Аннотация: Старый вариант 5-й главы. В основной текст вошел исправленный вариант.
5. Мы вращаем землю ногами...
'Быстроходный' Гейнц вышел из командного пункта 17-й танковой дивизии. КП был расположен на западной окраине советского Слонима. В какой-то мере, Гудериан был доволен своими войсками. Продвигались они, конечно, не так стремительно, как планировалось, но все же, чертовски быстро. Местами 'красные' вели себя, как испуганное стадо баранов, при первой же опасности задирали свои лапы в гору, но некоторые части РККА оказывали, более чем, ожесточенное сопротивление, даже в безвыходных ситуациях. Все шло по плану, и мышеловка скоро должна была захлопнуться, закрывая в мешке советские дивизии, корпуса и армии. Легендарный немецкий генерал погладил затылок и, щурясь на солнце, посмотрел в сторону выезда из города. Его чуткое ухо уловило что-то, мгновенно поставившее мозг на боевой взвод. Это что-то, из назойливого шума превратилось в опасность - это было рычание чужих моторов, моторов русских танков. Даже в страшном сне Гейнц не мог представить такого. Из-за поворота, прямо на КП выскочила пара русских монстров и с ходу открыла огонь. Все что успел сделать генерал, это крикнуть, - Ложись! - И первым нырнул на землю. Именно это спасло ему жизнь. Вокруг раздались взрывы русских снарядов.
Серега занимал место стрелка в трофейном 'ганомаге' и, чувствуя ответственность, а скорее поддаваясь собственной браваде, крутил стволом МГ в разные стороны. Неожиданно впереди раздались взрывы, все напряглись. Кузова машин, словно по команде, ощетинились оружием, бронеавтомобили активно закрутили башнями в поисках угрозы. Фрицы появились перед ними неожиданно, но этого появления все ждали с ожесточенным нетерпением, загнанных в угол, людей которым нечего терять, кроме жизни, с которой все попрощались в минувший выходной. Все страхи, напряжение и ненависть выплеснулись на фигурки, одетые в чужую форму, свинцовыми струями огня. Стрелял и Серега, ствол его МГ мгновенно раскалился от длинной очереди. Именно пули его пулемета, оборвали жизнь легенде немецких танковых войск, разорвав в клочья грудь фашистского генерала. Это стало первым фатальным случаем влияние на ход истории, о котором мы узнали потом.
Капитан и Пилипенко, находящиеся в ФАИ во главе колонны, сразу поняли, что дело труба и Андрей крутанул руль, разворачивая старый броневичок, а Петр, распахнув на ходу дверь, суматошно замахал руками, приказывал разворачивать колонну на выезд из города. Развернуться успели и, продолжая крошить окрестные дома с притихшими в них гитлеровцами ружейно-пулеметным огнем, рванули в обратном направлении. Вовремя. В конце улицы появился немецкий Pz - III. Его первый выстрел рванул левее колонны, поторопились фрицы, но вот второй - влетел в корму замыкающего БА-10, который развернуло поперек улицы и мгновенно охватило огнем. Экипаж погибшей бронемашины сослужил боевым товарищам последнюю службу, намертво закупорив улицу. Боекомплект горящей машины мог рвануть в любой момент и немцы благоразумно не стали лезть вперед, отпустив нашу колонну. Немецкий танк, попытавшийся проломить забор и проехать дворами, безнадежно застрял, провалившись в канаву. Мы вылетели из города, как ошпаренные и рванули по шоссе, стараясь уйти как можно дальше от этого места. Нам надо было уходить в лес, так как в любой момент, в воздухе могла появиться вражеская авиация. Со связью у педантичных немцев было все в порядке.
Промчавшись, минут двадцать, по шоссе, мы свернули к лесу, направление выбрали на север. И ежу было понятно, что южное направление для нас закрыто. Только мы, по еле заметной дорожке, въехали в лес, в небе появилось два BF-109, их своеобразные силуэты мне запомнились по распространенной в начале XXI века компьютерной игре. Они сделали пару кругов над окрестностями, затем низко прошли над шоссе. Но ко времени их появления, слава богу, пыль от нашей колонны, прошедшей по проселку, успела осесть. Мы сидели тихо, как мыши, боясь выдать наше присутствие. Но тут из города появилась небольшая колонна немцев, состоящая из четырех танков, трех бронетранспортеров и двух грузовиков. Разглядев это в бинокль, капитан отдал приказ - осторожно уходить дальше по дороге лес. Проехав с километр, мы заехали в лесной тупик. Посреди открывшейся нашему взору поляны, стоял старый сарай. Мы убрали технику с дороги, загнали в лес и замаскировали, не забыв замести следы на дороге. Наш единственный БА спрятали в сарай. Бронеавтомобиль обложили найденными тут старыми мешками, которые мы набили землей, и приготовились к бою. Рассмотреть марку немецких танков, при обнаружении колонны, не удалось. Если это были 'копейки' или 'двойки', то мы могли еще повоевать, но вот против 'трешек' 'сорокопятка' нашей 'десятки', вряд ли, долго бы протянула, да и снарядов было всего пять штук, а у немцев еще и бронетранспортеры. Поэтому готовились к столкновению с противником, как к последнему бою. Раненых укрыли в низинке. По центу и флангам установили пулеметы. Андрей собрал у всех противотанковые гранаты, набралось шесть РПГ - 40. Шансов было мало, но они были, а надежда, как известно, умирает последней, поэтому все хорохорились, хотя и были напряжены до предела. Нам повезло, на нашу лесную дорогу немцы не обратили внимания. Видимо, они нашли более перспективное направление для поисков. К вечеру мы немного успокоились. А ночью мы узнали причину, по которой немцы подняли на поиски нашей колонны и авиацию, и сухопутные войска.
Ефрейтор Ганс Рессель катил на своем мотоцикле по шоссе. Вечерело. Залетные русские умудрились напороться на КП 17-ой танковой дивизии и покрошить при этом много немецких солдат и офицеров. Среди жертв был и генерал - полковник Гудериан. В этом столкновении русские потеряли два танка и бронеавтомобиль, но часть их, все-таки, умудрилась улизнуть. В небе кружил Шторьх, пытаясь обнаружить беглецов. Ему бы раньше появиться, а теперь, в сумерках, найти след русских будет нелегко. По округе рыскал поисковый отряд, но особого толка от этого не было.
В животе неприятно заурчало. Черт бы побрал этих русских свиней, и тех, и других! Ганс усмехнулся своему каламбуру. Если бы он слушал своего командира, то сейчас не страдал от поноса. Говорил же Шнитке, что воду надо пить кипяченой, а продукты сначала проверять у врачей. Теперь же он вынужден постоянно спускать штаны, чтобы не запачкать. Наверное, это сало. В животе снова заурчало. Нет, так он не доберется до поисковой команды. Все же придется остановиться и справить нужду. Как не хотелось бравому ефрейтору поскорее закончить с поручением, но пришлось заняться собственными делами. Он свернул с шоссе, остановил мотоцикл и присел под кустами, судорожно сжимая в правой руке цевье карабина, а в левой - лист бумаги, вырванный из блокнота. Кишечник все не успокаивался, а ноги уже стали подрагивать от напряжения. Наконец, Ганс закончил свои дела и попытался натянуть штаны. В этот момент по затылку что-то сильно ударило, и Рессель провалился в темноту.
Я с Пилипчуком наблюдал за шоссе. Мы пытались прикинуть варианты прорыва на юг, а для этого нам нужно было знать, насколько хорошо охраняется дорога, есть ли патрули и какова насыщенность движения. Вдруг, в надвигающихся сумерках, мы увидели одинокий мотоцикл. Все бы ничего, но он стал останавливаться. Мы уже подумали, что немец почуял недоброе и засек наш НП. Неожиданно для нас, этот вояка присел в кустах, спустив штаны. Видимо, немец слишком резко перешел от армейского рациона на русскую халяву. Пилипчук похлопал меня по плечу, показал, чтобы я продолжал наблюдение, а сам пополз в сторону этого 'швейка'. Немец сидел достаточно долго, чтобы сержант незаметно подобрался к нему вплотную. Движение по шоссе затихло. Лишь изредка, сгущающуюся тьму пронзал свет от фар. Когда немец закончил со своими делами, Пилипчук, удостоверившись, что на шоссе никого нет, вырубил незадачливого вояку. После этого мы быстро ретировались в лес. Сержант нес пленного на плече, я же катил трофейный мотоцикл. Оставлять его было нельзя. Немцы быстро бы вычислили наше местоположение.
Когда мы добрались до нашего лагеря, капитан с помощью Маринки допросил пленного. Он то и рассказал, какую птицу мы прибили. Капитан и остальные бойцы были рады, даже Маринка светилась от счастья. Как же, теперь, если живы останемся, наградят. Только я с Сергеем и инструктором сидели угрюмо набивая магазины патронами. Проблем, явно прибавилось.
Тут подбежала наша фурия, - Ребята, вы, что такие квелые? Слышали, мы, оказывается, немецкого генерала прибили.
- И что? - Спросил Андрей.
- Как что? - Удивилась Маринка, - Теперь нашим будет легче.
- Это вряд ли, - Встрял Серега, - Думаю, что у немцев достаточно генералов, чтобы заменить потерю. Причем, очень хороших генералов.
- А вот у нас проблем прибавилось, - Сказал инструктор, - Теперь фрицы перевернут этот лес, чтобы нас найти. По крайней мере, перекроют намертво все дороги.
- А если мы кое-что знаем, по нашей истории, - Добавил я, - То можем спустить свои знания в унитаз.
- Почему? - Маринка присела рядом.
- А теперь может быть по-другому, - Сказал подошедший Михалыч, - Наследили мы неудачно. В нашем мире Гудериан войну пережил, это я точно знаю.
- Что же теперь будет? - Спросила Маринка.
- Вот и мы друг друга спрашиваем, - Ответил Сергей.
- Лучше подумать, что нам делать? - Невесело усмехнулся пилот.
Решили, что надо срочно уходить. Наверняка, немцы с утра найдут нашу поляну. Они далеко не дураки. Дорог через лес от шоссе в ближайшей округе немного. А если нас найдут, то раздавят, как тараканов. Долго убеждать капитана в нашей правоте не пришлось. Идиотом он тоже не был.
Все собрались на общее совещание. Вопрос был очень важный. Что надо уходить, понятно было всем. Весь вопрос был - куда?
Капитан был за то, чтобы уходить на северо-восток.
- Ну не могли немцы перерезать все пути. - Кипятился он, - Не сегодня - завтра, подойдут наши резервы и выбьют немцев. Да и не все же наши части разбиты и рассеяны.
Пограничники поддерживали капитана, как впрочем , и большинство бойцов нашего отряда.
- Товарищ капитан НКВД, разрешите обратиться, - Подал голос наш инструктор, - Давайте посмотрим на сложившуюся ситуацию под другим углом.
- Это как? - Вскинулся Иванов.
- А так, чтобы и самим сейчас живыми выбраться, - Ответил наш инструктор, - И пользу стране принести, а не сгинуть в этих краях.
- И что Вы предлагаете, - Насторожился НКВДшник.
- Все очень просто, - Ответил НАШ капитан, - Немцы не зря ударили севернее и южнее Гродно... . Они пытаются отсечь Белостокский выступ, загоняя наши войска в мышеловку.
НКВДшник побледнел, - Это что за разговоры? Вы еще сдаться предложите! - Недовольный ропот собравшихся людей не оставил сомнений в правильности сказанных слов.
- Это не все, - Продолжил Андрей, - Чтобы не пропасть в западне, нам надо постараться пробиться через шоссе, на юг, в Беловежскую пущу. Там леса и наш отряд сможет элементарно уходить от вражеского преследования. Выследить нас будет очень тяжело.
Иванов только открыл рот, наверное, чтобы произнести очередную обличительную речь, но инструктор поднял руку и НКВДшник позволил продолжить.
- Наша задача - не погибнуть бесцельно и напрасно. Нам надо выжить не для того, чтобы спасти свои задницы. Мы должны попытаться сделать так, чтобы немцу показалось, что дорога по нашей земле, горит у него под ногами. Надо, по возможности, попытаться затруднить продвижение врага вглубь нашей страны, перерезать коммуникации, не давать подтягивать тылы.... . Только так мы сможем принести хоть какую-то пользу нашей родине.
Все замолчали и задумались
А в Беловежье почему лучше, чем здесь? - Задал вопрос Пилипчук.
Да тем, - Подлил масла в огонь Серега, - Что там немцы не будут ждать подвоха, а мы - ударим в подбрюшье.
После долгих споров, идти решили на юг, в Беловежскую пущу. Просмотрели трофейную карту и определили маршрут. Хотя, если бы Пилипчук не подсказал некоторые подробности, не отмеченные в немецкой карте, как и в отечественной, мы вряд ли смогли бы уйти. На выход собирались недолго. Мы, собственно, и не разбирали свои вещи. К шоссе подошли к двум часам ночи. Движение на дороге практически замерло, лишь каждые минут тридцать-сорок, проезжал патруль на двух мотоциклах. К четырем часам мы вышли на исходную, ожидали только сигнал на бросок через шоссе.
Время на часах капитана практически остановилось. Вот немецкий патруль, тарахтя по дороге, очередной раз проехал мимо. Секреты на флангах выдвинулись заранее, и не получив никаких предупреждений от них, капитан подал сигнал на переход. Наш небольшой караван рванул на шоссе. Мы не могли просто пересечь дорогу и уйти в лес, нам предстояло проехать километров пять в сторону Волковыска. Там была небольшая, достаточно заброшенная, дорога, уходившая в южном направлении. Во главе колонны шел мотоцикл, за ним трофейный 'ганомаг', а потом грузовики. Замыкающим ехал БА-10, развернув башню назад. Колонна, за исключением трофейной техники, шла с погашенными фарами. Если бы на дороге оказались немцы, это ввело их в заблуждение и дало нам лишнюю фору. Проехали мы недалеко, как впереди поднялась стрельба, раздались взрывы. На шоссе шел бой. Наверное, какая-то отступающая часть наткнулась на немцев. Сзади послышался рокот танковых моторов, это, скорее всего, из Слонима вышло подкрепление к немцам. Таким образом, путь нам был отрезан и вперед и назад, а что самое грустное, мы не могли свернуть с шоссе, какой-либо приемлемой дороги в лес не было, по крайней мере, наш транспорт бы не прошел. Наличие раненных до сих пор сдерживало нас от пешего передвижения. Канонада впереди разгоралась не на шутку. Наверняка, на прорыв шел не маленький отряд, а вполне боеспособное подразделение. Позади предрассветные сумерки разорвали лучи прожекторов, и усилился рокот двигателей вражеской техники.
Меня охватила нервная дрожь. Мало того, что я находился в грузовике, плетущемся в хвосте колонны, так я еще умудрился оставить свою 'светку' в ганомаге. Все мое вооружение составляла пара ТТ, если не считать МГ, который был на попечении наших с Серегой персон. Мы вдвоем переместились по скачущему под ногами кузову к заднему борту, пристроив на него ствол пулемета. В кузове, кроме нас, находилось еще два бойца, которые переместились к кабине, приготовив к бою свои карабины. В сереющей мгле, за корпусом БА стали проявляться тени немецкой техники. До осознания немцами в нашей колонне врага, оставались считанные мгновения. Впереди немецкой колонны, с отрывом метров в пятьдесят, шло четыре мотоцикла с колясками. Они еще добавили газ, догоняя нашу колонну, именно в этот момент рявкнула пушка нашего БА. К сожалению, выстрел ушел выше, не задев нагоняющих нас мотоциклистов, но в сумраке на дороге, что-то полыхнуло. Надеюсь, наш снаряд не пропал даром. Немецкие пулеметчики тут же открыли ответный огонь, вокруг засвистели пули. Если бы не корпус БА, прикрывающий нашу машину, нас тут же бы нафаршировали свинцом, мы и мяукнуть бы не успели. Второй выстрел нашего бронеавтомобиля оказался удачней, вспышка разрыва вспухла между двумя передовыми мотоциклами, окатив их градом земли и осколков. Один из мотоциклов кувыркнулся, подброшенный взрывной волной, разбрасывая кеглями своих седоков, а второй, вильнул в сторону, скатившись в кювет. Мы радостно заорали, но в это мгновение заработала автоматическая пушка немецкого легкого танка. Наш бронеавтомобиль, завилял и мгновенно окутался огнем, из водительской двери вывалилась охваченная пламенем фигура, которая сразу упала, срезанная пулеметной очередью. Все это пронеслось перед моими глазами, как в замедленном кино. Но гибель нашего БА, вдруг снова подстегнула время, которое стремительно закрутилось в бешеном темпе. Я, словно очнувшись, вдавил спусковой крючок МГ, его ствол заплясал на и так прыгающем борту кузова. Попасть я и не надеялся, но оставшаяся пара, преследовавших нас мотоциклов, видимо от греха подальше, прыснула в стороны, уступая свое место танкам. Наш ГАЗон летел вперед, завывая двигателем, но снаряды неслись еще быстрее. Первый залп немецкого крупнокалиберного автомата прошел у нас с Серегой над головой, обдав нас струей горячего воздуха. Сзади раздался глухой удар с мягким чавканьем и дикий вопль. Наша машина завиляла по дороге, пытаясь сбить немцу прицел. Но из-за несуразного тела PZ-II, появился более широкий и высокий корпус тройки. Последнее, что я увидел, это вспышка на стволе ее пушки. Снаряд разорвался где-то под машиной, слева, подбросив и швырнув наш ГАЗон с дороги. Пулемет вырвало из моих рук, а меня кубарем швырнуло из кузова. Причем, в полете я столкнулся с вопящей тушкой Сереги. Так мы и кувыркались по придорожной траве, а за нами, громыхая, медленно скатывалась наша машина. Нам с Серегой повезло, так как машина была объята пламенем, видимо ей досталось еще и от автомата 'двойки'. Полуоглушенный, я попытался вскочить и рвануть к лесу, но правая нога предательски подогнулась, и меня обожгло зверской болью в колене. Я плюхнулся в траву, завывая благим матом, и вертясь ужом, попытался отползти подальше от дороги. Метрах в пяти от меня копошилась какая-то фигура, в отблесках огня я узнал Серегу. Он напряженно шарил руками по траве. Я, увидев его перекошенное лицо, оглянулся и обомлел: в нашу сторону скакал по ухабам немецкий мотоцикл. Еще мгновение, и немцы, сквозь дымовую завесу от горящего ГАЗона, смогут обнаружить наши тушки и нашпиговать их свинцом. Моя растерянность сменилась ужасом, и я потными ладонями, практически на автомате, попытался выдернуть ТТ, засунутые сзади под ремень. Левый ствол я выхватил практически сразу, а вот второй, предательски чем-то цеплялся за ремень и ни в какую не хотел помогать продлить мою жизнь. Наконец, он тоже освободился, и я, отползая спиной вперед, отталкиваясь только левой ногой, пытался судорожно передернуть затворы пистолетов. В панике, я пытался сделать это и руками и зубами. Все же мне удалось поставить оружие на боевой взвод, и я начал палить из обоих стволов в белый свет, как в копеечку, лишь направив оружие в сторону надвигающейся опасности. Моя стрельба не причиняла немцам никакого вреда, хотя выстрелы практически слились в очередь. Фашист в люльке, с ехидной усмешкой, довернул ствол МГ в мою сторону. Еще мгновение, и он располосует меня на части. В этот момент, Серега, напряженно ухнув, чем-то увесистым зашвырнул во вражин. Громыхнуло знатно. Мотоцикл подкинуло в воздух, оторванная люлька с поникшим фрицем закувыркалась в сторону, а рама плюхнулась в трех метрах от меня, обдав нас комьями вырванной земли. Меня же, взрывной волной, отшвырнуло назад, как пушинку. Я приподнял гудящую голову. Изломанные фашистские трупы валялись рядом в неестественных позах. Серега, тряхнув головой и пуская слюну, на четвереньках поскакал в сторону жмуриков. Вернулся он минуты через три, сжимая в правой руке МП-38,а в левой парабеллум и подсумок с запасными магазинами. Он что-то кричал мне, но мои уши были забиты взрывом и я практически ничего не слышал. Лишь по губам и жестам, я понял, что от меня требуется подняться и двигать к лесу. Сказать - легче, чем сделать. Правое колено горело огнем, обдавая меня дикой болью, при каждой попытке пошевелить ногой. Я так и двинул за Серегой на четвереньках, скрежеща зубами от всполохов боли. Двигаться, с согнутой в колене, правой ногой, было более-менее приемлемо. Наверное, со стороны мы представляли весьма комичное зрелище: пара бравых вояк раком покидает поле боя, оставив победу за собой. Единственное, за что я переживал, так это за то, чтобы по нашим задницам не отработали пушки немецких танков. Видел я как-то, знаете ли, суслика, которому на охоте какой-то прохожий снайпер случайно в зад попал. Меня передернуло и я активнее заработал мослами. Но немецким танкистам, нашлась задача поважнее. Впереди них маячила наша поредевшая колонна. Через какое-то время, немцы подожгли еще один грузовик, который развернуло поперек дороги, но для немцев это не стало преградой. Танки даже не отвернули, а проехались по машине, превращая ее в лепешку. Затем, погоня и жертва скрылись за поворотом, а мы, наконец-то, добрались до леса и обессилено рухнули под деревьями. Немного отдышавшись, мы отползли дальше в лес. Я скинул ботинок с правой ноги и снял штаны. Пальцы шевелились, значит не перелом. А вот колено здорово опухло, и было горячим на ощупь. В согнутом положении, никакого дискомфорта нога не предоставляла, но при малейшей попытке разогнуть ногу, в глазах темнело от боли. Наступать на поврежденную ногу, тоже было неприятно. Пока я изобретал фиксирующую повязку, Серега где-то раздобыл двухметровый дрын, который пытался мне всучить под видом бадика. Подношение я принял, благо эту дубину можно было обхватить рукой.
- Ты чем по немцам шандарахнул, - Спросил я своего спутника.
Он хитро прищурился, - Так гранатой, Сашка, боец который с нами в кузове ехал, называл ее вроде РПГ - 40.
- Ну ты, дурак, - Искренне восхитился я, - Нас же вместе с ними могло порвать, я вон до сих пор еле слышу.
- Ну, так не порвало же, - С беспечностью ответил Серега, вытирая рукавом нос.