Сокол Зоя Константиновна : другие произведения.

Последствия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Алису и её малютку-дочь убили. Жестоко, вероломно, несправедливо. И это преступление останется безнаказанным. Все, чего Алиса хотела перед смертью - получить шанс на справедливое отмщение. И кто-то там сверху услышал её, дав в руки все, что нужно для мести. Но какой будет цена?
  ПРОЛОГ
  Прижимая руку к левому боку, как будто это могло облегчить мучения, Алиса встала с кровати. На несколько долгих, как жизнь мгновений, в глазах потемнело, и тело пронзила острая боль. Стиснув зубы, чтобы не застонать, женщина собрала остатки сил, и как только пик боли прошел, медленно, неуверенно побрела вперед, придерживаясь за стену.
  С такими травмами как у неё нельзя вставать с кровати. Сегодня утром её сбила машина и Алиса чувствовала себя так, словно... словно по ней проехалась машина! Как ещё можно описать то чувство, когда у тебя болит каждая косточка и каждая мышца? Даже дышать было трудно. Правда, в последнем мог быть виноват и едкий дым, заполнивший дом.
  Медленно, но уперто двигаясь к выходу из комнаты, Алиса случайно зацепилась взглядом за фотографию, стоящую на столике. Они с мужем на залитом солнцем лазурном пляже. Это был их первый совместный отдых и именно там Сережа сделал ей предложение.
  Какой счастливой она тогда была!
  Все было, как в хорошем любовном романе, одним из тех, которыми Алиса так зачитывалась в юности. Роскошный закат, которыми так щедра Французская Ривьера, и до безумия любимый мужчина на одном колене с колечком в руках говорит: "Я люблю тебя больше жизни! Выходи за меня замуж!". Что можно было сказать в ответ? Правильно, ничего. В ответ можно было только неприлично громко визжать от счастья, визжать так, чтобы её с космической станции без усилителей услышали.
  Боль во всем теле сводила с ума. От дыма слезились глаза и в горле немилосердно скреблись кошки. Воздуха переставало хватать, но Алиса, уцепившись за воспоминания о том счастье, шла вперед. Злость помогала двигаться. Злость, ненависть и материнская тревога. В соседней спальне в детской колыбельке спала Никочка. Если Алиса не вынесет дочь из дому, то эта огромная домина в староколониальном стиле станет их общей могилой. После того, как её жизнь развалилась, когда даже друзья отвернулись и у неё не стало мужа, семимесячная Вероника осталась единственным лучиком света.
  Алиса постаралась ускориться, подбадривая себя мыслями о том, как сейчас спасет дочь, затем пойдет к соседям. Они вызовут скорую и пожарных, ей окажут помощь. А когда поправиться, Алиса начнет мстить. За то, что она была лишена семейного счастья, за то, сколько боли и горя ей пришлось перенести, за украденное будущее.
  Почему все это произошло с нею? Разве Алиса плохой человек? Разве так много хотела в этой жизни? Дом, семья, любимый человек, с которым можно разделить жизнь...
  Что-то за дверью опасно затрещало. Кажется, Алиса поняла, что случилось ещё до того, как в последний раз пронзительно заскрипев, дверь под напором огня развалилась, и обжигающее кожу и легкие пламя ворвалось в комнату. Запах жаренного мяса стал последним, что Алиса запомнила.
  ******
  Мерное тиканье работающего прибора жизнеобеспечения и монитора, на котором отражалось ничем не нарушающийся ритм работы сердца, были единственными звуками, нарушающими тишину в комнате.
  Даниил знал, что этот момент наступит, готовился, и все равно оказался застигнут врасплох. У него была заготовлена прощальная речь. Но стоя здесь, возле любимой жены... Нет! Возле тела, которое когда-то было вместилищем её духа, Даниил забыл все, что хотел сказать. Он не думал, что в момент прощания начнет вспоминать счастливые минуты проведенные вместе.
  И плевать, что она его никогда не любила.
  Женитьба на ней изначально была сделкой: Анаит Андрианова принесла ему связи своей семьи и помогла открыть двери, которые раньше были перед ним закрыты, а он дал ей богатство и возможность вести такой образ жизни, к которому девушка привыкла.
  И все-таки они пытались играть в счастливую влюбленную пару. В какой-то момент Даниил понял, что и правда, влюбился. А Анаит...
  Вряд ли она способна любить кого-то кроме себя и своих пороков.
  Была.
  Даниил все не мог заставить себя думать о ней в прошедшем времени, как советовал психолог. Для него жена была живой, реальной. Поэтому он не мог её отпустить. И пусть она не способна была ответить на его чувства. Но Анаит делала вид, что любит его, и Даниилу этого было достаточно.
  Два года назад у него даже этого не стало.
  Его пьяная жена на большой скорости врезалась в машину, едущую по встречной. Водитель погиб на месте, а её смогли доставить в больницу. Сейчас Даниил думал, что лучше бы она погибла там же. Это было бы милосерднее. Для неё, для него...
  Два года он боролся за то, чтобы вернуть жену к жизни. Два года надежд и разочарований, экспериментальных методик лечения и лекарств, бесконечных операций, молитв и проклятий... И все для того, чтобы сегодня ей отключили систему жизнеобеспечения.
  Нужно было что-то сказать на прощание.
  Но у него не осталось слов. Даниил ощущал опустошение. Не горе от утраты, не боль потери - все это он уже пережил за эти два года. Все слова были сказаны, все слезы пролиты. Осталось лишь опустошение.
  Повернувшись, он коротко кивнул врачам, чтобы начинали.
  Яблочков - лечащий врач, наблюдавший Анаит последние два года - начал щелкать переключателями, отключая систему. И в этот момент монитор, отражающий неизменно ровный ритм сердцебиения, словно сошел с ума. Сердечный ритм стал рваный и опасно ускорился. Мозговая деятельность необычно активизировалась. Тело, неподвижно лежащее на столе последние два года, задергалось в беспорядочных конвульсиях.
  - Держите её! - крикнул Яблочков, и первым подал пример, бросившись ей на ноги. Кроме него в палате была только медсестра, схватившая руки, бьющейся в припадке пациентки. Но этого было недостаточно, поэтому Яблочков приказал Даниилу:
  - Смените меня!
  Даниил так и остался, оторопело стоять. Происходящее все никак не укладывалось у него в голове. Он просто не мог осознать то, что видел.
  - Немедленно! - рыкнул врач, и в этот раз Даниил подчинился, хотя тело действовало будто само по себе: он не ощущал рук, которыми держал жену за ноги, не чувствовал силу, с которой их сжимал, пока медсестра не сказала:
  - Легче! Вы же так ей ноги сломаете!
  Даниил послушно ослабил хватку, не сводя взгляда с врача, придерживающего грудь и голову Анаит. Наконец, конвульсии прекратились, и врач напряженно сказал:
  - Можно отпускать.
  Первой Яблочкова послушалась медсестра, за нею Даниил. Ведомый смутным, едва ощутимым инстинктом, он подошел к изголовью кровати. Доктор отвлекся, давая указания медсестре, поэтому Даниил был первым, кто увидел, как случилось то, во что он уже не верил, то чего не должно было быть по всем прогнозам.
  Анаит открыла глаза.
  ********
  Алиса помнила боль в переломанных ребрах и боль в разбитом, растоптанном и уничтоженном сердце, запах жаренного мяса и то, как трудно было дышать. Помнила, как хотела спасти дочь. А ещё помнила свое желание жить и мстить.
  Затем мир погрузился во тьму.
  В этой тьме не ощущалось ничего: ни ход времени, ни голод, ни жажда. Ещё неделю назад она беспокоилась о деньгах, о памперсах и детском питании, о неподстриженных волосах и неоплаченных счетах, о пустом холодильнике и о том, что закончился стиральный порошок. Все это казалось важным, жизненно необходимым.
  И где все это сейчас? Где её старший брат, неделю назад державший Нику на руках и целующий в лобик? Алиса как наяву слышала его голос, уверено убеждающий:
  - Все будет хорошо.
  Где друзья отца, которым он завещал позаботиться о его детях? Их было четверо, и каждого Алиса знала с детства: Герман Ванин, Иван Рыжов, Олег Корчиков и Николай Погодин.
  С Германом Ваниным отец учился на юридическом. Правда он так и не закончил учебу, в отличие от Ванина. Но их дружба, которая началась тогда, прочной нитью тянулась сквозь всю жизнь. По крайней мере, так думал отец. Особенно, когда сначала взял Ванина к себе на работу, а потом сделал одним из партнеров.
  Когда ему пришлось оставить учебу, перед ним стал выбор: либо возвращаться в родной городок Орутан в Еснезской провинции, либо искать работу и пытаться всеми правдами и неправдами удержаться в Раунгане. Он выбрал второе. Все-таки Раунган огромный город. Не зря его называют второй столицей Малавии.
  Частенько, напившись, отец рассказывал им с братом, как в первое время ему приходилось работать то грузчиком, то на стройке, а иногда даже приворовывать. Точнее, он рассказывал эти истории Михаилу, а Алиса просто присутствовала. На неё никто никогда не обращал внимание. Как на мебель или телевизор в углу. Отец воспитывал своего первенца, наследника всего, что он воздвиг. А Алиса... её воспитанием занималась мама. Алиса была для отца ресурсом, который он планировал в будущем использовать. Так же к ней относился и брат.
  Как бы там ни было, но отцу удалось скопить первоначальный капитал, так сказать, и открыть небольшой ларек с закусками. Где один, там и второй. Затем третий, четвертый. В какой-то момент отец почувствовал, что дорос до чего-то больше и открыл свой первый ресторанчик быстрого питания "Семейный". Название не случайное, ведь к тому моменту у него была семья - первая жена Александра и они ждали ребенка. Алиса мало что знала про эту женщину, ведь её имя было чем-то вроде имени Волан де Морта в их доме - имя, которое нельзя произносить. Из обрывков брошенных разными людьми фраз, Алиса смогла составить более или менее достоверную картину того, что произошло: папа очень любил эту женщину, но когда стал выбор между бизнесом и ею, выбрал бизнес. И они расстались. И Алисе всегда казалось, что он так и не пережил до конца её уход. Однажды она застала отца в стельку пьяным. Ей было лет пять. И он рассказал ей, что тогда произошло. Он и не вспомнил наутро, что проболтался. А Алиса была слишком мала, чтобы понять весь ужас произошедшего с той бедной женщиной. Но так и не забыла этот рассказ.
  Годы напролет она носила это знание в себе, защищая Михаила от страшной правды. Оказалось зря - он все знал. И будучи уже взрослым, сказал Алисе, что окажись на месте отца, поступил бы точно также.
  Когда Михаилу было уже пять, отец снова женился, но на этот раз на женщине из богатой семьи Анастасии Павловной Батрудиновой - маме Алисы. Скорее всего, этот брак был по договоренности, ведь особой любви между супругами, никогда не было. Они относились друг к другу как два равноправных партнера, с уважением и пониманием и не более того. У каждого были свои обязанности, и каждый их безукоризненно выполнял. Вот и вся семья.
  У отца к тому моменту была уже сеть ресторанчиков быстрого питания по всей Малавии и он искал пути расширения. Павел Батрудинов - дедушка Алисы - когда-то переехал в Малавию из России, и построил впечатляющую политическую карьеру. Он и познакомил Артура Ухарова - отца Алисы - с другим своим зятем Иваном Рыжовым. Этот гражданин России владел одной из самых крупных сетей игорных домов и сейчас тоже искал пути к расширению. На этом поприще они и сошлись. Объединив усилия и капиталы, они сообща открыли в столице свое первое казино "Казино Резидент". Они быстро сделали его одним из самых популярных в Мадине. Затем открыли филиал в Раунгане и понеслась. Алиса помнила, свои двенадцать лет. Тогда устроили грандиозный праздник в честь открытия казино в Монте-Карло. Чего там только не было! Выступали звезды местной эстрады и приглашенные из-за границы. Гвоздем программы была Кристина Агилера. Помимо концертных номеров были артисты цирка Дю Солей (бог знает во сколько обошелся их приезд!) и невероятный фейерверк.
  Отец Алисы был таким человеком, который все время придумывал бизнес-идеи. И эти идеи почти всегда срабатывали. Но ему не хватало усидчивости и терпения, чтобы очень долго заниматься этими проектами. Поэтому он находил партнеров, на которых скидывал всю рутину, после того, как раскручивал новое дело. Как, например, было с заводом, изготавливающим мелкую бытовую технику.
  На тот момент это было отсталое производство, которое едва справлялось с производством средней паршивости утюгов и чайников. Но если Артур Ухаров видел в чем-то потенциал, то он шел до конца. Он вложил в это практически убыточное предприятие почти все с вои активы, модернизировал производство, нанял команду пиарщиков, вложился в маркетинг и добавил ещё несколько линий производства техники. С конвейера теперь также сходили пылесосы, кухонные комбайны и фритюрницы. Его усилия не пропали даром - завод начал приносить прибыль уже через два года. Но деньги отца закончились практически через год. И ему пришлось привлечь инвестора - Олега Корчикова. Это не было сухое деловое сотрудничество. Они вместе выпивали, их сыновья - Валентин и Михаил - сдружились и были просто не разлей вода. Так что это можно даже считать почти семейным предприятием.
  Иногда выгодные бизнес-идеи сами находили его. Так случилось с Николаем Погодиным. Он пришел к нему с идеей открыть сеть гостиничных комплексов в местах, где пролегали туристические маршруты и там, где потенциально можно было бы привлечь путешественников и туристов. Эта идея понравилась отцу, он буквально загорелся ею: нашел часть подходящих объектов, инвесторов и переманил к себе профессионалов из гостиничного бизнеса. Николай помогал отцу всем, чем мог, все время был рядом и всеми силами изображал из себя компетентного специалиста. И в итоге стал младшим партнером отца в этом деле.
  Погодина она ненавидела больше других.
  Единственным спутником Алисы было желание мстить. Желание добраться до глотки ублюдка, сломавшего её жизнь, виновного в смерти её Никочки.
  Он отнял у неё все!
  Разве это справедливо? Разве правильно, что ему сойдет все с рук?
  Никто, кроме Алисы не сможет указать на него пальцем. В живых не осталось никого способного рассказать о страшном преступлении, о предательстве, о коварстве, сгубившем две невинные души. Как бы она хотела растерзать его на части, отомстить, заставить его страдать! Гнев, жажда мести поднимались в ней огромною волною. И эта волна вынесла её на берег.
   Алиса открыла глаза и увидела свет. Ей трудно было что-то рассмотреть, звуки звучали как сквозь вату. И все же она смогла расслышать:
  - С возвращением, любовь моя. Я так скучал по тебе, Анаит!
  ГЛАВА 1
  Алиса несколько раз приходила в себя и снова теряла сознание. Не погружалась во тьму, как было перед этим, а именно теряла сознание.
  С каждым новым пробуждением ей все дольше удавалось оставаться при памяти. Иногда она была одна, иногда слышала рядом голоса. Но чаще возле неё был неизвестный мужчина, постоянно что-то говоривший ей. Не все удавалось разобрать, ведь иногда звуки слышались так, будто она была под водой. А то, что удавалось расслышать, сводилось к одному и тому же: он уже не надеялся, что она очнется, но не прекращал любить и теперь в их жизни все будет по-другому.
  Ещё одна странная деталь - незнакомец обращался к ней не иначе, как Анаит.
  Находясь в полудреме, между бодрствованием и очередным провалом в беспамятство, Алиса не могла понять, что это за титул и при чем здесь она. И никак не могла понять кто этот мужчина и что ему нужно. Они абсолютно точно не встречались прежде, и он не врач. Лечащим доктором - по крайней мере, так он представлялся ей каждый раз, когда Алиса на него смотрела - был коренастый мужчина лет сорока со стрижкой ежиком. У него была раздражающая привычка много говорить: "Как тут наша пациентка?", "Я сгибаю вашу руку в локте", "Скоро вы будете бегать" и так дальше. И доктор, чье имя Алиса никак не могла запомнить, и незнакомец, все время находившийся рядом, ни слова не сказали о Нике. Где её дочь? Она тоже выжила в пожаре? Может у неё ожоги и Ника сейчас на лечении?
  А может она не выжила и Алисе об этом не говорят, стараясь поберечь её психику?
  Наверное, в глубине души, Алиса понимала, что грудной ребенок не мог пережить пожар. Её дочь не могла сама выбраться из коляски. Она едва научилась переворачиваться на животик. Но пока никто не произнес вслух эту горькую правду, Алиса могла надеяться.
  Иногда Алиса приходила в себя от того, что кто-то её обмывал (и это было очень унизительно) или сгибал-разгибал ей руки в локтях и ноги в коленях. Но у неё не было сил не то, чтобы самой это сделать, а даже на то, что бы увидеть тех, кто этим занимался. Если она была в сознании, то могла смотреть только в одну точку и то не долго.
  Как это вообще возможно? Уставать от того, что смотришь в одну точку?
  Доктора её абсолютная беспомощность не удивляла. В те немногие минуты, что Алиса не спала, он проводил всякие тесты: то перышком пощекочет, то иголкой стопу уколет. И каждый раз внимательно следил за реакцией на свои манипуляции. От перышка было щекотно, но Алиса не могла об этом сказать или как-то отреагировать, чтобы дать ему понять, что все чувствует. А вот от уколов иголкой её нога непроизвольно дергалась.
  - Отлично! - обрадовался этому доктор, как ребенок радуется конфетке.
  Пошло какое-то время и Алиса начала оставаться в сознании дольше и дольше. Вокруг появлялось все больше и больше незнакомых ей людей, которые плакали, радовались тому, что она пришла в себя, и упрямо называли её Анаит. Единственное логическое объяснение этому, которое Алиса смогла придумать, это то, что они с этой девушкой попали в больницу одновременно, и по какой-то нелепой случайности их перепутали. Но тут есть нестыковка. Больничный персонал, теоретически в большой запарке мог перепутать двух женщин одного возраста, одного роста и, например цвета волос. Но почему родственники не видят, что здесь не Анаит, а совершенно посторонняя девушка?
  И этому было объяснение, о котором Алиса старалась не думать, чтобы не расстраиваться. Это может быть только в том случае, если обе женщины попали в больницу совершенно обезображенными, так что их невозможно отличить друг от друга. Из обрывков разговоров Алиса поняла, что Анаит попала в страшную аварию, а она сама так и вовсе едва не сгорела заживо. И хоть Алиса не ощущала боли от ожогов, это ещё ни о чем не говорило. Ей могли колоть очень сильные обезболивающие.
  Но почему тогда её не готовят к операциям? Пересадка кожи и что там ещё требуется в таких случаях? Почему её тело обмывают, вместо того, чтобы меня мокрые повязки?
  Скорее всего, сильно пострадало лицо, а не остальное тело.
  Алиса немного завидовала той женщине, с которой её перепутали. К ней приходило так много родственников и друзей, стольким она была небезразлична. Да и у неё был мужчина, который очень сильно её любил, постоянно был рядом и поддерживал.
  Она подумала о том, кто мог бы прийти к ней в палату. Мерзавец, который сначала сбил её машиной, а потом поджег дом? Или братец, для которого она была товаром, разменной единицей?
  От мыслей о Нике сердце заходилось болью. Как она там? Кто присматривает за ней? Жива ли ещё?
  Мысленно Алиса снова и снова прокручивала в памяти все, что произошло, и то, что было до этого. Она кляла себя за доверчивость, за нерешительность, за то, что была бесхребетной тряпкой. Ведь у неё было несколько возможностей спасти себя и Нику от такой жестокой участи. Само провидение давало ей эти шансы! Но Алиса не решилась сделать хоть что-нибудь. Она надеялась на "авось": "авось" все образуется, "авось" проблемы обойдут их с Никой стороной, "авось" Михаил не даст их в обиду, ведь они же родня...
  Стараясь спасти их с Никой жизни, Алиса просила только об одном - возможность отомстить. Наверное, провидение её услышало, и не дало ей там погибнуть. Этот шанс Алиса не упустит. Как только появится такая возможность, она спрячет Нику в безопасном месте и пойдет в полицию. Годами никто не обращал на неё внимания. При Алисе многое обсуждалось, ничего не скрывалось, и она могла многое рассказать о махинациях Михаила и всех тех, по чьей вине она тут оказалась. Их посадят, всерьез и надолго!
  Каждый раз, когда она думала о тех, кто виноват в произошедшем, Алиса сильно нервничала. В тот же момент рядом материализовывалась медсестра и делала ей укол, после которого она либо засыпала, либо практически переставала думать, тупо глядя в потолок.
  Прошло недели две, а может и больше. Почти все время Алиса пребывала в каком-то затяжном сне, который иногда прерывался недолгим бодрствованием, и не могла точно определить. Но почему-то ей казалось, что прошло именно две недели. Сознание было как в тумане: она почти ничего не понимала, плохо соображала, и почти все время ей кололи успокоительное, из-за которого она переставала не только нервничать, но и думать.
  Её разбудил разговор доктора с кем-то, но она все ещё не могла посмотреть в сторону, чтобы этого кого-то увидеть. Могла лишь слышать женские всхлипы и суровый мужской голос.
  - Но что-то же вы можете сделать? - настаивал голос мужчины.
  - Мы делаем все возможное, - оправдывался Яблочков. - Но выздоровление после комы - это затяжной процесс. Поймите, дело ведь даже не в том, что тело пролежало без движения больше двух лет. Тело то, как раз реагирует нормально. Проблема в мозге. Часть нейронов головного мозга отмерла.
  - Мы вас не понимаем, - всхлипнула женщина.
  - Как вам объяснить... - попытался подыскать правильные слова доктор. - Представьте, что все в нашем мозгу связано... телефонными проводами! Память, чувства, эмоциональные реакции, болевые и так дальше. Чтобы все функционировало правильно, связь должна быть непрерывной. В случае Анаит проводами два года не пользовались вообще. Часть из них просто поржавела и развалилась. И мы пока не можем определить какая из них.
  - Это можно исправить? - спросил мужчина.
  В голосе врача слышалось сожаление:
  - К сожалению, это необратимо и на чем-то скажется.
  - Вы хотите сказать, что Анаит станет овощем или умственно-неполноценной? - сдерживая волнение, спросил мужчина. А женщина продолжила плакать.
  - Во-первых, - чувствовалось, что Яблочков (Алиса вдруг вспомнила его фамилию) тщательно подбирает слова. - Об этом пока рано говорить. Пройдет три-четыре недели, прежде чем мы сможем понять, как перенесенная травма на неё повлияла. Во-вторых, последствия травмы необязательно скажутся на умственных способностях. В моей практике были случаи, когда пациенты после комы переставали спать или выговаривать какую-то конкретную букву, различать какой-то цвет или могли без проблем есть ложками и вилками, но не могли пользоваться палочками для китайской еды или вязать спицами. Как бы там ни было, нужно время...
  - Но вы сказали, что она уже сейчас не реагирует, так как должна, - настаивал мужчина. - О чем это может говорить?
  Яблочков замялся, послышалось протяжное "Ну-у-у...", затем тяжелый вздох и Алиса, хоть и не могла этого видеть, но четко представила, как доктор разводит руками и говорит первое, что пришло ему в голову:
  - Этому может быть разное объяснение. Тело восстанавливается, но пока мы не установили с Анаит контакт, мы не скажем, в чем причина такого странного поведения. Повторюсь! - поспешно добавил Яблочков, предвосхищая то ли вопрос, то ли очередной виток слез. - Анаит никак не реагирует на появление близких - пульс не меняется, глаза не пытаются следить за ними, нет необычной мозговой активности - и тому может быть несколько разных объяснений: заторможенная реакция, потеря зрения или даже самая элементарная потеря памяти!
  - Потеря памяти? - с надеждой повторила за ним женщина, как будто это был единственно-приемлемый вариант из всего, что она услышала.
  - Да, - обрадованный тем, что смог предоставить им более или менее достоверное объяснение доктор, принялся закреплять успех: - Ретроградная амнезия или даже полная потеря памяти вполне вероятны после той черепно-мозговой травмы, что привела к коме. Анаит может вполне ясно мыслить, но не узнавать вас.
  - Но... это обратимо? - спросил мужчина, вероятно отец той Анаит, о которой говорили.
  - В каких-то случаях да, в каких-то нет, - не стал давать ложных надежд Яблочков. - Но если у вашей дочери амнезия или не приведи господи потеря зрения, то это хорошие новости. Это значит, что мозг не так поврежден, как мы боимся. Вы сможете научить её разговаривать и писать заново, окружите любовью, заботой, семейным теплом и Анаит постепенно привыкнет жить заново. Как бы там ни было, это будет жизнь, а не...
  Он не договорил, но даже Алиса поняла, что врач имел в виду - Анаит не будет живым овощем, обузой для родных и близких.
  - Спасибо вам доктор, - воспрял духом отец Анаит.
  - Скажите, что нужно и мы всем поможем! - пообещала мать.
  Яблочков заверил их:
  - Ни о чем не переживайте. Даниил Антонович обо всем позаботился. У нас есть все необходимое и даже больше.
  - Да, мы знаем, - смущенно пробормотал мужчина. Наверное, ему было очень неудобно, что о его дочери заботиться кто-то другой. - Но все же, дайте знать если что.
  - Может ей потребуется переливание крови или донорские органы, - нашлась мать. - Мы семья, мы обязательно подойдем!
  - Это хорошая, здравая мысль, - похвалил её Яблочков.
  Голоса начали отдаляться. Видимо, они вышли из палаты. Алиса была этому рада. Она устала и хотела поспать. И тут в полудреме, на периферии сознания замаячила какая-то мысль, которую она никак не могла осознать. Но эта мысль беспокоила её мозг, мешая уснуть. И вдруг в памяти всплыли оброненные доктором слова: "...тело пролежало без движения больше двух лет" и глаза Алисы резко распахнулись. Рядом как сумасшедший запищал аппарат, измеряющий сердцебиение. Два года! Алиса пролежала здесь два года! Как это могло произойти? Как Алиса могла проспать два года своей жизни?
  Вспомнились слова про кому. Но как это возможно? Т а вторая женщина, Анаит, должна была бы уже прийти в себя и все рассказать! Если только не страдает амнезией... или если она не умерла...
  Медсестра с уколом была тут как тут и вкатила успокоительное. Но в этот раз оно не помогло. Алиса не могла успокоиться, думая о том, что потеряла два года своей жизни. Как же так? Что вокруг происходит? Где её дочь? Нике должно быть уже почти три... Если она жива...
  Это чертово "если", которое Алиса пыталась гнать от себя, больно резало по нервам. Нестерпимо хотелось кричать от бессилия и злобы, от ненависти ко всем. Из-за кого она тут оказалась. Разболелась голова, тело перестало слушаться, и начались конвульсии. Алиса ничего не могла поделать с этим, но боль в конечностях ощущалась так, будто их кто-то узлом завязывает.
  Вокруг суетились люди, в какой-то момент прибежал Яблочков, начал раздавать команды, которые отрывками-иглами больно впивались в мозг:
  - ...вколите ей сибазон... держите ноги... увидите родителей!
  Постепенно тело замерло, а сознание начало заволакивать туманом. Но Алиса все ещё четко могла видеть склонившегося над нею Яблочкова. И почему-то в ней поднялась к нему такая ненависть, словно он лично был виноват в том, что она два года пролежала без движения. А потом все растворилось в тяжелом сне без сновидений - страх, тревога, боль, неопределенность. Все растворилось в неизвестности.
  ГЛАВА 2
  В фильмах люди выходят из комы, несколько дней отлеживаются и уже начинают ходить, решать свои проблемы, устраивать скандалы или мстить тем, кто их в эту кому отправил. В реальности Алиса через пять недель после выхода из комы только начала стабильно пребывать в сознании, фиксировать взгляд, поворачивать голову и даже начала пытаться говорить. Пока это было в основном "Да", "Нет", "Пить". Иногда проскакивали другие слова, вроде "Туалет", "Холодно" и "Жарко". Но видно было, что медсестра скорее догадывается, что Алиса имела в виду, чем понимала смысл сказанного.
  Сейчас Алиса могла бы с точностью сказать, что в фильмах врали о многом. Например, никто не говорил, что выйдя из комы начинаешь радоваться тому моменту, когда получается осознанно двигать языком. Яблочков так этому радовался, что даже позвал всех близких Анаит, чтобы на это посмотрели.
  Яблочков постоянно говорил, что Алиса не должна слишком усердствовать, что нужно набраться терпения. Он не понимал, что на кону была каждая минута, каждое мгновенье. Алиса боялась, переживала за Нику.
  Как же так? Два года в коме! Разве после пожара люди попадают в кому?
  Из одного из монологов Яблочкова, которые он называл "беседами", Алиса узнала, что у неё была сильная черепно-мозговая травма. И все, казалось, стало на свои места. Наверное, когда дом от пожара рушился, её привалило балкой, потолком или чем там ещё могло привалить. Этот удар и отправил её в кому.
  Жизнь в неизвестности - это все равно, что балансировать на краю пропасти. А объяснение, которое Алиса придумала, казалось, дало ей почву под ногами.
  Через пять недель, помимо очевидных успехов в выздоровлении, случилось ещё кое-что. У Алисы в палате поставили телевизор, и она могла смотреть новости. Так как она уже могла двигать пальцем, ей положили под руки пульт, чтобы она могла переключать каналы.
  В основном она смотрела местные новости. Ничто не подготовило Алису к тому, что произошло, ничто не смягчило удар, и некому было её поддержать. Блондинка ведущая новостей прокомментировала предыдущую новость - о грядущих выборах в США - и перешла к новой новости:
  - Полтора месяца назад мир потрясло известие о смерти сестры и племянницы одного из самых богатых людей не только в Малавии, но и во всей Европе - Михаила Ухарова. Алиса Ухарова вышла замуж в девятнадцать лет за своего единственного мужа - Сергея Орлова. Он был деловым партнером Михаила, так они и познакомились. В день трагедии Алиса Орлова с дочерью были дома, а глава семейства отсутствовал по делам. Когда начался пожар, Алиса Орлова и её общая с Сергеем Орловым семимесячная дочь Вероника ещё спали. Судя по положению обгоревших останков, Алиса Орлова все же проснулась и даже попыталась добраться до детской комнаты. Но не дойдя до двери, потеряла сознание, надышавшись дымом. Пожарных вызвали соседи. Следствие продолжалось полтора месяца, так как до конца не были ясны все обстоятельства их гибели. Подозрение вызывало то, что накануне Сергей Орлов застраховал жизни жены и дочери на крупные сумы денег - тридцать три с половиной миллиона долларов и полтора миллиона долларов соответственно. Причины пожара также не удалось установить. Известно лишь, что очаг возгорания находился на втором этаже, там, где были супружеская спальня и детская комната. Следствие пришло к выводу, что пожар был не случайным. Но нет никаких доказательств того, что Сергей Орлов причастен к нему. Пожар могли устроить конкуренты по бизнесу или одна из ревнивых бывших любовниц бизнесмена Орлова. Следствие продолжалось полтора месяца, было проведено несколько экспертиз и даже эксгумация тел Алисы и Вероники Орловых, чтобы установить действительно ли они погибли в пожаре. Сегодня в этом деле поставлена точка. Алиса и Вероника Орловы официально признаны погибшими в пожаре, который случился из-за умышленного поджога. К сожалению, в виду отсутствия улик, найти и привлечь поджигателя к суду не получится. Это дело так и останется не раскрытым.
  Ведущая продолжала что-то говорить, но из-за звона в ушах Алиса уже ничего не слышала. В глазах потемнело, снова начались судороги. В голове не было ни одной мысли. Все происходило с ней, и как будто не с нею одновременно. Ей что-то вкололи, с нею говорили, о чем-то просили. Но все было не важно, все потеряло смысл.
  Укол отправил Алису в забытье. Точнее то, что от неё осталось. Больше ничего не могло сделать ей больно или как-то ранить. Все самое страшное уже произошло.
  Алиса проснулась внезапно, как от толчка. Она и не поняла, что её разбудило. Просто в один момент она спала, а в другой проснулась. В палате было очень тихо, только мерно тикающие приборы нарушали спокойствие полумрака, царящего в палате. На ночь свет выключали, но большое панорамное окно впускало достаточно лунного света и света от фонарей во дворе, чтобы просматривались силуэты в помещении.
  Теперь Алиса точно знала, что произошло. Выходит, все, что она помнила - правда? Она действительно помнила, как сгорела заживо? Как же она оказалась в этой палате?
  А, впрочем, какое это имеет значение?
  Ника мертва. Все остальное бессмысленно и не важно. О чем Алиса думала, едва только пришла в себя? О мести? Ей захотелось расхохотаться в голос - такой ерундой это сейчас казалось. Что ей даст эта глупая месть? Вернет Нику? Поможет сделать так, чтобы того пожара не произошло?
  Желание истерично орать, биться головой о стены, порезать себе вены поднималось в ней волной, которая вытесняла воздух, не давая вдохнуть и пошевелиться.
  И вдруг рядом послышалось движение. Возле кровати возникла высокая, широкоплечая мужская фигура. Увидев её, Алиса испугалась, хотя уже не думала, что её хоть что-то напугает. Неужели это убийца, присланный добить её?
  Фигура склонилась над ней и ласковый, успокаивающий голос попросил:
  - Тише, тише. Ничего не бойся. Ты в безопасности.
  Алиса узнала этот голос. Даниил! Что он делал в этой палате так поздно? Хотя, чему она удивляется? Он дневал и ночевал тут, когда Алиса только открыла глаза. Наверное, ему сообщили о том, что случилось, и Даниил заехал в больницу, а потом остался тут, чтобы убедиться, что когда его жена проснется, все будет хорошо.
  Вспыхнул свет настольной лампы, на несколько мгновений ослепив Алису, затем она смогла рассмотреть его лицо. Даниил выглядел усталым, немного осунувшимся, но спокойным и уверенным в себе. Как какая-нибудь скала, о которую бьются волны. Наверное, с годами эти волны смогли бы отломать от него кусочек, но какой ценой? Сколько усилий придется затратить?
  Ей вдруг подумалось, что если бы у Ники был такой папа, то с нею точно ничего не произошло.
  - Ну-ну-ну, - Даниил обеспокоено взял её за руку. - Не нужно плакать. У тебя что-нибудь болит? Позвать медсестру?
  После его слов она с удивлением поняла, что и правда плачет. Алиса смогла выдавить из себя: "Нет". Её боль не вылечить. Медсестра не сможет сделать укол, способный лишить Алису сердца, а вместе с ним и боли. Нет пилюли, способной заставить её забыть свою прежнюю жизнь.
  Даниил подвинул стул, который Алиса только сейчас заметила поближе и сел на него, продолжая держать её руку.
  - Вот и хорошо, - успокаивающе сказал он, поглаживая слишком тонкую, слишком смуглую ручку, чтобы она могла оказаться рукой Алисы. И все же она чувствовала его касания, чувствовала его желание утешить, поддержать, защитить от боли. Чувствовала и... ненавидела его за это. Ненавидела его за то, что он такой заботливый и любящий не появился в её жизни раньше, не защитил от того ужаса, через который ей пришлось пройти. Ненавидела и... всем сердцем желала, чтобы он не отпускал её руку никогда. В её душе, в её чувствах была настоящая буря, а он был тем якорем, который помогал удержаться рассудку наплаву.
  - Все образуется, - уговаривал он, поглаживая руку, и делая легкий массаж пальцам. - Мы все преодолеем. Нужно лишь время. Мы со всем справимся.
  Он постоянно говорил "Мы". Не "я", не "ты", а "мы". Как будто не мог отделить себя от неё, как будто у них могло быть только одно будущее на двоих. И это его "мы" словно делило боль пополам.
  Странным образом слова Даниила успокаивали, убаюкивали. Как гипноз. И Алиса даже не заметила, как вновь уснула.
  Когда медсестра утром разбудила её для процедур, не только Даниила, но и малейшего следа его пребывания в палате ночью не было. И Алисе оставалось лишь гадать - не приснился ли он ей?
  *******
  Алиса даже не представляла, насколько сильно все это время поддерживала её надежда, сколько сил ей прибавляла. Сейчас же, когда реальность четко и с расстановкой объяснила ей, что надеяться больше не на что, силы разом покинули Алису.
  До того рокового выпуска новостей у неё частично восстановилась подвижность пальцев. Сейчас же у неё не то, что руку сжать, даже пальцами пошевелить не получалось.
  Яблочков списывал все на припадки с судорогами. Алиса на то, что у неё больше не было смысла даже пытаться снова начать ходить и жить полноценной жизнью.
  Так вот прошло около недели.
  Когда Алиса начала говорить "Да" и "Нет", Яблочков решил, что пора попытаться поговорить. Разговаривали доктор, муж Анаит и её родители. Вопросы задавал, конечно, Яблочков, читая их с планшета. Но они присутствовали рядом, эмоционально реагируя на каждый ответ.
  - Здравствуйте, Анаит. Сейчас вам уже получше, и мне хотелось бы с вами поговорить. Вы не против?
  - Нет, - ответила она, и все наклонились, чтобы расслышать ответ. Алиса все ещё не могла контролировать собственный голос, он звучал то тихо, то громко и совершенно незнакомо. Это было одной из странностей, которые преследовали её после того, как очнулась. Например, зрение. Яблочков говорил, что после комы многое в организме может измениться. Но как так получилось, что её близорукость вылечилась? Волшебство какое-то. Нужно будет расспросить его позже, если способность нормально говорить вернется к ней.
  Они уже проводили беседы раньше. Только в те дни Яблочков показывал ей картинки и задавал вопросы: "Это яблоко?", "Это цифра шесть?", "Это зеленый цвет?", и так дальше. Алиса понимала, что он пытается выяснить насколько она в своем уме и что вообще помнит и понимает. Иногда он показывал фотографии людей и спрашивал: "Вам знаком этот человек?". Если там была звезда кино или эстрады, или политик, или ещё кто-то, кого Алиса раньше видела, то она кивала утвердительно, если там были фото незнакомых ей людей, то соответственно нет.
  Начало этого разговора сильно напоминало начало этих прежних разговоров. Но зачем при этом присутствовать этой троице? Хотят убедиться, что деньги, которые они выделяют на лечение, используются правильно?
  Алисе их по-настоящему жаль. Наверное, Анаит была замечательным человеком, раз её так любит муж. Он каждый день приходил и проводил рядом столько времени, сколько мог, говорил с нею, рассказывал разные забавные истории, произошедшие за последние два года, или просто смотрел с нею телевизор. Иногда говорил о планах на будущее, но делал это так, словно эти слова вылетали из него против воли. Например, скажет:
  - Мы поедем с тобой на Мальдивы. На тот пляж, где ты любила нырять с маской... - и оборвет себя на полуслове, быстро меняя тему на другую. Сначала Алиса не понимала, что с ним. А потом до неё дошло. Они ещё не знают, будет ли она вообще ходить, а он ей купание обещает.
  Родители тоже приходили, но не так часто, как он. И Алиса никак не могла понять, что между ними происходило. Если они оказывались в комнате втроем, то воцарялось жуткое напряжение и неловкость.
  - Анаит, в течение последних нескольких недель мы провели с тобой серию бесед, - Яблочков старался говорить легко и непринужденно, но Алиса все равно почувствовала, что он напряжен. Значит, это не просто "очередной разговор" и троица здесь не случайно. Её сердце забилось быстрее. Почему-то стало страшно. Нервозность окружающих передалась и ей.
  Алиса кивнула.
  Яблочков быстро посмотрел на монитор с неровным сердечным ритмом, и постарался успокоить её:
  - Не нужно так беспокоиться. Мы просто разговариваем.
  Алиса снова кивнула. Но легче от его слов не стало. Хотя, чего ей бояться? Все самое худшее уже произошло.
  И все же нервозность не проходила.
  Яблочков перестал ходить вокруг да около и перешел к вопросам:
  - Анаит, мы начнем с простых вопросов и ответов. Скажи, ты узнаешь присутствующих здесь людей? - он поочередно указал на всех троих. Алиса утвердительно кивнула. Конечно, она их узнавала. Последние пять недель они постоянно приходили к ней в гости. Особенно Даниил.
  Лица троицы преисполнились радостью и надеждой.
  - Ты помнишь, кем они тебе приходятся? - спросил Яблочков, делая пометки у себя в планшете.
  Алиса покачала головой. Она не могла сказать им, что на самом деле они никто друг другу. Поэтому старалась дать им это понять по-другому.
  Троица расстроилась, и начала обеспокоено переглядываться. Правильно, мысленно сказала им Алиса, до вас должно уже, наконец, дойти, что я не ваша дочь и не ваша жена.
  - Тебе что-нибудь говорит фамилия Князев? - продолжил расспрашивать Яблочков, сверяясь со своим списком в планшете.
  Алиса произнесла вслух:
  - Нет.
  В этот раз паузы между вопросами практически не следовало:
  - Фамилия Андрианова?
  - Нет.
  - Фамилия Спилберг?
  - Да.
  - Да Винче?
  - Да.
  - Очень хорошо, - похвалил её Яблочков, хотя по лицам родителей и мужа Анаит видно было, что они не в восторге. Доктор мельком спросил: - Ты устала?
  - Да, - честно ответила Алиса.
  - Потерпи ещё немного, - попросил он, и Алиса подумала про себя: просит так, будто у неё есть выбор.
  Яблочков закончил с пометками и перешел к следующей фазе расспросов:
  - Анаит, сейчас я покажу тебе серию фотографий. Мы с тобой так уже делали.
  Он оставил список с вопросами, и перешел к картинкам.
  - Я буду показывать тебе фотографии, а ты будешь говорить "Да", если знаешь человека на фото - и когда я говорю знаешь, я имею в виду не просто когда-то видела, а можешь сказать как его зовут и чем он занимается - и "Нет", если тебе не знаком этот человек или если ты его видела, но понятия не имеешь кто это. Тебе все понятно?
  Алиса кивнула, экономя силы для нового блиц-крига.
  Яблочков поочередно показывал ей фотографии художников, актеров и актрис, политик и совершенно незнакомых, ничем не примечате6льных людей. Алиса соответственно отвечала "Да" или "Нет". Последним было селфи невероятно красивой и очень сексуальной женщины с восточными корнями, взятое из инстаграма или из другой соц.сети, которую Алиса впервые видела. Такую красавицу невозможно было бы забыть. Она буквально излучала сексуальную притягательность даже на селфи. Как Мерлин Монро или молодая Софи Лорен. Наверное, какая-то актриса или бъюти-блоггер. Алиса сказала слегка сиплым и уставшим голосом "Нет". И этот ответ вызвал бурю эмоций у родителей Анаит и обеспокоенность Даниила. Яблочков шикнул на них и спросил:
  - Ты уверенна? Ты точно никогда раньше не видела эту женщину? Посмотри внимательно.
  Алиса ещё раз посмотрела на фотографию, не понимая, почему именно к этой женщине столько внимания. И снова покачала головой. Она не видела её раньше. Такую точно не забудешь. Природа разгулялась на полную катушку, создавая такую красотку: большие карие глаза, смуглая кожа, утонченные и очень правильные черты лица, крашенные сливовой помадой полные, но не слишком большие губы, слегка вьющиеся пышные темно-каштановые волосы были уложены в казавшуюся небрежной прическу, открывая изящный изгиб шеи, худенькое, но не тощее тело, полная грудь, тонкая талия, насколько можно было судить с такого ракурса. Она сидела в купальнике на краю бассейна, на своих ногах, поэтому о них сказать что-то было просто невозможно. Но Алиса была уверенна, что там тоже все было абсолютно пропорционально, стройно и красиво.
  - Нет, - снова повторила она свой ответ Яблочкову.
  Мать Анаит едва не расплакалась от этого ответа. Только сейчас Алиса присмотрелась к ней: тоже восточные черты лица, только более выраженные, чем у девушки на фото, карие глаза постоянно на мокром месте и из-за этого потускнели, померкли и казались выцветшими. Тонкие губы постоянно приоткрыты, как будто она не дышала носом, только ртом.
  Яблочков отвлек Анаит от разглядывания бедной женщины, на долю которой выпало несчастье, потерять родную дочь. Алиса понимала её как мать, и всем сердцем сочувствовала. И в то же время завидовала. Когда выяснится что произошла эта чудовищная ошибка, они смогут начать поиски своей Анаит, и она ещё может оказаться живой. Алисе надеяться не на что. Её дочь мертва.
  - Анаит, я хочу что-то вам показать, - осторожно сказал Яблочков и что-то включил на экране планшета, прежде чем повернуть его к Алисе. В первое мгновенье она подумала, что он просто переключил изображение, потому, что на экране снова была та же красавица, что и перед этим. Только в этот раз не накрашенная, сильно бледная, измученная, пышные волосы убраны под какую-то белую косынку, лицо сильно исхудало, глаза выцвели и потеряли прежний блеск. От неё уже не исходила прежняя уверенность в своей красоте и сексуальности. По ней словно самосвал проехался. Сейчас глаза этой красавицы с восточными корнями смотрели на Алису внимательно и очень устало. И выжидающе.
  Алиса посмотрела на Яблочкова, ожидая от него вопроса или указаний к тому, как проходить очередной тест. Но он настойчиво попросил:
  - Анаит, пожалуйста, внимательно посмотрите.
  Алиса послушно перевела взгляд на планшет и вдруг заметила, что фотография на планшете сделала легкое движение головой. Думая, что ей это показалось, Алиса сощурила глаза, стараясь всмотреться в изображение в поисках изменений. Может в этом весь тест? Найти десять отличий или что-то типа того?
  Фотография в планшете сощурила глаза в ответ. Алиса испуганно отпрянула, изображение сделало то же самое. Где-то на периферии зрения мелькнуло движение, и планшет в руках врача дернулся. Алиса посмотрела вверх - Яблочков удерживал Даниила, уговаривая:
  - Нет, Даниил Антонович, вы обещали не вмешиваться! Так нужно!
  Плотно сжав зубы, Даниил отступил, но его внимательный взгляд был обращен к Алисе. Так смотрит волк на того, кто попытается освободить его волчицу из капкана - настороженно, в любой момент готовый броситься на врага, вырвать ему глотку и защитить попавшую в беду самку. Алиса чувствовал себя этой самой самкой, и взгляд Даниила просил: дай лишь знак! Только намекни, что ты в беде, и я всем вырву глотки!
  - Анаит, - настойчиво обратился к ней Яблочков. - Пожалуйста, смотрите в планшет.
  Алиса снова перевела взгляд на планшет. И в этот раз заметила движение глаз. Как будто изображение тоже смотрело в сторону, а теперь смотрит на неё. Алиса медленно подвинула голову ближе к планшету, изображение сделало то же самое.
  Ужасная догадка ворвалась к ней в мозг. Сметая все мысли на своем пути, как огромное цукнами. Неужели это не фото?
  - Это не фотография, - словно прочитал её мысли Яблочков. - Я включил камеру. Сейчас вы смотрите на себя.
  Алиса слышала его слова, но не могла им поверить. Это невозможно. Это невозможно. Это просто невозможно!
  - Поверните голову, - предложил Яблочков. - Убедитесь в том, что я прав...
  - Нет! - хрипло воскликнула Алиса. - Нет! Нет! Нет!
  Если бы могла, она оттолкнула бы руку Яблочкова с его планшетом. Это не могло оказаться правдой! Это был какой-то злой, ужасный, отвратительный розыгрыш! Наверное, это скайп или что-то вроде того. А девушка просто актриса... Вот почему она так умело и быстро копирует все движения Алисы!
  - Хватит! - властно воскликнул Даниил. - Уберите планшет!
  - Посмотрите, что вы наделали! - эмоционально воскликнула женщина, и взяла Алису за руку. - Все будет хорошо, родная...
  - Нет! - закричала Алиса, не имея сил вырвать свою руку у совершенно чужой ей женщины. Все это какой-то чудовищный розыгрыш, кошмар в котором она застряла, дикий, невозможный сюр... Все это не может быть правдой! - Нет!
  Алиса продолжала повторять это "Нет", пока не прибежала медсестра со шприцом. Снова укол, снова забвение, снова покой. Перед очередным погружением в сон без сновидений или отдыха, Алиса успела увидеть, как расплакалась мать Анаит и попытки Яблочкова оправдаться перед держащим его за барки Даниилом:
  - ... она должна была осознать, что смотрит на себя! Даниил Антонович...
  ГЛАВА 3
  
  Алиса лежала на кровати и смотрела новости. За окном медленно сгущались вечерние сумерки. Даниил не так давно пришел в палату и сейчас собирался ужинать. Он делал так последние четыре дня, надеясь вызвать у Алисы желание покушать.
  Ей было его даже жалко. Он сильный мужчина, волевой. И не привык отступать перед проблемами. Время от времени он разговаривал при ней с подчиненными или деловыми партнерами. Никто не мог поколебать его уверенность в принятом решение, или заставить отступить от цели. В то же время, Даниил не был упертым, не пытался добиться своего любой ценой, лишь бы только добиться. Если были объективные причины или непреодолимые сложности, то он мог отступить.
  Так, войдя в палату, он в разговоре по телефону велел отказаться от строительства отеля, ведь геологическая разведка донесла, что там нашли древнее захоронение. Теперь любое строительство было бы незаконным.
   И тут же Даниил проявил гибкий и изобретательный ум, сказав собеседнику:
  - Мы построим отель немного южнее. А на месте раскопок устроим музей с экскурсиями в катакомбы, с возможностью переодеться в одежды тех времен, посмотреть, как тогда жили, что-то сделать своими руками - не знаю, может глиняные фигурки, может масло взбить, посмотрим - и, конечно, сфотографироваться на фоне настоящих старинных артефактов. Узнай, какие разрешения для этого нужны и начинай все подготавливать.
   И в случае со своей женой он не собирался отступать. Алиса смирилась с тем, что он постоянно рядом и уже не реагировала на его попытки наладить контакт. Две недели назад она узнала страшную правду - её убили, сожгли заживо в собственном доме. Вместе с нею погибла и семимесячная дочь, Ника. А потом она, каким-то образом, попала в тело этой женщины - Анаит, которая последние два года пролежала в коме.
  Когда Алиса узнала правду, она пыталась отрицать её, пыталась доказать окружающим и себе, что они неправы. Но Яблочков все же смог убедить её в том, что до сих пор кажется таким невероятным - душа Алисы переселилась в тело Анаит. Точнее, не так. Он смог убедить её в том, что отражение в зеркале принадлежит ей. До остального она дошла своим умом.
  Это произошло пять дней назад.
  Вместе с осознанием всего, что случилось, пришло понимание того, что надеяться больше не на что. А раз надеяться больше не на что, то и стараться больше незачем. Нет смысла становиться на ноги, нет смысла прикладывать усилия, чтобы вернуть себе нормальную речь. Нет смысла даже в том, чтобы есть или пить. Поэтому вот уже четыре дня Алису кормят из трубки.
  Все это казалось таким бессмысленным, ведь Нику этим не вернешь.
  Мысленно Алиса часто задавалась вопросом: зачем она оказалась здесь? Почему не упокоилась вместе с Никой? И мысленно сама над собою смеялась: от кого она надеялась услышать ответ?
  И все же ей дали ответ на этот вопрос тогда, когда она его уже не ждала.
  Медсестра поставила перед Даниилом восхитительно пахнущее жаркое (где только его приготовили? не в больнице же!), и он, перед тем, как приступить к ужину, включил телевизор. Там как раз шли новости. Сначала не было ничего примечательного: кто-то кого-то бомбил, обострился очередной международный скандал, где-то вспыхнули массовые протесты. Алису начало клонить в сон.
  И вдруг она услышала то, что заставило её проснуться и обратить все свое внимание на репортера в телевизоре:
  - От взрыва автомобиля едва не погиб журналист и общественный деятель Аверьян Авдеев. Его спасло лишь чудо: открыв дверь своей машины, он на что-то отвлекся и взрыв прогремел не тогда, когда он был в машине, а когда стоял рядом. У полиции пока нет версий. Но сам Аверьян связывает покушение на свою жизнь с расследованием, которое он ведет. Напомним, что именно Аверьян Авдеев автор широко распространившейся по сети интернет версии, что Алису и Веронику Орловых убил Сергей Орлов с одобрения Михаила Ухарова. Мотивом такой жестокой расправы послужили деньги. Совместный бизнес Михаила Ухарова и Сергея Орлова сейчас действительно переживает не лучше времена, и деньги, которые они получат по страховке, буквально спасут его. Аверьян приводит ряд доказательств в поддержку этой теории. Правда, ни одно из не может однозначно трактоваться как свидетельство вины. Например, Аверьян утверждает, что изначально планировали убить только Алису Орлову, ведь её застраховали на четыре дня раньше, чем Веронику Орлову. Но потом что-то изменилось. Скорее всего, Сергей или Михаил, а может и оба сразу, решили, что им будет мало денег, полученных за смерть Алисы Орловой, и они спешно оформили страховой полис на Веронику Орлову. Все это - и я подчеркиваю эти слова - теория Аверьяна Авдеева, которая может никогда не найти свое подтверждение. На счету журналиста международника разоблачительные сюжеты, касающиеся махинаций в ювелирном бизнесе и схватки с наркокартелями. Однако он связывает недавнее покушение именно с расследованием по делу Орловых...
  Журналист продолжала что-то говорить, ног Алиса уже не слушала. Она анализировала то, что услышала. Выходит, Веронику застраховали позже, чем её. Неужели им мало было тридцати трех миллионов?
  Четыре дня... Что произошло в эти четыре дня? Почему они передумали?
  И тут Алиса вспомнила: в эти четыре дня к ним приходил в гости Михаил, расспрашивал как здоровье Ники, как она растет, не капризничает ли... Он держал её на руках... целовал в лобик и обещал, что все будет хорошо...
  Гнев, тот самый гнев, который вынес сознание Алисы из небытия, снова поднялся в ней неудержимой волной.
  Нику убили за полтора миллиона долларов, убили из жадности, потому, что им мало было денег. Жадные ублюдки!
  Это именно Михаил принял решение убить Нику, без него Сергей не решился бы на это! Он держал её на руках, целовал в лобик...
  Теперь Алиса поняла, зачем ей дали вторую жизнь в новом теле - чтобы она могла отомстить.
  Гнев сменился уверенностью, спокойствием и хладнокровием.
  - Анаит? Все хорошо? - встревожено спросил Даниил и взял её за руку. Безвольную слабую руку, которой Алиса не могла ничего делать последние две недели.
  Собрав все силы, Алиса сжала его руку и прошептала:
  -Да...
  Теперь ей нужны были силы, нужно было стать на ноги, чтобы начать мстить Сергею и Михаилу. Какая разница, как её при этом будут звать: Алиса или Анаит? Главное, что смерть Ники не останется неотмщенной!
  ********
  
  Алиса смотрела перед собой и не могла отделаться от ощущения дежавю. Все это уже было: Яблочков, Даниил, родители Анаит, которых, как она теперь уже знала, зовут Эрмина и Николай Андриановы, в этой же палате, такие же преисполненные надежды лица. Они даже стояли на тех же местах, что и в прошлый раз.
  И снова они собрались здесь ради "беседы".
  - Анаит, если ты не против, то мы бы хотели продолжить наш предыдущий разговор, - после длительного предисловия и объяснения, что это не экзамен, что в этой "беседе" не будет правильных или неправильных ответов, что нет причин волноваться и бояться, сказал Яблочков. Алиса привычно кивнула. Видимо Даниил сделал Яблочкову внушение, после того припадка, и теперь каждый разговор, каждая "беседа" начинались с заверений в том, что ей не стоит волноваться, переживать или бояться.
  Даниил стоял тут же, как ив прошлый раз. Молчаливая глыба уверенности в себе и спокойствия. Он был здесь для того, чтобы поддерживать Алису. Отец Анаит обнимал её мать за плечи успокаивая, поддерживая и оберегая. А мать доверительно прижималась к нему. Необычная восточная красота досталась Анаит от матери, так же как и смуглая кожа. У Николая внешность бала невыразительной, среднестатистической. Когда Алиса позже думала о нем, то не могла вспомнить ничего примечательного: средний рост, средний вес. Выглядел он лет на пятьдесят-пятьдесят пять, но оставался подтянутым и энергичным.
  Видно было, что они вместе много лет и не потеряли теплоты в отношениях. Они пришли в эту палату ради дочери, но вместо поддержки ей, оказывали поддержку друг другу. И это было странно. Если бы Эрмина и Николай не любили Анаит, то такую отчужденность можно было бы объяснить. Но Алиса видела, что они любят её, беспокоятся, остро реагируют на все хорошее и плохое, что происходит. Мать постоянно поправляет постель, причесывает её, отец приносит цветы, держит за руку. К нелюбимой дочери так не относятся.
  Во всем этом было что-то неправильное.
  - Прежде всего, давай поговорим о твоем прогрессе, - отошел от привычного сценария Яблочков, и Алиса сдержала улыбку: конечно, давай поговорим о моих успехах, чтобы все собравшиеся знали, что не зря платят тебе зарплату. Особенно Даниил, которого доктор боялся. Хотя нельзя было сказать, что он возился с Алисой только корысти ради. Яблочков был довольно чутким врачом и в том, как он относился к своей лежачей пациентке, чувствовалась забота и желание помочь. Но Алиса отдавала себе отчет в том, что вся эта забота и желание помочь закончились бы в тот же миг, в какой перестали бы капать деньги за лечение. Альтруизм давно не в моде.
  - Ты хорошо восстанавливаешься после перенесенного три недели назад припадка, - продолжил Яблочков, сверяясь со своими данными. - Вернулась подвижность в пальцах рук и ног, и на этом прогресс не остановился. Ты уже можешь слегка похлопать руками по кровати, время от времени шевелишь ступнями. Реабилитолог говорит, что если темп восстановления не снизится, то вскоре ты сможешь сгибать ноги в колене.
  - Это очень хорошие новости, - обрадовалась Эрмина и дернулась, чтобы взять Алису за руку, но одернула себя и осталась стоять неподвижно. Только её теплый заботливый взгляд остался с Алисой.
  - Ты всегда была очень сильной, Анаит, - не без гордости сказал Николай, и крепче прижал к себе жену.
  И Алиса снова задалась вопросом, что с этой парочкой не так? Почему они ведут себя как йо-йо? То порываются приблизиться, обнять, приласкать, то отдаляются, увеличивают между ними дистанцию.
  - Да, - кивнул Яблочков. - Темпы восстановления очень хорошие. Ребилитолог, Вениамин Филиппович, очень хвалит Анаит. Говорит, что у него давно не было такой старательной пациентки.
  Он бросил быстрый взгляд на Даниила, прежде чем продолжить:
  - Обычно пациенты на реабилитации жалеют себя, не перетруждаются и из-за боли не хотят разрабатывать мышцы. Но только не Анаит. Она не только делает все, что предписывает Вениамин Филиппович, но и каждый раз просит увеличивать нагрузку.
  Яблочков повернулся к Алисе и с отеческой теплотой в спросил:
  - Тебе очень не терпится встать на ноги, так ведь?
  Такие нотки время от времени проскакивали в его голосе, и Алиса списывала все на то, что этот врач возился с Анаит больше двух лет. Она уже стала ему очень близкой, как кошка, о которой долго заботишься, или любимая рыбка.
  - Да, - ответила она, вместо кивка.
  - Что ж, давай приступим к беседе, - мягко улыбнулся Яблочков, и спросил: - У тебя есть воспоминания о времени, предшествующем аварии?
  Алиса замялась, не зная, что ответить, и доктору пришлось прийти ей на помощь:
  - Ты помнишь, как ходила с мамой по магазинам?
  - Нет, - честно ответила она.
  - Первый раз, когда вы с отцом ходили в кино?
  Алиса покачала головой. У неё не было и не могло быть таких воспоминаний. С родным отцом в кино она не ходила, а с отцом Анаит так тем более. Она вдруг с удивлением осознала, что вообще никогда не ходила в кино. Ни с друзьями, ни с парнем. Никогда!
  - Ваше первое с Даниилом Антоновичем знакомство? - продолжал Яблочков, и снова отрицательный ответ.
  - Хорошо, - рассеяно пробормотал Яблочков, водя пальцем по экрану планшета.
  - Что в этом хорошего? - эмоционально воскликнул Николай.
  - Держите себя в руках и не пугайте Анаит, - спокойно велел Даниил, и, подойдя ближе, взял её за руку. Несколько секунд Николай буравил его взглядом, но все же подчинился:
  - Извините, больше не повторится.
  - Все хорошо, - сказал Даниил Алисе, и ей почудилась в этом голосе теплота. Хотя, может она лишь хотела её там услышать? За последнюю неделю Алиса не раз ловила себя на том, что чувствует себя очень одинокой и даже брошенной. Последние несколько лет у неё не было столько свободного времени для себя любимой, сколько сейчас. Сначала было обустройство нового дома, потом домашние хлопоты, обеспечение уюта мужу, беременность, забота о новорожденном ребенке. После нескольких лет в таком режиме, трудно было начать думать о себе. Алиса не могла перестать реагировать на каждый шорох. Иногда она просыпалась по ночам, от случайного шума, с мыслями о том, что нужно покормить Нику. А потом реальность накатывала на неё, как товарняк на сладкую вату. И хотелось одновременно и разорвать каждого ублюдка, виноватого в смерти Ники, и рыдать, рыдать, рыдать! Пока сердце не вытечет из груди с этими слезами. А вместе с ним и боль. Желание мстить все перевешивало, и на утро Алиса приступала к тренировкам с удвоенным рвением. Но когда не было процедур, тренировок, занятий с логопедом, помогающим восстанавливать речь, накатывало одиночество, чувство собственной ненужности, боль. И все это отступало, только когда приходил Даниил. Ему не нужно было что-то говорить. Достаточно было уже того, что он рядом.
  - Анаит, - снова привлек к себе её внимание Яблочков, - ты знаешь, что такое таблица умножения?
  - Да, - ответила оно.
  - Два умножить на один? - без паузы спросил Яблочков.
  - Два, - медленно, тщательно выговаривая каждую букву, ответила Алиса.
  - Очень хорошо, - Яблочков снова сделал у себя пометку и переключился на другую тему: - Ты помнишь фильмы или сериалы?
  - Да.
  - Ты знаешь, как выглядит рыба?
  - Да.
  Прошел ещё почти час таких вопросов, перемежающихся с вопросами, касающимися Анаит: помнит ли она, сколько ей лет, сколько лет она замужем за Даниилом, есть ли у неё дети и так дальше. Вопрос про детей сильно взволновал Алису, поэтому стал последним. Она ответила, что не знает, а Даниил тихо ответил на вопрос, который она не решилась задать:
  - Детей пока нет, - в его голосе слышалось сожаление, но Алиса не знала, к чему оно относилось - к тому, что детей нет, или к тому, что Яблочков поднял эту тему.
  Как бы там ни было, но вопрос действительно был последним. И Яблочков вынес свой вердикт:
  - Анаит, я хочу, чтобы ты и твоя семья выслушали меня, и прошу тебя отнестись к моим словам спокойно, - снова начал со слов успокоения Яблочков. - Два года назад ты попала в тяжелейшую аварию, и помимо других травм, получила ещё и черепно-мозговую травму. Следствием этой травмы стала диссоциированная амнезия. Это значит, что ты потеряла память, но не забыла вообще все. Ты помнишь большинство знаний, которые получила за всю свою жизнь, но не помнишь ничего, что связанно с твоей личностью. Поэтому ты не узнала свое отражение. Ты понимаешь, что я тебе говорю, Анаит?
  Алиса медленно кивнула. Вот, значит, к чему были все эти тесты и что они думают о том, почему она никого не узнает! Ей вдруг подумалось, что это очень удобно. Это поможет ей объяснить изменения в характере, привычках и вкусах. Собственно, с таким диагнозом никто ничему не удивится! Если бы не этот подарок свыше, то сложно было бы объяснить, почему Анаит до комы знала, только малавийский, а после вдруг заговорила на английском, русском и испанском. К тому же, наверняка будут те, с кем она дружила до аварии, но Алисе они будут не нравиться и наоборот. Судя по фото в инстаграм, которое тогда показал Яблочков, Анаит была особой ветреной, хорошо разбирающейся в кремах для лица или в видах покраски волос, но понятия не имеющей, как пожарить яичницу. С такой фигурой, она, наверняка, только воздухом питалась!
  Возможно, родители Анаит так себя ведут, именно поэтому? Ведь если так подумать, то сейчас перед ними сидит тело, которое имеет отношение к их дочери, а не их дочь. Но уже через мгновенье Алиса отказалась от этой мысли. Если бы такая беда случилась с Никой, то она сделала бы все возможное, чтобы вернуть ей память. Не важно, что она помнит, а что нет. Ника все равно оставалась бы её дочерью.
  - Анаит? - вырвал её из размышлений голос Яблочкова. - Не расстраивайся из-за потери памяти. Вполне возможно, что это временно, и ты постепенно вспомнишь свою прежнюю жизнь. Главное, что мозг пострадал, не настолько сильно, как мы боялись, и ты сможешь полностью восстановить двигательные функции тела. Понимаешь, о чем я говорю?
   Алиса медленно кивнула.
  - Твоя семья поможет тебе встать на ноги и восстановить утраченные воспоминания, - приободрился Яблочков, видя, что в этот раз обошлось без припадков. - Лечение не будет быстрым, но очень скоро ты вернешься к привычному образу жизни... - Яблочков одернул себя и поправился: - Я хотел сказать, что очень скоро ты сможешь жить полной жизнью.
  Как тактично с его стороны, криво улыбнулась про себя Алиса. Не уверен, что она сможет стать на ноги? Боится, что когда все его прогнозы не сбудутся, его слова и обещания кинут ему же в лицо?
  Вместо ответа Алиса снова кивнула.
  - Мы с тобой, родная, - все же схватила её руку плачущая Эрмина и поцеловала тыльную сторону ладони. - Мы тебя очень любим.
  - Не плачь, - попросила Алиса. У неё сердце разрывалось от того, что приходилось обманывать эту бедную женщину. Она представить не могла, как будет смотреть ей в глаза, если однажды вскроется правда. Ей ли не знать, как болит сердце матери по потерянному ребенку? А что если бы ей пришлось пережить смерть Ники дважды?
  Николай вытер скупую мужскую слезу. Алисе вдруг подумалось, что Анаит верно самая младшая в семье. Обычно отцы так трепетно относятся именно к младшим дочерям.
  Даниил продолжал просто держать её за руку. Его не сдвинули бы с места ни потоп, ни ураган, ни землетрясение. А вот слова Яблочкова смогли:
  - Анаит испытала сильный стресс от услышанного. Давайте оставим её ненадолго, чтобы она могла отдохнуть перед процедурами.
  Эрмина ещё раз поцеловала руку Алисы и пообещала:
  - Я скоро приду к тебе, родная. Все будет хорошо.
  Николай коротко пожелал:
  - Отдыхай и поправляйся, - прежде чем взять жену за руку и вывести из палаты. От неё не укрылось, что он не попрощался ни с Яблочковым, ни с Даниилом. Или между ними была какая-то ссора, о которой Алисе не говорят, или Николай собирался поговорить с ними, когда они покинут палату.
  Яблочков вышел следом за ними. Даниил заправил волосы ей за ухо, чтобы не мешали. И так у него это получилось - нежно, интимно - что о его чувствах не нужно было говорить:
  - Поспи, - сказал он вместо миллионов слов о любви. - Отдыхай, поправляйся, становись на ноги. Когда ты проснешься, я буду рядом. Не зависимо от того, вспомнишь ты меня или нет, я буду рядом. Всегда буду.
  И тоже вышел из палаты. Алиса думала о нем, о том, как искренне, преданно Даниил любил Анаит. Никто никогда не любил так Алису, и у неё даже проснулась глупая зависть. И сожаление от мыслей о том, что Даниил был бы идеальным папой для Ники.... Если бы смог полюбить кого-то такого, как Алиса.
  Мысли лихорадочно сменяли друг друга. То она думала о родителях, то о лечении и амнезии, то о Нике, то о мести. В конце концов, у неё сильно разболелась голова, и Алису сморил тяжелый сон.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"