Аннотация: Становление Темного стража и вручение крепости. Всего-лишь. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: не относиться серьезно к постельным сценам:)))
Аида.
Ночь была настолько темной, что уже в двух шагах не было видно порядком заросшей дороги. Где-то позади и сбоку раздалось недовольное бурчание Бишопа:
- Они хоть бы факелы зажгли. Не видно ни хрена.
Он имел в виду тех, кто обитает в крепости. Судя по времени, которое они провели в дороге и некоторым приметам - они подобрались к развалинам вплотную. Но крепости все еще не было видно. По расчетам Аиды они должны были прибыть еще полтора часа назад. Бишоп был согласен с ее расчетами. Девушка напряглась. Вполне возможно, что впереди засада или ловушка. Это стоило проверить. Ее жизнь, кажется, не стоила уже ничего.
- Стоп. Бишоп, Касавир - охраняйте зеленую. И стражу. - За время пути солдаты показали свою неспособность приносить хоть какую-то пользу вне городских стен. Дорога вообще вышла тихой и напряженной. В основном, надо признать, из-за Бишопа. Было все же в этом человеке что-то, что заставляло других людей нервничать. А в этот раз он и вовсе смотрел на всех зверем, плотно сжав тонкие губы и обжигая острыми, обидными насмешками тогда, когда кто-то все же решал открыть рот. В основном был молчалив как никогда. Члены их группы, даже Шандра, не обращали на него особого внимания. Вот что значит привычка. Солдаты же жались к Касавиру, как к аватару какому-то. Наверное, надеялись на спасение, в случае вспышки внезапного бешенства. Аиду ситуация в принципе забавляла. Но и она не рисковала нервировать рейда. Он же, ощерившись на приказ, отрывисто бросил:
- Куда намылилась?
- Не твое следопытское дело.
Он только едва заметно прищурился, и отошел на шаг, медленно растворившись в окружающей тьме. Аида посверлила темноту пристальным взглядом, и отвернулась. Она искренне надеялась, что никто не видел, как она неуютно поежилась. Сам виноват. Пора бы понять, что она предпочитает ласковое обращение. Не стоит ей грубить. Она начинает нервничать от этого.
- Всем стоять на местах. Если не вернусь через два часа - устраивайте лагерь.
Солдатик какой-то взвился:
- Леди, наш запас воды подходит к концу. После того ручья мы ничего не встретили.
Аида меланхолично подметила, что в большинстве своем, ее окружают люди, которые любят озвучивать очевидное. И делают проблему там, где ее быть просто не может. Девушка повернулась к говорившему, прекрасно сознавая, что ее бледное лицо пятном выделяется во тьме на фоне одежды:
- На нашу команду точно хватит. Я думаю, что и вам останется. А пленница как-нибудь переживет.
Она затылком чувствовала взгляд гитзерай, но не обернулась. Растворилась во тьме, накинув капюшон тяжелого зимнего плаща на голову так, чтобы он скрывал лицо. Она довольно давно наблюдала за следопытом и Нишкой. И тот и другая обладали удивительной способностью скрываться из виду. Вот они есть - оп-па - их нет. Она была наблюдательной девушкой. Проявив толику терпения и внимания, она примерно поняла, как им это удается. И сейчас хотела попробовать на практике. Девушка свернула на заросшую обочину. Она не производила шума, но пошла медленнее. Еще некоторое время назад она отправила Фейдха вперед. Сейчас, сосредоточившись, она потянулась к его ощущениям:
"Фейдх! Ты нашел человеческое жилье?"
Но вместо привычного голоса своего любимца ее коснулись чувства другого зверя. Как ни странно, он не был совершенно диким, если можно так сказать. Аида ощущала, что на звере, случайно перехватившем ее призыв, лежит печать человека. Он находился недалеко. И тоже, что и вовсе удивительно для свободного зверья, потянулся к ней с какой-то мыслью. Обычно звери предпочитают убегать от людей, способных проникнуть в их разум. Этот вел себя... непринужденно. Будто не боялся ее.
"Подойди. Я не понимаю тебя на расстоянии. Я помогу. Дам, что ты хочешь".
К ее полному изумлению, прямо перед ней появился силуэт крупной собаки... черт! Волка! Чертовски большого. Ему пришлось подойти почти вплотную, чтобы она могла хотя бы разглядеть его силуэт. Он вообще не боялся ее. Да и с чего бы? Он способен был перегрызть ей глотку без каких-либо усилий.
Позабыв обо всех правилах, она резко отпрыгнула, оступилась на краю обочины, и с тихим визгом улетела в придорожные кусты. Матерясь и цепляясь за ветки одеждой, она выползла обратно на дорогу. Лицо и ладони щипало и жгло. Она ободрала себе кожу.
Вернувшись на дорогу, она огляделась в поисках волка. Она не видела его, но чувствовала присутствие. И, кстати, не чувствовала угрозы или опасности. Девушка постаралась придать больше уверенности внутреннему голосу:
"Где ты? Что ты хочешь?"
Ответом ей была легкая тоска, усталость, желание что-то показать.
- Эй! Какого черта? Отойди от нее, щенок.
Бишоп! Карнвьяр?! Она чувствовала Вьяра!? Но... разве так может быть?
Она повернулась на звук его голоса, угадав только силуэт во тьме. Девушку передернуло от довольно впечатляющего зрелища. В абсолютной темноте не менее темный силуэт крупного мужчины, чьи глаза слегка светились ярко оранжевым цветом. Аида смутилась и отругала себя за несообразительность. Стараясь, чтобы ее не было слышно, она быстро прошептала заклинание ночного зрения.
Теперь она смогла различить и дорогу, и кусты и выражение лица Бишопа. И покраснела еще сильнее. Он находился в странном состоянии между злостью и язвительным весельем. Даже не пытаясь сдержать широкую ухмылку, он разглядывал ее поцарапанную физиономию, с удовольствием протянув:
- Ты случаем не оступилась, командир?
Сука! Паскуда. Аида сделала вид, что не понимает намеков, и переключила тему:
- Как я смогла почувствовать его?
Он недовольно поморщился, но снизошел до ответа:
- Он слишком доверчив.
М-да. И что это значит? Его волк доверяет ей? Почему?
- Что он хотел сказать?
Биш слегка выгнул бровь и четко, почти по слогам процедил:
- Не твое следопытское дело, Аида.
Ну вот. Она же говорила - паскуда. Девушка пожала плечами, и снова позвала Фейдха.
Ее волк, наконец-то, соизволил появиться, мысленно передав ей неудовольствие. Он тоже успел порядком устать. А она, к тому же, оторвала его от еды. Выйдя к ним на дорогу, честное слово, посмотрел на нее с угрюмым выражением и досадой. Почти по человечески. Аида осторожно коснулась его мыслей:
"Скажи как далеко до замка, и ты свободен".
"Близко. Отстань"
Бишоп тихо хмыкнул, указав рукой вперед:
- Да вон он, не суетись.
Девушка почесала царапину на лбу. Что-то она сегодня рассеяна донельзя. Не вспомнила про заклинание, показала испуг от неожиданного появления Вьяра... Со своим собственным волком не может нормально поговорить!
Стоп. А почему Биш ответил на вопрос, который предназначался не ему, и был произнесен мысленно?! Видимо она уставилась на парня с таким непередаваемым изумлением, что вызвала очередную вспышку раздражения:
- Хватит тупить!
Развернувшись, он отправился туда, где маячили во тьме пятнышки факелов, которые зажгли солдаты. И только тут до Аиды дошло, что он вроде как не выполнил ее просьбу охранять гитзерай. А ведь это была именно просьба. Вроде бы... Ну, она же была вежлива. Кажется...
Хватит тупить... Действительно...
Они прошли сквозь обгоревшие ворота. Вокруг стояла, чуть ли не гробовая тишина. Двери таверны, в которой они как-то переночевали, распахнулись, и наружу вывалилась какая-то женщина. В ее движениях угадывалась военная выправка, и Аида готова была поклясться, что под подбитым мехом плащом скрывается доспех.
Женщина окинула их группу пристальным взглядом темных, немного узких глаз. Она уточнила:
- Леди Торринит?
- Да. Мы доставили пленницу, которую должен ожидать Ниваль. Где он?
- Сейчас середина ночи. Он спит. - Женщина кивнула на таверну.
- А ты?...
- Лейтенант Кана Ли. Я ожидала вашего приезда. Прошу вас и ваших спутников располагаться в таверне. Ваша комната готова, вам все покажут. - Она отвернулась от Аиды к солдатам. - Кто старший?
Сержант молча вышел вперед. Двое солдат остались стоять караулом около гитзерай. Кана кивнула и направилась к зданию замка, зловеще глядящему на них темными провалами пустых окон. Казалось, что этой женщине чужды какие-либо эмоции, что она не замечает неудобств. Она даже не выглядела сонной или уставшей, не смотря на то, что сейчас было самое тяжелое время, за пару часов до рассвета, когда даже у воришек и прочих ночных жителей глаза слипаются.
Неожиданный порыв по-зимнему холодного ветра смягчил это впечатление. Плащ женщины надулся, и взметнулся у нее за спиной. Кана поежилась, и ухватила рвущиеся из пальцев полы плаща, хорошенько закутавшись. Мельком Аида увидела отблеск начищенной кольчуги, натянутой поверх куртки. Женщина удалилась, ведя за собой конвой и пленницу.
Аида устало махнула рукой на таверну. Раз уж там все готово... Она просто мечтала хорошенько прогреть заледеневшие конечности в бадье полной горячей воды, но таких удобств здесь явно ждать не приходится. Сойдет и просто теплое одеяло. Где угодно, хоть на полу. Она подышала на кисти рук, которые из просто белых стали синеватыми. Шел только первый месяц зимы, и настоящие холода были еще впереди. Но эта ночь вышла на удивление зябкой. И внутри все сжималось не только от холода, но и от какого-то... недоброго предчувствия надвигающейся беды.
В таверне не было ни трактирщика, ни прислуги. В главном зале у камина вповалку дрыхли солдаты. Много солдат. Человек тридцать - сорок, если на глаз. Запах стоял просто... убойный. Нишка зажала нос пальцами и гнусаво выдавила:
- Ага. Очень умно. Собрать толпу немытых мужиков в хорошо прогретой комнате.
Следопыт улыбнулся:
- Это ты еще в казармы не заходила.
- Что говорит о моей сообразительности. Аидааа... я это... ну, у меня устойчивость к холоду, так что я предпочту на улице как-нибудь...
- Ага, щас. Будешь страдать вместе со всеми...
К ним подкатил сонный, немного взъерошенный солдатик, и тут же затараторил, преодолевая зевок:
- Наверху есть три жилые комнаты. Одну занимают женщины, другую мастер Видл и рабочие, а третья для благородных господ. Сэр Ниваль уже там.
Аида недоуменно переглянулась со следопытом, тифлингом, крестьянкой и эльфийкой. Это их сброд так легко определили в "благородные господа"? Касавир покосился на их недоумевающие лица, и ровно произнес, пряча улыбку:
- Он имеет в виду нас. Иначе и быть не могло.
Ага. А паладин, оказывается, тоже способен язвить. Конечно это о них. Как иначе. Она - принцесса цветов, следопыт - заплутавшее божество, крестьянка - потерянная внучка какого-нибудь придворного мага, а эльфийка... королева погибшего клана. Естественно. Ах, да! Еще Нишка. Дочь князя тьмы. Точно.
Следопыт одарил солдата угрюмым взглядом, заставив мальчика недоуменно моргнуть, и поскорее отделаться от них:
- Ваша комната, это та, на которой есть дверь. По центру коридора. На замок она не закрывается. Вы войдете.
По центру. Значит, у каминной трубы. Здорово, тепло.
В комнате обстановки не обнаружилось никакой. Если не считать стоявших у прогретой стены кувшинов с водой для умывания, двух тазов, и огромной кровати, которая могла бы уместить на себе человек восемь. Она, наверное, была старой уже тогда, когда заложили первый камень этой крепости. Покосившиеся стойки для балдахина, ножки, непонятно как удерживающие такую тяжесть, треснувшая боковина и торчащие из матраса пучки старой набивки. Постельного белья тоже не было. Только лежащие стопкой грубые солдатские одеяла. И еще, съежившийся в дальнем углу крупный комок. Это был сэр Ниваль, свернувшийся калачиком под своим плащом и одеялом. Он постукивал зубами даже во сне. Приоткрыв один глаз, он покосился на их кампанию, и прокомментировал:
- А... Прибыли, наконец. - Повернувшись к ним спиной, он плотнее надвинул одеяло на голову.
Аида пыталась стянуть жилет, не снимая с себя куртки. Размотав кушак, и выпустив рубашку из штанов, она повернулась к Элани, которая помогла ей смотать ткань перетяжки. То же самое Аида сделала для нее, подмигнув на ленивый взгляд следопыта, скользивший по раздевающимся женщинам. Касавир, кажется, собирался завалиться спать, как был - в доспехах. Девушка сварливо отчеканила:
- Касавир, раздевайся. Я не хочу, чтобы в меня всю ночь тыкались твердые штуки со всех сторон...
Бишоп укатился со смеху, вызвав недовольное бурчание Ниваля:
- Угомонитесь уже, и ложитесь спать.
Аида, красная как свекла, рухнула на кровать между Элани и Нишкой, тут же спрятав голову под плащом и одеялом. Рядом послышался голос эльфийки:
- Дай мне залечить твое лицо.
Все еще сильно смущенная той двусмысленность, которую невольно произнесла, Аида прошипела:
- Спи!
Ответом ей был только тихий вздох. Аида слышала, как рядом, в районе сэра Ниваля, завозилась Нишка. Чуть дальше кровать чуть прогнулась под весом мужчины. Касавир или Бишоп?...
В следующее мгновение, прямо рядом с ней рухнуло тяжелое тело, едва не придавив ее к матрасу. Элани сдавлено вскрикнула. Аида взвинчено подскочила, сбрасывая с головы одеяла, и тут же наткнулась на спокойный взгляд янтарных глаз. Бишоп деловито сгреб ее в охапку и придвинул поближе, проигнорировав округлившиеся глаза и вскинутые брови. Повернувшись в другую сторону, проделал то же самое с Элани, которая, казалось, потеряла дар речи от возмущения. Ее кожа пошла красными пятнами, рот беззвучно открывался и закрывался. Эльфийка попыталась откатиться подальше, но Бишоп вовремя пресек, насмешливо отрезав:
- Тихо лежи. Мне твои тощие мощи до фонаря. Но ты теплая, а это значит, что ты спишь рядом, а я не мерзну. - Он укутался в свои одеяла, и откинулся на спину, насмешливо улыбаясь.
- Бишоп! Ты...
Ниваль повысил голос:
- Вы заткнетесь или нет?! Мы все потерпим друг друга. А ты - убери свой хвост с моей ноги, и перестань ерзать.
Нишка жалобно заскулила:
- Здесь Касавир. Нет ничего ужаснее, чем спать с паладином.
Темноту, сопение и шуршание тряпья прорезал смешок следопыта:
- Слышал, паладин? Бабы от тебя без ума.
Шандра не к месту вставила:
- Мне жаль Аиду. Она всю ночь будет терпеть тебя под боком.
- Осторожнее, девочка. Как бы я тебя не пнул спросонья.
- Шандра! Заткнись. - Аида не знала, смеяться над очередным балаганом, или продолжать прикладывать силы к тому, чтобы не замечать соседства следопыта.
И тут их всех окутало ощущение спокойствия и блаженного безразличия. У Аиды это ощущение сопровождалось еще и резкой болью в голове и в груди. В комнате раздался ее страдальческий стон и укоризненный скулеж Нишки:
- Касавиииир!
- Гм. Прости.
И тут же - срывающееся в истерику, сиплое шипение Ниваля:
- Вы издеваетесь?!
Аида чувствовала, как рядом Биша трясет от смеха. Девушка улыбнулась, и расслабилась. Ближе прижавшись к Нишке, она начала впадать в забытье. В ногах появилась тяжесть. Карнвьяр, ворча, улегся на ноги хозяину, согревая его. Аиде тоже перепадало тепло. Девушка довольно втянула носом воздух. Нишка пахла приятно. Немного дымом, и чем-то странным, сладковато... порочным. Запах Бишопа тоже угадывался рядом. Она не могла его определить, но ей он нравился. Тепло их тел, звуки размеренного дыхания, и их запах - обволакивали Аиду, даря умиротворение. Ей было хорошо. Она засыпала с улыбкой.
Где-то под утро она смутно отметила, как Кана завалилась спать, а ее сменил Ниваль, тихо удалившийся из комнаты.
Бишоп.
Он чувствовал, как его стискивают чьи-то руки и ноги. И кто-то дышит в шею. Он шевельнулся совсем немного, но его обхватили еще крепче, на удивление сильными руками. Приоткрыв глаза, он оценил обстановку. Элани спала, повернувшись к нему спиной, и прижимаясь к его боку. С другого бока, отодвинув Аиду на край кровати, дрыхла Нишка, крепко стискивая его рукой и перекинув ногу. На ощупь следопыт определил, что полукровка ему нравится. Получил кончиком хвоста по рукам.
С интересом принялся разглядывать скелета-воина, стоящего в ногах кровати в почетном карауле. Его глазницы не светились, это значило, что его хозяин еще не давал ему приказов. Кость на правой скуле имела трещину. Это рана, которую тот имел еще при жизни. Легкий кожаный доспех и два коротких меча. То, чем он пользовался при жизни. Память тела. Бишоп не был уверен, но, кажется, он где-то слышал, что такие вот игрушки у темных - это личная связь... Парень повернул голову, изучая Аиду. Девчонка спала нервно. Вчера у нее не было времени выпить отравы, которую он ей дал. Но действие предыдущих порций еще сохранялось. Ей не снились кошмары. Но и ничего хорошего тоже не снилось. Кстати, надо сказать, чтобы она не злоупотребляла. Если девка слетит с катушек - может угробить их всех.
Шандра, которая спала сразу за Нишкой, села на постели, сонно потирая глаза. Убрав руки от лица, она продрала веки и... Ну, ничего неожиданного.
Раздавшийся визг неприятно резанул по ушам. Биш резко перехватил руку Нишки, которая едва не расквасила ему нос, испуганно подскочив. Рядом с его головой, на соседней подушке, яростно шипел перепуганный насмерть барсук - он же Элани. Аида перекувырнулась через себя, слетев на пол. Тут же вскочила на ноги, с кинжалом, вытащенным из-за голенища, растрепанная, помятая и охреневшая. Дверь с размаху распахнулась, явив собой взъерошенного и неумытого Касавира, который отлучался облегчиться. Паладин представлял собой картину "сейчас-я-всех-спасу".
Бишопу было весело. Аида прохрипела сиплым голосом, глядя своими прозрачно-серыми, принявшими форму круга глазами:
- Это че... Это что, блин, такое было?! - Наконец придя в себя, она оценила обстановку и вызверилась на крестьянку: - Сдурела совсем? Я тебя зачем драться учу? Чтобы ты ходячих костей боялась?! Дура, блин! - Переведя взгляд на так и не шелохнувшийся скелет, она сердечно пообещала - Найду того, кто притащил сюда эту гадость - шкуру спущу. Касавир, ну чего ты замер?! Изгони это и дело с концом.
Касавир глядел как-то странно, напряженно и немного горько. Между бровей пролегла глубокая складка. Если раньше Аида болезненно реагировала на него, то теперь, казалось, что это его вот-вот стошнит от ее присутствия. Он ответил не без некоторой резкости:
- Я изгнал его, как только проснулся. Но убрать его может только тот, кто его создал.
- Ну, и кто тут у нас умелец-извращенец?
Бишоп приподнял брови, переведя взгляд на Касавира.
Паладин замялся, но ответил:
- Он... твой.
- С чего бы это?
- Ты... стала... - Он глубоко вздохнул, выдохнул, и тяжело сглотнул. Тряхнув головой, он быстро закончил: - Темным стражем.
Аида молча смотрела на паладина. Непонятно было, что за мысли крутятся у нее в голове. Спустя несколько мгновений оцепенение прошло, и она улыбнулась, шагнув к Касавиру:
- Ты в порядке? Плохо выглядишь.
Она была слишком близко к нему. Паладин пошатнулся, поморщился, как от боли. Когда Аида сделала еще шаг, он вцепился пальцами в ее плечо, удерживая на расстоянии и глядя ей в глаза так, будто вот-вот готовился убить ее. Бишоп передвинул руку так, чтобы можно было немедленно метнуть нож. Пусть святоша не надеется. Девчонка, пока что, нужна ему живой.
Она глядела исподлобья, не обращая внимания на волосы, упавшие на глаза. Ее голос был предельно спокоен. Слишком. Она прикладывала усилия, чтобы казаться спокойной:
- Мне больно, Касавир. Отпусти.
Кажется, они все присутствуют при знаменательном событии - паладин злится. И не может ничего с собой поделать, бедняга. Биш недобро, презрительно усмехнулся.
Аида поморщилась, не заметив, как скелет шевельнулся. Его глазницы приобрели какой-то свет. Серебристый. Немного. Оттенок ее глаз. Неуклюже вздрогнув, он сделал пару неуверенных шагов, а потом оказался рядом с набычившейся парочкой. Подняв один меч, скрипнув костями, он уткнул кончик меча в шею Касавира. Святоша кинул на нежить по настоящему злой, убийственный взгляд. Вокруг него сверкнуло облачко света. Нишка ощутимо вздрогнула рядом, и принялась судорожно, чуть ли не до крови чесаться.
Скелет же... рассыпался прахом, от которого секунду спустя не осталось и следа. Следопыт видел, как побелели пальцы Касавира, вцепившиеся в плечо девушки. Видел, как Аида перехватила кинжал поудобнее. Ну почему всегда он, а? Биш решил высказать свое мнение, пока этих придурков не пришлось растаскивать:
- А нежить-то у тебя слабовата, командир. - Он говорил вкрадчиво, тихо, веско. Зло. Так, чтобы до каждого дошло. - Если ты сейчас же не уберешь от нее лапы, урод, я тебя покалечу.
Касавир перевел на него мутный взгляд. Он готов был броситься в драку. Биш испытывал удовлетворение и азарт. Он медленно подобрался, готовый отразить атаку.
Командирша скинула с себя руку паладина, раздраженно, но тихо посоветовав ему:
- Уходи. - И тут же повысила голос. - Сейчас же!
Мужчина крепче стиснул зубы, но резко развернулся и вышел.
Командирша прислонилась к стенке так, будто ее ноги не держали. Бишоп заметил, как дрожали ее руки.
Элани, уже давно превратившаяся в себя саму, молча выскочила из комнаты следом за святым воином.
Элани.
Она спускалась по лестнице. Где-то на середине она увидела его. Касавир стоял, опершись обеими руками о стену и медленно, глубоко дышал, пытаясь прогнать те ощущения, что испытывал. Элани знала о темных стражах немного. Но понимала, что именно она увидела. Жажда смерти с обеих сторон. Но они сдержались. Оба. Надо признать, не без помощи Бишопа. Этот мерзавец знал, когда, куда и как нужно бить, чтобы добиться своего. Она не знала, чем тут можно помочь. Но помочь она хотела. Касавир помог ей. Он не посмотрел на возможный гнев Аиды и сходил с эльфийкой в Скаймирор.
- Касавир...
- Все в порядке, Элани. Никому не стоит беспокоиться. Позже я извинюсь перед Аидой.
- За что?
Он недоуменно посмотрел на нее, будто находил вопрос глупым:
- Потому что я причинил ей боль ни за что.
- Ни за что?! Тебе не за что извиняться! Это твой долг - бороться с тьмой. Уничтожать зло. Ты просто делал то, для чего родился.
- А для чего я родился? И для чего родилась Аида? Зло - понятие относительное, Элани. - Он скрестил руки на груди, пристально глядя на нее. Кажется, самообладание возвращалось к нему с каждой секундой. Элани промолчала. Это были не те вопросы, на которые можно дать верный ответ. Эти вопросы... теребили душу. Для чего Аида родилась?...
Касавир наверняка чувствовал ее вину. Чувствовал ее низость, которую она допускала уже двадцать три года. Он был обязан бороться с тьмой. В любых ее формах и проявлениях. Поэтому, и только поэтому, Элани не возненавидела его за то, что он сказал потом. За то, что он порезал ее душу сильнее и больнее, чем это когда-либо могло бы удастся кому-то вроде Бишопа:
- Аида, как и любой другой ребенок, родилась для того, чтобы прожить свою жизнь так, как сама решит. Как жаль, что в ее грудь впился кусок металла, да? Жаль, что этот кусочек - определил ее судьбу. Отнял у нее выбор. Жаль, что отнял единственного человека, который любил ее. Жаль, что рядом не было никого, кто мог бы показать ей, что такое забота и участие. У нее был лишь долг перед тем, кто приютил ее. "Должок" - говоря языком таких, как наши следопыты. Она платила долг чужому человеку. Я не удивляюсь ее черствости. Ей некого любить. Ей неоткуда знать, что означает это чувство. Ей неоткуда знать, почему нужно обращать внимание на нужды других. Потому что никто и никогда не обращал внимания на нужды ее души. Никто не гладил ее по волосам, когда они разбивала коленки. Никто не утешал, когда ее дразнили...
Элани показалось, что ее голос слегка дрогнул, когда она тихо спросила:
- Откуда ты знаешь? Она рассказывала тебе?
- Нет. Но души и сердца, которые никогда не знали любви и заботы - видно издалека. Аида - никогда не знала любви. Нишка не знала. Бишоп даже значения этого чувства не понимает. Кара не знала. И... ты. Ты слишком черствая, чтобы хотя бы понять, почему я хочу извиниться. Почему паладин желает извиниться перед темным стражем. Ты слишком сильно бережешь свои секреты, чтобы допустить кого-нибудь ближе к себе. Спустя какое-то время с тобой рядом не будет ничего, кроме памяти и тайн.
- Почему ты говоришь за меня...
- Я не говорю ни за кого. Не предсказываю. Не знаю ничего наверняка. Я просто описал тебе мое отношение к ситуации. Возможно, все они были горячо любимы. Возможно, даже следопыт рос окруженный лаской и заботой своих родителей. Возможно, ты тонко чувствуешь, любишь весь мир. Возможно, ты просто неспособна молча наблюдать за чужими страданиями со стороны. И возможно, у тебя нет ни одной тайны. Но, скорее всего, это не так. Это мое мнение. Я так чувствую. И буду рад, если мои предположения не подтвердятся. Единственное, что мне остается, это пользоваться теми знаниями, которые я успел получить за свою жизнь. Терпение - первое среди них. Я буду терпелив. Я буду помогать тому светлому, что есть в каждом из вас. Вот в чем заключается мой долг. Никогда не приписывай мне долги которых нет. Не говори за меня. И не думай за меня. Я буду лишь тем, что я есть. - Он не повысил голоса. К концу речи он был настолько спокоен, что за этой маской уже сложно было видеть человека. Он еще раз внимательно посмотрел ей в глаза, и спустился вниз легкой, свободной походкой. Он обуздал свои эмоции, он был в ладу с самим собой. А она...
Ей осталось подумать над тем, почему он говорил так долго и много. Обычно, он никогда не высказывает ни своих тайн, ни чувств, ни мнения. Если не считает, что это необходимо.
"Я буду помогать тому светлому, что есть в каждом из вас"...
Поэтому он не ударил следопыта сегодня. Поэтому он отпустил Аиду. Поэтому он говорил с ней. Элани в очередной раз поразилась мудрости и доброте этого человека. Ненавязчивой и терпеливой доброте. Той, что согревает каждого вокруг себя, которая готова принять всех, даже таких, как следопыты. И именно из-за нее они так нервничают, постоянно взвинчено разговаривают с паладином. Они просто не могут примириться с тем, что кто-то видит их насквозь. Элани почему-то не сомневалась, что Касавир понимает и Аиду, и Бишопа гораздо лучше, чем они оба хотели бы. Как, впрочем, и следопыты понимают его. Столкновение трех разных жизней и убеждений. Столкновение настолько яркое, что свет и тьма других их спутников - теряется на фоне их сильных личностей. Нет, сильной личностью был каждый из их команды. Но эти трое были... ярче, чем все остальные. Точнее... вечно не в ладу с окружающим миром.
Эльфийка и сама прислонилась к стене. Ей было горько. Иногда... ей тоже было тяжело мириться с тем, что происходит в ее жизни. Как бы она хотела... Хотела вернуться в лес. Ничего не знать. Не помнить, не жалеть, не мечтать. Она хотела бы вычеркнуть последние годы из своей жизни.
У нее уже не осталось ничего, кроме памяти... Девочка, тонущая в топях. Девочка, прячущая злые слезы обиды в волчьем мехе. Девочка, соблазняющая тех, кого хотела бы убить. Улыбающаяся тем, кого боялась. Нетерпящая оскорблений. Дерущаяся с мальчишками. Тренирующаяся до изнеможения. Спящая в лесу. Всегда одна...
Только эльфийская, неугасающая память ей осталась. О том, кем не была, и чего не сделала.
Нишка.
После утренней сцены Аида ходила как в воду опущенная. Только Нишке не удавалось разобрать, какое чувство преобладало в следопытке. Там всего было в избытке. Злость, раздражение, досада, обида. Странное утро.
Аида ушла на поиски Ниваля сразу после того, как девушки вытолкали Бишопа за двери, чтобы иметь возможность полностью одеться.
В данный момент Нишка сидела неподалеку от следопыта, и точно так же как он, пристально наблюдала за разговором, которого они не слышали. Ниваль, собранный, чистенький и аккуратненький, будто и не провел он безумную ночку с их храпяще-сопяще-дерганной кампанией, что-то говорил Аиде, тыча пальцем в какие-то свитки.
И она сама, и следопыт, почти не шевелились, уставившись на происходящее. Она могла бы поддеть его за такое пристальное внимание, но... там явно что-то шло не так. Аида...
Выражение лица их лидера было горестным. Ошалевшим. Обиженным. Она выглядела так, будто случилась какая-то беда, а она не в состоянии что-либо поделать с этим. Бессилие. Будто на ее плечи свалилась вся тяжесть мира. Она редко говорила. В основном отрицательно, будто неверяще мотала головой. Потом подняла голову и оглядела возвышающуюся крепость потерянным взглядом беспомощного ребенка. К ним подошли Кана и смешной, некрупный мужчина. Оба что-то сказали Аиде с... радостью. Мужчина оживленно жестикулировал. Кана же, почтительно поклонившись, что-то бросила и ушла в крепость. Ниваль махнул рукой, указывая Аиде на стоявшую поодаль зеленокожую женщину. Чтобы добраться до нее, им надо было пройти мимо них со следопытом.
Когда они проходили мимо, девушка стремительно подошла к ним, и, ничего не объясняя, обратилась к Бишопу:
- Помнишь про наши запасы?
Он нахмурился и угрюмо буркнул:
- Ну?
Она глубоко вздохнула, рассеянно убрав волосы с лица. Ее взгляд был отстраненным, блуждающим. Она почесала царапину на переносице, слегка ободрав ее. Повернулась к сэру Нивалю и Зджаэв, бросив торопливо, сдавленным голосом:
- Мне нужно очень-очень много денег. Подумай, пожалуйста, что можно сделать.
И присоединилась к странной парочке. Следопыт поймал взгляд Нишки, но только пожал плечами и снова уставился на лидера.
Теперь до них долетали обрывки разговора. Этого хватило, чтобы понять, о чем вела речь гитзерай.
Она присоединялась к их группе в качестве жреца. Она считала своим долгом помочь Аиде, Калак-Ча, в борьбе с Королем Теней. И, судя по тому, как уверенно и каким тоном она разговаривала - она знала, о чем ведет речь. Спокойно и отстраненно она рассказала Аиде о том, что та не является человеком. Всего-лишь оружием. Клинком, который надо выковать и наполнить силой. И она, Зджаэв, прибыла в их мир именно с этой целью. Сделать Аиду сильнее. Подготовить ее к борьбе. Она назвала ритуал, необходимый для получения силы. Ритуал, способный ослабить Короля Теней. Рассказала о том, что времени становится все меньше. Рассказала о том, как много целей и задач стоит перед Аидой. О том, что Аида должна сделать ради спасения мира и... собственного выживания.
Девушка слушала ее молча, опустив взгляд в землю. Ее губы были плотно сжаты. Брови сдвинуты, поза напряжена. Но было непонятно, как она воспринимает то, что слышит.
Наконец, когда гитзерай замолчала, Аида подняла на нее глаза, слегка вздрогнув, будто только очнулась от задумчивости, и произнесла с легкой, слабой улыбкой:
- Добро пожаловать в команду, Зджаэв. Подойди к Касавиру или Элани. Они поговорят с тобой, если ты хочешь что-то... знать.
Ниваль махнул рукой солдату серых плащей. Тот протрубил обычный сбор. Все обитатели крепости высыпали во внутренний двор. Кто-то перешучивался, где-то раздавался смех или похабные шуточки. Рабочие нетерпеливо стискивали молотки. Кто-то начал отстраивать Крепость, и у работяг было очень много дел. Последнее о чем они заботились, так это об общественных объявлениях. Их спутники тоже были здесь.
Сэр Ниваль развернул свиток, кашлянул, и громко зачитал:
- Указом лорда Невервинтера леди Аида Фарлонг Торринит назначается капитаном Крепости-на-Перекрестке. - Он опустил руку со свитком, и широко улыбнулся собравшимся. - Ваша леди приветствует вас. Она клянется хранить вас, защищать и заботиться. Она клянется мудро и справедливо править этими землями, храня их для нашего славного государства. Она надеется, что вы все вместе славно послужите этим землям, друг другу и стране. Леди Торринит благодарит вас за сотрудничество и доверие, оказанное ее власти.
Солдаты радостно загомонили, приветствуя ее сначала как леди - знатную даму. А потом, как воина и своего капитана - отдавая ей воинские почести.
Аида молчала. Ее взгляд не останавливался ни на ком конкретно. А на губах играла легкая полуулыбка. Только глаза... пустота и непроницаемость. Как мертвые, тусклые куски хрусталя. Аида была испугана и зла. Она не показала этого. Но Нишка чувствовала. Девушка медленно махнула рукой:
- Расходитесь. У вас много работы. - И как только ее тихий, хриплый голос был услышан? Тем не менее, ее приказ исполнили - все пошли по своим местам.
Аида же, все так же, едва заметно улыбаясь, вышла за ворота. Она не обернулась на оклик Ниваля, не посмотрела ни на кого. За стеной послышался ее резкий приказ:
- Фейдх! На охоту!
Нишка неуютно поежилась. То, что она почувствовала легким отголоском... Она не знала, что бессилие и отчаяние могут быть настолько... яркими.
А еще... было странно видеть эту улыбку. Аида умела смеяться. Улыбаться. Красиво, так, что ее глаза сияли, а она сама - преображалась. Сейчас в ее улыбке не было и следа красоты. Только горечь. Улыбка того, кто бессилен перед сумасшествием.
Нишка обернулась к Бишопу. Его красивое лицо было непроницаемым. Непонятно было, что он думает. Остальные-то их компаньоны явно офигели. Не меньше самой Аиды. Каждый непонимающе смотрел друг на друга. Нишка тоже не совсем понимала, что сейчас произошло. Что-то плохое. Принуждение. Аида не хотела этого. Так почему согласилась на такую обузу?
Наррин.
Легкие разрывало. Бок болел невыносимо. Она просто не могла больше бежать. Не могла.
Девушка смахнула слезы отчаяния и испуга. Она должна держаться. Еще совсем немного. Черт ее дернул отправиться к реке одной. Да, эти травы были необходимы матери... Но следовало взять хотя бы младшую сестру.
Нет. Если бы она взяла Рину, они обе погибли бы.
Но Нарри не знала, что в этих лесах все еще водятся волки. Откуда этому было взяться?!
Девушка добежала до какой-то поляны. Споткнувшись о выступающий корень, она со всего маху растянулась на мерзлой земле.
За спиной что-то прошуршало. Наррин всхлипнула и обернулась, ожидая увидеть волка. Рядом стояла девушка. Молодая, на вид не старше ее самой, она выглядела довольно странно. Кожа вокруг светлых, очень красивых глаз - была темной. Воспаленной. Губы крупного рта плотно сжаты. Между бровей строгая складочка. Черные волосы с выгоревшими на солнце, красноватыми прядками - рассыпались по плечам. Она была одета как наемница. Добротный доспех облегал тренированную, но стройную фигурку, неприметное оружие на бедре, за плечами лук и колчан. Женщина присела на корточки и погладила Наррин по щеке. Крестьянка всхлипнула и нашла силы заговорить, не смотря на не восстановившееся дыхание:
- Здесь... волк... он...
- Тшшш... - Женщина приложила палец к губам. На ней были перчатки с обрезанными пальцами и странные наручи с красивым узором на плотной коже. Незнакомка достала кинжал, а потом...
Молниеносно бросилась на Наррин, придавив ее своим хрупким телом. Наррин была примерно на полголовы выше, и явно полнее. Тяжелее. Но девушка оказалась на удивление сильной. Нечеловечески сильной. Она всего лишь сжала пальцы вокруг предплечья крестьянки, как ту тут же пронзила дикая, адская боль. Наррин закричала. Только потом, спустя долгое-долгое время, до нее дошло, что женщина улыбалась ей. Что она начала улыбаться, когда Наррин впервые закричала. То была горько-радостная, привлекательно-пугающая улыбка.
Было обидно. Безумно обидно.
За то, что спустя время она больше не могла выразить свой протест даже криком. Ей вырвали связки, и она могла лишь хрипеть, булькая кровью.
Обидно, что она умирает изуродованной.
Обидно, что испортили ее лучший кафтан. А ведь он мог достаться младшей сестре. Но порванный и залитый кровью уже не отдашь, верно?...
Она начала терять сознание лишь тогда, когда ее обнаженную грудь и живот вспороли одним четким, быстрым ударом меча.
Радовало только одно. Мразь, что мучила ее, это порождение бездны - радовалось недолго. Наррин очень быстро умерла.
Аида.
Она возвращалась в Крепость уже ближе к вечеру. Чувство удовлетворения было сомнительным. А вот слабость, из-за которой она едва волокла ноги - вполне ощутимой. Аида довольно часто пользовалась заклинанием "бычьей силы", и уже научилась распределять дозировку зелий или магии. Но в этот раз что-то пошло не так. Ну, стоит начать с того, что вообще все идет не так...
Нет. Не стоило думать о произошедшем.
Лучше о магии. Почему ее заклинание вышло из-под контроля? В этот раз оно получилось сильнее и его эффект продержался гораздо дольше, чем обычно. При этом - запас ее заклинаний остался прежним. Может это все из-за того, что она... Темный Страж?
Темный страж... эта мысль не то чтобы пугала... Просто, было трудно смириться с тем, что она, оказывается, бесчувственная дрянь. Она ведь читала о них.
"Темный страж... наиболее часто общается с демонами и дьяволами... посылая своих слуг на жертву... может напасть как из-за угла, так и впасть в боевую ярость. Темных стражей иногда называют "антипаладинами", так как в их черных сердцах вообще не находится места свету".
М-да...
Явившись в крепость она... подключилась к работе. Сразу же. Проблем, требующих немедленного решения - было много. И это было очень хорошо. Иначе - весь гарнизон был бы принесен в жертву Малару, а не только одна перепуганная крестьяночка.
Аида поговорила с Каной, которую назначили кастеляном крепости. Обсудили проблему отсутствия тренировки у солдат, отсутствие компетентных сержантов, опасные дороги и разбойничьи шайки, шарящие по округе.
Сообщение о разбойниках не понравилось Аиде больше всего. Если она еще будет охотиться на этих землях, ей не нужны случайные свидетели.
Кана рассказала о том, что таверна почти достроена. Уже через пару ночей "ваши спутницы смогут спать отдельно от мужчин". Пока что - три комнаты наверху - все, что есть в распоряжении обитателей крепости. И на том спасибо. Аиде не нравилось, когда им приходилось останавливаться в тавернах. Если удавалось выцарапать одну комнату или больше - это была невероятная удача. В большинстве своем им везло, конечно. Но пару раз их кампании пришлось ночевать в общем зале с остальными путниками и постояльцами. Опыт, который ей не хотелось бы повторять.
Аида не собиралась особо стараться. Да, конечно, крепость отдали в ее полное распоряжение на всю жизнь. Но! Если она "провинится" перед короной - ее труды пойдут насмарку. Земли у нее отнимут. Если у нее будут дети - крепость не перейдет им по наследству. Если ей прикажут - она обязана будет принимать в крепости кого угодно. Она не будет иметь права выставлять нужных короне людей за дверь, на правах хозяина. Больше минусов, чем плюсов.
Но ей здесь жить. А это значит, что нужно обеспечить хоть какие-то условия. К тому же - у нее есть приказ отстроить крепость. Усилить гарнизон. Ладно...
Аида отдала Кане приказ первым делом заняться обучением и тренировкой солдат, и направилась к главному строителю - мастеру Видлю.
Мужчина едва не прыгал вокруг нее, с восторгом рассказывая ей о своих проектах. Чем-то он напомнил ей Гробнара. Она постаралась ограничить их время общения, так же отдав приказы. Он сказал, что сдаст ей "смету" по строительству таверны уже послезавтра. Отчитался, что казармы наполовину отстроены. Это было хорошо - солдатам нужно было что-то вроде личного места обитания, а не общаг в главном зале таверны. Так же мастер объявил о том, что завтра ожидает прибытия еще большего числа рабочих. Поняв, что силы есть, Аида велела приступать к строительству кузницы. Это здание было в относительно хорошем состоянии. Необходимо было обеспечить солдат доспехом и оружием немедленно. Хоть каким-то. Казалось, что, прежде чем отпустить их в крепость, Нашер отнял у них мало-мальски нормальное оружие и раздел до нитки.
Спасибо хоть денег дал на первое время. Весьма символическую сумму, кстати, учитывая объем предстоящей работы.
Короче говоря - остаток дня она провела, мотаясь по территории крепости, и вникая в суть. Чтобы побороть ужасную слабость ей пришлось выпить за вечер целых две склянки с зельем выносливости. Поесть она успела лишь однажды, и-то немного.
Войдя вечером в таверну, она вздохнула с облегчением. Кана еще не отпускала солдат с вечерней тренировки. В зале было почти пусто. И оставался еще один вопрос - деньги.
Бишоп и в этом подобии таверны выбрал себе неплохое местечко. В углу зала, у дальней стены, прямо за деревянными опорами. В такие моменты как этот - Аида на него нарадоваться не могла. Она даже не хотела спрашивать, из каких таких закромов ему удалось достать выпивку и мясо. Главное, что они были.
Подсев за его столик, она молча потянулась к его еде. Но не дотянулась, перехватив его взгляд. Она знала, что он может "изничтожить" взглядом. Но он никогда не смотрел с такой злостью на нее.
"Что? Что не так?" - девушка удивленно и вопросительно приподняла бровь.
Биш чуть наклонил голову набок, изучая ее с презрительным любопытством. А потом протянул:
- Ну и что же великому капитану нужно от скромного разведчика? Мне нужно кого-то выследить, миледи, или найти забытую тропку?
"Совсем сдурел?" - Аида изумленно вытаращилась на рейда, заставляя себя успокоится. Вот только с ним ссор ей и не хватало. Она хотела бы, чтобы единственный нормальный человек - не устраивал ей проблем. Она-то думала, что уж на его разумность она всегда может рассчитывать. Ни фига. Рейд, оказывается, тоже подвержен приступам внезапной неадекватности.
Это было последней каплей. Все шло наперекосяк. Казалось, что из нее вынули какой-то стержень, который поддерживал ее целый день. Девушка тяжело вздохнула и обмякла на стуле. Аида опустила голову на лежащие на столе руки, и посмотрела на следопыта снизу вверх, тихо, устало ответив:
- Ну-ну. Опять язвишь? Ладно. Хотя, было бы здорово, если бы ты прекратил. Я слишком устала.
- Это был приказ? Или ты просто выражаешь свое мнение? Трудно разобраться теперь, когда у тебя есть титул и все такое.
Аида отвела взгляд. Ей было немного... стыдно. И это раздражало. А она уже устала злиться за сегодня.
- Значит, так ты хочешь провести свою жизнь? - Его голос неожиданно перестал быть равнодушным и насмешливым. Он решил высказать то, что у него там накипело. - С дурацким кодексом чести, оруженосцем, и раскрашенным щитом? - Он глядел недоверчиво и с презрением. Будто не верил, что она могла так низко пасть. Будто разочаровался в ней.
Аида взвилась:
- Да какое тебе дело?! Такой умный, да?! Ты уверен, что наверняка знаешь, почему я согласилась, и чего я хочу? Да иди ты!
Она встала из-за стола и уже собиралась уйти, но тут внутри будто что-то оборвалось, отпуская на свободу всю сегодняшнюю горечь. Она резко развернулась, оперлась руками на стол и принялась шипеть:
- Ну, нет уж! Ты единственный, кого я хотела бы видеть. Кто не вызывает у меня раздражения. У кого голова на плечах. Так нет! Надо было высказаться! Обязательно попытаться доказать мою вечную неправоту! Хочешь знать, что я думаю? Я не знаю, что думать по этому поводу! Может быть о деньгах, которые будут только в перспективе? Это единственный плюс моего положения, который я вижу. И не фиг трепать мне нервы!...
Она хотела добавить много чего, но заткнулась, увидев его веселую ухмылку. Все, чего она добилась - это позабавила его. А-а-а-а-а-а.... еще хоть слово. Хоть одно неверное слово, и она за себя не отвечает. Она поняла, что готова избить следопыта. Впервые за время знакомства. Но он только примирительно протянул:
- Деньги. Неплохой повод. Мне трудно представить себе человека, который откажется от такой суммы.
Аида плюхнулась на лавку, угрюмо бросив:
- Ты бы отказался.
- Ну, так меня человеком редко называют. - Он усмехнулся.
"Ты замечательный человек. Лучший" - Аида твердо посмотрела в светло-карие глаза, желая поставить точку в конфликте:
- Ну, как? Будешь и дальше третировать меня презрением и гадливостью?
Он медленно растянул губы в улыбке, и вкрадчиво произнес:
- Нет. Ты сказала правду. И до того, тоже не лгала. Со мной это случалось слишком часто. Мне слишком много лгали.