Бричка, в которой по обыкновению ездят холостяки, бежала ходко и Селифан, клюя носом, пытался разглядеть в сладкой дрёме своё будущее. Будущее давалось с трудом. Сперва проступали неясные очертания какого-то чудного города, где лошадей не было вовсе, но всё и вся двигалось непостижимым для человеческого разума образом. Чудно, подумал Селифан, а вот сколь енти чудища к примеру потребляют овса. Потом показались два уже знакомых мужика со своим вопросом о колесе, что до Рязани-Казани доедет, а вот дале не того. После них, лихоманка их совсем забери, Селифан уж и совсем ничего разглядеть не мог, как ни старался.
Павел Иванович, мирно чему-то улыбаясь, тоже откровенно спал. Он пытался во сне дотянуться до... . До чего пытался дотянуться любезный наш Павел Иванович- это по правде сказать не только для него, но и для автора было большой загадкой. Послышались слова чудной песни: "Прекрасное далёко не будь ко мне жестоко" и на душе у Павла Ивановича сделалось хорошо и покойно, так как с это й позицией ангельского голоса наш герой был абсолютно согласен. (Впрочем и автор тоже присоединяется). И вдруг какой-то злой старик: "А, четвёртому не бывать!" - "А?", внезапно проснувшись осоловело спросил Павел Иванович невесть кого.
..."не даёт ответа".
Жаль, пора вставать, подумал автор сладко потягиваясь и вылез из палатки.