И снова новый день. Ивал подумал, что возможно день не новый, а такой же, как и прошлый. И лишь существование неких причин делает его оконченным в сознании Замия...
Ученик был наполнен энергией и уверенностью в том, что источником жизненной силы являлся бег.
Ветер дул сильный, и по телу хлестал дождь. Ивал не собирался менять направление движения, хотя Дармейлин часто предупреждал ученика, что со стихиями необходимо быть осторожным.
Ивал чувствовал, что становится дальше от своего учителя в понимании богов, но повторял себе, что познает Барадагарригаров во всем их множестве, ведь как говорил Дармейлин - Добро повсюду, надо лишь осознать его.
Учитель рассказывал, что при сильных стихиях необходимо проверять их, кидая недвижимое тело внутрь их действий, тем самым, определяя возможность вхождения в них самому.
Ивал много слышал слов от своего учителя, но они так мало отображались в ощущениях и подтверждались. Ивал решил, что пройдет через стихии и оценит их силу на себе.
В конечном итоге, Добро не делает иного - лишь проявляет само себя. Даже если нечто другое находится рядом, то оно не может быть сильным на территории Добра, рассуждал Ивал.
По мере движения ученика иногда покачивало из одной стороны в другую. Ветер не прощал ни одного изменения равновесия тела. Замий подумал, что если бы у него были крылья, то, возможно, он бы взлетел. Наверное, предполагал Ивал, есть определенные области, где Замии практикуют полет с помощью крыльев, изготовленных из дерева Сколло.
Ивал побежал, и амплитуда раскачивания увеличилась, тело Замия петляло в разные стороны, с легкостью преодолевая большие валуны как малые камни.
Ветер усилился, и вместо дождя началась метель. Ивал заметил, что потерял карту, но остановить бег, чтобы вернуться и поискать её, не мог. Замий решил, что попытается обогнуть стихию и начал уходить влево. Но в скором времени понял, что не может управлять своим направлением из-за слишком сильного ветра.
Вдруг Ивала неожиданно прижало к горе, которую он не заметил из-за метели. Как не пытался Замий покинуть её, ветер не позволял. Ивалу оставалось лишь двигаться вдоль препятствия.
Так Ивал начал необычное путешествие, огибая гору и ожидая уменьшения ветра. Ученику казалось, что он привязан к ней упругим растением, и, отталкиваясь от горы, поневоле возвращался назад.
По мере движения Ивал ощупывал гору - она была гладкой, и без уступов.
Ивал задумался о завершении дня, и что в таких условиях он не сможет переждать его окончание.
Каким образом можно находиться в спокойном состоянии, когда не видишь возможности для перехода в следующий день? И как такое положение может быть связано с Добром, спрашивал себя Ивал.
Ученик решил, что необходимо увеличить скорость движения, чтобы поскорее найти укрытие в горе для завершения дня.
Ивал начал бежать вдоль горы, и яркое сияние заполнило пространство вокруг Замия.
Когда он остановился, то увидел удивительную картину: вокруг него стояло бирюзовое облако, и снег не проникал внутрь, а таял, соприкасаясь с ним, а внутри облака Ивала поливал дождь.
Ученик перешел на шаг. Укрытия от тяжелых стихий не было. Бирюзовое облако вокруг Замия постепенно убывало.
Вдруг сквозь капли дождя показался выступ на горе и, сделав усилие, Ивал прыгнул к нему. И оказался прижат ветром наверху, почти c такой же силой, как и ранее внизу. Постепенно тело без движения начало сползать, но Ивал обрадовался, что возможности для исследования преграды стали гораздо шире.
Перемещаясь вверх по горе, Ивал вскоре обнаружил в ней углубление и зашел внутрь. Небольшая пещера стала отличным укрытием - в ней не было влияния стихий. Сильно уставший, Ивал принял окончания дня без рассуждений.
Наступил новый день. Ивал отметил, что Корторостов поблизости не было, но Замий не чувствовал недостатка энергии.
Почему активное перемещение тела в предыдущем дне создает запас энергии для расходования в дне следующем, не понимал Ивал.
Ученик решил начать исследовать гору и искать возможность покинуть это непонятное место, которое притягивает безумство стихий.
Как обычно мела сильная метель. Медленное продвижение было нетерпимым из-за холода. Ивал побежал в подвешенном состоянии, цепляясь и отталкиваясь от горы.
Целый день Ивал перемещался почти на одном уровне и не поднимался достаточно высоко. Порядком подустав, Замий забрался пещеру и дождался наступления нового дня.
В этот день Ивал решил начать поступательное движение вверх. Чем выше он взбирался, тем сильнее было ощущение увеличения мощи ветра и притяжения к горе.
Вскоре Ивал ощутил выступы. Они были повсюду и очень острыми. Они проникали в тело Замия. Ивал испытывал новые ощущения, которые отличались друг от друга.
Ученик решил спуститься ниже, найти пещеру в горе и попытаться в спокойствии понять их.
Когда Замий уже покинул пределы острых горных образований, телом он всё равно ощущал их присутствие внутри себя. Ивал пощупал там, куда входили горные выступы, и почувствовал следы проникновения; в них тело уже было не гладким, а рваным.
Новые чувства мешали сосредоточиться на поиске укрытия, но в итоге оно было найдено.
Внутри, где было спокойно и тихо, Ивал хотел порассуждать о неизвестных ощущениях. Но мысли были путаными.
Ивал чувствовал их движение внутри себя и остановку в местах неприятного проникновения острых образований горы. Разрезы тела у Ивала были впервые. Они словно прекращали единение организма. Ивал ощущал жар тела. Бирюзовое излучение не могло прекратиться.
Ивал смотрел на свои порезы. Они были повсюду. Казалось, что свечение идет из этих мест. Ивал видел жидкость в теле цвета бирюзового сияния. Она не текла наружу, а стойко держалась внутри.
А может, излучаемый свет не дает ей выйти из открывшихся отверстий? Ивал рассуждал вполовину своего обычного сознания. Он чувствовал, что другая половина, отделилась от него и не хотела с ним общаться. Но Замий не мог без неё. Он звал её вернуться. Но она была молчаливой и безучастной.
Состояние неопределенности мышления и нецелостного сознания продолжалось долго. Ивалу порой казалось, что наступил новый день, но желание выйти из пещеры не обнаруживалось.
Вскоре, однако, ученик заметил уменьшение свечения и восстановление способности к полноценному рассуждению. Порезы постепенно начали уменьшаться и затягиваться, создавая мосты для течения мыслей и энергии Замия.
Ивал, находясь в статичном положении, сделал усилие и потянулся к выходу из горного укрытия. Снаружи ничего не изменилось, метель продолжалась. Ученик вернулся вглубь пещеры.
И первое, о чем подумал Ивал - это упадок сил и желание пополнить силы Корторостами. Ивал обыскал укрытие, но не обнаружил растений, дающих энергию. Замий решил поискать их вне пещеры.
Спустившись к основанию горы, преодолевая давление ветра, ученик легко нашел Корторосты. Сорвав несколько листьев растения, Замий приложил их к телу и отправился искать спокойное место для восполнения энергии.
Собравшись с мыслями Ивал начал рассуждение в очередном обнаруженном горном укрытии.
Ощущения Ивал испытывал разнородные. Они нарушали отчётливость восприятия и ясность мышления. Разрывы тела, ещё не восстановившего прежнюю форму, были связаны с этими ощущениями.
Первому, что почувствовал, Ивал дал имя Оо. Пусть оно станет началом гаммы впечатлений. Это ощущение останавливает восприятие, мышление, сосредоточение...
Оно заставляет обратить на себя внимание. Становится приоритетом. Оно возникло при проникновении остриев горы внутрь тела.
Дальнейшие впечатления Ивал не смог объяснить, ввиду затуманенного сознания, похожего на то, которое возникает вследствие окончания дня. Но Ивал был уверен, что следующее ощущение, следствие Оо, никак не рождает спокойствие и расслабленность.
Ивал прервал размышление. Он решил, что следует исследовать объём остриев по периметру горы. Возможно, что где-то их мог сточить ветер, и тогда Ивал сможет свободно пробраться дальше по вертикали скалы.
Снова та же метель и холод снаружи. Ничего не изменилось в отсутствие Ивала. Замий пытался бежать, но выходило быстрое ползание; ведь бег по скале в подвешенном состоянии отличается от бега по земле.
Издалека обнаружить острые выступы было невозможно, ввиду густоты падающего снега; только вблизи, натолкнувшись на острое препятствие, ценой порезов.
При вхождении горы в тело, Ивал сразу почувствовал появление Оо.
Спустившись чуть ниже, Замий начал исследовать скалу вдоль остриёв в надежде на их окончание. Но они нигде не прерывались, постоянным присутствием отделяя одну часть горы от другой.
Завершая день в бесплодных поисках выхода, Ивал залез в пещеру, размышляя об Оо и её непонятном следствии...
У Замия не получалось как следует понять Оо, ввиду, как думал Ивал, малого с ней знакомства. Также полностью было скрыто от него следствие Оо. Ивал отчетливо ощущал его существование, но не мог осознать, так как плохо понимал саму Оо.
Чтобы познакомиться с нею поближе, необходимо подняться выше по вертикали горы, невзирая на выступы. День закончился и Замий отдался бессознательному существованию.
Настал новый день. Ивал выполз из пещеры. С какой стороны Оо может раскрываться, как часть Добра, Замий представить не мог. К метели Ивал уже привык, и она лишь косвенно мешала движению.
Быстро добежав до начала выступов, ученик Дармейлина без размышлений двинулся выше. Оо - это часть Добра и должна проявиться, думал Ивал, чувствуя, как гора начинает проникать внутрь.
Разрывая тело, острия затуманивали сознание, мешали сосредоточению, прерывали контроль над телом. Замий чувствовал Оо, её проявление, и чем выше поднимался по горе, тем сильнее она показывала себя. Ивал чувствовал её своим телом, и ощущал, что, возможно, увидит её зрительно, ввиду яркости впечатления.
Замий отдавал себе отчёт в том, что двигаться вверх стало труднее - гора не пускала тело Ивала, в которое проникали её острия. Ивал вдруг осознал, что она просит его стать такой же, как она - недвижимой.
- Я не могу остановиться - говорил ученик, - пока есть возможность идти. В движении я познаю намного больше.
Выступы были разных размеров. Ивал старался избегать больших, чтобы не разорвать себя на части. С течением времени все тело Замия стало рваным; яркий бирюзовый свет исходил из порезов.
Сознательное мышление стало убывать. Ивал уже плохо ощущал очертания горы, но он чувствовал Оо и хотел понять её как часть Добра.
Постепенно у Оо начали образовываться прозрачные контуры оболочки.
Глаза у Замиев, так же как и другие органы, располагались по всему телу, но одновременно смотреть во всех направлениях они не могли. Органы зрения парно проявлялись в каком-то одном месте тела.
- Ты видишь меня и можешь разговаривать со мной, - как будто бы сказала Ивалу Оо. У Замия сложилось впечатление, что он не видит и не слышит Оо, и восприятие чувств не настоящее.
- Тебе следует спускаться вниз, - продолжила Оо. - Ты раскрыл меня как первое проявление, но оно не последнее.
Ивал остановился. Сознание стало более чётким, и он оглядел себя. Со всех разрезов тела исходило свечение. Гора была внутри него и не пускала выше. Замий ощутил её большие размеры и свою малую значимость при возможном слиянии с ней.
- Нет, - сказал Ивал. - Пока движение сопровождает меня - я больше чем ты, невзирая на размеры.
Замий начал освобождать конечности от острых выступов и спускаться вниз.
Ивал осознал, что, останавливаясь в возвышении сейчас, он поймет следствие Оо.
Из-за колоссального свечения Ивала постоянно заливало водой. Снег таял моментально, соприкасаясь с теплым свечением и порождая жидкость.
Оо не пропала, а шла следом. Ивал ощущал, что какая-то сила желает, чтобы он спускался вниз. Что же это может быть? Это не Оо, которая показывает, что тело повреждается и разрушает мышление. Эта сила в неведении, она разлагает все подступы к осознанию её.
Очень возможно, что это - невидимое следствие Оо.
Его Ивал назвал Ъ.
- Ты познал первую и вторую мои сущности - сказала Оо. - Но это ещё не всё. Познавание Оо в своей полноте даст возможности самому стать творцом, ибо части успешного творения становятся творцами.
Голос Оо прекратился. Ивал плохо понимал свою спутницу и желал завершения дня.
Когда Замий попал в укрытие, и стихии перестали воздействовать, он рухнул в бессилии.
Тело Ивала было так изрезано, что не могло устойчиво стоять.
Перемещаясь по горе, Замий этого не замечал, потому что стихии притягивали его к ней.
Ивал дополз до ближайшей каменной стены, чтобы прислониться к ней. Оо была рядом и не уходила.
Ученик рассматривал свое тело. Нижние конечности, как и верхние, были все изорваны. Для хождения необходимы устойчивые площадки на ногах, но они были так порезаны, что передвигаться стало невозможно.
Руки тоже оказались израненными; если бы Ивал не потерял карту, то сейчас он не смог бы её держать. Остальные части тела аналогично конечностям находились в ужасающем состоянии.
Видение Оо подсказывало Ивалу, что мышление его нарушено, что Добро перестало течь свободно по изувеченному телу.
Интересно, что бы сказал Дармейлин? И как бы он воспринял эту ситуацию? Смог бы он выбраться отсюда? Смогу ли я?
Оо была неподалеку. Она сказала, кажется, что Ъ появляется после Оо.
- ЪЪ, или просто Ъ, рождается от Оо, или просто, от О, - говорила Оо.
- О пускает росток, который вырастает и устремляется разорвать своего создателя. О становится сначала Ь, который изображает неактивный росток. Далее Ь превращается в Ъ - активный, устремленный прорвать О, изменить О, перейти от О к другому.
Вдруг голос Оо оборвался...
Ивал устал. Он хотел окончания сознательной деятельности. Но ярчайший свет, исходивший от него, не давал прекратиться дню.
Ивал полз то в одну, то в другую сторону, желая наступления окончания дня и прекращения свечения. Но всё оставалось по-прежнему.
А если светило, подумал Ивал, внутри меня, а также внутри других Замиев, то возможно, то светило, которое наверху - тоже часть какого-то невероятно огромного Замия?
И этот большой Замий освещает нас маленьких. Тогда, возможно, что таких больших светил-Замиев столь же много, как и нас маленьких, но светят они в других местах...
Новый день не наступал, энергии в таком состоянии не приходило; и Ивал решил, что необходимо забрать её у Корторостов.
Замий выполз наружу. Он ещё не видел, чтобы светило было так тускло. По сравнению с бирюзовым сиянием, которое испускал Ивал, Светило и вовсе не светило. Видимость была плохой. Вокруг был не день, существующий для бодрствования; был НЕДЕНЬ, в котором Ивал обычно находился без сознания и ждал прихода Богов для восполнения энергии. И вот, когда Замий так нуждался в свежих силах, Боги не пришли.
Скорее всего, размышлял Ивал, насколько ему позволяли его порезы, Борадагарригары вообще не приходили, просто в бессознательном состоянии идет меньшая отдача энергии, или, возможно, её восполнение за счёт недвижимости.
Но так как Ивал не может закончить день и подпитать себя энергией обычным путем, то он возьмёт её, используя другую возможность...
Метель, превращаемая в водные потоки, прижала его к горе, и он пополз вниз за растениями.
Ивал с удивлением заметил, что давление ветра уменьшилось, и притяжение к горе ослабло. Неплохо бы в такое время малой активности светила попробовать преодолеть выступы, подумал Ивал.
Но в состоянии, в котором находился Замий, даже при таких условиях невозможно было избавиться от препятствия.
Замий подумал, что когда он восстановится, то попробует пройти через острия во время слабого давления ветра. Только как он сможет в нормальном состоянии прервать уход в бессознание?!
Когда Ивал нашел Корторосты, то сорвал остаток своей одежды и начал собирать на своё тело питательные листья, которые с легкостью крепились к нему. Когда ученик полностью укутался в энергетические носители, то пополз обратно в укрытие. Часть листьев Замий растерял по дороге, и ему приходилось пару раз возвращаться за растениями, чтобы набрать их в достатке...
Ивал заметил, что, как и в прошлый раз, порезы проходят. Сейчас медленнее, потому что они более значительны.
Очень удивительно, что моё тело может самостоятельно восстанавливаться, обретать свою первоначальную форму, размышлял Ивал.
Если я не контролирую этот процесс, значит, моя оболочка сама знает, когда это необходимо. Но то, что можно назвать мной, управляет телом, заставляя его двигаться. Мои размышления текут внутри тела и прерываются, когда оно порезано. Поэтому, чтобы не потерять способность мыслить и возможность управлять телом, необходимо следить за ним, не дать ему полностью разрушиться.
Когда оно портится, приходит Оо. Её я чувствую, иногда вижу.
Потом внезапно появляется следствие Оо - Ъ.
Когда моё тело в опасности, то Ъ - сигнал о том, что необходимо подумать о ситуации и принять решение.
- И когда ты чувствуешь, а потом - понимаешь, рождается третье. Оно следствие двух, - продолжила Оо. Её видимость пропала, остался лишь голос.
И если это следствие двух первых, а не одного второго, размышлял Ивал, то оно совместное следствие, общее.
- Сначала первое, - О, - говорила Оо. - Второе, - Ъ. Потом идёт процесс перехода от второго к третьему, - разрушение О, или превращение Ъ в Э. Э - это разорванное О. Росток, выросший из О, уничтожая её, проходит через её центр до самого конца, сохраняясь и содержа в себе значения первого, - О и второго, - Ъ.
Пульсируя, росток в Э осуществляет циркуляцию в сознании первого и второго проявления Оо.
Пульсации ростка, создающие вновь О и Ъ, Ивал назвал Ø.
Таким образом, определил Замий, раскрытие Оо будет ОЪЭО, или даже ОЪЭØ.
Этот процесс повторяемый, рассуждал Ивал. О после превращений, опять приходит к О. Появляясь, исчезает, проявляясь, появляется вновь. Причина связана со следствием. Следствие становится причиной.
Что я испытываю в третий раз? Что даёт Ъ? Не хожу, только ползу. Восстанавливаюсь. Не завершается день. Разве это Добро?! Может быть, оно наполняет знаниями, чтобы справиться с горой? Я чувствую, что острия всё меньше будут препятствовать. Даже если на преодоление уйдет невероятное количество времени, то телом своим я сточу выступы, они не восстанавливаются. Но, я верю, что преодолею её намного раньше.