Смоляков Сергей Петрович. На море и на суше

НА МОРЕ И НА СУШЕ

БРАТЬЯ НАШИ МЕНЬШИЕ

Разлука, испытание серьёзное. Даже в том случае, если уезжаешь из города на месяц-другой, а если в иную страну, да ещё и на чужом материке, да ещё и на целый год!? Такой отрыв от близких людей, привычного круга общения, климата и даже пищи, переносится с очень большим трудом.

Люди в этом случае ведут себя по-разному, пытаясь справиться с проблемой. Одни целиком уходят в работу, так времени для грусти меньше. Другие много читают, смотрят все имеющиеся видеофильмы. Кто-то изнуряет себя спортом, кто-то отводит душу на рыбалке.

Сам я, когда-то работая в Африке, кроме чтения, выпускал радиогазету. Благо материала интересного было много, ибо там я познакомился с корреспондентами Агентства Печати Новости - АПН. Далеко не всё, что они отсылали в Москву, публиковалось, а я этот материал использовал, удивляя наш коллектив неожиданными подробностями из мира политики. Кроме того, по старой памяти участия в самодеятельном театре, выступал в роли Нептуна, Деда Мороза или ведущего на праздниках при посольстве.

Есть ещё для успокоения души возможность завести себе четвероного друга, собаку или кота. Такие есть почти на каждом судне - скитальце морей. Были такие и на советском судоремонтном комплексе, находившемся в конце прошлого века среди бухты Луанда, у берегов Анголы.

В свободное от работы время у борта плавмастерской стояли водолазный бот и морской буксир. На боте обитал чернявый пёс по кличке Дорик. Он надёжно нёс свою вахту, облаивая любого, кто пытался ступить на борт его судна. И плавал он хорошо, только что не нырял под воду за своими друзьями-водолазами.

А на буксире числился в экипаже почти чисто-белый Грант. Почти, потому что свой белый мех он от грязи не берёг. С ним я познакомился, когда принимал дела у прежнего капитана. Среди разных бумаг, попался на глаза и приказ по судну о наказании судового пса Гранта за двухдневную самовольную отлучку. Сбежав на причал в местном рыбном порту, он, конечно, вернулся, но позже и с виноватым видом. Душу с подружками отвёл, а вот с кормёжкой на здешнем берегу было куда сложнее. Вообще был Грант существом молчаливым, не забитым, но очень уж скромным. Воды не любил, что для собаки как-то странно, но когда я звал его в душ мыться, шёл безропотно, низко опустив голову. Молча перенеся банную процедуру и сушку, он тут же убегал на плавмастерскую, где замасленных мест хватало с лихвой. Через полчаса возвращался уже в прежнем сероватом виде. Обижаться не приходилось. Кому что нравится! Если честно, то лучше уж безобидный пёс, чем злобный.

А ещё на буксире появилась кошечка, которую все мы сразу прозвали Раисой Максимовной. Уж очень она повадками напоминала "первую леди" прежней нашей страны. Была аккуратной, умной и хитренькой, знала себе цену. Как и всякая кошка, считала нас своей свитой, не более. Действовать она любила незаметно. Делаю я утром зарядку с гантелями, она через дырочку в тенте мне лапкой причёску поправляет. Хвать и спрячется! Не сразу и сообразишь, кто это проказит. А плавать она научилась вполне прилично. Опустишь её до воды, и она гребёт вокруг буксира, на удивление местной публики. Подаёшь ей потом кранец, она по нему бегом на борт. Зато шерсть у неё становилась чистенькой, гладенькой, никаких тебе паразитов!

Рядом на плавдоке жил безымянный кот местной породы, приблудный. Как и его собратья на здешнем берегу, был он тощим и прожорливым. Но те были вечно голодными, а ему еды с камбуза хватало вполне, хотя на фигуре это никак не отражалось. Когда доковские ребята брались удить рыбу, он был тут как тут. Мог сожрать до десятка рыбёшек величиной с ладонь. Часто после этого его одолевала рвота, но вернувшись к рыбакам, он продолжал выпрашивать добычу. А ещё любил он дрыхнуть подолгу, что его как-то и подвело. Пока он спал на промежуточной площадке башни дока, началось погружение. Очнулся кот, когда его окружила вода и дико завопил. Это не Раиска, а плыть он даже не пытался. Вот и пришлось парню с дока нырнуть и выловить мокрого бедолагу.

Все мы разные - и люди, и животные. И все не можем без общения. Оно и помогает нам одолевать тоску и разлуку. Потому, даже спустя много лет, хорошо бывает помянуть и друзей, и братьев наших меньших добрым словом.

ТОНКОСТИ ТОРГОВЛИ

"Восток -- дело тонкое", кто же этого не знает. Но не только там имеются свои тонкости, в Африке они тоже есть. Коли их не знаешь, то можно и неприятностей огрести.

Эта история произошла в прошлом веке, когда довелось мне попасть в края экзотические, на остров Фернандо-По. Гиппопо там не гулял, так что Корней Чуковский малость лукавил. А вот судоремонтный наш комплекс обосновался в маленьком порту Луба. Чтоб не гонять рыбацкие суда в свои, но далёкие гавани, мы их ремонтировали здесь, поблизости от мест промысла. Республика Экваториальная Гвинея - страна молодая, всего пять лет прошло со дня провозглашения её независимости от Испании. Многого не хватало, в том числе и продуктов питания. Так что нам закупить их на месте возможности не было. По этой причине, велело мне начальство отправиться на буксире в соседнюю страну за продовольствием.

Ближайшей соседней страной оказался Камерун. Туда, в порт Дуала я и проложил курс. От острова до материка прошли без проблем, а вот по реке до причалов нас довёл уже местный лоцман. Пока я бегал в поисках нужной фирмы и заказывал необходимые товары, мои ребята скучали на борту. Тут же появились местные темнокожие парни с предложениями обмена и торговли. Что греха таить, чтоб не тратить "твёрдую" валюту, но получить местную, моряки продают кое-что из своих запасов. Здесь спросом пользуется одеколон, электробритвы и нагреватели, крепкие рабочие ботинки. Идут даже телогрейки и зимние шапки. Казалось бы, зачем они в Африке? Но этим портовым парням иной раз приходиться разгружать рефрижераторы, а там, в трюмах приличный мороз пробирает.

Вернувшись на судно, я узнал, что меня ожидает полицейский офицер. Пригласил его в каюту, где он заявил мне об аресте члена экипажа, а именно радиста. В любом случае это очень большая неприятность, а без радиста вообще в море не выйти. Предложил суровому афрополицейскому рюмку и сигарету, а сам вышел для прояснения обстановки на палубу. Там члены экипажа просветили меня о случившемся. Оказалось, что сей страж закона сам хотел чем-то разжиться у нас, однако мужики к полиции отнеслись с опаской. Это на провокацию похоже. А когда он покинул борт, радист наш сторговался с другим прощелыгой, загнав ему за некую сумму свои ботинки. Тот довольный сделкой направился на выход из порта, ан, не тут-то было. Хитрый полисмен ждал за углом склада и прихватил дельца. Отобрав добычу, отхлестал прутом по голым ногам горе-бизнесмена. Этот "раскололся" и привёл стража на судно, указав на "подельника", то есть на нашего славного сына эфира.

Маркони, так кличут радистов на флоте, стоял, повесив повинную свою головушку. Команда спрашивала у меня, насколько всё это серьёзно. Я только рукой махнул и вернулся в каюту. Переговоры с блюстителем порядка прошли в деловой форме. Высокие договаривающиеся стороны пришли к такому соглашению: гость забирает себе и ботинки, и деньги, а я вручаю от себя тоже некий презент. Пришлось оное изыскать в виде консервов. Довольный страж покинул борт, предложив, ежели что и продавать, то именно ему. Радист получил от меня втык, но остался при том почему-то вполне довольным. Все мы вновь приобрели полезный опыт, тот, что сын ошибок, который так необходим, особенно в чужих краях.

"КРЕВЕТКА"

Точно так именовалось небольшое судно, предназначенное для лова креветки. С ним пришлось мне встретиться в южных краях, у самого экватора, в стране под соответствующим названием - Экваториальная Гвинея. Здесь, в 70-х годах прошлого века, обосновался советский судоремонтный комплекс. Мне тогда доверили возглавить экипаж морского буксира "Антей".

Но начать мне придётся со времён более ранних, когда ещё служил на боевых кораблях и на другом конце света. Это была Камчатка, край куда более суровый, но по-своему тоже прекрасный. Сторожевой корабль мой был по тем временам из новых: две газовых турбины позволяли ему развивать скорость до 33 узлов. И артиллерийские установки были новинкой, и противолодочные торпеды тоже. Вот только бытовые условия оставляли желать лучшего. При проектировании думали, что экипаж будет жить на берегу, не имея длительных выходов в море. В жизни всё оказалось иначе: здесь даже причалов нужных не было, а береговой структуры и тем более. Вместо электропитания с берега, пользовались своими дизель-генераторами, быстро растрачивая их небольшой моторесурс. Запас пресной воды был малым, толком ни помыться экипажу, ни постираться.

Обо всех этих проблемах, о своих пожеланиях, офицеры корабля как-то и разговорились с заместителем главного конструктора проекта. Он прибыл на Камчатку в командировку, заглянув неожиданно и к нам на огонёк. Извинились за скромный стол, но конструктор оказался человеком простым и толковым. Под местную селёдочку и разбавленный слегка спирт, беседа затянулась. Мы ему о своих проблемах, он нам о своих, которых оказалось не меньше. Далеко не всё принималось, что конструкторы предлагали военными чиновниками: больше вооружения, а быт не важен. Матрос, он, чай, не барышня. Зато навязывали проектантам задания довольно странные. Тогда я и узнал, что военных конструкторов высокое партийное начальство обязало дать что-либо народному хозяйству. А конкретно, спроектировать ряд судов для рыбной промышленности страны. Хоть и пытались возражать люди, которые всю жизнь занимались совершенно другим делом - не помогло. Наш собеседник с тоской поведал, как его лично вызывали в центральный комитет всесильной партии для накачки. Выбор был такой, или согласен или конец карьере. А у человека семья и привычная работа, так что пришлось соглашаться.

Но пора теперь вернуться к упомянутой выше "Креветке". Она и представляла собой готовый продукт творчества военных конструкторов на чуждой ниве. Узкий корпус судна был явно скопирован с военного тральщика, удлиненный полубак с надстройкой и низкая корма. Но это не проблема, проблема была в силовой установке. Двигатель установили высокооборотный, из военных запасов, так что пришлось применить реверс-редукторную передачу с муфтой, понижая обороты на вал гребного винта. Вот эта штука и выходила постоянно из строя. А прислали новое судно в тропики, чтобы выловленную здесь креветку выгодно продать заокеанским гурманам. Вырученная валюта могла бы частично покрыть расходы государства на содержание судоремонтного комплекса.

Однажды, прекрасным южным вечером, когда в наступавшей темноте засияло над нами созвездие Южного Креста, команда "Антея" решила сходить в кино. В небольшом местном городке имелся маленький кинотеатр под открытым небом, в котором крутили за вечер один из старых испанских или американских фильмов. Какое-то, а всё же развлечение. Но на причале меня остановил главный инжинер. У "Креветки" нет хода, она болтается где-то в океане, нужно выручать. Развернул я своих ребят, стали готовиться к выходу. Дело привычное и машину прогревать в здешнем климате долго не нужно. Пошли на зюйд-вест, в точку указанную в сообщении с "Креветки". Наступала тихая и тёплая тропическая ночь. Буксир наш резво бежал по спокойной глади океана. Но что-то стало вдруг неуловимо меняться. Исчезли звёзды, а темнота вокруг ещё больше сгустилась, хотя куда уж больше. Какая-то тревога появилась у меня, как будто кожей стал ощущать опасность. Похолодало. Неожиданно сильно рванул ветер, да так, что стальные стойки тента над палубой согнуло под прямым углом. Воздух наполнил жуткий гул, а вода вокруг закипела. Из-за ударов поднявшейся волны пришлось убавить ход. Разгул страстей длился недолго - 20 минут, не более. Но страху на нас нагнал вполне! Такие шквалы характерны для здешних мест, где масса нагретого влажного воздуха с океана накатывается на высокие холодные склоны вулканических гор. Ведь совсем рядом, на острове Фернандо-По возвышается конус потухшего вулкана Санта-Изабель, а за ним на материке ещё более высокий массив вокруг вулкана Камерун.

Опять прибавил ход, а вскоре и радиотелефонную связь с "Креветкой" удалось установить. Посоветовал им направить свой прожектор вверх, на горизонте сразу появилось светлое пятно. Не прошло и часа, как мы подошли к лежащему в дрейфе судну. Стали лагом к его борту для заводки буксирного троса. Конечно, мы поинтересовались, что они пережили во время шквала. Моряки, одетые в спасательные жилеты, рассказали, что судно их накренило градусов на тридцать, один борт ушёл в воду. Но обошлось, успели задраить иллюминаторы, люки и двери. Остойчивость не подвела тоже. На обратном пути я всё думал о том, как же в старину доставалось парусным судам в подобной ситуации. Шквал, да ещё и ночью, столь внезапен, что убрать паруса невозможно. Судно почти мигом опрокидывается, исчезая без следа. А шторма вроде как бы и не было... Не было и радио, и о причинах пропажи судна можно было только гадать.

В порт мы вернулись уже после полудня. Поставили "Креветку" к причалу, где ей предстоял ремонт. Но потом нам не раз ещё пришлось выручать неудачное судно. Толком ловить креветку у них так и не получилось. Этим занялся испытанный рыбак - СРТ, прибывший на смену. Вот тогда нам тоже удалось отведать крупной и такой вкусной королевской креветки. Не всё же только американцам вкушать этот божественный кулинарный продукт!

В ЧЁМ ИСТИНА?

О том, что она в вине, поговаривали ещё в древности. Увы, многие проверив это на себе, убедились в том, что там легко найти не только истину, но и много чего страшного. Множество моряков погибло не от разгулов водной стихии, а как раз от погружения в глубины вино-водочные.

В юности привычки вредные таковыми нам зачастую не кажутся. Можешь закурить и выпить, это ведь значит, что ты уже стал совсем взрослым. Только вот не догадываешься, приобрести привычку легко, а избавиться от неё куда труднее. И здоровье твоё пока не напоминает о себе, излишества переносятся терпимо. Пока рядом родители, ты под контролем, в училище тоже за тобой приглядывают строгие отцы-командиры. Ну а далее?

А потом был выпуск, мы получили направление в различные морские "конторы", пароходства и управления рыболовства. Мой путь был далёким, от самого запада большой страны на самый восток. Здесь, такие же, как и я, молодые специалисты были предоставлены сами себе. Началась самостоятельная жизнь. И если у одних она сложилась благополучно и на море, и на берегу, то у других почти сразу пошли неприятности. Причиной чаще всего было пьянство.

Понятно, что все мы были не святыми. Да и в стране нашей выпить, большим грехом не считается до сих пор, таковы традиции. Но флот всё же требует трезвой головы, слишком большая ответственность ложится на плечи. Они ведь не только для красивых погон тебе даны, да и голова не только фуражкой должна быть украшена.

Сам я тоже не всегда был на высоте, было и за что краснеть. Но то, что приходилось видеть вокруг, заставляло брать себя в руки. Свой мягкий характер пришлось менять, учиться говорить "нет" и "стоп".

А вокруг было вот что. Кто-то из знакомых моряков вскоре лишился работы, стал жить, выпрашивая подачки у друзей. Чьи-то фамилии появились на городских стендах под заголовком "они позорят нас". Позже люди исчезали из вида, и никто не мог сказать, что же с ними случилось: погибли в драке или замёрзли пьяными?

Мой однокашник, москвич Аркаша, был красивым статным парнем, хорошим боксёром. Стал он штурманом на танкере, но продержался на должности совсем немного. По пьяни отстал от судна, был списан. Не заладилось у него и потом. После очередного загула, проснулся он на городской скамейке, кем-то раздетый и без копейки в кармане. В этом случае моряк идёт в порт. Аркадий нашёл судно, стоящее в ремонте, там штурманил сокурсник. Сидя в его каюте после сытного судового обеда, Аркаша достал из кармана училищный значок. Он протянул его приятелю: "Возьми, мне стыдно его носить".

К счастью, большинство тех, с кем получил я морскую профессию в Таллинской мореходке, оказались сильными людьми. Многие стали хорошими капитанами, достойно завершившими морскую карьеру. Те, кто по разным причинам покинули флот, и на суше сделали немало. Все мы ныне постарели, обрели внуков, а то и правнуков. Вспоминаем пережитое, не устаём радоваться и нынешнему времени.

А истина? Да она во всём. Немного и в вине, если пьёшь его со своими друзьями. В умении радоваться жизни, видеть вокруг прекрасное, ценить и беречь его.

КОМУ ХРАП НЕ СТРАШЕН

Храп - это конечно не музыка. Для того, кто им страдает, он даже опасен может быть. Так врачи говорят, по крайней мере. Ну а для тех, кто спит рядом с храпящим человеком, это может обернуться таким мучением, как бессонница. Но любое правило не без исключений. Я вот себя давно приучил дышать только носом, а потому и не храплю. Но, как не странно, к чужому храпу тоже отношусь спокойно, почти никак на него не реагируя. Жена говорит, потому просто, что глухим стал с годами. Но вот вам история из моей молодости.

Служил я в те времена на далёкой Камчатке. На корабле у офицера разных дел по горло! От подъёма до отбоя, только поворачивайся: зарядка, проворачивание механизмов, занятия, тренировки. Это всё с твоими подчинёнными, за которыми глаз да глаз нужен. А кроме этого ещё бумаг куча; конспекты, отчёты, планы. Опять же: дежурства по кораблю, караулы, патрулирование в гарнизоне. Поэтому выспаться, как следует, практически не получалось. Иной раз ночью дежуришь, и так в сон тянет, что невмоготу. Я научился даже стоя, упёршись в переборку фуражкой, отключаться минут на десять. И ведь помогало, голова прояснялась, возвращалась бодрость.

Но однажды, при работе, попал мне в глаз кусочек металлической окалины. Появилась сильная резь, слёзы потоком. Глаз покраснел и сильно болел. Корабль стоял на рейде, пришлось катером доставить меня на берег. Во флотском госпитале быстро приняли, осмотрели и тут же на стол. Что-то вкололи и глаз застыл, всё вижу, но не закрыть, не моргнуть. Металл извлекли, глаз закапали и под повязку. Стал я на раненного бойца похож. После этой операции, определили меня в палату. Вот тут-то я и выспался наконец-то.

Утром уже осмотрелся на новом месте. Напротив лежит дородный мужик, как позже оказалось, майор сухопутный. Ещё две койки были свободны. Это меня удивило потом, когда выяснил, что соседние палаты переполнены. Не замедлила выясниться и причина такого положения: этот майор так храпел, что желающих быть его соседом просто не было. Спал он на спине, открыв рот. Храп начинался со слабых стонов, далее звук нарастал, постепенно превращаясь почти в грохот. Казалось, что даже стены подрагивают. Вдруг наступала тишина, я даже пугался, что "хватил его кондратий". Тишина длилась до полуминуты, и следовал громкий взрыв. Потом тихий храп опять нарастал, всё повторялось, с остановкой и взрывом. Такого я ни до того, ни после не слыхал.

Когда стал прогуливаться по больничному коридору, соседи из других палат спрашивали, не прошу ли сестёр о переводе на другое место. До сих пор никто с майором ночевать не смог. Даже за стенкой его очень хорошо слышно. На это я ответствовал: "Значит не шибко вас служба утомила". Рассказывал любопытным, что и на торговом флоте, мог спокойно спать под грохот работающих над каютой лебёдок.

Через пять дней меня выписали под наблюдение медика нашей бригады кораблей. Простился с майором, потрясающим, в буквальном смысле этого слова, человеком. Жаль было, что теперь уже опять толком поспать не придётся. "Покой нам только снится..."

МЕХАНИКАМ

Корабль вернулся из похода,

Он в океане был полгода.

Надев сверкающий мундир,

Его швартует командир.

Он первым на берег сойдёт,

Ему и основной почёт.

Но командир отыщет взглядом

Того, кто был в походе рядом.

Кто постарался и немало,

Чтоб всё крутилось и стреляло.

Чтоб были нужные хода,

А вот аварий - никогда.

Механики не на виду,

Но корабли в моря идут,

Лишь их благодаря работе.

За то и ценят их на флоте!

ПО ОДЁЖКЕ...

Всем известна такая поговорка, по ней, дескать, встречают, а уж по уму провожают. Что касается ума, то не всегда можно так уж сразу разобраться, а вот с одёжкой, так это точно. Причём, иной раз, по ней и встретят, и проводят.

Так было и с моим старым знакомым, бывшим судовым механиком. Будучи уже пенсионером, обзавёлся он садовым участком, а вернее огородом, где выращивал овощи. Место это было расположено неподалёку от стации Вазалемма. Ему с женой, заготовленных потом солений и маринадов, вполне хватало на весь зимний период. Опять же, после морей так приятно на земле поработать, зелёной природой полюбоваться. Добираться до этого участка приходилось на электричке, авто в те времена было ещё роскошью. Летом, иной раз, проливал пот на своей "фазенде" Васильевич целую неделю. Так вот однажды, усталый и небритый, в грязноватой рабочей одежде, направился он на станцию, отвезти домой орурцы-помидоры, помыться и отдохнуть в городской квартире. Подошла электричка, и через час был Васильевич уже в Таллине.

Шагая по платформе, услышал он вдруг бодрый и радостный возглас:

- Здорово, старина!

Перед ним стоял, раскинув для объятия руки, старый его приятель, с кем когда-то рыбачил в Атлантике. Последовали, как обычно, вопросы о том, как и что сейчас. Далее, когда начали приступать к "а помнишь...", приятель наконец-то обратил внимание на одеяние и физиономию Васильевича. И видок у огородника был уж очень колоритный, и лицо, хорошо заросшее полуседой щетиной, тоже. Да за плечами, похожий на солдатский "сидор", мешок.

- А ты откуда же такой? - спросил бывший мореман.

- Да из Вазалемма еду, - ответствовал Васильевич.

Кому-то это ни о чём не скажет, но таллинцы того времени хорошо знали, что Вазалемма - это тюрьма, зона, место очень нехорошее. Так и приятель Васильевича, услышав зловещее название, сразу как-то изменился в лице. Ещё раз оглядел бывшего коллегу, потом, сразу засуетившись, быстренько попрощался и поспешил прочь.

Слушая позже рассказ Васильевича об этой встрече, мы вместе с ним посмеялись. Небось многим приятель про встречу с "зэком" пораструбил. Каждый вспоминал что-то подобное из личного опыта.

0x01 graphic

В телогрейке...

Припомнил и я, как в былое время, во время стоянки в небольшой северной гавани, где мы сами занимались разгрузкой судна, явилась к нам на борт симпатичная девушка. Её направили из конторы порта для выяснения какого-то вопроса, связанного с грузом. Я же, хоть и будучи вторым помощником капитана, как и многие другие командиры, катал на палубе бочки заодно с матросами. На мне рабочие брюки, заправленные в сапоги, берет да рукавицы. Лето, оно хоть и северное, но чуть греет, а работа даже заставила нас по пояс обнажиться. Видок не очень, да и пот придаёт нам лёгкий аромат. Девушка, наморщив носик, поинтересовалась, где ей можно найти грузового помощника капитана. Она знала, что теплоход наш ходит по загранпортам, и мечтала увидеться, видимо, с элегантным моряком в красивом мундире.

Раз уж дело коснулось меня, я и пригласил её пройти в нужную каюту. Усадив барышню в кресло, чуть ополоснул лицо и накинул на себя рубашку. Тоже присел к столу, и скромно произнёс:

- Я вас слушаю.

У девушки тут же образовалось на лице выражение удивлённо-расстроенное. Вроде бы уже не гадкий утёнок перед ней, но и на белого лебедя не похож. Пришлось извиниться за свой непрезентабельный вид, приободрить девушку, пошутив над собой. А после чашки кофе, мы уже спокойно решили рабочие вопросы.

Провожать её к трапу, я пошёл уже в надетой на плечи тужурке с золотыми шевронами, пусть человеку приятней будет.

0x01 graphic

При "параде"...

По себе не раз замечал - оденешься франтом и уже среди городской публики сторонишся людей в рабочей одежде. И наоборот, когда сам занимаешся грязной работой, то неприязненно смотришь на тех, кто, проходя мимо тебя, брезгливо воротит нос.

Так что, верна пословица, ох, как верна!

О КАПИТАНЕ АНДРЕССОНЕ

из воспоминаний Анатоля за чашкой кофе

Дело было в 1973 году. После окончания Макаровки я уже второй год работал в БЭРНК Эстонского пароходства в отделе электронавигационных приборов. Однажды меня вызвал к себе в кабинет начальник камеры Борис Ефимович Кологривенко. С присущей ему витиеватостью в речах, он изложил просьбу командования Таллинского мореходного училища направить специалиста, чтобы завершить курс лекций по электронавигационным приборам вследствие болезни штатного преподавателя.

Итак, я снова ступил под сень родного училища, которое выпустило меня в плавание по морю жизни 12 лет назад. Оказалось, меня там ещё помнили. Первым я встретил преподавателя по судовым силовым установкам Жуховицкого.

- Молчите, - замахал он руками после приветствия, - ваша фамилия Бельский, училище окончили в 1962 году.

О феноменальной памяти Семена Осиповича и прежде ходили легенды, однако годом выпуска на этот раз он ошибся. Помнил меня и наш астроном Титов Ростислав Юрьевич, которого я встретил в учительской. Он преподнёс мне значок "ТМК 50". Остальные преподаватели были уже новыми.

Не могу сказать, что курсанты встретили меня доброжелательно. Пользуясь отсутствием штатного преподавателя, они все свои силы намерены были бросить на написание курсовой работы по кассовому отчету, а тут какой-то... Потому как я сам был курсантом, для начала по-джентельменски предупредил о возможных неприятностях, а потом потихонечку стал "закручивать гайки". Помогло, но не очень. Отчетливо помню последнее занятие - в классе только двое.

- Где же остальные? - недоуменно вопрошаю я.

Курсанты многозначительно взглянули на раскрытое окно, из-за которого доносился топот ног. Понятно - сбежали... Что же делать?.. К счастью, вспомнилась притча о молодом преподавателе Оксфорда, который был готов читать лекцию, если в аудитории находится хоть один слушатель.

- А что же вы остались? - полюбопытствовал я.

Курсанты снова многозначительно обратили взоры на раскрытое окно, за которым на ясное небо наползала черная туча, и слышались раскаты уже близкой грозы.

Ливень прошёл и я, пожелав ребятам успехов, окончил свою преподавательскую деятельность.

Надо сказать, читать лекции с непривычки оказалось делом трудным - к концу занятия голос начинал садиться. Лекарство нашлось в кафе "Палас", что напротив училища - рюмка "Старого Таллина" и чашка кофе восстанавливали пошатнувшееся здоровье.

Забыл сказать: фамилия одного из этих двух старательных курсантов запомнились мне - Андрессон. Спустя некоторое время он явился в навигационную камеру сдать техминимум на должность 3 помощника. Памятуя прошлое училищное знакомство, вопросов по знанию техники у меня к нему не было. Подмахнул не глядя, как говорится. Таких встреч у нас было несколько по мере его роста по службе. Последний раз я встретился с ним - капитаном "Эстонии", в Службе Мореплавания пароходства. Вид усталый.

- Тяжело дается? - посочувствовал я.

- Самое главное - выдержать расписание... - ответил он, видимо ещё находясь под впечатлением от беседы в Службе.

История эта припомнилась, когда после долгих поисков однокашники-макаровцы прислали мне книгу Александра Ивановича Постникова, в моё время преподавателя Таллинской мореходки, "Гибель парома "Эстония".

НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА

Это в "ужасные советские" времена, в составе экипажей теплоходов бывали не только штурмана и механики, но и врачи. Забота о здоровье моряков простиралась за пределы берега, где существовали портовые больницы. Суда Министерства Морского Флота были оборудованы медицинскими помещениями, в которых можно было проводить не очень сложные операции и содержать пациентов, пораженных заразной болезнью. На рыбацких плавбазах и того больше, там были настоящие госпитали с медиками разного профиля. На небольших судах имелась просто аптечка с набором лекарств, надобных для первой помощи, да ещё инструкции для судоводителей, по их применению. В тяжелых случаях можно было обратиться в ближайший порт. Все услуги иностранных медиков, без проблем оплачивало наше, теперь уже бывшее, государство.

Это, к слову. А уж по мелочи, все мы были маленько целителями. Всяческие простуды пытались вылечить "проверенными народом" способами. Будучи матросом на старом пароходе "Невастрой", и я подхватил как-то простуду. До каюты, расположенной в самой корме, пар доходил с трудом и батарея еле теплилась. После вахты, чувствуя жар, принялся за "лечение". Налил себе полный стакан "Перцовой", другого напитка под рукой не было, и тут же его осушил. Завалился на койку, укрывшись кроме одеяла ещё одним матрацем. Утром был уже в норме, температуры нет, голова не болит. Готов к работе! Что уж при этом помогло, согревающее или просто молодость, не знаю. Другим этот метод рекомендовать не буду.

Но вот, я уже штурман теплохода "Туркестан". Во Владивостокском порту грузимся, чтобы идти к берегам Западной Камчатки. На сей раз простуда отразилась на дыхательных путях, мучил болезненный кашель. А на палубу в это время погрузили коров. Живой груз был предназначен посёлку Большерецк. Доить коров, чтобы они не страдали, пришлось нашей буфетчице, родом она из деревни и опыт такой имела. Она же взялась и меня вылечить. Лекарством оказалось пиво, смешанное с парным молоком в пропорции 50 на 50. Не скажу, что этот тёплый напиток пришелся мне по вкусу, однако, какое же лекарство бывает приятным? Важен результат, а он был вполне достойным. Кашель перестал быть резким, боль в груди ушла. А там и совсем признаки болезни исчезли. В рейс я отправился здоровым и бодрым человеком.

Любители женского пола, даже от эротических неприятностей имели свои рецепты профилактики. Скажем, носили с собой, при сходе на берег, флакон с раствором марганцовки. Говорили, что помогает, если сразу после факта себя обработать. Кстати, народ не то чтоб не знал о советах медиков по этому поводу, просто средства контрацепции были в большом дефиците. Увы, как и многое другое, нужное народу.

В последние годы моей работы на море, приходилось вновь лекарем быть. Окончив курсы при больнице, получил соответствующую бумагу. В ней значилось, что могу оказывать первую помощь при необходимости и ухаживать за больными. Пришлось использовать и научные познания, и народные средства. Печальных последствий моего врачевания, слава Богу, не было. Повезло и мне, и немногим моим пациентам, что серьёзных травм не случилось.

Сейчас мне, как пожилому уже пенсионеру, приходится иной раз наведываться в поликлинику. Попасть к специалисту стало сложно, и ждать иной раз месяцами приходится. Вот и вспоминается мне лозунг, виденный по молодости во Владивостоке:

ЗДОРОВЬЕ ТРУДЯЩИХСЯ - ДЕЛО САМИХ ТРУДЯЩИХСЯ

Тогда мы над этим смеялись...

НЕ РАСТЁТ МАРКСИЗМ В АНГОЛЕ,

ПОЛИВАЙ, НЕ ПОЛИВАЙ.

Два раза по году пришлось мне поработать в этой стране. Последний год, при этом, пришёлся на время крушения Советского Союза. Сама Ангола тоже переживала нелёгкие времена. Теперь это уже история. Хочу немного её и коснуться.

0x01 graphic

1988 год, Ангола, борт БМРТ "Оскар Лутс"

Двадцатый век, помимо двух мировых войн, принёс ещё и крушение колониальной системы. Долгое время Ангола тоже являлась португальской колонией. Но вот, в апреле 1974 года в Португалии произошла революция, покончившая с диктатурой Салазара. После этого прекратились военные действия борцов за независимость Анголы, длившиеся с 1961 года. В январе 1975 года подписано соглашение о признании независимости страны. Нужно заметить, что местным повстанцам Советский Союз ещё до этого оказывал помощь оружием и многим другим.

В мире шло соревнование, а вернее борьба, двух систем. Советский Союз возглавлял "социалистическую", а Соединённые Штаты были лидером "стран капитализма" или "свободного мира", как они любили сами себя именовать. Странам, вновь появившимся на карте мира, приходилось как-то выбирать одну из сторон. К бывшим своим хозяевам из государств Западной Европы любви, по понятным причинам, не было. А Страна Советов делала всё для скорейшего освобождения колоний, надеясь сделать их своими союзниками. Им обещали политическую, военную и экономическую поддержку. И не только обещали. Стоило новым лидерам заявить о выборе пути к социализму, как они получали кредиты, технику и специалистов по её обслуживанию.

Дело осложняло то, что в освободившихся странах, у борцов за свою свободу, не было единого мнения о пути построения государства. Зато были свои вооружённые отряды, свои амбиции у различных вождей. Так и в Анголе война за свободу быстро переросла в войну теперь уже гражданскую. Одну сторону, официальное правительство Анголы, поддержали Советский Союз и Куба. Другую - США и Южная Африка, где тогда существовала власть белого меньшинства, так называемый режим апартеида.

Поначалу УНИТА, это те, на кого сделал ставку Запад, чуть было не взяли Луанду, столицу Анголы. Но советское оружие и советники помогли отбросить их и южноафриканцев к границам Намибии. На помощь правительственным войскам ФАПЛА пришли и кубинские военные подразделения. Война затягивалась.

0x01 graphic

Понятно, что правительство Анголы, получающее советскую помощь, выбрало путь социалистической ориентации. Образована Партия Труда, к руководству страны приходят те, кто обучался в СССР.

Груз помощи Анголе доставлялся по воздуху и морем. А линию на Западную Африку поддерживали в основном суда Эстонского Морского Пароходства. В 1978-м году пароходство, не без ведома московского Министерства Морфлота, решило передать три судна в подарок ангольским морякам. Два судна поменьше звались "Кейла" и "Хийумаа", а судно покрупнее - "Капитан Вооленс". Но при передаче им дали новые имена, напоминающие об учителях, как принято было говорить, "всего прогрессивного человечества". Так появились в южных водах такие теплоходы, как "Карл Маркс", "Фридрих Энгельс" и "Ленин". Командный состав оставался пока советским, таллинским, а рядовые моряки были местными. Стали "классики марксизма" возить гражданские и военные грузы между портами Анголы. Ходили они и вокруг мыса Доброй Надежды в Мозамбик, тоже бывшую колонию Португалии.

Внушать новую идеологию народу Анголы было сложно не только потому, что лидеры воюющих сторон смотрели в разные стороны. Население страны очень разнородно, три самых крупных народности составляют только половину его. Во вторую половину входят ещё шесть народностей и более мелкие племена. Разные языки, верования и разная степень развития у этих людей. Одно дело интерес своей народности, это ещё понятно, а вот понятия об общей стране, о её интересах просто ещё не сложились. А война, как и везде, принесла разруху и голод, искалеченных и убитых. В городах появилось множество беженцев.

Обстановка менялась быстро, темп у истории стал таким. Перемены, начатые в Советском Союзе, при бездарном руководстве, привели к неожиданному и скорому исчезновению "первого в мире государства рабочих и крестьян". Рухнул и весь "лагерь социализма". Это был удар и для Анголы. Кубинские войска убыли на родину. Исчезли из бухты Луанды советские военные корабли. Иссякла помощь.

Правда, перемены были и на другой стороне. В Южно Африканской Республике в 1990 году тоже стал рушиться режим апартеида. Там начиналась новая эпоха, вмешательство в ангольские дела при этом закончились. В Анголу приходил долгожданный мир. Нужно было как-то выживать в новых условиях. Выручало то, что страна богата природными ископаемыми. Здесь и нефть, и алмазы, и различных металлов руда. Международные монополии и во время войны здесь работали, теперь настало их время. Россия же, занятая ныне своими проблемами, потеряла и рынки, и влияние. Миллиарды выброшены зря, но виновных нет. Что же удивляться бедноте российского народа при такой территории и таких природных богатствах.

Смотрю старые фото и видеозаписи. На них ребята, с которыми мы здесь трудились в поте лица. Кубинские и советские военные, они здесь служили с риском для жизни. Славные люди! Мы старались на совесть делать дело, порученное нашей страной. Неужели всё это было напрасно?

Думаю, нет. Существует независимая Ангола. В интернете нахожу фото нынешней Луанды. Высятся новые современные здания, люди на улицах лучше одеты. Страна развивается, хотя проблем ещё вполне хватает. А то, что появились здесь теперь американские военные советники, так что же. "Свято место, пусто не бывает". Всё ещё идёт "перетягивание каната". Нет Советского Союза, нет идеологической борьбы, но и покоя в мире нет. И за всё, как и раньше, платит народ.

Уходит время, оставляя свои отметины, свои памятники. На пустом берегу, неподалёку от Луанды, ржавеет разбитый волнами корпус теплохода. На корме можно ещё разобрать его название - "Karl Marx".

0x01 graphic

Так что? Покончено с марксизмом навсегда? Не знаю. Глядя на рост Китая, на проблемы США и Евросоюза, на многие другие стороны нынешней жизни, уверенности как-то не чувствую. Поживём, как говориться, увидим. Всё течёт, всё меняется... И не только в Анголе.

Оставить комментарий © Copyright Смоляков Сергей Петрович (serzal@mail.ru) Размещен: 29/05/2017, изменен: 24/08/2018. 39k. Статистика. Миниатюра: Проза Иллюстрации/приложения: 5 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

Смоляков Сергей Петрович : другие произведения.

На море и на суше