Аннотация: Наконец-то глава полностью. Кусок, не выложенный в коммах, выделен другим цветом.
Затаив дыхание, Ален прижался ухом к округлившемуся животику любимой. Она насмешливо погладила его по волосам, но он с досадой отклонился: - не мешай, Констанца! Не слышно же, когда ты шуршишь!
Она расхохоталась: - скажешь тоже - не слышно! Да он так толкается, что, мне кажется, даже посторонним заметно!
Ален встревожился: - а это нормально? Может, ему чего-нибудь не хватает? Ему, может, тесно там, а, Констанца? Я как подумаю, что ребёнок в скрюченном положении должен ещё несколько месяцев находиться, так прямо в ужас прихожу!
- Я не знаю, - она пожала плечами, - личный лекарь твоей матушки говорит, что он развивается нормально, но велел мне побольше гулять на свежем воздухе, побольше есть фруктов и не злоупотреблять пирожками и булочками.
- Ну да, - Ален нахмурился, - сейчас пойду на кухню, скажу, чтобы повара забыли о сдобном тесте. Но я бы тебя мясом кормил. Что толку в траве? Съешь, а через полчаса снова есть хочется.
Не отвечая, Констанца поплотнее прижалась к нему, но этого ей показалось мало. Она расстегнула на нём треконду и с удовольствием скользнула под неё руками, провела по спине, через тонкую шёлковую рубашку ощущая тепло его тела, напрягшиеся мускулы, когда он прижал её к себе. Он, прихватив губами прядку волос, шепнул ей на ушко: - даже не думай! Тебе лекарь что сказал? Сократить! Не чаще, чем один раз в неделю. Так что прекрати меня дразнить... - Скользнув губами по её щеке, он легко поцеловал её и отодвинул от себя, насмешливо глядя на её насупившееся лицо. Потом вздохнул, взял её за руки и прижал ладони к своим щекам: - мы потерпим, да, родная?
Констанца улыбнулась. С некоторых пор лорд Касилис делал вид, что не замечает их частых встреч наедине. Тем не менее, каждый вечер Ален добронравно отправлялся ночевать в свой городской дом. Слуги ласково поглядывали на Констанцу, а данна Ольгия незаметно выскальзывала из комнаты, когда лорд дар Бреттон, забывая порой постучать, энергично распахивал дверь в покои девушки.
****
Иногда Констанца думала, как много необычного случилось с ней за короткий промежуток времени. Её побег из замка, встреча с Аленом и их любовь, его счастливое спасение и знакомство с лордом Касилисом, арест заговорщиков и ужасное свидание с лордом Нежином в камере пыток, её беременность и удивительная, неуклонно нарастающая симпатия к родителям её любимого. Теперь она с улыбкой вспоминала тот ужас, с которым ждала приезда леди Эмилии.
С тех пор многое изменилось. Как-то незаметно матушка Алена в своей обычной суровой манере развеяла её страхи по поводу беременности и родов. А потом появился пожилой степенный лекарь, лорд Викториан дар Каменес. Ей было стыдно рассказывать постороннему мужчине о том, когда у неё в последний раз были месячные и как болят и набухают груди, но лорд Викториан смотрел серьёзно и внимательно и, кажется, совершенно не обращал внимания на её стыдливость.
Он осторожно помял её живот и через деревянную трубочку долго слушал, как бьётся маленькое сердечко. Наконец, выпрямившись на стуле и убирая трубочку в коробку, он неожиданно улыбнулся Констанце, отчего его лицо приобрело мягкое и доброе выражение, и смущённо сказал: - знаете, данна Констанца, всякий раз, когда я принимаю под своё наблюдение беременную женщину, в моём сердце зарождается такая трепетная нежность к ней и её малышу, такое благоговение перед великим таинством зарождения новой жизни, что я не устаю благодарить Всеблагого за то, что он позволил мне помогать женщине в её тяжком труде.
Поражённая Констанца смогла лишь неуверенно улыбнуться ему в ответ и, в свою очередь, спросить: - а у вас есть дети, Ваша милость?
- О! - Лорд Викториан в шутливой гордости вздёрнул подбородок и важно надул щёки, - моя драгоценная супруга подарила мне четверых сыновей и трёх дочерей! А кроме того, - он с улыбкой подмигнул Констанце, - у меня уже имеется десяток ужасных шалунов - внуков и внучек!
Констанца и не заметила, как куда-то ушёл стыд и неловкость, и она уже внимательно слушала советы лорда Ивьена.
Потом приехала леди Эмилия и лекарь, раскланявшись с дамами, отбыл по своим делам, а Её милость подробно расспросила Констанцу обо всём, что он ей сказал.
И снова та не заметила, как, видя искренний интерес и внимание Её милости, с воодушевлением рассказала всё, о чём они беседовали с лекарем, а потом задумчиво посетовала, что не знает, где брать одежду для малыша.
К её несказанному удивлению, леди Эмилия с энтузиазмом приняла на себя руководство по изготовлению детских вещичек. Констанце казалось, что портнихи лучше их справятся с шитьём крошечных рубашечек и платьиц, но Её милость категорически отвергла эту мысль. Так что отныне леди дар Бреттон взяла за правило приезжать в отцовскую резиденцию сразу после завтрака и, при участии двух служанок и Констанцы, обложившись ворохом нежнейшего батиста, шёлка, фланели всех цветов прикидывала, кроила и руководила шитьём всевозможных изделий в таком количестве, что Ален, впервые увидев и оценив размах матушкиной деятельности, громко присвистнул: - Констанца, я вижу, тут будет нашито одежды с большим запасом! Я это одобряю, - он засмеялся, - мы же не остановимся на достигнутом? - Констанца бурно вспыхнула, залилась румянцем, укоризненно посмотрела на Алена. Тот, за спиной матери, нагло подмигнул ей и скрылся за дверью. Служанки прыснули и тут же сделали постные лица под строгим взглядом леди Эмилии, но Констанца видела, что в чёрных, как у любимого, глазах мелькают насмешливые искорки.
Иногда в швейной комнате появлялся лорд Николс. Кивнув девушке, он усаживался в кресло и молча наблюдал за их работой. Так сидел он недолго, всего несколько минут, а потом уходил. Её милость не обращала на него внимания, а Констанца робела, путалась в словах и терялась, пока однажды лорд Николс, уходя, не погладил её ласково по волосам.
С тех пор она встречала его неуверенной улыбкой, а он отвечал ей, улыбаясь лишь одними глазами.
****
Две недели назад были казнены заговорщики. Констанца с ужасом наблюдала, как на площади перед дворцом из толстых досок возводится эшафот. Они с данной Ольгией даже стали обходить площадь кружным путём, когда отправлялись в одну из многочисленных лавочек, торгующих милыми женскому сердцу вещичками: кружевами, заколками для волос, иголками, разноцветными шелками для вышивки. Они любили, также, неспешно прогуливаться по базару, шумному от криков и ругани торговцев, ржания лошадей, скрипа повозок, пронзительных воплей разносчиков, предлагающих купить сидра, пирожков со всякой всячиной, серьги с огромными фальшивыми бриллиантами, разноцветные бусы и яркие красивые платки, краска на которых не продержится и недели.
Леди Эмилии не нравились такие прогулки, и она не раз выговаривала за них Констанце. Лорд Касилис, присутствующий однажды при таком разговоре, лишь незаметно ухмылялся.
При последней прогулке Констанца заметила, что базар как-то притих, сжался. Неслышно было громкоголосых разносчиков, не шутили и не смеялись зазывалы у дверей лавок.
Немного побродив между торговых рядов, Констанца и данна Ольгия заторопились домой. Теперь и на улицах, в лицах встреченных прохожих девушка заметила некую подавленность и тревогу. Как будто тень эшафота легла на столицу, чёрным покрывалом придавила её к земле.
Вечером приехал Ален, как всегда спокойный и невозмутимый. Они втроём ужинали за небольшим столом малого обеденного зала, и Констанца внимательно слушала, а потом, как-то совершенно незаметно для себя, вначале неуверенно хихикала, а потом смеялась до колик в животе, забыв о той тревоге, что окутала столицу. Лорд Касилис, замечательный рассказчик, под большим секретом поведал ей несколько забавных историй из жизни внука и его родителей.
Сколько ни старалась, Констанца не могла без смеха представить холодного и чопорного лорда Николса, растерянно сидящего посреди большой грязной лужи, в которую он упал, спасая от такого же падения леди Эмилию, поскользнувшуюся на жидкой грязи у самого входа в свой дом.
Ален смеялся вместе с ней, а все истории были так забавны и нелепы, что, укладываясь в постель, Констанца снова улыбнулась, вспоминая весело проведённый ужин.
Проводив её до порога покоев и украдкой поцеловав на прощание, Ален вернулся в кабинет деда.
- Это что на тебя нашло сегодня? - Он удивлённо смотрел да лорда Касилиса. Тот вздохнул:
- когда уж всё кончится, наконец? Видел бы ты, в каком состоянии она вернулась сегодня с прогулки! Бледная, глаза испуганные. Ольгия сказала, что в городе царит страх, все в ожидании казней. Так что моя клоунада была вынужденной.
Ален нахмурился, сжал челюсти, потом пробурчал: - зачем ты её отпустил? Знал ведь, как чутко она улавливает чужие эмоции. Проследи, пожалуйста, чтобы эту неделю дальше твоего парка она никуда не ходила.
- Да, пожалуй, - лорд Касилис задумчиво покивал головой, пожевал губами, - мне тут прислали три фолианта. Лорд - хранитель Королевского архива откопал их в старом хранилище. Пожалуй, нам с Констанцей надо бы их попытаться прочесть...
- Дед, да ты с ума сошёл, что ли?! Она ведь беременна, ей гулять нужно, свежим воздухом дышать, а ты её за пыльные книжонки собираешься усадить! - Ален решительно встал, прошёлся по кабинету, - нет, придумай что-нибудь другое. Просто погуляй с ней по парку, сейчас ведь весна, солнышко светит, цветочки там, травка... птички, в конце концов! Она же девушка, ей это нравится... Наверное. Садовников привлеки, пусть рассказывают ей что-нибудь. В общем, я не знаю, но под любым предлогом в город её не отпускай. Вот завтра головы отрубим этим мерзавцам, а там я увезу её в Зеленогорье.
Лорд Касилис звякнул серебряным колокольчиком, стоящим на углу стола. Неслышно вошедший слуга внёс поднос с двумя высокими хрустальными бокалами и бутылкой светлого прозрачного вина.
- Поставь здесь, Мэттью, мы сами справимся, - кивнул ему лорд Касилис. Плеснув себе в бокал немного из бутылки, он отпил и спросил:
- а с дар Кремоном что? Как я понял, Констанца спасла его от плахи?
- Да что! - Ален недовольно дёрнул плечом, скривился: - Рихард отбирает у него в казну половину земель. В том числе и родную деревушку Констанцы, кстати. Я - то советовал вообще всё забрать, оставить пару деревень для прокорма и хватит с него. Но король не согласился, пожалел. Правда, страху на него нагнал. Ну и приказал на завтрашней казни быть. - Он усмехнулся, - пусть полюбуется, чего он избежал, благодаря Констанце. А, чуть не забыл: Рихард приглашает тебя на свой балкон. Её Величество не пожелала присутствовать, так что ему нужна компания.
Лорд Касилис кивнул и допил вино: - попробуй, Ален, неплохое, между прочим, хоть и молодое.
- Спасибо, что-то не хочется. - Ален зевнул, небрежно спросил: - дед, ты не возражаешь, если я сегодня у Констанцы переночую? Всё же моя ясноглазая девочка испугалась сегодня, перенервничала...
- Возражаю, - лорд Касилис аккуратно поставил бокал на стол, насмешливо посмотрел на внука:- она уже, наверняка, спит, а тут ты примешься под ушко сопеть.
- Ну уж ты и скажешь - сопеть! - Обиженно буркнул внук, - ладно, тогда я домой поехал. Завтра ещё на этих... любоваться!
****
Констанца проснулась рано и подумала, что деревенские привычки не отпускают. Казалось бы - спи да спи, но нет. Она просыпалась с первыми лучами солнца, как будто кто-то толкал её в бок. Теперь, когда их с Аленом отношения перестали быть секретом, а её беременность стала заметной, она ясно видела, как бережно относятся к ней окружающие. Слуги, встающие в резиденции затемно, на цыпочках ходили мимо её покоев и разговаривали шёпотом.
Гуляя с ней по парку, лорд Касилис непременно предлагал взять его под руку, а когда ей случалось опаздывать к столу, что, кстати, бывало довольно редко, но всё равно смущало её и вызывало неловкие оправдания, он добродушно улыбался и подшучивал над ней.
Её дорогой Ален, всегда такой уступчивый и предупредительный, предстал перед нею в совершенно ином свете - тираном, требующим беспрекословного подчинения. Он самолично поговорил с лордом Викторианом и дотошно записал всё, что советовал лекарь. После этого состоялся долгий и серьёзный разговор с Констанцей на тему, что она может делать, а что - нет. Он запретил ей заниматься танцами и приказал данне Ольгии выбросить все корсеты. Он сократил её занятия с учителями до двух часов в день и запретил домоправительнице водить Констанцу в холодные подвалы резиденции. Он строго попросил её не сбегать вниз по лестницам, потому что она может запнуться и упасть. Он потребовал, чтобы она не засиживалась допоздна, а вовремя отправлялась в постель. А, самое главное, повара отказывались готовить её любимые блюда, к которым она пристрастилась в доме Главы Тайного Совета: густой острый суп из мидий и сильно прокопчённые, тоже острые, колбаски.
Виновато улыбаясь, Главный повар предложил ей взамен тарелку тёртой моркови со сметаной. Она кисло отказалась.
****
Констанца не спеша оделась, умылась и собрала волосы в пучок на затылке, мельком подумав, что попозже, когда станет одеваться к завтраку, данна Ольгия соорудит ей на голове что-нибудь миленькое.
Она неторопливо прошла в правое крыло резиденции и, постучав, но не получив ответа, нерешительно потянула на себя тяжёлую дверь кабинета лорда Касилиса.
Комната была пуста. Это удивило её, потому что было ещё слишком рано. Как правило, Глава Тайного Совета отправлялся во дворец после завтрака, на котором они, не торопясь, обсуждали, чем займутся в течение дня. Его дела не отнимали у него много времени, и Констанца подозревала, что Его Величество держал на этой должности лорда Касилиса исключительно из - за своей привязанности и дружеских чувств к этой семье. Ну и советы человека опытного и абсолютно преданного короне тоже значили немало. Его милость, кажется, тоже это отлично понимал, потому что частенько шутил над своими, не слишком обременительными, обязанностями.
Констанца, так же не торопясь, побрела к покоям деда. Пробегающие мимо слуги ничего не могли сказать о столь раннем отбытии хозяина, поэтому она, приоткрыв дверь в покои, заглянула туда и, увидев его личного слугу, спросила: - данн Мэттью, а куда так рано уехал Его милость?
- Мэттью успокаивающе улыбнулся, сказал: - лорд Касилис просил вас, данна Констанца, завтракать без него. Он вернётся, как только освободится.
- У него какие-то срочные дела, да? - Она удивилась, потому что, обычно, лорд Касилис с вечера предупреждал её, если планировал уехать рано утром.
Мэттью отвёл глаза и что-то пробормотал. Констанца не поняла, но встревожилась. И вдруг она догадалась, спросила дрожащим голосом: - сегодня... казнят... этих, да?
Слуга молча кивнул, всё также не глядя на неё.
- А - а, Ален... лорд Ален тоже там?
Мэттью поёжился, неохотно ответил: - да, данна Констанца, они все должны присутствовать... на казни. Его милость не велел вам говорить, но вы сами догадались...
Констанца кивнула, медленно пошла к лестнице. Есть не хотелось.
****
В этот день она не находила себе места. Пришёл учитель естественных наук и, рассказывая ей о движении светил на небе, он, как всегда, вошёл в раж. Бегая по её гостиной и потрясая над головой сухонькими кулачками, он кричал, что, по воле Всеблагого, людям не дано взлететь туда, высоко в тёмное ночное небо, гораздо, гораздо выше, чем взлетают птицы и раскрыть, наконец, великую тайну того, почему так ярко светят людям звёзды. И, также быстро успокоившись, он пробормотал: - а ещё не мешало бы узнать, как Всеблагой устроил, что солнце обогревает весь человеческий мир.
В другое время Констанца с удовольствием бы понаблюдала за учителем и, возможно, вместе с ним строила бы догадки, но только не сегодня. Как будто камень лежал на сердце и давил на него тяжким грузом. Кое-как она дождалась окончания урока, а затем ещё целый час под руководством леди Гризетты училась изящно поворачивать голову, грациозно подавать руку воображаемому кавалеру и приседать в особом, только для королевской семьи предназначенном, глубоком реверансе. Констанца здорово сомневалась, что ей доведётся когда-либо демонстрировать это своё умение, но покорно выполняла все требования леди Гризетты.
Наконец закончились два тяжких часа уроков, и она вновь не знала, чем заняться. Всё валилось из рук. Перед глазами стояли то жуткие картины пыточной, заскорузлые от крови кожаные фартуки и, одновременно, круглое, румяное, улыбающееся лицо лорда Карима, а то лорд Нежин ласково улыбался со старого сундука в домишке Феонисты, а потом это же лицо, искажённое злобой и похотью, вставало перед её мысленным взором.
Накинув лёгкий плащ, она вышла в парк перед домом. День был уже по-летнему тёплым, солнечным. Констанца медленно побрела по центральной аллее, а затем свернула на одну из боковых тропинок, которая вывела её на прелестную небольшую лужайку, уже покрытую молодой травкой. На фигурную клумбу два садовника высаживали принесённую из оранжереи рассаду цветов. Они заговорили с Констанцей, интересуясь её мнением о высаживаемых растениях, но она лишь отвлечённо улыбнулась и пожала плечами.
Ребёнок активно возился, и она немного обеспокоенно подумала, что, наверно, ему тесно в животе, а ведь до родов ещё почти четыре месяца. Тут же нахлынули мысли, что она так и не написала отцу о своей беременности. Не желая лгать ему, она не знала, как сообщить о том, что он скоро станет дедом. Констанце было мучительно стыдно признаться, что она ждёт ребёнка, не будучи замужем. Она просто не могла причинить ему такую боль и муку. Ей хотелось посоветоваться с кем-нибудь, может быть, с леди Эмилией, потому что Ален, не понимая её терзаний, лишь легкомысленно ответил: - я не вижу проблемы, милая! Напиши ему, что ты вышла за меня замуж, и мы ждём ребёнка.
Констанца тогда промолчала. Она не чувствовала себя его женой: - нет, - думала она, пока наш брак не будет подтверждён в храме Всеблагого, я всего лишь его любовница, не более того.
Внезапно ей подумалось, что она не хочет выходить за него. Что она знает о нём? Да ничего! Она даже ни разу не была в его городском доме. Они редко виделись последнее время. Аресты заговорщиков, допросы, королевский суд, а теперь ещё и казнь... Порой Ален приезжал поздно вечером, с серым от усталости лицом. Он украдкой, торопливо целовал её, хмуро ужинал, невпопад отвечая на вопросы, а потом они с лордом Касилисом уходили в кабинет. Рано утром он опять уезжал на службу.
Констанца чувствовала себя одиноко. Все были предупредительны и приветливы с ней, но она опять остро ощущала свою ненужность и чужеродность.
Леди Эмилия приезжала реже и, по-прежнему, была ласкова с Констанцей, но к себе в дом её не приглашала.
Она вернулась на главную аллею и заторопилась к дому, как будто кто-то ждал её там. Опомнившись, замедлила шаги и вдруг, внезапно, воспоминания о пыточной, удушливый запах крови накрыл её. Она представила, как сейчас, на том жутком деревянном помосте из неструганных досок рубят головы людям, и её затошнило. Её рвало и, кажется, выворачивало наизнанку. Она опустилась на колени и оперлась руками на песок, которым была посыпана аллея. Спазмы сотрясали её тело, а у Констанцы не было сил, чтобы подняться на ноги. Она упала на бок, и сознание медленно уплыло, погрузив её в сладостное забытьё.
****
Констанца слышала шёпот данны Ольгии. Ей отвечал мужской голос, также тихо и неторопливо. Это был не Ален, она подумала о нём с удивившей её неприязнью. Она нехотя открыла глаза, увидела, что лежит на своей кровати, а рядом сидят её служанка и лорд Викториан. Они заметили её взгляд, и данна Ольгия радостно встрепенулась, облегчённо вздохнула: - ах, данна Констанца, ну и напугали же вы нас! Когда я пошла вас искать и обнаружила лежащей в парке, на холодной земле, я прямо-таки обезумела! Мы принесли вас домой, а вы всё не приходили в сознание! Потом уж Мэттью отправил Роберта к Его милости, а сам побежал за лордом Викторианом. Но Роберт вернулся ни с чем, потому что... - данна Ольгия замялась, растерянно посмотрела на лекаря. Тот солидно откашлялся, торопливо сказал:
- неважно, почему Роберт не смог поговорить с лордом дар Матторном и лордом дар Бреттоном! Как только Их милости освободятся, они приедут домой и сами всё узнают.
А вы, данна Констанца, скажите мне, как вы себя чувствуете? Возможно, у вас болит низ живота? Не появились ли тянущие боли?
Констанца добросовестно прислушалась. Нет, болей не было, только ребёнок как-то притих, не возился и не пинал её. Она сказала об этом лекарю, и тот улыбнулся: - это замечательно, что нет болей! А малыш решил, видимо, дать вам отдохнуть, поэтому и притих. Не скажете ли мне, данна Констанца, что с вами случилось в парке? Возможно, вы съели что-то несвежее?
Они ещё немного пообсуждали её внезапный обморок, а потом лорд Викториан поднялся и раскланялся: - прошу меня простить, но я вынужден вас покинуть, данна Констанца. Я думаю, вам нужно дня три-четыре провести в постели.
После этого он, улыбнувшись ей, вышел из комнаты. Следом, подоткнув вокруг Констанцы одеяло и спросив, не принести ли ей что-нибудь перекусить и получив отрицательный ответ, ушла и данна Ольгия.
Откровенно говоря, Констанца чувствовала себя плохо. Её подташнивало, а возникающие в мозгу страшные картины казни вызывали головокружение. А ещё ей представлялся Ален, с интересом наблюдающий за действиями палача. И невозмутимый лорд Касилис.
Она пребывала в отчаянии. Ей не хотелось замуж, и видеть кого-либо она тоже не хотела. Прикрыв глаза, Констанца подумала, что была бы счастлива очутиться прямо сейчас в Вишняках, в маленьком домике отца, где не нужно переодеваться к обеду, где нет слуг, а пол и посуду она с успехом могла вымыть и сама. Вечером усталый отец, положив на стол натруженные руки, ласково смотрел бы на неё и с восхищением слушал её рассказ об уроках данны Эдиты.
Вечерело, когда она услышала торопливые шаги за дверью, а потом встревоженный Ален вошёл в спальню.
- Нет! Не подходи!! - Пронзительно вскрикнула она, протестующе выставив навстречу ему ладони. - Не подходи... - повторила она, - от тебя...пахнет... кровью!!
Ален побледнел, остановился, чёрные глаза вспыхнули гневом: - что за глупости ты говоришь, Констанца?? Что за чушь ты несёшь??
- От тебя...пахнет...кровью... - тихо прошептала она и заплакала.
С бешенством глянув на неё, он выругался и выскочил за дверь. Констанца зарыдала в голос.