Проснулась однажды девочка Маша ночью и видит - никого нет. Ни папы, ни мамы, ни младшего братика, ни ящика с игрушками, ничего. Лежит маленькая Маша в своей кроватке и грызет пальчики. Другая бы на ее месте испугалась бы, а Маша нет. Смелая была девочка, решительная. Ни собак не боялась, ни дворовых мальчишек. Все собаки на улице ее избегали. Как увидят Машу - сразу же по домам, на деревья залазят, или в подвалы прячутся, а иначе под хлопушку попадешь или без хвоста останешься. К счастью, никто из них сильно не пострадал: ни породистые псы, ни беспородистые.
Однако, какая все-таки жестокая была девочка. Прямо Карабас-Барабас какой-то или Бармалей. А еще стихи сочиняла, бабочек любила и воздушный зефир. Ветер такой легкомысленный, с запада, рифму навевает и поэтическую дурь. Генка. например, молочная пенка, Сережка - прошлогодняя картошка. Или такое стихотворение:
Вот и лето пришло,
И порхают бабочки
Как цветные сны
За моим окном.
Я хочу быть бабочкой,
Только не капустницей,
Только не молочницей,
А принцессой Пли.
Пли на гадких мальчиков,
Пли на хулиганчиков,
Пли на всех барбосов,
А бабочек жалей.
Бабочки красивые, бабочки нарядные.
Бабочки, как куколки, прекрасные всегда.
Но мальчиков она обижала - ужас. Тут уж никакая поэзия не помогала. Одному как даст по голове палкой, так он, бедный, чуть не умер. Целую неделю потом с шишкой ходил. Родители Машу хотели даже в детский дом сдать, да передумали. Кто бы им тогда за хлебом ходил или с маленьким Пашей нянчился, самим-то всегда некогда. Как будто у Маши времени куры не клюют. Ей надо еще буквы учить и за капризными куклами ухаживать. Этим куклам только дай волю - они быстро обленятся. В нерях превратятся и деревенских дур. Куклам надо посещать балы, платья обновлять и покупать помады.
А мальчишек пугать знаете как тяжело? Мальчишек хлопушками не удивишь, они хлопушки через пальто видят, в потайном кармане. Вот бы саблю хорошую или две. Плохо, что сейчас сабель не делают. Деда Гоша обещал выстругать да заболел. И хлопушек давно не дарил, и воздушных шариков. Хороший деда Гоша, военный. Машу больше братика Паши любил. "Ты, - говорит, - не переживай. Держи, как твой деда, хвост морковкой." И маша держала, слюни не распускала, носом не хлюпала - настоящий солдат.
Другая бы девочка заплакала, маму бросилась искать, папу, а Маша лежит как бревно в засаде, только пальчики искусала все. Долго лежала так, пока не надоело. Обозлилась и встала наконец. И представляете, сразу же исчезла и кровать, и подушка исчезла, и пушистое одеяло, и появился Страх. Большой такой, больше Ничего, больше самой Маши, и ее маленьких, совсем коротеньких мыслей. Но Маша храбро оттолкнула его в сторону и побежала. Она всегда была решительная девочка, может быть, даже самая решительная из всех. Ни собак не боялась, ни дворовых мальчишек.
Бежит Маша или скорее летит, ведь пола-то нет и комнаты нет, и ничего нет - ни папы, ни мамы, ни младшего братика. Летит Маша, а впереди звук: "Ох-ох" как будто слабенький моторчик стучит. Потрогала Маша свое сердце на месте, не выпрыгнуло еще. зубки проверила и погрозила страху: "Я тебе покажу гадина как маленьких девочек пугать, чучело огородное". А Страх-то ее и не собирался догонять. Зачем ему с решительной девочкой связываться? Ему и трусливых хватает.
Летит Маша, саблей во все стороны размахивает. И откуда у нее сабля взялась? Ни волшебницы, ни феи, одна пустота. Надоело, честное слово. Хоть бы ландшафт какой-нибудь: лес там загадочный, речки извиваются по земле как змейки. А навстречу тебе злодей, укравший у людей Радость. Она, то есть Маша, отрубает ему голову и возвращает народу Радость. Красиво? В сказках всегда так - все по правилам. А тут прямо беспорядок какой-то - хаос. "Хаос, - говорил папа, - это небытие, где не только бога - молекул не существует, и вообще, понимаешь, ничего!"
- Ничего! - стала кричать в пустоту Маша,- Отпусти меня, пожалуйста домой. Я устала уже махать саблей. -
- А мне нравится твоя рука, - сказала ей невидимая сабля, - очень твердая, крепкая ручка.
Ох-ох, - вздохнуло впереди, - закрой глазки. Маша закрыла и поплыла. Именно поплыла, а не полетела как раньше. Руки и ноги у нее намокли и стали как кирпич, зато голова легкая, будто воздушный шарик.
-Может быть она хочет погулять, подумала Маша и развязала на своей шее бантик.
-Спасибо, сказала свободная голова, я так счастлива.
Я тоже, -подергала ее за ниточку Маша,- лети как птица.-
Вжик-вжик - чиркнула по веревочке сабля. - Зачем нам такая легкомысленная голова, мы себе и получше найдем, понадежней.
Налетевший Зефир (западный ветер) подхватил голову Маши, а она была прехорошенькая : с длинными золотыми волосами, пухлыми щечками, ямочками на подбородке, губки как розочки, носик, как не знаю что. Идеальный, можно сказать, носик, совершенный и, глазки, грустные такие, ну вы понимаете, почему.
А Маша осталась со своей саблей: коварной и бессердечной злодейкой. Плывет она бедная по океану и не может даже поплакать. Как тут поплачешь без головы? И мыслей никаких нет- одни ощущения. Сначала вроде тепло было, но влажно, потом стало холодно и скользко.
Скользит Маша по наклонной плоскости вниз, саблей по сторонам размахивает, синяки получает. Твердая поверхность, острая. Лед не лед, но какие-то зазубрины всюду, будто занозы втыкаются - больно. И никто нашей девочке не поможет. Пустота и ни одной молекулы. Сострадающей, я имею в виду. А так-то этих молекул - горы, целые глыбы льда. И ни одной капли сочувствия. Неба нет, облаков нет, ничего нет : ни папы, ни мамы, ни младшего братика.
- 2-
И очнулась Маша в ледяной стране, с новой головой, среди саблеруких девочек. Каждую ночь кто-нибудь из них выходил дежурить к подножию горы: высокой такой, священной громадине. Этой горе поклонялись и приносили дары : свои воспоминания и живые гирлянды из настоящих мальчиков ( я потом вам объясню, попозже).
Гора посылала им новых девочек или мальчиков (что уж совсем редко), чаще все-таки девочек: бестолковых, но саблеруких, жестоких и бессердечных как Маша. А головы изготавливали на ледяной фабрике. Прозрачные и полупрозрачные, из цветного льда и даже с фальшивыми бриллиантами вместо глаз. Но только головы, сделать целиком человека они не могли, Может воображения не хватало, а может и ума.
Скучная была страна и страшная: без солнышка, без времени, без ничего. Ни папы ни у кого нет, ни мамы, ни младшего братика, ни ящика с игрушками. Сказки и те были какие-то не интересные. Про священную гору да про священный океан, который будто бы находился внутри этой проклятой горы. Глупость, не правда ли? Как может быть внутри горы океан? И как он посылает безголовых девочек? Бред какой-то. Но девочки верили этому бреду и приносили священной горе дары: воспоминания и живые гирлянды. Воспоминания о маме, папе, о братике или любимой сестренке. Или воспоминания о куклах, или воспоминания о цветах.
Живые гирлянды были сплетены их мальчиков, которые попадали сюда вместе с безголовыми девочками, только очень редко. Сначала мальчиков превращали в мальчиков с пальчиков, маленьких таких игрушечных человечков. Потом садили их в форму яйца и обливали шоколадом. Эти шоколадные яйца склеивали между собой, и получалась гирлянда, которую и возлагали к подножию священной горы по большим праздникам.
Жуткое ,конечно, зрелище - мальчиков на сюрпризы. Это какое же должно быть сердце? Сердце людоеда, наверное, или изверга?
Если помните, наша Маша никогда, особенно, не любила мальчиков: била их во дворе и постоянно обижала, однако, даже она не была извергом и имела, как и все девочки, сердце. Пусть не такое доброе, как у некоторых, но все-таки сердце, человеческое, я имею в виду. И здесь, в ледяной стране, в ее маленькое, еще не обледеневшее сердце проникла жалость. Жалость к этим несчастным созданиям. Быть закупоренным в шоколадном яйце - какой ужас! А если бы в это яйцо попал ее маленький братик Паша или музыкант Вовка, сочинивший на ее стихи песню? Нет, Пашу и Вовку она бы не отдала в гирлянду. А вот воспоминания о Паше и Вовке пришлось отдать, и воспоминание о поэзии тоже. Все позабыла бедная Маша: и папу, и маму и любимого дедушку. Колола, как и другие девочки лед и ни о чем не мечтала.
Иногда, ей правда казалось, что она рубит Бобика, маленькую такую потешную собачку, которая и лаять то как следует не умела, только тявкать. А Маша ее сколько раз мучила: и на хвост наступала и бросала хлопушки. Поняла Маша, да поздно. Нет дороги из ледяной страны, кроме одной - дороги к священной горе. Вот и проси ее эту гору о помощи, чем больше просишь, тем больше она у тебя забирает воспоминаний.. И никогда бы не выбраться Маше от туда, если бы по соседству с ледяной страной , не жил могучий северо-западный ветер Норд-Вест.
Каждый раз, возвращаясь к себе домой, или, улетая из дома, Норд-Вест с удивлением разглядывал маленьких уродцев, похожих на девочек, с причудливыми головами из цветного льда и фальшивыми бриллиантами вместо глаз. Не раз слышалось ему, что кто-то тоненьким голоском просит о помощи, но он всегда очень торопился - или на работу, или домой, к своим детям, и обычно скоро забывал о странных саблеруких человечках.
И вот как-то раз, незадолго перед Рождеством, Норд-Вест обнаружил, что выполнил все намеченные дела и стал думать, куда бы деть появившееся у него свободное время. Вспомнив, что перед Рождеством полагается совершать добрые поступки, ветер полетел к ледяной горе, спустился пониже и стал внимательно слушать. У девочек почти не осталось воспоминаний, поэтому он мало что мог понять из их странных, бессвязных мыслей. Впрочем, это ему было и не особенно нужно: у могучего и мудрого Норд-Веста было достаточно знаний, чтобы самому разобраться, в чем тут дело. Для этого ему надо было просто на минутку остановиться, собраться с мыслями и спокойно подумать (а раньше он никак не мог этого сделать, потому что все время куда-то спешил).
Оглядевшись внимательно вокруг (вверх, вниз, вправо, влево) он нашел настоящие головы девочек. Они парили высоко в облаках, где за кампанию с воздушным Зефиром (ветер такой легкомысленный с запада) бездумно сочиняли бездумные стихи. Норд-Вест собрал их все за ниточки, как воздушные шарики, и полетел к священной горе. Взмахнув своим Западным рукавом, он растопил все фальшивые головы с их фальшивыми бриллиантами и ниточка за ниточкой стал привязывать девочкам их настоящие головы. Но неутомимые саблерукие уродцы рубили и рубили ниточки, и головы улетали обратно в облака. Норд-Вест так и не привязал ни одной головы. Он страшно рассердился и решил отобрать у девочек-хулиганочек все сабли и выкинуть их подальше. Но это оказалось невозможно: все сабли давно уже приросли к рукам.
Вот тогда Норд-Вест растерялся, но вовремя вспомнил, что он могучий и мудрый ветер, а не безответственный Зефир- он справиться, он найдет выход. Нужно посмотреть на все не обычным человеческим взором, а Взором Мудрости (это все равно, что рентген, только еще мощнее: видит все насквозь, и видит, что от чего происходит). И Норд-Вест увидел, что все Зло происходит от ледяной горы. Гора заводит по ночам саблеруких девочек маленькими заводными ключиками, а потом они весь день машут саблями. И тогда Норд-Вест позвал на помощь своего брата - Зюйд-Веста, и вдвоем ,за два дня они дотла растопили Ледяную гору. И саблерукие девочки перестали махать саблями, а Норд-Вест спокойно привязал им всем головы. Но они не только перестали махать саблями, но и совсем перестали двигать руками и ногами и просто лежали без движения - ведь у них кончился завод.
Вот тогда-то Норд-Вест испугался. На миг, в отчаянии, ему даже показалось, что он никогда не сможет победить Темную сторону Силы. Но это только на один миг (у каждого человека бывают минуты слабости). Он собрал все свое мужество, изгнал страх и отчаяние из своего сердца и в третий раз оглядел все вокруг ( вверху, внизу, справа, слева), на этот раз совсем уже по-другому: он растерянно щурился, и в детском взгляде его были удивление и любопытство (он вдруг вспомнил слова: и станьте как дети, из книги, которую в детстве читала ему мать.) И Норд-Вест осознал, что на самом деле саблерукие девочки никакого отношения к настоящим девочкам не имеют (девочкам только казалось, что они стали саблерукими безголовыми уродцами - так Ледяной горе удобнее было отбирать у них воспоминания), на самом деле они оставались такими же как были - обыкновенными девочками, с руками, ногами и головой. А сам он, ослепленный самоуверенным Взором мудрости, глубоко ошибался. Оказывается, девочкам это все только сниться в наказание за их жестокость. И Норд-Вест пожалел их и повелел им проснуться .Он умел будить не только детей, но и взрослых людей, все-таки он был северо-восточный ветер, а не какой-нибудь изнеженный Зефир.
И все девочки (и Маша) проснулись рано утром в своих кроватках, и мальчики тоже. Дело ведь происходило в канун Рождества, когда чудеса случаются сплошь и рядом.
Девочка Маша полюбила собак и перестала обижать мальчиков. Вот послушайте, какие она стихи стала сочинять, рифму к которым навевал не бестолковый Зефир, а добрый и мудрый Норд-Вест.
Любите мальчиков и попугайчиков,
Любите бобиков, любите всех!
И не деритесь, и не кусайтесь,
И не пинайтесь - это грех.
Пусть будет солнышко,
И будет радостно,
И нет всем саблям и злой зиме.
Любите бабочек, любите мамочек,
И наряжайтесь скорей к весне!
Хорошее стихотворение получилось у Маши, доброе, и вам тоже желаю доброты и счастья. Автор.
![Графика [Софронова Елена]](/img/s/sofronowa_e_a/mashailedjanajagora/2.jpg)