|
|
||
Довольно мрачная вещь, так что с чаем и куриными бутербродами вряд ли пойдёт. Ну… с колбасными фабричного производства, разве что… | ||
Сегодня утром он проснулся в темноте. Видимо, было ещё слишком рано... Он почувствовал себя счастливым как никогда и понял, что сегодня у него будет хорошее настроение. Было... Легко? Это было необычное ощущение, и оно ему понравилось, резким контрастом с прошедшими годами ударив в ясную как никогда прежде голову. Он вгляделся в темноту.
Что-то заставило его насторожиться... Он жил на первом этаже, окна которого закрывали от солнечного света густые ветви старых дубов. Но даже ночью в комнате никогда не было настолько темно, чтобы открытые глаза встретили ту же бесконечную тьму, которая стояла перед ними секунду назад. Лёгкая паника ослепшего человека и приглушённый плач неподалёку. Кто может плакать? Он попытался приподняться в постели.
И понял, что не может двинуть ни пальцем. Он закричал. Но не услышал и звука собственного голоса. В соседней комнате кто-то по-прежнему негромко всхлипывал. Столь знакомо.
"Это моя жена". Мысль была абсолютно спокойной и безмятежной, словно чужой... Внезапно всё показалось столь естественным... Необычная лёгкость в теле и лёгкий плач жены неподалёку. Это уже где-то когда-то было, но в этот раз что-то было неправильным. Он запаниковал.
...Ледопад минут и часов безумия, обрушивающихся сквозь мрачную пелену помутившегося сознания. Мягкий скрежет часовых стрелок, прорывающих чёрный экран. Всегда чёрный экран...
- Мне очень жаль...
- Спасибо. - Голоса рядом.
Мягкая вата облаков безумия растворилась и клочьями медленно поплыла мимо. "Я ослеп. И парализован."
- Что со мной? - И слова умерли, не успев родиться...
Это было странным ощущением. Он был уверен, что сказал это, но из его неподвижных губ не вырвалось ни звука. Пелена снова стала заволакивать разум.
Мягкое мяукающее пение вокруг... Слащавый запах. Знакомый...
Холод внутри.
...Он понял, что умер лишь на собственных похоронах. Вокруг его головы раздавался приглушённый плач... Чуть дальше голоса знакомых тихо переговаривались, обсуждая предстоящие поминки, место их проведения и состав участников. Кто-то негромко чихнул.
"Я мёртв. Это так и бывает?" Что-то было неправильным. "Это бессмысленно... Что дальше?" Он бы не удивился, увидев себя где-нибудь на облаке рядом с кучкой апостолов или в огромном ржавом котле, окружённый старыми, как мир, поварами. Он бы не удивился, исчезнув. Впрочем, это вполне естественно.
Было... холодно, но этот холод был добрым. Холоду не надо было бороться с сопротивляющейся ему плотью, потому что она уже давно стала его домом. Он чувствовал, как продолжают разлагаться клетки его столь недавно тёплого и послушного тела. Вокруг что-то стукнуло. Скрежет... Звуки стали тише. Он почти не различал теперь голосов тех, с кем ещё недавно разговаривал, кого видел... Сверху, сначала редко и гулко, потом всё быстрее и тише раздавались стуки.
Он лежал так уже очень долго... Всё, что осталось - ощущение разлагания, мягкие звуки равнодушных червей, пожирающих ставшую такой податливой плоть, и мысли. Много мыслей. Он молил всех богов, о которых когда-либо слышал, о том, чтобы просто исчезнуть. Он всю жизнь бежал от мыслей, закрывая их переплётами книг и стеклом телевизора, оглушая звуками музыки и смыслом сказанных другом слов. Теперь они остались с ним наедине... Лишь изредка он плакал червями. Когда они это позволяли.
...Через несколько лет, когда кем-то перегрызенный, от позвоночника отвалился череп, он смог поднять голову и подвигать ей.
Мысли, давно заменившие собой мир, уже не осознаваемые, медленной единственно существующей рекой текущие сквозь тонны земли, вскипели горным потоком, когда на них обратил внимание тот, кто давно утонул в их водах. "Значит... Я могу освободиться! Значит..." Тот, кто вновь ненадолго осознал себя, с радостью подумал о недолгих тысячелетиях, оставшихся ему здесь. "Просто когда я превращусь в землю. Недолго... Тогда я смогу отсюда уйти." Безумные мысли снова накрыли его тёплой родной волной.
..."Только эта часть. Осколок ребра... Меня не пускает только правое третье ребро."
Он давно мог двигаться, словно пришпиленное насекомое крутясь вокруг своего ребра, проносясь слепым взглядом сквозь пласты собственного праха. Иногда он, изгибаясь, просовывал голову сквозь остатки крышки гроба и застывал так. Он гулял.
Он сам себе обещал вернуться домой не позже десяти и сам себе желал приятного вечера. Но вечер всегда оказывался ночью, стоило ему только выйти из дома.
Однажды он пообещал себе починить как-нибудь входную дверь. Она совсем сгнила...
...Медленно вверх. Прощаясь с невидимыми знакомыми и пожимая руки несуществующим друзьям. Он обещал вернуться.
Очень медленно. Ведь так сложно и далеко, верно? Так долго?
Свет ударил в глаза, ослепив и разорвав грудь сталью крика. Ветер сбил с ног и оторвал кусок плоти. Впрочем...
Мысли исчезли и осталась лишь одна - образ места, где он будет.
Он снова здесь. Мир, где он сможет немного передохнуть, чтобы потом прожить ещё одну короткую вспышку. На этот раз он будет с ней осторожнее... Но разве это имеет значение?
|