Рано утром несколько курсантов Марсианского ИПК отправились встречать ракету с Фобоса. Она должна была привезти почту, а на обратном пути доставить группу стажеров Института на учебный Стартодром-1 для проведения практического занятия.
Было очень холодно. Ноги легко проламывали тончайшую ледяную корку, за ночь покрывшую знаменитые марсианские пески.
Остановившись у посадочной площадки, курсанты несколько минут ждали, запрокинув головы к почти бесцветному небу.
Послышался нарастающий рев. Напоминая колесницу бога Гелиоса, с неба спускалось огромное, сверкающее струями плазмы и почти невидимое за облаками горячих газов тело.
Когда осел песок, взметенный двигателями при посадке, планетолет открылся во всем своем великолепии. Курсанты восхищено рассматривали этот оснащенный самыми современными двигателями, лучшей автоматикой плазмолет.
Плазменные межпланетные корабли они изучали как машины будущего, на которых им, курсантам, предстояло работать и жить.
Некоторые из учащихся Института лелеяли даже мечты о завоевании Дальнего Космоса. В мыслях они бесстрашно преодолевали барьер Менгу и стремили бег своих плазмолетов к Урану и дальше...
Экипаж плазмолета по магнитным трапам спустился вниз. Командир корабля держал в руке заранее приготовленную пачку писем для курсантов ИПК. Они были его старыми знакомыми, и он всегда был рад вручить им переданные телепочтой желанные весточки.
Стажер Сергей Сапелкин, услышав свое имя, жадно схватил тонкий хрустящий конверт. Да, почерк был ее, бегущий, нежно-небрежный. Задрожавшими пальцами надорвав бумагу, Сергей вытащил сложенный вдвое линованный листок. Сергей долго ждал письма и очень волновался сейчас.
Месяц назад он написал ей: "Сделать это необходимо. Мне не хочется сорить словами, но... Я очень изменился за этот год.
Мне так хочется, чтобы ты каждую минуту была рядом со мной, что я думаю о тебе все время. До тебя всего две недели рейсовым, и это расстояние кажется мне иногда слишком ничтожным.
Я не могу так, девочка. Что-то все-таки внушает мне надежду - ты, возможно, знаешь, сколь сильно это чувство развивается у работающих в космосе. Прошу тебя, ответь мне, ответь искренне..."
Сапелкин пошатнулся, словно его грудь пробила пуля. Ослепнув и оглохнув, он опустился на ледяной песок и вцепился руками в мерзлую корку. Ничего теперь не имело и не могло иметь значения.
"Сережа! Извини, но я скажу тебе не то, что ты хочешь услышать, то, что причинит тебе боль. Я поняла, что ты способен на сильное чувство. Но, прости меня, ты так еще юн и наивен. Я не чувствую к тебе ничего, кроме дружеской симпатии. Прими поэтому мой дружеский совет - мне писать больше не нужно. На твою любовь ответить я не могу".
Сергей не заметил, сколько он просидел так на промозглом ветру. Время для него потеряло всякий смысл. Нет, оправиться он не сможет. Эти годы поглотили все, чем он горел, все, чему он радовался, и нечем было заменить все это.
Его нашел одногруппник Марк Огнев. Заметив неподвижного, уже припорошенного снежной крупой друга, Огнев испугался. Подбежав, потряс его за плечи: "Что с тобой?" По его лицу хлестнул страшный, полный невыплаканных слез взгляд. Губы Сергея, спаянные морозом, с трудом приоткрылись, но не произнесли ни слова.
Огневу некогда было задумываться над этим. С плазмолета махали руками и кричали: "Скорее!"
Схватив Сапелкина за руку, Марк рывком поднял его и потащил за собой. "Сейчас стартуем!" - задыхаясь, крикнул он. Из руки Сергея выпал и умчался, гонимый ветром, смятый листок.
В полете стажеры оживленно переговаривались, через иллюминаторы наблюдая за сменой красок. Когда все заволокла чернота Космоса, группа отправилась осматривать корабль.
Сапелкин, сославшись на нездоровье, угрюмо нахохлился в своем кресле, глядя куда-то в пространство. Он потемнел, сгорбился, обмяк...
Планетолет пришвартовался к Стартодрому-1. Товарищи увлекли Сапелкина за собой, и он машинально подчинился им...
Сапелкин стоял в металлическом туннеле и смотрел вслед уходящим друзьям. Когда они скрылись за поворотом, Сергей, ведомый смутным, но уже решением, повернулся и пошел назад по коридору.
Он вошел в отсек управления старого атомолета "Фортуна". Это был второй после "Норда" корабль, достигший Марса. Списанный, он давно был передан ИПК.
Мозг Сапелкина был приучен к инициативному, упреждающему мышлению. В нем, как на листе бумаги, выползающем из-под каретки пишущей машинки, уже печаталось неумолимое и дерзкое его решение. Одно из тех, на которые были способны в его группе только он и, может быть, еще Марк Огнев.
Охваченный недобрым вдохновением, Сергей подумал: "Это лучший выход. Что же делать, если отнята надежда?!"
Надо было спешить. Взглянув на пульт управления, Сергей улыбнулся. Все шло как по заказу: в баках достаточно жидкого водорода, модуль прочности в норме. Сергей уселся в обширное пилотское кресло, запустил двигатель и уверенно повел "Фортуну" вперед.
Наставник слегка встревожился и вызвал дежурного по стартодрому. Тот растерянно сообщил, что неожиданно, без всякого оповещения, стартовала "Фортуна". Наставник еще больше встревожился и спросил, куда идет корабль.
Секунду помолчав, дежурный уже испуганно сказал, что атомолет летит в направлении барьера Менгу. Курсанты огляделись и увидели, что с ними нет Сергея Сапелкина. Наставник оцепенел. Вперед вышел Огнев.
- Его надо догнать, - убежденно сказал он. - Возможно, Сергей не справился с управлением. С барьером шутки плохи!..
- Да-да, - быстро сказал наставник. - Скорее на плазмолет!
Плазмолет нагонял "Фортуну". Конечно, он имел подавляющее преимущество в скорости. Но находившиеся на его борту люди видели, что время, выигранное Сапелкиным, позволит ему достигнуть барьера прежде, чем они успеют этому помешать.
Отчаянные призывы остановиться эффекта не имели: "Фортуна" на своей предельной скорости сорок километров в секунду летела к барьеру Менгу.
Вскоре плазмолет вынужден был начать торможение. Всякий корабль, подошедший к барьеру ближе чем на двадцать тысяч километров, навсегда оставался в его смертельных тисках.
Делая последнюю попытку, к Сергею Сапелкину по радио обратился Марк Огнев:
- Сергей! Если ты сейчас же не начнешь тормозить, ты врежешься в барьер и погибнешь. Не знаю, какая причина побудила тебя к этому, но подумай о тех, кому причинит боль твоя смерть. Ведь это бесполезная гибель.
Некоторое время радио по прежнему молчало, и казалось, что все уже кончено. Но Сапелкин не хотел быть жертвой несчастного случая. Он стремился декларировать свое решение, оправдать себя принадлежащими уже только ему одному словами.
Вспыхнула лампочка "Прием", и голос Сергея спокойно сказал:
- Мне не о ком думать, Марк, вот в чем причина. Спасибо за совет, но на "Фортуне" уже нечем тормозить. Я взорвал вспомогательные двигатели, поскольку я лишь слабый человек, ха-ха-ха! - и страшный смех раздался в динамиках. -
Отворачивать поздно, и я не хочу. Как знать... Непреодолимых препятствий не бывает. Счастливо, стажеры!
Одиннадцать лет спустя Марк Огнев, начальник Двенадцатой межпланетной экспедиции Луна - Юпитер, поведет свой плазмолет в шестую и последнюю атаку на барьер, который с этого момента будет называться барьером Менгу-Огнева.
В огне брода нет. Память о друге не давала ему отступить. Марк верил в мощь своего корабля, верил своему экипажу. Он должен был пройти! Но барьер пока был силен.
Тогда, истекая кровью, раздавленный переборкой Марк скажет врачу команды: "Ничего, барьер обязательно возьмут. Жаль лишь нашу мечту..."
В последний момент Сергей по приборам понял, что следующего мига уже не будет. Ему оставалось лишь, не опуская головы, принять смерть, и он сделал это. Последним видением Сапелкина было ее лицо, глаза, смотрящие с презрительной жалостью.
Экран озарился клубком яркого света, который быстро вспучился и исчез. До плазмолета донеслось эхо необычайно сильного взрыва. Чуда не произошло. "Фортуна" погибла при столкновении с барьером Менгу.
Что бы там ни было, всегда наступает новый день. Ранним утром этого дня Марк Огнев, понурив голову, сидел за столом в курсантском общежитии. Тяжкие мысли не дали ему всю ночь сомкнуть глаз: "А не виноват ли я в том, что Сергей погиб? Ведь я что-то заметил, но не спросил, не помог..."
Дверь в комнату отворилась, пропустив маленького мальчика - сына одного из колонистов, приятеля Марка. Пахнуло снегом.
Мальчик улыбнулся замерзшими губами и протянул Огневу зажатую в теплой варежке бумажку:
- Дядя Марк, мы в снежки играли, посмотрите, что я нашел.
Марк тоже с улыбкой взял этот линованный листок. Кое-где на бумаге виднелись мокрые пятна, похожие на следы слез, но это был всего лишь растаявший снег. Отдельные слова расплылись, но остальное прочесть было можно.
Потрясенный человек Марк Огнев глянул на стоявшего перед ним мальчика, и в его взоре было столько рыданий и неистовой ругани, что тот подался назад. Но завтрашний космолетчик
Марк Огнев сдержал наворачивающиеся слезы и прижал мальчика к себе.
"Теперь я обязан взять его", - думал стажер.
Он упал по эту сторону стены, сделав все возможное и невозможное, чтобы пробить ее.
Но люди не изменяли себе. И уже жили среди них те, кто обуздает горячие ионы в новом порыве. Спираль вилась неостановимо, и все выше вздымались ее кольца...
Прошло еще одиннадцать лет, и люди в поисках неуловимой истины шагнули к новым, неизмеримо более высоким барьерам.
18-19.08.86-4.01.87-26.08.87-3.09.91
Примечания.
ИПК - институт подготовки космонавтов.
Дальний Космос - пространство от орбиты Марса до орбиты Плутона.
http://napisanoperom.ru/la3DOD459W8kPS5Xw3 - здесь можно купить электронную книгу, цена 100 руб.