Аннотация: Посвящается кризису 2008 - 2012 годов. 1 место конкурса "Блэк-Джек - 2009".
Рита встала с постели и подошла к кроватке Юленьки. Та неспокойно ворочалась, постанывая. Всё равно казалось: дыхание дочери стало тише. И лоб не такой горячий. Юленька в очередной раз повернулась, и на лицо ей упал отблеск уличного фонаря. Рита залюбовалось дочерью: миниатюрные носик и губки, будто вылепленные из мрамора, длинные пушистые ресницы - всё казалось ей верхом совершенства. В груди у Риты что-то нетерпеливо защекотало, и она прошептала одними губами:
- Спасибо...
Три года назад Рита даже не помышляла о ребёнке. Женщин, по её словам, готовых угробить жизнь на сраные подгузники, она презрительно называла клушами. Рита вообще считалась категоричной особой - на работе её держали за мужика в юбке, уважали и даже побаивались. Особенно боялся Риту стажёр Антоша, которого приставили к трейдерам, в основном, для бесперебойной подачи кофе. Рита считала своим долгом нагрузить его осмысленной работой. Антоша по этому поводу энтузиазмом не горел, особенно, когда его заставляли раскрашивать таблицы с котировками. Рита же всякий раз терпеливо объясняла:
- Красного и зелёного недостаточно, чтобы понять логику движения рынка. Тут нужны полутона. Вот, смотри: салатовым красим подъём на пару процентов с последующим отскоком. Жёлтым - явный "флэт", а голубым - высокую волатильность на фоне активных продаж...
После работы Рита по полчаса созерцала получившуюся картинку. Она выводила её на огромный монитор, что висел в торговом зале. Никто другой не видел в этом месиве красок и крупицы смысла. Многие крутили пальцем у виска, но доходность Ритиного портфеля всегда оказывалась выше средней, так что недоброжелатели вскоре замолкли, хотя и бросали за глаза: "наш Пикассо".
А Рита столь необычным образом пыталась почувствовать рынок. Отдав пять лет фундаментальному анализу, она как-то раз потеряла деньги на, казалось бы, стопроцентном прогнозе, после чего разочаровалась в статистике. Рынок вёл себя, как капризный ребёнок, он плевать порой хотел на тренды и закономерности. Однажды она услышала лекцию заокеанского гуру - тот распинался по поводу трейдерского чутья. И Рита, как раз пребывавшая в растрёпанных чувствах, вдруг безоговорочно поверила всем его идеям. То, что гуру несколько преувеличивал, ей даже в голову не пришло.
Рита со свойственной ей основательностью бросилась медитировать, вникая в тайный смысл биржевых графиков. Она ласково называла их по именам и пыталась разгадать характер каждого. Доводила себя до отупения, вперившись в таблицы котировок. Смотрела без звука РБК-ТВ, угадывая комментарии аналитиков по выражению лиц. Текстовым анализатором обрабатывала статьи в "Коммерсанте", в частоте слов нащупывая настроение рынка. Потом ей пришло в голову раскрашивать котировки - ещё в детстве, в художественном кружке её хвалили за хорошее восприятие цвета. Он действительно помогал, в раскрашенных таблицах ей чудилась таинственная стихия со своими бурями и тихими течениями. И сделки она старалась делать в зависимости от того, в каком цвете ей виделось будущее той или иной акции.
Это будущее проступало вспышками, но они приводили Риту к правильным решениям - всё чаще и чаще. Окрылённая, она упорно тренировалась. Постепенно вспышки сменились спокойным пониманием, чего ждать от того или иного узора. Рита посмеивалась над "экспертами", которые одинаково объясняли и свой прогноз, и то, почему он не сбылся. Сама она просто видела: когда зелёное настолько сильно заполняется жёлтым, значит, рынок позарез нуждается в падении - и это несмотря на все позитивные новости! Рита будто чувствовала через цвет нетерпение сотен тысяч людей, которые боялись затяжного оптимизма. На фоне поднадоевшего счастья им нужна была надуманная проблема - лишь бы встряхнуться. Нужна очищающая истерика, чтобы потом этим самым счастьем полнее насладиться.
В самый разгар тренировок в её жизни появился Максим. Он заведовал в банке хозяйственными вопросами, что в сочетании c "химией" на голове, внесезонным загаром и личным шофёром на "Линкольне" превращало его почти в карикатурный персонаж. Во время корпоративной вечеринки Максим пригласил Риту на танец. Та как раз хлебнула виски на голодный желудок и покорно дала себя увести из-за стола. Максим так прижался к ней, что она немедленно ощутила: сплетни по поводу нетрадиционной ориентации гламурного завхоза сильно преувеличены. Рита находила его забавным - китчевые манеры Максима казались ей родом с другой планеты. Он же сам искренне верил, что смотрится круто. В нём сочеталась мальчишеская наивность и деловая хватка прапорщика. Рита так увлеклась изучением незнакомой ей формы жизни, что не заметила, как праздный интерес сменился чем-то другим. В общем, однажды рядом с Максимом Рита почувствовала себя настолько комфортно, что не стала противиться вполне естественному сексу. Результат мимолётного порыва настолько её впечатлил, что вскоре она согласилась снять одну квартиру на двоих, а, ещё спустя пару месяцев, когда тестер высветил две полоски, заявила, что собирается рожать - невзирая на то, нравится это кому-нибудь или нет.
Все эти странные для неё и нелогичные на первый взгляд решения Рита всякий раз обсуждала с рынком. Ведь теперь он не только говорил о себе, но и мог внимательно выслушать. Сочетание цветов превратилось в тайный шифр, с помощью которого они общались. Про своё намерение съехаться с Максимом Рита рассказала, сбросив "Газпром" по 185 и купив "Лукойл" по 1630. Рынок удивился, но через день ответил в сиренево-синих тонах: ладно, почему бы и нет? Куда более горячо он одобрил планы Риты насчёт ребёнка и выдал такую доходность, что её на РБК-ТВ признали лучшим трейдером месяца.
Конечно, внешне это походило на гадание на кофейной гуще - те же поиски ответа в причудливых узорах. Но Рита свято верила, что действительно чувствует рынок. Ей становилось до слёз уютно, когда они понимали друг друга с полуслова. Конечно, рынок время от времени хулиганил, но лишь для того, чтобы напомнить: со мной не расслабляйся! Тогда он казался Рите огромным рассерженным великаном. Организмом, состоящим из множества маленьких, не осознающих своей роли, но разумных клеточек - словно колония термитов или пчелиный рой, которым приписывают коллективное сознание. Этот разноцветный великан менял свою окраску по настроению, как хамелеон. Он время от времени заглядывая одним глазком в окно торгового зала, чтобы подмигнуть Рите и оставить на мониторе раскрашенную записку.
На восьмом месяце беременности Рите пришлось лечь на сохранение. Она тщетно пыталась достичь с нерождённым ребёнком той же гармонии, что сложилась между ней и рынком. Но всякий раз что-то не хватало - видимо, раскрашенных квадратиков перед глазами. Рита проникалась отчаянием оттого, что не понимает, почему желанное существо приносит ей столько боли. В больницу Рита взяла ноутбук и "Блэкберри", чтобы не бросать свой портфель акций на произвол судьбы. Антошу освободили от кофейных обязанностей - теперь он отвечал за бесперебойную связь с лучшим трейдером страны.
Однажды ночью Рита проснулась с ощущением надвигающейся беды. Она не могла понять, что происходит. Сердце её бешено колотилось, а по вискам катился крупный пот. Рита нажала кнопку вызова сестры, но та не приходила. Волнение нарастало. Рита хотела прислушаться к происходящему в животе, но в ушах стоял такой шум, что она не разобрала даже собственного голоса, когда пыталась позвать на помощь. Приподнявшись, Рита схватила мобильный телефон на тумбочке и набрала номер приёмного покоя - его она помнила наизусть. Опять-таки не слыша себя, прошептала:
- Мне плохо, второй этаж, вторая палата...
Затем откинулась на подушку, но телефон из рук не выпустила. Чужими, негнущимися пальцами набрала СМС Антоше "Всё продай!!!" и тут же провалилась в плотный туман. Она не слышала, как прибежала сестра, как дежурный врач велел вести её в операционную. Роды Рита тоже плохо запомнила - даже не могла понять, в сознании она или спит. Ей хотелось спрятаться в забытьё, в какой-то манящий розовый сон. Ведь стоило открыть глаза, как её, точно грудой камней, накрывало ощущение невыразимого ужаса. Она не могла его анализировать, с ним бороться, она могла только тихонько скулить и ждать, когда он, наконец, уйдёт. Юленька родилась после кесарева, а Рита двое суток бредила, металась на мокрых простынях. Когда пришла в себя, то долго и горько плакала, пока силы не покинули её. К концу третьего дня она смогла выпить бульон и потребовала показать дочь. Привезли тележку с прозрачным поддоном, в котором лежал свёрток. Из свёртка выглядывало опухшее личико с закрытыми, сильно раскосыми глазами. Младенец то и дело вытягивал губы трубочкой, но не просыпался.
Как только Рита увидела Юленьку, ужас, который мучил её последние дни, вдруг сам собой пропал, точно его выключили. Резко заболело там, в нижней части живота, и эта боль подействовала на неё отрезвляюще. Из-за неё действительность перестала казаться бесконечным кошмаром. Рита посмотрела на сестру таким просветлённым взглядом, что та, несмотря на все запреты врача, решилась вручить ей ребёнка. Когда он, не раскрывая глаз, припал к груди, молодая мать блаженно улыбнулась...
Вставать Рите не разрешали, дочь привозили редко. Пальцы сами собой набрали адрес и пароль на ноутбуке - от нечего делать, ведь биржевые сводки казались сейчас неуместными, мёртвыми воспоминаниями о жизни, которая давно и безвозвратно канула в лету. Рита перечитывала каждую строчку ленты новостей по нескольку раз, пока смогла добраться до смысла: оказывается, рынок переживал настоящий шок. В день, когда родилась Юленька, случился известный "чёрный четверг" - котировки за день потеряли сорок процентов. Рита смотрела на сводки, и перед её глазами открывалась картина разрушений, как после бомбёжки. Слышать про биржевые кризисы, читать про них в учебниках и видеть всё своими глазами - отнюдь не одно и то же. Рита позвонила Антоше, и тот, захлёбываясь, поведал:
- Это была просто жесть! Сливали всё и безо всякой причины. Какое-то коллективное помешательство. Теперь, вон, объясняют: мол, пузырь и всё давно назрело. Но это они - задним умом... Вот ты-то, молодец, как догадалась? Мне Саймон чуть башку не скрутил, когда я твой портфель обнулил. Кричал: "У бабы интоксикация, а ты, дебил, продал на растущем рынке!" Потом приходил, прощения просил...
Рита уставилась в разводы краски на больничном потолке и думала. Думала про то, что странный припадок ужаса, тяжёлые роды и биржевая паника как-то связаны между собой. Она могла поклясться, что между ними есть причинно-следственная связь. Если той ночью она почувствовала настроение рынка, почувствовала без цифр и привычных раскрашенных таблиц, это, конечно, странно, но объяснимо. Чутьё, например, сработало с опозданием. Но почему её колбасило целых три дня? Почему она впервые не может объяснить кризис цветовой палитрой предыдущих торговых дней? И почему так уверена, что никакого кризиса не было бы в помине, не начнись у неё преждевременные роды?
Спустя два года Рита мало походила на себя прежнюю - смотрясь в зеркало, она радостно обзывала себя клушей. Максим однажды пришёл домой пьяный, произнёс пламенную речь про то, что ещё молод для всего этого, после чего исчез. Юленька часто болела, и Рита не решалась оставлять её с нянями - все они казались ей тайными садистками. Начальство нехотя разрешило торговать с домашнего компьютера, но сильно урезало лимиты, так что о былых бонусах пришлось позабыть. Антоша упросил банковских программистов, и те автоматизировали раскраску котировок - теперь на процесс уходила пара минут.
Рита сносила все неурядицы спокойно, с блаженной улыбкой, порой удивляясь собственному оптимизму. Но у неё и не получалось раскисать, ведь рынок непрерывно рос. Великан полностью позеленел и наслаждался перспективами, хлынувшим в страну капиталом. Особенно его радовало, когда Юленька первый раз пролепетала "мама", когда сделала первый шаг.
Рита и сейчас, стоя над детской кроваткой, чувствовала эту свербящую радость у себя внутри. Вдруг она вспомнила, что не смотрела ещё, как рынок сегодня - просто не было сил. Рита проскользнула на кухню, запустила на компьютере программу раскраски, после чего расшифровала цвета:
- Как дочь? Помог ли вибуркол?
Улыбнувшись, она принялась писать ответ:
- Спасибо за совет - уже лучше.
Для обычных людей это выглядело примерно так: купить "Сбербанк" не выше 41, продать "Полюс Золото" по 1364...
P.S. В конце мая 2008 года начальству надоело терпеть особый статус Риты, и её отключили от торговой системы. Индекс РТС в течение следующего полугода снизился в пять раз.