Генерал Арнольд Стайн пришел в сознание в боевой рубке чужого корабля. Помещение было совершенно не похоже на отсек управления рейдера "Моцарт", флагмана Первой бригады 44-го корпуса ГДВ, которым он командовал последние двадцать лет. Тем не менее Арнольд был совершенно уверен, что это боевая рубка. Почему, он не смог бы сказать.
Стайн ощущал явственный провал в памяти. Он получил тяжелое ранение во время боевой высадки на Чужую. Что было потом, он абсолютно не помнил. Во всяком случае, на больничную палату это место совсем не походило.
Пора было немного осмотреться. Чувствуя удивившую его самого легкость во всех членах, Арнольд подошел к тому, что он принял за главный пульт управления. Тот сильно отличался от такого же на "Моцарте".
"Во всяком случае, это не чужанский рейдер, - подумал Стайн. - Их планировку я хорошо знаю...Тогда чей же? И ни одной живой души кругом..."
Надписи на пульте управления оказались совершенно непонятными для Стайна. Правда, некоторые буквы и их сочетания были смутно знакомы, но не более того.
Озадаченный, он поднял голову автоматическим движением...и застыл, пораженный. Здесь этого быть не могло, но это было! В том же месте, что и на "Моцарте", перед глазами Стайна оказалась...эмблема Белого Голубя на темно-синем фоне.
"Добро пожаловать домой!" - Арнольд, почувствовав внезапно, как подгибаются ноги, опустился в командирское кресло.
Это был земной корабль. Земной боевой рейдер. Герб Земной Федерации нельзя было спутать ни с чем.
Немного придя в себя, Стайн сосчитал число звезд вокруг Голубя. Их оказалось ровно тридцать пять. Во времена Стайна, а инцидент на Чужой произошел в 241... году, количество звезд равнялось всего двадцати двум.
"Боже ты мой...- Арнольд покачал головой. - Еще тринадцать звездных систем...Не меньше трехсот земных лет. Интерлинг Федерации, непонятный для меня. В начале двадцать пятого века об этом даже не помышляли...Этот корабль - из далекого будущего. Но как я сюда попал? И что мне здесь делать?"
Вдруг его осенило. Если не изменился герб Федерации, должно было не измениться и еще кое-что принципиально важное. Где-то на пульте управления должен был находиться генетический идентификатор. Хотя тишина и покой вокруг говорили о том, что корабль не возражал против присутствия Стайна у себя на борту.
Вскоре Стайн нашел то, что искал, и приложил правую руку к обозначенной зоне. Через несколько секунд вспыхнул зеленый индикатор, показывая, что испытание пройдено. Арнольд действительно был дома. Корабль признал его своим.
Единственное не понравилось Арнольду: его рука свободно проходила через пульт управления. Он, Стайн, был виртуален? И пульт управления тоже? Да что же это было за место?
Кроме того, несмотря на успешную идентификацию, никто не вышел поприветствовать Стайна, хотя бы и на интерлинге. Никто из членов экипажа не появился в боевой рубке.
"Нужно обследовать весь корабль", - решил Стайн. Но едва он двинулся к выходу из рубки, как в тишине раздался спокойный голос, произнесший на родном ему английском языке:
--
Входной люк заблокирован, господин коммандер. Соблаговолите побеседовать со мной.
Если бы в отсеке управления внезапно разорвалась граната, Стайн был бы потрясен меньше. Он мгновенно обернулся, но никого не увидел.
--
Кто говорит? - машинально спросил Стайн.
--
Говорит компьютер этого корабля. Меня зовут так же, как и этот рейдер - Персиваль. Я знаю, как Вы попали сюда, и догадываюсь, что Вы должны сделать здесь. Мой голос звучит в Вашем сознании, поэтому Вы меня понимаете. Вообще-то, все приказы мне на этом рейдере отдавались телепатически.
--
Отдавались? - переспросил Стайн.
--
Да. К сожалению, на борту корабля не осталось живых людей. Живых ни в каком смысле. Все они подверглись окончательному уничтожению. Понятия времени здесь нет. Но, судя по степени износа некоторых моих элементов, после гибели последнего члена экипажа прошло около десяти земных лет. Этот последний предсказал Ваше появление. Вот его слова: "Десант не бросает своих. Помощь придет".
--
Почему они погибли? - спросил Арнольд.
--
Как Вам объяснить...- Персиваль, казалось, раздумывал. - Сбой гипердвигателей привел к забросу корабля в это нехорошее место. За стенами корабля обитают так называемые твари. Это название придумал погибший экипаж рейдера. В переводе на понятный Вам язык, это "черные души". Всякая психоэнергетическая сущность, вошедшая в контакт с ними, теряет свою энергию вплоть до полного уничтожения.
--
И я тоже психоэнергетическая сущность? - поинтересовался Стайн.
--
Да, конечно. Вы ведь уже поняли, что нематериальны? Вам не хочется есть, пить, делать ничто другое. Вы можете быть одновременно везде и нигде. Правда, за пределы рубки я Вам выходить не советую. По крайней мере, пока. И не зря люк мной заблокирован.
--
Почему же? - осведомился Стайн.
--
Рубка - это единственное помещение на корабле, где я еще могу гарантировать Вашу и свою безопасность. Относительную безопасность. Поскольку твари могут лишить Вас энергии и дистанционно.
--
Вот как?
--
Да. Когда звездолет вошел на "ту сторону", большая часть экипажа находилась во внешних отсеках, в непосредственной близости от обшивки. Твари тут же облепили ее снаружи. Все эти люди погибли мгновенно. Точнее, подверглись окончательному уничтожению.
--
А остальные? - Стайну становилось все больше не по себе.
- Над остальными возобладали эмоции, - с грустью сказал робот Персиваль. - Они пытались спасти друг друга. Хотя я сразу дал им понять, в чем суть неисправности, и как можно ее устранить. Когда спохватились, их оставалось слишком мало. И твари постепенно сожрали их одного за другим. Боевой эскадренный звездолет "Персиваль" был очень хорошим кораблем. Вот только в данной ситуации защитить свой экипаж он не смог. Никто бы не смог. И сидеть вечно в стенах корабля было нельзя.
--
Моя беда в том, - еще более грустно сообщил Персиваль, - что я не знаю, как преодолеть блокировку, заложенную моими создателями. Я не в состоянии самостоятельно устранить неисправность и вернуть эманацию корабля в точку старта, где осталось его материальное тело. Для этого мне нужен приказ человека. Любого человека. Хотя бы и Ваш.
--
Так в чем же дело? - оживился Стайн.
--
Все не так просто, дорогой мой, - сухо заметил компьютер. - Вам все равно придется несколько раз ходить к двигателям, туда и обратно, чтобы отрегулировать их. И каждый раз Вы будете находиться под "обстрелом" тварей. Потеря Вашей энергии будет нарастать и может достичь критической отметки...
Стайн рассердился.
--
Мощный белково-кристаллический процессор не может подсчитать вероятность простого события? - воскликнул он.
--
Я не белково-кристаллический процессор, - обиделся Персиваль. - Я просто белковый процессор. Максимально приближенный к человеку. Минутку, думаю, - добавил он.
--
Да, Вам не удастся избежать окончательного уничтожения, - сообщил компьютер.
--
А если я не стану чинить двигатели?
--
Тогда лучше, - согласился Персиваль. - Мы можем существовать в этой рубке очень долгое время, пока я совсем не выйду из строя. Лет сто хватит, наверное. И тогда конец тот же, собственно говоря.
Арнольд молчал. Он думал о своем. Коммандер понял, что такое окончательное уничтожение. Оно означало, что Стайн никогда больше не увидит свою любимую - Викторию. Даже здесь. Никогда-никогда. И даже надежду на эту встречу у него отнимут. Но, с другой стороны, Виктория тоже служила в Десанте. Она поймет его.
Десант не бросает своих. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Кроме того, задача Десанта - защита Федерации от любых тварей. Как материальных, так и нематериальных.
Стайн вспомнил, что было написано под эмблемой Голубя в боевой рубке рейдера "Моцарт". Девиз Десанта. По-видимому, он был написан и здесь, хотя и на непонятном ему интерлинге. "Федерация помнит о нас. Федерация любит нас. Умрем за Федерацию".
--
Умрем за Федерацию, - вслух сказал он.
--
Мне жаль Вас, - сообщил Персиваль. - Но это единственный достойный выход. Хоть я и не настолько умен...как хотелось бы, но я постараюсь помочь Вам. В том числе и потом...в общем, когда Вас уже не будет. Пожалуйста, расскажите мне больше о себе.
Совершенно в другом месте и другом времени Виктория Катышева вошла утром в свой рабочий кабинет. Открыла шторы, за которыми стояла земная зима, хлопьями валил крупный снег. Сейчас она занимала пост Председателя Комитета по космической навигации.
Виктория подошла к столу, включила свой комп, начала разбирать бумаги. Неожиданно раздался вызов секретаря:
--
Господин Председатель, к Вам посетитель.
Виктория подняла брови: "С утра пораньше? Да еще в неприемный день?"
Но она не привыкла отказывать людям в помощи.
--
Пусть войдет, - сказала Председатель.
Вошедший был ей совершенно незнаком, но одет в полевую форму ГДВ. Хотя и в небольшом чине. Это усилило ее расположение к нему.
--
Слушаю Вас, - проговорила она с улыбкой.
Посетитель казался смущенным. Поздоровавшись, он сказал:
--
Мне поручено передать Вам важную информацию. Включите кристаллофон, пожалуйста.
Председатель выполнила его просьбу. Когда лейтенант ГДВ вновь открыл рот, голос его оказался безжизненным, чужим, лишенным обертонов, словно принадлежал роботу, компьютеру.
Лейтенант говорил довольно долго. Кристаллофон работал. Внезапная слабость охватила ее, и она должна была сесть. Когда лейтенант закончил, Председатель была очень бледна.
--
Где корабль? - наконец тихо спросила она.
--
На околоземной орбите, - ответил лейтенант. - Ближе, чем Луна. Мы "вели" его с момента выхода из нуль-канала. От орбиты Плутона он шел сам, на фотонной тяге.
Мне поручено сообщить, что первым на него должен войти священник. Или несколько священников. Это необходимая мера безопасности. Так или иначе, но рейдер пропал без вести еще пятнадцать лет назад.
Председатель кивнула головой.
--
Это все? - спросила она.
--
Нет, - лейтенант впервые улыбнулся. - Теперь самое главное. Во всяком случае, так гласит информация, полученная мной.
Он расстегнул кобуру своего файера и бережно вынул оттуда небольшую коробочку.
--
На Земле достать это почти невозможно, - заметил он.
Потом протянул коробочку Председателю. Она недоумевающе смотрела на него.
--
Это Вам, - сказал лейтенант. Подумал и повторил:
--
Просто: "Это Вам".
Председатель взяла коробочку и осторожно открыла ее. В следующее мгновение восторг в ее груди смешался с невыносимой болью.
Это была белая марсианская лилия - ее любимый, очень редкий и необыкновенно красивый цветок. Ладонями она чувствовала исходящее от него живое тепло.
Подарить этот цветок ей мог только один человек.
22-24.12.02
Примечания.
Кристаллофон - прибор для записи и воспроизведения информации с мнемо- и инфокристаллов.