Её положили в общую палату. Да она и не ожидала иного, поэтому не расстраивалась совершенно. Мысль об отдельной палате, о чём-то с приставкой "спец-" ей и в голову не приходила. Сколько себя помнила, она хотела жить и жила как все...
Родилась в небольшом селе, недалеко от столицы. Детство было тяжёлым, послевоенным, полуголодным. Школа... Она не была ни отличницей, ни отстающей - училась ровно. Ей удалось поступить в университет, сразу после школы. Хотя в то, что ей это удастся, мало кто верил, но... Так она попала в город - бурлящий, капризный, шумный. Явные и тайные городские соблазны абсолютно её не задевали. Учёба. Учёба. Учёба. Надо было освоить специальность, получить диплом. Как все...
В юности она была симпатична. Даже, можно сказать, - красива. Длинные чёрные волосы, карие глаза, губы цвета спелой калины. Может быть, из-за этого, а может, из-за схожести с именем, её прозвали "Калинкой". Так, с первого курса и "прилипло"... "Калинка, просыпайся, - опоздаешь!", "Калинка, дай списать...", "Калинка, на танцы идёшь?". На танцы она ходила редко. Только, когда не выдерживала настойчивых уговоров подруг. Когда она появлялась, местные Казановы наперебой, словно негласно соревнуясь между собой, старались завлечь её в вихрь танца. Напрасно старались! Она почти никогда не танцевала. И даже не столько потому, что была абсолютно уверена: танцевать она не умеет, сколько из-за ног. Да-да, из-за ног! Её было лет шесть, когда она, забежав на летнюю кухню, случайно зацепила стоявшую на плите кастрюлю с кипящей жидкостью, которая ошпарила ей ноги. Были опасения, сможет ли она вообще ходить. Зажило! И только резкие движения время от времени напоминали ей о той пытке, которую она пережила в детстве. Тут уж не до танцев!
К пятому курсу больше половины её подруг выскочили замуж. Возникло смутное, беспокойное, тревожное чувство, что она какая-то не такая, что с ней что-то не так. Её казалось, что она выпадает из правильного хода жизни, что становится "белой вороной". Это было невыносимо; это властно заставило задуматься: а не пора ли и ей?..
Он влюбился в неё сразу, как только увидел. Ни одной, даже близко похожей на неё, он никогда раньше не встречал. Они учились на одном факультете, на одном курсе, только на разных отделениях. Мечтать о ней? Абсурд! Он - невысокий, белобрысый, слегка косолапый и уже с преждевременными, ранними залысинами сельский парень, а она... Она казалась ему недосягаемой, невероятной, пришедшей совсем из иного, чарующего, волшебного мира. Из года в год, от курса к курсу, он просто смотрел на неё, словно шпион, всё задание которого и было - наблюдать, наблюдать, наблюдать. И только приближение финальной точки в их учёбе, подтолкнуло его к тому поступку, на который он не решился бы никогда. Никогда, если бы не... Он вдруг испугался, что всё, - последняя сессия, и они разъедутся. Он её больше не увидит... Не увидит? Он купил цветы, пошёл к ней и пригласил... Куда? Погулять? В кино? В кафе? Сейчас и не вспомнить точно...
Она впитывала его восхищенный взгляд, вслушивалась в его восторженные слова и только одна мысль крутилась в её очаровательной головке: "Пора! Да, пора! Нельзя, не хочу быть "белой вороной"! Надо - как все...".
Они поженились за месяц до выпускных экзаменов. И распределение получали уже как семья, в крупный райцентр, в школу. Два филолога. Она - специалист по родному языку. Он - по литературе.
Дальше - всё стандартно. Общежитие. Съёмная квартира. Рождение сына. Четыре года откладывались деньги на покупку земельного участка. Рождение дочери. Семь лет откладывались деньги на строительство дома. Два года - строительство. Сколько раз они выезжали на море за это время? Один? Нет, кажется, всё-таки два... Да, точно, - два раза. Первый раз, - в Ялту. Второй... Как её? В Алушту... Да-да, в Алушту...
Въехав в свой собственный дом, они перешли из школьных учителей преподавателями в имевшееся в райцентре педучилище: зарплата, как-никак, посолидней.
Довольна ли она была своей жизнью? Что за вопрос - жизнь как жизнь, всё шло своим чередом... Работа, дом, дети, ну и... муж, конечно. Дети, дом, работа, ну и... Да, ещё огородик! Не хуже, не лучше, - как все...
Только однажды она не на шутку испугалась. Словосочетание "пенсионный возраст" заставило её трепетать от мысли: "Что делать, если уволят?". Ведь она уже его перешагнула, да и муж уже приближался к своей пенсионной "черте"... Но - "пронесло". Директор пожалел их, а может быть, и замены достойной не было. И её, и мужа оставили работать.
Шли годы... Обычный день... "Скорая" увезла её прямо с занятий. Родственники донимали врачей вопросами, пытаясь выяснить её диагноз. Медики недоумённо и в то же время сочувственно пожимали плечами: "Диагноз? Какой тут "диагноз"? Старость... Старость!".
Она лежала в общей палате. Сон не приходил. Лгут, когда говорят, что жизнь из человека вытекает по капле. Она чувствовала, как хаотично, без малейшего намёка на хоть какую-то закономерность, рывками, из неё словно выплёскивались сгустки энергии, сил, жизни. Как будто бракованный насос, время от времени включался внутри неё и выталкивал в пространство комок плазмы, приближая её к чему-то неизведанному, таинственному и жуткому. Стоны, бормотание, храп соседей по палате доносились до неё словно из другой галактики, оставляя безучастной, равнодушной, безмолвной.
Где-то глубоко в сознании, помимо её воли, словно немое кино, прокручивались события... События, которые, как мозаика, складывались в то, что называлось "её жизнь". Сон не приходил.
Где-то к середине ночи ей вдруг показалось, что возле её кровати кто-то стоит. Она сжала руки в локтях, слегка подтянулась и приподняла голову. В ногах, слегка покачиваясь, в ореоле какого-то мутно-серебристого свечения расположилась тень, едва не задевающая своей верхушкой потолок.
Она поняла. Поняла почти сразу. Поняла, кто это...
"Ты... Это - ты? Ты - см...", - голос не слушался. Совершенно странное, необъяснимое ощущение наполнило её. Какой-то парадоксальный симбиоз безотчётного, всепоглощающего страха и абсолютного, полного облегчения.
"Тихо... Тихо... Я это! Я..., - слова выплывали откуда то изнутри тени, из её тайных, непостижимых глубин. - Умаялась я что-то... Не возражаешь, - я присяду чуток?".
Зависла тишина. Такая тишина, возможно, была до рождения мира. Тишина до начала всего. Или...
"Да, милая, и я устаю... Устаю... А ты как думала? Тем более... Скучно как-то... Скучно... Особенно - в последнее время. Одинаковые вы все какие-то. Совершенно одинаковые!.. Поговорить, поспорить не с кем... Да и о чём с вами... А знаешь, милая, что я тебе скажу? Не права ты была! Ой, не права! "Хочу как все!" И что это вы выдумали? Может быть и поздно уже... А, может, и нет... Только... Знай, если живешь "как все", ты - никто! Понимаешь? Никто! Так вот, хорошая моя! Так вот...".
Вдоль тени пробежало лёгкое мерцание, словно неуловимый электрический разряд, на короткий миг, сделавший мутно-серебристое свечение более ярким. Тень поднялась...
"Ладно... Засиделась я... Пора! Пойдём, милая, пойдём... Как все..."