В.С.Кульчицкий - доктор юрид. наук, профессор кафедры истории и теории государства и права Львовского Национального университета им. И.Я. Франко.
А.И.Фомин - докор исторических наук, профессор, зав. кафедрой истории государства и права Восточноукраинского Национального университета им. В.Даля
И.Й.Бойко - канд. юрид. Наук Львовского национального университета им. И.Я.Франко
Научный редактор: Еременко А.М., доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин ЛАВД кандидат философских наук.
СнегиревВ.В.
Автор предлагаемой книги предпринял попытку исторически-юридического осмысления и оценки ряда событий, связанных с судьбами интернированных польских офицеров, часть из которых находилась в 1939-40 гг. на территории Луганщины. Конкретные судьбы участников описываемых событий рассматриваются в книге сквозь призму советско-польских отношений.
Книга написана на основе широкого круга как отечественных, так и зарубежных источников. Удачной представляется увязка используемого исторического материала с современностью.
Убедительная аргументация авторской позиции, логическое изложение материала дает основание для вывода о ее научно-практической значимости.
Книга рачитана для научных работников, преподавателей, студентов, курсантов и всем, кому не безразлична история Луганщины.
В начале ХХ века мало кому верилось в то, что возможен такой режим, который в чудовищных масштабах и изощренности покусится на христианские ценности. В конце столетия, пожалуй, ни о чем так много не говорится, как о тоталитаризме.
А. Каплин
Понятие "тоталитаризм" употребляется для обозначения государственно-политического режима, при котором государственная власть сосредоточивается у небольшой группы лиц и, основываясь на свертывании демократии, ликвидирует конституционные гарантии прав и свобод личности. При этом имеет место насилие и полицейско-репресивные методы воздействия на население, равно как и духовное порабощение личности. Тоталитаризм там, где существует культ жесткой централизованной власти, инициирующей огосударствление, обеспечение однообразных общественных отношений.
В современной политологии, закрепилось такое определение тоталитарному государству: " государство, в котором политическая власть полностью подчиняет общество и личность, все стороны их жизни, подавляет права и свободы человека и гражданина насильственными методами, а также наблюдается гипертрофирование роли власти и огосударствление общественной жизни, этатизм, грубое насаждение соответствующей идеологии, ставка на насилие, запрещение оппозиции и однопартийность политической системы, применение методов прямого террора, политическая слежка, строгий контроль СМИ, закрытость общества".
Тоталитаризм (лат. Тоtalitas - цельность, полнота, от totalis - весь, полный) - государственный строй, осуществляющий абсолютный контроль над всеми областями общественной жизни. Идеалом тоталитаризма может служить строй, описанный Дж. Оруэллом. В антиутопии "1984" сталинский и гитлеровские режимы - прототипы этого идеала. Сам термин "тоталитаризм" восходит к Б. Муссолини и Дж. Джонтиле. В 30-х годах он получил распространение в англоязычной прессе применительно к гитлеровскому режиму. Осмысление тоталитаризма в последствии было связано с именами таких европейских писателей и ученых как X. Арендт, 3. Бжезинский, К. Фридрих, А. Мольро, Н. Бердяев, Т. Маркузе, которые обычно включали в свой анализ и сталинский режим.
"Можно сказать, что тоталитаризм - это политический режим XX века, который с помощью тотального контроля над всеми сферами общественной жизни пытается реализовать социальную утопию", - отмечает Н.В. Примуш в статье "Компаративный анализ тоталитаризма и авторитаризма".
Как известно, тоталитаризм выражается в 2-х формах - правого и левого толка, фашизм и коммунизм, соответственно между ними большое количество сходств, но немало и отличий.
Суть тоталитаризма - игнорирование человека и личности как таковой. Ярчайший пример тому - политический режим, существовавший в бывшем Советском Союзе. И действительно, СССР - тоталитарное государство, которому было наплевать как на граждан других государств, так и на своих собственных граждан.
При таком положении дел не может быть и речи о правовом государстве. Конституция СССР 1936 г. была признана самой демократичной в мире, однако террор 1937г. проводился именно под прикрытием этой так называемой "народной" Конституции. Здесь следует указать, что террор в тоталитарной системе приобретает под воздействием идеологии чисто инструментальный характер. Он становится фактором, определяющим полную изоляцию индивида в системе. Тоталитаризм, формально декларация конституции, использует для достижения своих целей так называемую "революционную законность" или "революционную целесообразность", которая оправдывает достижения поставленных ограниченным кругом лиц задач любыми методами, включая насильственные. Х.Арендт, которая считается автором классической работы "Истоки тоталитаризма", предлагает для определения "общей модели" тоталитаризма пять признаков:
монополия власти на СМИ (средства массовой информации);
монополия на все средства вооруженной борьбы;
система террористического полицейского контроля и управления экономикой.
Она отмечает удивительную "способность тоталитарного режима к отказу от провозглашенных ранее обязательств, к забвению партийных программ". В подтверждение этому следует отметить такой факт, как то, что интервенция СССР против Польши, начавшаяся 17 сентября 1939г., шла вразрез со всеми международными договорами. А также то, что в советские концентрационные лагеря были отправлены почти все офицеры обороны Львова с польской стороны, вопреки акту о капитуляции, которым им была обещана свобода. В таких действиях прослеживается грубое игнорирование международных норм права, решений международных конвенций, игнорирование признанных во всем мире неотчуждаемых прав человека.
Практически не существует ни одной нации или народности бывшего Советского Союза и стран так называемого "Социалистического содружества", которые не смогли бы выставить коммунистическому режиму свой счет обманов и преступлений. Знакомство с архивными материалами, которые только недавно стали доступными исследователям, дает основание утверждать, что "польская карта" этих обманов и преступлений является несоизмеримо большой.
Вспомнить хотя бы репрессии сталинизма против польского населения Украины в 30-е годы, которые выделялись даже на фоне всего тогдашнего беззакония и массового террора своей наглостью и размахом. Для того, чтобы на практике можно было доказать необходимость насилия, ставится и решается проблема "врага", причем "врага" - общего для всего народа, для всей страны. "Враг" обычно - это не только отдельные люди, а и слои общества, и даже целые народы (например, евреи в Германии; крымские татары и чеченцы в СССР), так же как и целые социальные институции (церковь, например). Они подвергаются преследованию и наказанию чаще даже не за сопротивление, а только за принадлежность к определенной социальной группе.
"Сталин представлялся не только неоспоримым и гениальным вождем, но и воплощением самой идеи и мечты о новом обществе. Это обожествление личности Сталина и безусловное принятие всего, происходившего в Советском Союзе, приобретало иррациональные формы и масштабы. Любое действие советского правительства - скажем, нападение на Финляндию, все отрицательное в Советском Союзе, например, судебные расправы и чистки - получало оправдание, еще более странным являлось то, что коммунистам удавалось убеждать самих себя в целесообразности и справедливости всех этих мероприятий или, что еще проще, вытеснять из своего сознания и забывать неприятные факты".
Нет единого мнения среди политологов о том, когда вообще возник тоталитаризм. Одни считают его вечным атрибутом человеческой истории, другие - достоянием индустриальной эпохи, третьи - феномен исключительно двадцатого века.
"Особенность тоталитарного государства та, что, контролируя мысль, оно не фиксирует ее на чем-то одном. Выдвигаются догмы, не подлежащие обсуждению, однако изменяемые изо дня в день. Догмы нужны, поскольку нужно абсолютное повиновение подданных, однако невозможно обойтись без корректив, диктуемых потребностями политики власть предержащих. ", в результате чего тоталитарное государство обретает полный контроль над всеми сферами общественной жизни.
Еще Платон в своих работах описывал тиранию (тоталитарное государство), называя его наихудшим типом государственного устройства где царит беззаконие, произвол и насилие. То, что в порочном государственном строи считают благим и к чему стремятся, именно это губит данный стой. Другими словами, каждая форма государства гибнет из-за внутренних противоречий, присущих ее собственному признаку и злоупотреблений им.
Согласно Платону, демократия опьянена свободой в неразбавленном виде, и из нее вырастает ее продолжение и противоположность - тирания. Чрезмерная свобода обращается в чрезмерное рабство. Тиран добивается власти как ставленник народа.
По утверждению А. Кестлер, " тоталитарное государство возникает в следствии революции, и по этому все революции ведут только к негативным последствиям. С начало обещают "золотые горы", а потом надевают "стальные оковы". Все революции обречены на неудачу, однако, это не одна и та же неудача".
Огромное значение играет такой признак тоталитарного государства как узурпация власти.
Тоталитарное государство не могло и не может стать правовым, то есть таким, где суд не был бы зависим от властей, а законы реально соблюдались. Такого государства система не приемлет. Незыблемость суда и торжество законности неизбежно открывали путь появлению оппозиции.
Признавая формально гражданские свободы, тоталитарные режимы ставили одно, но решающее условие: пользоваться ими можно было исключительно в интересах той системы, которую проповедовали вожди, что, означало бы поддержку их владычества.
Отсюда вытекала необходимость сохранения формы законности и одновременно монополии правления. Главным образом по этой причине законодательная власть не могла отделиться от исполнительной. При однопартийной системе это как раз и был один из источников, питающих произвол и всемогущество правителей. Точно так же практически невозможно было отделить власть полицейскую от судебной.
Кроме внешнеполитических и пропагандистских резонов немаловажно и то, что тоталитарный режим обязан, был обеспечить правовые гарантии тем, на кого он опирался, то есть партии. Формально законы охраняли права всех граждан, но в действительности только тех, кто не попал в разряд "врагов народа" или "врагов рейха".
В силу вышеизложенного политические судебные процессы-инсценировки, где доминировал политический тезис; от суда требовалось уложить в рамки права заготовленный политический вывод о враждебных происках обвиняемого.
Работа ГПУ-НКВД в СССР чрезвычайно упрощалась всемогущей 58-й статьей Уголовного Кодекса 1926 года. Она состояла из 14 пунктов. Но главное в этой статье было не её содержание, а то, что ее, возможно, было истолковать "расширительно", "диалектически".
В Германии немцы были объявлены "высшей расой", в СССР также ставился тезис об исключительности. И если в Германии говорилось о покорении немецким народом других, то в СССР - вести другие народы за собой. Тоталитарное государство необходимо рассматривать как форму государства, которая должна постоянно находится в состоянии интенсивно-динамического развития.
Тоталитарное государство представляется как огромная машина, которой постоянно необходимо топливо. Это "топливо", оно могло получать только за счет внешней агрессии - войны и экспансии, с помощью которых государство получало новые территории, промышленные ресурсы и бесплатную рабочую силу.
Ярким отличием тоталитарного государства является то, что экономика была милитаризирована. Государство не может развиваться само в себе, если основная часть финансовых средств затрачивалась во благо военной промышленности, а также для поддержания огромной армии, тайной полиции.
Касаясь вопроса навязывания идеологии, то, как в СССР, так и в Германии, для будущего укрепления государства в морально и идеологически подкованных людях использовались одинаковые методы:
в советском союзе молодежь в возрасте от 7 до 28 лет внедрялась в коммунистические организации - октябрята, пионеры, ВЛКСМ.
в Германии 1936 года была созвана молодежная организация военизированного типа "Гитлерюнгенд", эта организация охватывала юношей и девушек в возрасте от 10 до 20 лет.
По сравнению с другими партиями и движениями их самая характерная черта - это требование от своих отдельных членов тотальной, безоговорочной и постоянной преданности. Такое условие вожаки тоталитарных движений установили еще до захвата власти.
Обе формы тоталитарного государства видели в экономике - средство, с помощью которого можно решить и воплотить в жизнь основные задачи которые они ставили перед собой. Поэтому как Гитлер, так и Сталин занимались вопросами планирования экономики, при этом они преследовали общие цели (подготовка к агрессивной войне). Ф. Ницше сказал: "Именно война - есть двигатель прогресса" и он был прав, не одно государство не обретает апогея своего прогрессивного развития - как во время войны, так и в послевоенное время.
Неоспорим тот факт, что не зависимо от формы тоталитарного режима, как во внутренней, так и во внешней политике проводил идентичную линию - глобальной экспансии вплоть до установления мирового господства с присущей ему идеологией и, наконец, построения мировой тоталитарной империи.
Тоталитаризм имел высокую способность мобилизировать ресурсы и централизировать усилия для достижения узкоограниченных целей военного строительства, применения природных ресурсов. Эта политика очень эффективна в военные периоды и политически стабильна во время экономического кризиса. Но развиваться без агрессии он не может, в противном случаи он будет сам себе сжирать вплоть до полного исчезновения.
Тоталитаризм - исторически обреченный строй, который не приспособлен к глобальному и качественному обновлению. Его адаптационные возможности ограничены идеологическими долгами. Этот строй является не совместимым с такими понятиями как демократия, свобода, мораль.
Х.Арендт, автор работы, которая считается классической: "Истоки тоталитаризма", подчеркивает удивительную "способность тоталитарного режима к отказу от провозглашенных ранее обязательств, к забвению партийных программ". В подтверждение этому следует отметить такие факты, как то, что интервенция СССР против Польши, начавшаяся 17 сентября 1939 г., шла в разрез со всеми международными договорами. В таких действиях прослеживается грубое игнорирование международных норм права, решений международных конвенций, грубое попирание признанных во всем мире неотчуждаемых прав человека.
В истории еще много примеров, которые подтверждают чудовищные злодеяния Советсткого Союза - как тоталитарного государства, который нарушал все нормы международного права. Преступление, известное под названием "Катынь", не самое крупное в истории по количеству убитых (11 тыс. человек) и не самое жестокое по методам уничтожения невинных жертв. Тысячи людей, поверивших противнику, сдавшихся на милость победителя, защищенных всевозможными соглашениями и конвенциями, были убиты. Убиты не в разгаре военных действий, а систематически, по плану, детально и тщательно разработанному, с соблюдением многих профессионально продуманных предосторожностей. Каждое убийство такого рода ужасно по-своему. Но в данном случае имела место гибель не случайной группы, злополучно попавшей в руки преступников, а уничтожение классового отобранного, и потому по-марксистки обреченного "цвета нации".
Прошло 60 лет со времени Катынской трагедии, и, впервые в истории Украины, среди попыток дать объективную картину трагических событий 1939-1941 гг., мы касаемся реального места, локализованного в пространстве и времени - Старобельск 1939-40 гг.
Впервые, подняв архивы и показания свидетелей, очевидцев тех событий, мы можем показать объективную картину последних дней польских офицеров, находящихся в Старобельских лагерях для военнопленных.
Сентябрь 1939 - Трагедия Польши
Голгофа Востока XX века начинается в мрачное время первой мировой войны и большевистской революции. Чудо на Висле отодвинуло почти на 20 лет красный террор. Однако он возвратился, и возвратился трагически, в виде смертного приговора польскому государству, подписанного ночью с 23 на 24 августа 1939 года в Москве Риббентропом и Молотовым. В истории Европы это был поворотный момент. Со всем цинизмом объединились два преступных тоталитаризма - гитлеровский и сталинский. Тайный договор установил границу между империями ценой Польши и ценой других стран.
Польское правительство в 1938-1939 гг. заявляло, что мир стране может обеспечить лишь политическое "балансирование" Польши между СССР и Германией, сохранение формального нейтралитета в спорных международных вопросах. На практике же это обозначало все большее сближение с гитлеровской Германией, свидетельством чему стала координация античехословацких действий в 1938 г. Благоприятное развитие советско-польских отношений не устраивало Гитлера. Как отмечает в своем исследовании доктор исторических наук В.С. Парсаданова, договор, подписанный в ночь с 23 на 24 августа 1939 г. был просчетом Сталина. Если опубликованный договор о ненападении был обычным актом, то неожиданно возникшее тайное предложение - Германия играла ва-банк, чтобы столкнуть СССР с Польшей, с Англией и Францией, - задевавшее интересы третьих стран, нарушало нормы международных актов, связывавших СССР с этими государствами, нравственные нормы ленинской внешней политики.
Утром 1 сентября 1939 года гитлеровская Германия с нескольких сторон нанесла удары по Польше. Поляки оказали отчаянное сопротивление подавляющей военной мощи. Немцы не ожидали, что оно будет столь сильным. Несмотря на все пропагандистские уловки, картина событий была для мира ясна. Однако единственной реакцией мира были слова.
Озадаченные польским сопротивлением немцы еще в первые дни сентября требовали от Сталина исполнения союзнических обязательств и нападения на Польшу с востока.
Разгром Польши
С субъективной точки зрения английского историка Джона Фуллера, Англия должна была прийти на помощь Польше согласно союзному договору, но не пришла.
Поражение обусловили как стратегические, так и тактические причины. Первые потому, что западная половина Польши образовывала огромный выступ, направленный в сторону Берлина; с севера к нему примыкали Восточная Пруссия и Померания, с юга - Силезия и Словакия. Вторые потому, что к западу от Вислы не было естественных рубежей обороны. Германо-польская граница тянулась на 1700 миль, ни одна из армий того времени не могла оборонять ее. Зачем же поляки взялись за это?
Основная причина заключалась в том, что польские важные стратегические районы находились в выступе, а без них поляки не смогли бы снабжать свои войска. Среди этих районов четыре имели первостепенное значение: 1) угольный район польской Силезии*; 2) промышленные города Кельце, Конске, Опочно, Радом и Люблин; 3) промышленные города Тарнов, Кросно, Дрогобыч и Борислав; 4) текстильный район вокруг Лодзи. Большинство польских предприятий по производству вооружения и боеприпасов располагалось в третьем районе, там же находились авиационные и моторостроительные заводы, угольные шахты, предприятия по очистке нефти и производству горючего. Первый из названных районов находился на границе с Германией и сам образовывал дополнительный выступ между Верхней Силезией и Словакией. Второй район был расположен в 100-150 милях к северу от Словакией, третий район также в 20-60 милях севернее Словакии и четвертый район - примерно в 80 милях к востоку от Силезии.
Еще в двух отношениях стратегическое положение поляков было не выгодно. Во-первых, Германия господствовала на Балтийском море и, следовательно, несмотря на существование Польского коридора, могла поддерживать тесную связь с Восточной Пруссией. Во-вторых, Польша могла поддерживать контакт со своими западными союзниками только через Румынию и Черное море. Стратегически Польша являлась островом на суше, все "побережье" которого было открыто для вторжения. Тактические неудобства были не менее велики. Польская армия и авиация уступали немецким не только по численности, но и технически. Район же, который поляки решили оборонять, представлял собой идеальную местность для действий мотомеханизированных частей, особенно осенью, когда обычно стоит прекрасная погода. Уж одно это поставило польскую армию в плачевное положение. Больше того, в этих районах, проживало около 2 млн. немцев, и почти все, что делали поляки, становилось известным противнику.
Причиной быстрого поражения Польши явилось то, что поляки ожидали энергичного наступления своих союзников на Западном фронте, хотя не имели ни каких оснований ждать его начала раньше, чем через несколько месяцев.
Польский командующий маршал Рыдз-Смиглы и его штаб, инстинктивно настроенные против обороны, положились на мужество солдат, и крайне недооценив возможности танков и авиации, сочли возможным удерживать весь выступ от Гродно до Кросно и прикрыть все промышленные районы. По плану Рыдз-Смиглы, 6 армий, состоявших из 30 пехотных дивизий, 10 резервных дивизий и 22 кавалерийских бригад, разместились вдоль границы и поблизости от нее; резервы этих армий и общий резерв дислоцировались в районе Варшавы. После завершения мобилизации польский командующий располагал 50 с лишним тыс. офицеров и 1,7 млн. солдат. Однако перед лицом Германской армии эти цифры значили очень мало, так как поляки почти не имели мотомеханизированных войск. В Польской авиации было около 500 пригодных к использованию самолетов, бронетанковые силы насчитывали только 29 рот броневиков и 9 рот легких танков. Кроме того, поляки испытывали недостаток в тяжелой, зенитной и противотанковой артиллерии.
Германский план предполагалось выполнить двумя этапами. Первый этап - окружить и уничтожить польские войска в излучине Вислы; второй этап - ударами из Восточной Пруссии на юг и из Словакии на север отрезать всю Польшу к Западу от линии Белосток - Брест-Литовск и р. Буг. Таким образом план предусматривал два двойных охвата: внутренний - к западу от Варшавы и внешний - к востоку от нее.
Выполнение плана было возложено на генерала фон Браухича, который располагал пятью армиями. Армии разделялись на две группы: разграничительная линия проходила по реке Нетце.
Северная группа армий под командованием генерала фон Бока состояла из 3-й и 4-й армий. 3-я армия находилась в Восточной Пруссии, а 4-я - в Померании. Перед 3-й армией стояла главная задача: продвинуться южнее и восточнее Варшавы и далее встретиться с 14-й армией, наступавшей в северном направлении из Верхней Силезией и Словакии. 4-я армия должна была сначала разгромить противника в польском Поморье, а затем сомкнуться с правым флангом 3-й армией и действовать против правового фланга в районе Познани.
Южная группа армии под командованием генерала фон Рундштедта состояла из 8-й, 10-й и 14-й армий. 8-я армия, дислоцированная в Померании и Бранденбурге, левым флангом опиралось на реку Нетце, а правым - на Намслау (восточное Бреславля). Эта армия должна была действовать против польских сил в районе Познани и взаимодействовать с правым флангом 4-й армией и левым флангом 10-й армии. 10-я армия из Нижней Силезии должна была прорваться к Висле и окружить левый фланг польских войск в районе Познани. 14-я армия сосредоточенная в Верхней Силезии, Моравии и Словакии, должна была уничтожить польские войска в районе Кракова и, выдвинув вперед правое крыло, наступать на Север до соединения с левым флангом 3-й армии.
Очевидно, в этих операциях принимали участие 45 германских дивизий. В некоторых источниках указывается, что в Польше действовало 37 пехотных дивизии, в других 35 или 47 дивизии. 9 сентября Геринг заявил, что в Польше сражались 70 германских дивизий. По-видимому, это преувеличение, т.к. генерал Иодль показал на Нюрнбергском процессе, что Германия вступила в войну, имея всего 75 дивизий, из которых 23 были оставлены на Западном фронте. Силы не очень большие, если учесть размеры театра военных действий. Но в отличии от польских дивизий они были превосходно снаряжены и укомплектованы не сравнено лучшим личным составом. Размеры германских мотомеханизированных сил оценивается по-разному; скорее всего они насчитывали 6 танковых и 6 моторизованных дивизий. Из 4 германских воздушных флотов использовались 2 флота: 1-й под командованием генерала Кессельринга, базировавшийся на Восточную Пруссию и Померанию, и 4-й - под командованием генерала Лера, базировавшийся на Силезию и Словакию. Оба эти флота имели около 2 тыс. машин. По немецким данным в обоих флотах насчитывалось 1 тыс. бомбардировщиков и 1050 истребителей. Союзники называли цифры от 3 тыс. до 10 тыс. Последняя цифра - значительное преувеличение, так как на 1 сентября 1939 г. у немцев не могло быть больше 4,5 тыс. самолетов 1-й линии.
Сравнительно с массами пехоты германские военно-воздушные и танковые силы были невелики, особенно если вспомнить какие огромные соединения действовали на позднейших этапах войны. Однако они сыграли такую решающую роль в ходе военных действий, что достаточно принять в расчет только их достижения, что бы понять, почему Польша так быстро потерпела крах.
Наступление на Польшу началось в 4 часа 40 мин. утра 1 сентября 1939 г. массированным ударом с воздуха. Поляки были застигнуты врасплох. Они продолжали мыслить, так сказать, категориями не торопливых военных действий 1914 г.: сначала выдвижение кавалерийских заслонов и наблюдательных партий, потом осторожное продвижение вперед обеих сторон с целью выиграть время для завершения мобилизации. Короче говоря, им снились авангардные действия легкой конницы, а их разбудили атакой тяжелой кавалерии. В результате, через 48 часов после начала военных действий польское командование было парализовано.
В качестве первоочередной задачей германских военно-воздушных сил был захват господства в воздухе. Это было достигнуто уничтожением польской авиации как в воздухе, так и на земле. Во время массированных ударов немецкой авиации по аэродромам перед польскими летчиками стоял выбор: либо подняться и принять бой с численно превосходящим противником, либо оставаться на земле свидетелями уничтожения своих самолетов на аэродромах. Бомбардировке также были подвергнуты сооружения противоздушной обороны, ремонтные предприятия и радиостанции.
Германская авиация применяла следующую тактику: один или несколько разведывательных самолетов выводили на цель девятки бомбардировщиков, следовавших под прикрытием истребителей и звеньями по три машины сбрасывали бомбы на цель. После этого истребитель пикировали и бреющем полете обстреливали все замеченные самолеты и польских солдат. Иногда перед началом бомбардировки разведчик на небольшой высоте окружал цель кольцом белого дыма.
Господство в воздухе было захвачено немедленно, буквально через 24 часа после начала войны, и перед германской авиацией встала новая задача: воспретить все переброски войск противника по земле. Основными целями германской авиации стали железные дороги и станции в излучине Вислы, причем мосты, которые могли потребоваться германским войскам, не уничтожались. Также подвергались нападению колонны войск и транспорты на дорогах. Что бы организовать диверсии и подрывную работу в тылу, за линией фронта высаживали десанты и сбрасывали парашютистов. Сообщалось, что "в некоторых случаях "высаженные десанты нападали на штабы и охрану за линией фронта"*.
Еще одна задача германских военно-воздушных сил заключалась в том, чтобы поддерживать и ускорять продвижение своих наземных сил, особенно танковых и моторизированных дивизий, возглавивших все основные германские наступательные операции. Именно эти соединения и довершали дезорганизацию и деморализацию, внесенную налетами с воздуха, подвергая польские войска, оставшиеся без командования, в такое смятение, что в большинстве случаев германская пехота занимала районы, пройденные танковыми и моторизированными соединениями, почти без боя.
Однако сопротивление поляков было настолько слабым, что тактика обычно упрощалась: германские танковые и моторизированные войска устремлялись вперед, а основная масса пехоты следовала позади на расстоянии 10-20 миль. Германская 4-я армия, продвигавшаяся из Померании, таким образом, достигла предместий Варшавы "благодаря усилиям только своего первого танкового эшелона, покрывшего 240 км за восемь дней"*.
Интересно отметить, что несмотря на германское превосходство в танках, "ночные нападения на штаба и стоянки германских танковых дивизий, предпринимавшиеся несколько раз польской пехотой, дали отличные результаты. Противник был вынужден придать своим танкам и броневикам мощные, ослеплявшие атакующих прожекторы, которые в случае использования по заранее разработанному плану помогали вести огонь ночью"**.
Однако нужно привести несколько фактов, показывающих быстрый ход германо-польской войны. 5 сентября левое крыло 3-й армии генерала фон Кюхлера форсировала Нарев у Ломжи, а правое - соединилось с левым флангом 4-й армией генерала фон Клюге, которая к тому времени заняла Польский коридор. 8-я армия генерала фон Бласковица приближалась к Лодзи, танки генерала Гудериана взяли Петроков и Кельце. 10-я армия генерала фон Рейхенау, заняв промышленные Польскую Силезию, устремилась к Висле, а 14-я армия генерала Листа окружала Краков. К 8 сентября танки Гудериана были у Варшавы, 14-я армия вышла на рубеж реки Сан. Все польские части, находившиеся в районе Познани, а также ускользнувшие из Поморья, сгрудились в котле вокруг Кутно (в 75 милях западнее Варшавы).
Через неделю эта группировка капитулировала. К 17 сентября все боевые действия к западу от Вислы фактически прекратились, и война была перенесена на рубеж Буга. В этот день русские без объявления войны перешли восточную границу Польши. 18 сентября польское правительство эмигрировало в Румынию. Примеру правительства последовали десятки тысяч беженцев. 17 сентября американский корреспондент У. Ширер, находившийся в Цоппоте, близ Данцига, пометил в своем дневнике; "Весь день ехал из Берлина через Померанию и Коридор, чтобы добраться сюда. Дороги забиты колоннами германских моторизированных частей, возвращающихся из Польши"*.
Далее он писал: "... взято 450 тыс. пленных, захвачено 1200 орудий, уничтожено либо захвачено 800 самолетов. Через 18 дней после начала войны не осталось ни одной целой польской дивизии или хотя бы бригады"**.
Варшава продержалась до 27 сентября, когда польский комендант запросил перемирие. 30 сентября гарнизон Варшавы, насчитывавший 120 тыс. офицеров и солдат, сложил оружие.
Немцы понесли весьма небольшие потери в этой удивительной кампании. Учитывая быстроту германо-польской войны, нет оснований ставить под сомнение цифры, оглашенные Гитлером по радио: 10572 убитых, 30322 раненых и 3400 пропавших без вести.
О польских потерях можно только строить только догадки, однако немцы сообщили, что ими захвачено 694 тыс. пленных. Сама Польша стала военной добычей. Немцы захватили часть страны к востоку от Писсы, Буга и Сана площадью 129400 кв. км.
Советско-Польские отношения в 30-е годы.
Надо думать, что правительство Польши вряд ли надеялось, что эти приобретения сделаны навсегда, поэтому у носителей польской государственности воспитывалось органически злобное отношение к русским. Вряд ли тут имел вес большевизм русских. Геббельс, например, считал, что разница между гитлеровским нацизмом и коммунизмом в одном: коммунизм - это для всех наций, а нацизм - это тот же коммунизм, но только для немцев. Тем не менее, к Гитлеру и Пилсудский и прочие правители Польши трогательно жались, а территорию Польши долго держали укрытием для различных антисоветских банд, грабящих СССР, типа банд Булак-Булаховича.
Кроме этого, сами победы в войнах с Советской Россией и Литвой вскружили голову правительственным кругам Польши, им стало казаться, что Польша такая мощная держава, а сами они такие мудрые и дерзкие политики, что нет у Польши проблем, которые она не смогла бы решить силой. Что всегда у Польши будут в сильных покровителях Англия и Франция и, случись в результате польской авантюры какая-нибудь неприятность, Англия с Францией поляков из нее вытащат.
Сначала тридцатых годов СССР стал искать пути организации европейских государств для обороны от агрессора. И именно Польша делала все, чтобы в Европе из этого ничего не вышло. К примеру. В 1933 году СССР выступил с предложением о создании договора, который потом называли Восточным пактом. Первоначально предполагалось, что СССР, Франция, Чехословакия, Польша, Бельгия, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия заключат между собой договор на случай агрессии со стороны Германии. Больше года длились переговоры с перебором различных вариантов, пока Польша, в конце концов не заявила, что не войдет ни в какой союз, если там будут Литва и Чехословакия. Министр иностранных дел Польши Бек хвастался немецкому послу Мольтке, что он нанес Восточному пакту "смертельный удар".
В результате Мюнхенского сговора в 1938 году не Германия захватила Чехословакию, а Чехословакию захватили Германия и Польша. (Польше досталась Тешинская область.) Никто не знает, что 11 марта 1938 года поляки спровоцировали инцидент на польско-литовской границе: Польша начала подводить войска к ней, одновременно приглашая немцев в литовскую Клайпеду, по всей Речи Посполитой шли демонстрации с лозунгами "Вперед на Каунас". (Столицей Литвы тогда был Каунас.) Но СССР 16 и 18 марта внятно пояснил Польше, что он не останется в стороне от проблем литовцев.
Министр иностранных дел Польши Ю. Бек, в январе 1939 года удостоился аудиенции Гитлера и Риббентропа. Последний записал: "Я еще раз говорил с г.Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу... Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю". А чего от верного друга мечты скрывать? Ведь им предстояло 15 марта совместно оккупировать Чехословакию, затем уже сами немцы 22 марта захватили у Литвы Клайпедскую область.
В 1937 году Гитлер выступил перед элитой Германии с политическим завещанием - своими планами - на случай своей внезапной смерти. По этим планам 1937 года, он собирался захватить Чехословакию, то есть выйти к границам СССР только к 1942 году. И то, что он сделал это в 1939 году, объясняется исключительно стремлением Запада подтолкнуть быстрее Германию на Восток, а самому остаться вне войны.
В плане этой бредовой идеи Англия начала летом 1939 года тайные переговоры с Гитлером о военном союзе, правда, справедливости ради отметим, что по этим предложениям предусматривалась неприемлемая для Гитлера неприкосновенность Польши. Одновременно началась симуляция заключения договора между СССР, Англией и Францией об оборонном союзе против Германии. То, что это была наглая симуляция и Англия с Францией на самом деле не собирались объединяться с СССР, а только пытались запугать этим Гитлера, сегодня даже на Западе всем ясно. Было это ясно и тогда. Посол Англии в Польше А. Кадоган еще 20 мая записал в своем дневнике: "Премьер-министр (Чемберлен - Ю.М.) заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами". Сам Чемберлен 30 июля в своем дневнике оставил такую запись: "Англо-советские переговоры обречены на провал, но прерывать их не следует; напротив, надо создать видимость успеха, чтобы оказать давление на Германию". Американский посол в Париже докладывал своему правительству, что политика Чемберлена и Галифакса в отношении Москвы была "чуть ли не оскорбительна".
В ходе раздела Германии после первой мировой войны значительная часть территории Германии - Восточная Пруссия, ныне Калининградская область - стала отделена от собственно Германии польской территорией. Город и порт Данциг с чисто немецким населением стал "вольным", но на территории и под контролем Польши. Официальными требованиями Германии к Польше, вызвавшими войну, стали требования объявить Данциг немецким и разрешить проложить железную и автомобильную дороги через польскую территорию к Восточной Пруссии (коридор). Строго говоря, это не такие уж и непомерные требования. То, что нынешнее правительство России не защищает русских на территории СНГ, еще не значит, что Гитлер и вся Германия не считали своим долгом защитить немцев Данцига от произвола польских экстремистов и бюрократии.
Преступление против мира
Статья 6 Устава Международного военного трибунала дает следующее определение преступлений против мира: "...планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из выше изложенных действий"3.
Сегодня уже ни для кого не секрет, что в 1939 г. судьба Речи Посполитой была решена в результате сговора двух диктаторов - А. Гитлера и И.В. Сталина. 24 октября 1938 г. И. Риббентроп вручил польскому послу ноту с требованием присоединить Данциг к Германии и предоставить экстерриториальную зону для строительства автострады и железной дороги. 21 марта 1939 г. Польше были предъявлены новые, фактически ультимативные требования. 11 апреля Гитлер подписал директиву о готовности начиная с 1 сентября к проведению операции "Вайс" - захвату Польши. Эта акция рассматривалась как прелюдия к войне с Англией и Францией. Гитлер исходил из того, что "содействия России, если она вообще окажется на него способной, Польша никак не сможет принять, так как это означало бы ее уничтожение большевизмом"4.
Сталин, ликвидировав всех инакомыслящих соратников, переключил свое внимание с дел внутренних на внешнюю политику. Видимо, идея возвращения потерянных в ходе революции и гражданской войны территорий бывшей Российской империи импонировала одержимому гигантоманией "отцу народов". К тому же представлялось заманчивым столкнуть западные демократии и державы "оси", а самому ждать, когда в истощивших друг друга странах вспыхнет пролетарская революция. Антизападные настроения получили отражение в речи Сталина на XVIII съезде ВКП(б), в смещении М.М. Литвинова. Как доносил 5 июня 1939 г. посол Германии в СССР Ф. Шуленбург, новый нарком иностранных дел В.М. Молотов не только не отклонил в разговоре с ним предложение о германо-советском урегулировании, но "почти что призвал нас к политическому диалогу. Наше предложение о проведении только экономических переговоров не удовлетворило его"5.
Конкретное предложение заключить соглашение, которое приняло бы во внимание "жизненные политические интересы сторон", было внесено немцами в конце июля. Советское руководство встретило его с интересом и сразу поставило вопрос о территориях, населенных украинцами, т. е. о тех, которые по Рижскому мирному договору 1921 г. вошли в состав Польши. 29 июля 1939 г. статс-секретарь германского МИД Э. Вайцзеккер уполномочил Шуленбурга передать Молотову: "При любом развитии польского вопроса, мирным ли путем, как мы этого хотим, или любым другим путем, т. е. с применением нами силы, мы будем готовы гарантировать все советские интересы и достигнуть понимания с московским правительством"6. Подчеркивалась и готовность Германии откорректировать свою позицию в отношении Прибалтики, приняв во внимание жизненную заинтересованность СССР в этом вопросе.
1 августа в Берлин поступило сообщение о благожелательном отношении Москвы к идее соглашения. 2 августа Риббентроп в разговоре с поверенным в делах СССР в Германии Г.А. Астаховым выдвинул идею советско-германского секретного протокола, который бы разграничил интересы обеих сторон "на всем протяжении от Черного до Балтийского моря"7.
В материалах Нюрнбергского процесса имеется одна интригующая запись беседы Гитлера с министром иностранных дел Италии графом Г. Чиано. Фюрер информировал Италию о предстоящем нападении на Польшу, чтобы заручиться поддержкой Муссолини. Однако в Риме опасались, что конфликт перерастет в мировую войну, к которой Италия еще не была готова. Гитлер же убеждал графа в том, что предстоит быстротечная кампания, не сулящая осложнений державам "оси". При этом был разыгран небольшой спектакль: Гитлера вызвали из зала, где шли переговоры, а через несколько минут он вернулся, держа в руке якобы полученную из Москвы телеграмму, подтверждавшую, что СССР не встанет на пути рейха в его конфликте с Польшей. Именно в тот день, 12 августа, начались трехсторонние переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции. Долгое время я, как и многие другие историки, полагала, что эта инсценировка была чистой мистификацией фюрера, до которых он был так охоч. Однако публикация советских архивных документов пролила новый свет на этот эпизод. Оказалось, что еще 10 августа советник германского МИД К.Шнурре сообщил Астахову, что война с Польшей стала неизбежной, поэтому желательно знать, какова будет позиция СССР в случае германо-польской войны. Советник подчеркнул, что германские интересы в Польше ограниченны и рейх готов считаться с интересами СССР, связанными с обеспечением его безопасности8.
12 августа Астахов проинформировал Шнурре о полученном им из Москвы ответе. Молотов выразил готовность обсудить поставленные немцами вопросы, включая польскую и другие политические проблемы9. И, хотя предлагалось вести переговоры без спешки, принципиальное согласие на переговоры было получено. Это означало, что Москва не встанет на пути германской агрессии против Польши.
Результатом последующих переговоров были советско-германский Договор о ненападении и секретный протокол к нему, подписанные в ночь с 23 на 24 августа Молотовым и Риббентропом в присутствии Сталина.
Традиционно в договорах о ненападении соблюдение нейтралитета обязательно, если одна из сторон является объектом нападения со стороны третьей державы. В пакте же Риббентропа - Молотова нейтралитет гарантировался даже в случае, если участница соглашения сама совершала акт агрессии. Более того, договор запрещал помогать как жертве разбоя, так и любому государству, заступившемуся за нее. С точки зрения международного права, фактически это было соглашение не о нейтралитете, а о сотрудничестве.
Секретный дополнительный протокол.
При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония,Латвия,Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.
3. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут граници этого государства, может быть окончательно выяснен только в течении дальнейшего политического развития.
4. Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
5. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической не заинтерисованности в этих областях.
6. Этот протокол будет сохраняться в строгом секрете.
Москва, 23 августа 1939 года......
В договоре предусматривались консультации, решение вопросов "в порядке дружественного обмена мнениями" и т. д. Взаимному сотрудничеству был посвящен приведенный выше секретный протокол, разграничивший сферы обоюдных интересов СССР и Германии в Восточной Европе. Предвидя, а точнее планируя, "территориально-политическое переустройство областей", входивших в состав Прибалтийских государств и Польши, стороны заранее договорились, какие территории составят сферу интересов рейха, какие - СССР. В дальнейшем предполагалось выяснить, "является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства"10. Сталин после подписания договора заявил Риббентропу: "Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Он (т. е. Сталин. - Н. Л.) может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера". 24 августа Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение созвать 28 августа внеочередную IV сессию Верховного Совета СССР, включив в ее повестку вопрос о ратификации договора о ненападении между Германией и СССР.
Все указанные действия двух тоталитарных режимов подпадают под понятие сговора - сговора против пяти суверенных государств с целью лишить их независимости и территориальной целостности.
5 сентября советский нарком ответил: "Мы согласны с Вами, что в подходящее время нам будет совершенно необходимо начать конкретные действия. Мы считаем, однако, что это время еще не наступило"12. Тем не менее еще 1 сентября 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение увеличить РККА на 76 стрелковых дивизий, по з тыс. человек каждая, доведя их количество до 173. Этот же орган принял 3 сентября секретное решение о продлении на месяц службы в РККА для красноармейцев и сержантов, отслуживших свой срок и подлежавших демобилизации (всего 310 632 человека), а также об увеличении приписного состава частей ряда округов, автотранспорта, лошадей, тракторов, приведении в готовность пунктов ПВО Ленинграда, Великих Лук, Минска и Киева. Указанные меры относились прежде всего к Киевскому и Белорусскому Особым военным округам, а также к Калининскому и Ленинградскому. 8 сентября Политбюро утверждает совместное постановление ЦК ВКП(б) и Совмина СССР о сокращении на срок с 10 по 20 сентября гражданских грузоперевозок с 66 448 вагонов до 46 243 в среднем в сутки и на треть - пассажирских составов. 10 сентября высшая партийная инстанция поручает Экономсовету обеспечить бесперебойное снабжение армии и флота продовольствием, медицинским обслуживанием, горючим; Комитету обороны - снабжение вооружением, боеприпасами и транспортом, включая железнодорожный. Оба этих органа были расширены путем включения в них самых влиятельных в стране лиц. Их обязывали заседать ежедневно. Таким образом, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло все необходимые меры к подготовке широкомасштабной операции - "освободительному походу" в Западную Белоруссию и на Западную Украину13.
6 сентября в Москве было принято решение о подготовке соответствующей военной операции - осуществлении "освободительного похода".
С запада и с востока.
В течение первых 16-ти дней сентябрьской кампании немецкий посол в Москве фон Шуленбург настоятельно требовал от советской стороны соблюдения условий договора, а именно: нападения на Польшу. Это произошло в 3 часа ночи с 16 на 17 сентября. Польское правительство не сочло нужным юридически определить отношения между СССР и Польшей после этой агрессии, а главнокомандующий, маршал Эдвард Рыдз-Смиглы, в 16 часов того же дня выступил с так называемой "общей директивой" - приказом - "С Советами в бои не вступать, оказывать сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей... С немцами продолжать борьбу. Окруженные города должны сражаться. В случае, если подойдут советские войска, вести с ними переговоры с целью добиться вывода наших гарнизонов в Румынию и Венгрию". Последствия были трагичны. То, что Польша официально не находилась в состоянии войны с СССР, лишило интернированных поляков прав военнопленных, превращая их, в понимании советских властей, в контрреволюционные элементы, задержанные с оружием в руках на территории СССР. Халатность польского правительства лишила страну возможности апеллировать к международному общественному мнению, чтобы однозначно назвать двух агрессоров, объявив их, согласно реальным фактам, державами-союзницами.
Глубокой ночью 17 сентября нарком иностранных дел Молотов встретился с польским послом Гржибовским. В то время, когда части Красной Армии уже двигались по польской территории, послу страны, которая только что прекратила свое существование, дипломатично разъяснили позицию советского руководства. При этом в качестве причины вторжения Молотов указал Гржибовскому на недальновидные действия польского правительства, которое поставило население страны под угрозу гибели в ходе военного конфликта .
Советское правительство издало лживое заявление, в котором утверждало, что целью операций советских войск является "вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью".
Положение на фронте отнюдь не было ясным: "16 сентября, накануне советской интервенции, - писал генерал Кукель, 25 польских дивизий еще сражалось. На запад от Вислы крупнейшая битва этой кампании велась еще с неслыханным ожесточением. Это была битва на Бзуре (...). Другая битва велась между Вислой и Бугом, близ Томашува (...). Западнее Львова неприятель вел третью битву (...). Львов, Варшава, Модлин и Хель продолжали эффективно отражать атаки неприятеля. Все немецкие силы были скованы боем либо - в движении. Ничего нельзя было отвести для использования в другом месте, боеприпасы были почти исчерпаны. Согласно показаниям генерала Йодля на Нюрнбергском процессе, у немцев было боеприпасов на 10-15 дней (...). Польша мобилизовала миллион двести тысяч солдат, но еще далеко не исчерпала свой запас людских сил. Часть мобилизованных не успела даже открыть огонь по неприятелю, столь молниеносно развивались события. Еще имелись значительные людские ресурсы, и они ждали, готовые далее вести борьбу".
Интервенция СССР, начавшаяся 17 сентября, застала Польшу врасплох. Она шла вразрез со всеми международными договорами и была просто непонятна. Ее так и восприняли польское войско и население - они совершенно не знали, как толковать вступление советских войск и как на него реагировать. С советской стороны ситуация была ясна. Несмотря на оборону Варшавы, несмотря на продолжавшиеся бои, по Польше надо было нанести удар, чтобы обеспечить себе условия, о которых Сталин договорился ранее с Гитлером. Нападение наступило в момент, когда немецкие части начали переходить линию, определенную договором Риббентроп-Молотов.
Польское правительство не сочло нужным юридически определить отношения между СССР и Польшей после этой агрессии. Последствия были трагичны. То, что Польша официально не находилась в состоянии войны с СССР, лишило интернированных поляков прав военнопленных. Халатность польского правительства лишила страну возможности апеллировать к международному общественному мнению, чтобы однозначно назвать двух агрессоров, объявив их, согласно реальным фактам, державами-союзницами.
На основании известных данных польских историков(на 17 сентября) о численном составе и вооружении польских частей на восточных границах страны можно утверждать, что организованное сопротивление советской армии было возможным, по крайней мере, в течение 10 дней. В боях можно было использовать до 300 тысяч солдат. Эти силы располагали значительными запасами оружия. Выступая 31 октября 1939 года на сессии Верховного Совета, Вячеслав Молотов отметил, что в числе трофеев Красной Армии оказалось: 900 орудий и миллион артиллерийских снарядов, более 10000 автоматов, свыше 300 тысяч винтовок и 150 миллионов патронов к ним. Поражение, однако, было бы неизбежным. Сопротивление ставило бы себе целью не столько дать отпор новому агрессору, сколько привлечь внимание всего мира к еще одному фронту в Польше и показать согласованность действий Советского Союза и фашистской Германии.
Знаменателен факт, что те генералы и офицеры, которые пытались установить хоть какой-нибудь контакт с представителями советской армии, почти все погибли. Командующий Гродненским военным округом генерал Юзеф Ольшина-Вильчинский вместе с группой своих офицеров был убит под Сопочкинями подразделением советских войск в тот момент, когда пытался вести с ним переговоры. Генерал Мечеслав Сморавинский, который 17 сентября, еще до получения приказа Рыдза-Смиглого, запретил своим частям в Збаражу оказывать сопротивление Красной Армии, был обнаружен в 1943 году среди погибших в Катыни. С другой стороны, командир полка пограничных войск "Подолье" полковник Марцели Котарба, который первый встретил огнем наступающие части противника и до полудня 17-го сентября сдерживал их продвижение по направлению к ставке Главнокомандующего, сумел пробиться на запад и тем самым уцелеть. Генерал Вильгельм Орлик-Рюкеманн, командующий погранвойсками в районе Полесья и Волыни, в течение 13 дней, оказывая сопротивление Красной Армии, два раза вступал в тяжелые бои. Отступая со своими войсками на запад, он в районе Буга, уже на оккупированной немцами территории, расформировал свой корпус и спас от советского плена большую часть своих подчиненных. С группой офицеров, переодетый в гражданскую одежду, он пробился в Варшаву и стал участником Сопротивления.
Трудно понять, почему, отказавшись от сопротивления, Генеральный штаб не отдал польским частям, которым угрожал "котел" Красной Армии, приказ расформироваться и, сбросив мундиры, уйти в подполье. Известны случаи, к сожалению, немногочисленные, когда польские офицеры в безнадежной ситуации уничтожали свои документы и меняли мундиры на любую гражданскую одежду. Эти люди в большинстве своем уцелели, в то время как другие, слепо выполнившие приказ Рыдза-Смиглого, попали в Козельск, Старобельск или Осташков.
Согласно советским источникам, Красная Армия в сентябре 1939 года взяла в плен 230670 польских солдат и офицеров. Однако согласно другим источникам, в плен было взято около 130 тыс. польских солдат и офицеров. Согласно третьим - около 180 тыс. В результате массовых арестов на территории, оккупированной советскими войсками, число это возросло в последующие месяцы и достигло 250 тысяч человек, из них - 10 тысяч офицеров. Некоторые сержанты и офицеры не были захвачены в боях, а сами по наивности являлись в комендатуры Красной Армии. Сержантско-рядовой состав польской пехоты не особенно интересовал органы НКВД. Около 46 тысяч человек было освобождено, более 180 тысяч депортировано вглубь СССР. Некоторые из них покинули Советский Союз в рядах армии генерала Андерса в 1942 году, кое-кто попал в Польскую армию под командованием генерала Зигмунта Берлинга. Многие же погибли на советской территории, как и большинство из 1,2 миллиона депортированных в СССР польских граждан. Особое внимание органы НКВД уделили польскому офицерскому корпусу, состоявшему не только из кадровых военных, но преимущественно из офицеров запаса, представителей польской интеллигенции, мобилизованных в начале войны.
Польские офицеры, этапированные вглубь России, были временно размещены в пересылках (октябрь 1939), число которых достигало 138. В ноябре 1939 года были созданы три больших лагеря военнопленных, куда перевели большинство сержантов и офицеров польской армии, а также должностных лиц спецслужб.
По сведениям некоторых источников, кроме польских офицеров, в Сибирь были депортированы еще 1,2 миллиона польских граждан.
"Освободительный поход РККА на Западную Украину и Западную Белоруссию".
Советским частям задача похода объяснялась по-разному, начиная от "братской помощи и содействия восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши" до "не допустить захвата Германией земель, населенных украинцами". Как бы там ни было, к 29 сентября, несмотря на то, что ни советские войска, ни польские ожесточенных боев не вели друг с другом, Красная Армия потеряла 734 человека убитыми и 1829 ранеными. Войско Польское - убитыми от 600 до 800 человек, ранеными-1500. К 27 сентября приемные пункты Украинского фронта приняли 44216 человек пленных, рассредоточенных по наиболее крупным лагерям: Ровенском, где содержались пленные уроженцы Западной Украины и Белоруссии - 23163 человека, Путивльском - 9064 и Старобельском - 7235 человек.
Советские подразделения получили приказ смести с лица земли всех, кто воспрепятствует реализации этого исторического момента "освобождения наших братьев". Этот приказ подписал, ставший впоследствии любимцем западных политиков, тогдашний комиссар киевского округа - Н.С. Хрущев. Сбрасываемые на фронте листовки, написанные на удивительном, полном ошибок польском языке, были просто провокацией. Вот отрывок одной из них.
"Солдаты польской армии! (...) Министры и генералы схватили награбленное ими золото, трусливо бежали, оставляют армию и весь народ Польши на произвол судьбы.
Польская армия потерпела суровое поражение, от которого она не в состоянии оправиться. Вам, вашим женам, детям, братьям и сестрам угрожает голодная смерть и уничтожение.
В эти тяжелые для Вас дни могущественный Советский Союз протягивает Вам руки братской помощи. Не противьтесь Рабоче-крестьянской Красной Армии. Ваше сопротивление бесполезно и обречено лишь на погибель. Мы идем к Вам не как завоеватели, а как Ваши братья по классу, как Ваши освободители от гнета помещиков и капиталистов.
Великая и непобедимая Красная Армия несет на свих знаменах трудящимся братство и счастливую жизнь.
Солдаты Польской армии! Не проливайте напрасно кровь за чуждые Вам интересы помещиков и капиталистов. Вас заставляют угнетать белорусов, украинцев. Польские правящие круги сеют национальную рознь между поляками, белорусами и украинцами.
Помните! Не может быть свободным народ, угнетающий другие народы. Трудящиеся белорусы и украинцы - Ваши трудящиеся, а не враги. Вместе с нами стройте счастливую, зажиточную жизнь.
Бросайте оружие! Переходите на сторону Красной Армии. Вам обеспечена свобода и счастливая жизнь.
17 сентября 1939 года.
Главнокомандующий Белорусским фронтом
Командарм второго ранга Михаил Ковалев".
Ужасает коварство этого воззвания, его лживость и стремление рассорить население занимаемых земель. Натравливание друг против друга было постоянным методом советской пропаганды.
На Украинском фронте был применен в листовках подобный метод: "Солдаты! На протяжении последних дней польская армия окончательно разгромлена. Солдаты городов: Тернополь, Галич, Ровно, Дубно в числе 60 тысяч человек добровольно перешли на нашу сторону.
Солдаты! Что вам осталось? Для чего рискуете жизнью? Ваше сопротивление безрезультатно. Офицеры гонят вас на бессмысленную резню. Они ненавидят вас и ваши семьи. Это они расстреляли ваших делегатов, которых вы послали с предложением сдаться. Не верьте своим офицерам. Офицеры и генералы ваши враги. Они хотят вашей смерти.
Солдаты! Бейте офицеров и генералов. Не подчиняйтесь приказам ваших офицеров. Гоните их с вашей земли. Переходите смело к нам, вашим братьям, в Красную Армию. Здесь вы найдете внимание и заботу. Помните, что только Красная Армия освободит польский народ от несчастной войны, и вы получите возможность зажить мирной жизнью.
Верьте нам! Красная Армия Советского Союза - это ваш единственный друг.