Историю говоришь какую-нибудь рассказать. Дед задумался и почесал за ухом.
Ну значит так. Жил старик со струхой у самого синего моря. На пенсии уже оба были. Старик всю жизнь на большую компанию работал. Старуха дома сидела, да умеренно блядовала с друзьями старика пока совсем не состарилась. А как исполнилось старику годков до фига, проводили его с работы на пенсию. И поехали они оба во Флориду. Купили маленький домик. И скромненько зажили.
Старик каждое утро ходит на пляж рыбку половить. Старуха постельное бельё стирает, уж очень под стариком часто на простыне жёлтые пятна начали появляться.
Вот, значит, однажды, закинул старик спиннинг. Вытащил блесну. А там только тина болтается. Закинул опять. Вытянул пучок травы морской. Закинул в третий раз. Чует, дёргается на другом конце кто-то. Тянет. А там значит бьётся рыбка маленькая такая, но вся золотая, в серебрянную полосочку.
"Эх", говорит старик, "не сварить из такой малявки ухи, попробую на живца половить". От такого разговора взмолилась золотая рыбка, вся аж заизвивалась, "Штаричох, не нашашивай меня на швой хрюшох, я те прихашусь". Обалдел старик и спрашивает, "а чё ж ты так шепелявишь-то, рыбка". "Тах у меня блешна твоя во ршу", отвечает рыбка. "Ой, пардон, ща вытащу, не требыхайся", заволновался дед. Посуетился и вынул блесну из верхней её губы. "Ну тах-то луше", всё ещё продолжая от полученных травм шепелявить, продолжила разговор рыбка, "так чего же ты от меня хочешь". "А ты знаешь, рыбка, на фиг мне ничего не надо, доживаю я тут свои годочки, в тепле и с ужином, не нужно мне никакого лишнего беспокойству и проблем с налогами. Ступай откедова пришла", взял её аккуратно за хвост и швырнул подальше от бережка.
А пока рыбка летела, вдруг как вспомнит да закричит, "стои-постой, рыбка, есть у меня просьба. Старуха всю плешь проела, что простынь я по ночам мочу. Будь добра исправь хрен мой старый, верни ему молодую стойкость". "Будь по твоему", говорит рыбка, хвостом, значит махнула и в волну нырнула.
Приходит дед в домик. Старуха на него зло смотрит. Скучно ей весь день в доме сидеть. А с соседками со всеми у неё отношения как у евреев с арабами. Одна только радость компьютер да интернет. Взглянул дед на монитор, а там как водится баба голая в банере глазами подмигивает, лифчиками торгует. Чует вдруг дед шевеление под ремнём, двадцать лет такого не было. Ну до него и доходит, что рыбка, добрая душа, ему штучку его, на все сто процентов восстановила, да ещё и добавила сантиметров пять, чтоб скучно не было. Засмущался дед. Бочком бочком в туалет подался подарок разглядывать.
Сидит на крышке и думу думает, "что ж теперь делать, баба моя уже ни ни что не годна, да ещё и сердце шалит. Раз уж такое дело приключилось, нужен мне развод". И так и этак прикинул, да думает, чего зря время терять. Вышел из туалета и заявил своей старухе, "ухожу от тебя старая, надоела ты мне, хочу жену новую, грудастую, жопастую, да со страстным темпераментом". Сказал, шмотки собрал. И пока баба его после таких речей рот от удивления закрыть пыталась, затопал пешком в хотель для холостых мужчин.
Комнату он там снял. Да тут же озаботился, подключил интернет. Закликал мышкой норушкой, да и левой руке покоя не даёт. Ищет себе невесту русской породы, да с татарской осьмушкой, чтоб глаза похитрее были, а носик востренький. Нашёл дюжину, выбрал одну, завязал переписку. Через месяц другой пришла ему она по почте в посылочке с розовым бантиком вся в пенопластовых штучках, чтоб не поцарапалась. Девка что надо, сиськи под прямым углом тебе в лицо смотрят, на зад засмотришься в рот мухи залетать начинают. Картинка да и только. Слетал дед с ней в Лас Вегас заглючил законный брак, подали документы на гринкарту.
Зажили в комнатушке, на дедовы сбережения снятой. Лупит дед новую супругу обновлённой хреновиной день деньской, покоя соседям не даёт. В стены ему стучат, в потолок и пол тоже. Что делать, весь кайф с ритма сбивают. Думал, думал дед и пошёл на берег морской. Проник тихонько на свой бывший частный пляжик, чтоб старуха не засекла, и начал рыбку звать. "Рыбка, рыбка, не простая, а золотая. Явись ко мне старику". Через минут двенадцать пятнадцать. Выплыла рыбка и спрашивает, "ну чё, старче, работает штуковина твоя, притензии может какие есть". Дед, "К штуковине притензий нет. А вот домик нам с молодой женой до зарезу нужен. Не поможешь по старой дружбе?". "Ну ты дедуля даёшь", отвечает рыбка, поднимая хвостом волну, "так и быть, копай под ногами, найдёшь ключи и адрес. Живи на здоровье". "Спасибо тебе рыбка", поблагодарил её дед, "здоровья тебе и деткам твоим желаю". Уплыла рыбка.
Раскопал дед песок. А там ключ, значит, и адресок на бирке. Забрал дед молодую с собой из гостинницы и поехали на такси в новые хоромы. Приезжают. Там домик такой. Не большой не маленький, три этажа, пять спален. В гостинной на стене телевизор плазменный с кабельным телевиденьем.
Зажили они с молодой счастливо и без ссор. Молодая же знала, пока постоянный гринкард не получит, нужно сидеть, терпеть, рот на замке держать, биографию деда для интервью в иммиграционной службе учить. Прошло пару лет, получила молодая постоянный гринкард. И пошла сразу к адвокату на развод подавать, кончилась у неё любовь, зато завёлся молодой любовник с достойными причиндалами не хуже дедовых. Полдома ей теперь отрежь и на хлеб намажь, да ещё и алименты выдели.
Пригорюнился дед. Грустный пошёл к морю, с рыбкой проконсультироваться. "Ну чё дед, ты смотри как штормит сегодня", вынырнув из волны не здороваясь заговорила с ним рыбка, "чего, старый, тебе ещё надо". "Не обижайся, рыбка, на меня, хрена старого", с грустью в голосе заговорил дед, "такие пироги, а полдома, тобой подаренные, засранке этой придётся отдавать. Нельзя ли как-нибудь мне ещё домик получить, этажей в пятнадцать двадцать, чтобы на других его легче было делить". "Ах ты, пердун, такой сякой, ну ладно чего уж там, получай свой дом, только отстань от меня наконец". И получил дед дом, бетонный, высокий с неплохой звукоизоляцией, лифтом и центральным отоплением. Себе на верху отвёл он три этажа под квартирку с кухонькой, ну там, и картинной галереей, а остальные сдавать начал другим дедкам, что с молодыми жёнами в лимузинах разъезжают, да на других мужиков по сторонам зыркают.
Соседки быстро просекли, что там у дедка в штанах прячется. Не смог он от них этого утаить, ни глаза же ему себе выкалывать. Составили росписание, чтоб деда в могилу раньше времени не свести. И давай к нему каждый день с утра до вечера наведываться. Дед доволен. Вот она райская жизнь. Любовниц у него штук пятнадцать. Пьянки опять же регулярно. Денег сколько хочешь. Одних только налогов в год миллион другой, а то и три.
Так ведь нет в жизни покою, десять из пятнадцать на следующий год забрюхатили. И все как одна от деда нашего. Вот подарок так подарок. Другой бы сказал, "нужно было бы не всех, а с парочкой другой шашни крутить, да предохраняться". А ведь как им откажешь? У кого сила такая найдётся? Ведь тётки модельные все как одна из-за границ тоже повыписаны, да из Джорджии. Сиськи во-о, попки ещё круче, губки навыкат, на спину взглянешь, по телу дрожь бежит, а уж ножки такие, что в глазах темнеет. И ведь наровят подловить да на пол завалить в самый неподходящий момент.
Ну и нарожали дедуле сыночков да дочурок цельный дом. И всё бы было хорошо, если бы до мужей мамаш не дошло, что дело-то неладное. Среди них, вишь, почиканые мужики нашлись, которые детей ну никак не могут завести по причине специальной операции на них проведённой. Ну, а люди тут все опытные, наняли агентов-шпиёнов, чтоб разведать от кого и как часто, да чтоб с иллюстрациями для суда.
И наполнился дедов дом тараканами усатыми в помятых пиджаках. По ночам шуршат, траву всю помяли. Каждый за своей тёткой следит, чтоб значит подловить как чего, куда и с кем. Да тёткам не до этого поначалу после родов-то. Хотя некоторые оклимались довольно быстро и деда опять навещать начали. Сыщики вначале даже и не разобрались что к чему. Разве ж поверишь такому, дед ведь пенёк пеньком, весь мхом уж порос. А вот была в нём волшебная сила, от рыбки подарок.
Так или иначе, засекли деда. Застукали, да ещё и с видео репортажем. Шу-уму, позо-ору. Дед, "Ну и чего? Моё дело холостое". Ан нет, суд к себе призвал. Анализы взяли. Все как один значит мужья обиженные на развод, а тётки значит на алименты, к кому, ясный пень, к деду эту притензию. Набросили на шею дюжину петель, заарканили как бычка, каждая в свою сторону тянет. Накрутил ему суд на полную катушку. Весь доход в расход пошёл. Одна радость налогов теперь ему, вроде, и платить уже почти не надо. Скорее по справедливости возвращать кое-какие деньжата должны.
Пригорюнился дед. Задумался. Мысля ему в голову лезет, не ломануться ли к рыбке золотой за помощью. Сидит весь день на пальцах чего-то считает, Пушкина вспоминает. Как бы корытом разбитым по башке фигурально выражаясь не получить. Всё ж пока у него денег хватает, да и бабы разные тоже забегают. Живи, не тужи, грейся у батареи, да на крыше под солнышком.
Прошёл годок другой. Совсем его бабы поджали. Первая жена судиться опять начала. Не выдержал такой жизни дед. Как возьмёт да и скажет сам себе громко, "Я ж её от верной смерти спас", рыбку значит, а может и жену ту, "а мне такие неприятности на голову седую". И поехал к берегу морскому на своём Цивике, видать совсем его финансово к земле прижали.
А там море-окиян шумит, дохлых медуз на песок выкидывает. Кричал дед кричал, рыбку, значит, звал. Весь охрип. Через час другой выплывает рыбка подальше от берега, боиться чтоб волной её туда не выкинуло. "Старик", громко кричит рыбка человеческим голосом, "ты в своём уме или как? В такую погоду меня звать. Ошалел?". "Прости меня, рыбка", отвечает ей дед, сложив руки рупором и стараясь перекричать волны, "Нет мне жизни от этих баб. Заманили в паутину. Все деньги выманили. Посмотри на чём езжу". "Что же ты от меня хочешь старый?". "Помоги мне финансово рыбка, подкинь казено какое-нибудь или гостинничный комплекс хотя бы", отвечает ей дед. Рассердилась рыбка, "Ах ты старый пердун, сколько же я на тебя должна капиталу изводить. Нет в тебе внутреннего пределу". От злости такой махнула рыбка хвостом, и очутился дед на тропическом острове весь совершенно, так сказать, нагишом.
Испугался дед, что же теперь делать. Отняла рыбка у него, похоже, всё до последней нитки и доллара. Пошёл он тогда по песочку тёплому вдоль тихого тёплого моря. На берегу пальмы растут. За ними лес. В лесу птицы поют. Обезьянки по веткам прыгают. Фруктов, вроде, завались, "с голоду значит не умрём", думает дед. Обогнул он мысок. Смотрит хижины какаие-то. Внизу папуасы голые тусуются. "Как бы не съели они меня", испугался дед, "а впрочем, мне уже всё равно". И пошёл к деревушке.
Местное население заметило его. Детишки пальцами указывать начали. Мужики как увидели на колени бросились. Бабы хитро смотреть начали, да сиськами играться. "Что за фигня", подумал дед. Тут же его молодые девицы окружили повели в самую большую хижину. Усадили в кресло. Одна самая образованная на пальцах да на картинках начала объяснять. Мужики у них на острове слабы по мужской линии. Еле-еле население удаётся поддержать, детишек совсем мало. А тут приплывала к ним волшебная золотая рыбка и предсказывала, что придёт к ним великий вождь, с необыкновенной потенцией и мудростью, спасёт их племя, восстановит население.
Тут старик понял, что хоть и разозлилась рыбка, но подарила ему райскую беззаботную жизнь без всяких там склок и алиментов. Подальше от всей этой цивилизации, где не найти счастья как не старайся. А тут ему каждый день рыбаки рыбку приносят, девки её жарят, да из рук своих дедулю кормят вместе с фруктами, другие мух пальмовыми листьями отгонят, а третьи стриптиз вокруг бамбуковых шестов танцуют, заместо телевизора. Рождаемость в деревушке, кстати, после пребытия деда сразу в гору пошло. Не соврала рыбка.
Ну, типа, у кого терпения хватило дочитать до конца, тот значит, типа, молодец, иди возьми с полки пирожок.