Аннотация: Найдут ли свои осколки души рождающихся?...
Утром я продиралась через промозглую осеннюю мглу. Сегодня я должна решить - уйти или остаться. Я должна сделать выбор. Я оттягивала этот момент сколько могла, но вчера старейшины не оставили мне выбора. Или я сама выберу осколок, или выберут за меня.
Я брела сквозь промозглый лес, и, мне казалось, что на меня смотрят миллионы внимательных глаз. Они смотрели пристально и осуждающе. Да, я все знаю, я должна... просто взять и сделать выбор. Мы рождаемся, растем и взрослеем, чтобы когда-то стать частичкой мира, который раскололся на осколки. В 21 год мы должны стать частичкой чужого мира. Родиться там новой чистой красивой душой. Чтобы попытаться прожить жизнь и не растерять ее. Но я не хочу... не хочу туда, я хочу прожить тут до старости, как старейшины. Хочу каждый день гулять по этому лесу, видеть мое родное оранжевое Солнце и зеленую и розовую Луны. Кататься на гигантском воздушном шаре, сделанном из шкуры большого козябра. Как не хочется уходить отсюда. Остается только надеется, что хотя бы во сне я буду помнить о доме, и душа будет рваться сюда. Часы на моей руке неумолимо отсчитывали время до перехода.
- Здравствуй Мира. Ты сделала выбор? Или нам придется сделать его за тебя? - заскрипел голос старшего старейшины.
- Да, - чуть неуверенно проговорила я. - Я уже выбрала осколок, который должен будет вернуться со мной.
- Хорошо, Мира, вот видишь, какая ты послушная хорошая девочка.
Я тихо засмеялась. Знали бы они, что я полночи лазила по горам, пытаясь найти его. Найти именно тот, который бы пришелся по мне. Пока случайно не села на него и больно укололась. Когда где-то там в дали умирает человек, его душа растворяется в наших горах ветром, и лишь пустой осколок падает на землю. Это значит, что еще одна наше жертва напрасна, что еще один из нас не справился с жизнью там. Когда-то давно люди после смерти попадали к нам, красивые люди, души которых озаряли наш мир и питали его своим чистым светом. Потом они стали потихоньку меркнуть. Наш мир стал стареть. Все меньше и меньше людей приходили к нам, зато появились эти ненавистные осколки, вместо живых людей. Они больно ранили тех, кто наступал на них. Раненые уходили в себя и сгорали за пару месяцев от грусти. Тогда старейшины придумали этот трюк. Теперь каждый подросток, достигший 21 года, должен был с одним из осколков уходить туда. Когда хотя бы один не вернется, над нашим миром так и будет висеть опасность кануть в бездну. Пока еще ни один не вернулся. Попадая в чужой мир, все теряли память, рождаясь там беспомощными сморщенными детьми, которых начинали воспитывать человеческие женщины. Лишь немногим хотя бы во снах удавалось сохранить себя. Я очень надеялась на это.
- Что ты медлишь? Твое время пришло Мира. Или делай это сейчас, или мы заставим тебя это сделать насильно, - чуть угрожающе рыкнул помощник старейшин...
Я подняла над собой осколок и громко прокричала: " Я люблю тебя!" - обращаясь к миру. "Ну, давай, не подведи меня! Я так долго тебя искала, ты просто обязан меня спасти" - прошептала осколку и растворилась в воздухе. Старейшины чуть вздохнули. Еще одна безнадежная жертва. Каждый потерянный подросток отдавался нестерпимой болью в их сердцах.
В парке на Земле, 25 лет спустя, сутулясь, сидела молодая женщина - молодая подающая большие надежды художница. Вот уже пару дней ее мир раскололся. Верней начал он раскалываться лет десять назад. А вот позавчера окончательно осыпался осколками. Она всегда отличалась от других людей. Мила, а именно так назвала ее мама, росла очень непослушным ребенком. Несмотря на ее явный талант, она предпочитала не развивать его и стремится к успеху, а делать то, что ей придет в голову. Она мыслила непонятными другим категориями, ее понятие о жизни было иное, а слово Родина болезненно давило... она не могла понять, почему ей нигде не уютно, несмотря на частые переезды, она нигде не чувствовала себя дома. У нее было много друзей, много любимых, но никого кто бы понимал ее...
И вот подойдя к 25-летнему рубежу, она сидела одна в осеннем промозглом парке. Ловя руками капли мелкого дождя, она грустно смотрела на аллею уходящую вдаль.
- Я хочу домой! Вы слышите! Я хочу домой! - медленно и упрямо повторяла она. - Пожалуйста! Заберите меня отсюда! Я же помню! Все помню!
Она, вглядываясь в молчащее небо, встала. Чуть пошатываясь от бессонной ночи, проведенной в слезах, побрела по аллее, так же смотря на хранящее свои тайны небо. Но оно оставалось безмолвно.
- Ой, - невольно вырвалось у нее. Она больно оступилась о какой-то острый камешек. Мила нагнулась и внимательно стала вглядываться. С земли она подняла какой-то осколок. Повертев его в руках, она хотела выкинуть его, но тут, что-то ее остановило. Она подняла его к небу и посмотрела сквозь него. Ее озарила короткая вспышка. Воздух передернулся дымкой, но в следующий миг, передумав, вернулся на место. Казалось, ничего не изменилось, но взгляд Милы засветился изнутри.
- Прости папочка, прости мамочка... - прошептала она. - У меня еще есть тут дела. Я не могу вернуться, не завершив начатое тут. Слишком многое стало мне дорогим и милым за эти годы. Я не могу... Простите меня, если конечно сможете... Теперь я помню все, я сделаю все, что смогу...
В небогатой, но хорошо обустроенной квартире в центре маленького райцентра 80 лет спустя сидела старая женщина. Лишь немногочисленные оставшиеся ее поклонники помнили, что она известная в свое время художница, прославившаяся, своими необычными картинами. Незнакомые, казалось, выдуманные ей пейзажи, поражали своей реалистичностью, и, казалось, вот-вот и картина оживет и с нее шагнет озорной голубой дракончик или вон тот огромный бутон в зарослях незнакомых кустов распустится и превратится в диковинный цветок. Жизнь Ивановой Милы складывалась по-разному. В ее судьбе были и быстрые взлеты, и еще более стремительные падения. Но отличительной чертой ее было - озаряющая неземным светом лицо улыбка и умение встречать неприятности, улыбаясь, с высокоподнятой головой. Мила устало поднялась из кресла. Чуть скривилась от боли пронзившей спину. Уже многие годы она жила с ней. Никакие обезболивающие не помогали. Она уже почти не замечала ее, лишь когда боль, напоминая о себе нестерпимо впивалась в позвоночник, Мила давала слабину. Не спеша, собравшись, она вышла из дома и размеренно пошла по направлению к парку. Найдя старое дерево, встав на цыпочки, она вынула из маленького дупла самую дорогую вещь - осколок. В этом мире у нее не осталось незавершенных дел, вторые родители давно умерли, дети давно выросли, а внуки грозились со дня на день осчастливить ее правнуками. Пришла пора покинуть этот мир. Вернуться туда, где ее настоящий дом, где ее еще может быть ждут папа и мама. Только пару лет назад Мила поняла почему никто не возвращался до нее... Они просто не находили свой осколок тут, чтобы поставить его на место. Мила нашла малолюдную полянку. Она подняла руки с ярко светящимся осколком и прошептала "Я люблю тебя!" - на этот раз, обращаясь к этому миру. Секунду ничего не происходила, Мила уже успела испугаться... "вдруг пошло что-то не так? Вдруг я ошиблась в своих догадках? Вдруг я опоздала?" - ошеломленно думала она. Но тут осколок вырвался из ее рук и понесся к Солнцу. Еще пару секунд и он, казалось, растворился в нем. Что-то изменилось... Мир передернулся... На поляне медленно оседала на траву, сделавшая последний вздох, женщина.
По горной тропе не спеша спускалась молодая девушка, казалось, время не смогло поменять ее. Лишь глаза выдавали ее истинный возраст, а взгляд светился каким-то особенным светом...
- Дочка! Дочка! Ты вернулась! - на лице старшего старейшины навернулись слезы. Как долго он ждал. Но Мира смогла, она вернулась. Теперь все будет хорошо. Он обнимал свою единственную дочь, рожденную каким-то чудом его женой, с которой они уже отчаялись завести ребенка. Ребенка, которого потом, как и всех рождающихся детей пришлось посылать на верную смерть.
В опустевшей квартире художницы Ивановой Милы на стоящей в дальнем углу картине всходило оранжевое Солнце...