Сопровождение четвёртого ученика шло не так легко и непринуждённо как третьего. Все действия, связанные с реализацией творчества, покрывались налётом иллюзии. Тогда это казалось учащением расконцентрации сознания или слабой усвояемости подмастерья ещё с детства.
Ученик путался в технической составляющей творения образов, плохо воспринимал необходимость тех или иных инструментов для того или иного случая. Всё время смотрел на Дармейлина, но ничего не спрашивал, потому что было понятно и без волн о переделывании элементов картины.
Да и сам учитель порой задумывался не о высшем проявлении Добра, а о своём предыдущем ученике, который до сих пор не вернулся с самостоятельного экзамена.... Конечно же, проблемы были и с третьим учеником, но они были совсем иного плана..., но не менее серьёзные...
Дармейлину в течение работы четвёртого ученика казалось, что чувствует, как время утягивается, его становится меньше. Но он гнал от себя такие нелепые мысли, ведь Добра не может быть наполовину, оно всегда целое и прочное, и лишь в нерадивых сознаниях может уменьшаться в значении своих высших качеств.
Возможно, Дармейлину мешали мысли о поиске его пропащего ученика. Но любая торопливость ничем серьёзным не обусловленная вредна. Завершится деятельность четвёртого, начнётся работа пятого ученика, по окончании которой учитель, проявив успокоение и выдержку, понимание размеренного бытия и всепокрывающего Добра, вместе со своим наставником приступит к поиску...
Дармейлин общался с другими Замиями его ранга и слышал об увеличении числа отступников, но не придавал этому значение. Оступиться могут все, главное вернуться назад на круги бесконечного Добра и знаний Барадагарригаров.
...Четвёртый труженник сотворил картину, которая была намного проще, нежели творение Жизни Дэ Знарха его третьего ученика. Порой Дармейлину казалось, что бирюза подмастерья готова выплеснуться из потрескавшегося тела, но она лишь отсвечивала негодованием и пропадала. Он не может противодействовать Богам, которые его создали; ученик это понимает и с усердием исполняет творческую реализацию. Подмастерье не внушал опасения, а время деятельности...не имело никакого значения, тогда..., да и сейчас тоже, хоть, говорят, что это не так...
Терпение, вот что притягивает к верным путям Добра; поэтому Дармейлин, развивая его, не даёт иному сознанию проникнуть внутрь к источнику восприятия Барадагарригаров.
...Вся деятельность его пятого ученика была будто натянутой жилой в теле Жизни Дродурга Бога при сильном воздействии стихий. Дармейлин, отправляя на самостоятельный экзамен четвёртого ученика, всё сильнее ощущал действительность исчезновения своего третьего подмастерья...
Наставник сохранял спокойствие и следил за выполнением работы пятого создателя творчества. Дармейлину казалось, что ученик будто торопился и хотел быстрее закончить. Но желание стянуть время сказывалось на качестве труда, и приходилось по многу раз начинать сначала.
И, в конце концов, учителю пришлось заменить сложное задание на более простое, ввиду абсолютного непонимания творящим Замием колоссальности средств для достижения задуманной картины. Тогда Дармейлин постоянно общался со своим учеником и объяснял, как не просто создавать, и труд - это не когда само по желанию вершится, а лишь через мысль с помощью твоих рук, отпуская время и добиваясь самого лучшего качества...
Тогда что-то неясное всё сильнее давило на обоих Замиев..., и они согласились на творение примитива - самой простейшей реализации, ведь до этого перепробовали различные более сложные идеи, но никак не претворяющиеся в результат.
Дармейлин понимал, что насколько бы задание не было реализовано плохо, это лучше чем проявлять бирюзу невпопад и противопоставлять мысли движению Добра. Пусть самая слабая движущаяся картина, но она самостоятельна и с пониманием, что путь дальше есть, пусть он и сложный, но силы, чтобы справиться дадут Боги, ведь они видят, что ты на его стороне и готов созидать и сам, и под опекой сведущего в знаниях учителя.
Дармейлин, давая напутствия пятому подмастерью на самостоятельный экзамен, пытался не думать о слабости ученика, хотя его мысли порой проявлялись в этом направлении. Они наталкивали его на признание того, что пятый не справится, и его, возможно, ждёт участь Ивала...
У каждого Сознания Добра своё течение жизни, но учителя сильно помогают, поэтому всё идёт по слаженному правильному и естественному руслу истинного пути. Но всё же что-то...подбирается,...крадётся,...касается,...влияет.... Это чужое, о котором лишь говорили раньше, теперь уже воздействует на Замиев...
Дармейлин сообщил о пропаже третьего ученика своему учителю. И... не хотел, чтобы этот вопрос взволновал, ...но Квивил спросил, почему он так долго тянул с началом поиска. Дармейлин ответил тогда, что исчезновение нежелательно сказывалось на его внутреннем состоянии. Поэтому он не торопился решать этот вопрос и продолжил обучать.
И посчитал сообщить, когда...нужно.
Учитель тогда ничего не сказал. Он расспросил об Ивале, узнал о проблемах, беспокоивших его, понял, что пропавший, скорее всего, типичный отступник. Их ищут, конечно, но не так долго.
Виолви и его ученик отправились искать Ивала.
Учитель часто задавал вопросы или что-то рассказывал, размышлял и пытался узнать мнение у Дармейлина. И всё время ответы ученика представлялись будто неестественными. Квивил говорил, что они словно не его, хотя полны божественного содержания.
Спрашивал о чужом влиянии, так усилившемся в последнее время. Дармейлин не знал, что говорить, но отвечал, что готов отразить чужеродное настолько, насколько Боги пропитали его знанием. Ведь всё же так естественно и просто - Барадагарригары стоят на страже Добра, требуется воля и устремление, чтобы получить новые знания, обучить учеников и не сходить с намеченного пути...
С продвижением искателей погодные условия ухудшались: ветра усиливались, температура падала, порой появлялась метель. Квивил сказал, что, наверное, стоит прекратить поиски, сделать небольшой "крюк" и возвращаться обратно.
Отступников находили редко. Обычно они выдавали себя сами рано или поздно, и их помещали в тюрьму. Никто практически не сопротивлялся при сопровождении Замиями рангом повыше, наставником или редко дальним послушником. Отступники были подавлены чужим сознанием, потеряли свой путь, и... ждали помощи, хотя...многие и не признавали этого. Мысли пытались найти опору, чуждую Добру, но безуспешно, будто путник, бродящий в пустынном небе, потерявший твердь под ногами...
И тогда и сейчас Дармейлин верил, что есть средства (знания) для исправления их повреждённого внутреннего естества, и рано или поздно они будут получены от Барадагарригаров.
...Возможно, это лишь вид испытаний для учеников, а также наставников, и последние должны помочь первым проявить волю и возродить веру в Добро.
Дармейлин чувствовал, что сложности с восприятием иллюзии бесконечности времени у него есть. Он отказывался понимать, что она необходима лишь на определённом этапе сознания.
Она важна всегда! Но для более развитых Замиев иллюзия рассасывается, но это не говорит об отсутствии бесконечного времени самого по себе. Она сдерживает прошлое именно сейчас и существует так же сильно, как и многие из творений вечных Барадагарригаров.
Дармейлин верил в неё больше, чем сами отступники, и насыщал своей энергией их внутренние естества. Он рассказывал, что Барадагарригары выше времени, и, проявляя Добро, вы становитесь их проекциями; и время, так воздействующее на вас, лишь иллюзия и погрешность. Оно как испытание Богами ваших Любви и Веры, заложенных с рождения, которые следует взращивать, потому что это единственный верный путь в познании и совершенствовании.
Отступники потеряли нить продвижения, возможность расти и крепнуть в лучах божественного восхождения. Им кажется, что они победили иллюзию бесконечного времени и вышли за её пределы, но это она нанесла им сокрушительный удар, приостановив развитие сознания и уровня восприятия Добра...
Дармейлин говорил, что отступники частично правы, но уверял, что пройдя путь иллюзии до конца и попытавшись поверить в то, против чего борются, они смогут вернуться назад к истокам незамутнённых Веры и Любви.
Благодаря Дармейлину некоторым Замиям удалось выбраться из тюрьмы, преодолев магические деревья.
Дармейлин, возможно, не узнает, как сложится их дальнейшая судьба, но небольшая победа достигалась - отступники справились со стеной тюрьмы, и теперь у них появился шанс вновь встать на путь развития...
Но Дармейлин понимал, что теперь при условии ощущения учениками иллюзорной необходимости создания картин им будет в разы сложнее творить. Возможно, они не найдут в себе сил, чтобы до конца что-либо самостоятельно претворить...
Дармейлин обдумывал предложение Квивилу об отмене бесконтрольных перемещений для бывших отступников до полного выявления в них преданности Добру и искоренения мышления о важности времени. И в случае повторения уклонения от пути Богов вновь помещать Замия в тюрьму, при этом записав всю историю его поведения на свободе.
И далее в исправительном пространстве не прекращать попыток изменить его израненное сознание, ведь класс учителя всегда выше, значит, и мысли его будут истиннее. Поэтому ученик рано или поздно склонится к доводам Добра и вновь ступит на тропу познания Барадагарригаров...
...Они возвращались назад, огибая непогоду, но Квивил заметил, как замедлился ход Дармейлина. Он становился всё дальше от своего учителя, словно не хотел покидать бушующие ветра.
- Я хочу немного уменьшить кривизну "крюка", чтобы осмотреть больше этого пространства, - отвечал Дармейлин.
...Учитель Ивала чувствовал, что ветер затягивает глубже в неестественные условия, в которых влияние мысли так мало из-за поражающего воздействия на тело. Он словно оказался в прошлом, в то время, когда они шли вдвоём с учеником. Ивал находился рядом с учителем, но его мысли всегда были очень далеко, их чужеродный полёт выдавало бирюзовое сияние, появляющееся довольно часто.
Дармейлин ощущал себя следующим за тенью Ивала в глубину коварных стихий.
Добро находится в каждой частице территории. И если, кажется, что это не так, то значит, иллюзия иного бытия временно появилась на каком-то участке. Возможно, Ивал пытался найти Добро в бушующих ветрах и сильной метели? А сейчас Дармейлин хочет прочувствовать след ученика?!
Но он не пойдёт проверять свою веру, она достаточно крепка. Тяжёлые стихии, возможно, пропитаны иным в данной точке их бытия, но это не значит, что в целом Добра здесь нет. Оно оттенено чужим присутствием лишь. Создаётся иллюзия отсутствия Барадагарригаров.
Как бы Дармейлину не было тяжело, он всё же искривлял путь, покидая манящие ветра.
Ивал, вероятно, пытался расколоть эту иллюзию, испытывая непогоду на себе, но его слабое сознание, скорее всего, не учло, что стихии могут разрушить тело.
Учитель ушёл далеко, но был в пределах видимости. Дармейлин не торопился и вглядывался в туманную паволоку бушующих стихий. Его пара глаз выявленных на самой верхней части головы пыталась увеличиться, чтобы усмотреть нечто скрытое, но готовое вот-вот появиться. Ему казалось, что вполне вероятно возникновение Ивала...
Сначала он поведает о том, что его всегда беспокоило...
А после... о своём самостоятельном экзамене.
Он придумал нечто необыкновенное и сложное...
По мере продвижения реализации творчества всё меньше испытывал давление извне..., потому что всё делал правильно, по законам Добра и во славу Барадагарригаров.
Он взволнует о том, что время не трогало его. Ивал делал перерывы и размышлял, прогуливался вдоль бушующих стихий, попадал в непогоду, ощущал нечто странное, влияющее на него, но всё меньше, так как он понимал и верил в нескончаемое Добро. А всё якобы заменяющее его лишь испытание для укрепления пути, иллюзорные соперники, проверяющие твою силу и несгибаемость в устремлении к нетленным качествам Богов.
Он жил не торопясь и поглощал Добро в трудолюбии, ходил сквозь иллюзорные затемняющие Барадагарригаров места. Он расскажет, как они оказывали влияние, но Ивал был настороже и покидал особо свирепые стихии, но..., чтобы снова вернуться и почувствовать даже в самом лютом кошмаре нить Добра, ощутить её своим телом и сознанием.
Он посещал разные области Прадэ Земли, порой бродил не один день, прерывая работу над творением. Но всячески убеждался, что какое бы тяжелое погодное ненастье не воздействовало на него, оно содержало частицу Барадагарригаров. Пусть на выявление её уходило несколько дней...
Времени на познание Добра не бывает мало. Ивал познал этот закон...
Нет никаких изменений вокруг, всё движется по кругу и по плану наших Богов. Мы продолжаем исследовать и убеждаемся, что кроме Добра ничего нет, и никогда не было.
Много восторга от понимания, что ученик никуда не пропал, что он изменился, перестал источать бирюзу и не уклонился от истинного пути. Так сильно вырос в познании, что скоро ему можно присвоить следующий ранг после показа творения...
Дармейлин чувствовал тогда, что появление Ивала так реально и естественно..., и потом вдалеке что-то промелькнуло. Он прошёл вперёд к неизвестному явлению, но оно не приблизилось, а стихии стали усиленно воздействовать на тело. Тогда он взволновал Квивила, который успел уже уйти за горизонт.
Какое-то время они пробирались вместе сквозь непогоду, учитель интересовался самочувствием ученика и предлагал остановиться. Но Дармейлин уверил, что с ним всё в порядке.
Вдалеке появились фигуры Замиев и некие сооружения. Квивил всё же настоял на том, чтобы ученик его подождал, ведь никто не знает, кто это такие и можно ли учителю, а тем более Дармейлину взаимодействовать с ними.
Квивил недолго был в отдалении от ученика, а по возвращении сказал, что те Замии более высокие уровнем, чем он. Они занимаются исследованиями, о которых знать не стоит. Возможно, они изучают уровень Добра внутри стихийных образований или отмечают пределы территории, за которые лучше не заходить...
Тогда Дармейлин мало что мог предположить, его мысли были охвачены исчезновением ученика. Квивил сказал, что там и близко не может быть мелкоуровневых Замиев. Им до отступников, к которым можно отнести Ивала, дела нет. Они занимаются важными исследованиями, преодолевая тяжёлые погодные условия.
Сейчас Дармейлин полагал, что те Замии вполне могли изучать границы нерушимые могуществом. Только...это ничего не поменяет в его жизни. Он также будет неуклонно следовать законам Добра, как и прежде, что бы они ни обнаружили....
Он освободит от бремени всех отступников, несмотря на то, что их становится всё больше и больше, а результаты возвращения на путь Добра ничтожны.
Дармейлин попросит поддержку, когда его стратегия по возвращению заблудших Замиев к прежней жизни принесёт плоды. Он найдёт истинную причину появления отступников и снизит их прирост...
...Время размышлений подошло к концу, и Дармейлин выявил в центре головы глаза. Некоторые провинившиеся перед Добром отступники уже перестали ощущать внутри себя энергию Барадагарригаров, способную помочь укрепить связь с Богами. Они вертели головой, наблюдая за Замиями, находящимися поблизости или вдалеке.
- Закончили! - сказал Дармейлин негромко, но достаточно, чтобы его волны могли услышать отступники. Игра в молчание с помощью размышлений должна была увеличить положительное воздействие на внутреннее естество.
Дармейлин встал с земли и начал прохаживаться рядом с учениками, пытаясь усмотреть бирюзовое свечение. Но, не обнаружив его, решил, что отступники действительно имеют желание измениться и следуют инструкциям своего наставника.
Вдруг Дармейлин увидел Замия одного с ним роста, возможно тоже дальнего послушника. Он приближался и, наконец, поравнялся, поприветствовав. Собрат изъявил желание пройтись и поговорить, обсудить вопросы воспитания и прочее.
Дармейлин обратился к отступникам.
- Я должен вас покинуть. Предлагаю погулять наедине и поразмышлять над теми вопросами, которые считаете наиболее сложными для понимания в рамках уклонения от Добра. Подумайте над ответами; преодолейте собственные преграды, отыскав в них слабые места. Когда я вернусь, обсудим. Возможно, некоторые из ваших предложений станут началом победы над мышлением противным Добру.
Дармейлин и его соратник покинули отступников. Они неторопливо шли по поляне, полностью покрытой травой. Повсюду росли разнообразные деревья. Магии в тюрьме практически не было, лишь "стена" на окраине, которая не пускала проявителей бирюзы за её пределы.
- Рад, что согласился и нашёл время для беседы, праведник Добра, - великодушно сказал незнакомец, когда они отошли на некоторое расстояние от отступников. - Меня зовут Кавальтиолай, я дальний послушник, и здесь помогаю Замиям, создающим подвижные сооружения.
Дармейлин тоже представился.
- Хотел поделиться соображениями о спорах с отступниками. Как бы они не были слабы в мышлении против бесконечности времени, иногда мне сложно возразить некоторым из них. Конечно, я нахожусь с ответами, но такими, которые достаточно глубоко не ощущаю...
А вообще, если посмотреть вокруг... на такие естественные непохожие друг на друга деревья, траву, колыхающуюся от прикосновения самого лёгкого ветра, ощутить теплоту от светила.... Кажется, что время действительно бесконечно, и ничто не сможет потревожить прекрасные впечатления и чувствования.
Условия в тюрьме созданы, чтобы воздействовать на отступников и вернуть им восприятия, характерные ученикам, не сломленным воздействием ГНМ.
У Замиев самого слабого ранга единственная задача - сохранять выдержку и терпение, научиться следовать Добру, прочувствовать отсутствие давления времени.... А у нас, у дальних послушников, появляется множество различных задач, более сложная жизнь, и время начинает уже показывать своё существование...
- Разнообразие присуще всем, не только нам, но и ученики в своих действиях находят его. В лицезрении красоты, выборе творений для показа, - отвечал Дармейлин.
- Это, конечно, так, но чем выше становится уровень, тем серьёзнее задачи, которые решаешь... и ты явственно ощущаешь эту необходимость в завершении того или иного дела, - говорил Кавальтиолай.
- Мы решаем задачи, но не стремимся торопиться, ибо не хотим совершить ошибки. Делаем настолько, насколько хватает знаний Барадагарригаров. И я не скажу здесь о давлении времени, - отвечал Дармейлин.
- Но всё же уровни Замиев настолько разные, что сравнивать задачи нельзя, и те, кто ниже рангом не смогут решать более сложные вопросы. А высокоуровневые жители не станут выполнять задания самые простые...
Если Замии ученики не завершат поручение или будут исполнять его, скажем, нескончаемо, то это практически ни на что не повлияет. А вот если высокоуровневые Замии не смогут заканчивать задания в необходимый естественный срок, то это будет иметь совсем другое значение и последствие, - рассуждал Кавальтиолай.
- Ты говоришь о разных уровнях с соответствующими знаниями. Мы с тобой не сможем выполнять задания неестественно, но не потому, что у нас нет времени, а потому что это несоизмеримо Добру, бесконечно становящемуся, к которому устремляемся. - Ответил Дармейлин.
- ...Но отступники начали чувствовать иллюзию бесконечности времени..., будто уже преодолели и свой и наставнический ранг, - сказал после молчаливого раздумья Кавальтиолай.
- Это влияние ГНМ, с которым не справляются слабые Замии ученики. И мы должны наставить их на путь иерархии знаний, научить терпению и воле. Поэтому мы здесь.
Я не считаю бесконечное время иллюзией. Если это понятие и существует в рамках Добра, то создано высшими Замиями для нашего испытания: освободить слабоуровневых жителей от чужеродного влияния.
Я не думаю, что иллюзия бесконечного времени реальнее, нежели существование бесконечного времени самого по себе.
Я считаю, что Барадагарригары живут в вечности, и творения их имеют соответственно божественные атрибуты...
- Оо...- ответил Кавальтиолай, - мне кажется, тебя посетили мысли более высших рангов, поэтому я не в силах возразить. Но считаю, что каждому уровню положены свои пределы.... И знаешь, я сейчас начинаю ощущать сжатие времени, будто оно требует развития, движения, познания, и... окончания нашего спора.
Но... всё же хотел посоветоваться насчёт определённых отступников, которых должен перевоспитать, но сам столкнулся со сложностями восприятия их проблем...
Конечно, ещё поговорю со своим учителем, если не смогу разобраться сам, но увидев тебя, подумал, что можно обсудить вопрос сначала с дальним послушником.
- Расскажи об этом, - взволновал Дармейлин.
- Один из учеников-отступников поведал мне историю...
Он и ещё несколько Замиев строили летательный аппарат, который состоял из основания - сухого ствола Жизни Дродурга Бога, и крыльев - из дерева Сколло. На нём ученики должны были слететь с горы по спирали, огибая каменное образование. А на определённых высотах по очереди, кроме последнего, Замиям необходимо покинуть аппарат на ходу, спрыгивая к скале.
Просчитали давление и направление ветра, чтобы определиться с нужной горой, и в итоге аппарат был построен.
Но когда дело дошло до испытания, летательное средство вдруг стало тяжёлым и резко опускалось к земле.... Ученики меняли основание, крылья, но успеха в воздействии на проблему добились, лишь плотно обмотав бревно листьями какого-то дерева...
Но теперь аппарат стал слишком лёгким и не мог следовать необходимой траектории движения. Тогда пытались уменьшить количество обмотки, добиться баланса, чтобы устройство летело ровно. Но после множества испытаний бревно потеряло прочность...
Взяли другое основание...
Тот ученик предчувствовал нечто такое, что не позволит им завершить задание. Вероятно, он сдерживал себя, чтобы не засветиться. И с каждым новым подходом к выполнению этого творения, бирюза всё чаще проникала за пределы его тела...
Если бревно было целым, то равномерное движение нарушалось на средних или нижних высотах горы, и аппарат либо резко взмывал вверх, либо, наоборот, вниз.
Какое количество времени провели в попытках завершить задание, ученик не вспомнил.
Их наставник не захотел менять испытание, потому что... времени нет конца, и следует понять причину, из-за которой проблема не решается.
Прежде чем задание всё же прервали из-за сильных свечений нескольких учеников, было высказано по поводу испытания немало мыслей, которые поведал мне отступник.
Он говорил, что не сразу источал бирюзу, а постепенно, и эти мысли, возможно, проявились как раз, когда уже плохо себя контролировал. Но Замий не ужаснулся неестественному состоянию, ему показалось, что оно поддерживает его в рассуждениях и убеждает в правоте.
Он волновал, что стихии разрушают бревно, и возможно искривляют крылья аппарата. И когда мы пытаемся исправить там, где обнаружили проблему, она появляется в другом месте. Замкнутый круг, который нельзя разрушить...
Замий ещё рассуждал о времени, но, к сожалению, он плохо запомнил, о чём именно. Общий смысл в том, что оно есть, и если придерживаться обратного мышления, то задание никогда не удастся завершить. Возможно, что и сами условия, которые были выявлены для создания полёта, выбраны ошибочно. А может быть, желаемый вид задачи имеет неисполнимое решение при имеющихся стихиях...
Он ещё утверждал, но это не точно, что те найденные Творения Дродурга Бога были уничтожены ветрами избирательно, и в них самих, ещё при жизни был какой-то скрытый изъян. Следовало бы подумать, откуда он возник, и насколько давно появился...
И в какой-то момент времени его бирюзу уже нельзя было остановить. Другие ученики будто подхватили неведомые мысли отступника и невпопад стали излучать недобрый свет...
Он был абсолютно не согласен с тем, что время бесконечно, а испытание рано или поздно падёт в желании и стремлении воли проявителя Добра.
Я спрашивал его о наставнике, о его помощи. Он, говорил, что учитель предлагал постоянно всё новые и новые варианты. Порой помогал им даже готовить элементы аппарата. Но... негодование от некой бессмысленности создания этого движущегося сооружения выдавливало бирюзу всё сильнее и сильней...
- И как ты пытаешься переубедить его в мыслях не свойственных Добру? - спросил Дармейлин, когда собеседник прервал рассказ.
- По-разному, в силу знаний дальнего послушника. Мы говорили о терпении, выполняли различные упражнения, чтобы сдерживать появление бирюзы и пресекать мысли, которые формируют её приливы...
Рассуждали о малых сроках, в которых пребывал Замий при испытании бесконечностью. Волновали о разнообразных мелких факторах, которые, если все собрать, то, вероятно, обнаружилось бы решение невозможной задачи.
Но дело ещё в том...- Кавальтиолай задумался, - что этот отступник вышел из тюрьмы. Это значит, что он понял свои ошибки и был готов исправиться, покорить любые сопротивления новых заданий и доказать наставнику, что нет пределу времени...
- Отлично! - воскликнул Дармейлин. - Значит, ты смог убедить его в том, что бесконечное время - элемент жизни, в котором победа не может быть оспорена какими-либо сложностями...
- Ещё не всё рассказал, - прервал Дармейлина Кавальтиолай. - Этот ученик снова попал в тюрьму, и... опять вышел из неё.... И вновь оказался здесь! Да, после того как второй раз покинул это место!
- Невероятно! - удивился и одновременно расстроился Дармейлин, не понимая, как такое могло случиться.
- Я уже беседовал с ним не единожды. И совсем недавно в тюрьме. Он волновал о том, что уже не может творить движущиеся сооружения. Давлалавлинн, так его зовут, объяснял, что они больше не имеют для него никакой ценности. Потому, что стал глубже понимать влияние необузданных стихий на окружение, с которым воздействуют Замии.
...И он старается так подобрать творение, чтобы стало невозможно решить поставленную задачу. Замий каким-то образом научился ощущать некие изъяны Добра, которые не позволяют говорить о бесконечном времени как существующим в действительности.
Давлалавлинн изменился. Говорит, что сильнее контролирует внутреннее естество и чаще сдерживает бирюзу, хотя она позволяет ему чувствовать себя намного лучше и глубже воспринимать бытие.
Отступник ощущает уверенность в себе и его уже не смущает уклонение от Добра, иное поведение и проявление бирюзы. А тюрьма, он заявил, вполне годится для испытания внутренних сил и преодоления магической стены.
Он не рассматривает место сдерживания неким наказанием, а, наоборот, возможностью укрепиться в противоположном Добру понимании распределения знаний...
- Никогда не думал, что отступники могут быть такими... развитыми, - признался больше себе, нежели сказал Кавальтиолаю, Дармейлин. - Чужое сознание, скорее всего, влияет на него, и вполне вероятно, что его мыслями владеет тоже...
Как же он дважды покинул тюрьму, не изменившись внутренне? Неужели магия стен оказалась бессильна и не смогла удержать отступника?
- Получается так, несмотря на утолщение древесной изгороди, - развёл руками Кавальтиолай.
- Утолщение? - не понял Дармейлин.
- Ты, вероятно, не был за пределами первого отсека. - Продолжил собеседник. - Там есть дополнительные территории с утолщениями стен. Высокоуровневые Замии предполагали возвращение не до конца изменившихся отступников.... Пошли со мной, я покажу тебе более массивные изгороди.
Дармейлин согласился.
Впереди деревьев становилось всё больше, они постепенно образовывали небольшой лесок.
- Вскоре высокие Жизни Дродурга Бога станут расти очень близко, я проведу тебя через них. Мы окажемся в другом отсеке. Его нужно прочувствовать, как путь в библиотеку. Деревья содержат магию, отступники не могут обойти такое препятствие, также как и стену окраины тюрьмы...
Давлалавлинн говорил, что за пределами ограничения свободы он исследовал возможность повлиять на наставника-учителя, пробовал объяснить свою теорию времени.
Волновал, что одному сложно объять то, с чем он сталкивается, и ему не хватает знаний. Но учителя, с которыми он странствовал, похожи друг на друга, как и их объяснения.
И когда отступник чувствовал, что никак не сможет переубедить их, то лишь бирюза, выходящая из тела, спасала (опять попадал в тюрьму) его от потери времени...
Давлалавлинн очень надеется, что дальние послушники более глубоки в рассуждениях и сильнее воспринимают истинные знания о Барадагарригарах. Он верит, что найдётся хоть один, кто поймёт его опасения и определит невозможность заниматься бессмысленными заданиями. Тем более, он может их так усложнить, что никто не в силах будет их выполнить...
Путники продвинулись вглубь леса, и Дармейлин почувствовал силу магии. Она пыталась воздействовать на сознание и отдалить его от пути Кавальтиолая. Сконцентрировавшись, Дармейлин с лёгкостью избавился от влияния, предназначенного для отступников...
Деревья поредели, и Дармейлин в первый раз увидел новую для него часть тюрьмы. Здесь было намного меньше травы, а навеваемая ей лёгкость заменена на некое давление множеством недвижимых камней мелких и больших.
Дармейлин почувствовал, что находится далеко от магической обители, наполненной знаниями и мудростью Барадагарригаров. Он будто снова оказался под воздействием атмосферы ГНМ, содержащейся в сложных погодных условиях.
Ему показалось, что активность отступников здесь более велика, нежели в прошлом отсеке. Учителя, дальние послушники, играют с ними в игры, которые требуют непосредственного и постоянного участия каждого из Замиев.
Дармейлин отмечал, что тут высока роль бесед и споров между учителями и отступниками, однако Замий при таких обстоятельствах не заметил ещё ни разу появления у кого-либо бирюзового сияния...
У него сложилось впечатление, что попал не в тюрьму, а в библиотеку, и Замии обсуждают всевозможные вопросы. И чем дальше наблюдал гость окружающие действия, тем больше ему казалось, что здесь нет иллюзии, а всё вокруг объято бесконечным временем...
Этот неожиданный контраст воздействия окружения... как будто медленно формировал внутри Дармейлина ускользающие вовне: иллюзию бесконечного времени, беспокойство и неоправданное нетерпение...
Он и Кавальтиолай подходили к играющим Замиям, наблюдали их действия и беседы...
Вот учитель и его соперники строили пирамиду из камней, по очереди добавляя следующую единицу и приводя доводы о бесконечности (учитель) и конечности (отступники) времени. Когда башня демонстрировала неустойчивость Замии и в этом случае спорили, отстаивая каждый своё. В беседах затрагивалось воздействие Богов в данный момент и в жизни, сопоставлялись влияния сил в точке и на большую площадь...
И в каждом случае, придуманном учителем, связанным с жизнью пирамиды, отступники пытались отстоять иллюзию времени, углубляя мысли, пытаясь побороть более развитый уровень дальнего послушника.
Дармейлин потихоньку привыкал к творящемуся вокруг переобучению Замиев, но всё же такая атмосфера его больше настораживала, нежели выявляла доверие.
...Он утвердил мысль, что отступники одинаковы и к ним следует применять похожие меры, которые если и будут различаться, то лишь в степени эффективности.
В этом как раз и состоит сложность, всегда размышлял Дармейлин, найти наилучшее решение в давно поставленной неизменной задаче. А здесь во втором отсеке практикуют различие отступников, или даже учитывают их развитие и принимают соответствующее решение...
Но... в тюрьме нет развития. Оно появляется с помощью иерархии знаний, через последовательное преодоление известных трудностей...
Мысли Дармейлина прервались, когда Кавальтиолай подвёл его к стене второго отсека. В размышлениях дальний послушник не заметил, как оказался возле нескольких рядов деревьев с густыми ветвями и множеством листьев.
- Со стороны не скажешь, что это магическая стена, - взволновал Кавальтиолай. - Эти листья на ветвях достаточно липкие, и чем ярче желание проявить бирюзу у отступника, тем сильнее будут удерживать Замия от движения.
- Эта изгородь намного превосходит предыдущую! - восхитился Дармейлин. - Если отступник сможет покинуть такую преграду, то он вполне понял ценности Барадагаригаров и осознал свои ошибки. К тому же эти листья должны дополнительно влиять на истечение бирюзы, увеличивая её; нужно обладать значительной силой воли и терпением, чтобы преодолеть магическое воздействие Жизней Дродурга Бога.
Хотя...ты говорил о том, что один из отступников сбежал, но не встал на путь наших Богов, и вновь попал в тюрьму. Он смог победить даже такую стену, но не изменил сознание, противное Добру.
Возможно, ГНМ снова повлияла на него, когда оказался за пределами тюрьмы?!...
- И как бороться с отступником, который не первый раз в тюрьме и сам желает там быть, чтобы спорить с дальними послушниками? - спросил Кавальтиолай, когда Дармейлин прервал речь.
- Я впервые узнал о существовании отсеков. Хотя никогда не думал, что в тюрьме смогу совершенствоваться и познавать. Удивительно, что отступники достаточно разные в восприятии окружающего мира. - Отвечал Дармейлин, отмеривая каждую волну. - Очень рад, что давление Добра, вероятно, не сдержать, и даже будучи в тюрьме, Замии развиваются.
Не буду утверждать, что они отошли от пути Барадагарригаров. Может лишь временно отклонились от него, но не окончательно. И наша поддержка, как учителей, велика. Возможно, те отступники, которые возвращаются назад, чувствуют мудрость проводников Добра и желают разбить все осколки чужого сознания, прошедшие во внутреннее естество....
И как бы твой Замий не ратовал за важность времени и его явственное влияние на окружающую жизнь, стоит найти доводы, способные поколебать его мышление. Уверен, что следует отправиться с ним и исполнить его невозможную задачу, творческую реализацию движущегося сооружения.
Не верю, что он понимает глубже, чем дальний послушник. Ему негде брать знания. Он не был в библиотеке..., статистических башнях.... Отступник ещё не прочувствовал истинную мощь Добра, а уже ставит пределы, о которых, волнуют, что они есть..., но кто?!.. - более продвинутые рангом Замии, а не ученики, ничего не постигшие не заслужившие не уверовавшие...
Те, кто выше уровнем обязаны побеждать в споре с низшими Замиями, только тогда возможны порядок и сохранение иерархии распределения знаний.
- Я понимаю тебя, Дармейлин, - отвечал задумчиво Кавальтиолай. - Утверждение отступника обязательно проверим.
Сейчас он находится в третьем отсеке, с куда более сложной стеной удержания.
Но...считаю, что его уже ничего не переубедит...
Я утверждаю, что время действительно играет значительную роль. Убеждая отступников в обратном, пытаемся сохранить типичный порядок развития.
Но... такое отчаянное сопротивление некоторых из них, хотя их уже довольно много, говорит и о том, что они делают шаги в сторону к истинному знанию, а не удаляются от него. Это очень важно. Они чувствуют иллюзию, которую пытаемся навязать, и отклоняют её.
Не вижу ничего ужасного в этом и даже наоборот, считаю их сильнее и восприимчивее к Добру, нежели тех, кто следует строго по иерархическим ступеням.
Решил поговорить с учителем и просить его рассмотреть возможность снятия покрова бесконечного времени с отступников, которые не могут принять эту иллюзию. И соответственно придать уже тот ранг развития Замиям, который будет соответствовать естественному раскрытию этой тайны. Волную о нашей ступени...
- Стой! - воскликнул Дармейлин. - Многое увидел сегодня удивительного, узнал благодаря тебе, но согласиться с предложением пойти против иерархии распределения знаний я не в силах.
Это полное поражение высших представителей Замиев относительно низших и признание отступников - праведниками и исполнителями воли Барадагарригаров! Это невозможно! - Дармейлин увеличил яркость белых пятен на теле, потому что был сильно взволнован. Конечно, он не мог проявить бирюзу, ведь является верным исполнителем Добра, не смевшим даже подумать об испускании символа иного мышления, пришедшего из-за ГНМ.
- Я могу понять, что ты, приняв время за единицу важности, можешь через эту призму осуществлять своё бытие и исполнение дел ранга. Но спустившись до степени низших Замиев, ты должен играть уже по другим правилам, соответствующим их уровню, а о своих высших представлениях забыть.
А говорить обратное и пытаться вставать на сторону отступников - это быть одним из них, предателем Барадагарригаров!
Их ещё можно понять, граница нерушимая могуществом влияет на слабых Замиев особенно сильно. Но нам с тобой, защитникам, постигшим Богов глубже, должно быть известно о твёрдости и непоколебимости иерархии ступеней Добра. Если и мы поддадимся иному сознанию, что станет с представлением Добра, во что оно превратится? Какие ценности будем иметь?..
Возникла тишина. Кавальтиолай ничего не мог ответить. Или не хотел возражать, видя возбуждение дальнего послушника...
- Мне пора, Кавальтиолай, отступники ждут меня, а ты подумай всё же на чьей ты стороне. Приложи усилия, чтобы сохранить нынешний порядок, а не менять его. В нём ценности наших Богов.
Дармейлин пошёл к лесу, чтобы вернуться в первый отсек. Он почувствовал, что давно не видел учителя, и будто он нужен ему. Светило уже садится, вряд ли у Квивила есть дело до одного из его учеников в тюрьме...
Дармейлин не мог успокоиться...
Отступников следует вернуть на место отсчёта познавания, их путь отклонился... движение в никуда. Время якобы конечное на самом деле если и существует, то только в случае их отступничества и отхода от иерархии распределения знаний!
Но Кавальтиолай говорит о развитии отступников, их различии в восприятии Добра! Откуда же им брать знания, если они находятся в тюрьме и не могут восходить по уровням?! Неужели чужое неявное дарит им способности к глубокому мышлению? Но кто оно такое, и чему учит? Неужели может быть допустимо?!
Влияние границы не сопутствует восприятию Добра, а наоборот, угнетает его, с ним борются во славу Барадагарригаров...
Мой ранг, конечно, слабоват, чтобы многое узреть, но я не могу пойти против иерархии знаний.
Все отступники уже под контролем чужого сознания, в малом или большом нагнетении. И если они не могут, как говорит мой соратник, переучиться в восприятии ступеней Добра, в чём я сомневаюсь, то недопустимо выпускать противников Барадагарригаров за пределы тюрьмы! Надо усилить стены!
Стоит расспросить учителя. Нынешние вопросы так сильно взволновали меня. Что там думают высшие ранги?.. Неужели не ведают о том, что отступников становится всё больше и некоторые дальние послушники не хотят бороться за сохранение пределов знаний учеников.
Пусть для третьего уровня бесконечности времени не существует, но для учеников она есть, как и для наставников. Это ведь полноценные ступени развития!
Нельзя сказать, что весь труд, всё через что прошёл я, это лишь для понимания противоположной вариации. Нет! Это разные лестницы познания и не одна из них не исключает предыдущую и не делает из неё иллюзию.
Не говорю, что не признаю конечности времени у нашего ранга, но оно так естественно понятно, что волновать о нём вовсе не пристало. Никто из дальних послушников не станет делать того, что удержит его от выполнения самых важных задач, самых нужных решений, самых необходимых познаваний.
Мы все стремимся подняться до бесконечных высот Богов и соответственно наши шаги должны мерять бесконечность в делах наших. Терпение вера твёрдость нашего внутреннего мира дают возможность указать путь развития отступникам, а не наоборот!
И насколько бы они не узрели большее каким-либо неведомым способом, противным Добру, мы должны найти противодействие и победить иное в борьбе, кто бы ни стоял за распространением отступничества.
И если понадобиться помощь учителей, близких послушников, то она должна незамедлительно прийти и дать новые знания в борьбе против скрытых энергий, просочившихся в наш мир для изменения порядков и законов Добра...