Аннотация: Музыка и личность Дэвида Сильвиана из группы Japan.
Полеты наяву
Когда знаменитый английский вокалист Дэвид Сильвиан поднимается на сцену, даже у барабанов просыпается способность петь.
Две металлическе сферы, медленно вращающиеся на экране собираются взлететь и растаять в зыбких лучах видеопроектора. Время идет, но сияющие щары не трогаются с места, они медленно и величаво поворачиваются относительно вертикальной оси, лаская наш слух негромкими звуками, похожими на вибрации эоловой арфы.
Так выглядел фрагмент аудиовизуальной инсталляции, которую Дэвид Сильвиан представил в Токио вместе со своим постоянным партнером Рюичи Сакамото. Более точную метафору творчества Сильвиана трудно подыскать. Существовать на грани, чувствовать себя посланцем параллельных миров, готовым в любой момент ускользнуть, оставив все поставленные вопросы без ответов - один из этих девизов невидимыми буквами начертан на его воображаемом знамени.
Британский певец, музыкант, поэт, художник и фотограф Дэвид Сильвиан родился 23 февраля 1958 года в Кенте. Впервые о нем заговорили в 1978 году после выхода двух хрестоматийных альбомов группы Japan - Obscure Alternatives и Adolescent Sex. В ансамбле участвовали одноклассники, а также его двоюродный брат Стив Йенсен; первые выступления состоялись на школьных вечеринках. Сегодня невозможно понять, каким образом неопытным подросткам удалось добиться таких значительных результатов, откуда они черпали дерзость и вдохновение?
В середине семидесятых моду диктовали панки. Зеленоволосые недоросли, бряцающие гирляндами булавок и разглагольствующие о свободе от буржуазной морали, буквально заполонили британскую сцену. У нас с неформалами разобрались чуть позже, в первые годы перестройки. Основными "чистильщиками" тогда стали румяные комсомольские вожаки и патриотически настроенные "качки" из пригородов. О таком утонченном антагонисте, как Сильвиан, наши панки могли только мечтать. Но в Британии Japan определенно воспринималась как "группа протеста", призывающая к очищению от поднятой панк-революцией пены и культивирующая рафинированную стерильность звучания. Сильвиан, похоже, был выше какой-либо словесной полемики - само появление его группы стало ответом шумным обладателям несвежего дыхания и пышных ирокезов. "Дэвид действительно зацепил многих из нас, - вспоминает Джонет Наполитано, участница панк-группы Concrete Blonde, - нам казалось, что мы сами себе хозяева, движемся своим путем и ни от кого не зависим. А он дал нам понять, что каждому из нас давно куплен билет, в котором проставлен и маршрут, и место, и дата, и цена".
Но триумф был недолгим. "Как только Japan стали частью шоу-бизнеса, все пошло прахом, - признался певец корреспонденту журнала Music Box, - хоть мы и были популярны, наше творчество медленно заходило в тупик. Фирмы грамзаписи потихоньку загоняли нас в определенные рамки и контролировали работу в студии. А я ничего не могу делать по принуждению, мне нужна свобода. Поэтому я принял решение уйти".
Последним толчком к разрыву стала встреча с японским композитором Рюичи Сакамото, в лице которого музыкант обрел тонкого и опытного единомышленника. Записав в 1984 году матовый и хрупкий шедевр Tiny Drum, до сих пор поражающий таинственной логикой построения музыкальных линий, Сильвиан покинул группу. Расставание было достаточно болезненным, слишком многое связывало артистов. Через несколько лет Сильвиан даже попытался восстановить группу (правда под новым названием - Rain Tree Crow), но эта попытка второй раз войти в одну и ту же воду не вернула ему былого вдохновения.
Однако годы проведенные в Japan не прошли даром. Влияние Сильвиана было огромным. Никто из требовательных к себе вокалистов не избежал скромного обаяния его одухотворенного голоса. С ним не раздумывая соглашались записываться самые именитые артисты - титаны альтернативного рок-н-ролла Хольгер Шукай и Роберт Фрипп, джазовые виртуозы Марк Рибо и Билл Фризелл, завзятые авангардисты Дерек Бейли и Кит Типпет. При этом Сильвиан остался самим собой. "Я просто нахожусь в стороне от любых модных течений и не хочу от кого-то или чего-то зависеть, - признается он, - до тех пор, пока я не играю в какой-либо группе, все в моей жизни идет хорошо. Стоит же мне к кому-то присоединиться, начинаются проблемы".
Творческие импульсы Сильвиан все чаще ищет не только (и не столько) в музыке. После выхода альбома Damage, записанного в тандеме с Робертом Фриппом, например, он смущенно признавался, что практически не знаком с работами этого гитариста, а из всего наследия King Krimson внимательно проработал разве что диск Discipline.
Утонченная гармония в музыке требовала и более гармоничной жизни. "В Лондоне я начал чувствовать клаустрофобию, и решил уехать из этого города, а потом и вообще из Европы, - вспоминает музыкант, - пока я раздумывал, куда бы мне отправиться, на одной из вечеринок встретил свою будущую жену. Она из Миннеаполиса, и как-то само собой получилось, что мы перебрались в Штаты". Теперь ему нужна не только творческая свобода - он хочет независимости от природы, от климата, от обстоятельств места и времени: "Зима погружала меня в депрессию - мне более по душе побережье, теплый океан. На берегу у меня возникают положительные эмоции. Когда ты живешь в деревне или в небольшом городке, то автоматически начинаешь контактировать с природой. Просто пройтись по полю и подышать чистым воздухом - невероятное удовольствие! И даже после нашего переезда в Калифорнию, мы некоторое время жили вдали от цивилизации в маленькой хижине на холмах. Это было прекрасное время. Горный воздух очищает не только легкие, но и мозги. Именно в таких местах рождаются настоящие стихи и музыка".
Партнеры все чаще жаловались, что Сильвиан слишком долго готовит и вынашивает очередной проект, слишком медленно работает над его завершением. Иногда он вообще подолгу не пел, часами бродил в горах с фотокамерой и старался рассмотреть с необычной точки самые привычные вещи, разгадать скрытую в них тайну. Это время не было потрачено впустую - в последних его работах, таких как Dead Bees On A Cake и Blemish, многие ранние находки Сильвиана наконец получили свое завершение. Его влияние на партнеров поражает - неповторимой музыкальностью отмечена игра всех инструментов, даже барабаны поют его томным голосом. Чем внимательнее я вслушиваюсь в звуки, тем больше мне кажется, что он похож на хрупкого мима с набеленным лицом, который соорудил под собой шаткую пирамиду из различных предметов. Баланс и так очень хрупок, но вот артист ловким движением отбрасывает из под ног цилиндр, затем шар, потом куб, и вот уже непонятно, каким образом ему удается удерживать равновесие и при этом ловко жонглировать зажженными факелами. Неужели взлетит? Ему не нужны сильные доли, мощные акценты и сочные гармонии - достаточно тонких контуров и пастельных штрихов. Все, что нам остается - это закрыть глаза и увидеть, как он делает последний шаг и грациозно парит в свободном полете.