Петров оставил машину на стоянке и, осторожно пробираясь через грязные снежные кучи, направился ко входу в казино. В холле гостя встретил грубоватый с виду великан в черном костюме. Великан добродушно улыбнулся - безусловно, узнал постоянного клиента.
Раздеваясь в гардеробе, гость прислушался к шумной какофонии звуков, летевшей из главного зала. В полупрозрачных стеклах широких дверей мелькали яркие разноцветные блики. Петрова его нисколько не удивило: все-таки праздник, новый год наступит через несколько часов.
Гость неторопливо поправил ворот рубашки, проверил бумажник, долго смахивал пылинку с рукава, словно не решаясь присоединиться к остальной публике. Лицо его не выражало эмоций, да и внутри ничто не пело, не играло в унисон с окружающими.
Завсегдатай этого заведения был отнюдь не сноб и знал толк в веселье. В свои неполные тридцать пять он полноправно считал себя молодым человеком со всеми присущими этому возрасту желаниями и интересами. Поэтому в любой другой день гость с интересом бы распахнул сверкавшие лакированные двери, ожидая, как ребенок, чего-то нового, но сейчас в лоно азарта его вела лишь привычка. Не обремененный семьей и вселенскими заботами он легко убивать здесь невостребованное жизнью время.
Петров вошел в зал. В нос ударил терпкий приторный запах - смесь отдушек, спиртовых испарений и пота.
Сверкающие нарядами посетители скучились в большинстве своем около сцены, на которой резво выплясывали девушки в павлиньих перьях; по залу меж толпы, словно оголтелый, бегал 'дед мороз'.
Петров глубоко вздохнул, от чего сразу засвербело в носу. Пытаясь унять все нарастающее желание чихнуть, он поспешил в бар. Там, в торце зала, за чередой колонн гость почувствовал себя легче.
Рыжеволосый парень за стойкой в унисон музыкальному ритму взбалтывал очередной коктейль, с кривой ухмылкой взирая на сцену. Гость сел на табурет, заказал кружечку пива, самого лучшего из тех, что здесь держат, которое, собственно, и можно назвать пивом, и неспешно принялся его потягивать.
В разнокалиберных бутылках, в зеркалах за стойкой играло пестрыми бликами отражение шумного праздника. Гостю хватало и этого, в зал он не смотрел. Для всех Новый Год - веселый праздник, но Петрову он навивал грусть, даже тоску.
'Вот прошел еще один год!', - вздохнул он и многозначительно покосился на бармена.
Тот обыденно улыбнулся и продолжил протирать бокал.
Рядом подсела молодая девушка, вся яркая, радужная, сияющая. В зеркалах за стойкой разлетелись золотые и серебряные искры ее отражения. Бармен, выпятив грудь, шагнул девушке навстречу. Но она небрежно заказала крепкий напиток, сразу дав понять, что ее интересует не он, а тот, кто сидит рядом.
Обрисовав флегматичного гостя взглядом, девушка легко завела с ним разговор. Только орешек оказался твердым. Он даже ни разу не заглянул в ее выразительные глаза, не поддался ее гипнотическому оружию, лишь обошелся парой косых взглядов. Безрезультатно истратив свои дежурные фразы, она решила больше не стараться - вокруг имелось еще много более податливых мишеней. И сияющая дама упорхнула так же быстро и незаметно, как и появилась.
Петров с минутку разглядывал новогодний постер на стене. Наконец пиво разлилось по телу, просочилось во все клеточки. Теперь он почувствовал себя ближе всеобщему безумию; заказал к пиву закуску, отдал деньги и крутанул табурет, огляделся.
Еще час - и все свершится, так что праздничное действо подходило к своей кульминации. Лакированный помост трещал под тяжестью артистов, особо деловитые гости сидели четверками за столиками, кто-то в противоположном конце зала давил кнопки игрового автомата.
'Дед Мороз' добрался до Петрова, вручил ему бенгальский огонь, зажег его и удалился к следующему.
- Вот, спасибо! Только огня нам тут и не хватало, - состроил гримассу Петров.
Снисходительно хмыкнув, он снова уткнулся в свою кружку. В голове вдруг родилась злобная мысль, одна из тех, что возникают у каждого, но вполне логично там же и затухают. Он представил, как в зале вдруг потух свет, и даже больше, как затрещали стены, посыпался потолок, засверкали искры, а под ногами разверзлась земля, всюду шум, гам, паника... Вот это было бы дело!
'Главное, после этого чудесным... новогодним!.. образом умудриться спастись, ну и в придачу спасти ту, сверкающую! У героя ведь должна быть героиня?..
Нет, конечно же, это все чушь! И жертв я не люблю. Да и от этой лучистой, как от бенгальского огня, тепла только на миг...
Просто Новый год - праздник домашний... Но что делать дома, не на стены же там смотреть?'
Петров заглотил остатки пива и выставил кружку за третьей порцией. Взяв полную, пропел старый мотив, искусственно улыбнувшись:
'Тоскливо без пива...'
Из пролеска на автостраду вышел пожилой человек в малиновом пиджаке и широкополой шляпе. Молчавший во тьме фонарь как по волшебству вспыхнул, озарил округу. Мужчина огляделся по сторонам, спешно пересек дорогу по зебре и направился к заведению со сверкающей в черном небе вывеской 'Казино'.
Двое прохожих с любопытством проводили взглядами пестрого субъекта без верхней одежды.
- Здравствуйте! - радушно улыбнулся им пожилой человек. - С наступающим Вас!
- И вас тоже! - хихикнули те и, удаляясь, еще раз обернулись. А он пересек тротуар и шагнул в потемки, исчезнув в лабиринте машин.
Проходя мимо коренастой немытой иномарки, человек в шляпе заглянул в окна, смахнул с лобового стекла свежевыпавший снег. Отраженным светом ему улыбнулась одиноко висевшая в салоне подкова.
- Ну, да, на счастье, - кивнул старик.
На пороге казино он сбил налипшие на подошвы серые комья снега, с легкой робостью открыл входную дверь. В глаза сразу бросилась большая репродукция елки на стене, отчего старик повеселел.
Неожиданно огромная тень заслонила половину светлого пространства - великан подступил к новому гостю и просканировал его пытливым взглядом. Толстый малиновый пиджак, белый воротничок рубашки, алый колышек галстука, черные в полоску брюки, блестящие лакированные носки обуви и оригинальная шляпа с красной лентой - все словно только что с витрины, ни дать ни взять, новый русский из девяностых. Только вот пышные седые брови, клином бородка и смешливо добродушные серые глаза не вписывались в этот образ. Великан на секунду задумался.
- Здравствуйте! С наступающим Новым Годом вас! - пропел гость.
- Э... и вас тоже... Проходите...
Гость в малиновом пиджаке шагнул вперед.
- Нет, ни сюда. В эту дверь, - как-то робко, заикаясь, залепетал великан.
Пожилой человек вошел в зал.
От громкой музыки и общего шума, в который он окунулся, затрепыхали полы его шляпы, а от пестроты и суеты вокруг на мгновение закружилась голова. Придя в себя, гость обошел зал кругом: игровые столы, электронные автоматы, толпы сидящих, стоящих и танцующих, сцену и, наконец, запыхавшись, добрался до бара.
- С вами все в порядке? - поинтересовался бармен, оторвавшись от занимательного разговора. Его собеседник в эстрадном костюме с бантиками тоже обратил внимание на вялого гостя.
- Ох, спасибо, все хорошо, - улыбнулся старик. Он хотел было обоих поздравить с наступающим, но, так и не поняв, парень или девушка сидит рядом с ним, замолчал; достав из кармана платок, протер испарину на лбу и глубоко вздохнул.
Клокочущий смех, более похожий на кашель, привлек внимание старика. Он обернулся. В углу, навалившись на стену, сидел толстяк и тяжело вздрагивал от хохота. На соседнем табурете восседал Петров и, бурно жестикулируя, рассказывал тому веселую историю.
Старик ожил, его страдальческое лицо враз преобразилось, заиграло морщинками. Он аккуратно сложил платок, спрятал его в карман и направился к веселой компании.
Пожилой гость от неожиданности вздрогнул, задумался:
- А у вас есть вода?
- Минеральная?
- Холодная.
Бармен что-то подумал про себя, обвел многозначительным взглядом присутствующих и, вынеся вердикт: 'Со льдом,' - удалился.
Петров отвлекся от рассказа, искоса глянув на нового гостя. Старик, тем временем, с трудом взгромоздился на высокий табурет, поправил шляпу. А толстяк в образовавшуюся паузу смог перевести дух, извергнув непонятный протяжный звук.
На сцене появился ведущий и разразился пламенной речью.
- О! Щас начнется! - встрепенулся вдруг толстяк и, тыкнув пухлым пальцем рассказчика, ринулся к сцене.
От такого толчка Петров мог бы слететь с места и протаранить старика в малиновом пиджаке, но вовремя успел задержаться за толстую столешницу.
- Хорошо, пусть начинается! Мне и отсюда все хорошо видно, - фыркнул он недовольно и обратился к соседу: - вы извините, если что.
- Да ничего, ничего! - кивнул дружелюбно тот и, по-детски улыбаясь, добавил: - с наступающим тебя, Ваня!
Петров чиркнул мутным взглядом по собеседнику, изучил лицо, бородку, шляпу. Эти характеристики ни о чем ему не говорили и никого не напоминали...
В зале тем временем гул начал стихать, раздались отдельные выстрелы пробок от шампанского. 'Еще семь минут!' - долетело со сцены...
- А вы кто? - осведомился Петров.
- Я? Дед Мороз!
Петров первый раз по-настоящему улыбнулся.
- А я не снегурочка, - слащаво протянул он и пододвинул тарелку с рыбными полосками. - Угощайтесь.
- Да нет, ты не понял. Я - Дед Мороз! - Старик взял стакан, принесенный барменом, отхлебнул. - Я тебя искал... Только времени мало, поговорить-то нам. Мне еще к детишкам нужно успеть...
- Так это вам надо спешить! - совсем повеселел Иван. - Осталось пять минут!
- То-то и оно! - всплеснул Дед руками. - А дело у меня к тебе важное. Я же тебе подарок задолжал... - Он виновато покосился на Петрова. Тот недоуменно глянул сверху вниз на седую бороду. - Не подарил я тебе однажды, то, что ты просил... Закрутился, завертелся, всем все подарил, а тебе нет!.. - Старик стянул шляпу, под которой пряталась огромная копна седых волос, и утер платком вспотевший лоб.
- Дедушка, не стоит так переживать, - умилительно пропел Иван, подыгрывая теперь старику. - Я уже давно понял, что жизнь не так проста, все мы иногда совершаем ошибки, что-то у нас не получается, не успевается...
- То-то и оно! - твердил Дед. - Только некоторые ошибки могут пройти незаметно, а некоторые могут поменять всю жизнь...
- И что? - Петров начал жалеть, что не затерялся в зале среди толпы. - Что это значит? Что у меня из-за одного подарка жизнь не так пошла?
- Э-хэ-хэх, - вздохнул Дед, - какой ты стал...
- Какой?
- Да, печальный, потерянный!.. Конечно, жизнь из одного случая не строится, но вину-то свою вижу, и вижу, что именно сейчас тебе нужно помочь. Сейчас мой подарок тебе будет так же важен, как в детстве... Главное, вину свою заглажу!
- У-у!.. Уважаемый, давайте лучше я вам закажу опохмелиться!
- Ой, что ты, что ты! - сморщился старик. Он нетерпеливо вздохнул, но мирный дружелюбный тон его речи не менялся: - ты лучше вспомни, вспомни, как в пять лет просил мяч, настоящий, футбольный, - я тебе подарил! А в семь - игру настольную... э... э-эх! забыл, как называется... а в десять - лыжи, с пластиковым покрытием, чтоб скользили лучше! На них еще пингвин с клюшкой был нарисован, и к ним были еще варежки...
- Ну, был! Были! Только откуда ты все это знаешь?!! - хмыкнул Петров, раздраженный такими подробностями.
- Так я же Дед Мороз!!! - взмолился Дед, - как мне не знать?!!
Иван пьяно качнулся, в ушах уже звенело от этих слов 'Новый Год', 'Дед Мороз'.
В зале в предвкушении события стало совсем тихо.
- А что же я, в таком случае, попросил в тот год, о котором ты говоришь? А? - он вдруг сам вспомнил давно забытый эпизод из жизни, когда, как обычно, написал на листке загаданный подарок, а отец, завернув название в конверт, якобы отнес это письмо на почту. Такая традиция повторялась каждый год. В Деда Мороза Иван верил, может, в глубоком детстве, а потому всегда просто подыгрывал родителям, облегчая им выбор подарка.
- Да, шахматы конечно! - не замедлил с ответом Дед, - оловянные, с резными фигурками, раскрашенные разноцветными красками, на зеркальной серебристой доске.
- Да, точно... Но!.. - реалист Петров звякнул протестующее кружкой по столу, - но их просто не осталось в магазине, все раскупили!
- Ой, да какой магазин? Что ты! Я не беру подарки в магазине!
В зале радостным хором начали отсчет, произнеся: 'Двенадцать!'
- Времени-то мало! - торопливо лепетал Дед Мороз. - Ваня, скажи, какой ты хочешь подарок в этом году?! Уважь дедушку. Исполню любое твое желание!
- Да, не хочу я никаких подарков!
'Десять!'
- Нет, ты просто мне не веришь...
Старик окунул указательный палец в стакан, и вода сразу же превратилась в лед, он вытряхнул ледяной цилиндр на барную стойку, и тот превратился в стеклянную елочную игрушку.
Петров ошалело уставился на старика, пытаясь разглядеть в нем что-нибудь необычное, неземное - свечение вокруг тела, нимб на голове, или что еще там видят люди в таких случаях, но ничего такого не замечал.
- И что, ты прямо все исполнишь!?
- Все, что хочешь! - кивнул Дед, но тут же оговорился: - только если ты не пожелаешь зла другим... Правда, я знаю, ты добрый и сердечный человек.
'Семь' - кричали хором в зале.
Дед уже слез с табурета и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Над его сияющими глазами нависли густые брови.
- Хочу миллион, - беспристрастно заявил владелец желания.
Дед печально вздохнул и даже стал немного ниже ростом.
- Хорошо, я понял твое желание. Подарок ждет тебя за крыльцом, - произнес он все так же ровно и почтительно улыбнулся.
'Пять!'- звенело в зале.
- Здесь?
- Да. Поспеши.
Иван спрыгнул с насиженного места и торопливо зашагал к выходу.
'Верить или не верить? Бред! Дед Мороз! А откуда ему все известно? И эти превращения? Может, новогодний трюк?.. Наверное я просто в пьяном бреду!'
'Четыре!'
Он выскочил в холл. Великан уже примкнул ко всем в зале и только недоуменно проводил Петрова взглядом.
'Три!' - долетело Ивану вдогонку.
Петров, невидимый ни кем, пулей полетел на улицу, выпрыгнул на крыльцо, и замотал по сторонам головой, привыкая глазами к ночи и фонарям.
На заледенелой каменной плоскости ноги вдруг начали разъезжаться. Петров попытался устоять на месте, но потерял-таки равновесие, поскользнулся, и рыбкой слетел вниз в кучу снега, а с крыши досыпало еще охапку.
Барахтаясь, пытаясь выползти из-под леденящей кучи, Иван вспомнил все возможные чертыхания, быстро при этом трезвея. Поднявшись на ноги, снова упал. Наконец устойчиво поднялся и злобно, со всей дури, пнул комья снега. Удар получился настолько болезненным, что Иван присел, схватился за туфель. Тут вдруг он и обнаружил в снегу пластиковый кейс.
Разрыл предмет полностью, поднял, положил на колени и несколько секунд, словно загипнотизированный, глядел на него в свете неоновой вывески.
- Что? И вправду миллион?
Иван настороженно надавил на защелки, кейс открылся без труда - все внутреннее пространство было доверху набито американскими банкнотами.
- А я даже не уточнял в какой валюте... даже не подумал...
За шиворот стекал мелкими струйками воды растаявший снег, Петров этого не замечал.
- Деньги... черт... и вправду деньги... - Он протер мокрое лицо. - Вот я и получил то, что хотел...
Однако внутри он не ощущал ликования. Даже выиграв в рулетку тысячу - другую рублей, он радовался больше, а сейчас нет, не было этого искрометного восторга... Но именно теперь вдруг к нему стали приходить живые, здоровые мысли.
- А я совсем заигрался! - сокрушенно произнес Иван. - Деньги... Я же напрочь забыл слово счастье! - он закрыл кейс. - Счастья хочу! Счастья! Уже ощутить, в конце концов, что это такое!! От этого чемодана до счастья еще далеко!..
Иван встал, выбрался на крыльцо, прошелся до угла здания. С неба медленно падал снег, мгновенно сгорая от разгоряченного дыхания человека.
Петров стоял в растерянности некоторое время, стараясь ни о чем не думать, словно боясь своих мыслей. Застывший взгляд сфокусировался на безмерно далекой точке. В этот миг он походил на человека, который, заблудившись в далеких дебрях, уставший после тщетных исканий, вдруг осознал - выхода нет, он окончательно потерян...
От минутного оцепенения его заставила очнуться беглая дрожь. Руку ощутимо оттягивал тяжелый кейс.
'А вот взять и выбросить...' - мелькнула злая шальная мысль. Петров обшарил взглядом округу.
'И что потом?' - резонно возразила первой вторая. - 'Вернуться бы обратно к Деду... Морозу... Но уже в любом случае поздно, куранты свое отбили, все, что могло уже свершилось...'
Шоссе пустовало, не было видно прохожих, с торца казино, где находилась хозяйственная часть, не долетали звуки праздника. В тишине меж тьмы и фонарных огней разлетались самые отдаленные звуки.
Вначале Петров не понял, что он услышал. Он замер, прислушался. Из-за широкого снежного вала, который нагребли дворники, расчищая служебные гаражи, долетали невнятные возгласы. Иван еще с минуту соображал, пока наконец ни догадался, что это призывы о помощи.
Позабыв о своем миллионе, Иван поднялся на бугор, за которым открывалась редкая роща. Она спускалась по покатому склону к реке. Звонкий надрывный голос разлетался по всей округе, но во тьме серой от снега низины, исчерченной черными стволами деревьев, определить его положение не представлялось возможным.
Петров подался вперед, всматриваясь вдаль, а ноги тут же, словно не желая уже ничего ждать, сами покатились вниз. Иван только успел взмахнуть руками и съездить себя полбу кейсом, после чего начался длинный скоростной неуправляемый спуск. По счастливому стечению обстоятельств он не зацепил ни одного дерева, ни коряги, ни камня, добравшись до реки как искусный слаломист. По пути Петров сгреб собой огромную кучу снега, от чего и остановился у самой кромки льда.
Петров поднялся, пошатываясь, соображая, где низ, где верх, где лево, где право, стряхнул с головы охапку снега. Пиджак захрустел - он стал твердый, как картон, рубаха покрылась корками льда.
'Помогите! - звала утопающая совсем рядом.
- Да-да, сейчас! - залепетал Петров и, не раздумывая, поспешил на голос.
Он сделал только два шага, как вдруг раздался громогласный хруст: толстую на вид сплошную льдину разделила надвое черная ломаная линия. Линия медленно начала шириться, выливая на свет безликую пустоту. Петров заметался: вопрос на миллион - влево прыгать или вправо? Какая нога держится крепче? Назад он отступать не думал даже корешками мозга.
Иван, сделав выбор, ринулся вперед.
'Я тут! Я тут!' - заметила приближающуюся тень женщина и с еще большей страстью начала царапаться за льдину.
Ивана плюхнулся на живот и пополз. Он ухватил женщину за руку, но только вырвал варежку.
- Хватайтесь за чемодан! - скомандовал Петров.
Женщина, как могла, обхватила кейс, налегла на него сверху. Лед под таким натиском прогнулся, но кейс, словно спасательный круг, тонуть не собирался.
Иван боялся резко дергать за ручку, однако работа бурлака оказалась ему под силу. Он вытянул несчастную на лед и еще несколько метров провез на своем чемодане, как на санках, до самого берега. Тут он растерялся: что делают в таких случаях? Надо бы в тепло.
Облегчало дело то, что пострадавшая жила рядом, в частном секторе, протянувшемся вдоль реки, даже в одном из ближайших домов.
Женщина сама вприпрыжку заспешила в нужном направлении, Петров только иногда успевал ее поддерживать.
Впереди замаячила черная полоса забора. Калитка.
Дверь в доме оказалась не заперта.
В сенях Петрова обдало жаром, чему он оказался несказанно рад.
Иван помог хозяйке снять верхнюю одежду, усадил возле печки, потом по ее указке побежал искать сухие вещи. Вскипятил на электрочайнике воду, влил в чай припасенный для праздника коньяк. Спаситель много суетился, но все как-то само быстро образовалось. А от беготни он согрелся сам.
Когда хозяйка отошла от произошедшего, повеселела, то стала очень словоохотлива. Она начала рассказывать, что привело ее в такую пору на реку, где была до этого и еще много чего.
Иван подбросил дров. От жары он совсем разомлел.
На столе на красочной скатерти дожидался своего времени праздничный ужин. Над телевизором в углу из стеклянного кувшина торчала разлапистая сосновая ветка, увешанная елочными игрушками. Ивану это очень понравилось.
Хозяйка переместилась к столу и пригласила гостя. Иван возражать не стал, потому как проголодался за эту ночь страшнее, чем волк. Он по-хозяйски залез в буфет, достал две пары столовых приборов, открыл краснопузую бутылку вина, разлил по бокалам. Петров снова вспомнил, что наступил новый год. И сейчас, после всех перипетий, ему по-настоящему захотелось это событие отметить. Главное больше никуда не падать, не прыгать и уж, дай бог, чтобы никто больше не тонул!
- А хорошо у вас тут! - вдохновенно произнес он, поднимая бокал.
- Главное, тепло! - засмеялась молодая хозяйка.
В прихожей радостно хлопнул набок пластиковый кейс.
Зазвенели бокалы и дважды раздалось: 'С новым годом!'