Земля предательски качнулась под ногами и Семён очутился на растрескавшемся асфальте тротуара. Просмотр финала удался на славу, но всё-таки, стоило заночевать в гостях, а не тащиться среди ночи домой. Вставать на ноги не хотелось - асфальт после дневной жары был всё ещё тёплым, да и упасть второй раз можно было гораздо менее удачно. Семён перевернулся на спину и начал рыться по карманам в поисках пачки сигарет. Краем глаза зацепив торец ближайшей девятиэтажки, отметил про себя, что подсветку рекламы на ней, наконец, починили, но вместе с этим пришло сознание того, что с плакатом что-то не так. Даже будучи в доску пьян, Семён прекрасно помнил, что на нём было, благо ходил мимо на работу ежедневно.
Вместо еле одетой брюнетки с плаката на Семёна смотрел амбал в рабочей спецовке. "Решения съезда - в жизнь!" - гласила надпись над амбалом. Семён крякнул и сел. Помотал головой. Амбал продолжал улыбаться.
- Когда сменить успели? - вслух удивился Семён, - в пятницу вечером, ещё баба была! И зачем?! Какой на хрен "съезд"? Что за решения? Чей съезд? Выборов вроде никаких не намечается... Бред какой-то...
Изрядно протрезвевший Семён наконец добыл из кармана сигареты и закурил.
- Не, это не белка, - рассуждал Семён, - была бы белка - были бы черти, там, змеи. Это во-первых. А во-вторых - были бы везде.
Произнеся это, он тут же завертел головой - с окружающим миром всё было в порядке, что прибавило спокойствия. Однако и плакат про съезд никуда не девался. Произошедшее же в следующий момент снова заставило Семёна усомниться в своем психическом здоровье - в направлении злосчастного плаката словно из ниоткуда возник мужик в белом халате. Что ещё хуже - ниже колен мужика не было. Не то что бы у него не было ног - скорее они были невидимыми. Семён изо всех сил зажмурился и открыл глаза снова. Безногий "санитар" никуда ни делся, более того, теперь у него исчезла кисть вытянутой в сторону левой руки.
- Да что же это за хрень?! - пробормотал Семён, кое-как встал и неверной походкой потопал к фигуре в белом халате.
Неожиданно мужик в халате обернулся, встретился с Семёном взглядом, быстро сделал шаг в сторону и исчез, словно зашёл за угол. Штука была в том, что никакого угла рядом не было - "санитар" стоял ровно посередине тротуара. Семён снова помотал головой и с мрачной решимостью продолжил двигаться в сторону плаката. После очередного шага плакат разом исчез. Точнее, сменился на привычную грудастую брюнетку с газировкой.
"Отпустило, что ли?" - осторожно попробовал обрадоваться Семён. Поражённый внезапной догадкой, Семён сделал шаг назад и тут же снова увидел плакатного пролетария, готового проводить в жизнь решения съезда.
Прямоугольное "окно" висело в воздухе и было размером с приличную витрину. Сквозь него можно было легко, без каких-либо ощущений, пройти - просто оказавшись за ним ты переставал видеть то, что было "по ту сторону". С обратной стороны "окна" видно не было. Каких либо видимых граней или краёв у окна Семён тоже не заметил - оно просто обрывалось в воздухе. Поэкспериментировав с проходом сквозь "окно", уже совсем трезвый Семён принялся изучать то, что можно было увидеть сквозь это самое "окно".
В окне была вроде бы та же самая Еловая улица, но с массой отличий, помимо замеченного самым первым плаката. Для начала, за "окном" было гораздо чище. Не то чтобы стерильная чистота, но россыпей окурков и пластиковых бутылок, в изобилии рассыпанных здесь, на "заоконной" Еловой не было вообще. По другую сторону дороги вместо элитного восьмиэтажного дома с высоченным железным забором стояла новенькая, с иголочки, типовая советская школа. На месте платной стоянки был разбит аккуратный скверик с клумбами и лавочками. Ещё один сквер был там, где по эту сторону "окна" теснилась высотка уплотнительной застройки. По дороге беззвучно прокатился одинокий автомобиль, совершенно неизвестной Семёну модели. Уже начинал брезжить рассвет, когда продолжавшего искать отличия Семёна задержал милицейский патруль.
Мерзкое верещание мобильника бесцеремнонно вырвало Илью Петровича из утреннего сна. Сколько уже собирался попросить секретаря сменить звонок на что-нибудь более приятное, да всё забывал.
- Кого там, ни свет ни заря...
- Илья Петрович, у нас ЧП! - выпалил из трубки голос зама.
- Какое, ЧП, Фёдоров? Опять на цементном рвануло, что ли?
- Нет, слава богу.
- Ну а если нет, чего же такого случилось, что ты мне в семь утра, в воскресенье, трезвонишь?
- Аномалия у нас, Илья Петрович.
- Че-го?!
- Аномалия... - замялись в трубке.
- Я тебе сколько раз говорил, по-русски со мной говори!
- Так я и говорю - чэпэ, Илья Петрович, - попытался оправдаться зам.
- Какое ЧП, Фёдоров? Где? - мэр откинул одеяло и сел на кровати.
- Ну, это, на Еловой.
- Так это же спальный район, чего там?
- Аномалия, Илья Петрович!
- Ты опять за своё?!
- Нет-нет-нет, - поспешил извиниться Фёдоров, - ну как бы это, сказать-то... Ну, видение...
- Какое, к чертям собачьим, видение?! Ты вчера перепил, что ли, пока финал вчера смотрел?!
- Да не пил я, Илья Петрович, - искренне обиделся зам, - ну, почти не пил.
- А откуда тогда у тебя видения?
- Да не у меня видения, а у всех. Да и не видение это, а... - зам попытался найти нужное слово, но так и не найдясь, снова выдал, - Аномалия...
Несмотря на ранний час, жара уже стояла изрядная. Проклиная всех и вся, Илья Петрович вышел из прохладного нутра автомобиля в уличное пекло. Место "аномалии" уже было обнесено милицейским заграждением, за которым толпился народ, тыкая пальцами и громко обсуждая наблюдаемое чудо. Рядом грузились в микроавтобус уже проверившие всё, что только можно сапёры с собаками. За "окном" тоже уже наступило утро: по улице там проносились невиданные автомобили, ходил туда-сюда народ, некоторые ненадолго останавливались и смотрели в эту сторону.
Мэр обошёл причину ЧП вокруг и остановился глядя в "окно", про себя невольно отмечая, что "там" Еловая выглядит намного лучше: чистота, ровный асфальт без трещин, клумбы с цветами. Остановил взгляд на детине на плакате, задумался.
- Звук не пропускает! - ни с того ни с сего решил поделиться знанием полковник милиции.
- Да сам вижу, Ковылин, - откликнулся мэр, - И давно это тут?
- Похоже что с ночи, Илья Петрович, - полковник снял фуражку и утёр пот со лба, - Патруль с утра пораньше тут ханурика одного взял, который его посреди ночи нашёл и до самого утра в него пялился.
- Столичные журналисты были?
- Нет ещё, слава богу.
- Перова спрашивали? - обратился мэр к свите.
- Да ну, Илья Петрович. Наши коммуняки тут точно не при чём! До выборов ещё как до Шанхая, будут они бабки на такие выходки тратить! Да и откуда у коммуняк вообще такие технологии, хоть бы и у столичных? - возразил Фёдоров.
- Ну как это не при чём?! - задохнулся мэр, - Ты что, тупой?! Тебе вот это, - Илья Петрович воздел руку к плакату о решениях съезда, - ничего не напоминает? Это же совок, сто процентов! Красный, как... как... как я не знаю что!
Словно подтверждая слова мэра, в "окне" появился неровный строй пионеров, возглавляемый учитильницей. Пионеры были классические - в галстуках, белых шортах и тенисках, разве что вместо панам были кепи. Строй развернулся полукругом около "окна", а преподавательница явно стала что-то рассказывать, указывая то на здание недавно закрытого казино, то на пивбар "Поток", то на обшарапанную и исписанную похабщиной поликлиннику.
- По губам кто-нибудь читает? - поинтересовался у свиты мэр.
Свита нестройно замотала головами.
- Да и так видно - пропаганду разводит, - сокрушённо отметил зам.
- Мне по фигу, что она "там", - мэр ткнул в "окно" пальцем, - делает. Мне важно, чтоб она мне тут, у меня, пропаганду не разводила! Бумагу мне, быстро! И ручку! Нет, лучше маркер.
На немедленно появившейся бумаге Илья Петрович размашисто начертал: "Я мэр города. Требую немедленно прекратить!" и тут же продемонстрировал лист вожатой. Та прочла содержимое транспаранта и демонстративно указав на него, что-то сказала пионерам. Те беззвучно засмеялись, многие начали тыкать в Илью Петровича пальцами. Успокоив детей, вожатая, как ни в чём ни бывало, продолжила лекцию.
- Зар-р-раза, хоть бы хны ей, - раздасадованно повернулся к свите мэр.
- О у них метро есть! - удивлённо воскликнул кто-то из свиты, стоявший возле края окна и вглядывающийся в его глубину, - отсюда перекрёсток с Фрунзе видать!
- Стрыгин! - прикрикнул на не в меру любопытного рассвирепевший мэр, - Значит, слушай сюда. Во-первых - уже сто лет не Фрунзе, а Купеческая, а во вторых, ты у нас по благоустройству, вот и назначаешься ответственным за то, чтобы убрать это безобразие!
- Как это - убрать? - опешил любопытный Стрыгин.
- Мне всё равно как! Кирпичами, блоками бетонными заложить.
- Да эта дура метра три с лишним в высоту будет! И я вот такой обелиск - посреди тротуара? Хорошо благоустройство!
- Поговори мне тут! Ты понимаешь, что если оно тут останется - то я тут со следующих выборов не останусь?! А я не останусь - ты тоже не останешься, Стрыгин, будь спокоен.
- Да всё равно, Илья Петрович, - насупился благоустроитель, - ну замуруем мы его, всё равно же выплывет - народ же, - Стрыгин мотнул головой в сторону толпы за оцеплением, - нафотографировали-наснимали, к обеду же в интернетах всё будет!
- Умный, да?! - продолжал распаляться мэр, - Значит так - закладываешь бетонными блоками, говоришь, что это опора для будущего надземного перехода...
- Да здесь движение-то... - попробовал возразить Стрыгин, но под взглядом мэра осёкся.
- Надземного перехода, - с напором повторил мэр, - А за снимки не волнуйся, опубликуем опровержение - мол, массовая хулиганская выходка в сети, монтаж, этот, как его...
- Фотошоп! - торопливо подсказал зам.
- Во, точно! - подтвердил мэр, - В общем, чтобы к вечеру... нет, чтобы к трем часам дня здесь была опора надземного пешеходного перехода, понял?
- Понял...
- Товарищ полковник! - к чиновникам подошёл капитан, командовавший оцеплением, - когда оцепление снять можно будет? Вроде же безопасно всё, проверили.
- Фотографировать близко не давай. А оцепление снимешь, когда скажут, - не дал ответить полковнику мэр, - А скажут, когда здесь будет опора бетонная, верно, Стрыгин?
Стрыгин послушно кивнул. Мэр перевёл взгляд на капитана, и увидел, что тот, оцепенев, смотрит в "окно", где навстречу им двигался двойник капитана - в ослепительно белой милицейской форме и настолько же ослепительно чёрных сапогах. Мэр посмотрел на здешнего капитана, потом снова на "заоконного", с чуством плюнул, и зашагал в сторону автомобиля.
Стрыгин, конечно, опоздал - опора была готова в четыре. Но главное, что злосчастное "окно" скрылось внутри старого, доброго бетона. Илья Петрович не спеша налил себе стаканчик виски и медленно погрузился в мягкое кресло. После такого беспокойного воскресенья хотелось тишины и покоя. Возникла мысль взять себе выходной, махнуть куда-нибудь в область... но в благостные мысли снова ворвался звонок телефона.
- Да чтоб тебя! - Илья Петрович отставил стакан и поднёс трубку к уху, - Слушаю!
- Илья Петрович! - голос у зама срывался.
- Ну что ещё?!
- Ещё появились... - чуть не плача, доложил Фёдоров.
- Кто появились?
- "Окна" эти, - всхлипнул зам.
- Где?!
- Три штуки: на Владимирской, на Сахарова и возле Дома Офицеров.
- Не дрейфь, Фёдоров, технология отработана, - мэр уже собрался, - на Сахарова и Владимирской по старой схеме - "надземный пешеходный переход", подымай Стрыгина. Даже хорошо, что на ночь глядя - к утру уже всё нормально будет, без зевак этих. Мы ещё в плюс себе повернём, переходы эти. А у Дома Офицеров где конкретно?
- Да прямо посередине площади, Илья Петрович...
- Вот чёрт! Ну ладно, придумаем чего-нибудь.
- Да и ещё, Илья Петрович...
- Что?
- Возле Дома Офицеров - кажется, это не "окно".
- А что тогда? - оторопел мэр.
- Илья Петрович, похоже, что это... "дверь".