Разлив осинника, болото, топи, гниль, как будто чёрт пейзаж тот изгрязнил, валежника да сучьев набросал, изгрыз клыками пни, в трясину булькнул,
щерится и ждет, ну, где же он, га-бга, куда его несёт...
В мох тыча посохом, влезаю в этот ад, какого беса,
сам себе не рад, вперёд, вперёд, хоть буреломно на душе ...што лет уже.
Хватаясь за стволы, где скоком, где ползком, облеплен с сдохом грязью, гнусняком, прусь напролом, назад мне нет пути, бурчу себе под нос про - Господи прости...
И сохрани... Чтоб по наитию не утонуть в трясине, а как прижмёт, то, поминая укиного сына, я всё же выползаю на сухое. Остался жив! Простил и
сохранил... И забубённою судьбою с тех пор, меня, блажного, наградил.
Ещё тропинкою, а где она, там и жильё... Собачек лай, а где собаки, там и люди. И где-то там любовь моя живая. Вперёд, вперёд, теперь я точно знаю.
В тот год, балда, когда шатался по Руси...Накручивал по лесу вензеля...