Я не знаю, где проходила та операция. Конечно, поглядывая новости в телевизоре, я знал страны, которым в тот момент несли демократические ценности. Но какая из них? Было неспокойно на границе с Боливирианским Союзом. Завершалась оккупация Хузестана, а в Мазендаране наоборот, только начинались ожесточенные бои. Тлело с периодическим переходом на стрельбу в Ташкнатской области...

Что это был за город? Названия нам естественно не сказали. Как и всегда. Функции аудио и видео-перевода на наших компьютерах были блокированы. Поэтому местные вывески были для нас не более чем абракадаброй восточной вязи неизвестного алфавита. Звук местной речи - бессмысленным набором звуков, в которых мы различали лишь эмоции; в основном ненависть и страх.Электронная тактическая карта, разбитая "улиткой" квадратов как обычно вместо названия места имела лишь сложный индекс из букв и цифр.

Конечно я мог бы узнать что это был за город. Перед той операцией я штурмовал его уже раз шесть... У меня хорошая память, и я прекрасно помню планировку, по крайней мере в тех местах, где мы вели бой. Можно было потом, по возвращении, включить дома компьютер, загрузить карты в гугл, и пересмотрев планы тех городов, что упоминались в новостях, выяснить какой из них мы долбали. Но такой напряг не стоил удовлетворения ленивого любопытства. Я даже не стал искать что за флаг видел, полуобгоревшим, вяло свисавшим с флагштока какого-то, наверно административного здания. Смысл?

Это был восток. Большой город. Просторная архитектура вполне современного, местами даже футуристического дизайна, к окраинам превращалась в тесное нагромождение одноэтажных глинобитных хибар с узкими окнами. Женщины по самые глаза завернутые в бесформенные балахоны. Мужчины в белых длинных рубахах и цветных жилетках. Автомобили - тарантасы неизвестных мне марок, из которых я смог опознать разве что допотопные драндулеты "амбасадор", на которые насмотрелся в невыразимом индийском кино, которое обожает смотреть моя подруга. Ближе к центру города массы этого автомобильного хлама сменялись вполне добротными европейскими авто. Особенно много было "опелей"...

Усредненный восточный город. Яркое солнце, ленивые водные каналы, развесистые пальмы и прочие финики-урюки растущие по их берегам. Пыль. Пыль впрочем была не только местным колоритом, - мы внесли вклад. Ближе к центру порывы ветра поднимали в воздух уже не частички песка, а тончайшую взвесь измельченного взрывами бетона. Прах погибших зданий. Дышать этой дрянью ужасающе вредно. Хорошо, что мы вообще не дышим.

***

...Наше дело маленькое. - разглагольствовал на брифинге лейтенант. Комвзвода сидел перед нами за столом, и ловко вертел между пальцев руки световое перо для рисования на экране компьютера. - Строго говоря, мы только обозначаем фактическое присутствие южно-российских войск в составе коалиционных сил.

- Присутствие! - Фыркнул кто-то с заднего ряда, кого я не смог опознать по голосу. - Всего одно отделение.

- Важно не количество, а сам факт, - (На то что его перебили, лейтенант не обратил внимания. Я к этому уже тоже привык, хотя поначалу такое вопиющее нарушение субординации для меня выглядело диковато). - Выполняя резолюции ООН коалиционные силы... Ну и так далее... Основную работу сделают американцы. - Продолжал лейтенант. - Наше задача не мешаться у них под ногами, и держать назначенную нам часть периметра места проведения операции.

Пальцы лейтенанта пошли волной и перо, вращаясь между ними, совершило пробег от большого до мизинца, и обратно. Ловкач... Впрочем чего удивляться. Перо его основное оружие и рабочий инструмент.

- Где наш участок? - Спросил первый сержант. Серега Стрельников, он был командиром отделения, и в отличие от лейтенанта его основным инструментом была уже не световая указка.

Лейтенант, извернул свою электронную указивку излучателем вперед, и направил её на стену. Тыркнул пару кнопок на боку волшебной палочки. Проецируемая карта города сменила масштаб, приблизилась. Комвзвода взмахнул дирижерским движением, и контуром обрисовал на карте мост через закованный в бетон канал.

- Чего-то знакомое местечко... - протянул со своего места рядовой Глеб Сушняков, по прозвищу, естественно, Сушняк.

- Наверно Ливия - Авторитетно выступил Вася Метля.

- Чего за Ливия? - Повернул голову Сушняк.

- Страна такая.

- В Ливии же вроде давно все, - утихомирили. - Засомневался Стрельников.

- Да мне чихать, Ливия-Боливия, - Отозвался Сушняк. - Один хрен. План есть, карта есть, данные по погоде и температурным режимам есть, так нахрена мне их название? Я говорю, место какое-то очень знакомое.

- Мы этот город за нынешний год уже брали штурмом минимум раз шесть, балбес. - Сказал я ему. Ты бы хоть корневые индексы карт запоминал.

- А нахрена? - Повторился Сушняк. - Точно, брали мы его уже хрен знает сколько раз... То-то я смотрю и застройка и название знакомое. Я вон ту господствующую высотку занимал... Да сколько ж можно, лейтенант?! У меня за взятие этого города и так уже две медали.

- Те разы скорее всего были виртуальные. - Сказал лейтенант.

- А какая разница? Медали-то дают одинаковые. Задолбал меня этот городишко...

- Радуйся - Сказал я ему. - Кажись на этот раз будет рил.

- С чего решил?

- Как раз с того, что мы стоим в охранении, а не штурмуем центр - ухмыльнулся я. - Америкосы не любят, когда мешаются у них под ногами. Даже если используют "арчи" их изготовления. Кроме того, в прошлые разы мы действовали в одиночку, а здесь в составе коалиции. - Верный признак.

- Ну может быть... - пожал плечами Сушняк. - А что насчет "арчи" лейтенант? - Спросил он нашего кудесника пера, - будем на своих, или янкосы в прокат дадут?

- Прокат. - кивнул лейтенант. - Ты же знаешь, как янки трясутся вокруг своего единого информационного боевого поля, - с перенастройкой возится, не захотели. Так что просто попросили ваши записи, и настроили под них одно свое отделение. Ну и нам проблем меньше, - машины целее, не надо техников через полсвета гонять... А теперь внимание на экран. Вас включат здесь. А ваша зона ответственности - мост. До окончания операции не пропускать никого. Отличать злыдней от гражданских будет как всегда система. Но не полагайтесь полностью на чурбана этих делах. Лучше пристрелить лишку, чем дать к себе подобраться какому-нибудь смертнику... Я как всегда буду на контроле, так что обо всех изменениях вы узнаете своевременно. Вопросы?

- Да какие тут вопросы, в шестой-то раз? - пробухтел Сушняк.

Нет вопросов. - Удовлетворенно кивнул комвзвода. - Тогда давайте по люлькам, придатки.

Слашали, нежить? - Подключился Стрельников. - Быстро в гробы.

И мы вышли из комнаты брифингов, чтобы возлечь на ложа.

***

Сознание металось по клетке без прутьев, пытаясь найти приют или хотя бы точку опоры. Бесцветное смазанное марево в котором иногда вспыхивали сполохи темноты и света. Хотелось найти хоть какой-то ориентир, окинуть окрест взглядом, обернуться. Но тела-то нет, глаз нет, вот в чем штука... Да и незачем оглядываться, потому что ты и так смотришь во все стороны сразу. Если есть загробная жизнь, наверно свежепредставившиеся покойнички очень паникуют оказавшись без привычного тела. А я, когда придет срок, значит буду уже привычным. Все польза... Вспышки вокруг становились все чаще, структурировались выстраиваясь в текучем, но упорядоченном мелькании, и увлекали за собой, сперва мягко, потом все быстрее, с неумолимой силой. Будто несет быстрый речной поток, который оканчивается водоворотом. Или спуском в унитаз. Не так романтично, зато вполне описывает. Воронка сходилась все туже, меня вертело, всполохи мелькали вокруг смешиваясь и становясь просто белым светом ярким до нестерпимости. Лопнуло, разошлось, погасло и я снова обрел способность нормально осознавать мир.

Это было как будто выход из головокружения, окружающий мир обрел резкость и на меня уставилась курносая физиономия, украшенная сверху кепкой окрашенной в цифровой камуляж. Кепка скрывала глаза и лоб незнакомца, но облупившийся нос, красные уши, и шея были открыты для обозрения.

"Недавно под солнцем, либо плохо переносит", - подумал я.

Я повертел головой вокруг. Небольшое прямоугольное помещение с узкими овальными стеклами на полускатах крыши и двустворчатой дверью в узком конце. Над головами два плафона. В центре комнаты проход в котором стоял гаврик в камуфляже, и с ним еще такой же, пониже. Американцы. За спиной повернутого ко мне гаврика вдоль стены рядком висели на мощных держателях "Арчи". Грубые антропоморфные пародии на человека. Тусклые линзы поблескивают на личинах, руки и ноги свободно висят. Еще не прибыли. Я сам висел в таком же ряду, только на противоположной стене. И поскольку я завертел головой, гаврик в камуфляже подошел ко мне.

- Эммет! Подключился к системе, - брякнул я привычный жаргонизм, заодно беззвучно продублировав для лейтенанта по внутренней связи. и увидел как у солдатика недоуменно вздернулись брови и уползли вверх, спрятавшись под кепкой. Он переглянулся со вторым.

Это я лопухнулся. У них ведь тут наверняка совсем свой жаргон, да и русским бусурмане убогие не владеют.

- Прайвит Михаил Дугин. хэс аррайв фо... - Начал поправляться я.

Гаврик снова переглянулся с напарником.

- Блин, должны же были русских прислать... - на хорошем русском, хоть и с акцентом озадаченно пробормотал гаврик. - Опять что ли балканцы какие?

- Мы и есть русские. - оповестил я, переходя на родной язык. - Откуда ж я знал, что ты по нашему шпрехаешь?

- А... - Курносый облегченно вздохнул, и его брови выползли обратно из укрытия под кепкой. - А я думаю, кто там на голову свалился, с таким ужасным английским акцентом...

- У твоего русского тоже акцент. - Отбил я. - А вообще, отлично шпаришь. Ты из наших что-ли?

-Я гражданин Соединенных Штатов Америки. - Мельком глянув на напарника, оповестил курносый. В голосе его была явственная сухотца. - А вообще, родители родом из Омска...

- Эммет! - Послышалось с другой стены, и один из Арчи ожил, дернув конечностями и завертев головой.

- Эммет... - Это уже хором. Наши начали прибывать массово. Я всегда включался чуть раньше. Особенности психики.

- Лейтенант Увальцев. - послышался из динамиков голос нашего лейтенанта - Взвод на месте. Подключение стабильное, все системы функционируют в штатном режиме. Опускайте команду.

Курносый кивнул, пошел по коридору отжимая рычаги у стен. Держатели пошли вниз, и по обратной связи в суставах я почувствовал, как пол дал в ноги. Замок держателя открылся, и освободил торс. Я развернулся к выходу. Наши Арчи оказались в колонне по двое. На спине стоящего передо мной, я увидел наспех намалеванный российский триколор. Трафарет и спрей... Пара подтеков... Я осторожно тронул краску пальцем, и на нем остался синий цвет одной из полос. Свежачок... Двигаясь вперед, я зарядил карабин. Старый добрый АК-021. АК - Значит "Автомат Къелгорна". Это его конечно у нас так называют, с тех пор как приняли на вооружение лицензионный вариант. Здесь он известен под фирменным обозначением "Кел-тек". Оборотистый булпап под мощный патрон калибра 7,62 миллиметра. Хотя некоторых напрягает, что его ствольная коробка собрана на винтах... Стена перед нами открылась, опускаясь вниз пандусом, и мы окунулись в пыль и солнце.

***

Стая металлических горилл, ощетинившаяся пушками. Мы бежали бодрым размашистым шагом, колонной по одной стороне улицы. С тех пор как исчез страх помереть словив пулю, скорость перемещения бойцов по полю боя сильно возросла. Из-за этого как ни странно попадать по нам стали реже. Отцы-командиры показывали статистику... Трудно прицелиться в того кто несется с такой скоростью, да еще и может при необходимости выдать антиснайперский зигзаг в таком рваном ритме, что у обычного бойца полетели бы все суставы и связки. Правда, бегая и скача как горные козлы можно ловко заскочить в огневой мешок. Но тут уж, опыт, осторожность, предусмотрительность. Нужно знать когда и притормозить. Командир отделения - по нашему "комод", бежал передо мной. Время от времени на его спине открывались "жабры" и выбрасывали мне в лицо переливчатое марево раскаленного воздуха. "Арчи" сбрасывал лишнее тепло. Здешний климат для арчи жарковат. Вообще, чтобы не демаскировать себя тепловыми выхлопами, "арчи" может охлаждаться не только за счет внешней вентиляции, но и при помощи химического охладителя - это такой небольшой навесной горб сзади на спине. Но у папуасов с термовизорами было туговато. Поэтому мы бежали налегке, изредка подвывая вентиляторами.

По закону подлости именно этот район мы в прошлые разы никогда не брали. Улица была пуста. Людей не было. Те кто не убежал и города, попрятались в домах... Под ногами захрустело стекло из разбитой витрины магазина. Магазин был обнесен дочиста. В проеме витрины валялась разорванная коробка и измятое сувенирное блюдо из сияющей меди мелкой чеканки. Мародеры... Машин здесь тоже не было, если не считать белого пикапа застывшего в центре на пересечении противоположных полос. Пикап напоминал раздавленного таракана - блатоптера тойотикус... - что-то тяжелое на гусеничном ходу прошлось по нему размочалив по асфальту капот и полуоторвав кабину. Мы подбежали к перекрестку.

- Стоп. - Скомандовал Серега, продублировав сигнал поднятой ладонью. - Мы застыли прижавшись к угловому дому, поводя стволами, выцеливая проемы окон и промежутки между домами. Комод посунулся ближе к углу. Третьий глаз на его лбу зашевелился, змеясь на гибком проводе выполз из головы наружу, и осторожно заглянул за угол.

Когда тебя укладывают в люльку, и вместо сигналов от твоего тела, глаз, ушей тебе прямо в мозг направляются сигналы с камер, динамиков и электрической нервной системы, выдержать это могут далеко не все. У многих мозг просто обрубает чужеродные сигналы, включает принудительную сенсорную депривацию. Для людей определенного типа это вообще чревато серьезными проблемами, и последующим длительным лечением. Но есть такие как я. Такие как мы, у которых сознание достаточно пластично, чтобы принимать и обрабатывать чужие сигналы, - почти как свои. Нас не так мало, как хотелось бы - ведь чем эксклюзивней специалист, тем больше ему платят. Но все же это гораздо веселее и доходнее, чем быть простым пушечным мясом.

Когда ты узнаешь, что можешь то, чего не могут многие другие - управлять искусственным телом... По себе знаю - тебя охватывает вполне простительное молодому дураку, весьма приятно чувство. Пусть не исключительности, но некой своей элитарности - точно. Тебе не приходит в голову, что это не плод твоих упорных усилий, а нечто что дано тебе в подарок родителями, которые потрудились скрестить свои гены. Ну или, если удариться в метафизику, дано от Бога. Ты проходишь первичный отбор и попадаешь в учебку. Там ты на своей шкуре узнаешь, что долголетняя мечта контрстрайкеров всего мира, которые прилипнув к мониторам и возюкая мышкой по коврику мечтали о времени, когда юноши-задроты станут на полях сражений нужнее, чем физически развитые парни... эта мечта - в целом - не сбылась. Хотя теперь во время боя оператор лежит в люльке, и управляет железной гориллой биотоками, не двигая ни одним пальцем. Вот только для того, чтобы заставить металлокерамического "арчи" совершить, скажем, прыжок с переворотом назад, ты и в своем реальном теле должен уметь совершить такой прыжок. Не примерно представлять, а иметь развитый и закрепленный двигательный навык. Иначе позорно растянешься носом в землю. Учиться неизвестным тебе в реальной жизни движениям в "арчи" дело тухлое и долгое. Вживую гораздо легче. Некоторое отличие в антропоморфных характеристиках твоего настоящего и искусственного тела, мозг после нескольких неудачных попыток научится компенсировать, иначе - тоже отсев. Поэтому рахитичных "юношей бледных, со взглядом горящим", в учебке не было изначально, а тех ладно сбитых парней, кто туда попал, мудохали физухой вплоть до серьезной гимнастики... И это вкупе со всеми премудростями пехотной военной науки. Кстати, дечонки в учебке были тоже. Но жили отдельно, и видели мы их только на тренировках. Там они были такие же гориллы как и мы. Это было обидно конечно...

Выйдя из учебки ты уже можешь себя уважать. Вкупе к таланту ты приложил упорное старание. И вот результат - ты элита сухопутных вооруженных сил. И главное, элита которая воюет очень безопасно, в отличие от тех кто горбатится на поле боя непосредственно. Правда, к этому времени ты уже знаешь, что есть парни и девчонки поэлитарнее чем ты. У тебя хватает таланта на то, чтобы ловко двигаться в чужом металлокерамическом теле. Но твое искусственное тело антропоморфно - то есть формой повторяет человека. Две руки, две ноги, башка на шее. А есть ребятки, которым гибкость их мозгов позволяет управлять телом и с большим количеством органов и совершенно другим строением. Если вы видите на поле боя мелкосерийного "арчи" в форме гепарда, или скажем, многоногого паука усыпанного камерами-глазами, - это как раз те ребята. И их очень-очень мало. Что характерно, они ведь не могут отрабатывать двигательные навыки в своем реальном теле. Значит гибкость их сознания позволяет им то, что с таким трудом дается нам. Им не нужно быть гимнастами в реальной жизни. Это второе открытие - мечта задрота все-таки может сбыться. Редкого, но может. И говорят, платят им - мам не горюй. Восторг контрстрайкеров... Ну и эффективность конечно - видели бы вы как работает боец с шестью руками и постоянным круговым обзором...

Вот только я им совсем не завидую. Ни капли, даже белой зависти. Доводилось мне случайно увидеть пару этих ребят вне люльки. А вам приходилось когда-нибудь видеть человека, который пытается взять со стола чашку несуществующей третьей рукой? Посмотреть глазом на затылке, которого нет? Пытающегося сохранить равновесие на двух конечностях вместо четырех? Инвалиды с "ампутационными травмами" при двух руках и ногах. Слепцы при двух глазах. Глухие при двух ушах. Мучительно пытающиеся вывернуть конечности в невозможные положения... Мозг может быть слишком гибок. И главное - только в одну сторону. Поэтому я вполне довольствуюсь тем, что в моем "Арчи" всего две руки и две ноги, а третьим глазом я орудую с некоторой неуклюжестью, как впрочем и комод, который водит сейчас своим за углом. У других ребят в команде вообще на месте третьих глаз броневые заглушки.

Серега втянул свой третий глаз, сказал - за мной - и нырнул за угол. Мы потянулись за ним. Эта улица была шире, может быть даже проспект. Шагах в пятидесяти от нас на дороге застыл почерневший танк, сдается тот самый что раскатал встреченный нами пикап. Башня с покореженной пушкой валялась отдельно, метрах в двадцати. В башне, бесполезно топырившейся блоками динамической защиты, на месте командирского люка зияла дыра. Поразили в самое тонкое броневое место... Вспомогательный тактический модуль отследил направление моего взгляда, опознал полученное изображение как боевую машину и произвел идентификацию - Т62, глубокая модернизация со 125 миллиметровой пушкой и башенным противовесом. Идентификационные знаки неразличимы... Предложение о загрузке подробностей я проигнорировал. Оторванная начисто "башка с хоботом" и так ясно показывала что неприятностей этот слон уже никому не принесет. Детонация боезапаса штука страшная... Лежавший рядом с танком ломанный мертвый танкист подтверждал это всем своим видом. У него не было ног и одной руки. Я на всякий случай осмотрел его в режиме термовизора. Здешняя жара делала разницу температур не такой явной, но все же... Труп. Пребывает в температурной гармонии со средой... Компьютер отследил направление моего взгляда, идетнифицировал труп как вражеского солдата и заботливо надел на него "маску".

Не знаю, какое там было предсмертное выражение лица у танкиста, и что у него там вообще осталось от лица. Да и ни когда не узнаю, даже если бы мне вздумалось подойти поближе и поглядеть. Мощный компьютер заботливо отретуширует покойника заменив его настоящее лицо наложенной злобной утрированной рожей маньяка-моджахеда. У солдата не должно быть никакого посттравматического стресса, военного синдрома и прочих неприятностей, которые он не должен приносить в свой мирный дом с войны. Такова политика американской армии, которая разработала систему. Говорят, одно время система у американцев вообще ретушировала всех живых и мертвых врагов в безликих гомункулов без лица. Но потом общественность возмутилась, что солдаты де могут вообще потерять чувство реальности, и тогда перешли к типовым рожам, своим для каждого ТВД. На востоке были вот такие вот - арабские. Даже думать боюсь, каких мощностей требует такая система обработки в реальном времени. Американцы называли свою систему "сейф мэск". Купленный Россией лицензионный вариант носил название "пелена". Но мы между собой называем его - шоры. Я не люблю это систему. Да и никто не любит. Естественно у нас ходят ужасающие истории о том как сбой в компьютере надел маску врагов на дружественные отряды. А они были из разных стран, поэтому не смогли узнать союзников по униформе, в результате чего они несколько минут в упор шинковали друг-друга огнем... Причем один из отрядов был живым, а не "арчи". Ну и тому подобное. Хотя сам я явных сбоев в работе системы не видел ни разу. Ни американской, в которой мы работали сейчас, ни в лицензионной.

И все равно - не люблю.

Мы миновали танк, и некоторое время ходко шуровали по проспекту, двигаясь между стеной длма и припаркованными машинами.

- Сержант! - Вызвал по радиосвязи наш лейтенант. Мне его сегодня было даже жаль. Вместо взвода, который он должен был координировать, сегодня он вел только одно отделение, которое, в общем прекрасно двигалось и без него. И еще неизвестно, сколько крох со стола сбрасывали ему сегодня американцы от щедрот своей единой информационной.

Замок остановил группу.

- Оптимизирую маршрут. - сказал лейтенант. - Здесь можно здорово срезать. - Я прямо видел, как лейтенант развалившись в кресле смотрит на спутниковую карту. - Если сейчас повернешь направо между домов, то сможете перебраться через маленький канал. Он мелкий, я даже отсюда дно вижу. А если пойдете дальше по проспекту, то мелкий канал впадет в большой, и вам придется дать круг в квартал, чтобы его миновать.

Я приказал компьютеру, и он развернул передо мной полупрозрачную тактическую карту. Маршрут лейтенанта уже пролег по ней голубой линией. Как замку мне тоже было неплохо на это взглянуть. Комод тоже изучал. Остальные укрывшись за машинами щетинились стволами.

- Понял, меняем маршрут - сказал Комод.

Слева от меня ухнул выстрел. Я инстинктивно пригнулся, и обернулся на звук. Метля стоял прижавшись к стене, из ствола его пулемета вился ленивый дымок, гильза и звено ленты бренчали по асфальту. Американцы в обычных пехотных подразделениях использовали новые крупнокалиберные пулеметы с выкатом подвижных частей вперед, что делало их легкими но зато давало очень малый темп стрельбы. Поэтому их "арчи" таскали в качестве огневой поддержки старые добрые М2HB с модернизированной системой крепления. Тяжелая дура. Но арчи все равно, у них руки не оттягиваются. Темп М2 был повыше, но Метля все равно умудрился выстрелить из него одиночным. Знаком с машинкой, и чувствует спуск человек... Я повернул голову примерно туда куда смотрел ствол Метли и увидел маркер подсветки, который давал его лазер. Это было окно дома напротив, на третьем этаже, которое после выстрела Метли лишилось половины остекления. Лейтенант молчал. Видел что продолжения нет, и не давил эфир бестолковыми вопросами, давая нам разобраться самим. Наверняка он в добавок к карте со спутника просматривал картинку с глаз Метли. Нет, все-таки молодец у нас лейтенант.

Остальные настороженно вертели головами и винтовками.

- Здание напротив, окно третий этаж. - Сказал Метля.

- Кто? - Спросил комод.

- Не знаю. Башку увидел, без оружия. Может любопытный нец. - Ответил Метля. - Дал поверх, чтоб не отсвечивал. Исчез.

Нец - это от слов "не цель", то есть гражданский.

- Правильно, пусть лежат по норам и носа не кажут - одобрил комод. - Им же лучше. Меняем маршрут! Пошли.

Мы свернули, прошли мимо зданий. Метрах в двадцати за ним виднелся забетонированный берег канала. Рядом со зданием стоял ослик, и задумчиво щипал какую-то траву с клумбы. Ослик был взнуздан и облачен в узорчатую попону, на крупе висела двойная седельная сума, но хозяина поблизости не было. Ну и ну! Верховой осел. Я думал после индийских авто меня уже ничем не удивишь...

- Так вот они каковы, - арабские скакуны! - Пробормотал глядя на осла Сушняк.

- Хозяин может быть поблизости. - напомнил Комод, осмотрелся, и двинулся к каналу.

Ослик поглядел на нашу группу, шествовавшую мимо него, оторвался от своей травы и сделал к нам пару шагов.

- Видать кого из своих родичей среди нас увидел, - хмыкнул Петренко, когда ослик уже уверенно потрусил за нами.

Метля приостановился, и неторопливо навел на осла пулемет.

- Оставь, - я слегка положил руку ему на ствол. Не придавил вниз, - когда один "арчи" держит а другой давит, это означает в лучшем случае новую пристрелку пулемета, а в худшем угробленный ствол - просто обозначил.

- Оставь - поддержал Васек Петренко, - или у тебя сбой в шорах? Боевика увидал?

- Метля, отставить - неожиданно подал голос лейтенант.

- Есть отставить, - ровно отозвался Метля.

- На таких ослах кстати, боевики имеют обыкновение возить боеприпасы. - Продолжил лейтенант. - В том числе и взрывчатку. На нем две полных сумки хрен знает чего. Гукнешь по нему зажигательным из своей дуры, и весь отряд улетит в канал.

Все посмотрели на четвероного с обретенным уважением.

- Да ну, - хмыкнул Метля. - тут же не горы. - Зачем боевикам здесь осел?

- Я слышал, в Отечественную собак для подрыва вражеских танков использовали, - сказал Петренко.

- Враки, - ответил я оглядывая сумки - Пытались. Не вышло. Собаки шума танков пугались и норовили прибежать обратно к хозяину.

- А ослы?

- Про ослов не знаю. Говорят, осел животное адски упрямое...

- Вообще-то целенаправленно к нам чапает, шахид четвероногий. - Озаботился Сушняк. - Взгляд целеустремленный. А мы ведь как танки не фырчим...

- Проверять не будем, - подал голос Комод - Ну его нафиг. К каналу, быстро.

Дали скорости, добежали до канала. Я попутно случайно сломал подвернувшемуся урюку пару крупных ветвей. Осел бодро бежал за нами, похлопывая по бокам сумками.

- Форсируем, - без остановки сказал комод, и припустил вниз по забетонированному берегу. Мы бухали за ним, кроша бетон. С плеском омочили ноги - воды было всего по пояс, раздвинули её бурунами - и вскарабкались на противоположный берег. Осел одолевать воду не стал, постоял, укоризненно поглядел на нас, и пошел обратно.

- Профи. Оснащение на миллионы. Бегаем от осла. - констатировал Сушняк. - Хорошо еще никто из союзничков не видел...

- Боязнь показаться трусом, есть признак несформированного характера. - С достоинством отбрил комод, и двинулся вперед.

***

За каналом после двух старых двухэтажных домов колониальной архитектуры вновь потянулись какие-то глинобитные сакли. За свою жизнь у нас причин бояться нет. Но место было муторное. Городская операция - это задница. В многоэтажных людских сотах у противника слишком много возможностей укрыться, а это означает неожиданную встречу. Зачастую твою, - с пулей. Но если городская операция задница, то вот такие тесные темные скученные домишки, между которыми с трудом можно винтовку развернуть - это вообще уже прямая кишка. Людей здесь мы опять не встретили. Ни "опов" - так от слова "оппозиция" мы называем противника, - ни нецев.

Я вздохнул спокойнее, когда мы пробравшись через лабиринт домишек, прошли маленький очень ухоженный сад, и вышли к стене, которую нам надо было преодолеть, чтобы завершить наш укорот пути. Стена впрочем оказалась метра четыре высотой...

- Прыгаем?.. - огляделся Сушняк.

- Комод колупнул стену пальцем. На землю отвалился строительный материал красно-коричневого цвета. Что-то вроде глины...

- Нечего нам по верхам скакать. - Вынес Вердикт Комод. - Петра - организуй дыру.

Петренко снял руку с винтовки, повисшей на трехточечном ремне, изобразил "тьфу-тьфу" на руки, и резким пинком засадил по стене. Брызнули во все стороны печеные солнцем куски обмазки, пласт с треском и пылью обвалился обнажая в стене какую то плетеную конструкцию. Петренко добавил еще разок, толчком двух рук, и внушительный кусок стены с ужасным грохотом повалился внутрь. В дыре вместо ожидаемого белого дня мы образовалась темнота, а секундой позже все вокруг заглушил ужасный вопль.

- Что за лажа? - Удивился Комод, и пристроился с краю дыры направив карабин внутрь. Я активировал тепловизор, встал слева, уперев приклад в левое плечо и тоже заглянул в дыру.

Это было очень узкое помещение, с парой лежанок из тюфяков, несколькими кувшинами и горшками. В углу забившись ополоумевшим от ужаса голосом кричала женщина, судя по фигуре еще молодая. Про лицо я ничего не мог сказать, потому что шоры нарисовали ей стандартное восточное лицо нецки. Наверно наше внезапное появление было для неё чем-то вроде высадки марсиан. А в центре комнатушки был видимо лаз, потому что сейчас из него торчали две ноги в грязных штанах и стоптанных ботинках, который змеясь и отчаянно дергаясь старались поскорее исчезнуть. Это мне напомнило червяка, уползающего из слоя земли обнаженного лопатой.

- Дуга, - фас! - крикнул мне комод.

Я ворвался в комнатушку и ухватил уползающую ногу за лодыжку. Успел буквально в последний момент. Взял крепко но осторожно и начал аккуратно вытаскивать подвернувшегося шахтера, чтобы ногу ему случайно не оторвать. Исследователь земных недр сперва отчаянно брыкался, но я совсем слегка усилил захват, и он сдал. Второй рукой я держал наготове карабин - поди пойми что там в руках у этого местного. Может вытащим с пистолетом, может с гранатой. Через некоторое время я вытащил из норы худого неца. Не знаю как на самом деле выглядело его лицо... Нец висел у меня в руке вверх ногами, и закрыв глаза сосредоточенно лопотал что-то на своем языке. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять - нец занят психологической настройкой. Учитывая местную специфику скорее всего молится. Действительно, вроде что-то там в его булькающей речи про Аллаха проскальзывало.

Тем временем в комнатушку втиснулись Комод и Петренко, и сразу стало очень тесно. Остальные пасли с той стороны. Местная наконец сбросила обороты, и лишь жалобно всхлипывала.

- Ни шиша не понимаю... - пробормотал озираясь внутри Комод. - Тут же спутник - показывает - стена. Сантиметров пятьдесят от силы. Откуда здесь комната? Лейтенант?

- Не понимаю..., - отозвался наш мастер пера.

- Шоры шалят! - Непоколебимо убежденным голосом сказал Петренко. - Такую интонацию я однажды слышал в каком-то древнем фильме. - "мертвые с косами... и тишина...". - Как тут можно воевать, если нам свои глаза замазывают?

- Да погоди-ты... - буркнул комод.

Я тем временем снова обратил внимание на неца в руке, отпустил на ремень свой карабин, и в два перехвата перевернул его вверх головой, поставил на ноги, прислонив к стене, и сжав шею стальной пятерней - не душа, а только для блока - обыскал его на предмет угроз. Нец продолжал булькать молитвами. Готовился...

Оружия не было.

Компьютер продолжал идентифицировать моего нового приятеля как неца, и мне не было нужды менять его мнение. Нец был в общем телом худой, но совсем уж у него ребра не торчали. А вот лицо было честное, только очень изможденное, и потому вызывающее сочувствие. Чтоб всякий солдат понял - плохо ему живется при местных правителях, вот мы и пришли им лучшую жизнь подарить. Американская "маска" всегда нецам такое лицо рисует. Нецка его, скулившая в углу, была отретуширована так же, только на женский манер. Не красавица, так, асексуально обаятельная дурнушка.

- Этож виртуалка, - крякнул снаружи заглянувший Метля. Со своим пулеметом он внутрь не лез. - Сбой в геомоде. Комната в узкой стене... Баг! Облажался ты Дуга, - воззрился он на меня своей металлической рожей. - Реалка, реалка... американцы, значит реалка... Голимый баг! Скоро верблюды по небу поплывут.

- Лейтенант? - Снова позвал Комод. Очень ласково.

- Не знаю... - буркнул лейтенант. - Я не в люльке, но вижу то все с мониторов. Спутник и ваши камеры. По косвенным вообще не похоже... А может и Вирт. Только это ничего не значит. Работаем как всегда. Обследуйте схрон. На все десять минут.

- График не сломаем?

- Десять минут.

Комод подошел к стене противоположной той, которую мы протаранили, и начал её изучать.

Схрон, - резюмировал осмотревшись Петренко. - А твой новый друг, обернулся он ко мне, - хорош. Сам в лаз, а бабу бросил...

- Пострахуй его, - сказал я Петренко. Петренко подойдя упер карабин нецу в живот. Туземцы поняли это неправильно. Нец забулькал молитву еще быстрее и на пару тонов выше, а нецка опять взвыла.

"Дура, подумал я. Вопит как по нервам пилой. Разве можно так раздражать людей с оружием?" Тут до меня дошло, что для нецев мы в общем, и не люди, а металлические страхолюдины. Ворвались сюда, и молча - радио-то они наше не слышат - их готовим незнамо к чему. Надо их успокоить как-то...

Мысль я свою озвучить не успел, опять вмешался лейтенант.

- Стрельников - сказал он Комоду. - Надо успокоить некомбатантов, дай шестую запись со своего динамика.

Опять молодец лейтенант, хоть и пероводитель. Не зря - лейтенант.

- Даю шестую, - сказал комод.

И через малое время его динамик забулькал с чувством, с толком, с расстановкой и душевными интонациями на местном языке специально заготовленную запись. Они у нас у всех на жесткий диск добавлены. Первые пять про сопротивление бесполезно, про выдачу преступных лидеров и пособников их, объявленных вне закона прогрессивным международным сообществом, про сложите оружие и мы гарантируем вам... А шестая - обращение к мирному населению. Помогайте, сотрудничайте, не скрывайте... мы пришли чтобы... лучшая жизнь уже... Что-то там в таком духе было.

Комод спиной к местным стену ощупывает, его динамик бубнит. Петренко неца стволом недвижит, а я тем временем к лазу в полу подобрался. Как только я к нему наклонился, нецка-то на спину мне и бросилась.

Как фурия налетела! В ней весу против меня - смешно. Но с такой силой она свою массу помножило на скорость, что я даже хоть и легчайшее но смещение в пространстве почувствовал по гироскопам. Сообразил я что случилось, когда её руки из-за моей головы ко мне в поле зрения попали, и одна шею охватила а второй она попыталась выцарапать мне глаза. Инстинкт человеческий силен, и пусть не здесь - но сердечко мое все-таки екнуло, когда скрюченная лапа в глаза метнулась к "глазам". Верно один дяденька говорил, - мир нам дан в ощущениях. Забыл я в ту секунду, что и глаза не глаза, и сам я в полной безопасности. Но вместе с испугом окатило меня и другим - она с такой силой полоснула меня по металлокерамическому лицу, что ногти её с мясом с пальцев полетели. Шора с запозданием сработала, видимо компьютеру редко такие повреждения попадались, и были нетипичны, но пальцы местной все-таки внешнюю благообразность приобрели. Кровь шора однако не ретушировала, и девка воя как мегера продолжала долбить меня кулаком, обрызгивая собственной кровью. Я развернулся, мыслей в голове пока не было. Но оправившись от первого испуга, и слегка устыдившись его, я решил что мне ничего не угражает а потому....

Обернувшись я увидел, что Нец тоже завыл, рванулся пытаясь своим животом сделать больно стволу карабина Петеренко, но естественно в этом не преуспел, и теперь корчился на полу. Лицо у неца было уже не вызывающим сочувствие, а сменилось на ту самую фанатичную маску арабского фанатика. Искусственный интеллект с которым мы были постоянно на связи обработал информацию, и счел что нец перешел в категорию опов. Значит и у девки на моей спине уже другая категория.

- Серега не надо! - крикнул я Комоду, который вскинув карабин, целился в меня - а вернее в мою непрошенную ношу.

- Какого черта происходит? Утихомирьте некомбатанта, - буркнул лейтенант.

И фоном ко всему этому миролюбивое обращение к местным, до сих пор льющееся из динамика Комода.

- Да я, маньяк что-ли? - Буркнул Комод не опуская ствола. - Спокойно! Сказал он уже всунувшимся снаружи в дыру силуэтам наших со стволами. Не стрелять! Помочь снять? - Это он уже ко мне.

- Только не покалечь.

- Она щас сама покалечиться...

Комод двинулся ко мне. Я, стараясь не обращать скрюченные конвульсивно шарящие по лицу пальцы, которые старались найти хоть что-то уязвимое, развернулся и подставил комоду свою спину. На моих объективах оставались кровавые разводы, и "веки" микродворников быстрой волной пробежали по объективам, восстанавливая четкость картинки. Девка безумно визжала мне в ухо, не удивлюсь, если она там, за спиной даже пыталась меня укусить, распрыскивая в куски собственные зубы о мой металл...

В поле зрения появилась металлическая лапа и ухватив отвела от моего лица шурующую женскую руку. Вторая лапа взялась за руку "душившую" мою шею. Девка по всему отчаянно сопротивлялась. Рука её, перемазанная в собственной крови начала ужом выскальзывать из лапы Комода, и он посильней сжал пальцы. Раздался мерзкий сухой хруст, будто сломался сучок.

- Черт... - раздраженно процедил Комод.

Наконец он сцепил с меня бабу. Я повернулся. Комод держал её борцовским "полунельсоном", прижав её спину к своей груди, пропустив свою левую руку у неё под мышкой, и выведя свою ладонь ей на затылок. Левая рука девки была вздернута вверх, ноги болтались не доставая до земли, ладонь Комодовой стальной длани привернула её голову к шее. Правая её рука свисала вдоль дела и совершала какие то невнятные бездельные движения. На быстро опухающем запястье виднелись наливающиеся отпечатки пальцев Комода. Он здорово повредил ей руку. Девка больше не вопила, а как-то глухо тяжко стонала, вместе с каждым вздохом. Вздохи были неравномерные прерывающиеся, и я стал опасаться, что боль может вогнать её в шок. Вся сцена выглядела как кино про зверства нацистов, и это меня неприятно саднило.

- Ты ей руку сломал, - сказал я Комоду.

- Чужая машина. - Ответил Комод. Как старший он мог не оправдываться, и я понял, что и ему не по себе. Недонастроена обратная связь о микромоторике. Слишком большой шаг...

- Главное шею ей не сверни, - буркнул я.

- Ты сам как?

- Как будто рысь на холку принял...

Петренко уже перевернул мужика-неца на живот, и блокировал его элементарно наступив ногой на спину. Не всей массой конечно. Но надо было так сделать с самого начала. Все-таки не хватает нам опыта в полицейских операциях...

- Не выпускай её, Комод. - Сказал я Сереге, надо все-таки поглядеть, что там у них в дыре.

Я приблизился к лазу в полу, и наклонился над дыркой. В глубину он был небольшой, не более полуметра, после чего сворачивал под девяносто градусов, и уходил из моего поля зрения.

- Если меня завалит, дерните за ноги, - сказал я.

- Не боись, не оставим... - отозвался Комод. Глянув на него я заметил, что держа девку на приеме, он машинально повернулся к ней боком подставив к ней бедро, вместо самого уязвимого, которое на самом было за тысячи километров отсюда. Машинально... - это да. Во всех смыслах...

- Может просто гранату? - Предложил Петренко.

- Завалим, ход, а толку... - пожал я плечами, отчего полужесткий каркас пластиковой разгрузки прошелестел по их металлу.

Я наклонился, оперся левой рукой на землю рядом с дыркой, и удерживая карабин в правой, оторвал обе ноги от земли и вытянул вверх. После этого слегка оттолкнулся левой ладонью, и подпрыгнув таким образом, устремил обе руки в дыру, куда меня стремительно и бросило неумолимой силой земного тяготения. Карабин я сразу направил по изгибу хода, чтобы быть готовым к тому что встречу, а приземлился на ладонь левой руки и макушку, благо шея позволяла и такое.

Ночное зрение давало прекрасную картинку. Эта кротовая нора тянулась черти куда, и гранатой мы бы только закупорили вход. А прямо передо мной на земляном полу лежал завернутый тряпичный сверток. Больше в туннеле ничего не было.

Компьютер сообщил мне пиктограммой, что Комод наблюдает картинку моими глазами. Наверняка лейтенант тоже наблюдал, но мне такая информация была не положена.

Я хотел отложить карабин, но в перевернутом виде ремень норовил перевернуть его так, что он могл ткнуться стволом в землю. Тогда я отнял левую руку от земли, и удерживаясь только на макушке, - упасть бы мне все равно не дала узость вертикального участка лаза - подтянул к себе за тряпку сверток. Повозившись с ним пару секунд я сообразил, что материя увязана так, что одна из её сторон образует нечто вроде откидного клапана. Я откинул клапан и мне предстала сморщенная печеным яблочком физиономия младенца. Вот те раз...

Компьютер наложил маску, и младень приобрел совершенно трогательные черты херувима. Чертова шора...

- Живой? - Вступил Комод.

Я поглядел. Глаза младенца были закрыты, значит так и на сам деле есть. Обрабатывающий искусственный интеллект знает как важно бойцам знать - открыты глаза или нет. Грудь, - где там в этом замоте крохотулечная грудь? - не вижу чтоб вздымалась. Он скорее всего спал, и не видел меня. Я не включал видимых глазом источников света, и стало быть никак его не потревожил. Наверно он и все наши разборки наверху проспал. Если жив... Тыкнуть пальцем что-ли? Так ведь разбужу - сам не обрадуюсь... Я включил тепловизионый режим, и в холоде подземелья сверток сразу полыхнул полыхнул красно-желто-фиолеовым переливом температуры.

- Вроде жив.

- Теперь понятно чего девка взбеленилась. Мать...

Искусственный интеллект выдал два сообщения, на краю обозреваемого вида появились мушки свернутых актуальных тактических рекомендаций. "Шоры" искин ставит нам бедолагам давно. А вот тактические советы стал давать совсем недавно, в рамках тестовой программы. Я даже не знаю, делает это один и тот же искин, или разные автономные модули?... Эта информация секретна. Не для наших средних умов. Знаю только что этот комплекс у нас называется "Единая Боевая Информационная Система" - ЕБИС. Старшие офицеру уже устали бороться с тем, что когда эту аббревиатуру произносят солдаты, на конце всегда слышен мягкий знак...

Советы искина не есть руководство, Рассмотрение их не является для нас обязательным. Да в бою и время для этого не всегда найдешь... Насколько я понимаю, записи боев смотрят яйцеголовые и военные, и вместе рассматривают, насколько искин умеет правильно оценивать обстановку. Мы для него - подопытные кролики. Возможно, когда научат, в таких человеческих придатках как мы отпадет надобность. Но пока, как говорят ребята, искины чаще всего веселят, редко кто смотрит их сообщения. Кстати, а сейчас ведь обстановка позволяет. Возможно "искин" скажет что дельное. Что там посоветует наш железяка?

Я выделил иконку, и искин начал подгружать текст:

-------------------------------------------------------------------------------------

" Ребенок не достиг стадии развития, в котором он может быть использован как боец, но он может быть использован как приманка ко взрывному устройству, воздействуя своим видом на эмоциональную сферу солдат, особенно тех, кто сам является, или готовится стать родителем. (Выявление и обезвреживание взрывных устройств - развернуть?).

" Присутствие ребенка в непосредственной близости от двух агрессивно настроенных местных, позволяет предположить возможность между ними - (вероятность 34 процента) - родственной связи "ребенок-родители", но не делает такую возможность полностью доказанной.

" Попытка причинить нашим солдатам вред, позволят более не распространять на данных местных понятие некомбатантов. Отсутствие униформы и установленных знаков различия позволяет не причислять их к военнопленным, и лишает их защиты соответствующих международных конвенций. Действия и отсутствие формы позволяет классифицировать местных как шпионов, что существенно расширяет возможности взаимодействия для получения от них информации. (Дополнительно: Теория и практика проведения допроса, - развернуть? Травма у ребенка разных возрастных периодов - развернуть? Травма человека - развернуть? Первая медицинская помощь - развернуть?).

-------------------------------------------------------------------------------------

Я бегло, по диагонали проскакал рекомендации искина, все так же находясь вниз головой - благо кровь к ней не приливала - и свернул окно. Искин послушно свернул рекомендации, но когда список исчез абзац о возможной мине-ловушке провисел на секунду дольше остальных, и свернулся в углу крошечным восклицательным знаком. Заботливый... Только не учел, что живые приманки обычно кладут там где их хорошо видно, а не там где она через несколько дней превратится в бесполезную кучу. Так что, - как он там писал - вероятность "нуль ...цать ...цать".

Рекомендации про допрос я свернул не дочитав. Это не для нас а скорее для разведки и разведывательно-диверсионных групп. Что у нас, что у этого американского искина - мысли рационально одинаковые. Но с них взятки гладки - их мама не растила, и души у них нет.

Новички в армии, выросшие на фильмах про крутых спецназовцев удивляются, за что тех же спецназовцев многие недолюбливают в армии. - Вот за это и недолюбливают. Реалии жизни, - они часто плохо пахнут. Хотя я никогда не позволял себе презрительно корчить нос в присутствии спецназеров, в отличие от многих наших "рыцарей". Во первых, потому что они могут сморщенный нос то и свернуть, - мы же по базам не в "арчи" ходим. Во вторых, - и я это понимал в отличие от многих молодых лицемеров - мы со спеназерами работаем в одной организации, а значит и ответственность за их не всегда благовидные дела лежит и на нас тоже. Наши чистые руки, это результат того что руки пачкают они. И в третьих нельзя не уважать людей, которые ходят в глубокий тыл противника, причем не в "арчи" а натурально. Ведь если противник применит глушилки и связь прервется, то "арчи" переходит в автономный боевой режим и становится туповатым отстрельщиком по принципу "свой-чужой". В общевойсковом бою это приемлемо, а вот для разведки не годиться.

- Ты там уснул что-ли? - Вопросил Комод.

- Все нормально.

Я вспомнил слова Комода о недонастроенной микромоторике. Плохо, этак можно при стрельбе у собственной винтовки спусковой крючок отломать, или еще что... Очень осторожно я протянул руку и ухватив сверток двумя пальцами за складку подтянул к себе.

Младенец не издавал ни звука. Я аккуратно положил его на сгиб руки и прижал к груди, по возможности прикрыв второй рукой с карабином. Компьютер отметил что у меня сильно зачастил пульс. Это он прав, надо спокойней. Дрогнешь от нервов рукой, и все. Этот хрупче, чем скорлупа яйца. Даже в обычном теле можно неосторожным движением беду родить.

- Тяните обратно, нежно как вазу хрустальную. - сказал я в эфир. - Если скажу стоп, - стоп сразу.

- Тяну, - предупредил голос Сушняка.

- Давай.

Коридор перед моим глазами вздрогнул. Я пошел вверх. Оказавшись снаружи я увидел что это сушняк вернул меня из подземелья, держа за лодыжки как я недавно неца.

- Опускай, - сказал я, и Сушная аккуратно положил меня на спину.

Девка завитая в руках Комода зачирикала. Комод сворачивал ей шею вниз. В голосе её была тоскливая отчаянная мольба. Вряд ли я оттого что перевернулся вверх ногами и на пять минут воткнулся головой в землю, выучил их булькающий язык. А ведь все понимаю... Полиглот, твою медь...

- Давай - сказал Сушняк.

- Сам.

Я перехватил сверток на ладони, и минимально шевеля руками, аккуратно сел в сидячую позу, плавно перетек на корточки, в стоячее.

Комод отпустил девку с приема, и она сползая по его бедру кулем свалилась на пол. Но она этого вроде даже не заметила, только глядела на мои руки. Нарисованное компьютером оповское лицо было омерзительно.

Я подошел к ней, осторожно опустился на колено, и протянул на руках ребенка.

Она неловко взметнула руки, калечную и здоровую, и обхватила сверток. С передачей вышла заминка, опухшая рука её плохо слушалась, и мы на какое-то время почти застыли. Я вдруг представил, как мы выглядим со стороны. Испуганная местная женщина, и коленопреклоненный перед ней мощный военный голем, в чем-то даже функционально красивый, который протягивает на своих железных руках хрупкий росток будущего человека. А женщина-мать благодарно берет. Прекрасная символичная картина. Хоть на обложку журнала.

Если не знать, что руку ей сломали мы.

А ведь может быть, - подумалось мне. - вся информация, которая поступает с наших глаз, записывается. Вырежут картинку, отретушируют, и тиснут в какой-нибудь журнал. Отличная пи-ар акция. Гордись солдат!..

Девка наконец смогла перехватить ребенка, прижав к груди, прикрывая собой начала отползать в угол комнаты. Вот там ребенок наконец заплакал. То ли проснулся от неловких движений, то ли настроение матери ему передалось... Она баюкала его, глядя на нас и эти ласковые жесты не вязались с её рожей убийцы - искин так и не снял с неё маски опа, надетой после нападения.

Пока женщина успокаивала свое чадо, Комод вернулся с чего начал - изучал стену комнаты противоположную той, что мы проломали.

- Петра - подержи, - сказал Комод, и отстегнув карабин от ремня передал его Петренко.

Потом подошел к стене и со всей силы саданул по ней кулаком. Девка с ребенком тихонько взвизгнула. Кулак Комода почти с гулким звуком по запястье ушел в землю. Комод хмыкнул, и осмотревшись жахнул кулаком в низкий потолок, - раздался треск, на комода сверху полетели куски земли а на месте его удара возник из потолка вырвался тонкий лучик солнечного света. Лучик лег на лысую металлическую башку Комода, как тонзура монаха. Комод ударил еще, еще и еще, - после каждого удара на него летела всякая дрянь, сыпался песок, а под конец упало несколько фрагментов досок. Я подумал, что он разумно снял карабин, - чисти его потом... Теперь на месте его ударов зияла дыра достаточная для того, чтобы пролез крупный человек. Или "арчи".

- Я чего-то уже ничего в этой геометрии не понимаю, - буркнул Петренко.

Комод ухватился руками за края дыры, подтянулся и высунул голову наружу. Удовлетворенно крякнул и исчез в проеме.

- Петра, - позвал он, давай карабин. - и когда Петренко передал ему наверх оружие, продолжил: - все за мной наверх. Дуга - замыкающим.

Замыкающим, так замыкающим. Мы с Петренко пропустили ребят, которые вваливались в дыру в стене и исчезали в дыре на потолке. Нец в это время подполз к своей нецке, посмотрел на ребенка, а потом накинул нецке на голову паранджу. Точно. У них ведь тут не принято... Петренко стоял рядом, помогал залезать ребятам с тяжелым оружием и сам залез предпоследним.

Я напоследок оглядел помещение, уцепился за дыру и вскинул себя наверх. Вынырнул наверх я из земли поросшей сухой ломкой травой, переди опять виднелись хибары, но за ними вдалеке виднелись высокие здания современного типа. Уже поставив ногу на землю, я услышал внизу звонкий шлепок удара и женский вскрик. Нец ударил свою нецку... Почему? Из-за того что - как он подумал не зная о "шорах", - мы видели её лицо? Из-за того, что она подвергла опасности его ребенка? Из-за того что она видела его унижение? Возникло желание спрыгнуть назад и дать этому повелителю в бубен, так чтоб его дрянная башка от шеи отвалилась.

Только я это желание задавил. Дело было даже не в том, что он ей щлепнул оплеуху, а мы сломали руку - в конце концов мы чужие мужики, а он её опора и защитник... Дав ему пинка я же не смогу взять эту женщину с собой. И получиться, опять же оставлю с её мужиком, только еще более обозленным. Убить его, к едреням? - компьютер уже регистрирует их как опов, можно - только неизвестно обрадует ли её такая защита. И потом... мы появились здесь десять минут назад, но она-то живет с ним не десять минут, а годы. Если живет - значит устраивает? Значит считает для себя нормой, когда мужик проштамповывает по роже? Значит профиты от совместного проживания перевешивают огорчения? Или ей некуда деваться - шепнул внутри несогласный голосок. - Может и так, только мне в этом здесь за пять минут не разобраться. А наводить справедливость не зная обстановки - глупость. Дважды глупость - в чужой стране со своими обычаями.

Я подтянулся и вылез наверх, где ребята уже держали сектора и продвигались к хибарам. Комод еще стоял рядом. Я еще толком не разобрался в происходившей пространственной белиберде, и конечно оглянулся назад, на стену.

- Понял теперь? - Спросил Комод.

Как уж тут было не понять. Стена была. Из того же материала, что и с той стороны. Только здесь её высота была не метра четыре, а мера два от силы.

- Разный уровень земли, - сказал я.

- Наверняка рукотворный - вмешался промолчавший все щекотливое время лейтенант. - Местность то может и шла на повышение, но так резко обрубить - специально сделали, строить здесь что-то собирались?.. Сверху со спутника это трудно обнаружить пока солнце в зените.

- У нас уменьшился временной резерв, - дал голос лейтенент, - берите темп.

- Есть темп. Пошли.

- Пошли - сказал мне Комод.

- "Шоры" шалят, Петра! - донельзя издевательским негромким голосом голосом сказал в эфире Метля, напоминая товрищу не подтвердившееся предсказание.

- Ну ошибся. А ты-то сам говорил - "сбой геомода в виртуалке", - не остался в долгу Петренко.

- А может и есть виртуалка?

- Ну да, - хмыкнул Петренко. - Ты ту бабенку видел? Вот то-то. Не видал я, чтоб в виртуалке местные с голыми руками на "арчи" бросались. Так чтоб ноги с мясом...

- А может, это новая версия, - с особо реалистичным поведением нецев.

- Не-е... Сказал Петренко. Это не. Девку жалко. Конуру сломали, руку сломали, ни за что... На войне вообще больше всего мирное население страдает.

- Заткнись. - глухо сказал Комод.

- Кой черт мы тут вообще делаем? Это вообще не наша война...

- Заткнись. - Повторил Комод.

Я вспомнил лицо неца, и взгляд, которым он одарил меня перед тем, как я скрылся в потолке. Конечно я видел только наложенную компьютером маску, со всей её ненавистью. Но мелькнула у меня твердая мыслишка, что сними компьютер маску теперь... лицо неца без неё ничуть не изменится.

***

...И вот арабские террористы, наущаемые своими лживыми учителями из Аль-Каиды, схватили Иисуса, и повели его на суд. Но в низкой хитрости своей, они не сами судили сами его, а повели его на суд во дворец главы временной миротворческой администрации. Главой же администрации во ту пору был трехзвездный генерал Понтий Пилат. Гневясь громко арабы привели Иисуса к блокпосту. Пилат же, услышав шум, вышел к арабам, и вопросил их: - о чем шумите?

Тогда сокрывшиеся среди жителей поборники Аль-Каиды стали кричать. Привели мы к тебе на суд смутителя и террориста. Истинно свидетельствуем, что человек сей подвергал хуле демократию, и угрожал устроить новые терракты в ЮЭсЭй, себя же провозглашал царем всемирного арабского халифата.

- Тогда Пилат сказал арабам, - ждите. Своим же сказал, указав на Иисуса, - ведите его за мной. Проверьте лишь, чтоб не было на нем пояса шахида.

И вот, повели Иисуса вослед Пилату. Когда же проходили они по галерее, случилось великое чудо: Стояли в галерее у стен солдаты с винтовками на караул, и так же стояли у стен звездно-полосатые штандарты. И вот, когда вели Иисуса под штандартами, те вдруг склонили свои древка в поклоне ему. Когда же вели Иисуса между солдат с винтовками на караул, склонились ему и стволы. Дивились солдаты, онемев, от такого чуда, - ибо в руках у них были винтовки не только калибра 5,56, но также и 7,62, а у них стволы были толсты и прочны как ливанский кедр. Тогда один сержант воздел во гневе кулаки и приступившись к Иисусу закричал: - Как смеешь ты, подобный Ури Геллеру, портить собственность армии ЮЭсЭй?

Но Пилат узрев дивную картину сию, сказал сержанту - отставь. Истинно говорю, не простой этот человек. Ибо не видел я, чтобы склонялся американский флаг ни перед кем в мире, а даже и перед самим господином президентом.

Иисус же сказал:

- Президенты сменяются, флаг же ЮЭсЭй неизменен.

И Пилат сказал:

- Так.

Отступил сержант, и повели Иисуса далее. Флаги же и стволы едва он отходил от них распрямились, и стаи как были.

И вот, вошли они в кабинет. Пилат сел за стол, Иисус же остался стоять перед ним.

Сказал Пилат. - Говори о делах своих. Знай, что американский суд справедлив. Если нет на тебе вины ты, то не держи страх в сердце своем. Но если виновен, не миновать тебе креста.

Иисус же ему ответил.

- Все в руках Бога, и всякому не миновать своего креста. Истинно говорю, и ты от нации богоизбранной, что несет тяжкий крест за всех людей. Мне крест нести только до Голгофы, вам же спасать людей от века и до века.

- Истинна... Что есть истинна? - Вопросил Пилат.

- Истина в вере в Отца небесного. Печать правды его на всем, и во всякой вещи. Подними камень, и она окажешься под ним. Рассеки древо - она там. Тот кто уверует, узрит истину в любом обличье. И не будет ему сомнений во всяком деле, даже за кого голосовать на выборах, - за республиканцев или за демократов.

Снова подивился Пилат его мудрости, и изрек:

- Истинно скажу, что и не всякий американец мудр, так как ты.

Иисус же сказал:

- Мудрость моя от Отца. Примите её, и не будет на всей земле державы могущественнее вашей, даже и через две тысячи лет...

- Это чего за хренотень такая? - Выдохнул Сушняк.

Он слушал тот же канал что и я. Вдохновенный голос продолжал бубнить историю Христа и Пилата... Мы оседлали мост над рекой, закрепились на позиции, и теперь ждали. Заграждение моста удачно смонтировали переместив в центр перекрестка огромные куски бетонных плит, из развалин стоявшего рядом дома, который видимо словил "объемник". Теперь первая огневая группа, засела за мостом, в импровизированных укрытиях. Вторая прикрывала первую с верхних этажей из близлежащего к мосту дома. Я сидел у моста. Это было уже довольно долго, кроме пары прошедших справа американских беспилотных вертушек, никаких других событий не происходило. Я потренировал свои внутренние часы, спрашивая у себе время от времени, сколько прошло минут, и сверяя потом с цифрами интерфейса. Внутренне время не подводило. Потом я пробежался по радиочастотам. На основных зарезервированных каналах было скучно. Американцы еще только тянулись к месту, пока не встречая серьезного противодействия... Несколько огневых контактов, видимо с передовыми постами местных.

Напряжение боя часто можно понять по напряжению голосов, в эфире, - уж простите за каламбур. Не крикам, - есть люди которые и в центре адовой перестрелке не срываются на крик, тем более при хорошей то связи, - а именно по напряжению голоса. Сейчас у американцев в голосах этого не было. Спокойные, уверенные, профессиональные голоса мастеровых войны. Местные со своих постов засад при контакте обстреливали с арчи давали интенсивный огневой всплеск из РПГ и крупнокалиберных винтовок, и уходили, пока им на голову не свалились ракеты с беспилотников. Те кто успевал...

Где сейчас движутся американцы, я мог даже не глядя на карту узнать продвижение их ближайшей группы. В нескольких километрах от нас, на "чужом" берегу взвивались сигнальные дымы - система позиционирования врага принята среди местных. Дешево и сердито. Нужна только заранее приготовленная бочка, и мальчонка с пожигой... Тогда я включил дополнительный канал связи в фоновом режиме, чтоб не блокировать остальные, и пробежал по частотам в режиме поиска. Американцы не торопились, наседать, чего-то доживаясь, хотя возможно стоило сесть отсыпающем на плечи, - к чему давать им время сориентироваться? Но видимо были у них какие-то свои резоны...

Короче я заскучал, включил дополнительный канал связи в фоновом режиме, чтоб не блокировать остальные, и пробежал по частотам в режиме поиска, и... Я слушал проповедника минут пять. Подключил Сушняка, и ему хватило 30 секунд.

- Нет это чего за фигня? - Английский Сушняк понижал не хуже чем я. То есть прилично. Может, применительно к данному случаю, даже и лучше. - Сушняк у нас парень воцерквленный. В реальном теле носит нательный крест.

- Сейчас это принято называть "адаптированной версией", - хмыкнул я. - Современной пастве трудно воспринимать события тысячелетней давности. Вот их и того, адаптируют... для более легкого восприятия...

Сушняк сказал нехорошее слово.

- А может это местные, - помолчав, спросил он - В рамках информационной войны изголяются?

- Какие местные? - Спросил я. - У американцев весь район под глушилками. Идут только их каналы, на кодированных плавающих частотах.

- Ну долбошлепы, - буркнул Сушняк.

...Пилат вышел к ним и сказал - я не вижу вины на этом человеке.

Тогда арабы наущаемые Аль-Каидой закричали - Казни его! Ибо сам ты вчера сказал, что стабильность в стране восстановлена и управление передается под контроль местного демократического правительства. Вот наш премьер, вот наш президент, вот наш министр внутренних дел, и они кричат с нами - казни его! Или признайся что лгал нам. Вот и телекамеры ждут твоих слов!

- Опечалился Пилат, но сделать ничего не мог. Оглядел он арабов, и сказал - Пусть так. Совесть моя от крови этого человека, политкорректно чиста. Я умываю руки. Но вы привлечете проклятье на ваши дома.

Арабы же закричали снова, - Казни его! Кровь его да будет на нас, и на потомках наших!..

- Внимание, - сказал в наушнике наш лейтенант.

Третья фаза операции началась.