Имя дому: не забудь меня
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
История подмосковной усадьбы Петровское и села Петровское.
|
Имя дому: " не забудь меня"
Петровское - Княжищево - Алабино
"Я расскажу вам повесть сердца,
Как плачет в нем печальная душа".
Данте
***
Побродить бы в Петровском по опавшей листве,
На руины усадьбы взглянуть бы впервые.
Там трава в крупной росе и шумят тополя вековые.
А Покровская церковь сама тишина,
Сколько там голубей, серебристой полыни! . .
Я под древние своды войду и пойму, что я дома отныне.
18.4.2006г.
Вступление.
Я не знаю с чего начать. . . За окном лежит серый затоптанный снег, чернеет дорога, чернеют голые ветки старой рябины, отбрасывающие тень на подтаявший сугроб.
Уже светит солнце и голубеет чистое небо, словно протёртое стёклышко. За окном февраль. Значит, до весны недалеко. . . А там и лето!
А летом легче тронуться с места. Помню, как мы ездили с мужем в Москву. Это было в 70-м году и в начале восьмидесятых, накануне Олимпиады.
Останавливались у дяди, в Апрелевке. От Москвы далековато, но другого выхода не было. И потом, Апрелевка - моя родина.
Каждое утро на электричке мы ездили из Апрелевки в Москву. Нам казалось, что мы попали в сказочную страну Эльдорадо.
Мы одурели от изобилия продуктов в магазинах. Там продавали даже наше башкирское мясо, за которым в Уфе приходилось стоять в очереди по пять часов в магазине под "Башсоюзом".
Бродили по книжным магазинам, по антикварным и просто по разным старым маленьким магазинчикам, были в "Лавке писателя", где купили два пузатеньких зелёных томика Лермонтова из Собрания сочинений 1961 года издания. И мой будущий муж написал на титульном листе: "Светлане от лохматого парня, с которым в четверг, 13 августа 1970г, она гуляла по Арбату, в память о впечатлениях этого дня".
Выстояли длиннющую очередь в Третьяковку, побывали в Пушкинском музее.
Ездили в Марьину Рощу в музей Достоевского. Я в тот год открыла для себя Достоевского и в музей шла с особым трепетом.
При входе нам выдали огромные войлочные тапочки. И мы бесшумно скользили по комнатам квартиры, в которой провёл детство Достоевский. Смотрели на лошадку из папье-маше, на старинные полосатые диванчики, на Сикстинскую мадонну, которая висела на стене. Ещё нам показали старинную икону Ильи пророка, семейную икону, которой Фёдора Михайловича благословляла мать. Для меня всё это было прикосновением к реальному миру писателя.
В Москве мы не раз проходили мимо старинных церквей. Одна из них стояла по дороге в Третьяковку и казалась особенно уютной. У меня возникла мысль: зайти бы туда, посмотреть. . .Но я промолчала и мы прошли мимо. В то время в церкви не принято было ходить.
Но мы побывали в храме Василия Блаженного. Тогда там располагался музей. Мне запомнились странные крошечные комнатки - клетушки и больше ничего.
Были и в других музеях. Но ни разу у нас не возникла мысль посетить старинную усадьбу-музей. Ведь их так много в Подмосковье!
Двоюродная сестра как-то обронила вскользь: "Здесь рядом усадьба, Петровское-Княжищево . . .". Но я в ответ промолчала, подумала: "Вот ещё, в какую-то деревню пешком тащиться. . .".
И голос крови мне ничего не подсказал в ту минуту.
Как же я пожалела об этом много лет спустя, когда появился интернет, и мне захотелось узнать о селе Петровском, в котором я родилась.
(Хотя в документах местом моего рождения значится г. Апрелевка. Так почему-то написали в повторно выданном "Свидетельстве о рождении").
Оказалось, что это и есть то самое Петровское-Княжищево со старинной демидовской усадьбой, которая позднее перешла к князьям Мещерским.
Я разглядывала снимки на экране. . ..
Усадьба находилась в полуразрушенном состоянии, но у неё была интересная история и существовала легенда, что в подвале замка спрятана старинная библиотека Демидовых - книги времён Иоанна Грозного, или клад князей Мещерских. ..
Много народа съезжалось посмотреть на эту усадьбу, даже на такую, полуразрушенную. . .Приезжали с разными целями, кто посмотреть, а кто-то в надежде найти мифический клад или старинную библиотеку.
"Имя дому не зобуть меня"
1. Шафиров
Когда-то, ещё в начале семнадцатого века, эти земли принадлежали Свято-Пафнутьевскому монастырю и были "пустошью" Княжищево, приписанной к селу Ильинскому Гоголева стана у речки Малой Пахры.
Лишь с 1706 года Княжищево по именному указу Петра 1 было пожаловано барону П.П.Шафирову.
В Князищеве барон Шафиров возводит деревянную церковь во имя Петра Митрополита и "пышные хоромы с шестью светлицами, украшенные изразцовыми печами и имевшие красные окна". Церковь освятил архимандрит Саввино-Сторожевского монастыря Сильвестр.
В 1723 г. Шафирова обвинили в краже государственного имущества и приговорили к смертной казни. По просьбе придворных смертная казнь была заменена ссылкой, и барон Шафиров удалился в свое подмосковное имение.
В 1734 г. на месте старого храма возводится новая церковь с приделом во имя Исайи Ростовского. В 1738 г. Князищево было переименовано в Петровское.
Барон Шафиров умер 28 февраля 1739 г. Вскоре после смерти барона его дети Исайя и Яков Шафировы продали усадьбу Никите Акинфиевичу Демидову.
2.Демидовы
С 1740-х годов усадьбой Петровское владел на протяжении примерно ста лет род известных промышленников Демидовых. Приобрёл усадьбу внук тульского кузнеца Никита Акинфиевич Демидов. Он родился 8 сентября 1724 года на берегу реки Чусовой во время пути его родителей из Тулы в Сибирь. С юности Никита проявлял интерес к семейному делу и уже в 19 лет обладал недюжинной деловой хваткой и необходимыми знаниями в области горного дела и металлургии. Полученные по наследству заводы, в отличие от своего брата Прокофия (Прокопия), он не только не растерял, но и приумножил, построив при этом ещё три новых. Его предпринимательская деятельность была весьма успешной: общая производительность принадлежавших ему заводов превышала выпуск чугуна и железа на всех заводах его отца до их раздела наследниками. При этом Никита Акинфиевич любил заниматься науками и покровительствовал ученым и художникам. Находился он и в дружеской переписке с Вольтером. Вместе с тем Никита Демидов один из первых среди братьев начал собирать коллекцию художественных и исторических ценностей. Во время путешествия по Европе (1771--1773) он посещал мастерские художников и покупал понравившиеся ему картины. По его заказу написал серию полотен Жан Батист Грез, а живущий в Париже шведский живописец Александр Рослин - портреты Никиты Акинфиевича и его супруги.
Большие суммы Демидов тратил на обучение молодых дарований. Немало крепостных художников по его указанию было направлено на учебу в Москву и в Петербург, в Императорскую Академию художеств, и за границу. Великий князь Пётр Феодорович, будучи наследником престола, неоднократно занимал у Демидова деньги и пожаловал ему Анненскую ленту с тем, чтобы он "возложил оную на себя по кончине императрицы Елизаветы Петровны". Вскоре по восшествии на престол Петра III Демидов потерял расположение к себе государя и был лишен пожалованного ему ордена, но Екатерина II возвратила ему орден св. Анны, вместе с тем произвела в чин статского советника, но запретила употреблять его на службу без именного указа.
К великому огорчению Никиты Акинфиевича, первые два его брака были бесплодны. Третьей женой стала Александра Евтихиевна (1745 -- 1778), дочь купца Евтихия Ивановича Сафонова. Для неё Никита Акинфиевич Демидов воплощает в Петровском проект архитектора Матвея Фёдоровича Казакова, создателя классического типа русской усадьбы. Она представляла из себя квадратный дом, который завершался ротондой с плоским куполом, а на вершине её предполагалось установление статуи Аполлона. Главную лестницу украшали чугунные сфинксы, сделанные на демидовских заводах. По сторонам дома были построены четыре флигеля. А через дорогу - храм.
От Шафировых им досталась деревянная церковь, сильно к тому времени обветшавшая, и деревянные палаты, едва ли очень поместительные и удобные. Огромные средства и большая культурность Никиты Демидова легко объясняют приглашение для обстройки новой усадьбы знаменитого зодчего М.Ф.Казакова, в эти годы занятого работой над лучшим и огромнейшим из своих произведений зданием бывшего Сената в Кремле и бывшего в полном расцвете своего дарования.
Случай оставил нам неоспоримый документ авторства Казакова в доме. В храме до сих пор хранится плита размером 3,75X6,5X14 в. из известняка, очевидно закладная под домом, т. к. значительные следы известкового раствора указывают на ее пребывание в кладке. На этом камне неподходящим инструментом, но твердой привычной рукой, с торца и на одной стороне "постели" вырублена надпись, текст которой, неполностью кем-то ранее списанный, найден мною сначала в бумагах, хранящихся в церкви. Он таков: "1776 года июля 2 заложен сей дом Ея Высокород. Александры Евтихиевны сожительницы Стат. Совет. и Кавалер. св. Станислава Никиты Акинфиевича Демидова". Внизу более мелким шрифтом написано: "Имя дому не зобуть меня". Но самая ценная часть надписи на одном из торцов камня, с тем же характером букв. Там вырублено: "Архите. Козаков".
Центром ансамбля является квадратный в плане главный дом, свободно поставленный на пересечении осей: "ориентированный на дворец подъездной дороги, идущей от села, и парковой аллеи. Симметричность плана с крупным купольным залом в центре обусловила равнозначность решения его фасадов с портиками - лоджиями большого римско-дорического ордера". Главная ось усадьбы проходила по центральной улице села, где располагались церковь с отдельно стоящей колокольней. От дома к реке шла прямая аллея, "украшенная вазами, стоящими на пьедесталах". По углам квадратного двора находились четыре флигеля, соединенные между собой решетчатой оградой. Основным мотивом убранства фасадов флигелей служат филенки и сандрики. На парапетах лестницы у входа лежали чугунные сфинксы. В сооружении новой каменной церкви и колокольни принимали участие уральские мастера. На Нижнетагильском заводе для церкви были сделаны: "медная глава, крест, колокол из сплава красной меди и олова, а также по моделям выносные подсвечники и лампады".
"Не менее прекрасна церковная архитектура. Собственно церковных здания два: храм и колокольня. Колокольня представляла собой круглое, с четырьмя пролетами помещение для звона; "она поставлена на квадратный по плану пьедестал, украшенный с четырех сторон портиками, и увенчана на куполе сквозной колонной - беседкой".
Как уже сообщалось, от Шафировых осталась обветшавшая церковь, разобранная новыми владельцами. Нет документальных данных, говорящих за авторство Казакова, но время постройки и ее стилистика исключают всякое сомнение в его авторстве (несколько лет назад Ю.А.Бахрушин у священника местной церкви видел чертежи Петровского храма, подписанные М.Ф.Казаковым. -- Примечание В.3.). Клировые ведомости, сохраняющиеся в церкви, дают год ее освящения -- 1785-й, что подтверждается следующей пространной собственноручной надписью митрополита Платона на библии 1779 года: "В церковь св. Петра митрополита, что в селе Петровском -- Княжищево тож, по усердию и благоговению к богу и по любви к высокородному господину Никите Иакинфиевичу Демидову, при освящении мною благолепнейшего храма сию священную библию дал вкладом. Смиренный Платон божией милостью архипастырь царствующего града Москвы 1785 года сентября 15 дня, в селе Петровском".
Таким образом, время построения церкви совпадает со временем создания дома".
В апреле 1778 г. умирает супруга Никиты Акинфиевича - Александра Евтиховна. Ее похоронили в новой церкви, на надгробной плите ее, по приказу мужа, выбили следующие строки:
"На камень сей, взглянув, прохожий, воздохни и мира суету сего воспомяни!
Коль краток смертных век! Коль жребий неизвестен!
Сегодня мертв лежит, кто был вчера прелестен
Колико б ни был кто на свете знаменит,
Всяк будет прах земной, в убогом гробе скрыт.
Исчезнет с жизнью все, и тщетный блеск затмится
Блажен, кто бренными вещами не гордится,
Кто в добродетели и вере укреплен!
Читатель! Окропи, сей камень ты слезами!
Лежащей здесь жены сего достоин прах.
Кто в жизни добрыми украшен был делами,
По смерти должен жить в чувствительных сердцах".
В 1789 г. умирает Никита Акинфиевич Демидов.
Его похоронили под летним храмом Петровского вместе с его третьей женой Александрой Евтихиевной, урожденной Сафоновой, они и были создателями всего архитектурного великолепия Петровского.
Дети и внуки Демидова не проявляли интереса к подмосковной усадьбе. Они продали её В. Н. Жаркову, который по одним источникам пристроил к колокольне теплую Покровскую церковь. А по другим, это сделал кн.Мещерский на месте погребения своей малолетней дочери.
В середине XIX века усадьба Петровское перешла к В.Н. Жаркову, а позднее, с 1869 года и до 1917, усадьбой владела семья князей Мещерских.
3. Кн.Мещерские
В 1869 г. усадьбу покупает князь Александр Васильевич Мещерский. В 73 года князь женится на 25-летней украинской певице Екатерине Подборской. От этого брака рождается двое детей - сын Вячеслав и дочь Китти. Князь умирает через несколько лет после своей женитьбы и княгиня Екатерина Прокофьевна становится последней владелицей Петровского.
Княгиня Мещерская любила устраивать небольшие спектакли и музыкальные вечера в усадьбе. На 2-м этаже дворца находился домашний театр со зрительным залом на 200 человек. Здесь пел Леонид Викторович Собинов, играл Константин Николаевич Игумнов, выступала Мария Зеньковецкая.
Во время I мировой войны княгиня Мещерская отдала все четыре флигеля для раненых солдат. После революции Вячеслав Мещерский уезжает за границу, а княгиня с дочерью остаются в Петровском.
В 1922 г. княжна Китти выходит замуж за летчика Николая Васильева. Личным приказом Ленина Васильев был "утвержден во владении двадцатью семью десятинами земли и одним из флигелей Петровского". Но семейная жизнь княжны не сложилась и она с матерью переехала в Москву.
Об усадьбе конца 20-х гг. сохранились воспоминания врача Петровской больницы М. Мелентьева: "С годами флигеля усадьбы были отстроены и заселены, но дворец продолжал нести наказание за свое аристократическое прошлое. Чудесные кафельные печи в нем разбили ломами. Чугунных львов и сфинксов времен Екатерины свезли в "Глав металлом", так же как и бронзовые надгробия работы Мартоса из церкви над усыпальницей Демидовых".
В 1941 г. дворец сильно пострадал от взрыва фашистской бомбы, после войны дворец взорвали на щебенку.
Княжна Китти, посетившая Петровское после войны, посвятила ему несколько стихотворений:
"Петровское.:
Сюда пришла я снова;
Зов детства милого меня к тебе привлек.
Завороженная картинами былого,
Брожу, как странница, в пыли родных дорог.
Душе измученной, душе испепеленной
Забвенья нет.: Здесь казнь и нагота:
Рукой вандала, слепо озлобленной,
Обезображены заветные места:
Парк милый вырублен. Затоптаны аллеи:
Куда девались клумбы и цветы?
Зато повсюду ярко зеленея,
Картофель поднял пышные кусты.
Где статуи? В их свите оригинальной
Старинный парк ночами засыпал
Расхищены: Гробницею печальной
В траве мелькает серый пьедестал.
Где рыцари? Пажи и баядеры?
И гебы стройные, с фиалками в руке?
Где Медицейской трепетной Венеры
Черты небесные?: Как будто бы к реке
Она стыдливая, зажав хитон, спускалась:
Нет! Ничего от детства не осталось,
Все срублено: истоптано: разбито:
Как вереница дней моих изжито".
Е.А. Мещерская оставила очень интересные воспоминания о своей жизни, написанные хорошим литературным языком. Они были изданы в России и за рубежом. Основные произведения "Отец и мать", "Детство золотое", "Годы учения", "Конец "Шахеразады", "Рублево", "Змея", "История одного замужества", "История одной картины", "Однажды".
По свидетельству Е.А.Мещерской после смерти князя ее мать Е.П.Мещерская была окружена своими родственниками, прислугой, и откровенными проходимцами, которые постоянно просили денег на всевозможные существующие и не существующие нужды, что за короткий срок буквально сводит на нет все состояние Мещерских. Только чудом Екатерина Прокофьевна сохраняет за собой уже несколько раз заложенные имения, но только лишь для того, что бы все потерять в вихре революционных лет...
Со слов Е.А.Мещерской, ее мать планировала встретить старость в своей усадьбе под Полтавой, брату принадлежала усадьба в соседнем Покровском, а Китти - Петровское.
В 1917 году они лишаются всех имений, имущества и практически всех своих сбережений. В 1918 г. усадьба Петровское была национализирована и отнесена к категории памятников архитектуры.
Чуть больше года Екатерина Александровна и Екатерина Прокофьевна Мещерские продолжают жить в с. Петровском, но уже не в дворце, а в одном из флигелей их бывшей усадьбы.
Сын князя Вячеслав Александрович Мещерский к этому времени эмигрирует за границу, откуда он будет несколько раз присылать матери письма, которые останутся без ответа. Видимо Е.П.Мещерская не вела переписку с сыном, опасаясь скомпрометировать себя перед новой властью. Е. А. Мещерская утверждала, будто бы ее мать заявила, что Вячеслав стал предателем, что он бросил Родину и семью в очень тяжелое время.
Надо отметить, что оставаться в России Вячеславу, ученику юнкерского училища, было небезопасно. Известен случай, который чуть было не стоил Вячеславу жизни, и описанный как Е.А.Мещерской, так и А.Е.Мещерским: "Брат участвовал вместе с другими юнкерами в обороне Кремля. Всех потом расстреляли, а его отпустили, так как комиссар, руководивший убийством, был родом из села Петровское. Незадолго до революции в Петровском горел дом, и князь Вячеслав вытащил из огня ещё живого ребёнка. Сам, правда, сильно обгорел, особенно руки. Так вот, спасённый ребёнок был сыном того самого комиссара. Увидев среди израненных юнкеров Вячеслава, он сказал: Разве это князь! Посмотрите на его изуродованные руки. Из наших он. Отпустите. Пусть живёт...- Вячеслав пришёл после расстрела на московскую квартиру Мещерских. Он и его товарищ едва двигались. Из ран сочилась кровь. Екатерина Александровна, как смогла перевязала их, накормила и уложила спать, а сама ночью пошла на мост и выбросила в воду их оружие. Рано утром они проснулись, обозвали её за содеянное дурой, и ушли навсегда. Больше она своего брата никогда не видела..."
Возникает вполне очевидный вопрос. Почему в то время, когда прежние "хозяева жизни" бежали со своей земли, опасаясь мести со стороны рабочих и крестьян, к княгине и юной княжне Мещерским отношение жителей села Петровского оставалось в основном доброжелательным?
Е.А.Мещерская по этому поводу пишет в своих воспоминания: "О чувстве глубокой дружбы и уважения, об этой связи с простыми крестьянами из нашего прошлого я бы могла написать целую книгу. В продолжение всей моей жизни я видела от них очень много добра и помощи.
Но я ограничусь только теми фактами, которые можно проверить. В нашем подмосковном Алабине границей парка служила река. За водопой крестьяне постоянно платили управляющему наших имений определенную мзду. Посовещавшись между собой, крестьяне пришли к матери. Они просили разрешения раз и навсегда оплатить эту землю, то есть просили продать им кусок земли.
-- Возьмите эту землю совсем,-- сказала мать и с этими словами написала крестьянам дарственную.
Наша мать единственная из всей округи открыла дополнительные школы, чтобы после четырехклассного церковноприходского училища дети крестьян довершали образование в объеме восьми классов. Многосемейным учителям моя мать дарила корову...
В Петровском было два здания прекрасной кирпичной кладки времен Демидовых. Это были две оранжереи, в которых выписанный из Греции садовник Габикоста выращивал диковинные фрукты. В особенности у нас в Петровском славились розовые персики -- сорт, которым Мещерские любили поражать своих гостей.
В те годы вместо быстрых и бесшумных электропоездов Киевской дороги по вечно ремонтируемой одноколейной "брянке" тащился пыхтящий паровик, пережидавший на всех разъездах встречный поезд. Ехал этот паровичок сорок пять верст два часа по расписанию, но на самом деле имел всегда не меньше еще одного часа опоздания. Поэтому большинство помещиков, в том числе и мы, предпочитали возить своих гостей одиннадцать верст на лошадях по шоссе на Голицыно, по Александровской (теперь Белорусской) железной дороге -- тут поездов ходило гораздо больше и шли они чаще.
Ни в Покровском, ни в Петровском не было никаких магазинов, кроме аптеки, а крестьяне не имели ни времени, ни денег, чтобы часто ездить в Москву. "Проживем и без розовых персиков",-- решила наша мать. Она наградила Габикоста деньгами и отправила его обратно в солнечную Грецию, а сама затеяла переоборудование обеих оранжерей. Вскоре они обратились в прекрасные магазины, которые, имея всевозможные товары, получили от крестьян название потребительской лавки. Оба эти здания, а равно и всю землю, ими занимаемую, наша мать передала крестьянам, подписав дарственную. В самом начале революции в одном из этих зданий помещался первый волисполком.
С первого дня революции и все последующие годы никто из крестьян никогда, как говорится, пальцем нас не тронул. Наоборот, иногда в голодное время, разыскав нас в Москве, кто-нибудь из крестьян привозил нам молоко, хлеб, а то и кусок мяса. Голод был ужасающий, и этот кусок крестьянин отрывал от своей семьи.
Но история есть история, и если наша мать была в какой-то степени исключением, то на наших глазах с подобными нам крестьяне жестоко расправлялись. Простые люди предъявляли счет своему бывшему хозяину-обидчику, и тот, предчувствуя, что по этому счету придется расплачиваться, может быть, своей головой, спешил как можно скорее скрыться, замести следы, затеряться на окраинах огромной России, раствориться, а если это не удастся, то махнуть и за рубеж, в чужие страны.
Я глубоко чту память моей матери, я благодарна ей за ту ее честную, светлую жизнь, которая дала мне возможность прожить все мои дни "на старых камнях", не боясь никаких неожиданных встреч из прошлого, и смотреть смело каждому в глаза."
В 1919 Екатерина Прокофьевна получает предписание покинуть Петровское за 24 часа. Так Наро-Фоминским ЧК выполнялся указ Ленина, гласивший о том, что ни один помещик не имел права проживать на территории своих прежних земель.
Е.А.Мещерска: "Я никогда не забуду то утро ранней весны и холодную дымку того рассветного часа, когда мы с мамой, как две странницы, с мешками за спиной вышли на широкое шоссе, ведшее в Голицыно. Казалось, мы оставляем позади все самое дорогое, и оставляем навсегда. Вот маленький мостик. И я увидела, каким простым, широким русским крестом осенила себя мама, проходя мимо петровского храма. Вот налево его высокая колокольня, а за ней -- маленькая зимняя церквушка, которую построил мой отец...
Я обернулась. Издалека уже не видно было заколоченных нестругаными досками окон и дверей дворца. Даль сгладила это обезображенное людьми прекрасное здание. Дворец, казалось, стоял во всем своем строгом великолепии, и его серебристый купол чуть-чуть розовел со стороны востока...
Мне вспомнились дни больших приемов в нашем дворце: когда ожидали почетных гостей, то за ними всегда посылали лошадей на Голицыно, так как по Александровской дороге было больше поездов и ходили они быстрее и точнее, нежели по брянской одноколейке.
Поэтому с самых давних пор главный подъезд ко дворцу был со стороны шоссе.
Вспомнила я и приезды гостей: мы, дети, узнавали их по тем лошадям и экипажам, которые за ними высылались.
Самых веселых гостей и гостей на Святках всегда доставляли резвые тройки с заливным звоном бубенцов.
Важные и солидные гости приезжали в экипажах: для особых любителей лошадей высылали лучших кровных рысаков, запряженных либо в английскую упряжку, либо в итальянское "барручино".
За очень пожилыми гостями выезжали старинные кареты, просторные, спокойные, на мягких рессорах.
А наш домашний доктор, иногда приезжавший поздно ночью, любил маленькую венскую карету с двумя зажженными по бокам яркими фонарями. Эта карета имела только одну дверцу с небольшой подножкой, открывавшуюся сзади.
Военные обычно являлись веселой кавалькадой. Верховых лошадей заблаговременно доставлял им в Голицыно наш берейтор манежа.
Так одна картина вслед за другой оживали в моей памяти, и я не видела, какой безрадостной, черной лентой извивалось передо мной шоссе, по которому мы шагали в мокром, тяжелом месиве грязи по самую щиколотку."
Летом 1920 года Е.П.Мещерская побывала в Петровском. Е.АМещерская по этому поводу: "Поездка в Петровское подействовала на маму губительно, несколько дней она ходила словно потерянная... Из Петровского дворца было уже все вывезено, местное население теперь вынимало из окон рамы вместе со стеклами. Больница снимала полы, и огромные длинные доски спускали на веревках прямо из зияющих пустых глазниц окон. Медная статуя Аполлона лежала в сарае больницы. Греческого бога распиливали на мелкие части, которые расплавляли и заделывали ими дыры в ваннах, котлах и кухонных кастрюлях больницы.
-- Я не могу понять этого варварства, -- говорила мама, -- ведь из дворца они могли сделать театр, поскольку наверху была сцена и зрительный зал... Да и, в конце концов, из него бы вышел чудесный дом отдыха! Разбивают ценнейшие майоликовые печи, в которых жарили целых, подвешенных за ноги лосей... а наш музей, а библиотека, а ценный архив?..
Когда я заснула, то потом сквозь сон слышала, как мама тихо плакала.
Больше мы о Петровском никогда не говорили..."
Несмотря на то, что усадьба имела статус "памятника архитектуры" ее сохранность советской властью не обеспечивалась. В усадебных флигелях проживал персонал Петровской больницы, парковые скульптуры бесследно исчезли, а усадебный парк был полностью вырублен.
В 1930-х годах обрушается часть деревянных перекрытий дворца, после чего было принято решение о его разборке. Перед разборкой по заказу Музея архитектуры был сделан обмер усадебного дома, флигелей, церкви Петра митрополита и колокольни.
В 1937 году церковь Петра митрополита была закрыта. С нее был снят купол. Паперть была занята под общежитие. Сестра протоиерея Сергея Павлова упоминала, что при "облегчении" икон и церковной утвари в богоборческое время из Петровской церкви было изъято 36 ящиков церковных ценностей.
В брошюре храма Покрова Пресвятой Богородицы "История храмов села Петровского" говорится о поломки кирпичной церковной ограды вокруг церкви Митрополита Петра, отдельно стоящей колокольни и пристроенной к ней Покровской церкви. Было уничтожено кладбище, разграблена усыпальница Демидовых, вывезены надгробные памятники, разрушен балдахин из белого камня, сооруженный над престолом разобранной деревянной церкви святителя Петра.
В 1939 году был разобран купол и межэтажные перекрытия усадебного дворца, началась разборка на кирпичи внутренних стен. Незадолго до начала войны дворец был взорван. С целью вывоза битого камня, который планировали получить от разрушения всего усадебного комплекса (храма, дворца и флигелей), между храмом Петра и колокольней была проложена дорога.
Е.А.Мещерская: "Под наш дворец пять раз закладывали динамит, чтобы, добыв кирпич, свозить его в деревню Бурцево, где было намечено строить парники для огурцов и помидоров. Но.., "фокус не удался", потому что кладка кирпича была на желтках, как соборы в Кремле".
Взрыв не разрушил полностью дворец - уцелели его стены. Руины дворца подвергались артобстрелу, который вели немцы в 1941 году по селу Петровскому, но они вновь устояли.
Екатерина Прокофьевна и Екатерина Александровна Мещерские после долгих лет "военного коммунизма", скитания по вокзалам, друзьям и знакомым, ведя порой нищенское, а подчас голодное существование, пережив множество арестов и задержаний, в 1942 году получают возможность постоянно жить в Москве, по адресу ул. Поварская дом N 22 (этот дом в 1912 году был частично построен на деньги Е.П.Мещерской).
Составитель воспоминаний Е. А. Мещерской (Китти) Г. Нечаев пишет: "В годы войны Е. Мещерская, работая музыкальным корректором при Союзе советских композиторов, написала несколько военных маршей и песен ("Вперед, к Победе!", "Наше знамя", "Морской охотник", "Миленькая, маленькая", "Сто грамм" и др.). При налетах фашистских самолетов на Москву она во время воздушных тревог днем и ночью дежурила на посту МПВО...
Военные марши и песни Е. Мещерской получили положительный отзыв бойцов-фронтовиков. Вместе с музыкальной бригадой Мещерская выезжала в Подмосковье, на Калининский фронт, была награждена медалью "За оборону Москвы".
Она написала более 2000 листов своих воспоминаний. Эти отдельные рассказы и дневниковые записи, перемежающиеся письмами и редкими архивными документами, частично публиковались за границей, и практически небыли известны у нас до недавнего времени. Сегодня возможно ознакомится с мемуарами Е.Мещерской (Китти), которые были изданы небольшими тиражами рядом изданий, но полностью ее воспоминания остаются неопубликованными.
Е. А. Мещерская умерла в 1995 году на 91-м году жизни и была похоронена на Введенском (Немецком) кладбище, рядом со своей матерью Е. П. Мещерской (умерла в 1946 году).
В последнее время не утихают споры вокруг Екатерины-Китти Мещерской. Кто же была эта неординарная женщина? Являлась ли она на самом деле дочерью князя А. В. Мещерского? Но чтобы не говорили новоявленные наследники великих фамилий, столь обильно появившихся в постсоветское время и на тематических форумах "поливающие грязью" Екатерину Александровну Мещерскую крича, что она "самозванка", будто бы "решившая примазаться к фамилии мужа ее матери". Нужно помнить, что Екатерина Александровна Мещерская носила свою фамилию с самого рождения и до конца своей жизни, за что неоднократно подвергалась репрессиям со стороны действующей власти, за принадлежность к княжеской фамилии. И хочется спросить: а где были представители тех благородных фамилий, наследники которых исходят слюной и соревнуются в острословии на страницах интернета, в тех драматичные 17, 37, 41-45 года прошлого века? Видимо, за границей, вдали от столь "горячо любимой и родной" земли. Екатерина Мещерская достойна уважения хотя бы за то, что она никогда не предавала ни своей Родины, ни своей фамилии! Она никогда не сдавалась, и никогда не отказывалась от столь тяжелой для нее ноши - быть княжной Мещерской!
Село Петровское
Село Петровское являлось волостным центром, и в селе располагались присущие этой административной структуре органы управления.
Село Петровское знаменито не только замечательной усадьбой, памятником архитектуры 18 века, построенной выдающимся архитектором Матвеем Казаковым, оно знаменито и талантливыми людьми, волею судьбы, жившими и работавшими в этом селе и сыгравшими большую роль в его развитии.
Это, прежде всего, земский врач и просветитель Александра Гавриловна Архангельская (1851-1905).
Петровская больница
История Петровской больницы тесно связана с именем этого замечательного человека. В этой больнице она работала, начиная с 1883 года и до конца своей жизни. За это время благодаря её организаторским способностям удалось превратить небольшую деревенскую амбулаторию в образцовую больницу. Вместе с тем, следует сказать, что дорога к профессии врача для неё складывалась далеко не просто. Дочь бедного священника из небольшого города Крапивна Тульской губернии она лишь к 20-ти годам научилась грамотно писать и читать. Но у неё было страстное желание учиться, чтобы получить медицинское образование. В возрасте 20 лет она поступает в Тульскую гимназию, где сидела за учебной партой вместе с десятилетними гимназистками. Но, видимо из-за постоянных шуток со стороны младших девочек-гимназисток над великовозрастной одноклассницей заставило её оставить гимназию и в дальнейшем своим образованеием заниматься самостоятельно. Через год она сдала экстерном экзамены за шестой класс и поступила в седьмой. В 1874 году она уже окончила восьмой класс, получив аттестат на звание домашней учительницы русского и немецкого языка. Аттестат об образовании предоставил ей возможность поступить на медицинские курсы, называвшиеся "Особый женский курс для образования учёных акушерок", при медико-хирургической академии в Петербурге. Однако за смелость суждений и вольнодумство её ссылают обратно в Крапивну под полицейский надзор. Но через месяц разрешили вернуться для сдачи экзаменов. Затем опять ссылка, работа в больнице Арзамаса и лишь в 1881 году она окончила медицинские курсы с дипломом первой степени и получением права заниматься акушерством, гинекологией, и педиатрией.
И была принята ассистентом к своему учителю К.К.Рейеру в клиническое отделение Мариинской больницы. Проработав год, она решила пополнить свои знания за границей.
В 1883 году Александру Гавриловну назначают в Петровскую амбулаторию Верейского уезда, где благодаря её стараниям к 1885 году была построена больница на 15 коек. Леонид Григорьевич Дробышевский автор краеведческой книги "На берегу Нары" приводит её восторженные слова о Петровском: "... Я не могу достаточно похвалиться очаровательным уголком, одним из лучших, быть может, не только в Верейском уезде, но и во всей Московской губернии". "Значителен вклад Александры Гавриловны в развитие земской медицины, хирургии. За один только год (1886 - 1887) она провела 615 операций. С апреля 1887 г. Архангельская начала делать глазные операции и к 1902 г. прооперировала 1100 больных, сохранила зрение более чем 1000 пациентам. Самым страстным желанием Архангельской было как можно скорее приблизить хирургическую помощь к сельскому населению" -- пишет на странице сайта "Тула и Тульская область" в Интернете, автор материала об Александре Гавриловне Архангельской С.А. Рассаднев.
Вместе с помощницей и подругой в Петровском, врачом Еленой Михайловной Линтварёвой и Антоном Павловичем Чеховым, который работал в то время, в больнице Звенигородского уезда они принимают в 1892 году участие в борьбе с холерой, которая распространялась в Серпуховском уезде Московской губернии.
Как свидетельствуют литературные источники, ей оказал внимание Л.Н.Толстой, помогая в редактировании и издании популярных медицинских брошюр для народа, с дружеским вниманием относился к Александре Гавриловне и другой великий русский писатель, ее коллега - А.П.Чехов.
Александра Гавриловна и Елена Михайловна бывали в усадьбе Антона Павловича в Мелихово, до которой от Петровского добраться было не сложно. Письма Антона Павловича хранят немало тёплых слов об Александре Гавриловне.
Патриотка России, деятельность которой была тесно связана с традициями русской культуры служению народу желавшая ему здоровья и счастья, за свои свободолюбивые взгляды она на протяжении ряда лет находилась под негласным надзором полиции и жандармов.
В возрасте 54 лет Александра Гавриловна Архангельская умерла. На её сбережения и согласно завещанию при Петровской больнице была построена библиотека.
Библиотека
Петровская сельская библиотека - одна из самых старейших в Наро-Фоминском районе. В январе 2005 года ей исполнилось 100 лет.
В Петровском А.Г.Архангельская проработала непрерывно 22 года до своей преждевременной кончины - 6 января 1905 года. Похоронена она на сельском кладбище, в непосредственной близости от Петровской больницы. Служение людям было основным делом ее жизни. Она много сделала для развития земского здравоохранения. Благодаря ее хлопотам была открыта Петровская больница, где лечились крестьяне со всего земства. Рассказывает директор библиотеки Ольга Николаевна Аветисян: "Александра Гавриловна не только лечила людей, но и вела большую просветительскую работу на селе. Замечательны ее слова: "Обидно бывает, если человек потерял целый день и не вынес ни одной мысли, ни одной крупинки знания, поэтому желательно иметь ... газеты и другие издания, другими словами, устроить небольшую народную читальню". На сбережения Александры Гавриловны, согласно ее завещанию, была выстроена библиотека. Свою толику внесли и жители. Хлопоты по строительству взял на себя душеприказчик, врач Д.В.Никитин, работавший в Звенигородской больнице и лечивший Александру Гавриловну во время ее последней болезни. В построенном здании на первом этаже располагалась гостиная. Как свидетельствуют документы, здесь проходили вечера, встречи именитых людей. На втором был книжный фонд: книги были доступны каждому. После революции весь фонд был растерян, во время войны здание было разрушено. В 1950 году было построено новое. Так и кануло бы в историю доброе дело земского врача, если бы не любознательность библиотекаря Ольги Николаевны. Сама она из здешних мест и с детства интересуется краеведением. Окончив техникум, пришла в библиотеку и вот уже 22 года работает здесь. От местных старожилов узнавала подробности истории открытия библиотеки. Много раз Ольга Николаевна выходила с инициативой присвоить Петровской сельской библиотеке имя А.Г.Архангельской. Но не было ни документов, ни книг, свидетельствующих об этом факте. Выручил случай. Пришла к ней старейшая читательница П.И.Давыдова и принесла в дар библиотеке книги дореволюционного издания. "Может, нужны?" - спросила Полина Ивановна. Библиотекарь с благодарностью взяла их. И каково же было ее удивление, когда, раскрыв первую страницу книги, она увидела заветный штамп. Этого доказательства вполне хватило, чтобы увенчались успехом ее хлопоты по присвоению библиотеке имени ее создателя. Администрация Наро-Фоминского района и управление культуры поддержали О.Н.Аветисян, и в 2000 году Петровской сельской библиотеке было присвоено имя А.Г.Архангельской.
О замечательной русской женщине-враче её потомки и сейчас хранят добрую память. Её именем названа действующая по настоящее время при больнице библиотека, благодаря стараниям и активной жизненной позиции её нынешних сотрудников. А в начале 20-го века скульптором А.Н. Златовратским, который бывал на даче писателя-народника Н.Н. Златовратского недалеко от Петровского, в Апрелевке, выполнен её бюст хранящейся по настоящее время в созданной Александрой Гавриловной больнице и имеющей к настоящему времени совершенно иной вид.
Мелентьев М.
В Петровской больнице на протяжении десяти лет, с 1923г. по 1933г., работал врач Михаил Мелентьев. Он написал прекрасные воспоминания о своей жизни "Мой час и мое время" : Книга воспоминаний. - СПб. : Ювента, 2001. - 776 с.
В этой книге целая глава посвящена Петровской больнице. Она так и называется: "Петровская больница". Много тёплых слов сказано им о том светлом времени, в течении которого он работал в этой больнице и жил в одном из флигелей усадьбы.
Михаил Мелентьев всей душой полюбил Петровское, Алабино. И он тоже вспоминает врача А.Г. Архангельскую.
" Петровская больница Московского губернского земства имела хорошее прошлое. Врач Александра Гавриловна Архангельская, умершая в 1905 году, оставила и до моих дней славу о себе. "Барыня наша",-- вспоминали с любовью и уважением старики. Архангельская была отличным окулистом и хирургом. Больница и все окрестные деревни были заполнены больными, съезжавшимися, по подсчетам заведующего губернским санитарным бюро Московского земства, доктора И.В.Попова, к Архангельской из 26-ти окружных губерний. Больница была прекрасно обстроена. Терапевтический корпус с центральным отоплением, проведенной холодной и горячей водой, был просторен, светел и наряден. Через дорогу от усадьбы больницы лежала знаменитая усадьба Демидовых с дворцом и флигелями, построенными М.Ф.Казаковым при Екатерине II. Парк, река Десна, чудесная церковь у парадного въезда в усадьбу. Дворец уже без окон и дверей, восьмигранной формы, с широким куполом, благородных линий екатерининского величия. Четыре флигеля по радиусам дворца с закругленными входами, создающими, вместе с дворцом, изумительный архитектурный ансамбль.
С годами флигеля усадьбы были отстроены и заселены, но дворец продолжал нести наказание за свое аристократическое прошлое. Чудесные кафельные печи в нем разбили ломами. Чугунных львов и сфинксов времен Екатерины свезли в "Главметаллолом", так же как и бронзовое надгробие работы Мартоса из церкви над усыпальницей Демидовых. Э-э, да что говорить! Страшны невежество и темнота населения, но еще более страшны они у властей предержащих".
Володя
Вместе с Мелентьевым в Петровском жил молодой художник-график Владимир Александрович Свитальский (1904-1937) в 1910-1911 гг. он учился в царскосельской школе Е.С.Левицкой. Автор иллюстраций "Евгения Онегина" (Гослитиздат), "Бориса Годунова" ("Academia"), "Повестей Белкина" (Гослитиздат), "Домик в Коломне" (для изд-ва при Гос. Лит. музее) и др. Трагически погиб в 1937 г., не дожив до 33-х лет.
Его дарование очень ценил Михаил Нестеров. Вот что пишет о нём в своём письме Нестеров:
591. М.М.МЕЛЕНТЬЕВУ
14 августа 1938 г.
Отвечаю на Ваше письмо. В первый раз Владимир Александрович был у меня тотчас по возвращении своем в Москву. Он был с К.Н.Игумновым. В.А. произвел на меня впечатление очень нервного, издерганного жизнью человека. Его наружность, несмотря на убогий костюм, показалась мне привлекательной, изысканной, но что больше всего меня пленяло - это его чудесный дар, его силуэты, остроумные, выразительные, жизненные. Я был поражен не только техническими приемами его работ, но их содержательностью, композицией, изяществом... И я был уверен, что его работы будут скоро оценены, что и исполнилось. В.А. бывал у меня не раз, преображаясь внешне и внутренне. Мое отношение к нему было неизменно искренне доброжелательное, и я был уверен, что он выйдет на большую дорогу в художестве. Я и посейчас не могу забыть его, такого элегантного, умного особым умом, умом артиста. Я очень, очень жалею о нем, о ранней и случайной его гибели. Что же касается написания его портрета, то от этого отказываюсь, т.к. пишу только с натуры, и скажу Вам, что при жизни В.А. мне не раз приходила мысль написать с него. Он был благодатным материалом для красивого портрета, увы! не современного молодого человека. Желаю Вам полного успеха в Вашем намерении почтить память чудесного молодого художника.
P.S. За фотографию благодарю, она не очень удачна - оригинал был иной.
Ещё несколько слов о библиотеке
Библиотека расположена в прекрасном месте, которое является свидетелем давних, интересных событий, имеет свою собственную историю. Поэтому краеведение в работе библиотеки органично интегрирует во все основные направления деятельности библиотеки. В течение многих лет ведется работа по приобщению детей к изучению родного края и сегодня можно говорить о системе работы и ее результатах.
В конце одного мероприятия было акцентировано внимание читателей на захоронение XIX столетия на территории Покровского храма. На могильной плите надпись: "Мир праху твоему, наша няня Татьяна Осиповна". И после длинной надписи стоят даты 1770-1862. Т.О. Баранова прожила в доме кн. Мещерских, последних владельцев усадьбы Петровское-Алабино 26 лет и умерла в возрасте 92 лет. Удивительная русская женщина, удивительна и ее судьба. Она была партизанкой, героиней Отечественной войны 1812 года, уроженка с. Петровское. Так духовное и историческое тесно переплетаются в истории нашего края и судьбах наших предков.
Не удивительно, что вопросы нравственного, духовного направления в работе библиотеки занимают большое место, здесь прослеживается многолетняя дружба между библиотекой и Покровским храмом, который ни на один день не прекращал свою деятельность за все время существования.
Не возможно не отметить, что в 1960 году Александра Меня рукополагают во священники и посылают на приход в Алабино (Покровский храм). С назначением нового батюшки приход начинает жить кипучей жизнью.
О. Александр Мень
По окончании Ленинградской Духовной семинарии, в 1960 году, отец Александр был рукоположен в сан священника 1 сентября в Донском монастыре епископом Стефаном (Никитиным), и направлен вторым священником в храм Покрова
Покровская церковь является приделом к колокольне церкви святителя Петра, митрополита Московского. Пристроен он был в 1858г. князем А.В.Мещерским на месте погребения его ребенка. Со времени построения храма богослужения в зимнее время совершались в нем. После закрытия Зосимовой Одигитриевской Пустыни здесь до ареста молились преподобные Афанасия (Лепешкина) - настоятельница монастыря - и ее послушница Евдокия. После разорения церкви святителя Петра в 30-е годы XX столетия и закрытия почти всех церквей района Покровская церковь стала средоточием духовной жизни для нескольких поколений нарофоминцев и жителей окрестных сел и деревень. Так было до середины 90-х годов. (Источник: сайт Наро-Фоминское благочиние Русской Православной Церкви Московского патриархата, Московская епархия. Автор не указан).
Все эти годы отец Александр продолжал заниматься литературным трудом. Уже в 1959 году он закончил первый вариант одной из своих самых замечательных книг о Христе "Сын Человеческий".
Первая публикация глав из этой книги появилась в марте 1959 года в "Журнале Московской Патриархии". С тех пор отец Александр напечатал около 40 статей ( в том числе в демократических странах), в ЖМП - 12 статей. А в 1960 году начал писать шеститомную "Историю религий" в качестве введения в историю Церкви.