Лошадь осторожно пробиралась по заросшей дороге, окруженной с обоих сторон чащей, до того густой и дремучей, что всаднику можно было не думать, куда править - свернуть с дороги все равно не было никакой возможности. Всадник мог позволить себе смотреть вперед и размышлять о том, что его ждет впереди и о странной встрече в лесу.
"Все-таки, колдун или не колдун" - эта мысль мелькала чаще всего, - "слушать его, или делать наоборот"?
"Он иногда надолго пропадает, а потом вдруг - опять здесь. Кого-то может пропустить, кого-то зарежет а кого-то - огнем сожжет".
Очень странный старик. И чего он делает в лесу? Отчего не ушел, когда дорога начала заростать? Или он наоборот появился только после того, как Соловей сделал дорогу непроезжей?
"Ты парень сильный, - говорил этот старикашка, - но и на твою силу у него найдется чем ответить. Но помни, что слово сильнее всего. Если нападет он на тебя, крикни ему погромче "Локки, стой", глядишь - он тебя и послушает".
"Ага, крикну я, - думал всадник, - а что толку будет? Послушает меня идолище, как же. Только и надежда, что на дубинку, потому что все говорят, один он, никто ему не поможет. Правда, и те, кто к нему скопом лезли, те тоже полегли, и никто их косточек не видел".
"Если нападет он на тебя с копьем - не тронь копья. Старайся его дубиной по спине ударить" - говорил старик.
"Если он с копьем, то к себе не подпустит. Сначала надо копье выбить, а потом уже по спине".
Лошадь насторожилась. Это была обыкновенная крестьянская лошадь, может быть не очень послушная, зато чуткая и смышленая - а самое главное, каким-то неизвестным чувством прозревающая, что сегодня может наступить последний день ее недолгой жизни.
Лошадь забеспокоилась, всадник посмотрел вперед. Дорога впереди расширялась небольшой круглой полянкой, точно так, как говорил старик. На краю поляны виднелся небольшой шалаш - удивительно небольшой. Если Соловей жил в этом шалаше, то было просто удивительно, как он в нем помещается. Шалаш больше походил на изделие ребенка, чем на жилище. А рядом с шалашом стоял - всадник сразу это понял - он. Чудовище. Соловей.
Если человек не пустился наутек сразу, то только потому, что прекрасно понимал, что противнику нельзя подставлять незащищенную спину. Такому противнику - точно нельзя. Он был блестящим и ярко сверкал, на круглой голове блестели огромные, составные, как у насекомого глаза, ручки же и ножки были совсем тоненькие, как травинки, и тоже сверкали. В ручках этих он держал копье, раза в два длиннее его роста - и он пристально смотрел на человека.
Лошадь остановилась - ей передался испуг всадника. Соловей же сделал несколько шагов вперед - двигался он легко и быстро, а потом вдруг взлетел. За спиной у него развернулись тонкие крылья - непонятно было, где он их раньше держал - и, трепеща ими, словно огромная стрекоза, он помчался на всадника, выставив перед собой копье.
Наверное, это и спасло в тот день человека - едва поняв, что на него нападают, он стал действовать точно и расчетливо. В последний момент скользнул он вбок, пропуская копье мимо себя, и ударил по нему дубиной. Может быть, краем сознания он и помнил советы старика, но тело в такой ситуации действовало само, и на советы из края сознания реагировать не собиралось.
Лишившись копья, чудовище моментально извернулось в воздухе, перекувыркнулось где-то в вышине, и снова понеслось на человека, треща крыльями.
Всадник, впрочем, тоже успел воспользоваться теми секундами, которые дал ему маневр чудовища. Он соскочил с лошади и ждал, подняв свою дубину. Но противник не собирался приближаться. Он летел теперь гораздо медленнее, и держался в воздухе почти вертикально.
Неожиданно сверкнуло. Откуда-то из шеи чудовища вырвалась струя ослепительного пламени, и ударила в лошадь.
"Вот как он сжигает путников", - мелькнула почему-то мысль, хотя и можно было бы подумать о чем-нибудь полезном, например о том, как спастись от следующего потока пламени, хотя где там - спастись! Сейчас он повернется...
Чудовище повернуло голову.
- Локки! Стой! - раздался неожиданно громкий голос.
Чудовище остановилось в воздухе, еще мгновение повисело, трепеща крыльями, вдруг, с тяжелым шлепком упало на землю и замерло, подняв одно крыло кверху.
Старик, а это был он, с неожиданным проворством подбежал к упавшему, присел возле него, и, как показалось всаднику (впрочем, какой он теперь, без лошади был всадник), со стуком распахнул у него на спине какую-то дверцу. Человек подошел поближе - еще дрожа и на еле гнущихся ногах.
- Ну вот, будешь у меня как новенький, - бормотал старик (или не старик), - не будешь больше убегать, смирненький будешь. Команды выполнять будешь. И бластеры я тебе отключу, ты и без них неплохо смотришься. Хорошо хоть добрый человек тебя отвлек, дал мне подойти. Сейчас мы пойдем домой, там хорошо, там тебя еще почистят, всю дурь из тебя вычистят...
Потом, видимо услышав сзади шаги, он поднял руку.
- Подожди, Илья. Спасибо тебе. Прощай! Или - до встречи, как получится! - он опустил руку и сделал что-то внутри чудовища, а потом исчез. И чудовище исчезло, оставив в земле вмятину.
У человека, которого старик назвал Ильей, было странное ощущение - тем более странное после битвы с чудовищем. Казалось ему, что он пропустил что-то важное, расстался с чем-то, что было необходимо - нет, более, чем необходимо, с частью себя. Поэтому он не удивился, когда день вдруг померк, хотя и солнце светило по прежнему, сея от листвы деревьев желтые и зеленые блики: и в центре поляны, как во сне, раскрылось окно.
Давешний старик был в окне - впрочем, какой старик, сейчас было видно что он не старше Ильи. И рядом с ним был другой, постарше, и такой похожий, что трудно было сомневаться - это его отец.
- Ты обещал ему трансляцию? - спросил отец.
- Я просто хотел еще раз сказать ему "спасибо". Он ведь мне помог.
- Если бы он знал свою силу, - улыбнулся отец, - то мог бы укротить твоего Локки одним пальцем. Ведь это сам Илья Муромец, ты представляешь! Это богатырь, это мечта, которая сама не ведает пределов своей силы.
- Но ведь его спасло только то, что Локки выбрал цель крупнее и выстрелил сначала в лошадь - начал сын, однако отец поднял руку.
- Никто не сказал, что ему будет легко. Но подумай, скольким детям он сниться по ночам, и сколько взрослых мечтают стать богатырями! И эта сила - в нем, и она может все. Ты принес из Страны снов самое лучшее, что там можно найти, ты бился рядом с Ильей Муромцем, и если вдруг нам понадобиться, мы будем знать, кого можно позвать на помощь.
- А обитатели Страны снов могут попасть к нам? - спросил сын.
- Конечно, если наши киберы могут уходить к ним... Наш мир для них - те же сны.
- Спасибо, Илья! - еще раз сказал сын, и видение исчезло, и мир перестал казаться сном, и солнце клонилось к закату, и нужно было думать, как добираться домой без лошади, да и ночь где-то надо провести. А где-то, за гранью сна был другой мир - теперь он знал это точно. И знал, что когда-нибудь найдет туда дорогу.