|
Виктор ВЕРСТАКОВ:
МЕДСЕСТРА ПЕРЕДНЕГО КРАЯ
"Если бы вы знали, как нас встретили..." -
Девочка рыдает под рукой.
Многосмысловые междометия
невозможны с девочкой такой.
"Я ж не за деньгами, не за чеками..." -
Смотрит исподлобья, не дыша,
девочка с подкрашенными веками,
с чистою обидой малыша.
"А они по возрасту построили,
говорили вслух про нашу стать.
Мы, конечно, не были героями,
но хотели сестрами им стать..."
Пью и пью в застолий палаточном
с медсестрой десантного полка.
Моего молчания достаточно,
чтоб она сидела, так близка.
Только я люблю другую женщину.
А сестра, не ведая про то,
с лейтенантом раненым повенчана,
без ноги отправленным в ЦИТО.
"Если бы вы знали, что за мальчики!
Я к ним и сквозь пламя доползу..." -
Говорит и вытирает пальчиком
с пыльных щек моих свою слезу...
(http://viktorverstakov.narod.ru/)
*
В КОРОЛЕВСКИХ КОНЮШНЯХ
В королевских конюшнях
Метра нет для коня.
Медсестра раскладушку
Принесла для меня.
Очень трудно голубке
В коридорах, где сплошь
Встык, обрубком к обрубку
Полегла молодежь.
Вертолетчик без правой,
Минометчик без двух,
На повязках кровавых
Ничего, кроме мух.
Отыскала местечко
В самом дальнем углу,
Где десантник навечно
Задремал на полу.
Унесли бедолагу -
Положили меня.
Я отсюда ни шагу,
Я спокойней коня.
Ведь от ног до макушки
Весь я гипсовым стал.
Мне не надо подушки,
Разве что пьедестал.
Медсестра, медсестричка,
Что ж ты слезоньки льешь,
Как же ты без привычки
Здесь, в конюшнях, живешь?
В королевских конюшнях,
В госпитальном чаду,
В наркотичном, спиртушном,
Матерщинном бреду...
Если чудо случится,
Если снова срастусь,
Дай свой адрес, сестрица, -
Может быть, пригожусь.
Ну а коль не воскресну,
Все равно хоть часок
Проживу, на чудесный
Поглядев адресок.
В королевских конюшнях
Метра нет для коня.
Медсестра мою душу
Унесла от меня...
(http://viktorverstakov.narod.ru/)
*
ПАССАЖИРЫ
Сидим на рулежной дорожке,
никто сюда не зарулит,
угрюм двухмоторный "антошка":
погода летать не велит.
Во тьме грузового отсека
спит летно-подъемный состав.
А мы, три простых человека, -
на стыке бетона и трав.
В колючие зимние травы,
хоть здесь не бывает зимы,
то ляжем на локоть на правый,
то левым уколемся мы.
И снова садимся, как будды,
на грязный, но ровный бетон...
Яви, авиация, чудо:
проснись и пронзи небосклон!
Над низкою тучею этой -
огромная голубизна,
там свет, хоть залейся там света,
там видимость - Кушка видна.
А нам ведь не в Кушку, нам ближе:
взлетим, высоту наберем,
заснеженный гребень оближем
и сядем на аэродром.
На свой, а не этот постылый,
где мы никому не нужны,
куда нас погодой прибило
оттуда, из голубизны.
Не зря познакомились, впрочем,
в полетный записаны лист
две женщины, милые очень
и немолодой журналист.
Из госпиталя медсестричка,
из штаба учетчица дел.
И я по газетной привычке
в их судьбах статью углядел:
оставив, мол, семьи, квартиры,
театры, кино, города,
во имя всеобщего мира
служить прилетели сюда!
Они рассказали немножко
про госпиталь и про учет.
Я все записал, но "антошка"
внезапно прервал перелет,
и нас по небесным законам
ссадили на землю тотчас...
Полдня меж травой и бетоном
кольнули реальностью нас.
Блистательные репортажи
под тучами слишком темны,
и правда войны, правда даже -
порой полуправда войны.
Мне женщины правду сказали:
оставили семьи они,
в судебном оставили зале
в процессо-разводные дни.
Квартиры оставили тоже -
мужья провернули размен, -
театры ж в райцентрах без ложи,
без ярусов, труппы и сцен.
Детей, а они в интернате,
побаловать хочется, но
одних алиментов не хватит...
Житейское, в общем, кино.
Сухие травинки кусают,
сквозь слезы глядят в облака.
Но служат, но мир ведь спасают,
спасут его наверняка.
Две дочки большого народа,
две русских слезинки родных...
Похмурься немножко, погода,
дай налюбоваться на них...
*
ДЕВЧОНКИ НАШЕГО ПОЛКА
Я не о тех, кто ждут нас дома,
Хоть жизнь их тоже нелегка...
|