Лабиринт (серия Черные Вороны. Книга вторая
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
 АННОТАЦИЯ: События во второй книге происходят спустя три года после первой. Прожжённый жизнью, циничный Макс Воронов по кличке Зверь никогда не мог предположить, что девочка, которая младше его почти на тринадцать лет и которая была всего лишь козырной картой в его планах мести родному отцу, сможет разбудить в нем те чувства, которые он никогда в своей жизни не испытывал. Он считает, что не сумеет дать ей ничего кроме боли и грязи, а она единственная, кто не побоялся любить, такого как он и принять от него всё, лишь бы быть рядом. Будет ли у этой любви шанс или она изначально обречена решать не им. Потому что в их мире нет альтернатив и жизнь диктует свои жестокие правила, но ведь любовь истерически смеется над препятствиями...а вообще смеется тот, кто смеется последним.
|
"ЛАБИРИНТ" Серия "Черные Вороны". 2 книга.
Прочесть первую книгу можно здесь:
http://samlib.ru/editors/s/sobolewa_u/rekwiem.shtml
Предупреждения были в первой части, я не стану повторяться, думаю все, кто взялся за вторую часть, уже знают, что их ждет. Рейтинг 21+
В этой книге обещаем ХЭ. Но это же серия...Не забываем ))) (даа, авторы ковварныыы)
События во второй книге происходят спустя три года после первой. Прожжённый жизнью, циничный Макс Воронов по кличке Зверь никогда не мог предположить, что девочка, которая младше его почти на тринадцать лет и которая была всего лишь козырной картой в его планах мести родному отцу, сможет разбудить в нем те чувства, которые он никогда в своей жизни не испытывал. Он считает, что не сумеет дать ей ничего кроме боли и грязи, а она единственная, кто не побоялся любить, такого как он и принять от него всё, лишь бы быть рядом. Будет ли у этой любви шанс или она изначально обречена решать не им. Потому что в их мире нет альтернатив и жизнь диктует свои жестокие правила, но ведь любовь истерически смеется над препятствиями...а вообще смеется тот, кто смеется последним.
Пеpвая любовь была слепа
Пеpвая любовь была, как звеpь
Ломала свои хpупкие кости,
Когда ломилась с дуpу в откpытую двеpь
(С) Наутилус Помпилиус "Жажда"
1 ГЛАВА. МАКС.
Я припарковался возле элитного ночного клуба "Нирвана", бросил взгляд на часы - время еще есть. Не люблю приходить вовремя, люблю, чтоб подождали. Хотя бы минут десять. Легкое психологическое давление, когда показываешь оппоненту, что дорожишь встречей, но не несешься сломя голову. Провел пятерней по влажным волосам, заглаживая назад и осматривая здание, похожее на купол, усыпанный звездами. Элитное местечко - вертеп всех смертных грехов доступных только тем, кто готов был оплатить за вход круглую сумму. Я бывал здесь и раньше, правда, совсем с иными целями.
Хлопнул дверцей мерса, швырнул ключи работнику клуба. Бросил взгляд на массивные стеклянные двери в заведение - оцеплено секьюрити. Пройти можно только по приглашению. Жесткая селекция.
Я направился ко входу, возле которого уже толпился народ. Блеск показухи и тошнотворного гламура с витающим запахом наркоты, дорогого пойла и дикого секса в кабинках туалета. Электронная музыка, которую и музыкой язык не поворачивается назвать, но для конвульсивного дерганья телом вполне и очень. Басы бьют по барабанным перепонкам даже на улице, покачал в ритм головой, отстукивая пальцами по ноге.
- Маакс, о божеее, это же Мааакс, - протянул кто-то из очереди, я усмехнулся, проходя мимо компании девчонок в мини-юбках, окутанных сигаретным дымом. Ни одну не помню, но, видимо, они запомнили меня... за какие-то заслуги. Подмигнул, скользнув оценивающим взглядом по упругим задницам и силиконовым бюстам - не интересно, и поднялся по ступеням. Вслед понеслось:
- Макс, проведи нас, аааа. Мы не останемся в долгу...
Кто бы сомневался. Не сегодня, девочки. Секс не входит в мои планы. Хотя... еще не вечер. Охрана пропустила сразу, но на предмет оружия проверила. Я кивнул на трех ярких кукол, которые с надеждой смотрели мне вслед:
- Пропусти этих. Они со мной. Но позже чтоб не увязались. У меня встреча.
Сунул ему деньги в карман пиджака и похлопал по плечу. Лысый коротко кивнул. Умные ребята и зрительная память хорошая. Я повернулся к куколкам и прищелкнул языком, складывая пальцы кольцом. Одна из них многообещающе облизала пухлый рот. Минет - это ж не секс, да? Дам ей в рот перед уходом.
- Лев где? - спросил у одного из официантов и тот кивнул на дальний столик в вип- секторе, окутанный неоновой дымкой и лучами разноцветных прожекторов. Официант хотел пройти дальше, но я преградил ему дорогу, резко вытянув руку:
- Стоять.
Он замер, а я усмехнулся, глядя в испуганные глаза, взял с подноса бокал виски, на ходу опрокинул, закусывая лимоном.Бокал поставил на поднос другому официанту. Прошел к столу, за которым сидели четверо мужчин. У одного на коленях извивалась стриптизерша, второй выравнивал кокаиновые дорожки на зеркальном столе золотой кредиткой. Третий что-то орал в телефон, а четвертый смотрел на меня - Лёва собственной персоной. Владелец этого элитного гадюшника. В прошлый раз мы с ним расстались при обстоятельствах, не располагающих к новой мирной встрече. У того, что ровнял кокаин на столе, я заметил ствол под пиджаком, второй бросил на меня взгляд и снова вернулся к беседе. Наверняка тоже "упакован". Если что-то пойдет не так - мои мозги украсят прозрачный, сверкающий пол "Нирваны" бледно-розовыми брызгами.
- Свали, Гера, - рыкнул Лев и с яростью посмотрел на парня, который лапал за полные груди стриптизершу, засовывая пальцы в ярко-накрашенный рот, пока она во всю натиралась о его член голой задницей. Перевел взгляд на меня - холодные глаза, полные презрения. Узнал. Еще бы.
- Я думал, Ворон сына пришлет, а не пешку свою.
Я отодвинул стул и сел напротив Льва, не дожидаясь приглашения:
- У пешки иногда намного больше шансов на шахматной доске, чем у короля.
- Если ее не сольют на первых же ходах, - осклабился Лев и сделал глоток из бокала, - Ворону скажи - пусть для переговоров сына пришлет, как и обещал, а не шестерку.
Внутри поднялась волна мгновенной ярости, я бы одним ударом свернул ему челюсть, но меня здесь изрешетят. Поиграв желваками, пристально посмотрел Льву в глаза, успокаиваясь:
- Позвони Ворону и переспроси, кого он к тебе прислал. Если, конечно, хочешь выглядеть неинформированным лохом.
- Базар фильтруй, Зверь. Ты не на своей территории.
- Фильтры закончились.Информация правит миром. Ты думал об этом, Лёва?- повернулся к тому, что затянулся коксом, - Говорят, что через пару лет кокаиниста от сифилитика не отличить.
- Что? - взревел тот, зажимая ноздрю пальцем и закатывая глаза.
- Он охренел, Лёва! Я ему башку сейчас снесу!
Я почувствовал, как в затылок уперлось дуло пистолета. Напрягся, ощущая, как поднимается градус адреналина в крови. Уууууууххх. Дааа! У каждого свой кайф. Кажется, у меня даже встал.
- Давай, проверь.
Лев вздернул бровь и достал из кармана мобильник, покрутил в толстых коротких пальцах, рассматривая меня, а потом положил его обратно на стол. Думает. Кивнул ублюдку, который тыкал пушкой мне в темечко и тот отодвинул ствол, но продолжил держать меня на мушке, я ее ощущал кожей.
- Да, ты плохо информирован, Лёва. Не будешь ты править миром в ближайшие сто лет, - я откинулся на спинку стула, ни на секунду не забывая о скорости, с которой пуля пробьет мне затылок. - А теперь к делу. Мы согласны открыть границу для твоего товара. Можешь ввозить.
Лев усмехнулся и закурил сигару протянул и мне, угощая. Я взял, щелкнул зажигалкой и посмотрел снова на Льва.
- Чего это вдруг, а? Передумал Ворон? Три месяца назад я получил отказ.
- Тебе какая разница, Лёва? Или уже не интересно?
Бл**ь! Не может быть, чтоб я прокололся. Неужели мудак нашел иной способ везти сюда своё пойло?
- Тогда было интересно, а сейчас Ахмед на рынок вышел. Какой мне смысл? У него товар хорошего качества. Я пока толкаю в Польше.
Я усмехнулся.
- То есть у тебя плохой, Лёва? У Ахмеда три точки сбыта - мы дадим тебе пять. Цену снизь, и ты в ажуре. Потерь не понесешь за счет оборота. От Ворона получишь стратегически интересные места. А там плевое дело раскрутить - реклама, эфирное время. Ахмеда задвинешь в два счета.
Лёва задумался, глядя на меня и затягиваясь сигарой.
- Цена теперь будет ниже, чем я предлагал, - сказал и снова отпил с бокала.
Наивный самоуверенный идиот. Кому нужны твои бабки?
- Ворон согласен.
- Даже так? Не хочешь у него спросить?
Я отрицательно качнул головой.
- Хорошо, а теперь в чем подвох, Зверь?
- А в чем подвох, Лёва? Ворон серьезные дела решает с серьезными людьми. Кидка здесь нет. Уровень не наш.
- А Ахмед? Что-то не поделили? Зачем задвинуть его хотите?
Я пожал плечами. Хоть одна умная мысль за весь диалог сегодня.
- Ну почему так неуважительно о господине Нармузинове? Он у нас Христофором Колумбом отработал. Теперь мы знаем, что это интересно, и рынок будет наш... с твоей помощью, разумеется.
- Отжать хотите?
- Это называется не "отжать", Лёва, а здоровая конкуренция. Ну так как? Интересно?
- Заманчиво, - Лёва потер квадратный подбородок, - ты че, в натуре сын Ворона?
- В натуре, Лёва, в натуре. Результаты ДНК сегодня показывать не буду, но ты мне на слово поверь.
- Гера, мать твою, убери ты пушку.
Вот теперь я смог расслабиться и, протянув руку к бокалу, сделал глоток, поставил на стол.
- Ладно, передай Ворону, что я подумаю. Ответ завтра будет.
- Нет, Лёва, мне ответ нужен максимум через час.
Я встал из-за стола.
- Кстати, место охрененное. Тыц-тыц-тыц, - я снова покачал головой в такт музыке, - а рок в живую не пробовал? Хотя, нет. У тебя не тот контингент. Не прокатит.
Прошел мимо Геры, который был на голову выше меня и в два раза больше. Я демонстративно подпрыгнул и покачал головой показывая ему большой палец кверху.
- Клоун, бл**ь, - пронеслось мне вдогонку.
- Не клоун - Зверь. Он тебе сердце голыми руками вырвет, Гера, и сожрет сырым. Спрячь ствол, задолбал, придурок. Иди... потрахайся и расслабься.
Я ухмыльнулся. Все же Лёва проинформирован мной неплохо - сломанное ребро и нос, видать, поднывают в плохую погоду.
Я подошел к бару, отыскивая взглядом троицу, которую провел сюда. Не мешало бы расслабиться. Полчаса на прицеле у обнюханного имбецила как-то не располагает к спокойствию. Но вместо них мне очень мило улыбалось какое-то чудо с белыми волосами, черной подводкой в пол лица и пухлыми губами. Вот слабость у меня, когда у них пухлый рот.
- Мы знакомы? - спросил я и подтолкнул к ней меню бара. Отрицательно качнула головой и облизнулась. О дааа, детка. Я точно знаю, чего хочу сейчас.
- Я о тебе наслышана, - вдруг сказала она и я усмехнулся. Пусть будет так.
- Поехали знакомиться, если наслышана и не страшно...
Через пару минут я уже вел ее в сторону выхода, сжимая упругие ягодицы:
- Так значит, любишь жестко трахаться? - шепнул ей на ухо, прикусывая мочку.
- Дааа.
Она кричала это "дааа", пока сосала мой член, в коротких перерывах, когда я давал ей продышаться и снова яростно долбился в этот рот, удерживая ее за затылок. И потом, заливаясь слезами, когда драл ее, нагнув над креслом в моем номере, намотав ее длинные волосы на кулак под конвульсивные сокращения ее плоти вокруг моего члена. Да, ей таки нравился жесткий трах, она кончала, как заведенная, а утром не взяла денег. Не люблю, когда они не берут, потом начинают названивать и требовать свиданий, но эта даже номер телефона не спросила. Кто-то платит за секс, чтобЫ получить сам секс, а я любил за него платить, чтоб не возникало сложностей. Дал денег - и мы в расчете, и все вопросы насчет продолжения отпадают.
***
Я врубил музыку на полную громкость и закурил, глядя в лобовое стекло. Наконец-то почти дома. Последние три года мотался туда-сюда. То в Питер, то вообще по Урюпинскам всяким. Ворон сказал завязывать там, здесь проблем хватает. Ахмед, сука, наехал на наших недавно, устроил маскарад в центре города. Попрессовали ребят, а некоторых менты загребли во время поножовщины.
Я подумал об отце, уверен, он сразу же обзвонил своих адвокатов, работающих на него уже годами. Пацанов выдернут, и довольно быстро. В этом отношении Сава придерживался одного правила - своих надо вытаскивать всегда. С любой передряги. За это его фанатично уважала братва. Впрочем, как и я сам, что так же не мешало мне сильно его ненавидеть. Три года назад наш разговор с Вороном состоялся сразу после похорон Лены. Ни днем раньше. Хотя у него был целый месяц и до этого поговорить со мной. Нет, я даже не ждал. Я давно не жду от людей ровным счетом ничего, кроме подлянки. Его молчание доказывало, что известие никоим образом не всколыхнуло в нем никаких чувств. Я не удивился. Но тогда уже отбросил планы о мести, и не из-за отца, а из-за Графа. Есть дружба, которая вырастает из ненависти, а наша была подпитана ненавистью к общему близкому врагу - родному отцу. Нас объединяло настолько много, что вся моя месть теряла смысл, когда я понимал, что в лице Андрея мщу сам себе. Нет - это не благородство. Это умение возвращать долги, и я был должен брату хотя бы за то, что тот два раза протянул мне руку, когда должен был всадить пулю промеж глаз.
Ворон вызвал меня к себе, когда я вернулся с больницы, где оставил Андрея у постели дочери. Сава лично позвонил и сказал, что ждет меня на ужин. Поразился его цинизму, точнее, не поразился, а скорее усмехнулся, понимая, насколько этот человек предан своим пустым идеалам. Хорошо, что на похороны пришел, я думал, его и там не будет. Не скажу, что горел желанием обсуждать с ним его отцовство. Не так я хотел, чтоб он узнал о моем существовании, но что сделано - то сделано, и мне было все же интересно посмотреть ему в глаза и понять, что он чувствует. Ведь он месяц обдумывал этот разговор. Сава ждал меня в этот раз не в кабинете, нам накрыли в просторной зале на двоих. От ужина я тогда отказался. В душе остался едкий пепел после всего, что произошло в последние дни. Он предложил мне присесть, но я так и остался стоять. Мы оба молчали. Я смотрел на него и думал о том, что много лет назад я бы сдох за возможность вот так поговорить с ним, а сейчас... сейчас, как говорится, уже нахрен не надо. Да и не о чем. Он мне никто и я ему...никто. Ворон первый нарушил молчание.
- Я не позвал тебя для того, чтобы бить себя в грудь, оправдываться и говорить, что сожалею о твоей матери, - он тоже не торопился садиться за стол, стоял напротив меня ужасно бледный, с ввалившимися глазами, но все такой же до тошноты высокомерный, - я даже не помню, как она выглядела. В моей жизни таких, как она, были сотни.
Я сжал челюсти, контролируя дикое желание съездить ему под дых.
- Ничего личного, Макс. Тогда я жил именно так. Какая-то девка, с которой я спал, пока скрывался от ментов, решила захомутать меня известием о беременности. Я дал денег и забыл о ее существовании. Я поступил бы так с любой другой.
Я в этом даже не сомневался. Сам такой. Оттрахал и забыл. Пошел дальше. Но, бл**ь...
- То есть идеи проверить, сделала ли она аборт, у тебя не возникло?
- Нет. Совершенно. По всей логике вещей должна была. Не в ее положении оставлять ребенка, безотцовщину с её то мамашей чокнутой. Ей не повезло, либо тебе повезло. Сейчас я уже не знаю, что это было. Извиняться мне не за что, да и оправдываться тоже. Я не знал о твоем существовании, а она не представляла для меня ровным счётом ничего, чтобы я начал интересоваться.
Савелий поставил на стол два бокала и плеснул нам обоим виски.
- Я, Макс, предлагаю начать с чистого листа. Вот с этого момента, когда я знаю, что ты мой сын. Исправить уже вряд ли что-то можно, но, учитывая, как ты подгадил за последние годы - мы в расчёте. Ты теперь моя семья и я готов забыть все то дерьмо, что ты расплескал вокруг себя в радиусе километров. Не пафос - жизненное кредо. Родная кровь - не вода.
Он отпил виски и снова посмотрел мне в глаза. Я не знал, что испытываю. После того, как тобой затыкали все прорехи и твоими руками устраняли неугодных довольно странно вдруг понимать, что тебя возвысили до каких-то благ, потому что ты вдруг оказался носителем генов самого Ворона.
- Не сказал бы, что сожалею об этом дерьме, - ответил я и отпил виски. Ворон ухмыльнулся.
- Я был бы разочарован, если бы ты сожалел. Поэтому проехали. Назовем это ответным шагом, спустя несколько лет.
Я молчал, смотрел на него и молчал, сжав челюсти. Не так-то просто спустя столько лет ненависти вдруг начать воспринимать его иначе, чем подлым ублюдком, из-за которого погибла моя мать.
- Я знал, что разговора особо не получится. Это нормально. Время займет. На. Возьми.
Ворон, сунул руку за пазуху и достал из внутреннего кармана пиджака конверт, подал мне.
- Загляни.
Если это бабки, я врежу ему, несмотря на то, что он еле на ногах стоит. Раскрыл конверт и достал свидетельство о рождении. Моё свидетельство. Свежая корочка, едва высохшие чернила и печать. Только фамилия теперь стояла не та, которую указала мать, а Воронов, и в графе "отец" проставлено имя Савелий Антипович Воронов.
Стиснул челюсти до боли, чувствуя, как участился пульс и раздуваются ноздри. Внутри началась война, где одна часть меня хотела разодрать это гребаное свидетельство и швырнуть в лицо Ворону, а другая содрогнулся от идиотской непонятной радости.
- Именно поэтому я не звал тебя месяц. Я хотел сделать то, что сделал бы двадцать восемь лет назад, если бы узнал о твоем существовании. Я, может, паршивый человек и хреновый отец, но я справедлив и у меня есть свои принципы: мои дети -- это мои дети. Моя семья. А семья, Макс, - это святое. Землю жри, но семью не предай.
Он вдруг схватил меня за затылок.
- На меня смотри, - наши взгляды встретились, и я сильно сжал конверт пальцами, - сученок, а глаза как у меня, один в один. Дел ты навертел...Я расхлебывать заколебался за этот месяц. Но имел право... Признаю. Виноват.
Ну так как, сынок...Готов начать сначала? Дашь этому шанс? Если нет, то я счет открыл на твое имя. Бери бабки и уезжай, куда хочешь, только свидетельство тогда здесь на столе оставь - и не было ничего.
Мы смотрели друг другу в глаза, и, кажется, я даже слышал, как секундная стрелка отматывает на циферблате. Если разорву свидетельство, то все напрасно было. Каждый день моей гребаной жизни был бессмысленным. Я медленно положил свидетельство в конверт и сунул за пазуху. Отец кивал головой, не отрывая от меня взгляда.
- Правильно, сын. Умно. Эмоции сиюминутны, а жизнь - штука длинная и одиночество в ней - далеко не самый лучший выбор, - убрал руку и отошел к столу, осушил свой бокал полностью, повернулся ко мне. - Значит так, Макс, подчищать больше не будешь, сам выберешь, кто этим займется вместо тебя, а ты возьмешь на себя Питер - там много важных дел делается. Мне нужен свой человек. Раньше я сам справлялся, но сейчас мне все труднее мотаться, я даю тебе второй шанс, мальчик. Не разочаруй меня. Оставь обиды и все счета в прошлом. Перешагни. Не сможешь - значит, я неверно на тебя поставил. Только в этот раз я не сделаю скидок на твою ненависть и трудное детство. Предашь - закопаю. И не важно, сын ты мне или нет. Андрея ждало бы тоже самое.
Спустя три года многое изменилось, но я так и не назвал его отцом. Болезнь подкосила его еще сильнее, и он уже редко выезжал из дома, но по-прежнему вся империя держалась на нем.
Зазвонил сотовый и я бросил взгляд на дисплей - незнакомый номер. В пять утра на минуточку. Нажал на громкую связь, выруливая на прямую трассу к столице.
- Да! Кто это?
- Максим? - голос очень нежный и очень знакомый. Пусть я и не слышал его пару лет.
Сам не понял, как свернул к обочине и резко затормозил.
- Максим это...я... это...
- Это ты. Я узнал, маленькая...Что случилось? Не спится?
2 ГЛАВА
Карина
- Воронова, ты дура психованная, иди лечись... ненормальная!
Я слышала, как Гена скулит от боли, согнувшись, придерживаясь рукой за стену, и шипит сквозь стиснутые зубы. Пару секунд назад я со всей дури заехала ему коленом в пах.
- Нефиг руки распускать, урод, - раздраженно рявкнула я и ускорила шаг. Мне хотелось как можно быстрее выбежать на улицу и глотнуть свежего воздуха, чтобы никто не заметил, как дрожат мои руки и не услышал, как сильно забилось сердце, колотясь и ударяясь о грудную клетку.
- Кариииина, подожди... да подожди ты! Куда ты бежишь?... Ээээй!
За мной бежала Танька - единственный человек из всего этого гламурного гадюшника, с которым я могла общаться. Я ненавидела здесь все - начиная от стен и заканчивая преподавателями и одноклассниками, с которыми приходилось видеться каждый день. Элитная школа для золотых детишек. Пафос, дурацкие разговоры и конкуренция - у кого круче модель смартфона и кто успел прошвырнуться по европейским бутикам, чтобы напялить на себя очередные шмотки из последних коллекций. Только здесь мало у кого хватало мозгов, чтоб понять - от нас просто откупились. Мамочки и папочки, у которых есть дела поважнее. И мой такой же. Кормит-поит-одевает. Психологи-психиатры-антидепрессанты. Я видела его очень редко - после смерти мамы он практически не бывал дома. Почувствовала, как от одной лишь мысли о маме внутри все сжалось от нестерпимой боли, как будто там не осталось ни одного живого места... Все внутренности кровоточат, наматываясь на зубья огромного маховика, который крутится настолько медленно, что я чувствую, как в очередной раз меня разрывает на ошметки. Черт, почему так невыносимо? Мне хотелось, чтоб стало легче, и в то же время я жаждала этой боли. Потому что она никогда не даст мне забыть, во что превратил мою жизнь папочка.
Командировки, дела, поездки, очередные сделки... и стаканы с виски, которые разбивались о стены его кабинета. Я знала, что ему больно, только мне было безразлично. Потому что это он во всем виноват. Он! Какого черта он вообще появился в нашей жизни? Не прощу ему этого никогда. Раньше у меня было все... раньше я умела улыбаться. По-настоящему... потому что у меня была мама, потому что раньше я была обычным ребенком. Зачем он вернулся? Мы прожили бы без него. А он появился и покромсал все, что было важным. Разрушил одним движением. Лишил меня всего, позволил покалечить и надругаться, превратил в жалкую оболочку, которой хотелось сдохнуть, вскрыть вены, наглотаться таблеток - что угодно, лишь бы унять боль. Не кормить ее больше своими слезами, ночными кошмарами и истериками, от которых колотило все тело. Я так устала, устала терзать себя вопросами, на которые никто и никогда не сможет мне ответить. Почему? Почему они убили ее? Лучше бы это он подох тогда, истекая кровью... лучше бы он! Почему сделали это со мной? Я ведь ни в чем не виновата...
И опять я словно чувствую этот мерзкий запах алкоголя. Ублюдки, которые хлестали его прямо из горла, передавая друг другу бутылку. Их дыхание провонялось водкой, она лилась мне в горло, обжигая его и вызывая приступ кашля. Только его не слышно из-за их издевательского смеха, грязных шуток и треска моей одежды.
От мыслей и воспоминаний дышать становилось труднее, в носу защипало, а на глаза накатились слезы - всегда так... Сколько бы лет не прошло, я уверена, что никогда не станет иначе.
Танька подошла совсем близко и смотрела на меня с едва скрываемым недоумением.
- Карина, ну ты чего? Что с тобой происходит? Генка же просто пошутил...
- Да знаю я все... просто ненавижу, когда ко мне подкрадываются...
Я избегала ее взгляда. Мне казалось, что когда она посмотрит мне в глаза - сразу все поймет. Увидит этот дикий страх, который я испытывала, когда ко мне подходили слишком близко. Я ненавидело его, ненавидела за то, что в такие моменты не могла с ним справиться. Генка ведь и правда не сделал ничего плохого. Просто подошел сзади и закрыл руками мои глаза - обычная игра под названием "угадай, кто". Только он представить себе не мог, что я почувствовала в этот момент. Во рту моментально пресохло, уши заложило от тяжелого шума, тело как будто онемело и перед глазами все поплыло... Я испугалась так сильно, что в первые несколько секунд не могла даже пошевелиться - руки и ноги стали ватными, а к горлу подкатила тошнота.
Боже, какая же я слабачка. Всю жизнь буду такой - содрогаться от любого шороха и вести себя как психопатка, если ко мне кто-то приблизится. Обида вперемешку со злостью стали вдруг настолько сильными, что я, собрав все силы, резко повернулась и ударила его между ног.
"Вот так, тварь, получи! Я не боюсь больше! Не боюсь! Не сломаешь!" - каждое слово - как очередная волна, которая захлестывала меня, заставляя бороться, давая возможность вынырнуть на поверхность, а потом накрывала головой, относя все дальше - на глубину.
Его крики заставили меня содрогнуться - такое чувство, что просыпаешься от глубокой дремы, преодолевая состояния между сном и реальностью. Только его вопли не вызвали во мне никакой жалости - пусть орет, обзывает, воет от боли - мне все равно. Мне это было нужно - почувствовать, что я могу за себя постоять. Что больше ни один урод в мире не сможет сделать мне больно.
- Карина... ну все, проехали!- подруга пыталась сменить тему и разрядить обстановку. Именно поэтому мы и подружились - ни одна из нас не задавала лишних вопросов и не лезла в душу... - Ты сегодня вечером сможешь вырваться?
- А что сегодня?
- Да ты что!!! У Ефимова предки свалили, он устраивает мега-крутую вечеринку... Ты не можешь это пропустить.
Я слушала ее и... завидовала. Да, я завидовала тому, с каким искренним восхищением она говорила об очередной гулянке. Завидовала, потому что это, черт возьми, нормально, в 15 лет визжать от предчувствия такого праздника. Где все мои сверстники общаются, веселятся, девочки шушукаются с подружками и обсуждают очередного красавчика. А мне нужно делать вид, что я такая же. Так легче... и мне, и им. Чтоб не нарваться на очередную порцию жалости и сочувствия....
- Ничего себе! И с каких это пор Ефимов перестал бояться своего грозного папашу?
- Каринаааа, наверное ему надоело плакать в углу от того, как все его называют... - Танька заливисто засмеялась, так искренне, что даже мне захотелось улыбнуться.
- А как его называют?
- Ты что реально не знаешь? - она продолжала хихикать, оглядываясь по сторонам, и тогда прислонилась к моему уху, - его называют "Да, мой господин!"
Теперь засмеялась я, вспоминая, как каждый раз, когда Ефимов заходил в класс, парни подрывались с места, приседая в реверансе и снимая с головы воображаемую шляпу, чтобы поприветствовать нашего заучку словами "Да, мой господин". Он настолько боялся своего отца, что даже один его вид заставлял Ефимова бледнеть, краснеть, зеленеть - и все это то по очереди, то одновременно. Слабаков никто не любит. Их даже не жалеют - потому что они не способны вызвать уважение. И, видимо, пришел момент, когда папенькин мальчик решил доказать, что он повзрослел, не подозревая, что дает всем шакалам, которые его окружают, очередной повод для злорадных шуток.
- Вы ненормальные... Но да, такое зрелище я пропустить не могу пропустить. Ты только это... возьми с собой валидол, нашатырь, или что там еще нужно - будем Ефимова в сознание приводить после того, как вся наша арава завалится в его элитный особняк.
- Ты не волнуйся, Каринка, он будет за нами с веничком и тряпочкой бегать....
- Нет-нет, Танька, придется позвонить тете Фаине, одолжить у нее дефибриллятор....
- Если твоя тетя Фаина узнает, где ты зависаешь по вечерам вместо библиотеки - дефибриллятор понадобится ей...
Мы подшучивали друг над другом и сами не заметили, как подошли к школьным воротам, за которыми всегда стояли самые шикарные тачки, которые только можно было представить. Водители ожидали, протирая мерседесы и бентли своих хозяев чистенькими тряпочками, чтоб ни одно пятно не омрачало идеально отполированную поверхность.
Я села на заднее сидение и, встретившись взглядом с водителем, сказала:
- Ну что, поехали?
Леша - хороший парень, молчаливый, он присматривал за мной, но никогда не говорил ничего лишнего. Не знаю, почему - то ли понимал меня в чем-то, то ли не привык вмешиваться, а может, решил насобирать козырей на будущее - но ни одна моя тайная "вылазка" из дома пока не раскрылась.
- Домой?
- Конечно, домой, Леша. Куда еще может ехать хорошая послушная девочка после окончания уроков... - я отвернулась к окну, дав понять, что разговор на этом окончен. Набрала номер Дарины. Как хорошо, что в этом пустом мертвом особняке, который мне еще пару лет придется считать своим домом, есть она. Родной человек на всем свете. Наверное, нам нужно кого-то любить, чтобы чувствовать, что внутри осталось что-то живое. А Дарина - простая, открытая, искренняя... я тянулась к ней и она понимала меня с полуслова, она и была той, которая помогала мне держаться.
- Даринка, привет... Как ты?
- Привет, Карин... Я в универе еще... Все в порядке?
- Да, ты когда будешь? Я сейчас домой еду. Хочу вечером к Таньке смотаться... - услышала, как на том конце провода воцарилось молчание.
- Карина, отец вот-вот приедет. Зачем ты усложняешь? Я же знаю, куда ты собралась...
- Дашкаааа, он даже если и приедет, все равно меня не заметит. А вообще у него самолет только завтра в 8 утра прилетит - я узнала все. Ну пожалуйста, ты же знаешь, как мне сложно высидеть в этом могильнике....
- Хорошо, только я потом тебя заберу. И ты должна отзваниваться каждый час. Обещай...
- Обещаю.... Спасибо, я тебя обожаю....
***
Андрей
Мы ехали уже около часа, и возникало ощущение, что именно так выглядит ад, вернее его преддверие. Жара, настолько сильная, что казалось, машина вот-вот начнет плавиться, и если прикоснуться рукой к металлу - он останется на пальцах, въедаясь в кожу и оставляя на ней глубокие раны и ожоги. Горячий воздух вперемешку с пылью проникал в ноздри и горло, иссушая их изнутри и заставляя судорожно сглатывать остатки слюны, ощущая, как немеет язык. Даже кондиционер, который работал на полную мощность, не давал желаемой прохлады. В который раз оглянулся, осмотрев пейзаж сквозь тонированные стекла бронированного автомобиля - вокруг один песок, океан из песка, которому не видно ни конца, ни края. Но если стихия воды пугает нас своей мощью и необузданной силой, то здесь жутко становилось от мертвой тишины, от этого безмолвного покоя. Потому что здесь тебя никто не найдет. Никогда.
Услышал, как завибрировал сотовый и, рассмотрев на дисплее имя звонящего, ответил:
- У меня мало времени, говори быстрее!
- Граф, тут такое дело...в общем, я не уверен, но....
- Послушай, Серега, не тяни кота за... - чертыхнулся, едва сдерживаясь от словесного потока откровений, насколько сообразительны отдельные личности, - случилось что?
- Мы нашли наркоту у нескольких наших пацанов...
- Ты какого хрена звонишь мне, если есть конкретные инструкции?
- А если их подставили?
- Меня это не интересует. Попались - заплатят... Убрать, всех до одного!
Подобные решения принимались теперь легко, без сомнений, не моргнув глазом. Наказывать нужно не за последствия, а за намерения. Ведь в первом случае казнь будет лишь расплатой, а во втором - предупреждением. Пусть другие боятся и знают, что ждет каждого, кто посмеет нарушить правила. Чертова гуманность - всего лишь миф. Дай людям волю - и они вылезут тебе на голову, а хорошее отношение примут за слабость. Язык силы и жестких решений куда эффективнее. Несколько лет назад я попытался бы разобраться в ситуации, тогда человеческая жизнь представляла для меня хоть какую-то ценность. Сейчас же эта валюта резко девальвировала...
Нажав на кнопку отбоя, сразу же набрал Макса. Мы, хоть и виделись крайне редко, но были в курсе всех дел. Семейный бизнес, мать его так. Да и объединило нас то, что в считанные секунды делает людей близкими - это горе и общая месть.
- Макс, я на месте уже. Как у тебя там?
- Здорова, Граф. Да вот, подъезжаю к обители зла и порока...
- А что, ты еще и в других местах бываешь?
- Не завидуй так громко, братец. В следующий раз вместе поедем. Сам-то как?
- По идее, на подъезде уже, если не подохну среди этого песка. Завтра вернусь...
- Вот и обмоем это дело, сто лет не виделись. Глядишь, и скучать скоро начну.
- Обмоем, конечно. Есть повод. До связи, Макс...
Прошло три года, но мы ни разу не вспоминали тот день. Говорили о делах, мелочах, отце - о чем и о ком угодно, но только не о Лене. Ни слова, ни намека. Словно построили стену, которая разделила жизнь на до и после. И оба тщательно следили за тем, чтобы она не дала ни одной трещины. Слишком больно. И будет так же. И через год, и через десять. Есть боль, которая походит на неизлечимую болезнь - с ней уживаешься, сосуществуешь, и со временем она становится твоей частью. Ты привыкаешь к ней и знаешь, что ваш союз, словно скрепленный данной самому себе клятвой, продлится до самой смерти.
***
Большой роскошный особняк появился настолько неожиданно, что казался каким-то нереальным посреди этой пустыни, которая не давала шанса ничему живому. Как оазис. Только и это было иллюзией. Потому что дом стоял здесь для того, чтобы сеять смерть - именно там я должен заключить сделку на счет регулярных поставок оружия. Люди будут убивать, они будут стрелять друг другу в затылки и спины, пока будут существовать, и на этом всегда кто-то будет зарабатывать. Я давно избавился от иллюзий, выбросив их остатки в выгребную яму - ту самую, где гниет наша вера во что-то хорошее. Источая зловонный запах, отказываясь умирать, время от времени поднимая голову, но яма настолько глубокая, что тот, кто наверху, никогда этого не увидит. Потому что не хочет, отказывается, отворачивается, выстраивая вокруг себя стены из равнодушия и жестокости.
Я знал, что законы общества не меняются - оставалось лишь урвать от них то, на что хватит сил. Главное - делать это с умом и самым выгодным расчетом. Черный рынок оружия мы отбросили сразу - слишком большие риски, слишком сомнительный контингент и слишком много грязи. Да и уровень нас интересовал абсолютно другой. Двинуть стволы и прочий арсенал дальше, по завышенным ценам - не наша забота. Мы разработали схему, мы через свои каналы организовали полулегальные перевозки - и теперь оставалось собрать сливки и получить свою долю от навара.
Я понимал, с кем буду иметь дело. Анзур - подлая и хитрая тварь, но он мог обеспечить нам постоянный стабильный поток, и он был платежеспособен. Мы, в свою очередь, нужны ему, потому что его интересовали большие объемы, которые можно было бы переправлять через границу. И пока это взаимная необходимость друг в друге существовала - ни одному из нас не было выгодно ее прерывать.
Нас встретили его прихвостни и пригласили войти в дом. Мощный поток разгоряченного воздуха поднял столп пыли и пришлось зажмуриться, чтобы защитить глаза от песка, который все равно пробирался сквозь ресницы и оседал скрипучим осадком на зубах.
Закрыв за нами дверь, люди Анзура провели нас в гостиную - вычурную, вульгарно обставленную в попытке продемонстрировать богатства своего владельца. Наконец-то удалось вздохнуть, набирая в легкие прохладный воздух.
- Ну здравствуй, Андей, здравствуй, дорогой....
Анзур подошел со спины и, приблизившись, раскрыл руки в объятиях. Смотрит в глаза и ждет, как я поступлю. Проверяет... не боюсь ли... не опасаюсь ли... что он, сомкнув руки, засадит мне нож между лопаток.
Я сделал ответный жест и в этот момент наши люди по обе стороны вскинули друг на друга оружие - жест, отработанный до автоматизма. В такие моменты каждая секунда может оказаться решающей. К дулу, которое направлено тебе в лоб, нельзя привыкнуть, и даже если лицо остается невозмутимым, тело становится как будто каменным, чтобы не сделать ни одного лишнего движения.
- Спокойно, - я поднял руку вверх и, не оборачиваясь назад, продолжил, - мы дела цивилизованно будем решать, не так ли, Анзур?
Смотрим друг другу в глаза и понимаем, что в них можно увидеть что угодно, кроме доверия. Каждый рискует, каждый ждет подвоха и готов, не думая, прикончить второго прямо на месте.
- Конечно-конечно, разве может быть по-другому, - темные глаза забегали, сфокусировать взгляд сразу же ему не удалось, что говорило о волнении и страхе, - мы же партнеры... Андрей...
Скользкая и хитрая мразь, намекает, что мы друг другу нужны. И в этом он прав, конечно же, найти другого такого Анзура возможно, только мы и так убили много времени на то, чтобы провернуть всю эту схему. Все сделки будут оформлены официально и под прикрытием государственных чинов. Это избавит нас от проблем с таможней, а менты с обеих сторон заранее прикормлены. Анзур, как и я, выступал посредником, потому что ни продавец, ни покупатель, светить свои личности никогда не стали бы. Но со временем я планировал действовать напрямую, а до этого времени мне был нужен этот сученыш.
- Партнерами мы станем, когда ты выполнишь свою часть сделки. Время - деньги, Анзур, ты же не любишь, когда они текут мимо твоего кармана?
- Куда ты так торопишься, дорогой? Мы же обо всем договорились уже... Отдохни с дороги, пообедаем, чая горячего попьем. Ты знаешь, что это лучший способ пережить жару?
Я понимал, что он пытается окутать меня словами, словно паутиной, чтобы рассеять внимание. Намекая на восточное гостеприимство и давая понять, что мой отказ он воспримет как личную обиду. Только все это - дешевые трюки, и у меня не так много времени, чтобы понять, что за этим стоит.
- От чая не откажусь, а насчет обеда - в другой раз. Это же не последняя наша встреча.
Мы дали знак своим людям, чтобы оставили нас наедине, и через несколько минут нам принесли напиток. Анзур, развалившись в кресле, сканировал меня взглядом, который в определенный момент метнулся на того, кто принес поднос с чаем. Он потянулся рукой к одной из чашек, и я порывистым движением опередил его и взял в руки именно ту, которую выбрал он. Заметил, как он судорожно сглотнул, это было заметно по движению его кадыка.
- Ну что, Анзур, за начало нашего дела. Обычно такие дела скрепляют напитками покрепче, но традиции твоего дома я уважаю, поэтому чай... значит чай. - Поднес чашку к губам и отпив маленький глоток, обратился к ублюдку. - Перехотелось пить, Анзур? Или чай тебе больше не помогает бороться с жарой?
Он побледнел и трясущимися пальцами взял в руки чашку. Я поднялся с кресла и резко выбил ее из его рук - чашка отлетела в сторону, оставляя на мягком ковре большое пятно.
- Тебе рано подыхать, мразь. Я теперь сам решу, сколько тебе жить.
За доли секунды увидел в его руках нож, которым он замахнулся, чтобы нанести удар. Я перехватил его руку за запястье, сжав со всей силы и выкручивая руку, пока он не разжал пальцы. Нож упал на пол, и я ногой отбросил его подальше. Со всей силы ударил его кулаком в живот, а когда он согнулся, вцепился руками в волосы и заехал коленом по лицу. Из носа хлынула кровь, и он взвыл:
- Тварь, бл... Русский ублюдок...
Я нанес еще один удар и увидел, как в комнату вломились вооруженный парни. Зажав его шею локтем и приставив к виску пистолет, прошипел:
- Ты думаешь, узкоглазые ублюдки лучше? Сейчас поставишь необходимые подписи, урод... - сжал шею сильнее, перекрывая ему кислород, и когда он начал дергаться, немного ослабил захват, - и твой процент уменьшится вдвое. Все понял? Не слышу?
Он, откашливаясь, прохрипел:
- Да, отпусти только. Не убивай....
Я, посмотрев на вооруженных до зубов пацанов, которые были похожи на голодных псов на привязи, ждущих команду "фас" - нерастарченная жестокость полыхала в глазах особым блеском - рявкнул:
- Один неверный шаг, и будете своего хозяина по частям собирать.
Они опустили оружие, только по их напряженным лицам было понятно, каждый ждет удобного момента, чтобы разрядить обойму.
Я, потащив Анзура к выходу, оглядывался по сторонам - выстрел мог раздаться с любой стороны - я понимал, что нас держат на прицеле.
- Тебя убьют и без меня. Те, кто поручил дело такой суке, как ты...
Я, прикрывая свое тело этим ублюдком, дошел до машины и, втолкнув его внутрь, дал знак своим парням, что мы уезжаем. Пока Анзур у нас - никто из его шакалов не осмелиться стрелять.
Мне нужно было добраться до самолета, а когда окажусь дома, распланировать, как строить дела дальше. Главное - что первая партия в пути.
Домой я долетел, только встретила меня группа ФСБ, прямо в аэропорту. Заковав руки в наручники и, не объяснив ни слова, потащили в сторону автозака под вспышки фотокамер и крики журналистов, которые, словно стая стервятников, слетелась на очередную сенсацию...
3 ГЛАВА
Дарина
Я беспомощно озиралась по сторонам, грохот музыки заставлял вибрировать барабанные перепонки и мне казалось я нахожусь в каком-то муравейнике где снуёт туда-сюда конвульсивно дергающаяся публика. Вокруг мигают красные лампочки и кровавый дизайн заведения режет глаза своей яркостью с претензией на готичность. Внутри волнами нарастало беспокойство, и я то и дело пыталась дозвониться до Карины, но тщетно. Аппарат выключен или абонент находится вне зоны доступа сети. Продираясь сквозь потные тела и стараясь сбросить руки, хватающие за волосы, за плечи, нажимала и нажимала клавишу вызова. Ну давай! Давай! Отвечай!
Я же знала, что она может вытворить нечто подобное. Знала и не уследила. Где мне теперь искать ее? Куда она увязалась за этим проклятым патлатым Берном, чтоб он сгорел на сцене при очередном пиротехническом трюке со своей дешевенькой, разукрашенной электрогитарой. Бездарщина, возомнившая себя Куртом Кобейном. Самое паршивое, что я не могла позвать никого из наших, позвонить охране, Андрею. Никому. Потому что обещала присматривать за ней, не пускать никуда. Я взяла на себя ответственность перед братом, и он верил мне. Да и её подставить...Андрей итак всегда слишком нервничает из-за этих сложных отношений с дочерью, а точнее из-за их полного отсутствия. Изо дня в день я наблюдала одно и тоже - ее отчуждение и его неловкие попытки исправить непоправимое. Общая боль, разделенная между взрослым и ребенком, а точнее разделившая их пропастью длиною в невозвратимое и утраченное. Маленькая дрянь, когда я ее найду, то не знаю, что с ней сделаю...Господи! Ничего я с ней не сделаю, посмотрю в глаза ее мертвые и захлебнусь той бездной ужаса, которая прячется под показной веселостью. Все эти вечеринки, постоянный протест отцу - ее метод справиться с болью. Молчаливый крик о помощи, а помочь никто не может. Только она сама. И у меня опускаются руки, когда я думаю о том с чем Карина живет и какие кошмары терзают ее по ночам. Ведь я сама до сих пор засыпаю лишь под утро. Она часто приходит ко мне, ныряет под одеяло, и мы не спим вместе. Никто не спрашивает друг у друга каких демонов мы видим, но они однозначно очень похожи. С той разницей, что я их только видела, а она побывала в их пасти. Иногда смотрим друг другу в глаза и снова молча отворачиваемся, вглядываться в темноту и ожидая рассвета, чтобы наконец-то заснуть.
Я еще раз осмотрелась по сторонам, как вдруг почувствовала чью-то руку у себя на плече.
- Отвали, урод!
Ненавижу подобные места, если б не Карина меня сюда под дулом пистолета не затянешь. Не люблю толпу и запах пота, а еще ненавижу, когда трогают, лапают, осматривают похотливыми взглядами и норовят "снять". Так бы и съездила по яйцам.
- Меня попросили вывести вас на улицу и присмотреть за вами.
Смерила гневным взглядом вышибалу с надписью "секьюрити" (осторожно злая собака!) на черной футболке и выражением лица, как у французского бульдога устрашающе-тупо-добродушным. Попытка предоставить сервис, когда само слово наверняка ассоциируется у него с шифоньером бабушки, если переставить ударение и сменить последнюю букву на "з". Хотя может он не знает ни одного из них. Я бы не удивилась - сила есть, ума не надо.
- Лучше б вы за вашими недопевцами присматривали как следует, а то даже не знаете куда они свалили и кого с собой прихватили.
Всего лишь четверть часа назад именно этот придурок, после того, как я устроила скандал, сказал мне, что понятия не имеет какого черта мне надо и чтоб я отвалила если не хочу, чтоб меня вышвырнули из клуба.
- Это не в моей компетенции, - определенно слово "сервис" ему знакомо, даже странно, удивил так удивил, - Идемте.
Он взял меня под локоть, но я отшатнулась от него.
- Руки убрал. Не прикасайся ко мне. Кто попросил?
- Зверь. Знаешь такого?