Никогда не теряй головы
― Я хочу знать как снять с кобылы рабский ошейник. ― четко сказал Хейберт, не отводя взгляда от юной кобылки.
Волна дрожи пробежала вдоль позвоночника Мейридианы, ей показалось, что весь мир дрогнул и на долю секунды подернулся пеленой, которая спала, и всё вокруг заиграло необычно яркими красками. Она крепко сжала в объятиях ошарашенную Мунлайт и поцеловала её в щёку. Кобылка пискнула и часто заморгала.
― Эгей! ― Едва ощущая собственную материальность, Мейридиана вскочила и прорысила к грифельной доске. ― Разобраться с порождением тёмных магических технологий, да ради такого хоть даймоном, хоть призраком не стыдно стать! ― Её голос звенел как тугая струна.
Уже перевалило далеко за полночь, Мунлайт мирно посапывала, свернувшись на спальном тюфяке, Хейберту с Мейридианой было не до сна. Прямо в воздухе перед доской слегка подрагивала сводная диаграмма Хейберта. Мейридиана показала, как строить простые но более ёмкие и гибкие схемы, если вместо чертежей на плоскости выстраивать модели в пространстве, и как можно оперировать ими, поворачивая отдельные компоненты и выявляя скрытые связи. Поначалу, двоих исследователей охватил энтузиазм: казалось, новый угол зрения позволяет видеть глубже, многие безответные вопросы отпадали сами собой. Однако, на место каждой разрешённой проблемы вставали несколько новых.
― Раздери меня дискорд, да что это такое?! ― в сердцах воскликнул Хейберт и выстрелил молнией из рога в новый промежуточный узел диаграммы, который притянул к себе не менее десятка паразитных связей.
Узел сгорел. Призрачные нити остались без опоры и взрывались снопами разноцветных искр. Мейридиану передёрнуло, причём непонятно от чего больше: то ли от упоминания Дискорда, то ли от очереди глухих щелчков, напоминающих лопающиеся струны лютни.
― Я болван! Слепой самонадеянный придурок! ― не унимался Хейберт.
Он рухнул на живот и обхватил голову передними ногами. Меридиана присела рядом и провела мордочкой по холке и загривку Хейберта, её грива упала ему на шею и плечи.
― Не корите себя, мэтр. Магия грифонов слаба, но они компенсируют это, собирая конструкции и механизмы из сотен и даже тысяч элементов. То, что запутал один грифон, десяток других может распутывать годами
― Да уж, ― отозвался Хейберт, не убирая копыт от затылка и лица. ― Они плетут заклятия машинами и сами не понимают, как эта магия работает. Взять то же артефактное сжатие.
― Что ж, нужно признать, я ваша пленница. Готовьте кольцо, мэтр.
― Не очень подходящее время для шуток... Вы серьёзно, миледи?
― Абсолютно. ― Она легла рядом, поглаживая Хейберта ногой по спине и положив голову ему на холку. ― С каждым призывом я всё меньше играю даймона и всё больше становлюсь даймоном. Вопрос, на который я не могу ответить, вы уже задали. Чтобы закончить сказку, остался один последний шаг ― заточить меня в вечную тюрьму. Надеюсь, вы подберёте достаточно уютное кольцо. Хотя, я слышала, на востоке для этого используют лампы или даже бутылки. По моему, замечательная судьба, мэтр ― тыщу лет мариноваться в филидельфийском пурпурном, ― усмехнулась она.
Хейберт сложил перед собой передние ноги и уткнулся в них мордочкой, от чего стал напоминать огромного кота. С грустью ухмыльнувшись про себя, Мейридиана принялась почёсывать Хейберта за ухом. Замурлыкать он не замурлыкал, но дышать стал глубоко и ровно.
― Мэтр, а как бы вы собирались поступить, если бы нам удалось освободить малышку Мунлайт? Я так понимаю, теперь вы склонны принять предложение Селестии.
Хейберт поднялся в сидячее положение, Мейридиана плавно перекатилась на спину, и они опять смотрели друг на друга.
― Вы же не бросили бы её здесь?
― Нет-нет, что вы! ― Хейберт затряс головой из строны в сторону. ― Я хотел взять Мунлайт с собой в Кантерлот. Я всё продумал, есть способ подтвердить её титул: нужно внести залог, в высший совет знатных единорогов, обеспечить приданое и договориться о взаимном покровительстве с какой-либо городской гильдией. Это немного сложно, но думаю, смогу уговорить помочь родственников жены брата ― они имеют вес в городском совете Эквилака. Того количества золота, что посулила мне Селестия с лихвой хватит на всё.
― Это очень благородные намерения, ― Мейридана провела копытом по передней ноге Хейберта. ― И, надо сказать, вполне осуществимые. Но что вы планировали для себя лично? Вы же не смиритесь с судьбой простого горожанина.
Хейберт прижал уши и опустил взгляд.
― Я думал, что, как опекун, мог бы рассчитывать на должность при дворе юной графини. Это развязало бы мне копыта и позволило бы посылать инквизицию куда подальше. ― Спохватившись, он торопливо добавил: ― До тех пор, конечно, пока я не буду ничего нарушать. Я ведь и не хочу делать ничего плохого, просто исследования и эксперименты.
Затаив дыхание, Мейридиана замерла и уставилась в потолок. Через несколько секунд она одним движением перекатилась на живот и, как отпущенная пружинка, вскочила на ноги. Во всём её теле снова ощущалась лёгкость, а мысли в голове выстроились в чёткий ряд.
― Мэтр, да вы гений! ― Она впилась Хейберту в губы. Тот распахнул глаза, но на внезапный поцелуй ответил. Усталость и напряжение в его вгзляде сменились недоумением. ― Артефактное сжатие! Как я могла забыть?!
Подхваченная приливом сил Мейридиана уже через мгновение склонялась над спящей Мунлайт. Она откинула с лица кобылки спутанные пряди разноцветной гривы и поправила съехавшее одеяло из сложенного в несколько слоев плотного сукна.
― У вас появилась какая-то идея? ― шёпотом спросил подоспевший Хейберт.
― Вы мне кое-что подсказали, но я должна проверить, ― так же шёпотом ответила Мейридиана. ― Мэтр, не могли бы оставить нас наедине до утра?
― Х-хорошо… ― Он поднял взгляд от спящей кобылки к Мейридиане и изобразил лёгкий поклон. ― Я тогда пойду в свои покои наверху. В кои-то веки, отосплюсь в кровати, как все нормальные пони. ― Добавил он уже на пороге.
Как только стихли шаги в коридоре, Меридиана начала растворяться в воздухе, превращаясь в серебристое облачко. Мунлайт втянула в себя это облачко одним глубоким вдохом.
~
Один из небольших, но богато украшенных залов дворца великого герцога Норпонны был отдан в распоряжение графини Мунлайт, она давала бал в честь тринадцатилетия своей младшей дочери. Золотистый магический свет лился из-под высоких сводов и создавал ощущение раннего летнего вечера. Под действием несложного заклятия витражи высоких стрельчатых окон превратились в дополнительные светильники и отбрасывали тысячи ярких разноцветных бликов на развлекающуюся публику.
Музыканты не знали усталости, и одна веселая мелодия следовала за другой. Руководил процессом распорядитель бала ― жеребец-альбинос с ярко-красными глазами. Со специального возвышения он объявлял танцы и устраивал перерывы, чтобы дать возможность гостям отдохнуть и пообщаться. Ему помогали несколько жеребчиков из пажеского корпуса великого герцога. Они не давали гостям потеряться ― показывали, где во время перерывов можно перекусить или сыграть в кости. Когда наступало время, они собирали публику в середине зала и предлагали построиться необходимым для танца порядком. В случае необходимости, они же подменяли недостающих кавалеров.
Для очередного танца гости выстроились широким кругом: дамы образовывали внутреннее кольцо, кавалеры ― внешнее. Следуя подсказкам распорядителя, пары выполняли положенные фигуры танца, состоящие из поклонов, шагов, поворотов кругом и хлопков в копыта партнера. Танец требовал слаженности, чёткого следования ритму музыки и указаниям распорядителя.
В очередной раз Распорядитель ударил о помост тяжёлым посохом с бубенцами. Все дамы должны были повернуться влево и сделать шаг. Одна юная кобылка с четырёхцветной гривой замешкалась и развернулась не в ту сторону, из-за чего столкнулась со своей соседкой. Положение спас оказавшийся рядом вороной жеребец. С невероятной быстротой он просочился внутрь круга и поддержал копытом заваливающуюся кобылку. Не сбиваясь с ритма, он вывел её в середину круга, где они продолжили танец. За два такта кольцо танцующих затянуло брешь, и никто больше не обратил внимания на инцидент.
― Благодарю вас лорд Троттерик, ― сказала кобылка и, выполняя фигуру танца, поклонилась кавалеру, ― Вы спасли меня от катастрофы.
― Это пустяки, леди Рейнбоу. ― Троттерик сделал ответный поклон. ― Этот бал в вашу честь, и вы здесь главная. Даже если бы вы решили, что вместо танца дамы должны немедленно оседлать кавалеров и устроить скачки прямо в этом зале, вы в своём праве.
Мунлайт Рейнбоу не смогла сдержать усмешку и залилась краской.
― Это было бы жестоко по отношению к сэру Красному Глазу. ― Она взглянула на распорядителя. ― Он столько сил потратил, чтобы все прошло на высшем уровне. Это очень важно для него.
― Вы великодушны.
― А вы замечательно танцуете. Я не встречала никого, кто бы двигался так же плавно и точно.
― Благодарю вас, леди Рейнбоу. Если б вас слышала моя тётушка Брайдельхильда, то она была бы рада узнать, что её наставления не пропали даром.
― К сожалению, не имею чести быть знакомой с этой почтенной леди.
― Я бы мог вас представить, как только она вернется из Кантерлота.
Прозвучал последний аккорд, танцующие поклонились своим партнёрам, как того требовали правила этикета. Наступила тишина, но распорядитель не спешил объявлять ни следующий танец, ни перерыв. По толпе гостей пробежал ропот.
Всеобщее внимание привлёк жеребчик в ливрее пажа, который галопом пересёк зал и подбежал к распорядителю. Он что-то прошептал ему на ухо и таким же аллюром зал покинул. Распорядитель созвал помощников и что-то быстро им объяснил, затем принялся давать инструкции музыкантам. Помощники же попросили гостей расступиться и организовали проход от главных дверей до возвышения, где на почётных местах в окружении свиты слуг сидели хозяйка бала ― графиня Мунлайт и её сестра леди Сансет великая герцогиня норпоннская.
Тяжёлые створки главного парадного входа в зал раскрылись, через проём вошёл коронный герольд герцога и протрубил в рог.
― Её королевское высочество принцесса Луна из дома Кантерлота! ― объявил он и освободил проход.
Раздался размеренный цокот копыт, и из сумрачного освещённого факелами коридора вышла принцесса Луна. Её шею украшал обруч из метеоритного железа. Как только она переступила порог зала, оркестр грянул торжественный марш.
Публика низко кланялась неожиданной высокой гостье. Принцесса подошла к помосту для хозяев бала и почётных гостей, в этот момент музыка оборвалась на высокой ноте, и в обрушившийся тишине был слышен каждый шорох.
― Мы бесконечно польщены тем, что вы соизволили почтить своим присутствием наше скромное торжество, ваше королевское высочество. ― Графиня Мунлайт сделала глубокий реверанс.
― От лица его высочества великого герцога приветствую вас в Норпонне. ― Герцогиня поклонилась Луне.
― Мы рады видеть вас в добром здравии и благодарим за тёплый приём. ― с лёгким кивком ответила принцесса Луна сразу обеим.
Тем временем слуги подготовили почётное место для принцессы, куда уложили расшитую серебрянной нитью бархатную подушку. Однако, Луна не торопилась усаживаться, она о чем-то тихо переговоривалась с графиней. Та кивнула и послала слугу к распорядителю, другой скрылся в одной из боковых дверей. Остальные слуги подготовили ещё одно место между Луной и графиней.
По залу пробежал шепоток. Гости недоуменно переглядывались друг с другом. Посланный в подсобку слуга вернулся, он что-то левитировал впереди себя в облачке магии.
Кивнув поочередно принцессе и герцогине, графиня Мунлайт громко объявила:
― Дочь моя, подойди, пожалуйста, к нам!
В этот момент музыканты заиграли вариацию того же марша, что сопровождал дефиле принцессы, только с чуть большим темпом и с меньшим количеством духовых. Гости вокруг Мунлайт Рейнбоу расступились, освобождая ей проход. Сама же она замерла в нерешительности.
― Ну же, леди Рейнбоу, это ваш час славы, смелее! ― ободрил её Троттерик, но видя, что она не может тронуться с места, взял её за копыто и повёл вперёд.
Не доходя десятка шагов до помоста, он с поклоном отпустил копыто кобылки и отступил в сторону. К этому моменту Мунлайт Рейнбоу собралась с духом и прошла остаток пути сама.
Музыка стихла.
― Ваши высочества. ― Кобылка сделала реверанс перед принцессой и герцогиней. ― Матушка. ― И поклонилась матери.
― Леди Рейнбоу, ты доказала, что обладаешь отважной душой и чистым сердцем, так прими же знак своей судьбы и место в роде, ― Графиня Мунлайт произнесла слова ритуальной формулы, которые эхом прокатились по залу.
Графиня перехватила своей магией принесённый слугой предмет. Это оказалась тиара из переплетённых золотых и серебряных пластинок в форме резных листьев чертополоха, украшенная лиловым аметистом и россыпью мелких искрящихся самоцветов. Очень похожую тиару носила и сама графиня.
― Склони голову, дитя!
Мунлайт Рейнбоу склонилась перед сидящей на возвышении матерью. На голову кобылки плавно опустилась тиара. В этот момент воздух взорвался от гвалта аплодисментов и одобрительных возгласов. Когда Мунлайт Рейнбоу подняла голову, графиня протянула ей копыто и проводила на подготовленное место.
― Поздравляю, малышка, ― шепнула ей стоящая чуть сбоку герцогиня.
― Спасибо, тётя Сансет, ― едва слышно ответила Рейнбоу.
Усевшись между матерью и Луной, Рейнбоу обнаружила, что помощники распорядителя не теряли времени даром и, пока длилась церемония, успели расставить гостей в нужном порядке. Заиграла музыка, и гости пустились в пляс.
― Тебя что-то беспокоит, милая? ― Тихий голос принцессы Луны прозвучал отчетливо несмотря на громкую музыку и шум толпы.
― Я кажется украла у Авроры лорда Троттерика. А ведь она влюблена в него. Я плохо поступила, ваше высочество. ― ответила Рейнбоу, повернувшись к принцессе.
― На этот счет я бы не беспокоилась. ― Луна кивнула в направлении дальнего конца зала, где Троттерик и леди Аврора кружились в быстром танце, встав на задние ноги и держась за передние копыта друг друга. ― И можно просто: леди Луна, а то от этих высочеств у меня уже немного в ушах звенит. ― Принцесса покрутила копытом возле виска.
― О, теперь я спокойна, она его не выпустит, ― хихикнула Рейнбоу, посмотрев в направлении взгляда принцессы.
― Это твой вечер, милая, здесь всё по твоим правилам. Но ведь это не единственное, что тебя смущает?
― Если подумать, то вы правы, ваше… э-э… леди Луна. Немного странно, что мой крыс ― распорядитель бала. ― Рейнбоу посмотрела на сэра Красного Глаза. ― И мне это кажется совершенно нормальным.
― Ну, он отлично справляется, ― с улыбкой ответила Луна.
― Это правда. Но почему у моей матушки в груди огромная рана, а леди Сансет держит свою голову над плечами телекинезом и даже иногда поправляет копытом.
― Так нас убили. Разве ты не помнишь, доченька? ― вмешалась в разговор графиня. ― Меня проткнули пикой, когда я пыталась защитить тебя и других жеребят…
― А меня казнили на дворцовой площади, ― добавила голова герцогини, выплыв из-за плеча принцессы Луны.
― Так значит вы мертвы?
― Мы всегда живы в твоем сердце, милая. ― Графиня Мунлайт обняла Рейнбоу.
Музыка замолчала. Распорядитель объявил перерыв.
― Пройдёмся немного? ― предложила Луна, передавая слуге опустевший кубок.
Рейнбоу взглянула на мать, та кивнула и тепло улыбнулась.
― Да, конечно, леди Луна
― Скажи мне, дитя, что тебе известно о фрейлинах принцесс? ― Прищурившись, Луна наблюдала как на противоположном конце зала два жеребца соревнуются в том, кто дольше простоит на двух ногах. Сидящие вокруг них кобылы громко смеялись и вели отсчет времени, хлопая передними копытами.
― По правде говоря, совсем немного. ― Мунлайт Рейнбоу пожала плечами и откусила кусок большого красного яблока. ― Принцессы могут видеть через их глаза, слышать через их уши и говорить через них их голосом. Я что-то не так сказала? ― смутилась она, поймав взгляд Луны.
― Не то чтобы это было неправдой... но то, что ты перечислила, лишь самые поверхностные проявления. Суть гораздо глубже. ― Луна отвлеклась, обратив внимание на стоящую поблизости пару. Она обратилась к жеребцу: ― Сэр Троттерик, вы кажется хотите что-то спросить?
― Прошу простить мою наглость, ваше высочество, но могу я обратиться к леди Рейнбоу? ― спросил Троттерик, приложив копыто к груди.
― Разумеется.
― Вам очень идёт графская тиара. Воистину, вы достойнейшая дочь своего рода. ― Троттерик поклонился Рейнбоу. ― Этот вечер великолепен, но скоро близится утро… ― Он скосил взгляд на свою спутницу. ― Очень надеюсь, что вас не оскорбит, если я и леди Аврора покинем вас?
― Сегодня вы спасли меня от позора, и я уверена, что для моей лучшей подруги вы сделаете не меньше. ― Рейнбоу кивнула. ― Конечно, ступайте.
Троттерик ещё раз поклонился, развернулся и сделал шаг в сторону спутницы, но замешкался, недоуменно оглядываясь по сторонам.
― Я провожу вас, сэр Троттерик, ― вмешалась Луна и подошла к ближайшей стене. Троттерик с Авророй поспешили за ней.
Луна протянула копыто к ручке двери, нарисованной на стене, и потянула её на себя. Со скрипом дверь отворилась. Сквозь нарисованный дверной проём показался кусочек залитого солнцем песчаного пляжа, и послышался шум прибоя. Троттерик и Аврора нырнули в образовавшийся проход. Аврора на секунду задержалась и, обернувшись в сторону Рейнбоу, показала язык. Дверь захлопнулась и снова стала всего лишь частью фрески.
― Хм-м… Как чудесно, что им удалось пройти в дверь высотой всего полтора фута. ― Мунлайт помахала зажатым в копыте яблоком, очертив в воздухе примерные габариты дверного проёма.
Луна пожала плечами.
― Я знавала одного верблюда, он утверждал, что может проходить сквозь игольное ушко. Пойдём, я хотела тебе кое-что показать.
Принцесса положила крыло на спину Мунлайт Рейнбоу и легонько подтолкнула кобылку в нужном направлении. Вдвоём они неспешно зашагали вдоль зала к месту, где нависающая балконная галерея образовывала уютный закуток. В тени под балконами уже издалека виднелись очертания странного механизма.
― Так вот фрейлины… У этих кобыл особая связь со своей принцессой ― они хранят в себе частицу души своей госпожи, которая позволяет им в любой момент связываться с принцессой. При любых обстоятельствах, на любом расстоянии. Они могут открыть свои органы чувств частично, а могут и полностью, так, что принцесса не только видит и слышит, но полностью ощущает всё, что твориться вокруг её фрейлины, как будто бы это происходит с ней самой. Ну и, наконец, в особых случаях фрейлина может позволить принцессе проявиться через себя. В таком случае, принцесса говорит голосом фрейлины, управляет её телом и вливает в неё часть своей волшебной силы.
― Похоже на одержание… ― задумчиво прокомментировала Рейнбоу.
― Это оно и есть.
Луна перехватила взгляд взволнованной кобылки и улыбнулась, поглаживая её крылом по спине.
― Всё происходит абсолютно добровольно и с величайшим взаимным уважением.
― Но я читала, что одержимые пони теряют рассудок.
― Фрейлины проходят долгое обучение. Они тренируются чувствовать границы своей души и нарабатывают умение сохранять целостность сознания. Вот например, способность осознавать себя во сне. Это не самый главный, но, пожалуй, самый эффектный признак того, что кобыла готова стать фрейлиной и не сойти с ума.
― А какие другие?
― Их много. Скажем, умение хранить отпечатки душ ушедших и наделять их частью своего сознания. Кстати, мы пришли. Ты узнаешь эту конструкцию?
Луна остановилась и указала крылом на стоящий под балконом аппарат. Он представлял из себя нагромождение реек, внутри которого находилась металлическая рама. С верхней и средней частей рамы свисали ремни, а снизу виднелись ножные кандалы. Этими ремнями и кандалами можно неподвижно зафиксировать пони ростом с Рейнбоу. С боку на полу стоял небольшой ящик, из которого торчали несколько рычагов и три маховичка с ручками.
“Удобно для существ у которых есть конечности с цепкими пальцами”, ― подумала про себя Рейнбоу, глядя на пульт управления аппаратом.
Кобылку прошиб холодный пот, и в горле застрял комок.
― Я. Я… Я же сплю, ведь так? ― С трудом ей удалось произнести хоть что-то членораздельное. ― Она нервно огляделась по сторонам, цепляясь глазами за лица счастливых гостей бала.
― Конечно, милая, ― раздался голос графини Мунлайт.
― Мамочка! ― Рейнбоу бросилась в объятия графини.
― Всё хорошо, моя девочка, самое страшное уже давно позади. ― Графиня погладила дочь по спине.
― Память о близких укрепляет дух и придает силы, ― прокомментировала принцесса Луна.
Она прошла под балкон и зажгла на кончике рога яркий огонёк, который высветил зловещую конструкцию во всех подробностях.
― Машина артефактного сжатия ― жуткое изобретение. Она превращает живых пони в маленькие статуэтки.
Луна повернула один из рычагов, торчащих из пульта. В его нижней части открылась дверца, откуда Луна достала светло-фиолетовую фигурку единорожки с четырёхцветной гривой. Принцесса отлевитировала её в сторону Мунлайт Рейнбоу.
― Неужели это?... ― Рейнбоу подхватила фигурку дрожащим копытом.
― Да. Это ты, ― подтвердила Луна. ― До того, как тебя расколдовали, разумеется.
― Невероятно, всего с копыто размером!
― При артефактном сжатии машина выбивает из жертвы душу, затем её улавливает и заточает в сердцевину получившейся фигурки. Там душа спит до тех пор, пока фигурку не расколдуют. Это страшное насилие, но невероятным образом, большинство прошедших через артефактное сжатие обретают способности, которым будущие фрейлины обучаются годы.
― То есть вы хотите сказать, что… я могу…
― Тебе ещё очень многому предстоит научиться, но самое главное ты уже умеешь. ― Луна села и развела копытами. ― Я наблюдала за тобой и всем, что здесь происходит, как только попала в этот сон. Я абсолютно уверена, что ты можешь принять посвящение фрейлины.
Не веря в происходящее, Мунлайт Рейнбоу подняла голову и встретилась взглядом с матерью. Графиня улыбалась и едва сдерживала слёзы. Вокруг собрались гости, многие несли на себе следы смертельных ран, но это их нисколько не беспокоило. В первом ряду Рейнбоу заметила отца и старшего брата, всех остальных она тоже знала по прошлой жизни. Десятки пони смотрели на неё, кто с дружеской усмешкой, кто с доброй улыбкой, в их глазах читались забота, поддержка и одобрение.
― Я была бы рада видеть в своей свите кобылку с истинно отважной душой и чистым сердцем. Но только ты сама можешь принять решение за себя. ― Луна провела крылом по загривку Рейнбоу и отошла на несколько шагов в сторону.
Мунлайт Рейнбоу ещё раз оглядела всех собравшихся, они медленно растворялись в золотистом сиянии. Вскоре в этом сиянии потонуло всё вокруг, остались только кусочек каменного пола, стоящая боком чуть в отдалении принцесса Луна и злосчастная машина.
― Я согласна, ваше высочество. ― Мунлайт Рейнбоу сделала глубокий реверанс.
― Поднимись, дитя. ― Голос Луны звучал тихо и очень мягко. ― Это ты оказываешь мне честь. Ты вверяешь мне свою судьбу и душу, и я клянусь сделать всё, чтобы защитить их.
Луна обняла кобылку и поцеловала её в лоб.
― Это всё? ― удивилась Рейнбоу.
― Теперь нам надо покинуть сон и мы будем неразделимы. ― Луна огляделась кругом. ― Тут должно быть что-то, что позволит сделать переход.
Золотистая дымка поглотила уже всё вокруг, кроме машины артефактного сжатия. Луна подошла к аппарату и потянула вверх реечный каркас. Лёгкая конструкция со скрипом повернулась на шарнирах, открывая доступ к раме. Та заметно изменилась ― скользящие штанги раздвинулись, приспособив крепления и кандалы для фиксации пони размером с Луну.
― Понятно, ― тяжело вздохнула Луна. Она перешагнула раму и продела ноги в кандалы. ― Закрепи меня и включи машину.
― Как?
― Копытами. Рядом с этим каркасом... ― Луна кивнула на конструкцию из реек, ― ...магия единорогов не действует.
― Я имею ввиду, как мне включить машину? ― уточнила Рейнбоу, разбираясь в многочисленных ремешках и защелках.
― Не знаю. Ответ должен прийти к тебе. Это последняя проверка, отважное дитя. Я вручаю себя в твои копыта, и теперь ты должна меня испытать.
Вскоре Рейнбоу закончила возиться с Луной, и опустила реечный каркас. На пульте управления машиной зажёгся зелёный огонёк и послышалось тихое гудение. Всё ещё не понимая что делать, Рейнбоу крутанула один из маховичков.
Раздалось сдавленное, но очень громкое мычание.
― М-м! Пв… Ы мпф! ― только и смогла произнести Луна.
На ней был надет тугой намордник, прочно закреплённый на подвижной штанге рамы, которая пришла в движение и опустила голову принцессы чуть ли не до земли.
Спохватившись, Мунлайт Рейнбоу немедленно выкрутила маховичок в обратную сторону, но перестаралась. Луна теперь стояла с задранной кверху шеей.
Опытным путём Рейнбоу определила, что почти все рычаги и маховички служат для придания фиксированной на раме пони той или иной позы. Ещё несколько переключателей не оказывают вообще ни на что никакого действия. В расстроенных чувствах она села рядом с пультом и повесила голову.
― Дурацкая машина!
Рейнбоу уже занесла копыто для удара, как заметила торчащую из боковой стенки ручку. Зацепиться за неё копытами было невозможно. Тогда Рейнбоу зашла сбоку, ухватилась за круглый набалдашник ручки зубами и потянула на себя. Из пульта вышел бронзовый стержень, длинной чуть меньше фута. Раздался характерный щелчок, и в гудение аппарата добавились жужжащие тоны.
Вновь осмотрев пульт, Рейнбоу заметила, красную лампочку, которая замигала рядом с одним из “бесполезных” переключателей. Она нажала на него копытом.
Лампочка стала гореть, не мигая, жужжание усилилось, а бронзовый стержень принялся втягиваться в аппарат.
― М-М! ― сдавленно закричала Луна и через секунду исчезла.
~
Хейберт вернулся в лабораторию рано утром. Мейридианы нигде не было, а Мунлайт всё ещё спала, лежа на боку и нервно подрагивая. Он подошёл и нагнулся, чтобы поправить одеяло. Кобылка вскрикнула и резко приподнялась на передние ноги.
― Всё хорошо, малышка, всё уже кончилось. ― Хейберт крепко обнял кобылку и попытался её успокоить, поглаживая по спине.
Мунлайт вжалась мордочкой в шёрстку на груди Хейберта и судорожно вздыхала, мелко дрожа всем телом. Спустя минуту она с хрипом выпустила воздух из лёгких и отстранилась. Вытаращив глаза, она огляделась вокруг.
― В том-то и дело, что всё только начинается, мэтр. ― Странные модуляции звучали в голосе Мунлайт.
Со второй попытки ей удалось встать на дрожащие ноги. Одеяло соскользнуло с её бока, и Хейберт уставился на обнажившееся бедро кобылки. Мунлайт поймала этот взгляд. Она изогнулась всем телом и вытянула шею, чтобы лучше разглядеть рисунок лунного серпа и нескольких звезд на боку собственного бедра.
― Ты получила метку, ― протянул Хейберт. Он не мог понять какие эмоции испытывать при виде метки самой принцессы Луны на боку дорогой ему кобылки.
― Это... Это всегда было моей меткой, ― необычно звучащим голосом ответила Мунлайт.
Или уже не Мунлайт?
― Принцесса? Вы… Вы захватили её? Что с Мунлайт?
― С нашей малышкой всё в порядке. Она спит. Пока спит. ― Мунлайт-Луна вытянула копыто в сторону Хейберта и едва устояла на трёх ногах. ― Всю боль я приму на себя. Агх! ― Она присела на пол. ― Почему у Тии всегда проходит гладко, а мне нужно выворачиваться наизнанку?!
Хейберт сел рядом и нерешительно провёл копытом по сгорбленной спине кобылки.
― Я могу что-то сделать?
― Мэтр… ― Она подняла голову, и они встретились взглядами. Её глаза были точь в точь такие же как у Мейридианы. ― Пусть между нами не может быть прежней страсти… Но-о… Но наша связь ещё не разорвана. Просто побудьте рядом.
Снова обняв Мунайт-Луну-Мейридиану, Хейберт почувствовал, как в хрупком тельце медленно успокаивается дрожь, как она дышит всё глубже и ровнее. Спустя пару минут она замерла, и даже дыхание перестало ощущаться. Хейберт разорвал объятия и взглянул ей в глаза. Они мягко светились изнутри.
― Что?! Что происходит? ― Хейберт потряс Мунлайт-Луну за плечо.
― Всё в порядке, мэтр. ― Всё тот же изменённый голос звучал ровно, избавившись от дребезжащей интонации. ― Я восстановила единство с самой собой в Кантерлоте. Малышка Мунлайт теперь полноценная и полноправная фрейлина эквестрийской принцессы, а вы… ― Хейберт вздрогнул и напрягся, пригнув уши. ― Думаю, ваше посвящение в рыцари стоит отложить до прибытия ко двору в Кантерлот. Я подыщу место, достойное вашего таланта, если уж жизнь обычного горожанина вам не по душе. И, да, приз от Селестии тоже останется при вас. Я прослежу.
― Вы всё это сделаете для меня?
― Глупо разбрасываться подобными талантами. К тому же… Принцессы обязаны заботиться о своих фрейлинах, а для малышки Мунлайт вы единственный близкий пони. Но сначала, нам все же надо избавиться от рабского ошейника. Тия с меня шкуру снимет, если увидит это. ― Она ткнула копытом в свой ошейник. ― И с вас, кстати, тоже.
― Но мы уже всё испробовали!
― Мэтр, во-первых, утро вечера мудренее. Во-вторых, теперь за нами стоит вся мощь кантерлотских архивов. Так что, пока придерживаемся вашего плана ― у нас восемь дней в запасе, пока кантерлотские корабли не отчалят из гавани Норпонны.
― Что ж, даже не знаю.
― Отвлекитесь пока. Приведите в порядок свои записи и соберите, всё что хотите забрать с собой.
Она замолчала, свечение в её глазах медленно угасло.
― Что-то случилось? Принцесса? ― встрепенулся Хейберт.
― Нет-нет, всё нормально. ― Она жестом осадила его. ― Нашей малышке пора просыпаться.
Она села на пол, затем легла и по кошачьи уткнулась мордочкой между вытянутых передних ног. Спустя несколько секунд она подняла голову и удивлённо огляделась.
― Мэтр! Вы здесь?! Вы не поверите! ― Её голос звучал звонко, без малейших признаков чуждых интонаций.
― Отчего же? Я уже в курсе. ― Он указал копытом на бедро кобылки.
Мунлайт завертелась волчком, пытаясь лучше разглядеть вновь обретённую метку и хихикая при этом. Хейберт не мог сдержать улыбки при виде этого ритуала всех юных жеребят.
― Ах, да, конечно… ― Она, наконец, остановилась и потёрла висок копытом. ― Ой, а который сейчас час?
― Было начало девятого, когда я сюда пришёл.
― Мамочки, я ж опаздываю!
Кобылка уже оттолкнулась задними ногами, чтобы сорваться с места в галоп, но рухнула на пол, едва успев подставить передние копыта. Хейберт схватил её за хвост телекинезом.
― Ты что, собираешься показаться перед всеми прямо так?! ― Он ещё раз указал копытом на бедро кобылки.
Она ещё раз взглянула на свою метку и, покраснев, захлопала ресницами.
― Ну я и дура! Что же теперь делать, мэтр? Мама… не успела передать мне скрывающее заклинание.
― А попросить принцессу Луну?
― М-м… она сказала, что пару часов не сможет меня слышать. ― Она хлюпнула носом. ― Что же делать? Мадам Брайдельхильда мне рог узлом закрутит.
― Мда, а если я тебя задержу не предупредив её, то достанется мне. ― Хейберт потёр подбородок. ― Ладно. Знаешь, мою младшую племянницу Лили угораздило родиться единорожкой в семье земных пони. Собственно, поэтому её родители и попросили меня переселиться к ним в Эквилак.
― Наверно трудно ей пришлось. Но к чему вы ведете?
― Однажды она попросила обучить её заклинанию скрывающему метку. Настоящего я не знал. Я ж не кобыла благородных кровей! Так что пришлось сымпровизировать.
Хейберт обошёл Мунлайт кругом.
― Хм, нужно учесть рост, м-г, поправку в третьем цикле… ― бормотал он под нос. Затем, провёл кончиком копыта вдоль бедра Мунлайт.
― Щекотно! ― пискнула она.
― Не двигайся! Так. Ага. Кажется готово. Теперь откройся.
Мунлайт кивнула и закрыла глаза, её рог слабо замерцал. Скорректированная формула заклинания сорвалась с кончика рога Хеберта и, извиваясь, поплыла по воздуху в сторону Мунлайт, зацепилась за её рог и моментально втянулась в него.
― Ага, я приняла.
Кобылка открыла глаза и, изогнув шею, взглянула на своё бедро. Её рог на секунду засветился. Метка побледнела, затем полность слилась с основным тоном шкурки.
― Сработало! ― воскликнула Мунлайт ― Спасибо, Мэтр! Тогда, до вечера?
― Да, беги.
― Мэтр! Мэтр Хейберт, вы здесь?! ― Голос Мунлайт раздался в коридоре ещё до того как она влетела на полном скаку в подвальную лабораторию Хейберта. ― Я подсказала принцессе идею!
― Ты что кричишь! С ума сошла?! А если б тут были посторонние?! ― Хейберт вышел из-за стелажа, удерживая телекинезом целый ворох папирусных свитков.
― Ой! ― Запыхавшаяся кобылка зажала рот копытом. ― Но, ведь, тут никого… ― Она огляделась по сторонам.
― Это сейчас, а всего час назад, заходил сам Троттерик. ― Хейберт затолкал свитки в лабораторную печь. ― Ни с того ни с сего стал спрашивать, что бы мог означать сон, в котором на балу присутствует принцесса Луна. Я ему что, гадалка что ли?! Кстати, а ты ничего не могла бы сказать по этому поводу?
― Эм-м… нет. Наверное. ― Мунлайт покраснела и опустила взгляд в пол.
― Ладно. Так что ты там подсказала принцессе?
― А. Значит так. Луна мне рассказала, к чему вы пришли вчера, и тут я вспомнила, как вы говорили, что снять ошейник можно только вместе с головой. Помните?
― Эм, ну ляпнул как-то что-то такое, кажется. И что?
― Как что!? Нужно взять и снять с меня голову! ― Севшая на пол кобылка всплеснула передними копытами.
От неожиданности Хейберт икнул и закашлялся.
― П-прости, ЧТО?!
― Ой, давайте, принцесса сама всё расскажет.
Кобылка закрыла глаза, а когда открыла, они слабо светились изнутри.
― Сегодня почти весь день целый табун расчетчиков в Кантерлоте проверял мои модели. Мэтр, это настолько безумно, что должно сработать.
В голосе Мунлайт опять послышались странные интонации силы и уверенности в себе, которые никак не вязались с её хрупким обликом. Впрочем, и внешность вызывала ощущение неуловимой перемены, хоть и оставалась той же самой.
Следующие несколько часов, Луна объясняла Хейберту детали магической операции, которую они с Мунлайт решили провести над собой. Вход пошли магические диаграммы, всплывающие в пространстве расчеты, и материализующиеся прямо из воздуха свитки с избранными трудами по магии, анатомии и медицине. Время от времени в разговор врывалась сама Мунлайт и принималась убеждать Хейберта, что готова пойти на любой необходимый риск. Хейберт с ужасом осознал, что сам заражается безумным энтузиазмом.
― Стойте! Стойте-стойте… Ну, допустим, это может сработать…
― То есть как это “может”?! ― перебила кобылка, мотнула головой и продолжила изменившимся голосом: ― Простите, мэтр, мы с малышкой ещё не до конца сработались.
― Вот именно! И, потом, вы же сами говорили, что у нас есть в запасе восемь дней, чтобы успеть на корабль Айрон Честа. Можно же попытаться найти другой способ. А уж если не получится, то тогда можно и рискнуть.
― Хм-м… тут такое дело, мэтр. Чары, что вы наложили на ошейник. Они не выдерживают моего присутствия и стремительно расточаются. Они уже ослабли, ещё два-три дня, и они развеются.
Хейберт побледнел.
― Я не смогу их перезарядить в ближайшие несколько месяцев. Принцеса Луна, не могли бы вы?..
― Нет, ― перебила его Луна. ― Изнутри ошейника сделать это невозможно. У нас осталось крайне узкое окно возможностей, пока я могу поддержать вас и Мунлайт в полную силу. Это необходимо использовать.
― Когда?
― Прямо сейчас. В общих чертах план вы поняли. Я отработаю почти все этапы, но без вашей помощи не обойтись. Сейчас я передам вам, что нужно делать.
Хейберт кивнул и закрыл глаза. Он принял магическое послание от принцессы Луны, точно так же как утром передал заклинание Мунлайт.
― Вы готовы, мэтр?
― Д-да… Начинайте.
Луна-Мунлайт села, выпрямив спину и гордо вскинув голову. Она закрыла глаза и почти перестала дышать. Несколько раз её рог охватывало мерцание, которое то плавно гасло, то резко обрывалось. В какой-то момент, её грива заструилась в воздухе разноцветными эфирными прядями, точь-в-точь как у принцесс. От напряжения магических полей шёрстка на спине Хейберта встала дыбом.
Наконец, она открыла глаза и сжала виски передними копытами. Раздался тошнотворный хлюпающий хруст. Резким рывком вверх Луна-Мунлайт оторвала голову с куском шеи и сместила её вбок.
Хейберт окаменел, глядя на кобылку, держащую передней ногой собственную голову. Голова моргала и указывала глазами на срез шеи. Наконец, она открыла рот и заговорила неожиданно гулким неестественным голосом:
― Ну же, мэтр, ваша очередь!
Проглотив комок в горле, Хейберт подошёл вплотную. Он увидел ожившую картинку из анатомического атласа: трахея с шумом втягивала и выпускала воздух, слегка сжимаясь и расширяясь в такт дыханию. Сонная артерия с каждым ударом сердца выдавливала из себя ярко-красный пузырь крови, который тут же исчезал, едва выступив над срезом шеи. Ярко-розовые мышцы, белая кость позвонка, сероватый спинной мозг, испещренный россыпью кровеносных сосудов, желтоватые прослойки жира. Все это пульсировало, сжималось и растягивалось.
Зажмурившись на секунду и тряхнув головой, Хейберт сосредоточился на главной задаче. Он активизировал заклятие, которое ему передала Луна, и ухватился копытами за ошейник. Покачав его вправо-влево, он убедился, что грифонья магия ошейника не замечает подвоха, затем плавно потянул его вверх и поднял над срезом шеи.
|
