Соколова Лариса Александровна : другие произведения.

Поезд на Харбин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

ПОЕЗД НА ХАРБИН

  
  

ГЛАВА 1

  
  
   Какие-то сволочи взорвали мою машину!*
   А моя хваленая интуиция, которой я так гордилась, показала здоровенный кукиш.
   Накануне мне снился приятный сон, но пробудилась я рано от того, что кто - то на меня пристально смотрел.
   Открыв глаза, я увидела перед собой на стуле Жоффре, импозантного кота господина Фонтейна. Вне всякого сомнения, он обладал яркой харизматической индивидуальностью. Кошачьей, разумеется.
   Сейчас котяра сидел, аккуратно сложив свой пушистый хвост и неотрывно смотрел на меня прозрачными, янтарными глазами.
   Мной овладело беспокойство: как он попал сюда? Дверь была закрыта. Часа в два или три ночи я поднялась и плотно закрыла все окна в комнате, так как фестивальный салют и запускание петард продолжались очень долго. А под утро раздался взрыв пиротехники такой силы, что я была вынуждена встать, проверить плотно ли закрыты окна и только после этого вернулась в постель и накрыла голову подушкой .
   Накануне кота в моей комнате не было.
   Словно угадав мои мысли, Жоффре встал, потянулся, выгнув спину, зевнул. Затем легко и мягко спрыгнул со стула, неспеша направился к выходу, подпрыгнул, уцепившись двумя передними лапами за ручку двери, оттолкнулся задними о косяк и легко выскользнул в открывшуюся дверь.
   Это зрелище развеселило меня. В хорошем настроении я соскочила с кровати и направилась в ванную комнату.
   Было всего восемь часов утра, но господин Фонтейн, похоже, уже давно был на ногах. На кухне вкусно пахло свежесваренным кофе и круассанами. На столе в изобилии стояли джем, масло, сыр, апельсиновый сок.
   Господин Фонтейн, судя по всему, был всегда в хорошем настроении. Он радостно приветствовал меня:
  -- Доброе утро, мадам Басманофф. Кофе и завтрак на столе. Я уж постарался для вас, чтобы все было свежее.
  -- Спасибо, месье.
  -- Как вам спалось этой ночью? Вид у вас бодрый.
  -- Спасибо. В общем, нормально. Правда, поначалу салют мешал. Даже окна пришлось закрыть.
   Я уже допивала вторую чашку кофе, когда господин Фонтейн меня неожиданно спросил:
  -- Скажите, мадам Жюли, а где вы оставили вашу машину?
  -- Как где? У вашей калитки, на противоположной стороне улицы.
  -- Там ее нет.
  -- Как нет? Я ее ставила именно туда и никуда не переставляла.
   Поблагодарив месье Фонтейна за завтрак, я пошла на улицу посмотреть свою машину. Месье Фонтейн пошел за мной.
   Моей машины, действительно, не было ни на улице, где я ее оставила, ни за двором моего хозяина, ни даже на ближних улицах. Оставалась надежда, что машину эвакуировала полиция из - за праздника.
   _____________________________________
   *Начало истории в романе "Улыбка единорога"
  
   Обеспокоенный месье Фонтейн побежал звонить в полицию. Полицейские прибыли через пять минут.
   Оказалось, что никакие машины сегодня ночью никто не эвакуировал. Двое полицейских записали приметы машины, мои данные, проверили техпаспорт и права. Спросили о цели моего визита, есть ли у меня во Франции знакомые и, что более всего меня удивило, это вопрос: есть ли у меня недруги?
  -- Откуда?!- поразилась я .
   Они отошли к своей машине и оттуда связались со своими коллегами в жандармерии. Затем вернулись к нам, предложили мне проехать с ними.
   Отъехав всего метров на триста от дома месье Фонтейна, машина остановилась. Мы вышли и полицейские подвели меня к обрыву со словами:
  -- Утром рыбаки обнаружили и позвонили в жандармерию.
   То, что я увидела повергло меня в шок. На берегу, у самой кромки моря лежал обгоревший, искореженный остов машины.
  -- Это ваша машина?- спросил один из полицейских и назвал номер.
  -- Номер совпадает, - ответила я, - но машину узнать трудно.
   Мы спустились вниз. Здесь, на берегу, я увидела свои рассыпавшиеся из расплавленной пластиковой коробочки раковины. Некоторые оказались целыми. Я раскрыла одну и достала оттуда коробочку. На ее крышке скалился однорогий зверь. Его шея была увита венком из роз. Кулон с таким же зверем на цепи отсутствовал.
  -- Это моя машина.
   В груди у меня образовалась странная ледяная тяжесть, которая давила на живот, вызывая тошноту, а в пустой голове звенело.
  -- Похоже, здесь что-то искали, порезаны уцелевшие фрагменты кресел, - услышала я голос полицейского сквозь звенящий туман в голове.
   Я безучастно сидела на берегу. В душе было пусто.
  -- Вы должны проехать с нами в жандармерию, мадам, - сказал пожилой полицейский, - следует все оформить.
   Как сомнамбула я впихнулась в машину и мы отправились в их французский жандармский участок.
   Там меня попросили рассказать обо всем моем путешествии в деталях, начиная со времени пересечения французской границы.
   Особое внимание привлек эпизод у аббатства Сен- Мишель, где я нашла цепочку с единорогом. Попросили ее нарисовать. Я подсказала, что точно такую же цепь можно увидеть в музее, а принадлежала она, вроде бы, то ли барону де Шамполь, то - ли барону де Шеврей. Точно не помню.
  -- Так что же, вы после этого целенаправленно отправились в музей и абсолютно случайно увидели эту цепочку?
  -- Нет. Туда меня отправил хозяин антикварного магазина.
  -- Какого антикварного магазина?
   Я вытащила визитку.
  -- На хозяина этого магазина вы наткнулись тоже случайно?Не так ли?
  -- Совсем нет. Меня к нему направили с бензозаправки, когда я попросила посоветовать какого - нибудь опытного антиквара.
   Я им рассказала о Жако, о коробочке, которую я, действительно, купила случайно. Чем больше я рассказывала, тем, казалось, они меньше верили.
   Но тут меня осенила счастливая мысль. Пленки из фотоаппарата у меня сгорели или украдены, но та пленка, где запечатлена старушка с раковинами осталась в фотоаппарате. Потому что к концу путешествия я очень устала и фотографировала мало.
  -- Эту пленку вы можете нам предоставить?
  -- Разумеется, - обрадовалась я, - похоже, тот тип, что накануне копался в моих вещах очень спешил и не отыскал фотоаппарат, лежавший во внутреннем кармане дорожной сумки.
   Инспектор заинтересовался тем типом и я рассказала, как накануне в мое отсутствие меня искали парень и девушка, прикинувшиеся знакомыми.
  -- Но это все вранье! У меня нет здесь знакомых. А о них вам лечше порасспросить еще и господина Фонтейна.
   После составления протокола мы вернулись в дом к господину Фонтейну, где я отдала пленку из фотоаппарата.
   Месье Фонтейн очень живо описал вчерашних посетителей. Его ответы, впрочем, как и мои, записывались на миниатюрный диктофон.
   Месье Фонтейн очень проникся моим несчастьем и на вопрос жандармов, где мне следует оставаться- в доме или в гостинице, замахал руками:
  -- Что вы! Как можно сомневаться, конечно, у меня! Мадам Басманофф сейчас нужно человеческое участие и сочувствие.
   К вышесказанному могу добавить, что показания я давала на сквернейшем французском, часто переходя на английский. Сопровождающие жандармы сообщили, что завтра в 10 утра меня повезут в Главное Жандармское управление Бретани.
  
  
   ***
  
  
   В Главном Управлении моим делом вплотную и конкретно занялся комиссар Шарль Дессанж. Я поняла, что по нашей градации он соответствовал следователю по особо важным делам.
   Это был мужчина лет за 50, плотный, с круглым лицом, узкими губами, жестким взглядом серых колючих глаз.
   Уже час он мурыжил меня своими расспросами и все время сверлил недоверчивыми глазками, повторяя по кругу одни и те же вопросы. Выслушав мои ответы, он опять буравил меня взглядом.
   В комнате находился еще один человек. Мне его представили как Алекса Чудновски.
   Он был высок, подтянут, хорошо одет и совершенно не похож на полицейского. Месье Чудновски занимался тем, что переводил фразы комиссара на русский для меня и мои ответы на французский для комиссара. Снова весь разговор записывался на диктофон.
   Разговаривал он по - русски чисто, со слегка уловимым акцентом, немного грассируя букву "р".
  -- Мадам Басманофф, вы утверждаете, что во Франции у вас нет знакомых?
  -- Нет, - эхом повторила я.
  -- В который раз вы во Франции?
  -- В пятый.
  -- И за пять визитов не обрели знакомых?
  -- Четыре раза я ездила с туристическими группами. Одна, в этот раз, отправилась впервые. До Берлина ехала с друзьями.
  -- Давайте остановимся на вашем посещении аббатства Сен - Мишель. Как вы нашли цепь.
  -- Я сидела, устав после экскурсии на ступеньках часовни Св.Обера и ела бутерброд. Кругом летали чайки и клянчили еду. Появилась ворона. Хромая. Я ей кинула горбушку, - бубнила я в третий или четвертый раз.
  -- И почему именно вороне, а не чайкам? Вам чайки не нравятся? Вы ворон больше любите?
  -- Никого не люблю, - ответила я, сатанея, - просто чайкам положено рыбу ловить, а ворона не умеет, вот ей и кинула.
   Перед комиссаром лежал ряд уже проявленных фотографий с моей пленки.
  -- Вы утверждаете, что найденный кулон был полностью идентичен тому, что вы увидели в музее?
  -- Да, полностью. Только камешки в глазах разного цвета.
  -- Вы мадам, посмотрите, как интересно у нас получается. Вы приезжаете как турист и сразу же находите фамильную цепь барона, принадлежавшую погибшему 20- летнему Габриэлю де Берней, семья которого с давних времен была дружна с семьей барона де Шеврёй. Затем, как вы утверждаете, вы совершенно случайно, проезжая мимо, покупаете шкатулку у мадам Режан, служившей всю жизнь горничной у дочери барона де Шеврёй. Оба предмета предназначены для взаимного использования. Далее, вы попадаете именно к тому антиквару, который направляет вас по следу второго такого же украшения. Не много ли совпадений? Причем, согласитесь, странных, мадам? Вы уверены, что рассказали мне все?
  -- Комиссар, у меня такое чувство, что вы меня в чем - то обвиняете? Может быть и машину свою я сама взорвала?
   Комиссар пожал плечами. Расценить это можно было как угодно. Я почувствовала себя в капкане: в чужой стране, меня непонятно в чем подозревают, словам не верят. В горле пересохло, захотелось пить.
   Переводчик подошел к холодильнику, вынул бутылку минеральной воды, налил в длинный стакан, кинул несколько кубиков льда и протянул мне.
  -- Спасибо. Комиссар, я не могу избавиться от мысли, что меня в чем-то подозревают. Что моим словам вы не верите. Я могу пройти проверку на детекторе лжи.
  -- О, это лишнее! Я вам верю, но пытаюсь разобраться в изобилии случайностей.
  -- Так я потерпевшая или подозреваемая?
  -- Разумеется, потерпевшая. И важный свидетель.
  -- Свидетель чего?
  -- Я должен посочувствовать, мадам, вашему редкому невезению. Похоже, что вы попали в эпицентр очень неприятной истории. Дело в том, что в наших краях завелась группа лиц, занятая поиском таинственно пропавших драгоценностей семейства баронов де Шеврёй. К сожалению, уже появились невинные жертвы. Одна из версий следствия, что кто - то из этих лиц принял вас за свою конкурентку.
  -- То есть, что я приехала рыть сокровища?
  -- Похоже на это.
  -- И что мне теперь делать?
  -- Первый вариант - мы отправляем вас домой с документами о наличии материального ущерба, произошедшего по вине и умыслу третьих лиц.
  -- А второй вариант?
  -- Мы хотели бы попросить вас помочь следствию.
  -- А чем я могу помочь?
  -- Ничем особенным. В вашу задачу вошло бы просто пожить здесь как турист, а мы в это время смогли бы выявить ваших недругов. Они ведь явно продолжат за вами следить.Естественно, вы вправе отказаться.
  -- Если я воспользуюсь первым вариантом, то вы продолжите подозревать меня. И еще внесете в какие - нибудь свои базы данных, и еще неизвестно, чем это для меня обернется. В нашу - то эпоху терроризма и всеобщего психоза. А я человек - болезненно законопослушный. Во втором варианте вы мне предлагаете охоту на живца, то есть на меня. Но следует думать, что при удачном результате вашей охоты вы снимете сменя подозрения?
  -- И при неудачном тоже, - вдруг хмыкнул месье Чудновски и насмешливо посмотрел на комиссара. Тот, похоже, этого не заметил.
  -- А проживание, простите, за чей счет?- возник естественный шкурный вопрос.
  -- За счет нашего заведения, естественно. В разумных пределах. Итак, ваше решение?
  -- Я выбираю второй вариант.
  -- Очень рад предстоящему сотрудничеству, - деловито заключил комиссар. - Оформим это завтра в конторе месье Чудновски. Она находится в Париже. Сотрудник отвезет вас в Париж и разместит в гостиннице. Сейчас поедете за вещами. Завтра в 10.00 встречаемся у месье Чудновски по этому адресу, - он протянул визитку. - До завтра, мадам.
  -- Всего хорошего, - попрощалась я и вышла.
   Терзаться из - за своего скоропалительного, безрассудного решения я не собиралась. Только было безумно жаль мою машину.
  
  
  
   ***
  
  
  
   Поселили меня в недорогой, приличной гостиннице недалеко от Монмартра и Северного вокзала (Gare de Nord). Оставалось сделать одно дело- позвонить в Ригу дочери и предупредить ее, что какое - то время мой телефон будет отключен. При этом, посвящать ее в свои дела я не собиралась.
   Набрала свой домашний рижский номер. У нас поздний вечер. Кто - то обязательно должен быть. Сработал сигнал соединения. Дочь сняла трубку:
  -- Да. Слушаю.
  -- Манечка! Здравствуй.
  -- Мам! Привет. Ну наконец - то. Слушай, когда ты приедешь?
  -- Мусенька, я звоню предупредить тебя, что задержусь здесь на какое - то время. Мобильник мой упал на камни и разбился. Новый я здесь купить не могу, так что сильно моих звонков не жди. Приеду - тогда поговорим.
  -- Мам, а ты поскорее не можешь приехать?
  -- Я решила съездить на остров Джерси.
  -- На машине?
  -- Нет, машину оставлю на континенте.
  -- А с кем ты едешь?
  -- С одной приятной английской семьей. Когда вернусь - позвоню. Все, лапочка, целую.
  -- Мамуся, я тебя тоже целую, скучаю. Позвони, когда будешь выезжать домой.
  -- Непременно. Целую, зайчик. Пока.
   Я с облегчением положила трубку. Вот теперь был полный порядок.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА 2
  
  
   Контора мсье Чудновски находилась в красивом, старинном особняке. Привратник проводил меня до кабинета, постучал и пропустил внутрь, не обращая внимания на протесты хорошенькой секретарши.
   Если бы я не находилась в состоянии постоянного стресса, то скорее всего, оробела бы от сдержанной роскоши этого дома.
   Хозяин кабинета встал и указал мне на кресло напротив себя.
   Несколько секунд он меня рассматривал своими большими глазами цвета спелого ореха с зелеными крапинками. Взгляд его был спокойным и несколько отрешенным. Так пресыщенный, обкормленный достопримечательностями турист вежливо взирает на очередной экспонат.
   Впрочем, тон разговора он выбрал верный - ненавязчивая доброжелательность, а мягкий тембр негромкого голоса успокаивающе действовал на мои встрепанные нервы. По моему первому впечатлению, он относился к редкому типу эстетичных мужчин: ничего лишнего, ничего раздражающего, пластичная скоординированность в движениях и поведении. Хотя первое впечатление может быть очень обманчиво. Затем, он выбрал из папки несколько бумаг. Я ждала.
   - Итак, мадам Басманова, как мне лучше к вам обращаться?
   - Вам уже известно, что зовут меня Юлия Андреевна, но по имени - отчеству для вас, наверное, слишком длинно, поэтому зовите либо мадам Юлия, либо мадам Басманова. Как мне обращаться к вам?
   - Алекс. Мое полное имя Александр Андреевич Чудновски.
   - Вы русский?
   - Я француз русского происхождения.
   - Потомок эмигрантов первой волны?
   - Не совсем. До революции мои предки имели здесь, во Франции, собственность, как и в Москве. Октябрьский переворот застал их в Париже.
   - Не могу называть вас Алексом, - сказала я раздумывая, как его все - таки именовать. Его возраст был для меня загадкой.
   - Мне 48 лет. У меня сын - студент,- ответил он, отгадав мой вопрос.
   - Значит для меня вы Александр Андреевич.
   - Как вам будет угодно. Это все мелочи. Итак, приступим к делу. Юлия Андреевна, вы согласны, чтобы я защищал ваши права? У вас ведь нет здесь другого адвоката? И, как я понял, знакомых у вас во Франции тоже нет?
   - Нет, но...- я оглядела дорогое убранство кабинета, прикидывая, сколько могут стоить услуги подобного адвоката.
   - Вам это ничего не будет стоить. Если согласны, то подпишите здесь и здесь. - Он протянул мне два листка. Я расписалась.
   - Вот и отлично. Теперь я буду следить за тем, чтобы ваши права строго соблюдались. О моей роли официального переводчика между вами и французской полицией вы предупреждены.
   Я сидела и терялась в догадках: " Откуда и зачем этот благодетель свалился на мою голову? Почему он, явно преуспевающий юрист, сотрудничает с полицией?"
   - Я внучатый племянник мадам Юнгер, - неожиданно произнес он.
   - Кто это - мадам Юнгер? - машинально спросила я , а сама запаниковала: " он что, мысли читать умеет?"
   - Нет, конечно, мысли я читать не умею. Просто у вас глаза выразительные - по ним угадать ваши мысли совсем не трудно. А мадам Юнгер - единственная дочь барона де Шеврей, которому принадлежала цепь с единорогом и пропавшие сокровища. Вы видели ее на фотографии в музее, там ей 7 лет.Я распоряжаюсь ее наследством сейчас и был доверенным лицом до ее кончины.
   - И вы тоже разыскиваете сокровища?
   - Ни в коем случае! Но самое забавное, если бы они существовали, то это единственное из наследства, на что бы я мог претендовать.
   - Так указано в завещании?
   - Завещание мадам Юнгер - это фактически завещание ее отца и о драгоценностях там вообще ничего не сказано. А обо мне он даже не догадывался. Барон умер в 1934 году. Я еще не родился.
   - Почему же барон ничего не упомянул о драгоценностях?
   - Он знал, что они давно не существуют.
   - Откуда?
   - Ему сказала его дочь - мадам Юнгер.
   - А она откуда узнала?
   - Она видела своими глазами, как сумасшедшая жена барона унесла их ночью. Вскоре из моря выловили ее труп.Было нетрудно предположить, куда делись драгоценности.
   - Значит известно, где они теперь?
   - Известно. На дне моря. Они достались русалкам.
   - Тогда зачем вы сотрудничаете с полицией?
   - В прошлом году в автомобильной катастрофе погибла моя сводная сестра. Очень странная смерть. Она тоже искала сокровища - не хотела верить, что их нет...Я собираюсь найти виновных. Так что мы с вами оказались в одной лодке.
   - Извините меня, я очень вам сочувствую, но что же странного в автокатастрофах? Каждый день случаются десятки и даже тысячи автоаварий...
   - У Изабеллы была аллергия на алкоголь, а уж о наркотиках и говорить не приходится - она была ревностной католичкой. И то и другое в избытке нашли у нее в крови.
   В дверь постучали. Вошла секретарь и сообщила, что прибыл комиссар Дессанж. Он вошел, вид его был явно озабоченным. По - видимому, я у него вызывала недоверие по всем параметрам. Но выбирать ему было не из чего. Как и мне.
   Он достал из кейса бумагу и протянул ее Чудновскому. Тот бегло просмотрел содержание и перевел мне. Это было: а)соглашение о добровольном сотрудничестве с полицией такого - то города, района и округа. Требовались моя подпись и число. Я расписалась. Б)Я принимала на себя такие - то обязательства. Я расписалась. В) шли перечисления инструкций и тех вещей, которые мне надлежало сделать: взять в аренду машину, купить наручные часы - радиопередатчик в таком - то магазине, купить указанного мне пса на Птичьем рынке у Лувра и , наконец, "купить" замок "Магдалена", принадлежащий в прошлом покойной баронессе Евгении Юнгер - де Шеврей ( перед этим правда, пожить в нем какое - то время - а вдруг не понравится!).И это еще не все. Мне вручили сумму наличными, расчетную банковскую карту, авторучку, стреляющую снотворными капсулами, мощный фонарик. Комиссар велел выучить пароль для срочного вызова полиции и никогда не снимать часы, которые мне предстояло "купить". Звонить по телефону - только в крайнем случае, а главное, все время надо было разговаривать с псом, которого тоже еще предстояло "купить", причем только по - русски. Чтобы выглядело естественнее и я ничего не напутала. "Часы", естественно, позволят полиции все слышать и контролировать ситуацию.
   Все бумажки с подписями комиссар и Чудновски поделили между собой. Я сидела как Валаамова ослица, с тоской глядя то на одного, то на другого. Комиссар Дессанж положил бумаги в кейс, пожелал мне удачи, попрощался и вышел. В мой успех он явно не верил. Я тоже. В голове был липкий туман. Не покидало чувство нереальности происходящего.
   Остаток дня я должна была провести под патронажем Александра Андреевича, а потом пуститься в одиночное плавание. Насколько все это могло затянуться, я предположить не могла. Конечно, у меня было право просить о прекращении эксперимента, если станет совсем невмоготу Для этого я выучила простенькую фразу из "Макбета" по - английски, которую надо было четко и громко произнести. Мои новые часы ее тут же передадут куда надо. Но даже до этого, сперва нужно было дожить. А моя привычка находить во всех жизненных ситуациях забавную сторону давала полный сбой.
   Постоянное присутствие месье Чудновски меня уже нисколько не стесняло. Даже перестало настораживать и раздражать его "считывание" мыслей. В конце концов, у каждого свои фокусы. Тем более, что его терпеливое, уверенное спокойствие поддерживало во мне душевные силы.
   Вначале он выбрал для меня машину напрокат и дал адрес, куда ее нужно отправить. Затем мы пошли в нужный магазин и купили мне условленные часы. Себе он там же купил похожие. Визитку магазина передал мне и попросил спрятать.
   Потом мы отправились на Птичий рынок, что расположен недалеко от Лувра покупать полицейскую собаку. Я прилипла к клеткам, где продавали очаровательных пушистых котят по 600 и 800 евро.
   - Юлия Андреевна, - позвал меня Чудновский, - как вам этот симпатичный фокстерьер?
   Я увидела, действительно, очень симпатичного фокстерьера с выразительной мордой и живыми карими глазами. Подошла к нему поближе. Он склонил набок голову и внимательно посмотрел на меня.
   - А он не очень худой? - спросила я.
   - Я думаю, в самый раз. Это же охотничий пес, он много бегает.
   - Его зовут Макс, - улыбнулась симпатичная девушка, которая держала нашего фокстерьера на малиновом поводке.
   - Так нравится вам собачка?
   - Очень нравится. Мордочка выразительная.- Взгляд фокстерьера, устремленный на меня, потеплел.
   - Мы покупаем собачку, - обратился мой спутник к девушке, - а вы, Юлия Андреевна, пока полюбуйтесь на котят.
   Скоро мы втроем ( третий, разумеется, Макс) сели в машину и направились покупать мне замок "Магдалена", бывшее поместье баронов де Шеврей.
   По дороге мы должны были прихватить с собой престарелую горничную мадам Эжени Юнгер и заехать к антиквару с целью презентовать ему многострадальную шкатулку с единорогом.
   Ехать нам предстояло несколько часов и я решила поприставать к месье Чудновски с бестактными вопросами.
   - Скажите, Александр Андреевич, вы не сочтете меня невежливой, если я вам задам несколько вопросов по поводу того, что вы рассказали о своей сестре?
   - Не сочту, - улыбнулся мой спутник.
   - Вы сказали, что Изабелла была очень набожна. Зачем, в таком случае, она искала сокровища? Религиозные люди обычно равнодушны к драгоценностям. Во всяком случае, православные. Ваша семья, наверное, православная?
   - Наша семья, действительно, православная. Но моя мать умерла, когда мне исполнилось 20 лет. Перед этим она долго и тяжело болела. Отец вскоре женился на очаровательной девушке из Марселя. Ее семья имела испанские корни и были, разумеется, католиками. Родилась Изабелла. Ее имя сыграло с ней злую шутку. Вы слышали когда - нибудь об испанской королеве Изабелле Кастильской?
   - Ну, разумеется. Изабелла Кастильская, ее супруг король Фердинанд Арагонский, Реконкиста и всякое такое прочее...
   - ?!
   - Я имела в виду, что Изабелла очень покровительствовала Христофору Колумбу. Но это все конец 15 начало 16 века. Причем тут ваша сестра - девушка 21 века?
   - Изабелла Кастильская была экзальтированно набожна. Моей сестре это очень импонировало. Она считала ее своим идолом. В комнате рядом с распятием у нее висел портрет этой королевы - она считала ее святой. Знаете ли, молодежи всегда хочется кому - то подражать и поклоняться. Этакое молодежное идолопоклонство.
   - Случается. Но я все равно не поняла связи с драгоценностями.
   - Ей в детстве бабушка Эжени Юнгер рассказала один семейный миф, а Изабелла этот вымысел приняла за чистую правду и поплатилась за свои фантазии.
   - Какой же миф, если не секрет ?
   - Да какой там секрет! Обычное семейное фанфаронство. Семейное предание начинается с того, что предок баронов де Шеврей служил при дворе португальского короля. Что - то у него там не заладилось и он бежал в Испанию, в город Трухильо. Почему именно туда - кто их там разберет! После того, как Колумб открыл Новый Свет, названный впоследствии Америкой, конкистадоры из Трухильо ринулись вслед за ним распространять христианство огнем и мечом, попутно прихватывая кучи золота. Особенно усердствовал предок барона. Весть об этом дошла до королевы Изабеллы.
   Христофор Колумб же, то ли после второго, то ли после третьего похода привез Изабелле шкатулку с очень крупным жемчугом и мешочек с изумрудами. Изумруды были светло - зеленого цвета, но один из них, каплевидной формы был темно - зеленый необыкновенной красоты
   Изабелла велела лучшему своему придворному ювелиру отшлифовать их, огранить и вставить в распятие. Скоро распятие было готово. В центре его красовался прекрасный каплевидный изумруд. Изабелла призвала к своему двору бывшего португальского гранда. За то, что он столь успешно распространял слово Божие в Новом свете, вручила ему это самое распятие. Но предок при испанском, вернее кастильском дворе тоже долго не задержался. Изабелла вскоре умерла, покровителя у него, кроме нее не было и он, прихватив двух своих сыновей и золотишко, срочно бежал во Францию.
   Здесь, у разорившегося дворянина он купил себе землю, небольшой замок и занялся пиратством с работорговлей. Вот и вся история. Да, кто - то из его потомков, унаследовав авантюризм португальского пращура, участвовал в экспедиции Картье, открывшей Канаду. Это уже не вымысел, а история.
   - А в чем вымысел?
   - История с получением распятия. Я думаю, он его просто украл.
   - А кто - нибудь его видел?
   - Распятие?
   - Да.
   - Конечно. Оно перешло по наследству к Анри де Шеврей. Мадам Юнгер видела его, когда была маленькой. Ее мать Мария Чудновская любила перебирать драгоценности, хотя носила их редко.
   - И ваша сестра вдохновилась им, как символом чистой веры?
   - Вот именно! И не хотела верить, что оно пропало безвозвратно.
   - Грустная история.
   Чудновски молчал, глядя на дорогу. Макс крепко спал на заднем сидении.
   - А вдруг оно не исчезло? Вдруг спряталось где - нибудь в бесконечных камнях, среди этих маяков.
   - И вы туда же? Смотрите, так и заболеть недолго, - пробурчал мой спутник.
   - Вы имеете в виду- спятить?
   - Вот именно.
   - Но ведь существует какая - никакая карта.
   - Ерунда все это! Здесь охотники за чужими сокровищами перебрали каждый камешек. Смыло их волной. Утонули они. Вместе с сумасшедшей Луизой. Утонули.
   - А если нет?
   - Почти сто лет прошло. Нет их. И никогда они нигде не появятся. Понимаете, никогда! Отец Эжени это прекрасно понимал и смирился. Береговая линия с тех пор кардинально изменилась.
   - Из - за бомбежек?
   - Не только.
   - Из - за чего же еще? Из - за приливов - отливов?
   - Вы в курсе как англичане воевали с немецкими субмаринами во время Первой Мировой войны?
   - Нет.
   - Здесь кругом плавали мины.
   - Такие с рожками? - обрадовалась я.
   - Ну да, с рожками... Когда приливом бомбы прибивало к побережью, военные расстреливали их с берега . Они взрывались. Это изменило морской ландшафт.
   - Вы меня успокоили. Но изумруд все равно жалко.
   Александр Андреевич явно утомился от моей бестолковости и я сочла нужным помолчать минут 20. Но потом опять завела свое.
   - Расскажите о мадам Юнгер. Она ведь ваша прямая родня, не то, что бароны.
   - Бабушка Евгения баронесса не только по отцу, но и по мужу. Перед войной отец отдал ее в швейцарский пансион, а сам уехал в Россию, потом в Харбин. Тогда китайский Харбин был русским. Там он купил лесную концессию и акции железной дороги. Вернулся домой перед войной.
   - Первой мировой?
   - Да. Что - то там произошло с ним... Он сильно хромал, ходил с палочкой. Стал нелюдимым, замкнутым , молчаливым.
   С начала войны снимал хронику военных действий. В поместье устроил военный госпиталь. Поразительно был храбр. Особенно удачными были фильмы "Битва на Марне" и "Верден". Эти названия для французов то же, что для русских "Бородино" и "Сталинградская битва".
   Когда его фильмы показывали на передовой, после каждого просмотра, солдаты, воодушевленные патриотическим порывом пели : "Вперед, сыны Отчизны милой! Для вас день славы настает...".* Такой вот взрыв гордости и патриотизма вызывала его кинохроника.И ведь знаете, длиннофокусной оптики тогда и в помине не было. Так что все крупные планы надо было снимать вблизи. В его бесстрашии присутствовало что-то необъяснимое.
   Как видите, он оказался верным сыном Франции и настоящим мужчиной.
   - А что такое, по - вашему, настоящий мужчина?
   - По - моему тот, кто в момент опасности для Отечества становится воином, проявляя запас человеческой прочности и силу духа. Вы согласны со мной?
   - Да.
   - За эту военную хронику он получил орден Почетного Легиона. После войны забрал дочь домой. Все эти годы без отца, она общалась только с родней нашей семьи - Чудновских. Особенно с бабушкой и дедушкой, которые обучили ее русскому языку. Эжени вышла замуж за русского, офицера Добровольческой армии - барона Николая Юнгера по большой любви. Через 4 года он неожиданно скончался.
   - Отчего?
   - Кто его знает. Может, старые раны. А, может, тоска по родине.
   - Вы верите в тоску по родине?
   - Верю. Это когда внезапно, по непонятной причине, вдруг начинает щемить сердце...
   - Детей у них не было?
   - Нет. После смерти мужа мадам Юнгер посвятила себя целиком отцу. В 1956 году выпустила книгу, где хронологически систематизированы все его документальные фильмы.
   -А где сами фильмы?
   _____________________________________________________
   * "Марсельеза" - гимн Франции
   - Фильмы завещаны народу Франции и хранятся в киноархиве.
   - Вы их видели?
   - Да, они у меня переписаны. Не все, правда. Но документальный фильм "Легион Чести", который он посвятил Русскому Экспедиционному корпусу, "Legion Russe", воевавшему в Шампани, у меня есть. Лента была смонтирована незадолго до смерти барона и на его средства.
   - Очень интересно...А чем она занималась после смерти отца?
   - Эжени сама управляла и распоряжалась немалым имуществом, доставшимся ей в наследство. Занималась благотворительностью и популяризировала творческое наследие отца.
   - Замуж больше не вышла?
   - Нет. У нее к мужу была любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Вот такая странная история.
   - К вам хорошо относилась?
   - Очень. Я приезжал к ней часто, когда школьником был и студентом. Со временем стал вести ее дела.
   - А как мадам познакомилась со своим мужем?
   - Случайно. На день рождения отец повел ее в парижский клуб "Казанова" послушать Александра Вертинского, который был в большой моде тогда. Там собралась русская эмигрантская публика. Среди зрителей отец Эжени узнал сына своего приятеля по Харбину, которого помнил еще подростком. Это и был Николай Ипполитович Юнгер. К счастью, его отец, служивший инженером - путейцем, все еще находился в Китае вместе с матерью. В России же имение их разграбили и спалили.
   Барон ему обрадовался и познакомил с дочерью. Месье Анри взял его к себе управляющим на фабрику, а потом в имение. Через три месяца Эжени и Николай обвенчались в православном соборе Святого Александра Невского, что находится на rue Daru. Все Чудновские там венчались.
   - И вы тоже?
   - И я тоже.
   - Я вас, наверное, очень раздражаю своими вопросами?
   - Нисколько. И потом, я ведь отлично понимаю, что дело не в вопросах. Вы очень нервничаете, а я пытаюсь вас отвлечь и утешить.
   - Спасибо. Вы - добрый.
   Чудновски хмыкнул, но вполне миролюбиво продолжал:
   - Да, мадам Юнгер была редкой женщиной. Женщиной способной на большую и преданную любовь, что по нашим временам огромная редкость. Женщины, мне кажется, давно не способны на настоящие чувства.
   Я промолчала, не желая ввязываться в двусмысленный разговор.
   - Почему вы молчите? Не согласны со мной?
   - По - моему, весь салон машины уже переполнен моим восхищением вашей острой наблюдательностью и , как следствие, состраданием к мужчинам, лишенным настоящей привязанности. Вы ведь так хорошо читаете мысли по моему лицу.
   - Я смотрю на дорогу. Вы путешествуете одна. Разведены?
   - Трижды.
   - Что так?
   - Двух мужей бросила я, один бросил меня. Опередил, поганец.
   - И в чем причина вашего отставания?
   - Карьерные соображения.
   - И больше не пытались устроить свою личную жизнь?
   - Зачем? В личной жизни, по - моему, главное вовремя остановиться. Да и состариться хотелось бы достойно.
   - Достойно - это как?
   - Живя в душевной гармонии. Я очень дорожу своим личным покоем. Ценю, холю и лелею его.
   - А как же счастье?
   - На что оно мне? Хотя я допускаю мысль, что для кого- то нормально, распустив алые паруса, носиться в поисках Атлантиды, но ведь заканчивается это, как правило, головной болью и полным пиковым интересом.
   - Это то, что недостойно?
   - Не знаю, может быть. Я никому не судья. Просто мне это не подходит.
   - Все - таки объясните мне, что такое - стариться достойно?
   - Знаете, есть милая бардовская песенка об осенних листьях. Там есть такие строчки: "Этот желтый всем бросается под ноги. Хочет счастья после бала, после бала..."
   - У вас красивый голос, но я не согласен с вами.
   Я ничего не ответила, но Чудновски пристал как банный лист.
   - Так значит вы не боитесь старости?
   - Меня не пугает течение времени, а потом, стареть - единственный способ жить долго.
   - А вы хотите жить долго?
   - Почему бы нет?
   - А что вы будете делать, когда постареете?
   - Просто жить. Горы непрочитанных книг и много мест на земле ждут встречи со мной. Во всяком случае, я на это надеюсь.
   - Ну вот, вы подтверждаете мою мысль о равнодушии женщин к особям мужского пола. Ну, кроме сыновей, разумеется.
   - У меня дочь. А касательно мужских особей... Был у меня "русский голубой" кот. Очень я его любила. Представляете, кот - а благородства, ума и юмора столько, что на несколько человек хватило бы. Когда он умер, я так рыдала, очень долго не могла успокоиться.
   - Значит, чтобы вам понравиться надо быть котом?
   - Желательно "русским голубым", - попыталась я прекратить разговор.
   С заднего сидения послышалось тихое рычание Макса.
   - А почему вы у меня ничего не спрашиваете?
   - О чем?
   - О фактах моей биографии. Вам не интересно?
   - Зачем? Я в курсе, что вы юрист, что у вас сын - студент. Заурядный аист вам его принести не мог. Значит, вы нашли его в лотосе, среди капель утренней росы. А больше мне знать и не следует.
   - Вы хотите меня уколоть?
   - Я думала, мы просто "журчим", чтобы успокоить мои нервы. А, кроме того, я не люблю слишком близко приближаться к людям и много знать о них. Мне так удобно. Простите меня.
   - За что? Просто я подумал, что вы так легко рассказали мне о своих разводах...
   - Это потому, что данная информация для меня ровно ничего не значит, - перебила я, - как старая ороговевшая кожа, которую я давно где - то сбросила.
   Месье Чудновски помолчал, а потом снова стал допытываться.
   - Значит вы живете сегодняшним днем? И как, нравится?
   - Что нравится?
   - Сегодняшний день.
   - Еще бы! Я нахожусь в прекрасной, но абсолютно чужой для меня стране. Моя машина была уничтожена диким, варварским способом. Еще я нахожусь под подозрением у французской полиции и чтобы от этого подозрения избавиться, я ввязалась в какую - то авантюру. Впереди - муть и мрак. Столько острых ощущений на одну мою бедную голову. Не всем так везет.
   - Вы оптимистка.
   - Скорее - беспечальная реалистка, - улыбнулась я, пытаясь в очередной раз закрыть неприятную для меня тему разговора.
   - Вот мы и приехали, - сказал Чудновски, притормаживая у симпатичного, увитого плющом домика. - Вы подождите в машине, а я схожу за мадам Режан - старой горничной Эжени Юнгер.
   Макс проснулся и попросился наружу. Я вышла вместе с ним.
   Через 10 минут из дома вышел Алекс, под руку он вел мадам Режан. Это была та самая старушка, у которой я купила бусы, раковины и шкатулку. Сегодня на ней была надета кокетливая блузка с кружевным жабо, волосы убраны в беретик, лихо сдвинутый набок, на руках красовались белоснежные кружевные митенки. От старушенции исходил ненавязчивый запах легких духов.
   - Познакомьтесь, мадам Катрин, с мадам Жюли Басманофф, возможно, новой владелицей замка "Магдалена", - представил нас друг другу мой спутник.
   - Очень приятно, - заулыбалась старушка, - это ведь вы покупали у меня бусы и коробочку! Права была мадам Эжени, когда сказала мне: "...я знаю, Катрин, ты любишь поторговать, с людьми пообщаться, вот тебе коробочка, продай ее после моей смерти. Она волшебная, сама попадет к кому надо." Как в воду глядела!
   Мы сели в машину и направились в сторону владений моего знакомого антиквара.
   Антиквар несколько удивился, увидев меня с моим спутником и пригласил нас в кабинет.
   - Господин антиквар, я заехала к вам с одной целью - подарить эту шкатулочку, которая так вам понравилась. К сожалению, кулон с цепью я подарить не могу, так как он пропал.
   - Как пропал! ?
   - С моей машиной произошло несчастье. В результате цепочка исчезла, а коробочка осталась. Вот, я вам дарю ее вам.
   - Премного благодарен! Но почему?... О! У вас новые часы. Какие прекрасные часы. - Сказал он и потянулся к моей руке.
   Я резко ее отдернула, прошипев:
   - Ненавижу, когда меня и мои вещи хватают чужие руки!
   - Извините, я не хотел, просто у вас такие часы, которые всегда мечтал приобрести.
   - Всегда вы мечтаете приобрести то, что уже куплено мною, - пробурчала я и полезла в сумку. - Вот визитка магазина в Париже, откуда мои часы. Надеюсь у них найдутся такие же для вас, а сейчас, извините, я спешу. Надо осмотреть свою очередную покупку.
   - А какую, если не секрет?
   - Замок.
   - Замок! ? - вскричал он, - а какой же?
   - А вот это секрет. Очень большой секрет.
   - Дело в том, что я давно присматриваю себе хорошую недвижимость.
   - Я так и подумала. Придется вам поискать ее в другом направлении. Свой замок не уступлю. Желаю удачных приобретений. Прощайте, месье антиквар.
   Мы неспеша вышли и прошли к машине, где нас ожидали мадам Режан и Макс.
   Через час наша компания входила в ажурные ворота с баронским гербом. Арендованная для меня машина уже ждала у высокого забора замка "Магдалена".
  
  
   ГЛАВА 3
  
  
  
   Месье Чудновски внес в дом кучу пакетов, которые он вытащил из багажника своей машины. Там оказались продукты, корм для Макса, минеральная вода.
   Я было потянулась за кошельком, но наткнувшись на насмешливый взгляд Александра Андреича, отказалась от своей затеи, кратко поблагодарив его.
   - Лучше помогите все загрузить в холодильник, - сказал он, когда все зашли на кухню.
   Мы со старушкой стали раскладывать еду по полкам.
   - Мадам Режан, я буду вам очень благодарен, если вы останетесь здесь до завтра и введете мадам Жюли в тонкости хозяйствования в этом доме. Она - возможная покупательница. Покажите ей служебные постройки, все ключи, ну, и объясните всякие мелочи, которые ее заинтересуют.. Я пока проведу мадам по верхним этажам.
   Теперь, пожалуй, пришло время описать этот дом.
   Во - первых, он был гораздо меньше, чем я предполагала увидеть. Примерно, раза в два. Архитектурный стиль можно было бы назвать эклектичным и на замок он мало походил.
   У него имелась одна башня, в которой находился кабинет покойного барона. На третьем этаже имелся балкон - терасса. Застекленное помещение на первом этаже, вероятно, служило зимним садом. К ступеням парадного входа от ворот вела гравиевая дорожка, по центру которой были уложены каменные плиты.
   Слева от дорожки находился пруд, окруженный травой, в котором плавали дикие утки. Дом окружал большой, заросший парк. Виднелись каменные хозяйственные постройки. Их предназначение было мне пока неизвестно.
   Внутреннее убранство дома удивляло своей скромностью. Я не думала, что так живут богатые французские аристократы. Своим мнением я тут же поделилась со спутником.
   - Предметы роскоши находятся в парижской квартире. Их вывез еще барон в 1914 году. Здесь был госпиталь. А тетя Эжени в начале Второй Мировой войны перевезла все остальное. И, как оказалось, была права. Сама она всю войну прожила в Швейцарии. Там у нее шале в горах. Еще для мужа было куплено.
   - А в чем же она оказалась права?
   - В этот дом вселились немцы. Здесь был связной пункт.
   - А куда он подевался?
   - Его взорвали французские партизаны Сопротивления, "маки".
   - То - то я смотрю, что дом как - то маловат для замка. Я так понимаю, мадам Юнгер не стала восстанавливать уничтоженную часть дома?
   - Верно. Она лишь отремонтировала и привела в порядок оставшуюся часть. Остальное снесли. Теперь это только половина прежнего дома. Смотрите, я покажу вам один тайник. Может пригодиться.
   Алекс подошел к книжному шкафу, повернул оленью голову, открыл потайную дверь и я увидела пустое пространство, где стоял только один старинный сейф, который был приоткрыт.
   - Вот, видите, из этого сейфа и были похищены драгоценности.
   - Это мог украсть кто - то из своих, - сообразила я.
   - Вы правы, свои. Вернее, своя.
   Я не стала выпытывать семейные секреты и мы пошли дальше осматривать комнаты.
   Самой красивой и презентабельной оказалась гостиная. На мраморном камине, перед зеркалом в золоченой раме стояли массивные бронзовые часы старинной работы. Их стерегли два таких же здоровенных бронзовых канделябра с розоватыми свечами. Перед камином стоял изящный экран в стиле art noveau . Вокруг расположились два глубоких мягких кресла оливкового цвета и такой же диван.
   Между ними располагался овальный низкий стол на резных ножках. Пол покрывал большой пушистый ковер. Поодаль стоял рояль. У рояля, ближе к стенке находилось старинное кресло с резной спинкой, резными подлокотниками и массивными вычурными ножками. Над креслом висела единственная картина в этой комнате - портрет покойного барона.
   Разница с фотографией из музея была колоссальная. На фотографии был изображен высокий , крупный человек с пышными усами и добродушным выражением лица. Этот же, был худым с резко очерченными скулами, гладко выбрит. Аккуратная форма носа. Твердый подбородок. Жесткая линия рта. На смуглом лице выделялись светлые глаза охристого оттенка. Их взгляд был спокойным и отрешенным. Такой взгляд может быть у абсолютно свободного человека, который давно ни в ком и ни в чем не нуждается. Он сидел в этом же самом резном кресле, положив нога на ногу. Руки спокойно лежали на подлокотниках. На лацкане пиджака красовалась ленточка ордена Почетного легиона. Красивое, гордое, одухотворенное лицо. Сейчас такое редко встретишь. Подобные лица заслуживают у жизни.
   - Барон Анри де Шеврей за год до смерти.
   - Отчего он умер? Он ведь был еще не старый.
   - Не старый. Наверное, все чертовски надоело. Может, устал. Просто однажды утром не проснулся. Лакей его, Этьен Режан зашел в комнату с чашкой кофе, а хозяин не дышит. Легкая смерть...
   - Этьен Режан - родственник мадам Режан?
   - Это мой дядя, - вступила в разговор, вошедшая в гостиную старушка. - Почти вся наша семья работала в усадьбе барона. Меня устроил сюда работать мой отец, когда молодая барышня из пансиона приехала. Мне тогда было 15. Сам он работал садовником, мать - кухаркой, дядя Этьен у самого барона лакеем. Мой муж служил шофером. Даже внук в саду помогал, за продуктами ездил, а сын тоже шофером - мадам возил.
   Пока вы комнаты осматривали, я чай на кухне приготовила. А, может, кофе кто хочет?
   Мы дружно двинулись на кухню, где уже ужинал Макс. После чая Алекс с нами попрощался и уехал. Прощаясь, напомнил мне:
   - Не забудьте, все время разговаривайте с Максом. При малейшей опасности прекращайте эксперимент. Берегите себя. Если что - нибудь с вами случится, я себе этого никогда...
   - Не волнуйтесь, все будет в порядке, - перебила его я и, помахав рукой, направилась в дом.
   Из - за Макса я выбрала себе комнату с балконом. Кроме того, это была единственная комната с телевизором, так как предназначалась для гостей.
   Старушка Катрин легла спать в своей прежней комнате на первом этаже.
   Так закончился первый день моего нежеланного приключения.
  
  
   ***
  
  
   Ну до чего же очаровательны эти француженки! Даже в старости. Наверное, с молоком матери им переходит особый ген легкости и жизнелюбия. Я не уставала восхищаться старушкой Режан. В 90 лет такая память и энергия, такой интерес к жизни! Когда я утром спустилась вниз на кухню, мадам Катрин встретила меня сияющей улыбкой:
   - Доброе утро, мадам Жюли! Как спалось на новом месте?
   - Доброе утро, мадам Катрин. Спасибо, нормально. А где Макс?
   - Поел уже. Бегает во дворе, утки ему очень понравились. Садитесь завтракать.
   Попив кофе с булочками мы вышли в сад.
   Сад оказался огромным, с укромными беседками, гротами. Он был скорее не во французском, а в английском стиле. Я осмотрела гараж, домик садовника, обратила внимание на насыпь, поросшую травой, в которую вела кованная дверь.
   - А это что за сооружение?
   - Его использовали по-разному. Это был винный погреб, бомбоубежище. Говорят, когда в доме был госпиталь, то сюда прятали раненых солдат. Здесь хранили ненужный инвентарь, последние годы им вообще никто не пользовался. Ключ от него находится вот здесь. - И она показала на расщелину между двумя кирпичами у входа. Там, действительно, лежал ржавый ключ.
   Когда осмотр всех достопримечательностей был окончен, я спросила:
   - А в доме стационарный телефон имеется?
   - Да. Один в холле, второй в кабинете барона, третий в комнате мадам Эжени.
   Мы как раз направлялись из гостиной в столовую, когда остановившись перед портретом барона я спросила:
   - Скажите, почему так рано умер барон? Ему ведь было всего 50 с небольшим.
   - Так ведь, здоровье было никуда не годным. Он, правда, никогда не жаловался, но дядя Этьен рассказывал, что в Китае с ним случилось страшное несчастье.
   - Какое несчастье?
   - В том месте, где он находился в Китае и начинал новое торговое предприятие, кругом были густые леса, а в них водились кабаны. Гигантского размера и особой свирепости. И вот, как - то зимой, барон вместе с другими охотниками отправился в лес пострелять. Вдруг один огромный кабан - секач понес на него. Тут его друг, барон Ипполит Юнгер, отец Николая, мужа Эжени, метким выстрелом попал кабану в голову, и тут же, кинувшись, вспорол охотничьим ножом кабанье брюхо.
   А с другой стороны раздался выстрел другого горе - охотника. Он целился в кабана, а попал в ногу месье Анри. Еле живого его привезли в больницу.
   И вот тут месье Анри крупно повезло. Ему попался замечательный русский врач, который сшил ногу буквально по кусочкам и выходил. Правда, наш хозяин до конца жизни хромал и ходил с палочкой.
   - С тех пор он лечился?
   - Никогда на здоровье не жаловался и не лечился.
   Когда в начале 20-х годов в Париже появилось много русских, месье Анри пытался узнать что - то об этом враче, месье Высоцком. Надо сказать, что хозяин отличался молчаливым, замкнутым характером, но иногда ходил туда, где собирались русские военные. Вот так однажды и повстречал Николая Юнгера. Тот сразу узнал барона...
   - Он так и не нашел Высоцкого?
   - Кажется, нет.
   - Мадам Катрин, спасибо вам большое. Наверное, вы хотите к себе домой. Хотя мне было бы приятно, если бы вы еще остались.
   - Нет, дорогая. Я обещала внуку, что сегодня после обеда уже буду дома.
   Сильно повеселевший Макс, первым запрыгнул в машину и занял привычное место на заднем сидении. На прощание я сделала искренний комплимент:
   - Я рада была нашему знакомству. Вы настоящая француженка в моем понимании.
   - Что - что? - переспросила хитрая Катрин.
   Я повторила свой комплимент, добавив восхищение ее жизнерадостностью.
   - Спасибо мадам, просто я люблю жизнь, а жизнь любит меня.
   Доставив старушку к дверям ее дома, мы тепло попрощались и я развернула машину в обратном направлении. Поскольку в мои обязанности входило быть подсадной уткой, то и мое перемещение в пространстве должно было напоминать перемещение молекулы в броуновском движении.
   Примерно в трех километрах от "покупаемого" мною дома находился уютный провинциальный городок. Его главную площадь украшал каменный фонтан, из которого вытекало несколько тоненьких струек.
   В этой части Франции кругом преобладал гранит. Гранитные грубые, шершавые скалы, мостовые и дома, построенные из гранитного камня. Основания полосатых фахверковых домиков и каменные изгороди были тоже из гранита.
   Правда, на самом побережье наблюдается изобилие белоснежных двухэтажных домиков под синими крышами из битумной черепицы.
   Их вид очень оживляет суровый прибрежный пейзаж. В другой стороне от замка, примерно в двух километрах, дорога выводила на старинный каменный мост. Под ним текла полувысохшая речушка. По другую сторону моста находился городок со светлыми домами.
   Еще я обнаружила здесь очень любопытные строения, которых нигде, кроме Бретани больше нет. По - английски они называются "calvary", что означает "крестный путь". На каменном гранитном постаменте располагается многофигурная, в несколько уровней библейская композиция, которую венчает распятие с Христом. Мрачно - торжественное зрелище. Очень бы эти скульптурные сооружения подошли по духу для суровых пейзажей горной Испании.
   А вот религиозный праздник в честь местных святых, который мне посчастливилось застать произвел светлое впечатление.
   Люди в национальных бретонских костюмах подплывали на лодках к берегу. На разноцветных хоругвях- изображения местных святых.
   Сойдя на берег толпа идет к месту празденства, где уже собрались любопытные и туристы. У мужчин - белые рубашки, черные двубортные сюртуки с блестящими пуговицами и черные брюки. У женщин - длинные черные юбки, расшитые крупными цветами, двубортные черные жилеты и белоснежные блузки, богато отороченные кружевами. На головах или кружевные чепцы, или очень интересные уборы, напоминающие кружевной цилиндр, подвязанный под подбородком, опять же, кружевными лентами. Обилие кружев на женщинах поражает и вызывает ассоциации с морской пеной, которая изящно покрывает головы, плечи и руки женщин всех возрастов.
   Народ здесь был приветливый, но степенный. Наверное, суровая природа побережья отложила свой отпечаток на их манеру держаться с неторопливым достоинством.
   Так прошло четыре дня, наполненных прогулками, глазением по сторонам, содержательными беседами с Максом.
   За эти четыре дня вообще ничего не произошло.
  
  
   ***
  
  
   Как старый чердак забит хламом, так моя голова забита всевозможной информацией. Нужной и не очень, которую мои глаза и уши впитали за много лет, а мозг, вероятно, переваривает до сих пор, выбрасывая на поверхность сознания то одно, то другое. Я по натуре любопытствующий собиратель интересной информации. Может, по этой причине мне никогда не бывает скучно или одиноко. Мир так огромен и интересен, что всегда что - то цепляет за душу и волнует ум. К сожалению, мне Бог не дал таланта воплотить в жизнь эти волнующие меня образы.
   И вот, на пятый день моего пребывания в мини - замке "Магдалена", когда я сидела вечером на балконе, вытянув ноги на парапет и любовалась кронами деревьев парка в лучах заходящего солнца, у меня в голове, вдруг, всплыли завораживающие строки:
   " От жажды умираю над ручьем..."
   Эта строчка из стихотворения Франсуа Вийона на заданную тему на поэтическом состязании в Блуа. Стих у меня связан с самим замком Блуа в котором я пока еще, никогда не была.
   Внезапно из парка раздался звонкий лай. Я глянула вниз. Макс резвился у пруда. Быстро спустившись во двор, я откорректировала ситуацию:
   - Макс! Оставь лягушек в покое! Иди сюда! Сядь на ступеньки со мной рядом и послушай стихи.
   Макс сел, положив передние лапы ко мне на колени и, склонив голову набок, внимательно стал слушать:
   " От жажды умираю над ручьем,
   Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
   Куда бы не пошел, везде мой дом.
   Чужбина мне - страна родная.
   Я знаю все, я ничего не знаю,
   Мне из людей всего понятней тот,
   Кто лебедицу вороном зовет.
   Я сомневаюсь в главном, верю чуду..."
   Или, вот еще :
   "Но, как понять, где правда, где причуда?
   И сколько истин? Потерял им счет.
   Я всеми принят, изгнан отовсюду..."
   - Ну как, нравится?
   Макс тявкнул в ответ.
   - Вот и отлично. Завтра поедем на родину этих стихов в замок Блуа. Согласен?
   Пес радостно завилял обрубком хвоста.
   - А сейчас идем на кухню. Время ужинать. Сегодня ты получишь не собачьи консервы, а половину курицы.
   Макс лизнул меня в нос и понесся в заданном направлении.
  
  
   ***
  
  
   Мы с Максом уже битый час бродили по территории замка Блуа, разглядывая барельефы дикообразов, куниц, саламандр и лебедей, пронзенных стрелой - эмблем графов де Блуа, принцев Орлеанских, королев и королей. Но нами никто не интересовался.
   Вообще любопытных туристов было очень мало. Вероятно всех пугала иссушающая жара. Я лениво рассматривала немногих посетителей. И вдруг заметила высокую девушку в бейсболке и больших солнечных очках. Она рассматривала конную статую Людовика Двенадцатого. Что - то в ней показалось знакомым. Не ее ли я повстречала в музее? А может, просто похожа? Мало ли высоких девушек в бейсболках.
   На всякий случай, вооружившись идиотским восхищением, я стала восторгаться вслух, объясняя своему псу всю художественную ценность этой скульптуры и ее историческое значение. Макс внимал с упоением и позировал для фотосъемки. Аккурат рядом с девушкой, которая, естественно, попадала в кадр.
   Незаметно протерев фотоаппарат о блузку, я подошла к девице и с простодушной приветливостью обратилась к ней:
   - Сфотографируйте нас, пожалуйста, с собакой на фоне этого изображения.
   Девица с улыбкой выполнила просьбу.
   - Спасибо вам большое. А теперь, если нетрудно, сделайте еще один снимок на фоне этой чудесной винтовой лестницы. Только так, чтобы вся лестница уместилась в кадре.
   Девушка стала примериваться, наводить фотоаппарат, чтобы получилась нужная композиция.
   - Готово!
   - Спасибо. Вы нас очень выручили.
   Я забрала фотоаппарат, осторожно держа его за бока и кинула в сумку. Когда девица скрылась из виду, я вытряхнула из полиэтиленового пакета сделанную тут же в киоске покупку и осторожно вложила туда фотоаппарат.
   - Вот так - то, псина! Если эта девица из банды, то ее пальчики у нас отпечатались.
   Мы еще полюбовались образцами "пламенеющей готики" времен французского Ренессанса, побродили по берегу Луары. С моста Франсуа Миттерана оценили великолепный вид на город и замок.
   Усталые и измученные жарой, поплелись к машине.
   Никаких "хвостов" за нами не было. Никому мы были не нужны.
   - Знаешь, Макс, французский криминал потерял к нам всякий интерес. Может, в связи с этим, нас скоро отпустят? - взывала я к своему мохнатому спутнику, направляясь к месту нашей дислокации.
   Остаток дня я посвятила рассматриванию книг и фотоальбомов, которые стояли на полках в кабинете барона. Там обнаружила много интересного.
   В альбомах было и несколько фотографий месье Чудновского: Алекс в детстве, Алекс - подросток, студент. Вот он с красавицей женой. Вот с женой и сыном на фоне старого дома.
   Фотографий мужа покойной баронессы было мало. Свадебная и еще портрет, где он был изображен в форме Добровольческой армии.
   Сам барон де Шеврей явно фотографироваться не любил.
   Один сюрприз мне все же попался. Расстегнув замочек небольшой книги в бордовом кожаном переплете, я прочла "Мои впечатления о путешествии в Россию и Китай". К сожалению, это - единственное, что я смогла прочесть.
   Перевернув лист с заглавием, я увидела такой мелкий почерк, такое микроскопическое написание букв, что без сильной лупы, да еще с моим кошмарным французским, вот так сразу эти записи было не осилить. Требовалось много времени.
   Немного подумав, я написала расписку, вставила ее на место дневника и, унеся его в свою комнату, спрятала на дно своего нового чемодана с кодовым замком. Ничего не случится, если я его месяц подержу у себя. Дополнительно спрошу разрешение у Чудновского. А то любопытство прямо- таки раздирает. Так и заболеть недолго. Все равно комиссар Дессанж нас скоро заберет отсюда.
   Комментировать свои мысли и действия было некому. Макс гонял уток у пруда.
   Так прошел шестой день моего безумно "опасного" задания.
  
  
   ***
  
  
  
   На седьмой день я с моим хвостатым приятелем отправилась в ближайший приход. Надо было отрабатывать возложенные на нас надежды.
   Это оказалась церковь Святой Магдалены. Поискав немного, мы нашли приветливого пожилого священника.
   На мой вопрос, он подробно объяснил, где находится кладбище с могилами семьи де Шеврей - Юнгер.
   Кладбище находилось недалеко.
   Купив цветы, мы отправились на кладбище. Жуть, как не люблю кладбища.
   Я, конечно же, понимаю, что когда - нибудь настанет и мой черед присоединиться к безвозвратно ушедшему большинству. Туда, "где знают все", как точно выразилась Ахматова. И из того далека свою теперешнюю жизнь смогу выразить словами той же Ахматовой: " в то время я гостила на земле..."
   Но сейчас об этом думать совсем не хотелось.
   Кладбище и искомые могилы мы нашли быстро: барона, Марии де Шеврей, урожденной Чудновской, Евгении Юнгер - де Шеврей и Николая Ипполитовича Юнгера.
   На трех последних надгробиях были изображены православные кресты. Неподалеку стоял фамильный склеп баронов. Я положила цветы на все четыре могилы, немного постояла, поразмышляла о скоротечности всего сущего.
   Макс же не желал ни о чем размышлять, а носился за пестрыми бабочками. Светило яркое солнце, обливая зноем место вечного упокоения. Пели жаворонки, чирикали вездесущие воробьи, стрекотали цикады и жужжали шмели. Но нигде не хрустнула ветка, не зашуршали предательски кусты. Ничего подозрительного не было. Пес был того же мнения. За нами никто не следил, не охотился и не наблюдал. Разве только из космоса, но это было совершенно не опасно.
   - Макс! - позвала я - Идем! Едем гулять на берег моря!
   Мы направились к выходу. Я была разочарована и немного уязвлена.
   Морской берег встретил нас привычной картиной отлива: беспомощно завалившиеся на бок лодки, катера и рыбачьи баркасы. В немногочисленных лужах плавали ил и водоросли. Где - то далеко на горизонте было море. До прилива воды оставалось часа три.
   Я выбрала камень поудобнее и стала любоваться на редких прохожих. Макс с мокрыми лапами сел мне на колени и тоже стал созерцать окружающую действительность. Так в медитации и нирванне мы просидели с полчаса. Собачка уже было начала позевывать и засыпать, но тут прошел мужчина с английским догом, потом девочка - подросток провела на поводке двух борзых. И, наконец, в сопровождении хозяйки, появилась роскошная выхоленная колли, гордо позвякивая ожерельем из медалей. Эта колли сразила Макса наповал. Наверное, где - то неподалеку проходила выставка собак.
   Уж, не знаю, что именно взволновало моего пса, сама колли или ее медали, но он как - то весь завибрировал и уже собирался броситься вслед, но я его остановила:
   - Не сметь, Макс! Держи фасон. Ты что шавка какая - нибудь, у которой одни только инстинкты и эмоции? Ты благородный пес! В тебе полно чувства собственного достоинства. У колли - экстерьер, а у тебя - талант. Талант - очень редкое качество и это качество у тебя есть в избытке.
   Макс очень внимательно смотрел на меня и слушал, изредка подтявкивая. Колли скрылась из вида, а я продолжала проникновенно убеждать, почесывая пса за ухом:
  -- Что главное в жизни обычной, пусть и очень красивой собаки? Любить своего хозяина, служить ему, есть, пить, гулять. И она счастлива, довольна жизнью.
   А что означает счастье для тебя? Для такого одаренного, благородного охотничьего пса? Все то же, но для тебя главное - охота, добыча. Ведь правда?- Макс зарычал.- Погоня и поиск - вот что главное для тебя. Лиши тебя этого азарта поиска и ты станешь несчастлив. Талант, Максик, это тяжелая ноша и нести его надо с достоинством.
   У людей бывает точно также. Кажется, все у них есть, а они несчастливы. Все- то им скучно, ничто их не радует. А это их нереализованный талант мучает. Так и живут не своей жизнью.
   Но ты не такой. Ты - талантливый, добрый и верный. Понял?
   Макс лизнул меня в нос, а потом в щеку.
   - Идем поиграем в мяч, пока прилив не начался!
   Еще с полчаса я закидывала вдоль берега мяч, а пес его приносил, разбрызгивая мокрый песок. Последний раз он принес мне игрушку и умчался, не дожидаясь очередного броска. Я попыталась установить причину и догадалась, что его очень впечатлила и взволновала ворона, что- то выискивающая в мокром песке.
   Ну , до чего же неприглядны французские вороны! Или только мне такие ущербные попадаются?
   Ворона, заметив охотника, взлетела и направилась в сторону моря. Затем, она уселась на дальнюю груду камней и стала наблюдать за действиями своего преследователя.
   Тот сдуру понесся за ней. Мне это не понравилось, так как вскоре ожидался прилив и мы уже слишком далеко отошли от берега и моей машины. Я погналась за собакой крича:
  -- Макс! Макс, вернись немедленно!
   Но зверь повел себя очень странно. Он остановился возле каменной груды и начал громко лаять, как бы подзывая меня. Дело начинало принимать дурной оборот. Я быстро направилась в его сторону, на ходу вынимая клеенчатую сумку, чтобы засунуть пса туда и поскорее убраться из этого гиблого места.
   Поблизости не было ни единого высокого каменного островка, чтобы в случае прилива туда забраться и дождаться следующего отлива. Мы оба могли утонуть, и все из - за этой чертовой собаки! Я рванулась к нему:
   - Что ты вытворяешь, бестолочь! Из - за тебя, гад, мы сейчас окажемся в мокрой жопе!
   Других ругательств я вспомнить не могла, хотя все мое нутро требовало крепких выражений.
   Макс заливался истошным лаем. Ворона сидела наверху каменной кучи и спокойно следила за разыгравшимися страстями. Еще бы! Мы ведь летать не умели!
   Я уже было открыла рот, чтобы повторить свое ругательство, но тут осеклась... Из расщелины между камнями блеснуло что - то знакомое... Цепь! Я резко потянула за нее и обрывок цепи оказался в моей руке, а мерзкий, ухмыляющийся единорог свалился в расщелину. Определенно, эта гадость меня преследует!
   Макс бился в истерике и не давался в руки. Проще было решить эту проблему миром, поступить, как он требовал. Я попыталась просунуть руку - не получилось! Попробовала успокоиться и оглянулась кругом. Возле кучи валялся обломок весла и пара ржавых железяк. Наверное, были ступеньками доисторического маяка. Схватив палку от весла и железяку, просунула их в расщелину- наподобие домкрата и попыталась увеличить щель. Палка тут же сломалась. Я схватила вторую железяку и тоже просунула в щель, пытаясь сдвинуть камень. Макс, наконец - то, замолчал и внимательно следил за моими действиями. Я собрав все свои силы, рывком, почувствовав, как что - то треснуло в животе, сдвинула камень сантиметров на 20.
   Пахнуло гнилым болотом. Из щели выполз краб, шлепнулся на песок и в раскоряку заспешил прочь. Собака проводила его взглядом, но вслед не побежала.
   Перчатки для экстренного копания в двигателе лежали в багажнике машины. Как - то не догадалась я взять их на прогулку. Превозмогая брезгливость с подступившей тошнотой полезла в щель рукой... Слегка не дотягивалась.
   Тогда, встав повыше на камень, полезла вновь, пытаясь достать дно. Камень зашатался подо мной, но я успела перенести центр тяжести и не расквасить физиономию. Под рукой оказалась яма, полная тины и тухлой воды. До дна мне удалось дотянуться, но оно было какое - то мягкое. Не похожее на тину. Камень подо мной опять зашатался, я вцепилась в мягкую гадость и потянула к себе... Это были чьи - то волосы!!... Нет, не волосы.... Шерсть!... Я стала вытаскивать эту пакость обеими руками через рукотворную щель. Наконец, протиснула и, потеряв равновесие, скатилась с камней вместе с трофеем. Ударилась пребольно. Слава Богу, хоть не головой.
   Сидя в луже, я держала в руках предмет, похожий на кусок шерсти в тине. Смердел он преотвратно! Макс подскочил, понюхал и вдруг, уцепившись за предмет зубами, рванул его на себя. Предмет легко треснул. Из трещины посыпались темные побрякушки, похожие на грубую бижутерию.
   Я посидела в ступоре пару минут, потом быстро затолкала находку в собачью сумку и, схватив Макса за шиворот, рванула к берегу.
   Когда, наконец, мокрые, грязные, вонючие мы добрались до машины и впихнулись в нее, у меня дрожали руки, колени и срывалось дыхание.
   Вот тогда я пожалела, что являюсь человеком непьющим. Рюмка водки сейчас было бы самое то! Или бутылочка валерьянки. Вся сразу! Но выбираться надо было срочно и без подручных средств.
   Я огляделась по сторонам. Вроде все спокойно. Изредка люди попадались, но шли они по своим делам.
   Правда, мне не понравился мужик, копавшийся в лодке, но может, он вовсе не по мою душу. Слегка успокоившись, я засунула сумку под сидение рядом с Максом и поехала в сторону дома. Больше всего, даже больше бандитов, рыскающих в поисках чужих сокровищ, я боялась встретить полицейского, который мог принять меня за бомжиху. Пардон, клошарку, угнавшую чужую машину. Но, спасибо Николаю Угоднику, все обошлось.
   Подъехав к воротам, я осмотрелась вокруг, открыла их и въехала во двор.
   А во дворе меня ждал сюрприз. И не один.
  
  
   ГЛАВА 4
  
  
   Заехав во двор и закрыв за собой ворота, я почувствовала себя чуть - чуть спокойнее.
   На ступеньках, перед входом в дом, меня ожидал приятный сюрприз - большой пакет с продуктами и соками. Я прикинула в уме, кто так трогательно мог обо мне позаботиться? Если это месье Чудновски, то почему не занес все в дом и не дождался нас?
   Если прислал заказ, то каким образом рассыльные попали во двор, минуя закрытые ворота?
   И, вряд ли, это был подарок от комиссара Дессанжа.
   Порывшись в пакете, я не обнаружила там никакой весточки или визитки. Но есть хотелось страшно! Пес тоже так тщательно обнюхивал еду, что было видно как и он голоден.
   Я открыла входную дверь, повесив сумку с морским "уловом" себе на шею, а продуктовую взяла в руки и уже собиралась войти в холл дома, но тут, вконец отбившийся от рук пес, опять взбеленился.
   Громко лая, он перекрыл мне вход в дом. Я попятилась и чуть не скатилась с лестницы.
   - Ты что, Макс, белены объелся?
   Похоже, что именно ее он и обкушался. Оскалив зубы, пес вцепился в ручки полиэтиленового пакета и рванул его на себя. Пакет, естественно, порвался. Упаковки с продуктами рассыпались по ступеням, скатились на гравиевую дорожку. Я было кинулась их подбирать, но фокстерьер изобразил такую рожу, что прямо стал похож на ревущего льва из заставки к фильмам голливудской киностудии "MGM". Тут до меня, кажется, дошло, что собака говорит мне " Фу!". Что - то не то с продуктами!
   Может, они отравлены?
   Одев перчатки, я быстро засунула их в пакет и поставила возле машины. Значит, все - таки выследили.
   Зайдя в дом, плотно закрыла все окна и двери. Решила напрямую позвонить Чудновскому, сообщить о странной находке и попросить, чтобы нас забрали прямо сегодня вечером.. Мне становилось страшно. Но ни один телефон не работал.
   На улице смеркалось.
   Я загнала фокса в ванную на верхнем этаже, которая располагалась рядом с кабинетом и спальней барона. Собачью сумку засунула под ванну. Я ее боялась. Вернее, боялась ее содержимого.
   Вымыв и насухо вытерев собаку, я выпустила его на балкон. Затем сама приняла душ.
   После этого, мы спустились в кухню, где я, открыв холодильник, дала Максу обнюхать всю еду. Вроде все было нормально. Мы поужинали остатками наших запасов. На улице совсем стемнело. Тянуть время уже не стоило. Я поднялась со стула и опять направилась в ванную, бросив на ходу:
   - Идем, Макс, намоем наши игрушки и разберемся, что это такое?
   Мы зашли в ванную, я включила свет и закрыла дверь на щеколду. Вытащила сумку, заткнула раковину пробкой и набрала горячей воды. Затем вытащила смердящий куль, положила его в раковину, придерживая дырку рукой.
   После очередного промыва, куль расползся на мелкие кусочки. Внутри лежали темные побрякушки. Тщательно смыв с них грязь, вытерла, завернула в большое махровое полотенце.
   И тут внезапно погас свет!
   Несколько минут я слушала, как в мертвой тишине стучит мое сердце. Макс не издал ни звука. Осторожно отодвинула защелку. Кругом была темнота. Прижимая к себе полотенце, прокралась к себе в комнату. Фокс ступал рядом как тень. В сумке нащупала фонарик, надела футболку и шорты с карманами, укомплектовав их зажигалкой, стреляющей снотворными ампулами авторучкой. Прихватила аптечку, ножницы и скотч. Вооружившись всем этим, крадучись и прислушиваясь к шорохам, я отправилась в кабинет барона, потому что он закрывался на ключ изнутри и имел самую надежную, массивную дверь. В моей комнате такой не было. По пути прихватила канделябр со свечами.
   Достигнув кабинета, закрыла дверь на ключ с внутренней стороны, проверила окна. Только после этого села за рабочий стол барона, что стоял напротив окна и зажгла свечи в канделябре.
   Села в кресло. Макс занял место на стуле сбоку. Кругом было тихо. На небе сияли звезды, очень слабо освещая кроны деревьев парка. Развернула полотенце.
   - Ну что, псина, посмотрим, что же мы нарыли...
   Остатки шерсти наводили на мысль, что этот куль служил в незапамятные времена игрушкой. Макс, высунув язык, тяжело дыша, следил за моими действиями.
   - Знаешь, Макс, я когда - то в юности осматривала сокровищницу Эрмитажа. Тогда мне впервые пришла в голову мысль: насколько искусно сделанная бижутерия выглядит эффектнее настоящих драгоценностей. Судя по неказистому виду этих штучек, мы имеем дело с кладом, который русалкам все же не достался.
   Я стала разбирать предметы и раскладывать их на полотенце. Чего тут только не было: броши, кольца, ожерелья, серьги, покосившаяся диадема, наверное, алмазная, посеревший, тусклый жемчуг, несколько табакерок, усыпанных камнями.
   - А единорога мы так и оставили лежать в той яме... Ой, смотри - ка! Распятие!
   Я вытащила небольшое распятие, украшенное крупными изумрудами. Но это было не испанское распятие, а французское. Так называемый, Лотарингский крест.
   На вертикальной линии располагались две горизонтальные. Верхняя поменьше, нижняя - побольше. Крест Жанны д' Арк. Такой же был на знаменах антифашистского движения "Свободная Франция", которым в изгнании руководил генерал де Голль во время Второй мировой войны. Это никак не мог быть крест Изабеллы Кастильской.
   Но между верхней и нижней перекладиной располагался крупный изумруд каплевидной формы, старинной гладкой огранки, глубокого, темно - зеленого цвета.
   - Смотри, Макс, какой невыносимо зеленый изумруд, - прошептала я, поднеся реликвию к канделябру.- Судя по этому камню, мы нашли клад, которого давно не существует. Так утверждал Чудновский. Какой свет в глубине.... Видишь? Правда, он похож на прекрасный глаз неведомого, сказочного существа? Прямо, как будто затягивает в свою глубину...
   Макс тихо зарычал и это не было похоже на одобрение или согласие. Я глянула на него - он смотрел совсем в другую сторону, в окно. Я посмотрела туда же и то, что я там увидела, повергло меня в шок.
   За окном из темноты на меня смотрели глаза. Только глаза. Их взгляд остановился на изумрудах, потом они посмотрели на меня в упор. Это не были глаза сказочного существа, а нормальные, человеческие, светло - серого цвета. Нас разделяла двойная оконная рама. Как они там оказались? Ведь за окном отвесная стена в три этажа.
   Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Вдруг раздался звон разбитого стекла и черная рука направила мне в лицо пистолет с глушителем. В ту же долю секунды мимо моих глаз пролетела молния - Макс стремглав вцепился в руку, державшую пистолет. Раздался женский крик, выстрел. Пистолет выпал из руки нападавшей. В тот же момент я качнулась вбок. Мое левое предплечье прошила адская боль.
   Женская фигура в черном трико, стряхивая собаку, шагнула на подоконник, но пес вцепился мертвой хваткой. Я вытащила авторучку и выпустила весь заряд снотворного, который там был. Фигура стала заваливаться на стол. Тут я вскочила и изо всех сил вытолкнула ее в разбитое окно.
   Звука падающего тела я не услышала. Скорее звук был похож на волочение безжизненного тела по гравиевой дорожке. Послышался удаляющийся шорох торопливых шагов.
   На столе горела только одна свеча. Две были сломаны, остальные покосились. Канделябр на своих мощных бронзовых лапах устоял. Мой дорогой друг и спаситель лежал у стены обессиленный. Я осмотрела пса. Вроде ран нет.
   Это у меня вся рука была окровавлена. Пуля прошла навылет, не задев кость.
   Включив фонарик, пошла в ванную, промыла руку, намочив вату перекисью водорода, замотала чистым полотенцем, а сверху скотчем. Затем, выпила по четыре таблетки антибиотика и обезболивающего, сменила одежду. Побросала вещи в чемодан и спортивную сумку, перетащила это все в кабинет. Побрякушки сложила в клеенчатую сумку.
   - Сейчас, Макс, сейчас приедет их французский ОМОН, "Альфа", МЧС или как там у них называются эти службы и спасут нас! А пока укроемся пледом. Подождем их.
   Дрожь и лихорадка стали отпускать. Боль в руке немного унялась. Я прижала к себе Макса, укрылась пледом и стала ждать. Сумка с цацками стояла рядом со мной.
   Даже не заметила как провалилась в глубокий, тяжелый сон.
  
  
   ***
  
  
   Проснулась я поздно. Жаркий день был в полном разгаре. Увидев разбитое окно, сразу вспомнила, что произошло накануне.
   Никто, ни одна живая душа не приехала нас вызволять из беды.
   Благородный, умный, тонкий Чудновски тоже не бросился к нам на помощь. Наверное, сидит в своем роскошном кабинете, пьет кофе и что - нибудь себе не прощает.
   Кстати, о кофе... Я поискала глазами Макса. Вполне довольный жизнью, он сидел под дверью в кабинет и ждал, когда можно будет выйти.
   - Ну что, пес?Никто за нами не приехал. Существуем мы с тобой в режиме повышенной хреновости. Придется сматываться самим.
   Спящая красотка наверняка уже проснулась и рассказывает своим друганам бандюганам, что
   она у нас видела. Представляешь, что здесь скоро начнется? Только без кофе я
   никуда не поеду. И у тебя еще осталась банка консервов. Идем заправляться!
   Позавтракав, попив кофе, я перевязала рану новым полотенцем, опять выпила горсть таблеток, отнесла вещи к машине.
   Открыв багажник, услышала недовольное бурчание пса. Он стоял у колеса и царапал по нему лапой. Я увидела, что колесо проколото. Остальные три были в таком же состоянии. Мы остались без средства к передвижению. Телефоны не работали. Мобильника у меня не было.
   За воротами был слышен шум проезжавших машин. Где - то процокала лошадь. Кругом протекала обычная жизнь нормальных людей.
   Просить посторонних людей о помощи я пока не решалась. Надо было на время спрятать эти гадкие сокровища, остальные вещи можно было бы просто оставить, а потом выбраться, попросить помощи - добраться до ближайшего участка полиции.
   Первая мысль была - спрятать их в тайник в кабинете барона, но оттуда их уже похищали. И сколько человек о нем знает? Кто - нибудь умыкнет, а пропажу пришьют мне. Первая окажусь под подозрением, скажут - отдала своим сообщникам. Не отмыться до конца жизни...
   И тут я вспомнила - сарай! Нет, бомбоубежище. Да, какая разница, как он зовется, главное - никто не догадается пока искать их там. Рыть будут в доме. А к тому времени я вернусь с полицией. Нет, вернется одна полиция. С меня хватит общения с местным криминалом.
   Вернувшись в дом, поставила чемодан и спортивную сумку в холле. Все самое необходимое положила в личную сумку. Немного подумав, вернулась в кабинет, подобрала пистолет.
   Одела жилет с глубокими карманами и спрятала пистолет во внутреннем кармане. По другим рассовала фонарик, документы, кошелек, зажигалку. На здоровую руку повесила свою сумку, а на шею - собачью с кладом. Закрыла дом и, кликнув пса, направилась к сараю, предварительно оглядев все вокруг.
   Ключ я нашла сразу, с замком справилась и открыла тяжелую железную дверь. Снизу пахнуло заброшенным подземельем.
   Выключатель нащупала сбоку. Свет, как ни странно, здесь был. Мы спустились по ступеням и оказались в просторном помещении. Здесь все было из камня, кроме задней стены, которая была обшита досками, очень крепкими на вид. Окон не было. В дальнем углу стоял большой топчан, покрытый толстой пыльной клеенкой. Под клеенкой что - то выпирало. Вид был зловещий. Но ведь не скелет же там в конце - концов! Фокстерьер уже обнюхивал топчан, отчаянно чихая от пыли.
   Я подошла и откинула клеенку. Там оказались аккуратно сложенные садовые инструменты. Всего лишь.
   Надо было отыскать укромное место. Заметив углубление в стене рядом с пыльными ящиками, в которых оказались хозяйственные свечи, пристроила там сумку и прикрыла тайник ящиком.
   Вдруг пес залаял и бросился вверх по ступеням. Перед его носом дверь захлопнулась и я услышала поворот ключа, который самолично оставила в двери. Через мгновение погас свет. Мы оказались в кромешной тьме.
   Ужас был таким сильным, что у меня подкосились ноги и я как тряпичная кукла рухнула на пол. Упала, по видимому, на простреленную руку. Дикая боль привела меня в чувство и спровоцировала вспышку памяти.
   Я вдруг вспомнила, что для прекращения операции мне надо было в часы-передатчик сказать кодовую фразу. Поднеся часы к лицу, я громко произнесла: " I dare what man can dare" и, помолчав, добавила: "Save us, please. Спасите нас, пожалуйста".
   Потом села поудобнее и стала ждать. Сколько я так сидела, парализованная безысходностью, не знаю.
   Постукивая когтями, подошел Макс и куда - то меня потянул. Надо было справиться с парализующим страхом, соскрести остатки воли и подняться. Все - таки я была не одна. Макс все время подставлял мне свое надежное мохнатое плечо и протягивал дружелюбную лапу помощи.
   С трудом поднявшись, нащупав фонарик и осветив склеп, я поплелась за ним. Зверь притащил меня к задней стенке, остановился посередине и властно гавкнул.
   - Здесь проход за стеной? Но как же мы ее разломаем?
   Пес лаял уже зло и жестко, подбежал к топчану и опять залаял.
   - Я поняла. Вряд ли у меня хватит сил ломать эту стену, но хотя бы попытаюсь.
   Чтобы поберечь батарейку фонарика взяла упаковку свечей, достала зажигалку, зажгла свечи. В подвале стало относительно светло. Вынула пистолет. Там осталось пять патронов. В тире я занималась лет пятнадцать назад, когда собиралась обзавестись газовым пистолетом, но тот приобретенный навык уже давно потеряла.
   - Отойди от стены, Макс !
   Макс послушался. Я выстрелила в деревянную стенку. Пуля не отскочила и не застряла в дереве. Подойдя к стене, убедилась, что она насквозь прошила доску и вылетела с другой стороны. Значит там действительно пространство и, может быть, выход. Стена, похоже, не такая и толстая.
   Рассмотрев инструменты, отложила несколько. Взяла садовый топорик и сделала несколько ударов, стараясь не замечать боли в руке и страшной, охватившей меня слабости.
   Старалась думать не о себе, а о прекрасной полицейской собаке, которая не виновата, что ей навязали такую бездарную неудачницу, как я. Она не должна погибнуть в каменном мешке или от рук бандитов. Я долго колошматила эти доски, выдирая из них щепки, но лаз все - таки получился.
   Сумку с сокровищами вынула, повесила ее и свою сумку на шею и мы протиснулись в лаз, освещая путь фонариком. Это был узкий, низкий коридор, где стены и потолок были каменные, а пол земляной. Все заросло паутиной.
   Привлеченная запахом моей кровоточащей руки, откуда - то появилась крыса, за ней еще одна. Присутствие Макса их не слишком пугало, но пока они держались на расстоянии, сопровождая нас как мрачные тени. Когда появилась третья - пора было что - то делать, они могли покусать собаку.
   Я вынула пистолет и, превозмогая отвращение, выстрелила в одну крысу в упор. Попала. Внутренности крысы разлетелись фонтаном. Две немного поотстали.
   Макс бежал впереди меня, я передвигалась с трудом, силы меня покидали. Паутина липла на голову. Так мы передвигались минут 30 - 40. Вдруг ноздри уловили тоненькую струйку речного запаха. Он становился сильней и сильней. Мы выходили к реке! Вскоре уткнулись в ржавую решетку. Я выстрелила в замок и решетка отвалилась как картонная и мы выползли на каменистый речной берег. Выход к реке был закрыт от взглядов кустами шиповника. Стали сгущаться сумерки.
   И вот тут - то со стороны усадьбы раздался оглушительный взрыв, осветив красным всполохом темнеющее небо. Когда я сообразила, что это взорвали наш подвал, из которого мы только что выбрались, меня заколотило в приступе рыданий.
   Мне раньше казалось, что я давно разучилась плакать. Оказалось, что нет.
   Я вспоминала все свои жизненные неудачи и рыдала все сильней и сильней. Из бункеров моей памяти всполохами вылетали картины прошлого.
   Особенно ярко мне почему - то вспомнилось самое начало моей жизни: в трехлетнем возрасте я сижу на веранде нашей юрмальской дачи, а меня заставляют есть молочную лапшу, которую ненавижу всеми силами и в знак протеста одеваю тарелку себе на голову. За это мне устроили такую выволочку, что я запомнила на всю жизнь эту четырехугольную тарелку с ярко- красным помидором на дне.
   Вдруг четко вспомнила чувство гневного протеста от этого насилия. Как в результате, выждав момент, прихватив с собой любимого одноглазого зайца, ушла из дома.
   Потом меня нашли спящей в лодке на берегу реки Лиелупе, на которой я собиралась уплыть от них ото всех, но не смогла отвязать ее. Мне опять устроили выволочку.
   Сейчас эти и другие несправедливые обиды вспыхнули в мозгу. Картины прежних невезений появлялись одна горше другой, а слезы лились и лились. Получалось, что вся моя жизнь - сплошная цепь несчастий и неудач.
   Макс смотрел на мою истерику с недоумением и интересом, склонив голову набок. Потом поставил передние лапы мне на колени, шершавым языком стал слизывать слезы с лица. Я обняла его и, успокаиваясь, стала затихать. Обняв зверя, просидела минут десять. Когда почти успокоилась, собрала последние силы, встала:
   - Идем, Макс. Пора выбираться.
   Но тут моя голова закружилась, я качнувшись, упала, сильно стукнувшись затылком о что - то твердое. После этого отключилась, успев подумать напоследок : "Это конец. Отмучалась".
   Но видимо, это был еще не конец, так как сквозь мутную пелену сознания я слышала оглушительный лай Макса, почувствовала направленный мне в лицо свет. "Попала все - таки к бандитам". Кто - то, вытянув мою руку, пытался сделать укол в вену. "Фиг вам! Не отыщете мои вены",- успела злорадно подумать я, но бандиты, похоже, нашли вену и сделали свой паршивый укол, потому что после этого я перестала чувствовать и слышать.
   Земля, убыстряя свой темп ,закружилась подо мной, а я улетала все выше и выше, теряя свою физическую сущность и превратилась только в облачко бесплотного сознания.
  
  
   ***
  
  
   Я перемещалась в темной космической бесконечности, не имея никаких чувств и воспоминаний. Это был легкий бесплотный полет. Иногда мне виделись такие же удивительные картины и объекты, какие когда - то видела на выставке художницы Зенты Логиной в соборе Святого Петра в Риге.
   Я пребывала в свободном необременительном полете, пока не захотела пить. Чувство жажды было настолько сильным, что казалось, каждая высохшая клеточка моего организма вопила: "Пить!"
   Я открыла глаза. Перед моей кроватью сидела пожилая женщина в одежде медсестры и спала. За окном была темная ночь. Моя перебинтованная рука была подвешена на каком - то штативе. На прикроватной тумбочке горел ночник. Рядом лежала грелка для льда.
   Я сразу вспомнила все, что произошло накануне, что попала в руки бандитов. А что они сделали с Максом? Но тут же убедила себя, что умный пес убежал от них.
   Интересно, почему я в палате и кто эта тетка? Наверное, они не нашли сокровища и будут меня теперь пытать.
   Угодливая память любезно вытащила на поверхность моего сознания сюжет английского фильма с Роджером Муром, где банда гангстеров похищает человека, предварительно вкатив ему наркотик. Затем, помещает пленника в своем логове, а вокруг декорирует обстановку больницы. При этом, все время ему колют что - то опасное для здоровья и жизни. Когда герой просыпался, он видел перед собой такую же благообразную медсестру - гангстершу. Затем, дверь открывалась и в палату входил другой гангстер в форме полицейского.
   Горло сдавил горящий обруч. Я схватила грелку и одной рукой открыла крышку. Выпила оттуда всю воду, а затем стала выковыривать нерастаявший лед и засовывать его в рот.
   От звука разгрызаемого льда тетка проснулась, вскочила и завопила: "Мадам! Ах, мадам!" и попыталась отобрать грелку, в которую я вцепилась единственной здоровой рукой.
   Тогда она кинулась к холодильнику, достала оттуда бутылку минералки и, держа в одной руке бутылку, в другой - полный стакан, протянула его мне. Я, наконец, выпустила грелку, схватила бутылку и стала жадно пить.
   Тут открылась дверь. В палату вошел здоровенный мужик в форме жандарма. У меня сдавило от ужаса горло, омертвели руки, бутылка выпала и я отключилась.
   Откуда же мне было знать, что вслед за ним в палату вошел комиссар Дессанж?
  
  
  
   ГЛАВА 5
   Август 2004 г. Приамурье.
  
   Олег Петров сидел на балконе чужого загородного дома в далекой Амурской области и смотрел на лес, на деревья, слушал ветер, который кружил уже желтую и красную листву. Скоро сквозь облетевшие деревья станет видна река Амур. Там, за Амуром, уже начинается Китай.
   В Китае, в городе Харбине когда - то в начале прошлого века проживала его прабабка- Евлалия Илларионовна. Он хорошо ее помнил. В кабинете отца Олега - Алексея Генриховича, на рабочем столе стояла ее фотография в молодости. Качество фотографии было отменное, несмотря на то, что она была сделана 90 лет назад в фотоателье Харбина. Прабабка сохранила свою поразительную красоту почти до глубокой старости. Также она сохранила ясность ума и свою феноменальную память, хотя судьба ее сложилась, ох, как нелегко!
   В 18 лет она вышла замуж за инженера железной дороги, который был на 20 лет ее старше. На этом настояли ее родители, так что великой любви там явно не просматривалось.
   Уже в 20 лет она стала вдовой: лодка перевернулась, когда муж удил рыбу в реке Сунгари. В октябре вода была холодная, он в мокрой одежде пришел домой, к вечеру у него поднялась температура. Через неделю муж скоропостижно скончался. Пенициллин тогда еще не изобрели и воспаление легких лечить не умели.
   Его дед - Генрих Савельевич родился уже после смерти отца. Прабабка боготворила своего сына и замуж больше не вышла, хотя охотников было немало. Вспоминать о них она не хотела. Дед Генрих очень любил подтрунивать над ней, вспоминая одного - Григория Даниловича Белоглазова, который настырно увивался за ней с самого Харбина, хотя уже сам имел семью.
   Евлалия Илларионовна рассказывала, что дед Генрих родился слабым, часто болел. Знакомые говорили, что мальчик не жилец. Но не тут то было! 20-летняя Евлалия целый год не отходила от сына. Водила к нему китайских знахарей, приносивших диковинные настойки из местных трав. Мальчик постепенно становился крепким и здоровым, хорошо стал расти, быстро набирал вес. Глядя на него, было трудно представить, что когда - то он был слабеньким и хлипким. От него Олегу достались желтые глаза и даже манера щуриться как рысь - была от деда.
   На вопрос, почему русскому православному человеку было дано имя Генрих, прабабка отвечала: "Покойный муж очень любил немецкого поэта Генриха Гейне и мечтал назвать сына Генрихом".
   В православии его нарекли Георгием, а среди своих мать всю жизнь называла сына на французский манер - Анри.
   Генриху - Анри - Георгию легко давались иностранные языки.
   В Харбине молодая вдова, когда сын подрос, пошла на курсы медсестер, но на доктора там нельзя было выучиться и вскоре она из Китая уехала в Россию, в столицу Дальневосточного края - Владивосток. Там работала медсестрой, потом выучилась на детского доктора.
   Она стала прекрасным педиатром и диагностом.
   Отгремели Первая Мировая и Гражданская войны. Евлалия уже руководила целым отделением в детской больнице. Сын, несмотря на живость характера, особых хлопот ей не доставлял. После школы поступил в институт на отделение романских языков, а на третьем курсе перевелся в Москву. В 28 лет уже имел хорошую работу, получил квартиру и вызвал к себе мать.
   Евлалия пошла работать в детскую клинику рядовым врачом. На пенсию она вышла почти в 70 лет. Своих домашних предпочитала лечить травяными настоями и отварами. Олег всегда помнил ее деятельной и жизнерадостной и именно она настояла, чтобы Олег поступил в школу, специализирующуюся на французском языке, которую он окончил на "отлично".
   От нее исходил особый теплый свет и разумная доброта. Знакомых было много, но дружбу водила только со старыми приятельницами с харбинско - дальневосточных времен.
   Олег вернулся в комнату и включил московские новости, затем переключил канал, посмотрел другую информационную программу. За то время, что жил он в дальневосточном городке на берегу Амура, у него появилась маниакальная привычка отслеживать столичные новости и криминальную хронику по всем каналам.
   Увиденное он просеивал, отбирал нужную информацию, анализировал. Два месяца назад он прибыл сюда из Москвы, чтобы переждать, пока улягутся все спровоцированные им события.
   Располагая видеозаписью встреч банкира Реутова с представителями криминала, политики и иностранного бизнеса, он разослал различным адресатам три конверта, в которые был вложен видеоматериал.
   Среди вереницы лиц, мелькавших в записи, он увидел крупного военного туза, в свое время сломавшего карьеру Олега и его товарищей. В записи его узнать было нетрудно. Из беседы было ясно, что его деятельность можно было квалифицировать как государственную измену. Это если по закону. Но Олег давно понял: выигрывает не тот, кто прав, а тот, кто сильнее, у кого связи и деньги. Поэтому первое письмо он отправил в соответствующее госучреждение, второе -своему прежнему руководителю, а третье,- человеку с репутацией сомнительной.
   Прежний руководитель Олега, с которым он до сих пор сотрудничал и поставлял информацию, этого бы не одобрил. Олег же, напротив, считал, что именно третий адресат окажется самым результативным. Именно он слыл человеком умным, коварным, изощренно изобретательным, скорым на расправу и очень опасным. Официально трений с законом у него давно не было. Но все знали, что на своей территории он "варягов" не потерпит. Возможности по устранению конкурентов у него были колоссальные. Охотников связываться с ним не наблюдалось. Звали его Иван Захарыч или просто - "Захар".
   Олег понимал, что если за дело возьмется Захар, то замять скандал уже не удастся. И он рискнул.
   Чтобы никому не давать объяснений, бывший майор Петров решил на время исчезнуть из Москвы, так как свою часть работы он уже выполнил.
   Олег отправился на Дальний Восток к своему бывшему сослуживцу, который начальствовал в местной милиции. Свою машину он поставил "на прикол" по дороге, а добирался попутками, автобусами и поездом, заплатив деньги прямо проводнице. Добирался долго.
   Приятель ему обрадовался. Он жил с женой и двумя детьми в двухкомнатной квартире в панельном доме. Пару ночей Олег провел у него на кухне, потом попросил узнать, где можно снять жилье.
   - Ты всегда был везунчиком, Олег. Попросили тут меня найти надежного человека, чтобы сторожил загородный дом и кормил собаку. Еще и денег заработаешь.- ответствовал приятель.
   - А кто хозяин?
   - Владелец крупного магазина по продаже японских автомашин. Сейчас на три месяца уезжает в Токио.
   - Что за собака?
   - Маньчжур - кавказская овчарка.
   Выбора у Олега не было, но тут ему действительно повезло. Дом оказался в лесу в десяти километрах от города, на берегу реки. Двухэтажный, за высоким забором. Холодильник и погреб были полны еды. Телевизор работал отлично, телефон тоже. С собакой проблем не было. Регулярно приезжал приятель, привозил продукты и рассказывал новости. Олег в ответ не откровенничал, следил за столичной хроникой, пытался просчитать и угадать действия Захара.
  
  
   ***
  
  
   Олег слушал таежную тишину и вспоминал, как он познакомился с Захаром в его подмосковном доме, куда насильно привезли его охранники авторитета. Сейчас это казалось ему забавным. А дело было так:
   Как - то вечерком, заглянув в холодильник, Олег обнаружил там пустынную, холодную зиму. В изобилии стояли только кошачьи консервы. Особо не расстроившись, Олег поехал в ближайший супермаркет. Припарковавшись, направился к входу в магазин, где его и "зафиксировали" два дюжих молодца. Одеты они были обычно, стрижены тоже, но комплекция и манера поведения не оставляла сомнения в их профессиональной принадлежности. Один был шатен добродушного вида, второй - блондин с хмурым лицом.
   - Добрый вечер, - подошел шатен.
   - Привет, - кивнул Олег и вознамерился идти дальше, но блондин перегородил ему дорогу.
   - Это вы Олег Петров? - продолжал приставать шатен.
   - Мы разве знакомы?
   - Нет. Но если вы Олег Петров, специалист по старинным украшениям, попросим вас поехать с нами.
   - У меня здесь машина и мне надо купить продукты.
   - Через три часа мы доставим вас обратно.
   - Откуда вы взялись?
   - Мы отвезем вас к клиенту и он все вам объяснит.
   Поколебавшись с минуту, Олег махнул рукой и пошел за ребятами.
   Примерно через час машина остановилась у ворот высокого каменного забора, просигналила и въехала во двор по гравиевой дорожке.
   Затем, приехавшие поднялись по ступеням трехэтажного дома из белого кирпича и вошли в дом.
   Прошли просторный холл, миновали гостиную, вошли в кабинет. Им навстречу из - за стола поднялся хозяин, подошел к гостю, внимательно его рассматривая. Олег остолбенел.
   Этого человека он видел на фотографии, которую как - то показал его начальник, когда они разбирались в одном запутанном деле с множеством неизвестных. Тогда начальник открыл свой сейф, достал папку и вынул этот снимок. На нем было несколько человек, но он указал на того, что сейчас стоял перед Олегом. Высокий, плотный, с седым ежиком волос.
   - Похоже, что за историей стоит Захар. Считай, что дело - "висяк",- сообщил тогда начальник.
   - Кто это такой?
   Шеф тогда и рассказал молодому оперативнику об авторитете.
   - Иван Захарович, - представился хозяин и указал на кресло, - садитесь. Вы свободны, - обратился он к охранникам.
   Охранники вышли. Олег решил положиться на судьбу. Иван Захарыч с минуту разглядывал его насмешливо - жестким взглядом, а потом неспешно начал разговор.
   - Не желаете ли чаю, кофе?
   Олег помотал головой.
   - Может коньяку, вина?
   - Нет, спасибо. Я сегодня за рулем. Приступим к делу, мне еще в магазин надо успеть.
   - Ну, начнем. Господин Петров, я располагаю сведениями, что вы очень искусный ювелир. Особенно вам удаются "старинные" украшения.
   - Старинные украшения я ремонтирую. - поправил гость, - но по рисунку оригинального украшения могу изготовить и копию. Хотя, это занимает много времени.
   - Сколько?
   - Зависит от самого украшения.
   - Ожерелье?
   - Ожерелье - долго. Месяца два, а может больше.
   - Надо сделать за две недели.
   - Это невозможно. Вернее, я не в состоянии этого сделать. Вам нужен другой ювелир, я в сущности, ведь дилетант. Всего лишь прошел годовую практику у одного старого ювелира. Правда, когда - то в детстве хорошо рисовал и даже окончил художественную школу. Но к срокам это не относится. За сим, разрешите откланяться. - Олег встал.
   - Сядьте.
   Хозяин встал, подошел к сейфу, вынул оттуда плоскую коробку. В ней лежала россыпь рубинов разных оттенков: вишнево-красных, розово-красных, гранатово-красных, темно-розовых.
   - Что вы думаете об этих камнях?
   - Нужно "старинное" ожерелье ?
   - Вы догадливы. Именно такое и в короткие сроки. Плачу очень хорошо. Не обидитесь.
   Олег задумался, разглядывая камни.
   - Для кого оно предназначено? Я имею в виду не имя, а характеристику получателя.
   - Одной даме средних лет на ее юбилей. Она и ее муж помешаны на старинных побрякушках и довольно неплохо в них разбираются. Этого дерьма у них кучи. Вот их и надо ввести в заблуждение.
   Олегу стало интересно. Он продолжал перебирать камешки, раскладывая их на две кучки. Когда разбор был закончен, сказал, указывая на горки переливающихся камней:
   - Ожерелье можно делать только из этих камней, а эти не годятся.
   - Почему?
   - Эти - группы "А". В старинном ожерелье могут быть только они. Группа "Б" не подходит, это искусственно выращенные камни.
   - Не настоящие что - ли? - нахмурился хозяин.
   - Настоящие, но выращены искусственно из кристаллов. Настоящий коллекционер сразу по этому признаку отличит даже очень искусную подделку. В старину не умели выращивать кристаллы, а сейчас драгоценности делают промышленным способом. Камни группы "А" добывают в земле, в шахтах. Кроме того, цепочки и золото требуется от старинных настоящих изделий, там особая ковка и сплав. Проба другая.- закончил свой ликбез Олег.
   - Где в таких случаях ты берешь материал?
   - Что - то с рук можно купить, что - то в ломбарде нарыть, в антикварных магазинах тоже, но там много подделок.
   - Вот и займись этим. С ребятами поездишь, выберешь все, что требуется.
   - Я же сказал - не уложусь в срок! И вообще, мне в магазин надо спешить, дома - шаром покати.
   - Ты ничего, парень, не понял. Магазина не будет. Ты будешь делать ожерелье. Здесь. Беспокоиться тебе не о чем: твои родители за границей, ты разведен, остальные заказчики подождут.
   - Я что, пленник?
   - Да. Ты сам все прекрасно понимаешь. Чем быстрее сделаешь, тем быстрее уедешь от меня. С чистой совестью и полными карманами.
   Спорить было бессмысленно. Захар не воспринимал никаких доводов.
   - У меня дома кот! И инструменты взять надо.
   - Вот это разговор! Сейчас пошлю ребят за инструментами и животным. Машину отгонят к дому. А телефончик, извини, давай сюда. Сам понимаешь, где находишься.
   Но Олег заартачился:
   - В свою квартиру никого не впущу. Кота и инструменты заберу сам. Клиентам позвоню из дома и извинюсь. Машину отгоню тоже сам . А твои амбалы подождут на улице. По другому я не согласен.
   Иван Захарыч спорить не стал. И уже эту ночь Олег провел в доме с малоприятным хозяином. Мобильник оставил у себя в квартире, не рискнув даже позвонить своему патрону.
   Поселили его на третьем этаже особняка в уютной комнате с балконом, выходящим в сад и отдельной ванной. Завтрак принес охранник - шатен. Пленник позавтракал, покормил кота, вынес его на балкон и принялся рисовать эскизы своего будущего ювелирного творения. Вечером показал их хозяину. Захар, выбрав один, остался доволен.
   На следующее утро охранники принесли рубины и гору старинных золотых украшений.
   Олег приступил к работе. В условленный срок, в две недели, он закончил работу. Захару ожерелье понравилось чрезвычайно.
   - Даже отдавать не хочется такую красоту. Оставил бы себе и любовался. Ну, куда оно этой старой корове? - сокрушался он.
   -Так подарите корове что - нибудь из антикварного магазина или ломбарда. А это презентуйте своей любимой женщине. Ей пойдут красные камни?
   - Моя любимая женщина всю жизнь носит синие камешки. К глазам ее синим подходят.
   - Сапфиры?
   - Нет, стекляшки.
   - ?!
   - Я ей их подарил, когда первые свои деньги заработал. Все летние каникулы грузчиком на базаре вкалывал. Так, она помню, обрадовалась. Всю жизнь не снимает.
   - Ну, сейчас - то вы ей можете и сапфиры подарить.
   - Она их носить не станет. В приход батюшке отдаст. А я ему и так много чего выдарил. Храм отремонтировал. А она все носит и носит. Набожная очень. Из старого дома переезжать не хочет, а ведь старая уже. Пришлось крепкую "богомолку" нанять, чтоб присматривала за ней.
   - Мать?
   - А кто ж еще? Кто другой нас так любить станет? Отца - то моего убили - я еще не родился даже.
   - Во время войны?
   - Нет, отец вернулся в 45-ом. Живой. На деревянной ноге, но живой. А в 46- ом мать на сносях уже была, отец на базар отправился еды раздобыть. Раздобыл буханку хлеба. Так его из-за этой буханки и убили. Так он и провалялся с разбитой головой, сжимая в мертвой руке кусок хлеба. Сопротивлялся. Мать как узнала - тут же меня и родила.
   Хлипкий я был младенцем. Она меня всюду с собой в корзинке таскала. Обстирывала всех, поломойкой была, подъезды мыла. А я всегда рядом с ней. В ясли, детсад не отдавала. Грубые там няньки, а она ласково растила. Все сказки рассказывала и песенки пела. Все время разговаривала. Рано книжки мне читать начала. И я выучился читать рано. А как в школу пошел, она в ту же школу на кухню устроилась. Помещения мыла. Я чистенький всегда ходил, ухоженный. Все мечтала, что образованным стану. А как в тюрягу посадили - никто не получал таких передач. Ни к кому так часто не ходили. И никогда при мне не плакала.
   - А за что посадили?
   - Я после школы подрабатывал грузчиком в магазине и попутал меня бес ящик папирос украсть. Думал: продам, мамке подсоблю. Но быстро меня вычислили.
   Пришел домой мент, самый мерзкий из всех, что у нас в округе были. Вечно сивухой от бугая разило. Пришел к нам, быстро отыскал ящик и защелкнул на мне наручники.
   Мать в плач, в ноги ему повалилась, просит отпустить, деньги, рублевки мятые из лифчика вынимает, ему сует, сапоги лобызает: "Отпусти моего мальца! Всю жизнь на тебя работать стану, молиться за тебя буду! Один он у меня! Не будет он больше никогда чужого брать." А тот: " Уголовник твой малец! Тюрьма по нему плачет!"- и как двинет ее сапогом в грудь, она и упала, скорчилась от боли. Тут я накинулся на него и наручниками отдубасил. Он свалился - я начал пинать его ногами. Мать уже поднялась, меня оттаскивает, причитает...
   Так и получил полный срок. Хорошо хоть недалеко от дома сидел. Вышел - в вечернюю школу пошел. Устроился работать. Стал матери помогать. Когда встал на ноги, запретил матери работать.
   - А тот мент? Что с ним стало ?
   - Подох.
   - Вы постарались?
   - Откуда? Сидел я тогда. Сам под поезд свалился. Нажрался дармовой бормотухи как свинья и свалился с платформы прямо под поезд.
   Направляясь к себе домой, Олег всю дорогу размышлял: почему Иван Захарыч рассказал ему эту историю? Он явно не относился к тем людям, которых тянет к исповедям. Хотел приручить к себе, вызвав сочувствие? А может, это вышло спонтанно? Так ничего не решив, Олег, наконец - то, доехав до супермаркета, купил продукты, кинул коту в корзину куриный окорочок и поехал домой.
   На этом его связь с Захаром не оборвалась. Где -то между Новым Годом и православным Рождеством его опять "случайно" встретили два знакомых охранника и вручили конверт. Там оказались 3 билета в Большой театр на балет "Щелкунчик".
   Было понятно, что с такой подачи манкировать этим культурным мероприятием было никак нельзя. Олег взял дочь Элину, ее няню и отправился на балет. Места были великолепные - в ложе бенуара.
   Каково же было его удивление, когда в ложе рядом он увидел полную даму в шелковом платье цвета "бордо". На шее у нее красовалось знакомое ожерелье, творцом которого был он сам. Рядом сидел плотный лысый мужчина.
   Олег не мог дождаться окончания спектакля, "пася" эту пару в антракте, а после окончания спектакля, посадив девочку с няней в такси, "провел" супругов до их машины.
   В тот же вечер сообщил бывшему шефу координаты автомобиля. Этот BMW принадлежал крупному государственному тузу, ведающему распределением природных запасов. И вот тут-то бывший майор понял, что он сыграл чужую шахматную партию, руководимый Захаром.
   Тому надо было вовремя "сдать" отработанный материал, и он использовал Олега для нанесения удара по конкуренту.
   Такому вот, Ивану Захаровичу Петров и отослал третье письмо на тот самый адрес, где когда - то он "гостил" две недели. Когда - то Захар использовал его, а теперь он использует возможности Захара.
   Сейчас, сидя на охраняемой им даче в далеком Приморье, Олег понимал, что все рассчитал верно.
   По Москве и Московской области прокатилась волна громких отставок и скоропостижных, внезапных смертей. Все, за исключением трех автокатастроф, были естественными. Ни у кого подозрения эти смерти не вызвали. Стояла удушающая жара, а Москва еще была окутана дымным смогом - в Подмосковье горели леса. Для людей с сердечно-сосудистыми заболеваниями, астматиков, гипертоников и гипотоников - это тяжелое испытание А у кого сейчас нет этих болячек? В Западной Европе в это лето от жары люди гибли тысячами.
   Так и в Москве все выглядело гладко. Даже дипломат одной крупной державы, выдворенный из России, благополучно долетел домой. Правда, наутро его нашли в собственной ванне мертвым без малейшего следа насильственной смерти, но с огромным количеством алкоголя в крови. Оставалось догадываться: может сам помер, а может помогли. Ведь иностранные разведки тоже не любят грубых провалов. А тут - нет человека, нет проблемы.
   Олег посидел еще час на балконе, полюбовался на кружение листьев, потом набрал номер приятеля:
   - Игорь, привет!...Да нет, все нормально....Слушай, ты мне замену нашел? Я бы хотел в ближайшее время вылететь в Москву...Да, спасибо. Пока.
   Он положил трубку, неожиданно для себя взял из шкатулки на столе сигару и закурил.
   Большинство людей с видеозаписи перестали существовать. Одни - в социальном плане, другие - в самом прямом. Может, сама жизнь от них устала и избавилась от лишней ноши, то ли помог чей - то злой умысел? И конечно же, Олег даже не догадывался, что Ивана Захарыча уже тоже нет среди живых. Это ему только предстояло узнать от своего шефа - Игоря Петровича Чистилина.
  
  
   ***
  
  
   Первое, что сделал Олег прилетев в Москву и добравшись до дома - он, кинув спортивную сумку, обследовал всю квартиру. Особенно тщательно уделив внимание своему тайному кабинету. Никаких следов постороннего присутствия не заметил. После этого спустился к Марье Васильевне забрать почту и своего питомца - белого кота.
   Старушка обрадовалась долгожданному соседу. На вопрос, кто им интересовался за время отсутствия, бабуля смущаясь, ответила:
   - Вначале отвечала, что просто отдыхать на море уехал. А потом твоя бывшая кикимора повадилась сюда шастать. Все вопила, что алиментов давно не платил. Стыдила на весь двор! Ну, я не выдержала и выдала ей как следует. "Твоему арабчонку и тебе - задрыге, он немерено денег выдал...",- говорю - "а ты, харя бесстыжая, все ходишь сюда скандальничать да хорошего человека позорить! Уехал он на заграничное море с красавицей, не тебе, козе драной, чета! Даст Бог, скоро у него свои деточки появятся. А ты, авантюристка дешевая, под забором подохнешь! Ишь, моду завела по чужим дворам шастать, хай поднимать!" А тут жильцы из окон высунулись, спрашивают, звать ли участкового? И женщины у подъезда меня поддержали. А тут, не поверишь, участковый собственной персоной появился, да к нам направился. Ленка - то как его увидела, тут же бочком, бочком, прыгнула в машину и - деру!
   - А что участковый? - наконец-то смог вставить слово Олег.
   - Спросил у меня, что за шум? Ну, я ему все и объяснила, - как-то неожиданно вяло закончила Марья Васильевна.
   - То есть представителю власти объяснили, что я уехал в заморские страны с красавицей?
   - Прости меня, дуру старую. Не удержалась. Уж очень хотелось, чтоб по справедливости все было. И народ, то есть соседи, меня поддержали. Все ведь видят и понимают. Ну как, простил?
   - Да, ладно. Не берите в голову.
   - Спасибо тебе, что не осерчал. Давай-ка чай со свежим вареньем и пирожками пить! - обрадовалась старушка.
   Но Олег забрав почту и кота, поблагодарив, отправился к себе. Разбирая письма, он действительно обнаружил много записок от бывшей жены. Чем дальше, тем более угрожающими и хамскими они становились. Пора было с этим заканчивать.
   На алименты, которые Олег платил Элине, Елена, его бывшая жена могла полностью содержать двухкомнатную квартиру, которую родители Олега подарили ему, когда он закончил Университет, няню, которая еще занималась хозяйством, машину, которую она купила в лизинг.
   Девочка ходила в частный детский садик, где обучали иностранным языкам. Олег никогда не знал, где она работает. Да и не интересовался. Вроде в каком-то глянцевом журнале внештатным корреспондентом в отделе "светской хроники". Во всяком случае, по вечерам она всегда порхала по разным тусовкам.
   Но сейчас Олег решил положить всему этому конец.
   Он решил провести генетический тест на отцовство. Олег сделал несколько важных звонков и договорился о приеме.
   На следующее утро, купив цветы и проследив из окна такси, когда няня Элины скроется за поворотом, Олег направился к заведующей садиком.
   - Нонна Всеволодовна, здравствуйте, голубушка, - приветливо начал он, входя в кабинет.
   - Заведующая слегка опешила, так как этого папашу она видела второй раз в жизни.
   - Сколько задолжала вам Елена за садик? - начал Олег с места в карьер.
   - Плата за Элину не была внесена за три последних месяца, - ответила, взяв себя в руки, Нонна Всеволодовна.
   - Значит, пришла пора рассчитаться и еще я бы хотел заплатить за месяц вперед... Вот и ладушки, - прокомментировал получение квитанции заботливый папаша и продолжил, - значит так, уважаемая Нонна Всеволодовна, я приехал в Москву на короткое время и хотел бы взять Элину с собой в город на пару - тройку часов. Хочу ей куклу купить. Не возражаете?
   Заведующая не возражала, так как особой отцовской привязанности у данного родителя не замечала и была уверена, что ребенка возвратят в целости и сохранности. Когда Элина с отцом уехали, заведующая все-таки позвонила матери Элины.
   - Елена Аркадьевна? Здравствуйте! С вами говорит заведующая детсадом. Хочу вам сообщить, что приезжал ваш бывший муж и оплатил всю задолженность за садик, а также за месяц вперед.
   Переждав брань в адрес бывшего мужа, заведующая продолжила:
   - Еще хочу вас проинформировать, что он взял из садика Элину купить ей куклу. Всего вам хорошего!- поскорее закончила заведующая разговор и положила трубку.
   - Когда, спустя три часа, Олег высаживал Элину с куклой у калитки детского садика, его уже поджидала разъяренная Елена. Увидев перевязанную ручку девочки, она набросилась на бывшего мужа:
   - Что ты сделал с ребенком, подлец! Я сейчас на тебя в милицию заявлю! Я тебя по судам затаскаю!
   - Заткнись! Не ори при ребенке. Я сделал то, что должен был сделать давным-давно. Тест на свое отцовство.
   - Да как ты смеешь! - Задохнулась от возмущения Елена.
   - А что ты так взбеленилась? Может испугалась? С чего бы, интересно? Если отец - я, будешь алименты получать по-прежнему. А нет - прости-прощай. Если будешь скандалить и вопить - заберу свою квартиру и машину. Придется тебе убираться к родителям. В свой клоповник в Люберцах.
   Нонна Всеволодовна слушала этот увлекательный диалог, который долетал до нее сквозь открытое окно, с огромным удовольствием. Ей не нравилась Элинина мама. Но с милой девочкой расставаться было жаль. Было понятно, что бывший муж Елены за садик больше платить не будет.
   И действительно, результат теста Олега не удивил. Он всегда знал, что не является отцом ребенка.
   Олег быстро оформил все нужные документы, прошел юридические процедуры и вскоре получил новый паспорт, где на страничке "дети" сияла приятная пустота.
   Жизнь Олега Петрова вошла в обычное русло и потекла своим чередом.
  
  
  
  
   ГЛАВА 6
  
  
   Я приоткрыла глаза и увидела на месте сиделки свою дочь. Марья хмуро просматривала какие-то бумаги. Озабоченное выражение ее осунувшегося лица не предвещало для меня ничего хорошего. Если я весь негатив быстро выплескиваю и успокаиваюсь, то доченька может зудеть долго и нудно. Как та самая капля, что пробивает камень.
   Она подняла на меня глаза. Я приветливо улыбнулась:
   - Манечка...Зайчик мой.
   - Ага...Проснулась.- констатировала Марья.
   Она избрала суровую тактику. Надо было срочно ее чем-то обезоружить.
   Я уставилась в окно, натужилась и попыталась выжать хоть одну слезу. Не получалось. От присутствия дочурки мне стало так тепло и спокойно.
   - Не паясничай.- строго сказала кровинушка.
   - И тебе, Манечка, здравствуй. И я тебя рада видеть, надеюсь, что и ты чувствуешь себя отлично.- Смиренный тон с обертоном легкой укоризны не вытанцовывался и я опять уставилась в окно, с грустью разглядывая мутно - блеклое выжженное небо. Оно было тоже со мной не заодно.
   - Старая лицемерка, - прокомментировало чадо.
   - Может и старая, но не лицемерка, - не поддалась я на провокацию, даже не обидевшись на слово "старая".
   - Тогда зачем балаган затеваешь?
   - Не балаган, а исключительно эксклюзив, - с достоинством поправила я, но пора было переходить в наступление. - А ты, собственно, зачем здесь? Как же твоя работа?
   - А с работы меня, скорее всего, попрут, - с мстительным удовольствием заявила она. - Из-за тебя. Меня срочно вызвал Чудновски и более-менее ввел в курс дела. Он же оплатил прилет и гостиницу. Решила на старости лет в казаки-разбойники поиграть? Совсем в детство впала. Я еще по телефону поняла - затевается авантюра.
   - Приличные люди без моего персонального приглашения не приезжают,- совсем уж глупо прокомментировала я, не зная, что сказать.
   - А я не приличные люди. Меня угораздило быть близкой родственницей пациентки. И я околачиваюсь тут уже 5 дней. На работе, небось, уже черте-что без меня происходит.
   Марья была свято уверена, что весь руководимый ею отдел пока еще живет и функционирует только благодаря ей.
   В дверь постучали и вошел господин Фонтейн, румяный и сияющий. В руках он держал букет цветов и большой пакет.
   - Здравствуйте, мадам Басманофф! Рад видеть вас в добром здравии. Здравствуйте, Мари. Вот вам фруктов привез. Цветы из моего сада! Как выпишетесь, сразу ко мне в гости!
   Дочурка фыркнула. Месье Фонтейн взял стул, плюхнулся на него, водрузил пакет на тумбочку.
   - Мари, поставьте пожалуйста букет в воду. Вы знаете, мадам Жюли, мы уже подружились с вашей доченькой. Я надеюсь, вам не помешал?
   - Что вы! Вы очень кстати!- дуэтом ответили мы.
  
  
   ***
  
  
   Комиссар Дессанж приходил неоднократно. Частенько не один, а с кем-нибудь из сослуживцев.
   Я постоянно отвечала на вопросы, рассматривала много фотографий, узнавала или не узнавала изображенные на них лица.
   Описывать беседы с комиссаром не стану, так как это все же является тайной следствия.
   Были арестованы 6 человек, в том числе были и те, кто взорвал мою машину. Одна из них даже оставила "пальчики" на моем фотоаппарате.
   Во время взрыва сарайчика разрушилась веранда замка и повыбивало стекла. Само же здание уцелело.
   Вину антиквара никому доказать не удалось. Формально он был чист.
   Все. О криминале больше говорить не желаю.
   Да, драгоценности попали туда, куда следует. Это, действительно, оказались пропавшие ценности баронов де Шеврей. Они были проверены по сохранившейся описи. Почти все оказалось на месте. Пока что "спасибо" мне никто не сказал.
  
  
  
   ***
  
  
   Мы с Маней прогуливались по больничному саду и лениво обменивались сплетнями, когда нас отыскал мой лечащий врач и попросил пройти в его кабинет. Но открыв мне дверь кабинета, сам прошел дальше по коридору.
   В кабинете же ожидали комиссар Дессанж и месье Чудновски.
   Оба поднялись мне навстречу и пожали руку. Чудновского я видела впервые после первого дня вселения в замок. Александр Андреевич выглядел плохо, а комиссар - замечательно. Было похоже, что между ними пробежала черная кошка и, может, не одна.
   Полицейский весь сиял, когда обратился ко мне с приветственной речью:
   - Разрешите, мадам Басманофф, поблагодарить вас за плодотворную помощь полиции Бретани по поимке опасных преступников, что помогло раскрытию двух уголовных преступлений...
   Он собирался еще что-то сообщить мне, но я успела встрять в паузу:
   - Господин комиссар, я также благодарю вас за совместное сотрудничество. Благодаря ему я пережила ряд острых, незабываемых моментов, которые бы нигде и никогда получить не смогла бы. Но есть один нерешенный момент между нами. Где Макс? Я бы хотела уехать вместе с ним. Я, надеюсь, что после моей плодотворной помощи вы не откажете мне в такой малости?
   - Мадам, решение этого вопроса от меня не зависит. Вернее, зависит не только от меня.
   - А вы уж постарайтесь!
   Комиссар вдруг перестал понимать мой французский и обратился за помощью к Чудновскому. Тот нехотя, с плохо скрытой досадой, перевел:
   - Комиссар считает, что Максим - собака, принадлежащая полиции Франции и требовать ее в подарок - это то же, что требовать в подарок французского полицейского.
   - Размечтался! Это же сколько корма для него потребуется! А, кроме того, мне не нравятся французские мужчины. Молва об их галантности- явный миф, который они же сами и придумали. А еще они сожгли Жанну Д'Арк, - вдруг неожиданно брякнула я полнейшую глупость.
   - Помилуйте, мадам, Жанну Д Арк сожгли англичане...
   - А гильотину тоже англичане придумали? - мой ушиб головы явно давал о себе знать.
   - Смертная казнь во Франции давно отменена. И по поводу гильотины - это не ко мне. Мои предки, как вам известно, предпочитали кнут и розги, - слабо отбивался Алекс.
   - Переведите! - властно потребовал комиссар.
   - Мадам огорчена отказом и сердится.
   Я тут же подумала, что надо срочно взять себя в руки, так как мне отказывает выдержка. Выдержка - результат либо воспитания, либо жизненного опыта. Похоже, что с первым у меня полный пролет, а опыт меня так ничему и не научил.
   - Это у вас реакция на стресс, - произнес Чудновски, глядя на меня своим спокойным, отстраненным взглядом.
   - Что?
   - Выдержка здесь не при чем. Ваше поведение - реакция на пережитый стресс.
   - Спасибо. Вы - мудрый.
   Александр Андреич, не обращая внимания на мои слова, взял кейс, положил его на стол, открыл и повернул его содержимое ко мне. Там лежали деньги.
   - Это сумма вашего вознаграждения.
   -Спасибо. Я бы хотела заплатить вам, месье Чудновски, за ваши юридические консультации и помощь.
   - Спасибо, мадам, я неплохо зарабатываю. Мне вполне хватает на багет хлеба, а воду пью из-под крана. Она там бесплатная...
   - А костюмы от Армани и бензин для вашей шикарной машинки вы получаете от благотворительных организаций, - попыталась я бездарно съязвить.
   - ...Это - ваш процент за найденный клад. После выхода из больницы вы подпишите пару документов и вас ждет официальное вознаграждение за сотрудничество с полицией.
   - Спасибо. Подержите пока кейс у себя, пожалуйста. А может, вы с вашей удачливостью похлопочете, чтобы я Макса смогла хотя бы выкупить? Ну, пожалуйста, я так его люблю. Может, мне встать с плакатом у двери управления полиции "Отдайте пса!"? Ему же уже покой нужен, дом, уход и тепло.
   - Переведите!
   Чудновский перевел.
   - У наших собак прекрасные условия! Живут рядом с казармой. Им там хорошо среди других полицейских псов...
   - А когда он состарится или заболеет, если его ранят, наконец, что с ним станет?
   - И на этот случай у нас предусмотрены специальные приюты для собак-ветеранов. Они там присмотрены, накормлены, имеют медицинский уход...
   - ...а по вечерам играют в преферанс и рассказывают друг другу о прошлых подвигах, - закончила я мысль комиссара.
   - Мадам Басманофф!- начал кипятиться комиссар.
   Но я его перебила, обратившись к Алексу:
   - Месье Чудновский, переведите, пожалуйста комиссару, что мы, русские мадамы, извините за прямолинейность, не ищем приключений на свою задницу...
   - Американки тоже так выражаются.- поддержал меня Алекс.
   - ...Так вот. Мы, конечно, не ищем приключений на свою задницу, но если Макс должен остаться работать у вас, так может быть и меня возьмут на службу? Макс станет жить со мной. Я гражданка Латвии, а значит, и Евросоюза. У меня незапятнанная репутация. Весь мир борется с террором. Где-нибудь понадобится дама с собачкой. А собака-то полицейская! Подозрений это ни у кого не вызовет. А? Как вам этот вариант? Переведите, пожалуйста.
   - Не буду! Переводить не буду. Я думаю, вам надо еще побыть в больнице. Вашей впечатлительной душе может понадобиться помощь психолога!
   - Моя впечатлительная душа может принять помощь только от православного священника! И то, только если я его попрошу об этом! А жонглировать психологическими штампами и клише я и сама умею. Как-никак имею высшее педагогическое образование. Не хотите переводить - не надо!
   И я на корявом французском свое предложение адресовала комиссару Дессанжу. Он уже как раз снова обрел способность понимать меня. По тому, как загорелись его глаза и с каким усердием он потирал себе ухо, я поняла, что моя инициатива его заинтересовала и у нас сейчас наладится взаимопонимание.
   Но тут резко вмешался Алекс. Он что-то быстро и напористо стал внушать комиссару на каком-то непонятном для меня французском наречии. Комиссар ему отвечал на том же диалекте, как будто вяло отбивался.
   Язык этот был мне незнаком, но было понятно, что Александр Андреич испортил всю игру. Так оно и было, потому что первые его слова, обращенные ко мне по-русски были:
   - Ваша дочь, мадам, сейчас находится в больничном парке?
   -Да.
   - Вы не будете против, если мы попросим позвать ее сюда? Я проинформирую ее о вашем решении участвовать в полицейских операциях в обмен на получение собаки, которая неоднократно спасала вам жизнь и вы за это к ней очень привязались.
   Я застыла. Жизнь, которую мне устроит Маня после этого сообщения... Короче, обитание в соседней клетке рядом с Максом у казарм мне покажется раем.
   - Не надо. Пожалуйста. Не говорите ничего моей дочери.
   - Как я понял, вы готовы отказаться от своей безумной мысли?
   - Готова. Но без Макса я не уеду.
   - Юлия Андреевна, обещаю, что через неделю после вашего вылета домой привезу вам собаку. Всякий разумный человек скажет, что после всего, что вы пережили вместе, Макс должен принадлежать вам. Но надо оформить все бумаги. Это я возьму на себя. Завтра вас выписывают. Мы уладим оставшиеся формальности, вы получите вознаграждение от полиции. Выберете банк, куда переведете деньги и новую машину, которую я тоже сам пригоню в Ригу.
   - Спасибо. Вы...
   -...добрый. Добрый и мудрый. До завтра, мадам.
   - До завтра, мадам. И еще раз спасибо! - комиссар Дессанж с чувством потряс мне руку, обольстительно улыбнулся, показав все свои кривоватые, желтые зубы и вышел вслед за Александром Андреевичем.
   У меня мелькнула мысль, что он наверное, что-то задумал. А то стал бы он так "очаровывать" меня!
  
  
   ГЛАВА 7
  
  
   Я не просто не люблю магазины. Я их ненавижу. Я заболеваю в них. Хожу по необходимости, чаще всего в продуктовые.
   Марья же старается не пропускать ни одного. С каким-то болезненным сладострастием, охотничьим азартом выискивает, примеряет. С профессиональным энтузиазмом отслеживает скидки, "пасет" вожделенную вещь. Одним словом, находится в непрерывном процессе и вечно покупает кучу каких-то тряпов, тряпок и тряпушек. Я изо всех сил стараюсь подходить с пониманием к Маниной слабости или заболеванию и даже иногда, поддавшись напору, выражаю вялое, неубедительное восхищение.
   Итак, наши пути разошлись. Марья, получив от меня увесистую пачку денег, как выпущенная на свободу гончая помчалась на "охоту", а я отправилась совершать прощальную прогулку по Парижу.
   Прельстившись названием "Русская книга", я вошла в лавочку и застала там довольно обычную картину: двое немолодых мужчин спорили за жизнь совершенно по-русски.
   Один был с седоватым ежиком волос и густыми усами, что делало его похожим на вальяжного кота - прохиндея. Другой, вероятно, хозяин лавочки, стоял спиной ко мне. Его седую голову украшал хвостик, стянутый аптечной резинкой.
   Когда я поздоровалась, он повернул ко мне бородатое лицо и кивнул. Что-то в нем мне показалось знакомым, но я не придала этому значения, так как знакомых у меня в Париже нет. Я прошла к полкам и стала просматривать книги. Ничего интересного там не нашла. Мне глубоко симпатична и вызывает уважение только первая волна российской эмиграции. У меня с ними чувство духовного родства. Особенно последние 15 лет.
   Подбор литературы же в лавчонке был специфически диссидентский, не для меня, но сразу уходить было как-то неприлично. Я продолжала топтаться возле полок, беря и просматривая то одну, то другую книгу.
   Мужчины у входа были заняты спором, который не прервался с моим появлением.
   - Но вы, Виктор Иванович, не можете оспаривать тот факт, что наша интеллигенция - это носители чести и достоинства нации...- донеслось до меня взывание хвостатого к усатому.- Из их рядов формируется элита общества!
   - А также продажные журналисты, маргинальные правозащитники и представители пятой колонны в государстве...- беспардонно перебил его усатый. - Я не знаю как вы, но я лично никому не доверю представлять свою честь и достоинство. Уж как-нибудь разберусь без вашей творческой интеллигенции!
   Я прислушалась к голосам. У Виктора Ивановича был поставленный актерский или преподавательский голос. Он продолжал наступать и вредничать.
   - И знаете, Марк Леонидович, оставьте ваши литературно-исторические экскурсы образованным дамам с филфаков. Я сужу обо всем с позиции современного человека и очевидца. За последние 15 лет мы такого насмотрелись и наслушались от всей этой публики, которая к нам в Эстонию одно время валом валила. Из десяти приезжавших, семь пытались нас лягнуть своим либерально-демократическим копытом! Хотя каждый из них мог остаться порядочным человеком, просто промолчав!
   Мнения оппонентов явно категорически расходились. У Виктора Ивановича был прямо-таки темперамент пламенного трибуна.
   Мне тоже припомнилось чувство оплеванности у публики после встречи с украинским поэтом Виталием Дротичем. Как он ерничал и зубоскалил над тем, что недавно воспевал. А некий московский писатель, то-ли Прибавкин, то-ли Присыпкин с самодельным транспарантом сомнительного содержания у Домского Собора в Риге совсем уж, производил впечатление убого-лакейское. Вспомнились тети феминистско-либерального толка. Злословить изящно, тонко и умно у них никак не получалось, а потому постоянно сбивались на истеричное, бездарное хамство. Они почему-то уверовали, что смеют поучать нас как жить. Но были явно не в курсе, что их мнение здесь давно никого не интересует. По их словам, наше место в России на лесоповале и почему-то в коровниках-свинарниках. Где-то это уже было.
   Но оскорбить может только тот, которого ты уважаешь и чье мнение для тебя ценно. А мы их давно перестали воспринимать даже как своих бывших соотечественников. Это я отметила так, попутно.
   У меня в голове созрел некий план. Я наконец-то вспомнила, откуда мне известно лицо Марка Леонидовича. Но требовалось проверить мою догадку.
   Я двинулась к спорщикам с целью вклиниться в их разговор.
   - Извините, что вмешиваюсь в вашу интересную беседу, - обратилась я к усатому, - но я бы хотела вставить слово в защиту творческих людей. Вы забыли один очень талантливый репортаж ленинградского тележурналиста. Кажется, он назывался "Наши". Теперь это название у него многие позаимствовали, оно уже приобрело противоположный подтекст и у большинства вызывает реакцию отторжения. Но тогда это название было ново, кстати и поэтому волновало. Там группа людей на хлипком плоту, в непогоду, под порывами ветра отрывалась от берега, и плот их уносил в неизвестность. По-моему, очень пронзительный и точный, даже провидческий образ.
   - Я знаю, о чем вы говорите и согласен с вами. Но он был единственный, кто затронул тему вынужденного массового исхода и покинутости людей.
   - Вообще-то, извините меня ради Бога, я подошла совсем с другой целью. Мне ваше лицо показалось очень знакомым., - обратилась я к Марку Леонидовичу. -Скажите, ваша фамилия не Карасиков?
   - Совершенно верно. Марк Леонидович Карасиков к вашим услугам. Разве мы знакомы?
   - Нет, вы меня не знаете! Я просто была вашей страстной поклонницей. Ведь вы были актером?
   Тут я назвала город и театр.
   - Да, я работал там. Там же получил звание заслуженного артиста. А в каких спектаклях вы меня видели?
   - Я приехала на свадьбу к сестре. Она повела меня на спектакль "И вечный бой". Мне так понравился театр и спектакль! Но вы на меня особенное впечатление произвели. Прямо-таки влюбилась в вас! Правда, я тогда совсем еще молоденькой была! Но вы такой импозантный красавец тогда были!
   Усатый с критической усмешкой наблюдал эту сцену. Он явно развлекался.
   Вот на этом вдохновенном вранье я сделаю остановку, чтобы объяснить в чем дело.
   Когда-то давно, еще совсем в другой моей жизни, мы с мужем приехали в очень крупный сибирский город работать в местный Академический Драматический театр. Театр был выстроен в самом начале двадцатого века и сразу мне понравился: широкие мраморные лестницы, большой, нарядный, но очень уютный зал с великолепной акустикой.
   Тогдашний главреж Самуил Натанович практиковал жесткий, но очень верный прием. Приглашенному артисту сразу поручали большую роль и, если он с ней хорошо справлялся, то и дальше получал крупные роли, если нет - то ему светили крохотные эпизоды и массовка. Впрочем, в массовках в своих спектаклях у него участвовала вся труппа без исключения. На них он был мастак.
   В труппе не хватало 10 человек. Вследствие этого, актерский коллектив был обеспечен приличным жильем и нормальными зарплатами.
   Основную часть труппы составляли мужчины. Женщин было гораздо меньше и они размещались в двух гримерках - молодежной на втором этаже и для заслуженных на первом, рядом со сценой.
   Меня разместили на первом этаже, так как на втором не было места. Это произвело очень плохое впечатление на труппу, особенно на ее женскую половину. После моей первой премьеры, где я играла главную женскую роль, никто, кроме режиссера, демонстративно меня не поздравил.
   Спустя какое-то время оборудовали еще одну гримерку на третьем этаже на три столика. Туда переселили жену главрежа и меня. Наверное, оттого, что я никогда ее не спрашивала о здоровье Самуила Натаныча и не разглядывала , что на ней надето.
   Она же, в свою очередь, если была бы возможность, выходила бы на сцену из своей квартиры по отдельной трубе. Таких жен главрежей я больше в своей жизни не встречала.
   Она была очень талантливой, сильной актрисой, бесконечно преданной своему мужу, но необыкновенно скромной и очень молчаливой. Ее природная мощь крупной театральной актрисы в обычной жизни была не видна. Правда, она умела красиво и элегантно одеваться.
   Жили мы недалеко от театра в трехкомнатной квартире, где занимали две большие смежные комнаты. Третья, маленькая пустовала. Но, к сожалению, недолго.
   В начале следующего сезона на сборе труппы, главреж рассказал о планах на новый сезон, поведал о своем путешествии по Западной Европе и только после этого представил нового актера - Марка Леонидовича Карасикова, который приехал тоже из какого-то крупного сибирского города. Его поселили к нам, в свободную комнатушку.
   Новый актер сказал нам, что уехал от жены. К сожалению, почти взрослая дочь осталась в прежнем городе, а также выразил огорчение предоставленной жилплощадью. Ему по статусу полагалась бы отдельная квартира, ведь он должен и о дочери подумать.
   Вещей у него почти не было. Он привез свой большой фотопортрет, где сидел в задумчивой позе с выражением значительной грусти на лице. "Это я в пьесе Розова. Весь город валил на этот спектакль", - пояснил тогда Карасиков.
   Еще он привез матерчатый чемоданчик с книжками. Сразу достал скоросшиватель с отпечатанной на машинке пьесой Вампилова и с автографом автора. Показывал сборник стихов Николая Рубцова тоже с автографом и еще парочку книг с чьими-то надписями.
   "Хорошее наследство дочке оставлю. Скоро этим автографам цены не будет.", - хвастал он.
   Это я потом узнала, что Маркуша "стукач" и доносчик по призванию. Пил водку с авторами, трепался с ними "за жизнь и исскуство", брал автографы, а потом доносил на них куда следует. А что человек, особенно творческий не скажет по пьянке!
   Но поначалу я всего этого не знала, хотя не понравился он мне сразу. Рассказывал пошлые, затрепанные анекдоты и сам же как-то поганенько хихикал первый.
   Но главное, он был чудовищно неопрятен в быту. Дверь в его комнату всегда была нараспашку. Спал он, по-моему без белья, на полу был толстенный слой пыли. Хочешь - не хочешь, а взгляд на это непроизвольно падал. Очень скоро стал водить баб. Часто и разных. Некоторые тетки разгуливали голышом. Не дай Бог, ночью выйти в туалет - наткнешься на очередную нимфу.
   Я перестала пользоваться ванной. Только душем. Даже возникла мысль, что Маркуша таким образом подрабатывает. Немало теток приходили в богатых шубах.
   В театре у него разыгрывалась другая история. Безумно романтическая и душещипательная.
   Ему, наконец, дали крупную роль в современной пьесе. Играл он нового врача в районной клинике: ершистого, резкого, но талантливого и чего-то там ищущего. По пьесе у него случается роман с главврачом этой клиники, намного старше его. В общем, гремучая смесь страстей производственных и личных.
   И вот, актриса Тамара Алексеевна Никулина, играющая роль главврача страстно влюбляется в него. Ей было хорошо за пятьдесят, Маркуше хорошо за сорок.
   Актриса она была так себе, но женщина - приятная во всех отношениях. Высокая, крупная, с остатками былой красоты на породистом лице, с ровным, уживчивым характером и приветливой улыбкой.
   Жизнь до этого случая баловала ее. Она была матерью двоих взрослых, состоявшихся детей, женой крупного начальника. Подвоха от жизни явно не ожидала.
   Я думаю, никому даже в голову не приходило приволокнуться за столь уважаемой матроной. А Карасиков посмел и добился успеха довольно легко. И то сказать, откуда у примерной жены может быть опыт в сердечных делах и вопросах адьюльтера?
   Маркуша ее обаял, очаровал и влюбил в себя. Лично мне было неловко и больно видеть ее на гастролях, когда натянув обтягивающие брючки и легкомысленную блузочку, она резвилась, смеялась счастливым смехом и бегала, трясясь крупным телом. Любовь , конечно, зла, но не до такой же степени.
   Своих теток наш сосед выпроваживал до ее прихода. В 8 часов утра раздавался звонок - это Тамара Алексеевна приносила своему ненаглядному покушать: баночки с салатами, мясом, пирожки, фрукты. Забирала грязные вчерашние банки и минут через 15 уходила. Грязные баночки Маркуша сам отродясь не мыл. Он даже окурки редко выбрасывал. Было интересно: - неужели она не догадывается об образе жизни Маркуши?
   Разумеется, я ей глаза на него не открывала и вообще сор из избы не выносила, стараясь соседа попросту не замечать. Я вела себя, можно сказать, по-джентльменски. Поэтому была очень удивлена, когда он при мне сообщил моему мужу Диме, что преклоняется перед терпением и интеллигентностью его, что он, Карасиков, такую злую, холодную, властную жену не стал бы терпеть. Дима его тут же поставил на место, но у меня остался очень неприятный осадок от его беспричинной злобы.
   Тем более, что я никогда не устраивала скандалов, так как патологически не выношу выяснения отношений. Правда, однажды сильно отлупила Диму ручкой от веника. За дело. Перед этим включила телевизор на полную громкость. Экзекуция происходила при полном молчании. Наказуемый от неожиданности даже не пикнул, молча уворачиваясь от ударов и лишь удивленно таращил на меня глаза.
   А на экране телевизора в это время лили расплавленный чугун под музыку Поля Мориа.
   Когда я шла выкидывать остатки веника в мусорник, то споткнулась в коридоре о пару сиротливо стоящих у двери соседа совсем крохотных ботиночек. До этого случая никто обувь у двери этого кобеля не оставлял. Ботиночки принадлежали фотокорреспондентке из местной молодежной газеты. Она последнее время околачивалась в театре. Наверное, хозяйке ботиночек тоже приспичило вкусить от грязного порока. Не надеть ей теперь хрустальные башмачки.
   А вскоре после описываемых событий разразилась катастрофа. Мы были приглашены в гости к знакомому мужа. Провели нормальный вечер и засобирались домой довольно рано, так как на утро был назначен генеральный прогон нового спектакля. При прощании хозяин вручил нам свою пьесу из жизни древней Иудеи, старые "Новый мир" с рассказами В.Максимова и фотокопии в черном конверте журнала "Континент", о котором мы раньше слыхом не слыхивали. Два рассказа Владимира Максимова мне понравились, пьесу я читала "по диагонали", а фотокопии мне показались занудными и я, пролистав их, засунула в пакет, положила на полку с книгами и мы совершенно забыли о них, так как по горло были заняты в театре.
   И вдруг... Возвращаясь домой, а я шла первая, уже на лестнице куда-то пропал мой муж, а меня на кухне ждала повестка: в 15.00 этого же дня явиться по такому-то адресу.
   Адресат находился близко от нашего дома. Когда я пришла и показала повестку, меня направили в нужный кабинет. Так я оказалась в грозном государственном учреждении, которым и сейчас любят стращать доверчивых людей.
   Следователь с какой-то загробной фамилией был вежлив, корректен, но въедливо дотошен. Его интересовал только журнал "Континент". Он сразу сообщил, что знает, откуда он у нас. Стал расспрашивать, какое мое мнение о материалах этого журнала. Я ему честно ответила, что не читала и вообще забыла о нем.
   Тогда он у меня спросил, какое у меня мнение по поводу обращения диссидента такого-то. Я опять повторила, что ничего не читала, не знаю кто такие диссиденты и вообще, что у меня в семь спектакль, где я все время на сцене. Он не обратил на это внимания. Спросил еще об анекдотах, которые рассказывают в театре. Я ответила, что анекдотов не слушаю, в пьянках и сабантуях не участвую, плотно занята в репертуаре, сижу в обособленной гримерке, а в выходные, если не занята на телевидении, по пол-дня провожу в бане, где парятся балерины Театра Оперы и Балета, с которыми я не знакома.
   - Знаете, меня удивляет ваша легкость в суждениях.
   - Может это странно для вас прозвучит, но услышав или прочтя чьи-то воззрения, отличные от моих я однозначно не побегу Родину предавать. У меня иммунитет к трепу.
   Помурыжив меня еще с полчаса, отпустили. Мне не предлагали никакого сотрудничества, не предлагали "стучать" на коллег. Он только попросил о встрече никому не рассказывать. Возвращаясь домой, впервые в жизни подумала о том, что я держалась очень достойно и могу приподнять планку самоуважения на пару миллиметров. Потом этого следователя я встречала в театре и он со мной всегда вежливо раскланивался. Но диссидентов я невзлюбила с тех самых пор. Слишком много невинных людей пострадало, которых они назойливо втягивали в свои игры, зачастую кем-то хорошо проплаченные.
   К вызову в органы я отнеслась с пониманием. Вся Сибирь тогда работала на оборонную мощь страны. Люди отдавали этому свой ум, талант и даже жизни.
   Мы быстро сообразили, кто доносчик. Значит, этот гнус Карасиков в наше отсутствие шастает к нам в комнаты и шарит везде своими мерзкими лапами. Мы поставили замок на двери. Выяснять с ним отношения не стали.
   Но этот гад действовал на опережение и, опасаясь, как бы мы не растрезвонили о нем в театре, сделал мне еще одну крупную пакость.
   Он старательно и подробно оклеветал меня. Наверное, уж очень хотелось остаться в квартире одному, въехав в наши комнаты. Ему ведь о дочери надо было думать. Эта его подлость тоже выплыла наружу. Но поначалу я ни о чем не догадывалась.
   У нас в труппе у двух актрис были, по одному у каждой, два очень резвых ребенка- Кеша и Сережа. По 7 и 6 лет соответственно.
   Чтобы понять, в чем дело, надо о них рассказать подробнее.
   Кеша был сыном главного художника Кости и актрисы Светы Синицыной. Костя недавно вернулся из творческой командировки по Индии, полный впечатлений. Его комната - студия находилась рядом с моей гримеркой на третьем этаже. В свободное время он вырезал из дерева голову какого-то индийского божества. Когда закончил, то чем-то ее покрыл и оставил сохнуть.
   И вот во время вечернего спектакля я сижу, вяжу и слушаю трансляцию пьесы по динамику, ожидая свой выход на сцену.
   Вдруг слышу фразу, перекрывающую звук динамика. Так крупно, с внутренним трагизмом мог произнести великий Каратыгин со сцены Императорского театра, играя Корнеля или Расина.
   - ИННОКЕНТИЙ! ТЫ ПОДЛЕЦ!
   Я сорвалась с места и побежала узнать, в чем дело.
   Оказывается, Костя вошел в свою студию и увидел любимого отпрыска, с упоением вбивающего гвозди в физиономию только что законченной скульптуры.
   На другом спектакле произошло еще более невообразимое. Идет камерный спектакль. На авансцене воркуют двое влюбленных. Вдруг за задником сцены раздается истошный женский вопль. Потом грохот. Затем жуткий детский крик.
   Оказывается, Кеша стащил у отца флюоресцентную краску, втихаря раскрасил ею лицо, ладони и спрятался в темной кулисе, ожидая, кто пройдет мимо него первым.
   Первой прошла заведующая реквизиторским цехом. Несла она в руках железный поднос. На нем стоял горячий кофейник, сахар и две чашечки. И тут на нее выскочил Кеша, как собака Баскервилей, с горящим лицом, размахивая сияющими руками.
   Бедная женщина от страха завопила, выронила поднос. Горячий кофе пролился на шутника и ошпарил его. Проказнику вызвали скорую и увезли в больницу. После больницы Кешу стали привлекать полеты.
   Света Синицина рассказывала о чуде, которое помогло ей спасти сына, которого она разыскивала по всему театру и совершенно случайно толкнула дверь в ложу на третьем этаже. Там она увидела Кешу, который раздобыл где-то веревку, привязал ее к осветительному прибору и уже встал на барьер ложи, чтобы прыгнуть с веревкой на сцену, как это делают обезьяны на лианах. Еще секунда - он бы прыгнул, но тут влетела Света и обхватила его. Он еще пытался вырваться и исполнить задуманное.
   Сережа был сыном молодых актеров. С его мамой - Леной я была в приятельских отношениях. Либо она поднималась ко мне в гримерку поболтать, либо я спускалась к ней на второй этаж, особенно, когда в театре был Сережа и его надо было сторожить.
   Мальчуган он был прехорошенький, но уже испытывал трудности от соприкосновения с окружающей действительностью. Вернее, действительность испытывала невероятные страдания от соприкосновения с Сережей.
   Лена жаловалась, что в детском саду он вынул из аквариума двух вуалехвосток и пытался посадить их на цветочные горшки. Были вызваны родители. Получив подарок и возмещение за моральный и материальный ущерб, воспитательница пожурила мальчика. Решив в нем воспитывать любовь к животному миру, поручила ему ухаживать за канарейками. Ребенка хватило на три дня. Он их кормил, менял воду в поилке, а на четвертый день запустил в клетку с птичками котенка. Хрупкий баланс интересов поддерживало только то, что свекровь Лены работала заведующей на каком- то хорошем складе.
   Грозный зав.труппой Роман Ильич Присядько, завидев очаровательную мордашку Сережи, входящего со служебного входа с мамой в театр, терял самообладание настолько, что казалось, у него вот-вот начнется нервный припадок, именуемый пляской Святого Витта. Он хватался за склянку с сердечными каплями и начинал сторожить весь вечер вход на сцену.
   А дело было в том, что резвый шалун несколько раз проскальзывал за кулисы, пробирался к боковому занавесу, а там в ближней кулисе была приделана лесенка. Сережа взбирался на лесенку и затаивался там, прикрывшись занавесом.
   В репертуаре было немало костюмных пьес. Под исторический костюм всегда одевается парик с соответствующей прической. И вот представьте: вы сидите в зрительном зале, смотрите пьесу из старинной жизни. По мизансцене актриса в красивом платье и парике подходит к правой кулисе. Вдруг высовывается тонкая ручонка и изо всех сил сдирает парик с головы. Пару раз он срывал парики прямо за кулисой, когда актрисы готовились к выходу на сцену.
   Для правдивости образа хочу добавить, что в выходные дни он сам жарил омлет и гренки, сам заваривал чай, ставил на поднос и нес маменьке прямо в постель. Он, вообщем-то, был хорошим сыном.
   Правда, на колосники, высоко над сценой он залез вместе с Кешей. Как их оттуда доставали я уже не помню. То ли пожарных вызвали, то ли своими силами обошлись. Но подбил его на это Кеша, у которого в крови странным образом проснулся зов далеких предков, которые скакали по деревьям.
   И напоследок, еще один эпизод. Театр гастролировал в Новокузнецке. В том самом, который воспел поэт: "Я знаю город будет, Я знаю саду цвесть...".
   Мы сидим в театре за длинным столом, идет читка новой пьесы по ролям. Вдруг распахивается дверь, влетает служащая и кричит: "Граждане актеры! Чей ребенок висит на люстре и снимает хрусталики?!"
   Две актрисы, роняя стулья с воплем устремляются к выходу. Вы догадываетесь, кто это был? Правильно, Света и Лена.
   От таких стрессов не то что мгновенно поседеть - моментально облысеть можно.
   Во время спектаклей Сережа обычно находился либо в гримерке с папой, который увлеченно играл в шахматы, либо в маминой гримерке, где рисовал, а мама, с вязанием в руках его сторожила.
   В такие вечера я обычно спускалась к ней. За другими столиками также сидели участницы спектакля. Каждый занимался своими делами и разговорами.
   И вот, как-то войдя в гримерку и сев на диванчик около Лены, я ощутила вокруг себя странность. Не было привычного шумового фона, разнобойных разговоров. В следующий раз повторилось то же. То есть, когда я входила в комнату, разговоры прекращались. Скоро все выяснилось.
   Неожиданно, на выездном спектакле прокололся один актер в случайной беседе. Как-то некстати он заявил:
   - Знаешь, Юлька, хороший ты человек. Но вот зачем только стучишь на коллег?
   На меня напал столбняк, а челюсть отвалилась до колен.
   - Ты что, мухоморов объелся или с елки упал?
   И тут коллега объясняет, что наш сосед по квартире всех предупредил, что со мной нужно держать ухо востро, так как я человек опасный и могу излишне болтливым испортить карьеру. Вроде бы сам он от этого уже пострадал.
   После спектакля, дома, за закрытой дверью кухни, мой муж серьезно поговорил с "пострадавшим". О чем они там говорили и на какие темы я не в курсе, но через несколько дней "пострадавший" съехал в однокомнатную квартиру. О случившемся я "по секрету" проинформировала Лену и мгновенно, по беспроволочному телеграфу, театр был в курсе случившегося.
   А милая Тамара Алексеевна перестала со мной здороваться.
   И вот, представьте себе все мое удовольствие, когда в городе Париже в какой-то убогой лавчонке я встречаю сильно постаревшего и еще более изношенного Маркушу Карасикова.
   Итак, возвращаемся к нашему разговору.
   - А как же вы попали во Францию?- изумленно спросила его я. - Ведь здесь такое дорогое жилье, так дорог переезд, так сложно найти работу!
   - Да я, знаете ли, женился на гражданке Франции...
   - На француженке?- восхитилась я. - Красивая, наверное?
   - Нет, Эстер не француженка, а наша бывшая соотечественница, но давно переселилась в Париж.
   - А где вы с ней познакомились?
   - Нас свели общие знакомые. Она прониклась ко мне глубоким чувством, а потом сделала мне вызов. Мы были так счастливы. У нас нашлось много общего, она тоже обожала театр и литературу...
   - А почему были? - вмешался вдруг Виктор Иванович. - Она что, умерла? Сочувствую.
   - Типун вам на язык! Она уехала к детям в Израиль.
   - А вы почему с ней не уехали? - спросили мы хором.
   - Я похож на ненормального? - хихикнул он. - Там слишком часто взрывают и много стреляют. А у меня ,знаете-ли, свои дети есть - дочь и внучка. Я им живой нужен. А вы сами то откуда будете, разрешите полюбопытствовать?
   - А с Тамбова, - брякнула я.
   - И как, понравилось вам у нас в Париже?
   Я промолчала, любуясь им.
   - Уже и в Диснейленде были? И в аквапарке?- ворковал мерзавец.
   Тут на меня прямо-таки накатила волна простодушия:
   - Да не была еще! Все времени нету. У вас тут так много магазинов хороших! "Тати" называются! Там полно вещей французских и все задешево можно купить.
   - Ну удачи вам, - снисходительно улыбнулся Маркуша.
   Тут я сменила тон:
   - Что, Карасиков, в самом деле не узнал меня?
   Он остолбенело воззрился:
   - Но... я имел большой опыт общения с женщинами прежде...
   - Да кто же о тебя мараться-то будет? - перебила его я.
   - Вы хотите оскорбить меня?
   - Нет, просто констатирую факт. Раньше ты был гнусным стукачом, клеветником и старым козлом, а сейчас просто старый козел. Ну что, разорить тебя что-ли к чертовой матери?Так ведь опять в какую-нибудь тетку клещом-паразитом вцепишься. Нет, пожалуй, баб жалко. Ладно, живи!- милостиво изрекла я, развернулась и пошла к выходу.
   - Кацапка халдейская, - прошипел мне вслед носитель "чести и достоинства".
   Ну что же, как говорится, с паном - по- пански, а с хамом - по- хамски.
   Я продолжила свое прощальное кружение по Парижу.
  
  
  
   Париж устал. Устали Елисейские поля, зачумленно и обиженно взирающие окнами роскошных витрин на кучи мусора на тротуарах ( тогда еще не появились современные металлические держатели с прозрачными пластиковыми пакетами), наверняка вспоминая лучшие времена.
   Тогда мир еще был мало знаком с террористами и никто предусмотрительно не убирал мусорники с главных артерий столичных городов. Те времена, когда в открытых кафе и ресторанах прежняя респектабельная публика не гасила окурки в тарелках с объедками.
   Устал Нотр-Дам, утомленно прикрывшись изысканной вязью каменных кружев от назойливых фотовспышек и нацеленных видеокамер.
   Устал Монмартр, имитирующий богемную жизнь Парижа с его художниками, "вдохновенно" штампующими изо дня в день одни и те же картинки.
   Выгорели, устали измученные небывалой жарой каштаны с платанами, с тоской мечтающие о моросящем дождичке, тумане и промозглой осенней сырости.
   Только на рекламных щитах полуобнаженные красавицы в перьях, выплеснутые волной бархатных, поющих, танцующих и цветочных революций на парижские подмостки, неутомимо вскидывали свои совершенные ноги в гранд-батманах, зарабатывая себе на хлебушек с устрицами.
   После летних темпов и туристического азарта все устремилось к уравновешенному и гармоничному состоянию. Природа и люди ждали осени. Все потянулись на зимние квартиры, а мне мечталось о моем новоприобретенном кывринском домике с сиреневым садом, который мне так напоминал скромную русскую усадьбу, уютно запущенную.
   От мысли о домике в Кыврино в душе у меня воцарились покой и гармония.
  
  
   ***
  
  
   Из гостиницы в аэропорт нас с Маней привез Александр Андреевич. Было раннее утро, но Алекс был бодр, свеж и в прекрасном расположении духа. Мне нравятся люди, у которых по утрам хорошее настроение. Я к ним не отношусь.
   Сдав багаж, мы немного прогулялись. Маня приклеилась к витринам.
   Я собралась с духом и спросила:
   - А какова дальнейшая судьба драгоценностей? Они нашли своих законных хозяев?
   - Их судьба еще окончательно не определена. А вы хотели бы что-нибудь получить оттуда?
   - Зачем мне чужие украшения! Да и носить их некуда.
   - Значит они не произвели на вас впечатления?
   - Произвели. Особенно прекрасен изумруд. Невыносимо зеленый. Опасно иметь такой.
   - Почему?
   - Внимание привлекает. Гораздо больше меня занимает вот какой вопрос: почему на одну коробочку с единорогом пришлось два кулона с изображением этой же головы с помощью которой можно раскрывать крышку шкатулки, превращая ее в книжечку...
   - ...которая может служить паролем для опознавания своих. Эти предметы были у членов масонской ложи только высоких степеней, передаваемых по наследству от отца к сыну. Я не могу претендовать на точное толкование этих предметов, но отталкиваясь от факта, что предки баронов происходили из Португалии...Возможно они принадлежали к ордену тамплиеров, а затем, к определенной ветви масонства. У каждого брата ложи, вероятно, была и шкатулка, и кулон. Но они умирали, их убивали, грабили и вот образовался неуправляемый круговорот этих предметов, в орбиту которого случайно попали вы.
   - Более-менее понятно...Спасибо за разъяснение.
   На табло высветился номер нашего рейса. Пора было прощаться.
   - Так вы не забудете про Макса?
   - Ни за что. Я очень заинтересован, чтобы конкуренцию русским голубым котам составил французский пес.
   - Фокстерьер Макс - англичанин.
   - Фокстерьер Макс - гражданин Франции английского происхождения.
   - Убедили. Пусть так и будет. Спасибо вам и простите за то, что подумала плохо о вас. Я ведь сама виновата, что вовремя не произнесла кодовую фразу. А вы ведь тоже подчинялись комиссару.
   - Спасибо. Вы - умная,- улыбнулся Алекс.
   Тут примчалась ненасытная Маня с кучей новых пакетов. Мы наскоро попрощались и разошлись в разные стороны.
   Когда самолет взлетал, я помахала рукой Парижу в иллюминатор.
  
  
   ГЛАВА 8
  
  
   Сентябрь 2003 года. Кыврино.
  
   В незапамятные студенческие времена моей учебы в театральном училище, у меня был друг. Надежный, благородный и бескорыстный.
   Юра вырос в детском доме в Душанбе. Фраза "Он сделал себя сам"- абсолютно подходила к нему. При этом он был добр и великодушен. Юра был борец, но трудная жизнь не озлобила его.
   Я не могу вспомнить в своей жизни никого, кроме него, кто бы меня воспринимал так светло и радостно. Другие обычно во мне выискивали недостатки. А Юра всегда радовался моим успехам, неизменно переживал за меня, всячески опекал, хотя часто поддразнивал и подтрунивал. Заразительно смеялся над моими незатейливыми остротами и шутками, удивительно умел слушать. А еще он умел легко, остро подмечать и схватывать в людях характерные подробности, черточки и детали. Он был дружелюбен со многими, но меня заметно выделял, хотя ни разу не признался ни в любви, ни в дружбе. Как другие. И в самом деле, нельзя же считать объяснением в чем-либо его слова о том, что во мне странно и любопытно сочетаются черты проказливой задиры-семикласницы и поэтичной очарованности миром Татьяны Лариной. А после этого добавил: "Только боюсь, что режиссеры этого не разглядят." Как в воду глядел. Правда, Лику в "Моем бедном Марате" Алексея Арбузова мне все же довелось сыграть, а вот Таню, того же автора - никогда.
   Иногда мы разговаривали с ним часами. Обо всем. А потом Юра закончил театральное училище и уехал учиться дальше.
   Таким я его и запомнила: человек - праздник, который мне всегда искренне рад. Больше никто, подобный ему мне не встретился. Но он - единственный человек из моего прошлого, о ком я вспоминаю с нежностью.
   Через много лет мы встретились, когда московский театр, в котором он работал, приехал в Ригу на гастроли. Я пошла на спектакль "Жестокие игры" по пьесе А.Арбузова,
   где у Юры была одна из главных ролей. Играл он потрясающе, на износ. Актеры с подобной самоотдачей на сцене, у которых игра граничит с самоистреблением, долго не живут. Сердце быстро снашивается.
   Я до сих пор помню, одну его фразу. На вопрос, почему он всегда держит открытой дверь в свою квартиру, Юра отвечал: "А ВДРУГ КТО-НИБУДЬ ВОЙДЕТ...". Эту фразу он произносил гениально. В ней звучала интонация ожидания внезапного чуда, которое вдруг случится среди банальной суеты. Только надо быть всегда наготове, держать открытой дверь для нового незнакомого человека, который неслышными шагами может неожиданно войти и внести с собой поворотный, а возможно, судьбоносный момент, который изменит твою жизнь. Но самое главное в этом - угадать вовремя, что это именно он, тот самый, который так необходим тебе.
   Это "А вдруг..." я всегда ношу с собой. За это я люблю Дорогу. Дорогу во всех смыслах. А вдруг что-то или кто-то тебе на ней встретится? И этот кто-то, а может, и что-то расширит границы твоего сознания и ты узнаешь о жизни что-то очень важное.
   Надо только все время куда-то двигаться. Чудес со мной пока что не происходило. Но мне любопытно само наблюдение за изменчивым людским потоком, который равнодушно проходит мимо меня. Иногда я встречаю интересных и даже хороших людей. А это уже немало.
   Когда-то мать моей одноклассницы любила повторять: "Мы пережили страшную войну и выжили только благодаря доброте и помощи людей". Повзрослев, я не раз задавала себе вопрос: "Куда подевались те люди?".
   В новое путешествие в Подмосковье, я с Максом отправилась на своем старом, надежном "жигуленке". Мой новый "Renault" оприходовала Маня, поставив свой старый "Nissan" в наш гараж.
   В Кыврино у меня оказались очаровательные соседи - Настасья Викторовна и ее муж Леопольд Сигизмундович. Их дом находился через забор, рядом с моим.
   Эта немолодая пара оставила свою квартиру в Москве семье сына, а сами почти безвыездно жили у себя на даче, на лето принимая двоих внуков.
   Мне не пришлось ломать дверь в своем домике. Настасья Викторовна показала, где всегда лежал ключ.
   Она научила меня топить печь. Постоянно приносила баночки с соленьями и маринадами. Приглашала вечерами пить чай и, по-моему, была рада видеть меня в качестве своей соседки.
   Около дома протекала речушка. Чуть поодаль было озеро, а еще дальше виднелся лес.
   В поселке было несколько каменных домов, но в основном, все были деревянными, как и мой, с большими участками.
   Макс был счастлив.Первые несколько дней мы с ним гуляли в лесу, купались в речке и озере, собирали грибы. Возвращались усталые и довольные. Топили печку, готовили еду, а вечером смотрели телевизор. По выработавшейся привычке я постоянно делилась своими мыслями с Максом. Он всегда важно внимал мне, одобрительно подтявкивая.
   Мой пес заметно раздобрел. Он ел все то же самое, что и я, за исключением горчицы и черного перца. Он трескал с большим удовольствием даже картошку с квашеной капустой, а еще помидоры, варенье, жареные грибы. С большим уважением относился к мороженому. Словом, ел все, кроме собачьего корма.
   Поначалу спал на коврике рядом с моим диваном или рядом в кресле, но потом перебрался на диван и стал спать вместе со мной. В результате мне начали сниться собачьи сны. Скоро, наверное, начну обнюхивать все предметы и носиться по лужам за воробьями как Макс.
   Через неделю после приезда я, наконец, собралась с духом и стала разбирать бумаги, которые все это время подсыхали у печки. Я решила на всякий случай подлечить их от сырости, ведь весну и лето они пролежали в сарае. Напоследок, вооружившись мощной лупой и электронным словарем, я решила прочесть дневник барона.
   Первый дневник, написанный по-французски, принадлежал преподавателю женского Коммерческого училища г.Харбина Григорию Белоглазову.
   Его фотографию, фото его семьи, а также изображение очень симпатичной Евлалии Илларионовны Петровой, сделанные в фотоателье г.Харбина, хранились в старинном фотоальбоме.
   Я не знаю, кем приходился этот Григорий мужу моей тетки Клавдии Степановны, судя по одинаковой фамилии они были родственники, но должна заметить, что личностью он был пренеприятнейшей.
   Я так поняла, что целью всей его жизни было жениться на женщине по имени Евлалия Петрова. Каким-то образом его пути пересеклись в Харбине с уже известным мне бароном де Шеврей.
   У меня возникло подозрение, что это он выстрелил в барона на охоте, чтобы убить его. Но попал только в ногу.
   Любопытным было рождение сына у Евлалии, после смерти ее мужа.
   Белоглазову ребенок показался недоношенным, но он испытал облегчение от того, что глаза у младенца были синие, а не желтые, как у барона. Ну и придурок! У всех младенцев глаза синие.
   Последняя сцена из дневника: Белоглазов проследил за проводами барона на поезд и увидел, как он пишет, барона с опухшей от беспробудного пьянства физиономией, как перед самым последним ударом колокола перед отправлением из своего укрытия выскочила Евлалия и побежала передать барону корзину с провизией. Как незаметно для всех провожающих, засунула в карман пальто барона какое-то письмо. Барон на это, к возмущению наблюдателя, не обратил ни малейшего внимания.
   Белоглазов, притаившийся в здании вокзала очень хорошо видел эту ее манипуляцию и полное равнодушие барона к ней.
   Дневник этого гадкого человека заканчивался: "Что в этом письме? О чем она могла написать ему?"
   Запив мерзопакостное впечатление от откровений Гриши Белоглазова крепким чаем с вишневым вареньем, съев с Максом несколько бутербродов, я с волнением расстегнула замочек бордового кожаного переплета и принялась внимательно исследовать записи дневника барона.
   Я опущу все коммерческо- технические впечатления и рассуждения, инженерные зарисовки и чертежи, расшифровывая только то, что понятно любому человеку, не имеющему технического образования и слабо разбирающемуся в вопросах физики, математики, механики.
  
  
   ***
  
  
   Сентябрь 1912 г. Поезд Транссибирской магистрали.
  
  
   " Я основательно подготовился к своей деловой поездке. Идея посетить Китай и, в частности, административный центр северо-восточной провинции Хэйлунцзян - ХАРБИН, принадлежит моему тестю Ростиславу Чудновскому. Разумеется, не природные красоты Дальнего Востока интересовали его, а Китайская Восточная железная дорога, строительство которой в Маньчжурии началось в 1897 году на основании русско-китайского договора 1896 г. ( Сергей Витте - со стороны России и Ли Хун Чжан - со стороны Китая) на концессии, предоставленной Китаем акционерному обществу КВЖД. Мы можем только догадываться о закулисном маневрировании и дипломатической игре, предшествующих подписанию этого договора.
   Месье Ростислав регулярно выписывает столичные русские газеты, так как желает быть в курсе всех новостей, касающихся железных дорог. Мне надлежит самому проехать по русской железной дороге через всю Маньчжурию с запада на восток, а затем, от Харбина на юг - до Порт-Артура. Опробовать КВЖД самому.
   Из рассказов тестя знаю, что постройка КВЖД позволила сократить протяженность пути из России, Сибири, на Дальний Восток и в Приморье. Строительство КВЖД в основном финансировалось неправительственным Русско- Китайским банком.
   Помимо банка в строительство города и его обустройство вливались большие деньги из российской государственной казны.
   Дорога была построена в 1903 году и эксплуатировалась как абсолютно коммерческое предприятие. Правда, как писали в газетах, дорогу сдали в эксплуатацию с массой недоделок. И окончательно она была построена к 1905 году. Уже шла русско-Японская война.
   Перевозка гражданских грузов и перевозка пассажиров возобновились только к 1907 году.
   Меня, как и моего тестя, поразил колоссальный объем денежных операций и коммерческих возможностей. Похоже, что условия контракта 1896 года были реализованы в полном объеме. Россия в лице дороги получила мощное орудие проведения политики на Дальнем Востоке и рычаг давления на Пекинское правительство, а также серьезную базу для отстаивания своих политических и экономических интересов в регионе.
   Но мы с тестем пришли к выводу, что Российская Империя, вероятно, имеет не очень компетентное и разумное руководство, которое не смогло в полной мере воспользоваться этими политическими и военно- стратегическими выгодами. Доказательством тому явилось поражение России в русско - японской войне.
   Год назад мы собирались вместе с тестем отправиться в Харбин для налаживания коммерческих связей. Но вначале меня поглотила никчемная суета, а теперь Ростислава замучил радикулит.
   Вот мы с ним и решили, что вначале я поеду осмотрюсь, разведаю, составлю представление. Потом мы вместе проанализируем обстановку, сделаем выводы и решим, куда вложить капитал для получения максимума прибыли.
   Не последнее место в моих намерениях занимает упрочение позиций Франции в этом регионе
   Чтобы ничего не упустить и не забыть, я решил записывать полученную информацию. Любую. Пригодиться может все.
   Обстоятельства и условия моей жизни сложились таким образом, что я не усвоил с детства ощущения избранности, принадлежности к своему классу. Но чувство принадлежности к моей великой Франции и ее народу у меня есть. Я всегда и везде буду стараться приносить ей пользу и отстаивать ее интересы."
  
  
   ***
  
  
   Харбин, октябрь 1912 года.
  
  
   " Вот уже две недели, как я прибыл в конечный пункт моего назначения - город Харбин. Уже успел многое посмотреть, многое разузнать.
   Итак, по порядку: что же такое уникальный колониальный опыт России в китайской "полосе отчуждения" с центром в г.Харбине?
   В апреле 1898 года помощник князя Хилкова, инженер Адам Шидловский, с группой в 30 человек, включая геодезиста - метеоролога ,фельдшера, техника и в сопровождении полусотни казаков из Кубанского казачьего войска, прибыл на побережье желтоводной реки Сунгари, которая является притоком Амура.
   Для постройки Китайской Восточной Железной Дороги ( КВЖД) сюда должны были следом прибыть строительные материалы из Хабаровска. Место для будущего города выбрал сам Шидловский. В треугольнике между трассой КВЖД, рекой Сунгари и ее притоком Ашихэ.
   Западную и Восточную линии должны были начать строить в двух направлениях навстречу друг другу. Чита - Харбин, Владивосток - Харбин, а навстречу им двигались строители веток Харбин - Чита, Харбин- Владивосток.
   Шидловский построил барак на месте причала на реке Сунгари и за 8000 лян серебра скупил китайские "фанзы" в ханшинном поселке, который был построен вокруг ханшинного завода, изготовлявшего китайскую водку - ханку. С помощью своих рабочих и китайцев он привел эти "фанзы" в прядок.
   Таким образом, строительство нового города начали в двух местах. До 1901 года этот поселок назывался Сунгари. А с 1901 года получил название Харбин.
   Как мне объяснили, "харба" - по-маньчжурски означает "брод", "переправа". К нему прибавлено русское окончание "ин", так и образовалось русское слово - Харбин.
   За 15 лет фактически на пустом месте вырос довольно крупный город с четкой архитектурной планировкой. Он состоит из Старого Города, где живут рабочие и мастеровые, Нового Города, с красивыми двух и трех этажными домами каменной кладки, который находится на возвышенности.
   Особенно очаровал меня бревенчатый храм в северно-русском стиле Святителя Николая. Из-за коричневых бревен все называют этот храм "шоколадным"
   Третья часть города называется - Пристань. На Пристани находится большая торговая Китайская улица. Вокруг Харбина много пригородов - Модягоу, Госпитальный городок, Нахаловка, Гондаттьевский поселок, Славянский городок.
   Китайское население живет в пригороде Фунцзядянь.
   Работники и строители КВЖД пользуются огромными льготами. Работники Управления Дороги работают до 3-4 часов дня. Насколько мне известно, таких условий для служащих нет нигде в мире. Живут в казенных домах, получают казенные дрова, бесплатную медицинскую помощь. Раз в четыре года им предоставляется долгосрочный отпуск с бесплатным проездом по железной дороге для всей семьи.
   Граждане Российской Империи пользуются в этой "полосе отчуждения" экстерриториальными правами. У них свой суд, полиция, администрация.
   Начальником Управления Железной дороги является Дмитрий Хорват. Его служащие и население Харбина называют место своего обитания "счастливой Хорватией". И похоже, что эта "Хорватия" действительно счастливая и безмятежная.
   Поезда на КВЖД не имеют привычки приходить точно по расписанию. Они могут опоздать на час или на два. Поезд может спокойно стоять и ждать, пока кондуктор закусывает в буфете первого класса.
   Очень любопытное наблюдение: на всех станциях буфетчики почему-то грузины и у каждого есть свое фирменное блюдо. Мне например, очень понравились пирожки с мясом из слоеного теста.
   Но самое удивительное, что пассажиры поездов ко всему этому относятся совершенно спокойно.
   В начале 1900-х можно было разбогатеть на лесной концессии, торгующей шпалами или на поставке рельс. Сейчас, таких блестящих возможностей для коммерции, к сожалению, нет.
   Из достопримечательностей города произвел впечатление ажурный железнодорожный мост через реку Сунгари.
   Я сделал несколько видовых панорам города: железнодорожный мост, вокзал с большой иконой самого любимого и популярного русского святого - Николая Чудотворца, другие виды.
   Был удивлен, увидев китайцев, которые тоже ставят свечки Николаю Чудотворцу и называют его по-русски "хорошая старика".
   Прогуливаясь по городу, обнаружил много интересных магазинов. В большом универсальном магазине "Чурин и Ко", к моему удивлению и удовольствию, оказалось немало французских товаров.
   Но меня интересуют только китайские. Себе я купил черное кимоно с золотым драконом и из лазорево-голубого шелка для Эжени. Ей же выбрал веер с красивым рисунком. Приобрел национальную лакированную шкатулку с изящным китайским пейзажем.
   На углу Китайской и Базарной улиц обнаружил отделение товарищества русско - французских заводов Производства резиновых изделий "Проводникъ", отделения которых, кроме Харбина, находятся во Владивостоке и Риге. Среди служащих "Проводника" завел несколько необременительных знакомств. Они то мне и сообщили некоторые интересные подробности из жизни этого милого и уютного города. Именно там я узнал, что в 1910 году здесь свирепствовала чума, эпидемия которой закончилась сама по себе лишь весной 1911 года. Бывали и случаи холеры.
   Получив это известие, немедленно сменил гостиницу, так как в той, в которой я остановился первоначально - на площади напротив вокзала, обнаружил в ванной комнате насекомых, а в коридоре пробежала мышь.
   Я не стал выяснять отношения, а быстро переехал в гостиницу "Модернъ", что на Китайской улице. Ее мне рекомендовали в "Проводнике".
   Там же мне объяснили, что если я сниму квартиру, стоимостью не менее 600 рублей в год, то смогу участвовать в выборах в муниципальные органы. Я непременно хочу использовать эту возможность.
   Еще мне нужно найти хорошего переводчика, знающего французский, русский и китайский языки, так как я намерен сделать несколько фильмов о китайских ремеслах, нравах и обычаях.
   Китайское население представлено в Харбине мастеровыми, торговцами, рабочими. В русских семьях их нанимают поварами и называют "бойками" от английского "boy".
   Очень заинтересовался китайской медициной и растениями, из которых китайцы готовят свои снадобья. Соберу здесь гербарий из особо интересных экземпляров.
   Здесь издаются две крупные газеты - "Харбинский вестникъ" и "Новости жизни". Первая является рупором официального Харбина, вторая же, орган печати коммерческого мира.
   Я повременю пока давать объявление о найме жилплощади и поиске переводчика. Постараюсь найти через рекомендации.
   Китайцы и русские общаются между собой на какой-то непонятной смеси китайских и русских слов. При этом понимают друг друга отлично.
   В семье моей первой жены дома всегда говорили по-русски и этот язык не является для меня чужим. Я его лучше всего понимаю, но читать и говорить на нем для меня проблематично. Местный русско-китайский диалект я не улавливаю совсем.
   В поисках интересной натуры и сюжетов о местном быте, много гуляю, наблюдаю и надеюсь, что мои съемки пригодятся для Национального географического общества Франции."
  
  
   ***
  
  
   " Вчера у меня произошла очень интересная встреча. Прогуливаясь по Новому Городу я, привлеченный чучелом дикого кабана с выразительным оскалом, выставленным в витрине, зашел в магазин "Охотникъ".
   Это оказался просторный магазин, где было выставлено всевозможное охотничье оружие, а также чучела птиц и животных, которые водятся в местных лесах. К сожалению, не оказалось чучела знаменитого амурского, или уссурийского тигра. Впрочем, терпеть не могу чучела и не держу в своем доме шкуры животных.
   У прилавка стоял могучий богатырь в дорогой, форменной шинели железнодорожника и великолепно начищенных офицерских сапогах. Хозяин магазина демонстрировал ему охотничьи ножи.
   Намерения что-либо покупать у меня не было. Но на вопрос хозяина : "Чем господин изволит интересоваться?" я ответил по-французски: "Говорят, что у вас нельзя в лес ходить без оружия? А я как раз намерен совершать регулярные лесные прогулки." По-моему, продавец плохо меня понял и стал что-то по-русски переспрашивать. Тут покупатель с ножами обернулся, окинул меня оценивающим взглядом и объяснил хозяину, что я хочу. Затем, обратился ко мне на хорошем французском: "Я бы мог порекомендовать вам оружие для любой вылазки в лес, так как давно являюсь страстным охотником. Ипполит Юнгер - к вашим услугам.". Великан протянул мне руку. - Анри де Шеврей.- Я пожал его руку и протянул свою визитку.
   Мужчина взглянул на визитку и расхохотался. Я почувствовал себя задетым:
   - Вас что-то развлекло в моей визитке, месье? Что-то показалось вам необычным и забавным?
   - Простите, месье, но это действительно забавное совпадение. Прямо сцена из водевиля: встретились два барона у черта на рогах! Дело в том, что я тоже имею титул барона. Правильно было бы представиться - барон Юнгер.
   - Вы немец?
   - Нет. Служивые бароны Юнгеры уже лет триста, как полностью обрусели. А вы, я вижу, приезжий?
   -Да. Я приехал в Харбин три недели назад.
   - В таком случае, я и моя семья будем рады видеть вас у себя на воскресном обеде. Часа в два пополудни вас устроит?
   - С удовольствием принимаю ваше приглашение, месье Юнгер.
   Месье Ипполит убедил меня купить короткоствольное охотничье ружье, изготовленное в Туле, с великолепной чеканкой. Себе же купил охотничий нож и патроны.
   До моей гостиницы он довез меня в собственном экипаже."
  
  
   ***
  
  
   "Получил огромное удовольствие от посещения дома Юнгеров. Кормили вкусно, сытно и много. Угощали разнообразными водками, наливками и вином из местного дикого винограда
   Жена Ипполита - мадам Екатерина, все время пыталась накормить меня расстегаями, пирогами и кулебякой. Ел любопытное блюдо - пельмени по-китайски. За столом сидел старший сын хозяина гимназист последнего класса Николай, очень симпатичный, задумчивый юноша, и друг дома, врач, заведующий хирургическим отделением Центрального харбинского госпиталя Алексей Высоцкий.
   Мне было приятно, что все мужчины свободно говорят по-французски.
   Когда мы перешли в гостиную пить кофе и курить сигары, я спросил присутствующих, нет ли у них знакомого франко-китайского переводчика, а также не знают ли кого, кто может сдать хорошую квартиру, которую я бы с удовольствием арендовал.
   Алексей Высоцкий вызвался сопроводить меня на концерт оперной музыки в Железнодорожное собрание - центр русской культурной жизни Харбина. Там, несомненно, появится человек, способный помочь мне."
  
  
   ***
  
  
   " В Железнодорожном собрании перед концертом, Алексей представил мне месье Григория Белоглазова, преподавателя женского Коммерческого училища. Он согласился быть моим переводчиком, а на следующий день отвез меня посмотреть мое новое жилье - половину дома для меня и моего слуги Этьена. Хозяйкой оказалась миловидная молодая вдова Евлалия Петрова.
   Неделю назад она похоронила своего мужа, который скончался от острой пневмонии.
   Я доволен новой квартирой и Евлалией, которая со мной очень, очень мила... А застенчивость ее только красит."
  
  
   ***
  
  
   ноябрь 1912 г,
   " Я стал часто посещать музыкальные вечера в Железнодорожном собрании. Там же ставили любительские оперные и драматические спектакли. Это также стало местом наших встреч с месье Ипполитом, с которым мы уже ходили на фазанью охоту.
   Месье Белоглазов оказался человеком не самым приятным. Он замучил меня бесконечными литературными цитатами и философскими беседами. Пора бы в его возрасте уже иметь собственные мысли. Хотя, вполне допускаю, что это следствие его преподавательской деятельности.
   Кроме того, у него скверная привычка слишком часто и без приглашения ходить ко мне в гости. Меня стала раздражать его назойливость.
   Может, он ходит из-за Евлалии? Но по-моему, ей он тоже неприятен."
  
  
  
   ***
  
  
   Декабрь 1912 г. Харбин
  
   " Уже выпал снег, начались страшные морозы и реку Сунгари сковало льдом.
   Вчера с семьей Юнгеров катались на Сунгари на забавных санках "толкай-толкай". На полозья ставится платформа, на платформу два кресла с меховой полостью. Сзади, на запятках санок стоит китаец с бамбуковым багром и отталкивается. Таким образом, санки развивают довольно большую скорость. Для них делается даже специальная колея.
   Через неделю месье Ипполит берет меня с собой в тайгу на охоту. Я возьму с собой киноаппарат и Этьена. Вдруг появится амурский тигр и мне удастся снять этого красавца.
   К моему сожалению, к нашей веселой компании примазался Белоглазов. Ни у кого не хватило духу отказать ему.
   Сегодня вечером иду в Железнодорожное собрание на любительский спектакль - оперу Римского-Корсакова "Снегурочка". Там будет месье Высоцкий, он очень хочет познакомить меня со своей невестой, которая закончила курсы медсестер и работает в Мариинской обители..."
  
  
   ***
  
  
   " Перед началом спектакля "Снегурочка" я Высоцкого не встретил. В антракте пошел в буфет выпить желтого чаю и посмотреть, нет ли знакомых.
   Увы, из знакомых оказался только Белоглазов. Он просвещал меня по-поводу последних политических веяний, громил русский царизм, говорил еще какие-то глупости.
   К счастью, я увидел Высоцкого. Он, улыбаясь, подошел ко мне, пожал руку со словами: "Извините, месье Анри, за опоздание. Как всегда, больничные дела. Позвольте вас представить моей невесте.
   - Ирина, барон Анри де Шеврей, о котором я тебе много рассказывал. Ирина Константиновна Уварова - моя невеста".
   Я повернул голову и меня молниеносно пронзило ощущение, сходное с ударом хлыста. Передо мной стояла девушка, вызвавшая во мне мгновенное чувство паники. Все мое существо ощутило опасность нахождения рядом с ней. В ней было поразительное сочетание пленительности и чистоты...
   Ее серые глаза лучились. "Я рада с вами познакомиться",- улыбнулась она и протянула мне руку.
   Я поцеловал ее пальчики, пахнущие лекарствами.
   Невыносимо захотелось уйти. Как можно быстрее. Я попрощался и, сославшись на неотложные дела, торопливо вышел..."
  
  
  
   ***
  
  
   Апрель, 1913 г. Модягоу
  
   " Уже пару недель я нахожусь в дачном поселке Модягоу в доме у будущего тестя Алексея Высоцкого - г-на Уварова. Семья Уваровых переедет на дачу только в конце мая. Поэтому я сейчас живу в их загородном доме вместе с Этьеном и медсестрой, которая мне делает уколы, притирки и поит снадобьями. Похоже, успешно, так как я уже начал отходить от невыносимых послеоперационных болей.
   Этьен получил строгое указание от Высоцкого следить, чтобы каждый день я делал гимнастику, разработанную самим доктором. Строгий доктор приезжает навестить меня каждое воскресенье.
   Я уже перестал задавать себе вопрос: специально ли выстрелил в меня Белоглазов или нет ? Хотел меня убить или только ранить? И за что он так меня возненавидел? За то, что неприятен Евлалии? Ну, да Бог с ним.
   Интересно, приедет ли Ирина с Высоцким в эти выходные?..."
  
  
  
   ***
  
  
   Май 1913 г. Модягоу
  
   " В литературе прошлого века я не раз встречал выражение "гений желания", "гений места" и т.д., которые казались мне сильными поэтическими преувеличениями. Хотя слово "гений", в смысле "дух", известно человечеству со времен Древней Греции. Но сейчас, сидя на веранде дачи Уваровых, вслушиваясь в покой и безмолвие харбинских лесов, в памяти всплывает именно словосочетание - " гений места". Места Силы.
   Именно - гений места, как дух пространства, где всколыхивается и открывается запредельная, возвышенная часть души. Где начинаешь чувствовать связь времен и единение со всем сущим.
   Если прислушаться, можно почувствовать, как набираются жизни из тучной земли, прозрачного воздуха цветы и травы. Как они растут, тянутся к солнцу. И я чувствую, как вместе с ними медленно высвобождается глубинная, скрытая во мне сила.
   Шелест листьев, хрустнувшая ветка под осторожной лапой рыси, круговорот рассветов и закатов, дождей и туманов, мелодии мерцающих звезд сливаются в мощном потоке вселенской симфонии. И ты уже счастлив только тем, что просто живешь со всем этим великолепием именно здесь и сейчас...
   ...А в субботу, может быть, приедет Ирина..."
  
  
   ***
  
  
   Июль 1913 г. Харбин
  
   " В Харбине идут нескончаемые торжества по случаю 300-летия царства дома Романовых. Повсюду развеваются бело-сине-красные флаги. Главные улицы: Большой и Вокзальный проспекты в Новом Городе и Китайская улица на Пристани пестреют и горят триколорами флагов. Повсюду манифестации и крестные ходы с хоругвями. Все время слышится национальный гимн "Боже Царя храни". Китайские детишки продают плетеные корзиночки с ягодами и вареными раками.
   А 28 июля встречали велосипедиста Олега Панкратова, который выехал из Харбина 10 июля 1911 г. И совершил кругосветное путешествие, посетив в Европе: Германию, Австро-Венгрию, Швейцарию, Италию, Балканские страны, Турцию, Францию, Испанию, Португалию и Англию. Затем - переплыл на пароходе Атлантический океан. По ужасным американским дорогам добрался на велосипеде до Сан-Франциско. Через Тихий океан доплыл до Японии. Оттуда - в столицу Китая - Пекин, и наконец, триумфальное возвращение в Харбин 28 июля 1913 года. Население города встретило путешественника как героя. Я снял эту встречу на пленку."
   К страничке из дневника с этим текстом была приклеена пожелтевшая вырезка из старой газеты с фотографией военного летчика и его пассажира. В тексте было написано: "27 августа 1916 года военный летчик О.П.Панкратов, совершавший очередной полет вместе с французом - наблюдателем Анри Лораном на своем "Вуазане" был сбит двумя немецкими "Альбатросами".
   Оба, Панкратов и Лоран были убиты.
   О.П.Панкратов - выпускник Гатчинской авиационной школы, кавалер всех четырех степеней солдатского Георгиевского креста. До войны совершил кругосветное путешествие на велосипеде из г.Харбина."
   " Я уже окончательно оправился и хожу самостоятельно. Правда, с палочкой. Болей почти не бывает. И все это благодаря доктору Высоцкому. Благодаря его умению и человеческой самоотдаче я родился во второй раз.
   Через неделю произойдет его венчание с Ириной. Я приглашен на свадьбу. После нее молодые уезжают в Москву.
   Я тоже после их отъезда намерен уехать домой. Поеду поездом до Порт-Артура, потом доберусь до Шанхая, а там сяду на корабль, идущий до Марселя.
   Вчера я пригласил Высоцкого поужинать со мной в ресторане гостиницы "Модернъ", куда опять переехал после дачи Уваровых.
   За ужином я все-таки задал ему вопрос:
   - Скажите, Алексей, почему вы так возились со мной?Вы ведь сделали мне несколько удачных операций. Этого было бы вполне достаточно. Почему обременяли заботой обо мне своих близких?
   Его ответ удивил меня.
   - Вы ведь образованный человек, вы читаете газеты?
   - Стараюсь, - ответил я не поняв, куда он клонит.
   - Вы информированы о событиях русско-японской войны?
   - Моя первая жена была из русской семьи, а тесть очень информированный человек. Я в курсе всех значимых событий в России и в мире.
   - Значит, вы знаете о битве в Чемульпо в 1904 году?
   - Русский крейсер и канонерская лодка против 14 японских кораблей?
   - Да. Я в то время только что окончил медицинский факультет и был направлен младшим военным врачом на канонерскую лодку.
   - По приказу русских командиров ее потом взорвали, а крейсер был потоплен? Об этом писали все мировые газеты. И после этой бойни вы выжили...
   - Не один я выжил. Нас взяли к себе на борт итальянские, английские и французские моряки. Отказался принять на борт русских раненых моряков только командир американского военного судна. Но мне повезло. Я попал к французам на крейсер "Паскаль". В военном госпитале меня лечили французские врачи. Вытащили 82 осколка. И, как видите, удачно.
   - Значит, со мной у вас вышло как в вашей пословице "Долг платежом красен" ?
   - ?!
   - Извините, я сказал глупость и бестактность.
   - Бывает.
   - А, если бы вы попали к англичанам?
   - Я попал к французам. Извините, Анри, благодарю вас за прекрасный ужин, но вынужден откланяться. Скоро начнется дежурство в больнице.
   Я проводил его взглядом до выхода."
  
  
  
  
   ***
  
  
   Август 1913 г. Харбин
  
   " Я присутствовал в церкви Святителя Николая на венчании. Потом поздравил молодых. Лучистые глаза Ирины еще больше сияли от счастья.
   Утром провожал Ирину и Высоцкого. Посидел с ними в купе поезда Харбин - Москва. Смотрел на Ирину, пытаясь ее запомнить, а она не сводила глаз с Высоцкого.
   Он заслужил свое счастье и достоин ее. А я ни одну женщину не сделал счастливой.
   Поезд давно ушел, а я все стоял на перроне.
   Потом вернулся к себе. Пил водку.
   А вдруг ЭТО никогда не пройдет? И я не смогу превозмочь свою нестерпимую тягу к Ирине? Вдруг эта непереносимая душевная боль, это сводящее с ума наваждение никогда не исчезнут?
   Мне страшно..."
  
   К задней обложке дневника с внутренней стороны была приклеена свадебная фотография, сверху прикрытая шелковистой папиросной бумагой: жених, невеста, гости позируют на ступеньках православного собора.
   Барона я узнала сразу. Из гостей он стоял ближе всех к невесте, опираясь на тросточку. В руках держал модный в то время цилиндр "восьмиблик".
   Я долго рассматривала фотографию.
   Потом закрыла дневник, закурила, стала смотреть в окно. За окном было уже темно. Ветер раскачивал кусты сирени. В стекло билась настырная ночная бабочка. Наконец, влетела в форточку и, громко хлопая крыльями, устремилась под зеленый абажур настольной лампы. Потом застучали капли дождя, все громче и громче. Начался ливень. Лето, считай, прошло.
   Я стала прокручивать в голове события трех последних месяцев. Логически выстраивать всю информацию, полученную во время моих летних странствий.
   В результате сцепления невероятных случайностей и совпадения неожиданных обстоятельств, путешествие по Франции подарило мне чудесную историю. Историю об исчезнувшей, таинственной жизни. О натуре тревожной, обольстительной и одаренной. О причудливой судьбе, которая завораживала своей необычностью.
   Оставалась, правда, одна загадка: зачем престарелая мадам Юнгер де Шеврей ездила в Россию?
   Меня охватила острая, пронзительная грусть: я никогда не встречу человека по имени барон Анри де Шеврей.
   Я случайно не коснусь его взглядом где-нибудь на прогулке в аллеях Люксембургского сада и он равнодушно не скользнет взглядом, уступая место на парковой тропинке. А мой спутник не спросит: " Вы не заметили того высокого господина со строгим желчным лицом?
   - С тростью? Заметила. Кто он?
   -О! Это был знаменитый господин де Шеврей!
   - И чем же он знаменит?
   И мой спутник расскажет мне, чем знаменит господин де Шеврей. Вернее, никогда не расскажет.
   Потому что мы никогда не встретимся с ним. Мы разминулись во времени.
   Хотя дело совсем не в этом. Главное в данном случае - это еще один достойный человек, который пройдя все жизненные испытания и разочарования, преодолевает их и обретает Судьбу.
   Человек по имени Анри де Шеврей унес с собой секрет живучести и крепости духа, которые не даются от рождения или происхождения, а всегда являются результатом взращивания собственной души, собственного самопреодоления.
   Впрочем... Зачем печалиться о невстрече? Ведь я смогу написать о нем книгу. Так и назову ее - " По ту сторону невстречи".
  
   ***
  
   В дождливом ноябре я с Максом вернулась домой в Ригу, так как истек срок моей российской коммерческой визы. За моим домом обещала присматривать соседка Настасья Викторовна, а также регулярно протапливать его, чтобы не отсырел.
   Наступил промозглый декабрь.
   23 декабря раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стоял приятный молодой человек.
   - Вы Юлия Андреевна Басманова?- спросил он.
   - Да.
   - Вам посылка. Вот, возьмите и распишитесь здесь... С Рождеством и Новым Годом! Всего вам хорошего.
   Я протянула ему 2 лата. Он удивленно посмотрел, но потом рассмеялся, взял монетку и весело бросив на ходу : "Мерси!" быстро сбежал вниз по лестнице.
   Подивившись отсутствию обратного адреса, я распаковала бандероль. Внутри оказался серый бархатный футляр. Ни записки ни письма не было. Раскрыв футляр, обнаружила там кулон. Снизу он был гладкий, а сверху его покрывала изящная решеточка с растительным узором. Сбоку красовался крохотный замочек. Открыв его, распахнула решеточку. Внутри оказался огромный, старинной огранки и каплевидной формы невыносимо зеленый изумруд.
   Самое обидное было то, что я не могла поблагодарить месье Чудновски за такой королевский подарок.
   Я хорошо помнила улицу в Париже и дом, где располагалась его контора. Но как распоследняя растяпа забыла напрочь номер дома и номер телефона Александра Андреевича.
   А может, это моя услужливая память поняла, что я никак не хочу расставаться с дневником барона и угодливо стерла ненужные циферки из головы?
   В конце концов, не обращаться же за информацией к комиссару Дессанжу!
  
  
   Рига, 2005
  
  
   Заключительный роман Ларисы Соколовой из этого цикла:
  
   "ЗАВЕЩАНИЕ БАРОНА"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   60
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"