Они часто ссорились. И часто - по пустякам. Дэниар привык решать всё и за всех. Его слово было законом. С большим трудом он привыкал к тому, что Энна не позволяет ему опекать её на каждом шагу. Её, порой, раздражало, что муж хмурит брови, когда видит, что она быстро спускается по леснице, когда отодвигает тарелку с салатом, который настоятельно советовала есть Нора. Он пытался сам заказать ей более свободные платья, считая, что те, которые она носит, сдавливают живот. В тот раз Энна напомнила ему о Брачном Соглашении и его обязательстве не решать за неё вопросы, её касающиеся. Он невозмутимо ответил, что беспокоится о своём ребёнке и Соглашения не нарушает. Энна бегала по спальне и возмущалась его поведением. Живота ещё не было заметно, и она, порой, даже забывала о своей беременности. Дэниар спокойно смотрел на неё и молча, не возражая, слушал её упрёки. Когда она выдохлась, он привстал с дивана и, поймав её, усадил к себе на колени. Энна отбивалась и громко требовала немедленно отпустить её, но муж держал крепко. Он привлёк её голову к себе на плечо, тихо целовал волосы, а потом стал негромко говорить о том, что очень любит её, что в ней его счастье и жизнь, просил не обижаться, когда он не может совладать со своим стремлением оберегать её от всех мыслимых и немыслимых бед и несчастий. Энна успокоилась и даже пожалела его. Наверно, тяжело жить в постоянной тревоге за другого человека. Спустя несколько минут они уже целовались.
Ещё он ревновал её. Разумом понимал, что глупо, смешно и нелепо ревновать Энну к гвардейцам, которым она, порой, улыбалась, к мальчишке - конюшему Гражену, с которым она подолгу беседовала, к садовникам, обсуждающим с ней весенние посадки. Да что там говорить! Он ревновал её даже к Брандену, с которым она, по-прежнему, разговаривала чопорно и сухо.
Когда ревность брала его в тиски, он не смотрел ей в глаза, стискивал зубы, а на скулах ходили желваки.
Энна всё понимала. Обречённо вздохнув, она брала его за руку и уводила в их спальню. Там устраивала допрос. Некоторе время Дэниар отнекивался и сопротивлялся. Ему было стыдно за свою ревность, которая терзала его вопреки логике и рассудку. Энна проявляла настойчивость, и он сбивчиво и неохотно признавался. Она всегда удивлялась, слушая о его нелепых подозрениях, иногда думая о том, как может такой сильный, умный, властный и уверенный в себе мужчина, Владетель громадного Эристана ревновать её к мальчишке-конюшему, моложе её на девять лет?
Энне хватало ума не смеяться над ним. Она садилась к нему на колени, крепко обнимала и целовала твёрдо сжатые губы, нос, глаза, ворошила волосы на затылке и шептала о том, что он для неё единственный, родной и любимый.
Она чувствовала, что он расслабляется под её руками, отступают недостойные, чёрные мысли. Он шептал ей на ухо горячечно и сумасшедше:
- Эни, ты, правда, любишь меня? Обещай мне, что никогда больше не оставишь меня...
Более серьёзная ссора произошла, когда к Владетелю приехал жерендал Керелейна. Приморский Керелейн был большим и богатым городом. Вся торговля с захайратами шла через его порты. Многочисленные рыбацкие посёлки вокруг города снабжали население Эристана разнообразными морепродуктами, а жители одного небольшого поселения добывали морской жемчуг.
Помимо множества вопросов, накопившихся у важного чиновника к Владетелю, был один, требующий личного решения милорда. Городские стражники поймали пиратов, высадившихся на побережье. Морские разбойники время от времени грабили купеческие суда, изредка высаживались на берег, захватывали какой-нибудь небольшой посёлок, жгли дома, угоняли в рабство людей.
Дэниар всеми силами боролся с пиратством. В последний раз его военное судно захватило одну из разбойничьих шхун. Второй удалось уйти. И вот теперь поймали остальных.
Всё получилось совершенно случайно. Два десятка стражников возвращались домой и вдалеке, на берегу моря, увидели дым от пожаров. Горели подожжённые пиратами домишки. Команда шхуны громила маленький рыбацкий посёлок. Взять там было нечего, но молодые женщины, дети, несколько сильных мужчин представлялись хорошим товаром на невольничьих рынках захайратов.
Хорошо вооруженные стражники не церемонились с бандитами. Пятеро было убито на месте, двенадцать, с ранениями разной степени тяжести, захватили живыми.
- бандитов повесить на глазах жителей посёлка. Шхуну, и всё, что на ней имеется, отдать в общественное владение рыбакам.
Разговор происходил в библиотеке. Энна, расставлявшая на полке книги, принесённые из своей спальни, вмешалась:
- Дэниар, может быть, сначала надо разобраться? Неужели виновата вся команда? Возможно, кого-то заставили силой...
Жерендал удивлённо посмотрел на неё, потом перевёл растерянный взгляд на Владетеля. Тот хмуро посмотрел на неё, сказал холодно:
- леди Энна, покиньте нас!
И продолжал смотреть, пока она, гневно глянув на него, не вышла за дверь.
Жерендала оставили ночевать в замке. Ужиная вместе с семьёй Владетеля, он чувствовал себя неловко. Напряжённость витала в воздухе. Энна была любезна и предупредительна с мужем и гостем, но взгляд её, когда она встречалась с Дэниаром глазами, был холоден. Она почти не участвовала в застольной беседе, и леди Зелинна укоризненно на неё поглядывала.
Жерендал видел, что Владетель расстроен неприятными известиями и случившимся инцидентом. Сославшись на усталость после долгого пути, он испросил разрешения удалиться в отведённые ему покои. Следом ушли Энна и леди Зелинна.
Поздно вечером Дэниар вошёл к жене. Она не спала, стояла у окна, глядя в темноту и зябко кутаясь в невесомый пуховый палантин. На звук открывающейся двери она повернулась, прислонившись спиной к подоконнику, равнодушно посмотрела на него. Он спокойно спросил:
- мне сегодня, видимо, придётся спать в своей спальне?
Не желая смотреть ему в лицо, она отвела глаза, тускло ответила:
- благодарю. Я неважно себя чувствую, и хотела бы побыть одна.
Дэниар всполошился, забыв о ссоре:
- Энна, надо срочно послать за Норой! Ты не простыла? Где у тебя болит?
Она сделала рукой отстраняющий жест, поморщилась:
- ничего не нужно, Дэниар. Целители не лечат душу.
Он вздохнул, проклиная себя за то, что обидел её. Встал, выходя из спальни, произнёс:
- спокойной ночи, Эни.
Услышав в ответ равнодушное: - спокойной ночи, Дэниар, - прикрыл за собой дверь.
Имра помогла Энне раздеться, потушила лампу и, пожелав миледи спокойной ночи, ушла к себе. Энна долго не могла уснуть, уныло думая, что Дэниара не изменить.
Ночью, сквозь сон, услышала, как скрипнула дверь между спальнями. Муж подошёл к кровати, приподнял одеяло и осторожно лёг рядом. Обнял, прижался к её спине. Она чувствовала его губы на своём затылке, его дыхание шевелило её волосы. Он тихо сказал куда-то в шею:
- прости меня, родная, я обидел тебя, сам того не желая...
Энна повернулась к нему, обида звенела в её голосе:
- ты унизил меня перед жерендалом, представил совершеннейшей дурой! А я всего лишь просила о разбирательстве! Почему ты не думаешь о том, что можешь лишить жизни неповинных людей?
- Эни, нам нужно спокойно поговорить. Прошу, выслушай меня! Вмешиваясь в управление Владетельством, подвергая сомнению правильность моего решения перед посторонними людьми, ты роняешь мой авторитет. Мне стоило больших трудов установить в Эристане тот порядок, который сейчас имеется. Чтобы жерендалы не воровали, чтобы переселенцы получали положенную им помощь, чтобы зимой расчищались дороги и улицы в городах, а купеческие обозы не грабились беспощадно разбойниками всех мастей.
Ты видишь, что мои жерендалы значительно старше меня. Они считали меня сопляком и не верили, что я смогу заставить их выполнять мои требования. Поверили только после ряда казней и публичных наказаний плетьми. Мне пришлось быть жестоким, и я об этом не жалею.
Радость моя, я был с тобою груб и глубоко раскаиваюсь. Прошу, прости. Но своё решение повесить всю команду пиратского судна я не отменю.
Энна молчала, и Дэниар понял, что не убедил её.
Утро ничего не изменило. Он рано встал, потому что хотел до завтрака потренироваться вместе с гвардейцами. Энна слышала, как он ушёл, но не подала виду, что не спит. Ночной разговор угнетал её, и разговаривать с мужем не хотелось.
Она вошла в малую столовую, когда мужчины и леди Зелинна уже сидели за столом. При её появлении
Дэниар и жерендал встали и, к своему изумлению, Владетель увидел, что их гость приветствовал хозяйку небрежным лёгким поклоном, а по его лицу скользнула едва заметная ухмылка. Энна побледнела, а леди Зелинна взглянула на жерендала расширившимися глазами. Дэниар понял, что его вчерашняя грубость стала примером для подчинённого. Сдерживаясь, он сжал зубы, глаза потемнели от гнева.
Энна чувствовала себя оплёванной. Пренебрежение и ирония жерендала больно задели её самолюбие. Она с горечью подумала, что должна смириться, потому что поведение гостя лишь отражение неуважительного отношения к ней мужа.
Жерендал, лорд Райзмонд, хорошо отдохнул, успокоился, что Владетель Эристана не имеет к нему претензий по управлению Керелейном, а потому с удовольствием рассказывал о своём городе. Вот только обращался он преимущественно к Дэниару, лишь изредка взглядывая на супругу Владетеля и её родственницу.
Энна с трудом терпела эдакое хамство. Лишь присутствие невозмутимой леди Зелинны, которая успокаивающе похлопывала её под столом по колену, удерживало её от того, чтобы не выйти из обеденного зала, наплевав на приличия.
Посмотрев на Дэниара, она поняла, что он разозлён. На скулах ходили желваки, брови хмурились. Энна подумала, что он рассердился на неё за то, что она, пренебрегая обязанностями хозяйки, не участвует в разговоре и не слишком-то гостеприимна.
Затянувшийся завтрак, наконец, закончился. Владетель пригласил гостя в библиотеку, а затем, повернувшись к дамам, сказал:
- Энна, я прошу тебя пройти с нами. Леди Зелинна, если вам интересны вопросы городского устроительства, я вас также приглашаю.
Энна с неприязнью посмотрела на него, но отказываться не стала, перевела взгляд на миледи. Та ласково и спокойно ей улыбнулась. На душе сразу стало легче, и дамы прошли вслед за мужчинами в библиотеку.
Дэниар сел за свой массивный стол для письма, остальные расположились в креслах.
Энна почувствовала, что муж смотрит на неё, и ответила ему гневным взглядом. Он перевёл глаза на жерендала и стал расспрашивать его о работе порта, количестве прибывающих и отплывающих купеческих судов, о добыче жемчуга и рыбы, строительстве морозильных погребов для её летнего хранения.
При всей неприязни к лорду Райзмонду, Энна не могла не восхититься его всесторонними знаниями хозяйственной жизни большого города. Она забыла о своей обиде и с удовольствием слушала о драгоценных тканях, тончайшем фарфоре, невиданных фруктах, доставляемых купеческими кораблями, строительстве громадных глубоких погребов, где во льду будет всё лето храниться выловленная рыба и многом другом.
Когда жерендал замолчал, Владетель задумчиво посмотрел на него и сказал:
- лорд Райзмонд, сегдня ночью я долго думал о судьбе команды пиратского судна и пришёл к выводу: леди Энна была права. Нельзя казнить всех скопом, нужно разбираться с каждым по отдельности.
Энна подумала, что если бы она сейчас стояла, то наверняка шлёпнулась бы на пол. Ошеломлённая, она широко раскрытыми глазами смотрела на мужа, а тот, повернувшись к ней, серьёзно сказал:
- миледи, я прошу простить меня за невнимание к вашим словам и оскорбительное поведение. Я благодарен вам за то, что вы заставили меня усомниться в правильности принятого решения.
Они смотрели друг другу в глаза, и Энна видела, что он действительно сожалеет и раскаивается, и надеется на её прощение. Её злость мгновенно улетучилась. Она была благодарна Дэниару за то, что он нашёл в себе силы и мужество публично извиниться и признать свою ошибку. Энна смутилась, румянец окрасил её щёки:
- я не сержусь на вас, милорд! И... благодарю вас, что вы не казните невинных, если такие найдутся!
Жерендал был поражён. Он переводил растерянный взгляд с Владетеля на его жену, а то посмотрел на гостя и холодно сказал:
- лорд Райзмонд, кажется, вы что-то хотели сказать леди Энне?
Жерендал густо покраснел, откашлялся и, не глядя на Энну, прохрипел:
- миледи, извините меня, я был недостаточно почтителен с вами. Клянусь, такое больше не повторится!
Энна усмехнулась:
- я прощаю вас, лорд Райзмонд. Мне кажется, ваша плодотворная деятельность в качестве жерендала Керелейна вполне заслуживает того, чтобы мы прощали вам некоторые мелкие ошибки и промахи.
Тот опять зарделся, теперь от удовольствия:
- благодарю вас, миледи!
Дэниар, улыбаясь, смотрел на Энну. Та строго нахмурила брови, но не выдержала и тоже улыбнулась в ответ.