Соболева Наталья Сергеевна. Две стороны нотного листа

Соболева Наталья

Две стороны нотного листа

Мария жила музыкой, словно шла по лестнице с широкими ступенями, залитой сиянием солнца и звезд, согретой теплой рукой матери и осененной ее благословением.... Она была пропитана музыкой, состояла из нее.... И была бесконечно благодарна судьбе за это. Всеми песнями, которые она исполняла, она стремилась донести до людей что-то - мысль ли, чувство, эмоцию, трепет собственного сердца....

Когда-то она его любила - или ей казалось, что любила. Ее чувство родилось из его стихов. Впервые прочтя их - неумелые, ломаные, но до краев наполненные чувствами раненой души подростка - она влюбилась в Гения, смотревшего на нее из неровных строк в его тетради. Эта тетрадь была сокровищем для них, она была как заветный ларец, лишь заглянув в который, они видели друг друга, и им не мешали сомнения или чьи-то слова.

Потом случилось первое чудо, признание без слов - ее голос воплотил его мысли и чувства в песне. Да разве можно назвать их просто песнями? Серенады, гимн юности души. Ведь верно: душа - не тело, стареть не должна.

Первые концерты, робость и удивление от того, что их музыка нравится, она нужна людям... Потом был взлет - гастроли, автографы, интервью и фотосессии... И усталость. Непонимание, перерастающее в отчуждение. И слова об увольнении из группы, брошенные Маэстро ей в лицо. Разрыв, и все те же интервью теперь обращены против нее... и каждое слово - как горсть земли, что он бросал на могилу их любви. На эту могилу никто больше не носит цветов.

Все это пройдет и забудется, вот только жалко песен. Песни, как дети семейной пары после развода, были поделены между ней и группой, и по многим она тосковала, как по живым существам. Теперь ей разрешено только мурлыкать их в потихоньку, да и то лучше, чтобы этого никто не слышал.

И - писать свои, не зная, станут ли они реальностью. Писать, выплескивая боль, наблюдая, как на страницы ложится пепел сгоревшей любви...

А из пепла рождается феникс, в оперении света и новых надежд... Новая жизнь, новые песни - и новая любовь, в которую окунаешься без оглядки, не думая, не повторит ли она судьбу предыдущей.

--- ---

Его любовь была как лесное озеро. Темными ночами и в ненастную пору оно темнело, Переливалось свинцово-фиолетовыми тучами; порой покрывалось ряской, и на поверхность ложились жухлые листья и мелкие веточки, а из глубокого омута слышались вздохи живших там монстров. Но иногда... иногда вокруг него собирались эльфы и нимфы, и озеро оживало. Оно светилось огнями костров, весело плескалось с резвыми рыбками и русалками, цвело кувшинками.

Но давно не случалось благодатного дождя, и озеро обмелело, заросло илом и тиной, и русалки посуху ушли в другое озеро, держась за плечи сильных бородатых фавнов. Покинутое волшебными существами, озеро продолжало мелеть и чахнуть и, как всякое другое на его месте, скоро превратилось в болото, скорей походившее на большую лужу, в которой водились змеи и откуда торчали стебли тонкой белесой травы.

Сколько сил вложено в творчество, в группу, его "дитя" - и что же он получил взамен? Черт возьми, чем она так зацепила их? На концертах они выкрикивали ее имя, следили за каждым движением... У нее чудесный голос, это правда. Но ведь это он - душа этой музыки, он создал ее из ничего, как Бог создал когда-то этот мир. А музыка - это и есть мир, многоликий - и каждый его лик уже таит в себе шедевр, нужно только приглядеться и заметить.

А Мария только и делала, что корчила из себя святошу. Даже сейчас продолжает это делать, когда он весь мир заставил понять, какая она есть на самом деле! Какая она... он начал уже забывать. Завтраки вдвоем, долгие прогулки по берегу озера, репетиции и концерты, которые, казалось, служили еще одним подтверждением их чувств - все это сливалось в одну сияющую хрустальную сказку, которая однажды со звоном раскололась. Осколки ранили и по сей день.

Как-то она сказала, что он использует ее голос, что она стала почти его собственностью. Она не поняла, что ведь и он оказался в плену того, кто днем и ночью нашептывал ему строки и мелодии! Сколько его собственных мыслей, облеченных в совершенную форму, сколько бессонных ночей в одиночестве, с сигаретой в зубах, карандашом и блокнотом.... Да, этот голос поработил его, не давал спать по ночам, порой отрывал от важных дел, и все же... Он просто не мог не внимать ему.

Кажется, он нашел новый голос для своих песен. Девочка совсем ничего не знает о группе - да и о жизни пока немного. Оно и к лучшему, как говорится, табула раза, податливая глина... Может, это и поможет ему забыть зеленые глаза, колдовской омут, в котором он тонул... и из которого должен был выбраться, если хотел остаться Маэстро!

Будет сложно, ведь нужно будет заново доказывать, что они чего-то стоят, что они - снова и как никогда цельный коллектив - или кажутся им, это неважно. Но у них есть имя, у них снова будет успех!... Ей же предстояло пробиваться самой, если сможет. Роза растоптана, мосты сожжены, и не все ли равно сейчас, кто первым высек искру разлуки? Он умывает руки.

А в глубине души плевать он хотел на этот их успех, теперь, когда... Ведь разве может мертвая душа быть счастливой?

2010

Оставить комментарий © Copyright Соболева Наталья Сергеевна Размещен: 05/11/2012, изменен: 05/11/2012. 6k. Статистика. Рассказ: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: Все это пройдет и забудется, вот только жалко песен. Песни, как дети семейной пары после развода, были поделены между ней и группой, и по многим она тосковала, как по живым существам. Теперь ей разрешено только мурлыкать их в потихоньку, да и то лучше, чтобы этого никто не слышал.

Соболева Наталья Сергеевна : другие произведения.

Две стороны нотного листа