Молодая девица, лет шестнадцати, смешно имитируя строевой шаг, прошлепала босыми ногами по песку. Приблизившись к группе загоравших офицеров, она приложила кисть правой руки к виску.
- Товарищ старший лейтенант, разрешите с вами искупаться!
- Да я плавать не умею! - попытался отшутиться офицер. По его серьезному и задумчивому виду было видно, что пляжные знакомства в его сегодняшние планы не входили.
- Не обманывайте, я видела, вы хорошо плаваете.
- Да я только что из воды!
Неожиданно в разговор вмешались две пожилые женщины, загоравшие рядом:
- Пошла вон! Ты что, не видишь, что он не хочет?
- Аппетит приходит во время еды, - парировала молодуха.
- Иди вон, лучше, к молодым приставай!
Под молодыми подразумевалась группа совсем еще юных лейтенантов, загоравших рядом. Это были выпускники военных училищ, которые только месяц назад сменили курсантские погоны на офицерские и сейчас, после отпуска, ожидавшие отправки в Афганистан.
- Да они уж больно зеленые, - недовольно пробормотала пляжная девица и отошла к своим подругам, которые встретили ее громким смехом.
Майор и подполковник, стоявшие рядом со старшим лейтенантом, расхохотались.
- Это, Сережа, местные проститутки, - пояснил майор, - вон, видишь под кустом старуху, это их директор. Я их здесь еще прошлым летом видел, когда первый раз в Афганистан летел. Они постоянно на этом месте ошиваются.
- Не вздумайте с ними связываться, - снова подали голос пожилые женщины, - сразу в госпиталь попадете. Сюда периодически приезжает милиция, ловит этих малолеток и увозит в санитарке на обследование. Некоторые потом долго не возвращаются.
Посмеявшись, Сергей с майором и подполковником продолжили занятие, от которого их оторвала нахальная проститутка, - пить пиво. Они познакомились на пересыльном пункте и должны были еще этой ночью улететь в Афганистан, но их "борт" отдали офицерам 40-й армии, которые возвращались в Кабул после Военного совета Туркестанского военного округа. Бывало, что бортов не было по нескольку дней и в таких случаях офицеры с пересылки разбредались по Ташкенту, наслаждаясь красотой и соблазнами южного города.
Озеро Бахт на окраине Ташкента было одним из излюбленных мест отдыха "пересыльной" братии. Здесь располагался центральный городской пляж, который в период "сухого" закона заметно пришел в упадок. Лишь заколоченные досками двери ресторана-поплавка и неработающие аттракционы напоминали о былой роскоши. Но, в отличие от многих российских городов, в Ташкенте все равно без труда можно было найти, что выпить и чем закусить. Плов, шурпа, лагман, самса, шашлыки, хе, чимча, морковча, кукси и другие экзотические блюда продавались почти на каждом углу, были бы деньги. А у военных, следующих транзитом через Ташкент в Афганистан и обратно, они были. Поэтому у женской половины местного населения и в местных ресторанах эта категория всегда пользовалась почетом и уважением. В Ташкент приезжали проститутки даже из других республик СССР. Работали эти "дамы", в основном, за инвалютные чеки, которыми оплачивалась служба в Афганистане, поэтому к ним быстро приклеилась общая кличка - "чекистки".
. Подполковник и майор служили в одной и той же части связи в Кабуле и сейчас возвращались в Афганистан после отпуска. Сергей же летел туда впервые, поэтому он внимательно слушал все наставления своих знакомых, которые рассказывали ему об особенностях службы "за речкой".
Наконец, "инструктаж" закончился и майор с подполковником пошли прогуляться по пляжу. Вернулись они уже в сопровождении двух женщин и начали быстро одеваться.
- Нас на день рождения пригласили, - подмигнул майор и Сергей остался один.
Присоединяться к группе молодых "литех" ему не хотелось, он уже отслужил в войсках четыре года и у него не было с ними ничего общего. Возвращение на пересылку тоже не сулило ничего хорошего, там был возможен лишь один из трех вариантов времяпрепровождения: - играть в карты, пить водку или спать. Сергей еще раз искупался, допил пиво, сел на бетонную плиту в тени какого-то южного дерева и полузакрыл глаза.
В сознании замелькали сцены недавнего прошлого: - ехидный шепот заместителя начальника штаба капитана Струбника, который выписывал ему документы для отправки в Афганистан - "Теперь будешь помнить, старлей, против кого можно вякать на партсобрании, а против кого - нет". Потом он вспомнил вокзал и заплаканные глаза женщины. Эти воспоминания были самыми неприятными. Он бы мог на ней жениться, если бы не это назначение. "Впрочем, она бы ждала.- подумал Сергей,- а может быть и нет. Да и вернусь ли я оттуда? А Струбник тоже свинья хорошая. Приучил офицеров бутылки ему ставить, чтобы отпускные документы вовремя получать, из за этого и поругались с ним на партсобрании. Ведь это он все подстроил. Когда пришла разнарядка в Афганистан, он меня сразу и записал".
Сергей тряхнул головой, отгоняя грустные воспоминания. Его внимание привлекли две молодые красавицы, проходившие мимо. Одна из них, блондинка, бросив короткий взгляд в сторону Сергея, предложила своей темноволосой подруге:
- Давай здесь остановимся.
Девушки расстелили покрывало, сбросили с себя легкие платья и пошли купаться. Сложены они были весьма недурно, но плавали плохо. Когда они вышли из воды, блондинка ещё раз недвусмысленно посмотрела на Сергея, который немедленно отреагировал:
-Девушки, разрешите с вами познакомиться?
Девушки разрешили и через час они уже пили шампанское в кафе в каком-то скверике. Потом поехали на квартиру к блондинке, которую звали Валентиной. Там тоже пили шампанское и до позднего вечера болтали о всякой ерунде под веселый лай маленькой белой собачонки. Когда за окнами потемнело, подруга Валентины собралась и ушла домой. Сергей почувствовал себя неловко и тоже начал собираться. Валентина посмотрела на него с нескрываемым презреньем и демонстративно расстелила на диване матрац:
- Тоже мне, мужик. С тобой, оказывается, кашу не сваришь...
Сергей остался. Но прежде чем лечь в постель, они вышли на улицу и долго гуляли по ночному городу. Из остатка ночи Сергею запомнилось натренированное тело Валентины и её маленький пёсик, который кусал его за ноги каждый раз, когда они свешивались с дивана. Ревновал к хозяйке.
Сергей вышел на улицу с первыми лучами солнца. Прохожих и общественного транспорта еще не было и он долго брел по широкому проспекту в поисках трамвайной остановки. На остановке одиноко стоял капитан, который, судя по помятой форме и небритому лицу, возвращался с аналогичного мероприятия. Капитан приветливо помахал Сергею рукой и спросил:
- Куда катишь, брат, на пересылку?
- Точно так.
- В это время трамваи еще не ходят. Поехали на такси.
- У меня денег нет.
- У меня есть, я заплачу.
Когда подъехало такси, водитель, хитро щуря и без того раскосые глаза, начал торговаться с капитаном:
- Пять рублей дашь?
- Дам, - успокоил его капитан.
"Молодец, капитан - подумал Сергей, - не все ещё пропил, не то, что я".
Через пятнадцать минут они были уже около пересыльного пункта. Выйдя из машины, капитан достал из кармана мятый рубль, по всей видимости, последний, и отдал его таксисту. Тот свирепо задышал и открыл рот, собираясь сказать какую-то фразу, скорее всего - нецензурную, но капитан его опередил:
- Сдачу пришлешь в Кабул!
У дверей контрольно-пропускного пункта Сергей оглянулся, пытаясь запомнить панораму последнего дня своей мирной жизни, но, кроме матерящегося таксиста, в памяти ничего не отложилось.
Прибытие
Ранним утром следующего дня старенький "ТУ" оторвался от взлетной полосы Ташкентского военного аэродрома Тузель и взял курс на Кабул. Проиграв всю ночь в карты на "пересылке", Сергей решил отоспаться во время полета, но сон не шел. Его охватило сильное волнение, впереди маячила полная неизвестность. Он попытался спросить у соседа по креслу, сколько часов лёту до Кабула, но тот уже громко храпел, распространяя вокруг себя сильный запах водочного перегара. Тогда Сергей принялся рассматривать пассажиров. Военных, возвращающихся из отпусков и командировок, можно было сразу отличить от тех, кто летел туда впервые. Новички были одеты в стандартную повседневную форму, в то время как "ветераны" носили свободную и удобную полевую форму нового образца с множеством карманов и названную в народе "афганкой". В то время такая форма выдавалась только военнослужащим 40-й армии.
В соседнем ряду, через проход от Сергея, сидели две молодые женщины. Они еще в аэропорту резко пресекли все попытки военных "ловеласов" с ними познакомиться и сейчас читали журналы, ни на кого не обращая внимания. Сергей про себя прозвал их "недотрогами". "Цену себе знают. В посольстве, наверное, работают", - подумал он, засыпая.
Проснулся Сергей от ощущения невесомости. Ощущение было такое, что самолет попал в воздушную яму, которая никак не кончается. Холодный ком подступил к горлу. В салоне кто-то громко матерился. Женщины, которых Сергей назвал недотрогами, согнулись на своих местах в три погибели. Их рвало.
- Прибываем! - подал голос проснувшийся сосед Сергея, - в Кабуле всегда самолеты так круто садятся, потому что вокруг горы и "духи" А те не дремлют, недавно военторговский самолет при посадке сбили, вся посадочная полоса была завалена книгами.
В окно было видно, как рядом с самолетом появился вертолет сопровождения, который отстреливал в разные стороны светящиеся шары. Сергей знал, что таким образом взлетающие или приземляющиеся самолеты защищают от ракет переносных зенитных комплексов. Он прильнул к иллюминатору и увидел колючую проволоку вдоль посадочной полосы, огневые точки, защищенные мешками с песком и вертолеты, стоящие на площадках.
Самолет коснулся земли.
- Добро пожаловать на гостеприимную афганскую землю - с сарказмом в голосе произнес сосед Сергея.
- Которая срочно нуждается в защите от империалистической агрессии! - так же с сарказмом подхватил кто-то сзади.
Когда спускались по трапу, Сергей заметил, что прилетевшие женщины-"недотроги" не пошли с общей группой. Их встречал мужчина в гражданской одежде, который обнял одну из них и они сразу же сели в стоящий около самолета "УАЗик". "Точно, посольские - подтвердил свою догадку Сергей, - а та, наверное, его жена".
Засада
Прошло два месяца. Сергей освоил свою новую должность командира батареи артиллерийской разведки и уже успел насколько раз побывать на боевых операциях. Особенно запомнился штурм горного кишлака, который с трёх сторон был окружен горами и все предыдущие попытки афганской армии выбить оттуда моджахедов заканчивались неудачей. В этот раз афганцам помогали советские войска и к вечеру десантники вышли к окраине этой горной деревни. На юге темнеет рано и повстанцы, пользуясь темнотой, начали уходить в горы. По ним ударила реактивная артиллерия, а утром оказалось, что "духи" уходили вместе с местными жителями. Сергей видел результаты этого удара. Вперемешку с моджахедами на камнях лежали убитые женщины, старики и дети. Ослепительно белая чалма развернулась метров на двадцать. Между трупов ходили бойцы афганского царандоя,- искали оружие. Это зрелище заставляло задуматься о многом, но думать было некогда, служебные задачи следовали одна за другой, только успевай поворачиваться!
В этот день Сергей с несколькими офицерами на двух бронетранспортерах должен был ехать в Кабул для согласования некоторых служебных вопросов.
Выехать быстро не удалось, на выезде из гарнизона их остановил закрытый шлагбаум. Поступила команда ехать одной колонной с мотострелками, которые тоже отправлялись в Кабул на двух БМП. Пехота задерживалась и спутники Сергея начали ругаться:
- Зачем нам эта пехота! Есть же приказ, колонну можно выпускать, если в её составе не менее двух бронеобъектов. А у нас как раз два!
Дежурный по КПП, долговязый старший лейтенант, с начальственным видом ходил вдоль бронетранспортеров и лениво огрызался:
- Ничего не знаю! Мне приказали сформировать общую колонну, я выполняю приказ.
Потом добавил с видом знатока:
- Раньше по этому маршруту от Баграма до Кабула на Уазиках ездили, а сейчас только в сопровождении брони. Всё хуже и хуже становится. Пора отсюда драпать, мы здесь никому не нужны. Слава богу, мне два месяца до замены осталось.
Наконец подоспела пехота и колонна двинулась в путь. Стояла осень, но день выдался жарким, ярко светило азиатское солнце, освещая скалистые горы и серый серпантин хорошей асфальтированной дороги. Сергей с автоматом в руках сидел на броне, свесив ноги в задний люк. В переднем люке, над механиком-водителем, сидел капитан, который дольше всех из состава их группы прослужил в Афганистане и хорошо знал маршрут, по которому им предстояло проехать. У правого командирском люка на броне сидел майор, уперевшись ногами в скобу на борту бронетранспортера. Он прибыл по замене с Дальнего востока всего месяц назад и афганская природа была ему в диковинку. Майор то и дело поднимал к глазам бинокль и осматривал окрестности. Последним пассажиром был прапорщик, который только две недели назад прибыл в часть и для него это был первый выезд за пределы гарнизона. Прапорщик сразу же устроился на заднем сиденье бронетранспортера и за всю дорогу ни разу не высунулся наружу. Чувствовалось, что он побаивался этой поездки.
Бронетранспортер БТР-60пб, на котором ехал Сергей, шел в колонне первым, за ним следовали две боевых машины пехоты и замыкал колонну второй бронетранспортер, на котором ехало отделение охраны и связисты.
- Что-то сегодня не так! - прокричал, обернувшись к Сергею, капитан, - машин на шоссе нет! Здесь обычно очень интенсивное движение!
Машин на шоссе действительно не было. Лишь одна тойота пронеслась навстречу им на огромной скорости.
Что именно не так, Сергей понял по свисту пуль и лишь потом услышал раскаты автоматных очередей и выстрелы реактивных гранатометов. Он передернул затвор автомата и открыл огонь по нависающей над дорогой скале, краем глаза заметив, что майор завалился на бок и упал с бронетранспортера на дорогу. Сергею показалось, что патроны в магазине закончились слишком быстро. Он опустился в отсек бронетранспортёра и закричал на пулемётчика:
- Ты почему не стреляешь?
Солдат повернул к нему белое, как простыня, лицо:
- У меня башня не поворачивается!
В это момент граната реактивного гранатомёта попала в заднюю часть бронетранспортёра. Оба двигателя заглохли. Капитан опустился к водителю:
- Запускай один двигатель! Теперь водомёт! Теперь второй двигатель!
Запуск второго двигателя через водомёт был проверенным вариантом, но в этот раз он не сработал. Запустился только один двигатель.
- Поехали на одном двигателе! - приказал водителю капитан.
Сергей попытался помочь пулеметчику повернуть башню, но ещё одна граната залетела в открытый задний люк. Сергей увидел перед глазами расплывающееся малиновое пятно и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, бронетранспортёр медленно двигался по дороге. Пулеметчик, прислонив его к стенке, пытался сделать перевязку. Сергей чувствовал сильнейшую боль в спине и видел, как из другой раны, на бедре, сочится кровь. На заднем сиденье, в луже крови, без признаков жизни, лежало тело прапорщика. Капитан, зажимая одной рукой другую, разорванную осколком, стоял над водителем и продолжал руководить движением:
- Давай, давай, нам до заставы осталось меньше километра!
Позже Сергей узнал, что за поворотом дорога была перегорожена КАМАЗом и лишь каким-то чудом им удалось его объехать.
Тем временем он опять потерял сознание и пришел в себя только тогда, когда его вытаскивали из бронетранспортера.
Начальник заставы, молоденький лейтенант, стоял на обочине дороги, куда выносили раненых. Развязный сержант и ещё несколько солдат делали перевязки.
- А этого-то, зачем перевязывать, - указал сержант на прапорщика, - он уже синий, только бинты тратить!
- Всех перевязывать! - рявкнул лейтенант,
Над ними прошли две пары "вертушек" и вскоре вдали послышались разрывы реактивных снарядов. Потом на дороге со стороны Кабула появилось около десятка БМП и гусеничная "колымага" с медицинскими опознавательными знаками. БМП сразу же ушли в район засады, а санитары забрали раненых. Через час они были уже около подъезда Кабульского военного госпиталя.
Несколько человек в белых халатах прямо на улице осмотрели прибывших. Руководил всем энергичный подполковник.
- Этого в перевязочную, - указал он на капитана, - а этих двоих - срочно в операционную!.
Госпиталь в Кабуле
Через три недели Сергей начал самостоятельно передвигаться. Позади остались две операции и реанимационная палата. Рана в бедро оказалась не опасной, но другой осколок, попавший в спину, доставил много хлопот. Он засел рядом с позвоночником и врачам с большим трудом удалось его извлечь.
Сейчас Сергей лежал в общей палате и ждал своей отправки в Союз, - долечиваться. По словам врачей, для него война уже закончилась. После таких ранений в Афганистане служить не разрешалось.
Из их группы сильнее всех пострадал прапорщик, который получил ранение в грудь и порцию осколков в лицо. Он почти полностью потерял зрение, лишь один глаз реагировал на свет и позволял различать образы. Врачи обещали направить его в клинику профессора Федорова, где ему зрение полностью восстановят, но, похоже, они сами в это слабо верили.
Капитан, который получил ранение в руку, с первых дней передвигался самостоятельно и успел за это время перезнакомиться почти со всем медицинским персоналом госпиталя, что позволяло ему навещать своих сослуживцев в любое время суток. Он и рассказал Сергею подробности той злополучной атаки. В ходе скоротечного обстрела моджахедам удалось сжечь обе БМП и уничтожить их экипажи. Всего погибло девять человек, включая их майора, которого срезала автоматная очередь. Экипажу последнего бронетранспортера удалось отъехать назад и выскочить из зоны обстрела. Они и доложили по радио о засаде, после чего подоспели вертолеты и десантники. "Духам" тоже хорошо досталось, после боя в горах нашли около двадцати трупов.
Два раза приезжал следователь. Отвечая на его вопросы, Сергей едва сдерживался, чтобы не послать его на три буквы. Следователь интересовался, почему не подобрали майора, упавшего с брони.
- Вы же видели, как он упал, почему не дали команду остановить бронетранспортер? - допытывался он у Сергея, просверливая его подозрительным взглядом.
- Если бы я тогда дал такую команду, то сегодня вам не с кого было бы снимать показания, - пытаясь оставаться спокойным, отвечал Сергей, - по дороге велся шквальный огонь.
- То есть, драпанули, бросив товарища? - ехидно продолжал следователь.
- Тебя там не было, интересно, чтобы ты делал! - теряя терпение, заорал Сергей.
- Кто на что учился! - с чувством собственного достоинства парировал следак.
В конце концов, это дело замяли. А на День артиллерии их приехали поздравить сослуживцы. Несмотря на строгий запрет, они пронесли в палату спирт и закуску. Хорошо выпив, начальник штаба, подполковник, начал ходить по палатам и обнимать раненных солдат.
- Сынки, какой идиот вас сюда послал? За что вам такие страдания, вы ведь еще и нагрешить в жизни не успели!
Потом они все вместе пошли проведать прапорщика, который лежал в палате на другом этаже. Проходя по лестнице, кто-то спросил, почему окна в пролетах закрыты решетками. Сергей рассказал легенду, которую сам недавно от кого-то услышал, про капитана, который выбросился из одного из этих окон, когда после ранения ему ампутировали половые органы. После этого окна закрыли решетками.
Прапорщик лежал на кровати с повязкой на глазах. Ему тоже дали выпить спирта и подполковник спросил:
- А тебя-то, старого дурака, что сюда занесло? Ведь ты же добровольно, по собственному желанию сюда приехал!
- У меня две дочки на выданье, хотел денег им на свадьбу заработать, ковры купить.
Сергей заметил, как из под повязки на выбитых глазах на щеки прапорщика выкатились слезы.
Потом был концерт. Из Союза приехали известные артисты, которые выступали перед раненными, пытаясь поднять настроение и боевой дух. Но многим солдатам уже ничем нельзя было помочь. Сергей на всю жизнь запомнил сапера, которому оторвало руки и повредило глаза. Когда сапёр лежал с повязкой на глазах, он еще не знал, что руки ампутированы. Он часто спрашивал врачей, почему на одной руке он чувствует только указательный и большой палец, а на другой - только мизинец и безымянный. Врачи знали этот эффект ощущения пальцев на оторванных руках, но всячески уклонялись от прямого ответа. Однажды утром Сергей понял, что солдату сняли повязку с глаз. Дикий крик: - "Где мои руки!!!" ещё долго стоял у него в ушах.
Через несколько дней Сергею вручили орден Красной звезды и отправили в Союз. Когда самолет взлетал, он вспомнил фразу из романса Вертинского: - "Так скажите, зачем? И кому это нужно?"