А солнца свет еще далеко, а солнца свет никуда не спешит, не бросается в помощь вам. Сегодня долгая ночь, ночь казни "Чужого" города. Ночь огня, которая погубит всех...
Ты же бродишь где-то в темных переулках, скрыться пытаешься, но никуда ты не уйдешь! Не сбежишь! Этот город чужих, бездушных существ уже мертв, ему заранее было уготовлено утонуть в огненной ночи...
Ты предала, вы все предали, вы все грешники. Ты обещала и клялась, вы все обещали и клялись жизнью, что будете верны добрым делам, но зло вас одолело. И в жизни вам больше не увидеть игру света, не взглянуть на солнца свет, затеняемый высокими домами и голубое небо, плывущее над белыми островами. Не почувствовать ветра ласку в минуты погружения дня в сонную ночь или же во время тихого солнечного восстания сквозь блики капель на просыпающейся траве, запах сырой земли после долгого зноя, не вдохнуть свободы глоток в поле чистом и лучезарном, не услышать музыки нотку и блеск, и звон кристальных стекол. Ваш город уже давно увяз в грязи, лжи и брызгах невинной крови, крови своих братьев и сестер, отцов и матерей...
Лишь за одну монетку вы готовы и глотку перегрызть друг другу. Вы не знаете что такое любовь, вы не умеете чувствовать, вы живете по законам хищных зверей. В ваших головах лишь одна мысль: убивать всё что движется, что бы это убитое использовать в качестве жратвы (пищи). Но теперь и ваш черед платить пришел и вряд ли кому-то удастся выжить в этой кромешной огненной тьме.
Когда-то давно ваш город строился и расцветал, вы - жители города были готовы и горели желанием помогать друг другу, но со временем ваши потребности росли, и в какой-то момент жадность превратила вас в ненасытных, жаждущих кровавых денег существ. Вы более не способны слышать и видеть, вы теперь живете инстинктами выживания. Каждый из вас одинок, но вы не чувствуйте одиночества, вы как могучий ветер несетесь по проулкам города, что бы вновь вкусить пьянящий аромат чьей-то крови.
Есть ли среди вас хоть одно существо с душою? вы мне ответьте. Неужели все три миллиона жителей города потеряли белую душу и обрели черную? Не верится...
А ты? неужели и ты? Прошу ответь, не молчи, это я звоню тебе из города "Родного". Неужели и ты? канула за всеми в пропасть? Слышу тишину, не хочешь говорить, ну, как хочешь, заставлять не буду, еще немножко подожду и брошу трубку, вдруг услышу рычание с той стороны провода. Дрожь по телу пронесется мимолетным виденьем тебя. И я приму решение, не медля, двинутся в твой "Чужой" город. И я буду полон смелости, отдать свою душу за твою душу. Ведь в жизни мне лишь одно важно знать, что свет твоих очей не погаснет прежде моего ухода в иной мир, и еще много лет будет дарить людям тепло и надежду в лучшее, более светлое проживание этой короткой жизни. Да и не только давать на что-то надеется, а и воплощать это в реальность. Знаешь, ты это можешь, ты особенная девочка, ты обладаешь чем-то магическим, но глубоко скрытным в закоулках твоей души, стоит лишь захотеть открыть это в себе, и ты поймешь, что добра в тебе больше, чем зла. Что ж уже пора, прощай "Родной" город...
Перрон, я войду в поезд, и молча, пройду в свой вагон номер восемь и, усевшись на неудобное, потрепанное сиденье (да и в "Родном" городе не всё так отлично, но всё же намного светлее) буду глядеть куда-то в пустоту и не замечу, как всё более чернеет ночь, отдаляясь от города "Родного". А в душе заиграет страх, невольная дрожь, но это пройдет, забудется мыслью о тебе. Я задам себе несколько вопросов, но не смогу ответить на них. А вопросы мои будут звучать так: где же ты сейчас там прячешься? Жива ли ты еще средь грехов? И ты грешна ли как они? Осталась ли в тебе хоть капля доброй души? Эти размышления будут терзать мою душу, неспокойна будет моя ночь, моя последняя ночь. Постараюсь хоть как-то отвлечься и взгляну на страницы доброй книжки, усну за её чтением, а к утру я уже буду в чужом городе, совсем в ином, не в таком как мой "Родной город. Там не будет света цветов, пенья птиц и ветра быстрой тройки лошадей. Там будет лишь непроглядная, кровавая ночь, так мне подумается о "Чужом" городе. Закрою глаза лишь на несколько секунд и мне приснится, как меня душат, пытаются отнять жизнь, мне вдруг станет тяжело дышать, я забьюсь в попытке вырваться и тут я открою глаза, увижу надпись, красным по белому (видимо кровью) "Что умирать всё-таки страшно?". И я отвечу, подумав какое-то время: "Нет, просто еще не тот час, ты подожди, отдохни немного от смерти и чуть позже, пожалуйста, мой друг небесный, возьми и меня, только ей подари жизнь. А я в свою очередь за эту услугу, хочешь? буду служить тебе все твои вечные ночи. Буду тебе верным слугой, буду, как и ты забирать души людей (тварей имеющих черную душу) то огненной стрелою, то вырыванием души прямо из живого тела. Не буду жалеть черных городов и беспощадно возьмусь их сжигать, смывать кровь с невинной земли". Закончу молвить и наконец, объявят "Станция Улыбка, город "Чужой". Я вздохну и взгляну в окно, возмущусь, а где же солнца свет? Где неба синева, где улыбки людей? Нет, ничего этого тут нет. Далее находясь в этом "Чужом" городе всего несколько часов, я успею немного вникнуть в его строй, и понаблюдать со стороны за этими чудовищами (людьми, поедающими себе подобных) я сделаю вывод, тут есть только угрюмость, несдержанная ярость и порочность. Меня будут облаком окутывать вечный мрак и дым, удушающий только чудовищ. Сквозь пелену этого дыма я едва ли увижу ночное солнце, которое будет задыхаться, умирать в этом смоге, и вовсе уйдет прочь, и, наверное, если я не ошибаюсь, оно покинет этот край на долгие годы. Я еще немного погляжу в окно пристальным взглядом и вдруг, погаснет свет и спустя мгновение удар...
Я, находясь, какое-то время в бессознательном состоянии, открою глаза и ничего не увижу и подумаю, я что? ослеп? Но тут же послышится, какой-та шорох и на почерневшем деревянном доме тускло заблестит тень "бедного" костра" и двух чужих. Я вдруг услышу женский голос, говорящий через слёзы: "Прошу тебя, давай остановимся, пока не поздно, пока еще всё можно исправить, искупить свои грехи. Я знаю, нас простят в "Родном" городе. Умоляю, опомнись! Ты же хороший! Ты же не злой! Не злой! В тебе добра больше, чем злости, так попытайся же сделать так, что бы добро в тебе восторжествовало. Ты только не уходи, не надо, во имя любви умоляю, не уходи...". А в ответ мужской голос, держащий что-то за спиной, явно немалого размера, скажет: А какой же любви ты говоришь? Какие могут быть чувства в этом городе? Ты не понимаешь. Я скоро стану как те твари, бродящие тут и там днём и ночью, и в какой-нибудь момент подойду к тебе сзади, нежно обниму, ты и не поймешь моих намерений, и вдруг ножом проведу черту по твоей спине, а затем сдеру с тебя кожу и буду жрать все твои внутренности. Нет, ждать нельзя, каждая секунда важна. Прощай, ты только не плачь, уходи, уходи отсюда прочь, я верю, ты спасешься, а теперь убирайся!". Я смутно увижу, что будет происходить дальше, мужской силуэт, кажется, передаст что-то остро режущее похожее на пилу женскому силуэту, и по его жестам будет понятно, что он просит распилить ему этим предметом шею. Женский силуэт покорно выполнит эту просьбу, затем прикоснется к губам, уже отделившейся от тела головы и уберется прочь в глубину чересчур запутанных городских проулков. Этот женский силуэт, это голос напомнит мне её...
Вдруг, мои мысли прервутся ощущением присутствия, две особи тварей разного пола приблизятся к вяло горящему костру и начнут сдирать с себя одежду, рвя её на кусочки и тут же ложась рядом с обезглавленным телом, примутся совокупляться. Будет ощущаться их дикость, они будут рявкать и скалиться своими окровавленными зубами, превратившимися в клыки, царапаться до крови и мяса, откусывать друг от друга куски плоти. Выкалывать глаза, разрывать ноздри и пасть и так до тех пор, пока кто-нибудь из них не захлебнется своей же кровь, и в результате этого подохнет. Наблюдение же этого действа прервется резкой щемящей болью в сердце, после которой оно и вовсе остановится, и я увижу виденье: яркое свечение, наверно это черный ангел смерти, о котором ходят легенды, решил вторгнуться в моё личное пространство. Я вспомню, что тут и там люди поговаривают, что он забирает души грешных людей, людей замаранных в чьей-то крови, а "белым душам" - без больших грехов, он дарит жизнь. Он наклонится и что-то прошепчет мне, я расслышу лишь эти слова "Я знаю твои мысли, я знаю, чего ты хочешь, отдать душу..." свет, белый свет польется ярким лучом мне в глаза...
Я окажусь в длинном, очень длинном коридоре с белыми-белыми стенами и ярким светом, льющимся из ламп, висящих на потолке. Откуда-то с конца по стенам разольются черные пятна, впивающиеся своими жалами в их глубь и вдруг всё как прогнившее насквозь от дождей дерево, распылится щелочью и понесется вдаль, как черная птица рвущееся к свободе. Туда, где текут "живые" родники и солнца свет пробивается сквозь густую листву, где одинокий пастух развевает звонкие капли музыки по воздуху и, стуча ими в двери чьих-то домов, запускает туда улыбку. А Люди, живущие там, умеют любить, умеют переживать, чувствовать боль...
Меня словно кто-то будет подталкивать к краю, и я вдруг окажусь на балке железного каркаса, находящейся на последнем пятьдесят третьем этаже этого здания. Мне останется сделать лишь шаг в пугающую пропасть, но перед этим взгляну я на небо и скажу, прошу, ты забери меня, слышишь, забери мою душу, а её оставь в покое. И вот сделав шаг вперед, в падении прошепчу, надеюсь, ты еще жива...
Спустя несколько минут, наблюдая с белого облака за сгоревшим городом, я увижу, как игриво заиграет луч раннего солнца и начнут появляться призраки спасенных душ (души не успевшие стать грязными, запачканными чьей-то кровью, то есть убитые первыми чудовищами). Они будут улыбаться, махать, обнимать друг друга. Их счастью не будет предела. Я замечу, как вдруг всё вокруг станет светлее, и словно из земли начнет расти город, яркий и кристально-чистый город солнца и улыбки, город благополучия и приветствия, город "Призрак".
Это будет моим последним выходным перед вечностью служения черному ангелу смерти. А к ней я вскоре явлюсь во сне и скажу, ты теперь попадешь в рай, у тебя теперь будет новый шанс прожить эту жизнь совсем по иному, не рассеивать на этой земле ночь, а делится лишь "белым" добром.
Я буду думать, что это последний раз, когда я видел её так вблизи и что-то говорил, но через месяц она позовёт меня в свой сон и скажет: "Папа, я каждую ночь, каждый божий день, думаю, достойна ли я? Достойна ли прожить эту жизнь за тебя? И правилен ли твой поступок? Я совсем черна душою, запачкана человеческой кровью, я чудовище, я ничем не отличаюсь от тех тварей обитавших в "Чужом" городе. Я не знаю, не знаю, ей богу не знаю, смогу ли я исправиться, очиститься и стать "белой", но обещаю, я постараюсь. Да и за этот месяц, проведенный в "Родном" городе у меня уже немного выходит, я устроилась на хорошую и очень добрую работу, помогаю бездомным найти приют, дарю им шанс на хоть какое-то улучшение жизни. Спасибо папа и знай, я не виню тебя в смерти матери, кто же мог знать, что за тем поворотом наступит наша ночь".