Игроки разума, часть 2, глава 8
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Начало второй части. В ближайшее время выложу еще 2 главы. Если кому-то что-то не понятно, пишите, не стесняйтесь.
|
Часть вторя. Попытка подключения.
Во сне князь увидел новый путь, золотой пыльцой выстилался он сквозь арки переходов, ловко вплетался в уже существующие узлы, огибал опасные места, убегал все дальше и дальше за пределы видимого мира. У Брана дыхание перехватило от волнения и восторга, он даже засмеялся. В последнее время князю снилась всякая мерзость, словно он должен спасти кого-то, и не успевал, и все уже пропало, и жизни не осталось ни на чайную ложку. После таких испытаний тело болело и жаловалось, и весь день он рычал на дружинников. Бран как-то случаем услыхал, что подчиненные тянут жребий, кто станет очередным жертвенным бараном в утробе жаркого княжьего гнева. Иначе говоря, кто станет докладывать новости. Брана никто никогда не считал человеком легким. Сестра мягко сетовала, что взглядом его можно гвозди заколачивать. И особенно крепко доставалось от него близким, родне, друзьям и самым доверенным сослуживцам. Впрочем, с таким-то нравом, какие у него могли быть друзья. Только один Кит и задержался. Но в последние недели Бран уже и сам пугался своего отражения в зеркале. И это не фигура речи. Однажды в ванной брился, и вдруг увидел, как сквозит знакомые черты проступает что-то чужое, а взгляд... Наверное, так смотрит Чудовище, без ненависти, но с интересом... гастрономическим.
Но сегодня случилось чудо, волшебство как в детстве. Еще не стряхнув с себя липкую паутину сна, Бран уже знал, что новый путь сам просится в мир, где-то на картах богинь Судьбы он уже проступает уверенно и радостно. Осталось лишь позволить ему быть, и тогда князь сам пройдет по нему, открывая новый маршрут для всех будущих странников, сколько бы их ни родилось во всех мирах. Бран точно знал, что вдоль пути сами собой вырастут новые, молодые и кичливые выскочки-города, и новые люди посадят сады, и невиданные твари станут притчей во языцех у новых путешественников. Осталось лишь дать всему этому произойти.
Бран вскочил с постели. На столе лежали карты, и край тонкой папиросной бумаги шаловливо покачивал ветер. "Это я вчера открывал окно" - вспомнил мужчина, и привычно обругал себя за рассеянность. "А если бы дождь пошел?" - укорил он сам себя, но сквозь светлые шторы пробивались солнечные лучи. На острове не так часто случались вот такие ясные дни, когда встаешь с улыбкой, а за окном поют птицы, и сразу хочется обнять весь мир. Бран приподнял край карты, и ногтем наметил будущий путь. Длинный узловатый княжеский палец завис над островом Мэйлисс. "Отсюда? - он не верил сам себе, - Неужто, в кое-то веки дорогая моя интуиция принесла мне хоть что-то, кроме неприятностей? И как это связано с девушкой? Она странница? Но даже если и так, хотя и не похоже, странники не открывают путей, а лишь ходят по ним". - "Дорогой ты мой! Радуйся, что твоя дружина не может слышать драгоценных мыслей своего вождя, они бы удивились, что их князь мысли, как пятилетняя девчонка. А, глядя на твою многозначительную рожу, они думают, что князь Бран очень-очень умный" - а это уже не мысль, это голос жильца, подселенца в брановом сознании. Чудовище, как всегда источало дружелюбие и такт. "Заткнись, или скажи что-нибудь умное", - привычно отмахнулся мужчина. "Умное, говоришь? - Чудовище урчало от удовольствия, - Это ты у нас специалист. Не сказать, так сделать. Ты с девчонкой для чего обжимался, князюшко? Ах, не просто чесалось в одном месте, а желал проверить версию? И как, проверил? Стоит? Это я про версию, если ты не понял" - Чудовище мерзко хихикнуло, князь мигом заледенел. Если бы он мог схватить паршивца за глотку и ухнуть головой об стену! За такую возможность Бран с радостью, отдал бы десять лет жизни, а то и двадцать. Но паразит славно окопался внутри, пророс в сознании страхами, и вздорными желаниями, и даже иногда приносил пользу.
Это Чудовище спасло Брана в ту ночь, когда люди убили Одиннадцатого князя, отца, который только задумался о контроле соседей. И Двенадцатым князем стал Бран. В наследство ему досталось множество проблем. Единственное, в чем новый князь был абсолютно уверен, это в оборонительном рубеже, обнимавшем всю видимую часть суши. И даже если какой-то сукин сын умудрится угробить и Двенадцатого князя, эйхарии могут спать спокойно, ни один враг, и даже незваный друг не сможет без дозволения советников пересечь кольцо Жион Пьена. Со дня похорон родителей минуло много лет, но и теперь Бран мог похвастаться лишь непреодолимой стеной, за которой его соотечественники могли искать ответы на вопросы мироздания, растить детей, и учиться, учиться, учиться, как завещали первые эйхарии своим неуемным потомкам. Предки могли бы не беспокоиться, оставляя напутствия. Каждый яри, издав первый крик, начинает лихорадочно размышлять: "Где я? Кто эти существа, что вертят меня в руках? Имеют ли они право поступать так вольно со свободной личностью? А если да, то должен ли я смиренно терпеть, или могу найти иную альтернативу, и убежать? Я уже вижу целое пространство вариантов! Ура, как интересно жить!". И для того, чтобы соотечественники не угробили весь мир в порыве энтузиазма и не стали жертвами жадных людишек, была призвана первая дружина Первого князя. "Мы, просто, стоим на страже, - любил говорить отец, - работа не лучше и не хуже любой другой, только передается по наследству от отца к сыну. Но, - тут князь хитро улыбался, - лишь до тех пор, пока в мире все спокойно. Как только миру и твоим собратьям грозит опасность, именно ты становишься в ответе за все на свете. И только ты сам решаешь, когда такой момент наступит". Маленький Бран морщил лоб и примерял на себя новое, непонятное знание: "Папа, я правильно понял? Если в мире опасно, то князь управляет всеми яри единолично?" - "Не единолично, дурачок, а с дружиной", - князь показал пальцам за окно, где в садах утопали домики, и где с семьями жили почти все его подчиненные, - "Но ведь ты в дружине главный, верно?" - отец серьезно кивнул, - "А ты можешь сказать, что на острове опасно, и командовать здесь всегда?", - Одиннадцатый князь встревожился не на шутку. Он поднял наследника подмышки и пристально смотрел ему в глаза, словно проверял, здорово ли мальчик. "Бран, никогда, слышишь, никогда даже не думай об этом. Власть, лишь инструмент, сынок. Вон палка, ею можно, как рычагом, перевернуть весь мир, а можно забить до смерти собаку. Важно, в чьи руки она попадет. А власть, довольно тяжелый и неудобный инструмент. Раз ошибешься, и таких дел наворочаешь, что потомки станут плеваться, услышав твое имя". Отец все вздыхал и хмурился. Бран чувствовал, что очень папе этот разговор не по душе. И сам себе он казался каким-то неправильным, раз додумался до таких плохих вещей. Верно, сам отец даже в детстве не мечтал, как будет здесь всеми командовать.
Громко пискнул переговорный шар, коробочка с воспоминаниями послушно захлопнулась.
- Бран, вы велели доложить о перемещении объекта, - молодой Элдан говорил с важностью, упиваясь медом должностных инструкций. "Неужели все парни рождаются такими идиотами? - досадой подумал князь, - Не может быть, чтобы и Учитель..." Чудовище насмешливо фыркнуло.
- Спасибо Элдан, - ровным голосом произнес князь, - продолжайте наблюдение за объектом.
Конечно, смешно именовать "объектом" юную женщину, кудрявой макушкой едва достающей ему до плеча. Эту дурь молодые яри подцепили у людей. Им страшно понравились рации, командная цепь, отдать честь, погоны и всякая прочая военная чепуха, в которую люди играли столь увлеченно. Князь брезгливо поморщился. Человеческая война ничего не добавила к тому, что он и так знал о человечестве в целом. Бран ненавидел людей. Иногда эта ненависть пугала его самого, и он старался изображать объективность. Вон, даже полез защищать одну страну от другой. Смешно, видят боги. Какая им, яри разница, одни или другие? И не к лицу князю притязать на то, что именно он, поддерживает некое воображаемое равновесие, как думают некоторые люди, те, что заражены не жадностью, а всякими книжными бреднями. Бран встречал таких, и они нравились ему ничуть ни больше, чем тупые и жестокие особи, способные за горсть металла отправлять соотечественников на смерть. Но его удивляло, с каким восторгом на него взирали те самые идейные романтики. Знали бы они, что все дело в маленьком острове на отшибе цивилизованных земель, который Цитония приобщила к своей территории просто по случаю. И даже не остров волновал яри, а Источник, который почти созрел, и вот-вот проявит себя. А Цитонская империя устроила на острове каторжную тюрьму и ссылала туда неугодных целыми паромами. Похоже, император и впрямь, тяжело болен.
Вопросов много, не хватает ответов. Например, Брану не понравилось, как резко ухудшилось состояние правителя Цитонии. Все же он не так уж стар, отчего вдруг поразила пятидесятилетнего мужика такая острая паранойя? А ведь раньше он был просто жестокий, равнодушный сукин сын, но не псих. Вот и вопрос - сам император спятил или ему помогли? А еще не понятно, отчего, вдруг Петригот так захотел разобраться с соседями накоротке. Конечно, угольки недовольства давно теплились, но кто-то их раздул в такой пожар всеобщей ненависти, что даже повода к войне искать не пришлось. А еще, ему хотелось бы знать, что теперь делать с теми каторжанами, что по новому положению, подписанному императором, становились гражданами, подвластными лично Брану. Он тогда долго вился вьюном, чтобы придумать формулировку, и не сделать нечаянно кучу озверевших преступников гражданами острова Фарфалон. Старейшины его бы за такую оплошность точно не стали бы восхвалять. А Учитель в гневе был страшен, просто мало кто об этом знал. Словом, молодец он, что выкрутился, конечно, но теперь вся эта клоака принадлежит ему, Брану. И он отвечает за этих людей перед богами. И что ему делать со своей ненавистью? А еще интересно, какое место в этом компоте занимает кудрявая девушка? Сэди Мун, он помнил как ее зовут. Хотел бы Бран забыть. Она кричала, он услышал, что тут такого?! Если бы скулила собака, Бран бы ей помог, и никаких последствий для себя бы не усмотрел. "И мог бы целоваться с собачкой безо всякой задней мысли" - ехидно поддело Чудовище, - "Я должен был проверить" - шерсть на загривке Брана встопорщилась. Если бы он мог вцепиться зубами Чудовищу в глотку, он бы не пожалел за это и тридцати лет жизни.
Глава 8. Сэди Мун. За что мы можем поблагодарить Творца?
"Если речь идет о Сэди Мун, то "вынос мозга", это не совсем метафора!"
Магистр Дениссон Шорт "Закопайте меня на заднем дворе",
автобиографический роман, наделавший много шуму.
Сэди проснулась от толчка. Машина дернулась и затихла. В кузове было душно, и одновременно поддувало снизу, отчего болела и шея и спина. Три дня поездки в темном и душном ящике кузова на жесткой скамье сделали свое дело. Девушка больше не боялась допросов, тюрьмы, лагеря. Все, что угодно, только бы это бесконечное путешествие закончилось. Поскольку в дороге водитель никогда не останавливался, Сэди, после мучительного опыта первого дня, перестала завтракать, хотя в пересыльных пунктах предлагали скудную порцию каши-размазни и стакан мутного компота. Пить очень хотелось, но девушка уже знала, что санитарных остановок не будет, а значит, лучше уж потерпеть, не умрет же она от жажды. А вот, от разрыва мочевого пузыря вполне может. Если бы конвой сам не уставал от такой поездки, тюремный фургон "сопровождения", как на крысином языке именовалось это путешествие, не останавливался бы даже на ночлег. А так, хоть к ночи можно было поесть, напиться воды и оправится. Сэди вытянула затекшие ноги, и положила их на свой старый добрый чемодан. Впервые в жизни девушка порадовалась, что уродилась такой коротышкой. Чтобы с ней было, будь она нормального роста? Конвоир покосился на менталистку с ненавистью. По технике безопасности ему полагался амулет ментальной защиты, дешевый, но добротный "колпак", но Сэди не нужно было лезть в эту бритую голову, чтобы понять, о чем он думал. Из парня, как из гнойной язвы сочились эмоции, столь же привлекательные - нетерпение, омерзение, ненависть.
Сэди постаралась пошевелить пальцами на ногах. Ступни совершенно заледенели, офицерские хромовые сапоги плохо грели. Она навострила уши, пытаясь понять, что происходит снаружи. Хлопнула дверь, водитель разговаривает с караульным. А вот у того не было амулета. "Ну-ка, что там? Скука, равнодушие, легкое беспокойство... он сличает номера, ставит отметку... вспоминает, какой индекс регистрации в клинику, ого, похоже мы приехали". Дверь открылась, и бесцветный голос бросил в темноту:
- Мун, на выход.
"А то, что я теперь поручик и орденоносец, ему до задницы, видимо", - грустно подумала Сэди, выбираясь из машины. Конечно, никто из этих обломов и не подумал помочь даме нести чемодан. Впрочем, много там еих ее вещей. Комплект формы парадной и полевой, летний и зимний. На себя девушка напялила подаренные сестрами вещи и шинель сверху. Очень радовалась шерстяным чулкам, если бы не доброта Керри, она бы себе что-нибудь отморозила. Девушка осмотрелась по сторонам. Сумерки, снег, черные силуэты людей, собаки, колючая проволока, и впереди уродливое серое здание. Типичная "крысятня". Впрочем, это ведь клиника.
Действительно, их встретил человек в белом халате. Сэди провели в убогий кабинет, взвесили, измерили рост, и заглянули в рот. При этом к ней никто не обращался, словно она была собакой в ветклинике. Ей показалось, что "доктор" вообще старается на нее не смотреть.
- Третья палата, - бросил он. Но не Сэди, а конвойному. Тот покорно подтолкнул ее под локоть. Третья палата оказалась одиночкой, и до смешного напоминала камеру, что не слишком девушку удивило. Только стены здесь были выкрашены в "медицинский" белый цвет. Впрочем, жаловаться грех. Неприметная дверца вела в самый настоящий санузел, туалет и крошечную душевую. Рай, что и говорить. Сэди не могла дождаться, пока конвойный осмотрит маленькую два с половиной на два метра комнатку, и не оставит ее в покое. Наконец, дверь закрылась. На ключ. Ага. Зато, здесь не гасили свет по часам, переключатель находился внутри палаты. И это уже, можно сказать, свобода, в ее-то положении. Девушка побежала в ванную, радуясь, что, наконец, и туалет, и сколько хочешь, воды из крана. И хотя драгоценная влага отдавала железом, плевать. Сэди ополоснулась холодной водой (горячей не было, не хватало и мыла, но что уж поделать) и застелила постель жестким сероватым бельем. В сон она провалилась почти успокоенной. Вот она, земля обетованная!
В шесть утра дверь распахнулась, и кто-то включил свет. Впрочем, девушка уже успела вскочить с кровати. Спала она тревожно, что называется, в полглаза. Вошедший долго оглядывал ее с ног до головы. Сэди не стала закрываться простыней, она знала, что уродливая здешняя сорочка скрывает все, что пытается рассмотреть "крыса". А ее визитер был типичной "крысой". Невзрачное лицо, без особых примет, серые, какие-то пыльные волосы, усредненная фигура, серый костюм. Красавец, одно слово. И "колпак" на ментале, как же без него работать с такой зверушкой? Сэди вежливо улыбнулась. "Крыса" откашлялся и покачался с носка на пятку.
- Жалобы имеете? - спросил он.
- Конечно, - охотно кивнула "пациентка".
"Крыса" удивленно, и даже с легкой обидой дернул носом.
- В ванной нет мыла и зубной пасты, - спокойно произнесла Сэди, - Это, ведь, больница, не так ли? Нельзя пренебрегать гигиеной.
- А в остальном? - он неодобрительно поджал губы.
- Принесите что-нибудь почитать, - Сэди мило улыбнулась, - иногда болеть так скучно.
Она не могла прочесть "крысу", но увидела всполохи ярости. Он привык, что все его боятся. У здешних "пациентов" не могло быть сомнений в том, какой диагноз поставила им "крысятня".
- Да, и еще, хотелось бы знать, во сколько тут принято завтракать, - продолжала наглая пигалица, - я, знаете ли, вчера даже не ужинала.
Визитер молчал, тяжело, натужно. Сэди видела, как он уговаривает себя потерпеть, пытается взять себя в ручонки. А ведь ему охота ногой, ногой эту зарвавшуюся кудрявую болонку, по почкам, но... "не велено". Стас Горбец считался самым опытным куратором в клинике, он был на отличном счету у начальства и инструкции уважал и соблюдал неукоснительно. Своей службой Стас гордился, он защищал Родину от всяких внутренних гадов, и гады эти уважали лейтенанта Горбица. В третью палату он входил, не чуя подвоха, хоть и знал, что клиентка из ментов. Но на нем амулет, а она только что с этапа, или из-под конвоя, нюанс не важен. Он часто воспитывал клиентов, кого словом, кого кулаком, а кому и уколы прописывал, но никогда не испытывал к ним ничего особенного, просто учил уважать Родину. Но сейчас он почувствовал очень сильное желание сломать этой девке челюсть. А потом еще двинуть сапогом по ребрам, пока не хрустнут. Стоит тут перед ним в исподнем, и имеет наглость издеваться. "Не надо мной, - мысленно подстегнул себя Горбиц, - над Родиной!". К Родине с большой буквы лейтенант испытывал благоговейный трепет, и врагов ее готов был рвать зубами. А врагов у его Родины было много. Взять хоть эту мелкую дрянь - Родина дала ей образование, право на жизнь, кормила и поила! И чем мерзавка отплатила? Стас и сам не знал, в чем проявилась чудовищная неблагодарность Сэди Мун, но просто так людей в клинику не определяют. Он окинул маленькую хрупкую фигурку "мерзавки" суровым взглядом. Та даже глаз не опустила. Смотрит, сука, улыбается мягко так, ехидно. "Ничего, - мысленно пообещал клиентке лейтенант, - Сейчас с тобой иначе побеседуют, демонова кукла! Будет тебе и завтрак, и мыло!"
Не сказав больше ни слова, "крыса" вылетел за дверь. Улыбка Сэди погасла. Может, это и не было умно, и не ее дело, дрессировать "крыс", а оскорбленный пасюк после отыграться. Впрочем, он и так не был поклонником Сэди. Девушка вздохнула, и легла на жесткий матрас. Судя по комкам, больничный (или тюремный) тюфяк был набит технической ватой. Твердый, как камень, и с буграми, удачное сочетание. Она вздохнула и закрыла глаза. Потолок в третьей палате был не слишком интересным, даже художественных трещин на нем не было, только лампа без абажура. Девушка вспомнила поговорку мад Элионы - когда тебя кусают собаки и заливают дожди, вспомни, за что ты можешь поблагодарить Творца. Сэди честно принялась шептать слова благодарности.
- Благодарю Тебя за то, что я еще молода, и у меня все впереди, благодарю за отличное здоровье, и за то, что я не урод. Благодарю за то, что война закончилась, и за то, что у меня такие прекрасные друзья. Пожалуйста, Творец, сделай так, чтобы оба они были живы, и все у них было хорошо. Благодарю Тебя за мою бабушку, мад Элиону. И пусть она теперь с Тобой, а не со мной, но спасибо за то, что она была рядом. Благодарю за домик в Ружанах. Хоть я и не могу туда поехать и жить в нем, все-таки он у меня есть, его не могут отнять, он слишком дешево стоит. Благодарю...
Сэди задумалась, отчитав обычные пункты благодарения. Итак, что же еще хорошего в ее нынешнем положении? Она открыла один глаз и скептически осмотрела потолок. Окно здесь было густо замазано масляной краской. Спасибо, хоть без решетки. Ага.
- Благодарю, что я пока не в тюрьме на нарах, а в палате на матрасе. Кстати, в тюрьме днем лежать на койке запрещено, а мне, значит, можно. Благодарю за сестру Керри, и ее шерстяные чулки, без них мне бы пришлось туго...
Сэди наморщила лоб. Что же еще?
- Благодарю за орден, надеюсь, он мне здесь поможет.
Она вздохнула. А если ее расстреляют завтра на заднем дворе, не глупо ли благодарить за какую-то цацку, которую она и поносить, толком не успела? Нет, нужно исходить из самого худшего сценария, но надеяться на лучшее. Внезапно ей вспомнились серые глаза близко-близко, и шепот "Не бойтесь". Ага.
- Благодарю Тебя за то, что ты послал мне мужчину, который захотел меня поцеловать. Правда, это было очень любезно с Твоей стороны. А то, если меня расстреляют, получиться, что единственным был тот слюнявый дурачок на танцплощадке в Ружане. А это было бы обидно любой девушке. А так, хоть есть что вспомнить перед смертью.
Сэди самой стало смешно. Она представила свои похороны и гранитный монумент. И нет никаких сомнений, что закопают ее на военном кладбище со всем уважением, и это приятно грело душу. Хоть, друзья смогут ее навестить. Новая идея заставила ее радостно подпрыгнуть.
- А еще, спасибо Тебе, за то, что я до сих пор жива!
В этот момент дверь с грохотом отворилась. Странно, тот "крыс" входил тихо. Сэди села на тюфяке и сложила руки на коленях в благонравной позе. Оказалось, что входящий производил столько шума, потому что открывал дверь ногой. В руках он держал поднос с едой. Сэди с любопытством вытянула шею. Ага, как на пересылках, серая каша и компот.
- А хлеб где? - спросила она.
Человек недружелюбно буркнул, что у нее третий стол, сгрузил "завтрак" на колченогий табурет, и ретировался.
- Благодарю Тебя за пищу, - неискренне пробормотала Сэди.
Каша была хуже, чем на пересыльных пунктах. Там хоть масло постное лили, а здесь даже соли пожалели. На вкус субстанция напоминала клейстер, только цвет у каши был менее привлекательный. А компот и вовсе, оказался не сварен, а разведен из химического концентрата. За два года войны эта дрянь навязла у Сэди в зубах. С ненавистью она вылила приторную жидкость в унитаз, и напилась воды из-под крана. Покончив с завтраком, Сэди приняла душ и переоделась в мундир. Хоть помятый, но он, все же напоминал "крысам", что у них тут томится старший поручик, пусть и в отставке, да еще и орденоносец, героиня войны, не кот начихал. Послышался лязг двери. Вошел давешний "крыс", и со скрытым ликованием пригласил ее следовать. Судя по его довольной роже, кому-то нетерпелось познакомиться с героической менталисткой.
- На осмотр? - спросила она невинным тоном.
"Крыс" радостно кивнул. "И что же вы все злые такие? - удивилась девушка, - Может, вас тут кормят плохо?".
В кабинете было темно, посреди голого стола горела одинокая лампа, и в круге света Сэди увидела две руки, лежащие ладонями вниз. На одной руке красовался перстень с государственным гербом. Сопровождающий "крыс" толкнул ее к стулу, жест на самой грани между просто грубостью, и насилием.
- Полегче, дэсс лейтенант, - возмущенно заметила девушка.
- Откуда вы узнали звание достойного дэсса Горбица? - спросили ее из-за круга света. Лампа была повернута так, что краем освещала лицо допрашиваемого и руки следователя. Все, как по учебнику. Голосу из темноты не хватало зловещей сухости. Был он каким-то приторным, как химический компот.
- С кем имею честь? - вежливо спросила Сэди.
- А вот мы и разберемся, имеете ли вы честь, мейден Мун, - ответил голос, - Вы хоть понимаете, что такое честь? Конечно, вы женщина, но, сколько героических женщин служит Родине, а значит это понятие доступно и слабому полу. И даже вам должно быть понятно, что есть черта, которую никто из подданных империи не может переступить.
Сэди показалось, что сладкоголосый слегка увлекся.
- Вот именно, - с готовностью подтвердила Сэди, - есть вещи, доступные каждому. Например, невежливо беседовать с дамой, не представившись.
- Вопросы здесь задаю я, - голос немного растерял выразительность, - Откуда вы знаете лейтенанта Горбица?
- А кто такой лейтенант Горбиц? - спросила Сэди. Позади нее кашлянул сопровождающий. Спиной она чувствовала волны ненависти. Она повернулась и с недоумением посмотрела на своего спутника, - А, это вы? Приятно познакомиться, лейтенант Горбиц. Впрочем, это я из вежливости, на самом деле, мне не очень приятно, как и вам, я вижу.
- Откуда вам стало известно звание Горбица? - настаивал сладкоголосый.
- Я предположила, - сухо ответила Сэди, - Это все, что вас интересует?
Оказалось, нет. Следователь так и сыпал вопросами, один нелепее другого. Знает ли Сэди иностранные языки (интересно, как бы она без этого знания служила бы переводчиком); имеет ли родственников за границей, а конкретнее в Петриготе; есть ли у нее обида на Родину и Императора (как можно произносить слова с большой буквой, для Сэди оставалось загадкой); как давно она вступила в преступный сговор с врагом, и понимает ли, что скрыть от Них ничего не получиться; кто еще знал о ее преступных замыслах; сколько ей обещали петы за стратегические сведенья, и так далее.
Сэди знала, что будет дальше, вначале она попытается вести беседу, потом начнет грубить, потом замолчит, а потом уже ее будут бить. В какой-то момент в голове у нее появился гость. "Привет!" - обрадовался ментальный розовый заяц и помахал ушами. Коллега опешил, и попытался спрятаться. Но, кто, же скроется в волшебном лесу от бывалого разведчика? Розовый зайчишка находил незваного гостя за любым кустом, салил лапкой, и с радостным гоготом убегал. Три круга бредовой игры в салочки, и коллега "выпал". Спасибо, волшебный лес!
А допрос тем временем, дошел до стадии абсурда, когда объект замыкается в молчании. Штабные "крысы" на фронте старались клиента никогда до такого не доводить.
- Не нужно запираться, не нужно, - завывал голос, - ты такая молодая, у тебя вся жизнь впереди.
По "незаметному" мановению руки сладкоголосого, Горбец резкой подсечкой выбил из-под девушки табурет.
- Больно же! - закричала она, потирая отбитый кобчик.
Лейтенант поднял ее рывком за шиворот, и толкнул к стене. Она еле успела опустить голову, чтобы поберечь затылок, но спине досталось изрядно.
- А доктор знает, что вы тут творите? - с обидой спросила она.
Сэди уже прослушала всех присутствующих, несмотря на "колпаки", и внимательнее всех, коллегу. Розовый заяц остался в лесу, а вот Сэди успела шмыгнуть за гостем, и посмотреть первый и второй слой. Она уже привыкла работать во время допроса, и такая мелочь, что допрашивали ее, девушку не смущало. Главное, чтобы не покалечили. Всерьез она боялась, что ей выбьют зубы, или отобьют что-нибудь жизненно важное, а в целом от ее поведения или ответов, ничего не зависело. Им от нее нужна информация не о петах, они знают, что все это спектакль. Сэди догадывалась, что "крыс" интересовала на самом деле. Союзники. От сладкоголосого за версту несло страхом и ненавистью. Но сегодня ее ни о чем не спросят. Сегодня по плану унижение и запугивание. "Творец, только бы эти извращенцы не вздумали меня изнасиловать, - взмолилась она, - ведь, не сдержусь, и выжгу мозги к демонам!" Но Сэди повезло. Лейтенант Горбец всего лишь двинул ей в живот. Завтрак серой лужицей остался на грязном полу. Девушка прекратила дерзить. Она замерла в позе эмбриона, прикидываясь, что ей много хуже, чем на самом деле. Допрос продолжался вечность, а на деле, три часа. Она увидела циферблат на руке у "крысы", когда он поднял ее в очередной раз. "Зря я надела мундир, - подумала она, - у них никакого почтения к военной форме, а новый мне уже не выдадут".
В камере Сэди позволила себе охать, стонать, и даже разок всплакнула. Пусть видят, если подсматривают. Она, кряхтя, как старая собака, поплелась в душ. Ссадины и синяки горели под холодной водой, но организму душ пошел на пользу. Ужин в камеру принесли, минуя обед. Это была все та же старая добрая каша и компот. Почему-то вид неаппетитной субстанции вызвал воспоминание о рвотных массах на полу, и Сэди затошнило. Однако, она заставила себя съесть все, и даже выпила полстакана компота. Пусть химия, но сахар там тоже должен быть, а это глюкоза. Сэди закрыла глаза. Твердая подушка вызывала невыносимую боль в простуженной шее. Тело жалобно ныло.
- Спасибо, Творец, что я пережила сегодняшний день, - прошептала девушка и провалилась в сон.
Снилось ей что-то яркое, пестрое. Женщина в красном платье приветливо махала рукой, и во сне они были приятельницами. И знакомый голос шептал "не бойся, все будет хорошо". Сэди проснулась почти счастливой, вот только не могла вспомнить, что же ее так обрадовало. Уж точно не пробуждение. День повторился, как по нотам. Завтрак, душ, допрос, сладкоголосый и лейтенант Горбец. Очень грубый и сердитый лейтенант Горбец. А Сэди еще и нарочно злила парня. Она надеялась, что он переусердствует, и она вырубится, и тогда тошнотворный химический голос останется на сегодня без своего глупого спектакля. Единственное отличие, "коллега" Далли Кругг, вчерашний знакомец-менталист сегодня чего-то очень боялся. Вчера он тоже не был образчиком спокойствия, но все-таки не такой студенистой жижей. "А если посмотреть, что тебя так напугало?" - ласково проворковала девушка. Но в этот момент Горбец едва не сломал ей руку. Все-таки, трудно работать, когда тебя бьют. И менталист ей попался слабенький, она бы его прослушала так, что он бы и не понял ничего, но увы.
Сэди доковыляла до своей "палаты", и напоследок попросила, чтобы ее навестил доктор. Лейтенант Горбец лишь нервно дернул щекой. На третий день девушку в ту же палату принесли, и грубо швырнули на матрас. Простыня и так серая, теперь была обильно испачкана кровью. Сэди уже перестала брезгливо морщиться.
- Благодарю Тебя, что все еще жива.
Четвертым днем ее собеседник решился на новый сюжетный поворот в сценарии, и вопросы его изменились. Он стал почти ласков, предложил ей папиросу. Сэди посоветовала сладкоголосому бросать курить и встать на лыжи. Он хохотнул, и начал расспрашивать о ее встрече с союзниками. И так мирно расспрашивал, с фальшивой лаской и озабоченностью. Сэди даже обидно стало, неужто, ее, совсем, здесь не уважают? Или, это сладенький такой тупой? Совершенно от этой идеи обнаглев, Сэди попросила воды. Наверное, она могла бы и кофе потребовать, но тогда кто-нибудь поумней, там за кулисами решил бы, что она их всех не очень-то боится. А Сэди боялась, и еще как! Дураков все боятся. Воды ей принесли, девушка жадно выпила весь стакан, и вопросы полились заново. Сэди не торопилась отвечать, просила разрешения подумать, серьезно заверяла, что понимает, как все это важно. Сладенький начал подпрыгивать от возбуждения, и, наконец, объявил перерыв, намекнув, напоследок, что если она вспомнит что-то стоящее, то участь менталистки окажется слаще меда. Голос ушел, а вот лейтенант Горбец и "коллега" остались. Сэди сделала вид, что совершенно утомлена. Она прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. А вот теперь, можно и разобраться, чего так боится маленький Далли Кругг. Она осторожно осмотрела все подходы к знакомому разуму. Хоть он и слабосилок, но может оказаться образованным и наставить ей ловушек. На первый взгляд, ничего такого не было, и Сэди уже было решилась на подключение, но в последний момент вспомнила старую истину - врагов недооценивают лишь дураки и покойники. Она сделала шаг назад и вновь оказалась в волшебном лесу. Проверила самый главный схрон, здесь Сэди держала то, что не получит никто из них, личные воспоминания. Все было в порядке, и старая ловушка цела, и сигнальные нити дрожали, не рвались. Розовый зайчишка замер. Ушки прядали, глазки бегали. От греха подальше, Сэди решила установить "волчью яму", старый надежный капкан, в который попался ни один "коллега". Замаскировав "яму" наведенкой, девушка уже решилась было навестить Далли, как вдруг ей почудилось, что в лесу она не одна. Зайчик стремительно развернулся, и осел на задние лапы. Действительно, к зайке в гости пришло чудовище - страшный человеческий череп на восьми паучьих лапах.
- Привет, Чип, - прошептало страшилище, и зайчишка разразился слезами. Он всхлипывал, и утирался длинными ушками.
- Ну-ну, - издевательски скрипел паукочереп, - я сейчас утону в твоих соплях. Прикрути фонтан.
Волшебный лес плохо передавал эмоции, не для того он был создан. Но Сэди слышала, что чудовище тоже не такое уж крутое, и тоже готово подпустить слезу. Ладно, ему, действительно, не положено. Чудовища не плачут.
- Черепок, ты где? - резонно спросила она, - И где твой дружок Далли?
- Не бойся, я его на минуту "подвесил", - прошелестело чудовище, - Но, только на минуту. Чипи, соберись, и слушай. Я здесь, я тебе вытащу. Сейчас ты должна плакать и рассказывать, как ты испугалась. Сыграй дамскую истерику.
- Ага, очень достоверно, - голос зайчишки сочился сарказмом, что розовому пушистому зверку совсем не шло, - меня три дня кололи, не раскололи. А сейчас обрабатывают, водичкой угощают, и я, вдруг, пугаюсь. Придумай, что-нибудь получше, умник.
На самом деле Сэди накрыло волной счастья и облегчения. Он здесь, он не бросит, теперь, точно все хорошо. Она сама не осознавала, в каком чудовищном напряжении жила в последние дни, и в последние месяцы. Держалась, держалась, цеплялась за надежду выбраться, одна против всего света. Теперь не одна. Каждая клеточка тела и души пела - не одна, не одна!!!
- Вот именно, - черепушка на ножках зашипела, - слушайся тех, кто умней. Ты не этого мудозвона испугалась, а страшных-престрашных союзников. И так перетрухала, что до сих пор икаешь. Слабая девушка, то се. Постарайся продержаться до вечера. Если станут нажимать, падай в обморок. Далли я сейчас усыплю. Никого страшней меня здесь до завтра не будет. Держись.
Зайка хотел подойти к чудовищу, но тот зашипел и зарылся в землю. "Все, ушел, - поняла Сэди, - вот и поговорили".
К сожалению, сладкоголосый уже мысленно расколол наглую девицу, и неожиданное препятствие в виде рыдающей менталистки его сильно разозлило. Не рассчитав сил, Горбец дал Сэди кулаком в глаз, после чего она ушла в законный обморок. Очнулась на знакомом тюфяке. Голова болела зверски. Еще вчера она бы не очень огорчилась, но сегодня, когда появился шанс на спасение, было обидно. С трудом она встала с кровати. Ноги тряслись, голова кружилась. "Хорошо приложил, зараза, - Сэди схватилась за стенку, - чтобы тебя тем же местом, да об ту же стену!" Она дошла до туалета, где ее ожидаемо вырвало. Зеркала не было, и сейчас Сэди была благодарна и за такую малость.
- Спасибо, Творец! - прошептала она, - Надеюсь, жизнь начала налаживаться.
Сплюнув в ванну кровавый сгусток, она открыла воду. Нет, в душ Сэди не полезла, опасаясь грохнуться в обморок еще и там. Наскоро умывшись, и обтеревшись мокрым полотенцем, девушка пальцами обследовала лицо. Левый глаз совершенно заплыл, но еще видел, а это уже плюс. "Хорошо, что я такая оптимистка, - порадовалась Сэди, - И даже сотрясенье мозга ничего в этом смысле не испортило". Но светлые мысли не лечили головную боль, вот в чем гадство. Девушка вернулась к своему другу тюфяку, прилегла и закрыла глаза. Во рту стоял вкус рвоты, железистой воды и крови. А ужин, она, вероятно, пропустила. Лязг дверного замка наполнил сердце оптимизмом. Может, совесть у них проснулась, и они решили накормить бедную девушку? Но вошедший совсем не походил на лейтенанта Горбеца, и на кухонного "крыса" тоже. Девушка увидела сияющие ваксой сапоги, потом подняла взгляд выше, но нет. Это был не Черепок, а чернявый молодой человек, широкоплечий, с веселыми глазами. "Симпатичный, - отстраненно подумала Сэди, - неужели тоже, сволочь?"
- Когда входите к даме, нужно стучаться, - сварливо заметила она.
- Ой, простите! - юноша натурально покраснел. "Надо же!".
Посетитель с ужасом смотрел на Сэди. Девушке стало неуютно. Что он там увидел? Она снова ощупала лицо. Нос на месте, и даже не сломан, глаза целы. Что не так? Визитер, заметив ее реакцию, смутился и опустил глаза.
- Вы можете собраться, или мне вам помочь? - спросил поздний визитер. И так по-человечески это звучало, что Сэди почти расхотелось ему хамить. Почти.
- Между прочем, меня забыли покормить, а это свинство! - пожаловалась она.
- Мы это исправим, - поклялся юноша, - собирайтесь, прошу вас.
Сэди с кряхтением оторвалась от тюфяка, и пошла в ванную, переодеваться. Сейчас она проигнорировала мундир. Офицер с подбитым глазом, это как-то не правильно. Девушка натянула чулки, которые здесь даже удалось постирать. Мыла ей так и не дали, но под ванной нашелся отколотый кусок штукатурки. Если потереть им белье, как пемзой, получалось почти хорошо. Сверху она надела твидовую юбку, и форменную блузку. Вот ей стирка бы не помешала, но нельзя быть совершенством во всем. Постанывая, как старуха, она отыскала на дне чемодана кофту, и сообщила новому знакомому (хотя, он тоже не представился) что совершенно готова. Единственное, что ей никак не удавалось, это натянуть сапоги. Но молодой "крыс" охотно ей помог, и подал шинель. Вообще, Сэди не верилось, что новенький действительно принадлежит "крысиному" ведомству, слишком похож на человека. Вон, даже чемодан сам подхватил. Впрочем, не нужно радоваться раньше времени. Она шла по коридору, стараясь ровнее держать спину. На первом этаже их остановил человек в белом халате.
- А белье сдать? - грозно спросил он.
- Сам примешь, чай не император, - зло бросил "крыс".
- Знаете, любезнейший, - Сэди капризно сморщила носик, - мне совершенно не понравилось обслуживание в вашем отеле. Пожалуй, я не стану вас никому рекомендовать.
За спиной юный сопровождающий смешливо фыркнул, а завхоз в белом халате побагровел. Но что он мог против офицера? Они вышли в ночь, и Сэди с удовольствием, вдохнула морозный воздух. Над головой мерцали звезды, мелкие, зимние. Но, главное, они были, как подтверждение присутствия Творца. Сэди миновала КПП, под локоть ее бережно поддерживал красавец-сопровождающий. Здесь на морозе она уже почувствовала себя лучше, и даже головная боль отступила. Поскрипывая снегом, они дошли до черного автомобиля, припаркованного поодаль от клиники. Юноша галантно открыл перед Сэди заднюю дверь. Она нырнула в теплую, пахнущую кожей темноту авто, где ее приняли крепкие, надежные руки. И уже прижимаясь к знакомому плечу, и вдыхая родной запах, девушка наконец-то расплакалась.
Первые минуты к своему позору она ничего не могла сказать, только ревела, самозабвенно, горько, с удовольствием. Черепок покачивал ее, и тихонечко шептал: "ш-ш-ш", она все плакала, пока слезы не кончились. С водительского сиденья черноглазый симпатяга передал ей чистый носовой платок. Машина мягко катила по темной дороге. Мимо проносились деревья и поля. Сэди уткнулась носом в грудь Черепка, щека ее неудобно вмялась в портупею, но она не обращала внимания на такие мелочи. Сейчас ей хотелось подремать. Девушка еще раз длинно всхлипнула, и вытерла лицо.
- Ты все такая же плакса, Чип, - с нежностью сказал Курт.
- А ты... - она снова всхлипнула и стукнула его кулачком в грудь, - почему так долго?
- Прости, - он покаянно вздохнул, - крутился, как мог. Быстрей не вышло.
- Куда мы едем? - спросила она.
- К нам домой, - в темноте он едва касаясь, перебирал ее слипшиеся кудряшки, - отдохнешь, приведешь себя в порядок.
- А потом? - осторожно спросила она.
И почувствовала, как он мысленно дернулся, словно она полоснула друга ножом. Он почувствовал ее неуверенность в нем, в Черепке. На миг она усомнилась.
- Прости, - покаянно прошептала подруга, - это были нелегкие дни.
Курт промолчал. Теперь они оба молчали, но, то было уютное молчание на двоих. Они снова оказались в волшебном лесу. Розовый заяц вытащил из схрона и разложил перед чудовищем несколько цветных стеклышек. Паукочереп длинными лапками брал то один осколок воспоминаний, то другой, крутил, смотрел на свет. Заяц вытащил из кармана штанишек платок, и заботливо протер костяную макушку чудовища. Там, в волшебном лесу всегда царило согласие. Не хватало только лукавого бобра Чумы.
Автомобиль, тем временем, уже катил по тускло освещенным улицам. Где-то у маленькой площади он повернул на бульвар и затормозил возле большого дома.
- Приехали, - возвестил водитель и поспешил открыть дверь.
Старый друг бережно выгрузил Сэди, черноглазый подхватил чемодан, и они вошли в темное парадное. Неизвестно по какой причине, в парадном не горела ни одна лампа. Чертыхаясь и охая, девушка с трудом вскарабкалась на четвертый этаж, при помощи двух крепких мужчин. Сэди была рада, что теперь она может позволить себе ныть и жаловаться, впервые за два года.
- Кто придумал такие высокие ступеньки! Ох, мать вашу, они еще и разной высоты!
- Может, тебя понести? - предлагал друг.
- Ага, а потом ты меня уронишь. Нет, уж.
Наконец, они остановились у высокой двери, и вся троица вздохнула с облегчением. Черноглазый открыл дверь ключом, в передней весело горел свет. Навстречу им вышла высокая красивая девушка, и остановилась, в ужасе уставившись на пришельцев. Сэди со стоном опустилась на низенькую банкетку, прямо в шинели. Водитель, к удивлению девушки, разделся, снял обувь и понес ее чемодан куда-то вглубь квартиры. Сэди повернулась к Курту, молчаливо прося помочь снять сапог. В этот момент он впервые увидел ее лицо и страшно побледнел. Минуту они смотрели друг на друга, один с болью, другая, с показной бравадой.
- Кто? - спросил Черепок страшным голосом. Так он допрашивал ее, когда она вернулась в пятый барак с разбитой головой.
- Милый лейтенант Горбиц, - Сэди криво улыбнулась. Скрывать имя обидчика не имело смысла. Во-первых, Курт все ровно узнает, во-вторых, излишний гуманизм плохо прививается в условиях войны.
- Практически, покойный лейтенант, - обманчиво равнодушно сказал друг. Но лицо его напоминало ритуальную маску смерти.
- Я принесу лед, - произнесла забытая уже Сэди девушка.
- Мати, будь добра, приготовь ванну, - попросил Черепок. Старой подруге показалось, что между этими двумя что-то промелькнуло. "Интересно".
А потом Курт сам разул и раздел Сэди, как беспомощную куклу, до белья, потом нашел свою старую трикотажную рубашку, и спортивные шорты. Девушка порывалась действовать самостоятельно, не потому, что стеснялась Черепка, а просто ей не понравился мимолетный взгляд черных очей незнакомой Мати, но друг хлопнул Сэди по рукам, и на этом пререкания закончились. Что греха таить, ей было приятно побыть рядом с ним, пусть даже, в таком жалком качестве, почувствовать чужую заботу. Когда он нес Сэди в ванну, она покорно повисла тряпочкой, и даже не ругалась. Пусть уж.
Вода обожгла все синяки и ссадины.
- Больно же! - взвыла потерпевшая.
- Не ори, Чипи, ты уже не маленькая, - ворчал друг, - нужно хорошо разогреть мышцы, а то, потом будет больней. Боже, у тебя колтуны на голове, как у кошки помойной. Что, расческу отобрали?
- По-моему, я забыла ее в госпитале, - Сэди блаженно жмурилась. Она так давно мечтала о ванне, - Обстриги их.
Но Курт сосредоточенно сопел и перебирал слипшиеся пряди. Потом намылил ей голову, и долго возил большими ладонями по макушке.
- Я в раю, - восторженно шептала Сэди, - сделай еще раз вот так.
- М-м-м.
Через час Сэди, закутанную в простыню, вынесли из ванной. Курт притащил подругу в столовую, где стол был уже накрыт. На тарелках красиво расположились сыр и ветчина. Супница издавала умопомрачительный запах. Мати принесла графин с вином и поставила перед почетной гостьей. Сэди показалось, что Черепок собирается и кормить ее с ложечки, и тут уж подруга решительно воспротивилась.
- Тебе нечем заняться? - она капризно вздернула носик, - Сам поешь, вон какой худющий. Хоть бы отрастил себе начальственное брюшко.
Черепок ухмыльнулся, синие глаза полыхнули бесовским огнем.
- А с чего ты взяла, что я начальник?
- Как бы ты еще меня оттуда вытащил, скажи на милость?
В комнату вошел черноглазый, неся на вытянутых руках блюдо с пирожками. "Получается, он тоже здесь живет? - удивилась Сэди, - И красотка. Интересная компания".
Курт не мог прочесть ее мысли, но ему и не нужно, он вполне мог их угадать.
- Прости, забыл представить тебе своих помощников, - он вежливо кивнул в сторону Мати, - Это Матильда Хольмер, собственно, мы обитаем в ее квартире. Мати у нас ученый человек, не то, что мы. В прошлом магистр, ныне, к моему счастью, мой секретарь и дешифровщик.
Дэви специально не "слушала", но уж слишком много эмоций излучала мрачная красавица Матильда. И удовольствие, и признательность и ревность, и гнев, и еще, тревогу, и что-то, очень сильное.
- А это Джейкоб Блум, мой помощник и друг, - Курт ткнул пальцем в черноглазого, - А еще, он превосходная кухарка. Откармливает нас с Мати на совесть.
- Что-то, не похоже, - Сэди перевела взгляд на худощавую Мати. Джейкоб виновато пожал плечами.
- Моя боевая подруга, Сэди Мун, - представляя ее, Черепок ласково взъерошил влажные кудри девушки, и ее буквально резанула чужая ревность. Розовый заяц возмущенно взвизгнул:
"Зачем ты это делаешь, Черепок? Что это за сексуальные ролевые игры?"
"Не твое дело" - проворчало чудовище.
"Вот меня и не впутывай"
Она с благодарностью приняла тарелку супа и жадно набросилась на еду, стараясь не пролить обжигающую жижу на голые колени. Потом, сытая и довольная, Сэди уснула прямо за столом. Напряжение этого дня сказалось.
Проснулась она на чистой благоуханной простыне. В дверь вежливо стучали. Вошла Мати с чашкой кофе. Сэди смутилась.
- Зачем вы так? - она торопливо села, - Я, вполне могу ходить. Курт вчера просто дурачился.
Мати принужденно улыбнулась. Было очевидно, что за ночь она успела взять себя в руки, ну и напридумывать разного про "боевую подругу" Курта. Куда ж без этого нормальной женщине?
- Ангел уехал на службу, а мне поручил ухаживать за вами, - спокойно объяснила красотка.
Сэди получила возможность рассмотреть девушку получше. Действительно, красавица, высокая, стройная, с густыми темными волосами. Мрачные очи обрамляли длинные, как стрелки ресницы, яркий широкий рот сухо поджат. А еще это было лицо интеллигентной умной женщины, породистое лицо, можно сказать, аристократическое. Это тебе, не красотки из синематографа. А, Черепок, конечно, ведет себя, как идиот. Предсказуемо.
- Вы же знаете, мы учились вместе, - неловко начала Сэди. Мати лишь кивнула.
- Он мой лучший друг, - продолжала менталистка, - и даже больше. Курт мне ближе родного брата. Когда растешь в питомнике, такие связи учишься ценить.
- Вы не обязаны мне ничего объяснять, - так же невозмутимо заметила Мати, - я не жена ему, и даже не возлюбленная. Я его секретарша.
Сэди поморщилась. Она умылась и облачилась в свою полевую форму. Хоть мятая, зато, чистая. На завтрак ей предложили яйцо всмятку и хлеб с маслом. Императорская трапеза! Мати хлопотала у плиты, варила кофе. А гостья нагло капалась в этих извилистых мозгах. За десять минут она успела многое понять. Красавица заполошно вспомнила, с кем имеет дело, и принялась мысленно произносить какую-то поэму на незнакомом языке. Менталистке послышалось древнее наречие. Сэди ехидно улыбнулась. Как наивны эти образованные люди. Матильда гневно уставилась на гостью и тряхнула волосами.
- Прекратите! - она даже топнула ногой. "Ого, вот это темперамент!" - одобрительно подумала Сэди.
- Вы его любите, и ревнуете ко мне, - Сэди довольно потянулась, как сытая кошка. Темные глаза гневно полыхнули, но их хозяйка взяла себя в руки.
- Это не ваше дело, - спокойно ответила она.
- Очевидно, Курт был невероятно тактичен с вами, - менталистка радостно улыбнулась, поймав удивленный взгляд собеседницы, - Просто, у таких, как мы с ним не бывает никаких "не наших" дел, тем более, если речь идет о нас любимых. Сядьте, будьте добры.
Мати села, но не послушно плюхнулась на стул, а грациозно так опустилась, и спину держала ровно. Красота, да и только. Сэди залюбовалась.
- Мы с ним не любовники, никогда не были, и никогда не будем, - ровным голосом произнесла она, словно теорему умственно-отсталому вколачивала, - Мы можем спать в одной постели, рассекать друг перед другом нагишом, но поверьте, сама идея стать ближе друг другу, для нас неприемлема, как инцест.
- Он любит вас, - упрямо возразила Мати.
- Он любит меня, я люблю его, - кивнула девушка, - Оба мы обожаем Санди. За этих двух парней я, не задумываясь, отдам жизнь, они моя семья, понимаете? У вас есть семья?
Мати подавленно кивнула.
- Я "слышу", вы думаете, что я наивная дура, и не понимаю, что на самом деле испытывает ко мне Черепок, - Сэди мрачно усмехнулась, - Поверьте, внешность никогда не бывает такой обманчивой, как в моем случае. Любой в питомнике вам бы это подтвердил. Прошу вас, ради вашего блага, поверьте мне - я, в отличие от вас, точно знаю, что думает, и что чувствует мой друг Курт, которого вы все зовете Ангелом.
- Почему вы меня убеждаете? - Мати подозрительно смотрела на "соперницу". И мысли ее, о боже, одна черней другой копошатся где-то на самом дне океана отчаяния.
- Глупый вопрос, - Сэди отмахнулась от "глупого" вопроса, - Лучше скажите, что он говорит вам, когда отталкивает?
- Откуда...?
Менталистка криво улыбнулась и кивнула.
- Я знаю его, как облупленного, - в голосе ее звучала гордость, - Мне не нужно шарить в этой стриженной голове. Итак?
- Ну, вроде как, он чудовище, а я, такая принцесса, и он меня не достоин, - с сомнением призналась Мати.
- А вы?
- Я его люблю, - выдохнула девушка. И видно было, что она лишь недавно осмелилась произнести это даже мысленно.
- А он?
- Думает, что эта блажь у меня пройдет. Скоро выпустят папу, и Курт хочет, чтобы мы оба уехали.
Сэди закинула голые ноги на табурет.
- Он в чем-то прав, - она пожала плечами.
- И вы говорите, что знаете его?! - Мати гневно вспыхнула. И снова в ментале шевельнулось одно большое подозрение. "Милая, что же ты, недоверчивая такая!?", - подумала Сэди и с недоумением "услышала" про каких-то кудрявых секретарш. Мати продолжала кипеть и внешне и внутренне, - Тогда вы должны понимать, что он человек редкого благородства. Таких больше нет.
- Нет, - согласилась Сэди, - Я рада, что вы оценили моего друга по достоинству. Но, нужно признать, что мы оба, действительно, чудовища. Кошка убивает мышь, не оттого, что голодна. Просто, она кошка, и действует, согласно природе. Мы менталисты, нас не зря так бояться и не любят. Мы можем превратить человека в овощ, узнать сокровенные тайны, заставить сделать что-то против воли, заставить забыть, парализовать, выжечь мозг. От нас нельзя иметь секретов, и человеку невозможно с этим смириться, ибо мелкие тайны есть у всякого.
Мати принялась разрезать яблоко. Казалось, речь Сэди ее ничуть не впечатлила.
- Я могу пырнуть вас ножом, - она не смотрела на Сэди, только на нож, и кожуру, красивой змейкой сбегающую по руке, - Это не делает из меня чудовище, пока я не воспользуюсь возможностью. Я знаю, что вы пользуетесь. Для чего вы мне все это рассказываете? Испытываете?
Сэди с интересом рассматривала девушку напротив. Похоже, Курту повезло.
- С помощью своего дара я убила двух человек, и еще, искалечила и сломала восьмерых. Я вас не пугаю. Я хочу понять, отдаете ли вы себе отчет. Суда по тому, как вы мысленно сжимаетесь, вполне. Значит, все-таки, боитесь. А наш Курт, не просто рыцарь, он привык все решать за дорогих ему людей.
Сэди поймала обрывок кожуры, и сунула в рот. Вкуснотища!
- Причем, буквально, все. Если бы я попала не к Черепку, а к Чуме, сейчас мы бы спорили до хрипоты, на тему, что же мне, бедной дальше делать. Если бы осталась одна, но выжила, читала бы газеты с объявлениями, и искала бы свой путь. Но, - она подняла указательный палец, - я в гостях у Курта, а значит, под его покровительством. И я точно знаю, он уже все за меня придумал, исполнил, причем в деталях. Не верите? А я не сомневаюсь, что где-то там, в его столе уже лежит мое назначение, подписанное мной же, куплены билеты, отложены деньги. Наверняка, этот бланш под глазом, - Сэди ткнула пальцем в лиловый синяк на своем лице, - подпортил идеальный план, но незначительно. Отъезд будет отложен дня на три. Думаю, поэтому он и убежал на службу. Сроки переносит. И Черепок не спросит у меня, хочу ли я. И знаете, что самое удивительное?
Мати заворожено помотала головой. Кусок яблока завис у ее рта.
- Курт решит все самым наилучшим образом... для меня. Самому ему это доставит неимоверные хлопоты. Но я не кидаюсь к нему с криком: "Друг, оставь меня, и так сойдет". И знаете почему? Потому что, это бесполезно. ОН УЖЕ ВСЕ РЕШИЛ. Наилучшим образом. И спорили мы с ним лишь по малолетству. И себя в это уравнение он никогда не включит. Курт прирожденный вожак, лидер. За ним, как за каменной стеной. Никто не спрашивает стену, каково ей.
Кусок яблока упал на стол. Мати с усилием закрыла рот. Потом вновь открыла, и спросила?
- Для чего вы мне все это говорите?
Сэди весело рассмеялась.
- Я желаю Курту счастья, страстно, всем сердцем. Но он полагает, что недостоин. Надеюсь, у вас хватит пороху с ним побадаться. Хотя, это демонски трудно. Он, действительно, великий человек, с этим не поспоришь. И упрям, как баран.
Мати обалдело мотнула головой.
- Я вижу, вы мне не вполне поверили? Хотите, я скажу, о чем вас просил этот ваш Ангел. Наверняка вам поручено заняться моим гардеробом. И если вы мне перескажите пожелания ангелочка, я смогу понять, куда он меня запузырит.
Теперь уже хохотала Мати, долго так хохотала, до слез.
- Как вас, вообще люди выносят? - она вытерла глаза и снова прыснула.
- Никак, - призналась Сэди, и тоже захихикала.
Потом они, действительно, занялись одеждой для Сэди. Вернее, менталистка внимательно читала список, составленный четким, летящим почерком Курта Энгельфельда. По мнению Черепка, подруге в будущей жизни просто необходимы были: костюм шерстяной, хорошее платье, костюм брючный (недавно вошедший в моду с легкой руки эколитанских модисток), костюм лыжный, теплая (!) пижама, туфли на высоком каблуке, туфли на низком каблуке, прочные ботинки, теннисные туфли, тапочки, пальто и две шляпки.
- По-моему, он охватил все, - Сэди задумчиво почесала нос, - не достает только подвенечного платья и савана, чтобы уж точно нигде не опростоволоситься. И как, дорогая моя, ты собираешься осуществить операцию "гардероб"?
Мати мученически закатила глаза. Сэди увидела, что ее новая приятельница уже думала об этом, и думала с ужасом.
- Из всего этого списка мне под силу заказать только шляпки, - честно призналась Матильда, - Как ни странно, их, до сих пор можно просто купить в шляпной мастерской. На все остальное нужны талоны, знакомства, и неимоверное везение. Особенно сейчас, когда солдаты вернулись домой, с "наградными" деньгами, и играются свадьбы. У меня есть очень хороший портной, наш сосед, но ума не приложу, где взять ткани.
Проблему разрешил Джейкоб. К обеду он вернулся, нагруженный тюками материй. Сгрузив все это в гостиной, парень, весело насвистывая, пошел готовить обед. Девушки в изумлении раскатывали и щупали дефицитный товар.
- Судя по всему, ваш друг ограбил армейский склад, - резюмировала Сэди.
Перед ними был рулон василькового цвета шерсти, из такой ткани шили парадные мундиры для летчиков. Еще рулон темно-зеленого сукна, опытный взгляд поручика признал потенциальный мундир стихийных магов земли, а в черном отрезе толстой шерстяной материи - родные шинели менталистов. Девушки увлеченно разматывали драгоценные тряпки, прикладывали к лицу, оборачивались, и с удовольствием крутились перед зеркалом.
- Значит так, - постановила Сэди, - Синий, несомненно, идет мне. Мы пошьем из него хороший костюм, и платье парадное тоже. Если сделать белый воротничок и манжет, никто и не признает крыльев на погонах. А вот зеленый пойдет тебе, - она пристально рассмотрела сукно, - Тебе мы тоже сошьем модный брючный костюм.
Мати возмутилась, и начала было отказываться, мотивируя тем, что начальник ничего такого не приказывал, но менталистка лишь безразлично махнула рукой. Тогда девушка подняла черную ткань, и уверенно заявила, что из этого как раз получиться короткое пальто на Сэди. Осененная внезапной идеей, она убежала к себе, и вернулась со шкуркой белого меха.
- Это осталось от моей мамы, - призналась Матильда, - не смогла продать дорого, а дешево отдавать пожалела.
Она развернула шкурку, и Сэди с изумлением увидела на белом фоне вкрапления черного.
- Это горностай, императорский мех, - подтвердила секретарша Курта, - Как раз, подойдет к твоему пальто.
На этот раз отказывалась Сэди, столь же безуспешно. Джейкоб позвал девиц обедать, и деловито уточнил, чего еще не хватает дамам. Мати вычеркнула из списка несколько пунктов.
- Джейкоб, - попросила она, - а ты мог бы достать что-то не со склада. Нужен шелк, муслин на две блузки к костюмам и обувь. Можно, конечно, пошить что-то из офицерских сапог, но сам понимаешь.
Юноша задорно подмигнул, наклонился к девицам, и поведал им страшную историю, про то, как он получил заветный пропуск на трофейный склад, и стоило это ему, едва ли не жизни. Но он верный порученец, знает слово "приказ" и все такое. Девушки слушали, восхищались, кивали головой, но на самом деле, ничего не поняли. Мати повела свою протеже к портному, снимать мерки. Тот клялся и божился, что за три дня успеет, но придется доплатить помощникам. К вечеру девушки уже чувствовали большую привязанность друг к другу, особенно после визита на склад. У входа собралась очередь, состоящая исключительно из дам разного возраста. Они ужасно шумели, и рвались внутрь, грозили прапорщику дежурному всеми карами, намекали на благодарность и все такое. Джейкоб провел своих барышень, как опытный лоцман корабль через трудный фарватер. Оказавшись в заветной пещере с сокровищами, девушки растерялись. На помощь им пришел другой прапорщик, старший. Он поминутно заглядывал в список Джейкоба, который таинственным образом увеличился. Девиц усадили на некрашеную облезлую скамью, и стали подносить многочисленные коробки. Мати тоже оказалась охвачена неожиданными привилегиями. Нужные коробки складывали на кусок брезента неопрятной грудой. Мати призналась, что боится предположить, сколько все эти богатства могут стоить. Джейкоб беззаботно махнул рукой. Потом их повлекли в закуток, завешенный плащ-палаткой, и тут к услугам девушек оказался ворох готовой одежды. Сэди надеялась, что все это добро, по крайней мере, не снято с трупов. Здесь были и блузки, и шелковые пижамы, и роскошные халаты, и платья и чулки, и нижнее белье. Девушки мерили, и откладывали то, что было впору, не глядя на фасоны и цвета, а Джейкоб сгребал все это разноцветие в джутовый мешок. Сэди видела, как пачка банкнот и какой-то кусок картона с печатью перекочевал в карман старшего. Тот заметно повеселел, и пригласил барышень следовать за ним. В маленькой комнатке им предложили выбрать себе сумочку, и действительно, перед ними громоздился ворох сумок. Мати призналась, что даже в лучших магазинах она не видела такого богатства расцветок. За сумочками последовали чемоданы, потом и перчатки. Словом, черноглазый Джейкоб вышел со склада, нагруженный, как ишак, а растроганный прибылью старший подарил на прощанье дамам по флакону эголитанских духов "Лунные грезы". У Сэди от всего этого кошмарного изобилия рябило в глазах. За всю свою жизнь она никогда не видела столько вещей разом.
Дома девушки снова взялись перемеривать все купленное, а Джейкоб хозяйничал на кухне и мурлыкал под нос военный марш "Вперед, голубые мундиры". К ночи домой вернулся командир этого сумасшедшего дома, и вся компания уселась ужинать. Курт был оживлен и весел, он с интересом расспрашивал дам об их покупках, шутил и заразительно смеялся над шутками Сэди. Но подруга видела, Черепок очень встревожен. К ночи, когда все разошлись спать, друзья сидели в темноте, в комнате Курта на его узкой монашеской кровати. Чип забралась на одеяло с ногами, и с нежностью рассматривала усталое лицо Черепка, освещаемое лишь красноватым огоньком папиросы.
- Давай уж, выкладывай, - вздохнула Сэди, - я готова ко всему.
Курт улыбнулся. Девушка не видела его лица, но чувствовала эту улыбку. Она подползла поближе и положила голову ему на плечо. Черепок с готовностью обнял ее за плечи.
- Брось, Чиппи. Ты уже и так все поняла, - сказал он.
- Поняла бы, не спрашивала, - проворчала девушка, - Ты сунул ради меня голову в петлю, и теперь не знаешь, как ее оттуда вытащить, чтобы не пострадали эти твои замечательные помощники.
- Все уже под контролем, - спокойно ответил друг.
- Ага, кто бы сомневался, - Сэди потерлась носом о его плечо, - А теперь сообщи мне, о великий, в какой казенный дом ангелы расстелили мне путь?
- Позолоти ручку, - Черепок почесал ее за ухом.
- Давай уж, не томи, а то позолочу тебе что-нибудь другое, - твердый кулачок подруги ощутимо стукнул Курта между ребер, - Уверена, ты уже целую убедительную речь приготовил.
Друг загасил папиросу, и перетащил упирающуюся Чипи к себе на колени. Когда девушка затихла, он уперся ей подбородком в макушку.
- Ладно, слушай мою речь, о неблагодарная, - начал он, - Тебя не оставят в покое, ты это понимаешь?
Сэди молча кивнула.
- Хорошо. Орден грифона дает тебе право выбрать место, и теоретически, свободу.
- Ключевое слово, "теоретически"?
- Правильно, - он потерся гладковыбритым подбородком о ее волосы, - молодец, "пять". Итак, куда же деваться Сэди Мун, если она: во-первых, обладает таинственной информацией о страшных союзниках, во-вторых, по законам империи, получила некий туманный статус? Армия от такой ценной сотрудницы избавилась, а куда ее теперь возьмут? Неужели, в дипкорпус?
- Ага, догонят, и еще раз, возьмут, - согласилась девушка, - Но Курт Энегельфельд подсуетился, и устроил Сэди Мун прекрасную возможность поработать в "крысятне".
- Зачем такое говоришь, женщина? - обиделся Черепок, - Подобной чести ты недостойна. И не перебивай, когда говорят люди, поумней тебя.
- Почтительно умолкаю, - прошептала Сэди, - продолжай, о гениальный наш!
- Другое дело, - с важностью сказал Курт, - Итак, думал я, где может затеряться менталист, с опасной "четверкой" в квалификационном табеле, но без распределения. Может, этот специалист мог бы спокойно жить в маленьком домике в Ружанах? Но, мы знаем, что сие не возможно. Ответ напрашивается сам собой, не так ли? Даже не самая умная девушка с легкостью найдет правильный ответ.
- В столице у Чумы, - согласилась Сэди.
- Прости, я тебя переоценил, - с сожалением признал друг, - но не расстраивайся, у тебя уйма других достоинств.
Острый кулачек снова врезался в грудную клетку Черепка.
- Продолжу, хоть меня и грубо прервали, - его железные пальцы скрутили запястья подруги за спиной. Недолгая борьба завершилась блестящей победой, - Правильный ответ на мой вопрос звучит так - затеряться легко среди других менталистов. А где нас много? Не напрягайся, я отвечу сам. Там, где нас учат.
- Академия или питомник? - деловито уточнила она.
- Что ты, куколка, какая такая Академия? Конечно, питомник.
Сэди замерла, превратившись в слух. Честно говоря, подобная идея пришла бы ей в голову в последнюю очередь. Она искренне полагала, что Курт отправит ее в столицу.
- Подумай головой, Чиппи, - ласково попросил он, - в питомнике никому не будет до тебя дела. Мои коллеги сочтут, что там ты и так, словно на ладони.
- А они ошибутся? - Сэди перестала вырываться из стальных объятий друга.
- Конечно, - удивился чужой непонятливости Черепок, - Мы курируем питомник методами, проверенными веками. Ежегодные плановые проверки, отчеты, которые никто не станет внимательно читать. Ты сможешь там заняться чем угодно, разумеется, в разумных пределах.
- И чем, по твоему мнению, я должна там заняться? - Сэди посерьезнела и нахмурилась, - Курт, что с тобой происходит? Вернее, я должна спросить, что ты задумал?
Друг приложил палец к губам, и оба переместились в волшебный лес. Розовый заяц прилег возле пышного куста пурпурной роделии, и развесил уши в ожидании интереснейшей истории.
- Ты когда-нибудь задумывалась о нашей жизни, Чип? - Паукочереп предсказуемо начал рассказ с вопроса.
- Ответ - да, но я не вижу выхода, даже гипотетически, - честно признался заяц, - но, что-то мне подсказывает, ты уже знаешь рецепт счастливой жизни.
Чудовище досадливо мотнула костяной головой. И этот жест был до смешного похож на реального Черепка.
- Нет, но так не может продолжаться. Кое-что изменилось, и если мы не воспользуемся ситуацией, увязнем в худшем рабстве. Нас возьмут за горло, просто со страху.
- А что изменилось? - спросил заяц.
Чудовище удивленно посмотрело на смешного плюшевого зверька. Хотя череп плохо выражал мимику, но в волшебном лесу существовали еще и цветные потоки, окрашивающие эмоции местных обитателей для наглядности.
- Союзники, Чип. Уж тебе-то это должно быть известно лучше всех. Десять человек развернули целую армию, словно детишек в песочнице разогнали по домам. И поставили нашему правительству некие условия. Хотел бы я знать, какие, но все засекречено по высшему разряду. Я чувствую, нас с тобой это касается в первую очередь, а значит, от нас скроют.
Заяц опрокинулся на спину, и задумчиво провожал взглядом оранжевую бабочку императора. Чип молчала, обдумывая откровение друга. Черепок, подождав, продолжил.
- Я связался с нашей оппозицией. Да, да, той самой, гонимой и подпольной. Там нет серьезных людей, в основном, болтливая молодежь, интеллектуалы, студенты. Есть несколько магов-универсалов, даже парочка некромантов. Но, ни одного менталиста.
- Нас мало, и нас прижали сильнее всех, сам знаешь. Каждого держат в строгом ошейнике. Ты очень сильно рисковал, только посмотрев в сторону леваков.