Солар Ольга : другие произведения.

Lubiteli Skazok

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    no comments

   ЛЮБИТЕЛИ СКАЗОК.
  
   Copyright Џ Olga Solar, Sydney, Australia 2006
  
  
   ПРОЛОГ.
  
   Ветер рванулся ей вслед, но внезапно стих.
   Пестрая шаль, мокрый плащ с налипшими кое-где листьями.. это не мешает, совсем не мешает..
   Девушка улыбнулась.
   - Привет...ну привет, привет!
   Сверчок не унимался.
   Она обернулась неожиданно, спиной ощутив дыхание.
   Незнакомец стоял неподвижно, запрокинув голову и прикрыв глаза. Узкий профиль никого не напоминал, не взывал к ее памяти.Медленно повернув голову он посмотрел на застывшую девушку в шали.
   Вибрирующий, нетерпеливый выдох опередил намерение томящееся в расширенных зрачках и она угадала свое последнее движение, единственный оставшийся шаг...И растворилась в таком неповторимом свете, в таком откровенном счастье, в таком радостном предощущении той мучительно-долгожданной встречи, что искаженное боголепным ужасом лицо, таяло, уменьшалось и , наконец, превратившись в малозначительную точку перестало существовать.
  
   ГЛАВА 1.
   Межсезонье, осень.
  
   - У-у, ну ты смотри!....Помнишь, газеты пестрели?... Банкира Молчанова дочка пропала, Александра... Саша Молчанова? ...Еще кричали богатая невевста, красавица на выданье... - Паша Репин прислушался.
   Мерное жужжание фена намекало на пустопорожность его потуг к завязке диалога. Супруга спешно наводила последние штрихи. Мужнино словестное вещание натыкалось на запертую дверцу ванной. Хотя впечатление вполне могло быть обманчивым.
   Репин знал. Потому и не унимался:
   - Вон, до сих пор розыск не прекращают... отец вознаграждение удвоил....
   Дверь ванной широко распахнулась.
   - Ага. Тебе бы только на счет красавиц на выданье в газетах высматривать. Дневник Ромашке не забудь купить. - Судя по нечеткости речи жена подрисовывала губы.
   Павел удовлетворенно крякнул. Не ошибся.
   - Ну с дневником-то как раз разберемся. А про Молчанова-то ты зря не дослушала. Вот пилишь вечно по- поводу прессы в гараже, и напрасно.Я хоть сейчас тебе те статейки откопаю...шумиху-то вокруг какую развели. Кстати у этого Молчанова дома, говорят, всем компьютер управляет. Представляешь? Во, мужик башковитый! Правда, вроде как после пропажи дочери от дел отошел, чего-то с головой неважно...
   Судя по мельтешашим приподнятым локтям Раиса Репина колдовала над прической щедро залачивая спреем налохмаченные пряди.
   - Уж сейчас-то ты точно ничего не откопаешь. До дачи больше часа езды без пробок. А вообще-то, дорогой, не забивал бы ты себе голову всякой мутью. - Из ванны высунулась ухоженная голова супруги.- Так. Список продуктов на столе, а что касается дневника так ты еще вчера обещал. А то у нас память крепкая только насчет богатейских доченек.
   Наконец-то Паша узнал жену.
   Слава Богу все как всегда.
   А то последнее время порхает мотыльком, словно крылья выросли. И всего-то стоило распрощаться с родным предприятием. И откуда, е-к-л-м-нэ, столько энергии?
   Завидно.
   Раиса продолжала, не вдаваясь в Репинские умственные сентенции:
   - А ты больше газетам верь. В них и не то напишут. Этих без вести пропавших знаешь сколько? - Промакнув наспех помаду, жена бросила почти на бегу:
   - Ну все. Меня нет.
   Подставленная для поцелуя мужнина щека показалась непростительно шершавой.
   - Фу-ты. Хуже напильника. Побрейся. Зарос уже возле своего компьютера. Ну ладно. Будет настроение заскакивайте. Ты сегодня за Ромашкой. Про дневник не забудь.
   - А вот это уже вызов.
   Репин было приосанился развить идею, но жена неожиданно оставновившись в дверях круто развернулась:
   - Нет. Слушай. Сегодня не до вас будет. Совсем все из головы повылетело с твоим Молчановым! Ну что за темы с утра?! Говорить что-ли больше не о чем! Знаешь ведь, что сегодня у меня сумашедший день! Все. Полетела!
   - Ну давай , не гарцуй только.Позвони.
   - Ладно.
   Массивная, прикрытая за женой дверь непостижимым образом вернула к мысли, что выяснить количество без вести пропавших по сведениям Раисы ему так и не удалось. Но, похоже, эти вопросы сейчас не слишком мучили супругу. Во всяком случае значительно меньше, чем тема о Зиночке Трон, известьной актрисе изъявившей желание посетить Раисин оздоровительный центр и записаться на курс.Таким образом весь вчерашний внутрисемейный вечер был посвящен актерской тематике. Супруга металась между телефонными звонками и желанием в прдробностях ознакомить мужа с предполагаемым планом работы на завтра.
   - Заданий как Золушке, е-мое. - это Репин в слух. Но не громко.
   По-привычке высунувшись на балкон он проконтролировал выход Раисы из подъезда - подъезд хоть и охраняемый, а свой глаз он и есть свой.
   Взметнувшаяся в ответ Раисина рука скрылась в окне машины. Верно. Держи руль двумя руками. Не гарцуй.
   Но откровенно говоря, Паша был рад. Рад за жену. За прилив энергии, за жизнерадостность. Ни он, да и никто из членов их семейства не ожидал, что Раиса так скоро оправится после супермаркетовской истории. Столько лет отдала родному предприятию, и на тебе - пришлось расстаться, да еще на такой ноте..
   Ладно, проехали.
   Слава Богу, все живы-здоровы, да вот еще и приобретение..
   "Приобретение" терлось у Репинских ног и поскуливало - пора на выгул.
   Паша не брезговал побеседовать вслух с неглупым человеком : с отставным майором Павлом Репиным. Порассуждать, мозгами подраскинуть - никогда не зазорно, а что вслух приборматывает, так ведь дома же, е-к-л-м-нэ.
   Хотя - что значит сам с собой?
   - А тебя-то не учел? - он наклонился к Чапе, потрепал за ухом.
   Псина старательно подергивая ушами пытливо вглядывалась в зазеркалье очков , пытаясь как можно точнее уловить хозяйскую мысль.
   Как и предполагал справедливо Репин, собака в подарок внуку не замедлит сказаться прежде всего на его, Павла Репина, расписании. Судя по внешности - коротеньким лапам, словно по недоразумению доставшимся вытянутому туловищу, в разномастном Чапином роду занимали активную позицию пращуры-таксы. Однако животина эта в семье Репиных появилась хоть и в канун Ромкиного дня рождения, но спонтанно и не умышленно.
   Бог послал.
   Тут уж принимай со всей душой.
   Да и потом...сблизило их общее дело, можно сказать, связало кровными узами, а это тебе не шуточки..
   - Ну что, гулять? Эдак ты и из меня спортсмена-всепогодника сделаешь, е-мое! Дождь тебе, снег, а гулять - как приказ в армии.
   Из всего Репинского рассуждения и дискуссии с "умным человеком" Чапа, четко выделив заветное слово, рванула за поводком.
   "Крутенький" по определению домашних Паша Репин, способный на поступок и, в определенном смысле некоторую дерзость дисциплину-таки уважал. То ли по многолетней служебной привычке, то ли по природе своей любил Павел порядок.
   Порядок он ведь как - силы экономит.
   Протри Чапе лапы после прогулки - не наследит.
   Октябрь, е-к-л-м-нэ, самая грязь. А то потом бегай по всей квартире с тряпкой, благо места вдоволь.
   Чапа, похоже, вполне разделяла точку зрения хозяина, сомневаясь только на счет скорости : Репин снова отвлекся на неприглядную, на Чапин взгляд "штуковину". "Штуковина", ощетинясь проводами, периодически издавала какие-то попискиваня, приводя псину в полейшее недоумение: по-первости.
   Но, постепенно, Чапа привыкла и даже полюбила это тепленькое местечко под столом , всласть высыпаясь на хозяйском тапке.
   Репин был уже в одном ботинке, когда вспомнил про позабытую в компьютере дискетку- конечно, можно и после прогулки вытащить, но зачем откладывать.
   Опять же, порядок: вынул, убрал на место.
   Чапа юлой вертелась под ногами.
   Репин отмахнулся:
   - Погоди ты, животное,.... ну, потопали за дневником для отличника?
   И псина с повизгиванием понеслась к дверям.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Аврелий поплотнее уткнулся в шарф.
   Колючая поземка, выбивая слезы, упорно гнала его в сторону леса.
   Там наверняка потише.
   Лес это лес.
   В нем прекрасно рифмуется.....Только бы добраться..Сильный порыв ветра закружил, Аврелий не удержался , плашмя упав на оледеневшую землю. Близоруко сощурясь, вглядывался в дремлющие подо льдом травинки, притихшие , сонные, не встревоженные долгожданной весной.
   - Ха-ха-ха!! Вот так приключение, да это настоящая стихия! Держитесь, держитесь господин Аврелий Чуднов, вы нужны обществу, вы важны для историии - его приборматывания тонули в протяжных завываниях непогоды.
   Наконец, добравшись до приокольных кустов, он перевел дух
   Деревья, подступившие к самой опушке нахохлились , настороженно приглядывалась к одинокому путнику.
   Кто он?
   Отчего ему не сидится дома?
   Что погнало его мятущуюся душу в ненастье?
   Аврелий, наконец-то высунув свой буратинчатый нос, повертел шеей в цыпках . Добрался.
   Теперь его приютят и защитят мохнатые, добрые ели.
   Межсезонье уныло, но лишь по ненасытности человеческой природы. Обгоняя время, с тоской вглядываеясь в угрюмые облака, мы торопим долгожданную весну; на бегу, впопыхах врываемся в лето.....и вот уже растерянно поддаем ногами пожухлые листья...
   И снова ждем, непозволительно роскошествуя, пренебрегая единствено безценным, что есть.....
   ....В наличиии.
   Секундой....
   -Э-ге-гей, деревья, Вы слышите меня! У-у-уууу, это же я , поэт Аврелий Чуднов, Вы еще узнаете обо мне, я воспою Ваше величество в своих стихах, я превращу Вас в сказочных богатырей, я наделю Вас безсмертными ( прошу оставить за мной право использовать приставку "без" перед глухими согласными. Автор) душами... я, даю Вам торжественное обещание! - с этими словами он почтительно поклонился, припав на одно колено:
   - Госпожа лесная владычица Ель! Я пою Вам оду, Вы восхитительно прекрасны, Вы несравненно чарующи и царственны, Вы великодушны - да-да, я знаю, я чувствую это...не спорьте, не спорте со мной, я пришел в этот мир , чтобы примирить всех - и я очищу людские сердца, они проникнутся моими стихами, став чуточку лучше, возвышеннее...дабы познать истину и прийти к согласию...
   Аврелий Чуднов вовсе не был сумашедшим.
   Он просто-напросто любил все, что его окружает.
   И был счастлив.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Раиса с явным удовольствием осмотрела собственные владения.
   Сосна, песок - пусть не лето сейчас, а природа в любое время года превосходна.
   И как же она раньше обходилась без этого великолепия?
   Понятно, нынешнее начинание взросло не пустом месте: на все нужны средства, но сама идея обмена одной из приобретенных в "хлебные" времена квартир, на всю эту роскошь, какова?
   Она, Раиса Репина, ну, понятно, не без поддержки домашних, организовала свой собственный "Оздоровительный женский клуб".
   Желающих хоть отбавляй.
   Раиса еще раз окинула хозяйским взглядом территорию: вроде, все на местах, кое-что, конечно, потребует усовершенствования, однако не сию секунду. Муж с руками, без его помощи никуда.
   Никуда без мужа.
   Вздохнула, мысленно перекрестившись.
   Если бы не Паша, может и не пришлось бы ей сейчас любоваться природой, наслаждаясь смолистым сосновым воздухом. Чудом выпутались из жутковатой, прямо скажем, истории с универсамом .Не сговариваясь, всей семьей побежали в церковь.
   Однако, не даром говорят - нет худа без добра.
   Уж на что они любили и любят свой дачный домишко, а вот как-то сразу прилегло сердце к этой турбазе - Раисина б воля, поселилась здесь... Но не пришло еще время заикаться на эту тему.
   Конек Репиной - дипломатия.
   А пока ...детям надо помочь, оба работают, да еще и преддипломье. Паша занят с Ромкой - в школу-со школы, дед главный "бебиситер"...
   Размышления прервали отрывистые гудки клаксона . Кто-то пожаловал раньше обычного .Приветственно помахав Майе Голубевой, журналистке, затрепетала сердцем : едут зайчики, тянутся. И моднее есть клубы и пристижнее, но на отсутствие клиентов грех жаловаться.
   Без году неделя, а уже чуть ли не в очередь записываются.
   По Раисиному проекту разработана специальная оздоровительно-спортивная программа в сочетании с рациональным питанием - не диетой, а именно питанием.
   Кто в современном мире, имея ввиду женщин, не мечтает выглядеть здоровым и цветущим? Результаты превзошли все мыслимые и немыслимые ожидания : даже самый короткий двух -трех недельный курс творил чудеса, распространяясь добрым слушком..
   Да взять саму Раису - муж родной перемены отметил, это уже прогресс, и существенный. Паша на похвалу скуповат, комплимента от него дождаться великое событие. А тут высказался не только на счет улучшения формы, но и "содержания" - его слова.
   Да и Раиса подметила одну особенность : все, ну буквально все окружающее радует глаз, укрепляя в углке сердца небывалую уверенность в правоте предпринятого ею, дела ; жить начала - именно жить, а не мучаться тревожными предощущениями, разменяв шестой десяток.
   Репина снова с благодарностью помянула Господа.
   Встряхнулась, потянувшись хрустко, с удовольствием.
   Пожизненная привычка опаздывать, страшно раздражавшая супруга, неожиданно испарилась сама собой - умудрялась заявляться в клуб даже раньше положенных девяти часов.
   Вон, Тынгиз еще только поддтягивается.
   - Привет!
   - Здрасте, Раис Федорна..
   - Тынгиз, угадай с трех раз кто записался вчера на курс? - Раиса плутовато взглянув на парня, продолжала, не дожидаясь ответа:
   - Не ломай голову, все равно не угадаешь... - выдержав паузу торжественно подитожила:
   - Зинаида Трон. Говорит о чем-нибудь имя?
   Тынгиз присвистнул:
   - Эта та самая, артистка что ли?
   - Что ли.. - подтвердила не без гордости . - Вобщем сегодня особое внимание. Готовность номер "раз" - Зинаида Станиславовна собиралась подъехать после двух. Предупреди Валерика, чтоб постарался с обедом, а я пока займусь кабинетом - надо кое-что в порядок привести....Да, Тынгиз ,несколько человек новых попросилось, может, расширим немного группу? Сколько у нас народу, еще двух-трех примем?
   - Да принять-то не проблема, качество бы не пострадало. Мое мнение - лучше нанять еще тренера, или перенести этих на следующую четырнадцатидневку..
   - Ну, размахнулись мы, где же я еще одного найду, такого как ты?
   Тынгиз смущенно заулыбался.
   Нравился парень Раисе.
   Мягкий, добрый, но тренер опытный, требовательный.
   Родился и жил на Дальнем Востоке, где и изучил не замысловатую, на непросвещенный взгляд, но исключительно гармоничную и полезную гимнастику - Тай-Чи, основа которой - плавность движений в сочетании с дыханием, рациональное перераспределение энергии всего тела; да еще и оказалось, что территория базы именно то, энергетически наиболее благоприятствующее для занятий, место.
   Память Раисы зацепилась за недалекое прошлое.
   По собственной инициативе рекомендовала нового охранника в универсам - так же вот, приглянулся парень, а уж что из этого вышло...ну, что вышло, то вышло....Тынгиз и Валера - повар, проверены и перепроверены тысячу раз по всем направлениям - семейным, административным, криминальным.
   Несомненно "универсамовская" трагедия прибавила бдительности.
   Раиса поспешила в корпус - не каждый день на курс записываются известные акрисы.
   А скачок в рекламе заведения серьезный.
   Прямо таки затяжной прыжок.
  
   ГЛАВА 2.
   Межсезонье, осень.
  
   Она придирчиво оглядела туфли - не то!
   Опять не то.
   День не задался - все началось с злосчастного пеньюара - это надо же было так ошибиться в цвете!
   Зинаида нерешительно топталась в прихожей.
   Что же делать?
   Такая канитель с обувью...Нет. Однозначно нет - истиная женщина предпочтет опоздать, вовсе не явиться, но она в жизни не согласится предстать в абы каком виде...И Зинаида Станиславовна Трон с неприязнью скинула не вписавшиеся в ее придирчиво отобранный туалет, туфли.
   Вполне понятно, что смена обуви повлекла за собой вполне естественную перемену всего наряда, вплоть до нижнего белья. Зинаида, по каким-то лишь ей одной ведомым причинам решила, что сегодня непременно должны преобладать во всей одежде светлые тона. Она станет переодеваться и вдруг обнаружится такое непростительное несоответствие...
   Для данного мероприятия наряд слишком мрачен.
   И это даже хорошо, что в последний момент ее пристальное внимание привлекли эти несуразные туфли....говорят же - что ни делается - все к лучшему..
   Телефон.
   Зина прижала трубку, приподняв острое плечико:
   - Алло, да...естественно я тороплюсь...нет, ничего страшного...не могу же я выскочить на улицу в чем попало....ну если нельзя стоять, перепаркуй машину, милый, неужели я обязана пояснять каждое твое действие...хорошо на углу...нет...да...иду.
   Ну вот.
   Все не так, все не ладится.
   Зинаида нервно, походя подхватила меховую муфточку - последнее время руки мерзнут даже в перчатках, а муфта - модно и удобно. Тем более, она как нельзя под стать новому, роскошному пальто.
   Трон нередко обращала внимание, что по лицу мужа стало трудно определить его действительное состояние. И сейчас вот, пожалуйста, в своем репертуаре. Голос как у пономаря , никаких тебе эмоций, никакого взрыва, никакого участия:
   -"Зи, если бы ты предупредила заранее, то я мог бы встать на тридцать минут позже.."
   Зинаида закатила глаза : за что, ну за что ей такое наказание!? Он даже слова выбирает какие-то вульгарные, сухие - нет чтобы сказал - на пол- часика , а то - на "тридцать минут"...
   Но уж лучше не затевать полемику.
   Политика определена четко: единственно верное не отвечать на все эти хамские выпады. Она уже устала задаваться вопросом за что, почему на ее долю выпали такие несчастья , почему, почему настолько несправедлива к ней жизнь?
   Машина выворачивала к Зимнему дворцу, когда Зинаида Станиславовна неожиданно попросила мужа остановиться.
   Похоже, тот был не очень доволен.
   Впрочем, как обычно.
   Никто не считается с ее желаниями.
   - Ну и что, что нет остановки -притормози, я быстренько выскочу...Нет, ничего не случилось..просто я вспомнила, что реппетиция сегодня на час позже, ну забыла, подумаешь прошвырнусь по Эрмитажу.... да, ты свободен, доберусь на такси...
   Выпорхнув из машины, постучала перчаткой о стекло :
   - Да, муфточка - отвези домой, наверное не пригодится....
   Даже дверца, как показалось Зине, не без удовольствия причмокнула ей вслед.
   Как всегда: все против нее.
   За свою не слишком уже короткую жизнь, Зинаида Станиславовна почти сроднилась с особой атмосферой, царившей вокруг . Казалось, неодушевленные предметы и те раздражено реагируют на невииные капризы Зиночки Трон.Устаав докапываться до причины этой вопиющей несправедливости, Зинаида выбрала театр, как ширму, как прибежище где ей удавалось перевоплотиться в кого-то иного - более удачливого и счастливого.
   И этим жила.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Лизавета ласково посмотрела на мужа.
   - Батюшка, ты уж их сейчас не разгуливай, поздно..
   Отец Петр, сдвинув широкие брови, изобразил суровость:
   - Раз такое дело - по кроваткам, по кроваткам, милые... - дети с визгом бросились врассыпную.
   - Папка, папка, я видал сегодня какой корабль построил...нет, нет, папка, это мы нарисовали знаешь что... - белокурые двойняшки перебили брата почти хором.
   Мишутка насупился, Лизавета с любовью прижала в себе его курчавую головенку:
   - Как у нас заведено? Сначала делятся своими достижениями за прошедший день девочки - ты же совсем взрослый, Мишутка, к тому же мужчина, это девчонки хвастунишки....
   Девчушки, в одинаковых передничках тащили на просмотр отцу рисунки.
   Живопись пришлась всем по-душе.
   Настала очередь брата - семья ахнула. Ну как не порадоваться : вот это корабль! Тут и паруса, и лесенка...ай да Мишутка...
   ...Лиза тихонечко прикрыла дверь в детскую.
   Собственно, комнаток всего-то и было две: детская и общая.
   Петр неотрывно смотрел на жену - столько лет вместе, а все наглядеться друг на друга не могут.
   Да что там наглядеться - надышаться.
   Послал Бог такую милость, такое счастье...
   Лиза, зарывшись лицом в мягкий мужнин подрясник, встрепенулась: надо быстренько простирнуть, подкрахмалить, не легок труд священнослужителя.
   Это не только служба, это прежде всего люди.
   А от их глаз ничего не ускользнет, особенно неряшливость, небрежность. Лиза зорко следила за состоянием мужниного облачения, бережно подшивая, подштопывая незаметно.
   Люди, увы, жестоки.
   И как она, Лиза, заметила, страдают по большей части из-за своей же жестокости. Мучаются, ищут причину во вне, спешат к батюшке с бедами и откровениями. И каждую страждущую душу необходимо утешить, найти и подобрать нужные слова, достучаться до сердца.
   Это ж сколько сил надо! И откуда только берутся эти силы...
   Она молча спрашивала, и молча отвечала сама себе.
   - "Да все от Господа.. .Сколько уж проявляет Господь милости к их семье - и словами не описать".
   Лиза подняла полные счастливых слез глаза на мужа.
   Петр долго выдохнул, крепко прижал к себе жену:
   - Не надо было блинчики оставлять, детей бы досыта накормила, я в Храме на трапезе был, сыт..
   - Да что ты, Петруша, за детей не безпокойся, сыты они, как же можно отцу и угощение не оставить?
   Петр нежно поцеловал Лизу в висок.
   И мало сказать, что красавица, а просто нет и не будет больше таких на белом свете. Иногда Петр спохватывался, начиная истово молиться, прося у Бога прощения - нельзя так душой прилепляться к земному человеку, а поделать с собой ничего не мог.
   И жену любил безумно, и детей.
   И хоть не жируют в сытости, а счастья в доме через край.
   И Слава тебе, Господи....
  
   ГЛАВА 3.
   Межсезонье, осень.
  
   - Деда, а нам уже сказали дневники приносить..Чапа, Чапа, фу... - Ромка едва успел увернуться от шершавого Чапиного языка.
   Паша вытянул из бардачка новенький дневничок.
   У Ромки округлились глаза.
   Паша опередил с комментариями:
   - Дед твой прозорлив, ты не в курсе?
   - Прозо.. - что?
   - Прозорлив. Наперед все видит..
   Ромка улыбнулся.
   Ямки на щеках прорезались отчетливее, но особый шарм придавала дырка от выпавшего переднего зуба.
   - Намекаесь - волсебник что ли?
   Паша не удержался.
   Хохотнул.
   Уж больно комично внук шепелявил. И почему-то такой конфуз только с буквой "ш" произошел.
   Ромка сообразил, от чего развеселился дед, надулся.
   - Ромка, да я же любя, ну ужасно смешно ты сейчас разговариваешь. А на счет волшебника - ты разве не знал? - Ромка с дедом внимательно посмотрели друг на друга. Вспомнили кое-какие совместные проделки.
   Ромка согласно кивнул.
   - Знал.
   -Видишь. Давай-ка мы сейчас с тобой на рынок заскочим, определимся по бабушкиному списку. Сегодня снова вдвоем хозяйничаем - мама разрешила - у нас ночуешь.
   Ромка радостно замурлыкал какую-то песенку.
   Паша закончил мысль:
   - Должны же мы им помочь с дипломами? А то так недоучками на всю жизнь останутся.
   - Деда, а ты переходник купил?
   -У-у , е-к-л-м-нэ, забыл. Хорошо, что напомнил. Сейчас на рынке посмотрим, бывают и там на барахолке мужики торгуют, если нет , забежим в наш "хозяйственный".
   Паша покосился на тощенькую Ромкину шейку.
   Чего-то, подхуднул мальчонка, школа, что ли с непривычки сказывается, хотя пухлым Ромку назвать не удавалось даже в лучшие времена золотого детства - вечно, как галчонок, худой.
   - Слушай, давай-ка сейчас тебе чего-нибудь пожевать прикупим, чтоб ехать веселей.. Виданное ли дело - третий час, ты голодный.
   Они уже дружно топали к молочному киоску.
   - Сырки? Давай сырков тяпнем? - Паша с детства питал к глазированным сыркам особое пристрастие. То ли ностальгическая тяга, то ли еще чего...Мать всегда покупала такие вот творожные сырочки.
   Правда раньше они в коробочках продавались.
   Паша в своих детских воспоминаниях их "дружба народов" называл. И действительно: с чего это в далекие послевоенные годы на каротонной обложке коробки изображали взявшихся за руки детишек - белого, черного и желтого.
   Отвлекся.
   Ромка уже тянул мелочь продавщице и та заворачивала для него с дедом сырки в бумажку.
   - Э-э, Ромах, оставь, может, на переменке в школе чего -то купишь, мелочь пригодится..
   - Не, деда, я в школе есть не люблю.
   Паша опечалился .Плохо.
   Если Ромка есть не хочет, в него не затолкать.
   А в школе, пусть и супер-модной, кто там проследит, ест он - не ест. Нагрузка большая, и так вон во втором классе до двух часов держат..., е-мое.
   Паша опять возмутился : не высидеть столько пацану, и голова не переварит всего объема информации - устанет.
   Нет.
   Родители уперлись.
   Ребенок в этом возрасте , как губка. Впитывает все. Это уже потом замедляется процесс восприятия .
   Спорили.
   Паша махнул рукой.
   Ну, е-к-л-м-нэ, на то и родители, им виднее. А только синячки под глазами у внука дед разглядывает... Потом, конечно, компьютер...Это ведь какая зараза. Как семечки. Не оторваться.
   Паша сам грешен, вошел во вкус.
   И так пристрастился к "ж-ж" - живому журналу, что до полуночи да и дольше просидеть может. Вобщем, из-за этого виртуального общения превратился "жаворонок" Репин не то, чтобы даже в "сову", а в существо непонятного вида - вставать все равно рано приходится: жена, псина, частенько и Ромку в школу отвезти надо, так бывает днем глаза слипаются и голова сама на руки падает.
   Ну точно, как мать.
   Паша раньше все удивлялся - и как это она может прикорнуть, сидя за столом, проспать минут десять-пятнадцать, а потом все, вскакивает огурчиком.
   А теперь осознал.
   Упадет голова прямо на клавиатуру , всхрапнет Паша с пол-часика и дальше в бой.
  
   Переходничков на рынке не оказалось, подрулили к хозяйственному.
   Чапа, по своей многотрудной привычке охранником с заднего сиденья ни ногой, а если кто к машине близко подходит - порыкивает, лавры сторожевых покоя не дают.
   Телевизионные экраны пестрели красками.
   Ромка зацепился глазом за мультик , Паша подошел в отдел, поинтересовался нужным разьемчиком.
   В наличии.
   Неожиданно яркая реклама прервалась экстреным сообщением.
   Фамилия, повторенная несколько раз четким дикторским голосом показалась Паше не то, чтобы даже знакомой отвлеченно, а в буквальном смысле крутящейся под корочкой сознания. Весь вчерашний вечер он периодически согласно кивал, соглашаясь с мнением жены - появление известной актрисы без сомнения позитивно отразиться на репутации оздоровительного центра.
   "...Сегодня в одиннадцать тридцать, в районе Эрмитажа была похищена популярная актриса Зинаида Трон. Автомобиль черного цвета с затемненными стеклами.... Очевидцев срочно просят позвонить по телефонам...."
  
   Репинская челюсть неопределенно задвигалась.
   Ромка не донимал :бывают моменты, когда деду лучше не мешать.
   Паша думал.
   Губы то поджимались, то вытягивались трубочкой.
   - Ромах, ты смотри, что творится - средь бела дня такие дела...Похоже, рандеву со знаменитостью отменяется.... - Репин полез в карман.
   Ромка чувствовал, что не все уловил в дедовой речи. Но смысл понял, и лишних вопросов не задавал.
   И Паша набрал номер жены.
  
   Межсезонье ,прошлая весна.
  
   Саша нахмурилась.
   Складочка в межбровье - мамина.
   Так говорят.
   Взгляд машинально скользнул по портету матери, искуссно выполненному в импрессионистской манере художником- последователем, перенимателем стиля. Работа оказалась истиным шедевром; удивительным образом удалось передать даже и не портретное сходство - дух, одухотворенность лица, той отличительной Елениной женственности и живости.
   Папа как-то случайно его "открыл", и теперь этот художник живет в Мюнхене, творит, мотается с выставками по всему свету.
   А отец, безкорысно сотворив доброе, сам того и не заметил.
   Саша привычно откинула непокорную челку.
   Авария - страная, нелепая, как говорится, на ровном месте, в которой погибнуть было почти невозможно. Но как раз таки на ровном месте чего только не случается. И цена этого неприметного, коротенького словечка "почти" - человеческая жизнь. Мама ударилась виском -самым ранимым, самым чувствительным, единственным местом.
   А на Саше- ни царапины....
  
   За последние семь лет они поменяли уже четвертую - Саша подумала, квартиру, но какая же это квартира - огромный дом.
   Дворец.
   Но к нему никак не привыкалось; неуютно, излишне пусто. Но Саша старалась не подавать вида. В конце концов ,уж она -то приспособится.
   Главное отец.
   С незапамятных времен поселилось в душе Саши Молчановой чувство, что из-за нее отец губит себя, губит свою жизнь, оказывается от своего счастья. Однако в разговорах оба тщательно обходили запретную тему.
   Между ними жила "странность".
   Молчанов убежденно считал, что действует Саше во благо.
   Это благо во имя дочери лежало в основе всех его действий, это благо обуславливало все его поступки; он так привык , он настолько уверился в своей правоте , что никогда не интересовался Сашиным мнением. Скорее всего, он и не предполагал, что у его Саши может быть своя, отличительная точка зрения.
   Между ними почти не было размолвок, они жили дружно и , возможно, счастливо, старательно оберегая и опекая друг друга, пытаясь обходить не только острые углы, но и мало-мальские заусенницы.
   И в этой слепой опеке, в этой вечно сидящей в поддсознании взаимной тревоге "не обидеть", они разминулись.
   И оказались в параллельных мирах.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Раиса ошеломленно смотрела на экран.
   После Пашиного звонка срчоно включили телевизор - экстренное сообщение передавали каждые пятнадцать минут и только к вечеру соизволили показать более подробный репортаж о проишествии.
   Похищена Трон.
   В людном месте, около Эрмитажа, средь бела дня.
   Узнал ее ярый поклонник ,чуть ли не одновременно с похитителем кинувшийся за автографом.
   Он и сообщил во все подробностях о случившемся.
   Похититель с его слов, мужчина без особых примет: в пальто с поднятым воротником и шапке с "ушками", надвинутой на глаза ,выскочил из автомобиля....
   Раиса недоумевала, почему до сих пор не установлена марка машины - номера, понятно, кто на них смотрит, да еще по нынешней слякоти при желании не разглядеть, но что за машина -то уж мужчина мог определить.
   Актрису, грубо - это подчеркивалось несколько раз - грубо затолкали в машину и на ходу захлопывая дверцу , автомобиль рванул с места. Свидетелями сцены оказалось еще несколько человек, но они поспешили удалиться, за исключением бабульки-одуванчика, однако показания последней напрочь расходятся с показаниями поклонника.
   Старушка видела двоих мужчин, оба сели в машину и с ними женщина... но сейчас они все такие, с радостью сами лезут , только дверь распахни..... после откровенной недвусмысленности высказывания, репортаж со старушкой-свидетельницей поспешили прервать.
   По словам мужа Трон.... Раиса отметила, что на ее памяти, это третий или даже четвертый супруг актрисы, до этого она читала о каком-то богатом предпринимателе.
   А этот скульптор с незапоминающеся фамилией.
   С его слов, Зинаида собиралась пройтись по Эрмитажу и ехать на реппетицию в театр; затем в ее сегодняшенем расписании значилось посещение некоего оздоровительного клуба.
   Факт могла подтвердить и Раиса.
   - "....конечно - отметил скульптор, - все кто знает Зинаиду достаточно близко подтвердят противоречивость и взбалмошность ее натуры, но что касается работы - это свято. Неделю назад Трон утвердили на главную роль в новом франко-российском фильме, подписан контракт с компанией. И потому все ее действия и силы были направлены на тщательную подготовку и осмысление себя в новой роли. До съемок во Франции оставалось не многим более месяца, вот почему Зинаида немедленно записалась на оздоровительный курс, преследуя определенные цели..."
   Раиса оглядела присутствующих.
   Все озадаченно притихли.
   Даже неумолкающая ни на минуту, Майя Голубева.
   - Нет, это не укладывается ни в какие рамки. А куда, собственно, смотрит милиция? - вопрос риторический, обращенный в общее пространство задала полненькая Светлана.
   Загалдели разом, выражая мнения.
   - Вы что думаете, это единичный случай? Да полно, людей воруют сплошь и рядом...
   - Ну не надо, не надо преувеличивать, не нагнетайте...
   - Мы же не папуасы какие-нибудь, что значит, сплошь и рядом..
   - Я знаю, что говорю... - народ кипятился.
   Возбуждение грозило срывом занятий, нарушая одно из главных условий успешно проводимого комплекса :полное расслабление и позитивный настрой. Кстати, все отмечали заметное улучшение настроения после тренировки -существующие проблемы не то, чтобы отодвигаются на второй план, но представая в ином свете находятся новые пути их решения. По словам Тынгиза это вполне естественная закономерность, а вовсе не чудо: упражненения высвобождают энергию и человек, физически ощущая прилив сил, готов справиться с бытовыми неурядицами.
   Взбаламутив сообщением группу, Раиса утешала себя лишь тем, что слух о появлении Трон распространился со скоростью света еще утром и случившееся вряд ли удалось бы скрыть.
   И дай Бог, чтобы вся шумиха оказалась злой шуткой, розыгрышем.
   Случаются же такие нелепости.
   Но конечно, не часто.
  
   ГЛАВА 4.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   - Молодой человек, ну можно ведь не так активно реагировать, слушать мешаете... - прифрантившаяся дама демонстративно отстранившись, передернула плечами.
   Аврелий вынырнув из пучины звуков, открыл глаза.
   Да, простите, скорее всего он забылся.
   Он растворился в этом волшебстве.
   Простите.
   Прекрасно. Что может быть прекраснее языка музыки?Сколько раз он, рассуждая, поражался этой дивной метамарфозе - вот он, язык эсперанто. Им говорит сама вселенная, сама безконечность....
   Рифмы, строфы - в голове поэта рождались новые и новые соцветия.
   Аврелий полез в карман : срочно записать, не сбиться....
   И вновь вызвал волну недовольства соседей:
   - Да прекратите вы возиться, молодой человек, не нравится - выйдите, но уважайте хотя бы других...
   Аврелий задохнулся.
   Простите.
   Как же, как же они могли подумать такое! Разве есть на свете хоть один, кто останется равнодушен, кого не поглотит это завораживающее могущество?! Покажите мне его, покажите..
   Аврелий завертел головой....
   Однако при этом предательски заскрипело кресло...
  
   ...Аврелий мечтательно вдыхал аромат сырости.
   Он шлепал по лужам и, скорее всего, промочил ботинки.
   Но ноги были теплыми, а это значит, что никакая простуда ему не страшна. В душе , где-то на самом- самом ее донышке, пушистым котенком притулилось счастье. Он частенько задумывался, отчего же у него внутри эта постоянная светлая радость, но не мог доискаться до истины.
   Случилось так, что повезло ему, Аврелию.
   Жребий выпал.
   И Аврелий понимал, чувствовал, что от него обязательно требуется ответное действие. Он не может, он просто не в состояниии сидеть сложа руки. Он должен, он просто обязан приоткрыть завесу своей души.
   Он писал .
   Писал стихи.
   Он засыпал своим творчеством все издательства.
   Пока безуспешно.
   То есть нет, конечно же ему отвечали, хлопали по плечу - стихи действительно великолепные, они же идут из самой глубины, из самого сердца...но они..они как-то нескладно рифмуются...
   И пока их еще не напечатали.
   Но Аврелий не переживал.
   Он не то, чтобы верил, а твердо знал - их обязательно, обязательно опубликуют. Конечно, пока приходилось как-то существовать, но у него была прекрасная, просто замечательная работа :ему доверено сторожить склад.
   Сутки через трое.
   И он очень, очень ответственно относился к своим обязанностям.
   Начальство похваливало, иногда даже подкидывало премиальные надбавки - чем не жизнь! Самое потрясающее, что такая работа ни сколько не отвлекала его от основного дела его жизни. Наоборот! Ночные бдения просветляли мозг и стихи выплескивались сами собой. А зарплата , на посторонний взгляд более чем скромная, позволяла Аврелию раз, а то и два в месяц посещать филармонию.
   Жизнь улыбалась Аврелию, и Аврелий улыбался ей в ответ.
   И частенько недоумевал: от чего же большинство людей жалуются? Конечно, если беда какая стряслась , это понятно, но по сторонним наблюдениям Аврелия и беды-то никакой нет, а человек страдает.
   И почему так?
   Чуднов старался помогать.
   А как не помочь?
   Например, приходит человек. Ну, Аврелий не то, чтобы его хорошо знал, но один раз точно видел. Да, точно, один раз. Он приходил на склад с другим знакомым и даже сам напомнил Аврелию об этом.
   Так вот.
   У человека ситуация.
   Нужны деньги. Сумма, конечно, весьма приличная для Аврелия, но можно наскрести. Тем более, что человек твердо обещал отдать через пару недель. Аврелий даже обрадовался - так кстати. Через две недели у матери день рождения. Если бы деньги остались у него, Аврелия, то он сам наверняка не удержался бы и потратил их, а так - так они только целее будут!
   Правда, человек почему-то не пришел через две недели, через три тоже не пришел.. Скорее всего, какие-то непредвиденные обстоятельства.
   Но это ничего, с кем не бывает.
   Аврелий, правда, собирался подарить матери джемпер: такой симпатичный, он видел, она на рынке все посматривала.
   Ну ничего.
   Обошелся томиком стихов.
   Сборник.
   Молодые авторы. Прекрасная современная поэзия. Вот опять:джемпер мать наденет и сносит, а стихи они же вечны! Тем более, он и сам может не один раз их перечесть!
   Все что ни делается - к лучшему.
   Аврелий в это твердо верил.
   И так и жил.
  
   Межсезонь, осень.
  
   Ромка в задумчивости грыз кончик ручки.
   Сладу с дедом никакого, а с Ромки спрос.
   Конечно, ябедничать последнее дело. Ну, а как быть? Дед не слушается. Ромка ему намекал, что влетит от бабушки.
   Дед даже удивился:
   - А мы разве бабушке собираемся говорить?
   Ромка смутился.
   Иногда взрослых очень трудно понять.
   Мама говорит, что все действия продиктованы стремлением, или как его - намерением. И если это намерение доброе - дело хорошее. Если злое - то наоборот.
   Тут Ромка немного путался.
   Ведь все зависит, откуда смотреть - со стороны деда - намерение очень даже доброе. А зная бабушку Ромка просто уверен, что ей такое намерение покажется злым.
   И разберись тут с ними.
   Ромка подергал себя за ухо.
   Иногда помогало.
   Подергаешь себя за ухо и кое-что поясняется. Но не в этот раз.
   Есть у деда слабость. Так и называется - слабость. Ромка просто запомнил и уже не спрашивал, почему - никто не мог объяснить. Слабость, и все тут. Вобщем, дед иногда любил посамовольничать. Это тоже не его, Ромкино , а совершенно взрослое выражение.
   Посамовольничать.
   То есть сделать что-то самостоятельно. Опять вопрос - разве делать что-то самостоятельно - плохо?
   Оказывается, смотря что. Так вот - намерение.
   Намерение дедушки - вылечиться.
   Год назад он сломал ребро, лежал в больнице. Ребро-то приросло, но дед говорит, к дождю ноет. Бабушка отправляет его к врачу, но Ромка деда знает ,тот ни за что не пойдет. Лекарства тоже никакие не ест, а лечится "самым проверенным методом".
   Но этот "проверенный метод" страшно не нравится бабушке.И как тут разобраться - намерение деда вылечиться - оно доброе.
   А бабушке почему-то кажется, что злое.
   На самом деле, Ромка не один раз задумывался на эту тему. Что-то не сходилось в теории - вроде намерение доброе и деду помогает. Он потом всегда говорит: -" О, отлегло, е-к-л-м-нэ.." - помогло, значит...
   Ну а бабушка затевает целую бурю.....
   Это уж точно.
  
   Паша, приспустив очки, вгляделся в этикетку.
   Чего-то новенькое.
   - Девушка, я просил "Левиз" ноль семь, такую, с зеленоватенькой....
   Продавщица промурлыкала, не поворачивая головы:
   - Новая партия, напиток тот же, ярлычки другие...
   Паша понятливо кивнул.
   - Ага. Напиток тот же - вопрос снят...
   Ромка поджидал в машине.
   - Ромах, опять за ручку принялся, не грызи...
   Ромка, лизнув на последок колпачок, проворчал.
   - Если к бабушкиному приходу "подлечишься" - мне влетит.
   - Да, е-к-л-м-нэ, Ромах, ты чего? Мы с тобой что, вдвоем с бабушкой не справимся? Да ей сегодня наверняка не до внушений - видел, что по телеку крутят? Эта артистка, должна была сегодня в бабушкин клуб приехать....
   - Дед, ты же мне уже говорил про это, забыл что ли?
   - А -да? Е-мое, ну говорил, точно. Слушай, а что родители, звонили-нет? - Паша попытался перевести разговор.
   - Мама звонила, будут сегодня поздно. Так я же у вас остаюсь.
   - Ну, понятно, у нас. Только уговор - за компьютером не засиживаемся.
   - Дед, так ты ж теперь сам от него не отходишь..
   - Ну, я то взрослый, у меня и так глаза испорчены, а ты еще организм растущий.
   "Растущий организм" принялся начесывать пузо Чапе.
   Мелодией "жена" запищал телефон.
   Паша пытался ненавязчиво вклиниться в сплошную автомобильную массу, и погруженный в процесс, откликнулся не сразу. Народ попался не слишком доброжелательный, пропускать никто не хотел.
   Пришлось брать нахрапом.
   Ромка откинул телефонную крыжечку:
   - ....Да...нет еще....рядом..да...некогда, рулит.... - Паша мельком взглянул на Ромкино выражение лица - чем там его бабушка озадачивает.
   Ромка кивал, угукал, моргал.
   Наконец, инструктаж закончился.
   - Ну, чего там бабушка-то замыслила, Ромах, опять наверное что- нибудь забыла по списку, а нам сейчас снова разворачиваться.
   Ромка наморщил нос.
   - Ну деда, ты даешь...бабушка просила, чтобы ты купил спиртное. Она так и сказала : спиртное, лучше водку. Сегодня кто-то в гости приходит и кроме этого напитка - бабушка так сказала, - ничего не употребляет.
   Паша крякнул.
   - А я тебе , что говорил? Дед-то прозорлив...
   И Паша уверенно потеснил соседнюю "девятку".
   Хмыкнул.
   Надо же- опять то же выражение.
   "Напиток".
   А два совпадения - уже закономерность.
  
   ГЛАВА 5.
   Межсезонье,прошлая весна.
  
   Валька Арбузов преградил дорогу.
   - Саш, дай списать английский.. - выражение лица Арбузова было умоляюще-глупым. Вероятно, сам он предполагал, что оно какое-то другое.
   Саша одернула себя.
   Вряд ли следовало употреблять подобные эпитеты, но Арбузов несколько докучал. Надо, не надо - а Саша подозревала, что Арбуз, кем он был для всех, нарочно выдумывает всяческие предлоги для общения. И она не то, чтобы избегала его попросту не интересовалась.
   У нее был Коля.
   Точнее "был" ,это громко.
   Он и был и не был.
   Вернее, он конечно же существовал - безподобно мужественный, взрослый и...и мучительно недосягаемый.
   Коля был правой рукой отца.
   Папа высоко ценил Колины способности и легкость обучения. Коля оказался одним из победитетелей объявленного отцом конкурса на лучшего математика.
   А требования у отца исключительные.
   Виктор Молчанов завоевал серьезную репутацию в деловом мире не только умением заработать и преумножить капитал. Не он первый. Молчанов славился острым умом и новаторской предприимчивостью в области современных компьютерных технологий. Поэтому и помощника искал себе под стать.
   Коле повезло.
   Он с честью выдержал все тесты и заслужил особое доверие отца.
   Тот чрезвычайно высоко ценил Колю, но все же он был для Молчанова всего- навсего наемным работником. Пусть не простым, чрезвычайно одаренным - но работником.
   И, каким-то необъяснимым чудом случилось так, что Коле было поручено отвозить в школу Сашу. Это обстоятельство можно назвать серьезным прорывом в менталитете банкира Молчанова.
   Коля каждый день отвозил и забирал Сашу со школы.
   А у шестнадцатилетней Саши от чего-то замирало сердце.
   И она исподволь, боясь повернуть голову и выдать свое волнение, разглядывала крошечную родинку на гладко выбритой Колиной щеке.
   Конечно же, они болтали о всякой всячине; в Колины обязаности даже входил совместный обед - это если не успевали заскочить домой перед теннисом, застревая в пробках. К этому возрасту стало ясно: Саша не добъется пусть даже мало-мальских результатов на спортивном поприще, рука слишком слабая.
   Ходила уже просто так, для себя.
   А если честно, то лишь для того, чтобы подольше побыть вместе с Колей.
   И Саша сходила с ума от мысли, что Коля, безумно красивый и любимый Коля, никогда не разглядит в ней никого другого, кроме маленькой, кареглазой девочки.
   Он никогда не заметит, что Саша, давным - давно выросла.
   И иногда ловила себя на мысли, что если Коля вырвется из своего виртуального мира и познакомиться с какой-то девушкой - Саша не сможет этого прежить.
   Но пока он никуда не вырывался.
   Но самое страшное , для Коли она, Саша, навсегда есть и будет Сашей Молчановой - дочерью банкира.
   А это значит, что между ними пропасть.
   И Коля ни за что не посмеет - да ему и в голову не придет, посмотреть на нее совсем другими глазами.
   Пропасть....
   И нет никакой надежды перемахнуть и не пропасть в ней...
  
   Вобщем, Арбуз страдал совершенно напрасно.
   Может, не напрасно, но уж безперспективно это точно.
   Конечно, Саша дала ему тетрадь.
   Хотя и знала, что нужен Арбузу этот английский, как рыбе зонт. В прошлом году они по студенческому обмену были в Англии и Саша собственными ушами слышала Аробузовские изъяснения с местным населением.
   Не то, что бы на пятерку, а пожалуй даже с плюсом...
   Бедный Арбуз...
   Саша грустно улыбнулась.
   Хотя если разобраться, ну вернее, если хоть на одну секундочку представить, то в папиных глазах у Вальки явное преимущество перед Колей.
   И все потому, что отец Арбузова - приличная "шишка".
   А с Колей...
   Вобщем, папа с Колей " в разных весовых категориях".
   А значит - и Коля с Сашей....
  
   Межсезонье, осень.
  
   Раиса зачем-то обернулась.
   И только потом поймала себя на этой мысли.
   Наслушаешься всякого, недоброе в голову само лезет. Хотя лишний раз оглядеться - что в этом зазорного. Она, понятно, не знаменитая актриса, но может ту тоже по ошибке схватили.
   Бывает.
   Примут за кого-то другого...
   Но Раиса не слишком-то верила собственным сентенциям. Кто его знает, что у этих знаменитостей на уме - а может, Трон сама все подстроила.
   Вполне вероятно.
   Причины?
   Да полно - устала, надоело, решила поменять жизнь...А способ вполне подходящий для эксцентричной натуры - красиво. Да и разговоры, опять же, реклама...Уж не молоденькая, возможно и подзабывать стали, а так вот, с перчиком...хотя...по словам нынешнего супруга, она ведь, кажется, во Францию собиралась?...
   - Ой, Паш, ты что? - Раиса за думами чуть не сшибла мужа с ног.
   Правда, Пашину увесистую фигуру вряд ли можно запросто сбить. Попросту, муж никогда не топтался в гараже, встречая Раису.
   - Встретить решил, е-к-л-м-нэ, охранник -он отлучится, или чего доброго, вздремнет...
   Раиса, расплывшись от удовольствия, приобняла мужа за шею.
   Паша слегка отстранившись, коротко дыхнул жене прямо в нос:
   -Ну?
   -Что "ну"?
   - Учуяла? Обнимешь, а сама принюхиваешься..
   Раиса смутилась:
   - Да я просто подумала, ты же никогда так за мной в гараж не приходил..
   Паша отмахнулся:
   - Е-к-л-м-нэ, вот, что за натура - все надо вынюхать. Доброе начинание - и то опошлить.
   Раиса примирительно пошлепала мужа по губам ладошкой:
   - Все, все, проехали. Антонина грозилась заскочить. Может и не совсем удачный день сегодня, да я уже и так откладывала встречу Бог знает сколько времени, неудобно. Сто лет не виделись, но не поверишь - сплетни универсамовские меня вовсе перестали интересовать, странно...
   - Да ничего странного. Закономерно. Негативный опыт или какое-то тяжелое событие, автоматически блокируется подсознанием. Тем более все эта история .Сухими из воды вышли, и Слава Богу. А мой тебе совет.... - Паша снял очки, подышал на стекла, полез за платком:
   - ...мой тебе совет - не оглядывайся...Ну придет эта бухгалтерша, поохает, душу разбередит....
   Раиса вздохнула.
   Она и сама подумывала о том же: из супермаркета почти все бывшие уволились: добровольно или по настоянию новых хозяев. Антонина ,главный бухгалтер, одна из немногих, кто удержался на месте.
   - Слушай, Паш, а ведь Антонина все режимы пережила - ну, я фигурально. И при братьях она работала, и при нас с Софьей, вот и сейчас сумела пристроиться...конечно, специалист она опытнейший..
   Паша прервал:
   - А я тебе о чем. Ты, вобщем, вольна поступать , как заблагорассудится - я в ваших дамских посиделках не участвую, но не слишком расслабляйся, новостями не сыпь. Бухгалтерша ваша, вроде, человек не злобный, но перескажет чего, люди не так поймут. Поползут слухи. И хорошее запросто обернется плохим. Так я к чему - ограничтесь-ка чаем..
   Раиса тут же отреагировала на поворот Пашиной мысли:
   - Так вот ты на что намекаешь..
   Репин ойкнул:
   - Раиса, ты жена мне, или как? Почему это я тебе намекать должен?
   На счастье непринужденный диалог, грозящий перейти в типичную перебранку, прервал Ромка:
   - Дед, ну ты куда запропастился, привет,ба.. - Ромка схватил деда за рукав: - Смотри, что тебе прислали...
   Раиса сокрушенно покачала головой:
   - Мальчики, может вы успокоитесь со своей перепиской? Я до сих пор не представляю, как можно общаться неизвестно с кем и принимать все за чистую монету...Это ведь вот я, например, сейчас представлюсь английской королевой и начну засыпать вас посланиями..
   Ромка даже взвизгнул от восторга:
   - Ну ты, ба, даешь...только как же ты нам будешь письма посылать, если не умеешь как следует "мышкой" двигать?
   Паша похлопал Ромку по плечу:
   - Ладно, Ромка, ты бабушку не подначивай, она у нас азартная, еще чего доброго, и правда с головой уйдет в виртуальный мир. Пошли, посмотрим чего там нам наприсылали....
   Раиса переоделась и пошла под душ.
   Чапа преданно околачивалась возле двери.
   Постояв под тугими струйками, с удовольствием растерла тело махровым полотенцем. Сейчас бы поваляться с книжкой, или киношку какую посмотреть... Ладно, в конце концов бывших коллег надо хотя бы уважать. Ужин все равно готовить, как раз и Антонина подойдет.
   Но что-то внутри подсказывало Раисе, что Паша прав.
   Причем прав по большому счету - не зачем хвастаться успехами. Антонина и так наверняка разахается : за прошедшее время Раиса, мало что сбросила лишние киллограммы, явно помолодев, но и действительно расцвела.
   А такие "мелочи" не остаются безнаказными.
   Наверняка бухгалтерша в курсе похищения Трон, тема весь день на слуху. Однако, надо ли оповещать ее, что именно сегодня Зинаида Трон собиралась на занятия в центр?
   Раиса прислушалась.
   Внутренний голос помалкивал.
   Похоже, за него сегодня высказался Паша.
   И Репина резонно согласилась с его мнением.
  
   ГЛАВА 6.
   Межсезонье,прошлая весна.
  
   Степан прислушался.
   Глухарь....
   Точно. Не рановато ли?
   Поспешил к палатке. Жена, размерав густые, чуть посеребренные сединой волосы, крепко спала. Степан залюбовался нежной кожей, высокими бровями, длинными темными ресницами...
   Выпало ему, непутевому, по жизни счастье.
   Почитай, сорок лет вместе - а как один день.
   И не любовь это уже, а что-то большее, другое. Может, конечно, такая вот разновидность любви - иная какая-то, не как в молодости, но связала она двоих тугим канатом.
   Топором секи - не разрубишь.
   И Степан твердо верил, да он определенно знал, что никакая сила на свете - не том ни этом, не разлучит их души. Собственно, душ-то уже и не две, а одна.
   Не стал будить,пусть вволю отоспится. Дух палаточный он особый, хмельной. С ног валит, а проснешься по утречку, как заново родился.
   Сила природы.
   Вот она, пробуждается. Птицы начали распевку, в озере ледок сошел, рыбешка проснулась - круги раскатывает...
   Степан спустился к воде.
   Местечко их с женой, насиженное, оказалось занято - туристы, мододежь пожаловала. Сахины вроде удивились - не сезон, но не в обиде. Тут этих мест, вдоль озера, одыхай - не хочу.
   Только не мусори.
   Прибери за собой.
   Природа тебя уважила, допустила к эдакой красотище, имей совесть.
   Сахины люди скромные, непритязательные. Но уж что касается походной жизни, тут у них своя политика. Все приспособлено, все сподручно. Не на машинах раскатывают: электричка, лыжи, велосипеды. На себе, понятное дело, много не утянешь, но Степан с Тамарой походники со стажем.
   Почитай, с самой молодости осваивают Карелию.
   Да и не только Карелию: и в Карпатах бывали, и Кавказ обошли с палаткой. Сейчас, конечно, дальние странствия не по карману, но не беда. И тут почти под боком, полно мест для отдыха.
   А что одиноким пенсионерам требуется?
   Самое главное взаимная забота и тепло.
   Здоровье.
   Это ясно.
   А остальное приложится.
   С милым рай и в шалаше. На сегодняшний день не актуальная присказка, но только не для них. Жизнь так распорядилась, что остались вдвоем, без детей - имелась неосторожность в молодости, необдуманность, но, за давностью лет да и отношением друг к другу может и искупили вину.
   Может нет.
   Кто ж его знает, перед кем и как ответ держать...
  
   Тамара выбралась из палатки.
   Порозовевшая ото сна, улыбающаяся.
   Муж поспешил ей навстечу. Вот ведь не дети уже, а ты скажи на милость - сердце при виде жены млеет. Тамара, словно откликнувшись на мысли мужа, игриво помахала рукой и рывком сорвала с себя свитер...
   У Степана больно заныло где-то под ребром - подтянутое, спортивное тело прорезал вдоль всего живота рубцеватый, коллоидный шов.
   Не доглядел тогда, Степан, непростительно не доглядел.
   Она сколько мучилась, за живот хваталась, что то там сигналило, а он не настоял, не убедил...а опоздание, оно всегда чревато. Вот и оттяпали от живой плоти не жалеючи.
   Тамара отфыркиваясь, вынырнула из воды:
   - Ей, зяблик, а ну не отставай! - резкими саженками поплыла на противоположный берег.
   За это Степан не переживал. Моржевала, купалась и в проруби, и как только ледок сойдет.Раз перевернулась у них байдарка ,перегруз, а дело осенью, морзцем тянет, так Томка без труда одолела несколько километров вплавь. Рядом с лодкой, но так ни разу и не ухватилась. А тут до противоположного берега рукой подать. Метров сто-сто пяьдесят, не больше.
   Степан занялся костром.
   Конечно, таскали примус, но это на случай дождя. Опытный походник Сахин знал приемы: и огонь высекал без единой спиченки, и воду умудрялся вскипятить быстрее обычного.А уж каши упревали - пальчики оближешь...
   Аромат пряностей разлился над берегом.
   Жена , раскрасневшаяся, бодрая прижалась всем телом к широкой мужниной спине.
   -Хорошо-то как, Степушка, вот ведь жизнь устроена...
   Степан повернулся.
   Глаза Тамары ласкали суровое, грубоватое лицо мужа - самое любимое и родное лицо, без которого немыслима жизнь.
   И Степан это знал.
   И берег свое счастье.
  
   Лиза по очереди поцеловала детей.
   - Бегите.. - Мишутка и двойняшки побежали вверх по лестнице.
   Лиза заторопилась.
   Надо бы успеть перед работой затариться.
   Она уже приспособилась: на работе договорилась, что будет приходить на час позже, но детей в школу отводила сама. У Петра и служба утренняя, и всяких дополнительных нагрузок хватает, еще ребят на него вешать.
   Главная задача священника - молитва.
   И не стоит опускаться до мелких бытовых забот, принижать свое предназначение. Лиза переживала только, что не может полностью взять на себя хозяйство, рук не хватает. Если бы не работа - ну а как без нее?.
   Она кормит.
   Кому скажи: матушка, жена священника - системоаналитик.
   Но Лиза успокаивала себя мыслью, что никакое полезное дело не зазорно.
   Труд он и есть труд.
   Голова у нее светлая, аналитический ум - хотя....хотя если бы знала, что выйдет замуж за священника, наверняка выбрала бы другую специальность. Лиза и сама не очень понимала, почему так думает, чем плох программист? Во всяком случае, ее зарплата позволяла не голодать.
   Лиза спохватилась.
   Ведь завертелась в мозгу мысль, а не хорошо это.
   Можно подумать, что только в зарплате дело, или того хуже - муж ее не в состоянии детей прокормить.
   Задумалась.
   - Простите, Вы выходите?
   Лиза, задавленная со всех сторон плечистой публикой, попыталась сориентироваться, выискивая окошко.
   -Метро..
   Лиза недоуменно обернулась к парню, задавшему нелепый вопрос:
   - Так ведь у метро почти все выходят.
   Парень дышал в самое ухо и судя по тону, улыбнулся:
   - Да это я так, для завязки разговора спросил.
   Лиза сокрушенно покачала головой. Надо же, в такой давке еще и знакомиться. Грех осуждать, просто как-то нелепо.
   Толпа повалила на выход, стремительно вынося Лизу.
   Выскочив, на ходу поправляя выбившийся из-под куртки, свитер, Лиза взглянула на часы - пятнадцать минут есть. Она поспешно вытащила список : макароны, растительное масло...
   - Девушка, я не пошутил. Шутить я вообще не умею. Я долго смотрел на Вас в автобусе и понял, что никогда себе не прощу, если даже не попытаюсь с Вами заговорить. Вы только не думайте, что я болтун, это не соответствует действительности... - у Лизы мелькнуло, что парень явно преуменьшает свои способности, тот продолжал:
   - Простите, если уже успел надоесть, но,пожалуй это самый длинный мой монолог за последний год.
   Лиза наконец-то остановилась и посмотрела на парня.
   Приятный парень.
   Можно даже сказать, весьма симпатичный.
   Но для Лизы, вот уже на протяжении почти восьми лет, все мужчины сливались в некую усредненную массу.
   Так уж сложилась ее представление о жизни.
   И Лиза не собиралась его менять.
  
   ГЛАВА 7.
   Межсезонье, осень.
  
   Паша приспустил очки на нос.
   - Так. Чего там сказочники понаписали?
   - Три Карабаса ответили седьмому Буратине, третьей Дюймовочке и четвертому Хоттабычу, еще...
   Паша прервал:
   - Погоди, погоди Ромка, не стрекочи... - Паша любовно водил "мышкой", Ромка в нетерпении елозил сбоку.
   - Чего-то медленно открывается...опять "ослика" пустил?
   - Ну да, знаесь я какую классную программу насел? Сейчас "ослик" несет.
   - Е-к-л-м-нэ, этот твой "ослик" не дает мне открыть страницу...
   - Дай. - Ромка, безо всякой "мышки" понажимал несколько кнопочек на клавиатуре.
   Паша даже не успел ухватить, какие именно.
   - Готово. Только вслух читай..
   - Ага...
   Старший и младший Репины, с недавних пор, примкнули к сообществу сказочников-любителей. Условия участия таковы: - каждый произвольно, на сколько позволяет фантазия, придумывает сказочный эпизод.
   Не слишком длинный - в любом формате, лишь бы в стиле сказки.
   Но для начала необходимо выбрать псевдоним и номер. Например: эпизод от лица Бабы Яги -два.
   На него может ответить кто угодно.
   Откликнулась Черепаха Тортилла.
   Не важно, что она по сюжету не имеет никакого отношения к Бабе Яге - сказка произвольная и эпизоды никак не привязаны к героям. Сказочные имена персрнажей выбираются только для избежания путаницы.
   С этой же целью присваиваются и номера.
   Таким образом сказка множится, растет, ответвляется и получается уже не одна, а безчисленное количество нескончаемых сказок.Надо признать, народ на выдумку горазд, эпизоды в основном остроумные, многие не лишены филосовской мысли.
   Вот Паша и втравился.
   С Ромкиной подачи заделался сказочником.
   Не самое худое занятие, но всему существует разумный предел. А тут ведь голова не отдыхает - соображает, даже во сне. Один очень удачный, смешной эпизод Паше действительно приснился. Вскочил записать посреди ночи: давай рыскать, ни карандаша ни ручки в доме, е-мое....
   Раиса раздухарилась.
   - Совсем, - говорит, - со своим сурогатным общением с катушек съедешь.
   И так Паше в душу запало это ее "сурогатное" общение..Вот ведь даже употребляемые эпитеты выдают торгового работника.
   Правда в прошлом.
   Однако теперь Паша всегда подстрахован: на тумбочке у изголовья лежит блокнотик с ручкой. В ожидании.
   Мало ли мелькнет.
  
   Жена суетилась на кухне.
   Аромат, разнесшейся по всей квартире, указывал на драники, картофельные оладьи. Блюдо несомненно вкусное и любимое в их семье и, скорее всего, во внукову честь уготовленное, но сама Раиса, да и Паша, старались к ночи употреблять пищу полегче.
   А уж то, что драники никак не увязывались с приемом гостей - это точно.
   - А чего это у нас, е-к-л-м-нэ, кроме драников и угостить нечем? Антонина во сколько обещала?
   Ромка поправил по -привычке:
   - Ни "чего", а "что".
   Крутобокий Раисин корпус небрежным поворотом выказал полное презрение к мужниному выпаду:
   - Ромаш, и ты, давайте - ка из холодильника вытаскивайте, помогите накрыть на стол. Антонина позвонила, сказала, что не сможет сегодня, что-то там у нее не складывается. Да и Слава Богу. Я хоть немного отдохну. Паш, прибавь, в новостях наверное снова про Трон передадут.
   Паша прибавил звук.
   - Может, новенькое чего скажут.... Антонина не придет, значит.. - Паша многозначительным взглядом буравил жену.
   Взгляд знакомый, изученный.
   За годы совместной жизни Раиса научилась реагировать на него, в зависимости от собственного настроения и ситуации.Сегодняшняя ситуация позволяла отмерить сто грамм. Признаться, она и сама приготовилась составить мужу компанию стопочкой.
   Паша оживился.
   На стол покатились баночки и банки с соленьями да маринадами.
   К сладкому почти все были равнодушны, но что касаемо солененького, тут все Репины сходились в едином мнении. Летом на даче не убивались над банками, но кое-что все таки закатывось - не само, Раисой: с огорода, не магазинное, вкус у него особый, доморощенный.
   - Уж не знаю, какие новости, только сегодня занятия проходили под девизом "невроз". Тынгиз потом жаловался, на его взгляд, никакого толку от в таком взбудораженном состоянии от упражнений не будет..
   - Ты, главное, сама не мудрствуй, сегодня толку не будет - будет завтра...
   Тынгиз твой тоже, специалист..
   Раиса нахмурилась:
   - Паша, что у тебя за привычка - ты один вездесущ, все знаешь и умеешь. Все остальные так, любители. Отвратительное качество, просто безобразное. Если хочешь знать, то как сам относишься к окружающим, то и назад получишь. Никакого уважения...
   Раисин монолог прервало очередное сообщение о прохищении известной актрисы Зинаиды Трон. Новостей по делу никаких, случай, похоже, переростал в сплетню, начали муссировать "за и против".
   Не удержавшись, Раиса высказала свое мнение.
   - Я, кстати, сегодня тоже думала - а что если все это "пулька"? Ну так, для привлечения внимания к персоне. Не все время же она на гребне, да и не молоденькая уже.
   Паша хмыкнул:
   - Во, меня учишь, а сама? Зачем ты о человеке так говоришь? Не разобравшись?
   Ромка потянулся за драником.
   Раиса обрадованно преключила внимание на внука:
   - Ешь, ешь, мой золотой, смотри одни глаза уже торчат на личике..Исхудал ужас как...
   - Ага.. - прожевав, Паша откликнулся:
   - Я сегодня тоже заметил, похудел, е-к-л-м-нэ, два месяца в школе, а уже все соки эта учеба выпила, говоришь родителям, говоришь...
   Раиса живо подпела:
   - Да все без толку..
   Ромка, старательно поваляв драник в сметане, запихал его почти целиком в рот и потянулся за следующим.
   Дед с бабушкой счастливо расплылись.
   Ромка прекрасно знал эту, уже не удивительную, а вполне естественную свою способность. Если кто и может прекратить бабушки-дедушкино препирательство, так это он, Ромка.
   И способов - миллион.
   А воспользовался-то сейчас только одним .
  
   ГЛАВА 8.
   Межсезонье,прошлая весна.
  
   Саше еле-еле досиживала последний урок.
   Откровенно говоря, ее отношение к учебе нельзя было назвать слишком ревностным - так.
   Чтоб отец не переживал.
   Явно, конечно, не манкировала, училась в силу способностей - выше среднего, но могла бы вполне выйти золотой медалисткой.
   До восьмого класса все к тому и шло.
   А потом...а потом появился Коля.
   Сашу до сих пор пробивала дрожь, при мысли, что папа мог выбрать себе в помощники другого. Ведь такое запросто могло случиться.
   И они бы не встретились.
   Никогда бы не встретились.
   Саша прервала сама себя - чушь.
   Если им суждено было встретится ,а Саша точно знала, сердце подсказывало ей, что ее судьба - Коля, то они непременно, наперекор всему отыскали бы друг друга.
   Саша смущенно покрутила челку - по ее собственным понятиям, она немного отставала... ну в смысле, что практически все девочки в классе были уже гораздо взрослее и опытнее в этих вопросах, чем Саша. Девчонки даже подтрунивали над ней, но не злобно, шутя. Причиной некоторой Сашиной закомплексованности в плане общения с мужчинами пожалуй было и то, что отец буквально везде водил ее за руку, никому не доверяя и панически боясь, что с ней что-то произойдет; Саша возражала, произойти, что угодно может с каждым, но отец был не преклонен.
   Но каким-то волшебным образом появился Коля.
   И Саша мечтательно закрыла глаза.
   На минутку.
  
   Арбузов, сидя за соседней партой, натренировался до такой степени, что наблюдая за Сашкой подмечал малейшие тени, скользящие по ее тонкому, словно вчерченному мастерским графиком лицу, не говоря уже об улыбке.
   Свесившись через проход, зашептал:
   - Саш, сегодня у Кривули собираемся...может я подъеду, поговорю с твоим отцом ..
   Она прервала.
   - Сегодня не смогу.
   Звонок.
   Саша подпрыгнула на месте: звонок!
   Сейчас она снова увидит самое желанное , самое любимое лицо.
   Эх, Валька, Валька.
   Ничего-то ты не замечаешь.
   И заметишь ли....
  
   Валька Арбузов, местный балагур и паяц, давно преодолел период переходного возраста. Он, в свои семнадцать лет, уже перестал считать "мужские подвиги".
   Не пацан, дело обычное.
   Опыт, по совету друзей, начался в шумной компании пару лет назад - девица попалась опытная , знающая. И Арбузов легко премахнул с ее помощью все неловкости первого общения с девушками. Кроме того, Валька, с течением некоторого времени заметил, что женщины проявляют к нему весьма активный интерес. И причиной тому не только отблеск могущественного Арбузовского папаши, но и явная заслуга самого Вальки.
   Исподволь, эта незамысловатая наука превратилась для него в определенный ритуал. Начни он хвастаться своими победами перед пацанами, наверняка его поведение сочли бы за пережиток, никому не нужное Дон-кихотство.
   Но Валька был далеко не глуп, умея преклонить колено и подчеркнуть превосходство дамы. И выбранная им рыцарская политика, вполне устраивала слабый пол.
   А женщины падки на лесть.
   Многие.
   Но увы, не Саша Молчанова.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Раиса принюхалась.
   Судя по дразнящему благоуханию, Валера сегодня превзошел самого себя.
   Репина не переставала удивляться :мужчина, а в кулинарии просто Бог. Хотя, ничего удивительного - на счет мужского склада и психологии, у Раисы была своя, совершенно определенная теория.
   Теория эта, вполне обоснованно подкреплялась практическими наблюдениями. В первую очередь за поведением мужа и сына, во -вторую - за всеми отвлеченно-приближеными мужскими особями, с которыми ей, Раисе Репиной, бывшему коммерческому директору одного из крупнейших супермаркетов города, снискавшего громкую и печальную славу, приходилось общаться.
   Вывод прост, как пареная репа.
   Мужчины падки на лесть.
   И они значительно более ранимы, чем женщины.
   Вобщем мужчина - существо довольно таки беззащитное и уязвимое.
   Надо только знать, за какую ниточку тянуть. Бытует же выражение - веревки вить.
   И оно остро и точно.
   Но в профессиональном плане Раиса все же оставляла превосходство за мужчинами. Если погружается, с головой уходит мужик в любимое дело -нет ему равных. У женщины фонит задний, житейский план, тогда, как у мужчины только дело.
   И попробуй оторви от него.
   Она заспешила на кухню.
   Валера заслужил достойной похвалы. Самое поразительное, что набор допустимых к употреблению продуктов весьма ограничен, плюс ко всему необходимо знание сочетаемости и глекемического индекса , воздействующего на выработку инсулина в крови.
   Учти-ка все , да еще, чтобы группа уплетала и пальчики облизывала.
  
   Валера колдовал у плиты.
   - Раиса Федоровна, продегустируйте, Вы у нас эксперт.
   - Валерик , да я еще от ворот унюхала - что-то безподобное. - Раиса подула на дымящееся варево, пригубив.
   - Слушай, ты чародей, я понятия не имею, из чего это приготовлено.
   - Тофу, кабачки, квашеная капусточка..
   Раиса только за голову схватилась:
   - Вот дай мне в руки все перечисленные ингредиенты и я такого натворю!..
   Валера засмеялся:
   - Раиса Федоровна, я же повар - понимаете ПО-ВАР. Шеф. И с детства им мечтал стать. А когда занимешься тем, к чему душа лежит в руках все спорится.
   Раиса подумала о сыне.
   Тысячу раз надо поблагодарить Господа, что все так обернулось.
   Мечтал Глеб о море и не лежала у него душа к этой коммерческой деятельности...А сейчас устроился в порт , так даже выражение лица изменилось.
   Успевает и диплом писать, и на работу чуть ли не в припрыжку несется. В перспективе : менеджмент на прассажирском судне. И Глеб, похоже, дождаться не может....А уж как против была Раиса, костьми ложилась....
   ...Углубилась в свои мысли, не расслышала оклика.
   Валера подсказал:
   - Раиса Федоровна, Майя Вас..
   - Ой, Майечка, привет, я что-то задумалась...
   - Ничего удивительного, Валера ты что же, решил занятия сорвать? Все только и делают, что вместо полной концентрации по настоянию Тынгиза, отвлекаются на запах и глотают слюнки....
   Валера только отмахнулся:
   - Вам, женщинам не угодишь - не вкусно - плохо, вкусно - еще хуже..Где же логика?
   - Нет ее, Валер, нет логики у женщин и не было. Есть чутье, интуиция и еще чего-то, что мужчине даже и не объяснишь. Права я, Раиса Федоровна, как считаете?
   Раиса полностью поддержала Майю.
   Есть в женщине такое чутье, что мужчине и не объяснишь.
   Да и стоит ли?
  
   ГЛАВА 9
   Межсезонье,прошлая весна.
  
   Степан по обыкновению включил радио.
   Привык начинать утро под сводки городских новостей.
   Да настроение сегодня сумеречное.
   И не то, чтобы безпокойство, не с чего, а крутится сердчишко. И так, и сяк с боку на бок переваливается, шумно, наязчиво. Степан знал о своей предрасположности к этому пороку, но тщательно скрывал от жены.
   Удавалось.
   Тамара и не догадывалась вовсе.
   Уехала сейчас проведать тетку, та совсем плоха.
   Домишко свой, в Малой Вишаре, хочет переписать на племянницу. Тамара, сначала отнекивалась, но посидели, подумали, рассудили здраво - жизнь, она жизнь, все под Богом ходим. Бабулька действительно здорово сдала за последний год. Степан с Тамарой приезжали, подправляли крышу, ну тетка уцепилась: давай да давай. А то, говорит, помру, намучаетесь со всякими переоформлениями.
   Может, оно и правда.
   Степан как-то никогда не помышлял о своем домишке :по зиме квартира в городе, а чуть затеплится и до глубокой осени больше привыкли к кочевой жизни. Вон, палаточку с рюкзачком прихватил и чего еще?
   Снова замял меж ребер слева.
   Вот ведь, холера привязалась. Раньше знать не знал и не задумывался, с какого боку мотор. Тарахтит себе по тихонеччку, вроде так и положено.
   А тут забарахлил чуток - нервишки запрыгали.
   Не страшился Степан смерти.
   За всеми приходит.
   Нет, понятно, харахориться нечего,страх перед ней естественный, но больше всего боялся, как останется его Тамара одна-одинешенька на белом свете. Не жена досталась - золото, но ведь только Степану и известно, сколько ими за совместное счастье уплачено. Чего только не пережили, а берегут друг друга пуще прежнего.
   И у Степана "выпад" был :давно, правда, по молодости, попутала нелегкая.
   Да и у Тамары.
   Вот после этого случая у Сахина и прихватило сердчишко.
   Вроде, лад да любовь меж ними, а тут словно смерчь налетел...Будто приворожил ее, ну не по своей же воле она собралась уходить от него....И закружил этот смерчь, закрутил Томку.
   И словно ослепла она.
   По ее словам вроде как выходило, что ухажер этот с ранней молодости за ней увивался. Но Томка отмахнулась и предпочла его, Степана. А через столько лет этот хмырюга опять дорогу перешел.
   Да еще как, с норовом.
   И такого наплел! Ну как же жалостливая душа, да отмахнется.
   На то и был расчет.
   Степан-то уж это не замыленным взглядом видел.
   Вобщем оказалось, заболел этот хроник какой-то непонятной болезнью. Гложет она его, и все. Помереть-тоже не помирает.
   Подвернулась какая-то бабка.
   И напела ему, что причина болезни- отвергнутая любовь. Мол такую любовь неземную, что дается людям раз в тысячу лет, несмышленая твоя избранница отвергла. Вот и сохнешь ты, а высохнуть до конца не можешь, потому как она вроде с другим, а про тебя нет-нет вспомнит,сердце и сожмется.
   И путь у тебя один: разыщи ее, пусть покается да отпустит твою душу...
   Ну вот.
   Томку и замкнуло.
   - Тфу.. - Степан смачно сплюнул - ни кожи, ни рожи. Хроник, весь трясется - в чем душа держится, а она за свое:
   - Прости, Степа, не могу его оттолкнуть, пропадет он без меня..Ты сильный, выдержишь, а мне видно на роду написано за таким вот горемыкой ухаживать..
   Степан посуровел лицом.
   Припомнилось, как схватил тогда жену за косу: коса тяжелая , в кулак - намотал вот эдак и какая сила удержала, не известно, об стол не шмякнул.
   Аж глаза кровью замутило.
   Неделю потом ничего не видел.
   Это-то и спасло.
   Пришлось Тамаре за Степаном ухаживать, как за дитем малым.
   Вот ведь казалось бы, какая разница, дома каждый изгибчик знаешь, а еле сам до туалета добирался. И вылетел этот хроник недоделанный враз из Тамаркиной головы. Расплакалась, раскаялась,говорит, сама не знает, как эдакая лихомань могла приключиться.
   И любит, и роднее никого-то нет...
   Только Степан потом долго боялся глаза открыть.
   Так и ходил с повязкой. Думал: глаза отойдут, и снова Томка его бросит. И точно знал - не переживет он этого, не переживет.
   Страшнее смерти.
   Так уж им уготовано: жить долго и счастливо и умереть в один день.
  
   А что сейчас с женой не поехал, так халтурка подвернулась.
   Ремонт у соседа, решил стены ломать, совмещать кухню с комнатой. Это надо ж до такого додуматься. Степан как вошел, аж зажмурился - во, наваял.
   А сосед говорит:
   -Ты, Нилыч, отстал от жизни, так сейчас все делают, "евростандарт" называется. Стены, они что, только место занимают...
   Степан спорить не стал, не его водчина, делайте, что хотите, тем более в цене сошлись. Степан по ремонтам непревзойденный мастер, всю жизнь прорабом на стройке отмахал. Но про себя подумал, что как-то глупо этот хваленый "евростандарт" выглядит - не в хлеву же, все под одной крышей...
   Вобщем, халтурка не каждый день подворачивается, пришлось Томке одной к тетке ехать.Глянул на календарь : завтра-послезавтра должна уж домой вернуться.
   Может, потому и сердчишко поднывало, что порознь они сейчас.
   Может потому.
   Кто его знает.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Паша не выспался.
   Затянули эти сказки, спасу нет.
   Вот ведь, втравился. Игра-игрой, а чуть ли не основное занятие.
   И не занятие вовсе, а часть жизни.
   Опасно, е-к-л-м-нэ.
   Эдак ведь и вовсе откажешься от активной жизнедеятельности.
   А что?
   Ведь так в кого угодно перевоплотиться можно. Тут тебе ни ограничений, ни правил. Сам выдумывай и живи по собственному сценарию. Наверняка для кого-то заманчивый вариант. В реальной жизни, ты уже только тот, кто есть на самом деле - счастливчик или наоборот.. ..
   Паша поскреб подзаросшую челюсть - ладно, счастливчиков оставим.
   Возмем к примеру, неудачника.
   Неудачник.
   И у него есть возможность - а это именно возможность, представиться совсем в ином свете. Так все уже знают, как облупленного, а р-раз..... и исчез с глаз долой невезучий.
   И превратился в собственых глазах во всемогущего волшебника.
   В виртуальном мире понятия не имеешь, с кем общаешься. Раиса права - представься она хоть английской королевой - ну, конечно, на счет королевы, это перебор... У королевы других забот хватает, а вот например....
  
   ....Репин никогда не жаловался на реакцию.
   Она и выручила.
   Провидение вынесло из-под колес старенький "Жигуленок".
   Паша если и зацепил его, то только краешком - рванул руль вправо -на счастье, сбоку никого не было.
   Остановился.
   Вышел.
   Е-мое. Вот тебе и виртуальный мир.
   Зевнул.
   Из "Жигулей" вылез мужик.
   Молчаливый, но судя по выраженитю физиономии, крепко подобалдевший. Серебристая иномарка на ровном месте разворотила ему весь задний бампер.
   - Да, е-мое, а мне чего-то показалось, и не задел почти.. - Паша старательно нагибался и вместе с пришибленным хозяином осматривал развороченный багажник.
   - Чего-то я зазевался, изини, мужик...да-а... ну, чего думаешь, сколько?
   Мужик растерянно моргал.
   Паша полез за бумажником.
   Пересчитал наличность.
   Машиненка у мужичка совсем старенькая, оттого и развалилась, чуть задел.
   Репин только сейчас спохватился, что даже не удостоил взглядом свой автомобиль. Всмотрелся :ни царапины.
   Это хорошо.
   Так сколько мужичку предложить?
   Пострадавший, видно наконец-то оправившись от шока, заговорил:
   - Не знаю, приятель, да сейчас все дорого, мне и оттянуть-то ее некуда... С женой вот, развожусь, она дачу и квартиру оттяпала...
  
   Случается так в этой жизни, что вдруг, на ровном месте, выложишь совершенно чужому человеку накипевшее.
  
   Паша с Лехой уже клялись в вечной дружбе.
   Брудершафт - это излишество, а вот если другу рука помощи потребуется ..
   - Леха, Леха...давай так....я сегодня остаюсь тут с тобой..и все, не возражай...друг ты мне или что?
   Леха пьяно выговаривал какие-то слова благодарности, всхлипывал, припоминая все обрушившиеся на него разом несправедливости жизни, тряс Пашину здровую лапищу.
   - Паша...у меня таких друзей как ты в жизни не было.. - Леха опрокинул еще пол-стаканчика, икнув, закусил ломтиком колбасы.
   Паша нахмурился..
   - Слушай, а который час, е-к-л-м-нэ...да -а...не, Леха, да я ж пенсионер, в отставке я, по выслуге лет, е-мое, куда мне торопиться...чего?...Жена...да, жена ...слушай, а мой мобильник не у тебя? - Ха-ха! - Паша сам зашелся в коротком присупе смеха от своего вопроса.
   . - Е-к-л-м-нэ, да откуда ж у тебя - мой мобильник...Леха, а где он?...В машине, е-мое, как сразу не сообразил, в машине телефон и жена....Леха, ты вот тут на диванчике располагайся пока...ага...я жене позвоню - Пашин желудок затревожился.
   Репин едва успел выскочить.
   - Ну вот, е-к-л-м-нэ, все добро на смарку...Чего-то не тот "Левиз", продукт не тот. Это ж сколько надо выпить бывалому человеку, чтоб вырвало.
   Голова гудела.
   Паша силился вспомнить, для чего же он выкатился из гаража.
   Получалось, но не очень.
   Репин снова приоткрыл дверь.
   Леха пузыристо храпел, устроившись на диванчике.
   Паша кхекнул.
   - Вот и вещь пригодилась, а то все: "выбросить, выбросить, чего рухлядь всякую дома держать.." Не поленился, отвез в гараж на радость человеку.
   -Е-к-л-м-нэ, Раисе ведь позвонить надо, уже наверняка весь телефон оборвала.
   Паша старательно выговаривал слова.
   На его взгляд, получалось довольно прилично.
   Но у них с Раисой на некоторые вещи взгляды- таки расходятся..
   Да-а....е-мое.
   Как-то жена отвечала не слишком ласково....Говорит: " сиди где сидишь" - Паша оглядел свое сидячее место - ну ничего, от старых "Жигулей" кресло, е-к-л-м-нэ, сидеть можно....Да-а... ".. сиди где сидишь, сейчас за тобой приеду".
   Паша возразил.
   Чего ей ехать? Он и тут вполне может заночевать. Если она так груба, или ей что-то не нравится..
   - ....лучше сразу скажи..мы выясним...а то, что получается...е-мое, с другом нельзя побеседовать? Да я теперь за Леху.... - Паша хмельно и сладко зевнул.
   - Говорил, е-к-л-м-нэ, надо было и кресло раскладное сюда...
   Но сиденье от старого автомобиля вдруг показалось Паше ни чуть не хуже.
   - И что? Е-мое...
   Вопрос так и завис в воздухе.
  
   ГЛАВА 10.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Лиза мучительно думала.
   Как же выкрутиться?
   Расход совершенно непредвиденный, а для их семейного бюджета просто таки угрожающий.
   Ну а что делать?
   Не ходить же ребенку босиком?
   Нога вымахивает у Мишука не успеваешь угнаться. Не так давно покупали ботинки уже малы. Правда, опытные мамаши на работе успокаивали: нога сейчас вырастет до определенного размера, а потом остановится. Но Лиза подозревала, что восемь лет, это еще не совсем тот возраст, когда дети останавливаются в росте.
   И даже их ноги.
   Конечно, бывали вот такие бытовые "проколы" в их семейном бюджете, но Лиза усердно уповала на милость Божию.
   И ни разу не сожалела.
  
   Звонок показался неправдоподобно громким.
   Лиза поспешно подбежала к двери.
   Кто?
   Час поздний, дети спят, Петр в ванной..
   - Ох, ты, батюшки светы! - Лиза всплеснула руками.
   На пороге стояла улыбающаяся Галка. По истине, более спонтанного и неожиданного на визиты человека на свете не сыскать.
   Обнялись.
   Галка - Лизина университетская подруга, самая дорогая и близкая. Правда в последние годы развела жизнь. Галка наконец-то удачно вышла замуж - Лиза скромно не упоминала даже про себя, в который раз - и уехала жить за Полярный круг. Поначалу они позванивали друг другу, но Лизе было неловко признаваться, что междугородние звонки ей не по карману, а писем писать обе не любили.
   Лиза сокрушалась, что у подруги нет интернета : тогда пожалуйста, общайся хоть каждый день.
   У Лизы на работе неограниченный доступ.
   - Звоню, звоню - телефон занят, плюнула - думаю, если занят, значит дома, где же еще вам быть-то - Галка басила на кухне.
   Несмотря на внешнюю противоположность, подруги они в студенческие годы были не разлей вода. Тоненькая, гибкая Лиза терялась на фоне крупной, широкоплечей Галки, но та ничуть не комплексовала по поводу своей внешности.
   Галка брала лицом и обаянием.
   Если есть писаные русские красавицы - так это Галкин портрет.
   Лизе иногда казалось, что лицо у подруги, словно нарисованное - чернобровая, синеокая, с длиннющими волосами и ресницами.
   От мужиков отбоя не было.
   Вот и расплачивалась Галка за свою бурную юность. Даром ведь ничего не бывает. Наука эта усвоена Лизой крепко-накрепко.
   - А где же наш батюшка?
   - Под душем, умаялся за день.Служба, люди - сама знаешь.. - кольнуло это простоватое Галкино "наш"; Лиза побелев лицом тут же осерчала на себя - дуреха.
   Ничего не заподозрившая подруга, за разговором вытаскивая из пакетов всевозможные гостинцы и подарки, не унималась:
   - Ох уж эти люди....Слушай, я решила, что всякую белиберду не потащу - накупила на свой страх и риск обуви детям. У нас там совместная фабрика открылась, выпускают очень даже приличные вещички, смотри...
   Лиза ахнула.
   Такие ботиночки - загляденье.
   Теплые, на покладочке, о чем и мечтать-то не приходилось. И, похоже, в размер угадала..
   - Галка, а размер-то как угадала...?. - Лиза перевернула сапожки.
   Так и есть. Мишуткин.
   - Да у нас соседка - тоже, мать-героиня, младший во втором классе, ну я и прикинула...
   На кухню вышел распаренный Петр.
   Галка встала, нагнулась, сложила руки лодочкой:
   - Батюшка, благословите.
   Отец Петр перекрестив, чмокнул в макушку.
   - Галя, что не предупредили, мы бы хоть стол организовали....
   - Звонила она, Петруша, так Мишук на телефоне висел. А без предупреждения даже лучше - с хозяев спрос меньше...
   - Да перестаньте, все есть - Галка вытаскивала из своей, казалось, бездоной сумки какие-то ароматные свертки, пакеты, походя комментируя:
   - Тут рыбка, тут на пробу, медвежатинки привезла - заморозь пока, после приготовишь, я скажу, как, тут..
   Лиза улыбаясь смотрела на подругу.
   Совсем не изменилась.
   Может только, похудела чуток, но на лицо не осунулась.
   И послал же ее Бог сегодня.
   Больше -то некому.
  
   Аврелий ответил согласием.
   Матери виднее, ну в самом деле: куда же деваться девушке, да еще с ребенком на руках? Понятно, любой предложит жилье. Квартирка у них, конечно, не слишком позволяла гостей принимать.Аврелий задумался:
   - А где же она спать будет? Комнатки две, но такие крохотные...
   И кухня.
   Любил Аврелий полуношничать на кухне.
   Благодать.
   Тихо. Только за окном то трамвай прозвенит - в депо торопится, то машина гуднет...Слышно, конечно, первый этаж.
   Повезло им с матерью - Аврелий даже улыбнулся - а ему всегда везет, судьба такая...нет, это что касается квартиры. Удивительно, но про дом словно забыли, он ведь уже несколько лет назад должен на снос идти.
   Но почему-то не шел.
   И подобное обстоятельство страшно радовало его, Аврелия. Переселят куда-нибудь далеко, на окраину, поди, добирайся туда переполненным транспортом.
   А тут все родное, под боком.
   Девушка эта, которая приезжает с ребенком, какая-то дальняя родственница матери. Аврелий раньше и не слышал про нее.
   С Украины.
   Надо же. У матери, оказывается, на Украине родня.
   А он не знал.
   Как мало мы знаем о своих близких, и как непростительно отмахиваемся от этого знания.
   Что-то запело в голове.
   Аврелий поспешно нацарапал в блокноте.
   .. не видя чуда.....
   ....спешим в ни куда...
   ......торопимся , захлебываемся в призраке жизни
   ..........не чувствуя биения собственного сердца и верим в пустоту.
   Рифма.
   Кто-то конечно же скажет, что ее здесь попросту нет.
   Но она есть.
   Для Аврелия рифма - это вовсе не созвучия окончаний.
   Это голос изнутри.
   Как бы объяснить?
   Аврелий вскочил, смерил шагами крохотную кухоньку.
   Раз-два. Раз два три.
   Вот в этом- то и весь фокус. Как донести, как объяснить , показать, что рифмует сердце?
   Но Аврелий был не преклонен.
   У него получится.
   Просто не может не получиться.
   Стихи же из самого сердца...они не остануться неуслышанными.
  
   ГЛАВА 11.
   Межсезонье, осень.
  
   Раиса в сердцах захлопнула бак стиральной машины.
   И откуда только он выкопал этого Леху?
   Расспрашивать, тем более выяснять отношения в данный момент - номер совершенно безперспективный и пустой.Человек она в подобных вопросах, увы, опытный.
   Придется отложить до завтра.
   В восемьноль ноль ноль, отставной майор Репин продерет глаза - тут тебе хоть землятрясение, хоть светопредставление - служебная привычка сильнее стихий.
   Заляжет в ванной.
   Еще минут через тридцать, свежепомытый, но не повинившийся, будет готов к диалогу. Пока жена прикидывала в уме сроки и запихивала Пашины, мягко сказать, не слишком посвежевшие после бурной встречи сотоварищей, вещички в стирку, Репин самозабвенно храпел, раскинувшись на широком матраце.
   И снилась ему всякая разная небывальщина.
   ...Паша с Лехой, преобразившиеся в эдаких лесных гномов в полосатых, обтягивающих тельца костюмчиках и цветных платочках, завязанных четырьмя узелками вокруг головы, устраивают на пеньке театральное шоу. Точнее даже не шоу, а показывают всяческие замысловатости в виде гимнастических упражнений и пирамид.
   Делай р-раз!
   Посмотреть на эдакое диво стекается вся лесная братия - тут тебе и сморщенные прошлогодние поганки в панамках, и расписные мухоморы с тросточками.....откуда не возьмись - уродцы...но все разные. У кого огромная голова, у кого руки загребущие, кто отмахивает ходулями вместо ног...а один - у того вместо сердца - кирпич.
   Паша громко всхрапнул и видение переключилось на другое.
   ... Паша с Ромкой на маленьком островке..вокруг темная жижа - то ли мазут, то ли еще какая грязь. Разливается стремительно..... уже некуда ступить...Ромка жмется ...Паша берет его на руки...И - И оба взлетают, как невесомые облачка...Откуда ни возьмись - мать...Машет рукой..вот она... -машет..показывает..Паша обернулся..что это?
   Мяч что ли какой?
   Е-к-л-м-нэ, ....что-то круглое полетело в них с Ромкой. Паша сначала хотел закрыть, загородить Ромку, но присмотрелся..-е-мое.... круг это спасательный...
  
   Репин проснулся.
   Во рту крепко походили кошки.
   - А круг-то зачем? Е-к-л-м-нэ, эту грязную лужу что, так не перемахнуть?
   - Паша, Паша, ты о чем? Какая лужа? Опять напился вчера?
   - Да-а?
   Паша сел, потянулся за халатом.
   Надо освежиться немного.
   Времени то сколько - ага, восемь.
  
   - Нет, ты мне только объясни - неужели вот так можно с первым встречным напиться? Какое мнение о тебе сложится у человека.
   Паша плотно завтракал.
   Он облупил яичко, тщательно и сосредоточенно отковырял все налипшие под скорлупой пленочки.
   - Е-к-л-м-нэ, в холодную воду, что ли забыла опустить?
   Раиса раздраженно выхватила яйцо:
   - Дай. Вот тебе - все очищено...
   - Ну, что за "все очищено", когда варишь всмятку?
   - Хватит с меня - жена резко поднялась из-за стола - Хватит с меня этого издевательства. Еле доволокла вчера - ведь абсолютно был не вменяем , так он вместо того, чтобы сегодня жену на руках носить, еще и выпендривается..
   Паша аккуратно отправил ложечку с яичным желтком в рот.
   Перевернул.
   Привычка такая. С детства.
   Как у Кота Матроскина - чтоб колбасой на язык..
   Вот и Паша - а иначе и вкус свежесваренного яичка пропадает.
   - Ты не кипятись. Сейчас позавтракаю, объясню...
   Паша кратенько изложил историю знакомства.
   Раиса обомлела.
   - Так ты милиционеру всю машину разбил? И хочешь сказать, что отделался двумя бутылками?
   - Я ничего не хочу сказать, ты это говоришь. Машина его около нашего гаража стоит, ты вот сама вчера в каком состоянии была? Машину битую не разглядела?
   Подобного хамства Раиса не ожидала:
   - Надо же, ты еще и оскорбить норовишь...Теперь у нас новое развлечение - починка чужой машины. Ты, уважаемый, делом бы лучше занялся, родной жене помог турбазу до ума довести....Нет. Вот собутыльникам - это пожалуйста....
   Паша посмотрел на жену.
   Казалось, на этот взгляд должна- таки откликнуться Раисина совесть.
   Репин не ошибся.
   Раиса смягчилась.То ли припомнив кое-какие совместные жизненные моменты, то ли по какой другой причине.
   - Ладно. Только я не поняла - он что, теперь в нашем гараже жить будет?
   - Нет. В гараже он жить не будет, но как-то должен же я человеку посодействовать? Да даже если и в гараже - тебе что, жалко? Ты в нем все равно не бываешь, у нас теперь по-модному - новый гараж прямо под домом. Тот далеко , а для меня он мастерская, а вон, для Лехи - целая квартира.
   - Давай- ка чтобы этот Леха там не задерживался. С твоей помощью только хуже будет. Так, глядишь, пришел бы домой и с женой помирился, а тут ты со своими подачками....Знаешь ведь, куда могут завести благие намерения. И особенно, если тебя об этом никто не просит.
   Паша почесал за ухом.
   Раиса, конечно, не права.
   Но не всегда.
   Случаются вот такие нелепые исключения.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Саша ликовала.
   В душе.
   Отец уезжает на пару дней и, скорее всего, оставляет ее под присмотром Коли.
   Бросилась к шкафу.
   Сегодня хотелось особенно хорошо выглядеть, чтобы Коля заметил, чтобы обратил на нее внимание, чтобы сошел от нее с ума...А может, предложить ему где-нибудь поужинать?
   - А потом..потом пусть этот вечер закончится... - Сашина мысль не успела уплыть так далеко. Отец позвонил, попросил ее спуститься вниз.
   Саша, наспех переодевшись, поспешила на перый этаж.
   Отец сидел у себя в кабинете, скорее походившем на радиорубку. Почему-то Саше всегда на ум приходило именно это сравнение, но она и сама толком не знала, откуда оно взялось, никогда в жизни она не была в радиорубках.
   Кабинет был оснащен по последнему слову техники, а возможно, даже опережал новейшие технические достижения. В плане новаторства и программирования отцу не было равных.
   Разве что Коля.
   Но и то, Саша, скорее наделяла своего возлюбленного непревзойденными качествами. Коля, конечно, отвечал всем требованиям отца, но до прогрессивного мозга самого босса, ему было, пожалуй, далековато.
   Дом был настолько автоматизирован, что Саша порой чувствовала себя в нем, как в компьютеризированной ловушке. Вот видимо от чего, она старалась, но никак не могла сродниться с этим их новым местом обитания.
   Владения отца были огромны.
   Дом окружал сад, за садом простирался лес и вся территория была огорожена какой-то неведомой и непреодолимой охранной системой.
   И все автоматизированные и управляемые с одного пульта коммуникации, были разработаны самим банкиром Молчановым. Саша не вникала в нюансы, но не сомневалась, что при необходимости, даже отойдя от финансовых дел, отец может озолотится, продав патенты своих проектов. Правда, он всегда подчеркивал, что техника - она и есть техника, и потому вероятен допуск на сбой: по воле ли судьбы или по злосчастному стечению обстоятельств, однако, не признавая охранников, нередко повторял излюбленную фразу:
   " Чем больше узнаешь людей, тем сильнее любишь собак".
   И посему ночью по молчановским угодьям свободно прогуливались три родственника - Туз, Ника и Рафаэль. На самом деле клички, лишь малая часть полного имени чистопороднейших бультерьеров, отобранных отцом на Лондонской выставке, за котрыми он сам следил и ухаживал с предельным вниманием.
   Активная их жизнедеятельность начиналась после одиннадцати вечера и продолжалась до утра, после чего троица, с завидным аппетитом приговорив ведерко мяса, располагалась на заслуженный отдых в просторном вольере.
   Саша тоже легко управлялась с собаками.
   Но стараясь не обделить вниманием каждого, все же испытывала особую привязанность к любимцу Рафке. Не типичного окраса для породы - черно-коричневый с рыжеватой подпалиной, то ли мягче он казался своих собратьев, то ли обаяние его собачье-поросячей, вечно улыбающейся морды завораживающе действовало на Сашу, но они обожали друг друга.
   Она баловала ,пуская Рафку по дому в отсутствие отца, нарушая запрет.
   Но пес не предавал.
   Хранил тайну.
   И платил Саше той же монетой - беззаветно любил, ревностно оберегал и даже порыкивал на "родню", норовя боднуть, оттеснить и единолично завладеть хозяйскими коленками в потертых джинсах.
   И почему-то недолюбливал Колю.
   Может - ревность?
   Но Саша всегда чувствовала, как напрягаются мышцы под шелковистой, темной шерстью, стоит тому промелькнуть даже в отдалении.
   По распоряжению отца Коля не был допущен к собакам и Саша частенько подумывала, что у отца странное, патологическое недоверие к двуногим.
   Может, он и прав.
   Но как-то по-своему.
   Предположение Саши, ура, подтвердилось.
   Она остается с Колей.
   И тому поручено следить и опекать ее при необходимости, и подобная необходимость конечно же отыщется, так как Саша обязательно что-нибудь вытворит, чтобы Коле пришлось ее старательно и бережно опекать.
  
   Виктор посмотрел на дочь.
   Копия покойной матери.
   Та же утонченость и изящество, то же породистое лицо, словно высеченное из бело-розового мрамора. Те же широко расставленные карие глаза, придающие всему облику неповторимое очарование и выражение женственности и безпомощности. Но чутье посказывало Молчанову, что она еще не понимает своего превосходства и не умеет им пользоваться.
   Слава Богу.
   Молчанов откинул волосы со лба.
   Седую, совершенно седую, выбеленную жизнью прядь.
   После гибели жены он, боготворивший Елену, переключил все свое внимание на заботу о дочери. Человеку, находящемуся на виду у общественности трудно, а под час - невозможно, скрыть свою личную жизнь и пристрастия.
   Но Молчанов умудрялся.
   Слухи плавали - не без этого.
   Но по большому счету никто о нем ничего не знал.
   Назвать Сашку болтливой являлось бы сильным преувеличением, но и она не была в курсе всех отцовских внутренних перепетий. Возможно, для банкира подобное сравнение покажется несуразным и диким, но Виктор Молчанов после гибели любимой - единственно любимой женщины - Сашка не в счет, она ребенок, ушел в затвор.
   Дал себе обет.
   По-началу было тяжело.
   Очень тяжело. А потом Молчанов пришел к выводу, что это дело привычки, прослыв человеком со странностями. Зато рядом всегда была и оставалась Елена; он физически ощущал ее тепло, слышал жизнерадостный, грудной смех, вдыхал аромат ее кожи....
   Каждый со странностями.
   И каждый со своими.
  
   ГЛАВА 12.
   Межсезонье, осень.
  
   Раиса обдумывала предложение Майи.
   Есть и "за" и "против" .
   Хотела ведь с Репиным посоветоваться, да эта взаимная выручка ВВС и МВД сбила все планы. Торопилась домой, собиралась прямо вечером Паше все выложить, и вот такого подарка удостоилась к домашнему ужину. Уже и машину припарковала в нижнем гараже - Раиса поймала себя на мысли, что все же испытывает некий дискомфорт, лавируя между столбами. Куда спокойнее - тормознул у паребрика на улице, ни тебе сбоку машин, ни с сзади.
   Но зато охрана.
   Надежно.
   Хотели ведь избавиться от старого гаража за ненадобностью - далеко, это во-первых. Машины туда все равно никто не ставит - гараж большой это во-вторых; прижились в нем только старые Пашины "жигули" .
   И судя по всему ,на века.
   Первоначально предпринятая попытка продать и это упадническое средство передвижения, а заодно и место его обитания, сошла на нет. Покрутившись на рынке, Паша махнул рукой. Много не выручишь, больше хлопот.
   Тема и заглохла сама собой.
   Зато Паша, как обычно, отвоевал для своих спонтанных мероприятий тепленькое местечко...
   Отвлеклась.
   Вобщем вчера выслушала предложение журналистки Майи Голубевой.
   У той в проекте - организовать телепередачу.
   Запись будет происходить прямо здесь, в Раисином оздоровительном центре. Голубева собирается убить одновременно двух зайцев - под видом разговора о похищенной на днях Зинаиде Трон, провести рекламу заведения.
   Идея, конечно, заманчивая.
   Одно "но" - если пойдет реклама комплекса в широком смысле, то непременно возникнет необходимость расширения.
   А вдруг не потянем?
   Раиса считала себя человеком осторожным, и старалась хотя бы на пол шага предугадать ситуацию.
   Не всегда, конечно, удавалось.
   Но по возможности.
   Вот и сейчас: разговора с мужем не получилось, ни утром ни вечером, по телефону - тоже не вариант. Майя не то, чтобы торопит, но и затягивать не советует. Репортаж всегда острее по горячим следам.
   А может, Паше подскочить в клуб?
   Посмотрит, хозяйским взглядом оценит, много ли работы во втором корпусе, подсчитаем затраты и время.
   Трубка мужа отозвалась длинными гудками.
   Раиса забезпокоилась.
   Уж не ушел ли Репин "на каникулы"?
   Такое не часто, но чего греха таить, случалось в их , вобщем-то, благополучной совместной жизни. Вдруг, по одной, ведомой лишь Репину, причине, в немилость попадает все, его окружающее.
   И "немилость" эта исчисляется в литро-неделях.
   Потом, так же неожиданно, пробивается луч света в Пашиной душе, и отставной майор Репин принимает облик примерного семьянина - любящего мужа, отца и деда. Любителя шахмат, а вот теперь еще и увлеченного сказочника.
   Остроумного и веселого.
   - Тьфу-тьфу. - Раиса перелюнула, чтоб самой не надумать плохое.
   С третьей попытки Паша отозвался.
   Судя по голосу подтянутый и бодрый.
   Рядом слышались Чапины повизгивания и Ромкин смех.
   - Ну так приезжайте...конечно..здесь пообедает... купи ему что-нибудь на перекус ..да не выдумывай, сам ты - баланда....Валеру не оскорбляй, он первоклассный повар....Да, все, жду..
   Раиса дала отбой.
   И сразу отогрелось сердце.
   Ушла и растворилась обида.
   Кто не без греха?
   Слаб человек. По природе своей слаб и безпомощен.
   А уж тем более - мужчина.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Степан маячил по квартире.
   Жена куда-то запропастилась.
   Еще вчера поджидал, а тут ни ответа, ни привета.
   Связь из деревни, понятное дело не простая штука - телефона не имеется, а бегать названивать неизвестно откуда Томка вряд ли пойдет.
   Не догадается.
   И ругал себя Степан, и оправдывал.
   Пожадничал, за халтуру уцепился, надо было с женой ехать; с другой стороны - ну что за нелепая паника? Мало ли - осталась тетке на подмогу, может той какая дополнительная помощь потребовалась....Но сердце трепыхалось не ровно, не ритмично как-то подергивалось сердчишко Степана.
   Сам, сам надумал, глупости какие..
   Но глупости никак не хотели уходить из головы.
   Степан гнал, старательно гнал их прочь, но они лезли и лезли, не давая сосредоточится, или попросту расслабиться, отдохнуть.
   Он не выдержал : оделся, вышел в черную ночь.
   Вроде и не ночь еще вовсе - вечер, а на улице хоть глаз коли. Знал он адресок-то, на память помнил. На всю жизнь этот злополучный адресок застрял в Степановой памяти. Словно прижился в ней.
   И что его потянуло тогда?
   И за что ему такое откровение?
   И на кой сейчас-то туда тащиться?
   А что скажет, когда придет? Так мол и так, жена пропала, не у тебя ли? В лучшем случае, дверь не откроет. А уж коли откроет, тут Степану изъясняться придется.По- совести рассудить - не чем жену попрекнуть. Ну жалостливая она, но ведь клялась, что как к брату к нему относится. И не было про меж них ничего.
   Степан рубанул воздух ребром ладони.
   А если не верить, то как жить?
   Но подхватился, пошел.
   Мало ли.
   Проверить - может помощь человеку требуется, или еще чего..
   Он уже залез в автобус. Как раз до конечной. Там дворами минут десять и его "хрущевка". На первом этаже..
   Степан хлопнул себя по лбу..
   Как же сразу на ум не пришло!
   Этаж- то первый!
   Для Степана подтянуться да взглянуть в окно - раз плюнуть. Вот уж не обидел Бог силушкой. Да и здоровьем не обошел, разве что сердчишко "погуливало". Но это оно так, от излишней нервозности... Не чувствовал Сахин свои шестдясят с гаком. Потому и внимания на возраст не обращал.
   Ноги сами вынесли на дорожку.
   Вот ведь память! Будто въелось в нее это заклятое место. И был то всего один раз , по случаю.."По случаю" задрожало и отозвалось эхом в самой глубине Степановской души. Заныло, заломило острием...
   Он уже почти бежал..
   Вот , вот дом-то, следующий..окна вот..вот они, окна..
   Сахин огляделся.
   Под грибом детской площадки по обыкновению валялись бутылочные ящики...
   - Сейчас, я сейчас.. - Сахин и сам не понимал, с кем разговаривает.
   - Я вот сейчас, смастерю приступочку...та-ак..
   Легкая занавесочка пропускала электический свет. Почудилось, примерещилось Сахину, что копошатся за ней два силуэта....А как не почудилось?
   Он рывком подтянулся.
   Комнатенка, сквозь неширокую полосу проглядывалась почти вся. .
   Тамара, жена его , что-то с жаром объясняла ссутулившейся, почти сгорбленоой спине в черном свитере. О, как прекрасно знал Степан эту спину, как люто ненавидел.
   Да, ненавидел.
   Его бы воля....перед глазами поплыло.
   Жена подхватилась, как-то, как показалось Степану наспех поклонилась и, комкая сумочку, снова принялась говорить, говорить..руками так замахала....всплакнула?.....скрылась в дверях. Этот как стоял, так и остался.... сгорбившись..словно побитый, затравленный пес...
   Спрыгнуть бы, да растворится в темноте по-быстренькому, остыть головой-то, взвесить все...
   Он и спрыгнул.
   Только в комнату.
   А мужик так и не обернулся.
   Не расслышал, что ли?
  
   ГЛАВА 13.
   Межсезонье, осень.
  
   Ромка высунул нос из-под одеяла.
   Ужас, как спать хочется....но дело, прежде всего.
   Так дед говорит.
   Прошлепал в туалет мимо спальни родителей.
   Прислушался.
   Никакой возни, спят.
   А то иногда бывает.
   Ромка, конечно, догадывался, что там может происходить, не маленький, но старался побыстрее выкинуть это из головы. Уж он то, Ромка, будет заниматься совершенно другим, когда вырастет. Вот и сейчас - ужасно спать хочется, но - дело. Натянул спортивную куртку : и не холодно дома, а все равно зубы почему-то стучат.
   Устроился поудобнее.
   - Есть! -припляснул на стуле от радости. - Есть. Притащило смышленое животное необходимую программку. А еще говорят, ослы тупые. Конечно на промысел его выпускать можно только ночью, чтоб родители не видели.
   Мама точно заругает.
   "Ослик" ведь не очень честно ходит туда-сюда. А она ничего не очень честного не любит.
   Но не Ромка же придумал этого "ослика".
   А вот было б здорово, если б он...
   Ромка бы тоже хотел потом научиться изобретать и запускать таких вот "осликов".А этого ему показал один очень умный человек.
   Вернее, уже совсем взрослый .
   Ромка было поймал себя на мысли, что выражение "совсем взрослый" вовсе не означает "очень умный". Ромке, в своей уже восьмилетней жизни, со всякими приходилось сталкиваться.
   Вот и пришел к выводу.
   Ну в общем, это Никита.
   Он иногда приезжает к их соседке напротив - старенькой бабушке, с которой мама часто разговаривает, вот этот Никита и рассказал Ромке про "ослика".
   А потом научил, как с ним управляться .
   Теперь только и оставалось - искать нужное в интернете и давать "ослику" задание. Ромка даже очень подружился с ним в душе.
   Ну и голова этот "ослик"!
   И сейчас вот тоже выполнил Ромкин заказ.
   Ромка зевнул.
   Ну просто ужас, как спать хочется...
   А деда с бабушкой говорят - замучила школа....
   И Ромка, уронив голову на руки, заснул перед компьютером.
   Ну прямо, как дед.
  
   Репин оглянулся.
   Ромка с Чапой, пристоившись на заднем сиденье, уснули нос к носу.
   Ромка так и не съел ничего.
   Паша убрал пакетик молока и творожную слойку.
   - Вот ведь у пацана от этой заумной школы даже сил нет. Безобразие. В конце-концов.. - у Паши имелась своя теория: - если дурачок - так в какую школу не устрой, умнее не станет, а если сообразительный, башковитый мальчишка - так везде выучится. А так вот, пихать в ребенка все подрядд - ну это не дело, дорогие родители. Но Репинские сентенции, во всяком случае, в данный момент, остались не услышанными.
   Даже Чапа ухом не повела.
  
   Раиса вышла навстречу мужу.
   Порешили, Ромку пока не будить, оставить машину не запертой. Территория огорожена, проснется, сам прибежит. Раиса подоткнула внуку подушечку, припасенную как раз для таких случаев.Чапа не долго думая выскочила, и довольная носилась по отсыревшим хвойным колючкам, хозяйским взглядом окидывая владения и помечая территорию.
   - Может, перекусишь пока - Раиса взглянула на часы - Майя вот-вот подъедет, все вместе и обсудим.
   Раиса ввела Пашу в курс дела.
   Репин потянулся, хрустнув позвоночником.
   - Слушай, давай пока кофейку что ли, чего-то тело поламывает, не выспался....
   Раиса не удержалась:
   - Не мудрено. Как там наш гаражный постоялец?
   - Слушай, ты вот не можешь без колкостей. Спроси нормально - чем занят Алексей, когда планируете начать ремонт автомобиля.
   - Откровенно говоря, меня ни сам Алексей, ни ваши совместные планы не слишком интересуют..
   - А вот это ты зря. Сейчас дело на счет Алексеевской машины, должно тебя интересовать непосредственно. Он хоть и скромный мужичок, а "жигуленок"- то его я прилично разворотил..
   -Об этом я и хотела спросить - сколько теперь у тебя уйдет времени на починку? Может, лучше расчитаемся с ним? Весь вопрос упирается в то, что если провести рекламу, как Майя планирует, то наверняка придется срочно расширяться. И я бы хотела, чтобы, ты, дорогой мой, в реконстукции второго корпуса непосредственно принял участие.
   Паша покряхтел.
   Махнул пробегавшему мимо, Тынгизу.
   - Привет, Тынгиз, как жизнь?
   - Спасибо, Пал Евграфыч, нормально...
   Паша пожевал губами.
   - Нормально. Хорошо, когда "нормально".
   - Ты мне тут не каламбурь, так что на счет отделки помещения?
   - Слушай, ты последнее время стала позволять себе какие-то вольности по отношению к мужу, е-к-л-м-нэ. А если хочешь, чтоб я тут руководил стройкой, может мы Лехе нашу "семерку" отдадим? Кому она нужна - стоит, ржавеет, в гараже только место занимает. Правда, так вот мы на ней удобно расположились в этот раз - колбаску порезали, батончик....
   Раису зацепило.
   - Ну уж если машина стоит у тебя в гараже только для таких целей - пожалуйста. Дари ее, делай что хочешь.
   - Нет, я же не утверждаю, е-мое, я советуюсь, а ты сразу в штыки.Если жалко, так ты скажи..пусть она дальше ржавеет, дешевеет, а мы Алексею заплатим. Разумное коммерческое решение.
   Раиса покосилась на Репина.
   Резонно.
   Конечно, есть у мужа недостатки, требующие повышенной бдительности, но на голову жаловаться не приходится.
   А по Раисиным меркам, живой ум - основное мужское достоинство.
   Все остальные важны, как следствие.
   Или второстепенны.
  
   ГЛАВА 14.
   Межсезонь , прошлая весна.
  
   Портьера оказалась мягкой, как шелк.
   Саша даже удивилась.
   Да, собственно, чему удивляться. Ведь ей и в голову не приходило вот так вот спрятаться за ней, укрыться и, вглядываясь в освещенную лунным светом дорожку, думать о Коле.
   Вечер прошел восхитительно.
   Они остались дома: Коля не предложил, а у Саши язык не повернулся пригласить его за пределы усадьбы.
   Как всегда забрали ужин у ворот.
   Это отец придумал.
   Он, конечно, не без странностей, но Саша его прощала. Например, отец не переносил чужого присутствия в доме. Собаки не считаются. Единственно, с кем примирился - опять же Коля.
   Такая вот особенность.
   С приготовлением пищи приспособились, а с уборкой было посложнее.
   Молчанов, механизировавшись до зубов, собственноручно прибирался в своей водчине . Понятно, Саша не могла усидеть сторонним наблюдателем и принималась помогать отцу.
   Но такое случалось не чаще раза в месяц.
   Нельзя сказать, чтобы они по уши заростали в грязи за это время, но по щиколотку утопали - точно. Хотя обстановка каждой комнаты была настолько тщательно продумана, что казалось, пыли и грязи браться просто неоткуда.
   Папа слыл приверженцем минимализма.
   Прямые линии, низкая мебель.
   Мало того, все предметы указывали на его явную склонность к японской культуре, оберегая таким способом мамину память.
   Мама была японкой.
   Наполовину.
   Сашин дед, по линии матери, привез бабушку - тогда еще совсем не бабушку, почти девочку, с Курильских островов. Как она там оказалась, что делала - об этом Саша не знала, довольствуясь лишь приоткрытой завесой над тайной материного происхождения.
   Значит она, Саша, тоже японка, только на одну четверть...
  
   Так Коля....
   Он как обычно с головой ушел в свой виртуальный мир.
   Саша пристроилась рядом, но признаться, ей было не до всех этих все эти технических тонкостей. Коля жевал, даже не слишком разбирая, что именно он ест.
   А ведь папа выбрал прекрасного повара.
   Ему поставляли продукты прямо с рынка, и он готовил. Если честно, то очень вкусно. Саша даже боялась растолстеть, единственно успокаивая себя мыслью, что по конституции полной быть не в кого.
   Но лучше заранее побезпокоится.
   Коля...
   Саша ужасно стеснялась даже своих мыслей.
   Коля колдовал у компьютера, а она сидела и разглядывала заправленную за ухо прядь волос. У Коли очень красивая стрижка - что-то типа "каре", ему ужасно шла и особеннно Саше нравилось наблюдать, как Коля автоматически, почти не задумываясь заправляет непослушную светлую прядку за ухо....
  
   Она с тревогой подумала, что наверное она сама виновата в том, что Коля не обращает на нее никакого внимания. Ну в смысле, такого внимания, о каком бы она мечтала..
   Но Саша не очень представляла, что предпринять.
   Навязываться она не привыкла, да и не умеела..Получится еще как -нибудь вульгарно и не естественно...Вроде бы и кино смотрела, и девчонки такими подробностями делятся - не передать...но...
   Саша иступленно теребила занавеску.
   За окном гонялись наперегонки прошлогодние листья.
   То ли осень, то ли весна.
   Межсезонье.
   Вот и ответ застрял где-то в этом "меж".
  
   Николай забросил ноги на стол.
   Класс!
   Кажется, приемчик удался...Он еще раз всмотрелся в экран
   - Yes! Cool! - В одиночестве, Николай позволял себе переходить на простейший английский. Кое-чего он добился на этом поприще..головенция варит..вот и еще "мульку" изобрел... - он покосился на дверь.
   Скучно.
   Сашка?
   Но ведь это не девушка - фарфоровая статуэтка.
   И потом...
   Местечко уж больно клевое, за Сашку босс убъет - это без балды, а нам оно
   -надо? Удовольствие сомнительное, а головная боль может обозначиться крепкая. Тем более, тем менее - тем более. Точнее - "чем менее - тем более" - О! - Николай обрадовался выдуманной им лично "запутке". Повертел шариковой ручкой у виска:
   - У Сашки, как и у папаши ее, иногда клинит. - Но.. - Николай вскочил - главное в нашем деле что? - он щелкнул по носу виртуального щенка, но тот по- непонятливости продолжал вилять хвостом.
   - Главное - премиальные! А они прибывают и откладываются в нужное время в нужном месте. Молчанов не дурак , всем оперирует через вот эту вот неприметную машинку. Николай, побарабанив по компьютеру, снова потянулся, ощущая истому во всем теле и ниже пупка, в частности.
   - Да что сегодня такое? Жирного, что ли переел? Чего там "кормилец" намудрил.. - он зачем-то похлопал себя по джинсам.
   - Р-рр-рр - в спортзал сходить? Или в баньку? Лучше, конечно, в баньку... - он старательно не давал мыслям ход. - Пожалуй, лучше под ледяным душем постоять. Но по причине прохлады в доме и пожара внутри Коли Тусуева, лезть под холодный душ вовсе не хотелось.
   Сашку найти?
   Где она?
   Николай спустился на первый этаж в гостинную.
   Убедившись, что Сашки в гостинной нет - наверняка с собаками возится, позволил себе некоторое ерничество:
   - Сашка! Саш, ты где, отзовись, организму хочется тепла и женской ласки.. - Тусуев продолжал дурачиться, даже не подозревая, что за шторой, в нескольких шагах от него, обмерев от неожиданого счастья притаилась Саша.
   Но по какой-то нелепости руки и ноги у нее словно отнялись...
   И Коля так и не сумел разглядеть ее за портьерой.
   А стучаться к нему потом было неловко.
  
   ГЛАВА 15.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Низкое солнце позолотило речку.
   Мутновато-бурый поток откликнулся на призыв, заискрился.
   Аврелий перегнувшись через обшарпанные перильца ,смотрел на воду.
   Такого еще не случалось в его жизни.
   Нет, определенно он задумывался о женщинах, об их поведении. Но от этого они казались ему еще более непонятными. Женщины, в представлениях Аврелия, мыслились феерическими существами с другой планеты. Чуднов знал, что не способен ослепить броской внешностью и поразить красноречием - он, поэт Аврелий Чуднов терялся и не находя нужных слов, молчал.
   А женщины, кажется, не любят молчаливых.
   И поэтому он сжился и привык к их мимолетно-скользящему равнодушию.
   Все изменилось с приездом Тани. И даже само созвучие ее имени ТА-НЯ переполняло душу Аврелия ликованием. Мир перевернулся и Таня , неспросясь ворвалась вихрем, нарушив привычную тишину.
   И теперь Аврелий каждую секунду ощущал ее присутствие - кожей, затылком...А если Таня собиралась куда-то уходить, он с радостью оставался с полуторогодовалым Самуилом - ведь он частичка самой Тани.
   Аврелий почувствовал даже некоторое родство с малышом.
   Родная мать Аврелия, отдавшая его по каким-то наверное очень серьезным причинам в детский приют, тоже мечтала, чтобы имя ее сына не осталось не замеченным.
   Вот потому и назвала его - Аврелий.
   Таня, вероятно, от огромной любви к Самуилу тоже выбрала для своего ребенка красивое и редкое имя. Аврелий обратил внимание, что Таня никогда не называет малыша как-нибудь уменьшительно-ласкательно, обращаеясь к сыну только по-взрослому - Самуил.
   Но еще Аврелий заметил, что несмотря на такое важное обращение, Самуил, пытливо познавая мир путем визуально-вкусовых ощущений, пока ни чем не отличается от других детей.
   Мать Аврелия, бывшая детдомовская нянечка, взявшая его к себе, в последнее время сокрушенно качала головой, вздыхала и наконец, не выдержав, вызвала Аврелия на разговор. Разговор, мало того, что показался странным, так еще и двусмысленным. Мать говорила какими-то полунамеками, упоминала Таню, Самуила, словно предостерегая Аврелия от неверного шага.
   Но Аврелий решительно не понимал, о чем идет речь.
   Как, каким образом Таня может обмануть Аврелия? Разве мать смотрит на эту необыкновеную женщину другими глазами? Разве она не видит, что Таня не такая, как все. Она просто не может быть такой, как все, потому что она Таня?
   Неужели такие очевидности скрыты от глаз матери?
   Это невероятно.
   Это просто бред больного воображения, подобные высказывания говорят о том, что мать совершенно не понимает, более того не уважает своего сына.
   И не потому ли, что он приемный..
  
   Они поссорились.
   Пожалуй, впервые Аврелий так жестко и непростительно обидел мать.
   Он осознал, но...потом...
   Увы, потом....
  
   Межсезонье, осень.
   Леха признательно потрясал Репинскую пять.
   - Паша, это мне такой подарок, Паша.... - он едва сдерживал слезы.
   Паша даже растерялся.
   Вот ведь до чего человека жизнь довела .
   Репин ему машину разбил, взамен предложил свой "жигуленок" - на ходу, но явно требующий приличного косметического ремонта.
   А Леха так расстрогался.
   Паша неловко топтался, ощущая какую-то двусмысленность.
   Вот он, отставной военпред Павел Репин, сумел-таки вписаться в действительность - семья Репиных далеко не бедствует. А покрутишь головой - е-к-л-м- нэ, как люди-то выкручиваются? Пока нос к носу не сталкнешься с таким, оно как-то огибает, не касается. Круг общения не то, чтобы обширный, но устоявшийся. Материально все пристроены, оттого и возникает кажущееся ощущение, что вроде у всех все нормально.
   А тут - на тебе.
   Народ-то еле концы с концами сводит.
   И ведь не по дурости своей, по недомыслию, а по причине невозможности приспособится. Кто попросту растерян, кто уже зубы пообломал, кому здоровье не позволяет, а кому и совесть...
   Паша задумался.
   А ведь и у него бывали другие времена.
   Не жировали, конечно с матерью, но Бог миловал, не голодали. Полегче стало, когда Паша "Военмех" окончил, распределился.
   А вот мать как-то умудрялась в любое время - голодное ли, военное ли, помочь тем, кому тяжелее. И не туманилась ее совесть призрачным убаюкиванием - мол, не перед глазами, так чего ж тревожится. Как-то откраивала и даже отправляла посылки родне - да и не родне -на Урал.
   В очередной раз мать, плотно утрамбовав фанерный ящичек, попросила Павлушку забить крышку гвоздями, сын резонно поинтересовался, кому посылка.
   Оказалось, знакомой материной сестры.
   Случилась авария на производстве , придавило эту вовсе незнакомую Паше да и матери, женщину, тяжелой плитой. Мать первая на спасенье.Исколесив город откапывает в аптеках пчелиные мази, прополисы.Такие только в столицах.
   Ну полу-пустой ящик, чего посылать?
   Дополнила продуктами...
   "... Спешите делать добро..."
  
   Репин поскреб челюсть.
   - Слушай, а давай-ка мы вот что... - Паша оглядел влажно блестевшего глазами, Леху.
   - Пока суть да дело - имею ввиду, что мне наверное сейчас придется жене помочь в благоустройстве комплекса, а ты, если хочешь, поковыряйся со своим автомобилем, доведи до ума и продай.
   Лишнее не будет.
   - Тут вроде, только кузовные... - Паша, присев, еще раз оглядел побитый багажник, - вроде, да...ну, если что, так у меня там в шкафчиках пороешься - полно запчастей, тоже вот, напокупал в свое время, а потом не понадобилось. Гараж в твоем распоряжении....
   Репин не успел договорить.
   Леха как-то болезненно сморщился и, закрыв лицо ладонью, выскочил на улицу .
   Е-к-л-м-нэ.
   Это ж, как человек унижен, милиционер, е-мое, а как...
   У Паши самого подступил ком к горлу.
   Вобщем, Леха теперь вбил себе в голову, что по жизни Репинский должник.
   Паша, припомнив в недалеком прошлом изучаемые уроки психологии, попытался завести отвлеченную тему. Отвелеченной, по какому-то странному наитию, Паше показалась тема похищения людей.
   Вот взять хотя бы Александру Молчанову, дочь банкира - неужели нет никаких зацепок? Уж наверняка отец, с его капиталом предпринял все меры к поиску. Ведь она, как говорят, пропала тоже средь бела дня. И ни свидетелей, ни очевидцев, концы в воду.
   А буквально на днях эта шумиха с актрисой?
   Леха досадливо скривился.
   - Что я скажу тебе, Паша. Ведь шум-то весь, когда затеян - когда похищают известных особ. Что дочь банкира этого, что артистка. Естественно, правохранительные органы не дремлют , работают, скажу тебе, даже за свои гроши пашут так, что от усталости ноги не держат. Да только трудное дело это, дорогой мой, найти человека, если уж его намеренно похитили.
   Имею ввидуживым.
   Трудное и, скажу я тебе, почти невозможное.
   Ведь обычно похищение как - если с кого побогаче - выкуп требуют, тут ясно, сами обозначаются тем или иным способом, а уж коли с другими целями -вряд ли есть надежда, похищенного живьем застать. Это так, между нами. - Леха понизил голос:
   - А знаешь, сколько таких без вести пропавших? И что, думаешь о каждом вот так вот по городу молва плывет? Как бы не так. Такое объявление о розыске на радио, не говоря уже о телевидении, прикидываешь, сколько стоит? Я тебе как нибудь, в подходящей обстановке...
   Пашин мобильник запищал мелодией "Надя".
   - Привет...ну, е-к-л-м-нэ, ты бы еще за пятнадцать минут до окончания занятий позвонила...да нет, нет - Паша посмотрел на часы - ну, долечу за пол-часа...да в гараже..ладно, ладно, заберу...сказал заберу, значит можешь не преживать....Пока.
   -У-у, лететь надо. Надежда, невестка, не может Ромку со школы забрать, так дед - палочка-выручалочка.
   Леха понимающе закивал.
   А у Паши в душе что-то кликнуло.Добродетель проснулась - не унять:
   - Слушай, а может тебе мою старую "трубу" отдать?
   Леха непритворно замахал руками.
   Репин и сам осознал, что, похоже, переборщил.
   Мало ли, что еще у него есть ненужного.
   А унижать человека незачем.
   Наверное, в какой-то другой форме, не навязчиво и прошло бы, но не сейчас. Оказывается, не все еще вынес Павел Репин из уроков психологии.
   Теория -одно, другое- практика....
  
   Леха махнул вслед.
   Конечно, он при случае раскажет Паше о суровых буднях правохранительных органов.
   Конечно же расскажет - при случае...
  
   ГЛАВА 16.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Лиза искренне расстроилась.
   Да так, что хоть на работу не выходи.
   Но подобная роскошь для нее не позволительна.
   Ее и в фирму взяли, как граммотного системоаналитика только с условием, что она не будет брать больничные, даже по уходу за детьми. А уж про собственное здоровье и говорить нечего - умри, но на работе будь как штык. Слава Богу, дети болели не часто, но уж если хватали -таки простуду , так все трое, разом.
   Вот и получалось, что во время болезни оставался с ними Петр.
   Как-то пристраивался, договаривался в Храме.
   Находили ему замену на это время. Хотя зарплата у священника совсем маленькая, если только требы какие у прихожан : так Петр же человек совестливый.
   Другой раз и копейки не возьмет.
   Правда, прейскурант, висит на стеночке, да не всем по-карману.
   Но не все ведь такие, как Петр.
   Лиза перекрестилась - роптать нечего.
   За то есть куда детей на каникулы пристроить. И под присмотром, и не дорого. Петр повенчал одну уже пожилую, бездетную пару, так они откликнулись со всей душой. Лиза с Петром, конечно, злоупотреблять не собираются, но может и отправят детей под Лугу в деревню.
   Но расстроилась-то Лиза из-за Гали.
   В очередной раз неудача в Галкиной жизни.
   Хоть и старалась держаться подруга, освещая Лизе произошедшее бодрым голосом, а чувствовалось, что не сладко ей. Оказалась опять одна: военный ее, как выяснилось в последствии, уже чуть не пять-шесть жен сменил.
   И Галка так, мимолетное развлечение.
   Вот оно и завершилось логично.
   Хорошо еще, жилплощадь за Галиной осталась. Этот ее "Казанова" к следующей жертве перебрался.
   Галка жаловалась:
   - Время такое, управы никакой нет. Вот если б, как раньше, пошла бы в правком, местком, там бы этому герою мозги вправили и никуда бы он не делся. Иначе выгнали бы со службы в два счета. А так..
   А Лиза только диву давалась: нуежели и правда Галка так думает?
   Ну как можно человека насильно удержать?
   Ведь не тюрьма же? А если он ее разлюбил, ну случилось такое, так зачем же тогда жить вместе? То ли Лизина голова по другому устроена, то ли выпили они чуток сумерничая....
   На утро Лиза едва оторвала голову от подушки.
   Детей пора в школу собирать.
   Петруша легко встает, он жаворонок, а вот Лиза, грешным делом, вздремнула бы еще.
   И не один часок.
   Тихонько - не разбудить Галку пристоенную на раскладушке, Лиза прошелестела на кухню. Потом только подумала, что ее ухищрения напрасны - сейчас Галка сама подскочит от детских криков в неминуемой борьбе за туалет. Раньше как-то не ощущалось, поменьше были, горшков не стеснялись.
   Сейчас вот заважничали, в школу пошли.
   Петру на службу к девяти, Лиза , ахнув, спохватилась:
   - А манжеты вчера простирнуть -простирнула, но пришить-то забыла, заболталась... - Лиза кинулась в комнату, чуть не сбив Петра с ног.
   Муж остановил Лизу мягким движением.
   Ничего страшного не случится, если разок без подманжеток служба пройдет. Лиза хотела возразить, но так безмятежно и уютно покоилась у мужа на плече ее голова, что и отрываться не хотелось. Век бы стояли, прижавшись друг к другу и ни отходили ни на шаг.
   В дверях показалась всклокоченная Галка.
   Лиза, почему-то смутившись, отстранилась от мужа.
   Галка картинно прикрыла глаза:
   - Я ничего не видела.
   Лиза зарделась.
   Хорошо, Петр нашелся:
   - А нам ведь, Галя, счастье свое и не скрыть. Видели Вы сейчас, или увидите потом - оно все одно, наше с Лизонькой и стесняться его нечего. Верно я говорю, Галя?
   Галка и сама почувствовала неловкость.
   Вот ведь, ляпнула неподумав, пожинай плоды.
   Пробормотала что-то , соглашаясь с Петром и спряталась в ванной.
   А Лиза подумала - прав ее муж.
   Настоящее счастье от людей скрыть трудно.
   Потому -то и режет оно глаза.
  
   Тамара молча, без всхлипов, раскачивалась на табуретке взад-вперед.
   Степан повалился в ноги.
   - Да не уж-то он тебе дороже! Тома! Томушка! Да опомнись ты! - Он уцепил холодную, безжизненную руку жены.
   - Ну я ж сам, слышишь, сам покаялся. Нету мочи камень на сердце держать...Ну, убей меня, убей, прокляни..только не молчи... - зарыдав, Степан уткнулся лицом в подол жениной юбки. Тамара не отстранилась, даже не вздрогнула : только перестала раскачиваться.
   - Уйди, Степан... - он не узнал голос..голос жены.
   Это не она сказала, не она.
   Голос, чужой голос произнес эти слова.
   Знал же ее Степан, тысячу лет знал, всю свою жизнь думал, что знает...а тут вот оно, как обернулось. Рванувшись, припав к ее ногам, неистово целуя суховатую, бледную кожу, зашептал:
   - Ну сама же сказала - не жилец он, рак у него, понимаешь ты, рак. Так значит я только на пользу ему, я.... - Тамара, безучасно, почти машинально, отстранилась и эта ее отчужденность, безразличие подействовали на Сахина острее любых истерик. Обезумев от безысходности, от непоправимости содеянного он, всхлипывая, выкрикивал уж и вовсе несуразное; осознавая и оправдываясь, но не в силах остановиться , пытаясь спасти, вернуть, повернуть вспять, вырвать, вытравить этот ужасающий временной промежуток по нелепой случайности затесавшийся и взорвавший устойчивую безмятежность их бытия:
   - .....помог... ему помощь ......была нужна, он....он сам.....сам просил...просил - убей.....сказал убей, он же сам, сам просил...
  
   Степан не во всем признался.
   Духу не хватило.
   Не повернулся язык у него, Степана Сахина сказать жене, что малахольный этот шел навстречу смерти со счастливой улыбкой.
   И что иссушенные, потрескавшиеся губы его, шептали ее имя.
  
   ГЛАВА 17.
   Межсезонье, осень.
  
   Майя подала знак готовности.
   Оператор прицелился камерой.
   "- Здравствуйте. С вами Майя Голубева в телепрограмме "Дни". Тема, которую мы собираемся поднять в сегодняшнем разговоре, актуальна и тревожна.
   Прокатившаяся волна возмущений и обсуждений похищения известной актрисы театра и кино Зинаиды Трон, всколыхнула общественность. В городе с миллионным населением средь бела дня пропадают люди. Мы намеренно не упоминаем в подробностях о произошедшем около полу-года назад случае с похищением Александры Молчановой, дочерью влиятельного банкира.
   Оговоримся только, что после похищения Александры, ее отец, Виктор Молчанов был вынужден отойти от дел по состоянию здоровья.
   Но если это не похищение, с целью выкупа - тогда что же это?
   Стоит не только задуматься, но и в страхе оглянуться.
   Вы можете резонно задать вопрос - куда смотрит милиция?
   Но милиция как раз- таки занята своим непосредственным делом - она борется с преступностью.
   А я предлагаю вынести на всеобщее обсуждение другой вопрос - вопрос равнодушия, и прямо скажем, трусости толпы.
   Да, толпы.
   Обывателей.
   Невозможно поверить, чтобы в многлюдном общественном месте, на набережной возле Эрмитажного театра, не оказалось свидетелей. Вернее, нашлись только двое, показания которых , увы, не могут пролить свет на случившееся.
   А где же, позвольте спросить, наши уважаемые водители? Сотни автмобилей несутся по Дворцовой набережной.
   Где их пассажиры?
   Не все же обезпокоены газетными заметками. Большинство все же смотрит в окна, и наверняка кто-то видел, как сопротивляющуюся женщину грубо заталкивали в машину.
   Где же уважаемые туристы и гости нашего города?
   Неужели у Вас - да, я обращаюсь к Вам, милая девушка, или серьезный юноша, или седовласый отец семейства, или спешащая за детьми мать - у вас, у одного из тех, кто наблюдал за происходящим, не заноет сердце, не кольнет, не откликнется на призыв вашей совести..
   Зинаида Трон, в тот злополучный день, собиралась посетить недавно открывшийся и потому еще не известный широкой публике оздоровительный центр госпожи Раисы Репиной. Клуб существует немногим более четырех месяцев, но уже достаточно громко успел заявить о себе ошеломляющими результатами своих подпечных. Секрет столь успешного и быстрого омоложения организма..."
   Раиса подалась к экрану, ловя каждое слово Майи.
   Получилось очень не плохо - тема Зинаиды Трон переплелась с рекламой комплекса.
   Органично и не навязчиво.
   Паша, казалось, с головой ушел в чтение прессы.
   Раиса почувствовала себя уязвленной.
   - Нет, чтобы внимательно следить за репортажем, ты прикрылся газетой..
   - Е-к-л-м-нэ, так это при мне ж снимали, ты-то ведь тоже слышала уже каждое слово.
   - Одно дело, в живую и совсем другое, когда о тебе по телевизору говорят. Ты хоть представляешь, сколько народу сейчас смотрит эту передачу? Да после такой рекламы отбоя не будет...
   - Да? А ты в этом уверена?
   - Что значит, уверена?
   - Ну, что репортаж этот реклама, а не наоборот?
   Раиса всем корпусом повернулась к мужу.
   - Не поняла?
   Паша потер челюсть.
   Жест неопределенности.
   - Да я шучу. Просто по логике вещей - собирался человек в клуб. А его "цап" - и похитили. Что тут может прийти на ум?
   Раиса, похоже, всерьез расстроилась.
   -Ну такое только на твой ум и может прийти. Раньше-то не мог подсказать? Или это специально, чтоб потом умнее всех казаться..
   Паша примирительно похлопал жену по выдающейся нижней части, чуть пониже спины.
   - Ты не кипятись. Лучше давай-ка мы за успех мероприятия..
   - Еще чего!
   Раиса, подхватившись, скрылась в кухне.
   Паша пожевал губами.
   Похоже, обмахнулся.
   "Язык мой - враг мой.."
   Чтобы отметить успех мероприятия, надо было внушить жене, е-к-л-м-нэ, что успех этот непременно придет.
   А Паша своими руками загубил дело.
   Точнее - словами.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Саша прогуляла школу.
   Просто так.
   Настроение совсем не учебное.
   А Коля умчался по делам и не взял ее с собой. Точнее - не предложил. Саша с утра сослалась на плохое самочуствие и надеялась , что Коля останется и они проведут дома весь день.
   Но папа надавал ему каких-то поручений.
   Саша с некоторых пор начала подозревать, что отец почти все текущие обязанности переложил на Колю.
   Позвонил Арбузов.
   Саша даже поболтала с ним довольно приветливо, в конце концов, он тоже человек и достоин участия. Разговор от общего трепа свернул в неожиданное русло: оказывается, Валька Арбузов давным-давно активно участвует в интернетовском "Клубе сказочников", вовсю сочиняя невероятные сказочные истории.
   Она искреннее удивилась и не подозревала, и предположить не могла в Арбузове литературных способностей. Его школьные сочинения с четверки на тройку никогда не удостаивались особенной похвалы и уж тем более не отмечались, как лучшие.
   Сказала об этом Вальке.
   Арбуз засмеялся:
   - Одно дело обязаловка на заданную тему, и совсем другое творческий процесс. Признаюсь тебе по секрету - затягивает. Иногда читешь чьи-то послания и ужасно хочется узнать - что же за человек скрывается под псевдонимом .
   - А у тебя какой?
   - Секрет. Вот заходи в "жж" на нашу страничку и угадай. Правда, там этих сказочников тьма. И каждый упражняется в словестности. Некоторые мудрят, придумывают, изворачиваются - а на самом деле настроение, с которым написана сказка, угадать не так уж сложно.
   - Интересно, как?
   - Ну как -как, проникаешься атмосферой - грустно человеку, весело, одиноко, что-то да просквозит..Если, конечно на какого-нибудь "профи" не нарвешься - актера там, или писателя.
   - Заинтриговал.
   - Да какие интриги, записывай адрес сама все поймешь.А может и примкнешь к рядам..
   - Вот уж, что угодно могла подумать про тебя, Валька, но только не то, что ты интересуешься сказками.
   - Да? - Арбуз выдержал паузу. - И что же это за "что угодно", позволь спросить?
   Саша подрастерялась.
   - Нет, ну я просто думала, что ты..ну, согласись, хобби не совсем обычное.
   - Согласен. Но только это далеко не детские забавы. В этих сказках такая философия зарыта, столько мудрости, что учишься, как по-учебнику уму-разуму.
   Но ты не поняла - я не интересуюсь, я участвую, непосредственно участвую. И кажется, благодаря этим сказкам , по-другому взглянул на жизнь.
   Только сейчас Саша поймала себя на мысли, что разговаривает совсем с другим Валькой Арбузовым : не школьным паяцем и болтуном, а совершенно взрослым, уж во всяком случае, гораздо взрослее ее, Саши, человеком.
   Удивительно.
   Даже язык абсолютно другой.
   Она в испуге отстранила трубку от уха:
   - "А это точно Арбуз?" - не в слух.
   Но все таки робко поинтересовалась:
   - Валька, а это... точно ты?
   Арбузов захохотал, тут же успокоив Сашу- так заразительно умеет хохотать только Арбуз.
   Но все же странно.
   В школе один человек, а по существу совсем другой.
   Хотя ей ли не знать. Она и сама: с отцом один человек, а на самом деле...и что же на самом деле?
   Кто же на самом деле она, Саша Молчанова?
   Для чего появилась на свет белый? Не быть же ей всю жизнь "Молчановской дочкой", за которой сразу же возникает тень могущественного отца.
   И поглощает саму Сашу.
   Целиком.
  
   ГЛАВА 18.
   Межсезонье, осень.
  
   Паша оглядел табличку.
   Тридцать седьмое отделение нисколько не отличалось от их микрорайонного четырнадцатого. Репин подумал, что привези его сюда кто-нибудь с завязанными глазами, он бы полностью был убежден, что находится неподалеку от своего дома : та же типичная двухэтажная постройка в глубине двора, соседствующая с детским садом.
   Паша придирчиво оглядел забор садика: только, наверное, непосредственные обитатели - сами дети, способны отличить этот забор от любого другого. На ум пришел конфуз трех-черырехлетней давности.
   Получил дед задание отвезти Ромку в садик.
   Ну и привел, е-к-л-м-нэ..
   Ромка тянет за рукав:
   - Деда, деда, а чего это они забор так быстро покрасили?
   Репин отмахнулся - мол, погоди ты , Ромка, дело ответственное, впервые дед в сад внука привел, как бы чего не перепутать. Показывай шкафчик...
   Ромка нерешительно направился к шкафчику с нарисованной грушей.
   -Деда, а это не мои тапки...
   Репин не на шутку осерчал:
   - Ромка, сейчас не до твоих уловок. Сегодня все заняты - мама, папа, я в том числе, не говоря уже о бабушке. Идти все равно придется..
   Ромка безропотно влез в чужие тапки.
   Но самым примечательным оказалось то, что воспитательница - или нянечка, кто она там, с удовольствием приняла Ромку в группу.
   Даже не заметила.
   Так что уж тут про Репина-деда говорить.
   Неувязка обнаружилась только во время завтрака. Ромка уселся на чужое место. Стали вычислять, кто же лишний. Слава Богу, внук все телефоны наизусть знал.
   Паша примчался одновременно с Надей.
   - Е-мое, в соседний садик пацана отвел.
   А Ромка сам ничего - новые дети ему даже больше понравились.
  
   Ромка озирался по сторонам.
   Он еще никогда в жизни не был в отделении милиции.
   Наверняка в таком месте должно быть что-то примечательное , но пока, увы, никаких особенных примет, важных на Ромкин взгляд, не встретилось.
   Дед велел Ромке сесть на стул и не вер
   Вернее, что случится, если он немного повертится, дед все равно пошел искать своего приятеля -не так давно он подружился с милиционером, чему Ромка в принципе, был рад - в отличие, например, от бабушки, рассудив вполне обоснованно - мало ли чего ( это "чего" так и не оформилось в Ромкиной голове в нечто более конкретное) бывает в жизни.
   А тут раз - и знакомый милиционер.
   Свой.
   Ромка осторожно повернул голову влево: по обеим сторонам длинного коридора тянулись двери.
   Из одной вышла большая женщина .
   Ромка , повзрослев, даже про себя старался избегать употребления детского слова "тетенька". Большая женщина была ужасно похожа на их учительницу физкультуры, только в милицейской форме. Ромка даже с испугу подумал, что это она и есть, но милиционерша строго обратилась к Ромке:
   - Мальчик, ты по какому вопросу?
   Ромка подрастерялся от неожиданности.
   Он и сам не знал, по какому.
   Вернее, он приехал с дедушкой, а у дедушки лучший друг-милиционер, здесь работает. Вобщем, Ромка немного запинаясь, так и объяснил.
   Тетеньке ответ понравился , но она почему-то тоже сказала "не вертись".
   У Ромки разгорелось любопытство: наверняка если все так говорят, есть что-то интересное, а он и не заметил.
   Ромка повернул голову вправо.
   Тоже ничего особенного.
   Какая-то перегородка с дверцей, Ромка не понял, для чего.
   Он вздохнул.
   Признаться, разочаровало немного место.От нечего делать начал разглядывать всякие фотографии на стенах - и ахнул!
   Так это ж преступники!
   Ну да - вон, написано : "Их разыскивает милиция".
   А чего искать, если не преступник?
   За мыслями Ромка упустил момент появления деда с милиционером.
   - Знакомтесь - это мой внук, Роман, это Алексей... - дед замялся , милиционер пришел ему на выручку :
   - Вообще-то Алексей Михалыч, но для тебя - дядя Леша. Здоро'во, Ромка - и дядя Леша протянул Ромке руку.
   Ромка старательно пожал.
   Крепко так, не пельменем.
   Сначала мама ему говорила об этом, а последнее время - дед учил.
   Рукопожатие, такая хитрая штука, вроде просто здороваешься с человеком, а на самом деле только по тому, как пожимают люди друг другу руки, можно составить представление о характере.
   Ромка деду верил.
   Тем более, дед недавно столько полезных книжек перечитал , чего не коснись - дед тут как тут с примером из книжки. Ромке хотелось, чтобы о его характере составляли положительное впечатление.
   Поэтому и жал руку крепко.
   Дядя Леша сразу заметил:
   - Ого, парень-то с характером! Мужское рукопожатие, молодец!
   Ромка про себя подумал, что скорее всего этот дядя Леша тоже книжек начитался. Но в целом, дедушкин знакомый Ромке понравился.
   Поэтому Ромка не тушуясь, поинтересовался:
   - А это что, все преступники?
   Алексей взглянул на стенд, увешанный перепечатанными фотографиями не лучшего качества.
   - Нет, с чего ты взял, что там все преступники?
   Ромка удививился:
   - Так если это не преступники, зачем тогда их милиция ищет?
   - Вот в том то и дело, Ромка. Эти люди без вести пропавшие. Ну, ушли в один прекрасный день из дома, и не вернулись...
   - Почему прекрасный?
   В диалог вступил Паша:
   - Ромка, ты не перебивай старших - это во-первых. Выражение "в один прекрасный день" вовсе не означает, что день этот действительно был прекрасным, оно скорее означает - однажды. Однажды - ушли из дома и не вернулись.
   Ромка не унимался.
   Он умел быть дотошным и довести начатый с пристрастием допрос до конца, точнее добиться вразумительного для себя ответа.
   - А почему они ушли?
   Леха пожал плечами, сдул свесившийся на глаз, вихор:
   -В этом- то и вопрос. По-своей, или по чужой инициативе люди не являются домой? Кто ж их разберет? Как говорится - в каждой избушке, свои игрушки. Со слов домашних, счастливее и людей на свете не было - жили дружно, никогда не ссорились. А так ли-нет? Ответ пока не известен.
   Леха показал на одну фотографию:
   - Вот, например, мать троих детей, а ушла и не вернулась.
   Паша поинтересовался:
   - Может, пьяница какая?
   - Не-ет, эта не пьяница. Из добропорядочной семьи священника..
   Ромка только глазами хлопал.
   Паша засобирался.
   - Ладно, Леха, мы погнали, так - ключи от гаража я тебе оставил, если что - найдешь меня на мобильном или дома вечером. Кстати, потом когда твою "лохматку" продадим, надо будет отпраздновать.
   Леха развел руками:
   - Обижаешь, Паша. Еще и как отпраздновать! Может, в ресторан махнем?
   - Да брось, ты Леха. Раиса у меня не хуже любого шеф-повара кулинарит. Заодно и познакомитесь. Она уже заочно наслышана, а в гараже тогда - так ты спал, е-к-л-м-нэ..
   Леха стыдливо потупился.
   -Да, как-то неудобно, Паша..
   А Ромка все рассматривал лицо женщины, которая почему-то вдруг ушла из дома и оставила своих детей.
   И не одного, а всех троих.
   Наверное, надоели.
   Ромка, как подумал, что он вот один - а тут еще целых двое...
   И еще подумал, что надо бы вести себя получше. Ну, он не то, чтобы совсем плохо себя ведет, но ведь жизнь - всякое случается.
   А то вдруг еще надоест маме...в один прекрасный день.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Стихи рождались сами собой.
   Как, откуда возникали в глубине его сердца эти неведомые ранее созвучия, Аврелий не знал. Таня представлялась ему в мечтах то легкорылой бабочкой, то цветком, благоухающим неземным ароматом. Но на яву, такая, как есть - застенчивая добрая, возвышенная она была еще прекраснее всех грез Аврелия.
   Таня носила узкие юбки и облегающие свитера, от чего, при виде нее у Аврелия начинало ломить где-то внизу живота. Его настораживал этот животный - Аврелий уловил метамарфозу - животный в смысле "живота" и животный в смысле "животное" -инстинкт.
   Его разжигали сразу оба этих "животных".
   Но больше всего Аврелия трогало Танино доверие.
   Она все чаще и чаще оставляла с ним маленького Самуила.
   И Аврелий теперь никогда не возвращался домой с пустыми руками.
   И он был безумно счастлив, той искренности, с которой радуется его незатейливым подаркам Самуил. Аврелию еще никогда в жизни не доводилось растить малолетних детей, больше того, он пожалуй, даже никогда не общался с ними, не представлял их мироощущения. И только сейчас осознал, что все, чему радуется этот маленький человечек, радует и самого Аврелия.
   Жизнь преподнесла Чуднову целых два, по его собственным понятиям, вовсе даже не заслуженных, подарка.
   Таню и Самуила.
   Таню потому, что она просто бывала рядом и Аврелий имел возможность украдкой любоваться ею и вдыхать запах ее волос, а с Самуилом Аврелий не хотел расставаться ни на минуту. Вот почему так непреодолимо мучительны стали для него суточные дежурства.
   На работе никто не узнавал Аврелия.
   Раньше было известно наверняка - задержись или вовсе не приди сменщик, Чуднов безпрекословно останется на складе.
   Но сейчас Аврелий со всех ног несся домой.
   Начальство, заподозрив неладное, вызвало его и без обиняков задало конкретный вопрос . Уж не появилась ли на горизонте Аврелия добросердечная женщина?
   И Аврелий поделился радостью.
   Начальство покивало- бывает и такое, однако искреннего понимания не выразило. Но Аврелий не обиделся. К сожалению, людям свойственна зависть.
   Подчас это чувство сильнее самого человека.
   Но что уж тут поделаешь- везет в жизни Аврелию Чуднову.
   Ведь не он же выбирал эту жизнь.
   Она сама его выбрала.
  
   Лиза горячо молилась.
   Но пока без толку.
   Она ругала себя и, одновременно, никак не могла справится с эмоциями.
   Галя прижилась.
   Ну не гнать же человека, в самом деле.
   В их студенческую бытность в небольшой общежитской комнатенке порой уживалось по пять-семь человек.
   А тут - на тебе.
   Лиза откровенно призналась самой себе, что Галино длительное присутствие в их доме ее тяготит. И дело даже не в том, что мала квартирка , и не в том, что Галя спит на раскладушке буквально в притирку к их с Петром диванчику.
   Лиза ощутила вдруг, внезапно, что присутствие подруги разрушает атмосферу их семейного быта. Размеренную, несколько аскетичную, но ставшую привычной и умиротворяющей. Нашла подходящее определение - именно умиротворение, покой, этот самый крепкий стержень взаимоотношений Лизы с Петром и детьми, пошатнулся.
   Лиза заметалась внутренне и устыдилась своего эгоизма.
   Как же ей не стыдно!
   А вот если бы у нее, Лизы жизнь не складывалась. И она приехала к подруге ища сочувствия и участия, приехала, чтобы отогреться, отттаять от ледяного холода предательства, в дружном семейном кругу. И сколько понадобится времени, чтобы восстановиться, вновь вернувшись к жизни, никому не известно.
   А Лиза так безсовестно судит!
   На недельные школьные каникулы Петр с Лизой отправили-таки детей под Лугу. Уж очень радушно и добросердечно предлагали свою опеку повенчанные Петром, старички.
   Галю пока устроили в детской.
   И у Лизы с Петром появилась недолгая возможность побыть наедине.
   Лиза нежно гладила смоляные, чуть подернутые сединой на висках, волосы мужа, любуясь в полу-тьме его неотразимо-прекрасным, божественным пофилем.. Вспомнила, как впервые увидев Петра открыла рот в изумлении , смутившись, порозовев, не сумев скрыть нахлынувших эмоций : в жизни не доводилось видеть таких красавцев - ни на обложках журналов, ни в кино.
   Но нечто заворожило Лизу в лице ее будущего мужа гораздо больше, чем красота. Она распознала это позже, только после того, как они болиже узнали друг друга
   И "нечто" это - внутренняя чистота.
   На столько явно запечатлевшаяся: в лике ли, во взгляде....
   Но и полюбила Лиза не это прекрасное в смысле общепринятой красоты, лицо, а светлую и безхитростную душу. И сейчас, гладя его волосы, одурманенная ароматом его кожи, она кляла себя за недостойность.
   За порочность мыслей, за внутренний ропот, за эгоцентризм.
   Ее муж ни словом, ни жестом не дал понять, что присутствие в доме посторонннего человека нежелательно, что оно обременяет и лишает его и той малой, заслуженной частички отдыха и покоя.
   Лизе снились раскаленные камни и ужасно хотелось пить.
   Она открыла глаза.
   Петр прерывисто и тяжело дышал. Тело его налилось горячим жаром; и, внезапно, в разметавшихся по подушке жгуче-черных прядях, почудилось Лизе нечто зловещее:словно это и не волосы вовсе, а клубок , копошашийся змеиный ком ...
   Отпрянув, она перекрестилась, молитвенно бормоча.
   Сила впечатления от надуманного, как показалось Лизе, видения, была столь сильна, что Лиза крадучись, пытаясь унять разбушевавшееся сердце, прошмыгнула в ванную. Присев на краешек и боясь включить воду, чтобы не разбудить шумом спящих, прислонилась лбом к холодному кафелю...Но тут же подхватилась как ошпаренная, вспомнив, каким горячим почувствовалось мужнино тело, как прерывисто,учащенно вырывалось его дыхание.
   Лиза снова проскользнула в комнату.
   Прислушалась.
   Из груди Петра вырывался сиплый клекот.
   - Батюшки, уж не бронхит ли?
   Легкие - слабое место мужа.
   Петр открыл глаза.
   При виде жены попытался улыбнуться, но зашелся в лающем , надсадном кашле.
   Бронхит.
  
   Почти всю ночь Лиза не сомкнула глаз.
   Подправляя мужу подушки повыше, поила отваром, растирала водкой, меняла влажную, пропитанную терпким потом, рубаху. Раз и навсегда усвоила Лиза - главное в борьбе со всеми хворями уход.
   И примером тому служил подвиг ее матери в самоотверженной схватке с неизлечимой болезнью отца. Тогдашняя школьница Лиза ища, не находила ответа на вопрос: " Где же мать берет силы? Силы и терпение. И откуда этот свет на ее худом, изможденном лице?".
   И набравшись храбрости спросила однажды.
   А мать промолчала. Только посмотрела на Лизу долго так, странно.
   Потом, потом Лиза вспоминала этот взгляд и лишь недавно поняла, что разгадала его тайну.
   Разгадала, не отдавая себе в этом отчета.
   Сожаление - вот что не распознала тогда Лиза в глазах матери.
   Сожаление, с каким смотрят на пропащего, пораженного неизлечимой болезнью, человека, которому и объяснить-то ничего нельзя -не поймет. Не поймет потому, что ищет причину всех радостей и утех в телесности, вещественности; и втолковать ему, что же есть истиная любовь - немыслимо, как немыслимо научить, обозначить, описать словами ту безкончную тихую радость, всемогущую, жертвенную и щедрую , что рождается в душе вместе с ней.
   И существуют уже не два, а одно целое.
   И пережила мама отца всего на несколько дней.
  
   Лиза сполоснула лицо.
   Взглянула на себя - осунулась за ночь. К утру уснул и Петр - расслаблено, крепко.
   Прислушалась к тишине в детской.
   Ни звука. Разбудить? Сказать ей, чтобы присмотрела за Петром? Но нечто неопределенное, не оформленное вовсе, мешало Лизе; это "нечто" ощущалось сгустком прозрачной слизи: невидимой, но до отвращения омерзительной. Надо бы остаться дома самой, вдруг Петру станет хуже? Что-то понадобится, а ее, Лизы не будет рядом?
   Но не появиться на работе сегодня нет никакой возможности.Через два дня сдача проекта, над которым она трудилась несколько месяцев.
   Лизина работа - хлеб.
   А как без хлеба?
  
   ГЛАВА 19.
   Межсезонье, осень.
  
   Паша усердно сопел.
   Застряла сказка.
   Что-то заколдобилось в голове - ни туда, ни сюда. Репин в сердцах скинул Чапу с тапка.
   - Брысь, е-к-л-м-нэ. Храпишь, не даешь сосредоточиться...
   Чапа соскочила, спросоня тараща на хозяина свои продолговатые смышленые глазенки.
   Паша устыдился.
   Собака-то здесь при чем, е-мое.
   У него, Репина в мозгу заклинило. На ком сорвать? На существе подневольном. Примирительно почесал псину за ухом. С внеплановым появлением этой животины Пашина привычка - рассуждать вслух, укоренилась с полным на то основанием - вот он, лучший молчаливый собеседник.
   Валяется на тапке, поводит ухом - мол, тут я, весь внимание.
   Личный Пашин опыт доказывал, что рассуждение вслух приводит мысли в относительный порядок. Точнее, имеющий место сумбур в голове, облекаясь в словесную форму, приобретает другую направленность.
   Вроде как раставляет все по-полочкам.
   Мать вот тоже - нет-нет, да с "умным человеком" и поговорит. Сама посмеивалась - уж не думайте, что вовсе из ума выжила по-старости - голове так легче думается.
   Вот и Паша - попробовал раз, другой - точно.
   Голове легче.
   Правда, Раиса довольно настороженно наблюдала за Репинскими приборматываниями , но Паша притупил ее бдительность, аргумментированно доказав, что ведет диалог с Чапой. Стоит понаблюдать за реакцией собаки и тут же становится ясно, с чем животное готово согласиться, а с чем и поспорить.
   Репин полез в предыдущие странички журнала.
   Готовил достойный ответ некоему Мойдодыру под тринадцатым номером, так сказать Репинское видение развития ситуации.
   Но "достойного" ничего не шло на ум.
   Крякнув, потянулся к шахматам - пищей для ума и развития логики. По особой, ведомой лишь Репину причине, он сознательно сопротивлялся идее примыкания к рядам виртуальных шахматистов.
   По мнению жены обычное упрямство.
   Спорить с Раисой дело рисковое, но сам Паша глубоко внутри ощущал, что шахматы для него нечто большее, чем просто игра. Словно возникает некая магическая взаимосвязь его, Репина и вот этой вот порядком истершейся, с детства привычной доски и фигур.
   Суеверие ли, привычка, но предпочитал Репин игру со своим полем.
   Партейку всегда старался раскинуть на собственной доске.
   Подарок матери на десятилетие Павлуши.
   С каким восторгом и замиранием сердца разглядывал он тогда синий бархатный чехольчик, а в нем костяную коробочку с черно-белыми, чуть перламутровыми квадратами и точеные, величиной не более двух сантиметров, фигурки. Тогда был уверен, что вся эта красота сотворена из слоновьего бивня.
   Спросил у матери, но она не смогла ответить утвердительно.
   Конечно, откуда ей знать.
   Но Паша - то разбирался....
   И всю свою жизнь ощущал, что подаренные шахматы хранят чудотворный заряд материнской любви и приносят удачу. Репин и в самом деле почти никогда не проигрывал на своей доске.
   Жаль вот, Ромка не пристрастился к игре.
   Поигрывает, не отказывается, но скорее, чтоб деда не обидеть. Того рвения, с которым старательно изучал маленький Павлушка шахматные задачники и азарта во что бы то ни стало победить противника, у внука не наблюдается.
   Паша по-началу серчал, но снизошло-таки откровение.
   Слушая "Винни-Пуха".
   "Винни-Пух" - их с Ромкой излюбленнейшая, можно сказать, настольная сказка. Записанная на диск, не одну сотню раз прослушанная и выученная обоими наизусть. Но лишь сейчас дошел до него филосовский смысл высказывания печального Ослика Иа: "...все же не могут...петь, веселиться... "Не беда! Да-Да-Да! И тому подобное.."
   И правда - " что русскому здорово, то немцу - смерть"
   Люди- то все разные.
   И нечего со своей меркой ко всем приставать.
   У Ромки, например, Паша совершенно искренне подозревал наличие недюжиных способностей к компьютерному делу. Возможно бы даже употребить термин "гениальности" - но не в Репинском духе громкие термины. Внук, мало того, что на лету схватывает, так сам придумывает и усовершенствует пусть пока и не сложные, программки. Естественно, знаний у пацаненка еще не достаточно - тут нужна и серьезная математика, и крепкая арифметика, но принципиальный подход верен.
   Ромка чувствует задачу и ищет варианты ее оптимального решения.
   Здо'рово.
  
   Паша почти не задумываясь переставлял фигуры: и за белых, и за черных.
   Мысли бродили вокруг сказочного тринадцатого Мойдодыра.
   Силясь не ударить лицом в грязь, выдумывал остроумно-оригинальное продолжение повествования. Как-то сошлись они с этим "тринадцатым" не только по стилю, но и по духу. Вот теперь упражняются на предмет первого иссякшего в юмористической словесности. Наверное у мужика - Паша только сейчас поймал себя на мысли, что до сего момента у него не возникало и тени сомнения, что пишущий под псевдонимом "Мойдодыр -тринадцать" - мужчина.
   А если женщина?
   Да, в сущности, никакой разницы.
   Но если все таки это женщина, то она весьма остроумна и, пожалуй, далеко не глупа. Возможно, склонна к авантюризму и риску.
   Почему-то Паше так подумалось.
   Или захотелось вести сказочную перепетию-диалог вот с таким вот человеком.
   - Во, е-к-л-м-нэ - Паша обрадовался подходящему слову, - с человеком - а мужчина, женщина - без разницы.
   Так вот - у этого человека, как показалось Паше, жизнь складывается так, как он того желает. Бог знает, почему, но чувствуется какой-то радостный напор и неутомимость в шутливых Мойдодырчатых сочинениях.
   Паша уважительно относился к таланту.
   А если он выражался печатным словом - особенно.
   Не секрет, что способов отображения одной и той же мысли множество.
   И ведь дано человеку так пропитать написанное юмором - именно легким, беззлобным, ненавязчивым юмором . Кажется ,ничего особенного - коротенькие, без излишеств, фразы, но обхохочешься.
   Вобщем эдакий Довлатовский стиль.
   А Паша цененнил и почитал Довлатова.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Саша заметила приближение Колиной машины.
   И она решилась.
   Нарочно устроилась в беседке и ждала, наблюдая через монитор за воротами. Откровенно говоря, визитеры были не то, чтобы редкими, а практически вообще отсутствовали. Гостей Молчановы не принимали, а все деловые вопросы отец решал вне дома. Прохожие, точнее проезжие автомобили не безпокоили: ворота скрывал густой пролесок и постороннему глазу было невдомек, что в глубине, за высоченным каменным забором Молчановская усадьба.
   Естественно, по-началу заявлялись непрошенные гости, фигура отца достаточно приметна, но Молчанов своим способом - тихо и спокойно, устранил непрошенных аудиентов..
   Саша подозревала, что за нелюдимостью отца, точнее за его тщательным, можно даже сказать, трепетным отношением к неприкосновенности их жилища, он страрается скрыть какую-то свою внутреннюю слабость, но тут же ловила себя на абсурдности мысли: слабостей у отца не было.
   Молчанов Виктор был монолитен и тверд.
   Во всяком случае, так о нем отзывались окружающие.
  
   Саша выскочила наперерез Коле.
   Нет, конечно она сделала вид, что просто вышла погулять и тут как раз Коля...
  
   Николай томознул.
   Сашка.
   Утром показалась какой-то бледной, но от медицинской помощи наотрез отказалась. А сейчас вроде ничего...
   Коля приоткрыл дверцу.
   Сашка села рядом и не говоря ни слова, уставившись прямо перед собой показалась вдруг Николаю притихшей и напряженной. Внимательно разглядывая ее профиль он только сейчас, словно впервые обратил внимание, на сколько безупречно красиво это словно высеченное в янтаре, лицо, излучающее магический, завораживающий свет.
   Он таращился во все глаза, не понимая, что же произошло?
   Куда подевалась пацанка Сашка и откуда взялась эта потрясающая, обворожительная, безумно пьянящая женщина?
   Николай тяхнул головой, от чего прядь его светлых волос почти закрыла глаза. И ощутил прикосновение прохладных, и, одновременно, горячих и трепещущих Сашкиных рук , ее хрупкого, упругого тела.
   Тусуев потерял голову.
   Судорожно сглотнув, он как безумный целовал ее лицо - сумбурно, неразборчиво, безпорядочно, как ошалевший от первого признания школьник, борясь с тонким свитером и молнией ее джинсов...
   ...Распахнутая дверца покачивалась от ветра, но до нее не было дела.
   Отец обещал появиться только к вечеру.
   Единственные, кроме Саши с Колей живые души в усадьбе, були, отсыпались в своем вольере.
  
   ...И Саша поняла, что она только сегодня родилась на свет.
   И никакая сила не разлучит ее с Колей.
  
   Степан выскочил на улицу.
   Разверзшаяся хлябь дождя и снега остудила разгоряченное лицо.
   - Никуда она не уйдет, не посмеет, не сможет она уйти, вот так бросить, перечеркнуть все и уйти... - он снова зарыдал. Рыдания, сами по себе, неожиданно перешли в истерический смех, натужный, болезненно-судорожный выворачивающий наизнанку нутро:
   - Куда.....куда....идиот...какой же я идиот....ха-ха -ха -ах-ах, куда же она теперь уйдет? Куда же она теперь сможет уйти?
   Кто-то тронул его за плечо.
   Степан, машинально дернувшись, скинул руку...
   - Ха-ха, ох...
   Его окликнули по-имени.
   Сквозь слезы он успел разглядеть лицо - вроде не знакомое, но где-то виданное..
   Где?
   Только точно - без этой вот шапочки с ушками...
  
   ГЛАВА 20.
   Межсезонье ,прошлая весна.
  
   Господь услышал Лизины молитвы.
   На ее долю как руководителя проекта, выпала местная командировка. Дочерняя фирма находилась в двух шагах от Лизиного дома и она радовалась возможности поскорее управиться и вернуться домой пораньше.
   Позвонить?
   Лиза передумала, что тревожить звонками, а вдруг только уснул? Забыла оставить Галке записку, чтоб позвонила, и, не сумев удержать себя от кольнувшей презрительности, подумала - той самой и невдомек.
   Петр, Лиза знала об этом, тоже не очень любил названивать в фирму.
   Не допытываясь до причины Лиза предполагала, что однажды кто-то из солуживцев, скорее всего новенькая Вика, непочтительно обошлись с Петром. Лиза вышла - в туалет, видимо, Вика попросила Петра подождать, а потом забывшись, повесила трубку.
   Ну, всякое бывает.
   Работы воз, Вика еще на испытательном сроке, нервничает. Лизе показалось, Петр понял, но наверное какой-то осадок остался....
   Это ничего.
   Лиза, зная наизусть особенности мужниного характера, давно научилась подстраиваться . Пожалуй, главным недостатком Петра было то, что он, весьма спокойный и размеренный, воспринимающий и переносящий даже самые серьезные удары судьбы, болезненно и ранимо реагировал на мелочи.
   Так и с этим звонком.
   Другой бы через секунду забыл, перезвонив чуть позже, но только не Лизин Петр.
   Она едва поспевала за собственными ногами, безудержно летя к дому..
   Как он?
   А вдруг Галя ушла, и ему стало хуже? Вдруг не оказалось чего-то под рукой? Вдруг...
   Тихонечко повернув ключ, проскользнула в дверь.
   Тишина?
   Нет.
   Что это...
   Хрипловатые вскрики и стоны потрясали их уютную, и как показалось Лизе, перепуганную квартирку. Помертвев, с отнявшимися ногами она почему-то все продолжала стоять в прихожей; недвижимая, опустошенная, вышелушенная скорлупка, окоченевшая , загинотизированная непритворно рвущимися из самого естества, взрывами страсти.
   Что это?
   Галя? Галя и ее Петр?....
  
   Кажется, она прикрыла за собой дверь.
   Да, точно - она закрыла дверь, прижав пальцем язычок - чтобы не щелкнул, не выдал...
   Чтобы не выдал ее, Лизу...
   Кажется, потом она пошла - пошла , села на скамейку, а вот потом...потом..
   Лиза с трудом припоминала, что же случилось потом.
   Потом жизнь понесла ее под откос со скоростью мчащегося навстречу смерти, поезда...
   Лиза , кажется, сама села в его машину..
   Она видела его где-то ..
   Определенно, видела - но никак не могла припомнить....
   Только вот шапочка...для чего эти несуразно болтающиеся ушки?
  
   Аврелий немного переживал.
   Нет, вовсе не потому, что Таня вот уже три дня не появлялась и не звонила - это ничего. Малыш Самуил под крылом Аврелия, значит Тане не о чем волноваться.
   Главное, чтобы с самой Таней ничего не произошло.
   Аврелий грыз ногти.
   Скверная привычка, но, к сожалению, пока непреодолимая. Давала о себе знать в сильном душевном смятении или расстройстве. Как бы выяснить, все ли в порядке с Таней?
   С матерью не хотелось поднимать эту тему.
   Признаться, последнее время их отношения стали довольно прохладными. Не то, чтобы они совсем рассорились, но мать постоянно пыталась внушить Аврелию какие-то бредовые мысли.
   И все на счет Тани.
   Аврелий содрогнулся - фу, даже на секунду не хочется возвращаться к подобной глупости. Но мысль она и есть мысль, за ней не угнаться, и не поймать ее , и не остановить....и не поселить в неволе...
   Аврелий выплюнул кусочек ногтя и схватился за карандаш.
   Мысль!
   Ее не поселить в неволе!
   Для нее не существует ни границ, ни оков!
   - Каково... - Аврелий торопливо корябал в блокноте. Самуил, внимательно наблюдая за действиями дружественного ему, Аврелия, ковырял в носу.
   Аврелий машинально отвел руку ребенка от лица.
   Самуил почувствовал, что метод верен - удалось- таки обратить на себя внимание и еще проворнее заработал пальцем. Аврелий, отложив блокнот, взял малыша на руки.
   Самуил с явным удовольствием заметил:
   - Ма-ма.
   Аврелий, с Самуилом на руках, подошел к окну.
   - Мама скоро придет. Сейчас мы позовем ее, она нас услышит и быстро-быстро прибежит.. - он чмокнул Самуила в покрытую легким пушком, макушку.
   Принюхался.
   Самуил пах простоквашей.
   И Аврелию этот аромат казался блаженным и неповторимым. Аврелий уговаривал себя, даже приказывал, гнал засевшую, словно назойливая муха, нелепицу из головы, но снова и снова к ней возвращался. Всего несколько месяцев назад совсем еще крошечный Самуил, может, тогда еще и не Самуил вовсе, сидел в животе самой Тани.
   Был ее неотъемлемой частью.
   Вот бы так Аврелию!
   Чтобы отвлечся Чуднов послюнил стекло, протер рукавом.
   - Ну вот. Смотри, сейчас прибежит мама....
   Самуил улыбнулся и снова повторил:
   - Ма-ма.
   Но мамы почему-то все не было.
   Аврелий порыскал в холодильнике - молока маловато.
   Сгонять? Тогда надо наряжать Самуила, мать наверняка с ним не захочет оставаться.
   Но Аврелий ошибся.
   Мать, тяжело вздохнув, усадила Самуила на колени. Аврелий стремглав выскочил во двор. Пролетев пол-пути к магазину он хватился кошелька.
   Позабыл.
   Аврелий обезкураженно повернул назад.
   Кто-то окликнул его по-имени.
   Кто бы?
   А-а, вроде знакомое лицо! Видел, видел...точно видел..
   Только без шапки...
   Без шапки...а в шапке он похож на зайца...
   Почему-то вынырнуло такое сравнение .
  
  
   ГЛАВА 21.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Молчанов тяжело опустился в кресло.
   От щелчка клавиши погас монитор - поспешно, стараясь как можно быстрее сгладить свою вину перед хозяином. Электронное чутье подсказало, что увиденное Молчановым на экране - не простая порнушка, однако если под понятием "простота" понимать сами действия ,то представление выглядело достаточно незамысловатым, можно даже сказать тревиальным, если бы...
   Если бы не партнерский состав и эмоциональная окраска, сочетавшая непритворную страсть с неопытностью. Под "неопытностью" Молчанов имел ввиду одного из участников, точнее участниц...
   Конкретно -собственную дочь.
   Он в задумчивости разглядывал пылинки, налипшие на экран. Саша его собственная дочь, собственная и этим сказано все.
   А кто такой Николай?
   Никто.
   Молчанов задавал вопросы , тут же находя ответы: уверенно, без малейших колебаний. Саша его дочь. Его собственность, единственное, что осталось у Молчанова безценного в этой жизни.
   Единственное.
   И этому безценому сокровищу он пророчил светлое, по его представлению будущее не вникая, даже не пытаясь задуматься над вопросом: а что если у его Саши свое собственное представление о жизни?
   Молчанов встал.
   Потянулся к телефону... передумал.
   Глупости.
   Какое может быть представление о жизни у девчонки, которая жизни толком не видела? В кино высмотрела, вычитала в книжках....
   Простительно.
   Ей простительно.
   А вот ему - ему нет.
   Молчанов разворошил в памяти момент появления Николая в их доме.
   Словно на него, Молчанова нашло некоторое затмение и он сам, по собственной воле изменил негласному принципу- не допускать посторонних в дом. Понадобился помощник. А почему не помощница? Мало ли серьезных, образованных женщин.
   Нарисованный Молчановым на притихшем, словно затаившемся в ожидании урагана, мониторе вопрос, безследно исчез вместе с пылью, оставшейся на рукаве халата.
   Не было и нет.
   Одним движением скинул халат , не удержавшись, окинул свое зеркальное отражение. Не то, чтобы обрюзг, но появилась некая, уловимая лишь собственным глазом, апатичность. Апатичность выражалась для Молчанова не только в притаившихся в уголках глаз, будто бы отгоревших угольях, но и в общей равнодушно-безразличной атмосфере всего его, Молчановского, некогда несокрушимой мощи, атлетичного тела.
   Словно устало оно, это тело, смертельно устало от жизни...
   Закончился некий резерв - вот так -исяк и не открылось второе дыхание.
   Говорят, должно было, а оно не открылось.
   Не у всех получается.
   Жизнь штука коварная, голливудский хеппи энд - сказка. Счастливая до неправдоподобия сказка для взрослых.
   Увы.
   И пробежки утренние босиком, и отрывистые рывки штанги отнюдь не способствуют заживлению, наоборот. Все эти и подобные им ухищрения только загнали рвущую на части , остроконечную пику куда-то в глубину, под самое сердце. И теперь при каждом неловком движении, при каждом толчке она дает о себе знать обжигающей, непереносимой под час, болью.
   Молчанов исподволь услышал родной материнский голос:
   -".....Не получилось, Витюша, не отчаивайся, ты же у меня во-оон какой силачь, а ну-ка, давай начнем сначала...."
   Молчанов обхватил руками голову.
   Сначала.
   Сначала.
   Сколько же раз, он, трех, четырех, пяти летний Витек начинал сначала. И вылезал, и карабкался и получалось...Но ведь то, под крылом матери...
   А у самого как-то не вышло..
   Не получилось, не вышло..не удалось Вам, господин Молчанов...
   Но ведь это известно только одному господину Молчанову, не так ли?
   И никто не разглядит его боли, и никто не услышит надсадный рев его одинокой души.....
  
   Межсезонье, осень.
  
   Пашино каркание не оправдалось.
   Слава Богу.
   Реклама есть реклама , хорошая или плохая, не важно. В любом случае, для того, чтобы прийти к определенному выводу необходимо попробовать. Прошедшая неделя продемонстрировала ошеломляюще возросшую популярность оздоровительного центра Раисы Репиной.
   Сложившаяся ситуация наталкивала на размышления.
   Срочно необходима реставрация дополнительного корпуса, но и этот вопрос не являлся краеугольным. Основная часть занятий, несмотря на непогоду проводится на улице, а вот где взять толкового и профессионального тренера?
   Такие, как Тынгиз на дороге не валяются.
   Тот расчитывал на своего однокашника, впоследствии сотоварища по Тай-Чи клубу.
   Однако, не сложилось.
   Приятель отказался, сославшись на временную нетрудоспособность.
   Что уж это за "нетрудоспособность" такая, Раиса не стала допытываться, оставив личные подозрения при себе.
   Мало ли.
   Может, они и не верны.
   Хотя Раисин стаж по борьбе с "временной нетрудоспособностью мужа" ставил под сомнение, а пожалуй, и попросту не допускал других причин "инвалидности". Но, пожалуй, еще сильнее Раисы, расстроился сам Тынгиз, больше у него не примете никакой достойной кадидатуры не было.
   Клуб "Тай-Чистов" развалился еще три года назад: то ли энтузиастов поубавилось, то ли содержание стало не по карману .
   Скорее и то, и другое. Ребята разбежались, разъехались, кто куда.
   Тынгиз вернулся понурый , виновато-смущенный.
   Обнадежил начальство , а с задачей не справился.
   Раиса, уже в котороый раз пробежала глазами список новеньких. На сегодняшний день двадцать три человека.
   Не мало.
   Майя Голубева, покусывая кончик карандаша, рылась в толстенной записной книжке. Вдруг да промелькнет какая идея в сочетании с фамилией. Само по себе тренерство не проблема - полно слоняющихся без дела спортсменов - из бывших и будущих, да только вот Тай-Чи не часто встречаемый вид даже и не спорта, а скорее - жизненного кредо.
   Раиса вздохнув, нажала запрограммированную кнопочку "дом", не вполне уверенная в успехе.
   Так и есть.
   Паша " завис" в интернете.
   Пожалуй, надо соглашаться на кабельную интернетовскую систему ,хотя бы телефон будет свободен. Не с первой попытки, но удалось таки прорваться.
   Паша отреагировал на сообщение жены адекватно: выслушав, крякнув, отпустил непременную колкость - мол, погоня за излишествами непременно отзывается головной болью. Раиса , почти не задумавшись, парировала, тонко пометив, что подобное замечание основано на богатом Репинском опыте по части "излишеств".
   Завершив обмен любезностями, перешли к обдумыванию ситуации.
   Муж, пожевав губами - Раиса безошибочно уловила жест по дыханию, высказал весьма простую, но,одновременно, гениальную, по его собственым представлениям, мысль:
   - Слушай, а где этот Тай-Чи клуб? Ну в городе, где находится? Может подьехать, поговорить, Тынгиза бы, е-к-л-м- нэ, и отправили...
   Раиса пояснила.
   Паша сообразил, что идея не так свежа, как показалась ему вначале. Действительно, этот вариант все предусмотрели в первую очередь.
   Но Репин не отступался.
   - Слушай, а может какого-нибудь каратиста Тынгиз поднатаскает? На первое время, там дальше разберемся. Наблюдал я за всеми этими "па", ничего сложного...
   С нескрываемым раздражением Раиса прервала мужа:
   - Ты что же, хочешь чтоб меня потом в шарлатанстве обвинили? Если для тебя так все просто иди и сам преподавай!
   Репин выпад не принял.
   Бывало у него такое состояние, ни спорить, ни аргументировать не хочется. Жена перенервничала, понятно, но сначала надо было предусмотреть, подготовиться, а уж потом рекламировать.
   Хотя задним умом все крепки.
   Ну не враг же он собственой жене, в самом деле.
   Все эти мысли проскользнули не слишком затянушейся паузой, Раиса даже не успела набрать побольше воздуха в легкие для продолжения тирады.
   Кашлянув, Паша продолжил:
   - Ладно, с каратистами я наверное, погорячился, а как на счет йоги?
   Жена призадумалась.
   Отстранив трубку от уха, обратилась ко всем присутствующим - Тынгизу и Майе:
   - Ребята, доношу до общего сведения предложение моего мужа - что на счет йоги? Тынгиз, тебе виднее имеет ли йога какие-то родственные корни с Тай-Чи? Неужели во всем городе нет ни одной секции похожей гимнастики? Давайте- ка все дружно подумаем...
   Майя предупреждающе подняла руку:
   - Есть, Раиса Федоровна, точно есть похожее,сейчас только вспомнила, знаю, с кем связаться - Майя жестом указала на телефон.
   - Ну все, Паш, Майе телефон нужен...да во-время..да....ну пока.
   Раиса передала Майе трубку.
   Тынгиз хмурил лоб, всем своим видом изображая крайнее сосредоточение.
   - Тут у меня, Раиса Федоровна, тоже идейка промелькнула, сейчас Майя переговорит, попробую разыскать еще одного пацана по клубу, совсем забыл про него..
   Раиса обрадовалась:
   - Ну вот, с легкой руки моего мужа, вышли из тупика. Не следует ударяться в панику прежде времени, надо подумать, спокойно, без излишних эмоций и суеты разложить все по-полочкам.
   И решение обязательно отыщется.
  
   Не Раиса вывела эту формулу.
   Жизнь.
   Цепко держала память, как висела Раиса на волосок от смерти и чуть не лишилась в одночасье семьи: и мужа, и сына...
   Да вмешалась рука провидения.
   Вот после этой встряски и уяснила твердо - горе, беда она вот-вот , крылом опахнула, дыхнула смердящим жаром. И каким же мелким и пустым показалось все остальное и жизнь засверкала, запестрела совсем другими красками, выделив главное из всей суеты; и задышалось полной грудью, и зажилось с какой-то особой трепетной благодарностью каждому новому рассвету и закату.
   Раиса потянула носом : хорош дух, смоляной, сосновый.
   От одного глотка воздуха сил прибавляется .
   А тренер?
   Да и тренер найдется, никуда не денется....
  
   ГЛАВА 22.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Саша разглядывала паучка.
   Тот активно продвигался вверх по стене.
   Это хорошо.
   Как-то сложилось в голове - паучок, ползущий вверх - к удаче, вниз - наоборот. Саша никогда не боялась и уж тем более, не губила паучков. Пусть себе живет.
   Коля изменился.
   И не то, чтобы старался избегать ее, вовсе нет.
   Он просто насторожился, да, самое подходящее слово, насторожился. И причина ясна - отец. Саша прекрасно понимала Колино состояние. Точнее, была уверена, что прекрасно понимает его. Нечего и расчитывать на родительское благословение .
   Она с самого детства знала, что многие вопросы давно решены и оформлены в голове отца относительно нее, Саши. И каким бы ни было ее собственное мнение, оно не должно идти вразрез с отцовским.
   Молчанов никогда не кричал на дочь; о том чтобы он физически хоть раз наказал Сашу не могло быть и речи, но сила его личности, необъяснимые флюиды исходящие от нее настолько подавляли, что она сама, безо всяких стращаний и приказов отлично знала о своем безпрекословном подчинении.
   Паучок затерялся где-то на потолке.
   Саша нехотя поднялась с постели.
   Казалось бы, захлестнувшая, неведомая доселе волна должна подхватить и закружить ее в чарующем вихре новых эмоций и ощущений, но мешала незримая, другая, совсем противоположная, гнетущая сила. Пытаясь анализировать Саша приходила увы, к неутешительному, а если быть более честной, жестокому, выводу. Воспарив, забыв обо всем на свете, она обломает себе крыля и на смерть разобъется о земную твердь.
   Мало того, она увлечет за собой и тем погубит любимого человека.
   Саша только сейчас поняла, осознала, на какой опасный и решительный шаг он отважился ради нее, как дорожит Коля работой и доверием отца, и чем может обернуться для него это новорожденное чувство к Молчановской дочери.
   И Саша не сомневалась в старательном маскараде, в том, что Коля тщательно скрывает свою любовь и яснее ясного, что им предстоят тяжелые испытания на пути к своему счастью.
   Но Саша не знала, что предпринять.
   Пока.
   Коля держался особняком и у нее не было возможности даже поговорить с ним. После того, что случилось в машине, буквально через пол-часа вернулся отец.
   Саша мысленно поблагодарила Бога и немного удивилась неожиданности отцовского возвращения. Во всяком случае, и она, и Коля предполагали, что Молчанов появится только вечером.
   Оба ошиблись.
   Отец немедленно отправил Колю по безотлагательному делу.
   Саша, сославшись на неважное самочуствие и усталось, тоже постаралась как можно меньше попадаться отцу на глаза. Почему-то казалось, что она не сможет утаить, верне, от отца не ускользнет перемена, произошедшая в ней. Саша иногда, особенно в детстве, пугалась и один раз все же набралась храбрости и спросила - правда ли, что отец видит ее насквозь?
   Молчанов засмеялся и приобнял дочь. Саше на всю жизнь запомнились его слова:
   - И не только вижу насквозь, но и знаю о чем ты думаешь, что ты скрываешь, и чего хочешь.
   Маленькая Саша притихла, мысленно повторяя сказанное.
   И не задумываясь ни на секунду, безоговорочно поверила.
   И так уж сложилось, что до сих пор не было повода разувериться.
  
   Тормознув, Николай съехал на обочину.
   Сейчас можно не следить за выражением лица и не торопясь все взвесить.
   Собственно, что произошло?
   Ничего экстраординарного, пока еще. Сашка ведет себя тише воды, ниже травы. Николай считал ее не глупой и, что еще более удивительно при таком папаше, не избалованной; выбраннная позиция - без видимых внешних изменений - абсолютно верна.
   Однако что-то не давало Николаю покоя.
   Это "что-то" было ново и неопознанно.
   Николай всегда относил себя к прагматичному типу людей, весьма расчетливых и не склонных к эмоциональным проявлениям. Точнее, любые эмоциональные проявления, по понятиям Николая, не в силах повлиять на ход намеченных им событий и тем более отклонить его от заданной цели.
   Николай даже порой недоумевал, как некоторые киногерои меняются влюбляясь или попадая под влияние женщины. И как меркнущий рассудок провоцирует нелепые, а зачастую и опасные ситуации. Он был склонен относить подобные человеческие метамарфозы к художественному авторскому вымыслу.
   Иначе, понятно, и показывать нечего.
   Но, почувствовав укол в собственном сердце, удивился.
   Ничего подобного не случалось раньше.
   Николай Тусуев начал самостоятельную взрослую жизнь, рано отделившись от родителей. Виной тому и благоприятное стечение обстоятельств, и, мягко сказать, достаточно равнодушные отношения в семье. Поэтому растворившийся в жизненном потоке Николай своим отсутствием вряд ли опечалил и отца и мать, не говоря о младшем брате, с которым они попросту враждовали.
   Странно.
   Прислушался.
   Там, внутри послышался тихий звон. Словно упала и раскололась на безчисленное множество осколков, льдина.
   Льдинка.
   А ведь была прочной, надежно хранящей Тусуевскую неприступность, выращенная самым что ни на есть природным образом. Ни какой тебе искуственной холодности, никакой притворной фальши. Он, Колька Тусуев действительно никогда никого не любил, он и представления не имел, каково это неопределенное нытье в области сердца. И для чего оно, и , самое главное, что же теперь с ним поделать?
   Оно мешает. Вроде как неприметная заноза, а не выдрать и нарывает все сильнее, все ощутимее. И хочется смотреть и смотреть на Сашку, любоваться ее точеным профилем, игрушечной фигуркой. И чем больше смотришь, тем сильнее затягивает в ловушку...
   Николай выпрямился.
   Ловушка.
   А что, если это ловушка?
   Он, Тусуев, шагая к намеченной цели, почти достигнув ее, вдруг оступился?
   Не может быть.
   Нет. Быть конечно, все может, но только не с ним. Только не с Николаем Тусуевым.
   И он непременно отыщет выход.
   Иначе - не Тусуев он и вовсе.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Ромка читал бегло.
   С дедовой помощью еще до школы научился.
   Сначала шло туговато, но потом он сообразил: все зависит от того, что именно читешь. Интересное читать гораздо быстрее и легче. А если это интересное еще и на экране компьютера, тогда совсем просто.
   Мама, правда, ругается.
   Говорит, теперь у Ромки от перенапряжения всегда глаза красные.
   Ромка удивился.
   Глаза, как глаза. Он специально разглядывал. Серенькие. Красные бывают только у кроликов и еще у собак таких, Ромка забыл как они называются. Он когда первый раз их увидел, то даже усомнился ,собака ли это.
   Больше похожа на поросенка.
   А дед потом рассказал.
   Вывели эту породу ( забыл Ромка, какую) специально для кусучести.Вроде как маленькая, неприметная, ну, не овчарка вобщем, и даже не ротвеллер, никто и не подумает, что она кусается.
   И пасть специально такая большая.
   Дед говорил, что такая собачина этой вот пастью хватает намертво . Прикус три тонны ( тут у Ромки закралось сомнение, не перегнул ли дед малость), и зубы у нее сконструированы, как у акулы.
   Дед даже картинку нарисовал.
   Ромке сначала узнал два таких заборчика ,один на другой смотрит.Оказалось нет. Зубы.
   И челюсть ей можно разжать только мертвой.
   Честно говоря, Ромка не очень понимал, как такую псину дома держать, а вдруг по ошибке и хозяина прикусит? Что ж ее тогда, убивать сразу, что ли? Или даже не хозяина, а кого-то на улице? Например, другую собаку?
   Наверное, дед что-то напутал.
   Если бы сразу убивать надо было, то таких собак уже и не осталось бы вовсе.
   Вспомнил! Бультерьер называется.
   Бультерьер.
   Ромка оглядел Чапу.
   Та вольяжно развалилась вверх лапами. Довольно безстыдно, но мама считает, что животному простительно. Пузико у нее ужасно смешное, почти лысое, кое-где прикрытое отдельно торчащими волосинками.
   Чапа, по собачьей простоте, вовсе не стеснялась своего неприличия.
   Про себя Ромка подумал, что Чапа, конечно, не бультерьер, но вступиться за хозяина вполне может. Ромка даже справедливо подозревал, что она гораздо смышленее и храбрее всяких там бультерьеров.
   Дед ведь говорит, что не все вопросы можно решить с позиции силы.
   Чаще гораздо важнее ум.
   Вернее ум всегда важнее, потому что умный из любой ситуации найдет выход. Так дед говорит.
   Ромка, конечно, согласен, но не до конца.
   Вот если бы его дедушка был только умный, но слабый, разве смог бы он тогда, на карьере, из-под эксковатора выпрыгнуть?
   Но задавть вопросы на эту тему Ромка не стал.
   Зачем.
   Подробности ведь известны только ему, деду и Чапе.
   Ни Ромка, ни Чапа лишнего не сболтнут.
   Дед, конечно, бывает не в меру разговорчив, но только в определенном состоянии. И то Ромка подозревал, что даже в "непотребном", как называет бабушка, виде, дед его больше прикидывается.
   Дурачит всех, одним словом.
   Ну просто хочется ему иногда попредставляться, а на трезвую голову как-то неприлично, взрослый уже, не так поймут. Ромка еще подумал, что в некотором смысле взрослым, пожалуй, живется труднее, чем детям. Ромка, когда был маленький, ужасно хотел поскорее вырасти. Кажется, что уж взрослому-то можно все. А присмотрелся повнимательнее: ничего подобного.
   Взрослые, они и есть самые безправные на свете существа. Напридумывали столько правил, что теперь не знают, как и расхлебывать.
   Вот дед.
   Потому и изобрел для себя такое прикрытие.
   Ромка как-то раз стал невольным свидетелем: дед разбушевался, бабушка и заперла его в кабинете - пусть поостынет. Деда затолкали в комнату и никто и не обратил внимание на тихонечко примостившегося за компьютером, Ромку.
   Он и не прятался вовсе, так, присел в уголке.
   И уже собирался вылезти из своего укрытия, но вдруг заметил, что глаза у деда какие-то странные. Снял он очки и будто сейчас вовсе и не на диване лежит, а где-то далеко-далеко. Так далеко, что ни слышать, ни видеть Ромку не может.
   А еще почудилось Ромке - такое и рассказать-то страшно, ну в общем, как будто дедушка на какое-то время умер, а потом снова ожил.
   Как-то коряво получается.
   Ну, в общем, было такое ощущение, что сам дед не там, где он сам - на диване то есть, а где-то рядом.
   По Ромке даже сейчас мурашки забегали от воспоминаний.
   Как ни старался забыть он этот эпизод, выкинуть из памяти, но она такая зловредная эта память, чем сильнее стараешься забыть, тем, почему-то крепче помнишь. Правда, все это представление продолжалось не очень долго.Ромка сначала хотел закричать от ужаса, но потом передумал.
   И правильно сделал.
   А вдруг бы дед испугался и забыл как возвращаться обратно?
   И Ромка сдержался.
   Дед потом заморгал, потом захрапел, но Ромка все еще побаивался проскочить мимо.
   Вот.
   Это Ромкина тайна.
   Никто не знает о ней, и скорее всего, никто и не узнает.
   Даже сам дед.
   Ромка потом было начал подумывать, а вдруг его дедушка, вовсе не простой дедушка, а какой-нибудь чародей? Всякое же случается в этой жизни. И Ромке не раз доводилось убеждаться в неординарных - мама любит это слово - в неординарных дедовых способностях .
   Поделиться не с кем.
   С дедом бы поговорить, да опасался Ромка, тот посмеиваться начнет, чего доброго.
   И тут пришла мысль.
   Сама.
   А что если в "жж" на интернете вопрос задать? Прикинуться взрослым, выбрать псевдоним посолиднее и спросить у кого-нибудь бывает ли такое?
   Читал-то Ромка быстро.
   А еще быстрее печатал.
   Как-то так само по себе вышло, буковки так и лезли под руки. Конечно, многие слова с ошибками, ну а кто без них? Не все же такие граммотные, как дед или мама. Главное можно разобрать, о чем речь.
   Но далеко не все согласились бы с Ромкиной теорией.
   Граммоте ему еще предстояло обучаться.
   И судя по написанному тексту, довольно упорно.
  
   ГЛАВА 23.
   Межсезонье, осень.
  
   Паша, выпятив нижнюю челюсть, почесал подбородок.
   Сосредоточился.
   Требовалось применение инженерной сметливости в сочетании с рациональными затратами. Несомненно, можно нанять бригаду, за несколько дней наваяют, ну а Пашина-то голова для чего?
   Не шляпу носить, точно.
   Хотя по-молодсти нахлобучивал, мода была.
   Штанины такие широкие, свободный пиджак и шляпа. Эдак гусарили с Егоркой, двоюродным братом, по Невскому. Даже фотография где-то завалялась - вот так вот, два брата, не разлей вода.
   Не родных, но ближе чем родные.
   Уж очень почитал , уважал, да и попросту, любил Паша Егора.
   И не только, как старшего:тянулась неокрепшая Павлушкина душа послевоенной безотцовщины к настоящему мужскому плечу, но и как закадычного, надежного друга. Сколько зорек встречено-перевстречено на Каме, сколько рыбацких и охотничих баек сказано-пересказано у отгорающего лесного кострища.
   А тут Егор как раз из Зауралья в Питер первый раз приехал.
   Ну, е-к-л-м-нэ, загудели...
   Паша полез за уровнем.
   И кто только эти стены строил - вкривь да вкось. На взгляд вроде не заметно, а как приложишь уровень, е-мое..
   Е-мое..и чего вдруг Егора помянул?
   Репин ухватился за лист с расчетами.
   -Та-ак, где тут у нас...Егор, Егор, е-к-л-м-нэ, только ведь шляпу вспомнил..а как наболело.. - хрустко саданул ребристой подошвой по застрявшей в неположенном месте, деревяной балясине.
   Скончался Егор.
   Скоропостижно как-то, неожиданно для всех.
   Взял и умер. Пять лет назад.
   И Паша не проводил.
   Чего-то подумал - ну куда сейчас? Помочь уже нечем, Егора нет, лететь в Зауралье - вроде какие-то дела держали....Ну, прилетел бы...
   Пот застилал Репину глаза.
   Он отмахивал топорм, круша податливые перегородки, словно стараясь, изо всех сил стараясь зарубить, завалить под этими самыми обломками непрошенную, невесть откуда прорвавшуюся, боль. Заглушить этот голос - этот удушливо-знакомый голос собственной совести.
   Ну и приехал бы, ну и что? Брату ничем не поможешь..
   -Е-к-л-м-нэ, Репин.
   Пять лет прошло, а нарыв как вчерашний. Да что вчерашний, хуже. Изболевшийся, надергавший, измучивший. Сколько раз во сне вызывало на ковер подсознание - а чего так? Не проводил...Занят ? А на девять дней чего не приехал? И на сороковины?
   Рубил Паша с плеча.
   Махал топором, летели щепки.
   Раиса, как вкопанная, застыла в проеме двери:
   - Господи, да ты за один день решил со всем расправиться, что ли?
   Паша не ответил.
   Раиса подозрительно покосилась на мужа : молчание не добрый знак. Паша, как ей показалось, с каким-то остервенением сдул с носа повисшую каплю - скорее всего, пота.
   Раиса забезпокоилась.
   Репин отрезал:
   - Не в настроении, работаю, е-к-л-м-нэ.
   Случались такие ситуации, когда самым разумным решением было оставить мужа в покое или перевести разговор на совершенно постороннюю тему.
   Тема оказалась как раз под рукой.
   Майя Голубева только что сообщила новость, еще не облетевшую общественность: на пятьдесят четвертом километре Московского шоссе найдена обгоревшая машина небезызвестного Паше банкира Молчанова.
   В машине обнаружено тело.
   Мужчины. Доподлинно пока не установлено, но судя по приметам самого хозяина. Молчанов славился замкнутостью и никому не доверял вождение собственного автомобиля.
   Паша, выслушав, отер лицо рукавом.
   - Молчанов, значит. Устал, видно, от жизни мужик.
   Раиса встрепенулась:
   - Уж не думаешь ли ты, что он намеренно..
   Паша прервал:
   - Да ничего я не думаю. Только предполагаю: устал Молчанов от жизни. Лишился главного, вот и выбилась почва из-под ног. Вроде, многое может себе позволить, а вот ведь какая каверза , многое, да не все. И, судя по всему, этой-то малости ему и не хватало для счастья.
   Раиса обиженно поджала губы:
   - Подумать только, а я и не знала, что ты так подробно осведомлен о его личной жизни, мне, во всяком случае не рассказывал и не делился, про пропавшую красавицу-дочь упомянул как-то и все..
   Паша хмыкнул:
   - Ну, ты ведь у нас всегда зришь в корень. Да, уважал я этого Виктора Молчанова за башковитость. Можно даже сказать, симпатизировал. На мой взгляд, толковый, настоящий мужик был, не окружал себя всякой там свитой волкодавов, значит не трус. Или бояться было нечего. Или уже отбоялся. Одно из трех. Может, хоть на похороны пойти?
   Жена незамедлительно вскинулась:
   - Он что, друг твой что ли? Тебе-то там что делать?
   Паша стянул очки с носа. Подышал на стекла. Подтянув уголок рукава, протер. Посмотрел на Раису.
   Долго так, издалека посмотрел.
   Вот ведь и тогда, с Егором не последним было ее слово.
   Не последним.
   И прислушался Паша к слову этому, а не к зову собственного сердца. Убаюкало оно, усыпило совесть: да и то правда, чего тащиться? Есть он там, нет Егор и не заметит.
   А сейчас понял Репин - заметил Егор.
   Заметил -таки отсутствие брата.
   Вот этого-то и не мог простить себе Паша до сих пор.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Коля приложил палец к губам:
   - Тс-с.
   Саша, кротко кивнув, повиновалась.
   Ее выдавали только глаза. Они сияли так ослепительно и нежно, что у Николая перехватило дыхание. Махнуть бы сейчас куда-нибудь с ней, забыть обо всем на свете пусть хоть на несколько часов.... Отогреться, расслабиться.
   Он прищурившись, оглядел Сашу.
   - Иди.
   Саша выпорхнула с сиденья, потянув за собой сумку с учебниками.
   "Молния" разошлась и ворох книг и тетрадей обрушился на обледенелый асфальт. Присев на корточки, Саша принялась безпорядочно запихивать назад разметавшееся барахлишко. Очередной порыв колкой пыли, остервенело вороша страницы, закружил, поддразнивая, тоненькие тетрадные листочки прямо по мостовой.
   Коля рванув вдогонку , уперся лбом с невесть откуда взявшегося, Арбузова.
   Из-под распушившейся челки, Саша выхватила неприязненно-насмешливый Арбузовский взгляд. Проигнорировав Колино усердие , Валька протянул Саше несколько подобранных тетрадей.
   - Молчанова, опоздаешь, математичка в класс не пустит...
   Саша , наконец, подхватила набитую сумку, ловя на прощанье Колин взгляд. Но тот что-то пристально изучал на покрышке колеса и им так и не удалось встретиться глазами.
   В унисон брошенное: "пока", просвистело и потонуло в грохоте проезжавшего мимо, грузовика.
  
   Шутка Арбузова удалась.
   Математичка, Венера Анатольевна, которую все ненавидели за тошнотворный педантизм и придирчивость, действительно заперла дверь на ключ.
   Опоздавшие, а их набралось человек шесть, включая Арбузова и Сашу, радостно зашумели в коридоре. Валька вскочив на подоконник замахал руками, потребовал всеобщего внимания:
   - И так, господа, главное в нашем деле что? - Арбузов картинно покрутил головой, словно отыскивая единственно верный ответ.
   Ребята продолжали галдеть, но Валька неожиданно вывел общую идею:
   - Правильно, чистая совесть..
   Саша не была уверена, что кто-то из ребят не то, что произнес вслух, а хотя бы подумал об этом. Но Арбуз всегда славился умением обернуть ситуацию в выгодную сторону.
   - Класс! - задвигаем математику и ничего не безпокоит внутри. Ведь каждый из нас искренне желал, торопился - Валька поднял вверх указательный палец, усиливая акцент - прямо -таки мечтал полюбоваться строгим профилем Венеры Анатольевны, и что же? Не сложилось! Не судьба! А все почему? - Арбузов обвел нарочито суровым взглядом присутствующих и, насладившись риторической паузой , продолжил:
   - По причине неуравновешенности характера и, прямо скажем, непристойности поведения . Пяти минутные опоздания учеников, являются для нашей справедливейшей из учителей, всеми уважаемой Венеры....
   Арбузовская реакция не подвела: в мгновенье ока слетев с подоконника, он уже одергивал пиджачишко. Все, разом повернув головы, узнали хорошо знакомую тень в виде знака вопроса, а затем и саму долговязо-сутулую ,но неумолимо приближающуюся фигуру директора.
   Школа считалась одной из наиболее престижных.
   Цена за обучение справедливо сочетала качество знаний и дисциплину и именно по этой самой причине - строгих дисциплинарных взысканий, теряла "достойнейших". Ребята в основной массе избалованные и капризные, не привыкшие и не собирающиеся принимать жестких правил, бросали...
   Но были и наоборот.
   Из таких вот "наоборот" Валька Арбузов.
   Саша краем уха слышала его треп, а именно, что родители как раз таки выискивали для своего неподдающегося сыночка подобное учебное заведение. Валька острил, что его не сможет переделать даже колония строгого режима, не говоря уже о какой-то там школе, однако же учебу не бросал. Родители Вальки были страшно довольны, и, как и многие , оказались в числе добровольных школьных спонсоров.
   Однако у самого Арбузова была своя, одному ему известная причина небывало устойчивой посещаемости.
   И "причина" эта сейчас стояла совсем рядом, переминаясь с ноги на ногу, пугливо прячась за густой, блестящей челкой темных волос от инспекторского взгляда начальства. Арбузов, почти машинально чуть выдвинувшись вперед, прикрыл собой Сашу.
   - Так, господа, по какому торжественному поводу митинг? - промурлакал "Михалка" - директор, обязанный незатейливым прозвищем сходством с Никитой Михалковым.
   В народе зависла пауза.
   Сталкиваться нос к носу с Михалкой доводилось не часто, зато голос был знакомым до боли - местные школьные репортажи и новости крутили на переменках. Любил Михалка публично выступить: сказывался генотип схожести с маститым актером, да видно, не дотянул до сцены, скрывался "за кулисами" радиорубки.
   Великолепная "шестерка" с надеждой смотрела на Арбузова.
   Валька достойно выдержал директорский взгляд.
   Человек умеющий смотреть в глаза прямо вызывает расположение -чувствуя свою правоту вилять и скрываться нет нужды. С незаамятных времен вооружившись этим приемом, Арбузов пользовался им достаточно успешно.
   Валька откашлялся, изображая собранность:
   - По причине гололедицы и сложных дорожных условий группа, предстоящая перед Вами, опоздала на математику. Принципиальная позиция Венеры Анатольевны не позволяющая впускать опоздавших...
   Михалкины очи, вперенные в Арбузова как и прежде оставались безпристрастно-спокойными и даже располагающими. Ни тени перемены.
   Однако Валькино красноречие было прервано.
   - Значит так, молодые люди. Причина опоздания меня, как и Венеру Анатольевну, не интересует. Вы могли сами побезпокоиться и выйти, выехать из дома заранее в расчете на погодные условия. Сейчас все свободны. - директор обвел взглядом опоздавших - Просьба по школе не болтаться, посидите в кафе..
   Ребята радостно зашушукались, возбужденные столь лояльным исходом.
   Но Михалка все же "смазал" впечатление:
   - А задание получите двойное - домашнее и все, что прорешали в классе. Проверю сам.
   Однако Арбузов уже ничего не слышал.
   У него впереди почти два часа с Сашкой.
   А это подарок.
   И какая уж тут, математика.
  
   ГЛАВА 24.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Николай боялся поднять голову.
   Что теперь?
   Делать вид и вести себя, как ни в чем не бывало, или же...что "или же..." Тусуев никак не мог сообразить. Башка распухала от мысли, что босс в курсе.
   И не только башка.
   Все места разом начинало ломить.
   Николай проклинал свою невоздержанность и прорвавшийся так не кстати, природный инстинкт. Жил ведь он преспокойненько - жил.
   Двигался в нужном направлении - двигался.
   И дожать-то осталось ...один рывок!
   Николай судорожно сглотнул.
   Сплюнул. Всю любовь как рукой сняло. Была она и закончилась любовь эта. Идиот. Заноза, видите ли в серце....какой же идиот! Ловушка! Ловушка!
   Да не ловушка - капкан....
   Сашка - дочь. Ей что.
   Николай снова сплюнул. От нервов, что-ли, слюна скапливается.
   В машину не то, что садиться, подходить не хочется.
   И даже смотреть в ее сторону.
   А ведь было время - и в недалеком прошлом, когда он, Колян Тусуев только что не засыпал в своем новеньком авто. И не мечталось о такой роскоши, и даже не грезилось. Думал : прикупить хоть какую-то иномарочку на ходу, подкрасить там, подчистить..
   Николай, поеживаясь от ветра, попытался перепрыгнуть через канаву и укрыться в придорожном кустарнике. Запаниковав, тормознул в самом неприглядном месте. Можно, конечно, было дотянуть хотя бы до первого попавшегося ресторанчика или кафе, но в ту секунду, и задуматься не успел.
   Примерялся: канава не показалась слишком широкой.
   Но расчет оказался не верен.
   Скользкие подошвы не предназначенной для долгих прогулок по бездорожью, обуви, подвели, и он со всего маху шмякнулся спиной о промерзлую землю.
   Но встряска, говорят, полезна мозгам.
   Николай точно не был уверен, о каком виде встряски идет речь, но его мозги вдруг резко заработали в другом направлении.
   Точнее - просто заработали.
   А может, все еще не так плохо?
   Рассмотрим варианты.
   Судя по всему их два. "А" и "Б".
   Вариант "А". Молчанов в курсе и я убеждаю Сашку пойти к родителю с повинной: так и так, любим друг друга, жить не можем, папочка, благослови. Папочка гладит дочь по голове, чмокает в щеку роняя скупую отцовскую слезу от счастья.
   Николай почесал зад.
   Ощутимо.
   Подняться с земли ему почему-то пока не пришло в голову.
   И так снова. Вариант "А" - скорее всего пролез БЫ, но с другим папашей.
   А у нас в задаче Молчанов.
   Вариант "Б".
   Отваливать.
   И чем скорее, тем дальше.
   Николай почесался с другой стороны.
   Нечто не совсем осязаемое - вернее - совсем не осязаемое, подсказывало Тусуеву, что вариант "Б" в данном случае наиболее подходящий. Ну не будет же Молчанов за ним всю жизнь гоняться? Да Сашка не позволит. Повиснет у отца на шее - папочка, прости...
   Но речь-то не только о Молчанове.
   Уж кому, как не Николаю помнить об этом.
   И как же такой примитив не пришел ему в голову до того. Расслабился ты, Колян, расслабился. Раньше бывало в туалет зайдешь и то все щели осмотришь. Работа такая.
   А тут...
   Вобщем, Тусуев даже налюбоваться не успел. Дернулся, как от змеиного жала.
   Глазочек -то он крохотный, не больше горошинки.
   Но Коляну до боли знакомый.
   И чувствительность вот у такой микроскопической хреновины будте любезны. Как в широкоформатном кино. И заподозревал Коля Тусуев, уперевшись немигающим взглядом в такую вот горошинку на панели собственного автомобиля, что фильм широкоформатный, просмотренный Молчановым по возвращении, не слишком пришелся ему по вкусу .
   Но Николай и не догадывался, что даже в уме употребил очень мягкое, щадящее выражение.
   Не Молчановское.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Женщина произвела впечатление.
   Раиса даже не пыталась этого скрыть.
   Во-первых, Репина всегда относилась с особо подчеркнутым уважением к людям, которые умудрились в преклонном возрасте сохранить прекрасную форму и выглядели подтянутыми и здоровыми.
   Возраст собеседницы едва ли определялся визуальными признаками; однако женское чутье и более пристальный взгляд уловили кое-какие намеки на человека, значительно перешагнувшего пенсионный рубеж. Раиса осеклась, поймав себя, что по -привычке продолжает мыслить вот такими "пенсионно-непенсионными" категориями.
   Пора перестроиться.
   Вобщем, перед ней сидела красивая женщина: с высокой шеей, ясными, подвижными глазами и великолепной осанкой. Неутомимая, но вместе с тем весьма увлекательная разказщица Инна Константиновна Перевалова всю свою жизнь посвятила гимнастике Тай-чи. Родилась и выросла на Курилах ; преподавала, и, можно сказать, культивировала китайскую гимнастику, заражая собственным энтузиазмом и неутомимостью примкнувших единомышленников.
   Слушая Перевалову, неожиданно, по мистическому стечению обсотоятельств позвонившую в клуб и предложившую свою тренерскую помощь, Раиса лишь обрела еще одно доказательство закономерности всех случайностей.
   Инну Константиновну Бог послал.
   И ведь не когда- нибудь, а именно в момент чрезвычайной необходимости. Глядя на такую женщину, не то, что поверишь в комплекс омоложения, а вприпрыжку помчишься записываться на курс.
   Ходячая реклама.
   Похоже, Инне Константиновне тоже пришлась по вкусу атмосфера Раисиного центра. Да и по духу они , что называется, сошлись. Случается эдакое взаимное притяжение с первого взгляда, хотя Раиса как раз -таки грешила тем, что подобное случалось не часто. Несомненно в силу специфики многолетней работы в сфере обслуживания, она умела ладить и располагать к себе людей, но сама не ощущала особого душевного подъема в общении. И еще Раисе показалось, что эта самая Инна Константиновна распространяет вокруг себя какую-то живительную, благодатную силу.
   Честное слово, даже не хотелось расставаться.
   Раиса с удовольствием ознакомила гостью со своими владениями, в подробностях описала дизайн и реставрацию нового корпуса, похвасталась кулинарным искусством Валеры.
   Первалова, дрогнув уголками губ, улыбнулась.
   Репина спохватилась:
   - Да что же я все рассказываю? Сейчас сами продегустируете и убедитесь.
   Они направились в сторону столовой.
   Раиса поинтересовалась:
   - Если не секрет, Инна Константиновна, откуда Вы узнали о нашем центре? Я подозреваю, сработала реклама на телевидении.
   По некотрому удивлению, промелькнувшему в лице собеседницы, Раиса поняла, что обозналась.
   - Реклама? Стыдно признаться, Раиса Феродорвна, но у меня в доме вообще нет телевизора. Да, да, пусть это Вас не шокирует, решение таковое принято мной добровольно. Иначе ничего не успеваю сделать. Не хочу утомлять Вас излишними подробностями, но ведь я довольно занятый человек. Многим приходится помогать, знаете ли...А о Вашем оздоровительном центре мне сообщила Зиночка.... Зиночка Трон..
   Раиса резко - чуть резче допустимого, обернулась.
   Перевалова прикрыв глаза сделала глубокий вдох, не заметив недоумения собеседницы продолжала:
   - Надеюсь, тут мы с ней и встретимся в скором времени. Мы не просто подруги, нет, отношения у нас не совсем обычные. Многим, кто юлизко знаком с Зиночкой известно, что натура она весьма эксцентричная, я бы даже сказала - неадекватно реагирующая на многие жизненные ситуации. Только не сочтите наш разговор за сплетничанье, я очень люблю и горжусь Зиночкой и ее актерскими удачами...
   Похоже, нечто в Раисином лице произвело-таки впечатление.
   Скорее всего - непроизвольно приоткрывшийся рот.
   Инна Константиновна замолчала.
   Молчала и Раиса.
   Повисла пауза , явно неопределенная для Переваловой.
   - Раиса Федоровна, а что.. разве Зина Трон не появлялась? Последний наш разговор происходил за несколько дней до моего отъезда - ну да, она как раз собиралась посетить Ваш клуб именно в тот день, когда я вылетала в Шанхай..
   Раиса наконец-то справилась с собой.
   Действительно.
   Ну не весь же белый свет в курсе похищения Зинаиды Трон.Внутренний шепоток подсказал , что приутихшая казалось бы тема, коснется Раису непосредственной близостью.
   И шепоток не слукавил.
  
   ГЛАВА 25.
   Межсезонье, осень.
  
   Сказка одинокого Тролля..
  
   "....Вездесущая Сорока оглядела пришельцев.
   Ее Жизненный Опыт подсказывал, что с двуногими всегда предпочтительнее быть настороже. Правда, назвавшие себя Искателями, отличались от обыкновенных страников. Лица у всех были одинаковыми (Сорока никогда раньше не встречалась с людми в масках), но в остальном Искатели не походили друг на друга.
   Вездесущая Сорока предположила, что у каждого из них есть Собственное Имя. Великий Принцип, подсказал Сороке, что Имя заложено внутри. Надо присмотреться повнимательнее и найти в каждом из пяти Искателей присущее только ему.
   И Вездесущей Сороке открылось следующее.
   Справа от нее - Надежда, слева - Скорбь, посередине Разочарование, рядом с ней - Неверие, а вот у последнего из пяти оказалось сразу два имени.
   Он был и Радостью, и Плачем одновременно.
   Вездесущая Сорока не могла объяснить, от чего такое случается, но без колебаний полагалась на разум Великого Принципа.
   И не было оснований не доверять Книге Странствий, которую показали Сороке Искатели, тем более, что однажды Ветер доносил о ней слухи. Он нашептывал о Книге Елям и от Сороки не ускользнула суть повествования.
   Искатели слезно умоляли Сороку отправиться вслед за Серебристым Перышком , в которое преобразилось само Откровение. Глубокая Мудрость не позволяла Сороке сорваться с места в ту же секунду - только безумцы мчаться навстречу Неизвестности , распахнув крылья.
   Вездесущая Сорока предпочитала прежде продумать маршрут и запастись Терпением.
   То, что оно понадобится, не вызывало сомнений.
   Никто не обещал, что погоня за Откровением окажется легкой и беззаботной. И не только Искатели, но и почитаемый всеми Внутренний Голос пророчили Сороке множество приключений и предостерегали от опасностей в странствии за Серебристым Перышком.
   Однако тот, кого уже коснулось крыло Могущественной Тайны теперь, согласно Великому Принципу, не сможет утолить жажды познания Истины, пока не найдет ее и не преклонит перед ней колена.
   И Вездесущая Сорока согласилась.
   Она тщательно готовилась к дальнему путешествию.
   Стараясь предугадать всевозможные препятствия, она забрасывала Искателей вопросами:
   - А что, если Откровение неожиданно превратиться из Серебристого Перышка в Золотую Рыбку? Как я смогу следовать за ним, ведь Природой мне не дано плавников?
   Отвечало Разочарование:
   - Нет преград для достижения намеченной Цели. Мы должны во что бы то ни стало следовать за Откровением и оно приведет нас к Удивительному Камню Счастья, от которого достается всем малая толика, но который никогда не иссякает. В нем и заключена Истина для каждого из нас, и каждый жаждет най
   ти эту Истину, иначе Существование теряет Смысл. Мы спешили за Откровением, когда оно приоткрылось нам Новорожденным Жеребенком , мы не упускали его из вида, даже когда оно превратилось в Призрачную Тень.
   Но у нас нет крыльев.
   И мы в отчаянии обращаемся за помощью к тебе.
   Не откажи нам, Вездесущая Сорока, не лишай Смысла наше замкнутое существование. Если мы настигнем Могущественную Тайну и она приоткроет нам свои двери - мы спасены.
   Только тогда мы обретем собственое "Я".
   Но Сорока не унималась.
   - Так почему же вы, Искатели, в погоне за Истиной не заботитесь о судьбе тех, кого встречаете на пути? Кому, как не вам знать, что ни один, разбуженный Откровением не останется равнодушным. Он, как и вы, заболеет Одержимостью, ему, как и вам станет тесен и непонятен Окружающий Мир.
   И тогда Надежда отвечала Сороке:
   - Ты права, Вездесущая Сорока, по Совести мы не имеем права вовлекать в опасности и лишать Покоя встречающихся на пути. Но ты Вездесуща и знаешь, что согласно Великому Принципу для каждого, живущего на Земле, настанет День Сурового Выбора. И тогда те, кто познал, или хотя бы слышал и не отверг существование Непреложной Истины значительно опередят своих собратьев.
   И никто не посмеет солгать Самому Себе, что не стремился хотя бы во сне отыскать путь к Удивительному Камню Счастья. Поэтому, не суди нас строго, Вездесущая Сорока. Опыт подскажет тебе, что даже лишившись благополучия и покоя, но познав Истину, ты обретешь Несметное Богатство.
   И Сорока кивнула, согласившись с мудрыми словами Надежды, сообщив ,что на всем пути своего странствия будет сеять Невытаптываемые Зерна . Некоторые пропадут - их склюют Прожорливые и Ненасытные, но другие обязательно взойдут.
   И по этим всходам Искатели определят путь Серебристого Перышка и Вездесущей Сороки.
   И они не простились, зная, что встретятся вновь.
   И прислушались к Внутреннему Голосу.
   И Внутренний Голос шепнул каждому:
   -"... Искушение познания Истины сильнее всех привязанностей и благополучия бытия..."".
  
   Ромка престал шевелить губами.
   Уже во второй раз. И должен был признаться самому себе, что почти ничего не понял.
   Даже без "почти".
   Кто-то, вступив в игру под сказочным псеводнимом "Одинокий тролль номер один" решил посмеяться.
   И нарочно сочинил запутанную и непонятную сказку.
  
  
   Паша послюнил краешек носового платка.
   Потер.
   Не быть Ромке разведчиком.
   "Бутербродные" пальцы выдают с головой. Вот зачем, спрашивается, экран хватать, е-к-л-м-нэ, ну клавиатура, "мышка" - ясно, они для того и предназначены....но монитр лапать вовсе не обязательно...да еще тер там чего-то....и только после этого отправился под душ.
   Репин прислушался к шуму воды в ванной.
   Завтра опять его вахта. То есть внука в школу - со школы, с собакой погулять...
   Паша окинул взглядом заоконый пейзаж.
   Безрадостно.
   В свете болтающихся фонарей мельтешило нечто между дождем и снегом.
   Компьютер призывно загудел, приглашая к работе.
   В нижнем левом углу подмигнул крошечный Чебурашка : поступила очередная сказка.
   Кстати, Чебурашка этот Ромкино изобретение.
   Удобно.
   Но не только: распирала -таки небезпочвенная гордость за внукову голову. Паша нарочно медлил, оттягивал момент. Можно даже сказать, растягивал удовольствие. Неспеша просмотрел новости на "Дни.ру" - то там, то сям какая-нибудь трагедия. Тоже дилема - если в сердце допускать - так оно не выдержит и лопнет, а если отмахнуться и плюнуть - салом заплывет , зажиреет.
   Причины разные, а результат один.
   Паша крякнул.
   - Е-мое. Гнать бы всех взашей... - Репин еще, правда толком и сам не определил, кого именно, но взашей - это точно.
   - Ладно...кто там у нас..У-у, что-то новенькое.. - Паша приготовился, зафиксировав очки на лбу.
   Но был прерван.
   Раиса притащила телефон и задержавшись под видом смахивания пыли, пыталась выявить , кто звонит. Голос мужской, пристального внимания не заслуживает, но не на самотек же пускать события.
   По приветственным Репинским уханьям абонент не определялся.
   - Ну так, е-к-л-м-нэ, заскакивай....да прямо без церемоний... - Паша покосился на жену - ...да только рада будет...так записывай адрес....внизу там у нас охранна, скажешь в двадцатую к Репиным...
   Выгодно подчеркнутая халатом Раисина грудь, угрожающе нависла над Пашей. Он стоически выдержал атаку, умудрившись во время продиктовать адрес и дать отбой.
   Раиса круто пошла на мужа.
   - И что это у нас за неожиданные гости намечаются? Ромашке скоро в постель, ты единолично принимаешь решения даже не соизволя поинтересоваться, в форме ли твоя жена....
   Паша многозначительно хмыкнул. Сноровисто воткнутый карандашик застрял в глубоком декольте Раисиного халата.
   - А говоришь, не в форме.
   Визуальная демонстрация принесла ощутимые плоды.
   Жена оттаяла.
   Вскоре в дверях обозначился принаряженный Леха, прикрываясь огромным целлофаново-тесемочным букетом . Чапа с рыком бросилась на незнакомца, но Паша , "приласкав" подвернувшимся веником, остудил звериный пыл.
   Леха несколько смущяясь, протянул букет Раисе.
   Познакомились.
   Паша не замедлил:
   - Леха, да ты чего, е-к-л-м-нэ, день рождения, что ли...
   Раиса завела глаза под потолок.
   - Павел Репин в своем репертуаре, такта не занимать. В его представлениях существует лишь два повода преподнести женщине цветы - день рождения и восьмое марта. А у нормальных мужчин по-другому - Раиса, многозначительно приподняв бровь, дабы акцентировать внимание на окончании тирады, отправилась выбирать подходящую вазу шелестя оберткой.
   От Паши не ускользнуло, что букет действительно оказал магическое действие, если после совместных военно- милицейских посиделок жена признала Леху за "нормального мужчину".
   Леха загадочно поблескивая глазами то и дело одергивал пиджак ,мусоля борта. Старомодность кроя и безупречное состояние костюма позволяли предположить, что сей наряд предназначался лишь для особо торжественных случаев.
   И торжества бывали не часты.
   Паша поспешил на помощь.
   - Да сними ты пиджак, е-мое, тут все свои, мы вот так, по домашнему, гостей не ждали - Репин развел руки в стороны, демонстрируя полинялость спортивного костюма.
   Мать еще будучи жива, не в том порошке простирнула.
   Вот и полинял. Раиса потом сразу хотела выбросить, но Паша восстал - вещь любимая, не первый год ношеная, домашняя.
   Не гостей встречать.
   А вот вышло, что и гостей.
   Но гость не заострил внимания.
   И правильно сделал.
   Но сам так и остался в пиджаке, подчеркнуть торжественность момента. Аккуратно присев на край банкетки, кашлянул в кулак. По телефону Леха намекнул, что есть причина для срочной встречи, но конкретно ничего не сообщил.
   Вошла Раиса в легких широких брюках и блузке навыпуск.
   Последнее время, сменив сферу деятельности, жена прочно перешла на спортивно-прогулочную форму одежды. Паша не высказывал своего мнения вслух, но в душе соглашался сам с собой, что Раисе гораздо больше идут строгие костюмы и платья.
   Ну да Бог с ними.
   Значит, так удобнее.
   Причина спонтанного визита, наконец, прояснилась.
   Леха еще раз откашлявшись, вытащил из кармана и водрузил прямо на стол бумажный пакетик, перетянутый резинкой не менее пяти раз.
   - Вот.
   Паша с Раисой недоуменно уставились на пакет.
   Леха поднялся и чуть запинаясь, пояснил.
   - За машину выручил. Полтора куска отвалили! - голос Лехи серебристо задрожал от радости.. - во, целое состояние! Так я решил по справедливости: Паша - осекшись, он поправился: - Паша, Раиса..извините, не знаю отчества, ну имею ввиду вся ваша семья так отнеслась ко мне..
   Паша сообразил, что благодарственная речь может получиться долгой и сбивчивой.
   - Да, погоди, Леха, сядь. Я ж тебе что сказал: продашь машину - деньги твои. Сколько ты там с ней в гараже провозился?
   - Обижаешь, Паша, я ведь думал, хоть за пятьсот ее продать, а тут такой покупатель нарисовался, ну проямо как по заказу.... - Леха снова воодушевился.
   Репины выслушали подробную историю продажи автомобиля.
   Водитель радуется дважды - когда покупает машину, но еще больше - когда продает.
   Леха был на седьмом небе от счастья.
   Отогревшись и освоившись он обрел-таки дар живой, непосредственной речи. Надо отметить, что Леха по природе своей, оказался неплохим рассказчиком : непринужденным и веселым.
   В дверях показалась взлохмаченая голова намытого Ромки.
   Ухватив со стола кусок, он попытался улизнуть, но был отловлен дедом.
   - Ага, е-к-л-м-нэ, вот откуда эти "пальчики" на экране. Ромка с куском колбасы, а дед, значит, потом пол часа с тряпкой?
   Раиса немедленно вступилась за внука.
   - Не оговаривай ребенка, в него и так ничего не втолкнуть, если и съест маленький бутербродик , ничего с твоим компьютером не случиться.
   Перепалка наращивала обороты.
   Ромка не принимал участия.
   Он по опыту прекрасно знал, что его присутствие больше не требуется.
   Бабушка с дедушкой прекрасно поладят и без него. Ромка улучив момент, когда Алексей, выберется из туалета, спросил:
   - Дядь Леш, дядь Лешь, а та женщина вернулась?
   Вопрос заставил Репиных разом прекратить борьбу за права внука.
   Леха недоуменно уставился на Ромку :
   - Это которая?
   Ромка продолжал в своем духе.
   - А их что, уже много пропало?
   Леха, судя по выражению лица, все еще старательно пытался уловить Ромкину мысль.
   Ромка смилостивился:
   - Ну помните, там у вас в отделении листочки висят - "Их расыскивает милиция", помните? Ну вы еще сами говроили, что у нее трое детей и она из дома сбежала.
   Леха, к собственной радости, вспомнил.
   - А, эта. Нет, так и не нашли.
   - А искали?
   Ромка бывал безцеремонен.
   - Конечно, ну конечно искали и ищем..
   - А где?
   Паша понял, что пора вмешаться.
   - Ромах, ты вот вместо того, чтобы покончив с колбасой руки помыть, надоедаешь не относящимися к делу вопросами.
   - А к какому делу?
   Терпение оно штука такая, небезпредельная.
   В особенности у Паши.
   Раиса ловко перехватила инициативу. В противном случае Ромке , как минимум, грозила какая-нибудь дерзость или принудительный вывод из кухни.
   - Ромочка, я например, не в курсе о ком это ты все расспрашиваешь? Дедушка и Алексей Михайлович хотя бы улавливают предмет разговора и с их стороны по меньшей мере не корректно держать еще одного непосредственного собеседника в неведении.
   Бабушка умела говорить красиво.
   Ромка знал.
   Но еще бабушка умела очень ловко увести разговор в совершенно другую сторону.
   И Ромка это тоже знал.
   Поэтому он сосредоточенно принялся начесывать за ушами удачно подвернувшуюся Чапу , вслушиваясь в оживленную и так ненавязчиво, как показалось самому Ромке подкинутую им , тему. Бабушка тут же спросила о пропавшей артистке, со смешной фамилией Трон, которую похитили и она так и не пришла к бабушке в клуб.
   Сначала было интересно, а потом как всегда.
   И Ромка , справедливо рассудив, что внимание к его персоне уже ослабло, перекочевал к компьютеру. Поджидая "ослика" с "задания" - тот уже натаскал на девяносто восемь и семь десятых процентов, Ромка старательно нализывал непривычно широкую лопатку нового зуба.
   Он перестал шепелявить.
   А никто и не спросил "почему".
  
   Раису как всегда интересовали подробности.
   Что да как.
   Чувствовалось, Леха старается изо всех сил, чтоб не обидеть и выказать уважение. А в то же время, не разносить по ветру непроверенную и , соответственно, не точную на сегодняшний день, информацию.
   Но Паша жену знал.
   Знал он и о Раисиной способности грамотно задавать вопросы.
   То есть не то, чтобы по существу, а так, что односложным ответом не отделаешься.
   - Алексей, а как вы объясните случай с пропавшей средь бела дня известной актрисой и практически отсутствующими свидетелями? Мне всегда казалось - уж не знаю, может это губительное влияние детективов, что каждое расследование начинается с поиска свидетелей.
   Леха заерзал.
   - Почему, не только...
   Не выслушав, Раиса перебила.
   Паша вообще заметил, что поторопился с определением: титула "настоящий мужчина", Леха так и не удостоился.
   Гаражные посиделки аукаются.
   - Нет, это понятно, что не только - важен и мотив, и кто мог быть заинтересован в похищении: родные, друзья, ведь так? Они же подозреваемые в первую очередь? Например я слышала, что Зинаида Трон была... - Раиса поправилась - ну я не так выразилась, была и остается человеком несдержанным и раздражительным, и даже более чувствительна к мелочам, чем к серьезным проблемам. А у людей подобного склада врагов не мало. Причем скрытых, далеко не все выскажут свое мнение вслух..
   Леха расправив плечи, сел поудобнее.
   В лице просквозила заинтересованность.
   - И откуда если не секрет, подобные сведения?
   Раиса вошла во вкус:
   - Не секрет. Не далее, как вчера в наш центр пришла подруга...ну не совсем подруга, женщина более старшего возраста, но прекрасно знакомая с Зинаидой, однако не имевшая ни малейшего представления о случившемся.
   Паше эта история была освещена раза четыре вчера и сегодня пару раз точно.
   Раиса продолжала:
   - Хотя бы намекните, как продвигается следствие? И продвигается ли вообще -развернувшись всем корпусом, она пригвоздила Пашу взглядом:
   - Вот ты одернул внука, а ребенок, кстати, задавал вполне правомерные вопросы.
   Жена, вспомнив о голодном внуке, тут же смастерила "простенький" бутерброд с сыром, колбасой и внушительным, сдобренным укропчиком, ломтем ветчины . Затевать очередную разборку на счет жирных пальцев Паша счел не разумным. Зато, сориентировавшись по месту, принял единственно верное решение -использовать непредвиденное отсутствие бдительного ока с максимальной пользой.
   Приятели тут же опрокинули "по-последней".
   Репин поддел вилкой маринованый помидор.
   - Слушай, я чего хотел спросить : тут слух прошел, что сгорела машина банкира Молчанова вместе с хозяином. У Раисы в клубе журналистка на занятия приходит, Голубева, так она сообщила. А официальные источники пока молчат, может, ты в курсе?
   Леха промокнул рот салфеткой.
   - Вот что, Паша. Про Молчанова - верно, имеет место таковое проишествие. Найдена его обгоревшая машина. Но что касается трупа, пока стопроцентно не установлено, что это Молчанов. Есть предположение но, сам понимешь, предположение - одно, доказательство - совсем другое. - Леха почти трезво посмотрел Паше в глаза.
   - А я еще вот чего - не хотел при твоей жене да и внуке тему развивать. Помнишь, у Молчанова дочь пропала?
   Паша утвердительно закивал с набитым ртом.
   Леха чуть понизил голос:
   - В работе версия, что пропажа Молчановой Александры и актрисы Зинаиды Трон - одно дело. - Он отхлебнул чай из кружки.
   - И не два похищения произошло, а целых пять. Пятеро пропали, пятеро. Только если о похищении Молчановой и Трон пришлось объявить - личности на виду, то оставшиеся трое простые смертные. В их числе и та , которой внук твой сегодня интересовался : Елизавета Оренская, жена священника. И еще двое мужчин. Я то хотел под дурачка сыграть, но пацан у тебя въедливый. Скажу одно - дело небывалой сложности. Главное, что никак не удается установить мотив. Только, Паша, это между нами. Не получается связать друг с другом эту пятерку. А я вот что думаю: весь фокус и состоит в этой связи.
   Если отыщем ее, найдем и преступника. А пока - Леха развел руками - пока что есть. Ничего, короче. Но работаем.
   Паша, как под гипнозом повторил:
   - Пятеро, е-к-л-м-нэ, это ж надо, пятеро. Не двое, а целых пять...
   Подоспевшая Раиса подхватила окончание фразы.
   - Пять, это о ком?
   Леха моментально нашелся:
   - Да это я о семье брата рассказывал, так , соскочили с темы...а на чем мы остановились? Да, похищение актрисы...ну так что я могу сообщить интересного по этому поводу...
   Паша понял, что все самое интересное Леха уже сообщил.
   И не стоит будоражить жену, а тем более внука.
   Это он верно подметил.
  
   ГЛАВА 26.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Арбузов повернул голову.
   Машина резко рванула с места.
   Борзый.
   Или хочет показать, что борзый.
   Крутого из себя корчит, Сашку возит.
   Валька зашвырнул рюкзак на заднее сиденье. И вдруг мимолетно, по какому-то неясному движению воздуха , уловил посторонее присутствие.
   Резко обернулся.
   На заднем сидении, уперевшись в Арбузова немигающими глазками, сидела огромная крыса. Опешив от неожиданности, Валька застыл на месте.
   Крыса именно сидела - выпятив вперед живот и вытянув задние лапки.
   Вальке даже почудилось на мгновенье, что это и не крыса вовсе, а озлобившийся уродливый карлик. Арбузов затряс головой, пытаясь избавиться от наваждения.
   Он даже не успел задаться вопросом, откуда взялась эта мерзость в его машине, желание было только одно: немедленно вышвырнуть ее вон.
   Вопрос возник, но другой.
   Каким образом?
   Схватить голыми руками?
   Валька, пусть и не считал себя трусливым, но вряд ли был готов к подобному подвигу. Самое удивительное то, что припомнилось значительно позже - Арбузову и в голову не пришло убить крысу. Поведение пришелицы показалось Вальке настолько странным - вольготно расположившись, крыса, чувствовала себя вполне комфортно и вовсе не собиралась уходить, что Арбузов растерялся.
   Что за приколы? Кто подсунул?
   Крыса тем временем изменила позу на более изысканную и комфортную.
   Она завалилась на бок.
   Валька совершенно обалдел не понимая, что делать.
   Казалось, еще вот-вот и наглая тварь захрапит как ни в чем не бывало - она с трудом разлепляла смежающиеся веки. Валька, наконец-то выйдя из оцепенения, выскочил из машины, изо всех сил хлопнув дверцей в надежде, что крыса испугается и выскочит.
   - Идиот, куда же она выскочит, если я захлопнул дверь? - он почему-то произнес фразу вслух.
   Оглядевшись, подобрал палку. Собственно, чего перепугался, дверь открыть, ткнуть гадину и делу конец.
   Валька снова открыл машину.
   Крысы не было.
   Он осторожно пошарил палкой по сиденью, затем по полу - крысы нигде не было. Арбузов до миллиметра перевернул вверх дном салон. Крыса как в воду канула.
   Испарилась мистическим образом.
   Отчего-то Вальке стало не по себе.
   Не то, что бы суеверие, но что-то вроде.
   Самым непонятным оказалось то, что Арбузовские мозги, сами, без посторонней помощи, связали присутствие этой твари с Сашкой.
   С чего взялось?
   Почти два часа они проболтали в кафе и Валька не переставал поражаться Сашкиной наивности и, можно было бы даже сказать, невинности что ли. Хотя вряд ли был способен рассуждать и анализировать. Казалось, Сашка то отдаляется, то приближается вновь; иногда он не разбирал слов, различая лишь звуки - звуки ее голоса. Эти два часа и пролетели как один миг, и растянулись на целую вечность.
   Валька не мог объяснить, но знал, что такое случается.
   Весь день он парил: дурачился, балагурил, а потом снова мельнула физиономия Сашкиного водилы.
   Не нравился он Вальке.
   Не нравился и все. Никаких объяснений. И Сашка не давала повода - водила и водила, с кем не бывает. Но что-то цепляло.
   Правда Валька заметил за Сашкой некоторую странность. Сидит сидит, говорит чего-то, смеется и вдруг замолкает на несколько секунд и вроде как не здесь.
   Объяснить такое кому - не объяснишь, надо видеть.
   Скорее даже не видеть, чувствовать.
   Валька буквально физически ощутил, что Сашка р-раз в какой- то момент - и не здесь.
   Удивился немного, но не очень.
   Сашка и не может быть обыкновенной. Ну какая же она, обыкновенная, она вообще не от мира сего.
   Да.
   Звучит как заглавный абзац истории болезни для психиатрической лечебницы. Только не Сашки, а его, Валентина Арбузова.
   Точно.
   И в тот момент, когда Валька разглядывал это ее "не здешнее" лицо и мелькнуло - это еще не все на сегодня.
   Куда же испрарилась крыса?
   Валька, уже в который раз прошерстил палкой под передними сиденьями.
   А она вообще-то была?
   Но вопрос не удостоился ответа.
   При нынешнем положении дел, сказать "да" - не погрешить против истины, но тогда куда же могла сбежать эта тварь из герметично закрытой машины?
   Сказать "нет"....
   А как она попала в герметично закрытую машину?
   Валька понял, что что-то пошло вразрез, но еще четко не представлял, с чем.
   Почему же он с самого начала не задался этим вопросом?
   И все таки - где же крыса?
  
   Саша, как пионер навытяжку стояла перед отцом.
   Молчанов ссутулившись сидел в кресле.
   Только сейчас она обратила внимание, как постарел отец за последнее время. Даже не постарел, а какое-то другое сравнение мелькнуло - будто бы был у человека стержень внутри и вдруг его выдернули. И вся расчитанная, выверенная конструкция зашаталась. Нет, она еще не падает, она пока держится, но уже непригнанно и неустойчиво.
   Молчанов устало посмотрел на дочь.
   Саша перехватила его взгляд и поняла.
   Поняла, что не сумела скрыть, спрятать свое чувство и он, не церемонясь, распахнул Сашину душу, словно принадлежащую ему настольную книгу и все прочел сам.
   Саша опустила глаза.
   Сейчас она должна набраться храбрости и объяснить. Объяснить так, как они договорились с Колей.
   Коля оказался прав.
   Он предположил - нет, Саше показалось, что это больше, чем предположение. Коля как-то догадался или почувствовал, что отец знает.
   И сейчас, от Сашиного слова зависело Колино будущее.
   Так сказал Коля.
   От того, как поведет себя отец зависело даже не ее, Сашина, а будущая жизнь дорогого и любимого ей человека.
   И Саша приготовилась к борьбе.
  
   Молчанов не произнося ни слова, разглядывал дочь.
   Показалось, видит ее впервые.
   Что же такого произошло?
   По сути - ничего.
   Взрослая, почти совершеннолетняя дочь влюбилась в его подчиненного.
   Пора. Возраст.
   Она могла влюбиться в кого угодно - в одноклассника, в учителя, в прохожего...Но влюбилась в подчиненного..
   В чем проблема?
   Умом Молчанов понимал, что проблемы нет. Это легко устранимое недоразумение: всего лишь недоразумение и ничего больше.
   Но это умом.
   Молчанов встал.
   Саша испуганно посторонилась.
   Молчанов, шумно выдохнув, поднял и опустил руки.
   Саша заговорила.
   Она что-то сбивчиво объясняла на счет Николая, явно выгораживая его и принимая все на себя. От Молчанова не ускользнули подготовленные заранее обороты речи: скорее всего, Тусуев изо всех сил старался ее поднатаскать.
   Виктор не вслушивался в слова - они растворялись и исчезали не неся никакого смысла.
   Точнее, смысл был один, один и тот же был смысл.
   Его дочь спит с Тусуевым.
   Сейчас предстала перед ним чистая , но уже порочная.
   Его дочь порочная.
   Она теперь порочная, его дочь.
   И уже не его...
  
   Саша говорила и говорила.
   И не могла остановиться.
   Ей казалось, что нельзя останавливаться, пока она не увидит, не почувствует реакцию отца, но она не видела.
   Отец стоял к ней спиной и смотрел в окно.
   И ни разу не обернулся и не взглянул на Сашу.
   Саша говорила.
   Она убежденно доказывала невозможность своего существования без Коли, она умоляла отца благославить их и дать им возможность быть вместе. Она просила, чтобы отец не лишал ее смысла жизни, потому что смысл этот - Коля.
   Молчанов резко обернулся.
   Саша замолчала.
   На нее смотрели совсем чужие, незнакомые глаза.
   От этого все лицо его вдруг показалось Саше неузнаваемым....Кто он, кто этот человек? Как он очутился в кабинете отца? И где...Стол покачнулся и окружил Сашу расплывчатыми, волнообразными формами. Чтобы не упасть, она схватилась за спинку отцовского кресла. Молчанов приблизился к дочери и мощным рывком поднял ее на руки.
   Саша закричала.
   Что-то смертельно напугало ее в этом чужом, непривычном движении. Словно где-то, в каком-то кошмарном сне, она уже видела нечто такое и это нечто теперь представлялось омерзительным и ужасающим. От помутнения в голове, тело Саши безвольно обмякло, растворив сознание за пределами реальности.
  
   Молчанов застыл.
   Он застыл в этой боли.
   Он застыл в этом сгустке несправедливости и жестокости мира.
  
   ГЛАВА 27.
   Межсезонье, прошлая осень.
  
   Репин повторил попытку.
   До сказки вчера так дело и не дошло.
   Сморился.
   Очки вновь заняли прочную читательную позицию на лбу.
   Неласково покосился на телефон: вроде, отвлечь никто не должен, все пристроены. Ромка в школе, Раиса в центре, Чапа на тапке...та-ак.
   Паша углубился в чтение.
   По мере погружения в сюжет и растущей Репинской заинтересованности , очки постепенно сползали на самый кончик носа. Но Паша даже не распознал причину дискомфорта и машинально переключился на чтение "поверх".
   Впечатление от сказки было не однозначным.
   Репин неожиданно поймал себя на мысли, что за прошедший год - да какое там - пол- года, изменился.
   Произошла некая общая "переаттестация".
   Термин всплыл со времен не столь отдаленных, но безвозвратно ушедших.
   Паша непроизвольно ощутил: изменилась в душе какая-то нотка. Четче заиграла, что ли, а это повлекло за собой характерную перемену образности всего звучания. Сместился акцент и стало заметным вдруг то, на что раньше и внимания бы не обратил. А тут вырвалось из затемненных уголков подсознания и брызнуло, заискрилось светом.
   Увидел Паша глубину.
   Непроизвольно как-то заметил, распознал.
   Дух почудился особый.
   И некая нераскрытая еще атмосфера - Репин цеплялся за волосок ускользающей мысли - вот она, уцепил.
   Уцепил-таки.
   Догадался.
   Впечатление от этой сказки было такое, словно автор уже отлично знает и продолжение, и чем все закончится. И не простой диалог с привлечением всех желающих к дискуссии, замыслил. То, что он хочет донести, исключительно важно для него самого.
   Паша шевельнул носком тапка - Чапа и ухом не повела.
   Надо же, вроде неприметна, животина она животина и есть, а ведь прикипел Репин за вот уж год с лишним, к собаке. И шугануть, и поддать может, а нет ее на тапках и не хватает чего-то страшно важного. И пока не устаканится на своем посту Чапа, Паше и за сказку не взяться..
   Сеет эта псина некую доброту в душе.
   - Е-к-л-м-нэ - Паша сам удивился - с чего бы на филосовствования потянуло? Уж не причина ли ты вдохновения, скотина?
   Но "скотина", сладко зевнув и обнаружив некоторый безпорядок под хвостом, принялась наводить марафет.Репина не смущало подобное проявление собачьего естества, но почему-то оно приводило в страшное негодование Раису.
   И самое поразительное:Чапа прекрасно об этом знала.
   Потому утренние мационы совершались только в присутствии Паши, подчеркивая тем самым особое собачье расположение и доверие к хозяину.
   Но оно не было оценено по-достоинству.
   Репин, подтолкнув вольно расположившуюся собаку под зад и безоговорочно завладев тапками, вышел в кухню. Неоднократное настойчивое бурчание в животе намекало на перекус.
   Паша с головой ушел в холодильник.
   Поживиться было чем, но в Репинском представлении замелькало нечто экзотическое. И чем больше он старался отогнать от себя кулинарное наваждение, тем радостнее и призывнее откликался на него желудок.
   Захотелось Паше пельменей с редькой.
   Изобретение исключительно сибирское, пожалуй, в последний раз и отводил ими душу Репин, будучи в гостях у уральской родни.
   Там стряпня ритуал особый.
   И пирожки с наливными бочками и всевозможными начинками, и картофельные шанежки с намасленными корочками, а уж пельмени чем только не фаршировали.
   И любил Паша с редькой до ужаса...
   А лет то прошло...
  
   Репин уже подруливал к рынку.
   Черную редьку еще поискать придется.
   Но в Пашином духе: сказал - отвечай за слова.
   Чего-то сегодня мысль нет-нет к разговору с Лехой возвращалась.
   - Как так, е-к-л-м-нэ, пропадают люди, а милиция не то, что до преступников, до причины дознаться не может. Ну не в лесу живем, е-мое, в пяти милионном городе! И никто ничего не видел?
   Пашу зацепило.
   Что-то задело изнутри, занозило.
   А бывает так у Репина - если воспринял личностно, не даст мысль покоя.
   Будет зудеть, глодать, в нутро заглядывать пока не выудишь ее на поверхность и не расставишь все по полочкам.
   Репин отмахивался, но знал - не отмахнуться.
   Засела.
   Засела, коварная.
   Из-за Молчанова, что ли?
   Ну а Паша -то здесь при чем? Молчанова этого, разве что пару раз по телеку видел - мужик довольно замкнутый, глаза своими портретами не мозолит. После пропажи дочери вообще исчез с поля зрения. Газеты потрещали немного, а потом и угомонились. Ну что одно и то же перемалывать из пустого в порожнее?
   Новостей-то никаких.
   Только ведь не так давно вроде Молчанов опять за информацию о дочери вознограждение увеличил? Паша порылся в памяти - ну да, Раисе еще об этом рассказывал.
   -Так искать-то собираются, е-к-л-м-нэ? - это вслух.
   Для непосредственного впечатления диалога с Лехой.
   Но Леха был при исполнении. Навязал таки Репиным половину вырученных денег: Паша стоически сопротивлялся, но ситуация грозила серьезной обидой со стороны Лехи.
   Смирились.
   В конце концов - по справедливости человек рассудил - по справедливости. А добрые начинания нуждаются в поддержке. Семейные Лехины отношения вроде тоже пошли на поправку .
   И Слава Богу.
   - Пять человек, говоришь, а сообщили только о двоих? А остальные то что, не люди? Может тоже видел кто или еще там какие-нибудь подробности, мелочишки...Беседа уже явно носила характер нездорового приборматывания. И на собаку не свалишь, дома осталась.
   Паша тормознул.
   И в прямом и в переносном смысле. Припарковался у рынка и прекратил разглагольстования.
   Так чего на рынке- то?
   Редька, е-к-л-м-нэ, редька.
   А потом домой, тесто замешивать.Паша предусмотрительно заложил страницу в кулинарной книге.
   Или, может, к Лехе заскочить?
   Терпение боролось с желудком.
   И победило.
  
   ГЛАВА 28.
   Межсезонье, осень.
  
   Инна Константиновна ослабила ворот пальто.
   Прозрачная сосулька разлетелась на множество алмазных частичек - солнышко одарило неожиданной малохольной улыбкой. Незаслуженный подарок для этого времени года . Перевалова остановилась и еще раз, с затаенной благодарностью посмотрела на сверкающую голубизной россыпь.
   - Слава Богу, не по голове - она обернулась.
   Рядом Стоял старик, оперевшись на старомодный в виде трости, зонт. В подсознании у Инны Константиновны отложилось некое несоответствие.
   Она еще раз, но уже пристальнее, посмотрела на старика.
   Перед ней действительно был старик: в раздолбанных, совершенно стоптанных черных ботинках с облупившимися носами, переходящих в голубоватую полоску застиранных носков едва прикрытых коротковатыми штанинами ; вытертой до дыр кожанной тужурке, некогда подбитой овчиной и кроличьем треухе небекрень.
   Наряд впечатлял.
   Но, похоже, ни сколько не смущал старика.
   Инна Константиновна вгляделась в его лицо и, наконец, поняла. Поняла, что же неосознанно привлекло ее внимние.
   Глаза.
   Они пугали зияющей глубиной и, казалось, выворачивали тебя наизнанку.
   Перевалова потом силилась вспомнить была ли борода, усы, какие у старика волсы, нос, но снова ничего не видела, кроме поразительных глаз.
   Запоздала с ответом:
   - А я и не подумала об этом. Да в любом случае, сосулька слишком мала чтобы нанести какое-то увечье. Просто неожиданно как-то: раздался легкий звон и перед тобой уже россыпь искрящегося великолепия.
   Старик внимательно оглядел красивую, статную, хорошо одетую женщину.
   - Радость моя, спасибо, спасибо тебе.....
   Инна Константиновна вздрогнула от неожиданности, смущенно пробормотав:
   - Да помилуйте, за что же благодарить....
   Старик вздохнул:
   - Что не пропустила красоту, не попрала ногами. - Он поклонился и быстро исчез за поворотом.
   Перевалова в растерянности теребила перчатку.
   - Странный. Впрочем - все мы странные. - Инна Константиновна снова задумалась об истории Зины.
   Факты, изложенные директором оздоровительного центра Раисой Репиной казались дикой, абсурдной нелепицей. Кто? Кому потребовалось похищать ее и,
   самое главное - с какой целью? Инна Константиновна спрашивала себя , но себе же и отвечала. И чем больше думала, тем крепче селилась в ней уверенность, что ,увы, эгоцентричная Зинина натура вполне соответствовала именно такому ходу событий.
   Перевалова, как никто, знала Зинаиду Трон.
   Женщины не афишировали своих отношений. Для окружающих они были просто приятельницами, но по существу Инна Константиновна Перевалова являлась духовником актрисы. И хранила все поверяемые тайны, и была свидетельницей Зининых срывов и истерик, доводивших последнюю до суицида.
   Перевалова боролась за Зину.
   И подбирала нужные слова.
   И отыскивала потайные струны Зининой души.
   И находила их.
   И играла на них.
   И вытаскивала бедную, совершенно несчастную, неувереннуую в себе и разочарованную в жизни известную актрису Зинаиду Трон, на поверхность. И делила, и разбавляла ее горечь, взваливая тяжкий груз на свои хрупкие, но сильные плечи.
   - Зина-Зина, куда же унесло тебя? Каким ветром? И не очередная ли это твоя эксцентричная выходка? И не помчалась ли ты сломя голову за своим призрачным и вечно ускользающим счастьем...
   Перевалова не заметила, как оказалась на окраине: город разростался, тесня безприютные, деревяные дома-коробочки. Первалова изумилась не предполагая, что такие домишки еще остались не пошли на снос, словно кривая, неверная траектория новостроек обогнула и забыла про них.
   Она одолела насколько скрипучих ступенек.
   Позвонила.
   Послышался детский плач, через несколько секунд без излишних предосторожностей дверь распахнула молодая женщина в облегаеющем свитере и узкой чуть укороченной юбке, за которую старательно цеплялся белокурый малыш.
   Инна Константиновна поспешила предупредить вопрос:
   - Здравствуйте, простите, я пытаюсь разыскать некоего господина Чуднова, мне дали этот адрес... - девушка довольно безцеремонно с головы до ног оглядела непрошенную гостью.
   - Он здесь не проживает. -Девица выдержала секундную паузу. - Уже давно
   - Просите, как давно? Он перехал?
   Симпатичное лицо девушки искривила презрительная гримаса:
   - Что-то типа.
   Паревалова силилась разгадать ответ. Безуспешно.
   - Извините, я не поняла...
   Девушка вздохнула, вложив в этот вздох все свое разочарование и утомленость разговором. Малыш захныкал.
   - Чуднов пропал без вести, ушел из дома и не вернулся.
   Недоверчиво-ошарашенный взгляд Переваловой почему-то смягчил женщину. Взяв малыша на руки, она предложила:
   - Да вы зайдите, если хотите... - Инна Константиновна, замявшись было все же решила принять приглашение. Не на пороге же стоять. Квартирка оказалась совсем крохотной, но довольно ухоженной и уютной. Первалова решилась:
   - Простите, а вы его жена?
   Малыш, усаженный в стул, загукал, потянувшись к чашке.
   Девушка строго заметила:
   - Самуил, имей терпение. - Названный звучным именем, ребенок не слишком внял замечанию матери, продолжая тянуться к вожделенной чашке.
   Перевалова сочла уместным представиться:
   - Просите, что сразу не назвала своего имени: Инна Константиновна, это Самуил...а вы...
   - Таня, меня зовут Таня и я не жена Чуднова. Простите, а вы из какой организации?
   Перевалова смутилась, считая себя значительно находчивее и коммуникабельнее, но сегодня, видимо, был не ее день.
   - Таня, еще раз простите, день какой-то, все время приходится извиняться за собственную неловкость. Я не из праздного любопытства разыскиваю господина Чуднова : Таня, скажите, он писал стихи?
   Таня неопределенно пожала плечами.
   - Да я знала-то его всего месяц-полтора, мы с Самуилом только поселились....вроде че-то царапал, но мне никогда не показывал. Мать его кажется упоминала, что пишет, только чушь какую-то и все без толку, сокрушалась, что никак дела стоящего не найдет. Чай будете?
   Инна Константиновна отрицательно замотала головой:
   - Нет, нет, Танечка, спасибо...хотя.
   Таня поддержала:
   - За чаем разговор легче клеится.
   Перевалова согласилась.
   - Дело в том, что наше литературоведческое общество разыскивает некоего поэта - ниточка привела к порогу вашего дома.
   Таня вздохнула.
   - Ну сейчас, что говорить. Он исчез, мать его уехала в деревню, на Украину, теперь здесь живем мы с Самуилом. - Таня быстро оговорилась: - только вы не подумайте, Чуднов был рад, что мы приехали, Самуила он вообще обожал..
   Прервал дверной звонок.
   Таня выскочила, из прихожей послышалось легкое чмокание. На пороге кухни появился мужчина. Средего роста, среднего веса, средней, ничем непримечательной, наружности.
   Поздоровались.
   Но Инне Константиновне от чего-то расхотелось чаю. Ласково потрепав маленького Самуила по щеке, она поспешила откланяться.
   Таня, а тем более ее гость, не стали настаивать.
   Перевалова стояла уже в дверях на выходе, Таня с Самуилом на руках провожала гостью.
   Инна Константиновна, протянув листочек с номером телефона, попросила:
   - Танечка и все же, если он вдруг объявится, не сочтите за труд, позвоните мне.
   Таня согласно кивнула:
   - Да, только..мне уже не верится. Он ведь странноватый был какой-то, не от мира сего.
   Перевлова спохватилась:
   - Танечка, я уж совсем, даже имя его забыла спросить:Чуднов и Чуднов, мне только фамилия известна..
   - Аврелий..
   Инна Константиновна отчего-то вздрогнув, внимательно посмотрела на Таню. Та в недоумении округлила глаза:
   - А что? Имя, как имя , у меня тоже Самуил.
   Первалова торопливо улыбнулась, заспешив к выходу.
   - Да, да, конечно...конечно, до свидания, Танечка, спасибо, всего доброго...
  
   Зачем?
   Зачем будоражить посторонних людей?
   Мало ли Аврелиев...
  
   ГЛАВА 29.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Николай похлопал себя по плечам.
   Это нервное.
   От Сашкиного разговора многое зависит. Случившееся несколько сбивает планы. Удасться ли ей? Что перевесит? Забота о счастье дочери и, соответственно о его, Николая впридачу, или Молчановская гордыня.
   Николай побоялся приблизиться к окнам дома.
   Да и вряд ли ему удалось бы что-то расслышать. Плотные шторы не пропускали слабый свет настольной лампы Молчановского кабинета, но колыхнувшись несколько раз, натолкнули Николая на мысль, что за шторами кто-то стоит.
   Это могла быть Сашка.
   Или Молчанов.
   Они договорились, что при положительном исходе дела Сашка прибежит к нему во флигель: Молчанов, оставаясь верен своему принципу , позволял Николаю находиться в доме только до заката солнца. Остальное время он был волен делать, что угодно, но в его обязанности вменялось отвозить в школу Сашку.
   Поэтому несмотря на наличие жилплощади в городе Николаю была выдлена собственная, никем не занятая территория. Конкретно: небольшая постройка метрах в пятидесяти от дома, с весьма живописным видом на Молчановский сад, пришедший, однако, в некоторое запустение и дикость в связи с отсутствием садовника.
   Но Николаю было не до сада.
   Его вполне устраивало это временное пристанище и он все реже и реже появлялся в собственной квартире. Мелькала мыслишка сдать, но пока квартира пустовала Николай потихоньку, незаметно для самого себя перетаскал из нее к Молчановым весь свой гардероб.С предполагаемого момента начала разговора прошло более трех часов.
   Сашка так и не появилась.
   Тусуев уже потерял надежду когда, наконец, раздался долгожданный стук.В два прыжка подскочил, распахнув дверь.
   На пороге стоял Молчанов.
   Подбородок его был приподнят и от этого лицо казалось еще массивнее и жестче.
   Тусуев попятился.
   Виктор спросил разрешения и прошел в комнату.
   На столике возбужденно забулькала кофеварка.
   Николай уцепился за спасительную, как ему показалось, соломинку и предложил Молчанову кофе, но даже Молчановское согласие не сильно приободрило.Дрожь рук предательски выдавало позвякивание стекляного кофейника о чашку.
   Тусуев попытался пошутить, сморозив глупость.
   - Сядь.
   Николай повиновался.
   Он перечил внутреннему голосу лихорадочно пытаясь убедить себя, что на самом деле соорудил из мухи слона. Ну подумаешь, почти совершеннолетняя девчонка переспала с помощником - не маленькая уже, да и чего, собственно босс хотел? Держал девку под замком, а ей уж замуж пора. И потом : раньше надо было за ноги ловить доченьку, папаша, не Тусуев у нее был первый, не Тусуев....
   Виктор безшумно отхлебнул небольшой глоточек.
   - Неплохой кофе..
   Николай хотел что-то вставить по этому поводу, но слова застряли в горле.От Молчановского взгляда пробил озноб. Тусуев вдруг, неожиданно подумал, что неважно подготовился, не расчитал...
   - Колюня, ты ведь догадываешься о причине моего столь позднего визита?
   "Колюня" сглотнул.
   - Примерно..
   - Ну как же "примерно", когда вы с Сашей обо всем договорились и она, бедняжка, целый час сегодня тебя передо мной оправдывала.
   Тусуев затаил дыхание.
   На миг ему примерещилось, что Молчанов пришел с доброй вестью - просто сам решил зайти к нему и сообщить. Сам, без Сашки. Но следующая фраза вернула Николая к реальности.
   - Колюня, у меня к тебе один вопрос. Лишь один единственный вопрос..
   Тусуев весь подался вперед, изобразив пристальное внимание.
   - Ты.... у Саши первый?
   Тусуев ожидал чего угодно, только не этого. Как -то вовсе ни к чему он прозвучал в данной ситуации. Для Тусуева ни к чему.
   Но явно не для Молчанова.
   "Колюня" решил потянуть:
   - Так как-то все быстро случилось, случайно, я даже не понял..
   - Случайно? - у Молчанова вырвался нервный смешок - Повтори еще раз, Колюня . Случайно? То есть ты хочешь сказать, что она тебя вовсе не интересует, ты даже не разобрался, трахаясь, девственница она или нет?
   Николай понял, что совершил еще одну глупость, выбрав неверную тактику.
   И поздно менять что- либо и оправдываться.
   Он низко опустил голову.
   Виктор встал.
   Теперь Молчанов возвышался над ним и Николай почувствлвал нечто, заставившее его отшатнуться. Молчанов аккуратно, будто боясь повредить, собрал Колины волосы в кулак и заглянул в глаза.
   Тусуев ошалело вытаращился на хозяина.
   Он знал Молчанова. Точнее, был уверен, что знает его. Виктор мог быть жестким, но он ведь еще в своем уме...
   Но Коля Тусуев не успел за мыслью.
   Она оглушительно просвистела и застряла где-то в районе ушей.
   Николай только слегка удивился, что его , Колина мысль неожиданно обернулась ослепительным лучом, вспыхнувшим на короткое мгновенье и погрузившим все остальное в непроглядный мрак.
   Тусуев рванулся, но так и не вышел из этого мрака.
  
   Саша очнулась.
   Сон оказался тяжелым и вязким . Она едва сумела вынырнуть на поверхность, но не удивилась, давно смирясь с вязкостью снов.
   И все же эти липкие сны были лучше "промежутков".
   "Промежуточность" ужасала.
   Она сводила с ума.
   И Саша в страхе ждала, что однажды не сумеет из не выбраться. Она старалась определить, как и когда возникает это состояние, что предшествует ему - и не находила ответа.
   Сердце тормозило и зависало в "промежуточности".
   Она совершенно точно знала, что это не был сон: она видела себя со стороны, видела окружающие предметы; чувствительность ее тела ни сколько не уменьшалась, наоборот - наслаждение и боль чувствовалась гораздо острее, чем на яву.
   Хотя понимала, что сравнивать ей было не с чем.
   Она никогда в жизни не испытывала настоящей физической боли, не говоря уже об эротическом наслаждении. Саша чувтвовала, что оказываясь в "промежутках" она подчиняется воле некоего неоформленого в сознании, но, несомненно, жуткого существа.
   "Промежуточность" преследовала Сашу с детства, после той аварии.
   Сначала она пыталась кричать, чувствуя, как слабет воля и покорялась соглашаясь, что сил ее не хватит для победы над глумливым властелином.
   Маленькая Саша боялась ложиться спать.
   Тогда приходил отец, подолгу сидел у ее кровати и держал за руку.
   Понемногу она успокаивалась и засыпала. На время "промежуточное чудовище" оставляло ее в покое, но затем являлось вновь с более изощренными и пугающе осязаемыми, пытками. Однако Саша, боясь признаться даже самой себе, знала, что наряду с болью, ничто в реальной жизни не доставляло ей такого наслаждения и сладости. Ее естество раскрываясь навстречу требовало выхода - но чудище, раздразнив таилось...а потом, набросившись с новой силой разрывало Сашино тело не куски.
   Саша мучительно переживала свой порок.
   Она врала, когда говорила подругам об отсутствии сексуального оыта. Девочки подхихикивали и поучительно делились подробностями своих отношений с мужчинами и сравнивая, Саша с ужасом находила определенное сходство со своими личными "промежуточными" ощущениями.
   Разум ее искал и не находил объяснения.
   Вот потому и уцепилась Саша за спасительную соломинку.
   Она надеялась, что близкие отношения с Колей избавит ее от кошмарных, но ставших уже привычными и, что самое главное, желанными, "промежуточных" похождений.
   Но она ошиблась.
   И не могла не признать, что пережитый на яву опыт и отдаленно не шел ни в какое сравнение с ее фантастическими наслаждениями.
   Но обо этом не догадывался никто, кроме Саши.
   И она пряталась в коконе своей тайны.
  
   Проиграв, не выдержав борьбу, она только сейчас со всей ясностью поняла: отец, сам не замечая того, всю жизнь подавлял ее волю. И о какой победе могла идти речь, если внутренне она была готова к поражению?
   Да, на другой чаше весов ее судьба и судьба любимого человека.
   Саша решительно настроилась.Внешне.
   Только внешне.
   А внутри, еще до начала разговора капитулировала.Слезы отчаяния душили ее, но отец оказался непреклонен. Саша так и не услышала от него ни единого слова, но все уже было ясно без слов.
   Отец против.
   Ее отец против.
   И он никогда не подпустит Колю Тусуева к своей дочери.
  
   ГЛАВА 30.
   Межсезонье, осень.
  
   Паше не повезло.
   И пельменями переболел, и Леху не застал.
   Звонить надо предварительно, е-к-лм-нэ, как говорит жена - взять за правило и раз и навсегда избавиться от "совковости". Паша, правда , сначала не допонял - "совковость"-то при чем? Но Раиса конкретно объяснила: это только в Союзе было в порядке вещей заявляться куда бы то ни было предварительно не созвонившись.
   А вот в развитых странах, так без "апойтмента" и на порог не пустят.
   Паша, естественно, сделал замечание жене: не выражаться при внуке, за что немедленно был посрамлен. Оказывается это, неслыханое доселе Пашей словечко вовсе не ново , а почти международно и обозначает что-то типа встречи или аудиенции. Репин, правда, еще хотел кое-что добавить, но передумал или отвлекся
   Потом только вспомнил.
   Вспомнил, что привычка являться без звонка лет эдак дцать назад была вполне обоснована - телефоны-то у кого были? Если в коммуналках, один на десять соседей, так порой и не дозвонишься, а еще чего доброго не на того нарвешься и пошлют подальше.
   Коммуналки-то в основном отличались дружелюбием.
   Десятиклассник Павлуша, например, своему соседу нос проломил.
   Конечно, не совсем честно: кулак был у Паши, что голова у соседа, но зато действенно. Тот как-то не совсем почтительно отозвался о матери.
   Не то, чтобы дерзко, а не почтительно.
   А уж когда квартиру получили, так о телефоне и мечтать не приходилось. Очередь исчислялась десятилетиями.
   Правда, Репиным повезло.
   И не только Репиным.
   Паша на улице, мимоходом, столкнулся со своим бывшим сокурсником по Военмеху . Толиком Лодкиным.
   А тот, как выяснилось, на АТС инженерил.
   Ну и замолвил словечко.
   Причем словечко оказалось достаточно веским, так что вместо одной Репнской квартиры весь дом телефонизировали. Толик потом сообщил, что так было проще.
   Понятно, Паша отблагодарил.
   Выпивали, вроде созваниваться обещалисьтеперь уж точно, а потом как-то снова разбежались. Последняя новость о Лодкине, долетевшая до Паши: видели Толика в Нью-Йорке на Брайтоне.
   Ничего устроился, почту купил.
   А кто говорил?
   Чего-то Паша так и не вспомнил.
  
   Да, е-к-л-м-нэ.... Леху-то куда унесло?
   Репин взглянул на часы: ни то, ни се.
   Ехать домой? Потом, не успеешь раздеться, снова за Ромкой в школу...Вот ведь сорвался, а чего, спрашивается?
   Ощутив на плече тяжелую руку, Паша обернулся.
   - О, е-мое, жду тебя....
   - Здорово, Паш, да отскочил тут , надо было кое-что выяснить. А ты что? Что-то срочно?
   - Да нет... - Паша вдруг заколебался.
   Ну чего лезть? Своих забот что-ли мало? Или лавры "Двоскинской истории" покоя не дают?
   От Лехи не ускользнуло Репинское замешательство.
   - Паш, я сейчас на секунду в приемную заскочу и свободен.
   - Давай. - Репин все еще не мог решить, что за нелегкая принесла его и главное, зачем? Ну расскажет ему Леха поподробне, что да как, ну послушает Паша, а дальше?
   Леха, как и обещал, не задержался.
   - Слушай, тут неподалеку пельменная - закачаешься! В дни получки у меня традиция, позволяю себе оттянуться.
   Пашин желудок радостно буркнув, отреагировал раньше самого хозяина. Репин мотнул головой : е-к-л-м-нэ, много ли человеку надо для счастья? И ведь попал-то Леха в десятку - пусть не с редькой, но пельмени.
   - Во, е-мое ты прямо ясновидящий. Я ведь к тебе с рынка ,хотел для пельменей кое-что отыскать.
   Леха улыбнулся:
   - Отыскал?
   - Отыскал. Редька вон, на заднем сидении, в пакетике.
   Леха не удивился.
   Случай довольно редкий.
   - А-а , так ты по редешным специалист, я их тоже в деревне наворачивал - за ушами пищало, бабка готовила.
   - У, е-к-л-м-нэ, а я всю жизнь думал это традиционно Уральское...
   - Так это и есть Уральское. Я вырос-то где? В Соликамске...
   Так вот что роднило.
   Паша только сейчас, внимательно осмотрев Лехины припухлости на широких скулах и чуть собачьи уголками вниз, глаза, распознал, пусть не в первом колене, но выходца с одной земли.
   - Леха, е-мое, повод-то какой.
   Леха выразительно кивнул.
   - Слова не услышишь, есть повод. Паш, ну только ты сегодня ведь не за этим, прав я?
   Паша, как всегда в минуту затруднений, увлеченно занялся очками.
   Дышал, проглядывал на свет.
   Плюнул разок.
   Вооружившись носовым платком, старательно оттирал надышанное.
   - Я, Леха, честно говоря сам не понял, зачем приехал. Засела в голове твоя история, ну про похищения эти....
   Леха продолжил:
   - А я угадал. Я ведь еще тогда , когда у тебя сидели подумал, что не стоило тебя баламутить. Впечатлительный ты - Леха спохватился: - только, Паш, не подумай, я в хорошем смысле. Имею ввиду - не равнодушный ты к чужой беде. Если можешь чем помочь, обязательно ввяжешься.
   Паша отреагировал:
   - Во, точно, самое подходящее слово . Ввязываюсь я Леха, ввязываюсь. И чаще по самые уязвимые места. Там уж - или расхлебывай до конца, или... - Паша развел руками.
   - Ну так, что я тебе скажу на их счет: были люди, мир да лад в семьях , а в один прекрасный день ушли. Оренская Лизавета, Сахин Степан и Чуднов Аврелий.
   Паша эхом повторил:
   - Аврелий....Аврелий - имя какое-то странное.
   - И имя, и фамилия и сам обладатель. Многие считали его придурковатым и знаешь почему?
   Паша не знал.
   - Добрый слишком.
   Репин недоуменно приподнял бровь.
   - Да-да, добрый, ужасно добрый парень был, не по сезону. Имею ввиду, не по нынешним временам. Такие могут быть либо сумашедшими, либо придурками. Поэт, кстати. Только его нигде не печатали. Я даже рукопись стихов к делу присовокупил. Сам заглянул: рифмы вроде нет, но что-то есть.
   Оставил этот Аврелий дома полуторогодовалого пацана , но не его, а сожительницы, или подруги .Вроде по словам матери живет в их доме эта девушка, Таня, а отношений у них с Аврелием нет. Ладно, к делу не относится, только выскочил этот Чуднов за молоком для пацана и до сих пор несет.
   - Чего несет? - Паша бывал не очень сметлив.
   Не часто, но случалось.
   - Да молоко, молоко несет.
   - А пацан?
   - Какой пацан? - это уже не Паша.
   - Ну ребенок, е-к-л-м-нэ, или он с матерью дома остался?
   Леха изобразил какой-то неопределенный жест рукой.
   - Я же говорил, неравнодушный ты, неравнодушный. Никто ведь этим вопросом и не задался даже. Это уж потом прояснилось, что ребенок остался на руках старухи-матери этого самого Аврелия, а девица, родная мать то есть, так и не вернулась.
   - До сих пор?
   Настал черед Лехи крепко вытаращиться на Пашу:
   - Слушай, а я и не знаю. К делу прямого отношения не имеет, я и не интересовался.
   Паша внимательно слушал.
   Про то как "ушел и не вернулся".
   Любопытно, что Леха все время подчеркивал, что в семьях и священника, и Сахиных совет да любовь царили.
   - Слушай, а почему все эти дела - одного поля ягоды? Что дает основание для подобной гипотезы?
   Леха замялся.
   Паша понял, что лезет в служебную тайну и Лехе вроде и неудобно отказать, по причине благодарности, но и разглашать не имеет права.
   Репин пришел на выручку.
   - Так, Леха, я все понял, лишних вопросов не задаю.
   Леха все еще колебался.
   Разговор происходил в машине, но приятели уже были на подступах к пельменой.
   Леха решился.
   - Да понимаешь, есть некий подозреваемый, точнее личность, мелькавшая во всех перечисленных случаях. Прямо скажем ,весьма приметная.
   Леха покивал, прочитав вопрос в Пашиных глазах:
   - Вот и я о том же. Зачем, скажи на милость, преступнику - особые приметы?.... И мы не знаем. А этот , он во всех случаях фигурирует в шапочке. Да не в какой- нибудь, с заячьими ушками.
   Паша пожевал губами.
   Чушь какая-то...с ушками..
   А может, в этом -то и весь фокус? Чтоб другие приметы не запомнились?
   Желудок взбунтовался.
   Пища для мозга его не удовлетворяла.
   И Репин был полностью согласен с желудком.
  
   ГЛАВА 31.
   Межсезонье, осень.
  
   Инна Константиновна знала свое дело.
   Раисе немедленно доложили.
   Тынгиз наблюдал за занятиями группы новичков. По его мнению, Перевалова серьезный и опытнейший инструктор. Существовали некоторые различия в методике упражнений, но по сути не важные.
   Раиса и не сомневалась.
   Перевалова вызывала симпатию и представлялась личностью незаурядной: увлеченно предаваясь любимому делу не преступала в фанатичном исступлении разумной грани, с удовольствием беседуя на разносторонние темы. В Инне Константиновне угадывался интересный, общительный, но, одновременно, деликатный собеседник.
   Не частое сочетание.
   Раиса на бегу окинула хозяйским глазом реставрируемый корпус, Паша обещал подъехать, принять работу. В приподнятом настроении Репин разворотил все стены , но пришедшая на смену меланхолия приглушила боевой задор.
   Без профессионалов не обошлось.
   По совету бывших сослуживцев по супермаркету, договорились с бригадой молдован. Запросили не дешево, но обещали сдать объект в кратчайшие сроки.
   Паша несколько раз наведывался, дотошно осматривая каждый угол.
   Ребята работали на совесть, без простоев и перекуров. Репин по обыкновению пытался внести пусть не существенные, но собственные коррективы, однако Раиса сумела нейтрализовать ситуацию. Двадцать пять лет опыта семейной жизни не пропали даром , научив дипломатии.
   Тем более с Репиным.
  
   Группа рассыпавшись по пригорку старательно разучивала комлекс упражнений. Инна Константиновна лично поправляла и объясняла каждому ошибки и недочеты. Заключительно-расслабляющая фаза подразумевала созерцательный процесс, в сочетании с легкой медитацией. Раиса решила лично поздравить Инну Константиновну с успешным началом работы и ждала окончания занятий, устроившись на стволе поваленной сосны.
   По какой причине рухнула сосна, неизвестно, судя по высохшим веткам случилось это задолго до Репинской приватизации территории; Паша грозился распилить на дрова, но пока еще не пришел в соответствующее настроение.
   Может и к лучшему.
   Раиса обратила внимание, что в погожие дни многие посетители клуба выбирали это место для непродолжительного отдыха в уединении. Вывороченное с корнями дерево, защищая от посторонних глаз с одной стороны, одновременно позволяло полюбоваться живописным видом на усаженный молодыми деревцами склон. Долго выдохнув, потянувшись и , наконец, вдохнув полной грудью, Раиса подняла голову. Низкое небо нахмурившись, задевая макушки сосен готовилось выплеснуть недосказанное, недослушанное и недопонятое, человечеству , но еще не определилось, как....
   Умыть ли души проливным дождем..
   Убелить ли новорожденным снегом .....
   И только потом одарить долгожданным солнечным лучом, дабы научить ценить и преумножать дарованное тепло...
   Лирический настрой спугнул треск ломающихся веток и голоса :Чапа с радостным повизгиванием доложила о местонахождении хозяйки.
   Ромка и Паша показались следом.
   - У, примостилась, скрываешься?
   Раиса притворно вздохнула.
   - Привет. Поздоровался бы хоть для приличия, потом уж вопросами забрасывал.
   - А чего здороваться, мы и не прощались.Да и по телефону сто раз переговорили..
   Раиса махнула рукой. Репин не исправим.
   - Ну если у тебя пробел в воспитании, так хоть внуку дурной пример не подавай.
   Репин поддакнул:
   - И Чапе...
   Ромка решил скруглить затянувшееся приветствие.
   - Ба, мы есть хотим...
   Жалоба оголодавшего ребенка произвела ожидаемый эфект.
   Раиса засуетилась:
   - Бежим, бежим мое солнышко, что ж сразу не сказал..
   Ромка улыбнулся.
   Он едва улучил момент вставить слово..
   Раиса всплеснула руками:
   - Паш, зубы-то у внука, ты видел? Сахар...и шепелявить перестал.
   Ромка, увернувшись от пристального осмотра, побежал в лес. Чапа припустила за ним. Раиса снова переключила внимание на мужа:
   - Вот собаку всю осмотришь, от кончика хвоста, до ушей, а на ребенка и взглянуть некогда.... - фраза взывала к диалогу.
   Но состояться ему было не суждено.
   Паша отмахнулся в душе, ощутив прилив благородства: чушь это все, глупости и незаслуженные нападки, пусть повыступает, а мы промолчим. Так вот неожиданно, деликатно. Зачастую нестандартное поведение ставит в тупик и призывает к раскаянию.
   Оступившись, Раиса ойкнула.
   Паша незамедлительно уверовал в торжество справедливости.
   Напрасный наговор он ведь как - не к добру. Подстрекаемая мыслью о пустом внуковом желудке, Раиса рванула к кафетерию, не разбирая дороги.
   А спешка в любоом деле спешка и есть.
   Репин остановил:
   - Ты не горячись. От голода, Слава Богу никто не умирает, мы с Ромкой в дороге перекусили, я вообще есть не хочу. Не даром говорят: материнская любовь слепа, ну я фигурально, имею ввиду твое отношение к Ромке. Дальше своего носа ничего не видишь и очередную уловку внука принимаешь за чистую монету. Как-то ему надо было приостановить наш спор?
   Раиса, качнув головой, не нашлась с ответом. Действительно, Ромки и след простыл.
   Репин приобнял жену.
   - У, налилась на воздухе..а чего? Посиживай тут себе на пеньке...
   - Точно. Только, что я и делаю - на пеньке посиживаю, все остальное само собой устраивается.
   Репин примирительно хохотнул.
   - Шучу. Так. Ладно. Давай сейчас к ребятам заскочу, проверю..
   - Да я только что оттуда, им еще на пол-часа работы. - Раиса оглянулась. Группа Переваловой разбрелась, Инна Константиновна сосредоточенно помечала что-то в блокноте .
   - Слушай, давай- ка я тебе Инну представлю, как раз и сама собиралась поздравить ее с успешным началом работы в коллективе...
   Завершив обмен любезностями, Репин отправился к строителям.
   За несколько дней Раиса все уши прожужжала о Переваловой.
   Причем, самое удивительное - только в положительном смысле.Соответственно , Паша заочно набросал кое-какой портрет, оказавшийся на поверку даже более прозаичным: Паревалова, фигуристая, осанистая, холеная дама, прветливо-радушная, и в самом деле располагала, однако показалась Репину несколько преувеличенно-восторженной.
   А Паша ценил искренность.
   И потому, взгляд его на Инну Константиновну, хоть и сугубо мужской, получился трезвее Раисиного.
   А такое случалось не часто.
  
   ГЛАВА 32.
   Межсезонье, осень.
  
   Ромка облюбовал палку.
   Классная.
   Потом ее немного ножичком подстрогать - он еще раз изучающе пригляделся - обалденная палка. Тут тебе и утолщение для ручки....
   Здорово.
   С такой можно в дальнее путешествие отправляться. Правда, он кажется, непродуманно легко одет для похода, но он ведь не будет в лес забираться. Так, понарошку. Ромка дыхнул. Теплый воздух заклубившись около носа, растворился в моросящей пыли.
   Пошмыгал.
   Шапка оттопыривала карман и вообще-то ее вполне можно было надеть , но Ромка не любил ни шапки, ни панамы там всякие.
   С детства.
   Вычитал, что в Норвегии, например, дети круглый год даже в самые крепкие морозы ходят с одними волосами на голове. В смысле - без шапок..
   Правда, у них такие волосы, что они уши закрывают, но макушки-то все равно - закаляются.
   А Ромкина что, хуже что ли.
   Ромка потер уши. Мерзнут. Закалять надо было с детства , а теперь уж скоро поздно будет. Это только мама да и бабушка, думают по-другому.
   За мыслями добрался до ворот.
   Ну вот.
   Ноги сами так и ведут, куда следует.
   И не только ноги.
   Ну что он, в конце концов, маленький что ли? Вся территория комплекса уже изучена им вдоль и поперек, а за ворота ходить запрещено.
   Там лес.
   Подумаешь, лес. Он что, в лесу ни разу не был? Да дедушка сам учил его ориентироваться и по солнцу....Ромка непроизвольно задрал голову вверх и понял, что по солнцу, во всяком случае сегодня, сориентироваться не удасться. Ладно.
   Дед еще учил по муравейникам... - Ромка повертелся. Но и у муравьев наступил период зимней спячки; тогда по коре деревьев....На счет коры Ромка немного перехватил, он вовсе не помнил, что там с ней происходит и как определять, где юг, а где север.
   Ноги пошли.
   Они шли, пока Ромка аргумментированно объяснялся с "умным человеком". "Умный человек" поднял его, Ромку, на смех : ну какой же это лес, ха-ха, уж не боишься ли ты заблудиться в трех соснах?
   Ромка не боялся.
   А ноги шли все быстрее. И как раз представился удачный повод проверить палку. Лес то редел, привлекая прозрачностью, то неожиданно становился гуще.
   Но Ромка был на чеку.
   Он прекрасно помнил, откуда и в какую сторону движется :вон, большой муравейник, муравьев ,конечно, не видно, но Ромка хорошо помнил, что обогнул его чуть левее.
   Ага. Значит там и есть бабушкин центр....
   Наверное, надо было прихватить Чапу.
   Но Ромка тут же одернул себя: Чапа увязалась за дедом, ну не уговаривать же ее. Ромка позвал, посвистел разок-другой, она не прореагировала.
   И пусть. Ей хуже.
   Что там интересного в новом корпусе, бабушка тоже не хотела, чтобы Ромка в нем болтался и дышал краской. Надо пользоваться моментом, пока на свежем воздухе. Он нарочно задышал открытым ртом, чтоб заглотить побольше целебного воздуха.
   Бабушка почему-то уверена, что он целебный..
   Ромка еще шире открыл рот.
   Постоял минутку.
   Показалось, что немного сбился. Нет. Все правильно: там сосна, там муравейник.... Ромка завертел головой. Но почему-то ни сосны, ни муравейника не увидел.
   Пожалуй, пора назад.
   Ромка решительно развернулся и зашагал в противоположном направлении. Но лес неожданно стал каким-то чужим. Вернее, Ромка только сейчас задумался об этом и словно в подтверждениебольно ткнулся щекой о сучок....И вдруг осознал, что с каждой минутой становится темнее, как в театре, когда постепенно, но очень быстро, гасят свет и открывают занавес....
   В животе что-то булькнуло.
   Но не как, когда голодный, а совсем по-другому. Булькнуло и свернулось на донышке холодящей Жутью.
   Ромка остановился.
   Он изо всех сил бодрился и гнал от себя "Жуть" - но она хитростью и обманом пробралась в самые потайные уголки.
   От страха Ромку осенило - шапка!
   Надо срочно надеть шапку, голова отогреется и что-нибудь придумает. Но втайне, стыдясь признаться самому себе, он надеялся на чудо: вдруг да его шапка окажется невидимкой, или хоть ковром-самолетом, хоть сапогами-скороходами, лишь бы немедленно вывела его отсюда ....
   Ромка не плакал.
   Он уже давным - давно не плакал, с детства. Просто чесалось в носу, глаза щипало и в уголки рта попадало соленое. Размахивая палкой и всхлипывая в голос, он понесся в неведомом направлении, надеясь выскочить на дорогу или наткнуться на кого-нибудь из живых существ. Ромка подумал, что про "живых существ" он таки перехватил: наткнуться ему хотелось на людей и только на людей, ни на кого больше....
   Ужас придал Ромке сил.
   Ели безжалостно хлестали по лицу; кусты и неизвестные в темноте, колючки, царапали и рвали одежду , припорошенные снегом твердые кочки и ухабы сбивали подножками.
   Весь лес ополчился против Ромки.
   Он уже ревел не стесняясь.
   Слушать все равно было не кому.
   Сквозь мокрую пелену слез чуть-чуть посветлело.
   Ромка, боясь остановиться, мимоходом взглянул на небо .Белобокая луна равнодушно взирала на непослушного, одиноко пробирающегося путника.
   Ромка раскис окончательно.
   Он уже сто раз пообещал и себе, и родителям, и бабушк6е с дедушкой и даже Чапе, что если вернется живым и невредимым домой, то никогда больше не будет самовольничать. Почему-то промелькнуло, что дедушка тоже частенько обещал прекратить самовольства, но так и не прекратил.
   А как говорит мама дурные привычки сильнее всяких клятв.
   Ромка вдруг представил, что мама так больше и не увидит его живым, он замерзнет здесь, в лесу - и заревел еще громче.
   Стало ужасно жаль маму.
   И папу, и бабушку с дедушкой - Ромка даже на какоое-то время забыл о себе - ужас, до чего всех стало жалко.
   Он даже приостановился и почти перестал плакать.
   И тут Ромка услышал, как кто-то чихнул.
   Затаившись, он напряженно всматривался в темноту .Темнота в этом месте показалась особенно непроглядной и безпросветной.
   И снова кто-то фыркнул.
   Ромка даже не успел испугаться от радости. Он рванулся навстречу, широко шагнув.
   Но нога почему-то не нашла опоры.
   И Ромка кубарем полетел в пустоту.
  
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Саша недоверчиво положила свитер на место.
   Кажется, она опять в "промежутке".
   Последнее время они преследуют ее все чаще и не только перед сном. Нереальность происходящего очевидна - это Колин свитер, хорошо знакомый Саше, но почему-то валяется здесь, в собачьей конуре...грязный...
   Она машинально потрепала Рафаэля за ухом.
   Пес преданно облизал хозяйку.
   Саша не отстранилась.
   Она забыла.
   Она вдруг забыла, что надо делать. Та же напасть.
   Несколько лет назад отец учил ее водить машину и произошло то же самое. Саша, уже довольно прилично справляясь с управлением, вдруг совершенно забыла, что надо делать.На счастье машина заглохла, но отец больше не позволял Саше садиться за руль.
   Да, бывало такое.
   Саша всегда подозревала некоторую необычность , свойственную ее памяти. Всепожирающие "промежутки" носили не только эротический характер.
   Отнюдь.
   Иногда они приводили Сашу в состояние умиротворения и меланхолии, но чаще возбуждали непреодолимое желание прорваться за некий непроглядный, плотно окружавший занавес.
   В том, что занавес существует на яву Саша не сомневалась, как не сомневалась, что нечто не достойное словестного описания лежит за пределами этой непроницаемой, но удивительно манящей, тьмы.
   Сколько раз ей доводилось почти физически ощущать холодность и, одновременно, мягкость той ткани - в детстве, в юности; и каждый новый опыт все настойчивее убеждал Сашу в необходимости проникнуть за пределы туманного покрова..
   Одно она знала твердо: за завесой мама.
   И если она, Саша когда-нибудь наберется мужества и сделает этот короткий, но решающий шаг - они снова встретятся.
   И начнут жизнь заново....
  
   Рафаэль безпрепятственно облизывал Сашины босые пятки. К его удовольствию хозяйка скинула шлепанцы и уселась прямо на каменный пол.
  
   .....Саша отчаянно молотила руками, борясь с глубиной.
   Многометровая толща давила, не позволяя открыть глаза хотя , кажется, глаза все же были открыты. Только они ничего не видели вокруг кроме пожирающго водяного слоя.
   -"Господи, я тону!" - она еще отчаянее заколотила руками - еще....еще - осталось уже совсем немного, еще! - страшно давило грудь - не хватало воздуха.
   Не успеть.
   Саша подумала, - не успеть. Она и не представляла, что путь через занавес такой долгий....а неподатливость воды? Словно мучительно продираешься сквозь густой слой масла , ощущая студенистость и осклизлость окружившей массы.
   Да это же не вода!
   Саша задохнулась от ужаса и с бешенно колотящимся сердцем, наконец, вынырнула ...
  
   Щекотно.
   Кто-то щекотал пятки.
   Туманно обвела глазами помещение.
   Пара белых собак спала голова к голове, устроившись на подстилке. Саша посмотрела на свои ноги. Они почему-то оказались босыми. Домашние шлепанцы валялись рядом.
   Раф с приветственным повизгиванием полез к хозяйке на руки.
   И Саша все вспомнила.
   Медленно, словно боясь вспугнуть, повернула голову влево - окровавленный Колин свитер лежал на месте. Собака, проследив за Сашиным взглядом, по своему расценила обстановку. Подкочив к свитеру и впившись в него зубами, пес с остервенелым рыком принялся мотать головой из стороны в сторону.
   Саша закричала.
   Закричала так, что сама испугалась своего голоса.
   Она все поняла. Она все поняла, как только нашла этот свитер, нет, она поняла, она почувствовала это еще раньше...
   Коля не появлялся вот уже несколько дней.
   Отец практически не выходил из дома и не отпускал никуда Сашу. Она не выдержала и прямо спросила его, что происходит.
   Отец сделал вид, что не понял вопрос.
   Тогда Саша, трясясь от волнения и дикого предчувствия, спросила, куда исчез Коля.
   Да, она так и спросила: " Куда исчез Коля?"
   Отец недоуменно приподнял бровь:
   - Сашенька, что с тобой, почему ты интересуешься каким-то Колей?
   Саша растерялась.
   На миг ей почудилось, что все это сон, нет, не сон, это очередной страшный "промежуток", она снова в нем, и нечего удивляться это ее жизнь и она давно приспособилась к ней.
   Но Бог смилостивился.
   Саша нашла в себе мужество и повторила вопрос.Теперь он прозвучал еще жестче, настойчивее:
   - Где Коля, что ты сделал с Колей? - Она поймала себя на мысли, что каким-то неведомым образом уже знает, что же произошло. Словно отец не ответил вслух, но за него сказало сердце.
   Саша вздрогнула.
   Отец поднялся.
   Его слова скрипуче повисали в пространстве кабинета, но Саша узнала ложь. Отец убеждал Сашу, что никакого Коли и в помине не было, что она просто крепко-крепко уснула и ей привиделся дурной сон, что скоро они уедут отсюда и все забудется. Они будут счастливы, счастливы вдвоем, ведь им больше никто не нужен. Ложь баюкала, успокаивала Сашу; она уже почти любила ее, верила этой лжи, она была уже почти счастлива и согласна...
   Коля....Коля..кто же такой этот Коля?
   Саша засмеялась, но совсем тихонечко.
   И разве когда-то он был?
  
   ГЛАВА 33.
   Межсезонье, осень.
  
   Лиза в изнемождении прижалась к стене.
   Казалось, она уже знает эти стены наизусть,тысячи раз она их ощупывала - и тысячи раз убеждалась, что выхода нет.
   Отсюда нет выхода.
   Сколько же она здесь? Месяц, два, три? А может, целый год? Или уже целую вечность....
   Ах, да.
   Совсем забыла . Теперь она не Лиза.
   Нет здесь никакой Лизы.
   Теперь она номер, номер одиннадцать - почему номер, зачем номер, почему именно одиннадцать?
   Казалось, что она уже сошла с ума.
   Или потихонечку сходит с ума и вот-вот рассудок уплывет и все исчезнет, растворится в потоке мрака и пустоты. Лиза только теперь узнала, как обрушивается безпроглядным водопадом пустота: как она давит. Да, да, пустота давит, давит тяжелее погребальной плиты.
   Пустота и есть сама смерть.
   Все Лизины вопросы оставались без ответов.
   Спрашивать было не у кого.
   Она то в отчаянии падала ниц , призывая на помощь Господа, то решительно отвергала его, проклиная и откровенно богохульствуя. Проваливаясь в сон и просыпаясь, она с ужасом припоминала содеянное и часами вымаливала прощение, не поднимаясь с колен.
   Лиза не понимала где она.
   Как и почему она здесь очутилась.
   И почему именно она?
   Кто заточил ее, кто осмелился на такой зверский, безчеловечный эксперимент, кто додумался приговорить человека к медленному умиранию без суда и следствия, без какой- либо на то причины..А вдруг...а вдруг эта приччина есть? А вдруг это она, Галя все подстроила, чтобы вот так предательски увести от нее Петра, чтобы Петр забыл ее и она, Лиза, умирала в заточении по капле.
   По капле....
   Но через некоторое время Лиза осознавала абсурдность своего предположения.
   Но даже не это было главным.
   Главными были сочинения.
   Ежедневно Лиза получала набор письменных принадлежностей.
   И ежедневно обменивала его на готовый творческий труд.Тема сочинений была неизменна. Лиза исписала ворох бумаги призывая к разуму и состраданию палача, убийцу, а скорее всего буйнопомешенного садиста, наслаждающегося истязанием себе подобных.
   Разум изменял Лизе.
   Она думала о детях, думала о Петре сотни раз прощая, сотни раз осуждая, но снова оправдывая. Что же произошло с ее жизнью? Что случилось с ней в одночасье, кто перевернул ее и лишил смысла, счастья и покоя? Кому, кому помешала она, Лиза своей кротостью и терпением? Или это не ее наказание? А может, то же самое произошло и с Петром?
   И с кем сейчас дети?
   При мысли о детях Лизу душил спазм :она падала , зарываясь лицом в подушку, в отчаянии выплескивая горечь рыданий глухим стенам....
  
   У Лизы была вполне приличная комнатка. Без окон, но со всем необходимым- туалетом и даже душевой; ее прекрасно кормили: разнообразно, сытно и от этого продуманный, не имеющий аналогов по жестокости, экспреримент, выглядел еще более ужасающим.
   За время, проведенное в заточении, она не видела ни одного лица: поднос с едой и необходимыми туалетными и писчими принадлежностями появлялся и исчезал; в узкую щель двойной двери, сконструированной по принципу шлюза, ей не удавалось ничего рассмотреть. Пыталась заговорить, несомненно пыталась, даже провоцировала конфликт, но в ответ раздавался все тот же сухой щелчок прикрываемой дверцы. Пожалуй, это было единственное, слышимое Лизой из вне - тишина и полная звукоизоляция вызывали ассоциации только с могилой.
   Перебрав в уме всевозможные варианты допустимым, правда, с большой натяжкой, оставлся один - кто-то проводит эксперимент. Этот кто-то несомненно влиятелен, точнее, богат. У него дожны быть средства, чтобы развлекаться подобным образом.
   Кроме того, он явно сумашедший.
   Никаких разумных объяснений его действий нет и быть не может.
   Это за пределами человеческого разума.
   И за пределами человеческой жестокости.
   И все же....Лиза не унималась.
   Должна быть логика. Она, аналитик, во всем пыталась отыскать логику, противореча собственным выводам. Ну какая у сумашедших логика?
   И все таки....
   Если Лиза найдет эту зацепку, если она додумается до сути, если она вычислит основу и поймет цель проводимого опыта - у нее есть шанс на спасение.
   Она снова падала на колени, воздевая в мольбе руки...
   И снова молила о пощаде...Его...
   А кого же еще....
  
   ГЛАВА 34.
   Межсезонье, осень.
  
   Спор затягивался, грозя перейти в потасовку.
   Паша не на шутку раскипятился, спровоцировав конфликт собственной несдержанностью и полным отсутствием способности к диалогу.
   Репина понесло.
   Полы явная халтура.
   Мастера поторопились.
   Пытаясь на елку в лезть и одно место не ободрать, уложиться в срок не нарушив условий контракта , откровенно схалтурили. Бригадир, молодой широкоплечий парень, недовольно сплевывал, посверкивая золотой коронкой.
   Паша не собирался принимать никаких возражений и идти на компромиссы - наваял незнамо что, будь любезен переделать. Подковырнув несколько половиц, Репин наглядно продемонстрировал качество.
   Точнее его полное отсутствие.
   Раиса поначалу пыталась выровнять ситуацию и сгладить углы, но через некоторое время согласилась с безперспективностью затеи.
   Репин закусил удила.
   У Раисы разболелась голова и она мечтала только о скорейшем завершении перепалки. Краеугольным оказался вопрос по проводу материала : наглядной демонстрацией Паша повредил несколько досок и теперь из-за их непригодности окончание работ затягивалось.
   А ехать за материалом было некому и, главное, не на чем.
   Ну не на своей же "лохматке" ребята повезут двухметровые паркетные доски. Все было расчитано, материал доставлен, а тут Репин...
   Паша был готов разворотить весь спортзал и представить его вновь в первозданном виде.
   Или того хуже.
   Раиса, во время почувствовав настроение мужа, вмешалась.
   Голова раскалывалась, но она здраво рассудила, что так запросто голова не пройдет, а с Пашиной помощью разболится еще сильнее. Шабашникам было предложено не откладывая завершить работу, а Репина командировать за досками на ближайшую базу .
   - Е-к-л-м-нэ, ты в своем уме, или как? Я-то с какой стати эти дрова везти должен? Уплочено им, е-мое, уплочено, материал куплен - вот и пускай выкручиваются. В другой раз халтурить меньше будут....
   - Ладно, хорошо, сиди здесь, я поеду. Закажу, оплачу доставку и обойдусь без твоих криков и помощи. Чем выслушивать, лучше уж самой сделать..
   - Да ....слушай ты, е-к-л-м-нэ, на время посмотри - темень уже, какие сейчас базы? - пока мы тут отношения выясняли, все позакрывалось.
   Раиса только подивилась наглости:
   - Так это ты к себе обратись, ты же с ними три часа битых проспорил, все перековырял, доказывал...ну и остались бы эти щели - кому они нужны, кто на них смотреть будет? Люди ведь не евроремонтом придут любоваться, а здоровье укреплять.
   Паша в сердцах плюнул.
   - Тфу ты, е-к-л-м-нэ, а раньше не могла сказать, да? Дождалась, пока все не передеремся, друг друга не перегрызем...
   Раиса не дослушав, пошла к главному корпусу.
   Покаяния и справедливого признания собственных ошибок от него в жизни не дождешься. Нечего и расчитывать. Сейчас выкопает тысячу причин, да еще все на жену свалит.
   В потьмах чуть не своротила столб.
   Стемнело.
   Ушибленное колено какими-то неясными нитями натолкнуло на мысль о внуке.
   А где Ромка?
   Наверное, с Тынгизом болтает.
   Раиса старательно успокаивала себя, но заметно прибавила шагу. Судя по хрусту гравия, позади топал Репин.
   На подходе к корпусу Раиса почти бежала.
   Вид заспаной Чапы, вылетевшей под ноги, несколько успокоил : где-то по близости должен быть Ромка.
   Но его почему-то не было.
   Охнув и схватясь за левую грудь Раиса со слабой надеждой повернулась к мужу. А вдруг? Вдруг она не заметила, а Ромка был неподалеку от деда....Но ответ читался у Паши на лице - о местонахождении Ромки ему известно столько же, сколько его жене. И все насущные, остроугольные и неразрешимые производственные вопросы показались до нелепости абсурдными и пустыми.
  
   Ромка мелькал в обозрени не менее трех часов назад.
   И больше его никто не видел.
  
   Ромка открыл глаза.
   Ничего не изменилось.
   Темнота хоть глаз коли. Он как следует только сейчас понял смысл этого выражения. Это значит, глаза что есть, что их нет. Не важно.
   Все равно ничего не увидишь.
   Но с открытыми глазами все же привычнее - точно знаешь, что не спишь. Хотя , если бы все произошедшее оказалось просто сном, Ромка бы ничуть не расстроился.
   Он осторожно шевельнулся. Живой.
   Ощупью проверил местечко. Не так уж и жестко, сено или солома, но точно не камни.
   Были бы камни, не собрал бы костей.
   Ромка опять задумался - выражение показалось глупым - ну как можно собирать собственные кости? И что с ними потом делать?
   Принюхался .
   Запах напомнил подвал в заброшенном доме на даче, куда лазали большие мальчишки, а Ромке было строго-настрого запрещено. Но однажды он все таки ослушался.....Невесть откуда всплывшее слово тот час напомнило Ромке причину его нынешнего местонахождения.
   Вот ведь тоже - ослушался.
   Ромка печально вздохнул.
   От глубокого вздоха остро заныло в спине.Ромка потер и, вроде, прошло. Но вдыхать глубоко больше не стал. Мало ли, надо кислород экономить. Не известно ведь, сколько здесь еще сидеть придется.
   Пока найдут....
   В том, что найдут, Ромка не сомневался.
   Бабушка с дедом все вверх дном перевернут, но его обязательно отыщут. Да тут не так уж страшно.Лучше, чем в лесу...И вдруг до Ромки дошло, что он все таки видит . Вот стена - ага, шершавая, каменистая, вот - точно, сено - Ромка даже куснул соломинку...
   И напрасно.
   В животе предательски буркнуло.
   Давным -давно проглоченный бутерброд с колбасой и пакетик молока так некстати запросились на выход.
   Этого еще не хватало.
   Сам бы Ромка и вовсе не вспомнил о такой малости, да вот живот....
   И что же теперь?
   Ромка осмотрелся.
   Подземелье было достаточно широким . Вернее, не таким уж узким. Похоже, что-то вроде колодца, но расширяющегося книзу. Припомнилась "Алиса в стране Чудес". Ромка прочел по совету одного знакомого - он поправился - бывшего знакомого. Точнее, Ромка-то вспоминал о нем , и даже довольно часто жалел Бориса, а вот тот о Ромке вряд ли...
   Ему сейчас не до этого.
   Так мама говорит.
   Ромка как-то не выдержал и поинтересовался - ну не может ведь такого быть, чтобы человек умер и от него совсем ничего не осталось? И мама сказала, что от человека как раз и остается то, что он сам копил внутри всю свою жизнь - если хорошее - значит все у него там хорошо, а если плохое тоже понятно.
   Ромка тут же снова спросил: "Где это там?" - но мама объяснила как-то расплывчато.
   Кажется, она и сама не совсем в курсе.
   Тогда Ромка подумал - а если у человека за всю жизнь накопилось и хорошее и плохое, тогда как? Мама немного подумала и сказала, что в таких случаях вопрос однозначно не решается. Тут надо считать, каких дел больше и честно признаваться, что натворил.
   Ромка опять хотел спросить - кому, кому признаваться?
   Но мама пошла к телефону...
   Вообще со взрослыми трудно - чем больше они тебе отвечают, тем больше возникает новых вопросов.
   Так никогда не остановишься.
   Ромка снова задумался.
   Наверное, Борис сейчас как раз свои добрые и злые дела подсчитывает. Ромка точно знал, что добрые дела у Бориса все же имеются. Хотя многие его ругали....
   Бабушка , например....
   Бабушка про него говорила.....Ромка махнул рукой.
   Ладно. Чего уж сейчас. Научил же Борис Ромку подъем с переворотом делать? - научил.
   А это доброе.
   Интересно, а сколько же надо сделать доброго, чтобы закрыть все злое?
   Много, наверное....
   Живот снова закрутило.
   Ромка ойкнул.
   Колбаса, что ли не свежая., или с молоком она вместе не любит....Так бабушка всегда Ромку ругала: "Колбаса не любит с молоком!". Ну и что, а Ромка -любит.... в животе все перемешается...
   Перемешалось...
   Пытался ведь обмануть его мыслями там всякими, а он опять за свое....Ромка схватился за живот. Решение вопроса требовало незамедлительного действия.
   Ромка ужаснулся.
   Домашние всю жизнь упрекали его в излишней брезгливости, а тут...он ощупью двинулся куда-то - все равно куда, лишь бы подальше от насиженного места. Кстати в "колодце" - словечко показалось самым подходящим для Ромкиного обиталища, было совсем не холодно.
   Ромкина рука ткнулась в пустоту, стена заворачивала и уходила в сторону.
   Настойчивые толчки в животе погнали Ромку в неизвестность. Выставив вперед руки, он побежал. Пол тонеля был земляным, но утоптанным и гладким , во всяком случае Ромка ни разу не споткнулся и не обо что не ударился. Он поспешно удалялся от того места, куда нечаянно провалился. Проклятый живот заставил позабыть обо всем на свете, издевательски акцентируя внимание только на себе.
   Тонель извивался и разветвлялся.
   Но Ромка безрассудно бежал все дальше и дальше.
  
   ГЛАВА 35.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Саша оделась тепло.
   Она не очень четко представляла последовательность своих действий, но что-то намекало на теплую одежду.
   Интересно, что?
   Когда заматываешься в шаль, чувствуешь себя уютно и спокойно..Вот, поняла, поняла, не дурочка же она - это чтобы чувствовать себя уютно и спокойно.
   Хоть где-нибудь уютно и спокойно.
   Она шла уже довольно давно .
   Саша никак не могла вспомнить, сколько же она шла...последнее время с памятью,.... не очень хорошо с памятью. Пытаешься думать о каких-то простых вещах, а они вдруг представляются в виде жутких чудовищ и думать становится просто не возможно...не возможно думать....
   Как зовут? - .....ах, да..... Александра...кажется.
   Глаза светились теплом.
   Откуда это? Снова память.Откуда же ей известно, чем светятся глаза.....Александра зажмурилась от удовольствия. Тепло ласкало, умиротворяло и клонило ко сну.
   Спать. Хочется спать.
   Сладко-сладко, как в детстве...Опять, опять память...откуда ей известно, как в детстве...В детстве , как в сказке - Александра согласилась - да, да , в детстве все как в сказке, не как во сне - как в сказке....
   Что же раньше?
   Она забыла - не вспомнила, нет, не вспомнила.
   Хотелось туда, в сказку, но она забыла....ах, кто же ей про это
   рассказывал?....Рассказывал, определенно рассказывал.....
   Кто-то уже был в этой сказке недавно, совсем недавно..... Александра слышала, слышала....только забыла сейчас, кто же.......
   Автобус, надрывно урча, одолел гору.
   Сашу покачивало. Надежная рука подерживала ее за плечи.
   Снова : чувствуется, что рука - надежная..
   Только чья же?...
  
   Межсезонье, осень.
  
   Репины заметались.
   Территорию центра оббежали галопом, окликая Ромку.
   Внук не отзывался.
   Занимающиеся давно разъехались; из обслуживающего персонала и тренеров задержалась лишь Инна Константиновна , ее и застали при полном параде почти на выходе.
   Переваловские "Жигули" пыхтели, пытаясь согреться.
   Услышав сумбурное, непоследовательно-встревоженное сообщение Раисы, Инна Константиновна заглушила мотор и без излишних распросов подключилась к поиску.
   Ромки на территории центра не было.
   Тут-то Паша и рванул к строителям.
   Появление на пороге ремонтируемого корпуса всклокоченного Репина, вызвало недвусмысленный ропот.
   Чего надо?
   Паша выдохнул:
   - Мужики, выручайте, беда. Внук пропал...
   Ребята, оторвавшись от дел окружили Репина. Паша сбивчиво, задыхаясь объяснил.
   Бригадир пожал плечами:
   - Да может, зря паникуешь, хозяин? Ну, пацан, дело известное, пацанам везде приключения мерещатся....да найдется, никуда не денется, не суетись... - крепыш, отерев руки масляной тряпкой, продолжил:
   - Вот у меня случай вышел....
   Репин оборвал на полу-слове:
   - Мужики, слушайте, мужики - я заплачу. Сколько скажите - столько и заплачу. Только помогите.... - Репин умоляюще всматривался в уставшие лица.
   И как-то сразу понял, что погорячился он с полом, ну не прав, не прав. Ребята поторопились немного: так он же сам, сам Репин их и торопил, ну и просчитались малеха , зазорчик оставили....Да кто его там разглядит, этот зазорчик...
   Наука тебе, Репин, очередная наука.
   Дожил ты до седых бровей, а ума, видать, не нажил. Учила тебя жизнь, учила - не унижай людей, не унижай...Вот оно, как аукнулось - самому приспичило - на колени готов пасть...
  
   Растянулись цепью.
   Раиса с Переваловой раздобыли фонарики, но на всех не хватило. Репин наскоро соорудил факел, выбрав посмолистее палку.
   Прочесывали лес.
   Паша кинулся к жене - где тут что? Когда базу покупала, должны были выдать план местности.
   Раиса, непритворно хлопая глазами, воззрилась на Репина:
   - Паш, ты же его тогда буквально у меня из рук выдрал, изучать собрался...
   - Да? И куда я его дел?
   - Так это у тебя надо спросить, я потом зарапортовалась и даже о нем не вспомнила, меня и не слишком интересовало, кто тут вокруг обитает, со своим бы хозяйством разобраться. Проезжаем мы справа что? Поселок?
   - Поселок.. - Репин откликнулся эхом почти на бегу.
   - Слева?
   - Слева лес. Лес надо прочесывать. Ты Ромку , что ли не знаешь? Ему куда было запрещено ходить? В лес?
   - В лес.
   Лес, перебуженный, пугливо затрепетал.
   Застонали, запричитали деревья жалуясь неожиданным странникам на затянувшуюся осень. Снега бы, снега. С ним и спится крепче, и зима короче, и вам светлее...
   Но снега еще и в помине не было.
   Летали какие-то крошки, но не в их силах даже землю припорошить, темень непроглядную высветлить....
   Раиса, едва поспевая за Пашей, старалась не упускать из виду Инну Константиновну . Не дай Бог, еще и она потеряется. Но потеряться в таком гаме было не просто : Ромкино имя свистело в макушках деревьев и разлеталось по всей округе. Повсеместно мелькали корткие вспышки фонариков и только Репинский факел нетленно полыхал живым огнем. Паше на ум лезло всякое : особенно ярко, в самый "подходящий" момент , всплыли в мозгу все Лехины истории.
   - Е-к-л-м-нэ, пропадают, пропадают же люди...Но Ромка ведь не дурак... - мысль, грубо заткнутая Репиным не нашла продолжения. - Да тут он, тут, в лесу, ну, заблудился малость, испугался, сидит себе где-нибудь под елочкой...
   От такой перспективы Пашу прошиб пот.
   Вроде, в низинку какую выскочили..... е-к-л-м- нэ, это вообще Ленобласть или Зауральские дебри? Лесники-то куда смотрят? Такую дремучесть развели...
   Репин ломился прямо через низкорослый кустарник.
  
   А в глухом уголочке подсознания, затихарилась сказка.
   Та самая. Последняя.
   Паша так - думал про нее чего-то, а вот с ответом только сейчас разобрался.
   - Ищут, говоришь, камень счастья.....все, говоришь, ищут - а чего ищут-то, знают? Камень этот, удивительный, у каждого под носом. Только человечишки такая порода, что им ведь, все мало - мало того, что под носом. Надо что-то разэдакое и где-то там...А спохватываются, только когда лишаются, теряют...И только когда теряют, вдруг осознают - вот ведь, было оно, счастье-то....а я, дурак, и не разглядел....
   Репин спохватился..
   А ну- ка, стоп. Хватит.
   Под ногами пискнула Чапа.Паша неосмотрительно наступил на хвост. Хорошо, не на голову. О Чапином присутствии, или наоборот, по понятным причинам никто и не вспомнил. Пес преданно держался поблизости, хотя вся его безпородная морда выражала полное недоумение и растерянность. В курс дела не ввели, шумят, бегут...Спонтанную ночную пробежку по лесу можно было бы принять за увлекательное приключение, но острый собачий нюх учуял страх и тревогу.
   Тревога застыла в неподвижном воздухе, перемигиваясь коротким вспышками фонариков. Тревога дымила пожаром и душила смоляным запахом.
   Репина осенило.
   Чапа.
   Так вот же у нас разведка......
   - Чапа..... - Репин наклонился к самому уху собаки:
   - Ну, Чапуша, на тебя вся надежда. Ищи, ищи Ромку..... найди его..
   Несколько секунд они не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
   И Чапа поняла. Приказ.
   Приступить к исполнению.
   И черное, непропорциональное туловище на коротких лапах, растворилось в темноте.
   От зычного Репинского рыка качнулись горы.
   Ромка, где бы он сейчас ни был, просто не мог не услышать деда.
   Не мог и все тут.
  
   ГЛАВА 36.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Валька откровенно зевал.
   Физичка заметила, но вида не подала.
   В самом деле: зевает человек, устал, не выспался. А надо бы, чтоб заметила и выставила из класса. На то и весь расчет.
   Но эта не выставит.
   Тогда Арбузов внаглую начал пристраиваться спать прямо за партой, соорудив из рюкзака подушку. Одноклассники хихикая, завозились.
   Но и этот номер не прошел - спит и спит, никому не мешает...
   - Арбузов! - в голосе зазвенел металл.
   Валька активизировался, докучая соседям громкими разговорами, мешая и отвлекая класс от занятий. Такова была последующая формулировка в дневнике.
   Но кого волнуют какие-то там формулировки.
   Сидеть стало влом, и срочно надо было умотать из класса. С портфелем.
   Удалось.
   Физичка не выдержала.
   После несложного диалога Валька, как и было предложено учительницей, выбрал приемлемый для себя вариант - аккуратно прикрыв дверь, покинул аудиторию.
   Сонливость, как рукой сняло.
   Арбузов уже разворачивал машину.
  
   Сашка целую неделю не появлялась в школе, ни один из ее телефонов не отвечал. Уехала, занята - да мало ли чего...Но после мистического эпизода с крысой, хрустнуло, надломилось что-то внутри Вальки. Появилось непроходящее ощущение какой-то безотчетной тревоги: будто она, та самая крыса и не исчезла безследно, а прямехонько перекочевала в Арбузовское нутро.
   И засела там, сволочь.
   И скребет когтями и выцарапывает.
   Сашка -то куда подевалась?
   Понятно, докладывать она о своих планах не обязана, но...и Арбузов постоянно чувствовал это "но". Путь до Молчановской усадьбы не близкий, однако Валька, не обращая внимания на неуклонно ползущую по нарастающей стрелку спидометра и откровено подрезая ползущий, на его взгляд, транспорт, домчал без замечаний. Дорога, ведущая к усадьбе пестрела знаками: "частная территория, посторонним въезд строго запрещен" и "внимание, впереди охраняемая зона".
   Арбузов матернулся.
   Забарикадировался этот Молчанов, хорошо еще не минное поле соорудил. Однако подьезжать к воротам на машине поостерегся. Припарковав на обочине, метрах в ста от поворота, отправился пешком.
   Крыса нашептывала, усиливая тревожное состояние в душе и навевая тоску.
   Валька снова выругался.
   Не спасло.
   Лесок оказался не таким уж и безобиднм, как могло показаться на первый взгляд.
   Елочки там всякие, сосенки .Не тут то было.
   Валька искренне удивился. Подчас ему приходилось продираться через настоящий бурелом; в уме не укладывалось, что такая вот непроходимая чаща и всего в сорока километрах от огромного города. Вальке не доводилось бывать в сибирской тайге , он мысленно переплюнул, но судя по фильмам и книжкам, тот уголок живой природы ни чем не отличался от примолчановских угодий.
   Приключение завершилось неожиданно и весьма прозаично: Арбузов уперся носом в забор. Причем такой высоты, что ни обойти, не перепрыгнуть.
   Хотя....
   .....За забором лес простирался еще метров на сто-сто пятьдесят.
   Дальше шли еще какие-то посадки - скорее всего фруктовых деревьев; за ними на холме возвышался - ну, не дворец - замок. То ли настроение у Арбузова последнее время не самое радужное, то ли - да хрен его знает, почему, но почудилось Вальке в этом замке некая неодушевленность. Поерзав и обломав загораживающе обзор сучья, он примостился понадежнее.
   Вспомнив былые заслуги - Валька отличался особой ловкостью и сноровкой, лазая по шесту в школе, Арбузов, скинув куртку и поплевав на ладони, вскарабкался на сосну.
   Ободрался слегка, но больше вымазался смолой.
   - Право, на таких мелочах не стоит и внимание заострять... - Валька счел позволительным витиеватость, приборматывая себе под нос. Углубленно изучая Молчановскую территорию, он пытался разглядеть хоть малейшие признаки жизни.
   Безуспешно.
   Арбузов не без удовольствия разговорился сам с собой:
   - Но ведь у них собаки. Сашка сто раз рассказывала про булей... - Валька зорко вглядывался в хозяйские постройки. Неподалеку от барского сооружения приютился небольшой домишко -усмехнулся - это по сравнению с замком домишко казался не большим, а на самом деле в нем смело могла разместиться средня статистическая Питерская семья, причем не только с родителями и детьми, а со всеми ближайшими родствениками впридачу.
   - Ладно. Это лирика. Ближе к делу... - но ближе никак не получалось.
   Усадьба была мертва.
   Точно. Более меткого определения и не подобрать.
   Замок вымер.
   А его обитатели?
  
   Межсезонье, осень.
  
   Степан, оттопыря майку, поскреб волосатую грудь.
   Ээ-х...опустился.
   А для кого, спрашивается, франчениться?
   Надо же, словечко всплыло....Правда, что-что, а мозгам тут не дают застояться, сочинения каждый день. Вынь да положь. Пробовал забастовку устоить - пить не дают, скоты.
   Говорю: не знаю я, о чем писать, не знаю и все тут, хоть режь..
   Молчат.
   Степан прошелся из угла в угол по комнате .Тесновато, но жить можно. Можно жить. Это он, Степан, уже позже определил. Можно жить тут. Человек , не скотина, ко всему привыкает. Голову перестал ломать - чего ее ломать, голову, одна она, голова...
   А может, и к лучшему?
   Кто, за что, почему? Да какая в сущности, разница. Условия здесь не плохие, а ведь могли быть и хуже...ой, как хуже...сидеть бы ему, Степану...ну, короче, не здесь.
   Как там Тамара?
   Одна радость, нет больше ее любимого хроника. Уж это Степан точно знает Нет. И бежать ей покуда, некуда. О как - покуда некуда, надо записать...в сочинении где пригодится.
   Степан сел за письменый стол.
   Провел шершавой рукой по гладкой столешнице.
   Это ж надо!
   Вот она, как жизнь поворачивается.
   Мечтал Степан, всю сознательную жизнь мечтал о столе письменном :так вот, чтоб свой угол, свое место, помыслить чтоб, накрапать чего - был грех в молодости, стихи из души рвались, а потом...ну да и просто, уронить голову да вздремнуть.
   Но как-то не дошло до стола, до письменного.
   Был только общий их с Тамарой, обеденный, да и тот в кухне. А в комнате и место-то для него не было, комнатка крохотная....
   Степан обвел взглядом свое нынешнее жилище...
   Да, пожалуй, размером не больше этой.
   Только мебелишкой забита, Тамара цветы любит, горшки цветочные вдоль окна и по подоконнику...О жене задумался, заскребло.
   Заныло нутро.
   Как там она?
   Небось, похоронила, времени- то сколько прошло?
   Но Степан никак точно не мог установить, сколько же прошло времени. Несколько месяцев, понятно. По распорядку кухни он определял время суток - ну не ночью же кормить будут. Начал вести календарь, не сразу правда, да и пропускал иногда в хандре..
   Прикинул...
   Вобщем, если считать, что попал он сюда весной, в марте, то сейчас, почитай, осень....
   Степан долго выдохнул.
   Соскучился, конечно, по солнышку .Вот ведь живет человек и не замечает - небо над головой, птички поют, солнце там или дождик - кажется, само собой разумеется, а лишить его всего этого и что?
   Опомнится, заблажит - уж и не ценил вовсе....
   Человек такая печальная штука, скажу я тебе, что живет на земле и тоскует. И чего тоскует - сам не знает...
   Щелкнула задвижка.
   Степан машинально повернул голову - вот он, единственный признак внешней жизни. Щелчок. Далее на подносе вплывают явства.Что там на сегодня? Степан приподнял крыжку: чай, омлет, хлеб черный и белый, масло. А это чего? - мокнул палец, попробовал.
   Сладкое. Сгущенка.
   Чтоб мозги не атрофировались.
   Граммотные, понимают....
   И кто же это у них такой граммотный? Не шел вопрос из головы Степана.
   Не выходил.
   Как уж не уговаривал он себя, как ни увещевал - мол хорошо тут, тепло, мухи не кусают...а как вспомнит об этих вот самых мухах, да на природе! Пусть хоть всего изожрут, только бы на минуту вырваться отсюда..
   Сил больше нет.
   Степан завыл - нет сил, нет, нет их..... рубанул ребром ладони воздух.
   Это теперь, что же - до конца дней вот так?
   Ну уж, лучше убейте, лучше уж осудите, накажите за убийство, но тогда-то хоть будешь знать, за что сидишь, а так....Кто посмел? Кто, кто посмел? Задушу, своими руками возму и задушу гада....
   Сквозьнячком потянуло...душил ведь, душил вот этими самыми руками и душил...
   Да, видать, не того....
   Степан неистово забарабанил кулаками в дверь.
   - Убъю, убъю гада...убъю...
   Но он знал ответ.
   Знал, что не будет никакого ответа.
  
   ГЛАВА 37.
   Межсезонье, осень.
  
   Подлый живот ни с того ни с сего успокоился.
   Ромка остановился, как вкопанный.
   Пора назад.
   Глаза приспособились и различали даже несколько тонелей, ведущих в разных направлениях.
   А назад, это куда?
   Ромка только сейчас отчетливо осознал, что помчался не разбирая дороги в поисках туалета.
   Ну да.
   Вдруг бы коридор куда-то вывел, и Ромка там уже спокойно нашел туалет...кажется, Ромка что-то напутал, кажется, он....и тут Ромка испугался.
   Испугался так сильно, что икнул.
   Но живот ответил гробовой тишиной.
   При слове "гробовой", просквозившем, и вовсе не специально придуманным сейчас Ромкой, захотелось умереть. Вот так прямо сейчас взять и умереть....от ужаса и дикой неправдоподобности происходящего. Еще несколько часов назад он, Ромка, сидел у деда в машине, начесывая Чапу за ухом..
   Чапа....Если бы с ним была Чапа.
   Но Чапы не было.
   Когда же его найдут? Когда же его теперь найдут, и он, Ромка Репин вообще где?
   - Мама, мамочка! - Ромка зорал, что было мочи, - Мамочка ты где, забери, забери меня скорее отсюда!- Ромка уже давился слезами. Что же он натворил, кто же теперь найдет его... - худенькое Ромкино тельце сотрясалось от рыданий.
   Он поплелся вперед, только чтобы двигаться хоть в какую-то сторону и не стоять на месте. В голове поселились ужасы, один кошмарнее другого. Ромка припомнил - в каждом подвале, а тем более в подземелье живут крысы ,их тут должны быть несметные полчища...
   .....Но в Ромкином тонеле крыс не было.
   А еще в подземельях все время капает вода и потолка свешивается всякая плесень..
   Но плесени тоже не было.
   И вообще у Ромки появилось ощущение, что все эти подземные коридоры кто-то прорыл совсем недавно...земля плотно утрамбована, стены тоже гладкие и не склизкие на ощупь...
   Знать бы еще куда идти..
   Ромке показалось, что он начал забираться в горку.
   В горку - это хорошо, наверное, если в горку - то ближе к поверхности..
   Ромка не успел досображать: остановился у очередной развилки. Вариантов было два. И один не отличался от другого.
   Ромка выбрал любой.
   Коридор явно шел на подьем. Он прибавил шагу .Тонель немного сузился, но неуклонно тянулся вверх. Ромка побежал, но тут же споткнулся о какую-то неровность и упал.
   Рука нашарила прямоугольный предмет. Ромка поднес к глазам...книгу.
   Ну да, книгу.
   Что за книга , конечно, не разглядеть, но Ромка даже полистал страницы - толстенная. Прижимая находку к груди, Ромка двинулся дальше.
   У него и мысли не возникло оставить ее.
   Правда потом, на вопрос "почему?" он старался, но никак не мог подобрать ответ. Наверное, с книгой чувствуешь себя защищеннее.
   ....Ромка пробирался уже на четвереньках ,коридорчик совсем сузился, но тут нос уловил струйку свежего воздуха....
   Ромка рванулся к выходу и...
   ....И вышел в небо.
   Звездопад обрушился ему на голову.
   Никогда в жизни он не видел столько звезд.
   Ромка стоял на самой вершине горы и оставалось только протянуть руку....
   И вдруг он почувствовал себя таким мелким.....нет, не маленьким - а мелким. Микроскопическим, по сравнению с этой мерцающей безконечностью....
   И весь только что пережитый ужас улетучился, и Ромка снова усомнился - а может, приснилось все?
   И то, что он видит сейчас тоже сон.
   Ромка улыбнулся.
   А если и сон, то пожалуй, лучший в его жизни...
  
   Межсезонье, осень.
  
   Аврелий приподнялся на носки.
   Темное пятнышко на потолке, которому он уделил столь пристальное внимание, никуда не исчезло. Возникло само по себе, без каких -либо предисловий. Сначала Аврелий принял его за странное насекомое и очень обрадовался, но оказалось это всего лишь пятно непонятного происхождения достигшее за последние минут тридцать - сорок...а может и нескольких часов, размеров горошины.
   Аврелий считал время.
   В кубике - так он окрестил свое жилище, измерив длину стен, высоту и элементарно доказав кубичность пространства, так вот если в кубике поменять пол с потолком местами, это ничего не изменит. Возможно, такая перемена даже не отразится на состоянии физического здоровья: через некоторое время жить вниз головой станет привычно и удобно. Кубик был достаточно уютен, правда в нем совершенно отсутствовало понятие о времени, а понятие о пространстве исчислялось лишь квадратным основанием.
   Отвлекся.
   И так - горошина. Она появилась самопроизвольно, не зависимо от желания или нежелания Аврелия. Стало быть, это еще одно доказательство параллельности существования.
   Глаза Аврелия блестнули.
   Доказательство относительности относительности.....
   Никто не посмеет упрекнуть его в невежестве. Аврелий торопливо нацарапал важную мысль на стене.
   В нашем распоряжении проявление действия из вне.
   Действия произвольного, заранее не предусмотренного.
   О чем это говорит?
   Это говорит о том, что жизнь, как само понятие, протекает вне пространства и времени, связанных с твоим собственным пребыванием в этой жизни. И твое собственное, то есть понимаемое тобой представление о пространстве и времени, вовсе не обязано совпадать с понятиями о том же из-вне.
   Таким образом, человек, как некая абстрактная субстанция, ограничен только пределами своего собственого "я".
   И эти пределы установлены им самим.
   "Я" не зависит от условий , в которые попадает его физическое тело, следовательно не существует границ развития и познания .....
   Чуднов снова записал.
   Запрокинув костлявые руки за голову, с удовлетворением откинулся на спинку кресла. Не пергружаясь излишними условностями - использованием писчих принадлежностей, в частности бумаги, Аврелий пристрасился к настенной росписи, признав несомненое удобство и, главное, надежность метода.
   Записи никуда не исчезнут и всегда будут перед глазами.
   Его записи.
   Он выцарапывал буквы крепкой портняжной иглой с большим ухом, по счастливому стечению обстоятельств обнаруженной за ножкой письменного стола.
   Ежедневно на подносе вместе с завтраком появлялся очередной блокнот, отпечатанный вопросник и несколько шариковых ручек в ожидании от него чего-то сверхестественно-гениального. Аврелий старательно отвечал на все вопросы , находя эту часть задания наименее увлекательной, но судя по всему , необходимой.
   Вопросы были похожими, но никогда одинаковыми.
   Вернее, они могли подразумевать одинаковые ответы, но формулировались по-разному.
   Далее.
   А далее вольный трактат.
  
   Что ж, справедливо.
   Выбор пал на поэта Аврелия Чуднова.
   Он на мгновение закрыл глаза.
   Происходящее не пугало, не настораживало.Оно предрекало.
   Да, да, несомненно оно предрекало некую будущность. Будущность его поэтического роста, принципиально новый виток развития его творческой личности. Только через переживание и осмысление человек достигает некоего опыта, необходимого для прорыва гениальности.
   Аврелий осекся, почесал затылок.
   Кажется, на счет гениальности хватил через край.
   Допустим, не гениальности - гениями рождаются, но, несомненно, творческого взлета и высвобождения....И необходимость пребывания здесь лишь подтверждалась выведенной только что, гипотезой.
   Разве стал он меньше любить Самуила и Таню - нет, ни сколько; разве стал он хуже относиться к матери - наоборот. Все отчуждение и непонимание превратилось в дым, осталась привязаность, забота, любовь, наконец. Находясь рядом мы становимся близоруки, взгляд наш замутняется и не способен отличить главного, настоящего от фальшивого и надуманного.
   И судьба подарила Аврелию очередной шанс.
   Только здесь, он со всей откровенностью понял предназначение и необходимость своего существования, пусть пока еще безсознательно, но доверяясь внутренним ощущениям.
   Он почувствовал, как вырос, окреп, утвердившись в правоте своей догадки.
   Скоро-скоро до них дойдет его слово.
   Его новое слово.
   Нет, он больше не ищет рифму. Он сознательно выражает свои мысли белым стихом .
   Рифмует душа.
   И только тот способен услышать ее, чье сердце не останется равнодушным и откликнется на призыв.
   А пока пусть довольствуются подачками.
   Аврелий вырвал из блокнота очередной, убористо исписанный лист.
   Пробежал глазами строчки.
   Улыбнулся, от чего его покрасневшие от долгих безсонниц глаза показались еще более усталыми и заплаканными.
   Сочинение....пока...
   .....Пока, это всего лишь сочинение на заданную тему....
  
   ГЛАВА 38.
   Межсезонье, осень.
  
   Инна с облегчением перевела дух.
   Искренне разделять чужую радость способен далеко не каждый, но к данной ситуации это не относилось.
   Радовались все. Ребенок нашелся.
   - Вернее, его нашла и привела Чапа , героиня дня,....- Инна поправила себя - день давно на исходе: - Героиня позднего вечера. Не даром говорят, чем больше пород намешано в собаке, тем она смышленее.
   Ромка чумазый, но за исключением мелких царапин целый и невредимый держался стоически, даже не всплакнув прилюдно.
   Иннин взгляд выхватил из темноты широкую Репинскую спину - Паша тащил Ромку, посадя на закорки. Раиса все еще всхлипывая шла рядом, придерживая внука за ногу. По совету одного из строителей, имевшем более четкое представление о местности сократили путь в обратную сторону и вышли к дороге по прямой.
   На смену безудержной радости пришла усталость.
   Двигались молча.
   Наконец, впереди замаячили огни турбазы, ныне оздоровительного центра.
   В былые времена Инна частенько пользовалась услугами профсоюзов, предпочитая туристский отдых привелегированным курортам. Во -первых, Перевалова с детства страдала непереносимостью солнечных лучей, моментально покрываясь мелкой красноватой сыпью. Этот диффекет, доставлявший немало хлопот в молодости , но по прошествии лет сказавшийся благосклоннно на внешности, исчез сам по себе, незаметно.
   А во-вторых : любила Инна Перевалова некую аскетичность.
   Возможно по этой причине и не сложилась ее семейная жизнь. Мужики - они комфорт любят, это ведь только в книжках мужчина менее прихотлив, чем женщина.
   В жизни все наоборот.
   Мысли Инны вновь вернулись к только что пережитым волнениям.
   По словам мальчика, он провалился в некую дыру и выбирался оттуда через подземный ход .
   Инна улыбнулась.
   Ребенку не откажешь в фантазии, но в его возрасте это простительно -в детстве человек непременно должен фантазировать, развивать воображеие. Важно только, чтобы в будущем подобные выдумки плавно не переросли в откровенное вранье.
   Тогда сложнее.
   Бабушка с дедушкой сделали вид, что со всем согласны: не расстраивать же ребенка из-за такой ерунды, ему и так досталось, но возможно потом, скорее всего дедушка все таки добъется правды.
   Репин произвел на Инну Константиновну не ровное впечатление.
   Неровность, в понимании Инны, выражалась в общем духе его взрывчатой невоздержаности. На сколько уравновешана Раиса - Инну порадовало, что они легко нашли общий язык и понравились друг другу, на столько непредсказуемым показался ее муж.
   Инна прервала ход своих мыслей.
   В конце концов это ее вообще не касается.
   Муж это не ее , нет у нее мужа и никогда не было - не было по-настоящему близкого по духу человека, проходящих считать не приходится - они есть и были - проходящие...
   Раиса приостановилась, дожидаясь Инну Константиновну.
   - Ой, Инна Константиновна, спасибо еще раз, возможно, не стоило вас тащить, но мы были в таком состоянии, откровенно говоря.... - голос Раисы снова дрогнул.
   Перевалова мягко похлопала Раису по руке:
   - Раисочка, не говорите глупости, кто бы на моем месте равнодушно остался на базе - никто.
   - Да, но мы сбили все ваши планы.
   - Раисочка, свои планы я вольна менять сама. На свидания в моем возрасте уже не спешат.
   Раиса открыла было рот для возражений, но Перевалова продолжала:
   - Я не имела ввиду - не ходят, я только сказала - не спешат. Никто не пострадал из-за моего сегодняшнего отсутствия. Да, действительно меня ждали в союзе писателей на творческом вечере одного начинающего прозаика , но, к своему стыду, даже фамилия его вылетела из головы.
   Раиса в удивлении округлила глаза.
   - Инна Константиновна, вы действительно на редкость энергичный человек - когда вы все успеваете? И даже в союзе писателей вас знают.
   Перевалова засмеялась.
   - Ну, это громко сказано, не все , конечно, но многие. Я ведь их ставлю на ноги - знаете, стрессы, болезни, а наша гимнастика ... да вам ли не знать, что я рассказываю.
   Ход Раисиных мыслей изменил направление, она лукаво взглянула на Перевалову:
   - То есть можно предположить, что в недалеком будущем в наш центр превратиться в писательский клуб? Идея заманчива...
   Инна Константиновна пожала плечами:
   - Что ж писатели, не люди что ли. Им -то как раз, как никому необходима физическая нагрузка в сочетании с эмоциональной разрядкой.
   - Да, я полностью согласна, но Инна Константиновна, вы действительно настолько уникальный человек, у вас, оказывается, такие знакомства - и актрисы, и писатели, вы наверное, знаете массу интереснейших вещей. Мне неловко вот так, на ходу расспрашивать, может быть встретимся в более спокойной и непринужденной обстановке? Приходите к нам в гости, мы с мужем будем только рады. Живем мы вдвоем, а, да, еще и спасительница наша, как же я забыла - Раиса потрепала во-время подоспевшую Чапу.
   - Ромашка вообще-то живет с родителями, но они сейчас все в учебе, а дед у нас человек не слишком занятый, пенсионер по выслуге лет, бывший военный, вот и помогает ребятам, выручает...в школу-со школы.
   Перевалова согласилась.
   Просто, без излишнего жеманства. Решили, поточнее договориться попозже.
   Инна мимоходом посмотрела на часы, что не ускользнуло от Раисы:
   - Видите, Инна Константиновна, вы все же торопитесь, все из-за нас.
   - Да нет, Раечка, торопиться мне уже некогда, до дома доберусь и спать - хватит треволнений на сегодня, я только хотела позвонить от вас по межгороду, предполагала сегодня выудить кое-какую информацию об одном человеке. Необычайно одаренный, я ведь именно по этой причине недавно была в Шанхае..
   К Раисе подбежал Ромка.
   - Ба, мы тут с дедом опять поспорили...
   Раиса нравоучительно осадила внука.
   - Ромаш, сколько можно тебя учить:перебивать, а тем более встревать в чужой разговор не прилично.
   Ромка удивился:
   - Ба, а ты мне разве чужая?
   Раиса смутилась:
   - Ромаш, ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду Инну Костантиновну, нашего нового тренера, кстати, у вас так и не было возможности познакомиться.
   Ромка засопел.
   Перевалова пришла на выручку.
   - Ну уж в представлении этот молодой человек не нуждается - весь лес познакомился с Ромой. Все охрипли, выкрикивая твое имя. А я - Инна Константиновна, новая помощница твоей бабушки.
   Перевалова протянула руку.
   Ромка ответно пожал.
   Инна Константиновна подумала, что из Ромки выйдет толк.
   И еще подумала, что действительно потеряла уже массу времени, но не в связи с сегодняшними событиями. Она пообещала предоставить новые рукописи, и ни на минуту не сомневалась, что автор, узнав об условиях контракта с огромной радостью согласиться предоставить в ее распоряжение все, имеющееся в наличии до последней строчки.
   Но она потропилась с выводами.
  
   Ромка нагнал деда.
   Немного подождал, пока тот обсудит всякие там вопросы со строителями. Потрогал живот, успокоился .Книга на месте, под курткой. Дед ведь еще не знает самого главного. Ромке еле удалось увернуться от бабушки, она бы непременно заподозрила, что он что-то прячет.
   Там, на вершине, Ромка рассмотрел находку и еще больше удивился - книжка оказалась учебником по программированию.
   Такие ужасно доргущие.
   Дед однажды поинтересовался в книжном, сколько стоит такая или даже в половину этой книжица. Цену Ромка не вспомнил, но дед присвистнул: ничего себе. А для обучения таких надо не одну, а несколько штук.
   Он даже полистал - учебник по языку "джава".
   Вроде связано с программированнием картинок, но точно Ромка не был в курсе.
   А дед наверняка обрадуется.
   Но больше Ромка ломал голову над другим вопросом : почему учебник вдруг оказался в подземелье? Не подтверждает ли это Ромкину догадку - подземелье прорыто совсем недавно и в нем кто-то живет. Правда, не чьих следов обитания Ромка так и не заметил, но книга...да не какая-нибудь, откуда взялась? Или кто-то просто так, ради удовольствия спустился под землю, полистать учебник..
   Что-то не клеилось, не складывалось одно с другим.
  
   Дед прижал Ромкину голову к подмышке.
   Под мышкой у деда было ужасно жарко и ...Ромка поискал подходящее слово...душновато.
   Немного душновато.
   Ромка потихонечку высвободился. Ну, потихонечку, чтоб дед ничего не заподозрил и не обиделся. Он же из лучших побуждений..
   Репин ослабил хватку - чего доброго, пацана задавит.
   Хотелось конечно, прижать его покрепче и больше никуда не отпускать.
   Поднапугались крепко. Спасибо зверю. Репин подхватил "зверя" на руки. Чапа расположилась гордо задрав нос, ощущая сегодняшнее особое положение.
   Дослужилась. Хозяин на руках носит.
   Ромка не выдержал.
   Потянув деда за рукав, прошептал почти в самое ухо:
   - Дед, я тебе сюрприз приготовил..
   Репин подавившись слюной от неожиданности, закашлялся:
   - Ромка, ты чего удумал? Может хватит на сегодня сюрпризов? - махнул рукой. Шутит внук. Разошелся, готов на всякие выдумки...
   Но Ромка не сдавался.
   Он тихонечко похлопал себя по пузу.
   Пузо под курткой отозвалось глухим стуком.
   Ромка не шутил.
   Он заговорщески подмигнул деду и приоткрыл "молнию".
   Репин в недоумении уставился на приоткрывшуюся обложку невесть откуда взявшейся книги. Признаться, Ромкин рассказ о путешествии в лабиринте пещеры был принят к рассмотрению весьма условно. Ну, примерещилось пацану со страха, ну приврал для остроты сюжета - они с Раисой не сговариваясь оставили все как есть - без излишних расспросов и дополнений.
   Слава Богу, нашелся, остальное сейчас не важно.
   Одумается, отдохнет ,глядишь и прояснится в голове. Ромка вообще-то не из врушливых, Надежда в этом плане серьезную работу проводит. А тут скидка на экстремальные условия...но...
   Паша еще раз недоверчиво оглядел край обложки:
   - Ромка, е-к-л-м-нэ..
   Ромка заговорщески приложил палец к губам.
   Тс-с.
   Уши кругом.
   Никто ж не знает, что за "е-к-л-м-нэ" последует...
  
   ГЛАВА 39.
   Межсезонье, прошлая весна.
  
   Школа гудела.
   Новость разлетелась со сверхзвуковой скоростью.
   Похищена Саша Молчанова. Сообщались приметы похитителей, некоторые даже утверждали, что милиции известна марка автомобиля, но пока, чтобы не спугнуть преступников, держат в секрете.Почему-то с особым состраданием косились в сторону Арбузова.Валька только сейчас сообразил, что вся школа в курсе его невыраженного во всей полноте, чувства.
   Новость ошарашила.
   Не далее , как вчера, Арбузов разглядывал с многометровой высоты Молчановские владения и готов дать голову на отсечение, что в усадьбе никого не было.
   Ни единого живого существа, влючая собак.
   В официальном сообщении о похищении говорилось, что Молчанова Александра похищена тогда-то тогда-то - то есть вчера. По дороге в город автомобиль Александры- темно-зеленый "Пежо", был остановлен не доезжая поста ГАИ на тридцатом километре, и Александру увезли в неизвестном направлении. Заявление поступило от ее отца, Молчанова Виктора, директора банка.....та-та-та, ла-ла-ла. Молчанов обещает вознаграждение всем, кто готов пролить свет на местонахождение его дочери....
  
   Девчонки милосердно подбадривали Вальку.
   На Арбузове не было лица.
   Оно вроде было - но его не было.
   Валька не высидел на сосне и получаса, предположив, что Молчановы действительно куда-то уехали. Если бы он только мог представить, что в доме одна Сашка, что ее понесет в город не известно зачем, если бы он только мог! Она же, вроде, вообще не садилась за руль - не водила сама...
   От безсилия и непоправимости собственной ошибки Арбузов застонал, кусая губу. Во время подоспела Элка. С ней Сашка общалась более тесно, но ближайшей подругой и ее вряд ли можно было считать.
   Да у Сашки вообще не было ближайших подруг.
   По крайней мере, в школе.
   - Арбуз, Валь... - она топталась, не зная как продолжить: - Ну Валь.. - в голосе Элки звенели слезы. Но по какой-то понятной лишь женщинам причине, всхлипы придали ей сил.
   Элку понесло:
   - Валь, это наверное, ошибка, скоро все выяснится , это ошибка, ну с какой стати ее похищать? Скажи, скажи, с какой стати? Что они хотели этим доказать? Если с целью выкупа, так уже давно бы позвонили и назвали сумму, но пока..
   Постепенно их окружила толпа.
   Ребята наперебой высказывали собственные гипотезы, но ни одна не могла утешить.Ничто не могло вывести Вальку из оцепенения.
   Он тяжело обвел взглядом собравшихся.
   Боль, нечеловеческая боль и страдание, застилавшее сейчас эти вечно скоморошачьи, серо-голубые глаза, заставила всех разом заткнуться.
   Не выдержав, ребята опускали головы.
   Первой в голос заплакала Элка, за ней и остальные девчонки.
   Валька пошел.
   Ребята безропотно расступились, не решаясь преградить ему дорогу. Арбузов побежал. Кто-то опомнившись закричал. В таком состоянии Арбузову нельзя за руль. Ребята бросились вслед за Валькой к его машине.
   Но Арбузовский автомобиль уже взревел мотором.
   Не было у Вальки времени.
   Он сейчас, прямо сейчас , немедленно, должен поговорить в Молчановым.
   Во что бы то ни стало.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Лицо было белым.
   Белым, как мел, белым, как мертвецкая маска.
   Теперь она большую часть времени старалась проводить в постели: не следя за собой, не причесываясь и даже не умываясь.
   Чья-то злая шутка обернулась для Зины Трон потерей всего.
   Всего на свете.
   Она путалась.
   Она блуждала в своих мыслях.
   Она терялась и утопала в них.
   Иногда они, мысли, уносили ее в безконечность. В безконечность своего никому не нужного присутствия на этой земле. Зина знала, чувствовала эту ненужность; жизнь ее напоминала горящую комету - вспыхнувшую в одночасье, но давно отгоревшую, промелькнувшую и растаявшую, как мираж, неспособную обгреть и оживить теплом.
   Зина не замечала людей.
   Люди были, несомненно, вокруг нее всегда было полно людей: близких, но далеких.
   И никогда - далеких , но близких.
   Она ранила, она отравляла, она мучила, мучаясь сама и получая от этого, пусть мимолетное удовлетворение и осознание необходимости своего присутствия. Она уходила, она растворялась в своей роли - всегда одинаковой, но не всегда спасительной.
   Театр стал ширмой.
   Ее ширмой.
   Занавесом, способным скрыть Зину от самой себя :от ошибок и поражений, от предательства и лжи. Казалось, она не помнит своего детства и юности, своей первой любви, первого разочарования - все смешалось, все сместилось и зависло в одной точке. В одной произвольно выбранной точке пространства, с которой начался отсчет.
   И которой закончится.
   И которая расколола Зинину жизнь на две половины - ту и эту.
   И, убегая от себя, зажав ладонями уши, отгоняя ужас, боль, вырывая с корнем ошибку - непоправимую, ничем и никем невосполнимую потерю сотворенное собственными руками, она с ужасом осознавала, что бежит по кругу.
   И круг этот состоит из безчисленного множества точек.
   И каждая последующая - повторение предыдущей.
  
   Зина часами равнодушно изучала узор на потолке.
   По сути никакого узора не было.
   Потолок был белым и гладким.
   Такими же белыми и гладкими были стены, таким же белым и гладким был пол. Все вокруг было белым: стол, покрывало, полотенца.....
   Наверное, она уже в операционной...
   Да, конечно же это и есть операционная, ее подготавливают, с ней проводят эксперимент, и скоро, совсем скоро они рассекут ее тело и вырвут душу....
   Несколько удивительным было то, что она еще до сих пор не сошла с ума.
   Она, Зина Трон, при ее ранимости, склонности к истерии и неудовлетворенности всем на свете.
   Зина неожиданно вспомнила :белый цвет ее любимый...., да, она всю жизнь отдавала предпочтение белому. Казалось, с белым связано ощущение чистоты и праздника, но теперь...теперь этот ненавистный цвет вызывал противоположные ассоциации. Он поглощал, он сжирал заживо, он ослеплял свой мучительной белизной.
   Она пыталась вести переговоры, но ей никто не отвечал.
   Зина догадалась.
   Цвет, это запланированная часть издевательства. Особо извращенный садистский метод.
   На ум кое-что пришло.
   Взяла ручку.
   Она разрисовывала немыслимыми каракулями все, что попадалось в поле зрения: кусок покрывала, часть простыни, тапок и край футболки. Занятие несколько приободрило и привело Трон в состояние душевного комфорта ...
   ...Зина вышла из себя.
   Вскочив, она потрясала воздух отборнейшими ругательствами, мгновенно преобразившими весь ее облик .Лицо заиграло красками прежней Зинады Трон.
   Заточение ее здесь сплошное беззаконие.
   И нет оправдания этому произволу, нет объяснения и не будет прощения.
   Они заплатят, заплатят за все!
   Она пишет эти идиотские сочинения, она заполняет эти дурацкие анкеты - да подавитесь вы!
   Зина приняла решение.
   Все. С нее хватит.
   Больше они не получат ни одной строчки.
   Они лишат ее пищи? Прекрасно. Давно мечтала сбросить пару лишних килограмм, покорнейше благодарю за предоставленную возможность....
   Но решительность, по мере одоления голодом, сходила на нет.
   Зинаида изо всех сил принималась колотить в дверь, крича, выплескивая невероятные грубости ...Брызжущие откровением богатые формулировки поражали ее саму : в острых словестных баталиях с мужьями - ни один брак из четырех не оказался счастливым, Зинаида всегда уступала мужскому красноречию.
   А тут....
   Скорее всего, эти многочисленые оскорбительные выпады в ее адрес отложились в подсознании и наконец нашли достойное воплощение.
   Но это было ...вчера.
   Пусть - вчера.
   Зина совершенно запуталась во времени, по ее ощущениям прошла вечность. От мысли, что столь ненавистный в последнее время супруг волею судьбы так легко от нее отделался, Зинаиду трясло мелкой дрожью и начинало тошнить.
   Жизнь - сплошной обман, сгусток несправедливости и ошибок; она напоминает снежный ком, мчащийся с горы . И не важно, сколько грязи успеет на него налипнуть, не важно, что его разнесет в пыль о подвернувшийся выступ - путь его лежит к пропасти, и ничто не в силах остановить и повернуть вспять этот свистящий шар. Все мы, плохие и хорошие летим к этой пропасти, все мы пропадем и сгинем в ней, как сгинут в ней наши лучшие и худшие деяния.
   Зина остановилась.
   Она снова зашла в тупик.
   Каждый раз в расуждениях и спорах с собой, она натыкалась на стену, перешагнуть которую была не в состоянии. Часто задумываясь о смерти, она кажется, была почти готова к встрече с ней.... но пропасть вот так, заживо, для нее , Зинаиды Трон - хуже смерти.
   Мысли путались.
   Она все еще жила ощущениями собственной значимости, однако часто терялась:
   - Что, если ее уже все давно похоронили, и никто не ищет, никто не вспоминает о ней; а что если муж открыто сошелся с какой-нибудь там... - Зинаида в уме перебирала.
   Тошнота вновь давила горло.
   Трон вскочила. Нет, она не сдасться, она ни за что так легко не сдасться, им не удасться заживо похоронить ее, они не посмеют....
   Но было одно "но".
   Зинаида Трон никак не могла выудить из памяти, как же она очутилась в этом сумашедшем доме....По спине прыгали мурашки - а вдруг? А вдруг все так и есть, и она, Зина действительно....Нет, нет, не может быть.... с ней все в порядке, да, это она, актриса Зинаида Трон, с ее памятью все в порядке....
   ....Она просто шла по набережной...
   ....И пришла в этот бункер...
  
   ГЛАВА 40.
   Межсезонье, осень.
  
  
   Паша натуженно высморкался.
   Запершило в носоглотке. В лесу хватил сырости, горло , вон, на хрип сорвал.
   Снова склонился над картой.
   Куда ж это Ромка забрел, е-к-л-м-нэ...
   Лесок вроде и не густой на вид, а еле разобрались.
   Репин придирчиво вглядывался в желтоватый пунктир: и не пунктир вовсе, а точечки....Нечеткие точечки, расплывчатые - забор не забор, стенка не стенка....На карте, никак не обозначено, частная территория и все.
   И чего там эта Майя Голубева наплела Раисе? Та по горячим следам срочно кинулась выяснять, в какие дебри забрел внук. Видано ли, в мирное время ребенок заплутал в катакомбах.
   Ромка не соврал.
   Паша даже слегка устыдился, первоначально подставив под сомнение его слова.
   Раиса позвонила вездесущей Голубевой.
   Журналистка не надолго задержалась с ответом.
   Специфика работы подразумевает контакты и связи в различных сферах. Вобщем, выудила информацию, о безлико именуемом "частная территория", соседствующем участке. " Участок" название условное, простирается, судя по карте, не на один киллометр. Собственно, тот же лес, только за забором.
   А купчая выдана десять лет назад на имя Молчановой Е.С. - тогда, похоже, только-только раздел народного имущества пошел...
  
   Паша озадаченно поскреб подростающую бороду : у жены от треволнений бдительность притупилась, обошлись без замечаний. А бороде чего - два-три дня и готовый бедуин.
   ....Лес- елочки треугольные...Может, однофамильцы? Да еще и одноименецы впридачу...А если все таки те самые Молчановы? Жена-то его вскоре погибла,..а лес Молчанову зачем? Грибы собирать? Так их везде хватает в сезон.... охотиться - так там кроме мышей вряд ли кто есть....да и нет уже самого Молчанова, е-мое...чушь какая-то, пещеры....
   Чем больше Паша задавался вопросами, тем менее вразумительными казались собственные ответы.
   -...а Александра-то когда пропала? - Паша нахмурил лоб, взывая к быстрой и четкой реакции серого вещества.
   Не подвело.
   - В начале марта все призошло, тогда еще подумал: Сева Двоскин застрелился в это же время в прошлом году. Молчанов, говорят, мужик был не без
   странностей, так ведь нет уже, е-мое, сгорел в автомобиле, ...а участок леса, как стоял, так и стоит, а может там уже кто другой хозяйничает,....напутала, корреспондентка....
   Паша склонился еще ниже- очки учтиво съехали на самый кончик носа.
   Задумчиво пожевал губами.
   Чего-то за последнее время Молчавское имя частенько всплывает.
   И не то, чтоб где-то, а в непосредственной Пашиной близости.
   - А катакомбы - то кто прорыл?- Пашу подмывало.
   Горела душа, свербило и толкало на подвиги. Надо бы подскочить, глянуть что к чему.....
   Был там Ромка, точно был.
   И выбрался чудом.
   Репин покосился на цветную обложку " Настольное приложение для программирования . "ДЖАВА".
   Вот и трофей.
   Не один десяток раз пересмотренный и разве что не обнюханный Репиным. Может , она и для настольного чтения, но явно не дилетантского. Молчанов, конечно, не последний человек был в этой области, шла молва, над серьезными проектами работал.
   Но не в подземье же?
  
   Ромка односложно мычал в телефонную трубку.
   Объяснялся с матерью.
   По причине сопливости и нервного истощения прогуляли школу.
   Паша с внуком были обоюдно против посвящения родителей во все перепетии Ромкиной самоволки, но Раиса настояла: как- нибудь всплывет ненароком, уж лучше откровенно самим признаться. Откровенно, "ненароком" вся история могла всплыть только благодаря невоздержаности языка самой Раисы, Ромка с дедом люди проверенные.
   Но углубляться и спорить не стали.
   Ромка двинул по горячим следам Раисиных причитаний и оправдываний., но его версия носила не столь трагичную окраску.В дверях показался взерошенный внуков вихор.Довольная физиономия позволяла предположить успешный исход беседы: родители поохали, но отпустили с миром.
   - Деда, мы сегодня с тобой на целый день, им там в институте кучу всего сдавать... - Ромка тут-же сунулся в компьютер.
   Репин прикрыл экран .
   -Давай-ка сначала перекусим, а то потом тебя не оторвать будет.
   Ромка неожиданно посерьезнел.
   От деда не ускользнула перемена:
   - Чего?
   - Ни "чего", а "что". - Ромка буркнул, но тут же засопел .Признак душевной неустроенности. Дед, подозревая последующее откровение, не торопил. Ромка набрал побольше воздуха, выдохнул:
   - Деда...я знаешь чего сказать хотел...
   Паша даже не стал поддевать и акцентировать внимание на "чего".
   - Я ведь сказку - ну ту, запутанную про камень, тоже читал. И когда читал думал, что ничего не понял. И тебе не сказал. И ты мне ничего не сказал. И я подумал, что ты тоже ничего не понял и если я тебя про нее спрошу, то поставлю в затруднительное положение. - Ромка сдвинул белесые брови и внимательно посмотрел на реакцию деда.
   Паша принялся за протирку очков.
   Знак позитивный, Ромка продолжал:
   - А когда сидел там, на горе, ну на звезды смотрел , я тебе уже про это рассказывал, то вдруг понял, про что эта сказка.
   Ромка снова поднял на деда глаза.
   Репин увлеченно протирал стекла.
   - Хочешь, объясню?
   Паша хмыкнул.
   Ромка знал деда.
   Чувствовал своей детской душой его ранимость и незащищенность. Видел, как дед расстраивается если чего-то там не может ухватить за компьютером и он, Ромка, ему объясняет.
   Тут деликатность нужна, так мама говорит, чтоб человека не обидеть.
   Ну вот Ромка сейчас и осторожничал, поверял, нужна ли тут деликатность.
   Вроде, нужна.
   - Камень этот есть у каждого, только не каждый знает, что он у него уже есть. А начинает искать его и ходит за тридевять земель, за моря-океаны и ищет, и переживает, и никак не может найти. А камень этот, ну, счастья, все время с ним....внутри у него....и ходить никуда не надо....
   Ромка нахмурился.
   Объяснения оказались не слишком убедительны и понятны.
   И даже для самого Ромки. Точнее, он понимал, что хочет сказать, но с выражением мысли было как-то не очень.
   Паша, наконец, протер очки.
   Надел.
   Посмотрел.
   И прямо, и поверх.
   Неужели это Ромка? Их восьмилетний Ромка, который вот так, до смешного просто , постиг одну из глубочайших мудростей жизни.
   Может, и в лес попал не с проста?
   За этим и шел?
   И страхов натерпелся, и не заплутал в лабиринте пещер, а выбрался к звездам - они и смилостивились. Чтоб не прожигал понапрасну жизнь, не гонялся за призрачным счастьем, не искал его за синими морями и безконечными далями....., а заглянул к себе в душу...
   Запершило где-то там у Паши.
   На самом-самом донышке, в самой-самой глубине.
   И незаметно так родилась сказка.
  
   Да вот только учебник "джава" никак не вписывался в Пашину сказку.
   Никак.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Лиза насторожилась.
   Несомненно, напряжение и скопившаяся опустошающая усталость давали о себе знать, но до галюцинаций дело не доходило.
   Плакал ребенок.
   Навзрыд, постоянно окликая маму.
   В течение нескольких минут Лиза слышала его голос...Она всем телом прильнула к стене, со стороны которой слышался детский плач. Но рыдания постепенно затихая , наконец, прекратились совсем. В голове у Лизы все еще звучали его всхлипы и показалось, что он непереставая плакть, куда-то ушел..
   Сердце лизы затрепыхалось, будто придавленное могильной плитой.
   В детских рыданиях почудился страшный знак : что-то случилось с детьми, что-то случилось с ее детьми.
   В безсилии повалившись на кровать Лиза хватала себя за горло, непонятно для чего заглушая рвущуюся вместе с рыданиями, невыносимую боль. Зачем она еще жива до сих пор? Неужели Господь так жесток и не сжалится над ней, не призовет ее к се6е...
   Лиза спохватилась.
   Пусть, не к себе, она недостойна, но не последняя же из грешниц на этой земле, чтоб терпеть такие муки.У нее нет сил, у нее нет больше сил, они закончились, они покинули ее и их негде взять..
   Господи...
   Лиза услышала шорох.
   Затаив дыхание, она прислушалась: несомненно. Звук показался ей новым, не слышанным ранее....
   Дверь, замурованная тюремная дверь поползла в сторону.
   - Господи... - это последнее, мелькнулвшее в голове у Лизы, перед появлением в дверях высокой фигуры.
   Не отдавая себе отчет по каким признакам, Лиза скорее интуитивно предположила, что перед ней мужчина.О здравом рассуждении не могло быть и речи : ее внимание, даже больше, чем присутствие живого существа поглотила открытая дверь.
   Лиза не могла оторвать глаз от зияющего проема.
   Порой, в заточении, рассудок изменял и казалось, будто она никогда не выходила за пределы этих стен; она родилась здесь и всю жизнь живет; а все остальное это мираж, выдумка, бред ее больного воображения....
   ....Распахнутая дверь..
   ....Она манила, звала, она нарушила зыбкость тающего сознания, взывая к реальности.
   Лиза поднялась.
   До нее не сразу дошла речь непонятного существа ...мужчины, пусть будет мужчины..
   Незнакомец был облачен в некое подобие темной длиннополой туники с капюшоном, полностью скрывавшей тело; его лицо.... - всмотревшись, Лиза отшатнулась. Она ужаснулась самой себе, что поглощенная происходящим не потеряла сознание от страха, при виде этого землисто-серого, неподвижного.....
   До нее, наконец, дошло.
   Это же маска.... умело, виртуозно выполненная , но маска. С прорезями для глаз. Гардероб довершали черные перчатки. Руки. Руки оказались довольно крупными, и, скорее всего Лиза не ошиблась, выдавали мужчину.
   Он заговорил.
   Голос показался Лизе искусственно-модифицированным, впрочем подобное обстоятельство уже не вызвало никакого удивления. Мобилизовав все ресурсы и преодолевая огромное внутреннее сопротивление, Лиза пыталась держать контроль над эмоциями.
   Голос объявил, что первая часть эксклюзивного эксперимента успешно завершена и сейчас осуществляется переход ко второй. Программа, с привлечением данного индивидума под условным одиннадцатым номером , подразумевает пять переходных категорий...
   Лиза едва понимала, о чем идет речь.
   Она с трудом поспевала за мыслью: мозг ее, после длительного бездействия, точнее погруженности в самое себя, отказывался анализировать и воспринимать информацию. Из запутанной и размытой, как показалось, речи Лиза уловила лишь то, что подобная участь постигла не ее одну и сейчас, на второй стадии эксперимента, все подопытные будут иметь возможность познакомиться друг с другом. Кажется, дальше речь шла об условиях: как и на какие темы можно переговариваться, ни в коем случае не упоминая своего настоящего имени...
   Лиза потерялась.
   Она растворилась в словах, в потоке информации; она уже не пыталась вслушиваться и делать выводы. Сердце стучало рывками и Лиза, боясь выдать нахлынувшее волнение и стараясь приглушить колокольный набат внутри, прижала руку к груди.
   Скоро она увидит людей.
   Скоро - она пропустила, когда, но не важно - скоро, ее выпустят из этих стен и у нее появятся другие возможности..
   Лиза не знала, какие.
   Другие.
   Сотни раз обследывая, обстукивая каждый уголок, каждую щелку своего жилища, Лиза все отчетливее убеждалась в невозможности побега. А сейчас у нее появятся совсем другие возможности, скорее всего...
   Лиза грубо оборвала себя.
   Не загадывать.
   Не сметь загадывать.
   Вот он перед ней, организатор нечеловеческого эксперимента. Или, в крайнем случае исполнитель, палач. Он не прост - они не просты. Они предусмотрели все, но...
   Но....
   Ноги подвели Лизу. Почувствовав слабость в коленях, обмякнув телом, она привалилась к спинке кровати.
   Как же она попала сюда?
   И как же все таки она попала сюда?....
  
   ГЛАВА 41.
   Межсезонье, осень.
  
  
   Арбузов бросил школу.
   Еще тогда.
   А что ему?
   Предки достали...ушел из дома, поселился у одной...Валька безучастно посмотрел на свои вздутые вены.
   Ну, подсел...как-то все перестало интересовать.
   Разом.
   Арбузов откинул голову назад и больно ударился о стену.Он почти не вылезал из своего прибежища : девица попалась с понятием, не надоедала нежностями, распросами не душила....а чего еще?
   Валька научился.
   Научился уходить в свой мир.
   Мифов и сказок.
   В нутро, в самое нутро, в кишки Вальке, заползла крыса. Здоровая, с булькающе-хлюпающим кадыком, возится там шершавыми бородавками на шкуре, трет....и жирует и пухнет быстрее, чем Валька ширяется...
   Ширнется - эта сука спрячется и сидит себе тихо...
   И так легко...
   Нельзя сказать, что Арбузов окончательно пропал.
   Не окончательно. Случались дни пробуждений.
   Правда, все реже. Тяжело.
   Валька расчитывал, что однажды умрет. Трясло, корчило, плющило.Он разгрызал полотенце, зажатое в зубах.
   Но выживал.
   А хрен его знает, как.
   И тогда он приклеивася к компьютеру и сутками не отрывался от экрана. " Сказочники" поутихли на лето. Разъехались.
   Кто куда.
   А вот он, Валька Арбузов, все здесь. На посту. Тринадцатым Мойдодыром.....
   А где ж ему еще быть....
   Валька потемнел.
   Лицом. Раз, и потемнел. Ни с того, ни с сего.
   Нет Сашки.
   Нет ее нигде.
   Он искал.
   И сцепился с Молчановым : отец, сидит, лапы сложил....действовать надо, действовать... ментам платить, объявы давать... Молчанов!
   Да этот Молчанов полный мудак.
   Валька смахнул паутину - она никуда не исчезает.. Он все время смахивает, а она никуда не исчезает...паутина....такая липкая, тонкая...мешает, мешает зараза, все щекочет, все царапает и туманит ...мешает..
   Отловил и этого.Водилу.
   С тем вообще без толку.
   Они после Сашкиной пропажи все куда-то съехали - боятся, сволочи, боятся....была у Вальки мыслишка..... Если б свою вину не чувствовал, если б не чувствовал....был же рядом тогда, был.....Менты говорят: какой-то кадр в шапке с ушками....Заяц, бля, что-ли...
   И никто поймать этого зайца не может..не может..
   Валька распластанно повалился на пол.
   Завозилась, задвигала своими бродавками сука - да уймись ты, уймись, мы сейчас....сейчас...тебя ....
  
   ......Сказки..
   Там так легко - хоть живи...
   Валька и жил.
   И жил в своих сказках.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Ветер рванулся ей вслед, но внезапно стих.
   Пестрая шаль, мокрый плащ с налипшими кое-где листьями.. это не мешает, совсем не мешает..
   Девушка улыбнулась.
   - Привет...ну привет, привет!
   Сверчок не унимался.
   Она обернулась неожиданно, спиной ощутив дыхание.
   Незнакомец стоял неподвижно, запрокинув голову и прикрыв глаза. Узкий профиль никого не напоминал, не взывал к ее памяти.Медленно повернув голову он посмотрел на застывшую девушку в шали.
   Вибрирующий, нетерпеливый выдох опередил намерение томящееся в его расширенных зрачках и она угадала свое последнее движение, единственный оставшийся шаг...И растворилась в таком неповторимом свете, в таком откровенном счастье, в таком радостном предощущении той мучительно-долгожданной встречи, что искаженное боголепным ужасом лицо, таяло, уменьшалось и , наконец, превратившись в малозначительную точку перестало существовать.
  
   Межсезонье, осень
  
   Сидели тесно, голова к голове.
   Большая и поменьше.
   Сходство форм угадывалась невооруженным глазом : чуть топориком, редькой вниз.
   Репины.
   В момент душевного смятения и раздумий прибыло продолжение сказки.
   С проста ли?
   Да что в этой жизни с проста...
  
   Сказка одинокого Тролля ( продолжение).
  
   ....И Искателями овладело Отчаяние.
   Они уже много-много дней шли по Долине Бездушия и здесь, на протяжении сотен километров им не встретилось ни одного проросшего зернышка, посеянного Вездесущей Сорокой.
   Долина, населенная Прожорливыми и Ненасытными, казалась путникам Безконечной и Безкрайней. Низко опустив головы, пряча друг от друга глаза, в которых угадывались Слабость, Смятение и Малодушие, Искатели медленно продирались скозь незрячие толпы Прожорливых и Ненасытных.
   Жители Долины не замечали путешественников - они попирали их ногами, принимая за отхожий Мусор. Голодные и измученные, призвав на помощь остатки Воли, путники обратились к Радости и Плачу.
   Книга Странствий открыла Искателям, что он , по стечению Обстоятельств, которое никогда не бывает Случайным, своей Внутренней Чистотой придет на помощь в Самой Трудности и отыщет дорогу к Откровению и Удивительному Камню Счастья.
   Но Искатели должны обращаться к нему за помощью только в Случае Крайней Необходимости. И , посовещавшись они обязаны определить этот Случай, потому что у Радости и Плача есть только Три Возможности помочь им.
   Множество препятствий встречалось на пути Искателей, но до сих пор им удавалось находить решение не прибегая к крайней помощи Радости и Плача, неотсупно следуя за Вездесущей Сорокой.
   И только теперь, попав в Долину Бездушия и столкнувшись со Слепотой и Глухотой Прожорливых и Ненасытных, путники взмолились.
   Радость и Плачь безропотно делил со своим друзьями все трудности скитаний по Долине, но и его силы были на исходе. Посовещавщись и приняв Решение, Радость и Плач в одиночестве отправился на поиски Живительного Ростка.
   Его отсутствие оказалось не долгим.
   Изможденные путники направились вслед и вскоре перед ними показался крошечный, но полный Жизненных Сил росточек, который взошел в Долине Бездушия наперекор ее Черствости и Презрению. Обезсилившие, измученные жаждой Искатели, наконец-то позволили себе передохнуть, выбрав место для ночлега у подножия Говорящих Скал.
   Голубоватый Туман окутывал предгорие, предостерегая путешественников и предоставляя последнюю возможность отказаться от своего Намерения. Нелегок путь в погоне за Откровением, но никто из пятерых, заглянув в себя, не отказался от своего Выбора.
   И тогда, словно в награду за долгое станствование , Скала отозвалась радостным пением Чистого Родника.
   В серебристом потоке ручья купались Звезды.
   Напившись , путники почувствовали, что Ручей разгадал их нужду, утолив голод и напоив Свежими Силами.
   И теперь пора отправляться дальше, но их сдерживало Предощущение.
   Каждый из путников вдруг почувствовал Давящую и Сминающую тяжесть Груза Долгов, не позволявшего восхождение к Голубым Вершинам.
  
   Неверие с неподдельным ужасом разглядывала сбитые, окровавленные ступни. Изнеженная и избалованная собственной Прихотью она никогда не подозревала о Скрытом Резерве, припрятанном до сих пор и никоим образом не выдававшем своего присутствия.
   Скорбь, исподволь наблюдая за Неверием, заметил Недоумение, оттенившее голубыми полукружьями ее ввалившиеся от усталости глаза, но скорее оно относилось к собственному Мужеству Неверия, нежели искало причину из вне. Искатели, постепенно привыкшие к Малым Дарам Откровения научились понимать значение Языка Символов.
   И тогда странствие за Вездесущей Сорокой и Серебристым Перышком наполнилось Определенным Смыслом. Теперь каждый старался не пропустить и внимательно присматривался к Говорящим Знакам, старательно расшифровывая их напутствия.
   В порывистом движении навстречу, Скорбь попытался облегчить участь Неверия, обернув Ласковым Мхом ее вкровь истертые ноги и призывая его поделился своей Целебной Силой.
   Лица Неверия коснулось Крыло Благодарности.
   Скорбь хотел остаться, но прислушавшись к голосу своего Сердца, деликатно удалился - никто не имеет права вмешиваться в Процесс Познания, нарушая Великий Принцип.
   Неверие едва различала Робкий Шепот своей Души.
   Поначалу он был настолько тих, что она не могла понять ни единого слова, однако неожиданно, по мере накопления Мужества и утончения Чувств, научилась распознавать их значение. И только теперь, припав ссохшимися губами к Чистому Роднику и вкусив его Живительную Силу, Неверие сумела оглянуться на свое Прошлое.
   То, что открылось ее взору наполнило сердце Невыразимой Печалью, распознавая свои ошибки и глядя на них со строны, она все еще боролась с Непоправимостью, но глоток Мудрости подсказал Выход.
   И, доверившись, Неверие наконец почувствовала Исключительность подсказанного Мудростью Выхода. И тогда, расстелив Белоснежную, Крахмальную Скатерть, она приготовилась выложить на ней все свои Деяния.
   Призывным Шопотом ей приоткрылся Занавес Тайны - путь за Откровением лежит через Остроконечные Горные Вершины, к которым прислушивается и доверяет само Небо. И никто не сможет преодолеть их , не попытавшись скинуть с себя груз Долгов.
   Неверие затрепетала в испуге - а если у не ничего не получится?
   Если она не сумеет выложить свои Долги так, как хотят того Горы, как велит Небо?Но она расслабилась, успокоенная еще более окрепшим, уверенным Шепотом.
   Самое главное - Искреннее Желание и Попытка.
   Искренность неподсудна. Никто и никогда не посмеет осудить Искренность.
  
   И Неверие решилась.
   Она воздела руки к Небу, призвав четверых Искателей в свидетели.
   И как только заговорила Неверие, на Белоснежную Скатерть посыпался камнепад Деяний ее. Большинство Камней были темны, изъедены Болью и Страданием.
   Искатели низко опустили головы, пораженные Силой Впечатления.
   Неверие затрепетала.
   Нервы ее напряглись до предела по мере приближения к Главному.
   Наконец, уже в который раз призвав на помощь Мужество, она нашла в себе Силы. И собрав их, Неверие поведала Небу о том, что же погнало ее на поиски Удивительного Камня.
   Голос изменял ей дрожа, срываясь на свистящий клекот Сокровенных Глубин.
  
   Давным-давно, в юности, на своем Жизненном Пути Неверие повстречала Любовь. Но она была так хрупка и беззащитна, что Неверие не узнала ее. Она прошла мимо Любви, насмехаясь и соглашаясь с Общественным Мнением.
   Но Любовь не проходит Безследно.
   И у Неверия родился Сын.
   Для Неверия не было на Свете ребенка красивее.
   Но тут снова зазвучал насмешливый Голос Общественного Мнения. Неверие слишком юна, ей необходимо строить Счастливую Личную Жизнь, не замутненую ошибками Прошлого.
   И Неверие бросилась вдогонку за Призрачным Счастьем, дважды уступив Общественному Мнению. Вопреки Рассудку и Голосу Сердца, поддавшись Соблазну Беззаботности , Неверие оставила своего Сына на попечение Суеты.
   Суета оказалась Равнодушна и Холодна и не заметила, как исчез маленький Сын Неверия.
   Неверие опомнилась, бросилась искать его, но было поздно.
   Он ушел навеки.
   И вместе с ним, навеки ушла из ее Сердца Радость.
   И Неверие всю Жизнь пыталась отыскать Сына, борясь с Обреченностью и прячась в призрачной скорлупе Безпечности.
   Но Прощение не было даровано ей.
   И даже сейчас, в погоне за Откровением, спеша к Удивительному Камню , Неверие все еще не верила в возможность вновь обрести Утраченное....
   Неверие заливала Землю слезами.
   Забыв об Искателях и обратившись к Звездам ,она молила Небо о пощаде. Жгучие Слезы ее пробили Земную твердь, но Земля, не в силах впитать все Страдание Неверия, преврщала их в Прозрачые Жемчужины.
   И Черный Валун выкатился на скатерть.
   И Искатели преклонили головы перед обнаженной Исповедью Неверия и Завесой, приоткрывшейся перед каждым.
   И каждый, вдохновленный Смелостью, расстилал свою Белую Скатерть.
   И каждый был готов испещрить ее Черными Камнями.
  
   И настала очередь Скорби.
   И Скорбь ,пав на колени, без утайки вытаскивал из-за пазухи потемневшие, изъеденые Болью, Камни.
   И у Скорби их оказалось не мало.
   И Скорбь скорбел о своей самой Близкой и Любимой, самой Желанной на Свете, Душу которой он так и не сумел понять, не сумел распознать за Пеленой Эгоизма, застлавшего глаза, Силу ее Жертвенности и Безкорыстную Доброту.
   То, о чем кричла в Исступлении Душа Скорби, каждый боялся даже повторить про себя. Он держал в руках осколок Удивительного Камня, он хранил его - но не сберег.
   Он не выдержал Испытание Добром.
   Он поддался Игре Ревносного Воображения и обагрив свои руки кровью, променял Принципы Добра на Сиюминутную Жестокость.
   И на Камни хлынула Грязь - чернее самой черной Грязи, удушливее самого душного Зловония.
   Но Искатели преклонили колена перед Мужеством Скорби.
   И крик Скорби доносило Признанием до Неба тысячи раз поторенное Горное Эхо.
   И он не мог остаться не услышанным.
   Остальные притихли , расстилая свои Белые Скатерти.
   И еще сильнее затрепетали на Ветру Души их, сраженные Неприкрытостью и Силой Слова.
  
   Репины молчали.
   Оба.
   Ромка все еще шевелил губами.
   Паша, хрустнув спиной , подошел к окну.
  
   .....Серебристые мушки носились наперегонки в воздухе, вовлекая в хоровод остывшие листья,.... прохожие, нахлобучив шляпы спешили, одержимые суетой,..... пустой троллейбус, победно посвистев мимо остановки, наслаждался недоумением застоявшихся пассажиров,.... лицо без определенного места жительства осваивало придворные мусорные баки...
   Куда же вы все?
   И куда же мы все....
  
   ГЛАВА 42.
   Межсезонье, осень.
  
   Александра не прислушивалась.
   Разговоры ничего не меняют и не приносят радости.
   От них остается надрывная тяжесть, томящая и тревожная ...Она погладила прозрачными пальчиками светящийся мягким голубоватым светом, экран.
   Вот ее сокровище, ее единственное прибежище, ее отдушина...
   Александра нежно прикоснулась прохладными губами к мерцающей поверхности, осторожно пощекотав кончиком языка.... смех ее зазвенел и рассыпался колокольчиком.....Не замечая безшумно приоткрывшейся двери, она с наслаждением, переходящим в исступленное возбуждение, вылизывала экран компьютера....
   ....На его лице не дрогнул ни единый мускул.
   Лицо давно уже перстало принадлежать ему...как впрочем....
   Это маска - маска...
   Дверь затворилась так же, без единого скрипа.
   Александра со стоном уронила голову, сильно ударившись виском о стол...
  
   Саша вздрогнула.
   Мимолетность ощущения отозвалась вибрируещей дрожью где-то внутри. Она поспешно забарабанила по клавишам : не забыть, не забыть, постараться не упустить и не растерять ни единого слова...Строчки понеслись в безумном темпе, подгоняя одна другую.
   Торопливо набирала текст.
   Так уже случалось, так бывало не раз.
   Стоит только ей упустить ощущение и оно исчезнет, раствориться и покинет ее, как покидает она собственное тело, как невесомо и беззаботно кружится вокруг него, наблюдая со стороны....
  
   Александра едва сумела приподнять чугунную голову.
   Наверное, пора погулять.
   Да, она устала, она страшно утомлена и ей необходимо выйти на улицу.....на улицу, глотнуть свежего воздуха, ей просто необходимо, она не может жить без воздуха, она не может дышать...
   Ее пальчики ловко открывали странички. Одну за другой.
   Наконец Александра отыскала необходимое.Сад.
   Теперь она в саду, она прогуливается по этому цветущему саду, наслаждаясь ароматами и благоуханием соцветий....
   Ее высокий, цвета слоновой кости лоб, прорезала недоуменная складочка - слишком много розового.....да-да , слишком уж много розового...
   Александра нажала клавишу, ловко покрутила "мышкой"...
   Звонко смеясь, захлопала в ладоши от удовольствия...
   Она волшебница, да она просто волшебница... Сад переливался и пестрел всеми оттенками лилового...
   Лиловый, сад должен быть лиловым...лиловым и никаким больше...
   Она глубоко вдохнула.
   Помещение затопил аромат свежести :цветы и деревья источали медовую сладость во всей непристойности и безсилии, перебуженные и насильно умытые скоротечным ливнем.
   Александра застыла.
   Острые, прямые плечи замерли, как два крылышка, готовых встрепенуться...
   Встрепенуться и броситься навстречу...
   Она спит....
   Наверное, она спит...
  
  
   Третий.
   Совсем не плохо.
   Он никогда не расчитывал и не претендовал на первенство и стать хотя-бы третьим.... Аврелий, старясь не смущать присутствующих откровенным разглядыванием, отводил глаза.
   Люди, как люди.
   Правда, по-первому впечатлению не стоит приходить ни к каким выводам, но Аврелию показалось, что все они пугливо -настороженны.
   И снова появился этот призрак .
   Чуднов не слишком симпатизировл призракам, тем более сейчас, по прошествии времени, когда ему предоставилась исключительная возможность познания и осмысления самого себя в полном одиночестве.
   Но Аверелий, всегда ощущая некую избранность, избегал говорить об этом вслух. Делиться, да и просто упоминать считал по меньшей мере нескромным.
   Это не предмет обсуждений и кича.
   Если ему, по счастливой случайности даровано больше, чем скажем - Аврелий покосился на близ сидящую женщину...очень худую, с белоснежной кожей, под которой , казалось, можно угадать каждую жилку, каждую венку..
   Чуднов спохватился.
   Лирическое настроение позволяло углубиться в дальнейшие подробности, но он во-время поймал себя.
   О чем это он?
   Да, эта женщина, к примеру....
   Аврелий упустил мысль.
   Она соскользнула, просочилась и безследно растаяла....Только сейчас он заметил, что на него обращены взгляды всех присутствующих.
   Аврелий покраснел.
   Он краснел мгновенно, от чего его гусиная шея наливалась малиновым цветом; малиновыми становились и уши, кроме того, они начинали непроизвольно двигаться снизу- вверх....и наоборот.
   Кажется, его о чем-то спросили...
   Аврелий напряженно задергал кадыком.
   Голос исходил от призрака.
   Чуднов прекрасно понимал, что механический голос не может принадлежать самому призраку - это какой-то обман, бутафория; признаться, Аврелия не слишком интересовало, кто скрывается за маской из папье-маше - вряд ли истиная личность обладателя маскарадного костюма имела решающее значение - нет. Пусть себе прячется под маской, Аврелий и не собирался его осуждать. Собственно, у каждого найдутся причины что-то скрывать, и уж лучше прятать это под костюмом, чем глубоко в душе...
   Аврелий завозился - следовало записать мысль.
   Он привык записывать мысли, но под рукой ничего не оказалось.., стена!
   Как же так он выскочил не вооружившись...
   Ах, да...руки его были плотно примотаны к телу....да....наверное им так спокойнее..
   Чуднов наконец-то вернулся к присутствующим.
   Суть инструктажа сводилась к многочисленному перечислению правил...
   - Простите, я только хотел узнать, пригодилось ли Вам что -либо из моих сочинений... - Аврелий осекся на полуслове.
   На него странно смотрели.
   Все - а их было трое, не считая самого Аврелия и бутафорского призрака.
   Номер одиннадцать - эта ослепительной белизны женщина, номер пятнадцать - мужчина, пожилой, но довольно крепкий, и номер восемь - дама, немного эксцентричная на вид...
   - Простите..
   Оказывается, он сам того не подозревая нарушил один из самых важных заперетов, а именно - задал вопрос.
   Аврелий близоруко поднес к глазам ярко-оранжевый лист, в котором черным по белому.... по оранжевому, крупным шрифтом отпечантаны "Правила поведения".
   Ах, да....можно только рассказывать, делиться...
   Наверное, снова он что-то прозевал, чем делиться? Спросить?....
   Да...как-то трудно пока все это, в голове не сразу укладывается...Одному в комнате значительно проще...Но так необходимо, так нужно....
   А Аврелий всегда с уважением и с пониманием относился к человеческой нужде...
   Все, что в его силах.
   Пожалуйста, если требуется какая-то помощь - все, что в его силах.
   Он поможет.
   Он непременно поможет.
  
   ГЛАВА 43.
   Межсезонье, осень.
  
   Остепенил назидательный Раисин взгляд.
   - Только пожалуйста, держи себя в рамках.
   Паше взгрустнулось.
   Он пожевал губами, чуть склонив голову набок. Оскорбительно, в некотором смысле. А пожалуй, во всех смыслах .Оскорбительно.
   - Ты чего, меня не знаешь что ли?
   - Знаю, вот потому и решила предупредить.
   Вздернутый Раисин подбородок бросал вызов.
   Но не Паше.
   Жизнь состоит из мелочей, надо быть выше.
   Паша подумал несколько секунд, подзадержался с достойным ответом и почувствовал, как возвысился. Жена , ловко обмахивя полотенцем, выкатывала на стол стеклотару с напитками определенной крепости. И "пятизвездочный" Армянский, и "Шампанское", и "Мускатное" какое-то, е-к-л-м-нэ....
   Паша вчитался в этикетку - из лучших сортов..
   Раиса немедленно ликвидировала бутылку из его рук, водрузив на отведенное на столе место.
   - Ты лучше мясом займись, мне не разорваться, еще пирог и салаты.
   - А чего им заниматься-то? Вот, гостья придет, тогда и зашашлычим.
   Раиса брезгиво уставилась на мужа.
   - Ты в своем уме? Это что еще за "зашашлычим"? Подростковый жаргон, нет, не идет тебе интернет на пользу....
   - Да я о жаргоне и понятия не имел, только что изобрел новый глагол.
   - Да до тебя знаешь сколько этих глаголов изобретено? Совсем от рук отбился со своим виртуальным общением....
   - А интернет-то здесь причем, е-мое?
   - Ты еще скажи, что своими сказками пополняшь словарный запас...классику надо читать, мой дорогой, классику.
   Паша хмыкнул.
   Как-то припомнился, к слову, прошлогодний конфуз. Заглянули приятели.
   Так, семейная пара, Конетиковы.
   Встречались по-праздникам да и то не каждый год.
   А тут напросились ни с того, ни с сего. Но Раиса учуяла подоплеку визита - отголоски Европейского турне.
   По слухам, Конетиковы в востроге.
   А с кем, как не с Репиными поделиться переполняющим чувством.
   Репины дальше дачи в Карелии никуда и не выезжали по- причине Пашиной принципиальной позиции и ослиного упрямства. Прогресс мировой цивилизации в совокупности с культурно-историческими ценностями и общепринятым в кругах с определенным достатком, отдыхом, Репина несомненно интересовали, но не до такой степени. Не до степени , чтобы променять долгоиграющее удовольствие дачного стрительства и перестройки, на пусть и золотые, но эфимерно-призрачные пески Греций, Турций или каких-нибудь Испаний.
   А тем более теперь, с приобретением Репиными собственного оздоровительного центра, в пределах досягаемости на машине.
   Раиса, махнув рукой, объявила тему закрытой.
   Прибыли Конетиковы.
   Принесли кое-что к столу : пузатенькую бутылочку. Во Франкфурте в "дьюти фри" прикупили с изображенным на этикетке...
   Раиса, всплеснув руками, в неподдельном изумлении схватила бутылку:
   - Ой, ребята, серьезно что ли бутылка из Франкфурта? А у меня конфеты - порывшись в буфетной полке, выудила коробку - вот, на них точно такой же мужик нарисован....
   Конетиковские физиономии несколько подвытянулись.
   Конетикова-жена робко пискнула:
   - Так это ж Моцарт.. - но, судя по реакции, получила чувствительный пендаль под столом от мужа, поспешно сменив тему.
   Настроение у Раисы сошло на нет.
   Она старательно держалась, едва дождавшись окончания и без того не слишком желанной, аудиенции.
   Жена для Паши всегда оставалась загадкой.
   Во всяком случае, Раисе было приятно так думать, а Паше не составляло особого труда поддерживать ее заблуждение. Однако некоторые слабости Репинской половины пусть не ярко, но выразились за более чем двадцатипятилетний стаж супружества.
   В частности: болезненое отношение к образованности.
   И потому булыжник, нежданно-негаданно, по собственой опрометчивости влетевший в ее огород, оказался прямо-таки осколком метеорита.
   И фамильное имя Конетиковых предалось забвению.
   Упоминание его, конечно, допустимо.
   Но не в Раисином присутствии.
  
   А сегодня пожидали Перевалову.
   И она не задержалась с визитом.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Степан присматривался.
   Ненавязчиво так приглядывался, кумекал.
   Компания довольно разношерстная, но он ни на секунду не усомнился - стремление у всех одно: выбраться из заточения любым путем.
   Тут уж соображать сообща надо, в одиночку не справиться.
   Стулья в комнате, скорее всего умышленно, расставлены в ряд - во избежание взаимного контакта. Место Степана оказалось крайним, две женщины сидели посередине; замыкал молодой человек. Степан, словно ненароком обронив карандаш и поспешно нагнувшись, оглянулся на юношу, показавшимся странноватым на первый взгляд.
   А может лепит под дурачка, прикидывается.
   Игра- то какая - непривычная игра.
   Да и не игра вовсе.
   Дамочки хлипковатые на вид, но Степан знал по -опыту: у них, у женщин все задом наеред вывернуто. Другая кровь с молоком, коня остановит, а чуть что посерьезней: одни слезы. А такие вот хиленькие да бледненькие тверже камня попадаются.
   Но не все, не все...
   Степан покосился на близсидящую соседку : что-то знакомое лицо, или пригрезилось? Может, напоминает кого? Но вопрос не показался важным, заслуживающим основного внимания.
   "Приведение" знай бубнило о своем.
   Степан прикинул, каким образом может осуществляться контроль, где чего с охраной. Но беглого осмотра явно не достаточно для детально представления и разработки плана.
   Именно плана.
   Для того, чтобы выбраться отсюда непременно нужен план, с бухты -барахты такие дела не делаются. Подготовились "экспериментаторы" серьезно - вон поди ж, какой маскарад устроили, опять же содержание - кормежка, не на баланде держат, кормят на убой, а если по-правде то и вовсе вкусно.
   Степан передернулся.
   Уж на что он не робкого десятка, и то потянуло мертвячиной, когда этот ходячий труп заявился.
   Словно и не человек вовсе под халатом.
   Кто его знает, может на то и расчитано: припугнуть, чтоб сидели себе тихонечко, не высовывались.
   Цепким взглядом осмотрел стены.
   Помещение напоминало спичечный кроробок.
   Ни окон, ни дверей.
   И стены, и потолок и пол обтянуты металлической сеткой, скорее всего для полной потери пространственного ощущения: переверни с ног на голову, никто и не заметит.Степан логично предположил наличие двери. Хоть и с завязанными глазами, но несоменно все прсутствующие попали сюда через какой-то вход.
   Он же выход.
   Взгляд ни за чем не останавливался. Ни зазоров, ни выделяющихся дверных проемов. Потолок низенький. Степан, поднявшись во весь рост смело мог дотянуться. Из всей меблировки четыре стула, напротив некое подобие радиорубок - тоже четыре.
   Раза в два с половиной - в два и три четверти побольше нынешней Степановой кельи. Степан сметливо , почти безошибочно определял и вычислял параметры помещений. И не с какой-то определенной целью, а скорее по давным -давно сформировавшейся привычке.
   Сравнение со спичечным коробком напомнило Степану послевоенное детство, когда популярнейшим развлечением и шиком считались соревнования по-прыжкам кузнечиков. Отлавливали прыгунов коробками, умело отбирая лучших представителей породы. А потом "кольцевали", обмотав лапки цветными нитками, сажали на цепь - для отстрастки. Считалось, что чем ловчее замучаешь насекомое, тем выше он потом сиганет, мол появляется у неразумной твари стремление вырваться на волю.
   Однако, тут тоже не все опыт нужен.
   Чуть перегнешь - и нет кузнеца.
   Пацаны тренеровались, хлестались друг перед дружкой, делились опытом..
   Степан похолодел: а может он и впрямь сейчас за тех самых кузнецов оттдувается? Да нет.
   Он махнул рукой мысленно.
   Если б только за кузнечиков ответ держать...да уж больно похож способ, способ то похож, они ведь тут в спичечном коробке, как несчастные подопытные несекомые, пригодные лишь для экспериментального исследования.
   Степан усмехнулся .Горько, в усы.
   Монотонное повествование доносило смысл : ухватил основное, но "маска" муссировала переливая из пустого в порожнее одни и те же параграфы, главное положение которых запрещало задавать вопросы друг другу и обмениваться посторонней информацией.
   Под словом "посторонней" подразумевалось все, не относящееся к теме.
   Тема оставалась неизменной и проходила красной нитью во всех сочинениях. Присутствующие были обязаны делиться своими эмоциональными переживаниями, в зависимости от заданной ситуации. "Заданная ситуация" чаще всего предполагала развитие человеческих взаимоотношений в семье, осложенных неожиданным конфликтом.
   Тема не ограничивалась никакими рамками и казалась неисчерпаемой.
   - "Вобщем -что вижу, то пою..." - Степан мысленно поправился :- "Что чувствую, то пою..".Он не раз замечал, что многократность повторения одной и той же мысли невольно вызывает подсознание на осязаемый отклик и проявление искренних эмоциий. Словно некто власный, настойчивый безпардонно прорывался наконец, в самое нутро, вороша и обнюхивая потайные, сокровенно оберегаемые, не предназначенные для постороннего глаза уголки его.
   Степан прикрыл глаза, продолжая наблюдение из-под ресниц.
   Он снова обратил внимание а "лектора" - мелькнуло сомнение в действительной принадлежности последнего к человеческой рассе.А вдруг и правда говорящий манекен? Кто там его знает, чего в новом тысячелетии не понапридумывают.
   Но, словно в опровержение мыслей, Степану, да и всем присутствующим предоставилась возможность убедиться в противоположном.
   Неожидано всеобщее внимание привлек постронний звук.
   Кто-то чихнул.
   Присутствующие не сговариваясь повернули головы : позади, в проеме приоткрывшейся безшумно стены, стояла девушка. Плотно укутаная цветастой шалью, но совершенно босая, она недоуменно-рассеянно всматривалась в аудиторию.
   Недоумение на ее лице неожиданно сменилось лучезарной улыбкой и девушка, прыснув, прикрыла рот ладонью, словно боясь расхохотаться во весь голос.
   Красивая.
   Поразительно красивая.
   Степан даже удивился . Не столько внезапности ее появления и необъяснимому поведению, сколько красоте. Она была похожа на выточенную из слоновой кости статуэтку.
   Только не здешнюю.
   Степан не сразу распознал, откуда же возникло ощущение нездешности девушки .
   Выдавали глаза.
   Удлиненные, чуть раскосые.
   Похоже, вторжение оказалось не запланированным и вызвало некое подобие человеческой реакции со стороны "маски". Он решительно направился в сторну красавицы, но она не выдержав и звонко рассмеявшись, растворилась в проеме скользящей двери, вновь преобразившимся перед самым носом "маски" в гладкую металлическую поверхность.
   Все четверо в недоумении уставились на "лектора".
   Нестандарность ситуации несколько выбила его из колеи, но за то утвердила присутствующих в мысли человекоподобия говорившего.
   Кажется, он сбился с мысли.
   Углубившись в недра своего балахона, выудил несколько печатных листов и с трудом отыскав нужное место сквозь прорези маски, забубнил на прежней ноте.
   В момент замешательства, Степан почуял мгновенное изменение внутренней атмосферы присутвующих. Неожиданное появление девушки, сказалось подобно свежему дуновению, живительному глотку воздуха. Воспользовавшись непредвиденной паузой, "заключенные" поспешно переглянулись.
   Степан не ошибся.
   Лица обеих женщин слились воедино - надежда в них перемежалась с отчаянием; однако покрасневшие, и от того кажущихся еще более светлыми глаза молодого человека, излучали неподдельное спокойствие.
   Степан подмигнул, как хотелось верить - со значением, вложив определенный смысл в свой короткий жест. Одна из женщин, представленная под одиннадцатым номером, ответно прикрыла и открыла глаза.
   Прежде всего, необходимо отладить связь.
   Переговариваться и вести диалог друг с другом строго запрещено. Таким образом остается не выясненной цель совместных посиделок, но это не первое неизвестное в заданном уравнении и решить его математически вряд ли удасться.
   Следовательно, остается метод приближений и вероятностей.
   О записках нечего и мечтать...
   Крупный, шишковатый лоб Степана прорезала глубокая морщина.
   Должен найтись выход.
   Должен.
  
   ГЛАВА 44.
   Межсезонье, осень.
  
   Ромка уплетал салат.
   С аппетитом, приправляя черным хлебом, а не раскатывая горошины по тарелке и как всегда испытывая бабушкино терпение.
   Расчет оказался верен.
   Ромку отпустили во-свояси без излишних наставлений и сопроводительных комментариев. Теперь бабушка с дедушкой со спокойной душой займут разговорами гостью, а Ромка неспешно, без суеты сможет поколдовать у компьютера.
   Идея родилась не вчера.
   Ромка тщательно собирал материалы и готовился, а для воплощения и претворения ее в жизнь необходима полная свобода действий. Почему-то в их семье принято считать, что влияние никем не виданных, но всем известных электромагнитных излучений, сказывается на Ромкином здоровье.
   Но Ромка то знал, что монитор компьютера не вредне телеэкрана.
   Пожалуй, наоборот.
   Но махнул рукой и уже не спорил. Поначалу, конечно, пытался выступить в защиту - ну не Чапа же он, разумный человек, соображает, что к чему, как только почувствует это самое излучение - сразу спать.
   Ромка почесал бровь.
   Сравнение с Чапой, пусть мысленно, показалось не слишком удачным.
   Чапа по смекалке любого за пояс заткнет.
   Ну не амеба же он какая-нибудь...
   Про амебу Ромка недавно вычитал. Никчемность существования этого простейшего организма вызвала сострадание: живет и сама не знает для чего.
   Ромка растворился в экране.
   Указательный палец безостановочно скакал по клавишам ; принципиально игнорируя "мышку" и с умопомрачительной скоростью выуживая необходимую информацию. "Ослик" натаскал всческих программ и оставалось лишь проверить Ромкино предположение и расчет.
   Надо только кое-что состыковать..
   Но что-то не состыковывалось.
   Ромка никого не посвящал в свой эксперимент, даже деда. Сначала надо опробовать, вдруг не получится и он окажется в нелепой ситуации.
   Оказаться в нелепой ситуации Ромке совсем не хотелось. Это дедово.
   Тот тоже терпеть не может всяких насмешек, пусть и не высказанных вслух. Мама говорит - ранимый. Ромка подумал - наверное, от слова ранить, то есть не любит быть раненым.
   Пожалуй, это первый по -настоящему серьезный Ромкин проект.
   Самостоятельный.
   Конечно, могло случится такое, что и до него кто-то выдумал нечто похожее, но Ромке об этом слышать не доводилось; во всяком случае, ему удалось объединить разрозненнные программы в одну и вывести прием на компьютер.
   Ромка с головой погрузился в одному ему понятные манипуляции.
   Неувязка.
   Палец молотил с космической скоростью, сам по себе, не влияя на ход Ромкиных мыслей. Припомнилась кухонная полемика. Сегодня в гостях новая тренерша, которая очень нравится бабушке, знает кучу всяких историй и ужасно интересно рассказывает.
   Ромка даже сам заслушался про китайцев.
   Оказывается они очень древние и культурные, и едят всякую всячину, а не только воробъев, как дед рассказывал. Ромке, конечно, ужасно хотелось разузнать про воробьев, но человечек внутри предупреждающе приложил палец к губам:
   - "Тс-сс, или хотя бы дождись, когда отлучится твой дедушка".
   Ромка верил человечку.
   Тот зря не сболтнет.
   Судя по убывающим пивным бутылкам дожидаться дедовой отлучки осталось не долго.
   Ромка не ошибся.
   Но, к сожалению, Инна Константиновна разошлась и перебить ее не представлялось никакой возможности. А судя по приоткрытому рту, бабушка очень интересовалась затронутой темой. Инна Константиновна расказывала об одном поэте, стихи которого жутко понравились китайцам. У этого поэта тут ничего не получалось - вернее, он думал, что пишет стихи, но это были и не стихи вовсе а обычные предложения.. В стихах главное рифма, а рифмы как раз и не было.
   Но оказывается, рифма есть если стихи его читать по-китайски!
   Бабушка даже руками всплеснула.
   Ромка, конечно, тоже всплеснул бы, но в одной руке у него была вилка, а в другой хлеб. Тут вернулся дед и Ромка понял, что вопрос о воробъях так и останется не выясненным, потому что он уже почти доел салат, а больше в него ничего не поместится. Ну не будет же он, как дурачок, сидеть за столом дожидаясь следующей дедовой отлучки.
   Да и потом - не воробьи сейчас главное.
   Главное - результат сегодняшнего эксперимента.
   И результат, в итоге, превзошел все ожидания.
   Даже Ромкины.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Лиза вернулась к жизни.
   Появление девушки, такой юной, непосредственой в этом безысходно- удушающем замкнутом пространстве, вдохнуло силы. Окружающее, навечно потонувшее во мраке озарилось светом и Лиза заметила, как изменились лица.
   Сейчас самое важное - найти способ общения.
   Нервно потирая руки, она ходила взад-перед по комнате. Стены больше не казались глухими и безмолвными; даже они были не в состоянии удержать и подавить поток энергии, хлынувший навстречу друг другу от невидимо протянутых рук.
   Двое мужчин, двое женщин.
   Четыре человека оказались узниками чудовищного опыта.
   Остановилась - сейчас не время для моральных дискуссий и призывания к совести. Надо действовать. Действовать сообща, только так можно попытаться вырваться из заточения.Смирившись с мыслью пожизненности заключения, представляя смертный приговор помилованием, избавлением от мучений, Лиза теперь приготовилась к борьбе. Наверное сейчас каждый из них ломает голову над одним и тем же вопросом.
   Связь.
   Как наладить связь
   И как сделать ее доступной.
   Лиза перебирала в уме известные по фильмам и детективам способы, но не могла остановиться ни на одном из них. Все эти перестукивания, изобретение закодированных шифров вымысел, художественный вымысел, неуемная фантазия авторов , не имеющих ни малейшего представления о реальности.
   Сколько раз заходясь в иссступленном крике она разбивала в кровь костяшки пальцев об эти непреступные стены.
   Но ответом было собственное эхо.
   Эхо ее воспаленного мозга.
   Глухие, навеки забытые Богом и людьми, казематы, отвечали равнодушным молчанием.
   Неожиданно, от болезненого, физически ощутимого толчка под ребром слева, Лиза охнула, прижав к груди руку - показалось, словно некто нарочно, намеренно постучал в ее сердце. Перепуганно, с запоздалым раскаянием спохватилась, опомнилась: как случилось, что за своими прагматичными расчетами и думами, она позабыла об истином спасении; о той милосердной и единственной отдушине , благодаря которой разум не покинул ее.
   Лиза упала на колени.
   Безотчетно шевеля губами, истово молясь, Лиза вдруг ясно почувствовала, как надежда перерастает в уверенность, как крепнет и закаляется ее воля, каким непреклонным становится ее стремление. И что теперь, от настойчивости и присутствия духа зависит не только ее собственная жизнь.Мысль об ответственности подхлеснула Лизу, наполняя ее хрупкое тело животворящей силой.
   И Лиза внезапно ощутила нечто забытое и, казалось, навеки утраченное.
   И глаза ее вновь засветились благодарным светом.
  
   ГЛАВА 45.
   Межсезонье, осень.
  
   Саша остолбенела.
   Ошарашеная количеством видео аппаратуры с трудом представляя, где находится. Очень часто, путаясь в лабиринтах безконечных коридоров, она натыкалась на неизведанные уголки своего пристанища.
   Но она уже давно перестала удивляться.
   Все происходящее казалось сном : одним долгим безпрерывным сном, в котором смешались понятия прошлого и настоящего, но самое главное - в нем не нашлось места будущему.
   Сашино существование превратилось в ожидание покоя.
   Того долглжданного покоя, на который она расчитывала, и который в силу обстоятельств не был дарован ей. Она запуталась, не в состоянии проследить цепь событий, она потерялась в своей расплывчатой памяти, как потерялась в этих нескончаемых коридорах.
   Казалось, она уже давно существует в нескольких мирах и никак не может определить свое действительное "я". Всполохи сознания доносили до Саши отголоски прошлого, в попытке восстановить память , высвечивая удивительным арнаментом ее жизнь. Однако целостная картина разваливалаясь, никак не складываясь из разрозненных кусочков мозаики. Напряженная вдумчивость отзывалась нестерпимой головной болью и Саша снова оказывалась в изначальной точке.
   Память не впускала ее.
   И тогда она с ужасом осознавала, что со всей очевидностью для окружающих перевоплощается в совершенно другого человека, в другую девушку, чужую, незнакомую Саше, непонятную и пугающую.
   Будто Сашино тело одновременно проживает две жизни.
   Теперь она почти не встречала людей, почти не общалась, почти не выходила а улицу.И с предельной ясностью отдавала себе отчет в притворстве обеих Саш - у второй , кажется, было даже другое имя, покрытое туманной дымкой, ни с чем не ассоциирующееся в памяти.
   Та, вторая, все чаще и чаще становилась самой Сашей.
   И сознание крошилось мелким стеклом и уплывало, не позволяя хоть на долю секунды задержать и укрепить его. И понимая, осознавая эту зыбкость Саша научилась прятать свое настоящее, "я" - всплывающее, возвращающееся и будоражащее, но, увы, все реже и реже.
  
   Всмотрелась в мониторы.
   Кажется, она никогда раньше не попадала в эту комнату, но возможно представление ее было ошибочным. Ни о чем теперь нельзя было сказать определено; Саша постоянно чувствовала, что движется по водной глади - непостояной, меняющейся, необъяснимым образом поддерживающей и даже, как ни пародоксально - спасительной.
   Она уплывала от самой себя, радуясь неполноценности картины, боясь ее потрясающего откровения, где разбросанные памятью куски, фрагменрарно всплывающие в воображении, слились бы в единое целое.
   Подошла вплотную к экранам.
   В них, под разными углами просматривалась комната.
   Затянутую от пола до потолка металической сетью, ее скорее можно было принять за клеть для содержания диких животных....Мысль о животных шевельнулась отголоском в душе...и тут же угасла...
   Да, животных...... если бы не люди..
   Пригляделась внимательнее.
   Чужие, ни на кого не похожие лица.
   Сейчас все лица стали для Саши чужими, для нее не осталось ни одного родного лица. Воззвание к памяти вновь наткнулось на стену. Она устало смахнула упавшую на лоб темную прядь. Вопросы не находя ответов и вечно натыкаясь на непреодолимые препятствия переростали в нечеловеческое напряжение и, зачастую, в последующую трансформацию.
   И тогда она перевоплощалась.
   И становилась той, другой.
   Отмахнулась - сейчас не время для головоломок.
   Мониторов было около десятка. Не пришло в голову пересчитать. Увлеченно следя за беседой, она подметила некую страность- страность заключалась в отсутствии диалога; беседа выглядела безсвязно несмотря на то, что разговор велся на одну и ту же тему.
   Саша догадалась взгянуть на время.
   Мониторы работали в независимом режиме; все разговоры происходили в записи. Но для чего же сейчас они работают все вместе?
   Вопрос отозвался болезненным толчком в виске.
   - Хорошо, хорошо, - Саша успокаивала докучливого невидимку, - я не задаю никаких вопросов - точнее - я не задаюсь никакими вопросами, так надо, так положено...
   Поутихнув, боль отпустила.
   Саша старательно пыталась обмануть своего внутреннего предательского недруга. Заметила в малюсеньких окошечках-экранчиках еще сеансы видеозаписи.
   Действующие лица оказалось прежними, но теперь они находились все вместе ....и тут Саша поняла, что она когда-то - точно сказать было невозможно, когда, видела этих людей.
   Да, она каким-то образом....их видела...
   - Каким? - резкий толчок в висок.....
   - Она сама заходила в эту клетку...все повернулись к ней, а она..
   Саша мучительно нахмурилась... едва успев подумать, что той, другой , в отличие от нее, Саши, дозволено гораздо больше....
   Взгляд выхватил хорошо знакомую "маску".
   Единственные доступные для общения существа.
   Саша привыкла.
   Теперь она точно знала, что привыкнуть можно абсолютно ко всему.. Поплотнее укуталась в цветастую шаль, переведя взгляд на свои босые ступни...почему-то босые, но это обстоятельство не насторожило...
   Значит, ей так удобнее...
   Саша не обернулась на шаги...
  
   ...Обернулась Александра.
   ...И засмеялась зловещим, надсадным смехом прямо в узкие и оттого кажущиеся пустыми прорези маски.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Зина приняла меры.
   Пора, в конце концов.
   До чего же она дошла в этом подземелье, если ни в одном из лиц присутствующих - "призрак" не в счет, не заметила и намека на признание восторженнго восхищения.
   Измазав остаток огурца на лицо, застыла от внезапно нахлынувшего просветления: может быть причина не только в ее изменившеся внешности.
   Если рассмотреть ситуацию под другим углом зрения, то становится очевидным шоковое состояние не только ее, Зинаиды, но и всех жертв этого чудовищного эксперимета.
   Торн с удвоенной энергией принялась размазывать огурец.
   Конечно, трудно предположить на кого она сейчас похожа, однако настало время привести себя в форму. Добрая фея, едва коснувшись крылом, смахнула следы уныния и безисходности. Спонтанное появление босоногой красавицы буквально стяхнуло оцепенение с присутвующих.
   Зина физически ощутила перемену настроения.
   И своего собственного и все остальных.
   Трон слизнула с руки остатки огуречной кашицы.
   Они непремено найдут выход, только сообща, только объединив усилия есть шанс вырваться отсюда...По каким-то неведомым, интуитивным предположениям Зинаида связывала мысль о всеобщем высвобождении с девушкой, отказываясь верить в злонамеренность ее появления.
   Надо непременно связаться с ней.
   Мысль показалась абсурдной.
   Имея возможность свободно разгуливать , она непременно должна быть в курсе происходящего.
   И что из этого?
   Зинаида горько рассмеялась, готовая вот-вот снова расплакаться, но во время ощутив огуречный привкус во рту. Слезы сведут на нет все косметические потуги. Глубоко продышавшись и призвав на помощь всю логику, пустилась в дальнейшие рассуждения.
   Допустим.
   Девушке известно о проводимых опытах. В самом деле, если она здесь работает...Мысль показалась Трон несуразной, ладно - живет; возможно, чья нибудь ближайшая родственница , например, дочь, жена..
   Мысль о жене Зинаида отмела.
   Хотелось сложить о девушке только позитивное мнение. Дочь не обязана отвечать за поступки родителей, девушка находится здесь принудительно, она не имеет понятия о происходящем....
   Трон зло рассмеялась:
   - Дудки. Если она в здравом уме.... - тут Зинаиду словно осенило.
   Она во всех деталях попыталась припомнить поведение девушки.
   Как и все присутствующие Трон заметила последнюю, когда та уже стояла в проеме двери. Только сейчас всплыло перед глазами выражение ее лица...Зинаида поискала наиболее подходящий эпитет.
   Лицо ..лицо казалось...безмятежным!
   В самом деле, как ни пародоксально звучит, вначале лицо незнакомки было безмятежно-отрешенным; мимолетно промелькнувшее недоумение сменилось чудаковатым весельем - рассмеявшись, она прикрыла рот ладонью. И только когда в ее сторону направилось "приведение", девушка поспешила скрыться, заходясь в приступе безпричинного хохота.
   По Зинаидиной спине пробежал холодок.
   Неужели, она не поняла этого сразу...
   Неужели никто не понял этого сразу..
   Поведение этой восхитительной красоты и нежности девушки, указывало на ее безумие...
   Сумашедшая.
   Трон устало опустилась на стул.
   Какая прелесть - всего лишь сумашедшая.
   И неоткуда ждать помощи.
   И не на что больше расчитывать...
  
   Безвольно расплывшаяся огуречная масса осела на рукаве халата.
  
   ГЛАВА 46.
   Межсезонье, осень.
  
   Репин согласился.
   Такое не часто, но бывало.
   Раиса находила Перевалову исключительно тонким, внимательным человеком и Паша имел возможность утвердиться в правмерности мнения жены.
   Речь зашла о культуре востока.
   Паша по-обыкновению, довольно критично отзывался на предмет остановившейся в развитии вот уже в течение нескольких столетий Китайской цивилизации, упирая на закономерность кризиса после стремительного рывка практически во всех областях науки и культуры.
   Перевалова обладала даром убеждения.
   Не отнять.
   Раиса с удовлетворением отметила легкость, с которой Инна Константиновна вела диалог, сумев осадить и аргументированно разложить на лопатки неуемного Пашу . И не замутненный пока еще окончательно алкогольными парами Репинский мозг принял к сведению и согласился с ошибочностью некоторых собственных суждений.
   А это уже серьезно.
   Не так-то просто расположить к себе Пашу.
   Тем более, при мимолетном знакомстве, он составил собственное представление о новоиспеченной тренерше, несколько расхожее с Раисиным.
   Достойное завершение вечера подкрепило прилично поднабравшееся, Репинско-Переваловское трио; исполнение цыганских романсов под аккомпанимент Инны Константиновны вполне сносно, по оценке Паши, играющей на гитаре.
   Последнее обстоятельство явилось для хозяина окончательным и безповоротным аргументом в Переваловскую пользу. Вспомянув кочевых предков, Репинская душа изливалась мощным баритоном со слезой, заглушая нестройность женского дуэта.
   Разчувствовались.
   Неожданно-негаданно разговор свернул в сторону несчастной жертвы произвола :Зинаиды Трон. Отдавая предпочтение легким винам оказавшимися в достатке, дамы от души надигустировавшись самопроизвольно скатились к теме перемывания костей.
   Ни единожды отмеченная Репиным особенность.
   Женские сплетни итог любого сборища.
   Большие и малые, внутренние и внешние, но волей-неволей прорывающиеся наружу предметом живого обсуждения всех присутствующих особей так именуемого "слабого" пола.
   Паша сытно потянулся.
   Недвусмысленность движения помогла определиться.
   Решив проявить некий такт и в то же время, не мешать оживленной беседе, Репин переключил внимание на телевизор. Прошли те времена, когда он, Пашка Репин, лидировал среди рьяных болельщиков, зажигая энтузиазмом и неукротимостью. На сегодняшний день то ли страсти притупились, то ли запал Репинский иссяк.
   Он апатично взирал на экран.
   Бились хокеейные команды местного значения. Игра протекала вяло и безинициативно. От нечего делать, правое Пашино ухо невольно настроилось на волну дамской беседы.
   Перевалова с Раисой, уютно, по-домашенму расположившись в креслах - не зря Паша отстаивал покупку именно этого кухонного гарнитурчика, человек непроизвольно расслабляется и беседа становится вдвойне приятной, если есть возможность расположиться, а не мозолить одно место на табуретке..
   Вобщем, дамы потягивали кофе вприкуску с яблочными пирожками.
   Раиса расстаралась к приходу гостьи.
   Зацепила эта самая Инна Константиновна некую струнку в Раисиной душе. Тут уж велено не ударить лицом в грязь. Стол трещал, не выдерживая натиска кулинарных фантазий, способных соперничать лишь с новогодним пиршеством.
   Паша соответственно, прошелся вслух на эту тему, но сегодня Репинские колкости не принимались в расчет.
   Перевалова продолжала начатую тему:
   - Зиночка была катострофически несчастна. При всей ее популярности это кажется невероятным, но тем не менее.Да и мало кто задавался подобным вопросом.. Это и понятно....
   Раиса согласно кивала, дожевывая куск и смахивая крошки тыльной стороной ладони. Паша механически отметил нарушение женой режима здорового питания, в простонародии диеты, однако здравый смысл, и , особенно, внезапно проснувшийся невесть откуда интерес к Переваловской речи напрочь выбили такую мелочь из подсознания.
   Инна доверительно понизила голос.
   - Раз уж мы затронули эту тему, буду откровенна до конца с вами, Раечка - Зина Трон поверяла мне свои душевные тайны...в некотром роде я, в силу способности к психоанализу и словестной терапии, являлась ее духовником..
   Подвытянувшееся Раисино лицо опередило реакцию хозяйки.
   - Да-да, не удивляйтесь, предистория наших взаимоотношений не простая, но я не собираюсь углубляться в ненужные подробности. - Перевалова сделала небольшой глоточек.
   - В молодости Зина совершила чудовищную ошибку, понимаете - чудовищную. На ее собственный взгляд, ошибка эта свела на нет всю ее дальнейшую жизнь. Театр для Зиночки всего лишь ширма, ширма, за которой она старалась укрыться, убежать, спрятаться от себя...и не могла.
   Нетерпеливость и сильнейшее любопытство Раисы подкрепились очередным пирожком.
   Инна выдержала паузу.
   - Зиночка глубоко страдала. Даже ее близкие - ах, да о чем я говорю - не было у нее ни одного по -настоящему близкого человека. Мужей она меняла, как перчатки и все по причине той же душевной неустроенности, внутренней трагедии. Этот кровавый след тянется - Перевалова, хмельно и чуть пафосно воскликнула: - или уже надо смотреть правде в глаза и использовать прошедшее время ? Тянулся - вобщем преследовал ее всю жизнь.
   Раисино терпение иссякло:
   - Так что же случилось?
   Инна перевела невидящий взгляд на экран.
   Паша сосредоточенно следил за хоккейным матчем.
   Перевалова испытующе посмотрела на Раису:
   - Раечка, надеюсь Вы понимаете, тема строго конфиденциальна..
   Репина изобразила некоторую оскорбленность.
   - Ну, Инна Константиновна, как Вы могли подумать..
   Паша терепливо ждал.
   Он и сам не слишком четко отдавал отчет в том, почему же его, Репина, живьем не видевшего эту актрису в глаза, а откровенно говоря и не столь яростного поклонника ее дарования так заинтриговала эта история .
   - В юную, совсем еще девочку Зину влюбился ..имена опустим. Позднее этот человек стал весьма известным литературным критиком и уехал за границу, но на тот момент он был гол и бос. Все, что он мог предложить Зине - свою неземную любовь. Как рассказывала об этом Зиночка, никто и никогда в жизни не любил ее больше , чем..э-ээ, чем тот человек.
   Но Зиночка по молодости и неопытности не разглядела его чувство, отвергнув. Человек исчез, растворился. Зина даже думала, что он умер.
   А у нее родился сын.
   Надо сказать, несмотря на молодость и кажущуюся беззаботность, Зиночка в малыше души не чаяла. Она выбрала для него совсем необычное имя...да, необычное. Давно-давно в библиотеке своего деда - священнослужителя, она наткнулась на это издание. Пролистав, все что сумела вынести девчушка - имя.
   Оно привлекло ее и запало в самые глубины сердца.
   И Зина верила, что выбраное имя принесет сыну счастье.
   Вся эта история произошла в захолустном Н-ске. Зина в то время жила у тетки, ее отец был военным и кочевая жизнь носила его тогда по всему Союзу. Ребенком Зина ездила с родителями, но для успешного окончания школы решили оставить ее на поруки тетке. И сразу после выпускного бала случилась вся эта история. Отца к тому времени перебросили в Ленинградскую область.
   Приехала мать, поохала и посовещавщись решили забрать одну Зину - осмотрится, устроится на работу и приедет за малышом.
   Перевалова подавила вздох.
   - Наверное, Вы, Раечка, догадались, что произошло. Тетка не уследила и малыш пропал.
   Никто не знает: умышленно ли, договорились ли заранее с матерью, но что случилось, то случилось. Думали, Зиночка скоро забудет, оправится - не тут то было.
   Потеря сына раскроила жизнь Зины на две половины.
   И никто не знает о том, что весь последующий путь известнейшей, талантливейшей актрисы унизан шипами боли и страданий.
   В голосе Инны Константиновны стояли слезы.
   Всхлипнув, Раиса потянулась за салфеткой.
   Паша углубился в экран.
   Что-то знакомое прошелестело: неуловимо, неосязаемо, расплывчато.
   Почудились ли в рассказе Переваловой похожие созвучия..
   На что?
   Паша силился, но так и не сумел ухватить.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Аврелий грыз карандаш.
   Как-то неосмотрительно он испещрил своим мелким почерком стены. И в голову не приходило вот так, запросто взять и переписать свои собственные стихи на бумагу...или в блокнот....или хоть куда-нибудь, чтобы можно было их вынести. Сегодня , да, именно сегодня появилась некая уверенность в том, что он, Аврелий, возможно в скором времени выберется отсюда.
   И снова увидит Таню и Самуила.
   Аврелий зарделся.
   По-обыкновению густо, свекольно-малиново.
   Мать.
   Как сын, как человек обязанный ей почти всем в этой жизни он должен, он был просто обязан подумать о ней в первую очередь. Нет, Аврелий не забывал о матери - он всячески прикидывал и наконец, пришел к утешительноу выводу, что мать , напуганная и конечно же опечаленная его долгим отсутствием пусть и не купается в излишней роскоши, но все же не голодна : обута, одета. Пенсия не позволяет роскошествовать, но вполне достаточна для приобретения неоходимого.
   Они с матерью всегда довольствовались малым.
   Аврелий, порой, совершенно искренне удивлялся, от чего некоторые люди так стадают из-за отсутствия той или иной вещи? От чего так злобны и непримеримы, если кто-то , даже родной - сестра или брат, посягают на нажитое родителями добро.
   Однажды мать рассказала историю.
   Горечь осела комом в самом горле Аврелия.
   И вовсе не из-за самого случая , нет, а потому, что поняли они его с матерью совершенно по-разному. Мать потом долго вздыхала и качала головой, удивляясь сыновней нерадивости.
   Но Аврелий и не собирался ее расстраивать.
   Он просто высказал свое мнение: в конце концов он полноправный человек и имеет право на высказывание.
   Но почему-то страшно опечалил мать.
   Разговорилась она как-то на полустанке со странником - с ее слов, хороший человек, в глазах добро теплится.
   Оказалось - лесной житель.
   И поведал ей, первой встречной-поперечной свою историю.
   Как отправился по грибы: далеко куда-то отправился, не один день ходу. Грибов насобирал видимо-невидимо, насушил, насолил, через неделю-другую возвращается домой.
   А дома, квартиры то есть - нет.
   Она есть, но только в ней проживают уже совсем другие люди...Как так?
   Оказалось - так. Брат за время его отсутствия кого-то похоронил, а выдал - вот за этого, за самого.
   Квартирку продал.
   Как-то быстро все удалось, удачно так. Брат ведь потом все без утайки ему рассказал. Странник и на могилку свою съездил. Ничего, говорит, чистенько - табличка с имением его и фамилей, с датой. Жил-умер.
   Цветочки в банке...
   Мать начала расспрашивать, охать:
   - Да как же так? Живого человека похоронить? И где управа? Надо же было разобраться, наказать виновных...
  
   Аврелий изгрыз карандаш до грифеля.
   Зря так.
   Человек-то судя по всему, хороший, если бы брат его попросил, ну объяснил свою нужду, так странник этот и так бы ему квартиру уступил.
   Ну ради брата чего ж не сделаешь.
   У того, наверное, семья..
   Чуднов и высказал свою точку зрения матери.
   А она...
  
   Аврелий подозревал, что всю жизнь остается загадкой для людей.
   Но не знал ответ на вопрос - почему.
  
   ГЛАВА 47.
   Межсезонье, осень.
  
   Саша зябко поежилась.
   Комната насторожила неуютной холодностью.
   Некая, неосязаемая, но томящая странность почудилась.Саша натянула одеяло на голову.
   Как в детстве.
   .....Иногда неосмотрительно появлялся ду и Саша с визгом скрывалась от него под одеялом. На крик прибегали мама и папа, вызволяли тярсущуюся , захлебывающуюся в слезах Сашу, но ду к тому времени исчезал.
   Безследно.
   По крайней мере, ни мама, ни папа никогда его не видели.
   Только Саша.
   Родители терепеливо упрашивали малышку описать этого страшного "ду"; папа говорил, что обязан знать в лицо того, кто так пугает его дочурку. Мама поддерживала папу, страсти стихали, ду расплывался в дымке и превратившись в неприметную точку исчезал из Сашиного сознания. Все трое, хохоча, валились на низкую и широкую кровать, папа обнимал маму, мама обнимала Сашу и та, убаюканная сладостью аромата маминого тела, умиротворенно растворялась в объятиях Бога сна.
   Морфея.
   Так называл его папа.
   - Морфея - Саша гулко сглотнула. Слово напугало. Некая нервозная зыбкость просквозила в нем, осела першащей шероховатостью под солнечным сплетением.
   Комната.
   Она живет в этой комнате..давно, очень давно..с детства.
   Семечки.
   Саша потрясла головой.
   Опять эти семечки - проросли в голове - не на поверхности - внутри, там, внутри..они сидят в зеленоватой, кашицеобразной массе. На поверхности только носики..носики...
   Семечки Арбузные...арбузные...арбуз...
   Саша живо представила похладную сочную мякоть: ярко- розовая, искрящаяся, она превратилась для в ее собственную плоть. В отчаянии замахав руками Саша еще глубже зарылась головой под подушку.
   - Нет, нет, она больше не может так жить, она не выдержит, она заблудилась, запуталась...семечки, семечки....арбуз.
   Арбуз.
   Саша выдохнула.
   Дождавшись состояния относительного покоя, выбралась из-под одеяла. Ноги не ощущали холода, скорее всего, пол был теплый, но Саша не могла с уверенностью подтвердить .
   Ничего нельзя утверждать с уверенностью.
   Всегда остается тоненькая ниточка сомнения.
   И потянув за нее , в надежде приблизиться к разгадке - вот-вот, еще виток и дознаешься; истина, она никуда не скроется, эта истина, вот же она вот...а коварная ниточка уводит все дальше и дальше.
   Это Саша сама придумала.
   Только что.
   В коридоре послышалось звякание посуды. Скоро завтрак.
   Она привыкла ни с кем не разговаривать - зачем, " маски" немногословны, откликаются только на вопросы по-существу. Преимущественно это касается питания, смены белья, уборки Сашиной комнаты...только раз она обратилась с просьбой помочь разобраться с компьютером.
   Ей не отказали.
   "Маска" забрала компьютер, потом вернула обратно.
   Саша не предполагала, сколько всего этих "масок" - во всяком случае однажды она видела вместе троих, одинаковых, совершенно неотличимых друг от друга с похожими механическо-дребещжащими голосами.
   Она терепеливо дождалась завтрака, превратив незамысловатое действие в своеобразную и лишь только ей понятную, игру. Как только появится поднос, надо немедленно накинуть на него платок.
   Выпорхнувший невесомый кусок пестрой ткани плавно накрыл тарелочки и чашку с кофе. Повременив с секунду, "маска" не ожидая дальнейших манипуляций, успокоенный Сашиной выходкой, удалился.
   Она почувствовала тепло.
   Кажется, завтрак отменяется, точнее отменяется ее завтрак, Саши, но это вовсе не означает, что она будет голодать.
   Она ощутит сытость.
   Непременно. Та, другая с ней поделится....
   Саша почти всегда предугадывала момент собственного превращения.
   Она загоралась -загоралось все вокруг, все внутри.
   Нестерпимо горело внизу живота, жар устремлялся выше, выше; заливал глаза, затапливал мозг; Саша уплывала, опускаясь на дно подобно тонущему кораблю, в котором оставшийся в задраенных трюмах, экипаж, все еще надеятся на спасение.
   И уже не принадлежала себе.
   И, глядя со стороны, ужасалась.
   Та, другая, в ее теле, вела себя разнузданно, непозволительно по ее, Сашиным меркам, и заливаясь краской стыда, Саша поспешно скрывалась за наглухо задраенным окошечком иллюминатора.
   "Та" никоим образом не замечала "масок"; угубившись в себя, презрев унылую действительность, она безнаказно разгуливала в лабиринтах гладкостенных тонелей, меланхолично-равнодушно разглядывая молчаливые стены. Внезапно ее настроение менялось и ударившись в безумную пляску, откровенно дурачась, не принимая никаких возражений она заходилась в приступе шального веселья.
   Привычная атмосфера собственной комнаты несколько успокаивала ; впав в состояние экстальитческой эйфории ,она, высоко запрокинув подбородок, перебирала прозрачными пальцами клавиатуру компьютера, преображенную в фортепианную игрой собственных фантазий во весь голос декламируя стихи.
  
   ......Длинна дорога.
   Я поспешил за ней, легковерно отправившись в путь,
   Не узнав ее обманчивого скольжения,
   Поддавшись ее ритму,
   Поверив в упругость асфальта.
   Я стремился вперед, не понимая, что бегу обратно...
   .....А сегодня дорога так невыносимо длинна....
  
   Чудом Саша ухватывала общий смысл, точнее - замысел стиха, еще точнее - Саша угадывала, что это были стихи, а не сумбур предложений.
   Рифма.
   Ее не было.
   "Та" нараспев читала и читала; не переставая, вальсируя по комнате, пока , наконец, не валилась в изнеможении с ног.
   И тогда Саша позволяла себе немножечко отдохуть.
   Там, в состоянии между "той" и "этой", она купалась в самых удивительных снах.
   Снах ромашках, снах песчинках, снах звездах.
  
   Ромашки пахли росой.
   Песчинки доносили шум моря.
   А из звезд рождались сказки....
  
   Межсезонье, осень.
   Уныние.
   Лиза боролась.
   Она отчаянно боролась с одним из самых тяжких грехов.
   Уныние. Капитуляция веры.
   Мысли мешали.
   До Лизы только сейчас окончательно дошел смысл излюбленной, постоянно повторяемой мужем фразы: " Излишек ума не способствует укреплению веры".
   В душе Лиза была не согласна , но в спор не вступала.
   А сейчас почувствовала физически, всем своим изможденным, усталым телом титаническую борьбу ее разума с непытливой простотой, теплящейся в уголках сердца.
   Никто из четверых так и не нашел способа для общения.
   Действительность эксперимента, вернее его групповое продолжение оказалось даже тяжелее испытания одиночеством. Надежда, внезапно вспыхнувшая, окрылившая и придавшая сил, неумолимо таяла. Увешанные безчисленным количеством проводов и каких-то датчиков, сидя под позрачными колпаками, они не только не имели возможности перемолвится словом, но и обменяться взглядом.
   Необходимость заставляла следить за рассказом собеседника, повторяющемся изо дня в день, зазубренном до автоматизма, до отсутствия эмоциональной окраски, до тошнотворного привкуса и ощущения нереальности описываемых событий.
   Одинаково - или почти одинаково звучали задаваемые изо дня в день вопросы, темы сочинений, звучали издевательской насмешкой, казались давно и безвозвратно ушедшим, а подчас и вовсе не существовавшим, прошлым.
   Счастье.
   Счастье для тебя, счастье для окружающих , счастье в жизни, счастье в смерти.
   Несчастье.
   Несчастье для тебя, несчастье для окружающих, несчастье в жизни и смерти.
   Разница между счастьем и несчастьем.
   Почему счастье для одних, становится несчастьем для других.
   Поначалу, писав всякую галиматью, лишь бы отвязаться, Лиза заметила, что исподволь начала вкладывать в ответы на вопросы и сочинения искренние эмоции: проклиная, любя и ненавидя одновременно - проклиная всех, кто позволил себе так безчеловнечно распорядиться судьбой ни в чем не повинных людей, безумно любя детей и мужа....., ненавидя подругу.
   Лиза прислушалась.
   Она прислушалась к неравномерному ритму собственного сердца.
   Чувство оказалось новым, не испытаннным доселе и потому безжалостно острым и ярким.
   Она ненавидела Галю.
   Она ненавидела ее всем сердцем и ничего не могла поделать с собой.
   Пытаясь идти на компромисс, Лиза задавалась вопросом - а что если бы она так и не узнала о произошедшем, что если бы она попала сюда раньше - пусть на день, на год, на месяц, на минуту - но раньше.
   Короткий всхлип, единственный стон перевернул ее жизнь, перечеркнул, отравил, изъел до прозрачности, до оставшейся лишь видимой оболочки, подобно чревососущей мерзости.
   И Лиза писала бы совсем другие сочинения.
   И не было бы в них того мучительного откровения, той горшей истины о том, что жить и жить счастливо - не одно и то же.
   Послышался стук.
   Лиза превратилась в слух.
   Посышалось, увы.
   Слуховые галюцинации не новость.Теперь его сменило однообразное царапание..
   Лиза вскочила.
   Кто-то шебуршал под дверью: различались четкие звуки лязгания металла о металл. Герметически пригнанная двойная дверь с узким отверстием для передачи подносов работала по-принципу шлюза. Оконце с Лизиной стороны открывалось только при условии, если захлопывалась внешняя крышка.
   И сейчас там кто-то возился.
   Обычно передача еды и необходимого осуществлялась почти безшумно - Лиза неоднократно подкарауливала момент, но всегда опаздывала и узкое отверстие с противоположной стороны оказывалось наглухо закрытым.
   Вывод Лизы в "свет" всегда происходил с завязанными глазами, однако она, услышав характерное тонкое жужжание, поняла, что дверь в ее комнату открывается не обычным ключом, а скорее, с помощью пластиковой карточки.
   Лиза имела о них представление по- работе: в некоторые отделы их фирмы допускались лишь специально проверенные лица и для входа и выхода пользовались такими же кодовыми пластинками.
   Долгие рассуждения пронеслись молнией и застряли у горла, пронизывая насквозь жгучей радостю.
   Лиза, прильнув к оконцу, обратилась в слух.
   Неожиданно звуки прекратились.
   От горечи разочарования и ужаса потерять уже вот -вот обретеннное, она отчаянно закричала:
   - Стойте, стойте! Не уходите.... - от чего -то испугавшись собственного крика, перейдя на шепот:
   - не уходите пожалуйста, не оставляйте меня....Меня зовут Лиза Оренская, мой муж Петр Оренский, священник.. у нас трое детей: мальчик и две девочки..
   Лиза , не понимая что говорит, улавливала лишь шестым, или каким-то там по счету чувством, что ни в коем случае не должна останавливаться.
   - Мой муж настоятель церкви Святой Княгини Ольги в..
   Послышался легкий смешок.
   -... Александра, я Александра, почему ты не хочешь открыть мне дверь и рассказать про своих детей..?.Твой муж священник - а я тоже знаю одного...он не священник, но очень добрый, он всегда заботится обо мне.
   Снова раздался смех.
   На этот раз Лиза узнала его.
   Так смеялась девушка - та, что ворвалась босой, от которой повеяло жизнью, которая помогла Лизе вспомнить, что она еще жива. Не вникая в абсурдность слов незнакомки, Лиза трясущимися руками зажимала горло. Кровь пульсирующими толчками клокотала в нем, от чего голос Лизы дрожал и прерывался, но она знала одно - сейчас ее задача во что бы то ни стало удержать девушку.
   Интуитивно она решила подыграть:
   - Послушай, Александра, я бы с радостью впустила тебя, но, к сожалению, не могу найти ключа, он куда-то затерялся и теперь я никак не могу выйти отсюда, Ты не могла бы мне помочь? Меня ждет муж, дети, а я не могу вернуться к ним, ключ,.... я потеряла ключ..
   Лиза захлебывалась.
   Стоит сейчас обрваться призрачной ниточке и она не выдержит, ее измученный организм не сумеет больше сопротивляться этой пытке, сердце ее разорвется на части, она...
   - А где сейчас твой муж?...я пойду к нему и мы вместе вернемся за тобой, принесем ключи, у него ведь есть ключи от твоей комнаты?
   Лиза в безсилии рухнула на пол, взмолившись:
   - Господи! Господи не остави, просветли ее разум, помоги нам, Господи...
   Александра нараспев втроила Лизе в такт:
   - Господи, Господи не отрини нас , просвяти своим Светом Христовым, не остави своею благодатью....
   Оторопев, Лиза вслушивалась в слова Александры.
   - Александра, Александра, мой муж далеко, у него нет ключа, так получилось, что у него нет ключа, .... помоги мне выйти отсюда, слышишь, Александра...расскажи мне, что ты здесь делашь, кто ты, как сюда попала? Ты выходишь на улицу, ты дышишь воздухом, ты видишь дневной свет? Александра, не уходи, поговори со мной..
   Александра бормотала что-то безсвязное.
   В безформенности звуков Лиза силилась различить слова молитвы, но Александра, похоже , пыталась донести нечто свое.
   - Лиза, ты Лиза, о чем ты спрашиваешь? Да, я гуляю, я каждый день гуляю в саду .Пойдем, хочешь посмотреть на мой сад? Мы можем полить его дождем и тогда ты почувствуешь благоухание цветов.....а еще мы с тобой посмотрим пчел...только ты должна придти в мою комнату, я приглашаю тебя...ты никогда еще не видела такого сада....
   Стена расплывчато качнулась.
   И поглотила Лизу.
  
   ...Мечтательная улыбка блуждала по лицу Александры.
   Прикоснувшись пальцем ко лбу, она ощутила его прохладу, вдыхая чуть кисловытый запах чужой кожи.
   Женщина уснула.
   Александра рассказывала ей про сад и уже собиралась открыть дверь, но она почему-то уснула.
   Наверное, устала .
   Она просто устала от разговоров.
  
   ГЛАВА 48.
   Межсезонье, осень.
  
   Паша выругался.
   Только выкатился из мойки - голубь.
   Тут как тут.
   Тер, плевал на стекло, а разводы все равно остались.
   Репин махнул рукой. Случается какая-нибудь мелочь взвинтит до предела. Резко газанув, Паша окатил мутноватой жижей семенящую с авоськой, старушенку.
   - Е-к-л-м-нэ, вот уж не задасться день, так не задасться. - Паша высунулся в окно - ну чего растопырилась, мать, не видишь выворачиваю...
   Старушка, растерянно оглядывая свое пальтецо, пыталась смахнуть пакетом налипшую земельно-песочную помесь.
   Репин не оглядываясь притопил педаль газа.
   Потыкал кнопки. Радио затараторило. Прибавил громкость.
   Леха оказался на месте.
   - О, Паш, здорово, проходи проходи, садись, сейчас по кофейку сообразим - Порывшись в столе, Леха извлек банку. Сунулся. Шелестящие на дне остатки растворимого кофе предполагали приготовление напитка, лишь отдаленно намекающего на присутствие некогда в чашке оного, и того в расчете на одну персону.
   Паша миролюбиво похлопал Леху по плечу:
   - Ты, не суетись, я не голодный, во-первых, во-вторых здорово. - Они потрясли друг другу руки. - В-третьих для поддержки разговора нам с тобой кофейные посиделки не требуются.
   Леха посерьезнел, внимательно оглядывая Репина.
   Что-то мелькнуло: в фигуре ли, в повороте головы - немного нервном, не сдержанном; настроение, может, не то....
   - Чего, Паш, по делу?
   Паша крякнул, замял подбородок.
   - Слушай, я тут...вобщем, без предисловий: ты истории этих без вести пропавших тогда обрисовал, да не всех .Сейчас получится ? Если занят, сразу скажи, разговор отложим.
   Леха кольнул глазами:
   - Паш, есть идеи ?Делись.
   - Да пока идей нет, так , неоформленное. Если что поконкретней проявится скажу.
   Леха потер переносицу:
   - Есть кое-какая дополнительная информация, но скорее еще больше запутывает дело. Уж точно, не проясняет. Короче, получили мы запрос, точнее официальный документ из посольства от некой...- Леха полез в бумаги, Паша перебил:
   - Лех, да фамилия не важно, ты суть говори.
   - А суть в том - помнишь, я тебе тогда про общую идею говорил? Мол, если отыщем взимосвязь, причину, то и дело двинется с мертвой точки.
   - Ну-ну, - Репин подался вперед. Леха за разговором ковырялся, отыскивая нужную бумагу.
   - Вобщем, этот Чуднов - личность-то оказывается тоже небезизвестная. Мы думали, у него кроме престарелой матери и родни -то нет, подруга с ребенком не в счет, да вроде и не его она подруга. А тут запрос и не откуда-нибудь - из-за границы, официальная такая бумага, по иностранному все разрисовано, аж на трех языках :английском, китайском и русском. Пишут, что готовы помочь в розыске пропавшего Аврелия Чуднова, так как Аврелий этот им вроде как необходим по причине особой важности и прямо таки гениальности его творчества.
   Паша стрательно искал зерно в речи приятеля.
   - Паш, я тебе что говорю - оказывается Аврелий этот тоже не простой смертный, гениальный поэт, и его готовы переводить на ..о, вот она, нашел - зачитываю - ".....готовы перевести на четырнадцать языков мира.." - Леха сунул бумагу Паше под нос.
   Репин приспустил очки, ознакомился.
   Солдидный документ, куча каких-то подписей неразборчиво и в скобках фамилии. У китайцев этих, что имя, что фамилия , не разберешь: Лим Чам - что тут где?
   Паша вмсмотрелся попристальнее:
   - Леха, а кто такая Перевалова И. К.
   - Я, Паш, с ними лично не знаком, понятия не имею.Документ прибыл с курьером, мы расписались, распечатали , ознакомились, а что...?
   - Да... - Паша неопределено пожал плечами - ... на днях в гости заходила тоже Перевалова, Инна....Инна Константиновна...может, она и есть? - Паша еще раз приблизил бумагу к носу, приспустил очки, чтоб для верности.
   - Упоминала эта Инна какого-то стихоплета, правда не оговаривалась на счет деятельности в посольстве..может, я пропустил чего..хотя вряд ли.- Репин крякнул в подкрепление мысли:
   - Я- то может еще и мог чего упустить, но не Раиса. А стихи этого непризнанного гения примечательны тем, что рифмуются только в переводе.
   - Это как? - Лехин лоб собрался в удивленную гармошку.
   - А так. Помнишь, ты сам мне говорил, что видел сочинения этого Чуднова, читал, что рифмы в них нет, а суть кое-какая есть, смысл вобщем?
   - Ну да, как-то мне так показалось, я Паш, в поэзии-то не очень..
   - Да, Лех, я тоже не очень, короче , чтобы появилась рифма надо перевести на китайский..
   - Да ладно?
   - Вот тебе и ладно. Видишь, даже документ прислали.
   Леха внимательно, будто впервые уставился в бумагу.
   Паша отвлек:
   - Лех, ты там в ней про все потом, может, почитаешь, расскажи-ка про поэта поподробнее, а то мне за Ромкой лететь скоро.
   Леха отложил документ.
   - Так а чего про него еще? Вроде, приемыш он у матери, кто его настоящие родители не известно, да надо ли в такие детали углубляться? Ну не родной же матери он вдруг понадобился. Жил скромно, правда, каким-то особым счастливым миром что ли . Все опрашиваемые сошлись во мнеии - того намного. Я тебе говорил. Поэт одним словом. - Леха покрутил пальцем у виска. - Но отзывались о нем не злобно, хорошо отзывались, добрый, говорят мужичок был, сама доброта. Никогда ни на кого не жаловался. Даже если и обидит кто, вечно этот чудик-Чуднов найдет оправдание. Врагов у него не было, да у малахольного какие враги? Мать его сейчас в деревню уехала, а жиличка так и живет. Мы после твоего вопроса-то проинтересовались, проверили. Нашлась мамаша пацаненка-то, нашлась. Только, кажется, хахель у ней завелся. Ну вот.... - Леха развел руками:
   - Чего еще про него? Вроде бы все.
   - Слушай, а вот эта жена священика, она что?
   - Лизавета? Да там тоже....вобщем, говорил я с ее мужем, встречался - благообразный такой, все бороду оглаживал, в кулак покашливал. Жили они хорошо, душа в душу. Не богато, но как сказал счастливо.
   - Так и сказал?
   - Чего так и сказал?
   - "Счастливо", так и сказал?
   - Ну да, счастливо жили, так и сказал. Любили друг друга, короче не могла она вот так запросто из дома сбежать, добровольно, не тот случай. Трое детей. В детях, в муже -соседей опрашивали - души не чаяла. Но в день-то тот злополучный одна глазастая бабулька из дома напротив видела, как Лизавета в неурочное время днем - она ж на работе должна быть, программистом в приличной фирме работала, а тут днем вроде домой бежала, торопилась.
   Леха усмехнулся:
   - Бабульки, Паш , лучшие свидетели. Все заметят, а чего не заметят - сами придумают. Вобщем, Лиза домой бежала, а минут через пять выскакивает из парадного, а тут во дворе машина . Иностранная...- Леха прервался, многозначительно посмотрел на Репина:
   - И как думаешь, кто поджидал нашу бедную Лизу?
   Паша никак не думал. Точнее, не успел задуматься, опередив себя же вопросом
   - Кто?
   - Кто-кто. - Леха изобразил "рожки" над головой. - Заяц. С ушками. Тот же вислоухий заяц, ядрить его.. Самого -то бабка не разглядела, а вот шапочку приметила.
   Паша по-привычке замял подбородок.
   Признак растревоженности.
   Леха продолжал, сплевывая прилипшую к губе соринку в пепельницу:
   -Такие, Паш, дела.
   Репин кивнул в знак согласия.
   Соринка не поддавалась, Леха смахнул ее рукой:
   - Да, не досказал тебе про Оренского. Священника, мужа этой самой Лизаветы.
   Паша подался вперед:
   - Ну-ну?
   Леха чуть прищурился:
   - Показалось мне, так, почудилось нюхом не договаривает чего-то батюшка, не договаривает. Таит. А знаешь, когда люди врать не привыкли, ложь эта у них каким-то особым светом сочиться, выдает, короче. Это я не только по Оренскому сужу. Опыт.
   Паша снова понимающе закивал.
   - Думаю, дай ка вызову этого служителя культа повесточкой, оно знаешь, порой действует на людей отрезвляюще, врдруг да вспомянет наш батюшка по дороге чего. И ведь так и оказалось, Паш. Явился этот Оренский ко мне на покаяние. Вот уж не думал, что попу грехи отпускать буду..
   Паша угукнул.
   - В жизни подчас о многом не думаешь, а оно случается.
   Леха поддержал:
   - И я о том. Вобщем, Оренский с порога: так мол и так. Случай произошел - как ? Не спрашивай, боярин, сам не знаю. Попутал лукавый. А в образе лукавого подруга из Заполярья Лизина, студенческая. Приехала погостить на денек, да прилично, не на один месяц и задержалась.
   Оренские люди интеллигентные, на дверь не укажут.
   А тут Петр прихворнул, Лиза на работу, детей тоже дома не было, подруга эта самая, краснощекая храпит, болеть мешает, ну и...а Лиза, оказывается, в местную командировку отправлена. И домой пораньше прибежала. Оренский, правда, ее не видел, занят был. Потом уж сообразили, вроде дверь хлопнула...
   Паша жевал губами.
   Туда- сюда.
   - Знаешь, Паш, раскаивался этот батюшка искренне, поверил я ему, честно - поверил. Любил он Лизавету и любит, как-то так вышло..Чего-то не пойму - вот вышло и как раз - "уши" эти, тут как тут..
   Паша повольготнее расположился на стуле, расслабился.
   - А краснощекую-то эту опросили?
   - Да она почти сразу от Оренских уехала. Ну, понятно. Лиза домой не вернулась, Петр в розыск. Подруга эта вроде как сочуствие выражать, а ему оно надо? Вот и оказалось, что нет.
   Репин хмыкнул.
   - Любопытно оно как-то все в жизни получается.
   - Да и не говори, Паш, уж так любопытно, деваться некуда. А еще один пропащий - Сахин, Степан Нилыч. Жил с женой не тужил, обожал, на хорошем счету был человек, а сейчас в розыске - да не по нашему делу: подушкой одного придушил.....вот ведь. А мужичонка тот и так не жилец был, рак у него нашли после вскрытия, протянул бы от силы месячишко, а то и того меньше. И стоило, Паш, этому Сахину грех на душу-то брать?
   Репин вздохнул.
   - Вот и я о том же. Мое мнение - не выдержал Сахин, в бега ударился. А жена его законная, Тамара Васильна другого мнения: не верит. Говорит, пришел бы с повинной через день два. Ни за что бы ее вот так вот не бросил
   Почесав затылок Репин протянул:
   - Говоришь, душа в душу жили. И все счастливы. А Трон, Зинаида, она чего?
   - А чего она - она артистка. - Леха развел руками, мол что уж тут прибавить
   - Точно, артистка. А уж эти -то не бывают несчастными, верно Лех?
   Леха не нашелся.
   Паша не настаивал.
   - Ладно, я поскакал Ромку забирать, спасибо Лех. Ничего не прояснилось, но вроде и не совсем запуталось.
   Репин скрылся за дверью.
   Леха вдогонку высунул голову в форточку:
   - Паш, ежели какая умность в голову придет, звони, Да, еще Паш - у нас тут вакансия, может, на пол-ставочки внештатным, ты как?..
   Репин тормознул.
   Внештатным? Внештатным заманчиво, е-мое, только не поздновато ли? Да и жена..
   Так и ответил:
   - Жена, Леха..
   - Понял. Ну, ежели найдешь как обогнуть, звони.
   Паша хмыкнул.
   Обогнуть, говоришь.
   Маневр, конечно, замысловатый...
  
   На лобовом стекле снова обнаружились следы засилия окружающего пространства пернатыми.
   - Е-к-л-м-нэ, все приличные птицы в теплых краях зимуют.... - заурчав, Репинский автомобиль приосанился вывернутыми колесами на выезд. Нахохлившийся старикашка в ушанке наглухо затянутой тесемками, предупредительно посторонясь пропускал иномарку.
   Чего-то дернуло.
   Неожиданно для самого себя, спонтанно Репин приткрыл окно и сунул смятую купюру в дедову заиндевевшую рукавицу .
   И торопливо, словно боясь быть уличенным в добродетели, рванул с места.
   Так вот.
   И за бабку.
   И за дедку.
  
   ГЛАВА 49.
   Межсезонье, осень.
  
   Зина не спала.
   Последнее время сон накатывался урывками, перемежаясь с болезненным ощущением необратимости пожизненного заключения . Надежда на избавление неумолимо таяла, сменяясь отчаянием еще более острым и осязаемым, чем прежде.
   Звонкоголосая сумашедшая больше не появлялась, да что толку.
   Друзья по несчастью тоже оказались, увы, безпомощны.
   Хотя Зинаида и понимала абсурдность затеи, но острее всего угнетало проявление полнейшего слабоволия. Никто из четверых даже не предпринял попытки ...
   К чему попытки, какой попытки: Трон и сама не всегда отслеживала ход собственных мыслей.
   И все же в общении, пусть даже строго контролируемом, растворилось пожирающее чувство одиночества. За непроглядной пеленой плотно окутавшей сознание жалостью к самой себе и очередной, ставшей закономерной несправедливостью жизни, приоткрылось нечто, подкупившее новизной.
   Зинаида никогда раньше не задумывалась об этом "нечто", попросту, у нее не хватало на это времени и , признаться, не было ни малейшего желания. Находясь в зените популярности, сроднясь с пресловутым коконом, скрывавшем ее от назойливости и безпардонного вмешательства в душу , зарывшись в ворохе внутреннего драмматизма, она привыкла к своему масштабному измерению.
   Круг друзей - Зинаида болезненно поморщилась - друзей как таковых пожалуй, не было; круг знакомых сфомировался давно и под влиянием среды, в коей превалировали и имели решающее значение не столько личностные качества, сколько иммидж и связи; где было полно завистников и подражателей , где искренность - сурогат участливой заботливости , а по сути ожидание твоего провала.
   И тогда с веселым улюлюканием и посвистом они с готовностью перешагнут через твое бездыханное тело и изберут нового кумира.
   Тем большим откровением оказалось смиренное восприятие озлобленности и жестокости мира, пораждающего ответную жестокость; оказывается, совсем не похожие на привычных ей, Зинаиде, люди, имеют право на существование; с другими идеалами, с иным отношением и пониманием жизни, с открытыми, распахнутыми сердцами и, самое поразительное -неведомым чудом выживающие, спасающиеся непритворно; искренне милосердные и умиротворенные...
   Ажурная паутинка памяти потянулась в детство.
   Туда, где неуклюжей девочкой-подростком на чердаке фамильного дома она натолкнулась на перемотанные грубой бечевкой, книги. От пожелтевших страниц, пропыленных корешков, веяло запретной загадочностью ,отчего находка, казалось, приобрела еще большую остроту и таинственность.
   Названия книг , их содержание выдавали причастность к библиотеке Зининого деда по линии матери - священнослужителя, репрессированного и преданого забвению в семье ее передовых, коммунистически настроенных родителей.
   Скрываясь и несомненно рискуя, Зина читала взахлеб.
   От корки до корки.
   С легкостью преодолев удивившую поначалу ненужность твердых знаков, уже не обращала на них внимания. Не поняв до конца и уж тем более, не вынеся духовных уроков, она скорее почувствовала некую общую , неописуемую простыми словами атмосферу, дух - тот самый, возможно, о котором шла речь, пронизывающий насквозь, оставивший першащий привкус неопознанного, но несомненно, значительного.Одна из книг, потрясших воображение, предопределила даже будущий выбор имени сына.
  
   .....Снова навалилась духота.
   Как всегда при мысли о сыне у Зинаиды перехватило дыхание.
   Не хватало воздуха .
   Она как можно сильнее оттянула ворот и без того растянутой, рубашки.
   Душно.
   В созвучии неземного, выбранного для сына имени Аврелий ей чудилось многоголосье птиц, шелест листвы и вопрошаюший в исповеди к Богу глас епископа Гиппонского: Аврелия Августина. Тщательно скрывая свое пристрастие, пионерка Зина часами просиживала у ручья размышляя, силясь представить мир глазами блаженного Августина. И порой казалось - сейчас, сейчас она ухватит, она зацепит эту ниточку , она прорвется за эту ускользающую, как линия горизонта, пелену и истина приоткроет ей свои тайны.
   Зинаида ловила губами струящийся шелковый волосок, но он, коварно увлекая все дальше, выскальзывал и уплывал из рук.
   Наваждение закончилоссь резко и сурово.
   Мать, случайно отыскав "Исповедь" под дочериной подушкой, выволокла Зинаиду за волосы на крыльцо. Причитая и захлебываясь, Зина пыталась достучаться до матери, объяснить ей, но остатки решимости выбили хлесткие удары мокрой плетью. Провалявшись с неделю в постели, с трудом оторвавшись от подушек, Зина тут же узнала в себе нового, просветленного человека.
   Без прошлого - ибо прошлое есть память.
   Без будущего - ибо будущее есть ожидание.
   Она ощутила себя в настоящем .
   И вовсе не безучастным созерцателем: активистом , пионером, последователем и ярым защитником коммунистических идей. Твердо зазубренный урок мокрого хлыста быстро и четко оформил и направил неокрепшую психику в союзе с жаждой познания, в нужное русло.
   И, без излишних мудрствований, истина, определилась в недельный срок.
   Никакому Аврелию Августину на закате Римской Империи о таком и не мечталось.
   Зина напрочь выкинула и вычеркнула из головы прочитанное.
   Осталось только имя.
   Имя осталось.
  
   Александра безшумно проскользнула в приоткрытую дверь.
   Впрочем, дверь всегда была приоткрыта и ей вовсе не требовалось скрываться, она могла свободно разгуливать везде, где заблагорассудится. Но от чего-то сегодня хотелось стать невидимкой.
   Такое случалось.
   Прошуршав цветным шлейфом свалившейся с плеч шали, Александра ласково погладила мониторы.
   Снова эти люди.
   Как же она рада, что здесь не одна, что всегда вокруг люди, много людей, они рассказывают удивительные истории и Александра уже выучила эти истории наизусть, и она все про всех знает.... - фарфоровые пальчики дотронулись до лица Лизы.
   Вот она, ну конечно, это она, Александра узнала ее, она не могла ее не узнать, девушка которая так внезапно уснула..она снова здесь, проснулась....А вот и другая женщина, к ней Александра еще не заходила, она еще не научилась, как заходить к ней, а вот этих она не помнит, нет, не помнит...
   Александра остановилась.
   Поправила сбившуюся шаль, не придав значения оголенным рукам и груди.
   Она принесла сочинение.
   Здесь их все пишут.
   Александра тоже пыталась , но у нее ничего не вышло. Она старалась вспомнить, рассказать о себе, но...но тогда она придумала совсем другое - она крадет истории. Ей повезло - в мусорном бачке столько интересного!
   Александра тихонечко прыснула - от смешинок всегда становилось щекотно.
   Зажмурившись, повторяла нараспев:
   -Ин-терес-ного, ин-терес-ного...
   Нет, конечно же она никакая не лгунья и не собирается говорить, что сочиняет сама, нет.
   - Помогает эта - Александра, округлив глаза, зажала ладошкой рвущуюся смешинку. С ними всегда так - рассыпаются не кстати, собери потом.
   Не всегда же хочется громко смеяться...
   Сейчас, например, надо тихо-тихо, совсем тихонечко..
   Александра вытащила приготовленный диск - осторожненько, вот так, вставляем сюда и ... отпрянув, она захлебнулась собственным голосом, так и не сумевшим вырваваться наружу.
   Он спал.
   Спал, уронив голову на согнутую руку, по-младенчески причмокивая губами во сне. Другая рука безвольно болталась: покрытую рыжеватыми волосками часть запястья стягивал металлический обруч; железная цепь прикрученная к трубе не позволяла даже поднять руку вверх.
   Александра , оцепенев, разглядывала рыжеватые, мучительно знакомые волоски....и еще запах.
   Она вздрогнула.
   Воспоминание шевельнулось, рвануло и захлеснув, вынесло Александру в полумрачный лабиринт тоннеля. Обдирая босые ступни, она бежала изо всех сил боясь закричать спугнув призрачность забрезжившего света, догадки; она почти поднялась, почти вынырнула на поверхность, ей не хватает такой малости, помогите же, помогите...
   ...Мокрое и шершавое кубарем метнулось под ноги и не справившись с истошным криком, Александра провалилась в бездонную топь.
  
   Шершавый сухой язык тщательно облизал ногу.
   И хрипловатый рык перешел в повизгивающее урчание.
  
   ГЛАВА 50.
   Межсезонье, осень.
  
   Иммунитет не справился.
   Бабушка так говорит.
   Не выдержав промозглости и сырости, организм подвел Ромку. Опечатанный горчичниками, он тренеровал волю, однако молоко с вареной луковицей явно превысило предел человеческих возможностей.
   В частности, Ромкиных.
   Все, что угодно - хоть кровь из пальца возьмите, но только не луковица в молоке.
   Маме про этот способ рассказала соседка.
   Честно сказать, Ромка к ней раньше лучше относился.
   К соседке в смысле.
   Каких на свете только пыток не существует, но это ж не значит, что всеми надо людей запугивать. А тем более, таких впечатлительных и доверчивых, как мама. Ромка очень, очень надеялся , что по-причине его не частых простудных заболеваний мама возьмет да и забудет про злосчастную луковицу, но мама поделилась с бабушкой....
   Теперь уж точно. Надежды никакой.
   Бабушка ничего никогда не забывает, а даже совсем наоборот.
   Ромка по партизански сжал зубы.
   Хватка мертвая.
   Не бультерьер, конечно, но пока еще никто не смог насильно напоить его этим вонючим молоком. Предприняв несколько попыток, бабушка сдалась, перевалив самую приятную часть на деда.
   У деда своя тактика.
   Тот берет измором.
   Но и Ромка не лыком шит: продержаться-то всего с пол-часика, а потом молоко ваше остынет какое уж тут лечение, пейте сами, наслаждайтесь.
   Ромка красочно представил, как бабушка с дедом, смакуя, потягивают его остывшее молоко и чуть не стошнил. Дед углубился в "черный трофей" - кодовое название найденной Ромкой при экстримальных обстоятельствах, книги.
   Чего-то там выписывал, вырисовывал.
   Ромка не приставал.
   Вообще в данный момент лучше всего было посидеть с закрытым ртом.
   Ромка сидел, закипая чайником.
   Про горчичники никто кроме него уже и не вспоминал. Закрыв глаза, Ромка попытался абстрагироваться.
   Мама так учит.
   Если происходит то, что тебе не нравится или не приятно, попытайся абстрагироваться. Это значит, подумай о чем-то гораздо более важном.
   Ромка перебрал в уме все важное старательно загибая перепотевшие пальцы: он зачислен в школьную олимпийскую команду по основам программирования - раз. Его приняли в виде исключения - он даже обскакал по контрольной самого младшего в команде вундера четвероклассника Радеева - два..
   Ромка потер влажную ладошку.
   Или это все тот же "раз"?
   Ладно.
   Еще из хорошего: ответили на счет деда. Ну Ромка спрашивал, есть ли такие люди, которые во сне могут покидать свое тело и всякое такое.
   Люди есть, но, Слава Богу, это не дед.
   Ромка прикинул. Дед его, пожалуй, не дотягивает до всех необходимых качеств. Сказали, что такие люди годами высиживают, да и то не дома - кто в пещере, кто в пустыне, но больше всего в Тибете.
   - Деда, а Тибет это где?
   Дед увлекшись, не расслышал вопроса.
   - Деда, где Тибет?
   - Чего? Тибет.... Тибет в Непале, часть в Китае, часть в Индии.
   Положение губ увлеченного чтением Паши менялось в зависимости от сложности восприятия: с "трубочки" на оскал.
   Однако Ромкин вопрос как ни странно, усвоился:
   - А чего у нас там в Тибете?
   Ромка замялся.
   Ну не будет же он деду вот так вот выкладывать, что раззвонил о его аномальных способностях в " жж" - не будет. Конечно, Ромка тщательно законспирировался и никто не узнал, что речь идет о его деде, но сам-то Ромка в курсе.
   Вот и неприятно.
   Дед, увлечнный процессом позания, скорее всего через секунду и вовсе забудет, о чем Ромка спрашивал, но возможны варианты.
   На сей раз выпал один из возможных.
   По недоразумению незамысловатый вопрос зацепился за что-то там у деда в голове:
   - Так что у нас в Непале?
   - В Непале у нас ничего. - Ромка обрадовался, что даже ни сколечко не соврал. В Непале и правда ничего, это ж в Тибете...однако срочно попытался изменить тему:
   - Деда, а ты знаешь, скоро такую программу изобретут...
   Бабушка заслонила проем.
   - Так, дорогуша моя, хватит тут обо всяких программах - сидишь целыми днями перед компьютером, иммунитет ослаб. Гулять надо больше, милые мои, на воздухе, на природе, а вы как два жука, зарылись с головами в экраны.
   В этом месте бабушка сочла уместным переключить внимание на деда:
   - Посмотри на кого похож, зарос, щетина седая клочьями.
   - Ну, это с какой стороны посмотреть. Для кого клочьями, а для для кого модельная трехдневная борода.
   Бабушка подбоченясь уперла кулаки в резинку спортивных домашних штанов.
   - И для кого же , если не секрет?
   Ромка скосил глаза на будильник: если так пойдет дело, о молоке можно забыть. Бабушка наверняка прибежала в надежде прихватить пустую кружку.
   Не тут- то было.
   Умышленно обходя взглядом журнальный столик : покоящаяся в молоке коричневатая луковица, вызывала естественную реакцию, Ромка все же решил прийти деду на выручку.
   - Ба, а ты знаешь что скоро изобретут такую программку с помощью которой все будут счастливыми.
   Раиса наконец, вспомнила о цели своего появления в комнате:
   - Вот поручи тебе хоть что-нибудь! - Схватив со столика кружку она почти опустила в нее нос. Ромка, издав характерный звук, вырвался из горчичного савана и понесся в туалет.
   - Паша, к тебе обращаюсь, ребенок уже совершенно потерял голову, ну что за глупости?
   - А, чего? Какие глупости? - Паша обратив пристальное внимание на жену из-под очков, захлопнул учебник.
   - Ну что он несет, какая еще счастливая программа, ты взрослый хоть проследи, чем он там развлекается. Его уже тошнит от перегрузок.
   Появившейся в дверях Ромка подсказал ответ:
   - Ба, это точно не от перегрузок. Унеси кружку. И ничего я не выдумываю. Сейчас в стадии разработки программа. Поможет всем, кому чего-то не хватает в жизни для счастья.
   Раиса притворно схватилась за голову:
   - Ромаш, ты сам-то понимаешь, что говоришь? Да для счастья людям не хватает денег, денег, и что эта твоя программа будет всем зарплату выдавать?
   - А вот и нет. Для счастья людям не хватает не денег, а того, что можно приобрести за деньги....это и будет давать новейшее программное обезпечение. Американские ученые, например, выявили, что человек, то есть люди, готовы выкладывать сумашедшие деньги за счастье.
   Ромка стянул мокрую футболку и остался в одних шароварах. Помахал руками, пофизкультурил по выражению деда.
   Раиса пролепетала:
   - Ромашик, да по тебе анатомию можно изучать...
   Ромка натянул сухую рубашку.
   Паша заинтересовался:
   - Ну-ка, ну-ка, Ромах, там чего про счастье-то?
   Ромка со значением посмотрел на притихших "пращуров".
   - А то, что самое главное - с помощью этой программы люди смогут воссоединяться со своими близкими, ну , с теми, кто уже умер, понимаете...
   Дед с бабушкой в растерянности переглянулись.
   От неожиданного поворота Ромкиных выкладок голос Раисы сел, перейдя в шопот.
   Она двинула на Пашу:
   - А я тебе что говорила? Все вам шуточки компьютерные, сказочник хренов! - Паша ловко увернулся от кухонного полотенца. В опытных руках оружие не безобидное.
   - Посмотри, до чего парень дошел? - голос Раисы набирал силу. - Немедленно звоню родителям! Отлючай всю систему или завтра же будет на свалке!
   Ромка решительно кинулся на подмогу деду, защищая экран своим худеньким тельцем.
   Раиса бушевала, размахивая полотенцем:
   - И что б дома не подпускали! Слышите? Только под контролем отца. Всем, всем задам, уу-у. - Паша вторично увернулся.
   Удачный день. Хотя...
   - Ба, ба , я голодный, ба.... - Ромка повис на Раисиной руке.
   Жена вмиг обмякла вместе с полотенцем.
   - Ну вот. Забудешь и внука покормить тут с вами.
   К кому конкретно относилось "с вами" Ромка не очень понял - он вроде как и есть тот самый внук.
   Но распросами докучать не стал.
   Раиса снова перешла на свистящий шепот. Похоже , такой метод общения казался ей более устрашающим:
   - Да ты хоть понимашь, знаешь, как легко расшатать неокрепшую психику ребенка?
   Репин понимал.
   И знал.
   Он согласно вторил жене, отключая компьютер.
   Пожалуй, действительно перебор.
   Писать там могут, что угодно, но не все же за чистую монету принимать.
   Ромка обиженно молчал.
   Ладно, бабушка .Она и к компьютеру то не знает, с какого боку подходить, но дед...
   Не ожидал от него Ромка.
   Ну, расспросил бы, как обычно, а то сразу вот так....
   Ладно-ладно.
   Выйдет программа, Ромка скачает..ну если, конечно, "ослик" не подведет. Вообще-то не должен - его только как следует попросить надо.
   Он к Ромке хорошо относится.
   Ромка заветное слово знает.
   "Пожалуйста".
  
   ГЛАВА 51.
   Межсезонье, осень.
  
   Кое-какая мыслишка просквозила.
   Попытка не пытка.
   Хотя в подобном заведении, кто его знает.
   Степан посредством наушников вникал в очередной раз в историю бледноликой под одиннадцатым номером.
   Жена священника. Дети.
   Полоснуло Степана.
   Что себе позволяют, сволочи. Мать троих малолеток душат в катакомбах. Хоть и таскают с завязанными глазами, а нюх не проведешь.Чуял Степан, привыкший к жизни на природе, острую нехватку вроде и не сказать, что воздуха -кислорода; не кондиционируемого, а привольного, заоконного.
   Дышать-то оно дышится.
   Да искусственно.
   Прикинул: кондиционеры, воздухоочистители всякие - небось, в копеечку влетело. Кто-то серьезно расстарался, видать, важен результат эксперимента, коль такие бабки вгрохали. Актрисой не побрезговали.Признал Степан, наконец-то, признал.
   Та все плачется, на жизнь жалуется.
   Сушаешь, слушаешь, а вот поди ж ты - душа не ноет.
   И не то, чтоб фальш какая в ее расссказках, вроде все искренне, а порой подумаешь - чего человеку надо? Ну оступилась, потеряла ребеночка по молодости, так может этот ее ребеночек сейчас как сыр в масле катается.
   Все может быть.
   Попал в хорошие руки, вырос, стал человеком.
   Ну а уж коли и в живых его нет - так опять же вопрос глобально-филосовский встает - кому сейчас проще?
   Заточение-заточением, а надо признать, извлек Степан пользу.
   Подумал так и сам удивился.
   А ведь верно.
   Дома, в суете, там какие мысли - то одно, то другое. На природе где прикорнешь, задумаешься, так и то сон сморит.
   А тут времени хоть отбавляй.
   И натолкнули здешние размышления Степана на прямо таки скажем, странноватое переосмысление: жизнь земная дается человеку, как крест. Вот тебе, флаг в руки, иди, неси. Легкость - та только со стороны. Копни любого - все какая-то неустроенность, какая-то незадача. Чего-то не можется, где-то не сходится.
   Ищет, ищет человек на земле счастья , а найти не найдет.
   Вот уж кажется, сбылось, а на завтра глядь - и опять чего-то.
   И такого вовсе не ждал, а вчерашнее уже кажется совсем пустяком по сравнению с сегодняшним и вот мучается, и вот страдает волосы на себе рвет.
   А чего не жил-то?
   Чего маялся?
   И до чего дожил.
   Ведь жизнь вся, как она естьнепрестанное умирание.Ты родился и пошел, пошел, а пошел-то куда - ближе к смерти.
   Так что ж выходит? Человек живет и умирает одновременно...А ведь жизнь, ну не только твоя личная, всех вокруг - мозаика ; разнеси ее по частям - и нет картины.
   Один урвал, другой не додал, третий себе пожирнее да послаще оттяпал.
   Вот и не складывается красота, чтоб все любоваться -то могли.
   Каждый на себя одеяло тянет....
   Польза-то она польза и есть, времени подумать оказалось аж вроде как с избытком, коли до такого додумался, пора бы и на волю....Степан открестился от докучливой болтушки, сладко притулившейся в самой -самой что ни на есть нутри:
   - Да не стрекочи ты, зараза, не о себе пекусь - сидеть мне, значит сидеть, а здесь-не здесь, какая разница, да и пожил уж.... о них, - Степан, тряхнув седыми космами, оглядел соседей из-под приспущеннных век:
   -Им- то за что?
   Внимание переключилось на парнишку под третьим номером.
   Крепкий парнишка, правильный.
   На вид хлипковат, болезнен - "того", маленько, но нутро... -уж больно светлое - светлое нутро, словно росой умытое, и говорит так - без затей, пусть
   корявенько, с запинками, а слова из самого сердца, из самой его простоты..
   Начал Степан его историю пересказывать - и внутри ек:
   - Ба, а чернь-то у меня. Чернь- чернехонькая, повторяю вот слова его и вроде те же слова -верные, а звучат по-другому. Как колокол - его-то, пацана этого, чистого литья, без примесей, а мой вот, с дерьмецом подпущенным, с крепким таким изъяном.
   Оттого и гудит фальшиво.
   Степан забылся, дернув рукой : по-привычке хотел приголубить пятерней густые, до плеч отросшие волосы. Провода и проводочки схватили мгновенно: перемигивание красных лампочек аж запестрело в глазах - не рыпайся.
   По напряженнной спине "маски" и полуобороту головы Степан понял - волнуется.
   Однако тревогу не бъет, рассудительно пережидает.
   Умный.
   Что ж, поглядим, какой ты умный...
   Степан примирительно опустил руку - ладно, ладно вам, угомонитесь. Через минуту-другую стихла нервная какафония света.
   Степан включился в общую беседу, прислушался.
   Не сказал ведь он в своей истории про то, последнее.
   Не признался.
   Уж вроде и приготовился, и рот раскрыл, а слова сами по себе в горле застряли, да не выскочили. Не те, не те все слова-то - вот потому и не выскочили. В сочинениях уж сколько раз прочерки ставил. Не идет.
   Накрапать, оно пол- дела.
   Из сердца не идет.
   Однажды обмолвился, вскользь, упомянул- так мол и так, не судите строго люди добрые, задушил соперника подушкой.
   Соперника?
   - "Да какой он тебе, здоровенная детина, соперник?"
   - Соперник, соперник, поперек жизни моей тропочку проторил, сопля перегоревшая....
   - Так ведь на ладан дышал, не жилец....?
   Не жилец.
   - "Жилец-не жилец, да не тебе решать, не тебе суд судить. Нет у тебя такого права . Нет и не было. Вот теперь майся. Всю оставшуюся жизнь майся, торгуйся со своей совестью. Прилюдно, прилюдно поди встань, скажи...Э-ээ, не хватает тебе, брат, пороху, язык к небу клеится.
   Что ж это ты.... получается - ......убийца...."
   - Да никакой не убийца!!!
   Его вскрик потонул в надрывном, хрипатом свисте.
   Убийца.
   И нет тебе оправдания.
   Посмотри: вокруг-то все ведь "человеки" собрались, и все то у них гладенько, за пазухой камня не держат, выкладывают, как есть на духу.... ты спрятался. Трухнул ты, Степан, и голову в песок. Хвостишом эдак трясогузишь малость, а всех кишок-то у тебя - больного подушкой...
  
   Степан вырвался из оцепенения, вернулся к происходящему.
   "Маска" не отрывно следил за экраном.
   Чем уж он там любопытствовал, не про Степанову честь. Из его "скворечника" ничего разглядеть не удавалось, только для "маски" это представление слаще любого кино.
   Степан исподволь оглядел вход - выход.
   Другой раз надо б какую затейку смастерить, походя в щелку сунуть - может там чего в замке и не сработает ...
   "Маска" уж оскомину б не набил, наизусть небось, все повыучил.
   Хоть в пол- уха, а слушает.
   Подробности- то они ж не до безпредела, всему конец наступает. А то как фантазии начнуться, выдумки всякие...
   Степан подготовился. Его очередь.
   Речь начал неторопливо, степенно.
   Кашлянул - сырость, горло.
   На счет сырости, пожалуй, преувеличил: горло, першит малось, он и подкашливает.
   Снова кашлянул.
   На сей раз "маска", на секундку удостоил его вниманием.
   Мимолетно.
   Степан, заученно декламируя историю своей жизни, не справлялся с першением в носоглотке - возраст, условия. Боясь переборщить, дабы не вызвать непредвиденных осложнений, покосился на Лизу :"одиннадцатая" вроде умненькая, сообразит - нет?
   Почудилось ли, но она посмотрела прямо на Степана и вроде.. моргнула?
   Степан- то шифровку передал.
   Мол, есть идея побега, но порознь ничего не выйдет, надо сообща.
   Нужное слово - тут и кашель.
   Поняла ли?
  
   Лиза поняла.
   То ли ожидала, но распознала, каким-то чудом сразу распознала умысел в стариковских подкашливаниях. Возможно, он и не старик вовсе; смущали длинные седые волосы и отросшая борода.
   Лиза согласна.
   Думать о том, как отсюда выбраться нужно только сообща. Порознь ничего не получится.
   Противник, серьезно подготовившись не гнушается ни чем для достижения немеченной цели. Там, в комнате, придя в себя и с трудом разлепив спекшиеся губы, Лиза еще долго взывала к Александре о помощи. Ее сознание отчаянно сопротивлялось мысли, что несмотря на душевную болезнь девушка намеренно подслана к ней.
   А тут как удар в сердце.
   А вдруг не болезнь?А если представлялась Александра, нарочно мучила ее, Лизу, разжигая надежду , глумясь, доводя до умопомрачения...
   Для чего?
   С какой целью? Пусть бы хоть кто-нибудь разъяснил, что же от нее хотят, что хотят от них всех, в чем же, наконец, цель этого злосчастного эксперимента.
  
   Едва уловимо прикрыв глаза, Лиза подала ответный знак.
   С ее стороны воспользоваться подобным способом было бы не разумно и подозрительно - вряд ли можно расчитывать на непроходимую тупость "масок".
   Интересно, догадались ли остальные?
   На счет молодого человека почти наверняка можно сказать "нет". Он слишком прямодушен и открыт, а вот артистка - у Лизы не осталось сомнений, что в их компании Зинаида Трон, популярная и известная актриса театра и кино - могла бы сообразить. По-понятным причинам Трон выглядела сейчас несколько отлично от своего экранного иммиджа, но пожалуй, не только их принудительное заключение тому виной.
   Искусство перевоплощения и грим.
   Не хватало того и другого.
   Вместе ли, по отдельности - в зависимости от таланта.
   Лиза не считала себя большой поклонницей Зинаиды, однако некоторые ее роли находила удачными.
   "Маска" привлек всеобщее внимание взмахом руки.
   Сеанс окончен.
   Еще одна загадка .
   Зачастую процесс обрывался неожиданно, безо всякого предупреждения, буквально на полу-слове. Аналитический Лизин ум изо всех сил старался отыскать общий алгоритм решения задачи.
   Но не находил.
   Программист, не способный к определению логики действий - с одной стороны и жена священника - матушка, к духовному совершенствованию которой предъявлялись более жесткие требования , с другой, металась, между умом и сердцем.
   Ум не справлялся со сложностью задачи.
   Глухими, тревожными ударами противоречило сердце, пытаясь подсказать решение.
   Решение в одно действие.
  
   ГЛАВА 52.
   Межсезонье, осень.
  
   Раиса позволила себе выспаться.
   Утро не предвещало не то, чтобы солнечного света, но и, похоже, дневного. За окнами повисла непроглядная хмарь.
   Старая, недобрая, знакомая.
   Капли неоформившегося снега застыли на проводах и паребриках, на стеклах и перильцах балконов, на пристыженных оголенных ветвях,
   в голубях,
   воробьях;
   в прохудившейся крыше бывалого детсадовского "грибка" , на обреченно- смиренных, в предчувствии долгой зимы , скамейках.
   Раиса зябко поеживаясь поплотнее запахнула халат. Мужнин.
   Нет-нет любила надеть, ощущая в просторной плюшевой мягкости свое очарование и хрупкость - пусть не зримую и не приметную посторонним глазом.
   Судя по угрожающей тишине, Паша все еще наслаждался хлюпающими ботинками и прогулкой со своей четвероногой любимицей.
   Раиса приподняла занавеску . Чуда за прошедшие пятнадцать минут не произошло, сейчас придется обоих опускать в одно корыто. Дежурной протиркой лап и ботинок по такой погоде не отделаешься.
   Растревоживший телефонный звонок мог оказаться ничего не значащим пустяком, но она терпеть не могла двусмысленной недосказанности.... еще точнее - она предпочитала входить в курс Репинских дел.
   А больших или малых - не важно.
   Возня и визг в прихожей возвестили о прибытии парочки.
   Кряхтя , стягивая общую промокшесть штанов и сапог, Паша принял затылком позывной Репин-Репина.
   Раиса, наделенная особым даром, запросто могла прожечь дыру в его рубашке: естественно не с бухты-барахты, а в состоянии особой "приподнятости", а таковой в это погожее по Репинскому уразумению, утро, не предвещавщее стихийных катаклизмов, не наблюдалось.
   Во всяком случае, до их с Чапой утренней бодрящей пробежки.
   Вечер прошел по-семейному без эксцессов: с парой бутылок пива и телевизором. Разгрузочная анти-компьютерная компания проводимая Раисой в связи с внуковыми завихрениями, не обошла и главу семейства.
   Паша, правда, не был полностью согласен с таковым решением, но вопрос по- существу не задал.
   А зря.
   Так и распускаются, им палец в рот не клади - по локоть оттяпают.
   Это о женах вообще.
   Раиса все же, была женой в частности.
   - И что это, дорогуша моя, за кошки-мышки?
   Чапа плавно перекочевала в таз с водой.
   Репинские ботинки шли в тот же таз под номером два.
   Обращение "дорогуша" само по себе, не предвещало радужных перспектив.
   Паша, в достаточно короткий срок :секунд эдак пять-десять, пытался решить некую головоломку - какая муха должна укусить, чтобы настроение выспавшегося - это подчеркиваем и заносим в приоритеты - выспавшегося человека съехало на минус за какие-нибудь тридцать-сорок минут.
   Ответ: известие.
   Телеграмма, телефонный звонок, телевизионные новости, наконец.
   - Алексей ждет твоего звонка, есть информация по интересующему тебя вопросу.- Раиса прищурилась:
   - Надеюсь, это не очередное рандеву в гараже и я имею право поинтересоваться, о чем идет речь?
   Паша изобразил недоумение:
   - Да я и сам не в курсе..
   Не убедительно.
   Жена мгновенно распознала фальшивую нотку:
   - Не ври! - Репин внимательно отследил движения Раисиного пальца перед носом.
   - Не ври, мне соврать не удасться. Выкладывай...
   Поддернув трусы Паша с особой тщательностью принялся развешивать на батарее мокрые носки.
   - Ты в своем уме?! Ну сколько можно с тобой бороться - то носки, то платки сопливые - не пещерный же житель в конце концов!
   Репин парировал:
   - А говорила была в школе отличницей. Я ведь потому и женился. В пещерах все в носках ходили и в платки сморкались. Так что там тебе в аттестате по истории вывели?
   - Ты мне зубы не заговаривай! - Раиса с остервенением содрав незатейливую экибану на батарее, потащила все в ванную.
   - Давай выкладывай, что за дела у тебя с Алексеем, он товарищ не надежный..
   - А вот это ты зря.
   Раиса круто развернулась, чуть не сбив Репина грудью.
   С пути истиного.
   Какой-то полезный внутренний червячок шепнул:
   - "А там, глядишь, и забудет, о чем спрашивала..."
   Но Паша -то знал.
   И он сам забудет, и червячок этот, но только не его жена.
   Однако..
   Однако все же пошел у шептуна на поводу.
   Раиса отбиваясь по горячности и недокумительности, наконец, определилась. Безвольно застывшие в руке мокрые носки осели на пол влажным комочком.
   Постель все еще хранила тепло и родные запахи.
   Умиротворенная Чапа сладко сопела на коврике.
   А чего ей не сопеть?
  
   Межсезонье, осень.
  
   Она узнала его.
   Промежуток.
   Снова "промежуток".
   Она Елена. Она почему-то Елена в этом промежутке, он все время называет ее этим именем и она призывно и возбужденно откликается на его ласки; она знает эти руки с золотисто-рыжеватыми волосками, эти подвижные умелые пальцы, эту мускулистую спину до боли желанную, знает эту доводящую до иступления плоть...
   Она задыхается.
   Она кричит. Крику салютует ее взорвавшееся естество и, оторвавшись, воспарив, тая в заоблачной призрачности, она счастлива, она почти счастлива, она видит его лицо...
   Надрывный крик приглушила шероховатость стен.
   Бультерер заботливо пристроившись у ног хозяйки, терпеливо дожидался ее возвращения в себя учуяв по-собачьи остро значимость откровений.
   Саша смотрела расширенными, ничего не видящими глазами.
   Нет.
   Она видела.
   Боясь произнести вслух, вырваться из подсознания и очутиться один на один с обжигающей правдой, опутавшей ее сорным плющем, стремительно и порывисто проросшим , всепожравшим и поглотившим ее "я". Высушенные, помертвевшие губы шевелились в едва различимом шепоте:
   - ...мой...отец.
   Болезненно проравшееся слово всколыхнуло и затопило сознание.
  
   Снова "промежуток".
   Она Александра.
   Александра босая, с расстрепанными волосами бежит не разбирая дороги, спотыкаясь и падая в мертвые комья придорожной земли. Из притормозившего автобуса выходит старик. Гладит ее по голове, берет за руку.
   Александра покорно идет за ним.
   От разморившего тепла и монотонного урчания двигателя ее клонит в сон.
   Она улыбается, она смотрит на старика...
   Она знает эту бездну; она спешила к ней, искала и наконец, нашла вход... она торопится, ее ждут.
   Ее заждались.
   Как долго, как безконечно долго там ожидают ее... машут ей, зовут...они снова будут вместе, и никогда не расстанутся...
   ...Просто все нанемножечко уснули и поняли это только сейчас, очнувшись, восстав ото сна. Каким горьким, болезненно горьким и пустым было ее временное пребывание, и какое счастье, какое безконечное счастье ждет впереди....
  
   Будто смахивая пелену, старик водил узловатой, натруженной рукой по ее голове.
   Веки Александры дрогнули.
   Старик обрадованно засуетился:
   - Вот и хорошо, вот и умница. Ай да молодец. Сама, сама выкарабкалась.
   Александра обвела вокруг мутноватым взглядом.
   Жилище оказалось маленьким , плотно сбитым из струганных бревен домишком - таким родным и желанным, таким долгожданным и милым, словно она шла и шла к нему всю свою жизнь.
   Александра заплакала.
   Старик не мешал колдуя у печки, наполняя избушку волшебным ароматом печеного хлеба.
   Александра, утерев слезы пристроилась поближе.
   Старик заговорил странно:
   - Рано, рано уходить-то собралась, побудь еще. А твои подождут, подождут твои, никуда не денутся,....все, все дожидаются, никто не расстается..
   Александра не понимала, но верила старику.
   Стараясь помогать по мере сил, она подшивала сухими листьями изношенную до дыр одежду, набивала камешками подушки, нанизывала и сушила на веточках грибы. Старик хвалил, но чаще ворчал, не позволяя Александре работать слишком много, сажал рядом, рассказывая удивительные сказочные истории.
   И про Небо
   И про Звезды.
   И про то, что у каждого есть своя Звезда, а на ней живут большие и дружные Семьи и они никогда не расстаются и всегда заботятся друг о друге; и в них растут Счастливые Дети: у них много-много братьев и сестер, больших и маленьких и совсем крошечных.....
   А Крошечные Дети особенные.
   У них сразу вырастают такие же Крошечные Крылышки и они взлетают высоко-высоко. А остальные живут на Земле и ждут, когда же и у них вырастут Крылья, чтобы подняться к своей звезде.
   Но до Звезды далеко, и Крылья нужны сильные и крепкие.
   Они вырастут, обязательно вырастут, если будешь Добрым и будешь Любить Всех.
   И Александра была доброй.
   И любила старика, лес и озеро, паучка на потолке.
   И сочиняла для них сказки.
  
   ГЛАВА 53.
   Межсезонье, осень.
  
   Третья сказка одинокого Тролля.
  
   ....И Надежда воздела к Небу свои хрупкие руки цвета Луны.
   Невысказанная Боль разрывая ее Сердце, усыпала Белоснежную Скатерть градом Черного Бисера.
  
   .... повстречав свою Судьбу, они зажили Душа в Душу, получив в награду Три Подарка.
   Первого назвали Нетерпение.
   Нетерпение принял Мир широко распахнутыми глазами веря, в благоволение к нему Окружающего. И во всем стараясь быть первым, он не принимал своей детской душой Великого Закона Равновесия.
   Мучительно переживая Поражения и Неудачи, не ведал, что лишь в них закаляется Воля; болезненно воспринимая Критику, не понимал, что лишь благодаря ей появляется Стремление достичь Высот; но суровейшим испытанием для его Сердца была безграничная Ревность к Надежде.
   В Потайной Глубине своей Души, Нетерпение мечтал о дне, когда Судьба исчезнет и они остануться с Надеждой вдвоем.
   И тогда Нетерпению безраздельно будет принадлежать Любовь ее.
   Но безгранична Сила Всемогущего Милосердия.
   И им ниспослало еще Два Подарка в назидание Нетерпению.
   Одинаково румяных и синеглазых, их нарекли Кротостью и Лаской. Смирением и Нежностью Кротость и Ласка учили Нетерпение Терпению и Щедрости. И Распахнутые Сердца младших сестер, подсказали, что расточая свои дары , Любовь не оскудевает, а становится еще Богаче и Щедрее. И чем сильнее Любит Надежда, тем больше ее Любви достается каждому.
   И тогда в двери дома снова постучал Лад.
   Но приняв его за само Счастье, Надежда с радостью взвалила на свои хрупкие плечи Груз Повседневности, позабыв о том, что Счастье стучиться лишь к Взаимно Бережливым.
   И Суета поглотила Судьбу.
   И он уже привычно и должно воспринимал Заботу и Хлопоты Надежды, поддавшись Безпечности и позабыв о Взаимной Гармонии. Похотливая Безпечность, замаскировав остроконечные Шипы Коварства, не долго поджидала Удобного Случая.
   Не Случайное вторжение Похоти, удручило Надежду.
   Яростно сопротивляясь Фантазии, скрываясь и прячась от Постыдного Чувства в самой себе , она жгуче возревновала Судьбу, устыдившись открыть ему свою Сердечную Боль.
   И молила Небо об избавлении.
   Но пожирающий Молниеносный Огонь Правды, опаливший ее, оказался суровее Двусмысленности и Лжи. Спотыкаясь, она бежала слепо протягивая в Мольбе руки, но руки ее натыкались на Закрытые Двери.
   И в рваной Сердечной Ране ее хладнокожей змеей притаилась Ненависть.
  
   Надежда умолкла потупившись, затрепетав шелковистыми ресницами.
   Студеный Ветер, сорвавшись с Голубых Вершин, всколыхнул Белоснежную Скатерть, разметав горошины Черного Бисера и освобождая место Тяжелому Камню, готовому вот-вот вырваться из Потайных Глубин.
   Искатели замерли, в ожидании.
   И только Надежда узнав свою Слабость, поняла, что даже Признанию не всегда под силу вытолкнуть Камень из Сердечных Глубин.
   И как не тяжел груз Надежды, но не пробил еще Час Всепрощения и она покорно понесет свою Ношу дальше.
  
   Неумолимое Время торопит Рассвет, раскинув Золотые Нити навстречу Утру и с первыми лучами Солнца Искатели вновь тронуться в путь по следам Вездесущей Сороки и Серебристого Перышка.
   Поторопись, Разочарование.
  
   И заспешила Разочарование, опасаясь подвести путников, и заговорили уста ее, но не Сердце, ...
   И Поспешные Слова сдавили горло...
   Онемев, она в Отчаянии обернулась к Искателям, растеряв Драгоценные секунды.
   Искатели молча опустили головы.
   Ведь ни кому, кроме Жара собственного Сердца не под силу произнести Искреннее Слово и избавиться от Непосильной Ноши, и никто не сможет помочь Разочарованию подняться к Вершине.
   У каждого свой Путь, и каждый несет свои Камни.
   И вот уже во-второй раз все обратились за помощью к Радости и Плачу.
  
   И тогда Радость и Плач, протянув руку, помог Разочарованию ступить босыми ногами на Скатерть, и едва коснувшись крахмальной поверхности Разочарование вняло ее Притягательной Силе.
   И невысказанное Признание, рвущееся из самого Сердца, обратилось в Прозрачный Дождь. И Прозрачный Дождь перешел в Грозовой Ливень, перемежаясь с градом Черных Горошин.
   Разочарование появилась на Свет ослепительным Цветком - желанным и долгожданным Плодом Любви восхитительной, нежной Сокуры и могучего, вольнокрылого Орла. Вещий Сон указал Орлу путь к его возлюбленной, и с тех пор Секунда не имела над ними Власти и не могла разлучить их.
   И Орел поклялся, что взлетев к недосягаемым вершинам Сокровищницы Богатства и Славы, преподнесет к ногам Благоухающей Сокуры весь Мир.
   Испуганная Сакура трепеща в Предчувстви умоляла мужа-Орла отказаться от своего Намерения, ведь желание завоевать весь Мир никому еще не сулило Счастья. И что Огромный Мир не стоит и одного обрушевшегося Горя, и что слепо идя на поводу Желаний, мы не замечаем Боли и Страданий, которое сеем вокруг.
   И она упрашивала его не стремиться к Недосягаемым Высотам, а взлетать вверх от кручи к круче, дабы не растерять Силу своего Таланта.
   Но Орел, посмеявшись над ее страхами не внял Голосу Разума, вторящего устами Возлюбленной.
   И расправив могучие Крылья, он воспарил, поднявшись высоко-высоко в Небо. Облака в почтении расступались перед ним, Остроконечные Вершины салютовали его победному кличу многократным эхом, Моря и Океаны воспевали его Величие.
   И тогда Орел, потеряв Бдительность и предавшись Тщеславию посягнул на само Небо, забыв, что никому еще не удавалось достичь его в погоне за Сокровищницей Богатства и Славы. Взмывая все выше и выше он Зорким Оком хранил и оберегал благоухающую Сокуру и бутон крошечного Цветка ее.
   Но Небо ускользало становясь все суровее и неприступнее, вразумляя и предупреждая зарвавшегося безумца сгустившимися свинцовыми Тучами.
   Но безумец-Орел не внял предупреждению.
   И обрушилось Небо громовым Раскатом , и опалило Молниеносным Огнем его Крылья. Спохватился горделивый Орел, дрогнуло его Сердце почуяв дурное Предзнаменование, ведь в погоне за Сокровищницей он потерял из вида свою любимую цветущую Сокуру.
   И Сложив Крылья, Орел камнем летел к Земле.
   Но запоздалым было его раскаяние.
   Благоухающий Сад превратился в выжженое поле, затопив Сердце могучего Орла нечеловеческой Тоской.
   И он, моля Небо о смерти, желал разбиться о земь, чтобы навеки упокоится на пепелище рядом со своей возлюбленной. Но властный Голос Шепчушего Разума предостерег его.
   И внял предупреждению могущественный Орел.
   И понял, что каждый обязан до дна испить свою Чашу, и что не так просто расквитаться с Судьбой, и единственный Цветок Сокуры жив и невредим, и Суровые Испытания еще только начинаются на Пути Орла.
   Он разыскал и подобрал свое детище в надежде вырастить ее точной копией возлюбленой Сокуры, не желая и не принимая индивидуальности хрупкого Бутона.
   Но хрупкий Бутон превратился в роскошную Орхидею.
   Нежная и прекрасная, она заботливо оберегала своего могучего, но такого ранимого и беззащитного отца -Орла, боясь причинить ему Боль ,навеки похоронив в своем Сердце тайну гибели матери-Сокуры....
  
   Разочарование испуганно обернулась к Искателям.
   Долга ее исповедь и золото рассыпавшееся по вершинам Гор и макушкам Деревьев, торопит рассвет; а скатерть Радости и Плача еще сият нетронутой белизной и Разочарование не имеет права больше злоупотреблять отпущенным Временем.
  
   Но Горе тому, кто не успеет избавиться от Черных Камней и облегчить Душу, превращая весь оставшийся Путь в нагромождение Неприступных Скал.
   И тогда Радость с Плачем обратился к Искателям:
   - Время торопит, но ему благоволит Закон Справедливости.
   И он приближает День Откровения.
   И тот, чье Сердце распахнуто для Познания Истины, готов внять моему голосу, ибо Чудом Провидения с незапамятных времен приоткрыта предо мной Завеса Тайны.
   Не бойтесь, никто из вас не останется безутешным.
   Я пришел, чтобы собрать все Камни и нести их, так как Сердце мое, никогда не ведало Непосильной Тяжести, воспламененное Горячим Словом.
   Пред всепобеждающей Силой Горячего Слова трепеща в немом почтении расступаются Горы;
   Бездушные ледяные Толщи разверзаются, обращаясь в Судьбоносные Реки;
   Безжалостные Пустыни расцветают Живительными Оазисами;
   кипучая Бездна океанов проступает твердью Спасительных Островов.
   И потому мне не страшно идти вперед.
   И я с Великой Радостью приму на свои плечи ваши невыплеснутые Камни.
   Он улыбался.
   Его одухотворенно-величественное лицо светилось, вторя золотым лучам самого Солнца....
  
   ГЛАВА 54.
   Межсезонье, осень.
  
   Репин едва удержался.
   Запутался в ногах, да еще провода откуда-то повылезли. Ромка что ли нахимичил.
   Телефонная трубка, вон, опять не на месте, е-к-л-м-нэ.
   Паша рысью поскакал по квартире, озираясь, тихонечко матерясь сквозь зубы - благо дома никого. Наконец, вспомнив о чудесах современной электроники догадался нажать пейджер на базе.
   Долгожданное " пик-пик" раздавалось в области кухни.
   Так и есть.
   Паша извлек трубку из-под вороха газет.
   Набирая номер одновременно втискивался в повседневность "техасок". Прижилось словецо в лексиконе - "техасски" и "техасски", е-к-л-м-нэ, пастушачьи штаны.
   Правда у самого Репина в его пастушачьем детстве не только таких штанов, а вообще штанов не было....загнул, загнул, малеха.
   Были, были.
   Были штаны. Коротковатые, правда, не раз перелатанные и все равно с дырами : мать наверное, уже рукой махнула не успевая подлатывать.
   Горело все на Павлушке . Горело.
   И сам он горел, не коптил, вот как теперича...а как давеча - горел.
   Кипело и бурлило, да еще и побулькивало
   Промелькнувшая догадка для кого-то полный.....абсурд.
   Но этот кто-то - не Паша.
   Трепыхнувшееся было некое сомнение на предмет адекватности выбранного гардероба осадил резко, по-Репински - чай не графья...Лишяя показуха в таком деле ни к чему, проще надо быть, проще, тогда и разговор сложится и люди...как верно подметил Бендер, потянутся....
   Потянутся люди.
   Конечно, стопроцентной уверенности не было - ну а в каком она деле, стопроцентная-то?
   Паша испытал даже что-то типа волнительности желудка.
   Заскочив куда следует, ощутил себя более комфортно.
   В трубке коротко попискивало, намекая на занятость линии.
   Мозг активно включившись в процес осмысления, подгонял, призывая к незамедлительности действия, выражавшееся в несвойственной Репину прыти.
   Минуты промедления казались кощунством, однако вряд ли влияли на ход событий. Догадка блестнувшая в мозгу была и остается абсурдом, и тем не менее подоспевшая сегодня третья, но возможно, еще не законченная часть сказки, лишь подтверждала право на ее существование.
   Догадки, в смысле.
   На счет законченности -не законченности тут Паша как раз таки не был уверен - вроде все сказано....
   Надо проверить.
   Бродили кое-какие фантастические мыслишки, но не посмешищем же себя выставлять.
   - Посмещищем в нашем возрасте ни к чему, в любом, пожалуй, не очень, а уж поднабравши содлидности - Паша мягко похлопал чуть повыкатившие на ремень, пузцо - и совсем негоже.
   Суетился Репин неспроста.
   Предположение уж больно бредовое, но не проверить - себе не простишь. Разговор бы склеился, ведь откуда знать, как пойдет, тема мало того, что болезненная, так ее еще и в нужное русло завернуть ...трубка, наконец, ответила Лехиным голосом.
   Паша рванул, вооружившись адресом.
   Спасибо другу.
   Подрулил к церквушке.
   Ничего такая, беленькая, ухоженная на вид.
   Горят купола-луковки и солнца не надо. Хотя на то они и купола: им что дождь, что солнце, сиять сияют по другой причине.
   Бабульки, опять же, коротают время на лавочке..
   Репин осекся.
   Что-то сегодня в атмосфере особенное: что ни ляпнет про себя, все не в попад. Бабулькам коротать время не положено - у них его и так в обрез.
   Опять, чушь какая-то.
   - Причем здесь бабульки? - Это с "умным". - Может у меня самого времени уже меньше, чем у них осталось.. Тфу. - Сплюнув в сердцах, Паша незамедлительно вызвал заслуженное ворчание:
   - Ты-б сынок, перед Храмом- то вел себя потише, прости за указ.
   Репин остановился.
   Что-то в этом "прости за указ".
   Вместо крестного знамения сплюнул перед церковью, а бабульки еще и "прости". В самом деле они такие или ...
   Порывшись, вытащил мелочь:
   - Извините, бабуси, я не со зла. Церковь-то открыта-нет?
   - Открыта, открыта, иди-иди, к службе-то опоздал маленько, а свечечку поставишь.
   - Да мне не свечечку, я к священнику Оренскому.
   - А, к Батюшке, так он только что в часовенку прошел, ступай, там найдешь-то. - Паша все еще мусолил в руке мелочь.
   Одна из старушек в серо-коричневом пушистом платочке... - Екнуло.
   Вот такой же и у матери был.
   Старушки эти всю жизнь, как из одного приюта, не избалованы, е-мое, что уж тут говорить, не избалованы...
   Бабулька продолжала:
   - Ты, сынок, деньги-то лучше на Храм пожертвуй, на реставрацию или там чего, на иконы, свечечку поставь, а потом уж и батюшка сыщется, не убежит батюша-то..
   Паша неловко замявшись, потянул-таки на себя дверь.
   Как-то волнительно.
   Не привык он вот так, с бухты -барахты, без жены, без повода особого - годовщина ли матери или что другое, самовольно по церквям расхаживать. И войти-то толком не знаешь каким боком. Со свечами и того хуже - кому, куда, за что..
   Паша подошел к окошечку, кашлянул для поддержки.
   Склонившаяся над книгой девчушка поспешно оторвалась от своего занятия.
   Паша поинтересовался:
   - На Храм, на реставрацию, это вам или...?
   Девчушка затараторила, подвигая Репину лоточек:
   - Нам, нам, пожалуйста, если желаете, можем и расписочку дать.
   Репин стушевался.
   Потрясая перед бабульками мелочью он как-то не задумался о большем, а ведь действительно - на реставрацию-то Храма, там уж не о копейках речь идет.
   Паша полез в бумажник.
   И рука будто сама с радостью выудила купюру пожирнее.
   - Не надо никаких расписок, вот. - Репин отошел от окошка. Может девчушка и прикарманит подношение, ну да и Бог с ней...
   Чего-то сегодня точно - не то...подгоняет мысль, опережает разум, вот и несется всякой ересью.
   И все за ним, за Пашей.
   О девчушке плохо подумал.
   Выручила та же бабуся в платке. Видно сердцем почуяла Репинскую робость. Растолковала, помогла и со свечкой. К иконам подвела.
   Но над душой, Слава Богу, не повисла.
  
   Вобщем, оттого ли что притормозил на бегу, не кинулся с тревожным разговором, оттого ли, что свеча с незамысловатой молитвой к Богу еще не отгорела, только сладился разговор с Оренским. Может, приглянулись друг другу, а скорее - священник этот готов за любую спасительную ниточку уцепиться.
   Вот и выложился перед Пашей без утайки.
   Вопрос у Репина вроде и странноватый на первый взгляд, но Петр Оренский и ему не сильно удивился.
   Дети?
   Да, дети, трое.
   Старший Мишук. Было, было. Ревность страшная к матери, отца родного на дух не переносил. И молились, понятно, и с врачами советовались, а вот родились двойняшки-сестрички - все как рукой сняло. Золотой пацан, золотой, помощник растет, опора...
   А про тот-то случай..
   - Вы из милиции? Ах, независимое расследование....хоть что-то.. - его суровое лицо дрогнуло.
   Не просто все, не просто.
   И прав Леха: любит этот Оренский свою жену, любит.
   Имя ее и то произносит благоговейно. А ошибка - что ж, право на ошибку у всякого. Попутал, как его там, не в Храме поминать, попутал. Но Петр не сдается, верит. Верит.
   - Скажите, Павел..
   - Евграфыч.
   -Павел Евграфович, скажите, почему Вы обо всем расспрашиваете? Я ведь уже и письменно излагал, и устно не единожды....правда, про детей без таких-вот подробностей. - Его кустистые брови задвигались: - А откуда Вы это про Мишука? - Он пытливо взглянул в глаза Паше.
   Схватив за руку, захлебнулся догадкой:
   - Вы...вы что-то знаете, вы знаете, что с Лизой, что с моей женой?
   Паша предполагал похожий поворот дела.
   Слишком личностна, интимна подробность, не имеющая к нему прямого отношения - но имено ее и необходимо было проверить Репину.
   Вроде, как теперь все встает на свои места...
   Увы, теоретически.
   А вот где и как искать этого "сказочника" - тут вопрос не Пашиного ведомства, хотя....
   - Вот, что, Петр Николаевич. - Паша слегка замялся - священник перед ним, может и не так положено обращаться. - Я не по этикету возможно, так, по-мирскому..
   Петр согласно закивал:
   - Что вы, что вы, понятно, какой этикет, я как и все, такой же гражданин..
   Паша продолжил мысль:
   - Петр Николаевич, я пока не могу сказать ничего конкретного, обещаю довести дело до конца и выяснить... - Паша открыто взглянул в полные тревожного ожидания, глаза.
   - Гарантировать...гарантировать не могу...
   Паша не счел необходимым говорить, что.
   Оренский подавил тяжелый вздох.
   Понял.
   Конечно же, понял.
  
   ГЛАВА 55.
   Межсезонье, осень.
  
   Зине думалось.
   Вот как раз сегодня, ей думалось.
   Голова туманилась от наползавших обо всем на свете мыслей. Не стоит, не стоит никому вываливать душу, выворачивая ее наизнанку...
   Горькая складка в уголочках рта, сильнее подчеркнула возраст.
   Не стоит - теперь, это совсем не важно, совсем....Никто из них не вырвется отсюда, никто и никогда. И наверное ее уже похоронили, и Перевалова так ничего и не смогла выяснить. Сейчас, здесь, Зине так легче. Пусть, пусть никто ничего не выяснит о ее сыне, пусть.
   Так легче, так легче.
   Он здоров и счастлив, возможно он преуспевающий бизнесмен - высокий, красивый, удачливый; знает несколько языков.... Именно сейчас Трон чувствовала острейшую необходимость, чтобы ее взрослый сын говорил на нескольких языках - а как же, в наше время языки нужны, как воздух, это естественно, без них никуда .......никуда....или он давным-давно уехал.
   Уехал.
   Усыновленный очень богатой семьей из Англии....или нет...
   Идея не найдя достойного продолжения растворилась в общем хаосе торопливых мыслишек.
   Зинаида усилием воли остановила себя.
   Раздумье, она погружена в раздумье, спокойно, спокойно, раздумье глубокое, так, глубокое, вдо-ох....выдох...вдо-ох...выдох...
   Она упустила момент появления подноса с пластмассовыми тарелочками.
   Дразнящие ароматы отвекали от медитации, нарушив состояние близкое к выходу в астрал.
   Зине никогда не удавалось продвинуться дальше в своих упражениях, настоятельно рекомендованных для расслабления нервной системы вообще и Зининой в частности все той же Инной Константиновной, но она была абсолютно уверена, что с легкостю постигла науку и остался лишь коротенький шаг на пути к выходу..
   Куда?
   Зина надеялась, что в астрал.
   Как там и что - Перевалова не объяснила толком, скорее всего по той же причине: щадя Зинину психику. Но для себя Трон определила: если бы уж там было совсем плохо и страшно, разве бы посоветовала ей Инна Константиновна? Не враг же она Зинаиде, в конце концов.
   Не враг.
   А как бы и друг, подруга.
   Не сверстница, конечно, но сверстницам тяжело дружить, а так..Перевалова умна и не ревнива. По крайней мере, Зинаида никогда не замечла обратного.
   Зина без аппетита ковырялась в тарелках.
   По-правде говоря, последние несколько дней у Трон не шел из головы этот неловкий юноша. Возможно он не так уж и юн, но Зинаида, перешагнувшая условную возрастную грань, позволяла себе фривольничать, именуя всех молодых людей юношами. Невозможно было отделаться от навязчивости его сумбурных высказываний. Поначалу он показался Трон сумашедшим : не буйным, конечно, но крепко не в себе. Представился поэтом , но пока еще не прочел ни одного своего стихотворения. Но дело вовсе не в том - почему-то Зину зацепило его восторженно-романтическое приятие жизни.
   И самое мерзкое: Трон не ощущала лицемерия.
   Как он рассказывал про эту потаскушку - ведь ежу понятно, что она просто-напросто сбагрила ребенка, этого Самуила или как там его... - Зинаида ухмыльнулась: - Имена-то все выискиваем пофасонистей, позаковыристей, чем глуше деревня, тем...
   Поперхнулась мыслью.
   Так,....о чем бишь....Самуил....Самуила, малышку скинула на руки безотказного простака, а сама полетела крутить хвостом. Квртирка, опять же, прописка....
   Только ведь у этого чудилы все нараспашку! Да он будто вовсе не замечает, как его обводят вокруг пальца! Зинаида практически дословно пересказала его историю и так за душу зацепило - аж рассвирепела. Ну нельзя же, в конце концов, позволять ездить на себе всем подряд! Да еще и с благоговением рассказывать о нуждах бедных человечишек!
   Позвольте, но это уже излишество.
   Добродушие на грани патологии.
   Однако что ни говори, его безхитростность и простота не оставляют равнодушными.
   Зина привирала.
   Возможно, она бы даже и головы не повернула в его сторону в других , привычных условиях, но нынешнее тоска и одиночество предполагают только размышления. Удивительно, но она ощутила внутренний подьем и вместе с тем легкую грусть: никогда еще на ее жизенном пути она не встречалось такого наивного прямодушия.
   Широта души немедленно диагностируется простыми смертными: расстройство. Псхическая невменяемость и расстройство. Покажите хоть одного нормального человека, который добровольно, без разбирательства и судебных тяжб, без взаимных оскорблений, наконец, раcстанется со своим имуществом в пользу кого-там, по сути и неизвестного.
   Но самое поразительное : ведь и этих злостных экспериментаторов -"масочников" он готов оправдать! Да! Вот-вот и они добьются, он выскажется об этом ! Пожалуйста! Если так уж необходим эксперимет , он с радостю кинется на помощь!
   Зинаида злобно рассмеялась, потирая сухие ладони:
   -А вот тут-то мы тебя цап-цопе и к ответу. Как же ты смеешь, сердобольный юноша, расспоряжаться судьбами остальных? Как смеешь ты оправдывать вопиющее беззаконие, ты..
   Тарелочки сияли чистотой.
   Как всегда в перепалке , Зинаида грешила разгулом аппетита.
   Подобрав хлебом остатки соуса - кормежка отменная, ничего не скажешь..Вот, вот, и этот наверняка уже оценил заботу варваров. Могли бы посадить на одну непроваренную кашу. Кстати, какова цель столь разнообразного и чего скрывать, вкусного питания?
   Вывод один.
   Но выводов напрашивалось как раз таки сразу несколько: во-первых чтобы избежать вполне понятных ассоциативных параллелей с тюрьмой; во-вторых для поддержания сил и жизненного тонуса. Инна рассказывала, что разнообразное, именно разнообразное, не ограниченное питание - не надо путать с обжорством, создает мощнейший психический настрой. Следовательно в -третьих для работы мозга.
   И снова зачем?
   Зачем этим зверям, варварам, мозги несчастной Зинаиды Трон?
   Или мозги всех остальных - счастливых, несчастных - не важно. Для чего им мозги этого блаженного, синюшного юноши?
   Зина безэмоционально, уж во всяком случае без тени стеснения и соблюдения определенных правил приличий (кому надо?) утерла рот рукавом халата .
   Все равно.
   Ей теперь все равно.
   Ни девушка "с приветом", не дед с седой шевелюрой, ни "прозрачная", ни уж тем более юродивый.
   Юродивый..
   Точно, юродивый.
   А какой же еще.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Голая.
   Саша в недоумении разглядывала свою обнаженную грудь.
   Она почти совершенно голая, если не считать этого цветастого покрывала - откуда оно? Машинально потрепав Рафаэля за ухом, Саша ощутила болезненную волдыристость его кожи: некогда густая, короткая шерсть повылезла .Но самое главное, Саша не имела ни малейшего представления, откуда в тонеле взялся пес.
   Откровения один за другим, казалось, вывели ее сознание из туманнной безпечности, но теперь, вернувшись к понятиям времени и пространства, она была бы рада навеки лишиться здравого рассудка лишь бы избавиться от кошмарного сна именуемого реальностью.
   Куда , к кому бежать?
   Отец , словно хищный зверь цепями прикован возле компьютеров.
   Для чего, что он там делает?
   Несчастная женщина умоляла выпустить ее, и она, Саша, почему-то ее не выпустила - собиралась, да ..только медлила.....Кто эти "маски"? Почему они так вежливы и терпеливы с ней..... те люди в помещении, чьи лица все время мелькают на мониторе...она знает их, она отлично знает их, как же их зовут? она даже...
   ..сказки...
   Где ее сказки?
   При упоминании о сказках Саша подхватилась.
   Сказки. Она сочиняла сказки, она посылала их Вальке.....Арбузову....Арбузову...
   Семечки, вот откуда эти семечки!
   -Валька, Валька, спаси меня, Валька, пожалуйста...хоть ты.... - Саша тоненько завыв, уткнулась головой в собачью спину.
   Рафаэль обезпокоенно обнюхал хозяйку.
   Приоткрвышаяся реальность, глумливая правда показалась невероятнее всяких коридоров и промежутков.
   Если бы это был сон, если бы только это оказался сон!
   Подавляющий полумрак глухого коридора рассеял призрачность надежды.
   Она знала, она всегда знала, что с ней был ее отец?
   Содрогнувшись всем телом, Саша отчаянно замотала головой. Нет и нет. Не знала, это не она, она никогда бы..... Воспоминание, мимолетное детское воспоминание безжалостно разуверяло....
   Это был ее отец.
   Который мечтал, чтобы Саша выросла точной копией своей матери, но она...она другая, да она - другая, она не Елена, она Саша, Саша!
   А почему же тогда там, там она с радостью отзывалась на имя матери? И он учил, он объяснял, он требовал, наконец, и она..она..подчинялась, сначала подчинялась, чтобы не ранить его, чтобы не причинять ему боль .Снова не причинить ему боль. Чтобы он вновь не испытал то страдание, она же помнит, помнит...
   И прогневелось Небо.
   И обрушилось Громом и Молниями.
   И он вернулся в выжженый сад...
   Но Саша навсегда, навсегда осталась верна своей тайне. Пусть уж лучше не примиримость с Небом, но не открытая война. Она боялась потерять его, она всю свою жизнь страшно боялась потерять его и научилась терпеть...и научилась жить в своем коконе....коконе. Даже не мечтая, не надеясь однажды выпорхнуть, превратившись в легкокрылого мотылька..
   Наверное, ему так легче. Наверное, ему так лучше.
   Саша зажала уши ладонями.
   А о ней.... кто подумал о ней?!.
   Он, он исковеркал всю ее жизнь, она никогда не избавится от чувства вины, никогда...
   Перед кем?
   Коля! На его руках Колина кровь, вот перед кем...
   Вот перед кем, вот почему она сбежала, сбежала от него, вот почему.. ее все время преследовал запах крови, крови....Она не могла отмыть эту кровь со своих рук....все время терла, терла и не могла отмыть...
   Свитер, Колин свитер! Он был в крови, он весь был в крови...
   Но тогда почему же Саша видела Колю..? Она снова видела его лицо...оно показалось испуганным, но она помнит его светлые волосы, стянутые в тугой хвост....эти волосы.....она же видела его?....потом..
   Где?
   Во сне..наверное, все таки во сне...
   Иначе...
   Саша испугалась, что у нее снова разболится голова.
   Нет, нет, так живо и ясно она давно не соображала. Нет, она не вернется туда, она больше туда не вернется, она Саша, Саша и только Саша...В висках отозвалось подозрительным стуком: " Ту-да, ту-да, в "промежуток", скрывающийся под завесой сознания, или ту-да, в лабиринты безконечных коридоров, в ту комнату...
   Но отец....
   Разве может она вот так его бросить даже не попытавшись прояснить, понять что же произошло....- ее тело содрогнулось от отвращения к самой себе.
   -И те несчастные.... - взвешивая ситуацию, Саша лихорадочно искала выход.
   Выход. Выход.
   Отец говорил, что из любой ситуации есть выход...
   Но тогда почему же....
   Кажется, есть.
   Она сейчас вернется .Она вернется, как ни в чем не бывало, разве изменилось хоть что-то внешне?
   Нет. Не изменилось.
   Она босая, голая, она такая же, как была...и никто пока не научился влезать в ее голову...или? Судорожно сглотнув, Саша неимоверным усилием постаралась отмести всевозможные "или". Сейчас она вернется и посмотрит..... посмотрит, а потом убежит, она теперь точно знает, что надо бежать...только куда?
   Куда же? И как быть с собакой?
   Раф неожиданно рванулся и через секунду перед Сашей лежал добытый трофей - мышонок. Немного придушенный, но живой, он отчаянно молотил лапками, пытаясь вывернуться со спины на живот.
   Бультерьер приглашающе посмотрел на Сашу.
   Восторга не последовало и пес, размышляя по-своему, облегчил страдания грызуна . Хрустнув разок , старательно облизал усы.
   Саша оторопело уставилась на собаку.
   - Так вот как ты выжил, бедняга, вот чем ты тут промышлял... - она поднялась. Надо хоть как-то прояснить, что происходит, иначе ...Раф наверняка побежит за мной следом, надо привязать его к чему-нибудь... - Саша растерянно оглянулась . Ничего подходящего. Да и как после столь долгой разлуки она посмеет предать единственного друга, снова бросив его здесь?
   - Пошли. Только тихо. Очень, очень тихо. - Саша приложила палец к губам. Пес внимательно вслушиваясь в слова хозяйки , поворачивал голову то в одну, то в другую сторону. Завидной сообразительностью и смекалкой он выгодно отличался от своих кровных собратьев. Саша надеялась, что бультерьер не подведет. А в случае опасности перегрызет за нее горло. Пришедшее на ум выражение, неожиданно приобрело конкретную, недвусмысленную окраску.
   Она двинулась по тоннелю, не будучи точно уверена в направлении.
   Собака держалась у самых ног.
   Саша осторожно высунула голову из-за поворота. Никого. Лабиринты кружили иногда заводя в тупик. Саша возвращалась к развилке не имея ни малейшего представления куда идти дальше.
   - Раф, нюхай, ищи, ищи.. надо добраться до кабинета - знаешь, где это? Там полно компьютеров... -понимая абурдность затеи, она умолкла. Но другого собеседника, а точнее приятеля по-несчастью, у нее не было.
   - Рафка, там компьютеры - у-у-у -Саша уже говорила просто так, только чтобы не молчать.
   Собака, не мигая следя за движением губ хозяйки, неожиданно потрусила в противоположный конец тонеля.
   Саша пошла следом.
   Раф уверенно бежал вперед набирая скорость, притормаживая на поворотах и оборачиваясь .Саша едва поспевала за ним. В одном из тоннелей пес остановился, как вкопанный. Спрятавшись за металлическими трубами и притянув к себе пса, Саша прислушалась.
   Двое "масок" переговаривались в коридоре.
   Один из голосов показался знакомым:
   - ....да, отвечаю, закончим...никуда не денется, осталось всего ничего, последний рывок, не волнуйся.
   Другой перебил торопливой скороговоркой:
   - Время, время, по голове не погладят, уже ждут результат.
   Показавшийся Саше знакомым, голос, недовольно возразил:
   - Слушай, ты там передай, что я не волшебник - учусь. Пусть заткнутся, если не хотят вообще все испортить, он же не машина, с той проще. А этот, если чего не так сам знаешь, входит в штопор.
   "Маски" почти поравнялись с местом, где затаив дыхание Саша молила только об одном - собака.
   Не подвел бы, не чихнул..
   Пес замер, но Саше передалось неимоверное напряжение его тела. Собака напружинилась, превратившись в единый мышечный ком, вздыбив свалявшуюся, слипшуюся от грязи, шерсть.
   У Саши зачесалось в носу.
   Хоть убей.
   И тут " маска" с незнакомым голосом, закашлялся. Его надсадный кашель поглотил задавленный, жалобный Сашин чих.
   - Ты с ума сошел! Мы не снимаем "маски", это условие!
   Металлическая труба скрывала происходящее, но судя по выкрику, закашлявшися сорвал "маску".
   - Да достал меня весь этот маскарад, сил нет. Слышь, Колян, давай кончай весь этот балаган, бабки - они , считай в кармане, ну чего ты там еще пыжишь из этого химика, хочешь чтоб все на "ять"? Так в любом случае программа пойдет на доработку. У самого-то еще башня не съехала от всех этих подземелий? Так и жизнь мимо прокатит..
   Колян, насильно натянув "маску" на голову говорившему, шипя и сыпя проклятиями, потащил его по коридору.
   Саша не слышала.
   Она уже больше ничего не слышала.
   Голос, показавшийся ей знакомым, принадлежал....Коле.
   Коле Тусуеву.
  
   ГЛАВА 56.
   Межсезонье, осень.
  
   Ромка поскучнел.
   Не то, что за территорию лагеря, внутри и то не везде разрешили лазать.
   Про себя, тихонечко, дабы не навлечь бабушкин гнев, прозвали Ромка с дедом оздоровительный центр лагерем.
   Дед уверял, что это и есть бывший пионерский лагерь, переделанный в турбазу, когда все пионеры повывелись. Ромка не очень-то понимал, как же они повывелись, пытался порасспросить деда, но тот и сам толком не знал - то ли все пионеры постепенно переросли в комсомольцев, и уж потом повывелись, то ли сами по-себе.
   Но Ромка не стал приставать к деду с докукой.
   Есть дела поважнее.
   "Ослик" тут ему такую штуку притащил!
   Вообще за "разгрузочную неделю" много всякого произошло.
   "Ослик" от души потрудился поднатаскав кучу всяких программ и программок, и теперь-то Ромка наверняка добъет свою задумку.
   Может даже, продаст патент.
   Еще: Ромкина страничка стала вылезать через "Гугл", это так, ничего особенного.. А, да. Еще: пришло продолжение сказки, ну той, которую Ромка вначале не понял...
   Ромку окликнули.
   Бабушка.
   Что-то там приключилось с воротами - то ли бабушка перепутала, то ли не перепутала, но ворота оказались закрыты задом наперед. Посему деду с Ромкой поступил приказ прибыть незамедлительно. Последнее время бабушку обуревало - Ромка обрадовался невзначай выскользнувшему словечку - так вот бабушку обуревало сомнение.
   Сомнение выражалось в ее подзрительном присматривании к воротам.
   Она помнит, что уходила последней и закрывала левую створку поверх правой, а утром видит - наоборот. Дед осмотрел. Вроде все в порядке. Главное с территории ничего не украдено, не поломано, замки на дверях в порядке.
   Чего еще?
   Но бабушке надо было "чего-то еще", потому они и топтались сейчас возле ворот и, скорее всего, спорили.
   Ромка нехотя подошел.
   - Я же тебе объясняю - я специально, понимаешь такое слово, спе-ци-ально - бабушка подчеркнула все слоги, для большей понятливости, - нарочно закрыла левую створку поверх правой, да еще - она почему-то прешла на шепот - еще и волосинку привязала.
   Бабушка замолчала, выдерживая паузу и, как показалось Ромке, усердно отыскивая следы безпокойства на дедовом лице.
   Но, кажется, не отыскала.
   Потому, что раздосадовалась еще пуще прежнего:
   - Тебе и это ни о чем не говорит? Ни на что не намекает?
   Дед крякнул.
   Это значит, сейчас заговорит. И не просто, словечко там или два - ответную речь заготавливает:
   - Ты, вот что. Панику не нагоняй понапрасну - это раз. Два: намекать мне не на что - я все давным -давно перевидал, не девица; и три - волосину-то ты где взяла?
   Ну дед, дает.
   Ромка как-то и вовсе не подумал о таком, а ведь точно: у бабушки совсем короткая стрижка. Не зря мама говорит, что у Пал Евграфыча - это у дедушки, не стандартное мышление. Ромка сначала не очень улавливал, как мышление вообще может быть стандартным - головы-то у всех разные, и думают они по-разному.
   Но у деда, как выяснилось, голова еще сложнее устроена.
   Вобщем, бабушка замялась.
   - Ну, не волосинку - ниточку, да ниточку, капроновую вытащила из колготок, они все равно порвались.
   - Слушай, да колготки твои меня меньше всего интересуют, выяснить-то ты чего задумала? Кто-то в центр по ночам наведывается - ну так не грабитель, и Бог с ним. Сама подумай - кому надо? Что тут ночью-то делать? Аэробикой вашей заниматься, что ли..
   Ромка внутренне уже приготовился и ждал.
   Только никак не мог понять, почему же бабушка все молчит.
   По его разумению, возмутиться у нее уже было как минимум три повода. Но почему-то самым животрепещущим словом оказалось "аэробика".
   Тут Ромка подумал, что у бабушки голова тоже устроена по-особому.
   Он сам, пожалуй, и внимания бы на такое не обратил, про колготки и то обиднее.
   - Вот, что, дорогой. - Это Ромка тоже знал и очень удивлялся, когда был маленький. Слово "дорогой" в принципе хорошее: это значит важный, любимый даже может быть, но бабушка всегда употребляла его только в случаях крайнего душевного волнения и обиды.
   Вот и сейчас.
   - Это переходит все границы. Если тебе наплевать на мое дело - я подчеркиваю, мое дело, так как к тебе комплекс не имеет никакого отношения, ты окопался в своем компьютерном мире и погряз в нем по самую макушку. И уже ничего не замечаешь и , главное - бабушка подняла палец вверх: - у тебя нет ни малейшего желания замечать все, что касается твоих близких. Ты полностью деградировал со всякими там своими сказочками, а я подозреваю, что по ночам ты там кое-что другое посматриваешь....
   Умудренный опытом Ромка, катнул пробный шар.
   Если невозможно вставить хотя бы слово в бабушкину речь, значит ее "понесло", так говорит дедушка, и в такой момент лучше всего....
   - Ба, ба, я есть хочу..
   Замысел удался, но не слишком.
   Бабушка скороговоркой отправила Ромку в столовую к Валере.
   Ромка извинительно взглянул на деда:- "прости, чем мог.... старался".
   Дед, украдкой подмигнув: - "прорвемся, не впервой", поддержал бабушку:
   - Давай-ка, сгоняй к Валере, оцени вегетарианскую кухню, потом доложишь.
   Ромка скрепя сердцем, поплелся по направлению к столовой. Есть не хотелось- так, зажувнуть, чтоб бабушка не обиделась. Он давно обратил внимание, что запахи, распространяющиеся из столовой на много вкуснее самих блюд.
   Чего-то в них все таки не хватает......мяса, что ли....
   Валеры не было.
   В глубокой сковороде шипело и побулькивало.
   Ромка сунулся.
   Варево впечатления не произвело.Может, хоть печенья погрызть..
   Ромка неделикатно полез по шкафам. Мешочки, коробочки, опять мешочки - печеньем не питаются, что -ли..
   А вот в этом ящичке..
   Ромка сосредоточенно читал этикетку - "тушенка говяжья". Говяжья, это значит коровья?
   Нос зачесался.
   И вот еще "Ветчина в форме". Ромка повертел в руках продолговатую, увесистую банку.
   Улыбнулся широко подросшими, словно выстроившимися по линеечке, зубами.
   Один- ноль в дедову пользу.
   Дед всегда доказывал, что нельзя вкусно накормить без мяса, а бабушка спорила и приводила в пример своего нынешнего повара .Мастер. Готовит какую-то там "тофу" - от мяса не отличишь.
   Все пробовали и согласились, что это мясо.
   А Валера сказал, что это "тофа" натуральный соевый белок и как приготовишь, такой и будет вкус: хочешь мясо, хочешь рыба..Дед тогда сильно осерчал и пообещал добраться и до Валеры, обозвав его шарлатаном.
   Из топора он, видите ли, суп варит.
   Да еще и головы дурит.
   Ромка ласково погладил банку.
   А мастер-то, втихаря, мясо подкладывает. Ну не сам же он эту тушенку ящиками трескает. Для убедительности доказательства Ромка припрятал одну баночку за пазуху.
   Деду.
   Сначала деду, а уж потом они вместе бабушку огорошат.
   Ромка опять улыбнулся.
   Удачный сегодня день. Столько слов необычных на ум приходит, ужас, хоть записывай. Вот дед обрадуется!
   Ну не то, чтобы он был против Валеры - вовсе нет.
   Но за справедливость.
   "Тофа".
   Слово-то какое, дурацкое.
   Тушенка! Вот тебе и вся "тофа".
   И он снова бережно погладил банку.
  
   ГЛАВА 57.
   Межсезонье, осень.
  
   Инна только что закончила занятие.
   Раиса Федоровна чем-то обезпокоена. Сегодня нервознее обычного.
   Не порок, случается. Погода, опять же, атмосферные измениения, флюиды дождя..
   Выражение показалось поэтичным.
   Думы свернули.
   Снова накатило чувство вины: надуманное, но таково уж ее внутреннее устройство, дурацкая, прямо скажем, привычка переживать и оправдываться в невыполненном обещании. Пусть и не перед кем - Инна Константиновна подавила печальный вздох - а собственную совесть вокруг пальца не проведешь.
   Негаданное совпадение, а прилепилось ведь, сосет и сосет червячок изнутри, не дает покоя.
   Имя-то уж больно редкое, но ведь не единственное, верно же?
   Инна попыталась отшутиться - не один же Аврелий на всем белом свете. Да в городскую справку заглянуть, там этих Аврелиев наверняка не перечесть и это только по нашему городу, а по всей-то России -матушке....
   -"А чего ж не заглянула?" - Инна, отмахнувшись от назойливого наушника, зачерпнула пригоршню подмороженных сосновых колючек.
   Вдохнула.
   Хорошо.
   Хорошо здесь; место удачное, спокойное, умиротворяющее....
   Морозно-сосновый дух увлек в сказочную долину детства, с ее трепетным ожиданием несомненного волшебства - не сегодняшнего, пусть, но завтрашнего непременно; с предощущением сбыточных надежд, с замирающим придыханием на пороге открытий и откровений, с неподкупным чувством справедливости и безотчетным стремлением к гармонии и счастью.
   Перевалова стяхнув иголки, отерла влажную ладонь о спортивные брюки.
   Не слишком эстетично, ну так это ж не грязь.....
   Инна старательно избегала дотошного самокопания.
   При всей занятости и востребованости - засыпаешь, порой, головы подушки не успеешь донести, а нет да заползет под корочку подколодной змеюкой:
   - Так ли живу? Для чего, но, главное - для кого?
   -"Для людей"
   -Прости за прямоту, это через чур абстрактно. Для людей надо не жить - за них надо молиться. Жизнь, она у каждого своя. Не сложилась семья - и никто тому виной, нет, просто...просто настает день, когда все остальное, кроме корней прошлого и будущего внезапно предстает во всей своей пустотелости и никчемности.
   Жизнь к закату, а словно буфер - туда-сюда, от одного к другому, от другого к третьему - помочь, подсказать, подбодрить, теперь - передать опыт...а принесло ли твое вторжение счастье?
   Хоть одному, хоть кому-нибудь?
   Помогало -да. И то на время.
   А прибавляло ли счастья?
   Как может- она горько усмехнулась, приняв откровенную формулировку за данность - одинокий человек, помочь обрести счастье, когда сам и понятия о таковом не имеет...не имеет.
   И что оно такое, и откуда берется, и с чего люди вдруг понимают, что они счастливы, или несчастны... Мимолетность, зыбкость - вот его определение, сиюминутность. А с наступлением расссвета с трудом разлепляешь отяжелевшие веки....- и снова не хватает.
   Кому чего.
   И опять оно неполное, недостаточное, неотчетливое....ускользающее.
   Счастливы блаженные.
   Счастливы только блаженные.
   А остальные не поняв игры, так и не распознали главного правила; и старательно изображают, и делают вид, и принимают дутые позы и величественные осанки. Да вот только с выйгрышем...не везет пока, не идет как-то..
   -Это ничего, ничего, не везет сегодня - повезет завтра, обязательно повезет...
   Игра такая.
   А вы ждите....ждите.
   .....И сама такая. А иначе строила бы свою жизнь по-другому..
   -" Как?"
   - Кто его знает, как, но как-то не так....
   Хитрован этот шепоток-наушник.
   Никуда не делся .Тут как тут.
   Совпадение, странное совпадение.
   Искали, искали безымянного поэта, с ног сбились, напали, наконец, на след. А след простыл....И мало того, что простыл, так еще и имя оказалось тем самым....
   Имя.
   Зине пообещала.
   У нее отрывочно схватывало .
   То живет себе, живет: ссорится, ругается, заключает перемирия, то вдруг встрепенется, вскинется и уже полна безумия. Последний раз влетела комом нервов, выставила на стол бутылку....и в слезы.
   - Отыщи его, Инна, отыщи, так сердце заломит вдруг - только бы жив-здоров, вижу ведь, каждый сон вижу - то ребенком, то совсем взрослым, отыщи Инна...
   Пожалуй, такой искренней боли и не водилось за ней.
   Не ее вина. Извечная роль.. Сама собой и быть не может .Не умеет, все на виду. А имидж, а некогда созданный образ...
  
   И поговорить не удалось ни с кем: в милиции сами ничего толком не знают. Был человек, вышел.
   Куда, к кому, зачем.
   За молоком...ребеночку за молоком. И пропал.
   Случайно пропал. Случайно удивительно похоже на пропажу Зины....Случайно его зовут Аврелий.
   Цепь случайностей назовем закономерностью.
   Абсурдом, нелепицей, достойным сюжетом сентиментального бульварного романчика, когда спустя десятилетия мать и ее покинутый сын оказываются жертвами одних и тех же обстоятельств...и встречаются, и кидаются друг другу на грудь..и все счастливы....
   Перевалова взглянула на часы.
   Пора подрезать крылья разыгравшейся фантазии. Разлетелась, за хвост не поймаешь.
   Инна присела на поваленную сосну.
   Случайность...
   Это ведь ей обязан открытый ныне, но исчезнувший Аврелий Чуднов, своим признанием ей, Переваловой Инне Константиновне. В ее руках оказались рукописи - случайно, повторяю, случайно...в голове крутились строчки.....машинально перевела - опять же - машинально, случайно...
   Отправила в Шанхай знакомому издателю.
   Тот заинтересовался.
   Случайно.
   Скучал, наверное, времени было вагон, вот и заинтересовался...хотя стихи...вобщем, стихи ... допустим...Допустим разглядел издатель и не скуки ради, а совсем иного смысла.... предложил обсудить предварительные условия, и она, Инна, работала над переводом...
   ....След маленького Зининого Аврелия затерялся в Н-ске.
   В том самом, где она его и оставила на попечение тетки.
   Кто, как не она, тетка эта, могла бы пролить свет.
   Не пролила.
   Никаких свидетелей, никаких очевидцев...а если так, то наверняка и имя у него давным- давно другое, другое имя, никакой он не Аврелий, и уж тем более, не Трон, поэт-невидимка, скрывающийся от самого себя....
   Выдуманная история сказочна, до невероятности.
   Или скорее, невероятна, до сказочности.
   Инна успокоилась.Шептун затих.
   Крыть нечем.
   Нечем крыть.
  
   Межсезонье, осень.
  
   ....А этого не могло быть, потому что..
   Быть не могло.
   Она отмывала Колину кровь со своих рук, , она потеряла ясность рассудка, она лишилась памяти, пытаясь отмыться, оправдать отца, но так и не сумев, так и не простив ему .....убийство?
   А с чего она вдруг взяла, что отец убил Колю? Она же не видела его мертвым, откуда ей пришло в голову...
   Бультерьер вывел хозяйку из оцепенения, ощутимо боднув крутолобой башкой: "вставай". Выбравшись из укрытия, Саша сориентировалась.
   Очередное откровение пошло на пользу..
   По-идее кабинет-лаборатория слева.
   Так и есть.
   Слева.
   Мониторы монотонно гудя высвечивали лица знакомых участников эксперимента. Саше показалось, что вот только сейчас она , наконец, подобрала нужное слово - да, да, они здесь как подопытные животные, над ними проводят какие-то опыты - психологические опыты...
   Для чего?
   -Ну... - Саша толком не знала ответ. В разговоре эти двое : Коля и тот, второй, упоминали программу...Кто-то изболевшийся, уязвленный, но по случайности, еще живой, дернулся в Сашином сердце.
   Папа.
   Саша задохнулась, подавившись мелькнувшей разгадкой.
  
   Он сидел, тяжело опревшись о стол.
   Вслепую пребирая клавиши удивительными руками-бабочками с рыжеватыми волосками. Экран высвечивал множество линий с цифрами; в маленьком квадратике справа попеременно мелькали лица - мужчина - женщина, мужчина-женщина...
   Спиной ощутив чье-то приближение, он напрягся...
   .... обернулся.
   Подойдя почти вплотную, Саша, давясь слезами, кинулась ему на шею.Бультерьер молча, без радостного повизгивания, потерся о ноги хозяина. Молчанов, гладя Сашу по волосам, без разбора целуя ее лицо, шею, плечи, тонул в безсвязных бормотаниях.
   Его шепот перешел в беззвучные рыдания.
   Саша оторопело разглядывала отца.
   Она никогда, никогда в жизни не видела Молчановских слез. Рыжеватая с проседью борода до неузнаваемости изменила его лицо...нет, дело даже не в бороде
   Дух.
   Исчез дух сурового мужества.
   Молчановский.
   Излюбленной детской игрой ее были не куклы, а детские спектакли, разыгрываемые с их помощью. Саша наделяла своих героев вполне реальными образами.
   Одним из них был папа.
   А другим мама.
   И Саша вовлекала их в невероятные приключения, полные треволнений и опасностей. И папа всегда - всегда находил выход и побеждал врагов.
   Всех без исключения .
  
   На проявления эмоций не оставалось времени.
   Саша кивком головы указала на цепь.
   - Ключ. У кого-то из них должен быть ключ.
   Молчанов низко опустил голову.
   - Он у тебя.
   Саша не ослышалась.
   Молчанов повторил:
   - У тебя на поясе всегда висела связка... Они надеялись, что ты никогда не приблизишься ко мне.. - он осекся: - они знали, что ты никогда не приблизишься ко мне...
   В карих, почти черных от горя и безсонных ночей глазах Молчанова, в переполненной до самых краев чаше, плескалась боль. Нечеловеческая, непреодолимая боль; да и не плескалась: стояла непроглядным омутом, и, стоило едва дотронуться, шевельнуть, лавина обрушилась через край, затопляя, смывая безжалостно и безпощадно. И никто не мог остановить этот шквал, никто не мог удержать эту разверзшуюся стихию - пожирающую, непримеримую к себе и ко всему на свете..
   Саша судорожно сглотнула.
   - Где, где он, не может быть, чтобы я потеряла его...
   Точно.
   Вспомнила .Точно. У нее были ключи: одни выглядели, как пластмассове пластинки, другие , как обычные ключи - может, не совсем, но похоже... она обронила их когда бежала...вместе с поясом....где?
   В измождении присела на корточки.
   Даже если удасться освободить отца, шансы на побег минимальны.
   И...куда бежать?
   Куда и к кому бежать?
   Нет ни одного человека на свете, на которого можно положиться, ситуация безвыходна и вряд ли им удасться выбраться живыми. О судьбе тех несчастных, оказавшеся тоже сейчас каким-то образом в ее руках, Саша пыталась не думать.
   Но она должна хотя бы попытаться.
   Осторожно выведя пса в коридор, Саша прильнула к самому его уху:
   - Раф, Рафочка, милый...ключи, ключи... ищи!
   Пес, помедлив несколько секунд, будто бы обдумывая команду, сорвался, растворившись в полумраке тоннеля.
   Саша снова проскользнула в лабораторию.
   Отец сидел сгорбленно, молча, тяжело опустив руки и обреченное признание собственного поражения сквозило в каждой клеточке его некогда сильного и уверенного в себе, естества. И эта растерянная поверженность, эта неприкрытая слабость родного до боли человека, единственно близкого и, несмотря на всю чудовищность произошедшего любимого и дорогого, отрезвила ее.
   Саша бросилась к компьютеру.
   Арбузов.
   Если она сумеет связаться, сообщит ему, он обязательно, непременно отыщет ее хоть на краю света. Только сейчас, сию секунду Саша и не поняла даже, она увидела - осязаемо, ясно почувствовала обжигающий огонь Валькиной любви, не расслышанный зов его сердца.
   Он придет ей на помощь, кинется в чем есть, не разбирая пути, не задумываясь и не оглядываясь назад.
   Молчанов не изменил позы, безучастно следя за движениями дочери.
   Саша, сконцентрировав внимание на мониторе, торопливо пыталась отправить "SOS" в безбрежный океан интернета. Молчанов, наконец-то выйдя из оцепенения и разобравшись в Сашиных действиях, вяло заметил:
   - С моего компьютера нет выхода, не трать время. Они же не дураки, ничего не получится...
   Саша жестко оборвала отца.
   - Сейчас не время для пессимизма.Что с тобой? Это не ты, не мой отец. Мой отец - Виктор Артемьевич Молчанов, мужественный и сильный.
   Саша с вызовом посмотрела ему в глаза.
   Молчанов сник, низко опустив голову.
   Саша приподняла его за подбородок - многодневная небритость превратилась в рыже-седую бороду. Саша оторопело разглядывала жесткие волоски, словно это она, борода, виновница злоключений, в ней, в рыжеватой с заметной проседью, растворилась его несокрушимая некогда сила воли.
   Изо всех сил Саша безжалостно встряхнула отца за плечи.
   - Папа, папа, очнись, это же я, Саша! Саша! Ничего не случилось, слышишь!? Мы оба живы, живы, слышишь, и мы вырвемся отсюда, во что бы то ни стало вырвемся...только очнись, очнись же, папа! - она сорвалась на крик, позабыв об осторожности.
   Почудилось ли, но его взгляд изменился; блестнувшая искра характерной Молчановской непреклонности воспламенилась; отец, хруснув позвоночником, выпрямился, словно пытаясь освободиться, сбросить остатки гнетущего дурмана.
   Он подбородком указал Саше на один из мониторов.
   Саша, мгновенно среагировав, кинулась к компьютеру.
   Молчанов шепнул:
   - Саша, пароль, пароль... "гоняуся".
   Саша обернулась.
   Секунда показалась вечностью.
   "Гоняусей" Саша не была сто лет.
   И даже тысячу.
   Так звала ее только мама.
   И лишь с ней Саша всегда ощущала себя малюсенькой "гоняусей", представляя пушистого и мягкого котенка с теплым, родным маминым запахом. И никогда не приходило в голову выяснить, кто же на самом деле эта "гоняуся", а потом.... и потом Саша никогда не спрашивала отца, не спрашивала просто...просто потому, что не спрашивала.
   А сейчас "гоняуся" - кто-то быстрый и ловкий.
   И страшно, невероятно везучий.
  
   ГЛАВА 58.
   Межсезонье, осень.
  
   Свет погас неожиданно.
   Лиза почувствовала, как все разом затаили дыхание.
   Судя по шороху сбоку "маска" попытался двинуться по направлению к двери..и.....и Лиза не успела сообразить, что же произошло.
   Послышался хруст и слабый вскрик.
   "Маска" взмахнув руками, рухнул на пол.
   Артистка слабо пискнув, опомнилась, зажав рот рукой. Молодой человек, споткнувшись, кинулся к "маске".
   - Помогите, плохо, человеку плохо..
   Старик грубо схватил молодого человека за шиворот:
   - Назад! Спятил? На выход, живо все на выход! - Сообразив, наконец, все трое кинулись за седовласым. Тот продолжал командовать:
   - Уходим, уходим, быстрее, быстрее! Другого случая не будет. - Седой уже выталкивал нерасторопных . В двери, скорее всего по-причине того же замыкания, образовался узкий проход.
   - За руки, все взялись за руки. - Седой говорил сдавленным, но внятным шепотом. В Лизе крепла уверенность, что седой непосредственно причастен к происходящему : ему непонятным образом удалось вырубить электричество.Чья-то влажная ладонь вцепившись, увлекла Лизу в непроглядную тьму коридора. Бежали молча, на цыпочках, задерживая дыхание, но то и дело задыхаясь в неровном, нервном выдохе.
   Предводительствовал седовласый.
   Спотыкаясь Лиза едва поспевала за ним, крепко держа за руку юношу; цепочка дернулась - замыкавшая ее актриса, ойкнув, упала на колени.
   - Ой, ой, минутку..нога, нога..ой....
   Старик не церемонясь схватил ее под мышки.
   - Вставайте, вставайте немедленно, не раскисать... - теперь он волочил ее за собой. Сзади бежали не расцепляя рук молодой человек и Лиза.
   Тишина давила оглушающей подозрительностью; обливаясь ледяным потом, оглушенная набатом собственного сердца, Лиза каждую секунду ожидала погони; вот сейчас взорвется фейрверк прожекторов и сирен, сейчас...но седой уверенно уводил беглецов витиеватыми коридорами все дальше и дальше.
   Лиза лихорадочно соображала, позабыв про молитву и превратившись от ужаса в отъявленного аналитика:
   -"Почему такая тишина? Где же погоня? Их должны, просто обязаны ловить, иначе...и тут осенила логичная, но, увы, полная безысходности разгадка .
   - Стойте! - голос вибрировал хрипотцой.
   Она повторила настойчивее:
   - Стойте.
   Все остановились.
   - Куда мы бежим? Отсюда нет выхода, эти трубы - слово вырвалось само по-себе от подсознательной ассоциации цилиндрических стен тоннеля с трубой: - эти..трубы...никуда не выходят, это лабиринт, ловушка у которой начало там, где конец... - Лиза облизнула потрескавшиеся губы.
   - Это ловушка, неужели вы еще непоняли? За нами никто не гонится, потому что, отсюда нет выхода...скоро мы все снова придем к исходной точке..
   - Девушка, послушайте, девушка, не знаю вашего имени, с чего вы взяли, что это лабиринт? С чего? Вы знаете? Вы точно это знаете? - Седовласый тронул Лизу за плечо.
   Лиза молча кивнула.
   -Откуда? Вы бывали здесь раньше?
   Сил говорить не было.
   Лиза отрицательно замотала головой из стороны в сторону. Речь седовласого смягчилась, он обращался к Лизе ласково, как к больной:
   - Вот видите, вы не знаете, вы просто отчаялись, никогда не стоит отчаиваться...Ну же, давайте, давайте, молодой человек, помогите ей, поддержите..
   Юноша неловко взял Лизу под локоть. Артистка охая, мешковато привалилась к стене.
   Седой властно скомандовал:
   - А ну, товарищи, не раскисать! Приказываю не раскисать. Погони нет, Слава Богу. Вперед!
   Сладковато-терпкий запах мужского пота вдруг, навязчивой болезненной резью отзвался где-то внутри, ассоциируясь с Петром. Со всей неприкрытой очевидностью Лиза представила свое возвращение: Петр, дети..а вдруг..она страшилась, гнала свербящую, застилавшую рассудок мутной пеленой, мысль:
   Галя...а что, если....там... Галя....
   Лиза остановилась.
   Тогда ее жизнь окончена.
   Здесь, прямо здесь.
   И все происходящее уже не имеет к ней никакого отношения, ровным счетом, никакого. Она останется, она никуда не пойдет, это старик не указ, она имеет право поступать так, как считает нужным.
   Едва разлепив губы, Лиза снова прошептала:
   - Лабиринт, это лабиринт... - и сама содрогнувшись от собственных слов почувствовала, будто кто-то чужой, болезненно-писсимистичный, падший духом, завладел ее устами.
   - Девушка, милая! - Взмолилась актриса: - Мужчина прав: надежда умирает последней.
   Со стоном в голосе (актриса), она обратилась к молодому человеку:
   - Вы-то почему всю дорогу молчите, скажите ей хоть что-нибудь ободряющее. Если кто из нас и способен на искреннюю поддержку, так это вы.. простите, не знаю вашего имени... Нелепо! Все мы вывернуты на изнанку друг перед другом, а даже не подумали преставиться! Зинаида, Зинаида Трон, хотя фамилия не имеет никакого значения.
   Возможно, после представления Зинаиды, каждый тактично предоставлял право другому, тем не менее зависшая пауза показалась неоправданно затянувшейся.
   Седовласый не теряя времени ощупывал стены.
   Кажется, бледноликая не далека от истины - тоннель скорее всего представлял из себя именно трубу. Или трубы: наглухо спаянные, метра два в диаметре.
   Его неожиданный вскрик прервал всеобщее молчание:
   - Сюда, сюда. Люк, здесь есть люк, вот, вот!
   Все поспешили к седому:
   -Крышка...!Смотрите, проверте....крышка, точно? Ощупайте, ощупайте сами.
   Все без разбора принялись возить руками по обнаруженной стариком, выпуклости.
   - Надо подковырнуть. Надо срочно поддеть чем- нибудь.
   Беглецы замельтешили, озираясь, шаря по земляному, плотно утрамбованному полу без особой надежды наткнуться на что-либо подходящее.
   Лиза, наконец, вспомнила, зачем пришла.
   В этот мир и вообще.
   О том, что удерживало ее на плаву , от чего не сунула голову в петлю.
   Соломинка.
   Спасительная соломинка, чье умиротворяющее молитвенное тепло отогрело душу....И она уплыла вместе с ней, убаюканная, успокоенная. Вскрики, ропот, вопросы и ответы все слилось в единый общий гул, стихающий, не имеющий никакого отношения к ней, к Лизе...
   .....Слова молитвы разлиливались благоговейным теплом; Лизины глаза блестели, словно некто могущественный и властный приподняв туманную вуаль, умыл чистым светом ее лицо; и Лиза, в предощущении радостного ликования, светлого праздника пьет и не может испить до дна живительную влагу из его нескончаемо-щедрого сосуда....
   Скрип отворяемой двери вернул к действительности
   - Есть, есть! Помогите же ей, молодой человек, помогие..
   Туманно вплывшая в реальность, Лиза наконец сообразила, что предложение о помощи относится к ней. За чудом открытой крышкой люка обнаружилась лестница, ведущая вниз.
   Мнения разделились.
   Идти всем вместе или командировать на разведку одного - предположительно, седовласого. Здравый рассудок подсказал держаться сообща.
   Голова Степана скрылась в отвертии; лесенка, судя по монотонному, жалобному скрипу, едва выдерживала его вес.
   Остальные ждали, затив дыхание.
   Трон не сдержалась:
   - Ну что там, как? Эй, вы в порядке? - ответа не последовало. Троица переглянулась, ища друг у друга поддержки.
   Старик, наконец, отозвался:
   - Давай по одному, лестница не до конца, придется прыгать, сначала пусть парень спускается, потом подстрахуем женщин.
   На этот раз замыкающей оказалась Лиза.
   Лестница не доходила до пола метра на два - два с половиной. Лиза, повиснув, боясь отпустить руки, неуклюже плюхнулась, сильно ударившись о чье-то согнутое колено.
   - Простите, простите, вы не ушиблись?
   - Пошли, пошли, ушиблись-не ушиблись, после залижем болячки. - Седой не давая опомнится, торопил и подталкивал.
   В нос ударил запах затхлости и земляной сырости.
   Тонель изменился . Теперь беглецы двигались земляным коридором: неровным, осыпающимся, то сужающимся, то разширяющимся, но все же земляным.
   И близость земли, пусть каменистой, не слишком податливой, но почвы, которую в крайнем случае, не за день за два можно прорыть руками, вселяла надежду.
   Общий дух изменился.
   Седой пошутил:
   - Ну что, друзья-товарищи, земля-матушка она как-то роднее, а? Что ни говори, а это тебе не по железной мышеловке бегать. С Зинаидой познакомились, я Сахин, Степан, кто там следующий?
   - Елизавета Оренская, просто Лиза..
   Она обернулась к молодому человеку.
   - Остались вы.
   Остановились спонтанно, по необъяснимой причине уставилвшись на Аврелия.
   Тот пробормотал в явном смущении:
   - Аврелий, меня зовут Аврелий...
   Степан успел-таки подхватить ее: Зинаида, медленно сползая по стене, осела на пол. Общая суета не привела ее в чувство.
   Степан размашисто шлепнув актрису по щеке, подбодрил:
   - Не беда, сейчас, сейчас очухается. Что-то ваше имя, молодой человек, действует на впечатлительных женщин. Шучу...
   Аврелий с Лизой растерянно переглянулись.
   При чем здесь имя?
   Конечно же не при чем.
  
   ГЛАВА 59.
   Межсезонье, осень.
  
   Ромка вытянул из-за пазухи банку.
   Хитроватые искорки метались от одного глаза к другому. Дед удивлено подвытянулся:
   - Ромах, ты чего, оголодал что ли?
   Физиономия внука расплылась:
   - Не-а. В жизни не угадаешь, если не скажу.
   Дед, вырисовывая ручкой какие-то неприличия - кружочки с палочками, пребывал в глубоком раздумье и похоже, заинтриговался, но не очень. Ромка догадался по не слишком выразительному дедовому: "ну-у-у", что в принципе могло означать удивление, но скорее всего невнимание и равнодушие, сведя таким образом на нет все Ромкины ухищрения.
   Пора принимать меры:
   - Дед, ты думаешь, это что? - Ромка сунул банку с ветчиной под нос Репину.
   Паша приспустил очки на нос.
   Приподнял на лоб:
   - Ромка, да ты чего сегодня? Ну, ветчина..а ты бы что хотел, чтоб там было?
   Ромка расплылся еще шире:
   - Да это не я, это бабушка.
   Дед наконец-то оторвался от своих художеств.
   Ромка умышленно молчал, испытывая Репинское терпение.
   Дожавшись очередного дедового "ну?", в котором сквозило гораздо больше заинтересованности и откровенного любопытства, Ромка с удовольствием открыл рот:
   - А бабушка наша , то есть моя бабушка, твоя жена - Репин оценил тонкость Ромкиных изощрений - так вот бабушка, в общем считает, что это "тофу"..
   Пауза предполагалась короче.
   Паша почесал затылок.
   - Чего-чего? Уж не хочешь ли ты сказать, что вот это самое - Репин указал подбородком на банку - выдается за пресловутое "тофу"? И где ты ее раздобыл? Уж не на Валериной ли кухне?
   Ромка солидно кивнул, отвечая одновременно на два вопроса.
   Паша хохотнул:
   - Ну, Валера...дает.! Совсем задурил мозги коллективу. Бабушка чуть было этой самой "тофой" не отравила за ужином, выдавая за грибное блюдо. Говорил, выведу его на чистую воду, все некогда. Слава Богу, смена подросла. - Репин снова проглотил смешок:
   - Ты, прибереги банку, сегодня за ужином и продемонстрируем, поглядим на реакцию.
   Ромка с дедом понимающе хлопнули по рукам.
   - Слушай, я чего хотел узнать, может ты в курсе.. - Паша в раздумьях замешкался на несколько секунд. Вроде как - спрос ничего не стоит. В собственные рассуждения посвящать не обязательно - мало ли чего деду на ум пришло. В голове может, опилки, так надо бы сначала самому версию поверить, уж больно заманчива, Ромка то здесь при чем...После "супермаркета" дал жене слово - не вовлекать внука в сомнительные мероприятия.
   Почесавая затылок, Паша тщательно анализировал свои действия:
   Мероприятие сомнительное? Сомнительное.
   Внук? Внук не при чем.
   Слово держу? Держу.
   Решился:
   - Да я вот чего подумал. Можно или нет выяснить, с какого компьютера идет информация? Ну, к примеру, сказка. Можно ли этого сказочника вычислить? Это я не конкретно, так вообще...Собирался сегодня подскочить в одну контору, вроде там должны разбираться, так бабушка со своими воротами сбила все планы...
   Ромкина мордаха повытянулась не меньше дедовой.
   Вот так дед.
   Один-один.
   И в пещере не сидел, и по пустыне не бродил, и в Тибете не был, а мысли угадывает.
   Ромка же сюрприз готовил!
   Ну карту эту, карту; "ослик" помог, поднатаскал всякого, а уж Ромка потом сам программку написал - как раз, про что дед спрашивает. Одну-то "мульку" и осталось докупить! От разочарования Ромка даже упустил оправдательный дедов тон: не частый, прямо скажем, не характерный для Репина-старшего.
   Значит не спроста.
   Ромкина мордаха отразила смену по крайней мере четырех эмоциональных состояний : удивления, восхищения , явной досады и, наконец, растерянности.
   Паша, присмотревшись к внуку не удержался:
   - Ромка, чего случилось-то, чего не то ляпнул?
   Ромка обиженно насупился.
   Скрывал столько времени, молчал партизаном, рассказать ужас как хотелось, язык исчесался.
   А весь сюрприз насмарку.
   В глаза как назло попала соринка или что-то там еще . Похожее.
   Репин забезпокоился:
   - Ромах, да ты чего?
   Ромка, равнодушко отпихнув банку с ветчиной, уселся, подперев кулаками щеки. Буркнул:
   - С тобой не интересно.
   Паша совсем растерялся.
   Что-то новенькое.
   - Ромка, может объяснишь, в чем дело?
   Ромка аппатично порывшись за пазухой и выудив несколько помятых бумажек, выложил их перед дедовым носом:
   - Вот.
   Бумажки представляли собой распечатки карт - обыкновенных топографических карт местности, не более. Масштаб вроде разный, одни помельче, другие покрупнее. И что?
   Репин так и спросил:
   - И что?
   Теперь Ромкин взгляд выражал сожаление : тупость, в смысле не понятливость конечно, не порок...ладно, объясняю:
   - Это карты. В пределах этих карт, могу вычислить отправителя информации...- он скромно потупился: - ну, конечно, если у него есть телефон.
   Дед, в душевном порыве сгребя Ромку в охапку, чмокнул в макушку:
   - Ах ты головушка моя! С большой буквы, золотая наша фамильная Репка....и в кого ж ты такой уродился?
   Ромка покраснев от гордости, заметил:
   - В тебя, сам знаешь, бабушка всегда говорит...
   Паша знал.
   Знал, конечно, что генетическое наследие оно так, мелочь - дед, не тот кто родил, а кто вырастил...Вот ведь дал Бог пацану, за всех, за Репиных...Это тебе не шахматные партейки разыгрывать, тут дела покруче....в восемь-то лет. Репин даже устыдился, что скрыл от Ромки свои умозаключения.
   Парень-то любому даст фору.
   А слово данное? Так его никто и не нарушает, думать никому не запрещалось...
   - Слушай, золото ты мое, давай-ка к дому, что ли. Бабушке всем чем могли, помогли, она тут до поздна задержится, а мы пока....ветчину приготовим...
   Паша недвусмысленно взглянул Ромке в глаза.
   Веселые ежики побежали от деда к Ромке, приподнимая настроение и включаясь в активную жизнедеятельность.
   День-то еще не закончился.
   День только-только начинался.
  
   ГЛАВА 60.
   Межсезонье, осень.
  
   Саша не выдернула руку.
   Почему-то.
   Импульсивно подрагивающие, влажные волоски щекотали запястье, вызывая тошноту. Отец уверенно продвигался в кромешной тьме и она безропотно следуя за ним, не задавала никаких вопросов, сосредоточив все внимание на ощущении этой близости; плотно сжатого Сашиного кулака, обхваченого как и прежде сильной и подавляюще властной Молчановской рукой.
   Им повезло.
   Всклокоченный, со связкой ключей в пасти вернулся Раф, избавив Молчанова от цепи; Саша попыталась отправить сообщение Вальке Арбузову через сказочников. Она до сих пор не могла взять в толк, как же раньше не вспомнила про Арбузова - по его "сказочность"; ведь это же он дал адрес клуба...
   Адрес запомнила, а вот про Вальку.... не пришло в голову..вообще с головой, с памятью творилось что-то не ладное...но, кажется, все прошло, все разрешилось как-то с памятью....
   Саша надеялась, что успела.
   По словам отца место их заточения - лес, в пятидесяти километрах от города по Верхневыборгскому шоссе, неподалеку от бывшей турбазы "Ленинец". Участок приобретен Молчановым давно, почему-то на имя мамы, - Саша не очень ухватывала, для чего все эти подробности .... - переоборудован подо что-то - в попыхах, прослушала, подо что, обратив внимание только на то, что подземные коммуникацмии в виде тоннелей, тщательно спроектированы под отцовским руководством.
   Значит, он представляет их расположение, ходы и выходы.
   Саша не пыталась ничего выяснять, моля о главном - предупредить Вальку, дав хотя бы примерный ориентир. Что же случилось с ней, как же она даже не подумала о нем? Хотя...смутное, неоформившееся шевельнулось на самом донышке...
   Семечки.
   Вот оно что - семечки, семечки в голове, как-то увязывались с его приветливой физиономией, вечно шутовской.... но там, тогда, ну когда математичка не пустила и они прогуливали, что-то вздрогнуло внутри, у самого-самого предсердия...а может и в самом сердце...затомило, заныло, но Саша отмахнулась, проскочила впопыхах не заметив, не обратив внимания..
   Был же Коля.
   Да весь вышел.
  
   Пароль пропустил.
   Прорвавшейся в информационное поле Саше осталась пара коротеньких "кликов" - и послание полетит к Вальке. А уж он не пропустит, он же не вылезает из этого "жж" сказочников, да он где угодно ее отыщет..
   Одновременно с последним "кликом" завис монитор.
   Саша с досадой хлопнула по клавишам.
   Молчанову хватило доли секунды:
   - Блокатор, у них блокатор! Вся информация уже на центральном пульте! - он на бегу выдернул Сашу с места, больно рванув за руку:
   - Бежим! - изо всй силы ударил носком ботинка по выступающей красной кнопке. Лаборатория погрузилась в кромешную тьму.
   Лабиринты коридоров тянулись целую вечность без конца и без края.
   Ощущение реальности переросло в неопределенное состояние безразличия.
   Все равно.
   Теперь все равно.
   Она не пыталась высвободится из этой потной, волосатой руки, некогда надежной и умиротворяюще безопасной. Как ни странно, ощущение защищенности сейчас, сию секунду, ей больше внушало присутствие собаки - если что, Раф не предаст, он...он кинется, он ...
   Дыхание Молчанова прерывалось нездоровым хрипом.
   Вспомнилась его застарелая легочная недостаточность - периодически, раз-два в год ему требовался оздоровительный поддерживающий курс. Пребывание в подземелье наверняка усугубило проблему. Подумалось как-то само собой, машинально, что теперь придется его госпитализировать, а зная отцовский характер и отношение ко всяким общественным учреждениям подобного плана, осуществить это будет практически невозможно и что дома обезпечить достойный уход сможет только она, Саша...
   Отчего эти порожние раздумья лезли в голову, почему сейчас...ведь она решила еще тогда, там, она ужевсе для себя решила.
   Освобождение отца - ее долг.
   Она не сможет бросить его одного, ведь это одно и то же, что бросить раненую собаку, служившую тебе верой и правдой, но взбесившуюся однажды и ни с того ни с сего покусавшую своего хозяина...Случившееся просто-напросто подтверждает, что он болен, болен, ему необходимо вылечиться, и тогда все приобретет другой смысл, встанет на свои места...
   Надо помочь.
   Надо протянуть руку помощи, но....
   Именно от этих рук, до боли знакомых, наполняющих все Сашино естество то дрожащей приторностью, то тупой аппатией, именнно от этих, некогда любимых рук, исходило сейчас зловоние нечистоты и омерзения.
   Внезапно Молчанов остановился.
   Саша лишь сейчас обратила внимание на отсутствие погони - гулкое эхо труб и ощущение сюрреалистичности происходящего не способствовали возникновению о ней мысли раньше; однако присохший к небу язык не реагировал на слабые позывные мозга.
   Охватившее равнодушие едва позволило сообразить, что отец исчез в приоткрытой крышке люка в стене. Через несколько секунд его голова высунулась наружу:
   - Давай пса, не бросать же..
   Это нелепое, на Сашин взгляд, "не бросать же" , вывело ее из состояния прострации. Схватив собаку она как можно бережней передала его в руки отца, непроизвольно отметив легкость некогда массивного и дородного буля.
   Шаткая лесенка уводила вниз.
   Откуда-то, будто из глухого колодца, послышался голос Молчанова:
   - Саша, давай! Крышку, крышку задвинь поплотнее.
   Мокрые ладони подвели и она сорвавшись, рухнула на руки отцу, снова ощутив на короткий миг ошеломляющую вибрацию...Импульсивно рванувшись, лишь бы не поддаться вновь призрачности наваждения, упала на земляной пол.
   Под ногами - точнее, под руками, под всем ее телом была земля.
   Саша недоверчиво поднесла перпачканную ладонь к лицу.
   Казалось, она вернулась с другой планеты и этот сыроватый, затхлый, но вместе с тем такой понятный и живой запах, ошеломил.
   Как же, у нее ведь был сад...
   Да, да....она гуляла в саду, наслаждаясь благоуханнием, придирчиво и капризно подбирая букет; иногда перевозбужденное обоняние не желало присутствия никаких запахов и Саша, отдыхая, вбирала в себя фимиам увядающих осенних листьев....
   - Саша, идем , давай-ка.. - Отец легко, словно невесомый кокон мотылька-гусеницы, подхватил ее на руки.
   Тело Саши безвольно обмякло.
   Пусть.
   Она уже ничего не чувствует, ощущения перегорели, истлели и развеялись погребальным пеплом. И даже если ее отыщет Арбузов, ничего не изменится, ровным счетом, ничего.
   Она - она вовсе не Саша.
   Она часть, она придаток, она нелепая, трагическая случайность, сломанная ветка.
   Ошибка.
   Она ошибка.
   Она была обязана, просто обязана уступить свое место, ей, Елене -желанной, единственной, которую он любил и любит всю свою жизнь, ради которой и появился на этот свет.
   И нет оправдания той чудовищной несправедливости, что посмела их разлучить, и она, Саша, всю жизнь храня и ревностно оберегая тайну гибели матери, она ....она даже не сердится.
   Она поняла.
   Поняла настолько, насколько оказалась способной понять.
   Умом.
   Но никак не сумела принять сердцем.
   Оно дышало болью.
   Болью и измученностью.
   Оно ныло, не находя успокоения, выворачивая наизнанку память неприкрытой, неприкаянной и жестокой исповедью. "Сердце - жизненно важный орган, насос, разгоняющий кровь , питающий артерии и кровеносные сосуды".
   Краткая медицинская справка.
   Но что-то они там забыли.
   Что-то не разглядели в этой помпе, кажется....
  
   ГЛАВА 61.
   Межсезонье, осень.
  
   Валька оторвал голову.
   Не мало.
   Господа, это не мало.
   Голова, налитая свинцом, набитая железом, гайками, винтами , короче, разномастным металлоломом, только бы навредить, напакостить ему, Вальке......
   Арбузов подполз к ванной.
   Вода.
   И холодная, и горячая.
   Решительно немекает на удачу сегодняшенго дня.
   Поднял вверх палец, акцентируя внимание.
   - Чье?
   Собственное, свое собственное внимание.. День удачный....
   Он поднялся, вышел, вышел....давно собирался.....или... не так уж и давно? Но вышел сегодня.....что-то кликнуло в груди..или там где-то, кликнуло.....
   Валька , натянув рукав безформенного свитера, смахнул пыль с кожанного чемоданчика, извлекая акууратный портативный комьютер, "нотбук"... "лаптоп" или как его там, в просторечии; в былые, добрые времена подаренный родителями на день рождения...
   Озноб сменился жаром; Валька натянув было всепогодный свитер на голову, высвободился.
   День рождения.
   Это который? А сейчас, который..а ....день? .. год?
   Компьютер, повеселев от незапланированного вторжения, предавался командам старательно и поспешно. Валька пребывая в приличной заторможености, подключился -таки к мировой цивилизации. Судя по пригласительно подмигивающим флажкам, информационное поле значительно расширилось: "жж" завалило сказками, однако Валька как-то прегорел.
   Вырос, что ли.
   Или еще чего.
   "Гладкошерстная подруга" шевельнула хвостом.
   Вальку вырвало.
   Хорошо, успел отвернуться, клавиатуру не загадил.
   Эта сука так прижилась, что сидит себе, сидит, и горя не знает; Валька привык - а что? Без этой твари даже скучно..
   Должен быть хоть кто -то живой рядом?
   Должен.
   Должно быть, кому душу вывалить?
   Должно.
   А эта сука всегда не то, что под боком - внутри.....Валька пощупал свои прозрачные, выпирающие ребра.
   - О, сидит!- ущипнув бледную кожу, Арбузов прислушался: - Ну чего надо?.....Сказку, тебе, заразе..? Давай, будет тебе сказка.... - Валька ткнул "мышкой" в первую попавшуюся: - Ну, смотри, читай..
   Взгляд Арбузова, став почти прозрачным, остекленел.
   На экране предательски высветилось послание: вопль о помощи, крик Сашкиной души, обращение к нему, Вальке....
   Валька потряс головой.
   Видение не исчезло.
   Компьютер, в отместку за долгое невнимание, шутил подло и зло. В радостном предвосхищении кутежа, шевельнулась крыса..
   Жизнь поплыла....
   Давно-давно, миллионы лет назад, когда Валька еще косился на соседнюю парту разглядывая точеный профиль самой любимой на свете девчонки, утлой, неустойчивой, прохудившейся лодочкой отчалила и поплыла его жизнь.
   И держаться нет ли ей на плаву зависило , увы, не от него, Вальки: ни от денег его, ни от способностей, ни от состояния именитых родителей; а от отсвета раскосых глаз, с чуть припухшими веками, от мимолетной улыбки , от дурмана ее тела....от затеплившейся было, но так и не воспламенившейся, искры....
   "Лаптоп", или как его там, с хрустом размазался по стенке.
   Припечатанный с особым чувством, он развалился не на две, а на все четыре половины.
   Арбузов миролюбиво похлопал себя по впалому животу.
   - Ну что, насладилась, скотина? Как вы меня все....Глюки, понимаешь, скотина, это ж глюки, я думал - вышел..а тут..ну, пошли что ли..
   Все равно.
   Теперь-то уж точно - все равно.
   Вальку затрясло. Во дурак, хотел отказаться....не себе же, не себе, все ей, ей, крысе...
   Валька всегда любил животных.
   И под завязку наполнил шприц....
  
   Межсезонье, осень.
  
   Паша взмок.
   В смысле крепко перепотел.
   Капля завистнув на носу сорвалась нечаянно угодив в самое, что ни на есть интригующее местечко. Показалось, что в третий, а по Ромкиному возмущенному: "Ну, дед!" выяснилось, в пятый раз, Репин задал один и тот же вопрос:
   - Ромка, мы тут с тобой ничего не напутали?
   -Деда! Да я же тебе сто раз показывал! - Ромка снова принялся возить "мышью" то приближая, то уменьшая масштаб карты.
   Предположение страшновато, хотя, все сходится...
   Домыслив : " ребеночек не наш", Репин предпочел ограничиться высказыванием про себя - не до Ромкиных распросов. Радостное повизгивание Чапы и ответное ворчание в прихожей, возвестило о прибытии Раисы.
   Ромка стрельнул глазами - ничего не подозревающая ветчина покоилась в банке. Естественно, Паша предпочел бы не разочаровывать внука, истомившегося ожиданием разворота событий, если б не монотонное жужжание подоспевшего, как всегда во-время, червячка-точилки в районе левой половины груди.
   На ходу - замешательство при встрече долгожданной супруги отнюдь не позитивный фактор, Паша изобразил в воздухе понятное Ромке: "ни гу-гу".
   Судя по невзначай отпущенной колкости в адрес безсловесного существа и по легкому пинку под хвост оной же, Паша без особого труда догадался о расположении жены: не сказать, чтоб основательно, но не совсем в духе.
   Или скорее в духе, да не в том.
   Вероятно излишняя впечатлительность и, как следствие, сопровождающая ее же, нервозность по причине подозрительно запертых ворот, сказались на общем самочувствии.
   Вот тебе и особая гимнастика, вот тебе и диета.
   Итог один.
   Паша, конечно, доверял новомодным веяниям в плане позитивного настроя всего организма с помощю нетрадиционных методов, но не до конца. Согласно методу, взбудораженная нервная система жены с помощью упраженений должна привести к равновесию и гармонии.
   Не привела.
   Приняв во внимание сложившуюся ситуацию, Паша держался достойно: шутя отбояриваясь от колких замечаний - нервы, позитивно принимал к сведению, не выносил принципиальных суждений, короче: соглашался, кивал и стрательно избегал провокаций.
   Не ко времени.
   По Пашиному замыслу не ко времени вовсе.
   Завтра с утра посветлевшая, неотягощенная мучительными думами Раиса, просто обязана уехать на целый день, забыться и на некоторое время - часика эдак три-четыре, дать мужу неконтролируемый роздых, избавив от назойливости телефонного попискивания . Расчитывать на подобную поблажку возможно лишь в случае исключительной занятости, а так же позитивного расположения духа супруги.
   Можно, конечно, подстраховаться, надумав определенную причину - архи важную, не терпящую отлагательств: но по заведенному ( не граммотно, опрометчиво), семейному соглашению, подобные казусы оговариваются и выносятся на семейный совет загодя.
   Паше, увы, ничего путного и достойного не лезло в голову.
   Опять же вопрос с Ромкой.
   Дед хозяин своего слова.
   Захотел - дал, захотел взял обратно.
   На сегодняшний день пришлось придерживался второй половины правила.
   Посвятил-таки внука кое в какие детали, точнее - мысли, сгруппировав их по стпени допустимости.
   Однако основную идею выложил.
   Без нее Ромка ни в какую не соглашался на свой эксперимент. Пацан, несомненно, проверенный, но вот только завтра....
   - "Загвоздка в чем - Ромку в школу, со школы. А вдруг не управлюсь ко времени?" - Паша озадаченно подвигал челюстью.
   Туда-сюда.
   Жест немедленно был принят к сведению женой:
   - Вот и мне не дают эти ворота покоя, Паш, как думаешь? Только не пытайся успокоить - был кто-то на территории или нет? И, главное, если был, а я уверена, на сто процентов уверена, причем не в первый раз - Раиса приподняла вверх палец - Паш, не в первый, я ведь почему капроном замок перетянула? Для того, чтобы точно убедиться. Но вот что смущает, ничего ж не тронуто - какова цель?
   А у Паши вроде как - хлоп - пелена с глаз.
   - Слушай, а ключи-то еще у кого, говоришь?
   - Да я ничего не говорю, ключи у Валеры, естественно и у меня, раньше все равно никто не приезжает. С Валеркой мы заранее договариваемся, кто с утра открывет - ты ж знаешь, я бывает поздзадержусь...да я всех с ног на голову поставила с этими воротами, Валерка бы не стал молчать! Да сегодня он позже меня минут на сорок приехал...
   Паша, кажется, попал.
   Мыслью.
   Вернее логичным рассуждением , приведшим к простому и рациональному прояснению загадочной истории с воротами.
   Вот они, банки.
   Не сами ж ногами приходят. Валерик их каким-то далеко не мистическим образом, пригоняет на территорию. А поскольку от Раисиного наметанного глаза ничего не укроешь, старается протащить добро незаметно, по ночи или с утречка пораньше.
   Сказ незамысловатый, но не для сегодняшнего обсуждения точно.
   Приканчивая трехступенчатую многосложную конструкцию из хлеба, зелени, гусиной печенки и внушительного ломтя вареной колбасы, Ромка интуитивно воспринял обстоятельства, разыграв комбинацию в дедову пользу : отменный аппетит любого из членов семьи, благоприятен для бабушкиной издерганной за день психики.
   А тем более Ромкин.
   Ветчинная тема сама по себе отпала до лучших времен - в надежде "не за горами".
   - Ба, забыл сказать - у нас завтра в школе день здоровья, едут в ЦПК и О, но сказали, кто хочет, кто не хочет может ехать куда хочет, но только потом принести дневник наблюдений - ну, про природу там всякое и записку от родителей - основательно набитый рот не способствовал четкости речи, однако суть выглядела вполне понятной.
   Паша подозрительно вгляделся в честные внуковы глаза.
   Ромка, избегая дотошного взывания к собственной совести, ухом не повел, продолжая смачно выедать мякоть, подпихиваяя пальцем в рот выпирающие детали:
   - Мы с дедом решили сгонять в лес, ты как?
   Раиса недоуменно воззрилась на мужа:
   - Впервые слышу...
   Ромка поддержал.
   - Во, я и сам впервые услышал, оказывается объявляли давно - когда я болел, ну после леса, помнишь?
   Раиса помнила.
   - А вчера тоже чего-то не раслышал - учительница повторяла, а я как раз отлучился, ну в туалет, а сегодня позвонил Потапову, он сказал..
   Раиса сокрушенно покачала головой:
   - Вот, Ромаш, ты всегда так - такое важное объявление, а ты в туалете.
   Ромка развел руками.
   Паша не участвовал.
   Он высверливал дыру в Ромкином затылке.
   Предупредил?
   Предупредил.
   Ромка ни ногой в катакомбы.
   Хватит, побегали.
   А этот пострел что удумал!?
   И как теперь выкручиваться? Плести Раисе разноголосьем - так она завтра вообще каждые пол часа начнет названивать, учуяв подвох.
   Ай да Ромка, психолог е-к-л-м-нэ.
   Ромка триумфально метнул косячок на деда.
   Не отвертишься.
   Лишить пацана приключений - не тут то было.
   Он тебе и схемку, и подробно все про сказки, а что лесок знакомый - ну так он же Ромке -то знаком еще даже ближе! Кто катакомбы прошел, как не Ромка?
   То-то же.
   И только попробуй не возьми.
  
   ГЛАВА 62.
   Межсезонье, осень.
  
   Аврелий чувствовал себя неуютно.
   И не единственно по причине общей издерганности и опустошаюшего, сосущего у самой печени, чувства опасности; теперь эта женщина, артистка - Елизавета сказала, что она артистка, не спускла с Аврелия глаз.
   Это чувствовалось, постоянно чувствовалось даже в темноте - ее взгляд прожигал, тормошил, сбивал дыхание, мешал, наконец.
   Да. Попросту мешал.
   Но Аврелий, боясь обернуться страшился нарушить тонкость завесы: пусть условной, но все же отделяющей его от навязчивости; от вторжения. Непотребного, безцеремонного, требующего незамедлительного оправдания. Очнувшись, женщина - Зинаида, да-да, Зинаида, переменилась. Нечто пугающе, невыраженное - пока не выраженное, взросло между ними.
   Почему, почему?
   Аврелий в испуге задавался вопросом, избегая ответа.
   Мы все сейчас под одним флагом, все разные, но такие похожие в своем ужасе неведения. Этот мужчина, Степан, кажется сильным - да, да , он кажется сильным, но это иллюзорно, эфимерно; он попросту старается не подавать вида, как ему сташно, как всем нам страшно. Возможно, надо бы остановиться - не на долго остановится и подумать, обсудить - да, обсудить, ужасно хочется пить, нестерпимо хочется пить, за глоток воды....
   Остановились на распутье.
   Тоннель разветвлялся.
   Один рукав, более узкий и, как показалось, запущенный, уходил в сторону. Приказав оставаться на месте - команда, по меньшей мере , не актуальная - все, как подкошенные рухнули на земляной пол, Степан двинулся на разведку.
   Аврелий вздрогнул.
   Сухая, шершавая и почему-то показавшаяся ему обжигающе горячей, рука, уцепила его запястье.
   Чуднов гулко сглотнул.
   Зинаида огнедышащим драконом зашептала в самое ухо, щекоча, и, как ни странно, путаясь в словах и запинаясь. Будто-бы она - это сам Аврелий, застенчивый, неуклюжий, безпорядочно-курьезный:
   - Скажите, юноша, простите, скажите... - голос прервался: - простите, если мой вопрос покажется вам диким, простите.. - почему, откуда , кто назвал вас таким именем? - Отчаявшись выразиться вразумительно, она замотала головой: - простите, вы никогда не бывали ....я только хочу спросить, вы ...
   - Поднимайтесь, скорее, скорее! - Степан возбужденно тормошил обмякших путников: - идемте, туда, туда..там подъем, понимаете, тот тоннель поднимается вверх, выше к земле, понятно вам, да скорее же!....
   Нетрпение и энтузиазм вовлекли в действие остальных.
   Сил, бывших на исходе, чудом прибавилось.
   А вдруг?
   А вдруг вот так, запросто им удасться- таки выбраться? Ровенько подняться, выйти на свет Божий; и никому-то ты не нужен - в смысле преследователям, и никем-то ты не замечен - пошел себе и пошел, посидел посидел, исполнил дело, задул свечу и удалился - гладко, тихо, без суеты....
   Просто.
   Шальная мысль - а может, раньше можно было вот так вот, по-простецки - мол, адъю, господа, наше вам...что-то подустали мы тут у вас на казенном-то, пусть и не дурном питании...
   Только Степан вряд ли и сам верил в эдакую чарующую сказку.
   Хотел, искренне хотел .
   А вот на тебе - не верил. А неверие - оно самый, что ни на есть, вред.
   Вера. Вера. Вот чем силен, жив человечишко...
   Внезапно тормознув, Степан замер прислушиваясь.
   - Тихо! - Все застыли, затаив дыхание.
   Из глубины тоннеля доносился протяжный вой.
   Звериный, парализующе-леденящий, пробирающий до вибрирующих поджилок, зловещим зовом изголодавшегося, поджидающего добычу, хищника.
   Первой как раз таки не выдержала Лиза.
   Нервы.
   Издерганные, изорванные безумцем- скрипачем, сдали и она, с дущераздирающим воплем кинулась назад - куда не глядят глаза, куда нет пути, но все же назад; и пусть ее снова замуруют в клетке, пусть она еще тысячу , миллион раз перескажет , переберет по косточкам всю свою жизнь, расточая безценные крупицы ныне кажущегося воображаемым, счастья, никому не нужные и никем не оцененные; и пусть все до одного проклянут ее малодушие, только бы не сгинуть в смердящей пасти разьяреного, прожорливого зверя похотливо раздирающего когтями землю в предвосхищении пиршества.
   Надрывно, срываясь фальшивыми верхними нотами, Лиза кричала не переставая; остальные, столпившись в тупом оцепенении, очумелые и растерянные ждали, не в силах успокаивать, произносить пустые, ничего не значащие слова, надуманные, притворные и, самое печальное - ничуть не меняющие сути.
  
   ...Их никто и не заметил.
   Сначала.
   Девушку в тунике, собаку, и....но теперь на нем не было шапки.
   Той: с нелепыми заячьими ушами.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Он крутанул кресло.
   -Yes! Занавес, Господа, Ваш выход, маэстро...
   Маэстро.
   Николай, развалясь, ловко подбросил ногой "мышку" - пик.
   Монитор привычно буркнув, высветил устало-напуганные, сосредоточенно-растеряные лица, захваченные в период осмысления и адаптации.
   Тусуев голосисто захохотал.
   Еще бы.
   Все в сборе. В том самом, предназначенном для встречи, месте, которое по выверенному расчету, не обойти, не перепрыгнуть.
   - Волки и овцы в одном флаконе. - Он снова зашелся заливистым петушиным гоготом, удовлетворенно прищелкивая жилистыми пальцами с чуть расширенными суставами, надежно подпирающими обрамленный массивной золотой оправой, черный опал.
   Роли сыгранны.
   Маски сорваны.
   Триумфально-победоносная игра в сочетании с изящной импровизацией, многогранностью таланта, самовыразившегося одновременно в нескольких ипостасях гигантского, ошеломляюще-дерзкого, проекта.
   Гений.
   Он гений, доказавший, утвердившийся в собственном превосходстве и феноменальности. Сигара, заалев от глубокой затяжки, посеребрилась пеплом; Николай с особым наслаждением предался мечтам : не далеким, не розовым, а вполне оформившимся в реальности, вычерченным филигранно заостренным грифелем ювелира-художника.
   И как никто, в благодарность судьбе за предоставленную возможность самоутверждения, он, Колян Тусуев - в нынешнем, замахнулся на неохваченое, доселе невиданное, фантастическое и , наконец, безбрежно прибыльное, сулящее при благоприятном исходе и не горы....
   -....не овраги, ...не океан...а непаханное поле чудес в стране, вернее на этой безмятежно вертящейся кругляхе, именуемой земным шариком, населенной прожорливыми и ненасытными, злыми и добрыми одновременно, такими похожими и разными, но:
   Николай выдержал паузу:
   -Но. Он нашел, он вывел формулу этой обобщенности.
   Она проста.
   Каждый: плохой - хороший, добрый- злой; худой, толстый, бедный, богатый....
   .... стремиться к счастью.
   К своему, к своему: выстраданному, долгожданному, порой утерянному, безвозвратному, необретенному, но несомнено, не менее желанному, счастью.
   Понятно, нашел спрос.
   Вынес предложение, получил одобрение и поддержку.
   Нашел исполнителя идеально подходящего по всем характеристикам: выняньчил его , выпестовал, взрыхлил благодатную почву - паши не перепашись.
   И не подвел, не подвел Молчанов.
   Не ошибся Колян, не подставился .
   Молчанов мужик серьезный - чокнутый, одержимый, некогда крутой и старательно поддерживющий сей миф; съехавший "с катушек" после гибели жены, с измальства трахающий собственную дочь, прикормленную всяческим приворотным зельем, воображая, что спит с женой.
   Корче : достойнейший кандидат для психушки, если б не одно обстоятельство.
   Комппьютерный Бог, таллантливейший, непревзойденный изобретатель.
   Первая скрипка.
   Однако идея-то его, Коляна.
   Молчановского ученика, подмастерья.
   Идея по выводу качественного сурогата - добротного марочного заменителя, не четы всяким там наротически-алкогольным сорнякам, этой мишуре, бутафории, олицетворению безвкусицы, деградирующим пережиткам разрушающим психику - концепция принципиально новой программы принадлежит только ему.
   Кольке Тусуеву.
   Программа - прорыв, революция, качественный скачок на пути прогресса. Жизнь наполнится невыразимым светом вовлекая, призывая, унося в мечту .
   Осязаемую и очевидную.
   Не разукрашенный фантик, пустая, вышелушенная обертка - нет, содержание, насыщенность.
   Для всех и для каждого.
   Нескончаемая жевачка, гибрид ощущений и переживаний уместившийся в неказистую, неприметную, карманную - размером не крупнее зажигалки, фитюльку, цена которой - человеческое счастье.
   Мало желающих?
   Задействованы все мыслимые и немыслимые органы чувств: сытость - голодному; сытому - облегчение; утешение страждущему... .
   Кто Вы?
   Кто?.. Одинокий путник, затерянный , покинутый самым любимым и дорогим существом в безбрежном океане равнодушия? Протяните руку... и ничто не сможет разлучить Вас с близкими. Вы пионер, приобретая "пакет-зажигалку"..вступаете в квалитативно новую эру ...
  
   Колян запнулся .
   Название условно, короче...
   Приобретая портативный сурогат к своему компьютеру, дополненный просто - подчеркиваю! - Тусуев поднял вверх указательный палец: - элементарно просто загружаемой программкой. Вам предоставляется исключительная, эксклюзивная возможность НЕ виртуального - ВНИМАНИЕ - не виртуального общения ...с ушедшими...
   ....с ушедшими, с покинувшими....
   .... с покинувшими....возвращая, казалось бы, безвозвратное.
   Покажите, немедленно покажите, кто откажется...?
   Колян перевел дух.
   Сладостный наркотик, тарантул, разметавший свои щупальца, пожирающая, безпощадная чума, преследующая каждого - каждого! Владельца "ПК"...ты свободен в выборе, но ты непременно выберешь неуловимое движение "мыши"....и вот мы бежим, летим, едем к тебе даруя сказочное сокровище, драгоценность, перл тебе, для тебя...
   Войдя в образ Тусуев перешел на "ты" со всем миром:
   - Презентация нового, подчеркиваю, новейшего продукта,. Так..так..вопросы, вопросы.....- Стоимость? Ты спрашиваешь о стоимости....?
   Сидишь?
   Советую сесть.
   Цена продукта смехотворна, расчитана на приобретение любым- поворяю для тупых - любой смертный сможет себе позволить.
   В том-то и весь фокус...
   Всклокоченный от эмоциональной перегрузки Николай вскочил, перейдя на вкрадчивый шепоток:
   - ..откажись от дозы на сегодня,... от бутылки..от сытного ужина....от теплой постели....и у тебя будет все!
   Он снова дико, натуженно захохотал.
   Пора.
   Пора в мышеловку. В переговорнике послышался голос:
   - Колян, Колян, ты меня слышишь? Ну, вроде оклемался, поприжал его дед немного, но шея не сломана...
   Тусуев злобно цвыкнул сквозь зубы.
   Не сломана .
   А жаль.
   Удачно все складывалось, непринужденно, естественно.
   А так - грех на душу брать придется, лишние свидетели ни к чему. Мог бы справится один, не нуждаясь в помощниках .
   Но никак.
   Один в поле не воин, да и не разорваться.
   Жаль, конечно, жаль.
   Будучи от природы существом лишенным чувства стадности, Колян страдал от невозможности достижения намеченной цели в одиночку.
   Голос в нетерпении ожидал реакции на свое сообщение.
   - Колян, ты там что, заснул?....Говорю - очухался...
   - Да, да, слышу тебя. Ну О.К., очухался - это хорошо, просто замечательно. Слушай сюда : компания, как и предполагалось, на месте, спешу на свидание. Вы, двигайте в лабораторию, он там как, перемещаться может?..А, ну так дотащи его, ждите, как договаривались. Да, псам закинь чего-нибудь пожевать, глотки заткнуть. Раздухарились, вой подняли. Я как только справлюсь, сразу к вам...не засните там...
   Колян дал отбой.
   Ну вот, вроде к финишу.
   Эти бы не расползлись, помощнички, разом-то оно как-то проще, спокойнее - Тусуев заглянул в походную сумку:
   - Чего тут ? Отлично. Ребята не пожадничали, на всех хватит.
   Утомленно глянул на монитор.
   - Бурчат, родимые, переговариваются, спорят чего-то..
   И чего спорят?
   Сейчас придет Колян и все успокоятся.
   Разве это и не есть ваше счастье?
   ...Успокоиться.
   Так вот - хлоп.
   И разом всем успокоиться.
  
   ГЛАВА 63.
   Межсезонье, осень.
  
   Паша уперся.
   Ромка прилежно выискивал аргументы типа "один не найдешь", "а если потребуется помощь", однако, не вполне убедительные.
   Пока.
   Репин держался.
   - Ромка, я слово бабушке дал, ну ты в курсе, е-мое.Так вот если пойдем вместе, значит, дед слова своего не держит и гроша ломанного оно не стоит.
   - Дед, дед, но ведь про то, что мы с тобой в катакомбы лезем, никто не узнает,... деда.!... - Ромка заканючил, подпуская слезу в голос: - А здесь я один боюсь, деда...
   Паша дал слабинку - замялся, моментально поколебав неприступную твердь уже было принятого и не терпящего каких-либо изменений, решения.
   Чувствительный к тонкостям психологического давления Ромка, подналег:
   - Деда....деда...ну как же я оди-и -ин, деда...
   Машину и правда, чуть не в середину леса загнали.
   Мало ли чего.
   Кто с базы не во- время потянется - автомобиль приметный, знакомый, глаза намозоливший - с доброй вестью к жене.
   Эпизод не желательный.
   Паша протиснулся тропками, не сообразив (явление не частое, но встречающееся). Для разворота полянка вряд ли отыщется и выбираться придется задним ходом.
   Ладно.
   Вопрос не сиюминутный, будет день, как говорится...тогда и поглядим.
   Паша строжайше оглядел Ромку.
   Тот, празднуя победу, вплотную занялся сборами - утонув в багажнике, возился в поисках веревки, испытывая Репинское терпение.
   Паша взорвался:
   - Е-к-л-м-нэ, ну ты, как нарочно, мы что, на охоту? Сейчас быстренько, туда-сюда и стемнеть не успеет, фонарики вот только прихватим. - Репин проверил батарейки: на пару часов с гаком.
   Должно хватить.
   Не для праздного шатания - там в катакомбах-то, чего? Быстренько освоим, что куда ведет, к чему относится и назад. Там уж скорее всего, Лехиного ведомства вопросы встанут.
   Ему и решать.
   Паша поплевал через плечо - тьфу-тьфу, чтоб не обмишуриться.
   Процентец допуска он завсегда имеет место быть.
   А ну как пригрезилось?
   В голове сложилось гладко, а на поверку - полнейшая чепуха.
   Перед Ромкой и то неудобно.
   Паша прошерстил пятерней густую, прилично отросшую копну волос, все еще вызывающую уважение и, по справедливым предположениям хозяина, некотрую зависть.
   По преданию: сам Паша, откровенно говоря, такую подробность запамятовал или попросту в том непосредственном еще возрасте, не придал излишенего значения . Мать рассказывала и передавалось повествование из уст в уста в целях, не то, чтобы косметического совета, а скорее, принятия к сведению: вобщем соорудил малолетний Павлушка представляя себя танкистом, на голове шлем.
   Из коровьей лепехи.
   Когда хватились, не воображаемая, а вполне- таки реальная каска, надежно сцепилась с волосами, подсушенная и убеленная знойным Уральским солнцем.
   Отмывали долго, в семи водах.
   Зато шевелюра пошла в рост - ножницы не выдерживали.
   Отвлекся.
   Ромка, наконец-то, снарядился. Да, Паша еще компас прихватил : вернее, он у него всегда с собой, в часах. В командирских.
   Выступили.
   Ромка впереди, вожаком с картой, Паша - Паша рядом.
   По прикидкам забор этот, с чихом -с которого, собственно, и начался тонельный Ромкин забег, не более чем в полукилометре. Скорее всего внук, заплутав, выскочил к нему с юга - юго запада, иначе никак.
   А вот дыру, сам колодец, пожалуй, поискать придется.
   Любопытно, конечно, кто чихал.
   Но, судя по всему, это неизвестное одно из последних в задаче.
   И не от его значения зависит итог.
  
   Комнатенка оказалась не такой уж маленькой.
   Более того, оборудованной всем необходимым, включая электричество. Беглецы обезкураженно, будто впервые, оглядывали друг друга. Лиза тот час же узнала мужчину : именно он вышел наперерез и предложил свою помощь. И она, оглушенная, ослепшая согласилась, оценив его участливое предложение.
   Подвезти..да, да, кажется, подвезти ее ...куда?
   Лиза так и не могла припомнить, куда же. Только он был в шапке - нелепой, с ушами, похожими на заячьи..Но ведь это означает....
   Лиза затаила дыхание
   Эмоции, отразившиеся на изнуренных, осунувшихся лицах привели Лизу к мысли, что в настоящий момент каждый из них переживает примерно то же самое - осмысление. Пусть приблизительного, но постижения всей нелепости, абсурдности, сюрреалистичности ситуации.
   Каким ветром могло занести в одну лодку мучителя и его жертву?
   И при чем здесь облезлая, похожая на помесь чумазого, худосочного поросенка и крысы, собака и знакомая, так обнадеживающе некогда знакомая, Лизе, Александра?
   Степан откашлялся, готовясь прервать тягостное молчание:
   - Незванным гостям неловко начинать с вопроса, но коли вы сами молчите- он оглянулся на своих союзников: - что....что все это значит?
   Саша умоляюще взглянула на отца.
   Молчанов долго выдохнул.
   Кашлянул.
   - Давайте, так. Прежде всего, нам всем - повторяю, нам всем, необходимо как можно скорее выбраться отсюда. Односложного объяснения дать не могу. Беседа затянется, а времени в обрез. Из этой комнаты есть выход. - Молчанов отошел в угол согнувшись, пошарил по стене, указав местою
   - Однако, чтобы добраться до него, необходимо прорыть лаз метра на полтора. Всем суетиться не обязательно, но крепкие мужские руки необходимы.
   Он ловко подхватил притулившуюся в углу, тубаретку.
   От двух вывереннных взмахов табуретка раскололась на четыре части.
   - К сожалению, другое орудие производства не предусмотрено. - Он протянул по отколовшемуся куску с ножкой Степану и Аврелию.
   Степан уверено повертел в руке самодельную мотыгу - сойдет; Аверелий, безтолково топочась, неловко ухватился за острый край, до крови оцарапав руку, еще более смутившись от всеобщего внимания, поспешно спрятав кровоточащую ладонь в карман куртки.
   Трон, всем своим видом выказывая пренебрежение нарадивости , картинно потерла виски, прокомментировав:
   - Бедный.
   Аврелий, заливаясь малиновым цветом, пробормотал что-то извинительное.
   Мужчины не теряя времени, пробив дыру в фанерной стенке, принялись за дело. Аврелий продолжая растерянно топтаться, не мог определить фронт своих действий.
   Лиза поспешила на выручку.
   - Не переживайте, троим там делать нечего, только мешаться, лучше всего сменить их, когда устанут, а пока.. - она по-хозяйски огляделась, но не придумав ничего полезного, запросто предложила: - давайте хоть познакомимся с девушкой..
   Почему-то ей не захотелось признаваться, будто они знакомы.
   Уже знакомы.
   Возможно, это не слишком существенно, кто знает, но на всякий случай, Лиза решила разумно промолчать.
   Сидя на полу с поджатыми ногами Саша, словно нечаянно обжегшись, вздрогнула.
   Зинаида с удовольствием подхватила тему:
   - А ведь верно, может пока ваш напарник ковыряется в земле, вы сможете пролить свет на всю эту чудовищную историю? Как вас...
   Лиза подавила закипевшее было, необоснованное раздражение.
   В конце концов высокопарная манера изъяснения актрисы ее личное дело.
   - Саша.. - Саша прочистила горло, повторила погромче: - Саша. Я..я не знаю всего, честное слово.. - она оглянулась, словно ища поддержки.
   Аврелий увлеченно разглядывал царапину, слюнявя палец и размазывая подсыхающе капельки крови.
   Молчанов и Степан уже углубились сантиметров на тридцать.
   - Я болела, не знаю точно, как все произошло, но мы выберемся отсюда, очень скоро выберемся, пожалуйста, не смотрите на меня так, я.... я и понятия не не имела ...
   Лиза, опустив ресницы, разглядывала потрескавшийся пол.
   Врет.
   Есть основания, возможно, но она врет.
   И вообще пора прекращать весь этот затянувшийся спектакль. А на каком, собственно основании, мы решили довериться этим двоим - ее взгляд упал на собаку, притулившуюся у ног хозяйки - троим? Возможно, все подстроено, нарочно подстроено, эксперимент не закончился...
   Мысль, пронзившая неожиданно остро, показалась Лизе предельно ясной, вполне правдоподобной и логичной.
   Именно логичной.
   Этот ..без шапки, девушка.....все подстроено, они шпионы, они злостные мучители; тогда, там представившись полным именем эта девица не захотела помочь.... насмеялась над Лизой и вот теперь...
   Она вскочила, готовая выплеснуть все невысказанное...
   Но вдруг чей-то насмешливо-бравурный, но вместе с тем, показавшийся Лизе поразительно знакомым, отчетливо врезавшимся в память, голос, стройно и ясно зазвучавший сейчас.... - почему-то только лишь, сейчас - раздался из-за двери.
   - Виктор Артемьич, это Николай... - чувствовалось, что говоривший подавил смешок.
   -Я не собираюсь отвлекать вас от дела, вы спешите...но не будете ли столь любезны прерваться и побеседовать со мной?
   Участливая обезпокоенность без примеси фальши..
   Слуховая память определенно, абсолютно точно зафиксировала эти нотки....когда?
   Лиза в смятении отпрянула от двери
   Этот голос принадлежал...
   Оторопело, как и все остальные, она уставилась на Молчанова. Как же она могла ошибиться, ведь это голос..
   .....Того, в шапке...
  
   ГЛАВА 64.
   Межсезонье, осень.
  
   Удача не сопутствовала.
   Бывает.
   Паша исправно успокаивал себя .Помогало.
   Отчасти.
   Основная беда - время.
   Оно жмет, торопит, усугубляет нервозность.
   Едва отбрехались, причину выдумали благодаря Ромкиной изворотливости, а тут - на тебе. Вход, колодец ли не найти, не попасть в страну Чудес за Алисой и белым кроликом....
   Фраза зависла неоконченно.
   Репин, ухнув, матернувшись, угодил ногой в дыру по самый пах.
   Магическая сила волшебства.
   Давно стоило подумать.
   Ромка подскочив, примерился тащить, просунувшись чуть не с головой, подмышки.
   - Да погоди, Ромах, может это и есть то, что мы ищем, ну-ка, е-к-л-м-нэ - Паша подтянувшись на руках, заглянул в темноту: - Да тут....погоди, погоди - Репин, крякнув, приосанился: - Лесенка. Только на пару метров пониже. Куда ведет - неизвестно....ты чего веревку нашел-нет?
   - Дед, чтоб ты без меня делал? - Ромка вытянул из рюкзачка прочный канатик.
   - Вот на этот вопрос, Ромка, не берусь ответить - что бы, да кабы, одно точно голова у тебя - два уха. - Паша, посветив фонариком, полез вниз.
   Ромка нетерпеливо донимал деда.
   - Ну как там? Давай меня...
   Дрогнул Репин.
   По причине ли внутреннего неустройства - заколдобился навязчивостью, по другой ли - внезапно, вдруг страшно не захотелось тащить Ромку вниз.
   Е-к-л-м-нэ.
   Крикнуть, чтоб наверху ждал - обида на всю жизнь...не простит
   Паша посигналил фонариком в неровно приоткрывшееся оконце - полоску не яркого, но все еще дневного света, почти полностью сокрытого нетерпеливо-озабоченной Ромкиной физиономией.
   Сдался.
   Пошел таки наперекор внутреннему голосу.
   - Давай, на руках повисни. Борис учил-нет подъем-переворот?
   - Ромка радостно отозвался:
   - Учил!
   - Ну так вспоминай! А я поднимусь чуток, подстрахую.
   Наконец-то обретя твердость под ногами, Репины осмотрелись.
   Ромка не ошибся в ощущениях: нора, тонель, в самом деле выглядел свежепрорытым. Ну, не сказать, чтоб вчера, но и не пол века назад точно.
   Паша, для поддержки духа - внука, да и чего душой кривить - собственного, сострил:
   - Ну, веди, следопыт.
   "Следопыт" двинулся вперед.
   Два "бошевских" автомобильных фонаря довольно сносно освещали пространство. Идти было вобщем-то не трудно, знать бы точно куда.
   По военной привычке Репин выбрал единственное из одного возможного решение: пока прямо. Никаких рукавов и ответвлений, там поглядим.
   Но перехватил-таки инициативу поводыря, попридержав Ромку.
   Снова ужом проскользнула все та же спонтанная, настораживающая тревога.
   Но Репин отмахнулся.
   Напрасно.
  
   Межсезонье, осень.
  
   Степан лишних вопросов не задавал.
   Сейчас тем более.
   Узнал мужика, узнал.
   Подвалил к нему с какой-то околесицей, но Степан в тогдашнем состоянии, не разобрал, что к чему, уши развесил.
   А вот что после - хрен его знает.
   Память как отшибло.
   Может, били его..хотя вряд ли. Ни ушибов, ни следов каких.
   Сейчас, что выяснять? Дело прошлое, выгрести бы отсюда. Пацан совсем хлипким оказался, ну да ладно, без него управимся. Актриса - она актриса и есть, колом не отшибешь, дай поманерничать. А вот священника-то жена, представлялась покрепче..
   Да чего обсуждать, в такой обстановке у кого нервы выдержат?
   Опять же: не запричитай она, так может и не выскочила бы эта троица из своего бункера. Этот дюжий, кажется, знаком с переходами, так тому и быть - выведет, не бросит, а коль задумает бросить....
   Степан устрашился вольно подкатившей мыслишки - будто он бывалый рецедевист-убийца, а ведь, если по сути взлянуть - так то на то и выходит. Обагрил руки-то, обагрил, распорядился невинными душами - сначала одной, а тут вот и..но , конечно, за дело, другого шанса не представилось бы, но факт - штука безспорная.
   Работа спорилась, ладилась; нет-нет подталкивали друг дружку, но не со зла; прокопали уже примерно сантиметров на семьдясят, не соврал "суровый" - вот привязалось же определение, сразу, как увидел - "суровый", серьезный товарищ, да и судя по делам, не свистулька какая, вобщем "суровый" не обманул :земля, что масло, мягкая, податливая, хоть руками рой.
   Они и рыли.
   Где наспех сооруженным приспособлением, где руками.
   И вдруг голос из-за двери.
   Степана аж пот прошиб - ба! И такой знакомый фальцет - вкрадчивый, вежливый, да ведь слыхал, знает он голос...
   Степан в недоумении уставился на Молчанова.
   Так, обознался, что ли?
   Не за того принял?
  
   Трон непроизвольно дернулась.
   Голос.
   Она прекрасно запомнила голос приглашавшего ее в машину джентельмена.
   Высокий, но довольно приятный.
   Такой ни с каким другим не спутаешь. Однако до сего момента пребывая в полной уверенности, что активно ворочающий комья земли, мужчина и ее зверский похититель, одно лицо, Зинаида лишь поджидала удобного момента, чтобы расквитаться.
   И с ним, и с этой замкнутой красоткой, себе на уме.
   И никакая она не полоумная, с чего это вдруг Зинаида решила.
   Актриса - актриса из нее получилась бы не дурная, весьма способная девушка, не отнять; сидит себе сейчас тише воды, ниже травы, хвостик поджала...собачке.
   Трон даже не сразу вникла в смысл произнесенной из-за двери фразы, шокированная смещением акцентов - если тот, что роет подкоп к выходу вовсе не тот, за кого она его приняла, то.. Зинаида, как и все, озадаченно воззрилась на жесткого, колющего взглядом, перепачанного в земле, мужчину.
   А это кто?
  
   Молчанов, подав знак Степану - продолжай, подошел вплотную к двери, пытаясь сохранить невозмутимо-безпристрастное выражение :
   - Николай, ты?
   - Я, я Виктор Артемьич, я. Не ожидали? - Тусуев за дверью усмехнулся. - Спешу выразить благодарность за титанический труд, Виктор Артемьич. Вы превзошли самого себя. Результат просто ошеломляющий - вы действительно профессионал своего дела и я с гордостью называю вас своим учителем.
   Молчанов едва заметно повел плечом.
   Саша сидела съежившись, напоминая жалкого, потерянного , до смерти перепуганного птенца, ожидающего неминуемой погибели со стороны наглухо запертой металлической двери: хлипкой, шаткой, ненадежной, готовой каждый миг, каждую секунду к вероломному предательству и измене.
   Оживленные, беззаботные интонации доносившегося до всех, усиленного динамиком, голоса, скрывали за своим циничным притворством нечто необратимое, зловещее, чудовищное по своей безпринципности и жестокости и , несомненно, пагубное.
   Николай продолжал.
   - Я, Виктор Артемьич, предполагал исход и признаюсь, буду даже в немалой степени рад, если вы мирно и тихо выберетесь отсюда. Честное слово, поверьте. Собственно, все, что я хотел - донести несколько слов правды до вас и до ваших новых приятелей.
   Вы ведь уже подружились, не так ли?
   Молчанов не проронил ни звука.
   - К сожалению, не вижу выражения вашего лица, а жаль. - Тусуев выдержал паузу: -Как там наша красавица, где она? Не подумайте, я не из праздного любопытства - мы ведь с вами не чужие, Виктор Артемьич, надеюсь понимаете, о чем я. Кажется, ваш отцовский опыт и последующие эксперименты повлияли на ее мозг, да, простите за назойливость и возможно, проявленное излишество: вы уже снова ее трахаете, или..
   Крупное, могучее тело Молчанова дернулось, как от электрошока.
   Саша, стараясь слиться со стенами, не замчала ни отсутствующего взгляда Аврелия, ни шокированного любопытства, промелькнувшего в глазах Трон, ни молитвенного приборматывания Лизы, ни сосредоточенности и неподельного сочувствия во взгляде Степана; зрение сфокусировалось только на болезненно- уязвимой, могучей спине контрастно, неприкрыто выделяющейся расплывчатым прямоугольником на фоне белеющей двери. И будто это не спина, а огромный кусок нелепо прилаженного брезента -истепанного и поникшего от безжалостно-насмешливых порывов ветра.
   - Так я что хотел сказать, Виктор Атремьич . Я ухожу.
   Тусуев продолжил ответ на невысказанный вопрос:
   Как так? Да вот так. Дело сделано, вы - непосредственный исполнитель. Но я никогда не желал вам зла, Виктор Артемьич, даже несмотря на ваше высокомерие и гонор. Вы ведь и за человека -то меня не держали, согласитесь. Презирали, считая недалеким и неспособным одолеть и часть подвластной вам науки. Согласен, согласен - до вас мне далеко до своего учителя. Однако я все же умудрился доказать вам кое-что...
   Тусуев снова помедлил, будто ожидая осмысления своего монолога.
   Но никто в комнате не нарушил молчания. Казалось, беглецы старались не дышать. Даже собака прониклась общей атмосферой предельного накала и лишь тревожно подрагивала левым ухом.
   Николай не задержался:
   - Как, уважаемый Виктор Артемьич, удалось? - сам спрашивал, сам отвечал. - Удалось, знаю, что удалось. Вы всю жизнь гонялись за призраком несуществующего счастья .Признайте, Виктор Атртемьич, несуществующего. Пытаясь докопаться до сути, вы не пощадили собственной дочери. Мне не легко говорить об этом, поверьте, я совсем не плохо относился - он торопливо поравился: - отношусь к Сашке, но мне почему-то захотелось узнать - понимаете, мне лично, не для каких-то там экспериментальных целей захотелось узнать...
   Николай умолк. Наконец, изменив лицемерной, интеллигентно-вежливой манере, снизошел до панибратства:
   -По секрету скажу тебе, Молчанов - трахать твою дочь не входило в мои далеко идущие планы, это уж твоя водчина...Знаешь, за что я ненавижу тебя? За твое гнусное презрение к окружающим. Люди для тебя - плесень. Ты один был есть и останешься, все твои эмоции, чувства - бред. Никогда ты никого не любил, но самое поразительное - ты не гнушался проводить опыты над самыми близкими. Что тебе какие-то там людишки, Молчанов, ты расскажи, введи в курс присутствующих : ты не был против их похищения, верно? Ты умыл руки, закрыл глаза - мы пыхтели, выискивая качественных кандидатов. Скажу тебе - с ног сбились, не так уж и много их, счастливчиков. Ты аккуратненько предоставил нам описание - клянусь, задачку поставил не из легких, мы ведь старались, старались изо всех сил, отбирая, тщательно отбирая этих самых счастливчиков, и ты знаешь, Молчанов, что поразительно? Чудом нашли. И едва распознали, чем они счастливее других, ведь ни богатство, ни здоровье на сей процесс не влияют.
   Уж такое недоразвитое, несовершенное создание человек.
   Все неймется.
   Подавай-ка ему разэдакое, короче, цветочек аленький, краше которого и на свете нет.Несчастливых - то оказывается, пруд пруди . Но мы тебе потом по спецзаказу уникальную откапали, как считаешь?
   А счастливчики тоже - на поверку-то оказались, туда-сюда, в созданном нами экстриме и подрастерялись. Ну какое уж тут счастье.
   Разве что малохольный не подкачал. А ты ,Молчанов , с готовностью используя в своих разрабоках предоставляемые материалы сделал вид, что знать ничего не знаешь. И про Сашку : никто ее не похищал, сама сбежала, с перепугу. Нос-то ты мне все таки расквасил, а Молчанов? Да я не в обиде, не переживай.
   Не за нос.
   Ты раздул историю с похищением. как же, не дай Бог выяснятся обстоятельства: дочь банкира Молчанова сбежала от своего папаши.
   Это скучно, вяло, не по-молчановски.
   Нам все позаковыристей подавай.
   Фантазия богатейшая. Нацепил шапочку с заячьими ушами, повертелся в нужных местах .Поверили. Похититель - такой-разтакой, в несуразной шапке.
   Ты ж психолог, Молчанов. Психолог.
   Граммотно сообразил, что первое привлекающее внимание остается в памяти, так уж устроен мозг человеческий. Верно.
   Это я потом отдувался, потел в этой самой шапке, с твоим лицом, ну чтобы все красиво, складно - воруют людей.Связь? А никакой. Хватают, кто под руки попадет. Так ведь, Молчанов?
   А маска такая вот -пленочка, натянул и пошел.
   И ты уже не Колян Тусуев, а например, Виктор Молчанов.
   Ну хотелось мне так, Молчанов, хотелось, кто ж на тебя подумает - вот и выбрал образ, побывал в твоей шкуре. - Он подхихикнул: - Мечту, так сказать, воплотил. Только ты не подумай, это не зависть. Так . Дурь, блажь. Мы ведь с тобой и росточка, и комплекции одинаковой, не замечал? Да ты вообще меня в упор не видел. А в наше-то мирное время, каких только чудес не наизобретали.
   Не веришь? Спроси у своих друзей. Товарищи! Подтвердите пожалуйста, что в вас похитил мужчина, вот этот самый , стоящий перед вами в данный момент.
   Ответом послужило все то же молчание, нарушаемое осторожным, едва уловимым царапанием.
   Николай прислушался.
   - Виктор Артемьич, уж не подкоп ли ты задумал рыть? Да ты погоди, успеешь еще, ты слушай! Перехожу к самому интересному. Давай так - правда за правду взамен. Хочешь , расскажу как погибла твоя жена?
   За дверью послышался хрипловатый стон-выдох:
   - Врешь...?
   - Отлично. Значит сообразил, что не вру. Догадаливый.
   И что и мой "внезапный" приход к тебе - победа на конкурсе, и наша совместная работа, и мое раболепие перед боссом, то бишь тобой, не были случайными - мы готовились, готовились тщательно, исправно, только ты не замечал моего присутствия, Молчанов.Не замечал.
   Презрел меня.
   Послышался мягкий щелчок зажигалки. Судя по перерыву на глубокую затяжку. Тусуев закурил.
   - Так я о чем? А, да...Обещал про Елену....Так ты у Сашки спроси. Или она как? Совсем расклеилась, Александра наша?
   Николай позвал:
   - Сань, Сашка, ну хоть мурлыкни чего? Саш?!
   Ответа не последовало.Тусуев, похоже и не ждал особо.
   - Молчанов, она ведь у тебя под номером "один" в эксперименте. Ты ж с измальства ее чем только не пичкал - и хитродействующим снотворным, и наркотой; совращал, растлевал - вот у девчонки головенка и съехала.
   Сволочь ты, Молчанов, честное слово, нет тебе прощения.
   Зависшая тишина соперничала с могильной.
   Колян не унимался:
   - На Сашке ведь твою программку-то проверяли, ты не в курсе? Да-а. Она уже вполне счастливо пребывала в своем виртуальном царстве. Не подозревал, Молчанов, не заметил? Зато раскрылась девчонка - прорыв творческого понтенциала, можно сказать. Сказочницей заделалась. Выдумщица. Молодец.
   Ты объявил байкот в работе, пока Сашку не доставим.
   Мы и постарались.
   Отыскали ее в избушке знахаря . В подробности-то тебя не посвящали, рассказываю: мент один стуканул. Отыскали Сашку в избушке старика-целителя. Дед, кстати, жив- живехонек, не взяли мы грех на душу, да и дома его не было. Сашка сама со мной пошла, добровольно - может, мелькнуло чего в ее несуществующей памяти, а может нет. Мент, что Сашку сдал, знаешь как старался - ты ж вознаграждение пообещал, повезло ему. А я потом, ну это когда уже Сашка у нас была, его еще и удвоил - ну чтоб движение обозначить - отец, мол не может смириться с потрей дочери. Ищет.
   А да, тот мент . Он аж сам себе руку продырявил и к лекарю-дедульке под видом лечения явился. На девку хотел посмотреть. Признал по фотографиям, газеты пестрели.
   Вобщем я о чем?
   Да, повезло менту, мы даже ему кое-что выплатили, как ты наобещал.
   Только потом пришлось его вместо тебя в машину на пятьдесят четвертом сунуть .Свидетели лишние ни к чему. И тебе поспокойнее - тише, оно ведь лучше, правда, Молчанов. Ты ж катакомбы после смерти жены для себя прокопал, вот и живешь в них, ну чем плохо-то?
   Правда, Молчанов, ты как считаешь?
   Ну ни к чему лишнее внимание бывшему отошедшему от дел, банкиру.
   Умер себе и умер.
   Опять я отвлекся.
   Твоя, тогда еще пятилетняя дочурка прекрасно знала, что ее мамочка погибла отнюдь не случайно - колесики заплелись, машинка поехала не в ту сторону, а что причастны к этому абсолютно конкретные люди.
   "Кусок брезента", колыхнувшись, неловко поехал в сторону. Выровнялся чудом:
   - Врешь...
   - Вру? Молчанов, да ты тертый калач, неужели до сих пор не понял, что мы - я обобщенно, не первый год охотились за тобой, точнее за твоими мозгами, пытаясь создать все необходимые условия для их полноценного функционирования. Ты идеальнейший исполнитель нашего замысла, одержимый, неистовый, но самое главное, знаешь что? Ты сам мечтал о воплощении дерзновеннейшего проекта.
   Сам.
   Ты мечтал создать этого программного монстра, этот пожирающий виртуальный вирус, это умопомешательство. Собирая по крупицам, по бисеринкам ты выткал умопомрачающий узор в прямом и преносном смысле; выстраивая, анализируя информацию. Изучая, читая-перечитывая сочинения этих несчастных, ты кропотливо выверял эмоционально-психическую зависимость нервных центров, высвобождая подсознание; ты с головой ушел в работу - наблюдая за тобой мне казалось, что ты способен сутками напролет не отходить от экрана, не замечая кандалов.
   Молчанов, ты идиот?
   Или ты сам веришь в воссозданный тобой, призрак, мечтая воссоединиться со своей возлюбленной, принеся в жертву родную дочь? Знаешь, Молчанов, я даже рад, что Сашка ничего не понимает сейчас.... ты лепил пластелиновую куклу, манекен, подобие Елены. А вышла Сашка.
   И номер не прошел.
   Молчанов ответь - чего тебе не хватало?
   Какова твоя правда, Виктор Артемьич? Поиск смысла жизни?
   Откровения?
   Докапывание до сути на пути к истине?
   Тусуев помедлил. Выдохнул.
   - Мы запускаем твое чудовище. Возможности программы сулят коллосальную прибыль. Ты, умный, представляешь себе масштаб. От мала до велика; мы сможем управлять мозгами, и, постепенно, направлять эти мозги в нужное русло.
   Ты гений.
   Молчанов - ты гений. Я признаю, я признаюсь перед всеми, но и ты не имеешь права отрицать моей роли, Молчанов. Я пришел вырвать у тебя признание. Ты же не подозревал, кому обязан своим заточением? ну, Молчанов....
  
   Николай, намеренно приглушив громкость динамика, полез в сумку.
   Осторожничая, стараясь не производить лишнего шума.
   А зачем?
   Меньше знают, крепче спят.
  
   ГЛАВА 65.
   Межсезонье, осень.
  
   Паша прислушался.
   И похолодел.
   Душераздирающий, звериный вой повторился дважды. Ромка с расширившимися от ужаса глазами ухватил деда за штанину.
   Репин принял решение на месте.
   - Так, ты дальше не идешь. - Он бегло осмотрелся.
   Обнаруженный каменистый выступ показался вполне пригодным .
   - Вот сюда. Давай, давай, Ромаш. Во-от. Здесь тихонечко пересидишь, подождешь меня. Я мигом.
   Держась нарочито-бодро Паша подмигнул Ромке.
   - Не дрейфь, там псина какая-нибудь приблудная...
   - Нет, деда, я с тобой! - Ромка умоляюще вцепился в дедову руку, - Деда!
   Паша вторично непростительно отмахнулся.
   Азарт, а скорее всего предписанное гороскопом ослиное упрямство и гордыня не позволили плюнуть на все и ломануться назад.
   И чем быстрее, тем дальше.
   - Ромах, ты только не паникуй. Я туда-сюда, буквально шагов сто, не больше.Только взгляну. Фонарик у тебя в порядке? Ага, работает; часы - засекай, через десять минут максимум, буду здесь. Ну, не поржняком же уходить, поглядим, чего воет-то..., Ромах, е-мое..
   Ромка отчего-то часто-часто заморгал.
   Наверное, соринка.
   Она всегда кстати.
   Репин откровенно пожалел, что не прихватил пистолет.
   Приобрели по случаю; и вовсе не по совету жены, а по личному Репинскому уразумению. Право на хранение есть, почему бы и не хранить.
   Повылетело из головы....
   Паша вдруг ухватил безотчетную мысль, что собрался как-то не всерьез; на легке, пацана опять же потащил, поддавшись на провокацию. Домыслы, предположения, с шутками-прибаутками, а надо было хоть Леху оповестить. Хрен с ним, с посмешишем - так-не так, а что-то подозрительное во всем этом подземном царстве имеется, вот пусть и покопается, нос сунет.
   - Людей у них, видите ли, нехватка. - Репин бурча, подсвечивая фонариком углубился в тонель. - Мигом, Ромка, мигом..
   Развилка.
   Паша осветил земляной пол. Нюх опытного, но не старого еще следопыта подсказал, что в одном из ответвляющихся коридоров земля утрамбована более плотно.
   Паша поспешил.
   Еще шагов пятьдесят, и назад, к Ромке.
   Как обещал.
   Насторожил душок, в смысле запах - резкий, муторный. Характерный запах...Точно. Он.
   Паша был уверен, что не ошибся.
   Лет десять назад приятель предложил "семерку" за копейки.
   Что, почему, отчего так дешево? В машине человек умер. Не хватились. Пролежал пару недель. Ну и попахивает. Репины все же поехали. Раиса загорелась, материально тогда не шиковали, думали - приличная машина, возьмем.
   Запах? А чего запах?
   Побрызгаем, помоем он и улетучится. Ну, а когда салон открыли, Раиса , первый нюхач, срочно потянула Пашу за рукав. Всю обратную дорогу не могли избавится от ощущения, что эта ни с чем не сопоставимая, тошнотворная вонь в самих впиталась.
   Вот Паша и признал.
   Видимо, правильно оценив ситуацию волосины, в области шеи, вздыбились. А ноги почему-то упорно продолжали нести. Удаленнее от мозга, что-ли, реагируют не сразу.
   А жаль.
   Паша чуть не влетел в эту яму.
   И не яму - кратер, испускающий зловоние.
   Нога поскользнувшись поддела камешек: и откуда-то снизу, из под самых ботинок, послышался снова этот леденящий, завораживающий вой.
   Паша отпрянул.
   Кажется, он уже все понял. Пришел - спасибо, это....
   Отчетливый, усиленный динамиком голос произнес знакомую фамилию.
   Молчанов.
   И не знакомую даже, а почти заветную.
   Паша уж было развернулся - пора назад, назад к Ромке, к дому...но врожденная любознательность - она же, здоровое и не здоровое любопытство не позволили повернуть вспять.
   Монолог говорившего оседал в мозгу каждым словом. Буквой, вздохом, переменой интонации.
   И Паша потерял счет времени.
   Упустив и давным- давно прозевав означенные десять минут.
  
   ГЛАВА 66.
   Межсезонье, осень.
  
   Николай включил музыку.
   Артиска достала со своими воплями.
   Зацепило.
   А чего зацепило-то? Ведь самая из всех разнесчастная, жизнь ей не жизнь; вот тебе и проверочка на вшивость - значит, мамаша, все что ты нам вещала в сочинениях - туфта, бред, сплошное вранье.
   Бабки, слава, апплодисметы - чего не хватало -то , счастья?
   Так оно ж не всем.
   Это только сейчас, скоро-скоро как воздух разнесется.
   Николай ласково похлопал по сумке. Все здесь, все. И диски, и дискеты и описание. Это чтоб в лабораторию не возвращаться.
   -У ребят тоже все подготовлено. Не убегут. Бежать им пока некуда, будут ждать дальнейших распоряжений, а пока ждут... - Тусуев взглянул на время,- глядишь и дождутся. Лабораторию все равно приказано уничтожить, так уж заодно...Вот разоралась, сука....
   Колян прибавил громкость.
   Ритмичная, заводная такая музычка, чтоб копалось веселей...Молчанов, несомненно, мужик не глупый, но и на старуху бывает проруха - имеет место подсознательное стремление к спасению собственной шкуры, инстинкт, так сказать.
   Он и подхлестывает, и удесятеряет силы.
   Вот и роют наверняка сейчас - но тут уж, как Бог даст - или-или....или сами успеют прямехонько к оголодавшим собачкам . Не дурачок, Тусуев, как некоторые предполагают. Удачно выкопали ямку - напротив выхода, к которому сейчас так отчаянно стремиться Виктор Артемьич. Скорее всего, он подозревает провокацию, но не с той стороны: там и его проголодавшиеся бульки и десяток других.
   - Только... - Колян болезненно поморщился -... уж больно немилосерден исход мероприятия. Газиком, оно, спокойней. И всем легче.
   Спроси сейчас любого из них - что предпочтут?
   Конечно же, газик.
   Спи себе , цветные сны посматривай. Долго-долго.
   Извлеченный из сумки газовый балон не представлял ничего исключительного на вид. Пятилитровый, с серым все еще попахивающим свежей резиной, шлангом.
   Тусуев не спешил.Куда?
   Сейчас, пока размотаем, пока противогаз приладим...так...
   ...Показалось..
   Колян, сорвав было наполовину натнутый противогаз, прислушался...
   Что это?
   Не послышалось! Со стороны собачьей ямы.
   Николай рванул, споткнувшись, на ходу вытягивая из за пазухи пистолет.
   Осложения..?
   Какие к хренам....
  
   Музыка...
   Музычка , да еще после стольких откровений.
   С проста ли?
   Напрягая слух, Репин не сразу отреагировал на ворвавшийся в темноту свет прожектора - яркий, дальнобойный луч выхватил противоположный край ямы.
   Едва успев нырнуть в чернь, Паша разглядел широкоплечую фигуру с мощным фонарем в одной руке и извивающимся, но почему-то не издающим ни звука, Ромкой, прихваченным за ухо, в другой.
   - А... сученок, кусаешься! Сейчас, сейчас отпущу, покусаешься..... собачкам покажешь свои зубы....
   Процесс соображения оказался замедленнее, чем предполагалось.
   Остекленев от отчаяния Паша, не отдавал отчет своим действиям.
   Позывной дошел до мозгов позднее, чем рванулось напрягшееся, выпущенное пружиной репинское тело, всей своей массой впечатав в стену Ромкиного мучителя. Сбитый с ног, но не растерявшийся, тот в мгновенье ока с профессиональной ловкостью ухватил сзади за горло не весть откуда взявшегося, неприятеля.
   Был момент, Репин подумал о себе в прошедшем времени.
   Но замелькавшие калейдоскопом заслуженные призы тридцатилетней с хвостиком давности; засвистевшая в ушах накрепко прилепившаяся кликуха "медвежатник" опахнули свежестью, и, словно стряхнув налипшую вечность прожитых лет Репин узнал в себе того Пашку. Безшабашного, не обделенного силушкой, что проводил на спор бросок через спину именитого по студенческим временам институтского тяжеловеса Васи Климова; под общий хохот и овации, под восторженные улюлюкания и визг рьяных болельшиков...
   Загнав, сконцентрировав весь потенциал в одной-единственной точке, Репин с могучим ревом рванул спиной... - противник, вопреки всем существующим законам зависший в пространстве, с истошным криком обрушился в зияющую пасть зловонной ямы.
   Кинувшись к деду Ромка, клацкая зубами от пережитого кошмара, икая и всхлипывая, не успев опомниться расслышал лишь приглушенный хлопок.
   Паша ойкнув, рухнул на землю.
   На противоположной стороне ямы с пистолетом в одной руке и противогазом в другой стоял мужчина.
   Словно не замечая трясущегося Ромки, - пристреленный Репин, без проявления каких-либо признаков жизни больше не привлекал его внимания - незнакомец заинтересованно склонился над ямой. Душераздирающие вопли сменило удовлетворенное чавкание вперемежку с урчанием.
   Просвистевшее, в доли секунды стянувшее жилистую шею лассо, предопределило участь.
   Паша с силой дернул другой конец веревки.
   И крик поражения потонул в хриплом собачьем визге.
  
   Клонило в сон.
   Невыносимо.
   Усилием воли разлепляя отяжелевшие веки Паша, кажется, уговаривал Ромку уйти : приказывал, настаивал..кажется. Но Ромка твердил, что почему-то должен прибыть дядя Леша...он звонил..Ромка звонил....предупредил его....кажется , и их спасут, обязательно вытащат...вроде бы...
   .....Мать...мать откуда-то....чего-там протягивает... протягивает Павлушке...мячик?...
   Репин потянулся навстречу.
   Старательно, по ученически....и ухватился -таки за край спасательного круга...
  
   ГЛАВА 67.
   Межсезонье, осень.
  
   Звуки музыки не были навязчивы.
   Однако своей неуместностью нагнетали ощущение безысходности.
   Молчанов подозревая определенный умысел, торопливо выгребал оставшуюся землю.
   Забезпокоилась собака - не просто забезпокоилась.
   Кинулась остервенело рыча, оттаскивая Молчанова за штанину. Встрепенувшись в попытке унять, Саша лишь натолкнулась на злобно-неприязненный оскал.
   Трон сыпала проклятиями.
   Все словно посходили с ума.
   И даже собака....
  
   Кажется, Аврелий опять что-то упустил.
   Не дослушал.
   Но, несомненно, узнал этого крупного мужчину.
   Тогда он кинулся под ноги: умоляя помочь...что-то случилось .
   Ну а как отказать в помощи?
   Как отказать? Это же преступление....преступление....
   Эта женщина, актриса, она хотела о чем-то спросить еще там, в тоннеле, но передумав, отказалась от собственного намерения. Сейчас она излишне возбуждена, импульсивна, раздражена.... она раздражена , поэтому не следит за своей речью, не выбирает выражений.... а этот могучий, властный человек... ...торопливо выгребает землю руками вместе с тем седовласым.
   Забыл его имя...
   Да-да. Отчего-то создается впечатление могущества и власти этого крупного....только сейчас на нем нет шапки с заячьими ушами, ..нет шапки...
   Кто-то подоткнул Аврелия вбок.
   Но он не разобрал, кто.
   Порывистая актриса изошлась на крик.....остальные задавленно притихли, они напуганы. Ах, вот что, они напуганы происходящим.....где-то слышал Аврелий этот голос....
   И девушка...
   Она подавлена. Нет. Она раздавлена жестоким откровением. Почему в жизни все так запутанно и сложно? Для чего люди сами, по собственной воле , усложняют, немыслимо усложняют жизнь - сплетнями, наговорами, хитроумными интригами....
   Отчего она поверила?
   Да, она поверила тому, за дверью. Сторонится и не вступится, не замолвит слово в защиту своего отца?
   Он виновен - пусть, обличен; вероятно, но кто, как не самые близкие простят его? Кто, как не они, подарив свою любовь, оставят ему шанс на покаяние.... ведь каждый имеет право на защиту....
   А рассуждение о счастье того, за дверью? Это же нелепость... счастье нельзя искать вовне..оно внутри....внутри самого себя...
   Но как объяснить, как донести до них....
  
   Дрожащий, не громче комариного писка голос Аврелия, прервал крепкословные излияния Трон:
   - Постойте! Остановитесь! Выслушайте меня, я прошу вас, умоляю - выслушайте...я .... - гусиная шея покрылась крупными, иссиня-бордовыми пятнами - признак экстремальной взволнованности.
   Но как ни удивительно, порывистость Аврелия заставила Зинаиду замолчать.
   Чуднов понял, что сейчас понесет нечто несусветное, непоправимое, выстраданное, осмысленное и прежитое...не смея перечить себе тому, внутреннему, подчинившись и уверовав в его правоту:
   -Жить и жить счастливо - не одно и то же.
   Наша душа в плену у чувственной реальности, которая...которая ниже души. Среди нас нет победителей или побежденных - блуждая в остатках темноты, мы все жертвы, мы всегда, всю жизнь поступаемся чем-то, ради кого-то. Чем, и ради кого, ради чего....? - Судорожно сглотнув, он окреп голосом, и, все еще не смея поднять глаза на присутствующих угадал, расслышал в себе того, того далекого, но вместе с тем, ожившего Аврелия в его исповеди на закате Римской Империи:
   -Наша душа, преданная временным наслаждениям, рассеиваясь множеством печальных мыслей не в состоянии стать простой....увидеть благое...такая душа не может искать истины в простоте своего сердца, она противопоставляется множеству переходящих благ....
   И чем ближе силишься познать эту истину, тем труднее жизненный путь, но если в душе твоей забрезжило чудо света, ты не сможешь остановиться и будешь все время доискиваться до сути...
   Никто не гарантирует ее познания и никто не познает ее до конца - но ты всегда будешь стремиться. Нельзя утверждать, что все хотят быть счастливы - ведь те, кто не сремиться к истине - только и в том есть счастливая жизнь - не хотят на самом деле счастливой жизни. Или все хотят ее, но плоть желает противного духу, а дух - противного плоти, так что люди не делают того, что хотят, и поэтому увязают в том, что им по силам и этим удовлетворяются.
   У них нет настоящего желания получить силы на то, чтобы у них прибавилось сил.
   Постучись в свое сердце и тебе откроется радость, даруемая истиной.
   Люди не терпят, когда их изобличают в том, что они обманываются и
   любя что-то другое желают, чтобы оно оказалось истиной.
   Человеческая душа - слепая, вялая, непотребная хочет спрятаться, но не желает, чтобы от нее что-то пряталось. Воздается же ей наоборот - она от истины спрятаться не может, истина же прячется от нее.
   И только когда душа будет способна радоваться безо всяких помех единой Истине, она будет счастлива.
  
   Ошарашенное молчание зависло.
   Оно, молчание, непролитой каплей сгустилось в воздухе.
   Закончилась музыка.
   Молчали женщины, молчали мужчины: прервав свое занятие, отирая с рук податливую землю.
   Молчанов не отрываясь разглядывал Чуднова.
   Нескладного, смехотворно-комичного человечка с непропорционально длинными руками, оттопыренными ушами, цыплячей, пупырчатой с выступающим кадыком, шеей.
   Всколыхнувшееся, сумеречное воспоминание подтолкнуло Сашу.
   Вскочив, она подошла вплотную к Аврелию пристально вгядывалась в покрытое вздутыми, с желтовато - гнойными головками прыщей, лицо.
   И не замечая его грубоватой неприглядности, бережно, как к безценному сокровищу, прикоснулась губами к его щеке....
  
   Аврелий в ужасе отшатнулся.
   Происходящее, к счастью, оказалось сном .
   Неожиданно увидев себя со стороны: нелепого, мешковато-нескладного; вдруг, ни с того, ни с сего распахнувшего душу - для плевков, для насмешек и поругания, выставившего себя клоуном, посмешищем....
   Кто он?
   Кто он, и что он здесь....
   Но зверь, сорвавшийся с цепи - истомившийся, одичавший, завывающий не там, за дверью - а здесь, в потайной глубине его сердца; невостребованный и казалось, заживо захороненный, метался, заглушая голос разума, презрев, преступив извечную стыдливость и смущение.
   - А сейчас, я прочту вам что-нибудь из своих стихов....только..не судите строго - в них нет рифмы..
  
   Пронзительный, опустощающе-презрительный хохот содрогнул стены - Трон согнувшись, хватаясь за живот, захлебывалась в истерическом приступе:
   - ...рифмы,...ох-х, нет ...нет рифмы....ах-хха...ну какие же это стихи,.... паяц, шут гороховый.... нет рифмы, стихов не бывает без рифмы, .... рифма, рифма ....это и есть стихи.....рифма.... - нервный хохот перешел в рыдания.
   Задыхаясь, зарывшись в ладони:
   - Боже....Боже...как я могла подумать, как только я могла подумать...как предположить...эта..... несуразность, это посмешище...мой...мой... - бормотания сменил невнятный сумбур.
   Аврелий стоял посреди комнаты.
   Неловко, буратинчато разведя руки в стороны, выструганный из полена, неотесанный, негнущийся; потеряв всяческий интерес к просходящему, не замечая ни торопливой слаженности движений подкопокопателей; ни стрельбы и подозрительного затишья за дверью;
   ни отрешенного забытья Лизы;
   ни хляби разверзшеся бездны в Сашиных глазах;
   ни стихшего умопомешательства Трон.....
   ..... читая стихи помертвевшими губами:
  
   .... Сажал я весною бобы,
   А вырос, однако, томат.
   Корова встает на дыбы,
   Зайдите в кафе-автомат.
  
   И была рифма.
   Но не было больше Аврелия.
  
   ЭПИЛОГ.
  
   - Ты бы хоть перед внуком извинился, герой.
   Паша усмехнулся.
   Вот и солнышко проклюнулось, глаза режет.Раисина ворчливая воркотня, веселая физиономия Ромки с оттпыренным, вздувшимся ухом...
   Дома.
   Паша потрепал внука.
   Осторожненько, бережно обходя наболевшее ухо:
   - Ромаха, е-к-л-м-нэ, прости нас, старых, глупых : меня и бабушку.
   Раисино выражение лица опередило готовый сорваться естественный, после столь неудачно построенной Репиным фразы, вопрос.
   Паша не отступился.
   - Я ведь не за катакомбы : за нашу серость и недалекость прошу прощения. Оскорбили, поставили под сомнение твои слова - а ведь программку ту, о которой ты говорил и правда изобрели.
   Ромкина мордашка заинтересованно подвытянулась.
   - Дед, ну-ка..
   Телефонные звонки почти всегда некстати.
   Ромка давно обратил внимание.
   Раиса сняла трубку:
   - Алексей Михалыч тебя. Если б не он...
   Про себя Паша отметил прогресс: Алексей Михалыч, это тебе не "Леха". Это высший пилотаж, особое уважение.
   Значит, проняло.
   - Да..да, здорово Леха...спасибо, выручил....да, ...ну, внук - всегда опора.....а чего в ней валяться -царапина, да забудь ты, рассказывай как там чего; жена вкраце обрисовала - хотелось бы из первых уст.
   Ромка подавал деду устрашающие знаки - ему тоже хотелось бы из первых уст.
   - Слушай, Лех, ты не против, если я громкую связь включу..ага, тут....
   - Паш, ты чего из больницы сбежал? Мне звонили, жаловались - со скандалом, под расписку, куда Раиса смотрит?
   Жена тут же встряла:
   - Туда же, куда обычно - на нашего неугомонного. Хоть ноги ему связывай, мало того, что сам, так ведь ребенка....Лешь,..ребенка.. - Раиса всхлипнув, зарылась в наспех подобранную салфетку.
   Паша отмахнулся:
   - Лех, да хватит про больницу, ты мне лучше вот что скажи.. - чего Молчанов?
   - Молчанов? А чего Молчанов, он сейчас со своей совестью пусть вопрос решает. Людей-то не он похищал. Чистосердечное Тусуева записано - камеру сам в комнатенке вмонтировал, без изображения правда, но голос идентифицировали. Молчанов, так сказать, принудительный исполнитель. Пацан подбитый, что в живых остался, будет привлечен к ответу, остальные - остальные по-домам...
   - А программа? Лех, с программой чего? Неужели теперь такая холера по свету поползет?
   Ромка вытянул шею.
   - Да не волнуйся, Паш, все изъято. И по- секрету : Молчанов этот, Кулибин, там такую мульку учудил - вобщем, не запустить ее, Паш. Наши колдовали - запускаешь, а вся информация стирается. Лаборатория должна была на воздух взлететь, да мы успели. Честно сказать, случайно. Чудом нужный контакт оборвали, потом уж разобрались, так что ваши с Ромкой приключения, еще опаснее, чем ты думал.
   Раиса схватилась за сердце.
   Леха прохрюкал смешком:
   - Кстати, огорошу тебя - влезли мы в Молчановскую бухгалтерию, а там все четко: каждому недобровольному участнику эксперимента зарплата .И не в тугриках наших - в зеленых.....вобщем, все в блестках, а мы как всегда....
   Раиса признательно хмыкнула, сверкнула влажными глазами на мужа
   - Вот именно..
   - Ладно, Паш, выздоравливай, я не сегодня-завтра заскочу, проведаю...ну, если твои не против....
   Паша покосился на присутствующих.
   Ладно, свои.
   - Лех, я....вот чего....самозащита, там как у вас...ну, по- протоколу..
   - Паш, не понял? Какая самозащита? Ребята не поладили, кто-то кому-то задолжал, постреляли немного, за веревочку подергали - вот и постигла их такая незавидная участь. А ты чего, Паш, про что другое подумал?
   Репин с видимым облегчением, откинулся на подушки.
   Расстроганно погрузив нос в салфетку, Раиса замотала головой.
   Леха вспомнил:
   - Да, Паш, чуть не забыл. Сюрприз. Неожиданное рядом. Угадай с трех раз, кто наших "заключенных" подкармливал? Ну?
   Паша помедлил:
   -.... Валера?
   Жена, ошалело уставясь на Репина, покрутила пальцем у виска.
  
   *****
   А зря.
  
  
   КОНЕЦ.
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"