Смирнов Артур Сергеевич : другие произведения.

Запретный Мир Книга 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.18*65  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В Запретный Мир не попасть, но грабить его можно чужими руками, достаточно лишь захватить несколько тысяч крепких землян. Возврата нет, чтобы выжить, надо действовать вместе, но слишком разные подобрались люди. Однако внешняя опасность объединяет всех, местные жители не слишком ласково отнеслись к незваным пришельцам и оказались не так просты, как показалось вначале. Лучшая защита - нападение, так считает главный герой, и он прав. Боевые чудовища штурмуют стены, башни сметает странная магия; война идет до логического конца - Империя должна быть наказана (коммерческая аннотация)
  Смирнов Артур Сергеевич
  Фантастика. Фэнтэзи
  Artur123ald@yandex.ru
  
  Аннотация:
  Сокровища Запретного Мира уникальны, но взять их непросто. Алчные инопланетяне забирают избранных землян, разбросав их по самой загадочной планете Галактики. Спортсмены, бандиты, убийцы и авантюристы собираются вместе, сражаются со своими многочисленными врагами. Они гибнут и убивают, любят и ненавидят, стараются просто выжить, со временем раскрывая тайны удивительного мира и навязывая похитителям свою волю.
  
  Посвещается моему брату
  Константину.
  Без него я бы не отважился
  выложить сей труд на суд
  читателей.
  
  
  Запретный мир
  
  Пролог
  
  Объем комнаты был невелик, никто не станет воздвигать пышные хоромы на всеми забытой наблюдательной станции. Здесь, на окраине галактики, имперский образ жизни был нивелирован до полного аскетизма. Голые стены небрежно обработаны кремниевым полимером, им же залит пол. Несколько светильников, два стула. Мечта аскета. Такор Зеракодин очень слабо разбирался в инженерии оборонных систем периметра, но даже его скудных познаний хватило, чтобы понять - на строительстве здорово сэкономили. Наверняка без лишних изысков скинули на поверхность этого мертвого сателлита штурмовой монтажный комплекс, тот шустро выжег несколько километров коридоров и помещений, поднял башню Главного Поста. Теперь Наблюдатели вполне могли нести здесь героическую службу многие годы. Платили неплохо, да и работа (или скорее ее полное отсутствие) довольно почетная. Вахты короткие, оборудование не знает отказов и ремонта. Сотрудники славятся патологической ленью, что послужило поводом к созданию массы анекдотических историй об их героических буднях. Удел бездельников и неудачников, почти полная благодать. Правда имеется элемент риска, в любой момент может произойти то, ради чего, и поставлена тщательно замаскированная башня Главного Поста. И вот тогда сотрудники станции выполнят свою настоящую работу. Их труд займет несколько мгновений, если очень повезет - минут. Затем станция со всеми обитателями превратиться в светящееся облако ионизированного газа, так что почет профессии создавал лишь ореол героической смерти, грозившей каждому наблюдателю.
  Тактическая планетарная модель занимала две трети помещения. Такор в свое время немало насмотрелся на подобные пособия, но эта его здорово удивила. Необычная вещь на необычной станции. Создание модели такого класса требовало кропотливой работы всего местного персонала в течение нескольких месяцев, а то и лет. Заставить работать над ней одного Наблюдателя уже подвиг, но тут явно приложился не один. Такор повернулся к Мессету:
  - Кем создана эта модель?
  - Мне пришлось привлечь часть ресурсов Главного Наблюдателя. Работали все сотрудники станции.
  - Участвовали все? Это достойно внесения в хроники Империи. До вас Наблюдатели Окраин дружно участвовали лишь в гомосексуальных интригах.
  - У нас необычная станция - осторожно заметил Мессет.
  - Иначе меня здесь бы не было. Почему систему внесли в четвертый список?
  - Явные следы Древних.
  Насколько явные? - заинтересовался Такор.
  - Их оружием уничтожена пятая планета Каутэтора-13. Что они применили - неизвестно, но обнаружено много обломков со следами кристаллических изменений характерных для многих разрушенных миров. Третья планета населена хлоками, одной из рас ветви эро. Экспансия этой ветви по многим мирам Галактики, согласно современным представлениям, является результатом древнейшей колонизации. После разведки этих двух фактов с лихвой хватило для внесения мира в четвертый список. Мои собственные наблюдения за годы работы, позволили собрать ряд дополнительных фактов, которые могут отнести Каутэтор-13 даже к пятому классу, если не выше. Хочу заметить, что хлоки, одна из рас Запретного мира.
  - Они же представляют добрую четверть совета, - заметил Такор и поинтересовался. - Местные аборигены знают о нас?
  - Трудно сказать. Сотрудники станции часто посещали их планету, раньше от скуки, сейчас для сбора фактического материала. Нас, разумеется, замечали, но эти гуманоиды неспособны адекватно отличать реальность от фантазии, и на общественном уровне у них царит неразбериха мнений. Мы, в меру своих возможностей, проводим анализ их источников общественной информации по данному вопросу. Часть общества вообще считает себя единственным разумом во Вселенной, другие утверждают обратное, третьи считают, что их внимательно изучают с разными целями - от гастрономического интереса до бескорыстных просветительных мотивов.
  Такор указал на модель:
  - Судя по тому, что я вижу, у них достаточно развитая индустриальная цивилизация. Смогут ли местные аборигены выжить в условиях Запретного Мира?
  - Не все так просто. Здешняя дикость приняла более цивилизованные формы, и только. Кроме того, их общество очень неоднородно. Взгляните сюда:
  Проследив за указкой, Такор увидел масштабные изменения фрагмента модели, и на вынесенной развертке показалась поляна в тропическом лесу. Несколько примитивных хижин, низкие гуманоиды с темной кожей, грязные настолько, что Такору померещился запах немытого тела.
  - Как видите, они далеки от индустриализации, - заметил Мессет.
  - И много здесь таких?
  - Да, но ставку лучше делать на более цивилизованные особи. Психика диких аборигенов может пострадать при резкой смене условий, да и общение с ними затруднено. Цивилизованные хлоки в этом плане предпочтительнее. Конечно, неизбежны большие потери материала, но наши ресурсы здесь их с лихвой окупят.
  - И как вы думаете осуществить перенос?
  - Здесь не надо придумывать ничего нового. У Империи есть готовая схема - Октаэдр Запретного Мира. Необходимо шесть портальных станций гораздо меньшей мощности, без периметра безопасности это обойдется не так дорого, а без него здесь можно обойтись.
  - Не так дорого? - Такор покачал головой. - Боюсь, это не совсем так.
  - Понимаю, но я имею в виду только то, что это сооружение будет классом ниже Октаэдра. Кроме того затраты несопоставимы с прибылью, мягко говоря.
  - Неизвестно, получим ли мы прибыль вообще. В любом случае Совет будет против этого, а Семья не пойдет на открытый конфликт из-за гипотетической прибыли. Но я не говорю вам нет.
  - Но что же вы тогда говорите?
  - Я посоветуюсь с Семьей, возможно, мы найдем приемлемый вариант. Если Семья ответит - нет, вы можете поискать помощь в других местах. Ваш проект очень интересен, со времен Второй попытки не было разработок подобного масштаба. Десанты автоматов не в счет, это сущая мелочь.
  - Я ценю вашу личную поддержку и хочу предложить запасной вариант, на случай, если Семья не примет полный. Для эксперимента, можно переправить в Запретный Мир незначительное количество местных гуманоидов. Если они адаптируются, и мы получим прибыль, можно будет думать о более масштабном проекте.
  - Это удачная мысль. При таком развитии событий даже маленький успех позволит нам игнорировать Совет. Но успех нужен обязательно, другой попытки вам не дадут.
  - Я понимаю. Постараюсь отобрать среди цивилизованных хлоков наиболее приспособленных. Мне потребуется несколько легких кораблей и автономная портальная станция малой мощности. Для расчета транспортировки хватит части мощности Главного Наблюдателя.
  - А обратная связь?
  - По моим данным в одном из районов Запретного Мира со времен Второй попытки уцелела часть транспортной сети. Надо только подключить ее к Октаэдру. Пожалуй, это под силу лишь вашей Семье.
  Такор согласно кивнул и, отвернувшись от модели, заявил:
  - Вы не размениваетесь на мелочи. Если вам интересно мое мнение - я целиком за ваш проект. Руководитель, сумевший заставить работать два десятка Наблюдателей, достоин всяческой поддержки, - и чуть тише добавил, - как исчезающий вид.
  
  Часть первая Устройство связи
  
  Глава 1
  
  - Слышь, Робин Гуд, время не скажешь, мои совсем стали, - бородатый егерь с досадой постучал по циферблату старых командирских часов.
  Имени этого парня он не знал, но справедливо полагал, что на кличку тот не обидится. Так и было. Глупо обижаться, если тебя действительно зовут Робин, и на охоту ты явился с мощным углепластиковым луком вместо ружья. Фамилия не Гуд, а Игнатов, но в свете вышесказанного, это несущественно. Редким для России именем Робин был обязан отцу. Горячая южная кровь наполовину украинца, наполовину татарина не могла согласиться с предложенным женой рядовым имечком Игорь. Как так? Старший сын надежда и опора отца и вдруг Игорь? Только через мой труп. Супруга не решилась на столь радикальные меры, и папаня призадумался. Одно дело настоять на своем мнении, другое - а как же действительно назвать наследника словного рода. За вдохновением счастливый отец обратился к телевизору. Просмотрев программу новостей, он подобрал несколько неплохих вариантов, из которых ему, как большому оригиналу, более всего приглянулся Рабиндранад. Мама почему-то не очень обрадовалась столь чудному имени, возник нешуточный конфликт. Поняв, что жена стоит крепче Брестской крепости, отец все же согласился с более упрощенным вариантом. Так на свет явился Робин Файзуллин. Спустя несколько лет родители расстались, ребенку досталась фамилия отчима. Примерно на этот же период пришелся показ по советскому телевидению многосерийного блокбастера о трудной жизни организованной преступной группы вольных стрелков и их главаря Робин Гуда. Детвору от экранов было не оторвать бульдозером, в промежутке между сериями мастерились деревянные мечи и луки, устраивались баталии. Тезке атамана завидовали черной завистью, периодически били. Отчим, мужик строгий, но справедливый, поймав пасынка с разбитым носом, поинтересовался:
  - Кто?
  Робин сурово засопел, собираясь играть в пленного партизана до последнего. Стукачей он не любил, но и отчима побаивался. Поколотил его гроза двора - Стас-Груша. Природа щедро наградила хулигана мощными телесами и высоким ростом, но существенно сэкономила на всем остальном, так что Стасу приходилось учиться по два года там, где остальные вполне справлялись за один. Этот факт его здорово раздражал, а свое раздражение он срывал весьма незамысловато, лупил тех, чьи познания выходили за рамки таблицы умножения. Что примечательно, как правило, такие детишки не страдали от избытка силы и представляли собой легкую мишень для грозы двора. Робину доставалось чаще других, из-за успехов в школе и независимости характера.
   Поглядев на скорбно-мученическую физиономию пасынка, отчим вздохнул:
  - Можно хотя бы узнать за что?
  - Ста... То есть они сказали, что я хуже всех стреляю из лука и позорю свое имя.
  Отчим привел Робина в секцию стрельбы из лука. Тренер одобрительно осмотрел фигуру нового ученика. Из наследия отца его заинтересовали длинные руки, а по немалому носу он щелкнул пальцем:
  - Придется подрезать, а то тетиву будет задевать. Зовут то тебя как?
  - Робин.
  Тренер оживился:
  - Гуд?
  Кличка осталась на всю жизнь. Ради справедливости следует заметить, что тезку своего он больше не позорил, успехов в спорте добился немалых, а в тринадцать лет его перестал колотить Груша, после того, как сам был крепко бит.
  
  На охоту Робин попал почти случайно. Он частенько ездил на рыбалку с соседом Серегой. Тот рыбалку обожал, но не чурался и охоты. Зная о спортивном прошлом Робина, он проникся идеей приобщить его к благородной забаве, особо мечтая о том, чтобы тот вместо ружья воспользовался своим любимым орудием. Серега работал в милиции водителем и, как все его коллеги, при желании мог быть очень настойчивым. Так Робин оказался в автобусе, среди кампании сотрудников внутренних органов. На момент знакомства те уже были не вполне трезвы и настроены весьма благодушно. Вид бравого лучника их ничуть не изумил к великой досаде Сереги. Так же равнодушно они отнеслись к необычному имени, удивил их только отказ пить водку из горла.
  Ехали весело. Энергия в охотниках била через край, в салоне гремели песни и звучали бравые рассказы о трудовых буднях и эпизодах прежних охот. Сосед Робина нашел в молчаливом парне благодарного собеседника, и на фоне его охотничьих рассказов приключения барона Мюнхаузена выглядели бледновато, и все более меркли с понижением уровня жидкости в бутылке. Умолк он лишь в конце пути, когда после очередного глотка огненной воды, устало смежил веки. Из-за этого Робин так и не узнал концовку его очередной истории. Полная опасностей охота на последнего мамонта проходила в дремучем лесу острова Шпицберген возле Якутска, где его собеседник проходил срочную, карауля с вышки колонию опасных сексуальных маньяков-людоедов, служа в рядах десантных войск, и будучи в чине капитана, почему-то командовал майорами.
  Из автобуса многих пришлось выносить, к чему в охотхозяйстве отнеслись с пониманием. Действо продолжилось за оборудованным под навесом дощатым столом, Робин все более ощущал себя лишним на этом празднике жизни. Пить он не любил, а сейчас и вовсе объявил сухой закон, твердо намереваясь приобщиться к таинству охоты. На его вопрос, когда собственно начнется главное действо, охотовед почесал затылок, покосился в сторону стола и изрек:
  - Ежели живы будем, так с утра и начнем.
  К изумлению Робина утром встали все. Не обошлось без сложностей. Один бравый охотник ночью посетил уборную, но штаны при этом снять не удосужился. Не имея запасных, он был весьма растерян. Двое забыли дома ружья, кроме того, все чувствовали легкое недомогание, а выглядели, как перед смертью. Первым делом коллектив наскоро ликвидировал недомогание известным русским способом. После этого остальные проблемы решились в один миг. Потрепанный уазик-пирожок привез всех участников к какому-то болоту. Это и было место охоты. Все принялись собирать ружья и производить другие священные действия. Робин опять остался в стороне от процесса и совершенно не знал о том, что делать дальше. Тут к нему и подошел егерь, поинтересовавшись временем, назвав при этом, Робин Гудом:
  - По моим, десять минут восьмого, - сказал Робин и добавил. - А в какой стороне кабаны?
  - Да там, - егерь неопределенно махнул рукой, - мысок тут удобный, некуда им деваться. А ты крут, мы тут с автоматами видали, с арбалетами, но лук в первый раз. Не боишься то?
  - Это была не моя идея, - Робин кивнул в сторону Сереги. - На спор с этим приятелем как-то сбил дикую утку влет, он и загорелся идеей, затащить меня на настоящую охоту.
  - Ну, смотри, кабаны тут не очень, но тоже не малые. Поставим тебя с краю, вряд ли они там пойдут. Но если что, замри в камышах колодой, не должны заметить.
  - А как их лучше бить? В голову, или куда еще?
  - Ну, ты горяч! Да их башку не каждая пуля пробьет, а раненый секач страшнее Терминатора. Лучше постой спокойно, вряд ли ты их вообще увидишь, мы тут не первый раз, по краю они не уходят.
  Робин молча протянул егерю свой лук:
  - Попробуй натянуть.
  Тот с интересом принял незнакомое оружие, покрутил в руках, взялся за тетиву, потянул.
  - Мать мою из-за угла коромыслом! Да он как каменный! Как его вообще можно натянуть?
  - Дай-ка сюда.
  Робин легко подцепил тетиву и, хрустнув суставами, одним плавным движением взвел свое оружие.
  Егерь одобрительно крякнул:
  - Ну, ты и силен, с виду и не скажешь. А что это за ерундовина у тебя на пальце? В носу такой не поковыряешь.
  - Это специальное приспособление, тетиву цеплять. Она тонкая, очень прочная, при такой нагрузке пальцы как нож отрежет. Рукавица на левой руке тоже специальная, чтобы при стрельбе рука не пострадала.
  - Хитро то как! А вот скажи-ка, доску-сороковку твой лук пробьет, али нет?
  - Хорошей стрелой он за пятьдесят метров приличный стальной лист пробьет, а сороковка ему как бумага. У нормального лука энергия выстрела выше, чем у большинства пистолетов. То же касается точности и дистанции стрельбы. Только скорость пули намного выше, чем у стрелы. Если тебе поставить двухсотлитровую бочку, из своего дробовика, за сколько метров ты в нее попадешь?
  - Ну, ежели доброй пулей, да с верхнего ствола, то метров на двести.
  - Очень сомневаюсь. Я на такой дистанции всажу в нее весь колчан. Гарантирую.
  Егерь покосился на лук уважительно. Из своих сорока восьми лет, сорок три он провел в лесу и видел много разных охотников. Но этот парень был самым необычным. Удивляло не его оружие, и даже не железная трезвость. От него веяло странно спокойной, несокрушимой силой, вид у него был такой, что сразу становилось ясно - мир вертится вокруг него, подстраиваясь под этого человека. Егерь не знал, что такое харизма, но интуитивно понимал, что этот парень обладает тем, чего у него никогда не будет. Спорить с ним совершенно не хотелось, да и действительно, на двести метров попасть из гладкостволки, немалая удача, чем ты не стреляй:
  - А зовут то тебя как? - поинтересовался егерь.
  - Робин.
  - Я серьезно спрашиваю.
  - Я тоже. Показать документы?
  - Да не надо уж, верю. А меня тут все Петровичем кличут.
  - Будем знакомы. А что, правда, кабаны по моему краю никогда не ходят?
  - Да кто этих гадов полосатых знает. С них станется, могут и пойти, если рыло не туда завернут. Хочешь, в другое какое-нибудь место поставлю?
  - Да ладно, сойдет, не надо ничего менять. Долго мы еще стоять здесь будем?
  - Ужо скоро. Вон, Пашка чапает, морда аж светится. На месте зверь, счас тронемся, потихоньку.
  Петрович развернулся навстречу к Пашке, на ходу представив, что кабаны действительно пойдут по краю болота. Оглянувшись на лениво-спокойную фигуру Робина, он пожалел зверей. В следующий миг сверкнула столь яркая вспышка, что мир превратился в собственный негатив. Егерь с криком прикрыл лицо рукой, но беспощадный свет продолжал терзать глаза, а в ушах взвыло страшным, мерзко лязгающим свистом. Достигнув самой высокой ноты, звук стих, следом наступила тьма.
  
  Глава 2
  
  Очнувшись, Робин сразу понял, что лежит не в кровати. Столь горбатых лежанок не бывает, да и постельного белья не было. Открыв глаза, он внимательно оценил свое расположение в пространстве. Кроватью здесь и не пахло. Тело его расслабленно свешивалось через чудовищно толстый ствол поваленного дерева, руки неудобно придавлены туловищем. Борясь с колющей дрожью, сотрясающей все конечности и шею, Робин с трудом подтянул ноги к груди, их тут же скрутило в столь жестокой судороге, что он не сдержал стон. Закусив губу, переждал приступ, медленно, стараясь не делать резких движений, приподнялся, сел. Оценил окружающую обстановку и, не сдержавшись, выдал универсальную фразу, подходящую к большинству нестандартных жизненных ситуаций:
  - Твою мать!
  То, что ситуация была нестандартной, сомнения не вызывало. Ствол дерева, послуживший Робину кроватью, толщиной был под три метра, а вокруг возвышались громадины его живых собратьев. Кроны их, смыкаясь в вышине, образовывали сплошной полог, зеленый сумрак пронизывали редкие солнечные лучи, но они лишь подчеркивали безжизненный мрак нижнего яруса леса. Земля была голой, ни травы, ни кустов, лишь подстилка сухих листьев и упавшие ветви. Робин любил лес, но в таком был впервые и готов был поклясться, что подобные великаны в России нигде не сохранились. Лесозаготовители ни за что не пройдут мимо такого подарка. Да и в других частях планеты, вряд ли имеются такие леса, по крайней мере, он о таких странных джунглях не слышал.
  Вытащив телефон, Робин ничуть не удивился отсутствию сигнала, но привычное пиликанье кнопок слегка успокоило. Оглядевшись, он увидел свой лук внизу, на земле, рядом лежал незнакомый рюкзачок темно-синего цвета. Странная телесная слабость почти прошла, можно было рискнуть спуститься. Для этого пришлось пройти к вершине павшего великана, здесь ствол был тоньше. Вернувшись назад по земле, осмотрел лук, остался доволен его по-прежнему хорошим состоянием, занялся незнакомым рюкзаком.
  Самым большим предметом в нем оказалась книга в пластиковой обложке. Робин отложил ее в сторону, осмотрел остальные вещи. Маленькое полотенце, кусок мыла, бритвенный станок, большой складной нож, пластиковая бутылка с водой, рулон туалетной бумаги, несколько пластиковых пакетов, алюминиевый котелок с ложкой. В маленькой аптечке вата, бинты, склянка йода, пузырек с розовыми пилюлями и упаковка из трех шприц-тюбиков. На последних двух предметах виднелись многочисленные надписи на разных языках. Робин опознал английский текст, он не отличался от русского варианта. На пузырьке значилось - "антибиотик", на упаковке шприц-тюбиков - "универсальное противоядие". В отдельном свертке, на дне, была стопка плиток похожих на шоколад с вкраплениями рубленой соломы. На них коротко и ясно красовалось слово "пища", тоже на нескольких языках. Здесь же был небольшой пакетик с солью, со столь же лаконичной надписью.
  Закончив осмотр, Робин взялся за книгу. На первой странице струились столбики разноязыких текстов. Русский вариант звучал таким образом: "Человек, ты находишься на другой планете, очень далеко от Земли. Вернуться назад ты не сможешь. На следующей странице ты найдешь изображение устройства связи. В местности, где ты находишься, тебе надо найти такое устройство связи. С помощью него, ты сможешь получать необходимые для жизни предметы и продовольствие. Для этого необходимо иметь растения и минералы, пригодные для обмена. Их описание приведено в книге после описания устройства связи. Будь осторожен, в этом мире есть много опасностей - несколько рас аборигенов, хищные звери, ядовитые растения и животные. В книге ты найдешь много полезной информации. Доставляй к устройству связи растения и минералы, и мы всегда будем тебе помогать".
  Взглянув на следующую страницу, Робин изучил изображение устройства связи и инструкцию по его использованию. Далее приводилось описание двадцати шести видов полезных растений и девяти минералов с советами по их сбору и обработке. Остаток книги занимали изображения различных представителей флоры и фауны с краткими описаниями. Зачастую хватало одного слова - "хищник", "ядовито".
  Робин закрыл книгу, задумался. Все случившееся меньше всего напоминало розыгрыш, а, значит, случилось невероятное - он не на Земле. Кроме того, сила, забросившая его сюда, явно указала, что назад возврата нет. Как не дико, произошедшее с ним, придеться привыкать к мысли, что это навсегда, ведь он не имел понятия, как вернуться на Землю. Робин похолодел, представив, как годами будет скитаться по этому веселому чернобыльскому лесу, собирая травку, спасаясь от многочисленных хищников и склонных к людоедству аборигенов. От нахлынувшей тоски захотелось взвыть, и тут прогремел раскат близкого выстрела.
  Вскочив, Робин завертел головой, пытаясь определить направление. За выстрелом донесся зычный крик, явно человеческий. Определившись с направлением, Робин подхватил рюкзак, поспешил на звук. Крики следовали один за другим, кто-то явно пытался привлечь к себе внимание. Впереди посветлело, вскоре показалась опушка леса. За ней расстелился короткий, пологий склон, поросший кустарником, внизу, среди валунов, бурно кипела небольшая горная речка. На другом берегу, выше такого же склона, вздымался столь же чудовищный лес, на его краю стоял человек в камуфляже. Робин узнал одного из охотников и крикнул, стараясь перекрыть шум реки:
  - Эй! Я здесь!
  Охотник спустился к берегу и прокричал:
  - Ты один?
  - Да, а ты?
  - Нас здесь пока двое. Петрович ищет остальных.
  - Значит егерь тоже тут. Отлично! Я уже думал, что один остался в этом милом парке.
  - Давай, переправляйся сюда.
  - Нет, здесь опасно, слишком мощное течение. Поднимусь выше, поищу более удобное место.
  - Ну, давай, только быстрее. Мне очень не нравится эта история, - сделав паузу, охотник добавил. - И это место тоже, не по себе как-то.
  Робин поспешил вдоль берега. Речка была не широкой, да и валунов в ней хватало, но удобного места для переправы не представлялось. Пришлось подняться метров на двести. Здесь разливался широкий, мелкий перекат. Валунов было великое множество, можно было рискнуть переправиться, даже не замочив ног. Выбрав наиболее перспективный маршрут, Робин легко преодолел водную преграду, лишь в одном месте пришлось совершить рискованный, длинный прыжок.
  Уже почти вернувшись к охотнику, услышал совсем близко очередной выстрел. Досадно поморщился, переводить невосполнимые запасы патронов на сигналы, было явное расточительство. Вдруг выстрелы загремели один за другим, послышался крик, полный ужаса и боли. Робин замер, потянулся к колчану, вытащил три стрелы. Две оставил в руке, третья легла не тетиву.
  Выстрелы стихли столь же внезапно, как и начались. Тишину теперь нарушал лишь шум реки. Смолкли птицы, прежде весело щебетавшие среди кустов и в кронах деревьев, казалось весь мир замер в зловещем, напряженном безмолвии. Робин почувствовал на себе чужой, мертвящий взгляд, заставивший шевелиться волосы на затылке. Зубы его непроизвольно оскалились, загудел натягиваемый лук, волчком развернувшись, он, почти не глядя, спустил его в то, что подбиралось сзади и уже протягивало узловатые, когтистые лапы.
  Хлопнула освобожденная тетива, вновь загудела, принимая следующую стрелу. Кошмарная фигура заваливалась назад, судорожно дергая своими многочисленными конечностями, но Робин, не колеблясь, выстрелил вновь, в этот же миг уловил боковым зрением шевеление кустов, послал третью стрелу в нового противника, уже вполне осознано целясь в голову, туда, где среди мерзких, розоватых бугров, поблескивала узкая щель глаза. Рука метнулась к колчану, захватила новую тройку боеприпасов. Однако Робин уже почти наверняка знал, что все кончено. Он не мог сказать, откуда пришло это понимание, но чувствовал, что больше противников нет.
   Подойдя к ближайшему телу, внимательно оглядел поверженного монстра. Тот еще мелко вздрагивал в агонии, но страха уже не внушал. Ничего подобного Робин раньше не видел даже в фильмах ужасов. Корявое двухметровое тело, нелепо изогнутое, несимметричное. Два плечевых пояса несут четыре лапы. Верхняя пара непропорционально длинная, два локтевых сгиба, лопаты-ладони с короткими, когтистыми пальцами. Нижний ярус нес конечности почти человеческого облика. Это были настоящие руки, с тонкими пальцами, увенчанными небольшими, почти символическими когтями. Монстра несли по земле короткие, толстые лапы, вывернутые коленями назад. Коричневое тело было безволосым, кожа походила на сухую, свернувшуюся чешую, осыпавшую оклеенную поверхность. Голова несколько диссонировала со всем остальным. Столь же несимметричная, она представляла собой сложную систему сросшихся бледно-розовых бугров, покрытых редкой, короткой щетиной. Посередине располагался огромный единственный глаз, прямо под ним алела короткая ротовая щель, откуда выглядывал хвостовик стрелы, другая пробила лоб.
  Убедившись в гибели второго противника, Робин прошел вперед, к месту, где встретил охотника. Тот по-прежнему находился здесь, но груда мяса, затянутая в обрывки окровавленного камуфляжа, менее всего напоминала человека. Рядом еще хрипела туша монстра, розовая пена пузырилась в пулевых ранах на груди, судя по всему, стрелок всадил туда всю обойму карабина, но тварь успела его достать. Хотя не исключено, что здесь поработали другие ее приятели, прежде чем набросится на лучника.
  Со стороны леса послышался легкий свист, подняв голову, Робин увидел коренастую фигуру Петровича. Тот подошел поближе, оценил кровавый пейзаж, покачал головой:
  - Да ни хрена себе, сходило решето по воду! Что же это за красавчик такой?
  - Не знаю, но явно не Бельмондо. Надо полистать книгу, может там за них что-то написано. Ты видел кого-нибудь еще?
  - Нет. Да и звать других теперь боязно, мало ли кто припрется на сладкий голосок, - егерь кивнул в сторону туши монстра.
  - Правду говоришь, уходить нам отсюда надо, эти твари держаться стаями, я там еще двоих завалил. Как бы другие их сородичи не обиделись.
  - А что с Саней делать будем? - Петрович кивнул на труп.
  - Збросаем камнями. Ты начинай, а я сейчас вернусь, стрелы свои вытащу. Ты нож не одолжишь, мой хлипковат, а надо кость ковырять.
  Склонившись к трупу, егерь снял с пояса ножны, протянул:
  - На вот, у Сани хороший свинорез. Он ему уже не больно-то и нужен, а тебе пригодится. Бери, бери, покойный не обидится.
  - Ты патроны у него посмотри и вообще, забери все полезное. Нам здесь любая мелочь пригодится, сейчас не до щепетильности.
  Оставив егеря заниматься мародерством, Робин вернулся к месту боя, спугнул несколько небольших, крысоподобных зверюшек, замысливших полакомиться свежинкой. Нож действительно оказался довольно неплохой, с его помощью стрелы удалось извлечь целыми и невредимыми. Робин обмыл их в реке, затем помог Петровичу закидать тело охотника речными валунами, делая своеобразный небольшой курган. Окончив скорбный труд, оба присели возле могилы, помолчали.
  - Не люблю ментов, - вздохнул егерь, - но этот неплохой парень был. И выпить не дурак, и лишнего себе никогда не позволял. Вот уж чудна судьба человека, в такой дали головенку сложить. Как думаешь, зверье до него не доберется?
  Вспомнив местных крыс, Робин покачал головой:
  - Доберется. Наверняка доберется. Но на большую могилу нет времени. Здесь все пропахло кровью, как бы не пожаловали хищники. Да и сородичей этих циклопов тут может быть больше трех. Надо уходить.
  - Возьмешь себе карабин?
  - Пусть ружья будут у тебя, я из них стреляю плохо. Лук привычнее.
  - Дивное дело! А что, в армии то не служил?
  - Нет, я в институте учился, а там военная кафедра. Да и не очень то в армию и рвался.
  - Зря, с тебя бы добрый офицер вышел.
  - Как у нас обстоит дело с патронами?
  - К моей родимой два с половиной десятка, но пули и картечь двенадцать штук, остальные - дробь, к СКСу хорошо, полная коробка - двадцать пять штук, и россыпью без малого два десятка. Спасибо Саньке, запаслив был.
  - Ты Петрович, береги патроны. Вряд ли мы их здесь достанем.
  - Знамо дело, чай тоже не пень без мозгов, я тут даже за Саней гильзы собрал. Вдруг на что сгодятся?
  - Ладно, хватит камни высиживать. Предлагаю перебраться на другой берег, здесь повыше есть удобное место. Если нас кто-нибудь станет вынюхивать, река помешает. А увидишь циклопов, бей им в голову, в грудь стрелять бесполезно.
  Петрович предложение одобрил, и вскоре напарники совершили переправу. Далее направились вниз по течению, придерживаясь опушки леса. Шли молча, настороженно оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове. Несколько раз пришлось перебираться через бурные ручьи, в одном месте речку зажали отвесные скалы, она срывалась с них серебряным водопадом. Пришлось обогнуть каменное препятствие, искать удобный спуск.
  За скалами местность заметно изменилась. Рельеф был по-прежнему холмистым, но лес принял более привычный вид, деревья-великаны исчезли, появился густой подлесок, что прибавило путникам забот. В густых зарослях легко могла спрятаться целая орда циклопов, да и более крупным хищникам здесь полное раздолье. Речка замедлила свой бег, временами разливаясь глубокими плесами, на пологих берегах часто появлялись различные животные. Петрович божился, что некоторые из них ничем не отличаются от привычных сохатых и оленей, но многие выглядели явной экзотикой. Да и головы оленей вместо рогов украшали короновидные наросты с зубчатыми краями. То и дело из-под ног срывались довольно крупные зверьки, напоминающие гибрид кенгуру с зайцем, Робин подстрелил одного из них. Петрович добычу освежевал, завернул тушку в лопухи и пообещал вечером приготовить зайца "по-тамбовски".
  Хищники их не беспокоили, изредка мимо прошмыгивали местные крысы, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся мелкими подобиями куниц. Более хищных зверей не попадалось, но на песчаных косах путешественники часто видели следы когтистых лап размером от пятака, до крупной сковороды. Это заставляло не расслабляться, в сравнении с такими монстрами, циклопы казались сущими хомячками.
  Часов через шесть солнце склонилось к горизонту. Путники устроили привал, располагаясь на песчаной косе. Натаскали сушняка, егерь взялся за приготовление ужина, Робин рубил ветви колючего кустарника, сооружая защитное ограждение вокруг бивуака. Импровизированные стены не устоят перед атакой крупного зверя, но замедлить врага могут, да и шум выйдет немалый.
  Уже в полной темноте сели ужинать. Робин развернул одну из плиток "пищи", надкусил, скривился, и констатировал:
  - Гадость!
  - А ну-ка, дай-ка я, - потребовал Петрович.
  Прожевав кусочек, он невозмутимо заявил:
  - Похоже на жженый навоз.
  - А ты-то, откуда знаешь его вкус? - хмыкнул Робин.
  - Дед мой, царствие ему небесное, в брагу любил немного его добавлять. Я аж детство вспомнил.
  - Не знаю, что там у тебя было в тяжелом детстве, но это экскременты я осмелюсь есть, только умирая голодной смертью. Давай лучше займемся твоим тамбовским зайцем.
  Мясо неведомой зверюги оказалось весьма недурным на вкус. За неспешной трапезой полилась беседа:
  - Ты то как, жена имеется? - поинтересовался Петрович.
  - Да нет, как-то не обзавелся.
  - Может оно и к лучшему. Ни жены, ни детей. У меня то четверо, внуков уже трое. Вряд ли их уже когда увижу, аж сердце ноет.
  - Петрович, ты успокойся. Ни дай бог, прихватит. Врачей здесь не предвидится.
  - Что ты, угомонись, у меня мотор, слон обзавидуется. Да я, если хочешь знать, до сих своих лет девкам покоя не даю. У нас порода крепкая, что дуб мореный. А я вот что весь день думаю, кому в башку пришло нас сюда затащить? Ты вот, парень умный, институт закончил, как сам то мыслишь?
  - Ты по поводу института не очень на меня смотри, это был институт физкультуры, а там хорошим спортсменам почет и уважение, а учеба уже не главное. А я в ту пору, не последним был. Но тоже весь день размышлял над этим вопросом, многое передумал. Ты вот что скажи, в ваших краях какие-нибудь странные, необычные вещи случались?
  - А то! Мы же не пальцем деланы. В Михайловке у почтальонши петух яйцо снес. В Погореловке у доярки дите родилось, само черное, ликом вылитый зоотехник, а негров то в Погореловке с сотворения мира не было. В Кудряшах старая церковь есть, так если пьяного туда в подвал закрыть и ночь продержать, все, никогда более пить не будет, веришь ли, стакан в руки и тот не идет, удрать норовит...
  Через пять минут подобного монолога, Робин понял, что окрестности охотхозяйства следует объявить мистическим заповедником мирового значения и причислить к известной семерке чудес света, поставив первым номером.
  - Тихо Петрович, о ваших деревенских чудесах в другой раз расскажешь. В том лесу, где мы охотиться собирались, не случалось ли чего-нибудь такого, что может быть связано с сегодняшними событиями?
  - Почему не случалось? Случалось. Там инопланетяне шалят.
  - Это как?
  - А так. Болото видел? За ним перелесок, далее два озера. Одно так, кот нассал, другое тоже невеликое, но глубины бездонной. Караси там, во, - руки егеря раскрылись во всю ширь, изображая излюбленный рыбацкий размер, - купаться боязно. И повадились там энти гуманоиды рыбку таскать. Сами они из себя маленькие, голова луковицей, а глазищи такие - быков завидки берут. Игнат с Погореловки там верши ставил, как увидел их, ой что было! Уж насколько сам крепкий мужик, а на цельную неделю слег. Покуда лежал, самогона ведро выдул, еле успокоился.
  - А сам то ты их видел?
  - Пару раз видал, тока очень издалека, - уклончиво пробормотал егерь и, оживившись добавил, - а вот тарелку летающую узрел третьего дня. Аккурат по краю болота прошла, здоровенная зараза, хлебать с нее не перехлебать.
  - А ты перед самой вспышкой ничего не видел?
  - Да не, кажись не видал. Но я же ввысь не поглядывал, чего мне там было смотреть?
  - Я вот тоже. Но не раз слышал истории о том, что пришельцы похищают людей.
  - Да и я слыхал. Кино даже видел, не помню, как называется, там еще такой Малдер был, скажу тебе большого ума человек, почти как Штирлиц, а подруга его - вылитая Зинка-кладовщица, тока покрасивее. В Пирогове у нас дочка механика от инопланетянина родила, батя не поверил, сходил в Кущевку, на выселки, всем там звиздюлей навешал, никого не пропустил.
  - Ладно Петрович, я понял. Но вот зачем мы пришельцам - не ясно. По книге видно, что им только травки и камни нужны. Но если они столь высокоразвиты, что легко летают между звезд, то неужели не могут справиться без нашей помощи? Мы с тобой пол дня пролазили, но не травинки не собрали.
  - Да мы и не глядели.
  - Правильно. Но если бы и глядели, куда ее девать? Устройство связи нам не попадалось. Почему нас раскидали по округе, не проще ли собрать всех возле этого сооружения? Уже сегодня мы могли бы что-нибудь насобирать, отправить по назначению. В действии похитителей я не вижу никакой логики.
  - Умно говоришь, как по писанному. А я так думаю, никак нам не понять нам этих гуманоидов. Так что давай-ка, лучше о ночевке покумекаем, я мыслю, спать надо по очереди. А то, как бы в чужой пасти не пробудиться.
  
  Глава 2
  
  Утро встретило низкой, свинцовой облачностью, временами срывался мелкий дождь. Доев остатки "зайца по-тамбовски" новоиспеченные товарищи продолжили движение вниз по реке. С каждым часом пути, течение ее все более замедлялось, плесы становились шире, перекаты короче, перейти посуху ее уже было нереально. Впервые показались водоплавающие птицы вполне похожие на земные аналоги. Здесь были и утки, и гуси, однажды показалась парочка лебедей с розоватым оперением. Время приближалось к полудню, когда Петрович остановился, и внимательно посмотрев под ноги, заявил:
  - Тут люди протопали. Совсем недавно, ушли в сторону от реки.
  - Ты уверен?
  - Обижаешь! Я уж здесь не раз похожие следы примечал, но старые и невнятные какие-то, как от босой ступни. А эти хорошо видать. Сам гляди, вот подошва лопух припечатала, здесь с павшей ветки ступня соскользнула, каблук углом в землю вдавило. Несколько людишек здесь прошло, после дождя, видишь - воду посбивали, да и трава еще не поднялась, шевелится.
  Робин позавидовал следопытскому таланту егеря и поинтересовался:
  - Ты сможешь по следу идти?
  - По этому-то? Да как по Фридрихштрассе. Они топают, как медведи в калошах. Тока спешить надо, если думаешь их догнать.
  - Попробуем. Иди впереди, а то я человек городской, следов не вижу.
  Петрович не оспаривал главенство Робина в их невеликом коллективе, и по поводу погони не возражал. Преследовать неизвестных было легко, следы они не прятали, дорогу старались выбирать светлую и ровную, не забираясь в густые заросли. Маршрут неизвестных описывал широкие дуги, они то удалялись от реки, то вновь выходили к берегу. Так прошло около часа, как егерь вдруг замер, насторожено подался влево, прижал к ушам ладони лодочками, плавно поводил головой, повернулся к Робину:
  - Там кто-то железом бряцает. Слышишь?
  - Точно! Еле слышно. Двигаемся туда, только тихо.
  Охотники направились на странный звук, один приготовил лук, другой снял карабин с предохранителя. Петрович с удовлетворением отметил, что когда надо, его новый знакомец может шагать почти неслышно. Металлический лязг затих, но направление егерь засек точно, и вскоре показался источник шума. На маленькой поляне два плечистых человека, один побольше другого, склонились над третьим, закрывая его спинами и проводя над ним какие-то непонятные манипуляции. Все персонажи были облачены в средневековые доспехи и обвешаны целой коллекцией холодного оружия. Робин первым делом решил, что это местные аборигены, но тут увидел в траве знакомый темно-синий рюкзак, шепнул Петровичу:
  - Похоже, наши люди, но карабин держи наготове.
  Затем, выйдя из кустов, дружелюбно произнес:
  - День добрый!
  Парочка "броненосцев" подскочила с завидным проворством, в руках появились нехорошие предметы, один опустил забрало. Впрочем, как следует, разглядев охотников, оба расслабились, убрали орудия умерщвления. Тот, что покрупнее, лязгнул металлом, явив миру темное лицо, и на чистом русском поинтересовался:
  - Откуда вы здесь взялись?
  - Да чтоб мне век не пить! Негр! - изумление Петровича было по-детски искренним. Впрочем, быстро стерев с лица растерянное выражение, он деловито поинтересовался. - Слышишь, паря, а ты в Погореловке никогда не бывал? Ну, хоч проездом?
  Вспомнив мистическую историю о загадочном ребенке деревенской доярки, Робин едва сдержал смех и прервал речь егеря:
  - Извините его, человек всю жизнь в лесу провел, негры ему в диковинку. По-видимому, мы оттуда, откуда и вы.
  Второй парень, совсем молодой и безусый, с типично славянским лицом, спросил:
  - А сколько вас?
  - Было трое, но один вчера погиб.
  Негр мрачно насупился, шагнул в сторону, открывая последнего латника, лежащего без движения. Лицо его представляло кровавую маску, огромная рана тянулась через лоб, к правому виску. С первого взгляда было ясно - это мертвец. Робин покачал головой и спросил:
  - Что здесь случилось и откуда у вас доспехи?
  Негр снял шлем, вытер со лба пот и заявил:
  - На долгие разговоры нет времени. Я Мавр, это Векша, так нас зовут в клубе исторического фехтования. У нас был сбор в лесу, когда случилась эта вспышка. Вчера мы еле нашли друг друга, до вечера собирались. Всего набралось семь человек. Сегодня мы встретили в лесу детей, явно человеческих. Они говорили на неизвестном языке, привели нас в селение. Там было много взрослых, вели они себя достаточно спокойно и без агрессивности, мы расслабились, потеряли бдительность, Ульф, - Мавр кивнул на труп, - снял шлем. Потом на нас напали, все сразу. У них совсем нет хорошего оружия, и в первый момент нас спасли доспехи. Ульфу досталось топором по голове, Варяг, это президент клуба, приказал мне с Векшей оттащить его в безопасное место. Они прикрыли наш отход, а когда мы попытались вернуться, то все было кончено. Варяг и Кнехт лежали на земле, с виду мертвые, Густава с Пересветом тащили куда-то к центру селения. Мы не могли отбить их вдвоем, и вернулись назад. Отнесли Ульфа сюда, и вот, он умер.
  - Мужики, помогите нам, - умоляюще протянул Векша, - ребят надо освободить, самим нам не справиться, а у вас есть ружья.
  - Ружья это хорошо, - согласно кивнул Робин, - к ним бы еще патронов побольше. Сколько народу в этом селении?
  - Не знаю, - Мавр пожал плечами, - там штук пятнадцать хижин, а напало на нас человек тридцать.
  - Какое у них оружие?
  - Топоры, копья, дубины, некоторые крутили пращи, парочка с луками. Все дрянное, каменное или костяное, сами все мелкие, если бы не эффект неожиданности, мы бы отбились. Я этих сук руками готов рвать.
  - Сколько отсюда до селения?
  - Точно не скажу, но не более километра. Если за нами погоня, нагрянуть могут в любой момент.
  Ну что же, диспозиция была ясна, Робин не раздумывал ни секунды:
  - Снимите с Ульфа доспехи, я их надену на себя, наши размеры на вид одинаковы. Кто из вас может стрелять из ружья? Ты? Петрович, дай Мавру двустволку и патронташ. Ваше оружие в рабочем состоянии?
  - Мечи и кинжалы затуплены, - грустно промолвил Векша, - это из-за ментов. Но секира в порядке, есть еще булава, кистень и "утренняя звезда", - паренек крутанул железного ежа на цепи.
  - Понятно. Секиру возьмешь себе, мы разберем остальное железо. Сейчас я надену доспехи, и дружно, на всех парах рвем к селению, нападаем, пока они не очухались. Берегите патроны, нам их брать негде. Стрелять, в основном, буду я, вы только прикрываете. Стрелы мы потом соберем.
  
  Селение располагалось посреди огромной поляны. В дальней ее стороне виднелись небольшие, возделанные поля, сам поселок стоял посредине. Полтора десятка больших хижин окружал низкий частокол, скорее забор, в одном месте его разрывал проем, служащий воротами. Пара аборигенов, одетых в грубые рубахи и штаны, тащили внутрь неподвижное тело, затянутое в доспехи. Увидев четверку мстителей, те заорали, бросили добычу, поспешили внутрь. Селение взорвалось хором воплей, из ворот, потрясая смертоносными орудиями, хлынули защитники.
  Оценив примитивность вражеских маневров, Робин понял, что будь у него достаточно стрел, он бы справился со всеми в одиночку. Хлопнула тетива, упал передний, самый шустрый воитель. Лучник работал как машина, выбивая врагов одного за другим, боевой задор их стал угасать на глазах, все норовили спрятаться за чью-нибудь спину. Треснул карабин, затем еще несколько раз, оглушительно бабахнул дробовик. Вот тут агрессоров проняло по-настоящему. Бросая оружие, они рванули назад, не помышляя более ни о каком сопротивлении.
  - Не расслабляться! Здесь мы завалили далеко не всех, большинство удрало, - крикнул Робин. - Сейчас войдем в селение, при малейшем сопротивлении убивать без пощады.
  Отряд преодолел полосу вражеских укреплений и ворвался в крепость. Здесь царил полный покой, защитники цитадели, и их домочадцы попрятались по хижинам. Векша отпрыгнул в сторону, вытащил из-за поленицы худющего мужика, дал понюхать лезвие секиры и заорал:
  - Куда вы дели наших товарищей? Где Густав? Где Пересвет?
  Пленник лишь скулил, а, разглядев Мавра с поднятым забралом, замер истуканом, вытаращил глаза, под ногами его стало расплываться мокрое пятно. Оставив его в покое, четверка победителей занялась прочесыванием павшей крепости. Без церемоний они врывались по пути во все хижины, пугая обитателей до икоты и нигде не встречая сопротивления. Следов пленников не было, зато в центре селения, на маленькой площади, обнаружились несколько аккуратно уложенных трупов. Мертвый латник, шесть аборигенов, и циклоп с палкой в глазнице. Разглядев этот шедевр сюрреализма, Мавр не сдержал потока отборного русского мата, довольно странно звучавшего в его устах. Тут же из ближайшей хижины кто-то хриплым голосом поинтересовался:
  - Мавр, это ты?
  - Густав? Живой, зараза!
  - Скорее не совсем мертвый. Помоги нам снять веревки.
  Мавр бросился на помощь товарищам, остальные прикрывали его снаружи. Вскоре из хижины показались освобожденные узники. Показав на коренастого, крепко сбитого парня лет тридцати Векша представил его как Густава, второй, настоящий белокурый великан, схожего возраста, был Пересветом, при виде третьего, Петрович восхищенно выругался. В сравнении с этим амбалом, Пересвет выглядел сущим младенцем. Классический кавказец согнулся в три погибели, выбираясь из хижины, а, распрямившись, стал гордо взирать на всю честную кампанию с высоты птичьего полета:
  - Ты кто такой? - уважительно спросил Робин.
  - Ахмед, - степенно представился гигант.
  - А сколько же в тебе росту, Ахмедушка?
  - Два мэтра, пэтнадцать сантымэтров.
  Робин присвистнул и поинтересовался:
  - А как же ты сюда попал?
  - Бижал от милиция. Потом стал здэсь.
  - Почему это за тобой милиция гналась?
  - Я их папа имел, - спокойно заявил Ахмед.
  - Н-да, история твоя становиться все более пикантной, а кто тебе морду так разукрасил?
  Великан чуть подумал, затем деловито перечислил обидчиков:
  - Охрана в магазине - раз, милиция - дыва, эти, кто здэсь жить - три.
  - А охрана за что?
  - Я их папа тоже имел, - бесхитростно ответил сын гор.
  - Да ты у нас Казанова! А в хижину как попал?
  - Сам пришел, никого не трогал. Скажи, почему сразу бить, а? Я же ничэго не сдэлал!
  - В хижине еще один есть, - сказал Мавр. - Только он мертвый.
  - Вах! Он давно уже мертвый. Его иметь страшный козел с одним глазом, он потом умирать.
  - Ты че несешь, черномазый, - не выдержал Мавр.
  - Ты на сибя пасматри, бландинка, - парировал Ахмед. - Я правда говорить. Меня тоже хотеть иметь, но кто хотеть иметь Ахмеда, того Ахмед иметь сам.
  - Так это ты циклопу в глаз кол забил - догадался Робин. - Шустрый парень.
  Джигит взглянул ему в глаза, уважительно произнес на одном дыхании:
  - Возьмы мэня к сибэ, я сильный, я много уметь дэлать. Я всэх иметь, кто против ты.
  - Какие вопросы, присоединяйся. Осмотри пока убитого, собери все полезное. Ты не знаешь, куда отнесли доспехи и оружие убитых?
  - Пачему не знаю? Знаю!
  - Их тоже собери. Густав, Пересвет, поможете ему, и сами вооружитесь. Потом пройдитесь по хижинам, найдите местных главарей, вы их должны были видеть, и выгоните на площадь. Петрович, бери Мавра и Векшу, осмотрите все селение, может, еще кого-нибудь из землян найдете. И еще, это всех касается. Я тут у одного видел медный топор, так что металл им известен. Забирайте все металлическое оружие и утварь, что найдете, здесь это немалая ценность. Я пока вернусь, соберу стрелы.
  Робин вернулся к месту битвы, поискал свои боеприпасы. К его сожалению, две стрелы оказались сломаны, боезапас уменьшился до восемнадцати. Уже возвращаясь, увидел, что на опушке сверкают пятки двух драпающих аборигенов. Он нахмурился, поспешил назад.
  На площади царило некоторое оживление. Кучкой сгрудились четверо угрюмых пленников, справедливо не ожидающих от судьбы ничего хорошего. Петрович облачался в доспехи, ему помогал Векша. Ахмед крутил в руках последний комплект брони, сокрушенно цокая языком, это был явно не его размер. Густав подскочил к командиру, браво отрапортовал:
  - Предварительный осмотр деревни закончен. Схвачены четыре главаря, найдены четыре медных топора, копье и кинжал, забрали, так же, три лука со всеми стрелами. Кроме того, в хранилище трофеев обнаружил вот что, - Робин с интересом осмотрел черный пистолет с навинченным глушителем, а Густав добавил. - Ахмед сказал, что это отобрали у мертвого парня.
  - Интересный был человек. Мавр, ты готов был всех голыми руками рвать? Тебе и карты в руки. Занесите в темницу тела Варяга и Кнехта. Туда же заведи главарей. Подопрешь дверь и поджигай хижину.
  - Да ты что?
  - Ничего! Они должны четко понять - наших трогать нельзя. Впрочем, если такой вид казни тебя шокирует, можешь взять секиру и отрубить им головы.
  В этот момент один из пленников не выдержал и, заорав, бросился в сторону ворот. Тихоня Пересвет лениво развернулся, резко взмахнул рукой. Короткий топор пробил затылок беглеца с такой силой, что уже мертвое тело унесло на несколько шагов.
  - Шевелись, живее! - прикрикнул Робин на Мавра. - Несколько местных туземцев сбежали, как бы подкрепление не привели. Густав, бери Векшу, выберите подходящего пленника, заберем его с собой, нам надо изучить их язык. И посмотрите жратву здешнюю, нам она не помешает.
  - А может это... - нерешительно пробормотал Густав.
  - Что, это?
  - Может баб прихватим? От них пользы побольше, да и не так опасны, как мужики.
  - Ну, ты и силен! Сам избит как боксерская груша, но мысли только об одном. Ладно уж, но ты за них отвечаешь сам, нам проблем не надо.
  - А сколько брать? - деловито уточнил Густав.
  - Двух тебе хватит? Вот и давай!
  Селение покидали под аккомпанемент воплей сжигаемых жертв. Уже в воротах услышали близкий крик, отряд ощетинился оружием. К Робину подошла древняя, крючконосая старуха, с ног до головы увешанная клыками, когтями и другими фенечками, ткнула крючковатым пальцем, прошипела:
  - Цохван!
  - Чего тебе, красавица? Мы спешим.
  Обернувшись назад, бабулька бодро присвистнула, из-за хижины показалась совсем еще зеленая девчонка, тонкая, как тростинка, с огромными перепуганными глазами. Еле передвигая ноги, она подошла к старухе, встала, не поднимая глаз. Та шикнула на нее змеей, отвесила короткую затрещину, вновь повернулась к Робину:
  - Цохван! Ямуга пронато эйко спег горо паитукуна. Бирнако вер горо арасапиг.
  - Бабка, ты сама то поняла, что сказала? - не выдержал Мавр.
  С затаенным ужасом, покосившись в сторону негра, старуха ухватила девчонку за руку, подтащила ее к Робину:
  - Цохван! Тэй горо анакра эйко.
  Оставив до полусмерти перепуганную девчонку, старуха бодренько удалилась. Густав заржал:
  - Эгей, командир! Какую тебе ляльку подогнали! Знать уважают.
  - Нам хватит двоих, это же почти ребенок. Уходим, пока местные нам еще чего-нибудь не подарили. Между лопаток.
  Поняв, что ее бросают, девочка минуту постояла, затем догнала отряд, пошла рядом с Робином, не поднимая головы. Ее действия остались без комментариев, в это время командир как раз оглашал бойцам дальнейший план действий:
  - Сейчас возьмем тело Ульфа, негоже своих бросать. Похороним на берегу реки, там камней хватает. Мавр, сколько человек участвовали в вашем сборе?
  - Да не меньше сорока своих, и еще гостей куча.
  - Мы вернемся к месту вашего появления и поищем остальных. Петрович егерь и отличный следопыт, так что успех вполне возможен. Нам очень необходимы люди. Здесь полно опасных зверей, аборигены настроены враждебно. Нас слишком мало, любая серьезная заварушка, погибнем все. А у ваших ребят, к тому же, есть доспехи и оружие. Боец в самой плохонькой кольчуге, по местным меркам, что танк. Стального оружия здесь не знают, стрелы в основном деревянные, если есть наконечники, то из кремня или кости, я нашел один нефритовый и восемь медных, но в наших доспехах они не опасны. В общем, программа минимум - вернуться в район вашего прибытия.
  
  Глава 3
  
  В нужное место вышли к вечеру. Витязи клялись, что все появились где-то поблизости. Лагерь разбили на берегу небольшого ручья, поужинали трофейными припасами - копченым мясом и рыбой, рыхлыми лепешками, пирогами с грибами и мясом. Распределили ночные вахты, Робин поставил себя первым. Решив не терять времени даром, он направился к пленницам, возле которых укладывался на ночлег его "подарок". Подняв перепуганную девчонку, он подвел ее к костру, усадил на кучу лапника, сел рядом. Та тут же поднялась и, помертвев лицом, принялась стаскивать платье. Чертыхнувшись, Робин вскочил, решительно прервал начинающийся стриптиз, опять усадил вконец растерянную пленницу. Подбросив веток в огонь, он приступил к освоению местного языка:
  - Робин, - медленно произнес он, показывая на себя.
  Несколько раз повторил. В карих глазищах последовательно сменилась целая гамма чувств, от страха, до удивления, наконец, мелькнула искра понимания, девочка указала пальцем на своего страшного хозяина и мелодично прозвенела:
  - Роб-бин!
  - Примерно так. А тебя как звать? - Робин указал на нее пальцем.
  Та поняла, ткнула пальцем себе в грудь:
  - Сата Неомо Кайя.
  - Больно много, для такой пигалицы. Ты будешь Сата. Поняла? Ты Сата, я - Робин.
  - Сата, Робин.
  - Вот мы и познакомились.
  Робин ободряюще улыбнулся, девчонка робко улыбнулась в ответ. Он подумал, что если она перестанет испуганно сутулиться и наведет порядок на голове, то выглядеть будет весьма ничего. А приодеть, так вообще красавица. Начало было положено, теперь можно приступать к изучению языка. Робин около часа допрашивал Сату, пока не увидел, что девушка откровенно трет глаза. Отправив ее спать, он замер у костра, упорядочивая полученные знания, стараясь сохранить полученный словарный запас.
   Рядом подсел егерь, пошевелил палкой огонь, подняв к небу столб искр.
  - Что Петрович, не спится?
  - Как тут сопьешься? С воды пьян не будешь. День дурной был, сколько мыслей новых, думать не передумать. Ты то как, язык освоил?
  - Да что ты, не так быстро. Пока только, в основном, названия разных предметов. Но, судя по всему, это наречие не очень сложное, а на память я не жалуюсь.
  Товарищи помолчали, Петрович подбросил в огонь щедрую порцию веток и тихо проговорил:
  - Ты паря, что сундук с двойным дном. Сам, говоришь, даже в армии не служил, а баталию сегодня вел, как Кутузов, ты налево, ты направо, а ты вообще стой. Поселян этих, бил как на параде, будто и не люди они вовсе. А начальство их? Лютой смерти предал. Пересвет, вон, тот тебя больно хвалит. Говорит, славная тризна у ребят вышла. А Мавр, так тот чуть не побелел. Не хочешь рассказать, откуда ты такой взялся?
  - Почему бы и нет, - Робин пожал плечами, - думаю, здесь все подписки отменяются. Я тебя не обманывал, просто всего не рассказывал. Да и мало мы с тобой лясы точили. Есть такая очень серьезная контора, которая испытывает постоянную потребность в специфически подготовленных парнях. Для подготовки таких парней однажды понадобился инструктор, по работе с холодным оружием. Серьезные люди оглянулись, увидели меня, сделали предложение, от которого нельзя было отказаться.
  - Так ты не только с луком могешь?
  - С луком я не просто "могу". Я на олимпиаде совсем немного до золота не добрал. Отчим у меня, бывший циркач, с детства учил ножи и топоры метать, на лошади джигитовать, в институте по фехтованию друг натаскал. В общем, я прошел что-то вроде специальной учебки, меня мельком прогнали по смежным дисциплинам, все, инструктор готов. В учебном центре я работал до последнего дня, а там чего только не было. Боевые приемы отрабатывают на трупах, свиньях, а то и живых людях - "куклах". Так что кровью меня не напугать.
  Егерь подбросил в костер очередную охапку дров, хотя пламя еще не сожрало предыдущую порцию.
  - Ну что ж, паря, все, что оно не делается, то к лучшему. Здесь энти живодерские умения ох как не помешают. А я вообще-то вот чего подошел, следит за нами кто-то.
  - Кто?
  - Про то не ведаю, ночью зреть, людям не дано. Ты головой не верти, краем глаза глянь, видишь, над лесом два высоких дерева небо зачерняют? От них прогалина меж кустов идет, по ней он и крадется, там чисто, шуму много не делает, но нет такого хитрована, чтоб меня в лесу обмануть. Ты сможешь его взять, или я сам?
  - Смогу.
  - Тогда делаем так. Ты иди вправо, сделай вид что ложишься, а я будто бы тебя сменил. Костер добро раскочегарен, за пламенем он тебя не увидит. Крадись к нему по опушке, в лес не забирай, там шуму больше. Я, как почую, что ты на прогалину вышел, ор заведу, будто кусило меня что. Ты под это дело к нему и выйдешь. Только иди от самого леса, а то перед костром тебя заметно будет.
  Демонстративно стащив доспехи, Робин отошел от костра, прилег, отполз к опушке, далее двигался на полусогнутых, носками ботинок зондируя почву на предмет сухих веток и других шумоопасных предметов. На путь к прогалине ушло около десяти минут. Робин замер, достал из-за пояса трофейный пистолет, стал ждать концерта Петровича. Тот, до сего момента спокойно сидевший у огня, вдруг взревел белугой, вскочил, нелепо запрыгал:
  - Ох, что ж за проститутка, ох уж мне! Да растудыть ее через моржовый хрен!
  - Да ты чего, Петрович? - кричали разбуженные ребята. - Чего орешь?
  - Как тут не орать, гадюка какая-то на спине лазает и кусает, что клещами. Ох, уберите ж ее с меня!
  Под этот шум Робин скользнул на прогалину, призраком возник за спиной присевшего лазутчика, приставил ствол к стриженому затылку и спокойным голосом сказал:
  - Отгадай с одного раза, что я приставил к твоей голове?
  Шпион даже не дернулся и, не менее спокойно, ответил:
  - Ну, даже не знаю. Неужели свой член?
  - Ответ неверный, но юмор я оценил, - Робин вытащил из-за пояса противника копию своего пистолета с аналогичным глушителем. - А сейчас очень медленно, без суеты, подними руки вверх и иди к огню.
  При свете костра все с интересом разглядывали таинственного незнакомца. Тот оказался невысок, светловолос, с простой внешностью, не поддающейся описанию. Только глаза были необычными, тускло голубыми, холоднее льда и одновременно с доброй, веселой искоркой. Широко улыбнувшись, он обратился к Петровичу:
  - Вечер добрый, нельзя ли погреться у вашего костра?
  - Волчья пасть тебя согреет, - не очень дружелюбно пробурчал егерь.
  - Почему за нами следил? - спросил Робин.
  - Я же не знал, что вы такие замечательные ребята. Вот и присматривался.
  - Пистолетик у тебя больно интересный, у меня такой же. Ничего по этому поводу сказать не хочешь?
  - У меня есть разрешение.
  - Покажи.
  - Я его дома забыл, а твое где?
  - Что-то мне подсказывает, оно там же, где и твое. Ты один?
  - Вы почти первые, кого я тут, видел.
  - Что значит - почти?
  - У меня была волнующая встреча с местными туземцами, но мы не сошлись характерами. Больше никто мне не попадался.
  - Ладно, ночуй пока здесь, завтра сам решай, оставаться, или дальше искать приключения. Звать то тебя как?
  - Можете называть меня Хонда.
  - Хонда? - радостно гукнул Ахмед. - Слушай, какой хороший имя, совсем как женский! А нам здэсь жэнщин не хватает, мало их, ты понял?
  - Да понял, - спокойно ответил Хонда, и поинтересовался. - Ты, стало быть, не успеваешь горячих парней обслуживать? Странно, такой задницы как у тебя, на роту должно хватать. Ты не филонь, и вашем коллективе будет царить любовь и согласие.
  Горец вытаращил глаза, побагровел вареным раком и выдал на одном дыхании:
  - Я твой папа имел, я твой дэдушка имел, я твой прадэдушка имел, я всэх твой прадэдушка имел и всэх их папа тоже, - выдержав паузу, он понял руку и, выпрямив указательный палец в наказующем жесте, торжественно закончил. - И я имел ишака, который имел тэбя.
  - Не знаю, не знаю. Выглядишь ты так, будто наоборот, они тебя все поимели, а ишак на это мероприятие еще и всю свою родню привел.
  На Ахмеда жалко было смотреть. Его покинул дар речи, из горла вырывались лишь сиплые хрипы. Гигант вытянул руки, явно намереваясь уничтожить обидчика с максимальной жестокостью. Робин гаркнул во все горло:
  - А ну успокоились, устроили тут вечер юмора! Спать! А то до рассвета не угомонитесь!
  Ахмед притих вмиг, авторитет Робина для этого великана был непререкаем. Хонда благоразумно промолчал. Лагерь постепенно успокоился, и остаток ночи прошел без происшествий.
  
  Глава 4
  
  Утром поисковая группа из Петровича, и Векши отправилась на прочесывание лесного массива. У избитого Пересвета поднялась температура, его оставили лежать у костра. Мавр с Густавом занялись заточкой мечей и кинжалов, насобирав для этого кучу камней. Женщины, под руководством Ахмеда, обустраивали лагерь. Робин с рассветом ушел к реке, намереваясь настрелять птиц.
  Хонда вяло, без энтузиазма, помогал ставить навесы и шалаши, не переставая обдумывать свои дальнейшие планы, между делом доставая всех окружающих своим язвительным чувством юмора. К моменту возвращения Робина, Ахмед уже практически созрел для совершения убийства в состоянии аффекта. Из информации, собранной по крупицам, Хонда понял, что его напарник мертв и упокоился в огненной могиле. Это его не особо огорчило, так как он давно смирился, что люди смертны и довольно многим помог отойти в мир иной, ранее природой назначенного срока. Сожаление вызывало лишь то, что покойный был человеком проверенным и надежным, такой здесь бы здорово пригодился.
  Новые знакомые Хонде нравились все больше и больше, особенно интриговала его личность Робина. Сильные характеры в наше время попадаются не часто, а человека, с которым совершенно не хотелось спорить, он до этого вообще не встречал. Люди в маленьком коллективе подобрались один крепче другого, и под руководством такого лидера их шансы на выживание в этом мире довольно велики, а скромная помощь Хонды может увеличить данные шансы в несколько раз.
  Робин вернулся через несколько часов, притащив связку битых уток, приятно разнообразивших рацион. После обеда, он немного позанимался с Сатой изучением языка, попытался провести примитивную беседу, но словарного запаса не хватало. Освоившаяся девочка при свете дня практически ничего не боялась и даже рискнула попросить колчан, с восхищением принялась рассматривать стилизованное изображение рыцаря, тисненое на коже. Робин достал книгу, протянул ей, раскрыв на изображении какого-то животного. Сата потрясенно охнула, а когда парень показал, как листать страницы, засмеялась, забыв обо всем на свете.
  Рядом присел Хонда, задрал голову, разглядывая синь небес и, скривив губы в легкой усмешке, произнес:
  - Ты бы с ней еще в куклы поиграл.
  - Хорошая идея, я обязательно ею воспользуюсь.
  - Странноватый ты какой-то. На баб ваших пленных ноль внимания, эта красотка, я вчера видел, сама перед тобой хотела раздеться, так не позволил. Может у тебя с Ахмедом роман?
  - Да нет, он не в моем вкусе.
  Хонда улыбнулся чуть пошире, ему понравилось непоколебимое спокойствие этого человека, он лишний раз убедился, что не ошибся в нем.
  - Значит, к бабам тебя не тянет, мужики не нравятся, что же остается? А, понял, ты, наверное, онанизмом занимаешься?
  - Верно догадался, занимаюсь. Два раза в день, утром левой рукой, вечером правой.
  Хонда обескуражено притих, размышляя, стоит ли вводить в бой орудия главного калибра, или этот человек непробиваем в принципе. Однако Робин сам прервал его рассуждения:
  - Послушай Хонда, я не знаю, кто ты такой и откуда взялся, да и не очень то хочу знать. Мы посмотрели друг на друга, оба прекрасно поняли, кем являемся и чего ждать друг от друга. Так уж вышло, что главный здесь я и думать мне приходиться не только за себя. Я не могу позволить, чтобы ты шатался по лагерю, как не очень желанный гость. Ты или с нами, или уходи. Оружие тебе вернут.
  - Мне можно подумать?
  - Нет, времени у тебя было вполне достаточно.
  - Ну что же, - Хонда скорбно кивнул головой. - Я очень хочу остаться с вами. Бедному сироте тяжело прожить одному в темном лесу.
  - Хорошо, ты принят. Вон, возле Пересвета лежит комплект доспехов, они твои. Сейчас иди к Мавру, будешь помогать ему, точить оружие. Есть возражения?
  - О, мой луноликий господин! Сердце вашего нового слуги, преисполнено радости. Более легкой и интеллектуальной работы нельзя и придумать. Ради нее я готов отказаться от сна и десерта.
  Мавр сидел, прислонившись к дереву и монотонно водил камнем по кромке меча. Встав над ним, Хонда уставился ему в макушку немигающим взглядом. Тот, не поднимая головы, поинтересовался:
  - Чего хотел?
  - Приобщиться к твоему великому мастерству оружейника. Меня послал наш суровый вождь - Робин.
  - Понятно. Вот меч, вот камни. Начинай.
  - Что? Да разве это меч? Это гриф от штанги! Легче якорь на авианосце наточить!
  - Это нормальный двуручный меч - эспадон. Приступай к работе, не морочь мне голову, я сам кому хочешь ее заморочу.
  С самым скорбным видом, оглядев орудия производства, Хонда провел куском песчаника по кромке чудовищно тупого меча. Результатом усилий были несколько жалких царапин. Вздохнув, Хонда сообщил:
  - Знаешь, Мавр, я ненавижу две вещи, расизм и негров.
  - Бывает, - невозмутимо произнес негр и тем же тоном добавил. - Если хочешь поссориться, выбирай из этой кучи любое оружие. Но мой тебе совет, лучше сходи, утопись, не так больно будет.
  Хонда лишний раз порадовался, что ответил Робину согласием. Ему все больше нравились эти люди.
  
  Поисковая группа вернулась под вечер, с пополнением. Робин с удивлением смотрел на хрупкую, изящную девушку модельной внешности. Копна золотистых волос, тонкие черты лица. Одеяние ее состояло из высоких сапог и тонкой, почти декоративной кольчуги, покроем похожей на короткую тунику. Из-за спины выглядывал лук, на узорчатом поясе висел короткий меч, с усыпанной цветными камнями рукоятью. Пронзительно-голубые глаза смотрели на мир с таким радостным изумлением, что Робин не сдержал улыбки.
  - Кого я вижу! - воскликнул Мавр, - Анита!
  - Я не Анита! Я Валькирия! - звонко прощебетала девушка.
  Повернувшись к Робину, Мавр сообщил:
  - Это Анита, сестра Варяга. Она главный позор нашего клуба - толкиенистка.
  Последнее слово он произнес с такой интонацией, что всем сразу стало ясно, в его классификации живых существ, толкиенисты занимали весьма скромное положение где-то между бородавчатыми жабами и кольчатыми червями.
  - Я не позор, я украшение клуба! И сколько тебе повторять - я Валькирия!
  - Раз ты Валькирия, то будь добра, носи скандинавские доспехи. То, что ты носишь, более походит на сбрую проститутки.
  - Нахал! Куда мне можно бросить свой рюкзак?
  Тут же нарисовался Ахмед:
  - Вах, красавица, давай, я тибэ памагу!
  - Ух ты! Оно разговаривает! А где Варяг?
  Мавр потупился, обернулся к Векше:
  - Ты не сказал?
  Тот виновато покачал головой.
  - Ну, ты это, - негр неловко взял девушку за руки, - только не расстраивайся сильно. Нет больше Варяга, убили его.
  Девушка замерла, еще не осознав страшных слов, растерянно оглянулась, заглядывая всем в глаза будто ожидая, что сейчас кто-нибудь рассмеется, скажет, что это шутка, а из кустов выйдет ее брат, живой и невредимый. Поняв, что все серьезно, она закрыла лицо и зарыдала, неловко утешаемая Мавром. Впрочем, успокоилась она довольно быстро, горе не помешало ей за ужином уплести чудовищное количество продовольствия, не переставая при этом непрерывно щебетать, бедняжка целых два дня была без собеседников.
  - Я питалась только этой гадостью, из рюкзака, и ягодами.
  - А почему не охотилась? - поинтересовался Робин. - Или лук у тебя вместо украшения?
  - Да нет, обращаться я с ним умею. Птичек очень жалко. Я бы, может и решилась, но как приготовить без огня? В рюкзаке спичек не было, а сама я не курю. Вчера пол дня на дереве просидела, какие то черные твари, похожие на бультерьеров, меня внизу караулили, зубами клацали. Хотела уже было стрелять, как они сами ушли. Но я так испугалась, что до утра вниз не слезала. А ночью вспомнила, что у меня день рождения, восемнадцать лет!
  - Поздравляю. Хотя боюсь, это был не лучший день в твоей жизни.
  Ахмед тут же закончил трапезу и, отойдя к опушке, принялся деловито собирать цветы. Анита-Валькирия посмотрела в его сторону, затем на Робина, в голубых глазах отразилась напряженная работа мысли, девушка вдруг улыбнулась:
  - Ты Робин Гуд! Я вспомнила!
  - Приятно слышать. Я не думал, что столь известен даже за пределами Ноттингема.
  - У нас в секции твое фото висит. Правда, что в олимпиаде ты участвовал со сломанной рукой?
  - Гнусная ложь. Это был простой вывих, незадолго до соревнований. Я его скрыл, боясь, что не допустят, но в разгар олимпиады правда всплыла.
  - Здорово! Ты с искалеченной рукой завоевал серебряную медаль!
  - Да там не было ничего страшного, сустав сразу вправили, без каких-либо серьезных последствий, так, легкое растяжение. Ты лучше скажи, стрелять хорошо можешь?
  - До тебя конечно далеко, но вообще довольно неплохо. Вон, ребята могут подтвердить. Только лук слабый, мощный мне не натянуть, телосложение не то, мускулатура слабая.
  - А как дела со стрелами?
  - Двенадцать штук.
  - Эх, знал бы, сотню захватил. Анита, не хочу тебя расстраивать, но свыкайся с мыслью, что оружие использовать придется, причем не только против зверей. Наши луки - главное дистанционное оружие отряда. Ружья скоро станут бесполезными, патронов мало. Мне жаль, что так получилось, тебе не место в этом жестоком мире, но раз уж ты с нами, тебе не будет скидок ни на возраст, ни на пол и внешность тебе не поможет. Если начнется бой, мы не всегда сможем тебя прикрыть, ты сама должна научиться заботиться о себе. Будет очень обидно, если тебя искалечит, или убьет противник, которого ты пожалеешь, помедлишь с выстрелом. Ты меня понимаешь?
  Анита посмотрела на Робина с суровой серьезностью, кивнула:
  - Я поняла. Воин с меня, конечно, не очень, но на мой лук можешь рассчитывать. Если будет надо - выстрелю в кого угодно, - и уже прежним тоном добавила. - И я не Анита, я Валькирия.
  Тут перед девушкой нарисовался Ахмед, протянул букет полевых цветов:
  - Красавица, поздаравляю с днем раждения тибя. Живи долга-долга, будь такой красивый всигда, чтоби когда тибе било сто лет, мужчины ползать за тобой на карачка и целовать след, а самый первий ползти я.
  Именинница не выдержала, рассмеялась:
  - Да, такой день рождения у меня действительно впервые!
  После ужина все расселись вокруг костра, беседой отвлекая Аниту от ее горя. Робин отбился от коллектива, продолжив занятия с Сатой. Выяснив несколько десятков новых слов, достал книгу, к восторгу девочки. Начал ее листать, показывая изображения животных и растений. Сата охотно говорила их названия, правда, многое было ей неизвестно. Робин случайно проскочил через несколько страниц, попав на изображение устройства связи. Завидев фотореалистичную картинку, девочка указала на нее пальцем:
  - Рохо!
  - Что? Ты видела это?
  Глядя на взволнованного мужчину с удивлением, Сата вновь указала на книгу:
  - Рохо!
  - Ты там была? - сказал Робин и стал формулировать этот вопрос жестами.
  Девочка поняла, отрицательно покачала головой и, напрягая память, попробовала объяснить, напрягая весь свой невеликий запас слов:
  - Рохо стоять. К рохо течет вся вода. Мне идти там, где вся вода, где много вода, я найти рохо.
  Расспросив девчонку поподробнее, Робин понял, что устройство связи находиться на берегу моря, или большого озера. В него впадают все местные реки, так что найти дорогу туда не сложно. Судя по всему, Сата знала какие-то точные приметы, указывающие на местоположение рохо, но описать их не смогла. Теперь Робин совершенно точно знал, куда они отправятся после прочесывания этого района.
  - Ладно, иди спать. Ты что, не поняла, спать! - он показал в дальнюю сторону поляны, где стоял шалаш пленниц.
  Девочка встала с трогательно-жалобным видом, посмотрела с немой мольбой. Робин нахмурился, прислушался. С той стороны доносился бас Ахмеда, коротко проржал Густав, послышался женский смех. Там явно кипело нездоровое веселье. Поняв, что Сата туда, мягко говоря, не рвется. Робин взял ее за руку, подвел к шалашику, выделенному Аните:
  - Тук-тук! Есть кто дома? Не спишь?
  - Еще нет, - напрягшимся голосом ответила девушка.
  - Тебе там не скучно, - сказал Робин и осекся. - Я не то имел в виду. Ты это, тут у нас местная девчонку, Сата, ты не будешь возражать, если она с тобой поживет?
  Из шалаша выглянула золотистая головка, глянув на Робина, Анита недоверчиво произнесла:
  - А я думала, что она спит с тобой. Вы так мило любезничали в сторонке от всех.
  - Это не то, что ты думаешь. Я пытаюсь выучить местный язык, считай, что она моя учительница.
  Глаза девушки блеснули странной радостью, она улыбнулась:
  - Никогда не видела учительницу, в два раза моложе ученика. Оставляй ее, конечно, я только рада буду, не так страшно спать.
  - Сата, это Анита. А-ни-та. Ты спать здесь. Поняла?
  Обрадовано закивав, юная пленница обратилась к хозяйке шалаша:
  - Я Сата, ты Анита.
  - Слушай, ну ты не мог сказать, что я Валькирия?
  
  Три дня егерь с помощниками искал землян, но удача улыбнулась лишь на первый. Отряд пополнили два новых члена. Один - Дима-Тевтон, из того же клуба исторического фехтования. Как и все его товарищи, парень крепкий, в тяжелых латах, со щитом и кучей оружия. Второй новичок - просто Игорь. На сборе клуба он был гостем, доспехов не имел, статью не вышел, возрастом тоже, ему не было семнадцати, да и состояние здоровья внушало некоторые опасения. Скитаясь по лесу, он ел всякую гадость и заработал хроническую диарею, которая согласно известной рекламе, заставала его врасплох в самые неподходящие моменты.
  Ночью третьего дня спать не пришлось, разразилась буря. Ветер, играючи, ломал деревья, в несколько минут снес шалаши, вода свергалась настоящим водопадом, молнии били как из пулемета. Ручей вышел из берегов, лагерь оказался под угрозой затопления. Кончилось буйство стихии только к утру. Мокрые и уставшие, все отсыпались до обеда.
  Петрович походил по лесу и категорически заявил, что старые следы все потеряны и вряд ли удастся кого-нибудь найти. Робин смирился с мыслью, что большой отряд собрать не удастся, и принял решение идти к устройству связи.
  
  Глава 5
  
  - Ахмед, а давай мы будем звать тебя Тролль. Ты очень похож.
  - Вах, красавица, зачем Толя, Ахмед тоже хороший имя.
  - Да нет, не Толя, тролль. Это такой великан. Ты "Властелина колец" читал?
  - Я его видеть пачти как тибя.
  - ???
  - Это в Москве большой человек, самый главный, там все кольца его. Садовое кольцо, МКАД...
  - Ахмед! Ты это в КВН подслушал! Жираф-юморист!
  - Что сердишься, красавица? Ахмед говорить видеть, значит видеть. Маленький, на голова кепка, Лужков фамилия.
  Златовласка рассмеялась, в изнеможении прислонившись к дереву. Робин тоже усмехнулся, отпустил свой комментарий:
  - Анита, что ты от него хотела. Природа, когда его создавала, все материалы пустила в тело. На мозгах пришлось экономить без пощады. Парень букварь осилил, а без остального можно легко прожить.
  - А ты Толкиена читал?
  - Я фильм смотрел, в переводе Гоблина.
  Анита презрительно фыркнула, вынесла суровый приговор:
  - У меня такое ощущение, что вы из одного зоопарка. Тот, кто не читал Толкиена, не может быть человеком! Выходит, я нахожусь в компании гориллы и шимпанзе!
  Из кустов тенью появился Петрович, осуждающе покачал головой:
  - Вы еще песню хором затяните. Поворачивать надо, деревня там, над самой рекой.
  - Большая?
  - Девятнадцать домов. Суета там нездоровая, больно много мужиков шатаются, дубинами разными помахивают. И что интересно, морды злые, как у гестаповцев. Как бы до беды не дошло.
  - Ладно, пойдем к остальным, надо обойти это препятствие.
  Основной отряд затаился в пятидесяти шагах. Услышав новости, все опечалились, делать крюк не хотелось. Но связываться со злыми мужиками хотелось еще меньше. Пришлось удалиться от реки, на обход ушло больше часа, двигаться приходилось среди густых зарослей. Уже подходили к воде, как вдруг егерь замер, присел, внимательно рассмотрел чей-то след, повернулся к Робину.
  - Похоже, кто-то из наших земляков впереди шустро чешет. Обувка совсем на местную не похожа. Если поднажать, быстро нагоним, времени всего ничего прошло.
  Отряд прибавил ход, но и неизвестный земляк оказался крепкой закалки, нагнать его удалось только почти под вечер. Сперва егерь, шедший впереди, поднял руку, останавливая дозор.
  - Что там? - шепнул Робин.
  - Вона он, за тем деревом сидит, отдыхает. Вишь, нога выглядывает, в кроссовке белом.
  - Ладно, пойдем знакомиться с этим скороходом.
  Услышав деликатное покашливание, незнакомец вскочил, как ошпаренный, быстро развернулся. Перед ними замерла молодая женщина с крепкой, спортивной фигурой, одетая в короткие шорты и обтягивающую безрукавку ядовито-оранжевого цвета. Короткая стрижка, миловидное лицо, испуганные серые глаза. Петрович одобрительно крякнул, Робин улыбнулся и заговорил:
  - Привет! Мы за тобой уже часа четыре бегаем. Быстро же ты ходишь.
  - Как вы меня напугали, я думала, это они меня догнали. Ой, сколько же вас!
  Из кустов выходили другие члены отряда, незнакомку обступили со всех сторон.
  - Кого ты назвала "они"? - заинтересовался Робин.
  - Я в деревню местную зашла, выше по реке, пыталась объясниться с аборигенами. Сперва все было спокойно, потом появился какой-то худой мужик в черной хламиде, весь обвешанный мышиными черепами, а с ним несколько ужасных зверюг, все корявые, с единственным глазом, а рожи... Брр. Я их как увидела, сразу бежать. Меня пробовали поймать, но я вырвалась.
  Петрович развернулся взведенной пружиной, крутанул карабин вокруг плеча, взял к плечу наизготовку.
  - Берегись! - крикнул егерь. - Они уже здесь!
  Робин схватил лук, не раздумывая. Вовремя, среди кустов замелькали уродливые фигуры циклопов, меж ними мелькали многочисленные аборигены с оружием в руках.
  - Циклопов в голову бить! - заорал он, свалив первого.
  Равномерно затрещал карабин, по ушам резанул женский визг. Робин успел выпустить шесть стрел, затем отбросил лук, враги были уже рядом. Выхватив меч, бросился им навстречу, длинным выпадом пронзил грудь аборигена, замахнувшегося топором, возвратным движением увел лезвие в сторону, зацепил живот другого. В шлем ударила стрела, наконечник разлетелся в мелкие осколки, Робин пропустил ощутимый удар в бок, доспех выдержал, но ребра загудели. Обернулся, но там уже делать было нечего, Ахмед снес копейщику голову. За спиной гиганта коренастый, бочкообразный лучник, криво скалясь, натягивал свое оружие. Робин закричал, предупреждая джигита, но тут враг с криком присел на землю со стрелой в солнечном сплетении, а пробегавший мимо Пересвет, добил его коротким, точным ударом в основание шеи.
  В шуме схватки слух выделил девичий крик, обернувшись, Робин увидел, что на прекрасную лучницу накинулись сразу двое, она отступала, пытаясь защититься своим игрушечным мечом. Он умел двигаться быстро, но в этот раз превзошел самого себя. Первый противник умер стоя, не успев ничего понять, второй дернулся, когда брызги крови убитого товарища прошлись по голове, но это было последнее, что он успел сделать перед смертью. Мельком кивнув перепуганной девушке, спаситель стал разворачиваться, и тут на голову обрушился удар такой сокрушающей силы, что не выдержали застежки шлема, его сорвало напрочь, а сам Робин покатился по земле.
  В глазах плыл искрящийся туман, из него надвигалась уродливая фигура циклопа, раскинув в стороны свои страшные верхние лапы, он спешил добить оглушенного противника. Робин пошарил рукой, пытаясь найти потерянный меч, и запоздало крикнул, увидев рванувшуюся сбоку тоненькую фигурку. Встав перед ужасным созданием, Сата подняла руки, пронзительно закричала:
  - Нур! Атами горо хисар данато!
  Монстр замешкался, недоуменно опустил лапы, но тут же, словно очнувшись, встряхнул головой, широко размахнулся, собираясь уничтожить столь незначительное препятствие. Но этой задержки Робину вполне хватило. В воздухе молнией блеснул нож, полет его завершился в глазнице чудовища. Циклоп хрюкнул, плетью уронил занесенную лапу, завалился на бок. Синхронно с ним упала Сата.
  Противник дрогнул, началось повальное бегство. Гнаться в тяжелых доспехах было бессмысленно, Робин криком остановил Ахмеда, явно собиравшегося преследовать врага до полного истребления:
  - Назад! Все назад! Ахмед, стоять, тебе сказано!
  Бойцы замерли, выходя из боевой горячки. Мельком оглядев свое воинство, Робин облегченно вздохнул, все были на ногах, только Сата неподвижно застыла на земле.
  - Так, говорю всем. Посмотрите друг на друга, ищите раны. В горячке боя вы их сами могли не заметить. Анита, приведи в чувство Сату:
  - А... а она живая?
  - Конечно живая, просто в обмороке, побей по щекам, водой облей, очнется. Соберите все металлическое оружие, что найдете. Стрелы мои не трогайте, я их сам вытащу. Шевелитесь, нам надо до вечера отойти отсюда хотя бы километра на два, вдруг они вернутся.
  Серьезных повреждений ни у кого не оказалось. Ахмеду распороли бок, но рана была не опасной, хотя и кровавой, остальные пострадали гораздо меньше, спасибо доспехам, но ушибы и ссадины заработали все латники. Противник так легко не отделался, оставил более двух десятков убитых и тяжелораненых, а так же всех четырех циклопов.
  Сата пришла в себя, но от пережитого ужаса ее не держали ноги. Робин понес ее на руках, отказавшись от помощи Ахмеда. Тому, конечно, было бы гораздо легче, но ему хотелось хоть как-то отблагодарить свою спасительницу, честно говоря, такого поступка ожидать от нее можно было менее всего. Да и Робин не заслуживал от своей пленницы такого самопожертвования. Тяжесть была невеликой, но и дорога не совсем близкой, под конец пути руки отваливались, но он никому не доверил свою ношу.
  
  Привал устроили в стороне от реки, у маленького ручейка. Не вмешиваясь в отработанный порядок разбивки лагеря, Робин присел на ствол поваленного дерева, подозвал незнакомку. Рядом, грея уши, ненавязчиво замаячил Ахмед, делая вид, что всецело увлечен заготовкой лапника:
  - Сударыня, не пора ли вам представиться?
  - Лена.
  - Приятно познакомиться. Я Робин.
  - Я уже знаю. А это у вас такое оригинальное хобби, носить девушек на длинные дистанции?
  - Я не всех подряд так таскаю. Да и разговор у нас вовсе не о моих увлечениях. Чем вы занимались на Земле?
  - Я учительница. А вы?
  - Кочегар. В городском крематории.
  - Я серьезно!
  - Я тоже. Знаете ли, милая барышня, у меня сегодня не самый лучший день и шутить не очень хочется. Давайте я вам кое-что расскажу. Мне почти тридцать лет, мозги в порядке, а коэффициент интеллекта сто сорок девять. Это меньше чем у Леонардо да Винчи, но гораздо больше, чем у действующего президента США. Вышеперечисленные характеристики позволяют мне с неплохой эффективностью анализировать информацию, получаемую из окружающего мира. Я внимательно изучил все обстоятельства, забросившие нас в этот мир, и выявил ряд закономерностей. Если здесь и есть случайные люди, то они попали сюда из-за того, что оказались в ненужном месте в ненужное время.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Сюда переместились физически сильные, воинственные люди, причем застигнутые в обстоятельствах, где эти их характеристики были заметны. Толпа любителей старины, обвешанных доспехами и оружием, охотники прямо из леса, хулиганствующий громила, парочка темных личностей с оружием профессиональных убийц. Ты можешь не рассказывать мне о себе все, но я здесь главный, и если ты хочешь остаться с нами, то я должен знать, чего от тебя можно ожидать. Да и профессия твоя может представлять определенный интерес. Для примера - нам очень не помешает врач.
  - Но я сказала чистую правду. Мне совершенно нечего скрывать. Я простая учительница, преподаю химию в гимназии. У меня есть хобби - люблю покорять скалы без всякого снаряжения и страховки. Меня забросило сюда в тот момент, когда я висела на двух пальцах над пятидесятиметровым обрывом.
  - Теперь понятно. Поздравляю, ты тоже в когорте необычных людей. Рад тебя приветствовать в нашей кампании, экстремальная альпинистка.
  - Извини.
  - За что?
  - Ну, что я не доктор. Я действительно очень люблю, как ты выразился, экстремальный альпинизм. Больше чем секс. Эй, джигит, не мучь свои уши, я занимаюсь этим только с людьми, которые мне очень нравятся.
  Лена поднялась, кивнула Робину на прощание:
  - А ты мне понравился.
  Проводив ее взглядом, тот повернулся к Ахмеду.
  - Подслушивать нехорошо.
  - Вах, какой женщина! - горец восхищенно цокнул языком. - Настоящий Елена Прекрасная!
  - Елена Прекрасная?
  - Да. Бил такой красавица, за ней дэвьять лет все воевали. Город сожгли, Троя называется.
  - Ну, ты и даешь, в жизни бы тебя не заподозрил в знании "Илиады".
   Горец ничего не ответил, он поспешно собирал цветы, пользуясь последними солнечными лучами.
  Сата очнулась настолько, что даже улыбнулась, когда рядом присел Робин. Тот улыбнулся в ответ, ласково потрепал прическу девочки.
  - Ну что, героиня, не знаю, как тебя и благодарить. Как я жалею, что мы столь плохо друг друга понимаем.
  - Робин хорошо?
  - Да уж лучше, чем тебе. Первый раз в жизни за меня так решительно заступилась девчонка. Может тебя оставить в каком-то из селений? Ну, как тебе объяснить!
  Впрочем, при мысли о том, что девочку придется оставить у этих жестоких аборигенов, сердце его сжалось, он понял, что хочет этого менее всего. Он догадывался, что в родное селение ей возврата нет, не зря она добровольно пошла за ним.
  - Анита плохо.
  - Что?
  - Анита плохо. Там.
  Взглянув в указанном направлении, Робин заметил притаившуюся в кустах красотку. Подошел, присел рядом, тихонько кашлянул. Девушка, не прекращая рыдать, подняла лицо, опять закрыла его ладонями.
  - Можешь не прятаться, я все видел, - сурово заявил он. - А знаешь, ты, когда плачешь, становишься чудовищной уродиной. Страшнее бабы Яги.
  Женская психология не подкачала, Робин еле успел перехватить руку, спасаясь от пощечины и, глядя на разъяренную фурию, рассмеялся:
  - О, женщины, как легко вами управлять. По какому поводу рыдаем?
  - Спрашиваешь! Я... До меня только сейчас все дошло. Как же я перепугалась!
  - Ничего страшного, все боятся. А ты молодец, не растерялась, хорошо стреляла. Так что можешь рыдать спокойно, это нормальная реакция на стресс, пошел откат. А слезы к тому же хорошо очищают организм.
  Сквозь слезы показалась лукавая улыбка:
  - А что там кто-то говорил по поводу бабы Яги?
  - Небольшое преувеличение, - усмехнулся Робин, - как тебя еще расшевелить? Да ты посмотри на сына Кавказских гор. Настоящий джентльмен!
  Ахмед торжественной походкой приближался к Елене, умывавшейся у ручья. Став над ней, он протянул ей букет цветов, что-то сказал. Та подняла, голову, коротко ответила. Джигит равнодушно отбросил букет, что-то достал из кармана, деловито осмотрел, недовольно покачал головой. Повертел головой, узрев Робина, поспешил к нему:
  - Робин, у тибя есть сто долларов. Я отдам.
  - Да зачем же тебе деньги?
  Покосившись в сторону Аниты, Ахмед стеснительно произнес:
  - Давай отойдем, а? Я тибе скажу, но тиха, понял?
  - Красавица, закрой уши. Давай, говори.
  - Она мине сказала - двести долларов.
  - Что?
  - Вах! Она сказать двести долларов - ты понял, да? А у миня только сто, рублями. Но она брать по курсу, я так думать.
  Робин захохотал, не выдержав, прыснула златовласка. Взглянув на нее с осуждением, Ахмед обвинил:
  - Вах, красавица, нильзя падслушивать.
  - Ахмед, Ахмед! - Робин покачал головой. - Ну, сам подумай, зачем ей здесь деньги? Она просто пошутила.
  Гигант глянул на Робина мудрым взором, полным снисходительного превосходства и заявил:
  - Робин, ти плохо знать женьщин. Им всигда дэньги нада. Всигда! Ти понял?
  
  - Прости нас, сын самой большой звезды. Мы оказались слабы, - Сабир, младший азат деревни извивался в пыли деревенской площади, лобызая сапоги высокого человека, в просторном черном одеянии расшитом огромным количеством черепов бласов.
  - Где старший азат? - брезгливо спросил хозяин сапог.
  - Он мертв, - всхлипнул Сабир, - цохваны убили его.
  - Как это случилось?
  - О, владыка Глаз Мира, мне страшно говорить! Вели убить меня, язык мой больше не может мне служить.
  Пнув азата ногой, жрец прошипел:
  - Я, Зардрак акх Даутор, атон всех атонов Заоблачного храма, приказываю тебе, и твоему гнилому языку - ты скажешь все! Что случилось, после того, как вы отправились в погоню за странным существом, похожим на женщину?
  - Великий, случилась большая беда. Мы видели много чужих следов, но не боялись, с нами ведь шли нуры. Но голоногая женщина оказалась цохваном, она завела нас в ловушку. Мне страшно это вспоминать, я видел то, что нельзя видеть ни одному человеку! Там были цохваны, очень много цохванов. Таких мы еще не видели, это ожили страшные предсказания Торанвера. Многие из них были сделаны из темной бронзы, их не брали наши топоры, а копья попросту раскалывались. У одного лицо сделано из самой ночи, другой был огромным великаном, он разрывал людей на куски. Они убили многих из наших людей и всех нуров. Наши сердца переполнились большим страхом, мы стали спасать свои жизни, а цохваны гнались следом, медными когтями убивали тех, кто отставал. Мы бежали до самой деревни.
  - Ты хорошо все видел?
  - Да, я швырял камни из задних рядов. Я лучше всех в деревне управляюсь с пращей.
  - Как они убили нуров?
  - О, муж мириадов эйко, это было страшно! У двух цохванов были огромные луки, большой силы, три человека не смогут такой натянуть. Они метали стрелы такой крепости, что те пробивали нурам головы. Другой цохван извергал гром, и от того грома не было спасения. Последний нур бросился за цохваном, двигавшимся быстрее молнии. Он оторвал ему голову, тот упал, но едва коснулся земли, как голова отросла вновь. Нур опять бросился на него, но ему помешал другой цохван, похожий на худую женщину в одежде дэйко. Он приказал нуру проверить его. Лесной страж замешкался, но, поняв, что перед ним не атон и даже не имин, хотел убить обманщика. Тогда цохван, лежавший на земле, захохотал, махнул рукой, метнул молнию, убил последнего нура. Я рассказал все что видел, великий!
  Зардрак призадумался. В отличие от невежественных поселян, он относился к проблеме цохванов без всякой религиозной истерии и страха, как к явлению известному, привычному и хорошо изученному. Атон прожил немало, но на его памяти никогда еще цохваны не устраивали столь кровавое побоище. А уж убить четырех священных нуров! Подобное невозможно было даже представить. Особо настораживала странная женщина, она смогла остановить нура словами, а в это невозможно поверить. Хотя, если предположить, что это одна из уцелевших исс, то дело становится более понятным. Но тогда сила ее огромна, не всякая исса может приказать нуру замереть хоть на мгновение. Здесь явно произошло нечто, требующее очень тщательного расследования. Жрец вновь пнул всхлипывающего азата:
  - Ты бросил в лесу тела четырех священных нуров. Это большой грех!
  - Великий, но у нас почти не осталось мужчин! Мы не сможем забрать лесных стражей, нас всех убьют цохваны.
  - Молчи, отрыжка магира. Ты отправишь на место битвы самых лучших охотников, они должны проверить, на месте цохваны, или ушли. Я пошлю своих младших атонов в ближайшие селения, завтра они приведут много мужчин и, возможно, нуров. Мы убьем цохванов и позаботимся о телах павших.
  
  Глава 6
  
  - Слышь, паря, а как оно тебя так угораздило, негром быть?
  - Да вот, сам не знаю. Как-то само получилось, я не виноват.
  - Ну, не хошь говорить, так не говори. Я че, не обижусь.
  - Да ничего здесь интересного. Папа студент из Африки, мама русская, я вот сын своих родителей. Отца вообще никогда не видел.
  - Вот оно как. А твой батяня в Погореловке, часом не бывал?
  - Да что ты пристал со своей Погореловкой?
  - А ну цыц, не шуми! Чего же это?
  - Что такое, Петрович?
  К застывшему передовому дозору подтянулся весь отряд.
  - Чего стоим? - поинтересовался Робин.
  - Да идет кто-то, прямиком к нам. Но шаг больно чудной, будто мотоциклет попердывает. Святые угодники, чего же это такое! - опешил егерь.
  Было от чего опешить. Раздвигая кусты, навстречу отряду двигалось нечто. Более всего оно напоминало двухметровый, розовый манекен, с оплавившейся поверхностью и со сросшимися ногами. Две длинные, щупальцевидные руки, извивающиеся во всех направлениях, голова, с острой вершиной. Не было ни глаз, ни каких либо отверстий, однородная розоватая поверхность, покрытая каплями потекшей пластмассы. Вызывал загадку странный способ передвижения этого существа, оно просто плыло над самой землей. В этом создании не чувствовалось жизни, но вместе с тем, оно вызывало столь сильное омерзение, что Робин не думая, вскинул лук, вбил стрелу в середину твари.
  Мощный лук не подвел, но стрела ушла в розовое тело всего на несколько сантиметров, место вокруг раны заколыхалось волнами, показался легкий дымок. Пронзительно завизжала одна из женщин, к Робину подскочила Сата, схватила за руку, с удивительной силой потащила его в сторону:
  - Цохван! Бежать! Все умирать! Бежаааать!!!
  Робин, послушался ее сразу, больно убедительно она уговаривала.
  - Скорее, уходим! - крикнул остальным.
  Уже скрываясь в кустах, едва поспевая за девушкой, он успел оглянуться. Розовая фигура застыла на том же месте, где ее настиг выстрел. По телу бурлили трясущиеся волны, оно на глазах расплывалось ручьями, а от стрелы валили клубы дыма.
  Далеко отбежать они не успели, ярчайшая вспышка на миг затмила солнечный свет, громовой удар едва не порвал барабанные перепонки, в спину толкнула ударная волна, Робин едва устоял на ногах и удержал Сату. Оглянулся, позади вздымалось густое, темно-бурое облако, расцвечиваемое огненными сгустками. Все посмотрели на эту картину, Густав выругался.
  - Хорошие у тебя стрелы. Наверное, брал их в магазине противотанкового оборудования? - в своем духе высказался Хонда.
  Робин повернулся к Сате, схватил ее за плечи:
  - Кто это был? Кто?
  - Цохван! - коротко ответила девушка.
  - Ладно, вечером поговорим. Идем дальше, я бы хотел удалиться отсюда как можно дальше. Да и как бы лес не загорелся от такого фейерверка.
  
  Лес не загорелся, и до самого вечера отряд двигался без приключений. Река в этих краях разлилась по настоящему, по ней вполне смогло бы пройти небольшое речное судно. Рельеф стал гораздо положе, скалы исчезли, лес поредел, часто перемежался обширными полянами. Местность была более населенной, пришлось обойти не одно селение, нередко пугали одиноких охотников. Однажды по реке быстро проскочила узкая лодочка с парой пассажиров.
  Окинув взглядом зеленый луг, Робин скомандовал:
  - Остановимся здесь, чувствуйте себя, как дома.
  - Эх, красотища! - воскликнул Густав и, ущипнув ближайшую светловолосую пленницу, добавил непонятное слово с вопросительной интонацией. - Саотюн?
  Та рассмеялась, отскочила от игриво настроенного витязя. Запомнив неизвестное слово, Робин оставил отряд устраивать лагерь, сходил к мелкому заливчику, где подстрелил парочку жирных гусей. Возвращаясь назад, услышал гневные крики. На краю лагеря стояли друг против друга Ахмед и Густав, причем последний вытирал кровь с разбитой губы. Оба поливали друг друга площадной бранью, махали руками, заводясь все больше и больше. Сбоку растерянно переминалась Сата.
  Робин поспешил к эпицентру разгорающегося конфликта. Завидев его, Густав крикнул:
  - Эй, убери своего нукера, пока я с ним чего-нибудь не сотворил.
  - Да что ти мине сдэлаеш? Жопа станеш цилавать? Цилуй, я нэ вазражаю!
  - Тихо, что тут у вас случилось? Из-за чего сыр-бор?
  - Этот Кинг-Конг меня ударил!
  - Ахмед, объясни, зачем ты ударил Густава?
  - Я иво папа имел, я иво дедушка...
  - А ну, помолчи. И когда ты только все успеваешь. Густав, за что он тебя ударил, ведь вы, вроде, приятели?
  - Да совершенно ни за что! Эта девчонка мимо проходила, я ее по заду хлопнул, что тут такого? А этот урод молча подскочил и как врежет! Хорошо, я голову успел развернуть, оторвало бы напрочь, у него же кулаки, что ведра. Тьфу ты!
  Густав неожиданно засмеялся. Робин удивился, поинтересовался:
  - И по какому поводу мы так весело ржем?
  - Да как тут не ржать! Этот гоблин за твоей спиной показывает пантомиму, на тему о своих глубоко личных взаимоотношениях с моими многочисленными предками.
  Робин обернулся, сурово уставился на джигита. Тот стоял в подчеркнуто расслабленной позе, являя собой воплощение невинности.
  - Послушай, Ахмед, ты же мог его серьезно покалечить. Не нравиться, так скажи словами, не хватало нам только драк. Немедленно перед ним извинись.
  - А пусть он не трогать твоя девушка.
  - Да она мне нужна? Я же ничего ей не сделал, я же без всякой задней мысли, можно сказать со всей душой. У меня вон, подруга бегает, - Густав показал на светловолосую пленницу.
  - Вот и отлично, а ну, пожали друг другу руки! Вот так! Сата, иди за мной.
  Отойдя чуть в сторону, Робин расстелил плащ, усадил девушку, присел рядом. Та смотрела испуганно, опасаясь наказания. Улыбнувшись, он поспешил ее успокоить:
  - Все хорошо. Ты совсем ни в чем не виновата. Хорошо. Поняла?
  Сата кивнула головой.
  - Вот и отлично. Кстати, что такое саотюн? Са-о-тюн. Поняла?
  Глаза девушки испуганно вспыхнули, налились страхом. Она стыдливо обернулась на суетящихся неподалеку людей, глянула на Робина с отчаянной обидой, поднялась, начала снимать платье.
  - Да что за день!!! - воскликнул тот, вскакивая.
  Схватив Сату за руки, он попытался ее успокоить:
  - Все! Хватит! Я просто хотел узнать. Я все понял. Да что ж ты так меня боишься! Я же тебя пальцем не трогал, не обижал! Ты забыла, как меня спасала? Разве я обижу тебя, глупая. Эх, жаль, ты мало понимаешь наш язык!
  - Я понимать, - девушка виновато улыбнулась, смущенно потупилась.
  - Ладно, прости мне мое дурное любопытство. Присядь. Слушай, я знаю, что понимаешь ты больше, чем можешь сказать, так что мои слова тебе в основном ясны. Мне очень интересно, что мы сегодня повстречали. Кто это был?
  - Цохван.
  - Это слово произносила старая женщина, в твоем селении, когда тебя отдавала мне. Что это значит?
  - Ты цохван.
  - Ничего не пойму. На эту тварь я совершенно не похож. Не мог же я за эти дни так измениться!
  Девушка нахмурила личико, попыталась объяснить.
  - Ты не ходить живой лес без страх. Нур тебя делать стоять, смотреть, ты быть другой, не лес без страх. Ты прийти не знаю. Ты рождаться не звезда. Ты цохван!
  - Но это было совсем другое существо. Почему оно взорвалось, после ранения?
  Бросив на Робина снисходительный взгляд, Сата пояснила:
  - Все знать, цохван не трогать. Его уметь трогать только нур. Он делать это хорошо.
  - Кто такой - нур?
  - Ты говорить - циклоп.
  - Понятно. А скажи вот что, Ахмед - цохван?
  - Да.
  - Но ты же видела, он был ранен, но не взорвался. Почему?
  - Он другой цохван, я не знать. Я не атон, не имин, я дэйко. Я мало знать.
  - Что такое дэйко?
  - Это плохо. Мне нет никогда к атону, мне не петь имин. Мне могут хотеть заставлять умирать.
  В глазах девушки показались слезы. Сердце Робина дрогнуло, он обнял малышку, успокаивающе погладил по спине.
  - Я мало что понял из твоих слов, но догадался, дэйко быть не очень весело. Успокойся, здесь ты не дэйко, никто тебя не обидит. Я поговорю с Густавом, он будет обходить тебя десятой дорогой.
  
  Робин выходил из реки, где мылся в стороне от лагеря, и замер. На берегу, возле его одежды, поджав к груди ноги, сидела Елена.
  - Эй, красавица, ты бы отвернулась, что ли.
  - А зачем? Я хочу на тебя посмотреть.
  Пожав плечами, Робин с напускным безразличием выбрался на сушу, поспешно отряхнул воду, стал натягивать одежду на влажное тело, мысленно проклиная бесстыжую нимфоманку. Ее насмешливый взгляд не покидал его ни на мгновение.
  - Ну, и как впечатление? - одевшись, спросил он.
  - У тебя очень красивое тело. Мне понравилось. Не хочешь взглянуть на мое?
  - Спасибо, как-нибудь в другой раз.
  - Ну, надо же, чем же я хуже твоей Саты? Неужели эта зеленая девчонка умеет что-то особенное, чего не умею я? Может, просветишь?
  - Между нами ничего не было, это знают все, тут ничего не скроешь.
  - Обманывать нехорошо. Вы только что так мило обнимались, прямо как голубки, приятно было смотреть.
  Посмотрев на Елену с сожалением, Робин спокойно констатировал:
  - Ты воспринимаешь весь мир через призму своей испорченности. Учти, она иногда здорово искажает картину.
  - Так тебе не нравятся испорченные женщины?
  - Честно говоря - нет. Так что извини, пойду я.
  - Смотри, когда передумаешь, может быть поздно.
  - Как-нибудь переживу.
  Робин поднял оружие, не спеша, направился к лагерю. Девушка смотрела ему вслед, в глазах угасла насмешка, сменившись обиженно-растерянным выражением. Слепым, рефлекторным движением, она зачерпнула горсть крупного песка, сжала в руке, палец что-то укололо. Очнувшись, она со злобой швырнула содержимое ладони в воду и, встав, пошла на свет костра.
  
  - Великий, мы нашли место, где цохваны провели ночь, - голос охотника был почтителен, но сам он не терял достоинство.
  - Как твое имя? - спросил Зардрак.
  - Меня называют Тукс Длинный Лук.
  - Тукс, что ты видел в том месте?
  - Цохваны нарвали много веток, сложили их в кучи и спали на них. Они жгли очень большой костер, когда я отыскал это место, угли еще не остыли. Вокруг были обгрызенные кости разных птиц и нагусов. В кустах я нашел кучи кала, и там были странные вещи.
  Охотник протянул жрецу что-то, похожее на смятую тряпку. Странный материал был почти невесом и шелестел при сгибании. Зардрак понюхал находку, брезгливо скривился от явного запаха дерьма.
  - Куда ушли цохваны?
  - Великий, они отправились в сторону Большого озера. Я не пошел за ними, мне не было приказано выследить их.
  - Тукс, имины нашли это в голове убитого нура. Ты знаешь, что это такое?
  Охотник повертел увесистый, продолговатый медный конус, внимательно рассмотрел со всех сторон, подбросил в ладони.
  - Великий, я видел страшные раны в головах священных нуров. Они будто бы нанесены стрелами, хотя только проклятый цохван сможет пронзить могучую голову лесного стража. Но это непохоже на оставленный наконечник, такую вещь трудно прикрепить к древку. И медь здесь только сверху, внутри что-то другое, оно тяжелее сотума или меркита. Я не знаю, что это такое.
  Зардрак задумчиво покачал головой, слова Тукса подтверждали его выводы. Обернувшись, он в очередной раз окинул взглядом место кровавой битвы. Десятки поселян стаскивали тела к возводимой пирамиде погребального костра, на многих лицах застыл страх, большинство из них ни разу не видели такого количества трупов, а уж мертвые нуры могли напугать любого крестьянина.
  - Тукс, ты сам вызвался идти по следу, оставил других охотников. Почему?
  - Великий, я один из лучших следопытов Вертины. В лесу от меня не спрячется даже блас. Как не страшны цохваны, я всегда увижу их раньше и не дам заметить себя. Другие охотники не столь искусны и могли бы меня выдать своим шумом.
  - Я вижу, тебя не пугает это ужасное место. Ты уже воевал?
  - Великий, я участвовал во многих битвах, а два года назад был в рядах вашего войска в долине Костей. Там погибло четырежды вдесятеро больше людей и семь священных нуров. Меня не напугать холодными трупами.
  - Тукс, ты мне понравился. Я дам тебе важное задание, и если ты выполнишь его хорошо, то будешь возвышен и хорошо награжден. Неотложные дела требуют моего присутствия в Заоблачном храме. Я не могу здесь больше оставаться. Ты должен выследить убийц, узнать о них как можно больше. У меня есть большое подозрение, что это просто разведчики от еретиков с побережья, цохваны так никогда не действуют. Следи за ними до самого полнолуния, затем иди к Заоблачному храму, найди там меня. Вот, возьми это кольцо, тебя пропустит стража на перевале, а любой атон или имин окажет помощь.
  - Великий, прости мне мою дерзость, но разве мы не станем преследовать цохванов? Они двигаются медленно, их несложно догнать. Ведь здесь собрана немалая сила - более сотни поселян. Среди них немало охотников, есть бывшие воины, а цохванов совсем мало.
  - Тукс, твой вопрос меня сильно разочаровал. Взгляни, - Зардрак обвел рукой место побоища, - неведомые враги убили всех этих людей с великой легкостью. Они не потеряли ни одного из своих. Нет, с ними не справиться столь малыми силами, а поражение такого большого отряда посеет панику во всех окрестных селениях. Потому ты и должен узнать о врагах как можно больше. Известный противник - это уязвимый противник.
  
  Глава 7
  
  Двенадцать дней маленький отряд спускался по реке. Движение все более замедлялось, мешали многочисленные овраги, поросшие густым кустарником, временами путники начинали петлять в лабиринте пойменных озер, с трудом находя путь среди стариц. Очень часто встречались следы былого великолепия этого пустынного края. Земляне пересекали заросшие поля и дороги, пожарища, оставленные на месте больших селений, лесные вырубки. Однажды видели величественные руины древнего храма, с довольно заметными следами копоти на уцелевших стенах. Всех потрясли остатки двух великолепных барельефов, изображавших драконов, летевших друг навстречу другу. Качество работы было изумительным, это был настоящий шедевр. Все указывало на былое многолюдье этих пустынных земель, где сейчас остались только редкие маленькие деревеньки.
   Стычек с аборигенами больше не было, но пару раз пришлось отбиваться от агрессивно настроенных существ, похожих на черных бультерьеров. Местные называли их магиры, держались они небольшими стаями до десяти особей. К счастью, храбростью эти хищники не отличались и, встречая отпор, удирали на поиски более доступной добычи. Однажды всех здорово напугала огромная серая кошка, размером покрупнее леопарда, и с клыками, достойными саблезубого тигра. Хищница деловито занималась разделкой оленьей туши, на людей совершенно не соблазнилась, только коротко рявкнула, заставив обойти себя десятой дорогой. С продовольствием у путников проблем не было, но однообразная дичь уже приелась, поэтому все очень обрадовались, когда наткнулись на рощицу местных плодовых деревьев. Земляне прозвали их "каштаны", пленницы говорили - "тубы". Запеченные в углях, мучнистые плоды были весьма недурны на вкус, и обед, устроенный на большой поляне, вышел отменным.
  - Вот зараза! - выругался огорченный Петрович, едва надкусив лакомство. - Уже вторая коронка отвалилась, скоро нечем жевать будет.
  Подобные проблемы были почти у всех. Люди каждый день теряли пломбы, протезы, коронки, сыпались мертвые зубы. Никто не понимал, в чем дело, то ли виновата местная вода, то ли еще что-то. Это здорово портило настроение, стоматологических клиник здесь не было. Пленницы ничего не могли объяснить по этому поводу, но сами щеголяли великолепными белыми зубами. Впрочем, охотник не очень расстроился, продолжил уплетать лакомство другой половиной челюсти.
  - Эх, хлебца бы еще, хоть кусочек! - мечтательно протянул егерь.
  - И сто грамм, с огурчиком! - добавил Густав. - Не могли эти проклятые пришельцы пару пузырей в рюкзак кинуть.
  - И чтоб не водяры, а спирту, он меньше места занимает, - согласно поддакнул егерь и, осекшись, с изумлением глянул куда-то за спину Робина.
  Тот, увидев, как вытягиваются лица остальных товарищей, с удивлением подумал, что егерь первый раз оплошал. До этого он всегда заранее узнавал о приближении разных сюрпризов, и путешественники успевали приготовиться. Затем Робин обернулся и потрясенно замер. Из леса выходил единорог.
  Сказать, что он походил на белую лошадь с рогом, было неслыханным оскорблением. Он был столь великолепен, что казался чудом, неуместным под светом солнца. Одно его присутствие заставило поблекнуть вокруг все краски дня, казалось, что даже ветер стал тише, будто боялся испугать это сказочное видение. Робин вздрогнул, услышав звонкий девичий смех, радостная Сата подбежала к единорогу, без страха провела по мерцающему рогу, тот доверчиво склонил голову к ее груди, позволяя обнять голову. Девушка вновь рассмеялась.
  - Какая прелесть! - потрясенно воскликнула Лена, встала, пошла вперед, заворожено вытягивая руки.
  Единорог дернулся, поднял голову, яростно сверкнул глазом, ударил копытом, угрожающе заржал.
  - Нет! - крикнула Сата. - Тебе нельзя! Он не хотеть!
  Раздражение единорога вывело Робина из оцепенения. Он поднялся, повернулся к Аните, странно помялся и, склонившись к ней, тихо спросил:
  - Не обижайся, но я должен задать тебе неприятный, личный вопрос и мне нужен правдивый ответ. Скажи, у тебя были мужчины?
  Златовласка вспыхнула маковым цветом, бросила на Робина возмущенный взгляд, но, увидев в его глазах только настойчивое ожидание ответа, потупила взор, отрицательно качнула головой.
  - Попробуй подойти к нему, не бойся, он не обидит девственницу.
  Анита медленно подошла к единорогу, нерешительно провела ладонью по длинным прядям серебристой гривы. Тот повел шеей, положил голову на девичье плечо. Она восторженно засмеялась. И тут единорог посмотрел Робину в глаза.
  Тот потрясенно дернулся, и, медленно, как лунатик, пошел вперед, слепо вытянул руку, положил на белую голову. Мир исчез, остался только Робин и Зверь.
  
  - Я буду звать тебя Ромфаниум.
  - Да Робин, здесь есть имена.
  - Так звали единорога в моих снах.
  - Это я был в твоих снах, я приходил к тебе, давно, в детстве. Я рад, что ты не забыл меня, когда вырос.
  - Но как же это может быть! Кто ты?
  - Я простая детская игрушка.
  - Ты чудо! Ты просто ожившая сказка! Что нас с тобой связывает?
  - Ничего, все мы свободны, но все должны делать то, что должны.
  - Странно, но ты подпустил меня к себе. Но в сказках говориться, что вы позволяете это только девственницам.
  - Сказки говорят не всю правду. Подойти к нам может любой человек. А вообще, нас привлекает чистота. Счастливая мать десятерых детей может быть неизмеримо чище престарелой монахини, всю жизнь боровшейся с соблазнами мира, страшно завидуя тем, кто их не отвергает, и никогда не зная счастья.
  - А почему ты не подпустил Елену?
  - Робин, иногда даже мне надо заботиться о поддержании своей репутации.
  - Ромфаниум, ты знаешь, как я сюда попал?
  - Конечно. Тебя забрали хваталы.
  - Кто?
  - Они называют это место Запретным Миром и очень его боятся. Но жадность их еще больше чем страх, и они все время пытаются что-нибудь схватить отсюда. Поэтому я называю их хваталы. В их понимании вы простые рыболовные крючки. Смешно. Они даже не понимают, что на этот раз крючок зацепил их самих.
  - Ромфаниум, я тебя плохо понимаю.
  - Прости Робин, мне не под силу сказать понятнее. Я всего лишь простая детская игрушка, а дети общаются на другом языке. Я говорил с тобой, когда ты был ребенком. Но память взрослого чудна. Ты ничего не помнишь.
  - Нет. Я помню. Тебя.
  - Конечно. В тебе просто осталась частица ребенка, она будет с тобой всю жизнь. Я это знаю.
  - Зачем ты пришел? Откуда ты здесь, ведь я думал, что вы сказочные персонажи? Я чувствую, что ты нуждаешься во мне, но как это может быть?
  - Робин, мы простые игрушки, мы не воины. Но нас истребляют. Нас изгнали из Первого Леса, а без его дыхания пропадает наша сила. Но не это главное, только в Первом Лесу у нас может появляться потомство, а сейчас это очень необходимо. Осталось мало времени, скоро появится Ребенок и ему очень грустно будет без своих игрушек. Эту боль тебе не понять, ты слишком взрослый.
  - Но чем я могу помочь? Я один, у меня здесь всего несколько товарищей, а ваши враги наверняка очень сильны.
  - Робин, твоя сила намного больше и у тебя есть исса. Ты сможешь их победить. Не сейчас, может и не через год, однако ты это сделаешь. Я верю в тебя. Это такой экзамен, но твои экзаменаторы знают не только свои вопросы, но и твои ответы.
  - Я помогу тебе. Всем, чем смогу. Обещаю.
  - Я знаю. Мне пора уходить. Время здесь течет по-другому, но твои товарищи вот-вот начнут волноваться, ведь ты сейчас замер на месте, и, не отрываясь, смотришь в мои глаза.
  - Ты вернешься?
  - Конечно! Я буду с тобой всегда. Мне надо собрать всех своих уцелевших друзей, потом я найду тебя у рохо. Вы уже рядом с ним, остался день пути. До свидания Робин, я буду скучать по тебе!
  - До свидания, Ромфаниум. Пожалуйста, возвращайся скорее!
  
  Робин стоял на опушке и смотрел вслед уходящему единорогу. На глазах выступила предательская слеза, но он улыбался. Только что, сказка детских снов обернулась былью и пообещала вернуться навсегда. В последний раз среди деревьев мелькнуло серебро, смахнув следу, Робин развернулся, пошел навстречу товарищам. Торжественную тишину трогательного момента опошлил Хонда:
  - Робин, а я и не знал, что ты девственница!
  
  Вечером, отведя Сату для занятий языком, Робин попытался расспросить ее о произошедшем накануне:
  - Сата, ты видела до этого единорога?
  - Нет. Его звать у нас зелми. Их мало в нашем лесу. Он пускать к себе только эйко. Если эйко потрогает рог зелми, у нее быть хороший мужчина, - девушка смущенно зарделась.
  - Понятно. А ты знаешь, что такое Первый Лес?
  - Может Айтэг Бланориз? Мне трудно сказать, мало слов. Деревья в Айтэг Бланоризе больше гор. Там темно днем. Там айсо.
  - Похоже, я там был. Что такое айсо?
  - Я не знать, как правильно говорить. Если солнце встать с другой сторона, если мертвый снова жить, если гореть вода - это айсо. Робин, ты понимаешь?
  - Пожалуй, да. А кто прогнал единорогов из Первого леса?
  - Это быть атоны. Они опуститься с гор, привести нур. Нур брать сила Айтэг Бланориза, сами стать очень сильный. Атон сказать, что они есть хранить правда из сердце мира. Наши риумы сражаться, но не победить. Много нур, много атон и чужих имин.
  - Значит, риумы против атонов? Как их найти?
  Сата посмотрела со странной грустью, печально вздохнула:
  - Я риум.
  - Интересно! Значит, в твоей деревне обитали риумы?
  Девушка опять вздохнула:
  - Нет. Я совсем одна. Я раньше быть с риумами, мои родители быть риумы. На нас идти атоны, мы хотеть бежать. Была большой битва, там гибнуть много риумов, меня забрать атоны, отдать в деревню. Там я делать что мне приказать, собирать вкусный эмо, следить за растения, делать опасный работа.
  - Тебя взяли в плен и заставляли работать?
  - Да. Меня хотеть убить на праздник всех звезд, но вы нападать на деревня. Младший азат испугаться, он отдать вам я, думать, что вы есть вкусный мясо эйко и больше не трогать деревня.
  - Так ты думала, что мы тебя съедим? Я же не стал тебя забирать с тобой, оставил в деревне. Почему ты пошла с нами?
  - Я подумать, что если остаться, то меня убить на праздник всех звезд. Пойти с вами - вы меня саотюн и съесть. Но зато я не попадать к атонам, не радовать их праздник.
  Робин взглянул на девушку с невольным уважением и подумал, что в ней открываются все более интересные черты характера. Это хрупкое, пугливое создание оказывается способно на еще более героические поступки, чем спасение своих похитителей - цохванов. Сата предпочла быть изнасилованной и съеденной страшными демонами, лишь бы не попасть на праздник врагов в качестве жертвы.
  
  Тукс Длинный Лук стоял посреди выжженного пепелища. Весь вид охотника выдавал сосредоточенную работу мысли. Он уже выяснил, что след не пропал, просто ненадолго изменил направление. Его волновало совсем не это. Жизнь Тукса была полна приключений, и подобные пепелища он встречал не один раз. Но это было совсем свежим и явно связанно с преследуемыми цохванами, не зря они здесь столь резко свернули от реки. Сперва Тукс подумал, что это погиб кто-то из преследуемых, но, изучив следы, понял, это не так, все они продолжили путь. Возможно, они повстречали цохвана, который не оставляет следов, и он тут же с грохотом сгорел. Но охотник мало верил в такое невероятное совпадение.
  Самый простой ответ - пепелище устроили те же странные цохваны. Их мощь ужаснула даже бесстрашного охотника, ни с чем подобным ему сталкиваться еще не приходилось. В голове шевелилась крамольная мысль - вернуться назад, доложить, что цохваны сгорели в огненной вспышке. Но против этого восставала гордость Тукса. Втайне, он считал себя лучшим охотником, а лучшему охотнику стыдно опускаться до трусливого обмана. Отбросив постыдные сомнения, Тукс шагнул вперед.
  
  Глава 8
  
  - Робин, рохо совсем близко. Там!
  - Сата, ты уверена?
  - Да. Я помнить слова, что говорить наши люди. За этот красный камень стоять холм, там рохо.
  Робин посмотрел на гранитную скалу, вздымающуюся из лесной зелени. За ней действительно поднимался пологий склон, увенчанный грядой высоких скал. Подробности с такого расстояния рассмотреть было невозможно, но девчонке он вполне доверял.
  - А где здесь озеро?
  - За холм. Там быть остров из песка, на него приходить большие лодки людей из соленой воды. Они привозить хороший одежда, сладкое белое, розовая вода, от которой весело. Очень много хороший вещи. Люди приносить им разный мех, эмо, красивый камень, как на мече Аниты и в ушах Лены.
  - Эти люди, из соленой воды, или моря, они туда часто приходят?
  - Нет. Два раза за один год. После зимы и после лета.
  - Смотри, там, на холме, где устройство связи, поднимается дым. Кто там живет?
  - Робин, я не знаю. Здесь никто не жить, а до осени долго. В это время здесь совсем нет людей. Может это хафиды?
  - Может. Знать бы еще, кто это такие.
  - Там, за Большое озеро, из него течь река. По ней ходить большие лодки. На левый берег много болот, они тянуться до соленой воды. В болотах жить хафиды. Они страшный, одевать шкуры и шлемы из мертвых голова. Они есть людей. Они нападать на большие лодки, сами ходить на лодках, нападать на деревни. Хватать вещи, женщины, убивать мужчин. Все бояться хафидов и не хотеть жить здесь.
  - Все с ними понятно. Веселые ребята. Все слышали?
  - Чай не глухие, - отозвался Петрович, - значится, там может засесть разбойная ватажка.
  - Не знаю, но кто-то же развел этот огонь.
  - Давай-ка я туды сбегаю, по-тихому. Гляну, че там за пионеры.
  - Давай. Только осторожнее. Мы пока здесь расположимся.
  Все с радостью попадали, где стояли. Двухнедельный поход порядком натрудил ноги, да и последний переход был тяжелым, все здорово вымотались. Робин с безмятежным видом точил меч, но вид его был обманчив, командир старался не волновать своих людей. Если там действительно окажутся хафиды, это здорово усложнит их ситуацию. Они наверняка более искусные воины, чем мирные поселяне, связываться с ними совершенно не хотелось. Люди были вымотаны после долгой дороги, патронов очень мало. Всю дорогу Робин проводил занятия, учил всех стрелять из трофейных луков, но за две недели сделать хороших стрелков невозможно. Да и луки эти были не подарок, слабые, с грубой жильной тетивой, стрелы и того хуже. Мечи успели заточить до вполне сносного состояния, и в рукопашной отряд мог нанести врагу огромные потери. Но сражаться не хотелось, серьезная схватка их ослабит, появятся раненые, а то и убитые.
  Невеселые размышления прервал близкий девичий визг. Робин видел, что в ту сторону в кусты заходила Анита. Он вскочил, бросился в заросли, на ходу успел крикнуть остальным:
  - Всем стоять, я сам! Натяните луки, приготовьтесь к нападению. Мавр, ты будешь за главного! Хонда, за мной.
  Визг затих, но явственно слышались звуки схватки, треск веток, впереди кто-то грязно выругался. Робин рыбкой прыгнул в кусты, пробивая их своим телом, перекатился через плечо, вскочил, распрямившись стальной пружиной. Два мордоворота, тащившие упирающуюся Аниту, опешили от такой прыти, замешкались. Свистнул меч, в последний миг Робин понял, перед ним земляне, повернул лезвие, плашмя ударив в голову первого. Второй отскочил, выхватил нож, крутанул в руке, хищно оскалился и шипящим голосом угрожающе пообещал:
  - Попишу!
  Возникший за его спиной Хонда, церемониться не стал, оглушил рукояткой меча и успел подхватить нож, прежде чем противник упал на землю. Освобожденная Анита мстительно добавила ему по ребрам каблуком и, оправдываясь, воскликнула:
  - Слышали бы вы, что он говорил!
  - Так ты с ними еще и разговаривала? - удивился Хонда.
  - Нет, только песни пела! Я в кусты зашла, сами понимаете для чего, а эти сволочи тут сидели, за нами наблюдали. Они сразу очень вежливо поздоровались, я уши свои развесила, тут на меня и накинулись. Этот гаденыш мне рот заткнул и подробно объяснил, что со мной собирается сделать, а заодно и то, что со мной произойдет, если я буду сопротивляться. Что интересно, оба варианта были совершенно одинаковы.
  - Как же ты крикнуть успела?
  - Да ничего сложного. Сделала глупые глаза, похлопала ресницами и неожиданно укусила его за ладонь. Тьфу, гадость какая, он руки, похоже, с позапрошлого века не мыл.
  - Эй, Ахмед! Иди сюда, надо помочь небольшой груз перекантовать.
  
  Связанные пленники яростно хлопали глазами, сидя перед всем честным народом. Оба были весьма крепкого телосложения, носили строгую одежду, в основном из черной кожи, на рукавах курток краснели странные эмблемы с изображением причудливо перевитых колосьев пшеницы обвивающих буквы НСИРМ. Прически ребятишек были практически нулевые, а возраст около двадцати лет. Они были похожи, как близнецы. У пленных обнаружили немало довольно интересных предметов - два охотничьих ножа, шипастый кастет, текстолитовые нунчаки. Робин подумал, что эти ребята явно не из простых обывателей, что подтверждало его прежние логические выводы.
  - И кто же вы такие, милые дети? - поинтересовался он.
  Пленники сердито засопели, но не откликнулись. Робина это совсем не обескуражило:
  - Будем играть в плененную Зою Космодемьянскую? Валяйте, я не против. Но только помните, она довольно плохо кончила.
  - Вах, Робин, дай я с ними гаварить. Только убери всэ девушка, им нэльзя сматрэть.
  Покосившись на джигита с большой опаской, один из пленников зловеще пообещал:
  - Только троньте, Борман вас на мелкую лапшу покрошит.
  - Ага, информация пошла, - умилился Робин. - Оказывается, есть еще некий Борман.
  - И не только. Нас тут сто человек, так что, лучше развяжите, по-хорошему.
  - Да сейчас же, только шнурки поглажу. Я с вами совсем не шутки шучу. У вас есть два варианта взаимоотношений со мной. Первый - вы сейчас с великим энтузиазмом отвечаете на мои вопросы. Второй - я вас отдаю Ахмеду, и вы даете ответы с тем же энтузиазмом, но только чуть позже. Хочу заметить, что второй вариант привлекателен только для фанатичных сторонников мазохизма. Есть среди вас такие? Вижу, что нет. Ну, раз так, то для начала давайте познакомимся, как же вас зовут?
  - Антон, - нехотя буркнул один.
  - Стас, - представился второй.
  - Вот и замечательно, я Робин.
  - Эй, Робин Гуд, - возмутился Антон, - мы то правду сказали. Если ты погоняло предъявил, то и я не Антон, а Зондер, а это у нас Крыс.
  - Зря не верите, это мое настоящее имя. Но, впрочем, не важно, клички вам действительно больше идут, чем имена. Вы почему нашу красавицу обидели?
  - Да ничего мы ей не делали, - пробурчал Зондер. - Так, попугали, немного.
  - Не слушай его! - воскликнула Анита. - Ничего они не пугали, слышали бы вы их слова!
  - Да мы в плен ее хотели взять, - встрял Крыс. - Отвести в лагерь, узнать, кто вы такие, с чем к нам явились.
  - А что, нельзя было просто выйти и спросить?
  - А кто вас знает. Может вы вконец отмороженные, поубивали бы нас без всяких разговоров, тут что в тайге, законов нет.
  - Мы вас тоже совсем не знаем, но и не думали никого трогать. Тихо, мирно, послали к вашему лагерю своего разведчика, скоро он вернется, расскажет, что там у вас творится.
  Узнав про засылку лазутчика, пленники приуныли, стали более разговорчивыми, информация потекла рекой. Выяснилось, что их было около пятидесяти человек. Здесь были самые разные люди, но случайных обывателей практически не встречалось. Спортсмены, охотники, солдаты, бандиты. Большинство с территории России, несколько из северо-западного Казахстана и северных частей Украины. Четыре европейца - финн, два поляка - полицейских, один немец. Власть в лагере удерживала самая большая группировка представителей некоего Национального Союза Истинной Русской Молодежи. Судя по всему, это была очередная фашиствующая шайка, их много развелось в обстановки полного попустительства последних лет. Бравых ребят забрали сюда прямо из загородного тренировочного лагеря, где они занимались вещами, весьма далекими от идей пацифизма. Их набралось более двух десятков человек с несколькими стволами и большим количеством разнообразного холодного оружия. Молодежи здорово повезло, они вышли к устройству связи на третий день после прибытия и с тех пор прочесывали окрестности, в поисках других землян. Нескольких охотников они легко разоружили, с группой солдат вышел короткий бой, солдат перебили, но и сами понесли приличные потери. Правда, взяли богатые трофеи, отличное армейское оружие. Оно пригодились, когда на лагерь напали хафиды. Дикари понесли страшные потери, мало кто из них спасся, но и боеприпасов извели порядочно. Пополнить их запасы не удавалось. По словам пленников, выбор товаров, предлагаемых устройством связи, невелик, это разные бытовые предметы, одежда, небольшое количество инструментов. Патронов и оружия не было совсем.
  Дисциплина в их коллективе поддерживалась железная, несогласие с политикой руководства каралось без всякой пощады. В лагере была четкая система исполнения наказаний. За мелкие прегрешения могли увеличить трудовую повинность, более крупные карались палочными ударами, плетьми, либо позатейливее - человека привязывали к кресту, обмазывали дерьмом и оставляли в таком положении на требуемое судом время. Местные мухи быстро доводили человека до полубезумного состояния. Крупные преступления против существующего порядка карались смертной казнью - несчастного сажали на кол. Правда, такие страшные приговоры выносились за все время только дважды. Все трудоспособное население целыми днями шастало по окрестностям, собирая нужные травы, либо добывая пищу. На все эти виды работ существовали определенные нормы выработки, их невыполнение каралось, а перевыполнение поощрялось. Все сдавалось руководству, только Борман имел право пользоваться устройством связи, он же распределял продовольствие и другие материальные блага. Несколько женщин трудились в лагере на хозяйственных работах. Они были на положении сексуальных рабынь. Те, что помоложе или симпатичнее, обслуживали правящую верхушку и членов НСИРМ. Остальные довольствовались второсортным товаром. Дезертирства практически не было, после нападения хафидов люди поняли, что в одиночку здесь выжить весьма проблематично.
   Пленники гарантировали море неприятностей, если их немедленно не отпустят. Они советовали Робину как можно скорее идти в лагерь, на глаза местного фюрера - Бормана. Зондер под конец осмелел на столько, что пообещал всех их взять под свое покровительство и гарантировал самый теплый прием.
  - В лагере с бабами большой напряг, а у вас вон их сколько, одна лучше другой. Вы мне только эту козу подгоните сейчас на часок, - хохотнув, он кивнул на Аниту, - а то потом поздно будет, Борман ее точно себе приберет, лялька в его вкусе, мимо такой никто не пройдет.
  Возмущенно зашипев, Анита выхватила меч, и, заявив, что ей хватит минуты, сделала поползновение расчленить похотливого фашиста. Едва локализовали конфликт, как показался Петрович. Он с ходу сокрушенно покачал головой и, не обращая внимания на пленников, сокрушенно заявил:
  - Люди там, с Земли, но лучше бы местные были. Энто звери какие-то, хуже фашистов!
  - Знаем, - кивнул Робин, - у нас тут уже военнопленные появились, очень разговорчивые ребята.
  - Да ни фига ж вы не знаете! У них там человек на кресте распят, аж мычит бедняга. Ну звери, чисто звери!
  - Да поняли мы, вопрос в том, что будем делать дальше. Так уж вышло, что командир у вас я, но это решение мы должны принять вместе. Есть три варианта: первый - мы добровольно приходим к ним в лагерь, сдаем оружие, безоговорочно подчиняемся местным порядкам. Тише, не перебивать, я не все еще сказал! Второй - мы оставляем эту ситуацию как есть, уходим на поиски другого устройства связи. Сата о них не знает, но согласно книге, они должны быть. Третий вариант, мы остаемся, пытаемся изменить существующий здесь порядок мирным или военным путем. А вот теперь можете высказываться.
  - Мирным не выйдет, - Мавр покачал головой.
  - Давайте начнем с первого пункта.
  - Меня сразу утопите! - попросила Анита. - Я туда ни за что не пойду!
  - Но ты же еще не пробовала. Вдруг понравится?- не смог промолчать Хонда.
  - Сам пробуй! Тебе точно понравится, по роже видно!
  - Тихо вы, здесь вам не балаган.
  - Первый пункт сразу выкидывай, даже я против, - предложила Лена. - Хоть мужское внимание мне и приятно, но всему есть некоторые пределы.
  - Ладно. Второй вариант. Еще раз уточняю, местоположение других устройств связи нам неизвестно, где их искать - совершенно непонятно. Теоретически, мы можем прожить и так, без них. Но вокруг враждебное окружение, нас мало, нет нормальных инструментов, лекарств. Нам даже нечем чинить доспехи в случае любой пустяковой поломки. Здесь же находятся пол сотни человек. Очевидно, этот край очень богат землянами, по словам пленных, они приходят сюда до сих пор. Это неудивительно, многие передвигаются вдоль берега озера и, рано или поздно, выходят к лагерю. Как досадно, что здесь первыми появились эти подонки!
  - Я за третий вариант, - непреклонно заявил Мавр. - И не только я.
  - Хорошо. Мирный путь маловероятен, остается военный. Членов НСИРМа там около двух десятков, есть и другие их прихлебатели. У них несколько армейских автоматов, ручной пулемет, ружья и пистолеты. Патронов немного, но против нас этого хватит с лихвой. Пуля прошьет доспехи как бумагу. Бой мы не выдержим, ни при каких условиях. Это не глупое голливудское кино, это жизнь, безрассудную смелость она жестоко наказывает. Мы можем предъявить врагу только изнуряющую партизанскую тактику, стараясь не подставиться под прямое столкновение.
  - Можно переманивать людей, собирающих травы, - предложил Густав. - Многие перейдут к нам с большим удовольствием.
  - Это не слишком нас усилит, им не дают огнестрельное оружие, но идею можно учесть при планировании конкретных действий.
  - Ребята, можно все-таки попробовать договориться, - сказала Лена. - Если не получится, будем воевать.
  - Ладно, не будем тянуть резину, а то проболтаем до темноты. Давайте высказываться по порядку. Петрович?
  - Да как их земля то носит! Драть их надо, как сидорову козу!
  - Ясно. Мавр?
  - Третий вариант, - лаконично ответил негр.
  - Векша?
  - Тоже.
  - Густав?
  - Я за максимально силовое решение вопроса.
  - Пересвет?
  Великан молча улыбнулся, щелкнул ногтем по лезвию секиры.
  - Ахмед?
  - Я их папа имел, я их дэдушка...
  - Хонда?
  - Я помогал Ахмеду в этом интимном деянии, держал свечку, и, кроме того...
  - Угомонись. Анита?
  - Если они все такие, как эта парочка, то я с огромной радостью выпущу стрелу в любого из них. И хочу заметить, что двух пленных прокормить гораздо тяжелее, чем одного. А если мне хоть на минуту отдать Зондера, то я с большой охотой...
  - Понятно. Тевтон?
  - Крестоносца битвой не напугать. Мне не интересно, сколько их, я спрашиваю - где они? Только третий вариант, главное в бой ввязаться, а там видно будет.
  - Игорь?
  - Толку с меня совсем немного, но я за третий вариант.
  - Лена?
  - Вы уже слышали мое мнение. Ты за себя скажи.
  - А смысл? Если люди единодушно чего-то хотят, ни один командир не будет высказываться против всех. Никто не захочет получить славный бунт в отряде. Но вообще-то я с вами совершенно солидарен. Мне эти люди тоже не нравятся, они мешают нормальному объединению землян, в конечном итоге это вызовет трагедию. Это другой мир, он легко сомнет общину, где все основывается на рабстве и унижении. Приступим к техническим вопросам. Полтора часа назад мы проходили симпатичную излучину. За ней небольшой остров, от него идет песчаная коса до самого берега, глубина на ней вряд ли больше, чем по пояс. Я предлагаю, для начала, вернуться туда, устроить стоянку на этом острове. Там мы в безопасности от внезапного нападения и можем спокойно отбиться от всех врагов, достаточно приготовить нормальные укрепленные позиции. Что делать дальше - видно будет.
  - У меня предложение, - серьезным тоном заявил Хонда. - Мне стоит сходить в лагерь. Желательно прямо сейчас, чтобы не терять время.
  - Да ты в своем уме?
  - Нет, у Ахмеда взял напрокат. Ты сам со мной в душе согласен, но боишься в этом признаться. Нам необходимо узнать о противнике как можно больше. Неизвестный враг - сильный враг, а этот противник и так заведомо сильнее нас.
  - Это мне и так понятно. Но мне так же понятно, что с полученной информацией надо еще вернуться. С этим могут возникнуть некоторые проблемы.
  - Брось ты, я все равно тебя уговорю, рано или поздно. Ничего со мной не случится. Я мастер, рассказывать людям интересные сказки, мне ничего не сделают. В крайнем случае, обменяете меня на одного из пленников.
  Хонда уговаривал Робина около десяти минут, ему не часто попадались столь крепкие орешки. Но в конечном итоге он настоял на своем предложении.
  
  Глава 9
  
  - Ты кто? - опешил бритоголовый молодчик, когда перед ним, неизвестно откуда, материализовался невысокий парень со странно неуловимыми чертами лица.
  - Конь в кожаном пальто. Давай, веди меня к Борману, я разрешаю, - Хонда барственно махнул рукой.
  Часовой встал, уже было собрался выполнить указание, но тут наваждение сошло, взяв на изготовку двустволку, он гаркнул:
  - Стоять! Руки вверх!
  - Может тебе еще и станцевать? Я сказал к Борману, значит идем к Борману. Будь уверен, он ждет меня с огромным нетерпением, все ногти себе до локтей изгрыз. И убери свой мушкет, или хотя бы сними его для приличия с предохранителя.
  - Так Борман тебя ждет? Я ничего об этом не знаю.
  - Да кто перед тобой отчитываться будет? Тоже мне, генерал Морковкин со своей двустволкой. Давай Сусанин, веди к царю.
  Хонда на ходу с любопытством осматривал все, до чего мог достать его цепкий взгляд. Холм оказался невысоким, плоским. От середины его к озеру тянулась ложбинка с крошечным ручейком. По периметру холма вились зубья скал, на юге они смыкались полукольцом, там же стояло устройство связи - рохо. Все как в книге - странный пятиугольник массивных, черных столбов, в середине грибовидное сооружение в рост человека, диаметром около двух метров. Все это казалось ужасно чуждым, выделялось бельмом на фоне красноватых скал.
  Лагерь располагался между источником и рохо. Десяток примитивных хижин, шалаши, навесы. Несколько женщин хлопотало у грубых каменных печурок, парень возле них колол дрова. Большой деревянный крест был пуст, наказуемого уже сняли. Никаких укреплений в лагере не было, но на гряде скал виднелись дозорные с оружием в руках.
  Хонду привели к самой здоровенной хижине стоящей на краю лагеря, над самой ложбиной ручья. Большую ее часть занимал грубый стол, в окружении лавок. Расположившиеся за ним трое мужчин лениво стучали костяшками домино. Самый крупный из них, матерый сорокалетний бритоголовый мужик, похожий на перекормленного борова, поднял голову, насмешливо хмыкнул:
  - Что Чистюля, новенького привел? А чего он не связан?
  Часовой растерялся, опасливо проблеял:
  - Вождь, он сказал, что ты его ждешь.
  - Да я знать о нем не знал! - в один миг рассвирепел кабан. - Ты, Чистюля, видно порядок подзабыл, так это недолго напомнить.
  - Но вождь, он тебя знает! Он сам имя сказал! - в панике взвыл часовой. - Чистую правду говорю, я и решил, что все нормально.
  - Ладно, - так же внезапно успокоился Борман, - возвращайся на свой пост. А чтобы память освежилась, три дня будешь без спирта и баб.
  Злобно покосившись на Хонду, наказанный боевик удалился. Троица главарей уставилась на пришельца изучающими взглядами. Тот осматривал их с не меньшим интересом, хотя в его взгляде читалась лишь снисходительная скука. Бормана он уже запомнил, второй был здорово похож на него, только сала немного поменьше, а вот третий привлек внимание. Он не походил на нациста, был весьма корявой, незавидной внешности, будто природа, создав его, позабыла подтесать многочисленные неровности и, напоследок, одарила такой физиономией, что с ней невозможно быть честным человеком. Улыбнувшись, Хонда кивнул ему, как старому знакомому:
  - Здорово Валет! Где бы мы еще встретились.
  - Откуда ты меня знаешь? - насторожился тот.
  - Ты больше витаминов ешь, для памяти очень полезно. И рыбу кушай, там фосфор, он тоже помогает.
  - Чтоб я сдох! Хонда! Откуда ты нарисовался?
  - На последнем трамвае приехал. Ты то откуда здесь взялся? Слух по миру шел, закрыли тебя лет на десять.
  - Так и было. Тока меня зеленый прокурор недавно амнистировал. Бегу я значит по тайге, ноги гудят, собачки сзади погавкивают с нетерпением, и тут хлоп, прощай старый грешный мир!
  - Ты его знаешь? - отозвался Борман.
  - Да так, было дело, мельком виделись. Это козырной мочила, ситуация неприятная нас свела, он всем поперек дороги стал, попадись тогда, на куски бы порвал. А сейчас, чего уж там, будем считать, что разрулили.
  - Милый мальчик, - ухмыльнулся Борман и требовательно спросил. - Но откуда же ты меня знаешь, вот что интересно?
  - Слухами земля полнится, - туманно ответил Хонда.
  - Ты один?
  - Нас пятнадцать человек, из них три местные бабы.
  - Ну, ни хрена себе! И все, такие как ты, мочилы?
  - Да нет, я же уникум. Но наши ребята довольно крепкие.
  - Чего все не пришли?
  - Имеются некоторые проблемы. Наш народ навел справки о местном общественно-правовом положении, посовещался, пришел к выводу, что для них оно не приемлемо, с точки зрения соблюдения прав человека.
  - Демократы, мать их, - ухмыльнулся Борман. - Не хотят добровольно, будут принудительно. А тебя, зачем прислали?
  - Им очень хочется воспользоваться сервисом этого торгового центра,- Хонда кивнул на устройство связи, - я вызвался провести по этому поводу переговоры.
  - А не боишься?
  - Не очень, - Хонда усмехнулся, - что-то мне подсказывало, что я здесь встречу людей, с понятным мне мировоззрением.
  - А твои, значит, тебе непонятны.
  - Как бы объяснить, попроще. Они очень славные, милые люди, но в некоторых вещах наивны до полного неприличия. Представьте себе, узнав о ваших милых порядках, ребята решили устроить вам настоящую партизанскую войну, если не получиться сгладить разногласия мирным путем. Поезда, пущенные под откос, мины в сортире, крысиный яд в шнапсе и все такое. Так что подумайте, оно вам сильно надо?
  Борман пристально, изучающе посмотрел в глаза Хонде, и, прочитав что-то для себя важное, твердо заявил:
  - Если ты приведешь нас к ним, я этого не забуду. Решай парень, ты с кем.
  - Решать тут нечего, - улыбнулся Хонда. - Как говорил товарищ Наполеон - бог на стороне больших батальонов. Но моя помощь для вас бесполезна.
  - Это почему?
  - Они расположились на острове, посреди реки. Добраться туда можно по мелководью, но незамеченными вам не подойти.
  - У нас хватает стволов, они же не психи, идти на автоматы?
  - А они и не пойдут, это не настолько отмороженные ребята. Сунетесь в воду, начнут стрельбу. Прятаться вам будет негде.
  - У них много оружия?
  - Карабин и дробовик. Патронов очень мало.
  - Ну, и что ты нам голову морочишь? Не станут же они на нас переть? Я могу спокойно послать к ним два десятка крепких ребят. У нас одних автоматов пять штук, есть ручной пулемет, несколько гранат, ружья, пистолеты, хороший карабин. Ручки поднимут, как миленькие, жить все хотят, это тебе не кино про коммунистов.
  - На это не рассчитывайте. Наполеон был умный мужик, но иногда и он ошибался. У них есть добренький мужичок, из десятизарядного карабина он попадает в цель одиннадцать раз. Профессиональный охотник, с винтовкой родился. Их командир, Робин Гуд, олимпийский чемпион, у него отличный лук, бьет он из него так, что вашим автоматчикам там делать совершенно нечего. Есть еще девка, тоже с луком, стреляет похуже, но тоже не подарок, а стрелы им беречь не надо.
  - Красивая девка? - оживился Борман.
  - Зондер сказал, она в твоем вкусе. Стройная как березка, на талии ремешок часов можно застегнуть, волосы, что чистое золото, до пояса висят, груди, нет слов для описания, лицо - Клаудия Шиффер вешается от зависти.
  Борман одобрительно ухнул, уточнил:
  - Так у вас Зондер уже был?
  - Вроде того. Он с Крысом собирался утащить эту красотку поглубже в кусты, так сказать, для углубленного изучения.
  - Вот сучары, - хохотнул Борман. - И как?
  - Да никак. Ребят твоих связали, отволокли на остров. Они даже не военнопленные, Робин Гуд обвинил их в попытке изнасилования, что с ними сделают, не знаю. Когда я уходил, обсуждался вариант полной кастрации.
  - Мне на них плевать, - нахмурился Борман, - но это мои люди, не хотелось бы, чтобы с ними что-нибудь случилось. Ребятам не понравиться.
  - Это не ко мне, я там не командую.
  - Так ты считаешь, силой их не взять?
  - Вряд ли. Сейчас они наверняка роют окопы полного профиля. Обстреливать их вслепую, бесполезно, не думаю, что у вас настолько много патронов. Пойдете на штурм, потеряете на мелководье кучу народа, а как только ворветесь на остров, столкнетесь с офигенным сюрпризом. У них восемь человек в настоящих средневековых доспехах, любой бронежилет отдыхает, дробь их точно не пробьет, да и насчет картечи, тоже сомневаюсь. У них полно мечей, обращаться с ними все умеют неплохо, резать вас будут, как молочных поросят. Луки есть, местные, плохие, но на короткой дистанции сойдут. А среди кустов они лучше карабина, выстрел практически не слышен, хлоп, и готово. Про дробовик не забывайте. Ребята все сплоченные, боевые, пока сюда шли, несколько раз с местными туземцами махались. Деревню штурмом взяли, народу там навалили кучу, а угловых скрутили и заживо сожгли. В общем, вам там ничего не светит. Но и они вас здесь не достанут. Это место открытое, незаметно не подобраться. Ваши дозорные со скал заметят, перестреляют как в тире.
  - Хонда, если ты с нами, что-то думай.
  - Думать я могу, но сейчас в голову ничего не лезет. Я могу парочку подставить под стволы, но толку? В ответ они выпустят доброго дедушку, со своим карабином, он, из прекрасного далека снимет пару ваших дозорных, вы еле выстрелы услышите. Робин Гуд начнет отстреливать по кустам остальных. Вам тут скучно не будет, обещаю.
  - Ладно, - Борман стукнул пудовым кулаком по столу. - Иди назад и предложи их командиру мои условия. Его ставим одним из центровых, пусть будет, скажем десятником. Лучших ребят в дружинники, остальных обижать не будем. Баб у них много?
  - Две наших и три местных.
  - Это хорошо. Баб к делу приставим, - Борман хохотнул. - К хорошему делу, они рады будут.
  - Он не согласится.
  - Ты, я вижу, поболтать любитель? Как я сказал, так и передай. Потом посмотрим, что там дальше будет. Если захотят дать ответ, придешь сам, часовых предупредят. Да, чуть не забыл! Скажешь, чтобы отпустили этих придурков.
  
  Троица проводила Хонду внимательными взглядами. Молчавший до сих пор бритоголовый крепыш задумчиво протянул:
  - Мутный он какой-то, как не гляди.
  - Твоя правда, Дикий, - согласился Валет. - Но крутизны в нем немеряно. Я о нем много чего могу рассказать, типчик еще тот! Легенда! Как бы в натуре, чего плохого не замутил.
  А мы его легонько проверим, - сказал Борман. - Пошлем Ганса с биноклем, пусть посмотрит за островом, пересчитает всех. А там видно будет.
  - Валить их будем? - равнодушно поинтересовался Дикий.
  - Как карты лягут, - буркнул Борман. - Может, они и считают себя самыми умными, но на каждую хитрую задницу можно подобрать подходящий болт. Если он Робин Гуд, то я Гай Гисборн.
  Глядя на удивленные лица соратников, явно не понимающие, о ком он говорит, пояснил:
  - Шериф из Ноттингема.
  Мудрый вождь прогрессивной молодежи явно подзабыл английскую балладу, иначе бы не отождествил себя с невезучим шерифом.
  
  На острове действительно велись капитальные фортификационные работы. Ребята рыли в кустах стрелковые ячейки, захламляли брод деревянными ежами и кольями, готовили в зарослях примитивные ловушки. Женщины возились на противоположной стороне острова, разбивали лагерь. Там же сидел Ахмед, присматривал за пленными, плетя вершу, чтобы даже при плотной осаде отряд не голодал, рыбы в реке хватало.
  Робин вылез из почти законченного окопа, отряхнул руки, с улыбкой констатировал:
  - Вернулся!
  - А что со мной станется, - отмахнулся Хонда. - Такие бравые ребята как я, из говна в шоколаде выскакивают.
  - Рассказывай.
  - Все сказанное пленными верно. Оружия у них действительно хватает. Хороших бойцов мало, меня один в плен брал, ружье с предохранителя снять забыл. Напасть на них нереально, место там совсем открытое, одни скалы, на них маячат дозорные. К рохо нас не пустят. Передали тебе предложение, будешь слушать?
  - Валяй.
  - Тебя причисляют к начальству, лучших ребят в боевики, остальных обижать не станут, баб трахнут. Пленных требуют отпустить. Ну, как тебе?
  - Не вдохновляет. Что у них за главарь? Как человек.
  - Обычная сволочь. Считает себя самой хитрой задницей в мире. Он уверен, что ты это предложение не примешь.
  - Понятно. Значит, местный фюрер хочет поторговаться как еврей на базаре. Это уже радует. Ладно, иди к Мавру, он тебя к делу приставит.
  За ужином Робин огласил всем предложение противника. Надо сказать, оно не встретило понимания, а неугомонный Хонда поспешил сгустить краски и добавить жару:
  - Анита, я Борману тебя описал, он остался очень доволен, аж слюни пускал, приказал своим слугам расширить кровать.
  Девушка подавилась, закашлялась. Ахмед постучал ее по спине, серьезным тоном мрачно пообещал:
  - Я сам его иметь, на этот кровать. Пусть длиннее дэлает, а то нэ люблю, когда ноги висеть, коленка сильно больно.
  - Что же нам тогда делать? - спросила Лена.
  - Пока сидим тихо, - сказал Робин. - Завтра Хонда опять к ним сходит, с новым предложением. Посмотрим, что они скажут, там видно будет.
  
  Глава 10
  
  - Да там, в натуре, почти все в железе, что рыцари, - восторженно докладывал Ганс. - Ну чисто крестоносцы!
  - Ты пургу не мети, - степенно охладил его Борман, - по порядку говори. Сколько их, кто, как. Чем там занимаются.
  - Ну, их там человек пятнадцать. Пять баб, это точно. Два ружья, больше не видел. Доспехи неизвестно, у всех, или как. Они их то надевают, то снимают, никак не поймешь. Но сбруя там классная! Колчуги, латы, какие-то пластинчатые штуковины, шлемы, все четкое, красивое, чистый Голливуд. Мечей не счесть, топоры здоровенные, кинжалы. Луков полно, у них на пляже стрельбище, без конца тренируются, сволочи.
  - Хорошо стреляют?
  - Да не понять, я далеко сидел, даже бинокль не помогает. Но вроде попадают. Девки у них, полный отпад, у меня аж линзы запотели.
  - Ишь ты! Как стреляют, ты не понял, а баб рассмотрел во всех подробностях. Интересное у тебя зрение, может вынуть один глаз, посмотреть, как он устроен?
  - Борман, да ты че? Я же тебе не гоню! Бабу правильный мужик где угодно разглядит! Сюда этот, белобрысый, топает, что вчера приходил. Я как его увидел, сразу сюда дернул, ребят одних оставил, пусть смотрят.
  - Ага, а вот и он, легок на помине. Иди сюда, Хонда, садись.
  - Сесть всегда успеем, - отозвался тот и послушно оседлал лавку.
  - Выпьешь? - предложил Борман.
  - А что, есть?
  - А как же! Из космических далей гуманоиды подгоняют, - кивнул вождь в сторону устройства связи. - Валет, плесни-ка ему. Не пугайся только, это простой спирт, немного водичкой разведенный. Еще никто не помер. Ну, как?
  - Оуууу! Похоже на загоревшееся ракетное топливо. Неужели с водой у вас большой дефицит, зачем так экономите?
  Все заржали, Валет протянул тарелку с жареной рыбой.
  - На вот, закуси с нашего стола.
  - Ну, и как дела у Робина Гуда? - Борман приступил к беседе.
  - Все как я и говорил. Остров потихоньку превращают в Брестскую крепость, твое предложение никого не вдохновило. Долго совещались, ответили твердо, баб не отдадут ни при каких условиях, присоединяться к вам не станут, нет вам доверия. Робин предлагает вам четверть собранной травы, за доступ к устройству связи.
  - А задницу свою в придачу не предлагает? - ухмыльнулся Борман. - Что там с Зондером и Крысом? Почему не отпустили?
  - Их не освободят, пока с вами не договорятся.
  - Упрямые ребятки. Ты сам то, что надумал?
  - Сам я ничего не сделаю, что вы хотите с контуженного паренька из рабочего поселка при динамитной фабрике. Тут вы должны сами подсуетиться, помогу, чем смогу.
  - Тяжелый ты человек, Хонда, не хочешь инициативу проявлять?
  - Ну, если вопрос в этом, одного или двух я могу прикончить. Но потом придется удирать к вам. Так как? Могу даже подрезать их снайпера-егеря, командира вряд ли, тот волчара битый, у него глаза даже на заднице, сам засыплюсь, и ему ничего сделать не успею.
  - Ты же серьезный мочила, а не можешь одного спортсмена хлопнуть.
  - Он действительно чемпион, а у меня нет ствола. С ножом я против него, что комар. Хлопнет не глядя. Разве что повезет, со спины подпустит, но при глазах в таких местах, это проблематично.
  - Не надо, - отмахнулся Борман, - ты нам там нужнее. Надо будет, сами его завалим, это тебе не Фидель Кастро. Ты иди назад, передай ему вот что: мы требуем три четверти собранной травы, четыре бабы, пять полных комплектов доспехов с мечами. На таких условиях подпускаем их к устройству связи, пусть пользуются. Не делай страшные глаза, я и сам знаю, не согласятся. Твое дело передать. Успеешь сегодня еще раз вернуться?
  - Легко!
  - Тогда ступай, да поживее.
  
  Ганс возвращался на свой наблюдательный пост. В пути он развлекал себя довольно однообразными мечтами. Ему с разными вариантами представлялось, как с острова за грибами пошли бабы и он с ребятами их всех переловил. Вот они отводят пленниц подальше, находят уютную полянку, заросшую шелковистой травой... Ох, как эта гора уже достала!
  Присев, мечтатель с наслаждением вытянул гудящие ноги, прислонился к дереву. До поста, расположенного на вершине холма, оставалось совсем немного, последние метры. Но подъем был крутой, а спешить особо некуда. Ганс сделал привал, что еще раз подтвердило мнение - дуракам везет. Эта небольшая задержка сохранила ему жизнь.
  Его мечты дошли до самых приятных, волнующих моментов, как тут, краем глаза, он уловил движение. Все еще находясь в плену грез, лениво повернул голову, обомлел. По склону спускался явный дикарь. Сухощавый, подтянутый, с татуировками на дубленом лице. Одет в кожаные штаны и меховую безрукавку, за спиной свернутая шкура, лук, небольшой мешок. Волосы на голове завиты в толстую косу, спускающуюся до затылка. Ошеломленно проследив за удаляющейся фигурой, Ганс вдруг понял, тот шел от его поста.
  Трясущейся рукой вытащил пистолет, снял с предохранителя, поднялся, осторожно пошел вверх позабыв про усталость и эротические мечтания. Вышел на прогалинку, где в кустах располагался временный наблюдательный пункт. Посмотрев на открывшееся зрелище, замер судорожно сглотнул. Глядя на то, что еще совсем недавно было его веселыми приятелями, он застонал, рухнул на колени, согнулся в мучительном приступе неудержимой рвоты.
  
  - В общем, они почти согласились. Но предлагают вам следующее: платить будут только половину, из баб отдадут двух местных, а доспехов с мечами - три комплекта.
  - Вот видишь, а говорил, что баб своих ни за что не отдадут, - поучительно заявил Борман, вздымая кверху ладонь с вытянутым указательным пальцем.
  Хонда пожал плечами, всем своим видом выказывая легкое недоумение. На этот раз его не пустили в лагерь у рохо. Мрачные, странно неразговорчивые часовые перехватили его на опушке. Вскоре туда пожаловал Борман, собственной персоной, в одиночку. Все это очень настораживало. Вождь молодежи тем временем нахмурился:
  - Но у нас возникли некоторые проблемы, кто-то убил пару наших ребят.
  - Мои тут ни при чем, - категорично заявил Хонда. - Они с острова ни ногой, ручаюсь.
  - Да знаю я. Это дикари постарались. Выходит, они тут шляются по окрестностям. Я за тебя беспокоился, видишь, ребят послал встретить, - Борман ухмыльнулся.
  - Ну, спасибо! Я тронут! Давно такой заботы не видел.
  - Не паясничай. Мы тут так решили, раз такое дело, надо встретится с твоим Робином, перетереть пару тем о тои, как быть. С дикарями нам надо разбираться всем вместе, а то вырежут поодиночке. Какие бы не были между нами разногласия, мы все-таки свои люди, с одной Земли. Нас здесь очень мало, а этих - неизвестно сколько. Если перегрыземся меж собой, эти твари легко прикончат оставшихся, нам надо жить дружно.
  - Он не придет.
  - А ты его уговори! Старайся, тебе это на пользу пойдет, зачтется. Скажи так, встретимся с ним на пол пути, между лесом и скалами. Мы вышлем заложников, человек пять. Там будут Валет и Дикий, люди не последние. Ваши ребятишки их постерегут на опушке, пока мы будем разговаривать. Затем разойдемся, если все будет хорошо, станем друзьями.
  Борман повернулся, взмахнул рукой:
  - Что ты думаешь об этой полянке?
  Посмотрев в указанном направлении, Хонда подумал, что это удобное место, если надо закопать труп. Но вслух сказал другое:
  - Очень красивое место, я бы здесь даже срать постеснялся.
  - Вот и хорошо. Ты запомни его, запомни хорошо, не забудь.
  - Ну, записал на жесткий диск, что дальше?
  - Завтра поведешь своих через эту поляну, понял? - глаза Бормана угрожающе сузились.
  - Чего тут не понять, - ухмыльнулся Хонда. - Только одно мне интересно, как же я отсюда выберусь?
  Борман, все это время пристально изучавший глаза собеседника, расслабился. В его лукавом взгляде он не прочитал ни малейшего колебания, а значит, все должно получиться, как задумано.
  - Не бойся, - он покровительственно похлопал Хонду по плечу, - тебя никто не тронет.
  - Ты это пуле объясни, а она пусть послушает!
  - Как дойдешь досюда, попробуй оторваться от них, хоть на несколько шагов, потом прыгай в эти кусты и не высовывайся, пока все не закончится. Не бойся, все пройдет быстро и четко, я поставлю сюда лучших ребят, они зря патроны не переводят.
  - Все равно, - упрямился тот, - это опасно. Мы так не договаривались.
  - Тогда не морочь мне голову, - вспылил Борман, - вали к своему Робин Гуду, жалуйся на злых обманщиков.
  - Да согласен я, согласен, но только при одном условии. Там есть девушка, Лена, она моя, никто не должен ее трогать.
  - Какой вопрос! А чего блондинку не хочешь? - осклабился толстяк.
  - Да зеленая она, неопытная совсем, - поморщился Хонда. - Мне такие совсем не нравятся, с ними мороки не оберешься.
  - Ну и дурень! - констатировал Борман. - Это же самый смак, как ты не понимаешь! Да что тебе дубине объяснять, топай уж. Да, этим, своим, скажи примерно следующее. Будто мы все-таки хотим от них трех баб, и будем это обсуждать на встрече. Пусть посидят вечерком, поговорят на эту тему, чтобы совсем скучно не было.
  
  - Хонда, а как твое настоящее имя?
  - Не помню, надо в паспорте посмотреть.
  - А где паспорт?
  - Дома забыл, под библией.
  - Скользкий ты, что угорь.
   Хонда передвинул руку, ухватил девушку за обнаженную грудь. Лена довольно пискнула, прижалась покрепче, зашептала в самое ухо:
  - Слушай, а ты не знаешь, откуда наш командир появился?
  - Откуда все люди появляются, а у меня туда сейчас рука ползет.
  - Да успокойся ты, маньяк! Я серьезно спрашиваю. Ну, допустим, где он работал? Была ли у него жена?
  - А чего же ты сама не спросила?
  - Он сказал, что был кочегаром, в крематории.
  - Теплое местечко. Но он тебе соврал, я это точно знаю, - подчеркнуто-серьезным тоном произнес Хонда, - мы с ним были коллеги, в одном учреждении работали.
  - Да? - тон девушки был недоверчив. - Наверняка обманываешь!
  - Ну что ты, как можно! Мы оба выбрали спокойную стезю, работали дворниками, в женском монастыре. Как ты сама понимаешь, при таком месте службы жена как бы и не очень нужна, разве что носки постирать.
  - Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
  - Конечно! На похоронах. Особенно собственных.
  - Ты неисправим! Скажи, что вы завтра задумали?
  - Да ничего особенного.
  - Нет, я чувствую, завтра что-то будет. Даже ты шутишь неестественно. Мне кажется, от тебя даже пахнет страхом.
  - Да нет, это просто кто-то в кустах насрал. С таким командиром как у нас, я ничего не боюсь.
  - Ты настолько ему доверяешь?
  - Больше, чем себе. Он меня потряс с первого взгляда. Я не сразу присоединился к этой группе, долго следил за ними из кустов. Робин сразу выделялся из всех. Это даже не объяснить, взгляни на него, его даже красавцем не назовешь. Горбоносый, какой-то весь нескладный, с длинными руками. Единственно - рост выше среднего. Но все вместе собралось, и вышел он, Робин Игнатов! Ты обратила внимание, как он на людей действует? Ахмед слушает только его, причем старается упредить каждое его желание, даже не высказанное. Все парни ему в рот заглядывают, стоит ему заговорить. Я даже не знал, что такие люди бывают, я его попросту люблю.
  - Ага, пошли гомосексуальные признания!
  - Как же это я проговорился? Вот так и гибнет репутация! Все, в пол второго ночи пойду вешаться.
  - А я то думаю, чего наш командир женщинами совершенно не интересуется. Так вот оно что! И давно у вас?
  - Язва моя, как ты мне дорога!
  - Ой! Немедленно прекрати щипать!
  - Так уж и немедленно? Кстати, с женщинами у него все в порядке. Глита и Трама с него глаз не сводят, Сата в три дня язык выучила, лишь бы его порадовать, Анита ревнует его ко всему, что шевелится, да и ты не избежала общей судьбы.
  - Было дело, - не стала отнекиваться Елена, - но я его не прельстила. Он сказал, что не интересуется испорченными женщинами.
  - Естественно, Робин видел, что я на тебя глаз положил, а он всеми силами старается избегать конфликтов в коллективе.
  - Значит, ты считаешь, что он так любезно уступил меня тебе?
  - Не считаю, точно знаю. Вообще-то я не особо ревнивый, но его решение поддерживаю, это правильно.
  - Все-таки он довольно странный. Если его не привлекла я, то почему он столь холоден с остальными девушками?
  - Глита и Трама отпадают по тем же причинам, там Ахмед и Густав, Аниту он всерьез не воспринимает, а вот Сату трахнет обязательно, рано или поздно.
  - Да это похоже на педофилию! Странно, почему ты так думаешь? Сата конечно очень красивая, но почти ребенок, на его месте, любой мужчина выберет Аниту, тем более наша златовласка втрескалась в него по уши.
  - Я же говорил, он необычный человек. Конечно, он бы мог с ней порезвиться, но не более. А Сату он полюбит. Собственно говоря, он уже ее полюбил, но сам этого еще не понимает. Не удивлюсь, если Робин сам не поймет, с чего бы ему вдруг стали неинтересны остальные женщины. Но до него это дойдет, и скорее рано, чем поздно.
  - Ты наверное шутишь? Она совсем дикая, сутулая, еле говорит, грязная как чушка и, вдобавок, невероятно глупа.
  - Последние два утверждения ты сделала из-за обычной женской зависти. Она чистоплотнее тебя в несколько раз, а ты у меня далеко не грязнуля. По поводу глупости, тоже не все просто. Она, конечно, не читала Достоевского, но язык выучила в рекордные сроки. Вот увидишь, через месяц говорить будет не хуже тебя. А в лесу? Она читает следы немногим хуже Петровича, знает массу полезных растений, помнишь, как она показала заменитель мыла, а рану Ахмеда залечила за несколько дней. Этот гигант имеет всего одну прямую извилину, да и в той хранится лишь намертво записанный половой инстинкт, однако эта девчонка для него стоит на втором месте после Робина, причем без всякого сексуального подтекста. Его к ней влечет не больше, чем к бревну.
  - Но Ахмед считает ее девушкой Робина! Помнишь, как он поссорился с Густавом, когда тот всего лишь хлопнул ее по филейной части?
  - Помню! Но не все так просто. Пускай он считает ее девушкой своего владыки, но это не должно ему мешать бросать на нее исподтишка похотливые взгляды, а ведь он пускает слюни на все, что шевелиться. Нет, он ее уважает, очень уважает, а после того, как она спасла Робина, просто боготворит. А теперь взгляни на Глиту и Траму. Они с той же деревни, что и она. Почувствовала разницу? Нет Лена, Сата для нас настоящая находка. Сам бог послал ее нам, если Робин наш король, то она прирожденная королева, даже думать нечего.
  - Да ты с ума сошел? Она боится даже комариного писка!
  - У нее была не самая легкая жизнь, я это не просто чувствую, знаю. Робин кое-что рассказал. Но, попав к нам, Сата стала изменяться, постепенно, незаметно, но вскоре она покинет свой кокон, и вы будете здорово удивлены тем, что из нее получится. А я это вижу уже сейчас, тут думать нечего, эти двое созданы друг для друга. Очень хочется увидеть тот момент, когда это поймет Робин, какая у него будет физиономия, не могу представить.
  - Ты говоришь странные вещи, - голос девушки был полон изумления, - но почему-то я тебе верю. Да откуда тебе все это может быть известно?
  - Ты не поверишь. Знаешь, иногда мне кажется, что вся моя предыдущая жизнь, все мои поступки, все то, хорошее и плохое, что я сделал и не сделал, все это было лишь для того, чтобы я попал сюда и встретил Робина. У меня была очень непростая жизнь, я видел все, свет и тьму, любовь и ненависть, предательство и дружбу, но знаешь, здесь, впервые, я почувствовал, что нахожусь на своем месте, там, где я и должен быть. Я дома. И как бы не сложилась наша судьба, я до последнего вздоха буду с этим человеком и, если будет надо, умру за него.
  Изумленная до глубины души Елена долго молчала и, наконец, потрясенно произнесла:
  - Ты меня удивляешь все больше и больше. Услышать такую речь из твоих ехидных уст! Нет, я не верю своим ушам!
  - Какие мы однако недоверчивые.
  - Знаешь, мне все-таки кажется, что ты просто не хочешь говорить о завтрашнем дне и увиливаешь от вопросов самыми невероятными способами!
  - Ох уж мне эта хваленая женская интуиция! Иди-ка сюда, папочка придумал что-то новенькое, дочке очень понравится!
  - Ой! У тебя одно на уме! Ну, погоди, сейчас получишь!!!
  
  Тукс Длинный Лук застывшей тенью сидел в пяти шагах от резвящейся парочки. За последний час он узнал о взаимоотношениях мужчин и женщин больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. С интересом следя за любовниками и запоминая причудливую позицию, в которой двигались их возбужденные тела, он с юмором думал, как будет докладывать об этом свему верховному атону. А докладывать ему придется много чего.
  Сегодня Туксу не повезло. Выбрав удобное место, откуда легко следить за островом, он столкнулся с парой таких же странных цохванов. К своему стыду, он заметил их слишком поздно, но все завершилось хорошо, они оказались слабы и легко позволили себя убить. Охотник даже успел наскоро разделать их тела, убедился, что они практически ничем не отличаются от нормальных людей. Забрав у них несколько странных предметов, он стал вести себя осторожнее, осмотрел следы, нашел маленькую деревню удивительных цохванов, возле рохо. По всему выходило, что они полным ходом осваивают эти пустынные земли.
  Подойти к лагерю на острове было очень трудно. Бородатый цохван вел себя беспокойно, он чувствовал охотника. Тукс пол дня просидел в камышах, обмазавшись речным илом. Грязь забрала его запах, теперь охотник слегка благоухал болотом и надеялся, что бородач его не учует. На остров Тукс приплыл под водой, зажав в зубах стебель речного тростника и держа камень на груди. Но, оказавшись здесь, понял, что рисковал совершенно зря. Он слышал несколько разговоров, но слов совсем не понимал. Неподалеку отсюда, занималась любовью другая пара. Развлечения у них были не столь затейливы, но женщина явно местная, говорила на коренном наречии Вертины. Однако то, что она страстно говорила своему любовнику, не имело никакой практической пользы. Возможно, следовало попробовать ее похитить, доставить верховному атону, но это было очень рискованно. Малейший шум, и охотник превратится в дичь. Тукс узнал много, и в то же время не узнал совершенно ничего. Он до сих пор не имел ни малейшего представления, откуда взялись эти странные цохваны и что им здесь надо. Срок его разведки вышел, настало полнолуние Ареты, надо было возвращаться к атону, в Заоблачный храм. Если он прикажет, сюда всегда можно прийти снова.
   Охотник насторожился, медленно обернулся. Неподалеку, с торжественно-настороженным видом, прошмыгнул крадущийся Зондер. Ему, наконец, удалось обмануть бдительность местных часовых, и он спешил покинуть гостеприимный остров. Тихо зайдя в воду, он, почти не шевелясь, поплыл вниз по течению, намереваясь выбраться на берег где-нибудь подальше. Сердце его било барабаном в ушах, хотелось петь от неудержимой радости. Поглядев ему вслед, Тукс решил, что ему тоже давно пора уходить и скользнул к воде.
  
  Глава 11
  
  - Анита, там кто-то идет! - голос Лены был полон нескрываемой паники.
  Та молча схватила лук, быстро проскользнула среди густых кустов, встала в окопчике, возле Саты. Та показала на брод:
  - Он один, идет сюда снизу реки, со стороны рохо.
  В воду заходил незнакомый мужчина лет двадцати пяти. В больших очках, с намечающейся ранней плешью, совершенно не тренированная фигура. Самый что ни на есть интеллигентный облик. Он явно двигался к ним, заходя в воду все глубже. Рядом замерла Лена, уложила двустволку на бруствер, опустила предохранитель:
  - Неужели придется стрелять? - перепугано шепнула она.
  Анита ей не ответила, задумалась. Незнакомец был один, но это не успокаивало, девушка опасалась хитрой ловушки. Отбивать нападение было некому, на острове остались только женщины и всего один, если так можно сказать, мужчина - Игорь. Ребята оставили им ружье, но в случае вражеской атаки оно не очень поможет. Беззаботная прежде красавица нахмурилась, покосилась на вконец испуганную Лену, поняла, что действовать придется самой. Почувствовав на своих плечах непривычный груз ответственности за других людей, она на миг растерялась, но тот час смогла взять себя в руки. Сухим, непререкаемым тоном, она заявила:
  - Лена, держи его на прицеле и не высовывайся. Сата, тебя это тоже касается.
  Поднявшись, Анита вышла на берег, подняла лук со стрелой на тетиве:
  - Еще один шаг, и ты покойник!
  Парень замер посреди брода в неловкой позе, глянул с удивленным испугом:
  - Я ничего вам не сделаю, честное слово, у меня даже оружия нет! Пожалуйста, позови ваших мужчин, я должен сообщить им что-то важное.
  - Говори мне!
  - Послушай, нельзя терять время, им грозит опасность! Позови их, прошу тебя!
  - Или ты говоришь все мне, или уходи, - тон девушки отбивал всякую охоту возражать.
  - Хорошо, - наконец сдался незнакомец. - Я пришел из поселка Бормана, меня зовут Антон. Мне удалось узнать, что сегодня на ваших мужчин нападут, когда они будут выходить из леса. Им нельзя идти на встречу с Борманом, там их ждет засада.
  Вмиг растеряв свой решительный вид, Анита испуганно вскрикнула:
  - Но они ушли, и уже давно!
  - Да как же так! - взвыл Антон. - Получается, мы с ними разминулись. Мне надо идти, я попробую их догнать!
  - Постой! - девушка больше не колебалась. - Я пойду с тобой!
  Из кустов выскочила Сата:
  - Я тоже с вами идти!
  - Ты чего? - опешила Анита.
  - Так будет хорошо. Я уметь читать след, немного, а вы не знать леса. От меня будет большая польза. Я брать лук и медный нож.
  - Хорошо, давай быстрее!
  Уже в лесу, на ходу, Антон коротко рассказал, как случайно подслушал разговор Бормана и Ганса, откуда и узнал о коварном замысле врага. Он тот час покинул лагерь, что было затруднено - никого не выпускали. Пытаясь спрямить свой путь, парень разминулся с ребятами, что его ужасно расстроило.
  - Все равно, спасибо тебе, это смелый и благородный поступок - утешила его Анита.
  - Я должен был так поступить. Вы не представляете, как нам там живется. В последнее время, когда пошли слухи о вас, у всех появилась хоть какая-то надежда. Я еще вчера узнал, где вы расположились, хотел сбежать к вам, но не смог. - Антон вздохнул. - У них моя жена.
  
  Жизнь в поселке била бурным ключом, Хонда еще ни разу не видел здесь такого столпотворения. Не менее тридцати человек собралось на небольшом пятачке, под охраной пяти бритоголовых ребят с ружьями и пистолетами. На скалах осталось всего четверо дозорных, хотя обычно их было не менее шести. Крест сегодня был занят, на нем извивался обнаженный парень, мыча сквозь деревянный кляп. Вокруг него вились клубы прожорливых насекомых.
  Проходя мимо пятерки боевиков, он заметил среди них беглеца Зондера. Тот гордо сиял свежевыбритой головой и смотрел на пришельца очень косо. Упреждая неизбежные вопросы, Хонда небрежно бросил:
  - Эй, чубатый, Борман у себя?
  - Да, - автоматически брякнул тот.
  - Это хорошо! - Хонда одарил головорезов искренней, обаятельной улыбкой и уверенным шагом двинулся к хорошо знакомой хижине.
  Проводив его взглядом, Зондер подумал, что здесь происходит нечто странное. Не должен этот наглец так вольно здесь передвигаться. Ничего не сказав остальным приятелям, он медленно пошел за Хондой.
  - Ты!? - изумление Бормана было безгранично. - Да ты что здесь делаешь? Почему ты не привел сюда своих?
  - Ай-я-яй! Не успел войти, а уже кричат. Злые вы, - Хонда небрежно присел на чурбак в углу, обвел троицу удивленных вождей веселым взглядом и радостно сообщил. - Я тут мимо шел, очень странные вещи видел. Борман, ты помнишь ту красивую полянку, что вчера мне показывал?
  - Ну? - настороженно пробурчал вождь.
  - Представляешь, там сейчас лежат четыре трупа, а неподалеку, под самой рекой, еще один. Какие-то совсем молодые парни, еще недавно полные сил. Даже не знаю, что это с ними случилось, может простудились?
  - Что-о-о!!!
  - Да не волнуйся ты так сильно, того и гляди, инфаркт заработаешь, а доктора здесь нет. Кстати, помнишь, я тебе как-то говорил, что лук бьет практически без шума? Представляешь, так оно и оказалось!
  - Ах ты, иуда! - рассвирепевший Борман начал подниматься и замер, потрясенно глядя в отверстие глушителя, пистолет в руке белобрысого предателя возник, будто из воздуха.
  - Я же говорил тебе, не волнуйся! Ну почему меня никто не слушает?
  Послышался отрывистый хлопок, лязгнул оружейный механизм, посылая в ствол новый патрон, рука чуть повернулась в сторону Дикого, тот, выпучив глаза, тянулся к автомату на стене. Новый хлопок, и он, судорожно извиваясь, завалился назад, упав рядом с бьющимся в агонии Борманом.
  Валет, громко испортив воздух, замер каменной статуей, с ужасом глядя на черный зрачок смерти. Хонда весело улыбнулся, он никуда не спешил. Настоящий убийца должен дать своей жертве проникнуться торжественностью момента. Хонда верил, что в этом случае, с ее смертью, вся сила жертвы перейдет к нему, он станет еще могучее, еще смертоноснее. Но тут в планомерное действо вмешался новый, непредвиденный фактор, на пороге показалась фигура Зондера.
  В один миг, оценив обстановку, он вскинул наизготовку дробовик. Хонда недовольно поморщился, не сводя прицела с Валета, свободной рукой выхватил второй пистолет, нажал на спуск. Молниеносный выстрел вышел несколько смазанным, Зондеру сорвало верхушку черепа. Стрелок не удовлетворился таким результатом, столь же быстро выпустил вторую пулю, угодившую в солнечное сплетение. Громила захрипел, согнулся, завалился на бок, вывалив содержимое головы на земляной пол. Хонда на мгновение отвлекся, завороженный страшной красотой смерти, этот миг использовал Валет.
  Он и до этого знал о Хонде многое и даже не думал играть в героя. Поняв, что появился хоть мизерный, но шанс, Валет, опрокидывая лавку, рванулся назад изо всех сил, спиной пробил ветхую стену и покатился по склону ложбины, завершив свой путь в ручье. Даже не заметив, что пуля, пройдя вскользь, страшно разворотила скулу, он, не оглядываясь, бросился вниз, в голове была только одна мысль, уйти как можно дальше от этого страшного места.
  Хонда сокрушенно покачал головой, досадуя на свою небольшую оплошность. Впрочем, она не слишком помешала его кровожадным планам, однако потребовала увеличения темпа. Вернув пистолеты под куртку, он пересек хижину, сорвал со стены автомат, отщелкнул рожок, надавил пальцем на верхний патрон, улыбнулся. Магазин был полный. Взведя оружие, он встал на пороге хижины, вскинул автомат к плечу.
  Короткая очередь смела головореза на скале. Чуть поведя стволом, он сшиб следующего, одновременно видя, как начинает падать третий, меткий егерь не подкачал, и за оставшегося дозорного можно было не беспокоиться. Боевики в поселке стали приходить в себя, кто-то заорал, бухнул дробовик, просвистела пуля таких габаритов, что ее звук походил на гул небольшого самолета. Поняв, что пора заканчивать парад, Хонда отпрыгнул в хижину, перекатился по полу, выпустил в дверной проем неприцельную очередь, пугая оставшихся противников и, не снижая темпа, нырнул в дыру, любезно проделанную удравшим Валетом. Стены хижины взорвались фейерверком разлетающихся щепок, пули и картечь прошивали ее насквозь, но Хонду это уже не касалось.
  Ящерицей проскочив по склону крутой лощины, он достиг источника, бьющего со дна каменистой чаши. Осторожно выглянул наружу. Четверо оставшихся боевиков продолжали самозабвенно расстреливать штаб-квартиру Бормана. По сторонам они не смотрели. Эти идиоты даже не догадались рассыпаться по укрытиям, сгрудившись в одном месте они представляли собой отличную мишень. Уперев рожок в землю, Хонда выпустил несколько скупых очередей, спокойно покинул укрытие, подошел к поверженным врагам, добил, не разбираясь, кто раненый, а кто умирающий.
  Огляделся вокруг, нахмурился. Один из дозорных все еще был жив, Петрович со своей позиции не мог его видеть. Раненый боевик как раз прицеливался в своего врага из карабина. Хонда поднял автомат, но выстрелить не успел, удар пули сорвал боевика со скалы, следом донесся раскат далекого выстрела. Егерь все же засек часть головы уцелевшего противника. Улыбнувшись, Хонда, за неимением других слушателей, заявил сам себе:
  - Ну что, Сережа, это был очень глупый план, но благодаря тебе, он все-таки сработал. Я горжусь тобой, мой мальчик!
  Похвалив себя, он повесил автомат на плечо, подошел к куче перепуганных людей, замерших в лежачем положении на земле.
  - Можете вставать, спектакль уже кончился. Кто-нибудь мне скажет, за какие заслуги перед обществом тот паренек кормит мух?
  Одна из женщин подняла голову, взглянула на улыбчивого убийцу с ужасом, еле слышно проговорила:
  - Его... Он хотел отсюда сбежать. Вас предупредить.
  - Мне кажется, учитывая последние события, его можно снять.
  
  - Что это?
  - Анита, это совсем мертвый человек, - тон Саты был довольно испуганным.
  - О господи, кто же это?
  Антон рассмотрел убитого, недоуменно покачал головой:
  - Это Ганс! Что же с ним случилось?
  - Ему кто-то резать шея.
  - Да это понятно. Что же здесь произошло?
  Перепуганная троица разглядывала страшную находку. Тело бритоголового они нашли, едва повернув от реки, по словам Антона до поселка оставалось идти не более километра. Не разбираясь в тактике, они не понимали, что видят перед собой труп вражеского дозорного. Задачей Ганса являлось раннее обнаружение отряда мужчин с острова. Заметив их, он должен был поспешить к известной Хонде поляне, присоединиться к засаде, а затем встретить противника кинжальным огнем из всех стволов. Свою задачу он не выполнил, Ганс, как обычно, витал в красочных эротических мечтах, когда бесшумно подкравшийся Петрович перерезал ему горло. Затем Робин, с помощью Хонды, перебил элитных головорезов Бормана, засевших у поляны. Красивый и простой план вождя прогрессивной молодежи рухнул. Островитянам оставалось заслать в стан врага Хонду, благо его туда свободно пропускали, где он должен был перебить главарей в хижине, после чего покинуть поселок по лощине. Диспозиция врага была внимательно изучена в трофейный бинокль, так что все должно было получиться, так как Петрович брался прикрыть лазутчика снайперским огнем, отвлекая от него дозорных. Жалкие остатки бритоголовых уже не представляли бы серьезной опасности, с ними можно было покончить позже. Наглый диверсант просто ускорил события, проявив со своей стороны смелую инициативу. Ничего этого девушки не знали, ребята не хотели их лишний раз беспокоить и, уходя, ничего о своих планах не сказали.
  
  Валет устал бежать. Упав на спину, он бессильно смотрел в небеса, успокаивая шумное дыхание. В голове роились одновременно тысячи разных мыслей, тело его непроизвольно вздрагивало, все еще не отойдя от пережитого ужаса. С таким кошмаром он еще никогда не сталкивался, спасло его просто чудовищное, невероятное чудо. До конца своих дней ему не забыть мальчишеской улыбки безжалостного убийцы, его ледяных глаз, темноты пистолетного зрачка.
  Что делать? Куда ему бежать дальше? Валету везде чудилась приближающаяся смерть. Он слышал за собой стрельбу и был уверен, враги победили, возврата назад больше нет. Ничего, он уйдет в лес, спрячется. У него есть хороший нож и пистолет с парой обойм, сохранилось немного спичек. Хоть Валет коренной горожанин, но силы у него хватает, не пропадет. Если повезет, можно найти еще одно устройство связи. Тут он вспомнил, что у врагов есть опытный егерь-следопыт. Проклятье! Он чуть не взвыл от отчаяния. Спасения нет, его найдут везде. Стоп, а почему он так испугался, надо подумать спокойно, хоть и не получается, перед глазами маячит видение, как Хонда, мягко улыбаясь, идет своей крадущейся походкой, небрежно высматривая его следы. Следы, следы... Следы!!! Они не остаются на воде, это выход! После нападения дикарей осталось несколько трофейных лодок. Они рядом, здесь, возле самого устья реки. Сесть в одну и уплыть подальше. Озеро огромное, другой берег почти не просматривается, а дальний край и вовсе не виден, даже с высокой скалы. Там хватает островов, его следов никогда не найдут. Надо будет затаиться на время, потом уйти на поиски другого устройства связи.
  Валет насторожился и чуть не закричал от страха, совсем рядом послышались голоса. Нет! Он не умрет! Он должен жить, если надо, он прорвется к спасительным лодкам с боем. В руке сам собой появился пистолет. Оружие было неважное, небольшого калибра, но это лучше, чем совсем ничего. Низко пригнувшись, он быстро двинулся в сторону врагов, бешеным вепрем выскочил из кустов, сквозь пелену ярости разглядел ненавистные фигуры, поднял руку, и открыл огонь, целясь в единственного среди них мужчину.
  Парень охнул, плавно присел, завалился на бок, зажимая руками пробитый живот, девушки истошно закричали, бросились бежать в разные стороны. Валет припустил за черноволосой, но понял, длинноногую газель ему никогда не догнать, выстрелил вслед, почти не целясь, но попал. Та споткнулась, с криком покатилась по земле. Подскочив к ней, он собрался уже ее добить, но тут перед самым носом прогудело что-то длинное. Обернувшись, он увидел, что вторая беглянка замерла в грациозной позе лучницы и накладывает на тетиву очередную стрелу. Взревев, он дважды выстрелил в ее сторону, та вскрикнула, спряталась за ствол дерева.
  Не задумываясь о своих действиях, он склонился к раненой, вырвал из ее трясущейся руки грубый медный нож, схватил девушку за руку, потащил за собой, невзирая на отчаянные крики и сопротивление. Валет сам не знал, зачем это делает, единственная мысль в его голове была очень простой - во что бы то ни стало добраться до лодки и уплыть отсюда как можно дальше.
  Возле лодок никого из людей не было. Выбрав одну, самую небольшую, он швырнул в нее свою плачущую добычу, уперся в борт, столкнул челнок на воду. Узкая лодка, подхваченная быстрым течением, пошла довольно ходко, но ему это показалось недостаточным. Валет схватил весло, заработал им изо всех сил, больше поднимая брызг, чем увеличивая скорость.
  - Убью, убью, всех убью! - повторял он, не переставая. - Хонда, падаль рваная! Убью! Хрен вы меня достанете!
   В глазах стояло лицо Хонды, ублюдок уже не улыбался, он стоял на берегу с растерянным, огорченным видом. Бросив весло, Валет безумно захохотал, увидев, что давно уже плывет по бескрайней озерной глади. Выпрямившись во весь рост, он ликующе вскричал:
  - Ну что сука! Достал?!
  Рядом кто-то испуганно вскрикнул. Недоуменно нахмурившись, Валет обернулся, уставился на окровавленный комок возле своих ног. Радостно оскалив свою изуродованную физиономию, он склонился над пленницей, схватил за волосы, потянул, заставляя смотреть на себя. Увидев перед собой кровавую маску, та закричала, страшно, обреченно, но своего похитителя не разжалобила.
  - Я тебя знаю, ты девка Хонды! - безумно прошипел он и добавил. - Твой Хонда не придет. Все, он остался там, на берегу!
  Не сводя с девушки маслянистого взгляда, он потянулся к пряжке ремня.
  - А сейчас я тебя славно поимею, можешь звать своего дружка сколько душе угодно. Я поимею девку Хонды!!!
  Радостно засмеявшись, он придавил кричащую, бьющуюся пленницу всей своей немалой тушей, наслаждаясь ее бесполезным трепетом. Та извивалась изо всех сил, но их у раненой девушки было очень немного. Ударив ее несколько раз затылком о дно лодки, Валет разорвал на ней окровавленную одежду, потянулся к ней своим возбужденным телом, не обращая больше внимания на безумный огонек, разгорающийся в девичьих глазах.
  
  Глава 12
  
  Они победили. Причем случилось это даже раньше, чем предполагал Робин. Он планировал, что, истребив командную верхушку врагов и их лучших боевиков, посланных в засаду, они планомерно осадят поселок и постепенно уничтожат остальных, или хотя бы заставят их сдаться. Тем придется нелегко, так как самое хорошее оружие Борман выделил головорезам в засаде, а оно достанется трофеями победителям. Самая опасная роль в этом плане выходила Хонде, но кроме него в поселок никого бы не пустили. Однако тот еще более себя подставил, решив проблему одним махом. Ну что же, победителей не судят.
  Присев на бревнышко, возле Хонды, Робин поинтересовался:
  - А почему же ты вообще сам все не сделал, раз уж такой крутой?
  - Тебя пожалел, - лениво процедил тот. - Что ты в старости своим внукам будешь рассказывать? Что за тебя все дедушка Хонда делал?
  - Ну, значит спасибо тебе огромное, ты настоящий друг не забыл обо мне подумать. Как здесь все прошло?
  - Нормально, только Валет ушел. Это чисто мой косяк.
  - Ничего, Петрович его спокойно найдет.
  - Тут парень на кресте висел, представляешь, чисто Голгофа! Картинка была, хоть кино снимай. Что сейчас делать будем?
  - Сейчас пошлем пару ребят на остров, пусть наших девушек приведут. Соберем весь здешний народ, объявим о полной победе революции, организуем похороны павших боевиков. Все Хонда, мы победили, можем веселиться.
  - Что-то ты такой веселый, что хоть сейчас на похороны.
  - День такой. Да и гложет меня мысль неясная. Будто бы забыл что-то очень важное и никак не могу понять, что.
  - Не бойся, наши девушки в безопасности.
  - Да при чем здесь девушки?
  - При том. Поверь, мне виднее. А это что такое?
  Из-за скалы показалась стремительно бегущая фигурка. Все с изумлением узнали Аниту. Растрепанная, плачущая девушка замерла перед Робином.
  - Ты что здесь делаешь? - охнул он.
  - Там, в лесу, там лежит труп с перерезанным горлом. Мы стояли возле него, а тут выскочил какой-то толстяк с окровавленным лицом. Он из пистолета убил Антона, ранил Сату, схватил ее и куда-то утащил. Я ничего не смогла сделать, - Анита была на грани истерики.
  - Да как вы сюда попали?! - вскочил взволнованный Хонда.
  - К нам на остров прибежал местный парень, Антон, он сказал, что вас здесь хотят убить. Мы бежали за вами, хотели предупредить.
  - Дуры, какие же вы дуры! - Хонда впервые вышел из себя. - Это был Валет! Да какой же я мудак, так сплоховал! Порву суку, он жить не будет!
  - Спокойно, паря, - произнес Петрович, - я их мигом догоню.
  Робин поднялся и каким-то странным, спокойным голосом заявил.
  - Мы пойдем вместе.
  - Да что ты! Тебе тут делов выше головы, надо ж все обустроить, взять в свои руки, людишкам местным себя показать. А за девку не переживай, я быстро обернусь.
  - Мы пойдем вместе.
  Егерь хотел было сказать что-то еще, но, поймав взгляд Робина, осекся, увидев в нем такое, что почувствовал, как на голове седеют волосы. Сил хватило только на то, чтобы согласно кивнуть.
  - Хонда, ты тут пока без меня начинай, вместе с Мавром.
  Тот даже не подумал возражать и, проводив товарищей взглядом, приказал.
  - Векша, возьми пару местных ребят, сходите на то место. Найдите этого подстреленного Антона, вдруг он жив.
  
  Петрович молчал очень долго. Он ничего не сказал, когда увидел кровь, на том месте, где девушка упала, настигнутая пулей, ничего не возразил, когда Робин приказал продолжить преследование на лодке, но сейчас смолчать не смог:
  - Робин, нам их никогда не найти. Это озеро краев не имеет, одних островов тыща. Года не хватит, все осмотреть.
  Посмотрев на егеря помертвевшим взглядом, он безжизненно произнес:
  - Мы дойдем до того маленького острова с одиноким деревом. Если там никого не будет, я придумаю, где их искать еще.
  Петрович благоразумно промолчал. Такого Робина он не знал и боялся его до полусмерти. Спорить не хотелось совершенно. Сердце охотника тоже болезненно ныло, славную девчонку было жалко до слез. Но помочь ей ничем нельзя, здесь необходимо несколько быстроходных катеров, а где же их взять? Егерь уже смирился с обидной потерей, но не Робин. Тот отнесся к пропаже девушки очень странно, похоже, у него что-то серьезное случилось с головой. Выйдя в озеро, он указал Петровичу курс, заставляя двигаться по одной прямой, не покладая при этом весел. Егерь совершенно точно знал, что у Робина с этой девушкой ничего не было, в их маленьком отряде такое невозможно было скрыть, но сейчас его терзали вполне обоснованные подозрения.
  Робин на миг замер с занесенным веслом, взглянул вперед, заработал еще ожесточеннее. Взглянув туда же, егерь заметил на берегу озера скорчившуюся черноволосую фигурку. Отпустив крепкое словцо, он покосился на Робина с суеверным ужасом.
  Сата сидела на плоском валуне, обхватив поджатые ноги руками. Камень был теплый, но девушку била сильная дрожь. Робин присел перед ней, положил ладони на мокрые колени. Она подняла на него потемневшие, измученные глаза:
  - Робин, - еле слышно шепнули посиневшие губы, - он, он меня...
  - Тише девочка, молчи, я все понял. Ничего страшного, не переживай ты так, забудь. А я его непременно убью, обещаю.
  - Робин, ты меня не понял, - уже громче произнесла девушка. - Он хотел со мной делать то, что ты подумал, но не мог. Он стал как дикий, а я тихо взять его пистолет. Ты показывал, как стрелять, я это сделала. Но он был жив, только сильно кричал. Я смогла прыгать с лодки в воду. Я очень хорошо плавать, но еле сюда приплыть. Я сильно устала, мне холодно и больно. Я думала, что скоро умру здесь, мне так холодно.
  - Бедняжка, да ты ранена! Ты просто потеряла много крови. Покажи!
  Пуля угодила девушке выше лопатки и, пробив тело, вышла над ключицей. Рана была очень аккуратной, очевидно пистолет был небольшого калибра, но все еще сочилась кровью, Сата явно ее потеряла немало. Перевязочных материалов не было, приходилось надеяться, что кровотечение уже практически закончилось и рана не откроется.
  - Ты сможешь самостоятельно надеть на себя мою рубашку?
  - Да Робин, я смогу.
  - Вот, возьми, мы отвернемся. Свои лохмотья скинь, они мокрые.
  Уже на пути назад Петрович опасливо поинтересовался:
  - Робин, я все никак уразуметь не могу, а как ты догадался, что она на этом острове?
  - Не имею представления, - безразлично ответил он, - я просто это знал.
  
  Хонда не сдержал радостного вопля, когда увидел Робина с Сатой на руках. Тот на ходу коротко бросил:
  - Она ранена и потеряла много крови. Куда ее можно положить?
  - Хижина Бормана свободна, там полно места, есть хорошая койка. Я сейчас какие-нибудь тряпки принесу, подожди.
  Хонда притащил с местного склада отрез какой-то грубой материи и тонкое одеяло, щедро перестелил постель павшего вождя, скинув оттуда все, что там было. Робин уложил Сату, укрыл остатками ткани и одеялом, девушка все еще продолжала дрожать. С помощью товарища перевязал ей рану, не жалея ваты и бинтов.
  - Сильно больно?
  - Ничего, - Сата бледно улыбнулась, - я уметь терпеть.
  - Один момент, - Хонда засуетился, заметавшись по хижине, затем подскочил, протягивая стакан,- вот, выпей.
  - Что это?
  - Ужасная гадость, хуже не придумаешь, но если осилишь, точно заснешь спокойным сном. Гарантирую, на себе не раз проверял.
  Девушка начала пить бесцветную жидкость, вначале ничего не поняв, но тут глаза ее широко раскрылись, оторвавшись от стакана, она закашлялась, обижено воскликнула:
  - Зачем меня заставлять это пить! Это... это огонь-вода!
  - Верно детка, - засмеялся Хонда, - именно так говорили бедняги индейцы.
  - Я тебя не понимать!
  - И не надо, - сказал Робин. - Успокойся, сейчас водички дам, запить эту гадость. Постарайся уснуть.
  Измученная девушка забылась сном минут через пять. Хонда звякнул стеклом, протянул стакан Робину:
  - Выпей, тебе это надо, - чуть помолчав, добавил. - Стакан назад верни, мне тоже надо. Что там с Валетом?
  - Ну и гадость! Не мог водой развести нормально, как малышка это пила!
  - Ничего, это только на пользу. Хоть согрелась. Так что с Валетом?
  - Не знаю. Он хотел ее изнасиловать, по-видимому, потерял от страсти бдительность, она в него стреляла из его же пистолета, потом прыгнула в воду. Он ее догонять не стал, возможно, серьезно был ранен. Еле доплыла до суши, потеряла много крови, видишь, как ее знобит. Говорила, что Валет был жив, но не стану же я его искать!
  - Может, сдох все же? Да хрен с ним! Выпьешь еще? Тут закусь есть, две карамельки.
  - Наливай!
  Собутыльники в три захода прикончили всю бутылку и одну карамельку, помолчали, думая каждый о своем. Решив, что пора возвращаться к делам, Хонда произнес:
  - Слушай, тебе надо бы взглянуть на это рохо поближе. Да и объясниться с местным населением. Без тебя никто на это не решался, - увидев в глазах товарища невысказанный вопрос, поспешно добавил. - Я сейчас Аниту приведу, она здесь посидит. Да и Ахмед уже наверняка снаружи стену подпирает. Одну ее не оставим, не волнуйся, теперь все будет хорошо.
  - Ладно, иди, собирай народ. Я пока схожу к рохо. Посмотрю, что там к чему.
  - На вот, это у Бормана было, - Хонда протянул два пакета с сушеными травами, - товары на обмен, пригодится.
  Робин взял свертки, взглянул на осунувшееся, бледное лицо спящей девушки и, наконец, понял то, что не мог сказать себе вот уже несколько дней. Он влюбился.
  
  Робин стоял в центре устройства связи, перед грибообразным возвышением. Как много пришлось пережить, чтобы оказаться здесь. Он нашел верных друзей, любимую девушку, опасных врагов. Целая жизнь уложилась в эти несколько дней, а для многих она в эти дни и закончилась. Что сделано, то сделано, перед ним находилось сооружение, совершенно чуждое этому миру. Оно было не просто искусственным, оно было как бельмо на глазу. Робину больше всего хотелось заложить сюда крупнокалиберный фугас, а после, тщательно заровнять воронку бульдозером. Он не понимал, откуда явились такие мысли, но сердце чувствовал их правоту. Сбросив непонятное оцепенение, он вытянул руку, положил ладонь на большой черный прямоугольник с метровой диагональю.
  По нему тут же пошла цветная рябь. Загорелись разноязыкие надписи. Пробежав по ним взглядом, он увидел ту, что его устраивала, выделил пальцем:
  ЯЗЫК - РУССКИЙ.
  Экран на миг погас, затем осветился другой надписью:
  СКАНИРОВАНИЕ ЗАВЕРШЕНО - ВАШ НОМЕР 701 - КРЕДИТОВ СЧЕТА - 0
  ВЫБЕРИТЕ РЕЖИМЫ РАБОТЫ
  РЕЖИМ 1 - СДАЧА ТРАВ И МИНЕРАЛОВ, ПОЛУЧЕНИЕ КРЕДИТОВ СЧЕТА
  РЕЖИМ 2 - ИЗУЧЕНИЕ СПИСКА ПОЛЕЗНЫХ ПРЕДМЕТОВ, ОБМЕН НА КРЕДИТЫ СЧЕТА
  Робин выбрал первый пункт.
  ПОМЕСТИТЕ ТРАВЫ И МИНЕРАЛЫ В НИШУ ПОД ЭКРАНОМ.
  Два пакета легли в раскрывшуюся нишу. Та медленно затянулась пленочной диафрагмой, в воздухе ощутимо запахло озоном. Экран мигнул, высветив сверху новую строку:
  НОМЕР 701 - ПОЛУЧЕНО КРЕДИТОВ СЧЕТА - 822
  Работать с аппаратурой устройства связи было проще простого. Робин внимательно изучил список доступных товаров, их выбор оказался невелик. Инструменты, продовольствие, ткани, одежда, всего понемногу. Он ожидал большего, но и эти вещи им тоже очень помогут, увеличивая шансы выживания в этом опасном мире.
  
  Он стоял перед собравшейся толпой. На него смотрели десятки глаз. Его товарищи, все еще увешанные оружием, жители поселка, лишившиеся своих угнетателей, перепуганный Крыс, единственный кто уцелел из бритоголовых, все они напряженно застыли, ожидая, что же им скажет этот странный человек с удивительно сильным взглядом. Все дружно вздрогнули, когда его меч со зловещим шелестом покинул ножны. Лезвие коснулось земли, Робин прошел перед толпой, проведя в каменистой почве борозду и, не убирая оружие, заговорил просто, но проникновенно:
  - Устройство связи не является ничьей собственностью, любой имеет право им пользоваться, никого не спрашивая и никому не платя. Все мы свободны в своем выборе, но в то же время, выбор не слишком большой. Здесь много опасностей, человеку трудно выжить в одиночку. Кто хочет присоединиться ко мне, пройдите за эту черту, но помните, вы лишитесь части своей свободы, ради общего блага. Чтобы выжить, нам придется действовать сообща, часто жертвуя личными интересами. Кто останется сам по себе, должен будет сам позаботиться о своем выживании. Я все сказал, каждый должен решить сам.
  Первыми, не колеблясь, черту перешли все его товарищи. Следом поспешно потянулись остальные, через минуту, по ту сторону остался один Крыс. Сиротливо кривясь, он как-то боком, как раненый краб, подошел к затоптанной полосе, неловко переступил, нелепо задрав ногу, чуть ли не до пояса. За Робином пошли все.
  
  Перед тактической моделью стояли пятеро. Помимо Такора Зеракодина, уже бывавшего здесь, сейчас тут присутствовало еще три младших лорда Семьи Гвен. Все четверо очень внимательно выслушивали Старшего Наблюдателя Мессета.
  - Всего мы смогли переправить две тысячи шестьсот двадцать шесть особей, более-менее удовлетворяющих указанным параметрам. Тридцать пять не смогли пережить транспортировку, из остальных на шести транспортных узлах отметились сто пятьдесят девять. Однако процесс все еще продолжается, и точное количество уцелевших хлоков неизвестно. Нами получено биологически активного сырья на сумму, почти полностью окупившую затраты проекта. Таким образом, уже сейчас можно уверенно говорить - наша идея увенчалась определенным успехом.
  Один из младших лордов недовольно произнес:
  - Но прибыль все равно слишком невелика, этим не вдохновить Совет. Нам придется и дальше скрывать этот новый проект.
  - Совершенно верно, - согласился Мессет. - Но это был лишь пробный шар. Я тут посмотрел статистику, эти сто пятьдесят девять особей, собрали сырья за несколько дней в четырнадцать раз больше, чем вся кибер-программа Большого Октаэдра за этот же период. Представьте, что их станет тысяча, две тысячи, а если они, наконец, доберутся до минералов?
  - А почему сразу было не послать десять тысяч особей? - не унимался все тот же лорд.
  - Наши планы не должны узнать раньше времени, - в беседу вступил Такор. - Даже я, старший лорд Семьи Гвен, еле удерживаю в тайне наши манипуляции с Большим Октаэдром. Столь мощные расходы энергии в системе Запретного Мира сразу привлекут внимание Наблюдателей Совета или разведки флота, там ведь хватает чужих глаз. Да и в этой системе все контролирует Башня Главного Наблюдателя, мы смогли обмануть эту систему на очень короткое время. Пока она дремала, необходимо было вывести в реальный режим десятки малых перехватчиков, установить портальную станцию, вывести на нее сеть триангуляции, активизировать, а уж затем приступить к делу. Заметьте, на первый раз требовались особи с особыми психофизическими характеристиками, а их не так просто отобрать в столь короткое время. Под конец хватали всех подряд, статистика показала, что из таких объявились очень немногие. Нет, мы пока не можем проводить здесь более масштабные эксперименты.
  - Как жаль, что нам приходиться скрывать свои действия, - Мессет был безутешен. - Ресурсы хлоков Каутэтора-13, практически безграничны. Мы легко можем забирать миллионы особей без особого ущерба для их популяции.
  - Интересно, как к этому отнесутся хлоки, занимающие высокие места в Совете? - младший лорд не смог умолчать и тут.
  - Если мы добьемся успеха, то они промолчат, - убежденно заявил наблюдатель. - Это мир беден ресурсами, совсем дикий, развивается он крайне ассиметрично, если ничего не изменится, то вскоре все закончится полной деградацией биосферы и гибелью цивилизации. Если раньше здесь не появятся эрмины. Сомневаюсь, что в случае успеха проекта, кто-то выступит против нашей маленькой эксплуатации, мы, в сущности, оказываем хлокам неплохую услугу. Запретный Мир по своим характеристикам несравненно лучше их жалкой планеты.
  - Я полностью согласен со Старшим Наблюдателем Мессетом, - сказал Такор. - Но все равно, пока будем вести себя как можно осторожнее. Не хотелось бы, чтобы о наших делах пронюхали другие Семьи, или кто-то еще.
  Вытянув руку в сторону мерцающей планетарной модели, добавил:
  - Мы туда обязательно вернемся!
  
  Часть 2 Бой в Зазеркалье
  
  Глава 1
  
  Робин сидел возле постели Саты и грустно думал, что в мире нет справедливости. Бедняга Антон, получивший две серьезные раны, в живот и в грудь, чувствовал себя вполне сносно и, похоже, вполне успешно поправлялся. Девушка, пострадавшая гораздо меньше, серьезно слегла. То ли пуля вбила ей в рану обрывки одежды, то ли виновата попавшая озерная вода, но Сата второй день металась в бреду. Тело ее горело огнем, но она все время мерзла, часто кричала сразу на двух языках. В кошмарах ее посещали мертвые родственники, нуры, несостоявшийся насильник и вовсе неизвестные персонажи. В редкие моменты короткого просветления она просила пить, отказывалась от еды, часто смотрела невидящим взглядом, никого не узнавая.
  Анита ухаживала за ней в одиночку, никого не подпуская и не отходя ни на шаг. Девушка вбила в голову, что сама виновата в случившемся с ней, что отчасти так и было, они не должны были покидать остров. Робин несколько раз пытался ее успокоить, но тщетно. Единственное, что Аниту утешало, это его твердая убежденность, что Сата не умрет. Ее лечили какими-то весьма сомнительными отварами Глита и Трама, перевязки делала Клава, студентка третьего курса мединститута, единственный человек в поселке, имеющий отношение к врачебному делу. А работы для медика было достаточно. Помимо Саты и Антона, на больничную койку попал Крыс. Какие-то очень недружелюбные личности подстерегли его ночью на краю поселка, и педантично пересчитали ребра, не забыв уделить внимание и другим частям его организма. На несчастном бритоголовом молодчике, практически не осталось нетронутых мест, ему даже стонать было больно. Он не выдал своих обидчиков, а Робин их не стал даже искать, отлично понимая, что обозленным людям просто потребовалось выместить свои обиды на единственном уцелевшем угнетателе. Наказывать их за это не поднималась рука.
  Анита тронула его за плечо, прервав раздумья, неловко смущаясь, проговорила:
  - Ты не мог бы выйти. Мне тут надо кое-что с ней сделать.
  Коротко кивнув, Робин бросил на Сату последний взгляд, вышел наружу. В поселке почти ничего не изменилось. Остались те же хижины и шалаши, только крест исчез, да на скалах дежурят всего трое дозорных. Новый поселок начали ставить возле устья реки. На общем совете решили, что старое место мало пригодно для обороны их малыми силами, да и почва слишком каменистая для строительства. Берег реки был гораздо предпочтительнее, там можно было легко поставить деревянную крепость, вырубив местный лес, чем сейчас и занималась большая часть людей. Остальные малыми группами обходили окрестности, собирая травы, Петрович с Векшей прочесывали берега озера в поисках новых людей и за два дня нашли уже четверых.
  Робин спустился с холма, здесь на опушке, вовсю стучали топоры и визжали пилы, шла заготовка леса. Он планировал расчистить все заросли, чтобы вокруг крепости расстилалось открытое пространство. В этом случае никто не подберется к ним незамеченным, да и обстреливать врагов будет гораздо легче. Дозорные следили за озером день и ночь, все опасались возвращения хафидов, но пока никого не замечали. Глита и Трама говорили, что в начале осени здесь появятся много людей из селений Вертины, так они называли всю местность к северу от Большого озера. Кто-то придет пешком, кто на ездовых быках - суфимах, или лодках, привезут товары для торговли с купцами побережья. На песчаном острове развернется бойкий торг. В эту пору хафиды не рискуют нападать, слишком много собирается народа, а у купцов неплохая охрана.
  Завидев Робина, Хонда бросил топор, приглашая присесть, указал на поваленное дерево, крикнул всей бригаде:
  - Перекур, стахановцы!
  - Как успехи?
  - Норма. Завтра эту полосу до реки расчистим. Пару ребят отсюда можно забрать, пусть ров копают, а то у нас бревна оттаскивать уже не успевают. Нам надо что-то с металлом решать.
  Проблема была довольно злободневная. Из рохо можно было получать металлические инструменты высокого качества, но не все было так просто. Чтобы получить один небольшой топор, два десятка людей должны были собирать травы дня три. То же касалось и других вещей, а многие очень необходимые товары в списках и вовсе отсутствовали. Ребята из клуба имели навыки кузнечного дела, ведь доспехи и оружие они делали практически сами, а Пересвет и вовсе был в этом деле большим профессионалом. Но для работы им нужен был металл, а его как раз и не хватало. У них было около тридцати килограмм трофейной меди и бронзы - вот и весь наличный запас. Лена, благодаря своему образованию и профессии, немного разбиралась в минералогии и металлургии, но где искать необходимые им полезные ископаемые, не представляла. Из геологии местности она сказала только то, что скалы гранитные и ничего полезного из них не получить. Но больше никаких дельных советов от нее так и не дождались. Тевтон весьма смутно представлял, что железную руду можно добыть в болоте и сейчас копался в нем, на другом берегу реки, с двумя помощниками.
  Вообще с ребятами-медиевистами им невероятно повезло. Помимо обладания вооружением и доспехами, каждый из них знал массу полезных сведений о быте и хозяйстве древних времен. Это было неудивительно, ведь создавая себе амуницию, они собирали всю доступную информацию об интересующих их временах, для них было немалым позором, если кто-нибудь обнаруживал, что их доспех или меч не соответствовал эпохе либо стране. Единственное допустимое отклонение от исторической реальности - использование современных материалов.
  - Здесь есть железо, нам его надо только найти.
  - Откуда ты знаешь?
  - Лена нашла несколько подходящих камней на берегу реки. Их принесло течением сверху. Может Тевтон все же обнаружит что-нибудь в этой болотной грязи?
  - Тут даже Ахмед свою идею высказывал. Он где-то краем уха слышал, что на железной руде отклоняется магнитная стрелка. Теперь хочет тебя увидеть, представить свой гениальный проект беготни по холмам с компасом в руке. А откуда местные аборигены берут медь и бронзу?
  - Сата, - голос Робина невольно дрогнул, - Сата говорила, что они, в основном, выменивают металл у купцов с побережья. Еще его с гор приносят, тамошние жители.
  - Не переживай, поправится она и обязательно наделает тебе кучу маленьких робингудиков. Что ты так хмуро на меня смотришь? Не веришь в свои собственные силы? Ну, так и быть, помогу тебе и в этом деле, чего не сделаешь ради друга.
  - Иногда я сам удивляюсь, почему еще ни разу не набил твою мерзкую морду. Может пора все же начинать?
  - Ты последний в невероятно длинной очереди, сразу за Крысом.
  - А ему то ты чем досадил?
  - По большому секрету сообщил, что наша врачиха Клава, в сговоре с теми, кто его так славно отколошматил. Высказал ему свое твердое убеждение, что она его обязательно отравит. Знаешь, после этого у него почему-то здорово снизился аппетит.
  - И почему тебе все сходит с рук? Ладно, если что, я буду на стройке. Не забудь, вечером у нас заседание совета.
  Проводив Робина взглядом, Хонда поднялся, от души потянулся, и зычно проорал:
  - Сидите, тунеядцы? А ну за работу! Стране нужен лес!
  
  Робин шел по стройке, больше напоминающей разоренный муравейник. Здесь все еще только начиналось, несведущий человек, вряд ли догадался бы, что, собственно говоря, здесь строится. В одном месте уже начали устанавливать ошкуренные бревна, наметилась линия рва, на данный момент это были все успехи. Не хватало инструментов, не стоило и мечтать о механизмах, тягловых животных и тех не было. Люди работали от зари до зари, но никто не роптал. Все уже поняли, новая власть не имеет ничего общего с предыдущей шайкой, и думает не только о себе. Никому не хотелось встретиться с бандой дикарей в чистом поле, при практически полном отсутствии патронов.
  Завидев Робина, из глубокой ямы вылез радостно ухмыляющийся Ахмед, быстро затараторил:
  - Вах, Робин, ты умный ты физику знаешь! Я тебе сейчас сказать, что придумал. Я понял, как найти железо!
  - Ничего не выйдет, - улыбнулся Робин, - с помощью компаса мы его не найдем.
  - Вах, как ты знать, что я хотеть говорить?
  Скользнув по гиганту снисходительным, всезнающим взглядом, Робин с мудрым видом, покачал головой, спокойно пошел дальше, оставив Ахмеда стоять с потрясенным видом и думая, что из таких мелочей создаются легенды. Уже к вечеру все будут знать, что их великий вождь умеет читать мысли своих людей.
  Осмотрев фронт работ, Робин увидел, как от другого берега реки отчалила небольшая лодка. Поспешив навстречу, встретил Тевтона. Тот выглядел не слишком презентабельно, на что Робин ему и заявил:
  - У тебя вид, будто ты из болота вылез.
  - Еще издевается, - буркнул тот и протянул какой-то весьма подозрительный, грязный комок. - Вот, посмотри.
  - Что это?
  - Руда. Вроде бы.
  - Там ее много?
  - Откуда я знаю, но если нашли в одном месте, значит, она должна быть и в других. Не могли же мы обнаружить единственный ее источник?
  - Хорошая новость, сегодня на совете всех порадую. А сейчас давай думай, как наладить добычу.
  
  - Руда, это конечно хорошо, - высказался Мавр, - но это еще не железо. С болотной рудой придется повозиться.
  - Это точно, - поддержал его Пересвет, - и серы в ней много.
  Заседание временного совета было в полном разгаре. По сути дела это и не совет как таковой, а простая производственная планерка. Все руководители участков работ в быстром темпе высказывали свои проблемы и претензии, так же молниеносно решались общие вопросы. Робин, поняв, что все текущие проблемы решены, заявил:
  - Мне придется сходить в деревню к аборигенам и лучше не в одну. Надо продемонстрировать свое миролюбие и попытаться наладить с ними торговые отношения.
  Подождав, когда стихнет шум, вызванный этим заявлением, он спокойно продолжил:
  - Я все уже давно продумал, меня держали только личные причины и желание проследить, как здесь все начинается. Но ждать чего-то дальше, только терять время. Насколько мне известно, у местных крестьян очень ценятся металлические предметы. Чтобы получить небольшой нож, достаточно в одиночку собирать траву в течение пары дней. Ткани и посуда у нас тоже недорогие. С небольшим набором этих товаров следует добраться до ближайших селений, а там попробовать поторговать. Аборигены, поняв, что нам нужно, сами будут приносить нам травы и продовольствие.
  - Да они тебя прикончат, и все бесплатно заберут, - не выдержал Пересвет.
  - Вряд ли, я все довольно хорошо продумал. Насколько мне известно, в этих краях нет крупных поселений с воинами и жрецами. Вся эта местность именуется южная Вертина, здешнее население платит натуральную дань атонам, это здешняя религиозная верхушка. Воинские отряды в этих краях появляются только для борьбы с еретиками-риумами, а с ними уже практически покончено. С точки зрения атонов, мы нечто вроде демонов, нас называют цохваны. Если поначалу не демонстрировать черную морду Мавра и других необычных людей, вроде Ахмеда, то можно вполне сойти за нормального местного человека, скажем, из дальних земель. А, поняв, что с нами очень выгодно иметь дело, поселяне на все будут смотреть сквозь пальцы. Местный народ не склонен к религиозному фанатизму, и если бы не атоны, нам бы здесь не было лишних проблем. Нападать на путников тут не принято, разбойников почти нет. Так что, я практически не рискую, главное не нарваться на атона и осторожнее вести себя с иминами, они тут вроде шаманов-знахарей. Поймите, нас очень мало, мы не сможем существовать во враждебном окружении, надо как-то приспосабливаться, вписываться в этот мир.
  - Хорошо, - согласился Мавр, - но почему именно ты?
  - Это просто, я единственный, кто достаточно хорошо овладел местным наречием. Мне не придется корчить из себя немого.
  - Я пойду с тобой, - заявил Хонда, - прикинусь глухонемым Герасимом.
  Представив пересмешника в роли немого, все невольно рассмеялись.
  - Идея хорошая, - согласился Мавр, - одному слишком опасно.
  - Вот и хорошо, выйдем утром. Ты останешься здесь за главного.
  
  - Ну как?
  - Все по-прежнему, - ответила Анита. - Всю ночь прометалась в бреду, уснула только под утро.
  - Я не смог быть здесь этой ночью. Мне сейчас надо уходить, пришлось отсыпаться.
  - Я знаю. Не волнуйся, здесь все будет хорошо. Она сейчас впервые заснула нормальным сном. Правда днем бред может вернуться, но Клава говорит, что это все равно очень хороший признак.
  Робин постоял с минуту, глядя на спящую девушку так, будто старался навеки запечатлеть в памяти ее облик. Медленно наклонился, но златовласая сиделка поспешно его остановила, прошептала:
  - Не надо, не трогай ее, она может проснуться.
  Глянув на Аниту чуть ли не враждебно, Робин кивнул, молча развернулся, вышел на улицу, где его ждал Хонда. Им пора было уходить.
  
  Глава 2
  
  - Хонда, тебя за это сразу убьют, без разговоров. Вот, смотри.
  Робин соединил на руках большие и указательные пальцы в одну окружность, остальные оставил полусогнутыми.
  - Это знак аро. А то, что показываешь ты, больше похоже на любимый жест американцев. Не приведи господи, ты такое изобразишь в воротах деревни, там тебя и закопают.
  - А где еще эту козу изображать?
  - В принципе, можно везде, это что-то вроде - здравствуйте. Но на любом пороге обязательно, в знак уважения собеседнику, за столом, перед тем как сесть. А вот это знак швир, он имеет религиозное значение, символизирует круговорот отцов, только не спрашивай меня, что это такое. Показывать его следует перед атоном, или нуром, если мы случайно на них нарвемся. Если ошибемся, нас могут заставить пройти проверку.
  - На педикулез?
  - Вроде того. Что там за проверка, не знаю, но почему-то подозреваю, пройти ее нам никак не светит. Сату в свое время расспросить не успел, а Глита и Трама не просто глупы, а нечто еще более ужасное.
  - Твоя правда. У меня такое ощущение, что они свои имена без конца под нос шепчут, чтобы не забыть. А если мы шамана встретим?
  - Достаточно с него одного аро. Вроде бы. Да, с женщинами не очень знаки раздавай, им они не положены. И имя тебе надо продумать позаковыристее, тут это уважают, хотя в разговоре указывается только первое слово.
  - У местных баб нет никаких прав? Куда смотрит лига феминизма!
  - Женщина хозяйка очага. Только ей доверено воспитание детей, мужчины не имеют право вмешиваться в этот процесс лет до семи. Здесь процветает махровое многоженство, так как много мужчин гибнет от хищников и в военных походах атонов. Женщины, считающиеся взрослыми, но не имеющие своего мужчины, живут в отдельных домах. При необходимости, каждый желающий крестьянин деревни может выбрать из них подходящую подругу. Другие их задачи, воспитание сирот, присмотр за рабами-дэйко, обслуживание гостей.
  - Вот как! А ведь мы и есть гости. Ты знаешь, твоя гениальная идея насчет этого похода мне все более нравится.
  - Ты еще не все знаешь. Деревни тут бывают двух типов. Одни населены коренными данниками атонов - шоквутами, жрецы их в свое время привели с гор на западе, другие - мринами, потомками усмиренных еретиков-риумов. Эти народы смешиваются очень неохотно, а мрины не перестают потихоньку точить оружие. Их культуры значительно различаются. Шоквутов сильно поддерживают атоны, послабляя налоговое бремя, из-за этого те живут побогаче, но в отличие от мринов, у них не слишком приветствуется телесная чистота. Большинство пользуется чем-то вроде одеколона и воду не видит годами. Представь-ка такую красавицу.
  - Но Глита и Трама довольно ничего, а уж за Сату я вообще молчу.
  - Ты не видел их в первый день, запах шел такой густой, хоть на хлеб намазывай. Ахмед тогда не выдержал, на привале загнал их в реку, настолько его достал их божественный аромат. А Сата из риумов, тщательная телесная чистота, составная часть их религиозных требований. Это вбивают в их детей с раннего детства.
  - Понятно. Будем заходить в гости только к мринам.
  - Да нет уж. Нам выбирать особо не приходится.
  Робин посмотрел вверх, прищелкнул языком:
  - Никак не привыкну к местному небу.
  - Я тоже. Как увижу две луны, так сразу тянет показаться психиатру.
  - А меня больше потрясают звезды. Как их много, одна больше другой. Мы, наверное, попали гораздо ближе к центру галактики, земное небо не идет с местным ни в какое сравнение. А сколько метеоров! У нас в августе такое количество не увидишь. А здесь это в порядке вещей. Сата говорит, что когда падает звезда, она гибнет и рождается новый человек. Вся их религия основана на цикле смерть-рождение.
  - На Земле таких религий, что блох на дворняге. Слушай, а ведь если здесь с такой бешеной скоростью рождаются, это сколько же они трахаются?
  - Послушай Хонда, а как твое настоящее имя?
  - Поклянись, что никому не скажешь.
  - Гадом буду! - торжественно заявил Робин.
  - Сергей.
  - Нормальное имя.
  - Не спорю. А вот фамилия у меня - Бендер.
  Робин не выдержал, расхохотался:
  - А ты знаешь, она тебе чем-то даже идет. Чего скрывать, это же круче любой клички?
  - Да я понимаю, - усмехнулся Хонда, - только какие-то нехорошие люди меня почему-то очень не любят. Разыскивают настойчиво, портреты мои вывешивают в разных общественных местах.
  - Понятно. Ладно, спать пора, ты заваливайся, я сегодня первый дежурю.
  
  Деревню населяли мрины, на это указывало ряд характерных признаков - связки сушеных цветов над воротами, полоса песка под частоколом, двускатные крыши, покрытые вязанками тростника. Поселение было довольно большим, друзья насчитали двадцать два дома. Три часа наблюдения не установили наличия атонов или нуров, но свой имин здесь имелся. Проверив, в последний раз, познания Хонды, Робин пошел к воротам. Навстречу показался коренастый мужик, тянувший за повод ездового бычка. И животное и его хозяин смотрели на пришельцев с одинаковым изумлением, причем глаза суфима были поумнее.
  Сложив знак аро, Робин вежливо спросил:
  - Где мы можем увидеть старшего азата деревни?
  Отвесив знак приветствия, крестьянин спокойно ответил:
  - Он на площади, рядит женское уложение.
  Что это значит, Робин не понял, решив, что виновато не слишком хорошее знание языка. Но, не показывая своего невежества, пошел в указанном направлении. Под ноги, с целью познакомиться со вкусом щиколоток, кинулся деревенский ручной магир. Хонда отвесил ему хорошего пинка, тот без звука отлетел на пару метров, понял, здесь ничего не обломится, деловито поспешил вдогонку за быком.
  На деревенской площади толпились около десятка женщин. Перед ними расхаживал степенный мужчина, на вид лет сорока. Завидев незнакомцев, все воззрились на них, отвесив челюсти. Робин подошел поближе, продемонстрировал знак аро, вежливо произнес:
  - Здравствуй уважаемый. Я Робин Игнатов, купец с далекого острова, расположенного за побережьем, а это мой помощник, Хонда Мазда Мерседес. Прости меня за ошибки в словах, наши языки сильно различаются, мы еще здесь не освоились.
  Важно кивнув головой, мужчина степенно представился:
  - Я Стабр Герн Акварн, старший азат. Рад вас приветствовать в деревне Нимра. Вы просто идете мимо, или у вас к нам какое дело?
  - Мы бы хотели поторговать и поговорить о важных вещах.
  - Негоже мужчинам говорить на улице, радуя женские уши. Сейчас вас хорошо покормят, проведут в натопленную баню, женщины почистят вашу одежду, вечером соберутся все азаты, мы поговорим, потом будет большой ужин.
  Объяснив гостям программу встречи, Стабр отдал женщинам несколько коротких распоряжений, те подхватили гостей, провели по первым двум пунктам. Затем наступило время встречи. Она протекала в самой большой хижине, здесь, кроме Стабра, собрались четверо младших азатов, старший охотник и имин. Усадив гостей, Стабр чинно представил своих сородичей, а тем назвал их имена, слегка запутавшись в мудреных словах. Затем потекла сама беседа:
  - Уважаемые, - почтительно произнес Стабр, - мы впервые видим здесь купцов, нам очень интересно, как же вы сюда попали.
  - Мы наслышаны о ваших землях, и наши азаты послали нас основать укрепленную деревню на Большом озере. Тогда мы сможем торговать там с вами круглый год. Наш путь сюда был долог и полон великих опасностей, мы прошли ужасные бури, страшных чудовищ, а на Большом озере на нас напало великое множество хафидов. Мы отбились, но когда разгрузили свои товары, они напали вновь. Мы снова отбились, но сгорели наши корабли, осталось только несколько небольших лодок.
  Все взволнованно загалдели, а старший охотник поспешил высказаться, снисходительно объяснив гостям, насколько они невежественны:
  - Вы действительно прибыли издалека. Все купцы знают, только два раза в году можно дойти до Большого озера без опасности. Дикари-хафиды проповедуют грязный культ мерхов. По их вере, Унль сотворил мир и долго жил один, затем ему стало грустно, он овладел сам собой и родил Менля, после чего умер. Тот населил мир живыми тварями и тоже овладел сам собой, после чего опять родил Унля. Во время праздников Унля и Мерля хафиды ни на кого не нападают, они с немыслимой гнусностью веселятся в своих болотах.
  Языковые познания позволили Хонде уловить общую суть религиозно доктрины дикарей. Представив, что за церемонии творятся на их праздниках, он не сдержал улыбки. Охотник осекся, глянул на него с нескрываемым возмущением, холодным тоном поинтересовался:
  - Почему твой спутник смеется во время беседы настоящих мужчин?
  Мысленно проклиная Хонду, Робин поспешил сгладить ситуацию:
  - Просто он хочет сказать, что нас не страшат хафиды. Мы все великие воины и грязным болотным пожирателям жаб нас не напугать. Нам не жаль кораблей, мы легко можем сделать другие, ведь эта земля богата лесом. Мы решили искать ваши селения, рассказывать о своей деревне, наладить торговлю.
  - А какие у вас товары? - поинтересовался Стабр.
  - Металлическое оружие, красивые ткани и посуда, вот, посмотрите сами:
  Робин полез в рюкзак, достал несколько предметов. Стабру протянул стальной нож, имину кусок ткани, охотнику шнурок из синтетического волокна, ему на тетиву сгодится, а младшим азатам каждому вручил по стеклянному стакану. Тут же пояснил:
  - Это подарки, они ваши. Таких товаров у нас очень много.
  Поселяне с трудом сдержали восторг, отношение к гостям у них на глазах улучшилось раз в сорок. Все наперебой принялись расспрашивать, чем еще богаты заморские купцы. Наконец, Стабр задал главный вопрос:
  - А что хотят получить уважаемые купцы взамен?
  Робин вытащил книгу, стал объяснять:
  - Вот, нам нужны такие травы и камни.
  - Всего-то? - удивился имин. - Многие из этих растений нам хорошо известны, часть их используется как лекарства или приправы. У меня даже есть небольшой запас. А из камней мы знаем только вот эти - сотум и меркит. Их приносят с гор, они очень тяжелые и годятся на снаряды для пращи. Мы сможем с вами торговать.
  - Нам еще не помешает немного продовольствия, требуются соль, кожа. Сейчас мы возводим деревню, нам нужна помощь. Если кто-то из ваших мужчин решит у нас поработать, то за пятнадцать дней работы получит такой же нож.
  Судя по глазам хозяев, они сами были не против, поработать за такую плату. Стабр поклялся, что не менее десяти мужчин завтра уйдут на заработки. Затем он что-то крикнул, набежавшие женщины быстро сервировали стол, начался ужин, плавно перешедший в попойку. Брага и перебродивший эмо лились рекой. Гости с удивлением узнали, что здесь приняты тосты, но вот только паузы между ними не предусматривались. Уже в глубокой темноте Стабр после очередного тоста пообещал устроить хафидам апокалипсис, отомстив за сожженные корабли и, не затягивая с этим делом, пошел к выходу, где и завалился. Глядя на это, Хонда на чистом русском посетовал, что пить здесь совершенно не умеют, имин согласно икнул, затем тоже резко уснул лицом в тарелке. Какая-то молодая женщина подхватила пьяного купца Игнатова за руку, долго тащила его по деревне, куда-то завела, уложила на мягкое ложе, стянула платье, прижалась рядом. Почувствовав запах чистого женского тела, Робин порадовался, что это деревня мринов.
  
  Друзья посетили еще десять деревень. Везде их ждал совершенно аналогичный сценарий событий. Переговоры с начальством, пьянка, ночь со свободными женщинами, торжественные проводы поутру. Уяснив выгоду деловых отношений с пришлыми купцами, никто особо не интересовался их религиозными воззрениями, а если кто-то из иминов и горел желанием выяснить это поподробнее, то после вручения подарков это желание исчезало совершенно бесследно. Встречи с атонами удалось избежать. В последней деревне они на остатки товаров купили двух ездовых бычков и трех рабынь-дэйко, помня, что в лагере очень мало женщин, одна приходилась на пять-шесть человек. Кроме дэйко им сунули совсем юную свободную девчонку, еще не прошедшую инициацию. Она пока как бы не считалась человеком, и жадный азат охотно этим воспользовался, благо никто не возражал, та была сиротой. Купцы в очередной раз поразились столь простецким отношением к женщинам, в отличие от мужчин, те ценились дешевле ездовых суфимов.
  Свою миссию Робин считал полностью выполненной. Слух о новых купцах должен начать гулять от деревни к деревне, люди узнают о них, постепенно свыкнутся с их существованием. А они, в свою очередь, не станут ввязываться в религиозные распри, может даже, признают учение атонов единственно верным. Что будет дальше, время покажет, а пока главная задача - закрепиться в этом мире, твердо стать на ноги. Пока все шло хорошо, первые шаги в этом направлении оказались правильными, отношения с аборигенами были налажены.
  
  Глава 3
  
  Маленький караван из двух мужчин и четырех женщин, подходил к цели путешествия. Двадцать пять дней прошло с той поры, как они ушли. Робин едва сдерживался, чтобы не побежать, но шел так быстро, что остальные здорово отстали. Наконец, из-за опушки показалась стройка. Изменения были разительными, ввысь вздымались мощные бревенчатые стены, из них вырастали угрюмые квадратные башни. Вокруг суетились десятки людей, причем большинство из них составляли пришедшие из деревень аборигены.
  Их заметили, навстречу спешила черная фигура. Чем ближе она приближалась, тем сильнее билось сердце Робина. Он жадно изучал лицо негра, пытаясь уловить хоть какой-то намек. Когда они встретились, Робин потерял дар речи, едва нашел силы протянуть вялую ладонь. Мавр не обратил на нее внимания, крепко обнял товарища, радостно оскалил свои белоснежные зубы, но, взглянув в глаза, осекся. Виновато пролепетал:
  - Да жива она, жива. Прости, что сразу не крикнул, я как тебя увидел, все на свете забыл.
  Почувствовав, как от радости слабеют ноги, Робин невольно схватился за плечо Мавра, благодарно кивнул. Тот поспешил добавить:
  - Она недавно вставать начала, ходит, потихоньку. Очень сильно исхудала, хотя куда ей больше. Клава говорит, что ей питаться лучше надо, всякие вкусности есть. Петрович силки ставит, птицами ее кормим. Он еще вроде бы осетра ловить собрался, хочет ее икрой подлечить. Мы тут хижину поставили, она там с Анитой обитает. В старом поселке уже никого нет, только дозор на скалы ходит, за озером следит.
  - Хафиды больше не появлялись? - наконец смог произнести Робин.
  - Была тут одна шайка, десятка четыре. Мы их первые заметили, заманили в засаду. Потеряли одного убитого, и трех серьезно ранило. А из тех почти никто не ушел.
  - Плохо, нам каждый человек на счету.
  - Что поделаешь, тебя с нами не было, да и Хонда бы пригодился. Но есть хорошие новости, нас уже сто шестнадцать человек, девяносто пять мужчин и двадцать одна женщина. Плюс Сата, Глита и Трама.
  - Я вам еще четверых привел. Правда, одной на вид не больше четырнадцати.
  - Ничего, подберем ей здесь хорошего жениха. По местным меркам она вполне взрослая, так что сгодится.
  - Люди к нам до сих пор приходят?
  - Ты знаешь, по-моему, это пополнение заканчивается. За последние три дня только двое новичков. Да, тут, неподалеку, еще наши земляки есть! Пришли отрядом, но с нами объединяться не захотели. Живут отдельно, их одиннадцать человек. Ты приказал насильно никого не тянуть, мы им мешать и не стали.
  - Все правильно. Как дела с аборигенами на стройке?
  - Нормально. Их сейчас здесь работает около восьмидесяти человек. Большая часть на стройке, несколько охотятся - кушать то хочется. Трудяги они все неплохие, только следить за ними надо, такие сооружения возводить никто не может. Но учатся на ходу. Травой нас завалили, тащат каждый день. Минералы приносят, они стоят очень неплохо. На зарплату рабочим достаточно и десятой части, инструментов у нас сейчас стало вдесятеро больше, более-менее хватает. Пересвет кузницу запустил, там клепают день и ночь, много чего надо - дверные петли, скобы, полосы, кувалды. Железа пока не хватает, но его выплавку наладили. Паршивое, мягкое, но Пересвет готовые изделия с углем пропекает, оно вроде как слоем стальным покрывается, так в дело и пускаем. Вон, Хонда уже подходит, сейчас я вас обедать поведу, у нас тут целая столовая. А баб вы хороших привели, мужики за них как бульдоги перегрызутся.
  Робина с ходу запрягли в оборот. Все спешили показать ему все наработанное, высказать проблемы, поделиться новыми идеями. Его несколько раз протащили по возводимым укреплениям, в кузне чуть не ткнули носом в горн, дали понюхать, чем пахнет труд углежогов, на лесопилке осыпали стружкой, продемонстрировав неуклюжий агрегат, распускавший бревна на доски. Везде требовалось что-то сказать, кого-то рассудить, другого похвалить, или раскритиковать. Вскоре загудела голова, слишком разительный был переход от размеренного путешествия, к этой производственной суете. Робин даже обрадовался, когда Густав с Мавром затащили его в новенькую баню и потребовали на себе испытать ее удобства.
  С наслаждением смыв дорожную грязь, он поспешил на улицу, остановил первого попавшегося человека, спросил, где обитает Анита. Тот был новенький, Робина в лицо не знал и снисходительно просветил:
  - Ты, видать, свежий совсем, только пришел, а уже ее знаешь. Шустрый парень! Только ничего тебе у нее не обломиться, даже не мечтай, эту скалу штурмовали многие, но без толку. А живет она в хижине Саты, девушки Робина, это наш вождь, его пока нет. Иди за ту башню, там сразу увидишь. Только к Сате близко не приближайся, а то там частенько Ахмед бывает, он крайне негативно к этому относится. Если увидишь этот шагающий башенный кран, убегай или сразу раком становись.
  Выслушав информацию, Робин не сдержал улыбки, направился в указанном направлении. Чем ближе он подходил к заветному месту, тем медленнее передвигались его ноги. Он боялся, сам не понимая чего. Холодный разум ругал вождя нехорошими словами, обзывая сентиментальным слюнтяем, но помогало слабо. Невозможно было поверить, что сейчас он увидит ту, о которой мечтал все эти долгие дни.
  Сата сидела на лавке у стены хижины и, прищуриваясь от низкого закатного солнца, смотрела на Робина с радостным удивлением. Рассмотрев ее, он почувствовал, как от жалости сжимается сердце. Казалось, от некогда цветущей девушки остались одни глаза, Сата походила на свою собственную тень. Встав перед ней, Робин неловко замер и, не отрывая от нее своих глаз, сказал:
  - Здравствуй Сата.
  Та бледно улыбнулась, кивнула:
  - Здравствуй Робин. Ты вернулся. У тебя все было хорошо?
  - Да, все нормально. Я, возьми вот, - он засуетился, достал из рюкзака маленький горшочек, - это эмо. Ты говорила, что тебе очень нравится.
  - Спасибо. Ты сам должен его попробовать, он очень вкусный и приносит пользу.
  - Вот и хорошо, тебе как раз это надо.
  - Робин, почему ты так на меня так сильно смотришь? Я стала очень некрасивая, мне не нравится, когда кто-то так рассматривает.
  - Ну что ты, глупенькая, ты самая красивая девушка из всех, кого я видел.
  - Не говори так, я сама знаю, какой стала. У меня и раньше было мало мяса, а сейчас остались совсем голые кости.
  - Не переживай, еще поправишься. Ты долго болела?
  - Да Робин, я только недавно смогла ходить сама, но только мало. Клава говорит, что надо много есть, но я не могу, хоть все заставляют.
  - Я тоже буду тебя заставлять. А ты стала разговаривать не хуже меня.
  - Нет, Робин, я еще не все могу говорить и понимать, но каждый день делаю это все лучше. Ко мне много приходят, все разговаривают, надо только внимательно слушать.
  Из-за хижины выскочила Анита, завидев Робина, резко остановилась, потупившись, произнесла:
  - Привет! Мы узнали, что ты вернулся, я тебя повсюду искала. Ты поужинаешь с нами?
  - Я бы с удовольствием, но сейчас собирается совет, мне надо туда. Так что извините, придется без меня.
  С трудом оторвав взгляд от Саты, Робин поднялся и, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не оглянуться, пошел в направлении хижины совета.
  
  - Со стороны суши, стена практически завершена, можно начинать ставить помосты для защитников, - продолжал Мавр свой доклад, - а людей распределим по другим участкам.
  - Нет, - категорически заявил Робин, - отступите вглубь крепости метра на два, ставьте параллельно вторую стену. Между ними все забьем утрамбованной землей и камнями, сверху постелем настил. Тогда помосты не понадобятся.
  - Но это огромная работа! - изумился Мавр. - Да наша бревенчатая стена и так в три раза выше местных частоколов, а за ее толщину и говорить нечего!
  - Нет. Мы должны быть готовы здесь ко всему. Людей у нас пока хватает, аборигены здорово помогают, справимся. Сейчас надо бросить на возведение укреплений все свои силы, дома можно соорудить позже.
  - Это сколько же земли для этого понадобится!
  - Ничего, будем углублять ров, он все равно сухой.
  Ров был довольно больной темой. В свое время многие настаивали на том, что крепость стоит возвести чуть подальше, на низменном берегу реки. В этом случае ров будет заполнен водой, что обеспечит неплохую защиту. Противники этого проекта опасались наводнений, в конечном итоге их поддержал Робин, и стройку начали на возвышенности, метрах в ста от реки. При углублении рва в одном месте наткнулись на линзу глины с камнями и валунами, работа там была сплошной мукой.
  - Пересвет, сколько у тебя человек в кузне?
  - Считая меня, четверо.
  - Ясно. Нам надо срочно заняться производством оружия. Не напрягайся так, я понимаю, что местное железо для этого не слишком подходит. Можно начать использовать сталь из инструментов, вскоре их будет более чем достаточно, аборигены не перестают нам тащить травы и минералы. Качество ее отменное, она пойдет на любое вооружение. Бери себе помощников потолковее, столько, сколько надо. Подумайте над доспехами, я понимаю, что хорошая броня или кольчуга очень трудны в изготовлении, но можно делать изделия классом попроще. По моему заказу, нам таскают толстую кожу, надо приспособить к делу ее. В самых ответственных местах укрепить стальными пластинами, против местного оружия защита выйдет довольно неплохая.
  - Послушай, Робин, - голос Марка был полон опасливого любопытства, - с кем ты тут собрался воевать? С местными аборигенами сам же мосты навел, между нами теперь мир и благодать. Хафиды? Так они не слишком опасны, такие укрепления против них не нужны.
  - Ты просто смотришь на то, что легче увидеть. Мы не знаем, как сложатся наши отношения с местной правящей верхушкой. Атоны могут собрать немалые силы, у них есть профессиональные воины, отборная гвардия - храмовая стража. Это тебе не заторможенные крестьяне в лаптях. Да те же хафиды, что ты о них знаешь? Несколько лет назад они совершили страшный набег на Вертину, судя по всему, в нем участвовало гораздо более тысячи воинов. Представьте, что такая орава припрется к нам в гости.
  - Картинка неприятная, - согласился Мавр, - лично я, все осознал.
  - Вот и хорошо, я думаю, на сегодня хватит. До завтрашнего вечера все подумайте, что еще можно сделать, для увеличения нашей оборонной мощи. Сейчас - это главная наша задача.
  
  - Величайший из великих! Страшные новости, кто-то убил трех молодых нуров в Айтэг Бланоризе. Они не пришли на зов, атон нашел их тела, изъеденные бласами, на берегу реки. Там был спрятан труп странного человека, он совсем не похож на людей звезд. У него чудная одежда, браслет с соломинкой, которая все время бегает по кругу сама собой и другие удивительные предметы. Никто таких вещей никогда не видел!
  - Где точно это произошло?
  - Великий, это было в том краю, где Стайра покидает Айтэг Бланориз.
  - Некоторое время назад, мы уже получили оттуда горестную весть, страшные цохваны напали на деревню, убили священного нура и одного атона, погубили много мужчин, а также увели несколько женщин.
  - Великий, что же происходит в нашей Вертине? Мы каждый день получаем вести о появлении цохванов, повсюду гибнут атоны и священные нуры, разоряются деревни. Послушники волнуются, все бояться, что мы чем-то прогневили Одинокого бога.
  - Послушники глупы. Мы не гневили Одинокого Бога, а эти пришельцы не похожи на обычных цохванов. Ты сейчас пошлешь верных людей во все места, где гибли нуры и атоны. Пусть они узнают все и принесут это знание нам. Скажи, чтобы торопились.
  Взмахом руки отпустив настоятеля, Зардрак акх Даутор задумался. Последние сообщения только подтвердили общую картину - по всей Вертине происходили святотатственные вещи. Гибли священные нуры с поводырями-атонами, цохваны беспрепятственно врывались в деревни, забирая у крестьян добро и женщин, повсюду находили одинокие тела погибших охотников и гонцов. Самое удивительное, что этому не было никакого объяснения. Просто в один день везде появились странные создания, то ли люди, то ли цохваны. Зардрак сам видел одно, похожее на бесстыже голоногую женщину в малом платье цвета ядовитого уракама. А еще, он хорошо помнил, что произошло после того, как ее попытались преследовать. Да когда же вернется Тукс Длинный Лук?
  
  Глава 4
  
  - Я тебе паря точно говорю, осетры тут, что откормленные кабаны. А уж икры с каждого пол пуда будет, не меньше. На их морды глянуть - просто жуть берет!
  - И как ты только это разглядел? - голос Робина был полон ехидного недоверия.
  - Э, да ты никак мне не веришь? - Петрович нешуточно обиделся. - Зря! Я на Волге службу проходил, а там этих осетров, что и академику не сосчитать. Я, ежели хочешь знать, пока службу нес, по этим осетрам, что профессор стал. Даже и не сомневайся. А тут я сбоку, у выхода с протоки, рыбачить присобачился, рыба тут на крючок в очередь выстраивается, тока крик идет, дескать, кто тут у нас крайний? Даже с такими непутевыми снастями без улова никак не останешься. А в ту пору меня к протоке потихоньку отнесло, утро тихое было, солнышко подсвечивает, глянул я - мать моя почетная доярка! А там этих осетров, боже ж ты мой, куда там Волге! Тут я и покумекал всей своей черепушкой - больному человеку икра самое первое дело!
  - Тише ты, вроде нас качнуло что-то, будто за дно зацепились!
  - Да ты не суетись так, тут мы через яму проплываем, глубина, что у цыганского кармана, я до ее дна ни одной снастью не достал, а протока, вон она, ща в нее войдем. Ой, а чего же енто?
  Вода позади лодки вспучилась исполинским горбом, в утреннем тумане блеснул рыбий хвост, габаритами напоминавший газетный киоск, ударил по воде, пустив волну, достойную сильного шторма. Оба рыбака, вымокнув с ног до головы, присели на дно лодки с разинутыми ртами.
  - Это что, и есть осетр?
  - Моя ты бедная маменька! - дрожащим голосом отозвался егерь.
  - Не очень ты на нее похож, - нервно пошутил Робин.
  - К берегу греби! Да поспеши!!!
  - Почему? Мы же собирались осетра поймать!
  - Да греби же! Какой осетр? Посрать мне очень требуется. Ох, быстрее, как бы штанам беды не вышло!!!
  - Не шуми ты, я его вижу, тут точно осетр, да здоровый в придачу! - азартно выдохнул Робин, хватаясь за острогу.
  - Да забудь ты за него, к берегу правь! Ой, не медли!!!
  Застыв на миг у борта лодки, Робин стремительно ударил что-то, в толще воды. Острога замерла, встретив препятствие, затем судорожно задергалась, вырываясь из рук, егерь истошно заорал, представив, что за монстра мог загарпунить их совершенно сумасшедший вождь и, пожалуй, сглазил, после сильного рывка тот с криком улетел за борт. Перепуганный до полной стыдобы, Петрович жадно прислушивался. В густом как молоко утреннем тумане слышались сильные всплески, отчаянная ругань вперемешку с азартными воплями. Затем настала тишина.
  Егерь уже собрался оплакивать товарища, как услышал его крик:
  - Эй! Петрович, двигай сюда!
  Тот поспешил взяться за весло. Вскоре из тумана показались очертания крошечного островка. На берегу сидел Робин с видом кота, объевшегося сметаны. Перед ним на мелководье лежала огромная рыбина, из ее туши корабельной мачтой торчало древко остроги. Это был, конечно, не столь внушительный экземпляр, как перепугавший егеря монстр, но тоже немалый.
  Завидев лодку, Робин вскочил, картинно взялся за свой гарпун, сурово нахмурил брови и неестественно зычным голосом прожженного морского волка произнес:
  - Зовите меня Исмаил!
  
  - Говорите, я вас слушаю.
  Перед Робином переминалось с ноги на ногу несколько мужчин. Они с ожиданием поглядывали друг на друга, но высказываться не спешили. Всей их решимости хватило только на то, чтобы добиться аудиенции у вождя. Наконец, когда он уже начал терять терпение, один из них сложил ладони в аро и начал разговор:
  - Большой азат Робин, мы риумы, захочешь ли ты с нами говорить?
  - Я не атон, мои люди не их друзья, мы не имеем ничего против вас. Мне даже нравиться девушка-риум.
  Облегченно вздохнув, крестьянин уже более бодрым голосом продолжил:
  - Большой азат Робин, риумов сейчас осталось очень мало. Мы прячемся в лесах, но, рано или поздно, нас найдут и тогда мы, почти все, погибнем. Мы слышали про вашу деревню и думали, может хоть вы, люди из далеких земель, будете нам рады. Мы готовы служить вам за кров и защиту.
  Робин колебался недолго. С одной стороны, атонам не очень понравится, что здесь приветствуют риумов, но с другой - плюсов вырисовывалось еще больше. Во-первых, к ним присоединятся семеро крепких мужчин и два десятка женщин и детей. Во-вторых, у них наверняка есть связь с другими местными риумами и те, узнав, что здесь их не преследуют, тоже могут присоединиться.
  - Хорошо, вы можете остаться с нами. Но если нападет враг, вы должны будете сражаться вместе с нами. Густав, проследи за их размещением.
  Дождавшись, когда риумы ушли, Мавр усмехнулся:
  - Нашему полку прибыло!
  - Это очень неплохое пополнение. Тут каждый мужчина мастер на все руки, да и женщины тоже. Ты видел, как они ловко обрабатывают дерево простыми каменными инструментами? Грех прогонять таких хороших умельцев. Правда, боюсь, атонам это придется не по нраву.
  
  - Ешь, кому сказано!
  - Робин, но я больше не могу.
  - Сата, ты просто обязана! Знала бы ты, сколько мне пришлось пережить приключений, ради этой икры.
  Сата не сдержалась, улыбнулась:
  - Говорят, что Петрович до сих пор заикается, а ты катался на рыбе по всему озеру.
  - Слухи несколько преувеличены, - улыбнулся Робин, - но доля правды в них есть.
  Девушка отодвинула миску, глянула на него очень серьезно, тихо признесла:
  - Робин, ты можешь говорить.
  - Что ты хочешь услышать? - не понял тот.
  - Не знаю. Ты приходишь сюда каждый вечер, а иногда и днем. Говоришь со мной ни о чем, приносишь разные вкусные вещи, мы с Анитой их никогда не сможем съесть. Я вижу, ты все время хочешь что-то сказать другое, но не говоришь. Робин, мне любопытно.
  - Сата, я люблю тебя.
  Глаза девушки распахнулись в стыдливом удивлении, она зарделась и, запинаясь, возразила:
  - Это не так. Мы же просто сидим на лавке. Ты никак не любишь меня.
  - Или я что-то не понимаю, или ты, но при чем здесь то, что мы сидим на лавке?
  Смутившись еще больше, хотя это и казалось невозможным, Сата совсем тихо пояснила:
  - Это я, наверное, сильно глупая. Но Елена говорит, заниматься любовью, а это значит...
  - Да кого ты слушаешь! У нее только одно на уме. Любить это значит... Я не знаю такого слова в твоем языке. Это хотеть всегда быть рядом, смотреть на любимого человека, ласкать его, радоваться вместе с ним, делить его горе на двоих, защищать в беде, пусть даже ценой своей жизни. Это похоже на то, что мать чувствует к ребенку... нет, все не так, но я не могу объяснить лучше.
  - Робин, я тебя поняла. Ты произносишь странные слова, мог молчать, не говорить. Ведь все люди знают и так, я твоя девушка. Зачем ты меня уговариваешь?
  - Сата, это вышло само собой, ты же понимаешь. Но мне надо знать, я тебе нравлюсь? Ты сама хочешь быть моей девушкой?
  - Глупый Робин. Я очень давно это хочу. Разве ты забыл, как я стояла перед нуром, боялась, что он тебя убьет. Я тогда так испугалась, что не могла ходить. Помнишь, как ты спросил меня, что такое саотюн? Я не поняла, что это просто вопрос, но испугалась только потому, что вокруг были люди. Мне было очень стыдно делать это у них на глазах. Я даже трогала рог зелми, думала о тебе, хотела, чтобы ты был моим мужчиной.
  - Сата, можно я тебя обниму?
  - Конечно! Почему ты спрашиваешь?
  - Ну... Ты такая стеснительная, чуть что, краснеешь, а нас тут могут увидеть.
  - Ничего. Что...
  - У тебя губы соленые. Что-то не так?
  - Я ела икру, это из-за нее. А что не так?
  - Ты не ответила на мой поцелуй. Ведь ваши девушки знают, что это такое. Я чем-то тебя обидел?
  - Нет, просто это было неожиданно. Робин, я не умею так делать.
  - Какая же ты темная. Моя маленькая эйко! Давай попробуем еще... Ну вот, уже гораздо лучше.
  - Робин! Не смотри так, я худая и некрасивая. Когда же я совсем поправлюсь!
  - Ты сплошной ходячий комплекс неполноценности. Успокойся, ты самая красивая, честное слово.
  - А это ничего, что я не иррана, а эйко? У вас все по-другому, но вдруг ты обидишься?
  - Почему я должен на это обижаться?
  - У нас мужчина может брать только иррану. Ирраной делает эйко атон, он приходит в деревню, проводит обряд, делать с ней саотюн. Потом она может быть приходить к любому мужчине.
  - Неплохая работенка, интересно, меня туда примут? А почему ты осталась эйко? Из-за малого возраста?
  - Нет Робин, мне никогда не быть ирраной! Моих родных убили всех. Я очень плакала, но не стала о них говорить, что я не их дочь, нельзя, ведь я была маленькая исса. Атоны заставляли это сказать, но не смогли, иссу не заставить. Нур смотрел мне в глаза, но я думала только о том, как красиво падают звезды, он не мог их остановить. Мне сказали, что я умереть в праздник всех звезд и никогда не жить, а нур так сильно меня бросил на землю, что я потеряла сознание. Потом меня отдали в селение шоквутов.
  - А что такое исса?
  - Ты не поймешь. Я могла бы показать, но сейчас очень слаба, не получится. Исса... Нет, не понять. Я могу приказывать, только очень немного. Я совсем молодая, очень слабая, почти нет силы, ты понимаешь? Атоны очень радовались, когда смогли меня схватить. Но они боялись даже слабую иссу и не стали меня держать в Заоблачном храме. Туда меня пустили бы только в день праздника, чтобы убить, выпустить кровь.
  - Ты совершенно права, я ничего не понимаю. Слушай, а почему ты не пробовала сбежать из той деревни?
  - Робин, я очень часто это делала, меня не пугает лес. Но в деревне был священный нур, он гораздо сильнее меня, от него нигде не спрятаться, ему приказывал атон, и тот меня находил. Меня потом наказывали, это больно и стыдно.
  - Бедняжка моя. Жаль, что мы не сожгли эту деревню дотла. Ничего, забудь, это был просто страшный сон. Я люблю тебя.
  - Я тоже тебя люблю, Робин!
  Влюбленные надолго замолчали, уста их были заняты. Вышедший из-за угла Ахмед, одобрительно кивнул, тихо отошел назад.
  - Робин! - в глазах девушки разгорался возбужденный огонек, заставивший сердце возлюбленного биться еще сильнее. - Я слаба и очень исхудала, но ты мужчина, тебе нужна женщина. Я сделаю все, что ты захочешь.
  - Успокойся, как-нибудь перетерплю. Тебя впору привязывать, чтобы ветер не унес, а думаешь только об одном. Тоже мне, секс-бомба.
  - Я не все понимаю, что ты сказал.
  - И не надо. Как-нибудь в другой раз объясню.
  - Хорошо Робин, пока я болею, ты можешь взять себе Аниту. Она будет очень рада.
  - Сата, я знаю, что наши культуры очень разные, но иногда ты все же меня удивляешь. Тебе вообще понятно слово ревность?
  - Нет, а ты мне скажешь, что это?
  - Тебе это говорить бесполезно. Мне кроме тебя никто не нужен. Поняла?
  - Да. Ты такой глупый, что из всех женщин выбрал самую больную, горбатую, худую и некрасивую да еще и радуешься, как дурной магир, схвативший из кучи свежих костей самую маленькую. Да ты еще и смеешься? Тебе весело? Ты только это и можешь делать - смеяться?
  - А что, по-твоему, я должен делать?
  - Робин, ты такой глупый, что не понимаешь, я уже почти уговариваю тебя поцеловать меня еще!
  
  Глава 5
  
  - Великий, я искал тебя в Заоблачном храме, но не застал. Стража советовала ждать тебя там, но я пошел в храм Умирающей Зари, за тобой. Настоятель его сказал, что ты ждешь меня, но ушел к Малым Отрогам, жечь деревни мринов, возродивших риумскую ересь. Он дал мне ездовых суфимов и двух храмовых воинов, но мы нашли только пепелища, твоих отрядов уже не было. Мы пошли их по следам и, наконец, я перед тобой.
  - Тукс Длинный Лук, ты мог послушать стражей и дожидаться меня у Заоблачного храма, но не стал это делать. Вот, возьми это кольцо в благодарность за твое большое чувство долга. А теперь расскажи мне, что ты узнал в своих долгих странствиях?
  - Великий я сделал все, как ты сказал, и мои глаза видели очень многое. След странных цохванов оборвался на свежевыжженной пустоши, мне показалось, что они там сгорели, но нет, все остались целы. Преследовать врагов было легко, путь все время шел вдоль берега Стайры. Но перед ее устьем они стали вести себя странно, повернули назад, расположились на маленьком острове посреди реки. В кустах они схватили двух мужчин, подобных себе, но в черной одежде, связали их, держали у себя в плену. Один из них ходил к озеру, там, на холме, возле рохо, расположена маленькая деревня, где много таких же странных мужчин и женщин. В лесу я случайно столкнулся с двумя из них, мне пришлось их убить. Я разрезал ножом их тела, они ничем не отличались от наших, только подмышками у них растет немного волос. Потом я смог пробраться на остров в реке, смотрел на всех врагов очень близко, слышал их разговоры, но ничего не понял, слова были совсем непонятные. К этому времени вышел весь срок, который ты мне дал, пришла пора возвращаться.
  - Ты хорошо рассмотрел их?
  - Да великий, тех, за кем я шел, рассмотрел очень хорошо.
  - Видел ли ты худую женщину, которая остановила нура?
  - Там было две худые женщины. Одна с волосами, подобными светлому огню, одета в бронзовую рубашку, у второй волосы черны, она носит одеяние дэйко. Обе худы настолько, что их поясницы можно обхватить ладонями. Я не знаю, кто из них остановил нура.
  - Хорошо, сейчас ты опишешь мне их всех очень подробно. Затем мы пойдем в Заоблачный храм, и там ты получишь награду. Но ты потом никуда не уйдешь, будешь ждать, что я решу делать дальше. Итак, рассказывай.
  
  - Робин, в какой психбольнице тебя учили так работать мечом? - ревел Тевтон, поднимаясь с земли. - Сколько тебе объяснять, меч и нож - это совсем разные вещи, заходить за спину противника и резать ему шею мечом, плебейство чистой воды!
  - Не знаю, я то остался на ногах, а вот кто-то упал на пятую точку.
  - Да ни один мастер меча не предположит, что его противник клинический идиот. Я же мог достать тебя раз сто, тебя спасли только твои нечеловеческая гибкость и паучье проворство.
  - Хм, надо их поблагодарить.
  - И если ты будешь продолжать бить меня ногами, я когда-нибудь тебя подловлю и от души огрею по голени латной перчаткой. Ох, и хорошо же тебе будет! - сладострастно протянул Тевтон.
  - Да вы, батенька, садист! Не угодно ли попробовать еще одну схватку?
  - Сходи к Ахмеду, на руках поборись. Достал ты меня своим уголовным стилем боя. Где красота сверкания стали? Где четкость атак и плавность передвижений? Ты сражаешься как конченый отморозок с финкой!
  - Не хочешь, так бы и сказал.
  Диалог проходил на тренировочной площадке под крепостной стеной. Густав, Тевтон и Мавр каждый вечер проводили здесь занятия с народом, стараясь всем привить хотя бы примитивные боевые навыки. Вот и сейчас вокруг стучали деревянные мечи, десятки человек разучивали удары, блоки и короткие связки. Чуть дальше было стрельбище, там командовала Анита. Из всех кандидатов в стрелки, выбрали самых перспективных, набрав отряд в тридцать пять человек. К всеобщему удивлению в лучшие ученики быстро выбрался Петрович, Робин предполагал, что через месяц-другой он далеко обгонит Аниту. С подачи Хонды, всех лучников именовали рейнджерами, а пехотинцев - кнехтами.
  Кузница работала во всю мощность, недостатка в железе и стали, уже давно не было. Лучшие мастера занимались сложными заказами, остальные помогали им в простых операциях и выполняли рутинную работу. Здесь хватало производственных успехов, появилось много необходимых вещей - мечи, секиры, пики, укрепленные кожаные доспехи, нагрудники, шлемы, даже одна кольчуга из крупных колец. Хоть процесс шел и медленно, но армия постепенно вооружалась.
  Основные работы на стройке были завершены. Не настолько уж большая вышла крепость, а народу к строительству привлекли более чем достаточно. Временами здесь работало до ста сорока аборигенов. Со стороны суши крепость прикрывали три башни, одна из которых держала ворота. Стена между ними была высотой около шести метров, на половину высоты ее снаружи выложили камнями. Со стороны реки укрепления были пожиже, а башен только две, да и те совсем небольшие. Периметр уже был полностью замкнут, оставались только незначительные работы, вроде установки подъемного моста. Внутри крепости еще хватало дел, возводилось жилье, склады, новая кузница, рылись колодцы. Но по сравнению с укреплениями - это были сущие мелочи.
  Поток землян полностью иссяк, всего их набралось сто двадцать девять человек. Но они слагали меньшую часть населения крепости, с легкой руки Хонды названой Ноттингемом. Остальную представляли риумы, собранные со всех окрестностей, выкупленные отовсюду рабыни-дэйко и молодые девушки, от которых рады были избавиться азаты, за соответствующую плату. Таким образом, население поселка составило почти триста человек, а женский вопрос был полностью решен. Приходилось опасаться дальнейшего увеличения населения и стараться этого избегать, места для проживания было не слишком много и тесниться не хотелось. Пришлось отказывать корыстолюбивым азатам со всех близлежащих деревень, женщин уже было более чем достаточно.
  Отношения с аборигенами были вполне нормальные. Те были рады радешеньки своим новым соседям, и беспокоило их лишь то, что с теми начнут напрямую торговать дальние селения, отказавшись от услуг ближних посредников. Хафидов видно не было, очевидно в этом районе присутствовали только две уничтоженные шайки. В такой обстановке некоторые начинали уже жаловаться на милитаристские замашки вождя, вылившиеся в обязательную муштру и непомерные военные расходы.
  Жизнь была приятна и размерена, с этой благостной мыслью Робин покинул плац, потихоньку пошел в сторону бани. Эх, если бы еще Сата избавилась от этой странной слабости. На удивление сильно ее подкосила болезнь. Его раздумья прервали самым бесцеремонным образом, запыхавшийся часовой прокричал в самое ухо:
  - Там, на реке! Там лодки! Какие-то крестьяне плывут.
  - Не ори ты так, все в порядке, - Робин сделал паузу, повернулся в сторону реки, но из-за стены ее не увидел. - Это начинается ярмарка, вот-вот появятся купцы.
  
  - Тукс Длинный Лук, ты нужен мне для очень важного поручения.
  - Великий, я готов служить тебе всеми силами.
  - Мы пойдем с тобой вдвоем к устью Стайры, посмотрим на странных пришельцев.
  - Но великий, это опасно, вам нельзя так рисковать.
  - Это не столь опасно. У нас есть сведения, что они не трогают крестьян, а наоборот, стараются быть с ними в дружбе. Я переоденусь охотником, мы возьмем немного товаров, сделаем вид, что идем на ярмарку.
  - Великий, а почему мы просто не возьмем с собой воинов и нуров?
  - Тукс, твое дело молча подчиняться, но я все же тебе отвечу, так как ты мне пришелся по нраву. Мы мало знаем об этих людях, но и нашего малого знания достаточно, чтобы понять, они довольно сильны. Здесь, в Вертине, обстановка ухудшается с каждым годом, несмотря на все наши победы. Усмиренные мрины восстают снова и снова, на них поглядывают шоквуты, и тоже отбиваются от рук. Они нагло требуют обеспечения их металлическим оружием, якобы против мринов, но стоит им почувствовать в руках силу - сразу попытаются установить здесь свою власть. Повсеместно падают нравы, церемонии проводят из-под палки, дань собираем только с помощью сильных военных отрядов. Нам не нужны здесь большие неприятности, хватает проблем на юге, где не прекращается война с людьми Побережья. А эти пришельцы могут оказаться нашими хорошими союзниками. Но даже если это не так, вдруг их сила поможет им победить наш отряд? Это очень порадует всех врагов и ухудшит обстановку в той части Вертины.
  - Великий, прости мне мою дерзость, я просто слаб умом.
  - Ничего Тукс, твое любопытство похвально, оно выдает, что у тебя есть хотя бы немного разума. Иди, приготовься к дороге, мы уйдем утром.
  Подождав, когда охотник покинет залу, Зардрак встал с кресла, криво усмехнулся и тихо добавил:
  - А если придется воевать, возможно, для победы, вполне хватит нас двоих.
  
  Глава 6
  
  - Вот поэтому там теперь торговать весь год можно, понятно? - снисходительно объяснял словоохотливый пастух двум тупым охотникам.
  - Вот оно как? - изобразил удивление Зардрак. - Да, знали бы, еще луну назад пришли бы, не топтались зря в Коралисе.
  - А сейчас поздно, - добавил крестьянин, - им рабочие уже там не нужны.
  - Ну, прощай, мы поспешим, а то без нас ярмарка закончится.
  Охотники, мнимый и настоящий, пошли дальше. Отойдя от стада, Тукс спросил:
  - Великий, ты чем-то опечален?
  - Сколько тебя учить, сейчас называй меня Зар. И не мешай мне, я думаю.
  Чем ближе они подходили к устью Стайры, тем явственнее были следы пришельцев. Многие видели их своими глазами, работали на строительстве странной деревни с названием Ноттингем. В одном селении показывали женщину, которая понесла от пришлых купцов. Вели чужие люди себя совсем необычно. Они не грабили крестьян, не трогали без спроса их женщин, все, что им требовалось - покупали честно, давая очень хорошую цену. Зардрак видел крепкие ножи и топоры, отличные пилы, красивую посуду, тонкую ткань. Особенно удивил его серый металл, крепость его была невероятна. Никто не испытывал страха перед странными купцами, хотя все отмечали, что они явно не похожи на верных приверженцев Одинокого бога. Однако это совершенно не волновало никого из крестьян, а постоянного присутствия атонов в этом диком краю не предусматривалось.
  Зардрак мрачнел все больше и больше. Нет, не зря он отправился в этот поход, местные пришельцы явно коварнее всех остальных. Они в короткий срок очаровали всех окрестных крестьян, те занимали в их мыслях больше места, чем все религиозные догмы. Здешние мрины вообще обнаглели до того, что почти в открытую отправляли обряды риумов. Люди со всей южной Вертины шли через этот край на ярмарку и заражались этим разложением. Все с интересом выслушивали рассказы о пришельцах, мало кого пугало даже описание человека, черного как ночь. Жрец уже начинал жалеть, что не взял с собой воинов, здесь срочно следовало устроить показательную, жестокую чистку.
  В этой деревне они поменяли у пастуха своих уставших ездовых быков на свежих животных. Их предупредили, что дальше деревень не будет, до самого Ноттингема, но там нет большого стада, и суфимов им никто не поменяет. Пришлось замедлить ход, что раздражало Зардрака все больше и больше. Он мрачно размышлял, что давно следовало бы покончить с этими нечестивыми ярмарками. В свое время на эту лазейку купцов с побережья не обратили особого внимания, орды хафидов казались надежным заслоном, а умелая политика Великого храма, поддерживала их боевой пыл. Но никто не принимал во внимание глупые верования дикарей, а вот хитрые купцы их использовали во всю. Они располагались на небольшом голом острове, торгуя прямо с кораблей и в случае угрозы, могли сняться оттуда почти мгновенно. Лодок их корабли не боялись, у них хватало воинов, а других больших судов на Великом озере не было. Приходилось мириться с тем, что они беспрепятственно торгуют медным оружием с данниками Вертины. Запрещать крестьянам ходить на торг, было бесполезно, те будут делать это тайком, а такое неподчинение подорвет авторитет власти. Утешало только то, что очень немногие торговцы рисковали сюда добираться, это предприятие было довольно выгодным, но опасным. В этом походе Зардрак был очень не против взглянуть и на эту ярмарку, кто знает, может в его мудрую голову придет хорошая идея, и он прекратит эту деятельность людей с Побережья.
  
  - Мне жаль вас разочаровывать, но нам больше не нужны рабочие, - Робин с явным сожалением кивнул двум крепким охотникам.
  Оба были на вид весьма бывалые, и их явная опытность внушала невольное уважение. А самый высокий из них, черноволосый крепыш неопределенного возраста, не походил на обычных охотников, такой гордой осанки и пронзительных глаз совершенно уверенного в себе человека, Робин здесь еще никогда не видел.
  - Прости нас, большой азат, но может мы еще чем-нибудь сможем пригодиться?
  - Увы, боюсь, что нет. Люди нам нужны были только на строительстве крепости, а с ним мы сейчас можем управиться своими силами. Сходите лучше на ярмарку, я слышал, купцы охотно нанимают хороших охотников, увозят их к себе, воевать с людьми гор. Они возвращаются оттуда богатыми людьми. Ступайте с миром.
  Высокий черноволосый человек смотрел на охотников с вершины крыльца. Ликом он чем-то напоминал хищного горного орла, а темные глаза невольно притягивали любого, покоряя странной, несокрушимой силой. Зардрак замер, впитывая в себя каждую черту этого человека, стараясь его запомнить до малейших деталей, чтобы он легко смог бы его узнать в десмериуме и убить без всякой ошибки. А уничтожить его следовало обязательно, причем сделать это надо как можно скорее. Почтительно кивнув своей будущей жертве, он спокойно пошел к выходу из поселка.
  Уже за воротами, Тукс не сдержал вздоха облегчения, он страшно боялся, что им не дадут выйти. Его, конечно, потрясла эта мощная крепость, построенная с такой огромной скоростью, но испугало совсем другое. Здесь было великое множество риумов. Никто из них не скрывал своего происхождения, многие открыто носили ожерелья мести, объявляя себя врагами культа Одинокого бога. Столь большого количества ничего не боящихся еретиков Тукс видел впервые. Если бы кто-нибудь узнал в его спутнике Великого Настоятеля Заоблачного храма, страшно представить, что бы сделали эти люди.
  Отойдя на безопасное расстояние, Зардрак остановился, резко повернулся к Туксу, заговорил очень поспешно, чуть ли не давясь словами:
  - Это враги, это самые страшные враги, каких только можно представить.
  - Да великий, хуже риумов врагов нет.
  - Тукс, риумы для нас ничто, это пыль под ногами. Их вождь - вот кто наш враг! Я видел его глаза, он сама угроза существующему порядку. Он страшная сила, сметающая все на своем пути, подстраивающая мир под себя. Он еще сам не знает, кем является, но с каждым днем будет понимать это все больше и больше. Какое счастье, что я догадался прийти сюда сам, пока он не стал совсем неуязвимым! Мы с тобой убьем его!
  - Но как, великий? Возле него много воинов, а нас только двое, мы погибнем, но ничем ему не повредим!
  Зардрак зловеще улыбнулся и заговорил совершенно спокойно:
  - Мы не будем нападать на него в этой крепости. И за ее пределами, тоже.
  - Но великий, а где же мы тогда его будем убивать?
  - Там, где нет звуков мира, - видя, как вытянулось лицо охотника, атон пояснил. - Ты не поймешь, тебе вполне достаточно знать, что наш враг Робин Игнатов там будет беззащитен. Сейчас мы спрячемся в лесу, я не буду есть весь день, а ты будешь мне носить холодную ключевую воду. Ночью мы будем петь хвалу Одинокому богу, на рассвете умоемся росой, а днем я убью Робина Игнатова. Ты мне в этом поможешь.
  
  Голый песчаный остров было не узнать, торг шел вовсю. Почти полтора десятка маленьких кораблей, похожих на древние ладьи, бок к боку тянулись по берегу. Вокруг суетились сотни людей, кто-то, испробовав прикупленного вина, орал песни, другие до хрипоты торговались с купцами, размахивали связками мехов, какими-то тюками, бочонками. Такой суеты Робин не видел уже давно.
  Торговые люди недоверчиво поглядывали на странных людей, совершенно не похожих на крестьян. Но предложенные товары им очень понравились, они быстро забыли про свою настороженность, настойчиво зазывали их к себе. По приказу вождя, несколько самых ушлых землян торговались вовсю, стараясь скупить как можно больше меди. Города-государства побережья бронзы не имели, так как единственное известное месторождение олова, располагалось в горах Заоблачного хребта и контролировалось их врагами - атонами.
  Робин с интересом обошел все "торговые точки", прикупил немного разных вещей. Послушал, о чем говорят люди, внимательно осмотрел корабли, пора было возвращаться, сегодня здесь ему больше делать нечего. Уже в лодке, обернувшись назад, увидел, что вслед ему, с палубы корабля, пристально смотрит богато одетый чернобородый купец, а вставший сбоку крестьянин, что-то ему торопливо объясняет. На всякий случай, запомнив и того и другого, Робин отвернулся, сегодня внимания к себе он видел уже более чем достаточно, и замеченная сцена не удивила.
  Лодка причалила в стороне от ближайшего мыса, где было не протолкнуться от быков-суфимов и их хозяев. Не спеша, прошел вдоль берега, к открытым воротам Ноттингема, стражник вскинул копье на караул, он кивнул ему в ответ. Внутри крепости не сдержал хозяйской гордости, улыбнулся. Хижин больше не было, рядами стояли аккуратные бревенчатые дома, все чисто и красиво, только в стороне реки еще продолжается строительство. Крыши пока покрывали спаянными пластиковыми пакетами, но уже дымили печи, обжигая черепицу.
  Сата с Анитой сидели на пороге маленького домика и занимались делом, устанавливали на стрелы оперение. Робина они заметили, когда он вырос у них над головами:
  - Робин! - радостно улыбнувшись, произнесла Сата.
  Анита блеснула глазами, собралась было встать, чтобы уйти, но он ее остановил:
  - Сидите, я вам подарки принес.
  Несмотря на происхождение из разных миров, реакция девушек оказалась до безобразия одинакова. Моментально забыв про работу, обе бросились в дом, спеша примерить новые наряды. Хорошо хоть про Робина не забыли, категорически потребовали подождать на улице, чтобы после вынести свою оценку платьям и, разумеется, получить критику по полной программе за то, что совершенно не умеет их выбирать. Сидя у стены, он думал, что жизнь здесь оказалась намного безмятежнее, чем он боялся.
  
  Глава 7
  
  На маленькой поляне, среди густого леса, сидели двое. Зардрак снял свое одеяние охотника, облачился в харг, расшитый многочисленными черепами бласов. Сегодня можно было не думать о маскировке, в этой чаще их вряд ли кто увидит. Атон сидел поджав ноги, перед крошечным костерком, рядом он разложил несколько маленьких мешочков. Тукс, сидевший в стороне, смотрел на действия Зардрака с суеверным опасением.
  Жрец непрерывным речитативом бормотал какие-то совершенно непонятные слова, время от времени протягивал руку к какому-либо из мешочков, брал оттуда щепоть цветных порошков, швырял в огонь. Пламя на миг вспыхивало, ноздри щекотали необычные, но приятные ароматы. Тукс догадывался, что ему выпала честь, лицезреть одно из высших таинств атонов, это его пугало и радовало одновременно. Возбуждение его было так велико, что он не думал об усталости, хотя и не спал всю ночь.
  Голос атона усилился, в нем прорезались визгливые нотки, вскрикнув почти женским голосом, он открыл глаза, взглянул на Тукса горящим, возбужденным взглядом, прохрипел:
  - Теперь мне понадобится твоя помощь!
  
  Робин вышел к одинокой гранитной скале на высоком берегу, мгновение постоял, наслаждаясь открывшемся видом озерной глади, повернулся к высокому, чернобородому человеку:
  - Кто ты?
  - Я Лаций Мар Улак, уважаемый человек из города Синум.
  - Зачем ты хотел меня видеть, купец?
  Хитро улыбнувшись, Лаций заговорил:
  - Мы слышали много дивного о вас, но особо подивило место, откуда вы пришли. Мимо Синума никто не может подняться по реке, а ваших кораблей мы не видели.
  - Ты хочешь сказать, что мы лжем?
  - Не хотелось бы вас обвинять, но вы говорите не всю правду, это ясно всем.
  - Тех земель, откуда мы пришли, вы никогда не достигните.
  - На все воля богов. Мне не так интересно, откуда вы родом, как-то, что вы собираетесь здесь делать дальше.
  - Ты сильно любопытен, купец, но я тебя утешу. Мы не собираемся делать ничего. Наша цель, жить здесь спокойно и мирно.
  - Это у вас не получится.
  - Почему же?
  - Вы странные люди. Я вижу в твоих глазах великий ум, но слышу слова, достойные младенца. Не хочу тебя оскорблять, просто ты очень многое не знаешь, а отсюда неправильные мысли и неосуществимые желания.
  - Уж не хочешь ли ты меня просветить, купец?
  - Я действительно купец, но, кроме того, сын своей родины. Каждый год здесь проводятся ярмарки, приходят много людей со всех концов Вертины. Я со многими говорю, даю щедрые подарки, на другой год эти люди дают мне ответы на заданные вопросы. Эти слова я доношу до старейшин Синума.
  - Значит, ты шпион?
  - Можно сказать и так. Я могу рассказать тебе, почему вы не сможете жить мирно, но это займет некоторое время. Здесь не хватит нескольких слов.
  - Ты меня начал интересовать, купец. Времени у нас много, начинай свой рассказ.
  
  - Тукс Длинный Лук, я доверяю тебе свою жизнь. Если мне в запредельном пути доведется увидеть опасность, твои правильные действия могут меня спасти.
  - Великий, я же совсем несведущ в таких делах!
  - От тебя не потребуется слишком многое. Присядь поближе, вот так, возьми мою руку, ладонь должна быть кверху. Отлично. Теперь своей ладонью хлопни по моей. Слабее, еще слабее, вот так! Ты должен хлопать по моей ладони все время, не на миг не останавливаясь и четко соблюдая ритм, три удара, два удара, потом один. Повторяй за мной - раз-два-три, раз-два, раз. Хорошо! Что бы ни случилось, не теряй этот ритм. Вдруг случиться, что я упаду, то послушай стук сердца, если оно не будет биться, положи мою ладонь в горячие угли костра. Ты все понял?
  - Да, великий. Но что ты хочешь сделать?
  - Я убью нашего врага. А сейчас, не мешай мне.
  Зардрак протянул руку к последнему мешочку, извлек риалу, сжал ее в левой руке. Тукс восхищенно охнул, завороженный алмазным блеском священного предмета. Атон сам не знал, зачем ему такие крайние меры предосторожности, но слишком уж его испугала личность их нового врага, он не хотел давать ему ни единого шанса. Закрыв глаза, жрец ушел в десмериум.
  Встав, Зардрак обернулся, взглянул на свое тело, оставшееся в ролиуме. Оно сохранило сидячее положение, только голова склонилась еще ниже. Взволнованный Тукс монотонно отбивал Ритм Возвращения. Атон радостно посмотрел вокруг, десмериум играл всеми красками, каждый предмет обернула играющая дымка, пролетевшая птица показалась разноцветным шаром. Хищно усмехнувшись, Зардрак пошел убивать своего врага.
  
  - Сата, зачем мы сюда пришли?
  - Здесь очень красиво!
  - Согласна. Но Робин будет очень недоволен, если узнает, что мы уходили из крепости. Ты еще слишком слаба для таких прогулок, сама понимаешь.
  - Он ничего не узнает. Робин ушел на ярмарку, мы успеем вернуться раньше него. Я хотела с тобой поговорить в таком спокойном, красивом месте. Взгляни, ведь здесь так чудесно!
  Анита автоматически оглянулась. Девушки сидели на травяном косогоре, плавно спускавшемся к реке. Цветы уже отцвели, но трава была по-прежнему зеленой, мягкой, воздух звенел от птичьих песен, а в чистейшей воде можно было разглядеть малейшую рыбешку.
  - Что ты хотела мне сказать? - тихо спросила Анита.
  - Пожалуйста, посмотри мне в глаза, - попросила Сата.
  Подружка подняла голову, взгляды их встретились, карие глаза, с золотистыми искорками, смотрели с легкой печалью, жалостью, ярко-голубые блестели настороженно, виновато. Златовласка не выдержала, отвернулась, Сата кивнула головой:
  - Ты сама знаешь, о чем я хочу поговорить. Нет, постой! - воскликнула она, видя, что Анита поднимается. - Если ты уйдешь, мы больше не будем близкими людьми.
  - А разве ты этого не хочешь? - чуть не плача воскликнула Анита.
  - Конечно нет! Как ты могла это сказать! Ты же самый близкий мне человек... после Робина. Я же не виновата, что он выбрал меня!
  В глазах Аниты показались слезы:
  - Ну зачем? Зачем об этом говорить, что ты хочешь изменить? Да, я люблю его! Ты отлично это знаешь, и я знала о том, что ты это знаешь! О чем тут можно еще говорить? Я никогда вам не мешала, все приняла молча, всегда была в стороне. В чем, по-твоему, я виновата?
  - Анита, я ни в чем не хотела тебя винить! Просто я вижу, как моя лучшая подруга отдаляется от меня все дальше и дальше. Я помню время, когда ты ухаживала за моим беспомощным телом, как бы мне хотелось тебя отблагодарить, но нет, из-за меня ты потеряла любовь. Как это грустно!
  - Сата, чтобы потерять, надо иметь. Он никогда меня не любил, ты ни в чем не виновата. Это я... я очень перед тобой виновата. Нет, не перебивай! Это было, когда Робин с Хондой отправлялись в свой поход. Ты тогда крепко спала, измученная болезнью, Робин уходил, он хотел тебя на прощание поцеловать, но я не дала это сделать, сказала, что ты можешь проснуться. Но это было не так, твой сон был очень крепкий. Я сделала это из-за своей глупой ревности, если бы хоть кто-нибудь знал, как мне потом было стыдно. Ты же могла умереть, Робин никогда больше бы тебя не увидел, а моя подлость осталась бы со мной на всю оставшуюся жизнь. А он совершенно точно знал, почему я это сделала, ты бы видела его взгляд! Да если бы тебя не стало, он бы никогда и не взглянул в мою сторону. Как же мне стыдно перед ним и тобой!
  Анита не выдержала, зарыдала, Сата прижалась к ней, девушки обнялись, дружно занялись любимым женским делом, щедро орошая друг друга слезами.
  - Глупая Анита! - наконец смогла произнести Сата. - Из-за такой мелочи так себя мучить!
  - Ты... Ты не обиделась на меня?
  - Конечно, нет! Все мы совершаем в жизни поступки, которых потом стыдимся, но твой настолько незначительный, что о нем можно давно забыть. Успокойся.
  - Но я же люблю твоего мужчину!
  - Его все любят, ты же не виновата. А я не могу ничего поделать. Знаешь, я предлагала ему взять тебя, но Робин такой странный, он считает, что одной женщины ему хватит. По-моему у него плохо с головой.
  - И ты была согласна делить его со мной? - изумилась Анита.
  - А что здесь такого? У многих наших мужчин две женщины, а у Ахмеда с Густавом их по три. Робин сам говорит, что нам надо много детей. А делить его с тобой гораздо лучше, чем с какой-нибудь незнакомой женщиной. Знаешь, ты ему должна нравится, ты же всем нравишься. Я очень завидую твоей красоте. Он тебя не полюбит, как меня, но со временем, возможно, поймет, ты не должна оставаться одна. А ведь ты совсем одна, никто их мужчин не может тебя привлечь. Может ты дождешься этих времен, и у тебя все будет очень хорошо.
  - Ты самая удивительная девушка, какую я видела, - изумленно воскликнула Анита. - И гораздо красивее меня. Ты уже почти поправилась, если еще перестанешь сутулиться, все будет просто замечательно.
  - Я не могу, - грустно произнесла подруга. - У меня была такая плохая жизнь, что мои плечи никак не могут поверить в хорошее. И если... если...
  Сата замерла, глядя перед собой, как в пустоту, золотые искры в глазах засверкали яркими звездочками. Голова ее повернулась, взгляд пробежал по далекой крепостной стене, скользнул дальше, в сторону невидимой отсюда ярмарки.
  - Сата, что с тобой?
  - Беда, сюда пришел враг, он хочет убить Робина, - голос девушки был тихим и безжизненным.
  - Как?! - изумилась Анита. - Нам надо его предупредить.
  - Нет, бесполезно, - лихорадочно произнесла Сата, - только я могу это остановить. Не перебивай меня, ты должна мне помочь!
  - Да что ты говоришь?! Как помочь?
  - Нет времени объяснять. Некогда готовиться, надо просто делать. Слушай меня очень внимательно и все запоминай. Сейчас я лягу на землю, ты садись рядом. Вот так! Держи мою ладонь, положи на нее свою. Хлопни по ней. Сильнее, еще сильнее, вот так! Запоминай ритм, три удара, затем два, в конце один. Раз-два-три, раз-два, раз! Хлопки должны быть очень равномерными, в одном ритме, если ты прекратишь, или ошибешься, есть опасность, что я не смогу вернуться.
  - Вернуться! Откуда?
  - Не перебивай меня. Ты же не хочешь, чтобы Робин погиб? Если ты почувствуешь, что мое сердце остановилось, возьми булавку из своих волос, причини мне боль, чем сильнее, тем лучше. Не пугайся, сейчас нет времени. Ты готова? Начинай хлопать по ладони. Вот так, все правильно, не останавливайся.
  Сата закрыла глаза.
  
  Зардрак шел в сторону ярмарки. Стали попадаться отдельные крестьяне, спешащие домой. Атон мог убить любого из них, его силы вполне хватило бы, чтобы остановить несколько десятков сердец, но эти мелкие людишки его совершенно не интересовали. Их рты нелепо раскрывались, но слов не вылетало, в десмериум не проникали звуки ролиума. Он уже видел стены крепости, оставалось войти бесплотной, невидимой тенью, найти врага, сжать его сердце, вернутся назад, не оставив никаких следов своего присутствия.
  Как хорошо, что он пришел сюда сам, пока ситуацию еще можно исправить. Достаточно отсечь голову, и змея забьется в конвульсиях. Убить их предводителя, затем пройтись по крепости, уничтожить всех, кто попадется, пусть выжившие трясутся от страха. Этот урок им запомнится надолго. Впрочем, потом можно будет поговорить с хафидами, пусть завершат начатое, сам Зардрак не будет заниматься черновой работой. Все складывалось настолько хорошо, что атон не сдержал улыбки. В то же мгновение все стало настолько плохо, что он даже не сразу это осознал. Между Зардраком и крепостью стояла девушка.
  Стройная, невысокая фигурка, прикрытая красивым розовым платьем из дорогого, тонкого шелка, водопад черных волос, опускающихся ниже пояса, карие глаза лучатся золотистыми искорками, смотрят без страха, со снисходительной насмешкой. В это тяжелое время люди ценили пышных женщин, но Зардрак знал и другие каноны привлекательности, а здесь, где вся шелуха мира не имела ни малейшего значения, эта девчонка просто блистала красотой.
  Зардрак акх Даутор, - серебряным колокольчиком прозвенел мелодичный голосок.
  Зардрак вздрогнул от столь неожиданного здесь звука, только тут он окончательно понял, что она тоже в десмериуме, и мало того, прошла сюда с такой легкостью, что не вызвала Волны. Перед жрецом стояла исса неизвестной силы. Бой был неизбежен. Он усмехнулся и мудрым, покровительственным голосом, сказал:
  - Привет незнакомка. Ты тоже должна представится.
  - Тебе я ничего не должна, - спокойно произнесла девчонка.
  - Но здесь есть имена. Ты должна представиться.
  - Уже нет, ведь я знаю твое имя, и произнесла его. Ты можешь произнести мое, тогда мы закончим представление.
  Зардрак нахмурился, но тот час унял раздражение. Первая схватка осталась за противницей, но кроме небольшого психологического превосходства, она ничего не получила. Впрочем, это превосходство легко свести на нет, а затем обернуть в свою сторону. Зардрак был старше ее не менее чем в десять раз, а значит опытнее и мудрее, сам его вид давал немалое преимущество, ведь в десмериуме невозможно было скрывать возраст, исса прекрасно понимала, что перед ней неимоверно более опытный противник.
  - Глупо скрывать свое имя, каким бы некрасивым и коротким оно не было, - голос атона был преисполнен укоризны.
  - Не играй словами, Зардрак, мое имя - потерянное эхо, оно не имеет для меня никакого значения, - в голосе девушки не дрогнула ни одна нотка.
  - Тяжело общаться, не зная имя собеседника, - атон не сдавался.
  - Мы не собеседники, мы смертельные враги, - спокойно констатировала девушка. - Неужели ты меня не помнишь?
  - Разве мы виделись? - атон картинно удивился. - Ты пытаешься вывести меня из равновесия совсем уж наивными методами! Дитя мое, я уже давно не маленький мальчик, придумай что-то более серьезное.
  Слова лились из уст, но Зардрак не переставал следить, как вокруг девчонки гаснет Рябь, он не пропускал ни малейшей детали, как ложатся эти мелкие волны, рассыпаются Паутиной или Искрами, какие цвета при этом преобладают. Изучать эти образования - великое искусство, доступное только опытным мудрецам, зеленая девчонка этого не умела и даже не понимала, что делает атон.
  - Вспомни долину Костей, где ты уничтожил клан Эгрус. Я единственная, кто уцелел.
  - Я вспомнил тебя, - голос атона был полон неуместного здесь торжества. - Ты Сата Неомо Кайя, тебя нашли на перевале, уже после битвы. Ты дочь великой иссы Дайры. Удивительно, откуда ты здесь взялась, я приказал отправить тебя в подземелья Заоблачного храма, до праздника всех звезд, где твоей кровью должны были оросить Нижние Ступени.
  - Ты плохо следишь за выполнением своих приказов. Твои слуги еще трусливее тебя, они побоялись держать иссу столь близко к Источнику, меня отправили в деревню, к верным шоквутам. Я два года провела там под присмотром нура, со мной обращались как с обычной дэйко.
  - А большего ты и не заслуживала, - насмешливо заявил атон. - Ты тогда не была иссой, у тебя тлела совсем слабая Искра, она никого не пугала. А сама ты худа и уродлива, на твоих голых костях нет ни капли жира.
  Усмехнувшись, Сата погрозила атону пальцем:
  - Ах ты, старикашка, пытаешься меня разозлить! Не выйдет, тот, чье мнение мне важнее всего, считает меня красавицей. А ты можешь думать, что угодно, мне совершенно все равно.
  - Да, я довольно стар. Но возраст приносит свои преимущества - опыт, силу, мудрость, знания. В сравнении со мной, ты зеленая личинка. Да у тебя даже волосы скреплены белой заколкой - ты эйко! Ты даже мужчин не знала!
  - Ничего, - уверенно ответила девчонка, - я это исправлю. С Робином Игнатовым. Этой же ночью.
  - А не боишься? - цинично поинтересовался Зардрак.- Женщины жалуются, что у этих цохванов огромные шоко.
  - Я еще не слышала, чтобы кто-то от этого умер, - исса даже не смутилась. - А мой мужчина нежный и добрый, он не причинит мне зла. Видишь мое платье? Это его подарок, у меня никогда не было такой красивой одежды!
  - Да ты настолько глупа, что не понимаешь, ночи тебе уже не увидеть!
  - Глупее тебя нет никого во всем мире! - Сата рассмеялась. - Разве ты не видишь? Я уже не та измученная девочка со слабой Искрой. Сегодня у меня великий день, а ночь будет еще лучше.
  - И чем же так велик этот день?
  - Я впервые попала в десмериум, мне здесь нравится, даже жалко будет возвращаться.
  - Не бойся, возвращаться тебе не придется, - уверенно пообещал Зардрак.
  Атон уже понял, на Сате нет защиты, Рябь не может обмануть. Глупая девчонка впервые попала в десмериум, очевидно нанюхавшись грибов, и теперь воображает себя великой иссой. Наверное она бродит здесь давно, потому Зардрак не почувствовал Волну, но все имеет свой конец. Атон не смог поколебать ее спокойствие, скорее всего грибов было использовано столько, что она даже умирать будет с полным равнодушием, ее тело сейчас между жизнью и смертью, достаточно последнего толчка. Но он не смог отказать себе в маленьком удовольствии, ее гибель будет эффектной и поучительной. Нечего бродить по десмериуму, не позаботившись об элементарной защите.
  - Твоя тупость меня забавляет все больше и больше, даже для больного магира это слишком, а ты считаешь себя мудрецом, - не унималась насмешница.
  - Сата Неомо Кайя, я убиваю тебя без злобы, просто так надо, нельзя стоять на моем пути. Твоя гибель будет легкой и без мучений. Прошу простить мои прежние слова, ты не уродина, ты очень красивая. Прощай! - в голосе атона промелькнуло легкое сожаление.
  - Да ты на глазах исправляешься! - засмеялась Сата, и в это мгновение Зардрак сжег ее Молнией Испепеления.
  
  - Наши города велики и располагаются по всему побережью, до самых болот. Между нами бывали ссоры и войны, но вот уже много лет, как появился общий враг. Мы исповедуем ту же религию, что и атоны, но есть и отличия. Всех, кто, по их мнению, искажает веру, они стараются уничтожать до искоренения еретического учения. Ты уже знаешь этот край, видел, как мало здесь людей. А ведь раньше Вертина была цветущей страной, лишь заросшие поля напоминают о былом многолюдстве. Атоны подмяли ее под себя, теперь она кормит их армии, сражающиеся с городами Побережья. Раньше нас разделяли два хребта, меж ними лежала зеленая долина, населенная брайнами. Теперь их нет, нам пришлось самим браться за оружие. Нас много, но атоны приводят нуров, их воины с бронзовым оружием, нам очень трудно. Мы отрезаны от Вертины хафидами, иначе давно бы начали вести войну и здесь, атонам это причинит большие хлопоты, ведь у Большого озера почти нет войск. Но без поддержки с побережья, наша армия оказалась бы в тяжелом положении, пришлось отказаться от таких заманчивых планов. Но тут появились вы. Не знаю, кто вы, откуда пришли, зачем здесь, но знаю точно, атоны приложат все силы, чтобы вас уничтожить. Они не потерпят сильных чужаков в своей вотчине. Впрочем, вы можете покориться, они отдадут самых сильных и опасных нурам, часть из них даже выживет, к вам приставят атона с воинами, он будет наставлять уцелевших на путь истинный, между делом убивая строптивых и забавляясь с вашими женщинами.
  - А если мы переберемся к вам на побережье? - спросил Робин.
  - Да не очень вы там и нужны, - Лаций покачал головой. - На побережье все земли давно уже поделены, там довольно тесно. Вы потеряете свою свободу, будете служить старейшинам города, а в некоторых отношениях это не лучше, чем подчиниться атонам.
  - Но нас мало, мы никак не сможем противостоять целому государству!
  - Если вы это не сделаете, то погибните, или станете рабами. Пойми, атоны не смогут послать сюда большую армию. Их силы скованы на Морском хребте, там идет ожесточенная война. Если они возьмутся за вас, то на первых порах пришлют совсем небольшое войско. Вы сильны, вы отобьетесь, увидев это, вас поддержат мрины, тогда не теряйте времени, усиливайтесь еще больше, не опускайте руки!
  - Хорошо говоришь, как по книге читаешь. Но хотелось бы услышать не только пустые слова.
  - Понимаю, я расскажу о тебе нашим старейшинам. Если все получится, весной мы пришлем тебе много меди, сильных суфимов, опытных мастеров. Может даже воинский отряд. Что это?
  Оба собеседника обернулись в сторону крепости, оттуда донесся громовой раскат, окончившийся серией затухающих трескучих ударов. Вдалеке показалось легкое облачко дыма.
  - Там что-то случилось, - взволнованно произнес Робин и поспешил вниз.
  
  Глупая девчонка до последнего мига не верила, что ее убивают. Она так и умерла, с улыбкой на устах. Ее тело, наверняка спрятанное неподалеку, сейчас пылало огнем, жадные, угасающие молнии потрескивали меж обнажающихся костей, вырывая искрящие клочья плоти. Зардрак грустно улыбнулся, качая головой, жалко было убивать такую красотку, с гораздо большим удовольствием он бы сделал ее ирраной, но она сама выбрала свой путь.
  Искрящийся клубок, облепивший тонкую фигурку, догрыз остатки фантома десмериума, ослепительные молнии ушли в землю. Сата, живая и невредимая, стояла на том же месте и с интересом смотрела, как дымят проплешины в траве. Подняв голову, она насмешливо поинтересовалась:
  - Ты закончил?
  Зардрак судорожно сглотнул, расставил ноги, с двух рук ударил Ледяными Укусами, без передышки замкнул врага в Сферу Яда, осыпал Трупной Плесенью, вбил туда шесть Умирающих Звезд, а все получившееся сжег Вспышкой Отчаяния. Когда улеглось бушующее пламя, Сата спокойно констатировала:
  - Становится скучно!
  Вот тут Зардрака проняло по-настоящему, он ведь знал совершенно точно, у иссы нет защиты, она не могла пережить и сотой доли использованной против нее мощи. Ведь Рябь нельзя обмануть!
  - Ты не можешь быть живой!!! Это какой-то обман!!!
  - Атон, ты ведешь себя глупее мальчишки! Неужели такого мудреца как ты, можно обмануть?
  - Как ты это делаешь? - крикнул Зардрак, послав Плевок Вулкана.
  Девчонка недовольно поморщилась, щелкнула пальцами, пламя, окутывающее ее фигуру, исчезло.
  - Ты плохо меня слушаешь, - укорила она жреца. - Я ведь сказала, что сегодня первый раз вышла в десмериум. А не задумался ли ты, раз уж такой мудрый, что это значит? Вижу, что нет. Подсказываю - я стала настоящей иссой, перед тобой уже не плачущий ребенок. Начинай воспринимать меня серьезнее.
  - Да что ты понимаешь, - яростно вскричал Зардрак, выпуская облако Ласковых Лезвий вслед за Кипящим Покровом. - Я убил десятки исс, в том числе и твою мать! Я хотел выжечь тебе глаза, я мог убить тебя, ты помнишь это!!!
  - Помню, - девушка помрачнела, - зря ты тогда не воспользовался моментом. Теперь придется об этом пожалеть.
  Зардрак устал. Сила его сильно истощилась в непрекращающихся атаках, он с трудом смог бы сейчас остановить сердце сильного врага, но об этом уже не думал. Пока Робина хранит эта невероятная исса, он недосягаем. Следует подумать об изменении тактики, а заодно и выяснить все что удастся, благо девчонка довольно словоохотлива.
  - Странно, - произнес он, - я думал, твоя мать была последней, кто же тебя учил? Кто провел инициацию?
  - Моя мать отказалась от меня. Ее очень разочаровала нескладная дочь, лишенная таланта. Я не знала учебы и никогда не была даже у самого слабого Источника. Все были уверены, что даже тень силы испепелит меня.
  - Зачем ты лжешь, ведь сейчас тебя переполняет мощь?!
  - Все так, но и одновременно совсем не так. Ты не поймешь.
  - А ты попробуй, объясни!
  Зардрак с трудом скрывал ликование. Он понял, как ее уничтожить. Ни одна исса не пострадала бы от такой необычной атаки, но эта сумасшедшая не имеет даже ничтожной крохи знаний, и не позаботилась о некоторых обязательных мелочах. Атон начал подготовку к нападению, не забывая поддерживать защиту, после столь оригинального нападения у иссы будет немного времени, она может успеть ответить в отчаянной контратаке. Между тем, Сата охотно пустилась в объяснения.
  - Я сильна, но моя мощь имеет природу, недоступную тебе. Мне не нужен Источник, то, что мне помогает, составляет неотъемлемую часть нашего мира, мне стало ясно это только сейчас, в десмериуме.
  Зардрак атаковал. Фантом Саты странно дернулся, атону показалась, что она ни миг исчезла. Глянув в ее по-прежнему снисходительно-насмешливые глаза, жрец расхохотался:
  - Да ты полная дура! Я же убил тебя, ты все-таки проиграла! Ну что ты смеешься? Твоя связь с телом порвана, фантому осталось существовать всего несколько мгновений! Все, прощай!
  Сату сообщение не обескуражило. Она замолчала, со скучающим видом оглянулась по сторонам, как бы не замечая все более вытягивающееся лицо Зардрака, наконец, посмотрев на него с презрением, заговорила ровным голосом, не теряя самообладания.
  - Глупец! Тебе еще не надоело? Не трать время, я неуязвима. Ты думал, что изолировал клочок десмериума со мной внутри? Так оно и было, но в это время в нем не было меня.
  - А где же ты была? - еле выдавил из себя опешивший Зардрак.
  - Ушла немного выше, тебе там никогда не бывать!
  Тут Зардрак понял - ему давно уже пора сматываться. То, что он еще жив, объясняется капризом кошки, решившей поиграть с мышонком. Атон закрыл глаза, стал входить в Ритм. Раз-два-три, раз-два, раз, раз-два-три, раз-два, раз. Но резонанса не было, он не чувствовал своего тела, не мог вернуться. Его что-то держало, а скорее кто-то. Жрец открыл помутневшие от ужаса глаза, взглянул под ноги. Так и есть, изумрудно-зеленые побеги густо оплели его тело до самого пояса. Странно было видеть, как они растут из выжженной земли места битвы.
  - Зардрак, - так же спокойно продолжила Сата, - я прощаю тебе все. Мне никогда не забыть, как ты держал перед моими глазами раскаленный клинок, требуя отказаться от родных, но я прощаю это. Прощаю то, что ты убил всех моих близких, всех друзей и знакомых, всех тех, с кем я росла. Прощаю, что приговорил меня к мучительной смерти среди веселящихся людей. А убью тебя за то, что ты хотел лишить жизни моего любимого человека. Это простить нельзя. Моя мощь - любовь, тебе этого не понять, но более страшной силы нет нигде, на ней держится весь мир, она скрепляет каждую его частицу.
  - Да что ты несешь! - Зардрак чуть ли не выл. - Даже твои риумы не несли такого бреда!
  - А я не риум! Я смеюсь как с них, так и с тебя, все, что вы хотите - это власти, как над телами, так и над душами! Я сама по себе, все, что мне надо, это счастья для любимого человека. Когда он дрался с нуром, я встала на его защиту, сказала Слово Приказа. Но я пыталась использовать силу своей Искры, из-за чего чуть не сгорела, у меня отнялись ноги, любимый нес меня на руках. Потом я попала в руки его врага, тот хотел надругаться надо мной, но это нельзя было допустить, ведь мое тело принадлежит любимому. Я ударила его своей слабой Искрой, но кончилось все очень плохо. Мне удалось спастись, но сила чуть не покинула мое тело, смерть стояла со мной рядом. Я должна была умереть, но не могла, моя жизнь принадлежит любимому. Сегодня, поняв, что ты пришел за ним, я ушла в десмериум, хоть для меня это недоступно и только здесь поняла - Искра не при чем, она просто влилась в этот неиссякаемый Источник, позволила им воспользоваться. Я ничего не боялась, когда ты пытался меня убить. У меня не было страха за себя, я думала только защитить любимого, ты не мог вывести меня из равновесия. В этой сфере не было брешей, твои усилия не могли пробить ее и за сотни лет боя. Глупец, ты только научил меня, как пользоваться своим оружием, ведь я совершенно не представляла, что надо делать, меня ведь никто не учил! Но поражу я тебя не твоим знанием, нет! Ты умрешь другой смертью!
  Атон не сдержал пораженного возгласа, когда исса извлекла прямо из воздуха большой черный лук.
  - Нет! Здесь никто не может иметь оружие!
  - А это не мое оружие, это лук моего любимого, - пояснила Сата и безразлично добавила. - В ролиуме я его не смогла бы натянуть даже наполовину. И кстати, Зардрак, чтобы тебе еще веселее было умирать, скажу тебе кое-что - на перевал меня унес Хранитель.
  Зардрак завыл, с неописуемым ужасом он смотрел, как девчонка изящно отставила ногу, чуть повернула маленькую ступню, подняла оружие, на тетиве появилась странная стрела, прозрачнее стекла. Лук натянулся. Жрец задергался, смерть казалась неизбежной, проклятая исса бросила его в пучину страха и отчаяния, самообладание испарилось уже давно, а с ним и все защиты, что он так тщательно выстраивал в начале схватки. Убить его сейчас смог бы и младенец. Раз-два-три, раз-два, раз, раз-два-три, раз-два, раз! Он все еще не сдавался, но это был просто жест отчаяния. Уже видя, как освобождается натянутая тетива, Зардрак почувствовал свои ладони, инстинктивно сжал обе, даже не задумываясь о том, что это может принести спасение. В следующий миг все исчезло в ревущем огненном смерче.
  
  Тукс Длинный Лук монотонно бил по ладони Верховного атона. Тело его хранило полную неподвижность, из приоткрытого рта тянулась струйка слюны. Тукс не прекрати свое странное занятие, даже когда на поляну выскочили несколько магиров. Завидев людей, глупые животные бросились было попробовать их на вкус, но остановились и, мелко повизгивая, попятились назад, испуганно соря пометом. Охотник почему-то совсем не удивился их необычному поведению.
  Вдруг тело атона, дернулось, выгнулось дугой, забилось в судорогах. Тукс удержал его, уложил на землю, тот захрипел, давясь обильной пеной, раскрыл безумные глаза. Из уст Зардрака сорвался стон, с огромным ужасом он смотрел на свою правую ладонь, с которой сыпался невесомый пепел. У него больше не было риалы. Сжав руку охотника, он еле слышно прохрипел:
  - Тукс Длинный Лук, я все-таки вернулся!
  - Великий, что с тобой случилось!
  - Беда Тукс, беда. В десмериуме меня ждала засада. Если бы не риала, я был бы уже мертв.
  - Но как это могло быть, ведь никто не знал о нас?
  Зардрак застонал, поняв, что левая сторона тела ему больше не служит. Скрипнув зубами, он сжал руку охотника еще сильнее:
  - Тукс, ты помнишь худых женщин, те, что с черными и золотыми волосами?
  - Да великий.
  - Иди в крепость, найди ту, что с черными волосами, не ошибись, в ее глазах блестят золотые искры. Она исса невероятной силы, убей ее.
  - Только ее?
  - Да! Поспеши! Нет, стой! Наверное, разум тоже не хочет мне служить, иначе уста мои не извергали бы такие страшные глупости! Они знают, что мы здесь рядом, нам надо бежать, сейчас же! Ты должен посадить меня на суфима и гнать как можно быстрее. Мне будет очень больно, если воля моя ослабнет, я буду просить остановиться, но ты не должен слушать. Тукс, как можно быстрее доставь меня в храм Рогеса. Давай же, нам нельзя терять время.
  
  Ошеломленная Сата несколько мгновений стояла среди бушующего пламени, мощь, освобожденная ее неопытной рукой, была ошеломляющей. Стихия не успокоилась, пока не сожрала вокруг все, на десятки метров, оставив остывать раскаленную, оплавившуюся поверхность. Что случилось, девушка не понимала, ее стрела не могла вызвать столь ужасный эффект, да и атон, каким-то непостижимым образом исчез, пустив за собой огромную Волну. Исса была совершенно неопытной и не могла предположить, что жрец может рискнуть использовать риалу.
  Наконец, придя в себя, она слегка успокоилась. Что бы здесь не произошло, Зардрак уже не рискнет приблизиться к Робину. Она даже улыбнулась, вспомнив, как легко он потерял контроль над своими эмоциями, стоял перепуганной статуей, лишившись всей своей защиты, как черепаха без панциря. И это притом, что начинающая исса совершенно не умела сражаться и победила его только тем, что удержала свои чувства в узде, не раскрывшись ни на одно мгновение. Она действительно совсем не боялась, Робину в тот момент ничего не грозило, но было ясно, одна оплошность, и он может погибнуть вслед за ней. Ей нельзя было ошибаться.
  Оглянувшись, она увидела, что сюда осторожно приближаются люди. Не задумываясь, девушка пошла куда-то в сторону леса, и только отойдя уже довольно далеко, внезапно поняла, что не знает куда идти, она больше не слышала ритм своего тела. Сата не успела испугаться, как услышала рядом голос:
  - Здравствуй Сата!
  - Здравствуй! Как тебя зовут?
  - Здесь есть имена. Зови меня Ромфаниум.
  - Я тебя помню. Ты тот зелми, который говорил с Робином. Я трогала твой рог!
  - Да Сата, это я. Какое на тебе красивое платье, ты в нем похожа на детскую куклу. Принес ли мой рог тебе счастье?
  - Да Ромфаниум. Спасибо тебе.
  - Девчонка! Если ты так счастлива, зачем ищешь смерти? Что ты здесь натворила?
  - Зелми, я должна была защитить Робина. Он мой любимый!
  - Как ты смешна! Глупая эйко, что ты знаешь о любви? Зачем ты хотела убить этого атона своей необычной силой? Неужели не понятно, любовь защищает, но не может убивать. Все, что ты можешь в десмериуме, это страшить врагов до безумия. У атона была риала, он настолько перепугался, что использовал ее, не раздумывая. Тебя спасло только чудо, стой ты на шаг ближе к нему, и десмериум поглотил бы твой фантом, пустил на новую Рябь.
  - Но я же это не знала! Все было хорошо, атон потерял свою защиту, оставалось его только добить. Меня никто не учил, я совсем никудышная исса.
  - Твоя сила несокрушима. Такой иссы как ты Запретный мир еще не знал. Это тайна, но я тебе ее скажу, мощь, используемая тобой, может приказывать Источникам.
  - Ромфаниум, что ты говоришь? Как это может быть? Еще не прошло и часа с той поры, как я была обычной девушкой с жалкой Искрой, грозившей мне смертью, при любой попытке ее использовать!
  - Сата, я говорю только правду! Ты сама не знаешь границ своей силы. Неужели ты думаешь, что Хранитель спас тебя просто так?
  - Он спас мне жизнь, но я перенесла боль, унижение, рабство!
  - Значит, так было надо, бог не ошибается. Посмотри на это с другой стороны, если бы не твои страдания, ты не встретила бы Робина. Просто все шло так, как должно было идти.
  - Ромфаниум, если это так, я готова перенести все это еще раз!
  - Это не мне решать, я только детская игрушка. Но из-за тебя я оторвался от важного дела, мне надо собирать всех зелми мира, а не болтать с девчонками.
  - А зачем тогда ты пришел?
  - Есть ли предел твоей безграничной глупости! Ты потеряла свое тело, сейчас оно лежит в траве, твоя не менее глупая подруга прекратила отбивать Ритм, сейчас она зачем-то дышит тебе в рот. Иди за мной, я должен вернуть Робину его иссу.
  - Ромфаниум, - смущенно, спросила девушка на ходу, - а мне можно будет трогать твой рог, когда я стану ирраной?
  - Глупая, глупая Сата, - ласково ответил единорог, - все зелми будут несказанно рады, если их коснется великая исса! И перестань прятать голову в плечи, больше ты это делать не будешь!
  
  Сказать, что Робин был ошеломлен, это не сказать ничего. Пейзаж, лежащий перед ним, больше всего напоминал лунную поверхность, подвергшуюся ядерному удару. Выжженная проплешина тянулась метров на пятьдесят, по краям еще дымили какие-то уцелевшие пни и кусты, но дальше не было ничего кроме остывающего стекловидного шлака. Жар был такой, что невозможно было подойти. Вокруг возбужденно шумела толпа, люди сбежались со всей округи. Робин повернулся к Хонде:
  - Что тут случилось?
  - Неплохой вопрос! Если узнаешь ответ, не забудь мне рассказать.
  - Ты же был рядом, в крепости, неужели совсем ничего не видел?
  - Видел, да еще и с самого начала, я в этот момент как раз находился на стене. Скажу по правде, фейерверк тут сверкал отменный. Сначала, даже приятно было смотреть - молнии, сверкающие шары, какие-то радужные купола, настоящее шоу! Кончилось плохо, рванул такой фугас, что все в округе оглохли, с башен сорвало крыши, а я улетел как подбитый Карлсон. Все, занавес, открыл глаза в загоне для быков, кстати, там говно хоть когда-нибудь убирают?
  - Может метеорит? - неуверенно произнес Робин.
  - Не знаю, но очень хочется посмотреть на показания счетчика Гейгера, тут явно попахивает озоном. Я видел много взрывов, но этот! Это что-то абсолютно другое! Даже то странное создание, в которое ты запустил стрелу, самоликвидировалось гораздо спокойнее.
  Последние слова Робин уже не слушал, он увидел рядом предводителя риумов, азата Стихоса в окружении его людей. Подозвав еретика, показал на пепелище, поинтересовался:
  - Ты знаешь, что это?
  Тот взглянул очень хмуро, кивнул:
  - Да, это сражались создания, наделенные силой!
  - Что ты имеешь в виду?
  - Последний раз я такое видел в битве при Кораллиуме. Там исса Бендра сражалась с двумя атонами Заоблачного храма. Все они были могучи, но то, что там было, совершенно не походило на эти разрушения. Здесь сошлись в схватке сильнейшие из сильнейших, даже земля не выдержала, расплавилась.
  - Но кто они такие?
  - Не знаю. Один мальчик вчера говорил, что видел возле Ноттингема Зардрака акх Даутора, главного настоятеля Заоблачного храма. Ему не поверили, хотя известно, что он знает его в лицо. Но сейчас... Позволь я возьму риумов, мы обыщем весь лес, этот атон может быть неподалеку.
  - Я не возражаю. Прихвати Петровича с парой рейнджеров, они вам не помешают.
  - Спасибо Робин Игнатов. Если нам повезет, погибнет один из самых страшных наших врагов.
  Робин посмотрел вслед Стихосу, недоуменно пожал плечами. Он ничего не понял из объяснений риума, но понимал, кто бы здесь сегодня не сражался, они использовали не мечи и топоры, их загадочное оружие даже на его технологической планете внушило бы огромное уважение. Этот мир преподнес очередной сюрприз, причем у самого домашнего порога.
  
  - Сата! Ты очнулась! - вскрикнула Анита. - Пожалуйста, скажи что-нибудь!
  - Да, очнулась. Пожалуйста, встань, мне тяжело!
  Освободившись, Сата поднялась, недоуменно потрясла головой, с силой провела ладонями по лицу. Анита меж тем поспешно говорила без передышки:
  - Это было так страшно! Ты лежала без признаков жизни, неподалеку что-то сверкало, грохотало, при этом твое тело вздрагивало! Затем что-то взорвалось так, что по реке пошли волны. Потом я увидела, что ты не дышишь, стала пытаться делать искусственное дыхание. Как же я перепугалась!
  - Зачем? Мне ничего не угрожало, я дышала, просто очень тихо, незаметно. Ты зря прекратила отбивать Ритм, вот из-за этого действительно могла произойти беда.
  - Прости меня, - Анита заплакала, - мне было страшно! Я забыла все, что ты говорила!
  - Ничего страшного, не рыдай, прошу тебя. Пойдем, нам надо вернуться в Ноттингем.
  - Сата, а что... что это было?
  - Атон Зардрак акх Даутор попытался убить Робина. Я хотела его остановить, был бой, он проиграл, но сумел сбежать.
  - Но ведь ты была здесь! Я ничего не понимаю!
  - Пойдем скорее, дома я все объясню.
  Девушки поспешили в сторону крепости. Анита с удивлением заметила, что подруга идет легким, упругим шагом, совершенно не похожим на походку больного человека. Но было что-то еще, от чего удивленно вытянулось лицо часового в воротах, парень проводил девушку ошеломленно-восхищенным взглядом, хотя прежде большая часть внимания доставалась златовласке. Только подходя к дому, Анита поняла, что от волнения не заметила самого главного - фигура Саты распрямилась, она больше не прятала голову.
  
  Глава 8
  
  Настроение у Робина было неважное, день выдался еще тот. Сорванные переговоры с Лацием, странные события, неподалеку от крепости, достойные новой серии "Секретных материалов", отряды риумов, до сих пор прочесывающие окрестности, одного этого вполне хватало. А тут еще непонятное поведение Саты - она не показывалась ему на глаза, очевидно опасаясь тяжелого разговора. Робин знал, что она покидала крепость вместе с подругой, но, разумеется, не смог бы ее отругать за это. Тем сильнее его обидело поведение девушки, он очень хотел ее увидеть, хоть бы ненадолго.
  На крыльце послышались легкие шаги, скрипнула дверь. Робин, собиравшийся уже тушить светильник, обернулся, удивленно замер:
  - Сата!
  Девушка улыбнулась, закрыла дверь, пошла к нему, глядя смущенно, но с нескрываемым любопытством. Тут Робин слегка смутился, он был почти голый.
  - Сата, как хорошо, что ты все же пришла, - поспешно заговорил он. - Я искал тебя, очень хотел увидеть, я совсем на тебя не сержусь, за вашу прогулку и...
  Договорить он не успел, девушка завершила свой короткий путь, заключила его в объятия, уста влюбленных слились. Оторвавшись от Робина очень нескоро, она смущенно произнесла:
  - Я не пряталась, мне надо было подготовиться.
  - К чему? - тупо спросил ошеломленный ее поведением Робин.
  - Ты что, не понимаешь? - еще больше смутилась Сата. - Я пришла к тебе. И не смотри так! Со мной все в порядке, я совсем выздоровела и не уйду!
  Глаза девушки странно блестели яркими, золотистыми точками, а разгорающийся огонек не смог бы оставить равнодушным даже мумию. Робин понял, что сам теперь не позволит ей уйти.
  - Да ты у нас опаснее Лены! - усмехнулся он, приходя в себя. - Та хоть в дома к честным людям не врывается.
  - Обними меня крепче, мой цохван!
  - Так я по-прежнему демон? Печально.
  - Ничего не поделаешь, - Сата игриво пощекотала возлюбленного, - у тебя здесь растут волосы!
  - А у тебя нет?
  - Конечно! Ни у кого из наших людей нет волос подмышками. Правда, многие ваши женщины их срезают, но они растут вновь.
  - Как интересно! А можно мне посмотреть?
  - Не знаю, наверно можно. Не смейся! Поцелуй меня! Что ты делаешь?
  - Как что? Снимаю платье!
  - Подожди! Я сама! Да отпусти же!
  - Неужели я, наконец, увижу конец этого процесса!
  - Робин! Ну что ты говоришь?
  - Сата, на моей памяти ты уже дважды это начинала, но еще никогда не доводила дело до конца. Трепещу от мысли, что сейчас увижу твое тело!
  - Робин! Ты смеешься! Я сейчас уйду! - не слишком убедительно возмутилась девушка.
  - Ну не сердись! Я не смеюсь, я ликую! Мне очень приятно видеть тебя, очень радостно смотреть, как ты пытаешься вылезти из этого платья, а уж то, чем мы будем заняты в ближайшее время, радует меня гораздо, гораздо больше! Давай помогу, а то ты действительно никогда его не снимешь. А это что такое?
  - Я это сшила сама. Лена сказала, что мужчинам очень нравится, когда такое носят женщины.
  - Эта учительница химии и здесь достала! Еще какие-нибудь сюрпризы будут?
  - Робин, ее язык не останавливается, она говорит немало там, где лучше молчать. Но я боюсь даже думать о многих ее словах, а не то, что делать! Больше сюрпризов нет. Робин, куда ты меня несешь?
  - На кровать.
  - Подожди, поноси меня еще, хоть немного! Мне так нравится!
  - Что же ты раньше молчала? Малышка, здесь и места для этого нет, может, выйдем на улицу?
  - Представляю! Будет очень весело, все придут смотреть. А уж как обрадуется Хонда, сколько у него будет слов! Робин, помнишь, как ты меня носил? Я тогда еле могла с тобой говорить, даже не мечтала, что ты будешь моим мужчиной. Как же я тебя люблю!
  - Все, больше не могу, идем в кровать. Так, что это такое? Как мило, даже жалко снимать!
  - Робин! Пожалуйста, потуши свет!
  - Ни за что, как же я тебя тогда увижу! Сата, убери руки, ну прошу тебя. Какая же у тебя красивая грудь! Прекрасная ты моя!
  - Робин! Ой! Какой ты нежный! Спасибо!
  - Малышка, первый раз вижу девушку, которая благодарит за ласку. Красавица, да что с тобой сегодня, ты не похожа на саму себя. Как красиво блестят твои глаза, как смелы поцелуи, а тело дрожит от малейшего прикосновения.
  - Не останавливайся, говори так же, мне очень приятно это слушать. И руки... пожалуйста, делай так же!
  - Конечно! Любимая, какие длинные у тебя ножки...
  Сата всхлипнула, вырвалась из мужских объятий, взглянула с обидой:
  - Робин, зачем ты так? Ты просто смеешься!
  - Девочка моя, - тот был ошеломлен, - что не так? Чем я тебя обидел?
  - И ты спрашиваешь? Хвалишь длинные ноги, сейчас начнешь сравнивать с лягушкой.
  - Глупышка, - Робин засмеялся, - я же из другого мира, ты что, забыла? У нас считается, что красивая девушка должна быть стройной и длинноногой.
  - Правда? - голос Саты был полон недоверия.
  - Конечно! Ты же сама знаешь, Аниту считают первой красавицей, а у нее фигура немногим пышнее твоей. Иди же ко мне! Сейчас посмотрим, что тут у нас еще припрятано.
  - Робин! Потуши свет! Прошу тебя!
  - И не подумаю. Вот и все, с одеждой покончено! Ты почему вся сжалась? Боишься? Я не сделаю тебе ничего плохого, что ты, любимая!
  - Не обращай на меня внимания! - тихо прошептала Сата. - Я же простая перепуганная эйко, а еще... еще наши женщины говорят, что у вас большие шоко. Лена сказала непонятные страшные слова, как ты меня будешь рвать на фашистский крест.
  - Эту Лену я когда-нибудь убью! Непростой смертью. Не бойся, я же с тобой еще ничего не делаю. Ну, открой глаза, расслабься, посмотри на меня.
  - Робин, я и так боюсь, а если посмотрю на тебя, наверное, умру от страха.
  - Ну что ты милая, не умрешь. Я буду самым нежным мужчиной в мире, вот так, видишь, это не так уж и страшно.
  - Робин! Что ты делаешь?
  - Если тебе что-то не нравится, так и скажи.
  - Я не могу так сказать.
  - Почему?
  - Мне же все нравится! Все! О Роб-бин! Как ты можешь это делать! Это так стыдно! Почему ты остановился? Мне же очень нравится!
  - Вот и пойми тебя. Любимая, ложись вот так, хорошо. Не бойся, но сейчас может быть немножечко больно. Совсем чуть-чуть, расслабься, я люблю тебя.
  Тишину разорвал короткий девичий крик, Робин виновато замер, глядя на исказившееся личико Саты, но девушка не позволила ему останавливаться, успокоила его несколькими дрожащими словами:
  - Роб-бин! Все хорошо, я просто немного испугалась, мне не больно, пожалуйста!
  - Сата!..
  Потом они долго лежали, обнявшись, постепенно приходя в себя. Робин был настолько счастлив, что это невозможно было передать словами. В голове не было ни одной мысли, он улыбался, поглаживая волосы девушки. Сата открыла глаза, посмотрела любящим, благодарным взглядом, ничего не сказала, передвинулась, положила голову ему на грудь.
  - Как ты? - ласково спросил Робин.
  - Мне очень хорошо, - так же ответила девушка, - это было совсем не больно, только в начале, немного. Мне так хорошо!
  - Что с тобой сегодня?
  - Сегодня лучший день моей жизни. Я не хочу даже разговаривать. Как хорошо!
  - Вот видишь, а ты трусилась осиновым листом, на спинку падала с зажмуренными глазами, требовала свет убрать.
  - Я больше не буду. Робин, раз уж ты не погасил свет, можно посмотреть на твой шоко?
  - Смотри, любопытная ты моя. Ну как, очень страшно?
  - Ой! А... можно немного потрогать? Чуть-чуть.
  - Ну конечно, разве я могу тебе хоть что-то тебе запретить!
  - Робин!!! Послушай, а ты можешь еще?
  Ночь раскинула над крепостью свое звездное покрывало. Малая луна - Арета, сверкала своим полным серебряным диском. Одинокий часовой медленно расхаживал по стене, звеня стальной кирасой, вахта была скучной, а молодому парню очень хотелось веселиться. Но сегодня это невозможно, смена караула будет еще не скоро, а к тому позднему времени жизнь в Ноттингеме затихнет полностью. Дозорный остановился, оперся на алебарду, прислушался. Так и есть, со стороны ближайших домов донесся торжествующий девичий крик. Часовой завистливо вздохнул, поднял оружие и направился дальше, служба продолжалась.
  
  Несколько мрачных мужчин-риумов стояли на небольшой поляне. Они не спали всю ночь, но никто не показывал усталости. Если бы потребовалось, любой из них готов был бодрствовать до полного изнеможения, только бы это помогло справиться с их врагом. Но тот ускользнул, оставив помятую траву и золу от костра, пепел уже давно остыл.
  Риумы расступились, в центр круга прошел Стихос. Присев, он взял щепотку золы, понюхал, брезгливо отряхнул пальцы, кивнул, как бы соглашаясь с чем-то. Один из риумов, совсем молодой мужчина, сделал шаг из круга, звонко заговорил, ни к кому не обращаясь.
  - Это были они. Костер совсем маленький, он не согреет, и пищу на таком не приготовить, вокруг рассыпаны частицы высушенных трав и грибов. Я видел следы двух человек, они ушли отсюда верхом на суфимах.
  Стихос чуть повернулся, кивнул еще раз. Из круга вышел другой мужчина, низенький, бочкообразный, с роскошной бородой. Он заговорил глухим басом, так же отстраненно:
  - Сын Йорафа, Варкад, видел возле Ноттингема двух охотников. В старшем он узнал Зардрака акх Даутора, Великого настоятеля Заоблачного храма, атона, допущенного к источнику Сердца Мира. Ребенок знал его, он один из тех, кто был схвачен на празднике двух лун, год назад. Ему тогда удалось сбежать. Варкад говорил, что он был одет как охотник, его спутник так же. По словам Варкада, они шли от ворот, мальчик испугался, побежал к отцу, все рассказал, но ему не поверили.
  Стихос поднялся, посмотрел в небо, заговорил глухим, мрачным голосом.
  - Два охотника, похожих по описанию на тех людей, что видел Варкад, приходили позавчера в Ноттингем, говорили с Робином Игнатовым, скорее всего, просились на службу. За это время проклятый Зардрак запомнил нашего вождя, ушел на эту поляну, провел полный обряд Торанвера, затем ушел в десмериум. В это же время Сата Неомо Кайя покинула крепость в сопровождении своей подруги. Спрятавшись у реки, она тоже покинула ролиум, вступила в бой с атоном, прогнала его, не дав убить Робина Игнатова. Вы все видели, как ужасна была их схватка, но исса осталась невредимой, вряд ли то же можно сказать о Зардраке, ведь кто-то должен был пострадать при таком буйстве стихий.
  Стихос замолчал, обвел взглядом круг собравшихся, кивнул самому пожилому:
  - Где она сейчас?
  - С позднего вечера не покидала ложа Робина Игнатова. Когда я направлялся к вам, они еще не засыпали, хоть уже начинала бледнеть заря.
  - Ты уверен? Крики разных женщин схожи, нет ли ошибки, все знают, Сата Неомо Кайя носит белую заколку эйко?
  - Я не бросаю пустые слова. За ней следили два охотника, ее ни на миг не оставляли без присмотра, едва только ты отдал приказ беречь ее. Сперва мои люди нашли Сату Неомо Кайю на берегу Стайры, она жгла Костер Памяти. Залив угли водой из реки, исса пошла к Ноттингему, обошла все стены, прикоснувшись к каждому бревну. Что она делала, не знаю, но у нее было очень серьезное лицо. Закончив трогать бревна, Сата Неомо Кайя отправилась в баню для женщин, я следом послал туда свою младшую жену, а вокруг поставил несколько человек. В бане она была очень долго, до темноты, затем прошла к своему дому, на пороге поговорила немного с лучницей Анитой. Они обнялись и исса ушла в дом Робина Игнатова. За домом смотрят трое, никто не выходил, но слышно шум, какой производят женщина и мужчина на ложе.
  - Хорошо, - тем же мрачно-серьезным тоном заявил Стихос, - продолжайте следить за ней. Враги коварны, ее могут попытаться убить, в ролиуме она очень уязвима. Отвечу вам на немой вопрос, почему Сата Неомо Кайя не проводит с нами обряды. Я говорил с ней, еще давно, она сказала, что у нее больше нет веры, ей одинаково далеки как риумы, так и атоны. Она смеялась над моими укорами и даже память о ее великой матери не вызвала стыда. Исса сказала мне, что у нее есть только Робин Игнатов и больше ей ничего не надо. Сердце мое переполнила печаль, больше я с ней об этом не говорил, ведь она забыла веру предков. Но сейчас все изменилось. Сата Неомо Кайя показала, что она великая исса и защищает нашего вождя с такой яростью, что плавится земля. Пусть она не риум, но ее силу необходимо беречь, без нее Робин Игнатов станет беззащитным перед убийцами, ведь наши талисманы и обереги на крепостных воротах не смогут защитить от такого врага, как Зардрак акх Даутор.
  Глаза Стихоса сверкнули, он сжал кулаки:
  - Запомните риумы, Сата Неомо Кайя может погибнуть лишь после того, как умрет последний из нас. Все наши жизни ничего не стоят по сравнению с ней. Наш вождь, Робин Игнатов единственный человек, сила которого может победить атонов, а Сата Неомо Кайя - его исса!
  
  По узкой лесной тропинке двигалась довольно странная процессия. Впереди шел невысокий человек в одежде охотника-шоквута, за собой в поводу он вел крупного суфима с ездоком. Человек, в одежде атона, был накрепко привязан к своему животному, лицо его искажала гримаса боли, глаза сверкали бессильной яростью. Замыкал караван второй бык, идущий за натянутой веревкой прихватившей хвост первого суфима.
  - Тукс Длинный Лук, я прикажу живьем содрать с тебя всю кожу, а мясо натереть солью. Тебя сварят на медленном огне в моче суфимов, потом скормят нурам, кости бросят в уборную, а череп утопят в болоте. Ты никогда не узнаешь Костра Памяти! Последний раз приказываю, остановись, мне надо немного отдохнуть!
  - Прости великий, - равнодушно ответил охотник, в который уже раз, - ты сам велел идти без остановок, не слушая твоих слов. Потерпи, еще два дня, и мы увидим стены храма Рогеса, там тебе обязательно помогут.
  
  Глава 10
  
  Солнце давно уже светило во всю. Вместо стекол окна дома закрывала мутная пластиковая пленка, но свет она задерживала слабо, и комната была хорошо освещена. Робин сидел на краю кровати с задумчивым видом, нежно глядя на свою возлюбленную. Та еще спала с тем трогательным, притягательным чистым видом, с каким могут спать только совсем молодые девушки. Он старался не шуметь, сидел очень тихо, но тут за окном что-то грохнуло, зычный голос одного из кузнецов выдал фразу из нескольких слов, причем цензурными из них были только предлоги.
  Сата открыла глаза, зажмурилась, подвернула голову, засияла улыбкой:
  - Робин! - радостно воскликнула она, ответив на нежный поцелуй, но тут же опомнилась, натянула одеяло до подбородка.
  - Интересно, - задумчиво протянул он, - чего же я там еще не видел?
  - Бесстыжий! - заключила Сата. - Ты давно меня разглядываешь?
  - Милая, на дворе уже день. Я успел сходить на ярмарку, поговорил там с почтенным купцом Лацием Мар Улаком, выслушал массу язвительных комментариев по поводу нашей ночи от Хонды, и немало практических советов от Ахмеда. Рядом с домом гремели в складе кузнецы, но тебя бы и гром не поднял. Бедненькая моя, сильно устала?
  - Какой ужас! - застыдилась девушка. - Откуда все знают, что было этой ночью?
  - Глупышка, ну разве у нас можно хоть что-нибудь скрыть! Деревня! А, кроме того, ты так мило кричала, что удовольствие получили все наши соседи.
  - Как стыдно! Я теперь не смогу выйти!
  - Да что ты! Выйдешь с гордо поднятой головой, пусть все завидуют. Кстати, там возле дома, временами маячит Анита, когда я заходил, она посмотрела на меня очень подозрительным взглядом. Мне кажется, она подозревает, что я замучил тебя до смерти и теперь караулит дом, не дает избавиться от тела.
  - Робин, а почему ты встал так рано?
  - Мне некуда деваться, у меня много обязанностей. Ведь никому не будешь объяснять, что выжат досуха зеленой девчонкой. Если хочешь, поспи еще, тебя просто шум разбудил.
  - Нет, мне надо идти домой.
  - Глупышка, здесь твой дом, никуда не отпущу.
  - Ты хочешь, чтобы я тут тебе всегда надоедала, - улыбнулась Сата. - А только что жаловался на полную истощенность.
  - Ничего, если что, тебя всегда можно связать и уложить под кровать, чтобы не приставала, нимфоманка кареглазая!
  Сата посмотрела пристальным, на удивление серьезным взглядом, без всякой игривости спросила:
  - Робин, ты же хочешь сказать что-то совсем другое. Я слушаю.
  - Да малышка, - голос парня был не менее серьезен. - С кем ты сражалась вчера возле опушки леса?
  Пожав плечами, девушка спокойно заявила:
  - Я знала, что ты догадаешься, разве это скроешь. Но здесь мне трудно говорить. Можно, я оденусь, и мы пойдем к реке?
  - Конечно! Как ты скажешь. Если хочешь, можешь вообще промолчать, я не стану любить тебя меньше.
  - Нет Робин, я никогда не буду от тебя ничего скрывать. Как можно иметь тайны от любимого. Да и тебе надо узнать много нового. Отвернись, пожалуйста, мне надо одеться. Робин, пожалуйста, ты еще не раз увидишь мое тело, не смотри!
  Тот послушался, вскоре Сата разрешила:
  - Все, можешь повернуться. Я очень страшно выгляжу?
  - Что ты, красавица моя!
  - Толку с твоего мнения. Какой ужас у меня на голове!
  - Вот, возьми, твоя заколка.
  - Оставь себе.
  - Но зачем она мне?
  - Я тоже в ней уже не нуждаюсь. Пойдем.
  Они вышли из дома, направились к воротам. Подождав, пока влюбленные отойдут подальше, следом потянулись трое риумов, не замечая, как за ними, в свою очередь, следит Хонда.
  Сата шла, пока стены крепости не скрылись за поворотом реки. Девушка остановилась, аккуратно подобрала платье, присела на траву. Рядом устроился Робин. Они долго молчали, глядя на прозрачные воды Стайры. Со стороны Ноттингема доносились звуки кузнечных работ, иногда плескалась рыба, больше никто им не мешал. Робин подобрал камешек, ловко запустил его, заставив прыгать по воде. Девушка усмехнулась, а он задумчиво заговорил:
  - Ты знаешь, на первый взгляд это был вполне понятный мир. Архаичный, неразвитый, с примитивной культурой и технологией. Ты первая, кто заставил меня задуматься, что не все так просто. У меня было, с кем тебя сравнить, ведь мы забрали с собой Глиту и Траму. Посмотри на них, они до сих пор двух слов связать не могут, а ты училась языку с пугающей быстротой. Ты с легкостью усваивала понятия, чуждые для дикого человека, не имела никаких религиозных предрассудков, если не считать, конечно, крайней чистоплотности. Даже твой страх перед нами больше напоминал ожидание обиды, самих по себе нас ты не боялась. Но понимать, что не все так просто, я начал, после той битвы, где ты остановила нура. У меня странное мышление, я очень наблюдательный и могу часами разбирать один и тот же эпизод, пока не пойму всю его подоплеку. Ты что-то сделала с этим монстром, он некоторое время просто не мог пошевелиться. Для меня это осталось загадкой, позже, когда достаточно овладел языком, я поговорил с Глитой, та сказала, что ты приказала нуру, больше ничего из ее слов понять было нельзя, тупость ее не знает границ. Что ты с ним сделала?
  Сата улыбнулась одновременно лукаво и виновато:
  - Приказала. Не смотри на меня так, это правда. Так много надо сказать, но не знаю как. Хочешь, я расскажу тебе сказку?
  - Давненько мне их не рассказывали.
  - Вот и хорошо! Я попробую говорить так, чтобы ты понял. Слушай и не перебивай!
  
  В давние времена в стране под названием Вертина, жил счастливый народ, его называли риумы. От могущественных предков им достались великие знания и Источник большой мощи - Айтег Бланориз. Этот великий лес хранили единороги, они сами пользовались силой Источника и давали ее юным девушкам, тем, кто мог ее принять, в ком горит Искра. Они становились иссами, их могущество было велико, позволяло получать высокие урожаи на полях, строить города, лечить людей, усмирять хищников и делать много других полезных вещей. С севера и востока страну закрывали горы, с юга расстилалось огромное озеро, с опасными болотами за ним, с запада тоже возвышался горный кряж, но вершины его были невысоки, уютные долины плодородны, населены шоквутами. В стране скал правили атоны, могучие жрецы Одинокого бога, они были мудры, и у них был свой Источник - Сердце Мира. Между двумя народами царил мир, хотя случались и стычки. Но ссоры были незначительны, гораздо выгоднее казалась торговля друг с другом и городами на побережье моря, что расстилалось на западе и юге, куда шли дороги через горы. Но было у атонов то, что не давало покоя их соседям - единственное известное миру месторождение оловянного камня, на котором был поставлен Заоблачный храм. Добавляя олово в медь, можно получить бронзу, очень крепкий металл, чья мощь несокрушима. Воин с бронзовым оружием страшная сила в мире меди и камня.
  Зависть овладела сердцами старейшин риумов, они решили забрать себе Заоблачный храм, стать единственными обладателями бронзы. Это казалась легко, ведь население гор было немногочисленно по сравнению с Вертиной. Старейшины объявили учение атонов богопротивным, искажающим заветы Одинокого бога. Была собрана огромная армия Изумрудных Воинов, разъезжавших на могучих быках, каждый из них был огромного роста, облачен в нефритовые доспехи и хорошо вооружен. За ними шло несметное количество простых ополченцев и охотников.
  Эта несокрушимая сила с легкостью смела все армии атонов, ничто не могло ей противостоять, жрецы Одинокого бога гибли, не в силах победить такое количество исс. Но был среди них мудрец, проживший очень долгие годы, звали его Торанвер акх Рэйг. В былые времена, атоны прогнали его из храма, за еретические мысли, он говорил, что богу не требуется столь догматическое поклонение, религия не должна ущемлять свободу духа. Он говорил и другие вещи, обошел весь мир, говорят, был даже в неведомых землях, за болотами хафидов, а эти дикари объявили его святым. Видя, как гибнут беспомощные крестьяне, Торанвер акх Рэйг преисполнился гнева. Он отправился на встречу со старейшинами риумов, но его едва не убили, спастись удалось только благодаря помощи иссы Тары, она полюбила мудреца. Тогда бывший жрец решил пойти на страшный шаг - уничтожить всю армию Изумрудных Воинов.
   Он не раз бывал в Айтег Бланоризе и знал возможности этого Источника. Но знал и возможности Сердца Мира, даже то, о чем другие атоны не подозревали, или не задумывались. Вся гора под Сердцем Мира пронизана пещерами, в них живут странные создания - нуры. Века жизни вблизи столь великого проявления Силы, ужасно изуродовали их тела, эти маленькие трусливые создания никогда не показывались на дневной свет. Но была у них одна интересная особенность, не свойственная никаким другим живым существам. Они могли воспринимать Приказ атона, получившего Силу у Сердца Мира, а иссы на них действовать не могли. В свое время Торанвер изучил нуров, его позабавил этот каприз природы, но пришли трудные времена, пора было использовать любое доступное оружие.
  Мудрец спустился в пещеры, собрал огромное количество нуров, мощь его была столь велика, что смогла заставить их выбраться на поверхность. Орда пугливых зверьков пошла за своим повелителем, он вел их тайными тропами, неведомыми жителям Вертины, а последний переход к Айтег Бланоризу сделал ночью, их никто не заметил.
  Утро потешная армия встретила под сенью огромных деревьев, в окружении единорогов. Зелми не могли сдержать смеха, это мудрые создания, но во многом они простодушнее детей. Они позволили Торанверу воспользоваться силой Источника, а он пообещал, что использует полученную мощь только для того, чтобы разбить армию Изумрудных Воинов.
  Так на свет явились страшные чудовища. Сила Айтэг Бланориза еще больше изуродовала тела нуров, но дала им огромный рост и физическую мощь, а шкура у них и прежде была весьма прочной. Теми же тайными тропами Торанвер акх Рэйг провел свою новую армию в горы, к Заоблачному храму, где кипела огромная битва - атоны давали свой последний бой.
  Риумы уже ворвались за стены, когда на них обрушилась орда нуров. Напрасно иссы пытались приказать монстрам, на то, чтобы просто задержать их на несколько мгновений, уходила вся их сила. Изумрудные Воины не дрогнули, но против нуров сражаться было очень тяжело, а те с легкостью рвали в клочья зеленые доспехи. Военачальник риумов хотел отступить, встретить врага на более удобном для суфимов месте, но единственные ворота были перекрыты, почти вся армия оказалась в ловушке, между нурами и атонами. Кровавая бойня шла до вечера, уйти смогли только несколько исс и Изумрудных Воинов, а опоздавшее к битве ополчение Торанвер атаковать не стал.
  Мудрец отвел остатки своего войска в пещеры, а затем вернулся в Заоблачный храм, по просьбе атонов. Те устроили ему самый пышный прием, чествуя своего освободителя, но мысли их были далеки от благодарности. Они поняли, что сами могут использовать нуров, а миролюбивый Торанвер будет только мешать. Усыпив его бдительность, атоны схватили героя, но убить так и не решились, он все же был их спасителем. Его заперли в подземельях, где он кричал от ярости и горя, поняв, что дал в руки властолюбивых мерзавцев самое страшное оружие. Несколько послушников постоянно сидели у дверей, записывали его проклятья.
  Тем временем атоны прошлись по всем пещерам, собрали нуров, как измененных, так и прежних карликов. Всех их доставили в Айтег Бланориз, обескровленные риумы не смогли этому помешать. С единорогами церемониться не стали, не убоялись святотатства, дождались, когда те окружат пришельцев, после чего напали. Зелми очень сильны, но они не воины, у них не было предводителя, не было намерения сражаться, их застали врасплох, поняв, что им грозит полное уничтожение, священные животные покинули лес. Вскоре на свет явилась чудовищная армия.
  Риумы не теряли времени даром, лихорадочно готовились дать отпор, собрали всех, кто мог держать в руках оружие. Они уже не думали о нападении, все их помыслы были только о защите родины. Две армии сошлись в долине, которую сейчас называют долина Костей. Таркс Оран Шегус, военачальник риумов, хотел подняться на перевал, чтобы сверху обрушить на врага камни, а вслед ударить всадниками на суфимах. Но нуры напали раньше, закипела долгая битва сразу в двух срезах реальности, воины и нуры в ролиуме, иссы и атоны в десмериуме. Тара, с несколькими сильными помощницами, прорвала цепь жрецов, обрушила на нуров огонь и молнии. Но часть храмовых бойцов атонов обошла позиции риумов, обрушилась на слабо защищенный лагерь, где лежали беспомощные тела исс. Началась резня.
  Незадолго до этого Торанвер сбежал из заточения, он успел к завершению битвы и смог спасти свою возлюбленную. Вместе с Тарой он скрывался в лесах, ведь ему не было места ни среди риумов, ни среди атонов. Однако иссу позвал долг перед родиной, она ушла, нося под сердцем ребенка Торанвера. Больше никто мудреца не видел, он исчез бесследно.
  А на просторах Вертины свирепствовала смерть. Атоны решили окончательно сломить своих врагов, они уничтожали города и деревни, разрушали храмы, за малейший отпор убивали всех в округе. За несколько лет некогда цветущая страна превратилась в безлюдную пустыню. На освободившиеся плодородные земли переселяли шоквутов, постепенно жизнь стала налаживаться.
  Но в сердцах покоренных жила ненависть к захватчикам, еще оставались иссы и священнослужители. Дайра, дочь Тары и Торанвера, втайне от атонов готовила восстание. Сила ее была велика, а своей неукротимой решимостью она заражала всех вокруг. План ее был прост, исса собиралась узнать тайные тропу в горах, неожиданно напасть на Сердце Мира, уничтожить молодняк нуров. Тут следует уточнить, что измененные создания теряют способность к размножению, поэтому приходилось разводить их в пещерах. Без пополнения войско нуров исчезнет через несколько десятков лет, а с солдатами уже можно воевать привычными способами.
  Дайра готовилась несколько долгих лет. Она воспитала своих дочерей сильными иссами, только младшая оказалась бесталанной. Все, что она могла, это приказать мелкой птичке сесть на палец. Забытая родными малышка, рано научилась читать, по нескольку раз изучив все доступные ей книги. Девочке в этом никто не мешал.
  Подготовка к нападению уже близилась к завершению, как все выдал предатель. Дайра собрала, кого успела, пошла к горам в последнем, отчаянном порыве стремясь достичь Сердца Мира. По иронии судьбы, нуры настигли маленькое войско в той же долине Костей. Войском командовал один из самых могущественных атонов - Зардрак акх Даутор, он предложил Дайре сдаться, но получил отказ. Нуры окружили риумов со всех сторон, убили всех, не уцелел никто. Это была последняя большая битва, Вертина покорилась полностью.
  Уже вечером, на перевале, нашли младшую дочь Дайры. Зардрак не хотел ее убивать, гораздо интереснее было заставить пленницу принять веру атонов. О том, что внучка великой Тары покорилась, узнали бы во всей Вертине. Но, несмотря на детский возраст, она была дочь своей матери, и даже под угрозой страшных пыток хранила молчание. Зардрак поставил ее перед молодым голодным нуром, что мог убить ее страшной смертью, но монстр не тронул девочку. Разгневанный атон приказал принести ее в почетную жертву на великом празднике, что бывает раз в четыре года. Ожидала она этого события в маленькой деревне возле Айтег Бланориза.
  
  - Вот и вся моя сказка, - закончила Сата.
  - У сказки должен быть счастливый конец, - возразил Робин.
  - Конец ты и сам знаешь, - девушка улыбнулась.
  - Но мне непонятно многое. Ведь ты называла себя бесталанной, но я видел другое. Ты смогла остановить нура, да и с Валетом, наверняка что-то подобное проделала, а уж за вчерашние события вообще молчу. Как ты это смогла?
  - Робин, я тебя никогда не обманывала, все мои слова истинны. В тот раз, когда я Приказала нуру, у меня едва не отнялись ноги, а после случая в лодке, вообще была близка к смерти, ты сам знаешь. Моя Искра слишком слаба, меня даже не пытались приводить к Источнику, все считали, что это меня убьет. Но кое-что мне доступно, вчера я поняла, что кто-то покинул ролиум, испугалась за тебя. Страх придал мне силы, позволил уйти в десмериум, найти Зардрака, когда тот шел тебя убивать. Только тогда я поняла, что инициирована совершенно неизвестным Источником, получила огромную силу. Ты ее источник, а точнее наша любовь.
  - Но как так может быть?
  - Не знаю, а что понимаю, не могу объяснить. Весь наш мир верит в одного бога, но поклоняются ему по-разному. Однако все религии говорят - он создал мир, скрепив его любовью, большей силы во вселенной нет.
  - Странно, я прибыл с гораздо более развитого мира, но мы понятия не имеем об этих силах и источниках.
  - Это неудивительно, мы тоже знаем - многие звезды имеют у себя обитаемые миры, но наш единственный, уникальный, только в нем могут происходить такие удивительные вещи. Помнишь, как твои люди теряли испорченные зубы? Теперь вы удивляетесь, что стали расти новые. Даже утраченные ноги и руки отрастут вновь, просто на это понадобится больше времени. Весь этот мир пропитан духом созидания, ведь здесь живет Бог!
  - Сата, ты меня все более удивляешь! Я за тобой не замечал особой религиозности, ты даже риумов от себя прогнала.
  - Да, ведь моя религия - это ты! Риумов жаль, но вспомни, кто начал войну? Из-за их жадности атоны, прежде равнодушные к окружающему миру, получили огромную силу, та их развратила, заставила добиваться господства над миром. Но бог все-таки есть, я называю его Хранителем. Он спас меня, вырвал из битвы, принес на перевал, говорил со мной.
  - Сата!
  - Не смотри на меня таким взглядом, я не более сумасшедшая, чем ты. Хранитель говорил со мной, он сказал, что я переживу много горя и унижения, но потом встречу своего желанного мужчину, получу большую силу, и должна буду защищать любимого. Все, что он говорил, уже сбылось.
  Робин был ошеломлен, глаза девушки не могли врать, родство их душ было столь тесным, что фальшь не могла остаться незамеченной. Но если все это правда, то его атеизм смешон. Хотя, Сата может ошибаться, принять за бога какое-нибудь другое удивительное существо. Те же пришельцы, они явно не боги, в их устройстве связи совершенно нет ничего мистического, голая технология. А явись эти создания на глаза перепуганного ребенка, во всем блеске своих достижений, что он подумает?
  - Послушай, Сата, - мягко заговорил Робин, - опиши мне, что это за создание - Хранитель.
  - Зачем? - спокойно сказала девушка. - Ты сам его увидишь, он так сказал. А мои слова тебе удивительны, ведь ты не веришь ни во что. Лучше я буду молчать, а то действительно примешь меня за сумасшедшую.
  - Что ты милая, этого никогда не будет. Я тебе верю, но очень хочу посмотреть на этого Хранителя. А почему ты его так называешь?
  - Он сам разрешил мне его так называть.
  - А как ты сражалась с атоном?
  - Тебе непросто будет понять. Весь наш мир состоит из нескольких слоев - срезов. В середине самый главный - ролиум, он содержит всю материю и удерживает равновесие остальных. Для боя иссы и атоны перемещают свой фантом в более верхний слой - десмериум. Физическая сила там не имеет значения, и вещества там нет, но оттуда открывается возможность управления энергией. С ее помощью можно воздействовать на материальные объекты ролиума и сражаться с фантомами врагов. Самую важную роль в схватке играет эмоциональное состояние противников. Растерянный, испуганный или разъяренный человек теряет шансы на победу, тогда как, сохраняя спокойствие, можно выдерживать самые опасные атаки. Я была неуязвимее гранитной скалы, ведь за себя мне было совсем не страшно, ты моя жизнь! Меня берегла любовь к тебе и новая сила. Но я не знала ее особенностей, если защищала она с огромной эффективностью, то для нападения совершенно не годилось. Зардрак использовал против меня множество способов атаки, запаниковал, потерял самообладание. Я попыталась его уничтожить, но он в отчаянии использовал риалу - слезу Хранителя. Ты видел, к чему это привело. Высвободилась огромная энергия, пройдясь по всем слоям мира, она на миг свернула их в этом месте в точку, что позволило атону бежать, а я потеряла связь с телом. Но в десмериум пришел единорог - Ромфаниум, помог мне вернуться. Вот и вся битва.
  Робин прижал девушку к себе:
  - Мне больно об этом думать, что я мог тебя потерять.
  - Робин, прости, в другой раз я буду осторожнее.
  - Не говори ничего! Другого раза больше не будет.
  - Но Робин! Атоны вернутся, уже более подготовленные, зная о нас многое. Они не потерпят сильных чужаков на своей земле. Нас будут атаковать в ролиуме и десмериуме, их сил достаточно, чтобы сровнять нашу крепость с землей. Я буду сражаться вместе с тобой, даже не спорь, ты можешь мне помешать, но не остановить. Как же я тебя люблю!
  Разговоры смолкли на довольно продолжительное время. Наконец, с трудом оторвавшись от девичьих губ, Робин заявил:
  - Надо идти, а то здесь сейчас что-то будет.
  - А я не возражаю, - лукаво произнесла Сата.
  - Я, в принципе тоже, но учти, за нами внимательно наблюдают три риума и Хонда.
  - Ой! Где?
  - Где-то в кустах. Они берегут тебя как иссу, а Хонда за ними следит из-за своей вечной подозрительности.
  - Почему ты сразу не сказал? Надеюсь, они хоть грудь мою не увидели!
  - Не бойся, - засмеялся Робин, - ее видела только моя ладонь. Тебя действительно теперь следует беречь, я приставлю для охраны Ахмеда, он очень предан тебе и скорее умрет, чем даст в обиду. Пусть днем всегда будет неподалеку. Ты не должна теперь ходить одна, ведь враг знает о твоей силе и может попытаться напасть исподтишка.
  - Хорошо, я сделаю все, что ты скажешь. Пойдем в крепость, тебе надо поесть, а то мы просидим здесь до самого вечера.
  - Хочешь, я понесу тебя на руках?
  - Конечно! - радостно взвизгнула девушка. - Но только до ворот!
  
  Глава 11
  
  В залах Первого храма было сыро и гуляли холодные сквозняки. Мрачные своды создавали давящее ощущение, как бы грозя опуститься, раздавить всех, кто не успеет скрыться в узких проходах. Множество послушников день и ночь чистили стены, но плесень всегда находила лазейку, расцветая на влажных пятнах. Иногда в углах, заросших паутиной, находили грибы. Сердце Мира плакало, ведь Хранитель устал, нет ему больше интереса ни в чем. И потому жалобно пищат запертые в клетках маленькие нуры, а их многочисленные языки больше не лакомятся плесенью, не чистят Источник. Гниль разъедает Первый храм.
  Девять Верховных атонов собрались в Зале Малых Церемоний. Они внимательно выслушивали рассказ десятого, статного жреца весьма заметной внешности. Вся его фигура излучала бешенную, яростную энергию, впечатление портило только то, что временами левая сторона лица у него замирала, безвольно опускалась, на несколько мгновений отказываясь служить хозяину. Повествование его было долгим, он старался не упустить ни одну мелочь, так что к концу некоторые слушатели стали испытывать нетерпение. Но, наконец, уверенный голос затих, в зале воцарилась тишина. Некоторое время ее не нарушало ничего, но затем прозвучал вопрос:
  - Зардрак акх Даутор, мы выслушали твой рассказ с великим вниманием. Всех нас восхитила твоя мудрость и решительность, твоей вины в проигрыше нет. Но с этими пришельцами надо что-то решать, они появились в самых разных местах, но почти всех удалось убить. Осталось только два их поселения, но судя по твоему рассказу - Ноттингем самое опасное из них. Ты был там, знаешь противника лучше, чем все присутствующие, как же надо с ними поступить?
  - Убить! Всех!
  - Это понятно. Как именно следует это проделать?
  - Я уже отправил несколько лазутчиков из клана Горных Теней, они попытаются ликвидировать иссу Сату Неомо Кайю и Робина Игнатова. Но не следует рассчитывать только на это, нам нельзя терять время, язва расползается, Вертина может вспыхнуть восстанием в любой момент, даже здесь послушники рассказывают друг другу легенды о бронзовых людях, пришедших расправиться с атонами. Потребуется армия, около тысячи нуров, в три раза больше храмовых воинов, множество ополченцев-шоквутов и охотников-стрелков. Мы дойдем до Ноттингема, оставляя за собой выжженную землю, всех, кто вел дела с нечестивыми пришельцами, следует примерно наказать. Селение цохванов уничтожим со всеми обитателями. Хорошо бы еще оставить до весны большой отряд, не дать купцам с побережья провести торг.
  - Ты просишь слишком большое войско, нам негде взять такие силы. Наша армия, наконец, захватила один из перевалов, война пришла на Побережье. Сейчас там каждый солдат на счету, еще немного, и проклятые города падут один за другим.
  - С городами можно покончить позже, - не сдавался Зардрак, - это враг хорошо изученный. А здесь медлить нельзя.
  Однако ему так и не удалось убедить всех Верховных атонов. Но армию он все же получил, старейший жрец, после долгого обсуждения, высказал решение, устроившее всех:
  - Ты заберешь половину воинов с горных застав, соберешь ополчение на юге Вертины, снимешь половину стражи с местных храмов и четверть со своего, Заоблачного. Отсюда получишь сто нуров и пятьсот храмовых воинов, еще сто нуров придут с берегового хребта. Из казны бери медь и серебро, найми лучших охотников и бойцов горных кланов. Сила выйдет меньшая, чем ты требовал, но все равно немалая.
  Зардрак склонил голову, принимая мнение собрания. Не прощаясь, он вышел из зала, следовало спешить, ведь армию надо еще собрать.
  
  Ноттингем спал. Ночь была ясной и холодной, к утру грозил ударить первый заморозок. Озябший часовой держал пост на стене, меряя расстояние от башни до башни монотонными шагами. Очень хотелось лечь в теплую постель, прижаться к мягкому боку своей женщины и спать до обеда. Он почти проклинал начальство, заставлявшее нести дозор день и ночь, хотя еще не разу не попался дурак, рискнувший влезть на шестиметровую стену. Тому, кто в башне, еще хорошо, можно погреться у печурки, а ему куда деваться? Эх, зря он не надел теплую меховую поддевку, давно ему не приходилось дежурить в такую пору, не подумал, что ночи уже такие холодные.
  Страж не заметил, как над гребнем стены показалась голова, внимательные глаза изучили его с ног до головы, не издав ни малейшего шума, темная фигура проскользнула за спину, в лунном свете блеснул металл. Часовой потрясенно замер, когда чужая рука мелькнула из-за спины, он закричал, но перерезанное горло издало только булькающий хрип. Убийца придержал свою жертву, не дав загреметь кожаным доспехом о доски настила, аккуратно уложил, перегнулся через парапет, махнул рукой. На стене показались еще три бесшумные тени. Часть дела была сделана.
  Мегс сидел за дровяной поленицей, следя за крыльцом. Он не первый раз нес здесь вахту, и пока ничего не внушало опасения. Робин Игнатов и Сата Неомо Кайя уже давно угомонились, из дома не доносилось ни малейшего звука. Мегс был хорошим охотником и славился отличным слухом, но сейчас не слышал ничего подозрительного, казалось, Ноттингем вымер, самый большой шум издавали быки в далеком загоне, не перестающие жевать свою бесконечную жвачку. И тут Мегс почувствовал, как сзади подкрадывается неведомый враг. Он развернулся в один миг, размашисто описав полукруг маленьким топориком, держа его за петлю, продетую в рукоятку, но сталь, вместо того, чтобы встретить живую плоть, с треском ударила по деревяшкам дров. В тот же миг на рот легла холодная ладонь, вымазанная черной краской, а узкое лезвие короткого бронзового стилета вонзилось в шею, отточенным ударом раздвигая позвонки.
  Робин проснулся, не понимая, что его разбудило. Вокруг царила полная тишина, только Сата тихо посапывала под боком, однако даже эта умиротворяющая картина не смогла прогнать неясной тревоги. И тут, закрыв на миг лунный свет, на фоне мутного квадрата окна промелькнула тень. Следом послышался сильный удар по дереву, затем короткий, булькающий стон. Робин тихо приподнялся, закрыл рот девушки ладонью, поднимая ее голову. Та дернулась, глянула с недоумением, тут же в глазах загорелся лукавый огонек. Сата еще толком не проснулась, но при виде странного поведения возлюбленного ее мысли привычно пошли по вполне определенному направлению. Несмотря на серьезность ситуации, Робин не сдержал улыбки, тихо шепнул:
  - Развратница моя, у тебя одно на уме! Очень тихо иди в кладовку. И захвати свою одежду, а то замерзнешь.
  - Что случилось? - насторожилась девушка.
  - У нас небольшие неприятности, но не бойся, я справлюсь.
  Красавица была дитем своей эпохи и, не предаваясь паники, шепнула:
  - Сначала я помогу тебе одеть доспехи. Потом спрячусь.
  Дверь легонько треснула, кто-то ощутимо давил на нее снаружи. Робин мысленно похвалил Сату, стеснительная девушка каждый вечер обязательно опускала деревянный крючок, закрывая их гнездышко. У него мелькнула мысль попробовать поднять тревогу, но пришлось ее отбросить. Противник, поняв, что обнаружен, легко вышибет дверь, или ворвется в окна. Нет, следует ждать, не выдавая себя.
  Четверка лазутчиков тихо посовещалась у порога, и, наконец, придя к согласию, двое направились к двери, остальные скользнули к окнам. В дверную щель проникло узкое лезвие, нащупало препятствие, плавно подняло деревянный брусок. Кивнув напарнику, хозяин ножа сделал последнее движение, не считаясь с неизбежным шумом, рванул дверь на себя, оба кинулись вперед и тут же ошеломленно замерли. Они ожидали увидеть беспомощных, сонных людей, недоуменно поднимающих головы с ложа, но все оказалось совсем не так. Перед ними стояла очень мрачная фигура, закрытая стальным чешуйчатым доспехом, из-под шлема блестели неистовые глаза.
  - А постучаться вы не забыли?! - яростно выкрикнул Робин и с оглушающим ревом рубанул от плеча.
  Первого врага он едва не развалил пополам, но это были не косолапые крестьяне, второй легко ушел от удара, мячиком перекатился через плечо, вскочил уже с коротким мечом в руках. Сталь звякнула о бронзу. Услышав, как рвется пластик окна, Робин быстро отпрыгнул назад, к двери в кладовку, на ходу махнул левой рукой, убийца, уже наполовину влезший в окно, вскрикнул, сполз назад, хватаясь за рукоятку ножа засевшего в груди. Второй, уже забравшийся в дом, что-то швырнул, но не попал, закованный в металл вождь был подвижен как капля ртути, не давая прицелиться в уязвимые места, он двигался совершенно непредсказуемо.
  Через миг на него напали вдвоем, хищно лязгнули мечи, все трое знали, как с ними обращаться, но поспешно выстроенные дома не отличались простором, в тесноте и мраке негде было развернуться опытным бойцам. Убийца не сдержал яростного вопля, когда сталь отсекла ему руку у локтя, но второй оказался удачливее, поразил ногу Робина чуть выше колена, по ноге хлынул горячий поток крови. Вождь не удержался на ногах, припал на колено, продолжая драться в таком положении. Последний противник скакал вокруг как белка, рубя сразу с двух рук, искалеченный тоже не сдался, и, даже, сумел вскользь кинжалом задеть ребра, ремни доспеха были не затянуты, броня болталась звенящей накидкой, открывая незащищенные бока. На улице послышался шум, крики, мечник отвлекся, пропустил выпад в живот, тут же на пороге появился Хонда, дважды хлопнул пистолет, все было кончено.
  - Там, на улице, еще один! - крикнул Робин. - Может еще живой!
  - Иди в кладовку! - рявкнул Хонда. - Без тебя разберутся!
  - Уймись, телохранитель задрипанный, я отсюда никуда не уйду, в кладовке Сата!
  За окном кто-то злобно взвыл, послышался глухой удар, за ним торжествующий крик. Загудели взволнованные голоса, ворвался Мавр:
  - Робин, живой! - радостно воскликнул он. - Что это? Ты ранен!
  В кладовке послышался крик, дверь с треском распахнулась, к Робину бросилась Сата:
  - Что с тобой?
  - Да ерунда, несколько маленьких царапин.
  - Не ерунда! У тебя сильно рассечена нога, ты теряешь много крови. Скорее, помогите! Мне нужны бинты и вата!
  Не отвлекаясь на окружающую суету, девушка приложила к ране ладонь, зажмурила глаза. Мавр с Хондой потрясенно разинули рты, когда кровавый поток застыл в одно мгновение. Какие-то женщины принесли перевязочные материалы и воду, помогли Сате обработать раны. Робин тут же вскочил, отправил девушку в дом Аниты, под охраной десятка солдат. Сам возглавил прочесывание крепости и ее окрестностей, что продолжалось до полудня.
  
  - Это были убийцы из клана Горных Теней, - сказал Стихос, - они работают за плату и не имеют хозяев. Люди узнали одного из них, он приходил днем, приносил товары. Воины клана тут все разнюхали, знали совершенно точно, куда надо идти.
  - Местные ниндзя, - констатировал Хонда, указывая на изъятый немалый арсенал.
  Оружие здесь хватило бы на целый десяток воинов. Все лучшего качества, в отличном состоянии, бережно отполированное.
  - Видали, какой металл? - Мавр крутанул короткий меч. - Темная бронза, не каждая сталь с ней сравнится. Таких клинков я здесь еще не встречал.
  - А я бы и не хотел такие видеть, - голос Робина был мрачен. - Они убили часового на стене, женщину, вышедшую в туалет, трех риумов вокруг дома, если бы я их не почуял, не было бы ни меня, ни Саты. Хорошая у нас крепость, господа, совершенно неприступная! Заходи, кто хочет!
  - Да кто же думал, что так выйдет, - Мавр досадно поморщился. - Будем учиться на своих ошибках, если не получается на чужих. Во рву наделаем ловушек, наловим магиров, привяжем под стены. Часовых пустим по двое, в другой раз у них этот номер так легко не пройдет. Да и торговцев в поселок пускать не будем, поставим времянку у ворот, пусть все дела ведутся там.
  - Их было только четверо? - спросил Пересвет.
  - Скорее всего, - ответил Хонда. - В лесу нашли четырех суфимов с поклажей, там еще лазит Петрович с рейнджерами, но, скорее всего зря.
  - Надо готовится к дальнейшим неприятностям, - Робин покачал головой. - Нас теперь не оставят в покое. Как бы не пришлось в скором времени на практике узнавать - крепки ли наши стены.
  
  - Как твоя нога? Сильно болит?
  - Что ты, после твоего лечения, я забыл какая из них раненая. Милая, тебе, наверное, придется пожить у Аниты, пока нам поставят новый дом.
  - Но почему? Мы спокойно поживем пока в старом.
  - Но ты же видела, там все залито кровью, женщины ее до сих пор отскребают от досок. Неужели ты сможешь там жить после случившегося?
  - Робин, почему я должна бояться крови врагов? В своей жизни я не знаю, кого видела больше - мертвецов или живых людей.
  - Иногда ты меня удивляешь, мне казалось, что вид крови тебя пугает.
  - Меня пугает только вид твоей крови. А, кроме того, ты сказал, что там все уберут.
  
  - Зардрак акх Даутор, согласно нашему договору, мы послали в Ноттингем четверку Теней. Никто из них в назначенный срок не вернулся. Клан считает сделку закрытой. Если ты захочешь ее возобновить - это обойдется в десять раз дороже.
  - Вы получите свое серебро, я заключаю с вами новую сделку. Но, кроме того, хочу предложить еще одну работу. Я готов заплатить по две меры серебра за каждого Безликого, кого вы согласитесь отдать в мое войско на время кампании против цохванов. Все они могут получить богатую добычу при захвате Ноттингема и умиротворении окрестных поселений.
  - Зардрак акх Даутор, на таких условиях клан Горных Теней даст тебе бойцов, но как только крепость цохванов падет, они вернутся назад.
  - Да будет так, пусть длань Одинокого бога накажет того, кто нарушит этот честный договор!
  Закутанная в плащ фигура выскользнула из походного шатра. Зардрак вышел следом, оглядел кипящий людьми военный лагерь, загадочно улыбнулся, силы его увеличивались с каждым днем, их было меньше, чем ему хотелось бы, но достаточно для планируемой операции.
  - Тукс, - крикнул он.
  Рядом выросла фигура охотника, он поспешно дожевывал кусок вареного мяса.
  - О чем ты здесь пререкался с мастером-инженером?
  - Великий он хотел тебя срочно видеть, а ты приказал никого пока не впускать.
  - Что он хотел?
  - Хотел говорить с тобой лично. У него неполадки с несколькими баллистами.
  - Хорошо! Найди его и приведи ко мне.
  
  Вся система Дэйто-7 являлась одной огромной промышленной зоной. Три внешние планеты-гиганты были покрыты густой сетью химических синтезаторов, две внутренние были интегрированы в единый производственный комплекс. Их поверхность сплошь покрывали технологические модули, ближние орбиты являлись олицетворением рукотворного хаоса, здесь все представляло невероятно густую транспортную сеть. На дальних подступах, величаво проплывали скелетоподобные громадины биотических верфей. Еще дальше темнели мрачные исполины боевых станций, представлявших самое последнее, внутреннее кольцо обороны. Таких рубежей было несколько, последние зонды раннего обнаружения уходили в межзвездное пространство на расстояние в полтора световых года. Система Дэйто-7 являлась самой крупной военной верфью в секторе Империи, здесь производились почти все корабли классом превосходящие четвертый.
  В роскошной каюте штабного корабля восьмого класса собрались шесть разумных существ. Все они были гуманоиды, имели полное гражданство и, в своей сфере, каждый обладал сильными рычагами воздействия на политику Империи. Высокий хлок-альбинос в парадной сбруе адмирала Имперского флота, стоял у обзорного иллюминатора и с интересом смотрел, как огромный астероид исчезает в дебрях транспортной сети, отправляясь на полную переработку. Коуфф видел подобное зрелище уже не раз, но оно ему не надоедало. Повернувшись к остальным собравшимся, он заявил:
  - Взгляните на ту сборочную верфь. Там собираются легкие штурмовые крейсера пятого класса. Сорок шесть процентов расходов на сооружение такого судна уходит на монтаж концевого кольца. Конфигурация этого агрегата приводит к тому, что крейсер имеет круглую, уплощенную форму, малоэффективную для размещения передовых орудийных систем, кроме того, этот элемент конструкции является самой уязвимой частью корабля. Всего-навсего шесть с половиной килограмм меркита могут решить эту проблему весьма кардинально. Себестоимость корабля снизится на тридцать девять процентов, огневая мощь увеличится в полтора раза, а, учитывая выросшую надежность, класс поднимется до восьмого. Простейшие тактические расчеты показывают, имея всего восемьсот таких кораблей, мы можем сократить охрану внешнего периметра на двадцать шесть процентов, высвободившийся флот позволит нам захватить стратегически выгодный участок сектора стергов. Его аннексия имеет для нас двойное значение, во-первых - мы получаем богатые и легкодоступные месторождения редкоземельных элементов, запасы их там колоссальны; во вторых - плоскость границы сектора выравнивается, что позволит существенно сократить количество патрульных кораблей в этом регионе, пустив освободившиеся на усиление ударного флота. Согласно политическому прогнозу, в ближайшее время нас ждет весьма благоприятный момент для подобной операции, в Матриархии стергов назревает кризис престолонаследования. Подобные кризисы достаточно обыденное явление в их политической жизни и случаются с периодичностью в десять-двадцать лет, всегда выливаются в несколько локальных междоусобных стычек, после чего затухают. Достаточно спровоцировать небольшой пограничный конфликт, либо нападение на наших граждан, после чего ввести в регион свои силы под предлогом поддержания мира и порядка.
  - Но после окончания кризиса стерги потребуют возвратить захваченное пространство, - не выдержал один из слушателей.
  - Увольте меня от этих глупостей, - отмахнулся адмирал. - Все мы серьезные люди и прекрасно понимаем, потерять гораздо легче, чем возвратить. Всегда найдется какая-нибудь воительница, обделенная Матриархией, достаточно немного приласкать несчастную, и она с радостью объявит данную территорию свободным государством и найдет кучу причин, почему это должно быть так. Разбирательство по таким вопросам длится очень долго, а, учитывая нашу личную заинтересованность, будет и вовсе бесконечным. Неужели не все равно, какой статус будет у этой области пространства, нам главное, спокойно пользоваться минеральными богатствами. У стергов отвратительный флот, больше подходящий для пиратства и мелких операций, но оборона систем у них налажена великолепно, нам не мешало бы у них поучиться. В то же время непреложный закон тактики гласит - пассивные оборонные комплексы системной защиты неэффективны против маневренных кораблей классом от седьмого и выше. Однако при использовании стандартных технологий маневренный корабль такого класса получить невозможно, это несовместимые понятия. Но в таком случае подобная военная операция теряет всякий смысл, потери будут таковы, что в Совете поднимется колоссальная буря. Вы сами знаете политическую ситуацию в Империи, боевая доблесть приветствуется в одном случае - победа должна быть бескровной. Что вы хотите сказать?
  Низкорослый брайн покачал своей огромной головой:
  - Нам очень приятно слушать ваши мудрые рассуждения и не хочется вас огорчать, но объясните, зачем вы нас собрали для выслушивания военных теорий? Вы сами прекрасно знаете ситуацию в Империи, никто не пойдет на риск кровопролитной войны даже ради богатейших запасов стратегического сырья. Как мы поняли из ваших последних слов, для быстрой и бескровной победы потребуется около пяти с половиной тонн меркита. С таким же успехом вы можете потребовать объявить вас императором всей галактики, поверьте, добиться этого гораздо проще. Миллионы ученых не смогли синтезировать малейшей крупицы этого вещества, а доступ к единственному известному его источнику, мягко говоря, затруднен. В свете данных фактов лично я не вижу смысла в нашем собрании.
  - Поверьте, - спокойно ответил Коуфф, - я очень ценю ваше время и не намерен его тратить попусту. Всем вам известно, что Запретный Мир практически отдан на откуп Семье Гвен. Все вы их прекрасно знаете, силы у них гораздо меньше, чем апломба, замашки откровенно бандитские, а жадность просто чудовищна. В свое время они предложили простую и довольно эффективную программу эксплуатации Запретного Мира с помощью биотических дроидов. На тот момент никто не стал у них перехватывать инициативу, да и впоследствии, как вы хорошо знаете, выгоды от проекта были не слишком значительны. В основном им удавалось получать небольшие количества биологически активных веществ уникальной природы, все присутствующие с удовольствием их используют, невзирая на очень высокую цену. Добыча того же меркита не превышала двух-трех килограмм в год. Поймите мое огромное удивление, когда со мной вошли в контакт несколько представителей Семьи и предложили купить сто семьдесят килограмм этого ценнейшего вещества.
  Все возбужденно загудели, цифра была просто колоссальной. Подождав, пока шум не утихнет, адмирал спокойно продолжил:
  - Их объяснение, что это накопления многих лет, мне показалось неубедительными, при такой жадности они бы давно засветили такие запасы, набивая цену. Я подключил флотскую разведку, и, параллельно с нею, несколько негосударственных структур, при этом выяснилась масса интереснейших фактов. За последние несколько месяцев товарооборот продуктов биологического сырья Запретного Мира вырос в несколько сотен раз, а на аукционах сейчас предлагают лоты из десятков килограмм сотума. Поверхностная проверка Октаэдра показала, нуль-транспортировка за тот же период выросла в тысячи раз, причем эти данные всячески пытались исказить в меньшую сторону. Надежные источники сообщили, что Семья Гвен в тайне от Совета разработала и реализовала принципиально новую программу освоения ресурсов Запретного Мира.
  На этот раз шум поднялся еще больше, наглость алчных деляг просто поражала. Коуфф выждал паузу, вновь заговорил тем же холодным, бесстрастным тоном:
  - В ходе разработки аналитики подняли все проекты последних десятилетий касающиеся Запретного Мира. В специальный комитет при Совете эти бредни приходят десятками в день. Один из них принадлежал некоему Мессету, в то время простому кадету Корпуса Наблюдателей. Сейчас он дослужился до начальника станции на самом краю галактики. Свободного времени ему, как вы понимаете, там хватало, он улучшил свой проект, проделал некоторую практическую работу по его реализации, благо расположение места работы этому благоприятствовало. Не получив в свое время отклика от нашего многоуважаемого Совета, он обратился напрямую к хозяевам Октаэдра. Семья Гвен его поддержала, на моей памяти они не отказались еще ни от чего, что могло бы принести прибыль. В рамках своей наглой затеи, они совершили акт грубого пиратства, похитив около двух тысяч хлоков с дикой планеты Каутэтора-13. С помощью Большого Октаэдра они переместили их на поверхность Запретного мира, принудили добывать ресурсы в обмен на предметы, необходимые тем для жизни. Поначалу процесс шел вяло, но потом стал нарастать просто огромными темпами.
  - А как они транспортируют ресурсы?
  - Во время Второй Попытки на поверхности Запретного Мира были установлены несколько десятков малых транспортных установок пассивного типа. Они не содержат собственных источников энергии, в конструкцию их включена теплообменная штанга глубокого погружения, и для собственного функционирования они используют тепловой градиент планеты. Семейка Гвен легко их активировала, а похищенных хлоков постарались высадить поближе. Ничего сложного, но зато как эффективно, я преклоняюсь перед этим Старшим Наблюдателем Мессетом.
  Немного взволнованным голосом толстенький корранин поинтересовался:
  - А не было ли замечено реакции Запретного Мира на эти события?
  - Мы проанализировали все происшествия последних месяцев, не было ничего, что бы выходило за пределы стандартных статистических показателей. Все прошло совершенно спокойно, Запретный Мир не отреагировал на эти события. Сейчас Семья Гвен сворачивает свою дроидную программу, полностью переключаясь на новый проект. Единственное, что насторожило, это событие в районе одной из транспортных установок. Его засек один из дальних зондов, но информацию вовремя не передал. Семья как раз в тот момент начала свои махинации с базами данных, мы смогли получить эти сведения только сейчас. Узконаправленный луч слежения засек на поверхности Запретного Мира эффект, возникающий при переходе корабля в дальнее гиперпространство. По мощности это соответствует судну средних размеров четвертого или пятого класса.
  Все собрание застыло ошеломленными статуями, кто-то не выдержал:
  - Но корабль не может стартовать в дальний гипер находясь вблизи крупных объектов с большой гравитацией. Да и как он вообще мог оказаться в системе Запретного Мира и при этом быть в таком состоянии, что смог куда-то еще стартовать?
  - Ответ мне не известен. Оптического изображения у нас нет никакого, так что это не обязательно был корабль. Мало ли что может происходить в этом сумасшедшем мире. Просто другие процессы, которые могут вызвать подобный эффект, нам пока неизвестны. Но что бы это там ни было, нам в данный момент не понять. Для нас сейчас важно только одно - пять с половиной тонн меркита. Выслушав мою информацию, кто-нибудь еще думает, что зря теряет здесь свое драгоценное время?
  Никто так больше не считал.
  
  Часть 3 Осада
  
  Глава 1
  
  Деревня шоквутов погибала. Сплошная шеренга взрослых нуров двигалась со стороны безымянного ручья, сметая все на своем пути. Обезумевшие люди метались в кольце храмовых воинов и, не находя выхода, гибли на копьях. Разъяренный охотник вскинул лук, успел выстрелить, тут же рухнул с двумя стрелами, в груди и спине. По развалинам, оставшимся за нурами, побежали факельщики, заплясали язычки пламени, в небо потянулись первые столбы дыма. Заметались жадные мародеры, стараясь хоть что-то урвать с нищей деревни.
  Зардрак акх Даутор, одетый в парадное облачение с боевыми Атрибутами, выехал к воротам верхом на огромном белом суфиме. Лицо его было величественно и бесстрастно, это выражение не поколебали даже многочисленные картины насилия над женщинами. Под копыта быка швырнули страшно избитого человека, солдат задрал его голову кверху, на кровавой маске блеснули безумные глаза. Зардрак криво усмехнулся:
  - Кого я вижу! Старший азат! Что же ты не приветствуешь своего верховного атона?
  - Пощади-и-и-и!!! - взвыл несчастный.
  - Кого? Тебя? Да за что тебя щадить? Ты сам выбрал свою судьбу, когда привечал здесь цохванов! Разве для этого мы дали вам эту красивую землю? Убейте его!
  Атон был доволен, его сильная армия все быстрее приближалась к их главному врагу. Вот уже седьмой день они разоряли деревни, пораженные скверной, убивали многих жителей, палками наказывали выживших, забирали скот и содержимое амбаров, ведь солдатам надо хорошо питаться. Зардрак подозревал, что в Ноттингеме уже знают об их приближении, войско, отягощенное обозом и боевыми машинами, двигалось медленно, дорог в этих краях практически не было. Но спешка была здесь ни к чему, не стоит ради двух-трех дней выигрыша изматывать солдат. Как не велико войско, враг опасен, встречать его следует со свежими силами. Жрец обернулся к ближайшему вестовому.
  - Спеши к отряду Гралга, скажи ему, пусть немедленно выступает в сторону Стайры, на ее берегу мы станем лагерем до утра.
  - Да Великий! - подобострастно выкрикнул юный солдат, разворачивая своего суфима.
  Подозвав одного из офицеров стражи, Зардрак резко скомандовал:
  - Заканчивайте здесь поскорее, к вечеру все войско должно быть у реки!
  
  Лук - одно из древнейших изобретений человечества. Его изображение найдено во многих пещерах на рисунках, относящихся к невероятно давним временам. Никто не знает, когда впервые неизвестный изобретатель связал жильной тетивой концы упругой деревянной палки, вклеил в стрелу костяное острие, испытал свое творение на шкуре быстроногой лани. Его открытие без принципиальных изменений пережило тысячелетия, свое творение он легко бы узнал в изделиях, что сжимали руки тридцати бойцов.
  Но, несмотря на принципиальное сходство, оружие рейнджеров было несравненно опаснее изобретения безвестного гения каменного века. Деревянную основу их луков усиливали роговые вставки и тугие стальные полосы, тетива синтетического волокна была натянута до каменного состояния, требовалась немалая физическая подготовка, чтобы ими пользоваться. У этих ребят силы хватало, все последние месяцы они ежедневно учились обращаться с этим немудреным в конструкции, но очень сложным в использовании, оружием. Каждый из них имел колчан с хорошим запасом жалящих стрел, нож, для их извлечения из тел павших врагов и оружие ближнего боя - меч или топор. Тела их прикрывали кожаные доспехи, в уязвимых местах усиленные стальными пластинами, некоторые имели кольчуги, плетенные из больших колец, размерами похожих на те, что носят на пальцах.
  Перед выстроившимся отрядом стоял Робин, вождь поспешно, но обстоятельно объяснял боевую задачу:
  - Петрович их с дерева хорошо рассмотрел, там движется около полусотни бойцов, все верхом на быках. Это храмовые воины, профессиональные местные солдаты. Каждый вооружен короткой пикой, у всех секиры или мечи, некоторые с анрами, это вроде помеси меча и копья. У всех шлемы и хорошие доспехи, суфимы прикрыты толстыми кожаными попонами. В общем, ребята серьезные, но английским лучникам под Азенкуром было гораздо неприятнее, ведь на них неслась отборная латная конница, цвет французского рыцарства, но они справились. А чем мы хуже каких-то англичан? Разве можно сравнить неповоротливого быка с боевым конем? Сейчас нам придется немного полазить среди колючих зарослей, мы не должны оставить следы на виду. Только держите себя в руках, никто из вас не должен выстрелить раньше моего сигнала.
  
  Офицер храмовой стражи Гралг был очень недоволен. Веселье в захваченной деревне было в самом разгаре, а им выпало уходить вперед, выбирать место лагеря. Следом топают несколько сотен ополченцев, но те уже далеко отстали, косолапым лапотникам не тягаться с откормленными суфимами. Вскоре они примутся за работу, обустраивая стоянку, а мрачные солдаты тем временем осмотрят окрестности, в поисках притаившихся вражеских лазутчиков. Но ничего, утешал себя бывалый воин, в другой раз пошлют кого-нибудь другого, а им перепадет еще больше веселья.
  Вдруг Гралг насторожился. Он сам еще не понимал, что его обеспокоило, но доверял своему чутью, оно не раз выручало в опасных ситуациях. Офицер осмотрелся, отряд ехал меж двух холмов, по натоптанной тропе. Склоны холмов покрывали заросли колючих вечнозеленых кустарников, там легко можно спрятать сотню солдат, ведь эти растения не сбрасывают листву на зиму. Однако все было спокойно, он ясно видел, первый снег возле кустов сиял нетронутой белизной, на нем отчетливо выделялись редкие следы птиц и животных. Воин совсем было успокоился, как вдруг ясно различил туманное марево в нескольких местах, он понял, что видит морозное дыхание спрятавшихся врагов. Гралг сделал глубокий вдох, собираясь выкрикнуть резкую команду, но не успел, стрела с трехгранным, стальным наконечником легко пробила его открытую скулу, вонзилась в мозг, под копыта суфима рухнуло уже мертвое тело.
  Убив насторожившегося врага, Робин свистнул, загудели луки других рейнджеров, с тропы послышались крики боли и ярости. Первый залп вывел из строя около трети противников, с воем покатились по земле раненые, заревели быки, взбрыкивая неожиданной от боли, непрерывно раздавались отрывистые удары, будто молоток бил по металлу, это стрелы ударяли в доспехи. На такой дистанции не всегда защищали даже толстые нагрудные диски из темной бронзы.
  Но храмовые стражники были настоящие воины и растерялись лишь на несколько мгновений. Затем солдаты быстро развернулись, яростно бросились на цепь стрелков. Но суфимы были довольно неповоротливыми животными, скорость они могли набрать высокую, но только после значительного разбега. Так случилось и на этот раз, тем более что им приходилось взбираться вверх по склону. Щелканье луков слилось в сплошной треск, рейнджеры вели беглый огонь, стараясь бить как можно чаще, до кустов добралось только несколько быков, но вот седоков на них уже не было.
  Убрав в колчан неиспользованные стрелы, Робин восхищенно покачал головой, засада удалась на все сто. Разъяренные враги не успели испугаться и отступить, все произошло для них слишком быстро.
  - Шевелитесь! Надо успеть собрать стрелы, сюда двигаются ополченцы.
  Рейнджеры выскочили из кустов, засуетились, часть ловила быков, остальные собирали свои стрелы, трофейное оружие, стаскивали с тел врагов самые лучшие доспехи и шлемы. Закончить мародерство им не дали, из-за поворота показались первые ряды колоны ополченцев. Лучники сделали один залп, вскочили на суфимов и поспешили в сторону реки, бойцы опасались погони. Будь они понаглее, можно было бы не торопиться, потеряв несколько человек, ополченцы весьма поспешно повернули обратно, спешив соединиться с основным войском. Забитым крестьянам в голову не пришло, что их гораздо больше, и следует напасть на врага. Вид побоища, учиненного цохванами, полностью охладил их и без того мизерный боевой пыл.
  
  - И каковы же наши потери?
  - Великий, у нас пало убитыми и тяжелоранеными сорок семь воинов храмовой стражи во главе с доблестным Гралгом. Кроме того, мы лишились девяти ополченцев.
  Зардрак яростно скрипнул зубами. На крестьян ему было совершенно наплевать, но ему очень не хотелось объясняться с суровым настоятелем храма Чистой Воды, почему пал в полном составе выделенный им отряд воинов. Тот, мягко говоря, будет очень недоволен, придется задабривать его немалыми подарками из трофеев, взятых в Ноттингеме. Но больше всего бесило, что они понесли довольно существенные потери в тот момент, когда считали себя в полной безопасности, до вражеской крепости было не менее двух дней пути.
  - Какие потери у врага?
  - Великий, мы не знаем, но, скорее всего никаких.
  - Как?! - вскричал Зардрак, - да что ты несешь?!
  Гонец втянул голову в плечи, стал виновато оправдываться:
  - Они устроили засаду у тропы, притаились в густых кустах. Подпустили стражей совсем близко и расстреляли из луков. Их оружие столь великой силы, что пробивало навылет головы и толстые нагрудные пластины. Мы осмотрели те места, где стояли враги, там нет следов крови, на снегу их не скрыть. Да и никто из наших солдат не пал возле них, все убиты стрелами издалека. Потом они собрали у воинов оружие и доспехи, забрали суфимов и убили несколько подошедших ополченцев. Если ты прикажешь, наш отряд может пойти за ними в погоню, они оставляют за собой ясный след.
  - Нет, - атон покачал головой, - они могут устроить новую засаду. Мы не будем дробить свои силы. Возвращайся к своему отряду.
  Жрец понял, сегодня он получил хорошую оплеуху. Все недавние рассуждения показались теперь смешными. Пока он не спеша давил деревни отступников, опасный враг вовсе не дремал, не трясся от страха в своей деревянной крепости. Зардраку показали, на что способны воины врага, убить пол сотни доблестных храмовых воинов, не потеряв при этом ни одного своего бойца - такое просто невероятно! И, тем не менее, люди Робина Игнатова это легко проделали. Надо менять свои планы, следует двигаться к Ноттингему прямой дорогой, оставив в покое местные деревни. Нельзя дожидаться, пока коварный враг придумает что-нибудь еще.
  
  Рейнджеры пробирались по притихшему ночному лесу, освещенному светом двух лун, вел их молчаливый проводник из риумов, знавший в этой густой чащобе каждую тропку. Отряд, после успешного нападения, поначалу ушел в сторону Ноттингема, но, отойдя подальше, проделал петлю, вернулся почти к месту боя. Быков оставили на укромной поляне, а теперь пробирались к лагерю атонов, огни его можно было легко рассмотреть с деревьев.
  Робин прекрасно понимал, что это довольно рискованное мероприятие, но их шансы на успех ночной атаки были весьма велики. Предупрежденные беженцами о приближении армии атонов, они уже два дня следили за врагом. Лагерь те охраняли довольно тщательно, окружая ожерельем костров, кроме того, вокруг ходили многочисленные патрули с факелами. Но вот обстрела с большой дистанции никто не ожидает. А между тем, луки рейнджеров несравнимо мощнее, чем у здешних охотников, по местным меркам они бьют на запредельные дистанции. Настало время противнику на своей собственной шкуре в этом убедиться.
  К лагерю подошли уже глубокой ночью. Не спеша, выбрали удобное место, от врага здесь прикрывал узкий овраг. Провал его был довольно неглубокий, но склоны поросли непроходимыми зарослями колючих кустов. Лишенные своих листьев, в бледном лунном свете, они выглядели спутанными мотками колючей проволоки. Рейнджеры деловито полезли в заплечные мешки, каждый извлек маленький котелок, который используется в качестве походной тарелки. Но у этих было одно отличие от обычной посуды, в одну из стенок была впаяна короткая вертикальная трубка. Перед собой стрелки вбили глубоко в землю заранее припасенные прямые палки, высотой примерно до пояса. Тщательно проверили, не шатаются ли, закрепили на них свои котелки, для чего как раз помогли странные трубки, затем начали натягивать мощные луки.
  Мрачный риум развязал свой объемистый рюкзак, достал одну из нескольких больших пластиковых бутылок, пошел вдоль цепи, щедро наливая спирт в котелки. Несмотря на потянувшийся запах, приятный сердцу каждого русского человека, никто не оживился, бойцы были серьезны и сосредоточены. Щелкнула зажигалка, запылал первый голубой огонек, вскоре вдоль края оврага их вытянулась длинная цепочка.
  Робин взял одну из приготовленных стрел, с пучком просмоленной пакли позади наконечника, окунул в котелок, наложил пылающий снаряд на тетиву, пустил в сторону вражеского лагеря по широкой дуге.
  
  Зардрак акх Даутор проснулся от странного шума. На улице кто-то кричал от боли, другие голоса слали отчаянные проклятия неизвестно кому. Совсем близко яростно взревел суфим, каким то прерывистым, булькающим мычанием. Что-то с силой ударило по стенке шатра, атон с удивлением увидел огонь, заигравший на промасленной парусине. Полотно резко качнулось, снаружи кто-то грязно выругался, послышался плеск, язычок пламени начал съеживаться. Полог шатра резко откинулся, внутрь ворвался Тукс с кожаным ведром в руках. Потушив остатки пламени, он встал с выжидательным видом, преданно глядя на жреца. Тот, наконец, соизволил очнуться:
  - Что здесь происходит? - спросил он сонно-взволнованным голосом.
  - Великий, кто-то обстреливает наше войско горящими стрелами.
  На улице тем временем орали уже сотни глоток, там явно становилось все веселее. Атон поспешно накинул харг, выскочил наружу, тут же отшатнулся, перед лицом с ревом пронесся пылающий снаряд и с сочным звуком впился в ляжку белого суфима. Бык взревел дурным голосом, оборвал привязь, помчался по лагерю, сметая все на своем пути. Зардрак обернулся, увиденная картина на несколько мгновений заворожила. Откуда-то издалека в небо уходили огненные звезды, достигнув зенита, они замирали, а затем неслись на лагерь, все более увеличиваясь в размерах, в конце обрушиваясь на палатки, людей и животных. Суфимы, страшно боящиеся огня, обезумели и делали разрушения большие, чем вражеский обстрел.
  - Тукс! - громко крикнул Зардрак. - Беги к Эргану, пусть ведет весь свой отряд на врага, да побыстрее!
  Повернувшись к одному из двух часовых, приказал:
  - А ты беги в стан к охотникам, пусть вступят в перестрелку с врагами.
  Сам атон поспешил к границе лагеря, где хватало бодрствующих дозорных. В отличие от воинов Эргана, которым еще надо было надеть доспехи и запрячь суфимов, эти солдаты были готовы к бою хоть сейчас. Здесь было спокойнее, основной обстрел велся по центру стана, сюда стрелы залетали нечасто. Зардрак собрал около четырех десятков воинов, к ним присоединилось не менее полусотни охотников, маленькое войско бросилось в сторону близкого леса, откуда взмывали пылающие снаряды. Он накрепко приказал солдатам соблюдать тишину, но не преодолели они и пол пути, как их выдал лунный свет. Над ухом что-то свистнуло, сзади послышался крик тяжело раненного человека.
  - Стреляйте же в них! - крикнул атон охотникам, продолжая вести вперед солдат.
  Жрец рисковал, его могли убить, но это была одна из тех боевых ситуаций, где требовался личный пример. Солдатам было страшно идти в темноту, на цепочку призрачных голубых огней, откуда густо летели стрелы. Зардрак уже различал смутные вражеские фигуры, как вдруг путь атакующим преградил овраг. Атон едва успел остановиться на краю, как в него попали. Страшный удар вырвал непроизвольный крик, тело его развернуло, не удержав равновесие, он скатился вниз.
  
  Рейнджеры выпустили остатки своих боеприпасов в спины убегающих солдат, стали поспешно собираться, вокруг начинали свистеть вражеские стрелы, а в горящем лагере виднелись первые разъяренные всадники. Спокойно сняв свой котелок, егерь хлопнул ладонью, сбив пламя, крякнул, залпом выпил остатки жидкости, с удовольствием закусил комочком снега:
  - Не пропадать же добру! - выдохнул он и выругался, стрела ударила по шлему.
  - Штоб тебя сукиного сына так бычьим хреном шмякнуло, - выругался он и скрылся в темноте, пристраиваясь в хвост колонны рейнджеров.
  Они уходили.
  
  Больше всего на свете Зардраку в данный момент хотелось кого-нибудь убить. Судя по всему, это желание настолько ясно читалось в его глазах, что было понятно всем вокруг. Столько внимательных, подобострастных рож, он не видел еще никогда. Его только что оставили, наконец, в покое имины, рана была перевязана, рука зафиксирована. Страшная боль, отдающаяся в левом ухе, почти утихла, но только благодаря большой дозе обезболивающего, без него поврежденные кости заставляли вскрикивать при каждом движении. Однако оно же, одновременно, неудержимо клонило в сон, но расслабляться пока было нельзя.
  Зардрак рассматривал две вражеские стрелы. Одну вынул Тукс из стенки его шатра. Она была обгорелая, с медным наконечником, чуть выше него виднелись примотанные остатки пакли. Даже сильные повреждения не мешали увидеть - качество изделия было довольно невысоким. Вторую стрелу вытащили из его плеча. Она пробила тело насквозь, разнеся на своем пути череп бласа, толстую войлочную безрукавку, которую нелегко пронзить топором, легко прошла сквозь мясо и кости жреца. Для того чтобы ее извлечь, пришлось отпилить наконечник, но и без него было хорошо видно отменное качество стрелы. Ровная, отполированная, с тщательно подогнанным оперением. Впечатлял и наконечник, по хищному заостренный, трехгранный, цвета грязного серебра, на нем не оставил царапины хороший бронзовый нож.
  Картина произошедшего нападения была совершенно ясна. Обстрел был не случайным, его спланировали очень хорошо. В темноте враги выбрали отличную позицию, было ясно, с местностью они знакомы очень хорошо, в отличие от солдат Зардрака. Никудышными стрелами с зажигательным материалом вызвали панику в лагере, заодно все хорошо осветили, сами при этом, оставаясь в темноте. Потом их страшные луки принялись метать эти смертоносные иглы, от которых не всегда спасал даже крепкий доспех. Смелая атака малого отряда под командой Зардрака, окончилась полной катастрофой, раненный предводитель скатился в овраг, остальные солдаты были уничтожены почти все, на фоне горящего лагеря им не удалось спрятаться. Охотники успели обстрелять противника, но у них не было таких стрел, а уж луки вообще не шли ни в какое сравнение. Если враги и пострадали, то очень незначительно. Правда, большой отряд Эргана все еще искал их в ночном лесу, но на благоприятный исход этой затеи атон даже не надеялся.
  Зардрак понимал, что потери войска незначительны, но это уже второе нападение наглого врага за один день. Они потеряли уже порядка сотни человек, почти столько же суфимов, сгорели четыре баллисты и великое множество солдатских палаток. И все эти потери они понесли еще до начала настоящей битвы. Жрец уже проклинал свою неторопливость, не стоило отвлекаться на эти всеми забытые деревни, армия уже давно могла быть под стенами проклятой крепости. Интересно, если у них здесь такие потери, что же будет в Ноттингеме? Собственная армия внезапно показалась Зардраку опасно малой.
  
  Отряд, двигавшийся короткой колонной, показался из-за леса. В Ноттингеме ударил сигнальный колокол, по стенам забегали фигурки воинов, с надвратной башни сверкнули линзы бинокля, тут же зазвенел сигнал отбоя. С грохотом опустился подъемный мост, распахнулись ворота. Уставшие рейнджеры махали руками приветствующим их друзьям и подругам, кто-то издал задорный индейский клич, взмахнув трофейным анром, показывая всем - вернулись они победителями.
  Робин спешился за воротами, тут же попав в объятия радостной возлюбленной:
  - Тише ты, сумасшедшая моя, - засмеялся он, - я же весь в железе, толку тебе с этих объятий, будто окованное бревно жмешь.
  Подошедший Хонда любезно предложил:
  - Тогда можешь меня обнять. Робин, не хмурься так, я все прочувствую и тебе подробно расскажу, как оно, - уже серьезнее добавил. - Ну и?
  - Потом, все потом, - отмахнулся вождь. - Сейчас хорошая баня и горячий обед. Спешить некуда, мы их обогнали дня на два.
  - Робин, ты мойся, я потом сама тебя покормлю, - сказала Сата.
  - Милая, да кто тебе это даст, - Хонда покачал головой, - там сейчас наши бабы такую поляну накроют! Мужика своего получишь только поздним вечером, грузом-200. Робин, видел бы ты, какой наши мужики соорудили самогонный аппарат! Эйнштейн отдыхает!
  - Тогда я пойду помогать готовить, - девушка не стала возражать.
  Если вы вдруг захотите узнать, что такое настоящее удовольствие, побегайте пять дней по суровому зимнему лесу в вымокшей, запотевшей одежде, тяжелых доспехах, таская на себе кучу оружия и питаясь сушенным мясом, по вкусу и консистенции сходным с подошвой старых сапог. Добавьте к этому близкое присутствие злобных врагов, несколько кровавых стычек, ночевки в снегу, длинные ежедневные переходы и вонь от трофейных быков. А после этого сходите в настоящую русскую баню, смойте с тела липкую грязь, пропарьте все до единой косточки, да не просто так, а с хвойным веником, до пьянящего головокружения. Может это и не райское наслаждение, но чувствовал Робин себя невероятно хорошо.
  В здании совета уже ждал добротно накрытый стол, рядовых рейнджеров тоже не забыли, их откармливали в столовой. Вождю с ходу сунули в руку запотевший стакан с водкой, Сата подняла перед ним наготове ложку с икрой. Петрович радостно вскочил, произнес довольно короткий тост:
  - Ну, выпьем, что ли!
   Поставив стакан, Робин принял из девичьей руки закуску, с аппетитом накинулся на остальные яства, Сата наложила ему уже полную тарелку. После третьего тоста, он отодвинулся от стола, обвел всех пристальным взглядом и заявил:
  - Мы им просто немного пощипали перья, до победы еще очень далеко. Они сюда придут дня через два.
  - Сколько их? - спросил Мавр.
  - До хрена. Одних нуров штук триста, храмовых стражей более тысячи, охотников с луками человек четыреста, ополченцев тысячи две, а еще какие-то мелкие отряды разных наемников, человек двести. С виду неплохие воины, и там примерно сорок стрелков с довольно крутыми, роговыми луками. Около десятка баллист с собой тащат, вроде "скорпионов", правда, мы несколько смогли сжечь. Вот такие дела.
  - Серьезные ребята! - присвистнул Хонда. - Где же мы их хоронить будем?
  Шутку не оценили, услышанные цифры заставили всех серьезно призадуматься. Мавр покачал головой, невесело произнес:
  - С учетом наших риумов мы можем выставить на стены максимум сто семьдесят человек, включая обученных подростков и крутых женщин типа Аниты. От остальных толку не будет - бабы и дети. Доспехи разного качества менее чем у сотни, да вы еще притащили десятка два. С оружием тоже не богато, хороших мечей не хватает, в основном копья и топоры. Правда осталось более полутора сотен патронов к разным стволам, но это нам не слишком поможет.
  - Если они полезут всей толпой, да еще грамотно это проделают, нас сметут как тараканов веником, - невесело заявил Тевтон. - Их преимущество просто колоссально, у нас даже стрел не хватит, всех перестрелять.
  - Стрелы мы непрерывно делаем, - сказал Пересвет, - а крепостные машины швыряют простые камни, их нам не надо экономить, уж чего-чего, а этого добра здесь хватает.
  - Да и укрепления у нас отличные, - уверенно отозвался Мавр, - ров глубокий, с кольями и ловушками, таран подвести будет непросто. Полезут с лестницами, милости просим! Запасы дров велики, хватит на море кипятка, к тому же смолы резерв имеется. Конечно, будет очень нелегко, но думаю, отобьемся.
  - Они от нас не отступятся, - Робин угрюмо покачал головой. - В крайнем будут сидеть под нашими стенами, делать всякие пакости и ожидать, когда у нас закончатся припасы.
  - Не дождутся, - засмеялся Мавр. - Пока вы бродили, мы, пользуясь приличными морозами, пару ледников устроили, сети каждый день ставим, благо озеро пока не замерзает. Считай, тонны четыре рыбы уже заморозили, а впереди еще два дня. Круп и овощей мы по осени скупили порядочно, суфимов сейчас около сотни, сена для них тоже хватает. А еще рыбы и мяса насушили да накоптили, орехи, грибы, моченые ягоды. Скорее они с голоду все помрут, в этих краях большой армии не прокормиться.
  - У них быков хватает, - сказал Робин, - да и обоз не малый. По дороге грабили все деревни, видели бы вы, что они там творили! Нам лучше всем до одного лечь, но пускать их сюда нельзя. Мы с ними смертельные враги, кто-то должен проиграть, но пока их шансы на победу больше. У нас одна надежда - крепкие стены. Сата, мы видели несколько атонов, одного вроде даже убили. Они знают о тебе, так что подумай, какие действия от них можно ждать.
  Девушка нахмурилась, уверенно произнесла:
  - Я справилась с Зардраком акх Даутором с большой легкостью. Атоны не станут атаковать нашу крепость из десмериума, они бояться меня. Следует ждать других действий, не могу сказать каких. Я ведь совершенно необученная исса.
  - Они будут пытаться тебя убить, - сказал Хонда. - Ты ни на миг не должна оставаться в одиночку, без охраны. А к стенам даже близко не подходи.
  - Ну, уж нет! - возмутилась Сата. - Мне надо смотреть на врага, я единственная из вас, кто имеет представление о возможностях атонов, только мне доступно видеть то, о чем вы не имеете малейшего понятия. Кроме того, в детстве я читала много книг, в том числе и описания великих битв. Вы хорошо изучили военное искусство своего мира, но здесь могут применить то, о чем и не подозреваете. Робин, пожалуйста! Я вовсе не собираюсь махать мечом, но на стенах мне бывать просто необходимо! А мое искусство врачевания? Я могу почти мгновенно остановить кровь из самой страшной раны, это может спасти нам много жизней.
  - Она говорит правду! - решительно заявил Пересвет. - Ее быстрая помощь тяжелораненым незаменима. У нас сейчас довязывают хорошую кольчугу, я сам ее переделаю под фигуру Саты, подберем легкий шлем. От стрел защита хорошая, а при малейшей угрозе будем немедленно отправлять ее вниз. Робин, не смотри так мрачно, мы все понимаем твои чувства, но нам некуда деваться, битва будет очень тяжелой, нам придется использовать все, что имеем.
  - Я понимаю, - невесело сказал вождь, - но понимать и одобрять, это довольно разные вещи. Давайте дружно подумаем, что еще мы можем предложить нашим врагам. Высказывайте любые идеи, пусть самые глупые и нелепые. Давайте, это называться мозговой штурм.
  Хонда с самым серьезным видом начал высказывать свои предложения:
  - Как только они пойдут в атаку, первым делом сразу их напугаем, откроем ворота, выведем Ахмета, он покажет им свой член. Потом...
  
  Глава 2
  
  Зардрак акх Даутор стоял на опушке леса и смотрел на крепость ненавистных цохванов. С его последнего посещения Ноттингема, здесь кое-что изменилось. Ров местами обложили камнями, повсюду утыкали добротно заточенными кольями, выстроив их в несколько плотных рядов. Гребни высоких стен прикрыли сплошным навесом, покрытым розовой черепицей, он не прикрывал только некоторые площадки с метательными машинами. Мост через ров исчез, а ворота стали какими-то чудными, непонятно, как они открывались, скорее всего, их намертво заколотили. Меж бревенчатых зубцов мелькали многочисленные защитники, солнце искрилось на деталях их доспехов, в морозном воздухе вертикально поднимались многочисленные столбы дыма.
  Зардрак не раз брал мощные крепости и города, он знал, как это делается, но сейчас встретил довольно крепкий орешек. Стены сложены из свежего леса, на большую высоту обложены крупным камнем, выше обмазаны глиной. Пользуясь холодами, проклятые цохваны облили их водой, застывшей сплошной ледяной коркой до самого дна рва. Поджечь укрепления было практически невозможно. Впрочем, можно попытаться устроить им пожары внутри, пуская зажигательные снаряды из баллист. Работы здесь предстоит немало, надо засыпать ров в нескольких местах, соорудить тараны и башни, подвести эти осадные орудия к стенам, начать штурм. Учитывая, что у противника имеются очень хорошие стрелки, все работы придется проводить под защитой больших щитов, их придется наделать очень много. Впрочем, принимая во внимание невысокую численность цохванов, можно обойтись и без передвижных башен. Осада обещала быть долгой, а, учитывая время года, довольно неприятной, к тому же войско при нападении лишилось многих палаток.
  Зардрак повернулся к своим молчаливым спутникам, за его спиной стояло шесть младших атонов. Показав им на крепость, он заявил:
  - Исса Сата Неомо Кайя находится за этими стенами. Один из вас должен непрерывно наблюдать за Ноттингемом из десмериума, но при малейшей опасности, уходить в ролиум, если она сделает вылазку, мы должны сражаться с ней сообща, слишком уж велика ее сила. Никто из вас не должен показываться врагу на глаза, их луки бьют очень далеко, а ваши жизни ценны и незаменимы. Отправляйтесь в свой шатер, начинайте следить за Верхним Срезом.
  Враги укрепились очень хорошо, но в каждой крепости можно проделать брешь, а Зардраку этого было вполне достаточно. Одна единственная лазейка, и в пролом ворвутся страшные нуры, солдаты только довершат за ними разгром. А потом, можно будет без особой спешки наказать окрестных крестьян и покончить со вторым гнездом проклятых цохванов.
  Был первый день осады Ноттингема.
  
  - Сегодня драки не будет, - уверенно сказал Робин, опуская бинокль.
  - Это уже начинает мне надоедать! - недовольно заявил Густав. - Когда же начнется хоть какой-нибудь бой? Они здесь вот уже третий день, а вокруг тишина и спокойствие, никто даже не приближался на расстояние уверенного выстрела.
  Это было правдой. Противник не спеша, устроил укрепленный лагерь на берегу реки, примерно в километре от крепости, сотни всадников непрерывно патрулировали окрестности, но к стенам никто не приближался, за все время рейнджеры не выпустили ни одной стрелы. Некоторые разъезды можно было достать из баллисты дальнобойным копьем, но запас таких снарядов был очень невелик, расходовать их на сомнительный выстрел никто не рискнул.
  Все понимали - это затишье временное. В лагере атонов не смолкал стук топоров, там собирали осадные орудия. В крепости выставляли на стены усиленные караулы, в башнях наготове находилось несколько десятков бойцов, остальные могли вступить в бой после сигнала, оружие и доспехи держали наготове. Эти меры только и напоминали, что идет война, во всем остальном царили тишь и благодать, разве что крепость нельзя было покинуть, мост не опускали.
  Однако Робин очень внимательно следил за приготовлениями врагов. Пока что их поведение укладывалось в известную схему осады. Если это так, скоро начнутся более активные действия, они уже приготовили большое количество мощных стационарных щитов и вязанок хвороста. Вдруг он насторожился, со стороны лагеря показался одинокий всадник. Приблизившись довольно близко, он осадил быка, поднял анр с насаженным поверху шлемом, стал им размахивать. Таких картин здесь еще не наблюдали, вождь повернулся к Сате, не отходившей от него ни на шаг:
  - Чего он хочет?
  - Предлагает поговорить. Если ты согласен, сделай так же.
  - Густав, - кивнул Робин товарищу.
  Тот снял свою стальную "кастрюлю", надел на копье, сделал несколько взмахов. Всадник опустил свое сигнальное устройство, направился к воротам. Завидев, как беспечно тот себя ведет, Робин вновь обратился к девушке:
  - Он совсем не боится, что его убьют.
  - Да Робин. Никто не тронет поднявшего шлем. Это страшное бесчестье, от такого негодяя отвернутся все. У войны есть законы, этот один из них, никто его не нарушает. Если ты не хочешь заслужить презрение всей Вертины, не трогай тех, кто хочет говорить.
  Тем временем храмовый воин подъехал под стену, задрал голову, зычно проорал:
  - Меня зовут Терег Кнол Здогр, я офицер храма Утренней Зари. Могу ли я видеть могучего старшего азата Ноттингема, Робина Игнатова?
  - Он перед тобой, - крикнул вождь. - Чего ты от меня хочешь?
  - Зардрак акх Даутор, могучий верховный атон, Великий Настоятель Заоблачного храма, просит тебя о личной встрече.
  - Пусть приходит, - сказал Робин, - ему не причинят здесь вреда.
  - Он просит об обычной вежливости, - крикнул Терег, - негоже лицу такого ранга говорить, задрав к небу свою голову.
  - Хорошо! - согласился Робин. - Я спущусь вниз.
  - Зардрак акх Даутор будет не один, - предупредил офицер. - Ты тоже можешь взять своих воинов, но держи их в руках, верховный атон хочет просто поговорить.
  Проследив за спокойной фигурой удаляющегося врага, Густав заявил:
  - Я пойду с тобой и еще Хонду позову, он десятерых стоит.
  - И я! - категорично потребовала Сата. - Тебе нельзя быть рядом с атоном без моей защиты, даже не спорь со мной.
  Посмотрев в упрямые глаза девушки, вождь понял, спорить действительно бесполезно. Кивнул Густаву:
  - Хорошо. И принесите сюда веревочные лестницы, мы не будем опускать мост. Я надеюсь, что эти ребята не подозревают о таком сюрпризе.
  - Твою мать! - охнул Густав. - Вон, они уже идут! С ними нур, он что, тоже будет разговаривать? Интересные у нас собеседники!
  - Не удивлюсь ничему, этот Зардрак парень с фантазией. Скажи Хонде, чтобы захватил автомат. И себе пистолет захвати. Пусть только попробует сделать нам сюрприз!
  
  Зардрак остановился в сотне шагов от крепостных ворот. За его спиной остались два спешенных воина, молодой нур и избитый пленник с мешком на голове. Атон с интересом проследил, как со стены сбросили веревочную лестницу, по ней спустились четверо. Двух он хорошо знал, остальных не помнил, но это было и не надо. То, что они воспользовались столь сложным способом, для того чтобы покинуть крепость, означало - ворота было открыть не просто. Скорее всего, их заколотили и забаррикадировали намертво, как жрец и раньше подозревал. Враги медленно преодолели ряды кольев, подошли поближе. Вперед вышел Робин Игнатов, сбоку, в шаге от него замерла настороженная исса, два воина разошлись в сторону, один поигрывал в руках странным, угловатым оружием.
  - Приветствую тебя, Робин Игнатов, - вежливо кивнул атон.
  - Привет и тебе, Зардрак акх Даутор, - спокойно произнес тот.
  - И тебе привет, Сата Неомо Кайя, - криво усмехнулся жрец. - Я вижу, с момента нашей последней встречи, ты стала еще красивее. Мне кажется, некоторые приятные прелести взрослой жизни пошли тебе на пользу.
  - Зардрак, - с холодным презрением ответила девушка, - даже не думай проделать сейчас какую-либо подлость. Знай, я легко смогу остановить твоего нура даже без помощи воинов.
  - Понимаю, - с легкой насмешкой заявил атон, - но никто не будет делать глупостей и без твоих предупреждений. Стоит мне не так шевельнуться, как ваши стрелки со стен разрядят в нас свои тугие луки. Робин Игнатов, ты видел мою армию и хорошо понимаешь, вам не победить. Знай, после штурма не уцелеет никто из вас, не пощадят даже женщин. Но и мы не хотим нести большие потери. Я предлагаю вам сдаться. Ты с ближайшими друзьями закончишь свои дни в заточении, но условия будут неплохие - хорошая еда, красивые женщины, теплые комнаты в подвалах Заоблачного храма. Остальные пройдут проверку нурами, некоторые останутся в живых, мы примем меры, чтобы не все из них умерли. Учти, это мое первое и последнее предложение, дальше будет только смерть. Посмотри сюда!
  Атон кивнул воинам. Те подвели поближе связанного пленника, сорвали грязный мешок с головы. Робин с удивлением узнал знакомое лицо. Это был землянин. Здесь, неподалеку от рохо, жила отдельная кампания из одиннадцати человек. Они наотрез отказались присоединяться к ноттингемцам, вели себя очень тихо и незаметно, их встречали только при посещении устройства связи, где они часто сдавали свои травы. Даже угроза нашествия не заставила их отказаться от вольной жизни, те заявили, что пересидят опасные времена в лесу. Робин не знал, что вчера их выследили охотники, перебили всех, притащив в лагерь пленника, этого молодого парня.
  Вид землянина был просто ужасен. Охотники, потеряв двух своих товарищей, с ним не церемонились, на бедняге не осталось живого места. Он с отчаянной надеждой смотрел на своих земляков оставшимся глазом. Парень не обернулся, когда к нему подошел нур, получивший от атона ментальный сигнал. Монстр был очень голоден, его специально не кормили для такого случая.
  Робин не сдержал возгласа отвращения, когда увидел, как между буграми уродливого тела раскрылись несколько щелей, и оттуда показались мясистые розовые щупальца. Сата вскрикнула, что-то быстро произнесла с такой скоростью, что все слова слились в одно. Нур вздрогнул, но не остановился. Голодное чудовище, получив приказ кормежки, становилось неуправляемым до тех пор, пока не насытится. Тело его было изменено, но сохранялся первичный инстинкт, заставивший выступить на концах чистящих псевдоподий фермент, предназначенный для переработки плесени. Пленник заорал, когда его кожу обожгло липкой кислотой, но голодный нур на этом не остановился, его страшные органы питания прорвали расползающуюся кожу, глубоко ушли в тело жертвы, высасывая все соки. Несчастный землянин задергался в агонии, не переставая кричать от нестерпимой боли.
  Все произошло в несколько коротких мгновений, никто не успел ничего понять, только Сата отвернулась, зажмурила глаза. Потрясенный Робин прижал ее к себе, пряча лицо на своей груди, девушка даже не почувствовала холода доспехов.
  - Это был очень голодный нур, - невозмутимо произнес Зардрак. - А теперь представьте, как мучительно умирать, если они практически сытые. Всех вас ждет эта страшная участь, если вы не примете мое щедрое предложение. Подумайте очень хорошо!
  Едва сдерживая рвущийся гнев, Робин решительно покачал головой:
  - Зардрак акх Даутор, твое предложение так же черно, как твоя гнилая душа! Если хочешь нас получить, вперед, мы никуда не прячемся. Ты уже однажды приходил сюда в личине охотника и помнишь, как быстро потом пришлось удирать. Умному человеку вполне хватит одного раза, но ты так и не понял ничего, урок прошел впустую. Ну что же, мы очень рады будем его повторить! Пойдем любимая, нам нечего здесь больше делать.
  Зардрак посмотрел, как четверо врагов поднялись на стену, развернулся. К тому времени нур насытился, оторвался от сморщившегося тела, стоял в полный рост, ожидая приказаний. Зардрак послал ему короткий приказ и направился в сторону лагеря. Переговоры прошли с некоторым успехом, он кое-что узнал о Сате Неомо Кайе, ее сила оказалась вовсе небезграничной. Даже эта могущественная исса не смогла остановить голодного нура. Правда, это и так считалось невозможным, но кто знает, чего от нее можно было ожидать. Как бы то ни было, он узнал о врагах нечто новое, а знание атон очень ценил.
  
  - Скот! Он хуже вонючей свиньи! - никак не мог успокоиться взволнованный Густав.
  Только присутствие Саты удерживало его от гораздо более крепких выражений.
  - Да, но я бы на твоем месте не сравнивал его со свиньей, - мрачно заявил Хонда. - Зачем же обижать милое животное?
  - Это все из-за меня, - тихо сказала Сата.
  - Что?!
  Виновато посмотрев на удивленного Робина, она пояснила:
  - Зардрак специально провоцировал меня, а я сразу не поняла, ведь у меня не хватает опыта, отдала приказ нуру, хотела его остановить.
  - Ты знала, что сделает монстр с этим пленником?
  - Да, я видела такую казнь, и не раз. Меня саму так хотели искалечить, поставили перед сытым зверем. Он должен был выделить на мою кожу свою едкую пищеварительную жидкость, она оставляет болезненные глубокие ожоги. Но тогда он меня не тронул, нур был сыт, легко послушал приказ моей слабой Искры. Но этот был очень голоден, получив пищу, он не оставит ее, пока не насытится, это его самый мощный инстинкт. Даже атон не может остановить нура получившего пищу, в таком состоянии. Зардрак хотел выяснить, не удастся ли это мне, а заодно запугать вас, ведь это очень страшное зрелище.
  - Откуда он мог знать, что ты будешь рядом со мной?
  - Глупый Робин, то, что Зардрак не знает многих ваших военных секретов, вовсе не означает, что он дурак. Его мудрость весьма велика, этот атон прожил очень много лет и легко читает помыслы в душах людей.
  - Но на вид он не так уж стар, скорее наоборот.
  - В нашем мире все по-другому, чем у вас. Взрослый человек сохраняет свою зрелую внешность неизменной лет до восьмидесяти, а то и больше, если вести здоровый образ жизни и пить целебные отвары. При желании можно омолодиться у Источника, при помощи атона или иссы. Правда, это опасно, можно потерять жизнь, немногие на такое решаются. Я видела Зардрака в десмериуме, там трудно скрывать возраст, ему не менее ста пятидесяти лет.
  - Ни хрена себе, Кощей Бессмертный! - изумился Хонда.
  Робин был удивлен не меньше:
  - Я знал, что жизнь здесь протекает не так быстро, как на Земле, но про возвращение молодости слышу впервые!
  - Ты же не спрашивал, - Сата пожала плечами. - Зардрак пришел не только за этим. Он хотел посмотреть на крепость поближе, наверняка готовит нападение. Мне следует посмотреть на их лагерь из Верхнего Среза.
  - Сата!
  - Робин! Я буду очень осторожна. Поверь мне, это необходимо, мало ли что готовят против нас атоны. При малейшем признаке опасности я немедленно вернусь, обещаю.
  
  Исса лежала на своей старой кровати в доме Аниты. Она сняла кольчугу и верхнюю одежду, осталась в коротком простом платье. Сата давала последние инструкции подруге:
  - И помни, самое главное - это Ритм Возвращения. Смотри, чтобы не получилось, как в прошлый раз!
  - Может, лучше я, - осторожно предложил Робин, сидящий у изголовья.
  - Нет милый, не надо. Тебе будет тяжелее, эмоции помешают выдерживать Ритм. Давай Анита, начинай.
  Сата закрыла глаза, расслабилась, мысленно произнесла Слово Прощания и, после короткого приступа головокружения, встала возле кровати. Анита продолжала размеренно отбивать Ритм Возвращения, Робин неотрывно смотрел на безвольное тело, следя за признаками жизни, даже язвительный Хонда сидел в углу с необычайно серьезным видом.
  Перед иссой встала проблема, с которой она еще никогда не сталкивалась. Дверь была заперта, открыть ее обычным образом она, разумеется, не могла, а как применить свою силу, не представляла. Нет, конечно, можно постараться ударить по двери совсем легким Касанием Ветра, но для расчета необходимого усилия не хватало опыта. Она могла легко разнести дверь в щепки, а это нежелательно. Зажмурившись, Сата сделала несколько шагов. Ощущение было неприятным, будто протискиваешься в узкую нору, где можно застрять в любой момент. Открыв глаза уже на улице, она быстро пошла к воротам. Здесь оказалось еще тяжелее, но, в конечном счете, ей удалось преодолеть и это препятствие.
  Лагерь врага выделялся издалека, такого зрелища девушка еще не видела. Из скопища палаток и шатров на высоту в десять человеческих ростов вздымалась мерцающая туманная колона, от нее отходило неисчислимое множество радужных нитей, паутиной облепивших все окрестности. Вся эта сеть непрерывно дрожала и медленно вращалась по кругу. Сата поняла, что видит какую-то сложную систему защиты, выставленную атонами против нее. Двигаться в этой паутине, не коснувшись нитей, было совершенно невозможно.
  Исса разочаровано замерла возле необычной преграды. До лагеря еще оставалось довольно далеко, обидно было возвращаться, не увидев никаких подробностей. Вдруг она увидела интересную картину, сквозь паутину летели несколько птиц. Даже не понимая, как ей это удалось, девушка скопировала на себя их характеристики, вытянула руку, коснулась конца нити. Та дрогнула, но тут же успокоилась, сигнализация не реагировала на птиц и не удивлялась, почему эта так низко и медленно летает.
  Сата пошла дальше, уже не обращая внимания на паутину, та отвечала ей таким же пренебрежением. Девушка не стала выяснять, что является источником этой странной защиты, она обещала Робину не рисковать. Ее задача была простой - посмотреть, что готовят враги, стуча целыми днями топорами. И ей это удалось. Тщательно осмотрев всю площадку, на которой кипели работы, исса постаралась все запомнить подробнее, затем поспешила назад, паутина реагировала на нее все более нервно, очевидно обманывать ее бесконечно не получится.
  Вернувшись назад тем же путем, она встала возле кровати, с любовью посмотрела на Робина. Тот, не видя фантом, нежно гладил волосы ее тела, с тревогой поглядывая на лицо. Сата почувствовала неприятный укол ревности и улыбнулась, приревновать к самой себе, это нечто невероятное. Но так и было, лежащее на кровати безжизненное тело казалось ей совсем чужим и внимание к нему со стороны любимого, неприятно сжимало сердце. Закрыв глаза, она настроилась на Ритм, услышала встречный ответ, произнесла Слово Встречи.
  Открыв глаза, девушка увидела над собой лицо Робина. Тот неуверенно улыбнулся:
  - Ты уже здесь!
  - Да Робин, я вернулась.
  Подавшись навстречу друг другу, они слились в поцелуе, радуясь друг другу, как дети. В тишине отчетливо прозвучал голос Хонды:
  - А меня? Я кстати очень люблю, чтобы при этом самым кончиком языка водили по моей верхней губе.
  
  Глава 3
  
  Сама погода благоприятствовала всем планам Зардрака. К вечеру небо заволокло сплошной свинцовой облачностью, временами срывался легкий снег. Ночь была абсолютно темной, свет лун и звезд не мог пробить плотный облачный покров. В полной темноте двигались колоны солдат и ополченцев, по бокам крались фигуры охотников, закутавшихся в меховые плащи. Скрипели колеса телег и баллист, иногда всхрапывали суфимы. Большая часть армии выступила на этот предварительный, первый приступ.
  Впереди, на фоне неба, вырисовывалась громада Ноттингема. Кое-где там виднелись огни на стенах и в бойницах башен. Со стороны крепости не слышалось ни звука, не заметно было и малейшего движения. Но Зардрак кожей чувствовал, как сгущается на темных стенах напряжение, и темноту буравят сотни злобных глаз его врагов, как-то угадавших его планы. Их ждали.
  
  - Идут, - выдохнул Петрович и принялся натягивать тетиву.
  По стене покатилась волна легкой суеты. Бойцы приводили в порядок луки, нервно проверяли, не дала ли слабину тетива, вызывая при этом дребезжащие звуки. Завертелись ворота тяжелых крепостных арбалетов, закрепленных на подвижных станках, со скрипом и треском натягивались баллисты. Мощные камнеметы, установленные под стенами, были взведены заранее, огромные булыжники, прихваченные кожаными ремнями, готовы были взмыть в любую секунду. Каждый камень обтягивало несколько слоев хорошо промасленной ткани залитой смолой. В случае настоящего штурма это оружие успеет дать всего один залп, взводить его очень долго, к тому времени мечи обслуги понадобится на стенах.
  Сата хорошо рассмотрела лагерь врага и смогла объяснить увиденное людям, знающим в этом толк. Все признаки показывали, что атоны готовы приступить к сравниванию их рва с землей и более того, готовятся сделать это как можно быстрее. У них уже были почти собраны два мощных тарана, но подвести под стены их пока невозможно. К сожалению, ночная погода выступила на стороне нападающих, их заметили уже на ближних подступах, когда темные колоны стали ясно выделяться на белом фоне заснеженной земли.
  Ахмед стоял возле большого камнемета, опираясь на рукоять огромного молота, и напряженно смотрел на стену, боясь пропустить сигнал к обстрелу. Ему приходилось бывать на испытаниях этих гигантских орудий, и каждый раз при этом он испытывал немалый восторг. Последний раз подобные чувства у него проявлялись в далеком детстве, когда старший брат давал ему стрельнуть из своей рогатки. Глянув на огромный валун, джигит пожалел, что брат его сейчас не видит.
  На стене мелькнула фигура с факелом, описала им круг. Засуетился расчет, кто-то плеснул на снаряд плошку спирта, другой поднес огонь, тут же вспыхнули синие языки. Сплюнув на руки, Ахмед потер ладони друг о дружку, подхватил молот, с резким выдохом ударил по стопору механизма. Огромный груз на коротком конце коромысла, пошел вниз, камнемет загудел, распрямляя длинное плечо ввысь, огромный камень смело как пушинку, взмыв вверх, он освободился из разомкнувшейся петли гигантской пращи, медленно вращаясь, прошел над стеной, по широкой дуге уходя к лесу. В небесах он был не один, рукотворными метеоритами в сторону врага летело еще четыре пылающие валуна. Схватив съемную рукоять, Ахмед поспешил к вороту, теперь придется долго взводить мощную машину, вновь поднимая тяжелый противовес вверх.
  Робин стоял на стене, неподалеку от надвратной башни, он с восхищением смотрел, как пылающие кометы уходят к небесам и, все больше разгораясь, рушатся на землю. Четыре снаряда ударили вхолостую, покатились, разбрасывая огненные брызги, но последний валун удачно попал в толпу нуров, тащивших огромные щиты. Эффект был просто потрясающий, во вражеском строю проделало немалую просеку забитую обломками щитов, искалеченными телами и какими-то пылающими ошметками. Донесся вой пострадавших монстров, на стене, уже не скрываясь, ликующе закричали защитники, ожили баллисты и катапульты, тоже метая горшки с зажигательным составом.
  Враг ответил яростными воплями, застучали машины атонов, над стеной просвистели светляки снарядов, противник хотел вызвать пожары в поселке, на фоне их бойцы на стенах будут отличной мишенью, а самим защитникам будет трудно целиться в темноту. Горшки, со смесью нефти и особого масла, загремели по черепичным крышам домов, разбивались о стены, катились по земле. Но свою задачу они не выполнили, все строения были заблаговременно облиты водой, теперь их покрывала сплошная корка льда. Помимо этого, все, кто не мог держать в руках оружие, распределились по крепости с ведрами наготове, они спешили тушить любой намек на разгорающийся пожар.
  Тем временем обстрел защитников дал некоторые результаты. Несколько небольших снарядов попали в цель, неохотно занялись два щита, пострадали их носильщики. Другие сосуды упали на землю, но горели там весьма ярко, на поле боя стало гораздо светлее. Достав стрелу, Робин заорал:
  - Всем огонь! Бить наверняка, берегите стрелы!
  Враг шел к стенам двумя мощными колонами, в каждой было несколько рядов щитов. Щиты были собраны из плотных вязанок тростника, вымоченных в воде, теперь лед придавал их конструкции крепость и огнеупорность. Под каждым свободно могло спрятаться несколько солдат, что они и делали. Но как не старайся, иногда все же показывалась нога, или другая часть тела, защелкали луки. Крепостные арбалеты и вовсе пробивали эти укрытия навылет своими тяжелыми болтами, но, к сожалению, это оружие не отличалось высокой скорострельностью. Противник начал нести потери.
  Из-за щитов выскочили фигуры в меховых плащах, Робин выругался, когда стрела ударила в грудь, заставив покачнуться, сбила прицел. Потянулся к колчану, натянул лук, выстрелил, с радостью видя, что попал, вражеский стрелок пытался укрыться за щитом, но сил хватило только повернуться, а следом упасть на бок. Уже не спеша, пронзил следующего, рядом кто-то вскрикнул от боли, вражеский обстрел тоже приносил результаты. Видя, что противник уже под самыми стенами, Робин скомандовал:
  - Бросайте бомбы!
  Несколько бойцов выскочили со странными снарядами - глиняными горшками, обмазанными смолой, висящими на коротком кожаном ремешке. Подержав свои гранаты над огнем, они раскручивали их за ремень и посылали в сторону колоны врага. Сразу стало гораздо светлее, щиты загорались очень плохо, но зажигательная смесь не затухала, пока не выгорала полностью. Из-под укрытий выскочили несколько пылающих фигур, с воем заметались по заснеженному полю. Но враг не остановился, достиг рва. Тростниковые сооружения выстроились в два коридора, прикрытых даже сверху, последние метры были сделаны весьма капитально, щиты добротно покрыты кожей, выделялись очень большим размером, верхние нависали надо рвом, не давая заглянуть со стен в эти передвижные галереи.
  По этим укрытиям потянулись цепочки вражеских солдат. Они тащили различную ношу - связки тростника и хвороста, корзины с землей и камнями, обрубки бревен, все это спешно подвозили на телегах обоза, разгружая их в отдалении. Свой груз носильщики сваливали в ров, тут же разворачивались, шли за новой порцией. Рейнджеры старались во всю, но противник почти не давал им шансов на удачный выстрел, только у некоторых луки были такой мощи, что могли пробить не слишком укрепленный щит. Стрелки переключились на охотников. Толку от мощных арбалетов было больше, они пробивали все, но такого оружия на стенах было мало. Баллисты и легкие катапульты иногда сваливали секцию галереи, но повсюду наготове стояли нуры с запасными щитами, ими тут же закрывали образовавшиеся бреши.
  Крепостные камнеметы дали второй залп. Он был гораздо удачнее первого, два снаряда ударили в скопление телег, но их было так много, что потеря для врага была довольно незначительна. Робин бил по щитам, его тугой лук прошивал их навылет почти всегда, за этим часто следовал крик врага. Но он видел, эту схватку ноттингемцы проигрывают. Ров постепенно сравнивали с землей, потери врага стали уменьшаться, они приловчились к своей тактике, а рейнджеры устали натягивать свои мощные луки. Слева послышались истошные проклятия, обернувшись, он увидел, что лопнула дуга крепостного арбалета, не выдержала ударных нагрузок. Высокий парень в кожаном доспехе, оставшись без своего орудия, сыпал ругательствами, грозя вниз кулаком, в воздухе коротко прогудел камень, выпущенный вражеской баллистой, с противным чавкающим звуком оторвал солдату голову. Тело, все еще размахивая кулаком, сделало несколько неуверенных шагов назад, упало вниз.
  Едва придя в себя от страшного зрелища, Робин только сейчас понял, что противник бросил попытки поджечь поселок, перенес огонь на стену. Доспехи от вражеских баллист не защищали, его бойцы стали нести потери.
  - Передать по цепи! - заорал вождь. - Всем баллистам и катапультам немедленно перенести огонь на вражеские машины! Немедленно!
  Он уже понял, что помешать замыслу врага все равно не удастся, ров им закопают. Единственное, что утешало, большие потери противника. Щиты их существенно уменьшили, но все равно, они были очень велики. А ров, это не еще последнее укрепление Ноттингема, им еще потребуется преодолеть стены, предстоит второй раунд.
  Армия противника отступила под утро. Ров они сровняли с землей на двух широких участках по обе стороны надвратной башни. Нечего было и думать, расчистить его вновь, напоследок они вылили немало ведер воды, так что колючий утренний мороз вмиг сковал завалы прочной коркой. Защитники потеряли полтора десятка солдат убитыми и тяжелоранеными. В поселке сгорело два дома - снаряды баллист попали в окна, немного пострадала одна из башен, но серьезного ущерба укрепление не получило.
  Потери врага установить было трудно, большинство тел они унесли. Но по самым скромным подсчетам, они лишились не менее трехсот солдат. Правда, в большинстве своем, это были простые ополченцы, местное пушечное мясо. Своих лучших солдат Зардрак пока берег, для штурма.
  Робин сформировал два рабочих отряда, те с утра принялись заливать стены на угрожающих участках водой, но ничего серьезного сделать просто не успели, с рассветом враг начал подводить к Ноттингему тараны. Защитникам явно не хотели давать времени на отдых.
  
  Глава 4
  
  Зардрак акх Даутор был очень доволен. Военная кампания, наконец, пошла по привычному для него руслу, без неприятных сюрпризов и нелепых потерь. Ночью у него случались моменты, когда он был готов отдать команду на отступление. В самом начале его напугали большие пылающие снаряды, летевшие на огромное расстояние, но быстро выяснилось, что цохваны не могут их метать слишком часто. Затем, на подходе к стенам, вражеские лучники и машины нанесли столь большой урон, что солдаты дрогнули, стали поглядывать назад, а ополченцев пришлось подбадривать щедрыми пинками. Но вскоре все наладилось и, хоть смерть продолжала гулять по рядам нападающих, они на совесть справились со своим делом.
  Ров был засыпан в нескольких местах, к стенам можно теперь без труда подвести около десятка машин. Но хватит с них пока и двух таранов. Это были капитальные сооружения, на огромных, выше человеческого роста, колесах, с мощной крышей, укрытой несколькими слоями толстой кожи. Под ней, на цепях, раскачивалось большое бревно с бронзовым острием. Нет в мире такой стены, которая могла бы устоять против этого мощного орудия. Зардрак не боялся, что его тараны будут повреждены вражескими машинами. Он уже понял, что большие валуны летят очень неприцельно, а мелкие не смогут повредить таким крепким конструкциям. Обслуга была укрыта от стрелков крепкими деревянными стенами и многими слоями сырой кожи, покрытой коркой льда.
  Атон стоял на опушке леса, с большим отрядом телохранителей. Он хотел дождаться момента, когда стены начнут поддаваться, а после этого приказать вести сюда нуров. Если все будет хорошо, не сегодня так завтра Ноттингем падет. Хорошо бы при этом захватить в плен Робина Игнатова и Сату Неомо Кайю. Зардраку нравилась живая красота девушки, он очень надеялся, что если пообещать хранить жизнь ее возлюбленного, она подарит победителю немало приятных ночей. Жрец был стар, видел многое, и надоело ему тоже немало обычных удовольствий мира. Но он не уставал искать все новые услады, неужели победитель не достоин небольшого вознаграждения? Что может быть необычнее любовной игры со смертоносной волшебницей?
  Из мира мечты Зардрака вырвал весьма необычный шум. К этому времени тараны уже подходили ко рву, их никто даже не пытался обстреливать. Но не это привлекло его внимание, изумленный атон смотрел на непонятно откуда взявшийся мост, переброшенный через глубокий ров.
  
  Робин бросил последний взгляд на приближающиеся местные танки, отошел от бойницы, сбежал по лестнице к выходу из башни. Перед воротами столпились пол сотни воинов на лучших суфимах. Вскочив на своего быка, он крикнул:
  - Пора!
  Зазвенели цепи, с грохотом рухнул подъемный мост, всадники с ревом рванули наружу. Одновременно ударили несколько баллист, дальнобойными копьями целя во вражеский отряд на опушке, туда же ушло пять валунов из камнеметов. Вырываясь из ворот крепости, солдаты организованно разворачивались в разные стороны, направляясь к таранам. Несколько человек держали факелы, у других наготове были горшки с зажигательными снарядами. Не прошло и пол минуты, как первые пылающие гранаты полетели под крыши осадных машин. Выскакивающая обслуга гибла под ударами пик и мечей, покончив со всеми, всадники развернулись к воротам, на ходу они радостно орали и показывали в сторону врага очень обидные жесты.
  Заскрипели натягиваемые цепи, мост начал подниматься. Возле рва пылали оба вражеских тарана, это схватка прошла в пользу Ноттингема.
  
  Разъяренный атон смотрел, как жадное пламя пожирает его осадные машины. Очень рано он расслабился, испугал свою удачу, проклятые враги преподнесли ему новый сюрприз. Зардрак опасался вылазки, поэтому не стал закапывать ров перед воротами. Мост враги уничтожили, а без него они не смогут быстро покинуть свою крепость. Пока они спустятся со стен, к ним подоспеют всадники, в густой рубке их стрелкам придется тяжело, те будут опасаться поразить своих. Так что все действия противника были предусмотрены.
  Но никто не ожидал, что мост у них все же есть, просто очень хитро устроенный. Их всадники почти мгновенно вырвались за стены, покончили с таранами и спокойно вернулись. Солдаты Зардрака никак не успевали им помешать, к тому же их как раз обстреляли из вражеских машин, погибло несколько хороших воинов. Сам Зардрак был на волосок от смерти, возле него с ревом пронеслось огромное копье с широким медным острием, мимоходом оторвав руку одного всадника, оно насквозь пронзило толстого суфима, раздробив ноги его наездника.
  Развернув быка, атон направился к лагерю. Сегодня здесь делать больше нечего, придется менять свои планы. На этот раз он спешить не будет, прикажет сделать несколько башен и новые тараны. Враг не получит второй шанс, войско Зардрака пойдет на приступ всей своей силой, пусть только попробуют открыть свои хитрые ворота. Правда на подготовку уйдет очень много времени, деталей для машин больше нет, все придется создавать самим, или заказывать в Коралиуме. Но ничего, их никто пока не торопит, армия будет сидеть под этими стенами до тех пор, пока не одержит победу. И хорошо бы, если при штурме в плен попадут Робин Игнатов и Сата Неомо Кайя. Пока атон будет забавляться с красавицей иссой, пленный вождь расскажет все свои секреты и хитрости, Зардраку это пригодится в других битвах. Жрец был мудр и не уставал пополнять копилку своих знаний.
  
  По лесной заснеженной дороге шел обоз из двух десятков телег. Скрипели колеса, фыркали быки, выпуская облака пара, щелкали кнутами озябшие ополченцы, кутаясь в тулупы. Они проклинали жестокость своего военачальника, разорившего всю округу, теперь им негде будет переночевать в тепле. Колона направлялась в Коралиум, где они должны были взять бронзовые детали к осадным машинам и припасы для армии. Путь был немалым, по плохой дороге, в оба конца он займет около двух недель, а, возможно, еще придется долго ждать в городе, пока кузнецы сделают заказ. Впрочем, посидеть в городе никто не возражал. Даже два суровых храмовых воина, двигавшиеся в голове обоза, с удовольствием задержаться в теплых казармах стражей. Это гораздо лучше, чем мерзнуть в переполненных палатках зимнего лагеря, питаясь почти одним вареным мясом.
  Никто не ожидал неприятностей в этой пустынной, разоренной местности. Враги остались далеко позади, в осажденном Ноттингеме. Воины не успели даже удивиться, когда из кустов выскочили несколько мрачных мужиков в грубой крестьянской одежде. В воздухе мелькнули длинные деревянные крюки, перехватили стражей за шеи, сдернули на землю, по доспехам загремели удары топоров и дубин. Передняя телега остановилась, поднялся удивленный возница, тут же заорал, получив ужаленный стрелой в живот. Из кустов выскакивали все новые нападавшие, их было не менее трех десятков. Ополченцы не собирались слаживать свою жизнь из-за нескольких пустых телег, бросив свой транспорт, они побежали назад, провожаемые насмешливыми криками.
  Последний воин, все еще живой, лежал на спине, крича от нестерпимой муки, удар топора достал его пах. Сквозь пелену боли он увидел над собой широкоплечую фигуру крепкого крестьянина. Тот мрачно заговорил:
  - Меня зовут Стабр Герн Акварн, я старший азат Нимры. Вы сожгли нашу деревню, нам едва удалось скрыться в лесу, после предупреждения гонца от Робина Игнатова. Мы собираем других людей, нас с каждым днем становится все больше. Вам не будет выхода из лагеря возле Ноттингема, сидите там и не шастайте по нашей дороге. Пусть ваши тела будут предупреждением остальным.
  Коротко замахнувшись, Стабр вонзил в горло раненого копье. Повернулся к своим людям:
  - Ратин, высеки огонь, телеги мы сожжем, нам их не спрятать. Возьмите всех суфимов, снимите с воинов доспехи и заберите оружие. Тела повесим на деревьях, пускай их клюют голодные птицы. Поторопитесь, нам еще надо успеть до вечера вернуться в свой лагерь, к ночи пойдет снег, он скроет наши следы.
  
  Петрович неподвижно сидел на высоком дереве уже довольно давно. Перед ним тянулась полоса прибрежного кустарника, следом темнела река, белели только неширокие забереги тонкого льда. За Стайрой расстилался огромный вражеский лагерь, к нему и было приковано внимание егеря последние несколько часов.
  Сата хорошо описала увиденное, и Петрович легко приметил нужный шатер, выбрал удобную позицию. Там действительно обитали атоны, они часто выходили на улицу, но всегда только по одному. Егерь понял, что еще немного, и мороз окончательно достанет его тело, скует пальцы, не даст выполнить задачу. Придется довольствоваться малым.
  Как бы послушав его мысли, качнулся полог шатра, показалась долговязая фигура в темном харге. Охотник слился в одно целое со своим карабином, дистанция была немалой, а оптического прицела не было. Но оружие было хорошо знакомым, привычным, Петрович ему доверял, простое и надежное творение конструктора Симонова одинаково хорошо себя зарекомендовало как во влажной духоте зеленых джунглей Вьетнама, так и среди трескучих морозов сибирской тайги. Палец плавно потянул за спусковой крючок, в плечо ударила пятка приклада, отрывистый грохот выстрела пронесся по речной долине. Пуля угодила удачно, очевидно попала в позвоночник, тело жертвы отбросило вбок, он изломанной куклой растянулся на земле, раскинув руки.
  Егерь довольно улыбнулся, собрался спускаться, но замер, из шатра выскочили еще два жреца, склонились над убитым. Упускать такой шанс было нельзя, вновь треснул выстрел, упал второй атон. Оставшийся сложил в уме два плюс два, понял, к чему может привести дальнейшее развитие событий, бросился в шатер в тот момент, когда снайпер вернул прицел после отдачи. Выстрел с такого расстояния по движущейся мишени вышел смазанным, но пуля попала. Петрович не понял, насколько сильно пострадал жрец, тот все же скрылся в шатре, вокруг забегали возбужденные солдаты.
  Поняв, что больше ему здесь ничего не обломится, егерь слез вниз, несколько раз подпрыгнул, разминая затекшее тело. Свою задачу он выполнил, теперь можно путать следы до самого вечера, а темноте вернуться в Ноттингем, переправившись через реку на спрятанной лодке. На том берегу хватает патрулей, но у Петровича был хороший масхалат, он белой тенью проскользнет мимо всех постов, а на стене его будут ждать. Эх, жаль, что так мало патронов. С дерева можно было прикончить сотню врагов без всякого риска, брода поблизости не было. Вздохнув с сожалением, егерь подхватил рюкзак, повесил винтовку на плечо и направился прочь от берега.
  
  Цохваны вновь показали, на что они способны. Их чудовищное оружие поразило трех сильных атонов в тот момент, когда никто этого не ожидал. Рилг акх Патран остался жив, но страшная сила оторвала ему нижнюю челюсть, иминам едва удалось спасти его от полной потери крови. Несчастный мог только мычать и горестно сверкать глазами. Сражаться он теперь не в состоянии.
  Зардрак остался всего с тремя атонами, их общая сила стала теперь меньше, придется нести дежурство по одному, что очень опасно. Сата Неомо Кайя может попробовать напасть, страшно представить, что может устроить ее сила, разбушевавшись в лагере. Им придется все время быть настороже, оплетать лагерь новыми слоями хитроумной защиты, расходуя свои запасы силы. К главнокомандующему подскочил гонец:
  - Великий, отряд доблестного Эсира Ларн Гракоса нашел брод выше по течению, солдаты переправились на другой берег, и скоро достигнут места, откуда доносился странный гром. Они найдут тех, кто совершил страшное святотатство - убил атонов!
  Жрец кивком головы отпустил гонца, не показывая, что очень мало верит в благополучный исход. Он давно понял - его противники вовсе не дураки, если что-то делают, то делают весьма основательно. Да и что толку искать убийц, ведь свое черное дело они уже сделали. А теперь еще придется мучить солдат, заставлять воинов патрулировать левый берег Стайры. Им и так приходится несладко, вместо спокойного отдыха в лагере, они выматываются из сил в многодневных переходах, сопровождая обозы. Мерзкие еретики повадились нападать на караваны, армия потеряла уже несколько десятков солдат и ополченцев, а уж сколько телег и суфимов - страшно подумать.
  Зардраку поморщился от боли в плече, рана все еще продолжала давать о себе знать. Ему все меньше и меньше нравилась эта война.
  
  Высокий хлок-альбинос в парадной сбруе адмирала Имперского флота сидел напротив Главного Лорда Семьи Гвен и смотрел на него холодным, безучастным взглядом. Тот чувствовал себя очень неуютно, но всячески пытался это скрыть. Такору Заракодину эта беседа очень не нравилась, будь его воля, он бы век не видел этого проклятого адмирала. Увы, на происходящие события лорд не имел никакого влияния. Красноглазый Коуфф только что прочел ему довольно длинную лекцию, где в хронологическом порядке скрупулезно перечислил бесчисленные преступления Семьи Гвен, совершенные в последние годы. Особенно Такора поразили некоторые эпизоды, о которых он даже сам не подозревал. Многочисленные детали показывали, что адмирал легко сможет доказать все эти случаи, что чревато большими неприятностями.
  Выдержав долгую паузу, Коуфф продолжил:
  - В свете перечисленных мною фактов, я вижу два варианта развития наших дальнейших взаимоотношений. Первый - вы делаете нам небольшую уступку в одном маленьком деле, которое мы не можем начать без вашего согласия, после этого мы расстаемся почти друзьями. Второй - все доказательства вышеперечисленных эпизодов попадают в руки специальной комиссии Совета, причем на нее оказывается нешуточное давление с целью ускорить расследование. По окончании разбирательства, мы получаем от вас то, что хотим, уже без всякого согласия. Хочу добавить, что моя сторона заинтересована в первом варианте только из-за того, что он позволяет не терять лишнее время.
  Постаравшись принять спокойный вид, Такор произнес:
  - Что именно вас интересует?
  - Запретный Мир, - коротко заявил адмирал и пояснил. - Нам нужен Октаэдр и все ваши права.
  Лорд едва сдержал гнев, закрыл глаза, стараясь успокоиться. Эта грязная военщина посягает на самое святое. В свое время никто не рисковал включать страшную планету в сферу своих интересов. Его отец, вот кто смог получить концессию, приложив для этого колоссальные усилия. Правда, она была с огромным числом строгих ограничений, но это был первый коммерческий проект в системе, где не было ничего кроме наблюдательных зондов. Их Семья поставила шесть станций Октаэдра, потратив колоссальные средства, затем начала работать их локальная программа, в Империю потек тонкий ручеек незаменимых товаров. Вся Империя восхищалась смелой идеей отца. Отдать гордость их рода?! Но с силами, что представляет адмирал, они не смогут тягаться. Проклятие! Еще бы немного, и можно было пробовать увеличивать масштабы, но теперь все кончено.
  Такор вспомнил некоторые вещи, рассказанные Коуффом. Если в информационную сеть Империи во всей своей красе попадут кое-какие эпизоды его глубоко личной жизни, останется одно - очень быстро совершить ритуальное самоубийство. Медлить в этом вопросе будет нельзя. Проклятый вояка ткнул его лицом в отборнейшее дерьмо, а теперь еще надо сделать вид, что ему это очень понравилось. Какой неприятный день.
  - Ну, так какой вариант выбираете? - не выдержал адмирал, прервав затянувшееся молчание.
  - Мне более по душе первый, - с бледной усмешкой произнес Такор.
  - Разумное решение.
  - Но есть еще один вопрос. Раз уж наша семья лишается всех прав на Запретный Мир, то хотелось бы...
  - Я понимаю, - перебил его Коуфф. - Вы получите расширенную концессию на Олде - 11. Детали уточните с моими помощниками. Но больше ничего не просите, вы полностью исчерпали свой лимит.
  Такор почти обрадовался, на столь щедрую компенсацию он не рассчитывал.
  - Хорошо, мы немедленно передадим в ваши руки все системы управления.
  - Вот и отлично, раз уж мы остались почти друзьями, - рот адмирала дернулся в кривой усмешке, - то не подскажите мне, с чем связано почти полное прекращение поступления меркита в последнее время.
  - Я скажу только то, что нам известно, - Такор вполне успокоился. - Почти весь меркит поступал из одного источника. Это малое транспортное устройство 14-3. Более того, в основном его поставлял похищенный хлок с порядковым номером 701. По нашему мнению в этом районе располагается богатое месторождение этого ценного сырья. Однако уже около тридцати дней устройство 14-3 не посылает сигналов активации. Тесты показывают, что оно вполне исправно. Проблема в хлоках, скорее всего они погибли, или покинули этот район. Мы не можем за ними следить, с периметра Октаэдра невозможно получать качественную информацию в оптическом диапазоне.
  - Очень жаль, - произнес адмирал, - мы очень рассчитывали на большие поставки меркита.
  Такор не удержался от злорадства:
  - Что же, теперь все в ваших руках. Попробуйте сами добраться до огромных богатств Запретного Мира, Семья Гвен вам больше не помощник.
  
  Глава 5
  
  В большом помещении первого этажа надвратной башни у небольшой печки грелись около десятка бойцов. Они сидели здесь на случай неожиданного нападения, но ничего подобного никогда не происходило. Дозорные на башнях не упускали из виду никаких подозрительных передвижений врага. Текли неспешные разговоры:
  - Ребята, у всех вас клички так клички - Мавр, Тевтон, Пересвет. Раз уж я с вами, то зовите меня по-другому.
  - Да? - странно серьезно сказал Хонда. - А чем тебе старое не нравится? На мой взгляд, оно довольно оригинальное.
  Все затихли, по тону пересмешника понимая, сейчас что-то будет. Но глупый Крыс в который раз намеревался наступить на те же грабли. Он поспешно пояснил:
  - Да оно мне совсем не в тему! Вот, смотрите, - бывший бритоголовый указал на свои доспехи, выданные из трофеев отряда рейнджеров, - на мне бронзовая броня античных времен. Надо чтобы имя тоже соответствовало тому времени. Раз это бронзовый век, то пусть будет что-то римское, например Цезарь.
  - Ты чего несешь, придурок? - возмутился Тевтон. - Где ты видел легионера эпохи Цезаря в бронзовых доспехах?
  - Тише, тише! - поспешил его успокоить Хонда. - Парень прав, называть его Крысом больше нельзя. Но и на Цезаря ты пока не тянешь, так что извини.
  Хонда горестно вздохнул, всем своим видом демонстрируя немалое сочувствие.
  - Ну, это, а может какое другое можно? Но только с римских времен! - Крыс не успокаивался.
  - Ну конечно можно! - умильно заявил Хонда. - Хочешь с римских времен, так и сделаем. Будешь Клеопатрой, она как раз была возлюбленной Цезаря.
  Башня закачалась от исполинского хохота, незатейливая шутка пришлась всем по вкусу. Едва не поседевший от унижения Крыс отчетливо понял, теперь он будет Клеопатрой до самой смерти, а если Хонда его переживет, то и на памятнике выбьют новое прозвище. Впрочем, если сбудется хоть миллионная доля того, что он желал этому шутнику в душе, то он должен умереть в течение ближайших трех секунд. Он попытался хоть что-то сказать, но из горла вырывался только обиженный писк.
   Вдруг скрипнула массивная дверь, впустив поток холодного воздуха, на пороге показался Робин. Обведя пристальным взглядом притихшее собрание, он заявил:
  - Вечером мы сделаем вылазку, атакуем вражеские дозоры. Нужны добровольцы, кто согласен, идите к столовой, там формируется отряд. Пойдут только хорошие стрелки.
  Повернувшись, вождь вышел. Хонда заговорщицки подмигнул Крысу:
  - Ну что, Клеопатра, размяться не желаешь?
  
  Подъемный мост Ноттингема на этот раз опустился почти беззвучно. По нему мягко прошлепали два десятка суфимов, копыта животных были плотно обернуты тряпьем. На вылазку шли самые лучшие стрелки, у всех были луки или редкие арбалеты. Немного отъехав от ворот, отряд развернулся, идя вдоль стен по касательной, постепенно удаляясь. Робин надеялся, что посты противника, завидев отряд всадников, кружащий вокруг крепости, примут их за своих. Его предположения оправдались полностью, на них не обращали внимания. Враг расслабился, почти месяц царило спокойствие, ноттингемцы только изредка обстреливали разъезды. Этой ночью беспечность обещала выйти им боком.
  Отъехав подальше, отряд развернулся, направился в сторону маленького стана противника, сделанного у опушки леса. Там темнели несколько навесов и постоянно горели костры, где отогревались патрули. Ноттингемцев приняли за своих, никто не подозревал подвоха до последнего мгновения.
  Робин уже ясно видел выражение лиц врагов. Тех было около четырех десятков, рассевшись вокруг костров, они с наслаждением отогревали озябшие руки. Натянув лук, он выпустил первую стрелу. Тетива резко хлопнула по рукавице, тут же заскрипела снова, вокруг заработали другие бойцы. Треть врагов рухнула сразу, а пока остальные поняли, что происходит, Робин успел выстрелить четыре раза и все без промаха. На таком расстоянии доспехи не защищали, тела врагов прошивало насквозь. Около десятка вскочили, выхватили оружие, часть кинулась на врага, другие к суфимам, но не ушел никто.
  - Собрать лучшие доспехи и оружие! - приказал вождь. - Быков тоже забираем и стрелы не забудьте! Шевелитесь, как бы не подошел очередной патруль!
  Быстро, но без суеты собрали все необходимое, направились к воротам. Робин был доволен, вылазка удалась на славу, они не получили ни царапины, а враг лишился почти четырех десятков отличных воинов. Теперь они будут вынуждены усилить патрули, пусть их солдаты мерзнут на холодном ветру, чем хуже врагам, тем лучше ноттингемцам. Сбоку подъехал Хонда:
  - А не напасть ли сейчас на один из разъездов?
  - Не стоит, те держатся настороже, удивятся, завидев, что к ним направляется другой отряд. Могут поднять крик, призовут других дозорных, нам оно надо? Пусть лучше перепугаются, когда найдут своих приятелей, перебитых без лишнего шума. Это надолго испортит им сон и аппетит.
  Впереди показалась громада надвратной башни, у моста стояло несколько рейнджеров, с луками наготове. Заслышав условный свист, они расслабились, повернули в крепость, спеша предупредить стражу. Трофейные быки застучали по доскам моста незамотанными копытами, вылазка удалась.
  
  Робин осторожно приоткрыл дверь, проскользнул в дом, стараясь не загреметь металлом. Впрочем, как он и ожидал, все предосторожности оказались излишними, Сата не спала.
  - Ну, как? - взволновано, спросила она, вскакивая с кровати.
  - Все нормально, никто даже не пострадал. Ты, почему еще не спишь, даже свет не погасила, что я тебе говорил?
  - Робин, как можно уснуть, когда ты сражаешься где-то в темноте. Стань спокойно, я помогу снять доспехи. Вот так, а ну-ка, посмотри на меня, мне так нравится, когда ты в шлеме!
  - Правда? - усмехнулся он. - Может мне в нем и ложиться?
  - Да нет, - Сата засмеялась, - это будет уже слишком.
  - Все, дальше сам справлюсь, не морозь пальцы. Ты ложись, не стой раздетой, я сейчас.
  Робин подбросил дров в печку, поплескался возле умывальника, потушил масляную лампу. Залез в кровать, прижался к теплому телу девушки. Ощутив рядом с собой множество соблазнительных округлостей, понял, быстро уснуть не удастся.
  - Как все прошло? - не унималась Сата.
  - Довольно скучно, нас никто не заметил. Налетели на дозорных у леса, перебили всех в пол минуты, никто из наших ребят даже за меч не брался. Потом спокойно вернулись, все дело полчаса заняло.
  - Робин, что ты делаешь? Давно уже пора спать! А ты к тому же устал!
  - Ну милая! Я же сказал, все было очень быстро и легко, какая же здесь усталость?
  - У тебя руки холодные! Немедленно оставь меня в покое!
  - В твоем голосе я не слышу особого возмущения, - засмеялся Робин, - да и рукам моим никто не собирается препятствовать.
  - Ах, так! - с озорным возмущением вскрикнула девушка. - Берегись, если тебя не утомили злые враги, это сделаю я!
  - Начинай! - барственным тоном заявил смеющийся Робин.
  - Ах ты, негодяй! - притворно рассердилась Сата хватая его за руки, и тут в дверь отчетливо постучали.
  Распаленный Робин немедленно мысленно трижды проклял незваного гостя, но делать было нечего, зря в такую пору его бы никто не побеспокоил. Кое-как накинув одежду, он прошел к двери. За порогом ждал молодой парнишка-риум облаченный в кожаную кирасу, оббитую стальными бляшками. Блеснув взволнованными глазами, он поспешно проговорил:
  - Робин Игнатов, к нашей стене пришел человек, мы едва его не убили, но он просит встречи с тобой.
  - Где он сейчас?
  - Мы спустили ему лестницу, посадили его в ту башню, что слева.
  - Хорошо, я сейчас подойду, - сказал Робин и, закрыв дверь, с улыбкой встал возле кровати. - Милая, подожди меня немного, у нас остались неоконченные дела, ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать!
  - Даже не мечтай! - насмешливо фыркнула девушка. - К твоему приходу я буду спать глубоким сном.
  
  Возле печки, под охраной нескольких дозорных, отогревался старший азат Стабр. Робин узнал его сразу, хоть не видел уже довольно давно. Крестьянин выглядел странно в темных кожаных доспехах храмового воина. Завидев вождя Ноттингема, он поспешно вскочил:
  - Привет тебе, Робин Игнатов!
  - И тебе привет, Стабр Герн Акварн, вот уж не думал тебя увидеть в нашей осажденной крепости. Как дела в Нимре?
  - Моей деревни больше нет, - вздохнул азат. - Но люди целы, нас предупредил твой гонец, мы ушли в леса. Это наша земля, никому не найти тайных убежищ. Мы спрятали своих женщин и скот, а потом начали нападать на обозы атонов. К нам присоединились другие крестьяне, собрался большой отряд. Мы забрали у врагов много продовольствия и люди не голодают. Но больше мы воевать не можем, каждый караван сопровождают десять, а то и двадцать воинов, по дорогам теперь ходят сильные патрули. Наших сил достаточно, чтобы убить пятерых солдат, но не больше.
  - Я понимаю, ведь вы не бойцы, а простые крестьяне. Но скажи, зачем ты пришел к нам, идя на такой риск?
  - Мне некуда деваться, я старший азат деревни и должен заботиться о своих людях. Мы брали пленных и знаем, что вы продолжаете свою борьбу и убили много врагов. Но если Ноттингем падет, нас ждет печальная судьба. Зардрак не успокоится, пока не обыщет весь этот край, у него много воинов, нам нигде не скрыться. Позволь привести моих людей в твою крепость, мы будем сражаться вместе с вами.
  Робин помолчал, собираясь с мыслями. Возможность получить дополнительных бойцов завлекала. Крестьян можно вооружить, немного подучить, на стенах, среди более опытных защитников, они будут совсем не лишними. Но были и минусы, перевешивающие все выгоды. Быстро прокачав ситуацию, он заявил:
  - Ноттингем в осаде, будет трудно провести сюда твоих людей. Если они попадут на глаза дозорам, спасутся немногие.
  - Я это понимаю, - невесело сказал Стабр, - но пойми и ты нас. Мы не хотим сидеть в лесу. Многие наши мужчины потеряли своих родителей, женщин, детей, у них не осталось ничего, кроме мести. Наши дома сожгли, имущество разграбили, мы должны сражаться. Пусть хоть часть из нас прорвется к стенам, это уже неплохая подмога.
  - Стабр, если вы так стремитесь сражаться, то не обязательно это делать в Ноттингеме.
  - Робин Игнатов! Я же тебе говорил, мы простые крестьяне, нам не справиться с храмовыми воинами!
  - Вы сможете это сделать. Я дам вам опытного воина, а лучше двух. Они научат вас побеждать.
  - Но у нас даже хорошего оружия нет!
  - Ничего, мы поможем. Вы получите доспехи и мечи храмовых воинов, у нас много трофеев. Вашим охотникам дадим несколько тугих луков с острыми стрелами и тяжелые метательные дротики. Ты сможешь завтра принять лодку с грузом возле прибрежной скалы, той, что дальше острова Торговцев?
  - Смогу. Но как вы сможете вывезти такой груз из крепости?
  - Устроим завтрашним вечером отвлекающий маневр у ворот, сделаем вид, что идем на вылазку. Все дозорные сбегутся, мы их сегодня здорово напугали. В этой шумихе спустим все со стены, на берегу Стайры так и стоят несколько лодок.
  - Хорошо, завтра ночью мы будем ждать у скалы твоих людей и оружие.
  - Посиди здесь, я пошлю человека к Петровичу, он даст тебе белую одежду, чтобы ты смог пройти назад мимо всех постов. Не хотелось бы, чтобы тебя поймали.
  
  Закончив с лазутчиком, Робин поспешил домой, на ходу раздумывая, кого бы послать инструкторами к местным партизанам. Понадобятся сильные ребята, с хорошим опытом. Жаль таких отдавать, они и здесь не помешают, но очень хотелось озадачить врагов. Как не крути, парочку добрых воинов придется отдать. Лучшая кандидатура - Мавр, он там точно шороху наведет, но его черная физиономия сильно пугает местных крестьян. Ладно, утро вечера мудренее.
  Робин осторожно открыл дверь, тихо, стараясь не разбудить девушку, снял одежду, склонился над кроватью, собираясь прилечь как можно осторожнее.
  - Ты долго тут надо мной стоять будешь! - произнесла девушка совершенно ясным голосом.
  - Ты не спишь?! - удивился Робин.
  Сата фыркнула и ехидно поинтересовалась:
  - Ты уже передумал? А, уходя, обещал сделать со мной что-то невероятное. Вот и верь после этого мужчинам!
  Засмеявшись, Робин лег, сгребая возлюбленную в крепкие объятия.
  
  Глава 6
  
  Про эту большую поляну, в дебрях густого леса, знали очень немногие. Место было удобным для скрытого от чужих глаз лагеря, глушь здесь была такая, что можно было без риска жечь большие костры. Не зная тропинок через топкие болота, не замерзающие даже в лютые зимы, сюда очень затруднительно попасть.
  Здесь пряталось около трехсот крестьян, считая женщин и детей. Неподалеку был второй лагерь, чуть поменьше. Густав уже успел внимательно разглядеть хижины и шалаши, с удовольствием рассмотрел местных девушек, в общем, ему все понравилось. Чувствовал он себя, как Фидель Кастро в свои золотые годы партизанской молодости, только бороды не хватало, но никто не мешает ее отпустить. Хозяйственные мрины и шокваны ужились на удивление дружно, общая беда сближает, и расположились здесь с размахом, даже колодцы вырыли. Подойти к лагерям незаметно было невозможно, за всеми тропами следили, а ближайшие окрестности кишели небольшими стадами суфимов, их пасли на зарослях вечнозеленой болотной осоки.
  Сейчас Густав с Векшей стояли перед своим новым воинством. У опушки толпилось около восьмидесяти крестьян и охотников. Были здесь всякие, и зеленые юнцы, и суровые мужики, убеленные сединами, большая часть была с дубинами и короткими рогатинами, некоторые с медными топорами и уж совсем единицы с трофейными доспехами и оружием. Все с опасливым уважением смотрели на двух воинов в тусклой серой броне, стоявших рядом со Стабром. Закончив предварительный осмотр, Густав шагнул вперед и заговорил сухим, командирским тоном, без тени улыбки:
  - Я Густав, вы будете меня звать сэр Густав, с этого дня я ваш бог и хозяин, все мои приказы должны выполняться беспрекословно. Сейчас я буду вызывать вас по одному, проводить короткую проверку воинских умений. С собой мы привезли почти тридцать комплектов доспехов и много хорошего оружия, эти вещи получат лучшие из вас. Мой помощник, Векша, проверит искусство охотников, хорошим стрелкам достанутся тугие луки. Те из вас, кто не получит оружие, не расстраивайтесь. Мы позанимаемся здесь три дня, изучая воинское дело, и пойдем в бой, обещаю - там трофеев хватит всем. А теперь начинаем проверку.
  
  Семнадцать храмовых воинов ехали тесной группой впереди большого обоза. Из Коралиума вышло тридцать семь телег, в лагерь осаждающих везли бронзовые детали для мощных осадных машин, зажигательные снаряды к баллистам, палатки, утепленные войлоком, различное продовольствие и крепкое вино. Все эти вещи с большим нетерпением ждали солдаты, особенно последние два пункта. Проклятые еретики часто разбойничали на этой глухой дороге, но сейчас им здесь делать было нечего. Все воины были крепкими, опытными солдатами, с хорошей амуницией и оружием. Тела сильных суфимов защищали попоны из толстой, твердой кожи. Отряд всадников с легкостью разгонит толпу косолапых крестьян, пусть их даже будет целая сотня. Младший офицер храма Целебного Ключа уже предвкушал, как завтра к вечеру они достигнут своего лагеря, и он лично отрапортует великому Зардраку акх Даутору об успешном окончании их похода, как вдруг в кустах, слева от дороги, послышалось несколько резких ударов, что издают отпущенные тетивы луков, по доспехам загремели длинные стрелы.
  Растерянность воинов длилась недолго, развернув быков, они ринулись в кусты, подняв выставленные пики и арны. Но заросли были очень густыми, суфимы наотрез отказались в них лезть, а упрямых животных невозможно заставить делать то, что им не по душе. Всадники остановились, и тут крестьяне, засевшие за преградой, метнули свои пилумы. Тяжелые дротики, с длинными стержнями наконечников, закаленных только на конце, нанесли стражам жестокий урон. Пущенные сильной рукой, они пробивали слабые места доспехов, ноги, лица, намертво застревали в щитах, не давая ими пользоваться, калечили быков. Несколько храмовых воинов все же ворвались в кусты, набросились на партизан. Два инструктора разрядили в них свои арбалеты и кинулись в самую гущу схватки, вдохновляя всех своим личным примером. Над головой Густава сверкнуло лезвие арна, он чуть присел, пропуская удар, пустил меч в коварном, восходящем выпаде, вонзив всаднику под короткую юбку доспехов. Тот издал нечеловеческий вопль, сполз на бок, землянин бросился к следующему, но того уже стаскивали на землю. Начиналась бойня, крестьяне, потеряв несколько товарищей, обезумели от ярости, оставшихся стражей прикончили в одну минуту, выскочили на дорогу, бросились на опешивших обозных. Несчастные ополченцы, потрясенные расправой над их сильной охраной, не помышляли о сопротивлении, но нападающие были беспощадны. Уйти удалось немногим, да и то, только благодаря Густаву, он сумел восстановить дисциплину, остановил неорганизованную погоню.
  Хозяйственные крестьяне очень внимательно исследовали груз в телегах. Самое ценное прихватили, навьючив на быков, но, как не ныли их бережливые сердца, большую часть пришлось попросту сжечь. Оставив за собой пылающие груды разного добра, отряд организованно выстроился в колонну и скрылся в лесу. Выждав несколько минут, из кустов вылез одинокий ополченец с окровавленной головой. Раскрыв рот, он долго созерцал страшную картину полного разгрома, затем осторожно прошел мимо полураздетых трупов храмовых воинов и быстро, чуть ли не бегом, поспешил по дороге. Он надеялся, что достигнет лагеря раньше, чем его найдут по-зимнему голодные магиры.
  
  Зардрак уже готовился ко сну, как услышал предупредительное покашливание, и в шатер скользнул Тукс. Поклонившись, он заявил:
  - Великий, наши дозорные привели в лагерь раненого ополченца. Его нашли на дороге, он говорит, что спасся от нападения разбойников на обоз. Ты будешь его расспрашивать?
  - Да, приведи его сюда.
  Охотник вышел, но ненадолго. Полог качнулся, Тукс завел перепуганного ополченца в окровавленном полушубке.
  - Кто ты? - требовательно спросил атон.
  - Меня зовут Шонк Сватр Энар, великий. Я простой боец ополчения храма Целебного Ключа. Меня направили в Коралиум с большим караваном.
  - Что же с тобой случилось?
  - Великий, мы шли назад с грузом, взятым в городе. Нас охранял отряд стражей, там было почти двадцать воинов. Все было хорошо до вчерашнего дня, на нас напали страшные разбойники. Они убили всех солдат, потом набросились на нас. Мне досталось по голове топором, но рана была не смертельной, лезвие прошло вскользь, порвав кожу. Я упал и отполз в кусты, поэтому остался жив, не знаю, выбрался ли кто-нибудь еще. Разбойники забрали всех суфимов, оружие, много других вещей, остальное сожгли.
  - Как выглядели эти бандиты?
  - Они похожи на обычных крестьян, но у многих были доспехи храмовых стражей.
  - Ты уверен, что это не цохваны?
  - Великий, я не знаю, но они похожи на простых людей. Их язык ничем не отличался от нашего, оружие было из обычной бронзы и меди.
  - Понятно. Сколько их было?
  - Не знаю, великий, но не меньше ста человек.
  - Как они убили стражей?
  - Великий, с моего места это было плохо видно. Разбойники прятались в лесу, оттуда стали стрелять из луков и бросать копья. Много солдат погибло сразу же, те, кто ворвался в лес, были окружены со всех сторон, в густых кустах их стащили с быков и убили.
  - Хорошо, я узнал, все что хотел. Шонк, можешь быть свободен.
  Зардрак невесело задумался, было обидно потерять детали машин, сделанные кузнецами Коралиума. Без них он не сможет собрать четыре огромные катапульты, как намеревался раньше, да и наконечников таранов было жаль, они бы очень не помешали. Проклятые крестьяне совершенно обнаглели, пора все же дать им хороший урок. Они смогли перебить воинов, внезапно напав из засады, но с сильным отрядом им никогда не справится.
  - Тукс!
  - Да, великий!
  - Позови ко мне старшего офицера храма Целебного Ключа.
  В ожидании вызванного воина, атон мерил шагами шатер, долгая осада начинала его нервировать. В последние дни врагам надоело сидеть спокойно, они постоянно старались делать неожиданные вылазки, однажды смогли перебить почти четыре десятка воинов. Ночные дозоры пришлось утроить, к великому неудовольствию солдат, никто не хотел мерзнуть. Цохваны стали часто метать огромные булыжники, целя в костры часовых. Попадали очень редко, но люди стали дергаными, нервными, никто не хотел быть размазанным по земле.
  Послышались твердые, уверенные шаги, в шатер вошел воин огромного роста, громким, но уважительным голосом заявил:
  - Великий, я Рэйгер Лот Антер, старший офицер стражи храма Целебного Ключа, ты звал меня?
  - Да. Ты слышал, что стало с твоими людьми?
  - Да, великий, их убили разбойники, так сказал ополченец, найденный на дороге.
  - Вряд ли он обманывает, ему это совсем незачем. Скажи, Рэйгер, сколько у тебя осталось всадников?
  - Считая меня, сорок шесть воинов.
  - Ты хочешь отомстить разбойникам за смерть своих людей?
  - Великий! - воскликнул офицер. - Это моя самая большая мечта! Грязные твари должны ответить за свое преступление, я готов отправится на их поиски немедленно!
  - Это хорошо. Ты получишь еще двадцать всадников из моего личного отряда, они все хорошие воины. Доберитесь до каравана и выследите разбойников. Но будь осторожен, их более сотни, и они нападают из засады.
  - Великий, такой большой отряд невозможно уничтожить, застав врасплох. А количества врагов мы не боимся, каждый мой солдат легко разгонит десять крестьян одной плеткой.
  - Помни мои слова, ты должен сохранить наших воинов. Приготовьтесь к нескольким дням жизни в лесу и на рассвете выступайте. Рэйгер Лот Антер, я надеюсь, что ты избавишь нас, наконец, от этих грязных разбойников.
  - Великий, ты больше о них никогда не услышишь!
  
  По лесной тропе двойной цепочкой двигался большой отряд всадников. Рэйгер, ехавший во главе, с гордостью оглядывал свое великолепное воинство, хотя в лесу они уже второй день, но никто не терял бдительности и не выказывал признаков усталости. Это место хорошо подходило для вражеской засады, кустарник по краям дороги был густой и колючий, деревья высокие, смыкаются над головой, даже без листьев они создают внизу сумрак. Но офицер не боялся, его солдаты знали, что им постоянно грозит нападение, они готовы были в один миг выхватить оружие и наказать дерзких разбойников.
  Рэйгеру показалось, что в кустах тянутся человеческие следы. Отъехав в сторону, он пропустил голову колоны, пригнулся, разглядывая заснеженную землю. Вдруг спереди донесся странный звук, офицер обернулся и обмер. По тропе несся невероятно странный предмет - большое бревно, густо утыканное деревянными кольями, его держали две веревки, уходившие в кроны деревьев. Страшным ударом оно свалило переднюю пару солдат, вместе с быками, деревянные острия вскрыли доспехи как тонкую бумагу. Сзади послышались страшные крики, офицер быстро обернулся, сердце его екнуло, на отряд обрушилось еще несколько чудовищных качелей, вылетающих с обеих сторон тропы. Вдруг Рэйгер увидел, как один из солдат дернулся и сполз с быка, держась за древко стрелы, пробившей его шею:
  - Бей их!!! - во всю глотку заорал командир. - В кустах засели лучники!
  Опытные солдаты не медлили, рванули в стороны, но безуспешно, в общей суматохе и шуме невозможно было понять, где прячутся стрелки. Враг показался в другом месте, прямо на тропе. Несколько десятков разбойников выскочили с обеих ее сторон, стали совершать странные перемещения. Но задумываться над их поведением было некогда, солдаты, наконец, увидели достойную цель, рванули вперед без всякого приказа. Впрочем, Рэйгер не стал их останавливать, вытянул в сторону бандитов арн, зычно проорал боевой клич и ринулся на ненавистного врага.
  Те вели себя очень необычно для простых крестьян, быстро построились в несколько ровных рядов, причем передние были все в доспехах, выставили перед собой стену щитов и лес копий. Суфимы встали перед опасной преградой, животные наотрез отказывались бросаться на острые наконечники. Вдруг из задних рядов густо полетели большие дротики, закричали раненые воины, взвыли быки.
  - Бросайте в них копья! - закричал Рэйгер.
  Солдаты послушались, но толку было мало, слишком плотная стена щитов не давала возможности нанести уверенное попадание. Взбешенный офицер широко размахнулся, швырнул тяжелый арн. Великолепное оружие, брошенное умелой рукой, не подвело, суженный наконечник угодил в лицо разбойника, лезвие ушло в голову до затылка. В тот же миг сильный удар едва не сбросил Рэйгера на землю, тяжелый дротик вонзился в живот, пробив бронзовую кирасу. Вскрикнув от ярости, офицер попытался вырвать вражеский снаряд, но это ему не удалось. Рана была довольно неглубокой, но наконечник маленького копья оказался коварным, он представлял собой очень длинный стержень из светлого металла толщиной на конце не больше пальца, причем твердым было только острие. При ударе мягкая часть изогнулась, и вырвать мешающее оружие в суматохе боя было очень трудно. Офицер не успел это сделать, как новый пилум угодил в глаз его суфима. Бык рухнул, как подкошенный, придавив под собой седока, нога всадника сломалась в двух местах, от страшной боли он потерял сознание.
  Рэйгер уже не увидел, как его разъяренные солдаты спешивались, пытаясь атаковать врага, как другие, под командой младшего офицера, пытались его обойти, но по обе стороны дороги в этом месте были устроены засеки, единственный проход перекрывала сплошная стена щитов и копий. Он не видел, как стрелки, засевшие в удобных гнездах на деревьях, расстреливают его воинов из луков и арбалетов.
  Понеся страшные потери, солдаты организовано отступили, понимая, сегодня им не победить, враг оказался гораздо хитрее. Но сзади их ждала свежая засека, разбойники свалили заранее подпиленные деревья. Оставшийся младший офицер не растерялся, успел приказать всем спешиться, прежде чем пал со стрелой во рту. Солдаты, закованные в тяжелую броню, обвешанные оружием, быстро выбились из сил, убегая по тропе. В таком состоянии их застала погоня врага, стрелки сидели на свежих суфимах и били стражников издалека, не вступая в ближний бой. Поняв, что им не удастся уйти, солдаты остановились, дали свой последний бой подоспевшим основным силам врага. Но те, пользуясь своим теперь уже трехкратным преимуществом в численности, задавили их тяжелым строем сомкнутых щитов, из-за которого не прекращали лететь тяжелые пилумы. Не ушел никто.
  - Собрать все! - зычно прикрикнул Густав. - Суфимов, стрелы, оружие, доспехи! Шевелитесь!
  К нему подошел Стабр:
  - Сэр Густав, что мы будем делать, если враги вернуться? Они могут привести своих нуров!
  - Пройдет много времени, пока они поймут, что их солдат уничтожили. К той поре снег может замести все следы. Но даже если этого и не произойдет, мы защитим тропы новыми, еще более страшными ловушками, я научу вас, как их надо делать. В крайнем случае, оставим свои лагеря, надо подготовить запасные. Не бойся Стабр, в этих болотах мы можем их водить за нос месяцами, со мной вы никогда не пропадете.
  - Да сэр Густав, мы сами не верим, что смогли совершить столько больших побед. Теперь у каждого из нас будет бронзовая броня, есть даже лишние доспехи.
  - Лишней амуниции не бывает. Надо послать наших разведчиков по всей округе, пусть ищут других беженцев, их мужчины тоже примкнут к нашему войску. А сейчас нам необходимо вернуться в лагерь, все должны хорошо отдохнуть, да и женщины сильно соскучились, - Густав подмигнул азату, не сдержав довольного смеха.
  Он был весьма доволен собой, они в несколько дней нанесли атонам два ощутимых удара. Вражеское войско лишилось более сотни солдат и ополченцев, многих ценных припасов. У него же менее двух десятков убитых и тяжелораненых. Робин будет им очень доволен.
  Рэйгер очнулся от сильного холода. С трудом подняв тяжелые веки, он мутным взглядом обвел все, что мог увидеть, не шевеля головой. Его тело вытащили из-под суфима, лишили доспехов и меховой поддевки, холод уже добирался до сердца. Офицер попытался приподняться, но это усилие вызвало столь сильную вспышку боли, что он даже не смог понять, что собственно ее вызывает. Он застонал, в глазах потемнело, когда взгляд вновь сфокусировался на реальности, перед собой Рэйгер увидел плоскую морду магира. Тот смотрел совершенно обалделым взглядом, голодный зверь не мог поверить, что ему улыбнулась столь неслыханная удача, да еще и в разгар голодной зимы. Завидев, что человек открыл глаза, зверь оскалил короткие клыки, угрожающе зарычал, подзывая сородичей. Рэйгер застонал и закрыл глаза, сил сопротивляться неизбежной участи не было.
  
  Глава 7
  
  Зардрак встречал высокого гостя. В лагерь осаждающих пожаловал Почетный Третий Настоятель Первого Храма, Хранитель Нижних Ступеней Лестницы. Визит был довольно неожиданным, но цель его была понятной. Никому не понравится, что армия топчется два месяца под стенами никому не известной крепости, тогда как солдаты остро требуются на Побережье. Зардраку вполне доверяли, но всякому терпению приходит конец, верховные атоны начали выказывать свое нетерпение.
  Седобородому жрецу помогли слезть на землю. Нетвердой походкой, такая будет у любого, кто несколько дней провел в седле, он подошел к вышедшему полководцу:
  - Приветствую тебя, Зардрак акх Даутор.
  - И я приветствую тебя, Трин акх Реудин. Сейчас мои люди покажут, где поставить шатер тебе и палатки твоим людям, а пока приглашаю на скромную трапезу ко мне. Уже все готово, дозорные давно предупредили о вашем приближении.
  - Хорошо. Но прошу разместить нас на берегу, я люблю умываться по утрам проточной водой. Ведь, как я вижу, Стайра еще не замерзла.
  - Это так. Зима очень суровая, но не может справиться с быстрым течением. Однако появились большие забереги, но лед недолго расчистить. Прошу идти за мной.
  Ужинали впятером, Зардрак, Трин и младшие атоны. Новоприбывший непрерывно рассказывал последние новости из большого мира, свежие храмовые сплетни. Речь его была четкой, суждения разумные, истории без дешевого смакования мелких подробностей. Так что за трапезой не скучали. По ее окончании, младшие атоны поспешили покинуть их маленькое общество, оставлять лагерь надолго без их защиты было неразумно. Зардрак велел Туксу принести легкого вина и свежую жаровню, гость до сих пор не мог отогреться после долгой дороги. Пригубив из узкого бокала дорогого, чистого стекла, Трин заявил:
  - Зардрак, я не люблю ходить вокруг да около, играть словами, ты сам должен понимать, зачем я здесь.
  - Да, мне это ясно. Верховным атонам интересно, когда же они получат назад своих солдат.
  - Совершенно верно. Твоя армия нам сейчас нужна на войне с Городами. Проклятые еретики не побоялись зимних штормов, собрали на восточном побережье немалое ополчение, прислали его в помощь осажденным городам. А теперь еще высаживают десанты у нас в тылу, громят обозы и сжигают укрепленные пункты. У нас нет флота, чтобы им серьезно помешать, приходится распылять силы, охраняя линии снабжения.
  - Я понял. Но ты зря прибыл, через два или три дня мы пойдем на решающий штурм, у нас к нему почти все готово.
  - А почему вы потеряли столько много времени?
  - Сил для прямого штурма у нас было недостаточно, ведь нуры не могут взбираться по обычным лестницам. Пришлось заняться изготовлением тяжелых осадных машин. Если бы я знал тогда, во что это все выльется, сразу бы приказал рыть несколько длинных линий подкопов, но теперь поздно, потеряно много времени.
  - Но что вам тут мешает? Я видел их крепость, правда, издалека. Она даже не каменная, да и стены не такие уж высокие. В ней не поместится много защитников, за два месяца они бы уже начали страдать от голода.
  - Не так все просто. Враг нападал на нас еще по дороге сюда. Их военачальник страшен, он нанес нам обидные потери, а своих воинов сохранил. Знал бы ты, какие у них мощные луки и крепкие стрелы, от них не спасают никакие доспехи. Мне насквозь пробило левое плечо, рана беспокоит до сих пор. Мы в первые дни выбрали темную ночь, засыпали их ров в нескольких местах. Но Трин, если бы ты видел, как это было тяжело. Их машины метали огромные огненные снаряды на немыслимое расстояние, стало темно как днем. Напрасно работали наши баллисты, их стена покрыта льдом, то же, наверное, проделано с домами, нам не удалось вызвать большие пожары. Их стрелки при этом убили очень многих солдат, сожгли большую часть наших баллист.
   - Но ров вы все же засыпали?
  - Да, но какой страшной ценой! На другой день мы повели на приступ два тяжелых тарана. Но враг применил невиданную хитрость, уничтожил обслугу и сжег машины. Никто бы не успел помешать их черному замыслу. Нам пришлось заняться изготовлением большого количества разнообразных машин. Но враг и здесь не дает нам покоя. Долго перечислять все его гнусные преступления. Невиданным, чудовищным способом, он убил двух моих атонов, третьего сильно покалечил, многие дозорные потеряли свои жизни при их вылазках, сами они действуют так быстро, что успевают избежать справедливого возмездия. Я сильно подозреваю, что они послали своих людей в леса, те организовали местных крестьян, впавших в ересь, теперь те без конца грабят наши обозы. Их сила довольно велика, разбойники смогли разбить несколько наших достаточно больших отрядов, мы не получили из-за них многие необходимые вещи.
  - Неужели никак нельзя с ними справиться?
  - Это их леса, они знают тут все тропы, чтобы их найти, необходимо послать на поиски всю армию. Я организовывал несколько отрядов, но те ничего не добились, более того, два из них бесследно исчезли, а один едва вырвался из ловушки, потеряв многих солдат. Пришлось отказаться от поисков, теперь каждый обоз конвоирует сотня всадников. Но и при этом разбойники ухитряются нападать, нанося небольшие, но обидные потери.
  - Это неслыханно! Я думал, что офицер, провожавший меня к лагерю, сильно преувеличивает, или шутит.
  - Все наши храмовые стражники день и ночь несут службу, наскоро отсыпаясь в холодных палатках. Им вовсе не до шуток. Ополченцы строят легкие дома, но их слишком мало. Все силы уходят на подготовку осадных машин. У нас много случаев тяжелых обморожений, несколько часовых замерзли на посту. В это же время враги спокойно спят в теплых домах и не прекращают готовить нам свои сюрпризы. В Ноттингеме целыми днями стучат топоры и кузнечные молоты, не видно и признаков голода, ветер доносит ароматы их обедов, мы так не едим. Наша основная пища - мясо суфимов. Сильных и здоровых животных приходится забивать от недостатка корма. Немудрено, что падает боевой дух. Солдаты ворчат, а среди ополченцев учащаются случаи дезертирства.
  - Зардрак, мне бы хотелось поближе взглянуть на этот знаменитый Ноттингем.
  - Это несложно. Сейчас уже темно, но завтра с утра мы съездим туда вместе. Сам увидишь, какие они метают валуны - настоящие скалы!
  - Дивное искусство! Как они это делают?
  - Не знаю, их машины скрыты за стенами. Я мечтаю схватить их вождя, Робина Игнатова. Если пленить еще иссу Сату Неомо Кайю, то он расскажет все свои секреты, только бы сохранить ей жизнь.
  - Но держать иссу в плену? Это безумие! К тому же, как я слышал, она очень сильна.
  - Девчонка не станет сопротивляться, если ее возлюбленному пригрозить муками или смертью. Исса его боготворит.
  - Это конечно интересно, но вряд ли осуществимо. Все, что ты рассказал об этих людях, доказывает, бой будет очень кровавым, вряд ли мы возьмем много пленных.
  - Я тоже так думаю, но не оставляю надежды.
  - Хорошо Зардрак, мне теперь есть, о чем подумать перед сном. До утра я тебя покидаю, дорога была утомительной, очень хочется отдохнуть.
  - Конечно Трин. Прости за долгий разговор, завтра мы все очень подробно обсудим. Спокойной тебе ночи.
  Если бы Зардрак только знал, насколько эта ночь будет неспокойной, он бы поседел до последнего волоска.
  
  В десмериуме было светло даже ночью, но свет был довольно странный. Небо не имело звезд, его затягивали совершенно немыслимые цветные разводы, странно было ясно видеть все предметы без всяких источников освещения. Сата стояла на берегу Стайры, в километре выше вражеского лагеря. Она готовилась сделать то, что до нее никто совершить еще не пытался.
  Девушка улыбнулась, вспомнив, как с помощью своего любимого пыталась разобраться в своей новой силе. Робин не мог делать подобные вещи, но его ум был необычайным, слушая ее рассказы, после выходов из верхнего среза, он мог сделать совершенно неожиданные и правильные выводы. Именно он догадался, что она может приказывать неразумным существам, управляя биологическими процессами в их нервной системе, от него же Сата узнала и другое - живые создания в основном состоят из обычной воды. Заинтересовавшись этим, она поняла, что может приказывать этому вездесущему веществу. Сейчас пришла пора проверить такое предположение на практике, здесь ей никто не помешает, лагерь врага, с его хитроумными защитами, остался далеко позади, за этой местностью никто не следит. А воды тут вполне достаточно для самых масштабных опытов.
  Зима в этом году выдалась очень суровая, девушка не помнила таких морозов и снегопадов. Но быстрая река сопротивлялась холоду, он не смог сковать ее русло льдом до конца, только вдоль берегов тянулись белые полосы. Взгляд иссы скользил между прозрачных струй, она видела, что их замысел вполне осуществим, вода была очень холодной, ей по силам разделить ее на разные струи, направив замерзающую часть в места, где можно легко задержать течение.
  В этом месте все благоприятствовало задуманному действию. Река недавно пробила здесь новое русло, берега вздымались довольно круто, долина была узкая. На то, чтобы перекрыть русло, не должно уйти много сил, но работы предстояло немало. К сожалению, Сата не могла остановить течение всей реки, такой объем ей никак не удержать, но из этого положения они нашли остроумный выход - перекрыть Стайру ледяной плотиной.
  Исса начала свой кропотливый труд. Вода, послушная ее воле, начала вести себя необычно, разделяясь на две фракции - переохлажденную и более теплую. Остывшие струи отжимались к берегам, где под приказами Саты, ускоренно кристаллизовались, наращивая забереги вглубь и в стороны. Река недовольно зашумела в сужающемся русле, легкий лед закрыл ее сверху, не удерживаясь под ним, вода стала перехлестывать через преграду, но эти язычки тут же ее наращивали выше. Процесс продолжался несколько часов, в конце его уровень реки поднялся на высоту нескольких метров, долину перекрывала светлая плотина.
  Вода, под давлением вышележащей толщи, с шумом вырывалась из-подо льда, перехлестывать через плотину она уже перестала. Но поднять дамбу еще выше было невозможно, в этом случае река потечет по старому руслу, что осталось выше по течению. Настала пора приступить к следующей стадии их хитрого замысла.
  Удерживая всю массу вырывающейся воды от того, чтобы она не размывала лед преграды, Сата напрягала все силы, вызывая кристаллические изменения в теле дамбы. Лед потрескивал, подчинялся неохотно и очень медленно, но, после двух часов утомительной работы, она добилась желаемого результата. Теперь все линии напряжений тела дамбы были стянуты в один узел посередине этого удивительного сооружения.
  Титанический труд вымотал девушку почти до предела, но сейчас оставался последний, завершающий штрих. Продолжая удерживать реку в узде, Сата подняла лук, из Ряби соткала огненную стрелу, наложила на тетиву. Разбрасывая цветные искры, снаряд ударил в нужную точку по центру плотины, дамба треснула, разваливаясь на множество огромных ледяных глыб, освобожденная из плена вода, потащила их вниз, закручивая в огромной бушующей волне.
  Только тут Сата поняла, чего ей это все стоило. Она была страшно вымотана, сил хватило только на то, чтобы понять, куда же ей следует возвращаться. Если бы не это, можно было бы направиться в лагерь врага, попытаться атаковать их осадные машины. Атонам сейчас будет вовсе не до защиты. Но сила девушки была исчерпана, теперь придется много отдыхать, нечего и думать о новой атаке. Повернувшись, исса пошла домой.
  
  Проснувшись от страшного шума, Зардрак сразу понял, неугомонные цохваны опять что-то придумали. Шатер странно шатался, на улице слышался непонятный, рокочущий звук, его заглушали многочисленные крики людей и быков, истошно выли нуры. В лагере осаждающей армии происходило нечто очень страшное.
  Атон соскочил с ложа и не удержался от испуганного вопля, по колено погрузившись в непонятно откуда взявшуюся воду. Сыпля ругательствами, он побрел к выходу, видя, что вода поднимается прямо на глазах. Встав на пороге, жрец не сдержал вопля отчаяния. Огромного куска лагеря больше не было, к озеру уходила огромная волна, уносящая с собой палатки и шатры, среди них барахтались люди и бились суфимы. Было еще очень рано, хотя уже довольно светло, стихия застала сонный лагерь врасплох.
  Зимой не бывает наводнений, но задумываться об этом было некогда, Зардрак поспешил к лесу, на более высокое место. На ходу он радовался, что его шатер стоял далеко от берега, волна его не достала всей силой, он даже смог устоять, спасибо Туксу, позаботился о том, чтобы жилище обкопали землей и снегом. А вот бедняге Трину акх Реудину повезло гораздо меньше. Шатер любителя водных процедур стоял на самом берегу, в том месте не уцелело ничего. Но его возможная гибель не слишком волновала полководца, гораздо страшнее было то, что вода снесла значительную часть загонов нуров вместе со всеми обитателями. Эти уроды совершенно никудышные пловцы, наверняка в холодной реке погибнут очень многие.
  Вода спала так же быстро, как и поднялась, в разоренный лагерь принялись спускаться замерзающие солдаты. Потери были страшные, армия лишилась почти сотни нуров, недосчитались десятков солдат и ополченцев, Трин исчез с половиной своих телохранителей. Вымокли последние запасы продовольствия, не осталось ни одной сухой тряпки, унесло много палаток и шатров. Обидно было, что Ноттингем совершенно не пострадал, крепость стояла высоко, вода даже не добралась до ее рва.
  Узнав об этом, Зардрак сразу заподозрил неладное, слишком уж странным было это зимнее наводнение. Прихватив с собой Тукса, он направился вверх по реке и очень скоро обнаружил искомое. Осмотрев развалины плотины, атон остановился возле исполинской глыбы льда, постучал по ней костяшками пальцев, не замечая, что обдирает их в кровь.
  - Великий, что это? - охнул охотник. - Такой лед бывает только на вершинах высоких гор! Откуда он здесь взялся?
  - Проклятая исса! Она перекрыла русло реки этим льдом, из-за этого произошло наводнение.
  - Но великий! Как? Никто не слышал о таком чуде!
  - Я не знаю, как, но очень хочу узнать. Ах, если бы она попала в мои руки! Сколько тайн можно узнать от этой иссы и ее мерзкого мужчины!
  Сделав паузу, Зардрак угрожающе добавил:
  - И сколько я мог бы придумать для них унижений. Но ничего, через несколько дней мы придем в себя, исправим ущерб, причиненный наводнением, к счастью оно не повредило нашим машинам. Берегись, Робин Игнатов, никто не защитит тебя от моего гнева!
  
  Глава 8
  
  Ликующие Ноттингемцы высыпали на восточную стену, все смотрели на разбушевавшуюся реку. Бурные воды несли множество разнообразных предметов: куски льда, обрывки палаток, деревья, барахтающихся людей, суфимов и нуров. Закоченевшие солдаты выползали на берег, падая без сил, они барахтались в грязи. Вокруг суетились сбежавшиеся отовсюду дозорные, помогали своим пострадавшим товарищам.
  Робин гладил длинные волосы Саты, напряженно ожидая тот момент, когда в ее тело, наконец, вернется душа. Рядом сидела застывшая Анита, без перерыва раздавались ритмичные хлопки. Они слышали радостные крики защитников, понимали, что исса выполнила задуманное, и ждали ее возвращения с минуты на минуту. Вдруг тело девушки напряглось, открылись карие глаза, явив измученный, опустошенный взгляд.
  - Милая, что с тобой?! - вскрикнул Робин.
  - Пить! - еле прошептала она.
  Анита суетливо поднесла заранее приготовленный стакан. Сата сделала глоток, закашлялась, с трудом произнесла:
  - Все нормально, просто я очень устала. Надо отдохнуть.
  - Конечно! - сказал Робин. - Спи, никто тебе не помешает.
  Исса заснула почти мгновенно, так и не допив содержимое стакана. В дверь постучали, Робин встал, открыл ее. На пороге стоял запыхавшийся Игорь.
  - Там, к воротам! Туда мчится какой-то большой отряд всадников от леса. Они все машут шлемами на копьях.
  - Хорошо, сейчас приду. Анита, посмотри пока за Сатой.
  Робин поднялся на стену в тот момент, когда всадники достигли рва. Здоровяк в стальных доспехах, завидев его, заорал:
  - Робин, это я Густав, с крестьянами Стабра. Вели открыть ворота, пока никто из дозорных не очухался.
  С грохотом опустился мост, по нему зацокали копыта суфимов, двойная колона воинствующих крестьян входила в Ноттингем. Впрочем, на крестьян они походили не больше чем на балерин. В отборном снаряжении храмовых стражников, с отличным оружием, из-под низких шлемов смотрели холодные глаза. Жестокость атонов сильно изменила этих людей, из мирных землепашцев они превратились в жестоких убийц. Густав отъехал от ворот, быстро спешился. Обняв прибывшего товарища, Робин хлопнул его по спине:
  - Здорово, партизан! Чего тебе в лесу не сиделось?
  - Да скучно стало. Мы славно им перышки пощипали, теперь они меньше чем по сто человек даже посрать не ходят. Стало скучновато, решил к вам пробиваться. Долго караулили удобный момент, несколько раз чуть не нарвались, а сейчас все дозоры как с катушек слетели, к реке зачем-то умчались. Мы и дернули напрямую.
  - Это Сате спасибо скажи, она им неплохое развлечение подкинула.
  - Обязательно поблагодарю. Но ты гляди, каких я орлов вам привел! Семьдесят пять человек, все в доспехах, на отличных быках, с кучей оружия. Да еще с женщинами в лагере осталось почти сорок, но среди них много раненых. Это ничего, что я в лесу не остался? Сейчас воевать трудно стало, против сотни мы не потянем.
  - Все правильно, эти люди здесь не помешают. Зардрак приготовился к штурму, нам каждый человек дорог.
  - У нас стрелы закончились, остались только трофейные, короткие, с медными наконечниками.
  - Ничего. За время осады стрел и болтов изготовили достаточно, всем хватит. Пойдем, надо позаботиться о размещении новых людей.
  
  Войско атонов не поддалось растерянности, вызванной наводнением. Лагерь быстро перенесли подальше от берега, закончили все осадные машины. Много солдат серьезно заболело, промерзнув в холодной воде, но имины работали без перерыва, подняли почти всех на ноги в течение недели. Цохваны не смогли армии помешать, они только отодвинули свою гибель, продлив свои жалкие жизни всего на несколько дней.
  Зардрак стоял на опушке леса, глядя на стены Ноттингема. За его спиной слышался стук топоров, мастера разворачивали свои машины, расчищая им путь. К вечеру это работа будет закончена, на ночь останется огромная стража. Солдаты, сменяясь поочередно, не дадут врагу возможности повредить планам полководца. Каждую машину защищали связки всевозможных оберегов, призванных помешать Сате Неомо Кайе нанести большие повреждения. Да и шатер атонов перенесли на опушку, этой ночью они будут охранять все вокруг.
  Природа, наконец, сжалилась над воинами Одинокого бога, трескучие морозы унялись, имины предрекали скорую оттепель, что будет уже совсем некстати, дороги развезет, армии будет тяжело двигаться к другому гнезду цохванов, или ловить в лесах разбойничающих еретиков. Но Зардрак готов был месить грязь сколько угодно, только бы закончить эту осаду.
  Завтра утром его солдаты пойдут на штурм.
  
  - Писец, это не только северный зверь с ценным мехом, - глубокомысленно изрек Хонда. - Это еще и то, что нам завтра будет.
  - Без тебя тошно, помолчал бы, - не сдержался Мавр. - Может все же попробовать рискнуть, пойти на вылазку?
  - Нет, - Робин отрицательно покачал головой. - Там полно стражей, да и нуров привели несколько десятков. До машин мы если и доберемся, то с огромными потерями. А их еще сжечь надо будет успеть, при непрекращающейся схватке. Нереально.
  - А, может Сата что сможет? - с надеждой отозвался Густав.
  После памятного наводнения, он преисполнился глубокого уважения к возможностям девушки. Всем ноттингемцам партизан по нескольку раз успел рассказать немудреную историю, как однажды, на заре их пребывания в этом мире, сумел хлопнуть эту волшебницу по мягкому месту, и отделался за это святотатство только оплеухой от Ахмеда.
  - Не надейтесь, - мрачно ответил Робин. - После того потопа она до сих пор сил не набралась, а на опушке я в бинокль видел атонов. Они будут нести там вахту всю ночь, даже в лучшие дни ей не стоило там показываться, а сейчас и подавно.
  - Вернемся к северным животным, - не унимался Хонда. - Я считаю, завтра придется использовать все. У нас есть немного патронов, несколько ручных гранат, это поможет против нуров. Будем стрелять из всего, что есть, не жалея зажигательных снарядов и бомб.
  - Их не так много, - вздохнул Тевтон. - Доступа к устройству связи у нас нет, спирт брать негде, да и смолы не так много было. А их машины обтянуты мокрой кожей в несколько слоев, а местами даже укреплены бронзовыми и медными листами. Их даже напалм не сразу возьмет.
  - У нас есть некоторые сюрпризы, - сказал Мавр. - Мы истолкли в пыль маленько алюминиевых котелков, сделали несколько зажигательных гранат. Температура сгорания термита гораздо выше тысячи градусов, вся проблема, что таких зарядов у нас всего пять штук, бросать их надо наверняка, да и разгораются они не сразу.
  - А ты сосчитал, что против нас выставили? - спросил Тевтон. - Я все очень хорошо рассмотрел. Шесть огромных осадных башен, два тарана, здоровенная катапульта. Все сооружения сделаны очень капитально, боюсь одной термитной гранатой никакое из них быстро не сжечь. В ручном заряде не так много зажигательного состава.
  - Зато у нас артиллерия усилилась за эти месяцы, - довольно произнес Мавр. - Мощных камнеметов восемь штук, куча баллист, малых катапульт и крепостных станковых арбалетов. Стрел и болтов наделали хороший запас. Вместе с прибывшими крестьянами у нас сорок девять лучников-рейнджеров и тридцать человек имеют арбалеты. Вместе с оставшимися патронами это немало.
  - На стенах завтра будут все, - сказал Робин. - У камнеметов оставим по одному спецу, пусть их взводят и заряжают женщины. Понимаю, что им это нелегко, но нам потребуется каждый меч. В надвратной башне, на нижнем этаже, устроим лазарет, там будет Сата с умелыми помощницами. Всех раненых сразу отправлять к ним. Врагов много, но и нас немало, а стены все еще крепки. Бог даст, завтрашний день переживем, хоть и не всем из наших бойцов так повезет. Берегите себя, ребята.
  
  Маленький нур сбежал из клетки, воспользовавшись невнимательностью смотрителя. Он не знал, что такое изменение и своим забавным видом мог вызвать улыбку у любого зрителя. Малыш спешил изо всех сил, он карабкался по стенам, проникал в узкие лазы, шлепал по сырым коридорам, проделывая это с ловкостью, недоступной его измененным собратьям. Нур спешил вверх, к центру Сердца Мира, там накопилось очень много работы, ведь все его сородичи уже много лет сидят в заточении, некому чистить плесень со стен и поедать ядовитые грибы, не давая им наполнять воздух запахом гнили.
  Хранитель очень устал. Ему было очень грустно, этот мир потерял для него почти всякий интерес, он отрывался от действительности все больше и больше. Он знал, что должен продолжать выполнять свое нынешнее призвание, но с каждым днем это было все труднее и труднее. Хранитель уходил в свой замысел, не в силах противостоять своему главному предназначению. Такое уже случалось, не с ним, с другими, но каждый раз находился какой-нибудь выход.
  Выход был и у него. Нужное ему создание преодолело немыслимый лабиринт развилок, оно уже рядом, но все же, как далеко. Завтра путь его снова разветвляется, возможность может потеряться навсегда, но Хранитель знал, этого не произойдет, ведь он сам помог собрать игрушки. Но даже это знание не могло преодолеть скуку и отчаяние, терпеть ленивый ход времени, становилось все труднее и труднее, ведь созревший Замысел сиял перед его взором во всей своей первозданной красе, требовал немедленного воплощения.
  Крошечный чистильщик скатился на пол, из какой-то сырой щели в стене. Глаз зверька сиял диким восторгом, он увидел Бога! Запищав от радости, нур бросился к Хранителю и потрясенно замер, глядя, как огромный глаз рождает слезу. Налившись влагой, она сорвалась вниз, упала в Колодец, медленно опустилась на дно, застывая блестящей риалой.
  Опешивший нур оглядел стены, скрытые порослью плесени, гроздья грибов, высыпавшие на потолке, кучи гнили во всех углах зала. Зверек застонал, ему никогда не справится в одиночку с таким запустением. Сев возле головы Бога, он горько заплакал, разделяя его печаль.
  
  Глава 9
  
  Робин стоял на стене немного левее от надвратной башни. Он смотрел, как враги готовятся к штурму. Спешенные воины выстраивались колонами, перед ними толпились ополченцы с лестницами, их прикрывали нуры с огромными щитами, в этой же линии становились охотники и ополченцы с пращами. Осадные машины уже медленно ползли вперед.
  В Ноттингеме никто не бил тревогу, все заняли свои места с рассветом. Люди не завтракали, мало кто мог сейчас думать о еде, да и на полный желудок тяжело переносятся раны в живот. Все надели чистую, белую одежду, на которой санитарки легко увидят кровь и по ней найдут опасные раны. Каждый защитник получил по чаше с вином, успокаивая тревогу и заодно причащаясь, возможно в последний раз. Утро было довольно морозное, но никто не мерз, все стояли молча, делать им было уже нечего, все приготовления давно закончены.
  Затрещали механизмы камнеметов, давая первый залп. Робин с сожалением проследил за его почти нулевыми результатами. На одной осадной башне оторвало колесо, но деловитая обслуга кинулась исправлять повреждение, ясно было, что не пройдет и часа, как машина вновь двинется вперед. Развернувшись, вождь прошел в башню, спустился вниз:
  - Ну как? - тревожно спросила Сата.
  - Нормально, - улыбнулся Робин. - Мы повредили одну машину.
  - А можно мне посмотреть?
  - Нет, милая, я же запретил тебе выглядывать отсюда. Твоя задача - раненые, только ты можешь спасти многие жизни.
  - Да Робин. Я буду очень стараться, но, пожалуйста, будь сам осторожнее! Мне больно думать, что ты на стене, среди всех этих опасностей.
  - Милая, ничего не поделаешь, мое место там.
  - Я понимаю, но не могу это принять. Мое сердце так сильно боится за тебя!
  - Успокойся, дай я тебя поцелую... Вот так. Не бойся, у меня хорошие доспехи и очень крепкая рука. Сиди здесь, мне надо уходить, помни, мое сердце с тобой.
  - Удачи тебе, любимый, - шепнула девушка вслед.
  Из башни Робин вышел уже другим человеком, на лице было суровое, решительное выражение, его люди не должны видеть малейших следов неуверенности или неуместной нежности. Он должен казаться всем машиной смерти, перед таким вождем им будет стыдно выказывать свою слабость. Начали бить дальнобойные баллисты, посылая в атакующих врагов тяжелые копья. Но большого ущерба они не причиняли, хотя при удачном попадании выводили из строя иногда сразу нескольких бойцов. Вскоре ударили катапульты и слабые баллисты, заработали крепостные арбалеты.
  Робин поднял свой лук, натянул, чуть повел в сторону, учитывая слабый ветер с озера, тетива хлопнула по перчатке, все вокруг охнули от восхищения, один из охотников упал замертво. Никто не мог бить на такие дистанции, да и не было в Ноттингеме второго такого лука. Он успел выпустить больше десятка стрел, когда его начали поддерживать другие рейнджеры. Потери врага резко возросли и усиливались все более чем ближе они подходили. Щиты спасали лишь отчасти, стрелы все равно находили цели. Вскоре начали отвечать вражеские охотники, тучи стрел летели в разные стороны, между ними изредка пролетали увесистые снаряды баллист и катапульт.
  Ударила тяжелая вражеская камнеметная машина, увесистый булыжник пролетел над стеной, разбив навес в щепки, всех осыпало осколками черепицы. Защитники уже стреляли из всего, что можно, враг подходил ко рву. Кроме поврежденной осадной башни все остальные машины серьезного ущерба не понесли. Этим мощным сооружениям не могли повредить баллисты, а зажигательные снаряды только опалили их в нескольких местах.
  На участок стены, выбранный Робином для своей позиции, надвигалась осадная башня. Это было огромное сооружение с неподвижным мостом, его удар должен был прийтись на самый верх парапета. Вход закрывал сплошной щит, оббитый кожей, в нужный момент его собьют изнутри. Выше поднимался закрытый этаж с лучниками, те били из трех бойниц. Робин перенес прицел по ним, целя по шевелению в темных щелях. Хватило нескольких выстрелов, чтобы охотники угомонились, если кто и выжил, то боялся и нос высунуть.
  Рядом появился Хонда, хлопнул Робина по плечу:
  - Не скучал тут, без меня? - и заорал во всю глотку. - Смертельный номер, демонстрируется впервые и всего один раз! Спешите приобретать билеты, число мест ограничено!
  Робин не успел ничего сказать, как Хонда тигриным прыжком перемахнул на приближающийся мост, подскочил к щиту, подпрыгнул, забросив в узкую бойницу дымящуюся термитную бомбу. Без остановки достал ребристую гранату, выдернул кольцо, просунул ее в щель поверх щита, тем же прыжком вернулся на стену. Все заняло менее десяти секунд. Обведя веселым взглядом восхищенные лица защитников, Хонда успел покровительственно заявить:
  - Сладкие мои, ну что бы вы без меня тут делали?!
  Следом рванула граната. Щит сорвало напрочь, среди дыма показались ревущие фигуры искалеченных нуров, они бились на полу, в лужах крови. По стене пронесся общий ликующий вопль, тут же стихший, показались новые монстры. Они поднимались по удобным сходням, проложенным в несколько колен, до самой земли. Робин поднял лук, рядом одиночными выстрелами затрещал автомат в руках Хонды, без перерыва били луки и арбалеты остальных защитников. Нуры падали один за другим, в основном благодаря пулям. Никто из них не добрался до стены, самые шустрые достигали середины моста, не дальше. Вдруг Хонда отбросил автомат, со свистом выхватил меч:
  - Все! - хохотнул он. - Шутки кончились, начинаю резать!
  Робин едва отложил лук, как на них обрушились нуры. Он увернулся от когтистой лапы, подхватил анр, прыгнул в сторону, становясь в узкую шеренгу, вставшую поперек стены. Монстр замешкался перед частоколом копий и пик, в него полетели пилумы, один удачно пронзил рот, но на месте убитого встали два новых нура. Один слепо рванул вперед, повис на копьях, пошатнулся, завалился вниз, унеся с собой засевшее оружие. Второй налетел следом, успел разорвать плечо одного из тяжелых латников, прежде чем Робин вонзил в его глаз лезвие арна. Его прикрыл какой-то боец, но сразу за это поплатился, взмах огромной лапы вырвал его щит вместе с рукой.
  С другой стороны нуров зажимал маленький отряд под командованием Хонды. Монстры, преодолев мост осадной башни, вынуждены были останавливать свой неудержимый рывок, и оказывались между двух огней. Пока они топтались перед копьями, из задних рядов в них летели стрелы и дротики, твари гибли один за другим. Но и потери защитников были ужасны, если чудовище достигало их рядов, то с треском разлетались поломанные копья, тяжелые доспехи рвались как фольга. Один монстр, несмотря на копье в брюхе, добрался до бойцов, махнул сразу двумя лапами, ратник в кожаной броне стоял еще несколько мгновений, пока безголовое тело обливало всех кровью, второму распороло грудь, истыканный пиками и мечами, нур упал, но уже в агонии сломал ногу третьему воину.
  Но тут поток врагов спал, Робин увидел, что диверсия Хонды все же принесла результат. Термит сделал свое дело, верхняя часть осадной башни пылала жарким огнем, но отдыхать было некогда, там, где ров был не засыпан, по лестницам лезли храмовые стражники, браться за лук было уже некогда. Вождь подскочил к поднимающемуся врагу, со всей силы огрел по шлему, снеся выставленный меч. Оглушенный солдат упал, но следом уже лез другой. Подскочил Ахмед, закованный в броню, которой может похвастать не всякий танк. Гигант подцепил верх лестницы двузубой рогатиной, поднатужился, оттолкнул ее в ров.
  - Я всех твой папа имел! - доверительно сообщил джигит карабкающемуся солдату.
  Мелькнули удивленно-перепуганные глаза верхнего врага, улетавшего прочь с нарастающей угловой скоростью. Робин бросился к следующей лестнице, постепенно продвигаясь к другой осадной башне.
  Там обстановка была похуже. Ноттингемцы истратили немало горшков с горючей смесью, но зажечь машину не смогли. Нуры смели всех на приличном участке, бойцы пытались их давить, зажимая копьями, но безуспешно. Здесь была настоящая мясорубка, монстры разошлись во всю. Тевтон стоял в первом ряду копейщиков, выставив перед собой длинный двуручный меч. Латник работал им как пикой, прикончив уже несколько нуров, но и сам едва стоял на ногах. Когтистая лапа разорвала забрало, из раны на лбу струилась кровь, заливая глаза, плохо слушалась нога, он сам не заметил, когда ее повредили. Но уйти было нельзя, Тевтон был главным на этом участке, его отсутствие скажется на боеспособности воинов. Понимая, что необходимо идти на самые крайние меры, он заорал:
  - Бросайте зажигалки прямо на стену, перед осадной башней! Надо зажечь все! Скорее!
  Полетели первые гранаты, взвыли обожженные нуры. Бойцы шагнули вперед, давя врагов лесом острых копий. Монстры бушевали, защитники падали один за другим, но навстречу им шла другая стена солдат, врагов зажимали с двух сторон. Концы их копий встретились перед мостиком, Тевтон радостно прорычал, приветствуя Робина и тут, не удержав равновесия, рухнул на колено, стрела нашла брешь, оставшуюся на месте забрала, сбоку вонзилась в глаз. Но сильный воин вышел из боя только на несколько мгновений. Подняв руку, он как соломинку сломал древко стрелы, оставив торчать в глазнице небольшой обломок с наконечником, приподнялся, с ходу делая выпад в морду ближайшего нура, торжествующе заревел, чувствуя, как лезвие, пробив кость, уходит в плоть. Зримый мир сократился для него наполовину, Тевтон не видел, как последние гранаты полетели в недра открытой башни, где все запылало синим огнем от спирта, вперемешку с чадящим пламенем горящей смолы. Бойцы торопливо тушили стену, надо было спешить, позади них кипел бой, храмовые стражи напали на стрелков, теснили их к башне.
  Анита стояла на верхней площадке надвратной башни. Сегодня в битве участвовали все, просто женщин и подростков старались ставить на менее опасные места. Помимо кольчуги Пересвет выделил ей кожаный шлем, отделанный стальными пластинами и толстый бронзовый нагрудник, он уже успел сослужить хозяйке хорошую службу, приняв на себя снаряд из пращи. Девушка от удара упала, но тут же вскочила, медлить было нельзя, справа от башни все кишело храмовыми воинами и ополченцами, они лезли на стены сплошной массой, настолько много здесь было лестниц. Защитники мало чем могли помешать, все их силы уходили на борьбу с нурами, рвущимися из осадной башни. Анита стреляла раз за разом, но бить сверху вниз под таким углом было неудобно, видно было только плечи и головы, а пробить шлемы не получалось.
  Сзади раздался страшный крик, обернувшись, девушка увидела, что рослый подросток из обслуги баллисты, упал на колени, с ужасом глядя на правую руку, раздробленную вражеским снарядом, рикошетом отлетевшим от разбитой станины орудия. Увидев, как густым потоком бьет темная кровь, она даже не почувствовала дурноты, слишком много ей пришлось сегодня увидеть, чтобы бояться такого зрелища. Крыс, оставшийся без помощника, досадливо сплюнул, продолжил в одиночку бешено вращать ворот, крикнув Аните:
  - Веди этого калеку вниз, иначе кровью совсем истечет.
  Девушка подхватила раненого, едва переставляющего ноги, потащила его вниз по лестнице. На нижней площадке звенели клинки, совсем рядом, на стене, уже шла рукопашная схватка. Не обращая на шум внимания, она отвела паренька вниз, последние метры его пришлось тащить на себе. К ней подскочили женщины, осторожно приняли ношу, Сата взяла раненого за плечо, кровавый ручей сразу спал. Анита поспешила назад, но, поднимаясь на вторую площадку, увидела, что со стены ворвались враги, защитники не успели закрыть дверь. Поняв, что в этой мясорубке ей не продержаться и нескольких секунд, златовласка сбежала вниз, подняла лук, готовясь пустить стрелу в первого, кто появится на лестнице, закричала санитаркам:
  - Бегите скорее и выносите раненых! Сейчас здесь будут наши враги! Быстрее, дверь подопрете снаружи!
  Сата обернулась, склонилась над беспамятным раненым, вынула из ножен его меч, потушила мощный светильник, оставив помещение почти в полной темноте, встала рядом с Анитой.
  - Ты с ума сошла! - закричала та. - Быстро уходи, тебе нельзя лезть в бой, твоя жизнь слишком ценна для нас!
  - Мы не успеем вынести раненых, - спокойно сказала исса. - У меня хорошая кольчуга, а лестница очень крутая, врагам придется нелегко. Ты будешь стрелять из лука, а я стану бить их по ногам. Кроме того, я буду стараться делать так, что солдаты ничего не будут видеть. К нам обязательно придет помощь, вот увидишь.
  Спорить было некогда, наверху раздался предсмертный крик, в проеме показался страж, скаля окровавлено лицо, он всматривался вниз. Стукнул лук, враг рухнул со стрелой в шее, но тут же показался следующий, ему плохо было видно, что творится в сумраке лестницы, выставив перед собой арн, солдат пошел вперед, следом уже спускался второй.
  Хонда, оценив, что на этом участке атака отбита, забрал десяток бойцов, бросился к надвратной башне, по другую ее сторону творилось что-то очень неладное. Так и оказалось, едва он ворвался в башню, как споткнулся о труп защитника, тут же зазвенели мечи, здесь было полно врагов, они уже пытались разобраться с механизмом подъемного моста. Схватка была тесной и кровавой, тут было не до искусства боя, все перемешались и спешили нанести друг другу как можно больше ударов, преимущество было у тех, кто имел более крепкие доспехи. Хонда удачно достал одного в шею, но тут же заработал в спину столь сильный удар, что рухнул на пол всем телом, на него тут же упал кто-то еще, а по руке от души врезал сапог с крепким каблуком.
  Шум усилился, когда в башню ворвался Робин с Ахмедом. Обезумевший от страха за свою девушку вождь походил на ветряную мельницу в ураган, его меч не останавливался, кинжал в левой руке тоже не оставался без работы. Снеся со своего пути нескольких врагов, он прыгнул вниз, легко оттолкнулся уже от середины лестницы и через миг был у ее подножия.
   В медпункте орудовали двое стражей, еще столько же валялись на полу. Один зажимал в угол Сату, отчаянно отмахивающуюся мечом, воин явно имел проблемы со зрением, часто трусил головой. Другой солдат деловито резал женщин, мечущихся по всему помещению. Робин швырнул в него кинжал, уже летя в сторону первого, миг, и лезвие меча прошило ему спину, не взирая на бронзу доспехов, и крепко засело в позвоночнике. Перепуганная Сата шагнула вперед, хватаясь за любимого:
  - Робин! Ты пришел! - потрясенно охнула она и вдруг вскрикнула. - Анита!
  Златовласка лежала у подножия лестницы. Робин перевернул ее на спину, голубые глаза смотрели слепо, удивленно, он сразу увидел, что кольчуга на груди пробита узким лезвием, скорее всего арна, под девушкой растеклась большая темная лужа:
  - Робин! - еле слышно шепнула Анита, пуская раной алые пузыри.
  - Молчи! - крикнул он. - Не вздумай умирать! Слышишь?! Не вздумай! Сата, останови ей кровь! Да очнись же, иначе она умрет!
  Исса протянула ладонь, закрыла рану. Робин ласково погладил ее щеку:
  - Милая, прости. Мне надо идти.
  - Да Робин, - кивнула девушка, - иди. Ты нужнее там. Я справлюсь.
  В горячке ожесточенной схватки Ахмед потерял своего вождя. Устроив в башне кровавую баню, он решил, что Робин выскочил на другую сторону. Джигит в два прыжка выскочил из дверей, оценил ситуацию. Стена перед ним кишела храмовыми стражниками, те наседали на защитников, в свою очередь сдерживающих нуров. Бедняги оказались зажаты с двух сторон. Несколько врагов спешили к башне, но остановились, завидев огромную гору железа с неподъемной секирой в руках. Ахмед понял, что Робина здесь нет, но искать его было уже некогда. Многообещающе взревев, гигант сорвал с треноги огромный котел с кипятком и, не обращая внимания на обожженные ладони, щедро выплеснул его в ближайших врагов. Тем это страшно не понравилось, несколько из них, страшно воя, дымящими куклами свалились со стены, остальным пришлось еще хуже. Сумасшедший горец, не останавливаясь на достигнутом, подхватил свой топорик, который не всякий смог бы оторвать от земли. Совсем не думая о красоте фехтования, он пошел вперед, размахивая перед собой секирой в горизонтальной плоскости, как гигантским маятником. Те, кто не успевал убраться с его пути, огребали по полной программе:
  - Я ваш папа имел! Я ваш дэдушка имел! Я имел ваш нуры и быки!
  Защитники Ноттингема, выскакивая из башни, строились за спиной гиганта. Кто-то подхватил связку дротиков, их начали швырять во врага, прикрывая Ахмеда. Тот не обращал ни на что внимания, впав в ярость, он знал только одно, надо рубить все, что мешает ему идти вперед. По доспехам били стрелы и камни, но тяжелые латы с легкостью держали удар, даже бросок арна не смог остановить продвижение этого демона смерти. Некоторые стражи устрашились настолько, что бросились к лестницам, им казалось, что этого великана победить невозможно. Лезвие секиры снесло голову стража, возвратным движением срезало огромную конечность нура, после нового взмаха засело в уродливой туше. Ахмед еще больше разозлился, попытался освободить свое оружие. Страшный удар когтистой лапы смял тяжелый наплечник как фольгу, не переставая рычать от ярости, горец улетел со стены, пробил крышу кузнечной пристройки, рухнул на земляной пол. Долго разлеживаться здесь не стал, вскочил, все еще рыча и не обращая внимания на сломанную руку. Огляделся, схватил тяжелый кузнечный молот, дико завывая и пуская кровавую пену, выскочил наружу, помчался к башне, сверкая выпученными глазами, ему очень срочно надо было попасть на стену.
  Хонда открыл глаза, с минуту приходил в себя. Ему было очень неудобно, он лежал под приличной кучей трупов. Ситуация требовала словесного выражения, не обращая внимания на отсутствие живых собеседников, он горестно пожаловался:
  - Хичкок отдыхает. Вас что, специально на меня складывали? Я себя чувствую, как ишак, попавший на брачные игры слонов!
  Кляня судьбу, бедняга стал выкарабкиваться на свет божий. Он уже наполовину вылез, как мимо с воем и лязгом пробежало что-то огромное, в дверях на правую стену Хонда успел увидеть только мелькнувший молот.
  - Однако! - удивился парень и продолжил свое барахтанье.
  С трудом поднявшись, он понял, что неплохо бы выяснить, что сейчас происходит в округе. Шатаясь, Хонда поднялся на верхнюю площадку. Здесь было не слишком многолюдно. Одинокий Крыс пытался развернуть баллисту с развороченной станиной, наводя ее вдоль стены, он хрипел от натуги, но упрямо продолжал двигать орудие. Ничего не говоря, Хонда стал с другой стороны, уперся покрепче, дело сразу пошло веселее.
  - Все! - заорал Крыс, - Отойди, а то тебя зацепит плечом!
  Баллиста с резким звуком метнула круглый камень, одинокий наводчик закрутил ворот, тупо глядя перед собой, он жил от выстрела к выстрелу и уже забыл о существовании Хонды. Тот отошел к бортику, посмотрел на правую стену, там кипела страшная бойня, в центре кровавого водоворота спиной к спине стояли Робин и Ахмед, то, что они вытворяли, казалось немыслимым, это был живой фрезерный диск монотонно перемалывающий все вокруг. Хонда восхищенно покачал головой, перешел на левую сторону башни, глянул туда. Стена горела ярким пламенем, занявшись от башни, которую он собственноручно поджег в начале боя. Сама осадная машина пылала так, что алые языки вздымались выше надвратной башни, жар бил в лицо. Но сильных боев здесь не было, атака врага было отбита везде, кроме правой стены, там, вместе с Робином, сражалось большинство оставшихся защитников.
   Хонда направился к внешней стороне площадки, намереваясь увидеть, что предпринимает противник. В этот момент огромный булыжник, пущенный вражеской осадной катапультой, разнес вершину башни. Во все стороны брызнули обломки бревен, Хонду подбросило вверх, перелетев через ограждение, он вниз головой полетел во двор крепости, успев подумать, что в этом месте все выложено булыжниками и мягкой посадки не будет.
  Защитники Ноттингема сбросили со стены последних стражей и нуров, атака была отбита. Шатаясь от усталости, все бросились тушить пожары, пока на это было время. Два огромных тарана продолжали бить в стены, отступившие враги собирались вокруг последней осадной башни, ее колесо было уже поставлено на место. Горящую крепость ждала новая атака.
  
  Очнувшись, Хонда потрогал голову, убедился, что она на месте, только шлем немного помялся. Затем он открыл глаза, оценил ситуацию, сухим голосом констатировал:
  - Я знал, что дуракам везет, но не настолько же!
  Падая вдоль стены башни, он зацепился металлическими пластинами укрепленного сапога, за веревку. Сознание он потерял от удара по бревнам. Веревка висела здесь не просто так, и не для ловли пролетающих мимо Хонд, с ее помощью на верхнюю площадку поднимали в корзинах снаряды к баллисте. Парень теперь висел вниз головой, плавно раскачиваясь в десяти метрах над землей, положение было незавидным.
  Вдруг наверху, среди изломанных бревен, показалась окровавленная голова Крыса. Глядя на Хонду он тупо спросил:
  - Я думал, тебя убило. И Аниты нет. Ты что тут делаешь?
  - Онанизмом занимаюсь, - брякнул Хонда. - Сам что ли не видишь?
  - А-а, - глубокомысленно заявил артиллерист.
  - Что - а?! Вытаскивай меня наверх, но только осторожнее, представляй, что тянешь Аниту, и в случае успеха спасательной операции она, возможно, даст тебе подержаться за сиську.
  Оказавшись на твердой поверхности, Хонда обессилено присел на вывороченное бревно, переводя дух. Он видел, что здесь все держится только на честном слове, надо было уходить, но сил не было, от продолжительного пребывания кверху ногами неудержимо кружилась голова. С трудом управляя собственным взглядом он с удивлением смотрел на Крыса. Тот с невозмутимым видом уложил снаряд в гнездо разбитой баллисты, с удивлением крутил в руках оторванную рукоятку ворота.
  - Клеопатра, что ты делаешь, тебе что, совсем скучно? - не удержался Хонда.
  Бросив безразличный, пустой взгляд, Крыс спокойно ответил:
  - Мне надо взвести баллисту, я ее уже зарядил.
  - Кто бы тебе зарядил, - вздохнул Хонда. - Ты что за бред несешь? Баллиста разбита, башня повреждена, мы с тобой едва уцелели. Надо уходить вниз.
  - Хорошо, - согласился Крыс. - Сейчас я взведу баллисту, и мы пойдем вниз. Но только сначала надо будет выстрелить. Остался последний снаряд, остальные провалились в дыру после удара. Я выстрелю, мы спустимся вниз и найдем их, сложим в корзину, понесем наверх. Потом я заряжу баллисту...
  Подошедший Хонда отвесил ему оплеуху. Крыс глянул на него с недоуменной обидой:
  - За что?
  - Очнись, нет больше твоей баллисты, а у тебя сотрясение мозга. Нам нельзя здесь оставаться, пол может развалиться в любую минуту. Пойдем, я отведу тебя в лазарет.
  Робина он нашел неподалеку от башни. Тот сидел на краю стены, свесив ноги вниз, и смотрел на действия противника. Хонда присел сбоку, расстегнул помятый шлем, стянул с головы, морщась, когда освобождались слипшиеся от крови волосы, они успели присохнуть к изнанке. Освободив голову, он разглядел своего вождя. Вид у того был ужасен, он весь был покрыт кровью, причем неясно даже, своей или чужой. Доспехи были страшно измяты, пробиты в нескольких местах, отдельные пластины отсутствовали, в дырах виднелась нижняя кольчуга, левый наплечник был сорван, изжеванное забрало болталось сбоку от шлема.
  - Ты плохо выглядишь, - произнес Робин, - У тебя ничего не болит?
  - У меня не болят только гланды, - огрызнулся Хонда. - О чем ты тут размышляешь с таким мудрым видом?
  - Векшу убили, - грустно произнес вождь, - Игоря тоже. Анита очень тяжело ранена, может уже умерла.
  - Зря ты ее не трахнул, - усмехнулся Хонда.
  - Может и зря, - спокойно кивнул Робин. - Она защищала лазарет. И Сату. Так и лежала у подножия лестницы.
  - Я только что оттуда, - сказал Хонда. - Крыса отводил, у него череп треснул. Там Тевтон с гордым видом всем рассказывает, что спас твой лук. Он лежал на стене, вот-вот мог сгореть.
  - Что с ним?
  - Все нормально, огонь до него не добрался.
  - Я спрашиваю о Тевтоне.
  - Стрелу в голову получил. Остался без глаза, сейчас там пытаются наконечник вытащить, он кость пробил. Мавр там же, замотан с ног до головы, что мумия.
  - Я с ним уже говорил, - сказал Робин. - Его нур зацепил, доспех в лохмотья изодрал, ребра переломал, да и мелких ран хватает.
  Друзья замолчали, глядя в сторону врага, тот продолжал свою подготовку к новой атаке, уже строились первые колоны. Рядом слышались размеренные удары, это без передышки били тараны. Им недолго осталось работать, бревенчатая стена с земляной засыпкой не могла сопротивляться таким монстрам. Неподалеку от них суетились десятки человек, они заливали водой стену перед горящей осадной башней. На борьбу с пожарами были брошены все, даже обслуга камнеметов прекратила непрерывный обстрел.
  - И что дальше? - наконец спросил Хонда.
  - Ничего, - спокойно ответил Робин. - Сейчас они подведут к стене последнюю машину, мы не сможем им помешать, закончились зажигательные снаряды. По мостику и через проломы ворвутся нуры, их осталось еще много, вновь приставят лестницы, полезут храмовые стражи и ополченцы. У нас на ногах осталось около трети бойцов, все вымотаны, изранены. Мы погибнем.
  - Робин, - потрясенно выдохнул Хонда, - ты не должен так говорить. Мы все молимся на тебя, никто не отступит, без твоего приказа. Пусть мы все умрем, но до последнего мига должна быть надежда. Люди мечтают, ты что-нибудь придумаешь.
  - Сергей, я все это понимаю, поэтому говорю эти слова только тебе. Мы перебили горы врагов, но чего нам это стоило? Их осталось еще слишком много, они до нас доберутся. Есть одна надежда, продержаться до темноты, попробовать пойти на прорыв. Возле старого лагеря спрятаны несколько лодок, там, у берега, вода не замерзла из-за ручья. Можно попытаться спасти часть женщин, остальные попробуют уйти на суфимах.
  - Вряд ли, - скептически сказал Хонда. - Смотри, сколько вокруг стен шастает отрядов всадников. Зардрак сильно опасается, что мы сбежим, не пожалел трех сотен воинов, чтобы перекрыть нам все возможные лазейки.
  - Я не говорил, что это будет легко, но так могут спастись хоть некоторые. Нам надо только выдержать еще одну атаку.
  Хонда улыбнулся и подчеркнуто любознательно поинтересовался:
  - Раз уж ситуация настолько неприятна, не расскажешь напоследок, что ты проделываешь со своей девчонкой? Только поподробнее, я как-то слышал ее вопли, проходя мимо вашего дома, даже не представляю, как можно довести до такого развратного состояния эту скромницу.
  - Спасибо хоть подглядывать не стал, - усмехнулся вождь. - Вот уж не думал... не...
  Робин замолчал, глядя куда-то вдаль удивленным и странно пустым взглядом. Неподалеку ударил вражеский снаряд, стена качнулась, но он даже не вздрогнул. Вождь превратился в статую. Удивленный Хонда насторожено спросил:
  - Эй, парень, что с тобой? Ты еще здесь? - он помахал ладонью перед лицом застывшего воина.
  Робин вскочил на ноги упругим движением хорошо отдохнувшего человека, взглянул на друга решительным, горячим взглядом, заговорил отрывисто и четко:
  - Мы должны атаковать, надо немедленно собрать всех, кто еще может держать оружие в руках. Зардрак этого не ожидает, мы застигнем их врасплох.
  Хонда ошеломленно захлопал глазами, поведение вождя свидетельствовало о крайне запущенном случае шизофрении, но говорил он столь убежденно и непререкаемо, что ноги сами готовы были нести тело выполнять приказ, независимо от сознания.
  - Ты что? - охнул ошеломленный боец. - Какая атака? Их там больше тысячи! А у нас сотня калек, еле ноги передвигающих. Крепость горит, нам даже в обороне не удержаться!
  - Я хочу знать, - требовательно заявил Робин, глядя непреклонным, пронизывающим взглядом, - ты со мной?
   Посмотрев в глаза друга, Хонда криво, через силу, усмехнулся, поднял шлем, надел на голову:
  - Я с тобой, до самого конца, - спокойно ответил он. - И ты знаешь, что-то мне подсказывает, что до этого конца очень недалеко.
  - Не хорони себя раньше времени, - твердо сказал Робин, - я знаю, что делаю и спешу не умирать, а побеждать. Пойдем, надо собрать бойцов. Пожары пускай тушат женщины. Бревна сырые, залиты водой, горят медленно, в крайнем случае, мы отстроим Ноттингем заново.
  Хонда сам не понял, что с ним случилось, но он вдруг поверил в благополучный исход самоубийственной затеи. Слишком сильна была убежденность Робина в победе, да и с тактической точки зрения, он был отчасти прав. Противник почему-то не трогал ворота, наверное, хотел их захватить своими воинами и открыть для прямой атаки нуров. Как бы там ни было, выбраться за стены можно было свободно, а враги действительно не ожидали атаки, лениво строились в сотне метров от стен, не обращая внимания на редкий обстрел защитников.
  Через несколько минут возле надвратной башни выстроились все, кто еще мог держать оружие в руках. Перед Робином стояли сильные воины, в окровавленных, измятых доспехах, рейнджеры и арбалетчики в кольчугах и кожаных кирасах, подростки из обслуги метательных машин, несколько решительных женщин, большинство из них впервые надели броню, она болталась на них нелепым гремящим мешком. Все с надеждой и плохо скрываемым отчаянием смотрели на вождя. Встав перед открытыми воротами, он показал на них рукой, заговорил уверенным, проникновенным голосом, от которого задрожали сердца:
  - Бойцы, за этой преградой враг! Он уже отведал сегодня наших мечей, больше половины его солдат остались под стенами Ноттингема. Я знаю, вы очень устали и страдаете от ран. Но я прошу вас сделать еще одно, последнее усилие. Сейчас мы выйдем и прикончим оставшихся врагов. Не бойтесь, хоть их много, но мы победим, я знаю, что делаю и не собираюсь рисковать вами понапрасну. Прошу вас, соберите все свои силы, забудьте об усталости, нам потребуется вся наша твердость и отвага! Эй, на башне! Давай, нам нечего больше ждать!
  С грохотом рухнул подъемный мост, выхватив меч, Робин бросился вперед. За ним с криками ринулись остальные бойцы, мало кто понимал, на какое самоубийство они идут, короткая речь ввела их в состояние боевого транса, стометровую дистанцию ревущая толпа преодолела в рекордные сроки, заработали мечи.
  
  Зардрак опешил, когда на его войско обрушились цохваны. Они будто обезумели, столь стремителен был их порыв и страшны крики. Его солдаты тоже растерялись, никто не ожидал от врага такой страшной атаки. Стены Ноттингема, пылали, тараны доделывали отличные проходы, жалкая кучка израненных защитников не могла помешать новому приступу. Атон даже отослал триста воинов на суфимах окружить крепость со всех сторон, чтобы никто не сбежал. Перед стенами строились в основном ополченцы, нуров и стражей было мало, враг застал их врасплох, мечи сразу собрали немалый урожай.
  Но тут Зардрак наконец пришел в себя, он понял, что атакующих совсем мало. В их рядах большинство составляли женщины и подростки, и хотя все сражались с небывалой яростью, исход боя был предрешен. Повернувшись к своим телохранителям, он приказал:
  - Видите воина в измятом позолоченном шлеме? Это Робин Игнатов, постарайтесь схватить его живым.
  Опытные, свежие воины бросились к месту схватки. К тому времени растерянность солдат прошла, враг встретил отпор, их атака захлебнулась в плотной массе ополченцев. Три атона вели оставшихся нуров, собираясь их обрушить на цохванов со спины. Сегодняшний день Зардрак запомнит надолго, таких чудовищных потерь он не мог предвидеть даже в страшном сне. Он лишился большей части войска, ему придется долго оправдываться перед старшими жрецами, но сейчас все кончится, враг будет побежден окончательно.
   Проклятого Робина Игнатова, вырвавшегося вперед всех своих людей, окружили со всех сторон, но его меч успевал повсюду, а воины, стараясь его схватить, никак не могли свалить этого сильного бойца. Зардрак смотрел на эту схватку с таким вниманием, что не сразу услышал подозрительный шум. Его привело в себя странное поведение воинов в задних рядах, оглядываясь, они начинали суетливо метаться с паническим выражением лиц. Атон обернулся, перед глазами на всю жизнь застыла страшная, величественная картина, на них мчалась сплошная белая стена, состоящая из единорогов. Среди них не было свободного места, казалось, лес никогда не перестанет выплескивать эту нескончаемую волну. Могучие игрушки богов уже опускали головы, готовясь пустить в ход свое страшное оружие, ведь перед рогом зелми не устоит ничто.
  Зардрак понял, битва проиграна, победа невозможна. Сказочные создания были уязвимы и не имели представления о правильном ведении боя, во многих вопросах тактики, их наивность была безгранична. Если бы солдаты были готовы к такому нападению заранее, то можно было закрыться стеной телег, выставить копья, но в чистом поле воины, потерявшие строй, увязнувшие в схватке с цоханами, бессильны. Разогнавшегося единорога не остановит даже нур. Жрецу оставалось последнее, надо попытаться спасти свою жизнь, у него оставалась еще одна риала. Достав блестящую Слезу Хранителя, он медленно сдавил ее в руке, моля Одинокого бога, чтобы он не рассеял его тело в пространстве, позволил в целом виде явиться на алтарь Заоблачного храма. Дневной свет померк, Зардрак исчез со слабым хлопком, оставив за собой искрящееся, быстро рассеивающееся облачко. В следующий миг нахлынувшие единороги смяли первых солдат.
  Те, только недавно ликующие от предвкушения своей скорой победы, теперь метались в панике, бросая оружие и щиты. Нуры успели развернуться, но их было слишком мало, чтобы выдержать удар неукротимой белой лавины, тех, кто не попал под жала рогов, растоптали копыта. Единороги разделились на два потока, осторожно огибая ошеломленных защитников Ноттингема, животные гнались за храмовыми стражниками, поспешно нахлестывающих своих неповоротливых суфимов. Скорость быков была смехотворно мала, зелми настигали их с великой легкостью, ссаживая солдат ударами рогов. Враг даже не помышлял о сопротивлении, все войско в один миг превратилось в перепуганную толпу. Ноттингемцы, придя в себя, поняли, что единороги на их стороне, после чего с энтузиазмом поспешили довершить дело, убивая уцелевших противников. Несколько воинов направились к стенам, быстро вырезали обслугу таранов, те были так увлечены своим разрушительным делом, что не заметили разгрома своей армии, появление мрачных защитников крепости стало для них неприятным сюрпризом. На стенах крепости, позабыв о тушении пожаров, ликовали женщины, победа была явной и окончательной, армия врага перестала существовать.
  
  - Здравствуй, Ромфаниум.
  - Привет Робин.
  - Ты пришел очень вовремя.
  - Я не мог прийти раньше, пока не собрал всех оставшихся зелми. Ты почувствовал мое приближение?
  - Да Ромфаниум.
  - Значит, в тебе еще осталось много от прежнего ребенка.
  - Если бы я знал, что вас так много, то не повел бы людей в эту атаку, у нас и так большие потери. Почему у тебя слезы?
  - Мне жаль твоих товарищей и нуров.
  - Нуров?! Ты жалеешь этих чудовищ?!
  - Да Робин. Если бы ты только знал, какие это забавные, смешные создания. Они очень добры, трудолюбивы и радуют глаз. Их изменил человек, искалечил тела и души, его звали Торанвер акх Рэйг.
  - Да, я знаю, Сата рассказывала. Но мне еще не доводилось видеть нуров в нормальном, неизмененном состоянии.
  - А мне приходилось, когда Торанвер акх Рэйг привел их в Первый Лес. Забавнее зрелища не придумать, они так смешно пищали и сильно боялись всего. С ними поступили очень плохо, мне приходится плакать всегда при этих воспоминаниях.
  - Успокойся Ромфаниум, неужели ты не рад, что вернулся ко мне?
  - Я очень счастлив! У тебя все хорошо, ты не обижал Сату Неомо Кайю?
  - Что ты, ее я никогда не обижу, у нас с ней все очень хорошо.
  - Мне хочется посмотреть на иссу, где она?
  - В крепости, помогает раненым, сейчас мы пойдем к ней.
  - А там не опасно? Ведь твой город горит.
  - Ничего, сейчас соберутся воины и все потушат. Потом мы починим стены, Ноттингем станет красивее прежнего. Хочешь, я угощу тебя сахаром, ты ел его когда-нибудь?
  - Я даже не знаю, что это такое, но мне любопытно.
  - Блестящие белые кристаллы, похожие на соль, но сладкие как эмо. Он тает во рту, становится очень вкусно.
  - Робин, я хочу сахар!
  - Пойдем.
  
  Ноттингем горел до утра. Жители не смогли отстоять левую башню с огромным куском стены, пострадали и другие участки, поселок лишился многих домов и хозяйственных построек. Но даже с рассветом, победив огонь, никто не стал ложиться спать, ведь тела убитых товарищей так и оставались на стенах. Сколь не велика была усталость, никто не роптал, люди собирали своих павших, шатаясь от изнеможения, но, только лишаясь сознания от усталости и ран, прекращали свой скорбный труд. Они победили, но очень многие этого не увидели, им надо было оказать хоть скромные почести.
  Тела погибших сложили в оставшуюся вдали от стен осадную башню, туда же поместили множество зажигательных снарядов, найденных у врага, обломки телег и щитов. На закате запылал исполинский погребальный костер, вокруг стояли выжившие защитники, оплакивая своих друзей и любимых. Никто не говорил речей, все что надо, было уже сказано, ведь никто не погиб зря. Кем бы ни были эти люди при жизни, смерть их была честной и достойной, никто не подставил спину врагу, их смогли убить, но не победить.
  Оставшимся надо было продолжать жить, усталость свалила людей. Ночь усыпила весь Ноттингем, но он не остался беззащитным, его покой берегли единороги.
  
  Глава 10
  
  Зардрак пролежал без сознания более суток, да и теперь, на пятый день после страшного поражения, едва переставлял ноги. Он не смог удержать силу погибающей риалы, его перенесло недалеко, всего лишь на алтарь храма Рогеса, при этом сильно повредило местный зал Главных Церемоний. Но настоятель не был в обиде, его больше потрясла весть о полном разгроме армии. Теперь он боялся, что ужасные цохваны нагрянут сюда в любой момент. Зардраку было все равно, он спешил окрепнуть и вернуться в Первый храм, чтобы держать ответ перед старшими атонами. Он этого не боялся, серьезного наказания не будет, как не жаль погибшей армии, никто не станет срывать досаду на опытном полководце. Они сами виноваты, дали ему так мало солдат.
  В комнату скользнул безликий послушник:
  - Великий, пришло несколько спасшихся воинов твоей армии.
  - Хорошо, скажи, чтобы ждали, я сейчас к ним выйду.
  В малом дворе стояло два десятка солдат. Грязные, усталые, почти без оружия, с голодным блеском в глазах они больше походили на нищих бродяг, чем на доблестных воинов. Один сильно выделялся вполне нормальным видом. Зардрак улыбнулся:
  - Приветствую тебя, Тукс Длинный Лук. Я рад, что ты выжил.
  - Да великий, мне удалось спрятаться среди мертвых тел. В темноте я покинул поле боя, собрал этих солдат. Нас было больше, но дорога трудна, два раза нападали еретики. В этом крае у нас теперь остались одни враги.
  - Ничего Тукс. Сейчас они победили, но мы вернемся, обязательно вернемся.
  - Да великий. По пути, в лесу, мы поймали одного цохвана, привели его с собой. Он немного говорит на нашем языке. Привести?
  - Конечно! - Зардрак даже подпрыгнул от радостной вести.
  Пленника поставили на колени перед атоном. Тот рассматривал его с огромным интересом. Довольно высокий, неимоверно грязный и избитый, с мрачным, угрюмым видом, на лице багровеет уродливый шрам.
  - Что он делал в лесу?
  - Жил в маленькой землянке, с женщиной, которую забрал у крестьян. Когда мы его нашли, он громом убил одного солдата.
  - Ты можешь метать гром? - спросил Зардрак пленника.
  - Уже нет, - угрюмо ответил тот.
  - Почему ты сидел в этом лесу? Нападал на наши обозы по приказу своего владыки - Робина Игнатова?
  - Он мне не приказывает! - почти крикнул цохван. - Робин мой враг, его люди тоже!
  - Почему? - заинтересовался Зардрак.
  - Они убили моих товарищей, всех. Я едва спасся, но получил рану в лицо. Хотел забрать их девку, но она что-то сделала со мной, я едва не умер, да еще и получил пулю в ногу. Долго прятался в лесах, потом нашел деревню, украл женщину, мне надо было изучить ваш язык, ведь мне нет возврата к своим, Хонда меня убьет.
  - Хонда?
  - Да! - пленник заскрежетал зубами. - Это убийца, головорез, правая рука Робина. Это он ранил меня в лицо.
  Задумавшись, Зардрак сказал:
  - Я могу взять тебя на службу.
  - А что я должен делать? - насторожился цохван.
  - Все, что я скажу. Мне нужны твои знания о наших врагах. Ты получишь красивых женщин, одежду, будешь есть вкусную еду, и никто не станет причинять тебе вред.
  - Согласен, - решительно заявил пленник.
  - Но смотри, - пригрозил Зардрак, - если предашь, смерть твоя будет очень непростой, ты оглохнешь от собственных криков. Как тебя зовут?
  - Здесь меня знают под прозвищем Валет.
  
  Ноттингем оправлялся от страшных ран. Стены пока не трогали, но уже убрали трупы врагов и суфимов, кое-как засыпали проломы, оттащили тараны и руины осадных башен. В первые дни умерло много раненых, но те, кто остался, наверняка выживут и, к счастью, их было больше. Помогли лекарства из устройства связи и, разумеется, врачебное искусство иссы. Сата сидела у кровати Аниты, девушка сегодня пришла в себя, и хоть была очень слаба, жизни ее больше ничего не угрожало:
  - Видишь, как у нас с тобой получается, - слабо улыбнулась златовласка, - теперь ты за мной сама ухаживаешь.
  - Размечталась, - усмехнулась Сата. - Далеко не сама. Видела бы ты, скольким мне пришлось помогать.
  - Понимаю, - нахмурилась Анита. - Я сильно искалечена?
  - Не бойся, твоя красота не пострадала. Лезвие арна проткнуло тебе вершину левой груди, повредило легкое. Рана тяжелая, но довольно небольшая. Пострадавшая грудь скоро станет такой же высокой, как и правая. Останется не очень большой шрам, но он рассосется за год - два. В нашем мире они долго не держатся.
  - Да, я это знаю. А как же меня ранили? Совсем не могу вспомнить?
  - Это память бережет тебя от переживаний. Ты очень храбро сражалась, застрелила из своего лука двух врагов, третий ударил тебя арном. Я не смогла ему помешать, мой меч только поцарапал его ногу, ворвался другой враг, они начали убивать женщин и раненых. Моя жизнь была на тонком волоске, но появился Робин, спас нас.
  - Ты знаешь, все, что я могу вспомнить, это его лицо.
  - Да, он говорил с тобой. Сейчас Робин часто хвалит твою храбрость. Потом наши бойцы отбросили врага, напали на них сами. Следом появились единороги, растоптали всех, кто не успел убежать.
  - Я знаю, мне уже рассказали.
  Анита была не одна, в этом доме размещалось девять раненых женщин. Все, кто мог говорить, не умолкали ни на миг, побыв в этом шуме хоть минуту, можно было узнать все новости за последние несколько месяцев.
  - Тебе здесь плохо лежать, - вздохнула Сата. - Потерпи, через несколько дней переведем тебя домой, сейчас тебе лучше быть под постоянным присмотром, я не смогу быть все время рядом, очень много других раненых. Мне так их жалко, сколько людей искалечили, я плачу каждый день, еле засыпаю. Столько страданий. Не знаю, что бы со мной было, если бы и ты умерла.
  - Успокойся, Сата. Теперь все будет хорошо, я это чувствую.
  
  В соседнем доме, возле кровати другого раненого, стоял Хонда. Его обычный, слегка насмешливый взгляд, буравил пациента с замотанной головой. Тот, под этим взглядом, чувствовал себя неуверенно, беспокойно ерзал по кровати.
  - Привет Крыс, - наконец сказал Хонда. - Как голова? Череп не жмет?
  - Нормально, - насторожено ответил раненый. - А что?
  - Да ничего, из вежливости поинтересовался. Знаешь, извини, что я тогда тебя Клеопатрой назвал. Это просто неудачная шутка.
  Крыс посмотрел на пересмешника с недоверием, явно опасаясь подвоха. Но тот был на удивление серьезен.
  - Да ладно, забыли, - буркнул он, наконец.
  - Вот и хорошо. Ты давай, поправляйся. Витамины кушай, медсестру свою пощипывай, может даст. И не переживай, баллисту твою мы сделаем лучше прежнего.
  - Да я за эту катапульту и не волнуюсь, - удивился Крыс.
  - Да? - Хонда откровенно обрадовался. - Это хорошая новость, ладно, бывай, мне идти надо. И это... в общем ты молодец!
  Провожаемый взглядом вконец удивленного Крыса, Хонда выскочил из лазарета, догнал Робина, который направлялся к воротам с очень задумчивым видом.
  - Куда это ты без охраны? Там можно нарваться на уцелевших солдат.
  - Вряд ли, - усмехнулся Робин. - Они до сих пор бегут без оглядки. А без охраны не останусь, вокруг полно единорогов, да и ты наверняка увяжешься.
  - Догадливый какой! Так куда идем?
  - К устройству связи, у меня там намечается серьезный разговор.
  - Насчет рохо. Мы собрали огромное количество меркитовых снарядов для пращи и баллист, сотума тоже хватает. Их надо сдать, там не меньше трех тонн.
  - Я знаю. Это как раз одна из тем предстоящего разговора.
  - Так с кем ты собрался говорить?
  - С пришельцами, забросившими нас сюда.
  - ???
  - Хонда ты никогда не задумывался о том, зачем нас сюда забросили?
  - Я похож на человека, думающего не только о бабах и жратве?
  - А я вот иногда размышлял. Что-то узнал сам, кое-что подсказал Ромфаниум, мой единорог.
  - Тебе в больницу надо, и побыстрее, пока с суфимами не начал разговаривать.
  - Нет Хонда, единороги умеют говорить, просто ты их не слышишь. Но это и неважно. Переварив всю доступную информацию, я выдвинул одну гипотезу. Ты сам знаешь, что эта планета необычна, чего только стоит регенерация утраченных частей тела, у меня уже все шрамы исчезли. А то, что проделывает Сата? В этом мире есть что-то уникальное, чего нет больше нигде. И по каким-то причинам пришельцы не могут сюда попасть. Я не знаю, как и почему, но это факт. Однако им позарез нужны многие местные растения и минералы, для их сбора нас сюда и забросили.
  - Твоя гипотеза дырявая, как решето, - возразил Хонда. - Судя по тому, как нас сюда забросили, эти ребята развиты весьма неслабо. Даже на Земле умеют синтезировать сложнейшие вещества, и даже создают новые химические элементы. Пришельцы должны это проделывать с легкостью.
  - Хонда, я все это понимаю, но думаю, что не все так просто. По каким-то причинам им надо именно местные растения и минералы. Сейчас мы с тобой это проверим на маленьком опыте.
  - Как?
  - Я написал на листке из блокнота записку следующего содержания: "Мы спокойно можем прожить без ваших товаров, их выбор слишком невелик, а пища плохая. У нас есть очень много сотума и меркита, но мы не будем их обменивать, ваши товары нам в таких количествах не нужны. Если хотите получить свои минералы - выполните наши требования".
  - И что ты хочешь требовать?
  - К примеру, возврат на Землю, может кто-то захочет.
  - Вряд ли. Несмотря на последние события, мало кто согласится покинуть мир, где можно прожить три человеческие жизни, сохраняя при этом здоровое тело.
  - Я тоже так думаю, но некоторым хочется назад. Но самое главное, что мы можем потребовать у них более широкий выбор товаров. Понимаешь?
  - Чего тут неясного! Я даже могу набросать по быстрому набросать предварительный список - женские прокладки, тактические ядерные ракеты, шоколадные батончики, палубные истребители вертикального взлета...
  - Все, помолчи, мы уже пришли.
  Друзья стояли перед устройством связи. Робин достал блокнотный лист, завернул в него кусочек меркита, без него транспортировка не произойдет, рохо не реагировало на посторонние предметы, но упаковочные пакеты и корзины с минералами исправно забирало. На экран легла ладонь, осуществились необходимые манипуляции, послание ушло. Несколько минут ничего не происходило, экран чернел кромешной тьмой. Хонда уже начал горестно закатывать глаза, собираясь отпустить едкий комментарий по поводу происходящего, но тут вспыхнула надпись:
  701 - ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ?
  Робин быстро написал на втором листке: "Некоторым надо вернуться на Землю".
  ЭТО НЕВОЗМОЖНО. С ТОБОЙ ГОВОРИТ КОУФФ, Я НЕ ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО ВАС ПОХИТИЛИ. ВИНОВНЫЕ УЖЕ НАКАЗАНЫ, НО ВЕРНУТЬ ВАС НЕВОЗМОЖНО. ПОВЕРЬ, МЫ ГОТОВЫ ИЗВИНИТСЯ, И РАБОТАТЬ С ТОБОЙ НА БОЛЕЕ ХОРОШИХ УСЛОВИЯХ. НАМ ОЧЕНЬ НУЖНЫ РАСТЕНИЯ И МИНЕРАЛЫ, ОСОБО ИНТЕРЕСЕН МЕРКИТ. ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ЗА НЕГО?
  В ход пошла другая записка: "На большом листе с этой запиской переправлен предварительный список предметов, которые нам необходимы. Большинство из них вам придется добыть на Земле".
  Экран долго оставался пустым, но, наконец, разрядился длинным сообщением:
  МНОГИЕ ПРЕДМЕТЫ ПРИСЛАТЬ НЕВОЗМОЖНО. ТРАНСПОРТИРОВКА НА ВАШУ ПЛАНЕТУ НЕВОЗМОЖНА ДЛЯ МНОГИХ ХИМИЧЕСКИ АКТИВНЫХ ВЕЩЕСТВ И ИСТОЧНИКОВ ЭНЕРГИИ. МЫ МОЖЕМ ПРИСЛАТЬ ВАМ ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ, НО БЕЗ БОЕПРИПАСОВ. НЕВОЗМОЖНА ПЕРЕСЫЛКА ГРОМОЗДКОГО ОБОРУДОВАНИЯ, ОНО НЕ ПОМЕСТИТСЯ В РАБОЧИЙ ОТСЕК УСТРОЙСТВА СВЯЗИ. ПРОСИМ ПОДГОТОВИТЬ ПОЛНЫЙ СПИСОК НЕОБХОДИМЫХ ПРЕДМЕТОВ, НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ ДОБЫТЬ ИХ С ЗЕМЛИ, НО БОЛЕЕ ПРОСТЫЕ ЗАКАЗЫ ВЫПОЛНИМ БЫСТРО. 701, Я ПРОШУ ТЕБЯ УСКОРИТЬ ОТПРАВКУ МЕРКИТА, ОБЕЩАЮ, МЫ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ ДОСТАНЕМ ВАМ ВСЕ ТРЕБУЕМОЕ. ВСЕ ЦЕНЫ ОТМЕНЯЮТСЯ, ВЫ ПОЛУЧИТЕ ВСЕ В НЕОБХОДИМЫХ КОЛИЧЕСТВАХ, ЕДИНСТВЕННЫЙ ЛИМИТ - КОНСТРУКТИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ВАШЕГО УСТРОЙСТВА СВЯЗИ НЕ ПОЗВОЛЯЮТ ТРАНСПОРТИРОВАТЬ БОЛЕЕ ПОЛУТОННЫ ГРУЗОВ В СУТКИ.
  Робин быстро набросал последнюю записку: "Хорошо, в ближайшие дни вы получите полный список наших заказов и около тонны меркита. Остальные минералы переправим после получения груза. Прощайте".
  ПРОЩАЙ 701.
  
  Друзья долго стояли перед темным экраном. Хонда был ошеломлен, он не ожидал, что выводы вождя подтвердятся с такой безупречной точностью. Безликие прежде пришельцы прервали молчание, снизошли не только до разговора, но и до просьб. Они готовы были на все, лишь бы получить тусклые, серые булыжники, со свинцовым блеском на свежем сколе. Что же кроется в этих травах и минералах? Никто из них этого пока не знал, но это было уже неважно. Теперь можно потребовать массу полезных вещей - титановые доспехи, семена земных растений, привычную одежду, хорошие инструменты. Им понадобится очень многое, этот мир уже пытался их сломить, и будет делать это вновь, надо готовиться к очередным неприятностям, в следующий раз они будут подготовлены к ним гораздо лучше.
  Робин хлопнул задумавшегося Хонду по плечу:
  - Пойдем назад, нам надо составить список заказов, - уже на ходу вождь улыбнулся, подставив лицо солнцу. - Эх, как хорошо теплом повеяло, наконец-то кончились эти морозы!
  Приближалась весна.
  
  Шесть мощных портальных станций располагались в вершинах невидимого гигантского многогранника, именуемого Большим Октаэдром. Внутри себя он заключал небольшую систему, не имевшую порядкового номера и четкого картографического названия. Во всей известной части галактики ее называли Запретный Мир, другого обозначения не требовалось. В Империи очень трудно было найти разумное создание, не знавшее ничего об этой уникальной системе. Другой такой нигде не было, несмотря на все поиски, никто еще не находил ничего подобного второй планете системы Запретного Мира, она была единственной и неповторимой.
  В панорамном зале Первой станции Большого Октаэдра возле обзорного экрана стояли двое. Один, высокий хлок-альбинос в парадной сбруе адмирала военного флота Империи, второй коротышка-троанин с зеленовато-серой кожей и в комбинезоне службы Наблюдателей Окраин. Оба смотрели на увеличенное изображение второй планеты, получаемое с оптических систем станции.
  - Теперь это мир ваш, - сказал Коуфф. - Все ресурсы Большого Октаэдра, патрульный флот, дальние и ближние зонды, все. Действуйте с такой же смелостью и изобретательностью, мы остро нуждаемся в ваших талантах и готовы их вознаграждать по заслугам. Мне кажется, вы не особо огорчились, что Семья Гвен потеряла здесь свое влияние?
  - Нет, - Мессет покачал головой. - Запретный Мир, это мечта моего детства. Вся моя жизнь, это путь к нему, сейчас меня переполняет счастье.
  - Это хорошо, - кивнул адмирал. - Но я надеюсь, что ваш похвальный энтузиазм пойдет нам только на пользу. Вы узнаете все известное о Запретном Мире, любую доступную фактическую информацию и голые домыслы. Кто знает, может, вы все-таки сорвете покров тайны, поймете, с чем же мы здесь имеем дело.
  - Адмирал Коуфф, а как вы сами думаете, что скрывает Запретный Мир?
  - Мне, как простому солдату, тяжело мыслить о подобных вопросах, хоть я имею доступ к информации недоступной широким массам. Но в целом, склоняюсь к общепринятой гипотезе. Вам она конечно известна?
  - Да. Большая часть ученых Империи уверена, что Запретный Мир защищен с помощью неизвестных технологий древних, давно исчезнувших цивилизаций. По всей видимости, они, в свое время, активно использовали его уникальные ресурсы, затем по каким-либо причинам исчезли почти без следа, но осталась функционировать их необычная система обороны, построенная на совершенно неизвестных принципах.
  - А вы не задумывались о следующем - всем известно, что, по крайней мере, дважды эта оборона была преодолена.
  - Да, это знают все, в истории данные события называют Первой и Второй попытками. Благодаря использованию новых технологий корабли смогли достичь поверхности планеты, но сами знаете, чем это закончилось. По сути, история нашей Империи началась после Второй попытки, на осколках прежних государственных образований. А параметры обороны Запретного Мира ужесточились настолько, что уже тысячи лет ни один корабль не может к нему приблизится, к тому же это запрещено Советом, все хорошо помнят, к чему это может привести.
  - А вы не задумывались о странном изменении этих параметров?
  - Мы не знаем возможностей этой системы обороны, почему бы ей, не иметь способностей к изменению собственной конфигурации?
  - А если предположить, что там сохранились уцелевшие представители древних рас, которые и вызывают изменения?
  - Это маловероятно, - уверенно заявил Мессет. - С их огромными познаниями они бы не стали сидеть на одной планете, да и никто не фиксировал здесь прямые проявления присутствия Древних. Зачем им скрываться?
  - Как сказать, нашими зондами за последние месяцы собрано немало интересной информации. Вам известно, что в районе памятного устройства связи 14-3 был зафиксирован эффект глубокого сворачивания пространства?
  - Да, мне сообщили об этом.
  - Несколько дней назад он опять повторился, в той же местности, правда мощность была значительно ниже. Возможно, это нередкое явление в Запретном Мире, ведь мы следим за ничтожно малой частью его поверхности, да еще и с огромного расстояния. Просто в район устройства 14-3 сейчас нацелены сенсоры очень многих зондов, ведь оттуда к нам поступает большая часть добываемых ресурсов. Кто знает, что творится в других уголках этой сумасшедшей планеты. Впрочем, могу вас попробовать ошеломить еще больше.
  Адмирал протянул руку в сторону экрана, сделал движение кистью:
  - Взгляните сюда.
  Мессет замер перед новой картиной не скрывая своего потрясения. Его и без того огромные глаза стали еще больше:
  - Да что же это такое?
  - Снимок сделан ближним зондом несколько месяцев назад. Таких изображений несколько, получены они в разные годы, но данный наиболее качественный. Это существо появляется в разных частях планеты, но только в районах, где бушуют сильные грозы.
  - Это невероятно! На моей родине, Грамане-16, такое создание описано в мифах, его называют Даргер, он является божеством в разных наших культурах.
  - Сейчас вы удивитесь еще больше, - усмехнулся Коуфф, - описания подобных существ найдены в мифах всех известных разумных рас, на большинстве их планет. Само собой вытекает логическое объяснение этому странному феномену - перед нами уникальное изображение представителя древнейшей цивилизации галактики, в прежние времена они активно вмешивались в существование всех рас, оставив о себе память в мифах. Мессет, вы наверняка хорошо знаете о следах, оставленных этими предтечами. Взять хотя бы расселение разных рас по сотням миров, где они самостоятельно развивались до овладения технологиями межзвездных перелетов. Посмотрите на меня - представителя хлоков. Коренные аборигены нашей расы обнаружены на сотнях планет, где они появились из ниоткуда, не имея эволюционных корней. Повсюду их развитие начиналось с дикости, иные до сих пор в ней пребывают. За десятки тысяч лет все приобрели индивидуальные черты, меня, альбиноса, никогда не спутать с чернокожим жителем Расвага-3, но в случае необходимости, мы, как одна раса, легко можем иметь совместное потомство.
  - Я знаю о следах, оставленных древними цивилизациями, но не понимаю, почему они прячутся на этой странной планете?
  - Мне тоже это неясно, но я подключил к решению огромные ресурсы под руководством лучших аналитиков флота. Наиболее вероятная гипотеза - мы видим перед собой последнего уцелевшего представителя древней расы, оставшегося в одиночестве. Скорее всего, он очень стар, возможно - бессмертен. Это создание управляет Запретным Миром с помощью невероятных технологий.
  Собеседники долго стояли перед изображением на экране, слов больше не было. Несмотря на низкое качество картинки, она вызывала невольный, непонятный трепет. Мессету почему-то хотелось склониться в религиозном поклоне его культуры, Наблюдателя останавливало от этого только присутствие Коуффа. Не выдержав, он тихо произнес:
  - Это ожившая сказка!
  - Да, - сухо кивнул адмирал. - Но это создание единолично пользуется уникальными ресурсами, не встречающимися более нигде. Наша Империя вполне может стать главной силой галактики, стоит всего лишь успешно посадить на поверхность Запретного Мира один единственный производственный комплекс. Все, что нам мешает - вот эта ожившая сказка!
  Коуфф вытянул бледную руку, указывая на экран, полностью затянутый разводами плотных, свинцовых туч, подсвеченных ослепительными грозовыми разрядами. В центре его, среди огромных молний летел дракон.
  
  Конец первой книги.
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.18*65  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"