Киру не везло. И это ещё мягко сказано. С самого детства, с семимесячного возраста, когда он остался без родителей, и его взяла на воспитание тётя, невезение не покидало малыша ни на минуту. Но, скорее, оно началось с самого рождения. Ведь родился он недоношенным, болезненным, едва не умер в первые секунды после появления на свет и, к тому же, рано осиротел. Это злой рок или предопределение судьбы?
Невезение стало неотъемлемой частью жизни Кира. Конечно, всё можно отнести к банальному стечению обстоятельств, или посчитать болезненным восприятием личности собственных неудач. Но стало аксиомой, что приборы возле него портились, даже те, которые вообще невозможно сломать. Это знали все, и потому мальчика никогда не приглашали в гости. А ещё у него в руках с удивительной повторяемостью рассыпались стулья. Ломалась и другая мебель, если он какое-то время находился рядом.
Кир привык и почти не обращал внимания, когда перед ним не открывались двери, петли которых поразительно быстро приржавливали друг к другу, хотя кто-то в них только проходил. Под ногами Кира едва не каждый день проваливался пол, на его несчастную голову срывалась штукатурка, а то и вовсе обрушивался потолок. Особенно в старых домах.
Про деньги и говорить нечего. Кир предпочитал вообще не держать их в руках. То его обворовывали, даже если в кармане было несколько монет. То он попадал в неожиданный пожар, и на нём сгорала вся одежда. То на тротуаре сбивала машина, и его обчищали. А порой деньги и вовсе сами по себе просто куда-то пропадали.
В играх со сверстниками команда Кира неизменно проигрывала, независимо от того, когда он выходил на поле, или садился за стол. Мяч спускал, биты и клюшки ломались, новые коньки мгновенно тупили, а цифровая электроника начинала глючить. Поэтому Кир был персоной нон-грата везде, где имелась хоть какая-то аппаратура.
Человек ко всему привыкает и постепенно смиряется. Для самоутешения он решил, что так даже лучше: никто не мешает, никаких обязательств, а значит, меньше проблем. И всё бы ничего, но человек не может быть один, особенно когда молод и только вступает в жизнь.
Со всеми странностями Кира смирялась лишь его тётя Вера. Наверное, потому, что сама одинока, а в их старом домике уже давным-давно всё и так сломано. А ещё она искренне любила несчастного племянника и сочувствовала ему. Она ведь тоже по-своему невезучая: не создала семью, не родила ребёнка. А если этого нет в жизни женщины, то в чём же ещё счастье?
Кир находил утешение не только у заботливой тёти, которую очень любил. У него была страсть. Единственное, в чём ему везло, это учёба. Он старался и, возможно, нормальный человек на его месте стал бы отличником. Но у людей всегда срабатывает эффект предубеждения, который напрямую зависит от мнения коллектива. Так было и с учителями Кира, занижавшими ему отметки. Привыкнув к своей жестокой судьбе, он не жаловался, а находил удовольствие в постижении нового. Все учебники, пока те не сгорали, не терялись, не тонули в реках, он прочитывал от корки до корки. А благодаря отличной памяти, мог легко извлечь из неё всё необходимое. Поэтому, даже, несмотря на то, что много времени он проводил то лёжа в больнице, то выздоравливая дома после очередного несчастного случая, учёба давалась ему легко.
По окончании школы Кир поступил в университет, сдав все экзамены на 'отлично'. В тот момент он был по-настоящему счастлив. Впервые в жизни удача ему улыбнулась. Молодому человеку просто не верилось, что может быть так хорошо. Впрочем, и тут не обошлось без неприятностей. Принимавшие экзамены преподаватели были озадачены уровнем письменных работ абитуриента и низкими отметками в табеле. Они даже посчитали, что он обманул приёмную комиссию, и устроили буквально допрос с пристрастием по всей школьной программе. А Кир, с улыбкой на губах, без запинки пересказал наизусть почти все учебники. По окончании экзамена преподаватели университета ему аплодировали. И талантливому абитуриенту было предоставлено право бесплатного обучения.
Кир не мог поверить своему счастью. Удача окрылила его, и он воспрянул духом. Но, к сожалению, полоса везения продлилось недолго. Через два месяца Киру исполнилось девятнадцать лет, и в тот же день умерла тётя Вера. Это для него оказалось ужасным ударом. Она была ему опорой, другом и наставником. А её уход стал переломным моментом в жизни Кира, и теперь у него всё делилось на 'до' и 'после'. Когда есть хоть одна родственная душа, к которой можно обратиться просто за добрым словом, то жить намного легче. Но теперь он остался совсем один.
Смерть тёти выбила Кира из колеи, которую он старательно прокладывал в жизни. Но всему есть предел. Стойко мирившийся с любыми невзгодами, Кир, в конце концов, тоже сломался. Похоронив тётю, он ушёл из университета. Ему казалось, нужно поменять имя, место жительства и тогда повезёт. Но, судьбу не изменишь.
* * *
Космическое сражение было в самом разгаре, когда один из малых боевых звездолётов оказался подбит. Истребитель потерял управление, и искорёженной грудой металла падал на притягивавшую его планету. Корабль был обречён, и пилот знал об этом.
Кир с горькой усмешкой отпустил рычаги управления, и наблюдал, как смерть несётся ему навстречу. Вот и конец его невезучей жизни. Он уже больше ничего не мог сделать. Вся электроника сгорела, а без неё корабль всё равно, что тело без души.
Перед глазами Кира вновь предстал образ Леи, единственной девушки, которая смогла его полюбить. Но и она не выдержала. 'Прости меня, - сказала Лея. - Я буду казнить себя, но больше так не могу'. Это было через год после их встречи. Странно, но сегодня при воспоминании о ней слёзы не выступили из глаз. Видимо, зарубцовывается и эта рана, которых накопилось бесчисленное множество в его исстрадавшейся душе.
Однажды в детстве тётя водила Кира к ведунье. Она была испугана несчастьями, постоянно случавшимися с её племянником. Ясновидящая долго разглядывала шестилетнего мальчика, и затем сказала, что он рождён быть великим. 'Подумать только, - потешался Кир. - Да я велик лишь в своих несчастьях'. Но всё же эта мысль помогала ему выдержать невзгоды, лавиной обрушивавшиеся на его голову.
При входе в атмосферу загорелась обшивка звездолёта. Истребитель был сконструирован из лёгких металлов, и предназначался лишь для космоса. А сейчас корабль, а вернее, то, что от него осталось, со стороны походил на огромный факел, несущийся к планете. Кир стоически наблюдал, как смерть всё ближе подкрадывалась к нему. Хорошо ещё, он в салоне один, и гибель коллеги не ляжет грузом на его несчастную душу.
После разрыва с Леей, Кир вновь решил круто изменить судьбу, и пошёл на военную службу. К своему удивлению, он сразу же попал в звёздный флот, и даже стал пилотом. А это было заветной мечтой большинства его ровесников. Казалось, злая судьба, наконец, оставила Кира. И помогли ему снова отменная память и знания. При поступлении он на 'отлично' сдал все тесты, и его зачислили в элиту армии.
Киру нравилась служба. У него пела душа, когда бороздил просторы космоса. А истребитель ни разу не сломался, что удивительно. Только вот любая другая техника, возле которой он оказывался, выходила из строя. Но это уже не заботило его. Правда, суеверные механики всегда гнали Кира подальше от своих кораблей, над чем посмеивались коллеги. Но он стоически переносил все неурядицы. Командование не раз хвалило его за добросовестность и отличные результаты. А для человека, привыкшего к неудачам, это было главным в жизни.
Хвостовое отделение корабля разорвало ещё в космосе, после попадания вражеской торпеды. При входе в верхние слои атмосферы, крылья быстро оплавились. И теперь, с отрешённым безразличием, Кир наблюдал горение пульта управления. Смерть уже рядом. До неё можно дотянуться рукой. К счастью, пилот в космическом скафандре, который пока защищал его. Но надолго ли хватит этой последней преграды, сохранявшей ему жизнь, неизвестно. Разгерметизация салона произошла давно, и теперь считанные мгновения оставались до гибели пилота.
Всё же Кир долетел до поверхности нового мира. Останки корабля врезались в планету, и он потерял сознание. Жизнь ему спасло амортизационное кресло, принявшее на себя основной удар.
* * *
Открыв глаза, Кир осмотрелся. Перед ним ещё была стена огня, а навстречу летела планета. Но сейчас вокруг тьма, прохлада и тишина. Ничего не болело, а значит, кости целы и даже синяки привычно не саднили кожу. 'Я жив, - первая здравая мысль в голове. - Но почему? Неужели смерть испугалась меня?'
Кир пошевелился и понял, что лежал обнажённым. Где скафандр, оставалось лишь гадать, чем он и занимался. Но вот помещение наполнилось голубым светом. Лампочка под потолком едва горела и не позволяла рассмотреть стены. Но её спектр всё объяснил космонавту. Он выжил, но это не тот случай, когда нужно радоваться. Кир оказался в плену у ицков.
Ицки - агрессивная раса, вторгшаяся в космическое пространство землян. Это в сражении с ними Кир был подбит. У них метаболизм как у человека, и они стремились завоевать пригодные для жизни миры. Им удалось захватить пограничный рубеж - планету Гера, названную в честь древнегреческой богини за её своеобразный капризный климат. С мирным населением ицки обошлись жестоко, безжалостно уничтожив примерно двадцать тысяч человек с женщинами и детьми.
Едва Кир подумал о врагах, распахнулась низкая дверь, и в неё вошёл ицк. Это существо небольшого роста на шести лапах с противной собачьей мордой. Вообще многоножки весьма отталкивающие твари. Они смердели тухлыми яйцами, их покрытые шерстью тела казались облитыми нечистотами, а чёрные острые глаза будто сверлили энерголучом.
Ицк остановился в паре шагов от пленника. Сейчас он похож на гигантского муравья, прижавшегося к земле. Все формы и пропорции его тела имели что-то неправильное и чужое. Ицк прогнулся и, оставшись на четырех задних лапах, две передние скрестил на груди. Теперь он возвысился на целый метр. Кир с философским безразличием наблюдал за ним. Хотя ему довелось впервые увидеть врага, с которым воевал уже несколько месяцев, он отлично понимал - ничего хорошего его не ждало.
Ицк что-то произнёс на своём лающе-шипящем языке, и мотнул головой в сторону двери. А затем он громко выпустил воздух из заднего прохода, вероятно, показав отношение к пленному. Человек всё понял и без переводчика.
Неторопливо поднявшись, Кир проверил тело на переломы и ушибы. Возможно, его накачали какими-то лекарствами, поскольку он вообще ничего не чувствовал. Или это шок после аварии. Время покажет.
Пленник направился к двери. Ему сейчас безразлично куда идти, потому что знал - это конец. От ицков не спастись. Да и зачем? Разуверившись в жизни, в последние дни он сам искал смерть.
Когда Кир проходил под лампочкой, та, мигнув, погасла. Человек усмехнулся в окутавшей его тьме. Ничего не изменилось.
Пленника вели по коридорам станции. Киру пришлось идти пригнувшись, ведь эти помещения не предназначены для человека. Вокруг, будто гигантские тараканы, на шести лапах сновали ицки, с заметным интересом разглядывая пленника. Они, вероятно, с удовольствием вонзили бы свои зубатые пасти ему в глотку.
Кира провели то ли в кабинет, то ли отсек, то ли пещеру. По человеческим меркам помещение не походило ни на что цивилизованное. Огромная собачья будка - это сравнение показалось ему вполне приемлемым.
Три ицка расположились на персональных тумбах. Перед каждым стояло по более высокому столу, на которых были разложены непонятные устройства. Разумные существа окружают себя всевозможными предметами и инструментами, приспособленными для их тел. Поэтому Кир не мог понять, что увидел.
Привыкнув к одежде, человек воспринимает её в качестве второй кожи, ведь она обеспечивает тепло, комфорт и защиту. Но ицки, похоже, не нуждались в этом, и выставляли свои мохнатые тела на обозрение. На Кира их вид производил отталкивающее впечатление. Может, точно так же и многоножки относились к нему, но это его не трогало.
Согнувшись неудобно стоять, и Кир присел на корточки у двери. Ицки не возражали, чтобы пленник сидел. Они немного посовещались, наполнив помещение гавкающе-шипящими звуками, и начали допрос. У них был электрический переводчик, который произносил на человеческом языке простые вопросы, часто сформулированные некорректно и неправильно, так что их смыл, порой, терялся. Но Кир отвечал, пока многоножки не касались военных тем.
Спросили его имя, поинтересовались, сколько он может оплодотворить самок. Очень удивились, когда пленник ответил - по желанию. Затем пытались разобраться, кто он - не важная ли шишка, имеющая право убивать коллег? Но тут вышел из строя электронный переводчик и допрос прекратился. Затем погасли две лампы. Лежавший справа от человека ицк залаял от боли, когда в его лапах сломался какой-то предмет.
Кира перевели в другое помещение. Те же, либо иные многоножки продолжили допрос. Кир так и не научился различать врагов. Хотя это и не столь важно. Минут пять спустя всё оборудование в помещении было сломано.
Ицки недоумевали по поводу непонятных поломок, но вскоре заметили, что аппаратура выходит из строя лишь в присутствии человека. К тому времени множество их помещений были обесточены, изломаны и пришли в негодность. Даже мебель, и та рассыпалась в прах.
На следующий день Кира вывели за пределы военной базы и заперли в деревянный сарай, оставшийся тут, по-видимому, ещё со времени проживания людей. Допросы больше не проводили ввиду того, что оборудование сразу же ломалось в его присутствии, а человеческого языка ни один ицк не знал. Слишком отличались речевые и мыслительные системы их рас.
Кира продержали в сарае почти неделю. Благо, стоял тёплый сезон, и он не мёрз. Его вообще не кормили. Но в это время шли дожди, крыша протекала, и он мог напиться вволю, и тем продлить ещё на один день свою несчастную жизнь.
По подсчетам Кира была среда, когда к нему пришли ицки. Измученного и голодного пленника многоножки вытащили из сарая за волосы и бросили. Он с трудом встал на трясущиеся от слабости ноги, и гордо выпрямился, с презрительной улыбкой глядя на иномирян.
Оказалось, ицки понимали выражение человеческого лица. Как же они ненавидели его взгляд. Пленник всем своим видом показывал - он не сломлен голодом и одиночеством, на что рассчитывали захватчики. И многоножки ещё больше озлобились.
Ицки непрерывно гавкали. По-видимому, не могли прийти к соглашению, и всё больше резких звуков, переходивших в визги, стало долетать до пленника. Он понял - сейчас решалась его судьба.
Кир отвернулся от многоножек, и с восторгом осмотрелся. Он никогда не был на Гере, но даже в нынешнем состоянии не мог не заметить удивительной красоты этого мира. С вершины холма он видел: теряющиеся в серо-голубой дымке своеобразные, не похожие на земные, горы; лес, густым тёмно-зелёным ковром укрывший этот мир; птиц в небе, издававших волшебные переливающиеся звуки. Кир ощутил прелесть Геры. Ему нравилось всё, что видели глаза. И он поймал себя на мысли: здесь он хотел бы жить.
Резкий звук раздался сзади. Кир обернулся. Ицки стояли полукругом, наставив на пленника лучемёты. Многоножки намеревались убить человека, но оружие не работало. Вдруг у одного из них ствол взорвался прямо в лапах, и тот замертво рухнул. Это взбесило кровожадных вояк, и они бросились на человека, даже не пытавшегося защищаться. Острые зубы хищников жадно вцепились в его мягкую плоть и принялись рвать.
Кир умер сразу. Он был слишком измучен и истощён, чтобы бороться за жизнь. А ицки жадно глотали куски мяса и захлебывались человеческой кровью, давая выход наружу своей врождённой звериной жестокости. По древнему обычаю многоножки пировали над останками врага, тем самым унижая пленника и якобы обретая власть над его душой.
Обглоданные кости человека ицки играючи разбросали по всему холму, и затем с победным видом удалились на свою базу.
* * *
Спустя неделю люди отвоевали у ицков планету Гера, не оказывавшую, к всеобщему удивлению, никакого сопротивления. Уже после высадки на поверхность, солдаты обнаружили, что всё оборудование захватчиков было сломано. Причины этому так и не смогли найти. Долго ходили слухи о якобы новом оружии земных спецслужб, настолько засекреченном, что о нём не ведало даже начальство звёздного флота, которое обязано знать все последние достижения в военных разработках.
Гера занимала важное стратегическое положение, и её возврат имел огромное значение в ходе боевых действий. Это стало переломным моментом в войне. Лишившись базы, захватчики были вынуждены удирать, и земляне полностью изгнали многоножек.
* * *
После победы над ицками люди пытались возродить колонию на Гере. Она находилась на границе с территориями, принадлежавшими иным расам, и человечеству был необходим здесь аванпост. Но все попытки заселения оказались безуспешны. Тут любая техника выходила из строя, даже та, которая вообще не должна ломаться, чего прежде здесь не наблюдалось. Сами по себе начинали рушиться ещё недостроенные дома, взрывались боеприпасы, прямо в воздухе теряли управление и затем падали летательные аппараты. Даже еду и то невозможно было сварить. Она из состояния неполной готовности сразу же становилась подгоревшей и испорченной. Остатки самых приверженных колонистов, до последнего сражавшихся с планетой, были эвакуированы.
Говорят, лишь одна женщина не покинула Геру. Её звали Лея. Она поселилась в маленьком домике недалеко от бывшей военной базы ицков у подножия холма. Провожая колонистов, покидавших планету, она улыбалась, прижимая к себе двух детей близнецов.
Пилот последнего корабля утверждал, что, взлетая, рассмотрел на экране неясную тень мужчины, стоявшего возле Леи. Кто он, так и осталось загадкой, поскольку возвращаться для выяснения его личности никто не пожелал.
С тех пор Гера является закрытым миром. Туда не решится совершить посадку ни один здравомыслящий пилот. Это неминуемо приведёт к поломке если не всего корабля, то каких-нибудь важных частей, что в дальнем космосе большая проблема. Лишь в звёздных каталогах всё ещё числится странный мир, столь негостеприимный к цивилизации. Быть может, со временем проклятие будет уничтожено, и найдётся смелая личность, которая рискнёт обосноваться здесь.