Шамраев: А как разбираться-то? Если кто убил, то сам ведь не признается.

Дорн. Для этого, любезнейший Илья Афанасьевич, человеку дана кора головного мозга. Прежде всего я хотел бы получить ответ на один очень древний вопрос: Cui prodest?

Акрадина. Мой бедный, бедный мальчик. Я была тебе скверной матерью, я была слишком увлечена искусством и собой - да-да, собою Это вечное проклятие актрисы - жить перед зеркалом, жадно вглядываться в него и видеть только собственное, всегда только собственное лицо. Мой милый, талантливый, но нелюбимый мальчик... Ты - единственный, кому я была по настоящему нужна. Теперь лежишь там ничком, окровавленный, раскинув руки. Ты звал меня, долго звал, а я все не шла, и вот твой зов утих...

Почтительная пауза.

Дорн. И все таки: Cui bono?

Шамраев: Ну что тут голову ломать? Всем нам это было выгодно. И мне тоже - есть грех. Но ведь дочь пропадает, на корню сохнет. И семья, какая-никакая, а все же рушится.

Дорн: Да, животных я люблю. Но убивать из-за этого? По-моему, с Машей натяжечка вышла, нет ей резона убивать.

Аркадина: Нет, вы посмотрите, значит ей нет резона убивать, а мне, родной матери - вы подумайте - матери, есть резон?

Дорн: Я этого не говорил, я только хотел сказтаь что Маша...

Аркадина (загораясь праведным гневом): Значит говорить вы не хотели? А как же понимать ваши намеки? Хотя бы...

Дорн, судя по его жестам, пытаеся прервать Аркадину, но безуспешно.

За него это делает Тригорин: Друзья, не будем ссориться в такой момент... Хм... Cui prodest... А я вот что думаю: мог ли хоть кто-нибудь из нас совершить такое? Ведь все мы интеллегентные люди (все смотрят на Шамраева - писатель замечает это). Все мы чеховские герои, в конце концов.

Полина Андреевна: А может это Яков? (все морщатся) Или повар отравил его?

Шамраев: Ну супруга, ну это вообще бред, ты сказала бы еще что это чайка отомстила.

Полина Андреевна: Но ведь больше нет никого, а Константин Гаврилович убит.

Это сильный аргумент, все задумываются.

Тут с кровати с книжкой в руке встаю я: Тригорин прав, чеховские герои не убивают; я знаю настоящего убийцу!

Все поворачиваются в мою сторону.

Полина Андреевна (по инерции занимается перебором кандидатов в убийцы, смотрит на меня): Ты?!!

Я открываю рот.

Актриса: Да! Тебе мешала слава тезки! Ты хотел себе присвоить гениальное: Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя видеть глазом...

Я: Убийца - вот!

Я показываю рукой на Акунина, тот отрывается от пишущей машинки и поворачивается к нам.

Акунин (несколько удивленно): но я... (передвигает машинку на столе, как бы пытаясь закрыться от наших безжалостных взглядов.

Я: Да - ты! Кому было всех выгодней убийство милейшего К?! Господа, с помощью убийства Кости, он сумел сколотить себе не только материальный, но и литературный капиталец! Кто из нас самый искушенный по части придумывания хитроумных планов различных преступлений?

Дорн (смотрит с улыбкой презрения): Теперь я понимаю почему его убили именно в тот момент, когда все разбрелись по дому! Ведь тогда все будут подозреваемыми и книжечку можно сделать потолще за счет дублей и нас всех перессорить. А потом объявить - смотрите, мол, каждый мог убить. А на самом деле все эти убийства - у него в голове.

Шамраев: Да вот так денежки-то зарабатываются! А трюку с эфиром чай бонбисты-нигилисты подопечные научили?

Акунин: Да ведь он все равно бы застрелился!

Всех охватывает волна возмущения.

Маша (в исступлении): Да откуда Вам знать? Он уже стрелялся один раз, может быть и сейчас жив бы остался!

Аркадина: Все равно?! Все равно???! И это убийца говорит матери человека, которого он так зверски застрелил? (пытается упасть в обморок)

Я: И заметьте, какой цинизм - вырвать у человека пистолет, чтобы самому застрелить!

Сорин (с выпученными глазами медленно едет в коляске на Акунина, за спиной Сорина наступают остальные): Да Вы зверь! И скольких вы убили?

Акунин (натянуто улыбается, пытаясь все свести к шутке, отступает спиной к окну): Ну господа, господа, это же только пьеса!

Дорн (глядя прямо в глаза мерзавца): Породнил ты меня с Фандориным, да, видать не знаешь до конца историю нашего рода. Все правда про Фон Дорнов, только те кто делом занялся, во врачи, инженеры пошел, те "Фон" убрали, а кто в авантюристы и ищейки подался, Фанфаронами стали. Так что не родня я ему!

В этот момент нервы Акунина не выдерживают и он выпрыгивает в окно, бежит по лугу - его преследует только Сорин в коляске. Добежав до вершины холма, Акунин останавливается и замирает, смотрит в небо, вдруг резко отскакивает. В то место, где он только-что стоял, бьет молния.

Шамраев (безнадежно махая рукой, в то же время с легким восхищением): Но ведь ловок до чего бестия бесстыжая!

Полина Андреевна: Куда это он?

Дорн: Куда? На станцию побежал, Анну Каренину под поезд запихивать будет.

Раскаты грома.

Занавес.