Новости какие... - Леля кокетливо-конфузливо-кукольно повела плечами. Белые с зеленым малахитом плечи. Головка как у змеи. В глазах халва и ботиночки. Леля. Красивая вещь. Haute couture.
Родион пошел рябью. Огромный шкаф родионова тела встал. Туша в коричневом пальто сделала поворот. Туша Родиона. Шкаф Родиона. Представительство Родиона на Земле.
Кометою выскочил круглый кулак цвета сырого мяса. За ним тянулся не важный шлейф рукава.
Леля взлетела, как складывающийся шезлонг. Длинные конечности деревянно щелкнули. Фарфоровый зуб остался на кулаке.
Родион-холодильник. Родион-самосвал. Топтал протекторами сапог шелка и кружева. Потом поставил ее на ножки и ножки. То есть на 4 точки - колени (2) и локти (2). Леля шатким столиком упала на бок. Изо рта - розовая пена. Тот поднял ее и снова поставил, рядом со стеной, под небольшим уклоном. В ее глазах черви и лестницы.
Самец-хозяин приспустил. Выпустил. В ее глазах черная наволочка. По зверю побежали молнии вен. Треснуло шелковое. Лопнуло кожаное побежало липкое, красное и желтое. Родион дернулся, на его лбу морщина прощения.
Шестеро ломали дверь. Били плетью, били камчой, били проводом, били палками, били сапогами. Хрипел самец Родион. Тело фаршировалось. Глаз белел. Шестеро в галифе, как ноги от паука-калеки.
Мертвый Родион - как тело паука, калека.
Леля в крови и испражнениях подняла голову. В ее глазах красная халва.
Спасибо, товарищ, шепнула кокетливо-мучительно.
Дай мне, - сказали шесть ртов в унисон.
Проткнутую со всех сторон заканчивали отливать водой. Леля жила. Радость в кукольной голове, в глазах рассвет и коричневая халва.
Шестеро развалились, как сырая глина с клюквенным соком. Воздух соленый, морской, заполнил комнату. Двенадцать вошли с надувным бассейном. В нем голубела вода. Две рыбы и мертвая чайка еще больше вызывали море.
Леля провела рукой вдоль рта, который стал вдвое шире. В ее глазах розовая пена. Спасители, - хрип с ее губ сполз дождевым червем.
Дай мне, - сказал первый, матрос на деревянной ноге.
Дай мне, - сказал второй, мужчина с газетой.
Дай мне, - сказал третий, Юра-седой.
Дай мне, - сказал четвертый, дог черной масти.
Дай мне, - сказал пятый, блондин в чудовищно оттопыренных плавках.
Дай мне, - сказал шестой, штангист тридцати лет.
Дай мне, - сказал седьмой, бесплотный ангел.
Дай мне, - сказал восьмой, Шемченко.
Дай мне, - сказал девятый, автоматчик в очках.
Дай мне, - сказал десятый, юноша с умывальником за плечами.
Дай мне, - сказал одиннадцатый, молох.
Дай мне, - сказал двенадцатый, подозрительно знакомый всем усач.
В глазах Лели - нити. Взорваны шелка, солома волос застыла роговыми копьями. Рот еще раздвинулся и зубы водопадом на пол. В рост пошли худые ноги. В ширину, как зеленые бревна. Спина чешуйчатым горбом проломила потолок. Из разорванного ануса полез хвост, мощный как сорок телеграфных столбов. Перекрытия сладкими вафлями рухнули. Погибли жильцы тридцати восьми квартир и двенадцать гостей. Леля вышла на улицу, топча маленькие машины. На гибкой мачте ящеричной шеи маленькая кукольно-кокетливая головка. В глазах - нетзавтранетвчера.
В первые двадцать минут Леля выросла до шестидесяти метров в вышину. Ящер выпучил несерьезный женский глаз и испустил рык, глубокий и настолько низкий, что людей в радиусе 3,5 километров лопнули внутренности и барабанные перепонки. Те, кому посчастливилось услышать призыв Лели-ящера, показалась, что она просила: