И всё же они двигались по западным землям Юга. Аф не знал почему. В ночи нежно обнимал Баллилу и не желал в такое время думать о войне. О чём терзалась она? Иногда спрашивал её. Баллила говорила отстранённо:
- Готовы ли мы, справимся ли? Война...она внутри нас. Возможно, не хотим выпускать её из себя.... Словно память закрыла знания о ней. Мы...итак уже вовлечены в неё, но что-то есть, чего ещё не касаемся, остерегаемся, то неведомое, что неотвратимо приближается к нам...
Поэтому пока и не идём на восток, думал Аф, хотя бредём по границе, и где точно находимся неизвестно. Какие испытания нас ждут впереди? От них не скрыться, мы не пахари земли и не станем отстраняться от сражений...
Пыталась ли Баллила через веселье и радость забыть о грядущем? Днём она взлохмачивала свои яркие зелёные волосы, её лицо сияло выразительными красками, созданными Афом и оставшимися ещё с прошлого раза. Женщина интенсивно бегала и кружилась, размахивала конечностями, кричала невпопад, улыбаясь, и Аф поневоле зачаровывался, тоска и печаль если и были, то пропадали, побеждаемые чудесным настроением спутницы.
По дороге им встречались неприятели.... Или, быть может, соратники? Аф плохо разбирался, кто им приходится западный житель. Но как нежно обращалась с ними Баллила, как горели её глаза, глубочайшая любовь и пылающее желание отражались во взгляде. И какое вдруг пренебрежение между ласкающими чужака словами оказывала она Афу. Что за игры, что за иллюзии?!
...Большой угрюмый Лупт уже ощущал себя любимым, тяготился присутствием Афа и недоброжелательно смотрел на него. Того и гляди, думал травник, в ночи убьёт.
А потом, как ни в чём не бывало, они снова шли вместе с Баллилой, а Лупт...исчез.
- Какая разница, где он, наверное, покинул нас, - говорила улыбающаяся Баллила с нотками сдержанного гнева, словно хотела поскорее забыть о встреченном путнике. - Это враг...наш враг; я видела, как он смотрел на тебя, желал убить. Не чувствовал?!
Потом встретили Укпи, ещё одного одинокого странника. На границе с востоком порой бродили воины ли пахари, не вступившие в группы, ищущие свой путь или просто отдыхающие от сражений.
Укпи был поначалу весел, но потом всё больше печалился. Впервые Аф видел столь равнодушное и грустное выражение глаз Человека. Баллила не смогла очаровать его. Когда она отлучилась за фруктами, то Укпи резко подвинулся к Афу и заговорил.
- Она хочет убить меня. Я знаю и чувствую это. Уже несколько раз незаметно высовывала свою палку, когда я стоял к ней спиной. Если бы не моя чувствительность, то погиб бы.
Укпи волнительно повествовал о Баллиле, словно об общей угрозе. Но разве это так? Травник с тревогой завороженно слушал.
- Я пытался объясниться с ней наедине, говорил, что друг и можем путешествовать вместе. Но...она не воспринимает, вижу лишь желание уничтожить меня. Её нужно связать... Я один не стал, потому что хотел поговорить с тобой. Она опасна и для тебя...
Вернулась Баллила. Её глаза сверкали гневом, рот скривился. Она неотрывно смотрела на Афа, словно чувствуя неявное предательство. И травник очнулся от пелены, застилавшей сознание, сосредоточился.
Укпи вдруг встал, полностью развернулся к Баллиле и твёрдо сказал:
- Я тебя определил. Тебе не удастся убить меня, участь твоя решена...
В руках у него были жилы растений, которыми намеревался связать Баллилу или... задушить.
Аф открыл одну из ёмкостей, висевших на поясе, быстро смазал ядом небольшую короткую палку и, проходя мимо Укпи к Баллиле, порезал его.
- Что это?.. - сказал невольно и в недоразумении житель, почувствовав рассечение на боку. Он смотрел на них, пытаясь понять ситуацию. Аф хмуро и печально с солёной водой на щеках, но твёрдо глядел на Укпи. Баллила победоносно улыбалась, излучая восторг.
Умирая и дрожа от воздействия яда, враг не кричал, и, казалось, маска ужаса его лица выражала спокойствие. Словно у него не было вины, поступки его всегда отражение мыслей, а пришедшая смерть - лишь стечение непредвиденных обстоятельств.
Баллила немилосердно укоряла Афа.
- Где же твоя любовь? Где же защита? Едва ли не напал на меня этот...холодный неприятель. Он даже...не возжелал близости, словно ощущал больше действительности, нежели обычный житель.
И как же с тобой вступим в войну, если нас так легко разделить?! Об этом то и думаю...
Аф был растерян. Он не мог воспринять свершённое деяние. Убивать прежде, нежели поймёт, враг ли перед ним? И так странно... кругом неприятели, даже этот пахарь Укпи.
Разве он сделал что-либо против нас? Он предположил, что находится в опасности, как оно и было. Больше ничего. Хотел обезоружить Баллилу...
Аф пытался мыслить глубже, но упирался в отношения с Баллилой и необходимость оберегать её. Кто же, кроме него, у неё соратник, и когда, наконец, мы встретим союзников? Ведь на войне нужно доверие между воинами, необходима взаимосвязь для успешных сражений.
У одиноких путников не было шанса. Баллила сразу выявляла иного, а затем убивала. Едва ли Аф мог распознать неприятеля так же быстро, как его спутница. Эта ситуация тревожила травника, ему порой казалось, что умирают будущие соратники или невинные жители.
Они условились тайным знаком, которым она определяла врага и обрекала его на смерть - большой палец руки, упирающийся в шею.
Вот странник рассказывает что-то в радости ли в печали у огня, в напряжении или расслабленно, Аф слушает и вовлекается в повествование, добавляя свои предположения. Травник словно забывает о Баллиле и неожиданно единственным глазом замечает её строгий гневный взгляд и...большой палец у шеи.
...Баллила ощущала себя свободной рядом с Афом, могла положиться на него в случае неудачи с противником. Женщина чувствовала влекущее очарование, которое вдруг появилось у неё благодаря травнику.
Оно даёт ей неявное преимущество в нападении и право на месть, выявляет то притяжение, которое, увеличивая желание врага в близости, раскрывает его уязвимости; оно возвышает её мужество и самозабвение, лёгкость в решении убивать недруга.
Все эти воины ли пахари порой лишь в потенциале враги. Но теперь их скрытые вожделения легко вытянуть рядом с Афом, а потом соответственно уничтожить, но не желания, а их носителей. Баллила ощущала себя сильнее и непримиримее вблизи жителей запада.
Будут ли отличаться от своих собратьев восточные воины? Баллила улыбалась, она не верила в какие-либо границы; когда видела Человека - хотела вобрать его влечение, напористость в применении своей силы, а затем уничтожить врага её свободы.
Баллила ощущала неполноту той свободы, которая у неё была, потому что она была не абсолютной, зависела от Афа, и это тяготило девушку.
Баллила понимала, что Аф не сможет постоянно поддерживать её, война разделит их, его смерть опять превратит женщину в безвольную игру желаний воинов, которые будут легко принуждать её к близости как ранее. И снова иллюзорные защитники станут теми, от кого защищали её.
Ей нужен Аф внутри, а не снаружи, сила, которая всегда даст отпор при любых обстоятельствах и не допустит превосходства воинов и приоритета их нужд над её малыми возможностями.
Такие мысли терзали Баллилу, несмотря на то, что внешне она веселилась и наслаждалась обществом Афа, даруя ему бодрость и радость.
...Однажды Килрирлрил встретил весёлый отряд. И, казалось, наконец-то свершилось желанное событие, и двое воинов запада повели его к лекарю. Говорили и смеялись о пустяках, хоть малыш и был начеку, но поневоле проникался добродушием собеседников.
И вдруг один из них сказал:
- А что это мы идём к нему без ран?
Малыш оторопел и с удивлением смотрел на вопросившего воина. Килрирлрил выпустил из внимания второго спутника, и... ощутил мощный проникающий удар в бок.... Они неожиданно и яростно напали на него вдвоём.
Смерть едва ли не касалась малыша. Ждала его обессиливания, покорности обстоятельствам и последней ошибки.
Несмотря на то, что Килрирлрил бился бирюзовым орудием, противники имели немало запасных палок и аккуратно махали оружием, чтобы не сломать. К тому же в противостоянии они держались умело и не бросались даже на раненого малыша безудержными наскоками.
Всё это затягивало бой, а из раны Килрирлрила вытекала энергия и вода жизни. Малыш старался лишь отбиваться, не тратя силы на атаку.
Вдруг из леса показались несколько Человек.
Это была засада! Вероятно, они заранее условились окружить его, захватить или убить.
Килрирлрил пытался прорваться и сбежать, но выйти из окружения не удавалось. Он получал удары с разных сторон и вынужден был снова обороняться. Раны засасывали сосредоточение и напряжение, малыш терял и терял кровь.
Надежда оставалась на сумерки, которые придавали сил по мере ухода светила за горизонт. Килрирлрил даже почувствовал бирюзовое сияние вокруг ран, которое словно стягивало кожу и мышцы, уменьшая повреждения.
Малыш старался сломать как можно больше орудий соперника. И, наконец, у двоих воинов закончились палки. Он успел прежде, чем они взяли новые у соратников, внезапно атаковать безоружных противников, заставив разомкнуть цепь окружения.
И потом, очутившись за её пределами, долго бежал, не оглядываясь, до тех пор, пока тьма не окутала его. Погоня если и была, то, вероятно, прекратилась. Тишина приятно радовала беглеца.
Килрирлрил глубоко дышал; сидел, облокотившись на дерево, перевязал раны ветвями развесистых кустарников.
Снова попался, пролетела насмешливая мысль. Где же этот травник, повторял устало малыш, засыпая...
Килрирлрила разбудили острые лучи, высвобождающие кровь из ран. Отполз подальше в тень к большому толстому дереву и весь день пролежал, восстанавливая силы. В ночи много ел и радовался, что повреждения тела затягивались.
За несколько дней восстановился и окреп. Но больше не слышал с той стороны, где откушено ухо. В бою пропустил удар в голову от неприятеля в попытке прорваться из окружения; но хорошо, что не потерял сознание и сумел сбежать. Но теперь, если противник будет идти с неслышимой стороны, можно легко попасть в ловушку.
Одиночество - враг мне. Надо возвращаться. Может быть, поискать другие пути в исследовании бирюзовых цветов. Если травник на нашей стороне, то ещё увидимся, а одинокое бродяжничество по земле неприятеля когда-то закончится смертью.
И Килрирлрил отправился обратно на восток, аккуратно обходя скопления западных воинов, несмотря на жгучее желание разузнать у них про лекаря.
...Прохладные сумерки сбивали жар, и часто Килрирлрил шёл именно в такую приятную пору, когда дневное агрессивное влияние природы исчезает. Теперь малыш старался попеременно разворачивать голову, чтобы слышать с разных сторон возможных врагов поблизости. Бывает, наверное, что и воины запада заходят на территорию востока, как это делал раньше Армухман, сурово расправляясь с жителями.
Ему казалось, что за ним наблюдают. Килрирлрил устал вертеть головой. Решил спрятаться и хорошенько в спокойствии прислушаться. Наверное, пересидел в укрытии и рассредоточился, потому что когда покинул его, то столкнулся с двумя незнакомцами.
Сколько длилось общее молчание? Много короче, нежели мысли троих Людей.
Баллила не могла иначе смотреть на воина, нежели с желанием близости для влияния на сознание. И как только потенциальный противник терял волю, то становился мишенью её мести. Большой мощный и обычно агрессивный враг стремится обездвижить и насладиться очаровательной путницей.
Интуитивно находила тот самый момент, когда неприятель был не подготовлен к обороне, и убивала его, иногда даже после близости. Внезапность и бесстрашие, неудержимая устремлённость и влекущая красота давали преимущество женщине.
Но повторяла себе, что лишь с Афом избегает участи быть убитой. Её руки теперь не дрожат как раньше, иллюзорные слабость и покорность не сковывают волю, глаза не полнятся солёной водою от бессилия.
Она смотрела на очередного путника открыто и выразительно, с небольшой дразнящей улыбкой призывая к активным действиям.
Аф, напротив, каждого чужака желал иметь другом, хотел, чтобы тот понравился его спутнице. Ведь когда-то должны появиться соратники, с которыми во взаимопомощи будут ходить в бой на восток или на запад...
И ему показалось, что этот воин имеет некую схожесть с ним. Неужели и его захочет уничтожить Баллила? А вдруг это ей не удастся? А если он действительно друг, а она не разобралась? А потом обвинит в беспомощности и отсутствии любви. И снова нужно будет убивать нераспознанных врагов...
Аф приветливо и одновременно удручённо смотрел на незнакомца.
Килрирлрил сразу заметил необычность в следивших за ним путниках. Маленький воин - подросток с единственным глазом, выражающим недетский опыт. Неужели в бою потерял второй? И женщина, безусловно, красивая и манящая, словно желающая вторгнуться в сознание.... Кто она ему, невольно возникал вопрос.
Малыш не мог разобраться в своих чувствах: угроза ли исходит от незнакомцев или бессознательное тяготение в близость. Но уже окреп, и даже с суровым ребёнком и загадочной женщиной должен справиться; влечение отринет, ибо неприятный опыт уже был, и... лучше избегать телесного трения.
Путники познакомились, и затянулся разговор в желании узнать друг о друге, но беседа шла без прямого рассказа о себе. Травник после уничтожения многих жителей запада старался не говорить о том, чем занимается. Кто он теперь, чей соратник, если погубил немало воинов и пахарей?
Они с Баллилой назвались сопровождающими друг друга через нетерпимость и враждебность бытия. Едва ли смогут защитить себя, подумал Килрирлрил, но на всякий случай стоит быть настороже.
Малыш вдруг сообщил, что он с восточных земель и искал кое-кого на западе, но так и не нашёл, лишь тягости и опасности и едва ли не свою смерть.
Аф не знал, что и сказать, если сам он с запада, то путник приходится ему врагом. Травник морщился от непонимания своего положения и дальнейших действий.
Баллила поначалу как обычно была приветлива и радостна и пригласила мощного воина сопровождать их, если его путь совпадает хоть чуть-чуть с их дорогой. Но сама и не говорила куда идут.
Килрирлрил почему-то сразу согласился. Неужели её большие влекущие глаза лишили его части воли, и некое безрассудство вытеснило разум?
Ему казалось, что женщина, пока он не слышал, что-то говорила своему спутнику, или её сопровождающий аккуратно шептал Баллиле. А Килрирлрил водил головой, чтобы единственным ухом уловить их тайную беседу. Хотя, возможно, её и не было вовсе.
Баллила хотела убить Килрирлрила и следила за ним, чтобы выбрать момент для уничтожения. Он мало реагировал на женщину, проявляя спокойствие относительно влечения, и это раздражало Баллилу. Она не могла показать условный знак Афу, потому что тот сидел рядом с путником и напротив неё.
Костёр, который собрали из веток деревьев и малых кустов, горел и приятно расслаблял тела Людей. Килрирлрил решил всё же рассказать постепенно о себе, ибо выжидающая молчаливость вызывала напряжение у всех троих.
- Сам был раньше пахарем, обычным жителем, но понял, что мир меняется и теперь вокруг...война.
Килрирлрил оглядывал спутников, замечал их внимание и продолжал повествовать, иногда немного приукрашивая действительность.
- Меня вот взяли и приняли в отряд. Хотя видите, что достаточно силён, но...не всегда был таким. Узнаете, ещё обязательно расскажу об этом.... У всех есть тайны в наше необычное время непрерывных войн и иного влияния...
Килрирлрил видел, как горели лицо и зелёные волосы женщины.
И что могу им предложить, если молчат..., их не поймёшь. Может, они из западных жителей и переживают, что я им враг? Тогда... надо пригласить их сражаться за восток, и если откажутся, то в таком случае нам не по пути...
- ...В наших отрядах ещё есть места, - продолжил малыш, поворачивая голову к полному подростку. - И...если хотите быть на стороне востока и сражаться рядом с нами, то я...вас приглашаю.
Малыш заметил, как оживился Аффалилиолифим и загорелся его единственный глаз, он словно ждал этого предложения давным-давно. А Баллилу сложно было понять, её огненность не поддавалась разумению.
- Мы хотели, - заговорил Аф, и вдруг понял, что между ними было общего - это лёгкий детский голос. Серьёзность разговора и напряжение от неизвестного статуса друг относительно друга снимало внимание со звучания речи Килрирлрила. - Да, мы бы хотели вступить...
Килрирлрил обрадовался, хотя ему было странно приводить к Миоллару такую пару. И смогут ли они сражаться? И ведь сразу же согласились, хотя в наше время порой одинаково опасно жить - что с войной, что без войны.
- Вы и не пожалеете, у нас сильные бойцы, большие сражения, так что не останетесь в стороне, - рассказывал малыш. - Но и опасности немалые, - добавил немного погодя.
Чем больше смотрел на пылающую через языки пламени Баллилу, тем сильнее проявлялось неприятное ощущение.
Не поддамся ей, что бы ни придумала. А если и опасна, то лягу после неё, бирюза облегчает бытие в ночи. Но с этим её давлением нужно что-то делать...
- У тебя прекрасная спутница, Аф, - сказал прямо Килрирлрил. - И не каждый воин способен будет справиться с её влиянием. Чтобы избежать желаний с их стороны, следует ограничить маской часть лица.
Наступило молчание. Килрирлрил хотел было объяснить сказанное, но не знал с чего начать, а потом вдруг засомневался, что сможет.
- Ммм... почему? Зачем? - не сдержался Аф, не разобравшись в предложении нового спутника. Баллила внимательно слушала восточного жителя.
- Ну, мне так показалось, что лицо... оказывает давление, - начал раскрывать мысль малыш, чувствуя, что этот вопрос тяжелее, чем представлялся ранее. - Её глаза полные огня.... Конечно, не их, говорю, заслонить...
Может быть, из её внутренней сущности излучается та неведомая и цепкая сила, которая при типичных обстоятельствах заставит любого воина возжелать Баллилу. И чем слабее волей Человек, тем скорее его покинет сосредоточение, дозор, и, в общем, легко потеряет себя...
Маска, возможно, отдалит притяжение воинов; их уменьшенное желание сбалансируется поведением стойкости, противлением иному влиянию и западному неприятелю.
Аф и Баллила слушали, хоть и в усталости, но с любопытством.
- Стоит попробовать, это несложно; какими-нибудь листьями огородиться или сплетёнными плотно подогнанными жилами деревьев, уж выбирайте сами...
Можно завтрашним днём продолжить беседу, она станет интереснее по мере и вашего повествования о жизни.
Килрирлрил улёгся на спину возле постепенно затихающего огня и подложил под голову руки. Его примеру последовали Баллила с Афом, но расположились не вместе, а порознь. Они не сообщили ещё о своей близости спутнику...
Баллила думала о неожиданном предложении Килрирлрила.
Закрыться от чужих желаний. Неужели это поможет мне? Привлекательность и очарование исчезнут, если закрыть лицо? Баллила не знала, что и думать. Она прикрывала ладонью губы, щеки и нос. Вот, теперь я никому не нужна, и после такой мысли невольно улыбалась...
Но как же...моя месть? Маска явление временное и иллюзорное. Да, пока вместе воюем, когда ты, я, они, мы совместно готовимся к битвам, тогда, возможно, до меня не будет никому дела. Но до каких пор это "пока"?
После поражения, в гневе и печальном напряжении, сможет ли маска помочь? Баллила недобро улыбнулась.
Этот Килрирлрил необычен и хочет рассказать о себе. Быть может, у него есть действительно нечто стоящее. А если их отряды обещают настоящую защиту.... Баллила сразу отринула эту мысль.
Аф желает иметь соратников и вступить в крупные бои. Стоит попробовать. Но тогда придётся ему раскрыться и оказывать помощь воинам, выявлять свои способности. Он давно уже не практикует восстановление раненых, лишь яды и отравления.
Боюсь, что снова позабудет меня..., но играть по правилам силы воинов если и буду, отдаваясь желаниям теперь восточных деятелей, то по-прежнему взамен внезапно востребую жизнь.
Моё существование... оно и заключается в поиске возможностей мести как противостояния, как утверждения воли, как реализации скрытой силы и... маска - раз, и ничего этого нет. Баллила хотела громко рассмеяться, но прикрыв ладонью рот, лишь беззвучно сотрясалась некоторое время.
Потом закрыла глаза и вскоре уснула, заложив вьющиеся зелёные волосы за спину. Впереди ждали новые препятствия, но раздумывать о будущем не хотела. Её теперь ничто не остановит, пока жизнь забирает жизнь, пока месть и Аф источники свободы.
Поутру в дороге Килрирлрил разговорился с Аффалилиолифимом. Баллила шла где-то в стороне с неприятным напряжением на ситуацию беседы без неё.
Потом, всё же, нарвав в стороне плодов, присоединилась к мужчинам, угощая едой.
- ...у нас множество групп воинов, - рассказывал добродушно малыш. - Есть главный стратег, а также как и самые отважные воители, так и посредственные пахари, взявшие палку, чтобы иметь значение, притворяясь боевой единицей.
Низшие объединения стоят поодаль от основных событий и битв; хотя и принимают участие в сражениях, в них имеем малую нужду, и они чаще гибнут. Но без пользы мы никого не держим, даже пахарей; в потенциале своём сгодятся и они, если не сейчас, то в будущем.
Они жевали вязкие плоды, сорванные Баллилой, и спокойно беседовали. Женщина теперь могла напасть на восточного воина, но месть притупилась, и появилось любопытство, которое тоже всё сильнее, как она видела, захватывало Афа.
Она сделала маску из переплетённых очищенных от коры веток и покружилась немного перед мужчинами. Баллила по-прежнему оставалась выразительна, хоть элемент скрытности и сдерживал часть очарования.
Килрирлрил немного задумался. Краска выпрыснула на щёки.
- Думаю, надо ещё немного убрать с глаз давление, - сказал ярко с тонкими переливами в голосе малыш и показал на женщину пальцем. Потом подошёл ближе, не глядя на неё.
- Грудь хорошо видна за одеждой, - я уверен, что она оказывает чувственное воздействие. Она...мягкая и желанная, как мне кажется...
Краска прилила и к шее Килрирлрила, он глубоко вздохнул и продолжил, сбивая ненужное напряжение объяснениями, которые он и сам толком не понимал, а тем более его спутники, с удивлением слушавшие странные речи.
- Нужно больше одежды в этих местах, чтобы грудь была незаметной, скрытой, - говорил попеременно малыш, посматривая всё же то на Баллилу, то на Афа.
Они ничего не ответили, а женщина сразу отошла от них, чтобы собрать нужные растительные прутья и попытаться глубже спрятать упругие мягкие полушария, которые свободно колыхались при движении, и, как говорил этот Человек, влияли на сознание.
Баллила подвязала и укрепила грудь, закрыв её большую часть. Теперь она не показывалась через бреши переплетённых растений. Странно и необычно, размышляла Баллила. Если такие приготовления спасут её от желаний извне, то быть может.... И она снова откинула порой навязчивую мысль о прекращении своей мести.
Он просто ничего не знает! Какая может быть одежда!? И надо такое выдумать!
Баллила нервничала. Она понимала, что временные ограждения лишь отстрочат ту необычность очарования и не спасут её от чужих желаний, которые накопившись, разорвут все эти нитки, маски, мелкие попытки вернуться к прошлому прекрасному и недоступному ныне...
Вдруг Баллила услышала шумные возгласы, а потом проявления, вероятно, большой радости. Она поспешила к мужчинам, чтобы выяснить источник их возбуждённости.
Баллила подошла и увидела, что Аф держит оружие и излучает восторг.
- Невероятно! - Аф оживился до высшей степени. Его глаза раскрывались шире, а кожа покраснела. - Всегда такую хотел! Но ничего не получалось. Хотя можно было попробовать через...
Он запнулся, думая о растениях, сок которых употребил бы на увеличение прочности палок. Но почему-то подобные мысли не приходили, словно что-то воспрепятствовало такому их течению. Да теперь это и не нужно!
Он рассматривал палку с незаметным цветом бирюзы. Несколько раз взмахивал ей. Гнул, потом отпускал руку, и упругий прут неожиданно резко распрямлялся.
- Истинное волшебство! - восклицал с улыбкой и едва верил увиденному Аф. - Баллила, посмотри какое чудо!
Женщина не до конца понимала его восхищение оружием, но постепенно необычность тоже заполнила её сознание и чувственность. Она слегка дрожала, всё тело разгорячилось. Баллила держала в руках странную прохладную растительную вещь, упругую и, вероятно, с высоким атакующим потенциалом.
Она заметила, что с одной из сторон оружие сплющено и остро. Баллила тяжело задышала, из глаз пошла солёная вода. Неужели, неужели это так, - витали вокруг возбуждённые мысли.
Она увидела небольшое деревце и твёрдым шагом, уверенно, держа в одной руке бирюзовое оружие, приблизилась к нему. Внезапно и очень резко Баллила рубанула наискось Жизнь Дродурга Бога, перерезав ствол.
Вероятно, дерево не было готово к гибели, и сок мощно выплеснулся в разные стороны, обрызгав восхищённую женщину. Теперь-то им точно не справиться со мной, Баллила затащила в сознание пролетавшую мимо мысль.
- Сколько мощи! - говорил Аф, поглядывая на улыбающегося и радостного Килрирлрила. - Какое преимущество в бою!
Они вопрошали у малыша секрет палок, но тот лукаво просил их угадать и поразмышлять самим, не желая выдавать сразу всё как естественную данность. Они ещё не часть отряда, а только слабые путники, которых ещё не видел Миоллар. Кто они, задавал себе странный вопрос малыш, пытаясь разгадать некую тайну неожиданного появления спутников.
Баллила теперь не думала убивать Килрирлрила, хотя с необычным орудием это было бы сделать легче. Ведь если типичным оружием можно не всегда нанести смертельный выверенный удар, тем более мощному воину, то с бирюзовой упругой и острой по всей поверхности палкой, шансы уничтожить с одного маха много возрастают.
- Да волшебство это, магия, - уверенно говорил Аф, угадывая причину усиления атакующей растительности. - Может быть, маг запада помогает вам?
Килрирлрил с интересом слушал необычные предположения и не мог не улыбаться.
- Если это так, - отвечал, прищурившись, малыш, - то мне об этом не сказали...
Все смеялись.
- Но и у нас есть чем удивить! - сказала вдруг серьёзно и громко Баллила. - Аф...
Аффалилиолифим догадался, что хочет её любимая, и начал повествовать о себе теперь зачарованно слушавшему малышу.
... - и вот, заметив преимущество воды жизни растений перед их формой, я стал пробовать соединять соки.
Килрирлрил завороженно внимал и не мог поверить, что он нашёл травника, того самого, которого отчаялся уже отыскать.
... - так я создал эликсиры для восполнения здоровья и яды, ну многое другое; но не всё применял, в основном лечил раненых воинов...
Аф показывал разные ёмкости.
...Они пили зелье веселья и, обнимая друг друга, толкая, смеялись до солёной воды из глаз. Даже Баллила почувствовала некую привязанность и добродушие к новому спутнику.
Килрирлрил говорил о великой роли Афа в будущей войне и убеждал в том, что Баллилу никто не тронет, несмотря на то, что травник ещё мал для близости. Малыш уверял, что в отрядах то, о чём желал Аф, разнообразие применения своих способностей, обязательно случится.
- Нет, нет, - заявлял уверенно Килрирлрил, отмахиваясь рукой, - ты не будешь заниматься лечением; если только глав первого, может второго круга, и то, если ранение станет угрозой жизни. Именно появление новшеств и вовлечения их в бой будет твоей главной задачей и заслугой.
Мы и сами стараемся найти нужные рецепты, - отстранённо медленно и с задумчивостью проговорил малыш.
- Но теперь уверен, - уже радостно воскликнул, обнимая Афа, - с тобой мы поднимем прогресс до того предела, когда война приобретёт черты окончания и нашей победы....
Если..., если противник не найдёт противостояния, - закончил уже нейтрально и серьёзно Килрирлрил.
Потом Аф по желанию малыша долго повествовал о своих приключениях и создании растительных зелий. Следом наступили сумерки.
Возбуждение Афа и Баллилы днём сказалось в усталости к ночи. В огнях костра они расслабленно лежали на траве. Килрирлрил сидел в бодрости, улыбаясь и снимая одежду.
Когда повстречал будущих соратников, то не хотел, чтобы они видели, как днём истекает солёной водой и неприятно воздействует на кожу свет. Поэтому он попросил, и втроём сделали одежду по большей части из листьев, хотя спутники и спрашивали о смысле её совсем без защиты от врага.
Килрирлрил вынужден был сказать, что мешает и тяготит жара, а прошлое одеяние уже иссохло.
...Поутру Аф и Баллила стали задавать вопросы своему боевому товарищу. Тот, укрываясь от неприятного света, отвечал вяло, отправляться в путь рано не хотел, молчаливо лежал в тени. Баллила хотела скорее узнать о тайнах Килрирлрила.
Аф замечал, как выгорают листья с мнимой одежды малыша, видел у него истечение солёной воды на лице, хотя было не особенно жарко. Может быть, он иной, подумал Аф, но понять кто это такой, не мог, и, соответственно, поверить в утверждение, объясняя им необычность увиденного явления.
Баллила решила воспользоваться слабостью воина и пошла с ним рядом. Потом она обняла его рукой, проникая под листья одежды. Осторожно погрузила острые ногти в тело, и Килрирлрил глубоко вздохнув от неожиданности, остановился.
Второй рукой Баллила обняла его за шею, и проникла ногтями в кожу за плечом. Она не отрывала от него взгляда, потом гладила пальцами его тело, не отпуская от себя, когда слегка порывался отстраниться.
Аф в это время неподалёку ел сладкие ягоды с куста и не ничего не видел.
...Баллила как-то заметила, что её ногти стали тверды, словно кости. Она наточила их и пользовалась при нападении. Она любила царапать Афа, который бодрился от такой игры, но в его глазах она видела скрытые опасения и всегда улыбалась, проникая остриями глубже в тело.
Иногда она забывалась и отчаянно погружала в его рыхлое тело свои костяные отростки на пальцах. Аф терпел, но позже она сама же и ухаживала за ним, вылечивая любимого друга эликсиром восстановления. Ей нравился запах крови, особенно вражеской. И чем её было больше, тем приятнее становилось внутри. Она возбуждалась от неё и сильно гневалась.
Баллила не знала, с чем связан рост прочности и длины ногтей, возможно, с её агрессией, убийствами и, может быть, вражьей кровью. Раньше они были хрупкими и ломались, но позже, когда решилась на первый побег, на сопротивление мнимым защитникам, отростки стали меняться.
А теперь вряд ли она без неприятных ран погрузит в плоть Афа свои грубые прочные и острые ногти. У неё укрепились и сами пальцы, и кисть руки. Вероятно, и сама она, её тело, мышцы и кости теперь не такие слабые как раньше.
Когда Аф стал ходить с приклеенным листом, в одну из ночей, она, пока тот спал, подсмотрела отсутствие глаза, продырявив растение. Баллила поняла, что помутнение сознания после принятого зелья стало причиной потери её другом глаза. Скорее всего, она сама его уничтожила.
Баллила сказала себе, что этого никогда не повторится, больше не причинит боль любимому и необходимому Афу.
Но с тех пор она иногда лишала зрения своих врагов перед смертью. Женщина любила терзать их ногтями, особенно больших свирепых обезумевших мужчин. Чувство опасности в это время исчезало, преобразовываясь в гнев, радость агрессии и наслаждения чужим кошмаром, болью и отчаянием.
Порой в агонии размеренного отравления раненые неприятели задевали её мощной рукой или схватывали и пытались душить, но она выживала, вовремя доканчивая дело. И немало в этом помогали ей острые прочные ногти. Кровь врага попадала ей в рот, покрывала тело, одежду, окрашивая в красные оттенки.
Иногда жители, с которыми порой встречались, вопрошали у Баллилы, какими ягодами натирает свою одежду. Она отвечала искренне, но туманно, - что красными, ягодами спелой молодой жизни.
Она спрашивала себя, та ли самая она Баллила, ибо изменилась и внутри и снаружи. Но, быть может, это иллюзия? Ногти всегда были, только не крепли, а остальное лишь мужество и сила воли в борьбе за свободу.
Бывало, в ночи ей снился сон. Афа нет, и она осталась одна, и тогда ногти уменьшались, теряли прочность и выпадали, качества воина исчезали, и появлялся ужас от вражеского влияния, насилия и безвыходной обречённости.
Баллила просыпалась и проверяла иллюзию. Всаживала в себя ногти, но...не чувствовала их мощь и крепость. Прикрывала рот и кричала от внутреннего кошмара до тех пор, пока не обессиливала и не засыпала вновь. Утром была вся в крови от глубоких порезов, но радовалась оставшейся неизменной силе и Афу, лежащему рядом.
...Килрирлрил чувствовал некое притяжение к Баллиле, непонятное раскрытие внутренней сжатости. И откуда бы ей взяться? Словно огонь освобождался и требовал проявления себя. Какие действия лучше всего помогут разогнать его и куда?
Она спрашивала его о бирюзе, её тайнах. Причиняла боль телу, но страдание оболочки было вторичным явлением, хоть и вызвало необычность в напряжении. Голос Баллилы, казалось, разливался в кровяных потоках сосудов тела. Сознание отстранилось от воли и само познавало происходящие восприятия.
Он вдруг ощутил агрессию и желание биться с врагом, уничтожать западных жителей, идти в бой прямо сейчас и сечь неприятеля бирюзовым оружием. Вот куда стремился его огонь.
Килрирлрил обнял Баллилу за шею рукой и резко притянул. Потом отпустил и отстранил. Аф уже поел и присоединился к ним, наблюдая за разговором и неясными движениями.
- Конечно, я доверяю вам, и нечего скрывать силу наших могучих воинов! Почувствуете великое преимущество и возьмёте его в бой, если в вас есть храбрость и твёрдость, неотступность и самоотверженность. Внутренние качества дают больше возможностей. О них и говорю, к ним приложите бирюзовую тайну.
Аф обрадованно шёл рядом и возгорался от возбуждения нового соратника, повествующего о будущем и необычном явлении. Баллила зачарованно слушала, и восторженный голос малыша отвердел в порывах огненного пылания внутреннего естества.
Широкий Килрирлрил, ощутив единение, не останавливаясь, обнял обоих спутников - высокую Баллилу и низкого, как он сам, Афа, и затем продолжил:
- Идём в будущее, где бирюзовое сияние и его возможности. Но ищем-ищем проявление могучей силы. Именно волшебное пламя видели в оружии и так восхищались. Бирюзовая энергия ждёт нашей прозорливости, мы должны доказать, что достойно владеем этим явлением...
Баллила хотела задать множество вопросов, да и Аф пытался что-то сказать. Но Килрирлрил словно не слышал их и только сильнее сжимал руки - обнимающие талию Баллилы и плечо травника.
- Ещё узнаете, нельзя сразу получить всё. Бирюза в цветах, которые растут ночью. Но она не для пахарей. Слабые Люди увидят лишь смерть, сильные станут сильнее...
Килрирлрил вдруг остановился и с любовью посмотрел на Афа.
- Твои возможности помогут нам усилить одно, и думаю не только одно проявление волшебной мощи. Война требует прогресса, чтобы закончиться нашей победой, а он в бирюзе, надо лишь выявить сокрытые истины наружу, в наш отяжелевший от страдания мир.
Ещё немало продолжались вопросы соратников, но Килрирлрил сказал, что лучше самим всё увидеть, нежели питаться блеклой неполнотой восприятия. Объяснил, что после того как вступят в отряды, смогут глубже понять бирюзовую силу и даже ощутить её на себе.
И снова минул день, ночь была приятной и возбуждённой. Заснули много позже обычного. Баллила, как и Аф, представляла иллюзии бирюзовых цветов, но память затирала неявные образы, не подкреплённые видимым восприятием.
Перед сном Аф ещё повествовал по просьбе Килрирлрила о своих способностях. Малыш удовлетворённо слушал и всё больше убеждался, что травник обязательно решит дилеммы не только текущие с применением бирюзы к безвольным пахарям, но и будущие, не менее нужные, но ещё не обозначенные высокой мыслью.
Теперь старались двигаться интенсивнее в желании скорее добраться до отрядов Миоллара. Малыш рассказал о неприятном свойстве бирюзы в сопротивлении свету, о тяжёлом воздействии лучей на оболочку днём.
- Сила отдалит нас от светила, и станем жить в ночи, - говорил жертвенно Килрирлрил с нотой естественной печали. - Будущая победа требует своих условий, и я уверен, что никакая одежда не спасёт от увеличивающегося давления. Оно уже порой прожигает кожу, не даёт ранам срастаться.
Но во тьме бодрость прибавляется, легче дышать и сосредотачиваться. День и ночь для нас поменялись местами, жизнь прошлого заменилась на новую, будущую, необычную и полную возможностей.
...И вот спутники наконец-то добрались до отрядов Миоллара. Сначала прошли через третий круг. На них мало обращали внимание, узнав, что они из высших формирований.
Килрирлрил словно ощущал мысли простых пахарей о скрытых ужасах и тайнах бирюзы, которую толком никто в отдалённых разорванных подразделениях не представлял и не видел. Но следствия для иллюзорных воинов тут всем были хорошо известны. У смерти если и существовал какой-то цвет в третьем круге, то, несомненно, бирюзовый.
Во втором круге на них смотрели по-разному. Кто-то изучающе, некоторые с восхищением; узнавали Килрирлрила, или только слышали ранее и знакомились прямо сейчас. Тут немного задержались, так как не смогли погасить радушие и отказаться от предлагаемых разнообразных фруктов.
Все обращали внимание на Баллилу и настойчиво пытались угодить. Она принимала чужое влечение с радостью. Сильнее разгорались огни ярости в глазах у женщины. Если мужчины улыбались ей, разгоняя кровь нарастающим желанием близости, то Баллила скалилась и ломала свои пальцы, рассматривая боевые единицы второго круга пленниками смерти.
Килрирлрил настороженно наблюдал за влекущим явлением женщины, и ему становилось тревожно. Какая же сила заключена в ней, спрашивал себя малыш, порой поневоле тоже очаровываясь Баллилой. Но смогу на пользу себе направить её влияние, а другие воины слабее меня. И что произойдёт, когда потеряют волю и захотят сближения? Даст ли она отпор?
Они прощались, говоря о скорой необходимости идти к главе. Малыш повествовал восторженно о будущих победах и новых явлениях силы, возбуждая воинов, требуя не гасить стремления к боям, проявления мужества и других необходимых качеств.
Аф был радостен и счастлив в новой обстановке единения, хотя особенно ни с кем и не говорил. Его никто не знал, но в группе предполагали значимость толстого подростка. Килрирлрил не представлял своего спутника, обмолвившись только, что это наш гость.
Баллила тепло прощалась со всеми, обещалась увидеться не раз и в боях, и у костра...
Один из воинов никак не мог отпустить её малые руки, удерживая и сжимая в своих громадинах. Он с горечью и вожделением смотрел на Баллилу, глаза отливали прозрачной пеленой влажности.
И даже когда лицо его перекосилось, он старался улыбаться, но уже меньше давил её ладони. Баллила, несмотря на боль от чужих рук, светилась радостью, но многие складки её чувств скрывала маска.
Когда Уухол отпустил конечности женщины, то с широких мясистых ладоней потекла кровь. Он смотрел на свои раны и на Баллилу, чувство неожиданно возникшего страдания ослабило вожделение. И воин уже не знал, как реагировать на ситуацию, проявлять ли гнев и досаду за окровавленные ладони.
Баллила обняла его, горячо и проникновенно шепнула на ухо:
- Мы не прощаемся. Я тебя всегда жду. В любое время...
Уухол сразу позабыл о продырявленных ладонях, и внутри поселилось сильное чувство, победившее внешние терзания и убеждающее, что их близость неизбежна. Встреча прекрасная, страстная, волнующая и незабываемая, всепоглощающая и неповторяемая, большая и, несомненно, равная многим ценностям.
Пусть повстречаются позже, после боя, или вне его, но время обязательно придёт, как неотвратимая победа востока над западом. А он постарается отличиться в бою, станет сражаться с ещё большим неистовством и заслужит себе ранг главы...
Уухол ощутил сбоку толчок от соратника, до этого наблюдавшего за ним неподалёку и видевшего прощание с необычной гостьей.... Когахм и сам испытывал волнение, но прикрыл глаза и отчаянно повторял сумбурные бессмысленные слова, чтобы сбросить едкое наваждение.
- Руки то перевяжи, потеря, так вся жизнь и вытечет, как у пахаря, без заслуг и славы...
К Уухолу вернулась чувствительность. Во рту было сухо, требовались влажные плоды, кровь по-прежнему текла, но уже с меньшим стремлением. Руки немели. Он судорожно встряхивал их, потом сжимал с неприятной острой болью кулаки, и вдруг в проснувшемся гневе двинулся отрывать ягоды с кустов...
Путники добрались до первого круга уже ближе к сумеркам. Килрирлрил подумал, что встретит Ниффитту и расскажет о нём. Но потом решил, что уже итак много чего поведал новым соратникам, а они ещё даже не часть отрядов.
Попали в незнакомое формирование.
Их какое-то время строго расспрашивали, а малыш потерял камушек верности от Миоллара. Но его должны были запомнить на сходке со стратегом...
Хотели снять повязку с Баллилы.
- Не пожалел бы, друг, - она говорила игриво, слегка угрожающе и отворачивалась полубоком. Ей не хотелось вдруг напрягаться в наступающее сонное время. А ещё и заново делать повязку, если вдруг порвётся.
- Какие жалости, мы воины, - отвечал хмурый полусонный боец, рукой задевая то волосы, то вертлявую шею женщины, потом держал за плечо, пытаясь всмотреться в её глаза. - Одежду делать не умеешь, накрутила всего, чего не нужно, жарко ходить так, да и лицо застряло.... Дай я тебе помогу...
Баллила уже возжелала поцарапать его грубую руку, когда неподалёку услышала звонкий смех и мелодичный голос:
- А ну что там, Каурра, кого ты там трогаешь, что это за пленники, почему я не знаю, ах-ха-ха-ха.
Воин был мощен, несмотря на морщины на лице, говорившие о его прошедшей юности и наступившей зрелости лет. Русые волосы, где-то спутанные, густо и тяжело лежали на плечах. Он смеялся в радости, как будто другого состояния и не знал, но мог и прикрикнуть на соратников, потому что был глава отряда Линкри.
- Знаем, знаем наших гостей, пусть и наполовину, а-хха-хах; пришли в ночь пободрствовать и поведать новые истории и приключения; ну я рад, ха-ха...
Его задорная улыбка была приятна окружающим, глаза слегка прикрытые говорили, возможно, об его усталости, но, если она и была, то мало волновала волевого главу.
Он бесцеремонно подошёл и обнял Килрирлрила.
- Наш брат и важный Человек, бирюзовый первенец, моя рука всегда на защите станет в бою, если неприятель поддавит, - он хлопал по плечу малыша, и немного качал головой.
- Каурра! - крикнул вдруг Линкри. - Помоги с костром и чтобы плодов сладких хватало...
- А спутники твои кто? - спросил глава и подошёл к травнику. - Воины бывают разные..., ну...хмурё-ён-хмурё-ён, - Линкри вдруг с лёгкостью и неожиданно для пухлого Человека поднял его в воздух за плечи, демонстрируя, вероятно, свою силу. Опустил слишком неуклюже, Аф вздрогнул, покачнулся и едва не упал.
- Осторожнее! - возмутился Килрирлрил, с негодованием подойдя к Линкри. - Это не только мой гость и твой, но и Миоллара. Это травник, он поможет в новых выявлениях бирюзы.
- Прекрасно же, прекрасно, ха-ха-ха, - обрадовался глава, - хорошие новости, даже лучшие, какие слышал в последнее время. - Он вдруг резко подошёл к Баллиле.
- А кто у нас это...чудо?.. Что-то не видно её лица, что это за скрытность?..
Баллила уже пропитавшаяся гневом от нападков Каурры, вдруг резко схватила его за шею и попыталась притянуть к себе, но из-за нехватки силы сама вплотную сблизилась:
- Завтра при свете дня уж не откажу чудесному главе, ха-ха-ха, - она сказала это со слащавой агрессией приглушённо, чтобы никто кроме него не мог расслышать.
Он широко улыбнулся, задела ли его такая дерзость или нет, но проявлять слабость, выказывая силу относительно женщины, в такой ситуации он не мог. Тем более она его гостья, и причины её вызывающего поведения он не знает...
Запахло костром, и путников пригласили на брёвна рядом с пламенем, дали фруктов. Линкри и несколько воинов соседствовали вокруг огня.
Завязался задушевный разговор о делах, приближённый порой к действительности, а иногда и отстранённый от неё в добавлении иллюзорных подвигов, битв и похвал от Миоллара. Но в таких беседах разрешались небольшие неявные преувеличения, которые высказывались как предположения, но не истина, как будущее, но не настоящее.
Линкри смеялся искренне, заражая не только окружающих воинов, но и гостей. Даже Баллила позабыла свой гнев и отдыхала в чувствительных вибрациях Добра.
- Расскажу, как набираться храбрости в боях, ха-ха-ха..., - говорил Линкри, постоянно жестикулируя руками, они у него дополняли слова, пытаясь сделать их более выразительными. Килрирлрил вспомнил о Ниффитте. Но у того конечности действительно жили своей судорожной жизнью, словно под управлением бирюзы.
- ...Давно уж это происходило, шли в бой; ещё не закалённый, но отчаянный новичок тогда я был. Рушпал несокрушимый вёл нас, он для меня не умер, его вечная неведомая частица внутреннего естества осталась здесь. - Линкри ткнул себя в грудь.
- Мы были на возвышенности и могли узреть противника, - их было много и поневоле становилось холодно от будущего сражения. Он говорил нам о слабости врага, о его меньшинстве, о неожиданности нашей атаки; в общем, повествовал об иллюзиях, но воины верили ему...
Вероятно, он заметил мою скованность, я стоял рядом с ним.
- Не надо волноваться, а то краска сойдёт с волос и будет высушенная трава... - так он говорил, в его взгляде ощущалось переживание за мои волосы.
Т.е. впереди скоро начнётся бой, а он говорит о том, что нечто случится с моими волосами. Мне было тогда смешно, и я действительно не сдержался и рассмеялся, ха-ха-ха-ха.
А он лишь заговорщически улыбался. Чуть позже наклонился ко мне и произнёс шёпотом:
- А знаешь, почему мы не видим смерть? - Он вглядывался в меня, ожидая ответа, а потом сам и ответил. - Потому что её нет.... Вот так он и ответил. Неожиданно, а-ха-ха-ха-ха.
Все завороженно слушали Линкри, тот иногда вставал с бревна и приостанавливал движения, прерывая рассказ, и у слушателей возрастало напряжение.
Вдруг он взъерошил свои тяжёлые и бесформенные волосы.
- Они были раньше мягкими, чёрными и даже упругими, - продолжил Линкри. - Тогда в том бою волнение и ужас не смог прогнать. Врагов действительно было много, я постоянно получал ранения, хоть и сам разил врага. Без перерыва перемещался, ибо попробуй остановиться, и тогда вся кровь твоя вытечет, а-ха-ха-ха.
Кругом плотная вязкая трава, кустарники, всё задерживает перемещения, неприятель повсюду норовит тебя заколоть. И что самое страшное, не видно соратников. Нет, они были где-то рядом, но лишь слышал вокруг: вопли, шум, возню, гулкий рык...
В общем, я остановился в месте, где уже никого не было, отдышался, раненый-перераненный. Не понимал, что происходит, почему пропало сражение. Как-то отыскал путь к нашим отрядам. Да, и никто не говорил о поражении тогда, только о победе.
И, как и сказал Рушпал, краска с волос начала сходить. Поэтому я повторю его слова - не надо волноваться в бою, подумайте о своих волосах. Ахха-ха-ха-ха-аааааа...
Он от смеха упал за бревно и потом ещё долго корчился. Окружение тоже не могло остановиться, Аф, Килрирлрил и Баллила покраснели от сильных приятных вибраций.
Афу казалось, что вот-вот разговоры и повествования закончатся, но это было не так. Линкри без перебоя продолжал говорить о разных забавных моментах в бою и отдыхе, смеясь вместе с соратниками.
Аф и Баллила устали и уже пропускали речь рассказчика. Хотели отойти и где-то пристроиться на ночлег. Глава первого круга заметил рассредоточенность гостей, призвал увидеть его оружие, чтобы оживить их полусонные сознания.
- Посмотрите на неё, - он показывал длинную палку. - Обычная и твёрдая - в середине деревянные звенья, по краям по крупному камню, которые едва удерживаются обвязками.
Гости немного взбодрились, подошли к Линкри и стали внимательно слушать, прогоняя приходящую зевоту.
- Вот уже сейчас зайдёт противное светило, и бирюза проявит свою силу.