Донецк - столица Донбасса и один из красивейших городов Украинской ССР. Есть в нём какая-то магия, что притягивает, манит и заставляет меня помнить об этом уголке нашей огромной Родины, окружённом терриконами и степной равниной, продуваемом сухими ветрами. Здесь я родилась и провела детство, а теперь учусь на другом краю Советского Союза, в Южно-Сахалинске. Спросите, зачем было так далеко забираться? Ну, не знаю... Просто именно там возникает иллюзия, что ты находишься на краю Земли, чувствуешь и ощущаешь дыхание океана, живёшь с ним в одном ритме. Если ты можешь посмотреть мир, то почему бы его не посмотреть?
Было самое начало октября, когда я, студентка третьего курса пединститута, летела на учёбу. Рейс Донецк-Москва откладывался из-за неожиданного снегопада, который в это время года показался настоящим стихийным бедствием. Под мокрыми хлопьями беспомощно замерли ещё зелёные дубы и каштаны в парках. Машины развозили грязную снежную кашицу по дорогам обычно такого чистого и аккуратного города. Шикарные розы, которыми так гордятся дончане, спрятались под липкой ватой, безнадёжно замерзая.
Было очень больно... Нет, не из-за роз, хотя, конечно и без сомнений, красивые нежные цветы жаль. Ноющая боль охватывала мои стопы, поднимаясь выше к коленям. Виною тому были жутко неудобные туфли на высоком каблуке. В своём стремлении достигнуть предела красоты, мы, женщины, иногда совершаем опрометчивые поступки. Обуть новые сногсшибательные туфли в дорогу - как раз один из таких. В аэропорту, из-за задержки рейса, пришлось много ходить и стоять. Ноги устали так, что ненавистные каблуки хотелось просто-напросто отломать, и выкинуть в ближайшую урну. Каюсь, я действительно попыталась свершить над ними такую расправу, сев в укромном уголочке и отвернувшись к стене, но, к сожалению, отечественная обувная промышленность работает на совесть, и моих сил не хватило на модернизацию лакированной обуви. Это увлекательное занятие было прервано громким объявлением о начале посадки в самолёт, и, вдохновившись, я ринулась проходить регистрацию. Ну, ринулась - это я немного приукрасила...
Доковыляв до своего места в салоне самолёта, и кое-как пристроив дорожную сумку, я упала в кресло. Протяжный стон наслаждения и облегчения огласил помещение - это я скинула обувь и пошевелила затёкшими пальцами босых ног. Признаться, что при этом подумали остальные пассажиры, в этот момент не имело для меня никакого значения. Ещё некоторое время я пребывала в блаженной неге, наслаждаясь такой вот свободой, а потом решила, что до конца полёта туфли можно и не обувать. Мысленно похвалив себя за прекрасную идею, я быстренько затолкала их под кресло. (Забегая вперёд, признаюсь, делать этого не стоило.)
Я ждала взлёта, с грустью всматриваясь в сгущающиеся сумерки за окном, прощалась с любимым городом на целых четыре месяца, и думала, что родители снова остались одни. Опять будут каждую неделю летать письма между Сахалином и Донецком, но для тоскующего родительского сердца этого ведь так мало. Я была очень благодарна маме и папе за то, что они отпустили меня так далеко, давая возможность повидать мир, но знала, что решение это им далось с большим трудом, и чувство вины иногда посещало меня. Вот как сейчас, например.
За этой лирикой я как-то забыла о реальной жизни, а между тем, время идёт, а мы всё не взлетаем. Причину задержки объяснило появление стюардессы - стройной милой девушки в кокетливой пилотке и строгой униформе. Она одарила всех лучезарной улыбкой и двинулась вперёд между аккуратными рядами кресел. Следом за ней, периодически спотыкаясь и оступаясь, иногда выпадая из вертикального положения, телепалось нечто. Нечто оказалось при более близком рассмотрении особью мужского пола, приметной лишь только тем, что находилось в состоянии сильного алкогольного опьянения. Глядя на мятую рубашку и взлохмаченные волосы невнятного цвета, возникало инстинктивное желание находиться от этого человека как можно дальше, как минимум на расстоянии нескольких сотен метров. Но не с моим-то счастьем...
Эффектная парочка остановилась как раз возле соседнего кресла. Хрупкая на вид стюардесса сгрузила этот объект недвижимости рядом со мной. В душе поднялась волна брезгливости: "Не дай Бог иметь такого мужа! - И тут же я остановила себя: - Успокойся, Галя! Никто тебе его не сватает".
Из динамиков послышалась речь командира экипажа и пожелание счастливого пути. Я порадовалась, что полёт занимает мало времени, потому что если бы такой попутчик меня сопровождал из Москвы в Южно-Сахалинск, то вот тогда бы точно стоило впасть в отчаяние и депрессию. К счастью, жизнь устроена так, что одинаково не повезти дважды в один и тот же день не может. (Забегая вперёд, скажу, что я сильно ошибалась - может.)
Пока мы взлетали, я старательно смотрела в иллюминатор, но вот родной город остался далеко позади. Боясь даже взглянуть на соседа, сразу решила, что пора вздремнуть, так как в сумке у меня нет никакой книги, за которую я могла бы спрятаться от неприятного попутчика. Хоть бы газетку какую купила в аэропорту, ведь столько времени провела там в ожидании... Теперь всю дорогу придётся изображать спящую. Этим я занималась минут десять, пока не надоело. Со стороны соседнего кресла не было слышно ни звука, и поэтому, осмелев, решила, что можно безбоязненно "проснуться": открыла глаза, и, не поворачивая головы, покосилась на попутчика. Тот тоже не спал, и с искренним любопытством разглядывал меня. Встретив мой настороженно-колючий взгляд, он очень обрадовался и пьяненько так мне улыбнулся. На это я ответила нервным подёргиванием уголков губ, которое должно было бы сойти за ответную улыбку, но вряд ли мне удалось её достоверно изобразить. Резко захотелось снова "заснуть", однако впасть в очередной приступ спячки я, к сожалению, не успела.
Очень хотелось промолчать. Во-первых, нет никакого желания знакомиться с этим сомнительным субъектом. А, во-вторых... Ну, о чём с пьяным разговаривать?! Я, кивнув своим грустным мыслям, тяжело вздохнула и ответила:
- Галина.
Хорошее воспитание иногда очень мешает в жизни. Попутчик, теперь уже новый знакомый, проявил живое участие к моему плохому настроению:
- Галя, прошу вас меня простить, но вы чем-то огорчены? - Проблеск интеллекта и хорошего воспитания мелькнули и растворились в пьяной икоте.
"Да, вашим присутствием" - с грустью подумала я.
- Рейс задержали на полтора часа. Вот и устала, - на этом я решила завершить светскую беседу, так как у нас ещё не охвачена обширная тема погоды, а она собственно и напрашивается в этой ситуации. Откинувшись в кресле, я закрыла глаза. Раз устала, значит, имею полное право отдохнуть.
- А! Ну, да... - глубокомысленно изрёк мужчина.
Я лежала и думала о том, что мои родители сейчас в одиночестве ужинают или же просто пьют чай. Мама, скорее всего, коротает вечер за вязанием, а отец развлекает себя и её чтением свежих газет. Незаметно для себя, действительно удалось задремать.
Сквозь полусон были слышны усилившийся гул голосов, шуршание пакетов и сумок, общая нервозность в салоне нарастала. Похоже, что мы уже подлетаем к Москве. Раз так, то надо бы тоже собраться, привести себя в порядок, обуться. От этой мысли сделалось тоскливо. Жаль, что с собой у меня нет другой обуви. Я бы порадовалась сейчас даже комнатным тапочкам! Осторожненько, не совершая резких движений, чтобы не разбудить соседа, стала нащупывать свои капканы. Правая нога успешно попала в туфлю, а вот левая продолжала безрезультатно шарить по полу. Извернувшись в кресле таким образом, чтобы расширить зону поисков, я продолжила свои усилия, но долгожданная встреча с недостающей частью обувной пары так и не состоялась. Меня охватила паника, что же делать? Скоро надо будет выходить из самолёта, а я босиком, точнее, в одной туфле. Что же мне теперь, изображать калеку до самого Южно-Сахалинска? Уже почти ночь, а с учётом потери времени в Донецке из-за непогоды, я едва успеваю на следующий рейс. Где же искать обувь? Да и куда вообще мог подеваться этот башмак?! Я попыталась просочиться между креслами в попытке осмотреть пространство под ними. Для того чтобы сделать это бесшумно, не привлекая к себе лишнего внимания, пришлось выгнуться коромыслом, скрутиться пружиной и изобразить при этом страуса. У меня всё получилось, но туфли тут не было. Скорее всего, она, горемычная, укатилась куда-то во время взлёта. М-да... Что же делать?
Неожиданно, уловив рядом с собой заинтересованное сопение, я поняла, что не одна в этом подкресельном пространстве. Медленно повернула голову, и встретилась с внимательным взглядом соседа, который, так же как и я, сейчас в позе страуса с любопытством оглядывал пыльный пол.
- Что ищем? - азартно подключился к поискам Леонид. Говорил он шёпотом, очевидно, чтобы не нарушать интимность создавшейся обстановки.
Заподозрив, что надо мной издеваются, я разозлилась:
- Ничего!
Аккурат в этот момент сзади раздался насмешливый возглас:
- Девушка, это не ваше? - Обернувшись, увидела, как какой-то бородатый мужик весело размахивает моей чёрной туфелькой, привлекая всеобщее внимание к ней. Ну, и ко мне, соответственно. Киваю и изображаю благодарную улыбку, прикидывая заодно, как лучше её забрать у него - доскакать на одной ноге в туфле, или быстренько прошмыгнуть в проходе туда и обратно босиком. Стыдно, а что делать? Но мужик оказался с юмором. Похлопав впереди сидящего соседа по плечу, он вручил ему обувь и сказал: - Передайте, пожалуйста, во-о-он той красавице!
Пока мою туфлю с шутками и прибаутками передавали друг другу остальные пассажиры, мне хотелось катапультироваться вместе с креслом, чтобы в один миг скрыться от масштабного позора. Вдобавок, последний в цепочке добровольных "помощников", вручил почему-то мою обувь не мне, а пьяному соседу. Тот с самым серьёзным видом склонился к моим ногам, и когда я догадалась о его намерениях, мне стало дурно. Нет, честное слово! Лучше бы я до самого Сахалина катилась в тыкве с мышами! В ограниченном пространстве между сидениями, да ещё учитывая пьяное дрожание его рук и потерю ориентации, задуманное мероприятие оказалось нетрезвому принцу не по силам. В конце концов, для удобства выполнения намеченной цели, он просто улёгся на мои колени. В одной руке зажал мою несчастную ногу, а в другой - злополучный башмак, который с силой стал навинчивать на ступню. Действовал Леонид с таким рвением и старанием, что я по-настоящему испугалась - ноге кирдык. От боли из глаз брызнули слёзы.
Операция была успешно завершена и он, выпрямившись, с гордостью посмотрел на меня. Мы оба были красные: он - от усилий, я - от стыда. Краем глаза отметила, что за развитием события следили почти все пассажиры; некоторые, для того, чтобы лицезреть картину целиком, привстали со своих кресел, кто-то просто с любопытством вытягивал шею. Казалось, что счастливое водружение обуви на мою конечность сейчас будет отмечено взрывом аплодисментов целого стадиона болельщиков. Мои слёзы, кажется, сочли проявлением сентиментальной признательности.
- Спасибо, - выдавила я из себя крошечную благодарность. Большего из себя выжать не смогла.
Дальше возникла некоторая заминка. По-моему, он ждал от меня ещё чего-то. Чего? Может, теперь, как честная женщина, я обязана на нём "жениться"?! Моё положение спасло объявление о заходе самолёта на посадку. Все вернулись в свои кресла, пристёгивая ремни, складывая вещи. Я с облегчением отвернулась к иллюминатору, где раскинулась, обозначенная светящимися фонарями, карта-схема Москвы: автодороги города пульсировали фарами машин; жёлтыми огнями была отмечена извилистая лента Москвы-реки; поблёскивали разноцветными окнами жилые кварталы; кое-где клубились паром фабричные и заводские трубы. Москва приближалась и увеличивалась, принимая нас в свой светящийся купол ночных огней.
Самолёт покидала в спешке, подозревая, что Леонид желает продолжить наше, едва успевшее завязаться, знакомство. Но продолжения этого неприятного для меня события не желала я, поэтому возникла мысль о необходимости срочного посещения дамской комнаты. От страха, что мой верный рыцарь, находящийся в неадекватном состоянии, может меня настигнуть, я неслась к уборной так быстро, как никогда не бегала стометровку на физкультуре, и даже дорожная сумка не была мне помехой. Казалось, что каблучки лакированных туфелек лишь едва касаются глянцевого пола. Надо отметить, во время забега мой преследователь не отставал, что было удивительно, учитывая его временные трудности с вестибулярным аппаратом. Также, я искренне подивилась своей подвижности и необыкновенной лёгкости, хотя всего ещё пару часов назад, могла бы сравниться только с черепахой в неуклюжести и медлительности.
Достигнув заветной комнатки, я позволила себе отдышаться и передохнуть, надо было привести мысли и внешний вид в порядок. Несмотря на ночное время, дверь в женский туалет без конца открывалась, впуская и выпуская своих посетительниц. В мелькающем проёме я видела Леонида, тот подпирал противоположную стену, чуть в стороне от входа. Это было плохо, потому что следующий самолёт у меня был буквально через полчаса. Времени на регистрацию и посадку, как уже упоминалось, у меня оставалось в обрез. Я умылась и освежила остатки макияжа - подкрасила губы и чуть тронула веки голубыми тенями. От пробежки всё-таки есть плюс - здоровый румянец на щёчках, и озорной блеск серых глаз. Расчесала волосы, подумав, собрала их в хвост. Ну, что же ещё мне такого сделать, чем занять время?
Белая дверь в очередной раз приоткрылась, и за женским силуэтом я узрела бравого воина, который никак не желал покидать свой пост. В отчаянии я взмолилась небесам: "Господи! Да за что же мне это?! Да пусть он уйдёт поскорее, я же на самолёт опоздаю!" Выждав ещё пару минут, распахнула дверь и сделала решительный шаг навстречу своему преследователю. И очень удивилась - он исчез! Мой верный рыцарь покинул пост. Господи, спасибо тебе, что услышал мои молитвы!
Я начала новый забег, теперь уже в обратном направлении. Регистрацию проходила в числе последних пассажиров, но сердце моё ликовало. В бодром и приподнятом настроении я входила в салон самолёта Москва-Южно-Сахалинск. Радостную улыбку не могла подавить никак, потому что была счастлива: от преследования оторвалась, на туфли уже плевать, ещё каких-то десять безмятежных часов авиа перелёта - и я, наконец-то, дома! Она, улыбка, померкла как-то сама собой, когда я нашла своё место и увидела, что мои надежды на рейс без каких бы то ни было потрясений стекли сверкающим ручьём на грязный пол. С кресла у иллюминатора на меня взглянули очень знакомые небесно-голубые, почти прозрачные глаза. Взглянули с радостью, словно увидели нечаянное счастье.
- Галя!
- Леонид?!
Слов не было, но эмоции зашкаливали выше сахалинских сопок! Хотелось кричать, ругаться и драться с этим любителем зелёного змия, вытолкать его из самолёта пинками, чтобы забыть о его существовании вообще! Внутри меня клокотал вулкан ненависти и отчаяния. Он выплёскивал злость и обжигал сознание, не давал дышать. Но сил на исполнение и десятой части моих пожеланий не было. Кажется, я даже развернулась, чтобы самой покинуть салон, но Леонид повис на моей руке.
- Галя, так хорошо, что мы снова летим вместе! - заплетающимся языком заявил он. Я была с ним категорически не согласна, но не устраивать же очередной юмористический концерт для новых пассажиров! Он выхватил мой билет. - Садитесь вот сюда, к окошку.
- Благодарю, - покорилась я судьбе-злодейке, пробираясь в любезно предложенное мне кресло. Куда ж мне деваться? Сяду к "окошку" и буду туда смотреть весь этот до-о-олгий перелёт.
Прошло чуть больше двух недель с момента моего возвращения в Южно-Сахалинск.
Наступило настоящее бабье лето с сухими тёплыми денёчками и разноцветными листьями, с парящей в воздухе паутиной и сказочной тишиной. И как назло, у меня не было времени, чтобы насладиться этой краткой благодатью - подготовка к семинарам и коллоквиумам занимали всё свободное время. В один из таких безрадостных для меня, просиживающей над огромной стопой учебников, дней, в комнату заскочила Олька - подруга, одногруппница и соседка по общежитию. Захлопнув перед моим носом учебник, она выпалила:
- Галка, к тебе моряк пришёл! Бросай книги!
- Оль, хватит издеваться!
Про "моряка" шутка была новой. Я имела глупость по возвращению в Южно-Сахалинск поведать Ольке о своих приключениях в дороге, и теперь её любимой фразой была: "Ой, к тебе Леонид пришёл!" Поначалу я, конечно же, простодушно верила в то, что из нескольких отрывочных фраз, он, будучи в нетрезвом состоянии, смог запомнить и определить моё местоположение. В таких случаях я начинала метаться по комнате в страхе и панике, чем безмерно веселила добрую подругу, но шутка уже приелась, а бояться я устала. Да и не до этого мне сейчас было. Видно, юмористка решила "усовершенствовать" старую шутку новыми атрибутами - тельняшкой и бескозыркой.
- Правду тебе говорю! - Олька настырно тянула меня к шкафу. - Переодевайся скорее!
Олька многозначительно промолчала, и вот тут мне действительно стало любопытно. Кто же мог так очаровать её? У меня вроде нет таких знакомых, которые способны бы были произвести на несколько высокомерную Ольгу столь яркое впечатление. Правда, в глубине души я всё-таки считала, что это очередной глупый розыгрыш. С этой тайной мыслью я спускалась, вернее, неслась, подгоняемая Олькой, по лестнице в общий холл, ожидая увидеть там всё, что угодно, но только не то, что там было на самом деле.
Действительно, вдоль стены с информацией, под обстрелом любопытных девичьих глаз, коих сегодня здесь оказалось необыкновенно большое количество, прохаживался стройный молодой человек в парадной морской форме. В солнечном свете, лившемся из больших окон общежития, золотом горели нашивки и пуговицы чёрного кителя. Белоснежность рубашки подчёркивал тёмный галстук. На форменных брюках заглажены безупречные стрелки, а ботинки начищены до блеска. Густые русые волосы тщательно расчёсаны, лицо гладко выбрито. Трудно было в этом подтянутом, собранном, и даже, стоит согласиться с подругой, очень красивом молодом человеке, узнать того нетрезвого рыцаря, который гонялся за мной по аэропорту, деятельно помогал искать туфлю, а потом "галантно" обувал, из-за которого моя поездка превратилась в комедийное путешествие. Сегодня, в косых лучах солнца, его глаза были не небесно-голубого оттенка, - позже я поняла, что цвет глаз зависит от количества принятого "на грудь" - а ярко-синие. И смотрел он сегодня на меня не с весёлой бесшабашностью и дурашливостью, а с надеждой и упрямством, словно говоря: "Вот таким я могу быть. Примешь меня?" В одной руке он держал белую фуражку, в другой - большой букет оранжевых гвоздик. Увидев меня, Леонид сделал несколько шагов на встречу. Я тоже попыталась сделать шаг, но Олька, которая завистливо сейчас дышала мне в затылок, с силой потянула назад за руку, заставляя обернуться. Она гневно зашептала:
- Галя, если ты не будешь с ним встречаться, я выйду за него замуж...
Я снова посмотрела на Леонида, который выжидающе застыл в нескольких шагах от нас, и ответила подруге:
- А кто тебе сказал, что я не буду с ним встречаться?
Судя по невероятно счастливой улыбке мужчины, он всё понял!
Мы поженились через полгода. Я бросила институт, и ушла за своим боцманом на флот. Вообще, в жизни я совершила ещё много глупостей, благодаря которым была по-настоящему счастливой женщиной. Но это уже другие истории, которые я обязательно вам как-нибудь расскажу.