Другая планета. Земная колония. Урановый рудник, чёрт-шутник и старый ненужный полицейский.
Черновик. Закончено.
Ненужный полицейский. Рудник.
Глава 1
Работяги стояли угрюмо. Не роптали, не шумели, иногда переминались с ноги на ногу. Служебные комбинезоны, или, по старинке, спецовки не вводили никого в заблуждение - работяги оделись так, потому что иной одежды у них просто не было.
Низкорослый плешивый человечек прижимался к двери штабного вагона. Строение почему-то называли именно так, хотя на самом деле оно представляло собой металлическую коробку, прямоугольный параллелепипед , не приспособленную для самостоятельного перемещения. Полгода назад её выгрузили из транспортного краулера, подключили автономный энергоисточник, прилепили на единственную дверь значок госимущества, и на этом процедура сдачи объекта в эксплуатацию закончилась.
Если бы также просто обстояло дело с другими объектами, ради которых был основан поселенческий лагерь Ю3, в просторечии - база.
По бумагам человечек у двери именовался секретарём. Сам он требовал обращаться к себе как к распорядителю. Ещё вчера человечек ходил по базе гоголем. В эту минуту он мучительно размышлял - побьют ли его, если он откроет рот? Желание что-то сказать и переключить внимание работяг на кого-то другого перевесило, и он взвигнул:
- Пусть они пришлют армию!
Спасительное 'они' отделяло человечка от тех, кто должен был быть виноватым. Если работяги примут игру, то секретарь-распорядитель избежит тумаков. Если...
- Да эта армия из столицы нос не покажет!
К угрюмым работягам на помощь спешило женско-детское население базы. Оно, в отличие от глав семейств, молчать не собиралось, и выкрик дородной простоволосой бабы мог послужить тем камушком, что стронет с места лавину.
Внутри штабного вагона спрятался инженер. Работяги его не любили, но побаивались, как и всякого начальства. Вчера ещё побаивались, а вот за сегодня никто бы не поручился. Инженер должен был выйти к народу, произнести речь, пообешать дополнительные выплаты (обещать - не значит платить), разобраться, наказать примерно - но ничего из этого откомандированный на базу из столицы технарь делать не собирался. Он праздновал труса и глупил при этом. Если забастовка перейдёт в бунт, хлипкие дверь и окна вынесут в момент, укрытия он не получит.
За спиной Андрея заметно дрожал молодой белобрысый парень с оттопыренными ушами. Будь его воля, он сорвал бы с левой стороны груди небрежно вырезанную из ткани красного цвета звёздочку и смешался с толпой. Вчера, как и во все дни, парень считал себя самым главным на базе - ну, почти самым. Ведь он же шериф, любой обитатель лагеря это подтвердит, и неважно, что в документах его должность записывали как ДПОПНК, 'добровольный помощник офицера полиции на контракте'. Шериф, и точка, иначе кулаком в зубы или поддых.
Сегодня белобрысый мечтал об одном - куда-нибудь спрятаться, исчезнуть. Но он хотя бы пришёл вместе с Андреем. Второй шериф Ю3 просто сказал: 'Я заболел'.
Бунта допускать было нельзя. Но единственным представителем центральной власти, способным предотвратить непоправимое, оставался Андрей, старый полицейский, сосланный из столицы по причине отсутствия у него влиятельных друзей. 'Ненужный полицейский', как он сам себя называл.
Андрей в сотый раз осмотрелся и в сотый раз не увидел на площадке перед штабным вагоном ни одного сочувствующего лица. Алёна, даже Алёна отворачивалась от Андрея, боясь встретиться с ним взглядом. Тётка Алёны, подкатывавшая к полицейскому: 'Возьми девку-то, ты хоть и старый, но мужик обстоятельный, обижать не будешь, повезёт, в столицу вернёшься, а помрёшь, так у Алёны пенсия за тебя будет' - тётка эта взирала на Андрея как на врага. Не обеспечил, не выполнил, тебе доверили, а ты допустил!
Впрочем, одно дружественное лицо нашлось. Лёшка, одиннадцатилетний сирота, пробравшийся на базу при завозе очередной партии работяг, смотрел на Андрея - на дядю Андрея - с отчаянием, понимая, что ничем не сможет помочь и что с единственным человеком на базе, не шпынявшим безответного мальчишку, сейчас произойдёт страшное.
Андрей тяжело вздохнул и пошёл к бригадиру работяг. Не торопясь пошёл, обстоятельно. Бегущий полицейский всегда вызывает у людей панику.
Бригадир, в плечах крепкий, скуластый, командным голосом безаппеляционно поставил Андрею условие:
- Гость снова был. Разберись с ним, это твоя работа. Пока не разберёшься, ни в карьер, ни на гок мы не пойдём.
Рубикон перейдён, все слышали, что забастовка началась. Услышал и инженер, у которого страх перед далёким начальством всё-таки пересилил страх за собственную шкуру. Он высунулся в окно и умоляющим тоном попросил:
- Господа, пожалуйста, не отказывайтесь хотя бы от дневных смен! Ночью полиция будет исполнять свои обязанности, я понимаю, что вам требуется подождать. Но дневные смены, пожалуйста, сохраните.
- Гость и днём бывал, - бригадир был непреклонен.
- Господа, но гок нужно достроить. Столица ждёт уран, он очень важен. Вы же знаете, как это важно, мы хотим восстановить связь с Землёй, но нужна энергия, много энергии, и её даст уран из нашего гока.
- Да видала я эту Землю! Пусть они прилетают и сами гостя ловят, если им так надо, - дородная бабища, ранее раскритиковавшая армию, теперь обрушила негодование и на легендарную прародительницу человеческого рода, о которой с момента отлёта поселенческого колонистского корабля не было ни слуху, ни духу.
- Но как же они приле..., - начал было инженер, но осёкся. До него дошло, что собравшиеся на площадке к разумным доводам останутся глухи.
Андрей спросил бригадира:
- Людей в помощь дашь?
- Нет. Твоя работа, ты и делай. Поймай гостя или прогони. Я тебя в полицию не звал, - громко, на всю площадь. А потом намного тише, почти шёпотом: - Шерифов своих не бери, толку не будет. Сам справляйся.
Раз идёт на сепаратный разговор, значит, бунтовать, бухать, грабить и убивать сегодня бригадир не собирается. Ну что же, хорошая новость, сойдёт за отсутствием по-настоящему хороших новостей. Теперь нужно что-то объявить для всех присутствующих.
- Жители базы! Я, офицер полиции, своим решением отменяю все рабочие смены на карьере, гоке и сопутствующих объектах вплоть до выяснения причин возникновения явления под условным названием 'Гость'. Расходитесь по домам, далее дело полиции.
Не можешь предотвратить - возглавь. Не можешь заставить работяг отказаться от забастовки - объяви официальный перерыв на неопределённый срок. Бунта не будет, своего на сегодня работяги добились. Остаётся только поймать этого гостя и переломать ему рёбра за его дурные и абсолютно несмешные шуточки. Или налупить ему голую задницу прутом погибче, с размаху, не жалея, если гость на поверку выйдет малолетним. Но, скорее всего, дурацкую историю затеял всё-таки какой-то великовозрастный болван. Значит, придётся крушить рёбра.
Уверенная, не допускающая возражений, короткая - и главное, отвечающая сиюминутным желаниям работяг и их семейств - речь Андрея возымела положительный результат. Один за другим, сначала тонким ручейком, а затем и полновесной речушкой забастовщики покидали окрестности штабного вагона. Соответственно, тут же осмелел инженер:
-Вы! Не имели! Права! Строительство гока и начало разработки карьера чрезвычайно важны для всего нашего общества! Вы обязаны объяснить работникам всю тяжесть последствий любых попыток помешать проекту, одобренному на самом верху, - лысеющий, с брюшком и подслеповатыми глазами столичный назначенец гневался скорее комично, чем грозно. Увы, но он реально мог создать проблемы Андрею, да и всему лагерю. Удерживало его от срочных коммуникаций со столицей только то, что инженера за срыв сроков по голове тоже не погладят.
- Коли такая чрезвычайная важность, могли бы солдат мне в поддержку подкинуть.
- Вы прекрасно осведомлены не хуже меня, что наша армия несёт службу для выполнения важнейших задач по охране столицы. К тому же, у вас есть в распоряжении двое ДПОПНК, самоназванные шерифы.
'Что же у тебя всё важное или важнейшее?' - подумал Андрей, а вслух ответил так:
- А у вас есть секретарь-распорядитель.
Инженер невольно кинул взгляд в сторону вытиравшего пот с плеши человечка и сбавил тон. Разговор приобрёл более спокойную окраску, но от этого не перестал быть напряжённым.
- Вы пообещали при всех жителях поселенческого лагеря Ю3 разобраться с гостем. Теперь вы несёте ответственность за начавшийся простой.
- Я разве пообещал?
- Я записал ваше обращение к людям. Вы сказали: 'Расходитесь по домам, далее дело полиции'. Теперь займитесь своим делом, наконец.
- Да, действительно, пообешал. Хорошо, - не прощаясь, Андрей развернулся и пошагал к полицейскому вагону, снаружи почти полной копии штабного, разве что дверь посолиднее, да решётки на окнах. Белобрысый помощник семенил сзади и явно пытался обратить на себя внимание. Андрей подманил его пальцем и шепнул на ухо: 'Два дня сиди дома и не высовывайся'. Помощник радостно кивнул, именно такого решения от начальника он и хотел добиться.
В своём вагоне в одиночестве Андрей присел за большой стол и пошарил в ящиках. Поспать ночью не выйдет, нужно ближе к вечеру принять двойную дозу усилителя - отвратительных на вкус таблеток, позволяющих бодрствовать сутками напролёт. Посмотрел на шкаф, с собой возьмёт табельный лучевик - военный лазер из простейших, ещё на дешёвом искусственном рубине, выстрелишь пучком в белый свет или тёмную ночь, и жди пятнадцать минут перезарядки и завершения процесса возбуждения ионов, да не забывай брать с собой запас капсул с охладителем.
Андрей решил, что выйдет за охоту за гостем ночью. Днём после утренних событий шутник не рискнёт отлучаться из лагеря, а вот ночью обязательно будет, чтобы напугать старого полицейского до полусмерти. Но Андрей пойдёт не к строящимся зданиям гока, или, по-учёному, горно-обогатительного комбината, а в карьер, вырытый для последующей добычи в нём уран-содержащей руды открытым способом. Шутник про карьер не подумает, проболтается без толку в гоке и, раздосадованный тем, что полицейский струсил и не появился, и потерявший осторожность потащится обратно к лагерю. Вот тут-то Андрей его и перехватит. Далее - рёбра или розги, зависит от возраста шутника, и делу конец.
'Может, прокоммуницировать в столицу?' - сам себя спросил Андрей и сам же ответил: 'Так связывался уже, на смех подняли. А сейчас и вовсе несоответствие припают'.
В отличие от Андрея, столичные полицейские выносили вердикт на расстоянии, но в общих чертах он совпадал с основной рабочей гипотезой Андрея. Гость, таинственная чёрная фигура, которую время от времени видели работяги - чья-то злая проделка.
Гость всегда показывался на некотором отдалении от людей. Он не демонстрировал агрессивности, просто стоял и исчезал так же внезапно, как появлялся. По неведомой причине, встречавшиеся с гостем испытывали почти животный страх. В гостя пытались бросать камнями - без последствий. Лазерные резаки и прочие инструменты на нём ещё не пробовали, гость не подходил настолько близко.
Среди работяг циркулировала версия другая - их преследует чёрный человек, он же чёрт. Раскопали карьер, зашумели на стройплощадке и разозлили чёрта, хозяйничавшего в этих местах. Мистика? Она самая, но мистические объяснения для всего непонятного были характерны для общества потомков колонистов с Земли, вцепившегося в небольшой уголок планеты и до ужаса боящегося шагнуть за пределы своей территории, где их поджидало неведомое.
Плохое состояло в том, что появления гостя за последнюю неделю резко участились. Фактически его видели в каждую ночную смену и в половине дневных. Последствием стала утренняя забастовка. Кем бы ни был гость на самом деле, но работы он остановил, и Андрею предстояло с этим разобраться.
База тихо бурлила, устремлений к нарушению порядка не наблюдалось, и полицейский позволил себе поспать. Прямо в служебном вагоне, чем он хуже коробки, именуемой личными апартаментами. Проснулся Андрей в шесть вечера, наскоро умылся, перекусил всухомятку, осмотрел подошвы форменных сапог, тоскливо махнул рукой, бросил в рот усилителей, повесил за спину лучевик - дулом вниз и с отстёгнутым рубином, как вбивали в мозги на курсах самообороны. Всё, подготовка закончена. К чему там особенно готовиться, всё и так прозрачно как Божий день.
К карьеру вышел затемно. Дорожка Андрею была хорошо знакома, ненужных встреч он не опасался. Шутник мог заметить уходящего на охоту полицейского, но Андрей именно этого и добивался - заметит, так обязательно попробует напугать главного в лагере служителя закона.
Дойдя до гока, Андрей минуту поколебался, но затем уверенными движениями отключил охранную сигнализацию объекта. Гость умел её обманывать - кстати, как у него это получалось? Вопросы, вопросы... Увидит, что она отключена - только укрепится в своём желании сказать полицейскому 'Бу-у-у!'. А других опасностей, помимо гостя, Андрей этой ночью не ждал.
Карьер, рядом с которым намеревался куковать всю ночь полицейский, настоящим полноценным карьером пока не был. Столичная бригада, ставившая базу, сняла верхние слои почвы и глины и вскрыла залежи вещества неприятного бурого цвета - на первый взгляд, похожего на камень, однако с задачей нацарапать ножом на нём надпись неприличного содержания справлялся даже ребёнок, в чём Андрею пришлось убедиться на практике. Кое-где бурый минерал сменялся вкраплениями прозрачных ярко-жёлтых кристаллов. И минерал, и кристаллы столичный инженер называл 'газалидом', но вид при этом у него был такой, что сразу чувствовалось - правильного названия он не знает и повторяет где-то услышанное, возможно, с искажениями.
А вот прилагательное к названию вещества инженер произносил уверенно и делал это к месту и не к месту - 'убогий'. Однажды он снизощёл до Андрея - а точнее, испугался растущего у полицейского раздражения - и пояснил. Убогость в данном случае связана не с красотой вещества или лагеря в целом и проживающих в нём работяг. Убогий означает, что концентрация урана в минерале очень низкая, и понадобится обогащать, перерабатывать огромные объёмы породы, чтобы добыть нужное столице количество урана.
- Именно поэтому, - наставительно произнёс инженер, - для всех нас так важно как можно скорее пустить гок. Разрабатывать карьер и перерабатывать руду на гоке мы должны одновременно, иначе у нас скопятся огромные запасы руды, а это недопустимо.
Да, это недопустимо. С молоком матери колонисты впитывали требование: 'Не допускай скопления излишков!'. Излишки означают, что в плановом хозяйстве возникли сбои. Добытое должно сразу уходить на переработку, выращенное должно сразу съедаться, пойманное - сразу убиваться, и так далее, и тому подобное.
Андрей пытался было озадачить инженера, нельзя ли отнести к излишкам отвалы пустой породы, которые будут образовываться при работе гока, но в итоге решил не связываться, да и не забивать себе голову ненужной информацией.
Спуститься в карьер было возможно, но бессмысленно, оттуда никого не увидишь. Полицейский присмотрел удобное местечко рядом с карьером, где и расположился. По предположениям Андрея, шутник должен был, возвращаясь в лагерь, пройти в пределах видимости от позиции полицейского ближе к утру, часа в четыре или чуть позже.
Задремать Андрею не позволяла двойная доза усилителей, а скучать - выработанная годами привычка ждать и не роптать. На часах ещё не было трёх ночи, когда полицейский заметил впереди движение.
'Что-то рановато он возвращается', - подумал Андрей, но приготовился к задержанию негодяя. - 'Фигура невысокая. Всё-таки мальчишка?'. В нужный момент полицейский резко выпрыгнул из своего убежища с лучевиком наперевес и, ведя стволом вперёд для удара, в последнее мгновение успел понять и остановиться.
- Лёшка? Ты откуда тут взялся?
- Дядя Андрей!
За короткое время, пока полицейский атаковал, пацан успел плюхнуться на землю и прикрыть мордашку рукой. Сейчас он смотрел на Андрея преданными глазёнками, а тот, не утруждая себя лишней деликатностью, подхватил мальчика и почти поволок к посту-укрытию.
- Так, ещё раз спрашиваю. Откуда ты взялся?
- Я это... я помочь, помочь вам хотел. Вы же один. Напугали вы меня! Думал, чёрт выскочил.
- Я тебя просил помогать?
- Нет.
- Ухо тебе оторвать бы. А если он тебя заметил и вычислил, куда ты шёл?
- Не, не видел я никого, зуб даю.
- На что мне твой зуб? Ухо пригодилось бы.
Лёшка широко улыбнулся, рядом с дядей Андреем ему было спокойно. Всё-таки ночью у безлюдного карьера страшно, даже если где-то рядом не бродит чёрт. Ухо... За телесные повреждения мальчик не боялся. Нет, гуманизмом в лагере Ю3 не страдали. Тюрьмы не было, сослать дальше уранового рудника невозможно, поэтому кулаки, ноги и подручные средства смело шли в ход за любые провинности, и различий между мужчинами, женщинами и детьми почти не допускалось. Но Лёшки карающая длань дяди Андрея ни разу не достигала, задерживалась на полпути.
- Как догадался, где меня искать?
- Вы умный, не такой, как работяги. Я сразу решил - на гок вы не пойдёте. Там днём можно в прятки играть. Чёрт на гоке покажется, а людей нет, пугать некого. Он как разозлится, да пойдёт спать в карьер. А тут вы его своим лазером!
- Так если я его лазером, то зачем мне помогать?
- Ну а вдруг надо будет? Да и посмотреть хочется, как вы чёрта поймаете, - Лёшка улыбнулся почти в буквальном смысле слова до ушей, зная, что суровый полицейский не будет его ругать по-настоящему.
- Угу, логично... А почему ты считаешь, что чёрт пойдёт в карьер... как ты сказал? Спать?
- Так все говорят. Чёрт в карьере спит, а мы землю на стройке трясём, он выспаться не может и потому злой такой. Надо ему другую яму вырыть, подальше, - рассудительно произнёс мальчик. - Нет, рыть не надо. Или надо, но потом. Сначала вы его поймаете.
- Стратег! - хмыкнул полицейский. Что это такое, Лёшка не знал, но догадался, что на ругательство не похоже.
Намеченные Андреем четыре часа незаметно прошли. Пять утра, шесть... Чёрт, или злобный шутник, этой ночью не пришёл пугать полицейского. Или приходил, но заметил крадущегося к карьеру мальчишку и почему-то передумал. Дело затягивалось, придётся не спать и следующую ночь.
- Подъём, возвращаемся на базу. Не уснул?
- Не, дядя Андрей! Я могу много не спать. Когда на звёзды бегал смотреть, я две ночи не спал.
Андрей фыркнул. Хитрость заявления просчитывалась элементарно, кривым путём Лёшка подъезжал к просьбе пойти с полицейским в засаду и следующей ночью.
- Ну-ну, две ночи. А кто под утро сопел в две дырки? Барсук, что ли?
- Ага, барсук! - Лёшка радостно засмеялся.
- Тихо ты! Вдруг чёрт ещё здесь?
На полдороге к лагерю Андрей достал сигарету и закурил. Давненько он этого себе не позволял, но к усилителю организм настойчиво требовал добавить никотина. Лёшка с завистью посмотрел на взрослого, но полицейский был непреклонен. Сигареты - развлечение не для детей, даже если это дети лагеря Ю3.
- Ты знаешь, что с одним первоколонистом было?
- Что? - мальчик обратился в слух, ведь сейчас будет одна из тех волшебных историй, которые знают только взрослые. Ну ещё и мальчики постарше.
- Он взял в полёт целый отсек сигарет.
- Ух ты! Вот это богатство!
- Корабль долго-предолго летел и сел на планету. Мужик выскочил наружу и громко закричал: 'Кто-нибудь! Дайте мне спички!'.
Мальчишка заливисто хохотал, а полицейский тихо качал головой. Да, в общении с детьми есть и приятная сторона - бородатые анекдоты они слышат в первый раз в жизни.
Оставалось пройти примерно треть, когда Андрей резко остановился. В песке рядом с дорожкой виднелся отчётливый след. Нога босая, ступня длинная и узкая, пальцы...
- Что, дядя Андрей? Это чёрт?
- Пять, шесть, семь... Семь пальцев, Лёшка. У какого человека на ноге семь пальцев?
В наступившей тишине мальчик на всякий случай держался впритык к полицейскому, а Андрей мрачно размышлял. Шутник всё-таки приходил. Вычислил, где скрывался Андрей, на контакт не пошёл, но оставил рядом с той дорожкой, по которой полицейский возвращался бы на базу, странный след как открытый вызов.
Дело получалось труднее, чем Андрей себе воображал.
- Быстрее в лагерь! О том, что видел, молчи. И о том, что со мной в засаде сидел, никому не говори, - приказал Андрей. В ответ Лёшка понятливо кивнул, и они пошли быстрым шагом, почти побежали.
Глава 2
Порция усилителя вечером, а сейчас кофе. Если он не поймает мерзавца этой ночью, то загнётся от потери сил. Андрей плеснул в чашку иссиня-чёрный напиток, который на планете считали за кофе, разогрел стандартный паёк. 'Надо бы пару кроликов на толкучке прикупить, мясо свежее... А готовить кто будет?' - полицейский закручинился, потому что сразу вспомнилась Алёна. Оказывается, привык он к её вниманию и к возможности зайти в гости, поесть да посидеть, да помечтать о молодых годах.
Мышцы голени правой ноги болели. 'Сидишь много, вот они и болят', - объяснил ему квадратноголовый эскулап в столице на медосмотре перед назначением в Ю3. 'А будешь ходить, ноги опухнут и опять заболят'. 'Так что ж делать-то?' - растерялся Андрей. 'Да ничего! Старый ты и никому ненужный. И потому держи штамп в личное дело - годен, свободен'.
Вернувшись в лагерь, Андрей жёстко приказал мальчишке бежать домой и не высовываться, а ночью его больше не искать.
- Ты у кого сейчас живёшь?
- У Матронши. Я ей по хозяйству помогаю, она кормит и спать даёт в углу.
- А-а, Матронша... Зайду как-нибудь, проведаю.
Матроншу он знал. Это была та самая дородная баба, что громче всех орала на митинге перед началом забастовки. У неё был целый вагончик, рядом с тем, в котором половину занимали Алёна с тёткой. Если Лёшка жил у неё, тогда понятно, почему Андрей нередко натыкался на мальчика в своих походах по женско-столовой части.
Муж Матронши, Матрон, был из работяг и погиб от несчастного случая в первые дни основания лагеря. Матронша не растерялась, завела хозяйство, открыла торговлю и теперь процветала. По меркам Ю3 процветала. Бабой она была злой, спуску никому не давала. 'Гоняет, наверно, Лёшку-то', - подумал Андрей. С другой стороны, куда ещё податься сироте в лагере? Так хотя бы сыт и кров над головой.
'Пожрать, умыться, побриться. Ничего не забыл?'. Спать не хотелось, усилители действовали, но на всякий случай ещё чашку кофе. И ещё одну. И сигарету.
Шутник умён, и даже слишком. Для обычного работяги это нетипично. Пацанву также можно исключить, не её уровень. Значит, остаётся что? Потрясти верхушку базы - бригадира, инженера, секретаря этого. Вот этим Андрей и собрался заняться днём, и если ничего не выяснит, то ночью снова заляжет в засаде, только место теперь надо выбрать другое, точку у карьера шутник обнаружил.
А начнёт он, пожалуй, с бригадира.
Чижов Евгений, в личном общении - Чиж, но не Чижик. За чижика следовал удар в лоб, если непочтительным образом обрашался подчинённый или нижестоящий. Начальства у бригадира в лагере Ю3 было немного, по сути, только инженер, но он как столичновоспитанный звал всех на базе по фамилиям, на 'вы' или 'эй, подойдите ко мне'.
Полную биографию бригадира можно было запросить из столицы, но тогда пришлось бы признаться в начале забастовки. Ни Андрей, ни инженер пока этого не сделали. График строительства допускал гибкость, туда-сюда около недели. Инженер как опытный технарь накопил про запас несколько дней. Если форс-мажоров не будет, он закончит стройку чуть-чуть раньше срока и получит бонусы. Но именно чуть-чуть, чтобы не раздражать плановые органы. Введи в эксплуатацию гок на двое или даже на трое суток раньше - ты герой, у тебя прибавляется и на груди, и в заднем кармане. Но опереди график, например, на десять суток - ты превращаешься в лучшем случае во врага народа. В лучшем, а о худшем и думать как-то не хочется.
В сухом остатке, один день забастовки практического урона графику не наносил, и факт невыхода работяг можно было скрыть. Два дня тоже не нанесут, три - вопрос становится сложнее, четыре - ещё сложнее, и так далее.
Андрей постучал в дверь жилого вагона бригадира. Чижов со своей любовницей занимал целый вагон, причём повышенной комфортности. Сейчас он сидел в нём один, щёлкал семечки и смотрел в записи какой-то спортивный матч.
- Проходи, раз пришёл. Я тебя вчера ждал.
- А что ты мне вчера сказал бы?
- То же, что сегодня.
- Видишь, от того, что я припоздал к тебе с визитом, ничего не изменилось.
Андрей присел на деревянный стул, Чиж убавил звук у записи.
- Ходил вчера гостя ловить?
- Ходил. Не было никого. Могли бы спокойно работать в ночную смену.
- Сам видишь, пока ты гостя народу не покажешь, люди работать не станут.
- Идеи есть? Что это фрукт такой, гость?
- Ты у меня идеи спрашиваешь? Ты полицейский, тебе думать положено. А у меня своя работа, и из-за тебя я её не делаю.
- Из-за меня?
- А из-за кого? Кто не может с гостем справиться? Кто рукой махал: 'Шу-у-у-у-утит кто-то'?
Полицейский сменил предмет беседы, уклонявшейся в опасное для него русло.
- А я и сейчас исхожу из гипотезы, что завёлся у нас шутник. Соорудил костюмчик помрачнее и бродит, работяг пугает. Слишком ловок, скажешь? Да на твоих работяг особой ловкости не требуется, на них кот приблудный чихнёт, они в штаны наложат, а потом расскажут, что тигра заморская напала. Ещё я теперь думаю, что шутник этот непростой, не дурак обыкновенный. Нужно ему, чтобы проект остановился и базу нашу закрыли, людей вернули и по новым заказам распределили. А ещё, в чём я уверен - шутник из своих, и занятия у него характерные. Свободного времени у него должно быть полно, и контроль за ним непостоянный. И кандидатур у меня получается не так много, и одна из них - это ты, Чиж.
- Хорошо загнул, полицейский! Не боись, я тоже бы на себя подумал, если не знал точно, что это не я. Но тебе я должен доказать, что чист, верно?
- Верно, - полицейский кивнул головой и как-то даже обрадованно подтвердил, что именно этого и ожидает от бригадира.
- Тебя на курсах обучали ведь? Ты должен сначала придумать, на кой ляд мне это надо.
- Мотив это называется. А у тебя откуда такие познания?
- Так бригадиры и полиция часто пересекаются по всяким делам, а у меня бригада уже не первая. Ну давай про мотив поговорим. Излагай свою гипотезу.
- Вы, строители-монтажники, любите заказы либо в местах обжитых, а лучше, столичных, либо там, где можно на покой устроиться. Перед пенсией, или просто работу сменить на потише. Лагерь наш урановый находится не просто у границы, а фактически за границей. До нас в этих местах бывали только скауты и геологи. Планировщики - и те к нам не показывались, генплан делали по картам, без привязки к особенностям, на что твоя бригада и налетает постоянно, добро хоть инженер у нас и в самом деле толковый.
Чиж согласно моргнул. Соображения полицейского пока что ему нравились.
- Про устроиться. Так думаю, что базе нашей коптить недолго. Столица заберёт урана на один раз и забудет про него. Добычу прекратят, гок демонтируют или забросят, назовут консервацией, останется на базе пара-тройка сторожей, а потом и они помрут. В общем, нет тебе, Чижов, резона связывать с лагерем Ю3 остаток своей жизни. Вот ты и хочешь, чтобы проект закрыли, тебя вернули в столицу и дали новый подряд, повыгоднее по всем позициям. Ну, признаваться будем? За чистосердечное тебе скидка выйдет.
- Толковый ты мужик, полицейский, но дурак. Ты новости хоть смотришь? Я смотрю, мне как бригадиру положено. Кризис в столице начинается, отказы какие-то в плановой системе. Бригадиров и бригад больше, чем подрядов. Если я вернусь в столицу с сорванным проектом, мне такой жирный минус влепят, что я Ю3 за счастье вспоминать буду.
- Так что, полицейский, нет у меня мотива, я не гость и я на твоей стороне, - бригадир откинулся назад, считая эту часть беседы (конечно, добровольной беседы, а не допроса) оконченной.
- Может, конкуренты шалят из других бригад? Чтобы вас выжить и подряд себе забрать?
- Нет, не похоже. Давно всё это началось, скрываться столько времени им было бы негде. А добираться до нас каждый день в медвежий угол? Нет, забудь.
- Да я это так, в порядке обсуждения... Слушай, Чиж, - полицейский внезапно сменил тему. - Если ты на моей стороне, то почему бы тебе не прекратить забастовку? Ты бригадир, власть у тебя немалая.
- Знаешь, что тогда будет, полицейский? Сначала бабы завоют, потом мужики их послушают. И порвут всех - меня, тебя, инженера, секретаришку, да и шерифов твоих. Страх людей меняет, полицейский, а гость их пугает.
- Та-а-ак, - протянул Андрей. - Тебя вычёркиваем. Давай тогда кандидатуру на замену. Мои спецификации ты слышал.
- Одного я тебе дам, и хватит с тебя. Пардю.
- Что-о-о?
- Не что, а кто, полицейский. Стропальщик есть у нас. Фамилия Пардю. Болтает чушь всякую, как свою фамилию. Держится от ребят в сторонке. У стропальщиков, сам знаешь, работа то потухнет, то погаснет. Проверяй.
- Кто-нибудь пытался систематизировать времена и места появлений гостя?
- Хочешь с графиком Пардю сравнить? Разумно мыслишь, но нет такой таблицы. Работяги могут и через двое суток сказать, а где и когда точно видели, от них не добьёшься.
- За последнюю неделю, хотя бы. Когда гость чаще приходил.
- Твоя работа ведь, или шерифов твоих. Попробую прикинуть, но точность будет аховая, как у проектировщиков.
- И на том спасибо. И вот что... Его адрес и номер его личной ячейки в хранилище.
- Личным ячейкам при исполнении подряда гарантирована неприкосновенность. Полная.
- Но не в случае, если доступ требует офицер полиции.
- Настойчив ты, полицейский. Процедуру знаешь? Запрос в столицу, подтверждение? Ладно. Вот адрес, вот номер. Код возьмёшь у инженера. Не смотри так, у меня нет кодов, мне они ни к чему. Инженера уломаешь, он сам, поди, трясётся. Всё? А то я матч хочу досмотреть.
- Всё, - полицейский встал, подошёл к двери, резко обернулся и выпалил: - Чиж, а ты ведь знал, как пойдёт разговор. Больно быстро ты достал данные этого Пардю, как заранее приготовил.
- Все вы одинаковые, полицейский. А бригадиры с полицией общаются. Данные... так я тебя вчера ждал. Было время приготовить.
Андрей вышел, не прощаясь. Фамилия следующего по порядку подозреваемого имеется, но сначала нужно заглянуть к инженеру за кодом личной ячейки. Пардю, ну и фамилия! Как он выжил в детстве, интересно?
Бригадир Чижов - последний, в ком Андрей подозревал бы шутника. Причины тому две. Во-первых, у бригадира было в распоряжении много других способов остановить работы на объекте, не требующих скачек по территории в чёрном балахоне или, тем более, фигурной имитации по ночам странных следов. Во-вторых, Андрей полагался на чувство, которое считал интуицией, а оно подсказывало, что Чижов не врёт. То, что интуиция наполовину состояла из обычной человеческой симпатии, полицейского не волновало. С бригадиром лагерю повезло, нормальный мужик.
Но зайти к Чижову и задать в лоб вопрос, не подозревает ли он кого, Андрей не мог. Не те отношения между гражданскими и полицией при исполнении. Пришлось разыграть комедию, благо что бригадир с удовольствием в ней поучаствовал. Видать, не в первый раз.
Инженер наверняка сидел в штабном вагончике, корпя над сетевыми графиками. Нужно учесть забастовку, пошедшую на вторые сутки, прикинуть резервы, определить сроки, когда скрывать более будет нельзя и придётся коммуницировать столичному начальству. Опять же, с кем именно связаться, как преподнести? В общем, в отличие от бригадира, инженеру было чем заняться.
По дороге к штабу Андрей внезапно столкнулся с вылетевшим из-за угла Лёшкой.