Некоторые жители нашего города до сих пор считают, что впервые этого странного человека видели на южной окраине, некоторые думают, что он пришел с севера, есть и такие, которые склоняются в пользу западной и восточной версии. И те, и другие, и третьи в чем-то правы. Важно не это: одним днем на центральной площади около городской Думы никому не известный в городе человек раскинул руки в стороны и опустил голову на грудь.
Он не был похож на Иисуса Христа, но это его не смущало. Люди проходили мимо и видели распятие.
Звон колоколов, раздавшийся в эту минуту, усилил эффект странного поступка.
В троллейбусах, у мусорных баков и на лестничных клетках заговорили о Боге. Было ли это целью странника - никто не знает.
Разговор о мухах
Бар был битком набит табачным дымом и водочным перегаром. За столиком возле туалета трое немолодых юношей пили пиво.
--
Эти мухи достали! - сказал тот, что сидел справа.
--
И не говори, перестрелять бы их всех, - сказал тот, что слева.
--
Накурили, дышать нечем! - сказал первый. Из этих слов мы понимаем, что мухами немолодые парни называют всех, кто не относится к их обществу.
В их обществе не было никого, кроме них, но эта элитарность казалась им очень важной.
Они были вместе уже давно. Поначалу им завидовали. Потом стали смотреть косо и криво, скрывая усмешку.
Это были три отчаянных дуралея, как им самим казалось, терроризировавших город. На самом деле от их террористических актов тумаки и затрещины получали только они сами.
Так случилось и на этот раз. Разговор о мухах сорвался со столика, за которым они сидели, и под действием алкоголя выплеснулся в зал:
--
Эй вы, мухи! А ну заткнитесь! - выпалил встающий с центрального стула.
--
Он опять с насекомыми разговаривает! - сказал краснолицый отставной полковник. Его соседи за столом бурно загоготали.
--
Мухи! Мухи! - подхватила общую интонацию уборщица и стала крутить шваброй перед столиком возле туалета.
--
Где мухи? - вышел из-за стойки администратор, - где они, сволочи?
Он вынул откуда-то баллончик едкого аэрозоля и наполнил бар непереносимой вонью.
--
Пора убираться, - сказал немолодой юноша, сидящий слева.
--
Пора, - решили двое других, и они вышли.
--
А здорово мы им задали? - сказал один из них, глотнув на пороге свежего воздуха.
--
Надо будет это повторить, - сказал второй.
--
Террор! - сказал третий.
Холодная истерика
Галина Ивановна метнула сумку, набитую продуктами под колеса набегающей маршрутки. Свободной рукой она поправила прическу и оглянулась в поиске восторженных глаз. Но никто не восторгался - видимо время, когда любовь к ней возникала вдруг на улице, прошло. Ей было далеко за сорок. Не понятно, откуда вдруг пришла ей в голову мысль опять вызвать к себе любовь, примерной жене и матери троих детей, постепенно превратившейся из стройной девушки с чуткой душой в затравленную тягловую лошадь. Ей хотелось сейчас почему-то романтики, высоких чувств и чарующих поэтических слов. И слова, обращенные к ней, возникли, правда не с той стороны, откуда она ожидала.
--
Эй ты, дура! - орал водитель стоящей поперек дороги маршрутки, - в милицию захотела?
Галина Ивановна не ответила. Она пристально посмотрела на водителей, стоящих в пробке, не замечая, как они сигналят, как показывают на нее пальцами, как недоуменно переговариваются, глядя ей в след.
Пуленепробиваемая женщина
Обнаженная женщина идет по проспекту Ленина. Ветер шевелит ее волосы. Мужчинам вокруг хочется что-нибудь сделать. Она так свободна, прекрасна и независима, что Солнце, кажется, вот-вот перегорит от удовольствия, которое оно получает, лаская ее нежную кожу.
--
Это что еще такое! - вскричал начальник милицейского патруля и схватился почему-то за кобуру, - немедленно прекратить это хулиганство! - приказал он своим подчиненным.
Молодой лейтенантик подскочил к девушке и, что было твердости, сказал:
--
Предъявите документы!
Девушка достала из сумочки паспорт и протянула лейтенанту. Лейтенант, переминаясь с ноги на ногу, подробно изучил паспорт, задавая попутно вопросы о том, что он видел и так: "Где живете? Когда родились?" Девушка спокойно отвечала. Голос ее журчал как родник.
Молодой лейтенант посмотрел на нее, потом на своего начальника, который уже покрылся багровыми пятнами, и спросил вполголоса:
--
Но простите, Вы же го... голая!
--
Ах да! - улыбнулась она, и искорки блеснули в ее глазах. - Я как раз собиралась что-нибудь купить.
--
Вас проводить? - краснея и бледнея, спросил лейтенант, очарованный ее обаянием.
--
Нет, спасибо, тут недалеко.
Лейтенант отдал под козырек и повернулся к начальнику. Сделав шаг, он вдруг остановился, посмотрел вслед уходящей богине и снял фуражку. Разъяренный начальник патруля приближался к нему. Лейтенант швырнул в него фуражку и пошел прочь.
Девушка растворилась в толпе.
NNN
Живет в городе один человек. Зовут его Иисус Степанович Лохушкин. На вид ему около сорока. Каждое утро он встает очень рано и собирается на работу. Работает он в одном известном учреждении. Что он делает на работе - никому не понятно, однако сослуживцы его уважают. За что-то.
Однажды Иисус Степанович закончил свою работу очень поздно. На улице уже было темно, когда он вышел из учреждения. Он шел по темной аллее к себе домой, как вдруг услышал из ближайших кустов отчаянный крик. Кричала женщина. Она звала на помощь. Иисус Степанович закрыл уши руками, чтобы не слышать крика, и прошел мимо. Выстрела, который прогремел за его спиной, он не услышал. Потом он упал, сраженный пулей. Утром его окоченевшее тело обнаружил пожилой мужчина, выгуливавший свою собаку. Через час после этого Иисус Степанович проснулся от звонка будильника и стал собираться на работу.
Дом номер ноль
Жители дома номер ноль не любили встречаться друг с другом. Если встреча происходила в подъезде или около дома, они еще как-то здоровались между собой, но не дай бог им встретиться где-нибудь в городе, подальше от дома. Такая встреча вызывала немыслимое напряжение. Они отводили взгляд как можно дальше друг от друга, молчали и старались не думать. Но как было не думать, если всем вокруг все было ясно? Всем было ясно, что эти двое словно помечены одним клеймом, как двое прокаженных с изъеденной проказой душой.
Странник поселился в этом доме, сняв за бесценок комнату у немощной старухи на четвертом этаже. Старуха жила одна в однокомнатной квартире, и сдавала комнату, чтобы подкопить денег на свои похороны. Родственников у нее не было, сдав страннику комнату, сама она поселилась на кухне.
--
Давайте познакомимся, - сказал странник, удовлетворившись видом из окна, - меня зовут Офел Хай.
--
Очень приятно, Лизавета Прокопьевна.
--
Давно Вы живете, Лизавета Прокопьевна, в этом доме?
--
Сколько себя помню, столько и живу.
--
Мда... старенькое, должно быть здание... - пробурчал Офел себе под нос.
Старуха не расслышала этого - она была туговата на ухо, и пошла к себе на кухню, смотреть черно-белый телевизор.
Офел расположился на скрипящем пружинами диване и достал свой блокнот. В него он стал что-то записывать. Должно быть, вел дневник. Дом номер ноль постоял еще немного, но, так и не дождавшись чего-то, вдруг рухнул, похоронив в своих руинах тела тех, кто так же как Офел, страдал от скуки в это время суток. Было три часа дня, старуха, решившая напоить гостя чаем, вынесла в комнату чашку кипятка. Офел мирно спал.
Цыганский пиар
Транспортные артерии были устроены так, что в центре города образовывалось небольшое изолированное пространство всего с двумя выходами, на севере и на юге. На этой территории, в обиходе называемой жителями Порт Артур, во-первых, сохранился докапиталистический уклад жизни, а во-вторых, главенствующее положение здесь занимали представители национальных меньшинств. Самой влиятельной диаспорой в Порт Артуре были цыгане. Все боялись цыган. Доходило просто до смешного. На просьбу цыганских женщин "дай, погадаю" боялись отвечать отказом. Иногда цыганки гадали по руке какому-нибудь неудачнику по три, четыре, и более раз. Будущее после таких гаданий превращалось в блин, плавающий в тарелке с маслом, заваленный икрой и вареньем со сгущенным молоком. Одному парню нагадали, что он внезапно разбогатеет, женится на прекрасной миллионерше, станет знаменитым и добьется огромного почета и уважения к своему девяностолетию. От счастья он вознесся в облака, где его и сбила машина, после чего ему отрезали обе ноги. Впрочем, даже это не отвадило цыганок от него, ему все равно предлагали погадать. "Лучше бы мне отрезали руки" - грустно говорил он своим новым собутыльникам.
Цыгане к тому времени уже перестали останавливать людей на улице, они начали всем табором ходить по домам, собирать дань. Вместо фразы "дай, погадаю" в их речи укрепилось сокращенное "дай". И приходилось давать. Вскоре все деньги, которые были в свободном обороте жителей Порт Артура, скопились у цыган. Цыгане оборзели и решили выйти на новые рынки сбыта своих услуг, но тут вмешалась пресса, телевидение и радио. Цыганам такое оказалось не по зубам. Пока не по зубам.
Помоечный воротила
Больше всего мусора вывозили с помойки N34, что возле центральной площади. Эту помойку любили все бомжи, однако мало кому из них удавалось запустить руку в вожделенный мусорный бак. Помойку N34 контролировал известный в городе авторитет, Кузьма Данилыч. Кузьма Данилыч жил в подвале дома номер ноль, и никто не осмеливался его оттуда выгнать, ни санитарная инспекция, ни даже менты. Все его боялись, и было за что. Кузьма Данилыч мог запросто кинуть любому в лицо гнилую помидорину, которая всегда была у него под рукой. Рука, правда, была только одна. Одна женщина, состоятельная и жутко привлекательная, еще молодая, очень часто спускалась к нему в подвал. Что происходило между ними в подвале - никто не знает, но, наверное, то же самое, что и у всех людей. По истечению нескольких месяцев подвальных встреч, женщина забеременела. В связи с рождением сына, Кузьма Данилыч покинул свой подвал. Почти все городские бомжи двинулись к Кузьме Данилычу на поклон со своими поздравлениями. Всем стало ясно, что если сын пойдет по стопам отца, это будет зашибись.
Телесирота
На экране было видно только голову ведущего передачу. У многих, сидящих после обеда в столовой, возникло ощущение, что ведущий отчаянно жестикулировал, и этими жестами хотел дать знак смотрящим, что слова, которые он говорил в камеру, - ложь; и нельзя верить его словам, его мимике и выражению глаз, но все было тщетно - на экране было видно только его голову. Никто из сидящих в столовой не понял, о чем шла речь в телепередаче, да и вообще, никто из них не вспомнит, что час назад смотрел телевизор. "Так всегда в этом сумасшедшем доме, - сказала Алла Вячеславовна, терапевт, подрабатывавшая в доме престарелых на полставки, - даешь им с утра шоколадку, а после обеда они начинают тебя ненавидеть". Почему ведущий телепередачи думал, что сумеет привлечь к себе внимание?
Сон-боевик
Казалось бы, что может произойти во сне? Все, что угодно. Во сне могут убить, но, проснувшись, можешь даже не вспомнить, что тебя убили. Офел Хай часто не помнил, что ему снилось. Это был подчас бессмысленный набор нелепых ассоциаций того, что и в реальной жизни не имело смысла. Такая же ложь, как и все вокруг. На этот раз во сне случилась перестрелка, потом мордобой и революция. Сознание во сне сделало скачок на новую ступень развития. Проснувшись, Офел Хай удивился, насколько все сразу стало простым и ясным. Все стало вдруг прозрачным, как кусок стекла. Офел взял в руки это стекло и стал его разглядывать. Вот его прежняя разудалая жизнь, вот банальное настоящее, а вот нетривиальное будущее. Вдруг его пальцы стали скользкими как лед, кусок стекла выпал и ударился об пол. Раздался истошный звон. Стекло покатилось по полу гирляндой мелких брызг. Откуда-то вошли незнакомые люди с обрезами, стали стрелять в грудь Офела дробью. Кровь полилась из груди, закрашивая стекло. От боли в груди Офел проснулся. Комната была пуста. Нигде не было ни стекла, ни луж крови, только запах дыма. Горела кухня, из которой слышался призыв о помощи. Кричала та самая старуха, которая дала Офелу пристанище. Офел стал прокручивать в памяти все, что произошло. Пока он спал, незнакомец проник в квартиру, облил бензином дверь в кухню и поджег. Старухе не осталось ничего, кроме как сгореть в своей квартире заживо. При этом все было подстроено так, что виновным признают Офела Хая. Его посадят в камеру, где он, наконец, проснется среди десятка рецидивистов, которые задушат его во сне. В этом месте своего сна Офел проснулся и увидел себя мирно спящим на диване в однокомнатной квартире. Офел подошел к себе и стал будить, теребя себя за плечо. Офел проснулся и увидел себя...
Гориллка
Гориллка - маленькая горилла, Кинг-Конг в миниатюре. Те же хищные замашки и повадки, но несравнимо меньшие возможности. Гориллка сбежала из городского зоопарка из-за того, что клетка, в которую ее посадили, не была рассчитана для такого маленького зверя. Для гориллы определили стандартную клетку и посадили ее туда, не учтя, что это гориллка, а не горилла, как значилось по документам. Днем гориллка тихо спала, а ночью вышла прогуляться вдоль вольеров с разными зверями, а потом и вовсе по городу. Дальше история повторилась, как в фильме про Кинг-Конга, только в уменьшенном виде. Вместо небоскреба гориллка забралась на гараж для мопеда и, ударяя себя в грудь, яростно запищала. Облаву устроил не весь полицейский департамент штата (штата ведь тоже никакого вокруг города не было), а пара местных алкашей, вознамерившихся поймать "зверюшку" с целью загнать ее за банку самогона. В отличие от Кинг-Конга гориллка была самкой и влюбилась в хромого, умственно отсталого дворника. Дворник хотя и не боялся ее, прогонял метлой. Вместо героической гибели, как в финале фильма, гориллка попала под колеса трехколесного велосипеда под управлением пятилетнего Кольки из четвертого подъезда. С многочисленными травмами и переломами гориллку отнесли к ветеринару, который сказал: "Мда... экое ведь чудо природы!" Пока гориллку лечили, в зоопарке по быстрому сварганили новую клетку, учтя все необходимые требования. Там теперь вы и можете увидеть это животное с табличкой под решеткой: "чудо природы".
50-летие в бикини
Игорь Матвеевич собрал на свой юбилей всех своих знакомых, дружков, подруг и приятелей. Всего их набралось пять человек. Они встретились на берегу пруда и разожгли костер для шашлыка. Много пили. Кто пил валерьянку, кто просто воду с таблетками. Все уже давно устали жить, но как-то еще держались. Сказать к слову, Игорь Матвеевич был самый молодой из всей компании. Он то и предложил искупаться. Сам первый полез в прорубь. На него смотрели, как на самоубийцу, на психа, а он еще чего-то посмеивался. Итог: пять трупов в бикини, замерзших у пруда под новый год.
Битва лохов
Они сошлись в темном переулке, с каждой стороны было пятеро. Пятеро с севера, пятеро с юга, пятеро с востока, пятеро с запада, пятеро с северо-востока и пятеро с юго-запада. Все имели свои взгляды на то, как надо жить, и не хотели, чтобы им навязывали иную точку зрения. Все боялись друг друга. Боялись, что кто-то начнет драку, вынув нож из-за пазухи. Нож никто не доставал, хотя ножи были у всех. У всех были кастеты и газовые балончики, на всякий случай каждый прихватил по арматурному пруту или железной трубе. Каждый был готов умереть, но никому этого не хотелось. Стояли и молчали. Вдруг в углу раздался какой-то шорох. "Шуба!" - крикнул кто-то, и все бросились врассыпную. Битва закончилась так, как все хотели: никто не пострадал. Выиграли лохи с севера, это они подговорили бомжа спрятаться в мусорном баке а потом сделать шум. Они же и выкрикнули "шуба!" Теперь при встрече все смотрели на других гордо - ведь у них была разборка. Только северных с тех пор все почему-то боялись.
Актеры одной роли
В городском драматическом театре круглый год шла одна и та же пьеса, только под разными названиями. Сюжет был всем в городе знаком, там была любовь, измена и последовавшая за этим смерть главного героя. Все то, что натурально для сцены и вычурно для жизни. Автором пьесы был известный в городе драматург, которого чтили и уважали за стремление к идеалам. Главную роль всякий раз исполнял новый актер. Отсюда можно было сделать вывод о том, сколько всего в театре было актеров: 32 премьеры, значит не менее 32 актеров. Все получали зарплату, но настолько мизерную, что приходилось подрабатывать. Поэтому актеров можно было увидеть кого с утра с метлой, кого ночью с полотенцем у столика, кого с бабочкой у рулетки. Заядлые театралы знали всех актеров в лицо, но делали вид, что не узнают их в новом облике. Так актеры постепенно входили в роль и в жизни. У многих возникало ощущение, что герои пьесы не умирали там, на сцене, а лишь прикидывались, чтобы потом прийти домой, переодеться и стать, кто дворником, кто официантом, кто крупье. Все бы так и происходило до скончания века, если бы однажды кто-то не поджег театр. Актеры одной роли встретились на пепелище, почесали в затылках и разошлись кто куда, уже по своим основным местам работы.
Овонгорд
Кто-то жил от удачи к удаче, от зарплаты к зарплате, но можно было жить и иначе: от позора к позору. Позором в городе считалось прилюдно сойти с ума. Не важно, сошел ли ты с ума на самом деле, или нет, но если тебя признал кто-то сумасшедшим, это было уже клеймо. Овон проснулся затемно, или вообще не спал - неизвестно. Надев наизнанку рубаху и разные носки, он вышел из дома. "Поприветствуйте чемпиона мира по баскетболу!" - крикнул он в порыве радости встречным школьницам. "Ура-а-а!" - крикнули в ответ школьницы. Потом была безумная поездка в автобусе, где каждый вызывал у Овона смех. "Долой суррогатную замену материнского молока!" - крикнул Овон в магазине детского питания. На обед Овон съел неочищенный лимон и спросил у прохожего: "Где тут можно устроить приличный террористический акт?" "Иди к памятнику Ленина", - ответил прохожий. На ужин Овон съел сторублевую купюру и намазал тело яблочным шампунем. Теперь его тело источало роскошный аромат. В голове крутились никогда не нарисованные мультфильмы, вперемешку с лицами увиденных им за день людей. Все казались Овону сумасшедшими. Это и был их позор. Оказавшись с Овоном на разной волне, они так же, как и он, тихо заснули в своих постелях. Наутро ни Овон, ни кто другой не вспомнил о случившемся позоре. Только в осанке Овона с тех пор закрепилась гордость.
Гуттаперчевая скала
В организации А приветствовалось стремление сотрудников забраться повыше по служебной лестнице, в организации Б - нет. Но в организации Б платили в два раза больше за ту же работу, что и в организации А. Поэтому ценные кадры плавно перетекали из одной организации в другую и наоборот. Нельзя было работать в двух организациях одновременно, а занять должность повыше и заработать побольше хотелось всем. Отделы кадров в обоих организациях сбились со счета, прикидывая, сколько раз один и тот же сотрудник уходил, а потом возвращался. То ему предлагали должность повыше - и он уходил, то ему предлагали зарплату побольше - и он возвращался. А и Б не были конкурентами в прямом смысле, одна организация выпускала туалетную бумагу, а вторая занималась научными разработками в области микробиологии, но за кадры они боролись одинаково рьяно. Если бы они на минуту ослабили свое рвение, у них просто некому было бы работать - из других городов никто не приедет, а в городе все толковые сотрудники были наперечет. Симбиоз двух организаций, с успехом выпускавших и туалетную бумагу, и научные открытия, назвали в народе: "гуттаперчевая скала". Ничего себе народное название!
30 лет тому вперед
За 30 лет сменятся поколения, в большую жизнь вместо неудачников придут еще большие неудачники, потому что те, неудачники, потеряют все, что у них было, не оставив новым ничего, кроме обглоданных собственными зубами локтей. Это объективная реальность, надо понимать.
Планета Дирижаблева
Некто Дирижаблев мечтал, что когда-нибудь откроет свою планету во Вселенной. Зачем ему была нужна эта планета - никто не знает. Поиски планеты занимали у него весь день до вечера и особенно ночью. Он не спал, а все бродил по квартире с фонариком, чтобы не привлекать внимания соседей по микрорайону, но планету все никак не мог отыскать. Ее не было ни в шкафу, ни под кроватью, ни в холодильнике. Один знакомый Дирижаблева, астроном, пытался объяснить ему, что так никакой планеты не найти: надо взять в руки хотя бы телескоп, а лучше всего сесть на ракету и улететь в далекий космос. Но эта проповедь никак не изменила решимости Дирижаблева искать свою планету именно здесь и сейчас. Попытаемся разобраться, что же это за парадокс такой. Если Дирижаблев ищет свою планету, значит она уже у него была, просто он однажды ее потерял. Человек ищет свое место в этой жизни - не тем ли занимаемся и мы, те, кто не имеет такой звучной фамилии, как Дирижаблев?
Стойка с препятствиями
Один человек раскачивался в гамаке, а другой стоял подле него.
--
Тебе не кажется, Эрих, что весь этот город словно только для того и создан, чтобы портить нам жизнь? - спросил тот, что был в гамаке.
--
Может быть, Краузз, это и так, только я не собираюсь менять своих планов относительно него.
--
Ты все так же собираешься разлохматить все его гнилые места?
--
Я убежден, что если выбрать правильную точку приложения силы и надавить, среда начнет изменяться.
--
Меня всегда удивляла твоя бесшабашная уверенность в своих силах. Как ты не понимаешь, этот город мертв.
--
Мертв для тебя. Но не для меня. Я ведь еще жив, а это значит, что в городе еще не все вымерло.
--
Может ты единственный, кто выжил в этом бардаке, а остальные давно уже ни на что не годятся.
--
Я не самый сильный из всех, я это знаю, поэтому во мне живет надежда.
Ждет ли успех того, кто стоит, глядя на того, кто лежит в гамаке - поживем - увидим!
Шариковый клон
Для того, чтобы провести эксперимент по клонированию, необходимо было собрать кучу бумажек от разных инстанций, разного рода разрешения и сертификаты. Особо сложным было доказать, что эксперимент является "исключительно гуманным" и "направленным на исправление генетических ошибок природы". В результате удалось найти для эксперимента только старого больного ежа. Еж не очень-то хотел, чтобы его клонировали: все сопел и уползал в дальний угол клетки. Тетя Варя, уборщица второго этажа поликлиники, имела к ежу подход. Она кормила ежа принесенными из дома фруктами, еж даже ел с ее руки. Заручившись поддержкой тети Вари, руководитель эксперимента дал указание своим сотрудникам начинать. Машина для клонирования издала протяжный скрип и всосала ежа внутрь. Завертелись шестеренки внутри сложного механизма машины, из всех щелей стал прорываться пар. Наверное, еж пищал внутри машины, но писка его не было слышно из-за частых прерывистых гудков и металлического скрежета. Наконец загорелась красная лампочка, и из выходного отверстия выпало два игольчатых шара. Что теперь с ними делать, и где из них клон, а где его генетический прототип - было непонятно. Ученым еще предстоит разгадать эту загадку.
Дуб-балабол
У дуба странные люди назначали свидания странным людям. Один из них пришел в драном пиджаке и стал читать стихи:
--
Душа моя, ты жива или нет?
Возраст, в котором ты ощущаешь.
Имя, набор бессвязных звуков.
Одежда с сотнями замков.
Холодно.
Он читал очень красиво и выразительно, и те, кто его слушал, даже раскрыли рты, потом подняли руки и полетели каждый на свою ветку раскидистой кроны старого дуба. Сели на ветки и наполнили воздух божественными трелями и пересвистом. Попросту стали птицами. Чтец расправил плечи, и из-за его спины показались крылья. Он стал летать от одной ветки к другой, неспешно спариваясь с чирикающими птицами. От этих степенных действий птицы важно рожали яйца. Родящиеся в гнездах птенцы вступали в общий хор тонкими голосками. Но все это было лишь плодом распаленного воображения старого, дошедшего до маразма, дуба. Никто уже давно к нему не ходил, и вообще его давно собирались спилить, но как-то все не могли это устроить.
Время-вор
У Кнайбда украли прошлое. Кнайбд пошарил по карманам - не украли ли чего-нибудь еще - и обнаружил, что украли еще настоящее и будущее. А кто он теперь без прошлого, настоящего и будущего? Да никто: мираж, призрак, тень. Стал махать руками перед зеркалом - не увидел отражения. "Значит, меня нет?" - задал он себе вопрос, но не смог ответить на него. Но самое интересное не это. Забудем про Кнайбда. Обратим внимание на того, кто мог украсть у него все эти вещи. Кому могло понадобиться прошлое, настоящее и будущее пустого бессмысленного человека? Только тому, кто вообще и ни жив, ни мертв. Кто был в таком же положении, как Кнайбд сейчас. Люди без прошлого, настоящего и будущего, люди-призраки-миражи-тени. Их множество населяет город и все готовы обокрасть друг друга. Но что с ними происходит после того, как они разделят награбленное. В том то и дело, что ничего. Перестать быть тенью одного и стать тенью другого, по сути, такого же призрака. Тень призрака, что может быть бесполезнее на этом свете, где главный вор - время?
Обманом обрюхаченная
--
Я никогда не видел таких глаз, как у тебя. (Он думает в эту минуту о моем теле, ему нельзя верить). Ты в моей жизни - источник света, без тебя я жил, как во тьме, не зная ни тепла ни радости. (Наверное, очень хочет меня, а на то, что потом - ему наплевать). Я потерял аппетит, у меня пропало желание спать, я хочу видеть только тебя. (Надо же, как разыгрались гормоны!) Только узнав тебя, я понял, насколько бесцветной была вся моя предыдущая жизнь. (Может быть это правда?) Ты такая замечательная, нежная, удивительная, ты не похожа ни на одно из чудес света, ты - мой пятый элемент. (Что-то я перестаю его понимать). Встреча с тобой была предписана судьбой. (Судьба? Ведь это то, во что я верю). Ты моя единственная. (Бальзам на душу. А ведь ты то у меня не единственный). Солнышко мое, сладкая моя. (Приятно, даже очень). Я люблю тебя! (Я тоже... ой, как же это... Берет меня за колено, расстегивает блузку... Мм... куда это я... боже мой... Молчит, но почему теперь молчит...)
Прошло два месяца. Не стану я делать аборт. Рожу всем назло, ему тоже. Пусть помнит тот свой обман всю жизнь и мучается. А я? Как же я теперь? Поздно.
Трусливый трус
Ромка боялся всего, что движется, заставляет есть, спать и дышать. Боялся есть, чтобы не поперхнуться насмерть, боялся пить, чтобы не захлебнуться, боялся спать, чтобы не проснуться и чтобы не умереть от инфаркта во время ночного кошмара, боялся дышать, чтобы не отравиться газами. Боялся жить - иными словами. Была только одна вещь, которой он не боялся: в темном переулке подойти к компании незнакомых мужчин и завести разговор. Наглый разговор, хамский. Чтобы кто-нибудь из них достал вдруг из кармана нож и попытался пырнуть Ромку под ребро. Ромка делал уверенный жест рукой, уклонялся от удара в сторону, правая нога разила стоящего справа, левая рука била в голову стоящего слева. Несколько секунд - и оставшиеся в стороне трусливо разбегаются. Такие фокусы Ромка проделывал раза по три в неделю. Местные банды держались его стороной. Все при этом знали, что Ромка просто отчаянный трус, каких не было в жизни, и делает все это из-за своего страха кануть внезапно в небытие. Больше, чем Ромка боялся смерти, все в городе боялись самого Ромку, а Ромка боялся всего на свете, при этом делая вид, что не боится ничего и никогда.
Тонизирующий туман
Город погрузился во влажную пелену, и на какое-то время его жителям показалось, что все они, каждый в отдельности, не умерли много веков назад, а еще живы и могут что-то сделать. Водителям казалось, что дорога, по которой они едут, куда-то ведет. Прохожим казалось, что шаги приближают их к чему-то настоящему, живому, трепетному. Несколько минут настоящей жизни, в которой все непредсказуемо, небанально, необычно. Только звуки двигающихся объектов и непроглядная зыбь. Город стал вдруг единым организмом, телом бога, который наполнял все пространство и был всюду: в плывущих над городом проводах и в закрытых окнах, и в невидимых звездах. Но подул ветер и мечта, которая возникла из ничего, от которой в запутавшейся душе дышащего наладом города возникла надежда, рассеялась, не оставив после себя ничего, кроме смутного воспоминания.
Широта междометия
Еще одного жителя города звали Байрон. Он не использовал в своей речи никаких других слов, кроме междометий. Увидев кого-нибудь из знакомых, Байрон кричал: "Вау! Оба-на! Ну надо же! Елы-палы-блин!". На вопросы отвечал короткими словами типа: "Типа ну!" или: "Ептыть, да ты че!" Когда Байрону что-то не нравилось, он выражал нетерпение фразой "Короче, Склихосовский!". Байрон закончил Вуз, женился, дослужился до должности главного инженера на заводе и вышел на пенсию. Старые знакомые собрались под вечер у его могилы и обсудили между собой всю его жизнь: "Вот, бля, как оно!"
Ложь вчера, сегодня, завтра
Городская общественно-политическая газета "Ложь" выходила по воскресеньям. Ее читали все. В ней регулярно публиковались городские законодательные постановления и анекдоты. Постановления, разумеется, никто не читал, а вот анекдоты выходили в народ и там бродили от одного жителя к другому. Анекдоты проходили тщательный отбор в городской Думе, по три-четыре чтения. Нельзя было допустить, чтобы народ смеялся не так и не о том. Постановления же писались так, как кому взбредет в голову. Все равно их никто не читает, зато исполнение их было обязательным. В одном из постановлений категорически запрещалось посещать цирк без фрака, другое требовало всем курящим иметь при себе справку о стационарном обследовании на энцефалит. Такую справку можно было получить только по особому блату у главного ветеринарного врача города Козлова Е.М. за большие деньги. В общем все наживались, кто как мог, издавая разного рода постановления, а народ тихо, мирно читал свои анекдоты, не понимая, что даже их смех - объект для манипуляций.
Воровские карманы
Если бы у Крабга не было таких карманов - он бы не воровал. Заходил бы в магазин, платил, как все, и уносил с собой понравившиеся вещи. А так он просто брал все, что хотел, клал в карман и уходил не расплатившись. Все дело было в удобстве карманов для воровства. Еще когда Крабгу подарили куртку на день рождения, он так и подумал: удобно класть в них что-нибудь не заметно ни для кого. Одев утром куртку с пустыми карманами, вечером Крабг снимал ее, битком набитую всякой-всячиной. Крабг воровал все: от коробка спичек до ключей от мерседеса. Стал ли Крабг богат? Не уверен, но вот беднее он точно стал. От этого рабского положения со своими карманами, Крабг становился все безвольнее. Он уже не отдавал отчета в своих воровских действиях, воровал то, что ему не было нужно, приносил домой весь этот хлам и складывал в кучу. Потом, не зная, что делать с этими вещами, складывал их в ведро и выбрасывал на помойку. Местные бомжи стали хвастаться друг перед другом кто перстнем с изумрудом, кто шелковым платком, кто часами Rolex. История закончилась не тем, что Крабг попал в тюрьму за воровство, не тем, что Крабг избавился от куртки и избежал тюрьмы, не тем, что Крабг сказочно разбогател и стал предводителем бомжей, а тем, что Крабг украл эту рукопись, и я его когда-нибудь поймаю.
Голодранцы-аристократы
Жили они все вместе, и держались вместе, и ходили вместе по улицам, чтобы все их отличали от других, чтобы все понимали. Робик, Степа, Вудам, Рапескон, до сколько их еще! Всех не перечислишь. Все считали себя аристократами и были ужасными снобами. Снобизм сквозил в каждом движении, когда они выковыривали по весне из заиндевевшей земли мерзлую картошку. Ей они не питались, а собирали в ведро и кормили своих свиней, которые жили с ними же во дворце. Свиньи лазили по мраморным лестницам, гадили везде и хрюкали. Когда какая-нибудь свинья умирала от приставленного к горлу ножа, ее зажаривали и съедали. По грязным пальцам стекало на камзол подплавившееся сало. Робик, Степа, Вудам, Рапескон и другие вместо вина предпочитали молочного цвета брагу, да что там говорить - они просто грязные отщепенцы, а никакие не аристократы, впрочем, как и все остальные.
Бригадный пижон
Бригадный разводил все острые ситуации, возникающие в районе. Там, где выжившая из ума соседка с третьего этажа лупила скалкой своего слабоумного сына, или дворник перекапывал усаженную гладиолусами клумбу, или тренера по тараканьим бегам кусала плешивая шавка, - везде был бригадный. Он умел мгновенно принять какое-нибудь решение и довести его исполнения до логичного, а чаще нелогичного конца. Бригадного в районе уважала местная братва. Ему с ходу предлагали выпить пива в любой компании. И он с радостью соглашался. Попить пивка бригадный был не дурак. Но вот любил бригадный одеваться по модному: напялит на ноги вытянутые на коленях трикухи, нацепит галстук поверх растянутой засаленной майки и выйдет бродить по двору в стоптанных ГДР-овских сандалиях. Закурит "Приму", поглазеет на соседского кота, свесившегося с подоконника, и скажет:
--
Это ж надо, солнце то какое сегодня! Лепота!
Бабки у подъезда одобрительно кивнут головами - ведь он, как ни глянь, весьма приличный гражданин. А что до наркоты и самогону, которыми промышлял бригадный - так ведь это его дела, нас не касается!
Честные гады
Глупо рассуждать о чести в среде змей. Вот и Пофин подумал о том, что зря он будет взывать к честолюбию гадюк, попав в террариум. Это было теперь его новой работой. Полгода назад Пофина уволили из института за пьянку, и началось: сначала жена вынесла из дома все вещи и увезла в неизвестном направлении, потом она позвала милиционеров, которые увезли Пофина в изолятор временного содержания на пятнадцать суток, а потом она и вовсе ушла, оставив жестокую записку: "Буду жить с Васей, он хотя бы не пьет. Да и член у него больше". Вася был когда-то другом Пофина, учились вместе, теперь он конечно какой ему друг? Пофин пришел к Васе и набил ему рожу. За это Пофина вообще упрятали в дурдом на месяц. Куда ему теперь было идти с такой анкетой, вот и пришлось идти слесарем в террариум. Клетки со змеями почему-то всегда были неисправны, приходилось постоянно их чинить. Да и вообще жизнь у Пофина теперь не сахар. Лично я ему не завидую. Ведь змеям наплевать - правду ты говоришь, или врешь в глаза, - выпучат свои глазенки и ну кусать!
Черствый дождь
На людей, вяло бредущих по улицам, с неба лилась мокрота. Повсюду была сырость, серость. Серыми Офелу Хаю представлялись лица, глаза, тлеющие под зонтами сигареты. Офел Хай шел на важную встречу в его жизни, как Ленин шел на встречу с рабочим Никодимом. Офел Хай не собирался устраивать революцию - в целесообразность таких действий он не верил. Офел верил в единственное, что представлялось ему наиболее нелепым - он верил в разум. И именно на эту встречу с далеким внеземным разумом он шел. Внеземной разум проснулся в районе обеда, позырил в окно и поставил чайник на плиту. "Опять этот поганый черствый дождь!" - сказал он, звали его Марикулло. Родители Марикулло были помешаны на итальянской опере, но назвать сына Пиноккио или Чипполино по тем временам было слишком. Поэтому они назвали сына в честь итальянского борца за права детей, которого они сами же и выдумали. Марикулло ждала нелегкая судьба: выпускной год в спецшколе, два года наркологического отделения поликлиники, и прочее такое же, вдобавок ко всему этому, в три года Марикулло упал с трехколесного велосипеда и теперь хромал на обе ноги. Сбил какую-то гориллу или гориллку - не помню, в газетах об этом писали. А все из-за Кольки, который был на два года старше, и вся слава досталась ему. Марикулло же оставался в тени, истый деятель эволюции, где его чудом и разыскал Офел Хай.
Необъективность
Если думать не так, как думаю я, а так, как думает большинство, то есть объективно, то в городе не было никакой войны уже больше семидесяти лет, но я думаю иначе. В городе гибли люди, причем массово. Гибли на корню все самые светлые чувства и идеи, а разве не то же самое происходит во время войны. Да, конечно, люди не падали на асфальт с пробитыми головами и грудными клетками, но ведь они не жили тоже. Разве то, что происходит - жизнь? Война ведется между всеми и всеми, каждое мало-мальски свежее я угодит в грязь беспутства и однообразия, потом, будучи искалеченной, душа поползет к себе в нору и будет там причитать о том, за что ей все это? По улицам бродят толпы инвалидов, растоптанных и избитых. Но ни мне, ни Офелу Хаю не будет жаль всех этих уродов, пусть их. Они наверное, сами виноваты в своей участи, ни разу не попытавшиеся пересилить себя и поплыть против течения. Их несет вон из города через трубу со сточными водами, и да будет так!
Карнавал в кипятке
Вода в чайнике закипела, Марикулло поднял крышку и заглянул внутрь емкости. Внутри булькающих пузырей он увидел искаженные физиономии своих врагов. Врагов было множество. Кто-то нацепил маску любвеобильного Дон-Жуана, кто-то справедливого Зорро, кто-то всеуспевающего Человека - Резиновая Лента. При этом все они были на одно лицо: черная повязка и прорези для глаз. Как их было отличить друг от друга? Марикулло старался разглядеть в их одежде что-нибудь замечательное, но видел только сверкающие плащи. Маски, среди которых были и черепашки-ниндзя, и мистер Икс наперебой неслись к выходу, растворяясь у поверхности воды и превращаясь в пар. Все они в сущности были так похожи, один неотличим от другого, что казалось, весь этот маскарад был создан только для того, чтобы уравнять друг друга друг с другом. Друг, други, друзья - Марикулло вдруг подумал, что друзей-то у него и нет. И в тот момент, когда он подумал об этом, раздался звонок в дверь. Марикулло знал, кто это был.
Вожделенное вчера
Как же утром почти всем в городе хотелось, чтобы наступило вчера! Чтобы не приключилось ничего нового. Чтобы все шло, как идет. Чтобы на улицах оставался все тот же мусор, и в будничных отношениях сохранялись все те же резиновые улыбки.
--
Как дела?
--
Да все по старому.
--
Как старое?
--
Привык.
Рутина, вошедшая в привычку, что может быть желаннее? Дивная жизнь, в которой все заранее определено. Было бы так из дня в день: вчера, вчера, вчера. Все были бы счастливы, но кого-то, видимо, это не устраивает, поэтому сегодня будет сегодня, а завтра наступит завтра.
Зарождение Офела Хайя
Я не знал Офела Хайя лично, поэтому начну с самой распространенной версии, которой подтверждается факт зарождения Офела Хайя. Впрочем, те из очевидцев, с которыми, по их словам, был знаком Хай, делали в один голос то же самое. Офел Хай появился на свет в результате ошибочно проведенного генетического эксперимента. Нет, он не клон, это нечто совсем другое. Офела Хайя создали военные. Потом о нем забыли в связи со сменой политического режима. Забыли, но не все. В возрасте двух с половиной лет Офела выкрали из лаборатории цыгане. В десять лет Хай стал правой рукой барона Бубнова. Что делал Хай с этого возраста и до пятнадцати лет - не может достоверно сказать никто. Когда я задавал именно этот вопрос, некоторые растерянно улыбались и разводили руки, некоторые начинали заикаться, некоторые вскакивали и хватали со стола шапку, мне потом долго приходилось их упрашивать, чтобы они продолжали. На след я напал, разговаривая со старухой из табора, которая некоторое время нянчила Офела. Хай уже обладал достаточным влиянием, имел несомненные виды на то, чтобы принять по наследству весь табор, как вдруг однажды ранним утром скрылся в тумане у реки. Старуха сказала еще, что Хай уплыл на свой остров, на котором он недавно построил шалаш. Шалаш - тот же плот, как мне кажется.
Поскольку дальше начнутся новые противоречия, расскажу об остальных версиях происхождения Офела Хайя. По одной из них, Офела Хайя нашли после удачно проведенной штабом ПВО операции по уничтожению неопознанных летающих объектов, которые уже тогда стали изрядно бороздить воздушное пространство Страны. Всем тогда казалось, что это никакие не инопланетяне, а грамотно сконструированные противником муляжи, с тем, чтобы расшатать нервы у нашей обороны, ведь шла холодная война. Зенитчики все ночи напролет потрошили небо, а наутро в местах предполагаемого падения НЛО находили только старые тряпки и куски рваного картона. И вот нашли Офела Хайя, и сначала решили, что он и есть тот самый шпион, отвели в штаб и продержали три часа без допроса, но потом увидели, что малому еще и года нет, и сняли все подозрения. После этого случая в дивизии провели поголовное медицинское обследование. У троих операторов радарной службы выявили зрительные галлюцинации. Начальник штаба подал в отставку, а чтобы не умереть от скуки на гражданке, прихватил найденыша с собой. "Как тебя зовут?" - спросил он малыша и услышал в ответ: "Офел Хай". Майор Головин, как раньше звали отставника, недолго пребывал в бездействии и вскоре стал основателем первого подпольного казино в Стране. Знакомство с крупными авторитетами города сделало его влиятельной фигурой, активно задействованной в Большой Игре, насколько это было возможно в провинции. Офел Хай, видимо, поначалу принял эту игру за чистую монету и стал к десяти годам твердой опорой Головина в среде акул. Опять этот критический возраст - десять! Концентрация представлений о Добре и Зле, бегство от действительности - что?? Офел Хай исчезает из орбиты Головина. Исчезает навсегда. С Головиным мне встретиться не удалось - с того времени дела его резко пошли на спад, он превратился в затворника. Мне рассказали, что он общается только с соседкой по лестничной клетке, которая доставляет ему продукты, и со своим психотерапевтом. Терапевт, лысоватый мужчина в роговых очках, не внушал доверия, однако заметил: "Мой пациент приобрел психическое расстройство на почве потери крайне важного для себя человека. Сколько я не пытался убедить его не цепляться за свою утрату - это не вызвало в нем интереса к жизни". Задав терапевту пару наводящих вопросов, я выяснил, что у Головина существовали неопровержимые доказательства того, что Офел Хай туманным утром пересек Китайскую границу в тридцати километрах от города. "Я настоятельно советовал пациенту уничтожить эти предметы, такая мера - необходимость для успешного лечения". Вот, собственно и все, дальше эта версия растворяется в воздухе, не оставляя для истории ни документов, ни фотографий, ни первых детских каракулей, исписанных пророчествами листов писчей бумаги нетвердым почерком полуторагодовалого ребенка.
Даже и сейчас в желтой прессе можно найти больше десятка версий происхождения Офела Хайя. Напоследок приведу лишь наиболее правдоподобные из них и те, для подтверждения которых нашлись свидетели. 1. Офел Хай - дорощенный в секретной лаборатории НАСА эмбрион снежного человека. 2. Офел Хай - продукт биологически активного метеорита. 3. Офел Хай - приемыш и воспитанник кзыл-ординской гадюки. 4. Предки Офела Хайя - борцы за свободу насекомых. 5. Офел Хай - промышленный образец кустанайского землетрясения. Все версии сходятся только в одном: в десять лет туманным утром Офел Хай исчез из своего окружения навсегда.
Гонка в спирали
Что стоит имя, чего достойна правда? Быть, или...? Кто...? Что..? Раньше меня тоже волновали подобные вопросы. Сейчас же я занят исключительно летописью, посвященной Офелу Хайю, а кто он такой, что делал, был ли он на самом деле или нет, на самом ли деле это его настоящее имя, или во всей этой истории нет ни капли правды? К чему эти мои сомнения? Хотя, конечно, интересно узнать причину их происхождения, но позже.
Сейчас постараюсь процитировать по памяти доклад, с которого, думаю, надо начать дальнейшее повествование. В докладе одному высокопоставленному чиновнику некто, чье имя теперь слишком известно, сообщал: "В ночь на 17 такого-то месяца сего года в пригороде N-ска возникло сильное волнение. Во всех домах, несмотря на позднее время, горел свет. К 3.15 часов ночи на улицу вышла вся мужская половина населения. Штатный состав милиции был срочно собран по тревоге. Большая часть людей, самые проверенные офицеры, были в штатском направлены в толпу для выяснения характера сбора. Агенты докладывали поминутно. В первые полчаса удалось узнать, что мотивы сбора не являются политическими, а собравшимися не выдвинуто ни одного лозунга не только против действующей власти или из протеста, а даже так, просто, чтобы посмеяться. Люди стояли, изредка переговаривались и смотрели на дорогу. В 4.12 по шоссе в сторону N-ска на высокой скорости проследовал велосипедист, на вид лет пятнадцати. После этого собравшиеся быстро разошлись. Агенты еще немного постояли, постояли и тоже разошлись, так ничего и не узнав. Включенный план перехвата велосипедиста не увенчался успехом. Объяснения этому нет. Примите меры". Это событие вызвало бурную реакцию в коридорах власти. Всем хотелось поскорее замять эту историю. Власть решила показать, что она ничего не заметила такого особенного в пригороде N-ска, чтобы не провоцировать конфликт с народом. В кулуарах часто можно было услышать обрывок фразы: "... а то мало ли чего..." Чтобы заставить молчать высокопоставленного чиновника, дали ему должность министра, а автора доклада перевели на его место. Всех участников ночного дежурства наградили внеочередным званием и путевкой в профилакторий. Кто-то мне сказал, что Офел Хай и был тем самым велосипедистом, только это как-то не сходится с историей, рассказанной мне директором N-ского государственного зоопарка. Примерно в то же время, когда зоопарк работал на выезде в другом конце страны, один из львов случайно проглотил кость и сильно от этого страдал. Прибывший ветеринар, осмотрев льва, сказал, что без ассистента он ничего сделать не сможет, и вот этого-то ассистента, прибывшего, кстати, в зоопарк на велосипеде и вынувшего кость рукой из пасти льва, и называл ветеринар не иначе как Офел Хай! Здесь директор зоопарка засмеялся и густо покраснел.
Но он был не единственным, кто оспаривает появление Офела Хайя на велосипеде в N-ске в 4.12 17-го числа такого-то месяца того года. Велосипедиста на шоссе видели тогда во многих других городах. Хотели ли жители N-ска, утверждая в один голос, что "они видели", подчеркнуть тот факт, что они отродясь не знали велосипеда - не знаю, но, даже, если так, то к чему тогда эти заигрывания властей?
Новые слухи возникают в том же году в связи с кризисом перепроизводства ананасов в дружественном Стране африканском государстве. Тогда, недавно объединившиеся племена на почве родственного звучания струнных инструментов, заключили со Страной торговое пари о том, что их благодатная земля сможет взрастить свыше миллиона единиц ананасов за текущий сезон. Страна поставила на кон нефть, таинственные секреты которой до сих пор разгадывают чернокожие мудрецы, поставила и проиграла. Теперь населению Страны необходимо было съесть все сочные плоды, напитанные энергией далекого африканского солнца. Первый всплеск рекламы во всех СМИ относится именно к тому периоду, а не к моменту возвращения капитализма, как ошибочно считают историки.
Кампания по продвижению ананасов в массовое потребление включала в себя, помимо четких и лаконичных лозунгов: "Ешьте ананасы - это полезно!", "Ананас - лучшая закуска!", "А ты съел свой ананас?", "Ленин, партия, ананас!", - активные методы стимулирования продаж. Так, на пике кампании в прессе и на телевидении, человек, прочитавший статью о том, что, поедая ананас, можно помочь угнетенным измученным неграм, приходил в магазин и не видел на прилавках ничего, кроме водки и ананасов. В народе возникла бурная реакция в ответ на ананасовую кампанию. "Ешь ананасы, рябчиков жуй", - говорили старики, пережившие Сталина, и качали головой. Дело всей жизни, ради которого было положено столько жизней, рассыпалось вот так, из-за каких-то ананасов! Именно тогда сомнение о близости Светлого Будущего стало распространяться в широких массах. Под конец кампании, ананасы стоили уже копейки, но их все равно плохо брали. В то время Власть никогда не каялась и не признавала свои ошибки, в ее арсенале не было иных методов решения проблем, кроме поголовного и всенародного. Поголовная коллективизация, индустриализация, теперь вот - ананасовизация. Запасы продуктов у населения заканчивались, а ананасы все не кончались, и тогда появилось народное решение проблемы, приведшее в итоге к спасению нации.
В один прекрасный день жители курортного городка стали свидетелями захватывающего поединка. Два десятка подростков, с самого утра отвоевавшие себе большое поле на территории пляжа, дождались появления основной массы отдыхающих, и потом два часа пылили по песку. Они играли в регби. Ананасом. Это событие избавило Страну от множества бессмысленных жертв. Во всех городах и селах люди стали скупать ананасы, применяя их в качестве мишеней для стрельбы из ружья, голов для огородных пугал, пробовали скармливать их свиньям, но свиней пучило от ананасов, и т.д. Запас ананасов, привезенный с далекого континента, был раскуплен за три дня. Тогда же появились в магазинах другие продукты, и Власть с облегчением воскликнула: "У-уфф!"
Организацию той исторической игры в регби приписывают многие именно Офелу Хайю. Любители кофейного загара в один голос утверждают, что слышали его имя из уст захваченных игрой мальчишек. Эта игра стала катализатором последней вспышки народного объединения на пути к коммунизму, хотя и недолгой. Стоявшие у руля Власти были уже дряхлеющими стариками и не выдержали таких потрясений. Страна быстро стала скатываться в пучину всемирного капитализма. Офел Хай исчезает из поля зрения общественности и появляется снова лишь через пять лет.
Приватизация Родины
Понятие "Родина" не входило в систему ценностей Офела Хайя, так я думаю. "Народ", "нация" - тоже. Единственное, наверное, что его волновало - это люди. Многочисленное, разнообразное, бесценное понятие. Люди, жившие в Стране, оказались ввергнутыми в хаос под названием Реформы. У Реформ была благая цель - раздать Добро, которое было в Стране, всем по справедливости, - но это и было страшно. Такими лозунгами любят прикрываться воры и проходимцы ради своей наживы. Когда началась в Стране Приватизация, Офел Хай собрал все свои пожитки, достал, сколько мог, книг по экономике и удалился в глухую деревню возле забытого озера. Детство закончилось, ему надо было готовиться к взрослой жизни.
Через три года он вернулся в свой город и не узнал его. На улицах было много обиженных на тех, кто разъезжал в роскошных автомобилях, и мало тех, кто разъезжал в роскошных лимузинах. Многие, кто был обманут, бросили свои прежние занятия и ухватились за работу, которая была вредна, неприятна, но сулила достаток, некоторые нашли в этом себя и перестали понимать других.
Офелу тоже казалось, что он нашел, ловушка, в которую он попал, называлась маркетинг. Простота и лаконичность идеи, выраженной Филиппом Котлером, о том, что надо узнать, что нужно людям, а потом дать им это, заворожила Хайя. Вскоре он стал рекламным агентом крупнейшего агентства в городе. Одному заказчику нужна была реклама ломбарда, и в голове Офела Хайя возникла идея представить ломбард, как мост над пропастью между прошлым и будущим. Он поделился своей идеей с менеджером. Менеджер странно посмотрел на Офела, криво улыбнулся и предложил присесть. Мозговой штурм, который он устроил тут же, глядя несколько секунд на стол, стал переломным в сознании Офела Хая.
"ДЕНЬГИ! Всегда в наличии и под невысокий процент". - вывел менеджер на листке бумаги. "Вот, что главное!" - сказал он Офелу и протянул ему листок. Потом менеджер встал и заходил по комнате. Он что-то говорил, но Хай не запомнил, что. Офел окинул взглядом стол, на котором лежала маленькая стопка журналов "Деньги", и понес листок в кабинет дизайнера.
С этого момента карьере Офела Хайя резко пошла в гору. Всемирный кумир вручил ему знамя со своим именем Деньги. Офел стал заключать с клиентами договора на крупные рекламные кампании, в голове легко укладывались суммы договоров в десятки миллионов. Но реклама недолго была на первом месте в списке интересов Офела Хайя. "Что Вас интересует?" - спросил генеральный директор крупной строительной компании на собеседовании о приеме на работу. "Деньги", - ответил Хай. Директор потупил взгляд, видимо, не ожидая от будущего директора по маркетингу такой откровенности, и, видимо, дождавшись для себя именно такого ответа, потому что через три дня Хайя приняли на работу. Суммы, с которыми пришлось иметь дело новому директору по маркетингу, были на два порядка выше, чем в рекламе, но что удивительно: большая часть денег ускользала прямо из рук хозяина компании. Потенциальные договора, которые могли бы разрешить многие денежные проблемы компании срывались по непонятной причине, из-за нелепо организованных переговоров, из-за туманного прошлого, всплывающего в настоящем, - генеральный директор явно что-то недоговаривал. Во всей деятельности компании был явно криминальный аспект. Когда Офел пытался докопаться до сути, он не добился ничего, кроме пьяного террора со стороны сослуживцев. Пришлось бросить эту работу. Единственной пользой, которую Офел извлек, было знакомство с Интернетом. Директор компании лихорадочно искал новые возможности для бизнеса и призывал к этому своих сотрудников. Всемирная помойка исподволь вошла в жизнь Офела Хайя.
Собственно говоря, на этой помойке Офел и встретил Марикулло, к которому он сегодня пришел.
Исполнитель
Каждая задача, имеющая жизненно важное значение, требует глубокого понимания и надлежащего исполнения, особенно, если от нее зависит жизнь, смерть, или еще какая-нибудь чушь. Исполнитель задачи N27 решал ее сразу несколькими способами, чтобы в итоге получить единственно правильное решение. Он знал, что большая часть способов не приведет ни к какому результату, а остальная часть вообще только запутает все дело, но это никак не повлияло на его деятельность. В чем же состояла задача N27, будем конкретными... гм-м... черт его знает... видите ли, в чем дело, иногда задача бывает совершенно непонятна для окружающих: мы видим, что человек суетится, якобы что-то делая, а на самом деле, как оказывается, не делает ничего. Так и наш исполнитель, он вроде бы и не виноват, что решает такую дурацкую задачу, но что он может с этим поделать, и как он может объяснить, что он делает? Единственное, что знает исполнитель - это номер задачи, потому что с момента поступления на службу систематически ведет учет выполненным делам. Боюсь даже предположить, знаком ли исполнитель с сутью вверенного ему вопроса, имеет ли он представление о причинах курируемого им процесса. Наверное и да, и нет. А по большому счету он пашет так же, как и все мы, не осознавая себя в совокупности с решаемыми проблемами. Жаль мне исполнителя, да ведь ничего тут не поделаешь.
В разряде особого шика
Особым шиком Пилсят считал свои обкусанные ногти, торчащие из-под лацканов пятисотдолларового пиджака. Иногда Пилсят ковырял пальцами в носу, причем так, чтобы все видели. Пилсяту казалось, что тем самым он бросает вызов обществу, с которым боролся. В чем состояла эта борьба, и почему он ей занимался, - Пилсят не знал, вернее не отдавал себе в этом отчета. Что-то его не устраивало в общественном укладе, но вот понять, что именно, он не мог. Пилсят занимал в обществе видное положение. Как он добился такого - не нашего ума дело. Мы знаем сейчас только то, что знаем: Пилсят - значительный общественный деятель, Пилсят грызет ногти, Пилсят ковыряет в носу. Наверное, у Пилсята были и другие грехи, но не нам в них копаться - оставим эту грязную работу Создателю, раз он взялся судить. Создатель был готов простить Пилсяту все его мелкие грешки и громадные нарушения Заповедей, но эти обгрызенные ногти, которые то и дело лезут в нос - это было слишком. Они бесили Создателя, на каждом совещании он вещал ангелам Пилсята: "Добейтесь, чтобы он перестал грызть ногти и ковырять пальцами в носу, ибо низвергну его во Ад!" Ангелы Пилсята взволнованно перешептывались друг с другом, потом отдавали под козырек и отправлялись перевоспитывать Пилсята. Они нашептывали знакомым Пилсята фразы типа: "Уймись! Хватит уже грызть ногти как маленький!" или: "Перестань уже в носу ковырять, как не стыдно!" но все впустую. Пилсят любил свой шик и делал это все равно. Что бы с ним не случалось. Однажды в лифте ему чуть не оторвало пальцы, но Пилсят был неумолим. Я думаю, он так и получил от Бога это свое видное общественное место - лишь бы не грыз ногти и не ковырял в носу - но все равно продолжал грызть и ковырять. Какая в сущности ерунда заботит там, на небесах, нашего Бога, скажете вы, но с другой стороны, вас бы на его место, посмотрели бы мы, как бы вы делали эту работу!
Человек без возраста
Есть люди без работы, есть люди без прописки, есть люди без документов, есть люди без совести, есть люди без веры, Арукас был человеком без возраста. Очень удобно, когда тебе на вид дают двадцать пять, а ты знаешь, что тебе сорок, но в этом есть и некоторые неудобства, например, никто не соглашается называть тебя по имени-отчеству.
--
Привет, Арукас!
--
Как дела, Арукас?
И никто не скажет:
--
Здравствуйте, Арукас Иванович.
Как бы Арукас не пытался постареть - ему не удавалось. Однажды покрасил волосы под седину, и услышал от офис-менеджера Жанны Никитичны:
--
А тебе не идет.
В тот же день Арукас обрил голову, провел ночь дома в одиночестве и пришел с утра на работу.
--
Все молодеешь! - сказала ему Жанна Никитична.
Арукас мечтал, что когда-нибудь про него снимут фильм, где расскажут про всю его жизнь, начиная с двадцатилетнего возраста, когда он впервые напился "Амаретто", но кому придет в голову снимать фильм о такой пустой жизни? И Арукас это понимал. Так он и маялся до самой своей смерти в возрасте восьмидесяти лет с внешностью двадцатилетнего юнца.
Загородный дом
"Приглашается семья для проживания и ухода за домом за городом, питание обеспечивается упорным трудом", - было написано в газете. Семья Чернозубовых сроду никогда не работала. Глава семьи Чернозубов был бездельником, каких отродясь не видали. Жена Чернозубова, Чернозубова вообще не вставала с постели, пока рак на горе не свистнет. Как только свистел, она вставала и спешила на кухню кофе пить. Дети Чернозубовых, Миша и Таня нигде не учились и не работали, и было им по двадцать с лишком лет. Всей семье по двадцать. Все вокруг еще удивлялись: "А как это? Отцу с матерью двадцать, и детям тоже по двадцать? Непорядок!" И вот эта семейка пришла на собеседование по объявлению.
--
Что Вы будете делать в нашем загородном доме? - спросил седовласый директор проекта.
--
Как что? Жить будем! - уверенно сказала Чернозубова.
--
Жить?
--
Ну да, жить, - подтвердил Чернозубов.
--
Ну что ж, заезжайте и живите.
Таким образом Чернозубовы покинули город, и как раз вовремя, потому что в это самое время в городе начались такие дела, что о них попросту забыли. Вот как Чернозубовым повезло!
Задрипанный монарх
У себя во дворце, в котором, кстати, жили одни клоуны, монарх пил водку и закусывал сухарями. Иногда сухари воровали крысы, которые бегали повсюду во дворце. От крыс не было никакого спасения. Привезенные с помойки коты быстро проигрывали схватку с крысами и удирали обратно на помойку. Помойка кстати занимала центральное место на площади перед дворцом. Там было всегда полно мусора, но были заодно и сухари, которыми питались монарх и крысы. Монарху бы переехать на помойку, и дело с концом - там было царство котов, крысы боялись помойки - но монарх слишком сильно себя уважал, чтобы жить на помойке.
Встанет монарх спозаранку, распахнет окно, втянет облезлыми ноздрями тухлый запах с мусорки и пойдет на кухню пить горькую. "Эх! Что за жизнь!" - скажет он вместо тоста, выпьет и закусит последним заплесневелым сухарем. В царстве-государстве разруха, народ обнищал, а монарх - пьяница. Зайдет какой-нибудь клоун в палаты без стука, и давай кривляться. "Хи-хи да ха-ха!" - хохочет. "Вон отсюда!" - запустит в него монарх пустой банкой из-под консервов. Клоун уклонится, сделает нелепое па и удерет из покоев, оставив после себя едкий сернистый запах. "Уроды!" - скажет монарх и снова нальет. Так и пьет он до вечера, по поводу и без повода, и выбраться ему из этого не представляется возможным.
Кандидат в зазнайки
Одному дворнику очень сильно повезло. Подметая двор, он нашел медаль за отвагу. Иногда нелепая случайность кажется нам знаком судьбы, вот и дворник решил, что он заслужил эту медаль своим каждодневным трудом и упорством на работе. Дворник Керя, так его все звали и местные проститутки, и бомжи, и еще пара дружков-алкашей, решил, что просто это сами жители решили наградить его, да только лучше всего это было сделать так, словно он нашел ее сам, дескать, так как он уж очень тщательно следит за чистотой во дворе. Такая у Кери возникла теория. Он тут же нацепил медаль на свою продранную телогрейку и закончил уборку двора. Под вечер Керя встретил у подъезда ветерана Ивана Никитича Шапошникова.
- Здравствуйте, Иван Никитич.
- Здравствуй, Керя.
- Как Ваше здоровье?
- Да ничего, спасибо. А что это у тебя?
- Это? Да вот, медаль.
- А где ты ее взял?
- За работу наградили.
- А меня вчера тут во дворе какие-то малолетки ограбили. Пару орденов сняли и убежали. Эх, встретил бы я их в сорок третьем, я бы им...
- Да, малолетки совсем озверели.
- И не говори.
- Так выходит, это Ваша медаль?
- Да, моя.
- Ну так отберите ее у меня.
- Да на кой она мне, я то свой подвиг помню, а другим все равно, видишь, наплевать.
--
Ну так и мне тогда не нужна, - с этими словами Керя содрал медаль с груди и зашвырнул ее куда подальше, а Иван Никитич достал пузырь. Они раздавили по двести пятьдесят и стали друзьями, до тех пор, пока Ивана Никитича не похоронили. Подмел Керя после похорон двор, собрал в ведро пожухшие гвоздики, потом порылся в дальнем углу двора, нашел медаль и снова ее нацепил. Теперь уж он ее, верно, не снимет.
Транжира-изобретатель
Суруак любил тратить все свои ресурсы без отчета. По началу ему многое доверяли, потом стали доверять меньше, потом вообще перестали доверять. Ресурсов у Суруака стало до смешного мало, и все равно он их тратил нещадно. Булка хлеба расходилась у него за две минуты потому что он вдруг решал покормить ворон во дворе, это к примеру. Суруак был крайне изобретателен в том, как можно что-либо растратить: купив пачку сигарет, Суруак всем предлагал попробовать сигареты, а когда отказывались, Суруак ставил сигареты на кон, предлагая спорить на все, что бы ни было - на то, что из-за угла через минуту вырулит синяя "Волга", и т.п. "Волга", конечно, не появлялась, и Суруак проигрывал сигарету. Суруак умел тратить все - от денег до времени. И умер он с улыбкой на устах, словно знал уже способ, как потратить смерть.
Деревня чемпионов
Шариповка находится в сорока километрах от города. Там жили только одни чемпионы. Все началось с того, что в восьмидесятых годах колхозный бык-производитель Борька занял первое место на сельскохозяйственной выставке в Москве. И началось: словно по приказу вся живность колхоза Красный Лапоть стала прибавлять в показателях. Куры-несушки давали ежегодный прирост 120%, крупный рогатый скот перевыполнял план по мясу и молоку, даже жаб в районе стало неисчислимое количество. Вся деревня усиленно размножалась. Ученые даже приезжали исследовать этот феномен, но споры, возникшие по этому поводу, так до сих пор и не увенчались успехом ни с одной стороны. Кто-то сетовал на воду в колодце, что она, якобы, чересчур чистая и обогащенная чем-то, кто-то на землю, кто-то на воздух, и даже на солнце, что оно тут как-то по-особому светит. Но факт есть факт: кроме рогатого, хрюкающего и машущего крыльями приплода деревня активно прибавляла в населении. В роддоме регулярно рождались двойни и тройни, и не проходило и нескольких недель, как роженицы уже опять были беременными. Кто соревновался - матери или отцы - не понятно, видимо вся деревня вступила в гонку сама с собой. Еще несколько лет, и деревня вполне могла стать районным центром, но рухнула советская власть и все соревнование свелось на нет. Возможно, весь колхоз Красный Лапоть с победой Борьки поверил вдруг в неопровержимость победы коммунизма, и загорелся этой идеей. Горе тем, кто не дал людям добиться этой, такой близкой уже победы, чемпионы из Шариповки разъехались по разным городам и весям и как мины с часовым механизмом только и ждут момента, чтобы подорвать шаткие устои капитализма.
Чудаки пантомимы
Сейчас их трое, они занимают вычурную позу посреди города и строят немыслимые гримасы. Они не ждут цветов и похвал за свои действия, они просто кривляются. В этом смысл их жизни. Им кажется, что своими беспардонными действиями они сдвинут культуру с мертвой точки, в которой по их мнению она находится. Новая поза и новый смысл, новое решение проблемы. Странно, если бы они то же самое делали, но при этом говорили что-нибудь подобное их позам или их гримасам, было бы, наверное, больше толку. Но они молчат. И это молчание выдает пустоту, которая их заполняет. Они бы, пожалуй, и смогли бы что-нибудь сдвинуть, если бы могли говорить. Да еще, если бы кто-то смотрел на них - ведь все уже давно привыкли к ним и всем уже давно наплевать на все, что они делают.
Дура без грима
Она вышла на сцену, и все сразу поняли: дура. У нее было такое глупое лицо, когда она играла Джульетту. Ромео из кожи вон лез, чтобы доказать, как он ее любит, но все понимали: любить такую дуру просто невозможно. Она получила роль потому что была дочкой директора театра. С таким отцом об актерской карьере можно не беспокоиться, даже если ты полная дура. С глупым выражением лица она целовала своего любимого и с таким же глупым выражением пила яд. Никто не пожалел ее, когда она умерла, всем было просто смешно. Почему не наложили грим? Да разве скроешь гримом глупость? Все служащие театра ждали окончания спектакля. Спектакль кончился, и ей стоя аплодировали семь-восемь женщин. Не все же в городе такие уж умные, каждый дурак хотел бы быть знаменитым.