В темном, пасмурном осеннем небе кто-то неряшливый разбрызгал капли акварели. Красной, кровавой... Или нет. Просто цвета ржавчины, будто мой старый велосипед. Я уже и не помню то время, когда крутила его кривоватые педали. Воспоминания зыбкие, припорошенные жизненной пылью. Мне даже сны про детство редко снятся.
Только мама.
Наверное, оно и к лучшему. Прошлое... Оно, знаете, убивает. Как комодский варан. Впивается своими гнилыми зубами и долго-долго бродит следом за вами, чтобы, как в награду за терпение, полакомиться парной плотью. Мертвой.
В тюбиках краски уже совсем чуть-чуть и я стараюсь рисовать ей реже. Вот только в такие дни, глядя на это небо, стальное, с пятнами ржавчины и темными точками улетающих грачей, я не могла себя сдержать.
Краски таяли.
С ними уходила и мама.
Небольшой холмик с темным деревом простого креста, просто перпендикулярно прибитыми друг к другу палками, зарос одуванчиками, которые уже давным-давно отцвели. На их полысевших головках кое-где виднеется мокрый грязный пух.
Вчера прошел дождь. Долгий, по-осеннему мелкий и холодный. Он жалил кожу, морозил ладони, стирал с холста темные линии угля. Выгонял.
С дикой яблони падают красные листья, замирая миг на темном дереве и падая вниз, к поникшим одуванчикам. Темно-красные шарики кислят.
Говорят, плоды с кладбища есть нельзя.
Глаза с посеревшей от времени фотографии смотрят укоризненно. Прости, мама. Еще немного, я же обещала. Хотя, наверное, тебе уже все равно.
Кисть скользит ровно. Краски послушно пачкают белый холст. Но небо получается не таким. Не выходит у меня холодная, ржавая осень. Лазурь по-летнему обжигает.
Как тогда...
- Мам, купи мне краски!
Она смотрит, щурясь то ли от солнца, то ли от моих слов. Брови у нее густые, а глаза - голубые. С темным пятнышком у края радужки.
Мама улыбается. Спрашивает:
- Что ты хочешь нарисовать?
Вскидываю голову. Голубой бант смешно подпрыгивает. Я уже взрослая, но мне нравятся банты. Говорю с уморительной серьезностью:
- Я буду небо рисовать. И тебя. Пока краска не кончится. Ты мне потом еще купишь, ладно?
Мама смеется. Глаза у нее вспыхивают жаркой летней лазурью.
Женский силуэт желтый с белым. Яркое платье путается в щиколотках, на плечах лежит белый платок. Волосы короткие, цвета соломы.