Она пришла вовремя. Как впрочем и всегда. Она никогда не опаздывает, даже если на работе наваливалась куча дел.. Начальство всегда входит в ее положение. Что ж, это нормально.
Тихонько цокая каблучками, она проходит по уже ставшему родным коридору, приветливо кивает знакомой дежурной сестре. Знакомой.. ну да. За эти годы они все уже стали ее знакомыми. Иногда после визита они угощают ее крепким чаем, в другой раз она выходит с кем-то из них покурить.. Сестры восхищаются ей. Чего греха таить, все знакомые восхищаются ей, хотя и считают несколько сдвинутой. Но только сестры понимают, как обстоят дела. Только сестры видеят все, только сестры знают, что это значит - каждый вечер приходить к парализованному мужу. Как это трагично, когда не можешь почувстввать его объятий, услышать его голоса.. когда на койке перед тобой, в окружении всевозможных капельниц, приборов и трубочек, лежит осунувшийся, бледный кусок мяса, время от времени моргающий глазами.. когда ты не можешь быть даже до конца уверена слышит ли он тебя, заметит ли, если назавтра ты не придешь..
И тем не менее, она никогда не опаздывала. Она любила его. Любила всегда, и эту любовь не могло убить даже его состояние, даже тот факт - что ничего никогда не изменится. Он так и будет куском мяса, а она будет каждый вечер цокать каблуками по этому ненавистному коридору. Никто не знает сколько еще времени - месяц, год, двадцать лет.. изо дня в день..
Она подходит к нужной двери, глубоко вздыхает и тут же лицо ее приобретает совершенно другое выражение - хмурая складка на лбу расправилась, уголки губ тронула ласковая улыбка, смахнув чуть заметные в уголках глаз слезы, она распахивает дверь и шагает вперед - радостная, любящая, безмятежная.. Идеальная жена.
- Здравствуй, милый!..
Она проходит к его постели (он следит за ней глазами, когда она ходит по комнате..видимо не хочет отпускать..), наклоняется, целует в щеку. Он моргает в ответ. Она привычным жестом меняет вчерашний букет на свежий (он так любит запах свежих цветов!), садится на краешек кровати, нежно косается его бледной, сухопарой руки.. и начинает разговор. Она рассказывает ему о событиях, произошедших с ней за сегодня, о мыслях (но только - о хороших, плохие мысли предназначены исключительно ей, ему нельзя волноваться - сердце может не выдержать), о планах, о том как она любит его и никогда-никогда-никогда не оставит. Он слушает внимательно, иногда прикрывает глаза, иногда - моргает.. Наконец, когда она, забывшись, рассказывает о том, как на нее накричал начальник, его глаза увлажняются и крупные соленые капли скатываются по впалым щекам. Она шокирована и растрогана одновременно. Она никак не ожидала столь бурной реакции. Схватив с тумбочки салфетку, она неловкими движениями стирает его слезы, приговаривая: "О, дорогой.. Это правда того не стоит.. не надо..". Наконец, он успокаивается. Она еще какое-то время сидит рядом, потом снова целует его, прощается, выходит. Лицо ее тут же становится прежним - постаревшим, серым, глубокие морщины пролегают через лог и в уголках губ. Усталой походкой она плетется к выходу. Сестры нет на месте, видимо отлучилась к кому-то из больных.. Что ж, тем лучше. Она выходит на улицу и спешит прочь, в захламленную однокомнатную квартирку, где будет тупо смотреть в телевизор, пока глаза не заболят настолько, что невозможно будте держать их открытыми.. а тогда, возможно, удастся даже заснуть..
Он лежит в палате. Совсем один. Она только что вышла. Огромные соленые слезы снова катятся по его щекам, но ее нет рядом, чтобы утереть их. Он совсем один. Он не может пошевелиться. Все что он может - лежать тут и думать. И он думает.
Он думает: "гребаная, гребаная сука! как же я тебя ненавижу! какого хуя ты таскаешься сюда каждый вечер?? Как ты меня бесишь! как меня бесит твоя дебильная улыбочка на полморды, что бля, круто тебе да? Ты можешь ходить, кривой кусок дерьма, ты можешь говорить, ты можешь работать! Ты, бля, все можешь! Какого хуя ты приходишь ко мне и бесконечно долго пиздишь обо всем, чего я не могу сделать? Тупая, тупая, гребаная сука! Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя!!! Чтоб ты попала под КАМАЗ на выходе из этой гребаной клиники, и он размазал бы твои кишки на многие километры. Тогда ты может быть наконец отъебалась бы от меня! Я не могу уже слышать твой дебильный голос, меня тошнит от твоих цветочков, мне похуй твои поцелуи, я их, бля, не чувствую, прикинь, да?? Мне поебать на тебя и все, что с тобой связано, когда же ты наконец это поймешь и перестанешь сюда таскаться???".
Так он думает каждый вечер, иногда прикрывает глаза, иногда - моргает.