К этому времени я совершенно забыл о разговоре в кафе, где обсуждались сорок минут брожения среди могильных камней. Я вновь вызвал Сергея, только затем, чтобы услышать, что те саамы брожения были вызваны незнанием маршрута, и что на самом деле, надо перелезть через зелёное бревно, при этом кладбище благополучно оставалось по правую руку.
Победоносно водрузив на себя внезапно потяжелевшие рюкзаки мы, уже не таким весёлым маршем, каким он был, когда мы только сошли с электрички, направились в сторону заросшего мохом бревна. Оно лежало перегородив собой тропинку, лежало, видимо, давно, хотя и не было трухлявым, так только, чуток подгнило снизу.
Тропа, которую на описывали как "мощную", оказалась такой разве что для лилипута, потому что наши лыжи сорок второго и сорок седьмого размера постоянно норовили соскользнуть в старую калию, как я предположил, оставленную тут танками. Нам ещё повезло, что в последние несколько дней не было дождя и то и дело сквозь облака было видно солнце, которое всё это чудо и подсушило, а-то тонуть бы нам по самые уши в местной глине.
Деревья великанами стояли обрядившись в чудесные зелёные платья с редкими жёлтыми и красными крапинками. Они величаво кивали раскидистыми кронами, подчиняясь потокам ветра и иногда сбрасывали нам на голову лишние, уже ненужные пятна. Медленно планируя листья падали. Чем дальше мы отходили от станции, тем больше их становилось на земле. Они шелестели, носились туда-сюда, подталкиваемые игривым ветром.
Эта странная, красивая тропинка вскоре превратилась в настоящую просеку. Правда правая её часть всё равно была канавой, зато теперь почему-то стало легче дышаться. Вскоре далеко впереди, меж листвой деревьев замаячил просвет. Он был абсолютно белым, настолько отличным от цвета листвы, что показался очень необычным, неестественным.
-О, смотри Федь, - сказал я тут же как его увидел, - это, поди, дачные крыши!
-И точно на крышу похоже, - согласился Федя, - значит, мы почти пришли.
Но какого же было наше разочарование, когда мы, пойдя ближе, поняли, что это всего лишь тучка, одиноко гулявшая по небу. Её мы приняли за крышу, только потому что она белым пятном висела на одном и том же месте. Странно, конечно, но не до этого сейчас было.
Мы вышли на узкую асфальтовую дорогу в одну полосу. И тут же мимо нас пронеслись две машины. Они подняли в воздух клубы сухой, едкой пыли и скрылись где-то в облаках мелкого песка, оставив нас откашливаться. Сначала мы пытались ориентироваться по звёздам, но поскольку был день, а колодцев в ближайшем окружении не предвиделось, у нас с этим возникли некоторые трудности.
Потом я всё-таки уговорил Федю позвонить Сергею, который заверил нас, что надо идти по белым цифрам в сторону их увеличения. Загадочные белые цифры и впрямь в скором времени были найдены. Они оказались нанесены на асфальт, и возрастание их происходило в правую сторону, куда мы поспешно и направились.
Сначала мы просто шли, устав от тяжести рюкзаков и жары, которая, слаба богу, стала потихонечку спадать - на небе появилась тонкая пелена облаков, буквально прозрачная, но она заметно умерила солнечную активность. А потом я обратил внимание на странное расположение цифр, мы попытались определить, каким же образом они расставлены. Сперва решил, что они определяют какие-то ориентиры вдоль дороги, но оказалось, что вовсе нет.
Меня сбило ещё и то, что кое-где асфальт представлял из себя просто дырищу, а где-то эти дырищи были заделаны. И разумеется, на новом покрытии цифры уже никто не рисовал. Фёдор подсказал отброшенное мною решение. Он сосчитал шаги, и оказалось, что периодичность всё же существует: они располагались каждые двадцать шагов, то есть примерно каждые двадцать метров. Скорее всего, когда-то тут проходили марафонские забеги, а до этого, как я читал, где-то тут располагалось заградительное кольцо ПРО Москвы.
Наконец послышался громкий рёв шоссе, точнее, не совсем рёв, так, шорох. Волоколамское шоссе славилось тем, что на некоторых своих участках имело всего две полосы (одну к Москве, другую к Волоколамску), поэтому пробки иногда там бывали, мягко говоря, ужасные. Но не в этот день. Движение было активным, не больше десяти машин в минуту в оба направления.
Разумеется, нам надо было перейти через дорогу, а "зеброй" тут и не пахло. Фёдор с умным видом ломанулся вперёд, я хотел его остановить, но получилось так, что побежал следом. Дорога вела к какому-то посёлку, через который нам предстояло пройтись. Ну, как оказалось, мы только в него вошли и сразу нырнули в лес.
Правда перед этим я приметил два куста тёрна, ветки которого свисали с чьего-то участка прямо на дорогу. Ну, разумеется, два измученные жаждой путника обожрались этой ягоды за глаза, как говориться. Когда мы двинулись дальше, во рту было всё съёжено, и стоял неприятный привкус.
Несколько приободрившись, мы, вновь весёлым маршем, двинулись по тоненькой тропочке, не такой грязной, но более дремучей, зато лес был просто чудесным. Старые высокие деревья роднились с приземистым орешником и рябинами, там и тут вылезали мелкие кустики. Где-то в овраге, вдоль которого мы шли, слышался звук текущего ручейка. Благодать, одним словом.
Разумеется, не обошлось без бурелома. Здоровые деревья лежали тут и там, выдернутые с корнем силой стихии. Вот ведь никогда не задумываешься, а как странен мир природы. Прошёл по лесу ураган и свалил несколько деревьев, тут есть и старые и молодые, и большие ели и маленькие осины, и обрюзгшие дубы и стройные берёзки. А какое-то дерево стояло себе сто лет назад и продолжает стоять, как будто его сам ветер боится, или оберегает. И, иногда видишь такую картину, проезжая на электричке - стоит вырубленная площадка под новый дом, давно покинутая, нигде ничего не растёт, а в середине старое дерево. Человек тоже чувствует природу, что бы ни говорили скептики.
Проведя в глубоких раздумьях остаток пути, мы вышли на заросшую высокой травой полянку, справа земля делала резкий подъём и оттуда мы услышали голоса. "Ну, наконец-то!" - подумал, было, я, пришли. Но тут нас сзади догнал какой-то паренёк, он кивнул и спросил:
-На посвят, ребята?
-Ну дык, - ответил я, слегка задохнувшись. Запах сорных трав буквально сносил с ног. Этот аромат висел в воздухе, смешиваясь с лёгкой прелостью осеннего леса, и создавал удушающую смесь...
-Отлично, я тоже, - сказал он, улыбнувшись. А потом, охнул, скинул со спины рюкзак и пожал нам руки. А потом, осмотрев нас критическим взглядом, заявил: - Что-то вы, ребят, нагрузились, я смотрю, не по детски.
-Ну, - это все слова, которые мы смогли сказать.
-Ладно, - уже через секунду вставил я, - Куда нам идти дальше-то?
-А вон туда, - натягивая на спину рюкзак, он кивнул в сторону холма, откуда слышались голоса.
Карабкаться было не высоко, но очень уж круто, я представил себе, как это будет делаться в темноте и мне как-то, мягко говоря, поплохело. Наверху оказалась достаточно большая поляна, на который росли редкими рядами ели. Шагах в десяти от того места, Где мы взобрались уже была площадка под костёр, правда без дров и без огня, но там была натянута довольно толстая металлическая верёвка между двумя деревьями. На этой самой верёвке болталось два кана, так же привязанные стальными лесками, которые позволяли варьировать высоту.
Над этой конструкцией суетились два парня, один натягивал верёвку, чтобы она не проседала, а другой следил за процессом, собственно эту высоту регулируя.