Skylin : другие произведения.

Так не бывает

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отдельный рассказ. Немного грустный, вместе с тем очень светлый. Хотелось сказать многое, но слов, как всегда, оказалось слишком мало. Надеюсь, что вам понравится. Зы) рассказ написан за два часа.


Так не бывает.

   Так не бывает.
  
   Улыбнуться на прощание, оставив легкую грусть и толику радости. С фальшивым "будем друзьями" малодушно убежать и тихонько рыдать в уголочке.
  
   Паршивый нам сказочник попался. Двоечником, наверное, был. Вот и сказка кривая получилась - походила, побродила, махнув рукой на все это безобразие. И правда, не бывает так. А может и бывает, но не для нас.
  
   Хлопнуть дверью, да так, чтобы известка с потолка посыпалась и косяк вывернуло. Разозлиться и наговорить ворох колких незаслуженных слов. Если плохо, то сделать еще больнее. Когда плакать - бить посуду в мелкую крошку. И по лицу хлестать, чтобы кровь текла. Обидеться, обидеть и не суметь простить. Не обрести прощение.
   Только не смотреть в глаза. И свои не показывать. Там давно не осталось ничего кроме пустоты и равнодушия - к другим, к себе, к тому, что будет завтра.
  
   Так не бывает. Принцы вымерли, наверное, еще в эру динозавров. А может, их и вовсе не существовало. ..
  
   Жить одним днем, не планируя ничего дольше, чем на пару часов. Мечтать только о том, что можешь и сам получить без особого труда. Идти на работу, улыбаться коллегам той самой, ничего не значащей улыбкой и получать в ответ такие же - вежливо-картонные оскалы. А в конце недели позвонить подружкам и поехать в какой-нибудь клуб. Смотреть в пустые-пустые глаза с какой-то страшно-обидной искоркой злорадства и удовлетворения. И веселиться - отчаянно, бездумно, как в последний раз. И смеяться - громко, дико, не останавливаясь. Пить горькое-горькое мартини, не замечая комок чуть ниже ключиц. И курить, выпуская тонкие струйки едко-ментолового дыма.
   Когда совсем стемнеет, можно кого-нибудь поймать. Кого-нибудь с такими же жутко-пустыми глазами, но сильными руками и теплыми ладонями, которые согреют твои, заледеневшие пальчики и озябшие плечи. И не думать. Забыть и притвориться, что все правильно. Вот как бывает.
  
   Просто не повезло. Просто не сложилось. Так просто, что невозможно понять.
  
   Проснуться на следующее утро и поспешно уйти, или закрыть за чужой спиной дверь. И совсем немного кривиться от отвращения к себе. Пить кофе. И курить, курить, курить, курить, курить.... пока вся комната не пропахнет и глаза от дыма не заслезятся.
  
   Уже полтора года зима - морозная, кипельно-белая. Так холодно, что снежинки на ресницах не тают. Скрип от торопливо-радостных шагов. Звонкий смех и облачко пара вокруг. И выцеловывать улыбку. И не верить. Счастливо вздыхать, что так не бывает. И снова выцеловать притворно-сердитую морщинку между бровей . Молить Богов, чтобы не смотрели, не завидовали, не отняли... И обнимать, как больше никто не обнимет.
  
   А дальше по кругу: работа, дела, опротивевшее тупое веселье... Слишком много бессмысленных слов, когда самое главное сказать уже некому. Подолгу гулять, слушая, как скрипит снег под подошвой ботинок. Равнодушно чувствовать холод, который никогда не сравнится с тем, другим. Смотреть на людей, заглядывать в лица. И искать. Снова и снова, каждый день. И улыбаться, все так же - пусто-радостно.
  
   А дороги скользкие - городская служба не успела расчистить снежные завалы за ночь. И ветер от бешено-быстрой поездки. Всего один шлем на двоих, который почти насильно одевают тебе на голову. Совсем немного надуть губы, чуть-чуть завидуя, что не можешь чувствовать колючий воздух на лице. И крепко прижаться - все-таки первый раз катаешься на мотоцикле. Почти лететь. С визгом, разумеется, счастливым. Разумеется, неприлично-громким. Таким же, как ответный смех.
  
   Когда станет возмутительно-поздно - вернуться домой. Открыть пустую промерзшую, несмотря на исправно работающее отопление, комнату. Разогреть рыбу и даже выложить в миску, поставить около холодильника, чтобы вспомнить, как отдавала наглое мяукающее создание знакомой девчонке и немного устыдиться, как будто снова увидев незаслуженно-обиженные зеленые глаза. Такие зеленые, что...
  
   Слишком крутой поворот, слишком большая скорость, слишком сильный ветер. Визг тормозов, короткий, но какой-то обидный полет и еще более обидное преземление. Хруст. Тишина - жуткая, разрывающая на части. Хриплое, испуганное дыхание. Липкая струйка от правой брови и дальше по щеке. Золотой, сияющий на холодном зимнем солнце, купол с крестом на самой вершине. И медленно падающие снежинки.
   Бом... Бом... Бом... Бом.... Бом...
   Ползком по снегу, настолько быстро, насколько позволяют сдавленные тугим обручем ребра. Рванные облачка пара, вылетающие нервно-часто . Дрожащие, почти негнущиеся пальцы. Красная плоска на побелевшей щеке. Несколько соленых капелек.
   Бом... Бом... Бом... Бом... Бом...
   Глаза. Обжигающе-зеленые. Такие зеленые, что больно смотреть. Секунда за секундой потухающие до грязной серости. Облачко пара, хрипло-испуганное. Последнее. Пойманное почти такими же холодными, словно одеревеневшими, губами.
   Бом... Бом... Бом... Бом.... Бом...
   А еще бывает вот так.
  
   Сидеть на подоконнике, оставив за спиной темную пустую комнату. Такую же пустую, как твои глаза. Вдыхать горько-ментоловые струйки и стряхивать пепел, наблюдая, как постепенно исчезают искорки. Двенадцатый этаж как-никак. И растирать колено. Скорее по-привычке, чем от необходимости. Вспоминать каждый изгиб кривого белесого шрама от середины бедра до самого сгиба ноги. Десять швов. Провести кончиками пальцев по еще одной снежно-белой полоске - от кончика правой брови через висок, к уху. Пятнадцать ювелирно-точных швов. Или вспомнить, как ныла спина по осенними серыми вечерам. Восемнадцать швов.
   Ангел уберег, говорила тогда старенькая медсестра с жалостливо-добрыми глазами.
   За такими ангелы не присматривают. Таким ангелы не нужны. Такие еще и с десяток пуль стерпят. И горную реку переплывут. И сигарету без спичек зажгут. И о судьбе расскажут без всяких карт, зеркал и амулетов. И боль зашепчут. Потом счастливо рассмеются, назвав все обманом зрения или фикцией.
   Только свою судьбу запрещено читать. Особенно на родных, особенно на любимых. Боги нетерпеливых не любят и немножко завидуют.
  
   Не удержалась. Прочитала.
  
   И такие влюбляются. И смеются. И хмурость выцеловывают. А потом ненавидят зиму и обжигающе-зеленые глаза.
   Бом... Бом... Бом... Бом.... Бом...
   Курить, курить, курить, курить... Сидеть на подоконнике до самого рассвета. И горько-ментоловый дым комком чуть ниже ключиц. И по привычке растирать колено - от середины бедра до сгиба ноги. Иногда сжимать руками виски, опасливо прикасаясь к кончику правой брови.
   Наблюдать за огоньком последней сигареты - слишком горькой даже для твоих пустых глаз. А потом резко оттолкнуться. И полететь вниз быстро-быстро, зная, что все равно никто не увидит. Не сможет. И если сможет, то уж точно ничего не скажет.
   И лететь вниз, потом резко вверх и вперед. До золотого купола. И совсем немножко грустить. Светло-светло. Ловить снежинки, чтобы растаяли на алых с мороза щеках. Улыбаться, совсем немного, почти украдкой.
   Бом... Бом... Бом... Бом... Бом...
   Бежать до высокого серого дома, встретиться с сонной хозяйкой. Зачем-то плакать и смотреть, как испугано, с легкой опаской, приподнимаются тонко выщипанные бровки. Опять плакать и представлять, что, наверное, неприятно выглядят слезы в твоих пустых глазах. Потом сжимать уже немаленький серый комочек, с обжигающе-зелеными изумрудами - немного сонными, но, тем не менее, невероятно наглыми.
   - Спасибо, - шепотом, выдыхая в дымчатую шерсть.
  
   - ... такая же, как твои глаза...
   - Так не бывает!
  
   И прижимать серое возмущенно мяукающее создание к себе, кутая в старый свитер, потому что куртка осталась дома. Впрочем, как и ключи. Снова бежать. И смеяться. Тихо и осторожно-счастливо. Чувствовать, как шелковистая шерсть проходит сквозь пальцы. И заглядывать в блестящие изумрудно-зеленые плошки. И радоваться, что никто не может видеть - слишком уж не хочется делиться этим моментом.
   Сбить кого-то с ног. Выпустить от неожиданности кота. И ловить вдвоем испуганно орущее создание. Поймать, прижать к себе и вспомнить, что невидима. Удивленно-сосредоточенно обернуться. Поймать (или быть пойманной?) дымчато-серые глаза. С золотыми искорками.
   Не менее удивленно наблюдать, как на плечи опускается только что вытащенная прямо из воздуха куртка. Твоя. Хмуриться и тянуться к теплу. Почти забытому за полтора года.
   И улыбнуться, по-настоящему. И получить такую же улыбку в ответ. Прошептать:
   - Так не бывает.
   - Бывает. Мы ведь профессиональные сказочники.
   - Только нельзя никому говорить об этом.
   Поймать (или быть пойманной?) удивленные дымчато-серые глаза с невозможными золотистыми искорками.
   - Мяу-у-у-у!
   - А у меня даже молока дома нет, - растерянно пропустить между пальцами шелковистую шерсть. - Эх, чудо ты, волосатое...
   И долго-долго смотреть в колдовские глаза, видя отражение своих - с бешено мечущимися золотыми искрами. И улыбаться. А потом осторожно думать, что так не бывает.
  
Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"