Будто за старательно закрытыми глазами - полутёмное серое пространство неосуществлённых намерений. Малозначимые и важные ярусы желаемых последствий усилия. Разнокалиберные и равноудалённые длинные ярусы возможного бытия. Торёные, но всегда новые, ухабистые дороги самых разных судеб. Вехи. Хитросплетения теней сущего вибрируют вполсилы, будто демонстрируя свою притягательную радость неискушенному естеству. Мечется по ним по всем мерцающей змейкой белых огоньков молодой энергичный дух. Скальные обрывы древних опасений, зыбкие осыпи скрытой тщеты, узкие тёмные ущелья глубоких разочарований... Всё вместе это составляет причудливую и, на чей-то эстетствующий взгляд, изящно-влекущую мозаику предстоящего бытия.
Там бродить неутешно в пространстве чужом и глубоком. Искать в себе отзвуки бывших печалей... Не радость. Колонны холодного мрамора, бледно - блестящи, отмерено, чётко, - секунда в секунду, - как оттиски Бога встречают меня, провожая к исходу... Шаги продолжаю. Скульптуры из ниш обнажённые смотрят пустыми - пустыми! - телами. Без душ, отлетевших на землю?.. Как бельма. Глаза? Полированный камень овалом... Глаза. Провожают, встречают. По полу шаги еле слышно, - по чудным узорам, - ступая, как исстари - мерно - привычно - бреду, обретая бредовое бремя. Что вспомню? И тяжесть сгодится, и радость, чтоб чувствовать душу... Пустые в покое тела провожают.
Где в бесконечном пространстве, окружающем со всех сторон моё "я", - Вездесущий? ..."Царит, существует, находится, обитает"?! Ни одно слово точно не подходит Ему. Неужели Он, действительно, везде - одновременно и всегда?.. В таком случае, в каком месте всего объёма вот этой головы находится "это самое" - непонятое мной - собственное "я"? Точка моего полуосознанного "я", где находится: Ближе к переносице, под темечком, поприткнулось изнутри затылка?.. Неужели - одновременно - во всем черепе, или даже - во всём теле? Или, всё же, - главным образом - в голове... А мы - "внутри" Его "головы"? Мысли такие - неопределённые. А где находился я вчера, в это же время, полгода - год назад, что это была за дорога? ...Дерево голое среди поля - Веха? Или это просто одинокое дерево в поле... А когда вспоминаю об этом, где нахожусь, а когда не помнил?..
Но - лестница! Камень блестящий... Перила, балясины, вазы стальными цветами сияют. Ступени, что льдины, мерцают протяжностью спуска-подъёма в... Во что-то другое - рознящее время на "до" или "после". Оно уже есть, оно уже было - и "снизу", и "сверху"! Куда же, куда же?.. Мне "верх" станет ближе. Но выбор - не карта - вернуть невозможно. Как пропасть пугает. Но верх, всё же, ближе... "Жалеть, но не сделать?" А "сделать" - жалеть? Нам ближе итоги, отсутствовать тошно - покой тишина устраняет. Т а м есть, куда падать... Наверх! Если можно... Шагнуть и забыться. Что было, что будет... Проклятое время. Ступни, словно с камнем срастаются... Хватит! Шаги зазвучали. Унынью - отрада, надежде - поимка!
Множество уменьшающихся, от раза к разу, зеркал, уходящих в бесконечность, в которых отражаюсь я сам с зеркалом в руках, внимательно всматривающийся в отражения, которые, в свою очередь, всматриваются... Шизофрения. Вход в ирреальное? Детская забава, казус реального, лукавый недосмотр Лукавого?.. Интересно и жутковато всматриваться в глубину пропасти без дна, не видя грани, отделившей - отделяющей? - моё "сейчас" от... Трудно сказать, - да и кто из смертных сумел? - что т а м, в серой пелене, неразличимого глазом. Мнится тревожное что-то. Ведь - неизвестность? Всегда инстинкты охранные вступают - никуда не делись - предупреждают: Смотри! Т а м может оказаться погибельным. Но может и ошибиться инстинкт.
Летящие будни пророчат прозренье-везенье: Домой! Вот осень проходит. Конец ноября. Календарь успевает... Под небом суровым земля распростёрта - молчит в предвечернем унынье. Ей сумерки что-то сулили - забыли. Поля и поля... Но - дерево, что ли сереет у грани? Одно - там зачем-то, как веха... На скрюченных пальцах ветвей замеревших висят пустотой и густеют, густеют мгновенья-столетья и сумрак... А дерево ждёт. Одинокое, голое, в шрамах кора. Здесь - дорога. Легли колеи, протянулись до неба от края до края. Вот точка заметная стала. И ближе, и ближе... Идёт человек. Бредёт машинально. Военная форма потёрта, мешок из брезента ещё стал пустее, да посох-дубьё от собак - обретенье. Он с неба пришел, горизонт превозмогши. Он в небо уйдёт, в горизонт...