Аннотация: О разведчиках Великой Отечественной Войны
РАЗВЕДЧИК СМЕЛЫЙ
"Смелого пуля боится,
Смелого штык не берет".
(из стихотворения А.А.Суркова "Песня смелых")
После инструктажа в штабе полка разведчиков отпустили готовиться к предстоящей ночной вылазке в тыл к немцам за "языком". В преддверии Нового 1943 года линия фронта стабилизировалась, велась позиционная окопная война. В штабах воюющих сторон разрабатывались планы предстоящих перегруппировок войск с целью нанесения по противнику упреждающего удара. И немцы, и русские прощупывали друг друга с помощью авиационной и фронтовой разведок. Собираемые оперативные сведения о противнике постоянно анализировались, проверялись и перепроверялись.
Ближе к ночи пятеро разведчиков были готовы к выполнению поставленной командованием задачи. Они вышли из своей землянки и гуськом, друг за дружкой, в ослепительно белых маскхалатах направились к передовой. Впереди строя шагал командир взвода разведки лейтенант Плетнев. Достигнув передовой линии обороны, они попрыгали в траншею полного профиля и направились на правый фланг третьей роты капитана Фокина.
- Разведчики...
- Разведка пошла...
Зашептались в окопах бойцы. Многие из них сочувствовали разведчикам, отправлявшимся к немецким окопам, ежеминутно рискуя своими жизнями. Некоторые солдаты, в основном, из последнего пополнения, не успевшие побывать в первом бою и понюхать пороха, восхищенно смотрели им вслед. Один из нескольких рядовых, остававшихся в живых из летнего призыва 42 -го года, пожилой стрелок Варламов осенил прошедших мимо разведчиков крестным знамением, прошептав еле слышно:
- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа...
На правом фланге, в последнем, просторном окопе располагался пулеметный расчет из двух бойцов, на краю бруствера виднелась черная станина "максима".
Лейтенант разведчиков Плетнев построил своих подчиненных, тщательно осматривая каждого.
- Все документы, награды, фотографии сданы? - спрашивал он у разведчиков, зная наперед их ответы.
- Так точно, сданы, - негромко отвечали бойцы своему командиру.
- А теперь попрыгаем, - приказал лейтенант и пятеро разведчиков начали подпрыгивать, а затем "бежать" на месте.
Ни у кого ничего не звенело и не издавало посторонних звуков. Командир остался доволен. Он подошел к сержанту Смелому, который держал в руке медицинские бинты.
- Можете приступать, - разрешил Плетнев, и, отведя чуть в сторону сопровождавшего разведчиков взводного Антипова, начал с ним что - то обсуждать.
Спустя несколько минут сержант Смелый стал походить на настоящего снежного человека. Белый маскхалат, такого же цвета валенки и рукавицы, белая шапка - ушанка без звёздочки и плотно забинтованная с помощью товарищей голова и лицо. Висевший на плече кавалерийский карабин с оптическим прицелом был весь аккуратно обмотан белой тканью. И только одни горящие глаза да широкий рот оставались заметны вблизи на молодом, коренастом разведчике.
- К выполнению боевого задания готов, "снежный человек"? - с чуть заметным юморком спросил подошедший к сержанту Смелому командир разведки, окидывая цепким взглядом с ног до головы своего подчиненного.
- Так точно! - отвечал "снежный человек" - разведчик своему командиру, смотревшему на часы.
- Тогда выдвигаемся, пора, - подытожил командир полковой разведки и, посмотрев на стоящего первым в шеренге рослого старшину, отдал негромко приказ:
- Кавун, пошёл.
Когда первый разведчик скрылся за высоким бруствером, он окликнул второго:
- Давай, Костин.
Третьего разведчика, невысокого, плотно сбитого ефрейтора Мешкова Плетнев назвал по имени:
- Николай, твоя очередь.
Четвертым траншею покинул сержант Смелый. Командир взвода лейтенант Антипов крепко пожал руку Плетневу, сказав напоследок:
- Удачи вам. Мы готовы вас встретить.
- Будем живы - не помрем, Иван! - ответил командир разведки и с легкостью снежного барса выбросил своё тело из траншеи.
По-пластунски разведчики преодолели часть "ничейной" нейтральной полосы с нашей стороны, подползли к тянущейся витками вдоль нее колючей проволоке. Ползущий впереди старшина Кавун перевернулся на спину, вытащив из валенка ножницы - кусачки, начал аккуратно перекусывать металлическую сетку. Его движения были настолько уверенны и профессиональны, словно он всю свою сознательную довоенную жизнь только тем и занимался, что перекусывал эту самую ржавую проволоку. Молча, не поднимая над снегом голов, разведчики наблюдали за работой своего товарища. Рослый старшина развёл колючку рукавицей в разные стороны. Проход в проволочном заграждении был готов. Кавун, прежде, чем перевернуться со спины на живот, засунул ножницы в битый валенок, махнув рукой товарищам.
Они поползли дальше, зорко всматриваясь в каждый метр опасной снежной равнины, оставляя на снегу не совсем ровную следовую полосу от пяти человеческих тел. Неожиданно сержант Смелый подал товарищам условный сигнал остановки, издав писк полевой мыши. Он развернулся в сторону оставшегося позади колючего заграждения, поджидая, когда ползущий за ним командир сделает то же самое. Разведчик вытянул руку в направлении колючки, метров за сто правее их прохода. Лейтенант достал из полушубка бинокль и направил его в указанное сержантом место. Немецкие разведчики проделывали в заградительной колючей проволоке дыру.
- Пятеро, - прошептал Плетнев и о чем - то задумался. Видимо, решал вопрос, не послать ли одного из разведчиков предупредить своих о немецкой разведке.
Через минуту он тронул Смелого за рукав, прошептав:
- Передай приказ: выполняем задание.
По бледному зимнему небу медленно ползли рваные облака, то закрывая, то вновь открывая белую серповидную луну и множество её взрослых и малых детишек, отдалившихся от неё на сотни миллионов километров.
Разведчики поползли. Не приближаясь к немецким окопам, они начали огибать их, заворачивая вправо. Над нейтральной полосой поднимались в белесое небо и медленно падали вниз белые осветительные ракеты. В сторону русских окопов постреливали короткими очередями немецкие крупнокалиберные пулеметы, им вяло отвечали наши пулеметчики.
Часа через два ползания по плотному снежному насту, разведчики оказались в пологой ложбине, заросшей низким кустарником. Вдалеке темнела лесополоса, к которой и устремились разведчики. Пулеметная стрельба теперь слышалась у них сзади, явно указывая, что они в немецком тылу. Достигнув узкой лесной полосы, намеченной цели следования, командир разведчиков отдал группе приказ о привале:
- Отдыхать и вести наблюдение за местностью.
Разведчики расположились полукольцом на самом краешке леса, прижавшись спинами к стволам невысоких деревьев. Вели разговор в пол - голоса. В основном, говорил командир, его слушали, задавали вопросы.
- Метрах в двухстах, трехстах от нашего лесочка должна проходить дорога, ведущая к передовой. Будем выжидать здесь. Вопросы?
- Командир, какой транспорт останавливаем в первую очередь? - спросил
ефрейтор Мешков.
- Соответственно, мотоциклы и одиночные автомобили, - ответил Плетнев.
- "Язык" должен быть только офицер, или сойдет и рядовой? - задал вопрос командиру молчавший всю дорогу Костин.
- Предпочтение, конечно, офицеру, он знает больше, чем рядовой. Но никто не знает наперед, кого сатана нам пошлёт: кто будет ехать на мотоцикле или в автомобиле. Отсюда вывод: действуем по обстоятельствам, - подытожил Плетнёв, приказав группе рассредоточиться и наблюдать за предполагаемой поблизости дорогой.
Разведчики отползли друг от друга на расстояние пяти - семи метров, выбирая деревья потолще, основательно устраивались возле них. Саперными лопатами расчищали снег, делали из него невысокие толстые насыпи для удобного наблюдения и стрельбы.
Время для разведгруппы - ушей и глаз нашей армии - остановилось. Позади них, в нескольких километрах, находились передовые немецкие позиции, откуда слышалась приглушенная пулеметная и винтовочная стрельба, а купол неба над "ничейной" нейтральной полосой поминутно озарялся от взлетающих и падающих осветительных ракет.
Ждали они долго. Никакого движения на дороге не наблюдалось. Плетнев засомневался, проходила ли рядом с ними сама дорога? Не ошиблись ли там, в штабе, вручая ему подробную карту местности? Он взглянул на часы. Прошло два часа, как они заползли к немцам в тыл, заняли неплохую исходную позицию в ожидании передвижения немецкого авто - мотто транспорта, следующего на передовую и оттуда в обратном направлении.
Командир группы разведчиков уже хотел было ползти к "снежному человеку" - разведчику Смелому, приказав ему выдвинуться на двести - триста метров и выяснить, проходит ли рядом с ними эта самая дорога, обозначенная на его карте. Может, её вовсе здесь нет? И он, как командир, обязан принять решение об изменении маршрута разведгруппы. Для поиска, захвата "языка" и доставления его в наши окопы командованием отведено двое суток. Крайний срок выполнения боевого задания - следующая ночь, с тридцатого на тридцать первое декабря. В том случае, если утром тридцать первого декабря разведгруппа не возвратиться, поставленное командованием задание будет считаться не выполненным, а разведчики либо погибшими, либо плененными.
Лейтенант опустил бинокль и, повернувшись на левый бок, потянул к себе ППШ, забрасывая его на плечо. Прежде, чем ползти к Смелому, он еще раз взглянул на безбрежное, заснеженное поле. Вдалеке, на самом краешке белой равнины он увидел бледный свет. Или ему показалось? Плетнев немедленно навел туда бинокль. Он не ошибся. К фронту, в их сторону двигался автомобиль. Командир разведгруппы четко различил две автомобильные фары. Была ли это легковая автомашина, которую посылал им в "подарок" главный немецкий сатана? Через несколько минут она могла увеличиться в размерах до грузового автомобиля с целым взводом солдат на борту. И он, командир, должен был немедленно оценить складывающуюся оперативную обстановку и принять правильное решение. Выдвигаться ли группе на исходную позицию, удобную для нападения, или же, оставаясь на месте, ждать мотоцикл? У того одна фара и два, максимум, три немца. Промедление в принятии им решения может иметь для разведгруппы роковые последствия. Невозможно просчитать всю ситуацию до конца. Если же этот приближающийся к ним военный автотранспорт окажется грузовым автомобилем с взводом вышколенных гитлеровских вояк на борту, им придется, скорее всего, погибнуть. Их всего пятеро, но они готовы вступить в бой с тремя десятками немцами с целью захвата одного вражеского "языка". Шанс остаться в живых, - выполнить задание командования, - пленив немца, был невелик. Даже не "пятьдесят - на пятьдесят".
"Один против ста не в нашу пользу, но не использовать его я не имею права, иначе обо мне будут думать, что я трус".
Мысль о трусости резко обожгла его мозг, и он пополз к сержанту Смелому, думая про себя:
"Наши шансы до "фифти - фифти" увеличит фактор внезапного нападения. "Подруга" удача еще не отворачивалась от меня, а смелости мне и моим ребятам не занимать".
"Снежный" разведчик наблюдал за автомашиной через оптический прицел. Услышав шуршание снега, он лёг на бок, повернувшись лицом к подползшему командиру. Сказал вполголоса:
- Машина грузовая, командир.
- Возможно, там целый взвод солдат, - ответил Плетнев, приблизившись к разведчику настолько близко, чтобы заглянуть в душу подчинённого - глаза.
Сержант не отвел в сторону глаз, а напротив, не мигая, смотрел командиру прямо в его прищуренные очи.
- Будем брать "языка", - твёрдо прошептал лейтенант. - Ползи, не мешкая, на ту сторону дороги. Успеешь. Не ляг на линии огня. Снимешь водителя и порань в руку офицера. Он - за тобой.
Последние слова командир произнёс уже уползшему между деревьями сержанту.
"Смельчак! Всё понимает с полуслова. И соответствует своей храброй фамилии. Да с моими орлами наши шансы повышаются с пятидесяти до девяноста девяти - к одному", - рассуждал командир разведки.
И Плетнев быстрыми движениями уползает к следующему разведчику, земляку Мешкову, от него - к Костину, и от того - к богатырю Кавуну. Несколькими фразами он готовит каждого бойца к предстоящей операции, старшине же говорит следующее:
- Степан, ты охватываешь немцев с правого фланга. Гранаты не бросай, ты будешь находиться от машины дальше всех нас. И запомни: ты должен остаться в живых. И помочь Смелому доставить в наши окопы "языка". Это приказ. Если, вдруг, появиться второй автомобиль, немцы обязательно начнут преследование. Мы прикроем ваш отход. Повтори приказ, - приказал он старшине.
От Кавуна Плетнев уползает на левый фланг, и оттуда негромко подаёт команду:
- Приготовить по две гранаты! - И спустя двадцать секунд. - Поползли, ребятки!
Разведчики поползли. Метров за двадцать пять - тридцать от дороги они остановились. Транспорт приближался, уже была слышна работа его мощного двигателя. Несколько минут у разведгруппы ушло на окапывания и возведения небольших снежных укреплений - "редутов". Четыре человека залегли, приготовив к бою оружие - гранаты и автоматы.
Пятый, "снежный человек", самый невидимый разведчик сержант Смелый выполнял работу снайпера. Он выбрал удобную позицию, положив перед собой на плотно утрамбованное снежное возвышение белый карабин. Грузовик приблизился к разведчику метров на сто. Смелый высмотрел в прицел водителя и сидящего слева офицера. Уже с этого расстояния он смог бы попасть шоферу прямо в лоб. Ему, ворошиловскому стрелку, командованием была предоставлена возможность отрабатывать в тылу несколько ночей кряду стрельбу по сгоревшему немецкому грузовику, найденному в расположении соседнего полка. Разведчику сделали два солдатских муляжа. Смелый, разложив их на снегу, стрелял по ним из положения "лёжа". Менял между муляжами дистанции и дырявил им головы, плечи и руки. Ему притащили полный цинк патронов и дали охрану - два автоматчика.
Грузовой "мерседес" поравнялся с лежавшими в засаде разведчиками. Плетнев привстал на левое колено и со всей силы швырнул гранату. То же самое проделали Мешков и Костин. Прогремели, один за другим, три взрыва. Немцы начали кричать и выпрыгивать из остановившегося грузовика. Три разведчика почти одновременно бросили в немцев еще по лимонке.
С разрывом первой гранаты невидимый "снежный" разведчик выстрелил по водителю. Грузовик, проехав несколько метров, остановился. Пока снайпер передёргивал затвор, досылая патрон в патронник, офицер кубарем выкатился из кабины и юркнул под днище автомобиля.
"Шустрый, гад! От меня ты никуда не уйдёшь! Я тебя всё равно достану", - подумал про себя Смелый и пополз по заснеженному полю, меняя позицию.
Около десятка трупов немцев лежали прямо на дороге, у грузовика. Остальные рассредоточились: трое заползли под машину к офицеру, а большинство солдат залегли прямо в снег по обе стороны дороги.
Завязался короткий бой. Забили короткими очередями наши ППШ, застрекотали короткоствольные немецкие "шмайссеры", раздались беспорядочные винтовочные выстрелы.
Немецкий офицер скоро сориентировался. Сосчитав всего четыре наши огневые точки, он начал отдавать громкие отрывистые команды. Немцы прекратили беспорядочную стрельбу, начав готовиться к атаке.
Плетнев прекратил тратить попусту патроны. Положив на снег автомат, он достал из полушубка ещё две гранаты. Затем осмотрел в бинокль автомобиль и сосчитал трупы немцев.
"Осталось двадцать - против пятерых. Атакуйте, гады! Мы сейчас перещёлкаем вас, как куропаток. Своего слова еще не сказал сержант Смелый".
По громкой команде офицера немцы начали переползать через дорогу. Ложась в одну шеренгу, они постреливали в сторону русских. Двое немцев чуть приподняли головы, но тут же безжизненно опустили их на белый русский снег. Третий солдат стал выползать из - под машины в сторону Смелого и упал замертво с пробитой головой.
Командир взвода немцев громко отдал краткую отрывистую команду, и его солдаты поползли в сторону разведчиков. Еще двое немцев, приподняв головы, собираясь открыть прицельный огонь по снежным "редутам" русских, были тут же убиты Смелым.
"Шесть, - подытожил сержант. - Кто там следующий? А не превратить ли мне этот грузовик в красивый горящий костер? У меня же имеются бронебойные патроны. Тем самым помогу нашим добить этих тварей".
Грузовик вспыхнул от первого же попадания бронебойного патрона в топливный бак. Яркий факел осветил снежную равнину. Два фрица выползли из - под днища горящей машины в сторону невидимого "снежного" разведчика. Они встали во весь рост и были тут же убиты снайпером.
Немцы, увидев горящий автомобиль, запаниковали. Наконец - то немецкий офицер понял, что его солдат, одного за другим, отстреливает русский снайпер. Он выкатился из - под днища и очень шустро пополз к своим подчиненным. Перевернувшись на спину, стал кричать, что работает снайпер и нужно забросать русских гранатами.
Расстояние между разведгруппой и подползающей к ним поредевшей немецкой шеренгой сократилось примерно до пятнадцати метров. Разведчики не стреляли.
Плетнев пересчитал сквозь дыру в снегу ползущих немцев:
"Двенадцать и офицер. Осталось меньше половины. Пора их угостить гранатами", - решил Плетнев и швырнул в немцев лимонку с лежачего положения.
И еще три гранаты полетели в ползущих к разведчикам немцев. Плетнев, прильнув к "амбразуре", стал считать поредевших на снегу солдат.
"Осталось восемь".
Двое из солдат вермахта, привстав на одно колено, приготовились бросать гранаты. Один из них уже размахнулся, но пораженный в голову снайпером Смелым, упал в снег. Граната взорвалась у него в руке, поразив разлетевшимися осколками ещё двоих немцев. Второй фриц успел метнуть гранату с длинной ручкой в русский "редут", и тут же упал замертво.
Граната взорвалась позади Мешкова, метрах в десяти. Осколок попал ефрейтору в левое предплечье. Плетнев, а за ним Костин и Кавун открыли автоматный огонь сквозь снежные окна - "амбразуры" по четверым немцам, лежащим в пятнадцати метрах от них. Мешков не стрелял.
- Ранен, командир. Не смертельно, в предплечье, - прокричал тот в ответ.
- Держись, земляк! Потерпи пару минут! За мной, ре - бя - та! - Закричал Плетнев, поднимаясь в атаку.
Трое разведчиков побежали и, стреляя на бегу, закричали "ура!"
Один из четверых солдат, оставшихся в живых, приподнял голову, чтобы выстрелить из винтовки по бегущему прямо на него Костину, но зорко наблюдавший за полем боя Смелый продырявил голову фрица прежде, чем тот успел прицелиться. Троих оставшихся лежать на снегу немцев разведчики расстреляли почти в упор.
Немецкий лейтенант успел выпустить из автомата по Плетневу длинную очередь. Командир разведки упал. Костин и Кавун бросились к упавшему командиру.
Картину ночного боя завершил одиночный выстрел сержанта Смелого по немецкому офицеру. Невидимый "снежный" разведчик бежал к нему с единственной мыслью: "Только бы я не убил его, только бы фриц был жив..."
Раненый Плетнев первым делом поинтересовался у Костина и Кавуна, перебинтовывающих ему ногу:
- Офицер жив? Где Смелый?
Старшина распрямился и осмотрелся. В свете догорающего грузового "медседеса" он увидел сержанта Смелого, тянувшего по снегу немецкого офицера.
- Жив, фриц. Видать, раненый. Тащит его Смелый к нам.
Бледное лицо Плетнева посуровело. С помощью Костина командир засовывал простреленную ногу в валенок.
- Старшина Кавун, слушай мой приказ: доставить немецкого офицера в штаб. Выполнять приказ! Немедленно, бегом к сержанту Смелому! Командир перевел дыхание и обратился к Костину:
- Василий, хватит возиться со мной. Беги к Мешкову, он ранен в руку.
Богатырь - сибиряк опрометью бросился на помощь Смелому, тянувшему волоком по снегу немецкого командира взвода. Рядовой Костин, оставив раненого командира, побежал оказывать помощь ефрейтору Мешкову.
- Ты куда ранил фрица, Степан? - спросил сержанта Смелого подбежавший старшина.
- В правое плечо. Он дал очередь по командиру, я не успел упредить. Как он там? - спросил Смелый у товарища.
- Ранение в ногу ниже колена. Задета кость, - ответил Кавун, наклоняясь над стонувшим фрицем. Ты этого гада перевязал?
- Индивидуальным пакетом. Даже не представляю, как мы его дотянем, - ответил старшине "снежный" разведчик.
- А вот так. Ну - ка, подсоби мне, Максим. Взваливай фрица мне на спину и перетягивай ремнем его и меня. И быстрее двигаем к своим. Это приказ командира.
- А как же они? - задал вопрос снайпер, подсаживая немца на спину старшине Кавуну, вставшему на колени.
- Сержант, ты приказ понял?
- Так точно, товарищ старшина!
- Тогда - вперед! Поехали, фриц, в русский тыл. Для тебя война закончилась. Только не помри, гад! - весело балагурил сибиряк, направляясь трусцой к темнеющей лесополосе.
Первым заметил свет автомобильных фар на самом крае снежной равнины Плетнев. Глядя туда в бинокль, он тихо произнёс:
"Один... Два. Через полчаса немцы будут здесь".
И командир разведгруппы закричал удаляющимся к темнеющему лесу Кавуну и Смелому:
- Немцы! Уходите быстрее! Мы их задержим!
Старшина Кавун со связанным на спине немцем резко прибавил шаг. Сержант Смелый, подняв белый карабин, посмотрел в прицел. Он догнал Кавуна и сообщил ему неутешительную новость:
- Два автомобиля. Степан, как ты думаешь: какое решение примет командир?
- Командир уже принял решение - дать немцам бой. В этой лесополосе, на наших наблюдательных позициях. Здесь они будут прикрывать наш отход, - ответил на вопрос сержанта старшина Кавун.
Два разведчика с раненым немцем, достигнув опушки узкой лесополосы, повернули вправо и вскоре оказались в пологой, заметенной снегом ложбине. По ней смело можно было пройти километра полтора - два, а далее начиналась немецкая передовая, правый её фланг. Они шли по своим следам. Кавун тяжело дышал под тяжелой ношей раненного фрица.
- Степан, ты устал, давай я понесу немца, - предложил Смелый старшине.
- Нет. Понесу его я. Это не обсуждается. Пройдём ещё километра полтора и в конце ложбины сделаем привал, - ответил Кавун.
- Эх, маскхалат бы немцу, - глубоко вздохнул "снежный" разведчик.
- Там и оденем его фрицу, - был ответ старшины.
- Как? У тебя имеется второй маскхалат? - удивился Смелый.
- На мне их два. Командир всё предусмотрел, на то он и командир, - гордо произнёс Кавун. И вполголоса продолжил:
- Максим, я давно хочу тебя спросить. Ответь мне на глупый вопрос: откуда у тебя такая замечательная фамилия? Я понимаю - от отца, как и моя. Я из Сибири, а фамилия моя украинская - Кавун, арбуз, значит. Не все знают перевод этого слова. У тебя же фамилия гордая, и ты её оправдываешь. Сколько ты немцев положил?
- Одиннадцать, - отвечал разведчик. - Фамилия Смелый, как рассказывал мне отец, была дана моему деду, ветерану Крымской войны. Звали его Ефим. Он был награжден Георгиевским крестом. Каждый офицер, встретившись на улице с простым солдатом, Георгиевским кавалером, обязан был отдать ему честь.
Позади себя они услышали первые приглушенные винтовочные выстрелы, затем ответные короткие очереди наших ППШ. Через некоторое время раздался взрыв гранаты, затем второй, третий.
- У меня остались гранаты. Как бы они сейчас пригодились нашим, - тяжело дыша, сказал Кавун.
- И у меня остались, - с огорчением прошептал Смелый.
Молча, они прошагали до конца ложбины, напряженно вслушиваясь в приглушенные разрывы гранат, еле слышимые винтовочные выстрелы и автоматные очереди. Разведчики сделали пятнадцатиминутный привал, надев на немецкого офицера маскировочный комбинезон. Дальше идти было опасно, и Кавун лег на живот. Смелый старательно перетянул старшину и немца ремнём. Тронув Кавуна за плечо, с горечью прошептал:
- После разрыва гранаты там наступила тишина. Погибли наши, Стёпа.
- Чтобы мы жили, - прошептал в ответ сибиряк. - И выполнили боевой приказ - доставили этого гада к нашим. Поползли.
Разведчики приняли влево, начав огибать правый фланг немецких траншей. Спустя полчаса они выползли на нейтралку - открытую полевую местность, усиленно простреливаемую немцами.
Длинная, зимняя, предновогодняя ночь заканчивалась. Небо на востоке, закрытое плотными темными облаками, побледнело. Не меньше часа разведчикам надо было ползти по - пластунски до заградительной колючей проволоки. Когда боец небольшого роста и ползет один, он равномерно распределяет свои силы, передвигаясь без особых усилий. Богатырь Кавун с тяжелой ношей на спине двигался всё медленнее, часто останавливаясь передохнуть. Ох, как же тяжело было Смелому, ползущему сзади, смотреть на своего боевого товарища!.. Своей услуги по транспортировке немца на себе он уже и не предлагал, твердо зная наперед, что Кавун ни за что не согласится с ним и пленного ему не уступит. Такой уж упрямец этот сибиряк с украинскими корнями.
"После того, как мы доставим немца к нашим, и командование предоставит нам несколько дней отдыха, я, улучив момент, признаюсь Степану, как он мне дорог".
Так решил про себя Смелый, осматриваясь по сторонам, не поднимая головы. Немецкий снайпер мог увидеть их в прицел винтовки. И тогда им конец. Снайпера не введут в заблуждение их маскировочные белые комбинезоны. И он положит их троих на этом широком, заснеженном русском поле, называемом в настоящее время "ничейной" нейтральной полосой.
Разведчиков, видимо, заметили с немецкой передовой. Какой - то фриц, очевидно, высмотрел их в бинокль. В их сторону полетели осветительные ракеты, усиленно застрочили крупнокалиберные пулеметы. Кавун вынужден был остановиться, пережидая интенсивный обстрел. Возможно, вернувшаяся немецкая разведка доложила свои соображения начальству. Русские разведчики с двухсот метров наблюдали, как немцы перерезали колючку. Нельзя быть настолько наивными, чтобы на этот факт немцы махнули рукой. Немцы - разведчики тоже заметили русских, но они выполняли своё боевое задание. Наша разведка - своё. Жаркий бой в ближнем тылу и пленение офицера, командира взвода, также не могли остаться незамеченными для немецкого командования. Все факты свидетельствовали о том, что немцы ожидали, во всяком случае, должны были ожидать советских разведчиков на нейтральной полосе. А заметив малейшее передвижение снежных бугорков, предположительно, разведчиков в белых маскхалатах, немцы и открыли по ним ураганный пулеметный и винтовочный огонь.
Над разведчиками пролетали тысячи трассирующих пуль, светящихся в темноте. Сотни из них вспучивали снег совсем рядом с ними, поднимая в холодный воздух маленькие снежные фонтанчики.
"Хорошо, хоть миномёты не применяют, гады. Плохо, если нас убьют именно сейчас, когда Кавун из последних сил тащит на себе "языка". Обидно, ведь, нам осталось ползти совсем немного, каких - то полтора километра до колючки и после неё около километра до родных окопов. Посчитают, что мы не выполнили задания командования. Нас спишут, вычеркнут из всех списков, послав родным похоронки", - грустно размышлял Смелый.
Стонал раненый офицер, молчал старшина.
"Степан, ты живой? - забеспокоившись, окликнул сержант сибиряка.
"Живее всех живых. Что со мной станется? На мне вон, какая броня" - шутя, ответил Кавун.
Разведчики пролежали ещё минут двадцать. Интенсивность обстрела снизилась и они поползли. Кавун с немцем впереди, Смелый - сзади.
До заградительной колючей проволоки оставалось метров сто, когда пулеметный, а теперь ещё и миномётный обстрел настолько усилился, что Кавун снова вынужден был замереть.
Не приподымая головы, он обратился к Смелому:
- Засекли нас, Максим. Но ничего, командир приказал нам жить. Переждём обстрел и поползем дальше. Осталось всего ничего. Глупо было бы умирать сейчас. Согласен, "снежный человек"?
"Снежный человек" - разведчик вспомнил слова командира разведки Плетнева, сказанные им в траншее, и улыбнулся. Вблизи, одна за другой, разорвались две мины. Осколок проткнул сержанту валенок и немного обжёг кожу. Он пошевелил ногой.
"Ерунда, комариный укус", - отметил Смелый и вдруг забеспокоился.
- Степан, ты живой? - вполголоса окликнул товарища.
Старшина молчал. Тогда разведчик - снайпер громко позвал старшину:
- Степан, отзовись...
"Снежный" разведчик быстро подполз к товарищу, снял свою и его рукавицы, нашёл запястье. Пульс не прощупывался. Смелый, всё еще не веря в смерть боевого друга, переполз на другую сторону, оголил его еще тёплую руку и вновь обхватил двумя пальцами его запястье. Пульса не было. Около минуты он лежал, не двигаясь, словно в забытьи. Вспомнив о пленном, сержант проделал то же самое с ним. Немец тоже был мёртв. На какое - то время разведчик оцепенел. Пренебрегая опасностью, он, приподняв голову, стал смотреть на тянувшуюся к проволочному заграждению глубокую следовую полосу от пятерых человеческих тел.
"Лучше бы меня убили. Теперь меня посчитают не кем иным, а трусом. И будут правы. Вернулся один, без "языка". Не тащить же мне на себе убитого фрица, как доказательство моей храбрости в немецком тылу. Смелый был смелым, а стал трусом".
От этой испепеляющей мозг мысли разведчик застонал. Он перевёл взгляд правее и вдруг увидел немецких разведчиков возле прохода в колючей проволоке. Смелый, положив свой карабин на труп немца, смотрел в прицел. Один уже оказался за колючкой, а двое других подтянули третьего до бреши в ней. Это же наш! Ах, вы, гады!.."
Разведчик прицелился. В этот момент немец - разведчик, чуть приподняв голову, смотрел назад, на своих. Смелый выстрелил, и немец клюнул головой в снег. Двое других фрицев подтянули русского "языка" к проделанному не так давно ими же проходу в ограждении. Втроём, они никак не могли переползти сквозь "дыру". Немец - разведчик, который находился, справа от пленного, полез в проход первым. И как только он развернулся к своему товарищу, чуть приподняв голову и плечи, протягивая вперед руки, чтобы принять русского, Смелый снова выстрелил. Фриц навечно опустил голову в русский снег.
"Остался один, - злобно отметил Смелый. - Затаился, гад. Меня высматривает. Попробуй, найди. Я подожду, пока ты не подставишь мне руку, а лучше - плечо".
Забрезжил зимний рассвет. Интенсивность обстрела "ничейной" нейтральной полосы снизилась. Снова изредка постреливали немецкие крупнокалиберные пулемёты, наши вяло им отвечали. Осветительных ракет стало меньше.
Смелый выжидал и дождался таки своего часа. Нервы у немца - разведчика не выдержали и он, развернувшись задом, полез к проходу. Фриц тянул за связанные руки пленного "языка". Снайпер не спешил стрелять, выжидая момента, когда немец подставит ему плечо. И как только немецкий разведчик, чуть привстав, стал перетягивать пленного русского сквозь проход, снайпер выстрелил. Немец отпустил руки "языка" и распластался на снегу. Разведчик быстро пополз к немцу и русскому, одетому, как и немцы - разведчики, в белый маскировочный халат. Он опасался, что немец найдёт в себе силы, достанет пистолет и пристрелит нашего "языка". Но этого не случилось. Немец корчился от боли, и ему уже было не до русского пленного. Подползая к проходу, Смелый видел, как шевелится, привставая на бок наш пленник, связанный по рукам и ногам.
- Не вставай, брат! Лежи на месте! Я уже недалеко! - прокричал Смелый и русский его услышал.
Теперь "снежный человек" - разведчик тащил на своей спине пленного немецкого разведчика, как ещё пол - часа назад сибиряк Кавун тянул из последних сил немецкого офицера. Сзади полз наш "язык", оказавшийся капитаном связи. Время от времени, он умолял сержанта уступить ему немца, стараясь тем самым хоть как - то загладить свою вину.
Рассвело. Метров за сто их заметили пехотинцы взводного Антипова. Лейтенант с двумя бойцами в маскхалатах поползли к ним навстречу. Комвзвода полз рядом с разведчиком, уговаривая его переложить немца к нему на спину или же к одному из двух его солдат. Смелый не согласился. И лишь тогда, когда разведчик скатился со своим пленником в траншею, он сказал обступившим его солдатам, обращаясь к командиру взвода Антипову:
- Развяжите, товарищ лейтенант, немецкого разведчика. Я прострелил ему правое плечо. Окажите немцу медицинскую помощь. И доложите в штаб полка о выполнении нашей группой боевого задания.