Магглорожденная колдунья осуждена на 15 лет Азкабана за преступление, которого не совершала. В волшебной тюрьме её камера находится в Коридоре Смертников, где содержат приговорённых Пожирателей Смерти.ир Гарри Поттера: Гарри Поттер

Гермиона Грейнджер, Люциус Малфой, Драко Малфой, Теодор Нотт, Гарри Поттер

Общий || категория не указана || R || Размер: макси || Глав: 30 || Прочитано: 480915 || Отзывов: 846 || Подписано: 1874

Предупреждения: ООС, AU

Начало: 19.09.10 || Обновление: 25.08.12

Гермиона, первая леди Грейнджер.A A A

Шрифт:

Текст:

Фон:

Пролог

Пролог.

Сдавленный хрип, вылетал из разбитых губ вместе с дыханием. Кричать в полный голос сил давно уже не было. Голосовые связки сорваны напрочь. Вряд ли её голос когда-нибудь восстановится. Даже при правильном лечении.

Круцио! - в третий раз за последние четверть часа произносит волшебник.

Острая дробящая душу боль вновь выламывает тело. На губах появились клочья кровавой пены. Кто-то из авроров заметил это и с ленцой сообщил:

Ты поосторожнее, Вольф. Целители спасибо не скажут за еще один овощ. Помнишь, как этот Сепсис орал, когда ты последнего притащил?

Ничего ей не будет, - равнодушно отозвался тот, который последние шесть часов отвечал за пытки. - Грязнокровки крепкие создания. Сейчас доведу до нужного состояния и можно отправлять.

Его напарник ничего не сказал. Хотя, по его мнению, девчонка дошла до необходимой кондиции еще час назад. То, что сейчас выгибалось от боли на полу, мало напоминало симпатичную жизнерадостную старшекурсницу Хогвартса. Пушистые волосы промокли от крови и пота и свалялись в паклю, руки и ноги переломаны в нескольких местах, ребра превратились в кашу. Авроры, подоспевшие на место преступления, не стеснялись в средствах, выбивая признание. Никого не смущало, что обвиняемая годится им, как минимум, в младшие сестры. И по габаритам меньше раза в два-три.

Служителей магического правопорядка разозлило, что грязнокровка, чья вина была очевидна, не желала признаваться и еще умудрялась что-то требовать. Справедливого суда, Дамблдора, адвоката. Её упрямство вывело всех из себя.

Так что никто не возражал, когда Вольф начал применять свой любимый Круциатус. Аврор покосился на напарника. Тот явно получал удовольствие, ломая хребет грязнокровке. Извращенец.

Самого старшего аврора от криков, запаха крови и рвоты, слегка подташнивало. За последние сутки это третий допрос. К несчастью все предыдущие обвиняемые вели себя как эта грязнокровка - требовали суда и следствия. Какое следствие? Какой суд? Если их всех застали практически рядом с телами жестоко убитых людей, со следами крови на одежде и волшебной палочкой наготове.

Вспомнив о волшебной палочке, аврор поморщился. При задержании палочку грязнокровки сломали напополам. Вызвать тень предыдущих заклинаний с помощью Приори Инкантем дело бесполезное. Однако выход быстро нашелся. Из дела месячной давности о жестоком убийстве трех магглов в развлекательном парке взяли шарик, запечатлевший примененные заклинания, сломанную палочку грязнокровки аккуратно склеили, а разлом замазали обычной коричневой гуашью, нашедшейся в столе дежурного. Судья Долорес Амбридж только делает вид, что всегда и всюду следует букве строго волшебного закона. Но на самом деле уголовные дела она не проверяет так тщательно, как старуха Боунс или этот черномазый полукровка Бруствер. Вот они-то никогда не брезгуют в окровавленных обломках, которых полно среди доказательств, покопаться. А Амбридж, в лучшем случае, может только признание почитать. Десять шансов из десяти, что она вынесет приговор по этому делу, едва пролистнув аврорский отчет. И еще один преступник отправится в Азкабан. И это, конечно, зачтется розыскной команде, когда будут выдавать квартальную премию. Десять галеонов сверх обычного жалованья. Как минимум.

Готово, - Вольф опустил палочку, и изломанное тело с глухим стуком рухнуло на каменный пол. - Давай уже. Что там ей нужно подписать?

Напарник отдал ему пергамент, на котором каллиграфическим почерком были выведены признательные показания в жестоком убийстве двух магглов. Обычно обвиняемые сами писали признание. Использование самопишущего пера не поощрялось. Однако на писанину зачастую уходило втрое больше времени, чем на сам допрос. Не говоря уже о том, что иногда преступники не могли даже встать с пола. А не то что писать. Поэтому авроры потихоньку игнорировали "правило собственной руки", а судейские закрывали на это глаза. Лишь бы подпись была.

Вот тварь, - звук смачного удара. - Еще и сопротивляется.

Потрепанное перо в сведенные судорогой пальцы девчонки вставить удалось с большим трудом. Удерживая руку полубессознательной девчонки за запястье, Вольф водил пером по краю пергамента. Кривая подпись "нарисовалась" далеко не сразу. Несколько раз девчонка пыталась вырвать руку, и свиток украшали смазанные кляксы, которые приходилось уничтожать Эванеско.

Держи, - Вольф протянул свиток с признанием. - Там внизу было немного крови на краю, но я замазал чернилами.

Ладно. Давай определи её в камеру. И... целителя что ли позови. А то она до утра не протянет. Я пока отнесу дело судейским.

Это дело рассматривали спустя сутки. Как и ожидалось, никого убийство магглов особо не заинтересовало. На носу были суды над главными Пожирателями смерти, кровавыми убийцами, которые сейчас ожидали своей участи в Азкабане. По сравнению с этим какая-то грязнокровка...

Только судья Долорес Амбридж непонятно чему усмехнулась, когда увидела имя преступницы. И аккуратно приписала дополнительные пять лет к максимальному сроку, предусмотренному за убийство магглов.

Уже на следующий день, после того как штатный целитель Аврората исцелил девчонке самые сложные раны, доукомплектованная партия преступников, была отправлена в проклятый всеми волшебниками Азкабан.

Самая ужасная в мире тюрьма для волшебников, напоминала треугольную башню из черного камня, возвышавшуюся над уровнем моря на добрую тысячу футов. Внутри этой каменной глыбы были проложены ходы, как мышиные норы в лесном пригорке. Настоящий лабиринт из тоннелей, переходов и небольших ниш, которые волшебники оборудовали под камеры.

Кто приложил руку и магию к созданию на отдаленном северном острове этого ужасного места? Неизвестно. За всё время существования Азкабана, несколько тысячелетий, не нашлось желающих провести исследование тюрьмы для волшебников. Собственно мало кто из магов приближался к этому месту по доброй воле.

Человеческий персонал Азкабана был невелик. Дюжина авроров и один целитель менялись каждые две недели. Целитель был обязан сохранять здоровье не узников, а волшебников-надзирателей. Последние занимались лишь тем, что встречали новоприбывших преступников, раздавали заключенным еду, сопровождали редких посетителей и выводили тех немногих счастливцев, что отсидели свой срок и, по мнению Министерства магии, были достойны свободы.

Когда же наступал такой случай, надзиратели выполняли обязанности похоронной команды. Но похороны в Азкабане сильно отличались от тех, что приняты в остальном мире. Остров, на котором стояла волшебная тюрьма, был слишком мал, чтобы можно было устроить кладбище. Кремация была невозможна из-за дементоров. Эти твари сильно не любили огонь и тепло. Даже в факелах, которые худо-бедно освещали коридоры, пламя было холодным. Принятый несколько веков назад закон запрещал выдавать тело умершего его родственникам. Да и не у всех узников были родственники.

При обнаружении очередного трупа, надзиратели взламывали камеру и, убедившись, что преступник действительно мертв, сбрасывали его со скалы в море. Не похороненное по обычаю, неприкаянное тело болталось в соленой воде, пока волны не растирали его об острые скалы. Груда костей занимала свое место на дне. И только душа, если ей удавалось миновать дементоров, оставалась свободной от пут Азкабана.

Десять человек, скованных одной тяжелой цепью, с ужасом смотрели на черные стены. Они уже ощущали ужас и отчаянье. Хотя дементоров в это время и близко не было. Эти чудовищные порождения мрака, появлялись только по ночам. По ночам кричали обитатели камер, а надзиратели запирались в своей комнате на чары и выставляли для охраны Патронусов.

Но новоприбывшие этого еще не знали и дрожали от страха и пронизывающего ветра. Несколько человек, не скрываясь, плакали.

Лишь последний человек в цепочке вел себя боле менее спокойно. Молодая девушка в маггловской одежде, с болезненной гримасой припадающая на левую ногу, равнодушно осматривала надзирателей и внутренний двор. На голых руках преступницы красовались отвратительного вида синяки и трехзначный номер, нанесенный светящейся магической краской. Последнее нововведение Министерства магии - узников... маркировать.

Принимающий партию заключенных, надзиратель нашел номер и имя юной заключенной в конце списка и скривился с отвращением. Убийство двух магглов с особой жестокостью, применение Непростительного заклятья номер три. Жертвы - собственные родители. Воистину иногда магглорожденным от собственной магии сносит крышу больше, чем иным чистокровным от родословной.

Что удивительно приговор был очень жесток. Пятнадцать лет в Азкабане практически верная смерть. За убийство магглов обычно давали куда меньше. Хороший адвокат мог бы оспорить приговор, да видно у девчонки не нашлось золота на оплату услуг защитника. Впрочем, и десять лет выдержать удается лишь каждому двадцатому заключенному. Женщины обычно умирают на втором или третьем году, самые стойкие на шестом или седьмом.

Эта девчонка, да еще в предписанных "строгих" условиях не протянет и года. Ведь "строгие" условия - это камера без окна, вечный полумрак, запрет на получение мяса и овощей в пищевой пайке и каменный топчан вместо деревянной кровати. Верные шансы загнуться не от усилий дементоров, а от туберкулеза или воспаления легких.

На секунду надзирателю даже стало жалко девушку. Но он сумел справиться с недостойным чувством. Девчонка преступница и вполне заслуживает своей тяжелой участи. Как известно всему миру, невиновные волшебники в Азкабан не попадают.

Через час заключенным раздали тонкие одеяла, их единственную собственность в этом месте, и отвратительные полосатые балахоны, совершенно одинаковые для мужчин и женщин.

Когда узников расковали и начали разводить по камерам, девчонка вдруг вырвалась и побежала к воротам, которые вот-вот должны были закрыться. Видать нервы у неё оказались не из гоблинской стали.

Один из стражников лениво взмахнул волшебной палочкой, и ноги девчонки захлестнула железная цепь. На каменный пол узница рухнула с шумом - весь Азкабан слышал.

Поколотили её, конечно, немного. С узниками никогда особо не церемонились в Азкабане. От одного особо точного удара преступница потеряла сознание. В таком состоянии её и поволокли, как мешок с камнями, в самый отвратительный отдел Азкабана - в "Коридор Смертников", где как раз на днях освободили камеру. И где магглорожденной Гермионе Грейнджер предстояло провести следующие пятнадцать лет жизни.

Глава 1.

Болело всё - разбитые колени, которыми она пересчитала все ступени в Азкабане, ладони с содранной кожей. Едва зажившие ребра тупо ныли - удары надзирателей пришлись в основном по ним. Гермиона свернулась в клубок на тонком одеяле, надеясь хоть как-то успокоить боль. Слой шерстяной ткани почти не спасал от холода, идущего от каменных плит. Холод Азкабана был такой же пыткой, как дементоры.

Смотрите-ка, кто здесь! - совсем близко раздалось издевательское шипение. - Грязнокровочка... Маленькая, лохматенькая.

Белла! Сколько можно твоих истерик "Грязнокровки захватили мир"? - недовольно сказал какой-то мужчина. - Молчи!

Но, Люциус, - насмешливо протянула женщина. - Это в самом деле та мелкая грязнокровка! Гер.... Не помню фамилию этого маггродья.

Грейнджер, - хрипло каркнул второй мужчина. - Где?

Напротив меня, Тони. Эй, грязнокровочка! За что сидишь?

За кражу конфет? - засмеялись дальше по коридору.

Эй, ублюдочная тварь, что ты здесь делаешь? - крикнул кто-то издалека.

Голоса людей сливались в равномерный гул. Гермиона заснула бы под него как под музыку. Но женщина, находившаяся совсем рядом, не давала отключиться. У нее был очень противный голос и визгливый смех.

Наконец девушка открыла глаза и подняла голову. Место, куда ее запихнули, было нишей в каменной стене. Выдолбленная в черном камне низкая нора длиной восемь футов и шириной пять. В дальнем углу из позеленевшей медной трубки бежала тонкая водяная струйка. Капли падали на наклонный камень и стекали в круглое отверстие в каменном полу. Умывальник, душ и туалет в одной конструкции. Единственное удобство, положенное узникам.

Грязнокровка! - хрипло крикнул кто-то.

Гермиона вздрогнула и обернулась. Это было неправильно - оборачиваться на ненавистное оскорбление, но она ничего не могла с собой поделать. Кто-то знал, кто она такая.

Дверь в камере заменяла железная решетка с прутьями в руку толщиной. Замков и засовов предусмотрено не было - концы прутьев были вплавлены в камень с помощью волшебства.

Широкий коридор был слабо освещен чадящими факелами. В неверном свете можно было разглядеть камеры напротив и узников, прильнувших к решеткам.

Гермиона судорожно сглотнула, узнав обитательницу камеры напротив, окликнувшую её. Изможденное тело, желтоватая как пергамент кожа, спутанные полуседые космы и пронзительные черные глаза. Беллатрикс Лестранж, печально известная Пожирательница Смерти. Та, чьей смерти Гарри желал так же сильно, как и смерти Волдеморта. Позади неё виднелся сгорбленный силуэт. Скорее всего, это был муж колдуньи - Родольфус Лестранж. В Азкабане, Гермиона читала когда-то, подобное часто практиковалось: супруги, близнецы - в одной камере.

В камере слева был виден стоящий на коленях мужчина с пепельными волосами и шрамом через всю левую щеку. Гермиона помнила это обезображенное лицо по фотографиям из апрельского "Ежедневного пророка" - Рабастан Лестранж, деверь Беллатрикс. А правее, в камере видной лишь наполовину, к решетке прижался тот, кто мог быть только Люциусом Малфоем. Надменный аристократ осунулся до состояния скелета. Волосы неаккуратно острижены - слипшиеся от грязи прядки торчат в разные стороны. Но на Гермиону он смотрел с цепким вниманием.

Ой, да она нас узнала! - растянула серые губы в оскале Беллатрикс. - Где твои дружки, грязнокровка? Их скоро приведут или они уровнем ниже? Я хочу посмотреть на Поттера в кандалах!

Новая ищейка Дамблдора, - в голосе говорившего отчетливо слышались звериные рычащие нотки. - Рассчитывает, что мы расскажем все секреты за лишнюю миску похлебки. Посмотрим, как ты будешь орать, когда дементоры придут ночью.

Ты сам орешь, Сивый, - меланхолично заметил младший Лестранж. - Уже сороковая ночь, а ты все вопишь.

Мы все кричим, Басти. Но будет интересно, как грязнокровка начнет визжать, когда дементоры, - Беллатрикс даже глаза прикрыла в предвкушении. - Сыграют свою любимую шутку.

Дементоры в коридоре появились не скоро. Гермионе казалось, что прошло не меньше десяти часов, и за стенами Азкабана уже глубокая ночь. Но заснуть не удавалось из-за Пожирателей смерти, которые "населяли" камеры. Волшебники обсуждали всякие безделицы, обменивались репликами и вообще, по мнению Гермионы, вели себя как на светском рауте. К чему ироничные расшаркивания с людьми, которых даже не видишь?

Но голоса в миг смолкли, когда пламя в факелах внезапно затрещало, а стены покрылись инеем - верные признаки приближения дементоров. Смертельных стражей Азкабана было не менее пятидесяти. Огромное количество для тридцати узников. Дементоры плыли по коридору, распространяя вокруг волны холода, от которого коченело тело.

На середине коридора дементоры замерли на несколько секунд, словно давая максимальному количеству узников возможность "насладиться" зрелищем, и неспешно разлетелись. По двое, по трое они "посещали" каждую камеру. Не залетали внутрь, но прижимались к решеткам, пытаясь урвать от сжавшихся у дальней стены людей кусочек того, что составляет суть человека.

"Коридор Смертников" наполнился криками узников. В своем ужасе Пожиратели смерти были равны и едины.

Первый поцелуй, победа любимой квиддичной команды, сладкое томление в день собственной свадьбы, сдержанное, но такое желанное, одобрение Темного лорда, гордые улыбки родителей, триумф при виде поверженного врага, азарт сражения, вкус старого вина из семейного погреба, ощущение вседозволенности после первой Авада Кедавра, теплые солнечные лучи на лице, запах крови и дыма, шум морского прибоя - дементоры отбирали все, что могло бы приносить узникам радость и хоть как-то отгонять холод Азкабана.

Гермиона практически сразу же поняла, в чем состоит "шутка", когда дементоры начали протискиваться сквозь решетку её камеры. Толстые железные прутья нехотя раздвигались, пропуская стражей.

Три дементора... и стало невозможно пошевелиться, невозможно дышать и думать. Один из дементоров коснулся её плеча длиннопалой когтистой конечностью, покрытой отвратительного вида струпьями. Тело девушки словно прошил разряд тока. Гермиона дернулась, пытаясь уйти от прикосновений, но сразу же угодила в "объятия" второго дементора.

Они не давали её выбраться, кружили вокруг, наслаждаясь её метаниями и нарастающей паникой. Гермионе казалось, что ее сердце вот-вот не выдержит и разорвется на кусочки. Но, как оказалось, это был еще не конец. Один из дементоров метнулся к ней, словно желая заключить в объятия. Холодные лапы обхватили её голову...

"Прикосновения дементоров воистину неприятны для живого человека" - было написано в какой-то книге, которую она читала еще на третьем курсе.

Неприятны....

Гермиона отчаянно закричала, чувствуя, как её память просто выворачивают наизнанку. Улыбка матери, папино "солнышко моё" и поцелуй в макушку, "Превосходно" по зельеварению, счастливые глаза Гарри, обнимающего Джинни, Косолапус пытается поймать собственный хвост, пирожок с малиной обжигает пальцы...

Сколько длилось прикосновение дементора? Гермионе казалось, что годы, но на самом деле менее минуты. Когда стражи все-таки отпустили её, узница просто свалилась на каменный пол, погружаясь в бессознательное состояние, наполненное кошмарами.

Много позже Гермиона узнала, что подобные "шутки" дементоры творят только с новыми или вновь прибывшими узниками. И бывает, что для волшебника подобного оказывается вполне достаточно, чтобы сойти с ума или даже умереть. В остальное время стражи "довольствовались" прогулками у решеток. Они появлялись не более чем на полчаса в сутки. Но и этого времени вполне хватало, чтобы сводить с ума даже крепких духом людей.

Когда девушка пришла в себя, в мире за стенами Азкабана как раз наступил полдень. Её разбудил противный скрип несмазанных дверных петель. Сквозь вязкую дремоту Гермионе показалось, что это скрипит дверь в спальне Джинни в Норе. На той двери, покрытой темно-красной краской с надписью блестками "сестрёнка Джинни" были петли, ржавчина на которых не поддавалась ни одному зелью, и вечно заедающий засов. Невозможно было выйти ночью в ванную, чтобы не разбудить весь дом.

Но, открыв глаза, Гермиона увидела серый каменный пол и край одеяла, на котором лежала. Смерть родителей, пытки в Аврорате и заключение в Азкабан наравне с Пожирателями смерти не приснились ей.

Несмазанные дверные петли к противному скрипу не имели никакого отношения. В Азкабане вообще было очень мало дверей - в основном решетки, которые открывались и закрывались с помощью волшебства.

Скрип и скрежет издавали колеса тележки, на которой стояло несколько больших закопченных кастрюль. Еду в Азкабане все же раздавали люди, а не дементоры. Одновременно со скрипом раздавались шлепки. Около каждой камеры стояли глубокие миски и старый маг, долгие годы занимавший должность разносчика, приноровился раздавать немудреную тюремную еду, не останавливаясь.

Но около ниши Гермионы тележка остановилась. Старик тихонько вздохнул, глядя на неподвижное тело на расстеленном одеяле, и достал длинную гладкую палку, которую обычно использовал как посох.

Обитый железом конец палки чувствительно ткнул Гермиону по больным ребрам. Девушка дернулась и зашипела от боли.

Жива, - громко объявил старый надзиратель, зная, что именно об этом хотят узнать остальные узники.

Шлепок густой вязкой каши в миску, и колеса вновь заскрипели дальше по коридору. Через несколько минут, когда скрип стих, узники вновь загалдели.

Все, Рабастан, - обрадовано заявила женщина, которую Пожиратели смерти называли "Керри". - Мы с тобой на горошек спорили. Делись! Эй, Руквуд! Ты что делаешь?

Плата за пересылку, - скрипучий смешок.

Чтоб им дементора в задницу засунули, - вяло ругнулся младший Лестранж, ковыряясь в своей миске. - Не мясо, а сплошные кости.

Учитывая, какие кучи золота уходят на содержание узников, - раздался манерный усталый голос Малфоя. - Даже удивительно, что нас кормят этой дрянью. Удивительно, что вообще кормят...

Люциус, как будто ты сам не знаешь, в чьи карманы идет все золото. И кто всё съедает, - фыркнула Беллатрикс.

Эти косолапые обезьяны, конечно. Эй, грязнокровка, ты точно жива? Или я Керри зря свой горошек отдал?

Нет, - хмыканье Беллатрикс Лестранж. - Дышит. Эй, мугродье, жри свою кашу. А то она замерзнет в камень. Эй!

Гермиона завозилась. Лестранж с любопытством следила за девушкой. После "шутки", которую так любили дементоры, иные волшебники приходили в себя несколько суток. Самые слабые впадали в кому или сходили с ума, что сразу становилось заметно. Но Грейнджер слюни не пускала, не хихикала дебильно и шевелилась на своем одеяле довольно активно. Правда в ее волосах появилась заметная седина - это Беллатрикс увидела даже в слабом свете тюремных факелов.

Коротко взглянув на миссис Лестранж, Гермиона вновь улеглась на одеяло. Холод в камерах был настоящей пыткой. Девушка как в детстве, пыталась согреть ступни ладонями. Но помогало плохо. Есть тюремную кашу она, конечно, не стала. Серая комковатая масса в миске выглядела на редкость отвратительно. К тому же Гермиона сильно сомневалась, что сможет проглотить хоть кусочек. Горло горело, словно всю ночь она ела песок.

В голове мелькнула мысль не принимать пищу совсем. А еще лучше не дышать. Тогда её никчемная жизнь быстро закончится. Интересно, что в Азкабане делают с трупами? Хоронят? Но остров, который ей удалось увидеть, слишком мал для тысяч захоронений. Неужели они выбрасывают тела в море?

Обхватив голову руками, Гермиона пыталась не поддаться отчаянью. Пожирателей Смерти из других камер её истерика только порадует.

Господи, как вообще могло случиться подобное? Еще неделю назад.... Нет, пожалуй, меньше недели назад, у неё было все, чтобы радоваться жизни. Любимые родители, уютный дом, школа, которую она обожала, должность старосты, друзья и жених. На пасхальных каникулах Рональд Уизли сделал её предложение руки и сердца. И она ответила согласием, даже не раздумывая. Конечно, это непривычно - ведь им обоим нет еще и восемнадцати. Но миссис Уизли сказала, что для волшебников помолвки на последних курсах Хогвартса и ранние браки вполне обычное дело.

Рон подарил ей скромное колечко - тонкий золотой ободок с рубиновой крошкой. Очень красиво и очень по-гриффиндорски. Где теперь символ их любви? Гермиона помнила, что оставила его на туалетном столике в своей спальне. Родители непременно начали бы расспрашивать о кольце, а она не хотела шокировать их известием о помолвке. При всей своей просвещенности они вряд ли одобрили бы ранее супружество. Они вряд ли одобрили бы Рональда...

Но это даже хорошо, что кольца при ней не было. Золотые сережки в виде листов клевера, подарок родителей на пятнадцатилетие, исчезли после допроса авроров. Они стали частью дела, или "доблестные слуги волшебного закона" просто прикарманили их? Они вполне могли сделать последнее, раз им хватило совести применять к ней Круциатус, бить её по лицу и пояснице, не давая даже слова сказать в свою защиту.

Вспомнив "допрос" в Аврорате, Гермиона содрогнулась. Могла ли она когда-нибудь подумать, что такое бывает? Что нет никаких следственных действий и суда? Есть только побои, оскорбления и жестокие пытки, чтобы выбить признание. Гермиона не помнила, подписывала ли она что-нибудь. Боль от Круциатуса не оставила ей воспоминаний. Но, видимо, подписывала, раз находится здесь.

Закрыв глаза, Гермиона начала вспоминать подробности того дня, когда убили её родителей. Пожалуй, впервые за время учебы в Хогвартсе её не встречали на вокзале Кинг-Кросс. Пожиратели смерти весь год действовали в открытую - убивали, похищали волшебников и устраивали беспорядки. Семья магглорожденной колдуньи, подруги Избранного, могла бы стать их целью. Чтобы избежать этого, Гермиона уговорила родителей уехать в США. Поначалу они не хотели уезжать, бросать налаженное дело. Но девушке удалось убедить их, что жизнь куда ценнее, чем прибыль от стоматологического кабинета. Гермиона поклялась всем святым для себя, что ни в коем случае не станет подвергать себя опасности, а если дела будут совсем плохи, приедет к ним, и Грейнджеры смирились.

К счастью, в "стране оголтелых янки" родители Гермионы пробыли чуть более полугода. Только убедившись, что самых опасных преступников волшебного мира арестовали и отправили в Азкабан, Гермиона позвонила в отель "Хартмон" в городе Глен Аллен штата Виргиния и сообщила, что в Великобритании теперь вполне безопасно не только для чистокровных магов.

Родители вернулись домой уже через два дня, умудрившись перекупить у кого-то билеты. Все это время Гермиона жила в номере в "Дырявом котле".

Домой в маленький городок Деренпорт они возвращались уже вместе. Родители, смеясь, рассказывали, в какие порой глупые ситуации попадали "на этом диком Западе", как лезли на стены от безделья, как соскучились по своей единственной дочери...

Оказавшись дома, старшие Грейнджеры развили бурную деятельность по уборке накопившейся на всех поверхностях пыли. Гермионе вручили длинный список покупок, необходимых для очистки дома и наполнения холодильника, который, как заметил отец, "похоже, трагически издох без нашего внимания. Ничего - новый купим".

Гермиона помнила, как проверила волшебную палочку в своем рукаве, как шла по дорожке, как щелкнул замок калитки за её спиной...

Большой универсальный магазин находился в двадцати минутах ходьбы от её дома. Гермиона не торопилась. В магазине она долго выбирала продукты по списку. Продавец и хозяин, пожилой мистер Ричмонд, помогал укладывать покупки в пакеты и расспрашивал, не нужна ли ей подработка на лето. Гермиона вежливо отказалась. Её последние летние школьные каникулы были давно расписаны.

Гермиона шла по улице и молилась, чтобы пакеты не порвались в самый неподходящий момент. Можно было бы наложить на них какое-нибудь заклятье, но на улице было слишком много людей. Применение чар на глазах магглов, пусть даже они не понимают что происходит, - это серьезное нарушение Статута Секретности.

Дверь в дом была распахнута настежь. Это уже было странно, потому что Гермиона помнила, что закрывала её. Да и родители не имели привычки бросать дверь открытой. Гермиона, стараясь не шуметь, оставила пакеты на дорожке и вытащила палочку.

То, что она увидела в разгромленной гостиной, отпечаталось в её памяти навечно. Неподвижные тела родителей, залитые кровью. Разгромленная гостиная и огонёк, пляшущий по краю ковра. Гермиона затушила пламя подошвой кроссовки. А потом... она попыталась привести родителей в чувство. Почему-то тогда она еще не понимала, что они мертвы, а она не некромант, чтобы вернуть их к жизни. Гермиона даже успела подтянуть к себе телефон, чтобы вызвать скорую помощь, когда в гостиную аппарировали авроры.

Сознание зацепилось за неудобную мысль. Действительно, как авроры смогли переместиться? На Хеллоуин, сразу же после отъезда родителей в США, Гермиона установила на дом антиаппарационный барьер и кое-какие охранные чары. Конечно, это были не серьезные и сложные заклятья вроде Фиделиуса или Ненаносимости - на подобное у неё еще не хватало сил и умения. Но защита была достаточно надежна. Если только сам Волдеморт не стоял за дверью.

Надзор Министерства магии за домом Грейнджеров был снят, потому что в сентябре Гермионе исполнилось семнадцать лет. И сам дом был накрыт защитными чарами - сторонний наблюдатель не мог узнать, какие заклятья применяются под его крышей.

Гермиона попыталась вспомнить, что рассказывал мистер Бруствер о специальных магических датчиках Министерства магии. Голова, конечно, тут же разболелось еще больше, но, совершив насилие над памятью, она вспомнила, что в Министерстве магии всегда определяют место совершения чар, а не человека, их совершившего. И сигнальные чары Аврората настроены на обнаружение заклятий Круциатус и Авада Кедавра и некоторых темных чар, а вовсе не всего подряд. В Аврорате звенит специальный колокольчик, когда в незащищенных магией местах совершается запрещенное колдовство.

Но её-то дом как раз был защищен!

Значит,... значит, убийца родителей снял все охранные барьеры, а она, занятая пакетами с продуктами, этого даже не заметила. Авроры увидели её рядом с двумя мертвыми людьми и сделали свой вывод.

Мерлин....

Гермиона сжала голову ладонями, пытаясь сосредоточиться.

Как Пожиратели смерти, а в принадлежности убийц родителей к этой татуированной братии она не сомневалась, нашли её дом? Адреса магглорожденных волшебников не находились в открытом доступе в Министерстве магии. Они были засекречены, а в связи с войной и вовсе изъяты из ненадежных рук чиновников.

Не рылись же Пожиратели Смерти в маггловских телефонных справочниках? Боже, да даже в их маленьком городке было шесть семей с фамилией Грейнджер! Неужели кто-то следил за ней от самого "Дырявого котла"?! Нет, она бы заметила...

Что же с ней теперь будет? Гермиона ни капли не сомневалась, что ей не придется отбывать в Азкабане пятнадцать лет. Не по ложному обвинению и не из-за признания, полученного под пытками. Её найдут и сразу во всем разберутся.

Эта уверенность не покидала её даже во время истязаний. Всё образуется. Когда Рон и Гарри перестанут получать от нее письма, то начнут волноваться. Гермиону недавно приняли в Орден феникса. О её исчезновении узнают очень скоро. Кингсли, Хмури и Тонкс авроры, им ничего не стоит выяснить, что с ней случилось. Профессор Альбус Дамблдор - глава Визенгамота, он легко сможет добиться пересмотра дела.

Всё будет хорошо. Нужно лишь дождаться помощи. А пока нужно терпеть. Терпеть дементоров, холод и Пожирателей Смерти, оскорбляющих ее через слово.

Гермиона поднялась на ноги, чтобы поправить одеяло. Матраса в камере не было предусмотрено, но если свернуть одеяло вдвое и укрываться четвертинкой, то вполне можно согреться. Тело затекало от постоянной позы эмбриона, но это всё же лучше, чем мерзнуть.

Устраиваясь на одеяле, Гермиона заметила, что Беллатрикс Лестранж пристально её рассматривает. Поневоле кровь прилила к щекам, и Гермиона отвернулась. Ей показалось, что Лестранж видит её насквозь. Уж слишком ехидная была у Пожирательницы Смерти улыбка. Даже не улыбка, а оскал.

Эй, Грейнджер, так за что ты сидишь? - вяло поинтересовался Рабастан Лестранж. - В этот коридор не направляют мелких воришек. Эй!

Она не хочет с нами разговаривать, - смачно зевнула Беллатрикс. - Заскучает, сама начнет отвечать.

Да никогда в жизни, подумала в этот момент Гермиона.

Время в Азкабане шло медленно, тянулось как заколдованная резинка. К тому же ни у кого не было часов, и магам оставалось только гадать о том, который час. Когда становилось заметно холоднее, и одеяла уже не грели, определяли, что наступило темное время суток, и дементоры вот-вот прибудут "развлекать" узников. А по раздаче пищи определяли количество суток. Гермиона нашла в углу камеры острый камешек и после каждой раздачи царапала на стене короткую палочку.

Эта попытка вести календарь вызвала бурю насмешек и язвительных высказываний со стороны Пожирателей смерти.

Гермиона не чувствовала аппетита, но старалась есть ту вязкую массу, которая в Азкабане притворялась кашей. Сваренная из молотого зерна, она частенько была пресной или, наоборот, пересоленной. Вода, текущая из желобка в углу камеры, тоже была солоноватой.

Так недолго и почки посадить, недовольно думала Гермиона. И старалась отстаивать воду для питья в миске.

Прошло приблизительно две недели, и девушка уже заметила, как исхудала. Живот ввалился, руки и ноги похудели, ребра торчали как у маггловской стиральной доски. Гермиона никогда не была полненькой, и сейчас тонкий слой подкожного жира почти совсем исчез. Ещё немного, и она будет напоминать скелет, обтянутый кожей. К тому же от этой еды начали портиться зубы.

Неудобно и стыдно было справлять естественные нужды в углу и на виду обитателей противоположных камер. Но, к изумлению Гермионы, никто не проронил ни слова по этому поводу. Более того, обитатели камер старательно отворачивались друг от друга, когда раздавались весьма недвусмысленные звуки.

Ко всему можно притерпеться. Посещения дементоров были ужасными, но не так, как в первый раз. Опытным путем Гермиона выяснила, что будет легче, если отключиться сразу после их ухода. Точнее, потерять сознание. Усилием воли она просыпалась как можно раньше. Помогала школьная привычка. Гермионе никогда не требовался будильник в Хогвартсе.

В течение долгого "дня" девушка изо всех сил старалась не заснуть. Поэтому после дементоров "отход ко сну" был немного легче. Как она смогла заметить, почти все обитатели камер поступали точно так же. Своими разговорами они не давали друг другу задремать до прихода дементоров. Нет ничего хуже, когда дементор начинает контролировать твои сны. Это верный путь к безумию.

Каким-то образом Пожиратели Смерти узнали, что она якобы убила своих родителей. И несколько суток всячески изощрялись по этому поводу. И самое ужасное, именно они как раз и заявляли, что Гермиона не могла этого сделать, что ее подставили. Они, а не авроры, которым оказалось легче запытать человека до полусмерти, чем разобраться и выслушать объяснения.

Когда количество палочек на стене достигло тридцати, Гермиона начала всерьёз беспокоиться. Не получив ни единого письма за целый месяц, друзья должны заволноваться и начать разыскивать подругу. По правде говоря, её давно должны были вытащить из этого ужасного места. Но из внешнего мира по-прежнему не было никаких вестей. Иногда в коридор приходили надзиратели. Но лишь для того, чтобы увести некоторых Пожирателей на допрос в Аврорат.

Гермиона старалась не показывать своего волнения. Беллатрикс Лестранж была очень проницательна и любила громко комментировать любые действия Гермионы. На потеху всем остальным.

Девушка понемногу отчаивалась. В её мыслях прокручивались всякие ужасы. Присутствие дементоров стало восприниматься по-другому. Гермиона уже просто не могла сопротивляться - не могла защищать свои счастливые воспоминания так яростно, как в первые недели. И после с трудом справлялась с оцепенением, практически заставляя себя есть, двигаться и слушать разговоры узников.

Кажется, именно так и погибают в Азкабане.

Помощь пришла от одной из Пожирательниц смерти. Гермиона не видела её лица из своей камеры, но знала, что она носит имя Алекто Керроу. Керри, как называли её остальные. Здесь же сидел и Амикус Керроу, её брат.

Эй, Грейнджер, - ленивый голос мисс Керроу и последующая за окликом просьба вырвали Гермиону из транса, в который она впадала всё чаще. - Может, расскажешь что-нибудь? Сказку хотя бы. Магглы, я слышала, большие выдумщики. Хоть позабавимся напоследок.

Из камер раздались смешки и кашель. Беллатрикс уже открыла рот, чтобы выдать заранее приготовленную фразу о нежелании грязнокровки с ними общаться, когда раздался тихий, слегка хрипловатый голос из камеры напротив.

Есть... кое-что, - Гермиона собралась с духом, вспоминая давным давно прочитанный роман. Она ожидала неизбежных насмешек, но просто поговорить хотелось неимоверно. Она сходила с ума из-за своих тревожных мыслей и невозможности разговаривать. - История называется "Проклятые короли". Это цикл исторических романов. Там выдумка, основанная на реальной истории. Человека, который их написал, звали Морис Дрюон.

Маггл? - быстро уточнил кто-то из Пожирателей смерти справа по коридору.

Да. Он был журналистом и министром культуры Франции. Родился в одна тысяча девятьсот восемнадцатом и жив до сих пор.

Романы о магглах? - вновь уточнил тот же голос.

Да. Романы рассказывают о времени перед Столетней войной. Между Францией и Англией, - Гермиона замолкла, ожидая, что узники вот-вот разразятся оскорблениями и смешками. Вряд ли чистокровные маги, ратовавшие за истребление грязнокровок, захотят слушать рассказы о магглах.

Но волшебники молчали.

Романы рассказывают о королевских семьях Англии и Франции, - несмело продолжила Гермиона. - войнах и интригах. Собственно, всё крутится вокруг первопричины Столетней войны - претензиях английского короля Эдуарда на престол Франции. Каким образом они появились...

Девушка быстро вспоминала содержание знаменитых "Проклятых королей". Ей было двенадцать, когда отец дал прочесть ей эти серьёзные романы. Две недели летних каникул перед вторым курсом Гермиона почти не расставалась с семью книгами. Даже рисовала схемы отношений между членами королевских семей и что-то наподобие генеалогического древа.

Люциус, а разве Малфои не во время Столетней войны в Англию перебрались? - тихо спросил Рабастан.

Ближе к концу. Когда Франция начала разваливаться на части. Так что там в тех романах, Грейнджер? - девушка увидела, что Малфой, кутаясь в одеяло, усаживается ближе к решетке, явно приготовившись слушать.

Все началось с последних лет правления короля Франции, которого народ прозвал Красивым. Филипп Красивый - Филипп Железный король, как его называли, - начала рассказ Гермиона. - По любым меркам он был сильным королем. Правил достаточно долго, привел страну к процветанию. Это была великая держава, первая на средневековой международной арене. Гораздо сильнее, чем Англия, где король был слаб...

К удивлению Гермионы Пожиратели смерти заинтересованно слушали. Гермиона не сразу наловчилась говорить таким образом, чтобы голос не оглушал слушателей многократным эхом и был слышен всем. Но постепенно она нашла нужный тон.

Изредка кто-то из слушателей иронично хмыкал. Рассказ прервался на проклятии магистром тамплиеров королевской семьи.

Да не может быть! - крикнул Амикус Керроу и закашлялся. - Нельзя так просто проклясть, стоя на костре. Есть такой ритуал, но он требует времени и сил. И жертв. И даже не одной!

Амикус в этом специалист, - едва слышно прошелестел мужчина в камере слева.

Гермиона слышала его голос очень редко, но остальные узники называли его "Юлиус" или по фамилии - Нотт. Отец Теодора, с которым девушка сидела за одной партой на Древних рунах, говорил редко и мало и, кажется, болел чем-то простудным.

Моя семья несколько столетий специализировалась в ритуалогии, - самодовольно подтвердил Керроу. - Мы хранили и приумножали знания о таких вещах, которые иным магам и в кошмарах не снились. Это грязные обряды, налагаемые на кровную связь, с их помощью начисто уничтожались династии еще в те времена, когда в Британии павианы бегали. До нашего времени эти знания не дошли.

Увы! - фыркнул Августус Руквуд.

К счастью, - огрызнулся Амикус на соседа. - Все чистокровные состоят между собой в родстве на уровне до десяти поколений. Булстроуд, подтверди!

Да ради Мерлина! - бухнул бас в камере далеко справа.

Наложи кто-нибудь эту пакость на одну из семей, и погибли бы все! Даже полукровки. Остались бы только грязнокровки! Мечта Дамблдора! Хотя он бы тоже сдох - ведь наполовину чистокровный.

Выходит, подобное существовало? - занервничавшая Гермиона попыталась перевести разговор на другую теме. - Но было уничтожено?

Естественно, - фыркнула Алекто Керроу. - Все исчезнувшие династии в Египте на совести нечестивцев, применивших это волшебство. К счастью, фараоны не слишком-то разбрасывались своим семенем. Дочери фараонов даже замуж выходили только за собственных братьев. Страшное кровосмешение.

Беллатрикс и Родольфус при последних словах странно переглянулись. Причем, миссис Лестранж прижала ладонь ко рту, словно сдерживая смех.

В конце концов, после уничтожения многих династий, когда срок жизни фараонов едва дотягивал до тридцати лет, а годы правления редко бывали больше десяти, проклятие постепенно перестали применять, - продолжала импровизированную лекцию Алекто. Ясно чувствовалось, что эта история одна из её любимых, и женщина была готова поделиться своими знаниями со всеми узниками. Независимо от их желания. - Когда к власти пришла двадцать вторая династия ливийских фараонов, правитель... как его?

Шешонк первый, - подсказал ей брат.

Фараон Шешонк первый из ливийской династии организовал травлю тех, кто владел знаниями об этих проклятиях. Все заклинатели относились к касте жрецов. По приказу фараона, рискуя навлечь гнев богов, жрецов ловили, заковывали в кандалы, публично судили, а потом лишали языков и пальцев на руках и замуровали в каких-то подвалах. Свитки, содержащие тайные знания, были уничтожены огнём, и даже упоминать о существовании такого волшебства запрещалось.

Но, тем не менее, упоминали. Иначе ты бы об этом не рассказывала, - крикнул Булстроуд.

Естественно. Когда это люди соблюдали правила? Этот маггл, наверное, нашел упоминание о грязных обрядах в древних легендах Александрийской библиотеки и вставил в свой роман. Но исказил всё просто ужасно. Магглы вообще много врут.

Гермиона не стала говорить, что вряд ли французский журналист при создании романа "Железный король" использовал что-то из Александрийской библиотеки, которая в маггловском мире считается уничтоженной еще до рождения Христа. Дрюон писал свои романы на основе исторических летописей и собственной фантазии.

Но просвещать волшебников об этом Гермиона не стала.

И, между прочим, в Ордене тамплиеров не было волшебников, - недовольно произнес Яксли. - Маги не ввязывались в религию. Тем более в христианство.

В королевских родах тоже магов не было. Даже грязнокровок.

Нет. В конце одиннадцатого века была некая Бланка из рода Капетингов. Магглорожденная, - громко заявил отец Панси Паркинсон. - Она стала частью английского рода Салливан и матерью семи детей. Род оборвался в шестнадцатом веке. Но младшая ветвь соединялась с Паркинсонами в пятнадцатом веке два раза. Скажем так - она потоптались в нашей родословной.

О, так ты родственник французским королям? - насмешливо пропела Керри. - Как интересно. Где твоя корона?

Во Франции республика уже лет сто, - хмыкнул Родольфус. - Что там дальше, Грейнджер?

Гермиона рассказывала до появления дементоров. Умудрилась даже немного охрипнуть. Было еще несколько споров. Например, о толченых изумрудах в качестве яда. Большая чушь, по заверениям всех старших магов. Хотя с "этого маггла" могло статься назвать "толчеными изумрудами" порошок из окаменевшего корня асфоделя в сочетании с болотным мхом - один из самых известных средневековых ядов.

Настоящая дискуссия разразилась по поводу наследования имущества. Гермиона никогда бы не подумала, что принципы наследования в маггловском и магическом мирах так отличаются.

Майорат, - насмешливо протянул Рабастан Лестранж. - Родди, ты только представь, что papa отдал всё семейное состояние тебе, а мне не оставил ни кната!

Или минорат! - подхватил волшебник по фамилии Селвин. - Наследование всего имущества младшим в роду. А если он еще в пеленках? Что за чушь?

Нет, право первородства - это, конечно, прекрасно. Но не до такой же степени!

Стоит ли удивляться, что у магглов столько войн! Если младшим родичам приходилось постоянно подсиживать старших!

В волшебном мире привычных для простецов схем наследования просто не существовало. Имущество волшебной семьи никогда не делилось. Волшебник мог иметь личный сейф, собственную библиотеку или даже небольшой дом, но ядро семейного состояния - крупная недвижимость, земли, родовые сейфы, бизнес - никогда не дробилось. Члены семьи управляли семейной собственностью сообща. Но степень влияния зависела от возраста и... возможно, от наличия или отсутствия собственных детей. В каждой чистокровной магической семье существовали свои правила и сложности, изложенные в семейных кодексах или просто сложившиеся за годы существования семьи.

Женщины не были удалены от семейных дел. В волшебном мире практически полностью отсутствовала дискриминация по половому признаку. В некоторых случаях ведьмы управляли магическим родом, воспитывали детей, приумножали состояния и крепко держали в своих руках власть над другими членами семьи. По словам Пожирателя Смерти с фамилией Роули, подобное было особенно распространено в чистокровных семьях Шотландии.

Деканша гриффиндорская как раз из такой семейки, - сообщил мужчина с необычным именем "Торфин". - Замуж такую командиршу ни один здравомыслящий колдун не возьмет. Кому ж охота всю жизнь под каблуком быть? Вот и отправилась учительствовать в Хогвартс. Куче народа любовь к трансфигурации убила, кошка драная.

Конечно, нередко совместное владение семейным имуществом приводило к усобицам и откровенной вражде. Потому что у волшебников, как и у магглов, сколько людей, столько и мнений. Нередко споры между членами семьи приводили к убийству или заточению "любимых" родственников в самых глубоких подвалах родовых имений.

Вот откуда росли корни у обычая иметь в семье только одного наследника и традиции принимать в день совершеннолетия Нерушимую клятву о непричинении вреда родственникам.

Рассказ оборвался на недолговечном счастье Людовика Сварливого и Клеменции Венгерской. Дементоры....

Воздействие стражей в этот раз ощущалось значительно острее. Словно открылась старая рана. Но Гермиона даже радовалась этому. Было больно. Но боль, в её случае, означала жизнь.

На следующий день Гермиона, как Шахерезада из древней арабской сказки, продолжила пересказывать романы Мориса Дрюона. Она старалась не торопиться, чтобы ненароком не забыть какую-нибудь часть сюжета. К счастью, память пока её не подводила.

Повествование прерывалось жаркими спорами, от которых, казалось, становится чуть теплее. Конечно, узники, в основном, обсуждали близкие для себя вещи - королевскую генеалогию, геральдику, правила проведения дуэлей и турниров, инквизицию... Они смеялись над "глупым магглом", но продолжали слушать. В магическом мире, как оказалось, было пугающе мало художественной литературы. Лишь исторические хроники, слюнявые женские романы и сказки для детей. Наверное, поэтому художественные описания приключений Локхарта, были очень популярны, а чистокровные маги, мающиеся от скуки в Азкабане, с таким пылом разбирали на кусочки произведение маггловского историка.

После "Проклятых королей" настал черед "Собора Парижской Богоматери" и "Портрета Дориана Грея". Было довольно пугающе узнать, что все, без исключения, портреты волшебников, писались красками с добавлением крови - либо художника, либо самого персонажа. Без этого "ингредиента" не действовали чары, оживляющие картину.

Гермиона не решилась рассказывать современные истории, зная, как много непонятных вещей придется объяснять. Волшебники еще могли понять реалии века девятнадцатого и начала двадцатого, но такие слова как "телефон", "телеграф", "телевизор" были для них простым набором звуков.

Однажды, проснувшись раньше своих основных слушателей, Гермиона пересчитывала палочки на стене.

И сколько их? - тихий голос Родольфуса Лестранжа застал её врасплох.

Семьдесят семь, - растерянно произнесла Гермиона. - Уже... сентябрь.

Десятые числа, - поправил её Лестранж. - Все еще ждешь спасения? Они не придут.

Да уж, - сладко зевнула Беллатрикс. - Забыли, бросили....

Молчи, Беллатрикс, - проворчал Люциус. - Иначе мы сегодня историю не услышим.

Её и так не будет, - хриплый смех Долохова. - Амикуса и Керри уволокли в Визенгамот. Они устроят истерику, если рассказ продолжится без них.

Он помолчал и продолжил:

Но мне вот тоже интересно, Грейнджер. Где твои друзья, где прекрасный светлый Дамблдор? Или они поверили в твою вину?

Здесь дело в другом, - раздался голос еще одной узницы - Джулианы Уэйд, которая была виновна в том, что, будучи частнопрактикующей целительницей, помогла нескольким раненым Пожирателям смерти. - Знают ли они о том, что с тобой стало? Или придумали какое-нибудь правдоподобное объяснение твоему отсутствию. Заболела, сбежала, решила покинуть мир магии? Гермиона Грейнджер не настолько известная личность, чтобы магический мир встал на дыбы из-за ее исчезновения. Это же не Поттер.

Нет, по идее волнения должны начаться, - сонно пробормотал Яксли. - Она же лучшая студентка за сколько лет?

За пятьдесят.

Вот. И староста. И подружка Поттера. И магглов убили очень жестоко. Где-то это должно всплыть. Или Поттер на дыбы встанет.

Угу. Если только старичок Дамби не скормил ему какую-нибудь сказку. Грейнджер, чем ты ему насолила?

Нет,... я ничем, - кажется, вместо маггловского романа Пожиратели собрались обсудить причину ее заключения.

Но что-то должно было быть, - Беллатрикс сладко потягивалась. Им с мужем повезло. Вдвоем в камере и одеял вдвое больше. - Помню, господин предложил нам совершить прогулку по домам всех хогвартских грязнокровок. Но мы не знали адресов. Они так хорошо засекречены, что даже осведомители из Министерства магии ничего не смогли нарыть.

Раньше адреса хранились в Отделе образования, - бывший министерский работник Руквуд знал об этом больше всех. - Существовала даже отдельная книга. Но затем их стали засекречивать. Слишком лакомый кусок - юные маги с запретом колдовать на каникулах в окружении взрослых, которые не могут их защитить. В середине семидесятых была серия похищений. Кому-то там понадобились органы магов на зелья. Насколько я помню.

Печень.

Что?

Печень говорю, понадобилась, - заключенный по имени Гертвуд, бывший владелец магазинчика в Лютном переулке, усмехнулся. - Печень, глаза и сердце. Для ритуальной магии, кстати.

Не суть важно. Главное, после этого Дамблдор изъял эту книгу в свое личное владение. Адреса всех магглокровок только у него.

Дом могли вычислить по сове, - сказал Паркинсон. - Мы с Розье так Боунсов обнаружили. Отправили им записку с сипухой. Она летит, а мы за ней на метлах. Полстраны пересекли. Замерзли...

Ну, можно,...наверное.

Сова не полетит к тому, кого не знает, - возразил Руквуд.

Если только она не школьная. Хогвартским совам известны адреса всех студентов. Они же носят им письма с билетами и списками учебников, - заметил Родольфус. - Грейнджер, сова школьная к тебе прилетала?

Нет, - ответила девушка.

Значит, твой адрес знал еще кто-то кроме директора. Может, кто-то из магов у тебя бывал?

Гермиона промолчала, вспоминая. Адрес её дома знали маги из Ордена феникса - Тонкс, мистер Бруствер и профессор Люпин. Гарри и все Уизли, кроме Билла, Чарли и Перси бывали в гостях в доме Грейнджеров. Профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл....

Адрес Гермионы был известен, как минимум, двум десяткам магов. Вот только никто из них не стал бы болтать лишнее в ненадежной компании. Да и вообще не стал бы болтать.

Моих родителей убили Пожиратели смерти? - озвучила она мысль, которая уже давно терзала сознание.

Вряд ли, - Беллатрикс целеустремленно свивала себе гнездо из одеял. Получалось у неё ловко. Огромный опыт сказывался. - После смерти господина большинство его сторонников оказалось в Азкабане. Какая-то сука раскрыла все наши убежища.

Снейп! - воскликнул Долохов. - Больше некому. Этот червяк всегда умудрялся на двух стульях сидеть.

Снейпа оправдали, потому что Дамблдор за него поручился, - сухо прокомментировал Родольфус. - Поэтому он сейчас не с нами. Я бы не отказался полюбоваться на его рожу за решеткой.

Из камер донеслись довольно равнодушные оскорбления. Предательство Северуса Снейпа обсуждали уже не раз, и проблема потеряла свою остроту. В конце концов, почему-то все сошлись во мнении, что Снейп не так легко отделался, как кажется. Теперь он точно навечно в силках у Дамблдора. Без возможности вырваться.

Нет, - Беллатрикс сама вернулась к теме разговора. - Никто из последователей Темного лорда таким бы заниматься не стал. Свою бы шкуру сохранить. В такое время не до убийств магглов.

Тем более что никто не стал бы заморачиваться с такой подставой, - весело фыркнул Джагсон. - Зачем?

Вот именно, зачем? Проще убить, - проворчала Беллатрикс. - Поттера бы это достало сильнее.

Да, она права, подумала Гермиона. Если бы хотели навредить Гарри, то убили бы. Ее лучший друг страдает гипертрофированным чувством ответственности за все, что как-то связано с ним и этой войной. Более того - Гарри считает себя причиной войны.

Зачем отправляют в Азкабан невиновных? - вслух размышлял Руквуд. - Заведомо невиновных, уточним сразу.

Хотят спрятать?

Да. От всех бед этого мира, - захохотал Яксли. - Хотят избавиться!

Да! По-тихому. Чтобы никто не узнал. Сейчас в магическом мире столько громких судов, что приговор грязнокровке за убийство магглов никто и не заметит. В "Ежедневном Пророке" больше не публикуют результаты заседаний.

Они все были правы, и осознание этого просто опустошало. Кто она и кто Гарри Поттер? Избранный, Мальчик-Который-Выжил, победитель Волдеморта. А её имя лишь несколько раз попадало в светскую хронику несколько лет назад. Кто знает Гермиону Грейнджер вне школы и Ордена Феникса? Будем смотреть правде в глаза - она никто и звать её никак. Грязнокровка, жизнь которой можно растоптать и не бояться возмездия. Ибо просто некому мстить.

В любом случае, мы скоро узнаем, что в свободном мире известно о Грейнджер, - сказал Люциус Малфой. - В канун Хеллоуина меня должен посетить Драко. Нужно подписать кое-какие бумаги по управлению имуществом. От него и узнаю новости.

Гермиона мысленно посчитала. Еще пятьдесят дней до момента, когда удастся хоть что-то узнать о Хогвартсе и собственной судьбе.

Девушка вздохнула, успокаиваясь. Амикуса и Алекто сейчас нет, но вполне можно рассказать какую-нибудь короткую историю.

Глава 2.

В тишине тюремного коридора раздавались судорожные всхлипы. Керри, Алекто Керроу, чистокровная волшебница, Пожирательница смерти, плакала. Уже сутки прошли с момента их возвращения из Министерства магии, но волшебница никак не могла успокоиться. И дело было не в последствиях допроса. Хотя, видит Бог, оставленные аврорами раны доставляли беспокойство.

Суд Визенгамота приговорил брата и сестру Керроу, последних представителей этой семьи, к Поцелую дементора. Казнь должна была состояться девятнадцатого декабря, в канун Йоля, одного из главных праздников волшебников.

Большинство заключенных уже давно смирились с тем, что их жизнь прекратится в течение следующего года. Но никто еще не знал точной даты. Алекто и Амикус были первыми "счастливцами".

Когда же всхлипы затихли, в тишине раздался тихий надломленный голос:

Представляете, в моде теперь мантии с рюшечками на воротниках, - Керри истерично хихикнула. - Это выглядит смешно... Гермиона, расскажи, что там дальше было с этой цыганкой. А то я сейчас сдохну. Никакой дементор не понадобится.

Это был первый раз, когда её назвали по имени. Впервые за последние три месяца. Девушка была так удивлена, что без всяких возражений продолжила пересказывать известный роман Гюго с того места, на котором остановилась двое суток назад.

В магическом мире громкие судебные процессы шли один за другим. Заключенных то и дело забирали на допросы и заседания. Смертные приговоры вынесли еще нескольким Пожирателям смерти. Но их казни должны были состояться уже после Нового года. Знание о дате своей казни Яксли, Торфин Роули и Августус Руквуд приняли со смирением. Никто из них, людей, покрытых кровью с головы до ног, не уповал на милосердие или неожиданное спасение.

В назначенный день несколько авроров увели Люциуса Малфоя на свидание с сыном. Гермионе рассказали, что для встреч есть специальная комната, где гасится вся магия и влияние дементоров. Там заключенные и их близкие родственники, которым удалось добиться свидания, могли поговорить через решетку.

Через пару часов Малфоя вернули. Едва увидев то состояние, в котором он находился, заключенные смолкли. Оказавшись в камере-нише, мужчина долго сидел, обхватив голову руками.

Они просто с ума посходили, министерские выродки, - наконец, прошептал он. И вдруг закричал, оглушая всех. - Ублюдки, уроды, крысы...

В голосе лорда Малфоя было столько ненависти, что внутри Гермионы что-то оборвалось. Ведь должно случиться что-то совсем ужасное, чтобы язвительный циничный аристократ позволил себе такое.

Что там случилось, Люциус? - крикнул Рабастан, когда Малфой замолк.

В Министерстве Магии, - чуть ли не по слогам, явно стараясь не сорваться на крик, начал говорить Люциус. - Придумали новый фокус. Со всех семей, члены которых признаны Визенгамотом пособниками Темного лорда, взыскивается денежный штраф в пользу казны волшебной Великобритании. Гоблины отстояли сохранность сейфов, не дали залезть туда этим жадным лапам. Но Драко сказал, что дело о пособничестве Нарциссы могут легко возобновить, если он будет упрямиться и не выплатит всё добровольно.

Сколько? - глухой голос Яксли. - Сколько взяли с твоей семьи?

Двести тридцать тысяч галеонов, - обреченно выдохнул Малфой.

В сумраке Коридора Смертников раздались крики ужаса и неверия.

Гермиона помнила, что всего лишь на тысячу галеонов близнецы Уизли смогли купить место под магазин в оживленном Косом переулке, приобрести множество ингредиентов для своих товаров, нанять персонал и платить им жалованье целых полгода. Тысяча галеонов считалась большими деньгами. А уж двести тридцать тысяч - это и вовсе неимоверная сумма.

Мерлин.... Сколько же они взяли с нашей семьи? - захрипел Юлиус Нотт. - Тео... ему же сестер растить.

Драко сейчас имеет право распоряжаться финансами семьи, - мертвым голосом продолжил Люциус. - Он выплатил этот проклятый штраф. Продал всю недвижимость, кроме главного поместья. Рассказал, что пришлось отдать за бесценок - вся Великобритания в курсе, что Малфоям срочно необходимо золото. И почти все доли в прибыльных предприятиях - "Флориш и Блотс", "Ежедневный Пророк"...

Тебе принадлежала часть "Флориш и Блотс"?! - поразился Долохов.

Уже нет... только часть в "Волшебной почте" осталась. Но с них никогда не было большого дохода. Драко... мальчик мой. Он стал похож на тень. При обыске его ударили каким-то заклятьем. Шрам... шрам на половину лица. Нарциссе пришлось отдать все свои драгоценности, чтобы мне дали три года, а не десять. Клянусь честью, я уничтожу тварь, которая их носит. Вот только выйду...

И снова угодишь в Азкабан, - прошипела Белла. - Возьми себя в руки, Люциус! Что с вашим местом в Совете магов?

Драко удалось сохранить его. Хотя он не уверен, что удастся сберечь его в дальнейшем. Министерство требует всё больше. Возможно, сыну придется разрушить финансовое ядро. Но толку от его членства в Совете магов нет. Все сторонники Малфоев лишились своих мест, - Люциус судорожно сглотнул. - К тому же специальным решением Визенгамота Драко и еще многим магам запрещено появляться в Министерстве магии в течение года. Он не может ни голосовать в Совете магов, ни оправдываться в Визенгамоте. А Нарцисса всегда теряется, когда на неё начинают давить.

Драко рассказал, что многим сторонникам Дамблдора, аврорам и всем "пострадавшим", - Малфой скривился от отвращения. - Выдали денежные награды в довесок к Орденам Мерлина. Очень и очень внушительные награды. Вэнс, Поттер, все Уизли, Бруствер,... а вот тебя, Грейнджер, в списках нет.

Малфой тихо засмеялся и тут же зажал рот руками, испугавшись.

Они действительно победили, - прошептал он. - Победили. Нас.

Тишину, которая установилась в Коридоре Смертников после этих слов, нарушили не скоро. Узники молчали, обдумывая каждый свою беду. Гермиона же забилась в дальний угол камеры и даже дышать старалась как можно тише.

А что говорят в Хогвартсе? - поинтересовался Рудольфус, словно продолжая начатый разговор.

Драко не поехал, - с горечью ответил Малфой. - Ему было отказано в праве продолжить обучение. Ему, Блейзу Забини и Теодору Нотту.

В камере справа раздался сдавленный возглас негодования.

Гермиона вспомнила, что Драко Малфой, Блейз Забини и Теодор Нотт были признанными лидерами Слизерина. Девушка не раз видела, что Малфою и Забини подчиняются даже учащиеся годом старше. А то, с какой готовностью слушаются Нотта младшекурсники, вызывало у Гермионы жгучую зависть. Сама она даже с первокурсниками Гриффиндора справлялась с большим трудом. К тому же все трое слизеринцев входили в десятку лучших студентов Хогвартса, а Малфой и Забини успешно играли в квиддич.

Великая Моргана, как можно лишить права продолжить обучение? Разве в Уставе Хогвартса не прописано, что в стенах школы имеют право обучаться юные волшебники вне зависимости от поступков их рода и крови текущей в их жилах?

Прописано, Грейнджер, - свирепо зашипел Люциус, и Гермиона с ужасом поняла, что сказала последнюю фразу вслух. - Только вашему великому Дамблдору плевать на то, что было писано кровью тысячелетие назад. Он желает низвести Слизерин до уровня выгребной ямы! Ему мало, что половина родичей студентов ожидает смерти в Азкабане, что наследники чистокровных родов лишены состояний и вынуждены, как паршивые грязнокровки, пользоваться стипендиями Попечительского совета! Он хочет привести Слизерин к состоянию стада запуганных овец! Ведь так будет легче превратить их в предателей крови! Как этих ублюдочных Уизли!

Люциус, да возьми ты себя в руки! - рявкнула Беллатрикс. - Слизерину еще понадобится твоя помощь. Но ничего не получится, если ты сейчас надорвешь себе сердце! Успокойся!

Малфой замолк, тяжело дыша.

В Совете магов начали рассматривать вопрос о том, чтобы забирать в пользу казны содержимое всех невостребованных сейфов и сейфов казненных, если у них отсутствуют прямые наследники.

Что?! - у Беллатрикс сорвался голос и получился какой-то с трудом различимый скрип, как у несмазанной двери.

Гоблины не позволят этого! - закричали одновременно несколько узников.

Гоблины имеют право забрать в свою пользу содержимое сейфа, если в течение ста лет со дня смерти владельца сейфа не появятся кровные наследники или иные претенденты на его содержимое. Это одно из прав, дарованных им Советом Магов от имени всего волшебного сообщества Великобритании во время заключения перемирия между магами и гоблинскими кланами. Это Гермиона помнила еще со времен первого курса, когда писала реферат по итогам войн с гоблинскими кланами.

Драко рассказал, что на серокожих пытались достаточно жестко надавить - похитили нескольких старейшин. Причем, практически в открытую. Драко не в курсе, но чем-то банкирам удалось министерцев обломать. Теперь Дамблдор со своей сворой спешно обставляет всё законным путем - через лишение привилегий магического народа Советом магов. Как оборотней когда-то... Сын считает, что это основная причина, почему ему запретили появляться в Министерстве магии: он, как один из представителей консервативного направления, - ещё один голос против этого светлого пердуна. Если Дамблдор со своими сумасбродными идеями будет набирать абсолютное большинство, то на волшебном мире можно будет ставить крест. Большой и жирный.

Ну, он же не такой дурак, чтобы заново развязывать войну с гоблинами? - в голосе целительницы Уэйд звучала надежда.

Никто не знает, что на уме у Дамблдора, - фыркнул Антонин Долохов. - Он подкинул Гриндевальду его бесценные идеи по развязыванию войны на всю Европу. Только за это его нужно было повесить. А его позолотой посыпали! И, главное, за что? За то, что он в самом конце войны явился и сказал: "Ах, мой любимый Геллерт, Экспелиармус!" - пропищал волшебник, издеваясь. - А после не дал его придушить, хотя Гриндевальда полагалось придушить! По-маггловски, медленно, чтобы прочувствовал всю гадость совершенного. Но вместо этого ублюдка запирают в Нурмергарде "на исправление". Он благополучно исправляется последние пятьдесят пять лет - спит на пуховой перинке, жрет в три горла и играет в шахматы с Дамблдором, который приезжает к нему трахнуться три раза в год!

Долохов, а ты не иначе как свечку держал? - глумливо захохотал Сивый.

Несмотря на то, что оборотень, которому смертельная магия Азкабана почему-то не давала превращаться в полнолуние, сидел в самом конце коридора, его всегда было слышно. Фенрир Сивый, "любитель" детей, вообще был довольно... громким существом.

Долохов зарычал в ответ что-то совсем нецензурное.

Да прекратите вы, оба! - прикрикнул на заходящихся в истерическом веселье магов Малфой. - Драко пообещал поговорить с гоблинами. Серокожие ненавидят Азкабан, но ради такого случая пришлют пару-тройку распорядителей для составления завещаний.

По коридору пронесся единый вздох облегчения. Завещание - еще одно напоминание о смерти. Но никто из узников не желал оставлять семейные деньги Министерству Магии, а значит, - чужим людям. Дальние родственники, которым не помешает поддержка, имелись у всех.

Главное, чтобы они до Йоля прибыли, - взволнованно сказала Керри. - Ами, мы можем наш сейф Клаудии оставить. У неё все-таки трое детей.

Она спуталась с полукровкой, - зарычал в ответ её брат. - Маркус будет достойным наследником.

И спустит все в игорном доме! Не пройдет и двух дней!

Брат и сестра Керроу ожесточенно заспорили, решая, кто из родственников достоин получить сейф. Насколько удалось понять Гермионе, у многих узников были сейфы в банке "Гринготтс". Кроме, разве что, Сивого, который в силу кочевой своей жизни и статуса оборотня вообще не заботился о такой малости, как золото.

Керроу разругались в пух и прах и целую неделю общались только через Августуса Руквуда, который уже на третий день потребовал платы за передачу сообщений, ибо он "все-таки не сова", а "за нецензурное добавки!". Долохов сетовал, что не может вспомнить ни одного родственника. Точнее вспомнить-то может, но жив ли этот родственник и не продался ли Министерству Магии? Яксли и Селвин, оказавшиеся кузенами, делили родственников на двоих. Супруги Лестранж шептались о своем в глубине камеры и спорили... спорили ожесточенно.

***

Зима в Азкабане почти не ощущалась. Стены из странного черного камня были достаточно толстыми, а внутри почти постоянно поддерживалась одна и та же погода - безветренный холод. Правда, изредка по коридорам проносился ледяной ветер, не имеющий никакого отношения к дементорам.

Гоблины прибыли в Азкабан третьего декабря. Драко Малфою удалось невозможное. Люциус, хватаясь за голову, стонал и гадал, как сыну удалось такое провернуть, но невооруженным глазом было видно, что он неимоверно доволен своим отпрыском.

Раздающий пресную комковатую кашу надзиратель сообщил, что "серокожие недоноски" планомерно обходят все уровни волшебной тюрьмы - "собирают урожай" из завещаний и распоряжений. Видимо, озабоченные неприкосновенностью своих привилегий гоблины "Гринготтса" решили максимально сократить возможные убытки.

В Коридоре Смертников служащие "Гринготтса" появились, когда, по расчетам Гермионы, до прихода дементоров оставалось не более трех часов. Два важных гоблина в красных камзолах с золотыми эполетами, держащие наготове свитки и перья. Третий их собрат по расе, явно младше и одетый более неприметно, нес деревянный ящичек и стеклянный футляр, в котором находилось.... Очевидно, Кровавое перо, наподобие того, которым Амбридж пытала Гарри. Разве что гораздо длиннее и... живое? Перо извивалось в стеклянном плену, и Гермиона была уверена, что это не игра света. Гостей из "Гринготтса" сопровождали надзиратели, бдительно следившие за перемещением гоблинов и тем, чтобы они не тратили на узников дольше десяти минут.

Гоблины останавливались около каждой камеры и внимательно слушали узников. Золотые перья порхали над пергаментом, записывая последние распоряжения. Причем до прочих заключенных не доносилось ни звука - гоблины использовали какой-то артефакт, обеспечивающий конфиденциальность. После составления завещания заключенному вручали подрагивающее от нетерпения Кровавое перо. Волшебники, морщась, ставили последнюю в своей жизни подпись и возвращали артефакт обратно. Маленькие свитки с черным кантом сворачивались и запечатывались восковой печатью.

К камере Гермионы гоблины даже не подошли. Впрочем, ей всё равно нечего было завещать - формально она не владела ничем. А вот у ниши супругов Лестранж распорядители задержались больше, чем на десять минут. Беллатрикс размеренно диктует что-то и уверенно ставит размашистую подпись в конце длинного свитка, даже не скривившись. Завещание Рудольфуса Лестранжа было значительно короче. При этом волшебник придерживал извивающуюся от смеха супругу.

Напротив решетки Люциуса Малфоя гоблины чуть замедлили шаг, но не остановились. Гермиона заметила что-то снежно-белое, наподобие бумаги, но не была уверена, что ей не показалось в свете факелов.

Видимо, Коридор Смертников был в числе последних в маршруте гоблинов, потому что спустя час они торопливо прошаркали обратно. И вовремя - стены начали покрываться инеем, возвещая о приходе дементоров.

На следующие сутки, когда все узники очнулись, выяснилось, что зрение Гермиону не обмануло - гоблины в самом деле передали Люциусу Малфою послание от сына. Небольшой лист белой бумаги, исписанный бисерным почерком с обеих сторон. Малфой не меньше часа, ругаясь под нос, разбирал послание, прежде чем озвучить его другим узникам. И в первую очередь Гермионе.

Дела в Хогвартсе совсем плохи, - Люциус сощурился, разбирая строчки. - Артура Пьюси и Фердинанда Уорингтона исключили из Совета Попечителей. Студенты Слизерина не рискуют появляться в школьных коридорах поодиночке. Снейп по-прежнему отмазывает свой факультет от крупных неприятностей, но уже не так активно. Ходят слухи, что его скоро уберут с поста декана. В Хогвартсе квартирует ручной оборотень, Ремус Люпин, преподает Защиту. Долохов, как ты мог в апреле так бездарно промахнуться?

Сам хотел бы знать, - ответил Антонин. - Наверное, луна была не в моем зодиакальном знаке.

Как Драко всё узнаёт? - поинтересовалась Беллатрикс.

Из лучшего в мире источника, - Люциус усмехнулся. - От Панси Паркинсон. Толковая у тебя дочь, Александр! - повысил он голос. - Драко пишет, что намерен сделать ей предложение руки и сердца ближе к Белтайну. Ты не против?

Разве вы не с Гринграсс хотели породниться? - крикнул в ответ мистер Паркинсон. - С этой младшенькой... на ромашку похожа которая.

Гринграсс прислали Драко разорванный брачный контракт в качестве подарка на Самайн, - Люциус горько улыбнулся. - Нашли жениха лучше нищего Малфоя для своей Астории.

Да, успела подумать Гермиона, "нищий Малфой" звучит не просто непривычно, а очень даже страшно.

А я тебе говорил, что они как летучий гоблин - где деньгами пахнет, там и летают, - в голосе мага слышалось злобное удовлетворение. - Пусть женится. Панси, конечно, не Афродита, но очень сильна магически и здорова. Пусть у них будет много детей. Но ты знаешь - второй сын должен фамилию Паркинсон носить.

Будет второй сын - будет фамилия, - кивнул Малфой. - Пока Панси удается удержать факультет, хотя не всегда удачно. Драко старается помогать ей советом. Было несколько показательных расправ над слизеринцами с разных курсов. Конечно, Дамблдор заявил что-то вроде "детки балуются". Поттер и Уизли учатся на седьмом курсе, набрали курсы, необходимые для работы в Аврорате. Грейнджер в Хогвартсе нет, что удивило всех безмерно. Панси очень удачно подслушала разговор о том, что грязнокровка еще летом покинула магический мир по требованию своих родителей-магглов. Говорили об этом младшая Уизли и Поттер. Так что можно считать это объяснение официальной версией.

Заключенные притихли. Беллатрикс прижалась к решетке, вцепившись взглядом в Гермиону, которая в этот миг словно превратилась в каменную статую. Уехала? По требованию родителей? Две мысли порхали в голове как сумасшедшие бабочки. Бились о стенки черепа, принося ужасную боль. Голову словно обложили колючей ватой.

Она уехала. Значит, её нет. И никто не поможет. Пятнадцать лет превратились во вполне реальный срок.

Кто? Кто мог так с ней поступить? Уехала? Откуда они вообще взяли такое? Как она могла бы уехать? Разве стала бы бросать обучение в Хогвартсе, когда до выпуска осталось всего год?

Грейнджер! - как будто издалека позвал кто-то. - Эй! Очнись, наконец!

Гермиона резко открыла глаза. Узники шумели на разные голоса.

Очнулась?

Что там с ней?

Столбняк, - отреагировал Рабастан. - Грейнджер, иди водички попей!

Гермиона чувствовала себя опустошенной, смятой. Как бумажный платок, которым вытерли руки и швырнули в угол. Пошатываясь, она доползла до трубы с водой и долго умывалась, пытаясь смыть солоноватой водой слезы. Пожиратели смерти напряженно слушали, ожидая слез или криков. Но их так и не последовало.

Когда девушка вернулась к решетке, мокрая до пояса, со сведенными судорогой руками, Люциус продолжил сообщение:

Вместо Грейнджер старостой факультета стала какая-то Парвати Патил. Весь Гриффиндор ходит в наградах - на факультет шестнадцать Орденов Мерлина различных степеней, - Долохов присвистнул. - Но Грейнджер вновь не упомянули при награждении. Хотя она вроде бы спасала младшекурсников во время Апрельской битвы. Драко это удивляет.

На небольшой по размеру листочек Драко Малфой ухитрился втиснуть краткий отчет о событиях в магическом мире. Истерия по поимке "страшных темных магов" начала понемногу спадать. Министерство магии за время "охоты" обогатилось просто неимоверно. Причем не только золотом, но и недвижимостью. Несколько десятков чистокровных семей просто покинули страну, бросив дома и угодья. Совет магов принял новый закон об экспроприации оставленной без хозяев магической недвижимости в пользу "нуждающихся". Кто подпадал под эту категорию, было понятно всем без исключения.

Совет магов, основа всех основ волшебной власти Великобритании, сократился в пять раз. Из ста двадцати трех "лордов" и "леди" осталось всего двадцать пять. Большинство из них - известные сторонники Альбуса Дамблдора. Был избран новый глава Совета магов - некто Керкион Уайлдсмит, который немедленно порушил древний регламент. Отныне Совет магов должен был собираться лишь по возникновению "насущной необходимости", а не регулярно два раза в год - накануне волшебных праздников Белтайн и Самайн. Все заседания стали открыты для магической прессы, а членам Совета магов было запрещено брать в качестве сопровождающих боевых магов - дозволялись лишь целители с лицензией.

В Министерстве магии создали новый Отдел - "по надзору за неблагонадежными волшебниками". Драко Малфой делился вполне обоснованными опасениями, что от этого нововведения стоит ждать беды. Ведь сотрудники этого Отдела наделены правом проводить обыски в любое время и аресты по первому подозрению в запрещенном колдовстве.

Иногда думаю - не надежнее ли волшебную палочку выкинуть и к магглам уйти, - процитировал Люциус Малфой своего сына и добавил кое-что от себя в адрес магов из Министерства. Нецензурное.

Но в листочке нашлись и неплохие новости. Наверное, Драко специально выбирал такие известия, которые могли бы порадовать узников. Продолжил своё существование "Совет крови и супружества" - официальный клуб чистокровных волшебников, члены которого занимались исследованием родословных и сохранением древних магических традиций.

Кучка замшелых пней, помешанных на сводничестве! - негодующе фыркнула Керри.

Но видимо в существовании этого Совета был какой-то особый смысл, потому что многие заключенные обрадовались этой новости. Архив клуба, самое полное собрание родословных и геральдических книг, остался в целости и сохранности.

Магические власти Мексики отказались выдавать аврорам Британии Уильяма Мальсибера и его младшего брата Магнуса. Британские авроры, попытавшиеся захватить братьев Мальсибер, отправились в мексиканский аналог Азкабана на десять лет за "незаконное нападение" и "причинение вреда". Неизвестно, какие услуги успел оказать старший Мальсибер этой стране, или на кого он смог наложить свой любимый Империус, но "имперские замашки Британии" обсуждала вся Северная Америка. И обсуждала с большим негодованием. В итоге Содружество стран Нового Света, а за ними и Министерства Магии стран Карибского бассейна во всеуслышанье объявили о предоставлении защиты всем магам, которые преследуются за "применение так называемой темной магии". Пожиратели Смерти или просто волшебники, подозреваемые в использовании запрещенной магии, вынужденные покинуть собственную родину, могли легко найти убежище в США, Мексике, Перу, Панаме, на Кубе или даже в Канаде.

Самое удивительное, что не прошло и недели, как этому же пути последовала вся Европа. Германия, Франция, Греция, Болгария, Польша, Нидерланды, Дания, Италия, Испания, Швейцария выставили Министерству Магии совместную ноту протеста, суть которой сводилась к тому, что Великобритания может сколь угодно заниматься поимкой темных магов и "искоренением зла". Но лучше ей заниматься этим только на своей территории и не вмешиваться в суверенные дела других магических стран.

Таким образом, мир ясно указывал Туманному Альбиону, что война с Волдемортом не такое уж из ряда вон выходящее событие. Волдеморт - это не Гриневальд, в конце концов.

Примечание:

Содружество стран Нового Света (либо Содружество волшебников Нового света) - союз Соединенных Штатов Америки, Канады (английской и французской частей), Мексики и Волшебной Аляски, образованный в 1800 году. Образование Содружества явилось результатом продолжительной борьбы волшебников - потомков эмигрантов из стран Европы и магов Англии, Испании, Португалии и Франции за независимость и самостоятельное распоряжение ресурсами. Объявленными целями союза являются: защита территорий и магических ресурсов от посягательств магических правительств иных стран.

От имени Содружества стран Нового Света действует Коллегия - официальный орган власти, состоящий из шестнадцати уважаемых волшебников, по четыре представителя от каждой страны. Сфера компетенции Коллегии определена объявленными целями союза.

"География мира. Что нужно знать просвещенному магу" авторства Гильермо де ла Вега.

Глава 3

Сообщение Драко Малфоя о происходящем в Хогвартсе никак не шло у Гермионы из головы.

Её нет. Просто нет. Друзья, знакомые, учителя - все вычеркнули её из своей жизни, поверив неизвестно откуда взявшемуся сообщению об отъезде из страны. Кто распространил этот слух? Когда и зачем? Даже Гарри поверил в эту чушь, а значит, это были не просто слова. Друг довольно подозрителен - он не станет верить чьему-то легкомысленному слову.

Почему и за что она сидит в Азкабане, а не учится в Хогвартсе? Падает в обмороки от воздействия дементоров и рассказывает маггловские истории Пожирателям смерти, которых казнят в течение полугода, а не готовится к Т.Р.И.Т.О.Н. или ходит в Хогсмит с Роном?

Большинство маггловских детективов, которые Гермиона, бывало, читала на каникулах, содержали простую истину - преступления совершают ради какой-то выгоды.

И какую же выгоду могло принести убийство двух невинных людей, ничем не примечательных магглов? И заточение их дочери в Азкабан?

Деньги? Но Грейнджеры были небогаты. Крепкий средний класс - не более. Конечно, миссис Грейнджер держала в шкатулке на туалетном столике очень необычные драгоценности. Но ожерелья, браслеты и кольца никогда не покидали пределов родительской спальни. Джейн Грейнджер просто не решалась показывать такую роскошь посторонним людям, опасаясь привлечь внимание преступников.

К тому же вряд ли какой-нибудь маг пойдет на убийство ради наживы. На магглов обычно накладывали Конфундус или, в худшем случае, Империус, если хотели забрать у них какое-нибудь имущество. Во время печальных каникул перед пятым курсом Гермиона не раз слышала, как вечно пьяный Мундугус Флэтчер рассказывает, как легко "облапошить" магглов.

Нет, родителей убили не ради денег, которые, скорее всего, лежат сейчас спокойно в тайнике под подоконником на кухне.

Тогда зачем? Да еще так, чтобы убийцей предстала Гермиона?

В конце концов Гермиона поняла, что хотя бы перед собой не нужно юлить и притворяться - родителей убили, потому что она, магглорожденная Гермиона Грейнджер, сильно насолила кому-то. Она - причина их смерти. Не нужно врать... Себе.

Но кому нужно упечь её в Азкабан? Кому?!

Гермиона не могла назвать врага настолько серьёзного, что он пошёл бы на убийство. Да еще с такой, как выражался Антонин Долохов, "подставой". Она и не враждовала ни с кем толком. Трения со слизеринцами касались исключительно учебы и никогда не шли дальше оскорблений и попыток запугивания. В "уничтожении и унижении" факультета Слизерин Гермиона Грейнджер участия не принимала, и будь она в Хогвартсе, попыталась бы удержать от этого своих друзей.

Девушка порой цапалась со своей однокурсницей Лавандой Браун и несколькими другими девушками, считавшими, что магглорожденная находится слишком близко к Избранному и его лучшему другу, "непробиваемому" вратарю команды по квиддичу факультета Гриффиндор. Но и в этих конфликтах самым страшным мог быть только Чесоточный порошок на простынях.

Это смешно - думать, что кто-то из её сокурсников организовал или осуществил убийство.

У Пожирателей Смерти на все беды мира только один ответ - Дамблдор. Во всем виновен Дамблдор. А в чем не виновен, то произошло с его одобрения.

Если следовать их логике, то Гермиона Грейнджер оказалась заключена в Азкабан на пятнадцать лет по велению победителя Гриндевальда. Это одна из частей его очередного "великого" плана.

Профессор Дамблдор знал, где расположен дом Грейнджеров и какие на нём стоят защитные чары. Ведь он сам проверял их надежность и очень хвалил Гермиону за мастерство. Директор знал, когда возвращаются из США её родители - девушка сама рассказала об этом, когда спрашивала, безопасно ли в стране родителям магглорожденных.

Все размышления, так или иначе, приводили к этому волшебнику. Но вот только зачем Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору, действительному Председателю Визенгамота, обладателю Ордена Мерлина первой степени, победителю Гриневальда уничтожать жизнь магглорожденной колдуньи, которая совсем не представляла для него угрозы?

Разве Гермиона когда-то конфликтовала с ним? Наоборот, она всегда следовала его советам, оказывала посильную помощь членам Ордена Феникса и своему лучшему другу Гарри Поттеру в борьбе против Волдеморта. Во время знаменитой Апрельской битвы Гермиона не стояла на стенах замка вместе с Гарри, Роном, Невиллом и Джинни. Но она помогала мадам Помфри и профессору Спраут в эвакуации младшекурсников и наводила защитные чары на ворота вместе с профессором Флитвиком. Гермиона ни разу не подняла волшебной палочки, чтобы сказать "Экспелиармус" или "Петрификус Тоталус", но это не значит, что она не участвовала в этой проклятой бойне. А с Пожирателями смерти, темными магами, с которыми она теперь ведет проникновенные беседы, доводилось встречаться и раньше - в конце пятого курса в Отделе тайн, в первых числах декабря прошлого года, когда приспешники Волдеморта неожиданно напали на Хогсмит, наводненный студентами.

Она член Ордена Феникса и никогда не давала повода для подозрения в чем-то... неприятном. Когда профессор Дамблдор узнал о её помолвке с Рональдом, он искренне пожелал им супружеского счастья. Гермиона, конечно, не считала себя экспертом в распознавании лжи и притворства, но старый волшебник не выглядел расчетливым интриганом, обдумывающим убийство её родителей.

В конце концов, устав от бесплодных размышлений, Гермиона попыталась рассказать о своей проблеме другим узникам в Коридоре Смертников. Они куда старше и опытнее её, и, возможно, смогут сделать правильные выводы.

Естественно, ответ Пожирателей Смерти был тем же - во всём виноват Альбус Дамблдор.

Подумай сама, Грейнджер, - убеждал её Люциус Малфой. - Ты в Азкабане. Пятнадцать лет для тебя - смерть. Надеюсь, ты это осознаешь. В то же время весь остальной мир искренне полагает, что ты покинула волшебный мир по требованию родителей-магглов. Только один человек может заставить кучу народа поверить во всякую муть. И этот человек поедает маггловские сладости. Назвать тебе имя или ты сама догадаешься?

Еще неизвестно...

Да что ж вы, гриффиндорцы, так за него цепляетесь! - негодующе воскликнул Люциус Малфой. - Тебя осудили на пятнадцать лет! Едва судья поставила подпись на твоей жизни, как копия приговора отправилась к директору Хогвартса - обязательная стандартная процедура, когда судят студента, пусть и достигшего семнадцати лет. Заключение в Азкабан является таким же основанием исключения из Хогвартса, как и академическая неуспеваемость! Дамблдор получил копию приговора и поступил согласно букве закона - исключил тебя из числа студентов. Это ясно как день - иначе твоё место старосты не занял бы другой человек.

К тому же Дамблдор - Председатель Визенгамота и еженедельные судебные отчеты читает очень внимательно. Он не мог не увидеть в списках осужденных твоё имя. Так что старик прекрасно знает, где ты находишься! - торжествующе закончил Малфой. - Он знает, что ты сидишь за двойное убийство. Однако не предпринимает ничего, чтобы вытащить тебя или помочь. Перевести в другие условия, например. Как Глава Визенгамота он вправе изменять кое-какие приговоры, изымать некоторые дела и требовать от Аврората доследования. Поверь, когда старику это нужно - своими правами он пользуется.

Но не в твоем случае. Прошло уже пять с половиной месяцев, а ты все сидишь. Теперь выясняется, что никому и дела нет, где ты и что с тобой. Учитывая, что твои дружки твердо намерены не мешать тебе гнить заживо в камере, сомнений, что автором занимательной истории о твоём отъезде является Дамблдор, лично у меня нет. Достаточно вспомнить, как весь мир поверил, что Сириус Блэк преступник и Пожиратель Смерти.

О, да! - засмеялась Беллатрикс. - Поверили все. И мы в том числе!

Барти все допытывался, как вышло, что о нём никто не знал, - подхватил рассказ Рабастан Лестранж. - Помните, как он изводил его всеми способами? Блэк нам даже руки показывал - чистые. А мы все почему-то не верили.

Пожиратели Смерти тихо засмеялись.

Мир-то сразу во все поверил, - сказал Долохов. - У английских магов это уже как слюноотделение.... рефлекс - верить Дамблдору, Дамблдор великий волшебник и так далее. А стоило Блэка оправдать посмертно, как все вдруг сразу забыли, кто, собственно, первый сказал "Фас!".

Дамблдор знает о твоём заключении, - продолжил говорить Малфой, когда веселье стихло. - Но предпочитает ждать, когда ты умрешь от воздействия дементоров или элементарной простуды. Что заставляет его так поступать? Есть два варианта...

Малфой начал разгибать пальцы.

Первый - репутация светлой, - мужчина слегка скривился. - Светлой стороны значительно пострадает, если вдруг выяснится, что лучший друг Избранного, магглорожденная колдунья, осуждена за убийство магглов, да еще собственных родителей. Разразится скандал, который Дамблдору совершенно не нужен. Не в то время, когда идет активная борьба за умы волшебников. Если правда о твоём заключении все же выплывет наружу, репутация Дамблдора, а особенно Гарри Поттера, на которого старик сделал ставку, полетит в троллью задницу. Имя Гермионы Грейнджер все же прочно связано с именем Избранного.

Нет, конечно, старик подергает за ниточки своих связей. Преступление очень тщательно расследуют, тебя признают невиновной, конечно же. Возможно, даже ангелом небесным. Но оправдание займет несколько недель, по меньшей мере. За это время Дамблдор потеряет много сторонников, которые не вернутся. Поэтому это в его интересах - забыть о том, что ты в Азкабане. А существование твоё старательно замазать краской под цвет фона. К слову, все документы о награждении Орденами Мерлина, традиционно, направляются Главе Визенгамота, а уже потом Министру Магии. Дамблдору ничего не стоило вымарать пару строк из свитка, а твоим дружкам рассказать историю - простую и неинтересную.

А второй вариант? - хрипло спросила Гермиона.

А второй... Ха! - Малфой укутался в одеяло и прислонился боком к решетке. - Мне кажется наиболее вероятным. Дамблдор организовал убийство магглов, и твоё пребывание в нашем милом обществе ради какого-нибудь очередного "блага". А может, ты где-то перешла ему дорожку. Или узнала что-то, что для посторонних ушей не предназначалось. Крутилась же ты вокруг него и Поттера в этой войне? Крутилась.

Грейнджер, - снисходительно произнесла миссис Лестранж. - Ты могла узнать такой неприятный секрет, что от тебя просто решили избавиться. Дамби рвется к власти и любую угрозу к этой самой власти сносит как великан кустарник. Давай вспоминай, какую ты опасность можешь представлять?

Гермиона честно попыталась вспомнить. Но на ум ничего не приходило, кроме... Нет-нет! Это касается только её самой. Не Гарри, не Уизли, не Дамблдора. К тому же, Гермиона была абсолютно уверена в этом, никто не знал....

Ну, что, Грейнджер? - Беллатрикс прижала лицо к решетке. - Ведь что-то всё-таки есть? А? Рассказывай, развлеки нас.

Девушка покачала головой и отвернулась.

Интересно, что это? Наверняка, что-то неприличное, - сделал предположение Рабастан.

Да все же давно знают, что Дамблдор...

Коридор вновь наполнился смешками и дикими, на взгляд Гермионы, предположениями. Сама же Гермиона Грейнджер лихорадочно размышляла, стоит ли рассказывать совершенно посторонним людям, преступникам свою тайну. Она молчала почти два года, оберегая семейный секрет. Нужно ли сейчас...

Грейнджер! Грязнокровка демонова! - взвизгнула Алекто Керроу. - Меня казнят через два дня. Рассказывай, мы всё равно все умрем!

Они все умрут...

В самом деле, узников Коридора Смертников должны казнить в течение года, как только "справедливый суд волшебников Визенгамот" найдет за что. Да и сама Гермиона вряд ли доживет до конца своего срока. Не будет большой беды.

Лето перед пятым курсом я проводила в доме номер двенадцать на площади Гриммо, - Лестранжи и Малфой внимательно уставились на нее. Остальные просто напрягли слух.

Белла, это же дом Блэков? - спросил Себастьян Селвин.

Да, дом тётки Вальбурги и дяди Ориона. Мы там почти не жили. Старое родовое гнездо, - голос женщины оборвался. - Что вы там делали?

Сириус... то есть Сириус Блэк передал этот дом для собраний Ордена Феникса, а профессор Дамблдор наложил на него заклятье Фиделиус. Это было самое надежное место... кроме Хогвартса и Гринготса.

Ха! Они просто в нашем замке не были. Вот уж где...

Рабастан, будь добр, заткнись! - попросил младшего брата Рудольфус.

Мы убирали дом и... Сириус показал нам родословное древо своей семьи и рассказал, кто там... выжжен.

Вот именно. Казалось, о "предателях" своей семьи Сириус Блэк знает куда больше, чем обо всех остальных вместе взятых. По-крайней мере, такое складывалось впечатление. Мужчина с таким удовольствием рассказывал, кого и за что убрали с родословного древа и вычеркнули из книги смертей и рождений.

За последний век их было всего пятеро. Первый...

Я сама Блэк! - перебила её Беллатрикс. - Я знаю куда больше тебя о том, сколько человек стали "предателями семьи" в двадцатом веке. Но какое к тебе они имеют отношение?

В одна тысяча девятнадцатом году в семье Блэк родился мальчик, которого назвали Мариус. Потом его имя выжгли с гобелена, потому что способностей волшебника у Мариуса не оказалось, - Гермиона тихо вздохнула и продолжила. - Дело в том, что Мариус Блэк мой дед. Отец моего отца.

Гермиона заинтересовалась странным сходством имен своего деда и Мариуса Блэка. Тем более что и названная Сириусом дата рождения полностью совпадала. Это же не могло быть случайностью? На рождественских каникулах девушка просматривала старые семейные фото, и все больше убеждалась в удивительном сходстве колдунов на картинах в доме на площади Гриммо и Мариуса Грейнджера. Высокие брюнеты с правильными чертами лица, тяжелым взглядом и высокомерной осанкой.

Она попыталась поговорить об этом удивительном сходстве с отцом, но мистер Грейнджер отреагировал более чем странно. Он испугался. Гермиона никогда не видела, чтобы её отец так сильно чего-то боялся. Узнав, что Гермиона почти месяц провела в доме семьи Блэк и в последние дни каникул также собирается туда, мужчина вознамерился никуда её не пускать. И не хотел объяснять, почему.

Матери пришлось вести его в другую комнату и долго успокаивать. Они говорили достаточно тихо, и единственная фраза, которую удалось услышать Гермионе, была: "Они все уже давно умерли".

Ближе к Пасхе Гермионе удалось осуществить небольшой проект, связанный с зельем родства. Самый простейший вариант зелья, но даже на него потребовалось две недели упорной работы и несколько дорогостоящих ингредиентов, покупка которых уничтожила все её денежные накопления за последние три года. В качестве материала для сравнения она использовала волосы - свои и Сириуса. Образец Сириуса Гермиона взяла с гребня в спальне, увешанной старыми плакатами с гербом Гриффиндора и полуистлевшими фотографиями обнаженных маггловских манекенщиц. Миссис Уизли тогда отправила её собирать всех обитателей дома на площади Гриммо на ужин.

Но результат стоил всех затрат - зелье окрасилось в голубой цвет, показывая довольно близкое родство. Не доверяя самой себе, Гермиона проверила себя еще несколько раз. Зелье с волосками Парвати Патил, Лаванды Браун и Элоизы Меджком окрасилось в солнечно-желтый цвет - отсутствие кровных связей. А образец Джинни Уизли был голубым, но гораздо светлее, чем зелье с волосом Сириуса. Уизли тоже родственники Блэков, хотя и дальние.

Объявить о своем родстве Гермиона не успела - в начале июня Сириус Блэк погиб. После все старались пореже упоминать его имя, чтобы не расстраивать Гарри. И Гермионе казалось некрасивым упоминать о своём родстве с Блэками. Это выглядело так, словно она собирается...

Примазаться к наследству, - хмыкнул Яксли. - Грейнджер, ты хотя бы понимаешь, как это звучит? Грязнокровка заявляет о своем родстве с известной чистокровной семьёй! Ну что за чушь? Тебя любой мог бы вызвать на дуэль - в родстве с Блэками состоят многие.

К тому же, Грейнджер, сквибов мужского пола всегда... эээ....

Ну что ты мнешься как девственница? - прикрикнул на сестру Амикус. - Убивают их. Сквибы - это величайший позор любой чистокровной магической семьи. Девчонок еще можно выпнуть замуж по-тихому, а с мальчишками разговор простой - яд или удавка. Или в поместье дальнее на веки вечные - но это для самых совестливых.

Белла! - окликнул Долохов молчавшую узницу. - Ты-то что скажешь? О твоей, между прочим, семье речь идет! Родство - это серьезно.

Беллатрикс же молчала. Склонила голову, занавесив лицо спутанными волосами, явно обдумывая что-то.

Беллс! Что ты молчишь?

Мариус Блэк должен был умереть, - вдруг глухо сказала волшебница. - Для него даже приготовили яд - настой из волчьих ягод в вине. Но напоить не успели - сквиб сбежал. Он прихватил с собой часть семейных драгоценностей из сокровищницы - тех, что ему навредить не могли. И он... убил своего сводного брата. Бастарда, но сильного волшебника, которого принимали в семье. Самому Мариусу тогда было лет четырнадцать. Тетушка помнила его плохо, но всегда говорила, что была бы магия, был бы "настоящий Блэк".

Как сквиб мог убить мага? - возмутился кто-то. - Это же невозможно!

Заколол кинжалом со спины. Он не мог наколдовать простейшего Репаро, но в цель метал всё, что лезвие имеет. На третьем этаже была спальня с отметинами на двери - его комната. Дядя Орион потом из неё кабинет сделал, - просто ответила миссис Лестранж. - Тетушка Вальбурга рассказывала нам с сестрами эту историю сотни раз. Семейная страшилка. Так это был твой дед? Ты точно уверена?

Гермиона кивнула и добавила:

Папа рассказывал, что дедушка вырос в приюте, и родственников у него не было. Шла вторая мировая война, и город бомбили. Дедушка Мариус тогда работал на какой-то фабрике. Кажется, он задержался на своей работе и возвращался домой, когда началась бомбежка. Это когда летающие аппараты сбрасывают на землю разрывающиеся снаряды. Что-то вроде заклинания Бомбарда, заключенного в металлический цилиндр. Сброшенные с большой высоты, эти снаряды причиняют много разрушений. Они представляют большую опасность для тех людей, кто не спрятался в специальные убежища.

Дедушка Мариус оказался на открытом месте и едва не умер. Чудо просто, что его потом нашли. Он очутился в муниципальном госпитале в тяжелом состоянии. Но один из врачей его выходил и даже оставил после при госпитале, как санитара. Рабочих рук тогда не хватало. Впоследствии дедушка даже женился на дочери этого врача и взял её фамилию - Грейнджер.

Понятно, почему, - хмуро проворчала Белла. - Вся семья искала этого уродца. Ведь украл он поистине ценные вещи. Магическое благосостояние Блэков пошатнулось - семья не смогла участвовать в древнем ритуале на Самайн. Из-за этого, кстати, был расторгнут брачный контракт Кассиопеи Блэк и Серафима Крэбба. Уж тетушка Кассиопея больше всех этого сквиба ненавидела. Он бы у неё легкой смертью не умер. Вот только искали его, самое малое, лет двадцать. И не нашли. Как сквозь землю провалился. А твой папаша, видимо, о родстве знал, боялся и помалкивал. Разумно. Выходит, о драгоценностях ты не знаешь ничего?

Драгоценностях? - непонимающе переспросила Гермиона.

Твой дедуля уволок много блестящих вещиц и магических цацек. Тьфу ты! Долохов, все твоё влияние! Раньше я так не выражалась!

Раньше мы не сидели в соседних камерах, - хохотнул Долохов.

Не только обычные украшения, но и редкие артефакты. В детстве мы с сестрами часто рассматривали картинки того, чего лишились по милости одного ущербного. Сапфировый гарнитур, диадема с изумрудами... Из артефактов там была Сфера обмана. Это я хорошо помню.

Гермиона задумалась. Грейнджеры были небогаты. Обычная семья. Прочный средний класс. Уютный дом с садом, две машины, отпуск в Европе каждый год - на Рождество или летние каникулы.

Но впервые ей в голову пришло, что стоматологический кабинет родителей начал приносить доход только последние лет пять. Однако определенный уровень жизни был у них и раньше. А дедушка Мариус с бабушкой Лизабет, насколько помнила Гермиона, вообще никогда не работали. Жили на некое мифическое наследство прадеда, остатки которого перешли отцу. Из чего состоит это наследство, Гермионе было неизвестно. Да и какое наследство может быть у врача муниципальной больницы?

В их семье ценили красивые хорошие вещи, но старались не выставлять этого напоказ. Родители матери погибли во время ограбления собственного дома. И у Джейн Грейнджер навеки поселился страх такой смерти. Сигнализация в их доме всегда была самой лучшей, зеленая изгородь была из колючего боярышника, а на всех дверях стояли прочные замки. К тому же почти все деньги и ценные вещи хранились в специальных тайниках, устроенных отцом в разных частях дома.

Однако кое-что выбивалось из общей картины "средний класс на трех человек и кота". В шкатулке на подзеркальном столике миссис Грейнджер держала несколько украшений, которые могли бы стать частью какой-нибудь музейной коллекции. Или собственностью королевы Британии.

Массивный перстень из белого золота. Желтый, как яичный желток, прямоугольный камень в солнечном свете сверкал, словно маленькое светило. Ветка шиповника, заключенная рукой ювелира в серебро. Крохотные бриллианты, повисшие на кончиках резных листиков, в самом деле казались каплями росы. И именовалось это ювелирное чудо "булавкой". Браслет из десяти нитей жемчуга. На каждой жемчужине вырезан и заполнен золотой нитью затейливый узор.

А на двадцатилетие брака отец подарил маме необычное ожерелье. Настолько роскошное и дорогое, что миссис Грейнджер из шкатулки доставала его только несколько раз - в спальне перед зеркалом.

Десять овальных темно-синих камней в кружевной оправе из светлого металла, скрепленные между собой нитями едва ли толще волоса. Если не приглядываться, то кажется, что камни просто висят в воздухе.

Гермиона, как всякая девушка, испытывала тягу к этой вещи. Но колье даже в руках держать было тяжело, а не то что носить на шее.

На Беллатрикс Лестранж в эту минуту было страшно смотреть. И без того не блещущее красками лицо превратилось в серую каменную маску. Кажется, был слышен скрип зубов, так сильно она сжала челюсти. Рудольфус на всякий случай обхватил её руками. С волшебницей и раньше случались конвульсии из-за сильного перенапряжения.

Это ожерелье... Грейнджер... Называют "Глаза моря". Ему лет больше, чем Хогвартсу, - прошептала Беллатрикс. - Приданое колдуньи, которая стала женой основателя семьи. "Глаза моря"... легенда.

Узники Коридора Смертников подавленно молчали.

Там ведь даже не сапфиры. И не серебро, и не платина. Это то... чего больше в мире нет. И изделие рук тех, кто больше в волшебном мире не появится, - женщина порывисто вздохнула. - Тот, кто носит "Глаза моря" - разговаривает с богами. Так нам рассказывал дядя Альфард. Вот только оно было украдено мерзким сквибом. И его носила маггла!

От крика Беллатрикс, казалось, начали гудеть стены. Гермиона просто чувствовала эту... волну ненависти и отчаянья, которая распространялась из камеры напротив.

Девушка забилась в дальний угол и зажала уши руками. Но глаза остались открытыми. Она видела, как бьётся в истерике Беллатрикс, пытаясь, то ли проломить стены голыми руками, то ли разбить об эти камни свою голову.

Рудольфус удерживал свою супругу с большим трудом. И слова... крик, полный ярости и жгучей ненависти проникал в уши, несмотря на плотно прижатые ладони.

Предатели крови! Предатели рода! И сквибово отродье! Вот и вся чистокровная семья Блэк... Чистокровная... Ха-ха-ха-ха...

Прошло немало времени, прежде чем крики стихли. Беллатрикс Лестранж, в девичестве Блэк, замолчала. То есть просто потеряла сознание.

***

В Коридоре Смертников на несколько дней установилась плотная тишина. Словно нервный срыв Беллатрикс Лестранж убил в узниках всякое желание разговаривать. В это время они отваживались лишь переброситься парой-тройкой фраз. Чтобы совсем уж не заснуть. Или "не скиснуть", как говорил Долохов.

Гермиона очень старалась не привлекать к себе внимания. Но это было практически невозможно, учитывая, что камера Беллатрикс Лестранж была прямо напротив. Казалось, что темные глаза Пожирательницы смерти не закрываются ни на секунду. Она следила за ней. Смотрела.

Гермиона отворачивалась и накрывала плечи и голову одеялом. Но взгляд был словно раскаленное шило - не давал ни секунды покоя.

Чего хотела этим добиться Беллатрикс? Извести её? Но ненависть, к счастью, убивать не может. Узнать что-то? Где расположены похищенные артефакты семьи Блэк?

Как будто ей самой не хотелось этого знать. Было как-то неожиданно узнать, что дедушка Мариус оказался вором и убийцей. Впрочем, Гермиона считала, что особо осуждать его нельзя.

Она достаточно времени пробыла в особняке на площади Гриммо, наслушалась воплей портретов, читала книги из семейной библиотеки. Чистокровнейшее и древнейшее семейство Блэк, чьи представители могут перечислить своих предков до сорокового колена, во главу угла ставило чистоту крови и магическую силу. И одно невозможно без другого. Если ты сквиб, то ни чистота, ни родство не спасут. Дед не захотел занять скромную нишу в семейном склепе.... Или что там сделали бы с его телом? Трансфигурировали бы во что-нибудь маленькое и незаметное?

Нет, Мариус Блэк предпочел сбежать в абсолютно незнакомый мир, попутно взыскав с собственной семьи "компенсацию". Вполне законное желание, как считала Гермиона. Ведь его хотели убить. Собственная семья!

Интересно, где же спрятаны артефакты семьи Блэк? Явно не в доме Грейнджеров. Когда Гермиона накладывала защиту, то чары абсолютно точно показали, что в коттедже нет ничего магического.

Отец, конечно же, знал, где находятся сокровища. И он знал, кто такие волшебники Блэк. Вот чего он боялся! Боялся, что темные маги найдут и отомстят за кражу семейных ценностей. И не просто отомстят, а убьют всех Грейнджеров, потому что они "потомки Мариуса-сквиба".

Нет, отец был очень осторожен. Он не стал бы прятать что-то опасное в доме. Скорее всего, у него были другие тайники.

Гермиона вспомнила, что перед отъездом он прямо сказал:

Все более-менее ценное мы спрятали в банке. Кое-какие деньги под подоконником на кухне.

"Более-менее ценное". Подразумевал ли он под этим небольшой серебряный сервиз и награды за отличную стрельбу из лука или артефакты и драгоценности семьи Блэк.

И, главное, в каком банке? Салазар подери, почему она не помнит его название? Ну совершенно не помнит!

Тишина, так опасная для заключенных Азкабана, сломалась, когда девятнадцатого декабря за братом и сестрой Керроу - "четой Керроу", как их с оттенком насмешки называли другие Пожиратели смерти, пришли надзиратели.

В полнейшей тишине раздался грохот и скрежет - надзиратели взламывали решетки. Сдавленный женский всхлип и строгий голос Амикуса Керроу:

Держи себя в руках, сестра.

Гермиона никогда не видела этих волшебников в их лучшие годы. Честно говоря, даже в "Ежедневном Пророке" их фотографии ни разу не появлялись. Керроу были Пожирателями Смерти, но всегда в задних рядах.

Теперь же ей предстояло увидеть их в первый и последний раз. Амикус оказался невысоким магом с невыразительным лицом и редеющими темными волосами. В отличие от сестры, он шел сам, с гордо поднятой головой.

Алекто... Керри надзиратели вели под руки. Она выглядела какой-то маленькой, сжавшейся. Заплаканное белое как мука лицо и растрепанные темные кудри. Каким-то образом волшебнице удалось вывернуться в руках надзирателей и прошептать в тишину:

Прощайте.

***

Разговоры в Коридоре Смертников возобновились. И инициатором их, к удивлению Гермионы, стала сама Беллатрикс Лестранж. Точнее, она сама вернулась к обсуждению темы происхождения Гермионы. Медленно, словно через силу.

Кто-нибудь знал о том, что ты частью Блэк по крови?

От удивления Гермиона даже подавилась своей кашей. Беллатрикс спокойно ждала, когда девушка прокашляется и ответит.

Нет. Я никому...

Точно никому? Ни Поттеру? Ни Дамблдору? Ни рыжему предателю крови?

Нет.

Белла, думаешь, её сюда из-за происхождения отправили? - полюбопытствовал Яксли.

Нет, из-за артефактов украденных! - вставил Долохов. - Это вернее. Прибили магглов, а дочь в Азкабан засунули - чтобы мстить некому было.

Не знаю, - задумчиво протянула Беллатрикс. - В том, что было украдено, много такого, за что любой волшебник убьёт без всяких сомнений. То же "Глаза моря" только выглядит дорогим украшением. На самом деле это... больше. Не знаю, что хотели сделать с ним Крэбб, но непременным условием брачного договора была передача ожерелья в их владение на трое суток. Вот и вышло: нет колье - нет контракта, а Кассиопея Блэк остается старой девой до конца дней.

Сфера обмана вообще существует в стране в трех экземплярах - два потерялись в Отделе тайн, а третий... был у Блэк. Дядя Поллукс с её помощью...хм... вёл дела. Он почти сразу же прогорел после того, как Сфера исчезла. Если маг держит этот артефакт в руке, то его слова воспринимаются как непреложная истина. Ещё амулет в виде совы. Серебряный. Он искажает магический след, оставляемый волшебником. Регулус каждый раз его вспоминал, когда мы отправлялись на боевые операции по приказу Темного лорда. Ты действительно ничего о них не знала?

Гермиона покачала головой.

Не осталось Блэков, которые могли бы отомстить потомкам сквиба-вора и вернуть украденное. Те, что остались... не имеют права на фамилию. Нарцисса. И даже я... Цисса стала Малфой, а я - Лестранж. Все прочие... они даже упоминания не заслуживают. Возможно, артефакты - это не та причина. Тем более что о них никто кроме этого маггла и не знал.

Объяви ты о своём родстве с Блэками, гоблины совместно с Советом крови устроили бы тебе проверку. Ты не принадлежишь ни одному из колдовских родов, и с подтвержденным родством могла бы претендовать на одну седьмую часть капиталов Блэков. Всё семейное имущество отошло Сириусу, а он оставил его Поттеру. Но выделять из состояния приданое девушке - это древний закон. Против него даже Визенгамот не поспорит.

Меня отправили в Азкабан, чтобы Гарри не лишился части наследства? - удивилась Гермиона. - Но это же... чушь! Гарри вообще никогда не волновали деньги. Он даже хотел отказаться от наследства Сириуса.

Не волновали, говоришь? - деланно удивился Селвин. - Конечно,... как могут деньги волновать человека, который в них никогда не нуждался? Поттеры - один из самых богатых родов страны. Твой дружок может золотом весь Косой переулок выложить. А с наследством Блэков можно еще и Лютный прихватить.

Как будто будет он что-то мостить. Всё его золото давно уж поделено - между Дамблдором и предателями крови, - Малфой ухмыльнулся. - Честно говоря, мне даже жалко было мальчишку. Так быстро его окрутили.

Малфой громко засмеялся, но остановился быстро, словно испугавшись этой эмоции.

Но если причина заключения не родство с Блэками, не древние артефакты, то что? - задумчиво пробормотал Руквуд. - Грейнджер, ты точно своих магглов не убивала? Всякое может быть.

Не смешно, - буркнула девушка.

Не родство, не артефакты... Все-таки Дамблдор?

Вернулись к тому, от чего начали, устало подумала Гермиона. Все версии, в конце концов, заходят в тупик. Стены из рыжего кирпича возносятся высоко над головой, почти смыкаясь где-то в вышине. И на каждой стене, на каждом кирпиче написано... имя. Только одно имя.

Альбус Дамблдор.

Но Гермиона пыталась не думать об этом.

Азкабан страшен. Дементоры ужасны. Ситуация, в которой она оказалась, безвыходная. И... верить в то, что Альбус Дамблдор, маг, которому она верила безоговорочно, причина её плачевного положения, означало лишь забить еще один гвоздь в крышку своего гроба. Последний гвоздь.

Глава 4

Время шло. И как будто быстрее, чем раньше. По-крайней мере, некоторые из заключенных уверяли всех в этом.

Пятнадцатого января увели на казнь Августуса Руквуда, Торфинна Роули и Пожирателя Смерти с фамилией Яксли, имя которого Гермиона так и не узнала.

Ближе к концу месяца вдруг вереницей пошли суды, на которых Визенгамот решал судьбу узников Коридора Смертников. Как правило, для всех вердикт был один и тот же - Поцелуй дементора. Но некоторым удалось избежать этой участи. К счастью или к горю.

Юлиус Нотт получил десять лет в строгих условиях за то, что передавал темным волшебникам секретные сведения Министерства магии. Что это были за "темные маги" и какие сведения можно было получить, возглавляя Отдел магических катастроф, было неясно.

Лучше бы казнили, - сетовал Нотт, надрывно кашляя.

Ему, судя по хрипам, осталось недолго. Что-то мелкое, но опасное и затяжное. Вроде пневмонии или бронхита.

Джулиану Уэйд за помощь раненным Пожирателям Смерти осудили на пять лет в "обычных" условиях Азкабана. В Коридор Смертников она так и не вернулась. Заключенные сдержанно пожелали целительнице удачи.

Люциус Абраксас Малфой получил всего три года. Драгоценности его супруги сделали своё дело. Оставалось лишь втайне надеяться, что украшения, среди которых было немало семейных "исключительно для Малфоев", нанесут вред своим новым владельцам.

Из Министерства Магии Малфой вернулся с очевидными следами побоев, прихрамывающий на левую ногу, но почти счастливый - после суда ему удалось пару минут поговорить с женой.

К всеобщему удивлению Визенгамот не счел нужным применить к Антонину Долохову, магу, чьё виртуозное владение пыточными проклятьями и Империусом было известно многим, причем не только тем, кто занимал камеры в Азкабане, высшую меру наказания. Вместо поцелуя дементора его ожидало пожизненное заключение.

Еще неизвестно что хуже, подумала Гермиона. Но вслух, конечно, ничего не сказала.

Долохов по поводу своего приговора много зубоскалил и шутил, говоря, что собирается прожить еще лет тридцать и стать первым призраком Азкабана, чтобы пугать авроров, а узникам рассказывать сказки. Благо теперь он знает их множество.

Остальные, осужденные принять смерть через насильственное изъятие души, вежливо смеялись, но, безусловно, понимали, что волшебник храбрится. Долохов не был силен здоровьем, хотя и не так слаб как Нотт. Лет десять медленного угасания, ему было обеспечено.

Фенрира Сивого, оборотня, приговорили к смертной казни, но из Министерства Магии он не вернулся. Мрачный как грозовая туча Селвин объяснил, что оборотни все же относятся к магическим существам, то есть "нелюдям". Поцелуй дементора к ним не применяли.

Ему отрубят голову палачи из Отдела по контролю за опасными существами, - рассказывал всем волшебник. - Как животному. А тело, скорее всего, попросту разберут на ингредиенты. Используется же кровь оборотня для каких-то эликсиров.

Кровь, мозг, глазные яблоки, печень и селезенка. Если я правильно помню, - Гертвуд, в силу своего занятия, знал об этом больше. - И еще жилы могут стать сердцевиной любой волшебной палочки. Всё вместе тысяч десять золотых.

Надеюсь, палочка эта к ублюдкам Поттера попадёт, - он души пожелал Селвин. - Сивый всегда детей любил. А уж этих он в особенности полюбит!

В конце концов, к началу календарной весны, каждый в Коридоре Смертников знал свою дату - освобождения или казни. В голосе волшебников, особенно тех, чья "последняя дата" была ближе всего, чувствовались истерические нотки и какой-то надрыв. Они были живыми людьми и боялись смерти. Особенно такой - гибели души.

Всеобщая нервозность как будто миновала лишь Беллатрикс Лестранж. После суда и объявления даты казни, которая удивительным образом приходилась на тридцать первое июля, миссис Лестранж долго о чем-то размышляла, уставившись в стену. Гермионе казалось, что даже с мужем своим она перестала разговаривать. Но в день казни мистера Паркинсона, который до последнего часа осуждал с Малфоем будущее своей дочери, Беллатрикс как будто очнулась.

Мне нужно связаться с гоблинами, Люциус, - расслышала Гермиона сдавленный шепот. - Срочно.

Девушка моментально отодвинулась вглубь камеры и начала мыть миску. Подобные "личные" разговоры подслушивать не рекомендовалось. Это было одно из своеобразных правил приличий Азкабана. Тюрьмы, где на любой интимности можно было поставить крест.

"Не слушай и не смотри. А если не можешь, то сделай вид, что не слышишь и не смотришь".

Мерлин, да что я сделаю? - излишне громко воскликнул Малфой.

Как-нибудь... тебя же должен навестить Драко!

Но только в мае!

Значит, в мае! Люциус, умоляю. Это действительно важно!

***

Этот вопрос занимал мысли Гермионы уже давно. Но случая спросить и получить ответ, а не порцию оскорблений или насмешек, не было. То в Коридоре Смертников подавленность из-за очередной казни, то чересчур бурное обсуждение какого-то вопроса или давно прошедшего события. А в большинстве случаев у Гермионы просто не хватало духу открыть рот и спросить.

С этим нужно заканчивать, мрачно решила она, когда узников осталось меньше половины. Иначе не останется никого, кто мог бы ответить.

Терзающий её сознание вопрос девушка задала, глядя в пустоту и обращаясь сразу ко всем узникам.

Если бы... вашему Темному лорду удалось победить в восемьдесят первом году. Убить Гарри, профессора Дамблдора, подчинить Министерство Магии. Что было бы с миром?

Неуклюже и с запинкой. Но её все же поняли. Хотя ясно было, что подобного вопроса мало кто ждал. Лестранжи и Малфой уставились на неё недоуменно, а в одной из камер кто-то выронил миску от неожиданности. Вялая беседа Ромуальда Эйвери и мистера Булстроуда о допустимости использования в гобеленах цветных нитей оборвалась.

Что было бы с миром? - растерянно переспросил кто-то. - С магглами что ли? Да на них было наср...

Нужен был этот мир! Целью милорда была Великобритания! Чтобы на нашей родной земле навести порядок и вечности мало! - Эйвери расфыркался как кот, сунувший нос в банку с перцем.

Ага! После того как грязнокровки всё засрали! - мистер Ранкорн был груб и корректен.

Мне кстати всегда было интересно, что об этом пишут в учебниках под редакцией этой дряхлой грымзы... как же её... Баншток?

Бегшот! Батильда Бегшот! - поправила деверя Беллатрикс. - Троюродная бабуля самого Альбуса Дамблдора.

Салазар Великий! Это ж сколько ей лет?!

Ха! Да в иные времена её бы и близко не подпустили с этими писульками! Колдуны во времена Инквизиции не горели - они наслаждались огнём! Это ж надо такое написать! Когда мне дочь показала это, я говорить не мог целый час! От смеха!

Эй, Грейнджер! Ты вроде заучкой слывешь. Что в учебниках написано о нашем великом деле? Мне всегда было интересно, да почитать я не успел...

Гермиона раздосадовано нахмурилась и процитировала единственный абзац, посвященный Пожирателям Смерти в "Новейшей волшебной истории":

Пожиратели Смерти - организованная группа темных магов и темных существ, действовавшая на территории Англии, Шотландии и Ирландии в период с одна тысяча девятьсот семьдесят пятого по одна тысяча девятьсот восемьдесят первый года.

Они Францию забыли...

Приткнись!

Целью волшебников, причислявших себя к Пожирателям Смерти, была борьба за чистоту крови, уничтожение всех магов Великобритании, имеющих маггловское или наполовину маггловское происхождение, установление контроля над магглами страны. Для воплощения указанных целей волшебники предпринимали действия по захвату власти в волшебной Великобритании. Последнее выражались в похищении, шантаже и убийствах волшебников, занимающих влиятельные посты в Министерстве магии, наложении Непростительных заклятий на обывателей, как магглов, так и магов, организации беспорядков, среди которых самыми известными и жестокими являются "Кровавая суббота" в волшебном поселении Хогсмит...

Уже и названия дали.

Там всего трое погибло! А уже "Кровавая суббота"!

Нападение оборотней во время четверть финала мира по квиддичу в Дербишире, взрыв в Атриуме Министерства Магии, унесший жизнь семи выдающихся волшебников...

Тех, кто раньше всех пришлепал на работу!

Группа Пожирателей Смерти использовала Непростительные заклятья, а также прочие темные чары, запрещенные волшебными законами к применению. Особым знаком этих волшебников был череп с выползающей из верхней челюсти змеёй, - Гермиона замолчала.

Что? И всё?! - возмутился Долохов.

Всё. Остальное было только на уровне слухов.

Слухов, которые передавали, делая трагические глаза. То, о чем шептались за пологами кроватей и обсуждали на волшебных кухнях. Горе, беда... мерзость. Насчет судьбы всех нечистокровных магов было несколько разных мнений. Возможно, после победы Волдеморта их всех немедленно казнят или отправят в Азкабан на корм дементоров. Существовал также слух, что магглорожденных и полукровок после "победы темных сил" лишат волшебных палочек и по правовому положению низведут на уровень рабов, даже ниже домовых эльфов. На нечистокровных можно будет испытывать любые заклятья и зелья. За их убийство не будет никакого наказания.

Подобное касалось только тех грязнокровок, кому уже известно о магическом мире. Участь тех несчастных детей со способностями волшебников, кому не посчастливилось родиться в семье обычных людей, была незавидна - уничтожение после первого детского колдовства.

То, что наступит после победы Волдеморта, неизвестно называли "временем страха и крови". Волшебника будут оценивать по статусу крови. Не важно, каковы заслуги, умения, внешность, способности, знания - лишь кровь и родословная будут иметь значение. Над всем волшебным населением установят жесткий контроль. Все дома волшебников будут под наблюдением Пожирателей смерти. При малейшем подозрении в "отсутствии лояльности к новому режиму" любого мага могли отправить в Азкабан или просто жестоко убить.

Насчет судьбы магглов также существовало несколько версий. Либо волшебники полностью обрывают все связи с простецами, устанавливая запрет не только на смешанные браки, но и на выход в обычный мир и на любые контакты, либо Пожиратели Смерти начинают активно вмешиваться в дела обычного мира, устанавливают нужный им политический режим, или вовсе развязывают войну.

Когда Гермиона слышала подобные шепотки, у неё кровь в жилах стыла. Особенно страшно было, когда об этом начинал говорить кто-то, кто пережил страшные события конца семидесятых и начала восьмидесятых. Вроде миссис Уизли или мисс Вэнс.

Когда смех, а точнее истеричное ржание, все же стихло, Рабастан Лестранж сумел выдавить:

Ну и фантазия...

Ohuet какая! - поддержал его Долохов, заработавший икоту.

Мне особенно понравилось про рабов, - заявил Уильям Трэвэрс. - Я бы не отказался от парочки. Среди грязнокровок и хорошенькие попадаются.

Насколько же некоторые боятся перемен - готовы выдумать любую чушь, - фыркнула Беллатрикс. - Хотя мы-то о своих целях кричали на каждом углу. Но разве кто-то из этого стада баранов готов слушать? Они только блеют о том, что хотят сохранить свой прежний уклад жизни и в упор не замечают проблем магического мира. Существование волшебников Великобритании находится под угрозой, а им есть дело только до капусты, что растёт на их огородах, или кто поймал снитч в дурацком матче по квиддичу. Темный лорд, наш великий повелитель, был готов вправить всем мозги, вытащить страну из той выгребной ямы, куда её загнали магглолюбцы во главе с Дамблдором. Только он... и мы шли за ним ради лучшего будущего...

Грейнджер, еще лет двадцать назад существовало три больших проблемы, - наставительно произнес Рабастан Лестранж. - Сейчас эти проблемы просто пищат, требуя немедленного решения. Причем лежат они у всех на виду.... Да что там! Маги просто ежедневно о них запинаются! Но предпочитают не замечать. Еще бы! Закрывать глаза куда удобнее, чем поднять задницу со стула и что-то сделать! А то, что еще лет тридцать и можно помахать магическому миру белым платочком, как кораблю в далекое плаванье, никого не волнует.

Темный лорд предлагал пути выхода из кризиса еще в начале семидесятых, - сказал Эйвери. - Он предлагал их Визенгамоту! И Министру Магии! Мой отец, лорд Эйвери, говорил от его имени на заседании Совета магов! И что?! Отца обсмеяли так, что он по возвращении опустошил винный погреб наполовину. И не прошло и недели, как Повелителя обвинили в использовании Непростительных заклятий и попытались заключить в Азкабан! То есть... я не говорю, что он на самом деле не использовал запрещенное нашим глупым Министерством колдовство, но сам факт, что стоило ему предложить рациональный законопроект, как стадо замшелых стариканов спустило на него всех церберов Аврората... И это было как раз, когда Дамблдор стал Главой Визенгамота! Это при том что он еще и в Совете магов состоит. Магглолюбивый маразматик!

Как я уже сказал,... успокойся, Ром. Требуют решения три основных проблемы - власть, кровь и информация, - спокойно продолжил Рабастан. - В первую очередь, конечно, власть. Вам в Хогвартсе рассказывали об устройстве магического общества, Грейнджер?

Гермиона только вздохнула. "Политическое устройство магического мира" - это глава в справочнике "Все что нужно знать образованному волшебнику", размером в три стандартных страницы, да еще путанные рассказы тех сокурсников, родственники которых работали в Министерстве Магии.

А так и понял, что нет! - фыркнул волшебник. - В магической Великобритании существуют три ветви власти, которые вообще-то должны быть независимы друг от друга. Совет магов - представительный орган, созданный в замшелой древности времена...

Четырнадцать веков назад, Бастан!

Ну, четырнадцать веков! - огрызнулся младший брат. - Важно то, что именно с Совета магов началась волшебная Англия. Тогда как раз выпнули прочь римских магов и каких-то скандинавов, так что нужно было как-то договариваться между собой. Там же была тьма-тьмущая народностей - бритты, кельты, пикты, саксы, норманны, осевшие на острове римляне, греки, потомки викингов и еще какая-то дальняя муть. Как-то такие разные волшебники умудрились не переругаться насмерть. Лично мне до сих пор непонятно как так получилось...

Совет магов фактически является основой всего-всего в волшебном мире нашей страны. Даже Министерство магии было создано по указу Совета, когда выяснилось, что невозможно всё контролировать кучке стариков.

Первоначально в Совет магов входили главы магических родов. Средневековье же было - очень сильна клановая организация. Каждый магический род владел определенным земельным куском страны. Глава рода управлял магами на своей территории. А иногда и магглами. Семьи даже имели право на собственную монету и на налоги. В общем, феодализм в самом прекрасном своём проявлении. Говорят, вплоть до права первой ночи. И среди магических семей и среди магглов. Но врут, наверное. Это ж сколько полукровок бы народилось!

Ты не отвлекайся. Вечно у тебя мысли на неприличное съезжают.

Ладно-ладно! Веке в пятнадцатом выяснилось, что война с магами Шотландии требует золота, маггловская Инквизиция готова закрывать глаза на существование настоящих волшебников тоже только за звонкую монету. Да и сам Совет, его содержание, также требует кое-каких средств. А у иных лордов за плечами лишь их чистокровность, а единственная мантия в дырах. И Совет магов легко изменил сам себя, свои же правила. Было дано разрешение входить в него тем волшебникам, которые могут купить себе место за большое количество золота. Не помню точно, какая там была древняя формула, но смысл приблизительно такой - "Наполни нашу казну золотом и получишь право говорить на Совете и землю свою". Не буду показывать пальцем на потомка того, кто стал первым "толстосумом" в Совете.

Ты физически не сможешь показать на меня пальцем, - голос Люциуса Малфоя был холоден как лёд. - Между нами стена. Лорд Гиперион Малфой получил право голоса, вкатив в казну Совета магов три бочки с золотыми монетами и слитками. Бочки, в каждой из которых могло поместиться три человека. Он получил право наследуемого голоса и титул "лорда", а также освобождение от господства семьи Певерелл. И землю, на которой стоял его дом. Со всеми прилегающими угодьями.

Сейчас взятка Совету магов за собственное кресло официально "финансовым ядром" называется, - Рудольфус улыбался. - Очень сложная вещь, если подумать. Вроде как деньги есть, но потратить их не можешь. Можно забрать ту сумму, которую предки вносили в Совет магов, но титул "лорда" потеряешь, и власти кое-какой лишишься. А можно оставить и сосать лапу. Каждый выбирает для себя. Спустя пару веков, когда было заключено перемирие с гоблинами, в Совет магов вошли представители от гоблинов. Волшебники, конечно, с которых серокожие потом сдирали кожу за плохую защиту интересов кланов. А спустя еще век появились карги.

Эти людям не доверяют, - поспешно вставил Эйвери. - И всем магам в Совете приходится созерцать это уродище. Они и слов-то иногда нормальных сказать не могут. Представители!

Совет магов принимает законы, объявляет войны... Но народу там очень много и договориться маги могут не всегда. Последний закон был принят в шестьдесят пятом - о сегрегации оборотней.

Теперь-то их куда меньше. Договорятся, - вздохнул Рабастан. - С Советом магов всё было понятно еще в середине семидесятых - там была кучка таких идиотов, которых только Авада и исправит. Предки славные, а на потомках природа изрядно потопталась. Даже ноги вытерла. И новых "лордов" не предвидится. Всё золото сосредоточено в руках людей Дамблдора, если я правильно понял твоего сына, Люциус. Лорд предлагал после победы не ликвидировать Совет магов, а малость его подсократить. Вполовину, как минимум. Имея подавляющее большинство голосов в Совете магов можно было принять любой необходимый закон, не нарушив древних правил. Как говорят министерские чистоплюи - "абсолютная легальность". В восьмидесятом, когда победа была близка, у нас даже список был - кто из Совета магов уйдёт, а кто придёт. Он затерялся где-то...

Рабастан вздохнул с таким видом, словно потеря свитка была для него огромным горем, и продолжил:

После Совета магов мы планировали реформировать Министерство Магии. Сущая выгребная яма! А знаете почему? Вот в Великобритании постоянно проживает шесть тысяч волшебников.

Шесть тысяч триста двадцать семь, - поправил его мистер Булстроуд. - Было на первое января прошлого года.

Не принципиально! И семьсот человек из них работает в этом грёбаном Министерстве магии. Еще можно понять, что в Аврорате шестьдесят человек. Правда, что-то я не заметил, что у них новые хорошие бойцы появились. Фамилии все знакомые. С кем-то я даже поздоровался.

Прочие узники поддержали младшего Лестранжа смешками.

В Департаменте происшествий семьдесят человек. И в Отделе регулирования магических популяций столько же. Это еще можно понять и принять. Как раз в этих сферах работы хватает - только успевай поворачиваться. Но чем полсотни человек в Департаменте магического транспорта занимаются? Каминную сеть может пара человек контролировать. Еще двух-трёх магов хватает на то, чтобы проверять камины раз в год и подключать новые. Сектор по контролю за метлами? Кто-нибудь вообще знает, что метлы нельзя отследить? Аттестационный центр по аппарации? Я лично за всю жизнь там только одного работающего человека видел - того, кто у меня экзамен по перемещению принимал. Он уже лет шестьдесят этим занимается. А все прочие? Расщепом-то Департамент происшествий занимается и целители! И так везде! В прошлом году довелось под Оборотным зельем побродить по уровням. Так вот - ничего с семидесятых не изменилось. Даже хуже стало.

Существуют целые поколения чиновников, которые только растут, потому что родители устраивают в Министерство Магии своих детей, а потом невесток и зятьёв. А может быть и прочих родственников, крестников, друзей, одноклассников или того, кому должны услугу. В итоге Министерство Магии разрастается с каждым годом, - прервал возмущения младшего Лестранжа Люциус Малфой. - Есть Отделы и сектора, в которых обязательно есть начальники. У каждого начальника есть по два заместителя и секретарь. Иногда у заместителей тоже есть свой секретарь. При каждом секторе есть свой архив, в котором есть архивариус, аналитик и еще какая-нибудь канцелярская крыса. И это, не считая прочих сотрудников!

В итоге вся эта орава сидит в Министерстве Магии и ковыряет в носу, - подвела итог Беллатрикс. - Самые ответственные пытаются что-то делать, а все прочие старательно изображают занятость - перекладывают пергаменты с одного стола на другой, достают с проверками и вопросами тех магов, кто действительно занят. Я предлагала Темному лорду убивать таких. Ведь толку от чиновников особого нет. Жаль, с нами нет Августуса. Он бы много рассказал об этих чванливых свиньях, которые даже Репаро применить не умеют. Иные сквибы и магглы полезнее, чем они.

Гермиона мысленно согласилась со словами миссис Лестранж. Достаточно вспомнить, как быстро раскупались в магазине "Волшебные вредилки Уизли" защитные плащи, шляпы и перчатки. А Министерство Магии сделало заказ на пятьсот предметов для своих сотрудников. Кстати...

И они все получают жалованье?

Конечно, получают. Существует даже особые критерии, по которым чиновникам выдаётся жалованье - от десяти галеонов и выше в месяц. Министр магии получает двести сорок, если я правильно помню.

А откуда... у Министерства Магии столько денег? Ведь на семьсот человек....

Оу! А вот это самый интересный вопрос! - воскликнул Рабастан. - Министерство Магии самый крупный землевладелец в стране, ему же принадлежат все заповедники драконов, места содержания магических тварей и животных. Следовательно, и все доходы с их использования. А это прорва золота.

Землевладелец? - непонимающе переспросила Гермиона. - Что значит землевладелец?

Феодализм приказал долго жить, Грейнджер. Земля осталась за волшебниками, но только та, что находится под их домами. Или сад... Парк в лучшем случае. Очень немногие волшебные семьи умудрились наложить лапу на кусок земли площадью больше пары-тройки акров. Счастливчики вроде Флемингов. Вся прочая земля по какому-то очень странному закону, нигде и никем не записанному, оказалась в собственности государства. А кто у нас олицетворяет государство, Грейнджер? Министерство Магии. Следовательно, если какому-нибудь волшебнику придет в голову отделиться от родни и поставить себе домик на лесном пригорке, то он должен быть готов к тому, что рано или поздно у его двери появятся гости из Министерства Магии. И очень вежливо, то есть с криком и руганью, потребуют землю, на которой стоит дом, выкупить. Или платить грабительскую ренту!

Поэтому лучше сразу на дом Фиделиус накладывать и делать хранителем себя самого, - пропела Беллатрикс. - А не хлопать ушами.

Не все волшебники могут наложить Фиделиус и поддерживать его долгие годы, - усмехнулся Рудольфус. - Я уже не говорю о том, что некоторые вообще не знают, что это такое.

Разве земля принадлежит не короне? - нахмурилась Гермиона. - И она может находиться в частной собственности магглов. В стране много больших землевладений. И волшебные деревни.... Разве там платят за землю?

Грейнджер! Когда это Министерство, да и остальные маги считались с простецами? Конфундус промеж глаз и весь разговор!

А в волшебных деревнях вроде Хогсмита поселиться можно, только если дом в наследство получил. Вся земля там уж сотни лет как поделена.

Еще Министерство Магии владеет несколькими прибыльными предприятиями. Не помню точно, - Малфой болезненно поморщился. - Эти проклятые дементоры что-то делают с моей памятью. Вся в дырах как сыр! Министерство Магии, можно сказать, заведует всем пергаментом в стране. То, на чем пишут в Хогвартсе, в самом Министерстве, на чем печатают некоторые книги. Лет десять назад присвоили маггловскую бумажную фабрику. Ну что ты глаза таращишь? Именно присвоили. Министерство магии не ведет дела с маггловскими бизнесменами - это нарушение Статута Секретности и угроза волшебному миру. Пара-тройка заклятий Конфундус на руководство и неделя работы Отделу изменения памяти.

От работы этой фабрики зависят все типографии магов - от "Ежедневного Пророка" до какого-нибудь "Сельского волшебника". Все доходы идут в казну Министерства. Большей частью.

Грейнджер, золота у Министерства Магии много. Но количество чиновников растет или они требует повышения жалованья. А это означает еще больше галеонов, которые пытаются найти в доходных предприятиях. А если не получаются Министерство Магии ищет другие источники дохода. Не везет тому, в чьих руках они находятся.

Темный лорд предложил Совету магов законопроект, который мог бы изменить структуру Министерства Магии, сделать её более рациональной и надежной. Вместо семи Департаментов - двенадцать. Разделить Департамент обеспечения магического правопорядка на три части - Аврорат, судебные органы и собственно тот сектор, который занимается неправомерным использованием магии. Наполнить Министерство Магии по настоящему сведущими волшебниками, сильными и умными. Установить для чиновников личную ответственность.... О, Цирцея! Ведь у нас тоже был свой свиток пергамента, - в его голосе слышалась горечь. - И в нём все идеи по реформированию. Ивэн расстилал его на террасе - от края до края и ползал по доскам на коленях - исправления вносил. Мантия у него вечно была в смоле.

А потом он досаждал всем насчет каждой запятой! - захохотала Беллатрикс. - И перебирал законы! И даже маггловские правила изучал. И комната у него была вся в комках пергамента.

А однажды он спутал волшебную палочку и этот свиток, - захихикал Рабастан. - Оставил её на столе в гостиной.

Да, - Трэвэрс едва мог говорить. - Я помню этот случай. После этого над ним только ленивый не потешался. Выстраиваю молодежь в ряд и говорю: "Доставайте палочки, сейчас покажу интересный приём". Все достают... а этот вытаскивает свиток из рукава... Обалдуй!... - больше маг говорить не смог.

А ещё все важные посты в Министерстве Магии должны были занимать только чистокровные маги, - неуверенно продолжил Эйвери, когда узники успокоились.

Конечно! Чистокровные маги с родословной не меньше трёх поколений. Собственно, это и есть тот самый нижний предел чистокровности.

Гермиона порылась в памяти и вспомнила разъяснения смущенного до предела Невилла - "маг считается чистокровным, если его бабушки и дедушки волшебники. И магглов среди них или родителей нет". Действительно - третье поколение.

Почему именно чистокровные маги?

Глупый вопрос, - хмыкнул Рабастан. - Чистая кровь в жилах волшебника - это доказательство его связи с другими магами, с магическим сообществом в целом, с теми, кем он будет управлять и в чью жизнь вмешиваться.

И речь шла не только о важных постах, а вообще обо всех. Если какое-то дело требует главенства одного волшебника над другим, то главенствующим должен быть чистокровный!

Но ведь... существуют же очень сильные и... компетентные полукровные маги, - заикнулась Гермиона.

Ты еще скажи, что существуют сведущие в делах грязнокровки, Грейнджер, - оскалился Лестранж. - Взять хотя бы тебя! Вроде слывешь самой умной колдуньей своего поколения. А что ты вообще знаешь? О Совете магов? О Министерстве магии? Спорю, что о "Совете крови" ты только от нас и узнала. Что вообще есть в этих книгах, которые ты читала? Заклинания? Так я, например, знаю куда больше. А еще я знаю очень много вещей - тех, о чем в книгах не пишут.

А если и писали, то Дамблдор всё равно успел их уничтожить! - весело поддержал соратника Эйвери.

О Совете магов - что и как там происходит, я узнал от отца. Лестранжи были членами Совета со дня его основания. Отец передавал нам опыт, накопленный поколениями. Неписанные правила, традиции, условности. Есть и то, что передается в семье исключительно с кровью - некая предрасположенность в магии, личные качества. Я не говорю уже об уровне силы. Чистокровным доступны исключительные умения. В крайнем случае, у них есть опытные родственники, к которым всегда можно обратиться за советом.

А что могут предложить миру полукровки? Или выходцы из семей магглов? Ничего! Кроме своих куцых знаний, слабых умений и гнусных ограничений, которые они впитали от своих родителей.

В конце прошлого века должность помощника Главы Совета по нормам международной магической торговли занимал маг по имени Гордон Маклей. Полукровка. Мерзкая тварь, заявившая в лицо Прабхакару Абусария, второму сыну индийского раджи, приехавшему заключать соглашение о долговременной поставке редких ингредиентов на нужды страны... "О, эти темнокожие обезьяны, которые поклоняются корове"! - и Рабастан продолжил уже спокойнее. - Мне стоит упоминать, что ингредиенты из Индии по ценам, не завышенным в десять раз, появились в стране только через пятьдесят лет? Полукровкам и магглорожденным нельзя поручать дело, требующее принятие важных решений. Пусть перекладывают пергамент, изготавливают что-нибудь полезное, с растениями возятся или с драконами и троллями. Раз уж с волшебством посчастливилось родиться. Но к власти их допускать нельзя! - эту фразу Рабастан просто прокричал.

Очень интересно, раздосадовано подумала Гермиона. Из-за нескольких ошибок всех нечистокровных магов заклеймили дураками.

А есть еще магглы, - в голосе Ромуальда Эйвери было столько презрения и ненависти, что захотелось поежиться. - Темный лорд предлагал решить проблему с магглами. Помните?

Проблема с магглами? Какая проблема?

Волшебники вынуждены приседать и кланяться простецам. Словно мы извиняемся за то, что у нас есть магия, а у них нет, - давился злостью Пожиратель Смерти. - Конфундусом швырнул - арест и штраф. Империус наложил, чтобы простец не в своё дело не лез - в Азкабан на шесть лет. Порчу - в Азкабан на пять лет. На глаза магглам не попадаться, дома скрывать, носить их одежду! Даже если простец просто увидел волшебную палочку, наказание следует! Какого демона? Они же просто ужасны! Они отравляют воду, воздух и землю. Водный народ, речных и морских тварей загнали в дальние озера и ручьи. В Лондоне от чада не продохнуть. Всюду этот их мусор и механические коляски. Куда взгляд ни кинь - магглы снуют. Волшебникам приходится прятаться изо всех сил! Я знал волшебника, который отсидел в Азкабане семь лет за то, что отбился от трех маггловских грабителей с помощью волшебства! В приговоре магглов назвали "невинными жертвами"! Невинные жертвы, угрожающие вполне реальным и острым ножом! Ха!

Ром хочет сказать, что Темный лорд планировал изменить волшебные законы в пользу волшебников, - скучающим голосом сказала Беллатрикс. - Важно только соблюдение Статута Секретности. Но маг может защищаться от магглов волшебством. Потому что он маг! И заколдовывать магглов, если они мешают ему. Все эти разговоры о том, что магглы и волшебники должны жить в мире - чушь полнейшая. Статейки и книжки на тему "Как достичь взаимопонимания с простецами" нужно авторам и издателям в глотку засунуть и поджечь. Есть мы, волшебники, природная знать, и есть они - магглы.

Магглы очень неприятны и опасны. Они размножаются как крысы и уничтожают всё, до чего могут дотянуться. Темный лорд разрешил бы магам вмешиваться в дела магглов.

Если так подумать, то премьер-министром магглов вполне мог бы стать волшебник! - добавил Уильям Трэвэрс. - Или можно хотя бы наложить высших маггловских чинов Империус, чтобы они действовали в интересах волшебников.

Заставить магглов перестать отравлять воду и землю, уничтожить своё страшное оружие, прекратить вырубать леса, - принялась перечислять Беллатрикс. - Еще можно придумать способ как контролировать их размножение. Нет, Темный лорд не планировал убивать всех магглов или развязывать войну с ними или между ними. Волшебный мир всё-таки получает от них некоторые товары. Провиант, например. Не все чистокровные имеют свои поместья с садами и оранжереями. Не у всех есть огород и своё поле. Некоторые покупают еду на маггловских сельских рынках, рядом с местом, где живут. Это нормально. Начнись война, волшебники тут же начнут испытывать неудобство.

Отец рассказывал мне, - мистер Гертвуд осторожно вступил в разговор. - Что во время войны магглов в сороковых годах, было ужасно трудно с едой. От голода, как магглы, волшебники не умирали, но приходилось экономить. Особенно плохо было тем, кто привык всё брать на продуктовом складе.

Может, не будем о еде! - жалобно попросил Рабастан.

Не будем, - согласилась Беллатрикс. - Помимо этого волшебники берут от маггловской промышленности еще кое-что - ткани, металлы, дерево... У некоторых в простецком мире есть своё прибыльное дело. А гоблины, ходят слухи, даже несколькими банками владеют. Нет, развязывать войну или уничтожать их никто не собирался. Вот руководить исподтишка, или наколдовать проблем побольше - это совсем другое дело!

***

Разговор о будущем, нарисованном воображением Волдеморта и его последователей, продолжили сразу после раздачи тюремной каши. Гермиона ковырялась в своей миске, внимательно слушая сетования Рабастана Лестранжа.

Есть еще кровь. Проблема крови... Эта тварь снова обнёс меня! Каша! И подгорелая...

Об этом лучше Мартину рассказывать, - ответил Рудольфус. - Он лучше расскажет. Все-таки "Совет крови и супружества" возглавлял столько лет. Поднабрался опыта в решении кровных склок.

Вам не кажется, что говорить так, когда я рядом сижу невежливо? - мистер Булстроуд был недоволен. - И Темный лорд вообще мало говорил по поводу проблем крови. Он лишь однажды сказал, что ему нравится мой проект и когда Министерство Магии и Хогвартс будет под нами, я смогу притворить его в жизнь.

А что за проект?

Ну....

Вы только посмотрите на него! Сейчас Мартин начнёт набивать себе цену, - захихикал Трэвэрс.

Не собираюсь! - с холодком произнёс Мартин Булстроуд. - В конце концов, в моём проекте не было ничего особо нового. Подобную идею предложил на Совете магов лорд Роберт Карстенсен в одна тысяча восемьсот девяносто втором году. Но его...

Отправили в клинику святого Мунго лечиться от безумия Шоковыми проклятиями. Бедолага, - равнодушно продолжил Люциус Малфой. - Через два месяца этого "лечения" он уже не помнил своё имя. Эту историю мы знаем наизусть.

- Он был самым настоящим гением. Его идею с небольшими поправками можно применять и сейчас, - недовольным голосом сказал мистер Булстроуд.

Гермиона пыталась вспомнить слышала ли она о волшебнике Роберте Карстенсене раньше. Это имя точно не попадалось в справочнике "Выдающиеся маги девятнадцатого века". В "Истории магии" он тоже не был упомянут. Ни в одной книге, что она читала. Даже в толстых фолиантах из библиотеки на площади Гриммо, которые были признаны неопасными для жизни. Наверное, этот лорд Карстенсен был темным магом.

Когда говорят о проблемах крови, то имеют в виду грязнокровок, которые приходят в наш мир и вопрос сохранения чистокровности. Лорд Карстенсен, - голос мистера Булстроуда слегка потеплел. - Предлагал решить первую и за её счет решить вторую. Магглорожденные приходят уже состоявшимися личностями и несут с собой всякую чушь. Лорд Роберт...

Он тебе родственник что ли?

Дядя матери, если кого интересует. Лорд Роберт предлагал забирать их из маггловских семей сразу же после первого проявления магии. Не давать им впитать эту отвратительную чушь, в которой живут магглы.

Это жестоко, - пробормотала Гермиона, и её услышали.

Ради процветания магического мира можно пожертвовать этим, - огрызнулся мистер Булстроуд. - Тем более что грязнокровок не так уж много. Не сотни и сотни, как говорит всем Дамблдор, чтоб ему дракона в постель подложили! Ежегодно рождается от восьми до двенадцати магглорожденных. И с каждым десятилетием их всё меньше.

Почему?

Да почём я знаю? Может, потому что сами магглы рожать стали меньше. Вот в начале века их было даже слишком много! Пятьдесят, а то и шестьдесят в год! Даже не всех в Хогвартс брали. А сейчас рождается немного, и из обузы грязнокровки превратились в необходимый и важный ресурс. Ими нельзя пренебрегать.

Какой необычный комплимент, - буркнула Гермиона.

Не ёрничай, идиотка! - зарычал Мартин Булстроуд. - По мне так лучше грязнокровки, принятые в нашем мире и ведущие себя правильно, чем простецы, которые уродуют чистокровных магов и ведьм в полукровных браках! Убивают их! Унижают! Уничтожают! Если бы наш великий Темный лорд победил, то в первую очередь волшебникам запретили бы "искать семейное счастье" у простецов! Незачем плодить сквибов! Думаю, пара публичных казней смешанных пар научила бы молодежь думать головой.

Жестокий ублюдок, злобно подумала Гермиона. Но промолчала, конечно.

Родителям-магглам можно элементарно внушить, что их ребенок умер. Дети вообще довольно часто умирают. Конечно, есть небольшая проблема. У грязнокровок довольно поздно проявляется магия. Чистокровные или даже полукровные дети интуитивно используют своё волшебство уже в год, а то и раньше! Грязнокровки же проявляются не раньше шести-восьми лет. Естественно в этом возрасте они помнят своих родителей и как они раньше жили. Но я разговаривал с очень хорошими целителями из Франции и Испании по вопросу изменения детской памяти.

На детях же нельзя применять Забвение, - сказал Эйвери. - Дебилами станут.

Не Забвение. В Испании провели пару-тройку экспериментов. Так знали о чём говорить и что советовать. Чтобы необратимо изменить детскую память потребуется несколько щадящих заклинаний Обливэйт на самые яркие события, Дурманное зелье по две капли на стакан сока в течение года и яркие впечатления, связанные с волшебством. Детям нравятся ожившие игрушки, радужные мыльные пузыри, феи, игрушечные метлы и сладости. Окружить их веселыми яркими вещами, и они забудут о прежней жизни.

Лорд Роберт предлагал устроить для магглорожденных что-то вроде приюта, где бы они жили и постигали правила жизни среди волшебников. Правильные знания, строгое воспитание и к одиннадцати годам их можно было бы без проблем отпускать в Хогвартс. Они будут не опасны чистокровным детям.

Учить магглорожденных нужно как всех прочих детей волшебников. Ну, разве что делать небольшую поправку на некоторые дисциплины. Больше практических навыков и поменьше теоретической болтовни. Я бы не затуманивал этим детям голову Прорицаниями. Честно говоря, я бы всем детям не затуманивал голову подобной чушью. Как будто способность к предвиденью можно изучить по учебникам.

После окончания Хогвартса магглорожденные обязаны начать работать в местах, которые соответствуют их достижениям и знаниям. Под контролем чистокровных магов, конечно же. Самые красивые, выдающиеся по способностям и личным качествам магглорожденные могли бы стать частью какой-нибудь чистокровной семьи - второй половиной младших детей или бастардов.

А вот все прочие под строгим контролем Совета крови должны создать собственную магическую семью. Специальная комиссия подбирает им пару в пределах трёх лет, следит за появлением детей и...

Закапывает трупы! - хохотнула Беллатрикс. - Какие семьи, Мартин? Стоит тогда на грязнокровок столько тратить? Если они не переживут ритуала или станут магглами? Проще сразу в колодец в мешке с камнями или - Авада Кедавра! Бам! Меньше забот!

Тут ты не права! - упрямо возразил Мартин Булстроуд. - Да, существует статистика неудачных ритуалов создания семьи. Три из десяти. Но остальные... Остальные безродные получают собственную магическую семью, родовую магию... чахленькую, конечно. Но это лучше чем ничего. А по прошествии трёх поколений мы получаем полноценных чистокровных магов, которым доступны анимагия, высшие чародейские искусства, у которых возможно появление магической специализации или особых способностей. Разве это не благо, Белла?

Число чистокровных магов будет увеличиваться. Это долговременный проект, но он стоит и времени и затрат.

Идеалист, - усмехнулась Беллатрикс. - Идеалист и романтик.

Уж, какой есть! - доброжелательно ответил мистер Булстроуд. - Эй, Грейнджер, а младший Уизли с тобой магическую помолвку заключал?

Магическую? - недоуменно переспросила Гермиона.

Магическую. В благоприятный день он делает тебе по всем правилам предложение руки и сердца, надевает на палец семейное кольцо. Присутствует его родители или старшие родственники, твои родители. Мы объявляете о своих намерениях вслух и пьёте вино со своей кровью. Вам дарят подарки.

Кольцо? Вино с кровью? Мерлин, какая гадость!

Гермиона правда вспомнила, что не раз видела на пальце миссис Уизли очень красивое явно старинное и очень дорогое кольцо из потемневшего от времени золота с красным камнем - гранатом или рубином. Джинни тоже носила красивое колечко на безымянном пальце правой руки. Она получила его в день пятнадцатилетия и практически не снимала. Хотя украшение выглядело довольно странно на девушке в потертой старой мантии.

Она точно знала, что кольцо с рубином Рон купил в ювелирной лавке в Хогсмите. А предложение руки и сердца сделал через час после тренировки по квиддичу. И мистеру и миссис Уизли они сообщили обо всём письмом. Не было никакого вина - они не дураки, чтобы устраивать себе кровопускание и распивать крепкие напитки на территории школы. За это можно лишиться значка старосты.

У Уизли нет семейных колец, - засомневалась Беллатрикс. - Они бедны, живут в хижине.

Есть. Я видел как-то. Грейнджер, у тебя еще могли волосы слегка порыжеть. Что ты смеешься, Юлиус? Бывает такое! Я учился в одном классе с Молли Прюэтт. До замужества у неё были светлые волосы. Светлые! А после брака порыжели. За другим примером ходить не надо - у Нарциссы Блэк были золотые волосы. Просто липовый мёд по плечам! А после помолвки с тобой, Люциус, они стали белыми - в новую семейную масть. Я специально на это внимание обратил.

Грейнджер? - окликнула Беллатрикс Гермиону. - Рыжий предатель крови как сделал тебе предложение? Правильно или...

Ясно что "или"! - фыркнул Рабастан. - Наверняка сунул в руку какую-нибудь безделушку и сказал, что они помолвлены. Спорю, что никаких серьёзных намерений у него не было. Он хотел с тобой переспать. А после постели сбежал бы к чистокровной девочке из приличной семьи. Уизли теперь герои - их в любой семье примут.

У нас было объявление в "Ежедневном Пророке", - робко произнесла Гермиона.

От грянувшего через секунду хохота пришлось зажать уши. Рудольфус и Беллатрикс Лестранжи в камере напротив просто повалились друг на друга. Рабастан всхлипывал, а Люциус Малфой закусил ладонь. Плечи светловолосого мага тряслись.

Объявление в газете - это, конечно, мощная вещь, - наконец выдохнул Долохов. - Получше Нерушимой клятвы!

Смех разразился с новой силой.

Гр... Грейнджер, - мистер Булстроуд с трудом справлялся с хихиканьем. - Ты вообще знаешь, что такое магическая помолвка? Магический брак? Это чарами закрепленное обещание, от которого отказаться нельзя. То есть можно, но лучше не надо.

Держу пари, что она не знает даже что такое "магическая семья" или "колдовской род". По глазам видно, - фыркнул Рудольфус.

Грейнджер! Что такое семья? Нет, ты нам скажи, как ты представляешь семью? Только не маггловскую, а семью волшебников? Чем они отличаются? Что в них особенного?

На ум Гермионе почему-то пришла только миссис Уизли, готовящая обеды для сыновей и гостей дома, веселые ужины под фонарями в саду и рассказы о детских проделках близнецов с фамилией Уизли.

Когда Гермиона мечтала о браке с Роном, то всегда представляла, что у них будет свой небольшой домик с садом. Они оба будут работать - Гермиона не хотела быть домохозяйкой, как миссис Уизли. И детей им много не надо - двух хватило бы с лихвой. Дом, семья, счастье...

Но озвучить своё представление семьи она не осмелилась.

Великий Салазар! И люди подобные тебе сейчас правят волшебной Англией, - застонал мистер Булстроуд. - Я даже радуюсь, что меня казнят. Не придётся видеть весь этот кошмар! Грязнокровная тупица... что вообще для тебя чистокровность? Просто кровь, текущая в жилах?

Как можно такое не знать? - ошеломленно спросил Рабастан. - Это же основа основ! В Хогвартсе было несколько полок с геральдическими альбомами, родословными и описаниями.

А вот я совсем не удивлён, - лениво заявил Люциус Малфой. - Она же общается с Поттером и Уизли. Первый за шесть лет не поинтересовался ни разу могилами родителей-героев, а второй из семьи предателей крови. Естественно, она невежда!

А полок тех, наверное, уже нет, - задумчиво пробормотал Эйвери. - Заполнили какой-нибудь маггловской дрянью. Или книжками про лягушек и слизняков.

Грейнджер, ты еще будешь благодарить меня за это! - воскликнул мистер Булстроуд. - Специально для грязнокровок рассказываю. Есть волшебник или ведьма. Он или она обладает магией. Те, кто видит незримое, описывают магию, как светящееся веретено, заключенное в пределах человеческого тела. Как гроздь вспышек! Волшебник женится на ведьме или ведьма выходит замуж за колдуна. Простой брак, может быть даже без магических клятв. У них рождаются дети, которые также вступают в брак с волшебниками. И их дети тоже. И так довольно долго - поколений пять-шесть. Только волшебники - никаких магглов! Мало-помалу члены семьи обрастают связями между собой. И не только кровными. Каждый член семьи словно находится в центре маленькой паутины. Связь родителей и детей. Слышала о законе "нельзя убивать своего ребенка - магия накажет"? И детям нельзя убивать родителей!

Или родители накажут.

Заткнись, Рабастан!

Магические клятвы супругов. Связь братьев и сестёр. А есть еще и конкупаторы! Ими, как правило, тоже становятся родственники. Кто-то кому-то должен, за кого-то поручился, обещал или дал клятву. Кровь - это основ всех основ, но связи в семье не только из неё состоят. И.... назовём это "паутиной". Паутина не исчезает со смертью волшебника. Если умрёт отец, то внуки не вправе навредить деду. Связь остаётся. Грейнджер, она въедается в мага, остаётся навсегда. Со временем паутина становится неимоверно плотной и... оживает. Это незримая магия, покрывающая каждого члена семьи с ног до головы. Кто-то сравнивает её с сильнейшим защитным заклинанием, растянутым на всех. Не совсем правильно. Паутина не только защищает, но и наказывает за нарушение семейных законов. Например,... например, семья Гэмп! Слава Мерлину, они не с нами. Если у Гэмпов в семье появляется несколько мальчиков, то сначала должен жениться младший сын, а потом все его братья. Иначе нельзя. Освальд Гэмп как-то плакался, что был случай, когда этот семейный закон нарушили, и старший сын после тяжелой болезни стал бесплоден, как окаменевшее дерево. И умер, не достигнув сорока лет.

У каждой семьи свои законы и правила - свои линии в паутинках. Если что-то строго соблюдается среди семьи магов в течение хотя бы трёх поколений подряд, то появляется нить в паутинке. Есть склонность к определенному направлению в магии - еще ниточка. Шаг за шагом появляется семейная магическая специализация. То есть волшебники просто гении в определенной области магии - в трансфигурации, гербологии, зельях...

И профаны во всём остальном, - сказала Беллатрикс. - Вроде этого идиота Фрэнка Лонгботтона. Зазорно ему показалось в земле копаться - пошёл в авроры. Когда мы всем семейством вломились в его дом, то единственное на что хватило этого горе-бойца - Экспелиармус! А не надо против семьи идти, если не глава!

Спасибо, Беллатрикс, - поблагодарил Пожирательницу смерти мистер Булстроуд. - Наконец, приходит время, когда паутина становится "покрывалом", которое защищает, направляет, помогает и наказывает. Это покрывало и есть родовая магия, а волшебники, укутанные им, составляют магическую семью. Вот почему так не любят сквибов - в них нет магии. Они прореха в этом покрывале. Сквиба необходимо убить иначе в зазор в родовой магии полезет всякая пакость. Из магической семьи изгоняют лишь в самых крайних случаях. Потому что изгнанник отрывает от покрывала внушительный кусок, и родовая магия слабеет. Отступника до последнего мгновения пытаются наставить на путь истинный, сохранить с ним отношения.

Сириус, - тут же вставила Беллатрикс. - Никто его не изгонял, недоумка. Всего лишь выжгли с родословного древа - тетка Вальбурга была в такой ярости, что не хотела даже имя его видеть рядом со своим. Но из рода его не выставили. Как и Андромеду, с которой он общался.

Вот почему было так интересно - заключал ли младший Уизли с тобой магическую клятву. Если бы он обязался жениться на тебе, то это была ты тонкая ниточка, которая привела бы тебя в колдовской род Уизли. Покрывало у них дырявое, но все же есть. Но раз он тебе просто на словах пообещал, то ты безродная.

Родовая магия есть практически у всех волшебников - чистая у тех, кто родился в чистокровных семьях. Или же ущербная - для полукровок и просто нечистокровных. Ведь родитель-волшебник полукровки какой-то семье принадлежал - не родится маг у грязнокровки и маггла. Так что сама можешь понять - родовой магии нет у тех, кто ни к какой магической семье не принадлежит даже формально - у магглорожденных. Безродные - их так и называют.

Есть два пути появления родовой магии. Первый - это тот, который я описал. Это рождение удивительной красоты жемчужины в морской раковине. Это результат нескольких веков отречения, терпения, покорности и тяжкого труда. Это чудо, - волшебник остановился, чтобы перевести дух. - Есть и второй путь. Принудительный - создание магической семьи с помощью ритуала. Ритуал опасный и сложный, - сглотнув, рассказывал он. - Больше похоже на принесение Нерушимой клятвы тремя поколениями волшебников разом. Ручаются своей жизнью и магией. Слабая родовая магия, едва заметная паутинка, появляется уже у Основателя колдовской семьи и возрастает с каждым поколением. К четвертому поколению - это уже плотное покрывало, как у древних родов. Интересен тот факт, что все семейные законы не складываются со временем, как традиция - они устанавливаются Основателем семьи и неизменны, по-крайней мере первые сто-двести лет. Одна ошибка в кодексе, даже неверно поставленная запятая, и будут страдать все потомки. Для проведения ритуала необходимо множество условий. Собственные дети, конечно же. Трое, как минимум. И обязательно волшебники - никаких магглов и сквибов. Кодекс с семейными законами, Начертание.... Грейнджер, там столько условий и необходимостей, что не пересчитать. И все равно всё решает магия. Признает достойным - добро пожаловать. Нет - быть тебе магглом, - мистер Булстроуд горестно вздохнул. - Вот почему я так радовался, когда узнал, что "Совет крови и супружества" не прекратил своё существование. Да, в Совете хранятся копии всех родословных чистокровных семей Великобритании, копии брачных контрактов, информация о выживших сквибах. Но одним из главных достояний Совета является самое полное собрание правил проведения Ритуала. Сотни и сотни свитков, мили пергамента, десятки дневников с описаниями ритуалов. И Мерлин,... какое же это счастье, что всё осталось нетронутым. Когда-нибудь эти знания спасут волшебников.

Гермиона попыталась представить себе мир, описанный Пожирателями смерти. Мир, где вершат власть только чистокровные волшебники, а те, кто не может похвастаться высоким статусом крови, вынуждены выполнять тяжелую низкооплачиваемую работу. И нет для них никакой возможности занять место лучше. Как и у их детей... и у внуков. Пока надзиратели не решат, что их кровь достаточно чиста. Детей отбирают у родителей и растят в приюте. Растят как будущих слуг.

Принудительные браки, рождение детей по расписанию, опасный ритуал, который может закончиться смертью. Гермиона сомневалась, что лишенных волшебства "неудачников" оставят в живых.

Серые стены бедного приюта, потрепанная одежда, скудная еда, слезы на лицах болезненных детей, унижения и издевательства в Хогвартсе, расписанная кем-то по часам жизнь, строгое наказание за ослушание и... безысходность.

Рабская судьба.

О том, что случилось бы, если Волдеморту удалось бы убить профессора Дамблдора и Гарри в Атриуме Министерства магии, Гермиона старалась вовсе не думать. Пожиратели смерти построили бы свой идеальный мир. Правда, после кровопролитной гражданской войны. Девушка сильно сомневалась, что Орден Феникса сдастся быстро. А гордых, независимых магов в Великобритании гораздо больше, чем эти люди думают.

Только самой Гермионе было бы всё равно. Она бы умерла раньше, чем наступили эти события. Во время битвы в Отделе тайн в неё попали неизвестным заклятьем, от последствий которого она лечилась следующие несколько месяцев. Мадам Помфри, пичкавшая её зельями, не раз говорила, что нужно благодарить Моргану за удачу - в лазарет её привезли в самую последнюю минуту.

Вряд ли в случае победы Пожиратели смерти или другие маги стали бы помогать раненой грязнокровке.

Глава 5

С того дня, как Гермиона задала свой вопрос, прошло уже пять дней. Надзиратели увели на казнь Мартина Булстроуда. Больше никто не называл Гермиону "грязнокровной невеждой". Хотя сама Гермиона больше не считала это оскорблением. Она и в самом деле ни о чем не имела представления. Лучшая студентка школы чародейства и волшебства Хогвартс оказалась самой настоящей дурочкой. Все её знания не стоят и дырявого кната. Заклинания из учебников, "правильные" объяснения, общеизвестные факты....

Можно послать к демонам или к маггловским чертям мечты Пожирателей смерти об идеальном мире после победы Волдеморта, их ненависть к профессору Дамблдору, их предвзятость по отношению к нечистокровным, изощренные оскорбления, проклятия, которыми они осыпали её...

Но от этих людей, которые считали недели и дни до смерти, Гермиона узнала едва ли не больше, чем за время обучения в Хогвартсе от учителей. И это были не какие-нибудь теоретические знания, что можно найти в общедоступной книге. Сведения, факты, которые то и дело проскальзывали в беседах Пожирателей смерти, были вполне конкретными, запрещенными или просто недоступными. Особенно для магглорожденных. Информация из семейных библиотек, старых хроник и книг, которые запретили и уничтожили.

Гермиона впитывала новые необычные знания с жадностью, удивлявшей её саму. Мерлин и Моргана... Она сидит в Азкабане и пытается разобраться в отличиях темной и светлой магии. Наверное, она давно сошла с ума. А другие... они называли это "решать проблему информации локально" и смеялись над её удивлением и шоком. Это развлекало их.

Ритуалистику нельзя относить к темной, Грейнджер! Нельзя! Если бы с нами была чета Керроу, тебе бы досталось. Амикус бы все стены прошиб.

Ритуалов бесчисленное множество. Большинство из них доступны только чистокровным волшебникам. Но есть три церемонии, где даже магглокровки могут выгоду извлечь. Один из них называется - Круг Христофора. По имени мага, который его описал. Хотя дядя рассказывал, что этот Христофор передрал ритуал у каких-то шаманов и выдал за свой. Пусть Мерлин его судит.

Чтобы начертить Круг нужно вырастить ельник. Это грибы такие. Вы их должны были на гербологии проходить. Выращиваешь их на грядке с хвоёй - грибница в любой лавке магического садоводства продается. Только поливаешь молоком со своей кровью. Кровь - это основа всех основ! Что ж за тупость такая - считать церемонии с использованием крови темными?!

Сравнила жабу и змею! Когда мать ищет своего ребенка, она тоже может использовать свою или его кровь. Ребенок тонет в болоте, Грейнджер! Но мать находит его и спасает. Где здесь темнота?

Тогда нужно все заклинания запретить! Разве ты не в курсе, что убить можно даже заклятьем для ращения волос? Как? Вырастить волосы в носу, которые перекроют носоглотку.

Вингардиум Левиоса убивать легче. Пара тонн камня на голову и не надо тратиться на надгробие.

О, а я ел эти грибы!

Ну и придурок! От них же с ума сойти можно!

Когда грибы вырастут, у них будут не розовые шляпки, а коричневые. Срезать их только ночью и серебряным ножом. В крайнем случае, стальным кинжалом с серебряным напылением. Главное, чтобы грибы не видели света - ни солнечного, ни лунного, ни искусственного...

Как-как! Наощупь!

Их нужно поместить в котел с крышкой. Котел и крышка обязательно медные и чтобы никакой воды! Поставить на медленный огонь и сушить. Они долго сушатся - дней десять.

Ага, а запах при этом стоит, будто тролльи носки пытаешься отпарить.

Я не большой знаток тролльего белья, ни разу его не нюхал, в отличие от некоторых, но пахнет, в самом деле, отвратно.

Когда грибы высохнут - растереть всё в порошок в медной ступке. И главное - ручками работать. Ручками! Как магглы. Тебе понравится, Грейнджер.

Посыпать в доме все углы. Все. Пройтись вдоль границы владений - только не на траву сыпать, а на землю. Если есть водоемы - швырнуть туда пару горстей. Остатки засыпать в главный очаг и поджечь.

Да будет вонять! Пару дней повоняет и перестанет. Зато от этого Круга есть реальная польза. Он действует как неплохой защитный барьер. Гоменум Ревелио точно отражает. И некоторые разновидности заклятий Обнаружения. Я уж не говорю о том, что в дом, защищенный Кругом не полезет никакая мелкая волшебная пакость вроде докси, писки, гномов, нюхлеров. Ах да, приведения, всякие полтергейсты и боггарты в таком доме тоже не заводятся.

Еще бы им не запретить Ритуалистику! Чтобы провести самый простейший ритуал личной защиты нужно неделями поститься и соблюдать много разных условий. Амикус был худой как скелет - постоянно чего-то не ел.

Он не ел по вторникам - это я точно помню! За то от него как от бетонной стены отскакивало всё кроме Непростительных заклятий. Когда нас брали - его Круциатусом с ног сшибли и оглушили табуреткой по голове.

Домовые эльфы - это паразиты, Грейнджер! Па-ра-зи-ты. Как докси. Только чуть полезнее. Думаешь, почему они так боятся получить одежду и стать бездомными?

Это был неправильный эльф! Домовики зависят от магии владеющего ими волшебника.

Вообще-то неплохо устроиться они могут хоть в маггловской многоэтажной клетке. Главное, чтобы крыша над головой была.

Они просто привередливые твари - хотят в особняках жить. Простор им подавай!

Как-как ты его назвала?!

Нет, Драко что-то такое упоминал... Но я думал он неудачно пошутил! Хахахахахахаха!

Магия домовика зависит от того, кому он служит. Нет, домовик не берёт взаймы и не ворует волшебство у человека. Оно в нём есть изначально. Но пользоваться им возможно только при наличии подчиняющей связи между эльфом и магом. Эта связь как разрешение.

Представь себе виноградный пресс, Грейнджер. Много-много вкусного спелого винограда находится под тяжелой плитой. Именно из-за тяжелого груза из винограда идёт сок. Если пресс убрать, то сок перестанет течь через несколько минут. Так и с эльфами - потеряв хозяина домовик ещё может пользоваться своей уникальной магией. Но недолго - самое большее, год. После этого бесхозяйный слуга просто умрёт.

Не все хозяева приказывают домовикам наказывать себя! Я за ослушание их сразу убивала!

Да. Мы только успевали галеоны на новых слуг отсыпать. То сорочку не так подали, то пол скользкий. То на тарелке пятнышко.

Он был отвратителен! Ходил, согнувшись в три погибели, а глаза... недобрые. Как будто планирует какую-то гадость, после которой ты заболеешь и умрёшь. Он так смотрел на Драко, и я убрал его на кухню. В конце концов, у меня один сын! Хотел продать, но Поттер опередил меня и освободил этот эльфийский выкидыш. Двести галеонов фестралу под хвост!

Нет, имуществом в семье волшебников управляют сообща. Но слово Главы семьи имеет особое значение. Оно как последняя печать на пергамент. Как одобрение. Я глава своей семьи, Грейнджер. Я сижу в Азкабане, и Драко приходится самому принимать важные решения. Но он не смеет нарушать семейный закон, иначе покинет удача и старается посещать меня как можно чаще. Моё разрешение на ведение дел необходимо.

Домовикам деньги ни к чему!

Если только на войну.

Ты соображаешь, что несешь? Домовики не убивают волшебников!

Ага! Они только калечат.

Они все вели себя немного странно. Рабастан Лестранж забавлялся словами как избалованный мальчишка. А ведь он, по сути, и был им - волшебник, проведший половину жизни в Азкабане. Сколько ему было, когда Лестранжи попали в него впервые? Ах, всего лишь двадцать два. А ведь в Азкабане не взрослеют - в нём только стареют.

Мистер Гертвуд всю неделю до своей казни перечислял товары в своей лавке, имена, привычки и цены своих законных и незаконных поставщиков. Люциус Малфой слушал его очень внимательно и выглядел так, словно отсутствие пергамента и пера с чернилами - самое большое горе в его жизни.

Долохов мурлыкал под нос песенки на родном языке. Слова были непонятны, но Антонин просветил всех, что поёт про зеленые деревья на берегу реки и ведьму, которая ждёт своего жениха уже который год.

Русский магический фольклор, - сказал он.

Но иногда слова песен начинали звучать как-то неприлично, Рабастан начинал хохотать, а Люциус Малфой скрывал ладонью ухмылку. Вряд ли это были песни о той ведьме. А может и про ведьму, но в другой ситуации.

А Беллатрикс... Беллатрикс... Её мысли, казалось, были заняты чем-то важным. И чем ближе был май, тем молчаливее она становилась. Гермиона не могла считать себя экспертом в чтении выражений человеческих лиц, но ей всё казалось, что миссис Лестранж принимает какое-то тяжелое для себя решение. Рудольфус пытался поговорить с женой и сокамерницей, но та лишь отмахивалась, шепча: "Потом, Руди. Всё потом".

В Белтайн за Люциусом Малфоем пришли надзиратели. Четверо крепких волшебников появились очень рано, выломали волшебством решетку и увели светловолосого мага на свидание с сыном.

По словам заключенных встречи с родственниками редко длятся дольше часа-двух. Существовал даже какой-то освещенный столетиями регламент Азкабана, неизвестно кем составленный, на этот случай. Но Люциуса Малфоя не было очень долго. По самым скромным прикидкам прошло уже больше пяти часов. Старик-надзиратель развез по коридорам тюремную еду, но лично Гермионе кусок не лез в горло. Беллатрикс же свою порцию швырнула в стену и разразилась рыданиями:

Где он? Мать вашу! Куда они его дели?

Белла, успокойся, - Рудольфус отставил свою миску в сторону и перебрался ближе к жене. - Он вернется.

Они могут убить его, - простонала Беллатрикс. - Убить, Руди! Никто не будет проверять! Может быть, они даже Драко убили! А Нарцисса осталась одна! У меня слабая сестра, мать вашу! Без мужчин она пропадёт!

Надзиратели и в самом деле могут вытворить подобное, похолодела Гермиона. Заключенные в Азкабан бесправны. Они, как животные в маггловском зверинце, сидят по клеткам, сходят с ума из-за дементоров, слабеют из-за скудной еды и холода. Вряд ли кто-то из узников может оказать отпор физически сильным надзирателям.

Гермиону затошнило от страха, когда она поняла, что человеческие стражи Азкабана всесильны и могут сотворить с любым узником что угодно. Дементору ведь всё равно насколько покалечено тело, из которого он высасывает душу. После допросов и суда Пожиратели смерти каждый раз возвращались с новыми ранами и отметинами. Скорее всего, не только авроры приложили руку и волшебную палочку к их появлению.

Сколько узников умирает в Азкабане? От голода, от простуды... Никто из волшебников за стенами тюрьмы не узнает о настоящей причине смерти. А море скроет все следы.

У Малфоев немало врагов, не обремененных честью и совестью. Что им стоит заплатить надзирателям за убийство врага?

Люциус Малфой появился незадолго до прихода дементоров. При виде живого и даже относительно здорового волшебника у других заключенных вырвался коллективный вздох облегчения.

Живой, слава Мерлину, - прошептала миссис Лестранж.

Старший Малфой выглядел... непривычно. Гермиона даже не сразу поняла, что в маге казалось "не таким". А потом едва не рассмеялась.

Люциус Малфой был чистым. Как будто совсем недавно принял ванну. Он по-прежнему был в своём тюремном балахоне, но короткие волосы больше не казались серыми и в коридорной полутьме сияли как головка фосфорной спички. Гермионе даже почудились запахи мыла и душистой воды, исходившие от мужчины.

Почему свидание с сыном так затянулось, Люциус объяснил лишь на следующие сутки.

Новые правила. Платишь четыреста галеонов, - кто-то охнул от изумления. - И можно в комнате для посещений получить горячую воду и ужин. Правда, целителя по-прежнему приводить нельзя. Драко пытался меня Восстанавливающим зельем напоить, но флакон просто выбили из рук. В остальном... можно говорить дольше, хоть и в кандалах.

Мужчина вздохнул.

Не думаю, что всё это официально. Скорее всего, личная инициатива надзирателей и золото они кладут в карман, - он помолчал и добавил чуть веселее. - Драко рассказал, что Теодору Нотту удалось добиться свидания. Ты его скоро увидишь, Юлиус!

И то благо, - глухо ответил мистер Нотт.

А гоблины? - Беллатрикс Лестранж прижалась к решетке. - Что с гоблинами, Люциус?

Будут гоблины. Но...

Что "но"?!

Если серокожие будут отказываться, то Драко скажет, что ты готова "ошибиться в пользу банка". Он подтвердит это словами Малфоя. Поэтому сама понимаешь.... Тебе придётся ошибиться, Беллатрикс. Чтобы у моего сына не было проблем. Он и так с трудом держится на плаву.

Ошибусь, - прошипела колдунья. - Есть небольшой сейф с галеонами. Пусть подавятся!

Люциус! - крикнул Уильям Трэвэрс. - Что в мире творится? Ты же не только ел? Как там мои? Помнишь, я просил узнать?

Помню, - Люциус резко помрачнел. - Ванесса умерла, Билли. Прости.

Что?! - задохнулся мистер Трэвэрс. - Но как? Она же... она... Ей же всего тридцать! Люциус?!

Драко сам узнал об этом совершенно случайно от одного из поставщиков сов. Ванессу похоронили в начале апреля. Тело... тело залито кислотой и щелочью, Билли. Никто не знает... о причине смерти.

А Кадмус? Что с ним? Люциус, я же ему всё оставил! Он же мой внук! Последний Трэвэрс!

Неизвестно. Он пропал... Билли, Драко не вхож в Министерство Магии. Только слухи... вроде как Кадмуса отдали в маггловскую семью.

Уильям Трэвэрс кричал так, что все волшебники Коридора Смертников едва не лишились барабанных перепонок. Гермиона зажала уши ладонями и, удивляя саму себя, закричала в ответ:

Успокойтесь! Его можно будет найти! Он найдется!

Трэвэрс внезапно затих, а громкий голос Гермионы рождал эхо по всему коридору:

Он же ребенок! Если в маггловской семье появляется ребенок, то они оформляют на него документы. Каждый шаг жизни у магглов записывается. Это у волшебников можно пропасть бесследно. А у магглов нет! Ребенок должен состоять на учете в детской больнице, ходить в школу! Если ничего этого нет, то в семью придут с проверкой, на них донесут соседи или знакомые. Его можно найти!

Найти... Как... Ты же маггла, Грейнджер! Скажи, как найти моего внука! Ему же шесть. Из него воспитают грязнокровку! Его забьют до смерти! Ему перекроют магию! Люциус...

Успокойся, Билли! - рявкнул Малфой. - Грейнджер, мой сын теперь с магглами общается больше, чем все маги Англии вместе взятые. Он сделает что-нибудь. У магглов же есть авроры?

Полицейские, - поправила его Гермиона. - Но лучше обращаться к частному детективу.

Частному де... кому?

Детективу. Это вроде частного аврора, которому платишь деньги и он ищет или делает, что скажут. К ним обращаются люди, которым... нужно за неверными супругами последить, за детьми, вещи найти. Но искать пропавших людей - это их главное занятие, - заверила Гермиона. - И вопросов они много не задают.

Слышишь, Билли? Драко придёт через месяц. Я попрошу его обратиться к этому частному дер.... частному аврору! Он найдёт Кадмуса у магглов. Приставим к нему домовика.

Надо... надо найти. Он последний.

Ты главное успокойся, Уильям! - сурово приказал Рудольфус Лестранж. - Нелегко магглам навредить ребёнку-волшебнику. Попытаются руку поднять - по стенке размажет. Ты же сам рассказывал, какой Кадмус сильный маг. Он не даст себя в обиду. К тому же ему шесть лет уже - всё понимает.

Да, - Трэвэрс вздохнул. - Он у меня умный. Он справится. Люциус, а Драко правда через месяц придёт?

Да. Он сумел договориться со старшим надзирателем о регулярных посещениях. Фамильный серебряный сервиз на двадцать персон, - Люциус усмехнулся.

А что твой сын с магглами делает? - напряженно спросила Беллатрикс. - Какие у него могут быть дела с простецами?

Бизнес, Белла. Золото - оно и у магглов золото. А на маггловские бумажки, вырученные за одну монету можно купить больше, чем на галеон. Этим Драко и пользуется. И, кстати, не он один. Галеоны всё равно к гоблинам рано или поздно возвращаются. Так что риска для мага никакого нет. Драко рассказывал, что твой сын, Юлиус, тоже ведет дела исключительно с магглами. И так хорошо преуспел в этом, что выкупил дом и даже восстановил финансовое ядро в Совете магов. По-крайней мере, собирается сделать это к осени.

Нотт пробурчал что-то одобрительное.

Ах да! Еще... вот! - Люциус вытащил из-за пазухи свернутую в несколько раз газету. - Драко так крепко обнимал меня на прощание, что я едва не задохнулся. Если он такому фокусу научился у магглов, то я совсем не против его деловых связей!

"Ежедневный Пророк" был помят, и не хватало доброй половины страниц. Осмотрев газету, Люциус объявил, что газета вышла двадцать девятого апреля. То есть содержит самую свежую информацию. Светловолосый маг устроился ближе к решетке, чтобы на газету падал рассеянный свет коридорного факела, и торжественным голосом начал чтение:

Мои дорогие соратники, объявляю вам, что Совет магов на заседании от девятнадцатого апреля принял закон о "Служебной ответственности". Правила, установленные законом, подразумевают проведение ежегодных проверок всех служащих Министерства Магии на предмет соответствия занимаемой должности и должностных нарушений. Как мило! Проверка подразумевает тестирование, опрос, демонстрацию практических навыков, необходимых в работе, а также опрос с использованием... Веритасерума!

Рабастан Лестранж оглушительно засвистел.

Ай, спятил?!

Половина Министерства Магии в Азкабан переселится после первого же допроса, - злорадно сказала Беллатрикс. - Особенно авроры.

Авроры проходят проверку раз в два года, - мистер Малфой пошелестел страницами. - Здесь даже есть таблица. Служащие всех Департаментов проходят обязательную аттестацию ежегодно. Исключение составляют - сотрудники Аврората. Для них проверка раз в два года. Министр магии, Глава Аврората, Главы всех Департаментов, сотрудники Отдела Тайн проверке не подлежат.

Да, Отдел Тайн - это наше всё! Вот бы еще знать, что там творится.

После того как два года назад там всё разнесли, ручаюсь, - они до сих пор уборкой заняты!

Специальная комиссия, созданная при Визенгамоте, в настоящее время занята составлением эффективного расписания проверок. Также следует заметить, что обязательной аттестации помимо служащих Министерства магии подлежат все работники святого Мунго, исключая Главного Целителя. Драко тут написал, что было предложение в Совете магов проводить аттестацию преподавателей Хогвартса, но Дамблдор вывернулся.

Твою мать! Проверять учителей с помощью Веритасерума. Было бы неплохо!

Закон принят двадцатью тремя голосами против четырёх, что составляет согласно правилам "подавляющее большинство".

Подавляющее большинство, вспомнила Гермиона выдержку из учебника арифматики за четвертый курс, представляет собой количество равное пяти шестым от общей массы. Применяется для измерения сыпучих тел.

Рабастан Лестранж рассказывал, что в древние времена члены Совета магов голосовали, ссыпая зерно в глиняный кувшин. Потом этот способ голосования отменили, но выражение "подавляющее большинство" осталось.

Люциус Малфой перечислял имена членов Совета магов:

Шилдс... бедны как мыши, но все же лучше Уизли. Намного лучше. Финансового ядра у них нет - состоят в Совете магов изначально. Симус Флеминг... не знаю такого. Был Арчибальд Флеминг, старик и большой консерватор, но вроде не было у него сына. По-крайней мере, не слышал ни разу. Ковач... чтоб им сдохнуть всем кланом, проклятым болгарам! Лорд Дамблдор... вот тебе и независимость ветвей власти! Глава Визенгамота - Дамблдор! Хогвартс возглавляет - Дамблдор! Хорошо хоть Главой Совета магов его, старого придурка, не выбрали.

Думаю, тут он сам отказался.

Собственно это вся статья и есть. Вот в иные времена все принятые законы и правила Министерства магии обязательно публиковались в "Ежедневном пророке", чтобы каждый волшебник мог с ними ознакомиться. Теперь же только специально текст в Министерстве заказывать. В газете опубликовали самое "вкусное" - пусть обыватели радуются. Справедливость настала! Всех будут проверять! А на деле там с десяток оговорок и дюжина уловок!

На нескольких листах нашлось немало интересных новостей.

Неизвестные общественности маги взялись за нелегкое дело расширения Косого переулка. Предполагалось добавить несколько ответвлений и квартал с жилыми домами. Судя по энтузиазму автора статьи, дело шло на лад. Волшебникам уже на стадии закладки фундамента предлагалось приобрести недвижимость в "самом безопасном районе магической Англии".

Драко пометил, что "неизвестные волшебники" на некоторую часть состоят из представителей семьи Уизли, но скрывают это как можно тщательнее. Выгода от этого проекта исчисляется суммами с пятью нулями.

Ради такого можно и повкалывать, - буркнул Антонин Долохов.

Упоминаний о судебных процессах практически не было. Лишь на одной из страниц красовалось сообщение в траурной рамке, в котором были перечислены имена казнённых или умерших в Азкабане магов с датами смерти. Единственная уступка со стороны "Ежедневного Пророка".

Никакой славы побеждённым, - пробормотала Беллатрикс Лестранж.

В нескольких статьях светской хроники мелькали знакомые имена. Имена её друзей и знакомых. Теперь-то надо полагать бывших друзей и бывших знакомых.

Вот это да! - присвистнул Люциус. - Гарольд Джеймс, наследник семьи Поттер, объявил о своём намерении заключить брак с колдуньей Джиневрой Молли Уизли. Официальная магическая помолвка... ключевое слово здесь "магическая", Грейнджер... помолвка состоялась двадцать восьмого апреля в Хогсмите. Будущих супругов поздравил лично министр магии Руфус Скримжер. Свадьба назначена на конец июня. В связи с особыми обстоятельствами невеста не будет доучиваться в Хогвартсе. Понятно всё. Трахнула Поттера и понесла. Уизли обладают иммунитетом к контрацептивным зельям - это всем известно.

Узники дружно прыснули от смеха. Гермиона тоже улыбнулась.

За Гарри и Джинни можно было только порадоваться. Свадьба вполне закономерный итог их отношений. Гарри начал ухаживать за сестрой лучшего друга в прошлом ноябре, когда стало понятно, что его отношения с красавицей-китаянкой Чжоу Чанг никогда не восстановятся. Целый месяц они прятались за всеми портьерами и гобеленами замка - боялись реакции Рональда, который в штыки воспринимал всех поклонников сестры.

Открыто Гарри и Джинни стали встречаться, только когда миссис Уизли застала их целующимися на заднем дворе Норы. Кажется, рыжеволосая колдунья ничего иного и не ждала для своей дочери. По-крайней мере, Гермиона никогда не видела её такой счастливой и довольной. Гарри из категории "Гарри, дорогой" перешел в категорию "Гарри, сынок". Рон отреагировал куда благосклоннее, чем все предполагали. А вот близнецы не упускали случая смутить влюбленных - подтрунивали, как могли.

Когда молодые волшебники появились в школе, держась за руки, среди поклонниц "Избранного" случилось несколько истерик и одна попытка самоубийства. Джинни в течение двух дней умудрилась рассориться со всеми подругами и приятельницами. Девушке пришлось показать нескольким враждебно настроенным старшекурсницам, как опасен и неприятен Летучемышиный сглаз.

И Люциус Малфой прав. Свадьба из-за беременности - это вполне похоже на Джинни. Она была так сильно влюблена в Гарри, что старалась привязать его к себе всеми способами. У неё ведь даже боггарт был соответствующий - Гарри уходит прочь с неизвестной красивой ведьмой.

Ходят слухи, - преувеличенно бодрым голосом продолжил чтение мистер Малфой. - Что свадьба будет двойным торжеством. Лучший друг мистера Поттера, соратник по борьбе с темным магом В...хм...

Что "В"? - непонимающе переспросил Рабастан.

"В." - это видимо Волдеморт. Придумали обозначение. Но все же лучше, чем Тот-Кого-Нельзя-Называть или Сами-Знаете-Кто, - фыркнул волшебник. - Итак,...Рональд Биллиус Уизли планирует связать себя узами брака с мисс Лавандой Браун, дочерью Каллидоры Браун, известной целительницы... Честно говоря, не припомню такую. Хотя заключение помолвки не подтверждено ни самим мистером Уизли, ни его родственниками в том, что свадьба состоится в самое ближайшее время, нет никакого сомнения. Одна из самых красивых пар магического мира не раз была замечена в самых романтичных местах Хогсмита и Хогвартса...

Внутри Гермионы с пронзительным звоном оборвалась туго натянутая струна. Кажется, это была её любовь к Рональду. Но место пусто не бывает - на смену тут же пришла жгучая ненависть же.

Ублюдок! Уродец! Пустоголовый тролль! Mudak! Вот чем он занимается, когда она погибает в Азкабане! В любви признавался! Лжец! Лицемер!

Девушка закрыла глаза, чтобы скрыть вспыхнувший в них огонь. Не хватало ещё устроить перед Пожирателями незапланированную истерику. Они будут только рады.

Некоторое время узники из камер напротив ждали от девушки хоть какой-нибудь реакции. Но ни слёз, ни криков не последовало и Люциус Малфой, с явным разочарованием, продолжил чтение переданной газеты. Он не пропустил ничего - ни пометок сына, ни объявлений. В Азкабане эта газета была единственным источником информации из внешнего мира, глотком свежего воздуха, таким необходимым для всех узников.

***

Драко обещал, что поговорит с гоблинами о повторной поездке в Азкабан. Он обещал. А Малфои держат своё слово - об этом неоднократно говорил Люциус Малфой.

У меня умный сын. Его нельзя недооценивать, - повторял волшебник. - Ему всё удастся. Нужно только верить. Вера в него помогает.

Но пока Драко договаривался с "серокожими" - как с оттенком презрения называли гоблинов чистокровные узники, шли дни. Одна неделя, вторая... Мистер Гертвуд... ушел. За ним последовал Пожиратель Смерти с фамилией Гиббон - Гермиона почти не слышала его во время общих разговоров. Потом Себастьян Селвин...

Гермиона намеренно, даже в мыслях, не использовала слова "умер" и "смерть". Нет. "Ушли" или "надзиратели увели". Почему-то так было чуть легче переносить пустоту, которая появлялась на следующий день, когда голосов, приветствующих друг друга, становилось меньше.

Май подходил к концу, когда Беллатрикс Лестранж, жестокая темная волшебница, Пожирательница смерти, убившая множество волшебников и магглов, вдруг начала рассказывать истории. Истории и легенды Благороднейшей и Древнейшей семьи Блэк. Случаи в разное время, произошедшие с волшебниками. Курьёзы...

Гермиона не знала, почему колдунья рассказывает о волшебниках своей семьи. Может быть, Беллатрикс Блэк-Лестранж тоже боялась смерти и этим пыталась заглушить свою панику? Девушка не сомневалась, что в каждом рассказе Беллатрикс только чистая правда, и потому слушала внимательно.

Семья Блэк насчитывала двенадцать веков только официальной истории, запечатленной на древнем гобелене и в свитках с летописями. А ведь история колдунов, которые впоследствии приняли фамилию "Блэк", началась гораздо раньше. Их и "Блэк" прозвали не колдуны, а магглы, которыми волшебники правили. Из-за чернокнижия.

Да-да. В своё время Блэк успешно правили небольшим княжеством на севере современной Германии. Власть их над магами и магглами была фактически абсолютной. Какое именно княжество Беллатрикс не помнила, но было это во времена Фридриха Барбароссы и почти до начала шестнадцатого века. Блэк пережили многое - Инквизицию, феодальную раздробленность и междоусобицы. Но сломались во время Реформации и Крестьянской войны. Перебрались в Англию, которая почему-то считалась очень безопасной страной для волшебников. Они не бежали. Вовсе нет. Неторопливо собрали всё имущество, сожгли замок, убили или уничтожили то, что не могли взять с собой. В Англию семейство Блэк отправилось караваном из девяти кораблей, два из которых так и не добрались до порта Королевского острова.

Волшебницу, которая принесла в приданое только "Глаза моря" и собственную красоту звали Каллисто, и она была последним представителем древнего греческого рода. Однако традиция называть детей "звёздными" именами возникла гораздо позже - в семнадцатом веке, когда один из Блэк увлекся астрономией.

Гермиона узнала, откуда идут корни у традиции вешать на стену головы домовиков. Вовсе не "тётушка Элладора" ввела её. Сириус был неправ.

В восемнадцатом веке, домовые эльфы не считались обычными слугами для волшебников. Популяция их была невелика, и стоили они очень дорого. Поэтому в доме семьи Блэк работали магглы. Обычные мужчины и женщины, служащие семье волшебников несколько поколений. Горничные, кухарки, садовники и конюхи. Тогда даже площади Гриммо не существовало. Особняк находился за городом, был не скрыт от глаз обычных людей. Только в конце девятнадцатом веке, когда Лондон начал расти, как на дрожжах вокруг понастроили маггловских домов, дому присвоили адрес, а после и вовсе скрыли с глаз людских.

Но пока этого не произошло, семья Блэк внешне ничем не отличалась от маггловских дворян. Они устраивали балы и праздники, держали несколько экипажей и приличную конюшню. Впрочем, история не с конюхами была связана, а с горничной. Юная девушка, которой доверили чистить паркет в доме, была приемной дочерью садовника. Конечно, никого из слуг не проверяли на наличие волшебства. И зря, как оказалось. Новая горничная оказалась то ли магглорожденной, то ли сквибом. Таким образом, ей удалось обойти чары, наложенные в доме на спальни, кабинеты и "для того, чтобы магглы не видели колдовства". Ведь заклинания и барьеры были рассчитаны только на простецов.

Горничная не донесла никому о том, что "хозяева то и дело зажигают огонь рукой, а иногда просто вылетают из трубы на метле". Нет, она поступила хуже. Выгадав момент, девушка проникла в сокровищницу и набрала полный подол драгоценностей. К счастью, в артефактах она не разбиралась и была поймана через несколько минут. С поличным, так сказать.

Волшебникам не требовался маггловский суд. На следующий же день во внутреннем дворе собрали всех домочадцев, маггловских слуг и предъявили им воровку. Беллатрикс не знала, практиковались ли в то время пытки, но вряд ли темницы на втором подземном уровне особняка были устроены просто так. Скорее всего, волшебники воспользовались случаем и взяли от горничной пару-тройку "ингредиентов".

Воровке отрубили голову. Обычное наказание для преступников. В маггловском мире казнили и за меньшее. Тело закопали под навозной кучей, отказав в более человечном погребении, а голову окунули в специальное зелье и повесили в коридоре, соединяющем кухню и столовую. По этому коридору ходили только слуги, которые всякий раз видели голову воровки и должны были вести себя хорошо.

Через век, когда человеческих слуг сменили домовые эльфы, голову горничной сняли, чтобы повесить туда голову эльфа, который ненадлежащим образом выполнил приказ хозяина. Вторая голова принадлежала эльфу, по вине которого едва не погиб старший наследник. Третья...

Домовики словно бы не понимали, что это наказание для предателей. Они большей частью довольно глупые создания. Эльфы почему-то считали, что высушенная голова на стене - это награда лучшим слугам и умоляли "наградить" их. Естественно им не отказывали. Беллатрикс смеялась, рассказывая об этом.

Была история, связанная с колдуньей Ислой Блэк, вышедшей замуж за маггла. Причём непонятно было, как она вообще нашла этого простеца. Девушка не училась в Хогвартсе. Времена были более чем строгие, и считалось, что, общаясь с колдунами, которые не являются родственниками, слишком часто, девушка позорит себя и свою семью. А, обучаясь в волшебной школе, общения было не избежать.

Исла находилась под надзором родственников, училась заклинаниям и наукам, необходимым для колдуньи того времени, ждала своего выхода в свет и, казалось, совсем не роптала против судьбы, которую уготовили ей. Тем неожиданнее для всех был её побег и брак с каким-то магглом.

Спешно был созван семейный совет, на котором было решено проклясть всю семью этого маггла, а Исле приготовить камеру в подземельях до конца её дней. И никак иначе. Потому что Исла уже была "падшей", "к ней прикоснулся маггл".

Вот только девушка предвосхитила все действия своей семьи. Она не побоялась вернуться в отчий дом и предстать перед разгневанными родственниками. Колдунья дала магическую клятву, что в течение года покинет страну навсегда. А после добровольно выпила зелье, сделавшее её бесплодной. Чтобы нечистокровные дети никогда не появились на свет. И семья не стала преследовать семью Хитченсов.

Попахивает маразмом, - сказала Беллатрикс. - Явно была какая-то уловка. Может быть, зелье на деле было ядом. А может, у этой девицы было что-то такое, что и тролля уговорит розовое платье надеть. Но никто из волшебников того времени об этом случае не написал. Даже в дневнике. Подавитесь официальной версией, потомки. Так что явно что-то было.

Побег Мариуса, конечно, был главной историей этого века. Вторая и удавшаяся попытка воровства за все время существования семьи. Да ещё и убийство. Жертву деда Гермионы звали Октавиан и он, хоть и не был указан на родословном древе, считался полноправным членом семьи. Учился на факультете Слизерин и даже был помолвлен с девушкой из семьи Яксли.

На Мариуса из-за отсутствия волшебных способностей не поставили родовой знак, и отследить его после побега было невозможно. Родовой знак по своим свойствам был похож на метку Пожирателей Смерти. Разве что ставился на другом месте. Знак служил своеобразным маячком и сообщал родителям о самочувствии чада. Крайне полезная вещь.

Когда родители Беллатрикс находились в свадебном путешествии, сама Кассандра Ваблатски предсказала Друэлле рождение девочек. И, действительно, несмотря на все старания, сын в их семье так и не появился.

Нарцисса однажды умудрилась испортить платье перед балом, который устроили в её честь. У девушки так тряслись руки от волнения, что она не удержала чашку с ромашковым чаем. На зачарованном шелке расплылись отвратительные желтые пятна. Но младшая мисс Блэк быстро нашла выход. Она обвинила во всём Беллатрикс, потому что это была именно её чашка с чаем, и вытребовала у старшей сестры лучшее платье из бархата винного цвета. Алый цвет был не к лицу бледнокожей блондинке, но девушка перекрасила его всего парой заклинаний.

В голосе Беллатрикс слышалось возмущение и обида, когда она рассказывала о том, как её любимый наряд стал светло-голубого цвета.

С слишком свободным лифом Нарцисса решила проблему еще проще - напихала туда скомканных салфеток. Пышная грудь на хрупком теле пятнадцатилетней девушки смотрелась очень интересно и притягивала мужские взгляды. На балу Нарцисса имела небывалый успех, сумев обратить на себя внимание множества волшебников - женатых и холостых.

Друэлла же после бала отругала младшую дочь, используя самые вольные выражения из доступных благовоспитанной ведьме. И, самое главное, отчитала не за салфетки в лифе, а за платье. Бархатные наряды не одевают на летние праздники.

Наутро семейство Блэк посетил Абраксас Малфой с предложением брачного союза между Нарциссой и Люциусом Малфоем. На прошедшем вечере лорд Малфой танцевал с младшей Блэк два раза, постоянно заглядывая в декольте девушки с высоты своего роста. Конечно, салфеток он так не увидел - кружево всё прикрыло.

Не желая развеивать заблуждения будущего свёкра, Нарцисса еще несколько лет подшивала к своему нижнему белью ватные подушечки. Перестала она это делать только после рождения Драко, когда её грудь обрела желанный размер.

Нарцисса оттаскала бы тебя за волосы за рассказ об этом, - хихикал Люциус. - Это же страшная семейная тайна.

Она испортила моё самое любимое платье. Самое любимое!

Даже матушка Сириуса, по словам миссис Лестранж, была вполне обычной женщиной. И вовсе не "истеричкой", как называл её сын. Да, она умела громко кричать. Но, как правило, для крика имелась причина.

Вальбурга Блэк всю свою жизнь была недовольна собственным именем и своей судьбой. Боги не отсыпали ей ни удачи, ни счастья. После войны с Гриндевальдом все чистокровные женихи были наперечет. Немногим девушкам тогда удалось выйти замуж за сверстников своего круга. Кому-то пришлось удовольствоваться мужем на старше себя на двадцать-тридцать лет. Самые отчаянные приняли предложения волшебников, чьё происхождение считалось сомнительным из-за примеси нечеловеческой или маггловской крови.

Вальбурга Блэк не блистала красотой, очарованием или необыкновенным талантом. Разве что в зельеварении. Но, честно говоря, эта наука никогда не считалась подходящей для колдуний. Много ли известно ведьм-зельеваров?

Но мисс Блэк так боялась остаться старой девой, что вышла замуж за своего троюродного брата, который был младше на четыре года. Окружающие искренне считали, что Вальбурга напоила родича приворотным зельем, чтобы стать замужней дамой.

Действительно, вместе Орион и Вальбурга Блэк смотрелись более чем странно. Отец Сириуса был необыкновенно красив. Темные густые волосы, прямые и тяжелые. Тонкие черты лица и необыкновенно синие глаза - "чернила семьи Блэк". И он совершенно "не смотрелся" рядом с супругой, которая семейной красоты не унаследовала. Орион мог бы заключить и более выгодный брак.

Вальбурга не пользовалась особой любовью в собственной семье. Даже супруг перестал оказывать её трогательные знаки внимания. Может быть, любовное зелье выветрилось со временем. А может, мистер Блэк просто повзрослел - ему ведь было всего восемнадцать, когда магия брачного ритуала связала его с троюродной сестрой.

Даже через десять лет брака Вальбурга не забеременела, хотя все целители утверждали, что она и Орион здоровы и способны к деторождению. Её жизнь постепенно превратилась в кошмар. Она не имела права голоса. В семье в то время правила - иного слова и не подберёшь - свекровь Вальбурги, Мелани Блэк, МакМиллан в девичестве. Приказам Вальбурги не подчинялись даже домовые эльфы.

Орион изменял жене в открытую. Причём, уходя к очередной любовнице, не стеснялся просить у Вальбурги контрацептивное зелье. Неимоверное унижение для чистокровной волшебницы. Спасаясь от мира, младшая миссис Блэк похоронила себя в домашней лаборатории. Она была очень талантлива, но из-за запрета отца никогда не публиковалась. Это неприлично, если фамилия Блэк появится под рецептом зелья от кишечного недомогания.

Да-да, Вальбурга занималась совершенствованием рецептов существующих лечебных зелий, попутно создав несколько новых. Где-то в особняке на площади Гриммо хранились её записи - десяток тетрадей в обложках из телячьей кожи. Если "предатель Сириус" не растапливал ими камин!

Дети у Вальбурги и Ориона появились только спустя пятнадцать лет после свадьбы. Все были крайне удивлены появлением сыновей-погодок, которые получили и красоту, и характер и магическую силу.

Регулус Блэк был удивительным человеком. Тетушки, бывало, хихикали, шепчась, что именно младший из мальчиков получил семейное "слизеринство" в двойном размере - своё и старшего брата. Хитрый, коварный... в его распоряжении были сотни масок, которые использовались по обстоятельствам. Для Сириуса он был слабовольным маменькиным сыночком. Для родителей - наследником, который интересы семьи, её честь и благосостояние, ставит превыше всего на свете. Впрочем, это не было ложью. Тетушкам Регулус представлялся благовоспитанным юношей, всецело полагающимся на их жизненный опыт и мнение.

Хитрец! - хихикала Беллатрикс. - В двенадцать лет Регси заявил, что только его любимые родственницы и могут подобрать ему достойную невесту. Он знал! Знал, что эти старые перечницы никогда не договорятся. Старушки цапались все шесть лет так, что только перья летели. Тётя Элладора и тётя Лукреция не разговаривали друг с другом целый год! Всей семье устроили отдых, старые трещотки! Малыш всегда знал, что и когда говорить. Не сомневаюсь, что и Сириус на Гриффиндор отправился только потому, что братик ему намекнул, как все будут злиться, если он попадёт на этот грязнокровный факультет.

Немного помявшись, Беллатрикс сказала, что порой действительно побаивалась младшего кузена, когда он стал старше. Прирожденный интриган, Регулус всегда добивался нужного результата, казалось, пальцем о палец не ударив, а всего лишь вставив несколько нужных фраз в разговор. Для Беллатрикс, чьи боевые навыки и знание темных заклинаний, были безупречны, это казалось странным и пугающим.

Но, рассудив, что из-за родства таланты младшего кузена никогда не будут использованы против неё, колдунья успокоилась. И, конечно же, она не отказала, когда родственник решил присоединиться к Пожирателям смерти. Темный лорд считал Регулуса очень выгодным "приобретением". "Работой" молодого волшебника было внимательно слушать разговоры власть предержащих магического мира на светских вечеринках и приемах, приглашения на которые постоянно получал наследник древней чистокровной семьи, и, по возможности, вставлять нужные фразы. Там же Регулус присматривал выгодных союзников для Темного лорда. Именно он привел в ряды Пожирателей Смерти Бартемиуса Крауча-младшего, единственного сына человека, одержимого поимкой Пожирателей Смерти.

Регулус был предан Темному лорду. Он не предавал его. Мало ли что болтал Сириус, - мрачно рассказывала Беллатрикс. - Я сопровождала Темного лорда в его поездке по Германии, когда тётушка Вальбурга прислала письмо, что Регси нашли в каком-то маггловском переулке мертвым. Тело было завернуто в ковер, - она помолчала и продолжила. - Его убили по-маггловски - горло ножом перерезали. Явно чтобы не оставить магических следов. Любые заклинания, Грейнджер, даже простейшее Инкарцерус или Репаро, оставляют след. Это как призрачная тень волшебника, которая держится около суток. Есть специальные заклятья, которые выявляют этот след. Но специалистов, умеющих находить по следу или даже его отголоску волшебника, сотворившего заклинание, единицы. Дамблдор, - начала разгибать пальцы Беллатрикс. - Филиус Флитвик и... Темный лорд. Тот, кто похищал и допрашивал Регси, знал о магическом следе и постарался скрыть своё присутствие. Но таких знающих немного в Великобритании.

Последний раз кузена Беллатрикс видели на приеме в Министерстве магии. Пожиратели Смерти проделали большую работу, выясняя мельчайшие детали последних часов жизни Регулуса Блэка. Опросил всех знакомых волшебников, бывших на банкете, залезли в мысли и воспоминания осведомителей. И выяснили, в конце концов, что Регулус попрощался со своими собеседниками в одиннадцать часов вечера и направился к каминам в Атриуме Министерства магии. До каминов он не дошел. Один из Пожирателей Смерти занимал небольшую должность в Управлении каминных сетей и быстро выяснил, что из каминов Атриума никто не перемещался в сторону площади Гриммо. Отправлений по той каминной ветке не было еще целые сутки. Но вот в десять минут двенадцатого часа кто-то активировал камин в Аврорате. И, судя по чарам, перемещалось трое человек.

Тот же осведомитель аккуратно выяснил, кто из авроров в тот день остался на дежурстве, и не было ли у них "гостей". В итоге у Пожирателей смерти очутился короткий список, в котором обнаружилось два очень знакомых имени.

Гидеон и Фабиан Прюэтты, - Беллатрикс прижала лицо к решетке и ухмыльнулась. - Авроры, члены Ордена Феникса и наши дальние родственники. У Игнатиуса Прюэтта, за которого вышла замуж тётя Лукреция, к сожалению, был двоюродный брат, породивший двух тварей с этими именами. И ещё эту дуру Молли, до которой я так и не добралась.

Сомнения окончательно развеялись, когда с Беллатрикс связался бледный как смерть Орион Блэк и срывающимся голосом велел немедленно явиться в дом на площади Гриммо. Вальбурга Блэк решила, что кровь сына должна быть похоронена с ним и попыталась отчистить ковер, в который неизвестные убийцы завернули тело. К её ужасу на ветхой тряпке проявился герб семьи Блэк.

Придя в себя, родственники быстро выяснили, что подобные ковры были частью приданного девушек из семьи Блэк - Лукреции, Каллидоры, Дореи и Чарис. Вызванная из Ирландии тётушка Кассиопея признала в полинялой тряпке ковер, отданный Лукреции. Не вышедшая замуж колдунья внимательно следила за всеми свадьбами в семье Блэк, собирала невестам приданое и могла спустя пятьдесят лет рассказать, сколько было подсвечников в сундуке Чарис, когда её отправляли из родительского дома, и чем они отличались от подсвечников в сундуке Дореи.

Явление в гостиную поместья Прюэттов самого Темного лорда в сопровождении нескольких Пожирателей Смерти едва не превратило пожилых хозяев в трупы. Пыток к ним не применяли. В этом просто не было необходимости. Заикающаяся от ужаса Лукреция сама рассказала, что ковер, давно уже пришедший в негодность, остался в маленьком охотничьем домике в Шотландии. Домик Игнатиус подарил двоюродным племянникам, "милым мальчикам".

Обыскав весь лес, Пожиратели Смерти никакого дома не обнаружили. Поскольку развалин на указанном месте тоже не было, то волшебники сделали логичный вывод - жильё братьев Прюэттов находится под чарами Фиделиус. Поиск Хранителя Тайны в этой ситуации был невозможен, и Темный лорд воплотил в действительность очень оригинальный план. Тем более, что как раз нужно было проверить преданность одной крысы.

Петтигрю! - вырвалось у Гермионы.

Да, Питер Петтигрю, - кивнула Беллатрикс. - Анимаг. Форма у него очень выгодная для слежки. Он превратился и залез в вещи одного из Прюэттов. А когда оказался в доме, то разрушил чары изнутри.

Так Пожиратели Смерти и вошли в дом. Против шести волшебников у сонных Прюэттов не было никаких шансов. После получаса применения заклятья Круциатус доблестные члены Ордена Феникса всё рассказали. Как выслеживали Регулуса Блэка, как похищали, как мучились из-за запрета на применение магии, как допрашивали...

В Регулуса влили порцию Веритасерума. Вот только полученную от Пожирателя Смерти информацию было практически невозможно использовать. Младший Блэк не знал ни места нахождения Темного лорда, ни паролей, ни имён Пожирателей Смерти. Осторожничая, Регулус регулярно "наводил порядок" в собственных мыслях. Все боле менее важное и опасное извлекалось и пряталось в думосброс. А этот артефакт хранился в сейфе в банке "Гринготтс". Воспоминания о собраниях и редких встречах с Темным лордом Регулус хранил при себе, но вряд ли информация об этом помогла Дамблдору. Пожиратели Смерти - это не беспечный Орден Феникса. Они не сидели в чьём-то доме, каждый раз одном и том же, и носили маски.

Да... Дамблдор присутствовал при допросе. Похищение Регулуса Блэка было его личным заданием. Остальные члены Ордена Феникса об этом ничего не знали.

Вытянув из юноши информацию, Гидеон Прюэтт хладнокровно перерезал пленному горло.

Они могли потребовать выкуп, - говорила Беллатрикс. - Семья заплатила бы за единственного наследника. Они могли стереть Регси память. Но они не сделали этого. Убили, как животное, и выбросили в ближайшем же маггловском городе. Завернули тело в ковер, потому что не хотели испачкать свой дом кровью. Ну, после того как я им объяснила, как нехорошо они поступили, их дом можно было только сжечь. Никакая уборка не помогла бы.

Слова, прервавшие бренное существование братьев Прюэттов, сказал Антонин Долохов. Сама Беллатрикс, по её словам, использовала Третье Непростительное крайне редко. К тому же после "беседы" она изрядно устала. Но сил все же было достаточно, чтобы отрезать у тел головы. Зачем? Ради мести. Эти головы Беллатрикс потом отослала сестре братьев Молли, решив, что беременную очередным рыжим Уизли стоит "порадовать". Через несколько дней она с радостью узнала, что небольшой животик у колдуньи пропал, а в хижину рыжих предателей крови зачастил целитель.

Гермиона судорожно сглотнула, вспомнив, как Джинни упоминала о том, что детей Уизли могло бы быть восемь, а у Молли особые счеты с Беллатрикс Лестранж.

Повествование о проделках Сириуса, когда он еще считался частью семьи Блэк, могло бы уместиться в десяток толстых томов. Кузен Беллатрикс был пакостником. Пакостником жестоким и изобретательным. Досаждать окружающим было его главным занятием. Правда, он знал меру и старался не привлекать внимания взрослых. А вот для сестёр Блэк каникулы и праздники, проведённые в доме на площади Гриммо, каждый раз превращались в забег на выживание.

И неправда, что Андромеда была "любимой кузиной" Сириуса. Её он доставал также как и всех прочих. Некоторые шалости были относительно невинны. По-крайней мере, дохлые крысы в постели, жабы в шкатулках с украшениями и пауки в сахарнице были не опасны.

Но однажды он запер Андромеду в шкафу в кладовой, в которой оказался боггарт. Пока взрослые искали её по всему дому, применяли поисковые чары и впадали в истерику, девушка сидела в темноте в подвале, трясясь от ужаса. Волшебной палочки при ней не было, и защититься от самого большого страха своей жизни Андромеда не могла. Она пробыла там больше двух часов, пока домовые эльфы, спустившиеся за вином к ужину, не услышали плач и не выпустили юную волшебницу.

После этого Андромеда несколько месяцев мучалась кошмарами и... возможно, она до сих пор спит со светом, потому что очень боится темноты.

После поступления Сириуса в Гриффиндор крики и истерики в доме на площади Гриммо стали нормой, а Вальбурга Блэк начала превращаться в неврастеничку. Кузен гордился каждым скандалом и "розыгрышем", который ему удалось устроить. Письма от разгневанных родителей пострадавших студентов приходили еженедельно. И далеко не всех удавалось поставить на место древностью рода Блэк. Нередко Вальбурге и Ориону приходилось оплачивать целителей.

Одному студенту Сириус увеличил заклинаниями голову в два раза. Мальчик пролежал больше года в клинике святого Мунго и Хогвартс ему, в конце концов, пришлось оставить. Страшные головные боли регулярно укладывали юношу в постель на несколько дней. Семья Блэк оплатила пострадавшему целителей и учебу у волшебника, изготавливающего метлы, втихомолку радуясь, что юный колдун не имеет родителей-магов, которые могли бы обратиться в Визенгамот и потребовать многотысячной компенсации.

Заметил ли Сириус, что мимоходом сломал судьбу своего сокурсника? Вряд ли. Чем громче был скандал, тем радостнее ему было. Противопоставляя себя семье, которая имела вполне заслуженную репутацию темных магов, кузен получал особое удовольствие.

Но терпение родителей все же закончилось, и Сириуса выставили из дома, велев ему жить самостоятельно, без поддержки семьи. Случилось это на каникулах после пятого курса, когда пришли оценки за экзамены. Сдача экзаменов С.О.В. в любой чистокровной семье были поводом для небольшого праздника - вечеринки или званого ужина.

Оценки Сириуса, пришедшие в середине июля были выше всяких похвал - десять "Превосходно". Вальбурга решила, что стоит это отметить в тесном семейном кругу, и разослала приглашения семьям Лестранж, Малфой, Прюэтт и всем членам семьи Блэк.

Отличная еда, сверкающий серебряный сервиз, старое вино в хрустальных бокалах, неторопливая беседа - всё это полетело к демонам, когда Сириус Блэк отставил в сторону свой бокал и сказал, что у него важное сообщение. Выдержав внушительную паузу, юный волшебник со всей возможной торжественностью объявил, что помолвлен. С магглорожденной колдуньей, которая ждёт от него ребёнка. Мальчика.

Никому из семьи Блэк тогда и в голову не пришло, что это очередное издевательство. Такими вещами как помолвка и беременность не шутят. Разразился ужасный скандал.

Скорее всего, Сириус рассчитывал на что-то меньшее. Но за несколько месяцев до того дня в семье Блэк пережили побег Андромеды с магглорожденным магом, поэтому отреагировали более чем бурно.

Шутка Сириусу не удалась. Вальбурга свалилась с сердечным приступом, не встав со своего места за столом. Пока Бертольд Лестранж вызывал целителя, а Друэлла хлопотала вокруг золовки, Орион Блэк схватил сына за шиворот и вытолкал из дома, крикнув напоследок, что он больше не член семьи Блэк.

Прямо так и вытолкал, - вспоминала Беллатрикс. - В парадной мантии, домашней обуви, без кната в кармане и волшебной палочки. Даже не знаю, как кузену удалось до Поттеров добраться. Не иначе как он через весь Лондон к "Дырявому котлу" шел.

Оправившись от приступа, Вальбурга заявила, что больше подобных выходок не потерпит и видеть Сириуса не желает. И выжгла его имя с гобелена. А через несколько месяцев, когда выяснилось, что сын пользуется наследством Альфарда Блэка и возвращаться и извиняться перед родственниками не собирается, на гобелене появилась еще одна дырка - на месте имени "Альфард".

Заявляя об отречении от Сириуса, Вальбурга солгала. Она регулярно, не реже раза в месяц, проверяла как дела у старшего сына. Даже переписывалась с миссис Поттер некоторое время. Все знали об этом лицемерии, но помалкивали.

Между прочим, точно также поступали родители Беллатрикс. Они даже смогли без ссор общаться с Андромедой и Нимфадорой, рассудив, что ребёнок-метаморф достояние для любой магической семьи, а на грязнокровного зятя можно и глаза закрыть. Тем более что Тед Тонкс старался не показываться семейству жены на глаза. Некоторые родственники даже всерьёз полагали, что его и вовсе не существует, а Нимфадора прижита вне брака.

Беллатрикс знала, что мать иногда помогала средней дочери деньгами и полностью оплатила обучение Нимфадоры в Хогвартсе. Магглорожденным вообще трудно найти работу в магическом мире, а этому Тонксу нужно было содержать семью. Друэлла Блэк не хотела своей дочери судьбы Цедреллы Блэк, которая вышла замуж за Септимуса Уизли и умерла из-за нищеты.

Именно с Цедреллой Блэк связано начало откровенной вражды с семьёй Уизли. Хотя волшебники этих родов и раньше друг друга не жаловали.

Как-то так сложилось, что семья Блэк стала для чистокровных семей Великобритании одним из основных поставщиков невест. Девочки в семье рождались также часто, как и мальчики. Девушки этого колдовского рода были красивы, сильны магически, умны и талантливы. Как бы жестоко это ни звучало, но невеста с фамилией Блэк - это чрезвычайно дорогой и качественный товар.

Через девичью кровь семья была в родстве почти со всеми чистокровными страны и большей частью Европы. Лонгботтоны, Поттеры, Яксли, Розье, Гэмпы, Краучи. Список можно продолжать еще на десяток фамилий. И это только те, где Блэк "отметились" за последние два века. А ведь родство в магическом мире считают гораздо дальше.

Естественно на брак с девушкой из семьи Блэк можно было рассчитывать только при наличии двух условий - полной чистокровности и богатства.

Уизли могли с некоторой натяжкой считаться первыми, но никак не вторыми. К тому же настораживало, с какой лёгкостью эти люди изгоняли из-под покрывала родовой магии членов своей семьи. Септимус Уизли был седьмым ребенком, но считалось, что у него только трое старших братьев. Где еще трое? Изгнаны за какой-то проступок. А у его отца неизвестно куда пропал младший брат. А до него еще трое. И так из поколения в поколения. Что происходит с изгнанным, Грейнджер? Да он не живёт долго и теряет магию, как линяющая по осени кошка. Если какая-нибудь чистокровная семья не примет его под покровительство. А кто примет, если известно об изгнании? Изгоняют из семьи, проводят полный ритуал, отрекаются, только если маг совершил действительно страшный проступок. Например, убил беременную колдунью. Или ребёнка. Кто согласен покровительствовать такому волшебнику?

Я не обвиняю Уизли в убийстве, но многие согласятся со мной, что столь частые изгонения наводят на неприятные мысли, - лениво заметил Люциус Малфой. - Либо у Уизли существуют какие-то строгие правила либо у них "дурная кровь".

"Дурной кровью", по объяснениям чистокровных волшебников, называли неистребимое проклятье, передающееся из поколения в поколение, которое толкает волшебников на нарушение существующих правил. Не имеет значения кем и когда созданы эти правила - семьёй, Министерством Магии либо Советом магов. Если есть правило, то в волшебнике с "дурной кровью" появляется желание его нарушить. В конечном счете, это ведёт к совершению преступлений или изгнанию из рода.

Мало того, что родовая магия у Уизли была в изрядных дырах, так волшебники из этой семьи умудрились отметиться во всех сколько-нибудь значимых и позорных скандалах. В том числе в "Магическом городе".

Ты не знаешь что такое "Магический город", Грейнджер? - Люциус Малфой захлопал в ладоши. - Впрочем, для грязнокровки это простительно. Чему я удивляюсь. Наверняка и сами Уизли уже не помнят, почему их обзывают предателями. Но, сразу скажу, не за то, что они якшаются с маггловскими выродками.

Однажды в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году несколько магов задумали создать место, где будут жить только волшебники. Новое магическое поселение. Наподобие Хогсмита, но гораздо больше, с веткой железной дороги, филиалами банка "Гринготтс" и клиники святого Мунго. Советом магов был утверждёно место для городка, и работа закипела.

Место в уже существующих волшебных деревнях строго ограничено, - рассказывал мистер Малфой. - Втиснуться туда всем волшебникам просто нереально. Поэтому колдовские семьи, которые могут жить, не опасаясь маггловского внимания, часто называют "счастливчиками". Все прочие вынуждены приобретать дома в мире простецов и трястись над секретностью. Так что представь себе, что случилось, когда было объявлено о строительстве места, как минимум на тысячу домов. Да Белтайн с меньшим размахом праздновали!

Многие волшебники вложились в строительство, рассчитывая через пару-тройку лет жить в месте, свободном от маггловского присутствия. Иные заплатили за это последние деньги. И можно было представить всеобщий ужас, когда организаторы строительства внезапно исчезли вместе с собранными галеонами. На месте, предназначенном для будущего городка, осталось несколько огромных камней и дюжина разъярённых великанов. Министерству магии срочно пришлось организовывать ураган, чтобы скрыть разрушение нескольких деревень и перемещение этих огромных агрессивных существ по стране.

Догадайся, какую фамилию носило трое из девяти совладельцев "Магического города"? - усмехнулся Люциус Малфой и торжественно провозгласил. - Уизли!

Когда обманутые волшебники стали искать сбежавших, то выяснилось, что все они покинули страну, прихватив семьи. Все кроме Уизли, клан которых был довольно велик. Вот когда рыжеволосые волшебники узнали, что такое всеобщая ненависть и семейная ответственность. Они не смогли отказаться от сбежавшей троицы. Да и чтобы это изменило? Визенгамот обязал семью Уизли возместить убытки, понесённые волшебниками-вкладчиками.

Уизли были богаты на тот момент и считались одной из самых состоятельных семей страны. Именно из-за галеонов в многочисленных сейфах их терпели на балах и приёмах и не обвиняли в открытую в "дурной крови". Но всего их состояния оказалось недостаточно, чтобы вернуть золото нескольким сотням волшебникам. Сейфы опустели, артефакты были проданы с торгов, а родовое поместье "Логово ласки" разрушено взбешенными магами, которые не получили компенсации. Попытки членов семьи Уизли помешать разрушению родового гнезда успеха не имели. Это единственный совершенно уникальный случай, когда родовая магия, хранившая семью почти девять веков, ушла от носителей крови и фамилии.

Нельзя точно определить причину подобной "обиды", но маги единодушно определили Уизли в категорию "предателей волшебной крови". От замка после магических атак остались лишь остовы двух подсобных помещений и часть стены.

Семья Уизли была вынуждена использовать развалины в качестве основы для своего нового дома. Родовая магия ушла почти полностью, хотя и обещала в будущем восстановиться не меньше чем наполовину. А пока этого не произошло, покинуть единственное место силы для обанкротившейся семьи было невозможно. Исчезновение последней защиты стало бы для всех детей Уизли стаканом яда.

Уизли должны были радоваться, что их не убили. Все взрослые члены клана сохранили свои жизни, а детям не было отказано в праве на обучение в Хогвартсе. Им повезло.

Возмещение убытков вогнало всех Уизли в страшную бедность, в которой они и пребывали до недавнего времени. Нельзя сказать, что сами представители семьи Уизли не пытались исправить своё бедственное положение. С одной из таких попыток и была связана вражда семей Блэк и Уизли.

Некто Септимус Уизли попытался откусить кусочек от состояния семейства Блэк, обманом женившись на колдунье по имени Цедрелла.

Цедрелла Блэк родилась в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году и с двенадцати лет была предназначена в супруги Элгеру Блетчли, наследнику древнего рода, красивому волшебнику всего двумя годами старше невесты. Она была красивой и воспитанной в духе семейных традиций девушкой. За последним родственники следили отдельно. Цедрелла училась на факультете Слизерин и пропала сразу после экзаменов за шестой курс. Причём исчезновение её было обставлено очень аккуратно - больше двух недель семья думала, что девушка находится во Франции, в гостях у клана Розье.

Но когда срок поездки подошел к концу, и родители волшебницы приехали за дочерью, недоумевающие Розье показали письмо с гербом семьи Блэк, в котором Арктурус Блэк просит принять извинения за то, что его дочь не посетит этим летом Францию. Печать на письме была подлинной, поэтому Розье не подумали ничего плохого, когда давние знакомые внезапно поменяли планы.

Потом выяснилось, что печать была аккуратно снята с какого-то давнего документа и приклеена к пергаменту свежим воском. Подделка!

К поиску Цедреллы подключились все члены семьи Блэк и их друзья. Её искали по всей стране и Европе. Но поисковые заклинания практически не действовали. Родовой знак оказался бесполезен. Предполагалось, что из-за артефакта. Все Блэк с ужасом гадали, что же это за вещь такая - чудовищной силы, что рассеивает древнюю семейную магию. Но в реальности оказалось, что Цедрелла стала супругой этого Септимуса. И носит его ребёнка.

Брачные обряды, Грейнджер, это что-то такое сложное и простое сразу, - женщина задумалась. - Это ведь только магглы друг другу обещают на словах и верность, и любовь до гроба. Однажды нас авроры загнали в маггловский храм. Помнишь, Руди? - обернулась она к мужу. - Мы целый день смотрели, как простецы женятся. Не спорю, что красиво. Платья эти белые, цветов много и девочки разбрасывают лепестки роз перед невестой. Вот только клятвы у них смешные. Просто слова - никакой магии. Как можно на словах любовь обещать? И как вообще можно любовь обещать? Руди, ты мне обещал любовь?

Я обещал не причинять тебе вреда, уважать твоё мнение, заботиться о твоём физическом и душевном здоровье и о здоровье наших общих детей, - скучающе ответил мистер Лестранж. - Также я клялся не покидать тебя на срок более полугода, жить с тобой под одной крышей, делить с тобой семейное имущество, все доходы и плоды. Ты обещала тоже самое. И не делай вид, что не помнишь.

А супружескую верность куда? - удивлённо воскликнул мистер Эйвери. - Отец мне заливал, что Лестранж в супружестве верны, как.... как фестралы!

Нет, физическую верность обещал отец нашей матери. Вот и сидел всю жизнь около неё, как привязанный. Не скажу, что плохо. Если есть теплые чувства и жена не бесплодна, то почему бы и не посидеть? Но моя невеста пыталась меня напоить слабительным перед церемонией, поэтому клятву супружеской верности я решил опустить, - Гермиона видела, что Рудольфус Лестранж улыбается. Видимо, теперь это казалось ему милой шуткой.

И трясся потом целый год, ждал, что магия накажет, - хмыкнул Рабастан Лестранж. - А уж как papa на тебя кричал! Нарушение традиций! То да это!

Если опустить все сентиментальные подробности, то свадебная клятва имеет много общего с Нерушимой клятвой, - строгий голос Люциуса Малфоя разрушил хрупкую тишину, установившуюся в Коридоре Смертников. - Два волшебника попеременно произносят заранее обдуманные слова обещаний. Очень важно не допустить игры слов. Можно обещать супружескую верность. Но что это такое? Просто физическая близость? А может знаки внимания? Заигрывание? Одобрение? Улыбка? Я читал о случае, когда влюблённые волшебники поклялись не сводить друг с друга глаз. Два идиота! Подразумевали, что всегда будут вместе, а в реальности стали сквибами. Потому что "не сводить глаз" означает, то, что слышится, а не думается. То есть "постоянно смотреть". А человек просто физически не способен не моргать до конца дней своих. Отсюда урок - в клятве должны быть только конкретные обещания, не допускающие разного толкования. Иные волшебные семьи прописывают тексты клятв в кодексах. Другие - делают частью брачного контракта. Третьи - обсуждают клятву отдельно. Это немаловажный вопрос, - мистер Малфой слегка поморщился, словно вспомнив что-то неприятное. - Первое отличие брачных клятв от Нерушимой состоит в том, что жених и невеста клянутся своей магией, а не ставят жизнь в залог. Например, если один из супругов обещал хранить верность, не допускать физической близости с другим человеком, то он вполне может пойти против своих слов. Но при этом он должен быть готов на то, что станет сквибом дней на десять. Также можно дать обещание сохранять физическое и душевное здоровье детей, а потом жестоко пороть их за провинности. Главное при этом искренне верить, что желаешь ребёнку добра.

Второе отличие было в том, что Нерушимую клятву можно разорвать. Когда обязательство выполнено, то узы исчезают сами. Еще можно обратиться к гоблинам - они немало золота зарабатывают на разрушении заклятий и клятв. Брачные клятвы теряют силу только со смертью одного из супругов. К тому же брачная клятва не может быть сотворена на волшебника повторно, пока не исчезла предыдущая.

Третья же граница, отделявшая Нерушимую клятву от Свадебной, воля человека, дающего обещание. При брачном обряде не имеет значения, добровольно или насильно он совершается. Чарам супружеских уз всё равно, что один из волшебников находится под Империусом или опоен любовным зельем. Они будут наложены и без этого. Понятия незаконного или насильного брака у волшебников не существует. Как не существует и развода. Последнее - исключительное изобретение маггловского мира, которое у волшебников не прижилось.

Четвёртое отличие можно и отличием не считать - Брачную клятву скрепляют только старшие маги, то есть волшебники старше пятидесяти лет. Причем недостаточно просто держать волшебную палочку у рук жениха и невесты. Необходимо произносить достаточно сложную магическую формулу. В среде волшебников сложилась особая профессия - брачный церемониймейстер. Эти волшебники не только налагают необходимые заклинания, скрепляющие обещания, но и вычисляют благоприятный день для свадьбы. Самые совестливые ещё и проверяют жениха и невесту на предмет подавляющих волю заклятий и зелий, чтобы потом донести в Аврорат. Плата услуги церемониймейстера варьируется от пятидесяти до двухсот галеонов. Свадьба - удовольствие дорогое. Те же кто наскрести пятидесяти галеонов не может, скрепляют брак в Министерстве Магии, где лет шестьдесят назад учредили специальный Отдел семейных состояний. Но особой популярностью эта процедура не пользуется.

Совершенно непонятно где Септимус Уизли нашел галеоны на оплату услуг церемониймейстера. Где он вообще нашел такого мага, который осмелился связать девушку из семьи Блэк, явно опоенную чем-то, и нищего ублюдка?! Впоследствии этого волшебника искали по всей стране, но так и не нашли. Между тем Брачная клятва была скреплена всеми необходимыми заклятьями.

Все волшебники семьи Блэк были уверены, что Цедреллу опоили сильнейшим приворотным зельем, чтобы добиться покорности. И, надо сказать, их подозрения большей частью подтвердились, когда спустя несколько лет выяснилось, что два старших сына Септимуса Уизли сквибы.

Когда выяснили, где прячут Цедреллу.... Этого предателя крови шли убивать. Никто бы не стал с ним разговаривать. Наши дедушки, прадедушки, родственники из других семей. И пара авроров из Министерства Магии, которые должны были подтвердить, что Уизли преступник - похитил чистокровную ведьму, а при аресте оказал сопротивление, - Беллатрикс нахмурилась. - Но убить тогда Уизли не получилось. Предполагалось, что Цедреллу держат насильно. Никто и предположить не мог, что она стала женой этого ничтожества. Да ещё и носит в своём теле его икру.

Поллукс Блэк рассказывал потомкам, что когда на защиту предателя крови бросилась сама Цедрелла в одежде, которая нисколько не скрывала её беременность, избиение моментально прекратилось. Нет, сердца волшебников семьи Блэк не дрогнули от сочувствия к будущей матери. Просто все волшебники поняли, что оказались в тупике.

Они шли убивать похитителя, зловредного колдуна. Но оказались совершенно не готовы узнать, что Цедрелла стала женой Уизли и будущей матерью рыжего ублюдка. Авроры были не настолько лояльно расположены к семье Блэк, чтобы смотреть сквозь пальцы на убийство. Да и проверялось все очень просто - многочисленные родственники Уизли вряд ли стали бы молчать. По магическому законодательству, убийство законного супруга, а не похитителя, было преступлением. За это полагался Азкабан.

Септимуса Уизли могли бы вызвать на дуэль. Но не в том состоянии, в каком на тот момент находился этот волшебник. В его теле целых костей было меньше, чем переломанных. К тому же древние правила запрещают вызывать на смертельный бой волшебника, который не обзавелся наследником волшебной крови. В то время маги ещё чтили старинный кодекс магических сражений.

Родители также не могли забрать Цедреллу. Во-первых, они ясно видели, что девушка повредилась в уме и находится под действием сильного приворота. Неизвестно было постоянного действия приворот или временного. Если её внезапно увести от предмета страсти, то смерть была бы неминуема. Во-вторых, Септимус Уизли мог в любое время забрать супругу обратно. Один иск в Визенгамот, который в силу объявленного равенства волшебников перед законом не мог отказать "предателю крови", и поднялся бы скандал. Ехидные заголовки статей в "Ежедневном Пророке", шепотки и смешки в спину, грязные сплетни, разрастающиеся как снежный ком. Семья Блэк не хотела подобного.

Им пришлось проглотить своё позорное бессилие, и молодоженов Уизли оставили в покое на какое-то время.

По возвращении был созван семейный совет, на котором присутствовали все члены семьи Блэк и их родственники до третьего колена из других семей. После рассказа о печальной участи, постигшей Цедреллу, всем разом стали понятны мотивы рыжеволосых предателей крови. Золото. Волшебные монеты, которых достаточно в сейфах семьи Блэк - вот что было целью Уизли.

Одна седьмая часть состояния любой колдовской семьи должна идти на приданое. В семействе Блэк хватало дочерей, но даже малая часть, причитающаяся Цедрелле - это приличное состояние по меркам простых волшебников, бедняков наподобие Уизли.

В то, что в скором времени Септимус Уизли потребует приданое Цедреллы, было понятно всем без исключения. И, скрипя зубами, всем пришлось признать, что оснований для отказа нет.

Да демоны с этим приданым! - сердилась Беллатрикс. - С этими коврами, подсвечниками и сервизом! И с сейфом! Двенадцать тысяч галеонов - не слишком-то и обеднели. Хуже было то, что Блэк стали посмешищем. Ещё бы! Ведь их обманули нищие Уизли.

Но помимо покосившейся репутации семья Блэк могла столкнуться с ещё большей проблемой. Отныне довольно многочисленный клан Уизли был связан с ними родством через Цедреллу. В чистокровных семьях родство ценят очень высоко. Не помогать близким родственникам в трудное время, игнорировать их считалось в высшей степени неприличным. Другое дело, что далеко не все просили помощи у старшей семьи, храня свою гордость и самостоятельность.

Понимаешь, Грейнджер! Это же неписаный кодекс взаимопомощи. Он сложился в древние времена, когда волшебников преследовали жестокие магглы. Уизли в любой момент могли воспользоваться древними правилами! Честно говоря, не все Уизли. Но сам Септимус, его братья и родители. Они могли даже отправить нам своих детей на воспитание. Из-за этой маггловской войны подобное практиковалось - чистокровные семьи собирали детей в самых укреплённых поместьях.

Но больше всего волшебников семьи Блэк беспокоило, что отныне Уизли имели полное право говорить о своих крепких связях с Древнейшим и Благороднейшим домом. Одно, когда глава чистокровной семьи Крэбб небрежно заметит в разговоре:

Моя дочь Ирма связала свою судьбу с Поллуксом из семьи Блэк.

И совсем другое, когда о родстве с "теми самыми Блэк" заявят предатели Уизли, которых подозревают в "дурной крови".

Семья Блэк никогда не связывалась с ничтожествами, - фыркнула Беллатрикс.

Чтобы не допустить спекуляции фамилией Блэк, которая много стоила на тот момент в волшебном мире, Цедреллу решили изгнать за "недопустимый брак" и "нарушение интересов семьи". В конце концов, родителям девушки пришлось долго мириться с кланом Блетчли, которые считали себя оскорбленными и требовали компенсации. Почему-то исключительно в золоте - ни Кассиопея, ни Вальбурга в качестве замены Цедреллы их не устраивали.

Но она же не виновата! - не сдержавшись, воскликнула Гермиона. - Вы сами говорили, что её опоили зельем!

И что? - безразлично откликнулась Беллатрикс. - На одной чаше весов безумная Цедрелла, а на другой положение семьи. Для любого волшебника выбор очевиден.

К тому же заколдованное генеалогическое древо показывало, что девушка не ушла из-под покровительства родовой магии Блэк полностью, как это было в своё время в Каллидорой и Дореей. Между семьями Блэк и кланом Уизли Цедрелла находилась где-то посредине. Возможно, это было связано с почти полным отсутствием родовой магии у Уизли - мисс Блэк просто некуда было переходить.

И с этой "двойственностью" было связано больше всего проблем. Почему не изгнали Ислу Блэк, когда она вышла замуж за маггла? Да потому, что супружество с простецом не нанесло никакого вреда "покрывалу" семьи. В том, что Боб Хитченс в маггловском храме надел своей невесте кольцо на руку не было никакого волшебства - до конца своих дней Исла магически принадлежала своей семье, хотя и "уехала с глаз долой".

Цедрелла же была замужем за волшебником. И при должной сноровке Уизли вполне могли начать тянуть магию из Древнейшего и Благороднейшего дома - латать собственное "покрывало".

Изгнание волшебника или отречение - это декларация всего волшебного клана об отказе общаться и иметь что-то общее с данным представителем рода и его потомками, а также завещание этого же самого трём следующим поколениям рода, - торжественно провозгласила Беллатрикс. - Отречение выражается в удалении волшебника из генеалогии семьи. Его выжигают с родословного гобелена, стирают его имя в фамильной книге - если таковая имеется, и чистят семейный архив. Любые изображения изгнанного подлежат уничтожению. Семья прекращает всякое общение с ним, его избегают упоминать в разговорах. Изгнанный не имеет права требовать себе ту часть семейной собственности, что числилась за ним до изгнания. Он и его потомки не могут наследовать членам семьи.

Но самая главная часть изгнания состоит в магическом лишении. От родственника отрекаются на уровне крови - его лишают родовой магии. Со дня проведения ритуала изгнанному становятся недоступны любые формы семейной магии, чары, завязанные на кровь, рушится волшебная защита. Однако фамильные проклятия остаются, и сила воздействия их значительно увеличивается.

Впервые за пять веков из семьи Блэк изгнали кого-то, - скучающе сообщила Беллатрикс. - И это притом, что как раз в то время в семье уже была внушительная дыра в виде сквиба по имени Мариус.

Отречение сильно повлияло на состояние Цедреллы и превратило пагубный эффект приворотного зелья в постоянный. А длительное применение приворотов, как известно многим, делает из жертвы слабоумного.

Конец у этой истории более чем грустный. Приданое, выданное семьёй Блэк, было быстро истрачено многочисленными Уизли и уже через десять лет они вернулись всё к той же нищете. Об изгнании Цедреллы было известно всем - Арктурус Блэк позаботился об этом. Старый волшебник даже дал объявление в газету "Ежедневный Пророк". Так что рыжие предатели крови не могли более извлечь выгоды из брака Цедреллы Блэк и Септимуса Уизли.

Изгнанная колдунья прожила после описанных событий очень мало по меркам волшебников - всего семнадцать лет. Из-за своего умственного состояния она не была пригодна ни к какой работе, даже самой простой. От бедной жизни её красота быстро поблекла. Вскоре волшебница стала обузой - существом, пригодным только для одного занятия. И Септимус Уизли обеспечил ей его. Бесконечные беременности и роды и вовсе превратили Цедреллу в развалину.

За семнадцать лет волшебница произвела на свет двенадцать детей. Двое старших родились сквибами. Их судьба никому не известна. Из оставшихся десяти четверо умерли в младенчестве. Уизли то ли не могли, то ли не хотели платить целителям и покупать в аптеке лекарственные зелья и отвары для новорожденных. Последних детей Цедрелла рожала с помощью сельской повитухи, которая обладала минимальными навыками и однажды не справилась с открывшимся кровотечением. Септимус Уизли своей куцей родовой магией не смог спасти слабоумную жену.

Цедрелла Уизли умерла, рожая двенадцатого ребенка. Мальчика, которого назвали Артуром. Артуром Уизли.

Глава 6

Соблюдая "правила приличия", принятые в Азкабане, Гермиона старательно пялилась на трубку, из которой тонкой струйкой текла солоноватая вода.

Не оборачиваться. Ни в коем случае. А если сильно любопытно, то не оборачиваться слишком часто. Не больше одного раза за пять минут. А как считать время? Как обычно. Один, два...

О чём можно беседовать с гоблинами почти час? И самое главное никто из сопровождавших служащих банка "Гринготтс" надзирателей не пытался прервать приглушенную артефактами беседу.

Строго говоря, чета Лестранж беседовала не только с гоблинами. Сначала они не меньше двадцати минут ругались между собой. И победила в споре Беллатрикс. Сейчас она что-то втолковывала "серокожим", отмахиваясь от возражений супруга.

Гермиона начала пересчитывать царапины на стене, краем глаза продолжая наблюдать за камерой напротив. Чем же так довольна Беллатрикс? А у Рудольфуса Лестранжа лицо человека, испытывающего самые сильные в жизни сомнения.

Палочек оказалось больше трёхсот. Скоро уже год, как она находится в Азкабане. Первый год. Осталось еще четырнадцать. Вряд ли она выдержит свой срок. Гермиона приблизительно представляла, как выглядит сейчас. Худая... нет, не просто худая, а костлявая. Кожа плотно обтягивала лицо и была странно шершавой на ощупь. Может быть, у неё сыпь или какая-нибудь экзема? А никто из узников не говорит об этом? Волосы существенно отросли, хотя на ощупь напоминали плотно скатанные жгуты. Гермиона перевязывала их обрывком балахона, чтобы в лицо не лезли.

Самое страшное творилось с зубами. Несколько коренных с правой стороны просто развалились на части, а правый клык подозрительно шатался. Будет большой удачей, если после Азкабана ей не понадобится вставная челюсть.

Ну, вот и всё! - довольный голос Беллатрикс заставил всех вздрогнуть. - Ну что же ты, Руди? - она шутливо толкнула мужа в бок. - Не переживай. Всё получится!

Надеюсь, - Рудольфус поднял голову и посмотрел прямо на Гермиону. - Очень на это надеюсь.

***

Ромуальд Брайан Эйвери, Уильям Трэвэрс... ушли. В Коридоре Смертников остались лишь те, кого должны были казнить тридцать первого июля и осужденные на разные сроки заключения.

Чем ближе подходил день казни семьи Лестранж, тем больше нервничала Беллатрикс. Она не плакала, но нервозность проявлялась в резких движениях. Рудольфус впал в своеобразный транс. И только Рабастан вел себя, будто ему предстоит поездка куда-то. Но что-то горькое все же проскальзывало в его смехе и шутках.

Настоящие аристократы, они хотели сохранить лицо до самого конца.

Гермиона до конца своих дней запомнила слова Рудольфуса Лестранжа. Дементоры, которых стало значительно меньше, ушли, а девушка всё ворочалась, не в силах задремать. Она думала о том, что свадьба Гарри и Джинни состоялась совсем недавно. Молодожены, наверное, отправились в медовый месяц за границу. Или куда там ездят маги? Девушка тщетно пыталась унять собственную злобность, но получалось плохо. В кого же она превратится в Азкабане?

Узник из камеры напротив пошевелился и тихо вздохнул.

Рудольфус Лестранж не спал в отличие от своей супруги, чей силуэт, закутанный в одеяло, Гермиона видела в глубине камеры. Волшебник сидел рядом с решеткой, обняв колени. Скорее всего, до Азкабана он был крупным мужчиной мощного сложения, как тяжелоатлеты из маггловских спортивных клубов. Даже в тюремном балахоне, болтающемся как мешок на палке, старший мистер Лестранж казался массивным.

Знаешь, ни о чём не жалею, - вдруг жарко прошептал мужчина. - Если бы мне дали шанс прожить заново, я бы прожил также. С теми же людьми, совершая те же ошибки. Потому что в моей жизни не было ничего неправильного!

Он горько улыбнулся.

Род Лестранж велик и тёмен, но он прервётся на нас. Наше наследие, наши традиции - всё исчезнет. На континенте еще осталась наша кровь - семья Л'Эстранг. Но они другие. Не такие. Чужие, хоть и родственники.

Рудольфус прижался к решетке.

Гермиона, - девушка вздрогнула, услышав своё имя. - С нашей смертью закончится эпоха в волшебном мире. Почти сорок лет, два поколения, сотни жизней, две войны... Что получим мы за это? Две строчке в справочнике по истории? Несправедливо, - ухмылка этого человека была безумна. - Никакой славы побежденным. Но нужна ли нам слава? Нам нужна память. Ты будешь нас помнить, Гермиона?

Растерянная девушка кивнула.

Ты выберешься отсюда. Обязательно. Появится цель - появится дорога.

Спустя десять дней за семьёй Лестранж пришли надзиратели. Возможно, Гермиона пропустила в своём календаре несколько палочек, потому что по её расчетам было всего лишь двадцать пятое июля. Видимо, также думала и Беллатрикс, потому что лицо её вдруг стало как у потерявшейся маленькой девочки.

Надзирателей было шестеро - по двое для каждого заключенного. Пока пятеро с волшебными палочками готовились вскрывать решетки, шестой перебирал "сбрую" - так заключенные именовали конструкцию из кандалов на руки и ноги и ошейника, соединённых цепочками.

Первым вывели и заковали Рабастана Лестранжа. Потом освободили Рудольфуса и Беллатрикс. Но заковать их в кандалы не успели. Один из надзирателей получил страшный удар, отшвырнувший его к стене. Скованный Рабастан сбил с ног двух надзирателей, прежде чем они смогли заколдовать его брата. Беллатрикс вывернулась из рук другого волшебника и рванула к решетке.

Гермиона впервые видела её так близко. Их отделяло всего несколько дюймов и эта проклятая решетка! Вблизи оказалось, что у Беллатрикс не глаза, а адские провалы, в которых плещется безумное Дьявольское пламя. И у неё были очень горячие руки. Просто раскалённые щипцы, которыми она вцепилась в горло Гермионы.

Блэк! Семьи больше нет, но кровь их в тебе! - это был не шепот, а какой-то страшный клёкот. - Клянись, что создашь свой род! Свою волшебную семью! Клянись, что назовёшь... назовёшь дочь моим именем! Клянись!

От нехватки воздуха у Гермионы перед глазами плыли красные пятна. Яркий цвет - очень необычный для серо-черного Азкабана.

Клянись!

Крики Рабастана и Рудольфуса, заклинания надзирателей, слова Беллатрикс...

Клянусь! - выдохнула она, и руки на шее исчезли.

Беллатрикс оттащили прочь и с силой швырнули на каменный пол. Гермиона сквозь шум в ушах услышала хруст костей. Рудольфус лежал рядом с решеткой, замерев в последнем движении. Из разодранного горла толчками выходила кровь, растекаясь на неровном полу. Темно-бордовая, почти черная жидкость красиво блестела в свете факелов и ламп. Рабастан, прижатый двумя надзирателями к стене, хрипел. Лицо его было залито кровью.

Мать вашу! - один из надзирателей с силой пнул Беллатрикс. - Чтоб вас демоны сожрали, ублюдки....

Ты что делаешь? Что делаешь?! - к поверженной колдунье подскочил тот стражник, что перебирал "сбрую". - Ты ей грудину сломал, недоумок! Нам же их к дементорам вести! Эти сдыхают уже! Быстро! Быстро их вниз!

Безвольные окровавленные тела узников поволокли прочь по коридору. Через несколько минуту шаги и всякий шум стихли. После маленького сражения остались следы - выломанная решетка, несколько камней и лужа крови. Камни, повинуясь странной магии Азкабана, займут своё место в стенах уже через час, решетку вернут на место на следующее утро, а лужа выморозится от холода дементоров, оставив после себя едва заметное серое пятно, на которое Гермиона будет смотреть и иногда даже здороваться.

***

Никогда не думал, что они пойдут на такое, - внезапно сказал Люциус Малфой спустя несколько дней.

На что пойдут? - спросила Гермиона, даже не уточнив, кто такие "они". И без того ясно.

Попытаются найти смерть от руки надзирателей. Их ведь явно не донесли до дементоров. Руди уже был мёртв, а Беллатрикс и Рабастан умирали. Место казни, говорят, находится где-то внизу. Сколько же туда тащиться. Не донесли.

Гермиона слабо улыбнулась. Это ведь хорошо, правда?

Ты знаешь, - мистер Малфой чуть помедлил. - Когда ты клялась, появилось свечение. Я могу поклясться чем угодно, что это была магия. В Азкабане очень трудно колдовать даже с волшебной палочкой в руке. Замок вытягивает силы из магов. А Беллатрикс удалось.... Она тебя связала.

Связала?

Гермиона оторвалась от вычерчивания квадратиков на полу камеры. Двое суток назад они с Долоховым договорились играть в шахматы. И теперь подготавливали будущие "доски".

Обязательством создать свою магическую семью и назвать.... назвать дочь её именем.

Я, - Гермиона растерялась. - Я такое пообещала? Я не помню.

Беллатрикс едва тебя не придушила, - усмехнулся Люциус. - Но это была магия. Я не мог ошибиться. Беллатрикс, наверное, долго копила силы. Хотела убить напоследок кого-нибудь, но почему-то использовала резерв на тебя.

Я... я не выживу в Азкабане. Как я могла такое обещать?!

Теперь-то ясно, что выживешь, - весело сказал Антонин Долохов. - Дать клятву подобного рода это всё равно, что выпить Феликс Фелицис. Сама магия тебе поможет, сохранит.

Вот только не выполнить клятву нельзя, - улыбнулся мистер Малфой. - Иначе конец будет ужасен. Очень.

***

В первых числах сентября за Юлиусом Ноттом пришли надзиратели, чтобы увести на свидание с сыном. Другие заключенные затаили дыхание, слушая, как стражники пытаются надеть на узника "сбрую", а кандалы просто соскальзывают с тонких рук. Юлиус Нотт не был здоровяком, а после года Азкабана и вовсе превратился в скелет. В конце концов, надзиратели надели только ошейник.

Когда шаги надзирателей стихли Гермиона и Антонин Долохов продолжили свои "занятия". Русский язык был очень необычным. Гермиона неплохо говорила по-французски и знала несколько общеупотребительных фраз из болгарского языка, но родному языку Долохова они и в подметки не годились. Удивительно сложное наречение, где смысл каждого слова может измениться в зависимости от его места во фразе или конкретной жизненной ситуации. Некоторые слова звучали мягко и протяжно как часть прекрасной песни, другие напоминали короткое грязное ругательство.

Гермиона лишь надеялась, что Долохов, в самом деле, учит её русскому языку, а не каким-то затейливым оскорблениям.

Юлиус Нотт вернулся через несколько часов. Дождавшись, когда надзиратели уйдут, он хрипло сообщил:

Теодор восстановил финансовое ядро, Люциус. И вернулся в Совет магов. И твой сын вернулся. Они будут держаться вместе на случай проблем.

Прекрасно. Хорошая новость, Юлиус, - оживился волшебник.

Жене когда-то кузен маггловскую забегаловку оставил в наследство. Балласт. А потом выяснилось, что это единственное, что Министерство конфисковать не может. Теодор им занялся. Быстро наловчился с магглами управляться. Наживаться на простецах совсем не зазорно. Особенно в эти времена. В семье с золотом не густо, но на приличную жизнь хватает. Отправил девочек на учебу. В Хогвартс, к сожалению. Хотел, чтобы они учились в Шармбатоне. Но наша семья в списках "неблагонадежных". Нельзя выезжать за границу еще лет пять. Это распространяется даже на девочек. Хотя они-то нисколько в моих ошибках не виноваты. Одно хорошо - обе в Слизерин попали. Факультет, конечно, в осаде, но там не выдают своих на расправу.

Теодор женился? - осведомился Люциус Малфой. - А может, присмотрел кого-нибудь?

Нет. Слишком много, - мистер Нотт начал кашлять. - Слишком много времени занимают дела. Но он постарается... Найдет себе хорошую чистокровную... Так много семей обеднели и потеряли всё. Выбор велик!

Он засмеялся тихим безумным смехом.

Я велел ему... я приказал ему не приходить больше. Велел убираться и не тратить больше золота.

Мерлин... почему, Юлиус?! - спросил мистер Малфой. - Ведь твой сын....

Теодор не должен видеть, как я умираю, - неожиданно четко и ясно сказал мистер Нотт. - Он не поможет и не спасёт меня. Будет лишь терзаться от своего бессилия. Ты сам знаешь, куда ведёт безысходность. В его положении на счету каждая монета.

Юлиус Нотт умирал долго. Вскоре его надрывный кашель сменился тихими хрипами, словно волшебнику не хватает воздуха. Гермиона слушала эти ужасные звуки, и сердце её сжималось от жалости. Пусть этот человек Пожиратель Смерти, убийца, ненавистник магглов и магглорожденных, шпион Темного лорда в Министерстве магии. Но он не должен так умирать - в каменной клетке, с лёгкими, разорванными в клочья.

Останавливать и просить старого надзирателя с тележкой о помощи, было бесполезно. На оклик Гермионы этот волшебник даже не обернулся. Заключенным не полагается целитель или лечебные зелья.

Дементоры, посещающие Коридор Смертников, явно предчувствовали скорую смерть Юлиуса Нотта. Они кружили рядом с решеткой его камеры, впитывали каждый хрип, каждый вдох, который мужчине удавалось сделать. Они наслаждались затянувшейся агонией.

Когда наступила зима, и по коридорам и переходам Азкабана заметался ледяной ветер, Юлиус Нотт умер. Проснувшись утром, Гермиона и Антонин Долохов услышали лишь тишину в левой части коридора. Люциус Малфой, которому была видна часть камеры болеющего узника, сказал, что Нотт лежит на одеяле и не шевелится.

В тот день надзирателя ждали больше, чем когда бы то ни было. Старик, разложив кашу по подставленным к решеткам мискам, остановился около камеры Юлиуса Нотта и вытащил длинную гладкую палку. Через несколько секунд все узники услышали равнодушный вердикт:

Мертв.

Когда тело волшебника забрали, Гермиона прижалась лбом к холодной стене и прошептала слова молитвы, которые когда-то давно слышала на похоронах бабушки:

Покой Господи душу раба твоего...Юлиуса.

И совершенно неожиданно вырвалось:

Сбереги нас от такой смерти!

***

Коротких царапинок на стене при подсчете оказалось ровно тысяча двести двадцать четыре. Не доверяя себе, Гермиона пересчитала их два раза. Всё равно получалось, что она находится в Азкабане именно тысячу двести двадцать четыре дня. Благодаря Люциусу Малфою, который со свиданий с сыном приносил информацию о времени и дате, календарь был довольно точен.

Больше трёх лет...

Впрочем, осталось еще в четыре раза больше - целых двенадцать лет.

Дни в Азкабане напоминали друг друга, как песчинки на большом пляже. Когда проснулись после "посещения" дементоров тогда и утро. Обязательное умывание. В Азкабане можно легко опуститься, если позволить себе зарасти грязью. Об этом говорила Беллатрикс, когда объясняла, почему Пожиратели Смерти, получившие пожизненный срок после первого падения Волдеморта, умудрились сохранить в Азкабане разум и, в гораздо меньшей степени, здоровье.

Так что Гермиона каждое утро добросовестно умывалась ледяной водой, а раз в несколько недель мочила кусок тюремного балахона и обтирала тело. Холодно после такой процедуры было неимоверно.

Работы для разума, которая, по словам других узников, спасает от безумия и пагубного оцепенения, у Гермионы тоже хватало.

Она неплохо изучила русский язык. Хотя Антонин Долохов заявлял, что акцент просто ужасен, и девушке лучше не составлять самостоятельно длинных фраз, а говорить короткими предложениями из трёх-пяти слов. Иностранцам подобное позволено.

Гермиона рассказывала узникам о современном маггловском мире. Оказалось, что объяснить реалии простецом двум волшебникам гораздо легче, чем двум дюжинам чистокровных колдунов. Работа почты, маггловской таможни, многоступенчатая система образования - нашлось много такого, что "внезапно открылось" и стало понятным.

А я всё недоумевал, почему магглы постоянно замирают на перекрёстках и выглядят так смешно, - задумчиво проговорил мистер Малфой после своеобразной лекции о светофорах и их значении в дорожном движении. - Нет, эти механические повозки просто ужасны. Попасть под их колеса никому не хочется. Но неясно было, почему они останавливаются, когда людям нужно было перейти дорогу. И что на этих столбах всего три цвета? А если я наколдую синий?

Помимо обсуждения недостатков и редких, по мнению чистокровных магов, достоинств маггловского мира, рассказов Антонина Долохова об учебных реалиях Дурмстранга, школы волшебников, в которой ему довелось учиться, были еще и новости из мира за стенами Азкабана. Последние Люциус Малфой регулярно получал от сына.

То, что Драко сможет видеться с отцом, как минимум, раз в месяц было небольшим преувеличением. На самом деле, с большим трудом, да ещё и с помощью постоянных финансовых вливаний, ему удавалось добиться четырёх свиданий в год.

Через Драко заключенные узнали, что Совет магов уже целый год рассматривает законопроект с названием "О защите волшебных детей". По словам младшего Малфоя никто из членов Совета магов не видел полного текста будущего закона. На руках волшебников какие-то отрывки о программах ассимиляции магглорожденных в волшебном мире, правах сквибов и детей с примесью крови волшебных существ. Чего ждать от полного текста непонятно. Но то, что готовился он "лордом Дамблдором" наводит на мысль, что ничего хорошего.

Показное благоволение к выходцам из семей магглов, по словам Драко Малфоя, - это часть новой политики Министерства магии. Довольно ожидаемо, надо сказать. Пожиратели Смерти, которых заклеймили "темными магами", заявляли о вредоносности грязнокровок. Новая же политика, тон которой большей частью задаёт именно Альбус Дамблдор, стоит на том, что магглорожденные это "возвращение волшебной крови", "новые идеи и замыслы, которые принесут процветание волшебному миру".

Но благоволение напускное. По-прежнему, никто из работающих в Министерстве магии магглокровок не занимает должности выше старшего клерка. За исключением двух колдунов. Один прикрывается поддельной родословной - все об этом знают и все молчат, а второго берегут родственники чистокровной супруги.

Хотя кое-какие полезные идеи действительно есть. Драко Малфой стал тайным совладельцем небольшого магазинчика в Косом переулке, который предлагает волшебникам заколдованную маггловскую технику. Музыкальные плееры с наушниками, фотоаппараты, совсем не похожие на уродливые треноги, которыми пользуются "волшебники старой закалки" и карманные фонарики для тех, кто предпочитает не занимать волшебную палочку заклинанием Люмос, пользуются устойчивым спросом.

Гарри Поттер стал отцом малыша по имени Джеймс Сириус. Рождение ребенка седьмого января одна тысяча девятьсот девяносто девятого года лишь подтвердило слухи о том, что брак был заключен, как говорят невоспитанные магглы, "по залёту". Спустя еще полгода молодой лорд Поттер успешно прошел вступительные испытания в Аврорат и стал рядовым сотрудником.

Это ненадолго, - сказал Люциус Малфой. - Любимая пешка Альбуса Дамблдора. Его герой. Он недолго пробудет мальчиком на побегушках.

Еще раньше аврором стал Рональд Биллиус Уизли, принесший, как написали в "Ежедневном Пророке", "в жертву магическому правосудию свой талант вратаря сборной по квиддичу". Младший Уизли женился на Лаванде Браун и в феврале одна тысяча девятьсот девяносто девятого года стал отцом двух девочек - Розы и Гиацинт.

Драко Малфой не специально следил за своими героическими недругами. Магический мир невелик по сравнению с маггловским. Вести и слухи в нём разносятся с пугающей быстротой, чему немало способствует каминная сеть в каждом доме. К тому же Гарри Поттер и Рональд Уизли отличились в прошедшей войне. Первый ко всему прочему еще и глава древнего магического рода, несмотря на то, что сам не может похвастаться идеальной чистокровностью.

С последнего свидания с сыном Люциус Малфой вернулся довольным как кот, одновременно поймавший двух мышек.

Нет, мы знаем, что ты через два месяца выходишь на свободу! - тут же возмутился Долохов. - Но ты бы мог не так открыто радоваться? Некоторым здесь еще кучу лет куковать!

Люциус Малфой только усмехнулся. Устроившись удобнее на своём одеяле, он изрёк в пустоту:

Через пять месяцев я стану дедом. Если судьба будет благосклонна, то буду присутствовать при рождении.

Ocherednoe izvrashenie anglichan! Pri kuche naroda roqayt. Kak ne studno? - пробормотал Долохов. - И кто будет? Мальчик?

Мальчик, - кивнул мистер Малфой. - И Драко с супругой не собираются останавливаться на одном ребёнке. Необходимо обеспечить наследником фамилию Паркинсон. Насколько я понял, то Панси готова рожать столько, сколько позволит её тело. В этом я её поддерживаю.

У Гермиона тогда начали появляться мысли, что Люциус Малфой что-то задумал. Возможно что-то, связанное с её приговором и заключением. Не доверяя календарю, он заранее расспросил девушку обо всех событиях дня, когда убили её родителей. К собственному удивлению, Гермиона смогла вспомнить всё до мельчайшей детали. Она даже воспроизвела список покупок, который ей вручила мама.

С лицами и именами авроров было гораздо сложнее. Череда пыток, которая именовалась "допросом" не задержалась в памяти. Просто клубок красно-черной из тьмы и боли, на поверхности которого изредка проявляются обрывки фраз и чьи-то лица.

Не сумев вспомнить ничего существенного, Гермиона рассвирепела и отказалась разговаривать на эту тему. Впрочем, мистер Малфой и не настаивал.

***

После того, как надзиратели забрали Люциуса Малфоя на свободу, Гермиона осталась наедине с Антонином. Их разделяла стены приблизительно в фут толщиной, пустая камера и еще одна стена. Но это не мешало им разговаривать и играть в шахматы и шашки.

У них не было шахматных фигурок, но, имея перед глазами нацарапанную на камне шахматную доску и пару тройку камешков, нетрудно было представить их. Камешки эти, по словам Антонина, самое настоящее чудо. Стены Азкабана крепки и напитаны странным волшебством, от них ничего нельзя отковырять. В Азкабане невозможно сделать подкоп или разобрать стену. Но эти камни откуда-то появились. Возможно, из внешнего мира. Их пронесли с собой узники или посетители. А может это и не камни вовсе.

Поднеся три камешка, когда-то найденных в углу камеры, ближе к свету коридорного факела Гермиона с облегчением разглядела, что это морская галька - все камни имели характерную обкатанную форму. И это действительно были камни, а не что-то... хм... окаменевшее.

Шахматы были их основным занятием, но между делом, Антонин Долохов рассказывал Гермионе о местах, где он побывал, о людях, с которыми ему довелось встречаться, событиях, которым он был свидетелем.

Антонин рассказал, что во время склоки в Отделе Тайн именно он был тем волшебником, который швырнул в неё темное проклятье, которое имело вид пурпурного пламени. Сама Гермиона об этом не знала. Она лишила голоса Пожирателя Смерти, лицо которого было скрыто маской. Когда маска слетела, девушка уже была без сознания.

Честно говоря, целился я в этого очкастого недоноска. Но упал кто-то с каштановыми волосами. Этот мелкий сразу попал в меня обездвиживающим заклятьем и я когда лежал на полу видел, коричневые кудри. Значит, это была ты.

Антонин Долохов видел Гелерта Гриневальда на расстоянии в десять ярдов.

Красивый. По любым меркам красивый человек. Немного напоминает Люциуса, но черты лица не такие резкие и волосы... как там Мартин говорил? Липовый мёд? Вот именно что такого цвета. И вьются. Я сразу понял, почему его фотографии так и не появились в волшебных газетах. Обычно когда ловят преступников, то всегда публикуют фото, чтобы волшебники знали, кого обезвредили доблестные герои. А когда победили Гриневальда, причину ужаса всей волшебной Европы, газеты шли без фотографий. И не потому что фотоаппарата не было. Был. Просто.... Все кричали, что Геллерт Гриневальд чудовище, безумец и психопат, жаждущий крови магглов и волшебников, изнывающий от желания разрушить мир. Но на вид в нём не было ничего безумного. Просто человек. Спокойный, вежливая улыбка... Я уже говорил, что он был красивый? У зла должно быть особое лицо, Гермиона. Нет не так. У зла должна быть рожа. Приблизительно как у нашего Темного лорда. Чтобы тошнило и передергивало. А если бы опубликовали фото Гриневальда, то половина всех волшебников, даже пострадавшие не поверили бы, что такой человек организовал самую крупную войну магглов в истории и уничтожил их руками десять тысяч волшебников. Почему-то считается, что красота есть добро и свет. А там где есть неверие, всегда начинается повод виноватых. Кто мог гарантировать, что волшебники Великобритании не стали бы таковыми? Ведь у англичан была возможность остановить войну, когда она еще толком не началась. Европа лежит в руинах, а Королевские острова почти целы. Чем не повод для ненависти? А так... преступник есть. И есть тюрьма, в которой он сидит. Всё просто.

За игрой и разговорами они даже не сразу заметили, что тележку с тюремной едой возит совсем другой надзиратель. Пожилой сгорбленный волшебник то ли умер, то ли ушел в долгожданную отставку. Вместо него скрипучее железное чудовище на колёсиках таскал по тюремным уровням молодой колдун. Некрасивое лицо с угрями на лбу и щеках, шея с торчащим кадыком и короткие рыжеватые волосы. Форма надзирателей - темно-коричневая мантия с красной повязкой, висела на нём мешком и явно была велика на несколько размеров. Он показался Гермионе смутно знакомым и, порывшись в памяти, она вспомнила, что этот парень учился несколькими курсами старше на факультете Гриффиндор.

На узников надзиратель косился с ненавистью. Словно они были его главными врагами.

Антонин потом сказал, что "этот прыщавый упырь" самое плохое, что только могло с ними здесь случиться. Ну, за исключением дементоров. И оказался прав - на следующий день разносчик так и не появился. О двух узниках в дальнем тюремном коридоре просто забыли. А может, разносчик просто поленился тащиться наверх с тяжелой тележкой ради двух явно сумасшедший преступников. Не появился он и через сутки.

Этот упырь решил нас уморить голодом, - вяло прошептал Антонин. - Svolota. Гермиона, лови!

Раздался скрежет металла по камню, и у решетки камеры Гермионы появилась миска, наполненная склизкой тюремной кашей.

А ты? - нервно спросила Гермиона. После двух суток без обязательного пайка в ней проснулось что-то вроде голода.

У меня ещё есть немного. Как только рожу эту увидел - сразу о кладовой подумал, - отозвался волшебник. - Выгребай всю. Одной магией сыт не будешь. Ты нашей великой леди девочку обещала.

Гермиона переложила кашу и отправила миску в обратное путешествие. Благо Долохов сидел недалеко. Девушка подумала, что ей тоже нужно делать запасы. На случай если их вот так "забудут".

Надзиратель появился на следующие сутки и явно расстроился застав их живыми. Швырнул в тюремные миски по комку каши, запнулся о подол собственной мантии, едва не опрокинул тележку, наехав на неровность в тюремном коридоре.... В общем, опыта передвижения в Азкабане ему явно не хватало. Хотя, как заметил Антонин, остатки совести у парня ещё подают признаки жизни.

Впоследствии молодой надзиратель не раз "забывал" об их существовании на день-два. Узники выживали лишь благодаря собственной предусмотрительности и "кладовой". Главной трудностью было спрятать еду от дементоров. Если волшебный страж Азкабана касался пищи, на ней появлялась отвратительная плесень.

Они разговаривали, играли в шахматы или маггловскую русскую игру под названием "бой моряков" еще целый год. Гермиона не было уверена в точности своих отметок - частенько она не могла вспомнить чертила ли палочку на стене или забыла сделать это. Узники общались между собой на странной для стороннего уха смеси русского и английского языков. То есть на смеси говорила Гермиона, а Долохов изъяснялся исключительно на русском. Он утверждал, что родной язык помогает ему легче переносить присутствие дементоров и тюремный холод. Возможно, это было правдой.

Но русский язык не сберёг Антонина Долохова от смерти. День, когда его душа покинула Коридор Смертников, Гермиона запомнила на всю жизнь.

Холодная зима. Даже не холодная, а ледяная. Это ощущалась даже в Азкабане - по коридорам то и дело проносился пробирающий до костей ветер, а вода в миске покрывалась корочкой льда. И дементоры были в этом совершенно не виноваты, ведь лёд и иней были белыми, а не серыми.

Они играли в шахматы. Волшебник выигрывал уже третий раз подряд, и Гермиона с досадой размышляла, как бы так переставить свои фигуры, чтобы прекратить избиение. Антонин начал озвучивать свой ход:

Конь ходит....

И вдруг замолчал.

Что? - переспросила Гермиона, поднимая голову и прислушиваясь. - Куда идёт эта демонова лошадь?

Но ей никто не ответил. В Коридоре Смертников воцарилась абсолютная тишина. Ни звука дыхания, ни шуршания, ни скрежета камня о камень. А ведь обычно они прекрасно слышали друг друга.

Антонин, что случилось? - девушка перешла на русский язык, даже не заметив этого. - Почему ты молчишь? Антонин!

Гермиона начала паниковать.

Антонин! Антонин! - эхо множило её крик и оглушало. - Почему ты молчишь? Долохов! Очнись!

Глазам вдруг стало больно, и горячие слёзы потекли по щекам и подбородку. Впервые за несколько лет она плакала. В Азкабане не рекомендуется испытывать слишком сильные эмоции. Они обессиливают человека. Но в день смерти Антонина Долохова Гермиона забыла об этом правиле. Срывая голос, она звала замолчавшего волшебника. Замирала, надеясь услышать отклик. Но тщетно.

Тихий горький плач превратился в рыданья. Когда слезы иссякли, а горло болело так, что с трудом можно было сделать вдох, она свернулась на одеяле и заскулила, как раненый зверёк.

Антонин Долохов молчал. Сердце его перестало биться.

Надзиратель забыл о заключенных Коридора Смертников на целых два дня. А на третий просто прошёл мимо мертвеца, приняв его за спящего. Он не имел полезной привычки тыкать палкой в неподвижных узников.

На четвертый день Гермиона почувствовала сладковатый запах. Тошнотворный аромат тления. Несмотря на холод, тело Антонина разлагалось. Гермионе казалось, что она находится с ним в одной могиле и это её запах тоже. Впрочем, Азкабан и был их могилой.

Объявившийся на пятые сутки надзиратель тоже почувствовал запах, грязно выругался и ушел за помощью, оставив тележку в коридоре. Гермиона лежала на своем одеяле, слушая, как вытаскивают из камеры тело Антонина Долохова. Затем несколько человек остановилось около её камеры. Острое обоняние уловило редкостные для этих мест запахи - кофе, чего-то мясного, табака и чистой одежды.

Эта жива ещё? - раздраженно осведомился надзиратель с хриплым, как будто простуженным, голосом. - Лежит и не шевелится.

Она того... тронулась, - раздался подобострастный голос разносчика. - Может её того... не кормить? Все равно ведь...

Смачный хлопающий звук - оплеуха. Разносчик тихо заскулил.

Не выдумывай! Еще раз узнаю, что ты уровни пропускаешь, получишь по мозгам. Забыл, кто здесь премии и отпуска распределяет?

Нет, что вы..., - залепетал парень. - Я никогда...

Молчи уж! - резко оборвали его. - Иди, отрабатывай золото. Половина Азкабана без жратвы сидит! Когда Патронус научишься создавать, бестолочь? Шагай!

Голоса начали отдаляться. Вскоре всё стихло. Гермиона выбралась из-под своего одеяла и села. Голова кружилась от слабости. Все же четыре дементора - это перебор. Волшебные стражи прибыли к двум узникам, а нашли в живых только одного. Неприхотливые создания - они попытались удовольствоваться той едой, которая нашлась. Если этой ночью их вновь будет четверо, она, пожалуй, не выдержит и сойдёт с ума.

И как тогда выполнять данную Беллатрикс Лестранж клятву? Если надзиратели всё-таки не донесли волшебников семьи Лестранж до подземелий. Если Беллатрикс, Рудольфус и Рабастан действительно умерли по дороге, как утверждал мистер Малфой, то.... То они обязательно встретятся. На том свете, конечно. И как тогда спрашивается смотреть Беллатрикс в глаза? Как отвечать ей за невыполненное обещание?

Ползком Гермиона добралась до трубки с водой и умылась. Лицо на ощупь казалось опухшим. Если только череп, обтянутый кожей, может опухать. Щеки ввалились просто до неприличия. Но это понятно - за четыре года она растеряла все коренные зубы. Родители были бы в ужасе.

Опустошив миску с кашей наполовину и, на всякий случай, припрятав оставшееся, девушка укуталась в колючее тюремное одеяло и села перед нацарапанной на полу шахматной доской. После смерти Антонина Долохова, оставшись в полном одиночестве, она может играть лишь с призраками своего воображения.

Горестно вздохнув, узница представила перед собой шахматное "поле битвы" с выстроившимися в ровные ряды фигурами. Жаль, что нельзя так же легко представить человека в соседней камере, с которым можно поговорить или хотя бы поругаться.

Дементоры в тот вечер явились в прежнем составе. Четыре жутких твари наполнили опустевший Коридор Смертников холодом и смрадом. Да от волшебных стражей изрядно попахивало падалью - Гермиона начала чувствовать запах несколько месяцев назад. Антонин тогда изрядно удивился - для него дементоры пахли дымом, сгоревшей плотью и раскалённым камнем. Этот запах запомнился ему со времён войны с Гриндевальдом, когда волшебники навидались ужасов маггловской войны.

Амортенция наоборот.

Четыре существа теснились около её решетки. Будь у них локти, они толкались бы, пытаясь отвоевать себе место. Гермиона забилась в угол камеры и мелко дрожала. Накинутое на голову одеяло от дементоров не спасало. Это она выяснила ещё в первую неделю своего заключения. Против них нужны стены и крепкие двери.

Натиск в эту ночь оказался очень агрессивен. Словно стражи были голодны и сильно недовольны чем-то. Гермионе казалось, что она видит те счастливые воспоминания, которыми питаются дементоры. Это тонкие нити жемчужного цвета, которые вылетают из её рта вместе с дыханием. И нельзя ничего сделать, чтобы остановить это воровство. Потому что невозможно постоянно не дышать.

Но потом случилось страшное.

Дементор, которому не досталось место у решётки, вдруг оттолкнул двух собратьев и протиснулся в камеру почти наполовину. Существо вытянуло костлявые руки, пытаясь дотянуться до сжавшейся в углу девушки. Несколько раз покрытым струпьями пальцам удалось коснуться её.

Этого оказалось достаточно.

В голове Гермионы вдруг раздался треск, словно кто-то разодрал напополам кусок старой ткани. Мысли заполнились событиями, звуками и ощущениями, которых, она была уверена, раньше не было в памяти. Она начала падать.... Но не в привычную тёмную бездну, наполненную болью, криками и запахом крови. Вовсе нет. Будто она нырнула в думосброс - артефакт, предназначенный для хранения и воспроизведения воспоминаний. Вот только этим думосбросом была её собственная голова.

Она стояла на песчаной дорожке, ведущей к маленькой волшебной деревеньке. Это были пасхальные каникулы на её шестом курсе. Всю неделю, что они гостили в Норе, было удивительно тепло для середины весны. Жаркие лучи высушили все лужи, растопили последний лёд на берегах маленькой речки, разбудили садовых гномов и привели в какое-то неистовство всех окрестных пернатых. Жители дома семьи Уизли просыпались от оглушающего чириканья в саду.

Гермиона смотрела как дым, идущий из затейливо украшенных кирпичных труб, завивается кольцами и спиралями. Сразу понятно, что в этих домах живут волшебники.

Гермиона! Идём!

Она повернула голову, услышав чей-то недовольный голос.

Молли Уизли.

Миссис Уизли, одетая в лоскутную юбку с оборками и красную вязаную кофту. Круто завитые рыжие волосы окружили раскрасневшееся от быстрой ходьбы лицо. В руках у ведьмы была большая корзина.

Корзина.... Да, она вспомнила....

Они пошли в магическую деревню за покупками. Далеко не всё можно вырастить на огороде или наколдовать. В Норе закончился сахар, приправы для мяса и сливочное масло. Ещё нужно пополнить запас дымолётного порошка. А миссис Уизли нужно зайти к целителю. В последнее время головная боль просто невыносима и колдунья боится, что это связано с тёмным заклятьем, под которое она попала, когда Пожиратели Смерти напали на Нору.

Зачем она пошла с ней?

Миссис Уизли идёт за покупками. Ей нужно помочь. И быт волшебников - это всегда интересно. Гермиона никогда не была в Отери-Сент-Кечпол. Родители всегда подъезжали по другой дороге - той, которая не прикрыта антимагловскими чарами. Она согласилась пойти в магическую деревню с радостью.

В одном из дворов за перила крыльца привязан серый оседланный гиппогриф. Гермиона загляделась немного на зверя, но миссис Уизли одернула её, сказав, что таращиться через забор неприлично.

В волшебной лавке пахнет специями - нерадивый помощник продавца опрокинула на пол целый ящик. Миссис Уизли покупает сахар. Порошок четыре фунта, сахар-рафинад три фунта и коричневый сахар, цена которого больше на шесть сиклей. Она покупает перец в трёх холщовых мешочках, лавровый лист и много базилика. Куски сливочного масла очень желтые и формой похожи на кирпичи. В корзинке миссис Уизли нашли пристанище четыре кирпича.

Жестяная коробка с дымолётным порошком оттягивала Гермионе руки, когда они свернули с главной улицы деревни к дому целителя.

Волшебник уже стар, но его глаза похожи на спинку докси - черные и блестящие. Миссис Уизли рассказывала за дверью о своих болячках, а Гермиона осталась в приёмной - просторной комнате, украшенной горшками с пышно цветущей Звёздной канителью. Исключительно полезное магическое растение. Семена используются в половине всех известных снотворных зелий, а корни в универсальном обезболивающем эликсире. Частнопрактикующий целитель. Он, наверное, сам варит зелья.

Когда Гермиона входит в кабинет, то сразу понимает, что они говорили о ней. Улыбка в миссис Уизли слишком широкая и жизнерадостная. Так улыбался Рональд, когда залил чернилами её работу по зельеварению и не знал, как об этом сказать. Целитель рассматривает её и качает головой. Гермиона пытается убежать, но Инкарцерус настигает её на пороге.

Больно.... Больно! Больно! Больно! Не надо! Прошу....

Ей удалось порвать верёвки на правой руке. На белой коже остались отметины. Попыталась оттолкнуть или остановить целителя, но.... Миссис Уизли ударила её раскрытой ладонью по лицу. Что-то говорит. Слов не разобрать, потому что в голове звон.

Больно...

***

Ночь, когда дементоры вскрыли её память как консервную банку, вытащив наружу воспоминания, прикрытые довольно-таки мощным заклинанием Обливэйт, едва не стала для Гермионы последним.

Очнувшись, она долго не могла понять, где находится. Мысли путались, напоминая клубок флоббер-червей. Почему-то чудилось, что она заблудилась в подземельях Хогвартса и потеряла волшебную палочку. Под Хогвартсом настоящий лабиринт, рядом с которым меркнут владения Минотавра. Комнаты факультета Слизерин, учебные классы и кладовые занимают едва ли десятую часть всего этого великолепия.

Она лежала на одеяле и скулила. Так страшно ей никогда не было. Она потерялась....

Мысли и воспоминания вернулись далеко не сразу. В какой-то момент Гермиона вдруг начала умирать. Симптомы у смерти были очень схожи с симптомами пищевого отравления. В желудке не могла удержаться даже вода, а голову хотелось разбить о стены - лишь бы перестала болеть. Под конец у неё начался жар, сопровождаемый галлюцинациями.

Гермиона лежала на каменном полу, пытаясь хоть как-то освежить пылающее тело, когда к камере подошла Беллатрикс. Ведьма явилась ей в тюремном балахоне, со спутанными темными космами и в ножных кандалах с разорванной цепью. Оскалилась злобно и рявкнула:

Прикройся, дура! Простынешь!

Гермиона поспешно перекатилась на одеяло и натянула на себя край. Беллатрикс ухмыльнулась и исчезла.

В конце концов, она оправилась от той ночи. Хотя долгое время ощущала себя слабой как новорожденный котёнок. И знала, что если как следует не поберечься, то слабость станет началом агонии.

Пожиратели Смерти были правы. Не во всём, конечно. Но её лучшие друзья, люди, которых она считала семьёй.... Они предали её. Предали магглорожденную Гермиону Грейнджер.

Гарри Поттер и Рональд Уизли - те, кто утверждал, что их с трудом разлучит даже смерть. Они забыли её. Радуются жизни, женятся, заводят детей, играют в свой дурацкий квиддич. А она... она в Азкабане. Как там это называли? "Гнить заживо"?

Миссис Уизли.... Девушка зашипела сквозь зубы, пытаясь справиться с охватившей её ненавистью. Эта женщина убила её!

Хороший огородник внимательно следит за своими грядками. Если среди морковки появляется росток чертополоха, он вырвет его, чтобы не дать испортить ценный овощ. Миссис Уизли оказалась отличным огородником. Она нашла чертополох по имени Гермиона, но почему-то вырывать не стала. Зато залила корень кипятком. Ей оставалось только дождаться, пока оно рассыплется в прах. Зачем? Зачем она это сделала? Разве Гермиона давала когда-нибудь повод для такой ненависти? Разве она не уважала эту рыжеволосую ведьму?

Беллатрикс.... В загробном мире придётся просить прощения за невыполненную клятву. И попадёт Гермиона в этот мир очень скоро. Сколько там дают на выполнение клятвы? Год? Два? Максимум три, если верить мистеру Малфою. А потом магия начнёт терзать её, пытаясь заставить выполнить обещание. Будет больно.

Но прежде чем начнётся агония, она доберётся.... Обязательно доберётся до них всех. Даже если не будет волшебной палочки, то можно применить любые маггловские средства. Она уничтожит их всех.

Глава 7

Гермионе с большим трудом удавалось избежать того пагубного умственного оцепенения, которое часто настигает заключенных в Азкабане и предшествует безумию. Она ела, спала, чертила палочки на стене, изредка их пересчитывала и пыталась не утонуть в собственных мыслях и переживаниях. Иногда Гермионе казалось, что она слышит голоса. Словно приговорённые Пожиратели Смерти вдруг вернулись в свои камеры и переговариваются между собой.

Узница старалась придумывать себе занятия. Она сточила один из камней, углубляя контуры шахматной доски на полу. И, однажды, потратила несколько недель, вычерчивая на стене рядом с решёткой план библиотеки Хогвартса. Проведя в этом месте, по крайней мере, треть своей школьной жизни, она даже сейчас помнила расположение всех книжных стеллажей и шкафов. Вот только.... На вычерченном плане всё равно получалось, что между отделом с книгами по Истории магии и отделом Арифматики находится небольшая потайная комната. Жаль, что она не может проверить её существование.

Изредка в Коридоре Смертников появлялись другие заключённые. Видимо, Визенгамот продолжал осуждать волшебников на пожизненное в "строгих" условиях и на Поцелуй дементора. Вот только теперь совсем за другие преступления.

Один колдун сидел далеко слева - камер пять или шесть. Он быстро сошёл с ума, но умирал долго. Гермиона прислушивалась к безумному бормотанию. Волшебника звали Алексус Сметвик. И он был аптекарем.

Вам жуков, сэр? У нас свежая поставка из Египта. Прошу вас, сэр, - повторял он бесконечно, словно стоя за прилавком. - Всего три галеона за пинту драконьей крови, сэр. Благодарю вас, мадам. Мы примем ваш заказ. Доставка совой.

От этих слезливых причитаний у Гермионы мороз шёл по коже.

А приблизительно в декабре две тысяче второго года камеру напротив заняла колдунья лет шестидесяти. О, это была такая злыдня. Почему её сразу не приговорили к Поцелую дементора?

Гермионе она напоминала старуху Вальбургу с портрета в доме на площади Гриммо. Легко представлялось, как она, одетая в черное платье и чепец, истошно кричит и оскорбляет кого-то. За пять месяцев, проведённых в этой сомнительной компании, девушка так и не узнала её имени. Только фамилию - Бёрк.

Бёрк - чистокровные колдуны в двадцать третьем поколении, - самодовольно говорила последняя представительница этой семьи, осуждённая за убийство родной дочери, зятя-маггла и полукровного внука трёх лет от роду.

Это было оскорблением памяти Беллатрикс Лестранж - посадить в её камеру эту безумную старуху. Бёрк использовала собственную систему "противодействия" дементорам - она засыпала до их прихода. Гермиона попыталась объяснить ей, что этого делать ни в коем случае нельзя, но получила в ответ резкую отповедь, в которой "грязнокровная мразь" упоминалась шесть раз, а "шлюха" девять. У старой колдуньи совершенно не было фантазии. Потом-то старая ведьма поняла, что спать при дементорах нельзя, но было уже поздно - волшебные стражи сковырнули всю защиту с её сознания, как сухую шелуху с луковицы. Она полностью сошла с ума за месяц.

Сириус рассказывал, что безумные узники в Азкабане умирают, потому что прекращают есть. Бёрк смерть не грозила. Женщина раскладывала кашу на десяток маленьких кучек и устраивала "приёмы" и "чаепития". Слушать, как она разговаривает с несуществующими и, возможно, давно умершими людьми было странно, но занятно. Если из обсуждения новинок волшебной моды, воспитания детей и чьих-то адюльтеров состоит жизнь чистокровной колдуньи, то Гермиона никогда бы не хотела ею стать.

Был апрель или даже начало мая, когда в камеру Гермионы внезапно влетела свёрнутая в рулон газета, перевязанная ярко-красной лентой. Девушка встрепенулась и недоумённо посмотрела вслед разносчику еды, принёсшим "посылку".

Ленточка была очень яркой для Азкабана. И шелковой. Гермиона долго наслаждалась ощущением гладкой скользкой ткани под пальцами. Тот, кто прислал газету, знал, какая это радость для узников.

В развёрнутом виде оказалось, что это шесть листов из "Ежедневного Пророка" за шестое февраля две тысячи третьего года. Буквы во всех статьях были увеличены в два раза и слегка светились.

Люциус Малфой.... Люциус Малфой, клявший мелкий газетный шрифт, почерк сына и слабое освещение, на чём только свет стоит. Это он прислал газету! Собственно больше некому.

Поначалу буквы никак не узнавались и отказывались складываться в слова. В своём воображении Гермиона перечитала сотни книг заново. Но одно в мыслях и совсем другое в реальности. Не сразу по постепенно дело пошло на лад.

Заголовки статей на первых страницах заставили её сердце испуганно сжаться.

"Скандал в Министерстве магии".

"Невинные души Азкабана".

"Проведенная в январе этого года плановая проверка всех работников Аврората на предмет должностных преступления явила магической общественности шокирующие результаты. Применение Непростительного заклятья "Круциатус" и иных пыточных заклинаний, уклонение от расследования, подлог доказательств, применение физического насилия к обвиняемым и свидетелям, фальсификация дел всех уровней. Это лишь малая часть того, что удалось обнаружить независимой комиссии при тщательной проверке отдела дознания..."

"По самым скромным оценкам экспертов в период с одна тысяча девятьсот девяносто пятого по одна тысяча девятьсот девяносто девятый в Азкабан было отправлено более семидесяти человек, чья вина так и не была доказана либо не доказана на должном уровне. Тридцать девять из них были казнены через Поцелуй дементора".

"Подтасовка доказательств, использование пыток, побои, проведение судов без присутствия адвоката, в отсутствие самого обвиняемого - так называемые "заочные суды". Так Аврорат в сговоре с некоторыми судьями Визенгамота создавал видимость активной деятельности по поимке опасных преступников".

"Более двадцати человек были арестованы в течение суток после проведения проверки. Семнадцать объявлены в розыск. В их числе известная магической общественности ведьма Долорес Амбридж. Именно её подпись стоит на подавляющем большинстве незаконных приговоров. Редакция призывает откликнуться всех волшебников, когда-либо пострадавших от действий следующих работников Министерства магии..."

Далее шел внушительный список имен, котором Люциус Малфой зачем-то подчеркнул несколько строк.

"Вольф Артур Аркин".

"Стивен Киан Макги".

"Мойра Мэдлин ОРайан".

Странно. Гермионе эти имена были незнакомы.

"Комиссия независимых волшебников-экспертов, о создании которой объявил Совет магов, в самое ближайшее время займется исследованием дел, рассмотренных усеченным составом Визенгамота в период с девяносто пятого по двухтысячный года. Лорд Симус Флеминг, член Совета магов с одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года, высказал своё мнение о сложившейся ситуации:

На многих пергаментах, которые были изъяты из архивов и где, якобы, содержатся признательные показания, без всякой магии видны следы крови и кровавые отпечатки. В одном свитке был даже обнаружен фрагмент мизинца. Жестокость и цинизм авроров просто не знают границ! Корявые подписи обвиняемых и свидетелей ясно показывают нам, что совершены под принуждением. Авроры, волшебники, поклявшиеся защищать магический мир от зла, использовали откровенно темную магию и физическое насилие, чтобы получить лишнюю пригоршню галеонов.

Не сомневаюсь, что после пересмотра дел множество колдунов и ведьм вернется на свободу. И это будет их право - потребовать с министерства магии компенсацию за страдания".

Рядом с этой статьей было крупно начертано одно слово - "жди!".

Ждать. Люциус Малфой предлагает ей ждать. Гермиона тихо рассмеялась и тут же испугалась этого звука. Бред! Бред! Она наконец-то сошла с ума!

Но газета по-прежнему была в её руках, и буквы мягко светились в полумраке. Магический мир гудел, как потревоженный улей. В "Ежедневном Пророке" даже не было обычных рекламных объявлений на каждой странице - всё место занимали статьи и публикации писем волшебников, в разное время притеснённых аврорами. Незаконные обыски, откровенные кражи, избиения и оскорбления. Одна ведьма даже отважилась написать о сексуальных домогательствах.

Ох, вряд ли профессия авроров будет такой популярной следующие несколько лет.

С того дня её существование стало невыносимым. В Азкабане и так тяжко находится, а находиться в состоянии ожидания неизвестно чего ещё хуже. К тому же непонятно было чего ждать. Казни? Освобождения? Того, что её отвезут в Министерство магии? Просто смерти?

Гермиона не раз ловила себя на мысли, что немного завидует Бёрк, на которую в её безумии даже дементоры не действовали.

Часто она прислушивалась к звукам в коридоре. Но... по-прежнему ничего не происходило. Надзиратель с тележкой вёл себя как обычно. То есть морщился брезгливо и торопился уйти из Коридора Смертников. Как заметила Гермиона, он теперь всюду таскал длинную гладкую палку для проверки жизнеспособных узников.

И всё-таки за ней пришли. Примерно в первых числах июня.

Гермиона ожидала, что это произойдёт "днём", до прихода дементоров. Так всегда забирали Пожирателей Смерти на казнь и Люциуса Малфоя на свидания с сыном.

Но за ней пришли поздно ночью, когда дементоры вовсю "лакомились" счастливыми воспоминаниями узников. Бёрк скулила, как побитая собачонка. Один из волшебных стражей почти залез в её камеру и тут же оказался схвачен. Эти твари вовсе не приведения, вполне материальны. Безумная ведьма вцепилась в край темного плаща, визгливо уговаривая "девочку" отдать её "любимую шаль". Вид вырывающегося дементора был великолепен! Одно из самых положительных воспоминаний, полученных Гермионой в Азкабане.

Хорошее воспоминание, связанное с дементорами. Мерлин, это какое-то извращение!

Внезапно Коридор Смертников залил серебряный свет и спустя мгновение четырёх дементоров просто снёс Патронус, имеющий вид огромного тигра. Сияние ослепляло глаза, привычные к полумраку.

Когда Гермиона проморгалась, но увидела, что с решёткой её камеры возятся два надзирателя. Невысокий коренастый мужчина шептал заклятья, и прутья послушно отщёлкивались от стены. Уже знакомый разносчик тюремной еды трясущейся рукой держал волшебную палочку. Его Патронус напоминал густой серебристый туман. У ног волшебников скрючилось тело в изодранном тюремном балахоне.

Готово! Иди сюда! - Гермиона пискнула от ужаса, но сильные руки схватили её за шиворот и выволокли из камеры. - Быстрее!

Тело какой-то старой узницы несколькими пинками запихнули в камеру, и решётка тут же встала на место.

Уходим!

Двенадцать шагов. Длина её камеры всего двенадцать шагов. А там, где она оказалась, было гораздо больше места. На тринадцатом шаге ноги отказались служить и старший из надзирателей, грязно ругнувшись, закинул её на плечо.

По коридорам и переходам Азкабана они бежали быстро, как только могли. Серебряный тигр нёсся впереди, разгоняя дементоров, которых было великое множество. Это был разгар "ужина".

Разносчик начал плакать, и старший волшебник прикрикнул на него:

Не скули, падаль! Шевелись! Экспекто Патронус!

Тигр засиял ярче.

В конце концов, они выбрались в коридор, где не было дементоров. Железная дверь с лязгом захлопнулась за их спинами. Это были помещения, где обитал человеческий персонал Азкабана.

Ну, вот и всё, - облегченно выдохнул надзиратель, спуская Гермиону на пол. - Проверь их!

Д-да, - хлюпая носом, пробормотал разносчик. - С-спят.

Не ной, слизень! Идём, - он подхватил девушку за шиворот и поволок в темноте.

В Азкабан можно попасть не только через главные ворота, которые напоминают парадный вход в демонический замок. В волшебной тюрьме есть жилые помещения для надзирателей и целителя, есть кухня, что вполне ожидаемо - заключенным нужно где-то готовить еду. И все эти помещения имели свой выход из Азкабана.

В свете плавающих под сводом желтых огней Гермиона увидела огромную кухню. Закопченные котлы на слабом огне. В каждом из десяти котлов можно без особого труда сварить целого гиппогрифа. Мешки и ящики. Несколько свиных туш, подвешенных к потолку и запах прокисшего вина. На полу в разных позах спали несколько волшебников. Надзиратель поднял Гермиону на руки, чтобы она не запнулась о тела.

Мерлиновы штаны... ну и воняет же от тебя! - сморщился он. - Выходим!

В первую минуту Гермиону просто оглушило. Столько пространства, столько свободного холодного воздуха и запахов. Над островом царствовала глубокая ночь, но молодой месяц и странного вида туман давали достаточно света, чтобы ориентироваться без Люмоса. Прямо перед ними было море. Огромное темное пространство, пахнувшее водой, солью и водорослями. Гермиона могла поклясться на чём угодно, что никогда не чувствовала аромата прекраснее. На берегу был устроен маленький причал, к которому её повели надзиратели.

В ноги впивались острые камни, но девушка почти не обращала внимания на боль. Огромное пространство, раскинувшееся перед ней, пугало до дрожи в коленях. К тому же она ещё ничего не знала о намерениях волшебников.

Плиты причала оказались мокрыми и скользкими. Запаха близкой воды кружил голову. Они хотят утопить её? Поддерживающие руки исчезли, и Гермиона опасно покачнулась, но сумела не упасть.

Ну,... вроде всё, - старший волшебник запнулся. - Вещь, которую дали, с собой?

А? А, да. Вот.

Гермиона почувствовала, что в её руку вкладывают какой-то свёрток.

С Мерлином! Счастливой дороги!

Гермиона даже не успела, удивилась, почувствовав рывок. Необычным пожеланием волшебник активировал портал. Миг - и её закружило в волшебном вихре.

Когда маленький причал опустел, молодой волшебник, осмелился задать вопрос:

Сэр... а разве кодовым словом было "Счастливой дороги"? Кажется, тот колдун говорил, что нужно сказать "Удачной дороги".

Сам помню... Вырвалось просто. Но ведь он и без этого сработал.

***

Ночной охранник, осматривавший автостоянку близ престижного офисного комплекса, почти наступил на тело человека в лохмотьях. От неожиданности мужчина шарахнулся в сторону и выдал пространную нецензурную тираду.

Чертовы бродяги! - прошипел он, пнув бездомного в бок. - Всюду норовят пролезть! Эй, ты! Здесь приличное место. Вали в свою помойку!

Бездомный пошевелился. Охранник с отвращением понял, что когда-то это была женщина. Свалявшиеся космы, костлявое тело и лохмотья, едва прикрывавшие наготу. Еще и запах - словно из выгребной ямы.

Катись отсюда! - он добавил к словам хороший пинок.

Бездомная завозилась и отползла к бордюру, огораживающему стоянку. Перевалилась через него как гусеница и скрылась в кустах. Это было уже лучше. Насвистывая популярную мелодию, охранник продолжил обход.

Фигура в лохмотьях проползла сквозь кусты и выбралась в переулок.

Вокруг быстро светлело. Еще час-два и всё будет залито ярким солнечным светом. Гермиона помнила рассказы Сириуса о том, что труднее всего после Азкабана привыкнуть к нормальному свету и обычной человеческой пище. Можно даже ослепнуть или умереть от желудочных колик.

Портал выбросил её в совершенно незнакомом месте. Судя по возвышавшимся вокруг зданиям с вывесками и малому количеству машин, это была деловой центр какого-то крупного города. Всего несколько часов и он заполнится людьми. Гермиона судорожно сглотнула, поняв, что вряд ли сможет избежать внимания полиции. Она посмотрела на сверток, врученный аврором. Оказалось, что в ткань завёрнуто удостоверение личности - документ, который Гермиона умудрилась оставить в "Дырявом котле". Тогда она надеялась, что его найдут при уборке и можно будет забрать потерянное совой, а не проходить нудную скучную процедуру по получению нового. Это удостоверение сильно отличалось от предыдущего. Кто-то сделал ей новый маггловский документ?

Помимо этого в свёртке обнаружилось несколько бумажек по десять фунтов, блистер с таблетками от желудочной боли и простенькие очки с затемнёнными стёклами, которые Гермиона немедленно одела. Глазам сразу стало легче.

Стараясь держаться как можно незаметнее, она пробиралась в направлении, как ей казалось, окраины города. Но люди всё равно замечали её. Некоторые испуганно шарахались в сторону, другие просто морщились брезгливо и старались пройти мимо как можно скорее. Этих людей можно было понять. Да и сама Гермиона, наверняка, поступила бы также.

Скорее всего, её путешествие окончилось бы в каком-нибудь полицейском участке, если бы не встреча с полной добродушной женщиной по имени Роуз Хадсон. Точнее Гермиона её не встречала. Роуз сама догнала медленно бредущую вдоль бетонного забора девушку и придержала за ветхий рукав балахона. Женщина ничем не рисковала, имея на руках перчатки из клетчатой ткани.

Милая, - мягким голосом сказала она и Гермиона едва не подпрыгнула от испуга. - Мне хотелось бы помочь тебе.

Гермиона тупо смотрела на женщину, с трудом понимая смысл слов. Больше всего в этот момент ей хотелось забраться в какую-нибудь тёмную нору и отлежаться там до ночи.

Но Роуз не дала ей уйти. Обхватив руку девушки выше локтя, женщина почти волоком потащила бывшую узницу в переулок.

Здесь неподалеку есть место, где вам обязательно помогут, - щебетала она. - Меня зовут Роуз Хадсон. Я волонтёр центра "Милосердие и сострадание". Наш центр помогает всем людям, попавшим в беду. Мы не можем дать денег, но в нашем центре есть душ, горячая еда и одежда из фонда "Армии спасения".

При слове "душ" у Гермионы даже спина зачесалась. Сразу вспомнились жесткие струи горячей воды, кубы пара и теплота. Она любила водные процедуры, но заключение в Азкабан лишило её этой скромной радости. Обтирания ледяной водой, текущей в углу камеры, помогали не зарасти грязью, но их было недостаточно.

Вскоре Роуз вывела её к трёхэтажному кирпичному зданию. На ступеньках крыльца сидели разномастно одетые люди, но женщина-волонтёр потянула Гермиону к боковому входу.

Вот, Алекс, принимай ещё одного клиента, - торжественно объявила она одышливому мужчине с внушительной плешью. - Этой даме необходима наша помощь.

Имя? - строго спросил мужчина, раскрывая толстую тетрадь.

Гермиона Грейнджер, - прошептала девушка, глядя на пол. Теперь она поняла, почему ступням так больно и неудобно. На ней не было обуви.

Понятно, - кивнул мужчина. - Душевые направо по коридору.

Он потянулся к ящику и выложил на стол несколько серых полотенец, ярко-розовый кусок мыла и круглую пористую губку.

Иди-ка, вымойся, как следует. Я пока постараюсь найти подходящую одежду, - заметив её нерешительность, он добавил. - Нет там никого. Рано ещё.

Душевая оказалась большой комнатой с выложенными кафелем стенами и полом. Кое-где кафель был отбит. Вдоль стены, на расстоянии фута располагались распрыскиватели. Гермиона стянула с тела лохмотья и подошла к самому дальнему. Нерешительно повернула оба крана и вода едва не сбила её с ног. Гермиона присела на корточки, не в силах выдержать тяжесть упругих струй. Так она сидела довольно долго. Когда привыкла к горячей воде, то взяла мыло и губку и попыталась отчистить кожу от многолетнего налета Азкабана. Получалось неплохо.

Пока она купалась, Алекс забрал щипцами лохмотья и оставил стопку найденной на складе одежды.

Свалявшиеся волосы Гермиона промыть и не пыталась. Они давно превратились в ужасное подобие маггловских дредов. В этой печальной ситуации мыло и расческа не помощники.

Мистер Алекс, - она нерешительно выглянула из-за двери, завернутая в полотенце. - Не мог ли бы вы...хм, - нормальный голос вновь сорвался на отвратительный хрип, но её удалось продолжить. - Дать мне ножницы.

Зачем? - подозрительно осведомился мужчина.

Девушка жалко улыбнулась, указывая на свои волосы. Мужчина вздохнул и подошел к двери с мусорной корзиной и большими ножницами в руках. Несколько быстрых движений и большая часть волос оказалась в мусоре.

Одевайся, - велел он, возвращаясь к столу. - Потом Роуз пострижет лучше.

Одежда в фонде оказалась неплохой. Синие джинсы, застиранные до тканевой мягкости. И хлопчатобумажная рубашка с длинными рукавами. В треснутом зеркале душевой отразилось худое бесполое существо с лицом-черепом, глазами в обрамлении темных синяков и неровно подстриженными волосами. Но, в целом, вид Гермионы уже не должен был внушать страха или отвращения.

Помимо рубашки и джинсов её снабдили длинными носками и вполне приличными на вид кроссовками. Нижнего белья то ли не было в наличии, то ли предполагалось, что у неё есть своё. Впрочем, Гермиона могла обойтись и без нижнего белья. Особенно без лифчика - поддерживать и прикрывать у неё нечего. Грудная клетка плоская, как у мужчины.

Мистер Алекс и Роуз Хадсон разговаривали достаточно громко, чтобы их можно было услышать.

Ты суп ей не давай пока, - озабоченно говорил мужчина. - Видно, что она голодала очень долго. Попробует сытной пищи и долго ли до беды. На кухне вроде бы немного бульона слабенького оставалось. И нужно попросить пюре и горячего чая с сахаром. И, по-моему, что-то не так у неё с глазами. Может она из тех, кто под землёй окопался? Ты только посмотри! Ей же двадцать три, а выглядит как сорокалетняя.

Он нашел её удостоверение, поняла Гермиона. Раздеваясь, она оставила свёрток поверх балахона. Алекс, видимо, поинтересовался.

Гермиона, - мягко окликнула её женщина. - Алекс сказал тебе нужно подстричься? Я помогу. Пойдём.

В маленькой комнате, где до одурения вкусно пахло едой, Роуз усадила девушку на стул и бодро защелкала ножницами. В результате на голове Гермионы осталось не больше дюйма волос, и она совсем перестала походить на существо женского пола.

После стрижки Роуз отвела девушку в столовую и попросила подождать немного. В большом зале, уставленном шаткими столиками, было довольно много народа в этот ранний утренний час. Гермиона заметила, что большинство посетителей центра мужчины, одетые в бедную потрёпанную одежду. У окна сидели несколько пожилых женщин, переговаривающихся на иностранном языке и с ними маленькая темнокожая девочка в ярко-розовом платье с блёстками.

Роуз вернулась минут через десять с тремя чашками на подносе - с горячим бульоном, пюре и крепким чаем. Для того, чей рацион в течение шести лет состоял из воды и комковатой каши, это был невиданный пир. Но Гермиона едва осилила половину. Её желудок давно перестал нормально работать. Алекс был абсолютно прав. Любая пища, которую обычные люди употребляют ежедневно, могла отправить её на больничную койку. После чудесного крепкого чая Гермиона едва не заснула прямо в столовой, но Роуз успела увести её в общую спальню. Обычно постояльцы центра спали ночью. А в теплое время года спальни и вовсе пустовали наполовину. Гермиона, кажется, заснула ещё до того, как голова коснулась тонкой подушки.

Волонтёр центра "Милосердие и сострадание" немного постояла около кровати, прислушиваясь к тихому дыханию. Вид этой девушки внушал почтенной женщине ужас. За годы работы она навидалась всякого, но подобного встречать не приходилось. Несчастное создание напоминало измождённого узника из немецкого концлагеря. Истощение и затравленный взгляд. Роуз задумалась, не стоит ли сообщать об этом случае полиции. Ведь не может человек сам довести себя до такого состояния? Возможно, имело место какое-то насилие. Но потом решила, что стоит подождать заключения Клаудии, врача центра.

В центре "Милосердие и сострадание" Гермиона Грейнджер провела целую неделю. По правилам этого заведения нельзя было задерживаться больше трёх дней подряд, но за бывшую узницу вступилась Роуз Хадсон.

О чём ты говоришь? - возмущённым шепотом говорила она полной женщине-администратору, напомнившей о правилах центра. - Ты предлагаешь отпустить её в таком состоянии? - она ткнула пальцем в спящую девушку. - У этой мисс истощение. Её качает ветром! Тебя совесть не заест, если она умрёт, не получив помощи?

Недели Гермионе вполне хватило, чтобы немного восстановить силы и определиться с дальнейшими действиями. В волшебном мире и в мире магглов её не к кому было обратиться. Родственников у неё не было, а о друзьях, так легкомысленно оставивших её умирать, даже думать не хотелось. Пока её поддерживало провидение в лице Роуз Хадсон, но дальше нужно было действовать своими силами.

Своими силами. Конечно, её уже не шатает из стороны в сторону как пьяного матроса, но до полного избавления от слабости ещё очень далеко. В том состоянии, в котором она сейчас находится, даже некрупная собака станет серьёзный соперников. Врач центра, светловолосая женщина по имени Клаудия, давала ей какие-то лекарства и поила травяным чаем, но помогало плохо. Это всё-таки были не волшебные зелья, которые действуют почти мгновенно.

В этом гостеприимном месте нельзя было надолго задерживаться. То, как действовали надзиратели, не походило на официальное освобождение. Её помогли сбежать. Скорее всего, её сейчас ищут авроры. Сириус Блэк смог скрываться целый год в своём анимагическом образе. А Гермиона постарается затаиться в огромном маггловском мире. Волшебники считали простецов кем-то вроде разумных животных и слабо ориентировались в мире, к которому не принадлежали. К тому же она сильно изменилась за шесть лет. Кто узнает в ней Гермиону Грейнджер?

Но чтобы найти себе тихую гавань среди магглов нужно было больше, чем желание. Нужны были деньги, чтобы снять жильё, купить еду, одежду и оплатить услуги врачей. К счастью, Гермиона приблизительно представляла, где ей взять необходимую сумму. И для этого не требовалось работать или кого-то грабить.

Нужно было только добраться домой.

***

Утро шестнадцатого июля застало Гермиону на городском автовокзале. Большой автобус с мягкими сиденьями и телевизором отправлялся ровно в восемь часов. Приблизительно в два пополудни он должен был сделать остановку в городке Деренпорт графства Девоншир, где когда-то жила девушка.

Фунтов, которые доброжелатель положил в свёрток, с трудом хватило на билет. Добросердечная Роуз Хадсон добавила несколько фунтов и дала Гермионе спортивную сумку, в которой оказалось несколько бутербродов, бутылка с травяным чаем и лекарства. Она же помогла девушке добраться до автовокзала и посадила на автобус. После прощания Гермиона мысленно пообещала отплатить этой женщине за доброту.

Устроившись на своём месте, бывшая узница задремала. Автобус шёл почти шесть часов, и времени было достаточно. Некоторые пассажиры шумели, устраивая на полках ручную кладь или переговариваясь. Но большинство явно собиралось проспать если не весь путь, то большую его часть.

Несколько раз автобус делал остановки, чтобы пассажиры могли размять ноги. Но Гермиона каждый раз оставалась в салоне. Она спала, удобно устроившись в мягком кресле. В обволакивающей сознание темноте ей виделись странные картины. Гермионе снилась Беллатрикс Лестранж. Не та исковерканная Азкабаном колдунья из камеры напротив, а молодая девушка, отмеченная темной царственной красотой. Как на старых фотографиях из особняка на площади Гриммо. Длинное платье из мерцающего в свете свечей синего шелка и ожерелье "Глаза моря" на шее. Надменная и равнодушная к миру юная колдунья танцевала с молодым Мариусом Грейнджером, поразительно черно-белым. Словно он только что появился из фотографии в семейном альбоме. Ведьма и сквиб исполняли свой танец не под музыку, а под шепот множества голосов. Голоса нашептывали нечто тайное, соблазняли, уговаривали. Гермиона силилась различить хотя бы слово и была готова завыть из-за бесполезности попыток.

В конце концов, Гермиона проснулась. И надо сказать вовремя. Автобус как раз миновал указатель с надписью "Деренпорт. Добро пожаловать". Число жителей, как успела заметить девушка, увеличилось на пару сотен человек.

Выйдя из автобуса, Гермиона удивленно огляделась. Автовокзал, знакомый ей в детстве, можно было узнать с большим трудом. Появился крытый перрон, расширенная стоянка, а фасад превратился в стеклянную гладь, в которой отражался мир. В отражении мир казался чище и прекраснее, чем на самом деле.

Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Её дома могло уже не существовать. Его могли снести. Дом мог сгореть в пожаре. Мало ли какие события произошли в городке за шесть лет.

Конечно, на первый взгляд жилые кварталы почти не изменились. Дома остались такими же. Разве что кое-где обновили краску на фасаде, черепицу на крыше или поставили новые ворота. В родном городке Гермионы не было низеньких заборов. Жители отдавали предпочтение зеленым изгородям и кованым воротам. Из-за зеленых стен из жимолости, боярышника или сирени казалось, что находишься в большом лабиринте. Хозяева домов соревновались друг с другом в красоте изгородей. В своё время даже родители Гермионы участвовали в этом необъявленном конкурсе.

Гермиона дважды перешла дорогу и остановилась около старого вяза, которому, если верить табличке, установленной муниципалитетом, было более ста лет.

Она никогда не рассказывала, а друзья просто не обращали внимания, когда бывали в гостях, но по какой-то шутке судьбы, название её родной улицы тоже было связано с деревом. Да и номер был как у дома Гарри Поттера - улица Вязовая, дом четыре.

Потребовались силы, чтобы сделать ещё десяток шагов к знакомой калитке, устроенной между зелеными стенами из кустов боярышника.

В памяти неожиданно всплыл жуткий скандал, устроенной матерью из-за этой калитки двенадцать лет назад. Отец увидел её на какой-то выставке и тут же купил. Не хотел мучиться с доставкой, ждать целую неделю. Привез покупку на машине, привязав к крыше спортивными тросами. В конце пути отец получил царапины, несколько вмятин на крыше автомобиля и кучу штрафов, выписанных всеми встречными полицейскими. Да еще и семейный скандал. Но его это особо не огорчило. Когда отец Гермионы хотел получить вещь, то шел на любые расходы.

Новые хозяева оставили чудесную калитку, обвитую железной виноградной лозой в целости и сохранности.

Да, у дома были новые хозяева. Гермиона ясно видела это. Они перекрасили стены в белый цвет и переложили каминную трубу. Словно рассчитывали, что по ней будет спускаться очень толстый Санта Клаус. Отец никогда бы не поставил на крыше такой вычурный флюгер - в виде замка с тремя флагами.

Калитка была не заперта и протяжно скрипнула, когда Гермиона толкнула её. Сад, за которым так трепетно ухаживала мама, выглядел запущенным, словно у хозяев не хватало времени на него. И понятно почему - в доме жило несколько маленьких детей. Посреди дорожки стояли два маленьких велосипеда розового цвета. На месте любимой маминой клумбы установили небольшие качели. Неподалеку стоял надувной бассейн, рядом с которым лежали опрокинутые ходунки для подросшего младенца.

Гермиона, стараясь ступать как можно тише, поднялась на крыльцо. Ей не повезло - жильцы были дома. Но они оставили дверь открытой нараспашку. Беспечные.

Внутри конечно всё изменилось - мебель, обои, светильники и даже лестница на второй этаж. Хотя стены ломать не стали и это благо. Два их трёх тайников мистера Грейнджера были устроены в стенах дома. Гермиона повернула в сторону кухни и нос к носу столкнулась с молодой женщиной, держащей на руках маленькое человеческое существо в голубом комбинезоне.

Господи, как она кричала! Словно увидела в своей прихожей Джека Потрошителя со скальпелем наготове. От истошных криков голова немедленно загудела, как будто над ухом ударили в бронзовый гонг.

Гермиона отправилась на кухню. Хозяйка поспешно отскочила с её дороги. В принципе было известно, что делать. Перед отъездом отец положил часть сбережений в тайник под кухонным подоконником. Новая семья почти уничтожила кухню, переделав всё, что только можно. Но подоконник не тронули, хотя его и не было видно под множеством горшков с цветущими фиалками. Гермиона бы восхитилась красотой цветов, если бы не кричащая женщина за спиной.

Женщина истошно голосила о вызове полиции, маленький ребёнок на её руках громко заплакал.

Генри! Генри! На помощь!

По лестнице словно прогрохотал бизон. Молодой мужчина в очках ворвался на кухню. В руке он сжимал внушительный револьвер. Гермиона к собственному удивлению совсем не испугалась оружия. На подсознательном уровне она отметила, что мужчина слишком легко размахивает рукой. Значит, револьвер не тяжелый. Скорее всего, фальшивый. Отец как-то рассказывал её про зажигалки, которые внешне напоминают оружие. К тому же производители детских игрушек тоже делают очень убедительные пластмассовые пистолеты.

Мало обращая внимание на вопли новых хозяев, Гермиона смахнула горшки с растениями на пол и поискала глазами острый нож, чтобы расковырять штукатурку.

Убирайтесь немедленно из нашего дома! - крикнул мужчина. - Анна, вызывай полицию. Я его задержу!

Мерлин великий... как же надоели!

Вызывай полицию, Анна, - негромко повторила Гермиона. - Я с удовольствием поздороваюсь с констеблем Кларком. Заодно выясним, на каких основаниях вы живете в этом доме.

Эдмунд Кларк пять лет назад возглавлял полицию их небольшого городка и был постоянным клиентом родительского стоматологического кабинета. Из-за постоянного курения сигар с зубами у него было неладно. К тому же он, как и отец Гермионы, был ярым футбольным фанатом. Для мистера Грейнджера и Эдмунда Кларка поездки на игры местной команды и посиделки в баре во время матчей Евролиги были святейшей обязанностью.

Констеблю было не больше сорока лет. В отставку он не собирался. Свой родной город любил и выезжал из него только в случае крайней нужды. Или если были билеты на хороший матч. Именно на его внимательный глаз и память надеялась Гермиона, если дело дошло бы до полиции и ареста.

Крики смолкли, словно на магглов наложили заклятье Молчания. Они испугались?

Кто вы такой? - испуганно спросил мужчина, опуская револьвер. - Вы из прежних владельцев?

Я из нынешних владельцев! - огрызнулась девушка.

Крошечный замочек был замазан штукатуркой и заклеен обоями. Расковырять его было невозможно. Разозлившись, Гермиона рванула подоконник вверх. Дерево скрипнуло протестующе, и открылась небольшая ниша, в которую отец когда-то вмонтировал деревянный ящичек. Сейчас в нём лежало несколько пачек банкнот. Фунты сохранились прекрасно. Лишь слегка запылились. Кроме денег в тайнике нашёлся конверт с документами и маленький фотоальбом. Магглы молча следили, как Гермиона опустошает тайник.

Помедлив, девушка положила на край стола половину пачки.

Это вам за потраченные нервы.

Я... там... фиалки, - глупо улыбаясь, произнесла женщина. - А там оказывается деньги, лежали всё это время.

Гермиона прошла мимо них в гостиную. Роскошный камин с мраморной отделкой и двумя бюстами известных поэтов был нетронут. Отец очень гордился механизмом, который открывал тайник, если повернуть бюст Байрона по часовой стрелке шесть раз и два раза против.

Уезжая в США, родители сняли все деньги с банковских счетов, но взяли с собой только половину. Остальное было спрятано в доме "на всякий случай". Кроме денег Гермиона нашла в тайниках документы, немудрёные семейные драгоценности и те вещи, которые миссис Грейнджер считала ценными. "Ценными" оказались шкатулка с пачкой любовных писем, несколько фотоальбомов, награды за стрельбу из классического лука, которые отец получил в колледже и набор вышитых платков.

Опустошая тайники, Гермиона совершенно не страшилась магглов. Эти люди сами боялись её до дрожи в коленках. Хотелось бы знать почему? Неужели она такая страшная?

Как вы купили этот дом? - спросила девушка, застёгивая молнию на тяжелой сумке.

Нам, - мужчина по имени Генри замялся с ответом и признался смущенно. - Продал его один старик. За десять тысяч фунтов.

За сколько?!

Я тоже удивился, - залепетал испуганный мужчина. - Но у него были в порядке все документы. Я даже расспросил соседей. В этом доме жила семья стоматологов. Они уехали в Австралию лет шесть назад. Конечно, десять тысяч это очень мало, но мы бы никогда не смогли позволить себе такой дом. Если только влезать в ипотеку на много лет и вечно жить в долгах. Поэтому решили рискнуть...

Как выглядел старик? - перебила его лепет Гермиона.

Очень высокий, с длинной бородой и в очках, - начала торопливо перечислять Анна, вцепившаяся в рукав супруга. - Добродушный и обходительный. Одевается немного старомодно, но для человека его возраста это простительно. Он представился адвокатом хозяев этого дома.

Гермиона устало закрыла глаза. О, Моргана.... Неужели Пожиратели Смерти были правы? Под описание этого "адвоката" подходил только один человек - Альбус Дамблдор.

Ничего больше не сказав, она развернулась и направилась к выходу. Взволнованная Анна догнала её уже у калитки.

Стойте! Подождите! - женщина пыталась отдышаться. - О звере я вам не сказала!

О звере? - удивилась Гермиона.

Мы как сюда переехали, то сразу заметили, что в саду живёт какое-то животное. Вызывали службу по отлову, но они не смогли его поймать. Большой кот. Рыжий. Я оставляю ему еду на заднем дворе, если от ужина что-нибудь остается. В доме мы нашли большую перевозку. Может это ваш зверь? Уехали, а он вас до сих пор ждёт.

Мерлин, как она могла об этом забыть?! Словно на неё вновь наложили Обливэйт.

Перевозку выкинули? - отрывисто спросила девушка.

Нет. Я отнесла её на чердак.

Принесите!

Женщина умчалась к дому, словно ей начали поджаривать пятки. Гермиона нерешительно огляделась. Сад разросся просто безобразно, и лазить по кустам в поисках любимца бесполезно. Если он вообще на участке, а не отправился добывать пропитание в другое место. Разве что позвать....

Лапс... Косолапус... Иди ко мне! - она не повышала голоса, чтобы не сорваться на хрип и шипение, но всё равно была услышана.

Находясь в стенах Азкабана, Гермиона меньше всего думала о домашнем любимце, рыжем полуниззле. Она считала, что такой умный и красивый кот легко найдет себе новых добрых хозяев и дом с солнечной верандой. Но, как оказалось, Косолапус ждал её возвращения и никуда не ушёл.

Вдалеке раздалось взволнованное мяуканье и вскоре худой, оборванный кот вылез из своего убежища на лужайку. С первого взгляда было заметно, что прошедшие годы дались полуниззлу нелегко. Разорванное левое ухо, шрамы на плоской морде и хромота на левую лапу.

Но к хозяйке он побежал легко и радостно. Потерся о ноги и протяжно мяукнул. Гермиона, вспомнившая важного, уверенного в своей абсолютной исключительности кота, подумала, что в этом звуке слышны свои кошачьи слезы.

Здравствуй, милый, - прошептала она и погладила выгнутую дугой спину.

Пальцы ощутили шероховатость ран, украшавших шкуру любимца. Да и шерсть была не такой уж густой и пушистой. Глаза защипала от слёз. В первую очередь она отнесёт его к хорошему ветеринару и накормит досыта.

Сейчас мы уйдем отсюда, Лапс. Я никуда от тебя не денусь, обещаю.

Из всех... всех существ на свете только кот сохранил Гермионе верность. Только он помнил о ней. Правильно говорили в Азкабане - нельзя верить людям, потому что они люди.

Анна принесла потрёпанную перевозку, в которой Гермиона три года подряд возила любимца в Хогвартс. Косолапус без возражений забрался внутрь и свернулся в клубок.

Какой необычный кот, - протянула Анна задумчиво. - Кисточка на хвосте. Разве персы бывают такого размера?

Гермиона подняла перевозку. Пожалуй, она немного погорячилась. Даже после шестилетних испытаний кот весил очень прилично. Анна, постоянно оглядываясь на крыльцо, мяла в руках край передника.

Не волнуйтесь так. Я не собираюсь претендовать на дом, - как можно мягче сказала Гермиона. - И не собираюсь выгонять вас с семьёй на улицу. Живите, как жили.

Тот адвокат... Он сказал, чтобы мы позвонили по этому номеру, если вдруг случится что-нибудь странное, - прошептала молодая женщина. - Нам ведь не нужно этого делать?

Не нужно, - согласилась Гермиона и взяла мятую визитку, которую Лиза вытащила из кармана.

Гермиона не солгала. Она, в самом деле, не собиралась никогда сюда возвращаться. Только не в то место, где её мог легко найти Альбус Дамблдор.

Вернувшись на вокзал, Гермиона купила билет на первый же автобус. Ей был безразличен маршрут и конечный пункт. Просто хотелось уехать подальше. Желательно туда, где не будет знакомых лиц.

Для волшебников приемлемее было бы аппарировать. В конце шестого курса Гермиона как раз прошла испытания и получила лицензию. Но в нынешнем состоянии аппарировать, означало искренне желать немедленного расщепа на несколько частей. И дело было даже не в физической слабости, хотя и в нёй тоже. У Гермионы полностью отсутствовала необходимая концентрация. К тому же она не ощущала своей магии. Она могла стать сквибом и даже не почувствовать этого.

Привычно пользуясь надежным маггловским транспортом, Гермиона искала место, где сможет с доброй человеческой помощью восстановить здоровье. Пусть даже это будет помощь, полученная за деньги.

На одной из остановок, во время перерыва между посадками, Гермиона положила большую часть денег в банк и оформила карточку, которую при оплате использовать было удобнее, чем наличные.

Косолапус путешествовал инкогнито. Гермиона купила матерчатый мешочек для посылок и укутала в него перевозку. На вопрос кондуктора и пассажиров девушка серьезно отвечала, что везет фарфоровый сервиз в подарок родственнице, очень боится разбить его и потому держит коробку на коленях. Кот же, явно чувствуя серьезность ситуации, никак не выдавал своего присутствия.

Гермиона пропутешествовала почти два дня, пересаживаясь с автобуса на автобус на крупных вокзалах. И, в конце концов, очутилась в Брайтоне, с его фешенебельными отелями и любопытными туристами из разных стран.

На улицах частенько звучала русская речь, которая вдруг начала причинять Гермионе неудобство. Может быть, потому что она всё прекрасно понимала? Или потому что на веки вечные этот язык будет ассоциироваться у неё с Антоном Долоховым? Человеком, которого она горько оплакивала?

Стремясь найти тихое местечко, она наткнулась на лечебный пансионат "Серебряный источник". Довольно дорогое место с безупречной репутацией, расположенное за городом. Кто-то из пассажиров оставил на скамейке глянцевый журнал, в котором была рекламная статья о пансионате. Гермиона прочла статью в ожидании посадки на очередной автобус. Прочла и решила никуда не ехать. Потому что "Серебряный источник", судя по описаниям, был именно тем местом, которое больше всего подходило под определение "тихая гавань". В реальности же он казался ещё лучше. Несколько больших зданий из белого камня в окружении высоких елей и ровных лужаек.

Гермиону сначала не хотели пускать в эту обитель покоя и комфорта. К собственному сожалению она не озаботилась сменить одежду после путешествия. Джинсы и рубашка из фонда "Армии спасения" не внушали уверенности в её платежеспособности. И только после проверки баланса на ее банковской карточке, убийственно вежливая администратор пансионата смилостивилась и позволила занять один из номеров в дальнем, лечебном корпусе.

Там жили действительно те, кому постоянно требовалось внимание врачей. В коридорах этого корпуса было пустынно и тихо. Лишь из-за плотно прикрытых дверей доносились бормотание телевизора и сдержанные голоса врачей, проверяющих подопечных.

Оплата номера на первом этаже и полного комплекта услуг сроком на два месяца уничтожила половину родительских накоплений. Оказалось, что пока Гермиона царапала стены в Азкабане, мир потрясло несколько крупных финансовых кризисов. Так что на руках у нее была внушительная сумма денег, но отнюдь не состояние, как она думала поначалу.

Впрочем, мысли о необходимой для существования работе, девушка отложила до момента выздоровления.

Первые недели она, казалось, только и делала, что спала, ела и наслаждалась обычными человеческими благами. Удобством широкой постели, теплотой коврика под ногами, телевизором, с помощью которого можно было узнать, насколько сильно изменился мир. А он изменился. Чего только стоило введение единой европейской валюты. Англия счастливо избежала введения этого, но швейцарские доллары, немецкие марки и французские франки ушли в небытие.

Первое же медицинское обследование, проведенное врачами пансионата, выявило неприятные для Гермионы вещи. Азкабан, вернее последствия пребывания в его стенах, останутся вместе с ней навсегда. До конца дней её рацион будет состоять только из строго определенных продуктов и блюд. Ничего жирного, сладкого или острого.

У вас не желудок, а дуршлаг, - заявил врач, составляя записку диетологу пансионата.

Гермиона некстати вспомнила трапезы в доме на площади Гриммо. Сириус, игнорируя уговоры миссис Уизли, всегда оставлял тарелку полупустой. Он отказывался от бифштексов с жареной картошкой, от пирогов с почками и пирожных, утопающих в сгущенном молоке. Сириус ещё мог употреблять алкоголь. Но Гермиона, не обладавшая "собачьим" желудком анимага, была лишена и этого.

Целители из клиники святого Мунго, возможно, могли бы помочь её атрофированной пищеварительной системе. Скорее всего, существовали какие-то зелья или даже заклятья, помогавшие в подобных случаях. Но обращаться к магам Гермиона не могла. Даже если опасности не будет, она никогда не сможет обратиться к целителям. Воспоминание, всплывшее после визита дементоров, навеки лишило ее доверия к магическим эскулапам.

Магия клятвы, которой пугал её Люциус Малфой пока не ощущалась. Честно говоря, никакая магия не чувствовалась. Вполне возможно, что после Азкабана она превратилась в сквиба или сильно ослабела. Пожирателям Смерти понадобилось около полугода, чтобы восстановить магические силы. Но это они... чистокровные маги. А Гермиона магглорожденная. Много ли ей нужно?

Но даже если магия и вернётся к ней, вряд ли получится исполнить клятву Беллатрикс. Она просто физически не сможет сделать этого. А значит, придётся умереть. Можно медленно и мучительно, агонизируя от невозможности исполнить обещанное. А можно и быстро - пустить себе пулю в лоб или принять смертельную дозу яда. Гермиона даже начала прикидывать, где взять первое или второе и что быстрее отправит её на тот свет.

Но прежде чем совершить самоубийство ей нужно разобраться, кто и за что отправил её в Азкабан. И... нужно встретиться с Молли.

Глава 8

В третьей палате на втором этаже лечебного корпуса умер пациент, долгое время находившийся в коме. Врачи старались изо всех сил поддержать в нём искру жизни, но сердце пятидесятилетнего мужчины перестало биться ночью двадцатого июля. Все усилия реанимационной бригады были тщётны.

Травмы этого несчастного человека вызывали у всех врачей недоумение. Непонятно как он вообще умудрился получить их и остаться в живых. Сын покойного объяснял раны серьёзной автомобильной аварией, последствия которой не могут устранить даже лучшие врачи Европы. Но лечащий врач мистера Финнигана подозревал, что это лишь малая часть истории. Судя по повреждениям, мужчина угодил в автомобильную катастрофу, в пожар и в сельскохозяйственную зернодробилку одновременно. К тому же анализ выяснил отравление организма какими-то ядами или токсичными веществами. Из-за этого внутренние органы пациента постепенно переставали работать. Сначала отказали почки, потом печень, а несколько месяцев назад в палате установили аппарат для искусственной вентиляции лёгких.

Лечащий врач переминался с ноги на ногу, искоса поглядывая на сына покойного. Молодой человек уставился на тело на кровати влажными от слёз глазами и уже несколько минут не шевелился. Возможно, он испытывает шок и ему самому необходима помощь.

Он мучился перед смертью? - шепотом спросил молодой мужчина.

Нет. Совсем нет. Его мозг умер задолго до этого, - поспешно сказал врач. - Строго говоря, он вообще ничего не мог ощутить. Примите мои соболезнования.

Оставьте нас. Мне нужно... нужно попрощаться.

Врач кивнул и вышел за дверь. Он когда-то работал в отделении скорой помощи муниципальной больницы Брайтона и навидался там смерти и горя. Невооруженным взглядом было видно, что молодой человек держится из последних сил, стыдясь плакать перед посторонним человеком.

В коридоре около двери шепотом переговаривались люди, прибывшие вместе с сыном пациента. Врач, в который раз, отметил некоторую необычность их одежды. Длинные приталенные сюртуки, жилеты с низким вырезом и шелковые платки вместо привычных галстуков. Возможно, эти люди члены какого-то оригинального клуба или сам врач в который раз отстал от моды.

Как он? - сдержанно спросил ближайший к двери молодой мужчина с пепельными волосами, убранными в короткий хвост. Прямоугольные очки в тонкой золотистой оправе сползли на кончик длинного острого носа, и он поправил их указательным пальцем.

Просил оставить его для прощания, - ответил врач.

Мужчина нахмурился.

Посторонитесь, - попросил он и зашел в палату.

Врач краем глаза заметил, что темнокожий молодой человек в темном костюме гораздо более скромного покроя рефлекторно дернулся в сторону двери, но остался на месте. Его положение, как немедленно определил врач, было ниже, чем у остальных членов компании. Наёмный работник. Скорее всего, водитель или личный помощник.

Здесь не курят, молодой человек.

Светловолосый посетитель, чей серебристо-серый шейный платок был украшен мелким рисунком оскаленных черепов, скривился, но сигареты не убрал.

Драко, - мужчина средних лет издал тихий смешок. - Потерпи, это же медицинское учреждение.

Врач с трудом подавил желание протереть глаза кулаками. Говоривший, судя по внешнему сходству приходившейся курильщику близким родственником, сидел в глубоком кресле. Этого массивного чудовища в стиле "Людовик Пятнадцатый" не было, когда он сопровождал сына покойного в палату. Во всём пансионате не нашлось бы подобной мебели. "Серебряный источник" современное учреждение, а не антикварная лавка.

Словно не замечая растерянно хлопающего глазами медика, мужчина достал из кармана массивные золотые часы и уставился на циферблат.

Судьба располагает, - пробормотал он, улыбнувшись.

Улыбка эта смотрелась на бледном лице странно неестественно. Как гримаса. Возможно у него паралич лицевых нервов как последствие инсульта или же просто осложнения после неудачной пластической операции. Когда же мужчина поднялся, то стало понятно, что толстую трость с серебряным набалдашником он носил не для красоты. Сильная хромота на левую ногу. Сложный перелом, неправильно сросшаяся кость, поставил второй за последнюю минуту диагноз врач. Травма открытого типа, какие бывают у сноубордистов или альпинистов.

Мужчина удобнее перехватил трость и побрел в противоположную от выхода сторону.

Папа! - окликнул его мучающийся курильщик. - Куда ты?

Пройдусь по делам, - откликнулся мужчина, даже не обернувшись. - Ждите меня у фонтана.

Сэр! По корпусу запрещено передвигаться без сопровождения, - строго сказал врач.

Мужчина горестно вздохнул и, не оборачиваясь, бросил:

Драко, разберись!

Врач обернулся к курильщику, который носил это необычное латинское имя, и увидел, как с кончика какой-то витой веточки слетает небольшая вспышка.

Конфундус!

Глаза пожилого маггла в белом халате как будто затянуло туманом, лицо стало рассеянным.

Ах, да-да... конечно, сэр, - пробормотал он, отходя к стене.

Драко Малфой спрятал волшебную палочку в рукав и зевнул, прикрыв рот узкой ладонью. Заколдовывать магглов не рекомендовалось всеми известными правилами. Это грозило наказанием от штрафа в двадцать галеонов до заключения в Азкабан. Но это если кто-то донесёт на него. Молодой волшебник внимательно посмотрел на темнокожего секретаря, который старательно изображал из себя пустое место.

Хм... этот точно не донесёт.

***

Руки тряслись так, что ему пришлось сжать их в кулаки, чтобы постыдная дрожь была не так заметна. Глаза болели от слёз. Он не плакал уже довольно давно, попросту запретив себе заниматься этим малоэффективным занятием. Слова клокотали где-то в горле, а наружу выбиралось только одно:

Прости... папа. Прости.

Прости. Прости. Прости. Прости меня.

Себя-то не обвиняй, - мягко попросил его товарищ, чьё ненавязчивое присутствие ощущалось где-то за спиной. - Не изводи себя. В этом не ты виноват.

Многие волшебники говорили, чтобы он прекратил взращивать и лелеять свой стыд. Симус соглашался с ними, но ничего не мог поделать. С детства, с самого рождения, он был виноват перед отцом. Виноват за то, что родился волшебников, как мать и дед. Отец завидовал магам, хотя, естественно, не показывал этого.

Но маленький Симус чувствовал некоторую напряжённость, когда мать начинала колдовать в присутствии супруга. Постоянно казалось, что отец и завидует и боится той силы, которая содержалась в теле жены и сына. И горд, тем, что немного причастен к такому чуду.

Симус всегда старался защитить отца всеми доступными средствами. Он рассказывал о школе только хорошие вещи, игнорируя ироничное хмыканье матери. В его рассказах и враги становились друзьями. Он опасался, что иначе отец будет переживать за него. Тогда Симусу и в голову не приходило, что офицер полиции, каким был его отец, давно раскусил всю немудреную ложь, но молчит, разрешая сыну и дальше рассказывать сказки.

Когда началось открытое противостояние между Волдемортом с его безумными Пожирателями Смерти и всем остальным миром, Симус прекратил лгать. Отец читал волшебные газеты, которые захлёбывались паникой и слезами. Он знал, что Пожиратели Смерти зачастую метят в семьи нечистокровных волшебников, но покидать страну или прятаться в убежище отказался.

У меня в разработке несколько убийств, Симус, - заявил он, когда сын заикнулся о переезде. - Думаешь, преступники будут ждать, пока я отсижусь в безопасном месте? А если они еще раз убьют? Я не могу этого допустить. Ваша война - это ваша война. Ничего со мной не случится. Я же маггл!

Но отец ошибся. Беда с ним всё-таки случилась. Когда полицейская машина прибыла на место очередного вызова, веселье было в самом разгаре. Два Пожирателя Смерти изображали средневековых инквизиторов. А маггловская семья из трех человек, соответственно, жертв на костре.

Полицейский патруль открыл огонь без предупреждения. Тёмные маги схватили по несколько пуль, не успев поставить щиты. К несчастью ранения маггловским оружием оказались слишком лёгкими для них. Круциатус, Костеломное заклятье, Огненная плеть и еще дюжина страшных для хрупкого человеческого тела чар.

К месту "инцидента", как его называли в "Ежедневном Пророке", в конце концов, подоспели авроры и схватили приспешников Волдеморта. Но для маггловских служителей правопорядка было уже поздно. Вызванные кем-то из жителей окрестных домов медики кружили вокруг разрушенного дома, не имея возможности подойти и оказать помощь умирающим людям - авроры выставили магглоотталкивающий барьер и искажающие зрение чары.

Два полисмена умерли от ран и ожогов. Отец Симуса сумел выжить лишь благодаря защитному амулету, который давным-давно подарила ему жена.

"Ежедневный Пророк" и другие волшебные называли захват двух Пожирателей Смерти, "крупной победой", а авроров "лучшими боевыми магами Министерства магии". Но ни в одной газете не упомянули, что "лучшие боевые маги", чиновники Министерства магии, прибывшие вслед за ними, не потрудились оказать помощь нескольким умирающим магглам. Жертвы Пожирателей Смерти получили обширные ожоги всего тела и умерли от болевого шока. Полицейские истекли кровью. Несколько лечебных заклинаний могли спасти пять жизней, но никто не потрудился поколдовать над простыми людьми. Авроры и чиновники из Отдела Обливиаторов, Группы ликвидации последствий магических происшествий были заняты восстановлением дома и изменением памяти немногочисленных свидетелей.

Неизвестно, что случилось с маггловской полицией, когда в абсолютно целом доме, без следов пожара нашли три сильно обгоревших тела. Скорее всего, Министерство магии придумало для них какое-то дикое объяснение.

Симус лучше помнил тот переполох, который поднялся в госпитале, когда выяснилось, что одно из тел, отправленных в морг, подаёт признаки жизни.

Эдвард Финниган был жив, несмотря на многочисленные травмы. Сердце его билось, а мозговая деятельность, как установили дрожавшие от благоговения врачи, соответствовала норме для человека в коме.

Вот только маггловские хирурги вряд ли могли помочь с магическими ранами. Эрин Финиган покупала лечебные зелья в магической аптеке и старалась тайком лечить мужа. Но получалось плохо. Она не была целителем, да и зелья из аптеки были слишком слабыми для таких повреждений.

Поняв, что травмы супруга не вылечить своими силами, колдунья обратилась за помощью в клинику святого Мунго. В этом заведении лечат только колдунов и ведьм, не делая исключений даже для сквибов. Но Эрин каким-то образом удалось договориться с главным целителем Отделения магических травм и уговорить его совершить должностное преступление - начать лечить маггла. Сейф в банке "Гринготтс" опустел, немногочисленные драгоценности были заложены в ближайшем ломбарде. В случае необходимости миссис Финиган была готова подписать купчую на дом в пригороде Лондона.

Отца поместили в маленькую одноместную палату на пятом этаже здания. Покои, размещенные рядом с отделением для сумасшедших магов, раньше были чуланом, из которого вынесли все коробки и занесли кровать и узкую кушетку для супруги пациента. Эрин старалась ни на минуту не покидать мужа, выполняя работу сиделки и помощника целителя. Душ она принимала ночью в комнате целителей, когда большая часть персонала расходилась по домам, а еду брала из буфета клиники.

Постепенно слабые "специально для простецов" заклинания, сильнодействующие лечебные эликсиры из лабораторий клиники и самозабвенный уход начали действовать. Состояние Эдварда улучшилось. Кости срослись, раны затянулись, оставив шрамы. Несколько раз отец приходил в сознание, узнавал жену и немного разговаривал. Эрин даже начала планировать их возвращение домой, когда для семьи Финиган всё закончилось в один миг.

Эрин находилась при больном муже практически постоянно. Она спала на кушетке, умывалась и принимала душ в комнате для персонала, когда все сотрудники расходились по домам. Но в тот день ей нужно было спуститься вниз, потому что навестить родителей приехал сын, несколько дней назад участвовавший в "Последней битве". Аврорский патруль, охранявший клинику, отказывался пропускать молодого мага на верхние этажи.

Симус часто видел тот день в кошмарах. Как они с матерью шли по коридору. Эрин старательно прятала слёзы испуга, увидев, что у сына правая рука на перевязке, а лицо запятнано ещё не сошедшими ожогами. В заботах о муже она совсем не следила за новостями волшебного мира и пропустила сообщение о нападении Пожирателей Смерти на Хогвартс. Несколько дней назад Эрин могла потерять единственного сына.

Симус помнил, что, увидев открытую настежь дверь палаты, мать остановилась как вкопанная и тут же побежала. Занятый своими размышлениями он не сразу понял, что случилось. И только услышав крик, полный ужаса и боли, понял, что, вряд ли что-то хорошее. В палату он влетел как раз, когда работники клиники святого Мунго заканчивали свой "эксперимент".

Незнакомый целитель и несколько стажеров отодвинули кушетку, чтобы освободить место. Они стояли вокруг кровати, наблюдая за бьющимся в судорогах мужчиной. Помощник целителя записывал свои впечатления в блокнот. Отец вдруг перестал двигаться, вытянулся на кровати и замер. Уже навсегда.

Эдвард Финниган в тот день ушёл навсегда, оставив жене и сыну изломанное тело, которое из-за какой-то дикой прихоти природы жило - дышало и реагировало на простейшие раздражители.

Целители, решившие провести "эксперимент" над беззащитным магглом, влив ему изменённый Костерост, не понесли никакого наказания. Кроме физического, конечно. Очнувшись от шока, Симус набросился на них с кулаками. Его оглушили заклятьем, но прежде он успел сломать челюсть целителю, который задумчиво вертел в руках полупустой флакон, пока Эдвард Финниган мучился от боли.

Дело, как сказал бы отец, "спустили на тормозах". Отец Симуса находился в клинике святого Мунго незаконно. Официально его просто не было. Какое наказание может последовать за вред несуществующему пациенту? Прячущий глаза главный целитель сообщил, что больше они помогать семье Финниган не смогут и лучше им покинуть клинику в самое ближайшее время.

В Хогвартс Симус Финниган так и не вернулся. В приемном покое клиники, пока мать собирала вещи и заколдовывала носилки, он написал два письма. Первое - профессору МакГонагалл с сообщением, что не сможет вернуться в Хогвартс из-за проблем в семье. Второе - лучшему другу Дину с просьбой выслать совой вещи.

Для многих волшебников все беды закончились с "Последней битвой", а для Симуса война началась спустя неделю, когда с неподвижным телом отца на заколдованных носилках, они вернулись в пустой холодный дом. Дом, в котором отключили свет и воду за неуплату. Отцу нужен был уход и лекарства, капельницы и регулярные осмотры врачей. На это нужны были деньги, которых вдруг не оказалось. Пенсия, которую платило государство бывшему констеблю Финнигану, покрывала едва ли половину всех расходов.

Родители никогда особо не баловали Симуса, но все же он был "домашним" мальчиком, который редко сталкивался с серьёзными проблемами. Война с Волдемортом не в счет. Именно в те дни перед Симусом впервые в жизни встала проблема заработка. В мире волшебном он был недоучившимся полукровкой с посредственными отметками по С.О.В. и мог рассчитывать только на самую низкооплачиваемую работу. В мире магглов дела обстояли еще хуже - с образованием начальной школы можно было устроиться только чернорабочим. Да и то не всегда.

От матери не было никакой помощи. Эрин Финниган после возвращения из клиники святого Мунго быстро начала сходить с ума. Словно муж, сознанием ушедший в загробный мир, потянул и её за собой. Поначалу это было незаметно, но прошло время, и женщина стала вести себя более чем странно - ждать супруга, который "вот-вот должен вернуться с дежурства", готовить обеды и ужины из несуществующих продуктов и утверждать, что её сыну всего шесть лет. Через несколько дней Симус уже не рисковал оставлять мать одну больше чем на пару часов. Волшебную палочку он забрал у неё сразу же, но бед можно натворить и без неё.

Самое ужасное, что плачевное состояние Эрин Финниган нисколько не разжалобило чиновников из Министерства магии, которые вознамерились упечь колдунью в Азкабан на пять лет за "незаконный оборот защитных амулетов". Пять лет за то, что она подарила мужу заколдованную подвеску на серебряной цепочке. Тот самый амулет, который спас Эдварду жизнь.

Угрозы авроров и проверяющих из Министерства магии, безумие матери, состояние отца, полное безденежье - всё это приводило Симуса в отчаянье. Однажды он всерьёз задумался о самоубийстве, потому что не видел иного выхода из ситуации. Казалось бы, нет ничего проще, чем заткнуть в комнате все щели и повернуть клапан на баллоне с газом для походной плитки. Лёгкая смерть для всех троих.

К счастью, до такого всё же не дошло. Симус напомнил себе о том, что гриффиндорцы не боятся трудностей. В его случае гриффиндорцы также не боятся унижений.

Он написал письмо отцу матери, человеку, которого ни разу в жизни не видел.

Арчибальд Флеминг. Маг в тридцать четвёртом поколении. Член Совета магов. Человек, который из дома единственную дочь за связь с магглом и на двадцать лет забыл о существовании родной крови.

Честно говоря, когда Симус писал ему, то не надеялся на участие и прощение предавшей семью дочери. Он надеялся на жалость к сошедшей с ума колдунье, которую вот-вот должны были отправить в Азкабан. Может этот лорд Флеминг проникнется бедой настолько, что пришлёт немного золота. Симусу намекнули, что дело по незаконному обороту защитных артефактов можно легко закрыть, если найдётся, чем заплатить за проступок Эрин. В "Последней битве" он отличился, но все же не настолько, чтобы, как Уизли и Поттер, получить многотысячное вознаграждение и орден Мерлина. Ста галеонов на взятку у него не было.

К удивлению Симуса отец матери явился лично. Визит пришелся на время ужина, когда юноша пытался накормить мать овсянкой с молоком. Овсянка была последней, а молоко юноша притянул заклятьем с крыльца дома напротив, решив, что пропажа одной бутылки не станет для соседей трагедией.

Высокий пожилой маг в дорогой бархатной мантии смотрелся на скудно обставленной кухне довольно странно. Симусу он тогда показался сильно похожим на Люциуса Малфоя. Гордая осанка, надменное выражение лица, длинные белые волосы, стянутые в хвост и даже трость с серебряным набалдашником, в которой пряталась волшебная палочка, - все атрибуты чистокровки в понимании полукровного гриффиндорца.

Представившись, пожилой волшебник брезгливо посмотрел на Эрин, которая с задумчивым видом размазывала овсянку по тарелке. Сразу стало понятно, что каких-либо теплых чувств он к дочери не испытывает.

Разговор, состоявшийся в тот вечер, был ужасен. Собственно и разговора никакого не было - лорд Арчибальд Флеминг излагал свои требования, а Симус внимательно слушал.

Дело Эрин Финниган будет закрыто в самое ближайшее время. Супружество с Эдвардом Финиганом расторгнут в обоих мирах. У лорда Флеминга были большие связи в Министерстве магии, которые ничуть не пострадали из-за недавней войны.

Сама безумная колдунья отправится в дом семьи Флеминг в Италии, где будет находиться под присмотром лучших целителей до конца своих дней. Если судьба будет благосклонна, и она вдруг излечится от умственной болезни, то лорд Арчибальд оставляет за собой право устроить её дальнейший брак с выгодным для семьи волшебником.

Эдварду Финнигану будет оказана возможная помощь. Надежды на его выздоровление не было никакой, но эвтаназия запрещена в обоих мирах, поэтому телу обеспечат самый лучший уход. Маггловский, конечно. Эдвард Финниган - маггл. Самая дорогая клиника, лучшие врачи - лорд Флеминг согласен оплатить последние годы ненавистного зятя.

Взамен устройства родителей Симус Финниган отправляется в родовое поместье семьи Флеминг, и будет подчиняться лорду Арчибальду как деду, сюзерену и маггловскому Господу Богу. То есть беспрекословно. Чтобы внук понял, на что соглашается, пожилой волшебник кратко рассказал, на что и как он собирается влиять.

Симус отринет фамилию Финниган и войдёт в чистокровную семью Флеминг. Наследником рода он не будет - лорд Арчибальд заявил, что не настолько выжил из ума, чтобы оставить своё место полукровке. Но он станет представителем этого достойного колдовского рода, и будет представлять его интересы в магическом мире.

Симус Финниган не стал таким же героем, как Гарри Поттер, Рональд и Джиневра Уизли, Невилл Лонгботон и Майкл Корнер. Но все же отличился достаточно, чтобы его имя было упомянуто в учебниках по новейшей истории Великобритании. Лорд Флеминг поговорит с издателями и авторами и фамилия "Финниган" будет исправлена на "Флеминг".

Об учебе в Хогвартсе на "неприличном" факультете Гриффиндор Симус может забыть. Равно как и о профессии аврора. Лорд Флеминг лично подберёт ему учителей и наставников по важным для колдуна наукам. Впоследствии юноша будет работать на благо семьи.

Круг общения сузится до той части магического "света", в которой вращается лорд Флеминг. Симусу предстояло быть готовым к общению с элитой магического мира, в которую входили не только чистокровные волшебники. Все прочие связи юноша должен безжалостно разорвать.

Лорд Арчибальд подберет ему спутницу жизни на своё усмотрение. Пожилой волшебник уточнил, что супруга прибудет из другой страны - к чистокровным ведьмам Великобритании у него более нет доверия. Симус обязан обеспечить семью как минимум тремя детьми мужского пола со способностями волшебников.

Симус согласился со всем, не раздумывая. Он был не в том положении, чтобы отказываться. Даже если за помощь ему предстояло стать рабом выжившего из ума старика.

Конечно, как всякий достаточно поживший на свете человек, лорд Арчибальд не доверился простому слову и взял с него Нерушимую клятву. Через несколько лет обязательство сняли, потому что юноша "выдержал испытание". Но Симус никогда больше не чувствовал себя свободным человеком.

В тот же вечер их забрали в родовое поместье Флемингов - "Золотые поля". "Их" - это Симуса и Эрин. Тело Эдварда Финнигана отправили в лечебный пансионат "Серебряный источник" под присмотр маггловских специалистов. Лорд Арчибальд разрешил навещать его, но не чаще двух раз в месяц.

Свой первый год в "Золотых полях" Симус вспоминал как непрекращающийся кошмар. Он сразу понял, почему мать сбежала из родительского дома и заговаривала о своей семье очень неохотно. Лорд Арчибальд Флеминг был деспотом. Тираном. Человеком, который не приемлет ошибок и никому не даёт второго шанса. На территории "Золотых полей" он обладал высшей властью. Держал всех волшебников в когтях. И если многочисленные арендаторы просто подчинялись установленным в поместье правилам, практически не чувствуя давления, то Симус нахлебался неприятностей.

Лорд Арчибальд Флеминг переделывал его на свой лад. Он превращал полукровного волшебника с факультета Гриффиндор в другого человека. При этом пожилой колдун, безусловно, понимал, что слизеринца вроде Драко Малфоя из Симуса не выйдет. Слишком разный нрав, воспитание и убеждения. Но лорд Арчибальд не прекращал попыток исправить "недостатки" внука. И от этих стараний Симус иногда начинал сходить с ума.

Его тошнило от страха, когда в конце каждой недели лорд Арчибальд вызывал его в кабинет "на беседу". Он ненавидел эту просторную комнату, обставленную массивной темной мебелью, к которой приходилось стоять часами и слушать, как дед зачитывает вслух отчеты репетиторов и учителей.

В классных комнатах замка Флемингов толпилось немало колдунов и ведьм. Они учили Симуса сложным и зачастую ненужным на первый взгляд вещам. Трансфигурация предметов из воздуха, превращение живого в неживое, распознавание чар и проклятий, основы целительства, ядоварение и лечебные зелья, искусство дуэлей, этикет волшебников и магическое законодательство. Такие науки как арифматику и древние руны Симусу пришлось изучать с самых азов - учась в Хогвартсе, он никогда не считал эти предметы необходимыми для волшебника. Тонкости обращения с нечеловеческими расами преподавал волшебник из Отдела по регулированию магических популяций. Об устройстве Министерства магии и Совета магов, о чистокровных семьях страны рассказывал сам лорд Арчибальд.

Несколько раз из Хогвартса приходили письма - от директора и профессора МакГонагалл. Последняя однажды приехала, чтобы лично поговорить со своим студентом. Лорд Флеминг, конечно, не допустил этого. Неизвестно что и в каком тоне он сказал декану факультета Гриффиндор, но старая колдунья выглядела разгневанной, когда шла к воротам замка. Симус видел её из окна своей комнаты.

Спустя неделю после визита его исключили из школы чародейства и волшебства Хогвартс за пропуск занятий. Уведомление об исключении было единственным письмом, которое лорд Арчибальд позволил прочитать. Все прочие, в том числе письма Дина Томаса, отправлялись в огонь нераспечатанными.

Через полгода муштры начались "выезды в свет". Званые ужины, приёмы, несколько балов, благотворительные праздники, которые устраивались Министерством Магии, собрания арендаторов "Золотых полей".

Хочу представить вам моего внука, - говорил лорд Арчибальд. - Симуса Флеминга.

Простая фраза, имеющая для "посвященных" большой смысл. "Мой внук" - это, конечно, родственник, но вовсе не наследник семьи и преемник старого лорда. Мальчишка, которого выделило среди прочих родственников близкое родство. Это несколько усыпило бдительность некоторых волшебников, которые надеялись, что престарелый лорд будет расширять свою семью за счет усыновления и установления опеки над дальними родичами.

Носящих фамилию Флеминг волшебников можно было перечесть по пальцам одной руки. Но через четырёх сестёр, через кузенов и почивших тётушек пожилой волшебник был в родстве со многими чистокровными семьями. И вся эта орава разновозрастных волшебников жаждала получить свою долю в состоянии чистокровной семьи Флеминг.

"Золотые поля" - самая большая в Европе латифундия волшебников. Больше только в России, где даже во времена маггловского засилья хватало места. Сто двадцать квадратных миль, окруженных чародейским барьером, который защищает столь огромную территорию не только от внимания простецов, но и от датчиков Министерства Магии. Только хозяева этих земель могли беспрепятственно узнать о магии, творящейся в "Золотых полях". Они же могли легко запретить аппарацию и перемещение порталами.

Волшебные леса, по изобилию нисколько не уступающие Запретному лесу близ Хогвартса, шесть озёр с магической живностью, чистая река, которую пять веков назад облюбовал малочисленный русалочий клан, и множество полей и лугов, переданные в аренду семнадцати почтенным магическим семействам. А в центре земель возвышалось средоточие власти - замок семь Флеминг, грозное сооружение постройки четырнадцатого века. Несмотря на то, что все магические войны лет шестьсот как отгремели, а о нападениях магглов не может быть и речи, крепостные стены замка остались в целости и сохранности, а в глубоком рву всегда кипела вода.

Мой замок ничуть не хуже Хогвартса, - гордо говорил лорд Флеминг.

И Симус был склонен верить этому утверждению. В замке было множество портретов, двигались лестницы, пропадали и вновь возникали двери, комнаты и странного вида артефакты. Родовое гнездо семейства Флеминг было таким же источником магии, как и школа чародейства и волшебства. Из него можно было черпать силы практически бесконечно.

"Золотые поля" были сладчайшим пирогом, которого, если поделить на кусочки, хватит, чтобы обеспечить безбедную жизнь половине магической Великобритании. Родственники Флемингов составляли гораздо менее половины страны, поэтому могли бы претендовать на что-то получше, чем просто безбедная жизнь. Лорд Арчибальд Флеминг был.... преклонного возраста маг. Родственники из обширного клана Лонерган, шумного семейства Лафкин, которые настолько гордились тем, что их родственница когда-то стала Министром Магии, что это было просто нестерпимо, рода Ваффлинг, имевших в последнем поколении нескольких азартных и невезучих игроков - все они полагали, что стоит лишь немного подождать. Может быть пару-тройку лет...

Появление Симуса расстроило множество чужих планов. Первое время его не воспринимали всерьёз. Юноша большей частью молчал и от лорда Арчибальда старался не отходить далеко и надолго. Он давал на вопросы очень расплывчатые ответы, говорил дежурные комплименты волшебницам всех возрастов, мог поддержать разговор на модные в сезоне темы "О Гарри Поттере", "О падении нравов", "О магических новинках из Арабских Эмиратов". Все шло боле менее гладко, если не принимать во внимание, что на первом балу Симус опрокинул столик с пуншем, когда его пригласила на танец вейла, приведённая кем-то из гостей.

Но, всё изменилось, когда лорд Арчибальд выкинул, иного слова просто не подберёшь, Симуса в Совет магов. Многочисленным родичам старый лорд показал, что Симус всё-таки нечто большее, чем тень в семье. А для самого Симуса вступление под свод зала Совета магов стало началом новой жизни.

Древний орган управления магического общества в то время был в плачевном состоянии. Часть лордов погибла во время войны, кто-то дожидался приговора в Азкабане, другие находились в бегах. Многие почтенные маги, имевшие такую возможность, забирали золото из так называемого "финансового ядра", чтобы выплатить штрафы, наложенные Министерством Магии, и лишались права заседать в магическом парламенте. Симус помнил, что последнее приводило лорда Арчибальда в ярость. Власть медленно и мерно уходила из рук тех, кого он знал и ценил. Из рук чистокровных семей.

Совет магов не функционировал больше двух лет, собираясь лишь не традиционные банкеты по случаю праздников Белтайн и Самайн. Глава Совета магов погиб во время Последней битвы. О, нет, он не защищал Хогвартс! Он был среди Пожирателей Смерти.

Когда же Совет впервые собрался после войны, то на повестке стояло огромное количество вопросов. Несмотря на бесконечные разговоры о том, что Совет магов следует ликвидировать, потому что "он и только он" тормозит развитие магического общества, никто не собирался делать этого в действительности. "Пакт защиты" одна тысяча четыреста пятьдесят третьего года - обращение более трёх тысяч простых магов к Совету магов, многочисленные договоры с гоблинскими кланами, с маггловской королевской властью, соглашение об учреждении Министерства Магии - это не просто слова на пергаменте. Это кровь, чары и ещё раз кровь. Это не Сектор в Министерстве Магии, который Министр может ликвидировать росчерком пера.

Совет магов - это организационная основа магической Великобритании.

И в первые послевоенные годы главной задачей Совета магов стало изменение существующих законов и принятие новых. Законы "О служебной ответственности работников Министерства магии", "О целительстве и связанных с лечебной помощью услугах", "О волшебных игрищах" и множество иных правил, которые требовалось пересмотреть или принять.

Для окружающих было очень странно, что лорд-консерватор Арчибальд Флеминг бросил в вертеп Совета магов своего полукровного внука. Симус и сам этому удивлялся.

Но причины подобной выходки оказались просты. Министерство Магии, лишив многих чистокровных магов их семейных состояний, обратило внимание на "Золотые поля". Лорд Арчибальд, к несчастью, общался со многими колдунами, коих впоследствии обвинили к причастности к лагерю Пожирателей Смерти. При обыске в доме семьи Флинт обнаружилась деловая переписка о поставке лекарственных трав и несколько личных записок. Глава семьи Флинт и его сыновья погибли по время Последней битвы. Все они были Пожирателями Смерти.

Под лорда Арчибальда Флеминга, как выразился бы отец Симуса, начали "копать". И очень энергично. Взвесив на весах важности борьбу за своё состояние, землю, репутацию и многочасовые заседания в Совете магов, бесконечные склоки, дрязги, сплетни и бессмысленные пересуды, дед Симуса выбрал первое.

Однако не являться на заседания лорд Флеминг не мог, поэтому назначил представителя, сославшись на собственную дряхлость и болезнь сердца.

Симусу, возможно, и польстило бы такое "назначение", если бы перед первым своим выходом в Совет магов он не трясся как осиновый листок на ветру. Только что он собирался на урок, досадуя, что волшебники вынуждены учиться ездить верхом на фестралах и гиппогрифах. Как будто нельзя обходиться аппарацией, каминной сетью или метлой. Но уже через минуту аппарирует вслед за дедом в Министерство Магии и спускается на самый нижний уровень, где, оказывается, и находится зал Совета магов.

Молодого волшебника снабдили тяжелой пурпурной мантией с золотым подбоем и оставили...

Всё сразу как-то пошло не так. Неправильно, с точки зрения Симуса.

Половина находившихся в зале Совета магов была знакома ему по приемам, на которых бывал лорд Флеминг. Лонерган, Ковач, Пэриш... Альбус Дамблдор, победитель Гриневальда, "современный Мерлин", как называли его в волшебных газетах. Почему же знакомые лица показались ему звериными рожами, а приветливые улыбки оскалами? Почему, едва переступив порог, он почувствовал чью-то ненависть? Почему испугался внимания Альбуса Дамблдора?

Ах, Симус Флеминг, если не ошибаюсь, - женским голосом произнесла гора надушенного мяса, затянутая в блестящее платье. - Наслышаны. Как ваша матушка?

Прекрасно, благодарю вас, - от улыбки свело скулы. Мадам, которая так и не соизволила представиться, пользовалась отвратительно пахучими духами.

Я рада, что она одумалась, - любезно заметила женщина. - Никогда не думала, что она опустится до такой мерзости, как муж-маггл. Конечно, она вряд ли найдёт себе достойного супруга после подобной выходки, но вполне можно попытаться.

Симус вздрогнул, словно от удара электротоком и быстро отошёл прочь от этой "леди". Это было явное нарушение этикета. По правилам он должен был выслушать, что желает сказать эта жирная женщина и ответить что-нибудь вежливое. Но Симус не мог. Он слишком любил своих родителей, чтобы выслушивать любезные оскорбления.

Симус, как я рад вас видеть, - мягким голосом произнёс Альбус Дамблдор.

Фальшь. Директор Хогвартса был насквозь пронизан притворством. Сверкающая белым инеем борода и волосы, блеск ярко-голубых глаз за стеклами очков, роскошная синяя мантия, расшитая звёздами и рунами. Старый волшебник не утруждал себя пурпурной мантией Совета - она небрежно свисала со спинки его стула.

Альбус Дамблдор напомнил Симусу детскую игрушку - ярко раскрашенную фигурку волшебника. Такие продают на сельских рынках. Кустарная поделка из воска, раскрашенная гуашью. Забава для самых маленьких.

Я был очень огорчен, узнав, что вы не продолжите обучение в Хогвартсе.

Огорчен? За всё время обучения в Хогвартсе директор ни разу не выделил Симуса Финнигана из толпы прочих студентов. С чего ему огорчаться?

Я, конечно, наслышан о трагедии, произошедшей с вашей семьёй. Мои соболезнования. Но ваш почтенный родственник принял заботу о вас. Очень похвально.

Ничего не значащие фразы и любезное сочувствие. Симус знал, что история его отца не пошла дальше архивов Министерства Магии. Но каким-то образом все эти волшебники знали о констебле Финнигане и безумии Эрин. Эта жалость, деланное сочувствие, витиеватые соболезнования и острое любопытство к полукровному Флемингу просто пригибали его к земле.

Заседания в Совете магов, действительно, оказались нудными и долгими. Но, к удивлению Симуса, далеко не всё на них оказалось непонятным. Неужели дед и наставники все же добились своего? Научили его понимать людей без слов? Симус, сидя на противоположном ряду, смотрел на жесты и мимику лордов Совета и легко определял в каких они отношениях. Как лорды Ковач и Лонерган едва терпят друг друга. Как сильно стесняется своей скромной одежды волшебник с фамилией Шилдс.

В бурных обсуждениях закона "О служебной ответственности" Симус тоже увидел что-то знакомое. Он помнил жалобы отца на домогательства отдела собственной безопасности маггловской полиции. Тестирования, собеседования, проверки - волшебники собирались ввести подобное в Министерстве Магии. Честно говоря, Симус был удивлён, что подобного еще не существовало в волшебных учреждениях.

Его положение в Совете магов практически ничем не отличалось от позиции лорда Арчибальда Флеминга. Тот, по его словам, также "сидел в углу, открывая рот только при вынесении решений". Но у деда были другие причины - Совет магов в его время был многочисленным и шумным. Участвовать во всех спорах означало лишь портить себе нервы. В случае Симуса, проголосуй он даже против чего-то, это вряд ли бы изменило окончательное решение. В уменьшившемся более чем в пять раз Совете магов верховодил Альбус Дамблдор. Ни один закон, ни одно правило, не могли избежать его пристального внимания. "Главу Визенгамота, победителя Гриневальда и прочее" поддерживало двадцать магов. В том числе Лонерган, Ковач и та толстая дама, носившая красивое имя Ивэнджелин. Симус от имени лорда Арчибальда Флеминга и еще четверо волшебников старались занять нейтралитет или, хотя бы создать впечатление нейтралитета. Оппозиционной партии не было вовсе.

Не было.... пока в октябре одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года в Совете магов не появился Драко Малфой. Точнее, вернулся, когда прекратил действовать запрет на посещение Министерства Магии.

В бывшем сокурснике всё было абсолютно неправильно. Научившийся видеть Симус заметил это сразу же. Он прекрасно помнил сына Люциуса Малфоя в Хогвартсе. Самая лучшая одежда, обувь, драгоценности, родовое кольцо на пальце, идеальная прическа и выражение скучающей брезгливости на лице. Принц. Слизеринский принц.

Они не виделись всего полтора года, но Драко Люциус Малфой изменился также сильно, как и сам Симус. Надменное, но, в общем-то, человеческое лицо сменила непроницаемая маска, словно черты свело судорогой, зафиксировав выражение холодного спокойствия. На этом лице жили лишь глаза - светло-серые и оценивающие. Приемлемая для чистокровного волшебника прическа - волосы ниже плеч, уложенная в "голубиное перо", исчезла. На голове Драко Малфоя красовались волосы от силы дюйм длиной. Сверкающие перстни, браслет на левой руке, запонки, булавка для галстука, фибула, удерживающая воротник мантии, - всё это исчезло. Лишь серебряное кольцо со странным светящимся камнем осталось на его руке. Знак наследника и временного Главы семьи. Одежда....

Нет, Драко Малфой не прятал под пурпурной мантией Совета залатанное одеяние, как это делал "лорд" Шилдс. Его мантия была новой и благородно-серого цвета, а обувь из драконьей кожи. Но это были не те роскошные наряды, в которых слизеринец блистал в Хогвартсе. Симус упрямо не верил слухам о разорении семьи Малфой, но они оказались правдой.

Драко Малфой занял кресло рядом с ним. Между ними было всего одно свободное место.

Молодой мистер Малфой, поздравляю вас с возвращением.

Симус ненавидел престарелого лорда Ковача. При виде этого человека у него во рту появлялся отвратительный гадкий привкус. Ковач не сделал лично ему ничего плохого или оскорбительного, но молодой волшебник почему-то доверял своей интуиции. Кассиан Ковач был опасен и жесток как мантикора. К тому же лорд Арчибальд Флеминг отзывался о нём как о неприятном типе.

Был счастлив увидеть вашу мать вчера в Косом переулке, - добродушно проговорил лорд Ковач.

Мышцы на шее Малфоя напряглись.

Просто удивительно, что в сложившихся обстоятельствах ей удалось сохранить свою изысканную внешность.

Драко Малфой молчал.

Насколько я слышал ей необходимо занятие, - улыбка Ковача стала откровенно издевательской. - Хотел бы сообщить, что в одном из моих магазинов как раз свободна вакансия продавца...

Благодарю, мы в этом не нуждаемся, - голосом Драко можно было резать металл. - Спасибо за участие, мистер Ковач.

Семья Малфой впала в бедность и была вынуждена распродавать имущество, вплоть до мебели. Нарцисса Малфой, "ледяная леди", даже стала работать. Но Симус не знал, насколько правдивы эти сплетни. Учитывая реакцию Малфоя - близки, но не настолько, чтобы быть соответствовать действительности полностью.

Мистер Флеминг, не хотите ли сменить место? - участливо поинтересовался Ковач, обратившись к нему.

Симус ответил быстрее, чем успел подумать.

Благодарю вас. Мне удобно и здесь.

Ковач улыбнулся оскалом голодной гиены и вернулся к своему месту.

Это было началом всего. В первую очередь, конечно, началом сотрудничества Симуса Флеминга и Драко Малфоя.

Ты Флеминг? - спокойно уточнил Малфой и, дождавшись кивка, продолжил. - Никогда бы не подумал. Ты, в самом деле, не хочешь пересесть?

Здесь невысоко и прохладно, - ответил Симус, не добавляя, что рядом с Ковачем ему придётся нюхать ароматическое зловоние, исходившее от Ивэнджелин Срирдак и разговаривать с Дамблдором. - И близко к двери. Мне удобно, Малфой.

Драко. Это моё имя.

Драко Малфой. Отголосок счастливой школьной жизни. Белокожий, светловолосый, сыплющий острыми словами, привычный, как небо над головой.

Когда Симус вернулся в замок и привычно слил воспоминания о заседании в думосброс, разразился скандал. Лорд Арчибальд начал кричать сразу же, как только выбрался из артефакта.

Кретин! Идиот! Слабак! Как тебе только в голову пришло связаться с Малфоями? Я... я бьюсь изо всех сил, чтобы сохранить наследие предков. А ты рушишь всё одним словом! Жалкий полукровка! Малфои прокляты! Глава семьи сидит в Азкабане. Они разорены и уже не поднимутся!

Но дело было сделано, потому что тем же вечером в "Ежедневном Пророке" был опубликован отчет о заседании Совета магов. Пускать в древний зал репортёров волшебных газет изначально было отвратительной идеей. Ушлые писаки назвали Драко Малфоя и Симуса Флеминга "близкими друзьями".

Эта газетная статья имела ужасные последствия - в "Золотые поля" зачастили авроры с обысками, несколько раз Симуса вызывали "на беседу" в Аврорат. Это оказалось, по меньшей мере, неприятно, но винить было некого.

Земли семьи Флеминг, в конце концов, удалось сохранить в целости. Лорд Арчибальд заплатил множество тысяч галеонов чиновникам Министерства Магии, чтобы они прекратили проверку. Один из немаленьких сейфов семьи опустел полностью.

Симус остался представлять интересы семьи Флеминг в Совете магов, несмотря на то, что лорд Арчибальд порывался лишить его этого права. Порывался... но пришлось ему ограничиться поркой. Оказывается, как глава семьи он имел право на физические наказания. Симусу после этого несколько месяцев снился свист кнута и красные полосы на коже.

Изнеженный, как всем казалось, Драко Малфой сумел вывернуться из лап Министерства Магии, сохранить родовое поместье и даже какое-то прибыльное дело. Он вертелся, как уж на раскаленной сковороде. По крайней мере, раз в неделю его вызывали в Аврорат на допрос. Симус видел, что он скрывает следы от кандалов на запястьях и ходит, как сильно побитый человек.

Министерство Магии накладывало на семью Малфой какие-то штрафы, исчислявшиеся сотнями галеонов. Драко беспрекословно выплачивал их все. Симус старался не думать, откуда он берёт деньги. По слухам Малфоям пришлось продать всё и даже библиотеку. Драко имел право забрать часть "финансового ядра". Из ста тысяч галеонов он мог беспрепятственно взять половину и лишиться права заседать в Совете магов. Кресло и ничего не значащий голос против кучи золота. Это решило бы множество проблем.

Но Драко Малфой не искал легких путей. Он бледнел, терпел оскорбления и никогда не пропускал заседаний в Совете магов. Он стал оппозицией Альбусу Дамблдору и большинству магов. Симус без колебаний присоединился к нему.

Нет, Драко Малфою он не верил нисколько. Между ними сложились неплохие приятельские отношения, но без особой теплоты. Для дружбы Малфой был слишком слизеринец и "проклятый", а Симус слишком гриффиндорец и под Нерушимой клятвой.

Присоединение к Драко Малфою было для Симуса своего рода протестом, который дозволялся условиями клятвы. Актом восстания против своей жизни, которую на годы вперёд расписал лорд Флеминг. И особенно против навязанной супруги - Катарина Кнеллер. Ведьмы старой колдовской крови из Германии.

Представляя её будущему мужу, лорд Арчибальд пошутил, что "искал как будто себе".

Не слишком-то у деда хороший вкус, подумал Симус, оглядывая спутницу жизни.

Фройляйн Кнеллер не отличалась особой красотой. Она даже не была симпатичной или очаровательной. Не уродина, но внешне довольно неприятная особа. Маленькое личико, острый нос, мелкие зубы, темные глаза и русые волосы с рыжиной. Крыска, да и только. Приданого, как узнал Симус, у неё не было. Из всех вещей только два чемодана с мантиями. Одно только и достоинство, что древность рода.

Лорд Арчибальд отвесил внуку полновесный подзатыльник, заявив:

Тебе полукровному кретину и своей красоты достаточно! Гордиться должен! Катарина из тех самых Кнеллеров! - фамилию лорд произнёс с особым значением. - Знатоки рунической магии, идиот. Знаешь, сколько мне пришлось умолять главу их рода и сколько платить, чтобы они младшую дочь грязнокровке отдали?

Симус не стал уточнять, насколько в очередной раз опустел сейф и поспешил прикусить язык. Иногда он просто физически ощущал тиски Нерушимой клятвы. Это был как ошейник, сжимавшийся в минуты сомнений.

К счастью, их общение до свадьбы ограничивалось приветствиями за общими трапезами, на которые мисс Кнеллер спускалась как принцесса из башни - нарядно одетая и в сопровождении тощей мрачной дамы. Последнюю к Катарине приставили родители, чтобы не случилось "добрачного падения". Симус мрачно думал, что и "послебрачное падение" вряд ли состоится. Если только лорд Арчибальд не приберёг какой-нибудь афродизиак на этот случай.

На свадебной церемонии, состоявшейся в первый день весны одна тысяча девятьсот девяносто девятого года, руки у молодого волшебника тряслись как после пьянки.

Это конец, почему-то думал Симус, надевая на вялую сухую руку Катарины свадебный браслет. В брачную ночь ему, в самом деле, понадобилось зелье. Во все последующие он просто закрывал глаза. Катарина девственницей не была, чтобы там ни заявляли её родственники при составлении контракта. Очнувшись наутро после свадьбы чуть раньше, чем положено, Симус сквозь ресницы наблюдал, как она пачкает простыни кровью из порезанной ладони. Деду говорить он не стал, зная, что в лучшем случае огребёт еще один подзатыльник. Да и зачем? Не разведут же их после такого? У волшебников понятия развода просто нет.

Через полгода тошнотворных усилий молодая жена, наконец, стала полнеть, а Симус переселился в отдельные покои и с облегчением занялся Советом магов и всем, что там творилось. По непонятной причине лорд Арчибальд мешать ему не стал.

Возможно, дед понял, что ошибался, говоря "они разорены и уже не поднимутся!". Малфои не тонут и с чем бы их не сравнивали!

Откуда-то у Малфоев появилось золото. Очень много золота. Ходили слухи, что казнённые в Азкабане родственники оставили им огромное наследство. Учитывая, что очень близкими родичами светловолосой семейки были Лестранжи, легко в это верилось. В Министерстве Магии встрепенулись было, рассчитывая вновь начать налагать "штрафы" и склонять к благотворительности, но было поздно. Драко уже точно знал, кому и сколько нужно регулярно отдавать, чтобы никаких "штрафов" и "пожертвований" не было. И этот неизвестный миру взяточник был достаточно высокопоставлен, чтобы уберегать семью Малфой от опасности, и достаточно жаден, чтобы отказаться делить ежемесячную... а возможно, и еженедельную взятку с другими волшебниками.

Постепенно положение семьи начало выравниваться, а в глазах Драко порой светилось самое настоящее довольство. Особенно ярко это проявилось, когда Совету магов представили полный текст закона "О защите волшебных детей". Симус еще не знал, что означает этот блеск, но весь внутренне подобрался. В опасности Малфоя он уже не сомневался и на всякий случай решил быть ближе к нему. Тем более что лорд Арчибальд это одобрил.

Малфои всегда плавали хорошо. Хоть в болоте, хоть в реке. Вот ещё Люциус выйдет...

Поговаривали, что у старшего Малфоя в одном из сейфов банка "Гринготтс" хранятся папки с позором всего Министерства Магии. Даже на самого мелкого чиновника есть информацию, крупицы которой достаточно для отправки в Азкабан. Сказки вроде детских историй про говорящих зайцев, как считал Симус. Но почему-то многие недоброжелатели Малфоев вдруг примолкли. Может быть, потому что аврорам отправили в Азкабан богатых Пожирателей Смерти из известных семей, но почему-то забыли о том, что в том же Лютном переулке хватает волшебников, которые считают идеи темного мага Волдеморта просто отличными. Колдовское дно. Собрание великолепной в своей мерзости швали. И Люциус Малфой знал, с какой стороны и с чем к ним подходить.

Малфои все ещё были опасны.

Волшебные газеты уже в открытую называли их оппозицией "великому Дамблдору". Симуса Флеминга, Драко Малфоя и Теодора Нотта.

С последним Симус сдружился так же крепко, как в своё время с Дином Томасом в Хогвартсе. Он не понимал, как это могло вообще произойти. Просто однажды Теодор Нотт появился в зале Совета магов и занял место между Драко Малфоем и Симусом. После заседания они сидели в маггловском ресторане, хрустели жареной картошкой и разговаривали о том, как давно не виделись.

История Теодора была обычна для чистокровного волшебника, чья семья оказалась уличена в принадлежности к Пожирателям Смерти. Приговор Визенгамота, конфискация имущества в пользу "жертв действий Пожирателей Смерти".... Никто никогда не видел этих "жертв". Потом многочисленные штрафы, ограничения на волшебную палочку, запрет на аппарацию, запрет на использование порталов, запрет занимать любые должности в Министерстве Магии, запрет....

Но Теодор Нотт выплыл из своей ямы. Причем сделал это другим способом, нежели Малфой. По слухам он завел в маггловском мире своё дело. Очень немногие чистокровные волшебники могли общаться с простецами. Единицы могли зарабатывать на этом общении золото. И Теодор Нотт принадлежал к их числу.

Чьё-то прыткое волшебное перо поставило их на одну линию и они стали держаться вместе, как будто так и было запланировано изначально.

Когда об этом узнал лорд Арчибальд, а узнал он почти сразу, в замок вызвали мага, который несколько лет назад скреплял Нерушимую клятву.

Я оставлю твою обязанность действовать во благо семьи, - говорил старый волшебник. - В остальном... у тебя и своя голова на плечах есть. Сдохнешь - сам виноват будешь. Но не вздумай семью за собой тянуть.

Собственная голова у Симуса действительно была. И водились в ней порой интересные мысли. Он доверял своей интуиции, которая твердила, что находиться рядом с Дамблдором просто опасно. Это всё равно, что залезть в логово к мантикоре - станешь едой. И Симус не лез. Он стал частью оппозиции.

Оказалось, что по древнему правилу член Совета магов может выдвигать на обсуждение любые вопросы, касающиеся устройства и благополучия магического общества, если его поддержат, как минимум, еще двое волшебников. Ни Драко, ни Теодор, ни, тем более, сам Симус этим правом так и не воспользовались. Но со стороны семьи Малфой явно что-то готовилось. Оставалось только ждать.

Так и жили. В замке, где он до сих пор чувствовал себя гостем, его всегда ждала супруга, к которой удалось привыкнуть со временем, маленькие, ещё не узнающие своего отца, дети и строгий дед, всё еще требующий ежедневного отчета. Раз в месяц с помощью портала Симус перемещался в Италию, где в уединённом доме под присмотром двух целительниц жила Эрин Флеминг. Несмотря на благоприятные прогнозы, мать так и не оправилась от потрясения. Иногда у неё бывали просветления, когда она узнавала окружающих, задавала вопросы о том, где она и что случилось, но вскоре колдунья вновь погружалась в тихое безумие. Под присмотром посторонних ей предстояло жить до конца жизни.

Один раз в неделю, как правило, по вторникам, он появлялся в "Серебряном источнике". Отец остался единственной ниточкой, которая связывала его с прошлым. С беспечным детством, в котором самой большой бедой была потеря кубка по квиддичу.

Нет, едва избавившись от давления Нерушимой клятвы, Симус попытался восстановить связи с прежней жизни. Окончившие Хогвартс волшебники ежегодно собирались на встречу в одном из волшебных питейных заведений. Хорошая традиция, пришедшая их маггловского мира. Симус побывал на празднике, посвященном четырёхлетию выпуска, и понял, что любые его попытки обречены на провал.

У волшебника, которого считают другом Драко Малфоя, не может быть ничего общего с прежней гриффиндорской жизнью. На том вечере Симус пробыл от силы час. Пошатался по скромному залу ресторана для волшебников, чувствуя, как чужая ненависть, зависть и любопытство прожигают его насквозь. Конечно, никто не спросил напрямую:

Зачем ты сюда явился?

Но невысказанное "что он здесь делает?" витало в воздухе. Разговоры замолкали, стоило ему подойти ближе.

Конечно, не все вели себя враждебно. Джастину Финч-Флетчли было безразлично, чем занимается Симус и с кем. Магглорожденный выпускник факультета Хельги Хаффлпаф, сын известного в мире простецов политика, был мало озабочен делами магического мира. Его больше волновала карьера отца, который мог стать в скором времени премьер-министром Великобритании. Они превосходно поболтали об изменениях маггловского мира и важности общественного мнения.

И Парвати Патил.... Симус никогда не общался близко с этой девушкой. Слишком красивая, слишком гордая в своей чистокровности, чтобы иметь дело с полукровкой. Не только в Слизерине гордятся своей родословной. Просто на всех прочих факультетах расслоение по степени чистокровности не так заметно и вроде как считается дурным тоном его демонстрировать.

Симус был ошеломлен, когда Всё-Ещё-Патил вдруг завела с ним разговор. На пятой минуте разговора намерения молодой колдуньи стали ему понятны. "Ежедневным Пророк" то и дело называл его "наследником семьи Флеминг". Журналисты редко вникают в тонкости магического этикета и общения. И, конечно же, ни в одной газете так и не появилось упоминаний о его браке с Катариной Кнеллер и об ожидаемом через три месяца втором ребёнке. Год назад Катарина родила девочку, которую назвали Эстир. Рождение первого ребёнка женского пола не было у волшебников дурной приметой, но всё же лорд Арчибальд был заметно раздосадован, когда ему сообщили пол младенца. Сейчас Катарина была беременна во второй раз и дед, да и сам Симус надеялись, что это будет мальчик.

Симус обещал обеспечить семью Флеминг тремя детьми мужского пола. И собирался выполнить свою клятву. В конце концов, это несложно. Не он рожает.

Но пока.... пока жена не может принимать его в своей спальне...

Нет, он же тоже человек! Молодой волшебник послал кокетке свою самую обаятельную улыбку. Красивая любовница в его положении совсем неплохо. Хотя сначала необходимо посоветоваться с дедом.

Немного лучше дела пошли с Дином Томасом, хотя о возрождении крепкой дружбы говорить не приходилось. Дин тоже был полукровкой, сыном волшебника, который погиб, не зная, что любимая девушка беременна. Более того, он даже не рассказал своей волшебной семье об экзотической любовнице-маггле. На пятом курсе Хогвартса Дин прошел дорогостоящую процедуру определения родства у каких-то магов и нашел родственников. Но они, конечно, от него открестились. Темнокожий полукровка плохо вписывался в философию семьи О'Коннор.

Дин трудился в Министерстве Магии в Департаменте Магических Происшествий и Катастроф. Он занимал должность старшего секретаря одного из многочисленных отделов. Подобная должность - высшая планка для магглорожденных волшебников, которые существуют в магическом мире без поддержки чистокровных покровителей. Конечно, Симус мог бы по старой памяти поговорить со старым другом деда, который занимал должность главы этого самого Департамента. Но зачем?

Вместо этого Симус решил, что компетентный секретарь семье Флеминг не помешает. Лорд Арчибальд к предложению отнесся скептически, но особо не возражал. Дин же согласился на новую работу с радостью, беспрекословно подписал строгий магический контракт и оставил опостылевшее Министерство Магии.

Секретарём он оказался хорошим - исполнительным и неболтливым. К тому же прекрасно разбирался во всей этой чиновничьей волоките обоих миров.

Жизнь Симуса, за исключением некоторых мелочей, стала сильно похожа на жизнь состоятельного чистокровного мага - семья, дела и любовница. Теодор как-то обмолвился, что до первой и второй войны многие так жили. Собственно на такую участь могли спокойно рассчитывать и сам Теодор и Драко, если бы не случилось возрождения Волдеморта и последующей войны. Немного похоже на болото, но выбирать Симусу не приходилось. За бунт легко можно было получить по шее от лорда Арчибальда.

Смерть отца, о которой сообщили утром, стала для молодого волшебника шоком. Словно его выдернули за шкирку из того болота, в котором он мирно существовал, и вновь ткнули в кровь и в грязь. Страшные месяцы после Последней битвы вспомнились очень отчетливо. Страх, стыд, раскаянье.... Мерлин, чем же он занимается? Ведь есть деньги и уже кое-какие связи. Свои собственные, между прочим. Так сколько же будет пылиться в тайнике эта проклятая папка? Та самая, с досье на целителей и авроров?

Эй, не смей себя мучить, - Теодор осторожно дотронулся до его плеча. - Тсс...

Симус вытащил из кармана платок и вытер влажные щеки. Он всё же начал плакать, хотя обещал себе сдерживаться.

Он вообще-то уже давно умер, - вдруг поделился он. - Я ведь даже как-то целителя сюда приводил. Он сказал.... Сказал, что тут даже души нет. А я... всё приходил сюда и приходил. Разговаривал...

Это было неправильно - скидывать на Теодора Нотта свои переживания. Симус знал, что у этого волшебника и своих трагедий хватало. Смерть отца в Азкабане, леди Нотт по слухам покончила с собой, получив уведомление из Министерства Магии о конфискации дома, две младшие сестрёнки, которых нужно защищать, выучить в Хогвартсе и где-то изыскать приличное для чистокровных колдуний приданое. Ещё была семейная честь, которую придётся отмывать долгие годы и финансовые дыры, исчезающие, несмотря на все усилия, очень медленно.

Чёрт! - по-маггловски выругался Симус, вытирая глаза.- Как малолетка расплакался. Стыдно.

Слёзы - это не так уж и плохо, Симус, - вздохнул Тео и прошептал. - Особенно если есть над чем плакать. Давай, приведём себя в порядок сейчас. Найдём какой-нибудь бар и как следует выпьем. Хорошо?

Симус кивнул.

Остальные скоро на стенку полезут. Надо им хотя бы показаться.

"Остальные" - это секретарь Дин, Драко и Люциус Малфои. Известие о смерти тела отца получил Дин, державший с маггловским миром какую-то связь. Принёс он её как раз к окончанию очередного бесполезного заседания Совета магов. Дебаты по поводу закона о пошлинах на ввоз товаров из магической Европы всех уже изрядно утомили.

Наверное, выражение его лица вызвало у "союзников" тревогу, раз они решили не оставлять его в ближайшую пару часов. Симус был благодарен им за молчаливую поддержку.

Выйдя из палаты, Симус немедленно попросил секретаря заняться организацией похорон. Все эти гробы, цветы, свидетельство о смерти - у него не было сил и желания заниматься подобным. Дин кивнул и тут же потянул с собой любопытного доктора - разбираться с бумагами.

Хм... Драко, а где твой отец? - спросил Теодор, заметив, что одного мага в их компании не хватает.

Куда-то пошёл, - слегка поморщившись, ответил светловолосый маг. - Сказал, что по делам.

Какие здесь могут быть дела? - удивился отходивший от потрясения Симус. - Это же маггловская больница.

Понятия не имею!

Едва очутившись за пределами лечебного корпуса, Драко поспешно закурил. Длинную белую сигарету производства магглов он зажег обычной бутановой зажигалкой, а не волшебной палочкой, как делали другие курильщики-маги.

Драко Малфой, чистокровный волшебник в семьдесят третьем поколении, философия семьи которого отрицала любые связи с простецами, был подвержен самой распространённой вредной привычке магглов. Страсть к никотину он приобрёл в то время, когда ему в буквальном смысле пришлось считать кнаты и туже затягивать ремень на брюках. Пять с половиной лет назад Драко Малфой продавал в маггловском ломбарде один золотой галеон, а на вырученные деньги покупал в магазинах простецов одежду, обувь и продукты для себя и матери. Сигареты в ярких заманчивых пачках стали для него единственным недорогим способом расслабиться.

В конце концов, лучшие времена наступили. Семья Малфой медленно, но верно восстанавливала своё влияние и финансовое состояние. Драко вновь мог посещать дорогие волшебные магазины Косого переулка и платить сорок галеонов за перчатки из кожи гиппогрифа, не морщась. Но курение осталось. Сигареты, правда, стали более дорогими, и на зажигалке красовался герб Малфоев и вензель "ДМ".

В семье Драко его привычку не слишком жаловали. Достаточно было видеть выражение лица Нарциссы Малфой всякий раз, когда она заставала сына с сигаретой или просто видела окурок. На территории Малфой-менора война с сигаретами велась не на жизнь, а на смерть.

Впрочем, сигареты Драко Малфоя не слишком выделялись на фоне необычных пристрастий других "союзников".

Теодор Нотт, успешно руководивший рестораном в маггловском мире, предпочитал исключительно неволшебный шоколад. В карманах любого его костюма или мантии можно было найти несколько плиток в ярких обёртках. Размышляя о чем-то важном, молодой волшебник всегда начинал шуршать фольгой. За шоколад в карманах его очень любил Скорпиус - старший сын Драко Малфоя. Своё пристрастие молодой лорд Нотт оправдывал тем, что волшебный шоколад всегда чуть горчит и вообще напоминает лекарство из школьного лазарета.

Сам Симус практически постоянно носил при себе пистолет, тщательно пряча под мантией или сюртуком ремни от наплечной кобуры. Последний подарок отца, врученный перед началом шестого курса со словами: "Я знаю, что ваша волшебная палочка куда как эффективнее, но это тоже неплохая вещь. Надеюсь, он тебе поможет".

Через пять месяцев этот пистолет выстрелил во время Последней битвы. Коротышка в темной мантии и белой маске, посылающий в несовершеннолетних студентов Непростительные заклятья, был безмерно удивлен, когда маленький кусок металла пробил ему грудную клетку. Симус так и не узнал имени своей первой и последней жертвы. Но он и не считал, что это необходимо. Пистолет молодой волшебник считал своим талисманом.

А у лорда Люциуса Малфоя была, пожалуй, самая полная в магическом мире библиотека маггловской художественной литературы, как классической, так и современной. Драко даже упоминал один раз, что под "книжки простецов" пришлось дополнительно выделить большой двухуровневый зал и завести специального домовика, обученного библиотечному делу.

Откуда у него такой интерес к книгам простецов глава семьи Малфой никогда не рассказывал. Но Нарцисса, сама отдающая должное любовным романам, сказала на одном из весенних чаепитий, что увлечение проявило себя сразу после освобождения из Азкабана.

Интересно, кто здесь может быть? - Драко задумчиво окинул взглядом ровные ряды окон. - Любовница?

Вряд ли, - Симус пожал плечами. - Здесь лечат людей, а не развлекаются. Вот и лорд Малфой.

Люциус ходил довольно медленно. Нога, плохо сросшаяся после отвратительного двойного перелома, последнего подарка авроров, полученного на выходе из Азкабана, доставляла множество неудобств. В сырую погоду боль была просто невыносима, и магу приходилось пить обезболивающие зелья пинтами.

Волшебник сильно припадал на ногу, но вместо болезненной гримасы на его лице была довольная улыбка.

Случилось что-то хорошее, лорд Малфой? - вежливо спросил Теодор, мысленно отметив, что вряд ли старший Малфой записался в мазохисты.

Да, - Малфой оглянулся, окидывая корпус последним взглядом. - Очень хорошее.

Молодые мужчины задавать вопросов не стали. Драко активировал портал, который за долю секунды перенес их в холл Малфой-менора. А оттуда, через каминную сеть, волшебники разошлись по домам.

Глава 9

В час послеобеденного отдыха Гермиона лежала на кровати и смотрела... вернее, пыталась смотреть телевизор. За несколько прошедших лет маггловские технологии шагнули в немыслимую даль, и висящая на стене плоская пластина мало напоминала тот телевизор, что стоял в гостиной дома Грейнджеров. Процесс переключения каналов с помощью маленького пульта иногда был занятнее, чем сами новости.

Щелк. Серьёзные как чистокровные бульдоги финансисты обсуждают возможный курс фунта к евро. Любопытно, коснулось ли введение единой европейской денежной единицы волшебного мира? В Азкабане Люциус Малфой как-то пытался рассказать о сложной системе взаимодействия гоблинов и маггловских банков, но Гермиона почти ничего не поняла.

Щелк. Репортаж о постройке мемориала на месте теракта в Нью-Йорке. Теракт... кромешный ужас. А ведь в этом вполне могли быть замешаны волшебники. Или драконы.

Щелк. Толпа довольно-таки симпатичных мужчин проповедует однополую любовь. Империуса на них нет. В мире волшебников гомосексуализм жестоко порицался. Правда, Гермиона не слишком разобралась в причинах этой ненависти. Что-то там такое было сложное и не только с проблемами демографии связанное.

Щелк. Черный экран. Всё. Хватит.

Гермиона села на кровати и придвинула к себе стопку ярких цветных буклетов с изображениями счастливых родителей и пухлых голубоглазых малышей. Этот ворох, еще пахнущий типографской краской, ей вручили в одной из клиник Брайтона.

Сложное и, с точки зрения волшебников, очень унизительное обследование бывшая узница прошла в одной из клиник Брайтона. Гермиона не знала, является ли эта клиника "лучшей", как утверждал её лечащий врач, но количество процедур и анализов, которые ей пришлось пройти, удивило. Еще три дня пришлось ждать заключения. И вот вчера утром, наконец, состоялась беседа с врачом этой клиники.

Женщина с пшеничного цвета косами, уложенными короной вокруг головы, предложила клиентке зелёный чай с мёдом и долго листала пухлую желтую папку, наполненную разноцветными листками с записями. Врач честно пыталась объяснить специальные термины простым человеческим языком, а Гермиона была сосредоточена на том, чтобы не сжимать чашку с чаем слишком сильно. Порезы от фарфоровых осколков очень неприятны.

Волшебник-целитель рассказал бы обо всём гораздо короче. Возможно, он бы даже назвал заклятье, которое привело к такой травме. Магглы же растянули диагноз на несколько страниц непонятных слов, хотя и сделали правильные выводы. И именно простецы дали ей не призрачную, а вполне осязаемую надежду. Ведь в устах женщины-гинеколога диагноз звучал как "невозможность выносить", а не "бесплодие".

Судя по анализам, Гермиона сможет стать матерью. Её яйцеклетки в полнейшем порядке. Природа и магия сберегли их и от заклятий седовласого старика-целителя и от холода и голода Азкабана. Но, имея здоровые яичники, Гермиона просто не сможет выносить своего ребенка и даже не сможет зачать его обычным путём.

Вас поразил редкий недуг, - говорила гинеколог, постукивая пальцем по столу. - Синдром Ашермана третьей степени. Иначе говоря, "матка просто слиплась", срослась как заживший порез на пальце. Такое бывает при инструментальных повреждениях. В обычных случаях образуется небольшой участок сращивания и, как правило, нам требуется пара-тройка небольших операций, чтобы исправить этот дефект. Но, боюсь, в вашем случае всё гораздо сложнее. Насколько нам удалось увидеть, в сращивании участвует больше трёх четвертей матки, и в нижней доле образовалась перегородка. Я с трудом представляю, какая травма могла привести к такому. Судя по вашей анкете, вы не переносили ни абортов, ни выскабливаний, а это самые распространённые причины синдрома.

У Гермионы начали трястись руки, и она поставила чашку на край стола, а ладони зажала между колен.

Вам не стоит так переживать, - заметила гинеколог. - В наше время гинекология добилась небывалых успехов в области лечения бесплодия. Как я уже сказала, ваша травма вполне поддается лечению. Правда, это займет несколько больше времени.

Сколько? - хриплым голосом спросила Гермиона.

Год или два, самое меньшее, - ответила женщина. - Необходимо провести исследование, подобрать методику. Вам предстоит несколько сложных операций. В моей практике не встречались такие тяжелые случаи, но я свяжусь с коллегами из других клиник. Возможно, лет через пять вы сможете не только зачать естественным путём, но и выносить ребёнка под врачебным присмотром. Вы сможете, стать мамой, - она тепло улыбнулась.

Только одного?

Простите?

Я смогу родить только одного?

Эм... а сколько вы бы хотели? - удивилась гинеколог.

Троих.

Хм... к сожалению, даже при благополучном излечении от синдрома Ашермана возможно рождение только одного, в лучшем случае двух детей. К тому же ваша... ваше сложение вряд ли позволит выносить троих детей, - врач окинула Гермиону сомневающимся взглядом. - Вы очень худая.

Гермиона поникла. Значит, всё-таки нужно будет достать пистолет или яд. У неё не было двух лет. Магия, которой связала её Беллатрикс уже начала действовать - последние несколько недель девушка чувствовала легкое покалывание руках. А это, как известно, первый признак.

Конечно, если вы так хотите обзавестись большим количеством детей, то есть и другие способы, - после паузы продолжила врач. - Усыновление. Нет? Ах, только свои. Вполне ожидаемо. Тогда, - она выдвинула верхний ящик своего стола и начала копаться там. - Мы часто советуем обратить внимание на вспомогательные репродуктивные технологии тем, кто отчаялся.

У тонкой книжки, которую она протянула Гермионе, была глянцевая обложка с изображением счастливой беременной женщины и надпись крупными буквами "ЭКО. Ваш путь к счастью".

Гермиона не знала, что это такое "ЭКО". Встречавшееся рядом с этой аббревиатурой словосочетание "Суррогатное материнство" вызывало какие-то смутные воспоминания о беседах родителей и серьёзных передачах по телевизору. Но постепенно всё стало понятно.

Тонкую книжку и с десяток брошюр, которые вместе образовывали весьма приличную стопку, Гермиона читала всю дорогу от клиники до пансионата, остаток дня и большую часть ночи. К утру у неё были очертания плана по выполнению клятвы, данной Беллатрикс.

Почему-то подавляющее большинство волшебников относится к магглам, как к дрессированным обезьянам - зверюшкам забавным, но глупым. Причем своё пренебрежение они объясняют одной фразой "Они же не умеют колдовать". Как будто размахивание волшебной палочкой - это мгновенное решение всех проблем. Гермиона помнила, как на младших курсах её бесило подобное отношение. Особенно высказывания мистера Уизли "О, как интересно! Навыдумают же магглы всяких штук. Но что еще им делать, если волшебства нет". Потом она привыкла, поняв, что чистокровных волшебников не переделаешь. Пока Гермиона так и не встретила колдуна или ведьму, которые не только боялись, но и с уважением принимали бы изобретения магглов.

Привыкшие все проблемы решать с помощью магии, волшебники недооценивают умения и остроту мысли обычных людей. Пути решений с помощью магии - это грунтовая дорога по полю. Где-то она изовьётся прихотливо, но большей частью идет прямо. Заклятье - щит, яд - противоядие. У магглов пути как лесная тропинка - петляют и закручиваются в спирали. Прямого участка длиннее пяти ярдов не встретишь.

Волшебники провели бы диагностику, пару минут помахав палочкой, и вынесли бы приговор. Не моешь родить, значит бесплодна.

Магглы же, одержимые неизвестно чем, придумали такую любопытную вещь, как "суррогатное материнство". Не имеющие возможности зачать естественным путем супружеские пары ищут женщин, которые как инкубаторы выносят биологически чужого им ребенка за определённую плату. Мерзко, но только на первый взгляд и только для фанатично верующих в бога людей.

Извлечение яйцеклеток, эмбрион in vito, суррогатные матери - ни один маг до такого не додумался. Им, наверняка, и в голову не приходит такой изощрённый обман человеческой природы. Какая колдунья согласится с ролью суррогатной матери, если в волшебном мире, как в средневековом обществе, есть только два пути - либо рожать своего собственного ребенка, либо оставаться без детей совсем.

Если волшебники искренне считают каминную сеть, когда сажа и пепел сыплются за шиворот, лучшим средством путешествия и общения, удобную телефонную связь "нелепой выдумкой", что говорить о таких сложных вещах как "суррогатное материнство" и "ЭКО".

Гермиона сразу же подумала, что вполне могла бы стать первой в истории ведьмой, которая прибегнет к технологиям магглов для продолжения своего рода. Для создания своей семьи, как обещала Беллатрикс.

Но едва она приняла это решение, как перед Гермионой во всей красе появилось несколько проблем. Где найти биологического отца, который обязательно должен быть чистокровным магом, чтобы не появились сквибы? Где найти надежного маггловского врача?

Но самый важный и больной вопрос - деньги. Маггловские шуршащие бумажки, которых у Гермионы было недостаточно. Несколько недель назад она полагала, что родители спрятали в своих тайниках целое состояние. Но оказалось, что это не так. Пока Гермиона сидела в Азкабане, мир простецов потряс финансовый кризис. Цены в магазинах были выше, чем она помнила. К тому же проживание в "Серебряном источнике" было недешевым. Так что на руках у неё скромная сумма, которой не хватит на необходимые операции.

Гермиона как раз с грустью раздумывала, не съехать ли из пансионата на месяц раньше, сохранив тем самым часть денег, когда в дверь деликатно постучали. Вышколенный персонал начал развозить послеобеденный чай и лекарства.

Девушка набросила на буклеты край одеяла. Не хотелось, чтобы другие знали, о чем она думает.

Войдите!

Но вместо младшей медсестры за дверью оказался высокий мужчина. Светлый сюртук со множеством пуговиц, длинные светлые волосы и трость. Люциус Малфой собственной персоной.

Вы...

Я, - спокойно отозвался волшебник, закрывая за собой дверь.

Не дожидаясь приглашений, он направился к единственному в палате креслу и скинул плед и свитер на пол. Гермиона заметила, что мистер Малфой сильно хромал и при ходьбе опирался на трость. Толстая палка нужна была ему не для красоты. Девушка могла бы поклясться на чем угодно, что в Азкабане у него хромоты не было.

Но в остальном Люциус Малфой выглядел так, словно в его жизни никогда не было Азкабана. Гермиона тут же задавила вспыхнувшее чувство зависти, напомнив, что у волшебника было два года свободы и услуги целителей.

Мистер Малфой, - от волнения голос моментально сел на хрип. - Что вы здесь делаете?

Меня вела сама судьба. Поверишь? - он насмешливо улыбнулся.

Судьба? Что за чушь?

Всё ещё плохо выглядишь, - задумчиво произнёс волшебник. - Почему ты не обратилась к волшебникам, Гермиона? Или в клинику святого Мунго? Магглы твоё состояние не улучшат.

О чём вы? Меня же... меня...

Не ищут, если ты так боишься преследования.

Почему? - быстро спросила Гермиона. - Я... я же сбежала из Азкабана!

Сбежать - это неверное слово, - волшебник откинулся на спинку кресла и вздохнул. - Видишь ли, дорогая моя, тебя не ищут. Нет ни авроров, ни листовок с обещанием вознаграждения. Официально из Азкабана никто не сбегал. Министерство Магии в неведенье.

Но как же...Вы...

Нет. Не я, - мистер Малфой улыбнулся, показывая белые острые зубы. - Я лишь обеспечил тебе выход. Большего и не потребовалось. Даже этот шум с фальшивыми доказательствами и пытками в Аврорате не моих рук дело. И Драко не имеет к этому отношения. Кто-то из проверяющей комиссии ошибся с вопросом, как мне известно. Задал не предусмотренный списком вопрос, а все отвечающие под действием Веритасерума....

Когда начали пересматривать дела узников, я искал твоё имя. Но, - он развёл руками. - Оказалось, что Гермиона Грейнджер никогда не попадала в поле зрения Аврората. Её не арестовывали, ни допрашивали, не судили и тем более не отправляли в Азкабан.

Гермиона оцепенела. "Не отправляли"?

Никто не проверял авроров, но сомневаюсь, что они помнят о тебе. Некто, нам обоим известный, ловко подчистил следы твоего существования. Так что ты примерно представляешь, к чему это привело бы, - он пояснил. - Тебя бы просто не выпустили. Нет дела - нет приказа от Министра Магии на освобождение. Всё просто.

Девушка молчала.

Но есть и плюсы. Никто не упрекнёт тебя за преступление. Что ты там совершила? Гермиона Грейнджер чиста пред магическим законом. Это не плохо. Из-за этого и вытащить тебя было не сложно. Раз в месяц узников проверяют по официальным номерам. Нельзя хватиться того, кто номера не имеет. Подкупить надзирателей было несложно. Они люди и хотят сладко пить и мягко спать. И желательно подальше от Азкабана, где-то в теплых краях. Я немало заплатил им за то, чтобы тебя вывели из тюрьмы. В твою камеру должны были посадить какую-то безумную колдунью. Подмена должна обмануть Дамблдора. Старый ублюдок за всю свою жизнь ни разу не появился в Азкабане. Чем-то ему не нравится это место, - фыркнул Люциус. - Он предпочитает полагаться на слова других. И другие скажут ему, что узница по-прежнему находится в камере. Может быть, эта ведьма умрёт и старик успокоится.

Единственное в чем ошиблись эти два идиота, - мужчина поморщился. - В активации портала. До сих пор непонятно как он вообще сработал. Не иначе как из-за влияния Азкабана сместились чары. Ты должна была переместиться в защищённое место, где тебя ждал целитель и уход.

Это просто чудо, что мы встретились. Я предполагал, что тебя придётся либо долго-долго искать, либо хоронить. Всякое могло случиться. Ты могла отправиться прямиком к Поттеру или Уизли. Или кто там ещё числился твоим другом? К счастью, этого не случилось.

Как же вы меня нашли? - удивленно спросила Гермиона.

Кровь. Чему ты удивляешься? В Хогвартсе, в лазарете Помфри хранятся образцы крови всех студентов за последние лет тридцать. Брались этим подобием целительницы в разное время якобы для лекарственных целей. Якобы. На самом деле, - мистер Малфой сделал неопределённый жест. - Цели бывают разными. То же зелье Поиска, которым я пользовался. И не дёргайся так. Твоей крови у Помфри больше нет. Так же как моей, как крови Драко, Нарциссы и ещё многих других волшебников. Дамблдору придётся довольствоваться куриной кровью, если он захочет найти кого-то.

Только сейчас Гермиона заметила, что Люциус Малфой держит в руке прибор похожий на старинные часы на цепочке. Только вместо циферблата стрелка, как у компаса и ярко-красный кристалл, отбрасывающий на руку волшебника блики. Какой-то мудрёный артефакт, с помощью которого магу удалось найти её.

Зачем?

Зачем что? - деланно удивился мистер Малфой.

Зачем вы меня вытаскивали из Азкабана? - повторила свой вопрос девушка.

У меня есть причины, поверь.

Причины? Как интересно. Наверное, что-то очень важное и выгодное, раз Люциус Малфой решился обеспечить ей свободу. В альтруизм светловолосого мага как-то не верилось. Скорее уж Далай-ламу признают содержателем борделя.

Но вижу, что и без волшебной помощи ты неплохо устроилась, - Люциус внимательно осмотрел палату. - Когда ты собираешься посетить Косой переулок?

Не ожидавшая вопроса, девушка вздрогнула.

Зачем мне туда?

Я думал, ты догадалась, - усмехнулся волшебник. - Беллатрикс. Ты уже чувствуешь её магию? По времени тебе пора бы биться в судорогах.

Против воли её ладони сжались в кулаки. Чувствует ли? Да.

Беллатрикс всегда была себе на уме. И даже Рудольфус не мог ничего исправить, - вздохнул мистер Малфой. - Половину своего состояния она оставила семье Малфой, а вот вторую почему-то тебе. Да и Рудольфус не остался в стороне - отписал пару мелких сейфов.

Мне?

Вряд ли в мире существует ещё одна магглорожденная по имени Гермиона Джин Грейнджер. Лично я не нашёл, - усмехнулся Люциус. - Даже не знаю, что на них нашло перед смертью. Впрочем, сейчас уже и не спросишь.

Много? - хрипло спросила Гермиона.

Не сдержавшись, она бросила взгляд на край кровати, где, закрытые одеялом, лежали книги и брошюры из клиники. Её возможный путь к будущему. Теперь вполне реальный.

Я не осведомлен точно, - ответил волшебник. - Но порядка двухсот тысяч галеонов там наберется. Хватит до конца дней, если, конечно, не покупать Министерство Магии.

Люциус Малфой выдержал паузу, наблюдая за своей собеседницей. Она так трогательно обрадовалась известию о наследстве. И всё косилась на угол своей кровати. Люциус не мог отказать себе в удовольствии немного поиздеваться над бывшей узницей. В конце концов, ему пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить её на свободу. Он имел право на маленькую моральную компенсацию.

У меня есть деловое предложение. И касается оно твоего наследства.

Гермиона испугалась так явно, что это было даже неприлично.

П-предложение?

Образ будущих детей, появление которых можно было бы оплатить из средств неожиданного наследства, стремительно потускнел.

Мне пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить тебя из Азкабана. Время, расходы и риск, недопустимый в моём положении. Всё это требует компенсации.

Образ детей не просто потускнел - он покрылся трещинами и осыпался.

Ну и что ты сжалась? - вдруг ухмыльнулся Люциус, изо всех сил стараясь не расхохотаться. - Думаешь, что я собираюсь отобрать у тебя наследство Беллатрикс? Хотелось бы - это большие деньги. Но.... Милая свояченица снимет с меня кожу в загробном мире за это. Их же так и не донесли до дементоров. Мы в любом случае встретимся.

Не донесли? - встрепенулась Гермиона. - Это точно.

Абсолютно. Они умерли до прихода дементоров. Все трое, - вдруг резко стал чрезвычайно серьёзным мистер Малфой. - Семья Лестранж сумела сохранить свои души. Очень похвально, не правда ли? Надзиратели до конца дней не забудут тот случай. Три... три голодных дементора, не получивших награду в виде душ. Нет, кого-то им всё-таки скормили... Мир их праху.

Но в любом случае разговор сейчас не о смерти. Причины, по которым Беллатрикс оставила тебе такой внушительный куш, меня не особо интересуют. Может быть, перед смертью она стала сентиментальной и решила помочь дальней родственнице. Может, Белла просто сошла с ума. Не всё ли равно? Меня больше интересует, как ты отплатишь мне за усилия. Свобода в наше время дорогого стоит.

Гермионе побелела.

Деньги я требовать не буду - об этом можешь не волноваться. В кабалу загонять не собираюсь. Я не Уизли и не Дамблдор, чтобы так поступать, - волшебник улыбнулся, глядя на перепуганную девушку. - Моё предложение тебе даже понравится. Ты ведь помнишь наши беседы о великом и презренном Совете магов? О "толстосумах" и наследных лордах? - дождавшись кивка он продолжил. - Вышло так, что Совет сильно оскудел в последние семь лет. Всего двадцать семь волшебников и в ближайшее время не предвидится изменений. Наследных лордов осталось очень мало. Тех, что на свободе. Остальные либо казнены, либо бежали, спасая свою жизнь и свободу. Наследники умерших слишком малы, чтобы даже ходить в Хогвартс. Их матери и опекуны умнее, чем притворяются и не хотят привлекать к себе внимание. Что касается "толстосумов", - Люциус развёл руками. - Их появления также не предвидится. Все денежные потоки волшебников находятся под контролем либо Министерства Магии, либо, не к ночи упомянут, Дамблдора и его сторонников. Очень трудно разбогатеть в наше время. Можно заработать десять-двадцать тысяч галеонов. Но не сто тысяч, необходимые для финансового ядра.

Сейчас власть в Совете магов находится в руках Альбуса Дамблдора и то, что моему сыну удалось отвоевать себе малый кусочек пространства, иначе как чудом не назовешь. Думаю, будет неплохо, если ты поможешь Драко укрепить своё влияние в Совете магов, - он усмехнулся. - Гермиона Грейнджер - первая магглорожденная в Совете магов. На мой взгляд, звучит очень неплохо.

Но... я же...

Не знаю точно, сколько тебе оставила Беллатрикс, но там явно больше двухсот тысяч галеонов. На безбедную жизнь хватит с лихвой. Финансовое ядро гоблины сформируют за пару-тройку месяцев. Пока они работают, можно подготовить необходимые документы. К Йолю... да, для Дамблдора и Уизли твоё появление будет неожиданностью.

Мистер Малфой, я же...

Надеюсь, мне не придётся тебя уговаривать? - голос мага ощутимо похолодел. - У меня нет времени на такие глупости. Поэтому позволю тебе напомнить, что Альбус Дамблдор вряд ли примет тебя с распростёртыми объятиями. Или ты хотела сразу же отправиться к своим драгоценным дружкам? Тем самым людям, которые радовались жизни, пока ты замерзала в Азкабане? Воистину гриффиндорская наивность границ не знает!

Гермиона закрыла глаза и вздохнула. Нет, она не собиралась идти к Дамблдору или Поттеру, или Уизли. Это было бы смертоубийственно глупо.

У неё будут деньги.... Как же хорошо. Вот только в услужение к Малфою идти не хочется. Но что собственно делать? Как легко он вытащил её из Азкабана. С такой же лёгкостью может избавиться от неё. Наверняка, у него в рукаве есть волшебная палочка. Пара безобидных заклинаний и она отправится к предкам. Она - это Гермиона Грейнджер, которую всё еще шатает от сильного ветра.

Мистер Малфой, - Гермиона облизала пересохшие губы. - Послушайте. Я понимаю, что должна вам. Много. И вовсе не собираюсь увиливать. Но мне нужно время.

Время? - язвительно осведомился волшебник.

Я хочу выполнять обещание, данное Беллатрикс. Завести детей и создать свою магическую семью.

Что? - недовольно поморщился Малфой. - Дети. Не меньше трёх, если я правильно помню лекции Мартина. Ты хотя бы представляешь, сколько это времени займет? Годы. А их нет ни у меня, ни у Драко.

У меня их тоже нет! - огрызнулась Гермиона, поднимая руки вверх.

Едва заметная искра проскользнула по коже - с указательного пальца вниз по ладони к запястью. Магия. Люциус нахмурился.

Боли появились?

Нет, - Гермиона положила ладони на покрывало. - Но до этого не так уж и долго. Мне нужно время и... хотя бы один ребёнок. Это... это обманет магию на несколько лет. Должно обмануть.

Обманет, - согласился мистер Малфой. - А что потом? Беременность каждые несколько лет? Леди Совета магов с круглым животом - какая лакомая тема для газетных писак! К тому же, разве ты в состоянии, - он с сомнением оглядел хрупкую фигуру на кровати. - Стать матерью?

Это уже мои проблемы, мистер Малфой. И я хочу как можно скорее начать их решение, - видя, что Малфоя явно смягчился, Гермиона продолжила. - Я в самое ближайшее время отправлюсь в Косой переулок и обращусь к гоблинам. Но насчет Совета магов...

Люциус Малфой едва заметно нахмурился.

Нет, я не собираюсь отказываться! - поспешно заверила волшебника Гермиона. - Но как вашему сыну поможет ведьма, которая искрит от магии и начнёт биться в конвульсиях... к декабрю? Мне нужно время, мистер Малфой.

Сколько?

Несколько лет.

У тебя, самое большее, год, - отрезал маг.

Но...

Год! И руку протяни.

Зачем? - Гермиона попыталась спрятать руки под покрывало. - Ай!

Со скоростью, которой нельзя было ожидать от хромого человека, удобно устроившегося в глубоком кресле, Люциус кинулся к ней и схватил за руку. У одного из перстней, красовавшихся на руку волшебника, была очень острая грань. Резкое движение и из ладони девушки потекла кровь.

Не дёргайся! - шипящим от злости голосом предупредил мистер Малфой.

Короткая схватка показала, насколько слаба Гермиона. Против полного сил мужчины у неё просто не было шансов. Люциусу Малфою быстро надоели попытки вырваться. Он ткнул Гермиону носом в покрывало и больно заломил руки за спину. Ткнув кончик волшебной палочки прямо в кровоточащий порез, он зашептал заклинания. Порез сильно жгло, но вырваться Гермиона не могла. К счастью, болезненные ощущения быстро прекратились.

Вот и всё! - Люциус Малфой выпустил её руки и вернулся в кресло.

Сесть на кровати Гермиона смогла не сразу. Уткнувшись лицом в гладкое покрывало, она пыталась остановить злые слёзы. Этот беловолосый... svolot! И она не будет плакать в его присутствии.

Надеюсь, ты понимаешь, что это вынужденная мера? - холодно осведомился Люциус Малфой. - И прекрати, Мерлина ради, реветь. Всего лишь следящие чары, чтобы ты не потерялась....

И не сбежала? - Гермиона рывком села на кровати, уставившись на мага покрасневшими от слёз глазами. Порез на ладони уже затянулся, у её удивлению, не оставив шрама.

Я никому не верю на простое слово, - тихо сказал мистер Малфой. - Разве что жене и сыну. Но они моя семья.

Гермиона молчала, дрожащими руками пытаясь пригладить волосы.

Чары тебя не сковывают и не связывают. Я уже говорил, что не сторонник магической кабалы. Их задача лишь отслеживать твоё место нахождение. Но специально следить за тобой я не буду. Об этом не волнуйся, - Люциус вздохнул и продолжил. - Кстати, могу тебя порадовать. Волшебной силой ты по-прежнему обладаешь. В Косом переулке зайди к Оливандеру и купи новую волшебную палочку. Нужно много тренироваться, чтобы восстановить старые навыки. Когда соберёшься туда, то прикрой лицо. Авроры тебя не ищут, но легко можно столкнуться с кем-то знакомым. А там и Дамблдору доложат. Купи плащ или используй какую-нибудь маггловскую мазь для сокрытия внешности. Узнать тебя сложно, но наблюдательных людей хватает. Ясно?

Девушка кивнула.

Когда соберёшься в "Гринготтс", то обращайся к гоблину по имени Ург-хварт. Он ведает делами наследования состояний. Беллатрикс указала его в качестве душеприказчика. Приёмные покои этого гоблина сразу за стойкой для обмена денег в общем зале. Почему ты молчишь?

А что я должна говорить? - усмехнулась Гермиона. - Мне всё ясно и понятно.

Ты можешь обращаться ко мне со своими вопросами и проблемами, - медленно произнес маг. - Если вдруг что-то случится. Если тебе понадобится помощь хорошего целителя, защита или убежище. Как только возникнет такая необходимость, не тяни.

Вполне ожидаемо, рассеянно подумала Гермиона. Люциус Малфой всего десять минут назад сказал, что она будет очень выгодной фигурой в интригах его сына. Значит, отличное самочувствие и свобода Герм ионы Грейнджер для него важны. Это утешает. Но воспользоваться такой помощью можно только в самом крайнем случае.

Только, прошу тебя, не связывайся со мной совиной почтой. Совы... за ними следят. Малфои так и остались в категории "неблагонадёжных". К сожалению, - мужчина горестно вздохнул. - У Беллатрикс, насколько я помню, хранились Сквозные зеркала. Несколько комплектов размером с женскую пудреницу. Даже если не найдешь, можно взять в аренду у гоблинов. Они предоставляют подобные за пару десятков галеонов в месяц. Попросишь уважаемого Ург-хварта передать второй комплект мне. Это и будет нашим средством связи.

Ясно, - кивнула Гермиона.

Тогда на этом наша встреча закончится. Думаю, мои спутники скоро начнут волноваться, - мистер Малфой тяжело поднялся, опираясь на трость. - До встречи, Гермиона.

До свидания, мистер Малфой, - вяло ответила Гермиона.

Дверь за светловолосым магом тихо закрылась. Звукоизоляция в пансионате была прекрасной - обитателей палат никогда не беспокоили звуки из коридоров. Но сейчас Гермионе очень хотелось услышать, что происходит за дверью. Ей нужна была уверенность, что Люциус Малфой действительно ушел.

О, Цирцея, она не так представляла свою встречу с Люциусом Малфоем. Честно говоря, совсем не представляла. В ближайшие лет пять. Ей всё казалось, что удастся избежать внимания волшебников. Собственно кому она нужна? Всего лишь магглорожденная колдунья, лишившаяся всех сил после Азкабана?

Нет, она была благодарна ему за освобождение. Пусть он и сделал это ради своих далеко идущих планов. Гермиона признавала, что он в своём праве требовать от неё ответной услуги. С этим тоже лучше согласиться, хотя ей и не хотелось быть зависимой от этого человека.

Сейчас, когда напряжение начало спадать, Гермиона испытала острую благодарность Беллатрикс. Пусть колдунья поставила её в сложнейшую ситуацию, заставив извиваться как ужа на раскалённой сковородке. Связала магией клятвы. Но разве можно сказать, что она не попыталась помочь ей выполнить эту клятву? Беллатрикс Лестранж, урождённая Блэк, оставила ей половину своего состояния. Ей... Гермионе Грейнджер. А ведь семья Малфой имела куда больше прав на это золото. Беллатрикс была родной сестрой Нарциссы Малфой, а братья Лестранж приходились Люциусу кузенами со стороны матери.

Мистер Малфой мог потребовать завещательного отказа. Он мог потащить её к гоблинам немедленно. Но не сделал этого.

Предложение мистера Малфоя стало чем-то неожиданным и невероятным. Вступить в Совет магов? Мерлин....

Гермиона вдруг тихо засмеялась. Магглорожденная колдунья, которая в Совете магов будет поддерживать Малфоя. Какой необычайный финт ушами! Она противопоставит себя всесильному Дамблдору, будет заниматься созданием своей магической семьи. И всё это под неусыпным контролем Люциуса Малфоя. И он ещё говорит, что не сторонник кабалы?!

***

В последний год всю их семью в буквальном смысле преследует удача. Словно кто-то из высших сил начал покровительствовать семье Малфой. Наследство семьи Лестранж, которое после полной ревизии сейфов оказалось немногим меньше того, что конфисковало Министерство Магии. Панси благополучно родила второго сына, которого назвали Салазаром. Молодая колдунья слегка пополнела после родов.... Если быть честным, то далеко не "слегка". Но особого значения это не имело. Младшая чета Малфой совершенно не собиралась останавливаться на двух детях. И это правильно.

За прошедший год Люциус почти полностью восстановил свои связи в Лютном переулке. Министерство Магии лишило подонков волшебного мира львиной доли финансирования. Самые выдающиеся экземпляры нашли свой конец в Азкабане или кладбище. Нынешний Министр Магии, бывший глава Аврората, Руфус Скримжер не слишком церемонился с теми, кого считал опасным. В лице Люциуса Малфоя остатки волшебного преступного мира нашли патрона. Оборотни, вампиры, гоблины-отступники, порядком потрёпанные аврорами контрабандисты, скупщики, незаконные зельевары и производители артефактов. Люциус не мог предложить им слишком многого, потому что сам находился под наблюдением. Но кое-какая финансовая поддержка и информация, исходившая от светловолосого мага, - уже немало. Когда-нибудь штат тренированных убийц и профессиональных пакостников семьи Малфой будет восстановлен полностью. И те, кто издевался над Драко, оскорблял Нарциссу.... Они поплатятся!

И Грейнджер....

Мысленно Люциус уже попрощался с планами относительно этой магглорожденной. Неверно активированный портал мог сотворить с ней что угодно. Развеять тело в пространстве, рассыпав кровавую крошку по всей Англии. Перенести её в толщу океанской воды, на глубину мили. Или в центр какой-нибудь горы. Люциус раз в неделю обращался в банк "Гринготтс" с запросом о втором наследнике Беллатрикс Лестранж и таскал в кармане артефакт с кровью девчонки, особо ни на что не надеясь.

Каково же было его удивление, когда в маггловской лечебнице артефакт вдруг нагрелся так, что едва не прожег карман сюртука. А Гермиона Грейнджер, вполне живая, обнаружилась через два коридора и шестнадцать дверей. Происки древних богов! Выглядела девчонка отвратительно плохо. Но это можно было из-за того, что не обращалась к нормальным целителям.

Видимо, он ухитрился застать бывшую узницу врасплох. Потому что она не только согласилась на его условия, но и не слишком-то сопротивлялась, когда он накладывал на неё следящие и ограничивающие перемещение чары.

Оказавшись в коридоре, Люциус не пошел дальше. Привалился к стене и попытался отдышаться. Нога после прыжков по палате болела неимоверно. Но, несмотря на боль, на лице мужчины блуждала довольная улыбка.

Гермиона Грейнджер никогда не узнает о содержимом его части завещании, об истинных мотивах освобождения. И слава Салазару!

Беллатрикс, его безумная свояченица, в своей жизни доверяла только нескольким людям. И Люциус не входил в этот узкий круг. Семья Лестранж оставила семье Малфой почти полмиллиона галеонов - в золоте, артефактах. А также доли в волшебных предприятиях, которые приносили десятки тысяч дохода в год.

Беллатрикс завещала все свои драгоценности Нарциссе и Панси, коллекцию волшебных палочек Драко, а охранительный браслет из Древней Скифии ещё не родившемуся тогда Скорпиусу.

Но глава семьи получил отдельное распоряжение. Свояченица оставила в наследство лично Люциусу Абраксасу Малфою сумму в сто сорок тысяч галеонов.... Салазар знает, откуда у Беллатрикс вообще взялись подобные суммы! И почему она с такой легкостью распоряжалась ими. Но факт оставался фактом - ему была завещана огромная сумма. На это золото можно было бы восстановить Малфой-мэнор в прежнем блеске и великолепии, решить "проблемы" в Лютном переулке, начать прикармливать чиновников в Министерстве Магии....

Сделать можно было многое, но до определённого момента Люциус не только не мог использовать эти галеоны, но даже посетить унаследованный сейф. И причина этого в том, что Беллатрикс поставила условие - "Люциус Абраксас Малфой получит право и возможность распоряжаться указанными денежными средствами на следующий день после дня, когда магглорожденная колдунья по имени Гермиона Джин Грейнджер вступит в права наследования по завещанию за номером тридцать шесть".

Все просто и ясно. В мире существовала только одна магглокровка с подобным именем. И она сидела в Азкабане за убийство собственных родителей.

Намек был более чем прозрачен.

Нет, от ста сорока тысяч Люциус не отказался бы никогда. И вытащить Грейнджер из волшебной тюрьмы оказалось не так уж и сложно. Но раздражало неимоверно, что он вынужден быть частью далеко идущих планов умершей колдуньи! А то, что существует какой-то план - в этом старший Малфой был уверен.

Отыгрался, как мог. Внушить, что Грейнджер кругом должна ему, было легко. Гриффиндорцы вообще очень легковерны. И жизнь их нисколько не учит.

Грейнджер станет членом Совета магов. Капля, добавленная к упрочившейся власти его сына. Но какая капля! Магглорожденная, которая поддерживает сына Пожирателя Смерти, каково? Сколько умов это смутит, сколько образов разобьёт вдребезги.

Она же совершенно не понимала своей ценности. Какое же это благо! Нет, Гермиона Грейнджер не пешка. Скоре уж ладья. Не самая плохая фигура. Как бы ни старался Дамблдор убрать упоминания о магглорожденной гриффиндорке из хроник Последней битвы, ему это не удавалось. Слишком многие помнили эту девчонку. Особенно родители и родственники тех младшекурсников, которых Грейнджер увела из опасного места во время нападения. Её искали, чтобы поблагодарить. Искали очень активно. Дамблдор изолгался насквозь, уверяя окружающих, что "мисс Грейнджер вынуждена была покинуть страну из-за семейной драмы". Каким же шоком будет для него появление девчонки в зале Совета магов!

Люциус предвкушающее улыбнулся.

Но пока этого не случилось, следовало предпринять кое-какие меры предосторожности. Особо опекать Гермиону Грейнджер он не будет. Но пару надежных магов из должников нужно приставить. На всякий случай. Пусть скрываются в тенях, ползают следом, охраняют. И лекарственные зелья ей нужны, конечно. Маггловские средства затянут выздоровление еще на пару-тройку месяцев, да и не излечат до конца. Но сама девчонка к целителям не обратится. Из страха или из упрямства. Придётся действовать самостоятельно. Подменить её лекарства эликсирами из собственной кладовой довольно легко. Обычный домовик справится с этой задачей.

Снаружи, куда Люциус смог выбраться только спустя десять минут, оглушила жара. Что-то странное творится в этом году с погодой. Идёт второй месяц как вся Европа и, Великобритания заодно, загибаются от солнечных лучей. А на востоке, говорят, не знают, куда деваться от дождей. Магглы мечутся, пытаясь объяснить аномалию. Не знают, бедолаги, что кто-то из волшебников просто перемудрил с сильнейшими ритуалами.

Сын и остальные нашлись около фонтана. Охлаждающих заклятий они не использовали, пытаясь спастись от жара без волшебства - встали с подветренной стороны, ловили слабый холодок, идущий от воды. Драко спешно докуривал длинную белую сигарету. Люциус усмехнулся, вспомнив как с поистине гриффиндорским упрямством, сын отстаивал своё право курить сколько угодно и не по расписанию. В итоге Нарцисса завела пепельницы по всему дому и раз в неделю готовила травяную смесь, над которой сын дышал не менее часа, чтобы очистить легкие от копоти.

Молодые волшебники увидели его, и Люциус получил сразу три недоумённых взгляда.

Случилось что-то хорошее, лорд Малфой? - вежливо спросил молодой Нотт. Точнее единственный Нотт, но Люциус всё равно мысленно называл его "молодой" или "младший".

Да, - Люциус на ходу обернулся, окидывая ровные ряды окон внимательным взглядом.

Гермиона Грейнджер - это сейчас не человек. Это карта, которую нужно выгодно разыграть. И он разыграет.

Очень хорошее.

Глава 10

В банк "Гринготтс" Гермиона выбралась уже через две недели, когда её тело практически пришло в норму. Многочисленные лекарства, процедуры пансионата, наконец, начали давать положительный результат. Девушка чувствовала себя значительно здоровее, и отражение в зеркале перестало пугать. Конечно, ей еще нужно набрать, как минимум, фунтов двадцать-двадцать пять, чтобы перестали торчать кости. И всю жизнь придётся трястись над собственным здоровьем - беречься от сквозняков, холодной воды, спать только на специальных матрасах, есть только строго определённую еду. Но могло быть и хуже, рассудила Гермиона.

Последний день перед поездкой Гермиона провела в салоне красоты пансионата. Хороший парикмахер и косметолог помогли превратить восковую маску в человеческое лицо. Та, кто после их усилий смотрела из зазеркалья, была... поразительна. В этом... этой ещё можно было узнать Гермиону Грейнджер. Но только если сильно присматриваться.

У новой Гермионы были довольно короткие волосы, которые полагалось укладывать с помощью специальной пенки и геля, очень светлая кожа, тонкие губы и тяжелый взгляд. Карие глаза заметно потемнели, став цвета красного чая. На бледном узком лице они почему-то казались почти темно-красными. Испугавшись рубиновых отблесков, Гермиона попросила что-то сделать. После недолгих препирательств и увещеваний ей нарастили ресницы, сделав их гуще раза в три и длиннее в два. Лицо стало кукольным и совершенно неузнаваемым. Белое лицо с черными глазами.

Впоследствии, в одном из магазинчиков вокзала Брайтона Гермиона купила очки с простыми стеклами и цветные линзы, от которых чесались глаза. На всякий случай.

На знаменитый лондонский вокзал "Виктория" она попала в пять утра. Посмотрела как люди, приехавшие из Брайтона, разделились на два потока - к станции метро и остановке автобуса, и побрела в сторону противоположную. Туда, где дремали таксисты.

К углу, где находился знаменитый паб волшебников "Дырявый котёл" Гермиона приехала очень рано. На часах ещё не было семи. Дверь, конечно, была заперта, а над дверью горел тусклый ночной фонарь.

Молодая колдунья нервно поглядывала на часы, ожидая, когда заскрипит большая дверь, и можно будет заходить. Таксист дремал, откинув голову на подголовник сиденья. Пару раз он выходил покурить, со сдержанным интересом косился на молчаливую пассажирку, но от глупых вопросов воздерживался. Гермиона щедро заплатила ему и за поездку и за ожидание. Втрое больше против обычной платы.

Наконец, без четверти восемь, нисколько не изменившийся за пять лет Том, бармен и хозяин паба, распахнул дверь. Отлично зная, что никто из магглов его не увидит, старик взмахнул палочкой и погасил фонарь.

Подождете меня пару часов, - попросила Гермиона, протянув водителю две крупных купюры. - Не хочу потом искать такси в утренний час пик.

Водитель кивнул и закрыл двери изнутри, собираясь немного подремать, пока клиентка будет бегать по делам.

В бар как раз входили два колдуна и ведьма, одетые в яркие, даже вычурные мантии, украшенные блестками и вышивкой. Гермиона в своей мешковатой маггловской одежде смотрелась на их фоне мутным пятном.

Явились гуляки, - проворчал бармен, когда яркие утренние гости громко потребовали себе пива. - Утром не продаю! Чай хлебайте. Чего вам, мисс?

Эм... вы не могли бы открыть мне вход....

Открыт он уже, - ворчливо прервал Гермиону бармен. - Каждое утро открываю.

Задний дворик паба, когда-то заставленный мусорными бачками, был расчищен. Несколько чалых кустиков в деревянных кадках изо всех сил изображали зелёную клумбу.

Гермиона сделала глубокий вдох, прежде чем шагнуть через невысокий порожек. Выдохнула она уже на мостовой Косого переулка.

Волшебная улочка заметно изменилась за шесть лет. Многие магазины и лавки поменяли вывески, расширили и очистили от хлама витрины. На месте лавки, где она когда-то запасалась пергаментом и перьями, красовалась золоченая арка. Косой переулок расширяли несколько лет назад. Видимо это и был вход в жилые магические кварталы.

Магическая торговля, как и маггловская, начиналась с девяти, и Косой переулок был практически пуст. Несколько магов, встреченных Гермионой на пути к банку "Гринготтс", явно спешили к камину в волшебном баре.

У золочёных дверей банка Гермиона ждала несколько минут. Гоблины чрезвычайно пунктуальны. Они никогда не задерживали открытие банка, но и раньше положенных восьми часов не открывались. Минутная стрелка над помпезным парадным входом учреждения остановилась на цифре двенадцать, и двери бесшумно распахнулись для возможных посетителей. Два гоблина-охранника в красных камзолах заняли место у дверей.

Слегка поежившись, от внимательных взглядов, которыми поприветствовали первого клиента представители "второй магической расы", Гермиона проскользнула внутрь. В общем зале банка пахло пылью и полиролью для дерева, за высокими столами восседали гоблины, не обратившие на девушку в маггловской одежде никакого внимания. Она подошла к стойке, где когда-то обменивала маггловские фунты на галеоны и дрожащим от волнения голосом спросила, как она может увидеть гоблина по имени Ург-хварт. Не отвлекаясь от заполнения толстой потрёпанной книги, служащий ткнул корявым пальцем в маленькую дверь.

За низкой дверью, гравированной рунами и гоблинскими письменами, оказалась маленькая комнатка с вытертым ковром и мигающими под потолком волшебными светильниками. В тесное пространство едва впихнули два высоких стола-тумбы для служащих и жесткий стул с вытертым бархатным сиденьем. Последний, видимо, для клиентов. Когда Гермиона увидела табличку с надписью "почтенный Ург-хварт, управитель состояний и заведующий делами наследования", то почти поверила, что Люциус Малфой жестоко над ней пошутил. Не мог этот пожилой гоблин со слезящимися глазами, в потертом бархатном балахоне, заниматься делами магических семей. Даже тот служитель, что обменивал маггловские деньги на золото, выглядел приличнее.

Могу я узнать ваше имя? - проскрипел гоблин, не глядя на неё. - И цель визита.

Меня зовут Гермиона Грейнджер...

Старый служитель не дал ей договорить:

Протяните руку, мисс. Ладонью вверх.

Что-то слишком часто в последнее время ей делают кровопускание, мелькнула шальная мысль, когда указательный палец прокололи длинной медной иглой. Несколько капель крови упали на подставленный гоблином пергамент, по которому немедленно побежали тонкие линии. Наклонив голову, Гермиона узнала... план. План комнатки, в которой она находилась. Четыре стены, два выхода, едва заметные абрисы столов и стульев, а посредине чернильного контура находилась точка с надписью "Гермиона Джин Грейнджер".

Крошечный аналог Карты Мародеров, изобретения, секрет которого так и не смогли раскрыть полностью. А может всё наоборот? Карта Мародёров была аналогом гоблинского изобретения?

Садитесь на стул, - велел гоблин, убирая пергамент в шкатулку. - И ожидайте.

Управитель состояний ткнул ногтем в медный колокольчик на краю стола. В ответ на раздражающий звон явился другой "серокожий", тут же получивший приказ на грубом гортанном языке. Спустя пару минут служащий вернулся с большой шкатулкой, заполненной тонкими свитками.

Ну что же. Приступим, - гоблин водрузил на нос пенсне с толстыми стеклами и взял первый свиток. - Сообщаю вам, что в отношении Гермионы Джин Грейнджер в настоящее время составлено три завещания. Каждое требует рассмотрения.

Три? - удивилась Гермиона, но ей не ответили.

Гоблин откашлялся и начал чтение:

Завещание самое раннее за номером четыре тысячи сорок семь составлено от имени и подтверждено кровью и подписью простеца по имени Роберт Мариус Грейнджер двадцатого мая одна тысяча девятьсот девяносто шестого года. Данный человек приходится магглорожденной колдунье по имени Гермиона Джин Грейнджер отцом.

Как? - растерянно спросила девушка. - Папа обращался к вам?

До совершеннолетия магглорожденные, в отличие от магов других статусов крови, не могли завести собственные сейфы. Гоблины не считали простецов, родителей детей, своими клиентами. Ведь "Гринготтс" был банком исключительно для колдунов, ведьм и ограниченного круга волшебных существ.

Время составления завещания - весна пятого курса обучения в школе "Хогвартс". Гермиона была полностью погружена в подготовку к экзаменам С.О.В. И писала домой приблизительно раз в две недели. Волдеморт и его последователи себя никак не проявляли, и девушка не волновалась о родителях. Её больше занимали пакости Долорес Амбридж, странные сны Гарри Поттера, обязанности старосты, подготовка к экзаменам....

Простецы не являются клиентами банка "Гринготтс", - церемонно сообщил гоблин. - Однако маггл с фамилией Грейнджер прибыл положить на хранение ценные магические артефакты, которые, по словам его, были законным наследством. Экспертиза и чары подтвердили, что все вещи попали к нему в руки путём добросовестным - не были украдены, найдены или выманены. Поэтому в тот же день был открыт сейф номер шестьсот десять на имя магглорожденной колдуньи по имени Гермиона Джин Грейнджер.

Все артефакты, помещённые в сейф, должны были быть переданы указанной ведьме по достижении двадцати лет. В случае смерти наследницы они должны храниться в течение ста лет и, при отсутствии наследников крови, стать собственностью банка. В качестве платы за открытие сейфа и его содержание был изъят один из артефактов. Также по просьбе простеца с фамилией Грейнджер было проведено исследование свойств и назначения каждого предмета и определена стоимость, как в денежном измерении простецов, так и в волшебном золоте. Прошу вас ознакомиться со списком, - гоблин протянул Гермионе пухлую папку.

Под черной кожаной обложкой с тисненым золотом номером сейфа оказалась пачка бумажных листов с гербом банка. Перечень артефактов в шестьдесят семь пунктов. Свойства каждого магического предмета описаны, самое малое, в двадцати строчках. К некоторым прилагались изображения.

"Сфера обмана" - хрустальный шар размером со среднее яблоко. Скромная пометка - "не действует на простецов". Магический медальон в виде раскинувшей крылья серебряной совы, - "рассеивает магический след, искажает точки аппарации". "Корона вечного сна" - диадема, вызывающая летаргию. Тело при этом не стареет.

Её дед, наверное, был очень сильным человеком, раз сумел унести столько вещей за один раз. Хотя.... "Шкатулка с расширенным пространством, глубина семь футов, автоматическое снижение веса". Вот что ему помогло.

Отдельно был приложен перечень неволшебных драгоценностей, в начале которого Гермиона сразу же наткнулась на "ожерелье сапфировое "Глаза моря".

Остается только поражаться смелости её отца, который не побоялся один отправиться в Косой переулок с ценной ношей в руках и обратиться к гоблинам. Отец был магглом и не мог надеяться на волшебство. Только на кулаки и собственную удачу. И он никогда не боялся рисковать. Когда он пришёл сюда? Утром или в разгар торгового дня? И как вообще увидел вход в паб "Дырявый котёл"?

Родители иногда заговаривали о том, на какие средства ей придется жить в магическом мире. Они всегда беспокоились за неё.

Странно, но артефакты действительно были получены добросовестным путём. Кража - это когда тайно берут то, что не принадлежит. А Мариус был Блэком, когда сбежал из родительского дома. Каждый из семьи Блэк мог воспользоваться сокровищами. Дед Гермионы всего лишь взял то, что принадлежало и ему тоже.

Время, указанное в завещании простеца с фамилией Грейнджер наступило, - продолжил гоблин. - Таким образом, вы вступаете в права владельца сейфа номер шестьсот десять немедленно.

К папке прилагался маленький золотой ключик, который девушка спрятала в карман. Жаль, что она не догадалась взять с собой сумку - папку придётся тащить в руках.

Завещание за номером тридцать шесть от шестого июня одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Составлено со слов, заверено кровью и подписью волшебницы Беллатрикс, в девичестве Блэк, в замужестве леди Лестранж, дочери Сигнуса и Друэллы, супруги Рудольфуса, - голос стал спокойным и размеренным, словно принадлежал человеку, а не старому гоблину. - Гермионе Джин Грейнджер, рожденной девятнадцатого сентября в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом году, магглорожденного происхождения, завещаются сейф номер сто три, содержащий золотых галеонов - шестьдесят три тысячи девятьсот семь, серебряных сиклей - тринадцать, бронзовых кнатов - пять. Также сейф содержит волшебных изделий и артефактов в количестве девятнадцать экземпляров. Перечень приложен. Сейф номер сто десять, содержащий золотых галеонов - сто тридцать тысяч, серебряных сиклей - три, волшебных изделий и артефактов - девять. Перечень приложен. Также завещается содержимое сейфа номер четыреста двадцать один, содержимое которого не подлежит оценке. Гермиона Джин Грейнджер вступает во владение и распоряжение указанным сейфом при условии появления кровно родственного ребёнка женского пола, именованного Беллатрикс.

Гоблин замолчал, и Гермиона вдруг поняла, что всё это время не дышала. Воздух, которому разрешили поступать в лёгкие, пьянил как магия.

И это было ещё не всё.

Также надлежит передать Гермионе Джин Грейнджер в собственность долю в размере семнадцать процентов без права участия в управлении магической компании-мастерской "Голдштейн и Суссекс, производители метел". "Ведьмы и колдуны, первый магический развлекательный журнал" долю прибыли в размере восемьдесят три процента. Сеть магических аптек "Слеза единорога" долю - двадцать пять процентов. Радиовещательная компания "Я волшебник" - долю в размере тридцать семь процентов. Питейное заведение для ведьм и колдунов "Три метлы" в волшебном поселении Хогсмит - доля в прибыли составляет восемьдесят процентов. Прошу вас свитки и владетельные ключи.

Оглушенная сказанным, Гермиона крепко сжала в ладони витые цепочки, на которых были подвешены круглые печати. Знак, подтверждающий собственность.

Ей завещали всё это? Мерлин великий, неужели Беллатрикс принадлежали "Три метлы", бар мадам Розмерты?!

Завещание номер тридцать семь от шестого июня одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Составлено со слов, подтверждено кровью и подписью волшебника Рудольфуса, лорда Лестранжа, главы семьи. Гермионе Джин Грейнджер, магглорожденной колдунье, завещается сейф номер пятьсот пятьдесят пять со всем содержимым. Она имеет право использовать всё, что находится на хранении в указанном сейфе, за исключением сундука номер семь, который запрещается выносить.

Некоторое время в маленькой комнате было слышно только тиканье маленьких часов на столе гоблина. Гермиона перебирала цепочки в руках, лихорадочно размышляя, что делать дальше. Наконец, она решилась:

Эти сейфы... они уже мои?

С момента прочтения завещания они перешли в вашу собственность, - ответил Ург-хварт. - Поскольку имущество является более чем значительным, вам будет назначен отдельный управитель состояния. В его обязанности будет проверка сейфов и замков, предоставление отчетов, исполнение распоряжений по расходам. Грипух! - вдруг громко воскликнул он, и Гермиона вздрогнула.

Вошедший в комнатку банковский служитель был молод. По-крайней мере, так казалось Гермионе. Он был больше похож на невысокого человека, а не на гоблина. То, что на нём был наряд, сильно напоминающий маггловский деловой костюм, только усиливало первое впечатление.

"Изменение формы носа, цвета кожи, утолщение ногтевых пластин - все эти внешние изменения настигают представителей гоблинской расы после сорока лет. До этого срока гоблины в значительной мере напоминают людей низкого роста" - так было написано в одной книге. Кажется, она прочитала об этом на третьем курсе.

Гоблин Грипух, - представил вошедшего почтенный Ург-хварт. - К нему вы будете обращаться со всеми вопросами.

На этом приём у гоблинского начальника была закончен. Гермиона с сопровождающим её управителем вернулись в общий зал и оттуда, по главной лестнице, поднялись на второй этаж.

Отдел управления семейных состояний, - объявил Грипух, открывая перед девушкой дверь.

Это была какая-то пародия на офис большой маггловской компании, каким его изображают в фильмах. Большой зал, заполненный служащими. Поначалу Гермионе показалось, что их больше сотни, но на деле гоблинов вряд ли было больше пятидесяти. Каждый сидел за столом настолько высоким, что мог смотреть на стоящего человека сверху вниз. Все стулья управителей были с приставными лесенками. Словно у всех гоблинов существует какой-то неприятный комплекс насчет своего роста!

На столах громоздились толстые книги расходов, кипы свитков, потрёпанные папки, печати, весы... Шум в помещении стоял невообразимый.

Следуя за Грипухом по проходу, Гермиона краем глаза замечала вырезанные на столах гербы или фамилии. Уже гораздо позже она узнала, что все без исключения клиенты банка "Гринготтс" находятся в строгой иерархии. На самом дне располагаются магглорожденные, магические существа и те, для кого волшебное золото не является чем-то привычным и постоянным. Прочие клиенты разделены в зависимости от количества золотых в сейфе. Когда состояние клиента или семьи начинает превышать десять тысяч галеонов, ему назначают управителя. Как правило, один управитель занимается делами трёх-четырёх состояний. При условии, конечно, что общий размер не превышает полумиллиона галеонов.

Грипух был не просто молод. Его банковская карьера только начиналась - на его столе красовалось свежевырезанное "Грейнджер" в овальном круге, а на столешнице стояла только чернильница и подушечка для печатей. Но важности и сознания собственной исключительности ему было не занимать. Впрочем, это одна из черт гоблинов.

Перед Гермионой появилось невысокое кресло, а вокруг стола вдруг появились стены из матового стекла, отгородившие их от остального мира.

Не дожидаясь вопросов, Грипух разразился монологом о правилах владения волшебных состоянием. Он рассказал, как ухаживают за сейфами, как их проверяют, как взимают плату за содержание, как волшебник может распоряжаться своим золотом...

Прервать его удалось с большим трудом. Чего Гермиона от себя не ожидала, так это того, что повысит голос и хлопнет ладонью по краю стола. Грипух замолк.

Я бы хотела... хотела, чтобы из наличных золотых галеонов сейфа сто десять сформировали финансовое ядро, в размере достаточном для вступления в Совет магов.

Ей показалось или в темных глазах гоблина промелькнула радость? Нет, не показалось. Грипух извлек из ящика стола пергамент и застрочил что-то с сумасшедшей скоростью.

На чьё имя будет заложено финансовое ядро? - деловито осведомился гоблин.

На имя Гермионы Джин Грейнджер, - Грипух кивнул, внося соответствующую запись. - А если я... если я стану главой магической семьи, что будет с золотом?

Всё ваше состояние, равно как и финансовое ядро Совета магов, будет переведено в статус собственности семьи. Происходит это автоматически. Если же вы станете членом чужого колдовского рода - выйдете замуж либо будете удочерены, то ваше состояние вольётся в состояние этого рода, но финансовое ядро по-прежнему останется на вашем имени.

Дальше разговор пошел более спокойно и результативно. Гермиона спрашивала, а Грипух отвечал.

Каждый унаследованный сейф, кроме четыреста двадцать первого, полагалось посетить. Владелец должен знать дорогу к своей собственности. При желании Гермиона могла бы даже пересчитать монеты в каждом сейфе. Вот только, сколько времени уйдёт на это?

Отдельно обговорили вопрос перевода волшебного золота в маггловские фунты. Деньги родителей когда-нибудь должны были закончиться. Курс перевода составлял семь фунтов против одного золотого галеона. Гоблины настоятельно рекомендовали не переводить в маггловскую валюту золото. Особенно если предстояли большие траты. Уровень цен в мире простецов и мире волшебников разнился очень значительно.

Но выход всё же существовал. Натуральный жемчуг, драгоценные камни и золото у магглов ценились очень высоко. Гермиона могла бы продать любое украшение из своих сейфов и получить очень большую сумму в фунтах. Гоблины, как посредники и организаторы продажи, взимали небольшой процент.

В конце концов, девушка махнула рукой на ожидавшего её таксиста и вплотную занялась вопросами наследства.

За несколько часов она посетила все четыре сейфа. Номер сто десять ничем не поразил кроме огромных груд золота. Комната, по размеру похожая на класс трансфигурации в Хогвартсе, была заполнена до потолка. Девять артефактов, хранившиеся в этом сейфе имели одно назначение - защиту. Браслеты, мужские и детские, возводящие вокруг носящего средний по силе щит, три кольца с теми же функциями и кулон Отравителя. Отдельно стояла полированная колода в половину человеческого роста - она скрывала волшебство в радиусе пятидесяти футов.

В сто третьем сейфе Гермиона долго рылась в большом ящике, наполненном зачарованными предметами. Артефакты исключительно для детей. Серебряный шарик, напоминающий погремушку на цепочке, позволял определить наличие магии в младенце всего нескольких дней от роду. Его Гермиона сразу же забрала с собой. Грубо выструганные деревянные куколки отгоняли от детей дурные сны и успокаивали их. Несколько толстых книжек с волшебными сказками были упакованы в пергамент. Когда-то Гермиона читала "Двенадцать лебедей" Ганса Андерсена. Теперь же она действительно увидела книги, где персонажи покидали пределы своих иллюстраций, чтобы вернуться на место когда начинаешь переворачивать страницу. Для кого Беллатрикс хранила подобное? Ведь детей у четы Лестранж никогда не было.

В сейфе, куда гоблины поместили наследство её отца, лежала одна единственная шкатулка. Та самая - с расширенным пространством. Гермиона натянула предложенные Грипухом перчатки и начала осторожно выкладывать артефакты и драгоценности на каменный пол. Ей предстояла выбрать, что из сокровищ семьи Блэк станет чьей-то статусной игрушкой в мире простецов. После долгих мучений она остановилась на "кулон с сапфиром шесть карат на цепочке из белого золота" и "золотой браслет, выложенный рубинами". Грипух одобрительно кивнул, когда она передала ему эти украшения.

Но, что удивительно, лучшим содержимым обладал сейф номер пятьсот пятьдесят пять. Эта часть наследства не оценивалась гоблинами по распоряжению предыдущего владельца и Гермиона думала, что там явно хранится что-то опасное. Она ошибалась. Это была кладовая. Ей не хотелось знать, ради каких дел Рудольфус Лестранж собирал все эти сокровища. Нет, она даже думать об этом не хотела!

В сейфе стояли запечатанные воском флаконы с Оборотным зельем. Галлонов, наверное, двадцать общей сложностью. Оборотное зелье не имеет срока годности, хотя знающие зельевары не рекомендуют использовать состав, сваренный более чем пятьдесят лет назад. Гермиона прочитала об этом на втором курсе в книге из Запретной секции.

В лаковой шкатулке в дальнем углу обнаружились крошечные флакончики с зельем, которое сияло как солнечный свет, пойманный в ловушку. Гермиона узнала его сразу же. Феликс Фелицис. Живая удача. Во время нападения на Хогвартс Пожирателей Смерти профессор МакГонагалл раздавала защитникам это зелье. По одной маленькой ложечке на человека. Даже такой крохи хватило на пару часов. И скольким оно спасло жизнь....

"Пять часов", "девять часов", "два часа" - гласили этикетки на крошечных склянках. Удачи в этом ларце, как минимум, на целую неделю. Прежде чем положить "шесть часов" в карман юбки, Гермиона спросила Грипуха, действуют ли какие-нибудь новые правила относительно Феликс Фелицис.

Гоблин ответил, что всё по-прежнему. Нельзя регулировать оборот того, чего почти нет. Живая удача готовится два месяца из редчайших ингредиентов, большинство которых нельзя купить без специального разрешения Министра Магии. К тому же в стране известно лишь трое зельеваров, способных приготовить это зелье. Двое работают в Министерстве Магии - снабжают Феликс Фелицис Аврорат и высокопоставленных колдунов. А третий... третий в Хогвартсе. Изредка в Лютном переулке появляются капли этого зелья, стоящие бешеных денег. Но они расходятся быстрее, чем можно сказать слово "квиддич".

Так что в руках Гермионы самое настоящее сокровище. Видимо, этот ларец сохранился еще с восьмидесятых годов.

Рудольфус Лестранж, бывший хозяин сейфа, был маниакально аккуратен и педантичен. По самым скромным прикидкам в сейфе хранилось с тысячу флаконов самых разнообразных зелий на все случаи жизни - Оборотное, Феликс Фелицис, Веритасерум, Костерост, Нектар Афродиты - приворотное в разы сильнее известной миру Амортенции, несколько ядов, среди которых Гермионе было известно лишь Дыхание Смерти. Каждый флакон был снабжен этикеткой с надписью - название, назначение, дата изготовления, срок годности и дозировка.

Нашлись даже три очень старые на вид волшебные палочки. К ним Гермиона прикасаться не стала. Она наслушалась рассказом о том, что специально изготовленные палочки могут оторвать руку чужаку. Ей конечности пока были дороги.

Сквозные зеркальца лежали под какими-то полуистлевшими пергаментными свитками. Восемь пар. Каждое зеркальце размером с пудреницу, но тяжелое как булыжник с мостовой Косого переулка. Повертев одно в пальцах, Грипух сообщил, что изделие на редкость сильное и качественное. Действует на очень большие расстояния и передаёт не только звук, но и изображение. Гермиона взяла с собой три пары.

Сундук номер семь, который не полагалось выносить, был битком набит книгами. Гермиона осторожно взяла лежащую сверху. Древнегерманские руны долго не складывались в название. "Сказание о некро...". О, Мерлин! Девушка уронила книгу обратно и захлопнула крышку сундука. Подобной гадости даже в Запретной секции Хогвартса не водилось!

В итоге девушка обзавелась сумкой из драконьей кожи, которая вмещала в десять раз больше, чем казалось на первый взгляд, и защищала предметы от любой магии. В сумке нашли пристанище склянки с зельями Феликс Фелицис, Веритасерумом, Дурманящим эликсиром и самый маленький флакончик Оборотного зелья. Оставалось надеяться, что её не задержат с такой запрещённой ношей авроры. Несколько разномастных драгоценностей Гермиона взяла с собой "на всякий случай". А может просто из жадности.

Но даже после осмотра сейфов дела не были закончены. Помимо хранилищ в собственность девушки поступили доли в прибыли магических компаний. По вполне понятным причинам Беллатрикс Лестранж не получила от них ни кната за последние двадцать лет. Эту ситуацию, конечно, следовало исправить. Вот только банк "Гринготтс" занимался оборот и хранением денежных средств с артефактов, а не истребованием долгов. Последнее - прерогатива специальных компаний.

Контора "Стеббинс и сыновья" по адресу Косой переулок, дом шестнадцать имеет прекрасную репутацию, - сказал Грипух, протягивая ей визитку с адресом. - Они работают как в мире волшебников, так и в мире магглов очень эффективно.

Грипух заверил Гермиону, что формирование финансового ядра займёт не более четырёх недель. И он будет регулярно сообщать ей о состоянии сейфов. В качестве способа связи гоблин предложил зачарованный пергамент или Сквозное зеркало.

Совами банк "Гринготтс" пользуется лишь в исключительных случаях, - банкир скорбно поджал губы. - В исключительных.

В итоге Гермиона отдала ему одно из зеркал, написав на парном "Гринготтс" чернилами, чтобы не перепутать. Ещё одно зеркальце было упаковано для Люциуса Малфоя. Управители состояний общались между собой. Когда глава семьи Малфой прибудет в банк "Гринготтс" по делам ему передадут посылку от "мисс Гермионы Грейнджер".

Напоследок Грипух отдал ей безразмерный кошелёк и волшебную чековую книжку, которой можно пользоваться для крупных покупок, и посоветовал не затягивать с покупкой волшебной палочки. Этот предмет необходим любой ведьме, а магазинчик Оливандера работает до позднего вечера и без выходных.

Когда Гермиона вышла из банка, то почти сразу же очутилась среди шумных колдунов и ведьм всех возрастов. Главные часы показывали час дня, и в Косом переулке было полно народу. Шла первая неделя августа, и большая часть толпы состояла из школьников и их родителей, решивших приобрести школьные принадлежности.

Мимо Гермионы пронёсся мальчик в черной школьной мантии с гербом Равенкло, тащивший на буксире женщину откровенно маггловского вида.

Не, мам! - говорил студент своей замученной спутнице. - Галеон - это золотой с портретом мужика. В нём семнадцать серебряных с драконом, а в драконе двадцать девять с оленем!

Почему цифры такие некруглые? - изумилась маггла.

Гермиона проводила парочку взглядом. В свой первый визит в Косой переулок она задала точно такой же вопрос профессору МакГонагалл. Но что же ей ответили? Не помнит....

Девушка обошла колдунью, что-то грозно втолковывавшую двум перемазанным в саже мальчишкам, волшебника с кучей свёртков в руках, и направилась к знакомой с детства лавке Оливандера за самой важной на данный момент покупкой - волшебной палочкой.

Магию после перенесённых испытаний не ушла от неё. И Люциус Малфой подтвердил это. Но уровень сил, наверняка, сильно упал. Ведь Азкабан - это проклятое место. Он не только забирает счастливые воспоминания, "питающие" дементоров. Крепость стен магической тюрьмы поддерживает магия узников, которую замок незаметно ворует у людей.

Гермионе еще предстояло узнать, насколько слабее она стала.

В лавке мастера палочек пахло пылью и свежим деревом. Казалось, что здесь ничего не изменилось с того дня, как она покупала свою первую и единственную палочку. Даже кособокий стул, на который предлагалось садиться посетителям, выглядел таким же ненадежным.

На звук дверного колокольчика из задних комнат магазина вышел сам Октопурус Оливандер.

Мисс Гермиона Грейнджер, не так ли? - мягко произнес волшебник. - Виноградная лоза и сердце дракона, одиннадцать дюймов, очень гибкая и послушная.

Э-э.... Да. Добрый день, мистер Оливандер, - кивнула Гермиона. Она некстати вспомнила слова Гарри о том, что проницательность и память Оливандера могут испугать кого угодно.

Ваша палочка погибла к моему великому сожалению.

Прежде чем Гермиона успела как следует испугаться волшебник продолжил как ни в чем ни бывало:

Я имею возможность следить за судьбой каждого из своих творений, знаете ли, - он направился к высокому шкафу у стены, заполненному множеством узких коробочек. - Когда я узнал о судьбе палочки из виноградной лозы, то ожидал вашего скорого визита. На вас не было... долго. Попробуйте эту. Американский клён и волос единорога, десять дюймов. Хлёсткая.

Подбор палочки не занял много времени. Уже десятая из предложенных отозвалась теплотой и красивыми золотыми искорками. Гермиона смогла левитировать стул на середину комнаты и поменяла цвет старой вазы на краю прилавка с серого на голубой.

Двенадцать дюймов. Жасмин и сердце дракона, - старый волшебник довольно улыбался. - Редкое сочетание, но для вас вполне ожидаемое. Жасминовое дерево довольно легкомысленно и, бывает, конфликтует с серьезным и воинственным драконом. Но в нужный момент эта палочка никогда не подведёт.

Спасибо.

С вас двадцать галеонов, мисс Грейнджер. И удачи вам во всех начинаниях.

Из лавки Оливандера Гермиона направилась сразу в контору "Стеббинс и сыновья". По учебе в Хогвартсе она помнила нескольких школьников с фамилией Стеббинс. Студенты Равенкло и Хаффлпафа, ничем не примечательные на её взгляд. Контора располагалась на втором этаже, над лавкой "Барджман и Липман, письменные принадлежности". Судя по резной лестнице красного дерева и зачарованной двери со сложным замком клиентами "Стеббинс и сыновья" были исключительно состоятельные волшебники и брали за услуги здесь соответственно.

Домовой эльф в полотенце-тунике, открывший дверь, предложил взять её сумку, но девушка покачала головой.

Мисс Грейнджер, - пожилой колдун, встретивший Гермиону в просторном кабинете, сдержанно поклонился. - Уважаемый Грипух предупредил о вашем визите. Позвольте представиться - Себастьян Стеббинс, финансист и исполнитель поручений.

Какие у всех звучные должности, подумала Гермиона.

Гермиона Грейнджер, приятно познакомиться, мистер Стеббинс.

Прошу вас присаживайтесь, - Стеббинс указал на мягкое кресло. - Чай, кофе, сок?

Нет, спасибо, - девушка осторожно опустилась на мягкое сиденье. - Мне нужно как можно скорее закончить с делами.

Понимаю. Грипух предупредил, что вам требуется решить множество проблем, связанных с наследством, - мигом стал серьёзным маг. - Могу я предложить вам ознакомиться со стандартным договором?

Прежде чем начать разговор о серьёзных вещах они заключили магическое соглашение. О подобных контрактах Гермионе приходилось читать когда-то. Чем-то он был схож с теми чарами, которые она сама связала всех членов Отряда Дамблдора на пятом курсе Хогвартса.

Полная конфиденциальность, действия исключительно в интересах клиента, безоговорочное предоставление полной достоверной информации о делах и строгое наказание в случае отступления от условий. Стеббинс не отделается одними лишь прыщами, если вдруг решит пойти против воли и интересов клиента. Нарушение ударит по нему самому, по его здоровью и уровню магических сил. Столь серьёзное обязательство без лишних слов доказывало как ответственно в "Стеббинс и сыновья" относятся к интересам клиентов. Скорее всего, это и было залогом их процветания.

Гермионе же в случае нарушения сроков и размера оплаты, грозил лишь денежный штраф. Проверив все условия, девушка поставила подпись и приложила волшебную палочку. Её слабенькой силы хватило для скрепления уз.

Как интересно, - пробормотал Стеббинс, изучая документы, переданные гоблинами. - Всегда считалось, что паб для волшебников "Три метлы" полностью находятся в собственности Розмерты Бабкок, а аптеки "Слеза единорога" принадлежат исключительно семье Хиггинз. Вы желаете получить прибыль за последние.... Сколько лет?

Пятнадцать, - ответила Гермиона.

Мы запросим у всех компаний финансовые отчеты за эти годы, - кивнул Стеббинс. - А также учредительные контракты, чтобы выяснить можно ли с таким размером доли участвовать в управлении. Но это займет время.

Сколько?

Не менее месяца. Люди, волшебники или магглы, не стремятся расставаться с деньгами. Возможно, придется пройти не одно судебное заседание.

Судебное заседание? - испугалась Гермиона. - Нужно будет обращаться в Визенгамот?

Нет, - Себастьян слегка нахмурился. - К нашему счастью, Визенгамот не занимается решением финансовых споров. В последние годы учреждена специальная комиссия вне юрисдикции Министерства Магии. Наполовину она состоит из волшебников, наполовину из гоблинов. Туда мы и обратимся в случае проблем. Но пока об этом рано говорить.

Гермиона кивнула и уточнила:

Вам ведь не понадобится моё личное присутствие? Я могу выписать доверенность.

Этого не требуется. Достаточно будет волшебного договора. Ваше имя также останется неизвестным. В судебных делах такого рода достаточно упоминания "совладелец" и представления необходимых доказательств.

Ещё... у меня есть денежные средства. Я хочу, чтобы они приносили доход. Можно через вас найти варианты выгодных вложений?

В мире магглов или в мире волшебников?

Волшебников.

Неужели кого-то интересует бизнес в маггловском мире? Обычно волшебники стараются не иметь никаких дел с простецами. Стеббинс уточнил несколько вопросов, заполняя свиток перед собой.

Сразу хочу обсудить вопрос связи с вами. Каминная сеть, совы, личные визиты?

Сквозное зеркало, - Гермиона выложила на стол последнюю из "пудрениц".

Серьёзно, - Стеббинс улыбнулся, принимая артефакт и взвешивая его на руке. - В наше неспокойное время это самая надёжная связь. После введение налога на сов....

На сов ввели налог? - изумилась Гермиона. Но на невоспитанность ей пенять не стали.

Налог и обязательную регистрацию, - ответил финансист. - Три года назад Совет магов принял закон о средствах связи. Каминная сеть, аппарация, порталы, совы - всё должно проходить контроль в Министерстве Магии. Каждая птица регистрируется в особом Отделе, получает специальную бирку. Владелец платит шесть сиклей в месяц. Мерлин с ними, с этими сиклями. Страшнее всего чары на птице - с их помощью чиновники могут призывать почту и посылки для досмотра. Как только об этом стало известно - популярность совиной почты катастрофически упала. Все поставщики пернатых в стране терпят значительные убытки. Поэтому это, - он указал на зеркальце. - Переживает пик своей популярности. А ведь еще лет пятьдесят назад Сквозное зеркальце считалось детской игрушкой. Помнится, его изобретатель развернул производство и разорился года через два.

Вот почему Люциус Малфой не советовал использовать птиц. Разумно. Теперь-то Гермиона поняла, по какой причине торговый центр "Совы", мимо которого она проходила сегодня дважды, был закрыт.

Я лично проведу исследование наиболее выгодных вложений и сообщу вам, - Стеббинс улыбнулся. - Ещё какие-то вопросы?

Мне понадобится дом в волшебном мире. К началу следующего года, наверное.

Какого размера жильё вы планируете приобрести? - сразу спросил волшебник. - И в каком городе? Сразу предупреждаю, что недвижимость Косого переулка находится под наблюдением Министерства Магии. Клиентам я там селиться не советую.

Мне подойдёт Лондон или Брайтон. Дом или небольшой особняк. Хорошо бы с магической защитой. Но я рассмотрю любые варианты.

Сейчас выставлено на продажу много домов. Волшебники не держатся за свои имения. К большому сожалению. Найти подходящее несложно.

Подписав необходимые документы, Гермиона решилась спросить:

Мистер Стеббинс, скажите, а как можно найти дом по Косому переулку, номер сорок четыре с литерой "Ц"?

Этот адрес Мартин Булстроуд повторял раз десять. "Косой переулок, дом сорок четыре "Ц". Двухэтажное здание из светлого мрамора. Кованые перила на крыльце. Дверная ручка в виде протянутой для пожатия руки".

Но, пройдясь утром по всему Косому переулку, Гермиона не увидела нужного номера. Номера с первого по пятьдесят шесть существовали, но никаких зданий с дополнительными корпусами она не обнаружила.

Сорок четыре "Ц"? - на лице Себастьяна появилось странное выражение. - Конечно же....

Он ткнул палочкой в колокольчик на столе и четко произнёс:

Максимус, зайди ко мне!

Молодой колдун в серой мантии появился в кабинете через десять секунд.

Прошу тебя, проводи нашу клиентку к дому сорок четыре литера "Ц" по Косому переулку. Ты знаешь, где это? До свиданья, мисс.

Идти за юношей с именем римского императора было несложно. Дорогу к беломраморному зданию он, в самом деле, знал прекрасно. От Гермионы требовалось лишь не отставать.

Арка с ржавыми воротами располагалась между магазином подержанной одежды и лавкой старьевщика. Узкий проход между домами, заставленный поцарапанными мусорными бачками. Под ногами валялся мусор, а обоняние подтвердило, что несознательные волшебники используют этот закуток в качестве туалета.

Раньше здесь был другой вход, - вдруг сказал Максимус, словно извиняясь. - Но его ликвидировали из-за строительства жилого квартала.

Двадцать ярдов по помойке и они очутились в дворе-колодце, центром которого был пересохший фонтан. Каменный маг, из кончика поднятой палочки которого когда-то била струя воды, смотрел прямо на нужное здание. Дом под номером сорок четыре, литера "Ц".

Мерлин великий....

Глава 11

Мартин Булстроуд описывал здание "Совета крови и супружества", официального клуба чистокровных волшебников Великобритании как величественное здание в стиле ампир. Белый сверкающий мрамор, кованые перила крыльца и небольших балконов второго этажа. Над входом висят фонари в виде тюльпанов. Чистокровные волшебники, обращавшиеся в Совет по разным вопросам, ежегодно жертвовали приличные суммы на содержание здания и архива.

Теперь же.... Какое счастье, что мистер Булстроуд не увидит.... этого.

Нет, печальный вид здания был связан с тем, что фасад очень долго не чистили. Ведь мрамор нуждается в уходе - ему не по вкусу лондонские дожди. Но золотые буквы над входом исчезли. Равно как и фонари, и дверь из розового дерева, и витражи в окнах второго этажа. На фасаде теснились вывески. Много разноцветных сверкающих искрами прямоугольников.

"Маруна Кохран, волшебный художник. Пейзажи и портреты на любой вкус".

"Печати и штампы в течение суток".

"Ювелир и реставратор. Часы работы..."

Гермиона насчитала семнадцать разномастных вывесок. Сверкающие блестками и волшебными огнями они придавали особняку сходство с цыганской кибиткой.

Но "Совет крови и супружества" по-прежнему находился в этом здании - в офисе номер двадцать три. "Составление родословных, генеалогические исследования" - гласила скромная вывеска. В холле

Обстановка маленькой тесной приёмной напомнила Гермионе лавку Оливандера. Стены без украшений и картин, большой стол, закрывающий вход в другую комнату, как маггловский шлагбаум и кресло для посетителей - низкое, с бархатной спинкой.

Чем я могу помочь? - на звук колокольчика из внутренних комнат появилась высокая женщина в коричневой мантии.

Булстроуд....

То есть Милисент Булстроуд. Её бывшая сокурсница. Студентка факультета Слизерин. Чистокровная...

Природа наградила Милисент Булстроуд очень высоким ростом и плотным телосложением. Гермиона помнила, что девушка была выше практически всех юношей своего факультета. Кроме разве что Винсента Кребба и Грегори Гойла. На пятом курсе она стала членом команды по квиддичу факультета Слизерин. Милисент играла за загонщика и, кажется, нисколько этого не стеснялась. Всегда находились желающие оскорбить её за это. Ведь загонщиками всегда становились крепкие сильные юноши.

Троллиха! - шипел вслед слизеринке Майкл Корнер, получивший в голову бладжером на третьей минуте матча.

Шкаф! - добавляла Джиневра Уизли.

Но, в противовес мужеподобной фигуре у Милисент Булстроуд было милое лицо с правильными чертами и невероятно красивые волосы. Густые, послушные и самого прекрасного на свете цвета - солнечного золота. Слизеринка укладывала их на затылке в какие-то сложные конструкции, удерживаемые шпильками и лентами, выпуская одну из прядей на свободу. Гермионе эта прядь всегда напоминала хвост маленького единорожка.

Чем я могу вам помочь? - молодая колдунья слегка поморщилась, увидев, насколько бесцеремонно её разглядывают. - Мисс!

Гермиона вздрогнула и попыталась взять себя в руки. Собственно чему удивляться? Мартин Булстроуд был главой клуба. Логично, что его единственная дочь тоже состоит в Совете крови и браков.

Э... мне необходимо поговорить с представителем "Совета крови и супружества", - Гермиона переминалась с ноги на ногу. Присесть в удобное с виду кресло она не решилась.

Вы с ним разговариваете. Что мы можем для вас сделать? - Милисент подошла к столу. - Проверка родства? Составление родословной?

Мерлин, ей же придётся назвать своё имя! Гермиона замялась, размышляя, заключается ли в этом заведении контракт о неразглашении информации.

Нет. Мне необходимо проверить информацию, - наконец, решилась она. - О ритуале создания магической семьи.

Булстроуд хмыкнула:

Предоставление информации стоит тридцать галеонов. Услуга осуществляется после полной оплаты.

Гермиона кивнула и запустила руку в сумке. Если она правильно поняла объяснения Грипуха, то в заполнении магического чека нет ничего сложного. Нужно лишь вписать имя получателя, сумму и заверить надписи заклинанием.

Милисент повертела в руках чек, увидела имя и внимательно взглянула на клиентку.

Гермиона Грейнджер? Всё ещё мисс? - уточнила она.

Девушка кивнула.

Меня зовут Милисент Булстроуд, мисс Грейнджер, - в голосе ведьмы слышалась насмешка. - Присаживайтесь в кресло. Мне потребуется немного времени.

Дверь за столом вела в какую-то комнату, полную высоких книжных шкафов. Подробнее Гермиона разглядеть обстановку не успела.

Булстроуд вернулась с большой книгой, обложка которой была обита синим бархатом.

Наиболее достоверная информация о ритуале создания колдовского рода, - сказала она, раскрывая книгу.

Достоверная, понятная... хм... Букварь, а не книга. Каждая страница была красиво оформлена и иллюстрирована. Причём картинка занимала приблизительно две трети каждого листа.

То, о чём рассказывала Милисент. Гермионе было известно. Ещё в Азкабане мистер Булстроуд соизволил посвятить магглорожденную в некоторые подробности. Не иначе как со скуки.

Для создания семьи необходимы кровно родственные дети. Как минимум, трое и обязательно разнополые. Каждый должен обладать волшебными способностями. Гермиона знала об этом.

Необходимо составить кодекс поведения, положения которого будут обязательны для следующих трёх поколений. Её было известно об этом.

Ритуал проводит будущий глава семьи в месте, которое в будущем станет родовым поместьем. Источником защитной магии для волшебников маленькой группы. Вот почему ей был необходим свой дом.

Начертание - это круг камней, для составления которого требуется сложнейший арифматический расчет. Гермиона не сомневалась, что в Великобритании найдутся квалифицированные волшебники, если ей самой расчёт окажется не по силам.

Ритуал очень опасен. Есть риск лишиться магии или жизни даже при выполнении всех условий. Гермиона уже смирилась с тем, что ей придётся рисковать.

Если ритуал пройдёт удачно, то жизнь трёх последующих поколений ведьм и колдунов будет зависеть от написанного главой кодекса. Магия, здоровье и даже жизнь всех будут зависеть от действий каждого. Магия ритуала также не допускает связей с безродными, то есть магглорожденными или изгнанниками других семей. Это не означает полный отказ от общения, когда даже дышать одним воздухом нельзя. Вовсе нет. Подразумевается отсутствие любых магических соглашений, клятв и долгов. Но разделительная черта между "простым общением" и "дружбой и семьёй" должна соблюдаться беспрекословно.

В словосочетании "магическая семья" ключевым словом является "магическая". Если во втором или третьем поколении появится сквиб, то его... надлежит попросту убить. Сделать это должны родители.

Что?!

А вы что хотели? - усмехнулась Милисент. - Родовая магия - это чудовище, которое лечит, защищает и наказывает. Сквибы же рваная рана на теле этого чудовища. Зашить рану можно лишь ценою жизни этого сквиба. И никак иначе.

Она переплела пальцы.

Создавая семью человек должен быть готов к тому, что ему придётся запачкать руки кровью.

Она издевается? Или просто пугает её?

Магия колдовского рода даёт слишком многое, - скучающе продолжила Милисент Булстроуд. - И она вправе устанавливать любые требования. Обычно к пяти-шести годам становится понятно, есть ли в ребёнке магия. В некоторых старых семьях ждут до десяти. В редких случаях до пятнадцати. Но это если в семье случались латенты или какие-то особые способности, связанные с возрастом. Это всё. Есть ли у вас вопросы?

Гермиона посмотрела на свои руки, словно ожидая что на них вот-вот проявится кровавый след. Стать убийцей ребёнка? Или обязать собственных детей стать убийцами?

А разве есть иной выход? Если она не создаст магический род, то умрёт. И между прочим, у неё есть множество возможностей отправиться на тот свет до того момента, как появится внук или правнук без искры магии. Она может погибнуть во время ритуала. Её могут убить наёмные убийцы. Она снова может оказаться в Азкабане! Мало ли...

Мисс Грейнджер! - в голосе Булстроуд сквозило раздражение. - Я прошу ответить на мой вопрос.

Мне понадобятся консультации по проведению ритуала и как...

Ритуал запрещён, мисс Грейнджер, - в глазах Милисент появилась лютая злоба.

К-как?!

Уже больше семи лет. Все ритуалы, церемонии, празднества, жертвоприношения, требующие использования человеческой крови или допускающие вероятность смерти участников, запрещены Министерством Магии. Наказание за проведение ритуала - пятнадцать лет в Азкабане.

И... ничего нельзя сделать?

Нет, - отрезала Милисент. - Это все ваши вопросы?

Д-да. Спасибо.

Оказавшись в коридоре, Гермиона привалилась к стене, и устало закрыла глаза. Головная боль, которой она обзавелась, катаясь по подземельям банка "Гринготтс" на шаткой тележке, вспыхнула с новой силой.

Вам плохо, мисс? - около Гермионы остановился волшебник, от которого исходил сильный запах табака. - Вы бледны.

Всё в порядке. Спасибо, - Гермиона отлепилась от стены и побрела к выходу.

Честно говоря, подобного развития событий она не предполагала. Мистер Булстроуд рассказывал о ритуале создания семьи как о вполне законной церемонии. Девушка надеялась, что в "Совете крови и супружества" получит помощь, консультацию, сможет воспользоваться архивом, о котором столько рассказывал Мартин Булстроуд. И библиотекой родословных и геральдических книг - самой полной в Европе. Независимо от того, сколько это будет стоить.

Но не далее как десять минут назад все её чаяния были разрушены. Помощь ей никто не предоставит. Законно, по крайней мере.

За своими тягостными размышлениями Гермиона не заметила, как вновь вернулась на оживлённую улочку. Видимо привычка тела была крайне сильна, потому что ноги вынесли её к дверям "Флориш и Блотс". К переполненному школьниками магазину книг и пергамента "Флориш и Блотс".

В торговом зале стоял ужасный шум. Два продавца умудрялись одновременно упаковывать покупки и объяснять волшебникам, в каком разделе можно найти книгу. Группа хихикающих девушек перебирала яркие глянцевые журналы и книжки про великую любовь. Подобное чтиво в магазине всегда стояло на отдельном стеллаже. Высокий юноша в мантии с серо-зелёными нашивками покупал перья для письма, а рядом с ним два пожилых волшебника набивали мешки свитками пергамента.

В этой деловитой суматохе Гермиона почувствовала себя очень неуютно. Она отвыкла от покупки книг. В самом деле, что она читала после освобождения? Попавшиеся под руку маггловские журналы, медицинские брошюры и совершенно не чувствовала дискомфорта от отсутствия книжного слова. Наверное, стоило попрощаться с заучкой Гермионой Грейнджер, для чтение толстых фолиантов было лучшим лакомством и отдыхом.

Побродив среди стеллажей, девушка обзавелась "Новейшей магической историей" за три галеона и справочником "Кто есть кто в волшебном мире" за одиннадцать золотых. Она могла бы набрать и больше, но врачи пансионата настоятельно не рекомендовали ей таскать тяжести. На полках магазина не нашлось книг по подходящей для создания семьи тематике. Ничего о древних магических законах, о чистокровных семьях, традициях и геральдике. Но Гермиона помнила, что когда покупала учебники для пятого курса проходила мимо застеклённого шкафа с выставкой красочных геральдических альбомов. А под жизнеописания чистокровных волшебников было отведено целых два стеллажа. Куда же всё это делось?

Пробившись к прилавку, она расплатилась за покупку и взяла со стойки несколько ярких каталогов. Магазин "Флориш и Блотс" практиковал дистанционные покупки. Но с доплатой за услуги совы!

Когда Гермиона Грейнджер вышла из паба "Дырявый котёл" на часах была половина пятого. В маггловском и магическом мирах вот-вот должен был закончиться рабочий день. Ещё полчаса, а может и меньше, и без того наполненные людьми улицы просто захлебнулся в человеческом потоке. Ей нужно было спешить.

К собственному изумлению буквально в двадцати ярдах от входа в паб она столкнулась с таксистом, который привёз её утром. Девушка предполагала, что после двух часов ожидания он отправился искать других клиентов.

Растерянный мужчина топтался около машины и обрадовался появлению Гермионы сильнее, чем можно было ожидать.

Мисс! Слава Богу! Это же вас я утром привёз?

Гермиона кивнула.

Думал, с ума схожу, - пожаловался водитель. - Я вас ждал, а потом решил пассажиров взять. А они странные какие-то! - он с опаской оглянулся. - По всему городу их возил к развалинам каким-то. А они со мной ещё и этим расплатились, - он вытащил из кармана пригоршню монет. Один золотой и несколько серебряных сиклей. - Вроде настоящие. Не знаю даже.... А вам куда-то ехать, мисс? Я бы отвёз.

Да-да, конечно, - Гермиона огляделась в поисках нужной машины. - Меня нужно отвезти в отель.

Бедняга маггл. Угораздило его взять пассажирами волшебников. Иногда маги путешествовали обычным транспортом. Далеко не всем нравились метлы, каминная сеть и аппарация. Да и у автобуса "Ночного рыцаря" было не так много поклонников. Таксисту ещё повезло, что с ним расплатились. Среди волшебников в порядке вещей было пользоваться услугами простецов бесплатно. Монеты вместо привычных бумажных купюр - это мелочь по сравнению с тем ужасом, что кто-то сделал с его машиной.

Я вот думаю, что она с утра была черной. Как положено, - в голосе таксиста было слышно страдание. - Когда ж я её перекрасил-то?

Такси, каких в Лондоне тысячи, стандартного темного цвета, стало ядовито-фиолетовым. На капоте автомобиля появились сверкающие серебряные звёзды, а антенна украшена тремя розовыми флажками. Простенькое заклятье изменения цвета, которое в Хогвартсе изучают на третьем курсе, прекрасно удалось неизвестному волшебнику.

Гермиона протянула таксисту визитку с адресом отеля и села на заднее сиденье.

Водитель чуть помедлил. Прежде чем сесть за руль он снял с крыши машины пластиковый треугольник с надписью "такси".

Сегодня же перекрашу. В профсоюзе с меня шкуру снимут, - пробормотал он.

Гермиона, конечно, не стала говорить, что заклятье будет держаться, по меньшей мере, год. И никакая краска не поможет. Бедняга даже не сможет флажки снять.

***

Интересно о чём ты только думала?

Несмотря на маленький размер зеркала в волшебной "пудренице" разговаривать с Люциусом Малфоем было удобно. Всё было прекрасно видно, а главное слышно. Волшебник, видимо, находился в своём кабинете, а Сквозное зеркало поставил перед собой на стол. Гермиона превосходно видела и его и спинку кресла, и даже часть зелёных портьер.

Меня всегда поражала тупость гриффиндорцев, - продолжил отчитывать её маг. - Несётесь напролом, как взбесившийся кентавр. Ритуал создания семьи - это не фунт жабьей печени, которую за десять кнатов можно в аптеке купить. Даже когда он был разрешён, всё было непросто. Безродные обращались к чистокровным волшебникам, состоящим в клубе. Получали рекомендацию, проходили испытания, расплачивались, клялись всем, чем только можно. А что сделала ты? Совет крови - это, по-твоему, обычный магазин?

Гермиона почувствовала, что начинает краснеть.

Клуб откупился от конфискаций и погромов, - сказал мистер Малфой. - Но ему тоже начали перекрывать воздух. Убрали подъездной путь из-за строительства, начали душить поборами. Совет крови большей частью существовал на взносы и пожертвования. Но из-за чисток Министерства Магии количество чистокровных сократилось в десять раз, и даже оставшиеся не могут многим поделиться. Клуб сейчас выживает за счет аренды и составления родословных. Но ходят слухи, что и это могут отнять. А архив отправят в Министерство Магии.

Милис, милая девушка, очень преданная своему делу. Что она должна была подумать, когда к ней явилась Гермиона Грейнджер и спросила о запрещенном ритуале? Зачем ты вообще чек выписала? Помнишь, что я говорил насчет имени? Видимо, уже забыла! - он явно был сильно разозлён. - Благо, что Милис кинулась за помощью ко мне! Пришлось её успокоить и взять слово молчать.

Спасибо, мистер Малфой, - невежливо перебила его Гермиона.

Люциус скривился.

Твоя забота на данный момент - появление детей. Зачем ты пошла в Совет крови?

Ритуал всё равно необходим. Я думала, что нужно начать готовиться заранее.

Не думала ты. А если думала, то не тем местом! - фыркнул лорд Малфой.

Гермионе пришлось проглотить оскорбление. Она, в самом деле, поступила глупо, отправившись в "Совет крови и супружества" как в обычный магазин.

Ритуал запрещен, - грустно сказала девушка. - Провести его не удастся.

Мужчина в зеркальце рассмеялся.

Министерство Магии очень любит запрещать всё, что не может отследить. Разве ты забыла лекции Амикуса?

Нельзя отследить проведение ритуала, если только в нём не используется волшебная палочка, - Гермиона облегченно улыбнулась. - Разве в этом....

Не требуется, - он усмехнулся. - Необходимо лишь зелье, которое тоже запрещено Министерством Магии.

Девушка тихо вздохнула. Неужели придётся искать помощь в другой стране? Но как? Ведь она никого не знает за рубежом. Честно говоря, она и в Великобритании никого не знает. На всех школьных связях спустя шесть лет отсутствия можно смело ставить крест.

Я сам поговорю с Милисент, - сказал мистер Малфой после недолгих размышлений. - Думаю, она согласится допустить тебя до части секретного архива Совета. И даст несколько консультаций. За соответствующее вознаграждение, конечно. А пока мы не придём к согласию - не высовывайся, ради Мерлина! Хватит уже и того, что ты ходила по Косому переулку с открытым лицом весь день.

Самое стыдное, что Люциус Малфой был прав. Гермиона непозволительно расслабилась, увидев в зеркале незнакомое отражение. Ей следовало бы купить плащ с капюшоном для собственной безопасности.

Занимайся появлением детей! - велел ей Люциус. - Я с тобой свяжусь.

И захлопнул крышку Сквозного зеркала.

"Занимайся появлением детей". Легко сказать!

Британские законы, магические и маггловские, враги похуже Гитлера и Волдеморта! Первые запретили проведение Ритуала и всё, что с ним связано взяли под контроль, а вторые не разрешают незамужним девушкам участвовать в программах ЭКО. Причем, прямого запрета не существует, но, как объяснил Гермионе врач клиники, куда она обратилась, закон Королевских островов проповедует "благо ребёнка". Под этим странным выражением подразумевается, что новорожденное дитя должно быть защищено во всех сторон. Поэтому в программах ЭКО могут участвовать только семейные пары, возраст которых перевалил за отметку "тридцать". Устойчивое материальное положение, наличие собственного дома или квартиры и медицинское заключение, подтверждающего невозможность родить ребёнка естественным путём, также были необходимыми условиями.

С подобными требованиями возможность стать материю ребёнка in vito для Гермионы равнялась нулю. А вероятность получить сразу троих уходила в глубокий минус. Она не могла себе позволить заключить брак, даже фиктивный, а все её финансовые средства принадлежали волшебному миру.

К счастью, ЭКО практиковали в других странах. Технологии искусственного оплодотворения не были национальным секретом. В некоторых странах, таких как США, завести "ребенка из пробирки" было не труднее, чем вылечить зубы или сделать пластическую операцию.

На большом столе из светлого дерева мерцал экран ноутбука, который с момента заселения в номер выключался только на время сна.

Волшебники не правы, заявляя, что простецы не способны создавать чудеса. Способны. Телефон, телевизор, самолёты... компьютеры и Интернет. То, что шесть лет назад было газетной сенсацией для современных магглов стало обыденностью. Сотовые телефоны очень маленькие, а не с кирпич размером. Компьютеры, похожие на тонкую книжку. Телевизор, напоминающий толщиной зеркало.... И способ получать информацию, не вставая со стула.

Отдавая Гермионе ключи, портье сообщил, что в номер есть подключение к Интернету и ограничение трафика. Отель же предоставлял в аренду компьютер, если в этом возникала необходимость.

Абсолютно новый удивительный мир открывался, стоило нажать маленькую круглую кнопку. Люди... много людей, океан информации, чужие слова и мнения, книги, фильмы....

Гермиона провалилась в этот мир больше чем на сутки. Картины, чьи-то рисунки, стихи и рассказы. Песни, которые никогда не появятся в музыкальных магазинах. И фильмы, которые вышли на экраны лишь несколько дней назад. Либо не вышли совсем.

Это было чудо и наркотик пострашнее Галлюциногенного зелья. Приходилось делать над собой огромное усилие, чтобы не захлебнуться в этом информационном мире. Это была бы радостная смерть.

К огромной удаче Интернет предоставил ей подробные сведения по вспомогательным репродуктивным технологиям. Не только статьи в медицинских журналах, объяснения врачей, но и рассказы счастливых участников об обретённом счастье, связанных с этим трудностях и преградах. Нашлось и немало скандалов. Подмена эмбрионов, скрытые генетические заболевания и неопределённость прав суррогатной матери на ребёнка. Непонятно то ли она мать, то ли инкубатор с соответствующими правами.

У Гермионы были закладки на нескольких десятках сайтов, принадлежащих различным клиникам. Каждая, на первый взгляд, имела безупречную репутацию. Но это еще следовало проверить. И до каждой клиники нужно было дозвониться.

Девушка кисло посмотрела на приготовленный телефон и список. Международная связь не была проблемой, но чтобы дозвониться до двадцати иностранных клиник потребуется много времени. И много-много терпения.

***

Скорее всего, в "Стеббинс и сыновья" работали магглорожденные, тесно связанные с родным миром. Либо квалифицированные маги, не считающие магглов забавными зверьками. Как иначе объяснить, что Гермионе в течение нескольких дней сделали все маггловские документы, необходимые для путешествия за границу - паспорт, медицинскую страховку и Шенгенскую визу. Последний документ был необходим для её замыслов.

После нескольких дней телефонных переговоров клиника была выбрана. Медицинское заведение с непроизносимым названием в столице Финляндии Хельсинки. Большой выбор клиник был в США, но что-то Гермиону остановило. Какое-то странное неприятие длительных перелётов. А вот против Финляндии никаких предубеждений не было. К тому же там можно будет не проходить пограничный контроль, известный своей длительностью.

Гермионе сильно повезло, что в Финляндии законодательство никак не регулировало применение вспомогательных репродуктивных технологий. Процветающие частные медицинские клиники обслуживали бездетные пары из Германии, Швеции, Великобритании и Испании, основываясь на каких-то международных конвенциях.

Волнения на С.О.В. были слабой тенью по сравнению с тем, что она испытала перед приёмом в клинике. Гермионе казалось, что от пота она промокла насквозь, а из-за дрожащих коленей не сможет сделать и шага.

Но всё удивительным образом обошлось. Просмотрев медицинское заключение, сделанное английскими врачами, светловолосый, похожий на викинга, врач с фамилией Валяйнен покивал головой и с ужасающим акцентом сообщил, что на первый взгляд всё понятно. Конечно, Гермионе предстояло еще раз пройти осмотр уже в их клинике, заключить договор на обслуживание. Но это уже необходимые формальности. В клинике с удовольствием помогут молодой англичанке стать матерью и отсутствие супруга или подданство другого государства не станет этому препятствием. Что касается материального уровня будущей матери, то сама возможность оплатить дорогостоящие операции и содержание суррогатной матери служит подтверждением серьезности намерений.

Тем же вечером Гермиона связалась с мистером Стеббинсом и полчаса объясняла что такое "вид на жительство". В итоге у зеркала оказался молодой маг Максимус, который всё понял и поставил срок в десять-пятнадцать дней. В зависимости от упёртости финских чиновников.

А Гермиона заполняла время ожидания приятной суетой. Ей удалось снять маленькую квартиру неподалеку от клиники. Три комнаты в мансарде ухоженного особняка, похожего на сказочный домик. Затейливые флюгеры, огромные каминные трубы и старуха-хозяйка, живущая на первом этаже. Подниматься в квартиру следовало по лестнице, пристроенной к торцу здания. Мастер девятнадцатого века украсил перила чугунными еловыми шишками и фигурками белок. Так что в декабре эта часть дома не нуждалась в рождественских украшениях.

Квартира была обставлена добротной мебелью с вязаными чехлами. Чехлы эти, а еще салфетки, подушечки и вышитые полотенца на кухне - явное свидетельство увлечений хозяйки.

Гермиона часто думала, что именно такая квартира была бы у нее, если бы.... Если бы не было Азкабана. Она не стала бы жить вместе с остальными Уизли в Норе. Перевернула бы Англию вверх дном, но нашла бы старинный особняк с квартиркой под крышей. И над кухонным столом у неё висел бы оранжевый абажур с оборочками, напоминающий тыкву, а на подоконниках стояли бы фикусы и цветущая герань.

Оказалось, что ей нравится ходить по магазинам. Хогсмит и Косой переулок не вызывали у Гермионы того восторга, какой она ощущала, делая покупки в магазинах Хельсинки и шатаясь по огромному по огромному торговому рынку "Кауппатори". Гоблины очень удачно продали старинные украшения семьи Блэк, и на счетах в маггловском банке оказалось огромное состояние. Хватит, чтобы оплатить сотню операций и выкупить половину "Кауппатори".

Гермиона немного стыдилась своих порывов и цифр, которые красовались на счетах. Но отказать себе в удовольствии приобрести понравившуюся вещь не могла. Она обзавелась старинным секретером с потайным ящиком, овальным зеркалом с посеребрённой рамой, которое, оказалось, было волшебным и давало советы своим хозяевам, но исключительно на родном финском языке.

Вспомнив слова хиропрактика в "Серебряном источнике", девушка сделала месячную кассу магазинчику, торгующему корсетами. От болей в спине, которые появлялись, стоило Гермионе не так поспать или просто неудачно сесть, корсеты помогали слабо, но осанку держали. К тому же подобные красивые вещи должны быть в каждом гардеробе.

На огромном шкафу нашли приют шесть шляпных коробок. В детстве она обожала рассматривать фотографии королевы и леди на скачках в Брайтоне. Одно из самых известных светских мероприятий в Великобритании всегда подробно освещалось прессой. Теперь у Гермионы совершенно великолепные шляпы - большие, с широкими полями, украшенные лентами, кружевами, искусственными цветами, кружевом и страусиными перьями. Это было забавно - исполнить детскую мечту.

В антикварном магазине Гермиона увидела необыкновенно красивую старинную люстру. И тут же купила, невзирая на высокую цену. Она сразу решила, что эта люстра будет висеть в гостиной её волшебного дома. После ей не раз приходилось покупать вещи с умыслом на украшение будущего дома. Несколько дюжин бронзовых ручек в виде тележного колеса. Продавец на ломаном английском признался, что снял их в одном особняке, предназначенном под снос. Музыкальная шкатулка с тремя мелодиями, мраморные держатели для книг в виде грифонов, хрустальные канделябры, множество миниатюр с фантастическими видами....

И Гермионе нравилось наблюдать за окружающими людьми. Когда она уставала от прогулок, но заходила в кафе и выбирала столик у окна. Чашка горячего зелёного чая, какой-нибудь десерт или вазочка с мороженым для вида, и можно беспрепятственно смотреть на гуляющих по улице простецов.

Магглы... они не представляли угрозы для неё. Нет, конечно, и в мире обычных людей хватало проблем и опасностей. Можно было попасть под машину, если не смотреть по сторонам. Её могли ограбить или залезть в сумку за кошельком. В толпе людей хватало хулиганов и просто неприятных грубых людей.

Но никто из простецов, финнов или приезжих туристов, не мог схватить Гермиону и отправить в Азкабан, к голоду и дементорам. Никто из них не мог наложить Круциатус или Обливэйт. Никто.

На шестой день пребывания в Хельсинки, прогуливаясь рядом с парком Эспланади, Гермиона столкнулась с финским магическим миром. Улица, по которой она решила вернуться в свою квартиру, неожиданно вильнула влево, выводя гостью Финляндии на маленькую площадь, окруженную высокими узкими домами. На первом этаже одного из домов было кафе. Круглые деревянные столики были выставлены прямо на тротуар, а аромат свежей выпечки чувствовался издалека. За столиками сидели немногочисленные посетители. Издалека они казались совершенными магглами.

Но стоило Гермионе ступить в каменный круг, как она почувствовала легкое сопротивление. Магический барьер. Оглянувшись назад, она увидела, что все прохожие сворачивают в совершенно другую сторону. Простецы просто не видят кафе, а волшебникам ни к чему надоедливые туристы.

Магическая часть Хельсинки оказалась очень мала. Особенно по сравнению с Косым переулком, который и за пять часов не обойти. Шесть магазинов, один из которых торговал книгами и пергаментом, и три таверны. Как впоследствии узнала Гермиона, финские волшебники закупали товары в волшебном квартале Стокгольма, но пить предпочитали у себя.

Финляндия, Швеция и Норвегия - Скандинавский волшебный союз. Общее Министерство Магии, но разные команды по квиддичу.

Гермионе пришлось вспомнить об этом, когда в тот же вечер к ней аппарировали местные авроры. Блюстители волшебного правопорядка устроили ей настоящий допрос. Узнав, что молодая колдунья приехала из Англии, ей в приказном порядке велели показать оба запястья. Нельзя не исполнить столь настойчивую просьбу, когда на тебя наставлено четыре волшебных палочки. Впрочем, увидев чистую кожу, авроры заметно успокоились и даже извинились за первоначальную грубость.

Скандинавский союз не может похвастаться большим количеством волшебного населения, объяснил Гермионе единственный владевший английским языком аврор. В этих маленьких странах всё на виду. Скандинавское Министерство Магии половину своих сил тратит на то, чтобы скрыть от магглов драконьи заповедники и тролльи поселения. В странах достаточно строгие законы, касающиеся волшебного воздействия на простецов и животных. Государства, в прошлом населенные воинственными магическими кланами, ведущие войны с гоблинами, в настоящее время живут мирно и незаметно в политическом плане, без конфликтов с соседями и собственным маггловским правительством.

Но в последние пять лет в Скандинавском союзе, начались проблемы с волшебниками-эммигрантами, среди которых было немало последователей темного мага Волдеморта, избежавших наказаний в своей стране. Эти люди, в большинстве своём, полностью игнорировали суровые законы Скандинавского союза, принявшего их на свою землю.

Вредоносное колдовство, примененное на ничего не подозревающих простецов и их опасные механизмы, разведение опасных магических тварей, ритуалы, связанные с человеческими жертвоприношениями, отравление ядом популярного у магглов-туристов озера.

Всё это привело к тому, что в Скандинавском союзе ужесточили контроль над колдовством приезжих магов. На волшебные палочки всех гостей страны в обязательном порядке накладывались ограничения, делающие невозможным использование чар сильнее Акцио и Силенциум. Только после шести лет безупречного поведения ограничения снимали, и волшебники из других стран могли стать гражданами Скандинавского союза. Не раньше.

Волшебную палочку Гермионы подвергли экзекуции, а она сама подписала обязательство не использовать порталы и не проводить ритуалы без разрешения Министерства Магии. Учитывая, что все её дела были сосредоточены в маггловском мире, заклинания выше среднего уровня силы вряд ли доведётся использовать, потеря была невелика.

Уточнив местонахождение Министерства Магии Скандинавского волшебного союза и ближайшего камина, открытого для перемещений, Гермиона проводила довольных её сговорчивостью авроров вон. И закрыв дверь, вздохнула с облегчением.

Если раньше её постоянно посещали мысли сделать Хельсинки своей новой родиной, то после визита служителей правопорядка желание менять гражданство пропало.

***

Контора "Стеббинс и сыновья" четко следовала всем договорённостям. Три раза в неделю через Сквозное зеркало с Гермионой связывался сам мистер Стеббинс и подробно рассказывал, как идут дела с её унаследованным имуществом. Предполагалось, что в будущем ей передадут шкатулку, которая как знаменитый Исчезательный шкаф - связана с такой же шкатулкой в кабинете Стеббинса. Тогда Гермиона могла бы получать письменные отчёты.

Как и ожидалось, истребование невыплаченной за пятнадцать лет прибыли было делом трудным. Финансисты обратились в комиссию с исками к владельцам компании "Голдштейн и Суссекс" и сети аптек "Слеза единорога" за отказ выплачивать чужую прибыль.

За очень грубый отказ, - хмуро уточнил мистер Стеббинс, сообщая об этом.

Радиовещательная компания "Я, волшебник" решилась на подделку финансового отчета о прибыли. Но гоблины, приглашенные для проверки, раскрыли обман за несколько минут. Все маги, участвовавшие в махинации, помещены под домашний арест. Подделка не настолько серьёзное преступление, чтобы за него сразу же отправляли в Азкабан. Хотя Стеббинс позволил себе припугнуть неудачников сроком в волшебной тюрьме.

Также волшебник несколько раз спрашивал согласия Гермионы на заключение магических сделок. Мисс Розмерта Бабкок хотела в счет выплаты прибыли отказаться от большей части своей доли в "Трёх метлах", и передать в собственность небольшой домик в Хогсмите. Гермиона дала согласие на совершение купчей, не раздумывая. Хогсмит - древнее магическое поселение и приобрести там дом, даже такой маленький, сродни чуду. Старые волшебные семейства зорко следят за распределением земли, поэтому сделка должна была быть тайной.

Мистер Хопкинс, второй владелец журнала "Ведьмы и колдуны", следуя примеру мадам Розмерты, хотел бы отдать принадлежащую ему долю полностью, если за ним будет сохранен пост главного редактора. Но это всё равно что "сменять шило на мыло", как говорил Антонин. Журнал был убыточным уже лет десять. Расходы по выпуску давно уже превышали доход, а тираж уменьшался с каждым годом. Всего двести экземпляров, треть из которых стабильно оседают на складе!

Единственное достоинство журнала - продлённое до две тысячи десятого года разрешение на издание. Прямоугольный лист пергамента за подписью Министра Магии, Глав всех Департаментов и Председателя Визенгамота дорогого стоит в современном волшебном мире. И Гермиона получила его даром.

Всё гораздо сложнее обстояло с вложением имеющихся денежных средств во что-то прибыльное. По словам мистера Стеббинса все сколько-нибудь прибыльные производства уже были в руках предприимчивых магов. Мало кто позволит постоянно растущему богатству уйти из рук. Время "больших продаж", как выразился Себастьян, давно прошло. Опальные чистокровные уже продали всё, что у них было либо сумели подняться на ноги и держались за осколки былого величия и богатства, крепче, чем садовый гном держится зубами за палец неосторожного человека. Еще крепче за свои компании и магазины держались те, кому повезло получить их за бесценок в первые послевоенные годы.

Из десятка найденных предложений только одно заслуживало внимания - маленькая жемчужная ферма на юге страны, которую срочно желали сбыть с рук за пять тысяч галеонов. В мире волшебников жемчуг использовали не только для украшения. Жемчужная пыль была одним из важнейших ингредиентов в зельеварении. Порошок из раковин жемчужниц раскупался производителями полировки для мётел, а сами моллюски шли на корм волшебным угрям. Чудесно выгонное безотходное производство. Вот только первого урожая жемчуга нужно ждать не меньше пяти лет. А до этого от хозяев требовалось только вкладывать в ферму галеоны - не меньше двух тысяч ежегодно. Оплата персонала, содержание водных резервуаров, корм и зелья для привередливых моллюсков, поддержание антимаггловских чар и ещё множество затратных вещей. Но всё же затраты стоили того. Жемчуга в Великобритании постоянно не хватало, и цены на него росли ежегодно.

Поиски подходящего дома шли полным ходом, и уже был составлен внушительный список из сорока пунктов. Предложение на рынке магической недвижимости значительно превышало спрос. Конечно, надеяться на дом в какой-нибудь магической деревне было нельзя. Все дома и земле в таких поселениях давно уж поделены между чистокровными волшебниками. Но Гермиона Грейнджер могла рассчитывать на очень хорошее жильё в маггловском мире - коттедж или особняк, прикрытый магглоотталкивающим барьером. Продавался даже небольшой замок в пригороде Глазго, замаскированный под пустырь. Но про дома следовало читать, а не слушать, поэтому Гермиона отложила выбор до своего приезда в Лондон. Судя по обещаниям Люциуса Малфоя, он должен состояться совсем скоро.

Глава 12

Но время, отпущенное на отдых, всё-таки кончилось.

Доктор Валяйнен, просмотрев результаты осмотров и процедур, сказал, что начинать можно уже на следующий день. Извлечение яйцеклеток, проверка, оплодотворение донорской спермой.... По поводу последнего как раз и возникли проблемы.

В клинике была огромная "коллекция" доноров мужского пола. Любого типа внешности, расы и вероисповедания. Имело значение всё - образование, достижения, привычки, увлечения. Гермиона долго листала каталог, напоминающий глянцевый журнал, прежде чем отложить его в сторону.

Проблема. Все доноры были магглами. То есть не подходили для её целей. Биологическим отцом детей должен стать волшебник, хотя бы магглорожденный. Иначе велика вероятность появления сквиба. А этого Гермиона позволить себе не могла.

Но вот где найти такого мага она просто не представляла. Ловить на улице? Искать по объявлению в газете? Мельком она представила подобное и "Ежедневном Пророке" и захихикала. Глупо и опасно к тому же.

Ко всему прочему существовала опасность, связанная с родовой и семейной магией. Сидя в Азкабане Гермиона слушала рассказы о том, что дети-волшебники, с момента своего появления на свет попадают под покровительство родовой магии одного из родителей. А родовая магия станет препятствием для проведения Ритуала. По словам мистера Булстроуда все волшебники, за исключением магглорожденных, находятся под покровительством семейной магии. Даже полукровки. Если чистокровная ведьма выходит замуж за обычного человека и на свет появляется ребёнок-полукровка, то родовая магия покровительствует ему. Хотя и в меньшей степени, чем чистокровным малышам. Если, войдя в возраст, полукровка женится или выйдет замуж за простеца, то семейная магия вновь уменьшит свою защиту. Если квартерон свяжет себя узами с обычным человеком, то у появившегося на свет ребенка, возможно, не будет волшебных способностей, а о защите и говорить не приходится. В таких случаях появляется безродный сквиб наподобие Аргуса Филча.

Магическая кровь не терпит постоянного размешивания.

Другое дело, если супругом полукровки становится волшебник с таким же статусом крови или чистокровный....

Гермиона не помнила лекции Мартина Булстроуда дословно. Да и вряд ли волшебник объяснил все тонкости. Ведь ещё существовала какая-то зависимость от пола и возраста, о которой упомянули вскользь.

Девушка злилась на собственную память, которой так восхищались профессора в Хогвартсе, и всерьёз подумывала о собственном думосбросе.

Но, к счастью, этого не потребовалось. Вечером первого сентября с ней через Сквозное зеркало связался Люциус Малфой. Выглядел светловолосый маг откровенно уставшим. Словно совсем недавно произошло что-то изматывающее.

Я договорился с Милисент о тебе, - без приветствий и предисловий сообщил он. - Она будет ждать тебя завтра в полдень в кофейне "Под холмом". Это где-то в Дублине. Найдёшь сама.

Но...

Учти, Гермиона. Я неделю стелился перед дочерью Мартина ради твоей клятвы. Если вздумаешь не прийти, то никакой помощи больше не жди. Где и как искать информацию о Ритуале будешь думать сама.

Нет, я...

Милисент, конечно, потребует много золота, - волшебнику её попытки поддержать разговор, были решительно неинтересны. - К этому будь готова. Давать информацию о запрещённых ритуалах всегда большой риск. А ты до сих пор считаешься лучшей подругой Поттера. Милисент не знает твоей полной истории, поэтому её опасения понятны. Помимо денег она может потребовать магической клятвы о неразглашении. Или соответствующего контракта. Но здесь уж как договоритесь между собой. Тебе всё ясно?

Завтра в полдень. Кофейня "Под холмом" в Дублине, - повторила Гермиона.

Правильно. Не забудь кошелёк и чековую книжку.

Не забуду.... Хм.... Спасибо, мистер Малфой.

И купи какой-нибудь справочник по этикету, ради Мерлина! - Люциус Малфой слегка поморщился. - Раз ты собираешься создавать свой магический род. Как у тебя дела? Как погода в Хельсинки?

Откуда.... Ах да, он же наложил на неё следящие чары. Её перемещения по миру не секрет для Люциуса Малфоя. И ответа на свой вопрос он не ждал.

Слышал, что ты обратилась за помощью к Стеббинсу. Гоблины порекомендовали? Ходят слухи, что он сам немного гоблинской крови. Но финансист просто отличный. И со своими клиентами носится как с малыми детьми. В этом тебе повезло. Но свяжись с ним и попроси, чтобы он не слишком увлекался исками и судами. Необходимо соблюдать осторожность. Дамблдор по неизвестной нам причине пытается пропихнуть в комиссию своего человека. Всякие приличия потерял.

Я свяжусь, - ответила Гермиона, наблюдая, как отражавшийся в маленьком зеркальце волшебник, вновь морщится, словно испытывая боль. И всё же решилась спросить. - У вас что-то случилось?

Когда у тебя появятся дети - поймёшь.... Что такое стихийная детская магия, - волшебник слегка скривился. - На этом у меня всё. Как только обсудишь всё с Милис, свяжешься со мной.

Спа....

Но договорить Гермиона не успела - зеркальце погасло. Люциус Малфой совершенно ясно показал, что благодарность магглорожденной колдуньи ему не нужна. "Благодарность - это лишь слово", вспомнились его слова в Азкабане. Что же они обсуждали тогда? Гермиона не помнила.

Следующий час она дозванивалась до аэропорта и заказывала билет до Лондона. А потом спешно собирала вещи, потому что выяснилось, что ближайший вылет через час и до полудня следующего дня рейсов в Англию не предвидится.

В клинику Гермиона звонила уже из такси. Ей пришлось долго объяснять доктору Валяйнену, что она вовсе не собирается отказываться от его услуг. Как можно, если она уже перечислила на его счета половину суммы. Нет, ей нужно отлучиться в Англию по срочным делам. Несколько день. Скорее всего, три. Но не больше. Да, она понимает, что из-за этой поездки вся подготовка насмарку. Да, она помнит, что за повторные процедуры придется доплачивать - это прописано в контракте мелким шрифтом. Неужели уважаемый мистер Валяйнен думает, что она не читала контракт? Нет, она ещё не выбрала донора. Не успела изучить каталог. Придётся заняться этим по возращении. Тем более что времени будет предостаточно. Да, она помнит, что нельзя пить и есть продукты, содержащие алкоголь. И о препаратах помнит! И никаких сексуальных контактов! И это тоже!

Последние фразы Гермиона просто прокричала, испугав таксиста. Она всё помнит! Не нужно повторять ей по десять раз одно и тоже!

На заканчивавшуюся посадку пришлось бежать через весь зал. Она никогда так не бегала - расталкивая людей и опрокидывая чьи-то чемоданы. Следующие несколько часов она мучилась от ощущения ободранных наждаком лёгких и горла.

Но она всё же успела.

***

Опаздываешь, Грейнджер, - недовольно протянула Милисент Булстроуд. - Я уже собиралась уходить.

Гермиона нахмурилась и потянула с плеч насквозь промокшую куртку.

Эти проклятые дожди! В Хельсинки ослепительно голубое небо, яркое солнце и осень только-только начала золотить деревья. А Англия может похвастаться зеленью листьев, проливными дождями и "фирменным" туманом, неизвестно откуда берущимся. Словно его регулярно наколдовывают.

Из-за грозы два раза откладывали рейс в Дублин. А по прилёту в главный город Ирландии оказалось, что ливень нагнал самолёт. От влажности и вездесущей воды у Гермионы волосы торчали в разные стороны, как у спятившего ежа. К тому же она не спала почти сутки и чувствовала себя ужасно. Нарушение режима, как сказали бы врачи из "Серебряного источника".

Милисент Булстроуд же выглядела отвратительно сухой и довольной жизнью. Перед ней стояла большая кружка с вкусно пахнущим кофе и блюдо с десертом. Больше всего на свете Гермиона в этот момент люто завидовала ей именно из-за кофе и пирожных. Со своим полудырявым желудком она могла рассчитывать, в лучшем случае, на зелёный чай.

Дождавшись, когда официантка принесёт "зеленую муть с жасмином", как, скривившись, обозвали её заказ некоторые чистокровные, и заберёт опустевшее блюдо, мисс Булстроуд быстро выложила на стол маленький предмет. Серебряную фигурку гиппогрифа. Зачарованную, конечно.

Гермиона ощутила слабую волну волшебства и все звуки - перестук чашек, приглушенная музыка, шелест дождя - стихли. Эта фигурка оказалась каким-то защитным артефактом. Занятная вещица - раньше она о таких даже не слышала.

Лорд Малфой поручился за тебя, - сказала Милисент. - В любом другом случае я бы отказалась.

"Поручился".... Вот как?

Всю нужную информацию по Ритуалу создания семьи ты получишь. Я сделаю выписки из архива Совета, копии документов-образцов и отдам тебе. Познакомлю с арифматиками, рунологами и создателем гербов. Любые вопросы с твоей стороны. Я отвечу. Это будет стоить денег. Шесть тысяч галеонов. И еще четыре после проведения Ритуала. С моей помощью он пройдёт успешно.

Десять тысяч галеонов. Гермионы мысленно помянула Слизерина и Мерлина. Одна восьмая часть того, что у неё осталось после начала формирования "финансового ядра". А ведь еще потребуются расходы на дом, ремонт, оплату услуг Стеббинса, оплата долгов унаследованных компаний....

Наличными или чеком? - тихо уточнила она.

Чеком если у тебя есть книжка "Гринготтса", - уголки губ колдуньи дрогнули в слабой улыбке. - Другие банки ненадежны, потому что их держат люди.

Милисент Булстроуд внимательно наблюдала, как Гермиона заполняет чек.

Милисент Андреа Булстроуд, - подсказала она, когда девушка начала заполнять строчку "Получатель".

Гермиона расписалась и, с оглядкой на окружающих их столик магглов, приложила волшебную палочку. По чеку пробежали красные искорки, погасшие через несколько секунд. Но отдавать драгоценный кусочек пергамента сразу она не стала. Впрочем, этого от неё и не ждали.

Булстроуд порылась в большой сумке из драконьей кожи и выложила на стол лист пергамента, украшенный крупными рунами по краю и заправленное чернилами длинное перо.

Любуйся. Не начнём, пока не подпишешь.

Магический контракт - как и говорил мистер Малфой. Гермиона тихонько вздохнула. В последнее время она подписывает много договоров. У гоблинов, у Стеббинса... теперь вот у Булстроуд. Она обрастает магическими обязательствами быстрее, чем кактус отращивает колючки.

Соглашение, предложенное бывшей сокурсницей, мало отличалось от стандартного. Что-то подобное Гермиона и сама составила на пятом курсе. Вот только наказание совершенно иное. Более продуманное. В случае разглашении информации о Ритуале, а также о человеке, который передал её, Гермиону ждало стирание всех воспоминаний, даже косвенно связанных с этой церемонией и Милисент Булстроуд. Причем, не имело значения, добровольно произошло нарушение или насильно, под действием Веритасерума или пыток.

Можешь вписать имена тех, с кем можно будет разговаривать о Ритуале, - указала Милисент на последнюю строчку. - И себя обязательно. Что? Многие люди проговаривают свои проблемы вслух. Это нормально.

Гермиона Грейнджер, Люциус Малфой, Себастьян Стеббинс и Милисент Булстроуд.

Со мной ты ведь тоже будешь разговаривать, - усмехнулась колдунья.

Подписанный ведьмами документ растворился в воздухе, стояло только поставить последнюю точку.

Ну, вот теперь и начинать можно, - мисс Булстроуд выложила на стол толстую папку, из которой высовывались какие-то документы. - Давай-ка, разберёмся, что тебе уже известно, Грейнджер.

***

Стюардесса принесла тёплый клетчатый плед с кисточками, в который Гермиона тут же с удовольствием завернулась. Перелёт из Лондона в Хельсинки длился не больше трёх часов и мало кто из пассажиров устраивался спать с пледом, подушкой и тапочками. Обычно пассажиры просто дремали, развалившись в широких удобных креслах, или посвящали своё время фильмам, музыке и книгам. Некоторые с любопытством посматривали на бледную девушку, которая устраивалась так, словно ей предстоял перелёт через Атлантику.

Ещё что-нибудь? - любезно осведомилась стюардесса. - Может быть напитки?

Нет, спасибо. Ничего больше не надо.

Гермиона откинулась на спинку широкого кресла и закрыла глаза. Мерлин, как же она устала! "Беседа" с Милисент Булстроуд затянулась в общей сложности часов на двадцать. В кофейне "Под холмом" они просидели до закрытия. Видимо в фигурке серебряного гиппогрифа были еще какие-то чары помимо заглушающих. Иначе как объяснить то, что магглы не беспокоили их несколько часов?

Потом был дешевый маггловский отель, в котором номера сдавались не больше чем на сутки. Представители определённой профессии использовали этот отель для своей работы. Разговор о Ритуале проходил под аккомпанемент приглушенных стонов из соседнего номера. Заглушающие чары почему-то не держались, и Гермиона устала обновлять их каждые десять минут.

Магическая семья - это серьёзные цепи, - Милисент сидела, облокотившись на стол и разложив перед собой листы пергамента. - На всю жизнь. Потомки будут клясть тебя, на чем свет стоит, Грейнджер. Всю жизнь по предписанным правилам. Шаг в сторону - смерть. Шаг в сторону - смерть. И никакой награды за послушание. Лишь собственная жизнь....

Казалось, Милисент Булстроуд нравилось описывать, какие неприятности ожидают Гермиону в будущем. Злость и даже ненависть потомков, следование навсегда предписанным правилам и страх, которым будет пронизана вся её жизнь. Она до конца дней будет бояться допустить ошибку. Когда подрастут её дети, то страх возрастёт в десятки раз.

Маги первых четырёх поколений в созданной семье редко доживают до шестидесяти, - спокойно говорила волшебница. - И смерть их, обычно, связана с нервами. Не выдержало сердце, паралич или... самоубийство. Сам Ритуал чрезвычайно опасен. А то, что ожидает после него... растянутое во времени заклинание Круциатус.

Но почему тогда маги идут на это?

Честно говоря, Гермионе было плевать на подобные рассказы. Если она не пройдёт Ритуал, то Круциатус ей ласковым массажем покажется. Выбор невелик между смертью очевидной и смертью возможной.

Обычно, люди любят своих детей, - улыбнулась Милисент. - И желают им добра, защиты, силы и таланта. Поэтому и идут на проведение Ритуала. Хотя один из авторитетных источников утверждает, что безродные могут иметь и другие причины. Лицемерие, желание получить более высокий статус и... ах, да, одним из самых тягостных последствий неудачного Ритуала будет полная потеря магии. Подсознательно каждый магглорожденный желает избавиться от этого "довеска".

Гермиона поежилась. Избавиться? Нет-нет. Она даже в самое плохое время не думала об этом. Никогда. Уж в этом-то она была точно уверена.

Но меня, честно говоря, причины меня никогда особо не волновали. Главное, ведь не причины. Главное - исполнение. Добрая воля или искреннее желание никогда не считались важными условиями в Ритуале. По крайней мере, в хрониках не было упоминаний об этом.

Сложности должны были возникнуть с составлением Кодекса семьи - письменного свода правил, которые после удачного Ритуала станут такими же обязательными, как и условия Нерушимой клятвы.

Первоначально Гермиона предполагала, что ей придется всего лишь описать порядок наследования, вступления в брак, воспитания детей и управления имуществом. Самые основные вопросы, которые считаются важными в любой семье - маггловской или волшебной. Но оказалось, что регламентации требует всё. Абсолютно всё.

Магия полагает, и магия располагает, - сказала мисс Булстроуд. - Слышала присказку? Если твоё вольное действие не понравится чарам, то конец свежесозданной семьи наступит очень скоро. Лучше на каждый случай иметь предписанный сценарий. Тогда магии не в чем будет тебя упрекнуть.

Гермиону всегда поражало, что многие чистокровные говорят о магии, о волшебстве, как о живом разумном существе. Как будто это какой-то идол из времён первобытного человека. Жестокое божество страстно любит наказывать за ослушание, и некоторые кары мало отличаются от смерти. Но оно же и осыпает дарами, если просто понравиться или принести достойную жертву.

Гермиона никогда не задумывалась, что магия для неё. Сила? Божество? Или просто способ достигать поставленных целей? Лет десять она честно пыталась определиться с этим вопросом. Но так и не смогла. Некоторые вещи нужно прочувствовать, а не прочитать. Но Милисент обещала, что прочувствовать в будущем вполне себе получится.

Магия в качестве надсмотрщика. Каково, а?

Имена детей, обращения официальные, обращения личные, правила общения между родственниками, старшими и младшими, чему учиться в конкретном возрасте, куда и как ходить, ездить, что делать, кем работать, что одевать и как это носить, что знать полагается, а что нет, - принялась перечислять Милисент. - Личное общение, приданое, выкуп, ухаживание, свадебные церемонии, медовый месяц, время рождения детей....

Гермионе неожиданно стало нехорошо. Мерлин, сколько же придётся всего учесть! А если что-то не получится? А если не хватит времени?! И сколько вообще уйдёт на это лет? Годы...

Многие старые чистокровные семьи создают свои Кодексы, где кроме правил "как должно и нужно" вести себя Главе рода, наследникам и Леди, содержатся пространные рассуждения о магии, о волшебном обществе и этикете. Но Кодексы эти не носят обязательного характера для членов семей. Хотя почему-то так вышло, что соблюдают их неукоснительно. И порой настолько боятся нарушить установления Кодекса, что умирают.

Конечно, ты права, - Милисент начала искать в своей сумке что-то срочно необходимое. - Написать придётся очень много. И не просто написать.... Впрочем, об этом мы позже поговорим. У меня есть кое-что для тебя.

Волшебники из клуба "Совет крови и супружества" традиционно хранят подробные знания о проведении Ритуала, контролируют его проведение и поддерживают безродных ведьм и колдунов. Копии Кодексов созданных семей хранятся в архиве Совета крови, и после наступления "критического рубежа" в четыре поколения становятся чем-то вроде учебного пособия для безродных. Копии трёх Кодексов, существенно подрезанные, без указания имён и мест, мисс Булстроуд передала Гермионе как пример "идеальных проектов конца прошлого века". Три папки, толщиной в пару сотен листов каждая!

Милисент отдельно обговорила проблему, связанную с Главой семьи. Гермиону это касалось напрямую, потому что после удачной церемонии она получит статус Первой леди и будет нести его до конца жизни.

Глава семьи - фигура только на первый взгляд формальная. Управление семейным имуществом происходит сообща. Но все сделки, суммы по которым превышают сто галеонов, должны утверждаться главой семьи. Глава семьи представляет семью на светских мероприятиях, судах, поединках и ритуалах. Важные документы заверяются его подписью. На самом деле без одобрения Главы семьи мало, что можно сделать. Даже учеба в Хогвартсе на факультете требует специального разрешения. Без него директор вправе отправить первокурсника обратно домой.

Гермиона вспомнила, как Драко Малфой всеми способами выбивал себе свидания с отцом в Азкабане. Платил взятки из последних средств семьи, рисковал здоровьем и жизнью, находясь без защиты среди людей, которые его, наверняка, ненавидели. Не только любовь к отцу, но и необходимость двигали им. Мистер Малфой не раз об этом упоминал.

В некоторых семьях Глава может назначить представителя на случай своего длительного отсутствия или болезни. Как правило, это старший ребёнок. Либо супруга Главы. После смерти Главы его пост принимает на себя назначенный наследник - взрослый сын или, если дети еще несмышленыши, брат или другой близкий взрослый родственник. Как правило, маги заботятся о фигуре приемника заранее. В случае, если по каким-то причинам наследник не бы назначен - члены семьи сами определяли кандидатуру.

Положение Главы в созданной семье несколько лучше прочих волшебников. Это своеобразный бонус, дарованный магией Ритуала.

Глава рода первым отвечает за нарушения Кодекса - своей магией и здоровьем. Детям и остальным, обычно, достаются только остатки боли и тревог. Неприятно и только. Но и власть Главы семьи достаточно велика. Он может воздействовать на своих детей и внуков даже без палочки. Ограничить использование магии на какое-то времени, запретить передвижение или подавить какое-то желание, - Милисент помолчала и добавила. - Один из самых приятных призов Ритуала - беспалочковая магия для тех, кто никогда не мог бы использовать её. Ограниченная во времени и круге лиц, но всё-таки великая магия. Знание, как использовать её, придёт со временем.

Дополнительно к обрезанной беспалочковой магии Первый лорд или Первая леди получают, пусть и в неполном виде, способности и умения, которыми обладают Главы чистокровных семейств. Право контролировать и надзирать, право быть владыкой на своей территории, право управлять Домовладением....

Всё это достаточно сложно, Грейнджер. И познается не сразу. Но становится понятным, в конце концов.

Что такое Начертание Гермионе было ясно без всяких объяснений. Круг из камней, способных впитывать чары. Единственная особенность - камни должны быть собраны или добыты собственноручно будущим Главой семьи. Выкладывается Начертание по сложному арифметическому расчету, в основу которого положены даты рождений, время проведения Ритуала и координаты Дома.

Встречу с достойными профессиональными арифматиками Милисент обещала организовать в ближайшие несколько месяцев. Речь, конечно, не шла о тех "специалистах", которые составляют цифровые гороскопы для обывателей и финансовые расчеты для волшебных магазинов. Нет, мисс Булстроуд говорила об именитых Мастерах, которые сделали арифматику своей судьбой и происходили из соответствующих семей.

В Великобритании, к сожалению, подобных людей не осталось. Но "Совет крови и супружества", несмотря на невзгоды, не потерял связи с Мастерами Европы. Милисент вполне могла обратиться с вежливой просьбой к именитым магам в Германии или Франции. Связи чистокровной волшебницы и фактической Главы Совета крови это позволяли.

То же самое касалось и геральдиста, который должен был обеспечить семью Гермионы Грейнджер - гербом. Символическое обозначение семьи не считалось необходимым для проведения Ритуала. Но как средство идентификации среди магических семей герб незаменим.

Поговорили они и о детях, хотя уж это условие было изучено вдоль и поперёк. Не менее трёх родных разнополых детей, имеющих способности волшебников. Возраст, внешность и умение безразличны. Следовало обратить внимание лишь на кровь и магию. Дети служили своего рода гарантом того, что магическая семья все же будет существовать. Что толку приводить Ритуал, призывать древнюю магию в свидетели, если основатель и единственный член этой семьи умрет одиноким и бездетным? Тогда в церемонии просто нет смысла.

Дети могли быть рождены от разных волшебников. Это не было препятствием. Следовало лишь проследить, чтобы им не покровительствовала магия другой семьи. Иначе Ритуал закончится более чем плачевно.

Именно принадлежности детей первого поколения к чужой семье подвёл их к проблеме, которую Гермиона никак не могла решить самостоятельно. К супругу, которого не было.

Дети могут быть и бастардами, - ничуть не смутилась Милисент, когда услышала от клиентки об отсутствии пары. - В Ритуале участвует лишь один Основатель. Отсутствие у него брачного браслета никогда не считалось преградой для создания семьи.

Но второй родитель не должен принадлежать к чужой семье даже в положении должника. У него не должно быть уже рождённых детей, находящихся под покровительством чужой семьи.

Отец детей должен быть магглорожденным, - безапелляционно заявила Милисент. - И здесь у тебя проблемы, Грейнджер.

Проблемы?

Проблема найти свободного магглорожденного волшебника, Грейнджер, - в голосе волшебницы была явная издёвка. - Или ты собираешься зачинать от простеца? Шанс один к десяти, что родится слабенький колдун. Или у тебя крепкое бездонное чрево и куча времени? Если так, то попытайся.

По статистике Министерства Магии ежегодно в волшебный мир приходят от пятнадцати до двадцати магглорожденных волшебников. Но, на самом деле, их всегда меньше объявленного количества. При полной проверки крови и родственных связей иногда выяснялось, что тот, кто всю жизнь считал себя ребёнком простецов, в реальности является полукровкой, незаконным отпрыском мага, решившего поискать развлечений среди бесстыдных маггловских женщин.

Действительное количество магглорожденных обоего пола вряд ли превышает десять-двенадцать человек в год.

И в настоящее время все безродные колдуны возраста Гермионы и старше состоят в браке с колдуньями и даже имеют детей. Можно было бы поискать среди тех, кто младше. Но вряд ли удалось бы найти свободного и сговорчивого мага. К тому же "качество", как выразилась Милисент, многих представителей оставляет желать лучшего.

На последних курсах Хогвартса учится несколько вполне достойных представителей, - сообщила Милисент после минутного раздумья. - В крайнем случае, можно будет обратиться к ним, если ты согласна терпеть супруга младше себя. Ах, раньше нужно было о паре думать, Грейнджер! Возраст прошёл. Все приемлемые магглокровки либо стали частью неплохих колдовских родов либо создали свои собственные магические семьи. Осталось одна шелуха!

Но Ритуал запрещён! - вскинулась Гермиона, услышав о "своих собственных магических семьях".

Запрещён, - спокойно подтвердила колдунья. - Но это не значит, что его не проводили в последние годы. Люди всегда желают стать чем-то большим, чем на самом деле являются. Я не знаю где и не знаю как, но несколько безродных нашли информацию о Ритуале. Возможно, за границей или кто-то из чистокровных благосклонно поделился. Не знаю. Но факт остаётся фактом - было проведено три Ритуала. И проведены удачно. Когда у тебя появится семья, Грейнджер, я познакомлю тебя с этими семьями.

Зачем?

Милисент закатила глаза, досадуя на такую бесподобную глупость:

Магическая семья, Гермиона Грейнджер! Магическая! Твоим детям нужно будет завести своих детей. И они не смогут сделать это с магглами! Но чистокровные и полукровки им тоже не подойдут. Если представить иерархию колдовских семей, то созданные находятся на самой нижней ступени иерархии. Родовая магия настоящих чистокровных даже в ущербном полукровном выражении легко подавит магию твоей семьи. Дети, рождённые от полукровки, в магическом смысле будут принадлежать семье полукровки, а не созданной семье. И появление второго поколения в созданной семье станет невозможным. Нет, Грейнджер, браки необходимо заключать с равными по положению. Тебе необыкновенно повезло, что уже существует три семьи. Твои дети не останутся без пары. Также как и их дети. Вместе как-нибудь доплывёте до четвёртого поколения.

Осталось только завести тех детей, - пробормотала Гермиона.

Дети - это не тараканы, Грейнджер. Нужно приложить усилия для их появления. Мой тебе совет - поищи в Европе. В Румынии, Болгарии, Венгрии и Литве. Волшебники этих стран обучаются в Дурмстранге. А туда, как известно, магглорожденных не берут. Отсюда следует вывод, что свободных безродных там хватает. Они даже не знают о магии - живут как простецы, с которыми иногда случаются разные странности. Найдёшь там подходящего мужчину. Не обязательно ему рассказывать о волшебстве. Совсем не обязательно.... Можно и парой встреч обойтись. Обычно этого хватает для достижения целей, - она усмехнулась, глядя на несколько смущенную Гермиону. - А когда родится первый, то найти ещё одного кандидата. Как я понимаю, в постоянном спутнике ты не заинтересована. Иначе бы давно завела. Обеспечишь разнообразие в собственной семье, Грейнджер. Заодно и другим поможешь.

Гермиона совершенно не представляла, как будет искать подходящего магглорожденного волшебника в другой стране. Она не знала ни поисковых заклятий, ни зелий, которые можно было бы использовать. Возможно, у гоблинов найдётся какой-нибудь артефакт? Но она представила, как бродит с непонятным предметом по улицам чужих городов, находит, наконец, магглорожденного.... Ох, что же дальше? Требовалось составить какой-нибудь план. Она займётся этим позже.

Существенно подобревшая за часы разговора Милисент также подсказала способ, как можно отличить магглорожденного от полукровки или чистокровного. Не требуется никаких сложных анализов крови или ритуалов для этого. Всего лишь заклятье принудительного обращения в анимагическую форму. Довольно сложное и требующее существенного вложения сил, оно могло точно указать на статус крови любого мага.

Магглорожденные волшебники не могут стать анимагами, вспомнила Гермиона. Не хватает чего-то внутри. Она была одержима, стать рысью или лисицей или ястребом с тех самых пор, как увидела превращение профессора МакГонагалл. Два года магглорожденная гриффиндорка штурмовала библиотеку, выискивая среди стеллажей подходящие книги. Она подготовила для себя расчет анимагической формы и приблизительный план тренировок и только после этого подошла к любимой учительнице за консультацией. Профессор трансфигурации лишь покачала головой, глядя на подробные выкладки любимой ученицы, и сообщила, вздыхая, что магглорожденные волшебники не способны стать анимагами. И, прежде чем шокированная девочка начала задавать вопросы, выписала ей разрешение на выдачу из Запретной секции книги "Высшие превращения".

Фалькон Лендквист-Эсалон, автор огромного пыльного фолианта, был чистокровным шовинистом. Половина страниц в его книге оказалась заполнена рассуждениями об ущербности магглорожденных волшебниках и описании их недостатков. Неудивительно, что её запихнули в Запретную секцию. Но, если опустить оскорбления, то большей частью в "Высших превращениях" была правда. Магглорожденные волшебники не могут стать анимагами как бы ни старались. В лучшем случае их попытки приведут к физическим травмам. Разочарованная Гермиона тогда даже не стала дочитывать книгу. Ей было горько, что она потратила два года на попытку достичь недостижимое.

Магглорожденных заклятье просто парализует на четверть часа, - говорила Милисент. - А полукровок и чистокровных обратит в анимагическую форму на пару минут.

Если она будет ходить по улице и накладывать на окружающих чары, то окончит жизнь в какой-нибудь магической тюрьме. Определённо должен быть другой способ.

К восьми утра ум Гермионы просто отказывался воспринимать какую-либо информацию. К счастью, они обсудили практически все вопросы. Даже связь в случае необходимости. От сквозного зеркальца Милисент наотрез отказалась. Возможность обмена простыми письмами даже не обсуждалась, а телефоном чистокровная волшебница пользоваться не умела. В конце концов, договорились о встрече в начале декабря. В случае если возникнет что-то, требующее немедленной консультации можно было связаться через управляющего Грипуха. Гоблины часто бывали посредниками в переговорах. Не безвозмездно, конечно.

В четверть девятого Милисент попрощалась с ней и аппарировала, а Гермиона еще минут десять решала, остаться ли ей в номере и поспать или ехать в аэропорт. В конце концов, брезгливость победила, и девушка вызвала такси.

Спустя несколько часов и пару фунтов потраченных у регистрационной стойки нервов Гермиона летела в Хельсинки. Рейс был не прямой, а с посадкой в Лондоне. Но первый класс даровал надежду на определённое спокойствие.

Гермиона надеялась, что сумеет немного отдохнуть в самолёте. Хотя бы настолько, чтобы не свалиться в обморок по дороге к своей квартире.

Да, она вернётся в своё уютное жилище и как следует отдохнёт. А потом, после прогулке в позолоченном осенью парке, заварит себе большую чашку зелёного чая и заберётся с ногами в кресло, чтобы подумать.

В полудрёме девушка прижала к себе маленькую сумочку из зелёной кожи, похожей на крокодилью. В самый главный женский артефакт, снабженный чарами расширения, легко вошли в себя пухлые папки с копиями Кодексов, дубликаты каких-то соглашений, договоров, мемуаров и наставлений. Милисент также передала ей геральдические альбомы, несколько книг о традициях и обычаях чистокровных семей и объёмный труд по магическому этикету. Всё переданное необходимо было изучить в самое ближайшее время, чтобы иметь представление, какими неприятностями и выгодами грозит ей клятва Беллатрикс.

Хм.... Определённо, работы предстояло очень много.

Глава 13

Доктор Валяйнен при известии, что с возобновлением процедур придётся немного повременить, особого удивления не выказал. Видимо в его практике были случаи, когда клиенты раздумывали на половине пути или колебались, откладывая все события. Людьми движет страх перед изменением своей жизни, рассуждал про себя врач. Их можно понять.

Но когда Гермиона сказала, что сама найдёт донора, финн начал её отговаривать.

У нас лучшая в стране картотека доноров! - пытаясь убедить её, он размахивал руками как ветряная мельница. - Все прошли строжайший отбор. Никаких генетических или физических отклонений, психических заболеваний, уровень интеллекта выше среднего. К каждому образцу приложена характеристика внешности. К тому же все они прошли полугодовой карантин. И как вы будете самостоятельно осуществлять забор донорского материала? Это же невозможно! Существует определенная процедура...

Но Гермионе почему-то казалось, что врач возмущается больше для вида. Она смотрела на его запястье, украшенное дорогими часами, платиновые запонки и фигурную застежку для галстука, блестевшую синими камнями. Она уже видела его роскошную машину на стоянке перед клиникой, фарфоровые статуэтки и акварельные пейзажи восемнадцатого века в рабочем кабинете. Доктор любил красивые дорогие вещи, ему нравилось выставлять их напоказ и потому, как считала Гермиона, договориться с ним не составит труда. Ведь в её руках находилось множество вещей, за обладание которыми некоторые магглы готовы душу продать.

Так и получилось.

Это что? - почему-то шепотом спросил доктор Валяйнен, когда Гермиона положила перед ним плоскую коробочку.

Внутри потертого футляра, на атласной подкладке, искрился ледяным бриллиантовым блеском широкий браслет. Совершенно немагическая вещь, но старинная и, безусловно, очень дорогая. Часть своеобразной компенсации, стребованной Мариусом Блэком с собственной семьи.

Мой небольшой подарок вам, - сказала Гермиона. Доктор протянул руку к коробочке, но тут же отдернул её, когда девушка продолжила. - Сожалею, что вам придётся поволноваться из-за меня. Но мне необходим собственный донор.

Валяйнен явно пытался перебороть себя и не смотреть на браслет. Но тщетно. Честно говоря, саму Гермиону тоже завораживал блеск браслета. И было даже немного жалко отдавать подобную вещь в руки магглов. Приходилось постоянно убеждать себя, что несколько драгоценностей небольшая цена за появление детей.

Вы же знать это есть риск! - взволнованно прошептал доктор Валяйнен. - Вы приводите своего донора в клинику. Мы всё сделаем.

Это невозможно, - покачала головой Гермиона. Она сильно сомневалась, что удастся затащить магглорожденного колдуна в эту клинику. Нет, она могла бы оглушить его....

Тогда, - доктор замялся, подбирая подходящие английские слова. - Я буду рядом, когда у вас быть... Мой личный номер телефона, - он протянул визитку с золотыми буквами. - Я знаю ваша квартира совсем близко. Когда всё случится - вы мне звоните, и я прихожу, забираю нужное.

Гермиона сомневалась, что донора удастся найти в Хельсинки, но визитку взяла. Если понадобится, она будет таскать Валяйнена по всей Европе за собой.

Но разговор был не закончен.

Услышав, что Гермионе необходимо стать матерью нескольких детей, Валяйнен и вовсе схватился за голову.

Это невозможно, - простонал он. - Невозможно. Один! Близнецы! Но не трое!

Гермиона молча выложила на край стола еще одну коробочку и раскрыла её. Старинный перстень с кроваво-красным рубином мог покорить кого угодно.

Меня... моя клиника, - Валяйнен судорожно сглотнул, глядя на сверкающий кровавым пламенем камень. - Лишать лицензии, если узнают. Посадить в тюрьму.

Никто не узнает, - тихим убедительным голосом заверила его Гермиона. - Это будет тайной, известной только мне и вам.

Мужчина колебался несколько минут. Но все же решился на сделку.

Думать, - медленно произнес доктор. - Вы хорошая женщина. Плохо собственным детям вы не сделать.

Могу в этом поклясться, - серьезно ответила девушка.

Я сделать так, что к нам обратиться вы и еще две пары. Проводить их по документам правильно. Переводить деньги на счет. Для вида, - приняв решение, Валяйнен немедленно начал обдумывать исполнение не совсем законной затеи.

Не надо, - быстро прервала его Гермиона. - Я могу сама заплатить за каждого своего ребенка. Только назовите мне сумму.

Еще два раза по вашей сумме тогда, - слегка повеселел Валяйнен. - Операции проводить в клинике. Но жить матери должны не здесь. Вы можете снять им дом? Я буду приезжать для осмотра. Найду хорошую помощницу.

Сниму, - согласилась Гермиона. - Так даже лучше. Только суррогатные матери не должны начать задавать вопросов. Вы можете найти в своей базе, - кивок на светло-желтые папки на краю стола. - Тех, кто будет молчать?

Да. Найду, - пробормотал доктор Валяйнен. - Скоро... быстро.

Мужчина не сводил взгляда с открытых футляров. Было ясно, что ему хочется примерить драгоценности на свою руку, потрогать их. Но делать это в присутствии бывшей хозяйки ценностей он не решается.

Гермиона не стала его мучить - пообещала позвонить вечером и попрощалась.

Оказавшись в коридоре клиники, она плюхнулась на кушетку для посетителей и потратила минут десять, чтобы стереть с лица глупую счастливую улыбку.

Эйфория, блаженство, ощущение вседозволенности и уверенность в собственных силах. Именно это испытывают все волшебники, которым довелось выпить зелье Феликс Фелицис. Искусственная удача, которой у Гермионы, благодаря завещанию Рудольфуса Лестранжа, был большой запас.

Девушка вытащила из кармана пиджака крохотный флакончик и залюбовалась тем, как зелье сверкает в свете ламп. Из склянки, рассчитанной на полных семь часов удачи, она сделала всего один маленький глоток. Но эффект был практически мгновенным. Феликс Фелицис она выпила в фойе клиники и вместо того, чтобы сразу подняться в кабинет доктора Валяйнена, отправилась назад, в свою квартиру. Там она опрокинула свой чемодан и достала зачарованную шкатулку, в которой хранились артефакты и драгоценности. Меньше минуты ей понадобилось, чтобы подобрать украшения, от которых не отказался бы и сам царь Соломон - широкий браслет на большую мужскую руку и перстень с варварски-огромным рубином.

Когда Гермиона вышла из клиники, стало ясно, что искусственная удача покинула её - дождь начал накрапывать с темно-серого неба. Прохожие ускоряли шаг, чтобы поскорее оказаться под крышей, поднимали воротники плащей или доставали из сумок зонтики. Гермиона последовала примеру последних и раскрыла над головой огромный зонт, похожий на грибную шляпку диковинной расцветки. Вся улица, ведущая от Сенатской площади к торговым рядам, была усыпана такими "грибами". Это очень оживляло внезапно посеревший Хельсинки.

С самого начала, размышляла Гермиона, осторожно обходя прохожих, ей удивительно везло. Портал, переданный Люциусом Малфоем, отправил её в случайный маггловский город. Но там она встретила Роуз, которая помогла ей в самые первые трудные дни. Родительские тайники никто не нашел, деньги дождались её возвращения. А ведь более внимательные хозяева могли обнаружить секретные ниши во время ремонта. Потом выяснилось, что Беллатрикс и Рудольфус Лестранжи оставили ей состояние, которое позволит ей не работать до конца дней. С наследством большинство её планов воплотятся в реальность. Ей не придётся больше думать о самоубийстве и о том, действительно ли невыполнившие магических клятв волшебники становятся неприкаянными призраками. Она будет жить. Может быть не так долго, как предполагалось и обложенная со всех сторон правилами, но будет. Судьба еще отсыплет ей счастья.

Но, кажется, сегодня полоса удач закончилась. Ей ещё повезло иметь в распоряжении огромное количество Феликс Фелицис и драгоценности, которые могли бы украшать руки какого-нибудь монарха. Без этого она вряд ли сумела бы договориться с доктором Валяйненом. Просто смелости бы не хватило.

Оказавшись в магической части Хельсинки, Гермиона сложила зонт и убрала его в сумку. На территории магов дождь не шел - сложные чары надежно защищали не только от внимания магглов, но и от буйства стихии. Волшебница немного понаблюдала за тем, как струи воды стекает по барьеру, как по оконному стеклу. Поправила воротник и быстрым шагом направилась в сторону памятника древнему волшебнику - изобретателю заклятья против троллей.

Напротив памятника в полуподвале, находилась магическая таверна, где очень хорошо готовили. Гермиона обедала там несколько раз и осталась очень довольна. К тому же официантка в таверне неплохо говорила на английском языке, что тоже было немаловажным. Она была не слишком голодна и могла бы сразу пойти домой, но, как говорится, "ноги сами принесли". Может быть, остаточное действие зелья удачи, призывающее делать смелые поступки? Появиться в заполненной волшебниками таверне, наверняка, было смелым поступком.

Гермиона заняла столик в дальнем углу и сделала заказ.

И что дальше?

Валяйнену понадобится время, чтобы всё организовать на должном уровне - документы, перевод денег, разрешения. На это уйдёт пара недель, не более. К этому времени неплохо бы найти донора. Всё-таки время у неё ограничено.

Но как действовать? Она не представляла. В своё время Гермиона прочитала немало книг в библиотеке Хогвартса, а Запретную секцию изучила вдоль и поперёк во время шестого курса. Было изобретено множество заклятий и зелий для поиска магов. Некоторые может использовать даже ребёнок. Но ни один способ не подходил ей. Все чары и зелья требовали индивидуализации объекта поиска. Они не помогали искать группу волшебников, объединённых одним признаком.

Гоблины также не могли ничем помочь. Грипух заявил, что мастера могли бы взяться за изготовление артефакта, которые указывает местонахождение волшебников, как постоянных источников магической силы. Но стоить подобный артефакт будет около сорока тысяч галеонов - по самым скромным подсчетам. К тому же на изготовление его уйдут месяцы и годы. Так что от помощи гоблинских великих изобретений тоже пришлось отказаться.

Неужели ей, в самом деле, придётся бродить по городам и искать....

Раздавшийся рядом.... даже не хохот, а гогот, заставил Гермиону подскочить. В своих размышлениях она совсем не заметила, что в большом уютном зале таверны произошли не самые приятные изменения. Ещё полчаса назад в таверне обедали вполне обычные на вид колдуны и ведьмы. Мантии, плащи с капюшонами и остроконечные шляпы. Всё до безумия традиционно и скучно. Но Гермиона пропустила момент, когда в зале появились очень молодые волшебники, почти подростки, одетые в почти маггловские наряды - потёртые джинсы с латками на коленях, сапоги на толстой рифлёной подошве и короткие куртки из тёмно-зелёной кожи.

Вели себя молодые не совсем прилично, по мнению Гермионы. Слишком громкий смех и полное пренебрежение к желаниям других посетителей и установленным правилам. На двух сдвинутых вместе столиках между тарелок красовались высокие винные бутылки. К тому же в более чем "теплой" мужской компании было несколько девушек. Короткие юбки, яркая косметика на юных личиках и непристойное поведение - одна из девушек сидела на коленях волшебника, держа в одной руке стакан с вином, а второй обнимая его за шею.

Тролльи дети, - с негодованием пробормотала официантка, ставя перед Гермионой поднос с заказом.

Кто это? - поинтересовалась Гермиона.

Колдунья пробормотала что-то явно не совсем приличное, косясь на подростков, и пояснила для Гермионы, которая уже несколько раз оставляла ей по галеону в качестве чаевых:

Ремесленники из гильдии. Вы бы поторопились, фройлян, - официантка обеспокоено оглянулась. - Они сейчас напьются и начнут дебоширить.

Действительно, зал таверны вдруг стремительно начал пустеть. Волшебники среднего возраста поспешно заканчивали трапезу и покидали заведение. А градус настроения за соседним столиком стремительно повышался, и в зале появилась ещё одна компания колдунов в зелёных куртках.

Фройлян, вам нужно уходить, - прошептала официантка. - С ремесленниками себе дороже связываться. Задавят, - она прищурилась и вдруг возмущенно вскрикнула. - Ah! Oni magglianok priveli! Sovsem uma net! Nugno vyzvat aurorov!

Гермиона оставила на столе плату за заказ и, вслед за нервным волшебником в синей мантии, просочилась на кухню. А уже оттуда, вверх по шаткой лестнице, очутилась в переулке. И вовремя - стоило закрыть за спиной дверь, как в зале началась драка.

Что это за гильдия и ремесленники колдунья узнала на следующее утро, когда зашла в таверну на поздний завтрак. На стенах, обитых деревянными панелями, появились глубокие царапины от заклятий, а несколько столиков отсутствовали. Официантка, возможно, чувствующая неловкость перед выгодной клиенткой, с готовностью ответила на все вопросы.

Скандинавский волшебный союз знаменит своими заповедниками драконов и тролльими фермами? Работа с драконами издавна считалась более престижной и трудной, чем воспитание троллей. Драконья кожа, кровь, печень, сердце и сухожилия стоили очень дорого, а способность справиться с плюющимся огнём ящером считалась показателем магической мощи. Но тролли? Для управления этими тупыми тварями не требовалась особой силы, а выгода от их разведения была не так велика, как казалось. Самых умных особей продавали, все прочие забивались как скот - кожа шла на обувь и куртки, а обработанное мясо продавали в драконьи заповедники. Работа на тролльих фермах была тяжелой и зачастую неблагодарной, но необходимой. Выручка от экспорта полуразумных охранников была крупной статьёй дохода в бюджете страны.

Конечно, сравнение драконьих заповедников и тролльих ферм, всегда было не в пользу последних. У драконологов - престиж, выгода и каждый год им приходилось отбиваться от толпы молодых волшебников, ищущих работу. У заводчиков троллей ситуация была прямо противоположная - во все времена рабочих рук отчаянно не хватало. В позапрошлом веке Министерство Магии Скандинавского союза даже издало закон о трудовой повинности на тролльих фермах. В качестве наказания за львиную долю преступлений следовали принудительные работы с не самыми приятными волшебными существами. Но вскоре этот закон отменили - убытков было больше, чем выгоды.

В конце концов, скандинавы нашли решение своих проблем. Попутно был также решен вопрос с обучением молодых волшебников, которые не могли себе позволить учебу в Шармбатоне, Дурмстранге или частной школе для магов и ведьм.

Да, в Скандинавском союзе не существовало собственного учебного заведения с семнадцатого века. Те, кто не имел достаточно золота для оплаты зарубежных школ или услуг репетиторов оставались неучами и пополняли низы волшебного сообщества. Во время войны с Гриндевальдом эти самые "недоучки" активно поддерживали темных волшебников. Только благодаря этому Финляндия и Швеция были оккупированы.

Едва оправившись от последствий войны, Министр Магии Скандинавского союза одним росчерком пера решил одну из своих самых болезненных проблем. Специальным законом были учреждены курсы магии для всех тех, кто не мог позволить себе обучение в школе. А таковых оказалось довольно много.

На курсах, которые проходили в старом здании Гильдии драконологов, преподавали основы трансфигурации, чар, зелий, астрономии и углубленный курс ухода за магическими существами. На большее "гильдийцам" или "ремесленникам", как сразу окрестили молодых волшебников с этих курсов, рассчитывать не приходилось. Обучение длилось всего три с половиной года и сразу по его окончании Министерство Магии предоставляло выпускникам место работы. На тролльих фермах, конечно.

Выпускникам этим было, самое большее, четырнадцать, но если они работали с троллями, то имели полное право на колдовство в любое время. Никаких ограничений для несовершеннолетних!

На работах с троллями молодым магам платили звонкой монетой, и предполагалось, что за четыре-пять лет можно накопить достаточно для оплаты обучения в какой-нибудь школе волшебников. Но на самом деле у ремесленников было мало надежды на продолжение обучения. За несколько лет общения с троллями они забывали то, что изучали на курсах, а накопить нужную сумму было чрезвычайно трудно.

Видели, как ведут себя? - официантка махнула рукой в сторону столиков, где несколько дней назад сидели "гильдийцы". - Гуляют, форсят, как могут, вино пьют дорогое. Разве так галеонов накопишь?

Продолжали обучение и получали право на более достойную работу лишь единицы ремесленников. Все прочие работали на фермах до конца до конца дней, а если и меняли место, то не могли рассчитывать на что-то хорошее и хорошо оплачиваемое. Более успешные волшебники именовали их "дети троллей" и относили с презрением и опаской. Ведь молодые волшебники часто были причиной драк и беспорядков.

Ремесленники больше частью состояли из магглорожденных. Наполовину, по крайней мере. Но полукровок и даже чистокровных из опустившихся семей также было немало. И вся эта весёлая сборная компания в возрасте от четырнадцати до двадцати лет обитала сейчас в магической части Хельсинки, предпочитая разрушать именно эту таверну.

Хозяин счет выставляет Гильдии, да что толку? - с отчаянием говорила девушка. - Они таверну в руины превратят, да всех посетителей разгонят. Убытки сплошные от них. Одно лишь благо - на пару дней это всего. Уберутся выродки к своим троллям! А вы, фройлян, старайтесь не появляться пока. Молодые, да буйные.... Долго ли до беды?

Магглорожденные.... Два дня.... Феликс Фелицис, выпитый Гермионой, продолжал действовать в тот день. Теперь-то она была в этом уверена абсолютно точно.

***

Вечером седьмого сентября две тысячи третьего года Гермиона сидела на лавочке рядом с магазином одежды для волшебников, держа наготове волшебную палочку. Прошел уже час, а она почти не двигалась. Почему? Зачем? Она не знала. Когда волшебник пьёт Феликс Фелицис, то с логикой и разумным объяснением поступков можно попрощаться. А Гермиона выпила почти весь флакон, рассчитанный на три часа, мысленно обещая, что в дальнейшем это зелье будет использовано только в самом крайнем случае.

Сладкое ощущение всемогущества сильно туманило разум и ей приходилось прикладывать усилия, чтобы думать ясно.

Собственно, зачем она оделась в это вычурное платье? Из легкого светло-розового шелка с обилием ленточек и рюш. Она выглядит как девочка-кукла! Осталось только бантик нацепить на кудряшки. А каштановые волосы пришлось покрасить хной, найденной в шкафчике в ванной комнате, и завить заклинанием. Зато её не узнать с этой... шевелюрой циркового клоуна. На улице дул холодный ветер и даже в накинутом сверху плаще с атласной подкладкой Гермионе было очень холодно. Не хватало еще подхватить бронхит!

Проходившие мимо лавочки финские волшебники посматривали на неё. Кто с беспокойством, а кто и с насмешкой. Гермиона старалась не думать о том, как она выглядит в этом платье и с такой прической, ожидающая неизвестно кого.

Наконец-то!

Дверь лавочки, где торговали разнообразной бакалеей, хлопнула и на улицу вывались три волшебника в коротких зеленых куртках. Странного вида кожа, теперь Гермиона знала это, была тролльей и останавливала любые заклинания и заклятья низкого и среднего уровня силы. Доспехи, а не куртки!

Молодые волшебники замерли, оглядываясь. И именно этот момент Гермиона выбрала, чтобы встать с лавочки и отправиться к выходу в город.

Я посидела и теперь ухожу? Гермиона мысленно возмутилась, но тут же покрылась холодным потом, услышав шаги. Три ремесленника шли за ней.

"Зелье Феликс Фелицис по праву считается одним из чудес волшебного мира. Неимоверно сложное в приготовлении оно является показателем мастерства любого зельевара. Действие его состоит в умножении природной удачи, дарованной волшебнику природой. Причем эффективность Феликс Фелицис разнится от случая к случаю, в зависимости от ситуации, в которой оказался выпивший. Знатоки описывают действие зелья, как поглощающее разум ощущение собственной силы или "локтя", отправляющего в правильном направлении. Те же знатоки сходятся во мнении, что действию зелья предпочтительнее подчиняться, как бы ни странно выглядели ваши поступки с точки зрения разума и холодной логики. Поверьте, зелью лучше знать....".

Зелью лучше знать, - тихо пробормотала Гермиона, ужасаясь тому, куда несут её ноги.

А ноги несли её прямиком в маггловский парк, где по вечернему времени суток было совсем немного прохожих. Под ногами шелестели листья, когда она вышла за пустую парковую аллею.

Теперь можно было ускорять шаг.

Нет! Нужно бежать!

И Гермиона побежала. Свернула с аллеи на какую-то тропинку и начала петлять меж деревьев. В подступающих сумерках трудно было заметить корни деревьев, и несколько раз она споткнулась и едва не упала.

А преследователи стремительно нагоняли её. Гермиона слышала их смех.

Раз.... Два.... Три.... Гермиона опустилась на колени на ровном месте, вытаскивая волшебную палочку из рукава. Заклятье должно попасть в незащищённые тролльей кожей ноги.

Раз.... Два.... Три... Она ткнула палочкой за правое плечо и четко произнесла:

Конверсион магнис! Конверсион магнис! Конверсион магнис!

И едва не упала лицом в листву, мгновенно ослабев. Заклятье принудительного обращения, в котором она тренировалась два дня, прекрасно получилось. А Феликс Фелицис помогло с меткостью.

На месте преследователей кружилась маленькая рыжая собака.... Спаниель? Да, похоже, кто-то мог бы превращаться в кокер-спаниеля. И в чайку. Несчастный волшебник, превращенный в белое пернатое, прыгал по листьям, пронзительно крича.

Прошла всего минута, и животные начали превращаться обратно в людей. Гермиона, пошатываясь, поднялась на ноги, и направила на ошеломленных колдунов волшебную палочку.

Сомнум!

Простенькое сонное заклятье, которые матери успокаивают капризных детей, должно было действовать, максимум, пару часов. За это время ремесленники даже простыть не успеют. А у самой Гермионы будет время, чтобы разобраться с тем, кто не превратился. Молодой волшебник лежал ничком на тропинке.

Вот и твой выбор, Гермиона Грейнджер.

Она перевернула обездвиженного юношу и осветила его Люмосом. Ничего особенного, конечно. Глупо в её положении надеяться на что-то прекрасное. Светлые мягкие волосы и злые светлые глаза на узком лице. Просто чудесно - малолетний клон Драко Малфоя! Она принюхалась. Алкоголем не пахло. Значит, всё верно - им просто захотелось покуражиться над одинокой девушкой.

Гермиона задумчиво повертела в руках волшебную палочку и отступила назад. Отменять парализацию и сдаваться на волю судьбы? Нет здесь таких дураков! Он же ей сразу горло перегрызть попытается. Зубы мелкие, белые и острые на вид. Как у мелкого хищного животного. Горностая?

Фините! Сомнум! Вингардиум Левиоса!

Хорошо, что стемнело уже, размышляла Гермиона, левитируя безвольное тело перед собой. Не дай Мерлин, магглы увидят. Нарушение Статута Секретности, с которым в Финляндии очень строго.

Но что ей могли предъявить скандинавские авроры? На неё напали три волшебника. Она защищалась. Разве можно наказать за самооборону? К тому же Гермиона даже пытается позаботиться о поверженных молодых магах - переместила их ближе к выходу и наложила согревающие чары, чтобы не подхватили воспаление лёгких.

Но так она будет оправдываться, если авроры поймают её прямо сейчас.

Волшебница опустила спящего мага на деревянную скамейку и направилась к воротам. Если она правильно помнит, то неподалеку должны быть таксисты. Ей срочно необходимы их услуги.

Один из водителей, куривших на стоянке рядом с воротами, каким-то образом понял её путаные объяснения и направился к скамейке вслед за девушкой. Весело фыркнул, увидев спящего молодого человека, и с издевательским сочувствием взглянул на девушку.

Напился, да? - от звука русского языка Гермиона едва не подпрыгнула.

Русский?! Здесь?

Д-да.... Поможете отнести?

О! Так-то лучше. Ну-ка, парень, - шофер взвалил волшебника на плечо. - Что ж ты так девушку не уважил, бедолага?

На заднем сиденье машины, Гермиона осторожно пристроила голову спящего на своих коленях и попросила отвезти их в туристический кемпинг за городом. Обычная просьба в городе, который еще не избавился от наплыва туристов из разных стран.

Туристы, выходит? - ничему не удивляющийся водитель вырулил на оживлённую трассу. - Из Латвии?

Нет, из Англии.

О! - весело воскликнул водитель. - Биг-Бен! Янки! А по-русски хорошо....

Гермиона не поняла слова, которое по звучанию напоминала "балалайка", но вежливо улыбнулась. В русском языке полно интересных выражений, которые иностранцам просто не понять.

Если не понимаешь, что сказали, - учил её Антонин Долохов. - Улыбайся. Пусть человеку будет приятно. Только не слишком часто улыбайся, а то подумают, что ты слабоумная.

На подъезде к кемпингу Гермиона вытащила из кармана сотовый телефон и набрала номер доктора Валяйнена, попросив его приехать по названному адресу как можно скорее.

Желтый автомобиль остановился у бревенчатого домика, и услужливый водитель помог ей дотащить "условно пьяного" юношу до гостиничной кровати. Гермиона наградила его большими чаевыми. И визитку с телефоном взяла, конечно же.

Инкарцеро! - пробормотала девушка, и ремесленника растянуло на кровати в позе морской звезды.

Подумав, Гермиона изменила тонкие черные шнуры на широкие ленты. Она ни в коем случае не хотела вредить этому человеку. Только после этого она убрала волшебную палочку в рукав.

В свете электрических ламп волшебник казался ещё моложе. Сколько же ему лет? Шестнадцать? Пятнадцать? Сходство с незабвенным Драко Малфоем заканчивалось на общей масти - всё прочее отличалось. Светлые, паутинного цвета волосы, острые скулы и тонкий прямой нос. Приятное, но, в общем-то, вполне заурядное лицо.

Гермиона чуть помедлила, прежде чем взяться за застежку на брюках. В постельных делах опыт у неё был небольшой. Если несколько ночей с Рональдом Уизли вообще могли считаться опытом. Но, если судить по советам, выуженным девушкой с просторов Всемирной паутины, дело это не сложное. Мужчины очень чувствительны даже в бессознательном состоянии.

Через десять минут Гермиона сосредоточенно отмывала руки в кухонной раковине. Её слегка подташнивало после содеянного. Хотя то, как реагировал юноша под её руками.... Это не было грязно или отвратительно. Просто физиологически правильно, как в учебнике. Но легче от этого не стало. Девушка не могла отделаться от ощущения, что только что совершила страшное преступление.

Помимо столько необходимого донорского материала Гермиона взяла у молодого волшебника немного крови из глубокого пореза на правой руке и прядь волос с виска. Милисент Булстроуд настоятельно советовала получить как можно больше частей магглорожденного отца. В будущем это может пригодиться.

В дверь постучали, и тут же на столике в прихожей завибрировал мобильный телефон - доктор Валяйнен был у порога.

Мисс? Всё в порядке? - взволнованно осведомился он, оглядываясь.

Увидел её пронзительно-рыжие волосы и вытаращил глаза. Гермиона и без этого знала, что выглядит просто отвратительно. Скорее всего, придётся подстричься очень-очень коротко, чтобы избавиться от рыжего колтуна.

Возьмите, - девушка протянула врачу колбочку, обернутую целлофановым пакетом. Теплую. - То, о чем мы говорили.

Валяйнен бросил быстрый взгляд на распахнутую дверь спальни, где лежал связанный.... судя по шуму и вздохам, уже очнувшийся молодой волшебник и испуганно побледнел. Поместил пробирку в пластиковый контейнер, который принёс с собой, и почти выбежал за дверь. Гермиона только усмехнулась. Похожий на викинга финн оказался слегка трусоват и жаден. Впрочем, никто же не знает, какими на самом деле были викинги.

Викинг, - пробормотала Гермиона, глядя в зеркало. - То же мне... завоеватель.

Она взглянула на своё отражение в овальном зеркале. Рыжий определённо не её цвет. Пленник, в самом деле, уже очнулся и судорожно подергивался в путах, пытаясь освободиться. Но ремни оказались крепкими. Увидев Гермиону, он замер и.... зарычал?!

Нет, это действительно был звериный рык. Как у камышового кота, отстаивающего добычу. Прищуренные светло-зелёные глаза завершали сходство.

Мерлин великий, Гермиона Грейнджер! Отцом твоих детей станет слабоумный! Не умеющий нормально разговаривать дебил!

Otpusti menia! Merzkaja suka! Tvar! - заорал он.

Нет, юноша всё-таки владеет членораздельной речью. А вот своими эмоциями - нет.

Гермиона взмахнула волшебной палочкой и пробормотала:

Сомнум!

Ремесленник затих.

Спокойной ночи, дорогой, - пробормотала Гермиона, убирая волшебную палочку.

Еще действующее зелье Феликс Фелицис подзуживало девушку подойти ближе. Рассмотреть. Потрогать.... Этому было невозможно сопротивляться.

Выделанная кожа троллей на ощупь оказалась мягкой, как замша. В такой куртке тепло и безопасно. Гермиона пообещала себе, что обязательно купит что-то подобное. Может быть плащ? Во внутреннем кармане куртки нашелся какой-то свёрток. Заинтересованная волшебница вытащила его и аккуратно развернула зелёную кожу. В конце концов, нужно знать хотя бы имя этого юноши.

В свёртке оказались документы - пластиковое удостоверение личности, несколько листов пергамента и два письма. Судя по удостоверению молодого волшебника, звали.... Ане.... Нет, Айне Каллио.

Удостоверение финское, а имя и фамилия шведские, хмыкнула Гермиона. Видимо, он швед.

С возрастом она не ошиблась - Айне Каллио родился третьего марта одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году. Ему было немногим больше пятнадцати лет. Один из пергаментов оказался снабжен восковой печатью и сообщал, что волшебник Айне Каллио был работником тролльей фермы номер девять. Больше Гермиона ничего не смогла прочитать - её познания в скандинавских языках стремились к нулю.

Гермиона положила документы на прикроватный столик и потянулась к волосам Айне. Паутинно-мягкие, послушные.... по сравнению с её лохмами просто чудо.

Щёлк! Зубы очнувшегося от наведённого сна юноши щелкнули в миллиметре от её пальцев. Заклятье детского сна должно действовать, минимум, пару часов, уменьшаясь с каждым повтором на двадцать-тридцать минут. Но уже второй повтор чар действовал всего лишь сорок минут - вдове меньше, чем полагается по норме. Видимо, Айне Каллио очень высокое магическое сопротивление.

Verevki razvjgi, suchka! - зарычал юноша. - Ja tebe gorlo peregryzu! Glaza vydavlu! Tolko poprobui tronut menja! Vagina trollia! Derma kusok! Moi druzia tebia na kol posadiat!

Связанный по рукам и ногам, он совершенно не испытывал страха. Зато боль в глубоком порезе на руке и расстегнутый пояс брюк привели его в бешенство.

Nado bylo tebia srazu zakliatiem valit! Chego pialichsia, vydra dranaia?! Chluha rygaia! Chlena nikogda ne videla?! Otviagi menia! Ia tebia tak vyderu - v mogilu otpravichsia! Glaza ot napriaga vypadut!

Гермиона даже порадовалась, что не знает ничего кроме пары общеупотребительных "туристических" фраз. Вряд ли беснующийся на кровати юноша её изысканными комплиментами осыпал. Или это не финский, а шведский?

Popeiti zelia s moiei kroviu, dermo draconie! Menia polozy kusali - vse telo naskvoz otravleno! Podavites, vyrodki!

Безумно хотелось его заткнуть, но заклинание Силенциум при ограничениях на волшебной палочке роскошь непозволительная. Нет, наколдовать волшебный кляп она сможет легко. Но через пару минут здесь появятся скандинавские авроры и вряд ли служителям порядка понравится привязанный к кровати молодой волшебник. Она попадёт в местный Азкабан быстрее, чем скажет слово "квиддич".

Нужно немного потерпеть. Эффект Феликс Фелицис вот-вот должен был сойти на нет, а заказанное заранее такси подъедет через полчаса. Она дождётся машины и только тогда наложит на него Сладкий сон.

А пока....

Menia budut iskat! Esli ia ne vernus do pounochi v gostinizu, to starchie maiak zapustiat! Menia naidut! A tebia na trollii chlen natianut, unludochnaia pakost!

На сотовый телефон пришло сообщение о прибытии машины - марка, цвет и номер. Гермиона облегченно вздохнула. Наконец-то! Айне мгновенно заткнулся, когда она вытащила волшебную палочку.

Zakolduech, vykidych doxi? - процедил он. - Chtob ty sdochla!

Сомнум! Фините Инкарцеро!

Гермиона подхватила плащ и направилась к двери. Но так и не переступила порог. Замерла.

Феликс Фелицис должен перестать действовать, не так ли? Или зелье рассчитано на большее количество минут, чем написано на этикетке?

Она вернулась к кровати и несколько минут наблюдала за усыплённым волшебником. Троллий выродок, да? Волшебник из категории безнадёжных. Ни будущего, ни перспектив.... Биологический отец её детей с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента. Гермиона тихо вздохнула и расстегнула свою сумку из драконьей кожи.

Она знала, что произойдёт что-то подобное. Знала ещё до того как выпила Феликс Фелицис.

Порывшись в сумке, Гермиона вытащила маленький кожаный мешочек. Бездонный кошелёк, который Грипух предоставил ей для неотложных расходов, был связан с сейфом в банке "Гринготтс". Волшебница попыталась вспомнить, сколько же галеонов там хранится. Тысячи три, кажется. Вряд ли больше. Именно та сумма, которую она мысленно относила на "приятные расходы". То есть то, что можно тратить без опаски, зная, что это не последнее.

Гермиона выгребла из кошелька все монеты. Сейф в "Гринготтсе" будет пуст с этого дня. Волшебница раз за разом переворачивала кошелёк и крупные золотые монеты сыпались на серое гостиничное покрывало. По обе стороны одурманенного Айне и на его рубашку... и на расстегнутую зелёную куртку. Браслет из старого червонного золота девушка осторожно пристроила на запястье спящего. Вообще-то она планировала отдать украшение Валяйнену как благодарность. Но врач убежал чересчур быстро. Но, юный Каллио, несомненно, найдёт браслету применение. Так же как деньгам.

Она, конечно, понимала, что откупается. Откупается не от Айне Каллио, который очнувшись, ничего не поймёт, а от собственной совести. Золото, оставленное юноше, заглушит тихий язвительный голосок, возникающий в её голове каждый раз после стыдный и грязных поступков. По-крайней мере, Гермиона надеялась на это.

***

На самом деле история не закончилась на этом.

Гермионе пришлось избавляться от окрашенных хной и завитых с помощью магии волос посредством стрижки. В салоне красоты попытались избавиться от яркого цвета с помощью какого-то остро пахнущего состава, но особого успеха это не принесло. Теперь на голове девушки красовались совсем короткие волосы. К тому же немного светлее, чем её собственные.

Материал, полученный от волшебника Айне Каллио, после проверки в лаборатории оказался практически идеальным. Просто придраться не к чему, как мрачно пошутил доктор Валяйнен.

Седьмого сентября две тысяче третьего года Гермиона связалась с гоблином Грипухом, который, в свою очередь, должен был дать распоряжение ставленнику банка "Гринготтс" в крупном маггловском банке о перечислении денежных средств.

Девятого сентября первая часть денег, весьма крупная сумма, поступила на счет клиники доктора Валяйнена.

Десятого сентября Гермиона вновь начала проходить через процедуры, необходимые для извлечения яйцеклеток. Доктор Валяйнен лично готовил для неё порции препаратов и ставил уколы. Отдыхала девушка в его комнате отдыха, смежной с кабинетом.

Одиннадцатого сентября врач вручил волшебницу тонкую стопку желтых папок - досье на возможных суррогатных матерей. Женщин здоровых, приятных внешне и, главное, неразговорчивых.

Двенадцатого сентября Гермиона заметила за собой слежку....

Идущий за ней человек совсем не скрывался. Если бы не ощущение пристального чужого взгляда Гермиона бы не узнала о преследовании. Она прогуливалась по торговому рынку, когда пришло это странное чувство. Собиравшаяся отправиться домой, девушка повернула назад в галереи. Среди праздной толпы у неё были шансы спастись. Перебираясь с этажа на этаж, лавируя среди магглов.... Она скоро убедилась, что за ней и в самом деле наблюдают. А в одной из сверкающих витрин увидела преследователя - высокого молодого человека со светлыми волосами.

Обмирая от ужаса, Гермиона ускорила шаг, почти побежала. Тонкая, не обременённая пакетами с покупками она легко прошмыгнула сквозь группу оживлённых туристов. А вот преследователь, судя по шуму, в них врезался. Времени заминки девушке как раз хватило, чтобы спуститься вниз и выбежать на улицу. Там Гермиона забралась в первое же такси, опередив полную даму в розовом пальто на пару дюймов, чем заработала гневную отповедь.

Дура! Беспечная идиотка! Получив деньги, Айне Каллио мог отправиться их тратить. И в маггловские магазины тоже! Даже без апельсинового цвета волос узнать её легко. А своим бегством она только подтвердила его подозрения. Ещё раз дура!

Гермиона осторожно посмотрела через заднее стекло. Ей действительно не показалась - на тротуаре, лихорадочно оглядываясь по сторонам, топтался Айне Каллио, сменивший зелёную куртку на обычную коричневую. Оставалось понадеяться, что он не погонится за такси.

Не погнался....

Гермиона стала просто-таки пароноидально осторожна с того дня. Она съехала с квартиры и сняла номер в гостинице. Вещи, которых у неё скопилось немало, отправились на хранение в частный склад. Коттедж, где будут жить суррогатные матери, волшебница арендовала в городке за пятьдесят миль от Эспоо и долго ругалась с аврорами, прибывшими поинтересоваться, зачем она использует так много защитных заклинаний. В конце концов, после долгих увещеваний Гермионе позволили возвести охранный контур. Слабенький.

В клинике колдунья появлялась только после того, как убеждалась, что у входа и в холле нет посторонних. Гермиона теперь часто носила парики разного цвета и длины. В конце концов, у неё появилась огромная их коллекция.

И конечно же, теперь она не посещала торговых центров, рынков и кафе в Хельсинки. Даже в обычный продуктовый магазин заходила с оглядкой.

Милисент Булстроуд сказала, что все создающие магическую семью живут в постоянном страхе. Гермиона была особенной - бояться она начала гораздо раньше дня Ритуала.

Она боялась Айне Каллио. Сколько раз ей снились бешеные светлые глаза, было не перечесть. И белые острые зубы.... В кошмарах Гермионы он всегда настигал её и начинал рвать на части. Даже сны об Азкабане, с темнотой и плывущими дементорами, посещали её не так часто.

Она боялась обмана. Доктор Валяйнен мог легко подменить материал Айне Каллио образцом из своей "базы доноров". И узнать об этом до рождения детей невозможно. Оставалось только сжимать кулаки и надеяться на жадность финна и магию клятвы как показатель. Да-да.... Пятнадцатого сентября магическая клятва проявила себя сильнее, чем можно было ожидать. Пришла боль.

Гермиона боялась не выполнить клятвы и умереть в страшных муках. Стать призраком после смерти. И она боялась боли, которой будет сопровождаться смерть.

Страх... страх больше никогда не отпускал её полностью. И с этим ничего нельзя было поделать.

Глава 14

Дом под номером двенадцать на площади Гриммо в Лондоне выглядел ужасно. Это были скорее развалины, нежели особняк, приготовленный для продажи. Исчезла лепнина, статуи горгулий и мифических чудовищ, карнизы, а сам фасад был покрыт выбоинами. Словно кто-то безумный практиковал на доме мощное заклятье Бомбарда Максима. От крыши осталась лишь пара стропил, а в большинстве окон отсутствовали стёкла. Проёмы напоминали пустые глазницы неведомого чудовища.

О, Мерлин! - пораженно выдохнул мистер Стеббинс, когда дом появился. - Что нужно делать, чтобы так развалить дом?!

По-крайней мере, он выглядит достаточно крепким, чтобы не развалиться от наших шагов, - пробормотала Гермиона. - У вас есть ключ?

Дверь не заперта, - ответил мужчина, чуть поморщившись. - Теперь-то я понимаю почему представители хозяев не явились. Стыдно продавать такое за пятнадцать тысяч галеонов....

Гермиона мрачно кивнула, соглашаясь. В самом деле, стыдно. И ей хотелось бы знать, как удалось превратить запущенный, но пригодный для жилья, особняк в жалкий остов. И как у них хватает совести продавать стены и перекрытия по цене ухоженного респектабельного дома?

Зачем вообще было выставлять его на продажу? Зачем рушить? Ведь особняк семьи Блэк был одним из самых безопасных мест в Англии. Барьеры, окружавшие дом, ничуть не уступали защите Хогвартса, а в некоторой степени были и лучше. У Гарри Поттера никогда не болел шрам, когда он жил на площади Гриммо.

Если бы кто-нибудь удосужился привести дом в порядок, избавить его от всякой магической гадости, то в нём можно было спокойно жить. Растить детей и не беспокоиться ни о чём. Гермиона помнила, что к особняку примыкает небольшой сад, в котором даже есть пруд.

Она глазам своим не поверила, когда увидела объявление о продаже. В конце сентября три мрачных ворона принесли ей свёрток со шкатулкой, действующей как знаменитый Исчезательный шкаф. И список домов и просторных квартир, подходящих для проживания волшебников, был первым, что она получила на следующий день. Финансист или его помощник поместили особняк на площади Гриммо в категорию "малопривлекательных". Но пометка "требует реконструкции" не передавала истинного состояния бывшей резиденции семьи Блэк.

Они поднялись на высокое крыльцо, лишенное перил и мистер Стеббинс услужливо распахнул перед возможной будущей хозяйкой покрытую желтой краской дверь. В ведь Гермиона прекрасно помнила, что семь лет назад вход закрывала дверь из черного дерева, блестящая как зеркало.

Внутри дом выглядел еще хуже, чем снаружи. Благодаря свету, льющемуся из ничем не закрытых окон, можно было в подробностях рассмотреть ободранные до каменной кладки стены, растрескавшиеся половицы на полу и дверные проемы, лишенные не только дверей, но и косяков.

Кто-то постарался максимально обезличить дом, убрав из него тень прошлых хозяев. И у него это получилось. Дом выглядел откровенно ограбленным.

Гермиона подошла к тому месту, где когда-то висел портрет Вальбурги Блэк. В памяти невольно всплыли рассказы Беллатрикс об этой талантливой, но несчастной колдунье. Мать Сириуса умерла в восемьдесят пятом году, в канун Белтайна. Рядом со старой женщиной был только преданный её до последней косточки домовой эльф по имени Кикимер и никого из многочисленных родственников. Все и даже Малфои сторонились Вальбургу, которая до последнего добивалась пересмотра приговора сына и любимой племянницы.

Никто не справился с заклятьем Вечного Приклеивания, конечно. Холст так и остался висеть на стене. Но всю краску просто соскребли с него, таким образом уничтожив изображение Вальбурги Блэк.

Сверяясь с предоставленной картой дома, Гермиона и Себастьян Стеббинс ходили из комнаты в комнату, осматривая особняк. Точнее то, что от него осталось.

Камины во всех комнатах были разрушены, по углам валялись куски старых кирпичей. Чтобы восстановить систему отопления понадобится очень много золота и времени. Гермиона даже не знала, кто в волшебном мире занимается такими вещами. Не магглов же приглашать. В гостиной на втором этаже еще можно было увидеть остатки гобелена с вышитым родословным древом. Гермиона не смогла подойти к обрывкам ближе - в комнате полностью отсутствовал пол. Совершенно необыкновенной красоты паркет безжалостно выломали и увезли с собой.

Вы собираетесь покупать это? - в голосе мистера Стеббинса слышался ужас. Ах, они как раз добрались до четвёртого этажа, где отсутствовал потолок.

Да.

Но, Мерлин.... Мисс Грейнджер, ремонт потребует больших вложений. Дешевле построить новый дом, чем восстановить этот.

Это хорошее место, - ответила Гермиона. - Мне нравится.

Стеббинс взглянул на неё как на умалишенную.

Здесь ранее находился родовой дом семьи Блэк.

Разве семейная магия не исчезает, после того, как умер последний представитель фамилии? - спросила Гермиона. - Мне хочется купить это место, мистер Стеббинс. Я уже решила.

Ну, раз так, - волшебник растерялся, но быстро взял себя в руки. - Понадобятся услуги гоблинов для восстановления стен и крыши. Даже не знаю, сколько они запросят за свои услуги. Можно, конечно, обратиться к волшебникам....

Лучше к гоблинам, - быстро сказала Гермиона.

И чары, конечно же. Всё что тут было на крови, исчезло лет девять назад, - задумчиво сказал адвокат. - С гибелью последнего из Блэков. Старые барьеры держатся пока, но подновить их не мешало бы. А уж Фиделиус точно слова доброго не стоит, учитывая, что визитки с адресом раздавались целых два года, - он помолчал и добавил. - Я могу обратиться к хорошему мастеру сразу после покупки.

Гермиона кивнула, наблюдая, как медленно исчезает дом. Готический особняк среди кирпичных домов в стиле королевы Виктории. Необычное зрелище, надо сказать.

Я собью цену, в самом деле, - тихо рассуждал Стеббинс. - С пятнадцати тысяч до тринадцати. Уверен, что они пойдут на это. Это место сейчас и десяти не стоит....

Кажется, здесь неподалеку есть неплохое кафе, - Гермиона прервала его рассуждения. - Пойдёте туда, мистер Стеббинс. Нельзя обсуждать дела посреди маггловской улицы.

В Лондоне было гораздо теплее, чем в Финляндии, откуда колдунья прилетела этим утром. В Скандинавии уже наступила пора первых снегопадов и, по словам доктора Валяйнена, через неделю снег должен стать постоянным явлением. В Лондоне же стояла прекрасная для осени погода - тёплая и безветренная. Даже листья с деревьев не везде опали.

Вряд ли она найдёт место лучше этого. Старый дом с уже установленным охранным контуром - это не частое явление. Если верить книгам, которыми снабдила её Милисент Булстроуд, то магия созданной семьи лучше "приживётся" на месте где колдовали длительное время. К тому же особняк находился в квартале, населённом зажиточными магглами. Это тоже был большой плюс, по мнению Гермионы.

Милое место, - скучно заявил мистер Стеббинс, когда они дошли до небольшого кафе.

Гермиона помнила это уютное заведение ещё с каникул перед пятым курсом. В конце августа ей, Гарри и Рону удалось невозможное. Они сумели ускользнуть от бдительного ока миссис Уизли и выбраться в маггловский Лондон. Кафе "Вишнёвая косточка" за квартал от площади Гриммо было их первой и последней остановкой. Они пили латте с клубничным сиропом и ели пирожные, когда их отыскали члены Ордена Феникса. Крику было! От воплей миссис Уизли полопались стаканы в старом буфете. Впрочем, Сириус кричал не тише.

Я постараюсь провести сделку как можно скорее, - Стеббинс с большим сомнением оглядел свой кофе с лимоном. Сделал глоток, убеждаясь, что магглы не собираются его травить, и продолжил почти безмятежно. - Реконструкцию необходимо начинать как можно скорее. Камни под ногами разъезжаются.

Вы знаете, зачем его вообще продают? - спросила Гермиона. - Родовое гнездо, как вы сказали. Обычно за такие места держатся изо всех сил.

В том-то и дело, что некому больше держаться, мисс Грейнджер. Последний представитель семейства Блэк погиб восемь лет назад. Сириус Орион, насколько я помню. Носителей фамилии не осталось. Печальная участь славного рода, - с горечью произнёс Себастьян. - Господин Блэк, последний из рода, завещал всё состояние мистеру Гарри Поттеру. Вы, наверняка знаете. Герой последней войны. Известный борец со злом.

Ей показалось или в голубых глазах Стеббинса действительно полыхнула лютая ненависть. Не показалось.

Он женат на колдунье по имени Джиневра. Из этих... Уизли, - колдун сделал странный жест, который явно имел какой-то особый смысл. - Она занимается благотворительностью. В прошлом году её наградили Орденом Мерлина третьей степени за это.

Орден за благотворительность? Разве это не военная награда?

Да, Сириус Блэк завещал всё своё состояние Поттерам. Но магию родовую не завещаешь. В конце концов, он был ему не сын и не бастард, а только крестник и троюродный племянник. Вот семейная магия и ушла в никуда. Глупая потеря. А родовое поместье стало лишь вещью, частью наследства. Не принято жить долго в чужих родовых домах. Даже если из них выветрилась вся магия. Можно быть в гостях или на воспитании год или два. Но постоянно не рекомендуется. Обычно волшебники либо живут друг у друга на головах в родительском доме либо имеют свой - строят самостоятельно или же получают в наследство от близких родственников.

Билл Уизли.... Разве он не хвастался всем, что коттедж "Ракушка" построил своими руками? И отправляясь в Хогсмит, школьники не раз видели волшебников, занятых в строительстве.

Девушка испугалась. Если волшебник должен участвовать в строительстве своего дома, то значит ли это, что и она должна.... Мерлин великий, ей нужно будет поговорить об этом с Милисент Булстроуд!

Насколько мне удалось узнать, инициатором продажи была сама миссис Поттер, - между тем продолжал рассказ мистер Стеббинс. - Уизли, несмотря, на кажущуюся либеральность, многие магические традиции соблюдают свято. Иные древние семьи про такое и не помнят, а они выполняют. При этом Уизли известные магглолюбцы. Странное, согласитесь, сочетание.

Гермиона согласилась.

В наше время как-то немодно выпячивать чистокровие и приверженность традициям, - Себастьян тихо вздохнул. - Но у мистера Поттера была благовидная причина избавляться от ненужного дома - знаменитый дом в Годриковой лощине восстановлен. Переезд в родовое поместье куда как благовидный предлог для продажи такого дома, как Угрюмое поместье.

Угрюмое поместье? - переспросила Гермиона удивлённо.

Так его называли лет тридцать назад. Из-за чего, клянусь Морганой, не знаю. Семья Блэк известна своей безрассудностью и склонностью к практике темной магии. Многие отказывались осматривать дом, узнав адрес. И их нельзя в этом винить.

Я не боюсь, - тихо сказала Гермиона.

Некого уже бояться.

Минут через двадцать с чаем и кофе было покончено, и мистер Стеббинс отправился по делам. Присутствие Гермионы при покупке особняка не требовалось. Финансист мог свободно представлять её интересы где угодно и когда угодно. Правда, услуги посредника каждый раз прибавляли цифры к ежемесячному сёту, но пока это девушку не слишком беспокоило. Золота у неё было в достатке, талантливейший управляющий без устали занимался её делами, а в случае опасности она знала к кому обратиться за советом и помощью. Пока всё было прекрасно.

Гермионе нравилось сидеть в этом кафе и представлять, что она находится в Хельсинки. В городе, который ей так приглянулся, но в котором она больше никогда не почувствует себя комфортно.

Колдунья заказала ещё чашку зелёного чая и занялась художественным расковыриванием куска чудесного шоколадного торта в своей тарелке. Прошли те времена, когда она могла позволить себе кусочек этого лакомства и даже не один. И вишневый пирог, и шоколадные эклеры, и перечных чертиков и ещё кучу всяких вкусностей.

После Азкабана её желудок не принимал подобного. Стоит поддаться слабости и съесть маленький кусочек детских радостей, как буквально через десять минут нужно будет бежать в туалет и засовывать два пальца в рот. Плюс - неприятные ощущения на весь остаток дня. Слишком велика цена за крошечное удовольствие.

Но было бы странно сидеть в кафе, известном своими десертами и ничего не съесть. Поэтому девушка с энтузиазмом, достойным лучшего применения, разрушала шедевр кондитера, попутно убеждая себя, что успела его попробовать, и ей даже понравилось. И она больше не хочет.

Бесполезное и затратное занятие в укромном уголке уютного кафе, где так вкусно пахнет кофе и карамелью, музыкальный автомат в углу бормочет очередную популярную песенку, а вокруг воркуют парочки, собравшиеся, кажется, со всего Лондона, очень успокаивало. Официантки бдительно следили за ближайшими к двери столиками, за которыми вольготно расположились подростки в черно-розовой одежде и с удивительными прическами в виде дредов синего, ядовито-зеленого и красного цветов. Представители расплодившихся в последние годы молодежных субкультур. За них так и цеплялся взгляд.

На фоне ярких тинэйджеров Гермиона Грейнджер в простой белой куртке и узких джинсах совершенно терялась. Магглам не было до неё дела. Разве это не прекрасно?

Размазывая сладко пахнущий крем по тарелке, Гермиона думала о том, как особняк на площади Гриммо станет её собственностью. Разве не этого она когда-то желала тайком? Когда злилась на Сириуса, с лёгкостью выкидывавшего раритетные вещи и крушащего антикварную мебель. Когда готова была отрезать руки Мундугусу, растаскивавшему то, что другие волшебники собирали веками.

Конечно, вряд ли особняку сейчас подходит название "жилой дом". Он разрушен практически до основания. Но это не так плохо, как кажется. Она восстановит его в блеске былого великолепия, обустроит по своему вкусу, превратит в комфортабельную крепость. Для себя и своих детей, которые уже неделю как существуют на этом свете. И боль клятвы не появлялась уже несколько дней.

Тридцатого сентября Гермиона Грейнджер, стоя за стеклянной перегородкой, наблюдала, как трем молодым девушкам переносят трёхдневные эмбрионы из инкубатора. По словам доктора Валяйнена её вообще необычайно везло. Из семи яйцеклеток, извлечённых из тела Гермионы, шесть оказались подходящими для ЭКО. "Не пустышками", как выразился врач. Шесть эмбрионов благополучно пережили первые и вторые сутки после оплодотворения. Каждой молодой женщине перенесли по паре. Велика вероятность, что Гермиона получит не трёх детей, а четырёх или даже больше, если родятся двойняшки.

Суррогатных матерей понаблюдают в клинике ещё пару недель, а потом сам доктор Валяйнен отвезёт их в Эспоо. Жить женщины будут не в том коттедже, где Гермионе позволили установить охранный контур, а в другом. Мучаясь приступом беспричинного страха, девушка сняла ещё один дом. Второй коттедж был более просторным и тёплым. К тому же располагался неподалёку от больницы, а не на окраине. Волшебница уже договорилась с магазинами неподалеку о ежедневной доставке свежего молока и фруктов.

До дня рождения детей суррогатные матери будут находиться на полном содержании Гермионы. Обычно такое не практиковалось. Но её случай был особым. "Коммерческий заказ" трёх и более детей был не совсем законен. Точнее, совсем незаконен. Валяйнену и Гермионе отчаянно не хотелось узнавать, что с ними сделают законники, если узнают о сделке, поэтому они предприняли все возможные меры предосторожности. Деньги перечислялись на разные счета. В случае опасности доктор Валяйнен мог предъявить три договора, подписанные тремя разными женщинами.

На самом деле все документы подписывала Гермиона. Как-то подравнивая волосы в парикмахерской отеля, она сделала вид, что завязывает шнурок, и подобрала с пола несколько волосков. В тот же вечер было пущено в ход Оборотное зелье, которое она взяла в сейфе номер пятьсот пятьдесят пять, и в её распоряжении оказалось два ярких образа.

Первый - полная статная женщина лет сорока с круглым улыбчивым лицом и светлыми волосами до плеч. Оборотное зелье с её волосом чувствовалось как бальзам для полосканья рта, а, глядя в зеркало, Гермиона всегда думала: "Немка!". Приехала ли эта женщина из Германии или нет, на самом деле, было неважно.

Второй образ был практически противоположен первому - миниатюрная брюнетка лет тридцати, выжженная солярием до итальянской смуглости. Волшебнице казалось, что она была не самым приятным человеком - Оборотное зелье с частью её пышной шевелюры пахло жженой костью, а на вкус было хуже сгнившей овсянки.

Но личные качества, гражданство и язык истинных хозяек волос не особо интересовали Гермиону. Она присвоила женщинам финские имена, фамилии и адреса. Первой - хозяйки особнячка, где Гермиона снимала квартиру, а второй - парикмахера из салона неподалеку, чья визитка завалялась в сумочке из драконьей кожи.

На подделку маггловских документов Гермиона не решилась, поэтому данные паспортов были выдуманы на ходу.

О, Моргана! Да чтобы подписать эти проклятые договора и тем самым убедить сотрудником клиники в существовании именно трёх, а не одной клиентки, Гермиона пила Оборотное зелье и, внутренне замирая от ужаса, отправлялась приём к Валяйнену, который упёрся как голодный фестрал у кормушки с мясом и требовал, чтобы подставные клиенты показались в клинике. Чтобы персонал и другие врачи не задавали вопросов.

Гермиона в те два часа рисковала больше, чем гуляя с открытым лицом по Косому переулку. Ведь в любой момент её могли схватить скандинавские авроры за нелицензионное использование Оборотного зелья. Но к счастью, обошлось без неожиданных встреч.

Зато доктор Валяйнен мог спокойно предъявить три вполне законных на вид договора. Серьёзную проверку они, естественно, не выдержат, но чужое любопытство усыпят превосходно.

Финн также гарантировал, что подобранные суррогатные матери в любой ситуации будут молчать. Они гражданки Российской Федерации и виза позволяет им работать горничными, продавщицами, воспитательница в детских садах, но уж никак не разрешает вынашивать чужих детей и получать за это большие деньги. Не высовываться в их же интересах. Эти женщины будут хранить молчание, чтобы ни случилось.

А в том, что рано или поздно обязательно случиться какая-то странность Гермиона была уверена.

Магических трактатов о гинекологии было немного. Волшебники, даже целители с огромным опытом, словно стеснялись писать об этой "стыдной" теме. Гермиона сомневалась, что найдёт что-то в магазинах Косого переулка и Хогсмита. Даже если как следует поищет. В магическую часть Хельсинки Гермиона соваться опасалась по вполне понятным причинам. Поэтому, как только Валяйнен разрешил отлучаться ей более чем на сутки, волшебница поехала в город Санкт-Петербург, о котором когда-то столько рассказывал Антонин.

Кажется, за короткий срок у неё выработалось умение определять колдунов и ведьм в толпе простецов. Неправильно подобранная одежда, странные движения... Магов найти довольно легко и если бы маггловские спецслужбы задались такой целью, то переловили бы всех волшебников за час.

Гермиона нашла вход в магическую часть Санкт-Петербурга, ориентируясь на прохожих в страной или неправильно носимой одежде. У неё ушло на это всего три часа.

Резная каменная арка находилось рядом со зданием "Ad-mi-ral-tei-stvo", сверкающий шпиль которого был виден издалека. Сразу за изображенными в камне химерами и горгульями начинались ряды... хм, сами русские почему-то называли это "raz-val". В этом месте не было ни одного магазина. Только лотки и огромные столы, на которых были разложены книги. Книги. Много книг. Книги старые и новые, большие и маленькие, в бумажных, шелковых и кожаных обложках, с металлическими уголками и обернутые в пергамент, сложенные с ровные высокие стопки и сваленные в беспорядочные груды. Также с лотков продавали свитки пергамента разной степени сохранности, подшивки старых газет и журналов, чьи-то рукописи.

Этот своеобразный книжный рынок занимал площадь размером в три квиддичных поля и был наводнён покупателями. Люди останавливались около лотков, рассматривая товар, брали в руки приглянувшееся и частенько застывали надолго.

Побродив по рынку, Гермиона поняла, что самостоятельно она вряд ли что-то найдёт. Пришлось обращаться за помощью к продавцам, у которых её акцент вызывал странную усмешку. Но, тем не менее, её понимали - девушка говорила медленно, практически по слогам.

В конце концов, ей удалось найти несколько трактатов по гинекологии, два журнала с любопытными, по словам продавца, статьями и записи одного целителя, оформленные как дневник наблюдений.

Благодаря урокам Антонина Долохова Гермиона могла говорить на русском языке, но не читать. Но и эту проблему она решила. Оказавшись в Хельсинки, она отсканировала книги и попыталась перевести с помощью компьютерной программы. Десять процентов текстов так и осталась непереведённой, и правила грамматики соблюдались не всегда, но общий смысл был вполне понятен.

В книгах оказались пространные рассуждения о причинах появления сквибов и магов "слабых силами", ненужная в её случае информация. Журналы давали ведьмам и колдунам советы по зачатию.

И только дневник был полезнее, чем все библиотеки вместе взятые. Стопка листов, словно вышедших из печатной машинки с западающей буквой "И", заключённая в потрёпанный клеенчатый переплёт, содержала бесценные в своем роде сведения. Целитель, который вёл дневник, наблюдал беременность... маггловских женщин, супруг или любовниц волшебников. Он наблюдал семь случаев, включая свою супругу. И все их объединяло то, что на седьмом месяце беременности за женщинами, стопроцентными магглами, начинали замечать проявление волшебных способностей. Невиданное дело! Как правило, это была левитация предметов, передвижение, изменение цвета, зажигание огня или взрывы. Причем спонтанное колдовство возникало вне зависимости от эмоций самих женщин. Иногда даже во время сна.

Основываясь на своих наблюдениях, целитель сделал вывод, что в утробе колдуньи младенец под своеобразным контролем, его личная магия подавляется волшебной силой матери. Иногда подавление настолько сильное, что сила ребёнка блокируется. Поэтому у сильных колдуний вероятность появления ребёнка-сквиба выше на тридцать процентов. А слабые необученные волшебницы чаще производят на свет могущественных колдунов, чем ведьмы средних и высоких способностей.

Он также предположил, что маггловские женщины служат чем-то вроде нейтральной среды для магически одарённых детей, поэтому они начинают колдовать, ещё не родившись. На седьмом месяце завершается формирование мозга ребенка, и он начинает осознавать себя.

Гермиону немного смущало, что целитель наблюдал лишь тех женщин, которые зачали от чистокровных волшебников. Но, поразмыслив, она решила, что ребёнок двух магглорожденных на магическом уровне котируется как полукровка. Или, как минимум, квартерон. Он, наверняка, начнёт колдовать ещё до рождения.

Нужно лишь верить, что это произойдёт. В конце концов, если о чём-то долго думать, это сбудется.

***

Когда Милисент Булстроуд морщила нос, то становилась похожей на кошку, унюхавшую запах уксуса в своей миске. И она морщила, когда Гермиона появилась на пороге "Совета крови и браков".

Грейнджер? Тебя не узнать.

Гермиона, в самом деле, не была собой. Она носила парик - темно-русое каре, скрывавшее её короткие волосы. А по части нанесения макияжа, слегка меняющего черты лица, её можно давать степень мастера.

Но ты как-то узнала, - если уж Милисент без стеснения "тыкает", то и ей можно.

Лорд Малфой предупредил, - отозвалась волшебница. - И что у тебя стряслось?

Услышав суть проблемы, она побарабанила пальцами по столу и ответила:

Угрюмое поместье? Хорошее место, надо сказать. Но, как говорят, запущенное до безобразия. После того, как Уизли там прошлись, остались только стены. И о родовой магии семьи Блэк можешь не волноваться. Её отсутствие засвидетельствовал ещё предыдущий Глава Совета. Последний Блэк мужского пола умер в девяносто пятом году. Практически все волшебницы этой фамилии вошли в другие семьи. Была правда.... одна. Андромеда Блэк, если я не ошибаюсь с именем. Она вышла замуж за магглорожденного. Сочетались вроде бы даже министерским браком. Какой позор, - она покачала головой.

Андромеда? Мама Нимфадоры Тонкс? Судя по словам Беллатрикс, её тоже никто не изгонял из семьи. Она, как и Сириус, могла пользоваться домом и состоянием.

Но, на твоё счастье, она как раз умерла в прошлом году. А её дочь с таким чудным именем стала Люпин. Сочеталась магическим браком с оборотнем! Представляешь масштабы скандала?

Оборотням нельзя сочетаться браком с волшебниками, посещать Косой переулок и места скопления волшебников менее чем пять дней до и семь после полнолуния...

Гермиона с грустью подумала о том, что Закон "О сегрегации оборотней" так и не отменили и даже не смягчили. И это притом, что Ремус Люпин, оборотень, спас множество жизней во время войны с Волдемортом.

Но Дамблдор, конечно, замолвил на него словечко, и всем пришлось подавиться, - спокойно продолжила Милисент. - Так что истинных Блэк больше не существует даже косвенно. Можешь не волноваться. А Угрюмое поместье более чем прекрасно для нового родового дома. Там веков пять творилась магия - сложная и сильная. Даже земля ею пропиталась. Некоторые предосторожности нужны, конечно. Пусть строители проверят стены и перекрытия. В иные времена в стенах часто прятали рунические камни и артефакты.

Гермиона вспомнила выбоины и дыры в стенах особняка на площади Гриммо. Что-то там уже искали. Нет, проверить, конечно, не мешает.

Ритуал всегда проводится как можно ближе к истокам, то есть к земле. Если в поместье есть подвал, то нужно привести его в порядок, Грейнджер. Начертание нужно выкладывать на сухой земле. Кстати о нём. О Начертании. Это тебе.

Милисент вынула из кармана фиолетовую визитку, на которой был написан адрес и слово "Плоскоцвет желтый".

Один из мастеров арифматики, согласный рассчитать тебе Начертание, - объяснила она. - На наше счастье англичанин. Уехал в Солоники греть старые кости ещё в восьмидесятых годах. Большой параноик. Хмури бы у него поучиться. На визитке его адрес и отзыв к вопросу. Со встречей поспеши - через три дня визитка растворится в воздухе. А договориться о повторной встрече будет очень сложно.

Он старый? - мрачно уточнила Гермиона.

Не настолько, чтобы ошибиться в цифрах, - усмехнулась Милисент. - Мэтр Кваетус за свою жизнь рассчитал Начертаний больше сотни. И ни разу не промахнулся. Вы, скорее всего, заключите обычную магическую договорённость. Мэтр сделает первоначальный расклад по дню рождению. Поедешь добывать камни.

Гермиона спрятала визитку в сумочку, мысленно отметив, что вылетать в Грецию нужно, самое позднее, завтра днём. Хорошо, что ей не нужно возиться с багажом - все вещи хранились в волшебной сумке. Можно даже не заезжать в отель.

Но Милисент приготовила для магглорожденной колдуньи ещё пару сюрпризов.

Тебе нужно беречь магию, Грейнджер, - сказала она, передавая её толстую пачку пергаментных листов. - Ритуал вытянет из тебя все силы, выскребет до донышка всю магию. Можно стать сквибом лет на десять, если не принять меры.

Меры? - пробормотала Гермиона, изучая один из листов. Что это за чушь? Диета?

Тебе нужно сделать запас. Магический резерв.

Ни разу о таком не слышала.

Правда? А ты разве не замечала, что в сентябре и октябре как-то легче колдуется? После летних каникул с запретом на магию?

О...

Вот именно. Два месяца без волшебства для детей и подростков - это хороший срок, чтобы восстановить силы и сделать запас магии для первого семестра. Тем, кто старше шестнадцати требуется гораздо меньше времени. Зрелым магам не больше нескольких суток. Но это только при интенсивном использовании магии. Как правило, готовясь к затратному колдовству, делают резерв. Как бы тебе объяснить, - Милисент задумалась на секунду и продолжила немного неуверенно. - Представь себе ручей. Вода в нём течёт на одной скорости. Неожиданно образуется заводь.... из-за бобровой плотины.... Прекрати смеяться!

Прости, - Гермиона постаралась убрать улыбку с лица, не безуспешно. - Когда плотина исчезнет, то вода из заводи сметёт все преграды по течению и ручей ненадолго выйдет из берегов. Я знаю этот пример. И знаю, что такое магический резерв. Не надо объяснений.

Несколько лет назад про магические запасы и резервы Гермионе рассказывал Люциус Малфой. И он также использовал пример про ручей и заводь. Правда, кроме бобровой плотины там ещё фигурировало дерево, исказившее нормальное течение ручья.

Ну, тогда ты знаешь, - сердитым голосом ответила Милисент. - Для Ритуала понадобится большой резерв, если хочешь пользоваться больше, чем Люмос следующие лет пять. И начинать собирать его нужно как можно скорее. Я собрала для тебя все советы волшебников, какие только есть в архиве Совета.

Ходить по утренней росе, - прочитала Гермиона. - Умываться водой из природного источника, взятой вечером после заката? Милисент, где я тебе в октябре росу возьму? Родник ещё куда ни шло, но....

Значит, ходи по росе, когда она появится, - прервала её колдунья. - Природные источники воды есть во всех поместьях старых колдовских семей. И не по одному. И пить только вечернюю воды такая же привычка, как держать волшебную палочку в рукаве! А сама вода должна быть из-под земли, а не из маггловского водовода.

В запущенном саду особняка на площади Гриммо был колодец. Ворот давно сгнил, а ведро с цепью исчезли неизвестно куда, но вода там была. Гермиона бросила туда подобранный в разрушенном холле камешек и только через пять секунд услышала далёкий плеск. Колодец был очень глубоким.

И в Норе Уизли тоже был источник - довольно большой пруд, заросший по берегам ряской и кувшинками. Миссис Уизли каждый вечер посылала близнецов или Рона набрать воды с мостков. Не меньше девяти вёдер.

Она уткнулась взглядом в прочие "советы". Как могут помочь в сохранении магических сил красные фрукты или овощи по утрам, между восемью и десятью часами? Это больше напоминало издевательство над ней.

Разве нельзя использовать артефакт?

А у тебя есть?

Хм... браслет с бериллами.

Этот артефакт, безусловно, очень дорогой и древний, нашёлся в наследстве её отца. И до этого дня Гермиона даже не представляла, в каком случае его следует применять.

Грейнджер, внутри Начертания на тебе должны быть только те камни, которые входят в состав круга. Если мэтр Кваетус рассчитает тебе бериллы среди прочих, то ради Морганы - используй браслет. А если нет, то тебя попросту спалит дотла.

Волшебница выдохнула сквозь стиснутые зубы. Значит, сначала Начертание...

Спасибо за сборник советов, Милисент.

Пожалуйста, - фыркнула волшебница. - Следуй им.

Гермиона уже в который раз за последние четверть часа подумала, что ненавидит Милисент Булстроуд. В самом деле, ненавидит. Как ненавидела миссис Хадсон, учительницу в начальной школе, которая заставляла рисовать палочки и точки. Хотя Гермиона в свои семь лет уже умела писать и читала сорок три сова в минуту. Но её, как и остальных, заставляли рисовать палочки!

Такая же иррациональная бессильная ненависть....

И неприязнь только усилилась, когда Милисент Булстроуд в очень доброжелательной, но не в меру любопытной манере спросила, как обстоят дела с магглорожденным отцом будущих детей.

Гермиона процедила сквозь зубы "Нормально" и порадовалась, что после Азкабана почему-то разучилась краснеть. То есть она прекрасно чувствовала, как кровь приливает к щекам, но внешне это никак не проявлялось. Но, видимо, Милисент что-то такое увидело в её глазах, потому что усмехнулась с очень понимающим видом, смутив клиентку ещё больше, и принялась рассуждать о достоинствах и недостатках мужчин, которые можно легко определить по внешнему виду.

Она рассуждала о волшебниках, как о собаках. Окрас, длина лап, форма головы.... А Гермиона помнила только, что у Айне Каллио были очень мягкие волосы, белые острые зубы и светлые глаза. Ах, да... ещё она помнила его рычание и крики и то, что сделала, когда расстегнула спящему юноше брюки.

Всё это Гермиона была не против забыть. Но на себя Обливэйт накладывать опасно, а постороннего не попросишь о такой деликатной услуге. Девушка не настолько доверяла людям.

Минут через пять Гермиона попросила прекратить издевательство и попрощалась. Милисент провожала её даже с какой-то грустью.

Спускаясь по лестнице, колдунья привычно натянула глубокий капюшон. Пусть на ней парик и цветные контактные линзы, а лицо разрисовано как у фарфоровой куклы, элементарной осторожностью пренебрегать нельзя. Для посторонних магов Гермиона Грейнджер должна остаться неузнанной.

У фонтана, на каменной лавочке, обнаружились два мага, по внешнему виду напоминавших праздных завсегдатаев паба "Дырявый котёл". Поношенные, но чистые мантии скромных цветов и фасона и совершенно незапоминающиеся лица.

Парочка была Гермионе прекрасно знакома. Охрана, приставленная к ней Люциусом Малфоем. В Косом переулке они всюду следовали за ней, практически незаметные в толпе. А в маггловском Лондоне маги использовали какую-то разновидность чар Иллюзии, и определить их местонахождение можно было только по отражениям в блестящих поверхностях.

Гермиона прошла мимо лавочки, старательно не обращая внимания на "конвой".

Десять секунд пробежки с задержанным дыханием по узкому проулку и она оказалась в Косом переулке. На этот раз колдунья не собиралась покидать его так быстро. Необходимо было зайти не только в "Гринготтс" и к Стеббинсу, но и в магазин "Флориш и Блотс" и "Пергаменты и перья господина Клякса". В скором времени ей понадобится много пергамента и ещё больше чернил.

В банке Гермиона пополнила кошелёк золотыми галеонами на непредвиденные расходы и посетила сейф номер пятьсот пятьдесят пять, чтобы сделать запас зелий. Пока они добирались до нижнего подземного уровня, управляющий Грипух подробно и обстоятельно доложил, как идёт формирование финансового ядра. Дело это нелёгкое и долгое. Сто тысяч монет требовалось переместить из одного сейфа в закрома Совета магов. Учитывая, что в тележку на рельсах с трудом вмещается одна тысяча двести галеонов, можно посчитать, сколько следует сделать рейсов по подземельям. И на каждую поездку оформляется груда пергамента....

Но гораздо больше времени волшебница провела в кабинете Себастьяна Стеббинса. Волшебник как раз закончил оформление продажи дома на площади Гриммо и поторопился вручить Гермионе маленький ключик на цепочке - символ владения недвижимостью. При этом мистер Стеббинс с удовольствием сообщил, что сбил цену с пятнадцати тысяч галеонов до одиннадцати с половиной, указав бывшим владельцам на плачевное состояние особняка и недействующие чары Фиделиус.

Они, в самом деле, были чрезвычайно рады избавиться от этого строения, - сообщил маг. - Что даже не стали торговаться.

Девушка долго смотрела на витиеватую подпись "Гарри Джеймс Поттер" в контракте, прежде чем убрать пергамент в сумку. Ровная строчка и каждая буква была украшена завитушками, как в старинных манускриптах. Видимо Гарри специально тренировался писать в такой манере. В Хогвартсе он не мог похвастаться хорошим почерком.

Стеббинс же устроил ей немедленную встречу со строителями. Гоблинами, конечно. Их работы были в десятки раз надёжнее и долговечнее, чем труд волшебников. Хотя и оплата, соответственно, высока.

Гермиона стала беднее на две тысячи галеонов. Именно столько гоблины запросили за свою работу. Когда они осмотрят особняк и составят смету, то нужно будет доплатить за материалы. Представители "первой нечеловеческой расы" наотрез отказывались использовать то, что составили или изготовили волшебники. Людям они традиционно не доверяли.

После нудных переговоров с гоблинами и заключения договора строительного подряда мистер Стеббинс ознакомил её с отчетом управляющего жемчужной фермы. "Бассейны вычищены, раковины подготовлены к зимовке, зелья закуплены....". Гермиона сделала мысленную пометку найти какую-нибудь книгу по разведению раковин-жемчужниц. Не хотелось быть полным профаном в таком деле. После отчета был пергамент с объявлениями о продаже доходных и не слишком мест - магазинов, лавочек и ферм. К концу финансового года количество предложений всегда возрастало.

Закончили с разбором они лишь к половине пятого, когда Гермиона обратила внимание, что за окном начинает темнеть. С визитом в ателье мадам Малкин можно было попрощаться. Ещё со школьных времён колдунья помнила, что заведение работает до пяти. Вряд ли что-то изменилось.

Торопливо попрощавшись с мистером Стеббинсом, она поспешила в книжный магазин. За два месяца на полках "Флориш и Блотс" не появилось ничего подходящего в её ситуации. По словам Милисент Булстроуд книги, какой-либо стороной касающиеся чистокровных, исчезли из продажи лет пять назад, когда чистокровность перестала быть модной, а следовать древним традициям начало считаться чем-то в высшей степени неприличным. Но Гермиона думала, что вполне могла бы набрать и других книг. В конце концов, она планировала не возвращаться в Англию до весны. Нельзя постоянно читать только маггловскую литературу или иностранные тексты.

История... арифматика... геология с точки зрения волшебников.... Эта книга ей точно пригодится. Финансовое управление, справочник по магическому законодательству... Сто сорок семь галеонов - сумма, на которую человек может спокойно жить целый месяц, за книги и три галеона на чай услужливому продавцу.

За спиной звякнул дверной колокольчик и в магазинной тишине раздался холодный женский голос:

Вряд ли мы здесь найдём то, что нужно....

В животе свернулась кольцами ледяная змея.

Такое не печатают в учебниках....

Ох, это определённо она. Голос совершенно не изменился. Даже манера слегка растягивать слова, как "у недоделанного Малфоя" осталась при ней.

Нужна специализированная литература.

Она учила её произносить это слово целый час. Когда это было? На четвёртом курсе, кажется. Когда Гермиона искала в книгах подходящие для Гарри заклинания. Младшая сестрёнка Рональда поинтересовалась, почему "Боевая магия для начинающих" предпочтительнее "Защиты от Тёмных сил. Курс четвёртый".

Мадам, чем я могу вам помочь? - продавец выскочил из-за прилавка и устремился к новым клиенткам. Двух ведьм со стопками покупок в руках, терпеливо ждущих своей очереди к кассе, он проигнорировал.

Джиневра Молли Уизли. Теперь-то, надо полагать, Поттер.

Осторожно, словно каждое движение приносило ей боль, Гермиона повернулась и побрела к двери, прижимая к груди забитую до отказа сумочку.

В необыкновенно красивой, изысканно одетой колдунье ещё можно было узнать Джинни Уизли. Хотя и с большим трудом.

Скромный облик мисс Уизли канул в Лету. Туда же отправилась простая, но аккуратная и почему-то всегда казавшаяся новой одежда. Сейчас в магазине стояла... леди. Иного слова просто не подберёшь. Изумрудно-зелёное платье с белыми кружевами, ниспадающее благородными складками, а сверху чёрный плащ с меховой опушкой по вороту. Роскошные огненного цвета волосы уложены в сложную прическу, а на пальцах и в ушах блестели крупные драгоценные камни. Пожалуй, даже слишком крупные.

Рядом с блистательной миссис Поттер топталась полная светловолосая колдунья в бархатной мантии. Гермиона не успела её разглядеть, а задерживаться во "Флориш и Блотс" её не хотелось. Джиневра всегда была очень наблюдательна. И почти также умна.

Гермиона толком не помнила, как выбралась из магической части Лондона. Все её силы были направлены на то, чтобы не запнуться и не ускорить шаг, не побежать. В себя она пришла только в Хитроу, в привокзальном кафе. Самолёт в Солоники вылетал только через два часа, и времени у неё было достаточно, чтобы собраться с мыслями и поразмыслить над своей реакцией.

Мимолётное столкновение с Джинни было как удар под дых. До этого Гермиона считала, что встреча с бывшими друзьями вряд ли вызовет у неё сильные эмоции, но на деле оказалось, что это не так. Паника, страх, боль, отчаянье, злость - сложносоставное зелье из эмоций и переживаний. И это только Джинни. А что будет, когда она увидит Рона? Или Гарри? Или Дамблдора?

Честно говоря, ей сильно не понравилось то, что она успела увидеть в магазине. Джинни вышла замуж за богатого волшебника, наследника двух родов, и, судя по всему, не стеснялась демонстрировать всем свой уровень жизни. Очень дорогая одежда и камни, пожалуй, слишком крупные для повседневных украшений. И на лице её было скучающее выражение, когда продавец, слегка согнувшись в поклоне, рассказывал о последних книжных новинках. Что это? Высокомерие? Или ей просто померещилось?

Если Джиневра так изменилась, то, что творится с остальными? С Рональдом, для которого деньги всегда были в первой тройке желаний? С Гарри?

Они, возможно, стали другими людьми. Сменили цели, внешность, привычки, наклонности, искоренили недостатки, уничтожили добродетели, взрастили какие-то черты характера.... А она, Гермиона Грейнджер, всё ещё думает о них, как о школьниках. А между тем она и сама изменилась. Приняла все условия Люциуса Малфоя. Причём испытала некое удовольствие от осознания того, что в её жизни появилось хоть что-то определённое. Радовалась наследству семьи Лестранж и собирается назвать будущую дочь именем самой жестокой колдуньи двадцатого столетия. А ещё она хочет отомстить Дамблдору, найти убийцу родителей и уничтожить его со всей возможной жестокостью.

Гермиона Грейнджер изменилась. И не собирается прощать того.... Не предательства. Нет. Пренебрежения, которое гораздо хуже ненависти и измены. Они ведь бросили её. Оставили. Забыли. Словно не было шести лет крепкой дружбы, войны, которую они прошли вместе, слёз и радости, любви, поцелуев, обещаний и шалостей.

Самые близкие после родителей люди равнодушно пожали плечами, когда выяснилось, что Гермиона внезапно уехала. Поверили какому-то письму, переданному через третьи руки. Не заподозрили, не кинулись выяснять. Отставили её в сторону, как побеждённую шахматную фигуру.

Гермиона Грейнджер не намерена больше прощать. Никого.

Глава 15

Мэтр Кваетус, подозрительный желчный старик, в самом деле "грел кости" в теплой Греции. Встреча прошла на нагретой солнцем террасе. Пока волшебник занимался какими-то сложными расчётами, Гермиона изнывала от жары. Она попыталась сотворить Охлаждающие чары, но хозяин скрипуче посоветовал "не заниматься ерундой" - колдовать на территории маленького поместья мог только сам мэтр.

Наконец, старый волшебник закончил рассматривать мудрёную формулу из цифр и саксонских рун и сказал, что Начертание Гермионы Грейнджер вещь относительно не сложная, и он рассчитает круг за несколько месяцев.

Дети осени, - буркнул мэтр. - Ярки как осиновый лист и просты как булыжник. Ничего особенного.

Гермиона даже не успела обидеться, потому что маг тут же снабдил её первым заданием. Для Начертания, в первую очередь, необходим был внешний круг из сильных камней. Морская галька с берегов трёх морей подходила для этой цели как нельзя лучше. Строгим условием сбора было то, что моря не должны иметь общих берегов и находиться в разных широтах, на трёх сторонах света.

Север, юг и восток, - решительно поставил точку в свитке мэтр. - Нос в карту и действуйте, девушка.

Колдунья так и поступила. И на следующее утро вылетела обратно в Лондон. Причем на том же самолёте, на котором прилетела. А уже из Хитроу отправилась в Ньюкасл, город-порт. Гермиона рассудила, что к гальке с берегов Северного моря не будет никаких претензий, а Ньюкасл расположен севернее городов Норвегии, куда рейсов из Греции не было.

Путешествие прошло довольно удачно. На берегу, неподалеку от набережной, Гермиона набрала фунтов шесть морской гальки, выбирая камни темного цвета без вкраплений. В глазах магглов собирательство даров моря не было чем-то странным. На берег часто приходили за дарами сурового моря - ракушками или плавником. Мало кто из обычных людей обратил внимание на молодую женщину, наполнявшую галькой плетёную сумочку.

Пожалуй, единственной неожиданностью в поездке, было то, что каким-то образом Гермиону нашли гоблины. Серокожие строители составили смету на ремонт особняка на площади Гриммо и желали показать её клиентке. И, разумеется, разъяснить всё непонятное.

В итоге Гермиона застряла в Ньюкасле почти на двое суток, потому что пропустила рейс. Она очень неосторожно поинтересовалась, какие материалы и инструменты собираются использовать почтенные гоблины. Естественно образчики материалов и инструментов тут же были предоставлены на рассмотрение.... Проигнорировать и в деталях не рассмотреть изделия, не потрогать и не понюхать, означало бы обидеть строителей.

Гоблины так обидчивы и имеют привычку хранить злые воспоминания столетиями.

Неплохо, весьма неплохо, - сказал мэтр Кваетус, и темно-серый камень упал обратно в сумочку. - Продолжайте в том же духе, и у вас всё получится.

Гермиона решила последовать совету старого мага и закончить сбор гальки как можно скорее. Она устроила себе туристическую поездку в жаркую мусульманскую страну, правительство которой никак не могла определиться с позицией - дать ли полный карт-бланш туристическому движению или обрядить легкомысленных иностранок, согласно Корану, в паранджу и закрытую обувь.

Паранджу Гермиона не одела, но на местном рынке обзавелась коллекцией больших шелковых платков, под которыми полагалось прятать волосы и шею. Кроме платков, коллекции легкомысленных бренчащих бус и большой коробки с благовониями, едва не свихнувшаяся от жары Гермиона привезла из путешествия небольшую груду гальки чистого белого цвета. Округлые камни оставляли на ладони пыльный след и были теплыми ещё очень долго.

С визитом к морю восточному девушка решила немного повременить. Следовало внимательно изучить карту и как следует продумать маршрут и действия. Ей уже порядком надоело импровизировать, пользоваться представившимся случаем и терпеть неудобства из-за поспешности. Время для обдумывания деталей у Гермионы было предостаточно.

***

В Хельсинки молодая волшебница вернулась, когда календарь показывал двадцать шестое октября. Она сошла с самолёта и очутилась... в зиме. Пока в Лондоне шли дожди и продавцы зонтиков и дождевиков считали прибыль, а в Греции собирали поздний виноград и вскрывали глиняные амфоры с молодым вином, Финляндию укрыл постоянный снег. Так что Гермиона, отправив чемоданы в Эспоо, побежала по магазинам - покупать себе что-то теплее лёгкой курточки и ботинок на тонкой подошве.

Пока она путешествовала все вопросы с суррогатными матерями, как-то решились сами собой. Доктор Валяйнен при постоянной финансовой подпитке и руководстве через всесильный Интернет, проявил просто небывалую прыть и смекалку. Когда срок пребывания в клинике подошел к концу врач лично перевёз молодых женщин в арендованный коттедж и оставил под надзором медсестры. Он же договорился о поставке здоровой еды, нанял приходящую домработницу, нашел инструктора по гимнастике для беременных женщин, забрал Косолапуса из службы передержки животных и решил ещё множество мелочей, которые должны были лечь на плечи Гермионы тяжким грузом.

Такое усердие заслуживало вознаграждения.

В сумке из драконьей кожи Гермиона везла бархатную коробочку с красивым золотым перстнем. Конечно, она уже перечислила насчет клиники более чем приличную сумму, но украшение было её благодарностью лично доктору Валяйнену. Тем самым "спасибо", что свяжет покрепче любого контракта.

Нет, она не собиралась слишком уж тратиться на этого врача. Нельзя раздавать старинные драгоценности направо и налево, как мятные конфеты. Кулон, скорее всего, будет предпоследним даром. Она "поблагодарит" врача за оказанные услуги ещё одним украшением и, наконец-то, перестанет тратиться.

Гермиона всерьёз рассчитывала на то, что до рождения детей, то есть приблизительно до конца июня ей не придётся особо беспокоиться о делах на родной земле. Происходящее в Англии не требовало её присутствия. Боле того, по словам Люциуса Малфоя, неплохо бы ей убраться подальше хотя бы месяца на три-четыре. "Ради твоей же безопасности" - это весьма расплывчатая формулировка, но светловолосый маг, как обычно, не стал ничего объяснять.

У неё была надёжная связь с родной страной. Причем, сразу в три стороны - с навязанным патроном Люциусом Малфоем, управляющим в банке "Гринготтс" и финансистом Себастьяном Стеббинсом, который согласился передавать письма для Милисент Булстроуд. Но большего доказательства, чем слово от Гермионы Грейнджер не требовалось. Работа будет кипеть несколько месяцев и без её участия.

Когда девушка уезжала в Грецию во второй раз, гоблины-строители уже начинали восстановительные работы в особняке на площади. Чтобы составить смету, им потребовалось меньше недели. У колдуньи вообще сложилось впечатление, что капитальный ремонт бывшего дома семьи Блэк, был обдуман гоблинами давно. Они лишь ждали, когда его купят.

Итоговая сумма, к удивлению Гермионы, не была пугающе огромной. Шесть тысяч тринадцать галеонов, девять сиклей и четыре кната - гоблины всегда были пугающе точны в мелочах.

По словам главы строителей, ремонт займёт, как минимум, полгода.

Если госпожа колдунья желает строиться надолго, - сварливо уточнил гоблин.

Гермиона как раз собиралась.

Помимо полной реконструкции системы каминного отопления, необходимо было перебрать по камешку все внутренние стены и переложить их заново, построить крышу, заменить лестницу, окна, двери, полы и коммуникации.

Гоблины никогда не работали быстро в том, что касалось не денег и артефактов, но упрекнуть их в лени было нельзя. Они не применяли магию, как строители-маги. Никакой трансфигурации кирпичей из комков глины, заклятий Вечного Приклеивания вместо гвоздей и прочего специфического колдовства, делающего вещи фальшивыми. Нет, гоблины использовали физический труд.

Конечно, строительные растворы больше напоминали сложнейшие по составу зелья, а инструменты, вплоть до самого маленького скребка, были изготовлены из различных гоблинских сплавов. Но это не отменяло факта, что строители из клана Гринготтс работали руками. Как магглы.

Глава строителей, пожилой гоблин со странного вида медальоном, обещал сообщать ей через мистера Себастьяна Стеббинса о ходе работ.

С унаследованными предприятиями пока также всё шло удивительно гладко. Семья Хиггинз проиграла спор и сеть аптек "Слеза единорога" стала собственностью Гермионы Грейнджер на девяносто процентов. Чтобы выплатить в течение двух месяцев, согласно решению комиссии по финансовым спорам, четверть всей прибыли за пятнадцать лет, магам пришлось бы заложить не только имущество, но и души. Так что сейфы Гермионы в банке "Гринготтс" пополнились всего на три тысячи галеонов, но управление аптеками практически полностью перешло к магглорожденной ведьме. По словам Стеббинса дела в "Слезе единорога" были организованы на самом высоком уровне, и в кадровых перестановках нет нужды. Разве что стоит рассчитать управляющего, который всё равно ничем толковым не занимался и получал жалованье только из-за родственных связей с владельцами.

Совладельцы компании-мастерской "Голдштейн и Суссекс, производители мётел", поняв, что вскоре последуют за Хиггинзами, пошли на примирение и предложили график выплаты задолженности. Мистер Стеббинс как раз начинал тяжкий процесс по согласованию сроков выплаты галеонов.

Состояние, оставленное Беллатрикс Лестранж, постепенно таяло. После создания финансового ядра, покупки особняка на площади Гриммо и всех прочих затрат количество золотых монет в сейфах сократилось в четыре раза. И Гермиону это сильно обеспокоило. Ведь расходов предстоит ещё великое множество, а прибыль поступает медленно. Не лучше ли ей сократить траты? На счетах предостаточно маггловских денег, полученных от продажи всего двух украшений. Их и стоит тратить. Фунты и доллары, а не галеоны.

Из-за осторожности, которую иные назвали бы жадностью, Гермиона решила немного повременить с крупными покупками. В том числе и с покупкой доли в каком-нибудь магическом предприятии. Того, что у неё уже есть вполне достаточно.

Доктор Валяйнен встретил Гермиону в клинике и отвёз в Эспоо на своём личном автомобиле, невообразимо роскошном и внутри и снаружи. В уютном коттедже он торжественно представил её трём молодым женщинам, которых до этого волшебница видела лишь на фотографиях и в антураже операционного зала. Ксения, Ольга и Татьяна практически не говорили по-английски, поэтому поздоровались на своём родном языке. Гермиона решила, что не будет сообщать им о своём знании русского. Ещё одной гостьей коттеджа была пожилая женщина, представившаяся как Анна Куусела. Доктор Валяйнен сообщил, что она, несмотря на возраст, одна из самых лучших медсестёр его клиники. В России, откуда мадам Куусела эмигрировала пятнадцать лет назад, она была врачом-гинекологом, поэтому в её профессионализме сомневаться не приходилось.

После торжественного чаепития доктор Валяйнен попрощался, женщины разбрелись по своим комнатам, мадам Куусела отправилась в гостиную к телевизору с очень большим экраном, прихватив корзинку с вязанием, а Гермиона, наконец-то, могла разобраться с вещами.

Ещё до отъезда в Англию, Гермиона выбрала комнату, в которой будет жить. Просторная спальня на первом этаже, к которой примыкали чулан и тесная ванная комната. В ней хранились чемоданы и коробки с вещами Гермионы, которые раньше хранились на складе. К великому сожалению девушки они не могли там оставаться дольше. Оказалось, что вещи волшебников, независимо зачарованы они или нет, не могут храниться в маггловских складах и хранилищах. Один из малоизвестных законов Скандинавского волшебного союза, о нарушении которого Министерство Магии прислало ей уведомление. Кажется скандинавские волшебники "пасут" приезжих колдунов и ведьм куда тщательнее, чем ей казалось раньше.

Оказавшись в комнате, где из-за вещей трудно было повернуться, Гермиона вытащила волшебную палочку. Но тут же с вздохом убрала её обратно в карман. Магию нужно расходовать только на самые важные вещи. Незачем привлекать к этому дому внимание.

Закончила волшебница только поздним вечером. В результате её усилий книги оказались в шкафу и на полках, одежда в гардеробе на вешалках, а чемоданы и коробки с вещами, которые ей в ближайшие месяцы не понадобятся, в чулане.

Последней Гермиона распаковала коробку с компьютером, который купила незадолго до отъезда в Англию. Чудо современной техники мягко загудело, на плоском экране появилась фотография парковой аллеи осенью. Вздохнув, девушка отобрала компьютерную мышку у крайне заинтересованного тонким проводом Косолапуса и открыла текстовый файл. Глядя на клавиатуру, она медленно напечатала большими буквами слово...

"КОДЕКС".

***

С русскими девушками у Гермионы сложились ровные спокойные отношения, но без особого доверия. Колдунья вела себя как работодатель, а суррогатные матери, как послушные наемные работники. Она устанавливала правила, а они подчинялись и получали за это деньги.

В какой-то мере их совместное существование напоминало семейную жизнь. Три раза в день обитатели коттеджа собирались на уютной кухне на совместные трапезы. Первое время еду заказывали в ресторане на вынос, но вскоре обязанности по готовке добровольно приняла на себя мадам Куусела. Готовила она довольно неплохо, отдавая предпочтение традиционной русской кухне. Посиделки в гостиной у большого телевизора каждый вечер тоже вскоре стали нормой.

Суррогатные матери, конечно, не сидели на месте. Они совершали регулярные прогулки в расположенный неподалеку парк, где из-за какой-то хитрой системы горячих труб никогда не застывало небольшое озерцо. Или просто бродили по магазинам. Но скоре Гермиона стала замечать, что стоит кому-то из женщин покинуть дом, как её начинали терзать дурные предчувствия. Чудилось, что произойдёт автомобильная авария, наезд на пешеходном переходе, кто-то их них упадёт с лестницы, подвернув ногу, или просто столкнётся со спешащим прохожим. Конечно, вероятность подобного в действительности стремилась к нулю - русские не только беспрекословно следовали правилам об упражнениях и здоровом питании, но и сами предпринимали меры сохранности нерождённых детей - не носили обуви на каблуках, тепло одевали, осторожно ходили по лестницам.

Но Гермиона всё равно ничего не могла с собой поделать. Не помогали даже уверения доктора Валяйнена в том, что потеря детей довольно-таки проблематична в условиях абсолютной безопасности. И сбежать женщины не смогут - паспорт и визы находятся на хранении у финна, в его личном сейфе.

Женщины о причинах её нервозности догадались очень быстро и вскоре отлучки из дома почти прекратились. Даже на ежедневную прогулку они отправлялись не в парк, а на расчищенные от снега дорожки в саду.

Никто из суррогатных матерей не знал, что Гермиона прекрасно понимает русский язык и неплохо говорит на нём. Сама она никому об этом не сообщала и старательно делала равнодушное лицо, когда слышала тихие беседы на кухне и в гостиной.

Русские девушки и мадам Куусела вместе с ними считали Гермиону Грейнджер эксцентричной и немного пугались её попыток всё и всех контролировать. Но деньги, которые они должны были получить после рождения малышей, удерживали женщин от любых вопросов и проявления недовольства.

Сто тысяч американских долларов. На эту, по мнению Гермионы, не слишком большую сумму, в России можно было безбедно прожить несколько лет. Или погасить ипотеку за квартиру. Или купить небольшой загородный домик с земельным участком. Или оплатить операцию матери. Женщины надеялись получить их и одним махом решить множество своих проблем.

***

Гермиона не покидала Эспоо больше двух месяцев - вплоть до Нового года, наступление которого отмечалось в Финляндии раз в десять торжественнее, чем Рождество в Англии. Она занималась своим любимым делом - строила долгоиграющие планы, смакуя и обдумывая детали.

Два раза в неделю через Сквозное зеркальце с Гермионой связывался Себастьян Стеббинс и подробно рассказывал, как обстоят дела с унаследованным имуществом.

Журнал "Ведьм и колдуны" по-прежнему был на плаву и даже увеличил число подписчиком на четверть за каких-то два месяца. Немногочисленным читателям журнала понравилась идея лотерее, которую устраивали в каждом выпуске. К тому же теперь в непопулярном издании публиковали гороскоп, достаточно достоверный, за составление которого платили двести галеонов в одном серьёзном астрологическом агентстве. Когда-нибудь, Гермионе хотелось надеяться на это, все расходы окупятся.

Порядком запуганные Стеббинсом совладельцы радиостанции "Я - волшебник" подписали магическое обязательство выплатить всю удержанную прибыль в течение десяти месяцев. А это была немалая сумма - радиостанция была популярной среди волшебников. К удивлению Гермионы "Я - волшебник" получала доход не только от рекламы и волшебников, которые желали заказать песню. Слушатели также платили за само подключение к волне. Всего несколько сиклей. Но если собирать по три-четыре серебряных монеты в месяц с двух тысяч домов, то в итоге получается куча галеонов.

Стеббинс от имени Гермионы пообещал закрыть глаза на подделку документов, но это не означало, что о подобном забудут гоблины из банка "Гринготтс" и другие предприниматели-маги. Мошенников никто не любит. Репутация совладельцев радиостанции разрушена и в будущем их, скорее всего, ожидает отлучение от обслуживания в гоблинском банке.

Владельцы мастерской по изготовлению мётел начали выплату задолженности, проклиная, по-видимому, тот день, когда продали долю в своём бизнесе другой семье. "Голдштейн и Суссекс" принадлежали марки мётел "Комета" и "Нимбус", поэтому ручеёк золота в сейфы Гермионы будет более чем заметен, хоть и растянется на целых пять лет.

В начале декабря Грипух выслал через Исчезающую шкатулку отчет о состоянии сейфов, и Гермиона с радостью увидела, что приход галеонов, сиклей и кнатов покрыл все текущие расходы. Денежное состояние магглорожденной колдуньи Гермионы Грейнджер исчислялось суммой в пятьдесят три тысячи галеонов. Очень внушительно по меркам любого волшебника, хотя и недостаточно для так называемого "Списка двадцати". Существовал в волшебной Британии такой документ - единственный реестр, который гоблины сделали открытым. Список двадцати самых больших состояний страны. Гермиона совсем не удивилась, когда увидела в этом списке фамилию Уизли - на одиннадцатом месте. Семья Малфой занимала шестнадцатую позицию. Можно было поклясться на чём угодно, что лет десять назад они входили, по крайней мере, в первую десятку. А вот род Поттер был на третьем месте после Флемингов и О'Лири. Странно осознавать, что носивший безразмерную поношенную одежду Гарри Поттер в действительности был единственным наследником огромного магического состояния.

В магазине школьных принадлежностей Гермиона купила большую, в половину стены, географическую карту мира с подробными обозначениями. После пары часов, проведённых над нарисованной Европой, волшебница выбрала для сбора гальки Чёрное море. По нескольким причинам. Во-первых, она было расположено почти посредине между Северным и Красным морями, где она добывала камни до этого. Во-вторых, из всех доступных восточных морей Чёрное было самым близким и находилось практически в Азии.

Работники туристического агентства, возможно, недоумевали, зачем молодой женщине лететь в разгар зимних праздников в русский город, который был привлекателен для туристов лишь летом. Но Гермионе было искренне плевать на их недоумение. Она назначила поездку на второе января, и пока эта дата не наступила, занялась другими делами.

Составление кодекса будущей магической семьи, или "Основ рода", как называли его в хрониках, оказалось делом неимоверно сложным. К тому же, по какой-то причине Гермиона могла заниматься его составлением только вечером и ночью. Именно в это время суток на неё находило какое-то особое вдохновение. Дождавшись, когда другие обитатели коттеджа разойдутся по комнатам, она наливала себе чашку зелёного чая с жасмином и включала компьютер.

Её спальня, в которую без стука был допущен только Косолапус, была похожа на логово Безумного Книжника. Под стопками книг, десятками пергаментных свитков, журналов и альбомов была погребена вся мебель в комнате, кроме кровати и той части стола, где стояли ноутбук и принтер. Кроме магических книг в спальне нашли пристанище труды маггловских экономистов, врачей, психологов и историков. Гермиона заказывала книги на английском языке через интернет-сайты, и все обитатели коттеджа быстро привыкли к визитам курьеров с большими коробками в руках.

В первую очередь Гермиона досконально изучила все книги и пергаменты, переданные Милисент Булстроуд. Несколько толстых книг, составленных наподобие справочника. Личные дневники глав созданных семей, хроники и отдельные главы кодексов чужих семей. Некоторые записи приходилось перечитывать десятки раз, чтобы понять смысл - волшебники, писавшие в дневниках, жили в девятнадцатом веке и зачастую описывали самые простые вещи, словно воздушное кружево плели.

Положение кодекса семьи не только регламентировали каждый аспект жизни волшебников, связанных одной фамилией, но и во многом определял общую политику семьи в магическом обществе, их будущее положение. Это была настолько далёкая перспектива в будущее, что и представить страшно.

Гермиона навсегда запомнила, как первые две недели просто сидела перед экраном ноутбука, уставившись на одно-единственное напечатанное слово. Было очень сложно просто начать, перешагнуть через свой страх ошибки.

В первую очередь она начала составлять правила, касающиеся того, что в любой семье, и магической и маггловской, считается очень важным - дети, наследование имущества, распределение обязанностей в браке, семейные споры, образование. В этом Гермионе неосознанно следовала древней притче о больших камнях, гальке и песке*, переиначивая её в подходящую ситуацию. И, в конце концов, такая тактика привело к самым положительным результатам.

В созданной семье... впрочем, в любой семье, колдовской или маггловской, центром всего были дети. Все вопросы рано или поздно сводились к появлению детей на свет, их разумному воспитанию, образованию, знакомству с подходящим человеком противоположного пола, организации брака, появлению детей, их разумному воспитанию и так далее. Замкнутый круг. Дети - своего рода стержень, на который нанизана такая маленькая общность, как семья. Нет стержня и то, что остается, вряд ли можно назвать таковым.

Большей частью это занятие напоминало составление закона. Что ж.... Гермиона когда-то всерьёз подумывала стать юристом. Вскоре она убедилась, что существует несколько правил, которых необходимо придерживаться.

Главным в составлении кодекса было избегать категоричности, насыщая каждое правило разнообразными "если", "когда", "за исключением", "при наступлении" и "в случае". И прописывать все ситуации, которые только могут возникнуть. Независимо от того вызваны они форс-мажорными обстоятельствами или человеческой глупостью. Адская работа.

Судя по заметкам колдунов из Совета крови те семьи, что требовали от магов жесточайше строгого соблюдения правил, не существовали дольше первого-второго поколений. Всегда появлялось какое-то препятствие к выполнению бескомпромиссного правила, возникало нарушение, и члены семьи начинали погибать один за другим, начиная с Главы. Чахленькая родовая магия не держалась долго при постоянном нарушении того, на чём она держалась.

И, конечно, необходимо было избегать ханжеской правильности. Как же, наверное, тяжко было магглорожденным магам времён строгой викторианской морали. Когда даже слово "брюки" произносить вслух считалось неприличным.

Каждое правило должно быть гибким со стороны морали. Маги созданной семьи не всегда будут поступать правильно. Они не застрахованы от ошибок, ибо человеческая природа есть человеческая природа. Иногда и её нужно ублажать.

Сочетание морали и разумности, совести и целесообразности. Мораль и совесть стремительно сдавали свои позиции, хотя первое время Гермионе приходилось прилагать большие усилия, чтобы заставить "голос правильной девочки Гермионы Грейнджер" замолкнуть.

Дети в первую очередь, естественно. Первый ребёнок, второй ребёнок.... Сколько угодно детей, пока физические возможности позволяют. Но никакого строго определённого количества детей и времени их рождения. Сколько семей погасло на этом правиле - не перечесть!

Также никакого разделения на первого ребёнка, как наследника власти в семье, и всех остальных. Намеренное выделение одного ребёнка среди его братьев и сестёр - это неправильно с точки зрения психологии. Поставить одного над другими и что вырастет?

Таким же неправильным было разделение детей по половому и внутрисемейному признаку, лишение игрушек, сладостей и прочих детских радостей. Гермиона помнила, что сама лет до десяти спала с плюшевым мишкой - большим и очень уютным зверем по имени Тедди. А известное родительское правило "сладости только по воскресеньям"? Гермиона лет пять привыкала к обильным школьным десертам и тому, что шоколадный торт можно есть каждый день!

Нет, определённо, детство должно быть лет хотя бы до десяти.

Гермиона перекопала множество маггловских книг по воспитанию различных вундеркиндов. Не удовлетворившись прочитанным, она заплатила за онлайн-консультанции у детского психолога, который посоветовала ей "думать как ребёнок".

Ценнейший совет и всего за пятьдесят евро!

В получившихся трёх главах общим количеством в шестьдесят страниц Гермиона воплотила то, что считала почти идеальным планом по воспитанию ребёнка. Не вундеркинда со способностями сразу ко всем наукам, не забитую послушную куклу, которая ходит у родителей по шелковой ленточке до конца дней. Просто - обычного ребёнка.

Собственная детская с семи лет или, по крайней мере, отдельная кровать за ширмой, ночник, игрушки, подарки на праздники.... Гермиона прописала и количество праздников, и тип подарков, которые должны быть подарены. Большие трудности возникли с дошкольным обучением. В волшебном мире не существует начальных школ. Вообще никаких школ кроме Хогвартса, куда поступают только в одиннадцать. Письму, чтению и прочим полезным вещам чистокровных магов учили либо родители, либо приглашённые гувернёры. Причем "набор" наук всегда отличался. Рон Уизли в одиннадцать лет читал по складам и писал с дикими ошибками. Его учила миссис Уизли. Но Парвати и Падму Патил тоже учили в семье - мать и тётка. И запас знаний у девушек был довольно внушительным. Драко Малфой, Теодор Нотт, Панси Паркинсон и многие другие чистокровные маги получили знания от частных репетиторов. Гермиона не раз слышала рассказы об издевательствах, которым подвергали домашних учителей чистокровные малолетние изверги.

Предполагая разные ситуации, Гермиона прописала домашнее обучение родителями или гувернёрами. В зависимости от ситуации. Как знать, может быть у неё или её потомков будет элементарно не хватать времени на обучение детей учебным премудростям.

Чтение, письмо, арифматический счет, история, основы биологии, географии и магических искусств. Всему этому следует учить маленьких волшебников. Но без всякого фанатизма и не раньше, чем при достижении ими пяти лет.

Приблизительно с этого же времени с детьми можно начинать путешествовать. Тёплое море, чистый песчаный пляж, свежие фрукты и самые положительные впечатления. Гермиона помнила себя в детстве - ежегодный отпуск в Европе приводил её в восторг. Южный берег Франции, Италия и Греция. Что может быть лучше для летнего отпуска?

Вот только волшебники не путешествовали без особого повода. Гермиона не знала причин, но предполагала что дело не только в консерватизме и привычке к обособленности, но и в ограниченном количестве средств передвижения. В самом деле - среднестатистическому волшебнику, не фанату квиддича, на метле не пролететь несколько тысяч миль. К тому же на палку с прутьями не возьмёшь пассажира.

Далеко не все рискуют аппарировать. Тем более что перемещение более, чем на пятьсот миль опасно, а сдвоенная и более аппарация чревата расщепом в пятидесяти процентах случаев.

Каминная сеть действовала только в пределах страны. Переместиться с помощью летучего пороха, предположим, в Испанию было невозможно.

Порталы среди волшебников не пользовались популярностью. Требовался высокий уровень мастерства и большое количество сил, чтобы заколдовать предмет на отправку человеческого тела в пространстве. Единицы колдунов и ведьм могли создать портал, просто прикоснувшись к чему-то волшебной палочкой, и большая их часть жила не в Великобритании. Министерство Магии довольно жестко контролировало создание порталов. Стоит ли рисковать свободой, чтобы погреть кожу на песчаном пляже?

Ещё Гермиона знала, что некоторые волшебники используют для поездок фестралов и гиппогрифов. Вот только из-за развития технического прогресса магглов этот вид полётов тоже обложили ограничениями. Да и кто в начале двадцать первого века держит конюшню?

То есть желающим путешественникам оставались только транспортные сети простецов. И вот с этим возникали большие проблемы у самой Гермионы. После проведения Ритуала ей придётся сократить общение с маггловским миром до критического минимума. Пара-тройка непродолжительных контактов в год - не более. И нигде не объяснялось причины этого ограничения! Возможно, какой-то глупейший предрассудок. Вроде того, что магглы могут украсть магические силы, если общаться с ними слишком часто. Но кто поручится, что не существует другой причины? Очень серьёзной? Гермионе не хотелось это проверять.

Возможность путешествий, для отдыха, развлечения или работы, Гермиона предусмотрела. И, судя по всему, через пару лет ей придётся озаботиться покупкой или арендой дома для летнего отдыха. Пара месяцев вне родового поместья - подобное допускалось для созданных семей.

Единственное, что не позволяло назвать схему по воспитанию маленьких магов семьи Грейнджер безупречным, это два правила.

Первое - физические наказания. Гермионе очень хотелось бы рассказать, что любимые родители никогда не поднимали на неё руку, но это было не совсем так. Пара подзатыльников ей всё же досталась. Была ещё весьма чувствительная порка, когда восьмилетняя Гермиона, которой отказали в воскресном десерте, забралась в машину и самостоятельно включила зажигание. Новенький материнский "Пежо" отделался разбитым бампером, гаражные ворота были проломлены, а Гермиона получила синяк на лоб и, спустя несколько часов, десяток ударов ремнём по мягкому месту. За дело и совсем не больно было.

Так что, помня о собственной детской упёртости и глупости и, предполагая, что дети, возможно, будут похожи на неё, право на порку Гермиона будущим родителям оставляла. Но только как самый исключительный вид наказания и не чаще одного раза в два месяца. Проступки, заслуживающие ударов прутьями диаметром не толще пяти миллиметров, волшебница прописала с особой тщательностью. Получилось всего тринадцать пунктов.

А второе ограничение любой детский психолог назвал бы "вопиющим нарушением прав малолетних, которое приведёт к антисоциальному типу поведения ребёнка". Состояло оно в том, что дети семьи Грейнджер в возрасте до четырёх лет включительно не должны появляться в месте, где собралось более шесть человек, имеющих волшебные способности. И родители должны прилагать все усилия, чтобы подобного не произошло.

Исключение было предусмотрено лишь в случаях, если возникла угроза жизни и здоровью ребёнка (Гермиона на трёх страницах расписала что понимается под "угрозой" и какова должна быть степень опасности) и ему необходима помощь целителей; если перемещение произошло не по вине родителей, а в результате случайности или умысла третьих лиц (стихийный выброс магии, подброшенный портал, похищение, чья-то глупая шутка - волшебница старалась предусмотреть всё).

Гермиона приблизительно представляла, что будет происходить после того, как это правило вступит в силу. Первые годы своей жизни дети будут проводить практически взаперти. Её потомкам придётся постоянно следить, чтобы дети находились в комнате только с определённым количеством совершеннолетних магов. То есть они должны будут наблюдать за взрослыми. Если в семье Грейнджер будет больше, чем шесть совершеннолетних магов, то дети младше четырёх не смогут присутствовать на семейных трапезах, праздниках и родственников будут видеть по группам. В конце концов, это приведёт к устоявшемуся разделению на "взрослые" и "детские" комнаты, часы и трапезы.

Не самое приятное правило, но необходимое. Именно в возрасте до четырёх лет дети наиболее уязвимы для вредоносной магии. Они могут получить травму, даже если родственники не желают им вреда. Некоторые взрослые бывают очень неуклюжи. А взрослые с волшебной палочкой ещё и опасны.

Сокрытие маленьких детей в семьях волшебников было давно устоявшейся традицией. Даже самые либеральные колдуны и ведьмы осторожничали во всём, что касалось маленьких детей. Именно поэтому у волшебников не существовало такого явления как детский сад, игровая площадка или парк аттракционов. Гермиона лишь следовала общей традиции.

Замыкал раздел кодекса "О детях" список имён. В волшебных семьях, причем не только созданных, имена новорожденным давали, опираясь на какие-то традиции и правила. Считалось, и небезосновательно, что именно имя во многом определяет дальнейшую судьбу. Имена - ещё одна причина пренебрежительного отношения к магглорожденным. Ведь маггловские имена зачастую ничего не значили. У выходцев из семей простецов иногда даже не было вторых имён. Имя чистокровного волшебника звучало как предложение, крылатая фраза, наполненная особым смыслом. А имя магглорожденного мага было обрывком словосочетания. Например, сама Гермиона. "Посвящённая Гермесу"? Каково?

Как правило, списки имён в кодексах, которые скопировала Милисент Булстроуд, не превышали пятьдесят-шестьдесят пунктов. Но легко объяснить, считала Гермиона. Никто из магов начала двадцатого века не имел доступа к всемирной паутине "Интернет" начала двадцать первого столетия, где сотни и тысячи энтузиастов публиковали энциклопедии, справочники и толкователи имён со всего мира.

Гермиона перебрала тысячи имён, выбрав, в конце концов, лучшие английские имена и самые красивые иностранные. Получившийся список намного превышал тысячу пунктов. Испытывая злобное удовлетворение, волшебница проследила, что в перечне не было имён Молли, Артур, Рональд, Джиневра, Виржиния, Лаванда, Гарри, Гарольд, Альбус, Северус, Минерва, Фред, Джордж - тех, что неизменно напоминали ей о бывших друзьях.

Немного труднее было с правилами, посвященными заключению брака. Гермиона не стала изобретать велосипед и просто переписала требования к будущим супругам из других кодексов. В конце концов, в них содержались очень разумные мысли. Это правильно - проходить перед свадебной церемонией осмотр у целителя для подтверждения своей состоятельности. Милисент подтвердила, что это обычная практика среди волшебников. Равно как и составление брачного контракта. Ведь волшебники не разводятся и только в контракте можно обговорить все щекотливые вопросы, касающиеся конкретных измен, любовниц и бастардов.

Волшебница билась над составлением правил о приданом, которое в семью приносит невеста, целых три недели. Это только на первый взгляд кажется, что всё просто - количество имущество, передаваемого за невестой оговаривается в брачном контракте. Но на самом деле понятие "приданое" пронизано огромным количеством условностей и многовековых традиций. Всё начиналось с закона, установленного ещё до времён Основателей - "Седьмая часть всего отходит дочерям". И заканчивалось приметой - "что молодая жена под кров принесёт, такая жизнь и будет". Стоит только вспомнить о сундуках невест из семьи Блэк, о которых рассказывала Беллатрикс, в которых можно найти ковёр ручной работы, шелковые сорочки, фарфоровый сервиз, подсвечники и даже одежду для будущих детей. Исследователи из Совета крови называли такие сундуки "малым приданым" и уделяли им очень много внимания. Особой приметой было то, что вещи изготавливались практически без магии и, некоторые, самой невестой. И это только повышало их ценность. К тому же всё прочее имущество, отданное за невестой, становилось частью состояния семьи жениха. И только "малое приданое" оставалось личной собственностью невесты и могло быть передано по её выбору кому угодно.

От Милисент Булстроуд Гермиона получила подробное разъяснение насчёт содержания этой части приданого. Чистокровные волшебницы и колдуньи нечистых кровей, но получившие классическое образование, обучались рукоделию лет с пяти. Вышивание, шитьё одежды и плетение гобеленов было обычным досугом многих чистокровных ведьм. Изредка к ним добавляли вязание на спицах или искусство плетения кружев. Некоторые колдуньи умели расписывать фарфор.

Настоящее откровение с точки зрения Гермионы. Она никогда не предполагала, что волшебницы в свободное время занимаются физическим трудом, пусть даже и такого "женского" вида. Миссис Уизли неплохо вязала, но девушка считала, что это из-за нехватки денег - в семье не всегда хватало средств на покупку подарков, и Молли предпочитала дарить близким свитера и жилеты.

Теперь же... Возможно, миссис Уизли получила, как говорит Булстроуд, "классическое образование волшебницы". Но вот Джинни.... Она даже пуговицу на мантии не могла ровно пришить!

Помаявшись немного, Гермиона сделала пометку узнать о рукоделии в волшебном мире поподробнее. Что, как и кто может научить её дочь вышивать и шить. Сама колдунья почти не умела рукодельничать. В маггловской начальной школе домоводство было её самым нелюбимым предметом.

Перечень "малого приданого" Гермиона составила, и в нём не было ничего экстраординарного - ковёр, три хрустальных канделябра, сорочки из шелка, кружева и прочее. Список, скорее всего, будет корректироваться не раз и не два. Попутно волшебница решила сделать большой запас всего перечисленного. Просто на всякий случай. В конце концов, шелковая ткань под заклятьем консервации хранится лет двести.

Попутно с составлением правил о приданом, Гермиона узнала, что есть случаи, когда за юной колдуньей не только не дают никакого приданого, за исключением "малого", но и требуют выкуп от семьи жениха. Происходит это, когда невеста обладает какими-либо исключительными способностями, которые с большой долей вероятности будут переданы по наследству.

Волшебных семей, которые могут похвастаться безупречной родословной, без примеси маггловской или нечеловеческой крови в течение десяти-пятнадцати поколений, в Европе насчитывается приблизительно тысяча. От четырёх до двадцати веков, полных неустанного соблюдения традиций, слежки за собственной кровью, культивирования способностей к различным областям магии - всего этого вполне достаточно, чтобы у волшебников одной крови появилась магическая специализация.

Как правило, семьи хранили свою специализацию в тайне. Но иногда она выставлялась на всеобщее обозрение. Например, Лонгботтоны были известнейшими травниками. Читая "Тысячу магических трав и грибов" или "Всемирная магическая гербология" Гермиона то и дело натыкалась на фамилию своего сокурсника. Да и стоило только посмотреть на Невилла в теплицах - к его рукам даже ядовитая Тентакула ластилась. Родители его стали аврорами и потеряли разум в результате пыток. Но волшебница пару раз слышала разговоры, и даже до Азкабана, что постигшее Френка и Алису Лонгботон безумие, также как и малосильность их сына в некоторых областях магии, ничто иное как кара за нарушение традиции. Гермиона не знала стоит ли этому верить, но Беллатрикс Лестранж пару раз упоминала, что Лонгботтоны были слабыми аврорами.

Известна была специализация клана Ваблатски, исправно поставлявших магическому миру прорицателей. Правда, другой стороной ясновиденья было безумие и короткий срок жизни.

Керроу посвящали свою жизнь ритуалам. Они даже не учились различным церемониальным тонкостям - знание об этом было впаяно в их кровь.

Семейство Оливандер изготавливало волшебные палочки в течение многих лет. Представители его могли похвастаться не только абсолютной памятью, но и способностью "слышать и разговаривать" с волшебными предметами.

Уникальные магические преимущества делились на врождённые и приобретённые. К числу последних относилась анимагия и мастерство в магическом направлении. А к первым, помимо магической специализации, относились метаморфизм, змеязычие и прочие малоизученные способности. Мир магии весьма разнообразен, надо сказать.

В зависимости от способностей невесты её семья устанавливала размер и вид выкупа. Узаконенная работорговля, сморщила нос Гермиона. Однако чистокровных волшебников, следующих этому правилу, можно было понять. Если в семье Грейнджер когда-нибудь появится специализация или какая-то другая необычная способность, но они будут поступать так же. И покупать уникальных невест, если им их предложат. Впрочем, всё это будет не раньше чем через сто-двести лет.

Ещё труднее было с бастардами или ублюдками, как их ещё называли. Вот уж проблема из проблем! В магическом мире об этом не говорят, не объявляют и даже не шепчут. Хотя незаконнорожденные маги существовали. Ведь свадебная клятва не всегда не предполагала исключительную физическую верность. Не связанная таким обетам колдунья могла завести любовника, а маг любовницу или даже содержанку.

Понятие ублюдка в мире магическом существенно отличалось от понимания его в мире простецов. И значительно. Для волшебников бастард означал "ребёнок, рождённый в браке, но от незаконного родителя". Гермиона потратила много времени, пытаясь разобраться в этом. Милисент даже написала ей шестистраничное эссе, объясняя тонкости.

Положение бастардов большей частью регулировалось правилами людей, нежели магией. Если ребёнок зачат не в браке и ни один из его родителей не был связан брачными узами или магической помолвкой с другим волшебников, то новорожденный не получал статуса незаконнорожденного. Он был... просто ребёнок конкретной ведьмы или волшебника, если матерью его была маггла. И магически находился под покровительством более древней и сильной семьи. Но при этом юридически он считался ребёнком своей матери, носил её фамилию и имел право наследовать ей. Положение его не менялось, даже если отец официально и во всеуслышанье признавал его и женился на матери ребёнка.

Если же ребёнок был рождён магглой, а отец-волшебник не признавал его и не брал под опеку своей семьи, то законы волшебной Великобритании объявляли его магглорожденным со всеми соответствующими правами.

Если один из родителей состоял в браке на момент зачатия, то правила были другими. Если замужем была мать, то ребёнок считался лишь ребёнком ведьмы и отправлялся на воспитание в её родную семью. Какая-то магическая тонкость, связанная с сутью брачной клятвы, не давала незаконнорожденному подпасть под защиту магии той семьи, в которой находилась его мать после свадьбы. Ребёнок помещался под опеку, если некуда было отправлять.

Для самой ведьмы появление незаконного ребёнка, как правило, хорошо не заканчивалось. Равно как и для её любовника. Это было оскорбление чести, смываемое только кровью в поединке. Законный муж мог не только свободно вызвать "обидчика" на поединок, но даже убить его. И по сей день наказания за это не установили.

Если в браке состоял отец, а мать нет, то в подавляющем большинстве случаев ребёнок принадлежал его семье - по законам магии и правилам людей. Но по закону четырнадцатого века, утверждённому Советом Магов, ребёнок должен был до десяти лет воспитываться матерью, которая имела полное право требовать денег и помощи в его воспитании. Но если ребёнок был рождён метрессой, так в четырнадцатом веке именовали содержанку, практически официальную любовницу, отец мог забрать своего бастарда в любое время. Собственно зачастую маги брали содержанок как раз ради детей, желая иметь большее количество наследников.

Если оба родителя бастарда состояли в браке.... Впрочем, об этом мало было известно. При обнаружении незаконного ребёнка семьи старательно скрывали свой позор и старались решить проблему как можно тише. Из рук в руки переходили груды золота, а сам бастард... нередко он просто исчезал с лица земли.

Клятва физической верности - вот решение вопроса, - пробормотала Гермиона, делая необходимые пометки. - Или нет?

К счастью в созданных семьях вопроса о бастардах не стояло до конца испытательного срока. Если ведьма, не состоящая в браке, родит ребёнка от мага из созданного рода, то он будет принадлежать, и магически и юридически, её семье. Все дети, рождённые в браке, принадлежали семье мужа. Замужняя колдунья созданной семьи в принципе не может понести от любовника, если он у неё будет. Связано это не с магией Ритуала, а с особой свадебной клятвой, применяемой только в созданных семьях. Она не просто связывает супругов. Она.... Запечатлевает их друг на друге. Вот почему у созданных первые несколько поколений невозможно заключение второго брака, если первый, не дай Мерлин, окажется бесплодным или закончится смертью одного из супругов.

К ограничениям Ритуала добавилось ещё одно.

Гермиона почти полностью переписала свод правил из одного кодекса, посвященные положению любовниц и содержанок. Кто-то из магглорожденных магов не страдал скромностью - описал все виды отношений, вплоть до физиологических подробностей.

По словам Милисент, в волшебном мире вполне открыто существовала гильдия профессиональных любовниц. Гильдия шлюх сказала бы Гермиона.

А что тебя удивляет, Грейнджер? - удивилась волшебница, глядя на шокированное лицо бывшей сокурсницы. - Человеческое тело просит своего. К твоему сведению в Лютном и бордели есть. Правда, работают там маггловские девчонки, в основном. Вот только не надо вопить! Какое нарушение Статута Секретности? Они же там не колдуют, а трахаются. А член маггла, Грейнджер, от члена мага ничем не отличается. Как будто ты этого не знаешь.

Любой из потомков Гермионы Грейнджер может завести связь в стороне от супружеского ложа. Но только по достижению тридцати лет и после рождения первого ребёнка. Причины, оправдывающие измену, перечислялись. Болезнь или травма супруга, связанная с невозможностью исполнять супружеские обязанности, беременность, длительное, более года, отсутствие или... согласие второй половины. Честно говоря, волшебница с большим трудом могла представить ситуацию, когда муж свободно разрешает жене иметь любовника. Но...

Что угодно на свете может случиться, не так ли? Гермиона не могла гарантировать, что потомки её крови будут верными, благородными и любящими. Честно говоря, она ни в чем не была уверена. Особенно в благоприятном исходе Ритуала.

Кодекс будущей магической семьи Гермиона составляла на компьютере. Помимо очевидного удобства в этом была и тонкая насмешка - писать правила жизни волшебной семьи на продвинутой маггловской технике.

Вот только и осталось, что надсмехаться. Вскоре у неё и этого не останется.

Примечание:

* Гермиона подразумевает известную жизненную притчу. Подробнее можно прочитать о ней здесь: http://www.8ds.ru/legenda/prgizn/gizn.html

Глава 16

Первое же ультразвуковое обследование, проведённое доктором Валяйненом, выявило, что детей будет не трое, а четверо. Поразмыслив, Гермиона решила, что это приятная неожиданность.

Близнецы, - глубокомысленно заявил Валяйнен, рассматривая пластиковый листок с какими-то размытыми бело-серыми пятнами. - Мы пересадить по два эмбриона каждой даме. Однако только у Ксении двойня.

Светловолосая зеленоглазая Ксения, узнав о двойняшках у себя под сердцем, не растерялась и попросила прибавки к вознаграждению. Гермиона согласилась, что вынашивать двух малышей гораздо тяжелее, но прибавила лишь двадцать тысяч. Только конфликтов между суррогатными матерями из-за размеров вознаграждения ей не хватало.

Определить пол малышей еще было нельзя, но Гермиона надеялась, что они будут разнополыми. О том будут ли дети in vito волшебниками, и не придется ли ей воспитывать сквибов, она старалась не думать. Последние нервы лучше поберечь.

Пятого января две тысячи четвёртого года Гермиона вылетела к Чёрному морю. Курортный город со странным названием Сочи ей не слишком понравился. Может быть, в летнее время здесь очень красиво, но зимой здесь было не слишком уютно. Город словно находился в спячке. Да и архитектура была странная. В центре города красивые современные здания соседствовали с трущобными кварталами. Разнокалиберные дома с многочисленными сараями, похожими на клетушки, за деревянными заборами лают собаки.... Не курорт, а какой-то Гондурас!

Визит в русский город волшебница попыталась сократить до минимума, но всё равно уже к вечеру, через шесть часов после прилёта, её посетили местные авроры. Великие небеса! Создавалось впечатление, что Аврорат везде работает очень эффективно и только английские волшебники растяпы и неумехи!

Несмотря на неплохое владение языком, обращались с Гермионой... небрежно. Даже не слушая объяснений, русские волшебники предупредили девушку, что максимальное время пребывания в стране для иностранных магов составляет трое суток. В случае если она останется в границах страны хотя бы на минуту дольше, то отправится осматривать местную тюрьму для волшебников. Напоследок ей посоветовали не злоупотреблять заклинаниями. Как будто Гермиона применяла их часто! В последние два месяца она позволяла себе не более одного заклятье в неделю. И то исключительно ради пополнения магического резерва.

Британских волшебников определённо не любили за границей. Хотелось бы знать что вызвало такую явную неприязнь?

Так что вместо того, чтобы не спеша побродить по берегу моря, усеянному кусками льда, осмотреть кое-какие достопримечательности, Гермиона бегала так, что ноги заболели. Сначала, с утра пораньше, к стоянке таксистов, где долго уговаривала одного из водителей поехать к закрытому пляжу.

Она знает, что пляж закрыт! Знает! И не нужно ей на площадку для моржей! Причем здесь вообще это животное?!

После долгих препирательств за триста двадцать долларов её согласились отвезти на загородный пляж. Всё-таки не стоило выбирать места, просто тыкая пальцем в карту. Место оказалось довольно-таки пустынным. Кроме Гермионы и непривычно хмурого таксиста вокруг не было ни души. Девушка сжимала в кармане волшебную палочку, постоянно косясь на молчаливого мужчину, и надеялась, что он не попытается напасть на неё.

Пляж также оказался не самым приятным местом. Гермиона едва не сломала ногу на крупных валунах и промочила ноги, набирая гальку. Она намеренно выбирала камни тёмно-коричневого цвета с лёгким красноватым отблеском. Никогда не думала, что морская галька бывает такого цвета.

Водитель посмотрел на неё, как на безумную разве что только пальцем у виска не покрутил. Впрочем, его можно было понять. Не так часто иностранки приезжают на закрытый пляж посреди зимы, чтобы набрать камней.

Спустя три часа магглорожденная волшебница сидела в салоне самолёта, чувствуя, как ступни согреваются в купленных в ближайшем от аэропорта магазине шерстяных носках. Небесный лайнер через четверть часа должен был отправиться в сторону Парижа. Там Гермиона найдёт рейс в Грецию и нанесёт визит мэтру Кваетусу. Отдохнёт.... Можно задержаться там на неделю. В Солониках тепло.

А Россия Гермионе не слишком понравилась. Антонин любил рассказывать о красоте своей родины. О реках, красивых древних городах, лесах, где можно бродить годами, магическом богатстве.... Правда, он же говорил, что бывших соотечественников "umnye mudaki". И Гермиона была с этим согласна. Могла бы ещё добавить от себя - странные волшебники.

В аэропорту было слишком много магов, которые даже не пытались замаскироваться под магглов. Впрочем, простецы всё равно их не замечали. Не оглядывались на высоких крепких мужчин в широких серых мантиях, державших в руках странного вида прутики и такавших ими в багаж. Возможно, это было мастерски выполненное заклятье Отвлечения или какой-то мудрёный артефакт.

Интересно, зачем проверять маггловский багаж с помощью заклятий, задумалась Гермиона. Или это русский способ предотвращения контрабанды? Мистер Гертвуд не раз рассказывал, что многие запрещённые предметы и ингредиенты попадали в Великобританию с помощью магглов. Курьеры, которых использовали "вслепую", погибали и травились. Но кого из волшебников волновала судьба простецов, если на кону стояла звонкая монета?

К Гермионе никто из русских магов не подошел. Но она чувствовала их внимательные взгляды, от которых хотелось поежиться и ускорить шаг. Приходилось напоминать себе, что она не преступница, ничего не украла, и даже в волшебной сумочке у неё нет ни единого запрещённого предмета. Все склянки с зельями остались в тайнике, в коттедже в Эспоо.

Наверное, у русских магов есть веские причины так невежливо обращаться с приезжими волшебниками. Может быть, те же самые причины, что заставляют магическое правительство Скандинавского союза накладывать ограничения на волшебные палочки всех иностранцев.

Гермиона пообещала себе, что, вернувшись в Финляндию, свяжется с Люциусом Малфоем. Светловолосый маг должен знать о причинах подобной неприязни.

***

Первые главы Кодекса, которые Гермиона сочла необходимым отправить Милисент Булстроуд, вернулись обратно в первый день февраля. Практически каждая страница содержала пометки, выполненные пронзительно-малиновыми чернилами. Гермиона помнила, что такими профессор Снейп правил школьные сочинения. Не было ни одного случая, чтобы свиток вернулся чистым. Если зельевар не находил ошибок по сути ответа, то придирался к грамматике, с которой, к сожалению Гермионы, не всегда было гладко.

Получив обратно листы, испятнанные знакомым цветом, волшебница пришла в ужас. Тем более, что, большей частью, замечания были строго по существу. Милисент ткнула пером в явные нестыковки и глупости столь явные, что возникала одна мысль - в каком дурмане можно было придумать эту чепуху? Вроде того правила, что дети одной семьи должны расти и обучаться совместно. Расположенное в числе первых, это положение полностью аннулировало следующие за ним правила об отдельных ванных комнатах, спальнях, кроватях и одежде. Милисент написала на полях, что написанное точно указывает на так называемую "постоянную неразлучность". Дети будут вынуждены не только жить в одной комнате, но и находиться рядом максимальное количество времени. И под словом "рядом" может подразумеваться любое расстояние - от мили до нескольких дюймов. Можно было представить себе ту бездну неприятностей, которые повлекло бы это правило. Не говоря уже о том, что распределение на разные факультеты в Хогвартсе станет смертельной ситуацией для главы семьи, в первую очередь.

"Ты слишком хорошо думаешь о людях, - писала Милисент в конце. - Прими, наконец, то, что все твои отпрыски будут мелкими неблагодарными ублюдками и напиши нормальный кодекс, а не маггловскую конституцию!"

Выругавшись сквозь зубы, с использованием любимых выражения Антонина, Гермиона оправила "на проверку" главы, связанные с порядком наследования и положениями о личном имуществе, и взялась за переделку - дело нудное и кропотливое.

Думать о будущих детей, как о "мелких неблагодарных ублюдках" у неё никак не получалось. И вряд ли удастся. Уж её-то дети будут безупречны, как и положено отпрыскам Гермионы Грейнджер. Они будут... достойными волшебниками. Гермиона поклялась себе приложить все возможные усилия для этого.

Гермиона благополучно просидела за компьютером почти полтора месяца, выбираясь из Эспоо только в исключительных случаях. Как правило, случаи эти были связаны с изысканиями мэтра Кваетуса. Несмотря на заверения старого волшебника, что "дети осени просты как булыжники" над Начертанием Гермионы Грейнджер он корпел достаточно долго. Сначала морская галька никак не хотела "ложиться круг" и маг выяснил, что в рунической цепочке допущена ошибка. Гермионе пришлось уточнять дата своего рождения. К счастью, мать Гермионы очень трепетно хранила все документы, связанные с дочерью - аттестат начальной школы, письмо-рекомендацию в школу святой Марии в Кембридже*, первое письмо с приглашением в Хогвартс и, конечно, маленькую белую бирку, которой снабжают всех новорожденных в госпитале. Гермиона забрала эту бирку вместе с прочими документами из родительского дома, когда вскрывала тайники.

Судя по светло-серым записям на крошечном кусочке картона, девочка весом в семь фунтов появилась в двадцать минут первого часа девятнадцатого сентября. Мэтр Кваетус зашипел сквозь зубы, узнав об этом. Ведь это означало, что роды у женщины начались раньше, скорее всего до полуночи, и Гермиона Грейнджер "начала появляться на свет" восемнадцатого сентября. В руны были внесены исправления и круг, наконец, "лёг" как положено.

Гермиона за десять недель побывала в разных точках Европы. Она собирала кусочки красной киновари на отвалах рудника Альмаден в Испании. Испанская полиция чуть не арестовала её, и волшебнице пришлось пожертвовать толикой собираемой магической силы, чтобы сбежать от маггловских служителей порядка.

И она заплатила немало денег, чтобы вместе с сопровождающим побывать внутри рудника, где добывали розовый кварц. Господин Клаус Бринкерхоф, был готов рассказать всему Зальцбургу, что никогда не видел такой радости на лице человека, которому довелось самолично добывать минерал. Молодая женщина стёрла руки в кровь, сломала, в конце концов, свой молоток-кирку, извозилась в грязи по уши и, судя по звуку, подхватила простуду, но не ушла, пока не наполнила плетёный кошель дымчато-розовыми кусками.

Удивительно, думал герр Бринкерхоф, на что готовы потратить люди двадцать тысяч евро! Может, стоит организовать аттракцион для туристов "Почувствуй себя шахтёром"? Так в будущем мужчина и поступил. Стоит добавить, что через несколько лет мимолётная идея принесла ему немалый доход и известность в Австрии.

Она до конца дней запомнила своё путешествие за куском коралла. Мало того, что найти место, где магглы увидят, как действует заклятье Головного Пузыря, было очень трудно. Совсем безделицей оказалось, что во время "добычи" её чуть не сожрало что-то зубастое. Но на обратном пути она заблудилась! И проплутала почти сутки! А когда кончился бензин и мобильный телефон приказал долго жить, она пошла пешком и долго-долго объясняла старику, пасущему ободранных овец, что ей нужен телефон! Телефон!

В общем, и куски коралла, и кварц, и киноварь, и шпинель - "лживый рубин", и турмалин, похожий на застывший малиновый джем, и аммониты, и пирит, и куски старого мрамора со ступеней Колизея, дались Гермионе кровью, потом и нервами. Она обгорала на солнце, подхватила простуду, сломала мизинец, когда раскалывала коралл на куски, подвернула лодыжку из-за проклятых аммонитов и три раза убегала от полиции - в Испании, в Риме и Италии, где сообщение о "безумной женщине, которая охотится за перламутром" даже появилось в газетах. Не говоря уже о том, что счет в маггловском банке уменьшился ровно на половину.

И насколько же легче было всё просто купить! Просто зайти в сувенирный магазин и одним движением кредитной карты решить все проблемы.

Но нельзя! Нельзя!

Под конец, у неё не было никаких сил для удивления - выложенное Начертание оказалось красного цвета. Разные оттенки красного, с незначительными вкраплениями светлого и угольно-черного цветов, заключенные в пёстрый круг. Словно стоишь в луже старой крови.

Это было даже красиво, но мэтр Кваетус не дал ей полюбоваться вдосталь.

Незачем растрачивать силу камней, - проворчал он, собирая камни в огромную плетёную из камыша корзину, наполненную жидкой ледяной грязью - синим илом.

Это уникальное в своём роде вещество сохранит камни от воздействия любой случайной магии. За пару-тройку месяцев оно очистит их и от магии самой Гермионы, которая прикасалась к ним во время добычи и хранения. Камни должны быть нейтральны. Вынуть их из ила полагалось непосредственно перед Ритуалом. Гермиона уже предчувствовала процесс.

Служащие маггловского аэропорта в Хельсинки ничего не сказали о плетёном коробе с крышкой, наполненном густой синевато-серой грязью. Заклятье Отвлечения пробило существенную брешь в магическом запасе Гермионы. А бериллы не входили в состав Начертания!

Скандинавские авроры каким-то образом узнали о заклятье Отвлечения. Может быть, какие-то магические датчики стояли во всех транспортных узлах магглов? Или по периметру страны? А может что-то следящее установлено на самой Гермионе? Не дай Мерлин!

В корзину авроры заглянули. И даже немного покопались. Проверяющий маг засунул в ил руку по локоть и вытащил что-то похожее по очертаниям на морскую гальку. Скривился брезгливо. Гермиона мысленно ему посочувствовала. Ил с кожи оттереть было очень трудно.

За незаконное использование заклятья Отвлечения магглорожденная волшебница заплатила штраф в сто галеонов. Авроры не посчитали синий ил с камнями внутри запрещённым грузом. Более того, волшебник, принимающий у девушки штраф, немного помявшись, сообщил, что в Скандинавии существует компания "Волшебные перевозки". С помощью гиппогрифов, фестралов и соответствующего вида чар они перевозят грузы и даже людей в другие страны. В Англию, правда, не летают, но всегда можно договориться. Если Гермионе необходимо что-то перевезти в следующий раз.... что-то громоздкое, то лучше обращаться к этим магам. У них лицензия на использование всевозможных скрывающих чар и они самостоятельно проверяют законность грузов. Не придётся больше платить штрафы. Гермиона приняла кусочек пергамента с адресом и искренне поблагодарила мага за совет. Почему она сама не подумала о подобном? Ведь в Англии существует и волшебная железная дорога, и автобус "Ночной рыцарь", и служба аренды сов. Почему бы в других странах не быть чему-то подобному?

***

Но седьмого апреля установившийся покой оказался нарушен. Случилось то, о чём писал целитель из России, наблюдавший маггловских женщин. Её дети впервые проявили волшебные способности, будучи на двадцать пятой неделе внутриутробного развития. Все произошло в течение каких-то двадцати минут. Словно до этого они просто ждали, кому из четверых достанет смелости начать.

В десять часов утра весь дом содрогнулся от истошного вопля Ксении. Гермиона, в сотый раз проверяющая Кодекс, от испуга опрокинула на колени кружку с горячим чаем. Но слабый ожог тогда её тогда мало волновал. Опрокинув по пути все, что только можно и едва не врезавшись в мадам Куусела, она побежала к комнате "Суррогатной матери номер один".

В тот момент Гермиона задыхалась от ужаса. Ей представилось, что она открывает дверь спальни... кровать Ксении стоит прямо напротив и белое покрывало залито кровью. Выкидыш или преждевременные роды. Ребенок мертв....

Но действительность была не так ужасна. Ксения и близнецы были целы, на первый взгляд. Но комната оказалась разгромлена - лёгкие шторы в мелкий легкомысленный цветочек оборваны, остатки кружевного ламбрекена висели на люстре, вазочки, статуэтки ангелов и влюбленных, миниатюрные плюшевые игрушки, фигурки сказочных персонажей - весь тот сувенирный хлам, что с таким упоением собирала Ксения, был сброшен с полок. Но вместо того, чтобы лежать на полу горой мусора безделушки кружились по комнате. Причем так, словно они собрались водить хоровод вокруг широкой кровати Ксении. Молодая женщина сжалась в комок под одеялом и тихо скулила с зажмуренными глазами.

Едва Гермиона переступила порог, как движение вокруг кровати прекратилось, и все безделки полетели к двери, словно намереваясь атаковать её. Но, натолкнувшись на слабенькие Щитовые чары, посыпались вниз. Теперь это была, в самом деле, просто груда мусора. Ничего не починить - только выбрасывать.

Приглушенный одеялом писк на одной ноте неимоверно раздражал. И Гермиона достаточно грубо велела Ксении заткнуться. К удивлению окружающих приказ прозвучал на русском языке. Напоследок девушка добавила несколько любимых словечек Антонина Долохова и наступила полнейшая тишина. Ксения сдернула с головы одеяло. Красивые ярко-синие глаза были круглыми от испуга, по щекам бежали слезы.

Гермиона скривилась, поняв, что именно сейчас ей придется много врать. Хотя бы для того, чтобы эта насмерть перепуганная женщина перестала рыдать.

Но ничего успокаивающего она произнести так и не успела - наверху раздались ещё более громкие вопли Татьяны и Ольги. И если в голосе первой слышалась просто безграничная ярость, то Ольга кричала, как кричат дети, оказавшиеся на захватывающем аттракционе - с восторгом. В дверях спальни Ксении Гермиона столкнулась с превратившейся в соляной столб мадам Куусела. Пожилая женщина шарахнулась от неё к стене. В серых выразительных глазах медсестры плескался панический ужас, ладони зажимали рот, пытаясь заглушить крик.

Ольгу Гермиона обнаружила на лестнице. Светловолосая девушка, весело хохотала, порхая над ступеньками и громко напевая песенку про водяного, которому надоели пиявки, и хочется полетать. Обремененная большим животом, размахивающая руками наподобие крыльев, Ольга выглядела довольно смешно. Ещё смешнее было то, что под ней по ступенькам вверх и вниз бегал Косолапус и пытался поймать кончик светлой косы, украшенной зеленым бантиком. Коту тоже казалось, что это хорошее развлечение.

Гермиона посмеялась бы с ними, если бы не понимание того, что произошло несколько минут назад. Услышав крик Ксении, единственная из суррогатных матерей носившая ребёнка женского пола, поскользнулась и полетела вниз. В лучшем случае она бы отделалась переломами и потерей ребенка. Но магия, впервые проснувшаяся в будущей Беллатрикс Грейнджер, не дала случиться беде.

Привстав на цыпочки, Гермиона поймала хохочущую Ольгу за край сарафана и аккуратно стащила вниз. Женщина не сопротивлялась и, оказавшись на маленьком диванчике, тут же успокоилась. Сбежавший с лестницы кот начал с громким мурлыканьем тереться о ноги в забавных черно-розовых носках с кисточками. Из всех обитательниц дома в Эспоо Косолапус, помимо своей любимой хозяйки, выделял только смешливую Ольгу. Остальных женщин он предпочитал игнорировать, а мадам Куусела еще и откровенно недолюбливал. По-крайней мере, несколько раз с явным удовольствием нагадил женщине в домашнюю обувь.

Татьяна нашлась в ванной комнате. Было ли это влиянием ребенка-мага или нечто иное, но в последние недели молодая женщина принимала водные процедуры по десять раз на дню. По её словам ощущение бегущей по телу теплой воды стало таким же необходимым как еда и питьё. Из-за живота она не могла долго стоять или принимать ванну, поэтому в просторной душевой кабине поставили широкий табурет из светлого дерева. В ванной комнате Татьяны стояли батареи флаконов с гелями для душа, курились ароматические свечи и лежали стопки больших пушистых полотенец. Собственно полотенце уже не лежали, а летали по ванной, как сувениры Ксении. Обнаженная Татьяна металась по ванной, пытаясь достать хоть одно. Но вероломные махровые полотнища лишь разрешали чуть-чуть коснуться себя кончиками пальцев и тут же поднимались выше к потолку.

Гермиона призвала все полотенца и успокоила разозленную женщину. Велев Татьяне немедленно отправляться в гостиную, она запихнула дергающиеся в конвульсиях полотенца в шкафчик и заперла его заклятьем.

В конце концов, ей потребовался минут двадцать, чтобы собрать девушек в гостиной на первом этаже. К этому времени они как раз успокоились, и умение Гермионы говорить на русском языке занимало их гораздо больше, чем левитация предметов по комнате.

Слабый ромашковый чай, спешно заваренный мадам Куусела и сдобренный капелькой успокаивающего эликсира, сделал свое дело. Но часто использовать это зелье нельзя. Беременным женщинам вообще не рекомендуется принимать зелья и настои, аппарировать и колдовать в полную силу.

Впоследствии, вспоминая свою беседу с беременными девушками, Гермиона испытывала жуткий стыд. Тупее слов она в жизни не произносила. Если бы не зелье в чае, то русские вряд ли поверили бы в "экспериментальные препараты, которые оказывают временное воздействие на организм человека, выражающееся в некоторых паранормальных способностях". Но, казалось, девушки ей поверили. По-крайней мере, возражать и расспрашивать не стали. Только переглянулись странно.

Гермиона, заметив эти взгляды, пообещала себе наложить Запирающие заклинания на все двери и окна и поставить магический барьер по периметру сада.

Госпожа Грейнджер, - на пороге гостиной появилась медсестра.

Обычно уверенная в себе женщина выглядела робкой и испуганной.

Всё уже закончилось? - выдавила она.

Мадам Куусела кивнула, но продолжила мяться на пороге. Видно было, что она хочет что-то сказать, но не решается. Гермиона решила помочь ей.

Вы что-то хотели мне сказать?

Ох, госпожа Грейнджер, - выдохнула Анна и вдруг зачастила. На русском языке она говорила куда свободнее, чем на английском. - Уехать бы из этого дома поскорее. Плохое это место. Странное. Вы может, и не видели, но я все заметила. То стаканы ни с того ни с сего разбиваются. Горячая кастрюля замерзнуть может вмиг. А однажды, - она выдержала драматическую паузу. - Когда вы уезжали по делам, окна сами собой распахивались и закрываться не хотели.

И.... давно?

Да недели уже три как. Стоит вам только порог переступить, да от дома отойти.

Гермиона слушала её с приоткрытым ртом. Выходит, проявление магических способностей у ее детей началось довольно давно. Просто из-за постоянных отлучек и занятости она этого не замечает. А суррогатные матери, дрожащие за свои деньги, о странностях помалкивают. Этим утром просто был особо сильный всплеск.

И насколько понимала Гермиона, дальше дети будут действовать всё активнее.

С большим трудом отделавшись от Анны, искренне желавшей помочь найти другой "спокойный" дом, Гермиона отправилась в свою комнату. Невидящим взглядом посмотрела на стопки магических фолиантов на полу. Иногда родители накладывали ограничивающие чары на своих, особо активных детей. Однако как действовать ей? Дети еще не рождены. Наложи она подобные заклинания на маггловских девушек, но в июне получит четырех сквибов.

С другой стороны, если дети продолжат развлекаться подобным образом и дальше, то Статус Секретности полетит ко всем чертям и ей обеспечено ещё более пристальное внимание местного Министерства Магии. Неизвестно как они отреагируют на то, что она попыталась получить детей-волшебников "из пробирки". Отправят либо в тюрьму либо в аналог клиники святого Мунго для лечения Шоковыми заклятьями.

Единственным выходом в её ситуации было бы неотлучно находиться рядом с детьми, следить за ними днём и ночью и вовремя ликвидировать все последствия неосознанной детской магии.

Но весь ужас был в том, что Гермиона не могла так поступить. Через пару недель у неё встреча с магистром волшебной геральдики. К этому магу записываются за год, и лишь рекомендация Милисент Булстроуд помогла её проскочить перед сотней других магов в очереди. Не говоря уже о том, что оплата услуг геральдиста влетела в кругленькую сумму, которую никто не вернет, если магглорожденная пропустит встречу.

Ещё ей нужно вникать в финансовые дела, дописать Кодекс, вести переговоры с гоблинами, изучить досье на все членов Совета магов, которые обещал прислать мистер Малфой, найти дизайнера по интерьеру или самой заняться этим.

В конце концов, ей нужно есть и спать! А, судя по активности детей, колдовать они будут, даже когда суррогатная мать спит. Нет, находиться рядом с ними неотлучно, незаметно убирая все последствия волшебства, Гермиона не сможет.

Должен быть другой выход.

Можно было бы нанять ведьму, представив её девушкам как еще одну медсестру. В конце концов, Гермиона так и хотела сделать сразу после рождения детей. Маги обычно сами воспитывали своих отпрысков и готовили их к Хогвартсу, но в богатых магических семьях для таких целей нанимали гувернантку, которая учила малышей базовым школьным предметам и даже основам зелий, чар и латыни. Ценились такие колдуньи на вес золота и репутацию свою берегли как гоблины золото.

По просьбе Гермионы Стеббинс начал подыскивать для будущих детей Гермионы ведьму средних лет, готовую заниматься воспитанием сразу четырех малышей.

Но воспитательницу пока не нашли. К тому же Гермиона не знала, как будет убеждать колдунью в необходимости присматривать за магглами. Не говоря уже о том, что для этого придется временно переехать в другую страну.

Сбросив с покрывала кипу маггловских газет, Гермиона растянулась на кровати. Выход был! Она чувствовала это. Нужно было лишь подумать, кто мог бы быть столь незаметным и услужливым...

Гермиона заулыбалась.

Всё-таки иногда ясный разум отказывает ей. Как иначе объяснить то, что она не видит вещей, которые вот уже несколько недель маячат у неё под носом.

В волшебном мире только одни существа подходили под все нужные ей критерии. Они были незаметными, услужливыми и все приказы выполняли с особой тщательностью. К тому же обладали своей, очень сильной магией.

Домовые эльфы. Или, как их обычно называют, домовики.

Гермиона попыталась вспомнить все, что знала об этих существах. Сейчас, с вершины двадцати четырех лет, ее затея с освобождением всех домовиков казалась ужасной стыдной глупостью. Пятнадцатилетняя девчонка в одиночку решила перевернуть устои магического общества. Это выглядело смешно и дико не только по мнению магов, но и с точки зрения самих домовиков.

"Домовые эльфы привязаны к конкретному волшебному дому, но беспрекословно выполняют все приказы живущих в нём" - вспомнилась ей цитата из "Единого справочника волшебных существ".

Домовики абы, где не селятся, - с сожалением вещал Рон, размахивая трехэтажным бутербродом. - Им нужны замки или особняки. Только обязательно старинные. У нас домовик не заведется. Папа раз купил одного по знакомству. Старая рухлядь - как только не помер в дороге? Так он и часа в Норе не провел. Сбежал. И приказать ничего не смогли!

Предположим, волшебный дом, соответствующий всем строгим эльфийским критериям, у неё уже есть. Бывший дом Блэков, старинное здание, где жило несколько десятков поколений магов. Сейчас дом лишь сменил хозяев, но суть его осталось прежней. Домовики охотно поселяться в нём. Можно даже предусмотреть для них особую комнату рядом с кухней. Кажется, в подвале было немало комнатушек.

Единственный вопрос - где и как покупать домовиков? Добби как-то жаловался, что, получив свободу, очень долго искал работу. И совсем бы ему погибнуть пришлось, если бы не предложение профессора Дамблдора.

Рон частенько упоминал, что домовиков можно купить. Когда-то её возмущало такое отношение к живым разумным существам. Но теперь она жалела, что не прислушивалась к его словам внимательнее. Наверное, Рон знал, где продают домовых эльфов, раз так часто говорил об этом.

Вряд ли продажа домовых эльфов легальна. Что-то не попадалось ей объявление в "Ежедневном Пророке" с содержанием "продаю домовых эльфов оптом и в розницу". Да и Министерстве Магии существует специальное Бюро по распределению домовых эльфов. Чем же там люди занимаются?

Вздохнув, Гермиона потянулась к серебряной пудренице номер три, предназначенной для связи с Себастьяном Стеббинсом.

***

Оказалось, что она собралась посетить Лондон в удачное время. По словам Люциуса Малфоя в магической части страны стало немного спокойнее... временно, конечно. До тех пор, пока Альбус Дамблдор не вернётся с Ассамблеи Международной Конфедерации Магов. Охрана, конечно, сопровождала Гермиону всюду. Два уже знакомых девушке мага с неприметной, будто затёртой внешностью.

Себастьян Стеббинс прекрасно знал, где можно приобрести домовых эльфов. В том же Бюро Министерства Магии, между прочим. Ведь только на бумаге это подразделение занимается "учётом домовых эльфов, оставшихся бесхозными, и распределением оных среди нуждающихся". На деле Бюро просто торговая лавка, где без всякой огласки выставляются на аукцион волшебные слуги. Один из таких торгов должен состояться через пару дней.

И купленных домовых эльфов будет куда привезти - бригадир гоблинов-строителей сообщил, что особняк на площади Гриммо практически готов. Готов не к заселению в него волшебников, конечно. Для этого ещё предстояло продумать отделку, закупить необходимые материалы и мебель. Ещё одна головная боль на её голову!

Гоблины ждали её на границе охранного контура. Все защитные заклинания, в том числе заклятье Фиделиус, были сняты с особняка. Взамен строители установили самый простейший барьер от маггловского внимания. Обычные люди по-прежнему не видели дома под номером двенадцать, но маги и магические существа прекрасно видели дом - фасад, парадный вход и стену, окружающую сад.

Гермиона тоже полюбовалась....

В новом здании почти не узнавался особняк в строгом готическом стиле, внушающий трепет одним своим видом. Резиденция чистокровной семьи, давшей миру немало тёмных магов, исчезла. Клана Блэк больше не существовало на свете, а здание принадлежало магглорожденной колдунье Гермионе Грейнджер. Гоблины, практически перестроившие дом заново, это учли.

Они создавали дом Гермионе Грейнджер и её семье. Как же она была им за это благодарна!

Исчезли массивные карнизы, "украшенные" горгульями и изваяниями волшебных чудовищ. Окна сохранили прежнюю стрельчатую форму, но стали заметно шире. Да и количество их увеличилось, а стёкла не были поделены на выпуклые ромбики. Значит, в комнатах будет светлее и не придётся сутками напролет жечь свечи.

Дом, как глазурью, был покрыт специальным защитным составом серебристо-серого цвета, который волшебники часто назвали "жидкий камень". Чем-то подобным покрыт банк "Гринготтс", стены которого отражают множество заклятий, не тускнеют и не пачкаются уже несколько веков. Среди красно-коричневых домов из старого кирпича особняк сиял как жемчужина.

По сверкающим стенам от земли на два фута вверх поднималась полоса тёмно-серого, издали казавшегося почти чёрным камня. Наверняка, то же что-то защитное. Стены были лишены каких-либо украшений. Если только не считать украшением белоснежную трёхступенчатую окантовку окон.

Крышу особняка так и не восстановили полностью. Прежнюю высоту приобрела только часть над главным входом и то место, которое, судя по всему, отводилось для астрономических наблюдений. Четвёртый этаж стал мансардным, а сам особняк немного ниже. Но Гермиона решила, что возражать не имеет смысла. Высокая, крытая необычного вида тёмно-красной черепицей, крыша была очень красивой, напоминая спину дракона. Кованая решётка, проходящая по верху, только усиливала первое впечатление. С крыши, по стенам вниз, спускались трубы водостока из красной меди, покрытые узором в виде чешуи. Окончание труб было выполнено в виде головы дракона. Судя по шипам на морде и загривке - Венгерской хвостороги.

При появлении Гермионы строители оживились. Передача отремонтированного дома сопровождалась каким-то ритуалом, о котором магглорожденная волшебница раньше не знала. Бригадир строителей, одетый в кованый нагрудник с гербом клана поверх бархатного камзола, с поклоном передал хозяйке маленький ключик, открывающий все двери в особняке. Даже если они закрыты заклятьями изнутри.

Знакомство с восстановленным особняком началось с украшенного кованой решёткой крыльца. Стараниями гоблином появился выступающий из стены на два фута навес, полукруглое окно над дверью и две прямоугольные полуколонны, которые насколько помнила Гермиона, правильно назывались "пилястры". На них, по словам строителя, надлежало поместить бронзовую пластинку с гербом семьи. Их изготовление входит в стоимость ремонта.

Новая дверь была изготовлена из морёного дуба и не имела привычной дверной ручки, а только фигурную замочную скважину. Важничавший гоблин сообщил, что замок изготовлен по специальному заказу и мало отличается от сейфов в подземельях банка.

Рядом с косяком висел плетёный из кожаных ремешков шнур с бронзовым кольцом на конце, потянув за который Гермиона услышала далёкий звук колокольчика.

Волшебница вставила ключ в замочную скважину и тут же с испугом отдернула руки. Ключ в скважине завертелся как волчок. Несколько раз останавливался на мгновение и тут же начинал вращение, но уже в другую сторону. Гермиона покосилась на гоблина. Строитель наблюдал за вращением с заметным удовольствием.

Через несколько минут внутри двери что-то громко щелкнуло и ключ выпал на подставленную ладонь, а на двери в вихре сверкающих искр появилась витая ручка. По словам строителя, она не исчезнет больше. Гермиона задержала дыхание, прежде чем переступить порог теперь уже своего дома.

Гоблины переложили практически все внутренние стены в доме, за исключением той части в холле, где был приклеен холст со стёртой краской. Виновато морщась, бригадир гоблинов объяснил, что чары были сложными даже для Разрушителей заклятий. Представители семейства Блэк во все времена отличались редкостным талантом к сфере проклятий и чар. Переиграть их было трудно. Единственным выходом было бы просто удалить этот кусок стены, что как раз оказалось невозможным, потому что стена была "центральной, опорной и нанесение ей ущерба могло повлечь большие разрушения". Ко всему прочему там были и камни, украшенные рунами, на которых крепили защиту.

Изнутри дом казался больше и гораздо светлее из-за дополнительных и расширенных окон и стен - ровных и гладких, как расстеленная шелковая простыня. Пол покрыт тёмным дубовым паркетом, не вечным, но очень долгоживущим. Лестница, ведущая наверх, резные перилла, косяки и массивного вида двери - всё было сделано из твёрдого дуба. Гермионе больше нравился клён и красное дерево, как в родительском доме. Но, поразмыслив, она решила, что быстро привыкнет.

В доме было тепло - во всех каминах полыхало пламя. Кроме открытого огня и солнечных лучей в особняке не было других источников света. Не было ни газовых рожков, ни люстр, ни ламп, потому что с точки зрения гоблинов-строителей это "декор" и Гермионе ещё предстояло выбрать подсвечники, держатели, светильники и тип освещения - свечи, керосин, газ, кристаллы или волшебные огни.

Гермионе вообще предстоит много чего выбрать - обои, ковры, отделочную плитку для каминов и ванных комнат, сантехнику, дверные ручки, цвет и марку краски, мебель и то, как она должна стоять в комнатах. Гоблины выполняют только конкретные задания, а не устраивают быт волшебников. Девушка вслух согласилась с главой строителей, что затягивать с выбором почти преступно, но мысленно попыталась прикинуть на кого можно переложить выбор.

Обход особняка, от подвала до мансарды, занял несколько часов. Гермиона с удивлением узнала, что кроме первого подземного этажа, расположенного под кухней и подсобными помещениями, вроде винного погреба, кладовой, прачечной и котельной, в доме имелись и более глубокие подземелья. Гоблины обнаружили спуск в подземный зал идеально круглой формы только когда ликвидировали затопление и начали отчищать от каменных плит грязь и плесень. Неизвестно для чего волшебник рода Блэк использовали это помещение. По словам строителя внутри они нашли только большой стол с мраморной крышкой, треснувшей на четыре части, и обрывок кандальной цепи.

Внутренний сад особняка, по меркам современного градостроения, был достаточно велик. Пространство шириной в сто шестьдесят футов и длиной в двестио, обнесённое кирпичной стеной высотой в два человеческих роста. По рассказам Беллатрикс Лестранж когда-то сад, в самом деле, мог считаться внутренним. Он был чуть больше по размерам и был окружен домом.

Особняку не везло в двадцатом веке, - говорила узница. - Сначала Сириус Блэк, уж не помню какой именно, проводил рискованный эксперимент. Возник пожар, который остановили с большим трудом. Если бы это было обычное пламя.... но лорд Блэк каким-то образом получил из алхимического порошочка самое настоящее Дьявольское пламя. Одно крыло выгорело полностью. Потом, во время войны с Гриндевальдом, в дом попала сразу два маггловских снаряда. Один успешно уничтожила защита, а второй наделал беды - своротил высокую башню и разрушил флигель. Конечно, дядя Орион потом взялся на качественную защиту, накрутил такого, что и Мерлин не придумает, но от дома осталось меньше половины. Но все равно он большой, правда?

Сад гоблины вычистили самым радикальным способом - спили все растения до уровня земли, а корни выкорчевали. Гермиона могла бы пригласить мага или специалиста по гербологии, который бы засадил сад растениями. Но об этом следовало думать в самую последнюю очередь.

Гермиона собственноручно достала из колодца ведро с водой и сделала несколько глотков. От ледяной воды заболели зубы, и страшно захотелось горячего чая.

Гоблины оставили ее, в конце концов, один на один с домом. С огромным особняком, в котором не было света. Гермиона ещё час ходила по комнатам, держа в руках маленькую видеокамеру. Современные технологии обычного мира работали в доме просто превосходно - мобильный телефон ловил сигнал, видеокамера снимала происходящее, фонарик светил ровно и ярко. Можно было бы провести в дом электричество, и даже Интернет. Но, к сожалению, гоблины этим не занимались ни под каким видом. К тому же после Ритуала придётся сократить все контакты с маггловским миром.

Гермиона впервые подумала, что без достижений технологического прогресса ей будет очень некомфортно и скучно. Может стоить запастись художественной литературой? В таком количестве, что хватит до конца жизни? Ведь переплетённая в кожу книга с листами из тонкого пергамента считается волшебной? Над этим определённо стоит подумать.

Погода испортилась, как Гермиона осматривала дом. С помрачневшего неба сыпался мелкий колкий дождь, грозивший превратить её курточку с опушкой из белого меха в что-то ужасное. Волшебница закрыла дом и немного постояла, наблюдая за мерцанием серо-голубого купола. Нужно будет озаботиться защитными чарами в самое ближайшее время.

Свободное такси нашлось рядом с автобусной остановкой. Большая удача, потому что до конца рабочего дня осталось чуть меньше часа. Гермиона с комфортом устроилась на заднем сиденье и... тут же передумала ехать в отель. Она не любила принимать решения спонтанно. Но обстоятельства... и та её привычка держать в уме множество разнокалиберных вещей практически заставляла её делать это. И желание любым способом сэкономить время.

Гермиона потёрла виски кончиками пальцев и продиктовала меланхоличному водителю совершенно другой адрес - офисного центра в центре города.

Она не искала этого специально. Честно говоря, Гермиона совсем не думала о подобном. Она искала в Интернете что-нибудь о викторианских традициях сватовства, о договорных браках и приданом и обнаружила подборку сайтов компаний, специализирующихся на строительстве домов в традиционном английском стиле, на дизайне интерьера и создании достоверной исторически мебели и аксессуаров. Из интереса она посмотрела картинки, почитала несколько статей и... по привычке запомнила адреса. Она часто так делала, когда была чем-то заинтересована и желала изучить это получше в свободное время.

В приёмном зале компании "Будуар королевы Виктории" царил рабочий переполох, интересный и чем-то даже забавный. Группа людей, видимо клиенты, ожесточенно спорила над большими цветными каталогами. Два молодых человека перетаскивали огромный макет дома, двигаясь медленно как черепахи. У Гермионы даже ладони зачесались - так хотелось выхватить волшебную палочку и сказать "Вингардиум Левиоса".

Я могу вам чем-то помочь? - окликнула её полная дама.

Гермиона улыбнулась.

Да, конечно....

Спустя полчаса магглорожденная волшебница подписывала стандартный договор на оказание услуг и беседовала со скромного вида девушкой, представившейся как Элизабет. Новоиспечённая клиентка "Будуара королевы Виктории" огорчила дизайнера невозможностью осмотра дома, но предоставила видеосъёмку и подробный план. Увидев фронт работ, Элизабет совершенно невоспитанно присвистнула и подняла на колдунью подозрительно счастливые глаза:

Что вы хотите сделать с ним?

Что Гермиона хотела сделать со своим домом? Очень трудный вопрос. Она... Ей всегда нравился стиль, который окружающие называли "викторианским". Эта массивная мебель, такая обивка кресел и диванов тканью с узором дубовых или кленовых листьев, а цвет стен насыщенно-сиреневый, нежно-миндальный и оливковый, и множество уместных мелочей вроде шахматного столика, подставки для кочерги и ведёрка с углём, шкатулки, затейливой статуэтки или пуфика на изогнутых ножках. Сдержанная роскошь, уют и стабильность - вот чего ей хотелось. Хотелось повесить на стенку вышитую салфетку "мой дом - моя крепость" и чувствовать себя защищённой.

Элизабет поняла все косноязычные объяснения и сыпала терминами "английский модерн", "Бидермейер", "эклектический ретроспективизм", "стиль Макарта" - слова понятные Гермионе лишь отчасти. И она чувствовала, что не хочет разбираться в этом. Гораздо выгоднее будет посмотреть на конечный результат и согласиться с ним или же нет.

Гермиона оставила дизайнеру свой номер телефона и адрес электронной почты и покинула довольно-таки уютный офис "Будуара королевы Виктории". Она проигнорировала наполненный людьми лифт и спустилась с пятого этажа по лестнице. Заглянула на первой этаже в ещё открытый салон текстиля и купила кусок ткани - ярко-синий с серебряными геральдическими лилиями. Не ради какой-то цели, просто так - из-за хорошего настроения.

И это прекрасное настроение пошло глубокими трещинами, когда Гермиона зашла в свой номер и обнаружила гостя - светловолосого мужчину, удобно устроившегося в кресле в изножье кровати.

Нет, определённо отель стоит поменять. И впредь не останавливаться в одном и том же месте больше двух раз подряд. Гермиона тихо вздохнула, вернулась к двери и повесила снаружи бирку "Не беспокоить".

И лишь после этого поприветствовала нежданного гостя:

Вечер добрый... лорд Малфой.

Хотя добрым этот вечер быть перестал.

Примечание:

*Школа святой Марии, если автор правильно перевела "St.Marys School" одна из самых престижных школ для девочек в Англии. Более полную информацию можно получить по адресу: http://www.kanzler.ru/united-kingdom/girls-schools/st-marys-school/

Глава 17

Милисент Булстроуд ещё во время первой встречи передала ей труд неизвестного колдуна под названием "Магический этикет", порекомендовав ознакомиться с ним как можно внимательнее. Люциус Малфой несколько раз упоминал, что ведьме, желающей стать частью круга волшебных семей, необходимо уметь вести себя. "Играть по приличиям" - так он это называл.

Они говорили, советовали, напоминали.... Но Гермиона взялась за "Магический этикет" только в конце ноября, когда вдруг почувствовала, что её мозг закипает.

Правила приличий в волшебном сообществе мало, чем отличались от маггловских викторианской эпохи. Смесь трогательной сентиментальности и ханжеского пуританства. Визитные карточки, приглашения, правила приёма незамужними девушками и почтенными дамами подарков.... А Гермиона ещё удивлялась, из-за чего рассердилась миссис Уизли, узнав, что Рональд подарил ей на Рождество духи с запахом розы и ванили. Выясняется, что подобный подарок является выражением вполне определённых намерений. И если незамужняя, да ещё и несовершеннолетняя девушка приняла духи со сладким запахом, то она на данные намерения соглашается. Кстати, родственники в пределах шести колен вполне могут дарить друг другу духи, но только определённого вида. Никаких украшений, цветов, одежды, косметики, если вы не очень близкие родственники. В разделе "О дарах и подарках" давались прямые советы что, кому и в каких случаях дарить. Например...

"Поздравлять с рождением ребёнка следует по прошествии недели со дня официального объявления, но не позже пятнадцати дней. Поздравление представляет собой лист пергамента светлого цвета прямоугольной формы либо плотной бумаги аналогичных характеристик с текстом не более тридцати семи слов, включая предлоги, в конверте белого либо светло-серого цветов с именем поздравляющего черными либо тёмно-синими чернилами. Конверт надлежит обернуть три раза шелковой лентой либо плетёным шнуром любого цвета по выбору поздравляющего и закрыть восковой печатью.

Если поздравляющий волшебник также приходится родителям ребёнка родственником в пределах трёх колен, то наряду с обычным поздравлением допустимо презентовать вещь, имеющую отношение к детству - погремушка, кружевной полог для колыбели, ночная ваза, детская чашка и прочее. Необходимо стремиться к тому, чтобы в подарке содержалось минимальное количество магии".

Или другое....

"Наиболее приемлемым подарком для мага в возрасте от тридцати до пятидесяти лет является книга. Рекомендуется перед поздравлением ознакомиться со склонностями мага, которого необходимо поздравить. В случае невозможности получить информацию о пристрастиях из достоверных источников, рекомендуется подарить книгу любой тематики. Допустимо дарить общераспространённую книгу при условии индивидуального оформления оной - переплёт необычного вида, иллюстрации ручной работы и прочее".

По крайней мере, понятно каким образом создавались огромные библиотеки чистокровных семей, подумала Гермиона. Она начала испытывать уважение к людям, которые могли свободно держать в памяти пару сотен подобных правил и использовать их в подходящей ситуации.

Единственное, что по просьбе, больше похожей на требование, наизусть выучила Гермиона - это глава об обращениях между волшебниками. Вот где в полной мере проявились традиции полусредневекового магического общества и любовь чистокровных волшебников "к круговому заковыриванию", как любил выражаться Гарри, то есть к излишней сложности.

Лорды и леди, юная леди и юный лорд, младшая леди и старшая леди, сэр, миссис и мистер, мистрис, мэтр - магглорожденная колдунья Гермиона Грейнджер добросовестно выучила все правила и поняла, почему Люциус Малфой слегка морщился, когда она называла его "мистер".

Несмотря на то, что аристократии в волшебном мире не существовало общения "лорд" и "леди" были в ходу. Имели право на подобное обращение только чистокровные маги с соответствующей родословной - не менее трёх поколений. Но вот действительно владеть этим титулом, не имея родословной в десять поколений без изъянов, считалось проявлением дурных манер и страшной бестактностью, не имеющей прощения.

В "правильной" чистокровной семье право на обращение "лорд" со стороны посторонних имел только глава семьи - маг, занимающий ту самую "формальную" должность, о которой рассказывал Люциус Малфой. "Леди" - его супруга. Мать Главы семьи при условии вдовства также дозволялась именовать "леди", но с обязательной прибавкой "старая" или "старшая".

Единственное место в мире, где колдуны и ведьмы не назывались "лорд" и "леди" - это тюрьма для волшебников Азкабан. Место, где все социальные условности и сама жизнь теряют ценность. Теперь-то Гермиона поняла, почему никто из чистокровных узников Коридора Смертников не морщился и не поправлял, когда она называла их "мистер" и "мисс".

К прочим мужчинам и женщинам семьи надлежало обращаться "сэр" и "миссис". К их супругам "миссис" и "мистер" соответственно. Детей главы семьи, особенно если они были единственными детьми в семье, можно было называть "юный сэр" и "юная леди" либо и "юная мисс". "Юным лордом" называли только первого сына главы семьи до его совершеннолетия. После этого срока к нему обращались, как и к остальным мужчинам семьи. Но его супругу неизменно называли "младшая леди".

К колдунье, не состоящей в браке, но имеющей детей, или занимающей высокий пост в Министерстве Магии, или владеющий собственным бизнесом, можно было обращаться "мистрис" или "мадам". Мадам Малкин, мадам Розмерта, мадам Помфри....

"Мэтром" называли волшебника, получившего степень мастерства по магической науке. Строго говоря, они должны были называть так профессора Снейпа, профессора Флитвика, профессора Дамблдора. Это дозволялось уставом Хогвартса и даже приветствовалось.

Колдуний, имеющих магическую степень, было очень мало. Буквально в Великобритании можно было пересчитать "метресс" по пальцам одной руки. Вот где волшебный шовинизм проявлялся во всей красе.

Конечно, все эти танцы вокруг обращений применялись исключительно на светских мероприятиях магов, официальной переписке. Но в обыденном общении все больше колдунов используют стандартные обращения "мистер", "миссис" и "мисс".

В главу "О титулах" Милисент вставила собственноручно написанный текст о том, каким образом будут обращаться к самой Гермионе, когда она пройдёт через Ритуал. Её будут называть "первая леди Грейнджер". Следующий глава созданной семьи будет "вторым", затем последует "третий" и "четвёртый". Далее к главам рода Гермионы будут обращаться "мистер" или "миссис", пока глава одиннадцатого поколения не станет, наконец" "лордом" или "леди".

Специфические правила обращения к главам созданных семей были призваны показать окружающим положение Гермионы в иерархии чистокровных волшебников, продемонстрировать, на какую жертву она пошла, чтобы приблизиться к идеалу. Добровольное возложение на свои и плечи всех потомков тяжкого бремени и ограничений не могло не вызывать определённого уважения со стороны чистокровных ортодоксов. Правило о любезном либо хотя бы нейтральном отношении к магам из созданных семей было одним из строжайших для хорошо воспитанных колдунов и ведьм.

Милисент дописала в конце своего параграфа, что из-за запрета Министерства Магии на проведение Ритуала никто не будет называть Гермиону "первой леди" вслух и при посторонних. Но в личной и официальной переписке маги будут обязательно отмечать её статус.

Я рад, что ты всё-таки обратила внимание на магический этикет, Гермиона, - любезно сообщил ей маг.

Девушка машинально отметила, что он назвал её по имени. Подобное случалось достаточно редко. Люциус Малфой явно что-то задумал. И на "это" потребуется её добрая воля. Или же он пытается смягчить неприятное известие?

Вижу, ты не слишком-то довольна, - заметил он, гладя, как хмурая девушка стаскивает с плеч короткую куртку и пристраивает её в шкаф.

Как сказать, - пробормотала Гермиона. - Могли бы, и предупредить о визите. Вдруг у меня после Азкабана сердце слабое?

Люциус подождал, пока Гермиона сделает заказ ужина в номер. Отварная курица, пюре, салат и зеленый чай. Ничего сладкого, острого, соленого или жирного. Он бы посочувствовал мисс Грейнджер, если бы сам не питался подобным образом.

Чем обязана, лорд Малфой? - спросила Гермиона, занимая второе кресло. - Вы, я полагаю, слишком занятой человек, чтобы просто так захаживать в гости.

Не слишком ли грубое требование перейти сразу к делу? - слегка поморщился волшебник. - Тебе ещё предстоит многому научиться.

Гермиона заметила внимательный взгляд, брошенный на её фигуру, и усмехнулась. Малфой пытался определить срок возможной беременности. Но колдунья мало изменилась с их последней встречи - плоская как доска.

Слишком, - согласилась она. - Но я устала и голодна. Меня можно понять и простить. И, Мерлина ради, прекратите меня разглядывать. Ничего нового не увидите!

Кажется, Люциус Малфой слегка смутился. По-крайней мере, глаза он отвел.

Если переходить сразу к делу, то я хотел бы узнать, как продвигается создание твоей семьи. Милисент не сочла нужным регулярно снабжать меня информацией. Всё что я от неё услышал за последние четыре месяца - фраза "Всё идёт неплохо". Все действительно неплохо?

Разве мы не договаривались на год ожидания? - хмуро осведомилась Гермиона. - А прошло, - она задумалась на пару секунд. - Всего восемь месяцев. У меня ещё четыре месяца времени.

Да, - кивнул Люциус. - Однако мы не договаривались, что я не могу контролировать, как идёт процесс. И сейчас я не наблюдаю никаких сдвигов, - он вновь уставился на неё. - Никаких признаков появления ребёнка, Гермиона?

Это. Вас. Не. Касается, - раздражаясь, всё больше повторила девушка. - Что случилось, лорд Малфой? Я ни в жизни не поверю, что вы сидели в темноте, в номере маггловского отеля только для того, чтобы посмотреть есть у меня живот или нет!

Ну-ну, не волнуйся так. Это вредно для детей, - он ухмыльнулся. - Появилась небольшая проблема, требующая твоей помощи.

Проблема?

Ты меня прекрасно слышала. Проблема. Насколько я знаю, ты полностью владеешь магическим журналом. Не самый популярный, но вполне на плаву. "Колдуны и ведьмы" не так ли?

Да.

Гермиона даже не стала задумываться, откуда ему известно об этом. Этот человек был пауком. Огромным и ядовитым хозяином обширной паутины.

Отлично. Мне нужно, чтобы ты дала кое-какие распоряжения своему редактору.

Он вытащил из рукава маленький свиток и протянул Гермионе. Привычка, которую магглорожденная ведьма находила весьма раздражающей, - носить мелкие предметы в рукавах, потому что классическая мантия не предусматривала карманы, а сумкой мало кто себя обременял.

Она развернула пергамент и пробежалась глазами по тексту. Краткий план по превращению консервативного журнала в... по превращению. Увеличение тиража в три раза, выпуск раз в десять дней, снижение стоимости экземпляра в пять раз, реклама, бесплатный гороскоп, страницы бесплатных объявлений... Расходы в шесть тысяч галеонов только чтобы запустить и наладить этот процесс. Правда, с пометкой, что Люциус Малфой берёт все траты на себя. И... О, Мерлин! Зачем продавать десять процентов издания гоблинам?!

Зачем? - тихо спросила она.

Необходимо распространить кое-какую информацию через магическую прессу. В силу очевидных причин у нас нет влияния на колдовские газеты и журналы. Этот журнал - единственное доступное издание.

А что за информация? - с подозрением спросила Гермиона.

Дамблдор. Нет, не так. Дамблдор, Хогвартс, магглорожденные, деньги и должностные преступления. Есть кое-какая информация, которую нужно донести до обывателя.

А журнал за подобное лицензии не лишат? Ведь вы сами говорили, что Дамблдор обладает огромным влиянием в Министерстве Магии.

Именно поэтому необходимо продать десять процентов гоблинам.

Но... Что?!

Они предлагают за эту жалкую цифру семнадцать тысяч галеонов, а лично Гермионе Грейнджер статус официального представителя клана Гринготтс. Это будет, несомненно, твоим главным козырем при вступлении в Совет Магов.

А....

Гоблины давно уже ищут газету или журнал для выражения своего мнения. Но мало кто готов связаться с нечеловеческой расой. Даже нищий "Придира". Однако если они будут владеть частью журнала, то никто не посмеет закрыть его. Даже Министр Магии. Если ему, конечно, не хочется, чтобы все галеоны из его сейфа оказались на мостовой Косого переулка. Всё содержание статей будет согласовывать с тобой.

Этот человек уже всё решил, подумала Гермиона. Интересно, что он сделает, если она откажется? Нет. Что-то ей не хочется это представлять!

Под планом изменения оказался контракт на продажу десяти процентов журнала "Колдуны и ведьмы" гоблинскому клану "Гринготтс". Он самой Гермионы требовалось лишь расписаться и приложить волшебную палочку.

Надеюсь, я об этом не пожалею, - пробормотала она, доставая из кармана чернильную ручку.

Семнадцать тысяч галеонов вкупе с защитой гоблинов хорошая цена, попыталась успокоить она свою раздраженную жадность.

Вот и прекрасно, - Люциус вырвал у неё из рук заверенный контракт.

Контракт. Доверенность Люциусу Малфою на представление интересов. Письмо редактору журнала с четкими распоряжениями слушаться лорда Малфоя во всём.

Теперь объясняю, зачем это нужно....

В дверь постучали, и Люциус замолк. Гермиона поблагодарила служащего отеля, и сама вкатила в номер двухуровневый столик с ужином. С сожалением отставив тарелки в сторону, она взяла глиняный чайник, обернутый белоснежным полотенцем и фарфоровые чашки.

Чаю?

Не откажусь.

Приняв чашку, Люциус продолжил:

Начну с самого начала. После триумфальной победы светлой стороны.... Не улыбайся, именно так называют это во всех газетах. После триумфальной победы светлой стороны у магической Великобритании резко испортились отношения со странами Европы и Северной Америки из-за политики преследования тёмных магов и тех, кого объявили таковыми. Тот случай с Мальсибером и его братом теперь всерьёз называют "инцидент Мальсибера". Считается, что именно с него и началось...

В Финляндии на всех приезжих накладывают ограничения в магии. Из России меня просто выставили, - перебила его Гермиона. - А во Франции как будто не заметили вовсе. И в Греции.

Вполне ожидаемо. Как сказал мой знакомый из восточной славянской державы "Ваша страна зарвалась". В девяносто девятом году аврорами были захвачены несколько русских волшебников, приехавших на полуфинал по квиддичу. Они были обвинены в практике запрещённых заклинаний и арестованы. Не знаю деталей этой истории. Может быть, они, в самом деле, колдовали что-то вредное. В стране Антонина вся магия делится на "Три Непростительных и всё остальное". Прямо запрещено только то, что сразу приносит смерть. Русских магов арестовали и три месяца держали в Азкабане без суда. К счастью их родственники оказались довольно родовитыми и высокопоставленными, чтобы разразился скандал. Припоминаю, что юный колдун, вернувшийся из тюрьмы в отвратительном состоянии, был внучатым племянником Главы русского магического Совета. Орган вроде английского Визенгамота. Оправдывающийся перед Магической конфедерацией Фадж - очень жалкое зрелище. Его сняли с поста в течение двух дней.

Англии в том году припомнили все ошибки - незаконный арест, навязанные контракты по поставке драконьей крови за смешную цену, странная уверенность в том, что страны Европы обязаны выдавать всех, кто признан тёмным магом, на расправу и тот некрасивый инцидент с оскорблением памяти русских волшебников, погибших во время войны с Гриндевальдом. Не стоило называть погибший в полном составе "Отряд теней" - бандой преступников-мародёров.

Они практиковали некромантию и человеческие жертвоприношения. Это да. Но они же сумели освободить Чехию от магов Гриндевальда за каких-то два дня. В Праге, на магической площади, стоит памятник, к которому ежедневно подносят лилии. Так что в Чехию я тоже соваться не рекомендую. Кое-кто до помрачения ума светлый и благородный одним словом лишил всех английских волшебников возможности пить чешское пиво! - в голосе мага была такая досада, что Гермиона не могла не улыбнуться. - Постепенно, слово за слово, и разгорелся конфликт. Магическая Россия более не состоит в Международной Конфедерации. Контракты на поставку драконьей крови разорваны в клочья и почти весь русский импорт идёт через восточные страны - Китай, Индию, Казахстан и Японию. Можешь представить себе степень "всепоглощающей" любви к Англии, если русские на своих границах останавливают даже магглорожденных, которые с родителями собираются совершить туристическую поездку?

Да я представляю... степень любви, пробормотала Гермиона, вспомнив поведение русских авроров в её номере.

Но я отвлёкся. За три года Великобритания умудрилась оказаться на ножах с большинством стран Европы. Не только с Россией. Имперские замашки нашей родины сыграли злую шутку. Альбус Дамблдор более не возглавляет Международную конфедерацию. Тебя это радует?

А должно? Тогда да, - сарказм в её голосе не услышал бы только глухой.

Три года назад на очередном сборе болтунов в Марселе был поднят вопрос о магическом образовании. О стандартизации. Интересное слово, не правда ли? Пришло к нам от магглов. Подозреваю, что вся свистопляска была затеяно ради Дурмстранга. В этой школе ещё сохранилась традиция учить недорослей основам тёмных искусств. И Они очень успешно сопротивлялись изменениям. Предполагалось, что за стандарт будет взята куцая учебная программа Хогвартса. Но как раз накануне Дамблдор покинул пост Председателя Конфедерации и кучка старцев, в самом деле, занялась делом - стандартизацией, - с видимым удовольствием протянул Люциус. Ему нравилось это слово. - То, что у них в итоге получилось, достойно всяческих похвал. Я принёс тебе письменный отчёт. Стандартная для стран Европы учебная программа на шесть предметов больше программы Хогвартса. И они установили очень высокий уровень по итоговым оценкам выпускников...

Вы так говорите, словно это ваша заслуга, - пробормотала Гермиона.

Ну не совсем моя, - Люциус довольно улыбнулся. - После победы светлой стороны многие семьи были вынуждены покинуть страну. Они нашли своё место в Европе, освоились и заняли приемлемое для своей крови и состояния положение. Но это не значит, что они собрались прощать оскорбления, конфискацию домов, бесконечное таскание по судам, допросам и гибель родственников. Стараниями наших бывших соотечественников планка очень высока. Честно говоря, даже выпускники Дурмстранга не соответствуют этому проклятому уровню. По крайней мере, не все. Хотя кого это волнует? - маг допил чай и поставил пустую чашку на столик. - Главное, что уровню полностью не соответствуют выпускники Хогвартса. И это, вкупе с законом "О защите магических детей", даёт нам пространство для маневра.

Чувствую, что пожалею об этом. Но какого маневра?

В соответствии с этим международным соглашением "Об образовательном уровне" каждой стране дан десятилетний переходный период на то, чтобы привести образовательную систему в порядок, добавить предметы, изменить кое-какие законы. Волевым решением Дамблдора и его... своры решили не принимать никаких законов, касающихся обучения в Хогвартсе. Драко и его союзники не согласны с этим. Сын подготовил достаточно талантливый проект закона, который нужно внести на обсуждение. Для этого и необходим выход к общественному мнению черех колдовскую прессу.

Зачем? - обреченно спросила Гермиона, чувствуя что, не может уловить суть беседы.

Люциус закрыл глаза. Гермиона была уверена, что он считал до десяти.

В соответствии с одним из самых древнейших правил Совета Магов один лорд Совета может внести предложение на обсуждение, если его поддерживают как минимум ещё два лорда Совета. Решение о том обсуждать или не обсуждать предложение принимается или отклоняется подавляющим большинством голосов. Первоначальное предложение Драко о принятии на повестку закона о магическом образовании было отклонено в феврале этого года и более вынесено быть не может. Однако поправкой Совета Магов в восемнадцатом веке древнее правило было слегка изменено. Отклонённое предложение может быть в бесспорном порядке вынесено на обсуждение, если не менее тысячи совершеннолетних не ограниченных в правах магов, постоянно проживающих на территории страны, поддержат необходимость обсуждения этого предложения, - явно процитировал он какой-то документ.

То есть.... Нужно подписи собрать? - медленно произнесла Гермиона, наконец, догадываясь. - А для этого... Информационная война?

Да. Информационная война. Чудесное, надо сказать маггловское изобретение. Я иногда листаю маггловские газеты перед какими-нибудь выборами, вижу, как кандидаты поливают друг друга грязью и чуть не плачу от умиления.

В то, что Люциус Малфой читает газеты обычных людей, верилось слабо. Но в принципе всё может быть.

Начинать войну нужно немедленно. Дамблдор на наше счастье допустил ряд серьёзных ошибок.

На колени Гермионы опустилась бумажная папка с простыми нитяными завязками. Где он её прятал?!

Министерство Магии гудит как пчелиный рой. Обыватели тоже шепчутся по углам. В этой ситуации просто необходимо появление "гласа народа". И таковым станет твой журнал. Ясно?

Гермиона молча кивнула. Папка была набита под завязку. Какие-то газетные вырезки, копии отчетов, справок...

Начнём, пожалуй, с истории Оливера Тамплера, магглорожденного. Ознакомься на досуге. Очень занимательно.

Гермиона вновь кивнула. Она чувствовала себя уставшей. Слишком большой поток информации для отвыкшего от подобных нагрузок мозга. Нужно выпроваживать Люциуса Малфоя как можно скорее. Она свернётся в клубок под тёплым одеялом и как следует всё обдумает. Но прежде....

Если удастся.... То, что будет дальше?

Когда удастся, - резко поправил её Люциус. - Реакцию толпы несложно предсказать, Гермиона. Всё просчитано. Закон будет вынесен на обсуждение и принят. Это займёт время, конечно. Лет пять. А может быть и больше, но у нас есть этот срок, - волшебник тихо вздохнул. - Закон позволяет создавать школы для обучения малолетних магов колдовским наукам. Установлены требования к учредителям, местоположению и прочему. С учетом международных стандартов, естественно. Через семь лет с этого дня в Англии будет существовать две школы. Одна соответствует драконовским стандартам конфедерации. А вторая нет. Таким образом, все дети с магическими способностями будут получать образование в "правильной школе". Вторая же будет закрыта. И ничто, ни директор-герой, ни тысячелетняя история не помогут ей. Хогвартс будет закрыт.

Во всём виноват Дамблдор.

Во всём виноват Дамблдор.

В смерти близких родственников, в упадке традиций магического мира, в преследовании чистокровных семей, в засилье грязнокровок в Министерстве Магии, в том, что аврорам разрешено применять Круциатус на допросах, в том, что Азкабан забит под завязку...

Во всём виноват Альбус Дамблдор.

Глупая, детская ненависть взрослых людей.

Но Гермиона никогда не осознавала, насколько далеко простирается это чувство. Ненависть так сильна, что этот человек, вальяжно развалившийся в мягком гостиничном кресле, готов принести в жертву первую в мире магическую школу ради утоления своей жажды мести. Он готов погубить дело четырёх великих волшебников, уничтожить место, которому магическая Великобритания обязана всем. Место, которому сам обязан очень многим. Великий Мерлин... и Гермиона Грейнджер будет в этом участвовать!

Девушка уткнулась лицом в ладони, пытаясь скрыть от новоявленного "патрона" свои слёзы. К счастью, Малфой ничего не сказал о её молчаливой истерике.

Гермиона слышала шелест мантии и краткую заминку - Люциус Малфой не мог стоять ровно без своей трости. Затем ощущение его близкого присутствия, резкий холодный запах одеколона, тихие шаги и щелчок замка в двери. Люциус Малфой ушёл.

Гермиона сползла с кресла на ковёр. Почему-то на полу она по-прежнему чувствовала себя комфортнее в минуты стресса. Последствия пребывания в Азкабане.... Это тюрьма останется с ней навсегда.

После получаса раскачиваний из стороны в сторону Гермиона кое-как сумела успокоиться. Всё не так плохо. Всё не плохо. Почему её вообще должно волновать что-то кроме её личного благополучия? К чертям маггловским Хогвартс! Она его даже не закончила!

Девушка стянула со столика тарелку с остывшим ужином. Еда, пусть и не слишком вкусная, помогла окончательно прийти в себя. Она снова раздувает из мухи слона. Честное слово! Хогвартс! Ха! Дамблдор! Ещё раз ха! Не пойти бы им всем! Ещё неизвестно, что будет с этой затеей насчет информационной войны, о которой разглагольствовал Люциус Малфой. Гермиона сильно сомневалась, что у чистокровных магов получится применить маггловскую тактику. Разве что настоящих простецов наймут.

Вскоре она совсем восстановила душевное равновесие. Приняла душ, переоделась в тёплую пижаму, подогрела заклятьем чайник и устроилась в постели, решив перед сном немного почитать материалы из бумажной папки. Малфой предоставил ей простые копии - даже не заверенные. Но этого вполне хватило.

То, что создали на заседании Международной Конфедерации магов, в какой-то мере напоминало маггловское Болонское соглашение. Двадцать две страны договорились в течение десяти лет ввести на своих территориях двухступенчатую систему волшебного образования и единую систему испытаний и оценок знаний.

Обучение колдовству должно было начинаться не с традиционных одиннадцати лет, а с десяти. Первая ступень - так называемое стандартное образование, длительностью целых шесть лет. Самое главное, что "стандартная" ступень имела школьную программу, сложнее, чем была в Хогвартсе!

Двенадцать обязательных предметов! Двенадцать! История магии, предусматривающая, в том числе изучение мировой истории, трансфигурация, включающая основы анимагии, чары и заклинания, зельеварение вкупе с изучение лекарственных зелий и отваров и ядоварение, гербология, астрономия, поделённая на обычную астрономию и связанную с ней астрологию, уход за магическими существами, изучение древних рун и знаков, арифматика, прорицания, изучение магглов для чистокровных магов и магические законы и традиции для выходцев из семей магглов и полукровок. И, конечно же, боевая магия, объединяющая в себе целых три дисциплины!

Цирцея и Моргана! Двенадцать предметов! Гермиона прекрасно помнила, как на третьем курсе взвалила на себя изучение дюжины предметов и чуть физически не надорвалась. Хорошо, что хватило ума отказаться от двух. Но даже десять предметов было ношей, которую удавалось тащить с большим трудом.

Двенадцать! И самое главное, что каждая страна может по своему усмотрению дополнять основной список любыми дисциплинами. Виктор рассказывал, что в Дурмстранге всерьёз изучают основы целительства, а Флер как-то щебетала о занятиях по художественным искусствам магов и магическим танцам.

В соглашении каждому предмету давали распространённое определение, по крайней мере, на два абзаца с более чем подробным освещением круга вопросов, которые должны быть изучены в течение шести лет.

По исходу шести лет обучения студенты магических школ сдают экзамены, сильно напомнившие Гермионе английские С.О.В.ы. Разве что оценки за них выставлялись в виде баллов - десять единиц за каждый предмет. Соглашение устанавливало единую для всех стран планку - не менее шести баллов за предмет и в целом общий результат экзамена не должен быть ниже восьмидесяти. Только с такими результатами можно надеяться на продолжение обучения на второй ступени продолжительностью три года.

Экзаменационные комиссии должны были быть интернациональными. Формирование групп магов-экзаменаторов стало делом и обязанностью не стран, а самой Конфедерации. Правда, как это будет происходить, и на какой основе будут работать эти маги, дадут ли они клятвы или заключат контракт, в какую школу поедут - эти вопросы пока не были определены. Впрочем, впереди ещё семь лет.

Также планировалось заранее, за три года до выпуска привлекать к студентам внимание возможных работодателей. Это включало организацию выездов, летних практик и стажировок. Благодаря единой системе итоговых оценок выпускники могли бы найти работу в других странах. Не в чужом Министерстве Магии, конечно, но в частных компаниях.

В целом Соглашение, на взгляд Гермионы, было очень прогрессивным документом. Особенно для волшебников, которые, как иногда казалось, застряли в замшелом Средневековье и не собирались из него выползать.

Гермиона отложила в сторону брошюру в пятьдесят шесть страниц. Общее направление она поняла, а в детали можно вникнуть и в другое время. В этот вечер её больше занимали компрометирующие истории, собранные Малфоем. Начала изучение толстой папки она, как и советовали, с Оливера Тамплера.

Магглорожденный выпускник факультета Равенкло, проходивший ученичество в клинике святого Мунго, заинтересовался причинами расстройства умственного здоровья своих родителей. В маггловской клинике миссис и мистеру Тамплер поставили диагноз - болезнь Альцгеймера. Крайне редко, но все же этот недуг поражает людей до сорока лет.

Но вот с какой вероятностью умственными инвалидами станет супружеская пара? Причем болезнь Альцгеймера разовьётся у них одновременно и в течение нескольких недель?

Юный мистер Тамплер при поддержке своего наставника провёл необходимые тесты и выяснил, что сумасшествие родителей - это результат действия заклятий Империус и Обливэйт. Причем первые, наиболее сильные чары, были наложены более десяти лет назад и периодически обновлялись.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы подсчитать, что десять лет назад Оливер Тамплер как раз был мальчиком, едва справившим одиннадцатилетие, и о магии понятия не имел. Возможно, он готовился к первому учебному году в средней школе, когда в окно его комнаты постучалась сова с письмом из Хогвартса.

Законопослушный мистер Тамплер, опасения которого полностью оправдались, сразу же отправился в Аврорат. На руках у него было заключение комиссии целителей, в котором ясно говорило "Империус был наложен на магглов", а в душе полная уверенность, что хранители магического правопорядка ему помогут и точно во всём разберутся. Они и разобрались. По всем правилам провели проверку и написали отчет, подтверждающий, что в наложении Первого Непростительного на несчастных простецов у доблестных магов никаких сомнений нет. Вот только ввиду плачевного состояния пострадавших выяснить личность преступника невозможно. Поэтому "нам очень жаль, дело сдано в архив".

Оливера Тамплера через месяц после его обращения в Аврорат выставили из клиники святого Мунго за "проступок, порочащий репутацию клиники святого Мунго, недопустимый для целителя". Гермиона сомневалась, что "проступок" имел место быть. И не сомневалась, что Люциус Малфой "пригрел" магглорожденного в надежном месте, как ценного свидетеля.

К материалам Тамплера прилагалось ещё кое-что. Более чем независимая комиссия целителей, наполовину состоящая из иностранцев и возглавляемая бывшим главой клиники святого Мунго, обследовала, по заявлению "обеспокоенных" магглорожденных колдунов и ведьм, ещё девять семей. Было выявлено семь случаев наложения Империуса и заклятий, изменяющих память, разной степени сложности. Срок наложения таков же, как в деле Тамплера - год перед поступлением магглорожденного в Хогвартс. Среди околдованных магглов оказалась супружеская чета Криви.

Гермиона села на кровати, обняв колени. Она планировала лечь спать до полуночи, но после прочтения таких материалов с неё слетела всякая сонливость.

Империус - запрещённое заклятье Подвластия, позволяет подчинить своей воле любого человека. Способных сопротивляться принуждению магов можно пересчитать по пальцам одной руки. Обливэйт - изменяет воспоминания, применяется только с разрешения Министерства Магии и исключительно лицензированными специалистами.

И причины, по которым эти чары применяли к обычным магглам, были вполне понятны. По-крайней мере для Гермионы. Не все родители согласны отправлять своих детей неизвестно куда учиться непонятно чему. Да кто вообще, находясь в здравом уме, позволит детям уехать на другой конец страны в место, куда нельзя приехать для осмотра? Нельзя поговорить с учителями и директором, осмотреть классы и спортивный зал, походить по спальням и проверить действительно ли квалифицированный медик работает в медпункте. А чем кормят? А каков процент выпускников поступает в университеты или находит хорошую работу? Кто ответит на эти вопросы обычным людям?

Гермиона с тревогой попыталась вспомнить реакцию своих родителей на визит МакГонагалл. Они не слишком возражали против её учебы в школе чародейства и волшебства Хогвартс, хотя и не выказывали особого восторга. А ведь должны были! Гермиона получила стипендию в школе святой Марии, в одной из самых престижных школ для девочек в стране. Кое-кто платит за обучение там сотни тысяч фунтов, а её приняли бесплатно. Родители, отмечавшие получение письма-рекомендации, также торжественно, как Рождество, должны были отговаривать её от "волшебной сказки" изо всех сил. Но они не делали этого. Спокойно согласились посетить Косой переулок, купили дочери школьные принадлежности.... Была ли их сговорчивость результатом заклятья Империус?

В папке нашелся подробный отчет о событиях второго курса Гермионы. С упором на то, что четыре студента - три магглорожденных и одна чистокровная ведьма, пробыли в лазарете школы огромное количество времени, не получив помощи. Информация о травмах студентов замалчивалась администрацией Хогвартса.

Альбус Дамблдор, в самом деле, допустил несколько серьёзных ошибок. Гермиона не знала, во что там превратился Хогвартс, но во время её учебы подобного не было. Даже на шестом курсе, когда всю страну трясло от военных действий, а в школе под одной крышей находились дети Пожирателей и авроров. Были дуэли, были драки, но до серьёзной крови никогда не доходило.

Времена изменились, как оказалось. За три последних года погибло пять школьников. Трое пали в межфакультетской дуэли. Два слизеринца, последние представители своих семей, и один магглорожденный сирота с факультета Хаффлпаф. Как поняла Гермиона, дуэль была массовой, и участвовали в ней, как минимум, человек сорок. Но погибли только эти трое. В заключении о причинах смерти, подписанном директором и школьной медсестрой, было указано "заклятье Секо". Да, у всех троих. Вот только каждый первоклассник знает, что порезы от Секо можно убрать простым Тергео, а кровопотерю восстановить глотком специального зелья. Они там без помощи валялись?!

Кроме дуэлянтов было еще два трупа - самоубийцы. Равенкло и Слизерин. Девочки. Якобы от несчастной любви. Но официальная версия под большим сомнением.

Смерть под крышей школы - это всегда тень на её руководство. Когда в одна тысяча девятьсот сорок втором году погибла магглорожденная Натали Миртл, Хогвартс хотели закрыть. Когда в две тысячи третьем погибли четыре студента - никто даже не озаботился расследованием. Некому было. Сироты - кому они нужны?

Когда эту папку опубликуют, волшебникам Британии будет, о чем разговаривать целый год. Общественное мнение великая сила, а всласть поголосить любят не только в пабах Ирландии.

***

Покупать домовых эльфов Гермиона отправилась вечером следующего дня, когда появившийся в зеркальце мистер Стеббинс сообщил, что "пора" и "нас будут ждать".

Ждали их, конечно, не в Министерстве Магии, а в самой унылой и грязной лавочке Лютного переулка. Это только в справочниках по устройству магического мира Бюро распределения домовых эльфов занимается "учетом существования волшебных тварей, имеющих прозвание "домовик" либо "домовой эльф", а также устройства оных существ, оставшихся без крова и присмотра". Эти короткие строчки точно не объясняют, что сотрудники Бюро - это, по сути, охотники и следопыты. Они точно знают, у кого и сколько домовиков находится во владении. Они охотятся и расставляют ловушки на домовиков, выгнанных хозяевами или лишившихся крова в результате несчастного случая. Пойманных волшебных существ сажают в клетки и продают за звонкую монету тем, кто "подал заявку".

В тесном помещении, освещенном чадящими лампами, стояли клетки. Много-много клеток, заполненных несчастными измученными существами. Кто-то был в более-менее чистом полотенце или наволочке - недавно поймали, некоторые в лохмотьях или вовсе голышом. Грязные, дрожащие от холода и страха, несчастные, ни в чем не виноватые.

Гермиона с трудом подавляла ярость. Хотелось, как на третьем курсе, врезать кулаком по ухмыляющейся роже "продавца", предложившего им выбрать "товар".

Мистер Стеббинс тихо кашлянул, отвлекая внимание клиентки на себя. У него было достаточно времени, чтобы изучить полную биографию Гермионы Джин Грейнджер. В том числе её отношение к домовым эльфам.

Волшебница и её сопровождающий медленно шли вдоль клеток, рассматривая обитателей. Кто-то из домовиков сжимался в комочек, когда они подходили. Другие, наоборот, прижимались к решеткам.

Гермиона начала чувствовать признаки подступающей истерики уже через несколько минут. Нужно было поторопиться с выбором.

Эти! - она ткнула пальцем в крайнюю в ряду клетку, где сбилось в кучу сразу четверо эльфов - два взрослых домовика и парочка вдвое меньше.

Скорее всего, они были одной семьёй - родители и дети. Наволочек или полотенец у этих страдальцев не было - четвёрка куталась в одно дырявое одеяло.

Отличный выбор, мадам! - радостно воскликнул подскочивший "продавец". - Кого из них вы берёте?

Гермиона увидела, как затряслись уши у одного из взрослых эльфов, и тихо ответила:

Всех четверых.

Волшебник достал из кармана связку разнокалиберный ключей.

Давайте-ка, мелюзга. Вас купили! Мэм, они голышом, но у меня где-то тут были тряпки....

Гермиона молча протянула стопку маленьких пушистых полотенец, купленных в торговом центре рядом с отелем. Маленькие существа в ярко-желтой ткани выглядели еще более несчастными и забитыми. Самый маленький эльф тихо шмыгал носом.

Три тысячи галеонов, мэм.

Колдунья едва сдержала негодующий вздох. Но это как раз была ситуация, когда не поспоришь и не поторгуешься. Не нравится цена - проваливай! Волшебник с жадностью смотрел, как Гермиона выписывает чек. Чек на предъявителя.

Вот и всё, ребята! - преувеличенно ласково обратился колдун к домовикам. - Вас купили. Новый хозяин и новый дом. Возрадуйтесь.

Эльфы затряслись как в припадке. Наверное, он колотил их и запугивал, подумала Гермиона. Острое желание воткнуть что-нибудь острое в это лицо вернулось. Девушка сделала шаг назад и наткнулась на клетку, в которой кто-то завозился и забормотал.

Думаю, нам следует покинуть это место, - сказал мистер Стеббинс, с жалостью разглядывая домовиков. - Мисс? Что-то не так?

Гермиона молчала, продолжая разглядывать клетку, на которую чуть не упала. За толстыми прутьями, на отвратительно грязном полу, сидел ещё один домовик. Очень старый, практически дряхлая развалина. Лысый череп, потрёпанные уши, серая свивающая с костей кожа в пятнах. Маленькими руками домовик зажимал себе рот, пытаясь заглушить свой голос.

Она узнала этого эльфа. Сколько раз караулила его в темно коридоре, рассчитывая поговорить или утешить. Она жалела его, потом ненавидела и после просто забыла о его существовании.

Гермиона сделала маленький шажок к клетке и нерешительно позвала:

Кикимер!

Глава 18

Четвёрка домовых эльфов, в самом деле, оказалась семьёй. Старшую эльфийку звали Лобби, её супруга Кнутти, а детей, мальчика и девочку, - Стинки и Динки. Гермиона, когда новые слуги, представлялись ей, подумала, что домовые эльфы, похоже стремятся получить звонкие короткие имена. Такие, чтобы людям было удобнее, когда они зовут или приказывают.

Эльфы стали свободными в результате несчастного случая - их последняя хозяйка погибла, отравившись неправильно сваренным зельем из аптеки, а дом конфисковало Министерство Магии, потому что наследников не нашлось. Домовики даже не успели выбраться из дома, который вдруг оказался чужим, когда за ними явились маги из Бюро. В клетках они пробыли целый месяц, потому что мало кто в нынешние времена готов потратить на домовика целую тысячу галеонов.

Волшебники с ценным во всех смыслах грузом переместились через сеть Летучего пороха прямо в холл особняка на площади Гриммо. Во всём доме это был единственный подключенный к общей ветке камин. Гоблины расстарались и установили специальную заслонку, которая не пропускала никого без согласия хозяев дома. Очень полезное устройство.

Гермиона наблюдала за оказавшимися на середине холла эльфами, пока мистер Стеббинс зажигал волшебные огни. Она увидела, как уходит напряженность и испуг, как маленькие существа начинают оглядываться по сторонам и тихо шептаться между собой. Полагается ли хозяевам что-то говорить? Гермиона не знала.

Эльфийка по имени Лобби, как самая старшая в семьи, и самая смелая, отделилась от группы и поклонилась Гермионе так низко, что уткнулась носом в пол:

Лобби и её семья благодарят за хороший кров. Клянёмся верно служить новой хозяйке и её дому, - эльфийка чуть замялась и добавила тихо. - Хозяйка купила всю семью. Хозяйка очень добрая.

Один из эльфов совсем не легонько толкнул в бок Кикимера, уставившегося на стену со стёртым холстом. Там когда-то висел портрет его любимой госпожи и, похоже, старик прекрасно помнил об этом.

Кикимер благодарит за кров, - пробормотал он, не отрывая взгляда от стены. - Он будет верно служить своей хозяйке-грязнокровке.

И побрел куда-то в глубину темного коридора.

Какой... плохой эльф, - потрясенно сказал Стеббинс.

Гермиона лишь пожала плечами. Кикимер был стариком, а старики, как известно, не меняются. В любом случае слово "грязнокровка" ей осталось слышать не очень долго. Жизненный путь Кикимера заканчивается, его магия практически иссякла. Грубое бесполезное существо, за которое она заплатила сто галеонов. Зачем она вообще его купила? Вряд ли Гермиона могла ответить на этот вопрос что-то определённое. Когда она поняла, что существо в клетке действительно тот самый Кикимер - домовик семьи Блэк внутри что-то противно зашевелилось. Смесь из радости, отвращения, злости и любопытства. Как Кикимер попал в клетку? Ведь он принадлежал Гарри Поттеру, который по-прежнему находится в добром здравии и под крышей своего дома. Домовика нельзя просто так выпнуть за дверь. Его можно освободить только за какой-то проступок. Что же совершил Кикимер? Или не совершил? Любопытство, в конце концов, победило, и Кикимер был куплен.

Гермиона показала домовым эльфам кухню, которая уже была оборудована строителями всем необходимым для приготовления пищи. На первом подземном этаже также находились кладовые для провизии, ледник, прачечная, комната для вин с громоздким медным аппаратом для приготовления домашних настоек, бойлерная и три небольших комнатки, две из которых тут же облюбовали для проживания домовики. Кикимер, как следовало ожидать, устроил себе логово под бойлерным котлом. Этот эльф не собирался изменять своим привычкам.

Похоже, они приживутся, - с улыбкой сообщил мистер Стеббинс, глядя на эльфийских малышей, шумно затеявших делёжку стенной ниши. - Особняк достаточно старый и с историей. Только в таких местах домовики и селятся.

Вскоре выяснилось кто в эльфийской семье главный. Лобби, конечно. Эльфийка быстро обежала кухню и прилегающие помещения, осмотрела всё и подошла к хозяйке с вопросами.

Удивительно, но всю кухонную утварь, принадлежности для домоводства, включая разные мелочи вроде чистящих средств, домовики могут закупить самостоятельно. Правда, покупки они могли совершать только в нескольких магазинчиках Косого переулка и на сумму не более двадцати галеонов в день. Но всё равно это было отличным подспорьем для волшебников-хозяев.

Следующие два часа были посвящены внушительному списку будущих покупок. Ещё одна неожиданность - в каждом "приличном" доме есть небольшой огород, где выращивают зелень к столу. И как раз в десятых числах апреля подходил срок устройства первых грядок. Гермиона решила, что она как раз "приличная" хозяйка и к немаленькому списку добавились лопаты, грабли, вилы, ведра, три лейки, одна садовая тачка и огромное количество семян.

После списка следовало перейти к самому главному. Косясь на рассматривающего какой-то документ финансиста, Гермиона тихо поинтересовалась у Лобби, умеет ли она обращаться с детьми. С очень маленькими, едва появившимися на свет, младенцами. Пеленки, распашонки, бутылочки.... Эльфийка разглядывала её как-то слишком внимательно.

У хозяйки будут дети! - вдруг тоненько взвизгнул Кнутти.

Остальные домовики подхватили писк, и через секунду недоумевающая и смущенная Гермиона находилась в центре какой-то вакханалии. Эльфы чуть ли не плясали в хороводе, вопя что-то одобрительное. Даже Кикимер высунул голову на шум.

Типичная реакция домовиков на подобную информацию, - улыбаясь, сказал мистер Стеббинс. - Хозяйские дети для них - высшая ценность. Теперь они точно уверены, что их купили не для перепродажи. Могу я поинтересоваться, мисс Грейнджер? Ваши дети... уже появились на свет?

Да, - искривила правду Гермиона.

Строго говоря, дети должны были появиться на свет в конце июня. Но колдунья уже терзалась мыслями о том, как скрыть факт их одновременного рождения. Не лучше ли разделить квартет на пары и объявить их близнецами, родившимися с разницей в год?

Маг задумчиво кивнул. О муже, который должен быть у каждой женщины, он почему-то не спросил.

Выяснилось, что лучше всего могла управляться с детьми Лобби. Служанка обронила, что занималась этим, когда был "жив старый хозяин, а молодой только народился". Не хотелось разлучать семью, но ничего не поделаешь. К тому же это всего на три месяца - Кнутти и эльфийские малыши вполне справятся с обустройством особняка.

Уже на следующий день Гермиона вылетела в Хельсинки, нагрузившись под завязку всеми интерьерными каталогами Великобритании. Эльфийка Лобби, невидимая под чарами, летела на соседнем сиденье. Гермиона выкупила место рядом с собой и отказывала всем, кто хотел бы составить ей компанию.

Приехали они в Эспоо как раз вовремя. В коттедже, несмотря на поздний час, царил переполох. Сбившиеся в кучу в углу гостиной девушки, визжали от страха. Гермиона, едва не свернувшая в спешке лодыжку, мрачно осведомилась, в чем причина криков. Ксения, не прекращая голосить, указала дрожащей рукой на люстру.

Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы присвистнуть. На люстре сидело, качалось и, кажется, дразнилось странное зелёное существо, напоминающее человечка.

Я только хотела кактус полить! - глотала слёзы Ольга. - А оно как прыгнет!

У Беллатрикс будут способности к трансфигурации, - пробормотала Гермиона. - Лобби, я тебе говорила.

Бам! С люстры упал самый обычный кактус в горшке. От удара керамическая емкость раскололась, и цветастый ковер оказался испачкан землей. Проинструктированная эльфийка просто развеяла детские чары оживления за несколько секунд. Вот она сила и величие магических существ! Сама Гермиона вряд ли смогла бы расколдовать кактус за такое короткое время. Не говоря уже о том, что это было превращение неживого в живое и простым "Фините Инкантем" тут не отделаешься.

Перепуганных девушек и махающую "животворящим" крестом мадам Анну Гермиона успокаивала долго. На требования поменять дом ответила просто - денег у неё сейчас свободных нет. Но если девушки согласятся оплатить аренду в счет своего будущего вознаграждения, то можно быстро найти вариант.

Как оказалось, жадность была сильнее страха. К тому же Гермиона пообещала, что "странности" вскоре прекратятся. И продемонстрировала им "освященную реликвию", призванную отгонять "нечистую силу". Даже странно, что в годы повального увлечения мистикой девушки признали в обрубке дерева, напоминающем злобный африканский тотем, христианскую святыню.

Тотем, кстати, в самом деле, был магическим. Часть наследства Беллатрикс, леди Лестранж. Но он не отгонял злых духов, а скрывал большую часть волшбы, творившейся в доме от окружающего мира. Местные авроры, как опасалась Гермиона, должны, в конце концов, заинтересоваться тем, что творится в коттедже. А этого очень не хотелось.

Вскоре и в самом деле стало гораздо спокойнее. Но не из-за деревянной колоды, установленной в коридоре, а благодаря усилиям вездесущей домовой эльфийки Лобби. Гермиона велела ей лишь следить за девушками, ни в коем случае не убирать и не готовить. И без этого эльфийка выглядела порядком запыхавшейся и даже как-то пожаловалась, что "у хозяйки уж очень беспокойные дети. Не уследишь за ними".

В доме больше не летали предметы, не оживали кактусы, не загорался огонь, не замерзала воды в горячей кастрюле. Мелкие детали вроде самодвигающихся тарелок и убегающих от ног тапочек в расчет не брались. Понаблюдав за этой "идиллией" несколько дней Гермиона совсем успокоилась и вернулась к делам.

Она дописывала кодекс своей семьи. Не отвлекавшееся на другие дела вдохновение вернулось, и шесть последних глав были закончены за каких-то четыре недели. Теперь оставалось лишь ждать вердикта Милисент, попутно отшлифовывая написанное самостоятельно.

Попутно Гермиона общалась с дизайнером интерьера посредством маггловского "Сквозного зеркальца" - веб-камеры. Беседы длились не один час. Однажды волшебница чуть голос не сорвала. И им было из-за чего спорить. Интерьер, который подготавливали в "Будуаре королевы Виктории" не предполагал ничего современного. Ни систем пожаротушения, дымоудаления, сигнализации, которые нужно спрятать за специальными панелями. Ни электрической проводки, ни телефонной линии, ни спутниковой тарелки, мастерски спрятанной за каминной трубой. Естественно, в волшебном доме не предполагалось никакой техники сложнее граммофона. Ни стереосистем, ни телевизора, ни компьютера.... Просто не к чему подключать, а волшебные заменители электричества еще не изобрели.

Элизабет слала цветные картинки по электронной почте, и интерьер комнаты утверждался или не утверждался. Если решение Гермионы было положительным, то начинался поиск компаний, которые изготавливали такую мебель, такие обои, такие панели...

В некоторой степени это было очень увлекательно.

Почтовый ящик Гермионы был заполнен письмами с фотографиями и видеофайлами. В Лондоне был снят просторный склад, куда привозили купленную мебель и материалы и откуда забирали необходимое строители-гоблины, работавшие на отделке особняка. Бригадир строителей скривился, узнав, что работать придётся по цветным картинкам, но вслух ничего не сказал. В конце концов, закону "Клиент прав пока платит" подчиняется весь клан Гринготтс, а не только банк.

***

Лорд Люциус Малфой, видимо, постоянно держал связь с Милисент, потому что импровизированное досье на всех "лордов" и "леди" Совета Магов появилось на следующий день после того, как она отправила последние главы кодекса "на проверку". У неё было целых двадцать часов свободного времени. Гермиона не знала чем заняться и выбирала между походом в местный музей естественной истории и путешествием по книжным магазинам, когда шкатулка негромко щелкнула, объявляя, что внутри новая "посылка".

Это была бандероль от старшего Малфоя - картонная папка, содержащая в себе двадцать семь тонких желтых конвертов, внутри которых в свою очередь находились бумажные листы и фотографии. Конверты, цветные скрепки, самоклеящиеся синие и красные ярлычки - тот кто готовил досье, видимо, обожает всякие канцелярские мелочи. И это явно не сам Люциус Малфой. Может быть, секретарь или личный помощник? Или Драко Малфой?

Двадцать семь - столько волшебников и ведьм состояло в Совете Магов, законодательном органе магической Великобритании. Не больше и не меньше. Двадцать семь, включая Альбуса Дамблдора, который был представителем суда волшебников Визенгамота. Семья Дамблдор потеряла место в начале века, когда Кендра Дамблдор забрала от имени супруга "золотой запас" размером в тридцать тысяч галеонов.

Гермиона пробежалась глазами по списку и подивилась, что в нём на три четверти незнакомые фамилии. Понятно, что после войны из Совета исчезли представители традиционно слизеринских фамилий. Но где же Поттеры, Лонгботтоны, Боунс? Разве это не достаточно чистокровные древние семьи, чтобы иметь своё место в единственном законодательном органе страны?

Из всего списка, за исключением фамилий Малфой, Нотт и Флеминг, ей были знакомы лишь "МакМиллан", "Гэмп" и "МакЛагген". Первый явно имел отношение к Эрни МакМиллану с факультета Хаффлпаф. Эрни был бы неплохим парнем, если бы не его напыщенность. Гэмп - кто не слышал про волшебников из этой семьи, тот не читал учебник заклинаний за пятый курс. Ведь это Авгур Персиваль Гэмп изобрёл Определяющие чары - Специалис Ревелио. МакЛагген... ну, на факультете Гриффиндор курсом старше учился некто Кормак МакЛагген. Шкаф в шесть футов высотой, помешанный на квиддиче и спорах. Гермиона как-то застала его поедающим яйца докси на "слабо". Ну не идиот ли?

Хорошее было времечко...

Вздохнув, Гермиона углубилась в изучение досье. На нескольких листках уместились все основные сведения - именно то, что полагается знать, чтобы составить мнение о конкретном человеке. Возраст, внешность, общественное положение, финансовый статус, родственные связи, положительные и вредные привычки, профессиональная карьера.... Тонким карандашом на полях или внизу листов было приписана краткая характеристика с точки зрения лояльность Альбусу Дамблдору и тем, кого газеты честили "Пожирателями Смерти". Гермиона не узнала почерк, но не сомневалась, что тонкие высокие буквы принадлежат руке Люциуса Малфоя.

В большинстве своём лорды Совета магов относились к одному типу. Волшебники в возрасте от сорока до семидесяти лет, с родословной достаточно чистой, чтобы консервативная часть магической Великобритании не шепталась "о засилье грязнокровок", но не замеченные в расистских настроениях и с присутствием одного-двух нечистокровных магов среди ближайших родственников. Как правило, они были женаты на колдуньях с безупречной репутацией, обременены законопослушными детьми и даже внуками. Каждый второй работал на достаточно высокой должности в Министерстве Магии, но уже находился в отставке. И, конечно же, все "страдали" благотворительностью в пользу клиники святого Мунго и школы чародейства и волшебства Хогвартс.

Родовитые, состоятельные, правильные... скучные.

Куда интереснее было читать биографии тех, кто выделялся из этой массы. У таких и досье было длиннее, и запоминались они лучше.

В первую очередь стоило бы отметить Драко Малфоя, основного "оппозиционера" в Совете Магов, главную головную боль Альбуса Дамблдора. Оказалось, что читать про бывшего сокурсника, фактически бывшего самым главным школьным врагом, как минимум интересно.

Драко Малфой родился шестого июня. То есть он возвращался из Хогвартса на летние каникулы, то на следующее утро праздновал своё день рождения. Везунчик. И он сдал С.О.В. с десятью "Превосходно" - результатом лишь ненамного ниже результата Гермионы. Но до Т.Р.И.Т.О.Н. он не дотянул - исключен из Хогвартса без указания причин. В настоящее время женат на Панси Атенаис Паркинсон, последней представительнице этой семьи. Их первенца зовут Скорпиус Гиперион, а в ноябре прошлого года малую семью Малфой можно было бы поздравить с рождением второго сына - Салазара.

Драко Люциус Малфой никогда не работал в Министерстве Магии, Хогвартсе и клинике святого Мунго. В графе "профессия, род занятий" стояло лаконичное "дела семьи Малфой". На молодого волшебника специальными Указами Министра Магии и Решениями Визенгамота наложены многочисленные ограничения - на работу в Министерстве Магии, на использование порталов, на выезд за границу, на совершение особо крупных покупок, на появление на официальных мероприятиях вроде чемпионата мира по квиддичу....

За нарушение хотя бы одного пункта следует немедленное заключение в тюрьму для волшебников - Азкабан на срок от трёх до шести месяцев.

Как они только ему дышать не запретили!

Теодор Леонард Нотт родился седьмого сентября одна тысяча семьдесят девятого года. Единственный оставшийся в живых мужчина в чистокровной семье Нотт. Сестры Иветта и Сабрина, пятнадцати и четырнадцати лет соответственно, переведены в Шармбатон в октябре прошлого года. Не женат и не помолвлен. Подобное, насколько знала Гермиона, было большим риском. Подавляющее большинство чистокровных магов вступают в брак до двадцати лет и заводят детей в первые три года брака. Это залог выживания и забота о будущем.

Оценки С.О.В. составляют семь "Превосходно" и три "Выше ожидаемого". Исключён из Хогвартса без объяснения причин. Список ограничений также велик, как и список Драко Малфоя, но с дополнением - "запрещено владеть гиппогрифами".

Лорд Нотт один их тех немногих чистокровных, кто с успехом зарабатывает деньги на магглах и их желаниях. Ему вполне официально принадлежит большой ресторан в Лондоне и несколько баров - в Дарлингтоне, Суони и Глазго.

Симус Флеминг, бывший раньше Финиганом. Сдал Т.Р.И.Т.О.Н. с очень высоким результатом на год позже своих сверстников из Хогвартса, но на данный момент не занимается ничем кроме "дел семьи Флеминг". Состоит в браке с чистокровной колдуньей Катариной Кнеллер. В браке родились две дочери - Дэйдрэ четырёх лет и Дана двух лет. В марте, всего три недели назад, в семье Флеминг появился сын, названный Лиром. Мать Симуса, Эрин Флеминг, находилась на лечении в Италии. Неровными буквами были дописано "безумна". Отец - офицер маггловской полиции скончался летом прошлого года.

Фотографии в досье Симуса не было, но Гермиона прекрасно помнила его по учебе в школе. Светловолосый, синеглазый и очень обаятельный. Любимец легкомысленных девушек и фанат игры в квиддич.

Среди самых ярых сторонников Альбуса Дамблдора, чьи досье были помечены красной полосой, одной из самых заметных фигур являлась Ивэнджелин Доротея, леди Срирдак. В её папку была вложена большая цветная фотография. Увидев изображение единственной "леди" Совета Магов Гермиона пролила чай на колени. По сравнению с... этим Долорес Амбридж с её розовыми кофточками и бантиками на макушке миловидна и образчик отличного вкуса.

Леди Срирдак была огромной. Не такой огромной, как мадам Максим, директриса Шармбатона, которая несла в своём теле половину великанской крови и если бы не рост, то считалась бы очень привлекательной дамой. Нет, Ивэнджелин Срирдак была высокой и очень-очень толстой женщиной. Она как гора! Гора, затянутая в яркую, расшитую золотыми нитями одежду. Декольте размером со среднее кресло и на нём лежат все пять подбородков, корсет и пышные юбки. А сверху всего мантия - как чехол от дирижабля.

Не замужем.

Интересно, по какой причине? - фыркнула Гермиона и отложила в сторону сдобную булочку.

Этим вечером она воздержится от сладкого.

"Купленное" место в Совете Магов и более чем приличное состояние Ивэнджелин Срирдак получила от отца. Тот, в свою очередь заработал несчетное количество галеонов в сороковых годах прошлого века, поставляя зелья и ингредиенты для них в освобожденные от магов Гриндевальда страны Европы. Истощенные войной волшебники Франции, Германии, Италии зачастую отдавали последнее, чтобы получить флакон Крововостанавливающего зелья или Мандрагорова настоя. У Срирдак была своя лаборатория по изготовлению зелий, где денно и нощно работали все взрослые волшебники этой семьи. Но в итоге получилась несправедливость - девяносто процентов выручки оказалось в руках отца Ивэнджелин, которому удалось непонятным образом отделить своё личное состояние от состояния семьи. У его родителей и братьев оказались лишь какие-то жалкие крохи.

Таким образом, между леди Ивэнджелин Срирдак, незамужней колдуньей пятидесяти двух лет, и многочисленными волшебниками фамилии Срирдак, чистокровными среднего достатка, отношения более чем плохие. Срирдак терпеливо ждут смерти леди Ивэнджелин, а сама колдунья явно намерена оставить их без наследства. Возможно, с этим и связаны её огромные траты и активная благотворительность в пользу Хогвартса.

В Совете Магов активно не выступает, довольствуясь ролью дополнительного голоса. При этом представляет себя, а не колдовской род. Иначе прочие Срирдак давно бы превратили её в кучку лоскутков.

Из группы также сильно выделялся лорд Юстас Шилдс, представлявший в Совете Магов интересы своей немаленькой семьи. Шилдсы были бедны настолько же, насколько и чистокровны. То есть очень-очень сильно. Родословная уходила корнями в раннее Средневековье, а достаток у них был не выше, чем у Уизли до начала второй войны. Зажиточное семейство Шилдс разорилось, вложив средства в пресловутый "Магический город". Понадеялись на давнее знакомство и хорошую репутацию и поплатились за это. Вот и остались от былого благополучия лишь место в Совете Магов и безупречная семейная репутация. И первое, и второе маги хранили как гоблины золото.

На первый взгляд Шилдсы были ничем не примечательны и особой роли в волшебной Великобритании не играли. Единственное, что стоило отметить - необыкновенную удачу представителей этой семьи. Во время двух волшебных войн погибло множество магов, и целые кланы прекратили своё существование. Шилдсов же даже не потрепали. Казалось, обе стороны благополучно забыли о том, что где-то существуют маги с такой фамилией.

Дамблдор, памятуя, что Шилдс особой ценности не представляет, всё же держит его при себе. Возможно, иногда "подкармливает" денежными подарками.

Лорд Кассиан Ковач. Чистокровное семейство Ковач перебралось в Англию в начале войны с Гриндевальдом. Кассиан - последний из родившихся на родной земле, в Болгарии. Весьма и весьма состоятельны и находятся на девятом месте в "реестре двадцати" банка "Гринготтс". Лорд Кассиан безнадежно предан Альбусу Дамблдора. Связывает их какой-то давний долг. Но вот лояльность его семьи, особенно сыновей, к "современному Мерлину" оставляет желать лучшего. И Ками Ковач, и Индже Ковач, и Малин Ковач - все учились на факультете Слизерин и страдали присущей всем змеям подозрительностью. При возможности с ними можно было бы договориться. А вот с их отцом, пока ещё крепко держащим власть в семье, нет. Но это только пока.

Практически также истово предан Альбусу Дамблдору был ирландский клан Лонерган и их представитель в Совете Магов - лорд Лиам. Чистокровны до глубины души, но в настоящее время младший брат лорда Лиама женат на магглорожденной колдунье, а один из сыновей и вовсе - на обычной маггле. Лонерган потомственные целители и травники. Сам лорд Лиам возглавляет клинику святого Мунго и слывёт гением и отличным администратором.

Гермионе лицо на фотографии показалось странно знакомым. Где-то она уже видела этого старого коршуна. Но вот где?

Семья Лонерган тесно связана с Альбусом Дамблдором. В том числе через кровь. Сестра отца директора Хогвартса стала женой деда лорда Лиама. И естественно все Лонерган учились только на "приличных" факультетах. То есть на всех кроме Слизерина.

Еще заслуживал внимания колдун Джунипэр Пэриш. Чистокровный маг, который был вполне счастливо женат на магглорожденной колдунье. Ванесса Пэриш погибла в одна тысяча девятьсот девяносто седьмом от руки Пожирателя Смерти... Рудольфуса Лестранжа. После этого лорд Пэриш, до того момента подчеркнуто соблюдавший нейтралитет, присоединился к партии Дамблдора. Но за сторону директора ратовал он не слишком активно.

Интересно, не начнёт ли он сомневаться в своём выборе, когда выяснится, что к партии "Пожирателей" присоединилась магглорожденная?

А между "Пожирателями" и "лордами" Дамблдора как неприкаянные призраки маячили несколько волшебников. Достаточно твёрдые духом, чтобы лелеять собственный нейтралитет, но не настолько влиятельные, чтобы их можно было принимать как реальную угрозу. Стоило отметить среди "нейтральных" ещё одного ирландца, лорда Киллиана из семьи ОТул. У него были бы все перспективы примкнуть к Дамблдору, если бы не ужасные противоречия с кланом Лонерган по поводу куска земли на юге Ирландии. Весьма лакомого куска, если верить карандашным пояснениям Люциуса Малфоя. ОТул не стесняется ставить Дамблдору мелкие палки в колеса, но это всё равно, что комару кусать дракона. Директор периодически пытается конфликт по поводу земли разрешить и усаживает Лонерган и ОТул за стол переговоров.

Только толку от его усилий чуть! И вражда продолжается уже целый век.

Но присоединиться к Малфою вспыльчивому ирландцу мешают убеждения.

Гермиона, в конце концов, выучила все досье наизусть. Затем пришла очередь регламента Совета Магов, записей о заседаниях и сборнике самых лучших речей лордов Совета.

Она даже чертила на больших листах схемы с кругами и разноцветными стрелками, демонстрирующие взаимодействие лордов и леди Совета Магов. Схемы, правда, в ситуации разобраться не помогли. Всё что Гермиона смогла уяснить - в Совете Магов плетутся смертельные интриги. Каждое слово, каждое движение, каждый жест и взгляд - всё взвешено и продумано. Ей, стопроцентной гриффиндорке, нечего и думать о самостоятельном выживании в этом... вертепе. Чтобы отстаивать свои интересы и извлекать выгоду нужно быть.... слизеринцем. Потомственным и прожженным коварством до мозга костей. В крайнем случае, нужно иметь хороший жизненный опыт и соответствующую хватку.

А она? Кто она такая? Магглорожденная гриффиндорка с минимальными навыками. Стоит признаться себе честно - она не лидер. Просто очень хороший исполнитель. Задавали учителя в Хогвартсе провести исследование - Гермиона Грейнджер честно перерывала всю библиотеку, выискивая нужную информацию. Необходимо что-то сделать для Гарри? Гермиона вновь перерывала школьную библиотеку, находила нужную информацию, разучивала заклинание или варила зелье.

Конкретная задача - исполнение с максимальной точностью и эффективностью.

Беллатрикс Лестранж тоже поставила перед ней конкретную задачу - создать свою магическую семью. И Гермиона изворачивается как уж на горячей сковороде, пытаясь выполнить задание самым лучшим образом.

Исполнитель. Хороший исполнитель, теряющийся в неожиданных ситуациях. Сколько раз у неё язык к нёбу прилипал, выскальзывала из рук волшебная палочка, а ноги начинали дрожать, стоило только случиться чему-то непредусмотренному планом?

Гермиона спрыгнула с кровати и закружила по комнате. Папки, которые она просматривала, рассыпались по покрывалу и ковру. Она наступала на них, оставляя отпечатки на желтом картоне.

Черт! Черт! Черт!

С самого начала понятно, что её роль в Совете Магов будет без слов. Всего лишь ещё один голос в поддержку оппозиции Дамблдору, рычаг давления, манекен в ярко освещённой витрине - как угодно! Неприятно, конечно, но что поделаешь? За освобождение из самой ужасной магической тюрьмы в мире нужно как-то расплачиваться.

Она будет держаться Малфоя и выполнять его поручения и соглашаться с ним, как если бы он был учителем, а она студенткой.

Но это ведь пока существует Малфой! А когда его не станет? А если....

Мерлин Великий, вот именно! А что если...

***

Ты плохо выглядишь, - недовольно сообщил Люциус Малфой, стоило только изображению в Сквозном зеркальце проясниться. - Что-то случилось?

Два часа ночи... случились, - сдерживая зевок, промямлила Гермиона. - Я сплю.

Уже нет.

Ни извинений, ни приветствий. Но что взять с Люциуса Малфоя? Он патрон - ему можно практически всё. В том числе можно будить человека в два часа ночи.

Хотя на этот раз Гермиона была ему благодарна. Снилось что-то страшное и сильно неприятное. Отголосок её недавних переживаний.

Как ты провела Белтайн? - более любезно осведомился маг.

Гермиона честно попыталась вспомнить, как она провела этот магический праздник. Заканчивала главу Кодекса, посвященную личному имуществу членов семьи. Практически на автопилоте выполнила действия, которые должны были умножить магический запас - походила по молодой траве босиком, не носила ничего металлического и завязанного узлом, постилась....

Спасибо, неплохо.

Полагается поинтересоваться, как прошел праздник в семье Малфой, - хмыкнул Люциус.

Как прошел праздник Белтайн в семье Малфой? - послушно спросила Гермиона. - Благополучно?

Более чем. Это и называется беседой между двумя воспитанными людьми. Теперь же можно переходить к сути вопроса. Драко и его друзья хотят с тобой встретиться.

Вся сонливость мгновенно исчезла.

Зачем?

Твоё вступление в Совет Магов планируется в конце августа этого года. То есть меньше чем через четыре месяца. Осталось совсем немного времени, Гермиона, - мягко напомнил ей волшебник. - Драко, Теодору и Симусу необходимо обдумать и принять твоё появление. Выражаясь простым языком - вы должны притерпеться друг к другу.

Гермиона тихо вздохнула.

У меня....

Милисент сообщила мне этим.... точнее уже прошлым утром, что твой Кодекс достоит самых высоких оценок. Точно, подробно и жизненно.

Было довольно неприятно узнать, что Милисент Булстроуд докладывает лорду Малфою о процессе создания Кодекса и даёт оценке работе Гермионы. Хотя этого можно было ожидать - мисс Булстроуд приходилась светловолосому магу крестницей. Связь между ними была крепка.

Так что ничего особо срочного у тебя в ближайшее время не предвидится. Мой сын и его друзья будут ждать тебя в маггловском ресторане через два дня. Опознавательным знаком будет старое кольцо-артефакт. Адрес и кольцо я переслал тебе через Стеббинса.

Краем глаза Гермиона заметила, что крышка Исчезательной шкатулки приоткрыта.

Будь там, - Люциус мягко улыбнулся. - Они пойдут на очень большой риск, чтобы встретиться с тобой.

И отключился.

В шкатулке обнаружился перстень из потемневшего от времени золота и яркий конверт, какого-то маггловского туристического агентства. Внутри конверта украшенный пальмами и резвящимися дельфинами билет на круизный лайнер "Святая София".

Через два дня... в Афинах.

***

"Святая София" - огромный белоснежный лайнер больше напоминающий плавучий остров. Десяток уровней, площадки для игры в теннис, бассейны, прогулочные палубы, искусственный пляж, дюжина ресторанов и почти тысяча праздных магглов, озабоченных лишь загаром, временными возлюбленными и вкусом вина за ужином.

Гермиона чувствовала себя чужой на этом празднике света, веселья и легкомыслия. Она никак не могла сосредоточиться перед тем, что ей предстоит. Целые сутки просидела в своей каюте, уставившись в одну точку. События выходят на новый уровень, не так ли?

Семнадцатого мая две тысячи четвертого года "Святая София" бросила якорь в порту греческих Афин. Половина туристов сошла на берег. Остались лишь те, кому уже наскучили магазины, рынке и экскурсии по древним развалинам и Гермиона Грейнджер и каюты пятьсот три. Встреча была назначена на восемь вечера. Серый кусочек бумаги с названием ресторана и номером столика был вложен в конверт.

В семь тридцать Гермиона всё еще топталась около зеркала в своей каюте. Чувствовала она себя неуверенно, хотя бесстрастная стеклянная поверхность показывала довольно привлекательную молодую женщину, одетую дорого и со вкусом. Белое шелковое платье в пол, сандалии в "греческом" стиле. На запястьях, шее и в ушах блестят бриллиантовые капли. Гермиона не стала потрошить шкатулки с унаследованными драгоценностями, рассудив, что массивные баснословно дорогие украшения могут привлечь к ней излишнее внимание. Ограничилась маггловскими ювелирными изделиями, которые когда-то купила на выставке в Хельсинки. Всё равно получилось красиво.

Единственное, что выбивалось из "воздушно-круизного" образа - огромное кольцо на правой руке. Гермиона прикрывала его ладонью или прятала в складках юбки, но снимать не осмеливалась. Это был пропуск и опознавательный знак.

Странно ходить по кораблю. Даже учитывая, что он не двигается, чувствуется мягкое покачивание на спокойных волнах. Горничная посмотрела на неё как на умалишенную, когда волшебница сказала "всегда ли будет продолжаться качка". Скорее всего, магглы воспринимали корабль как участок суши, но Гермиона-то чувствовала воду! И носила обувь на плоской подошве и держала в поле зрения предмет, за который можно будет ухватиться, если пол вдруг накренится под её ногами.

Назначенный для встречи ресторан был расположен выше всех прочих заведений. Круглая стеклянная коробка, угрожающе нависшая прямо над главным бассейном. Чтобы пообедать за шатким столиком следовало взбираться по кованой винтовой лестнице. Гермиона всегда побаивалась высоты.

Глава 19

Пребывание на маггловском корабле было необычным и довольно приятным опытом. Так уж вышло, что никто их них до этого не бывал на морских судах. Для путешествий в Европу пользовались порталами или аппарацией. Теодор Нотт, правда, несколько раз ходил под парусом. Но курсирование вдоль берега на парусной яхте было скорее данью традиции, чем увлечением. К тому же разве можно сравнивать большую лодку с парусом и рулём и огромный плавучий остров, больше похожий на небольшой город?

К тому же лайнер "Святая София" был очень подходящим местом для тайной беседы. Постоянное движение корабля в пространстве подразумевало невозможность аппарации и использование портала, чтобы переместиться на корабль. Им самим пришлось сначала переместиться через незаконно изготовленный портал в Афины и под чарами иллюзий подняться на временно остановившийся корабль. Через несколько часов "Святая София" вновь придёт в движение и в это время их уже не будет на борту.

До этого же момента полагалось отужинать с будущим членом Совета Магов Великобритании и союзником в достижении целей. О существовании волшебника, который имеет достаточно средств для создания финансового ядра и чьи интересы не совпадают с интересами Дамблдора и Министерства Магии, сообщил несколько дней Люциус Малфой. Кто он и откуда появился - неизвестно. Лорд Малфой даже не сообщил имени. Отговорился соображениями безопасности.

Это больше напоминает издевательство, - заметил Симус. - Найди неизвестного кого, неизвестно где.

У него будет старое кольцо в качестве опознавательного знака.... Кольцо очень заметное, - пробормотал Драко, провожая взглядом маггловскую девушку в очень коротком наряде. - К тому же вы знаем "где" - здесь.

"Здесь" - это в ресторане, напоминающем стеклянную коробку, расположенную на железных столбах. Здесь чувствовалась корабельная качка, и вокруг не было ни кусочка дерева - только металл, пластик и стекло. Волшебники чувствовали себя неуютно, отчаянным усилием воздерживаясь от того, что бы не найти что-то надежное и не ухватиться покрепче.

Как только он придёт - спустимся вниз! - прошипел Драко. - Меня тошнит.

Покури, - посоветовал Симус.

Здесь нельзя! - не имеющий возможности подымить в своё удовольствие Малфой пребывал в состоянии раздраженной злобности.

Таблички с перечеркнутой сигаретой висели на каждом углу. Руководство лайнера вело борьбу с вредной привычкой. Не столько из-за вошедшего в моду здорового образа жизни, сколько из-за соображений пожарной безопасности. Вокруг было слишком много горючих материалов, чтобы можно было неподконтрольно разбрасывать окурки. Хотя как раз внизу, в двух шагах от главного бассейна Драко видел курящих за столиками людей. И там стояли большие керамические пепельницы.

Он опаздывает.

Он не опаздывает. Ещё пять минут! - прошептал Симус. - Благодарю вас. Принесите сразу счет, чтобы мы не отвлекались, - это уже официанту, принесшему заказ.

Глупо и подозрительно сидеть за пустым столиком и просто смотреть на стеклянную столешницу. Люди вокруг ели. Почему бы и им не заказать что-то? Ведь есть заказанное не обязательно.

Это что? - сердито спросил Теодор, разглядывая содержимое своей тарелки.

Креветки, морская капуста и... соус какой-то.

Я вижу, что креветки. Я вижу морскую капусту! Еда где?

Волшебники, не сговариваясь, посмотрели на свои тарелки. На снежно-белом фарфоре лежали три красивые розовые креветки, два тончайших кружка очищенного от кожуры лимона, резные кусочки морской капусты и соус в количестве двух чайных ложек. Всё очень красиво, но мало. Жевка на три - не больше.

Что за художественная роспись соусом по тарелке? - возмущался Нотт. - Это даже кошку не накормит!

Драко сунул в рот кусочек лимона и зажмурился. Тошнота слегка отступила.

Ой, - тихо сказал Теодор, привлекая внимание к чему-то. - Вы только посмотрите!

Маска холодного равнодушия, которую Теодор носил вместо обычного человеческого лица, исчезла. Вместо нее проступило удивление, и даже шок. Выражения, отнюдь лорду Нотту не свойственные.

Это ты? - изумлённо спросил Симус. - Мерлин, это действительно ты!

Драко почувствовал, что начинает свирепеть. Он мог бы поклясться собственной волшебной палочкой, что никогда не встречал эту молодую магглу, неизвестно зачем подошедшую к их столику.

На вид ей было лет двадцать пять. Хотя ни чём нельзя быть уверенным. Особой красотой незнакомка не отличалась. Кожа слишком бледная и волосы неприлично для женщины короткие. Да ещё и отличают ненавистной рыжиной. И молодая женщина была слишком худой для здорового человека. Костлявость не могла скрыть даже красивая одежда.

И на тонкой ладони с простым маникюром огромный вычурный перстень из старого золота. Опознавательный знак! Драко узнал перстень, но не человека.

Да это я, - спокойно подтвердила женщина. - А вы - это вы. Не больше, не меньше.

Голос у неё оказался довольно приятным - не таким высоким, как у большинства женщин.

Драко, это тот самый перстень? - уточнил Симус.

Да, - медленно ответил младший Малфой. - Но... кто ты?

Колдунья замерла, глядя на него расширившимися от изумления глазами. Симус и Теодор тихо засмеялись.

Малфой? Ты меня не узнал? - вопросительно протянула ведьма. Усмехнулась как-то неприятно. - Малфой, я Гермиона Грейнджер!

Грейнджер? Грейнджер?! Грейнджер!

Драко схватил руку с перстнем. Нет! Перстень был настоящим. Тот, самый, который отец показывал ему четыре дня назад. И одеть его мог только один человек. Будущий союзник!

Малфой, с тобой всё в порядке? - Грейнджер сделала шаг назад. - Ты странно себя ведёшь.

Это невозможно, - пробормотал Малфой. - Это всё же ты.

Нет, дементор под Оборотным зельем, - язвительно парировала Гермиона. - Что с тобой, Малфой? Мы шесть лет вместе проучились. Я рассчитывала, что ты меня узнаешь с первого взгляда.

Не узнал, - уже более спокойно отозвался Драко. - Где твои волосы? Не садись здесь. Мы собирались спуститься вниз.

Гермиона кивнула. Судя по всему, она тоже чувствовала себя слегка неуютно на такой высоте.

Я думала, что лорд Малфой сообщит вам обо мне, - сказала Гермиона, когда компания спустилась вниз и устроилась за плетёным столиком бара при бассейне.

Здесь можно было курить, и Драко тут же достал из кармана сюртука пачку сигарет. С наслаждением затянулся и действительно стал похож на дракона, который вот-вот проглотил своё пламя.

Лорд Малфой очень любит шокировать окружающих, - ответил Теодор, разгоняя дым ладонью. - Видимо, он полагал это отличной шуткой. Кстати, давно не виделись, Грейнджер.

Она изменилась. По привычке они попытались составить мнение о сидевшей на углу стола колдунье, анализируя её внешность и поведение.

Официальная версия исчезновения Гермионы Грейнджер из страны явно подлежала корректировке, отметили все трое. Даже если магглорожденная волшебница и была в другой стране, то это была не солнечная Австралия.

Также обдумывания требовал её явно истощённый вид.

Гермиона не слишком-то заботилась о правильном питании в Хогвартсе, вспомнил Симус. Из своей любимой библиотеки она могла не выходить сутками. Может быть, именно сейчас её жизнь связана с чем-то подобным? Сложное исследование, требующее максимального сосредоточения? Исследование, которое принесло ей большой доход и внимание Люциуса Малфоя?

Состояние Грейнджер сильно напоминает состояние выздоравливающих тяжелобольных, в свою очередь размышлял Теодор Нотт. Бледность, худоба. Возможно, болезнь магического происхождения. Возможно, именно болезнь причина того, что Гермиона Грейнджер так поспешно покинула Англию. Получила ли она свою травму в Апрельской битве? По этой версии отчаянный поиск лекарства и Люциус Малфой, имевший много связей, соотносились достаточно легко.

Грейнджер выглядит слишком странно, заключил для себя Драко. Сидевшая на плетёном кресле женщина имела мало общего с той выскочкой Грейнджер, которую он помнил. Образ, который оставался в его памяти - это невысокая фигурка, вечно клонящаяся вправо под тяжестью сумки с учебниками, волосы, в которых вот-вот начнут вить гнезда лесные птицы, пальцы в чернилах и громкий уверенный голос, раздражающий как зубная боль. Невыносимая магглокровка из Гриффиндора.

С чем же связаны подобные изменения? Короткие волосы, слишком светлая кожа без намека на румянец и... похоже, что зубы у неё не свои? Любопытно, что случилось? Ещё любопытнее, каким образом отец опутал её сетями?

Вопрос о деньгах, необходимых для вступления в Совет Магов для Драко не стоял. Он был достаточно осведомлён о мире магглов, чтобы знать, что некоторые магглокровки в действительности могут быть куда богаче магов из старых семейств. Им достаточно перевести фунты в галеоны! В Хогвартсе он не замечал, чтобы Грейнджер страдала из-за отсутствия денег. Возможно, она наследница крупного состояния?

Выходит, это ты наш предполагаемый союзник в Совете Магов, - мрачно уточнил Драко. - Это довольно неожиданно, согласись.

Грейнджер спокойно кивнула.

Я действительно собираюсь вступить в Совет... приблизительно в сентябре, - она машинально отметила, что улыбка Драко Малфоя стала какой-то слишком довольной. - В конце июля подам прошение на вступление.

Финансовое ядро уже готово? - Симус по старой памяти общался с ней довольно фамильярно, но Гермиона пока не возражала. Хотя вопрос о финансовом ядре был довольно щекотливой темой.

Всё давно готово. Финансовое ядро и представление интересов гоблинов как поддержка.

Симус проявил свои плохие маггловские манеры, восхищенно присвистнув:

Очаровательно! И всё это нам?

Хотелось бы знать, почему магглорожденная Гермиона Грейнджер так резко сменила идеалы, - холодно замети Драко. - Насколько я помню ты, в Хогвартсе ваша компания Дамблдору в рот заглядывала. Чуть ли не землю под его ногами целовали. Поттер и Уизли и сейчас продолжают это делать. А вот ты... здесь, с нами. Собираешься участвовать в необъявленной холодной войне против "самого светлого волшебника нашей страны"?

Вас интересуют мои мотивы? - спокойно уточнила Гермиона.

Она предполагала подобные вопросы. И заранее был заготовлена трогательная история, рассказ которой она не раз репетировала перед зеркалом. Хотя девушка не была уверена, поверят ли в неё эти молодые циники.

Пять лет назад я помогала в эвакуации младшекурсников из школы во время Апрельской битвы. Когда мы отправляли последнюю партию студентов с помощью порталов, появились Пожиратели Смерти. В меня угодило неизвестное заклятье, напоминающее желто-зелёное пламя. Действовало оно как Оглушающее, но последствия были более страшными. Через несколько недель, когда все раны были залечены, выяснилось, что моя магия начинает исчезать. В конце концов, я с трудом могла наколдовать Люмос. А потом... потом на меня начали действовать антимаггловские чары школы.

Магическая смерть? В тебя попали Магической смертью! - возбужденный Драко подался вперёд. - Но оно считается утерянным!

Я не помню подробностей. Но возможно всё. Я стала даже не сквибом. Магглой, - чуть скривилась Гермиона. - И самое ужасное, что мои друзья и Дамблдор... они отреагировали несколько странно.

Ну, о реакции Поттера и Уизли я не решаюсь говорить, но старик директор явно попытался тебя слить. С точки зрения его планов ты стала....

Бесполезной, - продолжила за Теодора ведьма. - Отработавшей свой ресурс шестерёнкой. И Дамблдор собирался поступить со мной так, как поступают с изгнанниками из волшебного мира.

Изъятие всех волшебных принадлежностей и изменение памяти? - нахмурился Симус.

Он не успел. Я умудрилась сбежать в Европу. А оттуда в США, к родителям. Только я знала, где они прячутся. Первое время жила как маггла. Но через пару лет выяснилось, что волшебство начинает ко мне возвращаться. Сейчас оно уже полностью восстановлено. Я не слишком сильная колдунья, но с упадком сил ничего не поделаешь. Около года назад я столкнулась с лордом Люциусом Малфоем. Не буду рассказывать вам подробности. Он посвятил меня в происходящее в Англии, и я решила, что время подходящее, чтобы причинить Альбусу Дамблдору неудобство своим появлением.

Она замолчала. История бедной несчастной Гермионы Грейнджер рассказана. Осталось затаить дыхание и надеяться, что ей поверят. История в принципе правдоподобная. Даже заклятье, суть которого Гермиона придумала сама, на самом деле существует.

И ей поверили или, по крайней мере, сделали вид, что поверили.

Месть Дамблдору? - усмехнулся Малфой. - А как же твои незабвенные друзья? Поттер и Уизли? На них распространяется твоё желание отомстить?

Они... я была огорчена тем, что они забыли меня слишком быстро. И тем, кем они стали. И тем, что они не поумнели за эти годы. Полагаю, что наши пути разошлись.

Волшебники молчали, обдумывая услышанное.

Предположим, что твои мотивы понятны, - наконец, сказал Драко. - Дамблдор нередко выбрасывал на свалку тех, кто, по его мнению, был отныне бесполезен. Но всегда оставлял ниточку, которая позволит восстановить прежнее доверие. Как вышло, что тебя он выбросил безвозвратно?

Я магглорожденная, - пожала плечами Гермиона. - Возможности в волшебном мире у меня сильно ограничены. На тот момент я и вовсе стала магглой и даже не могла видеть вход в Косой переулок. Дамблдор был уверен, что я не вернусь. Я сама была в этом уверена.

Странно, что ты решила пойти против него. Обычно брошенные Дамблдором просто смиряются. Да ещё и оправдывать его начинают.

Вряд ли можно начать оправдывать человека, который пытается наложить на тебя Обливэйт, - хмыкнула Гермиона. - Хотя соглашусь, что чувство вины Альбус Дамблдор умеет возделывать виртуозно.

Её прервал гудок и объявление о том, что через час корабль покинет гостеприимный порт Афин, чтобы продолжить круиз по Средиземному морю.

Очень вовремя, - тихо сказал Драко, вытаскивая из рукава тонкий свиток. - Стандартное магическое соглашение, Грейнджер. Думаю, ты с ними знакома.

В самом деле, на пергаменте не было ничего лишнего. Договор с множеством сторон, запрет на разглашением полученной информации, действие во благо общих интересов при условии, что это не угрожает жизни, здоровью и не вводит в значительные траты.... Ничего неожиданного или угрожающего. Можно даже сказать, что всё по-честному. Если слово "честность" применимо к данной ситуации.

Гермиона тихо вздохнула. Она обрастает магическими соглашениями и контрактами, как кактус колючками.

По сложившейся привычке проверив текст на ошибки и запятые, она поставила внизу пергамента свою аккуратную подпись. После пергамент пустили по кругу, и каждый волшебник отметил его росчерком. И после этого пергамент можно хоть выбрасывать. Магия соглашения начала действовать немедленно и клочок тончайшей волшебным образом выделанной кожи уже не имел к ней отношения.

Теперь к делу, Грейнджер....

Гермиона. Привыкай...

Хорошо, Гермиона, - мученически вздохнул светловолосый колдун. - Пока славный день твоего вступления в Совет Магов не наступил, ты должна соблюдать все необходимые меры предосторожности. В первую очередь позаботься о своей безопасности. Возможно, твоя жажда мести сильна, но у Дамблдора огромный опыт манипулирования людьми. Как знать, не найдётся ли него специального рычага давления, запасённого именно для Гермионы Грейнджер. Поэтому в твоих же интересах с ним не встречаться со стариком и по возможности избегать общения со всеми прошлыми знакомыми. Какие ты можешь принять меры безопасности?

Я живу в другой стране, - сказал Гермиона. - У меня другое имя и фамилия. Так что сову мне прислать невозможно. Меня сложно узнать. И я... не собираюсь появляться в Англии раньше конца июля. Что можно сделать ещё?

Драко побарабанил пальцами по столу и согласился, что большего и не требуется.

Необходимо будет держать тебя в курсе некоторых событий.... Гермиона. Давай, определим надежный способ связи. Думаю, что ты уже знаешь о ненадежности совиной почты.

Да... у лорда Люциуса Малфоя есть Сквозное зеркальце, парное с моим, - голосом примерной школьницы сообщила она.

Лицо светловолосого мага слегка вытянулось. Но к его чести замешательство длилось лишь несколько секунд.

Хм... Прекрасно. Не придётся далеко ходить.

Симус выразительным жестом похлопал по наручным часам. Драко чуть нахмурилась. Времени оставалось немного, а им столько требовалось обсудить. К счастью Грейнджер в общих чертах были известны и даже понятны их намерения.

Принятие закона "О магических образовательных учреждениях Великобритании". Как следствие - открытие новой школы для юных чародеев. Возможное закрытие древней школы Хогвартс, из-за "несоответствия" европейским нормам. Ужаснейший позор на голову последнего директора, затмевающий даже его славу победителя Тёмных лордов. Острое желание некоторых чистокровных магов стать кем-то наподобие Основателей тысячелетней давности....

Гермиона всё ещё чувствовала себя неудобно из-за того, что придётся участвовать в уничтожении старейшей в мире школы магии. И, видимо, неудобство было настолько заметно, что волшебники попытались успокоить её. На свой лад, конечно.

Хогвартс прогнил... Гермиона. Насквозь. Уже не вылечить, - голос Теодора был едва слышен.

Да, я знаю... кое-что. Четыре смерти за прошлый год. Так? - пробормотала Гермиона. - И расхищение школьного имущества.

Это только верхушка айсберга, - процедил Нотт. - На самом деле всё куда хуже. Жизнь в школе больше напоминает войну на взаимное уничтожение. Весь Хогвартс - это поле кровавой войны. Дуэли, драки, избиения и... хуже. Помфри никогда не сообщает в клинику святого Мунго, что в лазарете некоторые студенты отлеживаются по нескольку месяцев из-за ранений, которые не на каждой войне можно получить. Хотя часто обходятся и без магии - в школе достаточно много крутых лестниц, с которых можно столкнуть, доспехов и статуй, легко опрокидываемых на голову. Страдают в первую очередь младшие и те, за кого некому отомстить. И девочки. Некоторые истории... слишком грязные.

И это, не считая необъяснимых исчезновений, - вставил Симус, с беспокойством поглядывая на мрачного словно бы окаменевшего Теодора Нотта. - Каждый семестр пропадают малолетние студенты. Как правило, девочки. Уезжают на каникулы и не возвращаются. Через два месяца пропуска занятий без объяснения причин их исключают.

Две трети исчезнувших магглорожденные, Грейнджер, - от интонаций в голосе Малфоя холодок побежал по спине. - А остальные либо из опустившихся семей, готовых собственную печень за галеон продать, либо сироты. Как думаешь, куда могли пропасть молоденькие колдуньи? Если мысли, Грейнджер?

Гермиону передёрнуло, как от озноба.

И всё это вылезет на поверхность? Чтобы потопить Дамблдора?

Не столько ради Дамблдора, сколько для того, чтобы накрутить толпу. Пусть простым волшебникам станет страшно так, как бывало во время войны. Пусть плачут, дрожат и сушат ночные постели, - ухмылка Драко больше напоминала вампирский оскал. - Когда они уже не смогут думать ни о чём другом, и будут страшиться отпускать от себя детей дальше, чем на два фута, мы подарим им облегчение.

Впрочем, это же только наше дело, да, Драко? - Симус вновь продемонстрировал часы. - Дело Гермионы вступить в Совет Магов, когда придёт время.

Да, я уже предвкушаю выражение лиц Дамблдора, когда ты появишься.... Знаешь, а тебе ведь пойдёт пурпурная мантия. Твой цвет....

***

Прошло два часа с того момента, как "союзники", прикрывшись лёгкими маскирующими чарами, сошли на берег, а Гермиону всё ещё бил озноб. Вернувшись в каюту, она сразу же выключила кондиционер и забралась под тонкое одеяло.

Колдунья нашла в сумочке Сквозное зеркальце и связалась с Люциусом Малфоем.

Достаточно убедительная история, - хмыкнул Люциус. - Среди Пожирателей Смерти было немало магических наёмников из других стран. У них в арсенале были весьма любопытные заклятья. И я не раз рассказывал об этом Драко. Так что ему история вполне могла показаться убедительной. Если он будет задавать вопросы, я подтвержу твои слова. Около восьми месяцев назад я выезжал в Гренландию. Полагаю, что там мы и встретились. Не так ли? - он многозначительно приподнял брови.

Да, - не сумев подавить вздох облегчения, ответила колдунья. - В Гренландии.

После разговора со старшим Малфоем стало гораздо спокойнее. Никто не узнает, что она была в Азкабане якобы за убийство своих родителей. Никто не будет смотреть на неё с подозрением, жалостью и неуместным любопытством.

Этим утром, когда Гермиона репетировала перед зеркалом, она убедила себя, что не страшится реакции Малфоя, Нотта и Симуса. Что ей как-то всё равно. Но после встречи с бывшими сокурсниками выяснилось, что реакция молодых колдунов на такой позорный факт в биографии как тюремное заключение её волнует и довольно сильно.

Отлично, что в магическом мире о её трагедии известно только четырём волшебникам - Люциусу Малфою, Альбусу Дамблдору, той целительнице, которую осудили на пять лет заключения и самой Гермионе.

Больше никто не узнает.

В конце концов, она оправилась настолько, что смогла спокойно и рационально обдумать произошедшее.

Сама по себе встреча с молодыми волшебниками оказалась приятной. Изумление Драко Малфоя, не узнавшего её, грело душу. А Симус и Теодор Нотт хихикали над опростоволосившимся другом...

Друзья. Да, они определённо друзья или, по-крайней мере, очень близкие приятели.

Во-первых, они называли друг друга по имени. Согласно "Магическому этикету" обращение по имени между магами, не находившимися в близком родстве, предполагает отличное дружеское отношение и взаимное покровительство.

Во-вторых, они спокойно сносили нарушение личного пространства друг друга. Сидели за тесным столиком, касаясь друг друга локтями. Малфой курил, и остальные спокойно воспринимали табачный дым. Даже не морщились особо. Симус постоянно поправлял пепельницу, которую Драко отодвигал к краю стола каждый раз, когда стряхивал пепел.

В-третьих, её собственная интуиция ясно подсказывала, что эта троица держится вместе не только из-за общих интересов в Совете Магов.

В принципе их дружба не была чем-то неожиданным. Все трое были людьми одного круга. Чистокровные волшебники из состоятельных семей. То, что Симус фактически был полукровкой, затмевалось его фамилией. Флеминги - одна из богатейших семей Европы. Фактически - это знак высокого общественного статуса, как гоблинское клеймо на изделии - знак качества.

О Мерлин....

Гермионе захотелось побиться головой об стол, если это вправит её мозги. Равные! Три равных высокородных волшебника! А она? Магглорожденная! Ещё даже не глава собственной семьи! И она в ультимативной форме заявила, что её должны называть по имени! Дура! Трижды дура! Походя, нарушила одно из основополагающих правил обращения среди волшебников. Прав был лорд Малфой - она тупица.

Хотя на этот раз она сравнительно быстро успокоилась. Судя по реакции, бывших сокурсников, безапелляционное нарушение ей спустили.

Видно она и в самом деле позарез нужна им.

***

Магистр волшебной геральдики, о встрече с которым договорилась Милисент Булстроуд, внешне почему-то напомнил о собаке. О добермане, если быть точным.

Тяжелая квадратная челюсть, нос той самой идеальной формы, которой так гордятся аристократы, узкие светло-голубые глаза и очень короткие светлые волосы.

Ули Рихтер, к которому следовало обращаться "мэтр Рихтер", головой подпирал потолок и наверняка проходил в двери боком - кроваво-красная мантия трещала на широченных плечах.

Гермиона возненавидела его в первую же секунду, наткнувшись на холодный презрительный взгляд, явно адресованный ей. Даже Люциусу Малфою не удавалось вылить на человека ушат помоев, лишь коротко взглянув на него.

Подавив истеричное желание располосовать ногтями это надменное холёное лицо, Гермиона нацепила на лицо уже привычную маску спокойствия и невозмутимости и представилась.

Рихтер зашелестел страницами небольшой книжки, лежащей рядом с чернильницей. Словно он не знал кто она такая. Словно Милисент Булстроуд не просила его принять магглорожденную колдунью, "истово желающую создать свой род", вне очереди. Словно сама Гермиона не заплатила без всяких протестов целых три тысячи галеонов только за один непродолжительный визит. Словно въедливый как нюхлер помощник, промурыживший Гермиону в холодной приемной полчаса, не сообщил о ней две минуты назад.

Закончив изучать записи, мэтр Рихтер молча указал на жесткое кресло перед столом. По-прежнему не глядя на неё, он начал доставать из ящика стола хрустальные флаконы с яркими разноцветными жидкостями, стопку странного вида пергамента, небольшую глиняную чашу и короткий нож.

Наполните чашу, - велел он, ставя означенный предмет на край стола.

Гермиона нерешительно огляделась. Воды или вина, которыми можно было бы наполнить эту посудину, рядом не было. Да и нож рядом с чашей недвусмысленно показывал, чем она должна наполнить её. Вот только Гермиона очень не хотелось, чтобы хоть капля её грязной крови попала к чужому, не слишком доброжелательному человеку. Мало ли в каких ритуалах и заклятьях он будет использовать её.

Извините, я не совсем понимаю, - нерешительно начала она. - Для чего это нужно?

Мужчина скривился, словно услышал что-то очень глупое.

Герб рода создается на крови основателя рода! - выплюнул он неизвестную Гермионе истину. - А не берется из головы любого мага. Иначе во Франции были лишь лилии и короны, а в Германии мантикоры и львы! Краски, в основу которых положена кровь, сами начертают знаки. Не будет крови - не будет герба. И вы знаете, где дверь!

Гермиона поморщилась, но нож взяла. Возможно, это был какой-то ритуальный клинок. Изогнутое полумесяцем лезвие с едва заметной полустершейся от времени гравировкой и рукоятка из когтя какого-то крупного животного. Гиппогрифа или мантикоры - девушка в этой не слишком разбиралась.

Режьте ладонь, а не запястье, - подсказал Рихтер, открывая флаконы и выстраивая их полумесяцем. - Не вскройте вены.

Гермиона слегка провела лезвием по ладони и тихо зашипела от боли. Едва коснувшись кожи, лезвие сильно поранило. Из глубокого пореза обильно закапала кровь, и в воздухе запахло мокрым железом.

Чаша была небольшой, едва ли на сто миллиграммов жидкости. Однако, нацедив положенное количество крови, Гермиона чувствовала себя порядком ослабевшей.

Ферула, - шепнула она, и ладонь туго перемотали белоснежные бинты.

Творить заживляющие чары она почему-то не решилась.

Собственно после кровопускания Рихтер и начал "творить герб". Гермионе отводилась роль зачарованного волшебным мастерством зрителя.

В первую очередь магистр добавил в чашу немного жидкости из каждого флакона и перемешал содержимое тонкой костяной палочкой. После добавления красок в чаше плескалась черное, густое на вид, вещество. Как смола, которой иногда поливают дороги.

Рихтер закрыл все флаконы и отодвинул их на край стола. Черным пером, с острым, как игла наконечником, он принялся что-то рисовать на пористом светло-коричневом пергаменте перед собой. Каждые двадцать семь секунд колдун опускал кончик пера в чашу, держал десять секунд и вновь продолжал работу.

Так продолжалось почти час.

Со своего места Гермионе плохо было видно изображение. Ей казалось, что магистр Рихтер бесконечно водит по какому-то чернильному пятну.

Но вот жидкость в чаше кончилась, он отложил перо в сторону и, потерев большие ладони с длинными крепкими пальцами, распростёр их в нескольких дюймах над пергаментом. Тотчас вместо размытых чернильных пятен стал появляться яркий большой рисунок.

Несколько минут Рихтер молча рассматривал получившееся изображение и потом протянул пергамент Гермионе.

Смотрите. Этот знак отныне будет представлять вашу кровь.

Герб будущей созданной семьи был очень ярким и очень красивым. И наполнен большим смыслом, который ей тут же начал объяснять мэтр Рихтер.

Сей герб является полным и торжественным, - устало говорил он, вытирая руки белоснежным платком. - Вскоре я пришлю леди Булстроуд гербы малой и средней формы. Центром композиции является щит английской формы. Однако в высоту он усечен на пятнадцатую часть, что предполагает, что основатель рода нечистокровный британец.

Гермиона, вспомнив бабушку-румынку с материнской стороны, лишь кивнула, соглашаясь. Хотя уменьшение высоты щита не слишком бросалось в глаза.

С левой стороны щит поддерживает магический зверь - черный дракон с золотыми крыльями, часть которого содержится в сердце вашей волшебной палочки. Кровь подсказала, что ваша магическая сущность всегда была верна дракону. Потому крылатый ящер и оберегает ваш герб. Обычно в магических гербах два щитодержателя. А то и более. Однако у вас один. Так как основываете вы семью в одиночестве, то и охранитель в гербе будет пребывать в одиночестве во веки веков. Либо пока вы не объединитесь с другим кланом.

Щит венчает простой закрытый шлем, что показывает миру ваше участие в войне в качестве солдата. Корона или венец отсутствует, так как вы неблагородного происхождения и не имеете права на подобные регалии. Вместо них золотой обруч без украшений. Сам щит рассечен вилообразно на золото, зелень и чернь. На золотой части располагается крест красного цвета, показывающий пролитую вами в войне кровь и понесённый ущерб. Само же золото символизирует знатность, могущество и богатство, а также известные добродетели: веру, справедливость, милосердие и принятие своего долга.

На прочей части герба, рассеченной на зелень и чернь в равных долях, находятся пересеченные золотые ключи. Зеленый цвет символизирует надежду, изобилие, свободу и радость. Черный - символ осторожности, мудрости, постоянства и выдержки в испытаниях. Золотые же ключи..., - Рихтер задумался на секунду, прежде чем продолжить. - Ключ в геральдике - это символ обладания чем-либо, символ надежного дома. Но также это символ тайны, которую необходимо разгадать и получить истинные знания и указание решения проблем путём свободного выбора и уверенных действий. У ключей множество смыслов и толкований. Выбирайте то, что подходит вам сейчас, но дети ваши будут думать иначе.

Намет, окутывающий щит основных цветов черный, зеленый с золотым подбоем. С правой стороны намет поддерживает штандарт вашей семьи. Само наличие штандартов в любом гербе предполагает возможность и безоговорочное согласие на участие в военных действиях. Верх штандарта - не что иное, как копье, показывающая готовность к этому. В самом штандарте на черном поле изображена золотая лилия.

Рихтер глубоко вздохнул и продолжил:

Ещё один знак, имеющих множество значений. Главная суть золотой лилии - целостность, свобода и необходимость выбора. Те, кто имеет своим знаком лилию или триаду, как её еще называют, уверенно идут жизненным путем, не боясь препятствий и не зная разочарований. Концом штандарт упирается в изогнутые лианы, перевитые девизной лентой. На них же стоит и щитодержатель слева. Девиз начертан золотыми буквами на серебряной ленте в черном обрамлении. Quis non dat suis, что можно толковать, как "те, кто не отдаст им принадлежащее", - с легкой насмешкой продекламировал Рихтер. - Кровь всегда имеет собственное мнение по поводу происходящего*.

Девиз известных жадин, подумала Гермиона. В детстве она не любила делиться своими игрушками и аккуратными раскрасками. Да и после, в Хогвартсе, мало кому из одноклассников удавалось уговорить её дать хотя бы на время конспект или учебник.

Нет, в своей собственности Гермиона Грейнджер всегда относилась очень щепетильно. На то она и собственность. А рачительность не позор.

Этот герб больше похож на мой личный, - заметила она. - Чем на семейный. Например, мое участие в войне...

Что есть семейные гербы, как не гербы лично основателей? - прервал ее магистр. - У иных на щите и звезды не найти. У других в глазах рябит от фигур и цветов. Лишь кровь и только она определяет представление рода.

Волшебница молчала, обдумывая услышанное.

Сохраните этот лист, - велел Рихтер. - Самое первое изображение семейного герба - это всегда реликвия.

Гермиона попрощалась и на подгибающихся ногах из кабинета магистра. Лопатками она чувствовала испытывающий взгляд неприятного немца. В приемной на первом этаже ее остановил помощник Рихтера и девушка, коротко вздохнув, расписалась на распоряжении о снятии с её счета ещё двух тысяч золотых галеонов. Услуги мастера - это очень дорогое удовольствие. Но, видимо, недостатка в просителях у мэтра Рихтера не было. По словам Милисент Булстроуд дни посещений немецкого волшебника расписаны на годы вперёд.

Лист пергамента с гербом Гермиона поместила в кожаную папочку, когда-то по случаю купленную в книжном магазине в Хельсинки. Мэтр Рихтер был прав - это изображение первая реликвия будущего рода. Все прочие будут лишь копиями.

Странно, что цвета её герба так напоминают о факультете Слизерин. Ведь Гермиона всегда была не только магглорожденной, но и гриффиндоркой. Но тут девушка вспомнила о гербах "исконно слизеринских" семей, которые были опубликованы в специальном баснословно дорогом альбоме "Геральдика Великобритании", который делали исключительно на заказ. При воспоминании о двухстах галеонах, отданных за тонкое, в шестьдесят листов, издание, до сих пор сводило челюсть.

Стоит ли огорчаться когда у Малфоев изогнутый французский щит, рассеченный надвое на серебро и лазурь. И намет, как будто составленный из листов зубчатого папоротника таких же цветов. На щите две лилии и серебряно-лазурный флердоранж. И в качестве нашлемника на графской короне свернулся красивый горностай.

Или, например, семейство Кребб, украсившее свой треугольный щит золотым древом познания. А на шлеме у них три репейника. И как относится этот герб к современным Креббам?

Семья не всегда соответствует своему гербу. Это факт. Но это не означает, что Гермиона не будет стремиться к этому.

По словам Люциуса Малфоя у англичан пока не было заметных проблем с магической Германией и поэтому, покинув магическое здание, Гермиона отправилась на прогулку по Берлину. В детстве она приезжала сюда с родителями. Это была её первая серьёзная туристическая поездка. Сейчас она могла бы освежить хорошие воспоминания.

Волшебница стояла на тротуаре, выискивая взглядом такси, когда о себе дало знать Сквозное зеркальце, отяжелявшее внутренний карман лёгкой куртки. Пришлось в срочном порядке искать место для разговора. Гермиону не поняли бы окружающие, начни она разговаривать с пудреницей.

Доставая посеребренную коробочку из кармана, колдунья понадеялась, что лорд Люциус Малфой не слишком разозлится, узнав, что местом разговора стал немецкий платный туалет.

Доброго дня, лорд Мал....

И Гермиона едва не сползла по стенке от изумления, увидев, что в маленьком зеркальце отражается не Люциус Малфой. Нет, бледное лицо, обрамлённое тёмно-русыми волосами, принадлежало Теодору Нотту.

Примечание:

*Ссылка на герб семьи Грейнджер:http://www.diary.ru/~latena/p147148391.htm

**Герб - единственная принадлежность, которая не является обязательной при проведении Ритуала. Однако его наличие необходимо, если колдовской род желает себя как-то обозначить среди прочих магических семей.

Любовь к гербам у волшебников восходит к тому времени, когда ещё не существовало Статута Секретности, а половина волшебной знати знала с какой стороны браться за меч. Геральдика была одной из основных наук и самым лучшим развлечением, заменяющим современные журналы и газеты. По прошествии веков, когда магический и маггловский мир начали существовать, словно в двух разных реальностях, волшебники сохранили свою склонность к геральдике и символических обозначениям.

Однако постепенно "классические" правила геральдики оказались несколько деформированы самими магами. Различия между маггловской и магической геральдикой в основном касаются щитодержателей, шлемов и гербовых фигур. А также знамён, флагов и вымпелов.

В маггловской геральдике штандарты и вымпелы фактически не обязательны и не несут смысловой нагрузки. Однако для магов - это одно из самых интересных обозначений. До Статута Секретности многие маги имели прямое отношение к службе короне. Во время битв право поднимать собственное знамя имели только обласканные королями знатные воины. Поскольку из магов в маггловских войнах участвовали единицы, то штандарт (знамя) имелось далеко не у всех. Поэтому наличие штандарта приравнивалось к возможности и готовности применять разрушительную боевую магию во славу своего сюзерена.

После установления Статута Секретности, когда участие волшебников в маггловских воинах прекратилось, штандарты остались как принадлежность к гербам семей. В сознании волшебников и даже в официальных правилах магической геральдики существование при гербе штандарта или вымпела трактуется однозначно - готовность к кровавым боевым действиям, готовность к войне.

Глава 20

Чистокровная гордость и принципиальность - плохие помощники в борьбе за выживание. Эту простенькую истину Теодор Нотт уяснил очень быстро.

Только что он был наследником древней чистокровной семьи, занимающей высокое положение в обществе. Его любили родители, младшие сестры и уважали сокурсники. Теодор не выбивался в число лучших студентов Хогвартса, но стабильно входил в первую десятку своего курса. К тому же родители дали ему возможность выбора будущей супруги среди свободных чистокровных сверстниц и девочек помладше. Немыслимая свобода, между прочим.

Жизнь была очень спокойной и определённой. Даже возвращение Тёмного лорда и последующие беспорядки, которые тут же начали именовать "второй магической войной" не слишком поколебали уверенности Теодора в будущем. Его семья была чистокровной и не имела "неподобающих" знакомств. Отец работал на высокой должности в Министерстве Магии и обладал большими связями среди представителей обеих сторон. Чтобы не случилось - они не упадут. В это младший Нотт твёрдо верил. И вера эта его, в конце концов, подвела.

Арест отца и последующие за этим события стали для Теодора началом кошмара.

Лорд Нотт не участвовал в Апрельской битве, и это внушило ложное чувство безопасности. Но его арестовали прямо в Министерстве Магии. У авроров был какой-то артефакт, позволяющий определить, есть ли на руке волшебника метка Тёмного лорда или нет. У Юлиуса Нотта метка была.

После заключения главы семьи на неопределённое время в Азкабан в Дом-На-Холме, родовое поместье, пришли авроры. Много. Матери Теодора пришлось их впустить. Не время упорствовать, когда чужая волшебная палочка упирается в шею единственного сына.

Поместье тщательно обыскали, попутно превратив всю обстановку в руины. Артефакты, редкие книги, часть дорогой посуды, гиппогрифы - отцовская гордость, несколько зачарованных драгоценностей были изъяты в ходе первого обыска. Впоследствии в Дом-На-Холме регулярно наведывались с проверками, и каждый раз что-то уносили.

Расправа с семьёй Нотт прошла по отработанной Министерством Магии схеме. Огромные штрафы в "пользу жертв террора", которые надлежало выплатить в течение месяца, ограничения на волшебную палочку, запрет множества привычных для волшебника вещей, исключение из Хогвартса, а главное бесконечное запугивание. Внутри Нотта каждый раз что-то дёргалось, когда охранные чары сообщали о новом визите. Волшебные газеты изо всех сил поливали отца грязью, обыватели не скупились на письма с угрозами. А в случае беды позвать было некого. Друзья и должники либо спешно открещивались от магов с фамилией Нотт либо сами находились в таком же положении.

Теодор, в одночасье ставший главой семьи, иногда думал, что спит и видит страшный сон. Всё казалось, что нужно просто как следует ущипнуть себя и проснуться.

Семье назначили штраф в восемьдесят тысяч галеонов. А ведь Нотты никогда не входили в широко известный "Реестр двадцати". Конечно, опустошив сейфы, продав дорогие вещи и долю дохода в магической почте, можно было наскрести эту сумму. Но, к сожалению, не только Нотам назначили "выкупные". Многие чистокровные и не слишком волшебники оказались под угрозой заключения в Азкабан, если к сроку они не предоставят Министерству Магии груду золота. Лавки скупщиков ценностей были переполнены. Теодор до сих пор вспоминал, как за золотой сервиз шестнадцатого века ему издевательски предложили шестьдесят галеонов. Какой стыд.

Нет, деньги он всё же достал к назначенному сроку. Выгреб содержимое сейфов, уничтожил финансовое ядро, позволяющее представителю семьи Нотт состоять в Совете Магов. Три века назад один из предков юного мага внёс в казну представительного органа волшебной Великобритании пятьдесят тысяч галеонов. Огромная по тем, да и по нынешним, временам сумма. Гоблины, хранящие казну Совета Магов, позволили забрать лишь тридцать тысяч.

Оставшиеся двадцать тысяч золотых Теодор получил у гоблинов под залог дома. Никто из волшебников не закладывает родовые поместья даже под страхом смерти и лишения души. Родовое поместье - постоянно действующий источник человеческой магии. Не такой огромный и оригинальный как Хогвартс или Стоунхендж, но постоянный. Передать поместье в руки нелюдей означало не только обездолить семью, но и предать волшебников. Никто не передаёт постоянный источник нечеловеческой расе.

Теодор Нотт был первым и, наверное, единственным магом, отступившим от древних правил, поэтому в режиме строжайшей секретности ему предоставили кредит. И даже условия были не слишком жестокими.

Но неприятности всё равно не закончились с выплатой "выкупных". Более того, их стало больше. Чтобы выплачивать кредит, необходим был постоянный доход. Теодор быстро выяснил, что на работу он устроиться не сможет. Так называемые добропорядочные маги скорее примут на работу кентавра или маггла, чем "сынка Пожирателя Смерти".

День выплаты квартального платежа был не за горами. По ночам Теодору снились гоблины, довольно потирающие лапы и какая-то грязная подворотня, в которой им всем предстоит жить. Колдун был согласен побиться головой о стенку, если это как-то поможет найти выход из ямы, в которой он оказался.

Он даже не сумел как следует оплакать свою мать, которая не выдержала несчастий, свалившихся на её голову, и добровольно ушла из жизни.

Я слабая женщина, - не раз говорила она Теодору.

Несмотря на слабость, она всё же нашла в себе силы выбрать тихий и очень надёжный способ самоубийства. Не яд, не парализующее заклятье, направленное в сердце, а всего лишь нож для разрезания писем. Леди Лия Нотт вскрыла вены приблизительно между полуночью и часом ночи. К завтраку она уже окоченела.

Теодор помнил, что долго смотрел на маленькое тело на залитой кровью кровати. Грусти, боли, ужаса, отчаянья - всего того, что сопровождает смерть близкого человека, не было. Только раздражение и злость на волшебницу, которая добавила своему сыну дополнительный груз. Она оказалась слишком ненадёжной, чтобы остаться в этом мире и помочь ему.

Ни слёз, ни скорби. Ничего подобного.

Теодор закрыл дверь спальни на заклятье и отправился к камину, чтобы вызвать целителя и аврора. Морально он приготовился к бесконечному допросу, полному оскорблений и подозрений. Похороны матери уничтожат его последние запасы галеонов. И траты нисколько не уменьшит то, что леди Лия одела своё лучшее платье и сделала прическу перед смертью.

Ещё Теодору предстояло рассказать десятилетней Иветте и восьмилетней Сабрине о смерти матери. Это нужно было сделать так, чтобы избежать детской истерики. Из-за наложенного Министерством Магии ограничения Теодор не мог покупать сложносоставные зелья в аптеках, а на простейшие успокоительные у сестёр была аллергия.

Сплошные проблемы.

Думал ли Теодор в те дни о самоубийстве? Думал. И не один раз. Но это было бы слишком позорным выходом из ситуации.

Спасли семью Нотт от краха, как ни странно, магглы. Разбирая секретер матери, Теодор обнаружил пачку старых писем от её кузена - Уилфреда, беспутного отпрыска семьи Мортон. Беспутность эта выражалась в том, что Уилфред "якшался с простецами" чересчур активно, что не подобало порядочному чистокровному волшебнику. В конце концов, его выставили за порог семейного очага, но не изгнали. Единственным родственником, что поддерживал связь с "беспутным" была леди Лия. Теодор нашел всю тайную переписку - порядка ста писем и открыток, полученных за последние пятнадцать лет.

У Теодора даже руки затряслись, когда он понял, что через мать наследует небольшое дело, открытое в маггловском мире. Гордость, крикнувшую "Помилуй Мерлин, это же грязные магглы!" юноша заткнул в несколько секунд.

Ресторан со смешным названием "Конюшня короля Георга" приносил небольшой доход и среди магглов был малоизвестен. Забегаловка средней руки, где к тому же вечно толклись подозрительные личности, а еда по вкусу напоминала помои.

Теодор довольно быстро разобрался, для чего кузен матери использовал ресторан. Мир волшебников получает от простецов продовольствие, воду, основные материалы вроде тканей и металла, территории под проживания. Взамен магглы получают странные происшествия, провалы в памяти и определённое количество безумных каждый год. Всё вполне официально и прозрачно.

Но в незаконной сфере соприкосновений у двух столь разных обществ куда больше. Половина маггловских искусственных наркотиков имеет отношение к тайным комнатам лавок Лютного переулка. Маггловские авроры и не представляют, сколько всего незаконного минует границу страны при одной аппарации. Торговля человеческими органами, целыми телами и живыми людьми, нападения на людей, беззащитных перед простейшим заклинанием, ради наживы, проституция.... Список неограничен.

Взглянув на публику, обретающуюся за столиками, Теодор схватился за голову. Он уже согласился наследовать этот ресторан. Явись сюда авроры заключения в Азкабан не избежать. Рисковать своей свободой юноша не мог.

Поэтому первое, что сделал новый хозяин ресторана - это с помощью верного домового эльфа выставил из ресторана всех посетителей, включая двух крайне подозрительных магов, и работников, а все входы и выходы запечатал заклятьями. К счастью, Министерство Магии не запрещало ему использовать Колопортус.

После наложения чар все помещения ресторана были подвергнуты тщательному обыску. Теодор обнаружил несколько фунтов белого порошка, маггловское оружие в длинных деревянных ящиках, внушительные запасы человеческой крови под заклятьями консервации и, в тайной комнате под кухней, живого маггловского ребёнка лет трёх, перепуганного до полусмерти.

Все вещества и вещи, вызывающие хоть малейшее подозрение, отправились на самую дальнюю городскую свалку. Ребёнка один из домовых эльфов перенёс на оживлённую улицу на другом конце Лондона. Теодор понадеялся, что мальчишка не смог ничего запомнить и не укажет на ресторан маггловским аврорам.

Все найденные маггловские деньги Теодор перевёл в волшебное золото. Получившейся горки галеонов как раз хватало, чтобы выплатить первый платёж за кредит. Магическая смерть семьи Нотт отодвинулась на три месяца. И Теодор был полон решимости сделать так, чтобы она никогда не наступила.

Вытягивать деньги из магглов куда легче и выгоднее, чем из волшебников. Теодор набрался смелости и походил по расположенным неподалёку от ресторана магазинам, рассматривая товары и цены. До этого он ни разу не был в мире простецов без сопровождения и узнал несколько неожиданных и, несомненно, важных вещей. Например, во всех сколько-нибудь важных местах у магглов стоят артефакты для слежки и подсматривания, а авроры в смешной синей форме могут появиться в любой момент.

А ещё магглы много тратят. Ублажают себя изо всех сил, расходуя на уход за своими телами и еду гораздо больше денег, чем волшебники. Теодор провёл подсчеты и понял, что двадцать фунтов - это четыре золотых галеона. Двадцать фунтов каждый день в течение трёх месяцев - очередной взнос за гоблинский кредит. А если зарабатывать больше двадцати фунтов в день, то постепенно можно вернуть семейству Нотт прежний уровень благосостояния.

Иногда и магглы приносят выгоду.

Теодор работал не покладая рук, чтобы сделать ресторан привлекательным для посетителей из мира простецов. Именно в тот период он, наконец, понял, что домовые эльфы - это чудо не меньше единорогов и драконов. Незаметные существа, обладающие удивительными волшебными способностями. Министерство Магии не может наложить на них ограничение. Им вообще никто не может приказывать кроме хозяев.

В Доме-На-Холме в разное время обитало от трёх до семи домовых эльфов. Теодор никогда не обращал на них внимания, считая всего лишь частью магии особняка. Он не хвалил и не наказывал. Послушные добросовестные слуги просто не давали ему такого повода.

Когда рушилось благосостояние семьи, от домовиков пришлось отказаться. Недобровольно, конечно. Во время третьего обыска поместья один из авроров приставил к голове Теодора волшебную палочку и "попросил" дать всем волшебным слугам одежду. Немедленно. Это было против всех правил, но кончик палочки, упирающийся в затылок, был слишком реальной угрозой. Волшебник раздал пяти рыдающим существам по мантии и попытался смириться с тем, что больше их никогда не увидит. Лишение домовых эльфов было крахом в бытовом плане. Никто из семьи Теодора не умел убирать, готовить еду и стирать. Не говоря уже о том, чтобы ухаживать за садом и большим огородом.

Но прошло меньше недели, и домовики вернулись. Их было больше, чем пять. Как выяснил Теодор, лишение домовых эльфов стало обычной практикой. Ещё один способ унижения побеждённых. Домовики семьи Нотт привели с собой каких-то знакомых или даже родичей и Теодор всех принял под кров Дома-На-Холме, тихо радуясь, что в Министерстве Магии такие вещи не могут отследить.

Домовые эльфы и магглы стали основой благосостояния семьи Нотт. Теодор часто думал, что чистокровные предки наверняка переворачиваются в своих гробах, но стыдно ему не было. О каком стыде может идти речь, когда он спасает семью? Когда сейфы будут полны золотыми монетами тогда и можно будет вспомнить о гордости чистокровного волшебника.

С одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года Теодор Нотт официально существовал в мире магглов. У него был паспорт, аттестат частной школы и медицинская страховка. Ресторан "Конюшня короля Георга" за несколько лет превратился из противной забегаловки в респектабельное заведение, славящееся отличной кухней и собственным джаз-оркестром.

Честный бизнесмен, тихонько посмеивался над собой молодой маг.

Смех смехом, конечно, но своего он добился - перспектива банкротства больше не маячила на горизонте. Ресторан приносил хорошую прибыль, а расходы были минимальны. Теодор практически не тратился на провизию. Поместье семьи Нотт занимало вполне приличную территорию. По распоряжению молодого хозяина домовики превратили луга в огороды, разбили два фруктовых сада и возвели большие теплицы. Небольшое озеро, на берегу которого семья часто устраивала пикники, превратилось в рыбью ферму. С помощью специального зелья, периодически добавляемого в воду, рыбы нерестились круглый год и росли в десять раз быстрее. Те же самые зелья позволяли собирать с грядок шесть урожаев в год, а с деревьев три.

Таким образом, на маггловском продуктовом складе закупалось только то, что нельзя было вырастить в Англии. Всевозможные специи, молочные продукты, яйца и мясо, потому что территорию Дома-На-Холме не хотелось превращать ещё и в скотный двор.

Статья расходов на оплату и уход за персоналом также была сокращена до минимума. На кухне работали домовые эльфы. Когда ресторан закрывался, домовики становились уборщиками. Наделённые магией существа справлялись со всем лучше людей, и им не надо было платить еженедельное жалованье, оплачивать медицинскую страховку, возиться с пенсионными фондами и профсоюзами. К сожалению, голодные магглы не были готовы к виду домовиков или к тому, что еда появляется на столах прямо из воздуха, поэтому официантками были из простецкого племени. На выдаче блюд тоже стоял человек - сквиб, ранее работавший уборщиком в "Дырявом котле", с готовностью променявший жалкое жалованье и каморку на чердаке на высокую заработную плату и отличное жильё в мире магглов. Теодор взял со сквиба Нерушимую клятву и вменил в обязанности следить, чтобы маггловские девушки не совали нос на кухню.

Приблизительно через год к человеческому персоналу присоединились музыканты. Теодор прочитал в журнале, посвященном ресторанному делу, что живая музыка и танцевальная площадка делают любое заведение более привлекательным для посетителей. После того, как в "Короне короля Георга" по вечерам зазвучал джаз, посетителей действительно стало больше.

Правда, работая с чрезвычайно выгодными в финансовом плане простецами, Теодор очень быстро выяснил, что в маггловском миру, как и в мире волшебников, количество идиотов прямо пропорционально количеству населения. И вся эта немаленькая толпа почему-то ополчилась на "Конюшню короля Георга" сразу же, как только туда начала захаживать приличная публика.

Нет, налоговая служба и та жуткая организация, которая проверяет, нет ли не кухне тараканов или крыс, проблем практически не доставляли. С ними можно было справиться эликсиром Рассеянного внимания, подмешанным в чай, и Конфундусом из-за угла. Да и навещали представители этих органов ресторан не чаще одного раза в год.

Совсем другое дело всевозможные общественные организации и просто фанатики каких-то безумных движений. За шесть лет Теодор не встречался разве что с представителями "Общества защиты несчастных угнетённых кальмаров". И то только потому, что подобного клуба по интересам не существовало. Пока. Казалось, магглы занимаются чем угодно, но только не своей жизнью.

Самое плохое, что побороть эту толпу было практически невозможно. Это всё равно, что на морском берегу пытаться прибой остановить.

Больше всего проблем доставляли борцы с мясоедством и активисты движения трезвенников. С первыми сталкивался практически каждый ресторан в городе, а вторые узнали, что в "Конюшне короля Георга" продают алкоголь даже рано утром. Теодор искренне не понимал, чем этим людям может не угодить бифштекс или стакан виски, налитый в десять утра. Наверное, все эти "защитники" и "поборники" были немного не в себе. Безумцы. Разве здоровым людям придёт в головы стоять перед входом в ресторан с плакатами "Останови убийство", "Логово живодёров"? Почему бы им перед воротами какой-нибудь бойни не постоять? Или перед входом в один из ресторанов горной кухни? Да-да, тех, что держат горбоносые иностранцы и где жалобно блеющее мясо показывают клиентам, перед тем как нанизать на вертел?

И что за нигде не прописанный запрет на продажу алкоголя до пяти вечера? Просто сложившаяся практика? Что за чушь? Если человек хочет выпить, то он идёт в магазин и покупает себе бутылку. Это может произойти в любое время суток - хоть в десять, хоть в пять утра. Если человек хочет выпить красиво, то он идёт в ресторан и получает свою порцию алкоголя в стакане с кубиками льда и кусочком лимона или с листиками мяты. Одинаковые причины и следствия: человек хочет выпить и покупает себе алкоголь. Разница лишь в цене и упаковке.

Тогда почему никто из слабоумных магглов не осаждает круглосуточные супермаркеты и винные магазины?

В конце концов, Теодор научился справляться с подобными "деятелями". В толпе он вычислял организатора или нескольких активистов и выяснял, где они живут и работают. Расторопные домовики помогали любимому хозяину проследить за "шумными магглами". Как правило, главари пугались до мокрых штанов уже одного его визита к ним домой. Тем, кто не испугался, Теодор вежливо предлагал оставить тротуар перед его рестораном в покое. В крайнем случае, в ход шли деньги.

В делах семейных всё тоже постепенно наладилось. Он умудрился восстановить место семьи Нотт в Совете Магов. Взял он всего тридцать тысяч галеонов, а возвращать пришлось семьдесят. По сравнению с семнадцатым веков финансовая планка для "толстосумов" значительно повысилась. Теодор торопился изо всех сил. Промедли он хотя бы неделю, и пришлось бы вступать в Совет Магов заново, проходить длительную процедуру и вносить в бездонную казну целых сто тысяч.

Спешка стоила Тео сотни бессонных ночей и небольшого скандала с гоблинами. Серокожие зануды соглашались переводить в галеоны суммы свыше двух тысяч фунтов в галеоны только со снижением курса. Пришлось пожертвовать одним фунтом. Теперь лично для Теодора Нотта курс перевода был шесть фунтов к одному галеону. Но даже с этим условием наполнение сейфов шло быстрее, чем, если бы он был Министром Магии и получал своё высокое жалованье.

Девятого июня одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года Теодор впервые ощутил на своих плечах тяжесть пурпурной мантии "лорда" Совета Магов. В воспоминаниях отца подземный зал всегда был заполнен на три четверти. "Лорды" и немногочисленные "леди" Совета ухитрялись усаживаться таким образом, что становилось понятно, к какой группе они принадлежат. Под древними сводами всегда стоял гул от множества голосов.

Когда же Теодор вошел в зал, то поначалу подумал, что ошибся со временем. Подземный амфитеатр был практически пуст. Не более двух дюжин волшебников занимали каменные скамьи, а в зале гулял ощутимый сквозняк. Слева сидела группа из десяти волшебников, которых Теодор видел когда-то на приёмах чистокровных семей, которые исправно посещали родители. Нотты скатились на дно общественной жизни, молодой лорд Нотт общался с простецами чаще, чем с магами, а эти люди продолжали спокойно посещать светские рауты. Именно поэтому Теодор повернул направо, где с достаточным комфортом расположилась парочка колдунов его возраста. Платиновые волосы Драко Малфоя были для бывшего слизеринца лучшим маяком.

Вскоре Теодор начал понимать, почему отец называл Совет "болотом с лягушками", а про особо сложные заседания "лягушки квакают не в такт". Действительно болото, в котором легко можно утонуть. Заседания стали занимать гораздо больше времени, сил и внимания, чем предполагал молодой волшебник. Но, стиснув зубы, молодой Нотт решил терпеть. Терпеть и держаться за своих неожиданно обретённых союзников - Драко Малфоя и Симуса Флеминга. Малфои непотопляемы и обладают огромными связями не только в Великобритании, но и за границей, а Флеминги никогда и не тонули, оставаясь самой состоятельной семьёй страны. Будучи достаточно гибким, Тео легко стал частью их компании, вернув своей семье крохи высокого общественного статуса.

Нотты посещали все светские мероприятия, которые устаивали семьи Малфой и Флеминг. Теодор получил возможность представить обществу своих младших сестёр. Иветта и Сабрина были чистокровны и привлекательны внешне. Соискатели на их руку могли рассчитывать на вполне приличное приданое. А Теодор мог рассчитывать на повышение статуса через брак своих сестёр. Чистокровных девочек всегда было меньше, чем мальчиков. К тому же сам Теодор был холост и вполне мог присмотреть себе супругу из чистокровных вдов или незамужних колдуний старшего возраста.

Общение с Малфоями и Флемингом приносило свои плоды. Драко помог однокласснику добиться свидания с отцом, а впоследствии, с помощью знакомого надзирателя и нескольких тысяч галеонов, Теодор смог получить тело отца, чтобы похоронить его, как подобает, в семейном склепе. На землях Флемингов жил церемониймейстер, с которым пошептался Симус. В итоге у лорда Юлиуса Нотта были хоть и тайные, но вполне достойные похороны.

Всё было боле менее хорошо. Дела в ресторане шли ровно и прибыльно, золото потихоньку накапливалось в сейфах, авроры никогда не смогут поймать Теодора на чем-то незаконном, потому что он был пароноидально осторожен. Сёстры отлично учились, а глава семьи Гэмп всерьёз рассматривал перспективу брака Иветты и его младшего внука.

Теодор был усыплён мнимой безопасностью. Это было ошибкой. Ему следовало помнить, что беда может прийти безо всякой причины.

***

После введения этого глупого контроля над совиной почтой Сквозных зеркал было не достать даже за очень высокую цену. К счастью, Симус рассказал им о способе связи, который когда-то использовался в Хогвартсе. Протеевы чары, наложенные на обычный галеон. Просто и гениально. Симус уверял, что это не его идея и только после памятной встречи на борту "Святой Софии" раскрылся:

Это была идея Гермионы!

У Теодора было четыре заколдованных галеона. Один, с как будто откушенным краем, был предназначен для экстренной связи с Драко. Маг хранил его в правом кармане брюк. Галеон для связи с Симусом лежал в левом. Ещё один золотой был спрятан в медальон - знак главы семьи. Теодор потратил несколько часов, обычая маленькую Сабрину перемещать крохотные буквы на ребре монеты. Сестра находилась под присмотром двух домовиков в доме, защищенном заклятьем Доверия, замкнутым на самом Теодоре. Но мало ли что могло случиться. И, наконец, четвёртый галеон, лежал в кармашке для часов. Лорд Нотт давно предпочитал луковице маггловские часовые браслеты, но жилеты и сюртуки ему продолжали кроить по старому образцу.

Именно четвёртая монета внезапно нагрелась, когда Теодор Нотт вёл беседу с почтенным магглом по фамилии Криви, владельцем небольшой молочной фермы. Отец двух магглорожденных волшебников был привычен к разного рода странностям. Да и цены у него были вполне приемлемыми.

Когда поступил сигнал, беседу пришлось сворачивать и срочно искать место для аппарации. Из всех монет именно этот галеон был самым, что ни наесть секретным и срочным.

Аппарация привела Теодора в заросший бурьяном сад маленького домика на окраине маленького городка. В радиусе тридцати миль не было ни одного волшебника, а кусты бузины и темнота надёжно защищали от внимания соседей-простецов. При перемещении колдун угодил прямо в заросли крапивы и, поминая всех демонов, выбирался из них минут пять. Ограничения на аппарацию сняли недавно, и переноситься точно в заданную точку Теодор еще не наловчился. Это дело опыта.

Об этом домике не знал никто. Теодор взял в его аренду на несколько лет у старой магглы. При этом использовал чужие документы, вытащенные верным домовиком из кармана какого-то маггла. Когда дело касалось благополучия хозяев, мораль у домовых эльфов была гибче резинового шнура. На самом доме не было никаких чар, а внутри практически не творилась сильная волшба. Тео посчитал, что нельзя лишний раз привлекать внимание Министерства Магии к местности, по документам заселённой исключительно простецами.

В тесной маленькой прихожей его встретил запах лекарственных зелий и полная пожилая колдунья в светло-зелёной мантии.

Лорд Нотт, - голос ведуньи и целительницы дрогнул. - Я не могла сообщить вам раньше... Она...

Где Иветта? - тихо спросил Теодор.

В спальне. Всё так быстро.... О, Мерлин, я ничего не могла сделать, лорд Нотт! Потеря крови... Лорд Нотт!

Отодвинув ведьму с дороги, Теодор вошел в самую большую комнату дома. Когда-то здесь была гостиная. После вселения новых жильцов её единственную в доме отремонтировали и обставили удобной красивой мебелью. Волшебник не пожалел и распотрошил лучшие покои Дома-На-Холме. Сейчас в спальне пахло кровью и смертью.

На широкой кровати, не прикрытая ничем, лежала юная девушка. Иветта Нотт пятнадцати лет от роду, которую родственники и друзья семьи всегда называли Птичкой. Она, в самом деле, внешне напоминала маленькую осторожную пичужку своими порывистыми движениями и привычкой склонять голову к левому плечу, словно прислушиваясь к чему-то. Теодор помнил, как родители долго пытались отучить Иви от этого. Лет с пяти, кажется. Но безуспешно.

От матери Птичке досталась не яркая красота и тёмно-синие глаза. А от отца густые волосы цвета бумажного пепла. Привлекательная девушка, но не поражающая людское воображение. Среди магглов таких тысячи. Да и среди волшебников хватает.

Но только Иветта Нотт сейчас лежала мертвая на широкой кровати.

После смерти она стала похожа на старый манекен, который впору выбрасывать, а не рядить в одежду. Черты лица заострились, кожа казалась серой, как у гоблинов. От роскошных кос почти ничего не осталось. В последние месяцы Иви жаловалась, что волосы выпадают, а кожа чешется. Никакие притирания не помогали. Теперь она уже не может воспользоваться теми кремами, что любящий брат купил ей в магическом квартале Афин.

Иви, - он легонько коснулся еще теплой руки. - Сестрёнка...

Но девушка, конечно, не могла ответить. Целительница не успела закрыть мертвые глаза, и это сделал Теодор. Он же прикрыл сестру покрывалом. Она, в самом деле, умерла от потери крови. Низ живота и ноги были полностью залиты темной, начинающей подсыхать жидкостью. Крови была так много, что она залила большую часть кровати. От едкого запаха у него кружилась голова, и першило в горле.

Из небольшой колыбели, стоявшей справа от кровати, послышался тихий писк. Писк существа, погубившего его любимую сестру. Лорд Нотт мрачно разглядывал багрово-красное существо, напоминавшее помесь корня мандрагоры и креветки. Оно даже плакать не могло, как нормальные дети. Только пищало. Противно. Свернуть бы ему шею, пока никто не видит.

Это девочка, - целительница застыла на пороге комнаты, со страхом глядя на него.

Теодор вздохнул с каким-то всхлипом. Слёзы щипали глаза, но он не мог расплакаться на глазах этой женщины, которая искренне жалела его. Не нужна ему такая жалость. Лучше уж пинок под рёбра. Честнее будет.

Присмотрите за ребёнком пару дней, - хрипло попросил он. - Я пришлю слуг за телом. После похорон решу, что делать с ней.

И аппарировал прямо из комнаты, наплевав на приличия. После исчезновения колдуна целительница подошла к колыбели и взяла малышку на руки. Рожденная в минуту смерти матери, зачатая неправильным путем, нелюбимая и никому не нужная крошка.

Бедняжка, - прошептала женщина. - Ну-ну. Всё с тобой будет хорошо.

А Теодор аппарировал прямо к границе своего сада. Но в доме он не прошел дальше холла. Было тихо. Семейные портреты спали, домовики, возможно, работали на кухне или в теплице. Больше в Доме-На-Холме никого не было. Тишину можно было пощупать руками.

Теодор знал, что останься он в одиночестве хотя бы на час, то непременно сойдет с ума. Зачерпнув каминного пороха, он кинул его в камин и скомандовал:

Золотые поля, главный дом!

Всю ночь до рассвета он провел в одной из гостевых комнат родового замка Флемингов. Человек, которого он мог бы назвать другом, подливал ему Огденского виски и молча слушал, как захлебывается слезами боли и отчаянья надменный слизеринец. Симус был в числе немногих посвященных в суть беды, приключившейся с Иветтой Нотт.

Отправлять девочек на учёбу в Хогвартс было опасной затеей. Нельзя больше доверять месту, которым управляет Дамблдор. Но и отправить сестёр в Шармбатон Теодор не мог. Это означало бы привлечь внимание Министерства Магии. В то время он не смел рисковать и тем более подвергать сестёр унизительным ежегодным досмотрам на границе.

Девочки отправились на учёбу в единственную английскую школу магии. Древний артефакт определил их на факультет Слизерин, который был известен своей сплоченностью. Так считал Теодор. Но ошибался уже в который раз, да и молчание сестёр о школьных проблемах усыпило его осторожность.

Поэтому срочный вызов в Хогвартс для Теодора был как удар под дых.

Иветта Нотт очутилась на узкой койке школьного лазарета. На Иветту Нотт было совершено нападение. Иветту... изнасиловали.

Теодор помнил, как стоял рядом с кроватью, глядя на бледное до прозрачности лицо сестры, слушая "ласковые" слова директора. Он уже видел декана факультета Слизерин, Северуса Снейпа. Темноволосый волшебник пытался выглядеть безразличным, но, встретившись взглядом с бывшим студентом, отвёл глаза.

Боишься, Северус? Правильно делаешь. Множество людей знают имя человека, предоставившего "светлой стороне" список всех последователей Темного лорда. Даже самых малозначительных. Они выжидают подходящего момента. И ты это понимаешь, Северус. Не высовываешься из этой проклятой школы круглый год, ходишь с оглядкой.... Слишком много врагов, Северус? Ещё один к твоему списку - Теодор Нотт!

По словам Дамблдора Иветта Нотт была влюблена в студента другого факультета. Не смея надеяться на взаимность, она приготовила любовное зелье, но ошиблась с дозировкой. В итоге невинный любовный напиток превратился в мощную отраву, вызывающую галлюцинации и звериную агрессию.

Большое несчастье, что девочка пострадала, - качал головой Дамблдор. - Но в этой ситуации виновных нет.

В вещах Иветты нашли рецепт любовного напитка, остатки ингредиентов и следы готового зелья. Чары, наложенные на выход из гостиной, показали, что девочка покинула резиденцию факультета после полуночи....

Гоблинские сказки! Директор школы мог легко приказать какому-нибудь домовику подложить в вещи студента что угодно. Они ведь подчиняются ему как хозяину! А заклятье... Теодор был готов поклясться чем угодно, что изменять его умеют даже третьекурсники. По-крайней мере, во время его учебы умели.

Изложив свою версию событий, Дамблдор предложил "не придавать трагедию огласке". Теодор, конечно, согласился. А кто бы возражал? У волшебников не существует такого преступления как "изнасилование". Нельзя сказать, что подобная мерзость не происходит в действительности, но наказания за неё в уголовных законах нет. Если столь позорное дело всё же доходит до Визенгамота, то преступника судят за "членовредительство"*, оставляя факт сексуального нарушения жертвы обывателям на обсуждение.

Попытайся Теодор добиться хоть какого-то возмездия насильнику не избежать скандала. И пострадали бы все члены семьи Нотт, да и на Малфоев с Флемингами этот инцидент бросил бы слабую тень. Он не мог позволить шаткому карточному домику семейной репутации развалиться и взорваться.

Теодор чувствовал себя предателем и мерзавцем, когда со спокойной миной подписывал прошение об исключении сестёр из Хогвартса, вызывал собственных домовиков и принимал от прячущей глаза мадам Помфри список зелий, которые девочке необходимо принимать, чтобы поправиться.

Сказка Дамблдора разлетелась на куски, когда в Доме-На-Холме Иветту осмотрел приглашенный частный целитель. Любовный напиток имел место быть. Вот только напоили им саму девушку. И явно насильно. Синяки вокруг рта, разбитые губы и сколотая эмаль на зубах - травмы не от поцелуев. Иветту напоили запрещённой любовной гадостью. Возможно, тогда и появились страшные синяки на запястьях и сломанное ребро.

Лорд Нотт не собирался поднимать шума, но поклялся, что найдёт насильников и превратит их жизнь в подобие маггловского ада. Целитель шепотом поведал, что подобные травмы возникают только при групповом изнасиловании. Трое... может быть больше.

Иветта очнулась только через несколько дней, но в себя так и никогда и не пришла. Есть девушки, кто после подобного отряхнулся бы и пошёл дальше - сильные личности. Но Иветта Нотт к ним не относилась. Изнасилование, а еще больше связанные с ним позор и унижение, слишком сильно ударили по её разуму.

Иви ждала участь младшей леди Флеминг - жить под наблюдением целителей в каком-нибудь доме на юге страны. Уход и время могли бы помочь ей восстановить психическое здоровье. У Теодора хватило бы средств купить небольшой домик на берегу моря и нанять неболтливую сиделку.

Но, спустя пару недель, выяснилось, что у изнасилования были тягостные последствия - не только тихое безумие и упадок магических сил, но и беременность. Его новорожденная племянница плод насилия. К подобным детям в магическом обществе относились исключительно негативно.

Проклятая, - шептал Теодор, уткнувшись лицом в ладони.

Проклятая. Возможно это ещё один из предрассудков волшебного мира. Вроде того, что слишком частое общение с простецами уничтожает магическую силу. Но кто может сказать, наверняка? Дети - результат изнасилования, как правило, были сквибами. Очень часто они при рождении убивали своих матерей.

Самым лучшим вариантом было избавиться от ребенка на раннем сроке. Но целитель сразу же сообщил, что это невозможно. В состав всех без исключения абортативных зелий входят цветы ибрицы - растения, на которое у всех членов семьи Нотт наследственная аллергия. Напоить девочку подобным зельем всё равно, что дать яд.

Целитель предложил рискнуть и дождаться рождения ребёнка. При хорошем присмотре и помощи Иветта могла пережить роды. Теодор согласился. Что станет с ребёнком, он тогда не думал.

Первые месяцы всё шло просто отлично. Иногда Теодору казалось, что сестра поправилась. Девушка пополнела и избавилась от болезненной бледности. Она с удовольствием читала книги, которые для неё покупали, и радовалась будущей учебе в Шармбатоне. Целитель во время одного из осмотров сказал, что, древние боги милостивы и Иви Нотт выздоравливает быстрее, чем можно ожидать.

Но месяца четыре назад Иви внезапно стало плохо. Что-то странное начало твориться с её магией - начались частые стихийные выбросы, как у маленького ребёнка, но безо всякой причины. Начавший шевелиться ребенок, словно вытягивал из сестры жизненные силы. К тому же Иветта внезапно осознала, при каких обстоятельствах забеременела, и истерики отнюдь не улучшали её самочувствие.

Последний месяц девушка пребывала в полубессознательном состоянии. Теодор не пускал к ней Сабрину, опасаясь за психику своей самой младшей сестры. Ему достаточно истерик и одной попытки побега.

А несколько часов назад Иветта умерла. Ещё одни тайные похороны в семье Нотт.

Что ты будешь делать? - спросил Симус.

А что делать?! - вскинулся Теодор.

Он тихо засмеялся.

Что делать, что делать. Прикажу домовикам вымыть Иви, одеть в красивую мантию.... Тот церем... цером... тот маг ещё работает? Обращусь к нему. Заплачу пару тысяч, чтобы он проводил сестру в другой мир. Потом буду всем врать, что она умерла от пневмонии. Поверят?

Поверят.

Конечно, поверят! Все же знают, что на самом деле случилось! - взорвался Теодор.

Симусу пришлось приложить усилия, чтобы усадить пьяного друга обратно. В таком состоянии Нотт мог забраться в камин и ляпнуть первый попавшийся адрес.

А девочка?

Какая девочка? Симус... мне, похоже, нужно в постель.

Подожди, я помогу. Что будет с младенцем? Девочкой, которую родила Иви, - терпеливо повторил Симус. - Твоей племянницей?

Эта тварь мне... не родня, - Теодор рухнул на покрывало. - Нужно что-то с ней делать. Авада Кедавра самое лёгкое, да? Легко, но нельзя. И неправильно.

Но что-то, в самом деле, нужно было делать. В семье Нотт, где глава семьи холост, а единственной оставшейся в живых женщине как раз исполнилось тринадцать лет, не может неожиданно появиться маленький ребёнок. Его появление привлечет не только внимание стаи акул, которые именуются светским обществом, но заинтересует Аврорат. Теодор Нотт, также как и мужчины семьи Малфой, находился в "списки вечных подозреваемых". Начни доблестные борцы со злом копаться в событиях, выяснять, откуда появился ребёнок и как именно умерла Иветта, Теодору не избежать профилактического заключения в Азкабан. Кто сможет гарантировать, что оно не станет постоянным?

Самым лучшим выходом было бы избавиться от новорожденной. Подкинуть магглам, например. Пусть растёт в обычном мире, а потом считает себя магглорожденной. Человек, не знающий о родовой магии так бы и поступил. И огрёб бы проблем через десять лет, когда девочка поступила бы в Хогвартс, а в школьных свитках проявилось бы её настоящая фамилия. А может, и не появилась бы. Эти сложные правила о принадлежности родовой магии той или иной семьи.... Неизвестно как они подействуют на эту девочку. Но рисковать было нельзя. Не в том они положении.

Нотты - чистокровная семья с достаточно древней родословной. Генеалогическое древо не отягощено ни магглами, ни магическими существами вроде вейл, оборотней или великанов. То есть, нет ничего, что могло бы "покривить" семейную магию. Может ли случиться так, что отец-насильник происходил из более древней и сильной семьи? Конечно, на других факультетах тоже учились чистокровные. И среди них достаточно тех, кто превосходит Ноттов по силе и древности рода. Вот только... Теодор отчаянно не хотел верить, что кто-то из них опустится до физического насилия над хрупкой девушкой.

Нужно мага найти, - пробормотал Теодор в подушку. - И опекунство сотворить...

Да, магическая опека над ребёнком была бы идеальным выходом. Волшебник принимает едва родившегося младенца под покровительство не своей семьи, но себя лично. Стандартное, казалось, обязательство фактически делает опекуна единственным родственником ребёнка. Вплоть до проявления младенца в чужой родословной в виде дочери или сына. Опекун обязуется принять ребёнка, воспитать, защищать от опасности. Те же самые обязательства, что и в отношении собственных детей, но подкреплённые магией.

Насколько Теодору было известно, магическая опека была явлением очень редким и обычно случалась в военное время, когда родители новорожденного не были уверены, доживут ли до конца недели. К тому же ребёнок не должен быть под защитой родовой магии, которая устанавливается, приблизительно, в течение первой недели после рождения. То есть новорожденный должен быть... совсем новорожденным.

Отлично. Его племя... тьфу! Лучше уж не привыкать! Ребёнок как раз подходящего возраста. Осталось лишь найти альтруиста, согласного принять под опеку результат изнасилования.

*Примечание: то, что в уголовных законах волшебной Великобритании нет статьи "изнасилование" не исключительная выдумка автора. Множество людей согласны с этим. См. ссылку: http://momentoamore.mybb.ru/viewtopic.php?id=8

Глава 21

Нотт? - Гермиона постаралась взять себя в руки. - Эм... приветствую.

Приветствую, Грейнджер, - заметно было, что Теодор почему-то сильно нервничает. - Скажи, ты в месте достаточно уединённом? Мне очень нужно с тобой поговорить.

Можно ли таковым считать платный туалет? В принципе да. Освещение, просторно, звукоизоляция и дверь закрыта изнутри. Женщине на входе она оставила смятую купюру в десять евро. Можно хоть полчаса не выходить.

В общем-то, да, - помедлив, ответила волшебница. - А где лорд Малфой? Это его зеркало.

Здесь, - изображение мелькнуло и явило лицо Люциуса Малфоя. - Я разрешил лорду Нотту связаться с тобой. Боюсь, его дело не терпит отлагательств.

Хм... а что случилось?

Дамблдор узнал, что Гермионы Грейнджер нет в Азкабане? Банк "Гринготтс" ограбили? Что ещё может случиться?

Гр... Гермиона, - Теодор замялся. - Ты можешь принять под магическую опеку новорожденную девочку?

Надо было сесть.

***

Ты хоть понимаешь насколько это рискованно? - в сотый раз повторила Милисент Булстроуд.

Знаю, - прошипел Драко. - И если говорить о риске, то Грейнджер больше нас рискует. Ей нельзя в Англии появляться. И что ты так волнуешься? Сама говорила, что проводить опеку не сложно.

Не сложно. Но не под магглокровку же ребёнка отдавать! Она же сильная ведьма! А станет приёмышем Грейнджер, то будет как грязнокровка. Ни высших чар, ни анимагии. К тому же я не знаю, как это повлияет на..., - она осеклась.

На что? - заинтересованно спросил Драко.

Ни на что, - буркнула Милисент отворачиваясь. - Скоро там она явится?

Грейнджер добиралась в Англию на жутковатом маггловском транспорте - самолёте. Чистокровные маги ежились, думая об огромных железных птицах, которые простецы используют вместо мётел. Упадёт такой агрегат на землю и всё - конец. Можно петь прощальные песни.

Скоро, - прошептал Симус. - Час назад прилетела. Пока доедет...

Свет в доме был почти полностью погашен. Лишь маленький ночник на подоконнике рассеивал ночной мрак. Молодые волшебники сидели в полумраке, ожидая, когда появится ключевая фигура - опекун, согласный принять ребёнка на каких-то своих условиях. Что это за условия Теодор не распространялся. Но, судя по довольному блеску в глазах, обошлось всё малой кровью, потому что от гриффиндорского благородства Грейнджер полностью так и не избавилась.

На стене появилась светлая полоса - свет от автомобильных фар. Драко немедленно прильнул к окну. У ворот остановилась какая-то машина - не разобрать цвет и марку. Хлопнула дверь, и автомобиль поехал дальше по улице. В возвратившейся тишине цокот каблучков по каменным плитам дорожки звучал особенно ясно.

Грейнджер носит каблуки? Кто-то проиграл мне десять галеонов, - пробормотал Симус.

Звук стих на крыльце - волшебница искала под ковриком ключ, о котором ей рассказал Теодор. Щелчок...

Грейнджер!

Приглушенный крик.

Малфой! Со-совсем уже! Так пугать!

Специалис Ревелио!

Ой!

Прости, но мера необходимая. Друзья, это действительно Гермиона Грейнджер.

А почему вы сидите в темноте? И где...

В задних комнатах. Идём. Не споткнись. Здесь ступенька.

В комнате, которая в домике играла роль кухни, было светло от лам и свечей, которые притащила с собой Милисент. Никто из магглов не знал, что когда-то понадобится открытый огонь, поэтому камин или печь в доме не были предусмотрены.

Проморгавшись, Гермиона первым делом направилась к колыбели, где безмятежно спала новорожденная девочка. Девочка напоминала ангелочка, которых рисуют на маггловских открытках. Пухленькая, белокожая малышка с темным младенческим пушком на голове. По скромному мнению Гермионы - настоящая красавица.

Я помазала ей носик "Медовым сном", - сказала Милисент. - Теперь тут хоть в квиддич играй - не проснётся.

А это не опасно?

Нет. Я спросила у матери. Она так иногда делала, чтобы я в детстве засыпала.

Я хочу спросить...

Волшебницы о чём-то зашушукались. Прочие присутствующие в комнате старались не прислушиваться, хотя то, что Милисент Булстроуд и Гермиона Грейнджер общались, удивляло. В Хогвартсе эти двое и двух слов друг другу не сказали.

Сам ритуал принятия опеки над магическим ребёнком был прост до безумия. Стороны подписывали кровью обязательство. После чего пергамент сжигался на открытом огне, под речитатив нескольких заклинаний, а после стороны пили красное вино с пеплом.

Грейнджер сделала три глотка с таким видом, будто принимает быстродействующий яд. Теодор же с очень заметным, просто-таки неподобающим для слизеринца, облегчением допил остатки вина.

Вроде всё... Миллис?

Да, всё закончилось. Теодор, ты чувствуешь родственную связь?

И раньше не чувствовал.

Грейнджер?

Гермиона пожала плечами и засунула руку в маленькую сумочку, которую притащила с собой. Волшебники молча наблюдали, как она вытаскивает светло-розовые пелёнки, что-то кружевное и сооружение, напоминающее колыбель с ручкой, предназначенное для переноски. Чудеса заклятья Незримого расширения.

Гр... Гермиона, у тебя есть дети? - вежливо спросил Малфой, глядя как девушка достаточно ловко упаковывает спящую девочку в розовую ткань.

Да, - колдунья помолчала, прежде чем добавить. - Четверо.

Милисент пораженно вдохнула.

О! И сколько им лет? - заинтересовался Драко, о чадолюбии которого среди друзей семьи ходили весёлые истории.

М... это не важно, - Гермиона исподтишка бросила взгляд на пораженную Милисент. - Девочку можно забирать? По времени должно такси прийти.

А... да, - стряхнула оцепенение Булстроуд. - Как ты её назовёшь, кстати?

Грейнджер задумалась. Красивых имён для колдуний было много. Но далеко не все они были внесены в кодекс её семьи. Ведь это будет правильно - назвать приёмную девочку подходящим именем?

Саласия.

Саласия? Первая дочь Салазара Слизерина. Грейнджер, ну и юмор у тебя! - фыркнул Драко. - Саласия Гермиона Грейнджер.

Сам вспомни, как сына младшего назвал? Салазар Малфой, - протянул Симус, явно издеваясь.

Гермиона Грейнджер уехала на маггловском транспорте. Вместе с ней, игнорируя привычную для магов аппарацию, отбыла Булстроуд. Судя по выражению лиц, решительному и страдальческому, им было что обсудить. Симус, дождавшись, когда стихнет шум двигателя, достал из шкафа заготовленную бутылку вина и бокалы в бархатном футляре. Им всем не мешало выпить, чтобы сбросить напряжение последних двух дней. Они как проклятые перебирали всех знакомых и полузнакомых волшебников, которые за некоторое вознаграждение согласились бы принять девочку. Не нашлось никого достойного. То есть не нашлось того, кто принял бы ребёнка под магическую опеку и не стал бы болтать о том, что она могла бы носить фамилию Нотт и была плодом насилия.

Люциус Малфой, глядя на метания лорда Нотта, предложил Гермиону Грейнджер как возможного кандидата. И это стало спасением. Магглорожденная колдунья, не обременённая предрассудками, присущими магическому обществу, согласилась принять новорожденную. Что посулил ей Теодор за это, неизвестно. Это секрет, принадлежащий двоим - ему и Гермионе Грейнджер.

Мерлин великий, как хорошо, - Драко блаженно закрыл глаза. - Однако.... Четверо детей!

Ох, Драко. Перестань ты. У тебя либо деньги, либо дети! Других тем для разговора нет?

Нет, я же просто восхищаюсь! У неё четверо детей. Целых четверо! А всё равно худая. И талия как у тюльпана. Моя Панси уже после Скорпиуса начала напоминать бегемотика. Прости любимая. А Грейнджер... Интересно, кто ей сделал их? И она замужем вообще? А то я что-то кольца не видел.

Разве это должно нас волновать? - хмыкнул Симус. - Это её дети и ей личное дело. Но вряд ли она на какую-нибудь мерзость, вроде Уизли, польстилась. Тео.... Эй, Тео, что с тобой?

А? - Теодор Нотт отвлёкся от разглядывания содержимого своего бокала. - Знаете, я тут подумал... Грейнджер... Я, пожалуй, теперь всегда буду называть её по имени. И пусть она называет по имени меня*.

***

Разговор с Милисент Булстроуд был долгим и содержательным. К чести волшебницы о детях она расспрашивать не пыталась. Видимо, решила, что известие о четырёх отпрысках просто наспех придуманная ложь. Куда больше времени было уделено проверенному кодексу будущей семьи.

Не скажу, что всё идеально, - говорила Милисент, косясь на водителя. - Но больших ошибок нет. Пробегись свежим взглядом по тексту. Может что-то удастся добавить или исправить. Раздел о личном имуществе недостаточно прописан, я считаю. Как только будешь уверена в словах, начинай писать. Это займёт два-три месяца....

Почему так долго? - нахмурилась Гермиона.

В прочитанных книгах не было никаких отдельных правил, касающихся Кодекса как материального объекта. Волшебница рассчитывала справиться с ним по-современному просто - распечатать компьютерный файл на плотной белой бумаге, отнести в типографию, чтобы сшили и переплели в кожу.

Милисент выслушала эти планы и тихо хихикнула. Прошептала на ухо как "действительно" пишется кодекс.

Что?! - зашипела девушка. - А пергамент из собственной кожи не нужен?

Нет. Хотя идея хорошая. Кожу можно простой мазью восстановить. Хотя, - она окинула её взглядом. - Твоей спины даже на лист не хватит. Но пергамент, в самом деле, нужен особый. Даже не пергамент, а бумага. Она лучше чары проводит. Ну и впитывает лучше. Волокна особой мягкой древесины, тростник, водоросли и особая технология. В стране только одно место, где делают такое чудо. Частная мастерская на грани банкротства. Но заказ на твой кодекс их спас. Триста листов по десять галеонов каждый. Не пищи, Грейнджер. В Европе такую бумагу можно только в Праге найти. А англичанам теперь в Чехию хода нет - арестуют прямо на границе. Найдут за что.

И где мне брать его?

У меня есть как раз для таких случаев. Отдам в аренду под магическое обязательство, Грейнджер. Только учти - если бы не слово лорда Малфоя...

То ничего бы ты не получила, - устало продолжила фразу Гермиона. - Ты повторяешь это уже в шестой раз. Я очень благодарна лорду Малфою за заступничество.

Просто помни об этом.

Остаток пути до Лондона прошел в молчании.

Необходимый для написания Кодекса артефакт - Кровавое перо в стеклянном футляре, длинное, черное и мерзкое, перекочевал в сумочку. К футляру прилагался флакон зелья, которое полагалось пить, чтобы избежать сильной кровопотери. Впрочем, Гермиона сомневалась, что настолько увлечется писанием строчек. Гарри рассказывал, что на отработках Амбридж уже через десять минут едва рукой шевелил.

"Особую" бумагу Милисент обещала переслать через шкатулку. Триста листов - слишком большой груз, чтобы таскать его с собой.

В Лондоне Гермиона посетила особняк на площади Гриммо, где полным ходом шли отделочные работы. Гоблины по ходу косметической отделки вносили небольшие изменения в созданный маггловским дизайнером проект. Но изменения эти не делали результат хуже, чем предусматривалось картинкой. Даже наоборот.

Гоблины использовали обои, краски, плитку и другие материалы собственного производства, из клановых мастерских. Мебель, предметы интерьера, светильники, сантехнику - укрепили магическим путём или заменили копиями, изготовленными в тех же мастерских.

Счет за отделку будет заоблачным, но сто лет гарантии этого стоили.

Гермиона выбрала просторную светлую комнату на третьем этаже. Стены, обитые кремовым шелком, белоснежная лепнина на потолке и светлый паркет под ногами. Люстры не было - свет давали четырнадцать светильников на стенах. Медные держатели в виде изогнутых стеблей лилии со стеклянным цветком-плафоном на конце. Это место просто напрашивалось на то, чтобы стать детской для девочек. Строители заверили, что комната полностью готова и более в неё и даже в эту часть коридора, они не зайдут. Чары, которые лоскутами покрывали весь дом, также наложены. Волноваться не о чем.

Волшебница разместила в углу колыбель с пологом и пеленальный столик. Пелёнок и питания для новорожденных под заклятьем консервации должно было хватить надолго. Крохотной Саласии предстояло остаться в Лондоне под присмотром домовиков. Тащить новорожденную в Финляндию Гермиона просто не могла.

***

Эльфийка Лобби переместилась к ней прямо в аэропорту Хельсинки. Гермиона как раз забирала багаж, когда серокожее пучеглазое существо с белом махровом полотенце появилось прямо на чужом чемодане. Владелец багажа шарахнулся в сторону и истерично заголосил.

Исчезни! - прошипела Гермиона.

После перелета её подташнивало. К тому же природа как-то запамятовала, что Финляндия, в общем-то, северная страна. Жара стояла как в Сахаре, несмотря на то, что до календарного начала лета ещё пять дней. В аэропорту с пеклом кое-как справлялись кондиционеры, но Гермиона уже с тоской предвкушала момент, когда ей придется выйти на раскаленное солнце, чтобы найти такси. Появление домовой эльфийки не прибавило ей радости. Хотелось принять ванну с пеной. Хотелось поесть и как следует выспаться. Неожиданных проблем не хотелось!

Глядя, как подоспевшие сотрудники аэропорта пытаются успокоить бьющегося в истерике мужчину, Гермиона почувствовала, как кто-то невидимый потянул её за край легкой юбки.

Лобби только хотела сообщить важную весть хозяйке, - послышался плачущий голос домовихи. - Маггловских мисс увезли целители магглов!

Что? - просипела Гермиона. Сердце мигом рухнуло куда-то в район пяток.

У мисс по имени Татьяна отошли воды, - шепотом сообщила Лобби. - А другим мисс сразу стало плохо. Старая маггла вызвала белую карету и все уехали. Они не могли найти госпожу с помощью коробки с кнопками. Но Лобби эльф. И Лобби много может, - в голосе эльфийки слышалась ничем не прикрытая гордость.

Работая локтями, Гермиона начала выбираться из толпы. На ходу она нашла и включила сотовый телефон. Светящийся экран мигом показал десять пропущенных звонков - семь от мадам Куусела и три от самого Валяйнена. Они пытались дозвониться до нее, когда все началось, но в самолете все отключают телефоны. За этим бдительно следят стюардессы.

Через полминуты телефон зазвонил вновь.

Госпожа Грейнджер! - Куусела запыхалась то ли от волнения, то ли от быстрого бега. - Началось! У Татьяны час назад отошли воды. Из-за жары все началось раньше срока. Ксении и Ольге...

Где вы? - перебила её Гермиона.

В клинике уже. Ксению только что отправили в операционную. Девочкам нехорошо, я осталась с ними.

Ждите. Я скоро буду, - и, захлопнув крышку телефона, сообщила в пустоту. - Отправляйся в дом Эспоо, Лобби. И жди вызова.

Тихий хлопок подтвердил, что эльфийка исчезла.

В холле клиники её встретил Валяйнен. Врач лишь возглавлял свое учреждение, а в медицинских операциях давным давно не участвовал. Взглянув на бледное, с закушенной от напряжения нижней губой лицо Гермионы, он тут же сообщил:

Пятнадцать минут назад у Татьяны родился мальчик. Здоровый ребенок без патологий. Рост сорок сантиметров, вес девять фунтов. Сейчас он у акушеров. Всё прошло прекрасно.

Что с остальными? - Гермиона с благодарностью приняла от врача стакан зелёного чая со льдом. - Мадам Куусела сказала, что им плохо.

Сейчас пытаемся определить, - финн нахмурился. - Девушки не испытывают боли, но чувствуют общую слабость. К тому же говорят, что дети ведут себя с большим беспокойством. Особенно жалуется Ксения. Я не пророк, но похоже её малыши также на подходе.

Гермиона издала странный звук - нечто среднее между смешком и всхлипом. У неё была догадка по поводу слабости суррогатных матерей. Однако Валяйнен сочтет подобное, по меньшей мере, глупым и ненаучным.

Яйцеклетки для зачатия были взяты в один прием. В одно время их оплодотворили спермой Айне. Даже подсаживание образовавшихся зигот произошло в течение нескольких часов. Детей, без всяких сомнений можно было считать близнецами. Волшебным квартетом, по прихоти врачей выращиваемым в разных утробах.

И последние четыре месяца дети всячески подтверждали догадку своей биологической матери - шевелиться и колдовать начали одновременно. Теперь они, похоже, решили родиться с совсем небольшой временной разницей. Если родился один, то оставшиеся трое от него не отстанут.

Догадка превратилась в уверенность, когда через час к акушерам отправилась Ксения. Валяйнен тут же предложил Гермионе присутствовать на родах. По его словам большинство биологических родителей именно так и поступало, желая "прочувствовать" появление своего ребенка. Но Гермиона отказалась. Она посмотрела достаточно фильмов об акушерстве и знала, что по сути никакого "чуда рождения" не существует. Есть боль, кровь и слизь. Ей не хотелось на это смотреть, чтобы потом еще и мучиться чувством вины перед русскими девушками, которые прошли этот круг ада за неё.

Валяйнен лишь вздохнул и предложил колдунье занять палату "для особых персон". Роды могли продлиться несколько часов. К тому же у третьей девушки - Ольги, схватки также могли начаться в любой момент. А по виду Гермионы Грейнджер было понятно, что от своих детей она не отойдет даже под страхом смерти.

Она просидела половину ночи в кресле рядом с комнатой, за которой располагались боксы с новорожденными. Из двадцати прозрачных ящиков заняты были только пять. В ближайшем к стеклу боксе лежал её старший сын. Маленькое существо, ещё даже не имеющее имени. Его тельце было красно-коричневого цвета, но акушерка сказала, что это пройдет через некоторое время, и в доказательство своих слов указала на бело-розового херувима, родившегося два дня назад.

У крохи, рожденного Татьяной, был светлый пушок на голове.

Роды Ксении затянулись на восемь часов, словно близнецы никак не могли решить, кто из них будет первым. Наконец, незадолго до полуночи русская девушка разрешилась двумя крикливыми младенцами. Дремавшая в кресле рядом с палатой для новорожденных Гермиона подскочила и прилипла к стеклу, за которым её сыновья громко выражали своё отношение к этому миру. У парочки также были светлые головы.

Но появление в пятом часу утра девочки, крошки Беллатрикс, Гермиону немного успокоило. Блондинистостью там и не пахло. Девочка, конечно, вряд ли будет такой же тёмной шатенкой как мать, но и светлых кос у неё не будет.

К Гермионе, молча созерцающей малышей за стеклом, нерешительно подошел доктор Валяйнен. Персонал клиники подозрительно косился на девушку, которая провела рядом с боксами для новорожденных почти сутки. Глядя на бледное, с тёмными кругами под глазами, лицо своей самой платежеспособной и сговорчивой клиентки Валяйнен решил вмешаться.

В конце концов, дети ещё не могу ходить, рассуждал он. А раз они не могут ходить, то и не убежать не смогут, пока их "мама" будет отдыхать в палате для "особых персон". Эту шутливую истину он и донес до Гермионы.

Но к его изумлению она отказалась:

Мне нужно вернуться дом... в Эспоо. Если вам не трудно - вызовите такси.

Ей нужно вернуться в Эспоо и вытащить пачку бумаги из шкатулки. К тому же в ящике письменного стола хранился кусочек пергамента с адресом фирмы, которая занимается волшебными перевозками. Необходимо немедленно связаться с ними как можно скорее. Как говорил тот аврор - в Англию не летают, но можно договориться. Может, ссадят на один из островов, а оттуда можно выбраться на маггловском пароме или лодке?

И вещи. Нужно собрать вещи и вычистить дом. Столько всего скопилось - придётся в Англию отправлять маггловским транспортом целый контейнер. Или даже два. А волшебные вещи смогут влезть в сумочку? Вряд ли. Короб с камнями придётся брать с собой как ручную кладь.

Но сначала документы на детей. Документы маггловские подойдут, чтобы детей перевезти. Валяйнен сделает нужные. Сколько там детям необходимо находиться в клинике? Неделю. Да, за семь дней нужно всё успеть.

Лобби, - шепотом позвала эльфийку Гермиона и тотчас ощутила рядом присутствие.

Наученная опытом наблюдений служанка была невидима.

Ты уже видела детей? - спросила волшебница.

Да. Лобби видела деток госпожи Гермионы! - торопливо зашептала эльфийка. - Госпожа должна знать, что детки у неё очень сильные. У Лобби шевелятся волоски на ушах, когда она чувствует их силу.

Эм... хорошо. Присматривай за ними.

Компания "Волшебные перевозки" с большой неохотой согласились предоставить пассажирскую карету до одного из островов неподалёку от южного побережья Англии. К облегчению колдуньи нежелание совершать перелёты на её родину, было связано не с неприятием англичан, а со сложностью воздушных потоков. Берега Великобритании были очень "сложной территорией".

Вылет был назначен на пятнадцатое июня. До этого дня Гермиона могла, не спеша, закончить дела в Финляндии. Она расплатилась с русскими девушками за услуги и даже проводила всех троих на паром в Хельсинки. Странное поведение Татьяны, которая несколько раз ходила смотреть на рожденного ею ребёнка, вызвало новый виток паранойи. Волшебница хотела убедиться, что суррогатные матери действительно покинут страну.

Валяйнен послушно сделал все документы, по которым выходило, что из четверых детей двое были её собственными, а двое подопечными. Правда, документы об опеке не выдержат даже поверхностной проверки. Об этом Валяйнен предупредил сразу. Вот только Гермиона сильно сомневалась, что финские авроры так уж сильно разбираются в простецких бюрократических бумажках. Главное, чтобы волшебства не было.

Дети, которых седьмого июня привезли из клиники, вели себя тихо. Впрочем, как ещё могут вести себя младенцы десяти дней от роду? Лобби суетилась вокруг четырёх колыбелек - меняла испачканные пелёнки, кормила молочной смесью, охраняла сон. Возможно, она была бы лучшей матерью, чем сама Гермиона.

К назначенному дню вещи были собраны. В коттедже не осталось ни одной вещи, которая могла бы привести к людям, которые жили под его крышей девять месяцев. Волшебника тщательно обследовала все комнаты, собирая забытые вещи. Почти всё найденное вскоре оказалось в центре утилизации мусора.

Особое внимание Гермиона уделила ванным комнатам. В прочитанном когда-то "Презлейшем волховании" рассказывалось, что для наведения порчи, также как и для поисковых чар, может быть использована любая часть человеческого тела - не только кровь, но и волос или кусочек кожи. Все полотенца, ванные принадлежности были сожжены. А сливы раковин и ванн девушка залила мощным отбеливателем. Для надёжности.

***

Экипаж "Волшебных перевозок", напоминающий карету без колёс, прибыл на пустырь за городом. Обитую черной кожей, украшенной тысячей медных заклёпок, квадратную коробку тянули фестралы. Благодаря войне, которую в Коридоре Смертников презрительно именовали "заварушкой", Гермиона могла видеть этих животных. На землю спрыгнул волшебник в тёплой меховой куртке и мотоциклетном шлеме. Возница, кучер, сопровождающий - называйте как угодно.

На проверку багажа ушло несколько минут. Волшебник просто провёл по багажу Щупом - чёрной палкой с гибким, реагирующим на определённый магический фон, концом. К счастью ничего запрещённого не нашлось, потому что всё боле менее волшебное было спрятано в сумочку из драконьей кожи. Пергаментные свитки, книги, Кровавое перо, зелья, артефакты и перевозка с Косолапусом, который был полуниззлом, то есть считался магическим животным, запрещённым к вывозу. Отражающие чары, наложенные на драконью кожу, были великолепны. Сама сумочка была спрятана в чемодане, под несколькими свитерами и нижним бельём. Никто, конечно, не опустился до того, чтобы копаться в трусиках и сорочках.

Маггловские документы возница даже не посмотрел, но на спящих детей покосился с любопытством. Видимо ему ещё не доводилось видеть магов, рискующих здоровьем младенцев ради недолгого путешествия.

Волшебник помог Гермионе затащить в карету чемоданы и плетёный короб. Прикоснуться к колыбелям не позволила хмурая Лобби. Эльфийка воспользовалась собственной магией, чтобы перенести крохотных пассажиров. Летать по воздуху служанке сильно не нравилось, но ради "маленьких господ" она была готова на любые жертвы.

Ради этого полёта Гермиона сделала исключение и приняла несколько глотков успокоительного зелья. В маггловских самолётах ей никогда не требовалось подобного. Однако есть большая разница между стократ проверенным механизмом и хлипкой коробкой, которую вот-вот зигзагами поволокут в сторону английских берегов.

Карета вздрогнула и накренилась. Паникующая Гермиона выглянула в узкое окошко, прикрытое кожаной занавеской и увидела стремительно удаляющуюся землю. Путешествие началось.

Трясти начало далеко не сразу. Первые два часа карету просто мягко покачивало. Гермиона даже сумела каким-то образом задремать, хотя жесткая скамейка не располагала к отдыху. Но внезапно экипаж сильно тряхнуло, и девушка рухнула в проход. Помянув бороду Мерлина, колдунья вернулась на место. Суетливая Лобби поправляла ремни, удерживающие люльки.

Пёрышко в эпицентре урагана летит спокойнее, чем карета компании "Волшебные перевозки" с Гермионой Грейнджер на борту к берегам южной Англии. Можно было бы посмеяться над этой остротой, если бы не было так страшно. За тонкими стенами завывал вытер и гремел гром. Были слышны скрипы, и казалось, что экипаж вот-вот развалится на части. Она не могла сказать, как долго это продолжалось. Может быть, час или даже два.

Гермиона поймала себя на том, что пытается вспомнить слова молитвы, которую учила в детстве. Но волшебникам ни к чему христианская религия, поэтому слова не вспоминалась. Когда карета внезапно начала падать, девушка за пять секунд успела попрощаться со своей только начинающей складываться жизнью и попросить прощения перед новорожденными детьми. Их мать оказалась такой глупой....

Но никто не умер. Карета приземлилась не слишком удачно: по днищу пошли трещины, а один из фестралов оборвал крепление и отправился исследовать новое место обитания. Дети, несмотря на все магические ухищрения, проснулись и заплакали в четыре голоса. Гермиона оставила Лобби их успокаивать и выбралась наружу.

Они долетели. И судя по местности, добрались до назначенного места. Карета находилась на морском берегу. Приглядевшись, Гермиона увидела вдалеке маяк, напоминающий сигарету. Красноватый огонёк мерцал, указывал путь проходящим мимо судам.

Возница уже был на земле - ходил вокруг кареты, что-то бормоча. Судя по интонации, это были самые грязные на свете ругательства.

Что-то сломалось? - вежливо спросила Гермиона.

Сломалось, - ответил маг на правильном английском. - Всё сломалось. Заклятья иссякли почему-то.

Экипаж действительно выглядел плачевно. Словно все чары, которые позволяли ему держаться в воздухе, внезапно испарились. Вылитые из меди руны потускнели, а драконья кожа кое-где отклеилась. Рухлядь.

Впрочем, это были совсем не её проблемы. В Хельсинки она заключила магический контракт на перевозку и заплатила немалые деньги как раз за всевозможные "погодные сложности".

Светящиеся стрелки наручных часов показывали половину пятого утра. Если они на месте, а они на месте, потому что маяк выглядит именно так, как на фотографии из Интернета, то в двух милях находится небольшой городок. А утренний паром отходит в шесть утра.

Торопливо попрощавшись с возницей, волшебница с помощью эльфа вытащила из экипажа багаж и колыбели. Детей Лобби успокоила уже знакомым Гермионе способом - капля слабейшего снотворного зелья "Медовый сон" рядом с носиком. Видимо, это был широко распространённый в волшебном мире способ успокоить маленьких детей, когда уже никаких нервов не хватает их укачивать и петь колыбельные.

На багаж Гермиона наложила заклятье Мобиликорпус, и три чемодана и плетёный из камыша короб послушно плыли на высоте одного фута над землёй. С колыбелями успешно справлялась Лобби. Через сотню футов они наткнулись на тропинку, ведущую вверх, в укатанной автомобильными колёсами просёлочной дороге.

Ладно, попробуем, - пробормотала Гермиона, вытаскивая из рукава волшебную палочку. - Указуй Брингтон-Таун!

Палочка дернулась направо, где действительно через милю начинались дома маленького маггловского городка. Любой, кто появился бы на дороге в эти минуты, был бы поражен зрелищем. Молодая женщина открыла один из больших кожаных чемоданов и, порывшись немного, вытащила небольшую сумочку. Далее последовало то, что возможно только в фантастических фильмах. Из сумочки, куда, на первый взгляд, с трудом влезет книга в твердом переплёте, девушка начала доставать большую.... нет, просто-таки огромную.... детскую коляску.

Гермиона потратила не один час, выбирая эту коляску в магазинах Хельсинки. Достаточно удобная, с усиленными колёсами, она была предназначена для близнецов. В таких колясках заботливые мамы вывозили на прогулку отпрысков, достаточно больших, чтобы сидеть, но недостаточно взрослых, чтобы ходить пешком. Четыре младенца свободно разместились под полупрозрачным пологом. Хотя Лобби и ворчала, что "так не полагается".

Из сумочки также была извлечена большая перевозка со спящим, точнее усыплённым Косолапусом. Наложенное на коробку с решёткой заклятье Головного пузыря моментально развеялось, но полуниззл не проснулся. Девушке не хотелось узнавать, как поведёт себя любимец, когда проснётся. Ведь его, по сути, жестоко обманули - подсунули в любимое мясо снотворное. Кто же любит обман?

Все вещи из чемоданов отправились на освобождённое коляской место в сумочке. Гермиона пихала их, как попало - одежду, косметику, книги вперемежку. Не было времени раскладывать всё по стопкам, а книги по алфавиту. Чемоданы отправились на обочину. Можно было не сомневаться, что кто-нибудь подберёт качественные удобные вещи. Что при этом подумают - Гермионе было неинтересно.

Толкать перед собой коляску было неудобно, но постепенно она притерпелась. Правда, заклятье, наложенное на колёса для лёгкого хода, приходилось поправлять каждые пять-десять минут.

Что-то странное в последнее время творилось с её магией. Этот запас волшебных сил был создан еще несколько недель назад. Иногда Гермионе казалось, что она заполнена магией под завязку и вот-вот начнёт искрить при резких движениях. Волшебную палочку она использовала несколько раз в день для простых заклятий. "Сливала излишки", как выразилась Милисент Булстроуд. Вот только в последнее время её магия стала напоминать летучий газ. Гермиона накладывала прилипающее заклинание на какой-нибудь предмет, и можно было гарантировать, что всего через пять минут чары исчезнут. Подобное непостоянство пугало.

Гермиона пообещала себе, что постарается как можно скорее поговорить по этому вопросу с Милисент Булстроуд. Ну, или постарается отработать технику наложения заклинаний. Может быть, в этом вся причина?

Она как раз успела к отходу парома. С усилием вкатила свою коляску по трапу, заплатила за билет и отправилась искать себе место. Путь до "большой земли" занимал около часа, поэтому отдельных кают на пароме не было. Под навесом на деревянных скамьях собралось немало людей. На девушку с большой детской коляской смотрели с интересом, но с вопросами не подходили.

Полог коляски и волшебство Лобби, вновь ставшей невидимкой, защищали малышей от ветра и солёных брызг. Гермиона же ограничилась тем, что подняла воротник светлой куртки. Ветер и оседающая на волосах морская пыль её не слишком волновали. Она всё вглядывалась и вглядывалась вдаль. Вот-вот из тумана должна была показаться настоящая Англия**.

***

Гоблины ждали её у крыльца с уже готовым свитком. Вот уж кого мало волновало состояние клиентки. Усталая, потрёпанная, с тёмными пятнами на щеках, прошедшая через качку на пароме, четырёхчасовую давку в электропоезде и поиск специального грузового такси на вокзале. Главное живая и вполне дееспособная, чтобы подписать свиток о приёме дома. Строители заслуженно гордились тем, что закончили отделочные работы раньше на две недели. На первом и втором этажах ещё немного пахло лаком, но через пару дней посторонние запахи должны были окончательно исчезнуть.

Гермиона оставила коляску восторженно верещавшим эльфам и отправилась осматривать особняк. Отказываться, ссылаясь на усталость, было нельзя. "Правила общения с магическими расами", когда-то присоветованные Биллом Уизли как очень полезная книга указывали ясно - гоблины не приемлют человеческих слабостей. Люди и без того их чересчур раздражают. А отнестись к результату гоблинского труда с пренебрежением или равнодушием считается оскорблением.

Гоблины поработали на славу, превратив особняк в истинно английское владение, без примеси немецкой готики. Здесь было всё, что в понимании Гермионы должно быть в доме, где семья будет жить много-много лет, растить детей и радоваться жизни. Гладкие стены укрыты шелковыми обоями с едва заметным узором из крыльев, листьев, роз или с широким горизонтальным рисунком. Деревянных панелей, столь любимых англичанами, тоже хватало. Но маггловский дизайнер нарушил, а гоблины с ним согласились, традицию расположения панелей. Деревянные пластины, покрытые затейливой резьбой, украшали простенки и закрывали стену полностью - от полового плинтуса до потолка. Расположение их было бессистемным, но гармоничным.

В большей части комнат стены были нежных цветов - сиреневого, оливкового, светло-розового, кремового или серого. Но нашлось достаточно покоев с тёмным цветом - пурпурным, насыщенно-синим или зелёным. И обязательно с орнаментом выполненным вручную.

Из всех комнат особенно удалась столовая на первом этаже. Одно из немногих помещений, где через окна от пола до потолка, можно было выйти прямо в сад. Ослепительно-белый потолок, тёмный паркет, изумрудно-зелёные стены с узором из извивающихся змей - просто логово истинно слизеринского семейства. Облагороженная гоблинами люстра из Хельсинки смотрелась здесь просто роскошно. Хотя стол, по мнению колдуньи, был великоват - тяжеловесный, из тёмного дерева, протянулся на две трети длины комнаты. И двадцать пять стульев с высокими спинками.

Во многих покоях уже стояла предназначенные именно для этого помещения предметы интерьера и ковры - упакованные в чехлы и коробки. Расставлять всё по углам и полкам полагалось хозяевам.

Не найдя никаких дефектов, точнее не желая их искать, Гермиона подписала свиток и как можно более искренней поблагодарила главу строителей за усилия. Видит Мерлин, всё в доме - от абсолютно сухих, отделанных мраморной плиткой, подземелий до кованого флюгера на крыше стоили затраченных галеонов.

Когда за гоблинами, наконец-то, закрылась дверь, Гермиона всерьёз решала проверить ли, насколько удобен пол холла, чтобы растянуться на нём на пару часиков. Но всё же сделала над собой усилие и дошла до софы. Свернувшись клубком на подушках, она подумала, что это прекрасная идея - установить в холле не только вешалку и зеркало, но и маленький диван, на которой можно сидеть, а в её случае лежать.

Она лежала и слушала, как шумят пока ещё немногочисленные обитатели дома. Маленькая Саласия почему-то расплакалась, когда её колыбель перенесли в детскую на втором этаже. Видимо, девочка была против четырёх соседей. После возвращения в комнату на четвёртом этаже плач сразу же стих. Проснувшийся Косолапус обследовал новое жилище - стук лап по лестнице напоминал бой в тамтамы. А где-то совсем далеко был слышен голос домовика Кнутти, распекающего.... оказывается, домовые эльфы тоже читают нотации детям за то, что они неправильно расстилают ковровую дорожку.

Что-то мягкое и тёплое скользнуло по руке. Гермиона вздрогнула, сбрасывая дремоту, и увидела напряженную мордочку престарелого эльфа. Кикимер. Мрачное, нелюдимое создание. Но сейчас он с предельной сосредоточенностью накрывал свою грязнокровную покупательницу клетчатым пледом. Закончив, эльф поклонился, ткнувшись носом в пол, и пошаркал к лестнице. Гермионе оставалось только недоумённо посмотреть ему вслед. Похоже, её только что признали в качестве хозяйки.

Теперь-то это действительно её дом.

*Примечание: В Англии нет обращения "Ты". Английское "you" - это как раз "Вы". Соответственно нет выражения "называйте меня на "ты", но есть аналогичное по смыслу "называйте меня по имени". Обращения между людьми с использованием имён (без фамилий или "мистер", "мисс", "профессор" и так далее) предполагают близкие между людьми отношения - как раз дружеские или приятельские.

Теодор Нотт, говоря, что хочет называть Грейнджер по имени и согласен, чтобы она называла по имени его, сообщает о намерении привести их "союзнические" отношения на более близкий уровень связи.

**Примечание: Сама я в Англии, к сожалению не была. Но довелось несколько раз общаться с теми, кто там несколько лет жил и учился. От них и услышала об интересном предрассудке, свойственном тем англичанам, что живут на главном острове.

Причем, больше всего ему подвержены лондонцы. Они почему-то считают, что за границей острова уже не Англия. Что-то вроде мнения москвичей, что "за МКАД жизни нет". Англичане, живущие на островах, сильно обижаются, когда слышат о том, что на острова уже не Британия.

Глава 22

Первым волшебником в Великобритании, который увидел новорожденных детей Гермионы Грейнджер, был лорд Люциус Абраксас Малфой. Бывший Пожиратель Смерти и, судя по всему, патрон-покровитель созданной семьи Грейнджер. Гермиона предполагала, что он будет даже настаивать на этом. Малфой слишком переживал за партию своего сына в Совете Магов, чтобы позволить Гермионе делать, что ей вздумается.

Через два дня после того, как она появилась на территории Англии, волшебник активировал Сквозное зеркальце и потребовал немедленной встречи. Поразмыслив, Гермиона решила не рисковать появляться в Лондоне, поэтому назвала адрес своего дома и дала пароль от камина. Всё равно встречаться с самоназначенным патроном придётся не один раз.

Родовое гнездо семьи Блэк, - вместо приветствия изрек лорд Люциус, выходя из зелёного пламени. - Как интересно. Пытаешься прочувствовать семейные ценности?

И вам доброго вечера, лорд Малфой, - устало вздохнула Гермиона. И не удержалась от колкости. - Прибыли поздравить меня с новосельем?

А это необходимо? - усмехнулся маг. - Если да, то, безусловно, поздравляю. Нарцисса, моя дражайшая супруга, будет весьма рада узнать, что дом её семьи находится в надёжных заботливых руках дальней родственницы. Помню, она очень негодовала, узнав о продаже особняка.

Для беседы они прошли в гостиную - единственную комнату в доме, интерьер которой был доведён до совершенства. Гермиона целый вечер на это потратила, и теперь ей отчаянно хотелось услышать похвалу.

Прекрасная комната, - небрежно заметил Люциус, занимая место в глубоком кресле. - У тебя есть вкус и чувство прекрасного, Гермиона. Редкое качество в наши дни.

Девушка почувствовала, как настроение начинает быстро повышаться. Комплименты всегда приятны. А если они получены от лорда Люциуса Малфоя, то приятны вдвойне. К тому же гостиная и впрямь получилась выше всяких похвал.

Фисташковые стены с серебристым рисунком крыльев сами по себе были великолепны, поэтому Гермиона не стала завешивать эту красоты портретами. Тем более что ей никогда не нравились живые полотна. Шпионы и неуместные советчики. Единственным настенным украшением была мозаика над камином - составленное из кусочков зелёного, золотисто-желтого и черного цветов изображение древа жизни, заключенное в овал.

На окнах висели тяжелые портьеры из плотной ткани в узкую зеленую и золотую полоску, украшенные закрученными полосками органзы и витыми шнурами. От бархатных пылесборников, которые так любили волшебники, Гермиона отказалась сразу же. Мебель в гостиной была обита такой же тканью. Два дивана, несколько кресел, два резных шкафа с подсвеченными зеркальными полками и торшер, больше напоминавший увитый плющом резной столб. Но это если не заметить, что тёмно-зелёные листья с потрясающей достоверностью вырезаны из нефрита.

На полу красовался толстый серый ковер с тёмным узором по краю. Одна из самых тяжеловесных покупок из Берлина. При воспоминаниях о длине таможенной формы, которую пришлось тогда заполнять, у Гермионы до сих пор дрожала правая рука.

Я думал, что в домах гриффиндорцев больше красного, - сказал Люциус. - И всюду львы.

От красного цвета болит голова. У меня есть кое-где пурпурный и бордовый, - тихо ответила Гермиона, занимая место напротив. - К тому же, чтобы быть гриффиндорцем в полном смысле этого слова нужно закончить факультет Гриффиндор школы чародейства и волшебства Хогвартс. Я же.... у меня и школьного аттестата нет.

Когда выдастся свободная минутка, мы это исправим, - отмахнулся Малфой.

На столике между ними появился серебряный поднос с фарфоровым чайником, обернутом в хрустящее белое полотенце, чашки и стеклянная сахарница.

Эльфы, - пробормотал Люциус. - Да, Драко рассказывал, что ты стала рабовладельцем.

Гермиона предположила, что Люциус Малфой в своей обычной манере вновь начнет кружить вокруг цели своего визита, как охотящийся волк вокруг охраняемого стада и приготовилась к беседе, минимум, на четверть часа о погоде, доме и её путешествии из Финляндии в Англии. Но, к её изумлению, мужчина, даже не сделав первого глотка из чашки, перешел к делу.

У нас беда, Гермиона. Сегодня утром состоялось заседание Совета Магов. Предполагалось, что не будет ничего необычного - организационные вопросы, возможно, выборы нового секретаря. Ждал голосования пункт закона о налогах на использование мётел. Но... Дамблдор, - фамилию директора Малфой выдохнул с бессильной ненавистью. - Решил разыграть одну из своих карт. Несколько часов назад представитель семьи Уизли стал "лордом" Совета Магов.

Кто? - Гермиона едва не подавилась горячим чаем. Закашлялась. - Кто из них?

Встречаться с семьёй Уизли, некоторых представителей которой она, несмотря ни на что, уважала, раньше времени не хотелось.

Артур Уизли. Этот... рыжий тупой самодовольный лох!

Не сдержавшись, девушка хихикнула. Хотя впору было испугаться. Откровенное отвращение и ненависть на холёном лице лорда Люциуса Малфоя смотрелись жутковато. Не хотелось бы ей когда-нибудь заслужить подобное отношение. Но для волшебника это было мимолётной слабостью.

Да, Гермиона. Тесное общение с Антонином Долоховым никому из нас на пользу не пошло. Честно говоря, от некоторых словечек я до сих пор не могу избавиться. По словам Нарциссы, это придает моей речи некий...колорит.

Гермиона чуть улыбнулась. Да, Долохов легко мог бы написать многотомную энциклопедию по науке ругательств и оскорблений.

Это... отродье сильно нажилось на послевоенных штрафах. Помнишь, наше драгоценное Министерство Магии уничтожило финансы почти всех чистокровных семей Англии - Ноттов, Малфоев, Гойлов, да покоятся они с миром, Креббов, Паркинсон. Всех! Даже Забини, хотя они и пришлые и в войне не участвовали, не избежали общей участи. Теперь-то всем известно, что большая часть тех груд золота была потрачена не "на восстановление инфраструктуры волшебного сообщества Великобритании", а в конкретные карманы. И Уизли были одним из этих карманов, потому что трое из этой семейки работали в Министерстве.

Нувориши.

Гермиона мысленно предположила, что даже с наследством семьи Лестранж, талантом Драко Малфоя вкладывать деньги в дело, сейфы Малфоев не восстановились полностью. За последние несколько лет они не приобрели никакой недвижимости из-за запрета Визенгамота, хотя и умудрились привести в порядок Малфой-мэнор.

Видимо, Люциуса бесконечно уязвляло, что "какие-то Уизли, предатели крови и доверия" теперь богаче, чем знаменитые Малфои. Этот человек успокоится только когда все Уизли, а лучше все рыжеволосые волшебники, отправятся на тот свет.

Гермиона никогда не вникала в причины этой межклановой розни, но в эту минуту подумала, что истоки конфликта нужно изучить. Не возникает такая вражда на пустом месте.

И самое отвратительное, что никто не имеет возможности возразить. Финансовое ядро сформировано в банке "Гринготтс". Сто тысяч галеонов - гоблины это подтвердили. К тому же Уизли стали представлять в Совете Магов интересы магической расы. Интересы вейл, - и он пояснил удивлённой Гермионе. - На юге страны поселился небольшой клан. Всего дюжина особей. Их жилища очень удачно расположены на недавно купленной Ласками земле. Вейлы - существа в стране новые, хотя и всеми признанные. И им плевать на статус предателя крови и политические интересы. Они хотят жить спокойно, растить своих детёнышей и творить магию.

А жена Билла Уизли, Флер, на четверть вейла, - добавила Гермиона.

В глазах общественности это лишь повышает его значимость. Очень немногие волшебники теперь знают, что Уизли называют "предателями крови" не потому что они общаются с магглорожденными, а потому что они обманули многих магов, предали доверие.

Волшебник замолчал, глядя на остатки чая в своей чашке. Наконец, продолжил:

В стане Дамблдора прибавление. Думаю, это связано с событиями последних двух месяцев. Информационная война нам удалась. Ты будешь удивлена, но журнал "Колдуны и ведьмы" стал довольно популярным изданием. Семьсот волшебников выписывают его. И не только ради гороскопа и лунного календаря. Дамблдор чувствует, что что-то готовится и пытается обезопасить себя со всех сторон. Он больше не глава Международной Конфедерации Магов, но по-прежнему представляет нашу страну. В Визенгамоте его переизбрали на новый срок, так что места в Совете Магов он не теряет. Уизли обязаны ему всем и в Совете Магов будут поддерживать любые, даже самые бредовые идеи. Ещё один голос в копилку Дамблдора.

Боюсь, я вынужден просить тебя поторопиться с вступлением в Совет Магов. Год, о котором мы договаривались, истекает через сорок дней. К этому сроку всё должно быть готово для вступления мисс Гермионы Грейнджер в Совет Магов. Я лично проведу переговоры с гоблинской общиной. Они назначат старейшин, которые подтвердят твои привилегии. Теперь, обсудим твою будущую семью. Милисент сообщила, что большая часть условий уже выполнена. Вижу, что написание Кодекса рода идёт полным ходом, - он кивнул на замотанную платком руку. На белом шелке проступили кровавые пятна. - Начертание тебе выполнили, герб составили. Что-то ещё. Ах, да дети! Как у тебя....

Именно этот момент кто-то из детей выбрал, чтобы как следует покричать, требуя смены пелёнок или еды. Лобби, к сожалению, не всегда успела предупредить их желания. Открытые для лучшей циркуляции воздуха двери обеспечили хорошую акустику. К одному голосу мигом присоединился второй и секунд через тридцать дети вопили уже хором. Поупражнять лёгкие они любили.

С детьми, - растерянно закончил фразу волшебник. - Грейнджер? Это ведь дети? И не один, судя по звуку, не один. Откуда они, Грейнджер?

Они... хм, мои. Мои дети. Четверо.

Покажи их. Я хочу их увидеть, - потребовал лорд Малфой. - Немедленно!

Гермиона колебалась недолго. В конце концов, ей всё равно придётся рассказать нескольких людям о наличии сразу четырёх кровнородственных детей с волшебными способностями. В её случае речь идёт не о "да" или "нет", а о "как скоро" и "когда". Днём раньше или днём позже - какая разница?

Она указала светловолосому волшебнику дорогу к детской. Но сразу Люциус заходить не стал. Предварительно наложил на свою одежду и обувь несколько заклятий Очищения. В семье Малфой было два маленьких ребёнка - он знал правила куда лучше самой Гермионы.

В большой комнате с сиреневыми обоями стояли четыре колыбели под разноцветными пологами, столик для пеленания и большая музыкальная шкатулка, играющая колыбельные. Лобби суетилась вокруг большой корзины, заталкивая в неё испачканные пелёнки.

Это они?

Да.

Твои дети. В самом деле? Твои родные дети? - Люциус сделал шаг к колыбелям.

Лобби вопросительно посмотрела на хозяйку, но Гермиона покачала головой. Он не враг. По-крайней мере, она надеялась на это.

И все маги?

Да. Я проверяла.

В наследстве Беллатрикс нашлась такая полезная для любой семьи вещь - артефакт, с помощью которого можно было определить, есть ли у человека магическое ядро. Оправленный в серебро кусок древнего метеорита начинал светиться, оказавшись в непосредственном контакте с кожей. Гермиона проверила всех детей - артефакт отреагировал, хотя интенсивность свечения была разной.

Малфой не подходил к колыбелям вплотную. При его росте он мог видеть малышей с расстояния в несколько футов.

Сколько им? Меньше месяца? Всем?

Да.

И все... твои?

Да.

Блондины. У них был один отец, не так ли? - и, не дождавшись кивка, продолжил. - Четыре ребёнка одного возраста, твоей крови, со способностями волшебников, годные для Ритуала...

Гермиона напряглась.

Я не буду задавать вопросы, - неожиданно сообщил он. - Слово Малфоя. И, честно говоря, я не хочу знать, как тебе это удалось. У меня и без того достаточно тайн и проблем, мешающих спокойно спать по ночам.

Он даже не представлял, насколько Гермиона была ему за это благодарна.

Как ты их назвала? - сменил лорд Малфой тему.

Девочку Беллатрикс. Она слева - самая темноволосая. А мальчиков, - она замялась на миг. - Эжен. Он старший. А близнецов Алерик и.... Антонин.

Долохов был бы... польщен, - медленно произнес Люциус. - Его именем ругались обычно. Но никогда не называли детей.

Гермиона долго думала, прежде чем дать подобные имена своим первым детям. Она верила, что имя во многом определяет судьбу человека. Независимо от того маггл он или волшебник.

Эжен - так звали её дедушку с материнской стороны. Того самого, что погиб при ограблении дома. Он не был убит преступником - просто сердце не выдержало волнений. Гермиона помнила его, хотя родители говорили, что это сомнительно. Ведь на момент его смерти девочке было пять лет. Высокий мужчина с седыми волосами, в карманах которого всегда водились вкусные мятные карамельки. Он был педиатром и очень хорошим человеком. И именно дедушка Эжен уговорил родителей дать ей имя героини шекспировской пьесы. Сначала родители хотели назвать новорожденную дочь "Элоиза".

Имя "Алерик" само по себе было превосходным. Правитель. Всесильный. Сильнее всех. Он точно был несколько сильнее своего брата-близнеца, и это стоило учитывать.

Антонин... в честь человека, благодаря которому Гермиона не сошла с ума в Азкабане. Чей голос был для неё единственным источником звука целых полтора года. Его тело упокоилось где-то в водах Азкабана. Но, назвав своего сына этим именем, Гермиона надеялась отплатить ему за добро.

Выходит, у тебя есть все составляющие Ритуала, - сделал вывод Люциус. - Когда ты допишешь кодекс?

Гермиона потёрла руку.

Через пару недель. Возможно.

Я пришлю тебе качественные тонизирующие зелья.

Спасибо.

На этом они распрощались, договорившись связываться в случае чрезвычайных ситуаций. У Гермионы не могло случиться ничего экстраординарного в ближайшие дней пятнадцать. Разве что эльфы неправильно заварят чай. Да и то вряд ли. Куда больше вероятность, что что-то случится у Люциуса Малфоя. Дамблдор не дремлет.

Закрыв за высокородным гостем камин, Гермиона вернулась в свой кабинет на первом этаже. Кабинет, конечно, слишком громко для комнаты с пустыми полками и книжными шкафами, где стоит только огромный стол и кресло. Но когда-нибудь здесь будет кабинет. Гермиона устроит это, когда у неё будет достаточно времени и сил.

Девушка уселась за стол и с тоской посмотрела на чистый лист перед собой. Бумага, как и говорила Милисент Булстроуд, была особой - светло-желтой и волокнистой на ощупь. И она впитывала всё, что попадало на поверхность. Так что ошибки и помарки были недопустимы. Гермиона помедлила и всё-таки протянула руку к длинному черному перу в футляре. Ей всякий раз нужно было прилагать огромные усилия, чтобы прикасаться к нему. Волшебница правильно сложила пальцы на письменном приборе и коснулась острием бумаги. Тотчас руку от кончиков пальцев до локтя пронзила боль. Кровавое перо выпустило иголки-ростки прямо в пальцы и ладонь.

Гермиона тихо вскрикнула, подавляя желание немедленно отбросить артефакт к стене, как дохлую крысу. Но этого нельзя было делать.

Через минуту боль стала не такой острой и Гермиона начала писать, сверяясь с лежавшей рядом распечаткой.

Надпись коричнево-красного цвета вверху листа гласила: "Глава III".

***

Нервничаешь? - издевательски-участливо спросила Милисент в день проведения Ритуала.

Гермиона криво улыбнулась. Нервничает? Это очень мягко сказано. Её попросту трясёт от волнения. Крупной дрожью. И подташнивает. Так что стоит порадоваться, что нельзя есть за сутки перед Ритуалом.

У неё всё было готово. Мирно спящих детей эльфы перенесли на первый подземный этаж - поближе к месту проведения церемонии.

Начертание было выложено идеальным кругом. Гермиона потратила несколько часов, отмывая камни от ила в большой ванной, которую неизвестно зачем установили в подземелье. Наверное, гоблины что-то под этим подразумевали. Воду для водных процедур Гермиона лично натаскала из колодца в саду - всего двадцать вёдер.

Кодекс - сто тридцать шесть никак не скреплённых листов, испачканных её кровью, уже лежал посреди Начертания.

Керамические чаши, чуть-чуть кривоватые из-за того, что Гермиона делала их сама, были наполнены водой. В медной жаровне переливались рубиновым светом берёзовые угли. Другого огня не полагалось.

Оставалось только самой Гермионе спуститься в подземную комнату и начать действовать. Но она страшилась сделать последний шаг.

Милисент Булстроуд переместилась каминной сетью около часа назад. Заглянула на второй подземный этаж, но быстро покинула его, чтобы "не пачкать тут своей магией". Главной задачей Миллис было забрать Саласию, которая к Ритуалу никакого отношения не имела, и подбодрить Гермиону. Последнее получалось плохо. В конце концов, магглорожденная ведьма расплакалась.

Я боюсь! - всхлипнула она. - Боюсь, что умру! Стану сквибом или... или умру!

Первое гораздо предпочтительнее первое, чем второе. Гермиона не считала утрату магии бедствием, ведь с волшебством уйдёт и обязанность следовать клятве Беллатрикс. На этот случай у неё был даже заготовлен счёт в маггловском банке. Хватит лет на десять безбедной жизни.

Но второй вариант развития событий происходил куда чаще. Смерть.

Вдруг магия признает меня недостойной? Так происходит - я читала.

Милисент нахмурилась и вдруг резко ударила её по щеке. Истерика прекратилась.

Грейнджер, ты сейчас послушаешь меня внимательно и всё запомнишь. То, что было в тех книгах - о благородстве выбора, достоинстве настоящего мага и жертвенности. Всё это высокопарная чушь, Грейнджер. Её не нужно принимать всерьёз. На самом деле всё гораздо проще. Ты открываешь свою кровь и произносишь заклинание. Чары изменяют суть твоей личной магии, выпущенной на волю. Начертание, составленное для тебя. Именно для тебя, Грейнджер! Оно действует как катализатор, умножая силу. Чаши и руны по кругу - это отражатели. Они собирают всю силу...в комок. Твоя магия, но другая и в огромном количестве идёт вверх и распадается своеобразным "зонтиком" над теми, кто состоит с тобой в родственной связи. Твоих детей она окутывает защитой. Не тебя!

Везде написано, что созданные семьи получают при Ритуале родовую магию. Это не так. Настоящая родовая магия появляется после рождения четвёртого поколения. Всё, что есть до этого - суррогат, перерождённая магия Основателя семьи и того, кто примет у него пост главы. Понятно? - дождавшись неуверенного кивка, Милисент продолжила. - Именно поэтому Ритуал пройдёт удачно, если у мага есть запас волшебства. Заводь. В тебе, между прочим, магии под завязку. Об этом можно не волноваться. После Ритуала ты даже сможешь колдовать немного. И кровь - основа всех основ. Для Ритуала требуется больше крови, чем можно выпустить и не умереть. Поэтому Кодекс пишется кровью. Правила, запечатлённые в кодексе - это что-то... вроде условий клятвы как если бы ты произносила её вслух. Один из моих клиентов, прошедший через Ритуал три года назад, сказал, что это информационная матрица. Честно говоря, не знаю, что он имел в виду. У магглокровок полно смешных слов.

Гермиона почувствовала себя гораздо спокойнее. Всё оказалось довольно просто и логично. И вдруг она почувствовала досаду на тех, кто облёк Ритуал пространными философскими рассуждениями о сущности магии, через которые ей пришлось продираться, как через заросли шиповника.

Почему же об этом не написано?

Грейнджер, кто же напишет, что жутко таинственный и сложный Ритуал создания магического рода на самом деле прост как зелье от бородавок? Если об этом станет известно, то отпадёт надобность в Совете крови, как посреднике и наставнике.

Понятно. Деньги.

И традиции, Грейнджер. Не забывай о традициях.

Милисент отправилась к выходу, собираясь забрать переносную колыбель с Саласией в холле, а Гермиона стояла у открытого люка, собираясь с мыслями. Нервозность практически исчезла. Настрой был как перед сложным экзаменом. Но девушка начала убеждать, что у неё есть всё, что нужно для получения оценки "Превосходно". Она готовилась.

Глубоко вздохнув, она начала спускаться вниз. Гладкий камень холодил босые ступни. На Гермионе не было обуви, а из всей одежды только льняная рубашка без рукавов. Так предписывалось Ритуалом.

Острые камешки Начертания больно впились в кожу. Но это было последним, что волновало волшебницу. Действовать нужно было быстро и теперь Гермиона Грейнджер почему. У заранее приготовленного куска коралла край был заточен до бритвенной остроты. В Ритуале он играл роль ножа. Железа не полагалось.

Собственную анатомию девушка изучила досконально и поэтому нужные раны нанесла с почти хирургической точностью. Из глубоких порезов на руках и ногах потекла кровь, казавшаяся чёрной в неверном свете жаровни. Но главные артерии задеты не были. Так что в ближайшие четверть часа смерть ей не грозит. А дальше либо будет лучше, либо всё равно.

Сжав ладони в кулаки, чувствуя, как струится между пальцев тёплая липкая кровь, Гермиона начала читать заклинание. Магглорожденным волшебникам из-за скудости их магического ядра не доступна беспалочковая магия. Но не в этом случае.

Болело горло и не хватало воздуха, но прерываться, чтобы перевести дух, было нельзя. В какой-то момент откликом на сложную латынь загорелась вода в чашах. Сине-алое пламя плясало на поверхности чистой воды, вырастая почти до каменных сводов. Воздух в подземном зале нагрелся. Коснувшись сводов, пламя начало разрастаться, окружая Гермиону сияющим куполом.

Заклинание прочитано. Процесс "преобразования" её магии запущен. Остается лишь ждать и терпеть нарастающую боль. Словно кто-то невидимый начал царапать острыми ногтями ее кожу. Неприятные ощущения усиливались с каждой минутой.

Гермиона, не сдержавшись, застонала сквозь зубы. По ощущениям её тело просто распадалось на молекулы, чтобы через несколько секунд собраться вновь. Не зациклившимся на боли частью сознания она понимала, именно сейчас происходит описанное в книгах - то ощущение обманчиво. Просто из неё тянут магию.

Свечение купола постепенно теряло интенсивность, и колдунья смогла открыть глаза. Слёзы, текущие из глаз почти сразу же высыхали - настолько жарко было внутри купола. Гермиона перевела взгляд на лежащий в круге Кодекс. Листы, на которых было приблизительно две-три пинты её крови, слегка дымились. А камни самого Начертания как будто слегка оплавились.

Кружение магии вокруг девушки постепенно прекращалось. Огненный купол стал прозрачным и вскоре исчез, потусторонний гул, давящий на уши, прекратился. Гермиона осмелилась пошевелиться и зашипела от боли - каждая мышца в теле протестовала против движения. Одно хорошо - порезы, нанесённые куском коралла, выглядели как неопасные царапины. Вот она - магия.

Уши словно были заложены качественной ватой. Гермиона не сразу поняла, что за пронзительные звуки, доносятся откуда-то сверху.

Они кричали. Её дети кричали так громко, как, наверное, не кричали при рождении.

Сразу же откуда-то взялись силы и смелость. Обжигая ступни о камни, своротив по пути одну из чаш, Гермиона рванулась к лестнице. Во время проведения Ритуала колыбели стояли около люка в подземную комнату. Правила предписывали "первому поколению" находиться как можно ближе к Начертанию, но девушка не рискнула спустить их вниз. И правильно сделала - воздух первого подземного этажа обжег арктическим холодом. Это означало, что рядом с Начертанием было более чем жарко.

Дети плакали, хотя на первый взгляд с детьми всё было в порядке. Не было ни ран, ни отметин. Может быть, они пострадали от жара? Или им причинила боль перерождённая магия? Скорее всего, первое, чем второе - пелёнки были горячими, а ручка колыбели Эжена обжигала ладонь.

Лобби на призыв откликнулась не сразу. Домовых эльфов магия Ритуала не должна была затронуть. Но всё равно служанка выглядела так, словно побывала в центре смерча, который затем приложил её о стену. Но причитаний и каких-либо жалоб Гермиона от неё не дождалась. Эльфийка молча отобрала у волшебницы хнычущего старшего сына и положила его на покрывало, расстеленное на полу.

Через минуту появился такой же потрёпанный неизвестно чем Кнутти и принялся помогать супруге. Гермиона сидела у стены, глядя, как домовики суетятся вокруг детей, и остро жалела себя. Потому что о ней никто не заботился. Ей даже места на покрывале не хватило. Хотя кто виноват? Не она ли втолковывала эльфам, что забота о детях приоритет?

В два приёма, почему-то не используя при этом свою магию, домовики унесли из подвала детей. Колыбели, покоробленные от жара, остались в углу. Их теперь только выбрасывать.

Сама Гермиона выбралась на первый этаж только через полчаса. Долго приходила в себя, потом медленно-медленно брела вдоль стены к лестнице на цокольный этаж, затем по коридору мимо кухни, на которой ничего в этот день не готовили, к лестнице на первый этаж...

В главном коридоре первого этажа царил полумрак. Хвалёные волшебные огни в причудливых флаконах почти везде погасли. Лишь над аркой в холл и рядом с лестницей мерцало пламя сиреневого, а не желтого, как полагалось, цвета. Новейшее изобретение, заменившее магам традиционные свечи, не пережило Ритуала. Но всё же света было достаточно, чтобы увидеть распахнутые двери гостиной и добрести туда, ни разу не упав.

Диван только тогда называется диваном, когда на него можно лечь, чтобы посмотреть вечерние новости, - любил говорить отец Гермионы, перед тем как вытянуться во весь рост на вышеозначенном предмете мебели. - Всё что меньше - это софа.

Телевизора в особняке на площади Гриммо не было. Но диван - широкий и длинный, был. На нём Гермиона и растянулась, когда всё-таки добралась до гостиной. По дороге она запнулась о край ковра, опрокинула.... О, Мерлин! Только не этот дорогущий торшер! И теперь она лежала на диване, понимая, что, скорее всего кровь из порезов пачкает обивку. Даже если эльфы потом смогут вывести с обивки бурые пятна, то много лет она будет помнить, что когда-то лежала здесь после Ритуала и пялилась на потолок.

За окном постепенно светлело. Невидимое за многочисленными городскими постройками солнце посылало в окна золотисто-розовые лучи и казалось, что древо жизни над камином шевелит листочками. Шевелит... Салазара за ногу! Оно ведь действительно шевелится!

Гермиона сползла с дивана и подошла к камину. Мозаика, составленная из кусочков цветного стекла, изготовленное магглами украшение для стены, стала волшебной. Резные листья трепетали на невидимом ветру, а сказочные птицы с роскошным оперением перебрались с нижних ветвей на верхушку.

Колдунья не сомневалась, что подобное оживление стало следствием Ритуала. Гермиона прикоснулась к краю мозаики, и она вдруг дёрнулась, словно была не частью стены, а чуткой шкурой неведомого животного. Вскрикнув от неожиданности, девушка отшатнулась и не удержалась на ногах.

В гостиной должно быть меньше мебели, раздраженно подумала она, поднимаясь сначала на четвереньки, затем на колени и, наконец, на ноги. Потёрла затылок, где вскочила шишка размером с грецкий орех и огляделась.

Нет, ей всё-таки не показалось - дом двигался. А странные шумы, доносившиеся до неё, это не звуки пробуждающегося города. Защитные заклятья обеспечивают достаточно хорошую изоляцию. Нет, шумел сам дом! Скрипела лестница, которая по идее скрипеть не должна, люстра в гостиной слегка раскачивалась, позвякивая хрустальными подвесками, мягко шелестела ткань портьер, со стороны столовой доносился стеклянный перезвон.

Создавалось впечатление, что находишься в желудке неведомого чудовища, которое вот-вот начнет переваривать тебя. Следовало бы испытывать ужас или начать паниковать, но лимит страха на эти сутки был исчерпан.

Кажется, она всё же читала о подобном. Становление родового поместья - вот как это называется. Во время Ритуала высвобождается огромное количество энергии. И не вся она уходит "на формирование тончайшего покрывала родовой магии". Часть просто распыляется вокруг, уходит в ближайший материальный объект. Вот почему церемония проводится на месте, где созданная семья должна жить несколько поколений. Не должно пропасть ни крупинки. Впитанная магия станет основой появления семейного дома - постоянного источника магии, которую свободно смогут использовать волшебники, постоянно живущие в нём. Родовое поместье хранит своих магов также хорошо, как банк "Гринготтс" хранит своё золото. Вот только для появления родового дома уходит не год и не три поколения, а сотни лет.

Сразу же после Ритуала, первые несколько недели, место, где проходил ритуал, будь то замок либо развалившаяся хибара, подстраивается под семью. Изменений может быть множество, но они, как правило, не глобального характера. Мрамором земляной пол никакая магия замостить не сможет. Равно как и создать что-то из ничего.

Видимо, изменений уже начались. И с ними связан этот странный шум и ощущение живого присутствия*.

Гермиона вышла в коридор и сразу же наткнулась на Лобби. Эльфийка шепотом сообщила, что дети здоровы, успокоены и заснули в детской комнате на втором этаже. После чего поклонилась и пошлепала куда-то в темноту. Перемещаться с помощью волшебства она почему-то не стала. Но думать над странным поведением слуг следовало в последнюю очередь.

Сначала дом.

***

"От имени клана Гринготтс в нашем лице выражаем свое почтение первой леди Грейнджер и её семье. Пусть потомки Ваши будут мудры и бережливы. Питаем надежду на дальнейшее благотворное сотрудничество Вашей семьи с достойными гоблинскими кланами. Директор банка "Гринготтс", почтенный гоблин Корнбут".

"От имени Чистокровного и Благородного Дома Малфой поздравляю с вступлением в магическое общество Великобритании. Пусть сопровождает семью Грейнджер удача и благоденствие. Лорд Люциус Абраксас Малфой. Наши договоренности остаются в силе, Гермиона".

И таких открыток-поздравлений было три. Два вполне официального вида и содержания - от лорда Малфоя и директора банка "Гринготтс".

Милисент Булстроуд поздравлений не присылала. Спустя пару дней после церемонии она лично посетила особняк на площади Гриммо, чтобы проверить самочувствие новоиспечённой первой леди и её отпрысков и вернуть Саласию законному опекуну.

Должна заметить, что это полезная вещь, - сообщила она, ставя переносную колыбель на софу. - Мне не раз говорили, что магглы изготавливают для своих детей очень изощрённые вещи. Но я впервые рассмотрела их вблизи. Твоя подопечная вела себя хорошо - ела и спала. Всё как полагается нормальному ребёнку.

Договорив, Милисент внимательно посмотрела на привалившуюся к стене Гермиону. Отметила и бледность кожи, и тёмные круги под глазами, и перевязанные руки. На лице её отразилось что-то похожее на сочувствие.

Знаешь, для удачного результата ты слишком бледно выглядишь. Что с руками? - она указала на забинтованные ладони. - Порезы не заживают?

Нет, заживают, - девушка слегка поморщилась. - Просто мне так удобнее.

Хм....это Ферула?

Нет, обычные бинты.

Ты пыталась колдовать?

Да. Люмос и Вингардиум Левиоса, - призналась Гермиона. - Больше ничего не получилось.

Это уже хороший показатель. Вот совет - воздержись от чар в ближайшие пару месяцев. Когда восстановишься после Ритуала, я познакомлю тебя с целителем, - заметив, что Грейнджер слегка вздрогнула, как будто от испуга, Милисент поспешила добавить. - Это проверенный человек. Он работает с проблемой исчезновения магических сил уже лет тридцать. Выхаживал всех созданных и ни разу не проболтался. Ему можно верить.

Гермиона не стала уточнять, что боится не конкретно этого мага, а всех целителей. Страшные люди, если спокойно подумать. Они обладают специальными знаниями, не известными большинству волшебников, и имеют доступ к беззащитному телу. Целитель может утверждать, что лечит от простуды, в то время как насылает смертельное заклятье. И ведь придётся поверить ему на слово!

Ах да. Тебе небольшое послание, - спохватилась Милисент и вытащила из кармана мантии конверт из белой бумаги. - Тебе просили передать письмо.

Милисент отправилась назад через каминную сеть. Закрыв за волшебницей стальную заслонку, Гермиона задумчиво посмотрела на послание. Конверт был откровенно маггловского вида, хотя и без знаков для почтового адреса и марок.

Обрывая связи с неволшебным миром, девушка закупила множество вещей, которых нельзя было найти в волшебных магазинах. В комнатах на четвёртом этаже хранились тысячи книг, одежда и нижнее бельё, потому что сорочки и панталоны до колен Гермиону категорически не устраивали, косметические средства, разнообразные мелочи и детские игрушки. Также она не забыла про удобную канцелярию так презираемых магами простецов. Папки, скрепки, письменные наборы, карандаши, точилки, несколько сотен коробок с качественной бумагой, чернильные ручки и запасные стержни.

Конвертов, подобных этому, тоже хватало. Три коробки, наполненные вакуумными упаковками, если быть точной. Гермиона собиралась в будущем сварить специальное зелье и пропитать им бумагу. Тогда конверты стали бы непромокаемыми и приобрели дополнительную прочность.

Она повертела послание в руках. Не только Гермиона Грейнджер догадалась использовать водоотталкивающие составы. Тонкая бумага была не только обработана соответствующим зельем, но и уплотнёна заклятьем. Видимо отправитель не хотел рисковать. Внутри оказался лист пергамента с двумя чернильными строчками: "Добро пожаловать в нашу тесную компанию. Надеемся на скорую встречу". И три подписи - "Доминик, первый лорд Лестер", "Кэмпбелл, первый лорд Причард", "Саймон, первый лорд Иннес".

Главы трёх созданных семей.

Милисент ведь упоминала в первую встречу, что в последние годы было проведено три удачных Ритуала. Значит, существует три семьи с детьми, находящиеся в таком же положении и таком же статусе. Когда Гермиона придёт в себя, то обязательно познакомится с ними. Созданные могут заключать браки только с созданными. А у неё четверо детей, между прочим.

Спрятав письмо в карман просторной домашней мантии, Гермиона отправилась на четвёртый этаж. Лобби она решила не вызывать. Эльфийская семья, казалось, до сих пор была на неё обижена. Высвободившаяся при Ритуале магия ударила по ним весьма сильно. Все домовики словно получили по ударной дозе Круциатуса. Особенно сильно досталось подросткам - Динки и Стинки до сих пор не выздоровели и передвигались с большим трудом и только по кухне. Старшие отделались простым упадком сил.

Об этом Гермионе поведал Кикимер. Было заметно, что старый эльф сильно чем-то впечатлён. Из его лексикона таинственным образом пропали слова "грязнокровка", "простушка" и все эпитеты, которые он использовал в отношении своей хозяйки.

Гермионе было стыдно за то, что эльфы пострадали по её вине. Стоило бы отослать их на несколько часов из дома. Она же, напротив, велела им держаться поближе. Мерлин, как же совестно!

Поэтому девушка старалась лишний раз эльфов не беспокоить. Сама она достаточно оправилась, чтобы поухаживать за Саласией.

По дороге к маленькой детской комнате Гермиона уже привычно для себя отмечала, какие изменения произошли в обстановке за минувшие часы. Видит Мерлин, их было много. Но ночам дом жил своей жизнью - стонал, вздыхал и скрипел, больше напоминая гигантское существо, чем неодушевлённое строение.

Это магия, последствия Ритуала, твердила себе Гермиона. Правда, легче от этого не становилось.

Немногочисленные картины в доме, к счастью, не ожили. Наверное, потому что были написаны маггловскими мастерами. В некоторых комнатах шелковые обои сменили цвет. А в комнате, которую Гермиона выбрала под свою спальню вишнёвого цвета обои "расцвели" крупными черными розами. На косяках всех дверей особняка появился резкой узор - везде разный. Где-то листья, желуди, орехи или кисточки с ягодами, а где-то пауки. И, конечно же, всё дополнено длинными цепочками из странных знаков, напоминающих древние руны. Знаний, полученных в Хогвартсе, не хватало, чтобы расшифровать узор.

В детской Гермиона уложила Саласию в кроватку, и некоторое время понаблюдала за спящей малышкой. Красивый ребёнок, совершенно не похожий на представителей семьи Нотт. Теодор полагал, что Саласия будет иметь черты своего преступника-отца. Через несколько лет сходство станет настолько очевидным, что ублюдка можно будет вычислить. Гермиона согласилась предоставить несколько капель крови девочки для анализа, когда у лорда Нотта будут подозреваемые.

После скучного путешествия до дому, Гермиона спустилась в столовую и захватила со стола серебряный кувшин. Перед проведением Ритуала эльфы взялись за распаковку многочисленных сервизов, но не закончили дело.

Через распахнутое окно столовой Гермиона вышла в сад, усилиями домовика Кнутти превращённый в подобие маггловского рая. Разве что без змей. Большинство цветов были Гермионе не знакомы. А существование на одном кусте и цветов и зрелых красных ягод неизвестного вида вообще не поддавалось объяснению. Впрочем, были в саду вещи и более удивительные.

Наполнив кувшин водой из колодца, Гермиона направилась в дальний угол сада. Раньше здесь были заросли розовых кустов. Без ухода растения сначала измельчали, а потом погибли. Во время ремонта строители срезали засохшие кусты, а корни выкорчевали. Но, видимо, не полностью, потому что два дня назад эту часть вновь заполнили розы.

Строго говоря, розами эти растения можно было назвать только с большой натяжкой. Под воздействием магии из земли вылезли древесные лианы без листьев, но с внушительными шипами. Цветы, в изобилии украшавшие голые ветви, были похожи на очень крупные, с кулак взрослого мужчины, розы. Синего цвета.

*Примечание: необходимые условия Ритуала создания магической семьи.

. Отсутствие принадлежности к уже существующему колдовскому роду.

Данное условие следует толковать в широком смысле: волшебник не должен входить в упомянутый род не только на правах сына, дочери, воспитанника, супруга, наречённого (жениха или невесты при условии, что была заключена магическая помолвка или родителями составлена освященная чарами договоренность), вассала. Также должны отсутствовать клятвы и долг жизни к кому-либо, входящему в магический род.

. Наличие кровно родственных разнополых детей в количестве не менее трёх, не имеющие покровительства родовой магии. То есть рождённые магглорожденными магами. Возраст значения не имеет. Дети служат своего рода некоторой гарантией того, что магическая семья будет иметь продолжение в будущем.

. Место проведения Ритуала.

Замок, дом, хижина, то есть то, что можно определить как "кров" - строение, имеющее четыре стены и крышу. Сам Ритуал проводится в месте, обеспечивающем наибольшую связь с землей, то есть в подвале. Или, если подвала нет, на земляном полу. Это связано с особенностями магии и известным правилом "магия идет от корня".

По прошествии какого-то срока после Ритуала дом, впитав в себя магию, изменяется под людей, живущих в нём. И изменения продолжаются все время существования семьи. Иначе говоря, дом является слабым отражением сущности членов рода.

. Основатель рода должен самостоятельно составить Кодекс или Устав рода. Это правила поведения в различных ситуациях для волшебников-членов новообразованной магической семьи. Для трёх поколений, следующих за магом-основателем правила, изложенные в кодексе, имеют такой же обязательный характер, как и условия Нерушимой клятвы. Для последующих поколений положения Кодекса носят рекомендательный характер. Но слишком сильно и часто отступать от них не следует. Магия, хранящая род, обидчива как некормленая сова.

. При проведении Ритуала волшебник стоит или сидит на так называемом Начертании.

Это круг - стандартная магическая фигура, выложенный из камней, которые наиболее точно соответствуют Основателю. Соответствие камней вычисляются по специфичным арифматическим формулам с использованием таких показателей, как дата, время, место рождения, становление мужественности (женственности), время, место дефлорации и прочее.

Глава 23

Гермиона нервничала. Честно говоря, это было уже привычное для неё состояние. Милисент Булстроуд утверждала, что нервничать и бояться придётся до конца жизни. Но в этот день, причина беспокойства была особой - Гермиона Грейнджер, магглорожденная колдунья, собиралась стать частью Совета Магов Великобритании. Этот факт должен был войти в историю. Волшебники будущего будут читать о ней в учебниках.

Гермиона, прекрати метаться, - попросил её раздраженный лорд Малфой. - Сядь!

Гермиона мученически вздохнула и уселась наколдованное магом жесткое кресло. События вышли на финишную прямую, и она не могла быть спокойной - волновалась как на экзамене. Впрочем, это и был своего рода экзамен. Она добросовестно заучила всю нужную информацию - что говорить, куда идти, где садиться и как смотреть на окружающих.

Всё было продумано до мелочей. Не ею, конечно. Люциусом Малфоем, который в последние дни становился всё более счастливым и довольным. В этом неприятном спектакле она лишь статист - появиться и уйти. Вот и вся роль.

Гермиона поневоле вернулась мыслями к событиям, произошедшим сутки назад, когда Люциус появился в её доме и сообщил, что через двадцать два часа она станет "леди" Совета Магов.

Гермиона вопросов не задавала. Её даже обрадовало это сообщение. Ритуал и меры безопасности налагали ограничения. Она не могла походить по маггловскому Лондону, не могла посетить Косой переулок или Хогсмит, не могла потренироваться в чарах. Всё, что у неё было - это просторный особняк, сад с заколдованными цветами и дети, которые были ещё слишком малы, чтобы как-то развеивать её скуку.

Первое время она радовалась свободному времени. Не нужно было ничего делать, придумывать, куда-то ехать и торопиться. Лорд Малфой сообщил через Сквозное зеркальце, что её присутствие не требуется, и посоветовал восстанавливать силы. Её нельзя рисковать здоровьем.

Можно было спокойно заняться приятным делом - украшать свой дом. Гермиона, с помощью постепенно оттаявших домовиков, расставляла мебель в комнатах. Наконец, нашла время, чтобы распаковать коробки с книгами и расставить их по полкам в библиотеке.

У неё никогда не было комнаты, отведённой специально под книги. В доме родителей стояли книжные шкафы, набитые битком, а в Хогвартсе приходилось складывать толстые тома в чемодан и под кровать. Теперь же Гермиона с огромным удовольствием осуществила мечту о настоящей домашней библиотеке.

Строители снесли несколько внутренних перегородок, и получился просторный зал прямоугольной формы. Библиотека была удалена от каминов, потому что тепло не всегда полезно для книг. Тем более для магических книг. Зимой в ней, скорее всего, будет прохладно. Но в библиотеке Хогвартса только что пар изо рта не летел, поэтому Гермиона считала что привыкнет. Вдоль стен тянулись книжные шкафы, а широкий подоконник сдвоенных окон был превращён в софу. Можно было устроиться с большим удобством, подложив под спину жесткую подушку.

Гермиона попыталась приобрести самые лучшие книги маггловского мира. На полках нашли место труды по истории, географии, естествознанию, биологии, юриспруденции, философии и языкознанию. Девушка даже приобрела энциклопедию в сорок томов и школьные учебники по всем предметам. Но большая часть книг была художественной литературой, которым предстояло скрашивать её жизнь лет, приблизительно пятьдесят. Все произведения Мориса Дрюона, конечно. И Артур Конан Дойл, и Агата Кристи, и Уильям Шекспир, и Вирджиния Эндрюс, и Шарлота Бронте, и Джейн Остин... Гермиона собиралась даже создать каталог, но не нашлось подходящего шкафчика.

Но дней через десять "отдых" начал надоедать. Кажется, почувствовать себя истинно чистокровной колдуньей, передвижение которой по миру сильно ограничено, удалось гораздо раньше, чем предполагалось. Через три недели Гермиона была готова на стенку лезть.

Явлению Люциуса Малфоя стало избавлением. К тому же белокурый волшебник принёс удивительные новости.

Памятный разговор происходил в гостиной за вечным зелёный чаем, который обоим предстояло довольствоваться до конца дней. Не тратя время на комплименты великолепной погоде, лорд Малфой сообщил, что информационная война окончена. И журнал "Колдуны и ведьмы", на девять десятых принадлежащий Гермионе сыграл в победе главную роль.

Волшебники, которых в прессе в открытую называли "сочувствующими тёмному магу лорду В.", наконец собрали необходимое количество обращений простых британских волшебников, выражающих интерес в рассмотрении проекта закона "О магическом образовании". Ровно тысяча. И две дюжины "запасных".

Волшебник рассказал, что из-за того, что гоблины публиковали в журнале сведения об изменении процентов по кредитам, объявления о найме работников и продаже различных изделий, издание быстро стало покупаемым. Гороскопы, календари, бесплатные рецепты блюд, зелий сделали его популярным. В настоящее время его выписывали более тысячи волшебников.

Трёх выпусков с соответствующими статьями оказалось достаточно, чтобы маги зашептались, - Люциус повертел чашку, рассматривая тропических птиц, нарисованных на тонких стенках. - Немного слухов, громкие разговоры в людных местах и некоторые родители-маги были готовы устроить в Хогвартсе аутодафе для всего преподавательского состава во главе с директором. Мне жаль, что общественный гнев так недолговечен. Несколько недель, умело поданные истории, демонстративное покаяние и недовольные послушно заткнулись.

К счастью вспышки хватило, чтобы успеть собрать письмо-согласие на рассмотрение закона. Признаю - это была самая необычная афера в моей жизни.

Он усмехнулся и пояснил заинтригованной девушке:

Идею подал мистер Флеминг. Он уверял, что подобным образом какие-то магглы, в своё время, вытянули у него все детские накопления. План аферы немного изменили и... к счастью, в волшебном мире нет ещё закона, который бы наказал нас за этот обман. Но технически это был не обман.

Гермиона раздраженно подумала, что стоит, пожалуй, добавить в свод уголовных законов статью об издевательствах над собеседником. С наказанием от штрафа до смертной казни, в зависимости от тяжести содеянного.

Наконец, магу надоело мотать чужие нервы на кулак и он начал рассказ о том, как три не самых популярных в обществе мага ухитрились заполучить одобрение тысячи магов.

Сын и его друзья создали игру для родителей-магов. Назвали "Что должно быть в школе, где учатся ваши дети". Пятьдесят вопросов об учебных дисциплинах, каникулах, воспитании, поездках и прочем. К каждому вопросу прилагается от четырёх до шести вариантов ответов. Нет ни одного открытого вопроса. Люди не любят напрягать свой незначительный ум оригинальными мыслями и предпочтут выбрать что-то уже придуманное. Тем более что британцев не раз получали по голове и губам и давно уяснили, что высказывание оригинальных мыслей карается жестоко теми, кто таких мыслей не имеет.

Анкета.

Опросник, - поправил её Люциус. - Так они это назвали.

И в чём же смысл?

А смысл в человеческой невнимательности, Гермиона, - маг улыбнулся. - Во втором майском выпуске оформленный опросник отправили вместе с журналом. Восемь скреплённых листов в отдельной упаковке. И заклятье Вотум Фацерэ.

Заклятье "Я даю обещание", - пробормотала Гермиона. - Я думала, что его считают детским и не используют для клятв.

Поддержка намерений - это не клятва и неопределяемого большинством чар ненаказуемого Вотум Фацерэ вполне достаточно. Создание огромного количества заколдованного пергамента влетело в приличную сумму, но затраты это меньшее, что доставляет беспокойство, - он помолчал и продолжил. - В волшебном мире мало развлечений, Гермиона. Квиддич, в который всё же нельзя играть постоянно, радио с давно известными песенками и сплетни, обсуждаемые годами. По сравнению с магглами мы бедны в этом плане. Наверное, поэтому художественный мусор вроде книжек Гилдероя Локхарта до сих пор популярен. И поэтому опросник вызвал такой интерес. Вопросы из него стали самыми обсуждаемыми темами на несколько недель. Не в обществе, естественно. А на кухнях простых домов. Люди всегда рады новой теме для разговора. Тем более такой значимой как образование детей.

И причем здесь невнимательность? - нахмурилась Гермиона. - Если маги просто заполняли анкету?

Волшебникам приходил журнал и приложенный опросник, который распечатывали хотя бы ради волшебного магнита - дешевого приза внутри. На первом листе крупными буквами объяснялось языком, понятным даже слабоумным, для чего необходимы вопросы и, как на них нужно отвечать. И давалась едва заметная ссылка на статью в самом журнале. Те колдуны, кто всё-таки открывал статью, видел тот же самый текст - никаких изменений или дополнений. Под текстом напечатали герб Британии в красках и фотографии выдающихся волшебников, когда-либо работавших в сфере магического образования, - он сделал паузу, чтобы сделать глоток чая. - Один из десяти.... Хотя нет. Один из сотни соизволил прочитать примечание, набранное уменьшенным шрифтом под гербом и фотографиями. Примечание о том, что отправка заполненного опросника является официальным обращением к Совету Магов с просьбой рассмотреть вопрос о рассмотрении проекта закона "О магическом образовании". Опросник был объявлен анонимным, созданным лишь для статистики. Его можно было отправить в редакцию совой, которая приносит выпуск, или бросить в специальные ящики, установленные в Косом переулке, Хогсмите и банке "Гринготтс". За полтора месяца было прислано восемьсот заполненных опросников. Оставшиеся двести не стоит ждать. Вотум Фикацерэ уже развеялись.

Восемьсот? - Гермиона никак не могла понять, как магическое общество могло попасться на древний приём маггловских "разводил". - Вы же сказали, что тысяча писем поддержки была собрана!

Оставшееся - это поддержка знакомых, друзей семьи и тех колдунов и ведьм, которые не швыряют камни нам в спину и если поливают грязью, то делают это хотя бы за глаза и шепотом, - ответил Люциус. - Драко сейчас чахнет над пергаментами - снимает заклятья, выявляет имена и подсчитывает. Я не хочу думать, как он понесёт завтра на заседание эти огромные стопки. Заклинания в зале Совета магов использовать нельзя. Даже такое простое, как Вингардиум Левиоса.

Гермиона живо представила себе не слишком мускулистого Драко Малфоя, согнувшегося под тяжестью огромной стопки пергамента. Муравей тащит соломинку!

Стоп! Уже завтра?

Завтра, - подтвердил лорд Малфой. - В полдень. На заседании предполагается обсуждение права оборотней на работу в местах скопления магов. Ничего серьёзного - всё давно обговорено и решено в министерских альковах. Но не только Дамблдору пользоваться эффектом неожиданности. Заявление Драко станет для некоторых сюрпризом ко дню рождения.

В самом деле, вспомнила Гермиона. Тридцать первое июля - день рождения героя магической войны и всеобщего любимца Гарри Джеймса Поттера. А завтра уже двадцать девятое.

И твоё появление станет прекрасным дополнением к подарку.

Гермиона поперхнулась чаем и закашлялась.

Уже?

Стоит ли тянуть? - пожал плечами лорд Малфой. - Я уже говорил с гоблинами. Они готовят вверительные грамоты для Гермионы Грейнджер. Три почтенных представителя клана будут готовы к завтрашнему заседанию. Секретарю будет передано прошение, которое рассматривается немедленно....

Далее в зал Совета Магов зайдут гоблины. После этого члены Совета проведут символическое голосование - принимать или не принимать под древние своды ещё одного мага. Не принять не могут - серокожим банкирам и ремесленникам это будет оскорбительно. Затем секретарь проведёт в зал Совета саму Гермиону и её имя, наконец, будет названо.

И всё начнётся.

Но до того как "всё начнётся" нужно было изучить несколько вещей. Люциус проследил, чтобы Гермиона запомнила надлежащий порядок событий и изучила схемы зала Совета. Потом он велел ей пройтись по гостиной. Когда же смущённая волшебница выполнила его просьбу, то сообщил, что "походка вполне пристойная".

Это привело Гермиону в ярость, которая тут же потухла, когда лорд Люциус Абраксас Малфой достал из кармана ленточку с делениями и начал обмерять её как портниха в салоне мадам Малкин. Впору навечно онеметь от изумления.

У меня есть одежда.

Такая, в которой не стыдно будет появиться в Совете Магов, вряд ли, - спокойно возразил ей мужчина. - Я прибуду завтра в семь. Постарайся, как следует отдохнуть, - он слегка коснулся бледной щеки. - Завтра будет великий день.

Великий день наступил для Гермионы в пять утра. В шесть она уже сидела в холле перед камином. По какой-то причине лорд Люциус появился раньше на четверть часа. И не один, а с домовиком в клетчатом полотенце.

Доброе утро.

Утро, - согласилась Гермиона.

Появившаяся рядом с хозяйкой Лобби грозно посмотрела на пришельца, который тут же прижал уши и спрятался за волшебника.

Это специально обученный Нарциссой эльф, - Люциус вытащил домовика за шкирку и поставил перед собой. - Он поможет тебе с косметикой и прической.

Это оказалось страшно неудобно - оказаться в ванной комнате с эльфом, который, впрочем, оказался эльфийкой. Просто Люциус Малфой мало обращал внимания на своих домовиков. И уж точно не разбирался в их половой принадлежности.

Гермиона приняла долгую ванную со специальными зельями. Причем приходилось нырять в похожую на молоко жидкость каждые две минуты. После последовал душ и ещё одна ванна - с остро пахнущей густой жидкостью. Девушка погрузилась в неизвестный косметический состав почти полностью. На поверхности осталось только лицо, которое тут же вымазали ещё одним зельем. Кожу неприятно стянуло, но пока колдунья терпела.

Через час закутанная в полдюжины пушистых полотенец Гермиона сидела на краю кровати в своей комнате. Её каштановые волосы росли со скоростью четверть дюйма в минуту под воздействием специальной мази. Эльфийка, разложив на льняном полотенце блестящие инструменты, трудилась над маникюром.

Люциус Малфой сидел в кресле у дверей - девушка видела силуэт через матовое стекло большой ширмы. Маг вновь хотел всё проконтролировать, но и приличия соблюдал. Это радовало.

Я принёс небольшой подарок, - сказал Люциус. - Он на твоей кровати. Ознакомься.

Около подушек лежала папка из синего пластика. Гермиона, неловко дёрнувшись, подтянула её к себе левой рукой. Внутри явно были какие-то документы. Очередное досье?

Что это?

Открой.

Внутри оказалась кипа всевозможных маггловских документов. В основном они касались образования. Аттестат об окончании маггловской средней школы в городе Скрэнтон штата Пенсильвания в США. Закончила на год позже, чем могла бы, но с неплохими оценками. Документы об учебе в университете Питсбурга в течение двух лет. Список пройдённых курсов... Гермиона в своей выдуманной жизни собиралась стать юристом, но диплом так и не получила. Договор аренды квартиры в пригороде. Это ещё зачем? Страховой полис с истёкшим сроком действия.

И совершенно неожиданно - сертификат о браке между Майклом Гэвином Суини и Гермионой Джин Грейнджер. Обычный маггловский документ на бумаге с водяными знаками, снабженный подписями и печатями. Нечто подобное было у родителей Гермионы. она хранила его в специальной шкатулке как уцелевшее напоминание о счастливой семье.

Если верить сертификату, то мистер Суини и мисс Грейнджер заключили брак двадцатого сентября две тысячи первого года в одной из церквей Бостона. Также прилагался заверенный маггловским нотариусом брачный контракт всего на трёх листах, согласно которому Гермиона сохраняет в браке девичью фамилию. Дети, рождённые в этом союзе, носят фамилию матери.

Эти документы были выданы правительством обычных людей и не играли бы для магов никакой роли, если бы не официальное подтверждение маггловского брака Министерством Магии Соединённых Штатов Америки.

Они... настоящие? - нерешительно спросила она.

Да. До последней запятой и капельки воска, - ответил довольный её изумлением Люциус.

Но... з-зачем такое? Зачем мне....

Это твоё оправдание. Алиби, как говорят маггловские авроры. Крайне необходимая в твоём положении вещь. Завтра магглорожденная колдунья Гермиона Грейнджер официально объявит о своём возвращении в волшебную Англию. Уже в вечерних газетах будет опубликована твоя краткая биография. С утра все журналисты начнут активно копаться в твоей жизни, выискивать грязь, чтобы предъявить её на суд общества. Помнишь свой четвёртый курс? По сравнению с тем, что творилось вокруг тебя, Поттера и Крама это будет.... как тропический ураган против летнего дождика с утра. Я взял на себя смелость придумать тебе приличную жизнь в далёкой стране. Кстати, легенда согласуется с тем, что ты рассказала моему сыну.

Но муж? Зачем мне муж? - Гермиона попыталась всплеснуть руками, но вовремя вспомнила, что её не видят. Поэтому лишние телодвижения ни к чему. К тому же ей делают маникюр.

Дети. Как ты собираешься объяснить их появление? Непорочным зачатием? Или докси на крыльцо подложили?

Ведьмам необязательно вступать в брак, - нахмурилась Гермиона. - Безбрачие не осуждается.

Не в твоём случае. Для Гермионы Грейнджер, леди Совета Магов, наличие нескольких детей, рождённых вне брака недопустимо. Это слабость, по которой не замедлят ударить. Тебя начнут укладывать в постель к каждому мужчине, который когда-либо встречался на твоём жизненном пути. Человеческая фантазия не знает границ, когда изобретается сплетня.

Грязные скандалы вокруг твоего имени нам не нужны. Это бросит тень на всю кампанию. Поэтому я предпринял кое-какие шаги для создания в глазах общественности чистейшего образа Гермионы Грейнджер. Сразу после заседания у нас встреча с незабываемой Ритой Скитер, если ты помнишь такую.

Гермиона фыркнула. Ещё бы она не помнила эту вредную особу, просидевшую две недели в заколдованной банке!

Твоё интервью с мисс Скитер выйдет в журнале "Колдунья" уже завтра. В принципе всё давно написано, но этой волшебнице нужно уточнить несколько вопросов, - Люциус сделал небольшую паузу и продолжил, словно извиняясь. Гермиона была уверена, что слышит в его голосе какую-то неловкость. - Получилась очень красивая история. Тайный возлюбленный Гермионы Грейнджер, который сопровождает её в поисках спрятанных родителей. Пылкая юная любовь, путешествия и семейное счастье, которое магглокровки нажили на чужбине. Скитер, при всей её любви к скандалам, настоящий мастер слова. Она опишет эту историю в таких выражениях, что прослезятся даже гоблины.

Гермиона и сама в этом не сомневалась. Вот только ей хотелось узнать о своей выдуманной жизни больше. Она уехала в Соединённые Штаты, училась в университете. У неё был... хм... любимый муж. Она открыла конверт с "досье" на Суини и вздрогнула, увидев даты рождения и смерти. Уже четыре месяца как она была "вдовой".

Он погиб сам, - голос Люциуса заметно похолодел, когда он понял, с чем связано напряженное молчание молодой колдуньи. - Разбился насмерть, когда занимался беганьем по заброшенным знаниям - этим глупым маггловским увлечением. Даже магия не может спасти от падения с шестидесяти футов. К тому же Суини не носил с собой волшебной палочки. Он перестал быть волшебником сразу после выпуска из Хогвартса.

Да, Гермиона видела это.

Вообще-то мало кто из магглорожденных действительно покидает волшебное сообщество, чтобы жить и работать в мире простецов. Выходцы из обычных семей любят много поговорить о своём "глубоком тыле" и "несоизмеримо больших возможностях". Всё это только слова. На самом деле магглорожденные цепляются за замкнутое сообщество магов изо всех сил. Во время войны многие могли бы избежать гибели, если бы спрятались в мире своих родителей или перестали использовать волшебство. Но нет! Магглорожденные, отучившись в Хогвартсе хотя бы год, уже настолько привыкают к своей "судьбе волшебника", что не могут отказаться от магии и под угрозой смерти. Они готовы существовать в замкнутом обществе, похожем на большую деревню, и начинают страдать заразной ограниченностью волшебников.

Единицы магглорожденных выпускников Хогвартса возвращаются к простецам добиваться успеха. Но Майкл Суини состоял в этой маленькой группе. Выпускник факультета Равенкло одна тысяча девятьсот девяносто второго был ничем не примечательным магом. Он не был старостой, не состоял в команде по квиддичу и оценки С.О.В. и Т.Р.И.Т.О.Н. у него оказались посредственные. Казалось, Суини совершенно ничем не интересовался. А если и интересовался, то это не было связано с волшебным миром, потому что тогда бы не ушел из него так легко.

Судя по биографии, составленной лордом Малфоем, Майкл Суини окончил маггловскую среднюю школу в Лондоне, затем факультет восточных языков в Кембридже, путешествие в Соединённые Штаты, затянувшееся на годы вместе с "любовью всей жизни" Гермионой Грейнджер.... Но как он на самом деле жил эти годы?

Никак, - ответил Люциус, когда Гермиона задала этот вопрос вслух. - Совершенно никак. Суини одиночка с полным отсутствием друзей и родственников. После выпуска он не стал искать себе место среди волшебников, а просто зашвырнул свою волшебную палочку на полку и уехал из страны. Между прочим, отправился как раз в Австралию, куда тебя с такой настойчивостью отправлял Дамблдор. Жил там как бродяга - в убогой хижине, работал официантом. И всё ради того, чтобы кататься на доске по волнам, ездить на ботинках с колёсами и плавать с акулами, - Малфой презрительно скривился. - Но и там он не нажил ни семьи, ни друзей. Только приятелей-магглов, которые похоронили его и забыли. Отношений с английскими волшебниками не поддерживал и вообще был далёк от всего.

Откуда тогда такая информация? - спросила Гермиона. - Если он был, как вы выражаетесь, далёк от всего?

Кое-кто располагает списками всех выпускников Хогвартса за последние лет тридцать. С указанием имён, статуса крови, последнего адреса и предпочтений. Мир волшебников очень мал и, легко можно сказать, кто из списка, где нашел своё место, где работает и с кем состоит в браке. Тех, кто действительно вернулся в мир простецов, очень мало. И Суини среди них. Драко ещё сохранил нить общения с маггловскими частными аврорами. Те, имея лишь имена и адреса, выяснили судьбу магглорожденных магов. Этот мальчик Майкл подходит тебе больше других именно из-за его нелюдимости.

Подходит....

С черно-белой фотографии на Гермиону смотрел высокий худощавый юноша, бережно прижимающий к себе какие-то книги. Он не был как-то особенно красив или обаятелен. Наоборот таких людей со скучной блеклой внешностью много на улицах маггловских городов.

И на Айне совершенно не походит, подумала она. Разве что волосы такие же светлые.

В конверте также нашлось несколько красочных фотографий. Явный коллаж, хотя и выполненный очень профессионально - цвет, тени, пропорции. Любой бы поверил. Гермиона знала, что это фальшивка только потому, что действительно никогда не сидела рядом с Суини около костра, позволяя ему обнимать себя за плечи. И она не прижималась к его груди в танце. И тем более она не надевала свадебное платье, похожее на наряд незабвенной Грейс Келли*, и кружевную фату, чтобы стоя под аркой из белых роз держать Майкла Суини за руку. Фальшивка, но какая же приятная. Можно подумать, что это действительно случилось. А главное, так хочется поверить.

Завтра эта история и фотографии окажутся в журнале, который выписывают все ведьмы волшебной Великобритании. Её лживая жизнь. Но как-то всё равно. Если уж взялась лгать, то лги и не останавливайся.

Дорогие косметические зелья, с добавлением волоса вейлы, сделали своё дело. В большом овальном зеркале отражалась девушка, которой с большой натяжкой можно было дать двадцать лет. Последствия Азкабана и прошедшие годы отступили перед магией. Отросшие под действием зелья волосы были немного длиннее, чем она носила в школе, и достигали талии. А ведь Гермиона и позабыла, какой у неё может быть беспорядок на голове - разнокалиберные кудри, слишком густые, чтобы лежать аккуратно. Эльфийка даже не пыталась соорудить какую-то прическу - просто расчесала волосы деревянным гребнем и увязала широкой лентой в низкий хвост.

После пришел черёд мантии из большой длинной коробки с незнакомой Гермионе эмблемой. Лорд Малфой был прав - такой одежды у неё точно не было. И вряд ли когда-нибудь будет. Мантия - всего лишь черная мантия самого простого покроя с широкими рукавами и глубоким капюшоном. Но впечатление такое, что держишь в руках кусочек тёмной-тёмной ночи, едва ощутимый, почти эфемерный.

Ткань с добавлением нитей паутины акромантула, - равнодушно сообщил Люциус, выходя из-за ширмы. - Остановит большинство проклятий, если кто-то решится тебя заколдовать.

Он всё просчитал за неё - от маршрута к залу Совета Магов до реакции окружающих.

Гермиона поежилась, вспомнив, как таращились на неё в Атриуме Министерства Магии, когда проверяющий волшебные палочки колдун назвал имена визитёров - несколько громче, чем следовало. Её узнали, несомненно. Люциус Малфой виртуозно собрал из осколков Гермиону Грейнджер, старосту факультета Гриффиндор. Не иначе чтобы ещё больше шокировать окружающих.

Высокие резные двери, ведущие в древний зал, бесшумно распахнулись, и на верхней каменной ступеньке появился секретарь или, как его называли, управляющий Совета Магов.

Хьюго Шелдон, вспомнила Гермиона выдержку из досье на эту довольно-таки важную личность. Чистокровный маг в девятом поколении занимает пост главного секретаря больше тридцати лет. Известен в узких кругах своей принципиальностью в вопросах разглашения секретов Совета Магов. Именно он подал идею о связывании всего обслуживающего персонала магическими клятвами о неразглашении. И запрет на присутствие домовых эльфов на этом уровне также исходил от него. Странная личность - "себе на уме" и редкостный молчун.

Гермиона Грейнджер? - вежливо уточнил волшебник.

Девушка кивнула.

Прошу следовать за мной.

Вот собственно и то самое "всё началось".

Оглянувшись на усмехающегося лорда Малфоя, Гермиона отправилась в зал Совета. Ноги дрожали и подгибались, как во время сдачи С.О.В. и три ступеньки к порогу дались достаточно тяжело.

Зал Совета Магов...

На самом деле ничего необычного или оригинального. Стены из необработанного камня, вдоль которых амфитеатром поднимаются широкие каменные ступени с установленными на них деревянными креслами, сводчатый потолок, факелы с заколдованным огнём на стенах. Маги собирались в этом месте двенадцать столетий, и помещение за эти века практически не менялось.

"Совет Магов неизменен" - гласило древнее правило. Входя в этот зал, как-то сразу забываешь, что над головой расположено Министерство Магии, где жизнь бьет ключом, а ещё выше Лондон, похожий на облагороженный муравейник.

Гермиона подавила желание броситься назад к дверям и, вылетев в коридор, побежать к лифту. А уже оттуда через камин в особняк на площади Гриммо и в свою спальню и спрятаться под одеяло.... Мерлин и Моргана, какая же всё-таки трусость! Соберись, тряпка!

Девушка тихонько вздохнула и ровной походкой, которую Малфой назвал "вполне пристойной" направилась к возвышению в центре. Идти нужно было только по дорожке из светлого камня. Люциус заклинал её ни в коем случае не сходить с неё. Но почему не объяснил. Может какая-то сложная магия, о которой она, магглорожденная, понятия не имеет. Либо неписанная традиция Совета Магов.

Гермиона знала, что на неё внимательно смотрят все находящиеся в зале люди и магические существа. Захотелось поежиться и накинуть капюшон мантии, но это стало бы демонстрацией слабости, которую её тоже запретили. По сторонам она не смотрела - только вперёд, где под барельефом стоял глава Совета Магов - лорд Керкион Уайлдсмит, маг настолько престарелый, что непонятно было, как он не рассыпался ещё. Всё же сто тридцать лет это приличный возраст даже для волшебников.

Голос у лорда Керкиона был под стать ему самому - негромкий и скрипучий, как скрежет плохо смазанных дверных петель.

Приветствую вас в зале Совета Магов, волшебница, носящая имя Гермиона Грейнджер. С чем вы пришли под эти своды?

Я пришла под эти своды заявить о своем праве, - тщательно выученные дома фразы сами слетали с языка. Страх неведомым образом исчез. - Стать частью Совета Магов. Прошу эти своды и этих людей принять меня как равную.

Справа кто-то довольно громко фыркнул. И их можно понять - магглорожденная колдунья. Кто по доброй воле признает её равной?

Но против древнего регламента принятия никто пойти не посмел.

Отвечаете ли вы за свои слова?

Отвечаю, - ровным голосом ответила девушка. - Своей магией и своим золотом.

Вот и ещё один обязывающий контракт. А ведь никто в Хогвартсе не говорил, что придётся их на каждом шагу заключать!

Чем вы можете подтвердить свое право?

Своей магией, - каменное кольцо, внутри которого она стояла, вспыхнуло, показывая, что стоявшая внутри него женщина не маггл и не сквиб. - Своим золотом и своей властью.

В чем заключается ваша власть? - голос лорда Уайлдсмит доносился как будто издалека.

Моя власть в праве говорить от имени признанных гоблинских кланов перед лицом собравшихся.

Шепотки, доносившиеся от группы справа, усилились, и, кажется, кто-то сдавленно ругнулся, помянув гиппогрифа и одежды Мерлина.

Вверительные грамоты были изучены, сами представители кланов стояли рядом и своим молчанием подтверждали слова Гермионы.

Позвольте приветствовать вас, магглорожденная колдунья Гермиона Грейнджер, как леди Совета Магов, - лорд Керкион слегка склонил голову, тенью обозначая почтительный поклон. Наверное, считал, как и многие, что большего грязнокровка не была достойна. - Пусть ваше слово и магия принесут благо нашему миру.

Поневоле тут вспомнишь пресловутое "общее благое", о котором так любил распространяться Альбус Дамблдор в беседах с Гарри. Общее благо, на алтарь которого принесли её здоровье и свободу, вынудив врать окружающим до конца дней.

По регламенту предполагалось, что все встанут, чтобы поприветствовать её и останутся на ногах, пока новоиспеченная леди Совета Магов не найдёт себе свободное место. Но, как краем глаза заметила Гермиона, древним правилам уважения последовала едва ли половина всех присутствующих. В основном "посторонние" - целители и журналисты, которые регламент помнят как "Вингардиум Левиоса", потому что сдавали по нему что-то вроде экзамена. А вот некоторые члены Совета даже не соизволили пошевелиться. Что ж - они в своём праве. За неуважение из Совета не изгоняют.

Теперь ей следовало получить мантию и найти себе место. От последнего многое зависело, и она вновь не может позволить себе ошибку. Собственно теперь она мало что может себе позволить.

Мистер Шелдон набросил на её плечи мантию, какую носили все волшебники поверх своих собственных одежд - из бархата пурпурного цвета с вышитыми золотой нитью рунами по подолу и рукавам.

Придерживая руками тяжелое одеяние, Гермиона повернула от постамента налево, где в полностью пустом секторе вольготно расположились Малфой, Теодор, Симус и три человека с зелёным трилистником - знаком целителей. Драко внешне расслаблен, словно происходящее ему совершенно не интересно. Теодор смотрел куда-то в сторону и только Симус следил за ней. Как Гермиона идёт к ним, как медленно поднимается по ступеням, как садится в кресло рядом....

Хорошо держалась, - шепнул ей Симус.

Поправь воротник, Гермиона, - Драко Малфой в полной мере обладал способностью не двигать челюстью для произнесения коротких фраз. - Вывернут наизнанку!

В Совете началось вялое обсуждение допущений оборотней в места скопления волшебников для работы. То, о чем рассказывал Люциус. Гермиона получила немного времени, чтобы прийти в себя и осмотреться по сторонам. Её место находилось достаточно высоко - обзор получился прекрасным. Правда, если доведётся упасть, то синяками не отделаешься.

Те, кого лорд Малфой определял как "главного врага" сидели прямо напротив. Довольно большая группа волшебников, среди которых было несколько знакомых лиц.

Альбус Дамблдор, конечно. Волшебник, самозабвенно играющий в "современного Мерлина". Его пурпурная мантия была наброшена на ярко-синие одежды с вышитыми... розами? Прав был мистер Яксли, когда говорил, что за неудачный выбор выходного наряда нужно в Азкабан отправлять. Старый волшебник слегка подался вперёд, явно интересуясь тем, что говорит докладчик.

Рядом с Дамблдором любой волшебник выглядел бы незаметно. Даже рыжеволосый. Гермиона ошеломлённо моргнула, признавая в маге рядом с директором Хогвартса Артура Уизли. Он не слишком-то изменился. Разве что потерял почти половину волос на голове и заменил оправу очков.

В "группе Дамблдора" нашлись субъекты и интереснее. Например, колдунья, напоминающая Полную даму с портрета, скрывающего вход в гостиную Гриффиндора. Ивэнджелин Срирдак рассматривала Гермиону, кривя губы в усмешке. Ну, шовинистские взгляды мадам были широко известны общественности и появление магглорожденной в святая святых волшебного мира вызывала у неё отвращение. Но вот с точки зрения самой Гермионы это Срирдак должна вызывать отвращение. Ведь в реальности она была ещё отвратительнее и толще, чем на фотографии. Пурпурная мантия не сходилась на объёмной груди, декольтированной просто до неприличия. Видимо Ивэнджелин Срирдак считала своё тело подходящим для столь откровенной одежды.

Она поневоле ощутила зависть. Декольтированные платья, расстегнутые верхние пуговки на рубашке, майки на лямочках - всё это отныне не для Гермионы Грейнджер. Проснувшись на пятый день после Ритуала, она обнаружила на своём теле знак - татуировку в виде нескольких сплетённых рун. Все дети кроме Саласии также оказались отмечены. И каждый разным рисунком.

Милисент успокоила её, сказав, что не произошло ничего страшного. Магия Ритуала часто дарует подобные украшения. Татуировка играет роль "печати контроля" над носителем и вид её зависит от самого мага - его сил и тела. Правда, расположение знака нехарактерное. Обычно магия более милостива к созданным, располагая рисунок на спине - месте, которое прилюдно не открывают. У Гермионы и её детей татуировка занимала всю левую сторону груди - от ключицы до соска. Открытая одежда для них, да и для последующих трёх поколений, под запретом, потому что демонстрировать знак неприлично и, по нынешним временам, опасно.

Гермиона позволила себе усмешку, заметив, что Срирдак сидит в кресле заметно большего размера и без подлокотников. Ещё бы! В обычное она не втиснулась. Да и в этом бока мадам Срирдак свешивались с сиденья как тесто с краев кастрюли.

Гадость....

В обществе постоянно курсируют слухи, что леди Срирдак прокляла соперница за сердце одного красивого колдуна, - Симус слегка наклонился к ней, одновременно посылая радостную улыбку в противоположную сторону. - Но она платит за них сама. Если окажешься рядом с ней, не дыши глубоко. Она всегда перебарщивает с духами.

Слева от Срирдак, через два свободных кресла, сидел волшебник средних лет с короткими темными волосами и аккуратной бородкой. Ковач. Только не самый старший, а кто-то из многочисленных сыновей. Гермионе он напомнил экзаменатора на С.О.В. по трансфигурации. Высокомерная чистокровная сволочь явно пытался снизить ее оценку, задавая каверзные дополнительные вопросы.

Дальше Лонерган....

Есть ли у присутствующих дополнения или возражения? - проскрипел со своего высокого кресла лорд Керкион. - Нет? Тогда прошу всех проголосовать.

Гермионе голосовать пока не полагалось, но она могла проследить всю процедуру. Предполагалось, что голосование в Совете Магов открытое, и каждый может узнать, каким образом проголосовал другой. Но в действительности это не совсем так. Помощник мистера Шелдона ходил по рядам с подносом, на котором стоял глиняный кувшин с широким горлом. Члены Совета Магов по очереди опускали в него камни - черный или белый, в зависимости от своего мнения. И почти невозможно из-за сомкнутых пальцев заметить цвет камня. Гермиона была уверена, что Симус бросил черный камень, но мнение Драко и Теодора о разрешении оборотням работать в Косом переулке она не разглядела. Хотя они и сидели всего в нескольких футах. Таким образом, об открытости говорить не приходилось.

Через четверть часа Глава Совета Магов торжественно объявил:

Подавляющее большинство голосов определило, что оборотни, подверженные воздействию луны имеют право на работу в местах скопления волшебников, определённых Решением Совета Магов номер семнадцать от седьмого января одна тысяча девятьсот девяносто девятого года, в течение всего календарного месяца, за исключением дней полнолуния, а также двух дней предшествующих и следующих за оным.

Но сойти с постамента лорд Уайлдсмит не успел. Мистер Шелдон сунул ему в руки пергамент, и что-то зашептал на ухо.

Хм... Кхм. Лорд Драко Люциус Малфой воспользовался своим правом! - провозгласил он. - И выносит, при поддержке лорда Нотта и младшего лорда Флеминга, на обсуждение закон под названием "Об образовании волшебников и приравненных к ним существ". Встаньте, лорд Малфой и объяснитесь!

Драко поспешно поднялся на ноги, разглаживая одежды.

Разве это предложения не было отклонено на заседании от третьего марта сего года? - сурово вопросил лорд Керкион.

Драко подтвердил, что именно это предложение и было отклонено подавляющим большинством голосов.

На каком же основании вы вынесли его вновь, не выждав срока в пять лет, положенного по закону?

Моё предложение касается благополучия волшебного сообщества и не терпит отлагательств. Тысяча магов согласны со мной, и я готов представить доказательства.

Присутствующие маги зашептались. Со своего места Гермиона видела, как журналисты приготовили пергаменты и изобразили телами "вопросительный знак", готовясь записать всё дословно.

То, что Малфой назвал "доказательствами" представляло собой стопку пергаментов, разложенных в десять очень толстых папок с приложенными к ним описями. На каждой папке светилась круглая печать. То есть подлинность всех обращений была проверена гоблинами банка "Гринготтс", существами, которые к человеческим разборкам относятся безразлично, если те не касаются золота и привилегий серокожего народа.

В этих пергаментах содержатся личные обращения тысячи британских магов, - Драко перевёл дыхание и похлопал по верху стопки, сгруженной на наколдованный столик рядом с кафедрой Главы Совета Магов. - Подлинность подписи подтверждена присутствующими здесь представителями банка "Гринготтс".

Молчание, повисшее в зале, можно было пощупать руками. А вот Дамблдор почему-то не выглядел таким уж шокированным. Скорее происходящее ему почему-то сильно нравилось. Или он просто делал вид?

Лорд Керкион сошел со своего места и взял верхнюю папку. Пролистнул, рассматривая пергаментные листы.

Данные обращения должны быть рассмотрены каждым магом Совета, - сухо сказал он, возвращая папку на место.

Разве печати и слова держателей казны волшебного сообщества не достаточно Совету магов? - воскликнул Драко.

Глава кинул косой взгляд на сидящих на самом нижнем ряду каменного амфитеатра гоблинов и спокойно поправился:

Никто не ставит под сомнение добропорядочность гоблинской расы, чьи достойные представители присутствуют среди нас. Но присутствующие здесь волшебники имеют право на ознакомление с данными обращениями. Господа и леди, прошу вас!

Это теперь надолго, - прошептал Симус. - Не суетись. Мы знакомиться не будем.

Хотя это было бы интересно, подумала Гермиона, глядя, как волшебники спускаются вниз, чтобы полистать папки. Конечно, не все проявили любопытство. Группа, определённая как "нейтральные", осталась на местах. Они о чем-то оживлённо шептались, склонившись друг к другу.

"Ознакомление" длилось не менее часа. Из всех любопытствующих только лорд Лонерган оказался достаточно упорен, чтобы пролистать каждую папку.

Имена запоминает, старый гном, - прошептал Симус. - И что? Кто в здравом уме признается, что он невнимательный идиот?

Гермиона хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

Есть ли у собравшихся почтенных магов замечания к представленным... кхм... документам? - кашлянув, вопросил лорд Керкион.

Почтенные маги молчали.

Что же. Лорд Малфой воспользовался своим правом. Препятствий к рассмотрению его предложения не высказано. Таким образом, как Глава Совета Магов, согласно правилу десять регламента, назначаю первое заседание по рассмотрению проекта закона "Об образовании волшебников и приравненных к ним существ" на двадцатое августа сего года. Лорду Малфою, инициатору обсуждения, надлежит в срок до десятого августа сего года предоставить каждому члену Совета Магов копию проекта для ознакомления.

Уже, - едва слышно прошептал Драко.

На этом объявляю настоящее заседание завершившимся. Пусть ваш путь будет благополучен.

Последнее, пришедшее из тех времён, когда члены Совета Магов приезжали издалека, прозвучало, как "если вы свернете себе шею на ближайшей же лестнице, то я горевать не буду".

А вот теперь бегом! Гермиона, пошевеливайся! - шепотом скомандовал Драко. - Симус, Теодор - как договаривались!

Это напоминало какое-то охранное построение. На три шага впереди шел Симус, слева, поддерживая её под руку Теодор, и замыкал шествие Малфой.

Не оборачивайся, - жесткая ладонь Теодора сжала руку чуть выше локтя. - Сейчас мы пойдем к лифтам. Ускорь шаг.

Около посеребренных дверей лифта их ждал лорд Малфой, придерживающий одну из створок тростью.

Все хорошо, - сказал Драко и старший волшебник удовлетворенно кивнул.

Двери лифта захлопнулись, когда все прочие маги только показались в начале коридора. Гермиона подумала, что их поспешный уход сильно напоминал бегство.

Они могли начать оскорблять тебя, - ответил Симус на невысказанный вопрос. - Или давить. Прошлись бы по твоему происхождению или одежде. Ты похожа на школьницу.

Он ухмыльнулся.

Староста Грейнджер, - подразнил Теодор, и Гермиона почувствовала, как щеки начинают гореть. - В самом деле, эта жирная жаба, на которую мы вынуждены смотреть каждый раз, не упустила бы возможности высказаться, как при встрече со мной или с Симусом. Это было видно по её мор... лицу.

И она главная поставщица сплетен для "Ежедневного Пророка", - нахмурился лорд Люциус. - Держатель десяти процентов издания. Поэтому мы должны опередить её злой язык. Драко, останови лифт. На шестом уровне для меня и Гермионы открыт камин.

Это больше было похоже на бегство, - сказала Гермиона, когда она покинули подъёмник.

Это оно и было. Драко и его друзей можно понять, - отмахнулся маг. - Занимая своё кресло в Совете, каждый из них столкнулся с неприятием и шквалом оскорблений со стороны так называемых "светлых сил". Вполне ожидаемо, что они решили оградить от этого тебя. Это услуга ценному союзнику, Гермиона.

Усталый волшебник открыл им дверь маленького, пропахшего табачным дымом, кабинета и зажег пламя в камине. Сопровождающий Гермионы неразборчиво пробормотал адрес и втолкнул девушку в пламя. Упала она уже в другом месте.

Это была редакция какого-то волшебного издания. Большая комната с огромным камином, порхающие над головой "птички" из белой и розовой бумаги, стенды, обклеенные вырезками из маггловских и волшебных журналов, стопки подшивок во всех углах, три печатных машинки, с разной скоростью выдающие какой-то текст.... Всё стучало, вертелось, двигалось, искрило. И посреди этого бедлама стояла невысокая изящная женщина в обтягивающем платье из изумрудно-зелёного сатина. Короткие, высвеченные пергидролем, локоны, крупные стразы на оправе очков и ядовито-зелёное перо в руках - Рита Скитер.

Лорд Малфой, - ярко накрашенные губы раздвинулись в приветственной улыбке. - Добро пожаловать в мою скромную обитель.

Мисс Скитер, - вежливо кивнул Люциус и помог своей спутнице подняться на ноги. - Рад, что вы не отказали нам в гостеприимстве.

Как же я могу отказать, - мурлыкнула известная журналистка. - Такому магу как вы.

И тут она обратила внимание на Гермиону, которая нерешительно оглядывалась по сторонам, пытаясь определиться, где именно находится. После путешествия по нечищеной каминной трубе выглядела магглорожденная волшебница не самым лучшим образом.

Умело накрашенные губы растянулись в приветственной хищной улыбке:

Мисс Грейнджер.... какое счастье встретить вас снова!

* Примечание: Грейс Келли, голливудская актриса, ставшая 18 апреля 1956 года принцессой княжества Монако. Ссылка на фото: http://shutka-and-v.babyhost.ru/primi-ushedshey-epohi.htm#axzz1kUdc5kfd

Глава 24

Джинни ворвалась в его кабинет, как обычно, без стука. Вихрь огненных волос, зелёный шелк мантии, белоснежная кожа и блеск изумрудов на пальцах и шее - Джиневра Молли Поттер. Леди.

Комната сразу же заполнилась запахами хорошего крепкого кофе, миндального печенья и восковой полироли для мётел. Нет, супруга не специально пахла тем, что ему нравится больше всего. Джиневра просто пользовалась духами особого состава, эффект которых подобен обонянию Амортенции. Парфюм так и назывался - "Ловушка".

Ты уже видел?

Гарри отложил в сторону свиток с отчетом подчиненного и равнодушно посмотрел на взбешенную чем-то жену. Обычно она вела себя гораздо сдержаннее. Случилось что-то из ряда вон выходящее? Что на этот раз? Дети порушили стихийной магией её любимую беседку для чаепитий? Нерадивый домовик расколотил чашку и вновь нужно обновлять сервиз на двадцать персон, потому что "Репаро не выход"? Или конец света всё-таки наступил, и слухи о сапфировой диадеме младшей леди Малфой оказались правдой?

Видел что? - рассеянно уточнил он, думая о том, что дружба дружбой, но вечно скрывать огрехи бывших одноклассников он не намерен. Надоело.

Журнал! "Колдунью", которую только что доставили! - истерично выкрикнула леди Джиневра Поттер. - Ты видел, что на обложке?

Джинни, - как можно спокойнее отозвался мужчина, чувствуя как утихомирившаяся было боль вновь занимает своё место в висках. От его мигреней никакие зелья не помогали. - Я аврор, а не домохозяйка!

Вместо ответа жена швырнула на стол яркий глянцевый журнал. Чашка с недопитым кофе, естественно опрокинулась и, повинуясь закону всемирной подлости, на важный документ, заколдованный от исправлений. Но нарычать по этому поводу на супругу Гарри не успел. На какое-то время из его головы просто вылетели все мысли.

И было отчего - с обложки самого популярного женского журнала волшебной Великобритании рассеянно улыбалась красивая девушка с длинными каштановыми волосами.

Несмотря на внешний лоск и прошедшие годы, Гарри узнал её.

Гермиона, - пробормотал он и нашарил на стопке пергаментов очки.

Со временем и благодаря специальным зельям его зрение улучшилось, но для чтения мелкого шрифта, который обычно использовали в газетах и журналах, он еще использовал старые "велосипеды".

Никто из них не обознался - это действительно была Гермиона Джин Грейнджер, подруга и соратница, пропавшая много лет назад. Ей и только ей была посвящена четверть страниц популярного журнала - статьи и фотографии.

"Магглорожденная леди Совета Магов" - надрывалась подпись на обложке.

"Любовь и тайна героини войны, читайте на странице девять" - завлекала заглянуть в журнал надпись меньше и скромнее.

Джинни продолжала что-то говорить, но Гарри уже не слушал, углубившись в статью, написанную, конечно же, Ритой Скитер - самым известным журналистом волшебного мира. Слова жены не имели никакого значения сейчас.

Гермиона Джин Грейнджер.... уже давно не мисс, а миссис, хотя и сохранила свою девичью фамилию. Миссис Грейнджер - молодая мать и одна из самых богатейших ведьм волшебной Великобритании. Леди Совета Магов, радеющая за будущее магического сообщества. Вдова....

Гарри неверяще рассматривал цветные фотографии, на которых Гермиона смущенно улыбалась, прикрывая лицо кружевной фатой, весело хохотала в объятиях незнакомого светловолосого мужчины.... Красивая, ухоженная, в дорогих нарядах и изысканных драгоценностях. Карие глаза сверкают от счастья как звезды.

Довольно трудно было сопоставить эту Гермиону Грейнджер и ту девочку с неуправляемыми каштановыми кудрями, которая послала своим друзьям воздушный поцелуй, прежде чем выйти в маггловский мир через заколдованную кирпичную стену. Выйти и пропасть без вести на долгие семь лет.

Гарри мог в мельчайших подробностях вспомнить тот жаркий июньский день, когда вдруг оказалось, что Гермиона Грейнджер покинула своих лучших друзей. Он до сих пор хранил в сейфе, среди старых писем из Хогвартса, бумажный листок в светло-фиолетовую клетку, неаккуратно вырванный из маггловского блокнота. В пять наспех нацарапанных строчек Гермиона уместила сообщение о том, что уезжает из страны на неопределённый срок. Её родители во время войны прятались в Австралии. Опасности для магглорожденных и их семей больше не было, но мистер и миссис Грейнджер вернуться на родину не смогли - кто-то из них тяжело заболел. Гермиона, как любящая дочь, поехала к ним. Срок поездки она сама затруднялась определить.

"Скорее всего, до сентября".

Послание, определённо, принадлежало руке Гермионы Грейнджер. Гарри и Рон столько раз списывали у лучшей ученицы курса домашнюю работу, что узнали его с первого взгляда. Правда некоторые буквы были неровными, словно девушка торопилась. И отсутствовала её любимая печать для писем - круглая, с изображением выдры.

"До сентября" через три недели превратилось в "я не знаю, когда вернусь, простите" и на этот раз Гермиона даже не удосужилась отправить письмо - ограничилась потрёпанной открыткой с каким-то морским пейзажем.

Рон немедленно отправился собирать вещи, чтобы найти и вернуть свою невесту. Доводы друзей и родных о том, что местонахождение девушки неизвестно и вряд ли получится найти и добраться до неё человеку, который ни разу в жизни не ездил на маггловском транспорте. К тому же у Гермионы мог быть действительно весомый повод не возвращаться - речь шла о её родителях. И пусть они хоть трижды магглы!

Рыжеволосый юноша собрал рюкзак и задержался у камина, пытаясь вырвать из рук матери край своей мантии, когда влетевшая в распахнутое окно сипуха сбросила ему на голову мятый конверт. Неровные строчки с адресом и именем получателя принадлежали руке Гермионы Грейнджер.

Фред, на которого происходящее оказало неожиданно сильное впечатление, после несколько раз говорил, что ему снился кошмар о том, как "братец Рон читает это проклятое письмо". Как шевелит губами, проговаривая про себя слова, как белеет так, что веснушки кажутся рассыпанной по бумаге гречневой крупой, а затем краснеет настолько, что свекла по цвету - это всего лишь светло-розовое.

Что именно написала бывшая любимая и бывшая невеста, Рональд так никому и не сказал. Дочитав письмо, он опустил сумку с вещами на пол и деревянной походкой направился наверх, в свою комнату. Спустя десять минут оттуда раздался жуткий грохот.

Когда паникующие Гарри, Джордж и Фред сняли с двери Запирающие заклинания, то увидели своего друга и брата посреди разгромленной до состояния не восстановимого мусора обстановки. За очень небольшой срок Рон умудрился уничтожить все вещи, каким-либо образом связанные с Гермионой Грейнджер. Фотографии, несколько забытых девушкой книг, конспекты, по которым он должен был делать свою домашнюю работу, подарки.... Рон разодрал на клочки даже тёплый плащ на лисьем меху, который невеста подарила ему на Рождество.

Бессмысленное уничтожение остановила миссис Уизли. Молли, несмотря на свою мягкую домашнюю внешность, обладала крепкой хваткой и коллекцией заклятий, которой могут позавидовать и авроры, и целители. О чём они говорили за закрытой дверью, слышно не было. Но яростное рычание Рона быстро сменилось всхлипами, а затем тишиной. Выйдя из спальни, миссис Уизли попросила Джорджа помочь младшему брату - в сведённых судорогой пальцах левой руки Рона было зажато золотое кольцо с маленьким рубином. Это кольцо он подарил своей невесте в день помолвки, и оно же было вложено в письмо, которое Гермиона прислала час назад.

После того памятного вечера Рон молчал целую неделю и никуда не выходил из комнаты Перси, куда его временно поселили. Миссис Уизли три раза в день носила сыну подносы с едой и вела долгие успокаивающие беседы. Всем домочадцам и гостям Уизли было запрещено упоминать имя Гермионы Грейнджер, "этой мерзкой девчонки, которая разбила сердце моему мальчику" независимо о того, мог ли услышать это Рональд или нет.

И все, включая Гарри, следовали этому правилу. Постепенно умалчивание имени Гермионы и всего с нею связанного вошло в привычку.

Рональд же, когда вышел из комнаты Перси, повёл себя так, словно никакой Гермионы в его жизни не было. Если он и чувствовал фальшь в поступках окружающих, которые отчаянно старались не обращаться с ним, как с тяжело больным человеком, то никогда об этом не говорил.

Гарри всерьёз опасался, что в Хогвартсе у Рональда будет... эм... "рецидив". Но, к счастью, этого не случилось. Друг довольно спокойно объяснял нескольким любопытным, что летом они с Гермионой расстались, и она уехала к родителям. Больше вопросов о магглорожденной колдунье никто не задавал. Так Гарри выяснил довольно неприятный факт - Гермиону в Хогвартсе не слишком-то любили и уважали, несмотря на все её успехи в учебе и заслуги перед волшебным сообществом. Она не была изгоем, но большинство студентов соотносили девушку с Гарри Поттером, победителем Волдеморта. Гермиона терялась в тени лучшего друга даже больше, чем Рон. Сама по себе она мало кому была интересна. И это удручало.

К концу сентября Рон показал всем, что его сердечные раны вполне себе зажили. А может, их и не было вовсе. Рыжеволосый юноша начал встречаться с Лавандой Браун, одной из самых красивых и популярных девушек школы. К зимним праздникам у них были настолько прочные отношения, что он пригласил белокурую девушку в Нору знакомиться с родителями.

Миссис Уизли была очень довольна выбором сына и всячески показывала Лаванде свою благосклонность. Гарри не помнил, чтобы она так же нежно и трепетно обращалась с Гермионой.

Впрочем, миссис Уизли можно понять. Чистокровная колдунья, озабоченная продолжением рода - в её глазах Лаванда Браун, младшая дочь в почтенном чистокровном семействе, была лучшим вариантом, нежели магглорожденная Гермиона Грейнджер, у которой за плечами только отличные оценки и не слишком приметное участие во второй войне с Волдемортом. К тому же у семьи Браун была превосходная репутация в среде чистокровных волшебников. А это для Уизли, от которых ещё недавно половина магического мира воротила нос, было немаловажно.

Правда, эту простую истину Гарри понял только через пару лет, когда уже сам был женат на одной из Уизли и поднабрался жизненному опыта. А тогда поведение Молли просто казалась ему странным.

Положа руку на сердце, следовало признаться, что Лаванда в качестве девушки и супруги подходила Рональду куда больше, чем Гермиона. Практически все свободное время мисс Браун было посвящено Рональду Уизли, а не библиотеке, экзаменам, защите прав домовых эльфов или "любой другой ерунде". В объятиях светловолосой красавицы друг забыл все невзгоды и собственные комплексы. Ведь он наконец-то получил то, что так хотел - искреннее, неумолимо заражающее окружающих, восхищение своей персоной.

У Лаванды Браун не было энциклопедического ума Гермионы, её холодной колкой логики, стремления разложить каждое событие и действие по полочкам. Но это не означало, что Браун была глупа. На поверку она оказалась очень сообразительной и здравомыслящей особой. Просто все её хорошие мысли имели одно направление - Рональд Уизли, собственный дом с красивым садом и дети.

Гарри, глядя на пару, не раз задумывался, был бы Рон также счастлив, если бы на месте Лав-Лав оказалась Гермиона? И неизменно приходил к выводу - нет. Гермиона вряд ли могла бы просиживать часами на трибунах, наблюдая за тренировками по квиддичу. И вряд ли таскала бы коробки с бутербродами и термосы с горячими напитками, чтобы продрогший на ветру Рон мог согреться и подкрепить силы. Лучшая студентка школы не обсуждала бы вратарскую игру по нескольку часов, постоянно повторяя, что "Рон был просто великолепен", "этот бросок был самым красивым движением на поле", "Рональд Уизли летает как птица".

Нет, Гермиона так бы не поступала. Она, конечно же, не бросила бы свои уроки, библиотеку и исследования в юриспруденции магов ради Рональда.

В конце весны одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года Рон сделал своей девушке предложение руки и сердца. Он продал ювелиру колечко с рубином, добавил галеоны из кошелька, который ему подарили на восемнадцатилетие родители, и приобрёл для невесты кольцо с большим сапфиром, которое больше напоминало перстень. Рон, как он сам выражался, сделал "всё по уму". Сначала он сделал предложение в приватной обстановке, затем устроил переговоры между родителями, а уже после этого вручил девушке перстень - в самом романтичном кафе Хогсмита при большом скоплении посторонних. А сразу после экзаменов семьи Уизли и Браун провели церемонию магической помолвки - с аркой из цветов, вином с кровью и прочим. И вновь Гарри не мог припомнить, чтобы отношения с Гермионой сопровождались такими же сложностями.

Рон стал счастливым мужем на месяц позже Гарри - в начале августа. Но его дети, очаровательные Гиацинт и Роза, были младше Джеймса Сириуса Поттера всего на полтора месяца. Хотя по этому поводу как раз никто не зубоскалил - близнецы часто рождаются раньше срока.

Долгое время Рональд и Лаванда Уизли, в глазах родных и друзей, считались одной из самых благополучных семейных пар магической Великобритании. После свадьбы они поселились в собственном доме на окраине Годриковой Лощины, всего в трёх кварталах от Поттер-мэнора, где полным ходом шли восстановительные работы. Красивый особняк под лазурной черепичной крышей был частью вознаграждения "за заслуги перед магами Великобритании", которое получили все главные участники Последней битвы. Мечта молодой миссис Уизли о доме с садом сбылась, и её совершенно не волновало, что этот дом когда-то принадлежал магу с фамилией Уилкс, сгинувшему во время войны. Это было не родовое поместье, и косметический ремонт уничтожил всё связанное с темным магом. Правда, некоторые старожилы всё равно называли коттедж "домом милого Уильяма Уилкса", что бесило юную чету Уизли просто невероятно.

Лаванда стала домохозяйкой, жизнь которой сосредоточена вокруг детей и мужа. Этим она заслужила небывалое одобрение миссис Уизли, которая всю свою жизнь провела подобным образом. А вот Джинни, Гарри не раз замечал, относилась к младшей миссис Уизли с некоторым презрением. Еще бы - Лаванде так мало было нужно от жизни.

Рон с удивительно высоким результатом сдал экзамены, легко прошел стажировку и получил работу в Аврорате. Он оказался довольно неплохим работником, по признанию Кингсли, но, отнюдь, не блестящим. Гарри Поттер и Рон Уизли работали бок о бок целый год в одной команде. Но после одного особо удачного дела Гарри повысили, сделав главой небольшого отряда. После награды и звания сыпались на победителя Волдеморта как из рога изобилия. В свои двадцать четыре года он уже занимал пост заместителя Главы Аврората. Пока это был предел для волшебника его возраста. Но после тридцати... всё возможно.

Рон же долгое время оставался рядовым аврором, а год назад, после очень неприятного инцидента, связанного с семьёй Гойл, ему пришлось уйти на кабинетную работу в отдел регистрации заявлений и жалоб. После этого начались проблемы.

Отдел, куда определили проштрафившегося аврора, частенько называли стоячим болотом. И Рональд вдруг оказался там одной их самых жадных пиявок. Да-да, взятки он брать не стеснялся. Как будто ему было недостаточно тех приличных сумм, что хранились в сейфах "Гринготса". Одно радовало - Рон был достаточно осторожен и особо не наглел.

Гарри было известно о нескольких скоротечных романах, которые друг завёл, не отходя далеко от рабочего стола. И он мог поклясться на чём угодно, что Лаванда знала об изменах мужа, но предпочитала молчать, храня своё долгожданное семейное счастье.

Всё чинно и прилично, как в лучших английских семействах. Появление Гермионы должно поднять всю тину, грязь и мусор со дна реки их спокойной жизни. Гарри кольнуло нехорошее предчувствие, что в первую очередь проблемы ждут семью Рона. Изменения и внезапные появления не влекут за собой что-то хорошее.

Гарри даже не знал, что Рита Скитер умеет писать такие статьи. Никакой язвительности, насмешек и шуток с двойным смыслом - только приправленное толикой пафоса сладкое восхищение. Учитывая отношение журналистки к ведьме, которая три недели держала её в банке и угрожала использовать на солнце увеличительное стекло, довольно странно.

Интересно, почему Гермиона носит свою фамилию? Ведь она была замужем. И кто, Мерлина за ногу, такой Майкл Суини? Гарри не помнил такого волшебника в Хогвартсе. Ах, вот написано, что он старше на шесть лет. Но как они вообще встретились? Что это за "тайная любовь"? Маг помнил пятый и шестой курсы. У Гермионы были уроки, библиотека, изучение полезных чар и развивающиеся отношения с Роном. Как она умудрилась впихнуть в своё сверхплотное расписание какого-то Майкла Суини?

В статье также нашлось упоминание о крупном магическом состоянии, которым обладает вдова Гермиона Грейнджер. Ещё больше вопросов - откуда оно взялось? Магглорожденные волшебники, после того как в банке "Гринготтс" установили ежемесячный лимит на обмен маггловских фунтов, не могут в одночасье сколотить себе состояние. А в магическом мире заработки для выходцев из семей простецов невелики. Как оказалось, от дискриминации магглорожденных невозможно избавиться - недоверчивое и слегка презрительное отношение к ним въелось в кровь волшебников.

Вопросы. Сплошные вопросы. И с этим нужно что-то делать.

Отец видел её в Совете Магов сегодня! Представляешь, она....

Где мистер Уизли? - прервал он жену.

"Мистером Уизли" он по-прежнему называл отца Джинни. Никаких "зови меня Артур".

Ох, он внизу. Гарри, это же ужасно! Она....

Плохая? Ужасная? Как еще назвать человека, который после длительного отсутствия даже не сообщает лучшим друзьям о своем возвращении? Вместо этого она объявляет о себе через волшебную прессу.

Вот только жизнь достаточно поколотила Гарри Поттера головой о стену, чтобы он понял - у каждого поступка есть причины. Гермиона уехала из Англии - есть причины. И, возможно, не все они уже озвучены. Гермиона вернулась - также есть причины. Их ещё предстоит узнать.

Старшая чета Уизли, Молли и Артур, нашлась в гостиной, которая на планах дома упорно именовалась "главной". Хотя собирались там от силы пару раз в год и только по официальным поводам. Видимо, зашли в первое же попавшееся помещение. А шли из сада.... Значит, зашли не через главные ворота?

Артур дрожащей рукой капал в фарфоровую чашку зелье из синего флакона. Успокоительное? И требовалось оно не ему, а скулящей в объятиях миссис Уизли Лаванде.

Ты уже знаешь? - мученически вздохнул мистер Уизли, увидев в руках зятя журнал. - Она сегодня появилась в Совете Магов. Совершенно неожиданно, между прочим.

Она стала леди Совета? - недоверчиво уточнил Гарри. В журнале об этом не было ни слова.

Н... да. Внесла денежный залог, и будет представлять интересы гоблинов. Хотя у них столько представителей и так есть, - мистер Уизли протянул чашку невестке. - Выпей, милая.

Сто тысяч галеонов?! Мерлин великий....

Я даже не сразу понял, что это она, - продолжил волшебник. - Мало ли на свете Грейнджеров. И среди волшебников есть несколько семей. Да и мантия на ней была....

Нам плевать какая на ней была мантия, Артур! - взвизгнула миссис Уизли. - Как она вообще там оказалась?

Она пришла, милая. Как люди ходят. Мы, конечно, думали, что она сядет с нами. Но она сразу направилась к Малфою и его подпевалам. В нашу сторону и не взглянула.

"Малфой и его подпевалы" - это Драко Малфой, его лучший друг Теодор Нотт и примкнувший к слизеринцам Симус Флеминг, когда-то бывший Финиганом. Ни с одним из них Гермиона раньше тесно не общалась. И какой следует вывод? Они встречались раньше. А где?

Вы с ней говорили?

Нет, - огорчился Артур. - Когда прозвучал гонг, они как-то быстро её увели. Никто даже слова сказать не успел. И там был ещё старший Малфой. Он их у лифтов ждал, - помолчав, рыжеволосый волшебник добавил. - Через Атриум они не проходили.

Следовательно, кто-то из Министерства Магии открыл им камин, нахмурился Гарри. Должностное преступление, которое можно расследовать. Вот только кто возьмётся?

Я говорил с Альбусом по этому поводу. Он тоже был шокирован. Гермиона - и вдруг такая выходка. Ведь всем известно отношение Малфоя....

Рон уже знает? - прервал его Гарри.

Лаванда при упоминании мужа разразилась рыданиями. У неё, в самом деле, была истерика.

Почему она вернулась? - выкрикнула она. - Она не должна была вернуться! Не должна!

Тише, милая. Тише, - испуганно забормотала миссис Уизли.

Она отберёт у меня Рона, - заливалась слезами Лаванда. - Она отберет моего мужа!

Это вряд ли, хмуро подумал Гарри. Вряд ли Гермиону прельстит обремененный тремя детьми мужчина с редеющими волосами и намечающимся брюшком. Не зачем и беспокоиться.

Скорее всего, нет, Гарри, - ответил мистер Уизли. - Рон с утра уехал к Мюрриэл - разобраться с охранными чарами. Она не читает "Ежедневный Пророк".

Интервью с Гермионой вышло в "Колдунье".

Да? Ну, тогда, наверное, узнает. Мюрриэл выписывает этот журнал.

Это плохо, подумал Гарри. Неуместные воспоминания, приправленные высказываниями злоязыкой тётушки Уизли, могут натворить беды. Рона нужно найти как можно скорее.

Вызванная по каминной сети Мюрриэл Уизли с удовольствием сообщила, что Рон аппарировал из её дома меньше четверти часа назад. И он видел статью в "Колдунье".

Не правда ли эта девушка хороша? - ехидно осведомилась пожилая колдунья. - Юная вдова. Помяните моё слово, когда пройдёт срок траура, волшебники изотрут подметками порог её дома и уморят всех сов в стране, отсылая любовные письма.

Рона удалось отыскать только заполночь в каком-то захудалом баре для волшебников. Волшебник забился в угол темного грязного зала и опорожнил две бутылки Огденского виски, наполовину приправленного прозаичным маггловским самогоном. После такого пойла Рон уже не мог встать самостоятельно.

Гарри только вздохнул, удивляясь, как Рона ещё не обворовали или не побили какие-нибудь тёмные личности, которых вокруг хватало. Расплатившись, он взвалил друга на плечи и потащил к ближайшей точке аппарации. Одно радовало - в таком провинциальном захолустье вряд ли найдётся кто-нибудь с фотоаппаратом. И завтрашние газеты не украсят заголовки - "Геройский разгром. Провинциальный бар превращен в руины".

Аппарация удалась с большой натяжкой. Их пронесло мимо каменной площадки, куда надлежало, по замыслу Джинни и архитектора, перемещаться. Вместо этого Гарри и Рон вывалились прямо на лужайку. Порушили декоративный фонарь с феями и помяли клумбу с какими-то цветами.

Рон, - Гарри потряс лежащего ничком друга. - Ты как?

Тот что-то пьяно пробормотал. Гарри оглянулся на особняк. Окно в гостиной светилось. Их ждут. Вздохнув, герой магического мира потащил пьяного друга к пруду. В таком скотском состоянии на глаза родителям и жене лучше не показываться.

Прошло больше часа, прежде чем Рональд Уизли пришел в себя. Его долго тошнило в кустах. Любимый жасмин миссис Уизли... оказался безвозвратно погублен. Холодная вода из пруда окончательно привела рыжеволосого в чувство. Правда, Гарри приходилось придерживать его за мантию во время умывания.

Лучше?

Рон молча кивнул. Расстегнул мокрый воротник мантии и сел на траву.

Это из-за Гермионы? - спросил Гарри после нескольких минут молчания.

Ещё один мрачный кивок.

Что будешь делать?

Да ничего! - сглотнул и спросил. - Видел статью?

Видел.

Она меня бросила ради этого Су... Суини. Ради этого....

И мужчина внезапно заплакал. В свете садового фонаря его слезы казались серебряными, как у единорога. Это очень страшно и горько - видеть мужские слезы. К тому же Гарри не мог вспомнить ни одного раза, когда бы Рон плакал. От боли, от горя, от счастья.... Даже летом девяносто седьмого он громил комнату с сухими глазами.

Все думал... какой он? Ради кого она меня бросила? Кого любила? Великий маг? Игрок в квиддич? Аврор? Чистокровный... Гарри, ты же видел его? Видел! Он же... Он уродлив, Гарри! Он же никто! Он как она....

Не совсем так. Скорее Майкл Суини обычен. Среднестатистический британец. Но вслух этого Гарри не сказал.

Он никто, но она бросила меня. Бросила! - крикнул Рональд.

Тссс... успокойся, друг. Всё будет нормально.

О, ты так думаешь? - ядовито осведомился Рон. - Что тут может быть нормально?

***

Спустя несколько дней в той самой "главной" гостиной Поттер-мэнора в основном составе собрался Орден Феникса. Гермиона могла бы гордиться собой - двенадцать магов отложили все дела, чтобы поговорить о ней.

Кроме хозяев дома были все Уизли, за исключением Чарли и Перси. Первый почти постоянно жил в Румынии, занимаясь дрессировкой драконов, и выбирался из своего заповедника только на большие семейные праздники. А второй отговорился кошмарной занятостью в Министерстве Магии. Также прибыли Тонкс, по-прежнему использующая девичью фамилию вместо имени, её муж Ремус Люпин, Кингсли Бруствер, Аластор Хмури и профессор Хогвартса Минерва МакГонагалл.

Последним на импровизированное собрание явился Альбус Дамблдор - могущественный волшебник и директор школы чародейства и волшебства Хогвартс. Высокий старик, с длинными белоснежными волосами и бородой до пояса, в мантии, расшитой серебряными звездами и рунами. Как будто знающих людей могли обмануть его "игры в Мерлина".

Как вы уже знаете,... благодарю, Молли, - миссис Уизли обносила всех чаем. - В Совете Магов три дня назад произошли изменения. А именно, к группе мистера Драко Малфоя присоединилась Гермиона Грейнджер. Вы все помните эту девушку, - собравшиеся послушно закивали. - К сожалению, семь лет назад она покинула страну, чтобы позаботиться о родителях. Теперь же она вернулась и, не медля, присоединилась к Совету Магов. Сам я ничего не могу сказать о мотивах её поступков. Но уже ясно, что благодаря мисс Грейнджер влияние группы мистера Малфоя в Совете Магов усилилось. И это может повлечь не самые лучшие последствия. Как раз сейчас начали рассматривать важнейший закон, который может, как ввергнуть наш мир в пучину хаоса, так и возвести его на новую ступень развития. По иронии судьбы он составлен и предложен самим мистером Малфоем.

Закон "Об образовании волшебников и приравненных к ним существ", нахмурился Гарри. Об этом законе и "единственной магглорожденной леди Совета Магов" уже третий день подряд пишут все магические издания. Даже "Квиддичный обозреватель" вышел с предположениями станет ли квиддич официальным школьным предметом, если закон примут. Самое любопытное, что в каждом выпуске каждой газеты или журнала выясняется что-то новое.

Не рассматривать предложение Совет Магов не может. Каким-то образом мистеру Малфою удалось собрать более тысячи обращений простых британских волшебников в поддержку закона.

Между прочим, по этим самым обращениям уже начато неофициальное и очень тайное расследование в Аврорате. Но пока бравые авроры ничем не могли похвастаться. Волшебники, фамилии которых удалось запомнить мистеру Уизли, на вопросы об обращении к Совету Магов только мямлили нечто невразумительное и отводили глаза. Добиться ясного ответа от них не удалось. И давить авторитетом, страшить официальным вызовом в Аврорат нельзя - эти маги не преступники.

Боюсь, что мисс Грейнджер не единственный козырь в рукаве мистера Малфоя, - покачал головой Дамблдор.

Как же она оказалась рядом с ним? - задумчиво проговорил Джордж. - Вроде такая правильная. Малфоя так вообще терпеть не могла. Помните, как здорово она врезала ему за гиппогрифа Хагрида?

Появление мисс Грейнджер окутано тайной. Нимфадора, вам удалось узнать что-нибудь об этом?

Ничего, - недовольно ответила метаморфиня. Её короткие волосы посинели, выдавая недовольство хозяйки. - Я была даже в архиве Отдела Надзора за несовершеннолетними магами! Такое впечатление, что кто-то как следует там полазил до меня. Папка с досье Грейнджер выглядит как обычно, но внутри только пустые листы пергамента. Всех сведений только - когда родилась, последнее место жительства, имена родителей и оценки за С.О.В.

Между прочим, это как раз и стандартный набор сведений о магглорожденных волшебниках. Разве что они обычно дополнены оценками за Т.Р.И.Т.О.Н.

В поле зрения Аврората ни разу не попадала, в клинике святого Мунго не лечилась. Ничего нет!

А Суини? Как же его имя... Майкл?

Тонкс пренебрежительно фыркнула.

Суини со мной учился на одном курсе. Нашла его фото в выпускном альбоме. Ничем не интересовался, никуда не ходил, ни с кем не встречался - снулая белая рыба. По-моему он вообще был слабоумным.

Я говорила с Филиусом сегодня утром, - вмешалась профессор МакГонагалл. - По его словам мистер Суини был хорошим студентом, хотя учился далеко не блестяще. Людей он сторонился по складу своего характера и не мог выступать перед классом. Но письменные работы писал очень подробные. Сама я его помню, потому что в июле восемьдесят девятого выписывала ему освобождение от последнего экзамена, - преподаватель трансфигурации слегка смутилась. - Я как раз тогда замещала директора, а мистеру Суини нужно было присутствовать на похоронах родителей. Они погибли при пожаре, насколько я помню. После выпуска он просто испарился. Филиус обычно старается поддерживать связь со всеми своими студентами, но этот юноша просто намеренно оборвал все связи.

Человек - пустое место. Просто не верится, что подобное существует в реальности, а не маггловской фантастике. И как искать информацию о таком? Через магглов? Помилуйте, никто же толком не разбирается в современном маггловском мире!

Между тем волшебники заговорили об упомянутом в газетной статье "состоянии" и о взносе в звонком золоте, который Гермиона отдала в казну Совета Магов. На этот раз слово взял Билл Уизли.

Приятель из комиссии по финансовым спорам рассказал мне, что около года назад было несколько очень интересных исков, - старший из сыновей Уизли говорил медленно, тщательно подбирая слова. - Драконы из конторы "Стеббинс и сыновья" представляли интересы своего клиента с фамилией Грейнджер. Речь шла о невыплаченной прибыли. Ответчик - аптеки "Слеза единорога".

Джордж Уизли восхищенно присвистнул. Впрочем, все присутствующие в гостиной волшебники знали, что сеть этих аптек - одно из крупнейших магических предприятий в Англии, с отделениями по всей Европе. Очень надежный налаженный бизнес, постоянно приносящий доход.

Вопрос решился тогда не пользу владельцев и знакомый сильно этому радовался. Кто-то из Хиггинз сильно ему насолил, - спокойно продолжил Билл. - Разговор состоялся несколько месяцев назад и тогда, я, честно говоря, не обратил на него особого внимания. Тем более... мало ли может встретиться магов с фамилией Грейнджер. Но если сейчас встал такой вопрос, то, думаю, велика вероятность, что это Гермиона Грейнджер стала новой хозяйкой "Слёз единорога". Оттуда и деньги.

Полезное сообщение, Уильям, - кивнул Дамблдор. - Но хотелось бы большей уверенности.

Ну, это вряд ли. Когда делами занимаются маги от Себастьяна Стеббинса - это всегда очень высокий профессиональный уровень. Там каждое произнесённое слово согласовывается специальным контрактом. Что-то выяснить у них просто нереально, - покачал головой молодой мужчина. - Можно заслать собеседников к бывшим владельцам.

Возможно, мисс Грейнджер получила наследство от дальнего родственника.

Она магглорожденная!

Она всегда была чересчур сильной для обычной магглорожденной волшебницы. Я считаю, что в её родословной есть два-три отличных колдуна. Они вполне могли бы...

Может, оставим эту тему, - нарушая все возможные правила приличий, сказала Джиневра Поттер. - Разве не важнее сейчас понять, почему она прилипла к Малфою?

На самом деле это очень важно, Джиневра....

Как она вообще может поддерживать Малфоя и его уродцев? В школе они ненавидели друг друга!

Джинни, успокойся, - попросил колдунью Гарри. - Профессор, не думаю, что с Гермионой можно связаться обычным способом. Вчера я пытался отправить ей сову, но птица вернулась. То же самое и с Патронусом.

Я предполагал подобное. Скорее всего, мисс Грейнджер находится в месте, защищенном мощнейшими чарами. Я предполагаю Малфой-мэнор или замок семьи Флеминг является её пристанищем.

Думаете, они пустили её в свои поместья? - в голосе миссис Уизли было недоверие. - Магглорожденную?

Полагаю так. И боюсь, что может иметь место насилие в отношении мисс Грейнджер, - с заметной грустью сообщил директор Хогвартса. - Нам нельзя исключать этого.

Если верить умным книгам из семейных сейфов Поттеров, то чары на зале Совета Магов исключают любое магическое воздействие на свободную человеческую волю. Заклятье Империус спадёт, а зелье прекратит своё действие или, по меньшей мере, ослабнет. К тому же все члены Совета Магов немедленно узнают, кто из них был подавлен.

Был ли три дня назад переполох на самом нижнем уровне? Вызывали ли туда авроров? Нет. Так что Гермиона Грейнджер определённо не была околдована. Вот только необязательно использовать магию, чтобы заставить человека что-то сделать. Уговоры, подкуп, обман, шантаж - способы не менее надёжные.

Что Малфой мог бы использовать против Гермионы? Вряд ли это что-то, связанное с её школьной жизнью. Оборотное зелье на втором курсе, использование хроноворота на третьем - секреты, известные очень немногим. И уж точно не Малфоям, Нотту и Симусу.

Значит, что-то из её жизни после победы. Вот только что? Тайна гибели мужа - Майкла Суини? А может быть дети? В журнале упоминалось о детях.... Шантаж? Любящая мать пойдёт на что угодно ради своих детей - на обман, преступление и смерть. Да, эта версия наиболее жизнеспособная. Гермиона слишком законопослушная ведьма, чтобы совершить что-то действительно страшное. Но она будет танцевать в Дьявольском пламени, если что-то серьёзно угрожает тем, кого она любит.

Нужно обыскать их дома. Миссис Уизли права - вряд ли эти фанатики чистокровности и древних колдовских традиций допустили магглорожденную колдунью в свои родовые дома. Но в поместье могут находиться заложники. Если получить ордер на обыск сегодня вечером, то можно явиться к заколдованным вратам Малфой-мэнора ранним утром и застать хозяев врасплох. Ради беспомощной злости на бледных лицах Люциуса и Драко Малфоев он был готов пожертвовать сном.

Практически все присутствующие согласились, что визит к белобрысому семейству не терпит отлагательств. Кингсли Бруствер, не откладывая, отправился в Министерство Магии. В этот час Министра Магии ещё можно было застать на рабочем месте, а темнокожий Глава Аврората имел право входить к нему без доклада. Альбус Дамблдор, похвалив Гарри за очень удачную идею, распределял волшебников на группы, выдавая каждому задание.

Уильям, постарайся найти своего знакомого из комиссии и более подробно расспросить его. Нам будут важны любые сведения. Минерва, думаю, нужно поднять школьный архив и ещё раз поговорить с Филиусом. Может ему удастся вспомнить ещё что-нибудь. Ремус тебе лучше тоже отправиться в Хогвартс. Северус... спрашивал о тебе.

Профессор Люпин, занимающий, несмотря на протесты Совета Попечителей и многих родителей, должность преподавателя по Уходу за Магическими Существами, слегка скривился и кивнул, соглашаясь. Что-то странное связывало его с Северусом Снейпом - Гарри уже не раз замечал, что....

Гарри, - окликнул его старый волшебник. - Для проведения обыска нужен отряд авроров. Будет лучше, если ты сам выберешь, кто в нём будет состоять. И, конечно же, возглавишь... мероприятие.

Заместитель Главы Аврората - представитель официальной власти. Победитель Волдеморта - олицетворение борьбы со злом, отпечаток которого мужчины семьи Малфой носят на левой руке. Лорд Поттер - исключительно для того, чтобы хозяева поместья не чувствовали себя на уровне дорожной грязи. Крошечный поклон их общественному статусу.

Мысли Гарри потекли с сумасшедшей скоростью в привычном направлении. Он перебирал всех авроров, которых мог бы сегодня отозвать с дежурства ради такого важного дела, как обыск в величественном Малфой-мэноре. Когда через час вернулся Кингсли с пергаментом, на котором ещё не просохли чернила, у Гарри был готов короткий список.

Во-первых, Тонкс. Колдунья много раз бывала в особняке и превосходно ориентировалась в расположении комнат. К тому же ей исключительно по-родственному открывались некоторые заколдованные двери.

Во-вторых, нужно взять Рональда, как представителя Отдела по работе с обращениями вечно чем-то недовольных волшебников. Заявление какой-нибудь старой перечницы, которая доложила о светловолосом волшебнике, крадущемся к лавке в Лютном переулке, станет прекрасным оправданием.

В-третьих, ещё четыре превосходных аврора с разным статусом крови и способностями, но сильные и проверенные совместными вылазками. К тому же все четверо были отменно неболтливы и умели подчиняться приказам вышестоящего начальства.

Утвердив список у Кингсли, Гарри разослал подчинённым Патронусы с сообщением и, едва ли не насвистывая что-то фривольное, отправился готовиться к посещению вражеского логова. После того, как он стал Заместителем главы Аврората настоящие вылазки "на местность" стали редкостью. Посещение Малфоев - это ещё и чудесный способ развеяться.

***

Их ждали, конечно.

Гарри понял это в тот миг, когда распахнулись. Прибывшим даже не пришлось, как это обычно бывает, посылать хозяевам Патронуса со строгим сообщением:

Внимание! Аврорат! В отношении вашей собственности санкционирован обыск! Просим вас снять защиту в течение пяти минут. В противном случае будет произведена атака! Внимание...

Люциус Малфой встретил нежеланных гостей у главного входа, выслушал рассказ о причинах визита, заглянул в ордер и предложил "господам аврорам начинать работать".

Тщательный обыск, длившийся в общей сложности восемь часов, не принёс никаких результатов. Авроры добросовестно проверили всё поместье, но не нашли ничего незаконного или вызывающего подозрение. Заметно было, что совсем недавно в здании была "чистка" - все артефакты, книги, хоть каким-то образом подпадающие в категорию неодобряемых Министерством Магии", жутковатого вида реликвии отправились в изгнание. Возможно, даже в банк "Гринготтс" в самый дальний сейф.

Все время обыска за каждым из авроров следовал домовой эльф с тряпкой в руках и подтирал следы на паркете или ковре. Даже если на первый взгляд их и не было. На вопли "Пошел вон!" невозмутимые существа неизменно отвечали, что их обязанность следить за чистотой дома и... продолжали возиться с тряпками.

Всё это не прибавляло аврорам хорошего настроения, поэтому стоит ли удивляться, что Тонкс "совершенно случайно" опрокинула на каменный пол трёхфутовую статую грифона из горного хрусталя - дорогую, красивую и бесполезную. Вместо скандала и оскорблений, которых все ждали, Люциус Малфой лишь вздохнул, посетовав, что "метаморфизм способность, конечно уникальная, но координации вред наносит и милой племяннице можно только посочувствовать".

После неудачи в Малфой-мэноре последовал такой же провал в Доме-На-Холме Теодора Нотта. На обыск поместья "Золотые поля", принадлежащего колдовскому роду Флеминг, Министр Магии подписывать ордер отказался, не желая портить отношения с самой богатой семьёй магов Великобритании.

Совы с письмами, адресованными Гермионе Грейнджер, возвращались обратно. С помощью Патронуса ей было не дозваться, а иных способов поиска просто не было. Школьный надзор с магглорожденной волшебницы сняли ещё в начале шестого курса, сразу после совершеннолетия. А для Поискового зелья, которое теоретически мог бы сварить Северус Снейп, требовалась хотя бы капля её крови. Однако все образцы из личного дела Гермионы оказались испорчены.

В конце концов, к исходу пятого дня пришлось признать, что все их усилия лишь бесполезная трата времени и ресурсов. Новоявленную леди Совета Магов прячут очень хорошо. Гарри всё чаще склонялся к мысли, что в этом замешаны гоблины, интересы которых девушка должна представлять среди волшебников. Он сомневался, что кто-нибудь и даже Дамблдор, мог бы переиграть серокожих банкиров, которые заполучили в свои лапы такой кусок - представитель, состоявший в Совете Магов. Такого ещё не было.

Также у Гарри Поттера была идея, поделиться которой с другими членами Ордена Феникса и даже своей женой, он не отважился - волшебницу можно поискать в маггловском мире. Гермиона - ребёнок простецов и превосходно ориентировалась среди обычных людей. Она могла, открыто жить в многомиллионном Лондоне и всё равно остаться совершенно незамеченной.

Но вслух Гарри так свою идею так и не озвучил. Всё равно у них бы ничего не получилось - волшебники из Ордена Феникса совершенно не ориентировались в обществе обычных людей в силу... своей крови и образа жизни. Никто в Министерстве Магии не мог помочь с поисками. Связь с маггловскими властями всегда осуществлялась только через Министра Магии, к которому идти с таким вопросом было совершенно невозможно, и Отдел Тайн, работников которого вообще мало кто видел. Подавляющее же большинство всех прочих чиновников, да и авроров тоже, имели смутное представление о порядках простецов.

Даже сам Гарри из своей маггловской половины жизни помнил лишь какие-то обрывки, в основном касающиеся правил дорожного движения и бытовой техники.

Это был тупик. И оставалось лишь по-гриффиндорски надеяться, что если биться о кирпичную стену с достаточной силой и частотой, кирпичи сдвинутся, и появится выход.

Глава 25

В ажиотаже, вспыхнувшем вокруг магглорожденной леди Совета Магов, большей частью была виновата волшебная пресса. Развёрнутое интервью в журнале "Колдунья", по слащавости и красоте могущее составить конкуренцию любому гламурному изданию маггловского мира, наделало шума даже больше, чем предполагал лорд Малфой. Не прошло и суток, как все издания волшебного мира, кроме, пожалуй, "Колдовской зоологии" и тех серьёзных научных ежемесячников, к которым девушка была совершенно неинтересна, разразились статьями о Гермионе Грейнджер. Поначалу пресса перепечатывала материал из "Колдуньи". Журналистам понадобилось несколько дней, чтобы собрать информацию и придумать подходящие для вечно скучающих магов истории.

За две недели Гермиона узнала о себе много нового. Например, по версии "Ежедневного Пророка" она была одной из самых красивых и популярных девушек школы, крайне легкомысленной особой, разбившей немало сердец. Опубликованный список поклонников поражал уже тем, что три четверти имён были ведьме незнакомы.

А в интерпретации "Самой лучшей ведьмы" магглорожденная Грейнджер оказалась типичной прилипалой к известным личностям. Заново опубликовали даже ту грязь о любовном зелье, которое она якобы подливала Виктору Краму.

И только журнал "Колдунья" продолжал изо всех сил хвалить волшебницу. Гермиона надеялась, что красивым фотографиям и изощрённым комплиментам Риты Скитер волшебники поверят больше, чем зловредным письмам тех, с кем она за всю жизнь и словом не перекинулась.

Волшебную прессу Гермиона получала через волшебную шкатулку, до сих пор хранящуюся у Себастьяна Стеббинса. Традиционный способ доставки - с помощью сов, был для неё недоступен. Заклинатели-маги, нанятые банком "Гринготтс", установили на особняк самую изощрённую защиту из всех возможных. Владение Гермионы было накрыто куполом из чар и заклятий, которые пропускали воздух, солнечный свет, ветер, дождь и ничего больше. В первую неделю своего добровольного заточения девушка видела, как над домом кружат совы - кто-то писал ей письма. Но чары надёжно скрывали новорожденную семью Грейнджер от любопытства и злого умысла.

Гермиона, следуя настоятельной просьбе лорда Малфоя, не покидала особняк на площади Гриммо. Хотя иногда ей хотелось нарушить все "рекомендации" и переместиться с помощью каминной сети в "Дырявый котёл". Побродить по Косому переулку, поесть мороженого в кафе Флориана Фортескью, купить несколько книг.... С некоторых пор количество развлечений для Гермионы Грейнджер было сильно ограничено.

Волшебница тратила своё время на изучение книг о гоблинах и истории банка "Гринготтс", на разбор коробок из мебельного склада и на уход за детьми. Последнее оказалось довольно-таки скучным и однообразным занятием. Эжен, Алерик, Антонин, Беллатрикс и даже Саласия были ещё слишком малы, чтобы требовать повышенного внимания. Большую часть суток они спали. А оставшееся время было посвящено еде и крику. Но это абсолютно нормальное поведение для младенцев, как заверила Гермиону Лобби. Вот через годик или полтора малыши научатся ходить, немного разговаривать и тогда покой станет редким гостем в доме на площади Гриммо.

Под руководством эльфийки Гермиона купала малышей, меняла пелёнки и поила из бутылочки молоком с какими-то травами. Но делала она это не слишком часто и по обязанности - мать должна уделять время и силы своим детям.

Не то чтобы она не испытывала к сыновьям и дочери тёплых чувств.... Нет, вполне себе испытывала. Разве можно относиться равнодушно или, тем более, неприязненно к тем, кто достался с таким трудом?

Но чудесная нежность, о которой столько писали в книгах о материнстве, как будто обошла Гермиону стороной. Не хотелось осыпать подрастающих младенцев тысячей поцелуев, ворковать над ними, восхищаться их очарованием во время сна и проделывать все те глупые вещи, на которые толкает всепоглощающий материнский инстинкт.

В некоторой степени Гермиона чувствовала себя жестоко обманутой. Книги обещали счастье и душевное равновесие, но в который раз солгали. Она к этому никогда не привыкнет.

***

Письмо из банка "Гринготтс" прибыло утром двенадцатого августа. До этого Гермиона корреспонденцию и прессу получала через шкатулку и только после тщательной проверки на заклятья и зелья. Но плотный конверт с гербом банка "Гринготтс" попал в особняк с вороном, без труда миновавшим волшебный барьер. Взъерошенная черная как сажа птица залетела в столовую через открытое окно и сбросила послание на стол перед хозяйкой дома.

До этого гоблины присылали лишь выписки со счетов раз в месяц. А в последнее время и вовсе предпочитали связывать с ней через Сквозное зеркальце.

Гермиона не стала даже рассматривать версию о том, что письмо может быть фальшивкой. Никто из магов, если он, конечно, не отчаявшийся самоубийца, не станет подделывать печати и надписи банка. К тому же никто кроме самих гоблинов не может преодолеть установленную защиту. А разве банкирам есть, за что вредить ей? Гермиона Грейнджер - добропорядочный клиент, представитель магической расы в Совете Магов. Она полезна.

Письмо за подписью управляющего состоянием созданной семьи Грейнджер оказалось коротким и категоричным. Гермиона прочитала сообщение два раза, хмыкнула и отправилась к Сквозному зеркальцу - вызывать на разговор лорда Малфоя.

Она как-то совершенно упустила из виду, что со дня рождения Беллатрикс, она имеет право вступить во владение сейфом номер четыреста двадцать один, завещанным леди Лестранж. Видимо, управляющий ждал, что Гермиона сама заговорит об этом, но за два с половиной месяца не дождался даже вопросов и решил напомнить забывчивой наследнице о дополнительной собственности.

Гермиона ожидала, что лорд Малфой посоветует ей повременить с посещением "Гринготтса", продиктует письмо с извинениями, которое необходимо отправить управляющему. Но ничего подобного не случилось - волшебник хмуро сообщил, что через два часа он будет ждать её у камина и попросил одеться так, чтобы скрыть свою "выдающуюся" после косметических зелий внешность.

Из гардеробной на свет дневной была извлечена большая коробка с париками и набор косметических ухищрений, которые использую гримёры. После года игры в прятки Гермиона умела пользоваться этим вполне профессионально.

Спустя два часа из зеркала смотрела совершенно другой человек. Худая бледная колдунья с густыми темно-русыми волосами длиной на три дюйма ниже плеч. Собственную шевелюру Гермиона стянула в узел и прижала специальной сеточкой. Глубокий капюшон мантии скроет большую часть прически, поэтому можно было не волноваться, что кто-то из магов заметит выбившуюся каштановую прядь.

Её мантия... хм... глубокого черного цвета с широкими рукавами и большим капюшоном, совершенно лишённая украшений - консервативная одежда вдовой колдуньи. К сожалению, другой выходной одежды в её гардеробе не было. Официально для всего волшебного мира миссис Гермиона Грейнджер была в трауре по трагически погибшему мужу Майклу.

Надо заметить, что традиции и правила траура волшебников не слишком отличались от маггловских. Видимо, викторианская эпоха привнесла в волшебный мир гораздо больше, чем сами волшебники признавали*.

Траур по супругам был самым продолжительным - два года. По умершим детям и родителям маги скорбели меньше - всего шесть месяцев.

Во время траура полагалось носить одежду специального покроя - очень закрытую, без украшений и дизайнерских изысков. Правила волшебников настаивали только на черном цвете одежды, запрещая любые другие. Никаких вышивок, драпировок, лент и, упаси Мерлин, драгоценностей, на которые так падки некоторые маги.

Находящийся в трауре колдун или ведьма могут спокойно заниматься делами семьи или своими собственными. Первое основное ограничение траура - запрет на посещение всевозможных увеселительных мероприятий. Даже если эти мероприятия устраиваются близкими родственниками или необходимы для решения дел семьи.

Подаренный Милисент Булстроуд "Магический этикет" описывал случаи, когда находящийся в трауре волшебник организовывал бал или праздничный ужин, но лично там не появлялся - ставил замену из родственника или друга семьи.

Второе ограничение касалось исключительно супругов умерших. Волшебники, вступившие в романтические отношения до окончания траура, порицались обществом настолько, что церемониймейстеры даже включили в свод своих правил запрет на проведение обрядов помолвки и свадьбы для магов, чьё время скорби ещё не истекло.

Честно говоря, Гермиону траур немного раздражал. Она совершенно не была готова к тому, что придётся показательно горевать о совершенно незнакомом человеке. Но отказываться было поздно.

Люциус Малфой её усилия по маскировке оценил положительно. По-крайней мере, так подумала Гермиона, когда не услышала порицаний.

Мы переместимся в один из магазинов. Там тебя ожидает сопровождение. Из магазина выходишь первой. Нельзя, чтобы нас видели вместе. Я же маскироваться не имею права.

Девушка кивнула, соглашаясь. Инструкции предельно ясные и четкие. И причина предосторожностей вполне понятна - бывший Пожиратель Смерти до конца своих дней будет находиться под угрозой возвращения в Азкабан.

Люциус, крепко держа свою подопечную за руку, шагнул в камин, одновременно называя адрес и пароль. Бушующее зелёное пламя протащило их через десятки каминных труб и выбросило в маленькой комнате, заставленной старыми котлами и какими-то ящиками.

Лорд Малфой, - к прибывшим магам подбежал невысокого роста волшебник в длинном клеенчатом фартуке поверх мантии. - Какая честь!

Мистер Купер, - Люциус осторожно пожал протянутую руку. - Надеюсь, мы не слишком вас стесняем?

О, нет. Что вы, - отмахнулся колдун и, понизив голос, зашептал. - Я всегда рад оказать вам услугу, сэр.

Малфой наложил на Гермиону Очищающее заклятье, избавившее темную мантию от крупинок пепла, и сунул в руки приготовленный бумажный пакет с какими-то свертками.

Выйдешь из лавки под видом клиентки, - сказал, поправляя на голове девушки капюшон. - За тобой пойдёт охранник. Не оглядывайся. И ничего не бойся.

Лавка оказалась бакалейной - одно из немногих мест в магическом мире, где торговали продуктами. Гермиона никогда не была здесь раньше, но предполагала, что находится магазинчик в одном из старых ответвлений Косого переулка, недалеко от банка "Гринготтс". Следуя совету лорда Малфоя, она не оглядывалась, хотя шагов за спиной слышно не было.

В зале банка, наполненном важными служащими и магами, Гермиона чувствовала себя неловко с пакетом из бакалеи в руках и постаралась как можно скорее пройти в отдел управления семейных состояний. Гоблин Грипух уже ждал её со связкой диковинных ключей. Он разрешил оставить пакет рядом со столом и повёл Гермиону в сторону лестниц в подземелье.

Практически на пороге отдела Гермиона столкнулась с лордом Малфоем, которого сопровождали несколько гоблинов рангом явно выше, чем Грипух. Светловолосый волшебник склонил голову в приветствии, но больше никак не обозначил своё знакомство с ней.

На специальной платформе пришлось немного подождать, пока найдётся свободная тележка. Ледяной ветер играл полами мантии - ветрогонная установка, обеспечивающая циркуляцию воздуха в подземных коридорах, находилась неподалёку. Гермиона ежилась от холода и тихо радовалась, что догадалась одеть под мантию тёплый комбинезон.

Грипух же, стараясь не упустить ни минуты времени, которого вечно не хватало, посвящал волшебницу в особенности работы человеческих представителей клана "Гринготтс". В действительности то, что делают официальные представители гоблинского народа среди людей, очень сложно назвать "работой". Их обязанности очень расплывчаты и за несколько веков никто не удосужился четко определить их.

Сами гоблины сходились на том, что маги должны отстаивать интересы клана при решении вопросов, каким-либо образом задевающих "первую магическую расу". Таких проблем, на самом деле, немного. Наследование, территории, свободные от маггловского присутствия, оборот артефактов и оружия... и полукровные дети. О последнем Грипух сообщил по-человечески неловко, явно смущаясь. И, конечно же, представители разбирают всевозможные жалобы и просьбы к банку. Сами гоблины ставят себя выше простых человеческих проблем.

В настоящее время интересы гоблинов среди волшебников отстаивали семь колдунов и три ведьмы. Каждые три недели ими устраивалось, что-то вроде собрания, где разбирали письма волшебников и решали, что с ними делать. Грипух обещал связаться с колдуньей, которая на подобных сборищах играла роль секретаря, чтобы и Гермиона получила свою часть проблем.

Гоблины, со своей стороны, выделяли представителей из всех прочих магов. Гермиона могла попросить охрану, если в ней была нужда. Артефакторы и заклинатели клана рассматривали её проблемы вне очереди, на сейфах, принадлежащих ей, устанавливалась дополнительная защита, а изделия гоблинов передавались "в вечный дар". Это были немалые привилегии.

***

Сейф за номером четыреста двадцать один, располагался очень глубоко в подземельях. Путешествие на дребезжащей тележке заняло почти полчаса. С каждой минутой поездки становилось всё холоднее и девушка, не скрываясь, дрожала и стучала зубами. Грипуха же такая мелочь как холод родных банковских хранилищ не волновала.

Стены, выбитых в скале тоннелей, по которым они проезжали, были покрыты льдом, с арочных проходов, ведущих к другим сейфам, свисали сосульки, а дыхание Гермионы вылетало изо рта облачком тумана.

Наконец, тележка остановилась.

Сейф номер четыреста двадцать один, - торжественно объявил гоблин и, прежде чем сойти на площадку, длинной палкой скинул с неё куски льда.

К самому сейфу шли добрую сотню футов по пробитому в скале коридору. Круглая дверь, украшенная коваными змеями, неприятно напомнила о входе в Тайную комнату, про который рассказывал Гарри.

Дверь долго не хотела открываться, но когда Грипух всё же справился с затейливыми запорами, то стало понятно, что сейф номер четыреста двадцать один по размерам превосходит все сейфы, в которых Гермионе довелось побывать ранее.

Магические огни зажглись, стоило ей переступить порог, освещая зал, по размерам подобный Атриуму Министерства Магии. Под сейф был приспособлен один из естественных гротов, и предыдущие хозяева заполнили его сказочными сокровищами доверху.

Пещера Али-бабы, - пробормотала Гермиона, оглядываясь по сторонам.

Вдоль стен громоздились огромные сундуки, шаткими стопками лежали потрепанные опасные даже на вид книги, на вбитых в камень крюках висело оружие - топоры, секиры, мечи, кинжалы - все гоблинской старинной работы, зачарованное и покрытое рунами. Зал пересекали металлические стеллажи, заполненные коробками, шкатулками и свертками. То, что не умещалось на полках и в сундуках, лежало прямо на полу.

Неужели семьи Лестранж и Блэк были настолько богаты?! Здесь ценностей, даже на неискушенный взгляд Гермионы, столько, что можно не один раз купить всю страну, а не только насквозь коррумпированное Министерство Магии.

Около одного из стеллажей грудой лежали туго набитые мешки. Швы в нескольких из них прогнили, и часть монет высыпалась на каменный пол. Гермиона подняла один увесистый золотой кругляш. Судя по виду и наполовину стёртой дате, отчеканили монету в начале пятнадцатого века. На реверсе сноп каких-то трав, а на аверсе герб волшебной семьи Мальсибер, который ведьма видела в геральдическом альбоме Милисент Булстроуд. Эта монета свидетельство тех времен, когда волшебные семьи чеканили собственные деньги.

Еще одна монета, чуть меньше размером, явила свету герб Креббов. А рядом лежали крученые серебряные бруски с вытравленным знаком рода Яксли.

Как странно....

Гермиона читала когда-то, что после введения в оборот единых для волшебной Великобритании денежных единиц "галеон", "сикль" и "кнат" чистокровные семьи всеми силами старались вернуть монеты своей чеканки. Те, что не шли на переплавку, хранились в семейных сокровищницах, как напоминание о славных временах господства магов над магглами и неприкосновенный запас драгоценных металлов. Волшебники очень дорожили такими реликвиями.

Рядом с мешками стоял лакированный сундучок, набитый серебряными фигурками магических животных. Гиппогрифы, сфинксы, пегасы, фестралы, домовые эльфы - помятые, поцарапанные, сваленные как попало. Для неизвестного мага это были не произведения искусства, а всего лишь куски серебра причудливой формы.

В этом сейфе что-то не так, решила Гермиона.

Она была в завещанных четой Лестранж сейфах. Несмотря на то, что в них никто не заглядывал много лет, всё содержимое пребывало в идеальном порядке. Монеты были разложены в аккуратные кучки по достоинству либо убраны в ящики, книги обернуты в драконью кожу, препятствующую тлению и появлению плесени, драгоценности разложены по футлярам, а артефакты в индивидуально подобранной упаковке - шкатулке, коробке, мешочке или обернуты во что-нибудь.

И это не гоблины так заботились о ценном имуществе клиентов, а сами маги - своими руками сохраняли свое благосостояние.

Но в этом сейфе заботой о ценностях и порядком даже не пахло. А сокровища слишком разнообразны, чтобы принадлежать одной волшебной семье.

Гермиона нашла среди груды разнокалиберного оружия кинжал и, используя его, начала открывать все шкатулки и сундуки подряд.

Монеты разных колдовских семей и маггловское золото, среди которого нашлось место и слиткам правильной формы, и небрежным кускам с нацисткой свастикой. Жемчужные ожерелья, похожие на клубок диковинных белых и черных червей, браслет с гербом Руквудов, выложенный сапфирами, знак Керроу на внутренней стороне изящной серебряной диадемы, десяток перстней с разными монограммами, нанизанные на цепочку, громадное количество простых колец - огромный сундук, размером со шкаф для одежды, был заполнен ими до краев.

На одной из полок Гермиона обнаружила вещь, которую узнала с первого взгляда. Что-то вроде безрукавки из серебряных пластин с выгравированными защитными рунами. Вещь не на широкие мужские плечи, а на тонкую женскую фигурку - древний защитный доспех. Об этой вещи, единственной в своем роде, очень подробно рассказывал мистер Селвин, когда в Коридоре Смертников Азкабана они обсуждали подвиги Жанны Д'арк. Доспех не принадлежал его семье, но Пожиратель Смерти купил его лет тридцать назад на каком-то магическом аукционе в Европе.

Говорил ли он о том, куда потом дел этот бесценный раритет?

Нет. Не говорил.

Книги из человечьей кожи слабо шевелились в самом дальнем углу. Некромантия. Древнее знание, запрещенное повсеместно. Даже в тех странах, где темная магия не является чем-то предосудительным, все, что содержало упоминание о таинствах этой науки, подлежало уничтожению.

Слабое подозрение уже окрепло и, после беглого осмотра сокровищ, переросло в уверенность.

Невероятно! Беллатрикс Лестранж оставила ей в наследство не просто сейф, набитый сокровищами. Она оставила ей в распоряжение казну Волдеморта, казну Пожирателей Смерти!

Ведь это только Орден феникса, оплот светлых сил, мог существовать практически без денежных средств, собираясь в домах своих членов, привлекая сторонников одними лишь уговорами, запуская руку в школьную казну, когда требовались зелья, или в хранилище Аврората, когда были необходимы артефакты.

Пожиратели Смерти действовали по-другому. В этом сейфе собраны "пожертвования" богатых чистокровных семей, захваченные у магглов и других волшебников ценности, клады, обнаруженные, наверное, ещё самим Волдемортом во время его путешествий по миру.

Всё, находящееся в этом сейфе, достаточно легко превратить в деньги - в столь любимое людьми ликвидное золото.

Гермиона повернула к выходу, когда почувствовала... это. Прикосновение сильнейшей магии. Подобное она ощущала всего два раза в жизни - во время распределения, когда профессор МакГонагалл надела на её голову Шляпу Годрика Гриффиндора, и в Министерстве Магии, рядом с Аркой смерти.

Прикосновения каждый раз отличались. От Шляпы веяло теплом и уютом, почти осязаемой мягкостью и древним знанием. Отголоски того ощущения Гермиона потом ощущала, открывая в библиотеке старые книги о светлых искусствах - целительстве и прорицании.

От Арки, наоборот, шли волны, наполненные опасностью и болью. Присутствовал даже запах - сладковатый, как вонь разлагающегося трупа. Да... только теперь она поняла, что от Арки Смерти пахло Азкабаном.

И вот, в третий раз в жизни Гермиона почувствовала очень сильную магию. Холодную, как ветер подземелий, подавляющую как "приветствие" дементоров. И эта магия обладала разумом более сильным, чем Распределяющая Шляпа или Арка Смерти. Человеческим разумом.

Гермионе почудилось, что к ней осторожно присматриваются, принюхиваются и вот-вот попробуют на вкус.

Едва заметное касание - будто кожи коснулась осенняя паутина.

Судорожно сглотнув, девушка оглянулась, ища источник волшебства.

На трёх сундуках стоял мраморный бюст неизвестного волшебника или волшебницы. От времени или от чего-то другого черты стерлись, и невозможно было определить, кого из магов увековечили в камне.

Но магия, Гермиона была в этом уверена, исходила не от самого бюста. А от диадемы, в изобилии украшенной яркими синими камнями. Волшебница неосознанно сделала шаг по направлению к источнику "внимания". Потом ещё один. И ещё. И ещё два.

Звуки шагов по сухому каменному полу, собственное тяжелое дыхание и испуганный стук сердца в груди, неожиданно исчезли. Вместо них голова заполнилась звуками морского прибоя и едва слышным призывным шепотом. Мужским шепотом.

Окружающие Гермиону вещи растворились в сверкающем жемчужном тумане. Только диадема маячила перед глазами. Девушка ошеломленно моргнула, поняв, что диадема каким-то образом исчезла с каменного бюста. Теперь она "красовалась" на голове странного существа, внешне не слишком напоминавшего человека.

Узкое гибкое тело, закутанное в балахон, мертвенно-бледная кожа, полное отсутствие ресниц и бровей, искривленный в злорадной усмешке тонкогубый рот, плоский, едва заметный нос, редкие тёмные волосы, выглядевшие так, будто существо постоянно лысеет.

И глаза... красные как самые лучшие на свете рубины. Красные...

Гермиона уже знала кто это такой. Знала она и то, что не сможет сопротивляться столько сильной воле. Вот-вот существо протянет руку, и она позволит прикоснуться к себе. Она возьмет диадему себе. Она вернётся домой и...

В миг, когда длинные, похожие на бледные паучьи лапы, пальцы коснулись плеча, грудь Гермионы пронзила ужасная боль. Казалось что и Круциатус, который ей довелось однажды испытать на себе, был милосерднее.

Крича от боли, Гермиона упала на пол. Её крикам вторил пронзительный вопль, полный ярости и разочарования.

Существо отвлеклось и этого хватило, чтобы волшебница успела добраться до порога. Задыхаясь от мучительной боли во всём теле, Гермиона практически выпала к ногам управляющего.

Закрой... те... дверь, - прохрипела она. - Закрой...

Металлическая дверь гулко хлопнула, отрезая страшную в своем воздействии магию от внешнего мира. В то же мгновение боль, разрывающая её на куски, начала стихать. Через пару минут осталось только две точки - в правом виске и на груди.

Расстегнув мантию и ворот комбинезона, Гермиона увидела сильный ожог. Защитный артефакт, который она носила "на всякий случай", превратился в бесформенный кусок серебра. Магическая татуировка на её груди из черной стала красного цвета и пульсировала в такт сердцебиению.

Вся доступная магия пыталась защитить Гермиону от самого страшного. От лорда Волдеморта.

Такой слабой и беспомощной ведьма ощущала себя только в день выхода из Азкабана. Точно также она с трудом могла думать и шевелить конечностями. Но в этот раз ей помогали. Грипух усадил вздрагивающую от боли ведьму у стены и принёс несколько чистых кусков льда, которые можно было приложить к ожогу.

Управляющий хлопотал вокруг неё, но о произошедшем внутри сейфа несчастье не спрашивал.

Обратный путь занял вдвое меньше времени. Гермиона подозревала, что гоблин вёл тележку какими-то хитрыми путями, которые используют только служащие банка. И прибыли они не к общей платформе, а в совершенно другое место. Грипух провёл её в теплую, хорошо освещённую комнату, где волшебницу усадили на мягкий диван. Немолодая колдунья принесла ей большой кубок с горьким зельем.

Цедя неприятный на вкус, но такой необходимый Восстанавливающий Эликсир, Гермиона равнодушно смотрела, как Грипух что-то объясняет трём степенным гоблинам. Старшие по рангу кивают, соглашаясь. Управляющий после получения одобрения выглядит неприлично счастливым. Какие-то тонкие гоблинские отношения.

Честно говоря, Гермиону это не слишком интересовало.

В сейфе.... Сокровища, пропитанные кровью, и ужас, завещанный Беллатрикс Лестранж. Хитроумно расставленная ловушка, рассчитанная на магглорожденную дурочку, очарованную свалившимся на неё богатством.

О, она прекрасно знала, с чем довелось столкнуться меньше часа назад!

Волдеморт. Точнее, кусок его души, жаждущий физического воплощения. Хоркрукс!

Гермиона закрыла глаза, вспоминая события шестого курса, в которых она играла не последнюю роль.

Хоркруксы - это не просто слово, а прячущееся за ним ужасное колдовство.

Маг, ищущий бессмертия, дробит свою душу на куски и заключает их в предметы, которые невозможно уничтожить обычным способом. Так появляется хоркрукс.

Каждый хоркрукс - чья-то погубленная жизнь.

Впервые Гермиона услышала о хоркруксах от Гарри Поттера. А ему, в свою очередь, рассказал о них Альбус Дамблдор на частных уроках. Почему-то старый директор искренне считал, что не нужно учить человека, основное предназначение которого убить самого сильного тёмного волшебника двадцатого века, боевым заклятиям, тактике и стратегии Пожирателей Смерти и умению использовать магические артефакты. Зачем? Мальчик и так со всем справится одной лишь "силой любви". Куда как важнее показать ему воспоминания людей, хоть раз имевших дело с Томом Риддлом или Гонтами, семьей его матери. А потом отправлять в гриффиндорскую гостиную, приговаривая "подумай, мой мальчик над этим...", "подумай, Гарри, над тем...".

И Гарри послушно думал. А Рон и Гермиона думали с ним за компанию.

Ох, как же она злилась тогда! В основном на Дамблдора, который как будто намеренно не желал рассказывать Гарри хоть что-то полезное о предстоящей битве. И на Гарри, которому очень нравились эти "уроки". По возвращении он каждый раз с горящими глазами рассказывал о новом воспоминании из думосброса Дамблдора.

Том Риддл вырос в бедном приюте. Благодаря своему магическому дару свободно измывался над другими сиротами и их любимцами. Без зазрения совести брал у них понравившиеся вещи. Был старостой факультета Слизерин, любимчиком тогдашнего декана и директора, собрал вокруг себя талантливых сокурсников. После выпуска он почему-то проигнорировал более чем блестящие карьерные перспективы и устроился работать в лавку артефактов "Горбин и Бэрк". Занимался поиском и покупкой разных волшебных вещиц. При этом не брезговал использовать подкуп и шантаж. Возможно, на его совести есть и убийства.

Предпочтение молодой Волдеморт отдавал артефактам самих Основателей, потомком одного из которых он был. За время работы он нашел медальон Салазара Слизерина, чашу Плодородия Хельги Хаффлпаф и диадему Разума Ровены Равенкло. Конечно же, до хозяев артефактной лавки эти старинные вещи не дошли. Том Риддл поместил в них части своей души и спрятал в разных уголках Англии.

Всё это, по мнению Гермионы, можно было уместить на трёх листах пергамента или просмотреть за пару вечеров, а не растягивать "занятия" на полгода.

А уж о семье Гонт вообще можно было прочитать в "Ежедневном Пророке" выпуска одна тысяча девятьсот двадцать шестого года. Преступлениям деда и дяди Волдеморта там посвятили целый разворот, а быту семьи Гонт ещё одна страница. Были и фотографии - полуразвалившегося дома, некрасивых коренастых мужчин и запуганной девушки, которую тоже сложно было назвать красавицей из-за грубых черт лица и косоглазия.

Не было никакого резона показывать это в чьих-то воспоминаниях, считала Гермиона. Но у Дамблдора на всё было свое мнение, а Гарри восхищался старым волшебников. Так что староста Гриффиндора держала свои мысли при себе. К тому же тогда она сама верила директору.

О хоркруксах профессор рассказал в декабре, за несколько дней до Рождественских каникул. В своей обычной манере он попросил Гарри узнать, что это за вещь и что он об этом думает.

Как в какой-то русской сказке, которую ей рассказывал Антонин - "Иди туда не знаю куда, принеси мне то - не знаю что".

И Гарри пошел - в библиотеку, где Гермиона сразу же бросила свое эссе по зельеварению, а Рон старые потрепанные журналы "Всё о квиддиче". Втроём они до каникул просмотрели большую часть книг в Запретной секции, но о хоркруксах нашли всего одно зыбкое упоминание во вводной статье книги "О презлейшем волховании".

Как же они тогда сердились на мир! Гарри и Рон на "глупые книги, которые то кусаются, то визжат, так что оглохнуть можно! И голова от них болит!", а Гермиона на Дамблдора и тех, кто похоже изъял из Запретной секции нужную информацию. И о хоркруксах в том числе!

Нет, они все же нашли ответ. В библиотеке дома на площади Гриммо, куда отправились проводить Рождественские каникулы. Пусть для Гарри это было тяжело и обстановка в особняке не слишком располагала к хорошему настроению, но дом был защищен куда лучше чем Нора Уизли.

Сириус в своё время и страдавший непрекращающейся паранойей Хмури изъяли из библиотеки все труды о запрещенных искусствах, оставив полупустые полки в шкафах. Но и оставшихся книг хватило за глаза. Упоминание о хоркруксах тогда нашел Рон в толстом фолианте, посвященном историям о достижении бессмертия.

Поиски философского камня, страшные ритуалы и...хоркруксы. Двух абзацев текста им хватило, чтобы понять, чтобы проникнуться глубочайшим отвращением к хоркруксам и их создателям.

Сразу после каникул Дамблдор вознаградил Гарри сообщением о том, что Волдеморт не погиб окончательно именно из-за хоркруксов, которых у него шесть. А сам тёмный волшебник носит лишь седьмую часть своей души и именно поэтому выглядит как змеиный выкидыш.

Директор обрадовал Избранного сообщением, что два из шести хоркруксов, дневник юного Тома Риддла и старинный перстень, принадлежавший Марволо Гонту, уже уничтожены. Перстень Дамблдор нашел на развалинах дома Гонтов и разрушил, вылив на него слезы феникса - вещество, обладающее огромной целительной силой.

Остается четыре и сам Волдеморт.

Гарри тогда проявил ожидаемую от него смекалку, сказав, что оставшимися хоркруксами, скорее всего, являются найденные Волдемортом артефакты Основателей и та огромная змея, которая едва не удушила его на маггловском кладбище во время возрождения темного мага.

Чаша, диадема, медальон, змея, Волдеморт - такова была конечная формула, решив которую они могли надеяться на победу.

Местонахождение лорда Волдеморта и его любимицы-змеи не было секретом - о том, где проводит время тёмный маг, не знал только Корнелиус Фадж. Но вскрыть знаменитый Малфой-мэнор было практически невозможно. Вокруг поместья раскинулся лабиринт из разумных плотоядных растений, которым управлял на тот момент сам Волдеморт. Незваные гости погибали быстрее, чем успевали произнести "Алохомора".

Но они надеялись тогда, что лорд Волдеморт, явно склонный к символизму, спрячет остальные свои хоркруксы в памятных для своей персоны местах. Так оно в действительности и оказалось.

В течение трёх недель второго семестра им удалось обнаружить диадему Разума и чашу Плодородия. Первую волшебник спрятал в Выручай-комнате среди хлама, который скапливался там несколько веков. Артефакт, по легенде одаривавший любого мудростью великой Ровены Равенкло, случайно обнаружил Рон, когда пытался спрятать в безотказной комнате товары из магазина "Волшебные вредилки". Позже он, захлебываясь от волнения, рассказывал друзьям о странных ощущениях. Словно кто-то пытался поработить его разум. Но предупреждённый директором юноша сумел освободиться от злых чар. А может, этот хоркрукс просто был недостаточно силён.

Красивую серебристую корону уничтожили клыком василиска. Тем самым клыком, что уничтожил дневник. Даже по прошествии нескольких лет яд не испарился и не потерял своих смертоносных свойств.

Что касается чаши, то её обнаружили в Зале Славы, где на специальных стендах стояли тысячи разнообразных кубков и наград. Некоторые из них никто не трогал несколько веков.

Дамблдор потом говорил Гарри, что сам он никогда бы не стал искать в этом славном месте хоркруксы. Но после уничтожения диадемы Хогвартс решили тщательно обыскать. Попутно обезвредили несколько магических ловушек и сняли чары со всех исчезающих ступенек на Большой лестнице.

После разрушения чаши клык василиска рассыпался в прах.

Медальон нашёл и разрушил сам Альбус Дамблдор. В детали директор никого не посвятил. Просто на последнем "уроке" показал Гарри остатки легендарного украшения.

А ещё через неделю, третьего апреля, была убита змея Нагайна.

Крысой подавилась, - осторожно шутили посвящённые в тайну хоркруксов гриффиндорцы.

Случай и в самом деле был удивительный, ведь Нагайну убил никто иной, как Питер Петтигрю, которого все звали не иначе как "Хвост". Что заставило этого трусливого мага пойти против воли Волдеморта и решиться на самоубийственный поединок с гигантской змеей, никто не знал. Но про себя каждый член Ордена Феникса понимал, что тут не обошлось без Империуса. А об авторстве этого Непростительного можно было легко догадаться - только один колдунов Ордена был вхож в Малфой-мэнор. И он же после убийства Нагайны старался не покидать надёжный Хогвартс, постоянно держа руку на волшебной палочке.

Гибели Нагайны они не успели, как следует порадоваться. Через два дня после окончания пасхальных каникул Волдеморт и Пожиратели Смерти напали на школу.

Гермиона не знала деталей поединка Гарри и Волдеморта. В это время она занималась защитой младшекурсников. Но каким-то образом, не имея специальных умений, шестнадцатилетнему юноше удалось победить тёмного волшебника.

Волдеморт был уничтожен.

На собрании Ордена Феникса Дамблдор сообщил, что смерть змеелицего мага не вызывает никаких сомнений. Все его хоркруксы уничтожены. Он сам убит. Тело сожжено. Пепел вкопан в землю на маггловском кладбище.

Все хоркруксы....

Не все! Не все! Не все! Кому принадлежала та мужская диадема? Самому Мерлину? Королю Артуру?

Гермиона тихо всхлипнула.

Великий Мерлин, она была уверена в том, что всего час назад едва не стала жертвой восьмого хоркрукса Волдеморта.

Почему? Почему Дамблдор решил, что их было всего семь?

"Семь - самое сильное магическое число".

Но восемь - это символ бесконечности, грустно усмехнулась Гермиона и допила остывшее зелье.

Эликсир подействовал просто прекрасно. Паника и страх, почти поглотившие сознание, исчезли. Ещё немного времени и мысли станут четкими и ясными. Тогда она подумает, что ей делать с таким "наследством".

Нет, что именно делать понятно даже сейчас. Забыть о существовании этого сейфа, спрятать всю информацию о нем. Закопать ключ в Сахаре, чтобы никто не нашёл его.

К дементору все эти сокровища! О чем только думала Беллатрикс, когда оставляла ей этот проклятый сейф?

Внезапно Гермиону обожгла страшная догадка.

Она знала об этом. Она всё предусмотрела! Ведьма!

Вот зачем была эта клятва о создании рода! Леди Лестранж вовсе не о разбавленной крови Блэков пеклась. Её мысли и намерения, как всегда, были посвящены её великому господину. Его силе, его возрождению.

План был прост как Вингардиум Левиоса. После Хогвартса, где царствовал Дамблдор, самым надежным местом является банк "Гринготс" - его невозможно ограбить. Гоблинов нельзя подкупить или запугать, они не выдают тайны своих клиентов. Даже если хозяева сейфа умерли, в "Гринготтсе" ждут наследников сто лет. Только после этого содержимое переходит в собственность клана.

Из всех узников Коридора Смертников только у Гермионы и у Люциуса Малфоя был шанс оказаться на свободе. Но Беллатрикс не слишком-то доверяла светловолосому магу, который умел плести интриги и собственную выгоду ставил во главу угла. Ей нужна была более доверчивая жертва.

Вот о чём тогда спорили Рудольфус и Беллатрикс! Лестранжи считались самыми преданными последователями лорда Волдеморта. Они были посвящены во многие его тайны. Это не Малфой - "скользкий друг", а самые-самые верные Пожиратели Смерти.

Конечно же, Беллатрикс не доверяла и Гермионе. Но обмануть магглорожденную было легче, чем уговорить коварного лорда Малфоя.

Гермиона унаследовала сейф с "презлейшей начинкой". Хоркрукс легко бы подавил её волю. Однажды девушка рассказала о своих неудачах в освоении оклюменции. Она практически не могла защищать свои мысли на должном уровне.

Колдунья содрогнулась, вспомнив свои мысли, когда тянула руки к призрачному Волдеморту. Гермиона хотела взять его и...отнести домой, к детям.

Мерлин, она бы надела его на голову одному из сыновей и не потребовалось бы никаких ритуалов! Кусок души взрослого мага без проблем вытеснил бы неокрепшую детскую душу из тела.

Волдеморт был бы возрождён во второй раз!

А... условие об обязательном появлении девочки по имени Беллатрикс? Гермиона подумала, что это тоже не лишено смысла. Леди Лестранж так фанатично любила своего господина. Наверняка, она считала, что у Тёмного лорда должна быть своя Беллатрикс.

Леди Грейнджер? - нерешительно окликнул её Грипух. - Как вы себя чувствуете?

Лучше, - прошептала Гермиона и попыталась улыбнуться. - Благодарю вас за заботу.

Желаете ещё зелья?

Нет, большое спасибо.

Два воина клана сопроводят вас до безопасного места. Защитят. Старшие согласны.

Гермиона открыла рот, чтобы отказаться, но тут же передумала. Неизвестно как подействовал на неё хоркрукс. Он не овладел сознанием, но, наверняка, сильно ослабил. И магически и физически. Она может упасть в обморок по дороге к камину. А помощью лорда Малфоя в открытую пользоваться нельзя. Охрана и помощь, в самом деле, будут кстати.

На ногах Гермиона стояла довольно твёрдо. Хотя стоило встать, как окружающий мир завертелся, и не сразу предметы вернулись на свои места. А тело казалось ватным, как после длительного действия зелья Сна без сновидений.

Но боли не было. Большое счастье.

Обещанная охрана ожидала её у двери комнаты. Высокие для своего вида гоблины в коротких серых плащах поверх красных бархатных камзолов.

Гермиона немедленно вспомнила, что сама она пребывает не в лучшем виде. Где-то в подземельях она потеряла парик, а косметика смазалась от слёз и растаявшего льда, который ведьма использовала вместо компресса. Ворот мантии расстегнут, и татуировка открыта взглядам посторонних. Конечно, гоблинов мало волновало человеческое тело, но всё равно очень неприятно.

Кое-как приведя в порядок волосы и смыв макияж, Гермиона накинула капюшон и собралась выходить.

Леди! - тихо позвал её Грипух. - Прошу вас. Ключ!

На смуглой ладони гоблина лежал небольшой ключик на тонкой золотой цепочке.

Ваш ключ, - повторил управляющий. - От сейфа номер четыреста двадцать один.

Гермиона протянула руку и взяла маленький, похожий на затейливый кулон ключик. Он жег ей руки. Она выбросит его или уничтожит, как только представится такая возможность. Эта вещь так же опасна как "красная кнопка", активирующая маггловскую атомную бомбу.

Ключ неуничтожим, - сообщил гоблин, словно подслушав ее мысли. - Не теряем. Всегда возвращается к хозяину. Особая работа.

Гоблин явно гордился мастерами своего клана. Заслуженно.

Стиснув зубы, Гермиона кивнула и вышла из комнаты. Ключ так и остался зажатым в кулаке. На шею эту проклятую вещь она никогда не повесит! Ни за какие блага мира!

В тот момент её мало волновала встреча с людьми Дамблдора или с бывшими друзьями. Чему быть - того не миновать, как говорил Антонин. К тому же, кто посмеет её тронуть, когда рядом гоблины в качестве охраны?

Судьба игрива как сытая кошка, катающая клубок из яркой пряжи.

У самых дверей Гермиона едва не столкнулась с высоким магом в бордовой мантии аврора. Они разминулись просто чудом.

Простите! - Гермиона поспешно отступила в сторону, придерживая дрожащими руками капюшон плаща. - Мне жаль....

Гермиона?!

*Примечание: Подробнее о трауре в Англии эпохи королевы Виктории можно почитать по адресу: http://www.funeralportal.ru/magazine/1088/3855.html

Глава 26

Каким образом Драко Малфою удалось собрать более тысячи голосов в поддержку своей аферы, авроры разобрались к середине второй недели. Поначалу "расследование" зашло в тупик. Волшебники, отдавшие чистокровному хорьку свои голоса, смущенно отводили взгляд и спешили закончить разговор. Но, в конце концов, одному из авроров повезло встретить добродушного пожилого колдуна, который и объяснил "неразумной молодежи" суть произошедшего.

Гарри, выслушав отчет подчиненного, не знал плакать или смеяться. Малфой умудрился провести всех волшебников страны! Сделал ставку на человеческую невнимательность, ничем, кроме небольших денег не рискуя, и выиграл. Обманул, но, по сути, не нарушил закона! И был настолько нагл, что каждому поддержавшему его волшебнику отправил совой письмо с благодарностями. Естественно после того, как прошло заседание в Совете Магов.

Люди никогда не признаются, что их провели, - хмуро сообщил аврор Иннес в конце своего доклада. - К тому же некоторые и вовсе уверены, что ничего плохого не случилось. Они же не в тёмном Ритуале участвовали и не Аваду Кедавру накладывали.

Расследование прекратили, но Гарри ещё три дня решал, что ему делать с результатами. Рассказать Ордену? Помилуйте, и что они сделают с этим? Попытаются поднять вопрос в прессе или Визенгамоте? Поздно золото прятать, если под кроватью нюхлер завёлся....

К тому же Гарри был уверен, что профессор Дамблдор прекрасно знает, как удалось Малфою и его пособникам собрать голоса. Он ведь совершенно не интересовался результатами расследования! За две недели так и не удалось поговорить со старым волшебником с глазу на глаз, потому что директор волшебной школы был озабочен изучением двухсотстраничной "великой идеи Драко Малфоя". Так что лорду Поттеру пришлось оставить свои мысли при себе.

А поделиться размышлениями, честно говоря, очень хотелось. Разрозненные факты, которые он раньше искренне считал совпадениями, события, казалось, никак не связанные друг с другом, вдруг обрели совершенно иной смысл. Гарри с трудом мог спать ночами от понимания того, что больше полугода на его территории, в его стране Малфои осуществляли свои сумасшедшие идеи. Совершенно безнаказанно, между прочим.

Всё началось ещё в прошлом году, за полгода до того дня, когда Малфою с его "гениальной идеей" отказали в Совете Магов и как следует обсмеяли в "Ежедневном Пророке". Маленькое, организованное вчерашними выпускниками Хогвартса, издательство выпустило серию развлекательных книг о приключениях магов-подростков. Поскольку с художественной литературой в волшебном мире всегда было туго, истории мгновенно стали популярными не только среди школьников, но и среди взрослых магов.

Но выдуманные герои взрослели с каждой книгой. Они учили более сложные и мощные заклинания, варили опасные эликсиры, танцевали на вечеринках и балах, влюблялись в ровесников и магов старше себя, учились плести интриги и противостоять скрытым и явным врагам.

Повальное увлечение книгами вызвало странную реакцию - персонажей книг всерьёз начали соотносить с реально существующими волшебниками. На предупреждение "Все имена и события являются вымышленными" мало кто из читателей обращал внимание. К тому же так легко узнавался в Генрихе Рочестере герой волшебной Великобритании Гарри Поттер, а тёмный маг Мортимер Монтгомери, одержимый захватом мира, был просто скопирован автором с Волдеморта - от биографии до главных поступков.

Насколько Гарри знал из сетований авроров, обременённых детьми подросткового возраста, в последние три книги у величайшего злодея по какой-то причине прибавилось поклонников и сочувствующих. Число же тех, кто "терпеть не может" наставника Генриха пожилого эксцентричного мага Геральта Белого, росло в геометрической прогрессии. Магистр Геральт в пятой, шестой и седьмой книгах слишком часто ошибался, допуская для своих подопечных смертельно опасные ситуации, любил неправильно решать важные вопросы за главных героев и делал вид, что обременён высшими знаниями. Не узнать в книжном образе тень Альбуса Дамблдора мог только слабоумный.

Приблизительно в то же время появились слухи о беспорядках, царящих в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Волшебники начали шептаться о кровавых дуэлях, похищениях, вымогательстве и издевательствах, о которых умалчивают директор и учителя. Особого шума не было, но волнения среди магов всегда заканчиваются чем-то неприятным.

На зимние праздники Аврорат получил в качестве подарка дело по исчезновению магглорожденного волшебника - студента четвёртого курса факультета Равенкло. Юноша отправился на каникулы, но до родного дома так и не добрался. Родители, не дождавшись ответа из школы, подняли шум.

Подавляющее большинство волшебников продолжало считать магглорожденных магами второго сорта, а магглов кем-то вроде говорящих животных. Но конкретно эти магглы умудрились наделать немало шума. Они оказались достаточно родовиты и состоятельны, чтобы в считанные часы добраться до премьер-министра Великобритании, а уже он устроил Руфусу Скримжеру несусветный скандал. Поэтому вместо того, чтобы веселиться на вечеринках, лучшие авроры Министерства Магии занимались поиском пятнадцатилетнего волшебника.

Удалось выяснить, что мальчишка пропал через три минуты после прибытия Хогвартс-экспресса. С поезда-то он сошёл, но до барьера, разделяющего маггловский Кинг-Кросс и заколдованную платформу, не добрался. В ход пошли специфические заклинания, зелья, в том числе зелье Кровного Поиска, полузапрещённые артефакты из Отдела Тайн. Без толку! Казалось, что магглорожденный Кёртис Лайонс просто растворился в воздухе, распался на молекулы.

Но удивляться отсутствию следов долго не пришлось. Вернувшийся из отпуска начальник Отдела Стирания Памяти, никак не посвящённый в проблему, обратил внимание на чересчур активных простецов и направил в их дом пару магов, набивших руку на заклятье Обливэйт. Родителям внушили, что их сын, учившийся в закрытом пансионате, погиб от кори. Если волшебники ещё могут как-то пересилить действие заклятья и вернуть кусочки утраченной памяти, то обычным людям это недоступно.

Расследование было прекращено, феномен исчезновения "казалось бы, без всякого волшебства" оказался в ведении Отдела Тайн, а работавших над делом колдунов, включая Министра Магии Скримжера, ещё долго трясло от последствий. Начальника Отдела, решившего проявить в недобрый час инициативу, уволили без выходного пособия и с такими рекомендациями, что устроиться он мог только уборщиком в "Дырявом котле" или в подпольных лавках Лютного переулка.

Маггловский премьер-министр с того времени разговаривал с Скримжером сквозь зубы и не упустил возможности сделать пакость, отказавшись подписывать документы на продажу "очередному неизвестному лицу" кусочка государственных земель. А накладывать Империус на главу государства запрещало древнее соглашение между магами и королевской властью.

Шума тогда не допустили - расследование проводилось неофициально, а все документы старательно уничтожили. Кто-то, из особо осторожных, даже память подправил, чтобы точно на проверке самого себя не подвести.

Так что оказалось неприятно вдвойне, когда в начале января эта история всплыла на страницах "Вестника волшебника" - жалкой газетёнки, обычно не публикующей ничего стоящего. В Министерстве Магии сработали оперативно - "Вестник" закрыли в течение суток. Но что толку? Газета попала практически в каждый дом и в каждый кабинет Министерства Магии. Тираж в несколько тысяч экземпляров печатали в типографиях Франции и в страну доставили маггловским транспортом ко дню рассылки. Кто оплатил печать и перевозку, выяснить не удалось. Владелец газеты, он же редактор, исчез вместе с семьёй в неизвестном направлении, прочие работники были уволены за неделю до этого.

Скримжер рвал и метал, хотя в статье грязь на него особо не лили. Гарри же беспокоило другое - в "Вестнике волшебника" сообщалось о пропаже нескольких юных магов. Одним из них был Лайонс, а вот заявления о пропаже остальных в Аврорат точно не поступали. Потребовалось всего несколько часов, чтобы проверить существуют ли названные в статье волшебники. Оказалось, что существуют и действительно исчезли в течение предыдущих трёх лет. Никто крика не поднял, потому что все пропавшие были сиротами и жили либо в приютах, либо в домах равнодушных родственников. Опекуны единодушно заявляли, что подростки, как это сплошь и рядом бывает, сбежали из дома. И оставалось гадать, как можно уйти навсегда, не взяв с собой никаких вещей и волшебную палочку.

Альбус Дамблдор, к которому обратился обеспокоенный аврор, лишь развёл руками. Юные маги исчезли на каникулах, то есть опека школы на них в то время не распространялась. Да и невозможно к каждому "бесёнку" приставить наблюдателя.

И Гарри до сих пор не давало покоя странное выражение, на миг промелькнувшее в ярких голубых глазах. Он не был таким уж специалистом по чтению мимолётных эмоций, но после нескольких часов, проведённых в думосбросе, сделал вывод, что это ничто иное, как вина вкупе с раздражением. Директор школы знал гораздо больше о пропавших магах, чем говорил.

Книги, слухи и "Вестник волшебника" оказались лишь началом. В середине апреля добропорядочный и скучный журнал "Колдуны и ведьмы" вдруг начал выходить в три раза чаще и львиную долю страниц отвёл под так называемый "школьный раздел". Советы родителям, предложения книжных лавок, объявления репетиторов по различным наукам и прочее. Но большая часть раздела была посвящена критическим статьям в адрес образования в волшебной Великобритании, в общем, и школы чародейства и волшебства Хогвартс в частности. Неизвестные общественности маги по полочкам раскладывали все достоинства и недостатки школьной системы и учебных дисциплин, не забывая негативно отозваться о каждой детали. Особенным нападкам подверглась система начисления баллов.

Журнал донёс до всех, что Великобритания уже несколько лет как состоит в числе стран, принявших "Марсельское соглашение" об образовании магов, а авторы статей растолковали читателям содержание этого соглашения во всех подробностях, сопроводив каждую строчку комментариями и примерами.

Ближе к маю в журнале начали лить откровенную грязь на школу Хогвартс и директора Альбуса Дамблдора.

"За три года, прошедшие со дня подписания "Марсельского соглашения" руководством единственной в нашей стране школы для юных магов не сделано ничего, чтобы довести Хогвартс до высоких международных стандартов" - с негодованием восклицали в каждой второй статье.

"Заключённое Соглашение не предусматривает иных вариантов - если через десять лет учреждением образования не пройдена Высшая Международная Аттестация, оно подлежит закрытию, а все дипломы за предыдущие семь лет аннулированию".

"В случае закрытия Хогвартса у волшебной Великобритании будет лишь два выхода: первый - готовиться к тому, что ни один волшебник не сможет работать и зарабатывать за пределами страны; второй - отправлять своих детей на материк".

Авторы не забывали расписать все негативные последствия этих двух путей. Причем в таких красочных выражениях, что даже Гарри, не один раз встречавшийся лицом к лицу с самим Волдемортом, передёргивало. А рядовые маги так просто визжали от ужаса. "Ежедневный Пророк" не преминул сообщить в аналитической колонке, что продажи успокоительных зелий в аптеках за каких-то два месяца выросли втрое, а у целителей клиники святого Мунго и частнопрактикующих специалистов изрядно прибавилось работы.

Не прошло и двух выпусков как "Колдуны и ведьмы" разразился серией очерков о произошедших в Хогвартсе за последние сорок лет неприятных историях. А их, видит Мерлин, оказалось немало. Больше, чем предполагал Гарри. А в некоторых, к ужасу волшебника, фигурировал Джеймс Поттер. Авторы совершенно не собирались соблюдать анонимность и щадить чью-то добрую память.

В первую очередь в журнале опубликовали полный текст Устава школы чародейства и волшебства Хогвартс. Устав - что-то вроде истинного пророчества. Все студенты знают, что он где-то есть, но в руках никто не держал. В школьной библиотеке, по крайней мере, Устава точно не было - Гермиона искала его на первом курсе и не нашла.

Видимо в редакции журнала работали по-настоящему упорные маги. Они не только нашли где-то Устав, но и привлекли к делу гоблинов из "Гринготтса". Отныне любой волшебник, без различия пола, возраста или происхождения, мог приобрести копию самого важного школьного документа всего за десять сиклей. В действительности копий сомневаться не приходилось - гоблинам традиционно нет дела до мелких человеческих дел.

За несколько месяцев британские маги выучили Устав Хогвартса наизусть - в сердитых статьях постоянно приводились ссылки на него.

Например, Джеймс Поттер и Сириус Блэк в одна тысяча семьдесят четвёртом году применили неизвестное заклятье к некоему Белби с пятого курса Равенкло. Голову несчастного раздуло вдвое. Целители вернули этой части тела нормальный размер, но юноша был обречён до конца жизни страдать от головных болей и, в конце концов, оставил учебу в Хогвартсе. Как отреагировало руководство школы на такое откровенное вредоносное волшебство? Распоряжением директора Дамблдора с Поттера и Блэка сняли по пятьдесят баллов и на неделю отправили мыть полы учебных классов вручную.

Подобное слишком мягкое наказание прямо нарушало Устав, неизменный с конца семнадцатого века. Исключить наследников чистокровных семей не могли, но, по меньшей мере, должны были лишить всех привилегий - доступа в отдельную ванную комнату, места в команде по квиддичу, возможности работать с книгами из Запретной секции. Получившие достойное наказание не смогли бы даже "трапезничать" в Большом зале - еду им полагалось получать на кухне всего раз в сутки.

Но директор либо не решился наказывать так строго гриффиндорцев либо вовсе не принял Устав школы во внимания. Но подавляющее большинство волшебников с Альбусом Дамблдором было в корне не согласны. Журнал "Колдуны и ведьмы" ввёл моду на публикацию самых лучших писем читателей, а Ремус, как-то зашедший на воскресный чай пожаловался, что ежедневно с почтой прибывает не меньше дюжины вопиллеров - волшебники высказывают всё, что они думают об изменённых школьных порядках. В посланиях не всегда присутствуют одни только цензурные выражения и чаще всего касаются они директора.

Устав Хогвартса, суровый и бескомпромиссный, оказалось, пришелся по душе очень многим магам. И, что самое удивительное, его считали разумным даже студенты. Видимо, их привлекали многочисленные привилегии и награды, которые могли бы получать отличившиеся в учебе. Даже Гарри признавал, что если бы за сплошные "Превосходно" можно было жить в отдельной спальне, посещать Хогсмит не по расписанию, а в любое время, иметь неограниченный доступ к каминной сети для разговоров с родными, бродить по школе в течение двух часов после общего отбоя, то он стал бы отличником с первого курса.

С особым смаком обсуждали те события, которые происходили в Хогвартсе во время учебы Гарри Поттера. Благо нарушений не только Устава, но и законов Министерства Магии было предостаточно.

За одно только содержание цербера, относимого к тварям высшей категории опасности, вне специально оборудованного вольера, можно было попасть в Азкабан на два года. О том, где сидит на привязи трёхглавый Пушок в Хогвартсе, как выяснилось, знали очень многие. Студенты регулярно наведывались в коридор третьего этажа, чтобы послушать через дверь страшное рычание - пощекотать себе нервы близкой опасностью. А несколько пятикурсников факультета Равенкло додумались затеять исследование - пытались приручить цербера едой и даже умудрились сделать несколько фотографий.

На опубликованном в журнале фото прекрасно было видно, что любимый питомец Хагрида с трудом помещается в небольшой комнатке, что он голоден и озлоблен, а пасти его достаточно большие, чтобы в один миг перекусить взрослого человека.

После этой статьи особо нервные родители начали забирать своих отпрысков из Хогвартса.

Повествование о нападениях василиска умудрились растянуть на два выпуска. Благо писать было о чём - официально не было установлено, что на школьников нападал именно гигантский змей. То, что в это же время одна из первокурсниц была одержима духом, также не стало достоянием общественности. Зато много писали о том, что директор и учителя по какой-то причине не вызвали авроров и представителей Совета Попечителей, когда чудовище напало в первый раз. Тем самым маги нанесли невосполнимый психическому здоровью студентов - внушили им мысль, что никто их защищать не будет.

В статьях второго выпуска опубликовали интервью всех магов, пострадавших от взгляда василиска в тот год. Кроме Гермионы Грейнджер, конечно.

Гарри читал и удивлялся тому, с какой охотой Криви, Финч-Флетчли и Роуз, бывшая раньше Кристалл, вспоминают страшные события. И почему-то во всём смеют обвинять профессора Дамблдора - не предотвратил, не уберёг, не помог, не защитил, не вылечил, не остановил, не объяснил....

С братьями Криви лорд Поттер перестал здороваться при встрече и попросил Джинни никогда больше не приглашать в их дом миссис Роуз. И плевать, что она супруга Главы Отдела Тайн и её общество полезно для будущего Главы Аврората! Хоть жена Министра Магии! Ноги её не должно быть в Поттер-мэноре!

Через несколько дней в "Ежедневном Пророке" опубликовали неожиданное - Советом целителей клиники святого Мунго колдунья Пенелопа Помфри была лишена статуса целителя и, соответственно, возможности лечить студентов в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

Мадам Помфри обвинили в сокрытии информации о состоянии студентов и откровенном вредительстве здоровью подрастающего поколения. Как оказалось, в клинике святого Мунго имеются собственные оранжереи и теплицы, где круглый год вызревают мандрагоры. В распоряжении целителей всегда есть неограниченное количество Восстанавливающей настойки. Мадам Помфри могла получить её по первому требованию, но почему-то не сделала этого.

В новом учебном году студентов будут лечить другие целители - полностью соответствующие высоким современным стандартам и, что немаловажно, Уставу Хогвартса. Ведьма должна была заниматься недугами девушек, а её супруг юношей. В прошлые века разделению полов в школе волшебников уделяли гораздо больше внимания.

Нельзя сказать, что Альбус Дамблдор не пытался противостоять наветам. Он добросовестно давал официальные объяснения, разговаривал с обеспокоенными родителями. Но вряд ли фразы вроде "Хогвартс всегда был независим от Министерства Магии", "ситуация была под контролем", "детям ничего не угрожало" и "может быть лимонную дольку?" добавляли волшебникам спокойствия. Совершенно наоборот.

Кингсли и сам Гарри попытались поспособствовать скорейшему закрытию журнала "Колдуны и ведьмы" или хотя бы припугнуть редакторов. Но неожиданно наткнулись на грамотно построенную защиту. Выяснилось, что десятая часть магического издания принадлежала банку "Гринготтс". Гоблины сделали журнал официальным вестником банка, подарив ему защиту и почти всё население страны в качестве читателей.

Имен совладельцев журнала узнать не удалось, но, несомненно, это очень странные маги. Ни один человек не осмелится продать столь ценное имущество гоблинам, которые хранят казну всего волшебного сообщества. Они не всесильны, конечно, но могут очень многое. На подсознательном уровне люди отчаянно боятся наделить серокожих дополнительной властью. В их крови ещё живёт память о кровопролитных войнах, когда гоблины едва не уничтожили человеческих волшебников. А эти... погнались за звонкой монетой. Тьфу!

Теперь-то Гарри понимал, что в течение года в волшебном мире шла столь любимая магглами информационная война. Слухи, сплетни, провокационные статьи, обливание грязью - подобное случалось в мире простецов накануне каких-нибудь выборов или больших распродаж.

Кульминацией плана Малфоя стало распространение среди британских волшебников так называемого "листа пожеланий родителей-магов". Несколько красиво оформленных листов пергамента в специальном конверте напомнили Гарри об анкетах, которые публиковали в маггловских женских журналах. Тётя Петунья, как он помнил, постоянно проходила какие-то тесты, выясняя, насколько же она многогранная личность.

Слухи верны - Малфой действительно общается с магглами. Иначе откуда он выкопал эту идею? До этого волшебники о подобном и не слышали.

Опросник моментально стал очень популярен, заняв умы и свободное время волшебников недели на две. Самому Гарри экземпляра не досталось. По какой-то причине ни Поттерам, ни Уизли не удавалось оформить подписку на журнал. Но он полистал опросник, любезно одолженный секретаршей. Читателям предлагалось ответить на пятьдесят вопросов о школе и учебных дисциплинах с несколькими вариантами ответов.

Вопросы были составлены таким образом, что у Гарри, недавнего студента, рука сама потянулась к перу. Просто чары какие-то!

А может действительно чары, думал Гарри. Как иначе объяснить то, что никто из магов, заполняющих опросники, не поинтересовался несколькими мелкими строчками в статье журнала? А те, кто всё же заметил надпись, решил, что ничего страшного не случится.

Целью информационной войны, которую затеял Малфой, было не только собрать нужные голоса, но и дискредитировать Альбуса Дамблдора в глазах как можно большего количества волшебников. Подобное уже случалось в девяносто пятом году прошлого века. Но тогда выливанием грязи в газетах неуспешно занималось Министерство Магии, которое пыталось убедить всё и всех, что директор Хогвартса сумасшедший смутьян.

Но Малфои и их приближенные вели более тонкую игру, с учетом изменившихся обстоятельств. За голословное "Альбус Дамблдор - не великий волшебник, а самовлюблённый глупец, заигравшийся своей властью, который не способен хранить самое ценное, что есть у волшебного сообщества - детей, будущее магической нации" можно было отправиться в Азкабан или, по меньшей мере, нажить себе огромные неприятности. Поэтому имя нигде не называлось - статьи в журнале, провокаторы, подсаживающиеся к магам в барах и кафе, распространители сплетен всегда говорили "руководство школы Хогвартс". Хотя даже троллю ясно, кто под этими словами подразумевается.

Понятно, почему для дискредитации выбрали именно Хогвартс. Вытащенные на всеобщее обсуждение ошибки Визенгамота или Международной Конфедерации задели бы слишком многих высокопоставленных магов и интересы Министерства Магии, ко всему прочему. А ответственность за единственную в Великобритании школу чародейства и волшебства целиком лежала на одном-единственном колдуне - Альбусе Персивале Вульфрике Брайане Дамблдоре. К тому же оказалось, что далеко не всем нравится автономия Хогвартса.

Гарри так и удалось определиться с теми тягостными ощущениями, которые делали его жизнь практически невыносимой последние несколько месяцев. Несомненно, затевалось что-то из ряда вон выходящее. Не революция, не переворот, не возрождение Волдеморта, но что-то такое же мерзкое. Уничтожение репутации светлого мага - только начало, твердила ему интуиция.

Но что дальше? Не примутся ли пособники Малфоев за членов Ордена Феникса и магов, всецело поддерживающих Альбуса Дамблдора? Ведь каждый из них, включая самого Гарри, имеет слабые стороны.

Озабоченный безопасностью близких людей, волшебник в экстренном порядке связался с директором. На этот раз старик не улыбнулся лукаво и не похвалил его, как пятилетнего, за "удачную мысль", а посерьезнел и предпринял кое-какие действия по защите своих сторонников.

Специальным распоряжением Министра Магии были засекречены архив Аврората и Отдела неправомерного использования магии. Даже самой безобидной справки нельзя было получить без особого распоряжения. Честно говоря, засекретить архивы собирались давно, но у Министра, по его выражению, "никак не доходили руки". Глава Визенгамота лишь пару раз напомнил Скримжеру о давней задумке.

Мистер Уизли, которому не удалось засекретить архив своего Отдела, навёл относительный порядок в делах. Впрочем, Гарри сомневался, что кто-то стал бы копаться в промахах магов, занимающихся зачаровыванием предметов маггловского быта. Слишком мелко.

С Роном, который в последние недели, словно с цепи сорвался, Гарри поговорил сам. Жестко попросил прекратить собирать с просителей деньги - они ему не корова и не ягодное поле для кормёжки. И связь с прехорошенькой помощницей архивариуса Департамента международного сотрудничества лучше разорвать как можно скорее. Потому что первое и второе слишком подходящий повод для внепланового скандала и позора на весь волшебный мир.

Уличённый в мелком взяточничестве Рональд устыдился и поклялся поборы прекратить. А вот при упоминании любовницы взбрыкнул и посоветовал другу не соваться в его личную жизнь. Раздраженный незрелым поведением младшего Уизли, Гарри рявкнул, что слишком бурная жизнь одного мага может повредить просто жизни всех остальных. Особенно если это этого "одного" совершенно нет мозгов! Слово за слово - они крупно поругались. Уже неделю, как Рон разговаривает с ним сквозь зубы. Но любовные похождения прекратил, что не могло не радовать. Хотя Гарри подозревал, что вовсе не забота о репутации семьи им двигала, а страх перед угрозой рассказать обо всём матери. Миссис Уизли, казалось, любила Лаванду больше родной дочери и неустанно пеклась о благополучии любимой невестки.

На все дома членов Ордена Феникса наложили дополнительную защиту. Старший Малфой, по слухам, начал восстанавливать связи с самыми отъявленными головорезами волшебного мира. Конечно, в послевоенные годы авроры изрядно проредили "популяцию" беззаконных колдунов, но некоторые оказались чрезвычайно живучи.

В преддверии жестокого противостояния всякого можно было ожидать. В том числе и физического устранения. Пришлют какую-нибудь разъярённую кровожадную тварь через портал, и никакая родовая защита не поможет.

Многим такие меры безопасности напомнили о прошедшей войне. За это стойкое ощущение "дежа вю" Гарри ненавидел Малфоев ещё больше.

***

Золота в семье Поттер было в достатке. Благодаря бережливым предкам последний лорд Поттер мог бы вымостить мостовую Косого переулка галеонами, и ещё бы осталось на безбедную жизнь для внуков. Спрятанные в глубине гоблинских подземелий сейфы были набиты битком и хранились в них не только монеты, но и драгоценности и магические артефакты.

Но, насколько Поттеры прошлого были рачительны, настолько и осторожны. С точки зрения Гарри предусмотрительность их в некоторых случаях граничила с паранойей. Например, никто кроме Поттера по крови не мог снимать со счета деньги или забирать артефакты из сейфов. Так что колдуньям, в разное время состоящим в браке с представителями семьи Поттер, приходилось смиренно просить у супругов денег для оплаты личных счетов.

Это правило установили ещё в начале семнадцатого века. Лорд Поттер того времени стал чуть ли не первым клиентом банка "Гринготтс" и умудрился заключить с гоблинами особое соглашение. Волю вздорного предка, больше всего на свете опасавшегося легкомысленных жен и потомков-подкаблучников, никто оспорить не мог.

Собственно из-за давно покоящегося в семейном склепе лорда Мартинуса Поттера, его потомок по имени Гарольд отправился двенадцатого августа две тысячи четвёртого года в банк "Гринготтс" за деньгами. Событие незаурядное, потому что со времени последнего визита в сейфы семьи прошло всего восемь дней.

После свадьбы, когда выяснилось, что без мужа Джинни не может получить ни кната, в семье был установлен простейший распорядок - в первых числах каждого месяца Гарри брал пачку накопленных счетов и отправлялся в банк. Управляющий получал распоряжение оплатить расходы, пополнить кредит в тех или иных волшебных магазинах и выдавал волшебнику определённую сумму волшебного золота. Как правило, Гарри забирал семьсот-восемьсот галеонов, помещавшихся в довольно-таки тяжелый мешок из драконьей кожи. В Поттер-мэноре был предусмотрен небольшой домашний сейф, откуда Джинни регулярно таскала монеты - "на булавки", как она сама любила говорить.

Но в этом месяце восемьсот галеонов кончились неожиданно быстро. Смущенная Джинни объяснила это непомерными расходами на предстоящий праздник начала осени, устраиваемый семьями Лонерган и О'Лири. Гарри пришлось согласиться, что приглашение от древних чистокровных семей, для Поттеров и Уизли огромная честь, и никто не должен ударить в грязь лицом.

Так что в этот день Гарри предстояло перетащить в Поттер-мэнор две тысячи галеонов. Он заранее "предвкушал" как будут болеть натруженные переносом тяжелого мешка руки и злился на одного из лордов восемнадцатого века, благодаря которому Поттерам не полагалось безразмерных кошелей. То ли этот лорд сам запретил выдавать их потомкам, то ли просто проштрафился перед гоблинами - Гарри толком не разобрался.

Погрузившись в тягостные раздумья, Гарри едва не столкнулся с пожилым волшебником, руки которого были полны покупок. С трудом удержавший равновесие, колдун затейливо обругал "недотёпу", стравив всех его предков с гиппогрифами. Но аврор Поттер не обратил внимания на грубость. В Аврорате по любому поводу, плохому или хорошему, слышались выражения куда круче и затейливее.

Оказавшись у ступеней банка "Гринготтс", он замедлил шаг и достал волшебную палочку, на ходу снимая сложные маскировочные чары. Последнее было вовсе не желанием пофорсить и добавить себе таинственности, а осознанная необходимость. Без заклинаний, превращающих "героя волшебной Великобритании" в волшебника непримечательной внешности, любые его походы в Косой переулок становились подобием маггловской пресс-конференции с последующей раздачей автографов.

К тому же незнакомые маги, особенно старшего возраста, почему-то считали, что Гарри Джеймс Поттер в силу своего героического статуса и должности Заместителя Главы Аврората обязан решать все их проблемы - от пропажи книззла до расследования "чем это там занимается мой сосед - очень подозрительная личность".

Образ "героя" досаждал ему все последние девять лет. Внимание волшебников, конечно, льстит, но только первые два-три месяца. Потом назойливый интерес начинает раздражать, а после и озлобляет. Из-за проклятой известности Гарри Поттера даже не хотели принимать на стажировку в Аврорат. Только продемонстрированные комиссии под председательством самого Руфуса Скримжера чары Изменения Внешности, которым Поттера обучил лично Кингсли, спасли положение.

За несколько лет Гарри привык к этим чарам. Это была словно дополнительная одежда, которую надевали по случаю выхода на улицу. И, конечно же, эту "одежду" не следовало носить при посещении банка "Гринготтс". Во-первых, всё равно рассеется, стоит только переступить порог. Во-вторых, гоблины не терпят притворщиков.

В дверях Гарри чуть замешкался и едва не столкнулся с невысокой ведьмой в тёмной траурной мантии, которую сопровождали два важных гоблина. От столкновения спасла только быстрая реакция - природная предрасположенность, усиленная регулярная тренировками. Он вытянул руку, чтобы придержать ведьму за плечи, но она справилась и сама - удержала равновесие и поспешно отступила на шаг назад, к гоблинам.

А сам Гарри превратился в соляной столб, словно только что получил Ступенфай на дежурной тренировке. Великий Мерлин, это была она... Гермиона Грейнджер!

И прежде чем он сумел осознать и остановить себя.... Губы сами задвигались, и наружу вырвалось сдавленное:

Гермиона! Гермиона... это всё же ты!

***

Они не должны были встретиться. По-крайней мере, не в этот день. И не на пороге банка "Гринготтс", в котором около полудня полно посетителей. Может быть гораздо позже, на каком-нибудь светском мероприятии, посещением которых пугал её Люциус Малфой.

Гермиона верила, что в официальной обстановке, когда вокруг будет множество незнакомых людей, сумеет выдержать вопросительные взгляды бывших друзей, их недоумение, их гнев... возможно, даже ненависть. Она всегда лучше держалась в толпе. Присутствие незнакомцев, пред которыми стыдно показывать слабость, помогало собраться.

Сейчас вокруг было полно посторонних волшебников. Некоторые уже начали с интересом посматривать на Гарри Поттера и молодую колдунью с растрёпанными каштановыми волосами, замерших на входе в банк.

Машинально, по укоренившейся привычке, Гермиона отметила, что Гарри Джеймс Поттер в этом человеке узнаётся с большим трудом. Она помнила совершенно другого Гарри Поттера - высокого худощавого юношу, с лохматой черноволосой головой, круглыми очками, вечно сползающими на нос из-за ослабленных дужек, весёлыми изумрудными глазами и хулиганской улыбкой.

Пожалуй, от Гарри-подростка остался только высокий рост. Но худощавость или "недокормленность", как именовала это состояние фигуры миссис Молли Уизли, испарилась. Мышцы как стальные канаты, заметны даже через мантию, а плечи широкие как.... как у Рихтера. Волосы по-прежнему черные, но подстрижены очень коротко и челка больше не закрывает знаменитый шрам в виде молнии. Шрам изрядно поблек, но ещё различим. Очков Гарри больше не носил, а яркие глаза потускнели, цветом напоминая осколки пивной бутылки. Губы истончились и поблекли - совсем как у неё.

У Гермионы никак не получалось обуздать ту муть, что поднималась внутри как потревоженный речной ил. Страх, злость, паника - понемногу там всего хватало.

Гермиона, - как сквозь слой ваты она услышала, что Гарри вновь повторяет её имя - Это всё же ты.

Один из гоблинов-сопровождающих позволил опереться рукой о своё плечо. Удивительно, но сразу стало легче дышать.

Она не одна. Её защитят.

Это все же я, - сглотнув комок в горле, подтвердила она.

Освободит ли Поттер дорогу к выходу сам, или придется пробиваться со скандалом и помощью гоблинов?

Скорее всего, последнее - на загорелом лице Поттера появилось странное ожесточенное выражение. Во время учебы в Хогвартсе Гермиона называла эту мину "ты меня не переспоришь!"

Шум волшебников за спиной начал подозрительно быстро стихать. Какие любопытные существа - прислушиваются к разговору в дверях. Этого только не хватает! Люциус её прибьет.

Отойди, пожалуйста, с дороги, - дрогнувшим голосом попросила она. - Мне нужно идти.

По тонким губам скользнула странная и очень неприятная усмешка.

Нет. Но давай-ка, в самом деле, отойдём. Где-то здесь был чудесный диванчик для посетителей.

Ни к какому диванчику они, естественно, не отошли. Сделали несколько шагов в сторону, чтобы не мешать другим магам и остались на ногах, с напряжением разглядывая друг друга. Гермионе казалось, что посмей она сделать несколько шагов и бывший друг просто бросится на неё, как бешеный пёс.

Не хочешь рассказать мне, где пропадала столько лет? - тихо спросил Гарри.

А разве ты не читал? - нарочито удивлённо поинтересовалась колдунья. - Мою историю опубликовали в журнале.

Гоблинские сказки! - фыркнул Гарри, и в голосе его было снисхождение. - Я хотел бы услышать ответ от тебя лично. Имею я такое право, не правда ли?

Гермиона широко, благо зубы, ровные и белые, позволяли, улыбнулась.

А с чего ты решил, что я должна, - он подчеркнула последнее слово. - Тебе что-то рассказывать? И давай.... Как называется твоё право?

От захлестнувшей её злости стало значительно легче.

Разве я не твой лучший друг? Гермиона...

"Друг" подействовало хуже, чем красная тряпка на быка, чем грязное оскорбление на дикого гиппогрифа.

Друг... как же она надеялась на них, когда шли первые месяцы пребывания в Азкабане. По каплям воды, разбивающимся о каменную плиту, считала минуты. Постоянно прислушивалась - не слышно ли шагов по коридору. А по ночам измученной девушке снилось освобождение - суровые благородные авроры, профессор Дамблдор, Гарри и Рон... Они взламывают решетку и... она, наконец-то, может заплакать.

Но время шло, а освобождения всё не было. Ни авроров, ни друзей, ни Дамблдора - ничего. А потом Люциус Малфой читал вслух письма сына и статьи из "Ежедневного Пророка" и Гермиона узнавала, что её не ждут и не ищут. Первое время она изо всех сил оправдывала Гарри и Рона. Их могли обмануть или заколдовать, но... прошло ещё сколько-то времени, и на оправдание чужих поступков не было ни сил, ни желания. Они учились, радовались жизни, женились и заводили детей, она же... Что она?! Сидела в камере, чувствуя, как утекает из тела жизнь, как магия, капля за каплей, впитывается в проклятые тюремные стены.

Каково это существовать вообще без надежды?! Знать, что вряд ли доживёшь до конца срока и даже не радоваться тому, что ещё одни сутки прошли!

А потом изо всех сил, отчаянно, цепляться за поддержку магической клятвы, которая оплачена жизнью. И надеяться на того, кому и книжку подержать не доверила бы.

А теперь Гарри Поттер говорит, что он её друг и требует ответа?! Да по какому праву?!

Не думаю, - прошептала девушка.

Воздух вокруг них словно сгустился и приобрёл запах враждебности.... Ещё немного и полетят искры. От Гарри Поттера, конечно. В Гермионе было очень мало магии - едва хватало на простейшие заклятья.

Лорд Поттер, - бывшие друзья синхронно вздрогнули от неожиданности. - Доброе утро.

Мистер Малфой, - в голосе аврора было столько яда, что хватило бы перетравить половину Лондона. - Какая неожиданность увидеть вас здесь. Пользуетесь свободой?

Да, - светловолосый маг мягко улыбнулся. - Сегодня мой день. Вижу, и вы решили потратить время с пользой?

Малфой переместился таким образом, чтобы оказаться между Гарри и Гермионой. Шагнул на полшага влево, и волшебница оказала за его плечом, как под защитой.

Наверное, это странно выглядело в глазах окружающих. Но в тот момент было не до приличий.

Миссис Грейнджер, я рад видеть вас, - Люциус повернулся к ней и заговорил настолько счастливым сладким голосом, что сохранившиеся после Азкабана зубы заныли. - Рад, что вам стало лучше.

О чем... А!

Благодарю вас, лорд Малфой, - вежливо ответила Гермиона. - В последнее время мне гораздо лучше.

Чудесно. Ваши дети тоже в порядке?

Говори со мной, приказывали светло-серые глаза. Как можно больше, изобрази светскую беседу. Немедленно!

Да, они прекрасно себя чувствуют. Спасибо. А как ваш внук? - интересоваться детьми хороший тон, если верить "Магическому этикету".

Прекрасно, - Люциус переместился так, чтобы полностью оттеснить Поттера от Гермионы. - Вы посещаете магазины сегодня?

Да, решила сделать необходимые покупки. А вы?

Она чувствовала себя необыкновенно глупо, но что поделаешь...

Аналогично. Позвольте сопровождать вас....

Малфой галантно предложил ей руку.

Не оглядывайся, - прошептал он, крепко сжимая её локоть. - Не смей!

Гарри смотрел им вслед - она чувствовала это. Откуда-то справа раздался хлопок, и магов ослепила вспышка - в толпу посетителей неведомым образом затесался фотограф.

Папарацци, - процедил Малфой сердито. - Дементора им в карман....

Естественно ни за какими покупками они не отправились. Оказавшись в Косом переулке, Люциус Малфой немедленно потянул её в сторону ателье для волшебников "Серебряный капюшон". Только когда за спиной захлопнулась дверь с витражным стеклом, ощущение чужого взгляда пропало. И вернулась слабость.

Лорд Малфой, - на звон колокольчика из-за расписной ширмы выплыла, иного слова просто не подберёшь, полная волшебница в пронзительно-розовых одеждах. - Чем могу вам помочь... сегодня?

На Гермиону, практически повисшую на руках мага, портниха посматривала с любопытством, но вопросов не задавала.

Милая Амалия, можем ли мы воспользоваться запасным выходом из вашего ателье?

Конечно, сэр, - волшебница отодвинула одну из драпировок, открывая узкую дверь. - Прошу вас.

Благодарю....

Вы со всеми владельцами лавок в таких хороших отношениях? - тихо спросила Гермиона, когда они пробирались по узкому тоннелю, загромождённому к тому же картонными коробками.

И с владельцами, с продавцами, и даже с курьерами, - рассеянно отозвался мужчина. - Очень полезные люди для того, кому запрещено посещать общественные места чаще одного раза в месяц. Да и тогда приходится прятаться.

А вам запрещено?

Да. Пожизненно. Осторожно, тут яма.

Через задний двор они вышли в какой-то коридор, образованный кривыми бетонными плитами. Отвратительно пахло гнилью и нечистотами. Гермиона совершенно не удивилась, когда из-под ног с пронзительным писком выскочила крупная крыса.

Люциус Малфой объяснил, что коридор образовался, когда строили жилые кварталы Косого переулка. Строители что-то напутали с пространственной магией и не смогли устранить последствия. Владельцы магазинов долгое время пытались добиться компенсации, но не получили даже извинений. Постепенно уродливый коридор приспособили для подвоза товаров и складирования мусора. Его также использовали те, кому необходимо было попасть в жилые кварталы, минуя арку и аврорский пост.

Через десять минут блужданий, одну мусорную кучу, труп большой крысы, на который Гермиона едва не наступила, они вышли к тупику.

Лорд Малфой вынул из кармана кусок угля и несколькими резкими движениями начертил знак, напоминающий руну "хель". Часть бетонной плиты растворилась в воздухе.

За стеной их ждал свет, много зелени и пышно цветущие клумбы - они вышли в чей-то сад. Гермиона оглянулась - стена за их спинами была увита диким виноградом. Никакого грязного бетона и в помине не было.

По песочной дорожке, петляющей между кустов жимолости, они вышли к черному входу небольшого дома. Люциус, не утруждая себя стуком, потянул за медную дверную ручку и втолкнул озирающуюся по сторонам волшебницу внутрь.

Дом, снаружи и внутри, сильно напоминал коттедж, в котором выросла Гермиона. На первом этаже просторная кухня, а дальше, наверное, гостиная, совмещённая со столовой. А деревянная лестница вела наверх, в спальни, которых не должно быть больше четырёх.

Неужели именно такие дома заполняют известный Лондонский магический квартал?

Светловолосый юноша, показавшийся странно знакомым, сидел в мягком кресле у камина. Тревоги по поводу появления в светлой гостиной незваных гостей он не выказал.

Открыт?

Юноша кивнул.

Люциус зачерпнул зелёный порошок из резной шкатулки и бросил на кучу тлеющих углей.

Идём, Гермиона. Нам следует поторопиться.

Они переместились в задымленный зал паба для магов. Гермиона успела разглядеть лишь высокую барную стойку и ближайший квадратный стол, за которым спал какой-то пьянчуга. Следующий рывок закончился в камине тёмной захламленной комнаты, а уже оттуда волшебники отправились к камину особняка на площади Гриммо.

Причину подобных предосторожностей Люциус объяснил только, когда они отдохнули после перемещения.

Коридор, возникший из-за ошибки строителей, был уникальным местом, где человеческая магия искажалась, и чары работали не так, как полагалось. Например, заклинание Эванеско, убирающее мусор, не действовало совсем, а руны, начертанные углём или кровью, приобретали огромную силу. Когда-нибудь исследователи Отдела Тайн, единственного "приличного" подразделения Министерства Магии, доберутся до этого места. Это лишь вопрос времени.

Жилой квартал, куда им удалось проникнуть, накрыт защитным куполом. Там всюду следующие чары и сигнализирующие заклятья. Стоит на территории объявиться волшебнику, не получившему от авроров на входе заклятье-маячок гостя, или не имеющего пропуска постоянного жителя, как поднимется страшный вой и авроры переместятся прямо к нарушителю. Другое дело, что купол растянут на очень большую территорию, а заклинания идут редкой цепью, поэтому на обнаружение незаконного посетителя уходит не меньше десяти минут. Если исчезнуть раньше, то никакого сигнала о нарушителях не будет.

Запутанное путешествие по каминной сети было лишь дополнительной мерой предосторожности. Если кто-то всё же решит проверить перемещения по камину, то обнаружит ниточку, ведущую в паб "Гиппогриф и Пикси" в Кардиффе. А паб этот общественное место - на его каминах больше тридцати отправлений и прибытий в час. Тем более что они не сразу отправились в дом Гермионы.

Правила, моя дорогая. Ими нельзя пренебрегать, - благодушно улыбнулся Люциус, принимая от расторопной Лобби охлаждённый мятный отвар. - Осторожность - мать безопасности*.

Такая позиция Гермионе было понятна. Она сама придерживалась подобной.

А кто был тот колдун? - вспомнила она. - Он так спокойно отреагировал на наше появление.

Один из новых сотрудников твоего журнала, - усмехнувшись, ответил лорд Малфой. - Художник, бывший гриффиндорец и магглорожденный. Криви его фамилия, а имя Деннис. Он и его старший брат очень рады помогать тем, кто лечит их родителей от тяжких последствий заклятья Обливэйт.

Деннис Криви учился на третьем курсе и Гермиона за всё время учебы с ним ни разу не общалась. Он был полной противоположностью своего настырного шумного вездесущего брата - тихоня, каких мало. Разве что рисовать очень любил и часто помогал готовить плакаты к матчам по квиддичу. И с ним было связано что-то неприятное....

Порывшись в памяти, колдунья всё-таки вспомнила - Деннис Криви единственный из младшекурсников, кто пострадал во время Апрельской битвы. Во время эвакуации про него, проходящего лечение в лазарете, просто забыли. А потом было поздно - замок находился в глухой осаде. Мадам Помфри так и не выяснила, какое заклятье в него попало. И последствия, к сожалению, устранить не смогли.

С апреля одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года Деннис стал полностью нем. И никто не мог помочь ему.

Вот и ещё один обиженный жизнью магглорожденный волшебник. Такое впечатление, что Люциус Малфой собирает свою собственную армию.

***

Гарри стоял на крыльце банка "Гринготтс", сам себе напоминая статую, пока странная парочка не скрылась в каком-то магазине.

Фарс. Комедия абсурда - вот как называлась произошедшая пять минут назад сцена, участником которой ему пришлось стать. Пьеса по мотивам устаревшего "Магического этикета". "Ах, позвольте вас сопроводить...", "как самочувствие ваших деток?". Издевательство вполне в стиле Малфоя: засыпать приторными любезностями, отвлечь внимание и болезненно куснуть ядовитой пастью.

Самое горькое, что появление Малфоя Гермиона Грейнджер, магглорожденная ведьма с самыми современными убеждениями, восприняла с огромным облегчением. Её портрет в тот миг можно было опубликовать в справочнике, как олицетворение этой эмоции. Вместе с тем, она была очень рада избавиться от общества своего лучшего друга и не потрудилась скрыть этого. Поганка!

Лорд Поттер, - послышался неподалёку низкий томный голос. - Какая приятная встреча.

Медленно, чувствуя, как внутри всё сжимается от подкатывающей тошноты, Гарри Поттер обернулся. Ужас и отчаянье в глазах бравого аврора могли наблюдать все полуденные посетители банка "Гринготтс". И приблизительно половина из этих посетителей искренне сочувствовала национальному герою

Находиться рядом с мисс Ивэнджелин Срирдак было подобно пребыванию в газовой камере немецкого концлагеря. Разве что маггловские фашисты не имели привычки заставлять осуждённых перед смертью широко улыбаться и произносить пустые любезности.

Но в этот момент судьба в очередной раз доказала, что Гарри Джеймс, лорд Поттер по-прежнему является её любимцем. К парадному входу в банк поднялся полный пожилой колдун с тёмно-коричневой мантии с меховым капюшоном. Не озабоченный ничем кроме своей тяжелой ноши, он мало того, что небрежно оттолкнул Гарри Поттера в сторону, так ещё и дорогу всем перекрыл.

Пока Срирдак и маг разбирались, кто кому должен дорогу уступать, кто "жирный вонючий дракон", а "кто мерзкий провинциал, смотри куда прёшься!" лорд Поттер успел добраться до арки, ведущей в "Дырявый котёл".

Мерлин с ними с деньгами, думал Гарри. Джинни наверняка согласится, что встреча со Срирдак в игривом настроении - худшее зло. Супруга, кстати, тоже не терпела эту напыщенную особу. Говорила, что "это тётушка Мюрриэл, умноженная на десять".

Миссис Молли Уизли кричала на них обоих. Пыталась убедить, что приходившаяся ей подругой детства ведьма самое несчастное создание из всех существующих в этом мире.

Ивэн прокляли в юности, - убеждала она дочь и зятя. - И она так одинока теперь. Вы должны войти в её положение....

Гарри никуда не хотел входить и меньше всего в собственный дом, когда там бывает с визитами мисс Срирдак.

Во всём была виновата миссис Уизли. Решив, что знакомство в "настоящей леди Совета Магов" и очень богатой колдуньей, будет полезно для любимого зятя, она пригласила давнюю знакомую на празднование двадцатилетия героя волшебной Великобритании. Зря. Откуда далёкой от политики домохозяйке знать, что Срирдак со всеми её деньгами и статусом играет роль меньшую, чем мелкий чиновник из Министерства Магии. Зато те, кто пользуется её помощью или деньгами, потом не знают, куда деваться от проблем в лице этой самой ведьмы.

Ивэнджелин Срирдак много ела, ярко одевалась, душилась сверх меры лавандовой водой, от запаха которой Гарри хотелось чихать не переставая. К тому же эта женщина так и не оставила попыток выйти замуж или, что было бы "приличнее" в её возрасте, обзавестись хорошим любовником. Вот только охотников на такие телеса всё не находилось. Никто из волшебников не сумел переступить через себя даже ради груды золота. Ну, они же не беспринципные магглы, в конце-то концов.

Но Срирдак надежд не оставляла и окружающие мужчины часто страдали от её повышенного внимания. Сам Гарри, после того как пару раз почувствовал руку с кольцами на своей правой ягодице, колдунью всячески избегал, отсиживаясь в безопасных местах.

Одним из таких мест в Косом переулке был паб "Дырявый котёл". Срирдак там не появлялась. Том, хозяин и бармен, приходился ей двоюродным братом и был одним из тех, кто считал себя несправедливо обиженным мисс Ивэнджелин во время дележа какого-то наследства. Гарри не особо разбирался во всех этих давних распрях. Они его не касались.

Купив бутылку сливочного пива и тарелку с солёными печениями, волшебник занял самый дальний столик и приготовился наслаждаться ситуацией. Не каждый день и даже не каждый год ему доводилось сидеть в баре как простой посетитель. Вокруг находились люди исключительно воспитанные - обсуждали покупки, новости и подчеркнуто не обращали внимания на известную личность неподалёку.

Звякнул колокольчик над дверью в маггловский мир, извещая о посетителе. Красивая белокурая девушка, явно из семьи магглов, торопясь, прошла к двери, ведущей на задний двор. Все мужчины в пабе, от тринадцати до девяноста двух лет, проводили взглядом круглую попку, обтянутую синими джинсами.

А Джинни отказывалась носить такую одежду, вдруг вспомнил Гарри. Называла "маггловским дерьмом". Из-за этого и случилась их первая в семейной жизни ссора.

А вот Гермиона на каникулах всегда носила джинсы и светлую рубашку, вызывая у мистера Уизли неуместный интерес.

Мысли вновь скатились к размышлениям о пропавшей и неожиданно вернувшейся подруге. Ещё немного и придётся добавлять "бывшей".

Все эти странности.... Гарри не знал, что делать. То есть знал, но куда и к кому податься с такими вопросами? К Кингсли? К Дамблдору? Не смешите. А может...

Спустя полчаса и одну бутылку сливочного пива, решение было принято, план обдуман и даже с неизбежными неприятностями в лице разъярённой супруги, Гарри смирился.

Он оставил на столике один золотой галеон и отправился в место, которое последние годы почти не посещал - в шумный и бестолковый маггловский мир.

Простецы, между прочим, не особо изменились. Одежда стала немного другой, каблуки у девушек напоминают о строительных гвоздях, а автомобили везде сплошь плавных очертаний. На мужчину в балахоне косились, но не останавливали. Видимо бедолаги уже привыкли к странным субъектам в этой части города.

В обнаруженной на соседней улице телефонной будке Гарри поджидал неприятный сюрприз - исчезло отверстие для монет. Конечно, маггловских пенсов у него не было, но по опыту прошедших лет он знал, что бронзовый кнат легко сойдёт за пенни. Форма-то одна.

Не обнаружив разгадки, а только какое-то узкое отверстие в полтора дюйма, аврор с опаской огляделся по сторонам и стукнул по телефонному аппарату волшебной палочкой, спрятанной в рукаве.

В Хогвартсе Гарри не изучал арифматику, но память на цифры у него была очень хорошая. Даже спустя пятнадцать лет он легко вспомнил и набрал длинный телефонный номер. Пока шли длинные гудки, весь извёлся от сомнений. Те, кого он рассчитывал услышать, могли давно переехать. Наконец, трубку сняли, и мужской голос строго пробасил:

Алло. Дом семьи Дурсль.

Дадли, наверное. Тот самый, толстый и ленивый молодой маггл, который хотел получить диплом в экономическом колледже, чтобы "не огорчать маму, и жениться на красивой девчонке с соседней улицы.

Могу я услышать миссис Дурсль? - нервничая, спросил Гарри.

Хм.... А которую?

Миссис Петунью Дурсль, - уточнил маг, понимая, что, скорее всего, пропустил женитьбу кузена на той самой красавице. Дадли был туповат, но упёрт и умел добиваться своего.

Сейчас позову, - и громко крикнул куда-то в сторону. - Мам! Мама! Мам!

Господи, ну что ещё случилось? - отозвался женский голос.

Иди скорей! Поттер звонит.

Примечание:

*Известная английская пословица. Ссылка: http://pogovorka.yaxy.ru/pogovorki_eng.html

Глава 27

Столкновение с хоркруксом Волдеморта ударило по Гермионе гораздо сильнее, чем можно было предположить. Запретная магия словно разрушила какую-то защиту в сознании, и красочные кошмары, ранее почти не беспокоившие её, пошли один за другим. Снились Азкабан, коридоры со сквозняками, окровавленная Беллатрикс на каменном полу, Антонин Долохов, сидящий на краю её кровати, развалившаяся в воздухе карета и свирепые тролли с окровавленными мордами.

В самых худших своих снах она держала в руках старую диадему и испытывала при этом радость и благоговение. Гермионы слышала звук собственных шагов по коридору второго этажа и тихий скрип двери детской. На исходе кошмара она надевала диадему на голову сына. Обруч, рассчитанный на голову взрослого мужчины, сжимался вокруг ребенка, прижимая светлые волосы, мягкие как тополиный пух. Когда мальчик открывал глаза, младенческой голубизны не было и в помине. Радужка была красной, как свежая кровь.

Каждый раз Гермиона просыпалась с криками ужаса и ничего не могла поделать с собой - в одной ночной рубашке бежала в детскую, проверять детей. Страх, жуткий ужас, принесённый из подземелий "Гринготтса", засел очень глубоко. Волшебница страшилась поддаться чарам, искушению вернуться в сейф четыреста двадцать за каким-нибудь редким артефактом... Больше всего на свете она боялась стать тем человеком, кто поможет Волдеморту вернуться к жизни.

Маленький фигурный ключик, запирающий до поры до времени ужас волшебного мира, хранился в сейфе, установленном в кабинете. Работа гоблинов клана Гринготтс с гарантией защиты от взлома и сроком службы в пятьсот лет. Открыть сейф можно было только прикосновением хозяйки - Гермионы Грейнджер либо, в случае её смерти, старшего наследника.

Но само знание о назначении этого ключа неимоверно тяготило волшебницу. И не было рядом человека, с которым можно было бы разделить тяжесть этой тайны. И вряд ли когда-нибудь появится. Люциусу Малфою Гермиона не доверяла. Конечно, светловолосый волшебник в определённой степени заботился о благополучии её маленькой семьи. Но все его усилия были направлены на достижение целей, в большей степени выгодных самим Малфоям и их ближайшим соратникам. Гермиона в "ближний" круг пока не входила. И, честно говоря, не слишком-то желала войти.

***

Это сопровождающий целитель, Гермиона, - представил Люциус высокого мужчину в тёмно-серой мантии. - С этого дня он заботится о твоём здоровье в Совете Магов.

Скабиор Лоуд к вашим услугам, миссис Грейнджер, - слегка поклонился волшебник. - Целитель.

Плавные экономные движения, хищный взгляд, моментально оценивающий ситуацию, и волшебная палочка в специальном креплении на поясе. Гермиона могла бы поклясться на чём угодно, что в рукаве или за голенищем сапога у него найдётся запасная.

Не целитель. Охранник.... Телохранитель, если быть точным.

При случае могу и помощь оказать, - слегка улыбнулся мистер Лоуд, явно догадываясь о её мыслях. - Но, надеюсь, до этого никогда не дойдёт.

Я тоже на это надеюсь, - пробормотала Гермиона.

Чем ближе был день заседания, тем интенсивнее шла подготовка к нему. "Союзники" постарались, в меру возможностей, обезопасить свои семьи. Женщины и дети семьи Малфой гостили в поместье Флемингов. После установки Катариной Кнеллер-Флеминг, магистром рунической магии, дополнительной защиты замку не страшна была даже атака стаи венгерских хвосторог.

Теодору удалось отправить младшую сестру Сабрину во Францию ещё до начала основных событий. Он переговорил с новой директрисой Шармбатона и оплатил полный летний пансионат. Защита южной школы магии нисколько не уступала "Золотым полям", а местоположение было засекречено даже от Министерства Магии Франции.

На благородство соперников маги, прошедшие допросы в Аврорате и давление "светлых мира сего", не надеялись. К тому же в неприятностях, неожиданно постигших дела семей Малфой, Нотт и Флеминг, ясно чувствовалась рука старого мага, чьё имя означает "белый".

Без всяких объяснений лишили лицензии мастерскую по производству пергамента, принадлежащую Малфоям. Чиновник из Отдела по работе с магглами, обеспечивающий ресторану Теодора прикрытие, был пойман за руку на мелкой взятке. Ресторан, к огорчению полюбивших его простецов, пришлось на время закрыть. Но лорд Нотт неустанно искал выход из сложившейся ситуации.

Они не имели права на ошибку. Поэтому ни одна мелочь не оставалась на волю случая. Телохранители, маршруты к залу Совета Магов, пути отходы в случае непредвиденных обстоятельств, защита, свидетели, внешний вид.... Люциус Малфой провёл с Гермионой отдельную беседу, не уставая повторять, что в их случае даже швейная иголка может повлиять на размер дракона.

Так что утром двадцатого августа Гермиона была взволнована едва ли не больше, чем в день своего вступления в Совет Магов. Маршрут к древнему залу был ей давно известен. Сначала, через каминную сеть, она переместилась в "Гринготтс". Гоблинам не слишком нравился этот способ передвижения - грязный и суетливый. Поэтому в огромном здании банка был всего один подключённый камин, через который, ко всему прочему, пропускали лишь тех, чьё состояние превышало тридцать тысяч галеонов. Но даже получившие эту привилегию клиенты банка не могли пользоваться камином без оплаты и специального разрешения.

Рассудив, что ни к чему рисковать и пятьдесят галеонов не доведут семью Грейнджер до банкротства, Гермиона получила разрешение на перемещение в банк.

Во внутренних покоях "Гринготтса" волшебница присоединилась к делегации от гоблинских кланов, которая отправлялась в Атриум Министерства Магии специальным порталом. У дверей лифта Гермиону ждал мистер Лоуд, неприметной и неощутимой тенью продолживший следовать за ней. Посторонних волшебников вокруг было даже слишком много. По какой-то причине заседание было назначено на семнадцать часов и шествие членов Совета Магов и их сопровождающих к лифтам происходило под пристальным наблюдением волшебников, работающих в Министерстве Магии.

Правда, лифт специально для Совета Магов освободили, что не могло не радовать.

На третьем уровне в лифт, из которого таинственный образом ещё на первой остановке сбежали все работники Министерства, зашел Теодор Нотт. От молодого мужчины сильно пахло дымом, а рукав мантии был испачкан пеплом и сажей. Он церемонно поприветствовал делегацию гоблинов, кивнул Скабиору и прислонился к стене лифта рядом с Гермионой.

Добирался через десяток каминов, - устало выдохнул волшебник. - На запланированном выходе какой-то умник установил магический щит. Целитель мой, похоже, там и застрял. Скоргифу! - шепнул он.

Рукав мантии стал чистым. И как раз во время - двери лифта разошлись, открывая взорам широкий коридор, в конце которого толпились маги и представители признанных магических рас.

Лорд Малфой, - приветствовал Теодор стоявших немного в стороне колдунов. - Симус, Драко.

С прибытием, - приподнял уголки губ в улыбке Люциус. - Теодор, Гермиона.

Что происходит? - кивнул Нотт на закрытые двери Совета.

Перемена обстановки. На сегодняшнем заседании будет очень много людей. Все члены Совета привели целителей, журналистов не счесть. О чём говорить, если даже карги, - он указал глазами на шепчущихся неподалёку уродливых низкорослых старух. - Почтили людей своим присутствием. Редкий случай.

Опасность на двенадцать часов, - почти пропел Симус. - К нам идёт Уизли.

Артур Уизли приближался к их маленькой группе, и не было никакой возможности избежать встречи. Мысленно ведьма приготовилась к беседе. В конце концов, она не раз репетировала встречи с семьёй Уизли перед зеркалом. Пора применять теорию на практике.

Гермиона, как я рад тебя видеть! - на лице мага сияла улыбка - такая же фальшивая, как и рубины, украшающие оправу его очков.

Миссис Грейнджер.

Прости? - улыбка погасла мгновенно.

Миссис Гермиона Грейнджер, - повторила волшебница. - Я буду рада, если вы воспользуетесь общепринятым обращением, мистер Уизли.

Лорд Уизли, если позволите, - голос рыжеволосого мага мгновенно заледенел.

Формально Уизли имел право на подобное обращение. Любой волшебник, являющийся главой семьи, не меньше десяти поколений блюдущей чистокровность, имел право на этот статус. Финансовое благосостояние, личные заслуги и промахи значения не имели. Есть чистокровность - есть право на обращение "лорд".

Но Уизли.... Гермиона слегка сморщила нос. Гарри Поттер, который фактически не имеет право на статус из-за магглорожденной матери, но получает его из-за заслуг перед страной, больший "лорд", чем Артур Уизли.

Мистер Уизли, - повторила она как можно более нагло.

Чем же хороши правила приличий? Тем, что за их нарушение вас могут подвергнуть, максимум, общественному порицанию. Осуждение, поджатые губы и презрительные смешки можно как-то пережить.

За нарушение правил приличий её не накажут ни штрафом, ни заключением в Азкабан. Потому что эти кары полагаются за нарушение закона. Существует ли закон, обязывающий называть мистера Артура Уизли "лордом", а его пухлую супругу "леди"? Нет, конечно. А значит, можно немного похамить.

Угрызений совести Гермиона не ощутила - преображенный достатком и высокой должностью мистер Уизли ей решительно не нравился. Восемь лет назад глава самого маленького и никчемного отдела Министерства Магии, отец большого шумного семейства, вечно озабоченный подработками, ночными дежурствами и непонятными изобретениями простецов был более приятным человеком. Он носил потёртые мантии дымчато-зелёного и орехово-коричневого цветов с обтрёпанным подолом и латками на локтях. От его одежды постоянно отлетали пуговицы и их искали по всей Норе. К тому же мистер Уизли имел привычку оставлять свои очки в самых неподходящих местах, и кто-то из многочисленных обитателей и гостей волшебного дома обязательно на них садился. Репаро в Норе звучало в десять раз чаще других заклинаний.

Прежний мистер Уизли исчез, погребён под свалившимся на него богатством, которым он, похоже, гордился ничуть не меньше, чем раньше своим благоволением к магглам. Волшебник носил дорогую одежду, его пальцы украшали драгоценные перстни, но.... Бархатная мантия смотрелась на рыжеволосом маге линялой тряпкой, да и общее впечатление....

По длине одеяла протягивай ноги, как любил говорить её отец.

Вы что-то хотели, мистер Уизли? - досчитав до шестидесяти и не услышав от мага ни слова, Гермиона спросила сама.

Да. От имени семей Уизли и Поттер я имею честь пригласить вас на торжественное чаепитие, - Симус довольно громко фыркнул и голос мага дрогнул. - В саду поместья Поттер-мэнор в следующую субботу, - он попытался улыбнуться.

Было в этой жалкой улыбке что-то от прежнего мистера Уизли, который всерьёз считал, что штепсель и провод самыми важными частями тостера.

Благодарю вас за приглашение. Но посетить торжественное, - произнесла она по слогам. - Чаепитие не смогу. Мой любимый супруг умер, и я пребываю в трауре.

Возможно, мистер Уизли хотел что-то добавить, но не успел. Прозвучал удар колокола и двери, ведущие в зал Совета Магов, приоткрылись, выпуская на ступеньки Хьюго Шелдона.

Уважаемые члены Совета Магов, сопровождающие и приглашенные лица, - загремел усиленный заклинанием Сонорус голос. - Прошу вас проследовать на свои места согласно установленному регламенту.

Толпа в коридоре мгновенно пришла в движение. Посторонние маги, которых оказалось неожиданно много, отошли к стенам. Журналисты, спешно проверяющие запасы чернил, перьев и пергамента, отхлынули как можно дальше, освобождая место "леди", "лордам" и представителям магических народов.

Гермиона и "союзники" оказались в самом конце своеобразной очереди.

По приказу Дамблдора явился, - едва слышно прошептал Симус. - Прощупать почву и как можно сильнее подпортить настроение. Они любят это делать.

Волшебница не стала уточнять кто это "они". К тому же затея мистера Уизли всё равно была провальной - роль Гермионы Грейнджер в предстоящем спектакле была без слов.

Младший лорд Драко Малфой, лорд Теодор Нотт, - секретарь ответил имена в своём пергаменте. - Мистер Симус Флеминг. Миссис Гермиона Грейнджер. Прошу вас занимайте места.

Обстановка в зале Совета Магов изменилась не существенно. Деревянные кресла на каменных ступенях-уровнях были поставлены ровно, ламп стало значительно больше, а неподалёку от кафедры стояло кресло с высокой резной спинкой, предназначенное для главы Совета.

Волшебники и представители магических народов шумно рассаживались, не прекращая переговариваться. Пока не прозвучит третий удар колокола, заседание не начнётся, и собравшиеся торопились обменяться приветствиями.

Гермиона отметила, что их компания единственные люди в этом секторе зала. На два ряда ниже расположились горгульи. В левом углу устроились гоблины. Делегаты от нечеловеческих кланов переговаривались на грубом лающем языке и шуршали пергаментами.

По второму удару колоколу в зал разноцветной стаей подбитых рогаткой ворон вошли журналисты. На это значимое заседание "слетелись" представители всех магических изданий. Гермиона нашла взглядом Риту Скитер, вооруженную обычным пером, вместо своего знаменитого лгуна. А рядом с известнейшей акулой маячила белобрысая макушка юного Денниса Криви - корреспондента журнала "Колдуны и ведьмы". Можно было не сомневаться - помимо пера маг держит в кармане и заколдованный диктофон. Маггловская техника, адаптированная к местам, пропитанным магией, любыми заклятьями и щупами определялась на нейтральный артефакт.

Три, два, - шептал Симус. - Один.

Третий удар колокола и шум в зале стих, словно на всех наложили Силенциум. В тишине было прекрасно слышны тяжелое дыхание Главы Совета, поднимавшегося на кафедру, и шелест его мантии. Шелк, машинально определила вид ткани Гермиона.

Что же, дамы и господа, - откашлялся лорд Керкион. - Начнём, пожалуй....

***

В небольшом кабинете на втором этаже закрытого "на ремонт" ресторана оказалось даже уютно. Теодор опустил жалюзи на окнах и зажёг свет. Оказывается, от электрического света, отраженного множеством хрустальных подвесок в люстре, может быть тепло как от весеннего солнышка. Сначала Гермиона запаниковала, поняв что оказалась чуть ли не в центре маггловского мира, но тут же успокоилась. Вокруг были волшебники, на кабинете стояли многочисленные заглушающие и скрывающие чары. Чем не магическое место?

Драко развалился в кожаном кресле и наполнял большую хрустальную пепельницу окурками - успокаивал расшатанные нервы и "отдыхал душой" от волнений прошедшего дня.

Симус же трансфигурировал из своей запонки маленький флакон и начал наполнять его серебристо-туманными нитями воспоминаний.

Для лорда Арчибальда, - сказал он тихо, запечатывая склянку. - Потребует отчета.

Тебе помочь? - предложил Нотт, некоторое время наблюдавший за мучениями Гермионы.

Не надо, - прошипела волшебница, растирая лодыжки сквозь ткань мантии. - Просто ноги затекли.

Попрыгай, - посоветовал Малфой. - Скоро затекать перестанут. Это дело привычки.

Пять часов! - возмущённо зашипела Гермиона. - Не вставая! Как к этому можно привыкнуть?

Да, обсуждение немножко затянулось, - потягиваясь, согласился Симус. - Никогда не думал, что одну страницу текста можно обсуждать столько времени. Делать многословные доклады и устраивать скандал из-за каждой буквы.

Тебе не понравился мой доклад? - живо поинтересовался Драко.

Твой понравился. Другие нет. Мало смысла и много слов. И все крики сводятся к одному - "как вы могли"? Мерзкие малолетки покусились на самого Дамблдора!

Замахнулись на Хогвартс! - подхватил Теодор.

Нарушили традиции! - почти всхлипнул Драко. - Магглолюбцы!

Гермиона улыбалась, глядя на веселящихся "союзников". Хотя на самом заседании было вовсе не смешно. По крайней мере, первые два часа.

На одни только формальные процедуры приветствия и объявления ушло не меньше часа. Секретарь объявлял, кто присутствует на заседании, лорд Уайлдсмит выяснял у каждого названного время получения копии проекта.

После были названы целители с указанием номера лицензии каждого и представители магической прессы. Гермиона старалась не представлять, сколько уходило времени на приветствие, когда Совет Магов заседал в составе ста-ста двадцати магов.

Глава Совета объявил заседание открытым и предложил "младшему лорду семьи Малфой, Драко" пройти и объяснить всем, зачем он вообще решил пачкать пергамент.

Несмотря на то, что проект закона приняли к обсуждению, Драко предстояло объяснить всем, что вопрос о магическом образовании действительно важен для волшебного мира. Одно из формальных правил Совета Магов, но на общественность в лице журналистов, должно было оказать большое впечатление. В их затее вообще очень многое зависело от прессы, которая, в свою очередь, существенно влияла на мнение магического населения.

Гермиона по маггловской примете скрестила пальцы, когда Драко отправился к кафедре. Полная глупость, но вдруг поможет?

Поясните собравшимся волшебникам, с чем связано ваше желание внести на обсуждение проект закона "О магическом образовании"? - скучным голосом попросил Глава Совета. - Напоминаю, что ваше личное мнение не будет принято во внимание. Совету необходимы объективные причины.

Драко кивнул и.... запел. Нет, иначе это просто не назовёшь. Речь настолько продуманная и выглаженная, что не возникало сомнений, что её готовили не день или два. И даже не неделю. Может быть даже пару-тройку месяцев. Возможно, по ночам, когда в час волка на зодиакальных Близнецов нападает вдохновение. У Драко даже тембр голоса изменился - стал более низким и плавным.

Драко рассказал, что уровень образования волшебников напрямую влияет на благополучие всей магической Великобритании. Сдавшие экзамены Т.Р.И.Т.О.Н., имеющие на руках диплом школы чародейства и волшебства Хогвартс, волшебники - это своего рода элита их маленького мира. Но много ли толку от "элиты" если школьные знания оставляют желать лучшего, а необходимые навыки волшебники приобретают, либо самостоятельно, путём проб и ошибок, либо от старших родственников?

Какой толк в образовании, если далеко не все могут получить его. Драко рассказал о тех, кто не обучается в волшебной школе. Он воспользовался данными Министерства Магии, которое с шестидесятых годов вело учёт всех рождённых на территории страны волшебников и данными о студентах-первокурсниках Хогвартса. Приблизительно восьмая часть всех магов подходящего возраста так и не добралась до школьного порога. По разным причинам. Некоторых не отпускали родители, считающие Хогвартс "прибежищем недостойных". У других элементарно не было золота, чтобы оплатить самые примитивные школьные нужды - покупку волшебной палочки и мантий. Стипендий Попечительского Совета на всех не хватало.

Где эти маги сейчас? - громко вопрошал притихший зал Совета Драко. - Получили ли они волшебные палочки, непременный артефакт любого волшебника или украли? Знают ли чары, могущие помочь им в жизни? Согревающие чары, трансфигурацию одежды и предметов мебели? Умеют ли варить Перечное зелье, которое спасает от простуд и пневмонии? Или все их умения ограничиваются парой-тройкой заклятий, которым научили родители или знакомые? Где они работают? Продавцами? Уборщиками? А может стали пополнением в бандах Лютного переулка и служат пугалом для нашего мира? Или прямо сейчас обживают камеры Азкабана, потому что убили, обокрали или обманули другого волшебника, более благополучного? Кто из нас может ответить на этот вопрос?

Одна из самых главных проблем в волшебном мире - оплата обучения в Хогвартсе. Сто галеонов в семестр. Для некоторых семей это мелкая трата, но большинство начинают копить ещё до рождения детей. Гермиона помнила скупые объяснения миссис Уизли по поводу тяжести родительской доли. Правда, у рыжеволосой семьи была какая-то льгота от директора Хогвартса. Нужно рассказать об этом лорду Малфою, кстати.

Драко вогнал окружающих в ступор, когда начал сравнивать мир простецов и мир волшебников. Вот этого от чистокровного мага с соответствующей репутацией никто не ожидал. Тем более что сравнение вышло не в пользу колдунов.

Мы привыкли смотреть на магглов сверху вниз. На их муравьиную суету, странную культуру и мораль. Но существует несколько предметов, где обычные люди превзошли волшебников. И случилось это в одна тысяча восемьсот восьмидесятом году.

Из-за упоминания достижений магглов лорд Ковач обозвал Драко "оголтелым магглолюбцем". С этого дня рьяному стороннику Дамблдора предстояло с лёгкой руки журналистов прослыть чистокровным фанатиком.

Как выяснилось после именно на вспышку раздражения у главы сильной магической семьи "союзники" и рассчитывали.

Дед рассказал, что в сопливом болгарском детстве, Ковач посещал маггловское училище грамоты, - зло посмеивался Симус. - И настолько впечатлился, что даже боггарт у него до сих пор превращается в строгого маггла с линейкой в руках!

Драко самозабвенно вещал о том, что в мире магглов уже более века существует гарантированный всем британцам, без различия пола и возраста, минимум образования, который можно получить абсолютно бесплатно.

Одним из принципов, на котором "стоял" закон, предлагаемый Драко, была обязательность и доступность образования - так называемых "основ", указанных в Марсельском соглашении. Конечно, это не исключало платность обучения. Но её, как в самых лучших странах, оплату всегда можно было снизить или отсрочить до получения диплома.

Драко откровенно наслаждался, рассказывая о последствиях пренебрежения обучением юных волшебников, которые отразились не только на экономическом благополучии, но и на самом существовании страны. Такое удовольствие звучало в его голосе, когда он рассказывал, что кровавая гражданская война, последовавший за ней упадок и феодальная раздробленность магического Китая случились из-за разделения на "белую кость" и "черную кость". То есть на тех, кто мог заплатить за обучение в магической школе или ученичество у мастера и тех, кто не мог этого сделать. В качестве итога некогда великая держава, давшая миру множество магических гениев, распалась на пару десятков "княжеств", которые уже пятое десятилетие взаимно уничтожают друг друга.

Но Китай был слишком далеко и повествования о творящихся там безобразиях особой реакции не вызвали. Куда больше эмоций проявили лорды Совета Магов, а особенно сидящие на самом нижнем ряду журналисты, когда Драко ознакомил всех присутствующих с истинными причинами оккупации Скандинавского волшебного союза магами Гриндевальда.

Очень познавательный экскурс в историю, подумала в тот момент Гермиона, вспомнив, что она всего лишь раз упомянула о "тролльих детях" и "ремесленниках" - биче Скандинавского союза. Видимо, одной фразы было достаточно, чтобы младший Малфой раскопал эту проблему и озвучил на Совете Магов. Если он ещё и Волдеморта....

Ни для кого не секрет, что группы волшебников, которые поддерживали тёмного волшебника лорда В. на половину состояли из представителей так называемого колдовского дна, оборотней, отверженных....

А на вторую половину Пожиратели Смерти состояли из представителей почтенных чистокровных семейств, чуть было не фыркнула волшебница.

Появление "не пристроенных", как выразился Драко Малфой, волшебников, которые обеспечивали занятие аврорам Министерства Магии, а дементорам регулярное питание напрямую связано вовсе не с отсутствием рабочих мест. В мире волшебников всегда хватало работы. Другое дело, что далеко не все волшебники обучены востребованным магическим умениям.

Как бы потом ни кричали Ковач и Лонерган о безосновательных нападках, Хогвартс в речи Драко упомянут не был. Так же как и Дамблдор. Волшебник лишь вскользь прошелся по тому, как отрицательно сказывается на любом деле отсутствие конкуренции и как опасно складывать "все монеты в один карман". И вновь Скандинавия в качестве примера - единственная на три страны школа была закрыта из-за случайного пожара, уничтожившего главное здание и библиотеку. Всего-то.

Выступление было прекрасным. Исполнено с должным пафосом, трагизма и юмора в меру. А главное нельзя упрекнуть Драко в пустозвонстве - каждое слово и даже паузы в его речи наполнены смыслом.

В Совете Магов не принято аплодировать выступающему. В конце концов, это не маггловский театр. Но Гермиона с трудом удержалась, чтобы не похлопать замолчавшему Драко.

Если младшему Малфою удалось свой монолог подготовить, то возражали ему экспромтом. Словно противникам закона не хватило двух недель, чтобы придумать эффектную речь.

Лорд Кассиан Ковач поднялся со своего места даже раньше, чем Драко спустился с кафедры. Какая экспрессия была в его выступлении! Впрочем, чего можно было ожидать от человека, который до сих пор помнить строгого учителя с линейкой? Вот только ни одного серьёзного довода не было в его речи. Что толку кричать, если самое важное его возражение "нам это не нужно!"?

Куда более опасен был Лонерган, давший Совету Магов другое "обоснование" невозможности затеи Драко. Вот уж действительно настоящий гений, даром что целитель. По словам Лонергана у Великобритании нет потребности в нескольких волшебных школах. И не потому что не будет единообразия школьных систем, а потому что на все школы и академии просто не хватит детей.

При численности волшебного населения Великобритании в шесть тысяч семьсот человек, с учетом миграции магов в обе стороны границы, с учетом появления магглорожденных магов количество детей, годных к обучению составляет порядка пятидесяти человек в год. Это полный курс учащихся в Хогвартсе. Проблему обучения тех, кто не может оплатить обучение в Хогвартсе, можно было бы решить отдельным законом о предоставлении образовательных кредитов от Министерства Магии, например. "Раскидывание" учащихся по разным школам вполне естественно приведёт к тому, что содержание этих самых школ будет убыточным либо оплата за обучение вознесётся до небес. Последнее неизбежно повлечет то самое разделение на классы, которым "пугал нас юный лорд Малфой". Так не лучше ли озаботиться улучшением и охраной того, что есть, чем создавать новое с фундамента?

Скупо, без лишних эмоций, по существу и, к восторгу "союзников", на ту же тему - "Нам не нужны другие школы кроме Хогвартса".

Глупости, - ворчала Гермиона. - Зачем вообще обсуждать актуальность закона, если его в любом случае будут обсуждать?

Необходимое правило, - ответил Драко. - К тому же кое-что мы от этого и получили - главные игроки Дамблдора обозначили свою позицию. Им же хуже!

Думаю, таких продолжительных заседаний больше не будет, - вздохнул Теодор. - Необходимость закона обсудили, по поводу принципов поругались. Сбросили основную агрессию. Смирились. Пришли к общему знаменателю.

Ах, принципы! Драко явно был неравнодушен к маггловской теоретической юриспруденции, решив в первую очередь открыть волшебникам глаза на прописные истины, по которым давно уже живут простецы.

Правда, Драко пришлось во второй раз подняться на кафедру и, по требованию Главы Совета Магов, объяснить, что он подразумевает под "принципами" и зачем обзывать так первую статью своего проекта.

Принципы должны предопределять содержание закона и служить руководством для толкования и применения его норм в жизни. Основы, необходимые, чтобы "не сбиться с пути".

Чем подразумевать и полагаться, что "так принято", - важно говорил Драко. - Лучше лишний раз написать.

Невмешательство Министерства Магии, а также иных организаций волшебной Великобритании в образовательный процесс и в деятельность магической школы.

Учителя назначаются или увольняются школами по своему усмотрению. Требование к их квалификации, происхождению или возрасту, устанавливаются в Уставе школы. Министерство Магии не вмешивается.

В школьную программу входят те предметы, которые школа считает необходимыми для юных магов. С учетом Марсельского соглашения, естественно. Министерство Магии не вмешивается.

Размер оплаты за обучение, порядок её внесения, стипендии и прочее устанавливаются исключительно школой. Министерство Магии не вмешивается.

Если студент или его родители недовольны школой, то имеют полное право идти с иском в Визенгамот. Но Министерство Магии всё равно не вмешивается!

Это был единственный постулат, по которому у членов Совета Магов не возникло никаких возражений. Собственно нынешний Хогвартс как раз и существовал по этому принципу. Вот только в Визенгамот с жалобами никто не обращался. Но после сегодняшнего заседания всё может измениться.

Доступность обучения всем юным магам, в том числе тем, кто имеет примесь нечеловеческой крови. И зараженным ликантропией, но по усмотрению самой школы.

Обучать магии чистокровных, полукровок и магглорожденных, как британцев, так и выходцев из других стран, девочек и мальчиков, белых, черных, желтых, метисов, мулатов, альбиносов ещё, куда ни шло. Но ублюдков с примесью гоблинской, великанской или, не дай Мерлин, тролльей крови? Оборотней?

Вот именно это мы и будем обсуждать следующие пару лет, - пробормотал Симус. - Полукровок!

Лорду Керкиону пришлось успокаивать расшумевшихся магов и существ лично. Относительная тишина вернулась в зал только после третьего удара в большой медный колокол.

Принцип академической свободы в обучении юных волшебников, позволяющий школе ставить любые предметы сверх "минимальной" программы, оговоренной Марсельским соглашением и в рамках всех учебных дисциплин обсуждать любые вопросы и проблемы. Независимо от того считает ли общество или то же Министерство Магии эти вопросы и проблемы современными, необходимыми, интересными и соответствующими политическому курсу. Вторую магическую войну можно обсуждать с нескольких позиций, полностью игнорируя мнение "светлой стороны" и Министерства Магии.

Ответственность учебных заведений за жизнь и здоровье обучаемых. Половина всего проекта только этому и посвящена. В основном, так называемые "требования" к гигиене, безопасности, культуре и тому, что каким-либо образом может повлиять на умственное и физическое здоровье. Если закон Драко примут без поправок, то первое, что нужно будет сделать в Хогвартсе - это остановить все заколдованные лестницы и повысить перилла, самое малое, наполовину.

На третьем часу заседания Гермионе начало казаться, что если она не потянется немедленно до хруста костей, то умрёт. Журналисты, сидящие напротив, выглядели откровенно несчастными, но по другой причине - у репортёров закончились чернила и сточились карандаши. Теперь магам осталось надеяться лишь на свою память и по выходу из подземного зала искать думосброс.

Ничего... как-то удалось пять часов перетерпеть. И даже похихикали тихонько, когда разозлённый лорд Ковач сорвался в своей тираде на откровенные оскорбления.

Кажется, лорд Уайлдсмит прекрасно понимал, что обсуждение такого полного и разностороннего закона затянется на годы, и он вполне может не дожить до конца этого срока. Поэтому старый маг предпринял попытку установить что-то вроде расписания - не более восьми заседаний на каждый вопрос, поставленный на обсуждение. Если никаких существенных поправок не внесли, положение закона принимается в том виде, в каком его представил создатель.

Например, на следующее заседание, символично назначенное на первое сентября, предполагалось обсуждать второй раздел с перечнем категорий юных магов, обучаемых в магических школах. Всем несогласным с лордом Драко Малфоем предлагалось представить доклады. Если в процессе выяснится, что необходимо создание комиссии по изучению чего-то непонятного, то создадут и комиссию.

Звон колокола, возвещающий окончание заседания, показался Гермионе, да и не только ей, самым прекрасным на свете звуком. И уходили они хоть и первыми, но особо не торопясь. К тому же вряд ли кто-то из других членов Совета Магов собирался навязать им своё общество. Слишком все устали десять часов подряд изображать напряженное внимание.

Правда, быстро идти не получалось. Гермиона совершенно не ощущала своих ног и боялась споткнуться. Лоуду пришлось поддерживать её за локоть пока "союзники" шли по коридору к услужливо распахнутым створкам лифта.

После необычно быстрого подъёма, через пустой в связи с поздним временем Атриум Министерства Магии к каминам. И вновь тройное перемещение через каминную сеть по маршруту "Атриум-паб-комната-комната", а затем аппарация на заваленной коробками подвальной лестнице в переулок и двести ярдов по полной темноте к двери, ведущей в здание, примыкающее к ресторану Теодора Нотта. И уже оттуда, через пролом в стене, замаскированный шкафом, в чулан со швабрами и коробками чистящего средства.

Маскировка и осторожность, не идущая ни в какое сравнение с той, что Гермиона практиковала раньше.

В кабинете закрытого ресторана им предстояло провести несколько часов до рассвета. И только после восхода солнца, через аппарацию к пабу "Дырявый котёл" и через каминную сеть разойтись по домам. К чему такие предосторожности?

Чтобы заклятья развеялись, - хмыкнул Симус.

А разве были? - удивилась Гермиона.

А разве нет?

Мистер Симус Флеминг щелкнул пальцами и показал светящуюся золотую нить, зажатую между большим и указательным пальцами.

Что...

Этому меня научила Катарина. А нить - какие-то следящие чары, которые ты подцепила около одиннадцати часов назад.

Уизли! - с ненавистью выплюнул Драко.

Нить Ариадны. Это довольно сложное заклинание, - возразил Симус. - Вряд ли он успел их наложить, пока с нами разговаривал. Для них умение нужно. Всех нужно проверить. Подставляйтесь!

Обрывки золотых нитей нашлись у всех "союзников": у Драко на правом рукаве, у Теодора на мочке левого уха. Сам Симус стряхнул светящиеся искры с волос.

Каминная сеть и аппарация сбросили след в районе Дербишира. Так что можно не волноваться. Подождём пару часов и можно расходиться.

Интересно кто умудрился Нить Ариадны наложить. Симус, сделай доброе дело - посмотри в думосбросе, кто стоял рядом пока Уизли заглядывал Гермионе в глаза.

Обязательно.

Думаете, это по распоряжению Дамблдора? - с сомнением в голосе спросила волшебница.

Кроме него некому. Остальной части Совета Магов мы неинтересны.

Зачем ему....

Гермиона, - Драко наклонился. Светло-серые глаза слегка светились. - Разве ты ещё не поняла? Нас просто хотят убить.

*Примечание: Закон об обязательном начальном образовании 1880 года, принятый в расширение "Закона об образовании Форстера". По материалам Википендии.

Глава 28

У мистера Уэсли Уэлча, целителя с пожизненной лицензией и пятидесятилетней практикой, была очень уютная приёмная со светлыми стенами в расписных тропических птицах, книжной полкой и креслами, обитыми синим бархатом. А вот примыкающая к кабинету "смотровая" комната больше напоминала логово некроманта, какими их представляют магглы в художественных фильмах. Мрачная комната с высоким сводчатым потолком и без окон. Словно не на втором этаже здания в Косом переулке находишься, а в глубоких подземельях на краю света. Стены обтянуты шелком с вышитыми руническими символами, те же руны и несколько ритуальных кругов вырезаны на каменном полу. На открытом стеллаже во всю стену красовались предметы, приличные больше для лавки в Лютном переулке, чем для почтенного целителя с обширной практикой. Освещалось всё это наводящее дрожь великолепие фонарями с волшебным огнём.

Гермиона стояла внутри одного из кругов босиком и в одной длинной рубашке, ежилась от холода и ждала, когда мистер Уэлч закончит с исследованием. Пожилой волшебник раскладывал вокруг неё камешки, ленты и рассыпал разноцветные порошки. Когда он вытащил волшебную палочку, девушка просто закрыла глаза. Но, к счастью, ничего не случилось. Целитель сделал несколько сложных пассов, накладывая диагностирующие заклинания, и вернул волшебную палочку в рукав.

Одевайтесь, моя дорогая, - вздохнул он. - И возвращайтесь в кабинет. Мой эльф принесёт горячее питьё.

Могу заметить, что вы необыкновенно везучи. Главы иных созданных семей по прошествии нескольких месяцев со дня Ритуала ещё лежали пластом и к магии были способны менее сквибов. Но ваше состояние, миссис Грейнджер, гораздо лучше, - сообщил мистер Уэлч, когда Гермиона устроилась в кресле с кружкой травяного чая. - Что довольно необычно.

Это плохо? - немедленно забеспокоилась колдунья.

Необычность-то? Совсем нет. Покров формируется с невиданной быстротой, а глава семьи остаётся при силах хороших? Случалось и такое, да не при мне. Потому и удивляюсь, - спокойно ответил маг. - Порошки и отвары вам следует попить и беречь себя. Первые пару-тройку лет придётся поосторожничать - не напрягаться постоянным использованием магии. Вспомните программу Хогвартса курса до третьего - вот только это и можно вам. Зато при должном разумении лет через восемь-десять достигнете прежнего уровня сил.

"При должном разумении" подразумевало, что Гермиона будет соблюдать строжайший режим дня, регулярно пить недешевые зелья и настои, ходить босиком по утренней росе, принимать воздушные ванны на закате и купаться в свете молодого месяца, а от полнолуния, наоборот, прятаться и прочие малопонятные, но, несомненно, приносящие пользу вещи.

И, конечно же, телу вашему нужны уход да забота, - мистер Уэлч открыл дверцы маленького шкафчика и начал по одному выставлять на край стола большие флаконы с зельями. - Для вашего иммунитета, дорогая. Общеукрепляющее, конечно же. И противоязвенное желе для начала. После я изготовлю что-то посильнее, но пока и их достаточно. Три штуки утром и вечером, запивая большим количеством воды. От успокоительного пока стоит воздержаться, думаю.

Гермиона повертела в руках плоскую стеклянную коробочку с мягкими желтыми таблетками и спросила:

Зачем?

Как же, девушка? - изумился целитель. - Тело ваше разрушено и вопиёт о немедленно помощи. Это может сказать любой, кто наложит на вас специальное диагностирующее заклятье. Азкабан и его последствия к великому горю моему очень злы к телу человеческому.

Что... откуда вы...., - сердце сильно заколотилось, готовое прорвать грудную клетку и выскочить наружу. И почему-то мгновенно вспотели ладони.

Не стоит так волноваться, миссис Грейнджер, - нахмурился мистер Уэлч и голос его зазвучал строже. - Вы скрываете, что побывали там - это ясно. Так поступают очень многие бывшие узники. И нет в этом ничего странного. Азкабаном смеют хвастаться только глупцы и надзиратели. Плохо, что вы решили скрывать это от меня, целителя. Как будто я посмею вам навредить. Или вы, в самом деле, так думаете?

Нет, но... просто... я....

Боитесь целителей, конечно. Распространённый среди магглорожденных недуг, - понимающе кивнул волшебник. - Не вы первая и, надеюсь на Мерлина, не последняя.

Флаконы, вместимостью по полпинты каждый, ярко-фиолетового, тёмно-желтого и блекло-зелёного цветов выстроились в ровный ряд. Последним целитель достал мерный стаканчик из меди и вернулся за стол.

Уже больше тридцати лет я помогаю с упадком волшебных сил. В том числе и тем, кто побывал в Азкабане. Иным приходится помогать едва ли не насильно, - мистер Уэлч обмакнул воронье перо в чернильницу и продолжил неспешно. - Азкабан ужасен не только дементорами, но и своим отвратительным влиянием на человеческое тело и магию. Даже надзиратели, как бы они не береглись, страдают от него. Узникам же достаточно нескольких месяцев, чтобы мучиться всю жизнь. Вода, насыщенная солями и примесями, от которой гниют зубы, опадают почки, а кости становятся ломкими. А тюремная еда страшнее иного яда. Язва и гниль прорезают кишки как стрелы. Но хорошими зельями последствия можно свести на нет. Правда, и на это потребуется не один год. Но всё поправимо, - он помолчал и продолжил. - Куда хуже другое. Излечив кожу, кости, глаза и внутренние органы - это не значит убрать Азкабан из себя. Он остаётся до конца дней. Здесь, - он постучал согнутым пальцем по лбу. - И ещё здесь, - по левой стороне груди. - Вот что самое страшное.

Боюсь, что не совсем вас понимаю.

Кошмары. Беспричинные страхи, - начал объяснять целитель. - Как сказал однажды один из моих учеников из прогрессивных специалистов - эмоциональная заторможенность и недостаточность. Разве нет? Побывавшим в Азкабане магам требуется куда больше воздействия, чтобы испытать какие-то чувства. Злость, ненависть, раздражение - с этим проблем как раз и нет. А вот радость, нежность, любовь - их как будто постоянно недостаёт. Да и перекашивает чувства время от времени. Там где радоваться нужно - огорчаются. И наоборот. Иль не замечали за собой?

Иногда, - ответила Гермиона, вспоминая своё поразительное равнодушие к детям. - И это тоже лечится?

Увы, нет. Эликсиры, смесь успокоительного и Эйфории, могут чем-то помочь. Но эффект временный. К тому же привыкание и зависимость чреваты погибелью, - он вздохнул. - Не стоит и пытаться.

Как тогда быть?

Разные маги по-разному находят выход, - пожал плечами маг. - Кто-то выжимает из жизни все соки, желая почувствовать и ощутить. Другие взваливают на себя непосильное, уповая на то, что в действиях со смыслом и целью таится настоящая жизнь. Вам лишь предстоит выбрать, что больше по нраву.

Надо сказать, что перед Гермионой как раз выбор не стоял.

***

По особому распоряжению Министра Магии, на которого, в свою очередь, давила волшебная общественность, расследование по факту исчезновения студентов Хогвартса, магглорожденных и чистокровных, возобновили. Четверть лучших работников Аврората уже неделю исправно копались в отчетах специалистов Отдела Тайн, с трудом продираясь сквозь малопонятную терминологию, по десять раз опрашивали родственников, друзей и знакомых пропавших, строили версии и пытались найти хоть какую-то зацепку. Но пока безуспешно.

Гарри Поттер мог бы во всём этом не участвовать, но решительно навязался, несмотря на повисшее в воздухе дело о контрабанде драконьих потрохов. Поставки печени, сердец, жил и кусков шкур волшебных ящеров в обход таможенных пунктов Министерства Магии - это такая мелочь по сравнению с делом, которое Отдел Тайн упорно не хотел отдавать "тупым воякам".

Три четверти суток, с восьми утра до двух пополуночи, жизнь Заместителя Главы Аврората проходила в пределах его личного кабинета на шестом уровне Министерства Магии. В уютной комнате с маленьким неподключенным к общей сети камином и двумя окнами с фальшивыми пейзажами, потолок подпирали горы, составленные из пыльных архивных папок, пространных многостраничных отчетов и результатов экспертиз, докладных записок и допросных свитков. Отдельно стояла большая каменная чаша с неаккуратной резьбой по краю - думосброс, которым уже шесть веков пользовались волшебники из семьи Поттер. Ценный старинный артефакт Гарри с величайшими предосторожностями и в режиме строгой секретности приволок из семейного хранилища в подземельях банка "Гринготтс" и, перед уходом, каждый раз прятал под купол из чар.

Беседы с родственниками, друзьями и учителями пропавших юных магов, допросы малоприятных осведомителей и полузаконных дельцов из Лютного переулка - все воспоминания, приобретённые подчинёнными Гарри аврорами, шли в этот думосброс. Внутри каменной чаши лорд Поттер проводил по нескольку часов. А по возвращении медитировал над кусками пергамента, заполненными малопонятными схемами. Только благодаря тому, что авроры перебрали по крупинкам всю жизнь пропавших подростков, и вся информация стекалась в кабинет Поттера, постепенно начала вырисовываться единая картинка. Рисунок в итоге получался очень уж неприятным. А последний доклад Иннеса только подтвердил подозрения Гарри.

Саймон Иннес, к слову, был одним из самых лучших работников Аврората. Он с равной долей ответственности подходил к расследованию убийства и к сообщению о пропаже книззла. Дела у него не залёживались, а следствие практически никогда не застопоривалось. Поговаривали, что Иннес даже не чурался маггловских методов ведения дел. Более того, некоторое время работал полицейским в обычном мире, чтобы "набить руку". Гарри никогда не проверял достоверность этих слухов, но Иннеса на всякий случай присвоил в свои вторые заместители и даже жалованье, в обход правил, повысил. Обычно магглорожденные авроры получали меньше галеонов. Иннес, конечно, оправдывал доверие на все сто процентов.

Вот и на этот раз он каким-то образом умудрился достать нечто совершенно удивительное - полную коробку странного хлама, принадлежавшего пропавшим подросткам. Яркие книжки в блёстках, открытки, календари, статуэтки и прочие мелочи. Каждая вещь снабжена биркой с информацией о том, кому из пропавших волшебников принадлежала и где была найдена.

Я ещё раз переговорил с родственниками и опекунами, - сухо сообщил Иннес, ставя коробку на край стола. - И посетил все места, где дети проводили время на каникулах. У Кёртиса Лайонса был тайник в дупле старого дуба в их саду. Если смотреть с земли, то заметить невозможно. Так что пришлось вспомнить детство и полазить. Байрон Мелтон прятал свои вещи в нише под ступенями беседки, Дейзи Лоусон использовала для этих же целей трубу неиспользуемого камина, имущество Кристианы Крейг опекуны просто свалили в коробки и задвинули в дальний угол гаража и забыли о нём, а на Лорейн Уилкинсон, оказалось, была зарегистрирована ячейка на складе длительного хранения.

А вот это уже серьёзно. Для чего подростку прятать свои вещи под замок?

Гарри освободил место на столе и, при помощи Иннеса, разложил "улики" на четыре группы. Два дневника, все в звёздочках и блёстках, и старая записная книжка, принадлежавшая Лайонсу, ободряли. Наверняка, там можно найти что-то важное.

Закончив помогать начальнику с сортировкой, Иннес вытащил из кармана мантии маленький свиток.

Это ещё зачем? - скривился Гарри.

Прошение об отставке, надлежащим образом оформленное и на пергаменте с гербом Министерства Магии. Не сказать, что он этого не ожидал, но рассчитывал, что Иннес повременит с этим ещё, по крайней мере, месяц.

Сэр, боюсь, я уже не могу работать в качестве аврора, - спокойно сообщил Саймон. - После болезни моя магия очень нестабильна и я не пройду аттестацию.

Гарри нахмурился. Он, как впрочем, и все вокруг, знал о несчастье Иннеса. Пару лет назад один из самых работоспособных авроров Министерства Магии умудрился подцепить корь. Как он вообще заразился детским недугом и почему не принял вовремя лечебное зелье - тайна за семью заклятьями. Но болезнь имела самые отвратительные последствия - уровень силы Иннеса упал практически до нуля. К магии он стал способен немногим лучше сквиба. До поры до времени свою беспомощность аврору удавалось скрывать. Укрепляющие зелья, защитные амулеты и он взвалил на себя всю бумажную работу подразделения, избегая рейдов и большинства столкновений. Но долго так продолжаться не могло. В Аврорате уже шептались, да и аттестация всего через два месяца. Нет ничего отвратительнее, чем вылететь со службы с пометкой "не годен к колдовству малого уровня". А так у Иннеса была возможность уйти с гордо поднятой головой и хорошими рекомендациями.

Прошение Поттер подписал, искренне жалея, что все информаторы Иннеса уйдут из Аврората вместе с ним. Но, к несчастью, с этим ничего нельзя было поделать.

Отправив уже бывшего подчинённого собирать вещи и улаживать вопросы с финансовым отделом, Гарри придвинул себе первый дневник - розового цвета, с рахитичной феей на обложке. Магглорожденная сирота Дейзи Лоусон поверяла этой книжке сердечные тайны с десяти лет. С упрямством достойным Хаффлпаффа она достаточно подробно описывала каждый свой день, но большей частью это был обычный девичий лепет. Только несколько записей заслуживали самого пристального внимания.

Например, то, что после первого курса Лоусон получила стипендию от Совета Попечителей, что в отношении магглорожденных не слишком-то практиковалось. И оплачивали ей не только обучение, но и покупку книг, мантий и прочих принадлежностей для учебы. Это вообще из ряда вон! У Дейзи были приличные опекуны, содержавшие её вполне достойно. Так в чём же дело?

Из рассказа профессоров Хогвартса уже было известно, что любимым предметом девушки была гербология. В прочих же она совершенно не успевала. Словно в уход за растениями уходили все её силы. И, конечно же, никто из учителей не упомянул о таких случаях, как "я приложила ладошку к надломленному стволу, и он сросся" или "подула на опухоль на стеблях и она прошла". Девочка тайком лечила повреждённые растения и волшебной палочкой при этом не пользовалась. У магглорожденной девчонки и такие способности? Удивительно!

Лоусон "подращивала" в ускоренном своей магии режиме какой-то цветок, когда её застала профессор Спраут. И отвела к директору.

Гарри зашипел от злости. На допросе и в личной беседе никто из профессоров и, словом не обмолвился об этом инциденте. А ведь на приёме у директора по поводу лечения растений Лоусон была раз шесть!

Кроме дневника довольно занимательной оказалась фигурка Морфея из кости единорога, призванная навевать добрые сны. Стоила эта вещь прорву галеонов - Гарри знал, потому что во время первой беременности Джинни приобрела подобную, чтобы отогнать кошмары.

Ситуация Кристианы Крейг была чем-то подобна. Только воспитывала её тётушка, от которой волшебница откупалась различными косметическими зельями. Прямое нарушение Статута Секретности, между прочим. И уникальные способности у неё тоже были. Только в лечении людей, а не растений. Крейг могла снять боль простым наложением рук и улучшить настроение. За помощью в снятии мигреней к ней бегал весь факультет Равенкло. И платили за услуги звонкой монетой - в личном сейфе волшебницы хранилась тысяча галеонов. Кристиана планировала обзавестись когда-нибудь лицензией целителя и открыть собственное дело. Для магглорожденной подобное - высшая планка, но ведьма рассчитывала за три года до выпуска поднакопить золота для стартового капитала и обзавестись полезными связями.

Дневник девушки был наполнен заметкам о ценах на недвижимость в Косом переулке, о родственниках студентов, которые к ней обращались за помощью и расчетами, сколько и когда понадобится галеонов. На редкость здравомыслящая колдунья. На этом её директор и подловил. До Дамблдора дошел слух о её занятии и после краткого внушения о недопустимости бизнеса на территории школы, он предложил ей протекцию от школьного лазарета, если она будет помогать мадам Помфри. Кристиана согласилась. А после, уже перед самым отъездом из Хогвартса директор сообщил, что договорился о встрече с целителем, согласным взять магглокровку в ученики. Свидание с будущим наставником было назначено на первое воскресенье июля. Приблизительно в это время Крейг видели в последний раз.

Байрон Мелтон дневника не вёл, но то, что парень был искушен в прорицаниях и составлял удивительно точные гороскопы, было известно и раньше. Теперь стоило посмотреть на этот талант с совершенно другой точки зрения - не просто легкомысленное увлечение, а необыкновенная способность. О встречах с директором ничего не было известно, но Гарри не сомневался, что Дамблдор знал о талантливом студенте. В тайнике Мелтон хранил несколько потрёпанных колод карт, незаконченный гороскоп и пустой кошелёк.

Кёртис Лайонс, доставивший им столько проблем, вёл не дневник, а нечто напоминающее книгу учёта зелий и ингредиентов. Мальчишка, как скупо процедил Снейп, был "неплох" в зельеварении. Это Гарри знал. А вот то, что он заказывал в аптеке Хогсмита ингредиенты в промышленных масштабах, стало открытием. Лайонс варил лечебные зелья и не только галлонами и неизвестно для чего использовал. Или для кого? В исцарапанной шкатулке нашлись амулеты довольно опасного характера. Магглорожденному просто неоткуда взять подобное. Разве что он получил их в качестве оплаты или спрятал по чьей-то просьбе.

Лорейн Уилкинсон, чистокровная колдунья, пропавшая почти два года назад, собиралась бежать. В камере на маггловском складе она спрятала очарованный на большую вместимость рюкзак и немного маггловских денег. В рюкзаке оказались палатка, дождевик, запасная одежда и обувь, коробочка с лечебными зельями и пачка дорожных карт Англии и большинства стран Европы. Видимо, бежать Лорейн собиралась далеко. Знать бы только от кого?

Когда Гарри закончил изучать найденные Саймоном вещи, часы в кабинете показывали далеко заполночь. Но всё же не достаточно поздно, чтобы отказаться от визита к профессору Альбусу Дамблдору. У старика, он прекрасно об этом знал, бессонница. А даже если он и спит, то Гарри вытащит его из постели. Причины для этого есть. И весомые.

***

Дамблдор не спал. И судя по только что заваренному чаю, даже не собирался. Стол его был завален пергаментами и книгами по магическим существам и расам. Видимо, директор готовился к следующему заседанию в Совете Магов. В кабинете пахло травами, а на краю стола стояла жестяная коробка со сладостями.

Визиту Заместителя Главы Аврората Дамблдор совершенно не удивился. А может, просто не подал виду.

Чаю, Гарри?

Нет, спасибо, - машинально ответил Гарри, разглядывая ветхий фолиант на краю стола. - Я к вам по делу, профессор.

Не сомневаюсь, что тебя привело ко мне важный вопрос, - улыбнулся Альбус.

Правильно, что не сомневаетесь, - холодно ответил Гарри. - Я пришел по поводу пропавших подростков.

Бедные дети. Но я уже рассказал о них всё что знаю.

Однако вы забыли упомянуть про регулярные встречи с Крейг и Лоусон. Девушки обладали особыми способностями, не так ли, директор?

Даже не понимаю о чём ты, Гарри, - Альбус казался растерянным. - Мисс Крейг и мисс Лоусон, так же как и остальные, никогда не посещали этот кабинет.

Директор! У меня абсолютно точные сведения. Лоусон лечила растения, а Крейг других студентов. И безо всякой волшебной палочки. А если я начну расспрашивать студентов Равенкло о том, кто им головные боли снимал? Или отыщу артефактора, изготовившего фигурку Морфея, найденную у Лоусон?

Гарри...

Директор, - недовольно процедил лорд Поттер. - Мне уже порядком надоело это всё. Вы юлите и умалчиваете о важных фактах, а Аврорат вынужден топтаться на месте. Когда же вы, наконец, перестанете мне лгать?

Гарри, я не солгал тебе ни разу, - устало ответил Дамблдор, сдаваясь странно быстро. - Я умолчал о некоторых вещах, но сделал это не по злому умыслу. Если ты готов услышать объяснения...

Готов! И, Мерлина за ногу, хочу их услышать. Скажите, наконец, правду, профессор! - зашипел рассерженный волшебник.

Правда в том, Гарри, - Дамблдор взмахнул волшебной палочкой, и толстое серое стекло закрыло портреты умерших директоров. Персонажи картин спали, но предосторожность не повредит. - Что Аврорат пошел по ложному следу.

Ложному следу?!

Позволь, мне всё объяснить, Гарри, - попросил старый маг. - Возможно, тебе видится... очень неприятная ситуация. Но в действительно всё не так, как кажется. Эти дети были особенными. Им нужна была моя помощь. Ты ведь знаешь о том, как пренебрежительно обращаются с магглорожденными и полукровками в нашем обществе. Кровь, что течет в их жилах, вменяется бедным магам как самое худшее из преступлений. Этого, к сожалению, не изменили ни война, ни реформы, - он горестно вздохнул. - Но магами всегда будут учитываться те способности, которые ты назвал особыми. Любой магглорожденный маг, обладающий необычной и полезной способностью, становится на одну ступень с чистокровными волшебниками. На таких охотятся. Для чистокровных семей они вожделённый трофей.

Мисс Дейзи Лоусон и мисс Кристиана Крейг обладали уникальными в своём роде талантами. Дар милой Дейзи называют "зелёная рука". По легенде им обладала сама Хельга Хаффлпаф. Но проверка на родословные связи выявила, что девочка ни в коем случае не потомок Основательницы. Она магглорожденная и, как это всегда бывает, вся её магия ушла на поддержание дара. Мисс Лоусон с трудом могла наколдовать Люмос. Находиться в Хогвартсе ей было просто опасно. А в нашей стране, к сожалению, очень немногие способны по-настоящему оценить редкость и чистоту дара девочки.

И куда вы её отправили? - Гарри сглотнул горечь во рту.

Италия, мой мальчик. Страна виноградников и чудесных городов. Семья Каталано, с главой которой я знаком, владеет многими садами и оранжереями. Как опекун магглорожденной волшебницы Дейзи Лоусон я заключил с лордом Джильберто Каталано рабочий контракт сроком на десять лет. Девушка предоставляет им услуги своего дара, а Каталано обеспечивают её самыми лучшими условиями труда и высокой оплатой. Поверь, всё произошло с согласия милой Дейзи. Она сейчас процветает в Италии.

И сколько вы получили от этого Каталано за ведьму с уникальным даром?

Гарри, - укоризненно покачал головой Дамблдор. - Я устраивал судьбу девочки. О каких деньгах может идти речь?

А то я не помню восторги профессоров и Ремуса по поводу новых растений в теплицах! И разве Снейп не начал искать лекарство от ликантропии, когда к нему попали какие-то особо ценные ингредиенты?

Это не было платой! - резко ответил старый маг. - Всего лишь разовая благодарность от Джильберто и не более того. И разве я присвоил её себе? Нет, я употребил подарок во благо Хогвартса. Школа не может позволить себе лишнюю мандрагору посадить! А ведь содержимое теплиц должно соответствовать этому проклятому Марсельскому соглашению!

А Крейг? Мелтон? Остальные? Куда вы их определили директор?

Талант мисс Крейг не так редок среди магов и ценится, соответственно, чуть меньше. Это скорее усиленная магией природная склонность. Сейчас Кристиана в Австрии, в Вене. Мой старый друг Андреас Вальдфогель, известный в Европе целитель. Девочка стала его ученицей. Через несколько лет она сможет получить лицензию и начать своё дело.

И каков же был подарок? - усмехнулся Гарри.

Ничего. Я дам тебе адрес Андреаса - ты можешь проверить. С девочкой всё в порядке.

Мелтон?

Предвиденье. Но вовсе не дар, а редкая и опасная для самого мага болезнь. Байрон начал видеть странные сны и обратился за помощью к Поппи. Он хотел заблокировать свои способности. Для этого существует несколько специальных ритуалов. Но в нашей стране их не проводят. Поэтому я направил мальчика во Францию. Но он пропал по дороге. По какой причине мне неведомо.

Вы просто дали ему адрес? И всё?

Гарри, ритуал, который требовалось провести, в Великобритании незаконен! Уже то, что я дал мистеру Мелтону адрес, было преступлением. И, конечно же, я не мог сопровождать его.

А Лайонс и Уилкинсон?

К их пропаже я отношения не имею. Готов поклясться своей магией, - уверенно сказал директор.

Очень смелое заявление. Гарри решил поверить старому магу на слово. Но в последний раз. Если выплывет ещё какая-нибудь мерзость, то он действительно потребует клятвы!

Лайонс варил очень много зелий. Это невозможно было не заметить.

К сожалению, о личных пристрастиях студентов мне известно не много. Северус упомянул лишь раз, что мистер Лайонс успевает в зельеварении. Но в Хогвартсе немало талантливых юных магов.

К нему должны были летать стаи сов.

Гарри, я никогда не слежу за студентами специально. Мистер Лайонс и мисс Уилкинсон ничем не отличались от прочих в учебе и в поведении.

Отлично, - протянул Гарри, по давней привычке запуская пальцы в волосы. Жаль, что стрижка короткая - трепать почти нечего. - Минус три, но осталось два. И где же их искать? Вы меня, конечно, извините, профессор, но то, что творится в школе.... Этому нет цензурного определения!

Гарри....

Когда мы учились в Хогвартсе вы прекрасно знали кто чем дышит! Вам было известно всё! Что изменилось с тех пор?

Дамблдор ответил не сразу, и голос его был усталым:

Тогда были иные времена.

Чем же они отличались от нынешних? - в тон ему спросил волшебник.

Ответа на этот раз он не дождался.

Но по-крайней мере, у Гарри появилась возможность немного погасить интерес магической общественности к пропавшим подросткам. Нескольких писем от Крейг и Лоусон будет достаточно. Пусть напишут подругам о том, как хорошо им живётся! Конечно, каждое послание должно пройти тщательную цензуру. Никто не должен знать, что профессор Дамблдор как-то поучаствовал в устройстве судьбы двух девушек. Иначе не избежать скандала и обвинений в работорговле.

Тяжелее будет с пропавшим по пути во Францию Байроном Мелтоном. Но и здесь выход был найден довольно легко. Магглы. Простецы многое видят, протоколируют и помнят. Не могли они не заинтересоваться тем, куда подевался пятнадцатилетний юноша, севший на паром через Ла-Манш в порту Портсмута и не сошедший с него в Кале. Обязательно должны быть какие-то документы в полиции или хотя бы заметка в газете. Если удастся найти хоть что-то, то дело об исчезновении Мелтона можно со спокойной совестью отправлять на дальнюю полку архива. Несчастный случай по немагическим причинам - что может лучше успокоить крикливых кумушек, в большинстве своём уверенных, что за порогом "Дырявого котла" опасностей больше, чем в чаще Запретного леса.

По поводу Лайонса и Уилкинсон Гарри пока не придумал ничего существенного. Он смутно надеялся, что когда в "Ежедневном Пророке" будет опубликована информация о счастливой судьбе магглорожденных девочек, интерес обычных магов к пропавшим подросткам начнёт стихать. Можно потянуть время и подбросить несколько слухов о том, что и эти дети нашли себе призвание где-то за границей. Если, конечно, до этого они не найдут их живыми и здоровыми. Если вдруг будут найдены их тела, то находку следовало непременно скрыть.

Незаконно, конечно. Но что поделаешь? Нельзя допустить ещё одного витка общественного возмущения. Только не сейчас.

В Поттер-мэнор в тот вечер Гарри тогда так и не вернулся. Джинни будет дуться неделю. Хотя ей давно пора привыкнуть, что иногда он не может являться к ужину. В конце концов, он не мистер Уизли, чей рабочий день заканчивается в пять!

Но, честно говоря, настроение супруги Гарри не слишком беспокоило. Он подарит ей какую-нибудь драгоценную безделицу и Джинни вновь будет весела и приветлива с мужем. Другое дело дети - маленькие Джеймс и Сириус, которые не так уж часто видят отца. Игрушками от них не откупишься.

Вздохнув, Гарри поклялся, что следующие же выходные будут посвящены детям. Они поиграют в детский квиддич в парке или сходят к Фортескью.

А пока ему следует заняться работой. Конечно, то, что он собирался сделать не является прямыми обязанностями Заместителя Главы Аврората, но это как раз она и есть.

***

Поттер, прекрати ты меня глазами пялить! - Дадли Дурсль положил в рот кусочек омлета и блаженно зажмурился. - Пища богов! Ешь, давай, а то скривился, как будто червяка увидел! Нормальный завтрак!

Гарри с сомнением посмотрел на содержимое своей тарелки. Желтки в его яичнице подёрнулись плёнкой, а на беконе был не срезанный слой жира. Да и вообще это заведение доверие не внушало. Как Дадли, воспитанный в стерильной чистоте тёти Петуньи, может здесь есть?

Ты говорил, что есть информация, - хмуро напомнил он кузену.

Угу, есть, - подтвердил тот, придвигая ближе плетёнку с булочками.

И где? Ты подготовил пакет? - Гарри почувствовал, что начинает волноваться, и сжал ладони в кулак.

Нету, - маггл откровенно ухмыльнулся. - Не будет тебе пакета.

Ты... издеваешься?

Не-а! - беспечно прихлёбывая кофе, отозвался Дадли. - Пакета, в самом деле, нету, потому что туда нечего складывать. Не дарить же тебе пустую папку.

Гарри сделал глубокий вздох, убеждая себя, что если он сию минуту начнёт накладывать на двоюродного брата Жалящее заклятье, то разбирательства в Визенгамоте не избежать. От обвинений в нарушении Статута Секретности и штрафа астрономического размера никакой Орден Мерлина не спасёт.

А почему там ничего нет, - вкрадчиво спросил он. - Я дал тебе деньги. Столько, сколько ты попросил.

Ой, какие мы грозные, - фыркнул Дадли. - Прямо дрожу и падаю перед великим колдуном. Не кипятись, Поттер. В папку нечего вложить, потому что ничего такого твоя девочка не делала. На неё вообще почти ничего нет.

Не делала? - уточнил Гарри.

Ага. Гермиона Грейнджер никуда из страны не уезжала. И тем более в неё не возвращалась. На неё не зарегистрирована недвижимость и машины, она не училась в средней школе, не получала аттестат. Как в шестнадцать лет получила удостоверение, так словно в воду канула, - Дадли облизал ложку и продолжил. - С Суини другое дело. Всё прозрачно как в аптеке. Был на домашнем обучении до девяносто второго. Сдал экстерном экзамены в девяносто третьем. В том же году уехал в Австралию. Умер шесть месяцев назад.

Как умер?

Паркур. Это занятие для придурков. Они бегают по заброшенным зданиям и соревнуются, кто красивее прыгнет через яму. Суини однажды не допрыгнул куда надо и того - всмятку!

Судьба Суини соответствовала тому, что публиковалось в газетах. А вот Гермиона.... Но она могла и поосторожничать после война и поменять имя в документах.

Ясно, - вздохнул Гарри. - Но папку ты мне всё равно собери.

Купился, - растянул толстые губы в улыбке Дадли. - Мне просто нравилось тебя дразнить. Держи!

Рядом с тарелкой шлепнулась картонная папка. Не самая толстая, но это было уже что-то. Свидетельство того, что Дадли его двадцать тысяч фунтов не просто так достались.

Хорошо. Нужно ещё кое-что найти, - Гарри достал из кармана фотографии Мелтона и Уилкинсон со всеми известными данными, записанными на обратной стороне. - Эти двое. Куда, когда и как. Всё, что есть. Этот, - он указал на Мелтона. - В прошлом июле должен был отправить в Кале на пароме.

Когда надо? - деловито осведомился кузен.

Вчера.

Будет через неделю. У меня как раз небольшое затишье. Сорок тысяч фунтов с тебя.

Гарри нахмурился. Дурсль запрашивал астрономические суммы за свои услуги. Волшебник знал, что обратись он к частным детективам, то потратил бы меньше в десяток раз. Но подобное было невозможно. Во-первых, у него не было маггловских документов. Вряд ли детективы брали заказы у тех, кто хотел бы остаться анонимом. Во-вторых, нельзя было втягивать посторонних простецов в это дело. А Дадли, хоть и не самый приятный для него человек, всё же родственник и, по-своему, надёжен. По-крайней мере, Гарри прекрасно знал, где его искать в случае обмана или каких-либо дополнительных вопросов. К тому же кузен работал в полиции, и возможностей добыть нужные сведения у него было больше.

А деньги... что же - он договорится с гоблинами и продаст ещё один изумруд из семейного сейфа. Всё равно там их целый сундук.

Тогда и деньги будут через неделю, - сказал он. - Я тебе позвоню. На работу.

Звони, - великодушно разрешил кузен. - Только двоюродным братом представляться не забывай, чтобы я на каждый мамин звонок не дёргался.

На том они и расстались. Дадли остался доедать свой увеличенный втрое завтрак, а его кузен-маг отправился искать уединённое место для аппарации. Затея практически безнадёжная, потому что в восемь часов утра на улицах было много магглов. В конце концов, он оставил поиск и отправился в сторону парка, где явно нет такого интенсивного движения. Зато очень много густых кустов.

И думались ему по пути очень интересные вещи. Вспомнилось, например, как Гермиона убеждала Рона, что после гибели Волдеморта и ареста практически всех его сторонников, вероятность нападении на магглокровных магов очень мала. Разве что они сами полезут на рожон. Значит, она не стала бы менять имя в документах без веской причины? Да, не стала бы. Выходит, причина у неё была. Но какая? С каждым разом вопросов становилось всё больше и больше. А ответы на них знала только сама Гермиона.

***

Письма от Лоусон и Крейг пришли спустя четыре дня после разговора с Альбусом Дамблдором. Оказывается, профессор умудрился связаться со своими "давними друзьями" той же ночью под каким-то выдуманным предлогом и, повидав бывших студенток, намекнуть им о письмах подругам. Благо таковые у девушек имелись.

Послания пришли по совершенно официальному международному канаку и всё, что требовалось от Гарри - вовремя перехватить их в Отделе сортировки корреспонденции при Департаменте Международных отношений. То есть их перехватил один из рядовых авроров, лелеющий мечту занять место уволившегося Иннеса.

Дейзи Лоусон была полностью довольна своей жизнью. Её письмо было насквозь пропитано счастьем. На шести листах пергамента она описывала красоты

Италии, магические лавки Рима и Милана, куда её брала с собой леди Симона Каталано, блюда итальянской кухни, которые ей довелось попробовать, и предстоящую подготовку к карнавалу в Венеции. Семье Каталоно, самым прекрасным, по мнению девушки, людям было посвящено целых три страницы. Особое внимание уделялось некоему Деметрио Каталано, который работал вместе с ней в теплицах. Видимо, итальянцы решили не терять времени и приставили к одарённой волшебнице одного из сыновей. От совместного восхищения растениями путь к свадебному венцу очень близок.

Крейг, напротив, была лаконична. Её послание к лучшей подруге, Амалии Эджком, уместилось на один лист, и больше напоминало отчет, начинавшийся со слов "Я узнала, что меня считают пропавшей без вести". Наставник поселил её в своём особняке и заботится обо всех нуждах, включая одежду. Так что с финансовой точки зрения ученичество очень выгодно. В её обучении очень много практики и раз в неделю мэтр ведёт ей в клинику, где разрешает помогать в исцелении.

Но именно письмо Крейг, а не Лоусон оказалось зачаровано. Гарри определил это, наложив заклятье, которое обычно использовали для расшифровки. Несколько длинных фраз на латыни, спиральный пас волшебной палочкой и буквы словно разбежались по пергаменту, чтобы собраться вновь в уже совершенно иной текст.

Жизнью в ученичестве у именитого целителя Андреаса Вальдфогеля Кристиана была не слишком довольна. То есть мэтр действительно обеспечил её всем необходимым и учил целительству. Но Дамблдор от имени девушки заключил со светилом магической медицины полный ученический контракт, подразумевающий полное подчинение ученика наставнику. Вплоть до физической связи. И этим своим правом Вальдфогель не забыл воспользоваться. Девяностолетний старик оказался тем ещё "живчиком". Девственность своей ученицы он забрал в первую же ночь, а потом не забывал посещать её комнату два-три раза в неделю. Оскорбительного отношения не было, но спать со стариком магглорожденная ведьма не хотела. Но и отказать не могла - магия заставляла подчиняться наставнику.

В письме Кристиана просила подругу поискать информацию о полных ученических контрактах. Особенно о способах изменения условий договора и защите учеников от действий наставника.

Гарри было жалко девушку, попавшую в неприятную ловушку, которую так любят устраивать детям простецов чистокровные маги. Но он не мог допустить, чтобы её мольбу услышали. Он попытается ей как-то помочь сам. Чуть-чуть попозже. А пока....

Эпистэлма Эванеско! - скрытое магией послание исчезло.

К студентке шестого курса Равенкло отправится официальный вариант, не содержащий и намёка на недовольство.

Прости, Кристиана. Но тебе придётся потерпеть.

Глава 29

Заседание Совета Магов, состоявшееся первого сентября, продлилось чуть более часа. После представления быстро выяснилось, что недели, отведённой на изучение вопроса образования полукровок не хватило. Поскольку никто не собирался полагаться исключительно на мнение группы Малфоя, было решено создать несколько комиссий по проведению исследований полукровок. Гоблины, вейлы, великаны, тролли... Гермиона сильно сомневалась, что полукровки с примесью крови троллей вообще существуют. Кто решится скрещиваться с огромным вонючим зеленокожим чудовищем?

Сама волшебница, конечно, вошла в комиссию по исследованию полукровок с примесью гоблинской крови. Иначе и быть не могло для представителя этой магической расы в Совете Магов. В тот же вечер пришло сообщение от управляющего Грипуха - представители гоблинов среди людей должны были собраться вечером пятого сентября в одной из комнат банка "Гринготтс".

Десять волшебников, семь колдунов и три ведьмы, собрались за овальным столом, на который было свалено не меньше сотни писем. Разные по своему положению, происхождению и внешности люди, которых объединяла лишь странная благосклонность гоблинов. До сих пор непонятно было это привилегией или наказанием.

Миссис Грейнджер, - радостно приветствовал ведьму полный пожилой волшебник. - Проходите-проходите. Мы уж не чаяли видеть вас сегодня!

После шумного и немного бестолкового знакомства, на котором Гермиона узнала, что и среди представителей она единственная магглорожденная колдунья, мистер Рейнард Бимиш, назначенный председателем, определил порядок дальнейших действий. Всё было просто как "Вингардиум Левиоса" и даже как-то... по-домашнему.

Разбираем эту кучу на стопки, - деловито распорядился маг. - Прошения по снижению процентов по кредитам, споры по ссудам - к Даниэлю. Отказ или оспаривание долгов - к мисс Камилле. Всё, что связано с наследством идёт ко мне. Что-то совсем из ряда вон выходящее к мистеру Грэму. Начинаем!

Гермиона поняла, что действия были озвучены только для неё - новенькой.

Защёлкали срываемые с конвертов восковые и сургучные печати, зашелестели на разные голоса бумажные и пергаментные листы. Покосившись на свою соседку справа по столу, Гермиона нерешительно взяла ближайшее к ней письмо в длинном прямоугольном конверте из зелёной бумаги. Это оказалась просьба пожилой ведьмы об отсрочке в уплате ссуды.

Стопки писем постепенно росли. Особенно много было обращений по поводу возврата ссуд и кредитов, просьб о снижении или отсрочке выплат и отказа от выплаты долгов - более пятидесяти. Складывалось впечатление, что гоблинам должен весь магический мир.

Волшебники брали деньги в рост, займы под залог ценных вещей, покупали гоблинские изделия в рассрочку. И часто забывали, что золото нужно возвращать в срок. Причем, сроки некоторых ссуд были очень велики - до полутора веков.

Вполне обычной была ситуация, когда в начале прошлого века колдун или ведьма одалживали в банке "Гринготтс" пару десятков галеонов на срочные нужды. А в начале века двадцать первого их правнуки неприятно удивлялись необходимости отдавать гоблинам сто, а то и больше золотых монет. Многие тут же начинали рьяно доказывать свою непричастность к наследству предков. И у кого-то это даже получалось.

Когда же отказаться от долгов было невозможно, маги начинали умолять об отсрочке платежей на год, на два... ещё на одно десятилетие.

А вот писем по теме, которую мистер Бимиш самым фривольным образом определил, как "гоблин перегнул меня через забор", было немного. Как и ведьм, готовых признаться в сексуальной связи с гоблином. Гермиона ничего не имела против серокожих, кроме того, что они жадные заносчивые создания, не упускающие ни крупинки выгоды. Но они всё же не люди!

Тем не менее, существовали ведьмы, которые не только делили ложе с гоблинами, но и рожали от них детей.

Гермиона покосилась на несколько писем, которые были определены в категорию "неприличные". Неплохо бы изучить их и сделать доклад для комиссии. О магических полукровках, тем более с примесью гоблинских, известно очень немного.

Ну что же. Прошу записать, что было исследовано восемьдесят три письма. В том числе четыре коллективных письма. Эмеллин, дорогая, прошу вас....

Маленькая колдунья с короткими светлыми волосами открыла огромную книгу и поставила вертикально Самопишущее перо и придвинула к себе стопки писем.

От колдуньи Гиспазии Каннингэм, сто четырёх лет, из северного Лондона. Об отсрочке ссуды в связи с болезнью главного плательщика, - хмуро сообщила она своему перу.

Кто возьмёт? - оживлённо поинтересовался мистер Бимиш. - Роберт? Хорошо.

Ведьма Эмма Макинтош, молодая мать, просит беседы по поводу наследства своего деда.

Берёт Финли Адамсон.

Хейзел Белл с утверждением о младенце полукровного происхождения, - скривилась колдунья.

Произошла заминка. Судя по выражению лиц, никто не хотел заниматься рассмотрением этого послания.

Эм... я могла бы, - нерешительно сказала Гермиона и смущенно пояснила. - В Совете как раз обсуждается вопрос о полукровках магических рас. Мне хотелось бы изучить этот вопрос.

К её удивлению глава собрания просиял широкой улыбкой.

О, это очень-очень приятно, миссис Грейнджер! Тогда отдадим Вам мисс Белл, мисс Оуэнс и мадам Синглтон. Также у нас есть ещё подобные неоконченные дела и куча всевозможных записей. Можете их скопировать. Правда, Эмеллин?

Конечно, Рей, - улыбнулась ведьма. - А всё передам.

Было в гримасе миссис Эджком что-то радостно-садистское.

***

С полукровками гоблинов всё оказалось сложно. Информации об их существовании не было в доступных волшебнице книгах, а обращаться за помощью к чистокровным "союзникам" пока не хотелось. Должно же быть в этой жизни что-то исключительно принадлежащее Гермионе Грейнджер. Хватит уже трястись от неуверенности и ждать ценных указаний!

С позволения мистера Бимиша она сделала копии со всех документов, которые каким-то образом касались полукровок и их матерей, и расспросила доброжелательного мистера Бэйрда. Правда, много бывший чиновник ей не поведал. Но информация об отлаженном механизме выплаты человеческим женщинам "компенсации" стала прекрасным поводом для разговора с управляющим.

Сведения, которые удалось получить от Грипуха, можно было бы назвать бесценными. Гермиона сильно сомневалась, что такая... занятная информация есть в какой-нибудь книге или учебнике.

Союзы гоблинов и людей, исключительно волшебниц, действительно случались. Но было их очень немного - в этом веке не более двух дюжин. Со стороны гоблинов это всегда были юные неопытные представители разумных кланов, едва вышедшие из "нежного" возраста. Они ещё не обзавелись свойственной представителям этого народа серьёзностью и неприятием человеческого общества и желали попробовать всё, что только может предложить им мир и существующее общество. К тому же "юнцы" имели вполне приятную, с точки зрения людей, внешность. Правда, с налётом некоторой экзотики.

А вот ведьмы.... Говорить о каких-либо нежных чувствах колдуний к представителям первой магической расы не приходилось. В прошлые века, говорят, случалась между гоблинами и волшебницами и страсть и даже любовь, но.... Также говорят, что где-то есть огранённый алмаз в десять футов высотой. Только его не видел никто.

Грипух явно осуждал современных женщин, которые из каких-то побуждений, как правило, корыстных или отчетливо попахивающих извращением, приглашали его соплеменников в постель. Кто-то надеялся получить работу в банке, искренне считая, что все гоблины в нём работают. Некоторые хотели "решить вопрос" с долгами. Они забывали, что гоблины не люди и таким образом дела не решают. Находились среди колдуний и те, кем просто двигало любопытство и исследовательский интерес.

Связи гоблинов и колдуний, как правило, были кратковременными и редко заканчивались появлением полукровок. Но всё же такие случаи были, потому что все без исключения контрацептивные зелья рассчитаны на людей, а не на магических существ.

Из документов, которые ей скопировала миссис Эджком, было ясно, что в настоящее время известно о девяти полукровках в возрасте от трёх до шестнадцати лет. Все они находятся под наблюдением гоблинских кланов. Их человеческим матерям ежемесячно направляется содержание в звонкой монете, а по достижении разумного возраста десяти-двенадцати лет их пристраивали к делу. У гоблинов были мастерские и лавки, где всегда требовались рабочие руки.

Но этим участие серокожего народа в жизни полукровных отпрысков ограничивалось. Дальше полукровки пробивались сами. Те, кто сообразительнее, находили себе место и даже неплохо существовали, притворяясь низкорослыми людьми с экзотической внешностью. Но были и те, кто опускался на самое дно. Рано или поздно они попадались на преступлении. За поимкой, обычно, следовала смерть. В Азкабан полукровки никогда не попадали.

Полукровки не считаются людьми, - тихо сказал Грипух. Свиток пергамента, который он сжимал во время разговора, превратился в груду клочков. - Но на них и не распространяются привилегии гоблинских кланов. По человеческим законам они подходят под класс магических существ. Они подлежат учету и контролю... как животные.

Для магических существ, независимо от тяжести их проступка, существовало только одно наказание - плаха и топор в Отделе по контролю Министерства Магии.

Обучение в Хогвартсе, даже при условии, что мать или клан согласны были вносить плату, полукровкам было недоступно. Ведь магическим существам в волшебной Британии не продают волшебных палочек. Единственный в стране мастер ещё пятьдесят лет заявил, что ни одно его изделие не окажется в нечеловеческих руках.

То, что Оливандер был фанатиком, стало для магглорожденной волшебницы неприятным известием.

Конечно, волшебную палочку можно купить и в Европе - в Испании или Греции, где никогда не смотрят на происхождение покупателей. Но, полукровкам не так-то легко выбраться из страны. Большие расходы и многочисленные бюрократические препоны надежно запирали магов с половиной нечеловеческой крови в жилах в границах Туманного Альбиона. Вырваться из родной страны удавалось немногим. И никто не возвращался.

Начинание младшего лорда Малфоя, безусловно, хороши, - осторожно сказал Грипух. - Но ради этого придётся изменить половину существующих законов о магических существах. А это большая работа. Не всем под силу.

И он был абсолютно прав!

Попутно Гермиона узнала, почему мистер Бимиш был так счастлив. Гермиона добровольно взвалила на себя тяжелую ношу, освободив прочих представителей от общения с неприятными ведьмами, оказавшимися в стыдной ситуации.

Волшебнице предстояло проверять действительно ли информация, изложенная в письме, соответствует действительности. А для этого нужно было посещать ведьм по месту их проживания, беседовать с ними, проверять происхождение детей.... Словом Гермиона должна была отделить обман от правды и установить является ли прижитый ведьмой ребёнок полукровкой от гоблина одного из разумных кланов.

Управляющий специально уточнил, да и в скопированных документах об этом говорилось в каждом абзаце, что проверяющему даруются достаточно широкие полномочия. Например, обследовать дом, осматривать личные вещи, брать кровь на анализ и требовать копии воспоминаний. Как раз для подобных дел в банке "Гринготтс" держали в штате прекрасного легилимента и платили жалованье зельевару, основной обязанностью которого было создание Веритасерума в огромных количествах и проверка родственных связей с помощью специальных составов.

И никакой ордер Аврората с визой Министра Магии на это не требуется. Собственно "установление действительности полукровности" всегда считалось частным делом, никого кроме непосредственных участников не касающимся. Авроры даже не станут принимать заявление, вздумай ведьма пожаловаться на чрезмерный интерес гоблинского представителя.

Гермиона зацепилась за повторное упоминание "разумных" кланов и Грипух объяснил, что после кровавых средневековых войн с людьми из многочисленных гоблинских родов уцелело лишь три: Гринготтс, Кайлс и Хортвик, по прошествии веков практически слившиеся в одну общность благодаря родственным связям, бизнесу и обмену учениками.

Но кроме кланов, заключивших с людьми нерушимый договор о мире, существовали и так называемые "отщепенцы". Выжившие из уничтоженных человеческими людьми родов - малые семьи и отдельные представители. Эти-то гоблины никакого договора с людьми не заключали, и отношения у них к магам и их имуществу было соответственное. Грабежи, разбой, мошенничество и даже убийства - вот был их промысел. Если до этих серокожих не добирались авроры, то сами соплеменники отлавливали особо буйных и заметных и лишали голов.

Если будет установлено, что ребёнок ведьмы прижит от "отщепенца" на компенсацию и содержание ей лучше и не рассчитывать. Разумные кланы категорично отказывались платить за чужие ошибки.

***

Волшебники Великобритании уже и привыкли, что в последние недели каждый третий выпуск "Ежедневного Пророка" выходит с огромным, на треть первой страницы, заголовком и красной мерцающей надписью "Сенсация!" и значком в форме звёздочки.

"Сенсация! Оборотни имеют право на образование!"

"Сенсация! Лорды Совета Магов заявляют: в обучении полукровок таится секрет мира между магическими народами!"

"Сенсация! Лучшие маги страны в новом году приступают к разработке особых образовательных программ!"

Двадцать третьего сентября газета вновь удивила своих верных читателей сообщением:

"Сенсация! Скандал с похищением подростков оказался фикцией!"

А ещё спустя неделю Люциус Малфой, сидя за чашкой чая с гостиной особняка на площади Гриммо, скучающе рассказывал, как отреагировала магическая общественность на "счастье" мисс Лоусон и мисс Крейг.

Магглолюбцы и подражающие им маги плакали от умиления. Но только до тех пор, пока не забывшие содержания неодобряемых Министерством "Основ волшебной крови" маги не дочитали до слов "зелёная рука". Просто удивительно, что Варнава-младший, новый редактор "Ежедневного Пророка", пропустил такую информацию в печать. Решил похвастать тем, какими необыкновенными дарами обладают магглокровки и как они важны для нашего мира? Он известный сторонник Дамблдора и Золотоносного Избранного, - волшебник как будто всерьёз задумался над этим. - Каффы нечистокровны - пару поколений назад поддались моде на браки с магглами. Да и связь с наследием предков утратили приблизительно в то же время. Вполне может быть, что редактор даже не знал о сути дара и посчитал "зелёную руку" образным выражением. Зря, конечно.

Скандал по поводу Дейзи прогремел на всю страну. Статью в "Ежедневном Пророке", которая должна была снять с директора Хогвартса часть обвинений, из-за оплошности газетной цензуры стала первой плитой на дороге к его же аутодафе.

Лорд Флеминг от лица своих тридцати арендаторов высказал протест по поводу того, что такой ценный дар отбыл за границу, когда "и в Британии девушка была бы осыпана почестями".

Но больше всего гневались, очень сильно и во всеуслышанье, владельцы половины мандрагоровых угодий в стране - колдуны семьи О'Лири. В прошлом году по их оранжереям и теплицам прокатился мор, уничтоживший более двух третей урожая. Волшебники не получили привычной годовой прибыли и пребывали в расстройстве. Известие о том, что во время беды на расстоянии протянутой руки, в Хогвартсе, находилась волшебница, способная убрать черную опухоль с тела мандрагоры всего лишь движением ладони, стало для О'Лири настоящим потрясением.

Дело даже дошло до требования немедленно расторгнуть рабочий контракт с Лоусон и вернуть несовершеннолетнюю девочку в Британию. Но, несмотря на все усилия, предпринятые высокопоставленными чиновниками Министерства Магии при полной поддержке, а может и по настоятельной просьбе, магов клана О'Лири, в страну Дейзи так не вернулась. Глупо было думать, что итальянцы не примут меры к сохранению своего свалившегося с неба ценного имущества. Они почувствовали запах опасности ещё во время полуночного визита "друга семьи" Альбуса Дамблдора.

Маги клана Каталано перекрыли доступ в свои владения, а разъярённым британцам предъявили брачный контракт между Дейзи Анной Лоусон и Деметрио Каталано, заключенный третьего сентября. К слову, о свадьбе самого младшего Каталано, состоявшейся в начале первого осеннего месяца, не слышали только сильно глухие или проживающие в Британии маги. Половина светской Европы пили вино за благополучие новобрачных и танцевали в бальном зале виллы святой Каталины, главного поместья клана Каталано, тарантеллу*.

Кстати, на торжестве и был продемонстрирован дар Дейзи Каталано - из засохшей веточки она меньше чем за минуту вырастила небольшой кустик белых роз. Хотя веточка, как говорят, была ивовая.

Тем самым лорд Джильберто Каталано небрежно продемонстрировал, что не невзрачная магглокровка стала его невесткой, а настоящее сокровище, которое в магическом мире очень трудно отыскать.

На протест англичан по поводу несовершеннолетия невесты и, соответственно, незаконности брака, лорд Каталано показал маггловские документы, подтверждающие, что Дейзи Лоусон сменила британское подданство на итальянское гражданство незадолго до свадьбы. А в этой стране, так же как и в Испании, на острове Крит и в Египте, совершеннолетие для магов наступает в полных шестнадцать лет.

Естественно никто не стал оспаривать равный для всей Европы закон, согласно которому магглокровки считаются принадлежащими той стране, подданство которой имеют в немагическом мире. Делегации от Министерства Магии Великобритании пришлось убираться от ворот поместья семьи Каталано с поклонами и извинениями, вынашивая планы мести за публичное унижение.

К счастью дальше скандал, едва ли не получивший статус международного, не пошел и в самое ближайшее время интерес к нему исчезнет.

Последствия же были, по уверению лорда Малфоя, просто роскошными для интересов "союзников". Во-первых, Джильберто Каталано получил весомый повод обидеться на всю магическую Британию и конкретно на Альбуса Дамблдора за причинённое беспокойство и поднятый шум. И маг не преминул этой возможностью воспользоваться. Парочку невыгодных для своего бизнеса контрактов, заключенных ещё в шестидесятых годах он расторг и в самое ближайшее время в Великобритании будет заметна нехватка некоторых растений, необходимых для изготовления лекарственных зелий. Аптекам лучше сделать запасы, чтобы через пару месяцев получить дополнительную прибыль.

Во-вторых, директора Хогвартса немедленно люто возненавидели О'Лири. И также не упустили случая это публично продемонстрировать. На очередном заседании Совета Магов в середине октября представитель от самого богатого клана страны покинул своё привычное место в "секторе нейтральных" и занял кресло неподалёку от "союзников". Во время краткого перерыва, лорд Глассан О'Лири соизволил завести довольно вежливую беседу о погоде с Драко и Симусом.

Конечно, это не означало, что отныне О'Лири будут всецело поддерживать инициативу группы Малфоя. Вовсе нет. Таким образом, как объяснил Гермионе Теодор, богатый клан обозначил своё отречение от политики "светлой стороны" и не более того.

По-крайней мере, открыто и официально от них помощи не дождёшься, - подытожил молодой лорд Нотт. - Но и очередная пустая инициатива ставленников Дамблдора встретит самое яростное противодействие. Что не может не радовать.

За неделю до Самайна утренний "Ежедневный Пророк" уведомил читателей, что доблестные британские авроры нашли пропавшую в июле Кристиану Крейг. Магглорожденная девушка вполне благополучно проживала в Вене, пребывая в учениках у известного целителя.

В бывших учениках, - уточнил ехидствующий Драко. - Старик Вальдфогель почил в бозе ещё десятого сентября по естественным причинам. У бедняги не выдержало сердце, - мужчина захихикал. - Нам доподлинно известно, что он умер очень счастливым и при юной свидетельнице.

Кристиана Крейг в Великобританию также не вернулась. После смерти наставника она оказалась единственной наследницей его немалого состояния, потому что родственников, ни близких, ни дальних, у мэтра не обнаружилось. Австрийские маги назначили девочке опекуна-наставника из Совета целителей и на том успокоились. И британцев настоятельно попросили не поднимать лишнего шума. "Ввиду и без того непростых отношений между нашими странами" - так, по слухам, Главе Департамента Международных отношений было заявлено в австрийском Министерстве Магии.

Естественно, участие Дамблдора в "устройстве судьбы" двух юных колдуний было старательно замазано. В статье специально делали акцент на то, что пропажи случились на каникулах, когда девушки находились под опекой маггловских родственников. Рабочий и ученический контракты невозможно заключить без согласия волшебника. Всячески подчеркивалась любознательность и маггловская практичность девушек, с которой они подходили к своему будущему.

Вот только все, безусловно, понимали, что чистокровные волшебники, в силу своего образа жизни и особенностей семейного дела ведущие довольно замкнутый образ жизни, и прославленный целитель, последние лет десять не покидающий столицу Австрии, и магглорожденные девушки, для кого магический мир пока ограничивается Хогвартсом и походами в Косой переулок и Хогсмит несколько раз в год, просто не могли встретиться. Такие разные по происхождению и положению в магическом обществе люди не оказываются за одним столиком в пабе "Три метлы", не сталкиваются на пороге книжного магазина и, конечно же, не знакомятся на рождественской вечеринке.

Между Дейзи Лоусон и Каталано, между Кристианой Крейг и Андреасом Вальдфогелем, определённо, был посредник. И, честно говоря, кандидатура на эту роль была одна - директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, Альбус Дамблдор. Личность эта имеет к выходцам из семей простецов самое непосредственное отношение, а о связях и знакомствах бывшего Главы Международной конфедерации Магов ходят легенды.

В магической прессе пока не было криков о работорговле, но простые волшебники позволяли себе шептаться и негодовать. Тема для пересудов у них была одна - Дамблдор и то, что он делает с вверенными ему студентами.

Сам виноват, - фыркал Люциус. - Так глупо подставиться, да ещё через прессу, не каждый сможет. Старик потерял всякий разум, раз решил в открытую продавать талантливых студентов.

А он продавал? - заинтересованно спросила Гермиона.

Да. И это, при желании, можно легко доказать. Каталано, сразу после прибытия к ним Лоусон, сделали дар школе чародейства и волшебства Хогвартс: огромное количество свежезаготовленных ингредиентов и саженцев магических растений, среди которых есть очень дорогие и редкие. И зачем же посторонней семье магов, ни один из представителей которой не учился в Хогвартсе, так тратиться? Ответ?

Они платили за одарённую, - спокойно продолжила Гермиона. - Но зачем? В смысле, почему именно Каталано? Разве нельзя было обратиться с предложением к британцам? К тем же О'Лири, например? Неужели они отказались бы от "зелёной руки"? И не очень богаты - не поскупились бы.

Зачем платить за то, что и без затрат рано или поздно свалится в твои руки? - ответил вопросом на вопрос лорд Малфой. - Узнай О'Лири или Арчибальд Флеминг о существовании магглорожденной, одарённой "зелёной рукой", они не стали бы вмешивать в это дело ни школу, ни магглов, ни Дамблдора. К девчонке отправился бы агент, снабженный выгодным предложением и готовым магическим контрактом. Против воли самой Лоусон вряд ли бы пошли. Насилие как физическое, так и подкрепленное чарами, очень вредит тонким магическим дарам. Но лесть и обещание привилегий - это действует порой сильнее заклятий и зелий. Немного уговоров и рабочий контракт был бы заключен. После этого Дейзи Лоусон можно было забирать с вещами либо без оных прямо из школьной спальни на совершенно законных основаниях. Без лишних расходов и ненужных посредников уважаемые британские семейства обрели бы очень ценного работника.

Естественно, Альбус Дамблдор не мог позволить такому свершиться. Хогвартс испытывал некоторые трудности с финансированием, и старик решил поправить дела школы, да и свои собственные, за счет одаренной студентки. Семейным делом рода Каталано уже несколько веков является выращивание волшебных растений и заготовка ингредиентов. Угодья этого рода настолько защищены, что даже война с Гриндевальдом не нанесла им особого урона. Каталано богаты и влиятельны. И далеко не скупы, если им предлагают что-то действительно стоящее. Сомневаюсь, что глава рода Каталано раздумывал дольше минуты, когда Дамблдор предложил ему девочку. "Зелёная рука" - это не то, от чего можно отказаться. Они пожертвовали частью своих доходов и, учитывая скорую свадьбу младшего сына, вряд ли пожалели об этом.

Возможно, Дамблдор планировал взять с них больше, чем ингредиенты и растения. Сейчас уже невозможно об этом узнать. Скандал разорвал все связи старика с магической Италией. И вообще ему лучше забыть о знакомых в Европе.

А Крейг? Дамблдор так оплачивал услуги своего целителя? - попыталась пошутить Гермиона и, к своему удивлению, попала в точку.

Вальдфогель считался лучшим практиком в области излечения человеческих тел от недугов магических и обыкновенных, а Дамблдор был его пациентом последние тридцать лет, - спокойно ответил Люциус. - И, судя по частоте визитов, на оплату старик никогда не скупился. Хотя такие траты ему не по карману.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор с начала шестидесятых годов двадцатого века находился под пристальным вниманием британских магов. Причем следили за ним не только чистокровные "оппозиционеры", но и нейтрально настроенные маги и даже союзники. Всеобъемлющая власть и вездесущесть победителя Гриневальда нравились далеко не всем и найденная оплошность или проступок могли бы стать и оружием и защитой в умелых раках. Конечно, расписать в мелочах жизнь этого волшебника никто бы не смог, но о доходах его было известно многое. По словам Люциуса получаемого директором Хогвартса жалованья и прибыли от пятипроцентной доли в кондитерском магазине "Сладкое королевство" едва ли хватало на яркие мантии с золотым шитьём.

Откуда Дамблдор берёт средства на оплату многочисленных личных "прихотей" вроде личных портключей в Европу и Гренландию, чудодейственных лечебных зелий, нескольких недель "отдыха" в клинике Вальдфогеля в Вене долгое время было непонятно. Попечители, которых в своё время возглавлял Люциус, сумели обрезать директору доступ к школьным богатствам. Но, как выяснилось, под богатствами подразумевались лишь вещи. Никто и предположить не мог, что Дамблдор... станет торговать студентами. И не просто торговать, а расплачиваться за услуги, как будто это неразумный скот, а он владелец и пастух.

Австрийцы патологически не болтливы, - вздохнул лорд Малфой. - Но из дошедших до нас сведений известно, что у Вальдфогеля периодически появлялись... ученицы и помощницы. Юные и хорошенькие ведьмы с неистребимым британским акцентом. Крейг была далеко не первым платежом. Но только ей удалось довести мэтра Вальдфогеля до инфаркта. Талантливая особа.

***

Конечно, возмущение действиями Дамблдора не продлилось долго. Без должной подпитки волшебники могли гневаться на великого старика не более двух недель. Но и этого срока хватило Совету Попечителей, чтобы организовать совершенно законную проверку всех студентов школы на предмет необычных способностей и умений.

Последовательно и с особым тщанием проверялись доступные для изучения родословные, исследовались предоставленные маггловскими семьями фотоальбомы и семейные архивы, студенты всех курсов и факультетов в обязательном порядке проходили тесты и обследования, а магглорожденные и полукровки с неустановленным родителем-магом ещё и отправлялись на анализ крови.

Инициированные Попечителями Хогвартса мероприятия были довольно дорогостоящими, но это оказался как раз такой случай, когда лучше заплатить один раз и успокоиться, чем потом мучиться от сомнений долгие годы. Тем более что в благотворительном фонде Хогвартса хватало средств на десяток таких проверок.

И, самое интересное, исследования постепенно начали приносить довольно-таки занятные результаты. Правда, совсем не те, которых ожидали Попечители. Некоторые магглорожденные маги сменили статус крови, приобрели родственников-волшебников и новую фамилию. Проблем, как водится, им из-за этого тоже светило немало. В том числе и с собственными родителями-простецами. Не каждый отец спокойно примет известие о том, что на самом деле отцом не является.

Семейство Эйвери, от которого к началу двадцать первого века остались лишь престарелые родители казненного в Азкабане Ромуальда, обзавелось наследником двенадцати лет от роду. Полукровка, студент Хаффлпафа, зачатый явно не в большой любви, со способностями более чем средними, но всё же родной внук. К счастью, в Министерстве Магии ещё не настолько сошли с ума, чтобы препятствовать чистокровным магам в опекунстве над осиротевшим родственником. О Ромуальде Эйвери, подвергнутом Поцелую дементора за излишнюю преданность идеям Волдеморта, чиновники были готовы забыть за определённую сумму.

Естественно, проверка не обошлась и без разнокалиберных скандалов. Например, несколько студентов едва не отправились на пятилетнее проживание в тюрьму для волшебников Азкабан. Оказалось, что подростки довольно успешно практиковали анимагию, подчинили своей воле звериный образ, регулярно "выгуливались" на территории школы, а зарегистрироваться в Министерстве Магии в специальном реестре не посчитали нужным. К счастью, Дамблдор оправдал ожидания окружающих и сумел отбить своих подопечных. Всё наказание для талантливых юных магов свелось к уплате штрафа и принудительной регистрации. По этому факту "Ежедневный пророк" немедленно разразился пространной статьёй, превозносящей благодушие директора Хогвартса и действующего Главы Визенгамота.

А вот то, что в крови некоторых студентов обнаружили следы разнообразных ядов, вредоносных зелий и любовных эликсиров, каким-то образом сумели замолчать. Гермиона подозревала, что в сокрытии поучаствовали и родители школьников, среди которых было немало чистокровных. Кому нужен лишний шум вокруг своей фамилии? Правда, Попечители, к их чести, предприняли всё, чтобы свести последствия к минимуму и не допустить в будущем подобного... хм... инцидента.

Все пострадавшие от воздействия зелий студенты были отправлены в частные покои клиники святого Мунго, под неусыпный надзор целителей и специалистов по отравлениям. А в Хогвартсе, наверное, впервые с лет основания был проведён тотальный обыск. Приглашенные Попечителями частнопрактикующие Разрушители Заклятий и Артефакторы, проверили замок от самых глубоких подземелий до шпиля Астрономической башни. Они не обошли вниманием ни заброшенные классы, ни личные комнаты преподавателей, ни общежития студентов. Итоги были... впечатляющими.

Несколько лабораторий для зельеварения - все в рабочем состоянии и заставленные всякой дрянью. В одной готовых зелий нашли столько, что хватит всю маггловскую Британию четыре раза влюбить, обесплодить и отравить! А склады с алкоголем? Эти Разрушители раскопали даже "слизеринский" погреб. А там чар слоев двадцать - ещё наши деды накладывали, - рассказывала "союзникам" Милисент Булстроуд, осведомлённая о том, что происходит в школе. - На самом верху Западной башни нашли склад каких-то трав, коры и что-то вроде... дров. С травами понятно - контрабанда из школьных теплиц, но зачем дерево прятать? А на пятом этаже, где у нас до четвертого курса проводили арифматику, нашли тайник с маггловской дурью. Много-много белого порошка и несколько фунтов каких-то белых пилюль.

Попечители рвались допросить всех студентов с помощью Веритасерума, но директору и учителям удалось убедить магов, что это, во-первых, незаконно и вредно для здоровья детей и подростков, а, во-вторых, займёт очень много времени. Убедили - проверка закончилась чисткой замка и запечатыванием всех неиспользуемых помещений, включая тайные проходы и подземные ходы. Новым Мародёрам или шутникам, подобным близнецам Уизли, в Хогвартсе негде будет развернуться.

***

Обсуждение первых статей законопроекта "О магическом образовании" затянулось. Почтенные волшебники никак не могли определиться насчет категорий полукровок, которым будет позволено получать образование наравне с человеческими детьми. Но прежде чем допускать детей со смешанной кровью до школ и волшебных палочек требовалось признать их равенство людям по всем параметрам.

Что же всё-таки означает словосочетание "приемлемое для людей"? Отличается ли магия существ от человеческого чародейства? И если да, то насколько эти различия проявляются в полукровках? Насколько сильно потребуется изменить стандартную школьную программу ради пары дюжин студентов? Выяснение ответа на эти и ещё десяток самых разнообразных вопросов потребует немало времени. По самым скромным оценкам, озвученным в кабинете закрытого на ремонт ресторана, - не менее полугода на одно только исследование проблемы и ещё столько же на дебаты.

К счастью, никто из лордов и леди Совета Магов не стал особо возражать по поводу провозглашенной Драко Малфоем необходимости изменить законодательство о магических существах. Необходимость реформирования этой области законодательства назрела ещё в семидесятых годах, когда долго не могли решить, как наказывать Нэлсона Барбера**. Но по какой-то причине маги тянули с решением этой проблемы. Гермиона подозревала, что не только внутренние разногласия Совета Магов были тому причиной. Не все волшебники обрадуются, если гоблинам-полукровкам дадут право на владение волшебной палочкой.

Ситуацию усугубляло то, что никто из умудрённых сединами теоретиков от магической юриспруденции или гневливых практиков от неё же не задавался вопросом четкого определения "колдун" или "ведьма". Но и это рвались исправить в самое ближайшее время.

Оживления, царившего в Совете Магов, не случалось уже лет шестьдесят. Да и то, по словам лорда Арчибальда Флеминга, дебаты по поводу отправки военной помощи осажденной магами Гриндевальда Греции были куда более вялыми. Но осенью две тысячи четвертого года под древними сводами произносили звучные речи не реже двух раз в неделю. Продолжительность заседаний с каждым разом увеличивалась. Несколько пожилых волшебников уже покинули Совет Магов, оставив представителей возрастом моложе и нервами покрепче. Но на расстановку сил эти замены никак не повлияли.

У каждого волшебника Совета Магов нашлась своя точка зрения на "решение проблемы полукровности". Часто эта точка зрения была полностью противоположна только что высказанной. Из-за этого то и дело возникали склоки и бурные дебаты, после которых болела голова, и садились голосовые связки. Лорд Керкион Уайлдсмит даже завел себе специальный колокол на подставке, звон которого стал сигналом к прекращению спора.

В яростных спорах прошел сентябрь, октябрь.... К ноябрю, наконец, пришли к соглашению о полукровках с примесью гоблинской крови. Все дети, рожденные от союза колдуньи и гоблина, признавались равными людьми по всем параметрам. Соответствующие изменения в закон "О магических существах и волшебных тварях" утвердили подавляющим большинством голосов. К радости Гермионы произошло это, в основном, благодаря её усилиям. Она сделала очень подробный доклад о появлении и судьбе подобного рода полукровок, используя скопированные материалы, и обеспечила подробное рассмотрение проблемы. Причем в буквальном смысле. На последнее в октябре заседание прибыли несколько ведьм с детьми и взрослый полукровка, предоставивший Совету многочисленные рекомендации от своих работодателей и несколько писем простых магов. Неравнодушные к будущему своих отпрысков женщины подробно рассказали о поведении и способностях маленьких полулюдей. И даже не смутились нескольких довольно-таки бестактных вопросов, исходивших... ну, кто бы сомневался - от леди Срирдак! Да и сами дети в возрасте от одного года до тринадцати лет внешне мало отличались от детей волшебников. Пропорционально сложенные, хотя роста меньшего, чем предполагается, с густыми темными волосами и глазами, цвет которых повторял цвет глаз их матерей. Немного выбивались из общей картины узкие ладони и длинные, как будто специально вытянутые, пальцы, напоминающие о гриндилоу. Но если особо не приглядываться....

Как бы то ни было, наполовину гоблинов приравняли в правах с людьми. Правда, с существенными оговорками, ограничивающими права и влияние гоблинских кланов на детей. Так, например, ребенок должен был первые десять лет своей жизни воспитываться "в человеческих условиях" матерью либо её родственниками. Ему даровались все привилегии человеческого ребенка, включая ежегодные бесплатные осмотра в клинике святого Мунго и "отеческий надзор" Министерства Магии. Но даже с этими поправками гоблины, ждущие решения у дверей зала Совета Магов, выглядели подозрительно довольными новшествами.

Помяните моё слово, и двадцати лет не пройдёт, как в "Гринготтсе" не останется ни одного человека, - вздохнул лорд О'Лири, глядя вслед оживленно переговаривающимся гоблинам. - Только нелюди с волшебными палочками.

Вполне возможно, мысленно согласилась со старым магом Гермиона. Одним из самых ярких устремлений гоблинов было получение волшебных палочек и возможности беспрепятственно творить чары, доступные людям. Что ж.... Теперь они, обойдясь без всяких затрат и усилий, получили возможность приобщиться к многообразной человеческой магии. Пусть и не напрямую, а через полукровных отпрысков.

Гермиона даже не сомневалась, что в ближайшие года три-четыре на свет появится в десять раз больше полукровных гоблинов, чем за последние полсотни лет. И ограничения, установленные Советом Магов, не станут помехой.

Увеличение числа полукровок подобного вида не составит счастья волшебникам. Но Гермиона надеялась, что общество, в конце концов, создаст что-то вроде барьера, препятствующего чрезмерному распространению полукровок.

Единственное, что заставляло Гермиону переживать - это оговорка в свежепринятых правилах, подтверждающая, что равными людьми по правам и обязанностям могут быть признаны только отпрыски "разумных кланов", этими самыми кланами признанные.

И трёх месяцев не прошло, как Гермиона добровольно взвалила на себя обязанности по расследованию прошений матерей полукровных детей. То есть по всему выходило, что именно на Гермионе, первой леди Грейнджер отныне предстояло решать, получит ли очередной новорожденный полукровка права равные человеческим или останется в ранге "магическое существо".

Подобных решений принимать очень не хотелось. Гермиона надеялась, что окрыленные открывшимися перспективами гоблины "разумных кланов" всех найденных полукровок будут признавать своими. Либо снимут с совести своих человеческих представителей эту обязанность.

*Примечание: Тарантелла - итальянский народный танец под музыку в сопровождении гитары, тамбурина и кастаньет, получивший широкое распространение в южной Италии, в Калабрии и на Сицилии. Танцевать можно как в паре, так и соло. Люди образуют круг и сначала ритмично двигаются в одну сторону, а затем должны резко поменять направление. Чаще всего этот танец исполняют на свадьбах.

Подробнее о тарантелле и прочих итальянских танцах можно почитать здесь: http://italia-ru.com/page/italyanskie-tantsy

**Примечание: известный юридический парадокс 1972 года, когда Визенгамот зашел в тупик, вынося решение по делу бывшего начальника Группы по ремонту каминной сети Нэлсона Эдуарда Барбера. Чиновнику грозило до шести месяцев заключения в тюрьме для волшебников Азкабан за взяточничество, сопряженное с подделкой документов. Однако во время первого судебного заседания выяснилось, что подсудимый является сыном ведьмы Арлин Барбер и гоблина Брукфаста Длинноногого, то есть де-юре магическим существом, а не человеком. Применяемые к существам кары отличны от наказаний для людей. В краткий их перечень не входит взяточничество или подделка документов.

После семичасового заседания Визенгамот был вынужден оставить дело без рассмотрения. Это единственный в истории случай, когда подсудимый, вина которого была очевидна, был отпущен из зала суда без наказания.

Именно после "дела Барбера" при приеме на работу в Министерство Магии соискатель в обязательном порядке проходил проверку крови, стоимость которой вычиталась из его первого жалованья.