Аннотация: Что случиться, если у тебя отберут всё? Одни сдаются, а иные мстят. Иногда месть становиться смыслом жизни. Несокрушимую Клятву дал Элин. Ставки сделаны. Цена - душа. Игра началась. Читателям:Первая часть в стадии вычитки. Вторая еще пишется. Скорее всего будет две части, но вполне возможно, что появиться еще одна.
Пролог
- Ваше Величество, королева умерла, - принесла плохую весть, залетевшая в комнату повитуха. Рукава ее рубашки были закатаны по локоть, но и это не спасло вещь. Руки женщины были в крови, она беспокойно вытирала их об еще практически нормальную рубаху.
Король перестал ходить по комнате. На его лице застыла гримаса боли и злости. Это была злость на весь мир, крик отчаянья, неспособность, что-либо изменить. Он ударил рукой об стену и зашипел.
- А ребенок?
- Его удалось спасти. Королева попросила сохранить его жизнь, во что бы то не стало.
Король вышел из кабинета и направился в покои. Слуги, видя состояния своего правителя, расступались, едва заметив его.
На кровати лежала бледная женщина. Было видно следы крови на простынях, вокруг толпились служанки, на полу - разбросанные кровавые полотенца и тазики с водою. Одна из девушек держала на руках младенца. Его Величество подошел к королеве. Упал на колени и положил свою голову на ее грудь, затем взял ее за руку и сжал. Слезы скатывались с его щек на простыню.
- Прости меня, прости...- шептал король тихо.
Встал и выхватил принца из рук повитухи. Мальчик улыбался. Посмотрел в его маленькие мутные глаза и тихо промолвил:
- Ты еще заплатишь за это, Роней.
___________________________
Примечание автора :Роней на древнеастонском значит: "Несчастье".
Часть первая
Знаешь, я стану на твою сторону... я всегда останусь на твоей стороне, даже если ты будешь меня прогонять, если ты меня побьешь до полусмерти, я останусь на твоей стороне, даже если ты убьешь меня...
Глава 1
В деревне на окраине страны жила семья. Мать и двое детей: девочка и мальчик. Жили они не бедно, ведь мама была знахаркой в этой самой деревне, а за жизнь каждый из нас готов заплатить очень многое. В ней нуждались, и только эта нужда сдерживала жителей от вопля: "Ведьма!", когда Селена проходила мимо них. Однако этот вовсе не спасало сына и дочь от насмешек деревенских. Порой дети слишком жестоки и мало что понимают, но им прощается больше и именно по этой причине они имели возможность дразнить отпрысков знахарки. Что сделаешь этим шкодникам? Ну, подумаешь, пошутили, так это же не со зла. Дети не могут творить зло, не так ли? А забивают птиц до смерти они просто так, это же не преступление, одной птицей больше, одной меньше, кто их считает?
Селена имела Дар, а вот дети ее были обделены божьей благодатью. Дар перегорел... После стольких поколений знахарей просто исчез . Это было крайне странным и женщина порой не могла заснуть, думая о том, что же случилось. Ей было безгранично жаль своих детей, ведь когда она умрет им будет ох как не сладко. Пока только ее Дар удерживает деревенских, а что потом?
Только с его помощью целебные отвары женщины лечили от болезней. Травы же... В них кроиться сила, но распечатать ее может только тот, кого одарили Небеса. Обычный человек в петрушке видит только специю, а в фиалке - красивый цветок. Стоит только немного присмотреться к этим растениям, как понимаешь, что первую можно использовать как универсальное лекарство от кожных заболеваний, а вторую - от заболеваний дыхательных путей. Но Видеть это было дано не каждому, далеко не каждому.
Дар был для каждого свой. Обычно он передавался по наследству и был самой большой ценностью семьи. А если он увядал, то это было трауром для целого рода. Множество родов носило разные его вариации: целительство, телепатия, способность превращать драгоценные камни в амулеты и прочее-прочее. Самой ценной была способность предвидеть будущие на года, а иногда и на десятки, сотни лет вперед. Оракулов холили и лелеяли. Их воспевали, поклонялись и свято верили в каждое слово. Они давали стране надежду на мирное существование.
Знахари пользовались меньшей популярностью, но все равно стоили дорого. Пускай оракулы и могли предвидеть будущие, однако им было не дано возможности спасать человеческие жизни. Они лишь смотрели и не вмешивались, очень часто скрывали большую долю знаний.
Когда же ни удочери, ни у сына Селена не обнаружила Дара, ее постигло разочарование, она стала беспокоиться о будущем своих детей больше.
Своего отца малыши не знали, а мать упорно молчала и делала вид, что его и вовсе никогда не существовало, а дети - плоды лишь ее трудов. В связи с этим по деревни ходили слухи. Один хуже другого, они рвали на части сердце бедной и уже не молодой женщины, а дети же молчали, ибо ничего не могли сказать. Не оправдать, не засудить. Что странно, Селена никогда не отрицала слухов, словно это была правда, но то этого страдали лишь дети. С самого детства их называли бастардами, кидались в них гнилыми овощами и пинали ногами. Иногда можно было услышать их крики отчаянья и боли, когда избивали особо по-зверски. Но человек имеет свойство привыкать. Они смирились со своей участью, но, тем не менее, продолжали бороться.
- Хелена! Ты жива? - мальчик подбегал к своей старшей на шесть лет сестре и осмотрел ее на предмет ран.
Хелена улыбалась сквозь слезы - не хотела, что бы малыш расстраивался, чтобы рвал на себе волосы, не в силах, что либо изменить. А она потерпит. То ли еще будет.
- Все в порядке, Элин. Я жива и здорова, - она быстро прикрыла ноги длинной юбкой в надежде на то, что брат не заметит синяков. Элин заметил. Так же увидел и красные следы на руках девушки.
- Они опять хотели это сделать? Я им набью рожи. Твари неблагодарные, - он сжал свои маленькие ручки в кулаки и затрясся мелкой дрожью. Хелена встала на ноги, отряхнулась и обняла брата, тот прижался к теплой сестринской груди и горько заплакал. Хелена достала платок и вытерла слезы, а потом нравоучительно промолвила:
- Их покарают Небеса, не пачкай свои руки об них. Ты чист, а они грязные. Прикоснешься - и станешь одним из них. А слезы...мужские слезы на вес золота, не трать их просто так, побереги, быть может, когда надо будет заплакать, у тебя не хватит слез, - она взяла брата за руку и они вместе пошли домой. Люди за их спинами шептались, а они шли с гордо поднятыми подбородками, не обращая внимания на обвинения, летящие в сторону прихрамывавшей девушке. То тут, то там слышалось это ужасное слово: "шлюха".
Когда дети пришли домой, Селена готовила ужин и едва увидела дочь, расплакалась.
- Это я во всем виновата, только я, - она сбегала за целительной мазью и ловкими движениями начала втирать оную в измученное тело дочери. По ее щекам текли слезы...
Страна, в которой жила эта семья, была маленькой и в очень невыгодном положении. С двух сторон ее окружали огромные империи, которые мечтали присоединить ее к себе. Две империи: Юрония и Керивик сражались не на шутку за маленькую Астонию вот уже на протяжении сотни лет. В этой бесконечной, казалось, войне самое большое, естественно, страдала Астония, так как военные действия по большой мере велись именно на территории королевства. Жители из года в год терпели унижение и голод. На большие и не очень города войска двух империй устраивали набеги, насиловали женщин, убивали мужчин. Им было все равно на чувства людей, а люди ничего не могли с этим поделать. Любого, кто выступал против, моментально убивали. Оставалось только стоять в сторонке и надеяться, что беда не тронет твою семью.
Многие пытались убежать из города, однако большинство таких попыток были неудачными, что значило только одно: смерть смельчака. Быть может, такова была судьба этих людей: страдать из-за борьбы двух людей. Что значат тысячи человеческих жизней? Ничего. Главное, чтобы правитель был доволен, чтобы он жрал деликатесы на завтрак, обед, ужин, спал с красивыми женщинами и ни в чем себе не отказывал. Ну, захотелось ему присоединить Астонию, подумаешь, что там живут люди, которые хотят свободы, кого это волнует?
Однако был шанс избежать печальной участи. Маленькие деревушки, скрытые в горах или лесах еще выживали. Настолько крошечные, что их даже и на карте нет. Никто не знает об их существовании кроме самих жителей. Вот там люди жили. Да, они боялись, да, их могли разоблачить в любой момент, но они жили. Не существовали, а жили. Любой горожанин за такую жизнь был готов, что угодно. Но, увы, такая милость была дана не каждому. Иногда туда забредали случайные путники, которые, видя укромное местечко, там и оставались.
В одной из так деревень в свое время и поселилась молодая женщина на сносях. Кроме еще не рожденного младенца она имела дочку лет пяти-шести и Дар. Что могли подумать жители деревни, зная ситуацию в городах? Только то, что женщина пала жертвой не обласканного солдата или же легла под него сама. Странно, но поклонников второй версии было больше, что и привело к пренебрежительному отношению. Предубеждения, как известно, правят миром. Практически каждый в своем маленьком мирке предубежден хоть в чем-то или ком-то. Предубеждения приводят к антипатии, антипатия - к неприязни, неприязнь - часто к ненависти, а ненависть - к постоянным ссорам и конфликтам. Нет, далеко не все предубеждены. Однако таких людей меньшинство, а именно большинство правит миром.
Как-то раз на деревню напала болезнь. Люди умирали один за другим. Селена только родила, и сил помочь жителям у нее не было. Она не могла даже встать, не то, чтобы сходить в лес и сварить настой. Совесть все больше и больше ее мучила. Она не могла спать, представляя страшные картины смерти. Каждая новая потеря ложилась на ее душу, словно она сама убила этих людей. Тогда женщина оставила новорожденного Элина дочери, а сама пошла в лес. Ей было тяжело, больно и страшно, но она собрала все свои силы и решилась помочь. Два дня знахарка не появлялась, пока однажды утром не постучалась в дверь старосты. Не боясь заразиться, она зашла в дом, заварила трав и протянула ему. У того умирала дочь и жена, но он не взял лекарство. Староста был уверен в том, что женщина - ведьма, а если умирающий человек выпьет колдовское зелье, то его душа непременно попадет к самому Зверю в лапы.
Селена оставила настой у старосты и ушла. Ночью жене оного стало совсем плохо, и он решился. Но прежде чем давать лекарство жене, он пол часа молился Небесам в том числе и о прощении за то, что использовал колдовское зелье. После того, как женщина выпила настой ее состояние начало улучшаться. Глоток за глотком и к концу дня она смогла говорить, а на следующий день сумела даже подняться с кровати.
Люди, обрадованные появлением чудодейственного настоя, начали заходить к Селене. Та еле держалась. Только чувство долго заставило положить ее свое здоровье на алтарь самопожертвования. Деревня выздоравливала, знахарке с каждым днем становилось все хуже и хуже. Казалось, что она отдает свою собственную жизнь взамен жизни целой деревни. Однажды Селена потеряла сознание и не приходила в себя на протяжении трех дней. Хелена начала волноваться. Ухаживать за маленьким братиком она уже научилась, не смотря на свой возраст, но двое - это уже слишком даже для такого мужественного ребенка.
Спустя три дня женщина очнулась, и малышка облегченно вздохнула.
Деревенские начали невольно уважать сильную женщину. Какое-то время они даже помогали деньгами и продуктами. Но суть вещей такова, что хорошие вещи быстро забываются, а плохие сохраняются в памяти навсегда. Через пять лет уже мало кто помнил о самоотверженном поступке женщины, зато помнили то, как она появилась в деревне. Старушки рассказывали про блудную женщину внучкам, те - своим женихам. Деревня снова наполнялась предубеждениями. К Хелене начали приставать, а в спину кидать обидное: "шлюха". Мать семейства побаивались, но не шибко уважали.
И вот, спустя еще пять лет Селена заболела чахоткой. Такова была суть всех знахарей, что они могли вылечить кого угодно, но только не себя. Их собственный Дар действовал на всех, кроме них самих. Это проклятие было создано для тех, кто имеет хоть каплю силы. Собственный Дар оборачивался Проклятием. Хелена рвала на себе волосы, проклиная Небеса за то, что они обделили ее, Элин молча наблюдал за тем, как увядает его мать. Именно тогда в его сердце начала расти ненависть и злость на весь мир и людей. Будучи маленьким мальчиком, он уже потерял всякую веру.
Наступил страшный день. Но вся его ужасность крылась в том, что все знали, что знахарка скоро умрет, знали и смиренно ждали этого дня. После года болезни Селена перестала дышать. Деревенские запретили ее хоронить на кладбище, мол, там не место для воинских подстилок и ведьм.
Дети похоронили свою мать в лесу. Элин рыл могилу, а Хелена рыдала, все еще проклиная Небеса.
Если раньше жителей деревни сдерживал страх, то теперь они открыто глумились над братом и сестрой. Хелену изнасиловали. Это стало последней каплей. Дети собрали пожитки и уехали. Куда угодно, лишь бы не здесь.
- Что ты видишь, Оракул? - на троне в большом зале сидел немолодой мужчина. На его голове была корона с россыпью драгоценных камней, а в руках он держал не менее роскошный посох. Король Астонии.
Молодая девушка, чьи прелести практически не скрывала легкая прозрачная одежда сидела на полу. Держала свою голову руками, и казалось, что она испытывает неимоверную боль, такой страшной была ее гримаса.
- Будущие еще не определенно. Мальчик может стать либо твоим лютым врагом, либо верным подданным, - она говорила шепотом, но ее мелодичный голос обивался от стен тронного зала.
Король встал с трона и подошел к Оракулу. Его походка не была не грациозной, не мужественной, он передвигался словно медведь после зимней спячки. Переваливался с ноги на ногу, время от времени подворачивая ноги. Высокие каблуки нынче в моде. Оракул еле сдерживала улыбку.
- Ты зазналась, девочка. По какому праву ты мне "тыкаешь"? А мальчишку я прикажу убить. Не нужны мне враги.
Оракул мягко встала с той грацией, которой мог позавидовать король.
- Ты, Периг, забыл, кто я. Мальчика ты все равно не убьешь. Только разозлишь и тогда, тогда он станет твоим врагом. Он разрушит твой мир. Ты не представляешь, какая сила кроется в его маленьком сердце. Если ты попытаешься его убить, то будешь величайшим из глупцов.
Она вышла из зала. Большая дверь хлопнула.
Глава 2
- Боже великий, забери душу человека, что был нам за отца и мать все эти долгие годы. Пускай душа его грешна, как грешна душа каждого из нас, он достоин попасть на Небеса, ибо он король наш, наша опора и надежда. Восхвалим же имя его владыки нашего, попросим силы небесные об искуплении его грехов, замолим же их, братья. Аминь, - священник в темной рясе склонился над гробом Его Величества и, прижав к груди книгу, тягучим загробным голосом произносил древнюю молитву. Его руки дрожали, ведь именно он воспитал короля, именно он был ему нянькой и именно он страдал больше всего. Наверное, он был единственным, кто скорбел по-настоящему. Священник, хотя и знал, что Периг не шибко умный, все равно любил его, как мать любит свое неразумное дитя.
Повсеместно послышались голоса. Они кричали: "Аминь", якобы прося Небеса о милости, а на самом деле тихо радовались. Их король был глупцом, глупцом и негодяем. Зря радовались, конечно, ибо враг плохого - худшее. Периг был не слишком хорошим королем, однако не тираном. Люди же не умею ценить то, что имеют. Для них хорошо лишь то, что было или, что будет, но не в коем разе то, что есть. Настоящее всегда недостаточно хорошо. И именно из-за этого они страдают.
У короля было два сына. Старший - точная копия отца. Такой же самодовольный глупец. И внешность... как у отца. Младший пошел в мать. Он был рожден королем. Справедливый и разумный, знал, что делать. Однако, он не был наследником. Судьба сыграла злую шутку, впрочем это - ее любимое развлечения: переставлять роли персонажей в этой нелепой игре, что зовется: "Жизнь". Плюс ко всему мать принцев умерла при родах, мальчики воспитывались нянями да кормилицами.
Люди еще плохо знали наследного, Его Высочество принца Лорина. Они думали, что он придет и в Астонии наконец-то наступит мир, сумеет разобраться с двумя могущественными империями, однако они жестоко ошибались... Они еще устроят революцию, но пока астонцы верят в чудо. Хотят верит в чудо и верят, словно им не остается ничего, кроме того, как верить.
Люди любят разочаровываться. Это их любимое занятие. Сначала они слепо в кого-то верят, а затем массово "разочаровываются".
Короля Перига Астонского похоронили с почестями. Придворные дамы проливали слезы, а аристократы одели маски траура и хранили их два часа, пока не закончилась процессия. Все-таки умер король. Трагедия, как ни как. Надо же потосковать, поплакать, вспомнить былые времена... Это же святое дело. Только один человек не "тосковал". Оракул стояла в стороне ото всех и, напевая веселую песенку, лучезарно улыбалась.
- Не боишься ли ты выказывать такую откровенную радость? - к ней подошел младший принц. К слову, принц был весьма недурен собою: высокий, стройный, со светлыми волосами и темными глазами. Девушка улыбнулась принцу и только пожала плечами. Она не изменяла своему стилю, на ней был один из ее любимых прозрачных нарядов. Придворные дамы косо смотрели на женщину, ведь умер король, а значит надо носить траурное одеяния, но Оракула мало волновало их мнение. Она не собиралась изменять своему стилю только из-за того, что кто-то умер. Не тут та было.
- Нет, Роней, я не боюсь никого, кроме одного мальчика, он, наверное, сейчас уже юноша. Что мне эти все люди? Они от меня зависят. Чтобы они не говорили, их слова никогда не будут меня волновать, как не волнуют и тебя на самом та деле. Что они могут сделать? Каждое их действие можно предугадать, даже не имея Дара. Один глупец уже отдал концы, остался еще один...
Молодой человек возмущенно посмотрел на девушку.
- Оракул, они все же мои родственники. И тем более, не стоит плохо говорить об умерших.
Она подмигнула Ронею.
- Это мне сказал человек, который вот уже на протяжении шести лет возглавляет подпольную организацию, единственной целью которой является захватить трон? - Роней испугался. Оракул, воспользовавшись смятением принца, чмокнула того в подбородок. - Я же оракул, милый, мне положено знать такие вещи.
Отошла от Ронея и грациозной походкой поплыла к большому фонтану, нынче забытому. В лучах утреннего солнца капельки воды сверкали слово маленькие драгоценные камушки, но это не было интересно народу. Их не волнует ничего. Оракул села на бортик, опустила белую руку в прохладную воду и довольно улыбнувшись, закрыла глаза.
- Именем Всевышнего короную сына его, а ныне отца нашего. Пусть правит он справедливо и разумно. Обойдут же его болезни и несчастья стороною. Помолимся же дети мои за его здоровья, восхвалим его достоинства и забудем все грехи. Аминь, - тот же священник. Он короновал Перига, а теперь коронует его сына и в Лорине мужчина видел отражение его отца.
Священник возложил на голову наследного принца корону и тогда тот стал королем. Лорин даже не скрывал ликующей улыбки. О да, наконец-то он стал королем. Мечта сбылась.
Люди радовались, подкидывали шапки вновь и вновь, не зная, что празднуют коронацию еще одного глупца.
- Что скажешь, Оракул? - девушка сидела на полу в той же самой позе, что и шесть лет назад. Она держала голову своими руками, а на лице застыла страшная гримаса. Ничего не поменялось, изменился только тот, кто восседал на троне. Теперь это уже был не мужчина средних лет, а молодой принц, которому не стукнуло и тридцати.
Девушка опустила руки и тихо промолвила:
- То же, что говорила твоему отцу шесть лет назад. Есть мальчик. Он может стать твоим врагом или союзником. От этого будет завесить твоя жизнь.
Король со злостью сжал посох. Никто не имеет посягать на его жизнь. Значит, этот мальчик должен умереть. Нет человека - нет проблемы.
- Что же на это ответил отец?
Оракул покачала головою. Настрой короля ей не нравился. Ей вообще не нравился король. Ко всему прочего у него еще было стойкое желание все преувеличивать и принимать резкие решения, которые очень часто оказываются неправильными.
- Твой отец был достаточно умен, дабы ничего не делать, - спокойно ответила она, задумчиво потирая виски и закрыв усталые глаза.
- Тем не менее, он умер, - король усмехнулся, таким образом, показывая пренебрежение к девушке. Нет, оракулов нынче вовсе не ценят, словно они - лишь атрибут власти. Как жена, которую можно чуть ли не палкой бить, или же, как еще одного слугу. Хотя Оракул имела полное право бросить Лорина и уйти в ту же Юронию. Не ценили ее.
- Спустя шесть лет, а не год, - сухо заметила она.
И тогда король засмеялся. И этот смех походил на хохот сумасшедшего. Он рвал горло хозяину и пугал Оракула. Смеялся до того момента, пока не надорвал горло и тогда Лорин замолчал, девушка же поняла, что исход дела уже предрешен этим самым смехом. Она вышла из тронного зала и горько заплакала.
- Почему ты плачешь, Оракул? - к ней подошел обеспокоенный принц.
- Тебе не понять, Роней. Я скорблю о женщине.
Принц участливо посмотрел на рыдающую девушку и бесцеремонно обнял, желая хоть как-то ее успокоить.
- Она умерла? - прошептал он, проглатывая комок в горле.
- Еще нет, - так же тихо ответила ему Оракул.
Принц отстранился от девушки.
- Тогда я не понимаю, почему ты проливаешь свои слезы.
Оракул грустно улыбнулась той родительской улыбкой, которой мать провожает своих детей.
- Вы скорбите о прошлом, о том, что потеряно, я же скорблю о будущем, о том, чему еще суждено потеряться. Эта женщина умрет и смерть ее будет ужасной, однако жизнь еще хуже. Она обречена на страдания, - ушла, оставив принца в недоумении и заставив его задуматься над сутью вещей.
Роней никогда не думал, что Оракул видит смерти раньше всех остальных людей. Это было вещью, которая считалась нормальной и теперь от осознания простого, но страшного факта, ему стало неимоверно страшно за девушку. Ее судьба была ужасной. Она даже не могла полюбить, ибо быстро бы узнала, когда умрет ее любимый. Страх...
- Имя!
- По какому праву ты мне указываешь?
- Я сказал: имя!
- Глупец! Элин Содаланский. Путь выбран.
Оракул встала и ушла. Уже только за дверью она ликующе улыбнулась и ушла в свою комнату, напевая веселую мелодию.
Глава 3
Брат и сестра долго путешествовали. В городе оседать они не хотели - мать рассказывала им много разных историй о том, что там твориться. Про насилие, про вражеских, а пород даже "своих" солдат, которые не жалели никого. Она много видела, пока жила в городе. И хотя никто до конца не знал историю жизни Селены, наверняка было известно лишь то, что она из города. О жизни нелегкой в оном женщина знала прекрасно и пыталась всеми силами предостеречь своих детей от подобной участи, а посему рассказывало много историй.
На войне часто насиловали женщин. Это стало в некотором роде, нормой вещей. Что может быть прекрасней, чем ощущение мягкого податливого тела в руках, не так ли? Напасть на слабого - это же верх благородства и мужества. А вообще, каждый настоящий мужчина за свою жизнь просто обязан сделать три вещи: предать, изнасиловать, убить. Это древняя как мир традиция, передается из поколения в поколение.
Жаль, что большинство представителей сильного пола нынче думают именно так. Это похоже на последние вздохи мира. Еще немного и он развалиться, а затем переродиться. Бесконечная цепь абсурдных перерождений. Такова участь каждого мира. Разумного или нет. Такова суть вещей. Такими миры сделали Хранители.
Дети искали деревушку. Они знали, что найти ее будет очень тяжело, ведь на картах они не обозначались, но зато были хорошо спрятаны. Одни в лесу, иные - в горах. В местах столь укромных, что, казалось, их и вовсе не существует, но, тем не менее, они были. Иногда такие деревушки перерастали в настоящие города. Вот тогда они появлялись на карте, вот тогда начинались проблемы, вот тогда мирной жизни деревенских наступал конец.
Элину пришлось научиться охотиться, благо, готовить оба умели. Мать научила еще, когда малышам не было и десяти. Селена считала, что каждый из них должен быть самостоятельным, дабы, если что, выжить в этом нелегком мире. И теперь эти бережно положенные в голову знания, ой, как помогали.
Однажды, когда они уже отчаялись, Хелена заметила пушистого котенка и, как любая другая девушка, побежала за ним. Элин умилился поведению сестры и последовал за ней. В свои восемнадцать лет она все еще оставалась наивным ребенком и верила в то, что чудо существует. Элин же, в свои двенадцать больше не верил ни в людей, ни в мир, ни в себя. Все, кроме сестры отвернулись от него, теперь он тоже повернется в иную сторону. Единственным якорем для него стала Хелена, и он поклялся ее беречь.
Безумная тоска преследовала его и, хотя сестра радовалась, он не мог разделить с ней это. Что-то не давало покоя, что-то важное, что-то неуловимое, то, что постоянно забывается, затем вспоминается и вновь стирается из памяти, как сон. И ты вовсе не понимаешь, каким он был: хорошим или плохим, добрым или злым, пророчим или пустым. Мечешься, пытаясь вспомнить, но знания ускользают вновь и вновь.
Девушка бежала и бежала, пока перед ней ни возник маленький домик, затем еще пару, а потом целый десяток. Он остолбенела - они нашли селение! Такое счастье, такая радость, такое облегчение. Этого не может быть! Но, тем не менее, это случилось. Они спаслись, им дали возможность выжить. Хелена упала на мокрую траву и заплакала, до сих пор не веря в удачу. Элин подбежал к ней и мягко обнял за плечи. Он тоже не мог поверить.
К счастью, в деревушке нашелся пустой домик. Элин и Хелена привели в его порядок. Попросили у местных харчей и одежды в долг и стали жить.
По началу люди плохо относились к брату с сестрой, но когда они уверились в том, что оба трудолюбивые и не бояться черной роботы, их отношение изменилось.
Хелена завела хозяйство, а Элин начал обучаться у кузнеца. Через пару лет он заметно окреп и возмужал. Сестра не могла нарадоваться тому, что брат наконец-то нашел профессию по душе. А сама страдала - не была в ее жизни любви, одно одиночество. Она все еще помнила тех негодяев, которые подстерегли ее в темном переулке и не могла смотреть на мужчин. Они казались ей грязными и похотливыми, любой из них не вызывал у нее ничего, кроме отвращения. Некоторые из них подливали масло в огонь. Через два года после переезда Содаланских в эту деревушку, случился ужасный случай, который только подтвердил ее подозрения.
Девушка возвращалась с рынка. Надо было еще приготовить обед, прибраться в доме, а времени было в обрез. Она еле несла тяжеленую корзину с продуктами, а ее светлые волосы развевались на летнем ветерке. На душе было радостно и легко. Простая деревенская жизнь была незамысловатой и предрасполагала к безмятежной жизни.
- Хелена, здравствуй, - она отвлеклась от своих дум и обернулась на голос. Когда она увидела Керина, то испытала отвращение, хотя большинство деревенских девчонок по нему сохло.
По правде говоря, он был бабником. Еще тем... Внешностью и умом Небеса не обделили, на том и держался, но не было в нем ни доброты, ни человеческого тепла, только холод и желание порезвиться. Казалось, его сердце покрылось инеем, и человеческие боли не торкают его. В свои двадцать пять Керин подмял под себя большинство деревенских девиц, вот только Хелена оставалась для него запретным, но от этого не менее желанным плодом.
- И тебе привет, Керин, - девушка невольно отошла подальше.
Парень же сделал шаг по направлению к ней.
- Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо: Хелена, ты станешь моей женой? - он не сомневался в своей безупречности и непревзойденности, поэтому отказ девушки возмутил и даже в какой-то степени задел его мужскую гордость.
- Нет, - резко ответила она и пошла прочь.
Керин догнал ее и со всей силой ухватил за руку, Хелене было противно само прикосновение такого человека, как он, и она попыталась вырваться из цепких пут.
- Почему, нет? - он сжал руку сильнее.
- Ты мне противен? - выпалила в лицо.
Рассмеялся. Что бы он, Керин, был кому-то противен? Да бабы за ним стайками бегали!
- Что, так и умрешь девицей, не испытаешь того удовольствия, которое может получить женщина?
Хелена скривилась - на нее нахлынули воспоминания про ту ночь.
Ночь. Она спешит домой. Брат будет беспокоиться. Слышны голоса. Мужские. Они шепчутся. Хелена начинает идти быстрее, а голоса все ближе и ближе. Она оборачивается и видит их. Трое мужчин. Они смотрят на нее тем похотливым взглядом, который девушка часто замечала на себе последнее время. Они подходят к ней вплотную и начинают говорить странные вещи. Хелена ничего не понимает. Один хватает ее за руки, а другой сдирает, а пот только недоумение, слезы и боль...Такая ужасная, что девушка даже не смогла кричать. А им было все равно. Так и бросили ее умирать на холодной дороге, ночью, одну... Если бы не Элин, если бы он ее не нашел, то она бы там умерла, лежа на земле, в разодранном платье и луже крови, не в силах сделать и шагу....
Слезы брызнули из ее глаз. Воспоминания все еще были яркими, и она видела ту картину снова и снова...
- Я уже испытала "удовольствия". Эли-и-ин! - завопила.
На ином краю деревни Элин услышал крик. Он чувствовал, что Хелена нуждается в его помощи и побежал, не зная куда, просто доверившись инстинктам. Кузнец, заметив телодвижения своего ученика, последовал за ним. Когда он прибежал на место происшествия, Элин уже избивал Керина - местного дамского угодника. Кузнец посмотрел на Хелену и вмиг оценил ситуацию. И тогда Горан подошел к дерущейся парочке и разнял их.
- Элин, с тобой я поговорю потом. А ты, - он указал своим толстым пальцем на Керина, - еще раз приблизишься к Хелене, кастрирую. Понял меня?
Керин был неглупым и часто закивал головою. Кузнеца в деревне уважали как никого другого, и его слово стоило много.
После того эпизода Хелена начала воспринимать Горана, как отца. Кузнец стал ее защитником и теперь уже никто не осмелился к ней подходить.
Эти пять лет, что брат с сестрой прожили в деревне, стали для них самыми счастливыми в жизни. Они радовались минутам покоя и умиротворения, как будто знали, что не пройдет и десятка лет, а судьба сыграет с ними злую шутку, лишит всего.
Однажды Хелена шила, а Эрин лежал на печи, раздумывая о своем. Тут девушка вскрикнула, юноша очнулся и удивленно посмотрел на сестру.
- Что случилось, милая? - участливо спросил он.
- Ничего, просто уколола палец, - Элин снова погрузился в мир мечт. - Хотя, нет. Элин, я не хотела тебе говорить, но ты должен знать, - он обернулся. - Я чувствую приближение беды. Не перебивай. Если со мной что-то случиться, обещай, что будешь жить дальше.
- Не говори глупостей, Хелена. Что может статься?
Девушка укоризненно помотала головою.
- Просто пообещай. "Мне будет так легче умирать" - мысленно добавила она.
- Обещаю, - растерянно ответил Элин и вновь погрузился в раздумья. Теперь он уже думал о странном поведении сестры.
Два дня спустя.
- Именем закона вы арестованы. Вы не имеете права оказывать сопротивление, в таком случае мы будем вынуждены применить силу.
Глава 4
- Оракул, почему ты едешь с ними?
- Я хочу его увидеть, принц. Своими глазами. Не в видениях через призму времени, а сейчас, как обычный человек. Увидеть, потрогать, ощутить.
- Кто он для тебя?
- Тот, кому я буду вечно верна. Знаешь, будущие обманчиво, оно меняется каждую секунду, но есть вещи, которые мы не в силах исковеркать. Даже если он станет убивать детей ради мести этому миру, я все равно останусь радом с ним.
- Почему?
- Такова воля Небес.
Их было четверо. Громилы. Безликие солдаты, слепо выполняющие приказы Его Величества. Есть те, которые верят, что такие люди еще не утратили способности плакать. Плакать? Они? Да за золотой они пристрелят человека в подворотне. Плачут они, конечно. Нет у них человечности. Именно такие люди и выносят самые суровые приговоры, именно они доносят до нас печальные вести и именно они выживают в этом мире лучше всех. Разве они жалели нас, когда убивали наших матерей, жалели, когда мы ползали и просили помиловать, жалели, когда мы умирали в крови? На все: "нет". Мертвые они, хотя и живут.
- Вы арестованы за кражу имущества у господина Керина.
Хелена молчала, не в силах сказать и слова. Такая несправедливость поразила ее до глубины души. Элин покраснел от ярости. Никто не посмеет разрушить их счастье. После стольких лет борьбы за него, отобрать было бы слишком жестоко.
- Где доказательства?
В дом лениво зашел Керин, облокотился об косяк, сложил руки на груди и принял довольный вид. Его прекрасное лицо испоганила гаденькая ухмылочка, он явно был без ума от своей мести.
- Моего слова им достаточно. По правде говоря, он искали причину, я им предоставил, все довольны. Кроме вас, конечно. А ты, шлюшка, дорого поплатишься за отказ.
Один громила сдвинулся со стратегической позиции по направлению к дамскому угоднику. Все кроме него стояли на месте и ждали дальнейших поворотов событий.
Громила подошел к Керину настолько близко, что тот невольно поежился и затрясся мелкой дрожью. Не зря, конечно, боялся. Еще бы, такой мужлан нависает над тобой.
- Никто не смеет называть невесту Его Величества шлюхой, - угрожающе прошипел тот.
Элин от удивления широко раскрыл глаза, и, казалось, что даже забывал дышать, настолько глубоким было его поражение. Он мог смириться со своей печальной участью, но сестру в обиду он бы не дал. Ни один мужчина не вправе считать Хелену своей женой пока она не даст своего согласия. Будь это король или сапожник. Любой обязан. Да, король правит этой страной. Но это вовсе не значит, что он должен быть всемогущим. И, тем не менее, так есть. Король может все. Это прописная истина.
Произошло еще одно событие. Громила достал из ножен меч и проткнул Керина прямо в сердце, от чего тот мгновенно умер, страшно раскрыв в последний раз свои прекрасные, но уже мертвые глаза. Жизнь пробежала перед его глазами и зацепила хвостом всего одно событие.
* * *
Город. Люди там жили загнанные и бедные, война разрушали их жизни. Сарту наполнился болью и страхом жителей. Керин приехал в город в поисках счастья и в тот день просто гулял по городу. Наткнулся на афишу. В Сарту приехала актерская труппа. Нет нужды говорить о том, что во время войны мало кто ходил по театрам, ибо нет ничего проще, чем поджечь здание, целиком набитое людьми. Однако, Керина привлекла девушка, изображенная на плакате. Маленькая, худенькая, с кучерявыми темными волосами и голубыми глазами. Скромная одежда украшала ее.
Пошел на представление. В зале не больше двадцати человек. Краска на стенах уже выцвела, а местами даже отвалилась кусками на стертый пол. Занавески зияли дырами, залатанными уже много раз.
Керин сел на второй ряд ближе к центру. Занавес поднялся. Несколько мужчин играли на стареньких инструментах. Представление было весьма посредственное, пока на сцене появилась Она. Живая, настоящая радовалась словно ребенок. Актеры тянулись к ней, протягивали руку, стараясь обнять, но актриса с легкой улыбкой ускользала прочь.
Для него время уже не играло роли. Три часа пролетели в одни миг. Занавес опустился, люди ушли, а Керин сидел и сидел. Был ли его мир прежним? Нет. Тот мир уже не существовал. Спустя некоторое время он все же ушел, но пообещал вернуться сюда вновь завтра.
День за днем он приходил в этот маленький, обшарпанный, никому не нужный театр, часами смотрел лишь на одну актрису и каждый миг, проведенный в созерцании девушки, увеличивал его любовь в разы.
Однажды она не появилась на сцене. Представление провалилось, но это было и вовсе не важно, волновали лишь то, куда девалась загадочная актриса. Керин побежал за кулисы, схватил первого попавшегося актера и закричал:
- Где она?
Тот недоуменно спросил:
- Кто?
- Та девушка, что играла главную роль.
- Хм...Эльс, что ли?
- Где она!?
Актер усмехнулся:
- Во-первых, это не "она", а "он", а, во-вторых, Эльс мертв.
Керин был ошарашен. Он не мог поверить в то, что предмет эго обожания мертв. Нет, она просто не могла умереть. И все равно, что "она" - это вовсе не "она".
- И ты говоришь об этом так спокойно?
- Этого ждали все. В него часто влюблялись мужчины, словно магнит, он притягивал их к себе. Одному мужчине это не понравилось. Ведь он полюбил такого же. Часто присылал Эльсу угрожающие письма, вот наконец все и решилось...
В голове звучала лишь одна мысль: убили лишь за то, что не женщина... Ненавижу женщин.
* * *
Его безвольное тело осело на пол, по которому моментально растеклась лужа крови. Хелена закричала от ужаса, и ее крик в могильной тишине ночи отбивался миллионами тонов от пустоты.
На сцену вышел еще один человек. В черном плаще, он грациозной походкой вплыл в дом, брезгливо переступая труп и отталкивая громилу. Не обращая ни на кого внимания, он подошел прямо к Элину. Из-под черного плаща выглянула женская рука. Белоснежная, шелковистая кожа. Женщина протянула руку и коснулась лица юноши, от чего тот вздрогнул. Она сняла капюшон и пред ним предстала прекраснейшая из всех. Богиня. Темные волосы контрастировали с фарфоровой кожей и выгодно оттеняли большие голубые глаза. Круглое и немного пухлое личико создавало ложное впечатление детской наивности и доброты. Для них сейчас не существовало никого: не трупа, не громил, не сестры.
- Как тебя зовут? - неловко спросил он.
Она улыбнулась той очаровательной улыбкой, которой обычно пользуются женщины, дабы привлечь внимание сильного пола.
- Все меня зовут Оракулом.
Он, казалось, вовсе не смущен высоким положением девушки.
- Меня не волнует то, как тебя называют все. Скажи свое имя.
Теперь она уже не улыбалась, поднялась на цыпочки и прошептала на ушко свое имя. Эта сцена казалась настолько интимной, что Хелена засмущалась, а громилы начали перешептываться между собою, насколько это было возможно с их громкими голосами.
- Какое чудное имя. Меня зовут Элин.
Оракул рассмеялась.
- Я знаю, на то я и Оракул.
Она отошла - и сказка растаяла. Элин осознал, что произошло пятью минутами назад, и ему стало стыдно за свое поведение. Девушка же, как ни в чем не бывало, подошла к тому самому громиле и сурово промолвила:
- По какому праву ты отобрал у него жизнь?
Он пожал плечами и ответил:
- Керин был недостоин жизни.
- Почем тебе решать, кто достоин, а кто нет? Он совершил много плохо, за это и покарали его Небеса, но до тебя они еще доберутся. За то, что возомнил себя Всевышним, - в тишине ее голос казался зловещим, а слова - проклятием, - ты получишь худшее из наказаний, - она повернулась к Элину и Хелене. - Идемте за мной. Противостоять вы не сумеете, легче поехать и выяснить чего желает Его Величество.
Юношеская горячность все еще бурлил в крови Элина и тот разгорячился.
- Так ты на их стороне?- он сжал руки в кулаки. Ситуация все больше и больше накалялась. Хелена долго терпела и теперь от стресса упала в обморок. Элин подбежал к ней, сел на пол и положил ее голову себе на колени.
Оракул неспешно подошла к брату с сестрой, присела на корточки, от чего ее черный плащ раскрылся, и открылась какая-то часть ее одеяния. Элин, увидев его, засмущался и отвернулся.
- Мальчик мой, я делаю все тебе во благо, а теперь не задавай глупых вопросов, бери свою сестру, и поехали.
Элин решил послушаться этой дивной девушки. Что-то в ней говорило о том, что молодой человек должен верить, что она не причинит ему зла, что ее не нужно остерегаться. Не знал он еще тогда, что жизнь отберет ее у него.
Они сели в карету. Элин, Хелена, которая теперь мирно спала, и Оракул.
- Почему ты идешь за мною?
- Такова воля Небес.
Они ехали вот уже два дня. На протяжении всего времени в карете играли в молчанку. Хелена, чей организм отказывался принимать настолько странные события, спала. Точнее, все время перебывала в том состоянии, которое мы называем "метанием" или дремотой. Она то просыпалась, то засыпала вновь и вновь. Это не могло не беспокоить Элина. Каждый раз, когда девушка просыпалась, говорила, что ей холодно и этот холод не может унять теплый плащ или сапоги.
Оракул знала эти симптомы, но упорно молчала и ничего не говорила по этому поводу Элину, она вообще молчала. Это раздражало молодого человека так, как он ждал пояснений. Когда же юноша сам начинал задавать вопросы, Оракул переходила на другую тему. Обстановка была весьма и весьма напряженной.
Нежелание Оракула говорить на нужную тему раздражало Элина. Теперь она ужа не походила на сказочную принцессу. Сейчас Оракул была расчетливой, холодной женщиной и если она решила молчать, ничто не могло заставить ее говорить. Ее иная сторона несколько удивила юношу. Это еще раз доказывало, что внешность обманчива.
- Элин, мне ужасно холодно, - Хелена вновь проснулась. Под ее глазами появились синяки. И вообще она выглядела весьма помято. Это пугало.
Молодой человек уже не знал, что можно с себя снять, дабы надеть это на сестру , чтобы та согрелась. Оракул не поворачиваясь лицом к парочке, сказала:
- Ты ей не поможешь.
- Что ты имеешь в виду?
Оракул пожала плечами.
- Только то, что я сказала. Ничего более.
Теперь она корила себя за то, что вообще что-то промолвила. Ведь пообещала себе, что ничего не станет говорить, так нет же, надо было напугать мальчика еще больше. Эх...дурная голова.
На дальнейшие вопросы девушка не отвечала. Она знала то, что могло бы встревожить Элина еще больше, а значит должна спасти его от тревог. Мальчишка на нее дулся, но это не велика цена за то, чтобы сохранить хоть малую частичку его нервов. Что же, она уже сделала свой выбор давным-давно и теперь не сойдет с намеченного пути. Да, путь тернист и нелегок, но, только пройдя по нему, можно получить то, чего желает твое сердце, и Оракул это понимала. Ее собственное сердце жаждало Элина. И порой становилось трудно контролировать эту жажду.
Перед ней сидел мальчишка. Все еще мальчишка. Через несколько месяцев он станет мужчиной, но даже сейчас он - воин. Такие не сдаются просто так, они умирают с клятвой на устах и чистотой на сердце.
Русые волосы небрежно торчали в разные стороны, что предавало Элину домашний вид. Сравнить с котом? Нет, это слишком банально для такого человека, как Элин. Он не кот. А кто же? Оракул бы скорее назвала его волком. Эти хищники никогда не сдаются и защищают своих близких до последней капли крови. Опять же, сами по себе не нападают, только если заходят на их территорию. И серые, внимательные глаза... Звериный взгляд - обидели его сестру. Высокий рост и хорошее телосложение. Оракул всегда была падка на красивых мужчин, особенно на тех, кто может постоять за себя.
Сестра его была не менее привлекательной, чем брат. Если бы Оракул была мужчиной, то непременно обратила свой взор на эту женщину. Русые длинные волосы непослушно вились и спускались дивными локонами до пояса. Хотелось запустить руку в этот дивный водопад, но увы... У Хелены были не такие глаза, как у брата. У нее были темные, как кусок черного шоколада, который так любили аристократы, глаза. Они затягивали и пленяли. Смуглая кожа на первый взгляд казалась неправильной, хотелось осветлить ее, но потом... потом приходило Понимание. Да, именно так и должно быть. В отличии от Элина, она не была высокой, скорее миниатюрная, но это лишь придавало ей шарма.
И брат, и сестра были красивыми, но эта красота не принесла им счастья. Оракул задумалась: а нужна ли вообще такая красота в мире? Кто может это оценить? Эти люди обречены... Девушка не раз уже задумывалась над этим нелегким вопросом, но каждый раз приходила к одному и тому же выводу: нет, красота не несет счастья, только боль, как этим двоим... Что им дала красота? Зависть людей, которая в дальнейшем привела к изнасилованию. Любовь? Нет, не красота это дала.
Оракул отвернулась и вновь посмотрела в окно.
- Принц Роней, Вас вызывает к себе Его Величество, - Роней отвлекся от чтения книги и посмотрел на слугу.
- По какому поводу? - устало спросил он.
- Его Величество не сказал, - сухо ответил слуга и удалился.
- Что же, Оракул, твои предсказания сбываются раньше времени, - он написал записку, прицепил ее на ногу почтовому голубю и ушел на аудиенцию к...кхм...королю.
Лорин лениво сидел на троне и крутил в руках манускрипт.
- До меня дошли слухи, что ты возглавляешь организацию единственной целью которой, является моя смерть.
Роней не удивился. Это разозлило Лорина еще больше - этот мальчишка даже не возмутился.
- Думаю, отрицать что-то не имеет смысла.
Лорин покраснел от злости. Манускрипт в руках помялся, а корона на голове перекосилась.
- Да как ты смеешь? Отныне и до самой моей смерти ты будешь изгнан из Астонии. Если же ты явишься на территории его государства, то будешь немедленно казнен, как предатель. У тебя на сборы есть сутки.
Роней в которой раз удивился глупости собственного брата. Дивным было даже то, что двое таких разных людей родились в одной семье. Что же, пора пояснить королю элементарные вещи.
- Брат мой, я хоть раз сказал, что организовывал на тебя покушения? - сказал принц спокойным голосом.
- Ты не отрицал этого!
Роней пожал плечами.
- А какой смысл отрицать, если ты и так во всем уверен?
Лорин завопил:
- Стража! - в комнату зашли три громилы. - Отведите принца в его покои и проследите, дабы он собрал вещи. Потом пойдете в конюшню, дадите ему жеребца, только самого лучшего и провизии на два дня.
Роней шутливо поклонился и, насвистывая песенку, ушел за стражей.
К карете подлетел голубь и начал стучать клювом об стекло окна. Оракул узнала в нем почтового голубя Ронея. Значит, случилось что-то важное.
" Оракул,
ты была права. Время пришло. Направляюсь в штаб. Мальчишке передавай привет.
Р."
- Игра началась, - прошептала она.
Элин удивленно посмотрел на нее.
- Какая игра?
Оракул улыбнулась и тепло посмотрела на него.
- Игра за престол. Первый ход сделан. Теперь наш черед.
Глава 5
Пятнадцать лет назад
Двое белобрысых мальчишек с измазанными лицами играли во дворе. Нянечки только и успевали бегать вокруг них и периодически оттирать принцев от грязи. В те счастливые времена Роней и Лорин считали себя лучшими друзьями, делились сокровенными секретами, вместе устраивали шалости... Роней был всегда умнее своего брата и именно он продумывал планы, выбирал стратегию, отвлекал внимание. Лорин же, никогда не отличался особым умом, но всегда доверял брату, что делало из него прекрасного исполнителя. Именно старший сооружал хитромудрые конструкции, придуманные младшим, пока тот отвлекал внимание. Гармония царила в их душах, гармония царила в замке.
Их отец не мог нарадоваться. Даже он понимал, что их младшего принца вышел бы куда более годный король, но не все можно изменить... Однако, Роней мог стать отличным советником для своего брата, и их крепкая дружба послужила бы хорошую службу Астонии. Конечно же, оба мечтали занять трон. Старший бы получил его, вот только власть Лорина стала бы ширмой, за которой скрывался Роней. Да, это определенно устраивало их отца.
Как две частички одного целого, они дополняли друг друга. Порой казалось, что у них даже мысли одни на двоих. Однако, такая идиллия не могла длиться вечно. Что-то имеет свойство рушиться, что-то - создаваться, а что-то - просто исчезать.
Порой случается, что мы обижаемся на близкого человека из-за какой-то мелочи, ничего не стоящего замечания - и рвем прочные отношения. Нам становиться грустно и одиноко, но мы свято уверены в своей правоте. А где-то там, за синими морями, дорогой тебе человечек плачет, не в силах что либо изменить. Он может проплыть сквозь весь океан, чтобы сказать лишь одно слово: "люблю", но мы-то уверенны, что правы. Как результат: боль и одиночество. А все по тому, что мы не умеем прощать. Это умение, наверное, самое ценное из всех, но жаль, очень жаль, что оно не дано практически никому. Лорин не сумеет простить брата за "предательство" в той же степени, что и Роней. Но пока они все еще лучшие друзья.
Однажды в замок пришла Она. Прекрасная девушка в полупрозрачных одеждах. Оракул. Так Она представилась.
Когда в стране появляется Оракул, все празднуют. Провидцы появляются на свет крайне редко и по праву рождения не принадлежат ни к одному государству. Оракул сам выбирает, кому служить, а может посвятить свою жизнь странствиям. Большинство так и делало, ибо многим Провидцам было чуждо чувство ответственности. Казалось, что когда Небеса раздавали чувства свои подопечным, именно Оракулам не хватило этой черты характера. Эгоисты от кончиков волос... И тем не менее они оставались незаменимыми в любой стране. Более того, являлись довольно странным атрибутом власти. Того правителя, который не имел при дворе такое существо могли открыто высмеивать иные правители.
Это считалась нормой. Если у тебя нет Оракула, то все. И, хотя королю в лицо открыто говорить слова пренебрежения все же остерегались, двор полнился слухами. Правитель без Оракула даже не мог предостеречь себя от скоропостижной смерти в лице недоброжелателей. Словно маленький котенок, совсем беззащитный и слепой.
Оракул притягивала к себе, как дивный цветок манит насекомых. Принцев не обошла эта участь. И хотя Периг понимал, что близкие отношения его детей и Оракула не приведут ни к чему хорошему, не мог ничего сделать. Принцам было интересно с ней, казалось, что она заменила им мать, которую старший мало помнил, а младший и вовсе не видел.
Порой она рассказывала дивные истории. О происхождении тех или иных цветоков. Говорила, что они - это бывшие люди, которые поплатились Небесам за свои грехи. Вот Гиацинт. Его прокляли за то, что он полюбил речную нимфу, та не ответила ему взаимностью. Страсть затмила разум молодого человека. Под покровом ночи он пробрался в опочивальню речной красавицы, и пока та спала, лишил ее чистоты. Нимфа умерла - сотканная из воды, что является залогом чистоты и невинности, она просто сгорела на солнце. В наказание за содеянное, мать нимфы прокляла юношу. Он превратился в цветок.
Вот Незабудка. Девушка с глазами цвета чистого неба. Она прекрасна... Однако, внешность обманчива. Возжелала Незабудка женатого мужчину. Мало, что возжелала так еще и проткнула сердце жене любимого. Но в роду женщины были ведьмы, и когда она увела свою убийцу, то прокляла на вечные страдания. Незабудку сдуло мстительным восточным ветром и, там, где упал на сырую землю пепел, начали расти дивные цветы. Они пленяли своей красотой каждого путника.
Но больше всего принцам нравилась легенда про Подснежники.
Юноша и девушка полюбили друг друга. И была их любовь чистой и незапятнанной. Однако, в деревню пришла болезнь. Она косила всех подряд, не оставив без внимания девушку. Умирая, она позвала к себе любимого и сказала, что будет ждать его на Небесах. На похоронах юноша плакал, и слезы его были полны надежд на встречу. Там, где упала каждая слеза, вырос цветок. Белый и невинный, как любовь этих двоих.
Оракул все рассказывала и рассказывала, легенду за легендой, сказку за сказкой. Тогда старший встал с пола и кинул в лицо Оракула:
- Ты глупая! - обида в голосе мальчика насторожила женщину.
- Почему? - аккуратно спросила она.
- Люди не могут превращаться в цветы! Тем более, что они были подчиненными Астонии, а значит должны повиноваться королю. Они не имели право превращаться в цветки без специального разрешения Его Величества.
Оракул звонко расхохоталась. Она слышала много чего смешного в своей жизни, но подобную глупость узнала только сейчас.
- Мой мальчик, не все в этой стране подвластно королю.
Лорин озлобленно посмотрел на девушку. Ее слова ничуть его не убедили, скорее разозлили.
- Что же? - ехидно поинтересовался принц.
- Например, я.
- Тогда тебя должны казнить за неповиновение его Величеству, - с видом палача доложил мальчик.
- Я свободна. Никто не имеет права руководить моей жизнью, - именно тогда в Оракуле проснулась гордыня, присущая всем провидцам.
Лорин подошел и дал ее пощечину. Еще не скоро он поймет, что это стало первым камнем на пути ненависти боли. А пока, он маленький мальчик с очень большими претензиями.
Роней, которой в силу своего характера не любил споры, до последнего момента не встревал. Он мог простить брату многое, но только не побитие женщины, особенно если этой женщиной была Оракул.
Эта звонкая пощечина эхом отразилась в ее сердце. Оракул впервые увидела Его. Мальчика, который стал воином, возглавил революцию, захватил ее сердце. За секунды в ее голове пронеслись все возможные его жизни, разветвления дороги по которой он идет. И пускай этому мальчику пока только несколько лет, вскоре он станет мужчиной, даже раньше, чем он сам предполагает. Она улыбнулась. Уже сейчас, полюбив его лишь за призрачные ведения, она выбрала свой путь. Тернистый и страшный. Да, конец этого пути тоже можно отчетливо проследить. Оракул увидела свою смерть. И это знание не напугало ее, нет, оно придало ей силу, ибо о такой смерти она только и мечтала.
Тем временем мальчишки начали драться. Роней защищал честь Оракула, Лорин же просто отбивался. Спустя некоторое время оба успокоились. Успокоились, но теперь их дружба уже не будет прежней, она распалась на кусочки от звука той пощечины. И хотя на следующий день братья помирились, этот эпизод четко отпечатался в памяти обоих. Они не желали прощать. Простить - значит забыть, делать вид, что ничего не произошло и не думать, вовсе не думать о событии.
Проходили года, братья росли, обида перерастала в скрытую вражду, затем вражда разрасталась ненависть, которая покрыла души братьев черной липкой паутиной. Оракул смотрела на это и рыдала - ссоры братьев принесут боль Элину. Этого она не могла пережить.
Глава 6
- Его Величество ждет вас.
Входя в тронный зал, Элин пытался спокойно проанализировать ситуацию и найти выход. Разум и интуиция в один голос кричали, что его нет, и придется ориентироваться по ходу дела. Как он мог сбежать из дворца, полностью охраняемого, да еще с сестрой на руках? Никак. Оставалось только смиренно ждать. Элин не любил сидеть на берегу речки и ждать пока проплывет труп врага, однако ничего не оставалось.
Вся эта ситуация порядком бесила и самую малость пугала даже Оракула, не говоря уже про Элина с Хеленой.
На протяжении тех дней, что они ехали в столицу, убежать было невозможно. Четыре громилы, да и Оракул была не так проста, как хотела Элину показать. Нет, он бы сделал все возможное, впрочем, и невозможное, дабы спасти не себя, а сестру. Если бы молодого человека спросили, смог ли он отдать свою жизнь за Хелену, тот бы не раздумывая ответил, что да. Что представляет для него эта самая жизнь без девушки? Существование, не более.
У каждого человека есть опора, иными словами: якорь. Один или несколько - это не играет большой роли для них. Стоит только обрезать их, и все... Нет ничего. Одна пустота... Одни затухают, как затухает свеча, стоит полить нам ее водой, а другие начинают мстить. От злости и не способности что либо изменить, они ступают на тропу ненависти...ненависти ко всему человечеству. А как только исполняют свое "предназначение", затухают, так само, как и первые. Кто же мы без этих якорей? Никто, лишь тело без души... А где тогда душа? Она там - рядом с душами наших якорей.
Элин давно определился со своими опорами. Мать и сестра. От всепоглощающей ненависти после смерти первой, его спасла вторая. Сестра... Убить за нее готов, впрочем, и умереть. Кто спасет его от отчаянья, которое может принести смерть сестры? Никто и ничто. Крепись, мир.
Их привезли во дворец под конец второго дня. Выделили "комнаты". Грязные, неухоженные свинарники. Что же, брату с сестрой пришлось пережить многое. Однако, отношение впечатляло. Что они сделали королю? Просто жили и все. Существовали в своем маленьком мирке, таком закрытом и родном, а потом нагрянули они... Что же, встать и преодолеть себя, войти в этот зал с гордо поднятым подбородком, словно море по колено, словно их не вызвали, как преступников, а пригласили на чаепитие. Да, Элин оказывал услугу королю.
Спустя несколько часов их позвали. Позвал. Называть Его Величество в множественном числе не поворачивался язык. Даже "позвало".
Не очень высокий, но уже сутулый. Маленькие глазки рыскают, что бы украсть, коротенькие пальчики нервно стучат по рукоятке трона. Длинные темные волосы прилизаны. Мерзкий тип. В свои двадцать с лишком лет выглядел на все сорок.
Он заговорил. Голос короля был не по-мужски высоким и писклявым.
- У тебя есть выбор, мой мальчик: ты можешь служить мне или же умрешь, - похотливо посмотрел в сторону Хелены. - Думаю, тебе уже доложили, что ты станешь моей женой. Только вот, не единой. - Хелена скривилась. - Прости, золотце. Такова жизнь.
Элин взорвался. Никогда прежде он не испытывал подобного унижения. Хелена выглядела так, словно увидела призрака.
- Моя сестра никогда не будет подстилкой!!!
Лорин засмеялся тем мерзким смехом, которой присущ только некоторым животным. Весьма противным... Гиенам, например.
- Если хочет жить, то будет не только подстилаться под меня, а и ноги мне целовать.
Хелена скривилась, Элин попытался было напасть на короля, но не тут та было, к нему подбежало несколько громил и заломило руки, от чего тот упал на колени и зашипел.
- У вас есть сутки, дабы выбрать, - словно смертный приговор, это прозвучало в тронном зале. Хелену и Элина увели. Отныне их мир больше не будет таким, каким был раньше. Что ждет их за следующим поворотом?
Ответ на этот вопрос знала только Оракул. Она стояла в стороне и двигала пешками. Для нее в этой партии был важен только король, иные же не представляли никакой ценности. Слепое обожание, основанное только на эгоизме - вот, что жило в ее душе. Элин должен жить как можно дольше, ведь иначе умрет и она сама. Единственный якорь, то, что удерживает Оракула в этом мире и то, чем она жила последние пятнадцать лет.
Хелена чувствовала себя ужасно. Что-то приближалось к ней, то, что невозможно описать словами. Если брата поместили в темницу, то ее заперли в комнате с поистине королевской кроватью. Для чего она нужна, никто не сомневался. От этого девушке стало еще хуже.
В комнату вошли. Хелена повернула свое измученное лицо к вошедшему. Та женщина. Оракул, кажется. "Она прекрасна" - подумала девушка. Только что-то ей подсказывало, что в этой партии она играет не последнюю роль. На вид безобидная, но практически всегда под маской наивности скрываются самые худшие из наших кошмаров. Хелена остерегалась этой женщины. Да, иметь такую в союзниках - весьма ценный дар, но во врагах... Нет уж, увольте. С ней лучше хранить ровные отношения, дабы ненароком не пострадать.
- Ты ведь знаешь, что со мною твориться? - робко спросила она.
Оракул улыбнулась и плавно подошла к лежащей на кровати девушке, присела в кресло, грациозно закинув ногу за ногу.
- Да. Так само, как и ты, - Оракул немного помолчала. - Смерть. Она уже идет за тобою. Словно тень нависает. Я ее видела.
Хелена вовсе не удивилась.
- Я об одном лишь тебя прошу: не говори ничего Элину, - сказала она и закрыла глаза.
Оракул рассмеялась.
- Что ты, детка. Если я ему что-то скажу, то это причинит мальчику боль. Я не пойду на это. Ты ведь прекрасно понимаешь, - она встала и направилась к дверям, однако, остановилась на полпути и немного помолчав, добавила: - Обещаю, что буду с тобой, когда ОНА придет.
Когда Оракул ушла, Хелена горько заплакала. Что же станет с Элином после ее смерти?
- Брат, пожалуйста, не умирай, - тихо прошептала она и заснула тревожным сном без сновидений.
Легко сказать: не умирай, сложнее выполнить эту просьбу.
Глава 7
Его заперли в сырой темнице, кинув бутыль с водою. Страх - вот, что бурлило в его душе. Нет, Элин боялся не за себя. Сестра. Только она играла роль. Не смотря ни на что, он все еще был мальчишкой, горячим юнцом, ничего не понимающим в жизни. Но была вещь, которую он отчетливо видел. Хелену забрали не просто так. Нет, мотивы поступков короля понятны. Она красива. Безумно красива. Прекрасней ее для Элина была только Оракул, но Лорин не имел не малейшей возможности прикоснуться к этой женщине. Нет, она принадлежала не ему.
Оракул вообще никому не принадлежала в полной мере. Разве что - миру, и то... Непонятно даже то, что обладание это принесет. Радость и счастье или боль. Наверное, эта загадка и привлекала всех. Опасность. Да, Оракул, несомненно, умела пленять. Элин еще раз увидел у себя в воспоминаниях ее лицо. Странно, но ему даже как-то стало теплее от вида Лица Оракула. А потом...потом стало от чего-то больно. Эта женщина могла жить без него, и это раздражало Элина. Ему захотелось ее увидеть. Услышать, что он нужен ей.
Пол был сырым и холодным, но, тем не менее, юноша умостился в уголочке и ждал. Кульминация еще не наступила. Пока только завязка. Ему казалось, что он слышит стоны и крики о помощи сестры. Он рядом, но не может ей помочь. Почему судьба сыграла такую злую шутку? Нет, а смысл спрашивать эту негодницу? Она все равно не ответит, а значит, Элин будет игнорировать ее так само, как это делала она все эти годы. Нет Судьбы. Есть только люди, которые создают свою жизнь самостоятельно. Нет богов, не живут они на небесах. Небеса - это пространство над макушками людей. Элин решил так. И все тут.
Стоны были все громче и громче. Наверное, комната его величества находилась недалеко от темницы. Не в силах больше слушать, Элин закрыл уши. Неизвестно как, но ему удалось заснуть.
Ее изнасиловали. Вновь. Что же, это было предсказуемо. Король, как ни странно, был нежен, словно боялся за состояние девушки. А когда понял, что перед ним лежит не девственница, очень удивился. Хотя был не особо умным, но даже он понял, что Хелена не хотела прошлых близостей. А значит, изнасилование. Лорин желал эту девушку, но вместе с тем хотел погубить. Наверное, чувство самосохранения, ведь в его душе уже начало рождаться любовь. Слабость перед кем-то. Уязвимость. Страх. Король ведь должен быть сильным. Не так ли? А если он любит кого-то, это ведь слабость? А если есть слабость, можно и надавить. Логика проста до боли. Пока это стремительно развивающиеся чувство не засело в нем, король попытается его уничтожить. Лорин сотрет с лица земли эту девушку, но перед этим вкусит ее. Ведь надо утолить это странное, ни на что не плхожее желание.
Хелена поняла, что близость с мужчиной - это не так уж и плохо, однако, желала бы увидеть рядом с собою кого-то иного, нежели Лорина. Кого-то смелого, благородного, и непременно любимого. Да, любимого. Чтобы жить не могла без этого человека, чтобы сердце замирало от одного его вида, чтобы дышать им, чтобы жить лишь мыслью о встрече... Да, она хотела красивой любви. Хелена смотрела в потолок и думала: каким же должен быть ее принц?
Лорин подал испуганной девушке бокал с вином.
- На, должно помочь, - вышел из комнаты.
Вот какова на вкус Смерть. Она чиста. Нет ничего достойней ее. Нет мира без Смерти. Нет Жизни. От Жизни можно уйти, от Смерти не сбежать. Ангел. Чудесна. Легкая, словно перо и тяжела как сотня мужчин. Кто мы по сравнению с ее величием? Лишь жалкие отголоски могущества.
Смерть играет с нами в крикет. Если кинет достаточно далеко, то выживем, а если промажет - Жизнь отдает человека. Но Смерть куда добрее своей непутевой сестрицы. Вторая любит гладить против шестки, а Смерть...Смерть станцует с нами последний танец, поцелует на прощание и уйдет серебряным дуновением ветра.
Не понятно даже, кто родился раньше. Наверное, Жизнь. Без Жизни не было бы Смерти, а без Смерти - Жизни. Да, они связаны куда более цепкими путами, чем сестринские. Нет, они не сестры, они - любовницы. По крайней мере, любят друга сильней всего на свете.
Для них и мужчина, и женщина равны. Не то, что для этого мира. Мир предпочитает мужчин.
Оракул сдержала свое обещание. Села в кресло и взяла холодную руку девушки в свою.
- Ничего не бойся. Я с тобою.
Оракул была нагой. Все перед Смертью голые. Одежда для этой барышни не играет роли. Судорога схватила горло Хелены, но через несколько секунд боль утихла, дабы вернуться вновь через несколько минут. Легкая передышка перед последним актом, не более.
Тогда Хелена посмотрела на звездное небо. И оно было прекрасным. Таким далеким. Иное больше не играло роли. Звезды... Она заплакала. Никогда прежде Хелена не любовалась звездами. Они были лишь чем-то обыденным. А вдруг на них живут иные люди со своими проблемами, болью, страхами, и для них изнасилование - это не проблема, а подлитый в вино яд - такая же обыденность, как звезды? Хелена бы больше всего хотела переместиться туда и посмотреть на иных людей.
- Я тоже порой мечтаю побывать там, - начала Оракул. - Словно от этого зависит моя жизнь. Что там - на звездах?
Хелена в последний раз вздохнула и уснула вечным сном.
Оракул не плакала. Свои слезы она уже пролила давно. Сейчас она просто наблюдала за тем, как хрупкая серебристая барышня обнимает смертную и нежно целует ее в губы, а затем уносит с собой, все еще продолжая прижимать к себе. Все невольно влюбляются в Смерть.
Она открыла дверь темницы. Элин скрутился калачиком и спал. Оракул была готова смотреть на эту умилительную картину часами, но время не ждало. Пора было действовать.
- Элин, - тихо позвала она.
Тот шелохнулся, повернул свое лицо на звук, прищурился и осознал, кто перед ним стоит.
- Что случилось?
- Твоя сестра мертва.
Мертва? Нет, этого не может быть. Только не она. Элин не верит в это. Чушь. Проверить. Бежать как можно быстрее. Куда только? Где найти? Что делать? Паника. Страх. Одиночество. Что станется с ним? Месть. Убить. Кровь.
- Куда? - хрипло спросил.
Оракул кивнула в знак понимания.
Путь к заветной комнате прошел как в тумане. В голове крутилось только одно слово: "месть". Страшная смерть. Мучения. Никто не посмел отобрать сестру у него. Никто. Хелена лишь его.
Он влетел в комнату. На кровати лежала сестра. Ее поза была неестественной - и Элин подбежал. Упал на колени пред кроватью и схватил сестру за руку.
- Хелена, очнись. Хелена, ну же, не умирай. Как я буду жить без тебе?
Тогда Оракул впервые увидела мужские слезы. Печаль и невозможность что-то изменить. Только что исчез смысл жизни этого парня, только что... Тогда она задумалась над тем, что принесла Хелене ее красота. По сути - ничего хорошего. Изнасилование, приставания, зависть , насмешки... Нет, красота - это проклятие. Проклята и она. Оракул и сама не раз испытывала на себя все прелести этого "дара". Идиоты те, кто в стремлении стать красивее теряют человечность. Доброта - вот то, чего не доставало Оракулу.
Мы гонимся за красотой, теряя при этом порой свое собственное "я", человечность, доброту. А что дает красота? Возможности? Прекрасно, зачем возможности, если нет души? Счастье? Чудесно, а что случиться, когда морщины покроют лицо? Любовь? Замечательно, оболочка превыше всего. Ничего. Красота не дает в конечном итоге ничего хорошо. Ложная популярность убивает. Хелена умерла во имя своей красоты.
Элин не сдерживал слез. Они капали на пол, на руки сестры, на кровать, на одежду. Что теперь значили эти мелочи? Что? Дикое желание умереть в след за Хеленой рвало душу Элина на куски, однако, он понимал, что не этого желала для него сестра. Нет, она хотела, дабы он жил дальше. Что же, он будет, только посвятит эту жизнь мести.
"Ты этого хотела, сестрица? Я уверен, что не этого. Ты даже не могла предположить, что я стану мстить, не так ли? Ничего, я еще получу от тебя, когда исполню свой долг"
Встал и направился прямо к королю. Смерть его величества не будет простой, о, нет. Он еще помучается. Так, как не мучился не один из смертных ранее. Утрировано, конечно, но Элин уже мечтал об этом. О муках короля. Оракул, предвкушая представление, последовала за ним.
Смерть - это слишком просто. Надо придумать что-то получше. И тут его осенило. Клятва. Что может быть хуже смерти? Лишь вечное скитание души, невозможность найти покой и муки...ужасные. День за днем твоя душа иссякает, исчерпывает себя. Остается только страх, чистый всепоглощающий страх. С ним невозможно бороться, от него не скрыться, его не убить. Сжирает человека изнутри, как черви съедают труп. Быть может, и кары хуже нет. Одиночество - самое худшее из наказаний. А вечное скитание - это бесспорно и есть чистое воплощение этой Эмоции.
Одиночество - любимое детище Жизни, сотканное из черных паутинок мироздания. О, да, Царица холила и лелеяла свое старшое дите, которое было вечным спутником Тоски. Смерть презирала Одиночество. Наверное, по тому, что сама была подвержена этому чувству. Да, Смерть была подвержена этой Эмоции в полной мере, поэтому и ненавидела. И только когда Жизнь прикасалась к любовнице своими тоненькими пальчиками, щемящее чувство лишь на несколько мгновений покидало Смерть. И в эти моменты, как ни странно, она в полной мере себя ощущала живой. Живая Смерть.
Король не спал. Он ждал. Должна быть хоть какая-то реакция. Мальчишка прибежит мстить, значит, захочет убить, тут и настанет конец этого зазнайки. Умерла сестра, настанет конец и брату. Им начертили Небеса стать Великими? Остановить Лорина? Нет, не будет этого, он не позволит хоть кому-то разрушить его счастье, украсть власть, добытую таким трудом.
Лорин не верил в предначертание Небесами. Все в этой жизни зависело лишь от него самого. И никакие Оракулы, никакие призрачные боги, живущие на Небесах, никто не смел решать, когда ему жить, а когда умирать. Что делать, а что - нет.
Отец ведь не умер просто так. Нет, этот глупый старикашка еще жил бы и жил. Лорин умер, а Периг все еще правит. Будущий король так и видел это. Свои собственные похороны. Никто не скорбит, все тихо радуются, нацепив на себя маски безграничного траура и покорности судьбе. Он видит эту картину из-за открытого гроба, оббитого красным бархатом. Родственники по очереди подходят к дубовому саркофагу, кидают последний взор на мертвеца и маска скорби слетает лишь на миг, открывая настоящие чувства: радость и ликование. Это злит больше всего так, как Лорин все еще живой, а они радуются его смерти.
Воспоминания вновь нахлынули на Лорина. Его бросило в жар. Налил себя терпкого, выдержанного вина и стал ждать. Не пройдет и часа, как начнется второй акт драмы. Драмы, в которой нет ни победителей, ни проигравших... Но Лорин еще этого не знает. Все думает, какой он умный и что партия уже за ним. Что же, удачи. Пусть радуется...пока.
В то время как Элин шел к покоям Его Величества, то немного успокоился, ясность ума потихоньку возвращалась к нему, и теперь он здраво оценивал ситуацию. Наверное, только тогда он в полной мере осознал то, что Хелена умерла. От этого осознания стало страшно и как-то пусто.
Вошел в комнату не спеша. Лорин сидел в кресле и попивал красное вино. Элину на миг показалось, что это вовсе не оно, а кровь Хелены. И тогда ярость вновь захватила его сознание, притупляя боль и делая молодого человека сильнее.
- Ждал? - тихо спросил он.
Король усмехнулся, поставил бокал на маленький резной столик и посмотрел прямо в глаза Элину.
- Пришел мстить? - ехидно поинтересовался.
- О, да, - Элин достал нож, резанул им по ладони, сжал руку в кулак и промолвил: - Отныне и до самой смерти я клянусь разрушить твой мир, Лорин Астонский. Если я умру раньше тебя, то моя душа не будет знать покоя, если ты - не будет знать твоя. Своей кровью, своей плотью, своей душой клянусь. Клянусь. Небеса, примите мою клятву, как приняли бы клятву любого вашего сына.
Тогда произошло чудо. Рана быстро затянулась, на коже остались лишь бардовые потеки и тонкий белый шрам. Элин закатил рукав, чуть выше запястья появился знак. Несокрушимая Клятва. Говорили, что она лишь миф, сказки для малышей, однако, Небеса доказали ее существование.
Элин подошел к окну. Первый этаж. Хм. Спрыгнул на сырую землю и ушел.
Тот день остался в его памяти как самый ужасный день, день, когда он потерял все что имел, а взамен получил груз, который каждый обречен нести самостоятельно. Говорят, каждый взрослеет по-разному. Некоторые - никогда, а иные - в пять лет. И это никак не зависит от нас. Мы лишь пешки в этой игре, когда нам уже нельзя оставаться детьми, как ни странно решать вовсе не нам.
Роней заехал в Мору. Она стояла на самой границе между Астонией и Керивиком. Маленький город, но и его не обошла стороной эта ужасная война. Голод и болезни. На улице практически никого. Только бездомные в ободранных одеждах просят милостыни. Хотя какая милостыня? Голод захватил город. Деньги если и есть, то не сильно помогают. Отсутствие провианта плохо отражается на состоянии людей. В тот момент принц поклялся себе, во что бы ни стало защитить этих людей. Его душа болела от вида обреченности и боли своего собственного народа. Нет, он будет бороться до конца, пусть даже ценой за сыгранную партию станет душа. Что душа одного человека по сравнению с муками целого народа? Ничего лишь песчинка в пустыне.
- Сударь, дайте воды, - Роней обернулся и увидел человека. Он не понимал, кто перед ним, мужчина или женщина. Грязное лицо, покрытое ссадинами и царапинами. Коротко остриженные ножом волосы топырились в разные стороны от того слоя грязи и пыли, что их владелец получил. Среднего роста и непонятного телосложения, скрытого под слоями порванной одежды. Серые глаза пристально смотрели на принца. Он не умолял, просто просил. Было видно, что эта просьба далась человеку очень тяжело, и ему пришлось переступить через свою гордость. Сильный.
Принц протянул практически пустую флягу. Человек взял ее своими худыми руками и жадно начал пить. Сухие губы обхватили горлышко, и спасительница потекла по пищеводу.
Протянул флягу Ронею и благодарно кивнул.
- Спасибо. Я знаю, это глупо. Но могли бы вы меня убить. Рука не поднимается, а жить больше нет сил.
Роней нахмурился. Ему не нравились такие разговоры.
- Знаешь, почему я дал тебе напиться, хотя и сам умираю от жажди? - человек отрицательно качнул головою. - Я тебе отвечу. По тому, что увидел в твоих глазах борьбу. Ты готов бороться до конца и это вызвало у меня уважение. А теперь ты просишь убить тебя, словно это в норме вещей. Разве смерть - это панацея от всех болезней? Должно быть, ты слишком юн. Нет, я не могу тебя убить. Твой час еще не настал, - натянул поводья и лошадь двинулась.
- Постойте! - Роней остановился. - Возьмите меня с собою.
Принц улыбнулся, подмигнул мальцу( он все таки решил считать его мальчишкой)и стал ждать. Тот быстро подбежал, Роней подхватил его и усадил перед собою.
- Как тебя зовут?
- Илир.
- А меня - Роней.
Занавески опущены. Первый акт закончен.
_________________
Примечания автора: Несокрушимая Клятва -клятва, данная перед Небесами. Цена - душа. Человек таким образом связывает себя и иного человека. Обычно давались подданными или возлюбленными, однако, из-за великой смертности были запрещены. Как результат - потеря данного ритуала. Элину о нем рассказала мать. Однако, он не особо верил, пока не убедился.
Ромб - клятва. В него вписано два касающихся круга, как символы двух связанных душ. Каждый из них перечеркнут линией, которые параллельны между собою - несокрушимость данной клятвы, как наказание за нарушение - смерть.
Часть вторая
Глава первая
Простая душа. Араманта. Просто Араманта. Девушка, желавшая жить по собственным правилам, а не надуманным "ты должен". В каждой общине есть свои негласные правила, свои особенности, свой отец. Будь это староста или просто важный мужик, которого по какой-то причине слушаются все. Родитель есть всегда. Словно тень он следует за селение, навязывая свою волю. И люди слушаются. Практически все. Но иногда, редко правда, находится человек, недовольный Отцом.
Араманта плевать хотела на Отца. И хотя воспитывалась как все другие дети ее возраста, что-то в ее голове примкнулось, что-то, что не позволяло ее поверить в правильно и надобность некоторых правил. Именно тех негласных правил, которые все знали и выполняли по непонятной причине. Словно кто-то приказал так делать, и мы смиренно выполняем этот приказ. Без вопросов, без страха, без сомнений. Лишь выполняем.
Араманта не могла смириться с условностями. Порой она просто не могла заснуть, пытаясь разгадать... Но знание каждый раз ускользало. Затем она начала ходить от старика к старику, ища ответ на простой вопрос: союзы между светлокожими и темнокожими людьми строго запрещены.
Селение разделилось на две практически одинаковые по размеру части. Одна половина принадлежала светлым, а другая - темным. Эти люди разнились между собой не только цветом кожи, но и характером, способом мышления и отношением к жизни. Если первые были по своей сути мирными людьми, жизнь которых протекала плавно и неторопливо, то вторые, будучи более яркими, наверное, и буйными, строили свою жизнь на постоянных конфликтах и междоусобицами. Темнокожие даже как-то подсознательно ставили себя выше светлокожих. Так и жили. И все это казалось настолько правильным, что все поневоле начинали забывать о былых временах.
Араманта принадлежала к "светлой" половине селения. И ее стремление узнать было крайне странным. Сначала ее сожители удивлялись, а потом свыклись со странной девушкой и просто перестали обращать внимание.
Более того все эти суеверия только подкреплялись местной религией. Священники подливали масло в огонь, день за днем тараторя от том, что союзы меж темными и светлыми заведомо проклятые Небесами. А каждый, кто вступит в близкие отношения подобного рода, обречен на вечные муки. Селяне были очень набожными и воспринимали все сказанное за чистую монету. Все, да не все. Араманта слушала местный религиозный авторитет и с каждым его словом ее уверенность в том, что он что-то скрывает, все росла и росла. Но когда она подошла к священнику со своим вопросом, тот лишь рассмеялся и назвал подобные изречения - богохульством.
А потом произошло еще одно событие. Собственно говоря, все вело к этому. Араманта влюбилась в темного. Как ни странно, тот ответил ей взаимностью. Предубеждения еще долго сидели в его голове, и он какое-то время просто "не замечал" многообещающих взглядов Араманты. Она же, дите наивное, ничего не знала о любви и ночью, запираясь в своей комнате, горько рыдала. Родители девушки не знали, что уже сделать, ведь имя предмета обожания дочери они так и не узнали. Мать приносила успокоительные настои, но это мало помогало Араманте. Слезы так и лились из нее. Отчаянье и невозможность что-либо изменить толкнули девушку на решительные действия. Словно вор она пробралась в дом возлюбленного - Арема. В его комнате было душно, тесно и сыро. Юноша мирно спал, завернувшись в лоскутное одеяло. Араманта пробрала к нему и став на колени перед кроватью, наклонилась и нерешительно прикоснулась к сухим губам Арена. От этого прикосновения он проснулся. Сначала взор юноши был затуманен, но через несколько тягуче-длинных секунд он осознал происходящее. Осознал и принял, страстно отвечая на, казалось, такой родной поцелуй. В следующий момент Араманта уже была повалена Ареном. Все пути к отступлению были отрезаны.
Однако не все складывалось гладко. На утро мать Арема найдя сына в приподнятом настроении, заподозрила неладное, так как молодой человек последнее время ходил черней тучи. Нера была прямой и честной и дабы не ходить вокруг да около, за завтраком спросила:
- Кто эта женщина?
Арен покраснел и потупил глаза.
- Она занята? - продолжала докапываться Нера.
Юноша встал и направился к выходу, не в силах больше терпеть этот допрос. Его мир уже не был прежним и пускать в это свое хрупкое детище кого либо кроме Араманты он пока не собирался. Он познал женщину, которую любил всем сердцем. Одновременные ощущения радости и нереальности захватили его полностью. Страх только прибавлял уверенности в том, что стоит идти дальше.
Проходили дни. Разные дни. Веселые и грустные, жесткие и мягкие, теплые и холодные. Они любили и были любимыми, и это чувство окрыляло молодых людей. Опасность следовала по пятам, казалось, она настолько близко, что можно словить ее за хвост. И вот однажды эта леди нагнала влюбленных. Она пришла в их маленький мир в обличии Неры, заставши молодых людей в самый неловкий момент. Мать осмотрела любовницу в ног до головы, а потом, только спустя некоторое время поняла, что в вечерних сумерках не обратила внимание на цвет кожи девушки. И тогда Нера словно окаменела. Ее сын - урод. И это пронеслось холодным, сильным ветром в голове женщины.
Нера не смогла молчать об увиденном. На следующий день она пошла к единственному человеку, которой смог бы помочь - к священнику. Она плакала перед образами и не понимала, что делать дальше. Единственный сын потерял всякий разум и это приносило его матери боль.
- Что мне делать? - робко спросила она после исповеди.
Толстый, лысый мужчина укоризненно посмотрел на женщину, а затем наставническим тоном промолвил:
- Их души захватили демоны. Твоего сына уже не вернуть. Только спалив тело, можно спасти душу.
Убитая горем Нера громко зарыдала.
- Это же дети! - попыталась было возразить она.
- Только огонь может их очистить, - приговор прозвучал.
Безутешная женщина носила горе с собой несколько дней. Но проблема решилась сама собой и на плечи Неры не лег камень ответственности за смерть этих двух еще совсем детей, по крайней мере она так думала. Парочку взяли под стражу и без ее непосредственного участия, если не брать, конечно, во внимание ту исповедь, которая, понятное дело, не могла причинить никому зла, не так ли? Однако так и произошло, именно исповедь стала причиной несчастий молодых людей.
Араманта спала, положив голову на колени Арема. Хоть тут, в душной комнате, они могли не скрывать свои чувства. И хотя эта идиллия могла длиться лишь, отсчитанные скупой старухой, минуты все равно была такой желанной для обоих.
Арен смотрел на возлюбленную у думал. Надо было срочно что-то делать, иначе их обоих убьют. И тогда в его голову забралась еще осторожная, неторопливая мысль. Она ступала легкой походкой, принося с собой свежесть нового дня.
" А что если отдать свою жизнь за Араманту?" - думал он. Запустил свои длинные пальцы ей в волосы и только тогда понял, что готов отдать за эту девушку все. Не только жизнь, но и душу. И тогда он наклонился и нежно поцеловал возлюбленную. В последний раз. А затем уснул. Навеки.
Небеса выполнили его последнюю волю.
Араманта проснулась от того, что кто-то настойчиво пытался ее разбудить, пиная носком сапога без ребер. Она открыла глаза и увидела служку - одного из подчиненных священника. Служка был одет в черную рясу до щиколоток и держал в руках молитвенник. Всем видом священнослужитель показывал свое презрение к девушке. Араманта кое-что поняла: рядом с ней нет Арема. Она оглянулась по сторонам, вовсе не замечая служку, и когда увидела тело возлюбленного в нескольких метрах от себя, то поползла в его сторону. В душу девушки закрались сомнения.
- Арем...- зашептала она.
Но юноша не ответил. Его лицо было слишком бледным, а тело лежало в какой-то странной форме. Араманта поднесла руку к его шее, но не нащупала пульса, затем она приложила ухо к его груди, но снова ничего не услышала. Сначала она не могла поверить в это, а затем...затем она осознала. И хотя Араманта отчетливо понимала, что они, скорее всего, умрут в скором времени, все равно в душе тайно надеялась на чудесное спасение. Теперь же даже на это не было надежды. Девушка заплакала, ее соленые слезы капали на тело возлюбленного, но ему уже было все равно.
Служка подошел к девушке и с силой отодрал ее от тела. Она кричала:
- Нет...отпусти меня! Я не брошу Арема! Нет!
А ее не слушали. Прибежал еще один служка. Он был таким же, как и тот, который разбудил Араманту. Он крепко связал ей руки, а затем повел на костер. И как не странно, перед глазами "проклятой" не понеслась вся жизнь, нет, в ее голове было пусто. Не то, что бы жизни, в ней даже не было обрывка мысли. Лишь пустота.
Весь путь к кастрищу прошел как в тумане. Когда Араманту привязали к высокому деревянному столбу, только тогда она осознала в полной мере место своего нахождения. И это вовсе не взволновало девушку, скорее развеселило. Глупые люди. И она засмеялась громким, истерическим смехом. Словно подтверждение подозрений жителей, он раздался в тишине улицы. Костер запалили, костер пылал, костер выжигал... Однако казалось, что оно вовсе не задевало Араманту. И это пугало. В панике люди разбегались по своим домам. "Ведьма!" - кричали они и думали, что как только огонь перестанет гореть, на них падет кара.
Ночь прошла незаметно. Для Араманты все слилось в большой клубок времени. Но огнь погас, а она все стояла и стояла. А потом девушка просто ушла; одежда и веревки полностью выгорели. В этой зловещей тишине она совершенно нагая прошла по улице прямо к воротам. Араманта исчезла из деревни. Навсегда.
Она больше не вернется сюда. И хотя мысли еще не раз будут возвращать девушку сюда, нога не ступит на проклятую всеми землю.
Простая душа. Араманта, которая не хотела жить по правилам.
Глава 2
Дни проходили, но вместе с тем обида Элина становилась все больше и больше. Казалось бы, старики любят говорить: " Время лечит все", а на самом деле он только расковыривает рану и засыпает в нее немалое количество соли, якобы насмехаясь над подсохшей коркой. В тот вечере что-то заставило молодого человека уйти и уже через несколько минут юношу охватило огромное желание вернуться, но тогда его остановило уже не призрачное нечто, а вполне материальная рука Оракула, она поймала его уже на улице.
- Стой, еще не пришло время.
- Не мешай, женщина, - яростно кинул он.
Дабы остудить пыл Элина, Оракул отвесила ему звонкую пощечину, а затем поднялась на цыпочки, и якобы извиняясь, нежно поцеловала.
- Не стоит, - тихо прошептала, едва оторвалась от сухих губ Элина.
Он и послушался по тому, что не мог противиться этой женщине. Кому угодно, но только не ей. Элин начал понимать это тогда, два года назад, а уже через несколько месяцев его жизнь стала не более чем существованием и только осознание того, что, что где-то в мире есть женщина, которую он любит, не давало ему потерять себя.
Оракул негромко свистнула и из-за угла замка выбежала лошадь. Серенькая, не шибко красивая, неприметная, в общем. Животное подошло к женщине, и та погладила его за загривком, а затем промолвила, так тихо, что ее слова были едва различимыми:
- Это моя Берта. Она довезет тебя до лагеря Ронея - второго принца королевства. Умоляю тебя: не делай резких движений, послушайся его.
- Хорошо, - уверил женщину Элин, залезая на Берту. - Пусть будет так. Я потерплю.
Он схватил поводья и тут начался его путь. К утру Элин уже был на месте. Роней образовал свой лагерь в лесу, в месте, которого боялись жители Астонии больше всего на свете, но в тот момент юноше было все равно что на проклятия, что на астонцев. По большому счету, он приехал сюда только по тому, что этого пожелала Оракул.
В "городе" жило около двух тысяч человек, и это действительно был уже целый город. Жители не боялись случайных прохожих, ведь что может человек против двухтысячной армии? Другое дело, растрепаться, но это тоже отпадает, ведь очень трудно найти астонца, не желавшего свободы, да и мало кто стал бы входить в "проклятый" лес, хотя всегда могут найтись предатели и это настораживало Ронея. В любой момент мог появится тот, кто бы стал выдавать себя за повстанца, но при этом рассказать о планах принца Лорину или, что еще хуже, - юронцам или керивианцам. Из-за этого "город" уже несколько раз переезжал из места на место. Но самую большую роль в этих постоянных тревогах играли суеверия, странно, но в этом случае они дали добрую услугу. Хотя не пройдет и года, а в какой-то деревушке женщину обзовут ведьмой и кинут на очистительный костер.
Элину выделили маленький домик и оставили в покое на несколько дне, время от времени оставляя на пороге еду и воду. Он не хотел никого видеть, а если бы и увидел, то непременно бы на кого-то сорвался и, кажется, люди это понимали и не приближались. Проснувшись на второй день, он просто начал крушить все подряд и через четверть часа порядка ка не бывало.
Тогда Илир спросил у Ронея:
- Что с ним, принц?
- У него горе, не троньте.
Когда появился молодой человек на лошади Оракула в воротах "города", Роней сразу понял все, ведь женщина предупреждала его о юноше на ее Берте. Этого молодого человека принц должен был приютить и обеспечить всем необходимым. Будучи умным человеком, Роней прекрасно понимал, что пройдет немного времени и Элин сам все расскажет, а еще принц всегда внимательно слушал Оракула, а она ясно сказала, что без этого молодого человека войну не выиграть. Выигрыш же был главной целью.Ради своего народа Роней был готов пойти на что угодно, а терпение прихотей мальчишки - не самая большая цена.
На третий день Элин вышел из дома. Нерешительный и печальный он сразу отправился на поиски принца. Молодой человек жаждал пояснений, а Роней уже ждал, терпения принцу было не занимать. Он долгие годы смиренно ожидал часа, когда появится возможность спасти свой народ, хотя молодая кровь и бурлила в его жилах, требуя активной деятельности, и час от часа становилось только хуже. Казалось, вся боль Астонии отражалась в его собственном сердце, причиняя муки и делая принца несчастным. Жизнь превращалась в пытку и эта пытка должна была длиться до самой кончины, если только... Суровая правда жизни преследовала по ночам Ронея, но ему все еще хватало сил верить в то, что эту страну удастся спасти, однако в последнее время смотря в зеркало, принц начал замечать преждевременные седые волоски и морщины.
И вот к этому человеку - преждевременно постаревшему принцу пришел Элин. Неспешно ввалившись в комнату мужчины, он не проявил ни должного уважения, ни вежливости.
- Оракул прислала меня к тебе, - резко промолвил Элин.
- Я знаю, - спокойно ответил Роней, вставая с большого кресла , - будешь виски?
Элин удивился. Да, бесспорно, этот человек достоит уважения.
- Элин, - представился и протянул руку.
- Роней, - пожал руку.
Говорить, что они сразу стали друзьями, значит лукавить. Роней и Элин, будучи яркими личностями, не могли терпеть над собой чей-либо власти, однако в скором времени второму пришлось уступить и тогда мужчины нашли общий язык, но это отнюдь не прекращало споры. Элин жаждал мести. Да, в ту ночь он бросил слова клятвы и ушел. На этой почве состоялось много скандалов, Роней был решительно против немедленной смерти брата.
- Элин, пойми же, мы должны собрать нормальную армию. Если мы сейчас , то Юрония и Керивик привлекут свое внимание на события, происходящие в Астонии. На данный момент они борются между собой за власть на нашем маленьком королевстве, но стоит только обратить взгляд на себя и... все. Ты ведь знаешь, что трон передается только от отца к сыну и если бы не этот факт, я бы просто убил Лорина. А так вынужден ждать, собирая по крупицам собственную армию. Потерпи, Элин и скоро, уже скоро сможешь исполнить свою клятву.
- Как ты не понимаешь, Роней? Клятва жжет меня изнутри, иногда кажется, что у меня нет внутри совершенно ничего, а потом просыпаюсь и могу часами заснуть, ведь эта пугающая пустота раздирает. Это невыносимо тяжелая ноша, Роней, и я мечтаю от нее избавится.
Тогда Роней тихо промолвил:
- Прости, но я действительно ничего не могу поделать. Терпи, Элин, терпи.
И Элин терпел. Иногда его от гибели спасала, как ни странно, только Оракул. Точнее осознание того, что она жива и существуют где-то в этом мире. Казалось бы, всего несколько дней, по сути даже не проведенных вместе, а в душе остался такой осадок... Спустя некоторое время Элин решит, что это все таки любовь, ведь иной этой разгадки тут быть просто не может.
И ты не можешь вздохнуть, не думая о ней; и каждая твоя мечта наполнена ней; и мысли только о ней; и смысл только в ней. А если вдруг она перестанет дышать? Что тогда...? Тогда ничего, лишь пустота. Хотя какая душа у человека, принесшего Несокрушимую Клятву? Ведь он уже заранее пожертвовал ей. И какая смерть для той, которая сама выбирает время своего ухода? Странная пара. Хотя какая пара? Тот единственный поцелуй едва ли можно назвать проявлением романтических чувств. Однако любовь не меряется поцелуями и прожитыми вместе днями. Случается, люди живущие в браке много лет ненавидят своих супругов, а бывает достаточно одного взгляда чтобы влюбится на всю жизнь.
Любовь пронзает существование человека белыми нитками надежды, ненависть - черными нитками отчаянья. И только эти нитки создают наше существования . Быть полностью сотканным из белых - вот высшее наслаждение, из черных - кара. И кто-то там, очень далеко, возможно, на другом краю мироздания, дергает ниточки. Но мы любим и ненавидим, а значит, позволяем это делать далекому кому-то.
Жизнь Элина...В ней жили эти два цвета, и если бы не белые нитки, черные затянули бы все сердце. В часы полные печали, когда кажется, что все мироздание против тебя, Элин вспоминал красивое лицо, укутанное черным бархатом волос и замечательное тело в шелковых одеждах. Парень мог часами думать об этом, представляя светлое будущие, которому не суждено было произойти. Затем упрекал себя в том, что потратил много часов на жизнь, которой нет.
А времени было не отнимать, а делать все равно было нечего, и именно тогда он начала обучатся нелегкому воинскому ремеслу. Когда парень возвращался в свой домик, то уже не мог не то, что бы думать, он не мог даже нормально дышать, настолько сильно сводило легкие. Тогда приходил спасительный сон и хоть как-то подлечивал раны.
Более того Элин пытался найти утешение в объятиях женщин, но каждый раз видел лишь лицо одной-единственной женщины и эта пытка могла бы длиться вечно, если бы... Одним утром молодой человек заметил шелковистые одеяния Оракула, а затем и ее саму.